---------------------------------------------------------------
     © Copyright Ал Райвизхем
     Email: [email protected]
     Date: 05 Apr 2000
---------------------------------------------------------------

     Цикл "Бредни Средиземья".
     Бредня первая - "Эльфийский тесак".
     Декабрь 1997 - Декабрь 1999

     Вечер.  Гадкая погода делалась  все более гаже, дождь стал хлестать все
сильнее,  норовя  попасть  какому-нибудь  придурку  (который в такую  погоду
шляется  по местности)  за шиворот. Из-за сплошной пелены дождя,  все вокруг
стало  другим:  дерево  казалось  виселицей,  кусты  вокруг  начали,  вдруг,
напоминать  маленькие  виселицы, а  листки на них стали похожи  на маленьких
повешенных  налоговых  инспекторов.   Даже   обычные  вечерние  звуки  стали
напоминать крики индейцев, которые нашли беззащитного бледнолицего охотника,
с которого без помех можно было содрать скальп.
     На мосту, где  взимали  пошлину с  доверчивых  туристов  и,  с которого
опорожняли помойные корзины, а кое-кто  из  хоббитов, живущих поблизости,  и
ночные горшки, уже никого из местных добровольных таможенников не было. Лишь
пулеметная  вышка,  на которой  курил  часовой  -  хоббит,  изредка  (каждые
полчаса) справлявший нужду, не спускаясь с нее, свидетельствовала о том, что
ни один враг не потревожит покой маленького  поселения, коих было невиданное
множество в пределах Хоббитании. Это поселение скромно называлось Бигтауном.
     Караульщик так был занят своей нуждой, что  не заметил проскользнувшего
мимо верхом на осле хоббита, проскакавшего по  мосту в лес.  Звали его Фолко
Бренди,  и он был  должен  караульщику  десять серебряников, как впрочем,  и
половине Бигтауна. Второй  половине Бигтауна был должен  его дядюшка Процент
Бренди. За всю историю  Бигтауна только двое смогли одурачить весь  город --
Великий Фродо  и  Нечестный Билл -  Бо Баггеры, которые перед своим  великим
приключением   на  пару  ограбили  весь   город,  не  оставив  даже   нищему
эльфу-попрошайке ломаного гроша.
     Юный (по  меркам  хоббитов) Фолко до  дыр зачитал дневники Фродо  и его
подельников,  один из  которых  был его  предком.  В своих мечтах  он  часто
повторял все их подвиги о  том, как они, спасаясь от эльфийской полиции и от
наемных убийц, подосланных могучим наркобароном Сауроном, у которого Билл  -
Бо на приеме увел волшебное кольцо и часы; случайно уничтожили это кольцо, и
спасли  все Средиземье от порабощения *. Вот и в этот раз, Фолко, нацепив на
себя  прадедовские  кольты, идиотскую  ковбойскую  шляпу и  темную  маску  с
прорезями для глаз, отправился гулять по окрестностям,  в надежде на встречу
с безоружным путешественником.
     Услышав  вдруг шорох, Фолко схватился за кольты и, не колеблясь, открыл
огонь во все стороны. Только когда туман от выстрелов был смыт дождем, Фолко
увидел  коренастую  фигуру с арбалетом  в руках. Еще  он  понял,  что  в эту
фигуру, он не попал, зато  с громкими стонами из  кустов  повалились лицом в
грязь с десяток орков, насмерть пораженные меткими выстрелами хоббита.
     - Не подходи! -- завизжал храбрый  хоббит. --  Убью!  Со мной лучше  не
связываться! -- продолжал кричать он.
     ________________________________________________________________
     * - Те читатели, которые ужасно заинтересовались подробностями, адресую
к  предыдущему  труду  "Отдай  кольцо!", который, правда,  выйдет  из печати
только в том случае, если данный труд будет успешно продан.

     -  Ух  ты!  Клянусь  своей  бородой,  это  самое  потрясающее  владение
пистолетами,  которое я когда-нибудь видел! Ты спас меня, о, незнакомец! Они
хотели  меня повесить  за то, что я, якобы,  продал им  фальшивый  мифрил, -
воскликнул неизвестный, выстрелом из арбалета добивая одного из еще дышавших
орков. -- Торин, сын Дарта не  забывает об  услугах, -  заявил он, откидывая
капюшон, после  чего,  Фолко с некоторым облегчением  признал в нем  гнома -
бродячего торговца,  коих немало  шлялось по всему королевству.  -- И как ты
только увидел их в такой тьме? -- спросил гном, перезаряжая арбалет.
     - Что? Где?  Я? А, ну -- да, элементарно, - быстро нашелся Фолко, дунув
в стволы кольтов. -- Я с детства метко стреляю, - похвастался он.
     - Слушай, а  ты можешь в монетку попасть, если я ее подброшу? - спросил
Торин, шаря в карманах орков.
     - Запросто! -- хвастливо ответил Фолко, перезаряжая кольты.
     Торин подбросил найденную мелкую монетку, и Фолко немедленно выстрелил,
причем почти не целясь. В монетку он не попал,  зато орк, которого не задело
при первой демонстрации  огневой мощи хоббита, стоявший  за  деревцем в трех
шагах  справа  от монетки,  и  целившийся в Торина, медленно сполз в  грязь,
успев сказать только "Ы-ы!".
     -  Слушай, да  тебе в  цирке  надо выступать! --  восхищенно воскликнул
Торин, крутя головой.  -- Теперь  я дважды должен тебе, о, смелый хоббит! --
воскликнул полоумный гном,  пряча собранные банкноты  и монетки.  Глянув  на
разорванные карманы орков, в которых успели  побывать  широкие ручищи гнома,
хоббит был готов спорить с каждым на сто  золотых против медной монетки, что
у орков не осталось за душой даже обгорелой спички.
     -  Должен?  Мне? -- удивился хоббит. --  Мне еще  никто никогда не  был
должен, только я всем!
     -  Ну, ты, конечно,  не  думаешь, что я буду  оплачивать  твои счета из
прачечной  и тому  подобное,  - быстро спохватился гном,  заметив  нехороший
блеск в глазах Фолко.
     - Чем могу помочь почтенному гному? -- спросил хоббит, вытаскивая из-за
пазухи засаленный эротический журнал. -- Недорого, всего пять серебряников.
     - За  пять  серебряников я  сниму  целый  публичный  дом на неделю!  --
возмутился  гном.  --  Лучше  скажи мне, блин,  где  тут  можно переночевать
подешевле? Я вообще-то ищу усадьбу Бренди, у меня тут дело.
     - О, если дело не касается старых долгов (мы  по  ним не  платим), то я
помогу и с тем,  и с другим. Фолко Бренди, Гроза Хоббитании, ловкий стрелок,
Большой Мао, у меня еще много имен, к твоим услугам, - важно заявил Фолко.
     - Торин де Дарт фон Халдор - Кейс ибн Винчестер, наша родословная самая
древняя в мире, - гордо заявил гном.
     -  Очень приятно, - фальшиво сказал хоббит, сплевывая жвачку на  башмак
гнома.
     -  Однако,  что  это мы тут  стоим,  идем  в  дом,  почтенный  гном,  -
спохватился гостеприимный Фолко. -- Тут недалеко.
     Когда они проходили  мимо  вышки, с  которой сморкался караульный, гном
возмутился.
     -  Вот  козел, блин! -- и с  этими  словами  он двумя  взмахами  топора
перерубил две из четырех опорных маленьких свай, на которых держалась вышка.
-- Он думает, что он как птичка может сверху гадить на окружающих, так пусть
полетает!
     - Пусть  полетает! --  радостно  согласился Фолко, толкая одну из целых
свай. Вышка  заскрипела,  сказала  "Ы-ы-ы-ы" и,  не выдержав  порыва  ветра,
начала валиться набок. Караульный с громким криком полетел вниз.
     -   Прости,  о,  достопочтенный  хоббит,   но   в  обычаях   гномов,  в
благодарность за предложенное гостеприимство, сломать что-нибудь у хозяев.
     - Да  ладно,  одним  кредитором  больше,  одним меньше, -  махнул рукой
хоббит, и дал пинок гному. -- А это наш обычай, -- заявил он, - давать пинок
гостям, чтобы те чувствовали себя, как дома.
     -  Что-то  я   не  припомню,  чтобы   меня  дома  кто-нибудь  пинал,  -
подозрительно проворчал гном.
     Мирно  беседуя, новые  знакомые  пересекли  мост, и по тропинке,  вдоль
которой стояли мусорные контейнеры, двинулись вглубь Бигтауна.
     Бигтаун представлял собой нелепое нагромождение землянок,  шалашей, юрт
и вигвамов; в центре городка стояли четыре небоскреба,  построенные  еще лет
триста назад,  после того, как банда Фродо  вернулась домой и  начала  вести
скромную  жизнь. Вдоль  всех чрезвычайно  запутанных  и кривых улиц  городка
стояли  переполненные  мусорные  ведра,  баки,  ночные горшки, контейнеры  и
прочая  посуда, в  которую выбрасывали отбросы и отходы.  Эти,  с позволения
сказать,  контейнеры,   выполняли  роль  бордюра,  отделявшего  мостовую  от
тротуаров. Благодаря этой  достопримечательности, над городом витал страшный
запах, который формировался  затем в зеленые облака  и, под  влиянием ветра,
они (облака) уносились прочь. Раз в несколько лет, в соседних с  Хоббитанией
странах  поднимался вопрос экологии,  и группы экологов призывали всех пойти
войной  на  этих  "гнусных  хоббитов".  Несколько  лет  назад  экологи  даже
сколотили группу для проведения террористических  актов в Бигтауне, но после
того, как  их  всех посадили  на кол и  прислали их  фотографии,  количество
экологов во всех странах резко уменьшилось.
     Фолко пригласил гнома  войти  в  свою  комнату через окно. Тот  любезно
согласился, не подозревая, к чему это его, в конце концов, приведет.
     -  Ну, так  зачем полоумный, то есть почтенный, гном приперся, в смысле
пустился в длинный путь, сюда? -- спросил гнома Фолко, предлагая гному сесть
на стул со сломанными ножками.  --  Уж, наверное, не затем, чтобы  заключить
договор  о поставках старых галош  в Шир?  -- ради  приличия поинтересовался
гостеприимный  хоббит, помогая гному подняться  с  пола, после того, как тот
уселся на предложенный стул.
     - Спустя триста лет  после победы над общим врагом, зло вновь поднимает
голову,  -  начал  свой длинный  рассказ  гном,  читая  по бумажке.  Хоббиту
невольно показалось, что тот  выступает с предвыборной речью перед кучкой не
менее полоумных  сородичей.  - Орки вновь  появились  в Мории, по Средиземью
вновь бродят банды рэкетиров, кто-то взорвал бомбу в редакции газеты "Гномьи
выходки", - начал перечислять гном.
     - Это все? -- бледнея при каждом известии, спросил хоббит.
     - Нет! Это не все! -- повысил голос Торин. -- Цены на пиво поднялись, у
Тракта кто-то видел лысого эльфа, на последних  выборах в  конгресс победили
республиканцы, и, наконец, - он еще больше возвысил голос,  - Убийцы Кеннеди
до сих пор не найдены!
     - Безобразие!  -- притворно согласился Фолко, уже жалея,  что пригласил
этого придурка, метившего видимо, в президенты. -- А можно короче?
     -  Бардак!  --  заявил гном. -- Хазад  блимену  кавардак бастардак, чмо
ухайдак! -- объяснил гном.
     - Ты еще и поэт! -- изумился хоббит. -- Я тоже сочиняю, вот послушай:

     Летит над землей дракон
     Прямо под ним поезда вагон.
     Если бы не страдал он животом,
     Доехал бы до станции вагон!

     - Заткнись! -  ужаснулся гном. -- Ладно, лучше все-таки я сразу  скажу,
что  мне нужно. Говорят, что  Нечестный  Билл - Бо  на старости  сбрендил  и
написал мемуары, в которых подробно описал все свои приключения. На его пути
не раз встречались многообещающие месторождения. А сейчас, две наши компании
"Гном инк." и "Добычка, разработка и продажа" ведут поисковые работы. Если я
узнаю, что одна из компаний идет в правильном  направлении, то можно неплохо
заработать на их акциях! -- глаза Торина при последних словах загорелись.
     - Заработать? -- переспросил хоббит. -- А это как? Давай лучше я украду
из музея дневники Билл -  Бо и Фродо, а ты мне за это дашь  в долг двадцать,
нет тридцать монет, - предложил Фолко. -- Только деньги вперед, у меня такое
правило.
     - Тридцать  монет!  -- не веря  своим  ушам, воскликнул гном.  --  Орка
лысого! --  выругался он.  -- Да за двадцать  монет  любой ограбит  всю вашу
Хоббитанию, вместе взятую, три раза!
     - Тогда  обращайся  к  любому, какого хера ко мне  пристал, -  обиженно
заявил  хоббит.  За  тридцать  монет  ты  не  наймешь  никого  даже  слепого
обокрасть.
     - О' кей, чеком возьмешь? -- пробурчал гном.
     Фолко фыркнул в ответ.
     -  Можешь этим подтереться, - посоветовал  хоббит. - Здесь я их столько
выписал в магазинах, что инфляция началась!
     - Ну почему все злодеи пытаются  лишить меня жизни, а друзья денег?  --
вопросил гном, нехотя развязывая шнурки на башмаке.
     Сняв с ноги носок, отчего по комнате распространился страшный зловонный
запах,  гном  высыпал  его  содержимое в  широкие, загребущие мохнатые  лапы
хоббита. Кроме  заветных  монет, в руки Фолко пересыпалось около  килограмма
дорожной грязи.
     - Пахнет так, словно ты  все  это из задницы дохлого дракона  выгреб, -
поморщился хоббит.
     - Лопатой,  - вдруг согласился с ним гном.  -- Это аванс, - добавил он.
-- Остальные десять получишь, когда принесешь книгу.
     - Ни хрена! -- начал торговаться хоббит. -- Таньга давай гони вперед, у
меня такое правило, - добавил он.
     Торин  вздохнул  и  начал  снимать второй  носок. Если  бы Фолко не был
хоббитом,  и даже более,  бывалым хоббитом,  он бы  давно упал в обморок  от
страшной вони, которая заполонила комнату.
     -  Бывалый  ты парень, - удивленно сказал  гном. -- В первый раз трюк с
носками не срабатывает,  - и  Торин вручил Фолко еще полкило дурно  пахнущей
грязи.
     Хоббит  отсеял  "золотой" песок и положил монетки в свой большой карман
на животе. Затем он открыл форточку и выбросил грязь в окно.
     -  На,  держи, -  сказал Фолко,  протягивая  гному ксерокопии с  грифом
"Бесплатно -- посетителям музея".
     - О, ты настоящий друг! -- возопил гном, принимаясь лихорадочно листать
страницы.
     Хоббит  с  изумлением   смотрел   на   гнома.  Тот  включил  настольную
керосиновую лампу и принялся по слогам читать толстую  кипу страничек. Глядя
на водящего кривым пальцем  по страницам и беззвучно шевеля при этом губами,
хоббит посчитал  своего  гостя за настоящего  кретина, коих  немало сидит  в
школах  для  безнадежно  отсталых  детей.  Выработав,  наконец,   для   себя
окончательное мнение о своем новом знакомом, Фолко Бренди повалился на  свою
кровать. Его храп вскоре достиг ушей гнома и вынудил его снять вновь один из
своих носков и засунуть его в рот хоббиту.
     Когда наступило  утро,  и первые лучи  солнца ударили  Фолко в глаза, а
запах  носка  в  нос, гостеприимный  хоббит  выплюнул  злосчастный  носок  и
разразился  градом  проклятий,  самым  приличным   из  которых   было  "гном
порхатый".
     Торин  притворился,  что не  знает  о чем идет  речь, а  затем,  вдруг,
сочинил неправдоподобную историю о том, как  мог носок с  его ноги очутиться
во   рту  уважаемого  хоббита.  Фолко  хотел   было  прокомментировать  этот
интересный рассказ, но осекся, увидев, что  Торин до  сих пор читает  первую
страничку дневников Билл - Бо и Фродо.
     -  Почему, твою  мать, ты до  сих пор, мать твою,  читаешь только, твою
мать, первую страницу? - вежливо спросил он у гнома.
     - О, воистину странные дела творятся в вашей сраной Хоббитании, - начал
ответствовать Торин, закатывая глаза к потолку,  и поглаживая свою нечесаную
бороду. -- Всю ночь я пытался прочесть  первую страницу, но чья-то злая воля
воспрепятствовала этому,  о,  блин!  --  объяснил  гном столь  торжественным
тоном, что зрителю со стороны могло показаться,  как будто Торин рассказывал
кредиторам, почему он не сможет вернуть долг (причем никогда!).
     - Может быть, это  потому, что  ты держишь  страницу  вверх ногами?  --
вопросительно фыркнул хоббит.
     -  Мать  твою!  -- воскликнул удивленный  гном. --  Ты  просто  кладезь
мудрости по сравнению со многими моими знакомыми...
     Его слова были прерваны грубой руганью, донесшейся  из коридора. Чей-то
голос визгливо начал кричать, чтобы открыли дверь, мать их.
     -  Ублюдок, понимаешь, твою  мать!  Какого хера! В  доме воняет, словно
здесь поселился скунс! --  бушевал кто-то за дверью. -- Фолко, распиздяй  ты
эдакий! В доме напротив, от этого запаха сдохла теща мэра! Ее от вони хватил
удар, а потом кто-то напутал с лекарствами!
     Фолко с виноватым видом открыл дверь.
     -  Но дядюшка, теперь шансы мэра на выборах возрастут.  Может поставить
на него  в  тотализатор? -- робко  предложил  он грузному толстому  хоббиту,
одетому, как старый панк.
     - Тебе лишь бы деньги разбазарить, мерзавец. Твои  отцы и деды наживали
награбленное,  в  смысле имущество,  а ты,  маленький сволочной негодяй, все
стремишься спустить  коту под хвост! -- продолжал бушевать дядя Фолко.  -- А
это что за подземная срань? -- спросил дядюшка Процент, увидев гнома.
     - Что ты сказал? -- заорал Торин, выхватывая топор.
     - Да ладно,  ладно, - испугался  старый панк.  --  Я хотел сказать, что
здесь надо почтенному посетителю подземных туалетных чертогов?
     - Я здесь  с торговой миссией,  зовут меня  Торин,  наш  род ведет свое
начало от самого Дьюрина. Я сын Дарта фон Винчестера ибн Халдор -  Кейса, то
есть наоборот,  блин, меня еще зовут Мастер ударов (в спину), Гроза  раненых
орков,  Дурья  Башка,  у  меня  еще  много имен,  -  заявил  гном, угрожающе
помахивая топором.
     - Очень  приятно,  -  фальшиво пробубнил  дядя Фолко.  -- А  меня зовут
Процент  Бренди, у  меня  всегда наготове  камень  за пазухой  и  заряженный
пистолет  для непрошеных гостей, - представился дядюшка,  демонстрируя то  и
другое. -- Небось, опять подержанные вещи хочешь всучить, почтенный гном?
     - Зато цена у них, как у новых! -- парировал Торин, в котором проснулся
дух торговца  залежалыми товарами.  -- Ружья есть без  затворов,  по дешевке
отдам. Сам за сто покупал, тебе гостеприимный хозяин, за пятьдесят отдам.
     - Ну и говнюк! -- одновременно воскликнули Фолко с дядюшкой.
     -  Что  вы на меня уставились,  будто я еще невысранный навоз предлагаю
купить? -- с обидой в голосе спросил гном.
     - Не жди  от эльфа чаевых, а  от  гнома скидки, - назидательно произнес
Фолко.
     - Фолко, ублюдок, надеюсь,  ты с  него взял деньги за ночлег? -- заорал
на своего племянника Процент. -- Похоже, у  него кроме грязи за ушами ничего
нет.
     Фолко попятился назад. В его карманах радостно звякнули монетки.
     - А, ты все-таки взял с него плату, - радостно  осклабился  дядюшка. --
Давай их сюда, надо налоги заплатить, или что-то в этом роде.
     -  Нет, нет, не  дам! -- взвизгнул Фолко, отступая еще на шаг назад. --
Больше ты не  будешь меня грабить, старый подлец! Я ухожу из твоего дома! --
заорал он,  нацеливая  кольты в живот  дядюшке. -- Торин, я иду  с тобой! --
заявил он. --  Будь  добр,  захвати мне меч  со стены, пока  я  держу  этого
гребаного родственника на мушке.
     Торин схватил со стены маленький меч, смел  содержимое  ящиков  стола в
свой мешок, и напоследок срезал с нехорошего дядюшки подтяжки.
     Фолко  с гномом вытолкали своего заложника во  двор. Хоббит держал дядю
на  мушке, а  дядя  держал обеими руками свои брюки, лишившиеся  поддержки в
виде подтяжек.
     - Это тебе даром не пройдет! -- вопил Процент, брызгая слюной. -- Я вас
поймаю, а потом продам в королевскую лечебницу для опытов!
     - Тебе старый пидарас,  точно это даром не пройдет! -- захохотал Фолко,
выезжая из гаража  на  новеньком "Порше". -- Надеюсь, ты  сможешь  объяснить
фирме, почему  ты не будешь вносить очередной  взнос  за тачку,  - давясь от
смеха, прокричал Фолко.
     Гном закинул в машину заплечный мешок, затем  поймал на  дворе гуся  и,
запихнувшись  вместе  с  ним в  машину, уехал, обозвав  дядюшку  на прощанье
обидным прозвищем.
     - Пока, жопа с руками, - крикнул он.
     Дядюшка Процент,  весь  пунцовый  от злости,  погрозил  вслед  беглецам
кулаком, отчего у него тотчас же упали брюки, показав всему миру его черные,
в  серую крапинку  (а когда-то белые) трусы,  после чего немедленно  побежал
назад в дом.
     -  Алло,  страховая компания? У  меня машину сперли,  когда  к  вам  за
возмещением  можно придти? Процент Бренди. Ну и что, что в пятый раз пытаюсь
получить. Куда  мне пойти? Пойти в ...? Ах ты, ублюдок, гад, жопа  с  ушами,
твою мать! Да я на вашу сраную компанию в суд подам, бля! -- кричал Процент.
-- Алло, полиция? Вам никто еще не звонил насчет  украденной машины? Ну, так
вот, я  звоню! Насчет  машины,  которую у меня  угнал  племянник. Покататься
взял? Да  я  тебя,  то есть, нет, не  покататься. Доказательства? Он  в меня
стрелял, умираю. А-А! -- орал  в трубку Процент. -- Да, записывайте, красный
"Порше" за рулем мерзкий убийца Фолко Бренди.  Вместе с ним какой-то псих из
бродячих  гномов,  увидите  --  стреляйте!  Машину?   Нет,  не   жалко.  Она
застрахована. Да здравствует полиция! -- проорав напоследок, положил  трубку
Процент. -- Кретин какой-то, - добавил он про своего собеседника.
     Тем временем, юный хоббит  и  его  новый компаньон  мчались  вперед,  к
приключениям.
     - Ты что молчишь? -- хохоча во все горло, спросил гном.
     -  По-моему,  хоббит,  которого я переехал на предыдущем повороте,  был
моим хорошим знакомым, - раздумчиво ответил Фолко.
     -  Это тот  калека с  костылями, который не успел перебежать дорогу? --
спросил гном.
     - Нет,  этого я переехал два  поворота назад, а тот про  кого я говорю,
переезжал дорогу на инвалидной коляске, - ответил Фолко.
     -  Ну  почему они так  медлительны? -- заявил Торин. --  Неужели нельзя
побыстрее перейти дорогу?
     -  Если  честно,  то  каждый  раз,  когда  я  сбиваю  кого-нибудь,  мне
становится немного  стыдно, -  признался  Фолко. -- Стыдно перед дядей, ведь
каждый такой случай это еще одна вмятина на кузове. Ну, куда мы едем?
     - О, у меня  есть  идея! -- заявил  гном,  листая газету  с  последними
биржевыми  сводками.  --   Здесь   написано,  что   "Гном  инк."   постоянно
сталкивается с  трудностями при исследовании  месторождений в Мории. Я думаю
это неспроста. Наймемся в качестве сыщиков  в "Гном инк." и все  расследуем.
Заодно проясним ситуацию и скупим акции.
     Фолко,  слушая Торина,  несколько  отвлекся,  и машина  сбила  карлика,
ехавшего  на  велосипеде.  Волей  судьбы  в  открытое  окно  машины  влетело
запечатанное письмо. Это было все, что осталось от подлого карлика (карликов
в Средиземье  не  любили, и при каждом удобном  случае их старались пнуть, а
при короле был специальный королевский карлик, которого пинал сам король).
     - Обожаю читать чужие письма! -- заявил Торин, сплевывая в окно машины.
Распечатав письмо, он принялся читать письмо вслух.
     - Привет ханыга косорукий! Твоя мать спуталась с орком, а сам  ты спишь
со скунсом, - начал читать гном. Это у них вместо приветствия, - объяснил он
Фолко. -- Если хочишь  зарабутать  на  травку,  срочно отправляйся к оркам и
зкажы им, шо паявился новый хозяин и ему надо их грязные услуги. Я тоже тебя
ненавижу, - закончил гном. -- Это у них вместо "до свидания".
     - Надо сообщить властям! -- заявил Фолко. -- Средиземье в опасности!
     - На этом можно неплохо заработать! -- согласился гном.
     - Не говори никому! -- сказал хоббит. -- Мы добьемся аудиенции у короля
и отхватим кучу монет!
     Тем временем,  их  машину  обогнала куча рокеров  на "харлеях". Впереди
всех ехал  горбун с большим тесаком  за спиной. Вслед  за кучей рокеров мимо
проскакала конная полиция.
     - Стой! -- кричали полицейские вслед рокерам.
     Вскоре Фолко увидел  дорожный указатель. "До города 6 миль" сообщал он.
Как  бы  в  подтверждение  близости  города,  через  двадцать  метров  после
указателя, на  виселице  болтался преступник.  На его груди висела рекламная
табличка "Всегда кока-кола!".
     Местность  тем  временем  незначительно  изменилась.  Кустарники  вдоль
дороги расти перестали.  Из-за горизонта к небу поднимались столбы  дыма. То
там, то сям попадались туристы,  путешествующие автостопом.  После того, как
по  шоссе промчался "Порше", туристы могли  путешествовать лишь  при  помощи
костылей, носилок и инвалидных колясок.
     -  Интересно,  за  что  повесили того  придурка?  --  решил  поддержать
разговор  Торин,  борясь с гусем,  который  за  время  пребывания в  машине,
наблевал потихоньку на пол.
     - За идиотскую рекламу, - ответил Фолко.
     - Ты  только посмотри, на что это  похоже, -  воскликнул  гном, пытаясь
завязать шею гуся узлом.
     -  На что, на что,  -  проворчал хоббит, - На жопу с  крыльями, - кинув
взгляд, ответил Фолко.
     Спустя несколько минут, Фолко почувствовал страшную вонь.
     -  Слушай  ты,  гном порхатый, в следующий раз, когда вздумаешь  воздух
испортить, высуни свою задницу в окно, - выругался Фолко.
     - Это не я! -- быстро нашелся гном. Раздался характерный  звук.  -- Это
тоже  не я!  -- заявил гном, сконфуженно улыбаясь. --  Это, наверное, жопа с
перьями! -- заявил Торин.
     -  Кому-то  надо  пробку  в  задницу вбить!  -- высунув голову в  окно,
прокричал хоббит.
     - У-у, проклятый, - погрозил гусю гном, гадко улыбаясь.
     Фолко затормозил около таблички "До города десять метров".
     -  Дядя,  небось, уже всю полиция  на ноги поднял!  -- объяснил он.  --
Дальше придется идти пешком.
     - Блин!  Нельзя  было  поближе  подъехать!  Далековато  идти  будет,  -
возмутился Торин. -- У-у, жопа с крыльями! -- под эти слова гусь вылетел  из
машины, получив пинок.
     Фолко  вылез  из  машины, проткнул  карманным  ножом все четыре колеса,
разбил все стекла  кирпичом и, при помощи прихваченного из дома меча вспорол
все сидения.
     - Чтобы дядюшке страховка побольше досталась! --  так он объяснил гному
свой благородный поступок.
     До города действительно оставалось  не более десяти метров. Высокие,  в
полметра над землей, стены надежно защищали город от нашествия. Около ворот,
выполненных в виде каменной калитки, тусовались два стражника.
     Торин, пиная гуся,  подошел к ним  и поинтересовался,  за  что повесили
парня у дороги.
     - Гусей воровал,  - бесхитростно ответил стражник. - А это что у  тебя,
гусь? Эй, Друн, арестуем-ка этих двоих!
     - А я не с ним, - заявил Фолко, закатывая глаза к небу и посвистывая.
     - Да это не гусь, - заверил всех гном.
     - А кто же? -- ехидно осведомился стражник.
     - Дайте мне три минуты, я вам все объясню, - взмолился Торин.
     - Хе-хе, вот придурок, давай дадим  ему три минуты,  а Друн?  -- сказал
первый стражник.
     -  О'  кей,  а этот останется у нас в заложниках, - схватив хоббита  за
шиворот, согласился Друн.  -- Если что, арестуем, повесим,  приговорим.  Или
наоборот, - почесал в затылке стражник.
     - То-орин! Я тебе жизнь спас! -- срывающимся голосом закричал хоббит.
     Гном  даже не  обернулся. Он  выломал  из забора  доску, сделал  из нее
подобие дубины и скрылся в кустарнике у дороги вместе с гусем. Вскоре оттуда
донеслись звуки ударов, голос Торина и крики гуся.
     Фолко тем временем  молился про себя, чтобы эта скотина вернулась и  их
бы повесили вдвоем.
     -  Ну чего  мне не хватало? -- спрашивал себя хоббит, и слезы  текли по
его лицу. -- Сидел бы на шее у дяденьки, воровал бы денежки у слепого нищего
на  углу, стал бы брокером или,  на худой конец, страховым  агентом, - думал
Фолко, уже прощаясь с жизнью.
     Неожиданно для всех,  из  кустарника близ дороги,  вместе с гусем вылез
Торин.
     - Слава богу, нас повесят вдвоем! -- обрадовался хоббит.
     - Твою мать! Ты что с гусем сделал? -- воскликнул стражник Друн, увидев
окровавленного, в синяках гуся.
     - Это не гусь! -- заупрямился гном.
     - А кто же? -- язвительно спросил второй стражник.
     - А ты у него спроси, - заявил Торин, загадочно усмехаясь.
     - Ты кто? -- закричал на гуся первый стражник.
     -  Я?  Я?  Я -- б-б-белый  орел! --  неожиданно  ответил  гусь и рухнул
замертво.
     - Ни  хера себе! -- одновременно  воскликнули  оба стражника, изумленно
глядя на "великого укротителя".
     - Слушай,  да  тебе в  цирке  надо выступать!  --  воскликнул  один  из
стражников.
     Другой стражник, Друн, уже ничего не  мог сказать. Он катался по земле,
хохоча, как безумный.
     - Эй, обед, вставай! -- пнул гуся Торин. После препирательств он поднял
гуся и вместе с Фолко  вошел в город. После ворот путешественников встретило
огромное электрическое табло, на котором было написано:  "Добро пожаловать в
Пригорье,   мать   вашу!  Город   насчитывает   749  жителей   и  продолжает
увеличиваться!".
     Где-то за квартал  до этого  места послышались выстрелы и чей-то  крик.
Цифра 749 изменилась на 748.
     - Ну, че, пошли, пожрем?  --  предложил Торин,  увидев  вывеску  "Носки
короля".
     - Пожрем!  --  согласился хоббит,  как  и большинство  своих сородичей,
неразборчивый в еде  и равнодушный к тому, кто будет платить за обед (не он,
это он знал точно).
     Друзья вошли в трактир "Носки короля" без особых усилий. Правда, Торину
пришлось  зарубить швейцара, который послал их на том основании, что  "нищих
сюда не пускают".
     - Хозяин! Пива, жратвы и свежий номер "Бредней Средиземья"! -- приказал
Торин, освобождая столик от двух посетителей, имевших наглость его занимать.
Крича от ужаса, оба посетителя вылетели в ближайшее окно.
     Фолко с интересом оглядывал трактир, который больше смахивал на большой
сарай, в центре которого была  расположена сцена, а вокруг стояли столы.  На
сцене, виляя бедрами, выступали официантки,  причем всей ткани, которая была
на  них,  не  хватило  бы  на  маленький  носовой  платок  для  младенца.  В
непосредственной близости от сцены, был расположен стол,  над которым висела
табличка, извещавшая о том,  что свыше трехсот лет назад  за  ним  сидел сам
король, проигравший в карты свои королевские носки, лежавшие на историческом
столе.  Кроме  этой  реликвии,  на  нем  лежала  подзорная труба, с  помощью
которой, король наблюдал за официантками того времени. Вдобавок ко всему, на
стене  висел  указ короля  о том,  что  хозяин  этого  заведения  пожизненно
освобождается от уплаты налогов. В постскриптуме указа говорилось о том, что
это право распространяется  и на его потомков, при условии, что при рождении
им дадут  имя "Тупой  Джо". "Ха-ха-ха!" -  так кончался  указ короля. Вместо
подписи стоял крест (на самом деле, король был неграмотен, Фолко знал это из
дневников, а указ подготовил Гэндальф).
     Фолко изрядно  позабавил этот указ. Он  был готов поставить сто  против
одного, что хозяина звали Тупой Джо.
     -  Что  угодно  двум  посетителям,   рост  которых  составляет  полтора
человеческих  (вместе  взятый)? -- спросил  хозяин,  на лице  которого  было
написано отвращение к жизни.
     - Мне угодно продать Вам редкую птицу, большого  попугая, - почтительно
ответил гном, показывая на гуся.
     -  Ты  что, смеешься надо мной? -- закричал  хозяин. -- Ненавижу, когда
надо  мной смеются,  убью!  -- заорал он,  выхватывая  из-за  пояса  большой
кухонный нож. - Это гусь!
     - Да попугай  я, попугай! Я белый  орел, слон, страус, жопа с крыльями,
только по голове не бейте! -- заверещал гусь, прикрывая голову крыльями.
     Этим он так изумил хозяина трактира, что тот немедленно купил "попугая"
в обмен на завтрак, обед и ужин в течение трех дней.
     - Такого не  было со времен Великого короля! -- пробормотал  Тупой Джо,
пытаясь запихнуть "редкую" птицу в узкую клетку.
     Торин же, отправился  к стойке бара, решив попробовать  всю выпивку  на
вкус. В это самое время, в трактире слетела с петель входная  дверь.  Внутрь
вошла  веселая  компания  в  зеленых  спортивных  костюмах,  за  исключением
двоих-троих, одетых в кожаные куртки с  металлическими заклепками.  Вслед за
ними, гремя цепями, вошел горбатый рокер с тесаком за спиной. В стиле Торина
он очистил несколько столов от посетителей, после чего вся компания, сдвинув
столы,  принялась рассказывать  друг другу  неприличные  истории,  перемежая
рассказы кружкой пива и игрой в карты.
     Хоббит  с интересом начал  наблюдать за ними.  Из-за  карточного  стола
вскоре выгнали молоденького юношу,  которому уж очень неприлично стало везти
в карты. Фолко  с  интересом  приглядывался  к нему. Одет тот  был в шорты и
рубашку грязно-зеленого цвета. На  спине у  него висела приклеенная, чьей-то
заботливой рукой бумажка с надписью "Олвэн -- кретин".
     Паренек, заметив взгляд хоббита, зло выругался:
     - Мохноногий ублюдок! Че уставился?
     У Фолко перехватило дыхание.
     - Я? Да я ничего, - пискнул в испуге хоббит.
     - Гляди у меня! -- сделав страшное лицо, пригрозил паренек и направился
к стойке.
     Этим он совершил страшную ошибку, ибо поворачиваться  спиной к хоббитам
было  безрассудной  смелостью  еще  с  давних  времен,  а   после  битвы  на
Пеленнорских холмах, когда Король-призрак получил ножом в спину от одного из
сумасшедших братьев Бренди, поворачиваться спиной к хоббиту не решалась даже
рота вооруженных конников.
     Фолко оказался достоин  памяти своих  предков и, схватив подвернувшуюся
под руку табуретку, обрушил ее на голову паренька.
     - Ой! -- только и успел сказать тот, падая на пол.
     - Ставлю на хоббита  десять  монет! --  заявил  Торин, убедившись,  что
противник хоббита лежит в глубоком нокауте.
     Однако,   поступок  Фолко  не  все  восприняли,  как   должное.  Группа
сотоварищей в зеленых спортивных костюмах,  на  которых явственно выделялись
следы жирных пятен и капель мочи, во главе с рокером-горбуном, направилась к
смелому хоббиту.
     -  Ты,  нашу  братву трогать? Ты  -- умереть!  -- заявил немногословный
горбун, пытаясь  вытащить  свой тесак из стены (он его  туда нечаянно врубил
вместе с узкоглазым южанином,  который  на  свою беду  отказывался  очистить
стол).
     Фолко  моментально  оценив  ситуацию,  принялся  обрушивать  на  голову
горбатого табуретку за табуреткой. Однако это не произвело на того  никакого
впечатления.  Отказавшись от идеи  воспользоваться тесаком,  горбун пошел на
смелого хоббита с голыми руками.
     -  Кийя,  кийя,  -  завизжал Фолко,  размахивая  нунчаками,  с  помощью
которых, он одолел немало безоружных путников.
     -  Эй, гнум, я  принимаю  твою ставку, -  заявил один  из  посетителей,
разодетый, как павлин -- на голове, то и дело, сползая на глаза, красовалось
сомбреро; гавайская рубашка,  свисавшая до колен, дополняла контраст джинсов
с  кедами  на  два  размера  больше,  чем нужно.  --  Ставлю  на  горбатого,
прогнусавил тот, сплевывая жвачку в чей-то кофе. -- Эй, вы все свидетели,  я
с ним поспорил, когда выиграю,  с меня выпивка! --  дружный рев "свидетелей"
подтвердил серьезность его намерений.
     Гном помрачнел. Беспроигрышное было пари, норовило обернуться убытками.
     - Кийя, кийя,  -  продолжал  визжать хоббит, орудуя нунчаками. Отступая
назад, он  споткнулся  и упал.  Нунчаки вырвались у него из рук  и улетели в
кого-то из зрителей. Оставшись безоружным, Фолко,  тем  не менее, не потерял
присутствия духа. --  Я бы на твоем  месте этого не делал, - сделав страшное
лицо, сказал он.
     Горбун оскалился и вытащил  из-за пазухи кнут с вырезанной на кнутовище
надписью "Будулай". В следующую минуту, кнут защелкал и засвистел.
     - Укрощение хоббита, - заявил горбатый.
     Фолко,   вынужденный  уворачиваться  и   подпрыгивать,   дергался   как
преступник  на  электрическом  стуле.  Со  стороны  это выглядело  настолько
отвратительно и нелепо,  что все посетители отвлеклись от обычных  дел, и во
все глаза смотрели на то, как хоббит исполняет подобие лезгинки, выпучив при
этом глаза,  и,  молясь про себя,  чтобы  на  горбуна помочился какой-нибудь
завалящий дракон.
     Торин, поймав взгляд хоббита, понял, что плясать тому осталось недолго,
и решился помочь другу. С этой целью, он начал наигрывать на губной гармошке
мелодию в такт ужимкам хоббита.
     Горбун  с садистским наслаждением, ускорил танец Фолко,  заставив, того
вдобавок приседать, чтобы увернуться от кнута.
     - Держись, Фолко! --  крикнул  гном,  умудрившийся  сломать даже  такой
простой  инструмент,  как  губная гармошка. С  этими  словами, он выбежал из
трактира,  надеясь  сохранить  десять  монет,  которые  он  так  опрометчиво
поставил на своего маленького друга.
     Прошло  две  минуты,  прежде чем  тип в  гавайской рубашке и  сомбреро,
опомнился.
     - Этот  гном украл  у меня  десять  монет!  -- возопил он,  не  забывая
сплевывать после каждого произнесенного слова.
     - Да ладно тебе, Рогволд, - попытался утешить его  один из посетителей,
подняв голову из тарелки с остатками бурито с соусом гуакомоле. -- Его глаза
с трудом сосредоточились на  кончике собственного носа, после  чего он вновь
уткнулся лицом в тарелку.
     Однако, когда Фолко уже был готов откинуть сандалии, а горбун сладостно
предвкушал,  как  он расправится  с  беспомощным и  беззащитным хоббитом,  в
таверну ввалился Торин с дробовиком в руках и, отстрелил полкнутовища, задев
при этом носки короля, висевшие  на  табличке. Горбун с удивлением уставился
на то, что осталось у него от кнута. Поняв, наконец, что произошло, он держа
пальцы веером, направился к гному.
     Все   вокруг  так  и  ахнули,   увидев  безрассудную  храбрость  гнома,
пришедшего спасать своего друга. Однако,  спустя секунду, поступок гнома уже
не казался  таким  безрассудным -- в трактир,  вслед за  Торином,  ввалилась
банда   гномов  в  кольчугах  и  велосипедными  цепями  в  руках.  Во  главе
представителей подземного мира, выступал гном в обрывках  тельняшки,  одетой
на  голое  тело.  Своей  кубатурой  гном напоминал центрового  баскетбольной
команды.
     - Которые тут наши? -- осведомился  он у Торина. Тот показал на хоббита
и спрятался за широкими спинами своих сотоварищей.
     Однако  намечавшееся  побоище было приостановлено  ворвавшимся патрулем
королевской гвардии, который дружным залпом в потолок первого этажа, показал
серьезность своих намерений.  Громкие стоны из номеров второго этажа, отбили
охоту драться даже у горбуна, который перед этим голыми руками разорвал стол
пополам так, словно это была вчерашняя газета.
     - Что здесь  происходит? --  осведомился начальник патруля, толстозадый
мужичок, ростом чуть  пониже хоббита, волосы его голове  росли так же часто,
как среди адвокатов встречаются честные  люди. -- А? Не  слышу? -- противным
голосом поинтересовался он. -- Дебош, да?
     - Нет, нет,  нет!  -- заявил горбун, делая вид,  что изучает, из какого
дерева сделана одна из половинок стола.
     - Нет,  нет, - подтвердил гном  в обрывках  тельняшки, хлопая по  спине
горбуна. -- Мы друзья, да, - добавил он, наморщив лоб.
     - Угу, - подтвердил горбун, выпрыгивая в окно.
     - Это Санделло! Взять его!  -- заорал начальник  патруля, пританцовывая
от нетерпения на  своих высоких  каблуках.  --  Этих арестовать,  этих  тоже
арестовать, и вообще, всех арестовать! --  заорал он. -- За нарушение сухого
закона, воинской обязанности и правил игры в "Спортлото". Все, что находится
в ваших карманах, конфискуется!
     Обчистив  карманы посетителей, патруль удалился,  подвесив на  прощание
хоббита за  пальцы рук над большим котлом -- следствие того,  что  начальник
патруля подумал, что хоббит надсмехается над его ростом.
     - Вот ублюдки! -- выругался Торин, полоснув по веревке ножом.  Хоббит с
громким  криком  упал  в котел, вода в  котором, к счастью для него, еще  не
успела  закипеть. -- Пошли,  познакомлю тебя с моими  друзьями,  - предложил
гном, вынырнувшему из котла хоббиту, судорожно хватавшего ртом воздух.
     Ошалевший  Фолко  хлебнул стакан  виски с  одного  из  столов и  быстро
поставил пустой стакан  на  другой  стол. Начавшаяся после этого драка между
двумя столами, приятно разнообразила вечер.
     - Познакомься,  это  Строри,  -  сказал  Торин,  указывая  на  гнома  в
тельняшке.
     - Друзья зовут меня Малыш, - заявил тот, ковыряя вилкой в зубах.
     - Это Хорнбори,  друзья  зовут его Словобол  -  Собеседник,  это  Дори,
друзья зовут его Безумный Дори, -- продолжил Торин.
     Однако  хоббит  от всего пережитого потерял  сознание,  пропустив такие
благозвучные имена,  как Смелый  против  раненых, Ветер в  Голове и Горшок с
Ручкой.
     - Хозяин, у тебя есть койка на ночь? -- спросил Торин.
     -  Да,  сегодня  неожиданно  умер  постоялец,  - ответил хозяин. -- Вот
ключи, только с одним условием, вы его похороните за свой счет, ха-ха!
     -  А здесь есть поблизости фабрика  по производству собачьих консервов?
-- вопросом  на вопрос,  ответил гном.  -- Тогда согласен, - гадко улыбнулся
гном. -- Кстати, а тачки у вас нет?
     Гном  схватил  бесчувственного  Фолко за ногу  и потащил  его вслед  за
собой. В такт шагам гнома заскрипела лестница, застучала об ступеньки голова
хоббита.
     - Эй,  Торин,  встретимся еще, -  крикнул  Малыш, разбив  напоследок об
стойку нехлипкую на вид табуретку.
     - Да, да, - замахал на прощание Торин. К несчастью, он забыл о том, что
держал  Фолко за ногу  и тот  съехал вниз по ступенькам. Вечер  обещал  быть
долгим...
     - Где я? -- спросил Фолко, очнувшись. Все тело болело и ныло. Один глаз
заплыл  (следствие  удара  об угол  ступеньки), там и  сям  к лицу  невпопад
прилепили пластырь. Повязка на голове и шина  на правой ноге  дополняли вид,
который  предстал  перед Фолко в  зеркальном потолке. --  Уй,  -  поморщился
хоббит,  приподнявшись. Находился  он,  судя по всему, в номере  трактира на
втором этаже. Изрезанные ножом стены с неприличными надписями и рисунками на
всех языках Средиземья, представляли  большой интерес для историков, которым
и  сдавал  свои  никудышные номера трактирщик.  Никудышность  подчеркивалась
унитазом посреди комнаты, столом, ввинченным в пол рядом с унитазом, ванной,
расположенной около  большого окна  и кроватью, которая находилась  рядом  с
ванной. Единственным серьезным недостатком было то, что на первом этаже то и
дело стреляли в потолок.
     - Фолко! -- воскликнул Торин, внезапно  появляясь в дверях,  как чертик
из коробочки.  -- А я ни на секунду  от тебя не отходил все эти  три дня, не
спал даже сам, - сообщил он хоббиту, протирая заспанные глаза. -- Как я рад,
что  ты остался жив, - фальшиво сказал он.  -- А то трудно найти напарника в
этих краях. Все так и норовят обчистить твои карманы.
     -  Ты не отходил  от  меня ни  на  секунду? --  недоверчиво переспросил
хоббит, разглядывая гнома.
     Тот явно обиделся на Фолко. Однако сказать в ответ какую-нибудь гадость
не успел. В комнату ввалился неизвестный. На нем была шляпа сомбреро, шнурки
которой тот жевал вместо жвачки, пулеметные  ленты поверх гавайской рубашки,
джинсы и кеды, размера на два больше, чем нужно. Фолко узнал того, кто вчера
спорил с Торином.
     - Рогволд Верная Рука, - представился он.
     - Торин Дарт ибн Винчестер фон Халдор Кейс, - набычился в ответ гном. -
Какого  хера,  то  есть  что угодно почтеннейшему ковбою, чьи  кеды  на  два
размера больше, чем нужно? -- учтиво спросил Торин, поигрывая своим топором.
Дабы произвести впечатление, гном продемонстрировал свое умение владеть этим
страшным оружием на большом таракане, рыскавшему по номеру в поисках самки.
     - Вжих -  вжих, -  просвистел топор,  и  четыре части  таракана  успели
расползтись в разные стороны, прежде чем таракан осознал свою смерть.
     - Да тебе в цирке  надо выступать, почтенный  гном, - заявил ковбой. --
Так вот, о чем  это я? А! Да! Вы мне нравитесь, ребята одолжите десять монет
или  я расскажу налоговым  ищейкам,  где может  прятаться  гном по  прозвищу
"Торин  - неплательщик", -  без единого знака препинания  выпалил ковбой. --
Они  говорят, что  не  платить  налоги  в  течение  десяти  лет  это  тяжкое
преступление.
     - Грязные недоноски, - проворчал гном.
     -  Ни  на секунду не отходил  от  меня, говоришь?  --  спросил  хоббит,
осененный внезапной догадкой. -- А я уж думал, не сбрендил ли  ты, почтенный
гном.
     Гном покраснел.
     - У меня нет денег, вшивый  вымогатель!  -- объяснил он Рогволду Верной
Руке.
     - Тогда возьмите меня с собой, будете поить меня по дороге, - предложил
ковбой.
     - Идет, - без энтузиазма согласился гном.
     Его прервал страшный  грохот.  Дверь  распахнулась  и  взору изумленных
попутчиков  предстала  волосатая  грудь  в  обрывках  тельняшки.   С  трудом
протиснувшись в дверной проем, в номер вошел давешний знакомый гном.
     - Строри, - радостно вскричал Торин. -- Познакомьтесь, Маленький Гном.
     - Малыш,  - пробасил тот,  пожимая руку  Рогволду так, что тот  потерял
сознание. Торин, попинав его немножко, привел его в чувство.
     - Малыш, - старательно повторил  Маленький Гном,  собираясь  покалечить
руку хоббиту.
     - Фолко, - представился хоббит, смело протягивая ладонь с прилаженным к
ней электрическим конденсатором.
     Электрический  разряд  заставил  нового  знакомого  затрястись,  как  в
лихорадке, после чего он рухнул, гримасничая, как клоун. При этом он зацепил
сумку хоббита, и к ногам Рогволда подлетела какая-то бумажка.
     - "Привет ханыга косорукий!"  -- так начиналось письмо карлика. -- Надо
сообщить властям! -- заявил Рогволд с трудом прочитав письмо по  складам. --
Как  бывший  ефрейтор  войск Его Величества,  я  заявляю,  что  надо донести
властям! Нам хорошо заплатят или назначат на какую-нибудь должность.
     - Мы и без тебя до этого додумались, придурок, - съязвил Торин.
     - А ты, ты срань подземная! -- обиделся Рогволд.
     -  Малыш!  Друг!  Ты  слышишь,  как  этот  ублюдок  в  кедах  о  гномах
отзывается, расист чертов! -- воскликнул Торин, заползая под кровать.
     - Убью! -- сообщил Маленький Гном.
     - Именем  короля! -- провозгласил Рогволд, размахивая какой-то  бляхой.
-- Я секретный агент ноль - ноль - семь с половиной, работаю на разведку Его
Величества.  Кто не с  нами, тот против нас,  - его пистолеты  нацелились  в
живот Маленького Гнома.
     -  Эй,  ты  же  говорил,  что  ты  ефрейтор  войск  Его  Величества,  -
запротестовал Малыш, поднимая руки.
     -  Ну да, я ефрейтор  заградотряда  войск короля,  а затем я поступил в
разведку  и  являюсь генерал  - ефрейтором разведки  Его  Величества. --  Он
крутанулся на месте в  сторону портрета  короля, висевшего на стене, и отдал
честь, едва не выбив себе глаз средним пальцем.
     - Мы рады служить королю, - заявили Торин с хоббитом, лежа под кроватью
и отдавая честь.
     -  Встать!  Смирно!  Тридцать  отжиманий!  Раз-два, раз-два,  - завопил
Рогволд с садистским выражением на лице.
     Фолко   и   Торин,   не  сговариваясь,   пообещали   сами   себе,   что
генерал-ефрейтор погибнет в первом  же бою. Лишь Малыш радостно отжимался  с
глупой улыбкой на лице.
     День прошел в подготовке ночного прорыва из города. В промежутках между
отжиманиями,   приседаниями  и   маршировкой,  трое  новых   бойцов   короля
выслушивали идиотские рассуждения генерал -  ефрейтора о том, как надо вести
себя в бою,  приставать  к женщинам и пользоваться туалетом,  причем следует
отметить,  что рассуждения эти были также далеки  от практики,  как  задница
орла от земли во время  полета.  Наконец, он перестал нести подобную чушь  и
заговорил более осмысленно.
     - По нашим  данным, изначальное  зло вновь поднимает голову. В  Мордоре
вновь колосятся  плантации  коки.  В могильниках кто-то  посадил  коноплю. В
лесах объявились отряды неокрасных кхмеров, нападающие  на поезда и почтовые
кареты. Снизились налоговые поступления и,  наконец, - его голос задрожал, -
на Востоке выпустили депозитные  сертификаты! Спустя  триста  лет  зло вновь
поднимает голову!
     -  В Мории  появился ужас, - сообщил Малыш, почесывая в затылке. -- Все
гномы,  забрав самое ценное,  что у них  есть -- вклады  в  Морийском банке,
переселились в разные места.
     - Со  стороны  Могильников доносятся страшные звуки, - сказал  Фолко. -
Караван челноков сдуру сунулся туда, и ни один не вернулся.
     - И вот теперь письмо карлика, - подытожил  Рогволд. -- Кто-то собирает
отряды орков для того, чтобы напасть на королевство.
     - Может он собирает их для того, чтобы  выставить свою  кандидатуру  на
выборах в конгресс? -- робко предположил Малыш.
     - Идиот! -- пробормотал Рогволд. --  Теперь отдохните, через две минуты
выходим.
     Но отряд  двинулся в путь спустя  полчаса. Это Рогволд решил сходить  в
туалет  и, как  оказалось надолго, так как  кто-то обмазал стульчак  унитаза
универсальным военным клеем.
     - Кто это сделал? -- вопил Рогволд,  пытаясь освободиться от украшения.
Однако все отрицали  свою  причастность,  а больше  всех  смеявшийся  Фолко,
предположил, что это продолжение  цепи невероятных бедствий, обрушившихся на
Средиземье. В итоге, пришлось  надеть  джинсы поверх  стульчака,  а Рогволду
надеяться, что деревянный стульчак быстро сгниет (от пота).
     Отряд двинулся в путь, вылезя в окно и спустившись по веревке. Чтобы не
идти пешком, Фолко предложил позаимствовать транспорт из конюшни.
     - Чего не сделаешь на благо королевство, - вздохнул Рогволд, давая знак
к захвату.
     Через  минуту,  Рогволд,  стоявший  на стреме,  увидел, как  из конюшни
пешком выходят трое  новых друзей,  держа что-то под мышкой.  При  ближайшем
рассмотрении, оказалось, что те стибрили три роликовых доски и самокат.
     -  Ублюдки, вашу мать!  -- заорал Рогволд, попробовав роликовую доску в
действии. -- Гони самокат, гном порхатый, - потребовал он от Торина.
     - А у тебя права есть? -- спросил Торин, вручая самокат ковбою.
     - Заткнись, - ответил Рогволд Верная Рука, трогаясь в долгий путь.
     Виртуознее  всех,  как  оказалось,  владеет скейтбордом  Фолко,  еще  в
детстве используя доску  с роликами  для того, чтобы смыться от  прохожих, у
которых  он вырвал из  рук сумку. Торин и  Малыш также  неплохо владели этим
искусством,  катаясь  внутри  гор  с  яруса  на  ярус  по  самым  немыслимым
закоулкам. Лишь  Рогволд  не умел  пользоваться даже  самокатом,  и с трудом
пытался не отстать от трех сотоварищей, которые умудрялись еще  и курить  на
ходу, в смысле на езду.
     -  Почему  вы, придурки, не взяли лошадей?  -- кричал Рогволд,  работая
ногами, в смысле ногой, отталкиваясь от поверхности дороги.
     - Да  для меня лошадь  огромное чудище,  я же хоббит, - ответил  Фолко,
эффектно срезая поворот, - А гномы лошадей только едят.
     - Идиоты, - проворчал Рогволд. --  Ваши штучки-дрючки может и хороши на
скоростном шоссе, но метра  через четыре оно  заканчива-а-а-а-а, -  вскричал
он,  запнувшись  колесом  об  толстую  ветку, лежавшую на пыльной  дороге, -
E-е-е-тся, - закончил он и уронил голову в пыль.
     Однако не только его постигло подобное несчастье. Фолко, вопя, въехал в
заросли крапивы, а Торин, рассудив, что падать лучше на  мягкое,  подтолкнул
Малыша так, что тот упал лицом в лужу,  а затем  с громким  криком рухнул на
"мягкого" Маленького Гнома.
     - Извини, друг, - сказал  Торин, вытирая грязные  после брызг лужи руки
об тельняшку Малыша и поднимаясь.
     - Еще раз так сделаешь, тебя ни одна больница даже  по  блату лечить не
примет! -- пригрозил Торину Малыш, поднося к его носу свой кулак.
     -  Да  это  все  этот  унитазник  накаркал,  -  перекосил  на  Рогволда
находчивый Торин.
     - Молчать!!!  --  издал гневный  рык  отставной  ефрейтор заградотряда,
пришедший в  себя.  --  Я  все  слышал! Это  вам  даром  не пройдет! Вы  все
оштрафованы на 10 % тех денег, которые наградит нас король.
     - Грабят! -- заорал хоббит.
     - А меня-то за что?
     - За  то,  что  подозрительно хорошо катаешься  на  роликовой  доске, -
объяснил Рогволд.
     Однако, перепалку, грозившую перейти в  убийство  отставного ефрейтора,
остановил заунывный вой, раздавшийся из глубины леса.
     - Тихо! Идем, посмотрим, что это такое, - предложил ковбой Верная Рука,
выхватывая  два  револьвера  из  порядком  прогнивших  кобур.  -- Вы пойдете
впереди, а я буду в заградотряде, следить, чтобы вы не отступили.
     - Ну  почему это случилось именно со мной, а не с моим дядей, например,
- захныкал бесстрашный Фолко.
     - Почему я в детстве не слушал старших, - вторил ему храбрый Торин.
     - Жрать хочу! -- заявил Маленький Гном, смело глядя судьбе в глаза.
     - Заткнуться,  ублюдки,  мать вашу, - заорал  Рогволд, целясь в них  из
револьверов. --  Приказы не  обсуждают,  а выполняют!  Без приказа никто  не
имеет права  даже пукнуть, или в носу почесать! -- информировал их отставной
ефрейтор, то и дело прикладываясь к фляжке с виски, висевшее у него на поясе
(один  из  мешавших  пистолетов при  этом он засунул  между ног). -- Вперед,
перебежками.  Кто  остановиться  хотя бы  на  секунду,  прострелю  башку! --
пригрозил ковбой.
     С негромкими криками  "Ура" трое друзей бросились навстречу опасностям.
Каждый бежал зигзагами, чтобы, если Рогволду  придет в голову стрелять, было
труднее  попасть.  Пробежав минут десять, все просто рухнули без  сил. И тут
вновь послышался вой, причем так близко, что все вжались в траву.
     Набравшись  смелости, хоббит приподнял голову и увидел,  что на поляне,
метрах в пятидесяти от них, начался странный хоровод. Мужчины в обтягивающих
штанах, монотонно  бубнили  какую-то  песню,  а  вместо  припева  раздавался
страшный  вой,  после  чего  мужчины,  в  ушах  которых красовались  серьги,
обнимались и целовались.  Костер,  горевший  в  середине хоровода,  при этом
начинал гореть все  ярче  и ярче,  словом смотреть на все это без содрогания
было невозможно.
     Командовал этим хороводом  какой-то шаман, отличавшийся от других  тем,
что  задняя часть обтягивающих штанов была выдрана, а  на  голове была одета
женская шляпка с вуалью.

     Вернитесь духи подземелья,
     Готовы мы мечи отдать,
     И жизни трех твоих любовниц,
     Вернитесь только воевать

     Все это в наступившей тишине прочел шаман, размахивая тремя мечами.
     --  Эй, -  обратился он к  хороводу, - Добровольцы есть? Шаг вперед! --
скомандовал   он.  Почти  весь   хоровод   сделал   шаг  назад.  Трое  самых
нерасторопных были тут же зарублены и брошены в костер. Шаман воткнул мечи в
костер и, построив отряд парами, увел в глубину леса.
     Трое смельчаков рванули назад.
     - Стой,  стрелять буду! --  раздался  голос ковбоя с ближайшего дерева.
Фолко с трудом подавил желание поджечь древнее зеленое насаждение.
     - В лесу раздавался топор дровосека, - многозначительно произнес Торин,
размахиваясь топором.
     Малыш  тем  временем, обмазывал  последние  два метра  дерева  от земли
военным клеем, который ему дал Фолко.  Закончив, он дал  знак Торину  рубить
дерево и, в следующую секунду чудом увернулся от свистящего лезвия.
     -  Надеюсь, ты цел, - осведомился  Торин  таким тоном, словно спрашивал
его о том, завтракал ли он.
     Маленький Гном, на лице которого  было  написано немое выражение "Давай
пожрем, а?", благоразумно отошел в сторону.
     - Я все видел! -- закричал Рогволд, спускаясь с дерева. Увидев  толстый
слой клея,  он спрыгнул  с высоты в два  с половиной  метра. -- Вы  обмазали
дерево клеем!
     Трое  друзей тут  же  рассказали три  более  или  менее  правдоподобные
истории  того,  как  дерево  было обмазано  клеем.  Истории  были  абсолютно
одинаковыми.
     -  Это  он! -- указывая друг  на друга кривыми пальцами, рассказали все
трое.
     -  Вы,  ублюдки, так вас  перетак!  Я дам  вам  шанс реабилитироваться.
Завтра  у меня  день рождения и горе  тому, кто  не подарит мне  подарок,  -
пригрозил ефрейтор Рогволд, делая свирепое лицо.
     Однако,  в следующую секунду, произошло  нечто,  заставившее позабыть о
распрях. Страшный вой, походивший на звук спускаемой  из проржавевшего бачка
унитаза воды,  раздался,  как  будто бы отовсюду.  Единственный опытный воин
среди четверых, смелый Рогволд, принял единственно верное решение.
     - Бежим! -- завопил он.
     Его подчиненные выполнили приказ  в тот же миг.  Однако,  единственное,
что  подвело  Рогволда, так это чутье.  Он стремглав  бросился бежать в гущу
леса,  потеряв  ориентировку.  В  результате,  маленький отряд  выскочил  на
злополучную поляну  и  застыл. Вой раздался вновь, но  на  этот  раз  каждый
понял, что он раздался сзади. Со страхом обернувшись, все  увидели три серые
призрачные фигуры, словно сотканные из грязного белого  полотна. Смертельный
страх сковал всех.
     -  Мы не успеем убежать, в смысле отступить, - хрипло выдохнул Рогволд.
-- В атаку! -- проорал он, обнажая свой меч. Тот тускло померк, показав всем
ржавчину по всему лезвию.
     -  Ура!  -- закричал  отряд,  рассыпаясь в  стороны.  Каждый  бросил по
гранате и уткнулся носом в землю.
     - Хо-хо! -- раздался замогильный смех.
     - Ба-бах! --  крикнули гранаты, оказавшиеся звуковыми. (Кстати, снабдил
ими всех Рогволд).
     - Помогите! -- заорал хоббит, поняв, что их песенка спета.
     - Умрем как  мужчины, в бою, - трясясь  от бившего его ужаса, предложил
Рогволд.
     -  Тем более, что  ничего другого нам не  остается, -  разъяснил Торин,
вытаскивая из-за спины топор.
     Бесстрашный Малыш, налакавшись от страха из фляжки, промычал  что-то, и
смело пошел навстречу одному из замогильных существ.
     Торин с криком "считайте меня  лейтенантом" бросился навстречу  другому
существу.
     Фолко  же благоразумно  решил не сближаться  с  опасным  противником  и
принялся обстреливать своего противника комьями земли.
     Рогволд  же,  воспользовавшись  моментом,  собрал  звуковой  пулемет  и
вставил в него компакт-диск.
     -  Тра-та-та-та-та-та-та-та,  -  заорал  пулемет,  оглушив  всех, кроме
Рогволда, предусмотрительно заткнувшего уши ватой.
     - Не подходи! -- завизжал Фолко, перекрывая звук пулемета. -- Если бы я
был на твоем месте, я бы этого не делал!
     Но жуткое замогильное существо только засмеялось в ответ  и направилось
к потухшему костру.
     Торин  в  отчаянной попытке остановить  врага,  замахнулся  топором. Но
противник, вытянув бесплотную кривую  руку, что-то прокричал так, что  топор
Торина  развалился  на куски, а  штаны слетели  с него,  как нижнее белье  с
танцовщицы стриптиза.
     Малыш,  смело присевший на месте перед приближающимся  противником  (он
завязывал шнурки своих серых, а когда-то черных ботинок) бесстрашно наблюдал
за тем,  как бесплотный дух  тянет к нему свои скрюченные бесплотные пальцы.
Еще  немного и  они коснулись бы него,  но тут произошло нечто, переломившее
ход поединка с таинственными исчадиями зла.
     Это  Фолко,  искавший, чем бы остановить своего духа, вытащил маленький
пылесос, которым он  чистил свою одежду и нечаянно включил его.  Не прошло и
трех  секунд,  как руки существа, протянутые к Малышу, засосало  в  пылесос.
Раздался  страшный  визг,  отшвырнувший  всех  назад.  Два  других  существа
бросились  к костру  и  схватили  по  мечу.  Третье  существо,  жутко  выло,
размахивая обрубками  рук.  Первые два с криками  "Полундра"  растворились в
воздухе,  вместе  с  ними исчезли  два  меча.  Третий,  которого  наполовину
четвертовал Фолко, бросился к своему мечу, но схватить его не он не мог.
     -  Пасть  порву, моргала выколю, - заорал осмелевший хоббит, размахивая
пылесосиком. --  Я же говорил, что на твоем месте, я бы ко мне не лез,  урод
безрукий!
     Существо отскочило метров на десять от Фолко и выглянуло из-за дерева.
     Друзья бросились к потухшему костру и торчавшему из него мечу.  Рогволд
с интересом принялся изучать вражеское оружие.
     - Какая  странная  рукоятка,  -  сказал  Рогволд,  осматривая  меч.  На
крестовине  меча была сделана кнопка с маленькой  табличкой "не  нажимать!".
Пальцы Рогволда, словно сами нажали на нее.
     -  Ба-бах-трах-тара-рах-шарах!   --  раздалось   вокруг.   Это  лопнуло
замогильное существо, в бессильной злобе разбросав листья во все стороны.
     - Ух ты! -- воскликнул хоббит. -- И как тебе это удалось?
     - Будут знать, как со мной связываться! -- хвастливо объяснил Рогволд.
     - Да ты великий маг! -- воскликнул Торин.
     - Гудини! -- вторил ему Малыш.
     -  Да, я  такой! -- надувшись от восторга, скромно ответил Рогволд.  --
Меч  почернел   и  заржавел,  -  обнаружил  следопыт,  близоруко  щурясь  на
поднесенный к носу клинок.
     Пролетавшая мимо  ворона  метко обстреляла своими  калом лицо Рогволда,
который,  изображая  из  себя  следопыта,  пытался  по   верхушкам  деревьев
определить, в  какой  стороне расположено  скоростное  шоссе  до Ануминнас -
тауна.
     -  Волшебство!  -- воскликнул хоббит, взглянув на  загаженное  вороньей
нечистотой благородное лицо близорукого следопыта.
     - Я думал, что следопыты уже перевелись! -- подхалимски заявил Торин, с
трудом удерживаясь от смеха.
     -  Я  думал, что все клоуны работают  в цирке, - попытался тоже сказать
свое слово Малыш.
     - Заткнуться,  ублюдки,  мать вашу! --  заорал Рогволд. --  Шоссе,  как
подсказывает мне чутье, там, - он махнул рукой в сторону северо-востока.
     -  Согласно  карте,  там  расположены   непролазные   топи,   -  заявил
благоразумный хоббит, листая  маленький  карманный  атлас,  изданный большим
тиражом на деньги налогоплательщиков.
     -  Ах ты, маленький ублюдок! -- заорал  Рогволд. --  А я то  думал, что
меня обокрали в  трактире. Этот атлас может носить только настоящий Следопыт
с большой буквы! -- бушевал Рогволд.
     - А  я  думал,  что  Следопыт  с  большой буквы  это  тот,  кто  хорошо
разбирается в местности безо всяких атласов, - заявил Торин.
     -  В  твоей  хлеборезке  не могут  возникать мысли! --  съязвил в ответ
Рогволд. -- Следопыт, - он поучающе поднял свой кривой указательный палец, -
Это тот, у кого есть лицензия! -- он хвастливо  достал из-за пазухи какую-то
бумажку с  печатью  и  помахал ею перед  лицом Торина.  --  А ты,  маленький
засранец, давай, гони мой атлас, - обратился он к Фолко.
     - Малыш, слышишь, как тебя обзывают? -- принялся подначивать Маленького
Гнома  хоббит,  протянув ему  злополучный  атлас. Тот с  интересом  принялся
листать его в поисках страниц с  большими глянцевыми фотографиями,  промычав
что-то в ответ.
     Прошло несколько секунд, прежде чем Малыш понял намек хоббита.
     - Ты!  --  замычал Маленький  Гном.  --  Умереть!  --  обратился  он  к
Рогволду, протягивая свои скрюченные пальцы в его сторону.
     - Упал, отжался! -- в момент смертельной опасности Рогволд  сумел найти
нужные слова, которые он коротко рявкнул прямо в лицо Малышу. Тот засопел  и
принялся отжиматься.
     - Ублюдки! --  решил закрепить победу следопыт. -- Я вам покажу бунт на
корабле!  Равняйся, смирно! --  вскочил Малыш, и вытянулись Фолко с Торином.
-- Теперь, правой ногой пнуть левую ногу! -- громко заорал Рогволд и  тут же
захохотал, увидев, как Фолко пнул Торина, тот Малыша, а Малыш пнул сам себя.
--  Построиться  и  марш  на  юго-запад,  - скомандовал  ефрейтор-генерал  в
отставке.
     - Но мистер Рогволд, сначала вы махнули рукой  на северо-запад, - решил
подколоть следопыта вежливый хоббит.
     - Заткнуться,  зараза,  мохнатые  ноги  -  жопа!  Я  тебе  покажу,  как
выступать  без  спроса.  Пойдешь  задом наперед,  лицом  на северо-запад,  -
прокричал в ухо хоббиту Рогволд.
     К утру следующего  дня,  вся  компания, еле переставляя  ноги,  вышла к
шоссе.  Больше  всех радовался Фолко, уже переместивший  в своем воображении
папку с  делом Рогволда из раздела "Потенциально смертельно раненый в бою  в
спину" в раздел "Потенциально убитый грабителями во  время марша в Ануминнас
- Таун".
     Прибыв в Ануминнас - таун вечером,  друзья, невзирая на крики и  ругань
генерал  - ефрейтора заградотряда, направились прямиком в  ближайшую местную
обдираловку (место, где  за большие деньги усталым  путникам всучивают  пару
ложек еды и каплю разбавленного пива, в которое еще при брожении добавлялось
снотворное, чтобы  заснувшие  путники так и не вспомнили, что за свои деньги
они так и не наелись).
     Теперь расскажем о  том, что из  себя представляла  одна из двух столиц
королевства  -  Ануминнас,  к  названию  которого  с легкой руки  Гэндальфа,
добавили  эльфийское  слово  "таун".  Когда-то,  в  те  времена,  когда  над
Средиземьем властвовали эльфы, не было городов, а обитатели мира селились на
ветвях  деревьев,  как  прародители  эльфов  -  бесхвостые  обезьяны  породы
"илуватар". Когда древние эльфы свалились как-то с деревьев от самой большой
за  все их время пьянки,  устроенной по поводу того,  что удалось  поймать и
зажарить целую стаю своих предков, впоследствии внезапно  исчезнувших с лица
Средиземья (правда, в это же самое время появились первые  орки, удивительно
походившие  на  "илуватаров"); так вот  с  тех пор, эльфийская  стая  решила
больше  не забираться так высоко на  деревья,  поскольку синяки  и шишки еще
долго не заживали. Поскольку ходить далеко  было также лень,  то  прямо  под
этим  деревом, было  решено организовать  коммунтаун - место, где можно было
спать целой компанией и  взимать с  пришлых плату за то, что те с изумлением
глядели на увеличивающуюся с  каждым днем большую помойку, поскольку древние
эльфы еще не знали, что такое канализация, правила гигиены, и имели привычку
бросаться  друг в  друга остатками  еды и засохшими нечистотами. С  тех  пор
прошло  много лет,  первые  орки  попытались силой  приучить  первых  эльфов
соблюдать чистоту,  но в результате спровоцировали  войну  рас, кипевшую все
это  время.  Первые  люди  появившиеся  спустя  тысячи  лет  после  этого  в
результате  неудачного  эксперимента  в  лаборатории  генной  инженерии  под
руководством некоего Манвэ - всем известного безумца, сдавшего во  имя науки
в  поликлинику для опытов свою престарелую бабушку. Люди  как только открыли
глаза,  перебили  охрану и  главного  инженера проекта,  после чего включили
установку на полную мощность и через три дня выперли эльфов в резервации. По
иронии  судьбы  лаборатория  располагалась  на  руинах первой  помойки  и на
развалинах лаборатории (разрушенной  в результате ночного  рейда эльфийского
спецназа под предводительством безумного Тулкаса) основали первый концлагерь
для  пленных эльфов - спецназовцев. После того как силами военнопленных были
выстроены первые бараки,  селение быстро разрасталось,  а количество пленных
неуклонно сокращалось вследствие неосторожного обращения  с оружием  часовых
на вышках. Спустя  тысячелетия  после очередного пожара, уничтожившего город
дотла,  люди без  боя  уступили  место  жительства  завоевателям  гномам (те
появились  на  свет опять-таки в очередной  лаборатории  Манвэ,  после  чего
история с людьми повторилась,  а  Манвэ отдали под  трибунал и расстреляли).
Гномы  выстроили  для  себя  каменные  дома,   завезли  туда  новую  мебель,
пригласили  Луна-парк,   после  чего  были  выбиты  из   города  людьми  под
предводительством некоего Ануминнаса, который ворвался в город последним, но
первым успел  заменить  табличку над воротами  города на табличку со  своего
кабинета. С тех пор гномы зареклись строить каменные дома для  "халявщиков",
как   они  называли  людей,  эльфы  понастроили  себе   городов  посредством
волшебства, а  люди отбили  еще один город у орков, которые уговорили гномов
построить для них город и не  заплатили.  С тех пор гномы и  орки друг друга
недолюбливали,  а  Ануминнас  и  Минастирит  (так орки  назвали  свой город)
остались единственными в Средиземье образцами архитектурного зодчества, если
таковыми можно было назвать груду  бетона, и кривые  дома, похожие издали на
юрты чукчей с одним окном и одной дверью.
     Хоббит проснулся раньше  всех оттого,  что в  боку  нещадно  кололо. Он
разомкнул, вернее, попытался разомкнуть глаза, но обнаружил, что сделать это
невозможно -  кто-то заклеил веки Фолко  чем-то типа  пластыря  впоследствии
оказалось,  что военным  пластырем  походного  образца, предназначенного для
склеивания  поврежденных  гусениц танков). Хоббит даже  припомнил, что вчера
вечером,  напившийся до  состояния  белой  горячки  Рогволд,  рассказывал  о
шуточках, кои он проделывал в армии над новобранцами.  "Шуточка" сводилась к
следующему. Новобранца укладывали  спать на  водяной матрас,  предварительно
подложив  под  матрас  увесистый  кирпич.  Затем  "салаге"  заклеивали глаза
военным пластырем,  о  свойствах которого среди людей  ходило  так же  много
легенд, как среди гномов о мифриле. Напоследок открывался краник в матрасе и
с каждой струйкой "салага" во сне все больше и больше начинал ощущать как на
его  бок наваливается острый булыжник,  а  то и два. Стоит ли говорить,  что
несчастный новобранец просыпался в холодном поту с огромным синяком на боку.
     С криком отодрав,  как оказалось, военный  пластырь, Фолко с изумлением
уставился на клочья кожи и пучки своих ресниц и бровей, намертво прилипших к
липкой  поверхности. Первый же взгляд, брошенный хоббитом, убедил  его,  что
распоясавшийся от спиртных напитков следопыт,  вдруг вообразил, что он снова
в армии, и что ему можно "пошутить" над тремя новобранцами.
     - И  где он  только нашел водяные матрасы? - с  болью  подумал  хоббит,
почесывая  огромных размеров фиолетовый синяк  на  правом  боку от заботливо
подложенного под, когда-то мягкий, водяной матрас, увесистого булыжника.
     С громкими воплями спустя полминуты проснулись еще две жертвы неуемного
желания  Рогволда  "вспомнить  старину". Торину приснилось, что его  поймали
орки и принялись жарить  на костре, причем  наиболее  нетерпеливые принялись
отрезать  кусок   тупыми  каменными  топорами  на  боку  жертвы.  Малышу  же
приснилось, что он украл у дракона свои старые  трусы, заложенные в ломбард,
но  дракон  нагнал его и наступил своей  лапой. На беду Маленького гнома, на
земле, куда его впечатала лапа дракона, валялось несколько крупных камней.
     Спустя  еще  минуту,  все трое  разобрались  со своими впечатлениями  и
обещаниями  насчет шутника  и, услышали  храп  дюжего  генерал -  ефрейтора,
посапывающего на водяном матрасе. В одной  ладони бравого следопыта покоился
рулончик военного пластыря, а в другой был зажато горлышко огромного пустого
мешка,  в   котором  запросто   мог   бы  поместиться  новенький  эльфийский
"мерседес-элронд". На  мешке большими красными буквами была выведена  кривая
безграмотная надпись "Для подаркоф".
     -  Стойте!  -  вскричал  Фолко,  видя выражение  лиц  его сотоварищей -
новобранцев. - У него сегодня день рождения!
     - В  таком случае его  надо  поздравить  с  последним днем  рождения, -
мрачно заявил  Торин,  сверкнув  голыми  ободранными веками. - Завтра  я его
продам на урановые рудники. Я вчера уже договорился.
     -  Угу!  -  согласно  промычал  Малыш,  отдергивая  свои,  уже  готовые
сомкнуться  на горле следопыта здоровенные пятерни.  - Я его  ... - пообещал
он, сжимая и разжимая пятерни.
     - А я уже договорился, что мы его продадим в поликлинику для опытов. Он
такой вредный! - заявил Фолко. - Но что же ему подарить сегодня?
     -  Белые тапки, - предложил Торин, изображая  из себя крутого гангстера
"а-ля капоне".
     - Деревянный макинтош! - заявил обычно немногословный Малыш.
     - Идея! - воскликнул Фолко и принялся что-то шептать на ухо гномам.
     Спустя минуту, наши  герои уже  ржали как лошади на привязи у коновязи,
катаясь при этом по полу. Идея хоббита пришлась всем по душе.
     - Пойдем,  купим подарок, в смысле в кредит, -  предложил Фолко. Троица
обмотала  имениннику  пластырем  всю  голову,  оставив  лишь  отверстие  для
дыхания.  Подложив под водяной матрас всю груду камней, которую они выгребли
из-под своих постелей, друзья ткнули  острым стилетом  в матрас,  и бесшумно
исчезли из номера.
     Троица  спускалась  по  лестнице,  когда им навстречу попался хозяин  -
толстый,  лысеющий  эльф, страдающий  бессонницей  уже  около  двух веков, и
оттого  приобретший  дурную  привычку  -  в  каждую  сотую  бутыль  вина  он
подмешивал  слабительное (не  считая  разумеется  снотворного),  а в  каждую
десятую бочку  пива  опорожнял содержимое  кошачьего туалета (у жены хозяина
было три кота, имевших, однако весьма неприглядный вид - следствие того, что
хозяин их лупил  чем попало. Коты также отвечали ему взаимностью и досаждали
чем могли, объедая чуланы вместе с мышами).
     - Куда собрались  почтенные  постояльцы,  снявшие номер люкс с водяными
матрасами  в  кредит  на  неделю и не заплатившие  даже сломанной  спички  в
качестве  аванса? -  учтиво осведомился хозяин, поглаживая  припухший правый
глаз.  Орган зрения у древнего толстого эльфа  заплыл от удара Малыша, когда
всей  компании отказали  в кредите  при  оплате номера. - Я  как  раз  хотел
осведомиться насчет аванса, - продолжал он.
     - Голуба! - пропел Фолко, -  И  рад бы душой, да забыл  снять деньги со
счета покойного дядюшки.
     -  Тише  ты! - пригрозил  Торин, увидев, как  хозяин протягивает руку к
звонку, чтобы позвать слуг. - Сказано тебе завтра, значит завтра.
     Малыш же ничего не сказал. Вместо этого, он,  словно вспомнив что-то из
вчерашнего,  коротко  размахнулся  и  ударил хозяина в  другой глаз  с такой
силой,  что  тот  полетел  вниз  по лестнице, как мешок с гнилой  картошкой.
Друзья спокойно спустились вниз, невозмутимо перешагнув через тело эльфа.
     - Строри, помнится, вчера  нашел в своей кружке  пива  куски  дерьма  и
наполнителя для  кошачьего  туалета, - объяснил Торин хоббиту.  Тот в  ответ
расхохотался, взглянув в открытую дверь кухни. Там он увидел сразу всех трех
котов, раскачивающихся на люстрах под потолком,  как на качелях. Один из них
очень метко помочился на  жаровню с  поросенком,  а двое других,  специально
раскачивали люстры, норовя ухватить колбаски, висевшие под потолком.
     -  Да  этих котов  в цирк  можно  продать!  - предложил богатый на идеи
хоббит.
     В  следующее мгновение, читатель  даже не успел  бы чихнуть, как бедные
животные,  не  успев  даже  мяукнуть,  очутились  в  большом  мешке-кошельке
Маленького Гнома. Взвалив кошелек на плечо, Малыш с друзьями принялся искать
местный цирк.
     -  Эй,  мальчик,  где  тут  поблизости   цирк?  -   спросил   хоббит  у
великовозрастного  оболтуса,  стоявшего  в переулке и  рывшегося  в  женской
сумочке с  обрезанными постромками.  Фолко был  готов поклясться,  что  сами
постромки сумочки, до сих пор покоились на плече у беззаботной матроны.
     Оболтус  вздрогнул,  воровато оглянулся, но, увидев  перед  собой всего
лишь  хоббита и гномов в потрепанной одежонке, ощерил желтые от табака зубы,
и презрительно буркнул:
     - Да, действительно, вам только в цирке выступать.
     - Че? - на более  понятном языке спросил у него Малыш. - Да я тебя... -
далее последовало длинное идиоматическое выражение, суть  которого сводилась
к тому, что если несовершеннолетний ублюдок не поднимет  свои зыркала,  и не
узрит сквозь бельма  из слипшегося  кала,  коим он  протирает веки по утрам,
трех достойнейших представителей  мира Средиземья, то он может свернуть свой
язык  в  трубочку, заткнуть свои  уши и постараться  не  слышать собственных
криков,  когда  его  волосатая  задница  окажется  в  руках местного сброда,
который  заседает   в  палате   народных  депутатов,  называя   себя  самыми
прогрессивными представителями народа Ануминнас  - тауна. Далее Малыш  довел
до сведения недостойного представителя рода человеческого, что у них имеется
приятель из отставных военных генерал  -  ефрейторов, который запросто водит
знакомства с депутатами и за тридцать серебряных монеток продаст кого угодно
соскучившимся по развлечениям народным избранникам.
     Фолко с Торином с изумлением  уставились на внезапно прорвавшейся поток
красноречия у  громадного  существа,  чья мать  -  гномиха,  судя по  всему,
спуталась с  подземными  великанами, и который  за год произносил  не больше
тысячи  слов,  причем  треть  из  них   была  повторением  слова  "Пива!"  с
последующим стуканьем кулака  по стойке  бара.  Вторая  и третья треть  слов
состояла из многократных повторений слов "Жрать" и "Больше не хочу". Остатки
редких  слов  прорывавшихся  за  этот   частокол  наиболее   употребительных
выражений  представляли  собой разные  фразы, понахватанные со  всех  таверн
Средиземья.
     Великовозрастный балбес  с испуга  обмочился  и залепетал  что-то  типа
"цирк уехал,  клоуны  ост..., нет, я  не это  хотел сказать, а-а-а-а", после
чего ввинтился  головой  в  глинобитную стену, как оказалось,  общественного
туалета, пробив ее  насквозь и, с изумлением,  увидев, что над ним  нависает
большая  жирная, и  ко всему еще и потная задница, принадлежавшая, как потом
оказалось жене мэра, прибывшей с инспекцией после плотного ужина на банкете,
устроенном в честь ее дня рождения, мужем на деньги налогоплательщиков.
     Тем  временем,  наши  герои,  гуляя  по  большому  городу, с изумлением
слушали рассказ Малыша о том, как его в детстве уронила злая нянька и, что с
тех пор его словарный запас  исчерпывался толковым словарем путешественника,
большая  часть страниц которого была  использована и выдрана в гигиенических
целях в  связи  с  посещением  туалета.  Но  его,  Строри, всегда  тянуло  к
высокопарным словам и  фразам, и поэтому он частенько на  дорогах "тормозил"
одиноких  путников,  требуя  их разговаривать  и подкрепляя  это  требование
свистом большого  топора, рассекающего воздух в непосредственной близости от
лица  путника. Далее  Строри словно  прорвало  и  он принялся  рассуждать  о
высоких  вещах, включая Рогволда, который, имея чин генерал - ефрейтора, был
достаточно высоким  человеком и  в  прямом и переносном смысле, и что как бы
было  всем  хорошо,  если  он  взлетел  еще  выше. Для этого он, Малыш готов
использовать все,  что  у  него есть,  а  именно веревку  с петлей  и  ветвь
высокого дуба. Затем у Маленького Гнома пересохло в горле, и он с приятелями
зашел в небольшой бар, где, вспомнив  свой старый словарный запас,  разломил
стойку ударом  кулака и громко потребовал "Пива!". При этом в маленьком баре
лопнул хрустальный ночной  горшок, из  которого хозяин  наливал  посетителям
ячменное  пойло.  Торину ужасно  наскучило однообразие  в  подобных барах  и
посему, он несколькими взмахами топора прорубил проход из зала в погреб, где
все  посетители  с  удивлением  увидели  огромную  бочку  пива,  из  которой
выглядывал  соединительный  шланг  к  бачку  унитаза,  через  который и  шло
снабжение  в кран у стойки.  Друзья с  видимым  удовлетворением  напились из
бочонка  неразбавленного пива, наблюдая, как  остальные  посетители  линчуют
хозяина  бара  на люстре,  которую тот,  к  своему  несчастью,  основательно
укрепил  за  неделю перед  этим.  Ну а наши  веселые  герои  продолжили свои
поиски.  Порасспросив,  с  десяток богато одетых прохожих о  местонахождении
цирка, Фолко с гномами узнали много  интересного, а именно: что зубы у  всех
путников вовсе не золотые, а позолоченные; денег с собой из дома прохожие не
взяли, их одежда  куплена на дешевой распродаже для детей-сирот, цирк уехал,
бросив  в  городе трех  клоунов, которых  приютил  в своем доме председатель
Средиземской ПЛЖ и  БЗ.  Что означала сия  грозная аббревиатура, наши друзья
предпочли  не  узнавать,  удовольствовавшись  выпрошенными у  словоохотливых
прохожих мелких предметов,  а именно: десяток сапог,  три золотых зуба, пять
курток  замшевых и  путеводитель по городу. Последняя  вещь оказалась  самой
незаменимой,  поскольку,  несмотря  на  то,  что  книжке  девяносто  страниц
занимали описания того, как  пройти  в один  из многочисленных  борделей или
доползти до одного из маленького  бара  и припасть  к кранику  от бочонка  с
пивом, на двух последних страницах (середина книги была вырвана) красовалась
маленькая  карта  города.   С  ее   помощью   Фолко  удалось  найти   только
штаб-квартиру  Средиземской ПЛЖ  и  БЗ. Решив продать несчастных котов  трем
клоунам, неразлучная троица направилась туда.
     Спустя  полчаса блужданий, Фолко  и гномы чудом  наткнулись на  искомое
заведение, которое, располагалось  в  небольшом  магазинчике. Зайдя  внутрь,
друзья застыли, как столбы. После  уличной  двери, в маленьком  предбаннике,
перед  ними предстали три  двери. На  первой висела табличка  "Штаб-квартира
Средиземской  ПЛЖ   и  БЗ".  На  второй   красовалась  вывеска  "Супермаркет
Пелагаста".  И, наконец, на  третьей  двери кровью было  написано "Оружейный
магазин Радагаста".
     Каждый из наших героев  выбрал себе дверь  и пнул  изо всей силы, после
чего смело вошел внутрь. К изумлению всех троих, они оказались в одном и том
же  помещении,  больше всего  похожем  на  складское  хранилище картошки. За
полугнилым  прилавком сидел  старикашка в поношенном  военном френче. На его
груди красовались неправдоподобно  большие ордена с фальшивыми бриллиантами.
Названия  орденов говорили  сами за  себя - "За осаду Мордора", "Охотнику на
зоофилов",   "Лучшему  дрессировщику  Средиземья".  Названия   на  остальных
прочитать  было невозможно. На плече у старикашки  сидел привязанный к плечу
за  лапы  гусь,  на шее гуся проволокой  была  прикручена табличка  "Попугай
редкий.  НЕ  СМЕЯТЬСЯ!!!".  Гусь  ужасно  походил  на всученного  Торином  в
Пригорянском трактире. Увидев  гнома, гусь прямо-таки заверещал от ужаса. За
спиной в  большой клетке сидели три  клоуна  в полосатой  пижаме. На  клетке
висела табличка "Три тамагочи - три золотых".
     - Помогите!!! - заорали они, увидев посетителей.
     - А ну заткнуться, а то я из вас чучела сделаю! - пригрозил им старик.
     - Нам бы подарок для друга, - робко сказал хоббит, удивляясь, как худой
старикашка скрутил трех здоровенных "тамагочей" и засунул в клетку, - У него
сегодня день рождения.
     - Супермаркет  Пелагаста к вашим услугам, - сказал старикашка,  сплюнув
на земляной пол. - Возьмите тамагочи. Дешево отдам. Сам за пять брал, вам за
три отдам.
     - Не, нам бы надежный замок, - сказал Фолко.
     - Вам на дверь, на гараж, на почтовый ящик или может быть на ширинку? -
осведомился любопытный старик.
     - На унитаз, - давясь от смеха, сказал Торин. - У нас друг хочет, чтобы
в его унитаз никто без его разрешения не облегчался.
     Старик с пониманием покивал головой.
     - Да, да, очень нужная вещь, особенно на день  рождения. Как раз  вчера
завезли партию замков для унитазов. - Он взмахнул  рукой и выудил из  рукава
большой  амбарный замок. - А вот ключ к нему, - из  того же рукава он выудил
огромный ржавый ключ, размером с гаечный. - Вам с петлями или без?
     - C, - ответил хоббит.
     В это время, совсем некстати мешок Малыша замяукал.
     -  Что это  у  него  там? - спросил  старик, выуживая из кармана  своих
штанов  огромный двуствольный обрез  охотничьего  ружья  восьмого калибра. -
Животных мучаете? Я вас  всех  щас в сыр превращу, ибо  я, - его голос вдруг
загремел над сводами картофельного хранилища, - я - председатель ПЛЖ и БЗ.
     - А что значит "ПЛЖ и БЗ"? -  осведомился Торин. - Мы вообще-то хотим в
эту партию  вступить, поэтому решили  принести  бродячих тварей  сюда, чтобы
доказать как мы любим зверей, да.
     - Да, точно! - подтвердили они. - Именно так все оно и есть, или что-то
в этом роде,  да, - Фолко и  Малыш закивали  как японские болванчики. В  это
время смелый  Торин на  всякий случай лег на пол,  исчезнув  из  поля зрения
старика, сидевшего за прилавком.
     Старик подозрительно покосился на них.
     -  А  чем  докажете?  -   спросил  он,   не  опуская  своего  страшного
двуствольного чудовища.
     -  Вот!  -  заявил  он,  выудив  из  своих  бездонных  карманов  старый
пергамент. Он гласил:
     "Все, что  сделал податель сей бумаги, сделано  с моего разрешения и на
благо Средиземья.
     Великий маг Средиземья Гэндальф
     P.S. Это шутка! С 1 апреля Бильбо!".
     Фолко нечаянно оторвал нижнюю часть пергамента  (на которой размещалась
приписка) и протянул неведомому старику.
     - Ох, уж этот  Гэндальф! - вскричал неведомый старик.  - И вы,  небось,
такие же  мошенники,  как  и он, -  он  подозрительно покосился на  Малыша с
Фолко. В это время несчастные коты замяукали так, словно им наступили на все
лапы  и  хвосты.  -  В  мою  партию  хотите вступить?  Хорошее  дело,  -  он
высморкался в древний документ и, поучающе  подняв  свой кривой указательный
палец, принялся тыкать им в табличку с таинственными буквами "ПЛЖ и БЗ".
     - ПЛЖ и БЗ - это Партия Любителей Животных и Борьбы  с Зоофилами! - его
скрипучий голос  задрожал при последних словах. - Мы принимаем  всякого, кто
своей  доблестью  доказал  свою  любовь  к  животным,  -  при  этих  словах,
гусь-попугай уставился  на Торина,  продолжавшего  лежать на  полу,  заткнув
пальцами уши.  - Немало  зоофилов  полегло  под  нашими  меткими  пулями!  -
продолжал  могучий   старик,  размахивая   своим  обрезом.   -  Когда-то,  -
доверительно  сообщил  старикашка,  -  мы  со  стариной  Гэнди  были  такими
друзьями,   -  он   закатил   глазки.  -   Я  тогда,   сами  понимаете,  был
высокопоставленной особой,  но имени своего сказать не могу, ибо в противном
случае, мне придется  убить вас.  Эй,  а  ты что  тут  разлегся, тут вам  не
ночлежка для гномов, - завопил вдруг полоумный старикашка, нацеливая дуло на
Торина.
     - Я запонку потерял,  - сообщил Торин, сконфуженно улыбаясь. - А так, я
очень  люблю  животных,  - ухмыльнулся он, посматривая  на "попугая". Редкая
птица на  плече  волшебника  в испуге спрятала  свою голову под крылом. - Мы
направляемся в долгий путь и, как  борцы с зоофилами, хотели бы, вместо трех
друзей, которых оставляем  Вам, уважаемый Пелагаст, взять с собой одного. Вы
не отпустите с нами "редкую" птицу? - руки Торина при этих словах потянулись
к шее гуся, мысленно ее уже перекручивая.
     Услышав  такое, гусь заверещал, как  полоумный  и  попытался  взлететь.
Однако, поскольку предусмотрительный Пелагаст (настоящее его имя мы не можем
назвать читателям, так как нам придется в этом случае их, читателей, убить),
привязал  ноги  гуся-попугая  к  своему  плечу,   то  Фолко  с   друзьями  с
остолбеневшим  видом  пронаблюдали,  как   противный  старикашка  взлетел  к
потолку, затем принялся летать по большому зданию.
     -  Волшебство!  - вскричал  хоббит.  -  Я  узнал  тебя!  Ты  Великий  и
Ужасный... - его слова  уже были готовы  сорваться с  губ, но, вспомнив, что
старикашка  обещал сделать с  тем,  кто  узнает  его  имя,  продолжил  более
спокойным голосом, - гм, вообще-то я не помню точно, наверное, я ошибся.
     - То-то же! -  проскрипел Пелагаст, со свистом проносясь над хоббитом и
его друзьями.
     -  Ну, че,  пойдем,  - смачно  предложил  молчаливый (иногда) Маленький
Гном. - Или  будем  и  дальше  смотреть, как он  летает? Я еще  понимаю если
"попугай"  нагадит нам  на голову, а если председатель ПЛЖ и  БЗ, то это уже
совершенно другой компот!
     Друзья были склонны разделить его мнение, но  тут вдруг Торин вспомнил,
что  хоббиту  нужно хоть  какое-нибудь оружие,  поскольку  они  пускаются  в
далекий и опасный путь. Услышав это, Пелагаст дал "редкой птице"  по кумполу
прикладом  обреза  и,  естественно,  сверзился вниз вместе  с ней, прямо  на
полугнилой прилавок, в котором и застрял, словно толстяк на унитазе.
     -  У  меня лучшее  оружие  во всем  Средиземье! -  сообщил  он друзьям,
дергаясь и гримасничая, как клоун.
     - Ненавижу клоунов, - сообщил Фолко Торину и тот с ним согласился.
     Спустя  еще  десять  минут,  когда  старикашка  убедился, что выбраться
самому из пробитого  прилавка ему не удастся, а  наши друзья согласились ему
бескорыстно помочь, если он в свою  очередь одолжит  на время похода хоббиту
мало-мальски подходящее вооружение. Топор Торина сверкнул в  его руках,  как
глаза вора, увидевшего, куда хозяин прячет ключ  от дома. С гулким стуком он
врубился в прилавок и, сломался пополам в рукояти.
     - В  этом  прилавке всего  один гвоздь!  - сообщил старикашка. - И один
недоумок ухитрился попасть именно по нему.
     -  Дай-ка  я  попробую,  -  предложил  хоббит,  вытаскивая  из  кармана
динамитную шашку. Порывшись в карманах, он поджег ее и бросил под прилавок.
     -  А-А-А,  -  возопил  старик  после  чего,  каким-то  чудесным образом
разломал прилавок  голыми  руками и, выбравшись из-под обломков, бросился на
пол,  заткнув уши. Но взрыва не последовало.  Поднявшись,  старикашка увидел
динамитную шашку в руках хоббита.
     - Она же  учебная, -  сообщил хоббит старикашке и  своим друзьям,  тоже
поднимающимся с пола в полном недоумении. - Я ее у Рогволда в рюкзаке нашел.
     - Как же я сразу не догадался! - возмущенно возопил старикашка. - Таких
отморозков, как  вы,  в  этот город мог притащить только  Рогволд -  Смурной
Пень, мать его за  ногу! Пошли вон отсюда!  Все здесь мне  разнесли. И котов
своих блохастых забирайте,  - в сильном возбуждении, Пелагаст  несколько раз
пнул по мешку с несчастными зверушками, которые  тут же не замедлили вплести
своими душераздирающими воплями приятное разнообразие в какофонию дня.
     - Но-но, полегче! - Торин сунул под нос старикашке обрез, оброненный им
при падении. - Давай гони пушку моему другу.
     Еще  десять минут  ушло  на  то, чтобы Пелагаст продемонстрировал  свой
богатый арсенал.
     - Вот переделанный пистолет системы "гарфинкель". Дуло и казенная часть
переделаны таким образом, что он убивает того, кто нажимает на курок. Верная
смерть, рекомендую.  А  вот автомат "горлум" с кривым дулом.  Единственный в
своем роде. Стреляет куда угодно, только не туда, куда целитесь, -  принялся
расхваливать  свою продукцию  Пелагаст. - Это нож для метания в  тещу -  при
втыкании в ее тело, из лезвия выстреливаются два маленьких якоря,  чтобы нож
было труднее вытащить. А это фотопистолет "поляроид". При  нажатии на курок,
одновременно с выстрелом, делается мгновенная фотография на память, - забыв,
что оплачивать покупку будет он сам,  Пелагаст продолжал демонстрировать все
новые  и  новые  образцы  техники.  -  А  вот  защитные  средства,  например
бронежилет  со  встроенным динамиком. При  попадании в  хозяина,  бронежилет
начинает  кричать "Помогите". Вот это заменитель противогаза, - хозяин лавки
показал  на  водолазную  маску  с  подсоединенным  гигантским   (метра  два)
кислородным  баллоном. - Единственное неудобство в том, чтобы носить на себе
этот баллон.  -  А  это футбольный  мяч "Марадона",  рекомендую.  Как только
кто-нибудь  касается до него рукой, мяч взрывается. А вот это тоже для тещи,
тушенка "жареная ведьма". Как только ваша теща съедает кусочек,  так  тут же
подыхает в страшных мучениях, как ведьма, которую пожарили для этой тушенки.
В продаже имеется также газовое оружие - специально приготовленный гороховый
суп. Съедаешь баночку и бросаешься в атаку.
     - Мне  бы  что-нибудь такое,  -  хоббит неопределенно помахал  рукой. -
Чтобы  выходить  из  всех  схваток  победителем.  Что-то   типа  контрольный
предупредительный выстрел в голову и все дела.
     - Увы, огорчился  Пелагаст. - Таким оружием было кольцо Фродо, наденешь
его на  палец, станешь невидимым, подойдешь к  противнику сзади,  приставишь
пушку ему  к башке и  ага.  Но оно  уничтожено. Но специально для  тебя, мой
маленький противный  хоббит, у меня есть лук со стрелами. Очень удобно,  при
случае, все вали на индейцев или на эльфов. На хоббита никто и не подумает.
     - Идет! - воскликнул Фолко, радостно схватив небольшой лук, на  котором
красовались три  староэльфийские руны. - Ну, теперь берегитесь  все! - Пока,
мудрый старик, может, еще свидимся.
     - Бойся  Севера,  Юга, Востока  и  Запада,  словом держись  подальше от
компаса,  мой юный  друг. Да и  еще,  встретишь  Олмера,  убей  его,  -  так
напутствовал  хоббита Пелагаст.  -  Вот  вам удостоверения членов ПЛЖ и  БЗ,
берегите  их,  они дорого  стоят -  сказал  он,  протягивая три пергаментные
книжицы.   -  Они  сделаны  из   кожи  зоофилов,   -  прокричал  им   вслед,
растрогавшийся старикан. -  Эх, впервые за три года  заглянули покупатели, а
не  зоофилы или тамагочи. -  радостно  сказал Пелагаст  и скрылся  в  недрах
"супермаркета".
     - Хороший старик! - поделился с друзьями мыслями хоббит.
     -  Жалко,  что  он  гуся  не  согласился  на  трех  котов  обменять,  -
разочарованно  протянул  Торин и,  раскрутив  над  головой мешок  с  котами,
швырнул его через забор. При этом, к счастью  для бедных животных,  веревка,
стягивающая горловину мешка,  развязалась.  За забором, и это тоже к счастью
для четвероногих мурлык, располагался один из трактиров, кои были разбросаны
по Ануминнас - тауну, как потомство особо плодовитой кукушки. Один  из котов
вывалился  из мешка сразу после начала  полета.  Он угодил прямо  в  большой
котел, где собирались сварить уху.  Но костер еще не был разведен, так  что,
когда пузатый эльф (повар трактира) пришел разжигать костер, то никого кроме
отъевшегося кота, и груды рыбьих хвостов, плавающих в котле, не нашел.
     Еще  один усатый мышедавитель вывалился  прямо над клетью с  цыплятами,
пристававшими друг к другу  на  предмет, у кого  яйцо больше (имеется в виду
яйца, из которого пушистые комочки появились  на свет, а Вы  что подумали?).
Когда  пузатый эльф успел  доложиться  хозяйке  трактира  о  первом коте, и,
получив за это половником по лбу, вышел к цыпляткам, намереваясь приготовить
их  вместо пропавшей  ухи, то увидел в клети только груду куриных косточек и
желтого  пуха. В  углу, свернувшись бубликом (а  не калачиком!)  дремал  наш
второй кошара, дрыгая задней лапой во сне.
     Наш третий кот пролетел больше  всех, ухитрившись долететь до открытого
окна.  Выбравшись из мешка, кот нашел для себя  много  интересного, а именно
двух хомячков  - любимцев хозяйского сына,  резвившихся в небольшом бочонке,
откуда  им  выпрыгнуть  было   не  суждено,  а  коту  запрыгнуть  туда  было
необходимо, по его, кошачьим делам.
     Оставим  же  несчастного  мальчика  и  пузатого  повара  причитать  над
потерянным поголовьем  и  гоняться  за свалившимися с неба  тремя котами,  и
обратим  наш  взор  на  хоббита  и  двух гномов,  спешивших  вручить подарок
Рогволду.
     Друзья  весело  болтали, то  и дело прикладываясь к бутылкам  с  пивом,
подобранных  у  торговца, внезапно скончавшегося  от неосторожного обращения
Фолко  с луком.  Хоббит  долго еще  причитал над усопшим, бил  его  в грудь,
спрашивая, не зовут ли его Олмером,  но был утащен  своими друзьями вместе с
энным количеством пивных  бутылок. От упреков  совести Фолко не  мог  спасти
никто. Поэтому он тихо брел,  мрачно, опрокидывая бутылку за бутылкой в свою
глотку, не обращая внимания на дикие, разнузданные действия своих товарищей.
На пороге  гостиницы, где они остановились, выпитое пиво дало о себе  знать.
Выхватив  лук  и натянув его до  отказа, хоббит принялся нацеливать  его  на
всех, попадавшихся ему навстречу.
     - Олмер? - спрашивал хоббит, держа тетиву нетвердыми перстами.
     - Нет, нет, - клялись все. Но пару раз, упрямая тетива срывалась-таки с
его пальцев, пригвоздив стрелами двух мух ко лбу хозяина трактира.
     От  очередных упреков совести  его  спасло только то, что Торин потащил
его вверх по лестнице, вручать подарок Рогволду.
     Именинник к их приходу уже успел очнуться и освободиться от тяжких пут,
наложенных на него.  При  этом военный  пластырь сдался генерал -  ефрейтору
только тогда, когда на голове Рогволда  не осталось  никакой растительности.
Хмурый следопыт, правда,  этого  еще  не  знал,  и  пытался привести себя  в
чувство,  опрокидывая стакан за стаканом в свое измученное горло.  Именно  в
этот момент в номер ввалились три наших друга.
     -  Хеппи бусдэй  то  е! -  на  ломаном  нуменорском наречии, вошедшем в
обиход много веков тому назад, вопили три глотки, измученные пивом.
     -  Дорогой наш команданте! - начал свою проникновенную речь Торин. - Мы
долго думали, че тебе купить. Но для солдата нет ничего лучше замка с ключом
от  стульчака  унитаза. Закроешь  крышку на замок, проглотишь  ключ  и можно
смело  поворачиваться к врагу  спиной.  И даже под пытками, враг не достанет
ключ обратно! Носи же замок с гордостью, он нам дорого обошелся, - попытался
выдавить из себя слезу Торин.
     - Да, - заплетающимся языком добавил Фолко. - Ты теперь можешь работать
королевским курьером. Если враги  нападут на тебя, проглотишь письмо, ключ и
так далее, - продолжал нести ахинею Фолко. - А кто ты такой? Не  Олмер? -  с
этими словами он попытался наложить на лук стрелу, но рухнул обессилевший от
выпавших на его долю в этот день переживаний.
     Торин кивнул и  повалился  вслед  за  ним.  Только  Маленький  Гном еще
держался на ногах. Он сграбастал несчастного Рогволда в свои огромные ручищи
и,  невзирая на его протесты, принялся ладить петли  на стульчак  с крышкой.
Приладив  петли, опробовав  замок,  Малыш, наконец, выпустил из  рук  своего
командира  и,  похлопав его  по  лысому,  как  коленка  девушки черепу, тоже
повалился без чувств на пол.
     Пробуждение было ужасным.  Голова раскалывалась, словно по  ней проехал
асфальтовый каток. При этом Фолко был готов  поклясться, что за  рулем катка
сидел вдрызг пьяный Рогволд. С трудом, поднявшись,  и отхлебнув из заботливо
спрятанной  от друзей заначки, хоббит с удивлением узрился на  своих друзей.
Их головы  были выбриты наголо. Вокруг по  всей комнате были  разбросаны  их
нечесаные  патлы, служившие гномам  прической.  Переведя  осовелый взгляд на
Рогволда, счастливо храпевшего  под кроватью, он заметил в его  руке  хитрый
механизм, удивительно напоминавший  ему машинку для стрижки овец, которую он
прихватил  на  память, покидая  родные  пенаты. Сколько  соседских овец  он,
бывало,  обстриг  наголо  своей  машинкой и продал за полцены на  ежедневной
ярмарке заезжим  купцам и  туристам. Он в  изумлении почесал себя в  области
затылка и с ужасом обнаружил, что постригли наголо не только гномов.
     -  А-А-А-А-А!!! -  заорал  он, бросаясь к зеркалу.  Ему  вдруг пришло в
голову,  что  звук  асфальтового катка, ездившего  по  его  голове  во  сне,
удивительно напомнил ему звуки, издаваемые машинкой для стрижки овец.
     -  А-А-А-А-А!!! -  заорали гномы, разбуженные  криком хоббита, уставясь
друг на друга.
     - М-а-а-лчать! - проорал, вылезая из-под кровати Рогволд.  -  Равняйсь,
смирно!  -  продолжал  командовать  он.  -  Вы  временно  зачислены  мной  в
регулярные  войска  королевства.   Поэтому  я,   очень  растроганный   вашим
подарком... - он произнес  слово "подарком" таким тоном, словно ему подарили
на день рождения биде, о чем Фолко немедленно шепнул Торину.
     - Он произнес слово "подарком" таким тоном, словно ему подарили на день
рождения биде, - шепнул хоббит на ухо Торину.
     -  Не шептаться! - взревел Рогволд. - Я решил оказать вам честь,  чтобы
вы  сэкономили  на парикмахерской, и  привел вас в  вид, подобающий солдатам
королевства.
     - Что-то я не помню, чтобы я видел где-нибудь лысых солдат в армии, - с
ненавистью сообщил Торин.
     - Заткнуться, салаги!  Все  через это проходят, даже я! -  он попытался
пригладить свою  несуществующую шевелюру и, покраснев от злости, пообещал, -
Вы у меня еще погибнете геройской смертью!
     -  Не надо  было  отдавать ему  ключ! -  сокрушенно сказал  Малыш, дико
вращая глазами.
     При  слове  "ключ",  Рогволд  в  испуге  схватился за карман  на  своих
джинсах. При этом он повернулся боком к друзьям, и те увидели, что Маленький
Гном  приладил петли  и  замок  прямо  поверх джинсов.  В результате  этого,
следопыт  стал  напоминать  лысую  обезьяну,  с  той только разницей,  что у
обезьяны на заднице висит хвост  и нет  джинсов,  а у Рогволда висел замок и
рельефно выпирал стульчак с крышкой. Смотреть на  это не было никаких сил, и
поэтому  нестройная  шеренга из трех бойцов распалась.  Все трое катались по
полу от смеха, держась за животы.
     - Заткнуться!!! - из ушей лысого следопыта едва только дым не валил.
     Хоббит  от смеха вконец обессилел, и  стал держаться не  за живот, а за
задницу,  изображая Рогволда. Это вызвало новый  взрыв смеха,  от которого с
потолка чуть не упала люстра, а в дверь начали стучать, спрашивая, не клоуны
ли приехали.
     Злой как черт, следопыт выхватил свой верный "Смит и Вессон" и разрядил
в дверь несколько  зарядов. Вопросы о клоунах сразу прекратились. Вместо них
стали  доноситься  стоны умирающих. Это  несколько успокоило  Рогволда, и он
пошел добивать, в смысле помогать пострадавшим от несчастного случая, как он
объяснил сбежавшимся постояльцам:
     - Какое зверское самоубийство! - воскликнул он, увидев двух несчастных,
валявшихся в лужах собственной крови.
     - Ничего подобного! - вскричал один из  постояльцев. - Я видел, как они
подслушивали около своей двери  и  готов поклясться, что в  них стреляли  из
вашего номера.
     - Бах,  бах! - револьвер в руке Рогволда дернулся, словно живой. Буйный
постоялец схватился за живот, сказал "Ы-ы-ы", и  тихо сполз по двери  своего
номера.   -   Да  здесь  одни  самоубийцы!  -  вскричал  генерал-ефрейтор  и
вопросительно поглядел  на  собравшихся  незадачливых  постояльцев,  любящих
совать свой нос в чужие дела. Все собравшиеся дружно закивали, как китайский
болванчики, опасливо косясь на  большое дуло, из которого еще вился дымок. -
Все свободны,  -  сообщил следопыт, хмуро  посмотрев на  любопытных соседей,
после чего  принялся перезаряжать барабан револьвера. Спустя полсекунды всех
соседей как ветром сдуло.
     - Хватит смеяться! -  угрожающе  процедил следопыт, обратившись к нашим
незабвенным героям. Нам надо к  наместнику, чтобы  выдать все случившееся за
происки   неведомых   сил  или  что-то  в   этом  роде.  Нам  надо  получить
командировочные  и  новое задание,  -  добавил  он  и  засунул  в  рот  свою
неизменную жвачку.
     - Яволь, мон хенераль! - вскричал хоббит, услышав о командировочных.
     -  Какого хера, -  начал Торин, но  тут  до него дошло, что под  соусом
нового  задания можно будет направиться  в Морию и попытаться разбогатеть на
дневниках Нечестного Билла - Бо. - Идет!
     -  Давайте сначала пожрем! - предложил Маленький Гном, на лице которого
эта фраза была написана во всех подробностях.
     -  Ты,  лысая   башка,   сначала   получи  деньги   на  еду,  в  смысле
командировочные! - взревел недовольный генерал-ефрейтор, - Кормить тебя  все
равно, что деньги в дерьмо превращать! Это и к вам относится! - заорал он на
оскалившихся на шутку  друзей.  - Че скалитесь, лысые морды? Нам пора видеть
королевского наместника!
     Друзья дружным нестроевым шагом спустились вниз, после чего побрели  за
лысым  следопытом,  который поминутно оглядывался по сторонам и хватался  за
пистолет.  Висящий  сзади замок Рогволд прикрыл прихваченным  по  ошибке  из
прачечной  комнатки  длинным плащом.  Встречая  по  пути вооруженные патрули
стражников,  хоббит  и  гномы  не  раз спрашивали  себя, что  случилось,  но
поскольку  патрули  бежали в сторону гостиницы, а наши друзья направлялись в
сторону дворца  королевского наместника. Путь до него был неблизкий, поэтому
Рогволд, кутавшийся в капюшоне плаща всякий раз, когда стражники проносились
мимо  них,  улучил момент,  когда  на улицах  стало  пустынно и взмахом руки
остановил такси. За  рулем  сидел какой-то южанин,  по виду  сущий орк, а по
выговору сущий подонок.
     - Два счетчика, - процедил он, еле взглянув на наш квартет.
     - Неправильно!  -  ответил ему  следопыт, нацеливая дуло  револьвера  в
правый глаз шофера. - Будем считать, что у тебя на глаз села муха, сказал он
и ударил южанина в глаз рукояткой пистолета.
     - У-у-у! - захлебнулся  тот, выронив из руки обрез. - Я хотел  сказать,
что у меня как раз сегодня скидки.
     Наши  герои  принялись усаживаться в автомобиль,  выкрашенный бездумным
художником  в  бледно-серые (от  испарений забытого  в  спешке  при отъезде,
зеркала Галадрали) цвета Лориэнского леса.
     - У нас тоже сегодня скидки! Нас четверо,  а мест для пассажиров три, -
радостно констатировал Торин. - Малыш, ну-ка сделай ему скидку.
     - Выходи! -  подытожил Малыш,  скидывая  водителя  из  машины  вместе с
дверцей  машины, за  которую  он  держался. Спустя  полминуты,  на  мостовой
остался сидеть только растерянный донельзя  южанин.  Его разорванные карманы
являли всему  миру  о приключившемся с ним  несчастье, а второй  глаз, как и
первый, взывал о справедливости.
     Ну а  наши герои продолжали весело мчаться навстречу новым опасностям в
такси. За рулем сидел Фолко. И горе тем, кто не соблюдал поправки Нечестного
Билл - Бо в правила пешеходного движения, которая гласила "Когда я за рулем,
я всегда прав". Наш лысый хоббит выжимал из колымаги южанина все, что можно,
а его (тоже лысые) друзья весело исследовали внутренне убранство автомобиля,
проверяя,  не  завалялось ли  монеток внутри сидений, внутри спинок сидений,
под сидениями, на полу и  в  бардачке.  В  мгновение ока,  вся  внутренность
автомобиля была изрезана в лохмотья, а содержимое бардачка вытряхнуто вместе
с  дверкой. Все, что мешало друзьям, вылетало из открытых окошек автомобиля.
Не  прошло и  получаса  (Фолко примерно  двадцать минут  ездил по  кольцевой
дороге близ дворца наместника, пока, наконец, и до  него  не стало доходить,
что в пятидесятый раз подряд  лохмотья обивки и прочее  содержимое салона не
может  попадаться  по  пути,   как  случайное   совпадение),   как  колымага
остановилась близ блок - поста у  дворца  наместника. Навстречу машине вышел
огромный  пузан  с алебардой  в руках,  мундир  на котором не лопался только
потому,  что  для  пущей  убедительности,  был  перетянут  крест  -  накрест
пулеметными лентами.
     - Пароль! - потребовал он, нацеливая в лобовое стекло свою алебарду.
     - Пердис, старина!  - вскричал Рогволд, вываливаясь  из  машины. -  Как
давно мы с тобой не виделись!
     -  Кому  Пердис,  а  кому Пердиссимиус, -  недовольно  протянул  он.  -
Рогволд! - вскричал он, всмотревшись в лицо генерал - ефрейтора.  - Ублюдок!
Ты ли это! Ребята, арестовать их всех! - это он скомандовал двум стражникам,
игравшим  в караулке  блок  -  поста  в карты. Один из  них выскочил  раньше
другого,  а второй с криками, что  ему  прервали выигрышный расклад, с пикой
наперевес, принялся гоняться за первым.
     - Прекратить! Ублюдки мать вашу! Какого хера! Я сказал арестовать  этих
бомжей!
     Удивительно, но Рогволд и бровью не повел.
     - Это даже не смешно, Пердиссимиус. Мне сегодня назначено у наместника,
так  что  не  беспокойся, ему  все будет  доложено  о  порядках,  царящих на
последних рубежах охраны дворца, - зловеще пообещал он.
     - Но, но,  но, Рогволд,  старина,  я же пошутил! Ты что, мы  же с тобой
десять лет  в одном обозе груши  околачивали. Вы посмотрите на него, это мой
друг, Смурной  Пень,  - он  обратился к  двум солдатам, которые  при  первых
признаках перемены  настроения, вытянулись, как  будто проглотили  армейский
штык. При этом, они, однако, не перестали играть в карты.
     - Я, конечно,  не вспомню  о том,  что твои  подонки играют в карты  на
боевом посту,  если ты немедленно дашь мне позвонить в приемную. Тогда, быть
может,  я вспомню, сколько  груш  ты околачивал  и  когда, - он  высокомерно
задрал свой нос так, что его сомбреро свалилось с головы и изумленный Пердис
со своими солдатами,  узрили  лысую, как  небритая коленка  девушки  - орка,
голову следопыта.
     Это  так поразило пузатого начальника блок - поста, что  он  безропотно
отвел следопыта в караулку и оставил его там наедине.
     Наш генерал-ефрейтор сразу же наподдал по закрытой двери каблуком,  так
что, пузан, склонившийся к двери для подслушивания, присел с разбитым носом,
после чего, хмыкнул и набрал по телефону приемную.
     - Алле,  девушка,  - завопил  он  тоненьким  голоском в трубку.  -  Это
секретарша мистера Рогволда говорит. О, это  известный общественный деятель,
друг хоббитов и гномов, да. Он встречался с наместником на благотворительной
попойке,  -  он  зажал  трубку рукой  и  прочистил горло.  - Ой,  я  не  так
выразилась, - продолжал  он тоненьким голоском.  - Я, конечно, имела  в виду
бал, хотя не  знаю, чем они отличаются, ха-ха. Так вот, наместник  пригласил
мистера Рогволда к себе поговорить на важную  тему, это срочно. Запишите его
на прием, прямо  сейчас, лимузин мистера Рогволда уже в пути. Чао, крошка, -
прокричал он, бросив трубку и громко, смачно сплюнул.
     - Равняйсь, смирно,  тридцать отжиманий! - заявил Рогволд, появляясь из
дверей блок - поста. Из кармана у него  торчала срезанная телефонная трубка.
Стражники плюхнулись лицом в лужу и принялись отжиматься, пыхтя  как тазик с
водой на огне.
     - К тебе, Пердиссиум, это тоже  относится, - заявил Рогволд, предъявляя
свою бляху секретного агента.
     Пузатый  Пердис  испуганно  поглядел на генерал -  ефрейтора  и, выбрав
место посуше, тоже запыхтел, как остальные. Рогволд старательно досчитал  до
тридцати и,  убедившись,  что мундир у пузана лопнул  в двух - трех  местах,
поддал напоследок "старине" Пердису по заду мыском своего сапога, после чего
сел в машину.
     Генерал  -  ефрейтор так загордился, задрав свой заросший волосами нос,
что Торин стало тошно смотреть на него. Он высунулся в окно и, проезжая мимо
дышавшего изо  всех сил  и органов,  несчастного Пердиса, случайно  бросил в
непосредственной  близости   к  наиболее  пострадавшей  части   тела  пузана
непотушенный окурок.  Глядя на  вспыхнувший от воспламенившейся струи  газов
блок - пост, гном с друзьями быстро догадался, что имена в Средиземье просто
так не даются.
     - А  вы как  думали, противные читатели!  - заявил  гном, весело блестя
глазами.
     Поднявшаяся  суматоха  в  замке  наместника  позволила беспрепятственно
проникнуть  к  главному  крыльцу.  Под   крики  приговоренного  к  расстрелу
персонала блокпоста  во  главе  с Пердисом, наш, так сказать  квартет  важно
прошествовал по изъеденной  временем и  редкими  уборками  главной лестнице.
Ткнув в глаза швейцара вилкой из двух пальцев, Рогволд начисто отмел все его
возражения  относительно  возможности войти  вовнутрь.  Пока бедный  швейцар
кубарем катился по  ступенькам,  бесстрашные  герои наши  книги  одним махом
покрыли  расстояние  от  входной   двери   до  середины  холла,  после  чего
остановились, пораженные изумительной архитектурой, оформленной в эльфийском
стиле.  Огромные  кривоватые колонны, впихнутые, где надо и  не надо, весьма
эффектно смотрелись на фоне огромного портрета наместника  и удачно скрывали
недостатки  картины.  На  переднем  плане картины щеголял  наместник,  своим
одеянием  и  доспехами больше  всего  напоминавший  центрового американского
футбола,  причем  одевшего   под  спортивную  униформу  кавказскую  бурку  с
двухметровыми  плечами.   Даже  сквозь  редкое   забрало,  художник   весьма
достоверно ухитрился изобразить косоглазие первого лица Ануминнас - тауне, а
кричащие цвета одеяния делали похожим его на попугая Кешу из мультфильма. На
заднем  плане весьма грубо и примитивно была изображена карта Средиземья, на
которую падала  тень наместника.  Эта удивительно напоминала картину другого
художника,   называвшуюся  "Варвар-насильник  захватил  город  и   готовится
приступить к  самой своей ответственной части своего предназначения". На той
картине примерно все так же и было изображено, только вместо карты города  в
картине  фигурировала   обнаженная   девушка,  которой,  видимо  по  замыслу
художника, и надлежало, или подлежало, короче она возлежала в ожидании того,
чего  все  мы,  включая даже  наших пронырливых  читателей,  водящих  своими
кривыми пальцами  по  строчкам  книжки,  собственно и  ожидали  от  картины.
Кривоватые  колонны  в стиле  "а-ля Пизанская  башня" создавали неповторимое
впечатление,  что  косоглазый  наместник, воровато  выглядывая  из  зарослей
колонн, собирается  надругаться  над  всем  Средиземьем.  Это  так  поразило
гномов, что они  минут  десять  с изумлением  взирали  на  чудесную (с точки
зрения умалишенного) картину. При более пристальном взгляде, можно было даже
прочитать надпись внизу картины "Значение Наместника в  Средиземье,  а также
короля  (смотри в правый  верхний угол картины)". Углубленно изучая полотно,
можно было также найти на нем маленькую фигурку короля, одиноко бредущего по
дорогам Гондора.
     С большим трудом оторвавшись от созерцания, наша четверка поплелась  по
коридору в  поисках приемной. Нырнув в неповторимую мешанину колонн,  друзья
спустились  в  какое-то  подвальное  помещение, прошли  по  нему  в  длинный
коридор, который проходил  прямо через  женский туалет дворца,  и,  наконец,
нашли  начало винтовой лестницы,  через  каждые  пятьдесят ступенек  которой
стояли по  два  стражника в доспехах. Отличительной особенностью стражи были
их каски с крылышками, выполненные так, что походили на слоновьи уши. Издали
даже казалось, что на страже стоят маленькие слоняры в доспехах. Вдобавок ко
всему, кто-то в замке  страдал манией  протягивать  всевозможные веревочки и
пружины, причем  таким образом,  что  нерасторопный  и невнимательный турист
рисковал получить пробоину  в голове,  увечья в ребрах или, на худой  конец,
получить тройной перелом голени с вывихом стопы. Проносящиеся над головами у
наших героев огромные шарики - подшипники, падающие с потолка чугунные  гири
и гантели,  не давали расслабиться  ни  на  секунду.  Громкие  крики  других
посетителей раздавались все чаще и  чаще, видимо  наши герои  были близки  к
заветной  цели  -  приемной наместника.  Вскоре,  после  получаса блужданий,
Рогволд и его товарищи вышли к эскалатору, с  которого кубарем скатились два
посла  из  Дристании, не разглядевшие  натянутой на  уровне лодыжки  прочной
лески, и подвешенной чугунной  чушки,  об которую они  разбили себе лица.  С
громкими  воплями они отшатнулись назад и опробовали на себе все достоинства
угловатых ступенек эскалатора.
     - Пшли вон, -  вальяжно заявил  Торин,  носком своего  кованого  сапога
придавая послам дополнительное ускорение.
     - Ты что, это же послы! - воскликнул изумленный Фолко.
     - Не люблю конеложцев, - ответил Торин.
     Малыш согласно кивнул, но пинать несчастных не  стал.  Схватив обоих  в
охапку, он столкнул их в лестничный пролет, а Фолко вскричал им вослед:
     - Вы не Олмеры?
     С трудом поднявшись по эскалатору, который упрямо вез их назад, дружная
четверка ступила на пол приемной.
     -  Кто  последний?   -  осведомился  Рогволд,  окидывая  подозрительным
взглядом   троицу   посетителей,  безуспешно  пытавшихся   прорваться   мимо
секретарши в кабинет наместника.
     - Я! - заявил один из них, с ненавистью глядя на первых двух.
     Револьвер Рогволда выстрелил, словно сам собой. Последний  посетитель с
громким протяжным криком упал, забрызгивая своей кровью ковер в приемной.
     - Что вы делаете, негодяи! - вскричала секретарша. Как я теперь объясню
завхозу, почему мне надо отдавать ковер в химчистку.
     -  Кто  последний?  -  с  нажимом  в  голосе  повторил  Рогволд.  Гномы
мужественно ухмыльнулись и потянули из-за спины свои нехитрые топоры.  Фолко
для пущей  убедительности выпростал из-под плаща свой новый лук и прицелился
в секретаршу.
     -  Проходите,  - упавшим голосом  сказала секретарша, непокорная  прядь
волос которой, торчащая из-за правого  ушка,  оказалась пригвождена  стрелой
хоббита к стене - Фолко так и не научился сдерживать натянутую тетиву.
     -  Доложь,  что  мистер  Рогволд  готов  встретиться  с наместником,  -
посоветовал Торин секретарше.
     Недовольное бурчание двух  оставшихся  посетителей,  загородивших  вход
своими телами, быстро сменилось громкими воплями -  Торин и Малыш, угрожающе
взмахнули топорами, и пара ушей повалилась на пол.
     -  А-а-а-а, - с этими криками последняя  преграда пала перед друзьями в
оконный проем. Вслед за ними,  по  просьбе  секретарши,  последовало тело их
третьего сотоварища.
     - Мистер Рогволд, - пискнула секретарша и упала в обморок от ужаса.
     Наша четверка вошла в покои наместника.
     -  А, здгхавствуйте, здгхавствуйте, - поприветствовал друзей косоглазый
карлик в  шелковом френче  военного покроя. Висевший над огромным письменным
столом портрет не оставил никаких сомнений  в том, что перед  ними находился
гигант мысли, отец Ануминнасской демократии, двоюродный  брат короля, герцог
Тупорез Справедливый. - В каком полку служили?
     - Тридцать  девятый имени Чон Ду Хвана, - вытянулся в струнку генерал -
ефрейтор. - А это мои, гм, никчемные друзья, в смысле подчиненные. Но только
благодаря  им,  мы  можем  спасти  страну  и  Вашу  Светлость  от   грозящих
опасностей.
     - Пгхисаживайтесь, - предложил им наместник, показывая на стулья  возле
двери. Немедленно усевшиеся на  них гномы и хоббит тут же очутились на полу,
обнаружив, что стулья весьма искусно нарисованы  на стене. Лишь Рогволд и не
поддался  на эту шутку, поскольку был весьма наслышан об обычаях, царящих на
просторах дворца.
     - Я не  могу  сидеть в Вашем  присутствии, потому что  мне не позволяет
этого чувство уважения, - фальшиво заявил генерал - ефрейтор.
     - А я не могу сидеть, потому что стулья нарисованы, - проворчал хоббит,
и гномы с ним согласились.
     - Ну что же, тогда рассказывайте, - повелел наместник, приглаживая свою
сияющую в свете солнца лысину.
     - Все началось с того... - начал Рогволд.
     В  следующие полчаса генерал - ефрейтор рассказал такое,  что хоббиту и
гномам  показалось,  что  они  впервые  родились  на  свет, поскольку  такие
безумные  бредни,  высосанные  из  пальца  и  вчерашней  газеты,  можно было
рассказать  только под  воздействием волшебного напитка здравура,  тщательно
перегнанного из волшебной эльфийской пшеницы с  применением чудо - змеевика,
запатентованного в те незапамятные времена,  когда пятерка  магов, высланная
из  Валинора  за  подделку  денежных  знаков,  напилась  до  беспамятства  в
Вековечном  лесу,  простиравшемуся  тогда  от  Хоббитании  до  Дристании.  В
результате  двое  магов  заблудилось, а  оставшиеся  трое  соорудили  первый
действующий  образец. В  дальнейшем  право  использования  патента  чудесным
образом оказалось у Гэндальфа, а Саруман, оставшийся ни с чем, затаил злобу,
выплеснувшуюся во  время  войны  Кольца. Закончил Рогволд тем, что  высказал
предположение о грядущей войне.
     -  Ваша светлость,  - в комнату ворвалась дворцовая  стража во главе  с
начальником охраны, - Ангмар атаковал наши укрепления! Это война!
     - А  это  кто такие? -  удивленно  осведомился  начальник, увидев  нашу
дружную четверку.
     - Подонки! - завизжал наместник. - Как вы могли это допустить?
     -  Подонков   расстреляем,   больше  сюда   подобных  не   допустим,  -
извиняющимся тоном сказал начальник.
     -  Кгхетин,   это   наши  добровольные  разведчики,  секгхетная  служба
наместника, я имел в виду военачальников, которые пгхоспали все на свете!  Я
им покажу кузькину мать! Созвать весь  двор! Через десять минут в табуретном
зале я разберусь со всеми! - бушевал наместник. - Оставьте нас. - Охрану как
ветром сдуло.  -  Кстати,  найдите  мне  новую  секретаршу,  с  этой  можете
поступить  по  законам  военного  времени,  хе-хе.  -  За  дверью  раздались
радостные крики стражников и пронзительный визг секретарши.
     - Кгхепитесь! - продолжал тем временем наместник, положив руку на плечо
Рогволда. - Минас - Тирит нам  поможет. Генерал  - ефрейтор восторженно тряс
головой в  сомбреро. Фолко  и гномы с изумлением смотрели на наместника. Тот
своей  выправкой  ужасно  напоминал  всем  нашкодившего   мальчишку,  удачно
избежавшего наказания или свалившего вину на другого.
     -  Я счастлив, - патриотически  вытянулся следопыт. Гномы  тоже приняли
соответствующий  вид, делая вид, что ужасно польщены  оказываемым вниманием.
Один Фолко покачал головой и нагло сплюнул на паркет, растерев слюну  носком
своих туфель.
     -  Я назначаю вас своими  советниками по  делам  Ануминнас  -  тауна  в
Средиземье, - заявил наместник, пристально разглядывая наших героев косящими
в  разные  стороны глазами.  Впечатление было  незабываемое.  Он  смотрел на
Малыша и Торина одновременно, глаза в глаза.
     -  А  что  это  значит?   -   спросил  любознательный  Фолко.   Рогволд
незамедлительно наступил ему на ногу и, пока Фолко с воплями прыгал на одной
ножке, держась за отдавленную конечность, деловито разъяснил:
     - Это значит, что мы  можем  совать нос  во все дела,  которые,  как мы
посчитаем, относятся к делам Средиземья и поделимся этим с Наместником.
     Косоглазый карлик  в шелковом  френче  радостно закивал головой с таким
энтузиазмом,  словно  хотел, чтобы она  оторвалась,  как  перезревший  кочан
капусты.
     - Все  в табуретный зал! - заявил Наместник, выпроваживая наших героев.
- Проследите, чтобы они не чувствовали себя скованно, - прокричал напоследок
карлик своей охране.
     -  Пшли,  - прикладами автоматов  наших  героев вытолкали в  какой - то
потайной коридор,  из которого открывался интересный вид на ванные  комнаты,
посредством  волшебных  зеркал,  установленных  самим  Гэндальфом.  С  одной
стороны это были зеркала, с другой прозрачные оконные стекла.
     - Можно  я немножко  здесь посмотрю, -  попросил  Фолко,  увидев, что в
ванные комнаты вошла лихая парочка - главная фрейлина и квартирмейстер.
     - Ха-ха-ха, - раздался гогот охраны.
     - Этот  коридор называется  пыточным,  если хошь, оставайся, -  сообщил
начальник охраны.
     Фолко с  содроганием  уставился на дыбы, расположенные  прямо  напротив
чудо - зеркал.
     - Как-нибудь в следующий раз, - заявил он.
     - Он наступит раньше, чем ты думаешь,  - осклабился другой охранник.  -
Стоит вам, придуркам, опростоволоситься с каким-нибудь  поручением и кранты,
наш Наместник из вас чучело сделает и продаст в восковой музей для опытов.
     -  Мы с наместником большие друзья, - многозначительно ответил Фолко. -
Немало дел наш главарь Рогволд провернул с ним, когда был молодым.
     Стражники с испугом покосились на Рогволда.
     - Я и сейчас  еще молодой!  - заявил он, гордясь вниманием отупевших от
ежедневного ковырянья в носу стражников. - Глядите у меня! - пригрозил он.
     Начальник  патруля с  опаской посмотрел на  него, но решил сделать вид,
что не слышал этого.
     - Вы че,  не слышали,  глядите у него!  -  радостно подхватил  Фолко, и
наградил каждого из стражников смачным пинком. Торин с энтузиазмом подхватил
его почин, и так  пнул  начальника  патруля,  что  тот  ввинтился головой  в
очередную пыточную дыбу.
     - Ублюдки! Смотреть  в глаза! -  прошипел Малыш, очнувшись от спячки, и
занес свою ногу.
     Спустя еще  пять  минут,  стражники  во  главе  со своим начальником  с
громкими  криками  и  разорванными на задницах от постоянных  пинков штанах,
вбежала в тронный зал, крича что-то типа "а-а-а!".
     Своими  криками они  так перепугали спящих у дверей  охранников, что те
принялись стрелять направо и налево из автоматов калашникова.
     Очереди выкосили  большую часть  придворных, находившихся в зале,  лишь
чудом не задев наместника.
     - А-а-а-а-а-а-а-а! - визжал наместник, закрыв от страха глаза и заткнув
уши  пальцами. Вскоре  у проснувшихся  караульных кончились патроны,  и  они
притихли, оглядываясь по сторонам.
     - Ой, бля! - завыл один из них.
     - Это не я, - вторил ему другой. - Это все ты начал.
     - А, что, в чем дело?  - завопил наместник,  убедившись, что угроза его
жизни миновала. - Мерзавцы! Убили почти всех моих друзей! Где я теперь новых
найду! - продолжал орать на караульных наместник.
     - Ваше Превосходительство, мы живы! - заявили трое из лежавших на полу.
Мы заменим Вам наших товарищей.
     -  Это  хогхошо,  хогхошо, - покачивая головой обрадовался наместник. -
Все  мои оставшиеся в  живых дгхузья,  пройдите  в соседнюю комнату,  там мы
пгховедем важное совещание. - Поредевшая толпа придворных разделилась на два
потока  - первый  друзья  наместника, вторые -  его  слуги. Первые прошли  в
соседний кабинет. Вслед за ними поплелся наместник.
     - Я сейчас, -  заявил Наместник, увидев  ошарашенные лица наших героев,
не  знающих, куда им податься.  С этими словами  Наместник выудил из кармана
динамитную шашку и, прикурив от нее, зашвырнул  в соседний кабинет со своими
друзьями, после чего крепко прикрыл дверь.
     - Бух! Бах! Ба-бах! - раздался грохот взрыва.
     - В наше вгхемя так тгхудно найти хогхоших дгхузей, - заявил Наместник,
виновато оправдываясь перед остолбеневшими друзьями.
     - Хотел бы я знать, как он обращается со своими  родственниками, тещей,
например, - заявил Фолко Торину. Все согласно закивали.
     -  Что  вы там шепчетесь? - подозрительно осведомился Наместник, косясь
на хоббита.
     -  Он сказал, Ваше Превосходительство, что, видя, как Вы обращаетесь со
своими друзьями, хотел бы увидеть, как Вы обращаетесь со  своими  врагами, -
нашелся Рогволд и незаметно пнул хоббита, чтобы тот поклонился.
     -  У  вас будет  отличный  шанс  это  увидеть, -  небрежно  бросил  Его
Превосходительство. -  На войне  с Ангмагхом.  Назначаю вас  ко  всему еще и
гхегулигховщиками движения войск на  поле битвы. Будете махать  флажками под
носом у непгхиятельских снайпегхов.
     - Поздравляем,  - заявил  один из  придворных,  как  оказалось  министр
Арнора по производству  льда  на Северном полюсе. - Это  великая  честь  для
таких выскочек, как вы.
     -  Молдухлен,  ты опять  пристаешь к моим верным друзьям, - нетерпеливо
бросил  наместник.  -  Гляди,  вот  назначу тебя  послом  в  Ангмагх  вместо
покойного  Разгвозда,  почувствуешь на  своей  шкуре,  каково  это,  служить
наместнику, сидя на колу.
     -  Ваше Превосходительство,  вспомните о значении производства  льда на
Северном полюсе! - воскликнул испуганный Мордухрен. - Оно без меня умрет!
     -  Ваше превосходительство, но  как  можно производить лед  на Северном
полюсе? -  мстительно спросил Рогволд. - Там он производится без помощи  рук
человека. К тому же, кому его продавать?
     - Молчи, необразованный штырь ходячий! - воскликнул Мордухрен. - Что ты
понимаешь в экономике!
     - Он гхуководит пгхоизводством гхедкого вида льда - желтого, а пгходает
его    средиземским    эскимосам,    -     снисходительно    объяснил    Его
Превосходительство.
     - Хорошее дело, черт возьми! - воскликнул Торин. - Сдается мне он еще и
коричневый лед производит.
     - Это страшная тайна! - заявил Мордухрен. - Замолчите!
     -Заткнись,  Молдухлен,  ты  мне  уже  надоел,  -  раздраженно  вскричал
наместник. - Назначаю тебя полководцем в этой битве. Пгхоиггхаешь,  отправлю
послом к олкам, они, говорят, послов любят, кхе-кхе, жагхеных.
     - Смилуйтесь,  Ваше  Превосходительство! -- возопил Мордухлен. Я хорошо
управляю экономикой на северном полюсе, сидя здесь, гм, впрочем это не имеет
значения, но  я не  полководец!  Вы не можете  разбрасываться своими верными
слугами!
     - Ты пгхав, Молдухлен,  поэтому,  назначаю тебя своим длугом, - сообщил
наместник, позевывая. --  Надеюсь, что длуг из тебя  будет  получше, чем мои
прежние длузья,  - развел руками  наместник. -- А вы,  длузья  мои, -  холод
продрал Фолко при этих словах, - пока свободны,  как только алмия  выступит,
вас известят. Пока живите спокойно мигхной  жизнью, - в это время, пришедший
в себя Мордухрен что-то зашептал на ухо наместнику. - Хотя нет, ни хлена!
     Храбрый хоббит  при этих словах зажмурил глаза и весь сжался в ожидании
града пуль из автоматов охранников.
     - Что ты там  Молдухлен, говорил мне о неполядках в Молии? -- продолжал
карлик во френче, с наслаждением наблюдая, как позеленевший Рогволд с трудом
держался на  ногах и не  падал только  потому, что за его  спиной спрятались
Малыш и  Торин, прикрываясь  им словно щитом. -- Ну вот  и  отлично, за один
день это  будет  уже тгхетье  назначение для вас, -  обрадовал  наших друзей
наместник. -- Такой потлясающей кальелы не было ни у кого со времен Великого
Когхоля. -- Я  назначаю Вас на  службу в  отляд спецназначения! - скрипучий,
писклявый  голос карлика торжественно зазвенел под сводами табуретного зала.
-- Главным будешь ты, - он ткнул дымящейся трубкой в  грудь Рогволда. - Ваша
задача лазведать,  почему из Молии  сбежали  все  гномы, почему обанкротился
Молийский Банк и  почему у Булатино такой длинный нос! Ха-ха, про Булатино я
пошутил, - закудахтал наместник.
     -  Ваше превосходительство! --  взмолился  Рогволд.  --  А где  я  могу
увидеть моих подчиненных, в смысле моих бойцов?
     - Вы и есть бойцы спецотляда!  -- горделиво ответил наместник. -- Более
того,  я лазлешаю  наблать в ваш  отляд десятка два-тли  опытных  бойцов (из
числа отбывающих наказания в нашей тюльме). -- Лошадей и пловиант получите у
Молдухлена. --  И не  вздумайте меня обманывать!  --  его противный  голосок
вновь  зазвенел в  ушах наших героев. --  Вы получите  фотоаппалат и  должны
будете принести мне фотоглафии с места событий, в смысле лазведки. -- Впелед
огхлы,  я велю в вас! -- с этими словами  наместник  повернул  наших  героев
лицом к дверям тронного зала и  самолично  отвесил каждому  "на  счастье" по
смачному пинку своими коваными сапогами.
     Почесывая больное место, наши герои поплелись вниз по лестнице.
     -  А  суточные  когда?  -- с  этими  словами Рогволд  вновь  ринулся  в
табуретный  зал,  невзирая  на  лязганье  затворов  охранников.  Спустя  еще
полминуты он вылетел оттуда с еще большей скоростью, чем влетел. На его лице
сияла глупая, смущенная  улыбка, на заднице красовался след ноги Мордухрена,
под   глазом   алел   свежеполученный   синяк.  Но  друзей   гораздо  больше
заинтересовал   небольшой  мешочек,   который  сжимали   скрюченные   пальцы
следопыта.  Тот  приятно  звякнул,  когда  генерал-ефрейтор  с  достоинством
поднялся с пола.
     -  Ему-то что,  у него  на  заднице  стульчак! -- шепнул Фолко, все еще
растирая ушибленное место.
     -  Слышь, командир, а суточные  где?  -- возмутился  Торин, увидев, что
Рогволд  намеревается  спрятать  мешочек подальше от любопытных  глаз  наших
героев.
     -  Но-но, без рук, гном порхатый! -- высказался следопыт, увидев ручища
Малыша,  тянущиеся к его  мешочку. -- Я сказал  ручонки шаловливые убери! --
заорал он на Малыша. Тот засопел и оглянулся в поисках поддержки на Торина.
     - Здесь все наши деньги  на провиант, суточные и патроны! -- воскликнул
Рогволд. - К тому же, не забывайте, мы сейчас идем  в тюрьму  набирать ребят
для нашей зондеркоманды!
     - Гони денег,  жадная дылда! -- заорал на  следопыта Торин. --  А  то я
тебе, пока спишь такой замок на жопу навешу, даже слово-заклинание "друг" не
откроет!
     Проходившие мимо придворные с удивлением оглядывались на спорщиков.
     - Че уставились, давно по рылу не получали? --  решил вставить словечко
Малыш. Стайку придворных как ветром сдуло.
     - Ну  ладно,  ладно,  -  сдался  следопыт,  развязывая  мешочек. --  Не
больно-то  я  испугался, -  заявил  он, отсыпая  нашим героям  по  несколько
монеток.
     -  Сыпь  побольше, -  предложил хоббит,  но  тут уж Рогволд  не стерпел
такого от существа, почти в два раза ниже его.
     - Я  тебя  щас, мохнатые ноги - жопа, в тюрьме обменяю на  кого-нибудь,
которого ждет виселица, он согласится и на меньшее!
     У Фолко на глазах навернулись слезы.
     -  И  чего я полез в большую  жизнь? --  спрашивал  он себя. -- Жил  бы
сейчас  припеваючи,  тратил  бы  дядюшкины  денежки, бегал бы  на сеновал  к
Миллисенте, и стриг бы розы на соседских участках.
     - Гляди, Рогволд,  вот наступит старость, выпадут у тебя все зубки, так
я  тебе  сухари  с  орехами  пришлю  на рождество!  --  пообещал  хоббит,  с
ненавистью глядя на следопыта.
     -  А  ну, равняйсь,  смирно, подпрыгнуть  на  месте, сделать шпагат,  -
командирским  голосом скомандовал  Рогволд. --  Я  вам покажу,  как  меня не
слушаться. Если задание не будет выполнено, вас всех расстреляют, ублюдки!
     - Ну хватит,  -  возмущенным голосом  заявил  хоббит,  ноги  которого в
шпагате разъехались в разные стороны так, что он не мог подняться с пола. --
Мы все-таки вместе  прошли через столько  трудностей, можно было бы уж вести
себя по-товарищески.
     - Угу, - пыхтя заявили Малыш с Торином,  также неудачно распластавшиеся
на полу.
     -  Ну хорошо,  - примирительно сказал Рогволд. --  Пойдем, наберем себе
новых друзей.
     -  А  как мы  с  ними,  друзьями, будем  поступать? --  поинтересовался
хоббит.
     - Наверное, также, как и  наместник со  своими, - предположил Малыш,  с
трудом поднимаясь после раскорячки на шпагате.
     - Забудьте про свои идиотские шуточки! -- снова  заорал Рогволд. -- Эти
друзья нам сейчас на вес золота! Вы что думаете, нас в Мории курорт ждет?
     - Я думаю, что знаток звериных троп, ведущих на места случек и водопоя,
в этот раз прав, - заявил Торин, тяжело вздыхая.
     -  Ну ладно, а пока пошли, пожрем что-нибудь, - предложил хозяйственный
хоббит. -- Я так давно не жрал!
     Все с ним согласились.
     Вечером,  спустя три  часа  наши  герои заплетающимися ногами плелись в
направлении тюрьмы.
     - Ты  опять убил трактирщика!  --  укорял Малыша Торин. -- Так  нельзя,
скоро пивных не останется.
     - Он сам виноват, все подначивал меня, что  если подбросит шляпу,  то я
не смогу ее разрубить топором. Ну я и разрубил.
     - Но он  же ее не успел снять! --  продолжал укорять  маленького  гнома
Торин.
     - Рядовой Малыш,  в условиях  военного  времени  ваш проступок  достоин
смерти, но учитывая, что нам не пришлось платить за выпитое и  съеденное, то
я  никому  не  расскажу, - тоже  заплетающимся  языком, сообщил  Рогволд. --
Кстати, а вот и тюрьма.
     - Кстати, а вот и Мордухрен, - заявил  хоббит, увидев скрюченную фигуру
военачальника, прогуливавшегося около ворот.
     -  Ах  вы  ублюдки!  --  завопил  он, едва только  узрел  нашу  честную
компанию. -- Я тут уже три часа торчу! Да я вас нахер, щас посажу!
     -  Не  пыли, бык, рога пострадают, -  рассудительно заявил  хоббит.  --
Остынь баклан, а то отпрессуем.
     - Чего? -- удивился Мордухрен.
     - Редиска, волк  позорный, я тебе покажу как парням на тики-так башлять
не давать! -- доходчиво разъяснил хоббит.
     -  Если  ты наш засадишь, завтра  тебе наместник кол в задницу засадит,
потому что ты прервал важную, - Рогволд сделал многозначительную паузу и, не
удержавшись, икнул, - важную и секретную операцию!
     -  Что  вы  себе  позволяете!  --  вскричал  Мордухрен.  От  гнева  его
некрасивое  лицо  раскраснелось,  создавая  впечатление  готовой  немедленно
лопнуть красной помидор.
     - Ты че, чушпан, за кого мотаешься? -- притянул его за грудки Малыш. --
Че, не видишь  у Рогволда  в руках значок генерал - ефрейтора? Гляди у меня,
падла  недобитая,  уши  в  стручок  вздую,  будешь всю  жизнь  на  лекарства
работать! - пообещал маленький гном.
     -  Отпусти его,  -  дождавшись,  пока руки Малыша не придушат  немножко
несчастного  Мордухрена,  заявил Торин.  Он  ведь  тоже на нашей стороне,  к
сожалению.
     -  А, а, а,  -- только и мог выдохнуть новый военачальник. -- Ребята, я
же не знал, что здесь интересы спецслужбы  короля  замешаны. Я  с секретными
службами не ссорюсь! Чего мне с ними делить. Извините, за усердие работал, в
смысле  на службе  наместника, - принялся  оправдываться Мордухрен.  Рогволд
довольно улыбнулся и похлопал военачальника. Тот  сразу обрадовался,  поняв,
что его больше не будут бить. Тут он правда ошибся.
     - Разберемся, братан!  -- с улыбкой добавил  Рогволд и,  оттянув колено
назад, со всей силы саданул им в пах Мордухрена.
     - Ы-ы-ы-ы! -- удивился тот, выпучив глаза, и сгибаясь пополам.
     - Хочешь  посмотреть мультики? -- перед выпученными глазами  Мордухрена
вырос хоббит и, не дожидаясь ответа, ткнул вилкой  из двух  пальцев в  глаза
новоиспеченного  военачальника. Разноцветные  круги -- последнее, что увидел
подлый карьерист перед тем, как потерять сознание от боли.
     Хоббит и  гном с уважением посмотрели  на  Рогволда. Тот, надувшись  от
гордости,  тут  же   решил  еще  больше  поднять  свой  авторитет  в  глазах
подчиненных и, порывшись в  карманах  лежавшего без сознания  военачальника,
выудил  свиток  с приказом  наместника о  наборе  в секретный отряд  любого,
изъявившего такое  желание  и праве  на расстрел  на  месте  любого, кто  не
согласится.
     - А ну открывайте,  а то я щас  все здесь разнесу! -- заорал следопыт и
принялся  нажимать  на  кнопку  у  ворот  тюрьмы.  --  Срочная   полицейская
необходимость,  приказ наместника,  воля  Валаров или  что-то  в этом  роде,
сильмариллы вам в жопу!
     Услышав такое витиеватое требование, стражник с испуга приоткрыл окошко
в воротах и поинтересовался:
     - А кто требует-то?
     -  Открывай, узнаешь! --  пообещал  генерал-ефрейтор.  --  Если  сей же
момент не откроешь, у меня есть права расстрелять любого, кто мне помешает!
     - А чем докажешь? - засомневался стражник.
     -  Посмотри-ка  на  этого   мерзавца,  -   предложил   Рогволд,   пиная
бесчувственного Мордухрена. -- Узнаешь? А ведь это первый  маршал Арнора! Он
посмел  приставать к нашей лошади и надругался над ней! -- сообщил следопыт.
-- Из-за него, ик-ик, - следопыт дыхнул спиртным перегаром в лицо стражника,
- Мы опоздали сюда на три часа!
     Стражник подумал и сообщил:
     - Пойду, разбужу начальство!
     -  Куда?  --  заорал  Рогволд.  --  А ну,  равняйсь,  смирно!  Тридцать
отжиманий, немедленно открыть дверь! А теперь зови свое начальство, охламон!
-- заявил Рогволд, когда испуганный  стражник открыл ворота.  -- Если  через
пять минут всех заключенных не выведут во двор, я вас всех пошлю служить  на
блок- пост в Дур -- Гулдуре!
     Стражник  вытянулся  в  струнку, отдал честь, едва  не выбив  себе глаз
указательным пальцем и,  щелкнув каблуками, поскакал наверх  по  ступенькам,
вереща от ужаса.
     Спустя минуту по ступенькам скатился начальник тюрьмы.
     - Какого  хера! -- заорал  он, появившись  перед нашими героями в одних
кальсонах и фуражке на небритой морде.
     - Именем наместника! -- заявил Рогволд и съездил начальнику  по  морде.
-- В каком виде встречаешь секретную службу короля, хам!
     - Я не знал! -- проблеял тот, прочтя только подпись наместника.
     - У меня  приказ набрать добровольцев  в отряд  смертников, чтобы взять
штурмом Морию! -- сообщил следопыт  и еще раз ударил  начальника тюрьмы,  на
этот раз в правый глаз. -- Могу взять любого, кого захочу! Может  мне и тебя
взять, морда небритая? -- прямо в ухо обладателю кальсонов завопил Рогволд.
     -  Нет!  Нет!  --  взмолился  тот  и  принялся  ползать   в  ногах.  --
Приказывайте, я все сделаю!
     - Чтоб через минуту все  заключенные стояли во дворе тюрьмы! -- завопил
Фолко, решивший также вставить слово.
     - Ты слышал? -- поинтересовался генерал - ефрейтор.
     - Да, да! -- небритая морда в фуражке закивала, как ванька -  встанька,
после чего все так же, на четвереньках, поскакала  наверх по лестнице. Через
минуту с лестницы кубарем скатилось десятка три субъектов в полосатых робах.
Вслед за ними спустились одетые с  иголочки начальник тюрьмы и стражник. Оба
за минуту успели  одеться в парадные мундиры  и побриться. Свежие порезы  от
бритвы живописно украшали толстую, обрюзгшую морду начальника, не лопавшуюся
на  первый  взгляд только потому, что ремешок  от  фуражки  был пропущен под
подбородком.
     Толпа заключенных недовольно шумела.
     - Какого хера! - слышалось то там и сям, словно эхо.
     - Опять какая-то шишка приперлась! - доносилось в ответ.
     - Опять напьются и облюют все, козлы! - слышалось отовсюду.
     -  А  ну  заткнуться,  подонки,  негодяи,  мерзавцы,  обезьяны  вшивые,
разгвоздяи несчастные,  полоумные маньяки, неудачники, скотоложцы!  -  выдал
гневную тираду  Рогволд. - Я  вам  покажу,  пидарасы,  как  за  спиной  меня
обзывать!  Я  не какой-то  там  педрила  из  министерства юстиции, я  совсем
другой! - заключенные примолкли с удивлением глядя на следопыта.  Тот словно
вырос из  темноты,  распахнув черный плащ  так, что на груди его стала видна
кипа  орденов,  купленных  по  случаю  на   дешевой  распродаже.  Его  голос
разносился над тюрьмой словно протяжный гудок паровоза. Следы времени на его
лице словно испарились. Фолко был готов поклясться, что перед ним стоит один
из тех сорви  - голов дунаданцев, прославившихся на все Средиземье  тем, что
спились  настолько,  что никто не  мог отличить  их  от бродяг,  коих немало
шлялось по всему Средиземью.
     Фолко  с  интересом  оглядел толпу заключенных.  С десяток с  небольшим
гномов   и  два  неполных   десятка   небритых  людей   осовело   оглядывали
"начальство".  Приглядевшись  повнимательнее,  хоббит  с удивлением  узнал в
гномах ту самую компанию,  которая  участвовала в разборках с горбуном и его
бандой в "Носках короля" на их с Торином стороне.
     -  Именем наместника короля,  великого  Фигомира  Денеторского, потомка
древнего рода  и  прочая,  прочая, прочая, -  начал читать  указ  наместника
Рогволд,  - на  территории Арнора вводится  чрезвычайное  военное положение!
Вас, в соответствии с ним, надлежит  немедленно повесить в назидание врагам,
и чтобы свои боялись! - толпа зашумела. - Молчать! Я еще не дочитал! Но, вам
всем,  ублюдкам,  дается  шанс  добыть  свое  помилование, вступив  в  отряд
спецназначения, которому предстоит выполнить секретную миссию!
     -  А в  чем  она  заключается? - поинтересовался один из гномов, теребя
свою слипшуюся бороденку.
     - Разведка Мории боем! - заявил Рогволд.
     - Не, че я там забыл, - загнусавил гном, кажется, это был Хорнбори.
     - Хорошо, - что-то пометил у себя  в блокноте  Рогволд. -  У тебя  есть
прекрасная  альтернатива - тебя  повесят при скоплении народа, будет  играть
духовой  оркестр, бить в барабаны, может,  даже,  группа  "На-на" приедет, -
насладившись   произведенным   эффектом,  генерал  -  ефрейтор   обвел  всех
заключенных довольным взглядом, и небрежно бросил, - Добровольцы есть?
     Спустя секунду, толпа заключенных, прорвав заграждение в виде стражника
и начальника тюрьмы, бросились к следопыту записываться в отряд.
     - А  говорят,  все смелые  герои все  уехали  на  Запад,  в  Валинор, -
мечтательно произнес Фолко.
     - Братаны! - встрепенулся Малыш. - Это ж я, Малыш Строри! Узнаете меня?
А это Торин, мы  с  ним не  один золотой  потратили  в  пивных,  сражаясь за
Средиземье!
     Гномы радостно окружили Малыша и Торина и принялись их бить.
     - Это вам за то, что вас  не забрали вместе с нами в Пригорье! - вопили
они. - Это  вам за то, что не внесли за нас залог, а это за то, что  втянули
нас в опасный поход, где всех нас убьют!
     - Пустите, идиоты! -  первым  не  выдержал Торин. -  Там,  в хранилищах
Морийского Банка остался мифрил! Но,  мы,  тангары,  конечно же, идем  не за
ним,  а для того, чтобы  выполнить  опасную миссию, от которой,  может быть,
зависит судьба Средиземья! Что наши жизни по сравнению с мифрилом, то  есть,
я хотел сказать по сравнению с судьбой  Средиземья! Кто-то опять раскачивает
мир!
     Гномы  тут  же  перестали бить  обоих  гномов и  принялись  восторженно
внимать оратору.
     - Пусть  эльфы с  ними разбираются, - заявил один из  гномов, как позже
узнал  Фолко,  некий  Хадобрад  Тупое  Кайло, нам  нечего делить  с  людьми,
особенно мифрил!
     Гномы согласно закивали.
     -  Вы неправильно мыслите, тангары, - не согласился с ними  Торин.  - Я
что-то не слыхивал, чтобы гномы научились выращивать  под  землей  еду. Куда
нам без людей, а все прекрасное в этом мире, а  именно, эротические журналы,
выпускаются эльфами!  Куда нам без них! И чтоб больше Хадобрад,  я не слышал
от тебя таких речей, а не то, - Торин не договорил, и выпростал из-за пазухи
тяжелый  обрез  арбалета  и  многозначительно  разрядил  арбалетный  болт  в
Хадобрада.  Тот  со звуком  лопнувшего  шарика  зашатался и рухнул, лицом  в
землю.
     -  Да  простят меня мои братья, - заявил Торин, шаркая ножкой,  -  Но в
нашем  отряде большой  конкурс на место,  к  тому же, помнится в трактире он
наступил мне на ногу и не извинился.
     Гномы с одобрением  посмотрели  на своего сотоварища.  Не впервой гномы
выясняли  отношения  между  собой,  еще  со  времен  Моргота  все  обитатели
Средиземья зачитывались  интересной  книжкой  про  четверку  гномов:  Орина,
Потрина, Аморина и их друга  Дарнарина, которые подружились друг с другом на
дуэли между  собой, и от  их  проделок пострадало  немало орков, а начальник
орочьей   гвардии   Саурон,  который  в   пору   властвования   Моргота   по
совместительству  занимал пост  первого  министра Мордора,  стал их  злейшим
врагом.
     В  это же  время,  пока Торин  вербовал гномов, занимаясь  пропагандой,
Рогволд  точно  так же, или  примерно  так  же,  проповедовал  среди людских
наемников.  Фолко  с интересом  вглядывался  в просветлевшие  (от 200  грамм
сорокаградусного здравура - средство пропаганды по-Рогволдовски) лица людей,
готовых разорвать любого, кто станет у них на пути.
     - Веди нас, Рогволд! - кричали люди.
     - Веди нас, Торин! - тут же отозвались гномы.
     В конце концов, Рогволд построил зеков  колоннами  и, заперев в камерах
начальника тюрьмы, стражника  и  бесчувственного  Мордухрена,  повел  их  на
склады наместника вооружаться провиантом и оружием.
     Спустя двадцать минут Рогволд хлопнул себя по лбу.
     -  Забыл! Надо  было  на прощание Мордухрену льда  в  задницу засунуть,
чтобы больше не хвалился своей работой!
     -  Зато я не  забыл,  - сообщил радостный хоббит. -  Я  ему в рот  влил
касторку,  пока  он лежал,  а  штаны намертво  заклеил военным  пластырем, -
сообщил он.
     -  Молодец! - просветлел  Рогволд,  но  тут  же  опомнился. - Маленький
распиздяй! Так вот кто мне голову военным пластырем в трактире замотал!
     - Это  не  я,  это трактирщик,  а  пластырь мне подкинул! -  выкрутился
Фолко. - И вообще, что это за жуткие обвинения? Мы, хоббиты, мирный народец,
никого не трогаем, - при этих словах  пальцы хоббита сжались в подобие вилки
из двух пальцев.
     Рогволд невольно отодвинулся  и, положив руку на кобуру с  револьвером,
храбро ответил, глядя на хоббита сверху вниз:
     - Ты мне лапшу на  уши  не  вешай, маленький подлюга!  Я уверен,  что и
стульчак от унитаза твоих  рук работа! Я о  тебе позабочусь,  в Морию первым
полезешь!
     При  этих словах  весь отряд расхохотался, глядя на  выпирающие  из-под
джинсов контуры стульчака с висячим замком.
     Пальцы  Фолко  разжались,  он  гордо пожал плечами и,  подождав,  когда
следопыт отвернулся, свирепо зыркая на свой отряд, показал ему вслед язык.
     Как и  следовало ожидать, из Рогволда командир  оказался никакой,  даже
еще хуже.
     - Даже еще хуже!  - заявил Фолко Торину. Тот с ним  согласился. Рогволд
ухитрился завести ночью отряд  к заброшенным складам на окраине  Ануминнаса.
Заброшенные  склады  были названы так из-за  того,  что рядом  располагалась
гигантская свалка,  превратившаяся  за  последние  триста лет  в  еще  более
гигантскую  по размерам  помойку. Свалка-помойка  опоясала  склады  тремя, а
местами и  четырьмя неприступными кольцами. Каким  образом Рогволд ухитрился
ночью провести их  к складам сквозь груды параши, нечистот, пищевых и других
отходов, да так, что  никто не запачкался, не понял никто.  Запах,  витавший
внутри помойных колец заставлял слезиться глаза, дымиться уши и зажимать нос
рукой, вдыхая воздух через рот.  Как отряд  заночевал, не  чувствуя  запаха,
тоже не понял никто. Зато теперь, когда не осталось никого, кто бы по дороге
к складским воротам не вляпался  в  кучу-другую нечистот, каждый посчитал за
свой долг высказать свое мнение о своем начальнике.
     - Иван Сусанин, блин! - возмутился Малыш.
     - Следопыт, мать его! -- поддержали его другие гномы.
     -  Унитазник  хренов! -- добавил Фолко и тут же спрятался  за  широкими
спинами своих новых друзей.
     - Что?  -- возмутился  Рогволд. --  Бунт на корабле? Не потерплю!  -- с
этими  словами, генерал-ефрейтор  выудил  из кобуры свой страшный заржавелый
револьвер и принялся  пристально высматривать недовольных. -- Это все враги!
-  со страшным надрывом в голосе,  наконец, изволил сообщить  следопыт. -- А
сейчас мы  запасемся провиантом, этим займутся люди, а гномы проложат дорогу
сквозь  мусорные  кучи.  МОЛЧАТЬ!  Я  ТАК  СКАЗАЛ!  --  заорал  он,  услышав
недовольный ропот. Делайте  что хотите, но чтобы завтра мы тронулись в путь.
НЕ ЗНАЮ! КАК ХОТИТЕ! -- снова заорал  доблестный следопыт. --  Вы в армии, а
не в приюте  для бездомных  сирот-попрошаек. Вы  думаете, наместник выплатил
нам  суточные  за  красивые глазки?  Расчистить проход это одно  из  заданий
спецотряда, вот у  меня и подряд от наместника  имеется! Все! Запомните,  не
выполните задание, ужин на вас готовить не будут.
     Гномы  недовольно заворчали,  но затем похватали  лопаты,  и  принялись
копать.
     -  Мохноногий  ублюдок!  --  заорал  Рогволд,  увидевший  прикорнувшего
хоббита, с интересом наблюдавшего за тяжелым трудом своих друзей  гномов. --
Тебя это тоже касается!
     - Но толку от меня мало, - запротестовал Фолко. -- Каждая лопата ростом
выше меня, а ковш лопаты для меня как сиденье.
     -  Если  бы каждый маленький говнюк работал лопатой,  говна было  бы на
свете  гораздо   меньше!   --  следопыт   поучительно  поднял  свой   кривой
указательный палец.
     - А почему дылды, в смысле люди не работают?  -- возмутился  хоббит. --
Дерьма от них гораздо больше.
     - Молчать! Люди  все находятся в заградотряде, охраняя вас от врага! --
ответил Рогволд, делая  страшное лицо.  А ты, маленький  подлец наказан! Два
наряда вне очереди! Чтобы всем приготовил ужин!
     Довольный  хоббит  постарался  быстро стереть  улыбку  со своего  лица,
поскольку заниматься приготовлением пищи было гораздо  приятнее, чем убирать
последствия приема пищи, да еще неизвестно чьи.
     Скорчив   зверскую  морду,   Фолко  принялся  хозяйствовать.  Следопыт,
поверив, что  это занятие  доставляет Фолко  ужасные мучения,  как настоящий
командир, принялся третировать свой мини - заградотряд, состоящий сплошь  из
таких  же,  как  и Рогволд  бродяг  с красными  от  чрезмерного употребления
здравура,  носами. Проявив  удивительную  расторопность при взломе складских
ворот, некоторые  из  них  с  большой  сноровкой, приличествующей разве  что
коту-маньяку,  попавшего  в  питомник хороших манер для  породистых кошечек,
принялись набивать карманы и  рюкзаки всевозможными вещами. Рогволд подождал
с часок-другой,  пока его подчиненные не опустошили склады  настолько, что в
них  не  осталось даже  сломанной спички и заставил провести инвентаризацию.
Подчиненные, среди которых больше всего выделялся молодой Пертольд по кличке
Клопорез и старый Сдрун по прозвищу Устрица, громко возмутились.
     -  Мало того, что не на чем все вывозить, так  еще все и  переписывать,
какого хера! -- возмущались они.
     Рогволд  вновь продемонстрировал всем  свой ржавый револьвер  с большим
дулом и настоял на своем.
     - Если не нравиться, можете обжаловать свое помилование и вас вздернут,
подонки, обезьяны, кайлом вас  так  - перетак! А  Сдрун и Пертольд перепишут
еще и все свои спички поштучно!
     Дружный стон заставил следопыта удивиться.
     - Вы что писать не умеете?
     - НЕТ! -- хором подтвердили все.
     - Стыдитесь!  -- возвысил Голос генерал -- ефрейтор. -- Даже гномы и то
умеют писать!
     - Не-а, - сообщил Малыш,  швыряя очередную порцию  дерьма через  головы
заградотряда. -- Мы писать не умеем, только читать! С этими словами,  липкий
комок оторвался во время полета от неприятной кучки и угодил одному из людей
в глаз. Тот с проклятиями  выхватил кривой ржавый нож и двинулся было искать
обидчика, но, увидев массивную тушу Маленького гнома, возвышавшегося над ним
как врач-маньяк-гинеколог над очередной своей жертвой, тут же передумал.
     - Птичка,  - криво  улыбнулся он,  объясняя  своим друзьям  и  отошел в
сторону.
     Весь вечер  прошел в неутомимых  и безуспешных попытках гномов победить
мусор, а  также в криках пойманного Фолко кролика, с которого сдирали шкурку
и коптили над  костром,  причем заживо. В конце концов, чтобы  избавиться от
страданий,  Фолко милосердно заткнул себе в  уши  вату и  продолжил готовить
ужин.
     В это же самое время Рогволд продолжал вести работу по снабжению отряда
и перераспределению складского имущества и  провианта.  Как  оказалось,  все
члены  заградотряда  были  такими  же следопытами  и охотниками,  как  и сам
Рогволд.  За  решетку они угодили за различные мелкие  правонарушения, такие
как: ограбления поездов, убийства шерифов  и браконьерство  в  особо крупных
масштабах, например, поставки бивней элефантов.
     Утро  следующего  дня  отряд  встретил  внезапным пробуждением от  трех
громких взрывов. Что-то  склизкое, липкое и вонючее просвистело после взрыва
над головами спящих. Небольшие комки мусора, большую часть которого занимало
догадайтесь - что (именно оно, родимое!), обрушились на спящих, заляпав лица
спящих донельзя.
     - Тревога! -- вскричал один из охотников,  рослый Сфинкстер, выхватывая
из-за плеча кривую сабельку.  Выхватывая ее, он нечаянно задел ею ухо своего
сотоварища  Смелобега.  Ухо  несчастного  повалилось  к  ногам  потрясенного
Рогволда.    Крики    Смелобега   разорвали   тишину.   Началось   настоящее
столпотворение. Бойцы выхватывали оружие, полагая, что очутились в окружении
врагов. Раненые и убитые валились наземь один за другим.
     - Прекратить!  -- завопил генерал-ефрейтор,  уткнувшись  лицом в грязь.
Опытный  воин заградбитв залег  сразу, опасаясь стрел, как только ухо  упало
ему под  ноги.  Поняв,  что  это всего  лишь ложная тревога, командир отряда
быстро  навел порядок среди живых. На месте  остались лежать трое охотников,
павшие от неосторожных рук своих сотоварищей, размахавшихся спросонья острым
холодным  оружием. Еще  пятеро, в том числе и Смелобег, корчились от боли  в
грязи. Среди гномов потерь  не было вовсе. Гномы так и не проснулись, сладко
храпя во сне как ни в чем не бывало.
     -  Да,  хорошенькая боеготовность  у нашего  отряда,  -  подумал  вслух
хоббит.
     - Заткнись, маленький негодяй, - раздраженно отозвался следопыт. -- Что
произошло? -- оглядевшись, Рогволд увидел бредущих Торина и Малыша, на лицах
которых  сияли радостные улыбки.  - Че  лыбетесь,  -  возмутился  генерал  -
ефрейтор. - Глядя  на вас, можно было подумать, что вы только что избавились
от геморроя.
     - Ну, мы это, нашли динамит, подложили, закопали и подожгли, - объяснил
Торин. -- Проход сквозь мусорные кольца открыт!
     - Так  это  что,  вы  кучу  дерьма  взрывом  разбросали?  --  ужаснулся
генерал-ефрейтор.
     - Ну да, три кучи как ветром сдуло, - осклабился Маленький гном.  -- Аж
за горизонт улетело!
     - Е - мое, черный ворон с перцем в жопе! -- вскричал ловчий, потерявший
на время дар речи.
     - Ого! -- с уважением подумал  хоббит, оценивший витиеватый оборот речи
следопыта. -- Надо запомнить, поможет в бою.
     -- Да тут  вокруг крестьяне живут! Вы что натворили, гномы порхатые! --
генерал-ефрейтор  схватился  за голову.  -- Из этих деревень  идут  поставки
продуктов в столицу! Если наместник узнает,  нас всех заставят  все  языками
вылизать.
     Торин и Строри понурили головы.
     Отряд  охотников,  уразумев, что  именно  оба гнома  являются  причиной
гибели их трех сотоварищей, пришли в неистовство.
     - Расстрелять  их! -- заорал Пертольд и  тут  же  заткнулся. Это Фолко,
разобравшись в  ситуации, запустил скатанным  комком дерьма в рот Пертольда.
-- А, гм, блю-блю-блю! -- захрипел тот.
     -  Срань подземная, - взвизгнул старый Сдрун,  так громко, что  лопнула
резинка,  поддерживавшая ветхие штаны  старого  следопыта. --  Толку  от вас
никакого!
     - Ты че, старый  гондон, на кого бочку катишь, - вступился за товарищей
Дори  по  прозвищу  Драконий   помет.  --  Гляди  у  меня,  -  пригрозил  он
придурковатому охотнику, поддерживавшему свои  спавшие  штаны обеими руками.
-- В бою посмотрим, от кого из нас толку больше!
     -  Отставить!  --  зычно  гаркнул  Рогволд и  смачно сплюнул  на  носок
нечищеных сапог  Мухотраха,  одного из  самых буйных и  невоспитанных бойцов
заградотряда.  --   Каждый  должен  заниматься   своим  делом!  Авангард  --
наступать,  заградотряд --  не  давать отступить  авангарду! -- принявшемуся
было возмущаться Мухотраху, он  уронил  на ногу котелок  с горячим  супом из
погибшего мучительной смертью храбрых кролика.
     - А-а-а! -- завопил тот. -- Горячо!
     - Наш завтрак! -- завопил Фолко.
     Невинная  выходка  генерал - ефрейтора немедленно разрядила обстановку.
Охотники тут же нашли повод  и причину найти себе  важное занятие, такое как
глажение  шнурков  на  ботинках  в  походных  условиях  или глажение  штанов
походным  раскаленным утюгом на  своем  сотоварище, с которым делили  вместе
хлеб и кров.
     -  Выступаем через  час! --  заявил Рогволд.  --  Всем быть  готовыми к
неожиданностям!
     На самом  деле отряд  тронулся только  спустя  три  часа.  Это  Рогволд
умудрился затерять  куда-то  ключик  от своего  стульчака и  битых  два часа
оглашал окрестности жалобным  воем шакала, страдающего от запора. Еще час он
вдохновенно, распевая  песни на всю округу, радовался тому что  нашел ключ и
делал то, для чего он искал ключ.
     То и  дело сверяясь с походным "атласом начинающего следопыта", генерал
-- ефрейтор повел отряд сквозь  образованный  Торином и  Малышом  с  помощью
энного количества динамита, проход, не забыв сфотографироваться напоследок.
     -  С  каждого будет  вычтено  по  три медных  монетки  за  изготовление
волшебных фотографий! --  заявил,  окончательно придя  в хорошее настроение,
главный   следопыт.  Гул   возмущения   он  подавил  сразу   же,   пригрозив
сфотографировать тех, кто возмущался, еще разок.
     Отряд продолжал двигаться  запутанными  тропами  вперед. Внезапно перед
ними возник противный старикашка с повязкой, как у душмана.
     -  Не ходите в Морию,  не советую! -- с этими словами он  сделал руками
какие-то пассы, больше всего походившие на неприличный жест. Ехавший впереди
всех  Рогволд вылетел из седла. Противный старикашка заранее натянул  тонкую
леску  на уровне  груди всадника.  -- Глядите  у  меня! -  проскрипел  он  и
погрозив кулачком,  громко испортил воздух,  после чего  исчез за  ближайшим
деревом.
     -  Старая  развалина!  -- с  ненавистью в  голосе, выругался  следопыт,
поднимаясь с земли.
     Все  это  отнюдь  не  улучшило  настроение  бойцов  отряда. Со  страхом
оглядываясь назад и  в стороны,  бесстрашные воины, тем не менее, продолжали
свой путь.
     Спустя два дня, изрядно поплутав  по местности, изголодавшись  так, что
по  ночам  воровали  друг  у  друга  провизию,  бойцы  спецотряда,  наконец,
оказались на проселочной дороге.
     - Мы здесь уже вчера  проходили!  --  радостно сообщил Дурин,  дородный
пузатый гном. Он  и еще один  гном,  Глумлин, были  единственными  в  отряде
морийскими гномами. -- Эту жвачку я специально прилепил вчера на дерево!
     - Заткнись! -- уныло  посоветовал генерал  -- ефрейтор. -- Мы все время
движемся кратчайшей дорогой!
     В последнее утверждение не поверил никто, даже он сам.
     - Предлагаю  разделиться! --  заявил  Глумлин.  Мы поедем  напрямик  по
проселочной дороге, а  наш командир  в сопровождении спецгруппы, направиться
по "прямой" дороге.
     Авторитет  следопыта настолько  упал за  последний  день, когда кто-то,
вероятно  шкодливый  старичок,  облегчился в  общий котел с  похлебкой,  что
большинство спецотряда согласно хрюкнуло и помчалось сквозь заросли напрямик
своей  судьбе.   Генерал-ефрейтор  настолько  напился   этой   ночью,  найдя
нетронутую фляжку здравура, что забыл поставить на ночь часовых.
     Подняв голову, старый охотник с удивлением и  радостью, увидел, что  не
все  его покинули. Торин и Малыш вместе с хоббитом следовали  за ним  словно
собачонки. Слеза умиления выкатилась из глаза полоумного следопыта.
     Неправильно   поняв  Рогволда,  хоббит   выразил  общее  мнение   своих
сотоварищей гномов.
     - Нас не проведешь штучками - дрючками! Если ты намереваешься смыться с
нашими  суточными,  то  ты  еще тупее,  чем я думал.  - Давай,  гони монеты,
командир, а то я дальше не ездок, да!
     Привычно наглая морда хоббита и презрительная интонация, с которой  тот
обычно  разговаривал со всеми,  быстро  вернули Рогволда к действительности.
Пробурчав что-то типа  "мохноногий подлюга", старый ловчий направил лошадь в
галоп.  Наша  троица,  трясшаяся на толстых, явно страдавших  от  переедания
пони, устремилась вслед за ним.
     - Интересно,  что  ждет  нас  в Мории?  - с  тревогой спросил хоббит  у
Торина.
     - Мория! -  нараспев повторил Торин и на его  некрасивом лице появилась
настолько глупая улыбка, что Фолко, едва взглянув  на него, чуть не  вылетел
из своего седла.
     - Мория! - мечтательно  пробурчал Малыш  и тут  его  пони, окончательно
надорвавшись  от непосильной ноши, издох прямо на  скаку, начав крениться  в
грязную  лужу. - А-а-а! -  возмутился  маленький  гном  и со  всего  размаха
плюхнулся в лужу. Брызги разлетелись  во все стороны,  испачкав появившегося
из-за придорожного камня того самого шкодливого старичка.
     -  Опять   вы!   -  возмутился  он,  глядя  на   забрызганную,   рубаху
неопределенно серого цвета. - Тотоша, фас!  - сказанул он и  вновь спрятался
за придорожным камнем.
     Почти тотчас же, из лужи, в которой барахтался маленький гном, вынырнул
огромный аллигатор в кепочке и повязанной на шее салфеткой.
     -  Тотоша  ням-ням!   -  сообщил  он  Малышу  и  бросился  на  него  со
стремительностью  больного  недержанием, завидевшего  в  пределах  видимости
дверь туалета.
     - Помогите! - завопил маленький гном, бултыхаясь в луже.
     Аллигатор приблизился к нему в один момент и широко раскрыл пасть.
     - Фу! - простонал Малыш, ощутив  страшный смрад. -  Эй, ты, в  кепочке!
Зубы  мыть надо! - заявил Малыш и, засучив  рукава сам направился в середину
лужи. - Ну, ничего, я тебе их щас начищу! - пообещал он аллигатору.
     Убедившись, что Малыш разберется сам, друзья, при виде Тотоши покрывшие
расстояние в две сотни метров, спокойно тронулись дальше.
     Спустя два часа хоббит забеспокоился о своем сотоварище.
     - Он  взял  мою любимую  финку!  На  рукоятке голая баба  нарисована. -
Сообщил он. - Где я еще такую найду!
     - Ничего с ним не случится, - пожал плечами Торин. - Вот увидите!
     Рогволд молча с ним согласился.
     Дорога петляла  и  вилась  между  большими  навозными холмами. Это  был
верный  признак  того,  что  вблизи находится какая-то деревня, о чем им  не
преминул сообщить  следопыт,  начавший  обретать свое  душевное  равновесие.
Завернув  за  очередной  пованивающий  холм,  наши смелые герои  оказались в
центре деревенских разборок. Примерно  с полсотни крестьян разбирались между
собой при помощи топоров, лопат, вил  и цепов для молотьбы пшеницы. Наиболее
продвинутые  и  цивилизованные из крестьян,  видимо,  деревенские  старосты,
глумились  друг   над  другом   с  помощью  старых,  давно  проржавевших   и
затупившихся мечей.
     Осознав, что скорее всего, озверевшие крестьяне разорвут их за компанию
со своими  менее умелыми собратьями, старый ловчий принял единственно верное
решение.
     -  Е-мое,  черный  ворон с перцем в жопе!  -  пронзительно завопил  он,
выстрелив  предварительно  в  воздух  из револьвера. -  Я  вам  покажу,  как
нарушать королевский эдикт о запрещении дуэлей! - продолжал орать он.
     -  Мы не  мушкетеры какие-нибудь, мы свои  права знаем!  -  насупившись
заявил один  из старост, одетый в  красную рубаху,  и вновь напал  на своего
противника. Все его соплеменники тут же последовали его примеру.
     - Я вам покажу! - разъярился Рогволд и, подняв  лошадь на дыбы, еще раз
выстрелил в воздух из револьвера.
     Совершенно случайно, в этот момент, солнце зашло за тучу. Вдруг,  стало
пасмурно и темно. Небо прочертила сверкающая линия и стремительно  коснулась
земли где-то за горизонтом.
     -  Небесный  огонь!  -  выдохнул  второй  староста,  на  теле  которого
красовалась желтая рубашка с оторванным в пылу сражения рукавом.
     - Он звезду с неба сбил! - завопил первый староста (видимо  дрались две
деревни. - Убейте его за это!
     -  Да, убейте его, а то так все звезды посшибает, проклятый колдун. Был
тут как-то один такой давным-давно, шалил все понемножку, дед рассказывал. А
звали его вроде, Гындальфой. Вы наверное, тоже такие  же негодяи и мерзавцы!
- заключил он. - Убьем их, а потом продолжим! - заявил он.
     -  Ой-ей-ей! - вскричал хоббит. -  Не  подходите ко мне!  Я бы на вашем
месте этого не делал!
     - Я секретный агент,  генерал  - ефрейтор заградотрядов Его величества,
командир  отряда спецназа!  -  продолжал кричать  Рогволд, надеясь устрашить
неразумных крестьян. - Я вас одной левой, кия-кия! - завизжал он.
     И только Торин молча нахлобучил на голову  шлем и выпростал из-за спины
огромный топор.
     - Рубили  мы орков  на  мясо, кровавая сеча была...  У  орков на  сотню
бойцов было лишь три топора. А гномы рубили, рубили, пощады не слышали слов.
С тех пор все вокруг говорили, что гномы упрямей ослов! - принялся  напевать
боевую песню храбрый гном, вращая топор вокруг предплечья своей правой руки.
     Несмотря  на устрашающую  песню,  волна  кольев, вил, лопат,  топоров и
просто дубин придвинулась еще ближе.  Еще секунда и от наших героев осталась
бы только  братская  могилка,  но  тут из  зарослей придорожного  кустарника
вывалился потерявшийся спецотряд.
     -  Че это  тут,  а? -  спросил Малыш, ухитрившийся  оказаться  во главе
войска.
     - Наших бьют! - пискнул хоббит.
     - Что?  -  грозный  рык двух  с  лишним  десятков  бойцов спецотряда  в
мгновение ока грянул в тыл  незадачливым крестьянам, сроду не  слыхивавшим о
тактике ведения сражений и об опасности ударов в спину.
     - А я че, я ниче, - как ни в чем не бывало, - заявил староста в красной
рубахе. - Я  всегда говорил,  что закон надо чтить! -  Не, мы с королевскими
войсками не ссоримся!
     -  Ну  да,  конечно,  согласен  с  тобой  Суттунг,  -   понурил  голову
желторубашечник. -- Ребята, я просто пошутил!
     -  Ха-ха!  --  обрадовался  Рогволд, подходя  к  старостам вплотную. --
Черный  ворон,  перец в  жопу!  -- заявил он  и  пнул  Суттунга по  коленной
чашечке.
     - Правильно! --  заявил  второй, шмыгая носом. --  Меня зовут бородатый
Эйрик, - он протянул руку.
     -  Рогволд,  генерал-ефрейтор, - заявил  следопыт, отводя колено назад.
Через  секунду тело бородатого Эйрика согнулось пополам, со  свистом выдыхая
воздух. -- Очень приятно!
     - Мне тоже! -- просипел Эйрик.
     - И мне тоже, - застонал Суттунг.
     - Вот и  ладушки! --  заявил  Рогволд, останавливая хоббита, который  с
криком "разберемся,  братан!" намеревался,  как  он позже  объяснил  старому
ловчему, "немножко  попинать этих  ублюдков для  острастки". -- А теперь,  я
проведу  расследование, -  заявил старый ловчий, напяливая идиотское кепи, и
закуривая  стибренную  во  время  своих  странствий  по  Средиземью  трубку.
Виновные будут наказаны, можете не сомневаться, - мрачно пообещал следопыт.
     - А че,  нельзя их просто порубать  на котлеты? -- спросил нетерпеливый
Глумлин, помахивая огромным блестящим топором.
     - Нет,  нельзя, надо  сначала  провести  следствие, вынести  приговор и
только потом,  когда прошение о помиловании будет  отклонено, а  неудачливый
адвокат сдерет  с приговоренного  последние деньги, вот тогда можно устроить
приговоренным побег и сделать из них лапшу, - важно  объяснил Торин. Гномы с
уважением внимали своему образованному товарищу.
     -  Как  вы посмели  чинить  тут  расправу?  --  напустился  на  старост
следопыт-- детектив, пуская клубы дыма прямо в лицо бородатому Эйрику.
     -  Кхе -- кхе,  - закашлялся Эйрик. -- Ну прямо как  тот, Гындальфа,  -
простонал он. Суттунг понимающе кивнул.
     - Ближе к делу,  баклан  беспредельный,  овца позорная, - быстро осадил
его Рогволд. -- Из-за чего у вас произошла ссора?
     - О, это длинная история, - вздохнули оба старосты.
     -  Ну  что  же,  продолжим  следствие  за  обеденным столом,  -  заявил
следопыт, многозначительно доставая свою большую ложку.
     Старосты  быстро смекнули, что к чему и  принялись наперебой приглашать
отряд отобедать именно в их деревне.
     - Кинем жребий, - решил следопыт. -- Монетку! --  повелительно приказал
генерал-ефрейтор. При этих словах он словно преобразился. Его сутулая осанка
вдруг  стала напоминать горделивую позу уездного  предводителя дворянства на
балу, где он отказался танцевать со старой стервой  -- устроительницей бала,
ищущей на  старости лет  приключений. Его слова живо напомнили  всем времена
трехсотлетней  давности, когда  таким же  тоном Саурон потребовал  волшебное
кольцо у хоббитов. Старосты засуетились. Каждый протянул непоколебимому, как
пень следопыту по горсти монет и купюр --  все  что нашлось  в  их карманах.
Воровато   оглядевшись  по  сторонам,   старый  ловчий   сгреб   все,  кроме
единственной монетки в свое идиотское кепи и подбросил  оставшуюся монетку в
воздух.  Жребий пал  на  деревню бородатого  Эйрика.  Лица  земляков  Эйрика
просветлели. Лица соплеменника Суттунга сразу же потухли.
     - Ребята  Суттунга  пообедают тоже, -  миролюбиво  приказал  генерал --
ефрейтор. С лицами бывших врагов произошла обратная метаморфоза.
     -  Эй,  а  финики будут? -- тут же встрял маленький гном.  --  Я  люблю
финики!
     В деревне всех встретили радужно,  особенно гномов. Женам давно надоели
собственные мужья, а также их любовники из  соседних деревень, поэтому можно
смело  утверждать, что такого приема  никто из бывших бродяг не видывал. Все
разбрелись  по  деревне  осматривать  единственную  достопримечательность --
женскую  баню.  Все,  кроме  наших  отчаянных  друзей  и несчастных мужиков-
жителей деревень.  Хоббит  и гномы  уж  очень хотели  покушать,  справедливо
полагая, что ни одна  юбка  от  них  ночью не  убежит, а вот бочка -- другая
самогонного здравура, вполне  может улетучиться, а Рогволд настолько вошел в
роль, что с важным видом принялся допрашивать обоих старост.
     -  В каком  полку служили?  --  заплетающимся  языком  в  очередной раз
повторил Рогволд.
     Очнувшийся после  очередного  стакана бородатый Эйрик поведал, наконец,
грустную историю двух деревень.
     -  Жили  мы дружно, душа в душу, -  начал  он, смахивая обильную слезу,
выступившую на глаза  после того  как  содержимое стакана  ударила  Эйрику в
голову. Ну  случались ссоры из-за того, что линчевали застуканных любовников
на месте, но это все в порядке культурного обмена, так сказать, однозначно!
     - Однозначно! -- поддержали все тост старосты.
     - Но вот завелся  у них в деревне,  - Эйрик ткнул  заскорузлым,  кривым
указательным пальцем в сторону дремавшего Суттунга, едва не выбив тому глаз,
-  Паршивый  старикашка.  Они  подобрали  его,  когда он  умирал от  голода.
Откормили и приветили. Он  им добром, значица, отплатил, начал предсказывать
судьбу, лечить скотину  после последствий скотоложества, - смущенно произнес
Эйрик.
     -  Это  все они!  --  очнулся Суттунг,  услышав последнее слово. --  На
секунду стадо нельзя оставить!
     - Но тут,  - как  ни в  чем не бывало, продолжал Эйрик,  -  Вдруг  беды
обрушились на нашу деревню.  Как только  благодаря  старикашке  --  колдуну,
Храпудуну  проклятому, так  его звали, дела в их деревне  улучшались, так  в
нашей ухудшались. --  У них рекордный урожай, а  у нас  кто  -- то  половину
хранилища  обчистил! У нас засуха, кто-то  запрудил речку,  трава не растет,
воды даже помыться нету, а они купаются в ней целыми днями -- у них там даже
озеро  образовалось.  Наконец,  все  мужики  уехали  в  Ануминнас  продавать
пшеницу, приезжают  обратно, а жены  все до одной  на  танцульки в  соседнюю
деревню убежали. Но мы  энто все терпели-терпели,  но  тут уж, не вытерпели,
пришли к Храпудуну пиздюлей вешать, а  он, собака  на нашу голову  проклятия
призвал. Испугались  мы  маленько, отправились  обратно, и  тут бац,  с неба
прилетает огромная  куча  говна и бац!  Все  хранилище с продуктами засыпано
так,  что  откапывать пришлось целый  день.  Тут уж мы не стерпели  и  пошли
разборки  чинить.  Нету  такого  закона,  чтобы говном  кидаться!  Нету!  --
поучительно заявил Эйрик и  в поисках поддержки оглянулся на своих земляков.
Те  согласно закивали, поглаживая нечесаные  бороды.  А продукты, итить твою
мать!  -  Эйрик  махнул  рукой. -  Вона,  все продукты,  включая  здравурный
перегонный аппарат загажены донельзя. Да  что там говорить, вона,  вы  же их
едите, чувствуете, наверное.
     После этих  слов наступила тишина. Хоббит робко через силу  улыбнулся и
положил недоеденную  лепешку  обратно.  В  заднем конце  стола  шумно блевал
Торин. Возникшую недомолвку прервал Рогволд.
     - Ну, вы их моете конечно, так ничего страшного.
     - Если  бы, - вздохнул один из земляков  Эйрика. - Воды  ж мало, мы  ее
только на самогон и пускаем.
     Спустя секунду, в  горнице разгорелся настоящий бой. Деревня Суттунга и
бойцы спецотряда, не сговариваясь, принялись бить радушных хозяев. В воздухе
замелькали кулаки,  кружки, тарелки. Со свистом  в стену вонзилось несколько
вилок. Пара ножей просвистела  в опасной близости от уха Фолко. Он оглянулся
и  заметил нехорошее  выражение на  лице  некоего  детины  из  Суттунговской
деревеньки.  При  следующем, особо  яростном  натиске, когда Малыш с Торином
похватали по  скамейке и принялись размахивать ими, словно это были хлопушки
для мух, детина вновь выпростал  свою руку из-под стола и в сторону  хоббита
полетел небольшой топорик для рубки мяса.
     - Прекратите! -  истошно заверещал  хоббит. - Первому, кто еще взмахнет
рукой, всажу стрелу! - Фолко сдернул из-за спины спасительный лук и, наложив
стрелу, нацелил  ее,  на всякий случай, на здоровенного детину. Однако хмель
немедленно дал о себе знать  и неловкие пальцы хоббита в очередной раз уже в
этой  книге,  не  удержали тетиву.  Коротко  пропев, стрела вонзилась в глаз
здоровенному  детине.  Тот  выронил  из  руки  кирпич  и  повалился  на пол.
Наступила тишина.
     - И правда, чего это мы, - коротко выдохнул Суттунг.
     -  Лиходейство какое-то!  - вздохнул  Эйрик, тупо  смотря на клок своей
бороды, валявший на полу и выдранный в гуще схватки кем-то из суттунговцев
     - Спасибо тебе,  брат хоббит, - поблагодарил он Фолко. - Если  б не ты,
дол смертоубийства б дошло.
     -  Да  уж!  -  согласился  Суттунг.  - И  действительно, Храпудун  этот
лиходейщик  натуральный! Опосля  того  случая  с проклятием,  исчез куда-то.
Хотели мы  порыться в его хибаре-то, - продолжал он, - Задолжал он многим-то
в деревне, - виновато объяснил он. - Так  ведь только порог переступили, как
с неба тоже куча говна  бац! Трое наших там до сих  пор  в  братском кургане
заживо похоронены. Никого ведь не уговоришь откапывать, тем более они всем в
долг  надавали,  ростовщиками были  в  деревне.  И,  эх, -  вздохнул  он.  -
Единственными кто  их  не оплакивал,  ну,  кроме еще  должников,  а  это вся
деревня, почитай, так  это их жены. В тот же вечер прибежали ко мне, чтобы я
их  официально  объявил  вдовами.  Я им говорю,  дерьмо, в  смысле  земля на
могилках  ваших  мужей  ищо  не  засохло,  а  вы  уж  норовите броситься под
кого-нибудь, Анны Каренины, иттить  вас! Всю ночь я их,  понимаешь, стыдил и
ругал.  А поутру говорю им всем, лимон, съеште, шалавы  позорные. Они мне, а
что это помогает? А я  им, не помогает, но уж довольные улыбки точно, говорю
сотрет.
     Вся  горница  разразилась таким  смехом,  что,  казалось  сейчас  крыша
слетит.  Отсмеявшись,  крестьяне и  Рогволд  заговорили о том, что  творится
вокруг.
     -  Что-то  неладно стало в последнее время,  - вздохнул  Эйрик. Людишки
нехорошие появились, грабят честной народ на больших и малых дорогах. Чудища
лесные появились. Говорят зубов немеряно, пасть что капкан на элефанта.
     - А,  я ему  зубы-то поотшибал,  - похвалился Малыш, вываливая из сумки
огромные зубы аллигатора. Приглядевшись повнимательнее к новой сумке Малыша,
хоббит был готов поклясться, что вот такую же кожу видел на злобном Тотоше.
     Все благоговейно уставились на Малыша.
     - Спасибо, вам  люди  добрые, гномы порх..., в смысле  тоже  добрые,  -
поблагодарил  от лица всех жителей бородатый  Эйрик. - Мы воочию  убедились,
что наместник не забывает навести порядок.
     - Ну так! - возгордился  пьяный Рогволд. - Это же,  -  он икнул, -  Наш
долг!
     - Ты уж  наведи порядок,  батюшка, -  обратился  Суттунг  к  генерал  -
ефрейтору.  Вона, в соседней деревне, слышали мы, пожар приключился, так вся
деревня в разбойники подалась.
     - Разберемся, братан! - завопил в ответ захмелевший хоббит. - Все будет
тип-топ!
     Гулянье продолжалось до утра, пока всех деревенских не сморил  глубокий
сон.
     -  Да,  крепкие  ребята попались,  -  с  уважением  промолвил  Рогволд,
выкидывая пустую бутылку  из-под снотворного. - Они еще полдня не проснутся,
как  пить дать. А ты, чего уставился,  полурослик хренов,  давай буди  всех,
запасемся провиантом, пока эти, - он пнул носком ноги бородатого Эйрика. Тот
промычал что-то в ответ но так и не проснулся. - Спят, - закончил Рогволд.
     Спустя  два часа,  когда всех  бойцов  спецотряда пробудили  ото  сна и
закончился сбор провианта, отряд тронулся  в  путь.  Напоследок хоббит успел
остричь бородатого Эйрика наголо и написать  на лысине химическим карандашом
"мэйд ин  Храпудун". Рогволд  же оставил  на воротах  письмо для деревенских
жителей, в котором  извинялся  за то, что им пришлось спешно  покинуть столь
гостеприимную деревню.
     - "Служба у наместника почетна, но требует от нас  готовности выступать
в  любой миг. Поступил  новый приказ и мы собрались в  дорогу. Зная о  вашей
щедрости, мы  позволили себе захватить на  память о вас немного провианта  и
пятьдесят литров здравура, коим  мы будем дезинфицировать  наши раны. Ведите
себя хорошо и будьте готовы к  тяжким испытаниям, которые  ждут нашу страну.
Как  только   разберемся  с   невзгодами  Средиземья,  обязательно   приедем
погостить.  Генерал   -  ефрейтор  заградотрядов  Его  Величества,  Командир
спецотряда по борьбе  с бандитизмом в Мории, Следопыт с большой  буквы и ваш
друг,  Рогволд,  сын  Мстара" -  так  заканчивалось  письмо, читая  которое,
плакали  все  женщины  деревни.  Мужчины, как  им  и полагалось, были  более
сдержанны, но тоже были огорчены  тем, что королевские военные уехали вместе
с пятьюдесятью  литрами самогонного здравура, не  попрощавшись, как минимум.
Их огорчение пропадало только тогда, когда они взирали на снующего туда-сюда
лысого Эйрика,  который, вооружившись до зубов, рыскал по  округе в  поисках
противного Храпудуна. Повод для насмешек не  пропадал еще долго,  даже когда
Эйрик начал носить кепи, оставленное в спешке Рогволдом.
     Еще неделя  блужданий  и отряд  вышел прямиком к Ануминнасу. Удивленный
больше всех Рогволд тут же сделал вид, что так и было задумано.
     - Надо доложиться наместнику, - заявил он и, запечатав на всякий случай
бочки с здравуром своей печатью, отправился с "докладом к наместнику".
     - Глядите у  меня,  никто не  должен знать  о том,  что мы  вернулись в
город! -  заявил он и  скрылся в дверях салуна "Шалун Наместник", известного
всем своими  разнузданными нравами,  а также тем, что  там изредка появлялся
сам Наместник со свежепридуманными плоскими остротами.
     Фолко, Торин и  Малыш вздохнули, пожали плечами и направились в сторону
ближайшей, но отнюдь не столь претенциозной таверны "Рожи и вельможи".
     -  Пива  и пожрать,  - заявил  маленький гном, притянув  трактирщика за
грудки.
     -  Малыш,  - решил  подзадорить  друга  хоббит.  -  Только этому ухо не
откусывай, он нам еще ничего плохого не сделал.
     -  Сей  момент, уважаемые!  - выдохнул тот, выпучив глаза от страха,  и
скрылся   за   занавеской.   Вскоре   оттуда   послышались   звуки   оплеух,
подзатыльников и  пинков. Спустя  еще минуту  с  кухни буквально  выпорхнула
смазливая официантка с многочисленными  следами мучной пятерни на заднице  и
на груди.
     -  Жить  хорошо! -  заявил  Малыш, мечтательно  щурясь  на  сцену,  где
грудастые танцовщицы исполняли  зажигательный танец  - "Эльфийская принцесса
на балу у орков".
     - Да, - согласился Торин.
     Фолко  уже и не  слышал. Он  весь ударился в  воспоминания.  Его  вдруг
охватили жуткие  сомнения, правильно ли он  поступил,  покинув дяденьку. Ему
вдруг  вспомнилась  Миллисента,  которую  он  за   день  до  отъезда  трижды
соблазнил, обещая  на ней жениться. - Прямо  как  Арагорн с Арвен, - подумал
он. Отвлекшись  на  секунду он  принялся  вслушиваться  в  чужие  разговоры,
которые кипели за соседними столиками. Фолко очень любил узнавать что-нибудь
про незнакомых людей, например номера их телефонов, имена их любовниц и жен,
изредка балуясь  тем, что сообщал  женам интимные  подробности того, где  их
благоверные провели  ночь и  с кем.  Но  в этот  раз  выбор был  небогат. За
столиком  слева  сидел толстый пузан, занятый только едой, а справа какой-то
старикашка  болтал  со  здоровым  детиной  в спортивном  костюме и  огромной
золотой цепью на шее.
     - Эльфы  - казлы! - горячась  утверждал  детина, размахивая здоровенной
пятерней, в которой держал недопитую бутылку.
     -  Не  могу согласиться с  тобой, мой уважаемый  друг,  -  ответствовал
старикашка. Эльфы вовсе не такие. Они  принесли в наш мир  здравур, Гэндальф
избавил нас от Саурона, - принялся перечислять старик.
     - Гэндальф -  кизлодда!  - взорвался  его собеседник. - Избавил, нечего
сказать.  Кольцо  всевластья  пропало  при невыясненных  обстоятельствах,  а
какой-то  бродяга  с  красным  носом  возглавил  королевство.  Наверняка  не
обошлось  без  руки  Гэндальфа.  А  кто  поручиться,  что  он   его  сам  не
прикарманил, дал Горлуму по кумполу,  сделал из него шашлык в жерле вулкана,
а полурослика пытками заставил молчать  обо всем. Доказательства?  - А где я
вас спрашиваю палец хоббита? Он его отрубил! -- взвизгнул тот.
     - Все было совсем не так! - возмутился его собеседник.
     -  А Боромир? - не сдавался  его собеседник. Единственный  был приятный
человек во всей их шайке, так его кто-то заманил в засаду и, для отвода глаз
истыкал стрелами! А кто поручиться, что стрелы были не эльфийскими?
     - Ты говоришь страшные вещи, - тяжело вздохнул старик. Когда ты впервые
появился у  меня маленьким мальчиком, мои волосы  еще были  черными.  Спустя
всего три дня они побелели. Ты с тех пор нисколько не изменился.
     - Клянусь Великой  Лестницей! - заявил тот. - На Востоке живут племена,
которые про эльфов и слыхом  не слыхивали, однако ж их напиток, водка, ничем
не хуже здравура. И Гэндальфа  там сроду  не  было, однако  ж  змеевик и там
есть. Они нам  только мешают жить,  эльфозы  гнутые! -  заявил  он. - Грядет
большая война, люди ропщут  против эльфов  и дряхлого короля. Мы  сменим эту
прогнившую  монархию на  пролетарское  государство! Ты  с  нами,  товарищ? -
обратился он с пламенной речью к старикашке.
     Ответить  тому не дали ввалившиеся в  таверну стражники.  При виде  их,
детина в спортивном костюме натянул на голову капюшон и углубился в изучение
написанного на этикетке бутылки из-под здравура.
     - Чей это там "Ниссан - Олмеро" стоит, - вопросил один из них.
     - Ну, мой, - собеседник старикашки  поднялся  из-за стола. -  А  в  чем
дело?
     - Пройдемте с нами,  - заявил второй  стражник и  встретился  глазами с
неизвестным.  - Олмер! -  вскричал  тот, хватаясь за рукоятку меча, и тут же
упал с ножом в горле. Вынырнувший откуда-то из зала горбун, в котором хоббит
узнал  Санделло,  тут  метнул второй  нож.  Второй  стражник,  чудом избежав
смерти, нож вонзился в висок проходившего мимо посетителя, пригнулся пытаясь
прикрыться от горбуна столом, обнажая клинок.
     - Бежим,  - выдохнул  Санделло.  Неизвестный Олмер, к которому стражник
неосторожно  повернулся  спиной,  немедля  обрушил  на  его  голову  тяжелую
табуретку и  выскочил  на улицу.  Горбун  последовал  вслед за  ним.  Вскоре
донесся звук мотора и, мимо  дверей трактира  промелькнул темно-синий силуэт
авто.
     - Так вот он,  какой,  Олмер! - прошептал хоббит, опускаясь обратно  на
табурет. - Такого убить это не бутер с маслом схавать, - вздохнул он.
     Торин услышав его слова  согласился. Он тоже,  как и  хоббит вскочил на
ноги при побеге Олмера, но все произошло слишком быстро.
     Оторопевший трактирщик бросился на улицу звать стражу.  Наши герои  тут
же воспользовались этим, чтобы не заплатить за выпивку и прошмыгнули наружу.
Слишком потрясенные, чтобы что-нибудь сказать, наши герои переводили дух.
     - Эй, смотри, это же тот старик, - воскликнул хоббит, узнав собеседника
Олмера.  Тот также,  как  и они, использовал отсутствие  трактирщика,  чтобы
ускользнуть из таверны. Вдобавок ко всему,  он прихватил с  собой небольшой,
но тяжелый бочонок с пивом и,  прижимая его к груди медленно плелся по улице
имени Смерти Третьего Назгула.
     Не сговариваясь, друзья двинулись вслед за ним.
     - Вам помочь? - участливо предложил хоббит.
     Старичок опасливо покосился на нашу троицу и, счел нужным не спорить.
     Маленький гном шутя закинул бочонок к себе  в котомку, и  наши знакомые
направились к жилищу старика.
     - Спасибо вам, нелюди добрые, - поблагодарил их старик.
     - Не за что, старикашка порхатый, - отозвались обиженные гномы.
     - Скажите, а кто Вы такой, - поинтересовался хоббит. Я так редко вижу и
слышу столь  благородную  речь, как у Вас сегодня в трактире. Какие обороты,
какой акцент! - Фолко  решил  польстить старикану,  чтобы втереться к нему в
доверие.
     - Я хронист Теофраст, - гордо ответил он. - И принимаю ваше  восхищение
как  должное,  ведь я выпускник  МУМУ (Минастиритского  Университета Молодых
Уникумов).
     - Да ну! - удивился хоббит. Это тот же самый, в котором учился Арагорн?
     - Да,  - голос хрониста  потеплел. - Когда  король пришел  к власти, он
создал  из школы,  где  учился МУМУ. Пришлось, правда, повесить  всех старых
преподавателей, как посмевших когда-то выгнать его  из школы в пятом классе,
но зато теперь, учиться там мечта каждого, - мечтательно заявил хронист.
     -  Да уж, -  сказал  хоббит усмехаясь,  - Теперь, небось  там никого не
выгоняют, вдруг королем станет.
     - Твои  слова, полурослик, не  лишены  смысла, ведь со времени, когда я
закончил  это  заведение, а это было  уж  лет тридцать  пять назад,  выгнали
только  одного ученика, и я слышал,  что  это  был именно Олмер, мой ученик.
Кстати, вы его знаете, видели в трактире.
     - Да-да, - обрадовался Фолко. - Расскажите о нем поподробнее.
     - В следующий раз,  друзья мои, в следующий раз. Мы в принципе, пришли,
-  заявил  старичок, намереваясь  прошмыгнуть внутрь  какого-то дома, закрыв
дверь перед носом наших любопытных друзей. Но расторопный Малыш вставил ногу
между дверью.
     - Эй, а пиво!  - окликнул его Малыш. - Мы думали щас разопьем с воблой,
- разочарованно протянул Малыш.
     - Я бы с радостью, но сейчас  не могу, в следующий раз. Пиво позвольте,
- защебетал старик, подпрыгивая от нетерпения вокруг маленького гнома.
     - Голуба, - прощебетал на  высоких  тонах  хоббит. Мы бы с  радостью  в
следующий раз,  но  не можем, так  что давай щас! А не то  мой друг Торин, -
хоббит показал пальцем назад, -  Все здесь разнесет нахрен, он с бодуна и не
на то способен.
     Старичок опасливо  оглядел  троицу,  затем  вздохнул  и, махнув  рукой,
сказал, - Хрен с вами, пошли.
     - Эй, а вобла у тебя есть? - поинтересовался Малыш.
     - Я думал у вас  есть, - возмутился старичок, пытаясь  захлопнуть дверь
но уже было поздно, туша Малыша заполнила проем. - Вобла моя, пиво тоже мое,
что за безобразие!
     - Не беспокойтесь, любезный Теофраст, в  следующий раз мы пригласим Вас
на  наши  деньги, - успокоил старичка хоббит,  срезая связку воблы, висевшую
прямо   в    прихожей.    На    шум    спустилась    молодая   девушка   лет
шестнадцати-восемнадцати со злыми глазами.
     - Опять с собутыльниками, старый хрен! - возмутилась она.
     -  Я не старый хрен,  я старый хронист,  - заявил  заплетающимся языком
старичок. - И ваще, цыц у меня, китайская дочь! Раком пополам согну!
     От  такого оборота  речи  все  онемели. Девушка недовольно  хмыкнула  и
скрылась вверх по лестнице, покачивая бедрами.
     -  Молодость надо  держать  в кулаке! - гордо пояснил  старичок. - А то
ноги на плечи положат!
     - Я  вообще-то не отказался бы! - мечтательно заявил хоббит, представив
ноги девушки на своих плечах.
     - А, даже и не мечтай, - сообщил старичок. -  Сатти безнадежно влюблена
в этого Олмера, папу его так!
     - Да кто он такой! - возмутился хоббит, сплевывая на пол.
     Старик провел друзей в свою комнату. И расставил старые немытые кружки.
     - Олмер  сызмальства не знал, кто его отец. Этого ему мать не говорила,
хранила какую-то тайну. Когда на смертном одре она открылась ему, а это было
за день до его поступления ко мне в ученики, то с ним  что-то произошло.  Он
вдруг  ожесточился и начал вести себя  как Юлий  Цезарь  в женской  бане.  В
первый же день он стибрил у двух моих клиентов  кошельки и, обчистив их, тут
же  положил на место. Я сам  бывший,  гм, впрочем это неважно, да, но какова
наглость! На следующий  день в  исправительной школе, куда  я  его сдал,  он
избил наставника по физической подготовке до  полусмерти, а вступившегося за
того директора школы он вытолкнул из окна третьего этажа. Сбежав оттуда,  он
вновь появился  у меня,  и принялся  выспрашивать  о всяких  полезных, с его
точки зрения вещах, а именно, как  сделать штамповальный аппарат, который бы
штамповал монеты, неотличимые  на первый  взгляд от  настоящих,  сколько лет
дают  за изнасилование, как попасть в рай, что будет если поджечь динамитную
шашку, а также  как сделать водяные знаки на фальшивых королевских грамотах.
Когда он подрос, он начал интересоваться и другими вещами,  такими как, куда
девается,  в смысле  сбывается,  краденое,  что  будет если отрубить  голову
королю. При этом он  отличался особой  жестокостью  к эльфам и тараканам. Не
один   эльф-одноклассник    глотнул   дихлофоса,   когда   маленький   Олмер
подкрадывался  сзади. С тех пор он вырос и стал порядочным человеком. У него
сейчас  порядочные долги, но он не  унывает. Сейчас он подался  в старатели,
ищет  золото.  К сожалению, у него, как я слышал нелады с  полицией с давних
времен,  когда  его  застали за тем,  что  он разрисовал волшебной  краской,
приобретенной  при  неизвестных  обстоятельствах, огромный  портрет  короля.
Сколько  затем  не трудились мойщики, смыть  волшебную краску не  удавалось.
Портрет пришлось заменить, а его посадить. Выйдя за  примерное поведение, он
тут  же испохабил  транспарант  "Эльфы - честь,  слава и  гордость  первой и
второй  эпохи"  надписями  что-то  типа  "Эльфы  -  казлы!"  и  "Гэндальф  -
кизлодда".  Во  второй  раз  его  поймать не удалось, поскольку  он сколотил
вокруг себя банду  отморозков  из степных кочевников. Их всех повесили, а он
ускользнул.  Затем  он  выбросил  из  головы  всю  эту чушь и  стал  честным
человеком, с  которым  можно  поговорить. Правда  изредка он позволяет  себе
разные излишества,  вроде тех, что выступая  на соревнованиях по стрельбе из
лука  вместе  с   неким  Санделло  насмерть  застрелили  своих  противников.
Благодаря  хитроумному  адвокату,  который  сослался  на  ошибки  в правилах
соревнований,  ему и здесь удалось  выпутаться. С тех  пор я  слышал, что он
стал  порядочным  человеком  и  ищет  следы  падения Небесного  огня. И  вот
сегодня,  я увидел его  вновь. Он  ничуть не изменился.  Его манеры, правда,
улучшились в лучшую сторону.
     - Это почему вы так думаете? - усомнился Торин.
     -  Ну, он раскроил второму стражнику  череп, но не перерезал ему горло,
как делал раньше, - объяснил Теофраст.
     - Да, он похоже,  вновь исправился и стал хорошим  человеком, - съязвил
хоббит, прихлебывая из  кружки.  - Ваши понятия напоминают мне одну матрону,
которая считала, что стоит только начать обращаться  с  уличными отморозками
поласковее и они сразу станут  хорошими и перестанут бить прохожих по голове
кирпичом.  Использовать резиновую дубинку, говорила  она,  гораздо гуманнее.
Заинтересовавшиеся  подростки  тут  же  испробовали на ней  ее  изобретение.
Полчаса  ее били  этой палкой,  но она  все еще была жива. Тогда ее насильно
перевели через улицу и оставили на лавочке около публичного дома для бомжей.
Тут уж даже такая стерва, как она не выдержала и испустила дух.
     -  Держу  пари, ее  звали Любелия Лякошель-Сумкинс, - продемонстрировал
знание  дневников Бильбо Торин. - А командовал  бандой небось  сам Фродо или
твой недостойный предок.
     - Почему это недостойный? - возмутился Фолко.
     -  Потому  что  не  хватило  ума выбить  себе грин-кард  в  Валинор,  -
ухмыльнулся Торин.
     - Чтоб  я  еще дал кому-нибудь  почитать дневники Бильбо! -  возмутился
Фолко.
     - Вы сказали  дневники Бильбо? - навострил уши Теофраст, вылакавший уже
четверть  бочонка, как минимум, за то время, пока наши  друзья разговаривали
между собой. - Ик-ик! Я  ушам свои не верю!  Это же величайшая мечта каждого
хрониста! Раритет! Умоляю! Дайте мне их прочитать!
     Фолко не умел отказывать старым хронистам. Он смущенно кивнул головой и
потянулся за истрепанной тетрадью.
     - О, какое счастье! - вскричал старый хронист. - Скажите, кого я должен
убить для вас, чтобы хоть немного оплатить это величайшее сокровище!
     - Вы не поняли,  - заявил Фолко. -  Я  вам  даю их только посмотреть, а
вовсе  не дарю. Ну  че, посмотрели? - хоббит повертел  в  руках  истрепанную
тетрадку и вновь спрятал ее в своем рюкзачке.
     На  лице у старого  Теофраста появилось  странное  выражение,  словно у
ребенка, которого жестоко обманули  родители, пообещав  коробку леденцов  за
примерное  поведение, а  потом съели их сами,  нагло  насмехаясь  над  своим
отпрыском.
     - Не печалься, друг Теофраст! -  попытался приободрить его хоббит. -  В
порядке исключения я готов продать тебе страницы две со скидкой.
     -  Но  лимиты   финансирования  нам  постоянно  урезают,  -   попытался
поторговаться  старый  мошенник. - И  выдают  крайне нерегулярно, а  хоббиты
такой благородный  народ, что конечно же согласятся  уступить мне дневники в
долг.
     -  О,  да,  мы  очень  благородные,  поэтому  мы  с  гномами,  согласны
переночевать у вас (чтобы не платить за гостиницу) сегодня, - заявил хоббит.
     Старик с готовностью согласился, если ему дадут почитать книгу ночью.
     Утро  следующего дня друзья  встретили в  голой  комнате, где из мебели
была только одна неприличная надпись на стене.
     Фолко удивленно  тер глаза,  расталкивая своих  друзей. Судя по  всему,
старый  хронист спешно  отбыл по  делам  королевства,  продав дом втридорога
одному полоумному южанину, который вскоре пришел с ротой стражников и выгнал
наших друзей в три шеи.
     Друзья надолго запомнили встречу со старым хронистом. У Фолко бесследно
пропали дневники, у Торина большие карманные часы с кукушкой, а у Малыша все
фамильное столовое серебро с инициалами Рогволда.
     - Не убивайся ты так, - попытался приободрить своего товарища Торин. --
Ведь Рогволд, все равно ничего не узнает!
     -  Да, всего лишь за две, нет за пять  бутылок пива,  Рогволд ничего не
узнает! -- присоединился к нему Фолко.
     - Это как это, вы че, меня заложите? -- удивился Строри.
     - Ага, - подтвердили Торин и Фолко.
     -  Как это низко, - оскорбился маленький гном в лучших  традициях Пьера
Безухова.
     - Почему низко, я на табуретку сяду! -- возразил хоббит.
     Злополучный  дом  Теофраста,  из  которого  их  выгнал южанин,  остался
позади.  Друзья,  приняв для  бодрости  в ближайшем  трактире с пяток кружек
пива, изрядно  развеселились и разрубили на спор все двери  в трактира одним
ударом  топора.  Последнюю  дверь Малыш развалил надвое вместе  с  хозяином,
который наивно заслонил ее своим телом. И вот теперь, маленький гном мучался
угрызениями совести.
     - Ну зачем я разрубил последнюю дверь! -- то и дело восклицал он. -- Ну
зачем?
     - Ну откуда  ты мог знать, что в дверь  вбит толстый гвоздь, - принялся
утешать его Торин. - Ну, подумаешь, выбоина на топоре.
     - Да, не переживай ты так, все равно сделанного не воротишь, потерянное
не вернешь, а разорванные, вернее разрубленные половинки трактирщика обратно
не склеишь! -- подбодрял его хоббит.
     - Спасибо! Большое спасибо!  -- с чувством воскликнул маленький гном. В
его  глазах показались слезы. -- Вы настоящие друзья! Вы вернули  мне веру в
жизнь!
     - Ничего, всегда обращайся, - сказал Торин и отвернулся, чтобы никто не
мог увидеть появившиеся слезы.
     Фолко  так  поразился   проявлению  сентиментальных   чувств  у   таких
толстокожих существ, как гномы, что тут же ущипнул себя. Убедившись, что все
происходит на  самом деле, он,  не теряя ни секунды, срезал у обоих кошельки
на память об этом случае. К месту размещения друзья прибыли молча, словно не
веря произошедшему. Каким-то шестым чувством, хоббит понял, что им еще долго
не придется жить обычной веселой жизнью. Будущее казалось темным и  мрачным,
настоящее  -- тревожным,  а прошлое  -- красивой сказкой, словом  как всегда
после тяжелого похмелья  и  мощной ликвидации похмелья новым запоем. К концу
их  пути  все настолько  растрогались,  а  пиво, вдобавок так  ударило  им в
голову, что им стало казаться, что все происходит во сне. Во сне на них орет
Рогволд,  лысость которого уже стала  достаточно  колючей,  как впрочем  и у
наших друзей. Во сне он приказывает им дыхнуть, и во сне же,  едва не падает
в  обморок  от  смрада  гномьих  глоток.  После этого,  во сне  же,  Рогволд
пригрозил  их  расстрелять и дать  сто нарядов не очереди, после чего сил  у
друзей не осталось и они, позевывая, повалились друг на друга.
     Первое, что они увидели на следующий день, так это взбешенного донельзя
Рогволда.
     -  Ублюдки!  Мерзавцы! Обезьяны!  Мало я вас воспитываю! -- бушевал он.
Ну, ничего! Вы у меня попляшете! Вы еще узнаете меня с плохой стороны!
     -  С  плохой, это сзади,  что  ли? -- удивился хоббит.  Так мы  все про
стульчак с крышкой  и  замком знаем. Кстати, очень удобная конструкция,  как
мне  кажется.  Даже если  во время  боя обделаешься от страха, то  никто  не
узнает. Правда немножко неприятно, так это можно поправить, смывной  бачок в
рюкзаке на спине носить.
     - ЗАТКНУТЬСЯ, МОХНОНОГИЙ УБЛЮДОК! --  взревел  генерал-ефрейтор. --  Вы
узнаете, что такое злить Рогволда, испытывать его терпение. Вам всем выдали,
кстати, обмундирование  на  складах. Так  вот,  вы его потеряли, или вернее,
наверняка  пропили! И  даже  ни разу не одели! Мало  того,  вы  несли тюки с
обмундированием на весь отряд! Вы пропили мундиры всего отряда!
     Да? -- удивились Торин с Малышом.
     -  Ну, это тот, большой  тюк на спине Малыша, который он сбросил, когда
понес бочонок для Теофраста, - объяснил хоббит.
     - Ага, они признались!  -- подпрыгнул на месте старый следопыт.  --  Вы
знаете,   что  случается   на   войне   с   солдатами,  если  они   потеряют
обмундирование!
     -  Так  точно,  знаем!  --  завопил  хоббит.  --  Если  солдат  потерял
обмундирование, то ему выдается новое!
     -  Тьфу! -- не нашелся что ответить  следопыт. -- С вами разговаривать,
только время терять!
     Фолко  и  Торин с  интересом  огляделись  вокруг.  Их  везли на обозной
телеге. Увидев  это, Малыш  тут  же  откинулся  обратно на  тюк  с  сеном  и
захрапел.
     - А  ну,  встать,  идти  пешком,  как  все, -  вновь  начал  разоряться
генерал-ефрейтор. -- Нехер свои задницы отлеживать, - грубо объяснил он.
     Хоббит и гномы с сожалением слезли с обоза и зашагали рядом.  Остальные
обозники,  включая  гномов  с  завистью  глядели  на  наших  друзей.  По  их
рассказам,  Рогволд  вчера  приперся  взмыленный,   как  конь-почтальон  при
последней стадии сахарного диабета и  заставил грузиться в  подводы, которые
пригнал  следопыт. Всю ночь отряд шагал  по направлению к Мории.  Все успели
здорово  вымотаться, невзирая  на то, что преодолели  за десять  часов всего
пару миль. Фолко под покровом темноты вновь влез на обозную телегу и зарылся
там с ног до головы. Так он проехал всю ночь, пока до этого не додумался сам
Рогволд и пришел в страшную ярость, обнаружив там хоббита.
     Шли дни.  Дорога  петляла  между  холмами.  Трижды  отряду  приходилось
сходить  с  наезженной  колеи.  Это  Рогволд,  благоразумно  решил  избежать
повторной слишком скорой, по его мнению, встречи с деревнями лысого Эйрика и
Суттунга.
     Казалось,  ветер  противно  дул  со  всех  сторон.  Ночной дождь  мерно
барабанил по парусиновой крыше  фургона. Но  заснуть хоббиту  не  удавалось,
рядом громко храпели его приятели Торин и Малыш.
     Третий день минул с той поры, когда отряд миновал окрестности  деревень
Эйрика  и Суттунга и десятый со  дня второго выезда из Ануминнаса. На душе у
хоббита  было как-то  особенно легко  и  ясно: вчера  он  вновь был назначен
поваром  отряда  и  изрядно  отожрался  втихомолку,  оставив  остальным  для
похлебки крохотный ломоть мяса. Памятуя  о  походах Нечестного Билла -- Бо и
Фродо,  он  каждый  день  записывал  все  случившееся,  включая  даже мелкие
пикировки  между  членами   отряда,  а  также  полезные   сведения,  которые
разбалтывались в  нетрезвом виде. Такими как номер  ячейки  сейфа, в котором
неосторожный Пертольд  хранил свои сбережения,  номер личного счета Сдруна и
где Глумлин  закопал парочку  бриллиантов,  спасаясь  от  преследовавшей его
полиции. Изредка он развлекался тем,  что писал  доносы на членов  отряда  и
подбрасывал  генерал  -  ефрейтору, словом  старался  быть  душой  общества,
развеивая скукоту.
     За  короткое  время в  пути, хоббит особенно хорошо успел  узнать своих
спутников. Безумного Дори, болтуна  Хорнбори он помнил  еще по пригорянскому
трактиру, остальных  узнал  в  дороге.  Вьярд был немного  трусоват, но свою
кличку "Смелый против раненых" оправдывал  на все сто. Он любил пиво  больше
Малыша, зато  оказался непревзойденным вруном по  части женщин; знал он и на
удивление  много  гномьих  народных  песен  (по  большей части неприличных).
Молодой  Скидульф по прозвищу  "Заноза в  дупе" впервые выбрался  за пределы
своих пещер,  из которых ему удалось сбежать  за три года до окончания срока
приговора по  делу  о  скотоложестве  со  смертельным  исходом.  Безусловным
авторитетом для него был Торин, которого  он  слушался во всем и на которого
пытался  походить.  Фолко показалось, что  он несколько робок, зато  силен и
безотказен в  работе, чем Торин вовсю пользовался, заставляя того делать всю
черную работу  во время своего дежурства. Три сородича Торина --  молчаливые
Грани,  Драни и  Срани -- редко  вступали в разговоры, предпочитая коротки и
недвусмысленные фразы типа "Жрать!" и "Пани,  дайте мне  первый класс".* Они
шли в Морию драться, чтобы завоевать себе свободу и прощение всех грехов.
     ________________________________________________________
     *  -  Фраза  взята   автором  из  бессмертной   книги  Ярослава  Гашека
"Похождения бравого солдата Швейка". Эту фразу  произнес  обер -  фельдкурат
Отток Кац, когда ехал в карете и вообразил, что находится в платном туалете.

     Балин, очень уродливый гном  средних  лет  с лиловой бородавкой на носу
был родом  из  Туманных  гор.  В противовес этой троице  напротив был  очень
разговорчивым   и   по   степени   словоизвержения  уступал  только   такому
непревзойденному мастеру  печатного  и  непечатного  слова, как  Хорнбори по
кличке "Словобол-Собеседник". Он часто рассказывал неправдоподобные  истории
про  эльфов,  высосанные, хоббит  был готов  в  этом поклясться,  из  пальца
(причем немытого!). Он также нарассказал Фолко множество историй  из гномьих
преданий, до тех  пор,  пока одну  из подобных  историй случайно  не услышал
Торин.  Он  принялся без объяснений бить Балина, крича  что-то, что  он  его
предупреждал и что из-за таких, как он, в Средиземье считают,  что от гномов
никакой  пользы,  кроме  удобрений  в  виде  содержимого подземных туалетов.
Однако, когда приходила его очередь рубить дрова или чистить котлы, он делал
это  так плохо,  что  за ним всегда  приходилось делать это по второму разу.
Земляк Балина, Строн слыл большим знатоком орочьих повадок, поскольку провел
в  их  концентрационном лагере пару лет. Он быстро сошелся  с  Малышом -- их
характеры были схожи:  оба веселые,  неунывающие,  только  Строн, как  понял
Фолко, умел смотреть и видеть глубже, чем Маленький гном, что впрочем было и
понятно, ведь Малыш был близорук, в чем впрочем, упорно не сознавался.
     К морийцам Глумлину и Дурину, Фолко присматривался  дольше других, ведь
они  лучше  других  должны  были знать, где  находятся  кладовые и  денежные
хранилища Морийского банка и  расспрашивал их больше других. Однако они мало
что могли, или же хотели рассказать о себе. Они покинули Казад - Дум задолго
до пугающих  событий, поскольку не вернули взятые  в банке кредиты.  Но зато
они хорошо помнили схему расположения  морийских  чертогов и особенно той их
части,  где располагались  публичные  дома.  Как-то ночью,  хоббиту  удалось
сныкать у  Дурина один  подобный справочник, в котором были  перечислены все
адреса злачных мест  Мории. Но  самое  главное, они  умели ориентироваться в
темноте,  поскольку  уходя, на  всякий  случай припрятали  парочку  приборов
ночного  видения. В  целом же,  Глумлин открывал  рот только для того, чтобы
сказать  какую-нибудь гадость,  сплюнуть или  поесть.  Дурин  же  не уставал
вздыхать о  тех временах, когда каждый гном,  назло  эльфам, у которых кроме
неземной  красоты, за  душой  ничего  не  было,  мог  позволить  себе  иметь
любовницу  в  каждом  городе  и  деревушке,  невзирая  на  расу  и  животное
происхождение.  По  его   словам,  когда-то,  давным-давно,  эльфы  Остранны
(Приморийской  автономной  территории)  вместе с  гномами  жили в  дружбе  и
добывали  секреты  мастерства  в обработке  металлов  и  драгоценных камней,
искусно  выкраденных из  Патентного бюро Мордора во время Великой Эльфийской
Социалистической Революции  Первой Эпохи. По его глазам  можно  было сделать
вывод,  что  Дурин готов отдать жизнь  (чужую)  за то  чтобы  вернуть старые
времена. Нечего и говорить, что хоббит отнесся к нему с наибольшим уважением
и опаской, как и любой здравомыслящий человек к поклонникам идей коммунизма.
Нечего и говорить, что оба  морийца превосходно владели оружием и были очень
опасны в бою, как для врагов, так и для находящихся рядом друзей.
     Гномы рассказывали жадно слушавшему их хоббиту много интересного; после
долгого  пути  с  ними  Фолко,  наверное,  знал  об  этом народе больше  чем
кто-нибудь из  живых или живших хоббитов, больше даже,  чем Нечестный Билл -
Бо, - во время  его  странствий  спутники с  ним особенно  не забалтывались,
поскольку  почти  каждый  вечер били  его за  очередную пакость, до  которых
прославленный Билл - Бо был великий мастер.
     Фолко  старался  записывать  почти  все,  что слышал,  но  особенно ему
запомнились две истории. Одну, чуть ли не в первый день ему рассказал Вьярд,
который попросил Малыша понести  поклажу  пока он, Вьярд сходит в кустики, а
сам забрался в фургон к хоббиту и под стук колес начал свой рассказ.
     Было это в те времена, когда эльфы и  гномы  впервые встретились друг с
другом и страшно удивились тому,  что  есть в мире такие уродливые существа.
Один  из сподвижников  великого Дьюрина,  некий Трор  влюбился  в эльфийскую
красавицу Галадраль и, желая сделать ей дорогой подарок, стал копить  золото
и мифрил.  Однако  тогда  еще было далеко до великой славы Мории, ее  копей,
богатых мифрилом, и для того, чтобы  скопить много мифрила, приходилось либо
добывать  его с утра до  ночи,  промывая  руду, без перерыва  на обед,  либо
грабить на больших дорогах близ  приисков.  Трору  не нравилось  ни  то,  ни
другое,  поскольку не любил работать, а  махать топором на большой дороге он
не решался, поскольку  с детства не выносил вида крови. Тех немногих  орков,
что  он убил  в  стычках  находили утопленными  или  задушенными.  Соблазнив
эльфийскую кралю, он пробрался  из  ее покоев во  дворец и похитил волшебное
сито, с помощью которого можно  было  добывать золото и мифрил даже из кучки
орочьего помета. Гномы вскоре начали быстро богатеть, а Трора  не подпускали
после  этого  к  эльфийским   владениям  на  выстрел  эльфийской  стрелы.  В
кратчайшие сроки  увеличив  мифрильно -  валютные резервы Морийской  гномьей
республики, Трор, опасаясь мести эльфов спрятал сито в глубинах Казад - Дума
за неделю до  своей  загадочной смерти. На  месте преступления нашли длинные
эльфийские волосы и окровавленную пилку для  ногтей. С тех пор гномы и эльфы
стали  сторониться  друг  друга,  устраивая  мелкие пакости  на  пограничной
территории.  То  гномы,  нарядившись эльфами,  угоняли скот у  роханцев,  то
эльфы, вооружившись гномьими топорами и доспехами останавливали  пару-другую
почтовых дилижансов Дристанийской почты, разрубая кучера пополам.
     Вторую историю поведал Балин. В древние времена морийские чертоги  были
размером с трехкомнатную квартиру. Но неутомимый Дьюрин нашел бешеный камень
-- живое каменное существо, проламывавшее в бессильной ярости себе проходы в
толще скал.  Гномам оставалось лишь  идти  вслед  за  ним,  обклеивая  стены
обоями. Но,  опасаясь  того, что это великое чудо сделает  в конце концов из
Морийской  горы  подобие  прогрызенного  насквозь  яблока,  его  заманили  в
Ородруин, где  он и  сгинул. С тех  пор  говорят, что если увидел  катящийся
камень, то не торопись сказать что он бешеный.  Лучше посмотри, какая собака
его укусила.
     Дождь утих только  к следующему утру. Сегодня, по словам  следопыта, им
предстоял особо  длинный переход, составлявшему  примерно  в две лиги,  если
верить карманному атласу, который от нечего делать, листал хоббит.
     -  Мы  должны  добраться до  Сизой  теснины  до вечера, -  хмуро сказал
Рогволд. -- Кто-нибудь видел мой карманный атлас?
     Проплутав  кругами расстояние  примерно  в  три с лишним раза  большее,
отряд проголодался и вымотался.
     - Привал, - огорченно скомандовал Рогволд,  близоруко щурясь  на вход в
теснину.  --  И  не  шумите  особо, тут места  глухие,  разбойники шалят,  -
распорядился  он  и, навесив  на  себя  рулон  туалетной бумаги,  скрылся  в
придорожных кустах.
     Вечер  прошел  в  диких песнях, распеваемых  для  храбрости  гномами  и
охотниками. Звуки песен, исполняемых  людьми напрочь лишенными слуха, далеко
разносились над окрестностями.
     Хоббит разжег огромный костер, едва не вызвав лесной пожар. Из порядком
обгоревшего  кустарника  с грубой руганью вылез Рогволд с  висячим замком  в
одной руке и клочками обгоревшей туалетной бумаги в другой.
     - Негодяи! -- завопил было он, но тут на отряд напали.
     Черные  тени  возникли  в  ночи,  как  привидения  и,  обнажив   тускло
блеснувшие  клинки  с  громкими криками  бросились  на  застигнутых врасплох
бойцов.
     При  первых  же  звуках схватки,  хоббит  бросился  на  землю,  пытаясь
нашарить хоть какое-то оружие.  Сжав  огромный половник, которым бил по  лбу
тех, кто пытался  залезть в котел и спереть кусочек мяса  для готовки, Фолко
смело  заполз в  кустарник и  стал прислушиваться. Было настолько темно, что
ничего  не было видно. Тут  и там раздавались крики ярости,  звенели клинки,
раздавались стоны раненых  и хрип убитых. Нападавших  было  настолько много,
что  казалось, что невозможно было плюнуть,  чтобы в кого-нибудь не попасть.
Приблизившегося  на  опасное  расстояние  разбойника,  Фолко  смело приложил
половником  по голове.  Тот  с  тихим  стоном  распростерся  на  земле.  Бой
продолжался.  Кто побеждал,  определить  было  невозможно.  Слышались только
голоса нападавших. Фолко с испугом понял, что почти все его друзья уже убиты
или ранены. Расправив  плечи, смелый хоббит решил умереть  с достоинством и,
нашарив под рукой кирпич, метнул его на голос. Битва была настолько упорной,
что длилась почти  всю  ночь. Хоббит смело  размахивал  половником,  кидался
кирпичами, шампурами, найденными рядом с котелком и, как ни странно, остался
жив.
     Светало. Хоббит  с  удивлением увидел дерущихся между собой неизвестных
разбойников,  выглядевших  как  распоследние  бомжи.  Тут  и  там   валялись
многочисленные трупы разбойников. Куда ни кинь взгляд, Фолко не мог найти ни
одного знакомого бойца из отряда.  Увидевшие, что бьются сами с собой пятеро
оставшихся разбойников опустили  мечи и виновато уставились  на трупы  своих
сотоварищей.  На  сердце  у  хоббита  полегчало. Из  леса постепенно  начали
подтягиваться  бойцы,  измазанные  землей,  в  которую  они, видимо,  храбро
вжимались  всю  ночь.  С  большого  дерева на  опушке  спрыгнул  как  всегда
недовольный, но зато живой и невредимый Рогволд. Под деревом наметанный глаз
хоббита  разглядел  свежие  нечистоты  --  по-видимому,  следопыту  пришлось
выдержать длительную ночную осаду на дереве без горшка, с которым он, обычно
не расставался. Разобравшись  в  ситуации,  старый  следопыт  приосанился  и
коротко распорядился:
     - Пленных не  брать! Ох,  как  я  зол,  как я  зол!  -- бушевал  старый
следопыт. - Я им покажу, что такое спецназ!
     Три десятка  людей и  гномов,  похватав  разбросанное вчера в  суматохе
оружие,   принялись  кромсать  и  рубить  подлых   разбойников.  Уже  спустя
полминуты, пятерка головорезов возлежала на площади примерно в двадцать пять
квадратных  метров,  причем  разобрать,  где чья  рука и  кому  принадлежала
голова, возможным не представлялось.
     Вдруг на поле поя появился клуб  дыма, из него кашляя,  вышел  давешний
противный старичок.
     - Вы  еще живы? -- он выпучил  глаза. -- Не может быть!  Вы еще об этом
пожалеете! -- прошипел он и громко испортил воздух, после чего вновь исчез в
клубах дыма.  -- Последний раз говорю, не  ходите в  Морию!  -- донеслось из
дыма, затем вновь раздался неприличный звук.
     Все  застыли, как завороженные.  Но тишину  разорвал тихий  и спокойный
голос Малыша.
     - Я  тоже так умею! --  заявил он и... раздался характерный неприличный
звук. Стоявшие рядом Пертольд и Сдрун сморщили носы.
     - Тут что, недавно произошел выпуск школы хороших  манер?  - язвительно
поинтересовался Сдрун.
     Все  вздохнули и принялись подсчитывать потери. Двое охотников, Мурдень
и  Парез  были найдены пригвожденными к дереву  остро заточенными шампурами.
Увы, к рассвету, когда неравный бой закончился, они оба уже испустили дух, а
кто-то, особо  расторопный успел  поживиться  в  их карманах,  разорванных с
мясом  так, что  сквозь  образовавшиеся  прорехи  виднелись  неопределенного
военные трусы цвета хаки. Кроме  этих двух  несчастных, потерь  в  отряде не
было, если не считать, что у  Смелобегу, Балину и Скидульфу кто-то в горячке
боя разбил голову половником, а  еще у двоих, Глумлина и Дурина под  глазами
красовались свежие  синяки  -- следствие попадания в глаз кирпичей, которыми
кто-то кидался во время боя.
     Фолко  тут  же спрятал  за  спиной половник,  который держал в  руках и
принялся  напевать  какую-то  неприличную  эльфийскую  песенку из  тех,  что
записал еще Фродо во время своего безумного приключения.

     Банда орков как-то раз
     Захватила унитаз
     Не простой, как дырка в полу,
     В обычных эльфийских вигвамах.
     Из золота сделан он был.
     И символом веры являлся.
     Поднял тут на бой королевство Гэндальф
     Ведь унитаз он привез из Заморья.
     Отбили его от поганых ручищ,
     Отмыли от липкого кала,
     Но было колечко для смыва воды,
     Оно безвозвратно пропало.
     Как быстро потом все смекнул Саурон,
     Найдя злополучную штучку,
     Решил он изгадить волшебную вещь,
     Изгадил он суть, извратя колдовством
     То что было внутри безделушки
     (купон на скидку при покупке второго унитаза)
     С тех пор запылился златой унитаз
     Ввезенный с Заморья Гэндальфом (беспошлинно).
     И вот повелось кольцо называть
     Не просто кольцом, а проклятьем.
     Того же, кто может воду за собою смывать,
     Назвали колец Властелином.

     -  Я вот только чего не пойму, - сокрушенно покачал головой Рогволд. --
Почему они напали на нас ночью, в лесу, когда мы спокойно могли разбежаться,
то есть  отступить и перегруппироваться.  Впереди ведь узкая теснина, сквозь
которую можно пробиться лишь на танке. Не понимаю, - старый генерал-ефрейтор
вновь покачал головой.
     - Они набросились на  нас, словно их кто-то или что-то выгнал с удобной
позиции, - согласился с ним Торин.
     Все  с  интересом   высказывали  свои  идеи  и   предположения.  Каждое
последующее из них было еще более диким и невероятным, чем предыдущее. Так и
не найдя ответ на этот вопрос, отряд неспешно,  распевая воинственную песню,
спецотряд двинулся вперед.
     Фолко тревожно оглядывался по сторонам.  Справа и слева нависали холмы,
сужая и без того узкую дорогу до  неширокой тропки, удержать которую смог бы
даже один  боец,  хорошо владеющий стрелковым  оружием. Осознав  это, каждый
боец ощутил холодок по спине. Какой же враг поджидал их впереди, если выгнал
хозяйничавших в этих  местах разбойников  на  верную гибель.  Ответ на  этот
вопрос обнаружился за следующим поворотом.
     Ужасно знакомый  и неприятный запах ударил в нос хоббита, село ехавшего
впереди. Правда стоит  отметить, что так распорядился Рогволд, но это ничуть
не умаляет безрассудной смелости Фолко. Скорее почувствовав,  нежели  поняв,
что  развязка ждет  его за  поворотом, хоббит  выпростал  из-за пазухи давно
припасенный белый флаг и, размахивая им, скрылся за поворотом.
     Вторым  ехал  бесстрашный  Маленький   Гном.  Почувствовав   запах,  он
остановился не  веря,  но все сомнения развеял  Фолко,  вернувшийся обратно.
Белый флаг он повязал на голову, сделав, что-то напоминающее платок морского
разбойника.
     - Вот она, вот она, куча свежего говна, - констатировал он, укоризненно
глядя  на  Торина и  Малыша.  --  А вы все  спрашивали, где  она, где она, -
высказался Фолко.  -- Нечего  сказать,  удачно это вы, прямо  посреди самого
узкого  места в  теснине.  Немудрено,  что  разбойнички сдрейфили, -  отряд,
натянув  противогазы свернул  за  поворот  и  застыл.  Третья куча  нечистот
возвышалась прямо  посреди тропки, словно неприступная крепость, уходя своим
пиком высоко вверх.
     - Опять! --  выдохнул Малыш, хватаясь  за голову.  -- Да мне это дерьмо
уже во сне снится! Когда все это кончится, я спрашиваю?
     - Когда возьмешь лопату и раскидаешь, - отозвался следопыт.
     -  Но  куда раскидывать-то, Рогволд,  -  возмутился  Торин.  -  Тут  же
теснина, вверх, что-ли, кидать, или равномерно сужать дорогу по краям?
     - Не знаю! -- заорал Рогволд. --  Как хотите,  дорожники,  хреновы!  Но
чтобы дорога был проходимой, как прежде!
     Торин и  Малыш сокрушенно молчали.  Перспектива убирать  огромную кучу,
подойти к которой без  противогаза можно было минут на пять, не больше, явно
не радовала гномов.
     -  Может,  найти артезианскую  скважину под кучей,  пробить  дыру,  все
свалить туда, -  предложил находчивый Фолко, чувствовавший, что  в  этот раз
увильнуть от неприятной  работы не  получится. --  Или  подземную речку,  на
худой конец.
     -  Ага, а  потом  все это всплывет  на  Сиранноне,  - язвительно отверг
рационализаторские предложения  хоббита Рогволд. --  Я вам покажу,  ублюдки,
как  окружающую  среду  загрязнять!  Век не отмоетесь от прозвища  "гномы  -
засранцы".
     Потрясенные  страшной  угрозой гномы замолчали. Подошедшие другие гномы
выразили свое отношение к проблеме молча, дав хорошего пинка Малышу и Торину
каждый.
     - Что будем делать, тангары? -- произнес огорошенный Торин. Сейчас идея
с динамитом уже не казалась ему такой веселой, как раньше.
     - Послушай. Рогволд, - вдруг что-то  подтолкнуло хоббита изнутри. --  А
ведь  на случай войны это  идеальная застава,  сквозь нее не пройдет ни один
враг. Может, ну  ее, оставим, на  всякий случай, зато  потом, вдруг придется
отражать страшный удар противника, а ничего делать не придется, а? -- Фолко,
всегда  страдавшего от недостатка  красноречия,  просто  прорвало. -  А счас
заберемся на одну из сторон холмов, протянем веревки и перейдем над кучей.
     - А  что  мы  будем делать с  кучей мух, - исподлобья  спросил Рогволд,
переваривая услышанное.
     - А ничего, - весело предложил хоббит. -- Пускай кушают.
     -  Поднесший  было  ко  рту  бутерброд  кривоглазый  Пертольд,  неровно
сглотнул слюну и выбросил еду, с ненавистью глядя на Фолко.
     - Мохноногий ублюдок, - проворчал он.
     Фолко сделал вид, что не  слышал, но, когда Пертольд переправлялся  над
кучей при помощи натянутых веревок, кто-то полоснул острым ножиком  по одной
из  них. С громким воплем  Пертольд  нырнул  в  кучу с  головой. С  громким,
чавкающим звуком куча поглотила его.
     - Запиши, - распорядился Рогволд, - Пертольд съеден мухами, облепившими
его, как пчелы мед.
     - А мы что, вытаскивать его не будем, - радостно поинтересовался Фолко.
     - Нет, - нехотя ответил генерал-ефрейтор. -- У нас секретное задание, а
он своим запахом выдаст нас на всю округу. К тому, же, - он понизил голос, -
не надо кормить мух, это плохо кончится!
     Отряд молча попрощался с Пертольдом, не замедлив шаг ни на секунду.
     - Все траурные церемонии на привале, - сухо распорядился Рогволд.
     Всю  ночь  отряд  поминал  погибших во  вчерашнем бою и  при переправе.
Генерал-ефрейтор, поднеся к глазам луковицу, распорядился,  чтобы  их  имена
оставили в табеле рабочего времени бойцов до самого конца.
     -  Это  позволит  нам хоть  немного отдать  им дань  памяти, -  так  он
объяснил свой благородный поступок.
     Все ужасно растрогались, даже  такие  толстокожие  существа, как гномы.
Всю ночь шли поминки, переходившие под непрекращающийся аккомпанемент баяна,
над которым  издевался хоббит.  К утру  похороны бойцов плавно  перетекли  в
"Праздник  Урожая".  По  такому  случаю Рогволд  отправил отряд  охотников в
ближайшую деревню за небольшой бочкой брюквенного самогона двойной очистки.
     - Иногда он напоминает мне здравур, - объяснил опытный следопыт всем.
     Поминки по несчастным, а особенно по Пертольду продолжались без  малого
дня  три, пока не кончился самогон. К тому же, на исходе второго дня  хоббит
умудрился порвать баян.
     После  долгого и продолжительного  похмелья  спецотряд  продолжил  свой
молниеносный бросок к Мории. Они продвигались вперед, не обращая внимание на
окружающую природу. Отринув страхи,  горесть по павшим товарищам  и сомнения
по поводу  необходимости  двойной  очистки брюквенного денатурата,  гномы  и
охотники сплотились в  единый  боевой  кулак,  готовый ради половинки  литра
здравура  схватиться  хоть  с  самим Сауроном,  будь он  жив.  Лишь  хоббит,
почему-то  чувствовал  себя  лучше  всех,  вызывая  справедливую  зависть  и
ненависть.  Его продубленный пищевод  и  готовность заедать чем угодно, даже
подметкой с одного из сапог Сдруна,  которые тот неосторожно оставил на ночь
близ  костра,  позволяли  ему  чувствовать  себя   как  огурчик  в  банке  с
помидорками.
     - Маленькая зараза, -  загремел было Рогволд, но  тут же  поморщился от
возникшей в голове отдачи. -- Небось,  заныкал пару другую глотков  от всех!
Ну погоди, дай только до Мории добраться, там пойдешь в первых рядах.
     - И баян  казенный порвал, - наябедничал вечно недовольный Сдрун. - Где
ж  это  видано, как же играть-то надо, - продолжал он. --  Да ты знаешь, что
бывает  с  солдатом  на  войне,  если   он  испортит   походной  музыкальный
инструмент.
     -  Так  точно,  знаю,  -  отозвался  Фолко.  --  Если  кто-то  испортил
инструмент, он незамедлительно получает на складе новый.
     - Тьфу, - только и осталось сказать Сдруну.
     - Да,  с  баяном  действительно  нехорошо  получилось, -  согласился со
Сдруном  Рогволд.  --  Последний  раз  баян  порвали  лет  триста  назад, на
похоронах  тещи Великого Короля.  -- Но тогда это  ж были герои!  Сам Король
наяривал траурные мелодии  так, что мило ж было слушать! Эх! -- махнул рукой
Рогволд и скомандовал привал на открытом со всех сторон месте.
     Фолко с виноватым видом поплелся в ближайшие кустики, располагавшиеся в
леске у горизонта. Охая за  ним поплелся и  Торин, ему  приказали заготовить
хворост.
     Фолко обиженно сопел, вспоминая  незаслуженные  оскорбления со  стороны
Сдруна.  Его  рука  то и дело тянулась к колчану со стрелами, но он понимал,
что  так поступать  нельзя, тем более  что эльфийские  стрелы были только  у
него. Усевшись  в  лопухах, хоббит мечтательно сопел и кряхтел, представляя,
как Сдрун  падет  у  Мории в бою. Он так замечтался,  что даже  не понял что
произошло.  Когда  прямо   у   него  за  спиной  кто-то  раздвинул  ветви  и
присвистнул, увидев вызывающе уставившуюся задницу хоббита.
     - Вот это да! -- воскликнул  кто-то и кровь хоббита заледенела в жилах.
-- Волосатая, розовая. Что ж это за поросенок такой?
     Фолко медленно,  очень  медленно повернул  голову  и  увидел  давешнего
детину  в  спортивной  форме  с  огромной золотой  цепью  на  шее  и горбуна
Санделло, облаченного в кожаную куртку с клепками.
     - Ба, да это же смелый половинчик, - воскликнул Олмер. -- А я думал что
его в трактире зашибли! -- оскалился золотоискатель.
     - Я думаю, многоуважаемый хоббит,  тебе  лучше всего медленно поднять и
застегнуть штаны, но  только так, чтобы я  видел твои  руки, - подсказал ему
проклятый горбун, приставив свой клинок к шее хоббита.
     - Да,  тебе повезло, что с нами нет наших друзей хочугов,  - усмехнулся
тот,  кого  старый  Теофраст  называл  Олмером,  и  кого рекомендовал  убить
Пелагаст.  -- Уж  хочуги -  то,  свое  название  оправдывают,  -  он  весело
улыбнулся  хоббиту,  показав ровные желтые  зубы.  --  Да,  Санделло,  убери
клинок, это лишнее, можешь испачкаться, - распорядился он.
     -  Повинуюсь,  -  выдохнул  горбун,  убирая  клинок  от  шеи Фолко.  --
Подтереться не забудь, - загоготал он, довольный своей шуточке.
     - Хоббиты не подтираются, - огрызнулся Фолко, натягивая штаны.
     - Не подумай  чего  плохого,  смелый хоббит,  - начал речь Олмер, звеня
огромной золотой цепью на своей шее. -- Но я давно хотел поговорить.
     -  Фолко,  друган,  где  ты, -  заросли вновь раздвинулись и показалась
упитанная морда  Торина  с нечесаной бородой.  -- Увидав  неизвестных,  гном
словно взбесился.
     - И эх! -- в его руках блеснул топор.
     Навстречу ему устремился клинок горбуна.
     - Прекратите, - повелительно сказал Олмер и, для профилактики, наставил
на  каждого из  драчунов по парабеллуму. --  Предупреждаю, - заявил он. -- Я
одинаково хорошо стреляю с обеих рук.
     Гном и  горбун медленно  опустили клинки. Никому из  них  не  улыбалась
перспектива получить в спину свинцовый заряд в самый разгар схватки.
     - А теперь, помиритесь, - приказал Олмер. -- Для пущей важности,  пусть
сначала гном  вылижет сапоги у Санделло. А потом  Санделло вылижет  сапоги у
гнома, он недвусмысленно взвел курки.
     - Ну, - нетерпеливо бросил он. И тут решился вмешаться Фолко.
     - Послушай,  Олмер, как тебя  там,  нельзя так унижать людей,  или даже
гномов. -- Надо читать Карнеги. Надо  разрешать конфликты более тонко, - дар
красноречия проснулся в хоббите.
     - Что ты предлагаешь? -- осведомился он.
     - Ну пусть оба в  знак примирения, вылижут мне сапоги, это будет не так
обидно и унизительно, - предложил хоббит.
     - Ты прав черт возьми, - вскричал Олмер. -- А я думал в тебя только еда
помещается, а у тебя еще и мозги есть!
     С ним явно не были согласны Торин и Санделло, с ненавистью глядевшие на
хоббита. Но делать было нечего, Олмер, судя по всему, был настроен более чем
серьезно.
     -  Ну а теперь,  - начал  хоббит, любуясь  на свои  блестящие на солнце
сапоги, - Я думаю, что они могут вылизать еще и...
     - Нет, - твердо сказал Олмер. -- Не будем перебарщивать.
     Торин  и Санделло с  благодарностью посмотрели на  золотоискателя.  Его
слова  возвысили  Олмера  в  глазах  драчунов на недосягаемую  высоту.  Зато
рейтинг хоббита опустился явно ниже критической точки.
     - А теперь, в знак примирения, обменяемся подарками, - продолжал Олмер,
- Торин, прими от нас с  Санделло этот посох, - заявил он,  подбирая с земли
первую попавшуюся кривую палку.
     - А что я с нею делать буду? -- удивился гном.
     - Гм, - сказал Олмер, - Ну, сделаешь что-нибудь, - объяснил он.
     - Может топор? -- подсказал Санделло.
     - Точно, - воскликнул Олмер, - Сделаешь из него топорище.
     - Но у меня есть топорище, - заявил гном, демонстрируя топор.
     - Ну-ка, дай  сюда,  - сказал золотоискатель. -- Санделло, как  бы  нам
сделать так, чтобы гном оценил наш подарок? Принеси-ка мне мой славный меч.
     Горбун поклонился и  скрылся  в  кустах.  Спустя минуту  он  появился с
бензопилой и протянул ее Олмеру.
     -  Вот этот меч по  мне, -  хвастливо заявил золотоискатель  и,  заведя
мотор, развалил топорище Торина на два куска. -- Вот  теперь, ты оценишь мой
подарок, - заявил он.
     Гном насупился,  но  подарок Олмера  взял, рассматривая  палку со  всех
сторон.
     -  А тебе, половинчик, - почтительно начал золотоискатель, бренча своей
цепью, - Я подарю наш Гундабадский трофей.
     - А что это? -- насторожился хоббит.
     Олмер хотел было дать команду, но Санделло, предугадывая, уже скрылся в
кустах.
     - Там что, в кустах лавка сокровищ? -- поинтересовался вслух хоббит.
     - Нет, просто мы скупили по дешевке фургон с краденым, - ответил Олмер.
-- Отдал три килограмма фальшивого золотого песка.
     Наконец, появился горбун. Он брезгливо нес маленький кинжальчик, больше
всего  походивший на широко расплющенное  кувалдой шило сапожника, настолько
тонким и  неровным  был  клинок. Единственным  отличительным  признаком было
руководство по применению,  написанное  на  языке оригинала, по - эльфийски.
Оно  было  кратким,  но  очень   точным.  "Паркан  и  анрил  двадум"   -  на
древнеэльфийском гласило руководство. Фолко, поднатужившись, перевел это как
"Воткни и проверни неоднократно".  Его руки невольно задрожали, когда клинок
оказался в его руках. Неровная и шероховатая  рукоятка очень удобно лежала в
ладони хоббита. Фолко почувствовал, что уже не в силах расстаться с клинком,
так ему захотелось сделать "паркан и анрил двадум".
     - Но нам нечего подарить взамен, - попытался возразить Торин.
     -  Я думаю содержимое ваших кошельков нас вполне устроит,  - отмахнулся
Олмер.  Санделло при этих словах немедленно взрезал тонкие ремешки на поясах
Торина и хоббита и бросил их кошельки Олмеру.
     - Нам пора, - бросил  золотоискатель. -- Я слышал, что вы собираетесь в
Морию и восхищаюсь вами. Если найдете там мифрил, готов купить,  - сказал он
и исчез в зарослях. Одновременно с ним в заросли шагнул и горбун.
     С громким воплем им вслед,  Фолко метнул метательный нож. Неожиданно из
зарослей  показался  Сдрун,  из   правого  уха  которого   торчала  рукоятка
метательного ножа хоббита. Постояв немного, он покачнулся и завалился  лицом
в траву.
     -  Ой,  -  сказал Фолко  и  принялся от смущения ковырять  траву носком
башмака.
     - Доставай пиво, - тяжело выдохнул гном. -- Это надо все обдумать.
     Фолко  с тяжелым сердцем подошел к распростертому телу Сдруна и, уперев
ему в голову  ступню своей  мохнатой ноги, принялся с натугой вытаскивать из
его уха свой метательный нож.
     - Ума не приложу, как  же мне его убить, - вздохнул Фолко. -- А  ведь я
обещал старому Пелагасту.
     - Вот уж у кого нет никаких сомнений, так это у меня, - горячился гном,
опустошая  фляжку Сдруна, сорванную  у того  с  пояса. -- Сломал  мне  такой
хороший топор.
     Друзья  отсутствовали  немного  дольше  обычного  и  Рогволд уже  успел
встревожится.
     - Где вы так долго собирали хворост? -- накинулся он на них.
     - У нас горестные вести, - издалека начал хоббит.
     - Это вы о чем, - испугался генерал-ефрейтор. -- Меня  что, разыскивают
за неуплату алиментов? -- понизив голос, заговорщицки спросил Рогволд.
     - Нет,  - торжественно заявил Фолко. -- Просто я  хотел  сказать, чтобы
имя Сдруна тоже не вычеркивали из табеля до окончания похода.
     - А, всего-то, - обрадовался старый следопыт. -- А что с ним?
     - Он оглох, - виновато объяснил хоббит. -- Навсегда.
     -  А, все равно от него никакой пользы,  - отмахнулся ловчий.  --  Даже
свои  носки  не  стирал,  что  уж  говорить  о  том,  чтобы  выполнять  свои
обязанности.
     - Эх, - вздохнул Фолко. -- Баян бы сюда.
     Остаток дня отряд продвигался молча. Привал, который разбил отряд прямо
посреди пыльной дороги, также прошел тихо.  Вытащив из своих  сумок походные
надувные матрасы, люди и гномы завалились спать.
     - А ты, маленькая подлюга, остаешься за часового! --  приказал Рогволд.
-- А то никакой пользы от тебя, одни убытки!
     Фолко  вздохнул и, дождавшись, пока генерал-ефрейтор заснет, испробовал
остроту своего нового кинжальчика на  кожаном  надувном матрасе,  на котором
сладко спал Рогволд.  С тихим  шипением, матрас потихоньку сдувался. Хоббит,
от  нечего делать, принялся разглядывать свой клинок.  Вдоль  всего лезвия в
темноте светились руны.
     - Тесак  эльфийский,  нож  для  разделки  мелких домашних  животных,  -
гласила рунная надпись на клинке.
     Устроившись поудобнее в  кустах, Фолко подозрительно озирался на каждый
звук, но все было тихо. Но пытливый ум невысоклика жаждал познаний.
     - Где бы найти мелкое домашнее животное? -- думал он.
     Последние дни пути проходили в пьянках и сранках. И в том и в другом не
было  равных  Рогволду.  Опустошая содержимое придорожных харчевень, которые
изредка  попадались им  на пути, отряд бесстрашно  продвигался  к намеченной
цели.  Огорошенные  выписанными  дорожными  чеками  за  подписью  генерал  -
ефрейтора,  хозяева  трактиров,   косясь  на  обнаженные  клинки   гномов  и
охотников, безропотно сносили все бесчинства.  Но чем  ближе было к  воротам
Мории,  тем  более  заброшенными казались  деревни,  и тем более  беззащитно
выглядели трактирщики  и  официантки. Наконец, наступил  тот день, когда  на
пороге  очередной  деревенской  корчмы не  оказалось никого. Впавшие в тоску
гномы  с  горя  принялись бить  окна  в домах  и приставать  с  неприличными
намерениями  к брошенным впопыхах на скотном дворе  свиньям. Смотреть на это
не  было никаких сил  ни  у Фолко, ни  у  охотников,  которые хозяйничали  в
заброшенных  дворах,  пытаясь определить,  где хозяева зарыли  свой скарб. К
счастью  для отряда, неутомимый хоббит обнаружил тайный ход в винный погреб.
Обрадованные  гномы,  дав   хорошего  пинка  каждой   свинье,  обратились  к
содержимому погреба. Всю ночь они  распивали песни, бормоча под нос странные
слова типа "Холодна и непроглядна (мутна) вода Келед - Зарама, где утопилось
немало девственниц, попавших в лапы озабоченных орков из Келед - наны".
     - Хватит!  -- как ножом отрезал Рогволд, которому  надоело  выслушивать
подобные  бредни.  -   У  нас  тоже  немало  девственниц  попадает  в   руки
нарушителей, гм, девственности, но еще ни одна из них не утопилась.
     - А у нас, - начал было хоббит, но был грубо прерван.
     -  А тебя  не спрашивают,  маленькая  зараза,  - привычно  оборвал  его
Рогволд. -- Твое  дело варить  кашу, умирать смертью храбрых, закрывая своим
телом  командира  или  жертвовать  свою  почку  для  спасения   жизни  своих
товарищей.
     В последний  день  их пути, когда сожженная от  неосторожного обращения
хоббита с огнем при варке пищи, деревня осталась позади, отряд наконец начал
отходить  от  беспробудного пьянства, благо,  что запасы  брюквенного  пойла
двойной очистки иссякли  словно любовь красавицы,  вышедшей замуж за старика
(смертельно  больного),  когда тот  забыл упомянуть ее  в  своем  завещании.
Шатаясь из стороны в сторону, гномы и  охотники приблизились к площади перед
воротами. Мутный и  грязный  пруд,  который так испугал Фродо  преобразился,
словно  по  мановению волшебной палочки. Его  площадь увеличилась вдвое,  не
доходя до самых  ворот  лишь полуметра, а "чистота"  его воды достигла такой
отметки,  что  казалось,  кто-то  мыл  огромную  сковороду,  обильно политую
растопленным маслом и  жиром и вылил ее в пруд. Увидеть в нем свое отражение
было также трудно, как  и в асфальтовом покрытии дорожки, пролегающей  вдоль
озера. Единственным отличием,  о чем Фолко узнал с облегчением, так  это то.
Что Глубинного Стража больше нет. Его нежный  организм не выдержал страшного
загрязнения, которому гномы подвергли пруд,  набросав за триста  лет в  него
столько пищевых  отходов  и консервных банок, что у чудовища  один за другим
отвалились  все  щупальца  и выпали  все зубы, после чего  Глубинный  Страж,
надышавшись от переполнявших его газов, всплыл на поверхность, словно мячик.
Великий гномий царь, Дилдо Клирасил, собственноручно, на параде, выстрелил в
"мяч" из арбалета. Забрызганные при этом первые двадцать рядов воинов хирда,
на всю  жизнь сохранили страшный запах склизкой жижи, а сам Страж, повинуясь
воздушным потокам, улетел  за тридевять земель,  словно воздушный  шарик, из
которого кто-то резко выпустил воздух.  С тех  пор, Дилдо распорядился сжечь
пострадавших, дабы  избавить остальных от  ужасающей вони. Мученики вошли  в
историю Мории, как  пример невиданной доблести, поскольку ни один из  них не
сделал  попытку выйти из огненного круга, что впрочем  и неудивительно, ведь
их  всех  приковали  цепью  из  мифрила;  и  возникла поговорка  "смел,  как
сожженный гном".
     Весь отряд в немом  молчании застыл  перед дверями  Мории. Вперед смело
вышли оба гнома - морийца, разодевшихся в свои самые лучшие одежды -- драные
черные майки, брюки-трико  с вытянутыми коленками и розовые, невесть  откуда
взявшиеся, шарфики.
     Хоббит с изумлением смотрел на ворота. Он был потрясен.  Различить, где
находится дверь  было просто невозможно, настолько плотно  железные  створки
были подогнаны к каменным стенам горы. Если бы не  разный цвет ( ворота были
выкрашены в ядовито желтую окраску), найти, где же находятся  ворота было бы
возможно только по большим,  но изящным дверным ручкам. Рядом с воротами, на
стене были  выгравированы слова к путникам, разобрать  которые, в свое время
смог  только Гэндальф, что впрочем, и понятно, поскольку он сам их и написал
при помощи волшебного зубила, и не менее волшебного молотка. Рядом  для всех
остальных висел перевод:
     Дверь сия открыта настежь,
     Но тому лишь путнику,
     Кто назвать сумеет слово,
     А какое не скажу!

     Следует ли говорить, что и перевод был  написан  Гэндальфом, и то  лишь
после долгих уговоров со стороны эльфийской владычицы и красавицы Галадрали,
которой пришлось  за  это провести  с Серым Странником  ночь, после которой,
кстати, загадочным образом исчезло одно из трех  эльфийских колец, и которое
потом,  якобы,  в  Мории  нашел Гэндальф.  Пообещав  и  сделав  работу  лишь
наполовину, серый маг исчез  после той ночи на многие годы, а когда появился
снова, то  Галадраль  не  решилась просить его о повторном переводе  текста.
Поэтому,  до начала Третьей эпохи, никто  не мог ни  войти Морию  со стороны
Сиранноны. Это  настолько обозлило гномов, что они впервые пошли  войной  на
эльфов. Их  разборки  продолжались,  а  виновник этой катавасии,  Митрандур,
спокойно поживал на отшибе, в Хоббитании, пользуясь неограниченным  кредитом
у  хозяина "Гарцующего Пони",  с  интересом  читая  сводки  с  места  боевых
действий. Все это  кончилось  тем,  что эльфийский президент  Элронд повелел
начать Третью  эпоху и  из-за  проблемы  2000  года  Второй  Эпохи, ставшего
неожиданно, первым годом Третьей эпохи, вышли из строя почти все заклинания.
Грандиозная   работа  по  обновлению  версий  заклинаний  позволила  неплохо
пополнить  бюджет Белого  Совета,  а  его Предводитель, Саруман  Честный  от
избытка денег  не  успевал покупать  кондиционеры для очередного бардачка  в
своем огромном лимузине. Первым устройством, в котором  сменили пароль, были
Морийские  Врата.  Серый  Бездельник,  как  его  частенько  называл  Саруман
Честный, в  момент замены заклинания не придумал ничего более сложного,  чем
марка его  любимых сигарет "Мэллон",  что в переводе означало "друг". В свое
оправдание, он  затем  рассказал  целую  историю с нападением на него орков,
волколаков  и какого-то  страшного чудовища  по кличке "Горлум". Слушать все
это  без  двойной порции  здравура  с  содовой  было просто нельзя,  поэтому
сметливый  Саруман  поместил  эту историю  в ежегодный  средиземский  журнал
"Ярбюх  фюр   Психоаналитик  унд  психопатологик",  подшивка  которого  была
известна всем,  как  "Красная книга". Благодаря рубрике "Сказки Митрандура",
этот журнал продолжал раскупаться на ура в течение почти всей Третьей эпохи,
о  чем Гэндальф узнал только когда попал  к  Саруману  в плен. Огромная кипа
журналов, была единственным предметом чтения и гигиены для Серого Странника,
пока его не подобрал почтовый орел Радагаста.
     Гномы   торжественно  построились  перед   воротами.   Натянув  красную
ленточку, Рогволд торжественно ее перерезал и  толкнул  небольшую речь, суть
которой  сводилась  к  тому,  что  настало  время   заградотряду  расчехлить
пулеметы, а авангарду гномов производить разведку боем.
     - Тяжелый путь вам предстоит, но отступить, значит покрыть себя позором
и градом пуль из заградительных пулеметов, -  начал он. -- Мы ждем вас через
две недели, - отрывисто бросал  слова следопыт, - На большее просто здравура
не хватит. Вперед орлы, а мы  не с вами, вы в гробы а мы за вашими деньгами,
- так напутствовал  он гномов.  --  И  этого  мохноногого  ублюдка  с  собой
возьмите, -  распорядился  он, глядя на хоббита. Фолко выглянул  из-за плеча
Торина и показал язык Рогволду.
     - Мэллон! --  заявил  Торин,  построив  гномов в линию  перед воротами.
Второй  линией  выстроился  заградотряд  с  пулеметами. Рогволд дал  сигнал,
одноухий  Смелобег  достал  из  рюкзака патефон  с  пластинками и  под звуки
барабанного марша, многозначительно лязгнули затворы заградпулеметов.
     -  Мэллон!  -- вновь  выкрикнул  Торин,  начиная  нервничать.  Один  из
пулеметов  смотрел прямо  на него, это он чувствовал спиной. Механизм  замка
зафырчал, дверь затряслась, но не открылась.
     - Она словно чем-то склеена! -- высказал догадку хоббит.
     - Отойдите! --  вдруг властно скомандовал Хорнбори,  отодвинув Торина в
сторону.  Сняв  с шеи  огромную  золотую цепь,  на  которой  висело огромное
кольцо, Хорнбори вынул кольцо  из  цепи и, пошуровав с  дверной ручкой, вдел
его в  нее. Получилось  что-то  типа декоративной дверной ручки  с  кольцом.
Сделав зверское  лицо,  гном потянул  за кольцо.  Дверь заскрипела  и начала
открываться. Между створками и стеной появилась тонкая щель, вся заполненная
каким-то липким и вонючим веществом.
     -  Мэллон! -- вновь сказал Торин. Ворота тряслись, но далее открываться
не хотели. Неизвестно, удалось бы открыть двери, если бы не хоббит. Вспомнив
о  наведенных  пулеметах,  Фолко  подскочил  к  створкам  и  полоснул  вновь
приобретенным эльфийским тесаком по щели. С хлюпаньем, острый тесак разрезал
склеивающее  вещество  и  дверь  распахнулась  с  такой силой,  что  ударила
неосторожного Хорнбори так, что он отлетел к стене, обливаясь кровью. Кольцо
из  ручки  выпало  и  подкатилось  к  Торину.  Увидев  это,  Хорнбори сделал
несколько  шагов  к кольцу,  но  в  этот момент, огромная куча полузасохшего
дерьма, склеивавшая дверь, не выдержала и обрушилась на несчастного Хорнбори
по кличке Драконий Помет.
     - Опять! -- простонал Малыш. - Но это не  мы! -- принялся оправдываться
он. -- Торин, ну скажи, что это не мы!
     - Орки! -- принюхался Торин.
     На лицах гномов  появилось отвращение. Все с ненавистью взирали на кучу
орочьего помета, высотой  в  два человеческих роста, воздвигшейся  над телом
доблестного подземного бойца по кличке Драконий помет.
     - Вот  ведь  как бывает!  -- горестно воскликнул  безумный  Дори. -- Из
драконьего помета выплыл, а в орочьем утонул!
     - А говорят, дерьмо не тонет, - вздохнул Маленький  гном, снимая боевую
каску. -- Оказывается  тонет. В  другом  дерьме,  - его примеру  последовали
другие гномы, снимая каски. Там и сям засверкали лысины.
     -  Заткнуться,  ублюдки! -- заорал Рогволд. -- Неужели, вы воображаете,
что  мы вас тут будем ждать! Две  недели и ни  секундой больше!  А ну, шагом
марш!
     Гномы вздохнули и гуськом, зажав носы вступили в темноту неизвестности.
     -  Эй,  Рогволд! --  вскричал  хоббит, исчезая в  темном  проеме  ворот
последним.  -- Ты  будешь  нас ждать даже через  три недели! Я с  собой  для
верности твой ключик от замка на стульчаке захватил! Так что много не кушай!
-- с этими словами, врата Мории захлопнулись. Однако рев старого сотника был
слышен даже сквозь захлопнутые врата.
     - Фолко, распиздяй ты эдакий! -- заревел старый  сотник.  -- Вернись, я
все прощу! Я еще с тобой поквитаюсь, крысеныш! - рычал генерал-ефрейтор.
     С  обратной  стороны Морийских врат послышался  дружный  хохот  гномов.
Среди них выделялся  звонкий  заливистый  смех  хоббита, замолкающий по мере
того, как отряд удалялся все дальше от ворот.
     Отряд гномов с трудом плелся  вперед, с трудом удерживая  равновесие от
душившего гномов смеха. Впереди всех плелся  Глумлин чуть ли не  катаясь  по
полу от смеха. Смешки и улыбки, которые на лицах гномов  обыватели наблюдали
только  когда  бородатым  жуликам удавалось сделать какую-нибудь  гадость не
сходили  с их  лиц минут  пять, пока, наконец, Глумлин едва не  сломал ногу,
бредя в совершенной темноте по абсолютно прямой, как он утверждал, дороге.
     Сперва  у Фолко не было никаких  мыслей, кроме безудержного  веселья за
удачную  шутку.  Но  вскоре  он  уже  вслушивался в  тихую  ругань,  которая
сопровождала гномов всю дорогу, поскольку они то и дело наступали друг другу
на пятки. Громче всех слышны были голоса Глумлина и Дурина, споривших о том,
куда сворачивать  на каждой  развилке. Временами откуда-то снизу  раздавался
шум воды, несмотря на  уверения Дурина,  что в полу  не может  быть  никаких
трещин. Как бы в подтверждение его слов, Глумлин с громким криком сорвался в
какую-то расселину и, грязно ругаясь по поводу подлой и тупой мрази, которая
лезет  указывать дорогу, не зная ничего, кроме  расположения всех  публичных
домов от Лунных гор до Серых гаваней.
     - Надо засветить факел, - предложил хоббит. -- тогда можно будет идти с
меньшей опаской.
     Наступила  тишина.  Гномы  с изумлением обернулись  на звуки хобиччьего
голоса.
     - Воистину, брат  хоббит,  - радостно разорвал тишину  голос Торина. --
Мозгов у тебя гораздо больше, чем у этих двух морийских отморозков.
     Его радостно поддержали все, кроме, разумеется, "морийских отморозков".
Дурин  гневно  сверкнул глазами в  темноте  так,  что Фолко от  испуга  даже
присел. В ту  же  минуту  над  его головой просвистел увесистый булыжник  --
Дурин всегда делал  то, что ему приходило в  голову, не откладывая в  долгий
ящик. С громкими проклятиями, камень угодил прямо в Глумлина, второй  мориец
плюхнулся обратно в расселину.
     - Какая зараза кидается кирпичами? -- гневно возмутился он.  --  Найду,
этот камень в задницу засуну!
     При этих словах Дурина  буквально передернуло. Это Фолко успел заметить
при  первых  же проблесках свечки,  зажженной  запасливым  Торином.  Впрочем
хоббит вовсе не удивился этому. Глумлин обычно сдерживал данные им обещания.
     При свете свечи,  Фолко, наконец, смог увидеть, что же  представляет из
себя  Мория, несравненная и  могучая, притягивающая к  себе  гномов,  словно
дерьмо мух. Высокие потолки,  неровные стены, обклеенные старыми газетами, а
кое-где  и обоями. Кое-где  под  неровными  сводами виднелась побелка. Там и
сям, у стен виднелись  стройматериалы. Все  это  напомнило  хоббиту огромный
дом,  построенный  неумелыми  руками  сикись-накись,  а  затем  десятки  раз
переделываемый.
     -  Вот  раньше, когда мы были  здесь полновластными  хозяевами, - начал
оправдываться  Дурин,  -  Все  выглядело  совсем  по   иному,  евроинтерьер,
искусственные пальмы... Это все орки, - в голосе морийца послышалась горечь.
     Хоббит  сделал  вид,  что  удовлетворен  объяснениями, хотя  был  готов
поклясться,  что  все  с самого  начала было именно таким,  каким  оно  есть
сейчас,    поскольку    гномы   прославились   на   все   Средиземье   своей
неприхотливостью  и  скаредностью.   Именно  поэтому,  каждый   гном  считал
нормальным   и   самим   собой   разумеющимся,   закупать    самые   дешевые
стройматериалы,  которыми  погнушалось  бы  даже Министерство  Строительства
Минас  -  Тирита,  издавна  славящееся  возведением  однолетних  сооружений.
Справедливости   ради,  необходимо  отметить,  что  негодность  используемых
стройматериалов   гномы  всегда   компенсировали  подручными   средствами  и
тщательностью  постройки.  Так, среди  эльфов  до сих  пор  жива  легенда  о
неразвалившейся  при  землетрясении  лачуге,  которую  гномы  соорудили  без
единого гвоздя, обклеив стены обоями. Еще одно известное на  все  Средиземье
племя  "строителей"  -- орков, никогда  не закупало строительных материалов,
захватывая  все необходимое  во время набегов  бесплатно. Но  и их  походные
вигвамы (по одному на каждое орочье стадо),  свитые из кожи  убитых врагов и
случайных  путников,  достаточно крепко стояли на земле, добротно скрывая те
непотребства,  которые  творились там внутри по  ночам.  Оказавшиеся  вблизи
орочьего табора ночью путники до  сих пор дрожат от страха, вспоминая крики,
доносившиеся из общего костра. "Их поседевшие до степени прозрачности  лысые
головы  представляют  собой  наилучшее  доказательство всей  неблаговидности
существования орков на земле", - вспомнил хоббит почти дословные выдержку из
Красной книги.
     Как  и предсказывала  Красная книга, тоннель, по которому плелся отряд,
сделал  крутой  поворот, ощутимо пойдя чуть наверх.  Поворот  был  настолько
крутым,  что вскоре  отряд шел совершенно в обратном направлении. Теперь они
шли  медленнее, в  гору все же  было идти  куда  как  несподручнее. Морийцы,
шедшие впереди, стали переругиваться чаще,  звуки  их стычек становились все
громче. Отряд бывало часами отлеживался на своих рюкзаках,  дожидаясь,  пока
Глумлин  и Дурин закончат спорить, направо  или налево  нужно сворачивать. В
таких случаях, обычно отряд  ловко  выходил из  положения,  идя  назло обоим
прямо. Замыкавший дорогу  безумный  Дори делал какие-то пометки  на стенах и
хоббит  ужасно удивился  тому, что тот выказал  гораздо более недюжинный ум,
чем  можно  было  ему  дать на  первый  взгляд.  Но  подойдя поближе,  Фолко
разочарованно заметил лишь очередной ляп  в стиле "Орки -- казлы!" или "Жопу
орка в руки гномам, гномы с киркой -- смерть казлам!".  Сам хоббит, хотя его
соплеменники и привыкли  к  подземной  жизни в норах, давно  бы  потерялся в
Морийских  просторах,  если бы  дорога удивительным образом не шла  в  одном
направлении.  В  этом хоббит  убедился  самолично, забредя как-то в  сторону
отличную  от  движения  отряда, но  настигнув  отряд  уже спустя  минуту  на
следующем  перекрестке.  Невольно  сравнивая  увиденное  при  тусклом  свете
свечки, с прочитанными дневниками Билла -  Бо,  хоббит лишний раз убеждался,
как же  ленивы  гномы, ибо за  нескончаемые  века первой, второй  и  третьей
эпохи,  приложив даже минимальное старание,  можно было бы привести пещеры в
минимально  опрятный  вид,  провести  электричество  или  хотя  бы  заделать
немногочисленные расщелины, встречавшиеся на пути.
     Вскоре отряд остановился на привал. Даже такие толстокожие  и физически
сильные существа, как  гномы, не чурались  лени.  Беспечно  развалившись  на
своих рюкзаках, гномы принялись играть в  карты на свои  будущие  доли  в от
мифрильного  клада, который они надеялись найти. Проигравшихся  в пух и прах
Глумлина  и  Дурина пинками выгнали на разведку. Они  угрюмо  направились во
мрак, переругиваясь между собой по поводу  количества взяток, которые кто-то
из  них должен  был взять. Вернувшись спустя полтора часа  после бесконечных
блужданий вокруг брошенного кем-то окурка.
     - Я же  говорил, что мы в  третий раз  уже  здесь  проходим,  - ругался
Дурин, увидев Фолко, вышедшего из привальной комнаты покурить.
     - А я  че, я ниче, - оправдывался  мрачный как туча Глумлин. -- Я же не
знал, что этот мохноногий ублюдок еще и курит!
     Хоббит  сделал  вид,  что  не слышал, но  в эту  же ночь  поджег рюкзак
Глумлина,  и  как оказалось,  зря,  потому что  в нем  тот,  кроме  большого
количества застиранных и рваных трусов  и носков, а также нескольких рулонов
туалетной бумаги, хранил карту Мории, доставшуюся ему в наследство от своего
дедушки, пропавшего без вести при прогулке с юным внучонком.
     - Какая  сволочь  курила здесь, - орал  Глумлин, завидев лежащий  рядом
окурок. -- Да я его в баранью задницу башкой засуну!
     - Тихо ты, - не сдержался хоббит. -- Тут рядом могут быть орки.
     На недовольного Глумлина тут же зашикали все.
     - А ну заткнись, соска рваная, - шепотом выругался Торин.
     - А почему соска? -- чуть ли не заплакал Глумлин.
     -  Потому  что твои  родители ее  использовали  вместо презерватива,  -
объяснил Торин. Все гномы с улыбкой с ним согласились, а Фолко  смеялся так,
что  чуть не свалился в единственную на всю  пещеру расщелину, которую отряд
использовал  как сортирную яму. Помрачневшего еще  больше  Глумлина,  хоббит
решил подбодрить.
     -  Ты бы  представил себе, как небось  мучается Рогволд,  сразу  станет
легче.
     Лицо гнома действительно просветлело, его кривой нос сморщился, а глаза
весело заблестели так, что Фолко на всякий  случай перепрятал карманные часы
своего  дядюшки  подальше.  Ночь  прошла  как  обычно,  беспечные  гномы  не
выставили ни  одного часового. Результатом этого стала пропажа пары башмаков
Глумлина,  из-за  чего по всей пещере распространился  ужасный запах от  его
носков.  Ругаясь  на  чем свет  стоит,  Глумлин  продолжал  дальнейший  путь
босиком, шлепая по камням позади всех, поскольку идти сзади него было  столь
же трудно, как и подружиться со скунсом.
     Вскоре  все невзгоды  забылись  и банда гномов  продолжила  свой  путь.
Направлялись  они, как  узнал Фолко, в Расписный чертог,  где покоился  прах
Балина, последнего  морийского властителя,  погибшего  триста  лет  назад от
неосторожного обращения с тремя динамитными шашками во время сражения гномов
с орками.
     -  Будем  там  через  десять  минут, -  сообщил  хоббиту  Торин.  Фолко
удивленно посмотрел на гнома, ведь согласно Красной книге, банда  Хранителей
шла до чертога пять дней, сейчас же не прошло и десяти часов с того момента,
как они ворвались в  Морию. -- Хранителей вел известный сусаниевед Гэндальф,
-  объяснил гном хоббиту. Тот понимающе  хмыкнул, хотя понять, как это может
быть, если путь шел все время прямо, никак не мог. Вскоре гномы остановились
около проема в стене,  ведущего по винтовой лестнице куда-то вверх. С трудом
преодолев два десятка ступеней,  отряд бессильно застыл у  дверей Расписного
чертога.  Любопытный хоббит вприпрыжку проник  внутрь  и  застыл, пораженный
увиденным.  Огромный  зал,  в  котором словно ничего не изменилось за триста
лет, располагал к этому.  По  всему периметру стояли  искусно набитые чучела
гномов  и орков, изображавших битву,  произошедшую здесь. В  центре, сидя на
троне,  располагалось   чучело   самого   Балина,   подвергшееся   вторичной
реставрации благодаря искусству известного на все Средиземье  таксидермиста,
Гэндальфа Серого. В дальнейшем, после выполнения  этой композиции, Митрандур
захотел  вывести свое творение  в  Валинор,  но этому яростно воспротивились
гномы, так и не решившие, как им относиться к такому "увековечиванию" памяти
своих предков.
     Гномы почтительно склонились перед сидящим на троне чучелом, а Глумлин,
молча,  но  решительно  указал хоббиту  на табличку,  висевшую на стене  "Не
курить! Чучела легко воспламеняются!". Фолко с возмущением пожал плечами, но
пачку сигарет,  захваченную на память  у Рогволда,  спрятал подальше.  Гномы
заперли дверь  и,  выудив из  своих  рюкзаков емкости  с пивом, начали  свой
неспешный разговор.
     Более всего, гномов  поразило кольцо, оставшееся на память от Хорнбори.
Торин  с  удивлением  осматривал  его,   пытаясь  прочитать  какие-то  руны,
начертанные на нем изнутри. Так ничего и не осилив, он передал его хоббиту.
     - "Кольцо  магическое, изготовлено на  фабрике  детских игрушек "Саурон
Инк." по  заказу гномов, - гласила надпись на  древнеэльфийском. -- "Аш назг
гимбатул,  аш  назг  дурбатулук,  бамбарбия  киргуду",  -  громко,  нараспев
прочитал Фолко надпись.
     - Что это значит? -- потребовали от него ответа. Хоббит перевел.
     - Я понял, - воскликнул наконец,  безумный  Дори.  --  Хорнбори  владел
каким-то магическим кольцом!
     У хоббита при этих словах по спине пробежали мурашки.
     - Но они все уничтожены, - попробовал было возразить он. -- Даже кольца
эльфов, и те расплавились, когда  Гэндальф  сделал из них небольшой слиток и
вывез его  в Валинор  контрабандой. Единственным  кольцом,  чья судьба так и
осталась неизвестной, было кольцо Трора,  которое  он  потерял, напившись до
беспамятства  после гулянки  в Лориэне. Это  можно сказать, было и во благо.
Потому  что он тогда забрел в Дур --  Гулдур и его там запытали до смерти. К
счастью,  кольца  при  нем  уже  не  было  и  Враг  понял,  что  он  жестоко
просчитался.
     - Так значит, - медленно и торжественно начал Торин.
     - Кольцо гномов вернулось, - подтвердил ошеломленный хоббит.
     Все  гномы при этих словах вскочили  на  ноги. Их уродливые лица так  и
светились  от  счастья.  В самую  трудную  минуту к  сынам  гномьего  народа
вернулась давно забытая реликвия. Фолко повертел и так  и эдак в своих руках
огромное, размером больше чем шея хоббита, кольцо, Фолко вдруг услышал топот
чьих-то босых  ног. Повинуясь какому-то шестому  чувству, а он  стоял  ближе
всех  к  двери чертога, он захлопнул  дверь, успев  увидеть  уродливые морды
толпы орков.  При этом, оказалось,  что на двери с  внутренней стороны висит
записка. Вернув кольцо  Торину, хоббит впился глазами  в строчки, прыгавшими
перед его глазами от ударов в дверь с другой стороны.
     - "...Мы спрятали мифрил на  Первом уровне. Орки наступают. Мы окружены
со всех сторон. Нам не выбраться.
     P.S.  Теперь  я  знаю,   что  значит  обосраться  от   страха,  -   так
заканчивалось это страшное послание.
     - Мы пойманы, как когда-то Балин, - вскричал безумный Дори.
     - Мы пойманы, как когда-то Хранители, - вторил ему Торин.
     - В третий раз на одни и те же грабли, - вздохнул Фолко.
     Не  сговариваясь, отряд  побежал  к другой двери,  ведущей  на  восток.
Оттуда также донесся топот  и рык орков. Гнусавые голоса, как у переводчиков
видеофильмов времен перестройки, отдавали одну  за другой команды. Захлопнув
и эту дверь, гномы оказались в каменном мешке.
     В обе двери деликатно постучали.
     - Кто там? -- грубо осведомился Торин.
     -  Это  я,  почтальон Печкин,  принес  заметку про вашего  мальчика,  -
донесся гортанный голос одного из орков за одной дверью.
     -  Это  я Дуршлюг, - объяснил голос за второй  дверью. -- Я  принес вам
холодец из  ног эльфа.  Он сейчас небось  участвует в олимпийских  играх для
инвалидов, - из-за этой двери донесся дружный гортанный гогот.
     - Войдите! -- предложил Торин.
     Ручки на дверях бешено задергались, но ничего не произошло.
     - Но, - донеслось одновременно из-за обеих дверей. -- Дверь же закрыта!
     - Я знаю, - ответил Торин. За дверями задумались минут на пять.
     - Тук-тук! -- донеслось спустя пять минут.
     - Никого нет дома! -- пропищал в ответ Фолко, давившийся от смеха.
     За дверьми снова задумались.
     - Что будем делать? -- поинтересовался Торин.
     - Может откупимся чем-нибудь? -- предложил трясущийся от страха Вьярд.
     - И чем же, позволь тебя спросить? -- сверкнул глазами Дори.
     - Я знаю, - заявил  хоббит.  -- Откупимся ногами Вьярда, из них  выйдет
прекрасный холодец, а на олимпийских играх среди  инвалидов Вьярду не  будет
равных. Впервые,  все  гномы,  разве  что,  кроме  Вьярда,  проявили  редкое
единодушие и согласились с хоббитом.
     Вьярд сразу  же заткнулся.  В Расписном чертоге наступила тишина. Фолко
взглянул  на стены,  испещренные диковинными рисунками  и сценами из половой
жизни  Галадрали,  первой  красавицы  Второй эпохи,  и  ему  сразу же  стало
понятно,  почему  чертог  назвали Расписным. Среди них изредка попадались  и
обычные простые рисунки типа "Гимли - дурак", "Гэндальф - кизлодда" и "Эльфы
-  казлы", накарябанные, видимо,  орками  во  время  рукопашных  схваток  за
Расписный чертог.
     -  Что же делать? -- билась  в голове хоббита отчаянная мысль. Погибать
ему  в  расцвете  сил  явно не  хотелось.  Он  взглянул  на  туалетное очко,
прорубленное  в  углу Расписного  чертога  и  уходящее вниз  на  неизвестную
глубину, и он подскочил на месте, словно его кольнули в зад шилом.
     - Эврика! -- вскричал  он и  тут же  отогнал от  собирающегося заняться
исследованием пригодности очка,  Дурина.  -- А ну  отойди! -- завизжал он. -
Отойди тебе говорю! Орков увидел, так чуть не обосрался!
     Обступившие его гномы выслушали  его объяснения и радостно принялись за
работу.  Правда  для  этого  пришлось  отогнать  от  заветного  "выхода"  из
каменного мешка  Дурина. Тот, схватившись за  живот  недовольно огляделся по
сторонам и, воспользовавшись возникшей толчеей, скрылся в другом углу пещеры
за чучелами орков.
     Ловкие  руки  гномов,  больше, правда,  приспособленные для того, чтобы
лупить бейсбольными битами беззащитных, но богатых старушек, расширили  дыру
в полу пещеры  за считанные часы. Кайла, крючья, альпенштоки и клинья быстро
превратили  дыру  в  огромный  проем, сквозь  который  запросто  можно  было
провалиться вниз.
     Дурин  вернулся и, подозрительно сопя, предложил первым опустить в дыру
хоббита,  он якобы самый ловкий из  всех.  Хоббит в ответ предложил опустить
сначала  Дурина,   так  как,  если  тому  вздумается   обделаться  во  время
нисхождения, то хоть никого не испачкает. Дурин, покраснев, как рак в период
случки, буркнул  что-то типа того, что  если бы вместо  слов изо рта хоббита
падало  дерьмо,  то это дерьмо затопило  бы все  Средиземье. Несмотря на все
протесты Дурина, его спустили  на  веревке первым. Вторым за ним, по этой же
веревке пополз хоббит.
     - Мерзкая мохноногая подлюга, - прошипел Дурин, смотря на хоббита снизу
вверх.
     -  А  ты  заткнись,  засранец,  а  то я ведь  могу и ножиком по веревке
полоснуть,  - пригрозил он. Гном сразу же заткнулся, опасливо поглядывая  на
Фолко.
     Спустя десять минут на веревке висело  уже двенадцать гномов, не считая
хоббита. Веревка угрожающе затрещала.
     - Мы сейчас все упадем! - вскричал Торин. - Веревка порвется нахрен.
     - Надо кому-нибудь спрыгнуть,  чтобы спасти  остальных! - заявил  Дори.
Предлагаю сбросить Глумлина, от него все равно никакого толку,  -  предложил
он.
     - Да  я тебе, безумный  Дори щас  твой поганый  рот  надвое разорву!  -
пообещал Глумлин. -  Пусть даже  для  этого  мне придется лезть  по  веревке
обратно наверх.
     - Только попробуй! - пригрозил Дори. Я тут сверху самый главный, возьму
и полосну ножиком по веревочке!
     - Что? - взревели все остальные. - Идиот, только попробуй!
     - Но  кого-нибудь  все  равно надо сбросить,  - рассудительно предложил
Малыш. - Предлагаю кинуть жребий.
     - Можете кидать, что хотите, - заявил  безумный Дори, - Но если  жребий
падет на меня, то я не раздумывая полосну по веревке.
     - Ублюдок! - застонали все остальные.
     - Давайте сбросим хоббита, он такой противный, вновь решил подать голос
Дурин.
     - Ну все, я тебя предупреждал! - звонким  голоском  заверещал хоббит и,
выудив из-за  пояса подарок Олмера, коротко  взмахнул  им. С  громким воплем
Дурин скрылся во тьме.
     -  Идиот!  -  наконец,  вымолвил немногословный  обычно Драни. -  Он же
отрезал конец веревки. Как мы вниз-то спустимся?
     - Ой! - только  и сказал Фолко, виновато потупившись в темноту.  Связка
гномов молчала, потрясенная произошедшим.
     - Мохноногая подлюга! - взревел, наконец, трусливый Вьярд. - Мы  тут до
сканчания века  будем висеть, пока орки не смекнут в чем дело и не перережут
нашу веревку сверху.  - Всем сделалось дурно только при одной мысли об этом.
- Сдается мне,  Дурин был прав, - заявил Строн. Все с ненавистью  попытались
посмотреть  на  хоббита. Тот сделал вид, что  не слышал  этого.  Спустя пять
минут  крик Дурина затих и сменился звучным далеким шлепком об дно туалетной
шахты.
     - Что же делать? - пискнул молодой Скидульф.
     -  Надо  вылезать обратно, -  догадался  хоббит.  -  Все равно  никакой
веревки не хватит чтобы спуститься вниз.
     - Ага,  и ждать, пока орки сварят из нас холодец, - взвизгнул трусливый
Вьярд, яростно мотая давно нечесаной бородой.
     - Зачем ждать? - раздался веселый и звонкий голос хоббита. - Мы полезем
вверх, к потолку. Там же такая же шахта.
     - Как, опять камень долбить? - ужаснулся  Торин. -  У меня и так руки в
мозолях. - Ты почему раньше до этого не додумался, когда мы дырку долбили?
     -  Ну, -  принялся  придумывать Фолко,  - Чтобы  орки подумали, что  мы
опустились вниз,  а мы залезем наверх, захватим  их  посты врасплох, возьмем
"языка", допросим его и решим, что делать дальше.
     Вдоль всей  веревки повисла  тишина.  Все с изумлением  всматривались в
темноту,  туда,  где  должен  был  находиться  Фолко. Столь разумного  плана
действий от Торина они пытались добиться на  каждой остановке и привале,  но
безуспешно.
     - Да ты брат хоббит, голова! - заявил после долгого молчания Срани. Все
молчаливо согласились.
     Спустя еще  три  часа,  гномы  выбрались обратно  в Расписный  чертог и
принялись швырять  веревку  с  кошкой в небольшое (по  меркам гномьих задов)
отверстие сортирной дыры, зияющей в потолке прямо под потолком. Кидались они
ею примерно часа два, пока сметливый хоббит  не привязал кошку к стреле и не
выстрелил из лука.  Спустя две  секунды стрела исчезла  в  проеме в потолке.
Оттуда раздался  дикий крик и все  смолкло. Фолко в кого-то  попал по другую
сторону сортирной ямы. Гномы долго молчали, сочувствуя неизвестному врагу.
     - Такого и орку не пожелаешь, - заявил Торин. Все с ним согласились.
     Еще  спустя  три часа, взобравшись по веревке наверх,  гномы  расширили
сливное  отверстие  до приемлемого размера (для задницы слона, разумеется) и
вскарабкались один за другим. Фолко поразился, как же  держится кошка,  если
они расширили отверстие во  все,  практически,  стороны. Но ответ  на вопрос
отыскался  достаточно просто.  Стрела хоббита  пронзила насквозь  присевшего
отдохнуть орка и  тот застрял в  расщелине, служившей аналогом писсуара так,
что держась за  него, вскарабкались  все гномы. Напоследок, Фолко подговорил
гномов  сделать  небольшую заподлянку для орков и поредевший на одного бойца
отряд двинулся в путь.
     Орки  вломились  в  чертог  спустя три  часа. Они  увидели  свисавшую с
потолка веревку и поняли, что добыча ускользнула от них. Раздался дикий крик
и их предводитель,  старый, облезлый  орк,  шерсть которого стала  от  грязи
совершенно черной, взмахнул ятаганом и перерезал ее.
     В  пещере наступила тишина,  орки прислушивались к звукам, доносившимся
снизу.  Но  криков ужаса они  не  дождались.  Вместо  этого, сверху  (атаман
ошибочно полагал, что груз  на веревке  подвешен  снизу) на голову главаря и
стоящего рядом орка обрушились две двухпудовые гири, которые Малыш таскал  с
собой, чтобы по утрам делать зарядку. Главарь и его соратник тихо повалились
в  сортирную яму  вместе с гирями. Потрясенные орки  оправились от  шока  не
сразу, а спустя минуты две, когда началась драка за освободившуюся вакантную
должность  предводителя.   Сражение   все  против  всех  грозило  перейти  в
грандиозное  самоубийство их отряда, но тут еще один старый, но в отличие от
главаря плешивый орк призывающе вскрикнул. Орки бросились к нему. Он стоял в
позе оракула  и  указывал на  чучела орков,  стоящих у  стен чертога.  Возле
одного из чучел, смрадно темнела кучка испражнений Дурина.
     - Это знак свыше! - воздел кривую лапу к потолку пещеры плешивый орк. -
Чучело   насрало!  Великий  бог  урюкхаев  послал   нам  знамение!   -  Орки
распростерлись ниц перед  "восьмым  чудом Средиземья". Спустя еще три минуты
плешивый орк был выбран  новым предводителем  отряда. С всеобщим выбором был
явно несогласен  молодой  орк,  заикнувшийся было, что эту  кучу насрал  сам
плешивый, но  его предсмертный крик  протеста  (плешивый  немедля разрядил в
него свой парабеллум) потонул в яростном восторге.
     - Я, насрал? --  возмутился он при  этом. -- Да  я можно сказать, же не
манж па  сис  жур,  не  жрал шесть дней, -  возмущался  плешивый.  Его слова
потонули в криках поддержки.
     Гномы  и хоббит брели  в абсолютной темноте  уже два часа. После  столь
избавления  от опасности никому  не хотелось вновь встречаться  с трусливыми
орками.
     - Куда мы идем? -- задал вопрос Малыш.
     -   Мы   идем  за  мифрилом,   -  напомнил   всем  Торин.  Гномы  сразу
приободрились.
     Фолко оглядывая коридоры понял,  что первое  впечатление  о том, что  в
Мории  невозможно заблудиться, потому что  все коридоры тянуться с запада на
восток (или  наоборот) не  совсем верно. Да, действительно, все дороги шли в
одном  направлении,  но зато  некоторые  ходы  шли  вверх,  а  другие  вниз.
Получалось  что-то  вроде   обычного  лабиринта,  поставленного  на  бок.  В
результате, даже  зная направление,  можно было заблудиться по  бесчисленным
уровням.
     Отряд  за последние  полчаса  сделал  уже  три  привала, и все чаще все
злобно  посматривали  на  Торина,  а  также  на  хоббита, который  предложил
поискать  "языка".  Совершенно  неожиданно, в одном  из небольших  чертогов,
попавшемся им на  пути,  они встретили  беззаботно  храпящего,  но все равно
очень кровожадного орка. В мгновение  ока древний клич гномов Хазад - Аймену
- Секир - Башка,  озарил своды чертога. Когда подлый орк проснулся, разодрав
свои белесые  в  очках глазенки, его уже  успели разрубить  на четыре части.
Спустя еще полминуты, количество кусочков  орка  увеличилось  в десятки раз.
Вдруг стало так тихо,  что  хруст очков с толстыми линзами под ногами Фолко,
казалось разнесся на всю Морию.
     - Что ж вы  наделали,  бородатые! - вскричал вдруг Торин. - Я же сказал
одного взять живьем.  Нет, вам бы башку  ему  снести! - он горестно взмахнул
руками и наподдал ногой по голове орка. Та, словно футбольный мяч, поскакала
назад, туда откуда пришли смелые гномы.
     Все  потупились.  Гномам  стало  стыдно.  Они  принялись  ковырять  пол
кончиками  своих   идиотских   башмаков,  насвистывая  какую-то  неприличную
песенку. Спустя  три  часа блужданий по коридорам  и  чертогам, они услышали
шаги.
     - Орки! - прошептал Торин и  дал команду. Гномы все вжались в камень. -
Если их двое, то нападаем, если больше, пусть идут! - передал команду Торин.
     Спустя  минуту  мимо  отряда  прошествовали  два  орка,  беседующие  на
отвлеченные темы вроде  того, как  бы было хорошо, если бы удалось захватить
зоопарк в Минас - Тирите.
     - Там говорят, есть такие животные,  обезьянки, - закатив свои зыркала,
мечтательно говорил один из них.  - Вот бы их сюда, - орк неприличным жестом
показал что  бы он  сделал с этими  обезьянками,  причем, если бы несчастные
животные могли бы его видеть, то заверещали бы от ужаса.
     -  Да, тебе  дай  вволю,  - махнул  рукой  тот.  -  И так все собаки  в
окрестностях сдохли от твоих фокусов.
     - Я не собираюсь выслушивать это от какого-то урода, который заказывает
себе трусы по почте! -- возмутился его напарник.
     Тот смешался и  закатил  глазенки к потолку, пытаясь состроить невинную
морду. Именно в этот момент из стен вынырнули гномы.
     - Хазад - Аймену - Секир  -  Башка! - вновь раздался победоносный клич.
Но в этот раз сталь гномьих топоров встретила на своем пути кривые ятаганы.
     - Орки от Лакмэ! Урюк мамлюк! - встречный  клич орков забился в пещере.
Казалось ожили древние времена, стены словно ожили, вспоминая многочисленные
битвы. Но орки не  отступали. Они окружили себя вихрем из вращающейся стали.
Гномы начали отступать перед превосходящими силами противника.
     - "Языка" не забудьте, - пропыхтел Торин,  отражая очередной удар орка.
Рядом,  плечом  к  плечу, сражался Малыш.  В  его глазах блистал  бойцовский
огонь. Из плеча  тонкой струйкой  капала кровь.  Хоббит надеялся, что  кровь
орка - очкарика, а не маленького гнома.  Оглядевшись, хоббит понял,  что еще
немного и их загонят в тупик, где  и перебьют. Он  рванул с плеча лук  и, не
целясь,   спустил  стрелу.  Безумный  Дори  с  трудом  успел  отшатнуться  и
светящаяся эльфийская стрела нехотя  клюнула  одного из орков  в  бедро. Тот
неловко повалился на пол и осмелевшие  гномы немедленно усилили свой натиск.
Торин одним движением топора обезоружил раненого врага и быстро обмотал орка
веревкой. Второй  орк, увидев это с пеной у рта вновь перешел в наступление.
И таким яростным  был его натиск, что  гномы чуть не уступили. Ситуацию спас
Торин, взваливший пленного на плечо  и отбиваясь  им как щитом. Отряд  начал
медленно отступать. Фолко, выудив из кармана  горсть перца швырнул орку ее в
лицо и, пока тот с  рычанием протирал  глаза, их  малочисленный но  отважный
отряд шмыгнул на развилке в один  из ходов, и там спрятался. Громко пыхтя, в
соседний коридор проскакал орк, размахивавший ятаганом вслепую.
     Фолко  думал,  что  он умеет  бегать,  но его  тяжеловесные товарищи  с
удивительной легкостью за десять минут  покрыли  расстояние в несколько лиг,
да так, что хоббит с трудом за ним угнался.
     Отряд остановился. Все жадно хватали ртами воздух.
     -  Да, - выдавил Торин. Все молчали, осматривая себя на предмет  ран. -
Тяжко он нам дался. Да и здоровенные какие-то, - он со всего размаха опустил
пленника  с плеча на пол. - Кто  такой, в  каком полку  служили,  - кинул он
несколько  фраз  на орочьем.  Тот с ненавистью посмотрел на своих врагов, но
ничего не ответил.
     Тогда   вперед   выдвинулся   Строн,  проведший  два  года   в  орочьем
концентрационном лагере. Он с такой яростью впился в глаза пленному, что тот
отшатнулся.
     -  Ну  что,  мохнозадый,  будем  говорить,  или  шерстку  подпалить?  -
осведомился он, раскладывая инструменты из своего рюкзака. -  Железо калите,
- скомандовал он. Орк дернулся.
     - Вешайте, вешайте, всех не перевешаете! - бешеным голосом вскричал он.
     - Разве я сказал вешать? - удивился Строн. - Что я сказал?
     - Железо калите, - дружно заявили гномы.
     Орк поник.
     - Спрашивайте, - выдохнул он.
     Хоббит  подивился  трусости орка. Любой гном бы предпочел  умереть, чем
расколоться на допросе.
     -  Ну,  за  исключением  разве  что  Торина,  Малыша,  Строна,  Вьярда,
Скидульфа, Грани, Драни, Срани,  Глумлина, Балина и Дори, - подумал Фолко, с
интересом вслушиваясь в рассказ орка.
     По его словам выходило, что после того, как у гномов в Мории разразился
финансовый кризис, пещеры начали пустеть. Спрятав в каком-то укромном уголке
мифрильно - валютный  запас Морийского банка, гномы дружным строем  вышли из
Мории.  Тут-то   на   них  и   напали  орки.   При  десятикратном  численном
превосходстве орки наголову разбили отряд последних морийских гномов. Однако
увлекшись  убийствами,  орки  забыли  взять  "языка".  Все  остальное  время
многочисленные отряды  орков безуспешно искали мифрил.  При  этом  орк вовсю
ругал  мордорских  орков,  которые грабят  и  насилуют  скот  в  близлежащих
деревнях,  в  которых  люди собрались  в деревенские  дружины. С тех  пор  с
пропитанием в Мории плохо. Пришлось перейти на запасы холодца...
     Торин что-то  негромко переспросил у пленного. Тот подтвердил,  что да,
он  принадлежит  к  расе  "честных" орков.  Это название  они  взяли в честь
великого мага по кличке Честная Рука, которому служили их предки.
     Фолко, вспомнив про Красную книгу не  удержался  и спросил у  орка  про
обезьянок. Ух,  как тот  заморгал  глазами и задергался. Потом тихим голосом
подтвердил,  что да, с древних времен, лет триста  назад, укоренился  обычай
похищать  из  людских  зоопарков молоденьких  обезьянок, с целью дальнейшего
продолжения рода. На лицах  гномов появилось  отвращение, словно  они только
что раздавили жирного склизкого опарыша.
     - Кто у вас главный? -  грозно спросил Торин. - Кто вас вновь поднял на
подлое дело? - орк  молчал. -  Говори и тогда тебе  сохранят жизнь, - заявил
Торин,  насупив   брови.   Строн  дернулся,   словно  у  него  отняли  самое
сокровенное, но промолчал.
     - Его зовут  Вождь, Атаман, Батька, товарищ комиссар,  у него еще много
имен, - сообщил орк. - Ему приятно повиноваться. Он знает все и он ненавидит
эльфов, как и мы, - выдавил орк, смотря на Торина.
     Гном поглядел на Фолко.
     - Сдается мне, он ничего и не знает, - как бы вскользь заявил Фолко.
     - Ну  что же,  иди, - глухо сказал  Торин и, схватив  связанного орка в
охапку,  наподдал своим тяжелым  башмаком  так, что  тот пролетел  несколько
метров, пока с криком  не ухнул  в какую-то расселину.  Вопль орка не стихал
еще с полминуты.
     - Ты его отпустил? - гневно вскричал Строн. - Да они меня в концлагерях
пытали, а ты их отпускаешь! Да я бы ему кишки вокруг ушей обмотал!
     -  Я дал слово и я  его  выполнил, - ответил Торин, тяжело опускаясь на
каменную лавочку, оказавшуюся поблизости.
     -  Надо идти  отсюда, сейчас на  крик сбегутся его друзья, - озабоченно
сказал трусливый Вьярд.
     - Отобьемся, - махнул своим тесаком Фолко.
     -  Как же, против этих, сарумановских отобьешься, - проворчал Торин.  -
Еле задницы унесли.
     - Задницы? - удивился Фолко.
     Коридор, куда свернул отряд неожиданно  повел вниз.  Чертыхаясь,  гномы
побрели по сбегающей во мрак дорожке. Теперь  всех вел  вперед Глумлин,  чей
длинный  нос, освещаемый отбрасываемым факелом светом, словно указывал путь.
Козявки, застрявшие в пучках волос, торчащих из ноздрей морийца хоть немного
скрашивала  страшное выражение его  лица. Очутившись в родных  пенатах, гном
обнаружил что за время  отсутствия, кто-то  скоммуниздил у него припрятанный
прибор ночного  видения.  С его  помощью он  надеялся вволю поглумиться  над
беззащитными врагами и беспечными товарищами по оружию. На  деле же,  кто-то
уже на трех  привалах  подряд  тырил заныканные  Глумлином от других  членов
отряда   бутерброды  с  копченой  колбаской.  Гном   буквально  на   секунду
отвлекался,  вглядываясь в  темноту  и бутерброды  пропадали бесследно,  как
стыдливость девственницы после двух бокалов шампанского.
     - "Туалет  мощностью  пять  с  половиной килосрак"  -- гласила  большая
светящаяся в темноте надпись. "Вход платный", - виднелось чуть ниже.
     - Это кто же тут ходит в платный туалет? -- удивился хоббит. Из его рта
приятно несло вкусненьким запашком копченой колбаски.
     -  Это что же за единицы измерения такие? --глаза Торина полезли на лоб
от удивления.
     Глумлин смутился.
     -  Ну,  может  мы  неправильно  измеряли  мощность  в  наших  подземных
туалетных чертогах, но это наш единственный недостаток, - оправдывался он.
     - Да вы тут совсем с ума посходили, - возмутился безумный Дори. -- Даже
школьник знает, что проходимость туалета измеряется в килосраках / в час!
     Фолко  сплюнул  услышав такое. По  его  мнению,  у гномов  было  немало
недостатков,  но то, что  они  без  стеснения портили  воздух, был  не самым
худшим. Он еще раз вздохнул. Книга по его мнению слишком затянулась и каждая
шутка автора была еще хуже  предыдущей. Его настроение несколько улучшилось,
когда  на пути  им попался почтовый ящик. Фолко с  энтузиазмом поднял с пола
кирпич  и  принялся  молотить  им  по  ящику,  до которого каким-то чудом не
добралась орочья  рука.  Зато добралась рука  хоббичья. Ящик  раскололся. Из
него выпал конверт.
     - Обожаю читать чужие письма! -- воскликнул Фолко и разорвал его.
     "Мы  отступаем.  Орки   повсюду.  Мифрил  закопали  на  нулевом  ярусе.
Передайте всем, кому я должен, что они могут поцеловать себя в задницу.
     Последний оставшийся в живых гном, Туркин
     P.S.  Записку No1  в  Расписном чертоге  считать недействительной.  Эти
придурки   орки  перекопали  весь   Первый   ярус.  Можно  картошку  сажать,
ха-ха-ха!".
     Фолко прочитал письмо вслух. Над отрядом повисло молчание.
     - Туркин был должен мне, - упавшим голосом сообщил Глумлин.
     - Нулевой ярус, - мечтательно произнес Торин. -- Веди нас, Глумлин!
     Тот помялся.  Его познания  о нулевом ярусе  были  нулевыми. Первым это
понял хоббит. Он оценивающе посмотрел на голодающего  (на  каждом привале  у
морийца кто-то постоянно коммуниздил  бутербродные пайки а  добавку  хоббит,
выдавал только за плату.
     -  Ну, я  думаю, нулевой ярус должен быть  где-то  под первый ярусом, -
сделал  глубокомысленную  догадку  Глумлин  после полуминутного размышления,
процесс  которого столь явно  отражался на  его мужественной и наглой морде,
что хотелось запустить в нее кирпичом.
     Прошло два дня. Отряд блуждал по темным  коридорам, пытаясь найти спуск
на Первый Ярус. В конце концов это всем настолько надоело, что они  спросили
как спуститься  на  Первый  ярус  у  первого попавшегося орка.  Тот  показал
дорогу, попыхивая травкой. Отряд и орк опомнились только спустя пять минут.
     - Это же был орк! -- чуть ли не к потолку подскочил Торин.
     - Это же были гномы! -- орк от неожиданности чуть не проглотил косяк.
     - Дожили! -- констатировал безумный Дори. -- Спрашиваем у орка, как нам
пройти, вместо того, чтобы поиграть его головой в футбол.
     - Ну, орк по  крайней мере ориентируется в Мории лучше,  чем Глумлин, -
примиренческим тоном заявил хоббит. -- Может произведем замену?
     Глумлин с ненавистью посмотрел на Фолко.
     -  Привидится же  такое, - в  это же самое время подумал орк, закуривая
очередной косяк.
     Первый ярус был  настолько перекопан, что там можно было сажать все что
угодно. Воображения орков, правда, хватило только на то, чтобы засадить весь
ярус коноплей.
     В некоторых местах  ямы достигали такой глубины, что можно было попасть
на  нулевой ярус, спрыгнув в дырку на дне.  Рядом вовсю  орудовал  уборочный
комбайн, за рулем которого сидел накачавшийся  до  одури трофейным здравуром
мордорский орк. Он  весьма целенаправленно рыл новый ямы, закапывая  старые.
Снующих по полю туда-сюда  гномов  он  принял за видения  и,  весело хохоча,
принялся гоняться за ними по всему ярусу.
     Бесстрашные  гномы принялись беспорядочно отступать  и  все  до одного,
вместе   с  хоббитом,   провалились   в  дыры,  ведущие  на  нулевой   ярус.
Разочарованный  комбайнер  завалил  на  прощание  все  дыры  землей и  вновь
принялся скучать.
     -  Ой-ой-ой, - вопил  хоббит,  упавший на  мелкие камешки,  покрывавшие
нулевой ярус.
     - Уй-уй-уй, - стенал Малыш, почесывая ушибленную задницу.
     - Бля! -- произнес немногословный обычно Глумлин.
     - Елы-палы,  в жопу якорь,  - как последний сапожник, ругался Строн. --
Попадись мне в руки этот комбайнер хренов, - словно молитву повторял он.
     Поохав и  постонав, отряд принялся оглядываться  вокруг.  Нулевой  ярус
представлял  собой огромную  помойку,  в  которую  многочисленные  поколения
гномов вываливали  мусор. Жители седьмого  яруса выбрасывали мусор на шестой
через мусорные дыры, шестой  на пятый, и так далее.  Жителям  нулевого яруса
(там  в  древности, когда орки и гномы  еще  жили под  одной  крышей  мирно,
находилась  орочья резервация)  выбрасывать  мусор было некуда. Они (древние
орки)  целыми  днями  убирали мусор, заваливая  старые  штольни,  но явно не
успевали. Вскоре  это им надоело и  разразилась страшная война. После целого
ряда поражений,  гномий  король распорядился заделать все дыры,  соединяющие
первый ярус  с нулевым, а потом долбить  застывший  бетон кирками и  ломами,
поскольку под нулевым ярусом располагались  штольни в которых шла разработка
месторождений. Война с тех пор продолжалась с переменным успехом, но штольни
и нулевой ярус были очищены от орков. А  вот на накопившийся мусор энергии и
энтузиазма гномов не  хватило  и он веками так и наслаивался слой  за слоем.
Вот что такое представлял нулевой ярус.
     Подгоняемый  пинками Глумлин выдвинулся вперед и  принялся водить отряд
вокруг  бесчисленных куч консервных банок, кожурок от бананов и  выброшенных
дырявых носков и трусов. Причем, перед тем, как выбросить, никто это белье и
не думал стирать, так что запах стоял соответствующий.
     Бродить  по  куче надлежаще использованных  рулонов  туалетной  бумаги,
бычков и консервных банок с  протухшим содержимым, можно  было годами,  хотя
многие археологи Средиземья отдали бы полжизни, чтобы очутиться  здесь. Но с
тех  пор,  когда одна  из машин  археологов марки  "Барлог"  (бетонодробилка
археологическая) сошла с  ума и  принялась  дробить  все что ни  попало,  ни
одного археолога к  Мории  не  подпускали  на  пушечный выстрел. А тех,  кто
все-таки правдами и неправдами проникал в Казад -  Дум, засовывали в пушку и
депортировали  на  это  же  самое  расстояние.  Спятившую   умную  машину  с
интеллектуальными  чипами прозвали Великое Лихо  Дарина.  Справиться  с  ней
сумел только  бесстрашный и мудрый Гэндальф, рассказавший  такой неприличный
анекдот, что  высокоинтеллектуальную  машину  закоротило  и  она  сгинула  в
морийском рву.
     Гномы  и хоббит  безучастно  брели  по  кучам  мусора,  выискивая  хоть
какой-то знак к тому, где лежит мифрил.
     - А  что  находится под  нулевым ярусом? --  опасливо  спросил  Фолко у
Торина, надевая на голову фашистскую каску.
     -  Копи  царя  Салабона,  -  ответил  тот.  -  Разработка пластов давно
прекращена. Говорят,  что  в шахтах творятся странные  вещи. Даже  жадные до
драгоценностей  орки сбежали оттуда. Я слышал, -  Торин заговорил шепотом, -
что  орки сбежали оттуда после  того, как там завелся  еще один  механизм  с
большим  дробильным  молотком. Механизм якобы вообразил,  что он сексуальный
маньяк. После  того, как  оттуда  не вернулась орочья  рота,  туда не суется
никто. Хоббита  передернуло. Ему  вовсе  не улыбалась перспектива дрожать на
каждом шагу за свою задницу.
     - Вот Рогволду все было бы нипочем, - подумал он и его настроение сразу
же  улучшилось. Но  ненадолго,  потому  что  куча мусора под  ногами  отряда
разверзлась и все рухнули вниз вместе с водопадом мусора.
     Первым  очнулся  Фолко.  Каска  на   голове  спасла  от  многочисленных
неприятностей. Оглядевшись, он увидел белеющие метрах в двадцати кости гнома
в  доспехах.  Рядом  валялась  записка.  Он  подполз к ней  и  прочел вслух,
заставив пробудиться остальных.
     "Мы отступаем. Сошедшие с  ума дробильные машины  нас не слушаются. Они
уходят  в  даль,  по направлению к  Серым гаваням.  Великое  Лихо Дарина  по
сравнению с ними просто цветочки. Мифрил мы спрятали. Найти его может только
настоящий гном, такой же умный как я.
     Гном Дупель".
     Торин схватился за голову.
     -  Это  же самый придурочный  ублюдок, которого можно  только найти,  -
простонал Торин. - Пойди найди второго такого придурка, который бы думал так
как  он,  -  обхватив свою  голову, добавил Торин.  Над этим  местом повисло
молчание.
     -  Что стоим,  надо  идти,  - нарушил тишину  бодрый и  радостный голос
хоббита.
     -  Лучше давайте сначала пожрем, - предложил  Малыш, поглаживая себя по
животу.  На его лице вновь возникло  знакомое выражение, словно  говорившее,
"Айда, пожрем!".
     Хоббит привычно огляделся. В углу небольшой пещеры, ход из которой  вел
куда-то в неизведанные глубины. Хоббит в поисках дерева  незаметно выудил из
рюкзачка  Малыша  деревянные  нунчаки,  с  помощью  которых  Маленький  Гном
тренировался  по утрам. На  это одобрительно  взирал безумный Дори, которому
Строри накануне этими нунчаками едва не вышиб глаз.
     Быстренько  разведя  огонь,  Фолко  повесил  над  костром  свою  каску,
опрокинул в нее склянку с самогоном и,  кастетом раздробив  застывшие хлопья
овсяной  каши, с довольным  выражением  принялся  перемешивать  их.  Нунчаки
горели долго, весело  потрескивая. К  счастью, Малыш  был так  занят,  крича
что-то в темный лаз, ведущие вниз, что не заметил утраты. Накормив гномов до
отвала, так  что те вповалку лежали друг на друге, Фолко с  довольным  видом
выудил  из  своих  карманов бутерброды  Глумлина  и  принялся  уплетать  их.
Довольно рыгнув он отхлебнул из припрятанной фляжки чистого, неразбавленного
здравура и повалился на пол рядом с гномами. Дружный храп заставил дрожать и
без того ненадежный небосвод.
     Обвал не  замедлил случиться. Но, к удивлению гномов, сверху падали  не
камни,  а  слитки  мифрила. Они понаставили гномам немало шишек,  а хоббит и
вовсе выбрался  из переделки  без потерь. Он как всегда  спал в каске, пусть
даже и не мытой после каши.
     -  Лопни  мои  глаза, это мифрил!  - вскричал Глумлин, на  лбу которого
красовалась большая шишка.
     Гномы начали подозрительно коситься друг на друга.
     -  Постойте, тут  на  всех  хватит! -  воскликнул  Фолко, припрятав два
небольших  слитка в  своих карманах. - Лучше подумайте,  как  мы их вынесем,
орки за один слиток родную бабушку в бетон закатают!
     Гномы сразу заулыбались и сплотились вокруг кучи мифрила тесною толпою.
     - Мы выкуем из них себе оружие и доспехи, - предложил вдруг Торин.
     Все посмотрели на него с таким  изумлением,  что  Торин засмущался. Еще
никогда потомок древнего гномьего рода Дарт фон Винчестер ибн Халдор -  Кайс
(о котором кроме самого Торина никто  и  слыхом  не  слыхивал)  не выказывал
такую умную мысль.
     - А это что за херня?  -- спросил  хоббит, оглядевшись по сторонам. Его
пальцы  указывали  на какой-то  сверток  больших размеров.  Его  пронырливые
ручонки  быстро разорвали  непокорную  ткань  и  взорам  оторопевших  гномов
предстало хитрое устройство,  походившее на смесь бормашины зубного  врача и
швейной  машинки Зингера.  Хоббит внимательно  прочитал  руководство по  его
применению.
     -  Сито  Дьюрина  для промывки мифрила, - гласило  оно.  --  В  большое
отверстие  наложить  кучу  любого дерьма, сойдет хоть  голова орка, хоть его
помет,  -  продолжал  читать  вслух  Фолко,  -  Из  нижнего  пойдет  мифрил.
Примечание, - гномы  замолкли, потрясенно  слушая  хоббита. -- Мифрил  можно
добыть из всего, что угодно, хоть из тела орка, но только в том случае, если
он  в  нем содержится.  То есть,  если к примеру  орк  проглотил мифрил, мое
устройство  поможет добыть его обратно. Если же  его (мифрила)  в нем (орке,
например) не содержится, то добыть его невозможно. Понял, баклан гнойный? --
закончил Фолко и уставился на гномов, пораженный до глубины души.
     Гномы едва  ли  до  потолка  подпрыгивали,  крича  что-то  неразборчиво
радостное.  По  их  несвязным крикам,  хоббит понял, что они  нашли какую-то
реликвию, с помощью которой им удастся решить кучу проблем. И действительно,
вдоволь наплясавшись и  напрыгавшись, гномы  приступили  к  тому,  что любой
здравомыслящий   читатель  назвал   бы   поглощением   запасов  здравура   в
неограниченных количествах. Еле держась на ногах, гномы подключили бормашину
к какому-то ползающему механизму, похожему на червя и,  принялись засовывать
в большую горловину  сита слиток за слитком. Фолко нехотя отдал один из двух
своих  слитков  и   молча  наблюдал,  как  капал  расплавленный   мифрил  на
самодельную наковальню. Гномы без устали  махали огромными молотами, которые
каждый гном считал за честь, почему-то  таскать с собой. Забившись в уголок,
хоббит заткнул свои уши пробками из-под бутылок со здравуром и задремал. Его
глаза, нагло смотревшие из-под каски, закрылись и он заснул.
     Пробуждение было ужасным. Голова раскалывалась, а  веки  кто-то  склеил
остатками пластыря, который Фолко столь неосторожно таскал с собой. Выдернув
уже немного подросшие ресницы и брови вместе  с пластырем, хоббит немедленно
захотел  выяснить,  кто  все это  подстроил,  но  увидел лежащую  перед  ним
кольчугу,  рукавички  и  новую  каску с  двумя  странными  ручками по бокам,
поблескивающих в свете факелов.
     - Это мне? -- удивился хоббит.
     - Тебе, - гадко ухмыльнулся Глумлин.
     -  А  за что? -- спросил Фолко,  удивленный добродушием гнома,  который
немало натерпелся от проделок хоббита.
     - Просто так, - уклончиво ответил Глумлин.
     Фолко  быстро напялил  на  себя обновку и с огорчением  обнаружил,  что
мифрилом была покрыта  только передняя  часть кольчужки. Сзади кольчуга была
соткана  из обычной  проволоки, найденной  гномами  поблизости. Правда гномы
постарались  на  славу и  мифрильными буквами  сзади была выткана вызывающая
надпись "Сделано из мифрила! Нападать сзади бесполезно!".
     -  Ты  уж извини,  -  притворно  посокрушался Глумлин.  --  Мифрила  не
хватило.  Даже  твоих двух  слитков,  - Фолко  с воплем  сунул руку  в  свой
рюкзачок и обнаружил пропажу, - Не хватило, - объяснил он.
     - А зачем на каске две ручки, как на кастрюле? -- возмутился хоббит. --
Ну,  чтобы  кашу варить было легче, - весело  ухмыльнулся Дори. -- Да  ты не
сокрушайся,  Малышу и  Торину  тоже  не  хватило  мифрила  на  заднюю  часть
кольчуги,  так  что  ты не горюй.  Ваша троица  зато  будет самыми храбрыми,
потому что показать врагу свою спину будет подобно смерти, а биться лицом  к
лицу в окружении бесчисленных врагов это так романтично, - величаво протянул
он.
     Малыш и Торин мрачно смотрели на  всех. Под глазами у обоих красовались
свежие  синяки  -- гномы  во время разборок  по  мифрилу явно припомнили  им
летающие кучи какашек.
     - Да ты не сомневайся, - подбодрил хоббита Балин. Вот смотри, - с этими
словами гном разрядил в грудь хоббита  арбалетный болт.  Хоббита отбросило к
стене. Ему стало трудно дышать.
     - А нам и топоры  перековали, - похвалился  Торин. -- Вот, смотри,  - и
друг  Фолко  немедленно  продемонстрировал  удар  топора  на  спине  Балина,
покрытой обновкой из мифрила. С громким воплем Балин уткнулся мордой в пыль.
Фолко сразу же стало легче дышать.
     -  Это  что, если в  меня кто-то  выстрелит,  мне  ничего не  будет? --
радостно спросил Фолко, потирая ушибленную грудь.
     -  Да, только не  поворачивайся к врагу задницей,  - посоветовал Срани,
самый противный из троицы сородичей Торина. -- Вдруг враг не  умеет  читать,
или не поверит, - его смешок подхватили Драни и Грани.
     -   Впрочем,  -  веселый  голос  безумного  Дори  дополнил  картину,  -
Поворачиваться задницей  к  врагу  всегда опасно,  -  гогот  гномов стал еще
громче. Это может  позволить себе, ну разве что, Рогволд, - смех гномов стал
настолько громким, к нему  присоединился и звонкий, заливистый смех хоббита,
представившего, как в пылу  борьбы отважный  Рогволд поворачивается к врагам
задом. И какое разочарование ждало врагов, Фолко тоже представил.
     Но  веселое  настроение  спецотряда разбудило нечто ужасное  на нулевом
ярусе.  Содрогнулись  стены, чье-то  тяжелое  и смрадное  дыхание заполонило
воздух. Страшный грохот враз оборвал смешки гномов и всю отвагу хоббита.
     -  ГОООО, - страшное  рычание заставило содрогнуться гномов. Их  взорам
предстало многорукое  чудовище, типа осьминога. В каждом  щупальце был зажат
орочий ятаган.
     - Я хочу пи-пи, - заныл трусливый Вьярд.
     - Заткнись, - решительно заявил отважный хоббит. Все с ним согласились.
     - Хоббит прав, - присоединился к нему смелый Торин. -- Нечего умирать с
переполненными от страха штанами!
     -  Мы  будем  сражаться! --  заявил  безрассудный  Малыш.  В  его руках
блеснуло сразу два клинка.
     - Урюк  мамлюк! -- неожиданно своды нулевого  яруса огласились  орочьим
боевым  кличем.  Толпа  орков  появилась  столь  внезапно,  что  застала  бы
беспечных  гномов  врасплох,  если бы не чудовище.  Орки  неосторожно напали
таким образом,  что  чудовище оказалось  между ними и гномами. Свист сабель,
предсмертные   крики  орков,  вот  все,  что  слышали  гномы,   удаляясь  по
неизвестному коридору  куда-то вниз. Впереди  всех, вприпрыжку мчался смелый
хоббит.  Напоследок, до отряда  донеслась  сытная отрыжка. Фолко только  еще
быстрее заработал ногами. Тяжелые неуклюжие  гномы не отставали. Их пыхтенье
раздавалось за спиной хоббита  с такой громкостью, что  Фолко  казалось, что
сотня больных страдающих от запора сидит на унитазе и отчаянно тужатся.
     Коридор привел друзей в тупик. В самом конце тоннеля дорогу преграждала
стена, на которой  висела табличка "Если вы добрались до  этого места, то не
выйдете отсюда никогда".
     - Ух ты, клево! - в стиле Бивиса, воскликнул Фолко.
     - Заткнись, урод, - в стиле Батхеда отозвался Глумлин.
     - Что же делать? -  воскликнул молодой Скидульф, обхватив  свою  голову
руками. Над отрядом повисла гнетущее напряжение.
     - Я знаю! - воскликнул Фолко. Все взгляды обратились на него. - Если мы
попали сюда, спускаясь  вниз,  то  чтобы  выбраться  отсюда, нам  надо лезть
наверх!
     Гномы изумленно уставились на хоббита.
     - Черт возьми, как ты догадался? - воскликнул Торин.
     - Элементарно, - объяснил Фолко, почесывая задницу. - Дедукция!
     Авторитет хоббита вырос до небывалых размеров. Лишь завистливый Глумлин
по  -  прежнему  сохранял недовольное  лицо,  глядя на  которое, можно  было
подумать, что гном страдает от запора.
     Под руководством Фолко, гномы полезли  наверх, под  потолок тоннеля.  К
удивлению  Глумлина,  ворчавшего, что это  все херня, в потолке обнаружилась
дыра.  Обычными  средствами  найти  ее  было  невозможно, поскольку свет  от
факелов  просто не доставал до нее, а  само отверстие  было  темно, как негр
ночью. Удивленный донельзя хоббит, ожидавший, что его будут бить после того,
как  гномы  попадают с  потолка, сделал вид,  что  так  и  было  задумано  и
быстренько  вскарабкался  вверх. Отряд  очутился  в каком -  то таинственном
месте, где не было видно ни зги. Последний факел погас.
     - Ну  и куда  мы  попали?  - свирепо  поинтересовался Глумлин. -  Здесь
темно, как в заднице у дракона!
     - Как где? - весело переспросил Фолко.
     - Не придирайся  к словам, мохноногий ублюдок! - завизжал выведенный из
себя Глумлин. - Как мы отсюда выберемся?
     Хоббит и гномы обнаружили, что  находятся в небольшой пещерке, размером
два  на два метра с  дыркой  посредине. Нашарив какое-то уплотнение,  хоббит
нечаянно  нажал  на  него. Все  вокруг  вздрогнуло. Раздался душераздирающий
скрежет.  Пол затрясся у гномов под  ногами  и они попадали, словно кегли на
пол.
     - Я понял! - вскричал Торин. - Мы в лифте!
     -  Ура!!!  -  раздался  радостный крик гномов, принявшихся  отплясывать
джигу.  Громче  других  кричал и  танцевал Глумлин.  Вскоре,  правда,  после
очередного  толчка,  он нее удержался  на ногах и  с  громким воплем ухнул в
дыру.
     -  Ура!!!  - радостно  завопил  хоббит в полной  тишине и осекся. Гномы
тяжко переживали потерю своего товарища, вместе с  которым сгинули новенькие
мифрильные доспехи стоимостью в половину Хоббитании.
     Каменный лифт, созданный гномами в древние времена доставил отряд прямо
к дверям Мории.
     - Очень практично, - похвалил лифт Малыш.
     -  Да,  и  автору  не  нужно  описывать,  как   мы  брели   обратно,  -
присоединился  к  нему  Торин.  Гномы  как  по  команде  вытащили  новенькие
солнцезащитные очки и напялили их  на свои  кривые носы. Фолко последовал их
примеру,  воспользовавшись  очками  Глумлина,  которые хоббит  позаимствовал
незадолго до таинственного исчезновения у того походного рюкзачка.
     Во  время приготовления к  выходу молчал лишь один Фолко. Идея стибрить
ключик от стульчака унитаза у Рогволда теперь вовсе не выглядела так смешно.
Зато  гномов  это  развеселило  так,  что они  сразу же забыли о трагической
смерти Глумлина.  Стоило только раскрыть ворота Мории, как первое, что гномы
увидели, так это грустную донельзя  физиономию Рогволда, уставившуюся на них
с таким отчаянием,  что можно было  подумать, что  у старого  ловчего  после
долгой и продолжительной болезни выздоровела теща.  Гномы принялись смеяться
так  громко,  что  заразили  им  даже  бойцов  заградотряда.  Дружный  смех,
переходящий  у  некоторых  в   истерические   рыдания,  заставил  несчастную
физиономию Рогволда позеленеть от злости.
     - Заткнуться,  ублюдки, мать вашу так!!! -  проревел старый ловчий. - Я
вам  покажу  Кузькину  тещу!  -  смех  усилился.  А  расхрабрившийся  Фолко,
набравшись наглости,  схватил  генерал  -  ефрейтора за  грудки  и  медленно
процедил, пыхая сигаретой прямо в лицо старому ловчему.
     -  Ты нас на понт не бери,  мы там такое  видели! Мы прошли через толпы
орков,  прорубаясь  с боем вниз,  наверх  влево и вправо, да так, что  кровь
залила  все! Что нам какой-то засранец  генерал-ефрейтор, когда мы бились  с
многоруким  чудовищем,  -  голос  хоббита противно  задрожал.  Лицо Рогволда
приняло такой вид, что казалось, сейчас разверзнется земля и  поглотит всех,
на кого укажет старый ловчий. Но  все усилия Рогволда спутала природа.  Не в
силах  сдерживаться, следопыт закрыл голову  руками  и  покраснел.  Раздался
неприличный звук.
     - Ого-го!  -  воскликнул  хоббит. - Ты  только не лопни, не держи все в
себе, - смех возобновился с новой силой.
     - Ключ!!! - простонал Рогволд. - Отдай ключ, я все прощу!
     - А,  ключ? - словно только сейчас поняв, в чем дело, в гадкой  ухмылке
осклабился хоббит. - Так я его не брал, он у тебя так и лежит.
     - А, а, а, а, - широко  раскрытым ртом Рогволд хватал воздух как  рыба,
выброшенная на  сковородку живьем. - А зачем тогда ты это сказал? - с трудом
спросил он.
     - Я просто пошутил! - объяснил хоббит. - Пошутил я!
     Покрасневший как  рак Рогволд стал сначала зеленым,  а  затем  чуть  не
почернел. Из его ушей начал  виться дымок. Или это только так казалось из-за
дымившего за спиной ловчего Торина.
     - Я с тобой еще разберусь, маленькая сволочь! -  прокричал  Рогволд  и,
вновь  раздался неприличный звук.  Рогволд  бросился к  рюкзаку, трясущимися
руками нащупал ключ и,  схватившись  руками  за  задницу, вприпрыжку,  ломая
кустарник, помчался к ближайшему овражку. Вскоре оттуда  донесся  сдавленный
крик, переходящий в рычание льва.
     - Не  добежал! -- догадался Фолко.  Смех усилился до такой степени, что
его, видимо услыхал и Рогволд.
     - Я вам покажу, мрази, как  смеяться над своим командиром! Я вас всех в
штрафбаты отправлю, - донесся до отряда его сдавленный и растерянный голос.
     - Маленький подонок! -- гремел его голос спустя  пять минут. -  Ты меня
опять обманул!!!  --  заревел  Рогволд, от которого явно  исходил неприятный
запах. Это не тот ключ!
     - А, это я снова  просто пошутил! -- с ехидной  улыбкой объяснил Фолко.
-- Пошутил я!
     - Я тебя... - начал было Рогволд, рука которого дернулась к револьверу,
висевшему на боку, но хоббит сразу прервал его.
     -  Вот,  пожалуйста, -  он  протянул  заныканный  ключик следопыту.  --
Пошутил я!
     Старый  ловчий  молча сдернул ключик  с руки  хоббита  и,  нацелил дуло
пистолета в переносицу.
     - Ну, прощайся с жизнью, гаденыш! -- закричал он.
     - На твоем месте я бы этого  не делал! -- сделав  страшное лицо, заорал
Фолко.
     - Я бы тоже, - глубокомысленно заметил Торин.
     - Это почему же? -- удивленно поинтересовался тот.
     - А вдруг, он снова пошутил? --  вопросом на вопрос, ответил  Торин. --
Пойди потом, спроси у мертвого, куда же он настоящий ключик спрятал.
     Рассудительный голос  гнома  подействовал. Рогволд схватив смену нового
белья,  вновь направился к  кустам.  Хоббит благодарно  посмотрел  на своего
друга.
     - Ты мне  жизнь спас, - срывающимся голосом сказал он. -- Одним словом,
вот твои часы, - порывшись в своих вещах сказал хоббит.
     - А я  думал,  что их Теофраст скоммуниздил, - почесывая  свою каску  в
области затылка, удивился тот.
     - Я их у него в последний момент отнял, -  мгновенно нашелся хоббит. --
Вырвал когда он убегал. Жалко дневники пропали.
     Торин с благодарностью принял свои карманные часы с кукушкой.
     Когда   Рогволд   вернулся,   на   его   лице   царило   успокоение   и
снисходительность. Переодевшись во все чистое, запрятав ключик  от стульчака
как можно дальше от "мерзкой мохноногой подлюги", как он именовал хоббита.
     - Так, - взревел он, радостно осклабясь. -- Ну и где мифрил?
     - А, мифрил, - на лицах гномов появилось невинное выражение, словно они
только родились.  -- Мы его почти  нашли,  но  нас  напали бесчисленные орды
орков, которые надавали  нам по шее и отняли, - нашелся Торин. - Наши друзья
пожертвовали своими жизнями, чтобы донести эти новости до короля!
     - Да, надо срочно созывать ополчение!  -- взвился безумный  Дори. -- Мы
им задницу еще надерем!
     -  Точно!  --  присоединились  к его мнению  Грани, Драни  и Срани.  --
Задницу! Надерем!
     - Так, - недовольный генерал-ефрейтор  подозрительно оглядел гномов. --
Значит вы не выполнили приказ. За это вас всех надо расстрелять!
     - Если  нас расстреляют,  то  уж  точно  мифрил  не  найдут! --  заявил
уродливый, но рассудительный Балин.
     Следопыт подумал и был вынужден согласиться с ним.
     -  Не  думайте, что легко  отделались,  засранцы! --  вновь заорал  он,
сделав страшное лицо. -  Вы,  - он  неопределенно  взмахнул  своей рукой  со
скрюченными от непрестанного  за три недели  сжимания в ней рулона туалетной
бумаги,  -  направитесь  к  вашим старейшинам  и соберете  ополчение. А  ты,
мохножопая зараза,  вместе со своими  дружками, - он ткнул кривым  пальцем в
Торина и Малыша,  съездите в Исенгард, выясните обстановку, - он осклабился.
-- Топоры  свои  можете оставить, хе-хе, энты  дровосеков,  ох  как любят, в
жареном виде особенно, ха-ха. -- Его смешок был поддержан  нестройным  хором
заградотряда.
     -  Нет,  нет,  только  не  это, -  притворно  пригорюнился  хоббит.  --
Оказаться подальше  от войны с Ангмаром, да еще получить за это суточные,  -
шепнул он гномам.
     - Тебе-то хорошо, -  недовольно  ответил  Торин. --  Твои  предки вроде
скентовались с этими энтами, а вот  мои  всегда избегали "лесных придурков",
как они их всегда называли.
     - Ага, боитесь, - обрадовался Рогволд. -- Глядите  у меня! -- пригрозил
он. Не выполните задание, найду и в штрафбат отправлю!
     Хоббит притворно вздохнув скрылся в зарослях.
     - Куда! -- заревел вслед Рогволд. - Напоследок пожрать приготовишь!
     Фолко, скрывая улыбку, появился из зарослей.
     - Этот ужин они у меня надолго запомнят! -- подумал он.
     Рано утром, пока туман, вившийся над  покрытом  росой травяном  покрове
леса,  еще не рассеялся,  придавая ему некоторое  сходство с выступлением на
эстраде длинноволосых придурков с гитарами и музыкой в  стиле "хэви-металл",
хоббит, Торин и Малыш, навьючив  на самых лучших лошадей свою, а также чужую
поклажу, тронулись в  путь. Все  остальные  бойцы, включая  Рогволда, сладко
спали от  лошадиной дозы снотворного, добавленного хоббитом  в похлебку.  Их
сон даже не могло прервать то, что утренний морозец холодил им ноги (Торин и
Малыш, лишенные Рогволдом ужина за проделки с динамитом, решили нажиться  на
торговле обувью, для чего им  пришлось  позаимствовать  всю  походную обувку
своих товарищей). Больше всех радовался  хоббит, поскольку в большом рюкзаке
Срани он обнаружил целых три запасных пары совсем новеньких сапог).
     Кушаний хоббита не забыли ни на  следующий, ни в последующие дни. Кроме
снотворного, кушанья  содержали слабительное  с отсроченным действием.  Этот
удивительный препарат Фолко сныкал в  лавке выжившего из ума Пелагаста, пока
тот  подбирал  ему  достойное оружие.  Проснувшиеся после  долго  сна  бойцы
сводного диверсионно-заградительного  отряда  с громкими  криками  бежали  к
ближайшему  овражку.  Самым последним  к  овражку прискакал  Рогволд,  долго
искавший свой ключик. Вскоре над овражком  появилось два с небольшим десятка
задниц. К счастью  для старого  ловчего, ключик нашелся на удивление быстро.
Но кто-то, как оказалось, окунул ключик в  смолу. Генерал  - ефрейтору сразу
же вспомнилось как Фолко зачем то кипятил в боевой каске Срани смолу. Сейчас
эта каска  красовалась  на голове Срани  и отодрать ее  было возможно только
сняв  с головы  гнома скальп.  Немудрено, что  ключик,  обмакнутый  в  смолу
застрял в замке стульчака. Рогволд похолодел. Стараясь  не обращать внимание
на  бившие его потуги  живота, он изо всех  сил старался  провернуть ключик.
Давно уже благополучно отошел первый  приступ животных  потуг у всех бойцов,
кроме генерал - ефрейтора, а тот все еще силился справиться с замком.
     - Принесите плоскогубцы! -- заревел старый ловчий. -- БЫСТРЕЕ!!!
     После  долгих усилий,  замок  поддался. Ошеломленные  гномы и  охотники
увидели,  что крышка стульчака распахнулась  сама  собой, словно от  мощного
дуновения ветра...
     Сводный диверсионно-заградительный  отряд не тронулся  с места  до  тех
пор, пока потуги живота не перестали мучать всех, то есть  через три дня. Но
хоббита  не  забыли ни через  три,  ни  через  тридцать  три  дня.  Если  бы
существовала "духовная"  связь, то хоббит икал бы не переставая  всю дорогу,
и, может быть, и не только икал.
     Фолко и гномы неспешно ехали по  какой-то проселочной дороге уже второй
день, а предыдущую неделю они проблуждали  в каких-то непролазных  трущобах,
пока не наткнулись на  неширокий, но  достаточно  заезженный тракт. Накануне
они  проехали через какую-то дунландскую деревушку, продав  за бесценок  все
лишние пары сапог. Вырученные деньги пошли на закупку бочонка пива. Еще один
бочонок Малыш скоммуниздил  под покровом ночи за  просто так,  легким пинком
распахнув  дверь погреба. Замок, висевший  на  двери отлетел  метров на пять
назад, причем  прямо  в  лоб скупому  трактирщику, приглядывавшего  за своим
чуланом из  кустов. Трактирщик с  тихим стоном  осел, выронив лампу прямо на
лежанку дров. Пламя занялось очень быстро.  Фолко и гномы галопом проскакали
сквозь всю деревушку  крича  "пожар, пожар", благодаря чему  успешно вывезли
оба бочонка.  Отъехав от деревушки на несколько лиг, друзья принялись весело
распивать пиво и играть в карты. Расположение их бивуака было столь удачным,
что  они свободно наблюдали из зарослей  орешника за большим пожаром. За эти
три  дня  сгорела вся деревня, до последней головешки. Оставшиеся без  крова
жители рядились в фашистские каски, сапоги, которые  им продали наши герои и
трогались в сторону большой дороги.
     - Да, дунландцев  не исправить,  - вздохнул  Фолко.  -- Держу пари, они
направились в Ангмар, воевать на стороне врага.
     - Точно! -- икнул Малыш. -- Я так и думал.
     -  Сдается мне, что исправить  их  можно только  при  помощи  дробовика
крупного калибра, - задумчиво заявил Торин, откупоривая второй бочонок.
     Когда   пиво  кончилось,  друзья   уныло  поплелись  дальше,  навстречу
приключениям. После того, как они миновали тупик (дорога начиналась внезапно
в виде огромного валуна, на  котором дорога заканчивалась, друзья наткнулись
на заброшенную  деревню. Точнее, деревня таковой  не казалось,  но ни одного
жителя  найти   так  и   не  удалось.  Поэтому,  хоббит  и  гномы  принялись
развлекаться на свой манер, выбивая стекла в каждом доме  и тщательно прыгая
на ростках  в каждом огороде. Добродушный Малыш  в поисках пива обошел почти
всю деревню. В каждом доме, было зубоврачебное кресло, а в некоторых по два.
Зато спиртного  не было вовсе. Но селяне, внезапно покинувшие свои дома были
видимо трезвенниками  и  наши  герои несолоно  хлебавши, зато солоно  поевши
(каждый поймал по гусю и заживо его зажарил)  выехали из деревни.  У околицы
первого дома так и остались торчать недоеденные гусиные тушки. Спрятавшись в
ближайшем  лесу,  наша  троица вновь  принялась  играть  в  карты.  Хоббита,
проигравшегося в  карты оставили  стоять на часах. Он  забрался на ближайшее
дерево и, привязавшись к нему, заснул.
     Наши  герои  очнулись заполдень.  Солнце  уже  вовсю  светило,  вызывая
раздражение. Вкупе с этим,  звуки, раздающиеся  со стороны деревни заставили
всех продрать глаза и схватиться за оружие.  Фолко, проснувшийся позже всех,
и то, лишь от  того,  что  Малыш выломал  тонкую длинную ветку и заточив  ее
конец,  принялся  тыкать  хоббита  в  зад.  Громкие проклятия,  уже  готовые
сорваться  с  губ,  застряли  в  горле.  В  деревне  поднялся  большой  шум.
Вернувшиеся, как расслышал хоббит с  большого конгресса стоматологов, жители
деревни, вместе с женами, во рту которых сверкали золотые челюсти, и детьми,
выражали   громкое   возмущение  теми  бесчинствами,  которые  они  увидели,
вернувшись. В руках у каждого ярко сверкали на солнце врачебные инструменты,
большей частью зубоврачебные. Некоторые горячие головы уже выудили странные,
огромные луки, окованные железом и принялись ладить стрелы, используя вместо
наконечников  острые,  как  бритва  скальпели. Раздавались  призывы  идти на
разборки с "соломенноголовыми чмошниками",  как они называли  роханцев,  ибо
больше "просто  некому". И  вот, когда  военный пыл достиг  пика, на  дороге
показался роханский отряд налоговых сборщиков.
     - Опять приехали! -- завопил чей-то голос.
     - Еще никто не оставался в живых после того, как оскорбил зубного врача
из племени хазгов! -- заорал второй.
     - Мочи их! -- заорал старый, седой, по-видимому, хазг. Он  больше всего
походил на  профессора  из  медицинской  брошюры  с рекламой  новых вставных
челюстей.
     - З-з-з-з-з!!! -- боевой клич хазгов напомнил друзьям звуки бормашины.
     Ничего не подозревавший отряд  роханских всадников показался у околицы.
В  следующую секунду все вокруг потемнело  от стрел. Страшные толстые стрелы
со  страшными наконечниками  из скальпелей легко пробивали доспехи беспечных
всадников.  Спустя  десять  минут  все  было  кончено.  Разъяренные  хазги с
врачебными инструментами  выскочили наружу, за  околицу  добивать раненых. В
течение  оставшегося дня  сельчане погрузили  на подводы свои  зубоврачебные
кресла и нехитрый домашний скарб, направляясь к большой дороге.
     - И эти в Ангмар, - выдохнул Торин.
     - И все из-за каких-то трех гусей! -- возмутился хоббит. -- Ну и жадные
же они.  Посмотрел бы  я  на  них, если бы кто-то разорил все их  огороды, -
Фолко отряхнул со своих башмаков налипшие стебли.
     - Это  точно!  -- заявил Малыш, выковыривая из зубов  остатки гуся.  --
Жалкие ничтожные личности!
     Друзья  дождавшись,  пока пыль  от  подвод  хазгов  -  стоматологов  не
уляжется, направились к  месту жестокой схватки. К своему ужасу, они увидели
что  лица  павших роханцев чудовищно изуродованы. При помощи каких-то жутких
приспособлений,  зубные  проходимцы  вырвали  челюсти  у  своих   врагов.  К
удивлению  хоббита и  гномов,  от  рук  зубоврачебных маньяков  пострадали и
лошади. Развороченные морды лошадей, также оставшихся  без челюстей ужаснули
наших героев.
     - Гм,  что-то у меня аппетит пропал, - нервно сглотнув, заявил  хоббит,
намеревавшийся нарезать из лошадей ужин.
     -  У меня тоже,  - заявил побледневший Торин. - Хотя мы,  гномы гораздо
более стойкие к ужасам войны, - заявил он. Как бы в подтверждение этих слов,
его тут же вырвало.
     Гораздо более стойкий Малыш деловито сливал содержимое фляжек всадников
в походной бочонок.
     Где-то за перелеском послышался конский топот и ржание лошадей.
     - А что если это роханцы? - задал вопрос хоббит и, не дожидаясь ответа,
вскочил и задал  стрекача. Гномы немедленно последовали его примеру. Чутье у
хоббита его никогда не подводило. И верно, спустя три минуты после того, как
кустики  сомкнулись за нашими героями, большой отряд, раз в десять покрупнее
павшего показался у околицы.
     Гневные крики донеслись до наших героев. И было в них что-то невыразимо
печальное   и  страшное.  Настолько  страшное,  что  хоббит   и   гномы,  не
сговариваясь  еще  быстрее  заработали  ногами, все дальше скрываясь в лесу.
Спустя  полминуты  друзья обессилено  повалились  на  траву. Подняв  голову,
хоббит уставился на  камень, росший из  земли, словно  пенек.  Приглядевшись
повнимательнее, Фолко обнаружил, что это не простой камень, а какой-то идол,
изображавший какого-то  отмороженного мудака, оседлавшего волка.  То что это
был  волк,   а  не  волчица,   можно  было  догадаться   по  соответствующим
причиндалам,   рельефно  выпиравшего  из  под  пуза  волка.  Всадник  удался
неизвестному камнетесателю гораздо хуже, чем причиндалы мужского достоинства
волка. Внезапно солнце осветило  неотесанную фигурку  и хоббит зажмурился от
увиденного.  Солнечные лучи словно придали изваянию достоверность, поскольку
стали видны многочисленные челюсти, висевшие на боку у всадника. Сомнений  у
хоббита и гномов не осталось. Этот неведомый всадник был сродни хазгам.
     -  Да, - выдохнул Торин, завистливо глядя на изваяние. Руки гномов явно
никогда бы  не  смогли создать  даже такую жалкую  поделку,  поскольку  были
приспособлены только для того  чтобы крепко  держать кирку, кайло, топор или
собственную  задницу. --  Ну  и умельцы, -  был вынужден признать он.  -- Их
творение достойно  того, чтобы занять свое место  в  коллекции какого-нибудь
купца.
     -  Да, - промычал Малыш. -- Это  изделие достойно  лишь  того, чтобы им
восхищался какой-нибудь маньяк.
     -  Да, - передразнил гномов  хоббит. На его  голове красовалась красная
бейсболка. --  Изделие достойно двух, нет трех ударов кувалдой,  - заявил он
и, выудив  из рюкзачка Малыша,  обрушил  тяжелый молот  на голову  изваяния.
После третьего удара, идол превратился в кучу каменной крошки.
     - Должен признаться, брат хоббит, ты самый рассудительный из всех, кого
я помню.
     - Да, я такой, - важно ответил Фолко, поправляя бейсболку за козырек.
     Договорить он не  успел. Из леса вынеслись десятка два стрел, раздались
гневные крики и друзей окружили два десятка  всадников  на волках. Стрелы со
звоном отскочили от мифрильных доспехов наших друзей.
     -  Слышь,  брат хоббит,  я беру свои  слова  обратно,  - прорычал Торин
озираясь по сторонам. -- Ты самый распоследний кретин, который расхерачил их
божество, не подумав о том, как спасти наши задницы.
     - Красная шапочка! -- с ненавистью  вскричали наездники волков,  увидев
хоббита.
     - У, волки позорные! -- прошипел Фолко в ответ.
     Окружившие  их  всадники  с  силой  оттянули свои луки и в этот  момент
хоббит, словно озаренный, вскричал.
     - Ложись! -- и плюхнулся  в траву. Уж  на что неуклюжи  и неповоротливы
были гномы,  но на команду хоббита  они  среагировали даже  быстрее, чем сам
Фолко. Нападавшие  быстро поняли  свою ошибку, когда стрелы  одних  полетели
навстречу своим  же сородичам и не было  на их  пути  тел вжавшихся  в землю
гномов  и  хоббита.  Из  двух с лишним десятков  всадников  больше  половины
повалились,   пронзенные  насквозь.  На  остальных,  застывших,   словно   в
столбняке,  с криком  ринулись  гномы,  размахивая  своим  страшным оружием.
Особенно впечатлял перекованный  мифрильный топор  Торина,  которым запросто
можно было рассечь пополам лошадь. У Малыша  в руках  сверкали  два  клинка,
также познавших жар  подземного  горна.  Клинки  словно  по маслу  проходили
сквозь  доспехи  врагов,  не  встречая  сопротивления.  Обрадованный  хоббит
вскочил и меткими  выстрелами как в  тире, перебил остальных, но обезумевших
гномов остановить было невозможно. Волки бросились врассыпную, но уйти им не
удалось. Спустя еще две минуты, Торин и Малыш закончили разрубать  на  куски
последнего всадника вместе с волком.
     - Кто это был? -- поинтересовался хоббит.
     - А, какие-нибудь придурки, занесенные в  Красную  книгу, -  отмахнулся
Торин. -- Может и не стоило им всем головы рубить.
     -  Точно,  точно, их всех надо  было повесить,  - вклинился  в разговор
Малыш. -- У меня и веревка есть.
     Фолко, услышав такое только сплюнул.
     Следующие три  дня друзья шли молча. Шли, потому что, карауливший ночью
Торин, расседлав, забыл  привязать лошадок.  Поток  ругани, лившийся  из уст
хоббита  по этому  поводу был  настолько бурным, что даже  такое толстокожее
существо как Торин и тот не выдержал.
     - Это все потому, что я тебя  будил! -- орал Торин на весь лес. -- Если
бы проснулся по первому зову, так успели бы поймать их.
     -  Имею  я  право на свободный сон?  --  орал в ответ задетый за  живое
хоббит. -- Меньше в жопе своей надо было ковыряться, может и заметил бы, как
лошади ускакали!
     - Кто бы  говорил! -- защищался Торин. -- Да тебе дай вволю, так у всех
бы дырки в заднице заклеены были бы.
     - Ага, и после этого я бы всех еще  накормил бы касторкой, - согласился
хоббит. -- Чтоб узнали для чего им задница нужна!
     - Тьфу! -- поморщился Малыш.
     Так, мило  беседуя,  троица бесстрашных героев пробиралась  сквозь лес.
Вскоре они наткнулись на спящий патруль роханцев  и, не желая их беспокоить,
проследовали мимо, крепко связав их на всякий случай.
     - Вдруг они проснутся и всадят стрелу в спину, - объяснил свой поступок
Малыш. Впереди через тонкую полоску пограничной полосы стоял Сторожевой Лес.
Именно в нем триста лет назад  гадкие хоббиты Пипс и Мерри устроили страшный
пожар, а выбежавшим на разборки чудовищам, называвших себя  энтами, вкозлили
невинных обитателей Исенгарда.
     - Бля буду, - клялся тогда Мерри. -- Какой-то старикашка в белом пукнул
так, что деревья согнулись.
     - Ага, - вторил ему  сородич. -- А стоявший рядом Гнилозад еще и спичку
поднес. Мы и оглянуться не успели,  как поллеса сгорело, - нагло приврал для
правдоподобности Пипс, пряча в кармане спички.
     Последовавшие  после этого  вызов  на  стрелку,  на  которую  трусливый
Саруман  не  явился, и  непосредственно  сами  разборки  привели к тому, что
Саруман  Честный  стал  бомжем,  а Пипс  прикарманил  волшебную  игрушку  со
странным названием "Палантир". Эту игрушку впоследствии, при  подозрительном
везении, выиграл в карты Гэндальф. Когда никому не известный бродяга Арагорн
стал  королем  Гондора,  хитрый  волшебник втридорога  продал  ему  игрушку,
мотивируя это  тем,  что  "эта вещь  должна  принадлежать  владыкам Запада и
больше никому,  а потому он сейчас же выбросит ее в  море". Жадный до всяких
волшебных штучек Арагорн заплатил не скупясь.  Зато с ее помощью  он получил
возможность  волшебным образом заглядывать во все женские туалеты, не говоря
уж о спальнях во всем королевстве.
     Обо  всем этом подробно излагалось  в Красной  книге, которую  Торин по
складам, но все-таки прочитал, а этот эпизод аж несколько раз. Об этом он не
преминул  напомнить Фолко, нывшему, что они идут навстречу своей мучительной
смерти.
     - Уж с энтами - то, ты договоришься, - безапелляционно заявил Торин. --
Уж они-то должны помнить твоих мерзких родичей, тем более, ты потомок одного
из них. Кстати, правда, что в вашем роду ни один из предков не был женат? --
ехидно поинтересовался он.
     - Да, можешь подать на меня в суд! -- обиделся Фолко.
     - Странные вы,  хоббиты, ребята, - еще  более ехидно сообщил Торин.  --
Интересно, каким макаром вы размножаетесь?
     - Я  знаю, - хохоча над  шуткой Торина, заявил маленький гном. -- Через
жопу! -- его догадка была встречена таким чистым  и  ясным смехом, словно на
ветру стонала от натуги  скрипучая  и гнилая  ива. Смех  Торина  и вовсе  не
поддавался  описанию Отхохотав так, что  после этого не мог встать целых три
минуты,  гном пришел  в  себя только  от  мысли,  что  Малыш  смеется  вовсе
по-другому, и вообще, сейчас он не смеется. Он вскочил и увидел несообразное
существо с множеством  различных конечностей. Десятки  рук и по меньшей мере
полтора десятка мужских достоинств, едва прикрытых набедренными повязками из
листвы, ужаснула гнома. Правда воспоминания о том, "как размножаются хоббиты
по мнению Малыша", вернула,  хоть и ненадолго обычное присутствие духа. Зато
Фолко, наверное,  жалел о  том, что у  него нет  такого же надежного "тыла",
каким по его "вине" обзавелся Рогволд.
     - Хум-хум-хрум, корни и сучья! --  произнесло чудовище.  -- Энто, давно
гостей  не видывал, сучья  и  корни! Энто, а  какого  хера,  топор у  энтого
гондона? -- одна из его сучковатых рук ткнула в Торина.
     - Отлезь, гнида, - немедленно отозвался гном, потянувшись к топору.
     - Что? Что он сказал? - удивился энт.
     - Это его так зовут, -  немедленно  нашелся хоббит. -- Торин  при  этих
словах поперхнулся.
     -  Буратино,  -  представился  энт, подтирая  свой не  в  меру  большой
рубильник, из-под которого виднелись заросли мха.
     -  А топор  у  него для  того,  чтобы  рубить  головы подлым  оркам,  -
продолжал набравшийся смелости хоббит.
     - Небывалое дело! -- воскликнул  Буратино. --  Корни  и сучья! Сучья  и
корни!  Что привело вас сюда, когда ни один смертный не решается переступить
порог леса? С тех  пор, как  мы, гм, корни  и сучья, пустили на корм  червям
целый отряд налоговых сборщиков Рохана, сюда никто не суется.
     - А мы это, спасаем Средиземье и все такое, - заявил хоббит. -- Срочная
полицейская необходимость обследовать Исенгард.
     - Да? --  удивился Буратино. -- Ну, вообще-то  с такими  именами, как у
вас, - он выразительно посмотрел на Торина, - Я уже ничему не удивляюсь.
     Торин злобно  уставился на  хоббита.  Тот  сделал  вид,  что  ничего не
заметил.
     - Хум-хрум-пень, сучья и  корни,  - прогудел Буратино. --  Но я обещал,
подписку  в  смысле кинул  королю, что  ни  одна  душа не  попадет  живою  в
Исенгард,  -  стихами проскрипел  он.  --  Король --  умен и допустить  сюда
непрошенных чмырей не хочет, - продолжил  Буратино. -- Засрут еще, на стенах
нарисуют жопу, а  может даже хуже, так  говорил он, - слова выдавливались из
энта  с такой натугой, что  казалось он сейчас развалится на куски.  Слушать
все это не было никаких сил.
     - Если он  еще  раз  заговорит  стихами, я  этого не  вынесу, -  заявил
побледневший  Малыш. -- Он так скрипит, что мне блевать охота. Тьфу, и я уже
заговорил стихами.
     - Заткнись, - согласился Торин.
     - Да, но он  давно  уж помер, -  удивился  хоббит. -- Какой  ему теперь
урон?
     - Нет, все  равно я  не  могу впустить  вас, сучья  и корни,  - подумав
немного, минут пять, не более, - заявил Буратино.
     - Сучья и корни, сучья лапа, сучий потрох, - разбушевался вдруг хоббит.
-- Да я с самим Радагастом знаком! Стоит мне лишь слово ему сказать, как его
птицы  прилетят и засрут весь лес! -- пригрозил  он. Сам ведь знаешь, старый
пень, в смысле, энт!
     - Что ж вы сразу не сказали, - испугался старый энт. -- Надо так надо.
     Фолко победно  взглянул на гномов. Те пристыжено молчали. Энт  двинулся
вперед, за ним последовали и наши герои. Спустя несколько часов блужданий по
лесу,  обнаружилось.  Что  старый  энт страдает выпадением памяти, поскольку
совершенно не помнит, где находится Исенгард. Фолко вновь пригрозил ему, что
Радагаст  так это  не оставит и испугавшийся Буратино вновь повел их в путь.
Прошло  три дня.  Фолко  в двенадцатый  раз наткнулся на жвачку, которую  он
выплюнул как только увидел энта.
     - Ну все, бля, надоело, - заявил Фолко. -- Веди нас обратно, ни хера от
вас, энтов толка нет. Торин  и  Малыш  молчаливо согласились. Они  опасались
энтов  и  безрассудная  смелость хоббита их  ужасала. Старый энт,  скрипя на
каждом  шагу, словно  шотландская волынка,  повел  их  обратно. Не  прошло и
получаса, как они наткнулись на Исенгард. Хоббит только сплюнул, увидев это.
Зато радости лесного чудовища не было предела.
     -  Я  в смысле вспомнил,  где  это находится, - проскрипел  он, но  его
спутники изумленно молчали, пораженные увиденным.
     Перед ними лежал разрушенный гневом энтов триста лет  назад с половиной
Исенгард.  В  середине развалин  высилась  неприступная башня, шпиль которой
венчало скульптурное подобие белой руки, вытянутой в нацистском приветствии.
Башня  удивительно  напоминала  грубо  отесанную  пирамиду  в  которой  были
прорублены бойницы. Сейчас эти бойницы были наглухо заколочены крест-накрест
досками.  Ворота были  наглухо замурованы по  указу короля,  причем вместе с
рабочими, чьи скелеты наполовину торчали из замурованного саркофага.  На шее
одного  из  скелетов висела  предупреждающая  табличка "Не  ходите сюда!  Не
советую!".
     - И как же пробраться внутрь? -- поинтересовался Торин.
     -  А ты Отлезь Гнида у нас очень умный, вот ты и придумай, - проскрипел
Буратино.
     - А, ну конечно, закинем веревку, выломаем доски и влезем через ставни,
- быстро нашелся гном.
     Спустя час Малыш,  наконец, попал веревкой с железной кошкой на конце в
одну из бойниц и Фолко, поплевав на  свои мозолистые от частого нахождения в
чужих  карманах  ладони,  полез  наверх.  На полпути веревка  соскользнула и
хоббит с громким воплем полетел вниз.
     - Ах ты пивной  бурдюк, - обрушился на маленького гнома Фолко. -- Кроме
пивной кружки ничего в руках держать не умеешь!
     - Почему не умею? -- обиделся  гном. -- Да  я щас так крюк  закину, что
обратно не  вытащишь! -- с этими словами Малыш  зашвырнул веревку с кошкой с
такой силой, что гнилые доски, которыми бойница была забита триста лет назад
не выдержали и  разлетелись  вовнутрь.  Железные  крючья намертво впились  в
каменный край  бойницы и хоббит, заставив прежде повисеть на  веревке Малыша
вместе   с  "Отлезь  Гнидой".  Только   после  этого  Фолко  полез   наверх.
Подозрительно ловко вскарабкавшись наверх Фолко влез вовнутрь.
     - Держу пари, он не в первый раз лазает по веревке, - неуверенно заявил
Торин.
     - Точно, точно, - согласился с ним Малыш. - Немало  он  домов обчистил,
небось в своей Хоббитании.
     Фолко влез наверх и оттуда донеслись его восхищенные крики.
     - Ух  ты! Вот ни хера себе! Во дают! Круто! Клевое место! -- доносилось
из разбитой бойницы каждые пять секунд.
     Ужасно заинтересовавшиеся гномы, громко  сопя, полезли наверх. Примерно
на  середине  пути веревка оборвалась и Торин с  Малышом  с воплями полетели
вниз.  Поднявшись  с земли,  Малыш  непонимающе  уставился  на веревку.  Она
странным  образом  перетерлась, причем так ровно,  что казалось, что  кто-то
наверху полоснул по ней ножиком.
     Малыш ни слова ни говоря выудил из своего  необъятного рюкзака еще одну
кошку и забросил ее в бойницу.
     - Уй! Кто это там всяким дерьмом швыряется? -- донеслось сверху.
     - Сейчас узнаешь, заподлянщик! -- пообещал Торин и полез наверх.
     - Точно, точно, щас узнаешь! -- вторил ему Малыш.
     Но  увиденное  внутри  башни настолько  потрясло  их,  что о  намерении
разобраться с тем, кто имеет обыкновение перерезать веревку, гномы тотчас же
забыли.  Все  внутренне  убранство  башни  было   безжалостно   исковеркано,
изуродовано и содрано. Фолко сразу же стало понятно, откуда во дворце Короля
триста   лет   назад  появилась   такая   невиданная  красота  и   эстетика.
Безжалостными руками камнетесов  со  стен башни  были  сколоты  все  плиты с
вкрапленными в  стену драгоценностями.  С  полов  был  содран  даже древний,
негниющий  линолеум,  а  вся  побелка  с  потолка  была  аккуратно  смыта  и
перенесена во дворец, где самые умелые маляры разбрызгали ее  по дворцу.  То
же, что осталось внутри башни  внушало  тошноту  и отвращение.  Вся  красота
черпалась из истоков  безумного  ужаса, царившего в голове того архитектора,
который проектировал  башню.  В архитектуре  башни  словно отразился  чей-то
предсмертный крик, отразился чей-то  безумный остекленевший взгляд. Мешанина
стекла, железа и  пластика, вкупе с безжалостно содранными  убранством могла
восхитить только такого же маньяка, который напившись до чертиков  занимался
чертежами.
     Вдобавок ко всему, на черных грубых стенах руками тех самых камнетесов,
чьи  тела  в  целях  предупреждения  были  вмурованы  в  стены  сооруженного
саркофага, были нарисованы неприличные рисунки, причем с таким  содержанием,
что  даже  Бивис  и  Батхед бы застенчиво  покраснели.  Вдобавок  ко  всему,
строители употребили на это волшебные, несмываемые мелки, смыть которые было
невозможно без применения древней магии. Эти рисунки, казалось,  жили  своей
внутренней  жизнью, настолько живо  горели они  в  полумраке. Многочисленные
пивные бутылки, кучи засохшего кала и  использованной  туалетной бумаги лишь
дополняли пейзаж.
     -  Это ж как надо было изощриться, чтобы такое придумать! -- воскликнул
покрасневший Торин,  глядя  на картинку с условным  названием  "Белоснежка и
семь гномов".
     -  Ага,  -  восторженно  вторил ему  Малыш,  разглядывая  что-то  вроде
картинки  "Прячась  за  колоннами, добрый принц соблазняет Золушку". --  Это
псих какой-то рисовал, - сообщил свое мнение маленький гном. -- Надеюсь, тут
во всем замке так стены разрисованы?
     Троица разбрелась по  всему замку  в надежде  найти хоть сколько-нибудь
завалящие  сокровища. Но  все было тщетно.  Король  Арагорн  очень тщательно
разобрал все убранство по кусочкам, оставив на ободранном полу только бланки
неоплаченных  счетов и опротестованных векселей. Но  то, что увидел  Фолко в
следующей комнате разительно  отличалось от остального. Вместо привычной уже
похабщины, стена была разрисована надписями типа  "Эльфы -- казлы!", "Смерть
бессмертным  эльфам!"  и  "Гэндальф  -  кизлодда!".  В  подтверждение  своей
позиции, неизвестный  привел  убийственный довод. Под этими надписями кровью
была намалевана  еще одна  "Глаз  эльфа  --  глаз  народа!".  Под надписью в
стеклянной банке плавал настоящий человеческий глаз. "Кто не с нами, тот без
глаза!" - так  заканчивалось  это  безмолвное  выступление. Судя  по  крови,
надпись  была совсем свежая. Неизвестный враг  опередил наших друзей.  Фолко
поднял с пола кожаную книжицу.
     -  Сделана из кожи  эльфа, - так было  написано на  кожаной обложке. --
Олмер  Боромирович  Денеторский,  - значилось внутри книжицы. На  хоббита  с
фотографии взирала морда  того детины, который беседовал с хоббитом у Мории.
Под глазом морды красовался синяк, на лбу  крестом был наклеен пластырь.  На
лице небритая щетина двухдневной давности.
     - Ну и морда, у тебя, Шарапов, - подумал Фолко, закрывая книжицу и чуть
не выронил ее.
     - Эльфа звали Плексиглас, ха-ха-ха! -- было написано на задней странице
кожаной обложки.
     Хоббит вздохнул, набрал полную грудь воздуха и громким криком призвал к
себе гномов. Он показал им книжицу и те принялись хохотать, катаясь по полу.
Фолко  сплюнул и  принялся спускаться вниз.  При этом,  он в отместку, вновь
полоснул  ножиком по веревке. Вес хоббита она выдержала,  а вот  вес  гномов
оказался для нее непосильным. Словом, после того, как гномы отсмеялись вволю
и  начали спускаться,  не прошло и пяти  секунд, как они с громкими  криками
полетели вниз,  и набили  себе очередные синяки  и  шишки. Но  хоббит  вновь
вывернулся. Нахмурив брови, он заорал на Буратино.
     - Упустили!  Проворонили!  Просрали!  Пиноккио  хреновы!  Небось у всех
березок дупла продолбили своими чурками! -- начал бушевать Фолко. -- Пока вы
тут с березами сексом занимались, враги проникли в Ортханк!
     - Откуда ты знаешь? -- ужаснулся Буратино. -- Про березки?
     -  Я спросил у  ясеня, - хвастливо заявил хоббит. -- А враги, вот, - он
предъявил глаз в стеклянной банке и кожаную книжицу. Старый энт вздрогнул.
     - Виноват-с, -  залебезил он. -- Не губи, не зови  птичек, -  взмолился
он.
     - Ну, если нам дадут в путь немного здравура, - многозначительно заявил
он, - Тогда, я может быть подумаю.
     -  И пива, и пожрать,  - тут  же добавил  маленький  гном, поднимаясь с
земли, устланной кучками энтовского навоза.
     - И суточные, и побольше, всего побольше, - добавил Торин, отряхиваясь.
     - Да, и побыстрее, - милостиво  согласился хоббит. Давай, давай, шевели
своей  деревянной  жопой, долго  мы  еще  ждать будем?  -- с  этими  словами
нетерпеливый хоббит натянул свой лук и влепил стрелу наугад в высь. Оттуда с
хриплым карканьем свалился старый тетерев. На его лапке красовалось красивое
колечко  с непонятными вензелями. Пожав плечами, Фолко надел колечко себе на
палец и принялся ощипывать тушку тетерева.
     На  следующий день, наш  дружный отряд выехал из леса на трех подводах,
набитых до отказа всем, что только нашлось в кладовых у энтов. А нашлось там
вещей немало. Склад энтов более всего походил на  таможенный пункт досмотра,
на  котором  конфисковывались  товары,  либо  на  крупный  пункт  по  приему
краденого белья  в стирку.  Ввиду  отсутствия здравура и  пива,  старый  энт
вручил,  якобы   волшебный  напиток,  отведав  которого,   любой  становился
настолько сильным, что играя в домино, мог расколоть костяшками стол.
     - Очень полезный  напиток,  - язвительно заявил хоббит. Старый Буратино
виновато развел руками.
     -  Эй, Буратино,  а  кто тебя  так назвал?  -- спросил  напоследок энта
осмелевший Торин.
     - Папа, - гордо сообщил Буратино. -- Папа Карло.
     - А маму? Маму, как звали? -- любознательность хоббита не знала границ.
     - Маму? -- переспросил старый энт. -- Маму звали Джузеппе.
     - Тьфу, - одновременно  заявили наши  герои. --  Ну  и  шуточки у этого
автора.
     - Посмотрим, - проворчал автор. -- Посмотрим, что вы все скажете, когда
книга  закончится! Будете  меня просить, ползая на коленках,  "ну напиши еще
немножко своих шуточек, а то читатели нас долго помнить не будут".
     - Что? -- ужаснулся хоббит. -- Я думал уже конец.
     - Нифига, - огрызнулся автор. -- Работать негры, солнце еще высоко!
     Солнце светило  очень  ярко, вызывая естественное раздражение  у  наших
героев.  Резвые  дристанийские  скакуны,  угоняемые  добродушными  энтами  у
случайно  забредающих  в  леса  беззащитных  и одиноких  всадников, радостно
рвались вперед, навстречу новым приключениям.
     - Ой, как я устал, - застонал хоббит,  то и  дело стегая свою  лошадку.
Его  подвода  ехала медленно  и  неспешно. --  Устал уже  стегать  эту тупую
скотину, так медленно она едет, -  пожаловался он Торину на свою лошадь. Тот
кивнул,  но явно было видно,  что гномы  переносят  все  дорожные  тяготы  и
лишения гораздо более стойко, чем разнеженный хоббит. Фолко ни с  того  ни с
сего рассердился и  на первой же стоянке содержимое подводы  Торина и Малыша
волшебным образом уменьшилось, зато воз хоббита распух так, что тот с трудом
удерживал равновесие,  сидя  на  некоем  подобии  вещевой  пирамиды.  Это не
осталось незамеченным со стороны Торина и  Малыша и на следующей стоянке воз
хоббита исчез совершенно полностью,  а сама  подвода  лишилась  своих колес.
Зато у гномов на каждой подводе образовалось по "запасному", как они уверяли
Фолко колесу а груз чуть ли не вываливался.  Рассерженный Фолко выпряг свою,
как  он  называл, клячу  и  разжег из останков своей  телеги прощальный  для
Сторожевого  Леса  костер.  На  следующей  стоянке  гномы  на  всякий случай
приковали  колеса цепью на  ночь, а  содержимое возов было упакованы  в  два
гигантских  вьюка  и  подвешены  за веревку  к  вершине  одного из деревьев.
Наутро, едва протерев глаза, гномы не поверили своим очам. Они увидели,  что
вместо  вьюков на веревке болтаются скованные  цепью  между  собой колеса от
телег,  а вьюки бесследно  исчезли. Зато  у костра  валялся в джоску  пьяный
хоббит, рядом с ним огромная (и наполовину пустая) бутыль
     - Крестьянское пойло, - значилось на этикетке. -  Мейд  ин  Дристань, -
было накалябано чьей-то неумелой рукой.
     - М-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м-м, - заявил хоббит, когда его
попытались попиннать  и  привести в чувство.  --  Быв-в-вали дни веселые,  -
заорал  он и вновь заснул. Из  его скрюченной  ладошки выкатилось  несколько
монеток.  Не было  никакого сомнения в том, что ночью  хоббит продал тюки за
бесценок в  ближайшей деревне  и бессовестно  напился.  --  Отлезь гнида,  -
сообщил он Торину, трясшего его за грудки и вновь захрапел. Гном заскрежетал
зубами и сплюнул.
     - Послал  же  Дьюрин на нашу голову такого ублюдка, - высказался он,  с
трудом сдерживаясь. Из его волосатых ушей начал виться дымок.
     -  О!  -- благоговейно  заявил Малыш, увидев бутыль. -- Хвала  великому
Дьюрину, он послал  на нашу голову  эту бутыль!  --  вознес  хвалу  Малыш  и
вцепился   в  заветную  емкость   так,  словно  его  пальцы   были  обмазаны
быстросохнущим военным клеем.
     - Наливай, - вздохнул Торин.
     Бутылка самогонки  кончилась  на  следующий день. Раньше  всех  очнулся
хоббит, у  которого страшно  болела  голова. Первым, что он  узрел, так  это
лежащие вповалку тела гномов. Рядом валялась совершенно пустая бутыль.
     - Как страшно болит голова, - пожаловался Фолко самому себе  и принялся
рыться  в  рюкзачках  гномов.  Выудив  из них целлофановые пакеты со  сменой
белья, представлявшего  собой кучу  рваных трусов  и дырявых  носков, хоббит
покрутив  головой направился в ту же деревню, где выгодно  продал  этот хлам
старьевщику.  Оставим  старьевщика  зашивать  дырки  и  нашивать заплатки  и
вернемся  к хоббиту. Всех денег хватило лишь  на один  стаканчик самогонки в
деревенском трактире.  Страшно недовольный уровнем цен хоббит попытался было
протестовать,  но  под  смех  посетителей деревенский  вышибала,  парень лет
двадцати ростом с небольшую  гору  и мозгами, как  у трехмесячной  обезьянки
породы  илуватар, сгреб  Фолко за шиворот и, подкинув,  хорошим пинком выбил
несчастного  половинчика  метров  на  двадцать  от  ворот (трактира. Зрители
зааплодировали.  Фолко,  почесывая  ушибленное  место,  пообещал вернуться и
скрылся  в  придорожных  кустах.  Дружный  хохот  проводил  его.   Некоторые
деревенские увальни принялись биться об заклад,  вернется ли этот  маленький
шут обратно. К  удивлению многих, поставивших  против, и к радости немногих,
поставивших за, из кустов  вскоре вновь показался тот самый нежомерок. Вслед
за ним на  дорогу вышли  два гнома  в мифрильных доспехах, да  и  сам  Фолко
распахнул  свой плащик и заблистал на  солнце всеми цветами своей кольчужки.
Засучив  рукава  и  поплевав  на  ладони, Фолко показал на "обидчика"  и его
"приспешников", после чего спрятался  за широкими спинами своих заступников.
Спустя  пять  секунд,  оба  гнома, что-то рыча на  своем наречии,  принялись
избивать всех, кто попадал под руку. Здоровенного детину, наподдавшего Фолко
ногой, разъяренный маленький гном свалил одним ударом кулака и, раскрутив за
руки, словно молот, с натугой метнул вышибалу на крышу трактира, закинув его
прямо в трубу, после чего раздавая удары направо и налево, направился вместе
с Торином внутрь трактира. Сзади, за их спинами появился  Фолко. В его руках
невесть откуда появилось национальное оружие хоббитов -- бейсбольная бита.
     - А-а-а-а-а-а-а, - завизжал хоббит  и принялся молотить битой направо и
налево.  Ошеломленные  жители  с  ужасом  наблюдали,  как  маленькая  бестия
принялась  наводить  "порядок".  Вскоре, Торин м Малыш  удобно устроившись в
трактире,  с интересом наблюдали из окна, как  Фолко гоняет  по  дворам  всю
деревню. Многоголосый хор ужаса витал над деревней.
     - Да,  хоббит крутой, - уважительно заявил Торин, наблюдая,  как толпа,
еще державшихся на ногах людей, редеет на его глазах с  каждым взмахом биты.
Звуки  ударов,  раздающиеся от  соприкосновения  биты и частей  тела жителей
деревни,  по своей частоте  и ритму напоминали  манеру  игры  барабанщика на
внеочередном фестивале "хэви-металл" в Вудстоке.
     - Ага, и  всегда знает  где можно найти  выпивку  и пожрать, -  хрюкнул
маленький гном.
     Вечеринка  в стиле Вудсток-99 продолжалась в селении весь день.  Хоббит
отвлекался только на то, чтобы поесть, поспать, сходить в туалет, после чего
вновь брался за  бейсбольную  биту и  принимался  дубасить всех,  кто был  в
пределах   досягаемости.   К   вечеру   деревня    опустела.   Все   жители,
воспользовавшись очередной "передышкой" дружно скрылись в лесу. Разгневанный
Фолко целый час бродил по окрестностям, и  мрачнел  с каждой минутой. Вскоре
до  гномов,  продолжавших   празднование   дня  "хоббита"   донеслись  звуки
разбиваемых  стекол. Это  неутомимый Фолко  в  досаде принялся крушить  окна
домов.
     В  путь друзья направились только на следующее утро. Гномы проснувшись,
с удивлением узрели разрушения, царившие вокруг. Торин был готов поклясться,
что в трактире не осталось  ни одной целой  вещи. Были  разломаны даже такие
простые вещи, как прилавок, столы и табуретки.  Выйдя на единственную улицу,
гномы  ахнули. Перед ними лежали развалины некогда большой, но невоспитанной
деревни.  Многие  дома  были  сметены,  словно  ураганом, другие покосились,
словно  Пизанская  башня. Наиболее  стойкие  дома были  наполовину  сожжены,
наполовину  затоплены.  Дом  мэра и  вовсе  был  весь  в  куче дерьма. Рядом
валялись  останки  вывороченного с корнем деревенского туалета. На всем этом
фоне  на  травке в  палисанднике  одного  из  наименее разрушенных  домишек,
почивал  хоббит.  Рядом валялась  бейсбольная бита,  причем Малыш был  готов
поклясться,  что  вчера  бита  выглядела  раза в  полтора  потолще. Рядом  с
хоббитом валялась  бутылка из  запасов Буратино. Та  самая,  насчет которой,
старый энт  утверждал, что отведавший из нее сможет раскалывать столы, играя
в домино. Наглядное  подтверждение словам тупоголового  чурбака,  коим гномы
считали  энта,  царило  вокруг во  всем,  до чего  только  смогла дотянуться
шкодливая рука хоббита.
     После  долгих  расспросов, выяснилось,  что  Фолко совершенно ничего не
помнит.
     Прошел год. Хоббит  и гномы продолжали околачивать груши в окрестностях
Дунланда.  Однако  в  последнее  время   их  настроение  резко  испортилось.
Благодаря проказам  хоббита и помощи гномов, в окрестностях их пребывания не
осталось ни одной жилой деревушки.  Все жители снялись  со своих  насиженных
мест и пополнили ряды разбойников, карточных шулеров, брокеров  и  страховых
агентов.  На  пепелищах  их  домов неутомимая троица устраивала  бейсбольные
матчи. Неизменным победителем в них выходил  хоббит, орудовавший битой столь
же ловко, как коммивояжер скидками. Проиграв хоббиту примерно с полмиллиарда
золотых, гномы решительно сплюнули и недвусмысленно  пообещали засунуть биту
победителю  в  "жирную  волосатую  задницу".  Разочарованный Фолко сразу  же
перестал требовать от гномов выписать вексель  на всю  сумму  с  процентами.
Снявшись с насиженных (и, порядком обгаженных троицей) мест, наши неутомимые
герои  неожиданно  вышли  к  устью  Исены, речки,  в  которой  среди потоков
нечистот  изредка   встречались   небольшие  ручейки  чистой   воды.  Хоббит
немедленно потащил гномов  в ближайший трактир, где оголодавшие гномы за три
часа сожрали  все кушанья, которые были в меню.  Изрядно захмелевшие тангары
раздобрели  настолько,  что  подмахнули,  не глядя, полумиллиардный вексель,
подсунутый ловким хоббитом. Еще спустя полчаса пьяный хоббит вспомнил о том,
что у "старины" Рогволда сегодня день рождения и сбегал  сначала в ближайший
магазин, где  с  помощью  бейсбольной  биты  "купил"  за  бесценок  огромную
надувную резиновую жабу. На обратном пути  он отправил "подарок" по  почте с
припиской "Надеюсь ключик  от замка не заржавел?". Вернувшись после этого  к
своим  друзьям,  он  продолжил  праздновать  вместе  с  ними  день  рождения
Рогволда. Хохот и  веселье стоял в трактире столбом.  Все посетители в немом
изумлении  наблюдали   за  тем,   как  прожорливые  гномы  и  их   маленький
друг-недомерок допивают последние  запасы спиртного. Еще  большее  изумление
вызвал  полумиллиардный  вексель,  которым  вконец  захмелевший хоббит щедро
расплатился  с трактирщиком. Все кончилось тем,  что хозяин  с  перевязанной
после  соприкосновения  с  бейсбольной битой головой, отправился в ближайший
участок. Там его невероятный рассказ  вызвал не менее бурное веселье, чем  в
трактире, когда он получил  вексель. Хохот не прекратился даже  тогда, когда
ополоумевший трактирщик предъявил вещественное доказательство,  сам вексель.
Каждый увидевший это восьмое чудо Средиземья* полицейский, от удивления впал
в состояние прострации, выйти из которого удалось лишь когда  за оскорбление
полиции, несчастного трактирщика заперли в каталажку.
     * -  Под первыми  семью  подразумеваются: удавка, кастет,  люгер  45-го
калибра,  здравур  (все изобретены  добрым  волшебником  Гэндальфом), Кольцо
всевластья, адвокаты и депозитные сертификаты (изобретены злым Сауроном).
     Все   случившееся   было  единодушно   признано   каким-то   чудовищным
недоразумением. Однако, когда за неделю в каталажке скопилось аж  целых семь
трактирщиков,  размахивавших  полумиллиардными  векселями,  то   полицейские
поневоле  задумались. Надлежало немедленно  принять меры против  неизвестной
банды, нагонявшей ужас на всех трактирщиков. Но напасть на ее след  так и не
удалось. "Бандиты" словно сквозь землю провалились.
     После очередной  попойки в восьмом по счету трактире, наша троица, была
немало   удивлена,   когда  во  время  прогулки   по   грязным,  никогда  не
подметавшимся  улицам городка,  на  них  с неба  спикировал  орел в  военной
фуражке на  голове и вручил  повестку  с требованием немедленно  явиться под
начало генерал - ефрейтора Рогволда с докладом.
     - Не советую прятаться, мерзавцы, орлы Радагаста вас  везде достанут, -
рукой  Рогволда было накарябано  большими  печатными буквами.  --  А  он мой
лучший друг! -- угрожающе закончил генерал-ефрейтор.
     Как  бы  в  доказательство  этого, пролетавшая  над  ними  стая голубей
дружным залпом птичьего помета обгадила наших друзей.
     Фолко виновато  принялся ковырять носком башмака землю. Идея поздравить
Рогволда,  послав ему надувную резиновую жабу, уже  не казалось ему такой уж
прикольной.  Поохав и повздыхав,  друзья  погрузились на  ближайшее  морское
судно, направлявшееся  на  север.  Немолодой,  угрюмый капитан судна,  некий
Хьярриди,  неосторожно  согласился  перевезти  друзей  без  предоплаты.   По
прибытии, Фолко вручил ему очередной вексель и, пока вся команда в изумлении
воззрилась на очередное чудо Средиземья номиналом в полмиллиарда, быстренько
смылась  под  шумок. Когда Хьярриди вышел  из столбняка, его гневу  не  было
предела. Морской народ, больше известный всем как "мокрушники",  прослышав о
случившемся, в гневе разгромил морской  порт, и, подняв "Веселого  Роджера",
вышел  в  открытое море.  К Хьярриди  присоединились другие капитаны судов и
вскоре, война на море вспыхнула так, словно кто-то неосторожно поднес спичку
к бочке с бензином. Над морскими и речными путями мрачно зазвенела заунывная
песнь Морского народа.
     Плывем дорогой трудной,
     Мы в город с названием нудным,
     Названием безобразным,
     Названием непростым,
     Название можно выговорить,
     Напившись как свинья.
     Попробуйте и сплюньте,
     Минас-Тирит на Андуине,
     Звучит как "вошь в гондоне",
     И хошь не хошь, придется
     Его пограбить нам.
     И эльфов мы не любим,
     А кто же любит эльфов?
     Морской народ -- единственный,
     Кто самый самый добрый.
     А кто нам скажет против,
     Того засунем в пушку,
     Зарядим пушку порохом,
     И фитиль подожжем.
     И песню нашу звонкую,
     На дисках продаем.
     А тех, кто без лицензии,
     Торгует нашей песнею,
     На рею сразу вздернем,
     А деньги заберем.

     Эта  песня подхваченная всеми гребцами  морских корыт, заполонивших все
устье Андуина, Барандуина и  морского побережья, вселяла в сердца людей ужас
и  отчаяние,  поскольку  почти все  "певцы" страдали и  мучились отсутствием
музыкального слуха. Все это, вкупе с тем, что среди Морского народа бытовало
мнение "чем громче  поешь, тем лучше", заставляло всех морщиться, а примерно
с десяток учителей пения утопились к вящему восторгу своих учеников.
     Тем  временем,  неразлучная  троица,  вовремя  скрывшись  от  Хьярриди,
наткнулась  на больничный обоз.  В нем  на подводах везли раненых и больных,
пострадавших  во  время  очередных  боев на Ангмарско  - Арнорской границе..
Недолго  думая, наши герои  "вернули"  в  строй трех  наиболее  легкораненых
солдат, придав им ускорение носком собственных сапог.
     - И больше не возвращайтесь сюда!  -- кричал вслед  оставшимся стоять у
обочины трем пациентам, с трудом удерживавшим равновесие на костылях.
     - Ы-ы-ы! -- пробормотал один из них и уткнулся лицом в грязь.
     - Абыр-валг, - заявил другой и присоединился к своему соседу.
     И только третий, погрозил вслед обозу своим костылем.
     - У-у, вшивые  недоноски! Я как только выздоровлю, так сразу же вступлю
в армию Ангмара, там с ранеными обращаются небось получше.
     Тем временем,  наши  друзья,  весело  болтая от нечего делать ногами, с
интересом оглядывались по  сторонам.  Всюду,  куда  только не  кинь  взгляд,
лежали  встревоженные селения,  гудевшие, словно пчелиные улья.  Тут  и  там
появлялись  недовольные  центральной  властью  и  проповедовавшие Ангмарские
свободы. Несмотря на  то, что в обозе ехали только раненые и больные,  сил у
них  вполне  доставало  на то,  чтобы таких  проповедников расстреливать  на
месте. После  прохождения  обоза  на  дорогах  оставались  стоять  утыканные
стрелами проповедники Ангмара. Стоять, потому что количество стрел, которыми
они  были утыканы не давали телам упасть, зато делали их похожими на больших
ежиков.
     - С чего начинается родина, - весело пропел хоббит. -- С ежика в каждом
дворе.
     - С  хороших  и  верных  товарищей,  стреляющих  в  соседнем  дворе,  -
донеслись  до   него  веселые  голоса  гномов,  чьи  арбалеты  щелкали,  как
заведенные, делая очередного "ежика".
     Уважаемые  читатели!  По  требованию общества защиты животных, поясняю,
что при написании этой книги ни одного ежика не пострадало.
     Особо свирепствовал в деревнях эльфийский  ОМОН. Как бы в подтверждение
этого, из ближайшей подворотни послышались звуки ударов и крики  избиваемых.
Затем оттуда с громким топотом,  вразвалочку, выбежало  несколько отъевшихся
эльфов. В  их руках  поблескивали  волшебные  эльфийские  кастеты. Затем  из
переулка  выползли  два проповедника,  лица  которых были  разбиты  крепкими
ударами. Под заплывающими глазами красовались свернутые набок носы.
     - Я только спросил сколько время! -- надрываясь от душившего его плача,
заявил один из проповедников.
     - Я говорил тебе, не ставь на своих часах Ангмарское время, - шепелявя,
заявил другой.
     - Не задавай эльфу вопрос, - глубокомысленно изрек Фолко. -- Получишь в
глаз  или  в  нос,  -  с усмешкой  закончил  он.  Гномы весело  закивали, но
подозрительно покосились на  проповедников. Их руки дернулись было к оружию,
но плачевный вид ангмарцев вызвал у них жалость.
     - Эх, стрелы кончились, жалость-то какая, - вздохнул  Торин. Вторя ему,
Малыш закивал головой, как ванька - встанька.
     - Точно-точно, - промычал, наконец, Маленький гном.
     Воспользовавшись великодушием гномов, проповедники скрылись в ближайшем
канализационном люке. Подбежавший к люку  хоббит с  интересом метнул парочку
гранат в люк и, закрыв крышку, довольно зажмурился.
     - Бу-бух! -- ухнули  гранаты. Крышка канализационного люка вылетела  из
пазов и приземлилась прямо на  голову одного  из  эльфийских  омоновцев.  От
удара, слегка  сплющившего  каску, эльф перестал заикаться и напрочь исчезло
врожденное косоглазие.  На  откормленной  эльфийской  харе появилась  глупая
улыбка, от которой у всех окружающих мороз продрал по коже. Правда уже через
минуту, пострадавший  пришел в себя и с громким  криком "разберемся братан",
вместе  с остальными  сотоварищами принялся  пинать зазевавшегося  прохожего
мыском своих кованых сапог.
     Остаток дня пролетел  в сладком  ничегонеделании.  Друзья  вновь  нашли
пристанище  в обозе для раненых, заняв места вышедших поужинать  больных. На
все  претензии вернувшихся, они отвечали  требованием  предъявить  билет  на
проезд.  Не  найдя,  что ответить,  больные  сплюнули и заявили,  что  таких
мерзавцев наверняка ждет виселица, где они их и увидят, когда выздоровеют.
     -  Отлично,  вот  под виселицей и  встретимся,  -  крикнул  им вдогонку
хоббит.
     - Веревка всегда при нас, - добавил Торин.
     - И ловкие крепкие руки, чтобы затянуть петлю, - откликнулся Малыш.
     Ночью хоббиту привиделся Радагаст.
     - Ангмар поднялся, - забормотал он. - Его войска прорвали линию обороны
и броском к Форносту заняли выгодное положение. Ваши задницы нужны Рогволду,
чтобы  прикрыть  свою. Немедленно  направляйтесь к  Пригорью,  иначе я  буду
сниться вам всем троим каждую ночь, - зловеще пообещал он и громко пукнул на
прощание.  Друзья, словно в кошмаре проснулись одновременно и долго смотрели
друг на друга.
     - Ну что же, воевать так воевать, - вздохнул Торин, спрыгивая с обоза.
     - Главное,  чтобы  было пожрать, - заявил  Малыш, тоже спрыгивая. В его
огромных ручищах намертво  была  зажата огромная бутыль со спиртом. -- Ну, и
попить тоже...
     Пророческий  сон подтвердился на  следующее утро,  когда шедшую  пешком
троицу  обогнал  мчащийся всадник. Увидев  их, он поднял коня на дыбы, затем
три раза выпустил газы и наставил на друзей автомат "калашникова".
     - Пароль, - потребовал он.
     Ошеломленный  Фолко  не нашел  ничего  лучшего,  кроме  как  язвительно
спросить.
     - Какой еще пароль. Не знаем мы никакого пароля. Ты лучше скажи, больше
пукать не будешь?
     - Э-э, а  говоришь, пароль не  знаешь,  - обрадовался  всадник, опуская
автомат.
     -  А ну,  отзыв давай, - воспользовался ситуацией хоббит, беря быка  за
рога.
     Вместо отзыва тот так громко  выпустил  газы,  что с громким звуком  на
заднице  всадника  образовалась  дыра, сквозь  которую  выплеснулись  клочья
трусов.
     - Война!? -- полуутвердительно спросил Торин, зажимая нос.
     - Да,  Форност пал,  -  голова всадника  упала, но  тут же  взметнулась
вверх. - Сбор ополчения у Пригорья, - с этими словами всадник пришпорил коня
и умчался в даль, оставив троих друзей в страшном смраде.
     - Да,  победа будет за нами, - гнусавым голосом сказал Фолко, зажав нос
обеими руками. - Счастлива та армия, которая имеет таких солдат.
     - Точно-точно, - согласился Малыш. Только вот что  они делают в  мирное
время, когда нет войны?
     -  Ну,  -  протянул Торин, - В  задницу  пробку  вбивают,  наверное,  -
глубокомысленно изрек, наконец он.
     - Точно! -- подхватил Маленький Гном. -- Я помню мы поймали тролля, так
он страдал запором, а мы ему лепешки с  клеем "Момент" скормили...  Он так и
умер, от натуги,  - радостно сообщил Малыш. -- Я еще, помнится успел сбегать
за  фотоаппаратом и получил первый приз  на конкурсе "Гляди, чтобы глаза  не
лопнули от натуги...".
     Фолко сплюнул и  переглянулся с Торином. Их мнения часто не  совпадали,
но в отношении Малыша они всегда совпадали.
     - А еще помню, мы  в школе делали лабораторную  работу, - отхлебнув  из
заветной бутыли, вновь начал рассказывать Маленький гном, - И украли орка из
камеры приговоренных к смерти с последующим выдублением кожи для дубленок, -
мечтательно продолжал  Малыш.  - Ну, мы ему  рот  завязали, а  через задницу
насосом начали накачивать  воздух. Только  я немного перекачал и орк лопнул,
как шарик. Пришлось потом потолок в классе отмывать.
     - А какая была тема у лабораторной работы? - язвительно поинтересовался
Торин.
     -  Как  увеличить  объем  кожи  орка,  годный  к  пошиву дубленки, -  с
гордостью ответил Малыш.
     Фолко  сплюнул.  Его  мнение  о  Малыше сформировалось  окончательно  и
бесповоротно.
     Их разглагольствования были прерваны звуком мотоцикла с коляской. К ним
стремительно приближался какой-то старый скинхед с огромным гусем на  плече.
В нем все с удивлением признали Радагаста.
     - Ну что, ублюдки, лафа  кончилась, - заорал он, перекрывая шум мотора,
тарахтевший как  отбойный  молоток.  Старый  мотоцикл  обдал  друзей  клубом
черного дыма из выхлопной трубы. - Меня  послал Рогволд, он  нынче выбился в
командующие  заградотрядами.  А я теперь служба слежения и доставки почты, -
похвастался он. - Типа письма развожу,  зарплату. Очень выгодное  дело. Пока
доедешь,  половина  получателей  уже  погибла.  А насчет вас у  меня  вообще
спецприказ  выследить  и  доставить.  Ну  так  как,  сами  поедете, или  вас
заставить?  - поинтересовался  он,  нацеливая  на  друзей до  боли  знакомый
огромный двуствольный обрез.
     Хоббит  и  гномы  переглянулись.  Над  ними  закружилась   туча  ворон,
выразительно поглядывая на них.
     - Кар! Кар! - донесся их требовательный крик.
     - Глаз, глаз  хочу!  - перевел  ставший  полиглотом  хоббит  и,  нервно
сглотнув продолжил, -  Мы будем очень  рады увидеть старину Рогволда, он наш
лучший друг, - попытался улыбнуться Фолко. - Если б не мы, он бы до сих  пор
клянчил по трактирам на выпивку.
     - Как же,  как же, вроде бы  это  вы  те  самые  заподлянщики,  которые
прислали ему недавно надувную резиновую  жабу. Он с пьяных глаз подумал, что
это надувная эльфийская красавица и  принялся орудовать  велосипедным качком
прямо  перед  всеми  подчиненными, намереваясь взимать  денежки  с  желающих
повеселиться.   Якобы,   когда  он,  генерал-ефрейтор  попользуется,  каждый
желающий  может  за  ползарплаты  тоже  повеселиться.   Когда  в  результате
получилась уродливая, покрытая бородавками жаба, половину солдат  вырвало, а
вторая половина хохотала как ненормальная. Генерал-ефрейтор решил, что надул
эльфиню  наизнанку  и  попытался  исправить ошибку. Получилось  еще хуже.  В
результате  десять бойцов заградотряда скончались  от смеха в  реанимации, а
еще пятерых, которые  никак не могли остановиться, генерал-ефрейтор приказал
расстрелять. С тех  пор  к  нему приклеилась кличка "Жабий капут". За нее он
расстрелял еще троих  и с  тех пор просто рвет и  мечет, -  информация так и
перла из старого скинхеда.
     Троица погрузилась в люльку мотоцикла. Торин и Малыш очень выразительно
посматривали  на Фолко, переваривая  полученную информацию.  Тот сделал вид,
что  все  в  порядке  и  начал насвистывать,  безбожно  перевирая популярный
народный  мотивчик "Ай-яй-яй-яй-яй, убили орка".  Для пущего эффекта  хоббит
напялил походную каску-кастрюлю и стал похож на фашиста.
     В  Пригорье они прибыли к  вечеру. Почесывая  ушибленные задницы,  наши
герои  с ненавистью посмотрели  на мотоцикл.  Тем временем Радагаст, неверно
истолковав их  взгляд, тут же  похвастался, - Ниче Харлей? Купил на  дешевой
распродаже  для детей-сирот,  -  старикашка-почтальон  гадко  ощерился,  это
означало  улыбку.  --  Пришлось  превратить  устроителя  аукциона в жареного
кролика, а то он не верил, что я похож на сироту, - хихикал Рогволд. --  Тут
очень  кстати сбежались собаки  и сожрали кролика,  так  что когда прибежали
полицейские, никаких улик  не осталось. Ну  и  заодно  прикупил мотоцикл для
отвода глаз.
     - Тьфу, - только и сплюнул Фолко.
     -  Слушай,  брат   хоббит,  -  заявил  Торин,  посматривая  на  него  с
неодобрением. -- Ты с начала книги столько раз  плевался, что можно утонуть.
Пора менять имидж, читатели это любят.
     Фолко вздохнул.  Вся эта безумная гонка с гномами за неизвестно чем ему
ужасно опротивела. Он с тоскою вспоминал это время года у себя в Хоббитании.
Как раз  сейчас должно быть поспела  репа  в соседних  с Хоббитанией селах и
толпы  хоббитов разоряли чужие  огороды  с  неистовством, достойным  бешеной
собаки  с  напомаженной  скипидаром задницей. Фолко  представил себе  своего
дядюшку,  торговавшего  краденой  репой  с таким  рвением, как  будто  он ее
выращивал, ухитряясь  даже  продать  несколько  реп самим  пострадавшим,  на
семена... Ух,  как хочется домой! И тут невесть откуда взявшая в толстокожем
сердце хоббита сосущая боль заставила его решить тотчас  же -- он едет домой
и грабит  своих друзей, беспечно едущих после ярмарки  и распевающих  песни.
Это  приносило  Фолко  ежегодный,  небольшой,  по   его  меркам,  но  вполне
достаточный доход,  благодаря  которому денег  в  его карманах  всегда  было
больше, чем у  дядюшки,  поровшего его  за это  каждый раз.  Но  болезненный
толчок Малыша локтем в бок, привел его  в себя. Та беззаботная мирная жизнь,
которую  он вел, безвозвратно потеряна. Все мирные жители заняты только тем,
что закапывают свое добро поглубже.  Куда ни кинь взгляд, повсюду  виднелись
повозки  с нехитрым скарбом, направлявшихся в лес. Из-за спин возниц, вместо
мечей, торчали совки лопат.
     Пригорье казалось  друзьям  опустевшим. Два  десятка  напившихся вдрызг
панцирников, да жена мэра, нарядившаяся в грязное старье и похожая на старую
ведьму,  вот и все, что  встретилось на  улицах. Лишь салун "Носки короля" и
его радушный хозяин, Тупой Джо, казалось, нисколько не изменился. Вся та  же
музыка в стиле  "кантри",  доносившаяся изнутри,  выстрелы и  хриплая ругань
посетителей, ничто казалось не изменилось с последней встречи.
     Как не торопились друзья, а они и в самом деле  не торопились, но время
зайти  пропустить  стаканчик-другой в салуне  Тупого Джо, у них нашлось.  На
вопрос Фолко, почему он не скроется, как и  все остальные в лесу,  Тупой Джо
пожал плечами.
     - А хули, -  заявил  он.  -- Пожрать  и  напиться,  это  священный долг
каждого уважающего себя  воина.  Трактир  он,  знаете любому нужен.  А  если
кто-нибудь  захочет под  шумок на халяву  нажраться, так у  нас найдется чем
ответить, - в  руках  Тупого Джо появился пузырек  с ядом. То, что пузырек с
ядом, можно было легко догадаться  по изображению Гэндальфа на  этикетке. --
Он мне по наследству достался. Одна капля разрывает лошадь, - похвалился он.
     - А, вот вы где! -- раздался противный голос Радагаста.  -- Если  бы не
мои птички, я  б  вас долго  искал,  - заявил он.  Словно  по  его негласной
команде,  туча  воробьев дружным  залпом  какашек, обстреляла  наших друзей,
заляпав их мужественные лица.
     Утираясь  рукавами и  проклиная  старого мага, троица вздохнула. Старый
маг  приосанился  и  принял  такой  вид,  как  будто  приготовился прочитать
политическую речь. Так оно и вышло.
     -  Слушайте! --  страдальческим голосом больного запором, начал  вещать
старый  маг. --  Родина  в  опасности!  Ангмар движется на Ануминнас.  В  их
сердцах жажда золота  и  мелкие обиды. Но  их  предводитель...  - повелитель
летающих окорочков сделал трагическую паузу, - Ему мало золота и власти, его
ведет какая-то сила, волшебство или злой рок, называйте как хотите. Не знаю,
кто он, но узнать это нужно непременно.
     - Насколько непременно? -- поинтересовался хозяйственный Фолко.
     - На три, нет, на два золотых, - ответил старый волшебник.
     -  Легко  сказать,  но  как  это  сделать,  если Рогволд  нас  прикажет
расстрелять, как только увидит?
     - Нужно  примкнуть к воинству гномов, что  идет на помощь Наместнику, -
поучал  друзей  Радагаст.  Он  не  посмеет   вас  расстрелять  на  глазах  у
соплеменников, по крайней мере  до сражения, - утешил он друзей. Хоббита при
этих  словах передернуло. --  Но  сила на нас идет нешуточная.  Кроме  лихих
ангмарцев,  в войске  немало пехоты.  Вся  она, наверное  состоит  из  наших
разбойничков,  поселян, чьи деревни  пали жертвами чьих-то злых  происков, -
хоббит  и  гномы,   принялись  ковырять  носками  своих   башмаков  землю  и
насвистывать  какую-то  песенку.  -  Я  думаю,  это все козни  Храпудуна,  -
заключил Радагаст.  --  Потому  что козни,  которые  были применены воистину
злодейские и под силу только ему, например  он поссорил  несколько деревень,
насылая на них с неба горы дерьма.  В других, когда жители отсутствовали  на
ярмарках и  футбольных  матчах, кто-то  разорил все  огороды  и  зарезал все
стадо,  или  нагло заявившись,  избил  полдеревни  до  полусмерти  и  спалил
полсела. Сотни, а может быть и тысячи поселян, воспылав от гнева, взялись за
оружие,  распевая  "враги сожгли родную хату".  И  все оно направлено против
Арнора, - трагически заявил Радагаст.
     - Храпудун! Точно! -- радостно подхватил Фолко.
     - Ага, он, больше некому! -- поддакнул Малыш.
     -  Как  сам видел,  готов поклясться,  - смущенно согласился Торин.  --
Наверняка он, злобный лиходейщик.
     -  Но говорят,  что у него  выискались помощники, один  здоровенный как
этот придурок, - Радагаст кивнул в сторону Малыша, другой урод вроде тебя, -
он  подозрительно  посмотрел  в  лицо  Торина,  а  третий  отморозок  совсем
маленького роста, как этот мохноногий ублюдок, - подытожил Рогволд. -- Я был
уверен,   что  это  ваших  рук  дело,  но  тут  одному  из  моих  подручных,
тетереву-разведчику удалось подслушать имя одного из них, - друзья задрожали
при этих словах.
     - Зовут  его  Отлезь  Гнида,  - продолжил старый  маг.  - К  сожалению,
услышать   имена   двух  других  пособников  Храпудуна  не  удалось,  кто-то
подстрелил тетерева и зажарил.  У него еще на лапке колечко было вроде того,
что блестит  на пальце  у  хоббита, - сообщил  старый  волшебник.  -- С этой
войной у меня совсем нет  времени выполнять обязанности председателя ПЛЖиБЗ,
а то  бы я обязательно нашел этого поганца и  живьем на  вертеле поджарил, -
посокрушался Радагаст - Пелагаст. -- Ну, дальше идите вон в  ту  сторону, не
ошибетесь.  А  у  меня еще очень много дел. Завтра будет решающее сражение и
мне надо  наслать на ангмарское войско  запор. Это то немногое, что осталось
подвластно мне после того, как Гэндальф вывез в Валинор  почти все волшебные
атрибуты. Говорят он неплохо там  зарабатывает, продавая их  на аукционах, -
закончил  он, выуживая  из  своей  сумки  какую-то бутыль  с... , да  точно,
физиономией  Гэндальфа  на  этикетке. --  Настойка  запор-травы, -  объяснил
Радагаст. -- Одна капля запирает лошадь. Минздрав предупреждает и все такое.
     - А можно нам немножко отлить для врагов? -- попросил Фолко, протягивая
фляжку. -- Как представители ПЛЖиБЗ обязуемся найти живодера  по тетеревам и
казнить посредством запора, - пообещал он. После недолгих раздумий, Радагаст
протянул им всю бутыль.
     - Все для ПЛЖиБЗ, - объяснил он свой поступок,  вскидывая пальцы правой
руки  в  каком-то  шаманском  жесте.  При  этом  он  едва не  выбил  вовремя
отшатнувшемуся Торину глаз. Тепло попрощавшись  со  старым мошенником, герои
продолжили свой путь.
     Войско  Наместника они  встретили на следующий день,  натолкнувшись  на
передовые  дозоры, грабившие купеческий караван, якобы  везший  контрабанду.
Друзья и  глазом моргнуть не успели,  как с десяток  воинов бросился к  ним,
выхватывая на  ходу  мечи.  Друзья  миролюбиво  ощетинились  своим  оружием,
засверкав на солнце мифрильными доспехами.  Это, а также то, что  догадливый
Фолко  успел  выкрикнуть  имя  Рогволда,  немедленно погасило  потенциальное
недоразумение.
     - Да это же отморозки  из заградотряда, - хрипло выдохнул главарь. -- С
ними связываться себе дороже, это же беспредельщики!
     Выражения ужаса на лицах бойцов дозора приятно удивило наших героев.
     -  Глядите у меня!  -- заорал  осмелевший  хоббит. -- Попробуйте только
завтра во время сражения отступить, мы вас на куски изрежем, - пообещал он.
     - Точно, - подтвердил Торин, -  Дайте нам  только повод,  мы  по вам из
заградпулеметов  тра-та-та-та-та,  - руки  гнома  непроизвольно задергались,
словно сжимая гашетку заградительного пулемета.
     Речь  друзей  произвела на  всех  неизгладимое впечатление. Двое  самых
впечатлительных  бойца  потеряли  сознание, чем  немедленно  воспользовались
купцы, бросившиеся бежать. Все остальные испуганно шарахнулись от друзей как
от чумы. Фолко же настолько осмелел,  что  дал  напоследок  под зад  главарю
дозора. Тот, схватившись за ушибленное место, еще быстрее заработал ногами и
обогнал  всех,   скрываясь  в   ближайшем  лесу.   Но   долго   наслаждаться
произведенным  эффектом  не  удалось.  На  беду  друзей  из леса  показалась
знакомая колонна в черных с  иголочки мундирах. В откормленных бритых мордах
бойцов наши герои с удивлением узнали охотников Рогволда из заградотряда. За
год разлуки они изрядно отожрались и  располнели. На  их головах красовались
каски  наподобие фашистских.  Верные "Шмайсеры" болтались  на их  выпирающих
животах.
     - Дас ист те три уплюдка, которых ефрейтор-фюрер Рогволд разыскивать, -
обрадовано воскликнул один из них, в котором Фолко узнал рослого Сфинкстера.
     - Йа-йа,  -  обрадовался второй, из-под  каски  которого торчало только
одно  ухо. Именно по этому отличительному  признаку Торин  и  Малыш опознали
Смелобега. -- Хенде  хох, мерзавцы, вас ждет  Рогволд. Щнелля, шнелля,  - он
нацелил на друзей дуло автомата.
     - А,  этот "Жабий капут", - проявил осведомленность хоббит. -- Ну и как
он, ключик не потерял?
     Его  слова вызвали такой смех среди  новоявленных эсесовцев, что героям
не составило  никакого труда скрыться в лесу.  Вскоре до ушей друзей донесся
гневные  вопли Рогволда, узнавшего, что  желанная добыча скрылась у  него из
рук.  Вскоре  послышались очереди из автомата  и крики  расстреливаемых.  Не
отставал от них в скорости и хоббит. Вскоре Торин и Малыш, ломившиеся сквозь
кустарник,   как   сохатые  лоси,  неожиданно  наткнулись  на  отряд   своих
соплеменников,  бредущих  по дороге. В  руках у них красовались повестки  из
военкомата,  а  на лицах явно  читалось разочарование  от  того,  что им  не
удалось отмазаться  от армии. Быстро сориентировавшись в ситуации,  гномы  и
хоббит пристроились  в  колонну.  Среди  гномов  то и дело  слышалось  слово
"хирд".
     - Эх, только бы наши железки подвезли, - возбужденно говорил один гном,
мечтательно закатывая глаза. -- Мы им всем покажем хирд!
     - Да, хирд было бы круто, - согласился с ним  Торин и тут же пожалел об
этом.
     - Ба, да это же Торин Дурья Башка, -  воскликнул ближайший к нему гном.
Много  времени утекло с тех  пор,  как  ты сбежал  прямо из здания  суда,  -
воскликнул собеседник Торина. Все гномы остановились, услышав имя Торина.
     - Проклятые старейшины,  - пробурчал Торин. -- Я всего то взорвал не ту
штольню, а они сразу срок захотели припаять, - принялся оправдываться он. --
И  вообще,  я  изменился, борюсь  за свободное  Средиземье и все такое, -  в
подтверждение  своих  слов  он  пнул  хоббита. Тот,  поняв, что  дело  плохо
немедленно вступился за друга.
     - Да, если бы не он, мы бы  не вернулись из Мории, - нашелся  Фолко. --
Немало орков пало от его руки.
     - Вот в это я верю,  - неожиданно поддержал хоббита  старый гном, очень
старый  и очень уродливый, - Не зря его вторая кличка Гроза раненых орков, -
при звуках голоса  старого гнома  Торин  поник. --  Ну вот и встретились. --
Торин  зашатался,  словно  пьяный.  -- Но  я  гляжу  тебе  пошло  на  пользу
отшельничество, ты приобрел друзей, прекратил ковырять в носу  и заднице, да
еще  и  стырил  где-то  мифрил. Я  думаю, что  после завтрашнего сражения, в
котором ты будешь участвовать в первых  рядах, у тебя есть шансы попасть под
амнистию,  - Торин вздохнул  и  выпрямился.  На его наглой  бородатой  морде
появилось  доселе  незнакомое  хоббиту  выражение,  словно его  друг  поймал
таракана и с наслаждением раздавил.
     - А твои друзья пойдут разведчиками,  - окончательно определился гномий
старейшина. -- Их ждут подвиги, разведка боем и стремление пожертвовать свою
почку во имя спасения командира,  - начал  перечислять гномий старейшина. --
Что вы  на меня так уставились? --  удивился гномий старикашка, взглянув  на
выражения лица хоббита и Малыша. -- Ты, -  его кривой палец едва не угодил в
ноздрю хоббита, - слишком мелкая подлюга, чтобы пойти с нами в хирд. А ты, -
его палец  переместился  в  направлении Малыша,  - слишком  большой, тоже не
годишься для хирда.
     Идти с  гномами  было  отвратительно:  всю  дорогу  голосами  лишенными
нгапрочь  слуха, они пели  заунывные,  навевающие  желание  покончить  жизнь
самоубийством  песни.  К счастью  для  Фолко, он не понимал в них ни слова и
только поэтому  не  бросился головой в ближайший пруд. Как  и  ожидал Фолко,
привал скомандовали  именно  в тот момент,  когда отряд  очутился на мощеной
дороге Главного Тракта. Следуя приказу Наместника разводить костры  только в
ямах, гномы принялись долбить дорожное полотно ломами и кирками. Не прошло и
трех часов, как от вымощенной булыжником дороги осталась  полоса приключений
для желающих сломать себе ноги. Еще спустя три часа подвезли дрова и спички.
Как  только  костры только начали заниматься,  а  проголодавшиеся  подземные
бойцы  уже  предвкушали  горячее питание, протрубили  побудку.  Над  дорогой
вставал рассвет. Бросив  разведенные  костры,  голодные  и  обозленные гномы
быстрым  шагом ринулись куда-то  вперед, намереваясь разобраться с неведомым
врагом побыстрее. В возникшей суматохе Малыш и Фолко вновь скрылись, избежав
почетной  участи  пойти  в  разведку или  пожертвовать  почку  для  спасения
командира. Забравшись на высокое дерево, друзья с грустью провожали колонну,
вырваться из которой  Торину  было не  суждено. Как  не суждено  было  и  им
спуститься  с  дерева.  Оказалось, что  сигнал  к  побудке был на самом деле
сигналом к отступлению, поскольку проводники завели  отряд  гномов глубоко в
тыл   врага,  за  линию  фронта.  Поэтому,  вместо  колонны  смелых  гномов,
отступавших  вдвое  быстрее, чем  они  наступали,  вся  местность  оказалась
запружена вражескими  войсками.  В  утреннем сумраке,  не  разбирая  дороги,
ангмарцы вступили на  развороченный гномами участок дороги. Крики всадников,
ржание лошадей, стоны пехоты, все это вскоре напоминало настоящий ад. Еще не
вступив в битву, враг понес тяжелые потери. Многочисленные всадники остались
без лошадей, сломавших ноги, без пехотинцев, навернувшихся в лунках так, что
редкий счастливчик обходился без перелома конечностей.
     Прошло  два часа. Враг  наконец навел  порядок  в  своих рядах  и начал
выдвигать свои  отряды  навстречу войску  Наместника. Справа  от дерева,  на
котором  притаились  Малыш и Фолко  выдвигались  остатки  вражеской конницы,
местность быстро темнела от вражеской пехоты. В  ее рядах можно было найти и
разбойников  из  поселян,  дунландских крестьян,  хазгов-стоматологов. Кроме
них, вражеские ряды насчитывали и ангмарцев, высоких худых мужчин,  на лицах
которых словно застыла боль.  Гримаса ненависти и  страданий, написанная  на
лице  каждого  воина  из вражеского  войска  объяснялась  происками великого
Радагаста, применившего  заклинание запор-травы.  Только  что-то  напутав, а
точнее,  выливший  настойку  во все  близлежащие  колодцы,  старый  мошенник
ухитрился поразить и войско Наместника, причем  каждая сторона была уверена,
что это дело рук противника. Не пострадал  лишь отряд гномов, не успевший по
прихоти судьбы, подкрепиться перед боем.
     Словом больший кавардак, созданный руками  волшебника  наблюдался  лишь
около  трехсот с  половиной лет назад, когда  Гэндальф на  свадьбе  Арагорна
напоил того до невменяемости  и, шутки ради, хитроумным заклинанием  измазал
новые,  специально купленные по  случаю  свадьбы белые трусы  жениха  губной
помадой.  То что творилось тогда во дворце после  начала первой брачной ночи
до сих  пор  все вспоминают с содроганием,  поскольку несчастного  ничего не
понимающего Арагорна лупили всем, что под руку попадется не только его жена,
но и теща, подслушивавшая под дверью. Именно поэтому, когда скандал более (а
скорее  менее)  утих,  а  теща короля  скоропостижно  скончалась  от  приема
вовнутрь таинственного препарата с неизменной  мордой Гэндальфа на этикетке,
король взялся  за  баян и на  поминках так наяривал  на  нем,  что ухитрился
порвать сей  нехитрый инструмент. Сразу  после этого, во  избежание  слухов,
добрый  волшебник,  вспомнив  о  неотложных  делах,  отбыл  в Валинор.  Весь
королевский  двор,  узнав  о  его отъезде  устроил  пышные  празднества. Все
напились  и  наелись  в  тот  день  так,  что  трое  придворных  лопнуло  от
переедания. А на следующий день, все  обнаружили, что перед отъездом, добрый
волшебник, шутки ради решил  напомнить о себе  напоследок,  добавив настойку
запор-травы в каждую  бочку  вина из  королевских подвалов.  Те  же, кто  не
лопнул  от еды  и питья,  на следующий день пожалели,  что не  лопнули.  Для
нейтрализации  действия зловредной  настойки,  пришлось  каждому  выпить  по
полведра  касторки,  после чего  оказалось, что  из  соображений гуманности,
Гэндальф использовал при изготовлении настойки заклинание временного запора,
так  что по  прошествии  некоторого времени,  на организм начало действовать
полведра  касторки.  Загаженный  дворец  потом  отмывала  рота   пожарных  в
противогазах,  используя  самые  мощные  брандспойты.  Во  избежание  утечки
информации о позоре, настигнувшем королевский двор, всех придворных, включая
роту пожарных поместили в  сумасшедший дом, где их в тот же день закололи до
смерти аминазином. Появившиеся в результате  новые рабочие места благотворно
отразились на настроениях жителей королевства и внесло приятное разнообразие
в скучные тупые рожи  других обитателей дворца, чья родословная не позволила
отправить их  в сумасшедший  дом. Для того,  чтобы сокрыть это неблаговидное
"увольнение" персонала, по распоряжению Великого  Короля  их тела погребли в
могиле вместе с его августейшей тещей.
     - Она всегда скучала  в  одиночестве, - криво улыбнувшись, заявил тогда
король.  На память  о  теще,  король  завел себе домашнее животное -- старую
самку  орангутана.  С разряженной  в  тещины тряпки  обезьяной обращались на
удивление хорошо, и  вскоре  все привыкли к тому, что  она  обедала вместе с
королевской семьей. Это несколько  утешило  его жену, которая с каждым  днем
находила в обезьяне все больше черт своей  мамочки. Что удивительно, так это
то,  что король был по этому  поводу того  же  мнения. -- Ну вылитая теща, -
удивлялся король, глядя на  то, как старая обезьяна в  чепчике озирается  по
сторонам.
     Тем временем, отступающие отряды Наместника наткнулись на выстроившиеся
цепи   бойцов  заградотряда  и,  преисполнившись   мужества   (чему   немало
способствовало   обещание   Рогволда   через   мегафон,  открыть   огонь   с
десятисекундным  отсчетом)  с  диким  ревом  бросились  на  врага.  Сражение
закипело.  Вокруг слышались  крики раненых и вопли о  пощаде.  Звон клинков,
свист  пуль и взрывы гранат а также  целые отряды с обеих  сторон, сдающиеся
друг  другу. По  своему размаху  и  стратегии битва  напоминала  разборки за
песочницу в детском саду. Там и сям слышались вопли в стиле  Шуры Балаганова
"А кто ты такой?". Королевская артиллерия, немного  запоздавшая с прибытием,
деловито начала  пристреливаться  по местности, не  разбирая  ни  своих,  ни
чужих. К  счастью,  для  обеих  сторон, большая  часть  снарядов  просто  не
взорвалась, что  впоследствии  приписал  себе  в  заслугу  Радагаст,  якобы,
применивший заклинание  невзрываемости. В  доказательство,  старый прохиндей
вручил двум придворным по гранате с выдернутой чекой, долго размахивал перед
собой своим посохом, выкрикивая непонятные слова,  а затем выгнал их взашей.
То,  что гранаты не взорвались  сразу, а лишь  по прошествии  десяти секунд,
Радагаст  объявил своей заслугой. От  демонстрации дальнейших доказательств,
все отказались и сделали вид, что поверили.
     Фолко  и Малыш  деловито раскладывали колоду,  изредка  посматривая  на
битву с ветвей дерева, где  они  так ловко устроились. Но вскоре их оторвали
от  этого занятия.  Их дерево  стало тем  рубежом,  на  котором  столкнулись
основные силы.  Кровь  лилась  рекой.  Хоббит  и маленький  гном  немедленно
отбросили  карты   и  принялись   помогать  арнорским  дружинникам  дельными
советами. Те же, видимо в шутку, пообещали, как только расправятся с врагом,
поджечь  дерево.  Всюду,  куда только  не кинешь взгляд,  казалось, что враг
наступает.  Передвижные  заградотряды  вражеского воинства неумолимо убивали
тех, кто был самым последним среди авангарда, а находившиеся в гуще сражения
десятники и сотники, со всего размаху бросали в гущу  обороняющихся арнорцев
монетки,  после чего их  бойцы с ревом  бросались в  атаку, пытаясь отобрать
монетки. Десятники кидались соответственно  монетками  по десять  медяков, а
сотники соответственно по  сотне. Перевес и инициатива были  явно на стороне
врага. Но, когда казалось, что чаша  весов окончательно склонилась в сторону
ангмарского войска, совершенно неожиданно небо потемнело от копоти, а лязг и
рев  неведомых  механизмов  разнесся   над  полем  сражения.   Прямо  сквозь
укрепленные  позиции   заградотряда,  которым  командовал  Рогволд,   прошла
танковая   колонна.  Не   ожидавшие  ничего  такого  бойцы  заградотряда,  в
большинстве  своем  не  успели   выскочить  из-под  гусениц,  а  танки,  как
оказалось, были лишены тормозов. Из люка  головного танка высунулась чумазая
физиономия  Торина. Оглядевшись  по  сторонам  и,  увидев  поверженные  тела
заградотрядовцев, гном ужасно смутился.
     -  Ой, - сказал  он, покрутив своим длинным носом. Воровато оглядевшись
по сторонам, он  убедился, что никто не заметил его "маленькой" оплошности и
тут же взял  себя в руки, расплывшись в гадкой  ухмылке, наводившей  ужас на
врагов. -- Вперед, в рукопашную! -- заревел он,  взмахнув топором над  своей
головой. Затем он скрылся  внутри танка и  задраил за  собой люк. Взревевший
танк прыгнул вперед. Следом за ним последовали остальные машины. Не прошло и
минуты, как танки столкнулись с остолбеневшим от ужаса противником.
     Танковая  колонна  гномов  шла  тесно  и быстро,  оставляя  после  себя
мешанину распростертых человеческих  и  лошадиных  тел. Земля  позади  сразу
раскрасилась в неправдоподобно темно-красный цвет.
     - Вот  он какой,  гномий хирд! -- подумал Фолко  с восхищением глядя на
то,   как  танковая   колонна   запросто  смяла  пехоту  врага  и  принялась
расстреливать из пушек конницу Олмера.
     - Наша берет,  наша! --  потрясая кулаками,  заорал маленький гном.  Но
ветка дерева не выдержала такого проявления радости и Малыш с громким воплем
рухнул прямо в самую гущу врага, столпившуюся под деревом.
     - Держись, Малыш! -- заверещал Фолко. -- Я щас слезу, - с этими словами
хоббит залез еще повыше и обвязался веревкой вокруг  дерева, чтобы не упасть
вниз.
     В  следующую минуту несчастный Малыш с диким  криком  "Кийя" завертелся
словно юла. В  его растопыренных руках  невесть откуда появились  нунчаки  и
велосипедная  цепь.  С  полдесятка  нерасторопных  ангмарцев  разлетелись  в
стороны  с разбитыми головами. Еще с полдесятка шарахнулись назад и  угодили
под клинки своих  сотоварищей. Вперед  выступил  рослый детина  в  зеленом с
огромным  мечом  в  руках.  Маленький  Гном  пригнулся,  а  затем  осторожно
поклонился врагу. Тот от  неожиданности застыл как  изваяние. Маленький Гном
неторопливо вытащил из рук одного из павших  врагов меч и  вновь  поклонился
врагу. Тот удивился еще  больше  и, растерянно оглядевшись по сторонам, тоже
поклонился Малышу.  Распрямиться ему  было  уже не  суждено.  Маленький гном
одним ударом развалил его  на  две половинки, забрызгав  кровью  оторопевших
врагов. Между  доблестным маленьким  гномом и толпой ангмарцев  образовалась
дистанция.  Воспользовавшись  заминкой,  самые  расторопные  разрядили  свои
арбалеты  в  широкую  грудь   Малыша.  Тот  пошатнулся,  затем   с  громким,
душераздирающим криком рухнул  на  землю. Почти в ту же  секунду  над землей
пронесся град  снарядов,  которые выпалили  танки  гномов.  Дерево с громким
скрежетом повалилось на землю вместе с громко вопящим хоббитом. И  тут  враг
вновь дрогнул. Его войска, значительно поредевшие под непрекращающимся огнем
воспрявших  духом арнорцев с диким визгами носилось  по полю туда-сюда. Лишь
орки-камикадзе бесстрашно бросались со связками гранат под гусеницы танков.
     -  Полундра!  --  разнеслось  над  полем  сражения.  Заслышав  заветную
команду, паника  среди ангмарцев немедленно прекратилась. Оставшиеся в живых
воины врага начали  со страшной скоростью отступать. Не прошло и  минуты,  а
поле  боя  опустело. Последние  враги  скрывались  в  ближайшем  лесу.  Лишь
гвардейский  трижды чернознаменный  взвод слепых орков имени  "Слепого  Пью"
сдуру сунулся  в  противоположную сторону  прямо под пулеметы  заградотряда.
Довольный донельзя генерал-ефрейтор заградотряда Рогволд самолично взялся за
оружие  и  затрясся  в боевом экстазе, словно в его  руках был  не станковый
пулемет, а отбойный молоток.
     Спустя еще полчаса все было кончено. Раненых и пленных врагов покрошили
в  мелкий салат лихие арнорцы  из  резервного  полка, которым командовал сам
Наместник. Резервный полк располагался в пяти лигах позади сражения и должен
был внести  решающий  вклад  в  победу.  Маленький  пони,  на  котором  ехал
наместник, горделиво остановился и наложил большую кучу прямо на поверженные
тела врагов.
     Так  закончилась эта битва, и когда стихли победные  пьяные возгласы (а
случилось это где-то к утру следующего дня, когда содержимое походных фляжек
опустело), воины Арнора  отправились на  поле битвы искать тела своих павших
знакомых и родственников, переливая к себе содержимое их непустых фляжек.
     Торин сидел подле  дерева, жуя соломинку. Жестокая битва отняла  у него
друзей,  чьи  тела  он не  мог  найти.  К тому  же перед  боем у  него вновь
таинственно пропали его карманные  часы с  кукушкой. От  дальнейших  мрачных
раздумий его  отвлек крик Фолко, доносящийся из самой  гущи дров, на котором
собирались сжечь тела павших. Незадачливого хоббита, привязавшегося к стволу
дерева  закинули в дровяной штабель. Пытаясь высвободиться,  Фолко заерзал и
из его огромного кармана прокуковала деревянная кукушка.
     Услышав  столь знакомый и родной  звук, Торин окончательно поверил, что
судьба вновь подарила ему шанс увидеть свою карманную реликвию.
     - А ну, еб... - копать, душу твою  хоботом через забор  наперекосяк,  и
твои  глаза  увидят  Гондурас!  --  выдал  тираду  он,  видя,  как  один  из
откормленных  бойцов  заградотряда в  лопающемся  черном  мундире,  подносит
горящий факел к штабелю дров. --Ты  че,  не слышал, там мои карманные часы с
кукушкой! --  заорал он  и, подскочив к заградотрядовцу, заехал тому кованым
сапогом  по заднице.  Услышав  такое, тот  вздрогнул и выронил факел, причем
прямо себе на ногу.
     -  Уй-уй-уй, - заорал  "поджигатель".  -- Да  я тебя, гном  порхатый, в
бараний рог согну! - сделав страшное лицо, завопил он.
     Торин сильно возмутился услышанным.
     - Ты на кого бочку катишь, жопа? -- угрожающе спросил он и  ткнул двумя
пальцами  в  глаза  "расиста".  --  На героя  битвы, который  голыми  руками
уничтожил полсотни  ангмарских ублюдков? -- гном деловито  засучил  рукава и
так съездил тому по морде,  что  подчиненный Рогволда  полетел в  поленницу,
разрушив ровные штабеля дров.  Осыпавшаяся  поленница дала возможность Фолко
освободится от пут  и, посмотрев, сколько время,  засунуть знаменитые часы в
свои необъятные карманы.
     - Ах ты, мохноногая подлюга, - радостно  завопил Торин.  -- Ты все-таки
жив, ворюга!  -- воскликнул он и сгреб хоббита в охапку.  -- Я так  рад, так
рад, - фальшиво заявил  он, незаметно  насыпая Фолко за  шиворот чесательный
порошок.  Вторая  его  рука,  разорвав  карманы хоббита, поочередно вытащила
наружу свои часы, скрипку Страдивари и святой грааль.
     - Вот ни хера себе! -- воскликнул Торин, почесывая в затылке.
     - Это  я  во время боя, у  врагов отобрал,  - страшным  голосом сообщил
хоббит.  --  Жизнью  своей  рисковал,  под  пули  в  полный  рост  ходил,  в
штыковую..., - начал перечислять он, после чего подобрал  лежащий под ногами
факел  и  швырнул  его  в жертвенный  костер. Огонь мгновенно обхватил сухое
дерево и занялся высокой стеной по  всему периметру разбросанной  поленницы.
Сквозь редкие прорехи в  стене огня можно было наблюдать  мечущегося в ужасе
заградотрядовца с быстро оплывающей синяками мордой.
     - Помогите! --  вопил он.  --  Я не хочу!  -- в  следующую минуту пламя
охватило его с ног до головы и он забился в конвульсии на поленнице.
     - Дети! -- глубокомысленно изрек Торин  в стиле Айболита-66. -- Никогда
не играйте со спичками!
     - Да, точно, - присодинился к его  голосу радостный  голос Малыша.  Его
довольная рожа лыбилась чуть ли  не до ушей. Его ничуть не  заботило то, что
на груди зияли дыры от арбалетных стрел.
     - Ты  че, зомби? -- поразился Фолко. -- Как  ты только ходишь с  такими
ранами? -- испуганно спросил он.
     -  Я, ранен? -- удивился Малыш. Уставившись на прорванные в собственной
майке дыры, маленький гном побледнел и зашатался. -- А, а, а, - застонал он,
- Умираю, - с этими словами он повалился на траву.
     - Зачем я ему сказал? -- горестно воскликнул Фолко. - Он так бы и жил с
незнанием собственной смерти. -- Это я во всем виноват.
     Торин неодобрительно посмотрел на хоббита.
     - Сволочь мохноногая, от тебя только одни убытки, - проворчал он.
     - Что ты сказал? -- обидчиво вскинулся хоббит.
     -  Я  сказал, что может,  раз  он  умер, то мы поделим  его  мифрильную
кольчугу?
     -  На  память,  -  согласился  Фолко,  поднося к  глазам  луковицу.  --
Постой-ка! Но ведь мифрил невозможно пробить. Значит Малыш жив!
     - Как жив? -- испугался Торин, уже запустивший свои ручищи в необъятные
карманы  маленького  гнома. В следующую  секунду  руки  Малыша  сдавили  его
запястья так, что он чуть не взвыл от боли.
     -  Фолко! Друг  мой! -- завопил Малыш.  -- Ты вернул меня к жизни! -- с
этими словами он отпустил пытавшегося вырваться из железных объятий Торина и
тот, потеряв равновесие, плюхнулся рядом, осовело глядя на своих друзей.
     - А, вот и вы, ублюдки! -- над ухом раздался противный голос Радагаста.
--  Ну, узнали, кто  главарь бандитов? -- осведомился он. -  Ну, если забыли
мое задание, в жабы превращу!  -- пообещал он. --  И продам на птичьем рынке
клубу любителей цапель. Цапли жаб любят, хе-хе. Чего молчите?
     - Э-э-э-э, - начал экать Торин.
     - Гм-гм-гм-гм, - начал гымкать Малыш.
     -  Я так и думал,  - горестно сообщил Радагаст. -- Придется вас того, -
он вздохнул. -- Или нет, я не буду вас превращать в жаб.
     Лица  друзей  просветлели.   Где-то  внутри  себя  они  всегда  считали
Радагаста хорошим старикашкой.
     - Я и забыл, что Рогволд Жабий Капут вас ищет. То-то радости ему будет,
- сообщил он друзьям. Те затряслись от страха.
     Мысли Фолко беспорядочно метались у него в голове.
     -  На  кого  бы  свалить  главарьство,  да   так,  чтобы  правдоподобно
получилось,  -  мучительно  думал он. И  вдруг,  когда  он услышал уже топот
кованых  сапог, которые спустя несколько секунд,  наверняка бы, грохотали по
его, хоббита, ребрам, его словно пронзила молния.
     - Я узнал, узнал, - завопил он.
     - Ну, и кто  же  это? -- с издевкой спросил старый волшебник. -- Только
не пытайся  мне лгать, будет только  хуже. --  Будешь потом всю  жизнь мочой
цапли торговать, - пригрозил он.
     - Да я под стрелы  вражеские  бросался,  чтобы узнать  это, - притворно
вскинулся хоббит.
     - Да, да, а мы ему помогали, - встрял вдруг Торин.
     - Живота своего не жалели, - заискивающе добавил Малыш, видя, как к ним
приближается мотоцикл с  коляской. В люльке  сидела  чья-то до боли знакомая
морда в каске. Рогволд спешил, как только мог.
     - Это Олмер, - заявил Фолко.
     -  Да,  больше  некому, -  поддакнул  ему  Торин,  глядя,  как  Рогволд
нацеливает  на  них  крупнокалиберный  пулемет, умело притороченный к люльке
мотоцикла.
     -  А чем докажешь? -- недоверчиво спросил Радагаст. Взглянув в  сторону
Рогволда, он коротко бросил, - Кто стрельнет без моей команды, тому  я  этот
пулемет в задницу запихну. Рогволда передернуло при этих словах.
     -  Я  подожду, пока  вы  закончите,  - заверил  волшебника  Рогволд,  и
проверил пулеметную ленту, ладно ли она вогнана.
     - А что  вы  на  это  скажете, а!  --  голос хоббита зазвенел  так, что
заглушил тарахтенье мотоцикла с коляской. Фолко победно вытащил из-за пазухи
книжицу, которую Олмер обронил в  башне Ортханка. --  Я  вырвал ее у него во
время боя, рискуя своей жизнью, - нагло заявил он.
     - Да, а мы ему помогали, - быстро заявил Торин.
     - Ага, - поддакнул Малыш.
     - Не слушайте его, он наверняка украл удостоверение или  выиграл его  в
карты,  -  возмутился  генерал-ефрейтор. -- Я его хорошо  знаю,  он  на  все
способен. -- Вот смотрите, что он со  мной сделал, - трагически сообщил он и
задрал фалды  своего  новенького,  с иголочки эсесовского плаща. Взору  всех
предстала крышка  стульчака, закрытого на  замок. Из стульчака  торчало  две
стрелы. -- Вдобавок ко всему, я  потерял ключи, - чуть не плача, сообщил он.
-- Как я теперь жить-то буду?
     - Неблагодарный! -- вскричал Фолко, с трудом пряча улыбку. -- Мы, можно
сказать, ему задницу спасли, а он еще возмущается. Подумаешь, крышку открыть
не можешь. Надо  было  ключик лучше хранить,  Жабий Капут. Скажи спасибо, мы
тебе  еще смывной бачок не пристроили, - заявил он. Да что это, по сравнению
с Олмером, - притворно вздохнул он.
     - Олмер, - наконец, хрипло выдохнул Радагаст. -- Теперь  понятно, - еле
слышно  добавил  он.  -- Его  отряды  отступают  перед превосходящими силами
Арнора.  В  лесах, куда они  отступили  обнаружены  тысячи  мирных  жителей,
собирающих грибы и опорожняющие, якобы,  ночные  горшки. Основные силы врага
ускользнули  от  нас, -  он горестно  вздохнул. --  Вы отлично  справились с
заданием, парни, кстати  с вас  причитаются членские  взносы  ПЛЖиБЗ за  год
отсутствия, поэтому за зарплатой можете не ходить. Она пошла в фонд борьбы с
зоофилами.
     Фолко и  гномы с трудом сдержали  негодующие возгласы.  Им  значительно
помог  это сделать  пытливый взгляд  Рогволда и  его пальцы,  поигрывающие с
курком пулемета.
     - Ну  так  вот, наместник  объявил награду за голову  главаря бандитов,
тысячу триалонов.  Вам поручается новое задание, убить Олмера! Этого требует
не наместник, а я,  ваш председатель партийной ячейки  ПЛЖиБЗ,  - старый маг
выудил из кармана фотографии трех доходяг в полосатой робе. -- Вот тамагочи,
которые отказались  сотрудничать с ПЛЖиБЗ, - сообщил  он. -- Надеюсь с  вами
проблем не будет? -- спросил он, бросив мимолетный взгляд на Рогволда.
     - Если мы скажем нет? -- вопросительно начал Фолко.
     - Тогда вы  выйдете  из-под моей юрисдикции и  попадете  под юрисдикцию
заградфюрера  Рогволда,  -  объяснил  старый маг.  Над  его  головой  начали
кружиться голуби и гадить на всех вокруг, кроме него самого.
     - Мы согласны! -- пискнул Фолко.
     - А черт! -- донесся  до них голос  генерал  - ефрейтора. --  Ох уж эти
волшебники, гринписы старые, -  недовольный  Рогволд махнул рукой  и, задрав
дуло  пулемета  к  небу, уехал в люльке мотоцикла. -  Мы еще  встретимся! --
пророческие пригрозил  он  на прощание. -- Слесаря! Вызовите слесаря! -- уже
откуда-то из-за поворота, донесся его крик.
     - Мы сделаем это, - заявил  Фолко. - За тысячу  триалонов мы еще  не то
сделаем! В сортире его поймаем, так в сортире замочим, - пообещал он.
     Некрасивая рожа старого волшебника разгладилась. Ему  пришлась  по душе
незамысловатая речь хоббита.
     В это  же самое  время,  Олмер, пробиравшийся  со своим отрядом  сквозь
непролазные леса икнул. Он скорее  почувствовал, чем понял, что по его следу
пущены преследователи. Но он не  знал, что это  еще не конец, а конец первой
книги.

     Так  заканчивается Первая летопись  "Бредней Средиземья"  - "Эльфийский
тесак".
     Вторая летопись -- "В Средиземье бардак" рассказывает о нелегкой судьбе
и  приключениях троицы друзей, которые пытаются  навести  хоть  какой-нибудь
порядок  в  Средиземье. Единственное, что  может спасти их  мир, это  смерть
Олмера.

Популярность: 11, Last-modified: Wed, 05 Apr 2000 14:03:06 GmT