Делла Стрит, доверенная секретарша известного адвоката  по  уголовным
делам Перри Мейсона, подняла  телефонную  трубку,  обменялась  несколькими
репликами, а затем обратилась к адвокату:
     - В приемной сидит женщина. Она назвалась Элен Эддар. У тебя не  было
с ней предварительной договоренности, но она все же надеется на встречу. И
готова понести лишние  расходы,  так  как  дело  очень  важное.  Ко  всему
прочему, она очень взволнована.
     Мейсон посмотрел на карманные часы, потом на  бумагу,  лежащую  перед
ним на письменном столе. Делла Стрит, заглянув в книгу записи посетителей,
сказала с надеждой в голосе:
     - До приема следующего клиента еще двадцать восемь минут.
     - Я хотел бы кое-что обдумать за это время, - ответил Мейсон, а потом
пожал плечами: - Но поскольку она говорит, что дело  важное  и  не  терпит
отлагательств... Сходи в приемную, Делла, взгляни на нее. Ну  и,  конечно,
выясни, зачем она хочет меня видеть.
     Делла кивнула и сказала в трубку:
     - Скажи ей, Герти, что я сейчас приду.
     Она вышла из конторы и через некоторое время вернулась обратно.
     - Ну и что? - спросил Мейсон.
     - Она мне понравилась, -  ответила  Делла.  -  Стройная  женщина  лет
тридцати-сорока, одета модно и дорого. Очень хорошо сложена,  тоньше  меня
всего дюйма на два-три.
     - По какому делу она пришла?
     - Хочет получить у тебя консультацию,  касающуюся  некоторых  пунктов
закона, - ответила Делла Стрит. - Говорит, что это вопросы общего порядка.
     - Видимо, - вздохнул Мейсон, - это один из тех случаев, когда  клиент
хочет остаться неизвестным. Сейчас она  войдет  и  скажет:  предположим  А
женился на Б, а Б получила наследство  от  матери  из  Нью-Мексико.  Далее
предположим, что через какое-то  время  А  и  Б  разводятся.  Может  ли  А
претендовать на половину состояния Б?.. О, я  хорошо  знаю,  как  все  это
будет, Делла!
     Вместо ответа секретарша протянула ему купюру в пятьдесят долларов:
     - Она вручила это мне в качестве задатка.
     Мейсон на мгновение задумался, а потом сказал:
     - Отдай ей это обратно и скажи, что если я сочту  возможным  ответить
на ее вопросы, то возьму за это соответствующий гонорар. Но если  меня  не
удовлетворит объяснение причин ее интереса, то ей придется подыскать  себе
другого адвоката.
     - Она говорит, что у нее нет времени на поиски и что она хочет видеть
только тебя, - ответила Делла Стрит. - И немедленно.
     - Понятно, - сказал Мейсон. - Она хочет взять у меня консультацию  по
правовым вопросам, а потом действовать сама  соответствующим  образом.  Ну
ладно, Делла, она ведь тоже человек. И, видимо, у  нее  неприятности.  Так
давай попытаемся разузнать, в чем там дело. Приведи ее сюда.
     Секретарша  кивнула,  вышла  из  конторы  и  через  несколько   минут
вернулась в сопровождении посетительницы.
     Женщина  держалась  с  большим   достоинством:   величавая   походка,
высокомерно вскинутая, словно у королевы, голова. Она  кивнула  Мейсону  и
сказала:
     - Благодарю вас, мистер  Мейсон,  за  то,  что  вы  согласились  меня
принять. - С этими словами она спокойно опустилась в кресло и  продолжила:
- Пожалуйста, отнеситесь с вниманием к тому, о чем я вам скажу,  поскольку
я должна знать, что меня ожидает.
     - А что именно случилось? - спросил Мейсон.
     Она покачала головой:
     - Разрешите мне задать вам вопрос! Мистер Мейсон... я кое-что слышала
о праве человека на покой и  уединение.  Вы  не  могли  бы  пояснить,  что
подразумевается под этим?
     - Право личности на покой и уединение, - ответил  Мейсон,  -  следует
понимать так,  что  никто  не  имеет  права  нарушать  покой  и  уединение
человека, если он сам того не желает.
     - И оно гарантирует человеку, что не будут преданы гласности  те  или
другие факты, если он этого не желает?
     - Не совсем, - ответил Мейсон.  -  Всякий  пункт  закона  имеет  свои
определенные  подпункты.  Если  бы  вы  рассказали  конкретно,   что   вас
беспокоит, это сэкономило бы много  времени,  и  я  смог  бы  более  точно
ответить на ваш вопрос.
     - Подпункты? - переспросила она. - Расскажите, пожалуйста, какие есть
там подпункты.
     - Если вы, например, идете по улице в толпе людей и фотограф  снимает
вас вместе с улицей и другими  людьми,  он  имеет  право  поместить  такую
фотографию в журнале. Но, если фотограф снимает вас более крупным  планом,
он уже частично нарушает закон,  а  если  он  вздумает  использовать  этот
снимок в коммерческих целях, то  это  уже  полное  нарушение  закона...  С
другой стороны, если вы станете известной вследствие того,  что  стали,  к
примеру, жертвой грабежа или чего-нибудь аналогичного, или вы сами  решите
обратиться в общественные организации...
     - Это понятно, - перебила она его, взглянув на часики. - И вы  правы.
Видимо, я не совсем точно сформулировала вопрос. Но, насколько  я  поняла,
человек, который не хочет ненужной ему гласности, все-таки  имеет  на  это
право?
     - За известными исключениями - да.
     - А что вы скажете о правах человека, который  участвует  в  конкурсе
красоты?
     - Выставляет свою кандидатуру? - спросил Мейсон.
     - Да.
     - То же самое относится и к этому человеку.
     - И как долго может продолжаться это положение?
     - Во всяком случае, такой  человек  неизбежно  получает  известность,
пока идет конкурс... Как вас величать: мисс Эддар или миссис?
     - Мисс! - сказала женщина резко. - Мисс Элен Эддар.
     - Хорошо. И поймите, мисс Эддар, что это - относительно новые законы.
И тут трудно говорить в общих чертах. К каждому случаю нужен свой подход.
     - А теперь предположим, - продолжала Элен Эддар, - что вы вовлечены в
какое-либо дело, где вы хотите сохранить свое право на негласность, -  как
вы должны поступить?
     - Если вы сообщите мне конкретные факты, я могу приложить свой опыт к
законам  и  дать  вам  подробный  и  вразумительный  ответ.  Если  же   вы
попытаетесь сделать наоборот, то есть попросите  меня  сформулировать  тот
или иной пункт закона, а потом приложите его к фактам, то  можете  жестоко
ошибиться. Мало знать законы - нужно уметь применять их.
     Она на мгновение задумалась, закусила  губу,  нахмурилась,  а  потом,
словно приняв внезапное решение, повернулась к Мейсону и сказала:
     - Хорошо... Выслушайте меня. Двадцать лет назад в  одном  из  городов
Среднего Запада я участвовала в конкурсе красоты и завоевала первый  приз.
В то время мне было всего  восемнадцать  лет,  и  выигрыш  главного  приза
вскружил мне голову. Я сразу же вообразила, что это открывает мне дорогу в
Голливуд.
     - И вы поехали в Голливуд на пробы? - спросил Мейсон.
     - Да.
     - И с тех пор живете здесь?
     - Нет, - сказала она. - Я исчезла...
     - Исчезли? - переспросил Мейсон с интересом.
     - Да.
     - По какой причине?
     - Чтобы родить ребенка, - ответила она.
     На какое-то время  воцарилось  молчание,  а  потом  Мейсон  сказал  с
сочувствием в голосе:
     - Продолжайте.
     - А сейчас, - продолжала Элен  Эддар,  -  газета,  выходящая  в  моем
родном городе, начала  цикл  репортажей  касающихся  прошлого  их  города,
которые так любят  печатать  мелкие  газеты:  события  двадцатипятилетней,
двадцатилетней, пятнадцатилетней давности и так далее.
     - Понятно, - сказал Мейсон.
     - И она,  естественно,  хочет  опубликовать  историю  о  том,  как  я
завоевала первый приз на конкурсе красоты двадцать лет назад. Ведь  это  в
свое время было для города целым событием. Я выиграла первый приз - и весь
городок гордился мной. Тогда же, то есть двадцать лет назад, я поехала  на
кинопробы в Голливуд, но у  меня  ничего  не  вышло.  Программа  там  была
обширная: меня возили на машине, я летала на самолете в Лас-Вегас, но  все
это было лишь частью коммерческой программы, а я была еще  слишком  глупа,
чтобы понять это. Я думала, что весь мир  теперь  у  моих  ног,  что  я  -
красавица и все люди будут преклоняться перед моей красотой.
     - А потом вы исчезли? - спросил Мейсон.
     - Да... И совершенно внезапно,  -  ответила  она.  -  Написала  своим
друзьям в родном городе,  что  получила  лестное  предложение  съездить  в
Европу. Но на самом деле ни в какую Европу я не ездила.
     - Теперь я понимаю, - сказал Мейсон, - почему вам не  хочется,  чтобы
газета подбросила столь лакомый кусок на суд обывателей. В  городе  знают,
где вы сейчас проживаете?
     - Не думаю... Но они наверняка узнают.
     - Каким образом?
     - Об этом долго рассказывать... Когда я  исчезла  из  города,  то  не
сообщила  даже  родителям,  куда  я  уехала.  За  последние  двадцать  лет
этические нормы сильно изменились. Сейчас  женщина  может  позволить  себе
иметь ребенка, даже если она и не замужем. А тогда это  считалось  большим
позором - и для незамужней матери, и для ее родителей, и вообще  для  всей
ее семьи. А городок, в котором я родилась, гордился мной. Но если  бы  там
узнали, что я жду ребенка, общественное мнение буквально распяло  бы  меня
на кресте.
     - Вам не нужно мне все это объяснять, - сказал Мейсон. - Я -  адвокат
и знаю, с чем можно столкнуться в жизни. Итак, вы исчезли  и  не  сообщили
даже своим близким, куда вы уехали. И что произошло дальше?
     - Отец мой умер. Мать вышла вторично замуж. Потом умер  и  ее  второй
супруг, а через некоторое время после его смерти умерла  и  моя  мать.  Ее
состояние оценивалось приблизительно в пятьдесят тысяч  долларов.  Никаких
других наследников не было. Оставила она  и  завещание,  по  которому  все
остается мне одной, если я еще жива, и меня смогут найти...
     - Ваша мать до конца своей жизни жила в том  маленьком  городке,  где
она...
     - Нет, она переехала в Индианаполис. Я несколько раз... Ну, в  общем,
я неоднократно наводила о ней справки. Хотела даже послать поздравительные
открытки без подписи к Рождеству и ко дню рождения, но потом подумала, что
она все равно догадается, от кого они. После ее смерти я нашла адвоката  в
Индианаполисе, отправилась туда, доказала свою личность и получила деньги.
Ни один человек не заподозрил во мне ту девушку, которая когда-то получила
первый приз на конкурсе красоты...
     - Почему же вы решили, что сейчас кто-то попытается вспомнить о вашем
прошлом? - спросил Мейсон.
     - За двадцать лет маленький городок, в котором я жила, превратился  в
большой город. А вечерний листок этого города  "Гловервиллская  газета"  -
суматошная и агрессивная газета. Она опубликовала ряд статей  о  том,  что
происходило в городе много лет назад  и  задала  своим  читателям  вопрос,
какие еще истории могли бы их заинтересовать. И вот недавно в этой  газете
было опубликовано письмо одного из читателей. Оно говорит само за себя.
     Элен Эддар открыла сумочку, достала газетную вырезку и  протянула  ее
адвокату. Мейсон стал читать вслух:

     "Двадцать лет назад наш город был удостоен большой чести: девушка  по
имени Элен  Калверт  была  признана  самой  красивой  во  всем  штате.  Ее
ослепительная красота покорила не только наш город, но и Голливуд.  Затем,
вследствие своей популярности, она отправилась в Европу, и предполагалось,
что это было началом ее сценической карьеры.
     Но с карьерой на театральных подмостках ничего не вышло,  и  было  бы
очень интересно узнать, где находится Элен Калверт в настоящее время,  чем
занимается и как вообще общество использовало ее природные данные.
     Отец Элен Калверт умер, мать  переехала  в  другой  город,  и  ходили
слухи, что она вторично вышла замуж.
     А какова же действительная история самой Элен  Калверт?  Может  быть,
это история ослепительной красавицы, которую  красота  подняла  выше  того
окружения, в котором она жила? И сейчас она окружена почетом и счастьем? А
сможет быть, наоборот? Вспыхнула, как звезда, и сразу  погасла,  не  найдя
себя в этом мире?
     Я думаю, что каждый  читатель  вашей  газеты  заинтересуется  судьбой
девушки, получившей первый приз на конкурсе красоты двадцать лет назад."

     Мейсон вернул заметку своей клиентке.
     - Когда вы взяли себе имя Элен Эддар? - спросил Мейсон.
     - Как только исчезла из своего города.
     - Некоторые мои вопросы,  возможно,  покажутся  вам  неожиданными,  -
сказал Мейсон. - Отца вашего ребенка случайно звали не Эддар?
     Она плотно сжала губы и покачала головой.
     - Есть факты, которых вам лучше не касаться, мистер Мейсон.
     - Так вы считаете, что газета сможет напасть на ваш след?
     - К сожалению, да. Если они начнут раскапывать прошлое моей семьи, то
обязательно обнаружат, что моя мать вышла вторично замуж за Генри  Леланда
Берри, и после ее смерти я появлялась в том городе,  чтобы  доказать,  что
являюсь ее дочерью  и  получить  наследство...  Можете  себе  представить,
мистер Мейсон, мое состояние. Я стыдилась попадаться  матери  на  глаза  в
течение всего того времени, пока известие о моем бесчестии  могло  нанести
ужасную травму и ей,  и  всей  моей  семье,  а  потом,  после  ее  смерти,
появилась и забрала все деньги! Но поверьте мне, мистер Мейсон, я  сделала
это только потому, что никаких других родственников  уже  не  осталось.  И
деньги перешли бы в государственную казну.
     - А сейчас вы хотите, чтобы об этой истории не вспоминали. Так я  вас
понял?
     - Совершенно верно.
     - Но если я вмешаюсь, - заметил  Мейсон,  -  у  газеты,  естественно,
будет основание предполагать, что вы находитесь где-то поблизости от меня.
     - В Лос-Анджелесе живет несколько миллионов человек, - ответила она.
     - Вы думаете, будет трудно напасть на ваш след?
     - Они могут найти меня только одним путем  -  через  Индианаполис.  И
единственное, что надо сделать, - это остановить действия газеты до  того,
как она обнаружит мой след в Индианаполисе.
     Мейсон кивнул Делле Стрит:
     - Соедини меня с главным редактором "Гловервиллской газеты", Делла.
     - Мне можно сообщить  ему,  с  кем  он  будет  говорить?  -  спросила
секретарша.
     Мейсон кивнул:
     - Только будет лучше, если звонок последует с коммутатора.
     Делла Стрит  кивнула  и  вышла  из  кабинета,  чтобы  заказать  Герти
телефонный разговор.
     Когда она ушла, Мейсон обратился к своей клиентке:
     - Скажите честно, мисс Эддар, у вас есть основания предполагать,  что
за всей  этой  историей  скрывается  нечто  большее,  чем  просто  желание
читателя узнать о судьбе девушки, получившей приз на конкурсе красоты?
     Она кивнула в ответ.
     - И вы не хотите мне сказать, в чем дело?
     - Я не вижу в этом необходимости. А вы скажите  редактору,  что  я  -
ваша клиентка?
     - Подчеркивать это не собираюсь, - ответил Мейсон.
     В кабинет вернулась Делла Стрит.
     - Сейчас соединят, - сказала она.
     - Делла, дай мисс Эддар долларовую бумажку, - попросил Мейсон.
     Делла Стрит вопросительно взглянула на него.
     Мейсон глазами показал на маленький выдвижной ящичек для денег. Делла
открыла его, взяла оттуда доллар и с  серьезным  видом  вручила  его  Элен
Эддар.
     - Теперь можете считать, - сказал Мейсон, - что Делла Стрит  является
одним из руководителей Голливуда и  в  данный  момент  собирается  снимать
фильм. Возможно, она захочет, чтобы вы приняли участие в нем...
     В этот момент зазвонил телефон. Делла Стрит сняла трубку  и  передала
ее Мейсону.
     - Добрый день! - сказал адвокат  в  трубку.  -  Я  говорю  с  главным
редактором "Гловервиллской газеты"?.. Меня зовут Перри Мейсон. Я - адвокат
из Лос-Анджелоса, представляю Голливуд, который заинтересовался делом Элен
Калверт, о которой недавно писалось в вашей газете.
     - Ну и ну! - отозвались на другом  конце  провода.  -  Для  нас  это,
конечно, честь! Значит, мы привлекли внимание читателей не  только  нашего
города...
     - Как видите, - ответил Мейсон. - Вам удалось что-нибудь разузнать об
Элен Калверт?
     - Мы наводим кое-какие справки.  Уже  получили,  например,  несколько
хороших фотографий, относящихся к тому  времени,  когда  она  победила  на
конкурсе  красоты.  В  честь  этого  события  был  организован  банкет   в
Коммерческой палате, остались кое-какие бумаги и фотографии...
     - Закройте это дело, - сказал Мейсон.
     - Что значит "закройте"?
     - Закрыть - это значит закрыть!
     - Боюсь, я вас не совсем понял.
     - Я сказал, чтобы вы закрыли это дело. Снимите с него ваших  людей  и
забудьте о нем.
     - Могу я поинтересоваться, по какой причине?
     -  Во-первых,  потому,  что  я  вам  это  советую.  И  если   вы   не
послушаетесь, у вашей газеты будет масса неприятностей...
     - Мы не привыкли, чтобы  нам  звонили  по  телефону,  диктовали  свои
условия и угрожали!
     - Я вам не угрожаю, - ответил Мейсон. - И у меня нет никакого желания
вам угрожать. Я просто представляю интересы  одного  из  моих  клиентов  и
делаю первый шаг, который является необходимым для защиты этих  интересов,
а именно: я говорю вам, чтобы вы забыли об  этой  истории.  Вы,  со  своей
стороны,  тоже  можете   действовать   через   адвоката,   который   будет
представлять вас. Я предпочел бы иметь дело с вашим  адвокатом.  Ему  я  и
объясню, на  каких  с  юридической  точки  зрения  законных  основаниях  я
поступаю подобным образом.
     - А мне вы не можете назвать хотя бы одну причину,  почему  вы  этого
требуете? - спросил редактор.
     - Вы когда-нибудь слышали о таком термине,  как  "право  личности  на
негласность"?
     - О чем только не слышат редакторы газет, -  прозвучало  в  ответ.  -
Хотя я представляю себе этот пункт  закона  довольно  смутно,  но  все  же
слышал о нем.
     - Этот пункт, в частности, предусматривает, что каждый человек  имеет
право на то, чтобы его имя не афишировали и не склоняли, если он сам  того
не захочет.
     - Минутку, - перебил его редактор. - Я не адвокат, но  все  же  знаю,
что этот пункт имеет и исключения. Если человек становится  известным  или
популярным, он уже не  подпадает  под  этот  пункт.  И  если  человек  сам
способствует тому, чтобы стать популярным...
     - Прошу вас, не трактуйте мне пункты закона, -  сказал  Мейсон.  -  А
просто попросите своего адвоката позвонить мне по телефону.
     - Вы считаете, что я не прав и хотите обсудить  это  с  адвокатом?  -
спросил редактор.
     - Отнюдь нет, - ответил Мейсон. - В своей формулировке вы  правы.  Но
после  определенного  срока,  прошедшего  с  тех  пор,  как  человек   был
популярен, он снова приобретает право на то, чтобы его имя не склонялось в
газетах.
     - Боюсь, что не совсем вас понимаю, - сказал редактор менее уверенно.
     - Если кассир крадет из  банка  сто  тысяч  долларов,  это  считается
новостью  и  сенсацией,  -  ответил  Мейсон.  -  И  газеты   имеют   право
опубликовывать фотографии похитителя, отчеты из зала суда и так далее.  Но
после того, как виновный уже заплатил свой долг обществу, был  выпущен  на
свободу  и  возвратился  к  честному  труду,   упоминать   в   газетах   о
преступлении, за которое он уже рассчитался, вы не имеете права.  Этим  вы
нарушаете пункт о неприкосновенности личности.
     - Все это понятно, - согласился редактор. - Но данный случай под этот
пункт не подпадает. Ведь речь идет о  молодой  красивой  женщине,  которой
гордится все общество. Разве есть что-либо постыдное в том, что она  стала
победительницей на конкурсе красоты?
     -  Вы  можете  публиковать  материалы,  касающиеся  самого   конкурса
красоты, но вы не имеете права прослеживать жизнь Элен Калверт  начиная  с
этого конкурса и кончая нашими днями... Я бы  все-таки  хотел,  чтобы  ваш
адвокат созвонился со мной...
     - Нет, нет, нет! - воскликнул редактор. - В этом  нет  необходимости,
мистер Мейсон. Вы придерживаетесь такой позиции, и у нас нет оснований вам
не верить. История  эта  не  настолько  важна,  чтобы  ради  нее  затевать
судебный процесс. Вы говорите, что  представляете  интересы  голливудского
продюсера... Могу  я  задать  вопрос?  Видимо  Элен  Калверт  участвует  в
создании фильмов, только под другим именем?
     - Нет, не можете, - сказал Мейсон.
     - Что не могу?
     - Задать такой вопрос.
     Редактор засмеялся.
     - Хорошо. Вы, конечно, заинтриговали меня  и  внесли  в  эту  историю
элемент таинственности. К тому же  мы  понесли  кое-какие  расходы,  чтобы
раздобыть сведения. Например, мы узнали, что мать  Элен  Калверт  вторично
вышла замуж за Генри Леланда Берри и по брачной лицензии мы могли бы...
     - В первую очередь вы можете навязать себе на  шею  очень  неприятный
судебный процесс. И я не собираюсь  ни  стращать  вас,  ни  пререкаться  с
вами...
     - Меня нелегко застращать.
     - Вот и чудесно! - сказал Мейсон. - Пусть  ваш  адвокат  свяжется  со
мной по телефону. Меня зовут Перри Мейсон, и я...
     - Можете не  продолжать,  -  сказал  редактор.  -  Ведь  вы  довольно
известный  человек.  Целый  ряд  ваших  защитительных   речей   был   даже
опубликован в газетах. Мы тоже печатали ваши  великолепные  выступления  в
суде.
     - Отлично, - сказал Мейсон. - Попросите вашего адвоката  побеседовать
со мной.
     - Забудьте  об  этом,  -  сказал  редактор.  -  Мы  больше  не  будем
заниматься этой историей... И благодарю вас за телефонный  звонок,  мистер
Мейсон.
     - Я рад, что вы поняли меня, - сказал адвокат. - Всего хорошего.
     Он повесил трубку и повернулся к Элен Эддар.
     - История не будет иметь продолжения, мисс Эддар.
     Женщина открыла сумочку  и  протянула  адвокату  пятидесятидолларовую
бумажку. Мейсон сказал Делле Стрит:
     - Запиши адрес мисс Эддар, Делла, дай ей тридцать  долларов  сдачи  и
расписку в получении двадцати долларов  в  качестве  оплаты  за  услуги...
Думаю, что у вас больше  не  будет  неприятностей,  мисс  Эддар.  Но  если
все-таки будут - немедленно свяжитесь со мной.
     - Большое вам спасибо, - ответила она. - Но я не  могу  оставить  вам
своего адреса.
     Она величаво поднялась и протянула руку, давая понять,  что  разговор
окончен.
     - Но мы ведь должны будем связаться с вами, если  возникнут  какие-то
осложнения, - сказал Мейсон.
     Женщина решительно покачала головой.
     - Тем не менее я осмеливаюсь настаивать на этом, - сказал  Мейсон.  -
Со своей стороны уверяю вас,  что  не  нарушу  ваш  покой,  если  того  не
потребуют ваши же интересы. Мне нужен хотя бы номер вашего телефона.
     Какое-то мгновение Элен Эддар  находилась  в  нерешительности,  затем
написала на листке номер телефона и вручила его Делле Стрит.
     - Никому не давайте этот номер, - попросила  она.  -  И  звоните  мне
только в случае крайней необходимости.
     - Можете не беспокоиться - мы умеем хранить тайны, - заверил Мейсон.
     Элен Эддар взяла расписку и сдачу,  мило  улыбнулась  на  прощание  и
направилась к двери в приемную.
     - Вы можете выйти другим путем, - сказал Мейсон, показывая на  дверь,
ведущую прямо в общий коридор.
     Делла Стрит распахнула дверь.
     - Благодарю вас, - сказала Элен Эддар и удалилась.
     Когда дверь за ней закрылась, Мейсон  многозначительно  посмотрел  на
секретаршу и сказал:
     - Вот и новое дело, Делла.
     - Ты так думаешь? И в чем же заключается это дело?
     - А вот этого я пока не знаю. Это дело, как айсберг: над водой  видна
лишь небольшая часть, а что скрыто под  водой  -  неведомо.  Нам  известно
только то, что жила на свете девушка,  которая  получила  первый  приз  на
конкурсе красоты и возомнила после этого, что весь мир теперь будет  У  ее
ног. А потом, заметив, что забеременела, внезапно исчезла.  Это  произошло
двадцать лет назад, когда люди не так-то просто смотрели на подобные вещи,
и многие юные леди предпочитали смерть  публичному  позору.  Но  в  данном
случае  мы  сталкиваемся  с  таким  характером,  которого  трудностями  не
испугать. Она не склонила  головы,  решительно  порвала  со  всеми  своими
друзьями, твердо встала на  собственные  ноги  и  стала  независимой,  как
королева.
     - Но, с другой стороны, она так и  осталась  незамужней,  -  заметила
Делла Стрит. - Видимо, чувствовала, что не имеет  права  выйти  замуж,  не
рассказав всего своему будущему супругу... Но  сейчас  и  на  этот  вопрос
смотрят по-другому.
     Мейсон задумчиво кивнул.
     - Хотелось бы знать, что стало с ребенком.
     - Сейчас ему уже должно быть девятнадцать, - заметила Делла. - И этот
ребенок... Скажи, шеф, у тебя есть какие-нибудь предположения относительно
судьбы ребенка?
     - Нет... И я не отважился задать ей этот вопрос. Иначе обязательно бы
спросил. Она хотела, чтобы на этой истории был поставлен крест - я  так  и
сделал. - Мейсон посмотрел на часы и  сказал:  -  Пришло  время  принимать
другого клиента. Жизнь адвоката - это цепь чертовски запутанных дел.





     На следующий день, около двух часов, зазвонил  телефон.  Делла  Стрит
послушала и сказала Мейсону:
     - В приемной ждет человек. Он говорит, что пришел повидаться с  тобой
по крайне важному делу. Его зовут  Джермен  Дейтон.  Утверждает,  что  это
чрезвычайно важно... для тебя. А когда Герти  захотела  узнать  какие-либо
подробности, он заявил, что представляет "Гловервиллскую газету".
     - Адвокат? - спросил Мейсон.
     - Видимо, нет, - ответила секретарша. - Назвал Герти только свое  имя
- Джермен Дейтон.
     Адвокат нахмурился.
     - Это связано со вчерашним делом,  Делла,  -  наконец  сказал  он.  -
Проводи его в мой кабинет. Посмотрим, чего он хочет.
     Делла кивнула, вышла из кабинета и вскоре вернулась с  человеком  лет
пятидесяти.
     - Мистер Мейсон! - воскликнул тот, проходя к столу адвоката, на  ходу
протягивая руку с короткими мясистыми пальцами. - Для меня  большая  честь
видеть вас. Очень рад, что вы меня приняли.
     Адвокат пожал ему руку.
     - Мне пришлось приехать  издалека,  чтобы  повидаться  с  вами.  И  я
боялся,  что  не  смогу  попасть  к  вам,  поскольку   у   нас   не   было
предварительной договоренности...
     - Вы могли бы позвонить по телефону, - сказал Мейсон.
     - Вы не поверите, мистер Мейсон, но у меня не было свободной  минуты,
чтобы связаться с вами. Я  едва  успел  на  самолет...  Еще  немного  и...
Правда, спешить всегда вредно,  даже  врачи  говорят  об  этом.  Но  когда
делаешь дело, забываешь обо всем постороннем... Вы не возражаете,  если  я
присяду?
     - Отнюдь... Прошу садиться, - ответил Мейсон. - Вы из "Гловервиллской
газеты"?
     - Совершенно верно. Я подумал, что будет лучше, если я приеду сюда  и
поговорю с вами.
     - Вы - адвокат?
     Посетитель провел рукой по лбу, затем потер подбородок.
     - Не совсем...
     - Давайте все-таки уточним этот вопрос, - настаивал Мейсон. - Адвокат
вы или нет?
     - Нет.
     - Но вы сотрудник газеты?
     - На этот вопрос я тоже не могу  ответить  точно.  И  прошу  вас,  не
допрашивайте меня, мистер Мейсон. Я хорошо знаком с редактором  газеты,  и
он подумал, что нам с вами необходимо поговорить не по телефону, а с глазу
на глаз. С открытыми картами, как говорится. Понимаете?
     - Что ж, мы уже сидим с глазу на глаз, - ответил Мейсон.  -  Осталось
лишь открыть карты.
     - Речь идет о деле Элен Калверт, - сказал Дейтон. -  В  этой  истории
есть много загадочного. Газета, естественно, не хочет иметь никаких  тяжб,
но, с другой стороны, она хочет иметь право напечатать о  судьбе  девушки.
Хотя история произошла двадцать лет назад, но многие еще помнят об этом. Я
имею в виду старшее поколение. И  я  полагаю,  это  будет  справедливо  по
отношению к людям и к самой Элен Калверт.
     - Давайте уточним, что вы хотите от меня, - сказал Мейсон.  -  Газета
послала вас сюда, чтобы вы со мной попытались урегулировать вопрос о праве
напечатать историю Элен Калверт, получившей приз на конкурсе  красоты,  не
так ли?
     Дейтон снова провел рукой по лбу.
     - Вы загоняете меня в тупик, мистер Мейсон, - сказал он. - Все дело в
том, что после публикации статьи,  в  которой  задавался  вопрос,  что  же
случилось с Элен Калверт, в редакцию стали часто  звонить  по  телефону  и
уверять, что история этой девушки действительно многих  интересует.  Но  в
результате вашего вчерашнего звонка главному  редактору  газета  вынуждена
замолчать. Вот мы и подумали, что лучше приехать сюда и выложить карты  на
стол.
     - Что ж, выкладывайте! - сказал Мейсон. - Только лицевой стороной.
     - Ну... Мы хотим найти ее... Мы хотим узнать  о  ее  судьбе.  И  даже
готовы заплатить за это... Заплатить крупную сумму.
     - Сельская газета может заплатить крупную сумму? - удивился Мейсон.
     - Мы уже считаемся городской газетой.
     - И сколько же вы можете заплатить?
     Дейтон внимательно посмотрел на Мейсона.
     - Мы согласны заплатить и вам, мистер Мейсон, за помощь, и самой Элен
Калверт...
     - Сколько?
     - А сколько вы захотите?
     - Я не знаю.
     - Я думаю, - заметил Дейтон, - что мы в состоянии заплатить вам любую
требуемую сумму, в разумных пределах, разумеется.
     - Я должен подумать над вашим предложением, - ответил Мейсон.
     - Ну конечно, мистер Мейсон! Я понимаю. Вы  должны  согласовать  этот
вопрос со своим клиентом. Я  отлично  все  понимаю...  -  Дейтон  внезапно
поднялся. - Как мы договоримся? Вы позвоните мне или мне позвонить вам?
     - Наверное, удобнее будет мне позвонить  вам,  -  ответил  Мейсон.  -
Оставьте номер вашего телефона.
     - Я позвоню вам попозже и дам свой номер, мистер Мейсон. Дело в  том,
что я прямо с  самолета  и  еще  нигде  не  остановился.  Хотел  сразу  же
повидаться с вами. Полагал, что могут быть всякие помехи, ведь вы  занятой
человек... знаменитый адвокат... И я премного благодарен вам за то, что вы
приняли меня. Всего хорошего, мистер Мейсон. Я вам позвоню.
     Дейтон  даже  не  повернулся  к  двери,  в  которую  вошел,  а  сразу
направился к той, что ведет в коридор.
     - Он - частный детектив, - сообщил Мейсон секретарше. - Один  из  тех
суровых парней, которые имеют привычку всегда таскать с  собой  револьвер.
Добивается результатов даже в очень  сложных  ситуациях...  Телефон  нашей
клиентки у тебя?
     Делла Стрит кивнула.
     - Отлично, - сказал Мейсон. - Мы позвоним ей в самое ближайшее время.
А теперь соедини меня с "Детективным агентством Дрейка".  И  позови  лично
Пола, если возможно.
     Делла позвонила в контору Пола Дрейка, размещавшуюся на том же этаже,
рядом с лифтом.
     Когда Дрейк подошел к телефону, Мейсон сказал:
     - Пол, я  только  что  разговаривал  с  одним  человеком,  несомненно
частным детективом. Очень уж он старался, чтобы я не заметил  револьвер  у
него под мышкой. Серьезный гость. Его прислали сюда  со  Среднего  Запада,
чтобы выяснить местопребывание одного из моих  клиентов.  Он  уверен,  что
после его посещения я попытаюсь связаться с этим клиентом по телефону  или
лично. И поскольку он так считает, мне будет трудно это сделать.  За  мной
наверняка будет установлена слежка... Вот  что  я  собираюсь  предпринять.
Ровно через десять минут после того, как повешу трубку, я выйду из конторы
и направлюсь к лифту. Я хочу, чтобы ты подошел к тому же лифту и спустился
вместе со мной. Только не будь слишком разговорчивым. Внизу мы разойдемся.
Я пойду на стоянку такси, что находится на углу, возьму машину и  поеду  к
железнодорожному вокзалу. Там я позвоню  из  телефонной  будки  и  вернусь
домой в другом такси. Я хочу, чтобы один из твоих людей проследил, нет  ли
за мной "хвоста". Ты можешь это организовать?
     - Конечно, - ответил Дрейк.  -  Сейчас  у  меня  в  конторе  как  раз
несколько парней пишут отчеты. Одного из них я и пошлю на это дело.
     - Отлично, - сказал Мейсон.  -  Если  он  застрянет  на  каком-нибудь
перекрестке, пусть едет прямо к железнодорожному вокзалу и  догоняет  меня
там. Прежде чем позвонить, я поверчусь немного около телефонных будок... А
теперь сверим часы. И запомни: выходим ровно через десять минут. -  Мейсон
повесил трубку и повернулся к Делле Стрит: - Дай  мне,  пожалуйста,  номер
телефона Элен Эддар.
     Делла Стрит недоуменно взглянула на него и сказала:
     -  Неужели  ты  собираешься  тратить  так  много  времени  и   денег,
основываясь лишь на предположении?
     - Это не просто предположение, - ответил Мейсон. - Если этот  человек
не детектив, то мне нужно  обратиться  к  глазному  врачу.  И  еще:  когда
маленькая  газета  посылает  в  Лос-Анджелес   частного   детектива,   это
настораживает. Кроме того, мне кажется, что тут работают два  человека,  а
не один: человек из Гловервилла и кто-нибудь из местных.
     Через девять минут сорок пять секунд Мейсон вышел из кабинета, прошел
к лифту и нажал на кнопку. Еще до того, как  кабина  успела  подняться,  к
нему присоединился Дрейк.
     - Какие новости, Перри? - спросил он.
     - Да так, никаких, - ответил Мейсон.
     - На сегодня работа закончена?
     - Ну что ты! Мне еще  нужно  проконсультировать  клиента  по  важному
делу.
     Они вместе вошли в кабину.
     - Значит, направляешься к клиенту? - снова спросил Дрейк.
     - Да, - буркнул Мейсон, делая вид, что ему  не  хочется  поддерживать
разговор.
     В нижнем холле Дрейк задержался, чтобы купить пачку сигарет, а Мейсон
сразу же вышел на улицу и подозвал такси.
     - К железнодорожному вокзалу!  -  сказал  он  шоферу,  усаживаясь  на
заднее сидение.
     Шофер  нажал  акселератор  и  вскоре  доставил  Мейсона   на   место.
Расплатившись, Мейсон пошел вдоль  ряда  телефонных  будок,  расположенных
неподалеку от входа в вокзал. Затем вошел в одну из  них,  плотно  прикрыл
дверь, чтобы никто не смог подсмотреть и набрал номер агентства Дрейка.
     Когда на другом конце провода сняли трубку, он сказал:
     - Это Перри Мейсон. Пол поблизости?
     - Да, ему  только  что  звонил  один  из  оперативников,  -  ответила
секретарша. - Кажется, как раз  по  тому  делу,  которое  вас  интересует.
Сейчас он подойдет.
     - Я подожду, - сказал Мейсон.
     Прошло почти две минуты, прежде чем он услышал голос Пола Дрейка:
     - Перри? Ты сейчас у вокзала?
     - Да.
     - Ты был прав - за тобой следят.
     - Коренастый человек лет пятидесяти?
     -  Нет...  Какой-то  тощий  субъект  лет  под  шестьдесят.   На   нем
темно-коричневый  костюм,  черные  ботинки,  белая  рубашка  и  коричневый
галстук. Кажется, он хорошо знает город.
     - Может быть он здешний?
     - Если это действительно так, то он  получает  пятьдесят  долларов  в
день, плюс издержки, - ответил Дрейк. - Сейчас он в  такси  неподалеку  от
вокзала.
     - Что ж, попробуем разрешить эту проблему, -  сказал  Мейсон.  -  Мне
понадобится приманка...
     - Какого рода приманка?
     - Женщина лет сорока, стройная. Роста около пяти футов восьми дюймов.
Желательно со светлыми волосами. Вес  сто  тридцать  -  сто  тридцать  два
фунта. Мне нужна такая  женщина  как  можно  скорее.  От  нее  потребуется
действовать под именем Элен Смит, окружить себя  покровом  таинственности,
избегать контактов с кем-либо и быть в состоянии следовать инструкциям.  К
тому же необходимо поселить ее в какой-нибудь квартире.
     - Все это не сложно устроить, - ответил Дрейк. - У нас как  раз  есть
квартира, снятая на имя одного из наших сотрудников. Женщина с  подходящей
внешностью тоже найдется. Правда, я не знаю, возьмется ли  она  сейчас  за
такую работу, но я тем не менее постараюсь связаться с ней.  Кстати,  будь
осторожен со своим телефоном. Если кому-нибудь понадобится подслушать твой
разговор, ему будет нетрудно подсоединиться к линии.
     - Поэтому я и звоню из телефонной будки,  Пол,  -  сказал  Мейсон.  -
Постарайся связаться с этой женщиной и попроси ее прийти ко мне в половине
первого. Это можно устроить?
     - Вполне, если я найду ее, - ответил Дрейк. - Позвони мне минут через
десять.
     - Договорились, - сказал Мейсон.
     Адвокат повесил трубку, вышел из кабины и быстро направился ко  входу
в вокзал. На полпути  он  щелкнул  пальцами,  словно  вспомнив  о  чем-то,
повернулся и чуть было не столкнулся с  человеком  в  коричневом  костюме,
белой рубашке и черных ботинках. Человеку было лет шестьдесят.
     Мейсон снова зашел в телефонную  будку,  заслонил  диск  аппарата  от
любопытных глаз и набрал номер телефона Элен Эддар.
     Голос на другом конце провода повторил набранный номер.
     - Мисс Эддар, пожалуйста, - сказал Мейсон.
     - Минутку...
     Через несколько секунд другой голос сказал:
     - Отдел мисс Эддар.
     - Пожалуйста саму мисс Эддар, - сказал Мейсон.
     - А кто ее просит?
     - Мистер Мейсон.
     - Минутку подождите.
     Спустя некоторое время в трубке послышался голос Элен Эддар.
     - Слушайте меня внимательно, -  сказал  Мейсон.  -  Я  хочу  все-таки
знать, что происходит на самом деле и какая роль отведена мне в этой игре.
Если вы попали в уголовную историю, я хочу знать факты.
     - О чем вы говорите? - удивилась Элен Эддар.
     - Я говорю о том, что какой-то незнакомец из  Гловервилла  пришел  ко
мне в  кабинет  и  сказал,  что  является  представителем  "Гловервиллской
газеты". Далее он сказал,  что  история  с  вашим  исчезновением,  которую
начала  раскручивать  газета,  переросла  масштабы  города  и  они  готовы
выплатить энную сумму за право опубликовать полученный материал.
     - О, боже ты мой! - воскликнула Элен Эддар.
     - Минутку! Это еще не все, - сказал Мейсон. -  Я  заподозрил  в  этом
человеке частного детектива и подумал, что он наверняка  понимает,  что  я
захочу связаться с  вами.  Возможно,  мой  телефон  прослушивается,  а  за
конторой следят. Поэтому я взял такси и поехал к железнодорожному вокзалу.
Отсюда я и звоню. Я уже  обнаружил  слежку.  Но  это  не  мой  сегодняшний
посетитель, а другой, по-видимому, местный детектив. Я полагаю,  что  один
из  них  прибыл  непосредственно  из   Гловервилла,   а   другой,   хорошо
ориентирующийся в городе, здешний. Кому-то это будет  стоить  значительную
сумму денег. Так вот,  если  вы  считаете,  что  все  это  имеет  какое-то
значение, я хотел бы знать факты, поскольку вы вовлекли меня в это дело.
     - Я не могу вам этого сказать, - ответила она. -  Во  всяком  случае,
сейчас.
     - Возможно, - сказал Мейсон. - Но ведь мы можем встретиться.  Скажем,
в семь тридцать вечера. Я буду в обществе Деллы Стрит, моей секретарши. Мы
поужинаем и побеседуем. Что вы  скажете  о  ресторане  "Синий  бизон"?  Вы
когда-нибудь там бывали?
     - Он мне знаком, - ответила Элен Эддар. - Если я приду  туда  в  семь
тридцать, то смогу быть уверена, что никто не будет об этом знать?
     - Думаю, что могу дать вам гарантию,  -  сказал  Мейсон.  -  Вся  эта
заваруха с газетой сделала меня очень подозрительным, и я  боюсь,  как  бы
меня не вовлекли в какую-нибудь неприятную историю.
     - Ну что вы, что вы, мистер Мейсон! -  перебила  она  его.  -  Вам-то
бояться нечего. Эта история касается только меня. И сейчас  вы  мне  нужны
больше, чем когда-либо. Теперь-то я понимаю, что за всем этим скрывается и
готова заплатить вам необходимую сумму.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - Я готов пойти вам  навстречу,  поскольку
еще вчера понял, что это гораздо серьезнее того, что вы рассказали. К тому
же мне не нравится, когда в дело вмешиваются частные детективы.  А  теперь
выслушайте  внимательно  мой  план.  Эти  люди  -  кем  бы  они  ни  были,
разыскивающие вас, помнят красивую, даже очень красивую  молодую  девушку.
Но ведь  прошло  двадцать  лет.  Так  вот,  я  решил,  что  будет  неплохо
использовать в качестве приманки девушку, то  есть,  конечно,  женщину,  в
общих чертах похожую на вас. Вы не возражаете?
     - Нет.
     - Судя по всему, вам неудобно сейчас обсуждать этот вопрос.
     - Да.
     - Могу я спросить, где вы сейчас находитесь?
     - Вы говорите с главным продавцом фирмы "Френи, Колеман и  Свази",  и
все ваши услуги будут соответствующим образом оплачены.
     - Благодарю вас, - сказал Мейсон. - Итак, до встречи в "Синем бизоне"
в семь тридцать. Скажите метрдотелю, что вы гостья мистера Мейсона, и  вас
проводят в соответствующую кабину.
     Адвокат выждал несколько минут, затем перезвонил Дрейку. Трубку  снял
сам Дрейк:
     - Это ты, Перри?
     - Да.
     - Все в порядке. Я нашел нужную тебе женщину.
     - Когда она сможет быть в моей конторе?
     - Минут через тридцать-сорок.
     - Хорошо, - ответил Мейсон. - Пусть  она  придет  ровно  через  сорок
минут. От меня она должна отправиться в снятую тобой квартиру.  И  никакой
конспирации. Одним словом,  Пол,  будем  действовать,  как  наивные  дети.
Правда, переигрывать нам тоже нельзя. Я  хочу,  чтобы  они  подумали,  что
имеют дело с ничего не подозревающим адвокатом... И еще: сегодня вечером я
и Делла отправляемся в ресторан "Синий Бизон".  Я  должен  быть  абсолютно
уверен, что за мной никто не следит  или  узнать  о  слежке  своевременно,
чтобы сбить с толку преследователей. В ресторане мы будем в семь тридцать.
Так что поставь своего человека. Все понятно?
     - Да, - ответил Дрейк, - Элен Смит будет у тебя в конторе ровно через
сорок минут. Она назовет свое имя дежурной в приемной  и  скажет,  что  ей
назначена встреча. А после  разговора  с  тобой  она  поедет  в  квартиру,
подготовленную специально для подобных целей,  и  будет  ждать  дальнейших
указаний.
     - Хорошо, - ответил Мейсон. - Теперь, кажется, есть  такие  аппараты,
которые позволяют узнавать, прослушивается помещение или нет?
     - Да, - ответил Дрейк.
     - Зайди ко мне в кабинет и проверь, все ли там в порядке.
     - Хорошо. Но только с телефоном будет труднее.  Ведь  сейчас  имеется
столько методов...
     - Бог с ним, с телефоном, - прервал его Мейсон. - Не думаю,  что  они
считают меня  таким  адвокатом,  который  может  догадаться  обо  всех  их
уловках. Мне нужно проверить помещение... Я могу доверять этой Элен Смит?
     - Я ручаюсь за нее как за самого себя, - заверил Дрейк.
     - Отлично, - ответил Мейсон и повесил трубку.
     Он вышел из  телефонной  будки,  поймал  такси  и  поехал  обратно  в
контору. Войдя в кабинет, Мейсон спросил у Деллы Стрит:
     - Есть новости, Делла?
     -  Пол  побывал  здесь  со  своими  приспособлениями  и  сказал,  что
помещение в порядке, - ответила она. -  Никаких  подслушивающих  устройств
нет.
     - Отлично! - заметил Мейсон. - На это я и надеялся.
     - Ты не можешь сказать мне, в чем суть всей этой истории?
     - Пока еще  нет,  -  ответил  Мейсон.  -  Но  мы  сегодня  ужинаем  с
клиенткой, так  что  можешь  рассчитывать  на  сочный  бифштекс.  Если  не
ошибаюсь, мы по самую шею увязнем в этом деле. Приблизительно минут  через
десять ко мне придет стройная женщина  лет  тридцати  восьми.  Элен  Смит.
Предупреди Герти, что у меня назначена с ней встреча и что ей можно  сразу
пройти в кабинет.
     - А могу я спросить, кто такая эта Элен Смит?
     - Элен Смит будет у нас подсадной уткой, - ответил Мейсон.
     - Подсадной уткой?
     - Да, будет выдавать себя за нашу клиентку, за Элен Эддар.  От  нашей
конторы за ней непременно увяжется "хвост".
     - И что будет потом?
     - А потом нашему новому знакомому  Джермену  Дейтону  придется  туго.
Выяснится, что  "Гловервиллская  газета"  совсем  не  так  богата,  и  все
рассказы о гонорарах, которые мы слышали сегодня, отойдут на задний  план.
А нашему другу, мистеру Дейтону, придется пожелать нам доброго здоровья  и
обманутым уехать восвояси.
     - Каким образом?
     - Великим обманщиком буду я, - сказал Мейсон с улыбкой. - Ты ведь  не
захочешь огорчать частного детектива, который провел ночь в самолете  и  у
которого даже не хватило  времени,  чтобы  снять  комнату  в  отеле  после
дороги, но который нашел время, чтобы  отыскать  детективное  агентство  и
нанять сыщика для своих целей.
     Делла вздохнула.
     - По-моему, ты слишком рьяно взялся за это дело, шеф. И, возможно, не
сможешь возместить даже расходы на услуги Дрейка.
     - Меня самого заинтересовало это дело, - ответил  Мейсон.  -  Я  хочу
узнать, почему молодая женщина, получившая первый приз на конкурсе красоты
и посчитавшая, что у ее ног чуть ли не весь мир, забеременела, исчезла  из
родного города, стала жить независимо от кого  бы  то  ни  было,  а  через
двадцать лет явилась к адвокату и стала  умолять  его,  чтобы  он  удержал
газету от публикаций, касающихся ее судьбы.
     - Интересно, а что стало с ребенком? - добавила Делла Стрит.
     - Думаю, что нашей клиентке не понравится подобный вопрос.
     - Почему?
     - Если бы мы это знали, - ответил Мейсон, - мы бы, видимо, знали и  с
какой целью "Гловервиллская газета"  послала  сюда  частного  детектива  и
почему кто-то платит деньги за то, чтобы за мной была установлена  слежка.
Знаешь, Делла, я думаю, что в связи со всей этой историей нам лучше  всего
выпить по чашечке кофе.
     Но не успели они приступить к кофе, как зазвонил телефон и  в  трубке
послышался голос Герти:
     - Пришла Элен Смит.
     - Пусть проходит, - сказал Мейсон. - Нет, обожди. Сейчас Делла сходит
за ней.
     Делла Стрит прошла в приемную и через  некоторое  время  вернулась  в
сопровождении женщины, довольно похожей на Элен Эддар.
     Мейсон окинул ее оценивающим взглядом.
     - У вас есть документы? - спросил он.
     Женщина открыла сумочку и  достала  из  нее  удостоверение  работника
агентства Дрейка.
     - В такого рода делах осторожность не помешает, - заметил  Мейсон.  -
Садитесь, пожалуйста. Нам надо как-то убить десять-пятнадцать минут,  и  я
хочу предложить вам кофе.
     - Я люблю кофе.
     - Вы не скажете, сколько вам лет? - спросил Мейсон.
     - Тридцать два  -  для  работодателя,  тридцать  -  для  простоватого
ухажера и тридцать восемь на самом деле.
     Мейсон усмехнулся.
     Делла Стрит протянула женщине чашку кофе.
     Элен Смит спросила:
     - Может быть, вы мне расскажете, в чем будет заключаться моя работа?
     - Если говорить честно, то мы и сами не знаем, - ответил Мейсон. - Но
я расскажу вам то, в чем я уверен. С  данной  минуты  вас  будут  называть
только Элен, а не вашим полным именем. Мы надеемся, что некто  ошибется  и
примет вас за Элен Калверт, которая когда-то  жила  на  Среднем  Западе  в
одном из маленьких городков, который за последнее время сильно вырос.  Вы,
то есть Элен Калверт, покинули этот городок двадцать лет назад при  весьма
загадочных обстоятельствах, и кое-какие люди пытаются сейчас выяснить, что
это были за обстоятельства, где вы жили до сих пор и как вообще  сложилась
ваша судьба. Я думаю, что эти  люди  попытаются  вскрыть  и  массу  других
фактов, но каких именно, еще не знаю. Дело  в  том,  что  недавно  в  моем
кабинете появился человек, который поставил меня в такое положение, что  я
был вынужден связаться со своей клиенткой. И  он  прекрасно  знал,  что  я
сделаю это, чтобы обсудить с Элен Калверт его  предложение.  За  мной  уже
велась слежка, и у меня есть все основания предполагать, что  моя  контора
тоже находится под наблюдением. Поскольку у вас такая же фигура и примерно
тот же возраст, что и у Элен Калверт, то как только вы  выйдите  из  моего
кабинета, за вами начнут следить. У Дрейка, как  я  понял,  есть  наготове
квартира, которой он пользуется время от времени.
     - Да, Дрейк помещает туда свидетелей по делу, если он не отваживается
поместить их в отель. То есть, это такое  место,  где  люди  Дрейка  могут
переговорить со свидетелем, если он хочет  сделать  заявление.  Помещение,
разумеется, имеет подслушивающие  устройства,  и  на  магнитофонную  ленту
записывается все, что там говорится. Дом, где  находится  квартира  не  из
самых дорогих, и там, как правило, полно народа.
     - Думаю, что это как раз то, что нам нужно, - сказал Мейсон. -  Выйдя
отсюда, вы возьмете такси и поедете туда. Там есть черный ход?
     - Да.
     - Дрейк пошлет туда своего человека  с  машиной.  За  вами  наверняка
будут следить до самого дома. Но потом человек, следивший за  вами,  будет
вынужден отвлечься, чтобы связаться  со  своим  работодателем  и  получить
дальнейшие инструкции. А вы, как только войдете в здание, сразу же выйдете
через черный ход. Куда он выходит?
     - На аллею.
     - Отлично. Человек Дрейка уже будет там на своей машине. Вы поедете к
себе домой, возьмете все, что вам нужно и вернетесь обратно. Пока у нас  с
вами не будет связи, вы будете вести экономный образ жизни,  как  женщина,
которая временно не работает. Никаких ресторанов, готовить придется самой.
Пользоваться машинами Дрейка я не рекомендую - по  номерным  знакам  могут
определить владельца. Наверняка рано или поздно к вам кто-нибудь придет  и
захочет поговорить. Каким бы безобидным ни показался вам этот  посетитель,
вы все равно должны закрыть дверь перед его носом. Он  может  оказаться  и
продавцом лотерейных билетов, и еще кем-нибудь... А  может  действовать  и
без обиняков. Скажет, что вы - Элен Калверт и что ему  известна  вся  ваша
история. И предложит вам деньги за эту  историю.  А  возможно,  это  будет
частный детектив, и он потребует от вас факты...
     - И в любом случае я должна указать ему на дверь?
     - Да.
     - А должна я соглашаться с тем, что я Элен Калверт?
     - Вы не должны говорить ни одного слова, - ответил Мейсон.  -  Просто
закройте дверь - и все. В квартире есть телефон?
     - Да.
     - Вы знаете его номер?
     - Он есть у Дрейка.
     - Хорошо, я узнаю его от Пола, - сказал Мейсон.
     - Что-нибудь еще?
     -  Вы  выйдете  отсюда  с  удрученным  видом,  но  в  то   же   время
величественно  и  спокойно,  как  королева.  Высоко  держите  голову,   но
постарайтесь показать, что вы морально подавлены. Можете нервно мять  свои
перчатки, смахнуть с глаз воображаемую слезу и  так  далее.  По  дороге  к
лифту остановитесь в нерешительности, словно вы  что-то  забыли  и  хотите
вернуться, но потом измените намерение, пожмите плечами и идите  дальше  к
лифту... Вам знакома квартира, где вам придется жить?
     - Я пользовалась ею несколько раз.
     - Тем лучше, - ответил Мейсон. - И если вы хорошо знаете дорогу туда,
поезжайте не на такси, а на автобусе.
     - Это легко сделать, - сказала она с улыбкой. - Не все наши клиенты в
состоянии оплачивать детективам проезд в такси, так что большинство  своих
поездок я совершаю на автобусе.
     - Да, но важно не совершить при этом ошибку, - сказал Мейсон. -  Если
вы будете пересаживаться с автобуса на автобус,  у  преследователей  может
возникнуть подозрение. Садитесь именно в тот автобус, который ближе  всего
подходит к дому. Не забудьте, что за вами будут следить  с  того  момента,
как вы выйдете из моего кабинета.
     - Я все поняла, - кивнула она.
     - И ни при каких обстоятельствах не используйте имя Элен Калверт.  Не
соглашайтесь с тем, что вас зовут  Элен  Калверт.  Если  кто-нибудь  будет
настаивать, чтобы вы назвали свое имя, ответьте, что вас зовут Элен  Смит.
А самое  главное  -  держите  дверь  на  запоре  и  не  позволяйте  никому
проникнуть в вашу квартиру. Делайте вид, что вам есть что скрывать.
     - А меня не обвинят в мошенничестве или чем-либо подобном?
     Мейсон покачал толовой:
     - Вы  всего  лишь  должны  играть  роль  женщины,  которая  не  хочет
вспоминать о своем прошлом.
     Она спокойно допила кофе, протянула чашку Делле Стрит и попросила:
     - Можно еще чашечку?
     Пока Делла наливала кофе, женщина перевела взгляд на Мейсона.
     - Я много слышала о вас,  но  работаю  на  вас  впервые.  Думаю,  это
доставит мне удовольствие.
     - Я тоже надеюсь на это,  -  сказал  Мейсон.  -  Тем  более,  что  до
развития событий вам нужно лишь сидеть в квартире и выжидать.
     - Там есть телевизор и радио. К тому же я захвачу с  собой  несколько
книг и чудесно проведу время. Для меня это будет как оплаченный отпуск.  -
Она допила кофе, приготовленный Деллой Стрит, и спросила: -  Мне  не  пора
идти?
     - Думаю, что пора, - ответил Мейсон. - Номер вашего телефона я возьму
у Пола. У вас мой номер есть. Звоните только в  случае  необходимости,  но
имейте в виду, что телефон может прослушиваться. Так что будьте  осторожны
и всегда называйте себя только Элен. О фамилии  не  упоминайте.  Особенно,
если будете звонить мне.
     - Все понятно, - сказала она.
     Мейсон проводил ее до выхода:
     - Не подавайте вида, что вам известно  о  слежке.  И  не  забудьте  о
величественной осанке.
     - Не забуду, - сказала она и  вышла  из  конторы  с  высоко  поднятой
головой.
     Адвокат повернулся и отдал чашку Делле Стрит.
     - Ну и как? - спросила та.
     Мейсон усмехнулся:
     - К чертям всю рутину! Именно такие авантюрные дела скрашивают  жизнь
адвоката.
     - А за чей счет пойдут издержки?
     Мейсон снова улыбнулся:
     - Наверное, за мой. Могу же я позволить себе поразвлечься?
     - Что ж, приятно провести время, шеф!
     - У нас есть и другие заботы, - продолжал Мейсон. - Мы должны принять
все меры предосторожности, чтобы  сегодня  вечером  за  нами  не  увязался
"хвост". Но я надеюсь, что наша приманка сработает.
     Делла Стрит посмотрела на радостное и оживленное лицо Мейсона.
     - Ты радуешься, как ребенок, получивший новую игрушку, - сказала она.
     - Ты права, - ответил Мейсон. - Я радуюсь, как ребенок.





     Мейсон и Делла Стрит вошли в ресторан  "Синий  бизон"  ровно  в  семь
тридцать. Метрдотель вышел им навстречу.
     - Столик готов, и вас уже ждут.
     - Давно?
     - Минут пять.
     - Как выглядит наш гость?
     - Стройная женщина с величавой осанкой. Лет тридцати с небольшим.
     Делла Стрит подмигнула Мейсону.
     - Вы настоящий дипломат,  -  отметил  Мейсон.  -  Я  передам  ей  эти
слова... Теперь проводите нас, Пьер.
     Метрдотель направился к кабине, заказанной Мейсоном. Когда он откинул
портьеру, Элен Эддар  подняла  глаза  и  увидев  Мейсона  и  Деллу  Стрит,
облегченно вздохнула.
     - Вы пришли немного раньше, - заметил Мейсон.
     Она кивнула.
     - Что будете пить?
     - Сухой мартини.
     - Два бакарди и сухой мартини, - сказал Мейсон Пьеру. - И проследите,
чтобы их подали быстро.
     - Разумеется!
     - Успели проголодаться? - поинтересовался Мейсон у Элен Эддар.
     - Не особенно.
     - Ну, а теперь не слишком громко  расскажите  все,  что  вы  об  этом
думаете, - сказал Мейсон.
     - Мистер Мейсон, - начала она, - у меня есть кое-какие деньги,  но  я
не богата. Деньги я получила в наследство от  своей  матери,  хроме  того,
есть и собственные сбережения. Я работаю главным  продавцом  в  универмаге
"Френи, Колеман и  Свази".  По  некоторым  причинам,  которые  я  не  могу
назвать, я не хочу, чтобы люди узнали, кто я есть на самом деле.
     - И тем не менее, мне хотелось бы знать причину.
     Какое-то мгновение она находилась в нерешительности, а затем покачала
головой.
     - Эти люди из Гловервилла... Или хотя бы тот человек, что был у меня.
Вы его знаете? - спросил Мейсон. - Или, может быть, у  вас  есть  на  этот
счет какие-нибудь предположения?
     Он  начал  описывать  ей  внешность   посетителя,   но   Элен   Эддар
отрицательно покачала головой еще до того, как он закончил.
     Официантка принесла коктейли.
     - Минут  через  двадцать  повторите  заказ,  -  сказал  Мейсон.  -  И
принесите меню.
     Официантка кивнула и ушла.
     - Итак, вы получили приз за красоту и забеременели, - сказал Мейсон.
     - Да.
     - Беременность без мужчины не обходится. Так кто же он?
     - Вам обязательно это знать?
     - Обязательно, если вы хотите, чтобы я вам помогал.
     Она задумчиво пригубила коктейль, а потом сказала:
     - Мне было тогда  восемнадцать  лет  и  я  была  хороша  собой.  Люди
называли меня красавицей, и я вообразила, что мне все подвластно.  Он  был
на пять лет старше меня. Сын очень богатых родителей. Я была покорена  его
вниманием и полюбила его.
     - А он вас любил? - спросил Мейсон.
     Она задумалась  на  какое-то  мгновение,  а  потом  подняла  глаза  и
сказала:
     - Не знаю... Но в то время я не думала об этом.
     - Это странно...
     - Я больше думала о карьере. И у меня было все... А потом я  внезапно
почувствовала, что забеременела...  И  не  забывайте,  что  это  случилось
двадцать лет назад.  И  когда  я  поняла,  в  какую  ситуацию  попала,  то
запаниковала.
     - Вы рассказали об этом своему другу?
     - Да. Он испугался не меньше меня. А потом сказал, что  в  фирме  его
отца  есть  специальный  человек,  чьей  обязанностью  является  улаживать
неприятные ситуации, касающиеся людей фирмы, чтобы оградить от сплетен.  И
добавил, что этот человек мне поможет.
     - И что вы ответили?
     -  Я  ответила,  что  не  собираюсь  делать  аборт.  Он  назвал  меня
несовременной, и мы расстались, недовольные друг другом. Он не смог понять
меня, я - его.
     - И что произошло потом?
     - Этот специалист по улаживанию неприятных ситуаций знал свое дело, -
ответила она. - На следующий день посыльный  принес  мне  конверт.  Вскрыв
его, я увидела, что там лежит десять стодолларовых банкнот.  А  на  другой
день я прочитала в газете, что мой друг уехал  в  путешествие  по  Европе.
Больше я его никогда не видела.
     - Где он сейчас?
     - Не знаю.
     Мейсон покрутил соломинкой в своем бокале.
     - А мне кажется - знаете.
     - Ну хорошо, - согласилась она.  -  Кое-что  я  знаю.  Через  год  он
вернулся и женился на молодой женщине, с  которой  познакомился  во  время
путешествия. Насколько мне известно, брак их не был счастливым, но тем  не
менее они продолжали жить вместе.
     - Он и сейчас живет с ней? - спросил Мейсон.
     - Она умерла полтора года назад.
     - Дети есть?
     - Нет.
     - А что вы знаете о его отце?
     - Он умер десять лет назад, и сын взял бразды правления в свои руки.
     - Как вы думаете, письмо, опубликованное в  "Гловервиллской  газете",
плод  читательского  любопытства  или  часть  хорошо  продуманного  плана,
направленного на то, чтобы найти вас?
     - А вы как считаете? - спросила она в свою очередь.
     - Думаю, что это не случайно.
     - Верно, - сказала она. - Я тоже думаю, что не случайно. И поняла это
сразу, как только увидела публикацию. Поэтому-то я и обратилась к вам.
     - И вы знаете, чем все это вызвано?
     Она покачала головой слишком энергично. Было видно, что она лжет.
     Мейсон улыбнулся:
     - Вы чересчур эмоциональны в своем отрицании. А что вы можете сказать
об отце своего ребенка?
     - Я вам ничего не говорила о ребенке.
     - Правильно. Вы стараетесь не касаться  этого  вопроса.  Но  зато  вы
сказали,  что  запаниковали  и  были  против  аборта.   Путем   логических
размышлений можно прийти к выводу, что ребенок все-таки появился на свет и
что в настоящее время ему уже девятнадцать лет.  Вы  совершили  ошибку  по
молодости лет, но потом приспособились  к  новым  условиям,  почувствовали
ответственность... И времена  изменились.  Сейчас  уже  иначе  смотрят  на
матерей, имеющих внебрачных детей. Так что, причина вашей паники в другом.
Полагаю, что это не сам ребенок, а что-то связанное с ним.
     - Вы... Вы чертовски логичны, мистер Мейсон, - сказала она.
     - И в то же время корректен.
     Мгновение она находилась в нерешительности, а  потом  посмотрела  ему
прямо в глаза:
     - Да, и корректен... Я пытаюсь защитить его - моего мальчика...
     - Значит, это сын? - спросил Мейсон.
     - Да, сын... И я хочу защитить его.
     - От кого?
     - От его отца.
     - Ребенок имеет право на отца, - сказал Мейсон.
     - Все прошлые годы он тоже имел право на отца, которого мог бы  иметь
и уважать. Но этот отец убежал от него в Европу и оставил меня беременной,
предоставив самой выпутываться из создавшегося положения.  Об  этом  я  не
могу рассказать своему сыну. Я обязана защитить его от этого.
     - Вы не хотите, чтобы он узнал, что он - внебрачный ребенок.
     - Частично - да.
     - Мне кажется, будет лучше, если вы  расскажете  ему  всю  правду,  -
сказал Мейсон.
     Официантка принесла повторные  коктейли  и  меню.  Они  заказали  три
бифштекса, и официантка удалилась.
     Элен Эддар поднесла бокал к губам и отпила добрую половину.
     - Не пытайтесь загнать меня в угол, - сказала она.
     - Я и не думаю этого делать, - сказал Мейсон. - Мне просто необходима
информация, чтобы я мог помочь вам.
     - Хорошо, - сказала она.  -  Я  расскажу  вам  еще  кое-что.  Я  была
молодой, несмышленой, но  красивой  девчонкой.  И  вот  я  забеременела  и
получила за это тысячу долларов. Теперь я понимаю, что  имел  в  виду  тот
человек, который утрясал для фирмы все неприятности. Он  считал,  что  эти
деньги позволят мне уехать из дома  и  сделать  аборт,  а  потом  я  снова
вернусь в отчий дом, приготовив для родителей какую-нибудь сентиментальную
историю.
     - Но вы этого не сделали, - сказал Мейсон.
     - Да, я этого не сделала, - ответила она. -  Я,  правда,  убежала  из
дома, но поступила на работу.
     - На какую?
     - Нанялась в прислуги.
     - Ну, и дальше?
     -  Женщина,  к  которой  я  пошла  в   услужение,   оказалась   очень
внимательной и вскоре обнаружила, что  я  беременна.  Она  жила  вдвоем  с
мужем, детей у них не было и они собирались  усыновить  ребенка.  Вот  эта
женщина и предложила мне, что когда придет время рожать, мы  отправимся  с
ней в Сан-Франциско, я лягу в больницу под  ее  именем,  и  когда  ребенок
родится, свидетельство о рождении будет выдано  на  ее  имя.  Они  обещали
относиться к нему, как к родному. Это были очень милые люди.
     - Вы так и поступили? - спросил Мейсон.
     - Да, я так и поступила.
     - И ребенок считает их своими родителями?
     - Да.
     - А вас он знает?
     Элен Эддар допила коктейль.
     - Это уже к делу не относится, мистер Мейсон, - сказала она.  -  Я  и
так рассказала вам вполне достаточно,  чтобы  объяснить  свою  позицию.  И
теперь вам должно быть понятно, почему я прошу о  помощи.  Я  в  состоянии
оплатить ваш гонорар и хочу лишь, чтобы эти люди никогда, никогда, никогда
не нашли меня.
     - Точнее говоря, чтобы эти люди никогда не нашли вашего сына?
     - Это одно и то же.
     - Отец мальчика стал владельцем довольно большой  фирмы  после  того,
как умер его отец? - спросил Мейсон.
     - Думаю, что да.
     - Тогда, следовательно, сейчас он довольно богат?
     - Возможно.
     - А ведь он мог бы дать вашему сыну блестящее образование.
     - Он мог бы дать ему блестящее  образование  и  вообще  быть  большой
поддержкой, но сын должен был бы приноравливаться к его  образу  жизни.  А
моему сыну уже девятнадцать лет, и трудности адаптации с лихвой  перекрыли
бы ему все возможные преимущества.
     - Но если предположить, что отец мальчика внезапно умрет?  -  спросил
Мейсон.
     - Ну  и  ну!  -  сказала  она.  -  Видимо,  опытные  адвокаты  всегда
затрагивают самые больные места. Дело в том, что фактический отец мальчика
в настоящее время холост и не имеет детей, но  у  него  есть  два  сводных
брата, не работающих в фирме, и если он умрет, не  оставив  завещания,  то
они будут наследниками. Если же окажется, что он имел ребенка - пусть даже
внебрачного, ситуация  изменится.  Если  человек  оставляет  завещание,  в
котором сообщает, что у него есть основания полагать, что  у  него  где-то
есть сын или дочь и что основную часть денег он завещает этому  ребенку...
Короче, в этом случае его  братья  останутся,  как  говорится,  при  своих
интересах.
     - А что это за люди? - спросил Мейсон.
     - Это не имеет значения... Да я и не знаю их. Но  вы  должны  понять,
что произойдет в этом случае, - она отодвинула бокал. - Больше ничего я не
могу сказать вам, мистер Мейсон. Ваша задача  заключается  только  в  том,
чтобы оградить меня и моего сына  от  всяких  поползновений  извне.  Пусть
друге считают, что меня не существует. А отцу желательно дать понять,  что
сын его умер.
     Мейсон медленно покачал головой.
     - Вы не согласны?
     - У вашего ребенка есть определенные права.
     - Я - его мать.
     - Но у него есть и отец.
     - Он недостоин называться отцом.
     - Достоин или недостоин, - ответил Мейсон, -  но  у  него  тоже  есть
права. И у ребенка есть права. Скажу я вам  и  еще  кое-что:  я  попытаюсь
сделать все, чтобы они не нашли вас, во всяком случае, в настоящее  время,
но я не собираюсь делать для вас что-либо идущее вразрез с моей совестью.
     - Меня это не устраивает, - сказала она.
     - А меня это мало беспокоит, - ответил Мейсон.  -  Вы  заплатили  мне
двадцать долларов, так что вы мне ничего не должны, и я вам  тоже.  Можете
подыскать себе другого адвоката.
     - Но ведь вы истратили на меня гораздо больше... Наняли детективов...
     - Это не должно вас беспокоить, - ответил Мейсон. - Считайте это моим
вкладом в дело.
     Она на мгновение задумалась, а затем отодвинула свое кресло.
     - Как адвокат вы должны сохранить в тайне все, что я вам  рассказала.
И вы не имеете права разглашать что-либо,  касающееся  этого  дела.  Я  не
знаю, сколько денег вы истратили на детективов, но я вам могу дать  сейчас
двести долларов. Вот они... Возьмите. И можете считать, что  вы  закончили
это дело или, что это дело закончено для вас.  Думайте,  что  хотите.  Чем
больше я наблюдаю за вами, тем больше прихожу к выводу, что  вы  чертовски
совестливы, а в этом деле есть еще факты, о которых вы ничего не знаете...
И я не буду вас больше задерживать. Я не голодна. Вернее,  у  меня  пропал
аппетит. Всего хорошего!
     С высоко поднятой головой она величественно вышла из кабины.
     Мейсон посмотрел на две стодолларовых банкноты, лежащих на  столе,  а
потом перевел взгляд на Деллу Стрит.
     - Гордая женщина, - сказал он. - Ну,  а  мы  будем  дожидаться  наших
бифштексов.





     На следующее утро, ровно в девять часов, Пол Дрейк условным  сигналом
постучал в дверь конторы Мейсона. Дверь открыла Делла  Стрит.  Пол  Дрейк,
высокий мужчина с  непринужденными  манерами,  без  приглашения  уселся  в
кресло для посетителей, обхватил руками колено и с улыбкой сказал Мейсону:
     - Снова будешь ломать себе шею?
     - Буду, - ответил Мейсон.
     - Ну и ломай на здоровье, - сказал Дрейк. - Если  кто-то  приходит  к
тебе с пустяковым делом, то как только ты возьмешься за  него,  оно  сразу
перерастает в дело об убийстве.
     - Что еще случилось? - спросил Мейсон.
     - Кое-что, - ответил Дрейк. - И я не хочу залезать в это дело.  Такие
вещи не  входят  в  мою  компетенцию.  А  от  тебя  можно  ожидать  только
неприятностей.
     - Говори же, в чем дело?
     - Эта твоя подсадная утка... Вчера...
     - Что с ней?
     - Она, конечно, показала все свои способности и пустила свору  гнедых
по ложному следу.
     - И большую свору?
     - Ну, поскольку я в какой-то мере заинтересован в  этом  вопросе,  то
взял часть работы на себя. Мои оперативники - надежные  парни,  но  иногда
работают грубо.
     - Продолжай! - сказал Мейсон.
     - Ты, наверное, обращал внимание, - сказал Дрейк, - что  на  машинах,
которые сдаются напрокат,  зеркальца  заднего  обзора  окрашены  в  разные
цвета.
     - В разные цвета? - переспросил Мейсон.
     - Я имею в виду обратную сторону зеркальца, -  сказал  Дрейк.  -  Они
помещаются над боковым стеклом, и если ты смотришь в них с сидения шофера,
то видишь все, что делается сзади. Но если посмотреть спереди, то  увидишь
только металлическую тыльную сторону. Так вот,  различные  фирмы,  сдающие
машины напрокат, окрашивают эти зеркальца  в  разные  цвета,  и  по  цвету
зеркальца можно определить, какой фирме принадлежит машина.
     Мейсон кивнул.
     - Я знал об этом, Пол... И что дальше?
     - Ну, моя оперативница вышла от тебя с заданием, и за  ней  сразу  же
увязался тот лысый коренастый человек лет сорока пяти. А потом, когда  она
вышла  на  улицу,  ее  уже  поджидал  второй,  тощий  высокий  человек   с
выступающими скулами, лет эдак под шестьдесят.
     - Интересно, - сказал Мейсон. - Продолжай, Пол!
     - Женщина села в автобус, который идет  до...  Кстати,  вот  тебе  ее
адрес и телефон, - Дрейк протянул две карточки. - Одна тебе, другая  Делле
Стрит. Спрячь ее себе в карман, может пригодиться. Мне кажется,  это  дело
только начинается.
     - Почему ты так думаешь?
     - Чувствую, что оно еще только  начинается,  начинает  нарывать,  как
фурункул, когда уже чувствуешь воспаление, а нарыва еще нет.
     - Продолжай!
     - Когда моя оперативница обосновалась в квартире, она позвонила мне и
сказала, что все в порядке.  Что  она  добралась  благополучно  и  за  ней
увязалась машина. Что она  приехала  в  дом,  вышла  через  черный  ход  и
побывала у себя, забрав вещи, которые  ей  необходимы.  Потом  сходила  на
рынок, купила продуктов и вернулась в квартиру. Далее она сказала, что  не
провела там и нескольких часов, как к дому подъехали две машины. Из первой
машины вышел  коренастый  мужчина  лет  сорока  пяти.  Короче  говоря,  он
соответствует описанию человека, который был у тебя в конторе  и  которого
ты принял за детектива. В другой машине сидел худощавый и высокий человек.
Оба  поставили  свои  машины  напротив  здания,  но   в   разные   стороны
радиаторами.  Необходимая  предосторожность,  если  ты  получаешь  большие
деньги за слежку и не имеешь права потерять человека, за которым следишь.
     Мейсон кивнул.
     - Ну так вот, я подумал, -  сказал  Дрейк,  -  что  было  бы  неплохо
отправиться и оценить обстановку, а заодно и записать  номера  машин.  Как
только я подъехал к первой машине, то по зеркальцу заднего  обзора  понял,
откуда она взята. Проехав несколько кварталов,  я  повернул  назад,  чтобы
посмотреть на зеркальце другой машины. Обе  они  были  взяты  напрокат  из
одного и того же агентства. Тогда я отправился в агентство и,  использовав
кое-какую хитрость, узнал, что за  люди  арендовали  эти  машины.  Как  ты
знаешь, агентства требуют документы и водительские права у тех, кто  берет
напрокат машины.
     - Да, конечно... Продолжай, - сказал Мейсон.
     - Вот я и заполучил для тебя два  имени.  Коренастого  зовут  Джермен
Дейтон. Он из Гловервилла. А тощий,  похожий  на  труп,  зовется  Стивеном
Локли Гарландом, тоже из Гловервилла. После этого, - продолжал Дрейк, -  я
посмотрел свои архивы и понял, что у меня есть довольно хорошие контакты в
городке, расположенном всего в  двадцати  пяти  милях  от  Гловервилла.  Я
позвонил туда своему агенту и спросил, не знает ли он детектива  по  имени
Джермен Дейтон. Это имя  ему  было  известно.  Дейтон  работал  в  полиции
Гловервилла, дослужился до должности начальника местной полиции,  а  потом
оказался  замешанным  в  какую-то  аферу,  был  уволен  и  открыл  частное
детективное агентство. Ну, а теперь - об этом Гарланде... О Стивене  Локли
Гарланде.
     - Что ты узнал о нем? - спросил Мейсон.
     - Самое большое предприятие в Гловервилле -  это  "Гловервилл  Спринг
энд Саспеншнл компани". Это старая фирма. Она принадлежит  одной  семье  и
переходит из поколения в поколение.  Фирма  могущественна.  Ты  ничего  не
добьешься в Гловервилле, если не будешь раболепствовать перед ней.
     - Продолжай! - сказал Мейсон.
     - Гарланд работает уже много лет на эту фирму.  Заведует  там  чем-то
вроде отдела по связям с общественностью. В действительности он  улаживает
всевозможные  конфликты,   возникающие   на   предприятии.   Если   что-то
происходит, например, кто-то совершает деяние,  которое  "Спринг  компани"
одобрить не может,  Гарланд  вступает  в  дело  и  в  большинстве  случаев
улаживает его тем или иным способом. Они даже прозвали его Ловкач-Гарланд.
     Мейсон усмехнулся:
     - Кажется, нам придется иметь дело с крупным специалистом, Пол.
     - Есть еще кое-что, - продолжал Дрейк. - Мой агент говорит, что  весь
Гловервилл взбудоражен известием  о  гибели  главы  "Спринг-компани".  Его
звали Хармен Хаслетт, и около двух недель тому назад он отправился в  море
на яхте. Собирался совершить путешествие в Европу. Во  время  шторма  яхта
находилась где-то в Бискайском заливе и посылала оттуда сигналы  бедствия.
Вскоре сигналы эти прекратились. Несколько судов вышли на  помощь,  но  не
нашли никаких следов, кроме  контейнера  с  названием  яхты  на  нем.  Все
попытки обнаружить людей были безуспешны, и тогда пришли к заключению, что
экипаж погиб вместе с яхтой. Ты уже сильно втянулся в это дело, Перри?
     - Если бы я знал, черт меня возьми!  За  издержки  я  получил  двести
долларов.
     - Да-а! - протянул Дрейк. - На двести долларов далеко не  уедешь.  Не
помню, чтобы ты работал  когда-нибудь  за  такую  скудную  плату.  Что  ты
собираешься делать?
     -  Во-первых,  я  хотел  бы  выяснить,  является  ли  Хармен  Хаслетт
единственным владельцем "Спринг-компани". Мне кажется, что  он  сын  главы
этой фирмы. А отец его, кажется, умер или ушел на покой. И вообще хотелось
бы побольше узнать о владельце фирмы. Кроме того, мне нужна  информация  о
тех людях, которые следят за  моей  подсадной  уткой.  Например,  где  они
остановились и имеют ли какие-нибудь связи в нашем городе. Я принял  этого
Гарланда за местного детектива.
     - Почему?
     - Он очень хорошо здесь ориентируется, - ответил Мейсон.
     - Я думаю, что в любом городе Соединенных штатов он будет как у  себя
дома, - ответил Дрейк. -  У  него  везде  свои  люди,  и  работа,  видимо,
поставлена на широкую ногу. Да и  сам  Гарланд  может  выступать  сразу  в
нескольких амплуа.
     Мейсон усмехнулся:
     - Дай мне знать, когда твои расходы составят четыреста долларов.
     - И тогда мы остановимся?
     Мейсон снова улыбнулся.
     - Откуда мне знать, Пол, - сказал он. - Во всяком случае,  дело  меня
заинтересовало.
     Дрейк кивнул, заверил, что будет держать  в  курсе  дел  и  вышел  из
кабинета.
     - Делла, ты записала имена? - спросил Мейсон.
     Делла Стрит закончила стенографировать, кивнула и сказала:
     - Отпечатать их?
     - Нет, - ответил Мейсон. - Я их запомнил.  Джермена  Дейтона  мы  уже
знаем. А другого зовут Стивен Локли Гарланд, и  у  него,  видимо,  сильный
характер...
     - Кстати, ты поставил  меня  в  сложное  положение,  -  перебила  его
секретарша.
     - Каким образом?
     - Как я объясню налоговому инспектору наличие тех  двухсот  долларов.
Ведь он захочет узнать, что это за дело, и откуда появились эти деньги.
     Мейсон с улыбкой посмотрел на секретаршу:
     - Скажи ему, что это чистая адвокатская прибыль.





     Во второй половине дня Пол Дрейк снова  постучал  в  кабинет  Мейсона
условным стуком.
     Дверь открыла Делла Стрит.
     - Итак, Перри, у меня появилось  еще  кое-что  из  Гловервилла,  и  я
теперь могу нарисовать тебе общую картину. Сам я не  совсем  понимаю,  что
все это значит, но эти сведения вполне могут заполнить пустоту, которая  у
тебя еще имеется.
     - Выкладывай! - сказал Мейсон.
     - Гловервиллская "Спринг-компани" является концерном одного  хозяина,
и до своей гибели в море ею руководил Хармен  Хаслетт.  Его  отец,  Эцекил
Хаслетт, был главой этой фирмы. В момент смерти Хаслетт был не женат, но у
него есть сводные братья, Брюс  Джаспер  и  Норман  Джаспер.  Если  верить
слухам, то при отсутствии у Хаслетта потомства все переходит им двоим. Эта
формулировка - "при отсутствии потомства" - сама по себе довольно  странно
выглядит в завещании, поскольку всем хорошо известно, что у Хаслетта детей
нет, хотя он был женат. А теперь  я  расскажу  тебе  о  других  интересных
слухах, которые удалось услышать одному  из  моих  работников.  Много  лет
назад, во время своей бурно проведенной молодости, Хармен Хаслетт поставил
одну девушку в очень тяжелую ситуацию. Что касается самой девушки, то  она
была, как говорится, что надо, но, к сожалению,  из  другого  сословия.  А
ведь  Хаслетт  принадлежал   к   сливкам   гловервиллского   общества   и,
естественно, намеревался взять себе  в  жены  девушку  своего  круга.  Тем
временем молодой Хаслетт, очень  обеспокоенный  случившимся,  обратился  к
Гарланду, к старому доброму Ловкачу-Гарланду, который улаживал  для  фирмы
все щекотливые дела. Отец Хармена, Эцекил Хаслетт,  пришел  бы  в  ярость,
узнав, что сын его  так  сильно  провинился,  и  умный  Гарланд,  конечно,
отлично понимал, что из этого может получиться. Видимо, он сказал  Хармену
приблизительно следующие слова: "Не принимай этого близко  к  сердцу,  мой
мальчик. Это со  всяким  может  случиться.  Я  подскажу,  что  тебе  нужно
сделать. Ты сядешь на ближайший пароход и уедешь путешествовать по Европе.
Оставайся там хоть год, если это будет необходимо. А я тем временем  пошлю
девушке тысячу долларов. Деньги - самый надежный способ загладить дело".
     - Где ты все это разузнал? - удивился Мейсон.
     - Через своего сотрудника, - ответил Дрейк. - А тот, в свою  очередь,
узнал это от человека, которому в свое время сам Хаслетт рассказал о своем
прошлом. Короче, все случилось так, как  хотел  Гарланд.  Молодой  Хаслетт
уехал в Европу,  а  Гарланд  послал  девушке  десять  новеньких  хрустящих
стодолларовых  купюр.  Послал  в  конверте,  на  котором  ничего  не  было
написано. Девушка получила деньги и исчезла из города. И с  этого  момента
все  происходило  так,  как  и  планировал  Гарланд.  Но  потом  произошло
неожиданное: девушка так и не  вернулась.  Хаслетта  это  обеспокоило.  Он
понимал, что если бы девушка поступила именно так,  как  они  хотели,  она
вернулась бы в родной город. Но девушка  не  вернулась.  Видимо,  даже  ее
родители больше ничего не слышали о ней, а потом и они переехали в  другой
город. Отец девушки умер спустя какое-то  время,  а  мать  вторично  вышла
замуж. Хаслетт чувствовал, что у него где-то растет внебрачный ребенок, он
потратил много сил и денег, чтобы напасть на след  этой  девушки,  но  так
ничего и не добился. И вот теперь его сводные  братья  пытаются  доказать,
что никакого ребенка у Хаслетта не было,  а  если  эта  девушка  и  родила
ребенка, то не от него,  а  от  кого-нибудь  другого.  Поэтому  они  хотят
отыскать эту женщину, подослать к ней умную женщину-детектива и выпытать у
нее, что случилось с незаконнорожденным ребенком. И если ребенок еще  жив,
то они попытаются доказать, что отцом ребенка был  не  Хаслетт,  а  кто-то
другой. Хаслетт никогда не отрицал, что  у  него  может  быть  ребенок  на
стороне, но Ловкач-Гарланд все же сомневается в этом.
     - Хаслетт мог доверить Гарланду свой секрет? - спросил Мейсон.
     - Видимо, Гарланд - такой человек, который знал, что надо делать и  к
тому же умел держать язык за зубами. Если смотреть на это с  точки  зрения
молодого Хаслетта, можно понять логику  его  поступков  и  тот  факт,  что
Гарланд получил от него устные указания.
     - Но они не посчитались с состоянием девушки, - сказала Делла Стрит.
     Адвокат взглянул на Деллу.
     - Из того, что она не вернулась домой и  никогда  не  давала  о  себе
знать даже своим родителям, следует, что она поступила не так, как от  нее
ожидали, - согласился Дрейк.
     Мейсон и Делла Стрит обменялись взглядами.
     - И вот, - продолжал Дрейк, -  к  тебе  пришла  какая-то  неизвестная
женщина. Ты ради нее организовал приманку, иначе говоря, подставное  лицо.
Ты ничего не рассказал мне об  этом  деле,  кроме  того,  что  тебе  нужно
подставное лицо. И  я  не  думаю,  что  ты  станешь  более  разговорчивым,
поскольку адвокатская этика не позволяет тебе это сделать, но тем не менее
дело обстоит именно так, как я тебе только что рассказал.  Могу  добавить,
что двести долларов твоей клиентки уже израсходованы.  То  же  самое  могу
сказать и о твоей субсидии в двести долларов. И я хочу знать, нужно ли еще
что-нибудь делать?
     - Собственно, ты хочешь узнать, должна ли твоя сотрудница  продолжать
жить в той квартире?
     - Конечно, - ответил Дрейк. - Я плачу  ей  гонорар  и  оплачиваю  все
издержки. Я делаю это ради тебя и беру с тебя даже немного меньше.
     - Меньше не надо, - ответил Мейсон. -  Бери  ровно  столько,  сколько
стоит твоя работа...
     - Ну, а что делать дальше?
     - Пусть все остается по-прежнему до моих  распоряжений.  Я  чувствую,
что все эти сведения, которые мы сейчас  собираем,  через  какое-то  время
окажутся очень ценными.
     - Но ведь борьба за наследство - это не твой профиль, не  так  ли?  -
спросил Дрейк.
     - Я - адвокат, - ответил Мейсон. -  И  я  направляюсь  в  суд,  когда
возникает какой-нибудь конфликт. Правда, я  специализируюсь  на  уголовных
делах, но это не значит, что я не могу выступить в деле  о  наследстве.  В
таких делах бывает очень интересная борьба, и я  хочу  быть  в  гуще  этой
борьбы.
     - Что  ж,  -  ответил  Дрейк.  -  Хочешь  бороться  -  борись!  Будем
продолжать, Перри, но это будет стоить денег.
     - У меня есть деньги, - ответил Мейсон.
     Дрейк рассмеялся:
     - Авантюрист ты, Перри, черт бы тебя побрал!
     - И в то же время я всегда стою за справедливость, - сказал Мейсон. -
И когда я вижу, как люди пытаются добиться чего-нибудь незаконным путем...
Ну ладно, не будем об этом.
     Дрейк усмехнулся:
     - Я не собираюсь делать каких-либо умозаключений, Перри.  Я  даже  не
хочу знать, куда ты спрятал эту женщину,  но  я  хочу  предупредить  тебя,
чтобы ты был осторожен. Гарланд - чертовски ловкий человек. Да  и  Джермен
Дейтон тоже. Ты какое-то время можешь их обманывать, но  не  надейся,  что
они долго будут клевать твою приманку.
     - Хорошо, Пол, я буду осторожен, - пообещал Мейсон.





     Ближе к вечеру, незадолго  до  закрытия  конторы,  внезапно  зазвонил
телефон. Делла Стрит сняла трубку,  выслушала,  затем  удивленно  вскинула
брови, посмотрела на Мейсона и сказала в трубку:
     - Подожди минутку, Герти. Сейчас узнаю.
     Она повернулась к адвокату:
     -  В  приемной  находится  Стивен  Л.Гарланд.  Он  говорит,  что   не
договаривался о встрече, но ему необходимо обсудить с тобой  один  деловой
вопрос, которым, как он полагает, ты уже заинтересовался.
     - Добрый старый Ловкач-Гарланд, - сказал  Мейсон.  -  Всегда  готовый
прийти на помощь и уладить щекотливые вопросы... Как ты думаешь,  что  ему
от меня нужно, Делла?
     - Кое-какая информация, - ответила секретарша.
     - Довольно странный путь он выбрал для этого,  -  ответил  Мейсон.  -
Гарланд принадлежит к той категории людей, которые подслушивают телефонные
разговоры, покупают свидетелей, делают... Ну, ладно, Делла, пригласи  его.
Посмотрим, что он хочет нам сказать.
     Через минуту Делла Стрит ввела  в  кабинет  Мейсона  высокого  тощего
Гарланда.
     - Мистер Мейсон? - осведомился тот глубоким низким голосом.
     - Прошу садиться, - пригласил его адвокат.
     - Вы знаете, кто я и для чего сюда пришел?
     Мейсон поднял брови.
     - Не будем играть в кошки-мышки друг с другом, мистер  Мейсон.  Время
работает против нас, поэтому не лучше ли быть  друг  с  другом  совершенно
искренними?
     - Продолжайте, - попросил Мейсон. - Я вас слушаю.
     - Уже много-много лет я работаю в гловервиллской  "Спринг-компани"  в
качестве   человека,   призванного   улаживать   общественные   конфликты,
касающиеся как деловых, так и частных вопросов.
     Мейсон кивнул.
     - И вот сейчас к вам обратилась одна женщина,  которая  мне  очень  и
очень нужна. Вы ее спрятали и думаете, что я не знаю, где она находится?
     - Предположим...
     -  Она  находится  в  многоквартирном  доме  "Розали",   в   квартире
тринадцать. Она записалась там под именем Элен Смит. Но на самом  деле  ее
зовут Элен Калверт. Я не очень хорошо обошелся с  ней  лет  двадцать  тому
назад и жалею об этом. Сейчас я уже в этом раскаиваюсь, но  часто  человек
поступает не так, как он хочет, особенно если работает в крупной фирме...
     - Вы работали в крупной фирме?
     - В самой крупной в городе...
     - В какой именно?
     - В фирме, которой руководил Эцекил Хаслетт. Это был суровый  человек
старой школы, и я старался делать свою работу  как  нельзя  лучше.  Эцекил
хотел, чтобы его фирма пользовалась лучшей репутацией в городе, и я  делал
все, чтобы поддерживать  эту  репутацию.  Если,  например,  у  кого-то  из
работников  фирмы  были  неприятности,  скажем,  вел  машину,  находясь  в
нетрезвом состоянии, я должен был сделать все, чтобы замять  дело.  И  так
далее... И вот однажды в  беду  попала  девушка.  Хорошо,  что  под  рукой
оказался старина Гарланд. Я дал ей тысячу долларов в  качестве  оплаты  за
оскорбленные чувства, обеспечил работу в одном из городов и посадил ее  на
автобус, вручив билет...
     - Именно о ней вы говорили  в  начале  нашего  разговора?  -  спросил
Мейсон.
     - Нет... Я вообще... подобных дел было довольно много, и я действовал
в этих случаях по шаблону. А девушка, о которой я  говорил,  вначале  была
любовницей молодого Хаслетта. Дело у них зашло довольно далеко  и  девушка
оказалась беременной. Не забывайте, что это было почти двадцать лет назад.
Она почувствовала себя опозоренной, но отказалась сделать те вещи, которые
считались само собой разумеющимися в те времена.
     - Чего же она хотела?
     - Я сам не знаю, чего она хотела. Тогда  я  считал,  что  она  хотела
женить на себе молодого Хаслетта и родить ребенка. Но теперь я понял,  что
она просто-напросто была страшно напугана и сама не знала, чего хочет. Как
бы то ни было, я поступил точно так же, как  поступал  всегда  в  подобных
случаях. Я отослал молодого Хаслетта на длительный срок  в  Европу,  чтобы
никто не знал, где его можно найти. После этого я  послал  девушке  тысячу
долларов стодолларовыми  купюрами  в  простом  чистом  конверте.  Конечно,
подними она шум, я бы не сознался, что послал ей  эти  деньги,  а  она  не
смогла бы ничего доказать. Такой ход всегда давал положительный результат.
Вначале девушки проявляют недовольство, но потом подходят к вопросу  чисто
практически и успокаиваются. Садятся в уголок и начинают пересчитывать эту
тысячу долларов. И на эти деньги они многое могут сделать, если у них есть
практическая сметка. Редко кто платит за аборт более четырехсот  долларов,
так что у них остаются еще  чистыми  шестьсот.  Это  дает  им  возможность
прожить несколько месяцев где-то в другом месте, а потом вернуться в отчий
дом,  предварительно  придумав  какую-нибудь  историю.  Иногда  они   даже
успевают за это время подыскать себе нового друга  и  возвращаются  домой,
чтобы познакомить его с родителями или даже выйти за него замуж.
     - Но в данном случае этот вариант не сработал? - спросил Мейсон.
     - Не сработал. И я не мог понять, что случилось. Но  я  знаю  теперь,
где находится эта женщина и хочу поговорить с ней. Вы ее припрятали, но  я
все равно переговорю с ней, это лишь вопрос времени.
     - Вы уверены в этом? - спросил Мейсон.
     - Еще как уверен! - ответил Гарланд. - Хаслетт погиб в море. И если у
него есть ребенок, он получит наследство. Если же наследника не  окажется,
то все перейдет к его сводным братьям. Эти-то  братья  и  ищут  след  Элен
Калверт, пытаясь выяснить, что же было на самом деле. Я  -  работник  этой
фирмы и могу работать и на братьев, и на наследника.  Мне  все  равно,  на
кого я работаю. Я просто выполняю свои обязанности. Но, разумеется, я хочу
знать, каково же действительное положение вещей, чтобы довести это дело до
удовлетворительного конца.
     - Что же конкретно вы хотите от меня? - спросил Мейсон.
     - В это дело втянуто много людей, - ответил Гарланд. - И у всех  этих
людей разные стремления. Сводные братья, представленные адвокатом Дунканом
Ловеттом, хотят доказать, что внебрачного ребенка не было. В  этом  случае
они унаследуют состояние Хаслетта, и мне придется  три  года  работать  на
братьев, прежде чем я смогу уйти на  пенсию.  Поэтому  вы  должны  понять,
мистер Мейсон, что я не хочу делать ничего, что могло бы пойти  вразрез  с
желаниями братьев. С другой стороны, давайте предположим,  что  внебрачный
ребенок все-таки был. И тогда этому ребенку  должно,  согласно  завещанию,
перейти все состояние. Ему сейчас уже должно быть девятнадцать, и он может
стать хозяином фирмы. Это ставит меня в затруднительное положение.
     - Поэтому вы и пришли ко мне? - спросил Мейсон.
     - Да, - ответил Гарланд.
     -  Вы  знаете,  что  я  связан  профессиональной  этикой  и  не  могу
поделиться с вами какими-нибудь сведениями?
     - Да, я знаю о профессиональной этике и понимаю,  что  вы  не  можете
дать мне информацию. Но я знаю и о  том,  что  вы  не  вчера  родились,  а
поскольку факты знаете только вы...
     В этот момент резко зазвонил телефон,  номер  которого  был  известен
только Полу Дрейку и Делле Стрит.
     Делла Стрит вопросительно посмотрела на  Мейсона.  Адвокат  кивнул  и
сказал:
     - Я сам сниму трубку, Делла. - Подойдя к телефону, он снял  трубку  и
спросил: - В чем дело, Пол?
     - У моей сотрудницы неприятности, - ответил Дрейк.
     - Конкретнее.
     - Адвокат по имени Ловетт  и  какая-то  женщина  обманом  проникли  в
квартиру, где она остановилась.
     - Черт побери! - выругался Мейсон. - Я же категорически  приказал  ей
никого к себе не впускать.
     - Они очень умно все обставили, - сказал Дрейк. - Постучали в  дверь.
Моя оперативница приоткрыла дверь на цепочке, перед дверью стояла женщина,
а позади нее был мужчина с ящичком в  руке,  в  котором  якобы  находились
рабочие инструменты. Женщина сказала, что ее комнаты находятся этажом ниже
и у нее начинает  протекать  потолок.  Причину,  видимо,  нужно  искать  в
ванной. Они якобы должны все проверить и  ненадолго  перекрыть  воду.  Моя
сотрудница попалась на удочку  и  не  проверила  все  это  по  телефону  у
администрации, а просто открыла дверь и сказала: "Войдите!" Мужчина  вошел
и опустил ящичек на пол. В нем лежали  портфель  и  газеты.  Он  вынул  из
ящичка портфель и сказал: "Ну,  я  теперь,  моя  дорогая,  вы  мне  должны
ответить на несколько вопросов. Если вы будете искренни, все будет хорошо.
Если же солжете, у вас будут серьезные неприятности."
     - А дальше?
     - Моя работница отказалась отвечать и попросила их уйти.  Но  они  до
сих пор сидят там. Вот она и интересуется, должна ли она вызывать  полицию
или сделать что-нибудь еще?
     - Позвони ей и скажи, чтобы она  ничего  не  предпринимала  до  моего
приезда, - ответил Мейсон. - Мы там будем  через  двадцать  минут.  И  она
может сказать этим людям,  что  за  нее  будет  отвечать  адвокат  Мейсон.
Возможно, это их напугает и они уберутся подобру-поздорову. Если  же  нет,
то мы решим все на месте. - Мейсон повесил трубку и сказал Делле Стрит:  -
Захвати блокнот, Делла,  мы  едем.  -  После  этого  адвокат  взглянул  на
Гарланда.  -  Хорошо,  мистер  Гарланд.  Вы  знаете  многоквартирный   дом
"Розали". Там живет женщина по имени Элен Смит, и кое-какие люди вломились
без разрешения в ее квартиру.
     - Это, наверное, Дункан Ловетт,  -  ответил  Гарланд.  -  Он  умен  и
настойчив.
     - Верно, - сказал Мейсон. - Если хотите,  поедем  вместе.  Мне  нужно
иметь свидетеля.
     - Не забывайте, что я - заинтересованное лицо.
     -  Да,  да,  вы  -   заинтересованное   лицо,   но   вы   не   будете
лжесвидетельствовать перед судом и не будете искажать факты. Мне  кажется,
вы честный человек.
     - Хорошо, мистер Мейсон, поскольку мы уже раскрыли  карты,  хочу  вам
сказать, что постараюсь быть честным, но я хитер и буду  лоялен  к  людям,
интересы которых представляю.
     Мейсон усмехнулся.
     - Я тоже достаточно хитер... Поехали!
     - Джермен Дейтон уже следит за "Розали-апартментс", - сказал Гарланд.
     - Вот и отлично! Захватим и его. Чем больше свидетелей, тем  веселее.
Вы можете ехать с нами в моей машине. Я тороплюсь.
     Гарланд поднялся.
     - Я готов! - сказал он.





     Мейсон  остановил  машину  перед  "Розали-апартментс"  и   вышел   из
автомобиля. Оба  спутника  последовали  его  примеру.  В  руке  Деллы  был
портфель с блокнотами и шариковыми ручками.
     Стивен Гарланд быстро огляделся.
     - Дейтон вон там! - сказал он. - Вы его подождете?
     - Подождем, - ответил Мейсон.
     Гарланд сделал  знак  Дейтону.  Коренастый  частный  детектив  открыл
дверцу машины и сошел на тротуар. Мейсон подошел к нему:
     - Мы собираемся подняться наверх, мистер Дейтон. Хотите пойти с нами?
     Тот мгновение колебался, потом сказал:
     - А почему бы и нет?
     - Я полагаю, - сказал Гарланд, - что дело принимает совершенно другой
поворот. Так что каждый из нас, видимо, пойдет своим путем.
     - Мне это подходит, - ответил Дейтон.
     Все четверо вошли в дом и поднялись к квартире, где под  именем  Элен
Смит жила сотрудница Пола Дрейка.
     Мейсон постучал в дверь.
     Вскоре дверь приоткрылась на два  дюйма,  и  в  ней  показалось  лицо
оперативницы. Убедившись, что пришли именно  те,  кого  она  ожидала,  она
распахнула дверь.
     - Входите! - сказала она.
     - Меня зовут Перри Мейсон, - представился адвокат  присутствующим.  -
Вместе со мной Стивен Гарланд и Джермен Дейтон. Это моя  секретарша  Делла
Стрит.
     Навстречу Мейсону быстро поднялся мужчина лет  пятидесяти  с  темными
глазами и острым носом.
     - Сочту за честь познакомится с вами, мистер Мейсон, - сказал  он.  -
Меня зовут Дункан Ловетт, я адвокат из фирмы "Ловетт, Прайс и Максвелл". В
данном случае я представляю интересы Брюса Джаспера и Нормана  Джаспера  -
сводных   братьев   Хармена   Хаслетта,    погибшего    при    трагических
обстоятельствах некоторое время назад. Я расследую дело о мошенничестве. Я
знаю вашу репутацию и выдающиеся способности, и надеюсь, что вы не  дадите
вовлечь себя в какую-нибудь авантюру. И я, конечно,  очень  рад,  что  эта
женщина позвонила вам по  телефону  и  попросила  приехать.  Джентльменов,
которые приехали вместе с вами, я знаю, а с мисс Стрит рад  познакомиться.
Позвольте представить также мою спутницу. Это Максин Эдфилд. Она  живет  в
Гловервилле и она моя клиентка. Я уже неоднократно представлял ее интересы
в ряде дел. А теперь  мы  присядем,  и  мисс  Эдфилд  расскажет  нам  свою
историю.  И  мне  кажется,  когда  она   закончит,   положение   полностью
прояснится, и мы с вами станем хорошими друзьями.
     Максин Эдфилд, женщина лет сорока, с серыми  пронзительными  глазами,
тонкими  губами  и  агрессивными  манерами  сказала  резким  металлическим
голосом:
     - Здравствуйте!
     - Расскажите нам вашу историю, - попросил ее Ловетт.
     - Всю?
     - Всю.
     Максин Эдфилд начала:
     - Я веду трудовую жизнь...
     Мейсон одобряюще улыбнулся.
     - Так же, как и я, - сказала Делла Стрит с очаровательной улыбкой.
     - Я всегда вела трудовую жизнь, - продолжала Максин  Эдфилд,  -  и  у
меня  не  было  возможности  закончить  курсы  стенографии  или   получить
необходимое образование. Сперва я работала официанткой, потом  дослужилась
до должности кассира в одном из кафе Гловервилла. Это хорошая должность.
     - А как же вы оказались здесь? - поинтересовался Мейсон.
     - Прилетела на самолете вместе с  мистером  Ловеттом.  Он  адвокат  и
занимается делами хозяев гловервиллских кафе. Вот он и сделал так, чтобы я
могла прилететь сюда вместе с ним.
     - Давайте лучше перейдем к делу,  -  вмешался  Ловетт.  -  Расскажите
мистеру Мейсону все, что вы знаете, Максин. Когда вы впервые встретились с
этой женщиной, которая нам сейчас представилась как Элен Смит?
     - Я знала ее раньше,  лет  двадцать  назад.  Еще  до  того,  как  она
получила первый приз на конкурсе красоты.
     - Вы хорошо ее знали?
     - Довольно хорошо.
     - Вы говорите сейчас о той женщине,  которая  сидит  передо  мной?  -
спросил Мейсон.
     - Да.
     - Как ее зовут? - спросил Ловетт.
     - Элен Калверт.
     - Вы действительно хорошо знали ее?
     - Очень хорошо. Время от времени мы  с  ней  встречались.  Она  имела
обыкновение обедать в том кафе, где я работала. И когда у меня  было  мало
работы, я даже подсаживалась к ней, и мы болтали.
     - Вы виделись с ней только в кафе? - спросил Ловетт.
     - Мы познакомились в кафе, а потом  подружились  и  стали  приглашать
друг друга в гости. Она была очень  красивой  девушкой,  только  несколько
высоковатой, и я научила ее, как она должна держаться. "Дорогая, - сказала
я ей, - подними свою голову и держи ее всегда высоко  поднятой.  Не  бойся
казаться даже выше, чем ты есть на самом деле. Большинство высоких девушек
делают себе гладкую прическу, чтобы уменьшить рост, а ведь  мужчины  любят
высоких девушек". Она, правда, ответила мне, что стесняется своего роста и
что ей неудобно танцевать с мужчинами, которые ниже ее.
     - Приступайте лучше к эмоциональной части вашего рассказа,  -  сказал
Ловетт. - Расскажите о ее любовных делах.
     - О каких именно?
     - Вы же знаете, о каких.
     - Вы имеете в виду ее связь с Хаслеттом?
     - Да, - ответил Ловетт.
     - Ну, она получила  какое-то  место  в  "Спринг-компани",  и  молодой
Хаслетт заметил ее. То есть тогда он  был  молодым.  Ему,  наверное,  было
тогда года двадцать два,  а  Элен  восемнадцать.  Разумеется,  Хармен  был
завидным женихом. Он только  что  возвратился  из  колледжа,  где  получил
хорошее образование, и должен был  обосноваться  в  родном  городе,  чтобы
продолжать дело отца. Элен несколько раз  встречалась  с  Хаслеттом.  Они,
кажется, очень  остерегались  огласки,  ведь  отец  Хармена  пришел  бы  в
негодование, если бы узнал, что его сын встречается с  простой  работницей
фирмы. Эцекил Хаслетт принадлежал к  той  категории  самодовольных  людей,
которые редко позволяют себе улыбаться. Не думаю, что он  был  счастлив  в
личной жизни...
     - По существу, говорите по существу! - перебил ее Ловетт.
     - Ну, я и говорю, что отношения между Элен и Харменом становились все
более близкими, а потом молодой Хаслетт понял, что из этого может выйти  и
пошел на попятный. Вот тогда Элен и пришла ко мне за советом. Она сказала,
что, возможно, была с Хаслеттом слишком доступной, что он все еще ласков с
ней, когда она рядом, но, тем не менее, уже начинает отдаляться от  нее...
Ну, вы сами понимаете...
     - Продолжайте, - сказал Ловетт.
     - Вот Элен и рассказала мне,  что  попытается  женить  его  на  себе,
сказав что забеременела. Я не советовала ей начинать такую аферу.  Но  она
ответила, что не все в ее жизни получается так, как она хотела бы, а...
     - Все это наглая ложь! - воскликнула оперативница Дрейка.
     - Спокойно, спокойно! - сказал Мейсон. - Прошу вас, Элен, не говорите
ничего. Давайте просто выслушаем.
     -  Продолжайте,  -  сказал  Ловетт.  -  Но   выражайте   свои   мысли
поделикатней. Это юридический вопрос, и мы не можем себе позволить никаких
неприятностей.
     - Хорошо, - сказала Максин. - Короче говоря, она  сообщила  ему,  что
беременна.
     - Она на самом деле была беременна?
     - О, боже ты мой! Конечно нет!
     - Вы уверены?
     - Уверена.
     - И что случилось потом?
     - Она хотела, чтобы он женился на ней.  Разыграла  из  себя  невинную
девочку, сказала ему, что  отныне  ее  жизнь  разбита  и  что  лишь  одним
способом можно исправить дело.
     - И дальше?
     - Хармен Хаслетт испугался. Побоялся,  что  об  этом  узнает  отец  и
обратился к человеку... Кажется, к вам, мистер Гарланд?
     Гарланд продолжал безучастно сидеть в кресле.
     - Молодой Хаслетт надеялся, что Гарланд найдет врача, который поможет
Элен, но тот сказал Хаслетту, что это  возможно  лишь  в  крайнем  случае,
поскольку дело очень щекотливое и может кончиться  шантажом.  Гарланд,  со
своей стороны, отправился к Эцекилу и сказал, что, по его мнению,  Хармена
лучше всего отправить в путешествие по Европе,  чтобы  тот  ознакомился  с
положением дел на европейском рынке. Я не знаю точно, что  Гарланд  сказал
старику Хаслетту, а чего не говорил, но последнему эта мысль  понравилась,
и вскоре по городу разнеслась весть, что молодой  Хаслетт  отправляется  в
Европу. В это время Элен получила конверт,  в  котором  находилась  тысяча
долларов. Больше ничего в конверте не было - только тысяча долларов.
     - Она рассказала вам об этом? И вы видели деньги?
     - Да, она рассказала мне об этом,  и  я  видела  деньги,  -  ответила
Максин. - Элен так  же  сказала  мне,  что  эту  игру  она  проиграла,  но
как-никак,  а  тысяча  долларов  у  нее  в  кармане.  Теперь   она   уедет
куда-нибудь, где ее никто не знает, и начнет свою игру сначала.
     - Она вам так и сказала?
     - Так и сказала.
     - Вот эта женщина? - спросил Ловетт.
     - Да, эта женщина, - ответила Максин.
     Ловетт оглядел всех присутствующих и сказал:
     - К вашему сведению, Максин Эдфилд сделала это заявление в письменном
виде, оно хранится у  меня.  Хотя  я  не  думаю,  что  кто-нибудь  из  вас
отважится на нечестную комбинацию. Разве, что Элен Калверт, присутствующая
здесь, попытается... Или, точнее говоря, сделает смелую  попытку...  Но  я
думаю, вы не сделаете этого, моя дорогая, не так ли?
     Оперативница Дрейка  подняла  глаза  на  Мейсона,  спрашивая  у  него
совета.
     - Не говорите ничего, - сказал тот.
     - Я что, даже не могу отрицать?
     - Пока нет, - ответил Мейсон. - По совету адвоката вы будете  хранить
молчание.
     Дункан Ловетт улыбнулся:
     - Легко понять, что адвокат попал в затруднительное  положение  после
ваших показаний, Максин. И в связи с этим я считаю дело законченным.
     - Мне хотелось бы задать мисс Эдфилд  несколько  вопросов,  -  сказал
Мейсон.
     - Прошу вас, - сказал Ловетт.
     - Если вы позволите адвокату  снять  показания  со  свидетельницы,  -
предостерег Ловетта Джермен Дейтон, - ее уже нельзя будут использовать как
свидетельницу.
     - Чепуха! - ответил Ловетт. - Она просто рассказала все, что знает. И
она сможет то же самое рассказать  и  присяжным.  А  если  она  не  сможет
ответить на вопросы адвоката сейчас, то  и  в  качестве  свидетельницы  ее
использовать не будет смысла. Я предупредил, чтобы она говорила  правду  к
ничего, кроме правды, и ей нечего бояться. Не так ли, Максин?
     - Так, мистер Ловетт.
     Тот улыбнулся Мейсону.
     - Прошу вас, задавайте ваши вопросы, - сказал он.
     Стивен Гарланд вынул пачку сигарет из своего кармана.
     - Никто не будет возражать, если я закурю?
     Возражений ни у кого не было.
     Гарланд закурил и сказал:
     - Много ли вы собираетесь задавать вопросов, мистер Мейсон?
     - Нет, совсем немного, - ответил адвокат.
     - Я буду придерживаться нейтралитета, - сказал Гарланд. - Сяду  здесь
в уголке, а вы можете разговаривать.
     - Не обманывайте себя, Гарланд, - сказал Джермен Дейтон, - мы  все  в
этом заинтересованы.
     - Итак, какие вопросы вы хотите мне задать, мистер Мейсон? - спросила
Максин Эдфилд. - Я готова ответить на  ваши  вопросы.  Я  всю  свою  жизнь
работала, и я - честный человек. Правда, в  жизни  моей  случались  мелкие
неприятности, но я всегда зарабатывала себе на хлеб честным трудом.
     - Очень приятно, - ответил Мейсон. - Я  и  не  собираюсь  копаться  в
вашем прошлом, а всего лишь хочу задать несколько вопросов, чтобы  уяснить
себе суть дела.
     - Прошу вас...
     - Вы рассказали нам, что Элен  Калверт  получила  тысячу  долларов  и
уехала в другое место, где ее никто не знал?
     - Да.
     - Откуда вы это знаете?
     - Она сама мне об этом сказала.
     - Как вы думаете, зачем она это сделала?
     - Как зачем? Она была  еще  молода.  Впереди  -  вся  жизнь  и  масса
возможностей. Если бы я получила тысячу долларов, я бы тоже  стряхнула  со
своих подошв пыль Гловервилла, села на ближайший поезд и укатила.
     - Боюсь, вы не поняли, что я имел в виду, -  сказал  Мейсон.  -  Ведь
речь не о вас, а о  Элен  Калверт,  получившей  первый  приз  на  конкурсе
красоты, портреты которой  были  опубликованы  в  газетах  и  журналах,  и
которая имела право на пробы в Голливуде...
     - О, понятно, понятно! - перебила его Максин. - Конечно же, весь  мир
открывался перед  ней...  И  вы  полагаете,  что  ей  не  было  надобности
скрываться?
     - Совершенно верно.
     - Вы  подходите  к  этому  вопросу  только  с  одной  стороны.  А  вы
попытайтесь подойти с  другой.  Элен  Калверт  гуляла  с  одним  из  самых
выгодных  женихов  Гловервилла  и,  видимо,  страсти  там  накалились   до
известной степени. А потом он начал остывать к ней,  и  тогда  она  решила
сделать ход конем - начала трюк со своей беременностью, чтобы  посмотреть,
какой это даст эффект. Но трюк этот не сработал.  С  другой  стороны,  она
успела побывать в Голливуде, на пробах. Она надеялась добиться там успеха,
но вместо этого попала в  такое  положение,  когда  говорят:  "Вы  нам  не
звоните. Когда вы понадобитесь, мы вам сами позвоним". Короче  говоря,  не
вышло здесь, не вышло там, а у такой девушки как Элен есть  гордость.  Тем
более, что пока Хаслетт гулял с ней, его чувства были довольно сильными, а
когда он уехал в Европу, чувства его, естественно, стали быстро остывать.
     - Вы считаете, что Элен знала об этом? - спросил Мейсон.
     Максин рассмеялась:
     - Она же сидит позади  вас!  Почему  вы  не  спросите  у  нее  самой?
Конечно, она знала  об  этом.  Горе  всех  ловкачей-адвокатов  как  раз  и
заключается в том, что они слишком хорошо знают  законы,  но  плохо  знают
женскую психологию. Они недооценивают женщин.
     - Почему же вы считаете, что она знала об этом?
     - Потому что она сама мне об этом говорила.
     - Вы хорошо знали ее?
     - Конечно, хорошо. Постороннего человека в любовные дела не посвящают
и не делятся с ним своими аферами.
     - Я, конечно, понимаю, что вы не были для нее посторонним  человеком,
- ответил Мейсон, - но я бы хотел знать, действительно  ли  хорошо  вы  ее
знали.
     - Ну, я знала ее так хорошо, как  вообще  одна  девушка  может  знать
другую.
     - И вы утверждаете, что женщина, сидящая сейчас рядом со мной  -  это
Элен Калверт?
     - Да, это она!  -  заявила  Максин  Эдфилд.  -  Только  не  пытайтесь
отрицать это. За это время она, конечно, изменилась, но это все та же Элен
Калверт.
     - И именно эта женщина рассказывала вам об афере, которую  собиралась
совершить  по  отношению  к  Хармену  Хаслетту,  заявив   ему,   что   она
забеременела?
     - Да, это она! -  повторила  Максин.  -  И  даже  если  она  задумает
отрицать это, ей это не поможет.
     - Минутку, минутку! - вмешался Дункан Ловетт.  -  Идентификация  этой
женщины в данный момент не входит в наши задачи. Она ведь и сама этого  не
отрицала.
     - В ситуации подобного рода, - сказал Мейсон, - вопросы, связанные  с
проверкой памяти свидетеля, никогда не помешают.
     - Все это понятно, - заметил Ловетт, а потом недовольно добавил: - но
это уже больше похоже на  допрос  в  суде.  Только  не  подумайте,  что  я
критикую  ваши  действия,  мистер  Мейсон.   Просто   ваша   репутация   в
обстоятельствах подобного рода... Как вам сказать... В  общем  в  подобных
ситуациях вы действуете всегда очень ловко и неожиданно.
     - На судебном процессе ловкости недостаточно, чтобы выиграть дело.  А
допрос часто необходим для того, чтобы выяснить,  говорит  человек  правду
или лжет.
     Ловетт саркастически рассмеялся.
     - Так пишется только в книгах по юриспруденции. А на самом деле  -  и
все мы это отлично знаем -  допрос  адвоката  нужен  лишь  для  морального
удовлетворения. Когда вы убеждаетесь, что  свидетель  говорит  правду,  вы
переходите к следующему этапу: пытаетесь  его  запутать  и  поставить  его
показания под сомнение.
     - Вы считаете, что я способен на такое? - спросил Мейсон.
     -  Не  будем  касаться  личностей,  -  предложил  Ловетт.   -   Итак,
продолжайте ваши вопросы или как вы их там называете.
     - У меня просто возникли сомнения относительно памяти  свидетельницы,
- сказал Мейсон. - Мне кажется, что спустя двадцать  лет  нельзя  с  такой
уверенностью идентифицировать личность человека.
     - Чепуха!  -  ответил  Ловетт.  -  Насколько  я  понимаю,  вы  хотите
потратить немало времени на идентификацию личности.
     - Да нет, совсем немного... Вы разрешите задать мисс Эдфилд еще  один
вопрос?.. Мисс Эдфилд, вы, кажется, уверены во всех своих показаниях,  как
и в опознании этой женщины?
     - Абсолютно так же!
     - И если окажется, что вы ошиблись в идентификации личности, то можно
считать, что и все другие ваши показания в известной степени сомнительны?
     - Минутку, минутку! - внезапно сказал Ловетт, поднимаясь на  ноги.  -
Что это за фокусы?
     - Вы возражаете против ответа на этот вопрос? - спросил Мейсон.
     - Мне не нравится формулировка вашего вопроса. Мне не нравится и  то,
что... Максин, вы уверены, что перед вами Элен Калверт?
     - Конечно!
     - Уверены? - переспросил Ловетт.
     - Да, уверена. И этому человеку не переубедить меня в том, что это не
Элен Калверт. Я ее хорошо знаю, и  я  знаю  также,  чего  добивается  этот
человек. Он пытается доказать,  что  если  я  ошиблась  в  опознании  Элен
Калверт, то я могла бы ошибиться и во всех других фактах.
     Ловетт взглянул на оперативницу Дрейка, потом снова на Максин  Эдфилд
и медленно сел в кресло.
     - Я вас правильно понял? - спросил  Мейсон.  -  Вы  согласны  с  моей
формулировкой? Если вы ошиблись в идентификации  этой  женщины,  то  могли
ошибиться и в другом?
     - Это - Элен Калверт, господин адвокат, - ответила Максин. -  И  все,
что я рассказала о ней - сущая правда.
     Мейсон повернулся к женщине.
     - Скажите нам, пожалуйста, ваше настоящее имя и род занятий.
     - Вы этого хотите? - спросила оперативница.
     - Да, я этого хочу, - ответил Мейсон.
     - Мое настоящее имя Джесси Алва, - сказала она.  -  И  я  работаю  по
лицензии в качестве частного детектива в "Детективном  агентстве  Дрейка".
Недавно я, по просьбе мистера Мейсона, зашла в его  контору,  пробыла  там
несколько минут, а затем покинула  ее  и  приехала  в  эту  квартиру.  Она
арендуется "Детективным агентством Дрейка"... Вы хотите, чтобы  я  сказала
еще что-нибудь, мистер Мейсон?
     - Нет, спасибо. Этого достаточно, - ответил адвокат.
     Ловетт снова вскочил с кресла.
     - Это настоящий обман! - закричал он.
     - Это не обман. Просто это не то, чего вы  ожидали.  Вы  разочарованы
результатом моего допроса, но тут уж я ничего не могу поделать.
     - Он лжет! - воскликнула Максин Эдфилд. - Все они лгут. Не давайте им
запутать себя, мистер Ловетт. Эта женщина - Элен Калверт!
     - У вас есть с собой служебное удостоверение, мисс  Алва?  -  спросил
Мейсон.
     Оперативница кивнула, достала удостоверение личности с фотокарточкой,
права водителя и лицензию частного детектива.
     Дункан Ловетт внимательно изучил все документы, задержал свой  взгляд
на фотографии, сравнивая ее с оригиналом. Потом медленно сложил  документы
и вернул их владелице.
     Джермен Дейтон сказал:
     - Я предупреждал вас, Ловетт! Вы дали свободу этому  человеку,  и  он
перевернул все вверх дном.
     - Это ловушка! - в свою очередь  воскликнула  Максин.  -  И  это  еще
ничего не доказывает. Элен Калверт,  уехав  из  Гловервилла,  могла  взять
другое  имя  и  назваться  Джесси  Алвой...  и  пойти   работать   частным
детективом... Разве не так? Ее документы - еще не доказательство!
     Дункан Ловетт сказал озабоченным тоном:
     - Многое зависит от того, Максин, насколько вы сами  уверены  в  том,
что это - Элен Калверт.
     - Конечно же Элен Калверт! Я ее узнала.  Она  не  сильно  изменилась.
По-прежнему ходит с высоко поднятой головой.
     Ловетт промолчал и задумался.
     Джермен Дейтон спросил:
     - Ну, а что скажете вы, Гарланд?
     Тот усмехнулся.
     - Я предпочитаю  не  вмешиваться.  Но  скажу,  что  в  какой-то  мере
ответственен за  результат  этой  беседы.  Я  допустил  фатальную  ошибку,
недооценив соперника. Идентификацию личности мы провели лишь на  основании
фотографии двадцатилетней давности и словесного описания. Сейчас, когда  я
вспоминаю, что мы следили за этой женщиной, когда  она  вышла  из  конторы
Мейсона, я начинаю понимать, что все  это  оказалось  чересчур  легким.  А
когда ты имеешь противником такого человека, как Перри Мейсон, легко  быть
не может.
     - Значит, вы считаете, что это не Элен Калверт? - спросил Дейтон.
     Гарланд рассмеялся и сказал:
     - Если она - Элен Калверт, то я - Наполеон Бонапарт.
     - Вам так легко не удастся лишить меня моих денег! - вскричала Максин
Эдфилд. - Говорю я вам - это Элен Калверт.
     Мейсон   многозначительно   посмотрел   на   Деллу   Стрит,   которая
стенографировала разговор.
     - Что вы имеете в виду, говоря о ваших деньгах, Максин?
     - Ловетт собирался заплатить мне...
     - Заткнитесь! - набросился на нее Ловетт. - Глупая баба! Нужно  уметь
держать свой язык на привязи!
     Максин Эдфилд замолчала.
     - Ты записала этот диалог, Делла? - спросил Мейсон.
     - Слово в слово, - ответила Делла Стрит.
     Мейсон улыбнулся:
     - Что ж, я думаю, нам больше нечего здесь делать.
     - Минутку, минутку! - заговорил  Ловетт.  -  Я  не  хочу,  чтобы  эта
последняя реплика была истолкована превратно. Я согласился уплатить Максин
издержки, которые она понесла, приехав сюда, а также по  сто  долларов  за
каждый день, проведенный здесь. Но ее показания я не собирался оплачивать.
     Мейсон вежливо произнес:
     - Тем не менее, мне кажется, что мою последнюю фразу лучше оставить в
силе и закончить на этом нашу дискуссию. Что касается вас, мисс  Алва,  то
вы можете сообщить Полу Дрейку,  что  выполнили  работу,  которая  от  вас
требовалась, и можете освободить квартиру. Мне остается лишь поблагодарить
вас за помощь. - Мейсон поднялся, подошел к двери, открыл ее  и  сказал  с
улыбкой: - Всего хорошего, господа!





     Мейсон и Делла Стрит поднялись на лифте и пошли по коридору в сторону
своего офиса.
     - Может быть, зайдем по пути к Дрейку? - спросила Делла.
     Мейсон покачал головой:
     - Нет, Пол получит отчет от своей оперативницы Джесси Алва и  поймет,
что с его стороны дело закончено.
     - И с нашей стороны - тоже?
     Мейсон улыбнулся:
     - Во всяком случае сегодняшняя сцена была драматичной.
     - Помнишь, как-то на суде было подобное? - рассмеялась Делла Стрит. -
Никогда не забуду лица окружного прокурора,  который  заявил,  что  ожидал
большего от твоего допроса, а потом понял, что ты заманил его в ловушку.
     Мейсон задумчиво сказал:
     - Имей в виду, Делла, ошибка Максин Эдфилд в  идентификации  личности
Элен Калверт совсем не значит, что и остальные ее показания были неверны.
     - И тем не менее, ты дал ей понять, что ставишь под сомнение  все  ее
слова, - сказала Делла.
     - Это только одна сторона медали - ответил Мейсон,  вставляя  ключ  в
замочную скважину. - Самое главное, что она призналась в  получении  денег
за свои показания, - адвокат открыл дверь и пропустил секретаршу вперед. -
Конечно, не исключено, что  Максин  Эдфилд  рассказала  правду.  Ей  очень
хотелось оказать услугу Ловетту, И так как тот уверил ее, что речь  пойдет
именно об Элен Калверт, то она ни минуты не сомневалась, что перед  ней  -
подруга ее юности.
     - Герти еще работает,  -  сказала  Делла  Стрит.  -  Наверное,  лучше
предупредить ее, что ты у себя в кабинете.
     Она подняла трубку и сказала:
     - Мы вернулись, Герти.  Если  кто-нибудь...  Что?  Что?  О,  Господи!
Подожди, пожалуйста.
     Делла повернулась к Мейсону и сказала:
     - Настоящая Элен Калверт ждет тебя в приемной.
     - Черт возьми! - вырвалось у Мейсона.  -  Хороший  денек,  ничего  не
скажешь.
     - Ты считаешь, что Гарланд и Дейтон все еще следят за нашей конторой?
- спросила Делла Стрит.
     - Вряд ли они считают меня способным на  такую  глупость,  -  ответил
Мейсон. - И вряд ли они считают Элен Калверт настолько  неосторожной,  что
она сама отважится приехать ко  мне  по  собственной  инициативе.  Что  ж,
Делла, посмотрим, что из всего этого получится... Скажи Герти,  чтобы  она
пригласила ее ко мне.
     Делла передала просьбу Мейсона по телефону, и через несколько  секунд
Элен Эддар вошла в кабинет адвоката.
     - Прошу меня простить, мистер Мейсон, - начала она.  -  Но  я  просто
вынуждена была повидать вас. Я изменила свое решение.
     - И выбрали для этого самый неподходящий момент, - сказал  Мейсон.  -
Прошу садиться.
     - Почему вы так считаете? - спросила посетительница.
     - Насколько я понимаю, вы знаете о том, что Хармен  Хаслетт  погиб  в
море. И сейчас Стивен Гарланд и Джермен Дейтон прибыли сюда только с одной
целью: разыскать вас. Они знают, что вы побывали в  моей  конторе,  и  они
полагают, что вы можете появиться у меня еще  раз.  Специально  для  того,
чтобы сбить их со следа, я  нанял  оперативницу,  дал  ей  соответствующие
инструкции и пустил их по следу, сейчас мы как раз вернулись из  квартиры,
где произошла довольно драматичная сцена. Адвокат по имени  Дункан  Ловетт
привез с собой из Гловервилла свидетельницу, некую Максин Эдфилд, которая,
опознав в этой женщине вас, сообщила, что вы по дружбе рассказывали  ей  о
своей любовной связи с Хаслеттом, и о том, что  вы  забеспокоились,  когда
Хаслетт начал охладевать по отношению к вам и решили привязать его к себе,
сказав, что забеременели. После этого Хаслетт, следуя указаниям  Гарланда,
внезапно уехал в путешествие по Европе. Она также  сообщила,  что  Гарланд
послал вам тысячу долларов стодолларовыми купюрами, и получив их вы решили
уехать из Гловервилла и начать  новую  жизнь.  Еще  она  сказала,  что  вы
никогда не были беременной и весь этот трюк был проделан ради того,  чтобы
заставить Хаслетта жениться на вас...
     - Зачем она так нагло солгала, эта маленькая...
     - Только не волнуйтесь, - сказал Мейсон.  -  Я  рассказываю  все  это
только для того, чтобы вы знали об  этом.  А  потом  мы  с  вами  все  это
обсудим... Итак, Максин Эдфилд опознала вас в нанятой  мной  оперативнице.
Женщина похожа на вас и к тому же получила  от  меня  инструкции,  как  ей
необходимо держаться. Результат был довольно неожиданный. Максин  заявила,
что рассказала только правду. Утверждала она и то, что оперативница -  это
вы, Элен Калверт, которая когда-то была ее  подругой,  поверявшей  ей  все
свои тайны. А потом, когда выяснилось,  что  опознание  личности  ею  было
произведено неверно, все другие ее показания тоже потеряли  значение...  И
вот теперь вы приходите  в  мой  офис.  Если  Гарланд  и  Дейтон  все  еще
продолжают следить за моей конторой, в надежде, что  здесь  появитесь  вы,
они вас наверняка опознают.
     - Ну и пусть! - заявила она. - Я больше  не  намерена  скрываться.  Я
буду бороться.
     - Бороться? - спросил Мейсон. - За что бороться?
     - За два миллиона моего сына.
     - Это что-то новенькое, - заметил Мейсон.
     - Женщина имеет право изменить свое намерение.
     - А что именно заставило вас это сделать?
     Элен Эддар открыла сумочку и вынула оттуда газетную вырезку.
     - Это статья из "Гловервиллской газеты", - сказала она.
     Мейсон взглянул на заголовок:
     "Недвижимое имущество Хаслетта оценивается в два миллиона долларов".
     - Разве вы этого не знали раньше?  -  спросил  он,  подняв  глаза  на
собеседницу.
     - Нет... Я знала только,  что  Хармен  Хаслетт  был  главой  фирмы  и
главным держателем акций, но я не думала, что дело за двадцать  лет  может
так вырасти. Судя по всему, это сейчас довольно крупная фирма.
     - Вы понимаете, чем это может обернуться для вас? - спросил Мейсон. -
Если вы  будете  претендовать  на  наследство,  вас  обвинят  в  обмане  и
лжесвидетельстве, имя вашего сына будет склоняться в суде и...  Он  знает,
что вы его настоящая мать?
     - Сейчас уже знает, - ответила она. - Я говорила с ним. Объяснила ему
все как есть, и это оказалось  много  легче,  чем  я  думала,  потому  что
женщина, которую он  считал  своей  матерью,  часто  бросала  ему  в  лицо
реплики, вызывающие известные подозрения.
     Мейсон задумчиво посмотрел на нее.
     - Возможно, что вы очень ловкая  женщина,  -  наконец  сказал  он,  -
которая работает вместе с молодым человеком - ведь миллионы Хаслетта стоят
этих трудов.
     - Значит, вы считаете меня авантюристкой?
     Мейсон задумчиво сказал:
     - Я просто не знаю,  что  и  думать.  Это  дело  получается  чересчур
драматичным и странным. И в данный момент я  не  могу  ничего  утверждать,
только высказываю свои сомнения. И не  забывайте,  что  я  вас  больше  не
представляю как адвокат. Вы сами отказались от моих услуг, а сейчас пришли
ко мне с довольно сложным планом. Вот я и высказал вам свои сомнения.
     - Я не могу укорять вас за это, мистер Мейсон, - ответила  она.  -  И
понимаю теперь, что вела себя глупо. Я должна была во всем  положиться  на
вас.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - В таком случае расскажите мне,  как  все
было на самом деле. И имейте в  виду,  что  я  выслушаю  вас  не  как  ваш
адвокат, а как человек, который  должен  решить,  сможет  он  стать  вашим
адвокатом или нет. Итак, что в вашем рассказе было правдой?
     - Все... все, что я вам рассказывала - правда! - воскликнула  она.  -
Просто кое-что я утаила от вас.
     - У вас был сын?
     - Я  приехала  сюда  почти  двадцать  лет  назад,  -  начала  она.  -
Беременная и в отчаянном положении, но с кое-какими деньгами.  Работать  в
прежней должности я не могла, так как у меня не было рекомендации. Поэтому
мне оставалось идти либо в прислуги, либо в няньки. Я поместила объявление
в газете и на него откликнулась некая миссис Байрд. Я отправилась к ней  и
переговорила. У них не было большого достатка, но у  мистера  Байрда  была
хорошая репутация, и он имел постоянное место работы. Детей у них не было.
Я начала работать у них, и спустя некоторое время миссис Байрд заметила, в
каком  положении  я  нахожусь.  Мне  пришлось  поделиться  с  ней   своими
невзгодами, и я сказала, что буду работать у них до тех пор, пока способна
на это. А потом отправлюсь в дом для незамужних матерей и там разрешусь от
своего бремени. Она отнеслась ко мне дружелюбно и с сочувствием. Спросила,
думала ли я об аборте, и я ответила, что думала,  но  отказалась  от  этой
мысли. В тот день мы больше ни о чем не говорили, но несколько дней спустя
она снова вернулась к этой теме и сказала, что долго обсуждала этот вопрос
со своим супругом, и они пришли к выводу, что смогли  бы  усыновить  моего
ребенка, но некоторые юридические  положения  препятствуют  этому.  И  вот
миссис Байрд нашла выход из  положения.  Она  расскажет  своим  друзьям  и
знакомым, что забеременела. Мистер Байрд останется в Лос-Анджелесе и будет
продолжать работать,  а  мы  отправимся  в  Сан-Франциско.  В  больнице  я
запишусь  под  именем  Белинды  Байрд  и  рожу  своего  ребенка,  которого
зарегистрируют как ребенка Белинды Байрд  и  Августа  Лерса  Байрда.  Вот,
собственно, и все, что нам предстояло сделать. Через некоторое время после
рождения ребенка мы вернемся домой, я останусь работать у них, а они будут
воспитывать моего ребенка как своего собственного. Единственное, о чем они
просили меня, это никогда и никому не рассказывать правды.
     Мейсон задумчиво посмотрел на женщину.
     - Почему вы изменили свое намерение и что вы хотите от меня?
     - Все очень просто - я узнала, что наследство Хаслетта оценивается  в
два миллиона долларов, и что у  него  нет  никаких  других  родственников,
кроме моего сына.
     - Для себя лично вы ни на что не претендуете? - спросил Мейсон.
     - У меня нет на это никаких законных оснований.
     - Из прежних наших разговоров я понял, что вы хотите, чтобы  ваш  сын
избрал свой собственный путь, и что вы, как вы  сами  выразились,  никогда
ничего не скажете ему о его отце. А  сейчас  вы  полностью  изменили  свое
мнение.
     - Я очень много думала над всем этим.  Еще  несколько  дней  назад  я
мечтала о том, чтобы его отец выплачивал  алименты  скажем,  двести-триста
долларов в месяц, а теперь я узнала, что мой сын  может  получить  большое
состояние.
     - Все эти факты и ваши слова настраивают меня на скептический лад,  -
заметил Мейсон.
     - Я могу доказать, что все мои слова -  истинная  правда,  -  сказала
она.
     Мейсон подался вперед в своем кресле.
     - Очень интересно, - сказал он. - Каким же образом вы можете доказать
это? Если речь пойдет о его приемных родителях...
     - Нет, их уже нет в живых. Они погибли в автомобильной катастрофе.
     - В таком случае, как же вы сможете доказать свои слова?
     - У меня есть свидетельница - медсестра из больницы в Сан-Франциско.
     - Вы считаете, что медсестра  может  помнить  события  двадцатилетней
давности? Ведь она имела дело с тысячами и тысячами новорожденных.
     - Вы считаете это полностью невозможным?
     - Откровенно говоря, да.
     - В таком случае я расскажу вам подробности, и вы поймете, что это не
так уж невозможно. Эта сестра начала работать в больнице  как  раз  в  тот
день, когда меня туда поместили. Не забывайте, что я записалась под именем
Белинды Байрд и, естественно, сказала, что мне  двадцать  девять  лет,  то
есть  назвала  возраст  миссис  Байрд.  А  мне  в  то  время  было  только
девятнадцать. Никого не заинтересовала  эта  деталь,  и  только  медсестра
обратила внимание на несоответствие в возрасте. Как бы  то  ни  было,  она
подумала, что в документах ошибка, и пришла ко мне, чтобы  разрешить  этот
вопрос.
     - Как ее зовут? - спросил Мейсон.
     - Агнес Берлингтон.
     - Итак, она пришла к вам еще до рождения ребенка?
     - Да.
     - И спросила вас, не допущена ли  в  документах  ошибка  относительно
вашего возраста?
     - Да.
     - И что вы ей ответили?
     - Я ответила, что  никакой  ошибки  нет,  просто  я  выгляжу  намного
моложе, чем есть на самом деле.
     - И что она ответила?
     - Она ответила: "чепуха!"
     - Это не причина запоминать вас на всю жизнь.
     - И тем не менее она запомнила. Я уже говорила с ней.
     - Говорили с ней?
     - Да.
     - Где она сейчас живет?
     - Здесь, в Лос-Анджелесе. Все еще продолжает работать медсестрой.
     - Когда вы с ней говорили?
     - Совсем недавно. Эта Агнес Берлингтон чертовски ловка. Своего она не
упустит. Так как я лежала в больнице под именем Белинды Байрд  и  ребенок,
который родился, был назван Уайт  Байрд,  естественно,  я  вынуждена  была
назвать точный  адрес  супругов  Байрд,  чтобы  свидетельство  о  рождении
ребенка было оформлено по всем правилам... Ну так  вот,  Агнес  Берлингтон
выждала какое-то время, затем отыскала меня и  заявила,  что  я  лежала  в
больнице под именем Белинды Байрд и  ребенок,  зарегистрированный  на  имя
супругов Байрд, на самом деле является моим незаконным ребенком.
     - Зачем ей это было нужно? - спросил Мейсон.
     - А как вы думаете? Конечно же чтобы получить деньги за молчание. Она
оказалась опытной и  даже  профессиональной  шантажисткой.  У  медицинских
сестер вообще очень много возможностей для шантажа, если  они  хотят  этим
воспользоваться, а эта Агнес Берлингтон нигде ничего не упускала.
     - И сейчас она живет здесь, в Лос-Анджелесе?
     - Да.
     - Как она живет?
     - У нее милый домик... Знаете,  такой,  рассчитанный  на  две  семьи.
Когда хочет, работает. У нее отличная машина и много  возможностей,  чтобы
раздобыть деньги, если она будет в них нуждаться.
     - И сколько же она из вас выкачала? - спросил Мейсон.
     - Не очень много. У  нее  есть  причины  действовать  осторожно.  Она
появляется, просит две-три сотни долларов, потом исчезает на год, а  затем
появляется снова и просит еще пару сотен. И всегда мила и дружелюбна.
     - Значит, она помнит вас, - сказал Мейсон.
     - Еще бы! Кроме того, у нее есть эта... как она называется?  Ах,  да,
тридцатипятимиллиметровая камера, и она снимала меня  еще  в  больнице.  Я
тогда, правда, ничего об этом не знала, но она сказала мне об этом.
     - Она показывала вам эту ленту?
     - Нет.
     - А вы не думаете, что она вас обманывает?
     - Нет, мне кажется, что она у нее действительно есть.
     Мейсон задумчиво сказал:
     - Вы платили деньги шантажистке, чтобы  она  хранила  вашу  тайну,  а
теперь хотите, чтобы она рассказала правду?
     -  А  почему  нет?  -  удивилась  Элен  Эддар.  -  Байрды  погибли  в
автомобильной катастрофе. Хармен Хаслетт погиб в море. И мой сын  является
теперь единственным наследником фирмы и  двухмиллионного  состояния.  Ради
сына я готова на все, мистер Мейсон.  Уайт  очень  горевал,  когда  Байрды
погибли, хоть они и  оставили  ему  кое-какие  деньги,  но  все  равно  он
какой-то неприспособленный к жизни,  и  такое  состояние  помогло  бы  ему
твердо встать на ноги.
     - Он может встать на ноги и другим путем, - ответил Мейсон.
     - Нет, нет, только не Уайт! - ответила  она.  -  Сейчас  у  него  нет
никакой почвы под ногами. Поверьте мне, все было бы не  так,  будь  Байрды
живы. Но они умерли... Нет, мистер Мейсон,  я  все  обдумала,  прежде  чем
прийти к вам.
     - Понятно, - ответил тот. - И чего вы ждете от меня?
     - Я хочу, чтобы вы получили от Агнес Берлингтон показания или как это
еще называется. Письменные показания.
     - Фамилия вашего сына Байрд?
     - Да. Его зовут Уайт Байрд. Однажды, когда Белинды и Августа не  было
дома, эта женщина пришла и к нему. Она была с ним  мила,  рассказала,  что
работала сестрой в больнице Сан-Франциско,  когда  он  появился  на  свет,
ухаживала за его матерью и хотела бы ее сейчас повидать.  Судя  по  всему,
хотела шантажировать Байрдов.
     - Та самая медсестра?
     - Да, конечно! Она даже сообщила ему свое имя - Агнес Берлингтон.
     - И что было потом?
     - Она расспросила Уайта о его матери. О том, как она выглядит,  какая
у нее походка, стройная ли она. Уайт ответил, рассмеявшись, что  его  мать
совсем не стройная, а скорее полная. Так они поговорили немного,  а  потом
Агнес ушла...
     - Вы еще что-то недоговариваете, -  сказал  Мейсон.  -  Рассказывайте
все.
     - Я и так вам все  рассказываю,  -  ответила  Элен  Эддар.  -  Короче
говоря, Агнес  стала  шантажировать  и  Байрдов.  Она  как-то  подстерегла
мистера Байрда и сказала ему, что служила  медсестрой  в  больнице,  когда
родился его сын, а потом намекнула, что мать  Уайта  стройная  женщина,  и
попросила взаймы двести пятьдесят долларов. Байрд дал ей эти деньги.
     - Ну, и дальше?
     - Через какое-то время она появилась снова, и опять  "заняла"  двести
пятьдесят долларов.
     - И сколько же Байрды выплатили ей вообще?
     - В общей сложности тысячу двести пятьдесят долларов.
     - Откуда у них такие деньги? И почему они платили?
     - Платили, - ответила Элен Эддар, - разумеется, против желания. Но  у
них не было другого пути.
     - И в течение этого времени вы тоже платили?
     - Да, я тоже давала ей деньги "взаймы".
     - И теперь вы хотите с ней поговорить? - недовольно спросил Мейсон.
     - Да, я платила ей за молчание, а теперь хочу, чтобы она  заговорила.
Теперь мне нужны ее показания.
     - Возможно, это какое-то крупное мошенничество, - пробормотал Мейсон.
     - Что вы имеете в виду?
     - Ведь вы могли все это выдумать, когда узнали,  что  после  Хаслетта
осталось два  миллиона...  Ну  хорошо,  мисс  Эддар,  я  поговорю  с  этой
медсестрой. Но предупреждаю вас, что я настроен очень скептически,  и  мне
нужны доказательства. Очень убедительные доказательства.
     - Она даст вам доказательства, - заверила Элен Эддар.
     - В таком случае мы поступим следующим образом, - сказал Мейсон. - Мы
навестим эту Агнес Берлингтон. И если я сочту, что она говорит  правду,  я
возьму у нее письменные показания.
     - И эти письменные показания будут действительными даже в том случае,
если с ней что-то случится? - спросила Элен Эддар.
     - Жила же она эти двадцать лет, - бросил Мейсон.  -  Проживет  и  еще
какое-то время. Но в любом случае ее показания могут быть предъявлены  как
официальный документ.
     - И вы сделаете это для меня?
     - Вы ведь отказались от моих услуг.
     - Сейчас ситуация изменилась, мистер Мейсон. На многие вещи я  смотрю
теперь другими глазами.
     - Это верно, - согласился Мейсон и  внезапно  спросил:  -  А  что  вы
скажете о Максин Эдфилд?
     - В каком плане?
     - Вы хорошо ее знали?
     - Очень хорошо.
     - Вы советовались с ней?
     - Да... Она на несколько лет старше меня, и я смотрела на нее, как на
более опытную подругу.
     - Вы часто виделись?
     - Да.
     - Вы говорили ей о своей связи с Харменом Хаслеттом?
     - Да.
     - Говорили, что забеременели?
     - Да.
     - Она знала о том, что вы получили тысячу долларов?
     - Она единственная, кому я рассказала об этом.
     - А вы не говорили ей, что хотите обмануть Хаслетта, а на самом  деле
вовсе не беременны?
     - Конечно, нет! Я же была беременной. У меня был очень  неважный  вид
тогда, и Максин это заметила. Устроила мне настоящий  допрос.  И  в  конце
концов я ей все рассказала.
     - А теперь она клянется, что вы не были беременны, и что это был лишь
ловкий ход, чтобы женить Хаслетта на себе.
     - Я знаю. Жизнь не очень-то миловала Максин. Поэтому она готова  дать
любые показания, лишь бы перед ней  положили  изрядный  куш.  Кроме  того,
когда речь идет о состоянии в  два  миллиона,  можно  ждать  чего  угодно,
мистер Мейсон.
     - Что ж, вы правы, - согласился адвокат.
     - Значит, Максин заявила, что я хотела женить Хаслетта на себе?
     - Да. И единственное, в чем я смог ее уличить - это  в  идентификации
вашей личности. Но одно это  уже  поставило  ее  в  невыгодное  положение.
Правда, двадцать лет спустя можно и ошибиться.
     - Так вы поедете со мной повидать Агнес Берлингтон?
     - Хорошо,  -  устало  вздохнул  Мейсон.  -  Посмотрим,  что  она  нам
расскажет. Но еще раз предупреждаю вас,  что  я  не  дам  своего  согласия
защищать ваши интересы, пока не уточню кое-какие факты.
     - Почему?
     - Потому что человек,  обвиненный  в  преступлении,  имеет  право  на
защитника, независимо от того, виновен  он  на  самом  деле  или  нет.  Но
адвокат, дорожащий своей репутацией, не должен браться за такие дела,  где
его клиент может позволить себе пойти на обман.
     - Все это  понятно,  мистер  Мейсон.  И  если  окажется,  что  я  вас
обманывала, я не буду просить вас защищать мои интересы.
     - Я запомню ваши слова, - сказал Мейсон.  -  И,  тем  не  менее,  мне
кажется, что ваши слова расходятся с вашими поступками. Я  ведь  имею  все
основания полагать, что вы очень  ловкая  женщина  и  двадцать  лет  назад
притворились беременной, чтобы  женить  на  себе  Хаслетта,  но  потерпели
неудачу. Вы получили только тысячу долларов,  уехали  из  города  и  нашли
работу в другом месте. Но в вашей голове постоянно крутилась мысль, что  в
подходящее время вы предъявите иск Хармену Хаслетту или  заключите  с  ним
какое-нибудь соглашение.  Вы  подыскали  себе  подходящую  семью  -  семья
Байрдов, которая имела ребенка такого же возраста, в котором был бы и  ваш
ребенок, если бы он у вас был, и после этого лишь  ждали,  когда  наступит
ваш "звездный час".
     - Но ведь это ваши домыслы, мистер Мейсон!
     - Конечно. Но такой вариант тоже не исключается.
     - Это противоречит моей натуре! Неужели  вы  не  можете  понять,  что
человек, проработавший всю жизнь, не способен  на  такое?!  Теперь  я  уже
получила должность старшего продавца в фирме "Френи, Колеман и  Свази",  в
большом  городском  универмаге...  И  ко  всему  прочему,  вы  еще  будете
располагать показаниями этой медсестры.
     - Да, это может явиться самым  важным  фактором.  Конечно,  если  она
скажет правду.
     - Вы убедитесь, что она говорит правду, как только заговорите с  ней.
Конечно, она не сознается в том, что шантажировала  меня.  Но  Уайт  может
показать, что она  посещала  его,  когда  Байрды  отсутствовали,  что  она
расспрашивала его о Байрдах и просила описать внешность его матери.  В  то
время ему было двенадцать лет, и он хорошо все запомнил.
     - Вы с ним уже говорили об этом?
     - Нет, но я уверена, что он  помнит,  потому  что  в  свое  время  он
рассказывал об этом мне и Байрдам.
     - Агнес навещала Байрдов?
     - Только Августа Байрда.
     - И просила у него денег?
     - Просила одолжить ей денег.
     - Байрд давал ей деньги?
     - Он вынужден был это делать.
     - А у него были деньги?
     - Да.
     - И он давал ей в долг?
     - Да.
     - Чеком или наличными?
     - Она признавала только наличные.
     - А сейчас Августа Байрда нет в живых?
     - Да.
     - Белинда Байрд тоже умерла?
     - Я же говорила вам, что они погибли в автомобильной катастрофе.
     - Так, так... Вот, значит, какова ваша история, - сказал Мейсон. - И,
судя по всему, никто не может ее подтвердить, кроме вас и этой  медсестры.
А в противовес вашей версии у нас имеются показания Максин Эдфилд.
     - Максин - наглая лгунья! - воскликнула Элен Эддар. - К  тому  же  ее
подкупили!
     - Хорошо, мы поедем с вами к Агнес Берлингтон, - сказал Мейсон. -  Но
предупреждаю вас, я устрою ей настоящий допрос! И если все это ложь  и  вы
выдумали всю эту историю, втянув в нее меня и Уайта Байрда, я все равно об
этом узнаю.
     - А если вы придете к заключению, что это не ложь?
     - Тогда я соглашусь представлять ваши интересы, - ответил  Мейсон.  -
Но в настоящее время я еще не ваш адвокат. Я просто отправляюсь с  вами  в
дом Агнес Берлингтон для выяснения вопроса.
     - Когда вы сможете туда поехать?
     - А как вы думаете, когда лучше?
     - Днем она, кажется, работает. Так что ехать лучше всего вечером.
     - Сегодня вечером?
     - А почему нет?
     - Вы созвонитесь с ней и договоритесь о встрече?
     - Нет, это было бы  неразумно.  Я  думаю,  лучше  нанести  визит  без
предупреждения. Вы скажите ей, что  вы  -  мой  адвокат  и  расспросите  о
деньгах, которые она, так сказать, "занимала в долг" у Августа Байрда и  у
меня. Она конечно же откажется от того,  что  когда-либо  занимала  у  нас
деньги, тогда я напомню ей разговор с Уайтом, и в конце концов мы заставим
ее рассказать всю правду.
     Мейсон покачай головой.
     - Не думаю, что это удачный вариант, мы все решим на месте. Во всяком
случае, я готов встретиться с этой женщиной и переговорить с ней.
     - Скажем, сегодня в восемь вечера?
     -  Хорошо,  сегодня  в  восемь,  -  согласился  Мейсон.  -  И  должен
предупредить, что за вами могут следить по  дороге  отсюда.  Вы  совершили
ошибку, приехав в мою контору, и теперь можете попасть в ловушку.  Кстати,
вы приехали на машине?
     - Нет, на автобусе.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - В таком случае и уезжайте  на  автобусе.
Доезжайте на нем до такой стоянки такси, где будет находиться только  одна
машина, даже если для этого вам  придется  колесить  по  всему  городу  на
автобусе...
     - А потом? - спросила она.
     - Потом вы пересядете в такси,  -  сказал  Мейсон.  -  И  обязательно
убедитесь в том,  что  за  вами  никто  не  следует.  Возвращайтесь  домой
окружным путем. И последнее. Сегодня  вечером  мы  с  Деллой  Стрит  будем
курсировать в машине по бульвару Ла-Бри в Голливуде.  Ровно  в  восемь  мы
подъедем к тротуару на углу  Беверли-стрит.  Ждите  нас  там.  Как  только
машина  остановится,  вы  сядете   в   нее   и   после   необходимых   мер
предосторожности мы отправимся к Агнес Берлингтон.
     - А если за нами будут следить?
     - Это уже моя забота.
     По-королевски величаво Элен поднялась  с  кресла,  протянула  Мейсону
руку и сказала:
     - Большое вам спасибо, мистер Мейсон. Благодарю вас за деликатность и
за все, что вы сделали для меня.
     С этими словами она повернулась и вышла из кабинета.
     Секретарша и адвокат обменялись взглядами.
     - И что ты думаешь? - спросила она.
     Мейсон покачал головой.
     - Это один из тех случаев, - ответил он, - когда  женщины  выдумывают
версию, которая выглядит вполне приемлемой. Но есть еще  показания  Максин
Эдфилд, которые полностью противоречат всему, что мы здесь выслушали. И  у
нас имеется еще эта медсестра, которая раньше шантажировала  клиентку,  но
теперь, судя по всему, может дать показания в ее пользу. Вот и все.
     - И еще два миллиона долларов.
     - Да, два миллиона... И ко всему этому надо приплюсовать  прожженного
адвоката, представляющего интересы  другой  стороны,  частного  детектива,
которого тоже не назовешь  дураком,  и  представителя  фирмы,  призванного
улаживать щекотливые дела, довольно умного  и  опытного.  И  если  уж  мне
придется  выступать  против  такого  букета,  я  должен  быть   уверен   в
правдивости моей клиентки. Одного  ее  аристократического  вида  мне  явно
недостаточно.
     - Где мы с тобой встретимся? - спросила Делла.
     - Я думаю, нам лучше и не расставаться, - ответил Мейсон. - Мы сейчас
вместе поужинаем, а потом  отправимся  на  встречу  с  нашей  клиенткой  в
Голливуд.





     Ровно в восемь часов Мейсон подвел свою машину к тротуару. Элен Эддар
вынырнула из темноты, пересекла тротуар и проскользнула в машину адвоката.
     - Вы приехали на такси? - спросил тот.
     - Да.
     - За вами не следили?
     - Нет.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - Итак, куда мы едем?
     - Поезжайте вниз по Ла-Бри, а потом сверните направо.  Я  не  была  в
этих местах уже полгода, но думаю, что не заблужусь.
     - В каком доме она живет?
     - В одном из тех домов, которые рассчитаны на две семьи и состоят  из
двух флигелей. Агнес Берлингтон занимает западную  половину.  Перед  домом
садовый газон и дорожка, усыпанная гравием.
     - И когда вы были там последний раз?
     - Думаю, месяцев шесть назад.
     - Зачем вы туда ездили?
     - Как всегда, чтобы купить ее молчание и увериться  в  том,  что  она
будет молчать.
     - И вы дали ей денег?
     - Да... В долг.
     - А вы учитываете  тот  вариант,  что  теперь  она  может  отказаться
говорить? - спросил Мейсон.
     - Вы намекаете на то, что и за показания она захочет получить деньги?
     - Да.
     - Значит, сперва я платила ей за то, чтобы она молчала, а теперь буду
платить за то, чтобы она заговорила?
     - Платить вы не будете, - возразил Мейсон. - Вы не имеете  права  это
делать.
     - Почему?
     - Потому что противная сторона в этом  случае  сумеет  доказать,  что
ваша Агнес - подкупленная вами лжесвидетельница. В подобных случаях нельзя
оплачивать свидетельские показания.
     - Что же нам делать? - вскинула брови Делла Стрит.
     - Мы просто припугнем ее, - сказала Элен Эддар, а когда Мейсон сделал
поворот, добавила: - Это неплохая мысль. Думаю, что нам удастся получить у
нее признание.
     Несколько  кварталов  они  проехали  в  молчании,  затем  Элен  Эддар
попросила:
     - Сверните еще раз направо. Проезжайте два квартала, а затем...  Нет,
нет, минутку, я ошиблась! Надо проехать три  квартала,  а  потом  свернуть
налево. Дом стоит с правой стороны, в нем два  флигеля.  Агнес  Берлингтон
живет в западной половине.
     Вскоре Мейсон подвел машину к тротуару.
     - Вы можете проехать по подъездной дорожке к самому дому,  -  сказала
Элен Эддар.
     - Уж больно грязная эта дорожка, - ответил Мейсон.  -  Видите,  здесь
недавно уже побывала машина  и  оставила  глубокие  следы.  Лужайка  имеет
небольшой уклон от  дома  к  шоссе  и  влага  с  газона  просачивается  на
гравиевую дорожку. Лучше оставим машину здесь и пройдем пешком.
     - Пусть будет по-вашему, - согласилась Элен Эддар.
     Мейсон распахнул дверцу машины, вышел и помог женщинам  выйти.  После
этого они неторопливо подошли к левому крыльцу дома  и  адвокат  нажал  на
кнопку звонка. В домике по-прежнему было тихо.
     - Видимо, ее нет дома, - сказала Элен Эддар.
     - Не думаю, - ответил Мейсон. - Свет-то горит. Просто занята чем-то в
данный момент и не может сразу открыть.
     - Может быть, звонок не работает?
     - Работает. Я слышала, как он прозвенел, - сказала Делла Стрит.
     Мейсон снова нажал на кнопку, но с тем же успехом.
     - Что-ж, - сказал Мейсон, - придется переждать минут десять в машине,
а потом опять вернуться. Возможно, она как раз принимает душ.
     - А может быть, она сейчас на кухне и не слышит звонка. Или шум  душа
заглушает звонок. Или у нее включена стиральная машина. Почему бы  нам  не
обойти дом и не заглянуть в окно? - спросила Элен Эддар.
     - В другой половине дома света  нет,  -  заметил  Мейсон.  -  Значит,
соседей нет дома. Но тем не менее, заходить в дом не очень хочется.
     Он еще дважды позвонил, потом подошел к освещенному окну  и  прижался
лицом к холодному стеклу.
     - Что-нибудь видно? - спросила Делла Стрит.
     - Мебель в комнате, саму комнату... О, черт!
     - В чем дело?
     - Вижу женскую ногу, - бросил Мейсон.
     - И что поделывает эта женская нога? - спросила Делла.
     - Ничего, - ответил Мейсон. - Она просто торчит  из  двери,  которая,
видимо, ведет в спальню.
     - О, Господи! - воскликнула Элен  Эддар.  -  Если  с  ней  что-нибудь
случилось, я не смогу... Дайте мне заглянуть!
     Она подошла к адвокату и тоже прижалась лицом к  стеклу,  приложив  к
нему ладони в форме козырька, чтобы лучше видеть.
     - Нога совершенно неподвижна.  Женщина,  видимо,  лежит  на  полу,  -
сказал Мейсон. - Проверь дверь, Делла! Позвони, постучи и дерни за  ручку.
Посмотри, закрыта дверь или нет.
     - Да, женщина лежит совершенно неподвижно, - подхватила Элен Эддар.
     - В таком случае, лучше всего вызвать полицию, - сказал адвокат.
     - Ой, что вы! Только не полицию! - испугалась Элен Эддар. - Во всяком
случае, до того, пока мы не узнаем, что с этой женщиной. Если  она  просто
пьяна или наглоталась наркотиков, то мы должны получить  ее  показания  до
того, как до нее доберется кто-нибудь другой. Неужели вы не понимаете, как
важно для меня, чтобы она стала на свидетельское место и дала показания?
     Мейсон был в нерешительности.
     - Может быть, - продолжала Элен  Эддар,  -  она  просто  напилась  до
бесчувствия...
     - Еще слишком рано для того, чтобы напиться до бесчувствия, - перебил
ее Мейсон. - Ну, хорошо, давайте обойдем дом и посмотрим как  там  обстоит
дело с черным ходом. Или отыщем  другое  окно,  из  которого  будет  лучше
видно. - Адвокат спустился с крыльца, прошел несколько шагов по  земле,  а
потом обернулся и сказал: - Почва чересчур уж мягкая. Кто-то постарался  и
слишком сильно полил газон. Здесь наверняка имеется подземная оросительная
система, и она все еще работает. А когда ее включили - неизвестно.
     - Может быть, лучше обойти дом с другой стороны?  -  предложила  Элен
Эддар.
     - Этим  мы  нарушим  правила,  касающиеся  частной  собственности,  -
ответил Мейсон. - Так что придется идти  здесь.  -  Он  возглавил  шествие
вокруг дома по лужайке и, подойдя  к  двери  черного  хода,  сказал:  -  А
дверь-то открыта. Даже осталась щель. Думаю, что мы сможем войти в дом.
     - Вы так думаете? - спросила Элен  Эддар,  нерешительно  взглянув  на
Мейсона.
     - Только не отходите от меня. И  ни  к  чему  не  притрагивайтесь!  -
Сказал адвокат после минутной паузы и распахнул заднюю дверь. - Кто-нибудь
есть а доме? - громко спросил он. - И, поскольку  ему  никто  не  ответил,
повторил: - Мисс Берлингтон?
     И опять никакого ответа.
     Адвокат прошел через кухню, вошел в  освещенную  гостиную  и  свернул
направо. Занавески на окнах спальни были  задернуты,  но  в  комнате  тоже
горел свет. Мейсон неожиданно остановился и сделал шаг назад.
     - Так я и думал, - сказал он. - Не подходите сюда!
     На полу лежала женщина чуть старше  сорока.  Ее  черные  волосы  были
мокрыми от растекшейся крови.
     - Не  подходите  сюда  и  ни  до  чего  не  дотрагивайтесь!  -  снова
предупредил адвокат.
     Потом он шагнул вперед и нагнулся над  женщиной.  Пощупав  пульс,  он
безнадежно покачал головой.
     - Она мертва уже довольно долго, - сказал он.  -  Трупное  окоченение
было и прошло. Здесь требуется вмешательство полиции.
     Элен Эддар быстро проскочила мимо Деллы Стрит и схватила адвоката  за
руку.
     - О, мистер Мейсон, сделайте что-нибудь! Мы не можем вовлечь  себя  в
эту историю!
     - Выходите из дома, - ответил  Мейсон.  -  Тут  мы  ничего  не  можем
поделать. Никто не в силах вернуть ее к жизни, хотя вам и очень  нужны  ее
показания.
     - О, Боже! Как все это ужасно! -  воскликнула  Элен  Эддар,  выпуская
руку Мейсона и направляясь обратно к двери. Споткнувшись о труп и  пытаясь
сохранить равновесие, она схватилась рукой за шкаф и вскрикнула.
     Мейсон взял ее за руку и сказал Делле Стрит:
     - Выведи ее из дома. И не позволяй ей ни к чему прикасаться.
     Он подтолкнул Элен Эддар к секретарше, но женщина опять зашаталась  и
схватилась за дверной косяк, а потом с плачем повисла на Делле Стрит.
     - Мне кажется, у вас начинается истерика, - сказала Делла.
     - Никакой истерики быть не должно, - ответил Мейсон. - Мне необходимо
здесь еще немного осмотреться. Понаблюдай за ней, Делла.
     - Дайте мне выйти отсюда! - вскричала Элен Эддар,  вырываясь  из  рук
секретарши. Нетвердой походкой она направилась к выходной двери.
     - Она почти в истерике, -  сказала  Делла.  -  Мы  не  можем  так  ее
отпустить.
     Мейсон бросился за Элен Эддар, задержал ее на  ступеньках  крыльца  и
сказал:
     - Сядьте здесь и возьмите себя в руки!
     Вместо ответа она опять собралась закричать, но  адвокат  прикрыл  ей
рот рукой и посадил на цементную ступеньку.
     - Вот здесь и сидите! - приказал он.
     Женщина посмотрена на него широко  раскрытыми  от  страха  глазами  и
снова расплакалась.
     - Делла, - сказал Мейсон, - в трех кварталах отсюда  имеется  станция
техобслуживания с  телефоном-автоматом.  Съезди  туда,  вызови  полицию  и
возвращайся обратно. Я присмотрю за Элен, пока ты не вернешься. -  Адвокат
повернулся к плачущей женщине. - Ну,  а  теперь  прекратите!  -  Иначе  вы
поднимете на  ноги  всех  соседей.  Мы  имеем  дело  с  убийством,  и  вам
необходимо контролировать свои поступки.
     Делла Стрит быстро  пробежала  по  цементированной  дорожке,  села  в
машину, завела мотор и через мгновение исчезла из виду.
     - Сейчас я перестану вас держать, - сказал Мейсон женщине, - но хочу,
чтобы вы прекратили рыдания. Сюда скоро приедет полиция, а мне не хотелось
бы ей рассказывать о цели нашего визита к Агнес Берлингтон. Кроме того,  я
не хотел бы, чтобы вы рассказывали полиции о том, что убитая шантажировала
вас и что вы платили ей деньги. Вы меня поняли?
     Она снова посмотрела на Мейсона глазами, полными ужаса.
     Адвокат снял руку со рта Элен.
     - Вы меня поняли? - повторил он. - Говорить с полицией буду я.
     Элен Эддар глубоко вздохнула.
     - Это у меня шок... - тело ее безвольно поникло.  -  Мне  кажется,  я
сейчас потеряю сознание...
     Мейсон заставил ее наклониться.
     - Зажмите голову коленями и сидите в таком  положении.  Не  пытайтесь
воскресить перед глазами виденную картину. Думайте лучше о  том,  что  нам
еще нужно сделать.
     Элен Эддар опять вздрогнула, и по ее щеке покатилась слеза.
     - Попытайтесь взять себя в руки, - несколько мягче сказал  Мейсон.  -
Полиция будет здесь через несколько минут. И имейте в  виду,  что  они  не
имеют права держать такие события в тайне. Прессе будет сообщено, что труп
был обнаружен адвокатом Перри Мейсоном, его секретаршей и  его  клиенткой.
Газетные репортеры красочно опишут все это. И кроме того, захотят  узнать,
кто  вы  такая,  какое  у  вас  ко  мне  дело,  и  докопаются   до   вашей
гловервиллской истории. Опять появится Максин со своей версией, и  полиция
начнет расследовать дело. Возможно, у Агнес имелся дневник. Там они найдут
имена ее знакомых. Возможно, Агнес им что-нибудь рассказывала.  Я  имею  в
виду - друзьям. Возможно, у нее был и приятель... А вы должны  вести  себя
так, чтобы вас ни в коем случае не связывали с убийством, какой бы  оборот
не приняло дело. А для этого нужно подавить в себе свои женские  слабости.
Постарайтесь держать себя в руках.
     Элен Эддар глубоко вздохнула.
     - А вот уже и Делла возвращается, - заметил Мейсон.  -  Я  слышу  шум
машины.
     - Простите мою слабость, - сказала Элен.
     Делла Стрит подвела машину к тротуару и едва успела  открыть  дверцу,
как из-за  угла  вынырнула  полицейская  машина  и  также  остановилась  у
тротуара. Красный фонарь на крыше осветил Деллу.
     - Одну минутку, - сказал полицейский.
     Делла остановилась.
     - Ну, теперь держитесь, Элен, - шепнул Мейсон и поднялся со ступенек.
- Прошу вас сюда! - крикнул он полицейскому.
     Тот вышел из машины и направился к дому.
     - Вы кто? - спросил он.
     - Я - Перри Мейсон, - ответил адвокат.
     - А это кто?
     Мейсон  подошел  поближе  к   полицейскому   офицеру,   чтобы   иметь
возможность говорить не так громко, и сказал:
     - Это моя секретарша.
     - Зачем вы нас вызывали?
     - В этом доме лежит труп.
     - Откуда вы знаете?
     - Мы заходили туда.
     - Как вы туда проникли?
     - Через черный ход.
     - Зачем вы это сделали?
     - У нас были причины полагать, что в  доме  кто-то  есть,  -  ответил
Мейсон. - В окнах горел свет, но на звонки нам никто не открывал. Тогда  я
заглянул в окно и неожиданно увидел женскую ногу. После  этого  мы  обошли
дом и проникли в него через дверь черного хода. Она была даже не полностью
прикрыта.
     - Вы дотрагивались до чего-нибудь?
     - Боюсь, что моя клиентка дотронулась до некоторых  предметов.  Когда
она увидела труп, с ней случилась истерика,  и  она  заметалась  по  дому.
Естественно, что при этом она притронулась кое к чему.  Я  схватил  ее  за
руки и вывел на свежий воздух, а своей секретарше поручил вызвать вас.
     - Где вы оставили свою машину?
     - У тротуара, - ответил Мейсон.  -  Газон  перед  домом  и  гравиевая
дорожка очень грязные и мокрые. Думаю, здесь есть  автоматическая  система
для поливки  газона,  которая  была  включена  на  небольшую  мощность,  а
некоторое  время  назад  отключилась.  Я  счел  также  своей  обязанностью
убедиться,  нет  ли  у  потерпевшей  каких-нибудь  признаков  жизни.  Тело
холодное и безжизненное, из чего можно заключить, что  трупное  окоченение
уже имело место и прошло. Слишком мокрый и грязный газон свидетельствует о
том, что оросительная система какое-то время работала без контроля. В доме
горел свет, и мне кажется, зажгли его не сегодня вечером, а еще вчера, так
что он горел всю ночь и весь день.
     - Что ж, посмотрим, - сказал офицер и повернулся к своему  напарнику.
- Вызови бригаду из Отдела по расследованию  убийств.  -  Потом  он  снова
повернулся  к  Мейсону.  -  Сядьте  в  свою  машину  и  ждите   дальнейших
распоряжений. И  никуда  не  уезжайте.  Кто  эта  женщина,  что  сидит  на
ступеньках?
     - Подойдите сюда, мисс Эддар! - позвал Мейсон.
     Элен  Эддар  поднялась  и  медленным,  но  твердым  шагом  подошла  к
полицейскому офицеру.
     - Это моя клиентка,  -  сказал  Мейсон.  -  Очень  впечатлительная  и
нервная женщина. Зовут ее Элен Эддар, она  работает  старшим  продавцом  в
большом универсальном магазине фирмы "Френи, Колеман и Свази".
     - Хорошо, - сказал офицер. - Садитесь все трое в машину. Но сначала я
хотел бы посмотреть на ваши водительские права, мистер Мейсон, если вы  не
возражаете.
     Мейсон предъявил ему права.
     Полицейский, сидящий в машине, доложил:
     - Люди из Отдела по раскрытию убийств уже  едут  сюда.  Нам  поручено
перекрыть оба входа.
     - Хорошо! Я возьму на себя заднюю дверь, - сказал первый полицейский.
- А ты будешь наблюдать за главным входом. И приглядывай за этими  людьми.
Это - Перри Мейсон, адвокат.
     - Советую обойти дом с правой стороны,  -  заметил  Мейсон.  -  Слева
газон и дорожка очень грязные.
     - Спасибо за совет, - ответил офицер, а потом спросил: - А откуда  вы
знаете, что слева мокро, если сами проходили справа?
     - Я пытался там пройти, - ответил адвокат.
     - Понятно, - хмуро ответил офицер и, направив луч карманного фонарика
перед собой, направился к черному ходу.
     Полицейский, оставшийся в машине, сказал:
     - Ну, а вы пока садитесь в свою машину и ждите бригаду из Управления.





     Лейтенант Трэгг из Отдела по раскрытию убийств стоял, прислонившись к
дверце машины Мейсона.
     - Каким образом вам удалось обнаружить труп? -  спросил  лейтенант  у
адвоката.
     - Мы хотели нанести визит Агнес Берлингтон. Позвонили в дверь, но нам
никто не открыл. Хотя в доме горел  свет.  Я  заглянул  в  окно  и  увидел
женскую ногу. Тогда мы обошли дом, обнаружили незапертую заднюю дверь...
     - И вошли в дом через эту дверь?
     - Да.
     - Почему вы не позвонили в полицию сразу же после того,  как  увидели
ногу?
     Мейсон рассмеялся:
     - Откуда же я  знал,  что  женщина  мертва?  Ведь  она  могла  просто
напиться до бесчувствия... В этом случае  газетчики  подняли  бы  меня  на
смех.
     - К вашему сведению, Мейсон, нам очень не  нравятся  такие  адвокаты,
которые разъезжают по городу и натыкаются на трупы. С вами  это  и  раньше
случалось, - недовольно отметил лейтенант.
     - Я принадлежу к такой категории адвокатов, которые всегда  на  линии
огня. На передовой, так сказать. Я не могу  работать  над  делом,  сидя  в
своем кабинете.
     - Знаю, - сказал Трэгг. - Это вы нам уже  говорили.  О  том,  что  вы
боретесь на передовой, а не у себя в кабинете... А теперь скажите,  почему
над этим делом вы не могли работать дома?
     - У  меня  были  причины  полагать,  что  Агнес  Берлингтон  является
свидетелем в этом деле.
     - А что за дело?
     - Об этом я не имею права говорить.
     - А почему вы пришли к такому выводу относительно Агнес Берлингтон?
     - На этот вопрос я тоже не могу ответить.
     - Продолжаем играть в прятки, Мейсон, не так ли?
     - Я просто защищаю интересы своего клиента.
     - Хорошо, - сказал Трэгг. - Итак, вы вошли в дом и обнаружили труп...
Вы прикасались к нему?
     - Да.
     - Зачем?
     - Проверил, что с женщиной: мертва она или только без сознания.
     - Даже слепому было бы ясно,  что  она  мертва  уже  какое-то  время!
Неужели вы не заметили лужу крови у головы?
     - Заметил, - ответил Мейсон. - И тем не  менее,  долг  заставил  меня
убедиться в том, что этой женщине уже ничем не поможешь.
     - Но как только вы притронулись к  ней,  вы  сразу  поняли,  что  она
мертва, не так ли?
     - Да... И я понял, что она мертва уже давно.
     - До этого вы хоть раз разговаривали с Агнес Берлингтон?
     - Нет.
     - А что вы о ней знаете?
     - Что она работала медсестрой в больнице.
     Трэгг заглянул внутрь машины и посмотрел на Элен Эддар.
     - Эта женщина ваша клиентка? - спросил он.
     - Да, - ответил Мейсон. - Это моя клиентка.
     - И вы говорили, что она занимает ответственную должность?
     - Она работает в большом универмаге "Френи, Колеман и Свази"  главным
продавцом.
     - Допустим, - сказал Трэгг. - Давайте послушаем, что скажет она сама.
Как вас зовут?
     - Элен Эддар.
     - Вряд ли целесообразно допрашивать мисс Эддар, - вставил  Мейсон.  -
Ведь я являюсь ее адвокатом.
     - Что ж, остановите ее в том случае,  если  посчитаете,  что  она  не
должна чего-то говорить, - с улыбкой сказал Трэгг. - Итак, расскажите, что
сочтете нужным, мисс Эддар.
     - Я приехала сюда с мистером Мейсоном, - ответила Элен Эддар. -  И  с
мисс Стрит. Мы обнаружили в этом доме мертвую женщину и сразу же позвонили
в полицию.
     - Вы к чему-нибудь притрагивались?
     - Никаких вещей мы не трогали.
     - Зачем вы приехали к ней?
     Мейсон покачал головой и улыбнулся.
     - Этот вопрос я предпочитаю не обсуждать в данный момент.
     - Значит, - сказал Трэгг, - вы просто приехали  сюда,  нашли  мертвую
женщину и сразу же позвонили в полицию? - его глаза пытливо посмотрели  на
Элен Эддар.
     - Да, - ответила она.
     - Хорошо, - произнес лейтенант Трэгг. - Можете разъезжаться по домам.
Если вы нам понадобитесь, мы вас найдем.
     - Благодарю, лейтенант, - сказал Мейсон.
     - Не за что, - ответил лейтенант Трэгг  подчеркнуто  любезно.  -  Нам
очень приятно работать с людьми,  которые  всегда  готовы  сотрудничать  с
полицией.





     - И это все? - удивленно спросила Элен Эддар, когда  лейтенант  Трэгг
направился к дому Агнес Берлингтон, а Мейсон завел мотор.
     - Нет, это далеко не все, - ответил Мейсон. - Это только начало.
     - Но он не задал мне ни одного вопроса относительно того, что я  знаю
об убитой и зачем мы к ней приехали.
     - Он знал, что я не позволю  вам  ответить  на  подобные  вопросы,  -
сказал Мейсон. - Но даже если бы вы и ответили на них, у него не  было  бы
возможности проверить, солгали вы или сказали правду.
     - Что вы обо всем этом думаете?
     - Лейтенант Трэгг разбирается в подобных вопросах гораздо лучше,  чем
мы. Но если принять во внимание степень трупного окоченения, оставленный в
доме свет и действующую оросительную систему, то можно  предположить,  что
Агнес Берлингтон была убита приблизительно сутки  назад.  Правда,  степень
окоченения трупа - это лишь один из факторов, помогающих определить  время
смерти. Есть и другие факторы: температура тела, время  последнего  приема
пищи, ее состояние в желудке и многое другое. Трэгг знает, что все мы люди
умные и не будем пытаться избежать допроса. Он, например, уверен, что все,
что я ему сказал - правда, но он вовсе не уверен, что  я  ему  сказал  всю
правду. Наоборот, он почти уверен, что я ему  сказал  не  все,  что  знаю.
Например, зачем мы приехали к Агнес Берлингтон, какое дело связывает  меня
с вами и многое другое.
     - Так я - ваша клиентка или нет? - спросила Элен Эддар, когда  машина
выехала на бульвар.
     - Я вас все еще не совсем понимаю, -  ответил  Мейсон.  -  Сперва  вы
отказываетесь  от  моих  услуг,  а  потом  начинаете  паниковать  и  снова
прибегаете ко мне. Почему так, Элен?
     - Я не паниковала, а  просто  поразмыслила  над  положением  вещей  и
пришла к выводу, что мне нечего больше прятаться. Я поняла, что  они  меня
все равно найдут, найдут и Агнес Берлингтон, и Уайта... К тому  же,  Уайту
рано или поздно нужно встать на ноги.  А  два  миллиона  помогут  ему  это
сделать.
     - Поэтому вы и пришли опять ко мне?
     - Да.
     Несколько кварталов они ехали молча, а потом Мейсон сказал:
     - Вы очень расчетливая женщина, Элен.
     - Я не  расчетливая,  просто  действую  под  влиянием  обстоятельств.
Правда, я все время пытаюсь контролировать свои поступки.
     - Я это и имел в в виду, - ответил Мейсон. -  И  самоконтроль  у  вас
отличный.
     - Вам это не нравится?
     - Не знаю... Но ведь всего несколько минут назад вы были в истерике.
     - Я справилась  со  своей  истерикой.  А  после  нервного  потрясения
чувства обычно притупляются.
     - И вы становитесь холодной и равнодушной ко всему?
     - Конечно, именно это и происходит.
     - Тем не менее, когда был обнаружен труп,  вы  действовали  наперекор
своему характеру,  -  заметил  Мейсон.  -  Я  просил  вас  ни  к  чему  не
притрагиваться, а вы, словно пьяная, начали бродить по  комнате,  хватаясь
то за шкаф,  то  за  ручки  двери,  а  потом  вырвались  из  рук  Деллы  и
натолкнулись на стену, чтобы и там остался след...  Да,  и  еще.  Когда  я
заглядывал в окно, вы подошли и тоже оставили свои отпечатки на стекле.
     - Ну и что? - удивилась она. - Разве можно меня в этом упрекать?
     - Вы везде оставили отпечатки пальцев.
     - Мне очень жаль...
     - Вы пожалеете еще больше, столкнувшись с лейтенантом Трэггом. Он  не
любит такие трюки. Когда он найдет все эти отпечатки, непременно придет  к
выводу, что их слишком много. Лейтенант Трэгг  -  опытный  офицер,  и  ему
давно известны подобные штучки.
     - Но ведь он должен понимать, мистер Мейсон, что  женщина  -  это  не
бездушная  машина.   Временами   она   чересчур   логична,   а   временами
непоследовательна.
     - Все это понятно, - сказал Мейсон. - Но я уже сделал соответствующие
выводы для себя, и мне было бы интересно узнать,  придет  ли  к  таким  же
выводам и лейтенант Трэгг.
     - К каким же выводам вы пришли, мистер Мейсон? - спросила Элен Эддар.
     - Что вы уже знали о смерти Агнес Берлингтон, явившись сегодня в  мой
офис.
     - Что вы такое говорите! - воскликнула Элен Эддар. - Никогда в  жизни
я не слышала ничего подобного! Вы обвиняете меня в двуличии и лжи?!
     - Я ни в чем вас не обвиняю, -  спокойно  ответил  Мейсон.  -  Просто
высказал свою точку зрения. А теперь позвольте задать вам вопрос: вы знали
о смерти Агнес Берлингтон, когда пришли в мою контору?
     - Конечно, нет.
     - Я даю вам немного времени  подумать  над  моим  вопросом,  Элен,  -
сказал Мейсон. - Если вы уже знали раньше, что Агнес Берлингтон мертва,  у
вас будет ровно столько же неприятностей, как если бы вы сами вошли  в  ее
дом с револьвером в руке и нажали на курок, послав пулю в женщину, которая
шантажировала вас.
     - Я же сказала вам, что ничего не знала о ее смерти! Откуда мне  было
знать?! Я думала, что мы найдем  ее  живой  и  невредимой,  и  вы  сможете
поговорить с ней.
     - Странно... - задумчиво сказал Мейсон. - На подъездной дорожке  были
видны следы автомобильных шин. Вода из оросительной  системы  затопила  не
только газон, но и дорожку.
     - Ну и что? - спросила она.
     - Вам очень хотелось, чтобы я проехал на машине до самого дома.
     - Я думала, что так будет удобнее...
     - Почему?
     - Ну, потому что... потому что... Ну, не знаю. Поближе к самому дому.
     - И тем не менее, мне бы хотелось знать, не  было  ли  причиной  тому
желание, чтобы я колесами своей машины затер имеющиеся следы. Мне хотелось
бы знать, не въезжали ли  вы  сегодня  на  эту  подъездную  дорожку  и  не
оставили там следы от машины. Не входили ли вы в дом через черный ход и не
видели ли труп Агнес Берлингтон, лежащей на полу. Хотелось бы узнать  и  о
том, не искали ли вы что-нибудь в ее доме:  какие-нибудь  бумаги,  дневник
или что-нибудь в этом роде и не оставили ли вы  еще  где-нибудь  отпечатки
своих пальцев. Затем я хотел бы  знать,  зачем  вы  пришли  ко  мне,  если
собираетесь сами выкручиваться из этой ситуации? Только для того, чтобы  я
обнаружил труп  Агнес  Берлингтон  и  потом  смог  подтвердить  лейтенанту
Трэггу, что отпечатки пальцев были сделаны в моем присутствии?
     - Мистер Мейсон, - холодно сказала Элен Эддар, - я полагаю,  что  при
сложившихся обстоятельствах вы вряд ли сможете быть моим адвокатом.
     - Это ваше дело, - ответил Мейсон. - Но хочу  вас  предупредить,  что
времени на размышление у нас осталось совсем мало. Если  все,  что  я  вам
сказал, правда, вам предъявят обвинение в предумышленном  убийстве.  И  не
ведите себя как ребенок, ведь лейтенант Трэгг предъявит вам это  обвинение
в ближайшие двадцать четыре часа. А теперь думайте, что вам делать.
     Элен Эддар молчала.
     - Ну? - спросил Мейсон.  -  Что  вы  скажете?  И  куда  исчезла  ваша
холодная величавость?
     Внезапно Элен Эддар положила руку на плечо Деллы Стрит.
     - Все, что вы сказали - правда, - ответила она.
     Как только Мейсон услышал это  признание,  он  тотчас  же  свернул  с
магистрали, по которой они ехали.
     - Куда вы? - спросила Элен.
     - Туда, где никто не сможет вас найти, - ответил Мейсон. - И  вы  там
будете до тех пор, пока я не узнаю всей правды.





     - Я же рассказала вам всю правду, - сказала Элен Эддар. - И  вам  нет
необходимости куда-либо ездить.
     - Вы совсем не понимаете создавшегося положения  и  ведете  себя  как
несмышленая девчонка, - ответил Мейсон. -  Вы  не  только  сами  попали  в
пренеприятную историю, но и меня втянули в нее. Ни в  коем  случае  нельзя
недооценивать  полицию.  Они  наверняка  обнаружат  следы  шин  на  мокрой
подъездной дороге и захотят узнать, что вам там было  нужно.  Ваше  имя  и
адрес им известны из водительских прав,  так  что  найти  вашу  машину  не
составит труда. Сравнив следы с покрышками на вашей машине, они  придут  к
выводу, что Агнес Берлингтон убили  вы,  а  потом  приехали  в  мой  офис,
рассказали, что вы наделали, и я поехал с вами,  чтобы  уничтожить  улики,
если таковые остались, а после уничтожения улик вызвал полицию.
     - Я бы могла поменять покрышки до того, как...
     - Не говорите глупостей, - перебил Мейсон. - Это приведет вас прямо в
тюрьму. Что вы сделали с револьвером?
     - С каким револьвером?
     - Я полагаю, что Агнес Берлингтон  была  застрелена.  Там,  у  трупа,
должен был лежать револьвер.
     - Никакого револьвера не было.
     Адвокат резко повернул влево и подвел машину к небольшому мотелю, там
он снял два смежных помещения, провел Деллу Стрит и Элен Эддар в  одно  из
них и открыл внутренние двери.
     - Отлично, - сказал он. - Можно присесть и поговорить часок, пока  не
началась вся эта катавасия.
     Элен Эддар сказала:
     - Я считаю, что не имею права вас обманывать, так что я...
     - Все это пустяки, - перебил ее Мейсон. - Я  хочу  знать  другое.  Вы
убили Агнес Берлингтон?
     - О, Господи, мистер Мейсон! Я вообще не в состоянии убить кого-либо!
Нет, я ее не убивала...
     - Когда вы там были?
     - Сразу после полудня.
     - И что же вы там увидели?
     - То же, что и вы.
     - А теперь я хочу, чтобы вы ответили мне правду, - сказал  Мейсон.  -
Валялся ли там где-нибудь револьвер?
     - Нет, не было никакого револьвера.
     - Как вы отреагировали на увиденное?
     - Сперва испугалась, а  потом  подумала,  что  смогу  порыться  в  ее
бумагах.
     - Вы что-нибудь нашли?
     - Дневник.
     - Что вы с ним сделали?
     - Читать там я побоялась и захватила его с собой. А  потом  подумала,
что совершила ужасную глупость и...
     - Вы читали дневник хотя бы частично?
     - Да. Большую часть я прочла.
     - Обнаружили что-нибудь интересное?
     - Мне кажется, там много зашифровано. То есть  она  писала  условными
фразами:  "Позвонила  тому-то,  назначила  встречу"  или  "Встреча  прошла
удовлетворительно". Слово "удовлетворительно" подчеркнуто.
     - Знакомые имена встречались?
     - Никаких имен  не  было  вообще,  -  ответила  она,  -  были  только
инициалы... Но была там одна фраза, которая ужасно меня обеспокоила.
     - Что за фраза?
     - "Я подписалась на "Гловервиллскую газету".
     - Где этот дневник сейчас?
     - Я его спрятала.
     - Где?
     - Где его никто не сможет найти.
     - Мне бы  вашу  уверенность,  -  бросил  Мейсон.  -  В  полиции  люди
дотошные.
     - А я очень изобретательна.
     - Вы еще очень и очень неопытная женщина... Но не будем  об  этом.  Я
уехал оттуда вместе с  вами.  И  если  полиция  сможет  доказать,  что  вы
побывали там два раза и к тому же похитили дневник, она сразу же предъявит
вам обвинение в убийстве.
     - Что же мне делать? - спросила она.
     -  Пока  ничего,  -  ответы  Мейсон.  -  Самое  главное  -  сохранять
спокойствие. А когда полиция начнет задавать вам вопросы, заявить, что  на
все вопросы будет отвечать ваш адвокат.
     - А от этого я не буду выглядеть более виноватой?
     - Если вы начнете отвечать на их вопросы,  -  ответил  Мейсон,  -  то
н_а_в_е_р_н_я_к_а_   будете  выглядеть  виноватой.  Они  поймают  вас   на
противоречиях и лжи, подстроят вам ловушку, и вы легко в нее попадете.
     - Но если я  не  стану  ничего  говорить,  они  тоже  посчитают  меня
виноватой.
     - Если вы будете держаться спокойно, ваши шансы увеличатся, - ответил
Мейсон. - Да, они сочтут вас виновной, арестуют и  предъявят  обвинение  в
предумышленном убийстве. Но нужно будет еще доказать, что именно вы  убили
Агнес Берлингтон и что у вас имелись причины для этого.
     - Но тот кто ее убил... у того ведь были основания.
     - Да, и тем не  менее,  вам  придется  примириться  с  необходимостью
предстать перед Судом и выслушать  обвинение.  А  мы,  со  своей  стороны,
должны разбить обвинения. Сложность заключается только в том, что  полиция
всегда держит в тайне свои вещественные доказательства и  представляет  их
Суду в последнюю минуту.
     - Может быть, вам дать этот дневник, если он вам поможет? -  спросила
Элен Эддар.
     - Я являюсь на суде официальным лицом, - ответил Мейсон. - И не  имею
права скрывать улики. Я вынужден буду сообщить об этом дневнике Суду, если
он хоть несколько секунд  побудет  у  меня  в  руках.  С  другой  стороны,
опять-таки являясь официальным лицом,  я  должен  сохранять  тайны  своего
клиента. Вы, например, сказали  мне,  что  у  вас  имеется  дневник  Агнес
Берлингтон. Я могу посоветовать вам сдать  его  полиции.  Но  если  вы  не
захотите  последовать  моему  совету,  я  не  имею   права   предпринимать
какие-либо шаги  в  этом  направлении.  У  меня  имеется  профессиональная
привилегия сохранять все разговоры  с  клиентом  в  тайне.  Теперь  насчет
вашего сына...
     - Что именно, мистер Мейсон?
     - Полиция наверняка будет наводить о нем справки.  Какое  впечатление
он произведет на полицию?
     - Самое хорошее. Это милый молодой человек с хорошими манерами.
     - Где он живет?
     - В старом доме Байрдов. После того, как Белинда и Август  погибли  в
автомобильной катастрофе, он унаследовал все, что осталось  после  них,  и
остался жить в том же доме.
     - Хорошо, - сказал Мейсон, поднимаясь.  -  Мы  нанесем  визит  вашему
сыну, и будем надеяться, что в  этом  отношении  опередим  полицию.  -  Он
сделал знак Делле Стрит. - Поедем, Делла.





     Элен Эддар сидела в машине рядом с Мейсоном и показывала дорогу.
     - На ближайшем  перекрестке  сверните  направо.  Дом  стоит  как  раз
посередине квартала.
     - Вы думаете, он дома? - спросил адвокат.
     - Должен быть дома.
     - И он знает, что вы...
     - Сейчас он уже знает правду, но в течение многих лет он считал  меня
только другом дома, в какой-то мере связанным с семьей Байрдов. И  никогда
не расспрашивал ни о чем. Просто принимал это  как  факт  и  называл  меня
"тетя Элен".
     - Хорошо, - сказал Мейсон. - Будем надеяться, что он дома.
     - Должен быть дома. Он занимается. Скоро у него начнутся  экзамены...
Вот мы и приехали.
     Адвокат подвел машину к тротуару.
     - Пойдемте, - сказал он. - И запомните: вы абсолютно ничего не будете
говорить о том, что могло бы подсказать ему, что вы видели  сегодня  Агнес
Берлингтон, причем дважды. И вы никогда и ни при каких обстоятельствах  не
расскажете ни одному живому существу о том,  что  рассказали  нам.  Ну,  а
теперь пойдемте и посмотрим на вашего мальчика.
     Они вышли из машины и направились к дому по цементированной  дорожке,
с обеих сторон которой находился хорошо ухоженный газон.
     - Кто здесь занимается хозяйством? - спросил Мейсон. - Сам сын?
     - Кажется, он нанимает человека. Работы тут довольно  много,  а  Уайт
сейчас очень занят учебой.
     Элен Эддар подошла к двери и  дала  целую  серию  звонков:  несколько
коротких и отрывистых, затем - один долгий, а потом еще два коротких - и с
улыбкой посмотрела на Мейсона:
     - Я звоню определенным образом. Так он знает, кто стоит за дверью.
     Последовала продолжительная пауза.
     - Странно... Ведь он должен быть дома. И его машина стоит на дорожке.
     -  Это  его  машина?  -  спросил  Мейсон,  показывая  на   спортивный
автомобиль вытянутой формы.
     - Да.
     - Дорогая машина.
     - И очень современная, мистер Мейсон. Байрды оставили  ему  кое-какие
деньги, и он... Не могу понять, почему он не открывает?
     Она снова повторила всю серию коротких и длинных звонков.
     Делла Стрит обменялась взглядом с Мейсоном.
     Внезапно из глубины дома донесся мужской голос: "Иду, иду!", а  через
несколько секунд дверь отворилась и на пороге появился стройный и красивый
юноша.
     - Тетя Элен... Мама... Ты почему так поздно?
     - Я хочу, Уайт, чтобы ты познакомился  с  Перри  Мейсоном,  известным
адвокатом, - сказала Элен Эддар. - А это  -  его  секретарша,  мисс  Делла
Стрит.
     Уайт Байрд удивленно посмотрел на неожиданных посетителей.
     - Известный адвокат? А в чем, собственно, дело?
     - Давай войдем в дом,  Уайт,  -  сказала  Элен  Эддар.  -  Мы  должны
поговорить с тобой по очень важному делу.
     - Это все насчет наследства?
     - Да.
     - И мистер Мейсон представляет наши интересы?
     - Он готов представлять наши интересы, - ответила Элен  Эддар,  -  но
для этого есть много препятствий.
     - Ну, это понятно, - ответил Уайт. - Когда  речь  идет  о  миллионах,
всегда появляются трудности. Входите, пожалуйста.
     Они прошли в гостиную.
     - Нам пришлось довольно долго звонить, - заметили Элен Эддар.
     - Я крикнул сразу, как только услышал звонок.
     - Значит, ты не слышал первого звонка.
     - Ты хочешь сказать, что звонила дважды?
     - Да.
     - Прости, тетя Элен... мама. Наверное, не слышал.
     Со стороны подъездной дороги послышался шум мотора.
     Уайт сказал несколько поспешно:
     - Грыз основы науки. Весь день и весь вечер. Так что прости,  если  я
буду несколько рассеянный. Итак, какие новости, тетя...  мама?  Почему  вы
пришли в такой поздний час с мистером Мейсоном и его секретаршей?
     - Мы навестили одну свидетельницу... Женщину уже в летах,  она  знает
кое-какие вещи, представляющие известную ценность... Мистер  Мейсон  хотел
поговорить с ней.
     - Да, все показания нужно собрать, - согласился Уайт.
     - Только мы пришли туда слишком поздно, - ответила Элен Эддар. -  Эта
женщина умерла.
     - Умерла?
     - Да.
     - Как же так?
     - Более того, она была убита, - заметил Мейсон.
     - Убита! - воскликнул Уайт. - Скажите... Вы что,  разыгрываете  меня?
Нет, не может этого быть! О, Боже праведный!
     - Уайт, - сказала Элен Эддар, - мистер Мейсон считает, что нас  могут
расспрашивать о всяких подробностях, вот я и захотела предупредить тебя  и
все объяснить, и мистер Мейсон пожелал поехать вместе со мной.
     - А кто была эта женщина? - спросил Уайт. - Я знал ее?
     - Нет, ты не знал ее, - ответила Элен Эддар. - Она работала сестрой в
больнице Сан-Франциско, когда ты появился на свет, и...
     - Минутку, минутку! - перебил ее Уайт. - Уж не Агнес ли Берлингтон ты
имеешь в виду?
     - Агнес Берлингтон! - воскликнула его мать. - Ты ее знал?
     - Конечно!
     - Как вы с ней познакомились? - спросил Мейсон.
     - Она преследовала меня, - ответил Уайт.
     - С какого момента?
     - Первый раз она появилась почти  сразу  после  гибели  Байрдов.  Она
рассказала мне, что я не сын Августа Байрда,  что  миссис  Байрд  обманула
его, выдав меня за своего родного сына. Она также сказала,  что  если  эти
факты станут известны, я останусь без единого цента. И добавила,  что  для
меня это будет очень неприятно, поскольку  моей  вины  тут  нет.  Еще  она
сообщила, что моя настоящая мать - ты, мама, и много всякого другого.
     - Сколько вы согласились заплатить ей? - спросил Мейсон.
     - Десять процентов с того, что я  получу  после  Байрдов,  -  ответил
Уайт.
     - Вот так! И ты мне ничего об этом  не  сказал!  -  воскликнула  Элен
Эддар.
     - Она приказала мне не говорить об этом никому. Иначе, сказала она, я
лишусь всего.
     - И вы выплатили ей десять процентов? - спросил Мейсон.
     - Да.
     - После этого вы виделись еще?
     - Да, буквально несколько дней назад.
     - Что она хотела?
     - Она сообщила мне, что я, возможно, получу еще изрядную сумму денег,
и снова заговорила о процентах, которые я должен...
     - Почему же ты не рассказал мне обо всем этом,  Уайт!  -  воскликнула
Элен Эддар.
     - Я так и собирался поступить, мама, но  мы  и  виделись-то  с  тобой
после этого лишь мельком. А этой мисс Берлингтон я сказал, что она получит
свое, если ее предположения оправдаются.
     - Она говорила, о какой сумме идет речь?
     - Нет. Сказала только, что сумма очень большая.
     - Вы знали, что раньше она работала в больнице в Сан-Франциско?
     - Да, она рассказала мне об этом еще в свой первый  визит.  Тогда  же
она сказала, что присутствовала при моем рождении и  могла  бы  рассказать
подробности, но сообщила мне очень и очень немногое.
     - Вы сейчас один живете в этом доме? - спросил Мейсон.
     - Да.
     - Прислуга приходит?
     - Каждый день.
     - И вы все время дома?
     - Да... Грызу науку.
     - А у Элен Эддар есть ключи от дома?
     - Да, конечно, ключ  у  нее  есть,  но  она  всегда  звонит  условным
образом, когда приходит. Если же меня нет, открывает дверь ключом.
     - А если бы ей захотелось спрятать в вашем  доме  какую-нибудь  вещь,
нашлось бы для этого подходящее место?
     - Сколько угодно, - ответил Уайт.
     - Вы не возражаете, если я осмотрю ваш дом?
     - Я и не думала оставлять дневник здесь,  мистер  Мейсон,  -  сказала
Элен Эддар.
     - Я и не утверждаю это. Всего лишь задал вопрос.
     Адвокат поднялся и открыл дверь в  коридор,  куда  выходили  еще  две
двери.
     - Которая из них ваша? - спросил он молодого человека.
     - Та, что справа от вас, - ответил Уайт.
     Мейсон вошел в спальню, какое-то  время  принюхивался  к  воздуху,  а
потом прошел в туалет.
     На полу стояло несколько бутылок из-под виски, ведерочко со  льдом  и
два бокала с еще  не  растаявшими  кубиками  льда.  На  одном  из  бокалов
виднелись следы помады.
     - И совсем вы не занимались науками,  Уайт,  -  сказал  Мейсон,  -  а
наслаждались чьим-то милым  обществом.  Когда  ваша  матушка  позвонила  в
первый раз, вы выпроводили вашу подругу через черный ход,  а  после  того,
как мы вошли через парадное, она села в вашу машину и укатила.
     - Вы ставите меня в неловкое положение, господин  адвокат,  -  сказал
Уайт.
     - Я просто пытаюсь разобраться в  деле,  которое  представляется  мне
довольно сложным, - сухо ответил Мейсон.
     - Хорошо, - сказал Уайт. - Я такой же человек, как и  все.  Это  что,
противоречит закону?
     - Нет, закону это не противоречит, - ответил  Мейсон.  -  Но  мне  не
нравятся люди, способные лгать прямо в глаза.  И  когда  вы  с  необсохшим
вином на губах пытались уверить меня, что целый  день  "грызли  науку",  а
потом я услышал, как кто-то уезжает на вашей машине, то я сказал себе, что
в этом надо разобраться.
     - Теперь вы разобрались... Что дальше?
     - Ничего, -  ответил  Мейсон.  -  Я  просто  проверил,  насколько  вы
правдивы.
     - Уайт - хороший мальчик, - вмешалась Элен Эддар. - Но у  юности  так
много искушений, и вы не должны корить его  за  это.  Не  понимаю,  о  чем
думают девушки!
     Мейсон повернулся к Уайту:
     - У вас есть адрес Агнес Берлингтон?
     - Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно не  интересовало,  -
ответил Уайт.
     Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи. Юноша попытался  освободиться
от крепко державших его рук.
     - Оставьте меня! Я вам не солгал...
     - Нет, вы лжете! - сказал Мейсон. - И своей ложью вы можете доставить
много неприятностей и себе, и другим. Что она хотела?
     - Денег.
     - Сколько?
     - Десять процентов от всего гловервиллского наследства.
     - И вы пришли с ней к какой-нибудь договоренности?
     - Я не знал...
     - Пришли или нет?
     - Да, пришли, - ответил Уайт.
     - Что-нибудь было зафиксировано письменно?
     - Нет, она сказала, что лучше ничего не писать, но если  я  попытаюсь
ее обмануть, у меня будут серьезные неприятности...
     - О, Господи! - вздохнул Мейсон.  -  Хоть  бы  кто-нибудь  где-нибудь
сказал мне правду!
     - Вы и так выжали из меня всю правду, - буркнул Уайт.
     - А что мне оставалось делать, если я имею дело с такой  семейкой,  -
ответил адвокат. - Вы когда-нибудь бывали у Агнес Берлингтон?
     - Нет.
     - И вы не знаете, где она живет?
     - Она оставляла мне свой адрес - вот и все.
     - А другие связи у вас с ней были?
     - Что вы подразумеваете под другими  связями?..  О,  небо!  Ведь  эта
женщина мне в матери годится! А мне  нравятся  молоденькие  и  хорошенькие
девушки... Нет, у нас с ней были только деловые связи.
     - Вы часто ее видели?
     - За последний месяц только один раз. Она пришла сюда и...
     - Почему вы не рассказали об этом своей матери?
     - Она запретила мне делать это. Она сказала,  что  мать  моя  слишком
прямолинейна и старомодна, и если сделка будет  совершена  через  нее,  то
адвокаты смогут понять, в чем тут дело, и тогда ситуация  будет  плачевной
для нас обоих. Кроме того, она дала понять, что деньги буду наследовать я,
а не моя мать...
     - Она сказала, о какой сумме идет речь?
     - Сказала, что речь идет о миллионах.
     - И вы согласились дать ей десять процентов?
     - Да, согласился, учитывая...
     - Учитывая что?
     - Что от ее показаний зависит очень многое.
     - Действуя таким образом, вы навредили бы себе еще больше, -  заметил
Мейсон. - Ну, а как насчет бумаги?
     - Какой бумаги?
     - Ну, нечто вроде договора, обязательства или соглашения,  -  пояснил
адвокат.
     - Я же говорил вам - такой  бумаги  нет.  Она  сказала,  что  никаких
обязательств давать друг другу не будем...
     - Но она должна была иметь какую-нибудь бумагу от вас, - сухо  сказал
Мейсон. - Она нуждалась в  такой  бумаге  для  своей  защиты.  Перестаньте
лгать!
     - Ну, записку я ей дал, - ответил Уайт, смущено глядя на свои ноги. -
Но это не обязательство. Это просто записка.
     - И вы подписали эту записку?
     - Да.
     - Копия есть?
     - Нет.  Она  сказала,  что  копию  иметь  опасно.  Достаточно  одного
оригинала, чтобы я не  мог  отказаться  от  своего  обещания.  И  еще  она
сказала, что спрячет эту записку в такое место, где ее никто не найдет.
     Мейсон устало вздохнул:
     - У нас был тяжелый разговор, Уайт, и за это время вы так  много  раз
пытались мне солгать, что я...
     - А вы чего ожидали? - перебил его Уайт. - Что я сразу выложу вам все
о нашем соглашении? Ведь я поклялся, что никому об этом не скажу.
     Мейсон повернулся к Делле Стрит:
     - Думаю, мы можем ехать домой, Делла.
     - А как же я? - спросила Элен Эддар.
     - Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не  будете  предпринимать
ничего,  что  можно  было  бы  рассматривать  как  сокрытие   вещественных
доказательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять покрышки на  своей
машине. Понятно?
     - Но если меня прижмут к стенке, я должна буду сознаться, что...
     - Вы ни в чем не будете сознаваться,  -  перебил  ее  Мейсон.  -  Как
только вас заберут в полицию, я разрешаю вам говорить только одно:  вы  не
будете говорить ничего, пока не вызовут меня. А когда там появлюсь  я,  то
скажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных, ни  устных  показаний.
Понятно?
     -  Мне  кажется,  это  поставит  меня  в   ложное   положение   перед
общественностью.
     - Конечно! - уверил ее Мейсон. - Но это гораздо лучше, чем...
     - А в чем дело, мама? - перебил Мейсона Уайт. - Не позволяй  запугать
себя такому человеку. Если ты хочешь рассказать полиции правду, то  иди  и
расскажи.
     - Нет, нет, ты ничего не понимаешь! - воскликнула Элен Эддар.
     - Ваша подруга собирается вернуться сегодня попозже на вашей  машине?
- спросил Мейсон Уайта.
     - Да, вернется! - раздраженно бросил тот. -  Вернется,  если  уж  вам
обязательно нужно знать это.
     - Хорошо,  -  сказал  Мейсон.  -  И  если  вы  хотите  проявить  хоть
какую-нибудь вежливость, вызовите такси для матери.
     Мейсон сделал знак Делле Стрит и они направились к двери.





     Около полудня лейтенант Трэгг вошел в кабинет Мейсона, предварительно
дав возможность Герти сообщить о своем появлении серией  условных  звонков
телефона.
     - Добрый день, Мейсон! Здравствуйте,  Делла!  -  поздоровался  он.  -
Чудесная сегодня погода, не правда ли? Как вы себя чувствуете?
     - Отлично! - ответил Мейсон. - У вас были основания сообщить о  своем
визите через Герти, лейтенант? Не хотели ждать в приемной?
     -  Не  хотел,  -  ответил  лейтенант   Трэгг.   -   Налогоплательщики
скептически смотрят на полицейского, который сидит в приемной  адвоката  и
ждет, пока тот соберется с мыслями или  выпроводит  клиента  через  черный
ход.
     Лейтенант Трэгг дружелюбно улыбнулся.
     - Никакого клиента я через черный  ход  не  выпроваживал,  -  ответил
Мейсон.
     - Совершенно верно, не выпроваживали... Дело в том, что мы собираемся
арестовать вашу клиентку. И боюсь, что ей будет  предъявлено  обвинение  в
убийстве. Она наверняка захочет видеть своего адвоката, вот я  и  подумал,
что будет неплохо, если вы отправитесь вместе со мной. Это будет выглядеть
как-то по-семейному, что ли, и сэкономит нам время.
     - Где вы собираетесь ее арестовывать?
     - В магазине, где она работает. Это, конечно, не очень приятно, но вы
сами понимаете: закон есть закон.
     - Надеюсь, у вас есть доказательства ее вины? - спросил Мейсон.
     - Доказательства? - переспросил Трэгг. -  Ну,  конечно,  у  нас  есть
доказательства.  Мы  не  имеем  права  арестовывать  человека,   не   имея
доказательств,  тем  более,  если  он  занимает   известное   общественное
положение.
     Мейсон повернулся к Делле Стрит:
     - Ты останешься здесь, Делла, а я отправлюсь с  лейтенантом  Трэггом.
Составлю ему компанию.
     - Очень любезно с вашей стороны, Мейсон, - ответил лейтенант. - А  то
сперва арестовываешь подозреваемого, потом звонишь его  адвокату,  который
заставляет  себя  ждать  час  или  два  и  тем  самым   дает   возможность
арестованному обдумать свои ответы и заготовить хорошую версию.
     - На этот раз я буду с вами искренен, лейтенант, - ответил Мейсон.
     - Прошу вас.
     - Я скажу Элен Эддар, чтобы она вообще не давала  никаких  показаний.
Она даст свои показания только на суде в присутствии присяжных.
     - Вот как! - ответил Трэгг. - Не думаю, что это будет умно, Мейсон.
     - Может быть, - ответил Мейсон. - Но это  будет  по-джентльменски  по
отношению к женщине.
     - Вам, конечно, виднее, - ответил Трэгг. - Но я бы хотел,  чтобы  она
ответила на ряд вопросов еще до судебного разбирательства.
     - Она ответит, лейтенант, если это не будет нигде зафиксировано. И  я
беру на себя всю ответственность за ее поведение.
     - Это будет вашим поражением, Мейсон,  -  заметил  Трэгг.  -  Или  вы
другого мнения?
     - Будем  надеяться,  что  никакого  поражения  не  будет,  -  ответил
адвокат. - Итак, едем!
     - У меня служебная машина, - сказал Трэгг. - И мы сразу  увезем  вашу
клиентку в Управление. Вы поедете с нами?
     - Поеду, - ответил  Мейсон  и  многозначительно  посмотрел  на  Деллу
Стрит.
     Секретарша понимающе кивнула.
     - Вот именно,  Делла!  -  сказал  Трэгг.  -  Как  только  мы  выйдем,
соединитесь с фирмой "Френи, Колеман и Свази" и передайте Элен Эддар,  что
мы едем за ней. А после этого Перри Мейсон, будучи ее адвокатом,  даст  ей
указания, как необходимо себя держать. Мы согласны на все... Ну, поехали!
     Мейсон и Трэгг вышли на улицу и сели в машину. Лейтенант  пребывал  в
отличном расположении духа.
     - Когда мы ее заберем, Мейсон, она поедет вместе  с  нами,  -  сказал
Трэгг. - Только давайте договоримся, что вы не будете разговаривать с ней,
пока мы не приедем в Управление. - После этого Трэгг повернулся к  шоферу:
- Фирма "Френи, Колеман и Свази".
     Полицейская машина  быстро  промчалась  по  улицам  города  и  вскоре
остановилась перед универсальным магазином.
     - Ждите меня! - сказал Трэгг шоферу, а потом повернулся к Мейсону:  -
Вы пойдете со мной?
     - Разумеется! Для этого я сюда и приехал.
     - Да, конечно! - согласился Трэгг.
     Они вошли в магазин и, пройдя в контору, спросили у  секретарши,  как
найти Элен Эддар.
     Едва открыв дверь кабинета старшего продавца, лейтенант спросил:
     - Надеюсь, вы уже знаете о цели нашего визита, мисс Эддар?
     Мейсон сразу же вмешался:
     - Элен, вас собираются арестовать по обвинению  в  убийстве.  Являясь
вашим адвокатом, я запрещаю вам говорить что-либо и отвечать на вопросы.
     - Минутку, минутку! - произнес лейтенант Трэгг. -  Сперва  необходимо
соблюсти формальности. Я хочу сказать, что некоторые ваши поступки вызвали
наше подозрение. И все. Моей неприятной обязанностью является  то,  что  я
должен вас арестовать по подозрению  в  убийстве  Агнес  Берлингтон.  Хочу
также предупредить, что вы не обязаны отвечать  на  вопросы  и  можете  не
делать никаких заявлений, которые могут быть направлены против  вас.  Хочу
также сказать вам, что вы  имеете  право  на  адвоката  и  мистер  Мейсон,
являющийся вашим адвокатом, извещен нами о положении вещей и знает, что мы
собираемся вас арестовать. Он заявил, что будет находиться вместе с  вами,
где бы вас ни допрашивали.
     - Я же сказала вам... - начала Элен Эддар.
     - Замолчите! - перебил ее Мейсон. - Помолчите,  Элен!  Вы  не  должны
ничего говорить!
     - Но я ведь ему сказала...
     - Если вы что-нибудь ему и говорили, он этого не забыл,  -  продолжал
Мейсон. - И ему, конечно, очень хочется, чтобы вы сказали еще что-нибудь.
     -  Разве   есть   основания,   вынуждающие   меня   доказывать   свою
невиновность? - спросила она.
     - Сейчас это не имеет значения, - ответил Мейсон. - Но если вы будете
говорить, он поймает вас  на  мелких  несоответствиях  и  сделает  из  них
большие.
     - Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, Мейсон, - сказал  Трэгг.
- Мы уже можем доказать, что машина  Элен  Эддар  побывала  на  подъездной
дорожке, которая ведет к дому Агнес Берлингтон уже после того, как газон и
дорожка были мокрыми. Можем доказать и кое-что другое.
     - Примите мои поздравления, - ответил Мейсон.
     - Спасибо... Видите ли, Мейсон, она въехала  на  подъездную  дорожку,
увидела, что почва размокшая, и решила вернуться. К тому  же  она  отлично
водит машину. Некоторые водители,  если  дают  задний  ход,  часто  крутят
баранку, так что машина идет зигзагами. А эта женщина вывела машину  почти
по прямой линии, так что  имелись  хорошие  отпечатки  в  основном  только
передних колес. Конечно, кое-где попались и отпечатки задних, но  их  было
гораздо меньше, чем мы ожидали. Грунт был слишком мягким.
     - Я тоже посчитал, что земля там слишком мягкая.
     - Да, но  вы  были  там  позже,  -  заметил  лейтенант  Трэгг.  -  Мы
предполагаем, что машина Элен Эддар какое-то время  стояла  на  подъездной
дороге, а потом выехала задним ходом. Это случилось  приблизительно  в  то
время, когда наступила смерть.
     - А как вы определили время смерти? - поинтересовался Мейсон.
     - Это очень щекотливый вопрос, - ответил лейтенант  Трэгг.  -  И  вы,
вероятно, в свое время зададите кучу вопросов эксперту.  Точно  определить
время смерти мы не смогли, только  установили,  что  смерть  наступила  за
двадцать четыре - тридцать часов до обнаружения трупа, трупное  окоченение
уже было и прошло. Если бы мы узнали, когда она  последний  раз  принимала
пищу, это помогло бы нам  намного  точнее  определить  время  смерти,  но,
по-видимому, она сама себе готовила и мыла посуду. Так что мы  можем  лишь
констатировать, что она погибла через два часа после приема пищи, но когда
она ела, нам неизвестно.
     - А характер пищи вам ничего не подсказывает? - спросил Мейсон.
     - Ну и ну, Мейсон! - укоризненно заметил Трэгг. - Вам не кажется, что
разговор у нас идет в противоположном направлении? Вместо того, чтобы мне,
офицеру полиции, допрашивать подозреваемую и ее адвоката, я  вынужден  сам
отвечать на ваши вопросы. Вам остается только предупредить меня - как того
требует буква закона - что все, что  я  сейчас  здесь  скажу,  может  быть
направлено против меня.
     - Если вы заинтересованы найти настоящего убийцу, - заметил Мейсон, -
вы должны быть готовы обсудить со мной некоторые факты.
     - Вот именно! - подхватил Трэгг. - А если вы  сами  заинтересованы  в
раскрытии  преступления,  я  думаю,  что  вы  не  откажетесь  ответить  на
некоторые вопросы... Например, вопрос о бандероли, адресованной мисс Эддар
на главный почтамт?.. О, я вижу, вы вздрогнули, мисс Эддар? Вы не ожидали,
что полиция докопается до этого, не так ли?
     - О бандероли? - спросил Мейсон.
     - Да, о маленькой такой  бандероли.  Размером  с  тетрадку,  в  каких
обычно ведут дневники. Мы, разумеется, еще не вскрыли пакет,  поскольку  у
нас не было ордера на арест, а мы  должны  соблюсти  все  формальности  по
отношению к почтовому агентству. Пока лишь  известно,  что  эта  бандероль
адресована мисс Эддар на главный почтамт и адрес на ней написан рукой мисс
Эддар. Ну, а теперь, имея на руках ордер на арест, мы можем  вскрыть  этот
конверт в самое ближайшее время, и его содержимое, надеюсь, внесет ясность
в ситуацию, особенно если в бандероли окажется дневник  Агнес  Берлингтон.
Дело в том, что близкий знакомый Агнес Берлингтон утверждает, что она вела
дневник, который хранился в одном из ящиков шкафа. Во время обыска  мы  не
нашли никакого  дневника,  так  что  вполне  возможно,  в  этой  бандероли
находится исчезнувшая вещь - дневник... Вы понимаете, что все это  значит,
Мейсон? - Трэгг повернулся к Элен Эддар: - Вы не  хотите  сделать  никаких
заявлений относительно этой бандероли, мисс Эддар?
     - Нет, не хочет! - ответил вместо нее Мейсон.
     - Во всяком случае она может сказать, посылала ли она  что-нибудь  на
свое имя, и когда она это сделала, - сказал Трэгг. -  Мы  ведь  имеем  эту
бандероль и знаем, кто писал адрес на ней. В течение часа мы  познакомимся
и с содержанием бандероли.
     Элен Эддар бросила на Мейсона испуганный взгляд.
     - Мисс Эддар вообще не  будет  делать  никаких  заявлений,  -  твердо
повторил Мейсон.
     - Для нее же хуже, - ответил Трэгг. - Пресса может представить  факты
в невыгодном для нее свете...
     - Суд общественности нам мало поможет в этом вопросе. Речь может идти
только о Суде Присяжных. И давайте играть в открытую,  лейтенант:  в  силу
определенных причин мисс Эддар не может ответить на  ваши  вопросы.  Кроме
того, у нее есть основания сохранять свое прошлое в тайне - прошлое  чисто
личного и частного порядка. А если она  будет  отвечать  на  вопросы,  это
прошлое неизбежно всплывет на поверхность. Отсюда следует, что на  вопросы
отвечать она не будет и вообще не будет говорить ни слова.
     - Я могу понять вашу позицию, - ответил Трэгг. - Но  в  таком  случае
все это дело целиком ляжет на ваши плечи... Впрочем, вы, наверное, этого и
хотите. С другой стороны, эти личные и частные вещи все равно всплывут  на
поверхность. Я имею в виду конкурс красоты и все такое прочее...
     - Почему? - спросил Мейсон.
     - Потому что об этом знают в полиции и, боюсь,  это  известно  уже  и
прессе, - ответил Трэгг. - Я не хочу сказать ничего, что бы  бросило  тень
на поведение вашей клиентки, но в конце концов улики есть улики, и,  кроме
того, имеется еще свидетельница Максин Эдфилд, которая  даст  Суду  весьма
ценные показания в отношении мотивов. К тому же она  может  поставить  под
сомнение утверждение Элен Эддар о том,  что  она  имеет  сына  от  Хармена
Хаслетта, оставившем после себя двухмиллионное состояние.  Все  эти  факты
неизбежно всплывут на поверхность, когда речь пойдет о причинах  убийства,
и я буду весьма удивлен, если мисс Эддар не побоится прокомментировать их.
     - У мисс Эддар нет надобности комментировать что-либо!
     - В таком случае объяснения придется давать вам, как ее адвокату.
     - Как ее адвокат, я тоже не обязан давать какие-либо объяснения.
     - Что ж, - пожал плечами трэгг, - значит, будем  играть  в  молчанку.
Вы, конечно, оба понимаете, что мы заинтересованы  в  расследовании  этого
дала. И нам не нравится, когда вокруг дела поднимается много шума, так что
если мисс Эддар сможет ответить нам на вопросы, мы будем рады выслушать ее
объяснения, проверим факты, о которых она сообщит, и если в  их  не  будет
противоречий, мы не станем ее больше беспокоить.
     - Мы оба с вами отлично знаем, - бросил Мейсон, - что вы все равно не
сможете ее отпустить до тех пор, пока дело  не  будет  решено  в  судебном
порядке. А все эти громкие слова вам нужны для того,  чтобы  заставить  ее
говорить.
     Трэгг усмехнулся:
     - Хорошо, Мейсон, я больше не буду делать  никаких  попыток.  А  вам,
мисс Эддар, придется поехать вместе с нами.  Кстати,  хочу  заметить,  что
попытка послать компрометирующие материалы по почте говорит сама за  себя.
Конечно, сейчас я не  выношу  никаких  обвинений,  но,  может  быть,  вам,
господин адвокат, будет интересно узнать, что эту бандероль мы обязательно
вскроем. Я буду очень рад за вас и за вашу клиентку, если мы не найдем там
дневника Агнес Берлингтон, но очень боюсь, что именно этот дневник мы  там
и найдем. А теперь, мисс Эддар, если вы будете так любезны  и  проедете  с
нами в  полицейское  Управление,  мы  выполним  там  все  формальности  по
возможности безболезненно - это, конечно, в том случае, если  вы  измените
свое поведение и дадите толковое объяснение своим поступкам.
     - Никаких объяснений не будет! Ни толковых, ни бестолковых! - ответил
Мейсон. - И мы будем пользоваться своим правом - хранить  молчание.  Кроме
того, я хочу пять минут поговорить со своей клиенткой, господин лейтенант.
Может быть, вы подождете в коридоре? После этого  вы  можете  везти  ее  в
Управление.
     - Переговорить с ней вы можете и в Управлении, - ответил Трэгг.
     - После того, как вы внесете это в  регистрационную  книгу?  Конечно,
если вы мне отказываете в разговоре с моей клиенткой...
     - Вы не так меня поняли, - поспешно сказал Трэгг. - Я не хочу ставить
вам никаких препятствий,  Мейсон.  Во  избежание  осложнений.  Значит,  вы
просите пять минут?
     - Да.
     - Что же, говорите, - ответил Трэгг и с саркастической улыбкой  вышел
из кабинета.
     Мейсон повернулся к Элен Эддар:
     - В этой бандероли - дневник Агнес Берлингтон?
     - Да.
     - Где вы его взяли?
     - В верхнем ящике бюро.
     - Хорошо, - сказал Мейсон. -  Итак,  вы  приехали  к  ней,  нашли  ее
мертвой, обыскали комнаты и забрали дневник?
     - Да.
     - Оружие какое-нибудь находили?
     - Нет.
     - А у вас есть оружие?
     - Почему вы об этом спрашиваете?.. Да, есть.
     - Какое?
     - Кольт тридцать восьмого калибра.
     - Где он сейчас?
     - О, Господи! Откуда я знаю! Где-то дома.  Мне  кажется...  Ой,  нет,
вспомнила! Я давала его Уайту. Он хотел поупражняться в стрельбе.  Выезжал
за город с девушкой... ну, и поскольку он очень хороший стрелок, то  хотел
покрасоваться перед ней.
     - А что он потом сделал с револьвером? Отдал обратно?
     - Нет, он еще у него, если он не... О, Боже!
     - Ну, что там еще? - спросил Мейсон.
     - Теперь я все вспомнила! Он  сказал  мне,  что  положит  его  в  мою
машину, в "бардачок".
     - Вы не знаете, он уже положил его?
     - Не знаю, но думаю, что положил.
     - И,  значит,  когда  полиция  осматривала  вашу  машину,  она  могла
обнаружить и револьвер?
     - Думаю, что могла.
     - Если окажется, - сказал Мейсон, - что роковая пуля была выпущена из
этого револьвера, вас уже ничто не спасет.  Присяжные  вынесут  вердикт  о
предумышленном убийстве.
     - Мне кажется... Вы думаете, что я  вела  себя  совсем  глупо...  Да,
мистер Мейсон?
     - Вы очень хорошо планировали свои действия, мисс Эддар. Вы  пытались
поступить как можно умнее, но выходило все наоборот.
     Адвокат вышел из кабинета.
     - Вам понадобилось всего три с половиной минуты,  -  дружески  сказал
Трэгг.
     - Вот и хорошо, - хмуро  ответил  Мейсон.  -  Оставшиеся  полторы  вы
можете засчитать как сдачу от занятого мной у вас времени.





     Мейсон сидел у себя в кабинете в расстегнутой у ворота рубашке. Перед
им стояла чашка кофе.  Пол  Дрейк  расположился  напротив,  в  кресле  для
посетителей, и делал записи. Делла Стрит возилась с новой порцией кофе.
     Мейсон устало сказал:
     - Эта женщина втянула меня в грязную историю. А я  слепо  сунул  туда
свою голову и теперь не могу вытащить ее обратно.  Я  не  могу  рассказать
тебе, Пол, что собирается предпринять полиция в отношении ее,  потому  что
сам этого не знаю. И самое главное - я не знаю, нашла ли  полиция  оружие,
из которого была застрелена Агнес Берлингтон.
     - У твоей клиентки есть оружие? - спросил Пол.
     - Это еще  полбеды,  -  ответил  Мейсон.  -  У  нее  есть  револьвер,
купленный в солидном магазине,  и  регистрационная  книга  этого  магазина
быстро подскажет полиции, чей это револьвер.
     - А где он сейчас?
     - Видимо, в руках полиции, -  ответил  Мейсон.  -  И  мне  совершенно
необходимо узнать, Пол, из этого револьвера  был  произведен  выстрел  или
нет.
     - А если из этого - что тогда?
     - В этом случае мне останется лишь  поднять  руки  вверх,  -  ответил
Мейсон. - Не будет и одного шанса из тысячи, что присяжные ее оправдают.
     - А если стреляли не из этого револьвера?
     - Тогда я попытаюсь доказать, что она вообще не  стреляла.  Ведь  тот
факт,  что  она  имеет  револьвер  именно  такого  калибра,  который   был
употреблен для убийства, в сочетании с другими  факторами  просто  создаст
картину неудачно сложившихся обстоятельств...
     - Но тем не менее обстоятельные улики останутся, - заметил Дрейк. - Я
понял, что полиция способна доказать, что  машина  Элен  Эддар  стояла  на
подъездной дорожке к дому Агнес Берлингтон и что  Элен  Эддар  побывала  в
этом доме задолго до того,  как  полиция  была  извещена  об  убийстве.  И
прокурор  будет  строить  свое  обвинение  на  том,  что  она  утаила  или
уничтожила какие-то улики, находившиеся в доме, а потом направилась к тебе
и  пригласила  с  собой  на  место  преступления,  чтобы  ты  зафиксировал
положение вещей и вызвал полицию.
     - Да, они  будут  придерживаться  именно  таких  позиций,  -  ответил
Мейсон. - Но, тем не менее, у меня будет достаточно  возможностей  разбить
эту теорию.
     - Если они смогут доказать, что ее машина стояла у дома, а  сама  она
побывала в доме, - сказал Дрейк, - то дело плохо. Тут уже придется  давать
Суду очень толковое объяснение.
     - И такое толковое объяснение  не  так  уж  трудно  дать,  -  ответил
Мейсон. - Я, например, думаю, что  на  судебном  процессе  выяснится,  что
Агнес Берлингтон умерла не позже, чем через два часа после приема пищи.  И
я хотел бы выяснить, что именно она ела и в какое время.
     - Как ты собираешься это узнать?
     - Неподалеку от ее дома находится универсальный магазин. И  я  думаю,
что она время от времени ходила  туда  за  провизией.  Попробуй  разузнать
что-нибудь.
     - Ты думаешь, ее там кто-нибудь запомнил?
     - Не знаю. Но  попытаться  нужно.  Ведь  мы  имеем  дело  с  одинокой
женщиной. Судя по всему, она  регулярно  покупала  полуфабрикаты  или  еще
какую-нибудь пищу. Если она вообще питалась  одна,  я  думаю,  что  именно
полуфабрикатами. Хочу напомнить, что полиция не хотела  давать  информацию
относительно содержимого ее желудка.  По  всей  вероятности,  здесь  можно
будет за что-нибудь зацепиться. Если,  например,  оказалось  бы,  что  она
пообедала в ресторане - съела бифштекс с жаренным картофелем, салат и  так
далее, то можно было бы предположить, что она ходила в ресторан с мужчиной
и что этот мужчина мог проводить ее домой.
     - Но ты же не узнаешь, когда она ела в  последний  раз?  Был  ли  это
ленч, обед или ужин?
     - Я знаю, что свет в доме был зажжен, - ответил Мейсон. - А этот факт
позволяет мне предположить, что преступление  было  совершено  в  вечерний
час. И если вдобавок окажется, что оно было совершено не более  чем  через
два часа после приема пищи, то это наверняка окажется такая пища,  которую
она приобрела в готовом виде. Вряд ли она стала бы возиться со стряпней. С
другой стороны, если окажется, что она  ела  что-то  дорогое,  то  я  могу
предположить, что она побывала в ресторане.
     - Что ж, твоя теория имеет смысл, - согласился Дрейк.
     - Поэтому-то очень многое зависит  от  характера  пищи,  -  продолжил
Мейсон. - Обстоятельства порой могут сыграть с человеком  злую  шутку.  Но
есть вещи, которые будут явно свидетельствовать  или  "за"  или  "против".
Ведь речь идет о двух миллионах долларов.
     - Понятно, - кивнул Дрейк. - Что-нибудь еще?
     Мейсон взглянул на часы:
     - Ничего, не считая того, что все-таки  надо  и  вздремнуть  немного.
Попытайся разузнать что сможешь, Пол.
     - Кое-что я уже знаю, Перри, - сказал Дрейк. - Полиция никак не может
найти пулю, которой была убита Агнес Берлингтон.
     - Но ведь они обязаны ее найти! - воскликнул Мейсон.
     - То же самое  сказал  лейтенант  Трэгг  своим  подчиненным,  но  они
обшарили весь дом, а пулю так и не нашли.
     - Рано или поздно найдут, - заметил Мейсон. - И мне,  конечно,  очень
хочется знать, из какого револьвера она была выпущена.
     -  У  меня  есть  кое-какие  связи  с  полицией.  Конечно,  детальной
информации я не получу, но думаю, относительно пули смогу кое-что узнать.
     - Да, прошу тебя, попытайся это сделать.
     Дрейк поднялся с кресла.
     - Я буду держать с тобой  связь,  Перри,  -  сказал  он  и  вышел  из
кабинета.
     Делла Стрит угрюмо посмотрела на Мейсона.
     - Ты можешь позволить себе поставить Элен на место для свидетелей?  -
спросила она.
     - В настоящее время - нет, - ответил адвокат. - Прокурор разорвет  ее
на части во время допроса. Она сама поставила себя в  такое  положение,  и
все свидетельствует против нее.
     - Что же, в таком случае, ты собираешься делать?
     - Дело в том, что обстоятельные улики - это палка о  двух  концах,  -
сказал Мейсон. - И с обоих концов она свидетельствует о правде. У меня уже
есть план, как действовать дальше.
     - Ты не поделишься со мной своими соображениями?
     - Что ж, это можно, - ответил Мейсон. - Представь себе, что ты -  Суд
Присяжных, а я - адвокат, защищающий свою клиентку.
     - Хорошо, - сказала Делла Стрит. - Начинай.
     -  Прокурор  говорит,  что  у  него  имеются   неопровержимые   улики
относительно того, что моя  подзащитная  была  в  доме  Агнес  Берлингтон.
Обвинение  провело  необходимые  экспертизы,  которые  показали,  что   на
подъездной дорожке стояла именно машина Элен Эддар.  Но  теперь  разрешите
задать вопрос: когда она стояла? На первый взгляд можно подумать,  что  на
этот вопрос ответить невозможно, во всяком  случае,  сопоставить  эти  два
факта во времени: смерть хозяйки и пребывание в  доме  Элен  Эддар.  Но  я
думаю, что на этот вопрос все-таки можно ответить. Факты свидетельствуют о
том, что Агнес Берлингтон тщательно ухаживала за газоном  перед  домом,  У
нее была поливочная система, и достаточно было лишь открыть немного  кран,
чтобы она начинала работать. Потерпевшая  включала  эту  систему,  приходя
домой, и выключала перед тем, как ложилась спать.
     - Можно задать вопрос? - спросила Делла Стрит.
     - Суд всегда имеет  право  задавать  вопросы,  -  с  улыбкой  ответил
Мейсон.
     - Почему  ты  решил,  что  Агнес  Берлингтон  каждый  вечер  включала
оросительную систему, чтобы полить газон?
     - Это еще не установлено, - ответил Мейсон. - Но я думаю,  что  факты
говорят о том, что это имело место в тот вечер. И  я  надеюсь,  что  смогу
доказать, что это было ее привычкой.
     - Так, а дальше? - спросила Делла Стрит.
     - Итак,  -  продолжал  Мейсон,  -  в  интересующий  нас  вечер  Агнес
Берлингтон не выключила воду и не выключила свет.
     - Почему?
     - Ответ может быть только один: она включила все это, когда еще  была
жива, но к тому времени, когда она  имела  обыкновение  выключать  воду  и
свет, она была мертва. Кроме  того,  сводка  погоды  гласит,  что  вечером
четвертого числа была гроза. В наших  краях  в  это  время  года  гроза  -
явление необычное, хотя к сильному ветру и дождю мы уже привыкли. Если  бы
в то время, как начался дождь, Агнес Берлингтон  была  еще  жива,  она  бы
выключила оросительную систему. А звук выстрела соседи могли  не  услышать
из-за удара грома. Но вода из оросительной  системы  продолжала  поступать
всю ночь и следующее утро. И только  потом  появилась  Элен  Эддар,  чтобы
переговорить с Агнес Берлингтон. Мы не можем точно угадать час, когда мисс
Эддар остановила свою машину перед домом мисс Берлингтон, но мы знаем, что
это случилось по  меньшей  мере  через  несколько  часов  после  убийства,
поскольку вода успела не только оросить газон  больше,  чем  нужно,  но  и
вылиться на подъездную дорожку, превратив ее в жидкое месиво. И когда Элен
Эддар въехала на эту дорожку, она была уже здорово  размыта  водой.  Иными
словами, господа присяжные заседатели, все свидетельствует о том, что Элен
Эддар подъехала к дому Агнес Берлингтон только через двенадцать-пятнадцать
часов после убийства. - Мейсон замолчал. - Ну как? - наконец спросил он.
     - Очень хорошо, - сказала Делла Стрит. - Но почему  Элен  не  сказать
тебе, когда она побывала у Агнес Берлингтон?
     - Она уже  сказала.  Это  было  приблизительно  за  два  часа  до  ее
появления в нашем офисе.
     - Я думаю, что она солгала. Либо из желания выгородить  своего  сына,
либо стремясь запутать дело.
     -  Я  должен  провести  это  дело  своими  собственными  силами,  без
чьей-либо помощи извне. Поэтому необходимо основываться на фактах.
     - У тебя это хорошо получилось, - сказала Делла Стрит. - Мое решение:
невиновна!
     - Тебя легко убедить,  Делла,  -  усмехнулся  Мейсон.  -  Теперь  нам
остается только надеяться, что роковая пуля была выпущена не из револьвера
Элен Эддар.
     - А если окажется, что пуля была выпущена именно из этого револьвера?
     - В таком случае нужно будет найти еще какие-то дополнительные факты,
свидетельствующие о невиновности мисс Эддар. Иначе,  как  говорится,  дело
дрянь.
     - А что ты скажешь насчет Уайта Байрда? - спросила Делла Стрит. - Как
ты думаешь, мог он застрелить Агнес Берлингтон?
     - Конечно мог, - ответил Мейсон. - Это современный  молодой  человек,
который надеется легко пройти по жизни.  Я  не  знаю,  сколько  денег  ему
досталось  после   Байрдов,   но   если   достаточное   количество,   ему,
следовательно, будет нетрудно в жизни. А когда человек богат, он  считает,
что добавить к своему состоянию парочку миллионов никогда не повредит.
     - Но зачем ему убивать Агнес Берлингтон, которая могла дать показания
в его пользу?
     - Откуда мы знаем, что она дала бы показания в его пользу? -  ответил
Мейсон вопросом на вопрос. - Ведь у нас  есть  только  свидетельство  Элен
Эддар, а она уже успела наговорить нам столько всякой лжи...
     Делла Стрит кивнула:
     - Понятно, шеф.
     - Завтра начинается предварительное слушание дела, - сказал Мейсон. -
И на нем мы узнаем множество вещей, о которых пока не подозреваем.
     - Ты считаешь, что доело закончится в твою пользу?
     - Трудно сказать, - ответил Мейсон. - Все будет зависеть от того,  из
какого оружия была выпущена роковая пуля.
     - А что говорит Уайт насчет револьвера мисс Эддар?
     - Что он может сказать, - ответил Мейсон. - Он  взял  этот  револьвер
дней на десять у матери, чтобы потренироваться в стрельбе. Он неоднократно
брал его и всегда возвращал обратно, в "бардачок" ее машины. К тому  же  у
него появилась подружка, перед которой он хотел покрасоваться.
     - Я все задаю себе вопрос, что будет делать молодой человек  с  двумя
миллионами долларов? - сказала Делла Стрит.
     Мейсон задумчиво посмотрел на нее:
     - Смотря какой молодой человек...
     - Что ты имеешь в виду?
     - Задай лучше вопрос, что делал бы молодой человек, если бы у него не
было двух миллионов долларов.





     Судья Дин Элвилл занял судейское место, посмотрел в записную книжку и
сказал:
     - Суд штата Калифорния рассматривает дело Элен Калверт, известной под
именем Элен Эддар.
     - Защита готова, - привстал Мейсон.
     Стенли Кливленд Диллон, заместитель окружного прокурора, с  внушающей
впечатление величественностью поднялся со своего места.
     - Мы тоже готовы, Ваша Честь, - сказал  он.  -  И  я  хочу  напомнить
Высокому  Суду,  что  целью  этого  предварительного   слушания   является
выяснение факта совершения преступления и  обоснования  того,  имеются  ли
веские   основания   подозревать,   что   преступление   было    совершено
подозреваемой.
     Судья Элвилл несколько недовольно сказал:
     - Суд знает, что значит предварительное слушание дела, мистер Диллон.
     - Я в этом не сомневаюсь, Ваша Честь, - ответил Диллон. - Но  я  хочу
предупредить Высокий Суд, что обвинение займет определенную позицию,  если
защита с помощью различных  уверток  будет  затягивать  процесс,  как  это
нередко имеет место при разбирательстве подобных дел.
     - Я бы  не  хотел  касаться  личностей,  -  бросил  судья  Элвилл.  -
Вызывайте вашего первого свидетеля.
     Стенли  Диллон,  гордившийся  тем,  что  послал  на   смерть   больше
обвиняемых, чем какой-либо другой работник окружной  прокуратуры,  остался
явно недоволен репликой судьи, тем более, что в  зале  собралось  довольно
много зрителей, заинтригованных газетными сообщениями. Были  здесь  и  оба
сводных  брата  Хармена  Хаслетта  -  Брюс  и  Норман  Джасперы,  а  также
Ловкач-Гарланд и детектив Джермен Дейтон.
     Элен Эддар сидела позади Мейсона. Она по-прежнему была  по-королевски
величава и, казалось, относится к данной процедуре с полным равнодушием.
     - С позволения Высокого Суда, - сказал Диллон, - я вызову в  качестве
первого моего свидетеля лейтенанта Трэгга.
     Трэгг вышел вперед, дал клятву говорить  только  правду,  неторопливо
уселся на свидетельское место и сообщил секретарю суда свое имя,  адрес  и
род занятий.
     - Я хочу вас попросить, господин  лейтенант,  подробно  рассказать  о
том, что вы  обнаружили,  приехав  по  вызову  к  дому  номер  шестнадцать
тридцать пять по Мэнли-авеню пятого числа этого месяца.
     - Хорошо, - сказал лейтенант Трэгг. - Прибыв на место, мы обнаружили,
что входная дверь заперта на  засов.  Черный  ход  был  открыт.  Этот  дом
относится к категории стандартных двойных коттеджей, и в спальне дома, где
все окна были закрыты на засов, мы нашли труп хозяйки этой квартиры.
     - Прошу вас назвать ее имя.
     - Агнес Берлингтон.
     - В каком положении был обнаружен труп?
     - Он лежал немного на левом боку, лицо было опущено вниз.
     - В каком состоянии находился труп с медицинской точки время?
     - Об этом вам лучше  спросить  эксперта.  Он  даст  квалифицированный
ответ, - ответил лейтенант Трэгг. - Но трупное окоченение уже наступало  и
вновь исчезло.
     - К трупу притрагивались?
     -  Состояние  трупа  позволяет  сделать  вывод,  что   к   трупу   не
притрагивались после того как наступила смерть.
     - Вы сделали фотографии?
     - Да.  Мы  сделали  фотография  и  самого  трупа,  и  окружающей  его
обстановки.
     - Теперь скажите, что вы нашли, когда сдвинули труп с места?
     Трэгг знал, какой неожиданностью для защиты будет то, что  он  сейчас
скажет, поэтому не удержался и взглянул на Мейсона.
     - Под телом убитой мы нашли револьвер тридцать второго калибра  марки
"Смит и Вессон".
     Мейсон выпрямился в своем кресле.
     - Могу я попросить секретаря суда, чтобы он зачитал, как записано это
свидетельство в протоколе?
     Секретарь зачитал ответ Трэгга:
     "Под телом убитой мы нашли револьвер тридцать второго  калибра  марки
"Смит и Вессон".
     - Скажите, из этого револьвера была убита Агнес Берлингтон? - спросил
Диллон.
     - Я возражаю, Ваша Честь, - сказал Мейсон. -  Ответ  на  этот  вопрос
требует обоснований свидетеля, а для допроса его в качестве эксперта  пока
нет никаких оснований. Еще не выяснено,  умерла  ли  Агнес  Берлингтон  от
огнестрельной раны. Поэтому этот вопрос не может быть занесен в протокол.
     - Ваша Честь, - вставил Диллон, - с моей  стороны  это  лишь  попытка
форсировать процедуру следствия. Я полагаю,  что  имею  право  спросить  у
лейтенанта Трэгга о причине смерти. Правда, защита может возразить, что  я
не имею права задавать ему этот вопрос, поскольку  свидетель  не  является
медицинским экспертом.
     - Можете задать ему этот вопрос, - сказал Мейсон.
     - Что послужило причиной смерти Агнес Берлингтон? - спросил Диллон  у
лейтенанта Трэгга.
     - Огнестрельная рана.
     Диллон устало сказал:
     - Теперь я  хочу  попросить  лейтенанта  Трэгга,  чтобы  он  временно
покинул свидетельское место и вызываю в  качестве  свидетеля  медицинского
эксперта.
     - Минутку! - вмешался Мейсон. -  У  меня  есть  кое-какие  вопросы  к
лейтенанту Трэггу, и я  хотел  бы  их  задать  до  того,  как  он  покинет
свидетельское место.
     - У вас будет возможность допросить лейтенанта Трэгга,  когда  я  его
вызову в следующий раз, - недовольно сказал Диллон.
     - Но мне необходимо задать вопросы по той части показаний, которую он
уже дал. Если вы собираетесь отпустить  его  со  свидетельского  места,  я
думаю, что имею право задать ему эти вопросы, - парировал Мейсон.
     - Как хотите, - раздраженно бросил Диллон. - У меня нет возражений.
     Мейсон повернулся к Трэггу:
     - Итак, господин лейтенант, вы довели до сведения Высокого Суда,  что
нашли под убитой револьвер.
     - Да, сэр. Совершенно верно.
     - И это был револьвер тридцать второго калибра марки "Смит и Вессон".
     - Да, сэр.
     - Что вы можете сказать о барабане этого револьвера?
     - Он был полностью заряжен.
     - Значит, все шесть пуль были в барабане?
     - Совершенно верно, сэр.
     - Из этого револьвера стреляли в последнее время?
     - Эксперты дали заключение, что в последнее время из этого револьвера
не стреляли.
     - А вы установили, кому принадлежал этот револьвер?
     - Да, сэр, установили.
     - Так кому же он принадлежал?
     - Этот револьвер несколько лет назад, еще во время работы  медсестрой
в больнице Сан-Франциско, приобрела Агнес  Берлингтон.  Ей  в  те  времена
часто приходилось возвращаться домой поздно вечером.
     - У нее есть лицензия на это оружие?
     - Она имела лицензию, когда приобрела этот револьвер.  Но  к  моменту
убийства лицензия была уже недействительна.
     - Револьвер был тридцать второго калибра?
     - Да.
     - Как вы думаете, возможен такой вариант, что Агнес  Берлингтон  была
убита из этого револьвера, а потом убийца вынул пустую  гильзу  и  вставил
туда новый патрон.
     Лейтенант Трэгг на мгновение задумался, а потом сказал:
     - Не думаю, сэр.
     - Почему?
     - Во-первых, я считаю, что она  была  убита  из  револьвера  тридцать
восьмого калибра. И я думаю, что мы уже нашли оружие, из которого это было
сделано. Во-вторых, если верить экспертам, из оружия, которое мы нашли под
убитой, не стреляли по меньшей мере полтора месяца.
     - Вы нашли пулю, которой  была  убита  Агнес  Берлингтон?  -  как  бы
невзначай спросил Мейсон.
     - Одну минутку! - вмешался Диллон. - С разрешения  Высокого  Суда,  я
хочу возразить  против  этого  вопроса,  поскольку  он  опережает  вопросы
обвинения. Я еще не спрашивал свидетеля относительно  калибра  револьвера,
из которого была убита Агнес Берлингтон. И я в свое время принял  подобное
возражение. Поэтому я считаю, что защита  пока  не  имеет  права  задавать
вопросы, касающиеся этого пункта.
     - Хорошо, если вы хотите соблюсти все  формальности,  я  согласен,  -
ответил судья Элвилл. - Возражение принято.
     - В таком случае, у меня пока все, - сказал Мейсон.
     - Я вызываю в качестве свидетеля доктора Леланда Клинтона! -  объявил
Диллон.
     Место для свидетелей занял высокий эффектный мужчина. Он назвал  свое
имя,  адрес,  род  занятий,  подтвердил  свою  квалификацию   медицинского
эксперта, и после этого ему был задан вопрос, делал ли он  вскрытие  трупа
Агнес Берлингтон.
     - Да, сэр. Вскрытие делал я.
     - В таком случае, доктор,  -  сказал  Диллон,  -  объясните  нам,  не
применяя особой медицинской терминологии, что  послужило  причиной  смерти
Агнес Берлингтон?
     - Причиной смерти Агнес  Берлингтон,  -  ответил  доктор  Клинтон,  -
явилась огнестрельная рана. Пуля вошла в спину правее  срединной  артерии,
задела верхнюю часть правой почки, пошла выше, задела  сердце  и  вышла  в
левой  верхней  части  грудной  клетки.  Я  могу  показать  путь  пули  на
анатомической схеме.
     - Пока этого не  нужно,  доктор,  -  ответил  Диллон.  -  Я  не  хочу
заполнять  протокол  специальными  терминами,  если  этого   не   попросит
обвиняемая... Значит, рана, по вашим словам, оказалась смертельной?
     - Да.
     - Какое время может прожить человек, получивший такую рану?
     - Практически смерть наступает мгновенно. Человек с такой раной может
прожить лишь две-три секунды.
     - Может человек шевелиться после получения такой раны?
     -  Очень  незначительно...  Сомневаюсь,  чтобы   он   мог   выполнить
какие-нибудь сознательные движения. Ведь с физической точки зрения  смерть
наступает мгновение.
     - Вы сказали, доктор, что пуля шла снизу вверх?
     - Совершенно верно.
     - Значит, револьвер, из  которого  была  выпущена  пуля,  должен  был
находиться под определенным углом, и если жертва в тот момент  стояла,  то
револьвер должен был находиться  близко  к  телу  в  районе  поясницы  или
немного ниже и был направлен снизу вверх?
     - Да, сэр.
     - У меня все, - сказал Диллон. - Перекрестный допрос, пожалуйста.
     - Имелись ли у убитой следы пороха в районе раны? - спросил Мейсон.
     - Нет.
     - Значит, оружие не могло находиться в непосредственной  близости  от
тела в момент выстрела?
     - Я и не говорил, что оно находилось поблизости.
     - Прошу прощения, - сказал Мейсон, - но мне показалось, что на вопрос
обвинения вы ответили, что если убитая в момент выстрела стояла, то оружие
должно было находиться в  непосредственней  близости  от  тела  на  уровне
поясницы.
     - Совершенно верно, - ответил Клинтон. - Но этот ответ верен только в
том случае, если убитая в момент выстрела стояла...
     - Но если убитая в момент выстрела стояла,  то  значит,  на  ее  теле
должны были остаться следы пороха.
     - Следы пороха появляются на теле в районе раны в  том  случае,  если
оружие в момент выстрела находится в непосредственной близости от тела. Но
убийца мог держать оружие на уровне пола, а  с  такого  расстояния  следов
пороха на теле уже не будет. Правда, такой вариант весьма условен.
     - Значит, вы склоняетесь к мысли, что в  момент  выстрела  убитая  не
стояла на ногах?
     - Видимо, да.
     - А в каком положении, по вашему мнению, она должна была находиться?
     - Практически она могла быть в любом положении: на четвереньках, лежа
на полу или на кровати.
     - Есть ли какие-нибудь признаки, указывающие  на  то,  что  она  была
связана или что ее били?
     - Нет.
     - И пуля вылетела из левой верхней части грудной клетки?
     - Совершенно верно.
     - А что вы скажете о содержимом желудка, доктор? - спросил Мейсон.
     - Одну минутку! - вмешался Диллон. - Здесь  защита  нарушает  порядок
ведения  судебной  процедуры.  Мне  хотелось   бы,   чтобы   расследование
придерживалось установленного порядка. Я  еще  не  спрашивал  свидетеля  о
времени смерти.
     - В таком случае, вы можете это сделать, - заявил судья Элвилл.
     - Я хотел бы соблюсти в расследовании порядок: сперва  показать  факт
смерти, потом причину, а уж затем время.
     - Не думаю, чтобы это имело  какое-либо  значение,  -  ответил  судья
Элвилл. - Конечно, если для этого нет определенных причин.
     - Могу заверить Высокий  Суд,  что  такие  причины  есть,  -  заметил
Диллон.
     - Пусть будет по-вашему. Но это не мешает задать вопрос  относительно
состояния желудка. Я склонен разрешить защите этот вопрос.
     - Если Высокий Суд разрешает задать  такого  рода  вопрос,  -  сказал
Диллон, - то я сам могу продолжить допрашивать свидетеля и выяснить  время
смерти.
     - Хорошо, но защита уже задала вопрос и имеет право получить на  него
ответ, - сказал судья с нарастающим недовольством. - Отвечайте на  вопрос,
свидетель.
     - В желудке убитой,  -  сказал  доктор  Клинтон,  -  были  обнаружены
зеленый горошек, эскалоп, картофель и хлеб.
     - В какой стадии? - спросил Мейсон. - Другими словами, насколько пища
успела подвергнуться влиянию желудочного сока.
     - Анализ пищи показывает, что смерть наступила максимум через полчаса
после приема пищи.
     Судья Элвилл сказал:
     - Суд позволил вам задавать вопросы, мистер Мейсон, когда вы выясняли
физическое  состояние  трупа,  но  теперь,  я  думаю,  обвинение   захочет
закончить с выяснением относительно времени смерти.
     - В таком случае у меня пока нет вопросов, - ответил адвокат.
     - Отлично! - сказал Стенли Диллон. - Я тоже хочу коснуться вопроса  о
времени смерти. Как вы считаете, доктор, сколько времени Агнес  Берлингтон
уже была мертва к моменту ваших исследований?
     - Я бы определил границы от двадцати четырех до тридцати шести часов.
     - А точнее вы сказать не можете?
     - С полной уверенностью точнее сказать не могу.  Но  если  вы  хотите
услышать мое мнение,  а  не  утверждение,  то  я  считаю,  что  к  моменту
обнаружения трупа прошли сутки с момента смерти.
     - А труп был обнаружен приблизительно в восемь двадцать вечера пятого
числа?
     - Видимо, да. Но я это знаю лишь с чужих слов. Я могу утверждать, что
сделал вскрытие шестого числа в семь часов утра. И к этому времени женщина
уже была мертва тридцать четыре - тридцать шесть часов.
     - Вы не можете нам сказать, двигали ли труп?
     - По моему мнению, труп не передвигали после  наступления  смерти.  А
если и передвигали, то только непосредственна после  того,  как  она  была
убита.
     - Почему вы пришли к такому мнению, доктор?
     - На основании трупных пятен. С  наступлением  смерти  кровь  в  теле
обесцвечивается и скапливается в  нижних  частях  тела.  В  данном  случае
трупные  пятна  были  ярко  выражены,  а  это  означает,   что   тело   не
переворачивали  и  не  переносили.  Повторяю,  что  за  исключением  очень
короткого времени непосредственно после смерти.
     - У меня все, - сказал Диллон.
     - Есть ли у вас какое-нибудь  мнение  относительно  того,  из  какого
оружия была убита Агнес Берлингтон? - спросил Мейсон.
     - Этот вопрос всегда очень  и  очень  щекотливый,  -  ответил  доктор
Клинтон. - Я, например, считаю, что на живом теле  кожа  эластична,  и  не
имея самой пули, всегда трудно решить, из какого оружия был убит человек.
     - А в теле вы пули не нашли? - спросил Мейсон.
     - Нет. Она вышла через  верхнюю  часть  грудной  клетки,  как  я  уже
говорил в моих показаниях.
     - Благодарю вас, доктор. У меня все.
     - Теперь я повторно вызываю лейтенанта Трэгга, - сказал Диллон.
     Трэгг снова занял свидетельское место.
     - Когда вы  приехали  к  дому  номер  шестнадцать  тридцать  пять  по
Мэнли-авеню, господин лейтенант?
     - В восемь часов сорок семь минут вечера пятого числа.
     - Вы заметили точное время?
     - Да.
     - И там вы встретили подозреваемую?
     - Да.
     - Вы поинтересовались у нее, что ей там было нужно?
     - В общих чертах, да.
     - Только в общих чертах? Значит, в то время вы ее еще не подозревали?
     - Да, сэр.
     - Говорила ли она вам что-нибудь о времени, когда она туда приехала?
     - Она сказала, что прибыла туда вместе  с  мистером  Мейсоном  и  его
секретаршей, мисс Деллой Стрит. Они обнаружили труп  женщины  и  сразу  же
вызвали полицию.
     - Она ничего не говорила о том, что побывала в этом доме раньше?
     - Нет, сэр. Но она дала понять, что это ее первый визит в этот дом.
     - Она ничего не говорила относительно того, что взяла дневник  убитой
или какие-нибудь другие вещи, принадлежащие убитой?
     - Нет.
     - Вы пытались найти отпечатки пальцев?
     - Да, мы обнаружили большое количество отпечатков пальцев.
     - И вы опознали, чьи они?
     - Частично, сэр. Мы нашли отпечатки  самой  убитой,  нашли  отпечатки
неизвестного лица,  нашли  отпечатки  человека  по  имени  Ральф  Корнинг,
который был приятелем убитой и бывал в ее доме, но третьего, четвертого  и
пятого числа его в городе не было...
     - Были еще чьи-либо отпечатки?
     - Были отпечатки пальцев подозреваемой, - ответил лейтенант Трэгг.  -
Некоторые из них смазаны, но зато другие очень четкие.
     - Где вы их нашли?
     - Мы нашли их и на бюро, на дверной ручке и на стекле наружной двери.
     - С внутренней стороны или с внешней?
     - С внутренней. Мы нашли также  отпечатки  подозреваемой  на  оконном
стекле, к которому она  прижалась  обеими  руками.  У  меня  с  собой  ряд
фотоснимков, на которых помечены места, где мы нашли отпечатки.
     - Нашли ли вы дневник убитой?
     - Да, сэр, нашли.
     - Где вы его нашли?
     - Мы нашли его утром шестого числа в числе бандеролей на  центральном
почтамте.
     - Вы сразу смогли приобщить его к делу?
     - Нет, сэр. Утром шестого числа мы  только  имели  право  спросить  в
почтовом ведомстве, нет ли корреспонденции на имя  Элен  Эддар.  Когда  мы
выяснили, что  такая  корреспонденция  имеется,  мы  попросили  разрешения
задержать ее и лишь потом вскрыли.  Когда  мы  вскрыли  бандероль,  в  ней
оказался дневник, написанный рукой убитой.
     - Какой адрес значился на бандероли?
     - Бандероль была послана до востребования на имя Элен Эддар.
     - Вы сможете ответить, чьей рукой был написан адрес на бандероли?
     - Я не могу ответить на этот вопрос с полной уверенностью, -  ответил
лейтенант Трэгг, - поскольку не являюсь экспертом-графологом, но некоторые
навыки в этой области у меня все-таки  есть.  Судя  по  всему,  адрес  был
написан самой Элен Эддар. И я полагаю, что эксперт позднее подтвердит это.
     - Вы сделали снимки трупа?
     - Да, вот они.
     - Обвинение просит Высокий Суд, чтобы эти  снимки  были  приобщены  к
вещественным доказательствам, - сказал Диллон. - И  чтобы  секретарь  суда
снабдил их соответствующими номерами.
     - Не возражаю, - сказал судья Элвилл.
     - Вы нашли какое-нибудь оружие у подозреваемой?
     - Мы нашли  револьвер  тридцать  восьмого  калибра  в  ее  машине,  в
отделении для перчаток.
     - Револьвер был заряжен?
     - В барабане  не  хватало  одного  патрона.  А  точнее,  в  одном  из
цилиндров барабана вообще ничего не было. И этот цилиндр уже был переведен
с боевого положения.
     - Вы лично исследовали этот револьвер?
     - Да, сэр.
     - К какому выводу вы пришли относительно того, когда из него стреляли
последний раз?
     - Дня за три до того, как я его исследовал.
     - Каким образом вы пришли к этому мнению?
     - На основании состояния цилиндра и данных анализов оставшихся следов
пороха.
     Диллон повернулся к Мейсону:
     - У меня все. Можете допрашивать свидетеля.
     - Значит, пулю в теле не нашли? - спросил Мейсон.
     - Нет, сэр.
     - Не нашли вы ее и в комнате, где была убита Агнес Берлингтон?
     - Нет, сэр.
     - Но, тем не менее, Агнес Берлингтон была убита пулей из револьвера?
     Лейтенант Трэгг, которому, видимо, совсем не  нравились  такого  рода
вопросы, криво усмехнулся:
     - Да, сэр. Это один из тех случаев, когда, к сожалению, роковая  пуля
не была найдена. И таких случаев не так уж мало.
     - Что вы имеете в виду, говоря это?
     -  Часто  бывает,  сэр,  что   пуля,   пройдя   навылет,   падает   в
непосредственной близости от жертвы. И  тогда  она  может  быть  подобрана
первым же человеком, оказавшимся на месте преступления.
     - Вы имеете в виду полицейских? - спросил Мейсон.
     Трэгг хмуро сказал:
     -  Я  имею  в  виду  первого  человека,  который  оказался  на  месте
преступления.
     - И где этот человек мог ее найти?
     - Где угодно. И под конторкой, и под кроватью, и просто на полу.
     - Зачем же, по вашему  мнению,  могла  понадобиться  эта  пуля  этому
человеку?
     Трэгг улыбнулся и сказал мягко:
     - Без пули, выпущенной из револьвера, нельзя найти и сам револьвер.
     - Это, разумеется, только ваше предположение, - сказал Мейсон.
     - Вы и просили меня высказать мое мнение, - ответил  Трэгг.  -  Кроме
того, пуля могла застрять в одежде убитой и потеряться где-то по дороге  в
морг. Если она выпала поблизости от дома на мокрую мягкую землю, то  потом
ее могли просто втоптать в грязь.
     - Какие меры вы предприняли, чтобы найти пулю? - спросил Мейсон.
     Трэгг снова улыбнулся:
     - Мы тщательно обыскали всю квартиру, заглянули в  каждый  ящик  и  в
каждую щель, перебрали все белье, обследовали дюйм за дюймом все стены. Мы
даже осмотрели обивку мебели и занавески.
     - Вы говорите - занавески. Они были задернуты?
     - Да, убитая, видимо собиралась принять ванну и в момент смерти  была
полураздета. А занавески на окнах были задернуты. Сами окна  были  закрыты
изнутри на задвижку.
     - А  что  вы  скажете  насчет  потолка?  -  спросил  Мейсон.  -  Если
экспертиза показала, что пуля шла под углом снизу вверх, то она ведь могла
угодить и в потолок.
     - Мы тщательно осмотрели  и  потолок,  -  ответил  Трэгг.  -  Мы  все
внимательно осмотрели. Но пулю так и не нашли.
     - Значит, вы не можете утверждать, что роковая пуля была выпущена  из
револьвера, который вы нашли в машине моей подзащитной?
     - Мы не можем это доказать с абсолютной вероятностью,  как  могли  бы
сделать, будь пуля найдена. Но мы  можем  это  доказать  благодаря  другим
уликам: отсутствию одной пули  в  барабане  револьвера  Элен  Эддар,  тому
факту, что из этого  револьвера  недавно  стреляли  и  что  это  револьвер
тридцать восьмого калибра... Если  все  это  сложить  вместе,  то  картина
получается довольно ясная.
     - Вы слышали  показания  доктора,  господин  лейтенант?  -  улыбнулся
Мейсон. - Он сказал, что смерть  Агнес  Берлингтон  наступила  практически
мгновенно и что она вряд ли смогла сделать хоть какое-то движение, получив
пулю.
     - Да, сэр, слышал.
     - Под телом убитой был найден еще один револьвер?
     - Да, сэр.
     - Этот револьвер принадлежал самой покойной?
     - Да, сэр.
     - Во  время  следствия  по  этому  делу  вы  пришли  к  какому-нибудь
заключению, как этот револьвер мог оказаться под убитой?
     - Нет, сэр... Его могли  положить  туда  после  ее  смерти,  вытащив,
например, из ящика стола, где он лежал.
     - А может быть убитая держала его в руке, направив на кого-то, кто ей
угрожал  или  кому  она  угрожала.  И  этот  некто,  воспользовавшись   ее
нерасторопностью...
     - Хорошенькая нерасторопность! - усмехнулся  Трэгг.  -  Ведь  у  того
человека тоже был револьвер...
     - Такое бывает, - заметил Мейсон.
     - Согласен, бывает, - снова  усмехнулся  Трэгг.  -  Но  такие  случаи
чрезвычайно редки.
     - В найденном вами дневнике, - продолжал свой  допрос  Мейсон,  -  вы
нашли что-нибудь достойное внимания?
     - Да, и очень много.
     - Там упоминается о подзащитной?
     - Да, там имеются две записи, в которых  говорится,  что  потерпевшая
получала деньги от Элен Эддар, и что  это  доставалось  убитой  с  большим
трудом.
     - У меня все, - неожиданно сказал Мейсон. - Вопросов больше нет.
     - Позовите на  свидетельское  место  Максин  Эдфилд!  -  распорядился
Диллон.
     - С какой целью вы вызываете этого свидетеля? - поинтересовался судья
Элвилл.
     - Для выяснения мотива преступления, Ваша Честь.
     - Хорошо, в таком случае я выслушаю этого свидетеля, - решил судья. -
Но вы сами сказали, господин заместитель окружного прокурора, что это лишь
предварительное слушание, которое созвано лишь для того,  чтобы  выяснить,
было  ли  вообще  совершено  преступление  и  связана  ли   с   ним   наша
подозреваемая. Сейчас у нас нет присяжных и обвинению не нужно предъявлять
доказательства во всех деталях, к тому  же  я  могу  заявить,  что  именно
дневник, пропавший  у  убитой  и  посланный  подозреваемой  на  свое  имя,
послужил причиной того, что прокуратура выдала ордер на ее арест.
     - Я думаю, что Высокий Суд не будет возражать, если мы представим ему
другие улики и прокомментируем случившееся, - сказал Диллон.
     - Вообще-то тут нечего комментировать, - ответил судья Элвилл.  -  На
предварительном слушании мы не  выслушиваем  свидетелей,  не  связанных  с
задачами предварительного следствия.
     - Значит, я не могу привести аргументы в этом деле?
     - Вовсе не значит, - ответил судья Элвилл. -  Я  просто  пытаюсь  вам
напомнить, что эта аргументация в данный момент может быть и  не  нужна  и
только затянет следствие. Но если сторона обвинения считает, что показания
свидетеля внесут ясность в мотив преступления,  я  готов  выслушать  этого
свидетеля. Спрашивайте, господин заместитель окружного прокурора... Как ее
зовут?
     - Максин Эдфилд.
     - Очень хорошо, - сказал судья. - Продолжайте допрос.
     Казалось, Максин Эдфилд буквально горела желанием поделиться с  Судом
тем, что она знает,  и  после  первого  же  вопроса  заговорила  быстро  и
надолго.
     - Вы знаете подозреваемую Элен Эддар? - перебил ее  обвинитель.  -  И
если знаете, то как давно?
     - Я знаю подозреваемую, - ответила Максин Эдфилд. - Сейчас она  носит
имя Элен Эддар, а тогда ее звали Элен Калверт, и это ее настоящее  имя.  В
те времена я была очень дружна с ней. Еще она дружила с  парнем  по  имени
Хармен   Хаслетт,   сыном   Эцекила   Хаслетта,   хозяина   гловервиллской
"Спринг-компани". В  то  время  она  находилась  с  Харменом  Хаслеттом  в
довольно интимных отношениях, а когда он начал остывать к ней, она  решила
сообщить ему, что беременна...
     - Минутку, минутку! - перебил ее  судья  Элвилл.  -  Я  думаю,  будет
лучше, если вы будете только отвечать  на  вопросы  и  дадите  возможность
защите возражать против того или иного вопроса.
     - Пусть говорит, - вставил Мейсон. - Защита не возражает. И я  думаю,
что смогу уточнить ее  рассказ,  когда  очередь  дойдет  до  меня,  а  что
касается самого рассказа, то она уже рассказывала его при мне.
     - Что ж, пусть будет так, - сказал судья. -  Но  в  ее  словах  много
голословных утверждений.
     - С чего вы это взяли? - огрызнулась Максин Эдфилд.  -  Я  совсем  не
сплетница. Я повторяю только то, что слышала  от  нее  самой.  Она  хотела
заставить Хармена Хаслетта жениться на ней, и она говорила со мной на  эту
тему.
     - На какую тему? - спросил Диллон.
     - Говорила,  что  собирается  использовать  самую  древнейшую  уловку
женщины и скажет  Хаслетту,  что  беременна,  и  тем  самым  заставит  его
жениться на ней.
     - Она лично говорила вам об этом?
     - Да.
     - Но ведь на самом деле с  замужеством  у  нее  ничего  не  вышло?  -
спросил Диллон.
     - Не вышло. Хармен Хаслетт, возможно, и попался бы на эту удочку,  но
фирма отца имела  специального  человека,  который  должен  был  улаживать
конфликтные ситуации. Этого  человека  зовут  мистер  Гарланд.  Он  сейчас
находится в этом зале... И вот мистер  Гарланд  вложил  в  конверт  тысячу
долларов стодолларовыми банкнотами и послал их Элен...
     - Одну минутку! - прервал ее Диллон. - Вы же  не  можете  знать,  что
делал Гарланд.
     - Ну, я неправильно выразилась... Но зато я знаю, что  Элен  получила
тысячу долларов, и как раз в  это  же  время  молодой  Хаслетт  неожиданно
отправился в путешествие  по  Европе.  А  Элен  Калверт  осталась  одна  с
разбитым сердцем, со  всякими  неприятностями  в  карьере,  но  с  тысячью
долларами наличными. Вот она и решила исчезнуть из нашего города.
     - Вы что-нибудь слышали о ней после того, как она уехала?  -  спросил
Диллон.
     - Ничего не слышала.
     - Как же случилось, что вы вновь столкнулись с ней?
     - Благодаря мистеру Ловетту, адвокату.
     - Это тот мистер Ловетт, который сейчас сидит в зале суда?
     - Да, сэр.
     - И что дальше?
     - Он пытался найти след Элен Калверт и начал копаться в ее прошлом  в
надежде найти людей, которые когда-то знали. Так он узнал, что  я  и  Элен
были дружны, приехал ко мне и начал меня расспрашивать о ней.
     - И он сказал вам, где она находится?
     - Да. Насколько я понимаю, он нашел ее с помощью детективов.
     - Во всяком случае, он привез вас с собой в Лос-Анджелес?
     - Да.
     - У меня все, - сказал Диллон. - Очередь за защитой.
     - Когда вы впервые увидели Элен Калверт по прибытии в Лос-Анджелес? -
спросил Мейсон.
     - О, понятно, - ответила Максин Эдфилд. - Я понимаю, куда вы клоните!
Я сначала ошиблась. Но ведь я не видела Элен двадцать лет, а вы  подсунули
мне женщину, которая является  живым  подобием  моей  бывшей  подруги.  Но
ошиблась я только в опознании. Подумала,  что  эта  женщина  действительно
Элен Калверт. Однако с той минуты, когда я увидела настоящую Элен Калверт,
я была абсолютно уверена, что это она. Я не могла не  ошибиться  в  первый
раз, потому что  все  было  так  ловко  подстроено,  но  мое  неправильное
опознание ни коим образом не может быть связано с  теми  словами,  которые
говорила мне Элен двадцать лет назад.
     - Даже  принимая  во  внимание  тот  факт,  что  это  предварительное
слушание дела, - сказал судья Элвилл, - и что не имеется возражений ни  со
стороны защиты, ни со стороны обвинения, я считаю, что  эта  свидетельница
слишком много говорит. По моему мнению, будет лучше, если она будет только
отвечать на вопросы...
     - Я как раз это и делаю! Отвечаю на вопросы! - заявила Максин Эдфилд.
- И я знаю, чем он хочет от меня. Он хочет меня  дискредитировать,  потому
что он подсунул мне другую женщину, а я приняла  ее  за  Элен  Калверт.  А
затем он заставил меня сказать, что я  абсолютно  уверена,  что  это  Элен
Калверт. Но я была не полностью уверена...
     - Но вы сказали, что полностью уверены, - перебил ее Мейсон.
     - Хорошо. Я сказала только, что я уверена в этом  так  же,  как  и  в
других моих показаниях. И  вы  поймали  меня  на  слове.  Все  это  старые
адвокатские штучки! Теперь я понимаю, о чем хотел меня предупредить мистер
Ловетт. А тогда я этого еще не понимала.  У  меня  еще  не  было  опыта  в
общении с адвокатами.
     - Я прошу свидетельницу только отвечать на вопросы и не давать больше
никаких  комментариев,  -  вновь  предупредил  судья  Элвилл.  -  Понятно?
Никаких!
     - Ваши расходы оплачивал мистер Ловетт? - спросил Мейсон.
     - Да, мистер Ловетт. Он приехал ко мне совершенно открыто  и  сказал,
что хочет, чтобы я поехала с ним сюда. Я ответила ему, что работаю, но  он
сказал, что все издержки возьмет на себя.
     - Он вам давал деньги на расходы?
     - Да, он дал мне некоторую сумму.
     - И вы оплачивали этими деньгами гостиничные счета?
     - Ну, частично тратила я, частично платил он.
     - Вы прилетели с мистером Ловеттом на самолете?
     - Да.
     - Кто заплатил за ваш билет на самолет?
     - Мистер Ловетт.
     - Прибыв сюда, вы остановились в одном отеле?
     - Да.
     - Кто платит за ваш номер в отеле?
     - Полагаю, что мистер Ловетт... А что?
     - А как вы здесь питаетесь?
     - У меня или был талон на питание в ресторане отеля,  или  я  обедала
вместе с мистером Ловеттом, иногда мне поднимали еду прямо в номер.
     - Так что же вы оплачивали теми деньгами, которые мистер  Ловетт  дал
вам?
     - Ну... ну, всякие случайные расходы.
     - И большие это были расходы?
     - Не знаю.
     - Вы не ведете счет деньгам?
     - Веду, но не очень точно.
     - А что вы называете случайными расходами?
     - Ну, расходы на всякие мелочи,  без  которых  не  обойтись.  Газеты,
например, чаевые для горничной и так далее.
     - Судя по всему,  вы  не  потратили  и  пятидесяти  долларов  на  эти
случайные расходы?
     - О, конечно, нет!
     - А двадцать пять долларов?
     - Тоже нет.
     - А десять долларов?
     - Думаю, что нет, но что-то вроде этого.
     - А сколько денег вам дал мистер Ловетт на расходы?
     - Я не думаю, что вас это должно интересовать.  Это  частный  вопрос,
касающийся только меня и мистера Ловетта.
     - Сколько денег вам дал мистер Ловетт на  расходы?  -  сухо  повторил
Мейсон.
     Максин Эдфилд повернулась к судье Элвиллу:
     - Я должна отвечать на этот вопрос?
     - Я думаю, что вопрос вполне закономерный. И я не  слышал  возражений
со стороны обвинения. Полагаю,  что  обвинение  тоже  считает  его  вполне
закономерным.
     - Хорошо, - выдавила Максин. - Если вам  обязательно  надо  знать  об
этом, он дал мне пятьсот долларов.
     - Пятьсот долларов на мелкие расходы? - удивился Мейсон.
     - Вовсе не на мелкие! - огрызнулась она. - Я ведь должна была бросить
работу и приехать сюда!
     - Но вы получили на работе отпуск, не так ли?
     - Да, получила.
     - На какой срок?
     - На две недели.
     - А мистер Ловетт не  договаривался  с  вашим  хозяином  о  продлении
отпуска, если это будет необходимо?
     - Я не знаю, о  чем  они  там  договаривались.  Я  знаю  только,  что
приехала сюда в счет моего отпуска.
     - Значит, вы получаете плату за свое пребывание здесь?
     - Ну и что? Я ведь имею на это право! Я провожу свой отпуск там,  где
хочу!
     - Теперь о другом, - сказал Мейсон. -  Не  предлагал  ли  вам  мистер
Ловетт нечто вроде гонорара  в  том  случае,  если  ваши  показания  будут
способствовать его успеху в выигрыше этого дела?
     - Нет, не предлагал.
     - А он  не  говорил,  что  ваши  показания  могли  бы  заставить  его
клиентов...
     - Ну, это друге дело! - ответила Максин. - Вы же спрашивали меня не о
его клиентах, а о самом мистере Ловетте!
     - Значит, мистер Ловетт говорил вам, что его клиенты могут  быть  вам
очень благодарны?
     - Что-то в этом роде.
     - Он говорил именно о благодарности?
     - Да, наверное... Речь ведь идет о двух миллионах долларов, и они так
и не добьются правды, если я  не  расскажу  то,  что  Элен  в  свое  время
рассказала мне.
     - Вы говорите, что речь идет о двух  миллионах  долларов?  -  спросил
Мейсон.
     - Совершенно верно. Эцекил Хаслетт, отец  Хармена  Хаслетта,  умер  и
оставил все свое  состояние  и  фирму  "Гловервилл-Спринг-компани"  своему
сыну. А недавно молодой Хаслетт отправился в путешествие и погиб в море. У
него есть два сводных брата - Брюс и Норман Джасперы, и мне  кажется,  что
Хармен Хаслетт оставил какой-то  странный  пункт  в  своем  завещании,  из
которого явствует, что он является отцом незаконного ребенка, и  если  это
действительно так, то он  оставляет  все  свое  состояние  этому  ребенку.
Собственно говоря, вы пытаетесь  выжать  из  меня  эту  историю,  -  хмуро
добавила свидетельница. - И я рассказала вам все, что знаю.  И  рассказала
правду.
     Она поднялась, собираясь покинуть свидетельское место.
     - Подождите минутку! - остановил ее Мейсон. - Я не выяснил  еще  один
вопрос. Вы виделись с Агнес Берлингтон?
     Свидетельница вернулась на свое место, посмотрела на  Мейсона,  потом
отвела глаза, снова посмотрела на адвоката и, наконец, сказала вызывающе:
     - Да, я встречалась с ней!
     - Когда?
     - Я встречалась с ней вечером третьего числа.
     - Где?
     - В ее доме.
     - А каким образом вы попали туда?
     - Прекратите допрос, - вмешался Диллон. - Все это  является  новостью
для обвинения, и мы  возражаем  против  такого  рода  вопросов,  поскольку
обвинение еще не касалось отношений свидетельницы с  Агнес  Берлингтон.  К
тому же этот вопрос не относится к делу.
     - Я так не считаю, - заметил  судья  Элвилл.  -  Если  свидетельница,
заинтересованная в этом деле, знала Агнес Берлингтон, я хочу знать, что их
связывало.
     - Отвечайте на вопрос, - сказал Мейсон.
     - Хорошо, - вызывающе ответила Максин Эдфилд.  -  У  мистера  Ловетта
были детективы, которые выяснили, что Агнес Берлингтон работала медсестрой
в одной из больниц  Сан-Франциско  в  то  время,  когда  родился  ребенок,
которого сейчас зовут Уайт Байрд. И я слышала, что Элен Калверт полагается
на показания этой Агнес Берлингтон в своей нечистой игре, надеясь получить
наследство Хармена Хаслетта. Я отправилась туда,  потому  что  знала,  что
все, что будет показывать эта Агнес Берлингтон, заведомая ложь.  Я  хотела
открыть ей  глаза  и  сказать,  что  Элен  Калверт  надеется  на  миллионы
Хаслетта, пытаясь доказать, что у него есть сын.
     - И вы виделись с Агнес Берлингтон?
     - Да, я видела ее.
     - Вы добились чего-нибудь?
     - Я честно сказала ей, что если она заявит, что  Элен  Калверт  имела
ребенка, я смогу доказать, что она лжет.
     - Что еще?
     - Больше ничего. Она просто выставила меня за дверь, сказав, что  это
не мое дело. Весь наш разговор не длился и десяти минут. Но я предупредила
ее, что ее  могут  уличить  в  лжесвидетельстве,  если  она  будет  давать
подобные показания под присягой.
     - Что она ответила на это?
     - Ничего. Просто сказала мне, чтобы я убиралась вон.
     - У меня больше нет вопросов, - сказал Мейсон.
     - Обвинению тоже больше нечего добавить,  кроме  просьбы  к  Высокому
Суду приобщить к вещественным доказательствам револьвер тридцать  восьмого
калибра, найденный в машине подозреваемой.
     - Я полагаю, - сказал судья Элвилл, -  что  все  изложенное  является
достаточным для того, чтобы держать под арестом Элен Эддар. Конечно,  если
у защиты также есть какие-нибудь свидетели...
     Мейсон поднялся:
     - Ваша Честь, у меня есть свидетели, и в качестве первого  из  них  я
хотел бы вызвать мистера Пола Дрейка.
     - Очень хорошо. Мистер Дрейк, пройдите вперед и принесите присягу.
     Когда формальности были закончены, Мейсон спросил:
     - Вас зовут Пол Дрейк, вы имеете лицензию частного детектива и в ряде
случаев я вас нанимаю в связи с тем или иным делом?
     - Совершенно верно, сэр.
     -  Теперь  я  хочу  вас  спросить:   вы   выяснили,   согласно   моим
распоряжениям, где потерпевшая Агнес Берлингтон имела обыкновение покупать
продукты?
     - Да, сэр, выяснил.
     - Скажите, где  Агнес  Берлингтон  купила  себе  продукты  во  второй
половине дня четвертого числа этого месяца?
     - Четвертого числа, ближе к вечеру, -  ответил  Пол  Дрейк,  -  Агнес
Берлингтон купила себе пакет с  замороженным  ужином  в  "Санрайз  спешиэл
супермаркет", который находится приблизительно  в  двух  кварталах  от  ее
дома.
     - Вы знаете, что содержалось в этом пакете с ужином?
     - Я знаю это только со слов мисс Донны  Финдли,  которая  работает  в
этом магазине.
     - Очень хорошо, - ответил Мейсон. - В  таком  случае  я  попрошу  вас
покинуть свидетельское место и уступить его мисс Донне Финдли.  Она  будет
моим следующим свидетелем.
     Донна Финдли,  очаровательная  молодая  женщина  лет  двадцати  двух,
заняла место для свидетелей, принесла присягу и сообщила свое  имя  и  род
занятий.
     - Вы были знакомы с Агнес Берлингтон? - спросил ее Мейсон.
     - Да. Я даже была дружна с ней... Относительно.
     - Что вы понимаете под словом "относительно"?
     - Я работаю кассиром-контролером в "Санрайз спешиэл  супермаркет",  а
мисс Берлингтон  довольно  часто  покупала  у  нас  продукты.  Она  обычно
расплачивалась  у  меня,  и  мы  разговаривали   минуту-другую,   пока   я
подсчитывала купленные товары.
     - Вы помните вашу встречу с ней вечером четвертого числа?
     - Очень хорошо помню.
     - Расскажите нам об этой встрече.
     - Агнес купила один хлебец, пачку масла, коробку  молока  и  пакет  с
замороженным ужином, который известен под названием "Ту-Спешиэл".
     - Вы знаете, что содержится в этом пакете?
     -  Знаю.  Он  содержит  эскалоп  с  гарниром  -  зеленым  горошком  и
картофельным пюре. Кроме того, там был соус к эскалопу.
     - Почему вам запомнилась эта встреча? - спросил Мейсон.
     - Мы с ней перекинулись несколькими фразами, и я спросила ее, что она
ела вчера вечером. Она ответила, что брала эскалоп с гарниром, он ей очень
поправился и она хочет снова взять его.
     - Благодарю, - сказал Мейсон. - У меня все.
     Пришла очередь Диллона задавать вопросы.
     -  Именно  в  этот  вечер,  -  спросил   он   с   сарказмом,   -   вы
поинтересовались тем, что она ест и что ей нравится?
     - Почему же в этот вечер... Мы неоднократно говорили на эту тему.
     - И вы уверены, что разговор, о котором вы сообщили, состоялся именно
четвертого вечером?
     - Уверена, потому что хорошо  помню,  что  не  видела  ее  пятого,  а
шестого узнала о ее смерти.
     - В котором часу четвертого числа вы с ней разговаривали?
     - Минут пятнадцать-двадцать шестого.
     - Как вам удалось запомнить это время?
     - Я работаю до семи и в конце рабочего дня часто поглядываю на часы.
     - Значит, вы точно можете сказать, когда состоялся ваш разговор?
     - Не точно... Но  я  знаю,  что  он  состоялся  часа  за  полтора  до
окончания моей работы.
     - У меня больше нет вопросов, - сказал Диллон, обращаясь к судье.
     Мейсон поднялся:
     - С разрешения Высокого Суда я хотел бы узнать у  лейтенанта  Трэгга,
были ли осмотрены ведро для отбросов, пустые банки и коробки из-под пищи в
доме Агнес Берлингтон?
     - С какой целью? - спросил судья Элвилл.
     - Для того, чтобы показать Высокому Суду, что в  ведре  для  отбросов
была найдена упаковка от готового ужина с эскалопом,  зеленым  горошком  и
картофельным пюре.
     - Это не будет служить доказательством чего-либо, - заметил судья.  -
Разумеется, эта картонка была найдена в ведре для отбросов.  И  сейчас  мы
знаем, что она содержала замороженный ужин. Мы  знаем  также,  что  именно
этот ужин был найден в желудке покойной, но мы не  знаем,  когда  она  его
съела.
     - Естественно предположить, что она съела все это в тот же вечер. Она
ведь сообщила свидетельнице Донне Финдли, что собирается ужинать.
     - Но потерпевшая могла изменить свое намерение, - вмешался Диллон.  -
Правда, это не меняет дела. Нам все равно известно только то, что она была
убита в ближайшие часы после приема пищи.
     - Это меняет дело, если этот факт связать  с  водой,  поступающей  из
оросительной системы. Ведь система работала всю ночь.
     - Вот как? - сказал Диллон.
     - Да, вот так, - ответил Мейсон. - И когда  машина  моей  подзащитной
въехала на подъездную  дорожку,  ведущую  к  дому  Агнес  Берлингтон,  эта
система проработала уже много часов, а это в свою  очередь  означает,  что
сама хозяйка дома к этому времени была уже давно мертва.
     - Совсем не обязательно,  -  заметил  Диллон.  -  Теория  эта  совсем
бездоказательна. Дорожка и газон могли быть мокрыми и за несколько дней до
преступления, особенно если их регулярно поливали.  И  тем  не  менее,  мы
знаем на основании вскрытия, что Агнес Берлингтон  была  убита  четвертого
вечером, так что мистер Мейсон только акцентирует внимание на этих фактах.
     - У защиты интересная версия, - заметил судья Элвилл. - Но не  думаю,
что она может оказать влияние на присяжных. Кроме того,  наше  сегодняшнее
заседание  преследует  лишь  одну  цель:  выяснить,  было   ли   совершено
преступление, и если да, то есть ли основания связывать это преступление с
именем Элен Эддар.
     - Могу я обратиться к Высокому Суду с просьбой? - спросил Мейсон.
     -  Пожалуйста,  -  ответил  судья  Элвилл.  -  Только  не  оперируйте
обстоятельственными уликами, поскольку, на мой взгляд, они не имеют  места
при данном слушании.
     - До сих пор у меня  не  было  возможности  подробно  ознакомиться  с
начальной стадией расследования. Но поскольку роковая пуля так и  не  была
найдена, у меня есть основания предполагать, что  следствие  упустило  еще
какие-нибудь улики.
     - И вы надеетесь найти то, что проглядела  полиция?  -  саркастически
спросил Диллон.
     - Попытаюсь, - скромно ответил Мейсон. - Во всяком случае я  имею  на
это право.
     Судья  Элвилл  какое-то  время  находился  в  нерешительности,  потом
сказал:
     - Мне кажется, что просьба защиты имеет под собой  основание.  Защита
не может открыть что-либо новое для этого Суда, но для Суда Присяжных она,
вполне возможно, обнаружит новые факты.
     - Мы возражаем против этого,  Ваша  Честь.  Подозреваемая  вместе  со
своим адвокатом и его секретаршей уже были на  месте  преступления,  когда
они обнаружили труп Агнес Берлингтон, - взорвался Диллон.
     - Да, но они  боялись  даже  притронуться  к  чему-либо  и  сразу  же
сообщили в полицию, - ответил судья. - Сейчас трупа там уже нет, а  улики,
возможно, остались, и представитель защиты имеет право  на  дополнительный
осмотр.
     - Мы возражаем, - повторил Диллон.
     - На каком основании вы возражаете, господин обвинитель?
     - Потому что представитель защиты известен своей нечистоплотностью  и
его методы ведения дела довольно подозрительны.
     - А что он может предпринять, чтобы помочь своей клиентке? -  спросил
судья.
     -  Он  может  взять  с  собой  револьвер,  выпустить  из  него   пулю
куда-нибудь в потолок, а потом заявить, что полиция проглядела эту пулю.
     - Это несерьезное заявление, - заметил судья Элвилл.
     - Как вы считаете,  полиция  могла  проглядеть  что-либо?  -  спросил
Мейсон у Диллона.
     - Я не знаю, - ответил тот.
     - Вот так-то лучше, - сказал судья. - Пуля  могла  застрять  в  любом
месте, в самом что ни на есть невероятном. Суд сделает двухчасовой перерыв
и защите предоставляются все возможности для проверки. Попрошу  лейтенанта
Трэгга и господина заместителя окружного  прокурора  также  присутствовать
при этом, чтобы Суд мог обратиться с вопросами и к ним.
     - Такая проверка не обещает ничего хорошего, - все  еще  не  унимался
Диллон.
     - Плохого она тоже ничего не принесет, - решил судья Элвилл.
     Диллон собрался  было  еще  что-то  сказать,  но  затем  передумал  и
промолчал.
     - А теперь, - продолжал судья. - Суд объявляет перерыв на два часа  и
отправляется на место  преступления.  И  мы  просим  полицейского  офицера
организовать доставку членов Суда к дому Агнес Берлингтон.





     Лейтенант Трэгг с видом церемониймейстера стоял посредине комнаты.
     - Обращаю внимание Высокого Суда, что место,  где  лежал  труп  Агнес
Берлингтон, очерчено меловой чертой,  -  сказал  он.  -  Круг,  обведенный
красным  мелом,  показывает,  где  была  лужица  крови.   Я   имею   право
предположить, что пуля могла оказаться в лужице крови, а поскольку  кровь,
вытекая из тела, густеет, пуля  могла  потеряться  в  этой  массе.  Второе
предположение: пуля могла застрять в одежде убитой, а при  переносе  трупа
выпасть где-то по дороге. А может быть, ее нужно искать в  больнице,  куда
был доставлен труп. Но даже, если мы найдем эту пулю в больнице,  это  нам
ничего не даст. Нельзя будет доказать, что именно эта пуля побывала в теле
Агнес Берлингтон. Могу уверить Высокий Суд, что такие  случаи  бывают.  Не
часто, но бывают.
     Судья Элвилл оглядел помещение и спросил:
     - Все вещи остались на местах?
     - Да, Ваша Честь.
     - И вы проверяли потолок и...
     - Мы проверили каждый дюйм этой комнаты, - ответил лейтенант Трэгг. -
Поверьте мне, мы сами очень заинтересованы в том, чтобы найти эту пулю. Мы
считаем,   что   она   явилась   бы   самым   существенным    вещественным
доказательством.
     Судья Элвилл задумчиво пожевал губами.
     - А что вы скажете насчет окон? - спросил Мейсон.
     - Окна были найдены в таком же состоянии, в каком вы видите их сейчас
- закрытыми на задвижки изнутри и задернутыми  занавесками.  Обстановка  в
ванной комнате свидетельствует о том, что убитая собиралась  принять  душ.
Мы проверили все до мельчайших деталей, так что ошибок быть на может.
     - Но если предположить, что в момент убийства окно  было  открыто,  -
спросил Мейсон, - могла пуля вылететь в него?
     - Могла, - ответил Трэгг. - Но в этом случае мы имели бы дело с очень
предусмотрительным убийцей. Он не только закрыл окно, но и  запер  его  на
задвижку.
     - Согласно сводке погоды  вечером  четвертого  числа  в  этом  районе
внезапно прошла сильная гроза, в  интервале  с  восьми  двадцати  пяти  до
восьми  пятидесяти  пяти  вечера.  Не  знаю,   пригодится   ли   это   при
расследовании, но я на всякий случай запросил эти сведения у метеослужбы.
     - Какое отношение имеет гроза к убийству? - удивился Трэгг.
     - К убийству она никакого отношения не имеет, но к закрытым  окнам  -
самое непосредственное, - ответил Мейсон.  -  Сводка  погоды  гласит,  что
вечер был душный и влажный. Я говорю об этом  потому,  что  в  доме  Агнес
Берлингтон нет кондиционера. Следовательно, можно предположить,  что  окна
были открыты и лишь гроза могла заставить их закрыть.
     - Не обязательно, - ответил Трэгг. - Потерпевшая могла лишь задернуть
занавески. Тем более, что она была в ванной или собиралась принять ванну.
     - Пуля не могла пролететь сквозь занавески, не оставив в них дырки. А
дырки нет.
     - Все это пустые слова, - вмешался Диллон. -  Во  время  грозы  Агнес
Берлингтон могла быть еще жива-живехонька и сама закрыть окна. А убита она
могла быть намного позже. Скажем, в два-три часа утра.
     - Судя по одежде, которая была на убитой,  трудно  предположить,  что
она нашла свою смерть в столь поздний час, - сказал Мейсон. -  Я  полагаю,
что лучше всего отодвинуть занавески, открыть рамы и осмотреть их.
     - Что это может дать? - спросил Диллон.
     Судья Элвилл тоже вопросительно посмотрел на Мейсона.
     - Очень многое, - ответил адвокат. - Это может подсказать  нам  время
ее смерти. Вполне возможно, что Агнес Берлингтон была убита как раз в  тот
момент, когда собиралась закрыть окно.
     - Один шанс на миллион! - презрительно бросил Диллон.
     - Я с вами не  согласен,  -  ответил  Мейсон.  -  Здесь  шансы  очень
хорошие. Давайте предположим,  что  к  Агнес  Берлингтон  пришел  человек,
которого она испугалась. Она взяла револьвер... Но тут  внезапно  налетела
гроза, порыв ветра поднял занавески. Она хотела закрыть окно, на  какое-то
мгновение повернулась к визитеру спиной, и в этот самый момент он нажал на
курок. Такой вариант объясняет отсутствие пули.  Убитая  стояла  спиной  к
убийце, занавески развевались по ветру. Пуля прошла сквозь тело и вылетела
в открытое окно.
     - Все это слишком фантастично и нереально, -  заметил  Диллон.  -  Но
хочу заметить, что Элен Эддар могла  убить  ее  с  таким  же  успехом  при
сложившихся обстоятельствах. Как раз в тот  момент,  когда  первые  порывы
ветра подняли занавески и через полчаса после того, как  Агнес  Берлингтон
отужинала.
     - Теория защиты заинтересовала меня, - сказал судья Элвилл.  -  Когда
мы сталкиваемся со случаем, где полиция не в состоянии найти роковую пулю,
напрашиваются все варианты, даже самые невероятные. Лейтенант Трэгг, прошу
вас, отдерните занавески и поднимите оконную раму.
     Тот повиновался.
     Судья Элвилл нагнулся, чтобы осмотреть нижнюю часть рамы.
     - Что это, господин лейтенант? - вскоре спросил он.
     Трэгг внимательно осмотрел нижнюю часть оконной рамы, в которой  была
видна маленькая полоска.
     -  Здесь,  кажется,  небольшая  царапина.  Причина  ее  возникновения
неясна.
     - Могла ее оставить пуля? - спросил судья Элвилл.
     Лейтенант Трэгг нерешительно пожал плечами.
     - Она могла появиться при помощи какого-нибудь хитреца, который хочет
запутать дело! - взорвался Диллон.
     Судья  Элвилл  задумчиво  посмотрел  на  него,  затем   обратился   к
лейтенанту Трэггу:
     - А вам не приходило в голову поднять раму и осмотреть ее снизу?
     - Конечно нет! Труп Агнес Берлингтон был найден в  комнате,  где  все
окна были закрыты и задернуты занавесками.
     - В связи с тем, что пуля прошла сквозь  тело  убитой  под  углом,  -
заметил судья Элвилл, - можно предположить, что выстрел последовал  в  тот
момент, когда убитая нагнулась,  чтобы  закрыть  окно,  и  я  считаю,  что
полиция должна взять дело на доследование.  Если  версия  мистера  Мейсона
окажется  правильной,  то  Агнес  Берлингтон  была  убита,  когда  держала
револьвер в руке и в то же время пыталась закрыть окно. Убийца, кто бы  он
ни был - он или она, воспользовался подвернувшейся возможностью,  выхватил
свой револьвер и выстрелил.
     - По всей  вероятности,  -  сказал  Мейсон,  -  Агнес  Берлингтон  не
подозревала,  что  человек,  которого  она  держала  под  прицепом,   тоже
вооружен. А когда мисс Берлингтон упала, убийца перешагнул  через  труп  и
закончил то, что начала убитая - опустил ставню.
     - Нет никаких причин полагать, что это  след,  оставленный  пулей!  -
вновь запротестовал Диллон.
     - В таком случае что же это? - спросил судья Элвилл.
     - Появление этой царапины можно  объяснить  разными  причинами.  Если
кто-то,   желающий   исказить   улики,   был   вооружен    соответствующим
инструментом...
     - Возможно, - прервал Диллона судья Элвилл. - Но если смотреть в лицо
фактам, нужно признать, что полиция, несмотря на тщательность обследования
места происшествия,  кое-что  проглядела.  И  я  даю  возможность  полиции
провести доследование и назначаю  продолжение  слушания  в  зале  суда  на
завтра, на десять часов утра. Хочу добавить, что если  все-таки  эта  пуля
будет найдена, она может оказаться решающей уликой в  процессе.  Если  она
была выпущена из револьвера, найденного  в  ящичке  водителя  машины  Элен
Эддар, это  будет  прямой  уликой  против  нее.  С  другой  стороны,  если
окажется, что пуля была выпущена не из  этого  револьвера,  Суду  придется
придать делу другое направление. Вот,  собственно,  и  все,  что  я  хотел
сказать. Полиция должна тщательно проверить каждый  дюйм  земли  за  окном
комнаты, где произошло убийство. Это - единственное место, которое еще  не
было обследовано и где можно найти эту  улику.  Итак,  повторяю,  судебное
заседание переносится на завтра, на десять часов утра.





     Когда все вышли из дома Агнес Берлингтон, Мейсон подошел к лейтенанту
Трэггу.
     - Хотите потолковать со мной кое о чем? - спросил адвокат.
     - Я в вашем распоряжении.
     - Почему бы нам в таком случае не проехать в мой офис?
     - Что ж, не возражаю, - ответил Трэгг.
     - И я надеюсь, вы ничего не скажете об этом Диллону?
     - Мне самому неприятно встречаться с ним сегодня. Откровенно  говоря,
Мейсон, я весь горю от стыда - проглядеть такую улику. Но мы  исходили  из
того, что убийство было совершено в комнате - значит, и улики надо  искать
только в комнате. Тем более, что окна были закрыты.
     Небольшая  группа  юристов   и   полицейских,   присутствовавших   на
доследовании, села в машину, которая должна была  развести  их  по  домам.
Лейтенант Трэгг простился с Мейсоном  и  тоже  сел  в  машину,  но  спустя
некоторое время он появился в кабинете адвоката.
     - Ну, Мейсон, - сказал  лейтенант,  -  выкладывайте  то,  что  хотели
сообщить.
     - В дневнике Агнес Берлингтон имеются довольно явные  намеки  на  то,
что она шантажировала мою подзащитную, - начал Мейсон.
     - Продолжайте, - сказал Трэгг.
     - А давайте посмотрим на это  дело  с  другой  стороны,  -  предложил
Мейсон. - С точки зрения моей подзащитной.
     - И что это нам даст?
     - Предположим, что вы - шантажист и шантажируете женщину, угрожая  ей
разоблачением. А именно тем, что у нее есть незаконнорожденный ребенок.  И
вы получаете деньги за  молчание.  А  потом  вдруг  выясняется,  что  ваши
показания будут решающими на суде в деле о двух миллионном наследстве. Как
вы поступите в этом случае? Неужели будете сидеть и бездействовать?
     Трэгг задумчиво посмотрел на Мейсона, а потом внезапно сказал:
     - Нет, черт возьми!  Если  бы  я  был  шантажистом,  я  бы  попытался
заполучить денежки!
     -  Вот  именно!  -  поддакнул  Мейсон.  -   Агнес   Берлингтон   была
шантажисткой, и она тоже попыталась получить денежки... А  теперь  давайте
предположи, что она имела какие-то уличающие документы, которые держала  в
резерве. И еще предположим, что она встретилась с человеком гораздо  более
решительным и жестким, чем  она.  Они  встретились.  Цена,  которую  Агнес
хотела получить за свои  бумаги,  оказалась  выше,  чем  этот  неизвестный
согласен был заплатить. Кроме того, мы оба знаем, что опытный вор-взломщик
всегда пытается сделать свое  дело,  когда  жертва  моется  в  ванной  или
находится в ванной комнате, собираясь мыться. В этом случае  ему  помогают
шум воды, всплески, указывающие на то,  что  хозяйка  дома  находится  без
одежды и, значит, менее опасна. В крупных  отелях  взломщик  часто  наугад
заходят в номер, а если случается,  что  обстановка  неподходящая,  просто
извиняется и говорит, что  ошибся.  Хозяин  номера  немного  раздражается,
заснуть он уже не может, поэтому поднимается с постели и  идет  в  ванную.
Вор, услышав шум воды, опять входит в комнату, чтобы  сделать  свое  дело,
пока хозяин номера  наслаждается  в  ванной.  Это  всегда  было  проблемой
больших отелей. Нечто подобное, видимо, имело место  и  в  данном  случае.
Агнес  уже  собиралась  принять  ванну.  Она  открыла  кран  с  водой.   А
неизвестный, который намеревался выкрасть у  нее  документы,  поскольку  в
цене они не сошлись,  поджидал  за  дверью  черного  хода,  предварительно
открыв ее отмычкой. Видимо, Агнес услышала шум в комнате, вышла из  ванной
и застала неизвестного на месте преступления. У нее  был  револьвер.  Она,
конечно, не собиралась им воспользоваться, но тем не  менее  взяла  его  в
руку, чтобы припугнуть незванного гостя и держать его на расстоянии. В это
время началась гроза. Порыв ветра поднял занавески на  окне  и  полуодетую
Агнес могли  увидеть  с  улицы.  Инстинктивно  повинуясь  чувству  женской
стыдливости, она сделала  несколько  шагов  к  окну,  чтобы  закрыть  его.
Незнакомец использовал это мгновение и, выхватив револьвер,  выстрелил.  А
потом закрыл окно и ушел, прихватив документы, которые могли принести  ему
порядочную сумму денег.
     - И у вас есть предложения насчет того, кто это мог быть?  -  спросил
Трэгг.
     - В таких  делах  нужно  рассуждать  логично,  -  ответил  Мейсон.  -
Во-первых,  визитером  был  человек,  у  которого   имелось   оружие.   Он
отправлялся на деловое свидание с Агнес Берлингтон, не  собираясь  пускать
оружие в ход и не подозревая, что у нее есть револьвер. К тому же  он  еще
не знал, что улики, которыми располагает Агнес Берлингтон, очень  весомые,
а следовательно, и дорогие. Иначе говоря,  этот  неизвестный  должен  быть
таким человеком, который мог носить оружие, был жизненно  заинтересован  в
этом деле и который, видимо, работал на сводных братьев Хаслетта.
     - Вы имеете в виду адвоката, который представляет их  интересы?  -  с
сомнением спросил Трэгг.
     - Адвокаты не носят с собой оружие, - ответил  Мейсон.  -  Подумайте,
лейтенант, кто имеет право носить оружие?
     - Полиция, - ответил Трэгг. - Но это ни о чем не говорит.
     - И частные детективы, - добавил Мейсон.  -  А  у  нас  в  этом  деле
имеется частный детектив по имени Джермен Дейтон, который...
     Лейтенант Трэгг прищелкнул пальцами.
     - Обычный убийца, - начал Мейсон новую мысль, - может  избавиться  от
оружия убийства, но частный  детектив,  у  которого  имеется  лицензия  на
ношение оружия, не сможет так просто сказать, что у него нет револьвера...
И вот, пока ваши люди будут искать роковую пулю, почему бы вам, Трэгг,  не
вызвать официально Джермена Дейтона и попросить его показать оружие. Затем
проверить его лицензию и  сделать  из  его  револьвера  несколько  пробных
выстрелов. А потом, если вы найдете пулю,  вы  сможете  проверить,  не  из
этого ли револьвера она была выпущена.
     Трэгг задумался над словами Мейсона.
     - Это может иметь неприятные последствия, - мрачно произнес он.
     - Почему? - спросил Мейсон.
     - Потому что Дейтон может подать жалобу, что  я  заподозрил  его  без
всяких на то оснований.
     - А что будет, если вы окажетесь правы?
     Трэгг снова задумался.
     - Вы пожнете все лавры, - заметил Мейсон. - Ведь  речь  идет  о  двух
миллионах долларов...
     Трэгг поднял руки.
     - Ладно, забудьте о моих словах, - сказал он. - Ваша взяла...
     В этот момент резко зазвонил телефон.
     Делла Стрит подняла трубку, выслушала, что ей  сказали,  и  отрывисто
бросила:
     - Подождите минутку...  -  Она  повернулась  к  Мейсону:  -  Дежурная
говорит, что у нее имеется очень важное сообщение.
     - От кого? - спросил Мейсон.
     - Минутку, - сказала Делла,  и  ее  карандаш  заскользил  по  бумаге,
записывая телефонограмму. - Спасибо, - сказала  она  в  телефон,  закончив
писать, и повернулась к Мейсону: - Судя по всему, это сообщение от Хармена
Хаслетта. Оно послано с Азорских островов. Он подтверждает,  что  потерпел
кораблекрушение и  после  того,  как  провел  несколько  часов  в  воде  в
спасательном жилете, был подобран небольшим рыбачьим ботом,  где  не  было
радиопередатчика. Он лишь недавно добрался до Азорских островов и услышал,
что вы втянуты в дело, касающееся его завещания. В заключение он  добавил,
что немедленно вылетает и будет здесь завтра утром.
     - Черт возьми! Вот это да! - вырвалось у лейтенанта Трэгга.
     - Делла, только ничего не говори об этом Герти, - сказал Мейсон.
     - Почему?
     - Ты же знаешь, какая она романтичная. Сразу  же  начнет  рассуждать,
что будет, когда Хармен Хаслетт встретит  свою  давнюю  любовь,  мать  его
незаконнорожденного ребенка, женщину, которую он  никогда  не  забывал,  и
сына,  которого  никогда  не  видел  и  о  существовании  которого  только
подозревал....
     - А величавая мисс Эддар, - произнесла Делла. - Что  осталось  от  ее
королевской величавости и спокойствия?
     Мейсон повернулся к лейтенанту Трэггу:
     - Если вы займетесь поисками  роковой  пули  и  револьвером  Джермена
Дейтона, лейтенант, то вполне возможно, что  к  приезду  Хармена  Хаслетта
Элен Эддар уже будет свободной.
     - Вы толкаете меня  на  чертовски  рискованную  авантюру,  Мейсон,  -
сказал Трэгг, а через мгновение спросил: -  Вы  собираетесь  передать  это
сообщение прессе?
     - Нет, я поручу это вам. В награду за сотрудничество.
     Лейтенант просиял и протянул руку Мейсону.
     - Иногда вы сводите меня с ума, Мейсон, - сказал он. - Но в настоящее
время я чувствую, что вы окажетесь на высоте.





     Ровно в десять часов судья Элвилл вышел  из  кабинета  и  занял  свое
место в зале суда.
     - Всем встать! - распорядился бейлиф.
     Присутствующие встали, затаив дыхание.
     Судья Элвилл опустился в кресло. Бейлиф поднял руку:
     - Прошу садиться. Суд начинается.
     - Суд продолжает рассматривать  дело  Элен  Эддар,  -  объявил  судья
Элвилл. - И Суд понимает, что в связи с новыми  фактами,  обнаруженными  в
этом деле, он обязан  ввести  общественность  в  курс  событий,  чтобы  не
возникло никакого непонимания. Суть сводится к следующему:  при  повторном
осмотре комнаты Агнес Берлингтон, проведенном по просьбе  защиты,  полиция
обнаружила на нижней части поднимающейся рамы  след  от  пули.  Сама  пуля
вскоре была найдена за окном. У полиции появились  новые  подозрения.  Они
касались частного детектива  из  Гловервилла  Джермена  Дейтона.  В  итоге
оказалось, что пуля, найденная полицией, была выпущена из его  револьвера.
Обыск вещей Джермена Дейтона привел  к  тому,  что  у  него  были  найдены
кое-какие бумаги, написанные рукой  Агнес  Берлингтон.  Таким  образом,  в
связи с вышеизложенным, Суд считает, что дело  против  Элен  Эддар  должно
быть прекращено...
     Зал словно взорвался аплодисментами.
     Судья Элвилл попытался еще что-то сказать, а потом лишь махнул рукой,
улыбнулся и ушел из зала суда.
     Как раз в этот момент дверь открылась и в зал вошел стройный мужчина.
     Элен  Эддар,  до  этого  момента  спокойно  наблюдавшая  за  ликующей
аудиторией, внезапно побледнела и откинулась на спинку кресла. В ее глазах
можно было прочесть недоумение и даже страх, когда этот  человек  пробился
сквозь толпу и подошел к ней.
     - Элен! - воскликнул он. - Это ты, Элен?
     - Здравствуй, Хармен! - она пыталась оставаться невозмутимой,  но  ее
голос предательски задрожал.
     Какое-то время Хаслетт молча смотрел на сидящую  перед  ним  женщину,
потом перевел взгляд на Уайта Байрда, подошедшего к матери, и сказал:
     - Ты можешь не говорить мне, Элен, кто этот молодой человек.  Он  как
две капли воды похож на своею дедушку Эцекила Хаслетта.
     Элен Эддар глубоко вздохнула.
     - Мне кажется,  этому  молодому  человеку  не  хватает  твердой  руки
отца...
     Хармен Хаслетт опустился на колени перед Элен Эддар  и  крепко  обнял
ее, и  в  ту  же  секунду  со  всех  сторон  засверкали  вспышки  газетных
репортеров.
     Мейсон с улыбкой посмотрел на Деллу Стрит.
     - Думаю, что именно ради этого  мы  пришли  сюда  сегодня,  Делла,  -
сказал он.
     - И ради этого стоило прийти, - улыбнулась Делла Стрит.

Популярность: 1, Last-modified: Sun, 30 Mar 1997 12:12:39 GmT