---------------------------------------------------------------
Перевел с английского Д. РОЗАНОВ
Spellcheck: Wesha the Leopard
---------------------------------------------------------------
Именно Делла Стрит, личный секретарь Перри Мейсона, первой обратила
внимание адвоката на очаровательного призрака.
- Чему вы усмехаетесь? - спросил Мейсон, когда Делла Стрит, сложив
газету, протянула ее адвокату.
- Вас это заинтересует.
- Что "это"?
- Призрак, которого прошлой ночью видели в парке Сьерра Виста.
Мейсон взял газету, взглянул на заголовки.
"Обнаженное привидение пугает влюбленных".
"Девушка угрожает гаечным ключом".
Заметка о происшествии была написана легко и даже с некоторым
юмором:
"Прошлая ночь была колдовской. С небес струился свет
луны, и легкие порывы ветерка нежно играли листвой деревьев
и кустов.
Джордж Белмонт, 28 лет, проживающий на Вест
Вудлейн-стрит, 1532, и Диана Фолей сидели в своей
припаркованной машине, любуясь лунной ночью. Вдруг из тени
возник прекрасный, почти обнаженный призрак, нагота которого
была слегка прикрыта трепещущей прозрачной тканью, и
направился прямо к автомашине.
По словам Джорджа, привидение двигалось в ритме
классического танца. Диана, оскорбленная наготой, описала
увиденное с меньшей изобретательностью, - в чем выразилось
различие точек зрения влюбленных.
- Мы сидели в машине и разговаривали, - сообщила Диана
офицеру патруля Стенли, - когда появилась девушка, на
которой почти ничего не было. Затем она ни с того, ни с сего
начала приставать к моему приятелю. Она совсем не танцевала.
Просто пригласила его пойти с ней.
- Она хотела соблазнить вашего друга?
- Можно назвать это и так, если вам угодно, - фыркнула
Диана. - Но, по-моему, она просто хотела заполучить
Джорджа.
- А что сделал Джордж? - спросил офицер Стенли.
- Он сказал: "Посмотри-ка на нее" - и хотел выйти из
машины. Вот тогда я и вмешалась.
- А как вы поступили?
- Я схватила первое, что попало под руку, и бросилась к
ней, закричав, что покажу ей, как шляться голой и красть
чужих парней.
По заявлению полиции, "первым, что попало под руку", оказался
увесистый разводной ключ.
Призрак попытался спастись бегством. Диана Фолей, движения которой
была стеснены одеждой, все же долгое время преследовала его, издавая
время от времени пронзительные вопли, чем привлекла внимание не только
гулявших по парку граждан, но и вызвала около дюжины свистков дежурных
полицейских патрулей.
То, что было названо "привидением", по словам Джорджа, имело
"прямо-таки мировую фигуру", выиграло соревнование по бегу, а
запыхавшаяся Диана возвратилась к машине.
Усилия полицейских и патрулей, сбежавшихся на свистки, вскоре
увенчались успехом. Прочесав ближайшие окрестности парка, они
задержали молодую женщину в прозрачном тесном плаще. Оказалось, что
безоблачное небо и лунный свет создал иллюзию прозрачности ее
одеяния.
Допрошенная полицией женщина не смогла назвать ни своего имени, ни
адреса. Она сказала, что ничего не помнит.
В полицейском участке установили, что плащ практически был
единственной ее одеждой, не считая обрывков тонкой дорогой ткани,
похожей на вуаль.
В полиции понимали, что задержанную можно подвергнуть аресту,
однако прямых доказательств какой-либо ее вины не было. Диана не
смогла с уверенностью опознать в задержанной призрака, а Джорджу она
запретила являться в полицию для дачи показаний.
В связи с вероятной потерей памяти "призрак" в настоящее время
отправлен в больницу "Скором помощи", в то время как полиция пытается
идентифицировать его личность".
- Та-ак... - протянул Мейсон. - Вопрос идентификации может
осложниться. И если, не дай бог, она совершила еще какое-то
преступление, тогда дело плохо.
- Не оплакивайте преждевременно свою удачливость, - возразила Делла
Стрит. - Я бы не стала привлекать ваше внимание к этой заметке только
ради того, чтобы развлечь вас. Дело в том, что сводная сестра этого
очаровательного призрака ожидает вас в приемной.
- Черт побери! - воскликнул Мейсон. - Что она хочет?
- Очевидно, родственники намерены просить вас взять на себя защиту
призрака.
- А как имя этой сводной сестры?
- Миссис Уильям Кенсингтон Джордан, и выглядит она весьма богатой и
респектабельной.
Мейсон нахмурился.
- Ваша оценка, Делла, прямо-таки великолепна. Во всяком случае,
давайте сюда эту миссис Уильям Джордан.
Прежде чем войти в кабинет Мейсона, миссис Джордан на мгновение
задержалась в дверях, устремив на адвоката изучающий взгляд. Делла
Стрит представила их:
- Это - мистер Мейсон, миссис Джордан.
- Благодарю вас, - резко произнесла миссис Джордан, бросив взгляд
на Деллу.
- Прошу садиться, - пригласил Мейсон, указывая клиентке на удобное
кресло, - и расскажите, что привело вас ко мне.
- Вы читали сегодняшнюю газету? - спросила миссис Джордан, сев в
кресло и тщательно оправив юбку на коленях.
Мейсон кивнул утвердительно.
- Отлично, - сказала она. - Значит, вы прочли и об этом призраке,
этой эксгибиционистке из парка Сьерра Виста, которая устроила стриптиз
при лунном свете.
Мейсон кивнул опять, затем сказал, обращаясь к миссис Джордан:
- Из ваших слов я понял, что вы не верите в сверхъестественные
силы.
- Нет, не верю, если это касается Элеонор.
- А кто такал Элеонор?
- Призрак. Моя сводная сестра.
- Вы сообщили об этом полиции? - спросил Мейсон.
- Нет.
- Почему?
- Я... мне бы хотелось прежде узнать, стоит ли это делать...
- Насколько я понял, - сказал Мейсон, - на газетной фотографии в
женщине, которая лишилась памяти, вы узнали свою...
- Память - чепуха! - перебила она Мейсона. - Элеонор потеряла не
больше памяти, чем я сама. Она однажды уже попадала в переплет, и
тогда, чтобы выпутаться, решила прибегнуть к симуляции потери памяти.
Она и сейчас изображает нечто подобное, рассчитывая вызвать к себе
симпатию, чтобы вернуться в объятия семьи.
- Прошу вас, - попросил Мейсон, - рассказать все обстоятельства
дела.
- Около двух недель назад, - начала миссис Джордан, - Элеонор
сбежала с Дугласом Хепнером.
- А кто такой Дуглас Хепнер?
- Бродяга, путешественник, ловец фортуны. Он насквозь фальшивый,
как трехдолларовая банкнота.
- Она сбежала, чтобы выйти замуж?
- Так, по крайней мере, она нас оповестила.
- Вы не были на церемонии бракосочетания?
- Конечно, нет. Они просто сбежали. Мой муж, мой отец и я уезжали
на уик-энд. Когда мы вернулись, то нашли дома телеграмму, в которой
сообщалось, что они поженились.
- Откуда была телеграмма?
- Из Юмы, штат Аризона.
- Так вы не думаете, что они действительно поженились?
- Я не знаю, что и подумать, мистер Мейсон. Я уже давно перестала
понимать Элеонор. А тут еще эта фотография в газете... ее многие
узнают... Вот почему я так спешила к вам. Да-да, конечно, -
заторопилась миссис Джордан. - Элеонор уже раз пять подпадала в
переделки. И каждый раз кто-нибудь приходил ей на помощь и выручал ее.
Больше всех ей потворствовал отец и... одним словом, она его любимица.
Но она сильно испортилась. Элеонор считает, что может окрутить любого
мужчину. Она ведь очень привлекательна и пользуется этим!
- Вы ненавидите ее, не так ли? - сухо спросил Мейсон.
- Да, вы правы, я не люблю ее, - вспыхнула миссис Джордан. - Она
уже с пятилетнего возраста оказывает разрушительное воздействие на
отца.
- Ваша мать жива?
Она отрицательно покачала головой.
- Вы сказали, что Элеонор - ваша сводная сестра?
- Я объясню вам, мистер Мейсон. Я родилась, когда отцу было
тридцать лет. Сейчас мне двадцать... вернее, тридцать. Отцу -
шестьдесят. Мать умерла, когда мне было пять лет. Затем, когда мне
исполнилось восемь, в жизнь отца вошла эта Салли Ливен.
- Мать Элеонор?
- Да. И с того самого момента, когда она встретила моего отца, у
нее появилась совершенно конкретная, четкая идея. Она вцепилась в него
всеми когтями и выжала из него все, что могла. Она пела отцу дифирамбы
и кричала на каждом шагу, что обожает каждый волосок на его голове.
Она хотела иметь свою семью, и Элеонор явилась результатом этой затеи
- не потому, что Салли Ливен была привязана к семье, а просто она
хорошо уяснила себе, что, покуда у отца есть я, она не сможет
верховодить. Только ребенок ее и отца...
- Она умерла?
- Да, причем совершенно неожиданно. Скажу вам честно, мистер
Мейсон, я не лицемерка. Когда мне исполнилось одиннадцать, и уже
разбиралась в жизни примерно так, как сейчас. И я была рада, что она
умерла. Рада и сейчас.
- А после этого вы с Элеонор росли вместе?
- Да, и я старалась быть старшей сестрой и матерью. В то время я
еще любила Элеонор. Я ненавидела ее мать, но против Элеонор ничего не
имела.
- Ненависть пришла позже? - спросил Мейсон.
- Да, позже.
- Когда позже? - попытался уточнить Мейсон, бросив мимоходом взгляд
на Деллу Стрит.
- Не так уж поздно, - призналась миссис Джордан. - Примерно к тому
времени, когда Элеонор исполнилось пять лет и стало ясно, что она дочь
своей матери. У нее были красивые большие голубые глаза, светлые
волосы, придававшие ее внешности впечатление невинности. С тех пор она
сознательно отрабатывала ангельское выражение лица: такая, видите ли,
милая бедная сиротка, что у людей невольно возникало желание помочь
ей. Она пользовалась этим и позже в общении с мужчинами и уже не могла
остановиться... Если бы отец знал о ней все, его наверняка хватил бы
удар. Но он не знал подробностей. Да и мы с Биллом, мужем, всячески
скрывали их. Попросту мы врали ему в глаза.
- Ваш отец любит ее?
- Он был загипнотизирован ею, как, впрочем, и ее матерью. Но я
думаю, что сейчас отец начинает понемногу прозревать.
- Так вы полагаете, что Элеонор и есть тот самый призрак,
который?..
- Я знаю это, - перебила она. - Я была почти убеждена, даже если бы
не видела этой фотографии. Это - ее почерк. Очень соответствует ей.
Она сбежала с Дугласом Хепнером. Бог знает, что там произошло. Но что
бы там ни было, можно ожидать самого худшего. Ну ладно, допустим, она
вернулась бы домой, к семье. Из страха перед случившимся ей пришлось
бы изворачиваться, придумывать оправдания, подмазываться к отцу.
пользуясь его слабостью.
Но она поступает иначе: выбирает лунную ночь, устраивает спектакль
с танцами, добивается того, что попадает в полицию, смотрит на
полицейских своими большими голубыми глазищами и заявляет, что не
знает своего имени и не имеет ни малейшего представления о своем
прошлом. Исчезла память. Тогда полиция отправляет ев в больницу, в
газете появляется фотография, а затем ей на помощь устремляются
родственники. Происходит воссоединение с семьей. Семья ищет психиатра,
который сумел бы вернуть ей память, а затем пускается в ход обаяние,
этакая чарующая беспомощность, и ев прощают.
Мейсон, прищурив глаза, изучающе наблюдал за гостьей.
- Я приехала к вам, мистер Мейсон, отчасти потому, - продолжала
миссис Джордан, - что устала от всего этого, а еще и затем, чтобы
оградить отца от неприятностей. Я боюсь, боюсь, не натворила ли
Элеонор на этот раз что-нибудь серьезное.
- Каким образом?
- Я... мне кажется, что Элеонор слишком далеко зашла.
- А от меня вы чего хотите7
- Мне бы хотелось, чтоб вы поехали со иной в больницу, Я хочу,
чтобы вы присутствовали при опознании и взяли на себя это дело. Вы
знаете, что нужно делать, чтобы не допустить огласки. Знаете, как
вести себя с репортерами; а кроме того, мне очень хочется, чтобы вы
встретились с Элеонор и заставили ее рассказать, чего она опасается,
от чего ей пришлось бежать, что произошло, что вынудило ее
использовать столь нелепый способ вызвать к себе сочувствие и каким
путем вернуться к семье.
- Ну а потом?
- А потом, - добавила они, - мне бы хотелось, что бы вы попробовали
поставить все на свои места и разобрались в этом хаосе, с тем, ну...
чтобы газеты оставили нас в покое и чтобы отец не очень переживал,
- Ваш отец здоров?
- Физически он еще крепок, но положение его весьма щекотливо. Дело
в том, что отец занимается оптовой торговлей драгоценными камнями.
Специализируется на алмазах. Люди верят ему. Его слово стоит больше
письменной гарантии. И если что-нибудь случится, если произойдет
крупный семейный скандал - это его сразит, просто уничтожит,
Мейсон колебался.
- Я понимаю, мистер Мейсон, вы занятый и высокооплачиваемый юрист.
Поэтому я приготовила для вас чек на две с половиной тысячи долларов.
- Миссис Джордан открыла сумочку и вынула продолговатый листок бумаги.
- Мне бы хотелось заинтересовать вас.
Брови Мейсона поднялись от удивления.
- Обычно, - сказал он, - клиенты, обращаясь к адвокату, спрашивают,
сколько...
- Я знаю, - ответила миссис Джордан, - но это другой случай. Случай
крайней необходимости.
- Вы хотите, - спросил Мейсон, - чтобы я поехал с вами в больницу,
а дальше?
- Я опознаю Элеонор, а затем вы поговорите с ней наедине.
- И она мне все расскажет? - усмехнулся Мейсон.
- Не знаю. Но вам следует обязательно побеседовать с ней и
попытаться найти ключ к разгадке. Если вам потребуются детективы, мы
оплатим все расходы.
- А как, вы полагаете, поступит Элеонор при нашем появлении? -
спросил Мейсон.
- Я скажу вам точно, что она сделает. Она взглянет на нас и
отвернется с безразличием во взгляде - бедное дитя, не знающее своего
имени и не ведающее о своем прошлом. А затем я спрошу ее: "Элеонор,
неужели ты не узнаешь меня?"
Она посмотрит на меня своими большими голубыми глазами, затем вдруг
они начнут расширяться. Потом начнут светиться. Она дважды судорожно
глотнет воздух. Потом на ее лице мелькнет слабая улыбка, память
внезапно вернется к ней, и она бросится мне навстречу с возгласом:
"Ольга! Ольга моя дорогая" и обовьет руками мою шею, приникнет ко мае,
словно хватающийся за бревно утопающий. Затем она, конечно, спросит об
отце. Причем вопросы будет задавать с тайм расчетом, чтобы дать
понять, что ее бедный маленький мозг перестал работать именно две
недели назад. Она прямо таки будет потрясена, когда я скажу, что из ее
памяти выпали целых две недели.
- Думаете, она так и не вспомнит, что с ней произошло? Даже тот
спектакль в парке?
- Естественно! Она будет с поразительным доверием слушать о том,
что написали о ней газетные репортеры.
- Но ведь для того, чтобы сыграть подобную сцену, нужно превосходно
владеть искусством перевоплощения, - усомнился Мейсон. - Вы думаете,
она способна сыграть настолько убедительно?
- Она сможет надуть кого угодно на свете. Обманет и вас, - в голосе
женщины звучала уверенность. - Сначала обманет, а затем, иногда
поймет, зачем вы здесь, еще и загипнотизирует. И вы уподобитесь всем
остальным мужчинам. Вам захочется защитить ее. Но поймите меня
правильно. Я хочу, чтобы вы защитили ее только для того, чтобы помочь
отцу сохранить честь его имени и его дела.
- О, миссис Джордан! Хорошо, что вы приехали! - воскликнула старшая
медсестра, встретившая посетителей. - Вот уже час, как полиция повсюду
разыскивает вас. Они полагают, что вы сможете опознать нашу
пациентку.
- Вы знаете, многое говорит за то, что это моя сестра, - ответила
миссис Джордан. - Я чувствую, что это она.
- Да, очевидно. После публикации фотографии в газетах нам позвонили
несколько человек, заявивших, что это Элеонор Корбин.
- Элеонор Хепнер, - поправила миссис Джордан. - Около двух недель
назад она вышла замуж.
- О, понимаю. Ну что же, тогда пройдемте со мной, миссис Джордан.
Доктор распорядился, чтобы вас пропустили без задержки. Он
рассчитывает, что эмоциональный шок от встречи с вами благотворно
скажется на восстановлении памяти пациентки.
- Но со мной будет мистер Мейсон, - предупредила Ольга Джордан.
- Хорошо, - согласилась сестра. - Но вы, конечно, понимаете, миссис
Джордан, что о предстоящей встрече не следует в дальнейшем
распространяться. Дежурная сестра передаст вам некоторые указания. А
вот и она. Мирна, проводите их, пожалуйста, наверх.
Сестра кивнула, повернулась к двери и коротко бросила:
- Прошу.
На кровати лежала женщина в больничной одежде. Ее немигающий взгляд
был обращен в потолок.
Ольга Джордан приблизилась к ней.
Взгляд голубых глаз пациентки слегка сместился в сторону,
остановился на посетителях, затем вернулся в прежнее положение.
Вдруг женщина снова взглянула на Ольгу, некоторое время
всматриваясь в ее лицо. Потом глаза ее расширились, шея напряглась, и
она приподняла голову.
- Элеонор, - тихо произнесла миссис Джордан.
На какое-то мгновение в глазах молодой женщины мелькнуло недоверие,
потом веки дрогнули, словно пробуждаясь ото сна, и, наконец, Элеонор
приподнялась и села на кровати.
- Ольга! - воскликнула она. - Ольга! Родная! О милая, милая Ольга!
Я так рада тебя видеть.
Она протянула навстречу сестре руки.
Ольга заключила Элеонор в свои объятия.
- Бедняжка, - произнесла она. - Бедная, бедная моя девочка! - Ее
голос дрожал от волнения.
- О, Ольга, мне кажется, я не видела тебя вечность, хотя
расстались... расстались всего час или два назад. Ольга, где я? Эта
комната?..
Элеонор с удивлением смотрела по сторонам, разглядывая комнату.
Внезапно она заметила Перри Мейсона.
- Кто это? - спросила она.
- Это Перри Мейсон, адвокат, он пришел помочь тебе.
- Адвокат? А чем мне поможет адвокат?
- Мы думали, что он может понадобиться.
- Ну ладно, где бы я ни была н что бы все это ни значило, - заявила
Элеонор, - мне нужна какая-нибудь одежда, чтобы уехать отсюда.
Резким движением она откинула одеяло, обнажив при этом стройные
бедра. Но, заметив свою оплошность, быстро запахнула халат, натянув
его полы на колени.
Ольга нежно положила руки на плечи девушки.
- Тебе придется недолго побыть еще здесь, Элеонор.
- Где это - здесь, и почему я долина остаться?
- Это больница, дорогая.
- Больница?! - воскликнула Элеонор.
Ольга утвердительно кивнула головой.
- А почему я в больнице? Ведь это же абсурд? Ведь я только что из
дома. Я... хотя, одну минутку. О, да. Я же попала в автокатастрофу.
Какой сегодня день?
- Вторник.
- Ну, правильно, - согласилась Элеонор. - Вчера был понедельник. Мы
выехали в понедельник вечером, второго.
- Где Дуглас? - спросила Ольга.
- Дуглас? Боже, где Дуг? Он же вел машину. Что произошло? Он
пострадал? Скажи мне, Ольга? Не бойся сказать правду! Где он?
- Мы не знаем, дорогая, - ответила Ольга. - Сегодня вторник, но
вторник - семнадцатое, а не третье. Мы получили из Юмы телеграмму и
несколько открыток, в которых ты сообщила, что вышла замуж.
- Тогда они были посланы после катастрофы, и, значит, с Дугом все в
порядке.
- О какой катастрофе ты говоришь, дорогая?
- Это было вечером в понедельник. Огромные, ослепительно яркие фары
вырвалась из тьмы, а затем... о, это было ужасно...
Она разрыдалась и спрятался лицо в ладонях,
Ольга похлопала ее по плечу.
- Ну успокойся, успокойся же, дорогая, не нужно волноваться.
- Ничего, все в порядке, - сказала наконец Элеонор. Она пригладила
ладонями растрепавшиеся золотистые локоны, повернулась к Мейсону,
посмотрела на него откровенно оценивающим взглядом, а затем
попросила:
- Я прошу вас выйти из комнаты или отвернуться, пока я буду
одеваться.
- Одну минуточку, - перебил ее Мейсон. - Вам следует еще полежать
здесь: у вас было не все в порядке с памятью.
- Да, это, наверное, после нокаута, - согласилась Элеонор и
засмеялась. - Но это ничего. Такое случалось со многими. А что пишут о
катастрофе? Кто налетел на нас?
- Мы ни о какой катастрофе не слыхали, дорогая, - ответила Ольга.
- Странно. Ведь должно же быть какое-то сообщение. А как же ты
оказалась здесь, если не знала о катастрофе?
- Я видела в газете твою фотографию.
- Мое фото?..
- Мы рассчитывали, что вы расскажете нам о том, что произошло, -
вмешался Мейсон.
- Мне помнится только то, что Дуг и я ехали в Юму, чтобы
поженится... Потом прямо прямо нами возникли два ярких огня, я
почувствовала страшный удар и... вот я здесь, в больнице. О том, что
это больница, я узнала от вас.
- Послушай, Элеонор, дорогая, - сказала Ольга. - Прошлой ночью
полицая задержала тебя в тот момент, когда ты разгуливала по парку без
одежды, в одном плаще...
- Я, в парке, без одежды?! Чертовщина какая-то! - воскликнула
Элеонор.
- Скажите, что вы помните о событиях последних двух недель? -
спросил Мейсон.
- После автомобильной катастрофы я ничего не помню.
- Значит, катастрофа произошла недели две назад, - в голосе Мейсона
прозвучало утверждение.
- Да. Все, что я помню, это то, что я лежала здесь, в голове
ужасная пустота. А какие-то люди скользили мимо, я взглянула вверх и
вдруг увидела Ольгу. А потом что-то произошло в голове, я ощутила
какое-то кружение и внезапно проснулась, Чувствую я себя прекрасно. Но
помню только то, что, было до того момента, когда нам навстречу
вылетел автомобиль.
- Тогда не будем предаваться воспоминаниям, - сказал Мейсон. -
Просто лежите и отдыхайте.
- Спасибо, а то снова появилась легкая усталость.
Дверь резко, но бесшумно распахнулась, и в палату вошел мужчина,
хрупкий на вид, но с решительными манерами.
Мейсон быстро шагнул вперед и встал между ним и кроватью Элеонор.
- Кто вы такой? - резко спросил Мейсон.
Мужчина с удивлением уставился на адвоката.
- А вы кто? Я - врач этой больной.
- Извините. Я - адвокат, ведущий ее дело, - хмуро представился
Мейсон. - Я подумал, что вы из газеты.
- Они уже побывали здесь, вместе с полицией, - сказал доктор и
обратился к Элеонор: - Похоже, дело идет на поправку?
- На поправку? Да я превосходно себя чувствую! Я уже собралась
домой.
- Доктор, память у миссис Хепнер восстановилась, - вмешался Мейсон.
- Похоже, что физически она здорова. Мы благодарны за то, что вы для
нее сделали, но нам бы хотелось немедленно взять ее отсюда, а главное
- без лишнего шума.
- Одну минутку, мистер Мейсон! Эта пациентка...
- Вам, несомненно, знаком доктор Ариел?
Врач утвердительно кивнул.
- Так вот. Я намерен позвонить ему и передать миссис Хепнер под его
наблюдение.
Врач хмуро посмотрел на Элеонор, затею, пожав плечами, сказал:
- Ладно, если вы так настаиваете. - Он повернулся и распахнул дверь
в коридор. - Сестра, иве надо поговорить с вами.
Медсестра последовала за ним и прикрыла за собой дверь.
Мейсон набрал номер доктора Клода Ариела, своего бывшего клиента, и
изложил ему суть дела. При этом адвокат особенно настаивал на том,
чтобы на некоторое время изолировать Элеонор от внешнего мира, а
главное - от посетителей.
- Чудесно, - заключил доктор Ариел. - Я позвоню в лечебницу и
договорюсь, чтобы пациентку поместили отдельно. Думаю, что лучше всего
ей подойдет клиника "Пайн Хевен" возле Глендейла. У вас есть
возражения?
- Нет, "Пайн Хевен" вполне подойдет, - резюмировал Мейсон.
- Вот и прекрасно. Прежде всего я подберу сиделку, которой можно
доверять, и через полчаса буду в клинике. Одновременно организую
машину для доставки больной и устрою все, что нужно.
Мейсон поблагодарил и положил трубку.
Минут десять спустя раздался робкий стук в дверь.
- Кто там? - спросил Мейсон.
- Я - сестра. Меня направил доктор Ариел. Он просил последить,
чтобы пациентку никто не беспокоил.
Мейсон пропустил сестру в палату. Она вошла, быстро притворила
дверь, одарила улыбкой Элеонор.
- Как вы себя чувствуете? - осведомилась она,
- Лучше, - весьма осторожно высказалась Элеонор. - Я чувствую себя
превосходно, за исключением моментов, когда приходится вспоминать
некоторые события.
- Тогда лучше не вспоминать о них, - посоветовала сестра.
Элеонор устремила на Перри Мейсона беспомощный взгляд.
- Честное слово, мистер Мейсон, мне очень хотелось бы вам помочь.
- Вот и прекрасно, - ответил Мейсон. - Со временем вы все
вспомните.
- Вы знаете, я теперь уже кое-что припоминаю, - сказала Элеонор. -
Помню, что мы поехали в Юму, чтобы обвенчаться и... да, еще была мать
Дугласа. Он позвонил ей и все рассказал. Я тоже разговаривала с ней. У
нее очень милый голос и...
- Не припомните места, откуда ей звонили? - спросил Мейсон.
- С какой-то бензоколонки. Мы остановились там, чтобы заправиться.
- А где живет его мать? - задал очередной вопрос Мейсон.
- В Солт-Лейк-Сити, но адреса я не знаю. Затем мы двинулись дальше,
а потом появились те огни... - Она закрыла лицо руками.
Мейсон понимающе кивнул головой.
- Вам лучше всего отдохнуть, пока не приедет доктор Ариел и не
поговорит с вами. Затем он все оформит и заберет вас отсюда... И
успокойтесь, пожалуйста, - медсестра будет с вами.
Уже в коридоре Мейсон спросил Ольгу Джордан:
- Что вы можете сообщить об этом человеке, о Хепнере?
- Не очень много. Впервые я встретила его во время последней
поездки в Европу, вернее, на обратном пути домой. Он был с нами на
теплоходе.
- У вас есть его фото?
- Да, думаю, найдется несколько. Правда, они любительские.
- Ничего, подойдут, - успокоил Мейсон. - Как только сможете,
занесите их ко мне в контору. А сейчас опишите, как он выглядит.
- Он высок - думаю, около шести футов. Темноволосый, нос
вздернутый, лицо улыбчивое, привлекательная внешность.
- Возраст?
- Лет двадцать семь - двадцать восемь.
Вероятно, он покорил всех на корабле, пока шли из Европы? -
предположил Мейсон.
- Вы угадали. Знаете, как теперь путешествуют? Мужчины сидят дома и
работают. Женщины ездят. Поэтому красавец мужчина сразу бросается в
глава. Большинство мужской половины пассажиров - это пенсионеры с
двадцатилетним стажем.
- Довольно грустное признание, - заметил Мейсон.
- Мне пришлось попутешествовать. Отец мой - оптовый торговец
ювелирными изделиями. Мы довольно часто ездим в Европу.
- Один момент, - перебил Мейсон. - Вы - замужем. Скажите, отец
берет с собой и вас, и вашего мужа, и...
- Да. Отец использует нас в качестве секретарей: мы организовываем
деловые встречи, регистрируем его сделки, ну и всякие другие дела.
- А Элеонор живет сама по себе?
- Я уже говорила, что у нее свои интересы. Правда, за последние
десять лет она не пропустила ни одной поездки в Европу. Как только
встает вопрос о путешествии, крошка Элеонор тут как тут.
- Где она познакомилась с Дугласом Хепнером?
- На теплоходе.
- А чем там занимался Хепнер?
- Ничем. Вел праздный образ жизни. Он показался мне в высшей
степени загадочной личностью: никогда не рассказывал ни о себе, ни о
том, чем занимается. Мне думается, именно поэтому отец невзлюбил его.
- Но, по всей вероятности, он обладал способностью пробуждать к
себе интерес у окружающих, - предположил Мейсон.
- В нем было что то странное, Он казался мне... нет, он обладал
гипнотическим влиянием. Правда, и это не совсем то. Пожалуй... Лучше
представьте себе, что вы играете с ним в покер. Он внимателен, вежлив,
дружески к вам настроен, во вдруг вы ловите на себе его взгляд,
пронизывающий вас насквозь, Элеонор сходила по нему с ума. Мы считали,
что это всего лишь пароходный роман, и бог знает, сколько у нее таких
было.
- Но он оказался серьезным?
- Я затрудняюсь сказать, что у них там произошло. Да и вряд ли кто
смог бы с уверенностью заявить о серьезности их чувств до той самой
минуты, когда они удрали в Юму.
- Как посмотрел на это ваш отец?
- Отцу он никогда не нравился. У него была инстинктивная,
интуитивная неприязнь к нему. А отца очень трудно обмануть.
- Однако Хепнеру все же удалось склонить Элеонор к поездке в Юму и
к женитьбе?
- Выходит, да. А теперь послушайте меня, мистер Мейсон. Если уж
речь зашла о том, что Элеонор сделала или не сделала, нам пока
известно лишь то, что она уехала две недели назад в понедельник
вечером, второго числа. Рано утром третьего нам доставили телеграмму
из Юмы, штат Аризона, в которой говорилось, что она вышла замуж за
Дуга, что она просит прощения, что она помешалась от любви и что они
очень счастливы. Мы получили, кроме этого, две открытки, одна из них
пришла из Юмы, а вторая - из Лас-Вегаса, после чего наступило
молчание.
- Вы сохранили их?
- К сожалению, нет. Только телеграмму.
- Хорошо, - сказал Мейсон. - Тогда пришлите мне фотографии Дугласа
Хепнера, какие удастся разыскать, затем телеграмму и то, что, на ваш
взгляд, может пригодиться. Я поручу детективам проследить путь
телеграммы.
Из телефона-автомата Мейсон позвонил в агентство Пола Дрейка.
- Хелло, Пол, - приветствовал детектива Мейсон. - У меня к тебе
дело чрезвычайно срочное.
- У тебя все дела срочные, - запротестовал Дрейк. - Что там на этот
раз?
- Газеты читал?
- Я всегда читаю газеты. Это входит в мои обязанности.
- Ты обратил внимание на очаровательного призрака из парка Сьерра
Веста? - спросил Мейсон.
- Ты имеешь в виду полуголое привидение, которое шлялось по
дорожкам?
- Оно самое.
- Это наилучшее дела для детектива. Будь у меня ночной бинокль и
мне бы поручили посидеть там ночку при луне...
- Как раз этим тебе и придется заняться, Пол. Призрак - это Элеонор
Хепнер, в девичестве Элеонор Корбин. Второго числа этого месяца она
исчезла из дома. Предполагают, что она с неким Хепнером отправилась в
Юму, штат Аризона, где и вступила с ним в брак. Тебе нужно узнать,
когда и где это произошло. Достань копии брачных свидетельств.
Далее. По дороге они попали в автомобильную катастрофу. Узнай об
этом все, что можно. Мне также нужно имя того, кто налетел на их
машину.
После бракосочетания они отправились в Лас-Вегас. Проверь все
гостиницы и мотели. Мне бы хотелось, чтобы ты отыскал Хепнера. Через
час я пришлю тебе его фотографии.
Возьми побольше людей. Пусть проследят его путь, узнают, что он
делал, сколько у него денег, где он их достал.
Вечером второго Хепнер звонил из автомата на бензоколонке,
расположенной по дороге в Юму, где они заправлялись. Узнай, где эта
бензоколонка. Если предположить, что выехали с полными баками, то
колонка должна быть в Индио или где-то неподалеку. Проверь всех, кто
звонил оттуда вечером второго в Солт-Лейк-Сити.
Найди мать Хепнера. Выясни, знает ли она, где сейчас ее сын. Разыщи
самого Хепнера. Узнай, почему он и Элеонор оказались врозь. Попытайся
разнюхать, чем дышит полиция, какими сведениями об Элеонор она
располагает и что намерена предпринять.
- О'кэй, - произнес Дрейк, - Когда тебе понадобятся эти сведения,
Перри?
- Чем быстрее, тем лучше.
Когда Ольга Джордан вместе с отцом пришли к Мейсону и Ольга
выложила на стол обещанные фотографии и телеграмму, Мейсон не мог не
обратить внимания на ее отца. Хьюмер Корбин внешне напоминал типичного
полковника южанина, худощавый, прямая осанка, холеная седая
вандейковская бородка, кустистые брови и серо-стальные холодные глаза
со зрачками-иголками.
- Моя дочь, - произнес он с некоторой гордостью, - очень полезная
компаньонка и компетентный секретарь, но плохой фотограф. Однако
снимки дают почти точное представление об этом человеке. Я рад, что вы
заинтересовались им, мистер Мейсон. Мне кажется, что ключ к разгадке
происшедшего кроется именно в Дугласе Хепнере.
- Прошу присесть, - пригласил Мейсон, а затем, обращаясь к Корбину,
спросил: - Так вы полагаете, мистер Корбин, что все-таки что-то
произошло?
- Мне кажется, - ответил Корбин, - что только сильный эмоциональный
шок мог стать причиной амнезии.
- Был еще и физический шок, - уточнил Мейсон. - Насколько я
понимаю, это результат катастрофы.
- Да, да, конечно. Но Ольга, а она очень проницательная и
наблюдательная женщина, считает, что сказался темперамент Элеонор и
что именно эмоциональный шок явился главной причиной потери памяти.
Элеонор очень дорога мне, мистер Мейсон, и мне бы хотелось спасти ее
от дальнейших страданий. Хочется надеяться, что она все же не вышла
замуж за этого волокиту Хепнера. А если это так, то амнезия может
сыграть на руку следствию, И судебного процесса можно избежать.
Очевидно, она перестала что-либо помнить уже после инцидента, а
следовательно, свадебная церемония проходила в состоянии амнезии.
- За исключением того лишь, - подчеркнул Мейсон, - что память ее
была в порядке как после катастрофы, так и после брачной церемонии.
Ведь она послала вам эту телеграмму.
- Это верно, - неохотно согласился Корбин.
- К тому же и две открытки, - добавил Мейсон. - Кстати, они
написаны ее рукой?
Корбин вдумчиво провел рукой сверху вниз, как был приглаживая свою
вандейковскую бородку.
- Да, мистер Мейсон, мы столкнулись с весьма своеобразной
ситуацией. Честно говоря, я как-то не задумывался о почерке, ведь если
письмо было от Элеонор, то, следовательно, и почерк ее. Я могу только
ответить, что почерк был знакомый. Но я не берусь сказать с
уверенностью: "Да, это почерк Элеонор". Что же касается телеграммы, то
ее мог послать любой. Лично я не хотел бы думать, что этот негодяй
Хепнер, воспользовавшись состоянием Элеонор, уговорил ее выйти замуж,
затем послал от ее имени телеграмму и вынудил написать эти открытки. В
конце концов, текст открыток был довольно краток и, вряд ли это
похоже на Элеонор. В них чувствовалась некоторая сдержанность, что
совсем на нее непохоже.
- Как вы думаете, какую цель мог преследовать Хепнер, женившись на
вашей дочери? - спросил Мейсон.
Корбин впился взглядом своих холодных глаз Мейсона, потом перевел
их на Ольгу, а затем снова на Мейсона.
- В случае моей смерти, - решился сказать он, - Элеонор унаследует
весьма значительную сумму.
- Отлично, - резюмировал Мейсон, - Кстати, какой марки у него была
машина?
- Кондиционированный "олдсмобил", - сказала Ольга. - Один из самых
больших. Он им очень гордился.
Неожиданно зазвонил телефон. Делла Стрит, сидевшая ближе к
аппарату, подняла трубку, послушала, а затем передала ее Мейсону.
- Это Пол Дрейк. Очевидно, у него новости.
Мейсон взял трубку.
- Итак, Перри, - начал Дрейк, - твой нюх не подвел. Звонили из
Индио. Разговор был тет-а-тет. Дуглас Хепнер звонил Сэди Хепнер в
Солт-Лейк-Сити.
- А на том конце линии проверил? - спросил Мейсон.
- Еще не успел, - ответил Дрейк. - Я решил сразу сообщить то, что
знаю. У тебя есть какие идеи?
- Я тебе перезвоню, - сказал Мейсон.
Он положил трубку и повернулся к Хьюмеру Корбину.
- Мы нашли мать Хепнера в Солт-Лейк-Сити. Итак, если вам не
терпится, я могу позвонить ее спросить о местонахождении сына. Если же
время терпит, я отправлю в Солт-Лейк-Сити сыщиков, чтобы узнали
поподробнее об этой женщине.
- Я думаю, лучше позвонить, - сказала Ольга.
- Хорошо. Делла, закажите, пожалуйста, конфиденциальный разговор, -
попросил Мейсон. - Я хочу поговорить с миссис Сэди Хепнер, телефон:
Уобэш, девяносто восемь - тридцать два - двадцать шесть. Когда
ответят, запишите разговор на магнитофон.
Пока Делла Стрит сообщала номер телефона и просила телефонистку
соединить ее как можно быстрее, ибо дело не терпит отлагательств, в
комнате царила напряженная тишина. Наконец она сделала знак Перри
Мейсону, и тот взял трубку.
- Миссис Хепнер? - спросил Мейсон.
- Да, я миссис Хепнер, - ответил голос.
- Миссис Хепнер, мое имя Перри Мейсон. Мне крайне необходимо
связаться с вашим сыном Дугласом Хепнером. Не скажете ли вы мне, где
его можно найти?
- Вы не звонили в Лас-Вегас? - спросил голос.
- А он там? - поинтересовался Мейсон.
- Он звонил из Барстоу два или три дня назад... подождите минутку,
это было... сейчас я вам скажу точно... это было тринадцатого, вечером
тринадцатого.
- Он звонил вам по пути в Лас-Вегас?
- Да, он сказал, что хотел повидать меня, но, очевидно, не может
этого сделать.
- Вы случайно не знаете, где он останавливается в Лас-Вегасе или
что он там делает и... и с кем он там?
- Нет, на эти вопросы я не смогу вам ответить, мистер Мейсон. А,
собственно, чем вызван ваш интерес?
- Да, а не скажете ли вы мне, - спросил Мейсон, уходя от ответа, -
ваш сын женат или холост?
- Холост, а что?
- Я слышал, что он и Элеонор Корбин, которая...
- О, конечно, Элеонор Корбин, - ответил голос. - Да, он звонил
мне... О, это было недели две назад. В то время он был с Элеонор
Корбин. Но когда он позвонил мне из Барстоу, то уже был с другой
девушкой, которую представил мне по телефону, назвав ее Сюзанной. А
могу я узнать, почему вы интересуетесь его местопребыванием, мистер
Мейсон, и почему вы звоните именно мне?
- Просто он мне очень нужен, - ответил Мейсон, - а никакого другого
способа найти его у меня нет.
- А чем вы занимаетесь, мистер Мейсон? Вы что, репортер газеты?
- Нет. Определенно нет. Я - адвокат.
- Вы представляете моего сына?
- Нет. Но он меня интересует в связи...
- Тогда я намерена, мистер Мейсон, поговорить с сыном, прежде чем
отвечать на ваши дальнейшие вопросы. Прощайте.
На другом конце провода послышался щелчок.
- Делла, - обратился Мейсон к своему секретарю, - быстро спуститесь
в контору Дрейка и передайте, чтобы он немедленно направил своих
детективов в Солт-Лейк-Сити по адресу миссис Хепнер. Пусть они соберут
о ней все сведения, какие только возможны. Найдите какую-нибудь
пожилую телефонистку с приятным голосом, попросите, чтобы она вызвала
по телефону миссис Хепнер и завела с ней разговор.
- Могу я пересказать вашу беседу Полу Дрейку? - спросила она.
Мейсон согласно кивнул.
- Мы бы тоже хотели узнать содержание разговора, - подбросила Ольга
Джордан, как только за Деллой Стрит захлопнулась дверь.
Мейсон почти слово в слово повторил разговор с миссис Хепнер. Когда
он упомянул о Сюзанне, Ольга с отцом многозначительно переглянулись.
- Итак, - спросил Мейсон, - вы знаете кого-нибудь по имени Сюзанна?
Вспомните среди пассажиров теплохода.
Тут Ольга Джордан вдруг щелкнула пальцами.
- Вспомнили? - спросил Мейсон.
Ольга повернулась к отцу.
- Сюзанна Гренджер! - воскликнула она.
- Кто такая? - спросил Мейсон.
- Боюсь, что нам известно всего лишь имя, то есть, конечно, мы
видели ее. Она обычно вращалась среди той категории пассажиров,
которые после вечерних танцев отправляются в бар, а потом... Мне
кажется, что она живет в нашем городе.
- Вы можете узнать ее адрес? - спросил Мейсон.
- Я... подождите минутку... У Элеонор есть книжка, в которую она
заносит имена и адреса людей, с которыми встречалась. Я вот только не
помню, брала ли она ее с собой в тот раз. Если только муж дома, он
смог бы...
Ольга потянулась к телефону. Мейсон придвинул к ней аппарат.
- Хелло, Билл! Это я, Ольга. Билл, слушай меня и не задавай
вопросов. Зайди, пожалуйста, в комнату Элеонор и посмотри, нет ли у
нее на столе адресной книжки. Если есть, то найди адрес Сюзанны
Гренджер. Если адреса нет, то посмотри, не сохранился ли список
пассажиров теплохода. На нем было несколько автографов с адресами.
На некоторое время в комнате воцарилось молчание.
- Есть телефон и адрес! - наконец-то радостно воскликнула Ольга. -
Сюзанна Гренджер собственноручно записала его в списке пассажиров. Она
живет в доме "Белинда эпартментс".
- Спасибо тебе, Билл, - сказала Ольга и положила трубку.
- Итак, - резюмировала она, - у нас есть конкретная ниточка.
Конечно, дело это деликатное, мистер Мейсон. Нельзя же просто так
прийти и спросить у молодой женщины, не проводила ли она уик-энд с
мужем вашей клиентки, которая страдает амнезией.
- Мистер Мейсон знает, как поступить в подобном случае, Ольга, -
заметил Хьюмер Корбин. - Мне хотелось бы добавить только одну деталь,
которая может заинтересовать мистера Мейсона. В тот день, когда
Элеонор сбежала из дома, она захватила с собой чемоданы, которые
запомнятся всякому, кто их увидит, - они раскрашены в красную и белую
клетку.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - Это очень ценное добавление.
Многоквартирное здание "Белинда эпартментс" выглядело весьма
внушительно и солидно, хотя внешне не шло ни в какое сравнение с
расположенными по соседству жилыми домами.
Привратник, дежуривший у входа, высокомерно оглядел Мейсона и Деллу
Стрит.
- Нам нужно видеть Сюзанну Гренджер, - сказал Мейсон.
- Прошу сообщить ваше имя.
- Мейсон.
Не известно, говорило ли оно что-нибудь привратнику, во всяком
случае виду он не подал.
- В настоящий момент мисс Гренджер дома нет.
- Когда она вернется?
- Извините, но этого я не могу вам сообщить.
- Вы не знаете, она в городе?
- Прошу простить меня, сэр, по я ничем не могу вам помочь.
- Но я полагаю, что записку-то вы разрешите оставить в ее почтовом
ящике?
- О да, конечно.
Привратник извлек из стола лист бумаги, конверт и эффектным,
отработанным жестом протянул их Мейсону.
Мейсон достал из кармана авторучку, немного подумал, а затем
написал:
"Делла! Что-то здесь нечисто. Чуть-чуть слишком холодно,
чуть-чуть слишком официально. Когда я назвал свое имя, его
лицо окаменело. Я собираюсь оставить записку. Встань так,
чтобы тебе был виден коммутатор. Следи внимательно".
Он незаметно от привратника подтолкнул записку Делле, а затем
громко обратился к нему:
- Подождите минутку. Мне нужно изложить свое дело подробно. Будьте
любезны, дайте мне еще один лист бумаги.
Привратник молча протянул еще один лист.
Мейсон подошел к столу и сел. Делла немного постояла у конторки,
затем как бы безо всякой цели прошлась по комбинате и встала
неподалеку от телефона.
Привратник в это время зашел за стеклянную перегородку.
Мейсон молча сидел за столом и водил пером по бумаге, делая вид,
что пишет. Наконец, он поставил точку, перечитал, что написал: "Мисс
Гренджер. Я думаю, что в ваших интересах связаться со мной сразу же по
возвращении домой", поставил свое имя, сложил записку, заклеил конверт
и, положив его на стол, написал на ней: "Мисс Сюзанне Гренджер".
В это время Делла Стрит подошла к нему, прошептала:
- Он позвонил в квартиру триста шестьдесят. Все еще
разговаривает...
Внезапно привратник посмотрел в их сторону, тут же положил на рычаг
трубку, быстро вошел в приемную и протянул руку, чтобы взять записку.
Мейсон, все еще держа авторучку над конвертом, спросил:
- Какой у нее номер квартиры?
Привратник несколько заколебался, его холодные, слегка навыкате
глаза скользнули вниз, на кончик пера, затем он нехотя произнес:
- Триста пятьдесят восемь... хотя это не обязательно. Мисс Гренджер
записку получит и так.
Мейсон подписал номер квартиры и передал конверт привратнику. Затем
ваял Деллу под руку и пошел с ней через вестибюль к выходу на улицу.
- Итак, какой же вывод? - спросила Делла. - Сюзанна Гренджер живет
в триста пятьдесят восьмой, а он звонил в триста шестидесятую. Что из
этого следует?
- А то, - ответил Мейсон, - что нам предстоит кое-что выяснить.
Давай-ка свернем за угол. Машина пусть постоит на стоянке, а мы тем
временем попытаемся кое-что разузнать. В конце концов, должен же быть
в доме служебный вход, через который вносят в квартиры мебель и тому
подобное... Ага, вот и дорожка. Ну-ка свернем сюда.
Они пошли по дорожке и, подойдя вплотную к тыльной части здания,
увидели широкую зарешеченную дверь. Мейсон и Делла вошли в эту дверь и
сразу же увидели табличку: "Грузовые лифты". Они пошли в один из них,
нажали кнопку, и тяжелая кабина стала медленно подниматься вверх из
подвального помещения, пока не показалась дверная табличка с номером
360. Они вышли из кабины лифта, и Мейсон, заметив с правой стороны
двери звонок, нажал на кнопку.
Дверь открыла женщина лет тридцати, одетая так, будто собиралась
идти на улицу. Она хотела, видимо, что-то спросить, но, увидев
Мейсона, открыла от удивления рот и молча отступила назад.
- Это вы! - воскликнула она.
- Совершенно верно, - ответил Мейсон, продолжая стоять на месте.
- Как я... я... Что вам здесь нужно?!
- Вероятно, привратник перепутал сигналы.
На ее лице появилось выражение ужаса.
- Что вы хотите?
Мейсон уклонился от ответа.
- Судя по всему, вы знаете, кто я, - заметил он.
- Я узнала вас по фотографиям в газетах. Вы - Перри Мейсон,
адвокат, а это, очевидно, ваш секретарь - Делла Стрит.
- Совершенно верно, - сказал Мейсон. - Так, может быть, вы нас
все-таки пригласите в квартиру?
В комнате Мейсон сразу обратил внимание на то, что на полу валялось
несколько утренних газет и что заметки о призраке были аккуратно
вырезаны. Между тем хозяйка, по-видимому, пришла в себя.
- Вы уверены, что не ошиблись адресом, мистер Мейсон, и что нужна
вам именно я, а не кто-то другой? - спросила она. - Я уверена, что обо
мне вы никогда не слышали. Мое имя - Этель Билан.
Мейсон перехватил взгляд Деллы Стрит и сделал ей предупреждающий
знак.
- Садитесь, Делла, - пригласил он, устраиваясь на одном из мягких
стульев. - Нет, я не ошибся, мисс Билан. Именно с вами я и хотел
побеседовать. Я представляю интересы молодой особы, о которой вы уже
прочитали в газетах, - сказал Мейсон, указывая на разбросанные по полу
газеты.
Этель Билан хотела что-то сказать, по, видно, передумала и
промолчала.
- У вас сдвоенная квартира? - спросил Мейсон, окидывая взглядом
комнату.
- Да.
- С вами еще кто-нибудь живет?
Этель Билан оглянулась по сторонам, как бы ища поддержки, ее взгляд
остановился на телефоне, затем скользнул дальше, к окну. Наконец она
сказала:
- Я снимаю эту квартиру не так давно. Раньше со мной жила одна
молодая женщина, но потом она переехала в восточную часть города, и
я... В общем, пока я не нашла себе напарницу.
Мейсон зажег сигарету, откинулся на спинку стула.
Этель Билан осмелилась напомнить, что собирается уйти.
Мейсон кивнул и молча продолжал курить,
- Мистер Мейсон, позвольте все же узнать, что вам от меня нужно?
Мейсон взглянул ей в глаза.
- Это ваш плащ был в ту ночь на Элеонор?
Вопрос прямо-таки ошарашил ее.
- Как я... - начала она и осеклась. - Я... О, так вот что привело
вас ко мне! Вам стало известно, что на ней был мой плащ!
Мейсон с наслаждением затянулся и выпустил дым ровными кольцами.
- Мистер Мейсон, скажите, вас направила ко мне Элеонор, или вы
пришли сюда, узнав, что на ней был мой плащ?
Мейсон резко повернулся к Этель Билан.
- Мы хотим получить ее вещи, - сказал он.
- Откуда я... а с чего вы взяли, что вещи Элеонор у меня?
Мейсон молча покачал головой.
- Насколько я поняла, у нее был полный провал памяти и она
совершенно не помнит, где она была и что с ней произошло в последние
две недели, - высказала предположение Этель Билан.
Мейсон изобразил на своем лице улыбку египетского сфинкса.
- Ну что ж, - почти выкрикнула тогда она. - Так тому и быть!
Пройдите сюда.
Она прошла в одну из двух спален, открыла створку шкафа, сказала:
- Все, что висит на кружочках, - Элеонор. Вот этот чемодан, этот
баул, этот...
- ...с ночным бельем, я полагаю, - перебил ее Мейсон, указав на
чемодан в красную и белую клетку.
- Совершенно верно.
- Делла, пожалуйста, упакуйте все вещи и как можно компактнее.
- Я... - заволновалась Этель Билан, - но у меня назначено свидание,
мистер Мейсон, Ко мне... я жду посетителя с минуты на минуту. Может
быть, я помогу мисс Стрит и ускорю дело?
Мейсон согласился.
Женщины сняли с крючков платья, уложили их в баул. Затем упаковали
носовые платки, нейлоновые чулки и всякую мелочь.
- Ну вот, кажется, и все, - произнесла наконец Этель.
- Ваша добрая воля будет в дальнейшем учтена, - многозначительно
заявил Мейсон.
Этель Билан с некоторой нерешительностью заметила:
- Вы знаете, мистер Мейсон, Элеонор не внесла недельную плату за
квартиру.
- Да, конечно, - принял как должное Мейсон, с готовностью доставая
из внутреннего кармана бумажник. - Сколько она задолжала?
- Восемьдесят пять долларов.
Мейсон протянул деньги Этель Билан.
- С того момента, как я официально представляю интересы клиента, -
начал он, - и должен представлять счет о произведенных расходах, не
согласились бы вы...
- Что вы, напротив, - сказала Этель. Она взяла лист бумаги и
написала: "Получено от Перри Мейсона, адвоката Элеонор Корбин,
восемьдесят пять долларов в качестве платы за квартиру с 16 по 23
августа".
Мейсон с мрачным видом положил расписку в бумажник.
- Я понесу эти два чемодана, а вы, Делла, возьмите баул, - сказал
Мейсон, как бы подводя итог визиту.
- Господи! У меня до сих пор голова идет кругом, - сказала Делла,
когда Мейсон наконец уложил чемоданы в багажник своей машины и сел за
руль. - Я бы в жизни не догадалась, что она не Сюзанна Гренджер или...
ну, в общем, вы понимаете, что я имею в виду. А ваш блеф! Я едва не
задохнулась, когда выспросили, ее ли это плащ был на Элеонор.
- Но это же так очевидно, - ответил Мейсон. - Ведь сейчас сухой
сезон, и когда Элеонор собиралась в дорогу, она, естественно, не взяла
с собой плаща, я имею в виду тот, в котором ее задержала полиция. Если
бы у нее в чемодане оказался плащ, то наверняка это был бы легкий
пластиковый дождевик, из тех, что укладываются в маленький пакетик.
- Но зачем все-таки Элеонор понадобилось раздеваться здесь, в этой
квартире, потом надевать плащ, идти в парк и устраивать танцы под
луной, и почему Этель Билан отдала ей свой плащ, а?..
- Здесь нужно учесть одно обстоятельство, - заметил Мейсон. - Очень
может быть, что Этель и не давала ей своего плаща. Элеонор просто
прихватила его с собой. Мы же с очевидностью знаем только то, что плащ
принадлежит Этель Билан.
- Да, это верно, - согласилась Делла Стрит.
- Конечно, - подчеркнул Мейсон, - она действовала, предполагая, что
нам все известно. Теперь заметь, что в расписке упомянут период с
шестнадцатого по двадцать третье. Сегодня - семнадцатое. Этель Билан
тщательно следит за состоянием своих финансов. И так как плату она
берет еженедельно, то можно предположить, что в этом месяце недельные
циклы начинались второго и девятого.
- Но Элеонор уехала из дому вечером второго.
- Правильно, - согласился Мейсон. - Тогда подлежащая оплате неделя
началась девятого, а отсюда следует, что ее отъезд между вторым и
девятым весьма проблематичен.
- Да... - задумалась Делла. - Кстати, а куда мы сейчас поедем? -
спросила она.
- Может быть, к тебе? - предложил Мейсон. - Багаж выглядит
несколько броско, чтобы держать его в конторе. Еще заметят клиенты. Да
и в прессе, наверное, скоро появится его описание.
Делла согласилась.
Машина тронулась и влилась в общий поток транспорта. На одном из
перекрестков Мейсон притормозили позвал мальчика газетчика. Делла
бегло просмотрела вечерний выпуск газеты.
- Ого! - вдруг воскликнула она. - Кажется, газетчики предпринимают
меры, чтобы объявить вас "персоной нон грата".
- Каким образом?
- Очевидно, они почувствовали, что вы намерены избежать гласности,
и честят вас на все корки. А вообще-то любопытная заметка. Богатые
родственники опознают наследницу их капитала. Высокооплачиваемый
адвокат стремится избежать паблисити и, несмотря ни на что, берется
защищать клиентку. Шеф, вам не кажется, что эта семейка довольно
странно ведет себя?
Мейсон кивнул.
- Они обратились за помощью к вам, хотя прекрасно знают, что вы
специалист в области убийств. А эта болтовня о спасении от газетной
шумихи? Но если вдуматься, то становится совершенно очевидным, что все
их поступки - в десять раз большая реклама, чем та, которую раздувают
газеты. Вы знаете, что мне пришло в голову, - сказала Делла. -
Все-таки это довольно странно, что люди обращаются к нам только затем,
чтобы вы избавили их от газетной шумихи. Они заявляют, что хотели бы
свести к минимуму всю эту историю, а на деле выходит, что маленький
рассказик превращается в целый роман.
Мейсон согласно кивнул головой.
- Послушайте, - сказала Делла, - я знаю, что ваши мысли опережают
мои. Но позвольте спросить, когда вы догадались обо всем том, что мне
только что пришло в голову?
- В тот момент, когда мне вручили чек на две с половиной тысячи
долларов, - ответил Мейсон.
- Так, - резюмировала она, - значит, я снова опоздала. Но как вы
все-таки пришли к такому выводу?
- Очень просто. Кстати, Ольга Джордан довольно четко выразила эту
мысль: если судить по передрягам, в которых уже побывала Элеонор,
нынешняя - просто чепуха.
- И все-таки, - сказала Делла, - интересно было бы поговорить с
Сюзанной Гренджер и выяснить, какова ее роль в этом деле.
Делла Стрит замолчала, откинулась на подушку сиденья и не
произнесла больше ни слова до самого дома.
- Что делать с этими вещами? - спросила она, когда они поднялись в
ее квартиру и Мейсон поставил чемоданы на пол.
- Сначала надо посмотреть, что там есть, - предложил Мейсон.
Делла нажала на защелки одного из чемоданов, подняла крышку.
- О-хо! - воскликнула она. - Какая красота!
Вдоль боковых стенок чемодана в специально встроенных контейнерах
размещалась целая батарея разнообразных баночек и тюбиков с кремами и
лосьонами. К внутренней стороне крышки крепилось необычной формы
зеркало и полный комплект маникюрных принадлежностей. В центре
чемодана лежало несколько пар чулок, белье, ночная сорочка.
Делла Стрит взяла одну из баночек, отвинтила крышку, машинально
окунула палец в крем.
- Интересно, я таксой никогда и не видела, - восхищенно сказала она
и внезапно замолчала.
- Что такое? - с тревогой спросил Мейсон.
Делла пальцем зацепила большой сгусток крема.
- Шеф, крем внутри твердый, как будто там стекло или ..
Она взяла листок папиросной бумаги, положила на него комочек и
осторожно обтерла крем.
- Вот это да! - воскликнул Мейсон.
На ладони Дельцы всеми цветами радуги сверкал ограненный
бриллиант.
- Может быть, еще есть?
Делла снова окунула палец в крем. И снова вынула твердый предмет.
Под слоем крема оказался темно-зеленый изумруд. Затем они исследовали
еще один тюбик, еще, еще... и спустя двадцать минут Делла Стрит с
наслаждением любовалась коллекцией сверкающих драгоценностей.
- Боже милосердный, это же целое состояние! Как мы с ним поступим,
шеф?
- Прежде всего сосчитаем их, - ответил Мейсон.
- А потом? - спросила Делла.
- А потом, - ответил Мейсон, - мы положим их в сейф.
- Интересно, где этот сейф?
- Ты задала в высшей степени насущный вопрос, - произнес Мейсон,
раздумывая.
- Может, у вас в конторе?
Мейсон отрицательно покачал головой.
- А что, если сдать на сохранение в банк?
- Думаю, что это не очень удобно.
- Что вы имеете в виду?
- Мы не знаем, что это за камни. Вполне возможно, что это личная
собственность Элеонор. А может быть, они украдены. Или, скажем,
контрабанда. А может быть, совершенно конкретная и сокрушительная
улика.
- Как же быть в таком случае?
- В этом случае, - сказал Мейсон, - я оказываюсь в совершенно
двусмысленном положении, Но так или иначе я призван защищать интересы
моего клиента - Элеонор Корбин или Элеонор Хепнер, неважно.
- А также и доброе имя семьи Корбин, - добавила Делла с иронией в
голосе. - И это приобретает особое значение для адвоката.
Мейсон согласно кивнул.
- А дальше что? - опросила Делла.
- Дальше, - сказал Мейсон, - я собираюсь позвонить Полу Дрейку. Он
пришлет вооруженного детектива, который проводит тебя в один из лучших
отелей города. Выбери самый уютный и наиболее дорогой, как если бы у
тебя был неограниченный счет в банке.
Делла удивленно подняла брови.
- Там ты зарегистрируешься, - продолжал Мейсон, - под своим
собственным именем, дабы ни у кого не возникло никаких подозрений. Как
только зарегистрируешься и после того как тебя проводят в номер,
спустись к администратору и скажи ему, что хотела бы положить в сейф
некоторые ценности. В крупных отелях имеются прекрасные сейфы и
несгораемые шкафы. Они наверняка предложат сейф. Положи туда камни.
Администратор запрет сейф и отдаст тебе ключ, который ты сразу же
отдашь мне.
- Так, а дальше?
- А дальше, - сказал Мейсон, - ты начнешь двойную жизнь. Днем, как
и всегда, будешь приходить на работу. После же работы, по вечерам, ты
превращаешься в очаровательную и загадочную мисс Стрит, которая
болтается по отелю, швыряет деньги, облачается в пикантный купальный
костюм и плещется в бассейне. Которая соблазняет мужчин, но не выдает
им никаких векселей. И, конечно, найдется какой-нибудь красивый и
привлекательный юноша, этакий волк, хищник. Позволь ему угощать тебя
коктейлями, приглашать обедать. А тем временем агенты Пола Дрейка не
будут спускать с тебя глаз.
Мейсон подошел к телефону, снял трубку и набрал номер Пола Дрейка.
- Хелло, Пол, мне нужен телохранитель. Такой, на которого можно
было бы положиться: надежный, наблюдательный, находчивый.
- О'кэй.
- Когда ты мне его дашь?
- Через полчаса, если это спешно.
- Это очень спешно.
- Куда ему прийти?
- На квартиру Деллы Стрит.
- О'кэй. Кого нужно охранять?
- Деллу.
- Дьявольщина!
- Учти, мне нужен универсал, который в любой обстановке чувствует
себя как рыба в воде, - уточнил Мейсон. - Делла переезжает в
фешенебельный отель. Мне нужно, чтобы она была под неусыпным
наблюдением.
- Погоди минутку, - сказал Дрейк. - Ты сказал "фешенебельный
отель"?
- Самый лучший.
- Не выйдет, если мне незнаком их штатный сыщик, да и то...
- Что значит, не выйдет? - перебил его Мейсон.
- Не выйдет, и все. Нельзя же шляться вокруг дома и следить за
женщиной, да еще такой привлекательной, как Делла, которая находится
внутри его. Это сразу же привлечет...
- А ты не можешь зарегистрировать его в качестве проживающего?
- Могу, если, конечно, нужно плотно сесть на хвост. Но в хорошем
отеле это и денег хороших стоит. Правда, можно зарегистрировать его и
в качестве гостя, тогда это обойдется бесплатно.
- О'кэй, - решил Мейсон, - пусть в качестве гостя. Но тогда
потребуются двое. Один - помоложе. При необходимости он будет
сопровождать Деллу. Другой - постарше, с внешностью бизнесмена,
которого не отвлекали бы фигуры в купальниках и ноги в нейлоне. Он
должен следить за окружением. Одним словом, сможешь еще - давай.
- Что ты задумал? - спросил Дрейк.
- Сейчас я не могу ответить. Лучше скажи, как у тебя дела с
домашним заданием?
- Дела идут, - ответил Дрейк. - Газеты видел?
- Делла сказала, что мы привлекли большое внимание.
- Это только половина, - сказал Дрейк. - Послушай, Перри, будь я
проклят, если сумею узнать, в калом месте Элеонор обвенчалась с этим
Хепнером. Мы предположили, что это произошло в Юме. Ребята прочесали
регистрационные книги - впустую. Мы допустили также, что они
расписались под вымышленными именами - проверили все регистрации
браков, совершенные второго и третьего августа, даже нашли всех
молодоженов. Тоже впустую, Далее проверили все дорожные происшествия
на дороге в Юму ночью второго - и ничего не нашли.
- А как насчет его матери в Солт-Лейк-Сити? - спросил Мейсон.
- Вот тут действительно кое-что есть. Так называемая мамаша на
поверку оказалась очаровательной брюнеткой двадцати семи лет, у
которой много всякого такого, ну, ты понимаешь. Живет она прямо-таки в
кукольном домике, конечно, в тех случаях, когда оказывается в городе.
Но в основном порхает, словно малиновка весной. Предпочитает самолеты
и летает на них туда-сюда...
- И между делом играет роль матери Дугласа Хепнера.
- Очевидно, только по телефону. На дверях дома - табличка с
надписью: "Миссис Сэди Хепнер".
- Бог ты мой! - воскликнул Мейсон. - Выходит, вторая жена?
- Пока утверждать затрудняюсь.
- Что она говорит?
- Она ничего не говорит. После разговора с тобой она повесила
трубку, сложила вещички, нырнула в сверкающий "линкольн", сказала
механику гаража, что направляется в Денвер, и была такова. Так что нам
удалось проследить ее лишь от дома до стен гаража. Может быть,
попытаться пройти за ней дальше?
- Попробуй, Пол. Думаю, если она упомянула Денвер, то очевидно,
имела в виду Калифорнию. А теперь скажи мне, Пол, как обстоят дела с
телеграммой из Юмы?
- Телеграмма была отправлена с почты, но никто о ней ничего не
знает. В тот дань через центральный телеграф Юмы прошло несколько сот
телеграмм.
- Ну ладно, если удастся за что-нибудь зацепиться, сразу сообщи
мне, - попросил Мейсон.
- Хорошо, - ответил Дрейк, - я попрошу мальчиков пошевелиться.
Между прочим, я послал своего агента с фотографиями Хепнера в
Лас-Вегас. Он поспрашивает кое-где. Кроме того, мои люди просмотрят
там книги регистрации браков. Думаю, к вечеру у меня будут для тебя
новости.
Было уже почти десять, когда Перри Мейсон зашел в контору Пола
Дрейка.
Детектив сидел за своим столом в одной рубашке без пиджака и
потягивал кофе. Он кивнул вошедшему Мейсону, поставил чашку на блюдце,
произнес:
- Что вы там задумали с Деллой?
- Она вышла в свет, - ответил Мейсон. - Стала богатой бездельницей
и вращается в том кругу.
- Расставляешь силки? - поинтересовался Дрейк. - Что-то в этом
роде. Как там Дуг Хепнер?
- Это довольно любопытно, - заметил Дрейк. - Видишь ли, мы пустили
слушок, будто Хепнер провернул одно дельце, что дало нам основание
предъявить его фото парочке известных дельцов. Понимаешь, Перри, это
был единственный шанс из тысячи, даже из миллиона. Но мы
воспользовались им, и один из дельцов признал парня.
- Дугласа Хепнера?
- Именно его.
- Выкладывай, - потребовал Мейсон.
- Представляешь, Хепнер - игрок. Профессиональный причем.
Специализируется в покере. До этого работал на рулетке. Заманивал
богатых и неопытных партнеров, а потом обыгрывал их. С виду он весь из
себя положительный, остроумный, расторопный, располагает
притягательной внешностью, приятный голос, одним словом - личность.
- Когда это было?
- О, это было три-четыре года назад.
- Чем он сейчас занимается?
- Хочешь верь, хочешь нет, но он собирает вознаграждения.
- Собирает вознаграждения?
- Точно так!
- Кто же его награждает?
- Правительство Соединенных Штатов.
- Каким образом?
- Ты знать, что делают люди, выезжающие в Европу? - спросил Дрейк.
- Конечно. Они посылают домой красочные открытки, привозят
сувениры. Они...
- И примерно каждая третья женщина провозит маленькую контрабанду.
Иногда копеечную, а иногда на весьма солидную сумму.
- Ну и что дальше? - поторопил Мейсон.
- А дальше вот что. Таможня США выплачивает вознаграждение за
информацию, касающуюся ввоза контрабандных товаров. Допустим, некая
миссис Риарбампер везет бриллиант в десять тысяч долларов. Она
чувствует себя в полной безопасности до тех пор, пока случайно не
проговорится. Как только таможня получает сигнал, она тут же
досматривает багаж упомянутой миссис. Таможенники находят бриллиант,
конфискуют его, накладывают штраф. Затем, если эта миссис желает
получить бриллиант обратно, она выкупает его. Государство получает с
этого крупный куш и, естественно, заинтересовано в получении
информации и в сохранении источника этой информации. А потому хорошо
оплачивает эти труды.
- Понятно, - сухо заметил Мейсон.
- Теперь тебе ясно, почему мне хотелось сначала дать фон, на
котором вырисовывается личность этого Дугласа Хепнера. Примерно два
года назад или около того он отправился в Европу, предполагая
перекинуться на судне в картишки. Но оказалось, что это не так просто.
Крупные пароходные компании не очень-то жалуют профессиональных
игроков, выкачивающих деньги из пассажиров, Поэтому Хепнер с его
приятными манерами, с его знанием жизни, уменьем сближаться с людьми,
что называется, пустил в ход глаза и уши. Он стал заводить среди
пассажиров знакомства, поддерживал эти знакомства и в Европе. И таким
путем добывал информацию о вывозимых из Старого Света ценностях.
Поездки Хепнера оплачивались, и поэтому он стал все чаще и чаще
предпринимать подобные путешествия.
- А три месяца назад на судне, идущем из Европы, он и познакомился
с Элеонор Корбин, - не то спросил, не то резюмировал Мейсон.
- Совершенно верно, - ответил ему Дрейк.
- И ты предполагаешь, что Элеонор тоже из тех, кто беспошлинно
ввозил камни?
- Она вполне могла это сделать, - предположил Дрейк. - На ее счету
уже есть подобные аферы. Так что она на заметке.
- Меня интересует другое: информировал ли кто то о ней таможню и
действительно ли она везла контрабанду?
- На контрабанде ее не поймали, - сказал Дрейк.
- Это становится любопытным, - заметил Мейсон.
- Она близко сдружилась с Дугласом Хепнером. Как ты предполагаешь -
Дуглас просто ухаживал за ней или же он знал, что она везет
драгоценные камни, и по той или иной причине молчал об этом?
- Ты подал интересную мысль, - задумчиво сказал Мейсон. -
Понимаешь, Пол, если взглянуть на это дело с точки зрения контрабанды,
оно приобретает совсем новое звучание.
- Согласен, - сказал Дрейк. - Ведь человек, занятый поисками
информации, получает двадцать процентов. Ради получения этой
информации он заводит дружбу и превращается в этакую подсадную утку.
Он обрабатывает пожилую матрону, которая считает его лишь прекрасным
партнером в танцах... Они становятся друзьями. Она сообщает ему о
подарке, который везет своей сестре. Подарок совсем недорогой, а если
удастся проскочить таможню, то и совсем обойдется в пустяк. Она
спрашивает у него совета. Естественно, он успокаивает ее, а сам тем
временем заносит в блокнотик ее имя и приблизительную сумму
вознаграждения. Теперь дальше. Двадцатипроцентные доходы открывают и
другую прекрасную возможность.
- Шантаж? - спросил Мейсон.
- Шантаж, - согласился Дрейк. - Этой почтенной даме даже сама
мысль, что ее причислят к разряду преступниц, кажется невыносимой.
Ведь она сразу же лишается права вращаться среди элиты, к которой
принадлежит.
- Здесь кроется и другая блестящая возможность, - перебил его
Мейсон. - Допустим, некто Джон К., импортер драгоценных камней,
разработал хитроумную систему нелегального ввоза крупных партий
камней. Таможня не может его поймать, а Дуглас Хепнер поймал. Он готов
сообщить об этом властям, чтобы получить свои двадцать процентов
стоимости перехваченной контрабанды, но... Допустим здесь, что он
проговорился об этом своем намерении. На подобные вещи люди реагируют
по разному. Одни захотели бы откупиться от него. Другие вознамерились
бы сбежать куда-нибудь в глушь и отсидеться там. Третьи попытались бы
найти способ заткнуть ему рот. А если бы он не замолчал, а к тому же
игра стоит свеч, ну, например, партия камней достаточно велика или
информация, которой располагает Хепнер, фатальна для импортера,
тогда...
В это время на столе Дрейка зазвонил телефон. Он поднял трубку,
секунд двадцать молчал, внимательно слушая собеседника на другом конце
провода, затем сказал:
- Это очень важно. Держите меня в курсе дела. Пока!
Дрейк швырнул телефонную трубку на рычаг и повернулся к Мейсону. От
возбуждения на его щеках проступила краска.
- Полиция обнаружила труп мужчины в парке Сьерра Виста. Тело
обнаружено неподалеку ох того места, где прогуливалась Элеонор.
- Чей труп? - перебил его Мейсон.
- Боюсь, это все, что мне известно. Да, кстати, и полиции тоже. На
затылке обнаружено крошечное отверстие от пули. Очевидно, она застряла
в черепе.
- Когда это случилось?
- Примерно сутки назад, - ответил Дрейк.
- Это Хепнер? - спросил Мейсон.
- Опознания еще не проводилось. Пока что это просто тело с пулевым
отверстием в затылочной части.
Мейсон снял телефонную трубку, набрал нужный номер.
- Это Перри Мейсон. Мне нужно поговорить с доктором Ариелом.
Соедините меля с ним как можно скорее. Дело не терпит отлагательств.
Секунд через тридцать доктор Ариел взял трубку. Мейсон сказал:
- Я очень беспокоюсь, доктор, о нашей больной.
- Состояние ее здоровья заметно улучшилось.
- Насколько я понимаю, при лечении таких заболеваний важно избегать
внешних раздражителей. Каждое эмоциональное воздействие может принести
разрушительные последствия, которые могут быть трагичными.
- Вы совершенно правы, - с недоумением сказал доктор Ариел. - Но
простите, вы меня просто озадачили. В чем дело, Перри?
- Шока можно избежать? - не отвечая на вопрос, спросил Мейсон.
- Тот, который врачи называют "индикаторным", невозможно.
- У меня такое чувство, что вскоре ее захочет видеть множество
людей.
- Но никто не знает, где она, Перри.
- Пока не знают, но могут узнать.
- Вы имеете в виду газетных репортеров?
- Возможно. И кое-кого еще.
- Уж не имеете ли вы в виду полицию, Перри? Но ведь она против
Элеонор Хепнер ничего не имеет.
- Я думаю, что нашу пациентку следует перевести в другое место, где
бы ее никто не нашел и не беспокоил, - опять не отвечая на вопрос,
сказал Мейсон.
Доктор Ариел на минуту задумался.
- О'кэй, - наконец согласился он. - Я сделаю все, что можно.
- Только немедля, - попросил Мейсон, положил трубку и обратился к
Полу Дрейку: - Пол, ты говорил, что у тебя есть человек в полицейском
управлении.
- Есть кое-кто, а что?
- Так вот, используй все свои связи, - попросил Мейсон, - Не
скупись на расходы. Разузнай все, что им известно о найденном трупе.
Уточни, не самоубийство ли это. Каким оружием совершено преступление.
Где это оружие. Когда наступила смерть. Опознан ли труп. Разыщи
местопребывание Хепнера. Найди его автомобиль...
- О'кэй, - устало ответил Дрейк. - Но сейчас я пойду домой. Где я
тебя найду, Перри?
- Меня никто и нигде не найдет до тех пор, пока Элеонор не
перепрячут в новое место и пока не будет опознан труп. Это значит, что
я исчезаю до завтрашнего утра.
Выходя от Дрейка, Мейсон взглянул на часы. Было восемнадцать минут
одиннадцатого. Он включил мотор и поехал к бензоколонке. Пока
заправщик заполнял баки и мыл ветровое стекло, Мейсон позвонил в
"Белинда эпартментс".
- Я понимаю, что время позднее, - сказал он телефонистке на
коммутаторе, - но мне бы хотелось поговорить с мисс Гренджер. Я еще
утром предупредил ее, что буду звонить.
- Один момент, соединяю.
Вскоре в трубке послышался спокойный женский голос:
- Да... слушаю.
- Прошу извинить меня за беспокойство, - сказал Мейсон, - но я
хотел бы узнать о Дугласе Хепнере.
- Хепнер? - спросила она. - Хепнер... О да. Простите, а с кем я
говорю?
- Это Перри Мейсон, адвокат. Я оставил записку в вашем почтовом
ящике.
- О да.
- Я полагаю, что у вас было время для репетиции, - после небольшой
паузы сказал Мейсон.
- Какой репетиции?
- Вашей истории.
- Что еще за история?
- Той самой, которую вы намерены поведать полиции и репортерам
газет. Сначала лучше мне расскажите ее, а я задам вам несколько
вопросов и внесу в нее коррективы.
- Мистер Мейсон, вы мне угрожаете?
- Совсем нет.
- Почему я должна что-то рассказывать полиции?
- Потому что вас будут допрашивать.
- О Дугласе Хепнере?
- Именно.
- Где вы сейчас находитесь?
- Неподалеку от вашего дома.
Она слегка заколебалась, а потом вдруг засмеялась.
- Знаете, мистер Мейсон, вы меня заинтриговали. Я много читала о
вас и вашем таланте ведения перекрестных допросов. И знаете, я
подумала, что, наверное, занятно будет испытать на себе взгляд ваших
проницательных глаз. Во всяком случае, приезжайте. Я жду.
- Сейчас буду, - сказал Мейсон и повесил трубку.
В вестибюле "Белинда эпартментс" он приветливо улыбнулся
привратнику - другому, не тому, с которым ему и Делле Стрит пришлось
столкнуться утром, поднялся поверх, нажал кнопку звонка. Миловидная,
молодая женщина почти тотчас же отворила дверь, устремив на адвоката
изучающий взгляд своих серых глаз.
- Хочу поздравить вас, мистер Мейсон, - начала она. - Прошу вас,
входите.
Мейсон вошел в квартиру.
- С чем вы хотите меня поздравить?
Она указала на стул.
- Поздравить с теми методами, которыми так умело пользуетесь.
- А именно?
- Предложение прорепетировать историю со мной, прежде чем ею
заинтересуются другие.
- О, - невольно вырвалось у Мейсона.
- Он весьма эффективен. Вы часто им пользуетесь?
- Это один из моих любимых, - признался Мейсон. - Он всегда
приносит желаемый результат.
- Но это провокация. Ощущаешь лишь легкую тревогу, а не угрозу.
- Я рад, что вы оценили это по достоинству, - сказал Мейсон.
Она предложила сигарету, закурила сама и только после этого
спросила:
- Итак, мистер Мейсон, как вы предпочитаете - провести легкий обмен
ударами или же сразу отправить меня в нокдаун?
- Это зависит от силы соперника.
- Тогда лучше обменяться ударами.
- Я думаю, что все же лучше быть с самого начала откровенными. Вы
мне все расскажете, а затем я задам несколько вопросов.
- Мне эта процедура не подходит. Лучше сразу задавайте вопросы.
- Отлично. Вы знали Дугласа Хепнера?
- Да.
- Сколько времени вы знакомы?
- Мы встретились три или четыре месяца назад на судне, шедшем из
Европы.
- Вы с ним были дружны?
- На судне?
- И там, и позже, на берегу.
- Давайте скажем так. Мы были дружны на судне, были дружны и позже,
но потом настал перерыв, в течение которого я потеряла его из виду.
Потом мы случайно встретились в художественном салоне и, естественно,
возобновили отношения, Помнится, он предложил мне зайти куда-нибудь
выпить, а потом пригласил пообедать. В тот раз я была занята, но
приняла его приглашение на следующий вечер. Кстати, позвольте
спросить, чем вызваны эти вопросы, мистер Мейсон, и откуда вам
известно, что полицию это заинтересует?
- Дело в том, что я защищаю интересы одной молодой леди, которая
страдает временной потерей памяти.
- А, понимаю. Той женщины, которая претендует на право именоваться
миссис Хепнер. Как интересно! Так вы полагаете, что я смогу
подтвердить ее притязания и сделать из нее, так сказать, честную
женщину? Об этом подробно написано во всех вечерних газетах.
- Мне сообщили об этом, - сухо заметил Мейсон. - А сейчас я бы
хотел узнать о ваших встречах с Дугласом Хепнером. Когда вы его видели
в последний раз?
- Когда? Мне кажется... По-моему, это было вечером пятнадцатого.
- Он не сказал вам, что женился?
- Конечно, нет.
- А говорил ли он вам, что он не был женат?
- Много об этом Дуглас не распространялся, но... Я помню, что он...
я не уверена, что имею право обсуждать этот вопрос, мистер Мейсон.
Лучше спросите, что еще вам хотелось бы узнать о Хепнере. Могу себе
представить, как он удивится, когда прочтет в газетах, что его считают
женатым на женщине, потерявшей память.
- Хорошо. Вы знакомы с его родственниками?
- Родственниками? Нет. А почему вы спрашиваете?
- Это правда? - спросил Мейсон, и в его голосе прозвучали нотки
сомнения. - Я разговаривал по телефону с его матерью, и она сказала
мне, что говорила с кем-то из Барстоу, кто назвался... Однако, может
быть, я что-то не так понял...
- Так вот он, ваш нокаутирующий удар, - сказала Сюзанна, пристально
посмотрев в глаза Мейсону. - Я все думала, когда же вы кончите
разведку и попытаетесь отправить меня в нокдаун. Хорошо. Я ездила с
Дугласом Хепнером в Лас-Вегас. Ну и что? Я уже вышла из того возраста,
когда требуется спрашивать разрешение, и еще не доросла до того, когда
уже все безразлично. Во мне проснулось желание сыграть, а Дуг
собирался в Лас-Вегас. Он пригласил меня, и я поехала. Что ж тут
такого?
- Ничего, - ответил Мейсон.
- Дуг сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину, -
продолжала она, - и позвонил матери в Солт-Лейк-Сити, сообщив ей, что
путешествует с интересной девушкой. Он ранее никогда не говорил со
мной о серьезности своих намерений, ибо не знал, как я к этому
отнесусь. Поэтому для меня явилось полной неожиданностью его желание
"познакомить" нас по телефону. Он безо всякой подготовки вдруг передал
мне трубку.
- И о чем же вы с ней говорили? - спросил Мейсон.
- Я совершенно растерялась, ибо не предполагала, что Дуг Хепнер
будет обсуждать свои матримониальные дела с матерью. Но вдруг он
подзывает меня к телефону и просит, чтобы я побеседовала с ней.
- Он сказал ей о том, кто вы?
- Да, рассказал. Назвал ей мое имя, сообщил мой адрес, описал
внешность. Он отметил даже такие детали, как рост, вес, объем груди,
талии. Мне показалось, что речь идет о конкурсе красоты.
- И о чем вы говорили?
- Я сказала: "Хэлло, миссис Хепнер. Рада с вами познакомиться", и
так далее в том же духе, а она в ответ: "Сын сказал, что вы вместе с
ним едете в Лас-Вегас". После этих слов меня разобрала злость. И тогда
я решила: пусть он только отвезет меня в Лас-Вегас, накормит, но
заказать ему придется не один, а два номера, мистер Мейсон, два! - И
она показала два пальца.
- Вы помните число, когда это произошло?
- Я запомнила тот день абсолютно точно. У меня для этого были
причины.
Мейсон вопросительно поднял брови.
- Пока я была в отъезде, моя квартира была взломала и в ней
совершен акт вандализма. Но я... одним словом, в полицию я не заявила.
Я знаю, кто это сделал и почему.
- Акт вандализма? - переспросил Мейсон.
Сюзанна кивнула, и в ее глазах зажглась злость.
- Я художница. Правда, я не пишу полотен. Я занимаюсь изучением
определенных фаз развития европейского искусства. Откровенно говоря, я
в этой области любитель, да к тому же посредственный. Скорее всего мне
никогда не удастся внести выдающийся вклад в мировое искусство. И все
же доставляет удовольствие изучать краски, которыми пользовались
художники прошлого, цвет, световые эффекты. Мне думается, что именно
цвет помогает полнее изучить различные школы живописи. У меня дома
хранится большое число репродукций картин великих мастеров. Но не
картин в целом, а отдельных фрагментов, которые подтверждают
правильность моей теории...
- А вандализм? - спросил Мейсон заинтересованно.
- Да-да, простите. Так вот, кто-то забрался в квартиру и испортил
мой живописный материал, на приобретение которого я потратила
несколько сот долларов.
- Каким образом они были испорчены?
- У тюбиков с красками кто-то отрезал донышки, а затеи выдавил все
содержимое. Часть краски была выдавлена на палитру, а часть - в
раковину умывальника. Краской испортили ванну. Ее стенки были похожи
на радугу, исполняющую танец святого Витта.
- И вы не вызвали полицию?
- Нет, - ответила она. - Но я знаю, чья это работа.
- Могу я узнать, чья?
- Конечно, можете, - сердито заявила Сюзанна. - Вашей клиентки, вот
чья! Но я не хочу газетного шума, не хочу тащить ее в суд. Однако с
удовольствием свернула бы ей шею!
- Это сделала Элеонор Хепнер? - с недоверием спросил Мейсон.
- Элеонор Корбин!
- Откуда вы знаете, что...
В это время раздался телефонный звонок.
- Извините, - сказала она и подняла трубку. - Да... Хэлло... О
да...
Некоторое время она молча слушала, затем спросила:
- Вы в этом уверены?.. Они уже сделали... вы так думаете?
Затем опять наступила молчаливая пауза, после чего она сказала:
- У меня сейчас гость... благодарю вас... До свидания, - и положила
трубку.
- Ну что ж мистер Мейсон, я думаю, что этого достаточно. У вас был
напряженный день, и вы узнали буквально все о моей поездке в
Лас-Вегас.
Внезапно в ее глазах заблестели слезы. Она поднялась, прошла через
гостиную к входной двери и распахнула ее.
- Видит бог, - сказал Мейсон, - я не хотел обидеть вас, мисс
Гренджер. Но все же в полиции вам придется рассказать все до конца
и...
- Вы уже предупреждали об атом, мистер Мейсон, - сказала она. - Вы
получили свое интервью. Я не нахожу его увлекательным. Доброй ночи.
Мейсон поднялся.
- Скажите честно, - спросил он, - я вас чем-нибудь обидел?
- Послушайте, мистер Мейсон, не уберетесь ли вы к черту?! Мне
хочется зареветь, и я не хочу, чтобы вы тут сидели и смотрели на меня!
- выкрикнула Сюзанна.
- Иными словами, - в голосе Мейсона уже не звучала доброта, - по
телефону вам сообщили о том, что тело Дугласа Хепнера опознано.
От неожиданности она застыла на месте.
Мейсон уже был в конторе, когда Делла Стрит, открыв входную дверь и
мурлыкая под нос какую-то мелодию, вошла в комнату. Увидев Мейсона за
своим столом, она остановилась как вкопанная.
- Хэлло, Делла! - приветствовал ее Мейсон. - Как идут дела?
- Что вы здесь делаете? - спросила она.
- Веду подсчеты, - ответил Мейсон. - Видишь ли... в общем, кое-что
произошло.
- Например?
- Газеты пока молчат, - сказал Мейсон, - однако тело, найденное в
парке Сьерра Виста, было опознано. Это Дуглас Хепнер.
- Он мертв?!
- Именно. Убит выстрелом в затылок из револьвера. Входное отверстие
пули есть, а выходного нет. Это значит, что полиция получит в свое
распоряжение пулю, которая позволит ей определить систему оружия и,
конечно же, найти само оружие. А что у тебя, Делла?
- У меня? - переспросила она. - Я провела интересный вечер.
- Пытались ухаживать?
- Много раз.
- Что-нибудь важное?
- Не думаю. Мне показалось, что все это типичные бродячие волки.
Конечно, в первоклассном отеле попытки знакомства совершаются не столь
явно, я бы сказала, весьма осмотрительно, тонко, но цель их та же, что
и везде.
- Так что же произошло?
- Меня сначала спросили, не желаю ли я потанцевать. Потом в
записке, переданной через официанта, сообщили, что я выгляжу слишком
одинокой, а потому два джентльмена с удовольствием потанцевали бы со
мной, если я только пожелаю.
- Делали предложения? - спросил Мейсон.
- Не то, чтобы предложения. А так, словесная разведка для проверки
моей обороноспособности.
- И как же ты оборонялась?
- Оборона была равносильна нападению. Но не очень стойка. Я не
создала у них впечатления, что они штурмуют линию Мажино. Я дала им
понять, что территория может быть захвачена и оккупирована, но...
Иными словами, я заморочила им головы, но двери открыть не позволяла.
Вы ведь именно этого хотели, не правда ли?
- Да, тогда я хотел именно этого, - сказал Мейсон, - но сейчас в
этом не уверен.
- Почему?
- Потому что возникли некоторые обстоятельства, которые, возможно,
осложнят дело.
- А именно?
- Элеонор Хепнер, или Элеонор Корбин, кто бы она ни была, вот уже
почти две недели, как сошла со сцены. Ее обнаружили шатающейся по
парку почти без одежды. У нее гладкая и нежная кожа...
- О, да опять ее кожа, - пробормотала Делла. - Я уже в который раз
слышу, как вы восхищаетесь ею.
Мейсон нахмурился.
- К этому есть веские основания. Дело в том, что, судя по всему,
она довольно продолжительное время бродила по зарослям парка почти без
одежды. А следовательно, на ее теле должны были остаться следы -
покраснения, царапины и...
- И конечно, - резюмировала Делла Стрит, - как опытный детектив, вы
заметила эти следы.
- Ну так вот, - сказал Мейсон, - никаких царапин на ней не было.
Кожа выглядела слегка загоревшей, но не...
- Загар от пребывания в спальне, - едко заметила Делла Стрит.
Но Мейсон продолжал говорить, не обращая внимания на ее колкости.
- Это значит, что она была где-то поблизости от того места, где ее
задержали. Как тебе известно, я сблефовал и вынудил Этель Билан
признаться, что Элеонор жила у нее. Но почему она там находилась, мы
не знали. Возможно, что не знала этого н Этель Билан. Но сейчас, я
думаю, сумею ответить на вопрос "почему?"
- Так почему?
- Элеонор, - продолжал Мейсон, - поселилась у Этель Билан, чтобы
иметь возможность следить за Сюзанной. Затем Сюзанна едет на неделю в
Лас-Вегас с Дугласом Хепнером. И пока она была в отъезде, Элеонор
проникает в ее квартиру и совершает акты вандализма, которые вполне
характерны для женщины коварной и ревнивой, к тому же желающей
причинять неприятность сопернице.
- К примеру?
- Отрезать донышки у тюбиков с дорогостоящими красками и размазать
краску по всей квартире.
- И это сделала она?
- Сюзанна думает, что да.
- Она объяснила, почему так считает?
- Нет. Нашу беседу прервали.
- Интересно, - заметила Делла. - Куда же все это заведет?
- Мы можем оказаться в любопытной ситуации, - заметил Мейсон. - Все
это рисует Элеонор в чрезвычайно невыгодном свете. И конечно, наводит
на некоторые размышления.
- А точнее?
- О Сюзане Гренджер. Она художница. Изучает живопись и манеру
письма. Особенно интересуется старыми мастерами. Она пишет книгу о
световых эффектах в живописи и надеется, что эта книга... Но главное
заключается в том, - перебил сам себя Мейсон, - что Сюзанна Гренджер
положительно верит, что именно Элеонор забралась в ее квартиру, пока
она ездила в Лас-Вегас.
- А вы не верите в то, что это сделала Элеонор?
- В настоящее время я ничего не комментирую, - заявил Мейсон. -
Сюзанна работает, пишет серьезную книгу, требующую больших
исследований, частых поездок в Европу, посещений студий, возит с собой
большое количество красок в тюбиках. Возможно, ее лицо примелькалось в
таможне, работники знают ее как серьезную молодую женщину,
занимающуюся копированием произведений искусства. Они встречают ее
словами: "Как поживаете, мисс Гренджер? Как дела? Что вы приобрели за
границей?" - и она отвечает им: "Как обычно, краски и немного духов -
они у мена в чемодане". Таможенники открывают чемодан, прощупывают
аккуратно сложенное дамское белье; проверяют духи, говорят:
"Благодарим вас, мисс Гренджер", - закрывают чемодан, наклеивают на
него таможенный ярлык, и Сюзанна ищет носильщика.
- А между тем, - спросила Делла Стрит, - в тюбиках с краской
запрятаны десятки дорогостоящих камешков?
- Теперь я вижу, - сказал Мейсон, - что вы начинаете улавливать мою
мысль. В этой ситуации важна последовательность, которую не может не
учесть холодный, циничный, скептический ум. С одной стороны, Сюзанна
Гренджер очень серьезная, но привлекательная женщина, собирающая
материал для книги по искусству, с другой стороны - ее поездка в
Лас-Вегас с Дугласом Хепнером, для которого она совершенно
неподходящая компания.
- Но ведь он сам ее пригласил, не так ли?
- Да, Делла, он ее пригласил. Но это только предположение. Он
сделал остановку в Барстоу, чтобы заправить машину. Там у него
возникло внезапное желание позвонить в Солт-Лейк-Сити своей дорогой
мамочке. Он позвонил и сказал ей, что с ним находится Сюзанна Гренджер
и что она едет с ним в Лас-Вегас, чтобы пронести уик-энд.
- Какая миленькая ситуация, - заметила Делла Стрит. - Как же
Сюзанна должна была быть счастлива!
- Совершенно верно, - согласился Мейсон. - А так как сейчас мы
знаем, что мать Дугласа Хепнера привлекательная брюнетка с красивой
фигурой, знаем, что, покуда Сюзанна Гренджер была в отъезде, кто-то
побывал в ее квартире, отрезал донышки у тюбиков с краской и выдавил
их содержимое, знаем, что в баночках с кремами и лосьонами,
принадлежащими Элеонор, находились драгоценные камни, знаем, что
Сюзанна Гренджер не уведомила полицию о случившемся в ее отсутствие...
все это представляет собой темы дня размышлений.
- Да, черт побери! - воскликнула Делла.
- Похоже на то, что обозначился некоторый рисунок.
- И к тому же весьма запутанный.
- Это верно, - согласился Мейсон. - Представляешь, как должна себя
чувствовать молодая женщина? Она отправляется с Дугласом Хепнером. Вся
атмосфера поездки наполнена романтикой. Они покидают город, уезжают от
надоевшей обстановки, от знакомых. Молодую пару ждут приключения,
несмотря на то, что уезжают они всего на два-три дня.
...И тогда Дуглас Хепнер останавливается на заправку, как бы
случайно говорит: "Мне надо позвонить. Пойдем вместе". Естественно,
девушка повинуется. Ей любопытно узнать, не намерен ли ее друг
заказать номер в гостинице, и если да, то какой. А тем временем душка
Дуглас звонит своей "мамочке" и, обращаясь к ней, говорит: "Мамуля,
дорогая, мне так хотелось поболтать с тобой. Я еду на уик-энд с одной
миленькой штучкой. Ее зовут так-то. Ее рост пять футов и четыре дюйма,
вес сто двенадцать фунтов, размер бюста тридцать четыре дюйма, талия -
двадцать шесть, бедер - тридцать тесть и так далее. Живет она в
Лос-Анджелесе в "Белинда Эпартментс", и ты непременно должна
познакомиться с ней, прежде чем ее увидишь. Я передаю ей трубку,
мама".
Делла Стрит состроила гримаску.
- А после, когда Сюзанна вернулась, она обнаружила свою квартиру...
Шеф, а ведь он поступил почти так же и с Элеонор!
Мейсон кивнул.
- А, что, по-вашему, обнаружила бы Элеонор, возвратившись назад?
- Она не вернулась, - ответил Мейсон. - По крайней мере, к себе
домой.
- Очень, очень интересно, - сказала Делла. - И тут кто-то всаживает
пулю в затылок Дугласу Хепнеру. Можно легко себе представить, что если
любовные приключения Хепнера развивались по этому плану, то подобный
конец неизбежен.
- Ну ладно, Делла, оставим это, - прервал ее Мейсон. - Твои
рассуждения великолепны, однако они не должны касаться одинокой
недотроги, проживающей в первоклассном отеле. Давай-ка лучше сменим
парадное платье на рабочую одежду и...
В это время раздался условный стук в дверь. Так возвещал о своем
приходе Пол Дрейк.
- Впусти его, Делла, - попросил Мейсон.
Она открыла дверь кабинета.
Дрейк хмуро взглянул на Деллу, сказал:
- Два агента представили мне рапорты о вашей деятельности прошлой
ночью, мисс. Как я полагаю, вы неплохо повеселились.
- Я веселилась не для веселья, - возразила Делла.
- Что ты задумал, Перри? - спросил Пол Дрейк, обращаясь к адвокату.
- Я специально зашел за разъяснениями.
- Моя идея превосходна, - ответил Мейсон. - Ты лучше скажи, что
слышно насчет убитого? Труп опознан?
- Да, это Хепнер. Он убит выстрелом из револьвера. Однако, Перри, я
принес плохие новости. Эта Билан из триста шестидесятой квартиры
"Белинда Эпартментс" раскололась.
- Я так и предполагал, что у нее не хватит сил запираться, - сказал
Мейсон. - Что она сказала?
- Успокойся, - ответил Дрейк, - скоро ты приобщишься с моей помощью
к сверхсекретным архивам полиции. А пока они улыбаются и облизываются
как сытые коты, которым удалось опрокинуть банку со сметаной.
- Скажи, есть шансы поговорить с ней?
- Ровно столько, сколько у человека стоящего на Земле, с человеком
на Луне. Полиция охраняет ее так плотно, что, даже на милю не подойти
к отелю, где она находится. Кстати, ее переселили в отель, дали номер
из нескольких комнат и приставали к ней женщину-полисмена. Номер
расположен в самом конце коридора, а напротив поместились два
помощника районного прокурора, которые попеременно допрашивают ее. Эта
часть коридора блокирована полицией. Детективы в штатском так и
шастают, словно крысы на элеваторе. Я сообщаю тебе все эти подробности
только потому, что ты пренебрегаешь ими.
- Что значит пренебрегаю?
- А то, что ты поместил Деллу в тот же самый отель всего за
несколько часов до того, как туда вселилась полиция. Номер Деллы
находятся даже на том же этаже, что и Этель Билан.
Дрейк и Делле Стрит молча переглянулись.
- Итак, - продолжал Дрейк, - Этель Билан сообщила что-то очень
важное, потому что полиция сразу же кинулась в город.
- Что именно?
- Не имею ни малейшего представления. И даже больше того: мне не
позволили его иметь. Районный прокурор намеревается предъявить
обвинение перед большим жюри и настаивает на немедленном проведении
судебного процесса.
- Он не подавал жалобы?
- Ни жалобы, ни информации, ни предварительного слушания, ни одного
шанса для тебя, чтобы подвергнуть свидетельницу перекрестному допросу
перед судом присяжных, - ответил Дрейк. - А к тому времени у них будет
все, Перри.
- Что еще? - спросил Мейсон.
- Кажется, у Элеонор Корбин есть разрешение на хранение револьвера
38-го калибра. Револьвер не найден. Но он был у нее несколько дней
назад, когда она уезжала. Предполагают, что она брала его с собой. Где
он сейчас, полиция не знает.
Мейсон задумался.
- Я понимаю, что ты ее хорошо запрятал, - сказал Дрейк, - однако,
когда большое жюри поддержит предъявленное обвинение и полиция
уведомит тебя и лечащего врача, что ей предъявлено обвинение в
совершении убийства первой степени, тогда ее будут рассматривать как
укрывающуюся от правосудия, а те, кто ее укрывает, подвергнутся
судебному преследованию.
Раздумывая, Мейсон прищурил глаза.
- Продолжай, Пол, - потребовал он.
- Далее, полиция обнаружила автомашину Хепнера. Она здорово
разбита. Очевидно, столкнулась лоб в лоб. Но полиции пока не удалось
выяснить, где произошло столкновение, откуда шла машина и все
остальное.
- Где они нашли машину?
- В гараже. Ее доставили туда на каком-то тягаче ночью в прошлое
воскресенье и оставили для ремонта. Рабочим гаража сказали, что Хепнер
приедет за ней через сутки и что он просил отремонтировать двигатель и
выправить кузов.
- А тягач? Полиция нашла его?
- Они не нашли никого с лицензией на тягач. Почему? Потому что это
был обычный серийный автомобиль. Он подъехал, взял легковушку на
буксир и уехал.
- Гараж здесь, в городе?
- Да, в городе. Принадлежит компании, производящей круглосуточный
экстренный ремонт.
- Полиция разговаривала с механиками?
- И полиция говорила, и мои люди тоже говорили, - ответил Дрейк. -
Однако они помалкивают. Лично я думаю, что им что-то известно, но они
не хотят рассказывать.
- Я полагало, что полиция осмотрела машину? - высказал
предположение Мейсон.
- Осматривали ли они машину! - воскликнул Дрейк. - Да они облазали
ее вдоль и поперек! Они осмотрели каждый ее дюйм через микроскоп. Они
работали в три смены, чтобы найти факты и представить их большому жюри
к двум часам дня. Они выяснили, например, что машина, с которой
столкнулся Хепнер, была черного цвета. Химический анализ краски дал
основание предположить, что это был грузовик. Сейчас полиция ищет
грузовую машину, прочесывая все гаражи города.
- Что еще? - спросил Мейсон.
- Я очень сожалею, Перри, по мне нечего больше сообщить, кроме
разве того, что большое число посланных мною людей ничего не
обнаружило. Ты хотел узнать, выданы ли брачные свидетельства
интересующей нас паре, останавливалась ли она в отеле и не этого
узнать не удалось, А для того чтобы прочесать все регистрационные,
документы, нужно выделить еще людей, и им надо заплатить.
- Понимаю, - сказал Мейсон.
- Я всю ночь не спал, - заметил Дрейк и добавил: - Но если надо, то
продержусь еще часов двенадцать - пятнадцать, а потом уж заберусь в
свою пещеру и буду спать, несмотря ни на что. И что бы ты с этого
момента ни предпринял, Перри, ты окажешься в ловушке. А сейчас,
насколько я понимаю, ты сидишь и ждешь телефонного звонка от своего
друга - районного прокурора, который должен сообщить о том, что твоей
клиентке Элеонор Корбин, или Элеонор Хепнер, это все равно,
предъявлено обвинение и что она в капкане. И если она еще не в
капкане, то будь любезен сообщить ее местопребывание. А если утаишь
его, то, значит, ты выступаешь против интересов правосудия, что с
точки зрения закона является преступлением и все такое прочее.
- А если районному прокурору не удастся зацепить меня? - спросил
Мейсон.
- В таком случае к пяти вечера газеты поведают миру о том, что
выдан ордер на арест преступницы, а она пытается избежать правосудия.
Потянут за ушко доктора, а это ни ему, ни тебе по вкусу не придется.
Мейсон кивнул.
- Итак, спросил Дрейк, - что я должен делать?
- Занимайся тем, Пол, чем занимался, но до тех пор, пока не будет
предъявлено обвинение, а затем ступай домой и отоспись. Держи меня в
курсе. Пусть твои агенты в Лас-Вегасе начнут прочесывать модели.
Поинтересуйся, под своими ли именами зарегистрировались в мотеле
Сюзанна Гренджер и Дуглас Хепнер в ночь на тринадцатое, это, кажется,
была пятница.
- Ну что ж, пусть будет пятница тринадцатого, - устало вздохнул
Дрейк.
- Когда ты представишь информацию? - спросил Мейсон.
- Наверное, часам к двум, - ответил Дрейк. - Если ты прав, то,
возможно, и раньше. Я же говорил тебе, что когда ищешь...
- Я тебя понял, - прервал его Мейсон. - Действуй.
- О'кэй, - бросил Дрейк и вышел.
- Ну и что теперь? - спросила Делла, вопросительно глядя на
Мейсона.
- Нас раскрыли, - ответил Мейсон. - Твой отель кишит полицейскими.
Стоит только тебе там появиться, как они тебя сцапают. Они проведут
двойную проверку, обнаружат в твоем сейфе ценности и, конечно, захотят
взглянуть на них, Если им потребуется ордер на обыск, они легко
получат его в суде.
- Выходит, нужно бежать оттуда, бросив все.
- А у тебя там вещи?
- Все самые лучшие платья.
Мейсон задумался, затем сказал;
- Эту проблему мы решим чуть позже, Делла. Сейчас же в нашем
распоряжении считанные минуты. Попробуй-ка дозвониться н доктору
Ариелу.
Прошло две или три минуты, прежде чем Делле удалось разыскать по
телефону врача.
- Хэлло, доктор, - приветствовал его Мейсон. - Извините, что
побеспокоил вас. Я...
- Видите ли, я сейчас готовлюсь к операции, - прервал его доктор
Ариел. - А что стряслось?
- Дело касается моей пациентки, - пояснил Мейсон. - Вы ее поместили
в надежное место, не так ли?
- Совершенно верно.
- Теперь нам нужно взять ее оттуда.
- Зачем?
- Вероятно, ей предъявят обвинение в совершении убийства первой
степени. С этого момента она автоматически превращается в лицо,
скрывающееся от правосудия. В случае, если вы увидите газеты и
узнаете, что объявлен ее розыск...
- Я редко читаю вечерние газеты, - прервал Мейсона доктор Ариел. -
Так именно это вас беспокоит?
- Нет, не только это, - ответил Мейсон. - Я не хочу, чтобы вы
оказались замешанным в эту историю.
- Я сделаю все, что в моих силах, Перри.
- Это все не то. Я думаю, что следует выдать миссис Хепнер и было
бы лучше всего, если бы эту миссию взяли на себя вы. Как только газеты
поступят в продажу и вы прочтете о ней, вы должны позвонить в полицию
и сообщить ей, что миссис Хепнер находится под вашим наблюдением, что
вы считаете своей обязанностью уведомить об этом власти, но что она
нуждается в покое, находится под наблюдением психиатра и так далее.
Кстати, а где она сейчас?
- В загородной лечебнице "Оук энд Пайнс".
- О'кэй, - сказал Мейсон. - До свидания.
Он положил трубку на рычаг и взглянул на часы. Делла ваяла папку со
срочной почтой и положила ее на стол Мейсону.
- Я очень прошу вас уделить внимание письмам.
- Боялось, что сейчас это не удастся, Делла.
- Я так и подумала.
Мейсон нахмурился.
- Тебе еще надо кое-что сделать, - сказал он.
- Что именно?
- Следует позвонить в отель и сообщить администратору, что ты
собираешься с друзьями в Мехико. Попроси оставить за тобой помер на
время отъезда и пообещай, что во избежание недоразумений с оплатой ты
вышлешь почтой двести пятьдесят долларов.
- А где взять эти двести пятьдесят долларов? - спросила Делла.
- Ты их получишь из суммы на деловые расходы, - сказал Мейсон. -
Счет направь Корбину. Да, с выбором отеля нам не повезло. Так что тебе
не только не следует возвращаться в него, но даже и показываться там.
- Ну что же, - с огорчением произнесла Делла, - вот и закончилась
моя бурная ночная жизнь.
Делла Стрит вопила в кабинет Перри Мейсона и положила на стол пачку
утренних газет. Мейсон откинулся на спинку своего вертящегося кресла и
стал их бегло просматривать.
- Звонил Пол Дрейк, - сказала она. - Его люди выяснили, что Сюзанна
Гренджер и Дуглас Хепнер заказывали два номера в мотеле. Дата: пятница
тринадцатого.
Мейсон сжал губы.
- Ну что ж, теперь мы знаем, что надо делать, - сказал он.
- Хорошее фото, - заметила Делла Стрит, кивнув на газетную
фотографию, на которой была изображена Элеонор в сопровождении
полицейской матроны с одной стороны и детектива с другой.
- Да, Ольга, очевидно, привезла несколько платьев из ее гардероба.
- Она до сих пор еще писчего не помнит, - не то спрашивая, не то
утверждая, произнесла Делла.
- В том-то и дело, - сказал Мейсон. - Об этом как раз и пишут
газеты. "Прекрасная наследница состояния", "Забытый уик-энд",
"Нецелованная невеста, или Кто организовал поездку в Лас-Вегас?", "Я
ничего не помню с момента страшной катастрофы", - заявляет наследница,
обливаясь слезами".
- А что пишут об оружии? - спросила Делла.
- Оружие у нее было когда-то, но она его потеряла. У нее была
возможность поискать револьвер, когда она собирала вещи, чтобы ехать с
Хепнером. Не то, чтобы она хотела взять его с собой - просто, разбирая
ящик стола, обнаружила, что револьвера нет. А кроме того, она понятия
не имеет, где сейчас ее багаж.
- Интересно, а полиции это известно? - спросила Делла.
- Если верить Дрейку, то Этель Билан рассказала все.
- А вы уверены, что все?
- Багажом полиция, насколько я понимаю, пока не интересовалась.
- Но Этель Билан должна была...
В это время раздался телефонный звонок. Делла Стрит подняла
трубку.
- Хэлло... да... - Делла повернулась к Мейсону, прикрыв рукой
трубку. - Шеф, это личный звонок. Какая-то женщина спрашивает меня и
говорит, что это очень важно. - Она отняла руку от микрофона и
произнесла: - Да... Понимаю. Продолжайте, расскажите поподробнее.
Наконец она положила трубку на стол и записала что-то в блокнот.
Потом отложила перо, снова взяла трубку, сказала:
- Хорошо, миссис Фримонт. Вам ничего не нужно делать. Не
беспокойтесь. Да. Благодарю вас. И спасибо вам большое, что дали мне
знать.
Делла положила трубку на аппарат и повернулась к Мейсону.
- Этель Билан рассказала все.
Перри Мейсон поднял брови в молчаливом вопросе.
- Звонила миссис Фримонт, управляющая домом, где я живу. К ней
приезжал лейтенант Трагг из полиции с ордером, выданным ему судом на
право обыска моей квартиры на предмет изъятия красно-белых клетчатых
чемоданов, принадлежащих Элеонор Корбин, которую обвиняют в убийстве.
Домоправительнице он предъявил копию ордера, потребовал у нее ключи,
вошел в мою квартиру и обнаружил вещи. Он оставил ей расписку.
- Это очень важно, - сказал Мейсон. - Превосходно. Все сделано так,
как требует того закон.
- Что теперь делать? - спросила Делла Стрит.
Мейсон пожал плечами.
- А как быть с камнями? - допытывалась Делла. - Ведь если камни -
улика, то не будет ли противозаконным избавиться от нее?
- Улика чего? - спросил Мейсон.
- Ну... улика... Я, право, не знаю - улика контрабанды, может
быть.
- Почему ты думаешь, что камни ввезены незаконно?
- А убийство?
- А почему ты считаешь, что камни имеют отношение к убийству? Я
связан обязательствами со своим клиентом. Если полиция свяжет эти
камни с убийством и представит доказательства, тогда другое дело. Но
эти камни находятся у меня как у адвоката. Откуда я знаю, а вдруг они
явятся уликой чего-нибудь другого, например, шантажа? Естественно, я
не берусь предполагать, что они связаны в той или иной степени со
смертью Дугласа Хепнера и, уж конечно, не намерен передавать их в руки
полиции, которая тут же устроит из всего этого газетный бум. Это
сослужило бы плохую службу.
- Выходит, что вы намерены крепко держать камешки в своих руках?
- Судя по нынешним событиям, да.
- А если они доберутся до вас?
- Постараюсь увернуться.
- Шеф, Пол Дрейк говорит, что полиция ликует, а Хэмилтон Бергер,
районный прокурор, уже почил на лаврах, и они все вместе готовы
обрушиться на вас.
- И что из того?
- Вы готовы парировать удар?
Мейсон покачал головой.
- Не сейчас. У меня связаны руки.
- Как бы мне хотелось, чтобы вы не связывались с этими камнями.
- А что мне прикажешь делать? Позвонить в полицию?
- Нет.
- Тогда что?
- Поговорить с клиенткой, спросить у нее об этих камнях и найти...
- Клиентка говорит, что ничего не помнит об этом, - возразил
Мейсон.
- Ваша клиентка лжива насквозь! - воскликнула Делла Стрит.
- Однако, - сказал Мейсон, - если она вынуждена будет отказаться от
своих слов и признаться в том, что помнит все и расскажет всю правду,
вот тогда-то камни и превратятся в улику, а меня обвинят в ее
сокрытии.
- Ну что ж, - сказала Делла, - это рано или поздно случится. Но
меня угнетает мысль о том, что Хэмилтон Бергер будет праздновать
победу.
- Меня тоже, - признался Мейсон. - Но я не забываю и о том, что
дело он еще не выиграл. Он бьет на то, чтобы как можно скорее начать
процесс, а это как раз меня и устраивает.
- Не лучше ли вам подождать и посмотреть, как будут развиваться
события?
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Хэмилтон тугодум, да к тому же не склонен глубоко вникать в дело.
Стоит ему только кинуться в атаку, вот тут-то и обнаружатся слабые
места в его обороне. Если же я дам ему время, помощники помогут ему
упрочить свои позиции. Поэтому, исходя из сложившейся обстановка, мы
дадим ему возможность кинуться вперед с барабанным боем и фанфарами
саморекламы.
Пытаясь мысленно разобраться н ситуации, Перри Мейсон окинул
взглядом переполненный зал, где должно было состояться судебное
заседание.
Сзади и немного сбоку сидела его клиентка, официально
зарегистрированная под именем Элеонор Корбин, а неофициально известная
как Элеонор Хепнер. В первом ряду кресел, где разместилась публика,
сидел ее отец, рядом с ним Ольга. Ее настороженность, пристальное
внимание ко всему происходящему создавали впечатление человека, во
всем ищущего для себя выгоду. На фоне своей жены Билл Джордан вряд ли
был в состоянии создать о себе хорошее впечатление в глазах присяжных
Он был слишком молодым для пенсионера. А его лицо, загоревшее от
длительного пребывания на площадках для гольфа, отнюдь не говорило о
том, что ему приходится много трудиться, зарабатывая на жизнь.
Но это были единственные люди, на которых мог рассчитывать Мейсон,
чтобы отразить или, по крайней мере, попытаться ослабить тот удар,
который приготовился нанести ему районный прокурор. Мейсон пока не
знал, какими козырями тот располагал.
Допрос свидетелей, проведенный в присутствии членов суда присяжных,
и на котором строилось обвинение, показал, что подзащитная Элеонор
Корбин была в дружеских отношениях с Дугласом Хепнером, что из дома
она уехала все с тем же Дугласом Хепнером, что из Юмы она отправила
телеграмму, в которой сообщила о том, что выходит замуж, что две
недели спустя было обнаружено тело Дугласа Хепнера, убитого в затылок
выстрелом из револьвера калибра 0,38, что у подзащитной было подобное
оружие, а также что подзащитная сообщила Этель Билан о том, что Дуглас
Хепнер - ее друг, а Сюзанна Гренджер исказила правду. Далее было
приведено высказывание подзащитной о том, что она убила бы Дугласа
Хепнера, если бы тот посмел бросить ее, и было установлено, что именно
в то время у нее был револьвер калибра 0,38. Далее стало известно, что
подзащитная жила вместе с Этель Билан, квартира которой была смежной с
квартирой Сюзанны Гренджер - молодой женщины, привлекшей внимание
Дугласа Хепнера и вступившей с ним в контакт.
Эти факты соткали целую паутину косвенных улик, вполне достаточных
для передачи дела на рассмотрение большого жюри. Однако их вряд ли
хватило бы для вынесения приговора на судебном заседании. Поэтому
Мейсон был уверен, что Хэмилтон Бергер, несомненно, держит в резерве
улику, которая может решить исход дела. Но ни Перрон Мейсон, ни людям
из сыскного агентства Дрейка никак не удавалось выяснить, какова же
эта улика. Таким образом, Перри Мейсон впервые в своей практике
оказался безоружным, не зная сути обвинения, предъявляемого его
клиентке, не зная об улике, которую намеревался преподнести суду
прокурор, не зная всей правды о том, что произошло с его подзащитной.
Он оказался в таком положении, когда мог рассчитывать лишь на свои
силы, на свою наблюдательность, на умение вести перекрестный допрос, с
помощью которого ему удавалось добыть нужные ему факты из уст
враждебно настроенных свидетелей.
Хэмилтон Бергер, районный прокурор, пылая от возбуждения и
предвкушая триумф, открыл судебное заседание. Обрисовав в нескольких
фразах положение вещей, он сказал:
- Итак, уважаемые члены жюри, мы выяснили, что ныне покойный Дуглас
Хепнер был убит выстрелом в голову из револьвера, принадлежащего
подзащитной. Подзащитная умышленно представила себя умственно
неполноценной, находящейся в состоянии амнезии, которую можно назвать
синтетической амнезией, то есть тщательно продуманной в целях защитить
себя от уличающих вопросов, и которую психиатры расценили как
чистейшую симуляцию.
- Одну минутку, ваша честь, - вмешался Мейсон. - Мне очень не
хотелось бы прерывать вступительную речь районного прокурора, однако
защита вынуждена отвести заявления любого психиатра, пытающегося
представить себя читателем мыслей. Психиатрия как паука еще не
настолько продвинулась вперед, чтобы любой ее представитель мог с
уверенностью заявить...
- Я согласен, леди и джентльмены, - вмешался Хэмилтон Бергер,
придав своему голосу ласковые нотки. - Я снимаю все своя заявления
относительно свидетельства психиатров. Мы пригласим психиатров в суд в
качестве свидетелей. Проверим их компетентность и попросим ответить на
вопросы обвинения. Мы дадим шанс и защите, а затем предоставим право
суду решить правомочность их ответов. А пока, в настоящий момент, я
отложу все свои заявления, которые сделал в связи с показаниями
психиатров.
Итак, леди и джентльмены, такова в общих чертах картина дела,
представленного на ваше рассмотрение. Так как некоторые свидетельские
показания могут быть противоречивыми и так как мы хотим содействовать
выяснению истины, в настоящее время я не намерен входить в подробности
дела.
Воспользовавшись вмешательством Перри Мейсона, Хэмилтон Бергер
решил не продолжать слои широкомасштабные обобщения. Он извинился
перед членами жюри и сел.
Повернувшись к Полу Дрейку, Мейсон прошептал:
- Заметь, Пол, он заявил, что пуля была выпущена из револьвера
подзащитной.
В это время поднялся судья Моран и обратился к Мейсону:
- Не желает ли защита сделать какое либо заявление?
- Нет, ваша честь, - ответил Мейсон, - я оставляю за собой право
сделать заявление позже. Возможно, я откажусь от него вовсе. Однако я
полагаю, что жюри целиком и полностью осознает возложенную на
обвинение ответственность, связанную с безусловным доказательством
вины подзащитной. Если обвинение не сможет этого сделать, защита
непременно воспользуется случаем и вообще не будет представлять
каких-либо доказательств.
- Это что, вступительное заявление? - спросил Хэмилтон Бергер.
- Нет, - ответил Мейсон, - это заявление для членов суда.
- Значит, защита не собирается представлять каких-либо
доказательств?
- По крайней мере, до тех пор, пока вы не представите серьезных
улик. Закон предполагает невиновность подзащитной.
- Достаточно, джентльмены, - вмешался судья Моран. - Мне бы не
хотелось, чтобы члены суда спорили между собой понапрасну. Прошу свои
замечания адресовать только суду. Господин обвинитель, защита
отказывается от заявления. Прошу пригласить первого свидетеля.
Хэмилтон Бергер поклонился, и на его устах заиграла улыбка, как бы
показывая, что ничто не в состоянии поколебать его прекрасного
расположения духа.
- Мой первый свидетель, - заявил он, - Рэймонд Орла.
Рэймонд Орла произнес клятву и сообщил, что является помощником
следователя, что его вызвали в парк Сьерра Киста, где в 9.45 вечера 17
августа было обнаружено тело Дугласа Хепнера. Он сделал все, что при
этом полагается, а также несколько снимков. Он изучил все фотографии,
запечатлевшие место и положение тела. Он произвел осмотр трупа, не
трогая его до тех пор, пока не были сделаны фотоснимки. Затем тело
было доставлено в следственную лабораторию, где с него сняли одежду и
произвели вскрытие. Различные стадии вскрытия были также зафиксированы
на фотопленке.
Орла показал, что в затылке покойного было обнаружено пулевое
отверстие, что, за исключением нескольких синяков, никаких других
телесных повреждений или следов насилия не было. Он сообщил также, что
хирург, производивший вскрытие, извлек пулю из головы убитого.
- Это все, - сладким голосом произнес Хэмилтон Бергер. - Не знаю,
желает ли адвокат задать вопросы.
- О, всего один или рва вопроса, - небрежно произнес Мейсон. - Куда
девалась одежда, которую носил покойный?
- Ее сложили и убрали в ящик в кабинете следователя. Она и сейчас
находится там, - ответил Орла.
- Все предметы туалета защита может исследовать в любое время, -
вмешался Хэмилтон Бергер. - Я дам распоряжение следователю оказать вам
содействие в этом вопросе. Вы можете ознакомиться с вещами в любой час
дня или ночи. - И районный прокурор изобразил легкий поклон как бы в
ожидании аплодисментов за свой благородный поступок.
- А где находятся личные вещи, я имею в виду предметы, находившиеся
в карманах одежды? - задал вопрос Мейсон, игнорируя замечание
прокурора.
- У меня есть их перечень, - ответил Орла, доставая из кармана
записную книжку. - В кармашках убитого находились следующие предметы:
записная книжка, водительские права, авторучка, кожаный футляр с
четырьмя ключами, носовой платок, один доллар и девяносто шесть центов
мелочью, серебряный портсигар с шестью сигаретами.
- И это все? - спросил Мейсон.
- Да, сэр. Все.
- Где сейчас эти предметы?
- В кабинете следователя.
- Я намерен просить, чтобы их внесли в список вещественных
доказательств, - сказал Мейсон. - Мне думается, они могут представлять
важность, особенно записная книжка.
- Записная книжка была совершенно чистой, - заметил Орла.
- Вы имеете в виду, что в ней не было никаких записей?
- Абсолютно никаких. Страницы совершенно чистые. У записной книжки
кожаная обложка с отделением для водительских прав и вставные
странички. Очевидно, исписанные страницы были незадолго перед смертью
ее владельца заменены новыми. Правда, там видно несколько царапин,
сделанных пером авторучки.
- А водительские права? Что с ними? - спросил Мейсон.
- Они находились в книжке.
- Если суд не возражает, - сказал Мейсон, - я бы хотел немедленно
приобщить эти предметы к вещественным, доказательствам защиты.
- Ваша честь, - обратился к судье Хэмилтон Бергер, - я полагаю, что
суд присяжных не будет возражать, если мы продолжим работу вопреки
задержке со стороны защиты. Я не считаю нужным отвлекаться по каждому
мелкому поводу.
- Я имею право попросить свидетеля предъявить эти предметы суду, -
заявил Мейсон.
- Успокойтесь! Успокойтесь, господа, - вмешался судья Моран. - Эти
предметы могут быть предъявлены в суд и зарегистрированы в качестве
вещественных доказательств защиты. В настоящий же момент они могут
служить лишь для опознания, и защита может задать свидетелю вопросы
относительно любого из упомянутых предметов.
- Благодарю вас, ваша честь, - сказал Мейсон и добавил: - Защита
хотела бы ознакомиться с фотографиями вскрытия трупа.
- Я располагаю комплектом фотографий специально для защиты, -
сказал Хэмилтон Бергер, протягивая пачку отпечатков жестом, явно
рассчитанным на то, чтобы создать у присяжных впечатление готовности
помочь делу.
- Очень вам благодарен, - сказал Мейсон. - У меня вопросов нет.
Теперь к свидетельской трибуне был вызван доктор Юлиус Оберон,
который назвался судебным патологоанатомом и следственным экспертом.
Он заявил, что производил вскрытие трупа и извлек при этом из полости
черепа пулю от револьвера калибра 0,38, а также подтвердил, что
попадание пули в затылочную часть головы вызвало мгновенную смерть. Он
указал на месторасположение входного отверстия пули, охарактеризовал в
общих чертах степень поражения мозга, прибавив, что других телесных
повреждений, которые могли бы вызвать смерть, не было и что, по его
мнению, ее смерть наступила примерно за сутки до проведенного им
вскрытия.
- Можете задавать вопросы, - обратился прокурор к Мейсону.
Мейсон внимательно посмотрел на медика, который в этот момент
поплотнее усаживался в свидетельском кресле, спросил:
- Вы заявили, доктор, что смерть наступила мгновенно?
- Да, сэр.
- На чем основано ваше утверждение?
- Я исхожу из характера раны, а также из повреждения мозговой
ткани.
- Скажите, может ли такая рана привести к мгновенной и полной
потере сознания?
- Конечно.
- Но не обязательно приводит к смерти?
- Что вы имеете в виду?
- Разве вам, доктор, не известны случаи, когда от раны в голове
происходит сильное кровоизлияние, иными словами, часто ли вы в
практике сталкивались со случаями повреждения мозговых тканей, в
результате которого происходило экстенсивное кровоизлияние?
- Да, конечно. У меня было несколько случаев сильного
кровоизлияния.
- Чем вызывается кровоизлияние, доктор?
- Как это чем? Просто кровь разливается по телу через поврежденные
стенки кровеносных сосудов.
- Значит, кровь разливается в результате работы сердца, не правда
ли?
- Естественно.
- Следовательно, в тех случаях, когда человек находится в
бессознательном состоянии, его тело еще какой-то период времени живет
и об этом дает знать все еще работающее сердце, которое наполняет
сосуды кровью?
- Да, сэр. Вы совершенно правы.
- Как вы считаете, доктор, нынешний случай аналогичен?
- Абсолютно непохож. В данном случае кровотечение было
незначительным.
- Скажите, вы заметили пятно крови на земле возле головы убитого?
- Да, сэр. Наружное кровотечение имело место, но весьма
незначительное.
- А внутреннее?
- Было и внутреннее, но его нельзя назвать экстенсивным.
- Таким образом, в связи с отсутствием сильного кровотечения вы
пришли к выводу, что смерть наступила мгновенно, не правда ли?
- Не только в связи с этим, но исходя также из месторасположении
раны и сального повреждения мозговой ткани.
- Вам приходилось видеть раны с равной степенью повреждения и
наличием значительного кровоизлияния, когда пострадавший еще жил
некоторое время, находясь в бессознательном состоянии?
- Да, сэр.
- А теперь, доктор, скажите, вам не приходило в голову, что человек
мог быть убит где-то в другом месте, а затем его тело перенесли туда,
где оно и было обнаружено?
- Да, сэр, я думал об этом.
- И вы отрицаете подобную возможность?
- Да, отрицаю. Но это моя личная точка зрения.
- Могу я вас просить, доктор, обосновать эту точку зрения?
- Я исхожу из природы и размера раны, степени повреждения мозга,
природы кровоизлияния, положения пятна крови на земле, отсутствия
запекшейся крови, положения тела... ну и так далее.
Мейсон сказал:
- Значит, по вашему мнению, доктор, выходит, что кто-то, стоявший
за спиной пострадавшего, выстрелил ему в затылок из револьвера, после
чего мгновенно или почти мгновенно наступила смерть?
- Совершенно верно, за исключением лишь одного обстоятельства.
- Какого?
- Пострадавший в момент своей смерти мог находиться в сидячем
положению. Я полагало, что именно так оно и было. Исходя из положения,
в котором было найдено тело, я склонен думать, что человек сидел на
траве, подогнув справа от себя ноги, левой рукой он опирался о землю.
В этом случае, учитывая, что пулевой канал направлен не сверху вниз,
можно предположить, что стрелявший тоже сидел на земле, где-то сзади.
Может быть, он нагнулся или присел на корточки, но так или иначе дуло
его револьвера находилось на уровне головы жертвы.
- Благодарю вас, - заключил Мейсон, - У меня все, доктор.
- Вопросов больше нет, - сказал Хэмилтон Бергер. - А сейчас я прошу
пригласить для дачи показаний Мертона Бослера.
Наблюдая за Хэмилтоном Бергером, Мейсон заметил, как районный
прокурор все время поглядывал на часы, как бы стараясь сохранить
график ведения дела.
Мертон Бослер назвался экспертом-баллистиком. Он заявил, что
присутствовал при вскрытии трупа и видел, как доктор Оберон извлек из
полости черепа фатальную пулю и пометил ее. Затем он передал пулю ему
- специалисту по баллистике.
Спустя четверть часа, в течение которых Хэмилтон Бергер мастерски
засыпал его вопросами, Мертон Бослер в заключение подтвердил, что
представленная ему на опознание пуля - та самая, которая была
извлечена из черепа убитого, что она выпущена из револьвера 0,38
калибра системы Смит и Вессон. Пуля вместе с комплектом увеличенных
фотоотпечатков была представлена в качестве вещественного
доказательства. После этого судьи с мрачным видом осмотрели пулю, как
если бы были в состоянии изменить показания эксперта.
- Итак, - продолжил свои вопросы Хэмилтон Бергер, - скажите, вы
осматривали место происшествия в поисках орудия убийства?
- Да, я присутствовал при осмотре места преступления.
- И вы обнаружили поблизости оружие?
- Не сразу.
- Скажите, - торжествующе вопросил Хэмилтон Бергер, - какими
прибором вы пользовались для поисков оружия?
- Миноискателем.
- Что вам удалось найти?
- Мы обнаружили несколько металлических предметов, не имеющих
отношения к данному делу, Это был старый заржавленный перочинный нож,
затем ключ для вскрытия банок из под сардин, потом...
- Ну, ну, продолжайте, - поторопил эксперта Хэмилтон Бергер, - все
эти предметы не имеют никакого значения. Что еще вы обнаружили из
того, что представляет интерес?
- Мы обнаружили револьвер системы Смит и Вессон калибра ноль
тридцать восемь, в обойме которого не хватало одного патрона. Номер
револьвера сорок восемь тысяч восемьсот девять.
- Прекрасно! - воскликнул Хэмилтон Бергер. - Скажите, вы проводили
баллистическую экспертизу этого оружия?
- Да, сэр.
- И каков результат?
- Пуля, извлеченная из черепа убитого, и другая, которая была
выпущена из ствола револьвера в лабораторных условиях, имеют
одинаковые характеристики.
- Мистер Бослер, скажите, вы наводили справки о том, кому было
продано это оружие?
- Да, сэр.
- И вы нашли регистрационную карточку владельца этого револьвера?
- Да, сэр. Нашел.
- Назовите имя, указанное на этой карточке.
- Элеонор Корбин.
- Скажите, есть ли ее подпись на этом документе?
- Да, сэр.
- У вас есть фотокопия этого документа?
- Есть, сэр.
Во всем облике Хэмилтона Бергера так и сквозила елейность.
- Ваша честь, приближается время вечернего перерыва. Поэтому я бы
попросил копию этого документа представить вам немедленно. Я еще не
успел доказать, что подпись, стоящая на свидетельстве о продаже
оружия, принадлежит подзащитной - Элеонор Корбин. Но я намерен завтра
утром с помощью эксперта-графолога доказать это. Однако я полагаю, что
характер документа не позволяет сомневаться в подлинности подписи, а
потому считаю, что копия вполне может стать вещественным
доказательством.
- Возражений не имею, - сказал Мейсон, беззаботно улыбаясь и всем
своим видом показывая, что слова свидетеля не имеют ни малейшего
значения для его подзащитной. - Мы будем настаивать на том, чтобы
регистрационная карточка, вернее, ее копия, была приобщена к числу
вещественных доказательств с тем, чтобы помочь районному прокурору
избежать лишних хлопот, связанных с необходимостью выявления
подлинности подписи подзащитной.
На лице Бергера отразилось удивление.
- Вы на этом будете настаивать? - спросил он.
- Конечно. А почему бы и нет? - ответил Мейсон с любезной улыбкой
на лице.
- Прекрасно, - подвел итог судья Моран. - Копия, предъявленная
обвинением, принимается в качестве вещественного доказательства. В
судебном заседании объявляется перерыв до десяти часов следующего
дня.
Когда толпа зрителей покинула зал заседаний, Делла Стрит и Пол
Дрейк подошли к адвокатской ложе.
Мейсон повернулся к Элеонор.
- Это действительно ваш револьвер? - спросил он.
- Да, мой.
- А как он оказался там, где его нашли?
- Мистер Мейсон, даю вам честное слово, я абсолютно ничего не
помню. Я брала его с собой для личной защиты. Вы же знаете, что
существует немало случаев, когда женщинам приходится защищаться, и...
одним словом, жизнь моя не отличалась спокойствием. Мне зачастую
приходилось перевозить отцовские драгоценности. Кстати, сама полиция
посоветовала мне иметь при себе в таких случаях оружие. Этот револьвер
специально сделан для того, чтобы его носить в кармане или в дамской
сумочке.
- Значит, когда вы уехали в так называемое свадебное путешествие,
вы взяли его с собой?
- Да, он был при мне.
- Когда вас задержала полиция, револьвера при вас уже не было?
- Само собой разумеется, мистер Мейсон, - ответила Элеонор, слегка
улыбнувшись. - Его при мне не было. При мне вообще почти ничего не
было. Как писали газеты, моей одеждой было "трепещущее на ветру
прозрачное покрытие".
- Черт вас возьми, - сердито закричал Мейсон, - перестаньте же
шутить! С помощью этого револьвера вас обвинят в убийстве! Вы уехали
из дому с Дугласом Хепнером. Он убит. И убит из вашего оружия.
- Но это произошло через две недели после нашего отъезда. А за две
недели многое могло случиться.
- То, что еще могло случиться, пока не имеет никакого значения, -
вспылил Мейсон. - Но поймите же, его убили шестнадцатого, и убили из
вашего оружия, в нескольких сотнях ярдов от того места, где вы
разгуливали в полуголом виде. И я хочу знать, что же все-таки
произошло, чтобы попытаться спасти вас от смертного приговора или
пожизненного заключения.
В это время женщина в полицейской форме сделала Элеонор знак
следовать за ней. Элеонор поднялась. Спеша закончить свою мысль,
Мейсон бросил ей вслед:
- Хочу надеяться, жатв вы все-таки постараетесь к десяти утра
восстановить свою память, ибо в противном случае...
Когда Элеонор увели, Мейсон подхватил Деллу Стрит под локоть,
кивнул Полу Дрейку и, шепнув обоим: "Давайте-ка выйдем и поговорим",
покинул зал заседаний и вошел в комнату свидетелей. Захлопнув ногой
дверь, он произнес:
- Ну вот, здесь нам никто не помешает.
- Так что ты намерен предпринять в данной ситуации? - спросил его
Дрейк.
Мейсон пожал плечами.
- Теперь ты понимаешь, - снова спросил Дрейк, - почему Бергер
заинтересован в судебном разбирательстве? Господи, Перри, этого дела
тебе не выиграть!
Мейсон расстегнул пиджак и нервно заходил по комнате из угла в
угол.
- Сейчас очень важно, чтобы Элеонор сказала мне всю правду, -
наконец произнес он.
- Она не говорит правды, потому что не может ее сказать, - заметил
Дрейк. - Она убила его. Ставлю один против миллиона, что это ее
работа.
- Шеф, - вступила в разговор Делла, - может быть, есть смысл
зацепиться за то, кому принадлежит револьвер? Пусть, револьвер ее. Он
зарегистрирован на ее имя. Но ведь его могли и украсть.
- Все это верно, - согласился Мейсон. - Это единственный аргумент
защиты. Но вы не заметили ловушку, которую готовит мне Бергер.
- Какую ловушку?
- Он рассчитывает на это. Он хочет, чтобы я выдвинул именно этот
аргумент. А вот тогда он представит своего главного свидетеля.
- Кого же?
- Этель Билан.
- А что она может знать?
- Не знаю, - пожал плечами Мейсон. - Вероятно, она. заявит, что за
несколько часов до убийства видела у Элеонор Корбин револьвер. Бог
знает, что еще она хочет сообщить, но готов заложить последний доллар,
что ее заявление будет сокрушительным. В противном случае вряд ли
Бергер поместил бы ее в самый дорогой отель, приставил к ней охрану да
еще к тому же лишил ее контактов с внешним миром.
- Это верно, - угрюмо согласился Дрейк. - Но мы должны что-то
предпринять, Перри. Нет смысла сидеть сложа руки.
- Конечно, нужно что-то предпринять, - сказал Мейсон, и в глазах
его вспыхнул огонь. - Нам нужно найти такие факты, которые обвинению
пока еще неизвестны. Найти их надо быстро и с их помощью доказать, что
же произошло в действительности. Давай-ка, Пол, лучше посмотрим на это
дело с точки зрения логики. Не будем торопиться и давать себя
загипнотизировать. Итак, что у тебя в карманах?
- У меня? В моих карманах? - удивленно спросил Дрейк.
Мейсон утвердительно кивнул.
- Всякий хлам, - ответил Дрейк с недоумением.
- Вынь его, - сказал Мейсон, - положи на стол.
Дрейк вынул из кармана карандаш, авторучку, записную книжку,
портсигар, зажигалку, связку ключей, носовые платки, бумажник, немного
мелочи, водительские права, два распечатанных письма, расписание
авиарейсов, пачку жевательной резины. Мейсон задумчиво рассматривал
все эти предметы.
- И что же этим доказано? - прервал молчание Дрейк.
- Это, - сказал Мейсон, - и есть то, о чем мне хотелось бы знать. И
ты кое-что этим доказал.
- Ничего не понимаю, - признался Дрейк.
- Ты доказал контраст между вещами, находящимися в твоем кармане,
которые, вероятно, можно обнаружить у любого делового человека, и
вещами, найденными в карманах Дугласа Хепнера, о которых упоминал
судебный следователь.
- Ну что ж, конечно, - пробормотал Дрейк, - я...
- А теперь подумаем вот о чем. Хепнер курил. Он держал сигареты в
портсигаре. А где его спички? Где его нож? Ведь почти каждый мужчина
имеет при себе перочинный нож. У него было найдено немного мелочи, но
не было банкнот. Были у него и водительские права, но не было членской
карточки ни одного клуба, даже адресов не было, ничего такого.
Дрейк молча раздумывал.
- Господи, Перри! - вдруг воскликнул он. - А тебе не показалось,
что у него в карманах слишком уж мало вещей?
- Именно это я и имел в виду, - ответил Мейсон, а заем спросил: -
Где Хепнер жал?
- Как раз этот вопрос, - ответил Дрейк, - и волнует сейчас полицию.
Официально он проживает в "Диксикрат эпартментс". В этом пансионе за
ним числится квартира, но неизвестно, жил ли он там. Квартиры
обслуживают горничные, одна из которых сказала, что были случаи, когда
в течение нескольких дней кряду, а то и недель, на его постели никто
не спал, простыни оставались несмятыми, и полотенцами в ванной никто
не пользовался. В холодильнике не было продуктов. Он не сдавал белье в
прачечную и...
Внезапно Мейсон звонко щелкнул пальцами.
- Ты что? - спросил Дрейк.
- Вот оно! - воскликнул он. - Прачечная! Пойдем, Пол!
- Куда?
- К следователю. Ведь нас приглашали посмотреть на вещи покойного,
которые были на нем в момент смерти. Пойдем посмотрим, были ли на них
ярлычки прачечной. Ведь не стирал же он вещи сам, дома.
- О'кэй, - согласился Дрейк, - может быть, найдем что-нибудь,
хотя... а, черт, Перри, ведь если на вещах были ярлыки из прачечной,
то полиция обнаружила их давным-давно.
- И все же я хочу взглянуть на вещи до того, как их предъявят мне
на суде, - сказал Мейсон. - Представь себе на минутку, что моя
клиентка говорит правду. Представь, что она действительно не в
состоянии вспомнить о том, что произошло. Представь, что это убийство
подстроено и она не может...
- Один шанс против пятидесяти миллионов, - возразил Дрейк. - Ведь
ее обследовали психиатры, и все в один голос заявили, что она
симулирует. И в тот самый момент, как только ее вызовут в
свидетельскую ложу и она скажет, что ничего не помнит, ее подвергнут
перекрестному допросу, и она развалится как вареный салатный лист. А
затем прокурор бросит в бой роту психиатров, и они докажут, что она
лжет.
- Ну хорошо, - возразил Мейсон, - если она лжет, я постараюсь не
допустить, чтобы ее вызвали в свидетели. Но прежде я должен доказать
самому себе, что она лжет. Послушай, Пол, у тебя в конторе есть
ультрафиолетовый свет?
- Есть маленькая лампа и даже два типа фильтров, которые...
- Отлично, - сказал Мейсон, - тащи ее сюда. Сейчас во многих
прачечных номера на белье пашут флуоресцентными чернилами. Это может
дать нам в руки ключ. Кстати, насчет ключей. Их, кажется, было четыре.
Ты не знаешь, полиция нашла замки, к которым они подходят?
- Один из них от квартиры в "Диксикрат эпартментс". О других я не
знаю.
- О'кэй, - сказал Мейсон. - Да, Пол, захвати с собой кубик воска.
Пока я буду отвлекать внимание, постарайся сделать слепки с ключей.
- Тебе нужны копии? - спросил Дрейк, и в его голосе послышались
нотки сомнения.
- А что, закон это запрещает?
- Черт его знает, Перри. Ты закон знаешь лучше.
- Тогда делай то, что я тебе говорю. Мне нужны копии всех ключей.
Нам нужно работать. Мы будем искать то, что против нас.
Усталый сотрудник отдела судебного следователя сказал:
- Мне придется пригласить сюда либо районного прокурора, либо
кого-нибудь из полиции.
- Сегодня в суде было объявлено, что нам разрешено осмотреть вещи
Дугласа Хепнера, - заметил Мейсон.
- О, тогда все в порядке, - согласился служащий. - У меня нет
причин, чтобы отказать вам. Прошу следовать за иной.
Пройдя длинный коридор, он вошел в комнату с множеством
пронумерованных ящиков, размещенных вдоль стен. Отперев ключом один из
них, он сказал:
- Прошу. Вот эти вещи.
- У покойного была в карманах всякая мелочь, - сказал Мейсон, -
авторучка, записная книжка и всякое такое...
- А это все здесь, в этом маленьком ящичке. - Служащий отпер еще
один замок и выложил всю мелочь на стол. - Вот так и работаю, -
вздохнул он. - Нужно знать назубок, где что лежит.
- Ничего не поделаешь, - согласился Мейсон, сделав выразительный
знак Делле Стрит.
- Боже мой, вот это работка! - воскликнула Делла, направляясь к
противоположной стене, где размещались такие же запертые на замки и
пронумерованные ячейки. - Как секретарь, я вполне понимаю вас и
разделяю ваши трудности, - засмеялась она.
Взгляд служащего потеплел, и он, подойдя н Делле, принялся
рассказывать ей о том, чем ему приходится заниматься. Делла проявила
живой интерес к рассказу. Как бы машинально она направилась в соседнюю
комнату, увлекая за собой и охранника, который, бросив взгляд на
Мейсона, послушно отправился за Деллой, отвечая по дороге на ее
вопросы.
Мейсон принялся осматривать одежду.
- Костюм сшит у частного портного, Пол, - заметил он. - Но его
клеймо тщательно срезано. Может быть, это работа полиции?
- Сомневаюсь, - ответит Дрейф. - Но срезано аккуратно.
- Взгляни на белье, вон там, под пиджаком, - сказал Мейсон. - И
давай сюда свою ультрафиолетовую лампу.
Дрейк приподнял пиджак, включил лампу и направил ее луч на стопку
нижнего белья. И почти тотчас же на нем проступили цифры.
- Вот они! - воскликнул Мейсон; - Записывай, Пол. - Он тщательно
расправил белье. Теперь номер был ясно виден: Н4464.
- Быстро, - прошептал Мейсон. - Убирай лампу, Пол. Я не хочу, чтобы
охранник сообщил полиции, чем мы здесь занимались. А главное, я не
намерен дарить им идеи.
- А как быть с костюмом? - спросил Дрейк.
- Не будем его трогать, - сказал Мейсон. - Давай-ка лучше снимем
оттиски с ключей. Я подниму пиджак и загорожу тебя от охранника.
Охранник, посмотрев в их сторону, вдруг повернулся и направился
обратно к столу. Заметив это, Делла поспешно отвлекла его каким-то
новым вопросом. Тем временем Мейсон приподнял пиджак и, держа его за
плечики, сделал вид, что рассматривает на нем швы. Делла обернулась к
какому-то ящику и задала служащему новый вопрос:
- Скажите, а это что такое?
Однако охранник, заподозрив неладное, быстро направился к Мейсону.
Тот же, продолжая держать пиджак за плечика, стал поворачивать его
перед лицом охранника то в одну, то в другую сторону, заслоняя им
Дрейка.
- Ребята, чем вы тут занимаетесь? - спросил служащий.
- Нам бы хотелось найти хоть один ярлык, - заметил Мейсон, как ни в
чем не бывало, - а они все срезаны.
- Кто же их срезал? - резко спросил охранник.
- Откуда мне знать? - парировал Мейсон. - Здесь ваша вотчина.
- Ярлыки были на месте, когда вещи поступили сюда.
- Были на месте?! - В голосе Мейсона послышалось удивление. - Так
куда же они подевались?
- Вам придется задать этот вопрос в полиции, - довольно грубо
ответил служащий. - Мне разрешили пустить вас затем, чтобы вы только
взглянули на вещи. Районный прокурор распорядился показать вам их, и
все. Так что валяйте смотрите. А что делает тот парень?
Дрейк выпрямился, держа в руках связку ключей.
- Я изучаю ключи, - сказал он, - стараюсь найти на них номера.
Охранник рассмеялся:
- Полиция тоже пыталась найти их, однако...
- Тогда все в порядке, - сказал Дрейк, кидая связку ключей на стол.
- Нечего и смотреть. Как у тебя дела, Перри? Все посмотрел, что
хотел?
- Думаю, что да, - ворчливо пробормотал Мейсон. - Можно идти.
Когда они вышли на свежий воздух и отошли подальше от помещения,
где пахло трупами, формалином и смертью, Дрейк спросил:
- Ну и что теперь?
- Приступай к работе, Пол, - ответил Мейсон. - Тебе предстоит найти
прачечную, и сделать это надо быстро.
- Имей совесть, Перри, я голоден как волк, - взмолился Пол. - Мы
все равно ничего не добьемся, пока...
- Начни с полицейского участка, - невозмутимо продолжал давать
наставления Мейсон, - используй свои связи. Поговори о секретаршей
ассоциации прачечных...
Дрейк застонал.
- Предвижу, что за ночка мне предстоит.
- Торопись. Это надо сделать как можно быстрее. Ярлычки эти играют
огромную роль. А то Хэмилтон Бергер уже празднует победу. Действуй,
старина. Да, кстати, ты успел снять слепки с ключей?
- Конечно, успел. В самый последний момент перед тем, как этот
парень вернулся. Я даже подумал, что он застукает меня.
- Ничего страшного не произошло бы, - успокоил Мейсон. - Раз нам
дали разрешение, мы имели право даже сфотографировать их.
- Беру на себя изготовление ключей, Пол, - вмешалась в разговор
Делла Стрит. - Возле моего дома есть слесарная мастерская, там быстро
все сделают. А если слесаря не будет на месте, я знаю, где его найти.
Вы, шеф, идите к себе в контору, и, как только ключи будут готовы, я
возьму машину и привезу их вам.
- Ну тогда все в порядке, - сказал Мейсон. - За дело, друзья!
Приехав в контору, Мейсон стал в раздумье прохаживаться по комнате
из угла в угол. Так прошло пятнадцать минут, двадцать, час... Внезапно
зазвучал зуммер спецтелефона. Мейсон снял трубку. У аппарата был
Дрейк.
- Кажется, я кое-что нащупал, Перри. Мне удалось разыскать
секретаря этой прачечной ассоциации, который и объяснил, что номер на
белье - код. Также он сообщил мне имя менеджера прачечной, и я сейчас
пытаюсь связаться с ним. Надеюсь что-нибудь разнюхать в самое
ближайшее время. Когда мы будем ужинать, Перри?
- Когда покончим с этим делом.
- Послушай, Перри. Мне вполне хватит, если ты пришлешь мне снизу
гамбургер. Это, конечно, немного, но гамбургер и приличный кувшинчик с
кофе сделают доброе дело.
- Перекусим, когда вернется Делла, - ответил Мейсон. - Если
перерыва не наметится, я пришлю тебе чего-нибудь.
- О'кэй, - произнес в трубку Дрейк. - Думаю, что скоро сообщу тебе
о грязном бельишке. Да, но почему владелец белья значится под буквой
Н? Выходит, Хепнер пользовался вымышленным именем.
- Вполне возможно, - согласился Мейсон. - Вообще фигура этого
Хепнера весьма загадочна и таинственна.
- Ну ладно, - заключил Дрейк, - скоро дам о себе знать.
Прошло еще минут десять, и в дверях кабинета появилась Делла,
радостно позванивая связкой ключей.
- Все в порядке? - спросил Мейсон.
- Все в порядке, шеф. На всякий случай мне сделали по две копии с
каждого оттиска и дали надфиль. Слесарь посоветовал подпилить края,
если ключ будет плохо входить. Кроме того, он просил передать, что
готов оказать вам любую услугу и в любое время, только дайте знать.
- Ну что ж, это может пригодиться, - сказал Мейсон, а затем, слегка
нахмурившись, заметил: - Похоже на то, что вы вместе со слесарем уже
решили, что раз есть ключи, то и замки тоже.
- А какой смысл иметь ключи и не пользоваться ими? - возразила
Делла.
- Все это еще под вопросом, Делла, - сказал Мейсон. - Давайте-ка
лучше спустимся вниз к Дрейку и узнаем, как у него обстоят дела. Он
грозился вот-вот разузнать что-то важное и предложил отметить это
событие гамбургерами с кофе.
Они выключили свет и зашагали вдоль по коридору к конторе Дрейка.
Заметив их, ночная телефонистка кивком головы пригласила зайти.
Мейсон открыл деревянную решетку, пропустил вперед Деллу и
последовал за ней по длинному узкому коридору. По обе его стороны
находились десятки дверей, за которыми размещались комнаты, где агенты
Дрейка беседовали со свидетелями, писали рапорты, проводили
экспертизы.
Когда Мейсон н Делла вошли в кабинет Дрейка, тот разговаривал по
телефону. Он сделал рукой жест, приглашая войти, и продолжал
разговор:
- ...минуту, дайте я запишу. Та-ак, Фрэнк Ормсби Ньюберг,
Титтерингтон эпартментс в Элмвуд-плейс ...Вы не скажете, сколько
времени он там жил?.. Понятно... Номер той же самой прачечной? Да?..
Хорошо, спасибо... Нет, нет. это обычная проверка при утере чемодана.
Извините, что потревожил вас в столь поздний час. Да, это из частного
сыскного агентства Дрейка... Конечно, заходите. О'кэй, всего
хорошего.
Дрейк положил трубку и сказал:
- Итак, мы его нашли. Это Фрзнк Ормсби Ньюберг. Адрес:
"Титтерингтон эпартментс" в Элмвуд-плейс.
"Титтерингтон эпартментс" на деле оказался трехэтажным кирпичным
домом, узким по фасаду, с привратником у входа. Фамилии постояльцев
значились в длинном списке на металлической табличке, прикрепленной н
входной двери. Рядом с фамилией каждого жильца находилась переговорная
трубка и кнопка звонка.
- Старомодный домик, - произнес Дрейк задумчиво. - Ну, что
предпримем?
Найдя рядом с номером 220 имя Фрэнка Ормсби Ньюберга. Мейсон нажал
на кнопку; ответа не последовало. Мейсон выждал некоторое время и
снова нажал кнопку. Снова тишина. Мейсон взглянул на Деллу Стрит. Та,
не говоря ни слова, протянула адвокату связку ключей.
Мейсон примерил первый ключ. Он не подошел. Второй ключ вошел в
замочную скважину и легко повернулся. Мягко, двумя пальцами, Мейсон
вынул ключ и сказал:
- Похоже, этот самый. Пошли.
- Перри, а мы не нарвемся на неприятности? - спросил Дрейк.
- Можем, - ответил Мейсон. - Но пока все мое преступление
заключается в тои, что я примерил ключ.
- А в квартиру будешь входить?
- Посмотрим, - ответил Мейсон.
Адвокат тихо открыл дверь, и все трое оказались в довольно уютном
вестибюле. Первое; что бросилось в глаза, - табличка с надписью:
"Домоуправитель - кв. 101", и рядом стрелка, указывающая нужное
направление.
Мейсон сразу же направился в глубь вестибюля, где виднелась
освещенная кабина лифта. Автоматический лифт поднял их на второй этаж,
и они очутились в слабо освещенном коридоре. На одной двери белела
цифра 220. Под дверью Мейсон заметил довольно широкую щель. Она была
не освещена, в то время как полоски света, выползавшие из под дверей
соседних квартир, указывали на то, что их обитатели дома.
Справа от двери в квартиру Мейсон увидел кнопку. Он нажал ее, и
где-то в глубине задребезжал звонок.
- Перри, у меня на спине выступили мурашки, - прошептал Дрейк. -
Давай лучше спустимся и поговорим с домоуправителем. По крайней мере,
совесть у нас будет чиста.
- Прежде чем начать разговор, - заметил Мейсон, - я хочу точно
знать, о чем говорить.
- Я в квартиру не пойду, - решительно заявил Дрейк.
- Но ты, по крайней мере, не будешь возражать, если я проверю,
подходят ли наши ключи? - спросил Мейсон.
- Не нравится мне все это, - снова возразил Дрейк.
- Мне тоже не нравится, - согласился Мейсон. - Однако я хочу найти
доказательство.
Они стояли и думали. Было душно. Коридор наполняли ароматы кухни и
человеческого жилья. В соседней квартире, видимо, смотрели телевизор,
и сквозь тонную дверь слышался голос диктора.
- Не дом, а трущоба, - заметил Дрейк.
Мейсон кивнул в знак согласия и решительно вставил в замок ключ,
который открывал парадную дверь.
- Ну-ка, попробуем, - сказал он.
Адвокат попытался провернуть ключ вправо, но он не сдвинулся с
места. Мейсон потянул его слегка на себя, потом толкнул вперед,
надавил, но ключ не хотел поворачиваться.
- Не попробовать ли надфилем, шеф? - тихо спросила Делла Стрит. -
Слесарь советовал мне немного подточить кончик.
Мейсон выдернул ключ, внимательно посмотрел на него, затем взял из
связки второй. Этот даже не входил в отверстие замка. Третий тоже не
подошел. Но четвертый ключ вошел, как по маслу.
Мейсон повернул его, и замок открылся.
- Ого! - воскликнул Дрейк.
Обернув руку и пальцы носовым платком, Мейсон взялся за круглую
дверную ручку, повернул ее и толкнул дверь.
- Внутрь я не пойду, - напомнил Дрейк. - Не хочу впутываться.
Секунду или две Мейсон в нерешительности постоял у отпертой двери,
а затеем шагнул в комнату, отыскал выключатель и зажег свет.
Внутренность помещения напоминала последствия тайфуна. Ящики были
выдвинуты, створка буфета открыты настежь, битая посуда разбросана по
всему полу, одежда валялась кучей, повсюду раскиданы бумаги.
- Похоже, нас кто-то опередил, - предположила Делла.
Вдруг громко хлопнула дверца лифта, и послышались гулкие шаги по
коридору.
- Быстро входите, - скомандовал Мейсон.
Делла быстро нырнула в комнату, Дрейк поколебался, но тоже вошел.
Толчком ноги Мейсон захлопнул дверь.
- Ни к чему не прикасаться, - предупредил он.
- Смотри, Перри, - предупредил Дрейк, - мы играем в азартную игру.
Чужие козыри мы знаем, но своих у нас нет.
Стоя посреди комнаты, они услышали, что шаги и голоса
приближаются.
- Перри, кажется, дело швах, - прошептал Дрейк. - Если увидят, как
мы выходим...
- Т-сссс, Пол, - прошептала Делла, приложив палец к губам.
Шаги все приближались. Внезапно Мейсон узнал голос сержанта
Холкоума из уголовной полиции, который произнес: "Насколько я понял,
мадам, этого человека вы узнали по фотографии?". У самой двери звук
шагов стих.
- Совершенно верно, - ответил женский голос. - По фотографии в
газете и сразу узнала жильца нашего дома. Его зовут Фрэнк Ормсби
Ньюберг.
- Опознание по фотографии - ненадежная вещь, - заметил сержант
Холкоум. - Лучше взглянем, нет ли кого-нибудь дома.
Раздался звонок.
Дрейк с загнанным видом огляделся вокруг.
- Здесь должен быть второй выход, - прошептал он.
- У вас нет времени искать его, - также шепотом ответил Масон. - У
них есть ключ. Делла, у тебя есть записная книжка?
Делла утвердительно кивнула.
- Быстро достань ее, - приказал Мейсон.
Снова задребезжал звонок.
- Пиши что-нибудь, Делла. Бери карандаш и пиши, - распорядился
Мейсон.
Делла вынула из сумочки крошечный блокнот, карандаш и стала
записывать в него стенографические знаки.
Раздался стук в дверь, затеи голос сержанта Холкоума произнес:
- А впрочем, откроем ключом.
Мейсон быстро подошел к двери, распахнул ее.
- Ну и ну! - воскликнул он. - Вот это сюрприз! Добрый вечер,
Холкоум!
На лице Холкоума отразилось неподдельное изумление.
- Что за черт! - воскликнул он, как только к нему вернулся дар
речи.
- Занимаемся изучением обстановки, - спокойным голосом сказал
Мейсон.
- Вы! Кто, черт побери, впустил вас сюда и что еще за обстановку вы
здесь изучаете?
- Ведем опись имущества, - ответил адвокат.
Сержант стоял, как столб. Он хотел было что-то сказать, но слова
застряли у него в горле.
На помощь пришел Мейсон.
- Моя клиентка, Элеонор Хепнер, является вдовой Дугласа Хепнера, -
пояснил он. - Надеюсь, вы знаете, что я работаю на процессе, связанном
с его убийством?
Как только клиентка будет оправдана, на правах вдовы она унаследует
все это имущество. Сейчас она подала документы на получение
наследства, а я, как ее адвокат, решил осмотреть ее будущую
собственность. Пишите: пять сорочек, - обратился Мейсон к Делле, как
бы призывая ее продолжить прерванное занятие, - одна, две, три,
четыре, пять, шесть, семь пар спортивных трусов. Один, два, три,
четыре...
- Эй, погодите минутку! - воскликнул Холкоум. - Объясните же, что
все это значит? Вы хотите сказать, что этот Фрэнк Ормсби Ньюберг не
кто иной, как Дуглас Хепнер?
- Конечно, - ответил Мейсон. - А разве вы этого не знали?
- Откуда нам, черт побери, знать об этом? - вскричал сержант. -
Если б не эта женщина, которая по фото в газете опознала своего жильца
и обратилась в полицию, мы бы никогда и не подобрались к этой
квартире.
- Успокойтесь, сержант, - примирительно сказал Мейсон. - Вам проще
всего было бы спросить у меня.
- Спросить у вас! - воскликнул Холкоум.
- Конечно, - ответил Мейсон.
- А как вы здесь оказались?! - потребовал он.
- С помощью ключа, - ответил Мейсон.
- Какого еще ключа?!
Голос Мейсона звучал с терпеливым спокойствием отца,
втолковывающего простую истину своему неразумному дитяте.
- Я же объяснил вам, сержант, что моя клиентка Элеонор Хепнер, или
Элеонор Корбин, как ее именуют в суде, является вдовой Дугласа
Хепнера. Совершенно естественно поэтому, что она предоставила нам ключ
от квартиры, где провела с мужем свой медовый месяц.
Женщина, которая, по всей вероятности, была управляющей дома,
заметила:
- Он никогда не говорил мне о том, что женился.
Мейсон улыбнулся.
- Я вас вполне понимаю. Несколько загадочная женитьба, не правда
ли?
- Вот именно, - подтвердила она. - Он наведывался сюда редко, в
самое неожиданное время, столь же внезапно исчезал, и никто его
подолгу не видел. Потом он возвращался и... в общем, это очень
затрудняло убирать его квартиру.
Сержант Холкоум, совершенно сбитый с толку, наконец собрался с
мыслями и задал несколько членораздельных вопросов:
- Может быть, вы мне расскажете, что все это значит? Почему в
квартире разгром? Ведь не вы же учинили его, проводя свою
инвентаризацию?
- По всей вероятности, - сказал Мейсон, - кто-то побывал здесь до
нас и, как мне кажется, что-то искал. После того как мы закончим
осмотр, я порекомендовал бы полиции поискать здесь отпечатки пальцев.
Как вы уже, очевидно, заметили, сержант, мы здесь ни к чему не
прикасались, а просто стояли в центре комнаты и переписывали вещи,
находящиеся в поле нашего зрения. А теперь, Делла, перепиши,
пожалуйста, вещи, которые висят в шкафу. Постарайся не оставлять
отпечатки пальцев на дверке. Дверку открой ногой. Так, правильно...
Три рабочих костюма, один смокинг, пять пар обуви и... да, в глубине
шкафа чемодан и...
- Эй, подождите! - прервал Мейсона Холкоум. - Все эти вещи -
вещественные доказательства!
- Доказательства чего? - спросил Мейсон.
- Я не знаю, но они вещественные доказательства. Ведь кто-то здесь
был?
- Естественно, дорогой сержант, - согласился Мейсон.
- Тогда нам придется обследовать эту квартиру. Я свяжусь с
управлением и попрошу прислать сюда экспертов для снятия отпечатков
пальцев. Здесь нужно все тщательно прочесать, чтобы найти улики. И мы
не потерпим, чтобы кто-то нам мешал.
Несколько мгновений Мейсон думал.
- Ну что ж, - сказал наконец он, - надеюсь, что со стороны вдовы не
будет возражений, сержант, за исключением того, что вам придется лично
проследить, чтобы ни один предмет не пропал отсюда. В этих вещах
заинтересована мать погибшего, и потому нужно сделать все, чтобы она
не предъявила своих претензий к вдове, а кроме того ...
- Если вам известно местопребывание матери, - заметил Холкоум, -
сообщите его нам, а то мы никак не можем ее найти.
- Мы тоже, - ответил Мейсон. - Похоже, что она исчезла. Вам не
кажется это подозрительным, сержант?
Холкоум, к которому постепенно возвращалась уверенность, сказал:
- Мы обойдемся без ваших острот, Мейсон. Вы знаете, где его мать?
- Нет.
- Но у вас есть ключ от его квартиры?
- Совершенно верно.
- Он мне нужен.
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Нет, вы его не получите. Вам откроет управляющая. А свой ключ я
должен буду вернуть... вы ведь понимаете мое положение, сержант.
- Сколько времени вы здесь находитесь? - спросил Холкоум, обращаясь
к Делле Стрит.
Вместо нее ответил Мейсон, и в голосе его звучало отеческое
терпение:
- Буквально несколько минут. Сегодня я был занят в суде, готовился
к процессу. Уголовное обвинение, выдвинутое против моей клиентки, но
давало мне времени заняться гражданским аспектом этого дела. Я должен,
однако...
- Послушайте, - перебил его сержант, - я не намерен начинать все
снова-здорово. Я задал вопрос вашему секретарю.
- А я пытаюсь предоставить вам нужную информацию, - упорствовал
Мейсон.
- О дьявол, опять вы за свое! - разозлился Холкоум. - Убирайтесь
отсюда! Все! Я сейчас вызову эксперта по отпечаткам пальцев.
Убирайтесь к черту и не приходите, пока я не разрешу вам!
- Какой великосветский тон, - ухмыльнулся Мейсон. - Если учесть то
обстоятельство, что...
- Давайте проваливайте! - сказал Холкоум. - Уходите отсюда!
Теперь сержант переключил свое внимание на управляющую - довольно
рыхлую женщину лет сорока, которая все это время стояла в дверях,
стараясь не пропустить ни одного слова, ни одного жеста
присутствующих.
- Мы опечатаем квартиру, - сказал сержант, - чтобы никто из
посторонних не мог в нее проникнуть. Вы, мадам, пройдете в коридор. Я
уйду последним. Сейчас вы дадите мне дубликат ключа, и я позвоню в
управление полиции.
Женщина попятилась назад и вышла в коридор.
- Прошу, - обратился Холкоум к Мейсону. - Выходите.
Пол Дрейк с готовностью двинулся к дверям. За ним последовала Делла
Стрит. Замыкал шествие Мейсон, который, поравнявшись с сержантом,
сказал Делле:
- Делла, не забудьте у себя отметить, что мы вынуждены били
прервать работу из-за прихода полиции, которая явилась сюда в связи с
предполагаемым ограблением. Отметьте точно день и час. А теперь, -
вежливо обратился Мейсон к сержанту Холкоуму, - всю ответственность мы
возлагаем на полицию. Я полагаю, что вы, закончив осмотр, известите
меня об этом. Тогда мы смогли бы продолжить опись вещей. Доброй ночи,
сержант! - И Мейсон направился к лифту.
Как только все трое вошли в кабину и захлопнули дверь, Дрейк в
изнеможении привалился к углу, вынул из кармана носовой платок и вытер
пот с лица.
- Черт побери, Перри, как это тебе удается?! - восхищенно сказал
он.
Когда на следующее утро суд возобновил работу, всех поразила
необычная атмосфера в зале заседаний. Как правило, судебные процессы,
в которых принимал участие Перри Мейсон, собирали огромное число
зрителей. Сейчас в ложе можно было увидеть лишь реденькие группки
завсегдатаев. Печать в связи с этим подчеркнула, что отсутствие
зрителей является дурным предзнаменованием, а это явный барометр того,
что публика считает дело Элеонор Хепнер проигрышным для защиты.
Районный прокурор Хэмилтон Бергер, войдя в зал, бросил беспокойный
взгляд на пустующие ложи. Переполненный зал суда и отчеты на первых
полосах газет оповещали его об угрозе поражения в борьбе с Мейсоном.
Сегодня же он почувствовал, что сможет выиграть дело, не ударив при
этом пальцем о палец.
Просмотрев бегло свои записи, Хэмилтон Бергер поднялся со своего
кресла и обратился к судье:
- Ваша честь, я хочу пригласить в свидетельскую ложу Этель Билан.
- Прекрасно, - сказал судья Моран. - Мисс Билан, прошу занять свое
место и принести присягу.
Этель Билан, строгий костюм которой говорил, что сообразно случаю
она тщательно продумала свой туалет, а самоуверенные манеры
свидетельствовали о твердом намерении сразиться с Перри Мейсоном,
заняла свое место в свидетельской ложе.
Прокурор, величественно поднявшись со своего места, словно маг и
волшебник, готовый одним взмахом руки совершить чудо, способное
повергнуть аудиторию в изумление, пронзительно взглянул на
свидетельницу и задал ей вопрос:
- Скажите, мисс Билан, вы проживаете в Белинда Эпартментс в
квартире номер триста шестьдесят?
- Совершенно верно.
- Кому принадлежит соседняя квартира?
- Сюзанне Гренджер.
- Вы знакомы с мисс Гренджер?
- О, да.
- Она давно живет в этой квартире?
- Около двух лет, насколько мне известно.
- Вы знакомы с подзащитной, Элеонор Корбин?
- Да, сэр.
- Когда вы встретились с ней впервые?
- Девятого августа этого года.
- Расскажите, как произошла эта встреча.
- Она зашла навесить меня и сказала, что у нее есть ко мне
предложение.
- Кто-нибудь еще присутствовал при вашем разговоре?
- Нет. Только подзащитная и я.
- Что сказала вам подзащитная? Передайте ее слова как можно
точнее.
- Подзащитная сказала, что ее интересует Сюзанна Гренджер.
- Как она объяснила причину этого интереса?
- Она сказала, что мисс Гренджер отбила у нее друга, и просила
разрешения поселиться в моей квартире. Ей нужно было убедиться, что
Дуглас Хепнер действительно навещает Сюзанну Гренджер. Она сказала,
что Дуглас Хепнер заверил ее, что его отношения с мисс Гренджер носят
лишь чисто деловой характер. Но все же ей хотелось проверить, так ли
это. Она предложила мне двести долларов за согласие плюс по
восемьдесят пять долларов в неделю в качестве квартирной платы.
- И как вы ответили на это предложение?
- Естественно, я воспользовалась таким случаем. Видите ли, квартира
довольно дорогая, моя бывшая квартирантка съехала, да к тому же я не
люблю одиночества.
- Таким образом, подзащитная поселилась вместе с вами?
- Совершенно верно.
- У меня есть схематический план вашей квартиры и квартиры Сюзанны
Гренджер. Я хочу попросить вас посмотреть, все ли здесь правильно.
- План своей квартиры я знаю, но у Сюзанны Гренджер мне
не приходилось бывать.
- Ну хорошо, тогда я попрошу ответить на этот вопрос другого
свидетеля. Скажите, мисс Билан, насколько точен план вашей квартиры?
- На плане указано все точно.
- Скажите, подзащитная сама выбрала комнату, в которой ей хотелось
бы жить, или же вы предложили ей свободную?
- Да, сама. Она предпочла мою комнату, потому что в ней шкаф
большего размера. Кроме того, эта комната соседствует со спальней мисс
Гренджер.
- Итак, - заключил Хэмилтон Бергер, многозначительно поднимаясь со
своего кресла, - я хочу предъявить вам вещественное доказательство -
револьвер системы Смит и Вессон тридцать восьмого калибра и задать в
связи с этим вопрос: видели ли вы этот револьвер раньше?
- Одну минуту, ваша честь, - прервал Бергера Мейсон. - Я возражаю
против этого вопроса, так как он наводящий и предполагает определенный
ответ.
- На него можно ответить "да" или "нет", - возразил прокурор.
- Естественно, "да", - заявил Мейсон, - ибо вы уже подсказали,
какой ответ для вас желателен. Если вы хотите задать свидетелю вопрос
об оружии вообще, любом оружии, то прошу вас, задавайте вопрос, но не
предлагайте свидетелю конкретный револьвер, не давайте его
характеристик, не называйте его номер. Если вы предъявили свидетелю
револьвер тридцать восьмого калибра, то задавайте ей вопросы
касательно предъявленного оружия.
- О да, это же и так всем ясно, ваша честь, - воскликнул Бергер. -
Возражение адвоката направлено главным образом против...
- Возражение защиты хорошо мотивировано, - заявил судья Моран.
- Ну ладно, согласен, - сказал прокурор, пренебрежительным
движением возвращая револьвер на стол секретаря. - Тогда я поставлю
вопрос иначе: было ли у подзащитной оружие?
- Да, сэр.
- Какое?
- Револьвер тридцать восьмого калибра.
- Вы можете его описать?
- С коротким барабаном. Синеватого цвета. Похож на тот, который вы
мне показали.
Бергер с довольной улыбкой на лице посмотрел на присяжных, затем
мельком взглянул на Мейсона.
- Подзащитная сама показала вам револьвер?
- Нет. Я увиделся его в туалетной сумочке.
- Теперь вот какой вопрос. - Бергер сделал паузу. - Не можете ли вы
сказать, какой был багаж у подзащитной, когда она переехала к вам?
- У нее был чемодан со спальными принадлежностями... плоский
чемодан... и... саквояж. Внешний вид их очень приметный - все они в
красно-белую клетку.
- Где сейчас ее багаж?
- Она справлялась о нем по телефону.
- Кто - она?
- Подзащитная.
- Когда происходил этот разговор?
- Семнадцатого августа.
- И что она сказала вам?
- Она сказала: "Этель, мне нужна твоя помощь. Я притворюсь больной
амнезией. Никому не говори, что я живу у тебя. Ничего не сообщай обо
мне ни полиции, ни газетам. Сиди смирно. Я пришлю за своими вещами,
когда все успокоится".
- Подзащитная сама сообщила вам, что будет симулировать амнезию?
- Да, сэр.
- Все это она сообщила вам семнадцатого августа?
- Да, сэр.
- В котором часу?
- Примерно в восемь тридцать утра.
- Итак, - сказал Бергер, всем своим видом показывая, что наступает
самый драматический момент дела, - вы поинтересовались у подзащитной,
зачем ей вся эта таинственность и зачем ей понадобилось симулировать
амнезию?
- Да, сэр.
- Какую причину она указала?
- Подзащитная сказала, и я могу точно привести ее слова, так как
они врезались мне в память... она сказала: "Этель, я попала в беду,
мне нужно себя защитить".
Последовала немая пауза, во время которой Хэмилтон Бергер на
несколько мгновений замер на месте, картинно разведя руками.
Поняв тактику районного прокурора, судья Моран раздраженно
произнес:
- Продолжайте ваши вопросы, господин прокурор. Если же вы кончили,
предлагаю защите приступить к перекрестному допросу.
- Нет, ваша честь, - ответил Бергер, продолжая пожирать жюри
глазами, - я еще не закончил допроса. Просто я собиралось с мыслями. -
И он снова обратился к свидетельнице: - К моменту вашей беседы,
насколько я знаю, тело Дугласа Хепнера еще не было найдено. Это так?
- Возражаю, - бросил со своего места Мейсон. - Этот вопрос
наводящий и требует от свидетеля желаемого ответа.
- Возражение поддерживаю, - тотчас же согласия судья.
Тогда Бергер решил сделать новый ход.
- Скажите, мисс Билан, как вы поступили с вещами подзащитной,
которые находились в вашем распоряжении?
- Я их передала адвокату.
- Вы имеете в виду мистера Перри Мейсона?
- Да сэр.
- Когда вы передали ему эти вещи?
- Семнадцатого августа. Днем.
- При каких обстоятельствах это произошло?
- При каких обстоятельствах?.. Он зашел ко мне. Его сопровождала
Делла Стрит. Он знал, что подзащитная живет у меня, и из его слов я
заключила, что... в общем ему нужны были вещи, и я отдала их ему.
- Значит, вот эти вещи, - Бергер указал на чемодан и саквояж, - и
были теми самыми, что оставила у вас подзащитная?
- Совершенно верно.
- Я прошу, ваша честь, чтобы эти предметы были приобщены к числу
вещественных доказательств обвинения, - сказал Бергер.
- Возражения есть? - спросил Мейсона судья Моран.
- Что касается самих чемоданов, то у меня нет возражений, ваша
честь. Однако их содержимое не идентифицировано.
- Как видите, чемоданы пусты, - заметил с улыбкой Бергер. - Я
предвидел возражения защиты.
- Тогда я не против приобщения их числу вещественных доказательств,
- заявил Мейсон. - Я тоже подтверждаю, что это именно те чемоданы,
которые передала мне свидетельница.
- Прекрасно, - сказал Бергер и повернулся к Мейсону. - Можете
задавать вопросы свидетелю.
- Господин прокурор, - обратился Мейсон к Бергеру, - вы приобщили
план квартиры к списку вещественных доказательств?
- Да, я это сделал.
- Я слышал, вы упомянули, что у вас есть свидетель, который может
подтвердить точность плана квартиры мисс Гренджер?
- Да.
- Если свидетель находится здесь, в суде, - сказал Мейсон, - я не
буду задавать вопросов мисс Билан до тех пор, пока вы не представите
его суду и пока он не подтвердит точность плана.
- Не возражаю, - согласился Хэмилтон Бергер. - Пригласите мистера
Уэбли Ричи.
Глядя на приближающегося свидетеля, Мейсон шепотом сказал,
повернувшись к Делле:
- Взгляни-ка, ведь это же наш сверхбдительный привратник!
Ричи вышел вперед, произнес традиционную клятву, назвал свое имя,
возраст, род занятий и вопросительно уставился на прокурора.
Хэмилтон Бергер с некоторым пренебрежением в голосе, чем, видимо,
хотел показать суду, что вызов свидетеля всего лишь прихоть настырного
адвоката, а не его, прокурора, спросил:
- Насколько я понял, вы работаете привратником в Белинда
Эпартментс, не так ли?
- Да, сэр.
- Вам знакомо расположение комнат в квартирах, занимаемых Сюзанной
Гренджер и Этель Билан?
- Да, сэр, знакомо.
- Посмотрите на этот план и скажите, правильно ли на нем указано
расположение комнат.
Свидетель внимательно изучил план, сказал:
- Здесь все верно. Эти квартиры одинаковы, за исключением лишь
стенных шкафов. Шкаф в квартире триста шестьдесят на три с половиной
фута уже по сравнению с размером, указанным в плане.
- Я прошу суд приобщить этот план к числу вещественных
доказательств, - заявил Хэмилтон Бергер. - У меня все.
- Один момент, - вступил Мейсон. - У меня есть несколько вопросов к
свидетелю.
- Я полагаю, у вас наст возражений по поводу плана? - осведомился
прокурор.
- Я бы хотел уточнить некоторые детали относительно самого
свидетеля, - пояснил Мейсон.
- Хорошо. Задавайте ваши вопросы, - разрешил судья Моран.
Теперь Ричи смотрел на Мейсона с тем же высокомерием, с каким он
встретил адвоката, сидя за своим столом в привратницкой комнате в
Белинда Эпартментс.
- Вы помните тот день, когда впервые увидели меня?
- Да, сэр. Я хорошо помню тот день.
- Я спрашивал вас о Сюзанне Гренджер, не так ли?
- Да, сэр.
- И вы мне ответили, что ее нет и найти ее невозможно?
- Совершенно верно.
- Я тогда представился и попросил вас передать ей записку, не так
ли?
- Да, сэр.
- Прошу извинения, ваша честь, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Я
полагаю, что эту беседу вряд ли можно назвать перекрестным допросом. Я
вызвал этого свидетеля только лишь для того, чтобы уточнить план
квартир. План этот абсолютно верен. Защита не высказала никаких
возражений. Поэтому считаю допрос неправомерным, не отвечающим
правилам его ведения и не предусматривающим определенных целей. На мой
взгляд, это затяжка времени.
- У меня тоже создалось подобное впечатление, - заметил судья
Моран. - Я склонен принять точку зрения обвинении, мистер Мейсон, хотя
у меня нет возражений проплыв техники ведения допроса. Возражение
принято.
- Разрешите мне задать еще только один вопрос, - обратился Мейсон к
судье и, получив согласие, спросил: - Как только я спросил о Сюзанне
Гренджер, вы немедленно вошли в застекленную комнату, подняли трубку и
позвонили в квартиру Этель Билан, не так ли?
Мейсону никогда не доводилось видеть столь откровенно выраженной
злобы, которая вспыхнула в глазах Ричи.
- Я... я имею право звонить в любую квартиру этого дома.
Мгновенно оценив ситуацию, Мейсон решил дожать противника.
- Я просил вас ответить, звонили вы или не звонили мисс Этель
Билан?
- Я... в конце концов, мистер Мейсон, не могу же я упомнить все
квартиры, куда мне приходилось звонить. Я...
- Я вас спрашиваю, - загремел голос Мейсона - звонили вы в тот
самый момент в квартиру Этель Билан?! Отвечайте: да или нет?
- Послушайте, человек может и не помнить, что он делал в какой-то
определенный момент, - выкрикнул с места Бергер, придя на помощь
своему свидетелю.
- Я не помню, - тут же подхватил Ричи, метнув благодарный взгляд па
прокурора.
Мейсон улыбнулся.
- Уверен, что вы бы вспомнили, если бы вам не подсказал ответ
господин районный прокурор.
- Ваша честь, - запротестовал Хэмилтон Бергер, - я возражаю против
подобной реплики.
- Я считаю, что свидетель может ответить на этот вопрос, - сказал
судья Моран. - Отвечайте на вопрос, мистер Ричи.
- Я... мне кажется, что нет. Я... просто я не могу припомнить.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все. Я прошу приобщить
план квартир к числу вещественных доказательств. А сейчас, насколько я
понял, место в свидетельской ложе снова занимает мисс Этель Билан.
Ричи покинул зал, а его место снова заняла Этель Билан. Она
поудобнее устроилась в кресле и взглянула на Мейсона, как бы говоря:
вот и прекрасно, теперь задавайте свои вопросы, посмотрим, что из
этого выйдет.
- Вы абсолютно убеждены в том, что у подзащитной был револьвер в то
время, когда она жила у вас?
- Абсолютно.
- Калибра ноль тридцать восемь?
- Да.
- Скажите, каких калибров еще бывают револьверы? - спросил Мейсон.
- Каких... я... откуда мне знать, я не эксперт. Я не знаю.
- Что значит "калибра ноль тридцать восемь"? - снова задал вопрос
Мейсон. - Что означает эта цифра?
- Это одна из характеристик оружия.
- Вы совершенно правы, - согласился Мейсон, - но что она
характеризует? Что такое "калибр"?
- По-моему, это связано с весом пули, не так ли?
- Иными словами, более длинная и тонкая пуля имеет отношение к
большему калибру, чем короткая и толстая, если весит больше, так?
- О, ваша честь, - взмолился Бергер, - я протестую против попыток
защиты ввести свидетеля в заблуждение. Это противоречит правилам
ведения перекрестного допроса. Ведь свидетель не является специалистом
в этой области и...
- Протест не принят, - резко возразил судья Моран. - Свидетельница
охарактеризовала оружие, принадлежащее подзащитной, как револьвер
калибра ноль тридцать восемь. Значит, защита имеет право выяснить, что
она подразумевает под этим понятием.
- Продолжим, - сказал Мейсон, обращаясь к свидетельнице. -
Отвечайте на вопрос.
- Ну, конечно если пуля... если длинная тонкая пуля весит больше...
конечно, она большего калибра...
- Значит, когда вы сказали, что револьвер был калибра ноль тридцать
восемь, вы имели в виду, что он стрелял пулями большего веса? Я
правильно вас понял?
- Боже мой, ваша честь, ведь это же всего лишь факты, а не улики, -
воскликнул прокурор. - Это же не допрос. Это введение свидетельницы в
заблуждение!
- Протест отклоняется, - раздраженно бросил судья Моран. -
Свидетельница, отвечайте на поставленный вопрос.
Было видно, что Этель Билан не знала, как поступить. Она
просительно посмотрела на прокурора, затем нерешительно ответила:
- Да, сэр. Я это имела в виду.
- Вы имели в ввиду, что вес пули был равен тридцати восьми гранам?
- Да, думаю, что так. Да, сэр.
- Значит, вы точно не знаете, какого калибра был револьвер?
- Ведь здесь уже говорилось, что револьвер был калибра ноль
тридцать восемь, - ответила свидетельница, окончательно смешавшись.
- Это не важно, кто что говорил, - заметил Мейсон. - Важно то, что
вы не даете отчета своим словам! Понимаете ли вы, о чем говорите?
- Ну, как вам сказать... честно говоря, у меня смутное
представление о том, что такое калибр.
- Таким образом, вы точно не знаете, какого калибра оружие было у
подзащитной?
- Если вы ставите вопрос именно так, то да, я не знала этого, -
выпалила свидетельница.
Мейсон сказал:
- Да, я именно так ставлю вопрос. А теперь посмотрим, намного ли
лучше ваша память по сравнению с мистером Уэбли Ричи. Помните ли вы
день, когда мистер Ричи позвонил вам по телефону и сказал, что,
адвокат Перри Мейсон находится в вестибюле, что он задает вопросы и
наводит справки о Сюзанне Гренджер, очень возможно, что-то подозревает
и что он, Ричи отделался от Мейсона? Очевидно, он выразил свою мысль
не такими точно словами, но я пересказываю общую мысль, чтобы
восстановить в вашей памяти тот день. Вы помните обстоятельства, при
которых происходил этот разговор?
Этель Билан гордо вскинула голову. Ее подбородок слегка подался
вперед. На какой-то миг в глазах сверкнул вызов. Но, встретившись с
пристальным взглядом Мейсона и увидев гранитно-непроницаемые черты его
лица, она отвела взгляд и ответила:
- Да, я помню.
- Вы помните день и час этого разговора?
- Да, это было семнадцатого августа около полудня. Точный час я не
помню.
- Во всяком случае, вы можете сопоставить его со временем моего
звонка к вам, - сказал Мейсон. - Я позвонил вам сразу же после того
разговора, не так ли?
- Пусть так. Ричи позвонил мне и сказал примерно то, о чем вы
говорили...
- В каких отношениях вы находитесь с мистером Ричи? - задал новый
вопрос Мейсон.
- Ваша честь, я протестую! Вопрос несущественный, не относящийся к
делу и неправомерный!
Судья Моран какой-то момент колебался, по затем сказал:
- Протест принят.
Мейсон, не скрывая своего удивления и возмущения этим решением, сел
в кресло и, обернувшись к Делле, сказал тихо:
- Все в порядке. Мне хотелось дать им почувствовать, что именно в
этом кроется нечто важное и здесь кое-что скрывают. Я думаю, что
сейчас именно тот самый момент. А шепнул тебе все это для того, чтобы
им показалось, будто мы готовимся к атаке.
Делла понимающе кивала в знак согласия.
- Я сейчас попрошу тебя сделать мрачное лицо и как можно
значительнее кивнуть головой.
Делла в точности выполнила указание Мейсона.
Адвокат вздохнул с показным видом и сделал рукой легкий,
разочарованный жест, произнеся при этом:
- Ваша честь, я полагал, что этот момент играет решающую роль для
моей подзащитной. - Он снова взглянул сверху вниз на Деллу Стрит,
пожал плечами и добавил: - Ну что ж, если таково решение суда, то я
подчиняюсь, у меня нет больше вопросов.
- Суд не собирается запретить вам продолжать перекрестный допрос, -
возразил вдруг судья Моран, которому показалось, что Мейсон готовит
ему ловушку, которая может привести к судебной ошибке. - Вам
предоставляется право задать вопрос в иной форме.
- Благодарю, ваша честь. Тогда мой вопрос будет следующим: "мисс
Билан, рассказывали ли вы мистеру Ричи о вашем договоре с подзащитной?
Отвечайте на вопрос, свидетельница.
- Пожалуй, да, в какой-то степени.
- Это он порекомендовал вам принять предложение?
- Да.
- У меня все, ваша честь, - сказал Мейсон.
- У меня тоже все, - бросил Бергер.
Этель Билан покинула ложу и уже направлялась к выходу из зала, как
вдруг Бергер поспешно вскочил с места и, сделав вид, что ему в самый
последний момент пришла на память ускользнувшая мысль, воскликнул:
- Простите, ваша честь! У меня еще есть вопрос. Прошу суд и защиту
извинить меня. Я совсем упустил из виду одну вещь. Скажите, -
обратился Бергер к свидетельнице, - вы не заметили у подзащитной каких
либо других предметов, представляющих особую ценность?
- Да.
- Что именно?
- У нее было много драгоценных камней.
- Как вы сказали7 Драгоценных камней? - В голосе прокурора
послышалась радость.
- Совершенно верно.
Присяжные, все как один, подались вперед и теперь внимательно
вслушиваясь в каждый ответ свидетельницы.
- Где вы находились, когда увидели их?
- Я собралась войти в ванную, дверь же в комнату Элеонор была
слегка приоткрыта. Я тихо подошла и увидена расстеленный на кровати
кусок ткани, на котором лежала целая горсть камней. Элеонор стояла на
коленях спиной ко мне и считала эти камни. Затем я тихо прикрыла дверь
и ушла.
- Вам известно, где они сейчас?
- Нет, сэр.
- Однако вы видели их у подзащитной?
- Да, сэр.
- Значит, вы полагаете, что эти камни находились среди вещей,
переданных Перри Мейсону?
- Возражаю, ваша честь! В вопросе содержится не очевидный факт, а
предположение, а потому считаю его неправомерным, - заявил Мейсон.
- Возражение принято.
- Тогда прошу задавать вопросы, - недовольным голосом произнес
Бергер.
Мейсон некоторое время размышлял, затеи сказал тихо сидящей рядом
Делле:
- Здесь явная ловушка, Делла. Но мне все же хотелось бы узнать, в
чем она заключается.
Он медленно поднялся со своего места, подошел к углу стола и
пристально посмотрел на свидетельницу.
- Итак, вы стояли в дверях комнаты? - спросил он Этель Билан.
- Да.
- И видели драгоценные камни на кровати?
- Да.
- Какое расстояние было между вами и кроватью?
- Примерно футов десять.
- И вы заметили, что это были драгоценные камни?
- Да.
- Какие это были камни?
- Бриллианты, изумруды и несколько рубинов.
- Сколько у вас было по-настоящему ценных бриллиантов?
Свидетельница потупила взор.
- Так сколько же? - настаивал Мейсон.
- Ни одного, - призналась она.
- Сколько у вас было настоящих рубинов?
- Один. Я хочу сказать, что мне его подарили. Я... мне кажется, он
был настоящим.
- Как долго он находился у вас?
- Он и сейчас у меня.
- А теперь насчет тех рубинов, на кровати, - сказал Мейсон. - Это
были необработанные камни, дамские украшения или имитация?
- Это были рубины.
- Настоящие?
- Да, сэр. У меня, по крайней мере, сложилось такое впечатление. Я
пытаюсь светить вам как можно точнее.
- Это похвально, - сказал Мейсон. - Скажите, сколько раз вы
обсуждали этот вопрос с районным прокурором?
- Мы не обсуждали этот вопрос. Я только рассказала ему о том, что
произошло.
- Вы также сказали, что рубины были настоящие?
- Да.
- И что вы находились на расстоянии десяти футов?
- Да.
- Не ближе?
- Нет. Думаю, что нет.
- Как долго вы стояли у двери?
- Наверное, секунд десять.
- Теперь о вашем рубине. Как он оформлен? Он оправлен в кольцо?
- Да.
- Вы его часто носите?
- Да.
- И все же, - сказал Мейсон, - вы до сих пор не знаете, настоящий
он или нет. И после этого вы хотите уверить присяжных, что с
расстояния в десять футов и всего десять секунд глядя на целую россыпь
камней вам удалось заметить, что все они натуральные, не так ли?
- Видите ли, я... конечно, если вы так ставите вопрос, то ответ мой
звучит абсурдно.
- Он звучит абсурдно потому, что он вообще абсурден, - заявил
Мейсон. - У меня все!
После адвоката вперед выступил Хэмилтон Бергер, и на его лице
заиграла самодовольная усмешка.
- А теперь давайте мы с вами допустим, что Дуглас Хепнер был убит
шестнадцатого августа примерно в пять часов дня. Скажите,
свидетельница, когда вы видели эти камни, до его смерти или после?
- Протестую! Вопрос наводящий, а потому неправомочен, - раздраженно
воскликнул Мейсон. - Я считаю, что постановка такого вопроса
недостойна работника юстиции, а потому прошу суд не принимать его во
внимание.
Лицо судьи Морана приняло суровое выражение.
- Протест принят, - сказал он. - Суд не принимает вопрос во
внимание.
- Ну ладно, - согласился Бергер, - тогда скажите мне, когда вы
видели эти камни?
- Шестнадцатого августа.
- В котором часу?
- Около шести вечера.
- У меня все.
- Вопросов больше нет, - обратился к суду Бергер, - я прошу вызвать
свидетельницу мисс Сюзанну.
Сюзанна Гренджер заняла место Этель Билан и произнесла клятву.
- Ваше имя Сюзанна Гренджер? - спросил Бергер.
- Да, сэр.
- Вы, кажется, совсем недавно вернулись из Европы?
- Да.
- Возвращаясь из Европы, вы встретили на судне Дугласа Хепнера?
- Совершенно верно.
- Как развивались ваши отношения после возвращения из Европы?
- Ну, мы несколько раз встречались, он навещал меня.
- Мне хотелось бы узнать, упоминал ли Дуглас Хепнер в разговоре с
вами имя Элеонор Корбин? - спросил Бергер.
- Конечно, упоминал.
- Скажите, он случайно не называл Элеонор Корбин свой женой?
- Нет, не называл. Напротив, он...
- Неважно, неважно, - быстро среагировал Бергер, поднимая руку
ладонью вперед, словно полицейский регулировщик, останавливающий поток
транспорта. - Я хочу изучить этот вопрос исключительно с правовой
точки зрения. Так как здесь было заявлено, что подзащитная является
его женой, я спросил вас, не слышали ли вы, чтобы он именовал ее
женой. Вы ответили, что нет. Этот ответ точно соответствует
поставленному мной вопросу. А сейчас я хочу задать вам более узкий
вопрос. Приходилось ли вам разговаривать с подзащитной о Дугласе
Хепнере?
- Приходилось.
- Когда это было?
- Примерно пятнадцатого августа.
- И о чем шла речь?
- Я... в общем, Дуглас был у меня, а когда он ушел, я обратила
внимание на то, что дверь в триста шестидесятую квартиру приоткрыта.
Щель небольшая, но вполне достаточная для того, чтобы Элеонор Корбин
могла видеть, как он проходил через холл и...
- А откуда вы знаете, что подзащитная вела за ним наблюдение?
- Потому... ну, потому, что я знала, что она поселилась у Этель
Билан, чтобы, шпионить за...
- Я не спрашиваю вас, зачем она там поселилась, - прервал ее
прокурор. - Это может сказать лишь очевидец. Ваша честь, я прошу вас
объяснить свидетельнице, чтобы она точно отвечала на поставленные мною
вопросы и не давала дополнительной информации.
- Хорошо, - холодно заявила Сюзанна Гренджер. - Я знала, что
подзащитная поселилась у Этель Билан. Я заметила также, что всякий
раз, когда Дуглас уходил от меня, дверь в соседнюю квартиру была
приоткрыта и за ней стояла Элеонор Корбин.
- Что же произошло потом?
- Однажды я сказала подзащитной, что она ведет себя глупо. Я
сказала: "Вам таким способом мужчину не удержать. Вы ревнивая,
безответственная дура, и я прошу вас в дальнейшем прекратить
подслушивать разговоры, которые происходят в моей квартире. Я не
намерена мириться с этим. По-моему, есть закон на этот счет и при
случае я воспользуюсь им".
- И что вам на это ответила подзащитная?
- Она пришла в ярость. Сказала, что я потаскуха и что я пытаюсь
украсть у нее Дугласа, что он изменник, как и все мужчины, и что я
пользуюсь только удобным случаем.
- Она не сказала вам, что она замужем за Дугласом Хепнером?
- Нет, но она сказала, что собирается выйти за него замуж. Она
заявила также, что если он ей не достанется, то не достанется никому.
- Выходит, она угрожала вам?
- О, я не помню всего ею сказанного. Да, она грозилась убить и его
и меня. Она сказала, что убьет Дугласа, если я его отниму у нее.
- Подзащитная не говорила вам, как она собирается осуществить свою
угрозу?
- Да, говорила. Она открыла свою сумочку. Потом вынула из нее
револьвер и сказала, что она человек отчаянный и что стоять на ее пути
небезопасно. В общем, что-то в этом духе.
- Теперь я прошу вас ответить мне, видели ли вы этот револьвер
раньше?
- Я не знаю. Я видела очень похожий на него.
- Где?
- В сумочке подзащитной.
- Вопросов не имею, - сказал Бергер. - Теперь ваша очередь, мистер
Мейсон.
С этими словами Хэмилтон Бергер повернулся и направился к своему
столу. Удобно устроившись в кресле, он улыбнулся, и лицо его опять
излучало полное довольство собой.
Мейсон спросил:
- Так, значит, разговор затеяли вы, мисс Гренджер?
- Разумеется. Мне просто надоело шпионство, и я решила положить
этому конец.
- Кто-нибудь еще слышал ваш разговор с подзащитной? Мисс Билан,
например, не присутствовала при этом?
- Мисс Билан не было дома. Подзащитная была в квартире одна.
- Иными словами, - заключил Мейсон с веселой улыбкой, - против
подзащитной свидетельствуют лишь ваши слова.
- Вы ошибаетесь, - саркастически ответила Сюзанна Гренджер. - Наш
разговор подслушал мистер Ричи и, кстати, сделал мне внушение по этому
поводу. Он заявил мне, что людям, живущим в таких фешенебельных домах,
не позволительно учинять столь шумные скандалы...
- Меня не волнует, кто что кому сказал, - парировал Мейсон. - Это
из области слухов. Я спрашиваю, присутствовал ли кто-нибудь еще при
вашем разговоре?
- В этот момент в соседней квартире находился мистер Ричи. Дверь
была открыта, и он слышал весь разговор.
- У меня нет вопросов, - объявил Мейсон.
- Одну минуту, - вступил Бергер. - Почему вы не сказали мне о том,
что мистер Ричи слышал ваш разговор?
- Вы меня не спрашивали об этом.
- Мне кажется, - вмешался Мейсон, - что свидетельница уже все
сказала. Она не знала, что Ричи слышал их разговор.
- Ведь я объяснила, что он сделал мне замечание гораздо позже...
- Успокоитесь, успокойтесь, я не собираюсь больше вас ни о чем
спрашивать, - заверил Бергер. - Ваша честь, я хочу обратить внимание
на то, что этот факт знаменует собой начало новой и очень интересной
фазы в нашем деле, о которой я даже не догадывался. Почему вы не
рассказали мне об этом, мисс Гренджер?
- О чем не рассказала?
- О том, что кто-то присутствовал при вашем разговоре?
- А никто и не присутствовал. Просто мистер Ричи случайно
подслушал. Кроме того, я не привыкла, когда мне не верят.
- Простите, но это суд, - заметил прокурор. Затем он посмотрел на
часы и обратился я судье: - Ваша честь, я знаю, что еще не время, но
обвинение просило бы вас объявить перерыв на несколько минут. За это
время я хотел бы посоветоваться со своими помощниками, дабы убедиться
в том, что обвинение представило суду всех своих свидетелей.
- Не возражаю, - согласился судья Моран.
Когда женщина в полицейской форме подошла к столу, чтобы
сопроводить Элеонор Корбин в отведенное для нее помещение, Мейсон
обратится к ней со словами:
- Вы не возражаете, если я поговорю с моей подзащитной? Может быть,
мы пройдем в комнату для свидетелей?
- Пожалуйста, мистер Мейсон, - сказала она. - Минут двадцать вам
достаточно?
- Благодарю вас. Думаю, что этого хватит, - ответил Мейсон.
Он кивнул Делле Стрит и обратился к Элеонор:
- Прошу вас, миссис Хепнер, следуйте за мной.
Элеонор поднялась и вместе с Деллой Стрит и Мейсоном направилась в
комнату для свидетелей. Войдя в помещение, Мейсон резко захлопнул за
собой дверь.
- Вот так-то, - сказал он.
- Что случилось?
- Хватит притворяться, - раздраженно бросил он. - Из-под ваших ног
почва выбита. Творить же чудеса я не умею. Сейчас самое время
рассказать мне всю правду. У прокурора есть все основания обвинить вас
в совершении убийства первой степени. Если вас заставят давать
свидетельские показания, вы погибли. Если вас не вызовут в
свидетельскую ложу и вы будете отстаивать свою версию с амнезией, вас
разденут догола. Если вы подтвердите свой телефонный разговор с Этель
Билан, вас изжарят как рождественского гуся, а ваша уловка с амнезией
окажешься банальной "липой". Если же вы станете утверждать, что такого
разговора не было, то у прокурора, вероятно, найдется свидетель на
телефонном коммутаторе, который подтвердит, что вы звонили по номеру
Этель Билан. И звонили вы именно в тот момент, когда медсестра
выходила из палаты. Кроме того, в резерве у прокурора целая рота
психиатров, которые обследовали вас. Они поклянутся, что потеря памяти
- всего лишь мимикрия. Вот так. Теперь расскажите мне правду.
- Почему прокурор попросил перерыва? - спросила Элеонор, отводя
взгляд от Мейсона.
- Потому что он хочет выяснить, действительно ли Ричи подслушал
разговор. Если это так и если его показания совпадут с показаниями
Сюзанны Гренджер, он вызовет его в суд.
- Значит, вы все же допускаете, что я утаиваю правду, и не верите в
то, что я действительно ничего не помню? Не так ли, мистер Мейсон?
Мейсон пожал плечами.
- Это ваши похороны, - сказал он, - причем в самом прямом смысле
злого слова. Вам вынесут приговор, потом вас посадят в небольшое
стальное креслице в крошечной комнатке со стеклянными стенами. Все
выйдут, лязгнет дверной замок, щелкнет клапан, послышится шипение газа
и...
- Не надо! - закричала Элеонор. - Я не хочу этого! О, боже, неужели
вы не знаете, что каждую ночь я испытываю эти кошмары?!
Делла протянула ей сигарету и дала прикурить.
Элеонор сделала глубокую затяжку, выпустила густое облако дыма и
произнесла:
- Все чертовски плохо, мистер Мейсон. Если я расскажу вам, вы
откажетесь от меня.
- А вы попробуйте все-таки рассказать.
- Все это правда, - сказала Элеонор.
- Что, это?
- То, что здесь говорилось.
- Вы имеете в виду историю, которую рассказала свидетельница?
Она кивнула.
- Значит, убили его вы? - спросил Мейсон.
- Я его не убивала. Ну а если я все расскажу, какая мне от этого
польза?
- Давайте начнем по порядку, с самого начала, - сказал Мейсон,
вложив в интонацию всю силу своего убеждения. - Расскажите правду,
только очень коротко, потому что у нас нет времени. Затем я задам вам
несколько вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы.
И Элеонор начала свою исповедь:
- Я всегда была довольно взбалмошной и нередко попадала в разные
истории. Отец мой, напротив, довольно консервативен. Он всячески
оберегает свое доброе имя, свое положение в обществе и всякое такое.
Возвращаясь из Европы, я повстречала Дугласа Хепнера. Отцу он не
поправился. Но так уж случается - одно влечет за собой другое. Отец
заявил, что, если я выйду за Дуга замуж, он порвет со мной семейные
связи и лишит материальной поддержки.
- Что же произошло потом? - спросил Мейсон.
- Дуг и я полюбили друг друга, правда, случилось это позже. На
судне же было обычное дорожное увлечение. Дуг увлекался танцами, и...
вначале мне показалось, что он просто судовой фат и ловелас. Но на
деле оказалось не так. Он был цельной натурой, настоящим человеком.
- Хепнер рассказывал вам, чем он занимается, на какие средства
собирается содержать вас?
- Да.
- Когда он об этом сказал?
- Несколько недель назад, когда мы строили наши свадебные планы. Он
тогда много о себе рассказывал. Сначала был, что называется,
перекати-поле, любил приключения, даже в некотором роде авантюры.
Потом нашел работу. Он именовал себя детективом-любителем. Его задачей
было выявлять тех, кто незаконно ввозит из-за границы драгоценности,
редкие камни. За добытые сведения он получал вознаграждение.
- Так-так, я слушаю, - сказал Мейсон.
- Однажды у Дуга зародилось подозрение, что Сюзанна Гренджер
является главой организации, занимающейся контрабандным ввозом камней.
Не спрашивайте, как ему это пришло в голову, потому что я все равно
этого не знаю.
- Он что, работал на таможню? - задал уточняющий вопрос Мейсон. -
Они оплачивали ему информацию?
- Точно не могу вам сказать. Во всяком случае, у таможни насчет
Сюзанны Гренджер не было ни малейшего подозрения. Она проходила
досмотры с такой легкостью, и при этом ей оказывали столько уважения,
будто она была главой какого-нибудь государства, прибывшего с
официальным визитом.
- Я прошу вас забыть свою ненависть к ней и изложить лишь факты. И
притом поскорее, - поторопил Элеонор Корбин Мейсон.
- Дуг сказал мне, что, если ему удастся внедриться в это
контрабандное кольцо, к которому принадлежат Сюзанна, он получит
столько денег, что их хватит на то, чтобы купить небольшую фирму.
- И что же предпринял Хепнер?
- Дуг сказал, что назначит свидание Сюзанне и попробует войти к ней
в доверие. Он просил меня не волноваться, ибо не собирается за ней
ухаживать. Ему просто надо было прозондировать почву. Он не отрицал
возможности провести обыск в ее квартире. Но чтобы решиться на это,
нужна была полная уверенность. Ему нужно было найти такое место,
откуда можно было бы подслушивать, что происходит у нее на квартире. У
него был микрофон с каким-то усилителем, который стоило приложить к
стене, хотя бы в комнате Этель Билан, и можно было слышать все, что
происходит у Сюзанны. Тогда мы с Дугом разработали совместный план. Я
должна была представиться ревнивицей, коварной женщиной и поселиться у
Этель Билан. Вот так я и оказалась ее квартиранткой. Потом как-то так
случилось, что Сюзанна пронюхала о том, что я живу по соседству. Я об
этом не знала, но Дуг узнал. Может быть, ему сказала сама Сюзанна...
- Продолжайте, пожалуйста.
- Вот тогда-то Дуг и посоветовал мне исчезнуть на длительное время.
Сюзанна Гренджер подумает, что все спокойно, и раскроет себя. Кстати,
лифтер, который работает на грузовом подъемнике, терпеть не может
Сюзанну и всех этих снобов, входящих через парадные двери, и Дуг его
подкупил. Таким образом, Дуг мог беспрепятственно подниматься на
грузовом лифте, и никто об этом не знал. А дальше должно было
произойти следующее. Этель уходит на работу, после этого я одеваюсь и
выхожу в холл, производя при этом как можно больше шума. Затем
спускаюсь на парадном лифте вниз и прохожу мимо конторки привратника,
при этом мне нужно было предупредить дежурную телефонистку на
коммутаторе о том, что я уезжаю на целый день. Затем я выхожу на улицу
и больше не возвращаюсь.
- А в это время Дуглас должен был проникнуть в квартиру Этель?
- Да.
- Он мог проникнуть в квартиру Сюзанны Гренджер?
- Если бы потребовалось, то мог.
- У него был ключ? - спросил Мейсон.
- Да, я отдала ему свой, чтобы он заказал себе дубликат. Кстати,
если вы внимательно изучите ключи, которые были при нем в момент
смерти, вы легко обнаружите, что один из них подходит к дверям
квартиры Этель Билан.
- Полиция знает об этом?
- По-моему, еще нет.
- Конечно, Этель Билан давно подозревала, что Дуглас пользуется ее
квартирой для слежки за Сюзанной Гренджер?
- Разумеется. Она думала, что Дуглас вовсю ухаживает за Сюзанной, а
я тем временем сгораю от ревности, подглядываю за ними и строю
коварные планы поимки их с поличным Нам приходилось играть эти роли
потому, что Этель пустая болтушка. Она обязательно раззвонила бы по
белу свету, если б только знала, для чего это делается. Но она,
видимо, что-то подозревала. Может быть, ей казалось, что в ее
отсутствие Дуг навещает меня, и хотела узнать. не кроется ли что-либо
за моей ревностью. Очевидно, она все же что-то сболтнула Сказание
Гренджер, потому что Дуг страшно испугался, как бы Сюзанна не
догадалась, что к чему. Тогда Дуг посоветовал мне разыграть сцену и
сделать так, чтобы Сюзанна нагрубила мне. В ответ на это я должна была
открыть сумочку, вынуть револьвер и пригрозить ей и ему, изобразив из
себя ревнивую дамочку, этакую неврастеничку. Одним словом, я сделала
все, как он просил, и это сработало. Не знаю, что произошло потом, но
через полчаса после этой сцены Дуг испуганно вернулся в квартиру,
подключил свой аппарат, некоторое время слушал, а потом радостно
посмотрел на меня и сказал, что теперь знает все. Затем попросил у
меня револьвер и посоветовал немедленно уйти отсюда, сказав, что даст
о себе знать позже.
- И вы отдали ему оружие?
- Конечно, - ответила Элеонор. - Я бы отдала ему все, что бы он ни
попросил.
- Значит, вы не были женаты?
- Дуг сказал, что нам придется подождать, но в Юму и Лас-Вегас мы
ездили как муж и жена.
- А как же автомобильная катастрофа?
- Эхо все выдумка. Я придумала ее.
- Но автомашина же разбита!
- Я знаю. Катастрофа натолкнула меня на эту мысль. Мне нужно было
сказать что-то в оправдание потери памяти.
- Когда же, машина разбилась?
- В воскресенье поздно вечером - в ночь накануне его смерти -
огромный грузовик вылетел из-за поворота и врезался в машину Дуга.
Странно, что он не погиб тогда, хотя шофер грузовика этого очень
хотел. А после того как стало очевидным, что за ним охотятся, я
посоветовала Дугу бросить это дело. Он обещал, если за два дня не
раскроет шайку. Его прельщала хорошая награда и увлекала мысль открыть
свое дело...
- Вернемся несколько назад, - перебил Мейсон. - Вы отдали ему
револьвер. Как развивались события дальше?
- Я ушла.
- Когда вы вернулись, Дуг был еще в квартире?
- Нет.
- А Этель Билан?
- И ее не было. Она уехала на уик-энд и должна была вернуться
только в понедельник.
- Теперь о драгоценностях, - сменил тему Мейсон. - Как они вам
достались?
- Мистер Мейсон, я прошу вас верить мне. История с камнями -
абсолютная чепуха. У меня их никогда не было. Я их даже не видела.
Этель лжет, говоря, что видела меня с этими камнями.
Взгляд Мейсона стал ледяным.
- И вы не прятали их среди своих вещей в чемоданах?
- Не задавайте глупых вопросов, мистер Мейсон. Я говорю вам
чистейшую правду.
- Я не могу верить, - сказал Мейсон. - Против вас слишком сильные
улики. Мне предстоит тяжелейшая борьба на протяжении всего дела. Вас
уничтожат. В руках обвинения целый комплект ваших ложных заявлений.
- Я все это понимаю, - сказала Элеонор, - и все же я говорю правду,
мистер Мейсон. Чистейшую правду!
- Насчет камней вы рассказываете сказки.
- Нет, уверяю вас.
- А если полиция найдет их, допустим, среди ваших вещей?
- Ну что ж, выходит, я уже на пути к газовой камере... Суд решит,
что Дуг нашел эти камни, а я их у него выкрала, и... в общем, в этой
путанице никто не разберется.
- Вы сами создали эту путаницу, - оборвал ее Мейсон.
- Разве я лгала полиции? Разве я не рассказала вам, что Дуг просил
меня разыграть эту сцену? Разве я не сказала, что Дуг выполнял роль
сыщика таможни? Разве нельзя пригласить сюда представителей таможни,
чтобы они подтвердили это? Разве нельзя таким образом доказать, что
Сюзанна Гренджер - контрабандистка? Я знаю одно: пока она была в
Лас-Вегасе, ее квартиру взломали и вскрыли все тюбики с краской. Ведь
могла же она хранить камни в них?
- Могла, - согласился Мейсон. - Вы не знаете, кто сопровождал
Сюзанну в Лас-Вегас?
- Вот это мне как раз и неизвестно.
- Но если мы сможем, - сказал Мейсон, - если нам по странной
случайности удастся убедить кого-нибудь из присяжных в правдивости
нашего рассказа, тогда из показаний Этель Билан станет очевидным, что
не кто иной, как вы, именно вы и оказались тем лицом, которое проникло
в квартиру Сюзанны и вскрыло все тюбики, что вы прятали эта камни от
Дугласа Хепнера и, спасая добычу, именно вы убили его.
- Но о камнях она говорит неправду.
- Хорошо, давайте рассмотрим этот вопрос, - согласился Мейсон. -
Расскажите мне честно, зачем вам понадобилось при лунном свете
разгуливать по парку, завлекая мужчин автомобилистов?..
- Но я же ничего подобного не делала, мистер Мейсон! Я просила
помощи. Я хотела найти женщину, которая согласилась бы пойти со мной.
- Мне этого не показалось, - возразил Мейсон. - Напротив, когда к
вам направилась женщина, вы начали визжать и...
- Она шла не для того, чтобы помочь. Она грозила мне гаечным
ключом.
- Хорошо, а зачем вам было нужно, чтобы женщина пошла с вами? -
снова спросил Мейсон.
- Я хотела, чтобы она помогла мне отыскать Дуга.
- Что вы хотели? - переспросил Мейсон, и на его лице отразилось
неподдельное удивление.
- Я хотела, чтобы она была свидетельницей в тот момент, когда я
найду тело Дуга.
- Так, значит, вы знали, где лежал труп?
- Да, знала.
- Как вы об этом узнали?
- Мы с Дугом назначили встречу в этом парке. Когда что-нибудь
случалось, или наши условные сигналы не помогали, или же нам нужно
было как-то связаться друг с другом, мы всегда встречались в этом
пауке. Там я его и нашла мертвым, а рядом валялся мой револьвер.
Должно быть, когда он шел на свидание со мной, кто-то следовал за ним.
И он оказался сильнее Дуга, одолел его, вынул из кармана оружие и
выстрелил ему в затылок. Труп лежал на том самом месте, где мы должны
были встретиться, а рядом на земле револьвер. Я просто не знала, что
делать.
- Могу себе представить, - сухо заметил Мейсон. - Теперь
расскажите, что же вы все-таки предприняли, но заранее предупреждаю:
говорите правду.
- Я подняла револьвер и все время ужасно боялась, как бы меня не
застали с оружием в руках. Наконец я нашла подходящее место, где бы
его можно было спрятать. Это была не то норка, не то ямка, выкопанная
собакой. Я углубила ее, сунула в нее револьвер, завалила сверху
землей, потом набросала сухих листьев и веточек. Мне казалось, что
найти его - один шанс из тысячи.
- А потом? - торопил Мейсон.
- Я подумала, что если меня найдут в парке без одежды, то я могу
объяснить, что была с Дугом, что на нас напал неизвестный, который
застрелил его и хотел меня изнасиловать, что мне удалось вырваться, и
вот теперь я брожу по парку и не могу прийти в себя.
- Так, продолжайте, - сказал Мейсон.
- Тогда я кинулась домой и буквально сорвала с себя всю одежду.
Потом взяла один из плащей Этель и побежала обратно в парк. Там я
прямо-таки вспахала каблуком землю, будто это следы борьбы, и
разбросала обрывки одежды. Затем я спрятала в кустах плащ и пошла по
парку, пока не наткнулась на автомобиль. Я пошла прямо к машине, делая
знаки женщине. Я подумала, что нужно сделать вид, будто я стесняюсь
предстать в таком виде перед мужчиной. Я рассчитывала на помощь
женщины, и... ну а дальше вы знаете, как все было. Женщина накинулась
на меня с гаечным ключом, думая, что я завлекаю ее приятеля. Тогда я
бросалась бежать и громко закричала. Потом я спохватилась и поняла,
что положение мое просто кошмарное. Обратно я уже не могла вернуться и
потому решила вернутся домой и придумать какой-нибудь выход. Я собрала
разбросанные лоскутья одежды, скрутила их в узелок и зарыла в другой
ямке, которую нашла неподалеку, а затем...
- Где они сейчас? - спросил Мейсон.
- Я думаю, там, где я их оставила.
- Что было дальше?
- Потом я отыскала в кустах плащ, накинула его на себя и вернулась
в квартиру Этель Билан... И вот тогда я ощутила на себе руку судьбы. Я
поняла, что все, что я делала, делала неправильно. Когда же меня
арестовала полиция, я не знала, что говорить, да и на размышление не
осталось времени. И тут я вспомнила одну неприятную историю, когда
один знакомый врач посоветовал мне сослаться на потерю памяти. Тогда
все обошлось благополучно. Вот и теперь я решила воспользоваться
старым методом. Но, видимо, на сей раз не вышло.
- Если вас пригласят для дачи свидетельских показаний и вы
расскажете все это присяжным, - сказал Мейсон, - районный прокурор на
перекрестном допросе разорвет вас в клочья.
- Насколько я понимаю, - сказала Элеонор, глядя Мейсону прямо в
глаза, - все зависит от того, сумеем ли мы опровергнуть заявление о
камнях. Если их видели у меня, суд сочтет, что камни я нашла в то
время, пока Сюзанна Гренджер была в Лас-Вегасе, и именно из-за них у
нас с Дугом произошла ссора.
- Совершенно верно, - сухо согласился Мейсон. - При доследовании
или при перекрестном допросе может выясниться, что для Дуга Хепнера
это был вопрос жизни, вопрос заработка. Прокурор обязательно будет
упирать на это. Если вас вызовут для дачи свидетельских показаний, он
убьет вас именно этим обстоятельством. Если же нет, он все равно
воспользуется им, и мне не удастся представить никаких
контрдоказательств.
- В общем, я рассказала вам всю правду. Это все, что я могла.
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк обедали в номере ресторана и
вполголоса обсуждали события.
- Что собираешься делать? - спросил Дрейк.
- Будь я проклят, если знаю, что делать, - раздраженно ответил
Мейсон. - Судя по всему, шансов у нас нет.
Подошел официант, положил на стол счет.
- Может быть, все-таки стоит рискнуть и выпустить Элеонор? Пусть
расскажет свою историю, как бы невероятно она ни звучала, - высказал
предположение Пол Дрейк, когда официант ушел.
Мейсон снова покачал головой.
- Тогда, может быть, учинить какую-нибудь карусель, лишь бы звучала
правдоподобно? Или выставить Сюзанну Гренджер в этаком зловещем свете?
А может быть, обвинить ее в контрабанде драгоценных камней и сказать,
что она, мол, хранит их в тюбиках с краской? Предположим, что краски
были у Элеонор. Это значит, что Сюзанна должна будет предпринять
какие-то меры для их спасения. Допустим, что Элеонор отдала их Дугу
Хепнеру. Тогда у тебя появится и мотив и возможность. Черт побери,
Перри, устрой этой Гренджер хорошенькую трепку на перекрестном
допросе, поиздевайся над ней, над ее страстью к искусству, попробуй
заподозрить ее в контрабанде. А еще спроси, почему она не сообщила
полиции о разгроме, учиненном в ее квартире. Устрой ей мясорубку.
Мейсон снова покачал головой.
- Но почему же нет? - спросил Дрейк.
- Больше всего на свете я боюсь неправды, - сказал Мейсон. - Моя
клиентка рассказала мне историю, в которую почти невозможно поверить.
Если я, ее адвокат, поверю этому рассказу, то, по крайней мере, хоть
буду спокоен за свою профессиональную репутацию. Я могу предположить,
что все это ложь, но ведь я могу этого и не знать. Если я сочиню
какую-нибудь синтетическую историю, тогда я точно буду знать, что она
насквозь фальшива, а фальши-то я больше всего и боюсь. Адвокат обязан
найти истину.
- Однако версия клиента, насколько я понял, не является правдивой?
- сказал Дрейк.
- Очень может быть. Однако не исключена возможность, что она
оказалась в плену обстоятельств, в плену целой серии событий, которые
могут погубить ее, узнай о них суд. Если Хепнера убила она, ей крышка.
Если же нет, то только правда сможет ее спасти. Ее страх перед правдой
может вылиться в то, что присяжные ей просто не поверят. И мой долг
открыть эту правду и убедить в ней и суд и присяжных.
- О, конечно, - саркастически заметил Дрейк, - Тогда тебе придется
выставить Этель Билан лгуньей, Сюзанну Гренджер - контрабандисткой, а
Элеонор - этакой непорочной и невинно обвиненной девочкой. Посмотрим,
куда все это тебя заведет. - Пол Дрейк взглянул на часы. - Насколько я
понимаю, Перри, - сказал он, - мы прямым ходом отправляем клиентку в
камеру смертников.
Наступило тягостное молчание, которое нарушила Делла Стрит.
- И все же, что вы собираетесь предпринять, шеф? - спросила она.
- Не знаю, - честно признался Мейсон. - Элеонор - моя клиентка, и я
должен сделать для нее все от меня зависящее. Сейчас Бергер беседует с
Уэбли Ричи. Если Гренджер рассказала неправду, то, естественно, Ричи
не подтвердит ее слов, и тогда Бергер тут же отложит рассмотрение
дела, как только войдет в зал суда. Если же Ричи важный для него
свидетель, он вызовет его для дачи показаний. Вся надежда на то, что
Бергер отложит дело без вызова Ричи в суд. Если это произойдет, то,
значит, в рассказе Сюзанны не все ладно. Если он вызовет Ричи, значит,
дело Элеонор проиграно. Ричи - барометр.
Они вышли из ресторана, пересекли улицу, вошли в здание суда,
поднялись на лифте и зашагали к залу заседаний.
Улыбающийся Хэмилтон Бергер в сопровождении свиты своих помощников
появился в зале как триумфатор. Немного спустя в зал вошел судья
Моран, занял свое место и объявил о продолжении заседания.
- Обвинение готово? - спросил Моран.
- Ну, сейчас все станет ясно, - прошептал Мейсон Делле.
Хэмилтон Бергер поднялся из-за своего стола.
- Ваша честь, - сказал он, - у нас есть еще один свидетель. Я не
знал, что он может подтвердить рассказ мисс Гренджер до тех пор, пока
сама мисс Гренджер не сказана об этом, что, признаться, сильно меня
удивило. Ввиду того, что я не ожидал подобного поворота событий, я не
поинтересовался, существовал ли вообще свидетель состоявшегося между
мисс Гренджер и подзащитной разговора. Я говорю все это с той лишь
единственной целью, чтобы выразить суду и защите свою добрую волю.
- Мистер Уэбли Ричи, прошу вас занять место в свидетельской ложе.
Ричи вышел с чувством собственного достоинства. Заняв место в ложе,
он покровительственно посмотрел на Перри Мейсона, затем устремил свой
взгляд в сторону Хэмилтона Бергера, и его брови медленно поползли
вверх в немом вопросе. Все его поведение говорило красноречивее слов,
и он прямо-таки грациозным жестом пригласил прокурора задавать ему
вопросы.
- Скажите, Уэбли Ричи, слышали ли вы беседу, которая имела место
между подзащитной и Сюзанной Гренджер пятнадцатого августа?
- Да, сэр.
- Где происходила эта беседа?
- Возле двери в квартиру триста шестьдесят.
- Перескажите, о чем шла речь, - попросил Бергер.
- Один момент, - вмешался Мейсон. - Я бы хотел задать один
предварительный вопрос.
- Я полагаю, что вы не имеете на это права, - тут же возразил
Бергер. - Вам разрешается только заявить протест.
- Очень хорошо, - согласился Мейсон. - Я протестую на том
основании, что вопрос подсказывает свидетелю ответ. Суд, очевидно,
обратил внимание на показание свидетеля о том, что в беседе принимало
участие двое. Значит, сам свидетель при этом не присутствовал.
- Но он сказал, что лишь слышал разговор, - вмешался судья Моран.
- Он сделал это заявление лишь на том основании, что узнал
собеседников по голосам, - возразил Мейсон. - Однако такое
свидетельство не является доказательством.
- О, я вас понял, - сказал Хэмилтон Бергер. - Мистер Ричи, вы
знакомы с подзащитной?
- Да, сэр.
- Вам знаком ее голос?
- Мм... да.
- Была ли она одной из участниц этой беседы?
- Да, сэр.
- А кто был вторым собеседником?
- Сюзанна Гренджер.
- Вы знаете ее голос?
- Очень хорошо.
- Продолжайте. Расскажите, что вам удалось услышать.
- В общем, мисс Гренджер сказала, что не намерена терпеть, чтобы за
ней шпионили, что ей это не нравится, что она женщина независимая,
сама оплачивает счета и намерена жить так, как ей заблагорассудится.
- А что на это ответила подзащитная?
- Подзащитная заявила, что у нее хотят украсть ее друга и она не
намерена спокойно смотреть на это. И что, если только Сюзанна Гренджер
не отдаст ей Хепнера, тогда она убьет его.
- И что, она тут же показала оружие?
- Ну, конечно, - сказал Ричи. - Правда, я не видел, как это было. Я
только слышал, но из контекста понял, что она показала Сюзанне
Гренджер револьвер. Она еще добавила: "Ты увидишь, что я сдержу свое
слово" - или что-то в этом роде.
- Можете задавать вопросы, - обратился прокурор к Мейсону, который
в это время лихорадочно соображал, как оттянуть рассмотрение дела и
перенести его на завтра.
- Следовательно, - начал Мейсон, - вы подтверждаете, что такая
беседа имена место?
- Я разговаривал об этом с мисс Гренджер.
- Вы сделали это по обязанности?
- Конечно.
- Вспомните, что вы ей говорили по этому поводу.
- Я сказал, что Белинда Эпартментс - фешенебельное жилое здание и
что среди его жильцов не приняты скандалы.
- А что вы сказали подзащитной?
- Я с ней не разговаривал. Сразу после ссоры она ушла.
- Почему вы не поговорили с ней позже?
- Ну, я... официально, вы понимаете, я не считал подзащитную
жильцом этого дома. Правда, у нее была какая-то денежная
договоренность с мисс Билан, но я посчитал это их личным делом.
- Понятно. А кто сказал вам об этой денежной договоренности?
- Мисс Билан.
- Не подзащитная?
- Нет.
- Значит, лично вы с подзащитной никогда не разговаривали?
- Иногда я видел ее.
- Но никогда не говорили с ней?
- В прямом смысле этого слова - нет.
- Тогда каким образом, - спросил Мейсон, - вам знаком ее голос?
Свидетель заколебался
- Я... видите ли, я слышал его по телефону.
- А вы что... подключаетесь к телефонному коммутатору?
- Да, я... в общем, я проверяю, кто говорит.
- То есть подслушиваете разговоры?
Свидетель растерялся.
- Я этого не говорил, мистер Мейсон. Просто мне иногда приходится
принимать решения по поводу некоторых телефонных звонков.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, к примеру, если кто-то заказал междугородный разговор, а сам
разговаривает с местным абонентом в этот момент, когда дали заказанный
город, тогда я должен дать телефонистке распоряжение прервать местный
разговор.
- Понятно. Значит, коммутатор устроен с таким расчетом, что вы
можете подключиться к любой линии коммутатора?
- Да, конечно, коммутатор этот...
- Отвечайте на вопрос прямо, - потребовал Мейсон. - Вы можете
подключиться к любой линии?
- Да.
- Итак, - подвел черту Мейсон, - согласно версии подслушанной вами
беседы мисс Гренджер вела себя добропорядочно и угроз не высказывала.
- Совершенно верно, сэр.
- Тогда почему вы сочли необходимым сделать ей выговор за
недостойное поведение?
- Я... ну, потому, что она в какой-то степени явилась инициатором
ссоры. Потому что именно она открыла дверь и первой высказала свое
неудовольствие поведением подзащитной.
- Вы сказали, что находились в то время в соседнем помещении?
- Да, сэр.
- Тогда почему вы не вышли в холл и не прекратили этот шум?
Свидетель не знал, что ответить.
- Я вас слушаю, - нетерпеливо произнес Мейсон. - Почему вы этого не
сделали? Что удерживало вас в той квартире?
- Видите ли, за многие годы работы в фешенебельных домах невольно
становишься дипломатом. Когда же вмешиваешься в ссору двух
рассвирепевших женщин...
- Двух женщин?
- Ну а как же? Конечно.
- Мне, например, показалось, что только одна из них рассвирепела, а
другая вела себя с достоинством. Значит, они обе рассвирепели?
- Нет, мисс Гренджер разозлилась уже потом, в ходе разговора.
- Но ведь именно она первой открыла дверь и набросилась на
подзащитную?
- Как бы это сказать... я... я не знал, кто открыл дверь. Я не мог
этого видеть. Я только слышал.
- В конце концов, разве это так уж важно? - воскликнул со своего
места прокурор, ехидно посмеиваясь.
- Да, это важно, ибо характеризует отношение свидетеля, - пояснил
Мейсон.
- Абсолютно беспристрастный, непредвзятый свидетель, - с чувством
произнес Бергер.
- Неужели? - усомнился Мейсон. - Итак, мистер Ричи, вы показали,
что в искомое время находились в соседнем помещении?
- Да, сэр.
- И дверь была открыта?
- Да, сэр.
- В какой квартире вы находились? - спросил Мейсон, поднимаясь
из-за стола и повышая голос.
- В общем, я... я был в квартире рядом.
- Рядом с чем?
- Рядом с... я находился в соседней квартире.
- Вы уже добрый десяток раз упоминали, что находились в соседней
квартире, однако отвечать на поставленный вопрос не хотите. Хорошо, я
помогу вам. Так вот, только в одной из двух соседних квартир была
открыта дверь - в триста пятьдесят восьмой! Эта квартира принадлежит
Сюзанне Гренджер. Она вышла, а правильнее сказать, выбежала, из
квартиры, оставив дверь открытой, когда узнала, что подзащитная
видела, как Дуглас Хепнер спускался на лифте. Поэтому-то вы и слышали
разговор. В тот момент вы находились в квартире Сюзанны Гренджер, ведь
так?
- Я... я не помню.
- Вы не помните, что в момент того разговора находились в квартире
Сюзанны Гренджер?
- Я... вспомнил, теперь я помню, что был там.
- И вы продолжали там находиться в тот момент, когда Сюзанна
выбежала из квартиры, оставив открытой дверь?
- Да, сэр.
- Находясь в квартире, вы слыхали, как хлопнула дверь лифта, когда
в него вошел Дуглас Хепнер?
- Да, сэр.
- А теперь скажите, - спросил Мейсон, указывая пальцем на Ричи, -
почему вы пытались скрыть факт вашего пребывания в квартире Сюзанны
Гренджер?
- Ну-у, потому что я внезапно сообразил, что в данных
обстоятельствах это могло бы... это могло скомпрометировать.
- Кого?
- Мисс Гренджер.
- Значит, вы юлили и уходили от ответа только ради того, чтобы
спасти чувства Сюзанны Гренджер?
- Я старался быть джентльменом.
- Не было ли у вас какой-нибудь другой причины нанести визит
Сюзанне Гренджер?
- Никакой, кроме долга службы.
- И вы пришли к ней по долгу службы?
- Да, сэр.
- Что вы там делали?
- Я... я обсуждал с ней одно дело.
- Какое же дело вы обсуждали?
- О, достопочтенный суд, - вмешался Хэмилтон Бергер, - я протестую.
Вопрос несущественный, не относящийся к делу и неправомочный.
Перекрестный допрос ведется неверно.
- Напротив, - возразил Мейсон, - вопрос направлен на выяснение
мотивировки, по которой свидетель уклонялся от прямых ответов. Это
очень важный вопрос.
Судья Моран, нахмурясь, раздумывал, как поступить.
- В обычных условиях, - наконец сказал он, - я бы подумал, что этот
вопрос весьма далек от дела. Но в данной ситуации я... Я отклоняю
протест.
- Итак, что вы обсуждали? - повторил свой вопрос Мейсон.
- Я не помню.
- Вы помните, о чем разговаривала мисс Гренджер с подзащитной?
- Да, сэр.
- И вы помните разговор почти дословно?
- Да, сэр.
- Однако вы забыли, о чем вели разговор, притом буквально перед
этим и к тому же на совершенно официальную тему?
- Я не помню, сэр.
- Хорошо. Вы никогда не бывали в квартире Сюзанны Гренджер ни по
какому поводу, кроме официального?
Свидетель, не зная, что ответить, просительно взглянул в сторону
прокурора.
- О, ваша честь, - тут же откликнулся на мольбу Хэмилтон Бергер, -
мы, кажется, слишком далеко ушли в сторону. Я рассматриваю действия
защиты как попытку дискредитировать одного свидетеля, подорвать
репутацию другого и...
- Свидетель уклоняется от ответа, - перебил его Мейсон. - А кроме
того, я не вижу, каким образом свидетель, пришедший к жильцу по делу,
может дискредитировать последнего и повредить его репутации.
- Я вижу, - задумчиво сказал судья Моран, - что перекрестный допрос
приобретает несколько специфический оборот, который вызван изменением,
возникшим в логике суждений свидетеля. И я полагаю, что в сложившихся
обстоятельствах необходимо предоставить защите полую свободу действий.
Протест обвинения отклоняется.
- Так были ли вы у мисс Гренджер по делам, не связанным с вашими
служебными обязанностями? - повторил вопрос Мейсон.
- Ну-у... я забегал к ней иногда, чтобы провести время.
- Скажите, сколько времени вы пробыли в квартире в тот день, когда
состоялась вышеупомянутая беседа? - спросил Мейсон.
- В течение... пожалуй, я снова... нет, не помню.
- Вы вошли в нее после прихода Хепнера?
- Нет, сэр.
- Тогда вы, должно быть, уже до прихода Хепнера находились там?
- Да, сэр.
- Вы видели, как входил Хепнер?
- Я... я только слышал.
- Я так и подумал, - сказал Мейсон. - А теперь ответьте мне, но
только честно...
Мейсон подошел к своему столу, взял пачку бумаги, быстро перелистал
несколько страниц, будто ища нужный документ, а затем, как бы найдя
необходимое место, направился обратно и, остановившись перед
свидетелем, спросил:
- Вы специально спрятались в квартире для того, чтобы подслушать,
что говорил Хепнер, не так ли?
Свидетель вздрогнул и неловко дернул головой.
Мейсон взглянул в бумаги, словно читая что-то, затем сказал:
- Помните: вы давали клятву. А теперь скажите прямо: вы прятались в
квартире, чтобы подслушивать? Да или нет?
- Да, сэр. Вы правы.
- Вот так-то лучше, - с облегчением вздохнул Мейсон, закрыл папку и
бросил ее обратно на свой стол, сопроводив это движение весьма
выразительным жестом. - Зачем вам понадобилось подслушивать?
- Видите ли, я хотел знать, что происходит. Хотел выяснить, что
делает подзащитная и насколько...
Сюзанна Гренджер вдруг вскочила со своего места. Ее лицо пылало
гневом.
- Этот человек лжет, - закричала она. - Он не был в моей квартире!
Он...
- Один момент, один момент, - сердито воскликнул прокурор,
обращаясь к Сюзанне Гренджер.
- Сядьте, мисс Гренджер, - перебивая прокурора, сказал судья Моран
весьма зло. - Мы не можем допустить беспорядков в суде. Идет допрос
свидетеля.
- Он лжесвидетельствует, ваша честь! - взвизгнула Сюзанна.
На этот раз голос Морана стал еще более суровым.
- У вас нет права критиковать показания свидетеля. Если вам есть
что сказать по этому поводу, обратитесь к господину районному
прокурору или представителю защиты, но прерывать таким способом
судебное заседание вам права не дано. Если вы не можете держать себя в
руках, тогда я вынужден буду попросить вас оставить зал. Вам понятно?
Она опустилась на скамью.
- ...и прошу соблюдать порядок, - сказал судья. - Если вам нужно
переговорить с представителем защиты, вы сможете сделать это во время
перерыва. Больше я не позволю прерывать заседание.
Судья повернулся к Перри Мейсону:
- Продолжайте перекрестный допрос, мистер Мейсон.
- Объясните, как вы оказались в квартире? - спросил Мейсон.
- У меня был служебный ключ.
- Когда вы вошли, мисс Гренджер была дома?
- Нет, сэр.
- И все-таки ответьте, зачем вы пришли к ней?
- Я пришел... пришел, чтобы посмотреть.
- Посмотреть на что?
- Мисс Гренджер сообщила, что в ее квартире кто-то учинил разгром.
- Что за разгром? - попросил уточнить Мейсон.
- Протестую! Вопрос не по существу, а потому не правомочен, -
выкрикнул со своего места прокурор.
- Протест отклонен, - зло бросил судья Моран. - Я намерен
предоставить защите полную свободу действий для выяснения истинного
положения вещей. У нас появился прямой очевидец, и я полагаю, что
защита сумеет прояснить обстановку путем перекрестного допроса.
Свидетель, отвечайте на заданный вопрос.
- Значит, так. Мисс Гренджер мне сообщила, что, пока она уезжала на
уик-энд, кто-то вскрыл ее квартиру и... ну, в общем, отрезал донышки у
тюбиков и выдавил из них всю краску на...
- О, прошу у суда прощения, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Это всего
лишь слухи. Я уже говорил суду, что сообщение мисс Гренджер о том, что
произошло в ее квартире, сделанное свидетелю не под присягой, является
не чем иным, как слухом. А это противоречит правилам перекрестного
допроса.
На несколько секунд судья Моран задумался, а затем произнес:
- Мне кажется, что нам надо выяснить, о чем шла речь во время той
беседы, - сказал он, - а не то, что беседа состоялась. Поэтому... я
хочу задать свидетелю несколько вопросов.
Судья Моран повернулся так, что ему был виден профиль свидетеля.
- Посмотрите сюда, мистер Ричи.
Ричи неохотно поднял глаза и встретился со взглядом судьи.
- Вы поднялись наверх для того, чтобы самолично убедиться в
подлинности совершенного в квартире варварств?
- Да, сэр.
- Вы своими глазами видели размазанную по квартире краску?
- Да, сэр. Красна была размазана по стенкам ванной и умывальника...
Было что-то ужасное.
- Сколько тюбиков было вскрыто? - спросил судья Моран.
- Одну минуту, ваша честь, - вмешался Хэмилтон Бергер. - Я хочу
прервать ваши вопросы именно в этом месте с тем, чтобы мелкие и
побочные детали не увели нас в сторону и мы не выпустили из рук нить
расследования. В конце концов, это не имеет отношения к выясняемому
нами вопросу. Мне не хотелось бы терзать суд своими протестами,
поэтому я считаю необходимым обратить его внимание на то, что
существует предел уместности задаваемых вопросов.
- Я совершенно с вами согласен, - весьма неохотно сказал судья. -
Пожалуй, мы несколько отклонились от темы, но просто невозможно не
поверить в то, что существует некая связь... В общем, я не буду
комментировать показания.
- Но, с другой стороны, ваша честь, - вмешался Мейсон, - я позволю
себе надеяться, что защите будет позволено довести изучение этого
вопроса до конца. Я уверен, что существует непосредственная связь
между тем, что случилось в квартире мисс Гренджер, и тем, что
происходило в квартире Этель Билан. А ввиду того, что обвинению было
позволено представить суду события, имевшие место в квартире Этель
Билан, я полагаю, что и защита имеет аналогичное право изучить
необычные и странные обстоятельства, которые, как только что
выяснилось, произошли в квартире Сюзанны Гренджер.
При этих словах Связанна Гренджер снова сделала попытку вмешаться.
- Мисс Гренджер, - взорвался судья Моран, заметив ее движение, -
прошу вас сесть. Я запрещало вам обращаться к суду. Вы будете либо
молча сидеть, либо я попрошу судебного пристава вывести вас из зала.
Вы меня поняли?
Она опустилась па скамью, сжав от негодования губы.
- Вот и прекрасно, - сказал Моран. - А теперь давайте проясним
обстановку. Я полагаю, что в данных обстоятельствах суд в каждом
отдельном случае будет выносить свои решения.
Хэмилтон Бергер, не скрывая своего волнения, взглянул на часы,
потом на растерянного свидетеля и понял, что тщательно подготовленный
им план атаки рушится на глазах.
Мейсон обратился к свидетелю.
- Итак, не будем отклоняться. Вы вошли в квартиру Сюзанны Гренджер,
использовав для этого свой служебный ключ. У вас было на это
официальное право?
- Я полагаю, что да. Да.
- Значит, упомянутый здесь акт вандализма произошел перед вашим
приходом?
- Да.
- В котором часу вы об этом узнали?
- Около часу пополудни. Мне сказала об этом мисс Гренджер.
- Теперь ответьте мне вот на какой вопрос, - сказал Мейсон. -
Опишите, в каком состоянии находилась квартира.
- Там был полный разгром.
- Что вы подразумеваете под разгромом?
- Квартиру тщательно обыскивали. Вещи были выброшены из ящиков
и...
- Я протестую, - заявил Хэмилтон Бергер. - Свидетель не имеет права
говорить, что это обыск. Это вывод, и его сделает суд.
- Вы опоздали с протестом, - возразил судья Моран, весь вид
которого говорил, что допрос его очень заинтересовал. - Свидетель уже
ответил на вопрос. Лучше продолжим нашу работу и попробуем прояснить
ситуацию.
- Значит, Сюзанна Гренджер пригласила вас к себе в качестве
официального представителя домовой администрации? - спросил Мейсон.
- Да, сэр.
- Говорила ли вам она о том, что не проинформировала о случившемся
полицию?
- Да, сэр. Я спросил ее, сообщила ли она в полицию, а мисс Гренджер
ответила, что знает, чьих это рук дело, и не собирается никому
сообщать.
- После этого вы пригласили уборщицу и распорядились навести
порядок?
- Да, сэр. Я попросил ее вымыть ванну и раковину умывальника
скипидаром. Женщина все сделала как надо.
- А затем и вы ушли?
- Нет, я ушел раньше.
- Значит, когда уборщица ушла и пока мисс Гренджер отсутствовала,
вы снова пробрались в ее квартиру?
- Да, я пришел обратно.
- Зачем вам понадобилось возвращаться?
- Чтобы удостовериться, что все убрано.
- А затем возвратилась мисс Гренджер?
- Да, сэр.
- Вы дали ей знать, что находитесь в ее квартире?
- Нет, сэр. Когда я услышал, что она возвращается, я спрятался в
стенном шкафу.
- И все время оставались там?
- Да, сэр.
- Как вела себя мисс Гренджер?
- Мне показалось, что она торопилась: она поспешно разделась и
приняла душ. Затем остановилась перед туалетным столиком...
- И вы, должно быть, все видели?
- Я приоткрыл створку шкафа и оставил маленькую щелку.
- Для чего вы это сделали?
- Я оказался в ловушке и ловил удобный случай, чтобы исчезнуть.
- Скажите, а по чему вы не ушли, пока она была в душе?
- Я... я был в замешательстве все это время.
- Да, похоже на то, - сухо заметил Мейсон и добавил: - Вопросов
больше нет. У меня все.
Хэмилтон Бергер громко и с явным облегчением вздохнул.
- Все, мистер Ричи. Вы свободны. Итак, ваша честь, обвинение
считает дело законченным.
- Прошу минуту внимания, - сказал Мейсон. - Мне бы хотелось задать
несколько дополнительных вопросов кое-кому из свидетелей обвинения.
- Я протестую, - воскликнул прокурор. - У защиты было время
допросить всех свидетелей.
- Однако, - заметил Мейсон, - господину районному прокурору была
предоставлена возможность вторично допросить свидетеля Ричи.
- Это потому, что обвинение было захвачено врасплох вскрывшимся
фактом, ваша честь, - возразил Бергер.
- То же произошло и с защитой, - сказал Мейсон. - Я уверен, что в
сложившихся обстоятельствах имею право задать несколько дополнительных
вопросов мисс Гренджер, а также доктору Оберону.
Бергер, отчаянно пытаясь удержать в своих руках контроль над
ситуацией, сказал:
- Обвинение не возражает против вопросов доктору Оберону, однако
категорически протестует против перекрестного допроса мисс Гренджер.
- Хорошо, - сказал наконец судья Моран, - если вы не против
перекрестного допроса доктора Оберона, давайте попросим его занять
место а свидетельской ложе, а относительно мисс Гренджер суд оставляет
за собой право решить вопрос позднее.
- Доктору Оберону потребуется несколько минут, чтобы добраться до
суда, - пояснял Хэмилтон Бергер.
- Суд объявляет пятиминутный перерыв, - произнес судья.
Не успел Моран подняться со своего места, как Сюзанна Гренджер с
откровенным вызовом направилась вниз но проходу между рядами кресел.
Бергер бросился ей навстречу.
- Одну минуту, мисс Гренджер, - сказал он, - прошу вас, будьте
благоразумны.
- Может быть, вы со мной хотите поговорить, мисс Гренджер? -
одновременно раздался голос Мейсона.
Она остановилась в нерешительности, поглядывая то на Перри Мейсона,
то на Хемилтона Бергера.
- Нет, нет, - протестующе произнес прокурор, - вы свидетель
обвинения. Мы предоставим вам возможность честно и прямо изложить
факты. Я прошу вас успокоиться.
Мейсон встал со своего места и направился к Сюзанне Гренджер.
- Если Хэмилтон Бергер намерен вызвать вас в свидетельскую ложу для
того, чтобы вы поведали нам о том, что произошло в действительности,
то можете быть уверены, что я не допущу этого, мисс Гренджер. Однако,
если вы рассчитываете защитить свою репутацию, я буду только
приветствовать...
В этот момент судебный пристав приблизился к говорящим и оттеснил
Мейсона от свидетельницы.
Хэмилтон Бергер, воспользовавшись моментом, увлек Сюзанну Гренджер
подальше от Мейсона и направился с ней в комнату для свидетелей.
Адвокат смирился, бросил взгляд в сторону Пола Дрейка и весело
подмигнул ему. Он повернулся и спокойно пошел к своему столу, за
которым сидела его подзащитная.
Мейсон наклонился и прошептал на ухо Элеонор:
- Что все это значит? Почему Ричи был в квартире Гренджер?
- Понятия не имею. Может быть, он влюбился в нее? - ответила она
также шепотом.
Мейсон нахмурился.
- Вы полагаете, что он ревновал ее к Дугласу Хепнеру?
- Да нет, - сказала она, - Дуг не был в интимной связи с Сюзанной.
Он просто пытался раздобыть через нее информацию. Он назначал ей
свидания, приглашал куда-нибудь, и только.
Мейсон снова посмотрел туда, где стоял Пол Дрейк.
- Пол, - попросил он, - попробуй приоткрыть дверь в свидетельскую
комнату. Я хочу знать, в дружественной ли обстановке проходит беседа.
Мне важно увидеть выражение лица Сюзанны, когда она будет выходить
оттуда.
- Сейчас узнаю, что можно будет сделать, - ответил Дрейк, - но
предупреждаю - близко к двери мне подойти не удастся. Там целая
команда горилл охраняет покой своего разгневанного вожака.
Несколько минут спустя в зал с папкой под мышкой вошел доктор
Оберон. Судебный пристав пригласил присяжных и судью, которые быстро
заняли места за столом.
- Где обвинитель? - спросил судья Моран.
Один из помощников прокурора взглянул на дверь, ведущую в комнату
свидетелей. В его движениях, взгляде сквозило явное беспокойство и
даже тревога.
- Господин районный прокурор сейчас будет, - сказал он. - Но,
насколько мне помнится, защита намеревалась задать несколько вопросов
доктору Оберону. В отсутствие прокурора я и мой коллега будем
представлять обвинение.
- Хорошо, - согласился судья Моран. - Я полагаю, ни у кого нет
возражений допросить доктора Оберона?
Мейсон пристально посмотрел на свидетеля.
- Насколько мне помнится, доктор, вы заявили, что причиной смерти
явилась пуля, выпущенная из револьвера калибра ноль тридцать восемь и
застрявшая в полости мозга?
- Вы совершенно правы.
- Проводили ли вы исследование в целях определения причин,
вызвавших смерть?
- Не понимаю. Что вы имеете в виду?
- Я хочу обратить ваше внимание на фотографию, сделанную во время
вскрытия. На ней видна правая рука пострадавшего и два крошечных пятна
на ней. С какой целью сделана эта фотография?
- Именно из-за этих пятен.
- Это вы распорядились сделать этот снимок?
- Да, сэр.
- А почему?
- Ну, видите ли, пятна были... Я полагал, что такой снимок стоило
сделать. Я считаю, что при вскрытии следует фиксировать любую
аномальность, а тем более в случаях убийства.
- Скажите, что вы находите аномального в этих пятнах?
- Они напоминают проколы кожи.
- Почему вы сразу не сообщили об этом, доктор?
- Меня об этом не спрашивали.
- Скажите, доктор, если человек правша и пользуется шприцем,
наверное, он сделал бы себе укол на левой руке, как вы думаете?
- Конечно.
- Значит, вы полагаете, что эти проколы сделаны гиподермической
иглой?
- Вполне вероятно.
В это время Бергер на цыпочках вошел в зал и занял место за столом
между двумя своими помощниками. Его лицо пылало. Он был зол.
- Скажите, вы исследовали труп на предмет присутствия в нем морфия?
- спросил Мейсон, когда районный прокурор устроился в своем кресле.
- Нет.
- А на предмет содержания других наркотических средств?
- Нет. Я только определял причину смерти.
- Скажите, доктор, если сейчас провести эксгумацию тела, можно
обнаружить в нем следы морфия?
- Дайте подумать. Когда произошло убийство?.. Да, я думаю, что
можно.
Мейсон обратился к судье.
- Ваша честь, - сказал он, - я прошу вашего согласия на проведение
эксгумации тела. Я подозреваю, что в момент смерти Дуглас Хепнер
находился под действием морфия, который ему ввели те, в чьи руки он
попал.
- У вас есть основания для такого утверждения? - спросил судья
Моран.
- Много оснований, - ответил Мейсон. - Что было найдено в карманах
пострадавшего? Сколько денег в банкнотах? Странички записной книжки,
на которых имелись записи, исчезли, а вместо них вставлены новые
листы. У пострадавшего были сигареты в серебряном портсигаре, но не
было ни спичек, ни зажигалки. Одним словом, ничего такого, с помощью
чего он смог бы зажечь сигарету. Не было и перочинного ножа. Я
полагаю, что перед смертью Дуглас Хепнер оказался чьим-то пленником.
- Одну минуту, одну минуту, - со злостью выкрикнул Хэмилтон Бергер,
вставая с кресла. - Все это лишь заявления, не подтвержденные фактами.
Это домыслы защиты, которые невозможно доказать.
- Их действительно нельзя будет доказать, если мы похороним
доказательства, - возразил на выпад Мейсон.
- Совершенно согласен, - отметил судья Моран. - Даже в том случае,
если окажется, что пострадавший действительно получил дозу морфия,
остальные утверждения доказать не представится возможным.
- Нет, это можно сделать с помощью тех фактов, которые я намерен
представить в качестве доказательств, - твердо сказал Мейсон.
- Разрешение на эксгумацию дается только в крайних, я бы сказал
чрезвычайных, обстоятельствах, - пояснил судья Моран и обратился к
доктору Оберону: - Доктор, вы лично видели эти проколы на руке?
- Да, сэр.
- Что дало вам основание предположить, что они являются следами от
иглы шприца?
- Состояние кожного покрова руки и характер проколов. Они могли
быть сделаны только такой иглой и притом... незадолго до смерти.
- Тогда почему вы не пытались определить, какой препарат был
введен?
- Я... мне сказали не делать этого.
- Кто вам сказал?
- Я позвонил районному прокурору и сообщил о своей находке. Он
спросил мена о причинах, вызвавших смерть, и я ответил, что смерть
наступила от пули калибра ноль тридцать восемь, проникшей в полость
головного мозга через затылок. Он сказал: "Хорошо, причина смерти
ясна. Что же вы еще хотите?" - и повесил трубку.
В зале воцарилась гробовая тишина.
- Я попытаюсь разъяснить это недоразумение, - сказал Бергер,
поднимаясь со своего места, - ибо слишком хорошо знаю, как легко может
дотошный представитель защиты перевернуть совершенно очевидные
доказательства и превратить их...
- В данных обстоятельствах, - прервал его судья Моран, - это не
имеет значения. Патологоанатом должен был полностью выполнить свои
обязанности. Разрешите мне задать вам, доктор, несколько вопросов.
Были ли на теле следы, говорящие о том, что пострадавший регулярно
принимал наркотики? Иными словами, были ли на теле старые середы от
уколов?
- Нет, сэр. Старых следов не было. Я очень тщательно осмотрел тело.
Нам часто приходится иметь дела с наркоманами, поэтому я уверен, что
для завзятого наркомана отверстий слитком мало.
Судья Моран в задумчивости потер подбородок.
- Защите предоставляется право... Суд намеревается отложить
рассмотрение дела для более тщательного осмысления выявившихся фактов.
Правда, мне не хотелось бы откладывать дело в столь ранний час, однако
мы продолжим начну работу завтра с десяти утра.
После того как судья Моран поднялся со своего места, среди немногих
зрителей, присутствовавших в зале заседания, возникло заметное
оживление. Теперь во взглядах присяжных, которые они бросали на
подзащитную, можно было прочитать гораздо больше любопытства, интереса
к этой молодой женщине и даже в какой-то степени сочувствия.
Хэмилтон Бергер, с остервенением кидая в папку разбросанные по
столу бумаги, отрывисто перебрасывался фразами со своими помощниками.
Потом все трое покинули зал.
Делла Стрит крепко пожала Мейсону руку.
- Задали вы им задачку, шеф, - проговорила она.
Мейсон кивнул.
Женщина-полицейский, положив руку на плечо Элеонор, сделала ей знак
следовать за ней и тоже вышла из зала. Пол Дрейк подошел к Мейсону.
- Что случилось? - спросил Мейсон.
Дрейк недоуменно пожал плечами, сказал:
- Близко мне не удалось подобраться, но Сюзанну я видел, когда она
выходила из комнаты. Не задерживаясь, она прошла к лифтам и ушла из
суда. Бледная как полотно и совершенно разъяренная. Ты бы видел, какой
эффект это произвело на Бергера. По-моему, он только и искал случая
покончить с собой. Как ты думаешь, Перри, что там у них произошло?
- Произойти могло только одно, - ответил Мейсон. - Показания
Сюзанны Гренджер в чем-то противоречат показаниям Ричи. Ты сказал, что
Сюзанна направилась к лифтам?
- Точно.
Мейсон нахмурился.
- Это значит, что Бергер посоветовал ей идти домой, а не сидеть в
суде. Тогда мы вот что сделаем: вызовем ее повесткой в суд в качестве
свидетельницы защиты. Он этого не ждет. После перерыва мы преподнесем
ему сюрприз.
- Как ты узнал об этих булавочных уколах? - спросил Дрейк.
- Да очень просто. Рассматривая фотографии трупа, сделанные при
вскрытии, я увидел один сильно увеличенный снимок кисти правой руки.
Понимаешь, эта фотография не вошла в комплект, представленный суду, и
не отвечала версии обвинения. Вроде бы не было видимых причин делать
этот снимок. Я долго не мог понять, почему его сделали. Потом только
сообразил, что патологоанатом сделал его на случай перестраховки. При
первом рассмотрении я ничего не заметил. Правда, точки я видел, но это
мог быть и брак при печати. Однако затем я пришел к выводу, что хирург
не зря их сделал. Этим я и воспользовался. Это был мой последний,
отчаянный шанс. И как только я воспользовался им, загадка была решена.
Мне нужно было найти слабые места обвинения, и я их нашел.
- Ну и сколькими шансами теперь вы располагаете? - спросила Делла.
- Всего лишь одним, да и то чертовски маленьким, - признался
Мейсон, покачав головой. - И все же я им воспользуюсь.
Мейсон, который битый час расхаживал по своему кабинету,
погруженный в раздумья, наконец остановился и нарушил царившее в
комнате молчание.
- Ты знаешь, Делла, чувствую, что я на пороге разгадки, но что-то
не сходится. Ключ где-то здесь, рядом, а...
Вдруг Мейсон резко обернулся и возбужденно щелкнул пальцами.
- Нашел! Черт побери, ведь разгадка была у меня под самым носом!
Как я не мог раньше догадаться?!
- Вы о чем? - спросила Делла.
- Помнишь, - сказал Мейсон, - когда мы пришли в Титтерингтон
Эпартментс - дом, где жил Хепнер, - я пробовал разные ключи, пока не
нашел тот, который открывал наружную дверь?
Делла кивнула.
- Так вот, - возбужденно продолжал он, - потом мы поднялись наверх
к той квартире, где Хепнер жил под фамилией Ньюберг. Тогда я
попробовал, не подходит ли ключ от парадного к двери его комнаты. Ключ
легко вошел в замок, но не повернулся. Я подумал тогда, что ошибся, и
начал подбирать другие ключи, пока не нашел нужный.
- Не понимаю, что это доказывает, - заметила Делла.
- А то, что замок от парадной двери, - сказал Мейсон, - можно
открыть ключом от любой квартиры!
- Выходит, ключ от квартиры и является ключом к разгадке? -
спросила Делла с легкой улыбкой.
- Будь я проклят, если это не так, - воскликнул Мейсон. - Побудь
здесь, Делла. Займись чем-нибудь. Свяжись с Полом Дрейком. А если до
половины десятого я не дам о себе знать, ступай домой.
- Можете на меня положиться, шеф. Я буду ждать вас до... Шеф, а
может быть, вы возьмете меня с собой?
Мейсон отрицательно покачал головой.
- Нет, ты будешь нужна здесь, а в случае чего... вызволишь меня из
тюрьмы.
Схватив шляпу, Мейсон выбежал за дверь. Он быстро сел в свою машину
и погнал ее к Титтерингтон Эпартментс. Подъехав к дому, он нажал
кнопку, рядом с которой была прикреплена табличка с надписью:
"Менеджер".
На звонок вышла женщина, которая сопровождала сержанта Холкоума в
тот день, когда они застали Мейсона, Деллу Стрит и Пола Древка в
квартире, арендованной на имя Френка Ньюберга.
Мейсон сказал:
- Я не уверен, помните ли вы меня...
- Я прекрасно помню вас, мистер Мейсон.
- Мне бы хотелось получить кое-какую информацию.
- Сожалею, мастер Мейсон. Если она касается квартиры Ньюберга, то я
не смогу даже...
- Квартира Ньюберга мне не нужна, - успокоил женщину Мейсон. - Я
хочу только сравнить свой ключ с дубликатом, который хранится у вас.
- Зачем?
- Я не смогу вам ответить. Я прорабатываю одну версию.
Она покачала головой.
Мейсон извлек из кармана двадцатидолларовую банкноту, сказал:
- Я не собираюсь брать с собой ваши ключи. Мне нужно только
взглянуть на них.
- Ну что же, - проговорила сна, - я полагаю... никто не запрещал
мне этого, хотя, правда, меня предостерегали на ваш счет. Мне сказали,
что вы очень хитрый.
Некоторое время в ее душе происходила внутренняя борьба, но потом,
видимо, поборов сомнения, она предупредила:
- Но я должна буду проследить за тем, мистер Мейсон, что вы будете
делать.
- Ради бога, - согласился тот.
Она открыла створку шкафчика, где хранились ключи, одновременно
взяв из рук Мейсона предложенную им купюру. Мейсон вынул из кармана
ключ и стал сравнивать его с другими ключами.
- У вас что, ключ от одной из наших квартир? - полюбопытствовала
женщина.
- Я хочу выяснить, можно ли открыть квартиру, каким-нибудь другим
ключом, - сказал Мейсон, пропустив ее вопрос мимо ушей.
- Это невозможно. У нас стоят самые лучшие замки, и притом они все
разные.
Быстро сравнивая ключи, Мейсон внезапно обнаружил один, очень
похожий на тот, который держал в руке. Он чуть дольше задержал его,
чтобы убедиться в идентичности, отметив для себя указанный на нем
номер квартиры - 281. Затем повесил его на гвоздик в шкафчик и как ни
в чем не бывало продолжал рассматривать ключи, сравнивая их со своим,
пока не дошел до последнего.
Женщина медленно покачала головой.
- Похоже, зря вы приехали сюда и напрасно истратили двадцать
долларов, мистер Мейсон. Проще было бы позвонить мне и спросить, есть
ли в доме квартиры с одинаковыми замками. Мы очень щепетильны в этом
вопросе. Однажды у нас была неприятность, и нам...
- Видите ли, мне хотелось лично удостовериться, - безразлично
заметил Мейсон.
- А как идут дела на процессе? - поинтересовалась она.
- Так себе.
Менеджер задумчиво покачала головой, заметив при этом:
- Боюсь, девочка все же виновата.
- Да, пожалуй, - согласился Мейсон. - Тот факт, что Хепнер жил
здесь под фамилией Фрэнка Ормсби Ньюберга, вносит в дело элемент
загадочности, Вот мне и хочется раскрыть эту тайну.
- Мне тоже, - ответила она.
- Здесь, в доме, у него не было друзей?
Она отрицательно покачала головой.
- А свободные квартиры есть?
- Очень, очень немного.
- Ну какие, например? - поинтересовался Мейсон. - Вот, к примеру,
трехсотая свободна. Сколько времени в ней жили?
- Что-то около пяти или шести месяцев.
- А в двести шестидесятой?
- Около двух лет.
- А в двести восемьдесят первой? - спросил Мейсон.
- О, эта квартира - исключение.
- Почему?
- Девушка поселилась в ней потому, что у нее серьезно заболел
кто-то из родных и ей приходилось часто навещать его. Она приехала из
Колорадо. На время. Неделю назад родственник умер, и сейчас она
уезжает.
- О, кажется, я знаю ее. Эта девушка - блондинка?
- Нет, жгучая брюнетка, лет двадцати семи, спокойная и очень
симпатичная внешне, хорошо одевается, отличная фигура. Она произвела
бы на вас впечатление.
Мейсон насупился.
- Интересно, встречал ли я ее? Как ее зовут?
- Сэди Пейсон.
- Думаю, что имя мне ничего не говорит, - заметил Мейсон. - А
сколько лет вы уже здесь работаете?
- Почти десять. У меня уже, как говорится, "пунктик" - опекаю своих
"долгожителей". И квартплату с них получать легко. Не то, что с
"кочевников": то они здесь, то их нет.
- Да, я вас понимаю. Как вам удается вовремя получать с них плату?
- Я полагаюсь во свою способность распознавать характеры людей.
- А что вы скажете о характере Ньюберга?
- Он как раз из тех, кто вызывает подозрение. Ньюберг как-то
выпадает из общего ансамбля жильцов. Он, словно фальшивый бриллиант:
внешне приятный, сверкает, блестит, внутренне же вы ощущаете в нем
какую-то фальшь.
- У вас такое сложилось о нем мнение?
- Да, и притом почти сразу же после его вселения. Когда я впервые
его увидела, то почувствовала, что он именно такой тип. Он предупредил
меня, что учится на геолога и что будет часто уезжать на полевые
работы. В общем, это было незадолго до того, как я поняла, что в
действительности он здесь не живет, а лишь пользуется этой квартирой в
каких-то своих целях и... Ой, что это я разболталась! Ведь мне же
приказывали не разговаривать с вами и ничего не рассказывать о
Ньюберге.
- Большое вам спасибо, - поблагодарил женщину Мейсон. - Я рад, что
повидался с вами.
Он вышел на улицу, дважды обошел здание, затем вновь подошел к
парадному подъезду и нажал кнопку звонка с фамилией Сэди Пейсон.
Ответа не последовало.
Мейсон отпер дверь своим ключом, поднялся на второй этаж и подойдя
к комнате с номером 281, он вставил в замок ключ и повернул его. Ключ
подходил.
Адвокат в нерешительности стоял перед дверью.
Внезапно из-за двери послышался женский голос:
- Кто там?
- Это новый жилец, - сразу нашелся Мейсон.
- Новый жилец? О чем вы говорите? Ведь я еще не уехала.
- Я новый жилец. У меня и ключ есть. Прошу извинить меня за
беспокойство, но...
В это время дверь широко распахнулась, и перед Мейсоном предстала
возмущенная брюнетка, поспешно застегивающая "молнию" на халате. Глаза
ее сверкали гневом.
- Вот это мне нравится! - выпалила она. - Я просто восхищена! Ведь
я собираюсь уехать только к полуночи. Я и ключ еще не сдавала, да и
плата внесена по первое число включительно.
- Прошу меня извинить, - сказал Мейсон, - но мне необходимо
узнавать размеры этой квартиры.
Она по-прежнему стояла в дверях, пылая негодованием. Позади нее на
кровати Мейсон заметил два открытых чемодана, в которые хозяйка
укладывала вещи. На стуле лежал рюкзак.
- Я не одета... но это вы сами виноваты! - ворвались так
неожиданно, - сказала брюнетка более мягко.
- Но я же звонил вам, а вы не ответили.
- Конечно, не ответила. Я не хотела, чтобы меня беспокоили. Я
принимала ванну, а как только упакую вещи, поеду в аэропорт. Менеджер
не имеет права вселять людей в мою квартиру.
- Я очень виноват, - сказал Мейсон, - и понимаю, что вы уезжаете,
но мне хотелось бы измерить стены, чтобы знать, поместятся ли здесь
вещи, которые я намереваюсь купить.
- Я уезжаю в полночь. За квартиру уплачено, и никаких измерений я
не допущу.
- Видите ли, - продолжал настаивать Мейсон, изобразив на лице самую
обольстительную из своих улыбок, - я уверен, что не помешаю вам.
- Вы мне уже помешали, ибо... Кстати, где я вас раньше встречала?
Ваше лицо...
- Да? - перебил ее Мейсон.
- Вы Мейсон, - сказала она. - Перри Мейсон! Я видела в газетах ваши
фото. Вот почему вы показались мне знакомым! Вы защищаете ту женщину.
Вы...
Она попыталась было закрыть перед Мейсоном дверь, но он, резко
шагнул через порог, и женщина невольно отступила в глубь квартиры.
Толчком ноги Мейсон захлопнул за собой дверь.
- Убирайтесь! - сказала она. - Убирайтесь, или я...
- Вызовете полицию? - закончил ее угрозу Мейсон.
Она резко повернулась к одному из раскрытых чемоданов, и через
мгновение в ее руке блеснула сталь револьвера.
- У меня есть более эффективное средство, мистер Мейсон.
- А что вы намерены сообщить полиции? - невозмутимо поинтересовался
Мейсон.
- Я скажу, что меня... - Она стала расстегивать "молнию" на халате.
- Я скажу, что вы пытались овладеть мной. Я защищалась.
Мейсон сделал шаг навстречу.
- Прежде чем сделать что-либо подобное, - сказал он, -
познакомьтесь вот с этим документом.
- Что... что это?
- Это, - пояснил Мейсон, - повестка для явки в суд и дачи
показаний.
В ее глазах мелькнула растерянность, затем решимость. Рука
осторожно скользнула по халату, нащупала замок молнии и начала
медленно сдвигать застежку книзу, распахивая полы халата. В этот
момент Мейсон резко шагнул вперед, схватил руку, в которой был зажат
револьвер, рывком дернул ее вниз и заломил назад. Револьвер выпал и
тут же оказался в кармане адвоката.
Она рванулась было к нему, но Мейсон отбросил ее к кровати.
- А теперь, - сказал он, - сядьте и не делайте глупостей. Может
статься, что во всем мире я ваш самый преданный друг.
- Вы лучший друг?! - воскликнула она. - Вот это мне нравится!
- Я ваш самый верный друг, - повторил Мейсон. - А теперь оцените
обстановку. Вы, живя в Солт-Лейк-Сити, выдавали себя за мать Дугласа
Хепнера. Вы вместе с ним занималась рэкетом. Действуя в качестве
детективов-любителей, получали двадцать процентов стоимости незаконно
ввезенных драгоценных камней и постепенно превратили это дело в
шантаж. Затем Дуглас Хепнер был найден мертвым с пулей в затылке, а
сейчас вы намереваетесь ночным самолетом бежать за границу.
- Ну и что? А если и так? Мы живем в свободной стране. Я могу
поступать как мне заблагорассудится.
- Конечно, можете, - согласился Мейсон, - но, поступая так, вы сами
затягиваете веревочную петлю вокруг своей худенькой и нежной шейки.
Если бы я был неразборчивым в средствах, каковым вы меня, очевидно,
считаете, я бы не придумал ничего лучшего, как позволить вам сесть на
самолет, а затем притянуть вас к этому делу, обвинив в совершении
убийства. Это спасло бы Элеонор от смертного приговора.
- Он был убит из ее оружия, - сказала женщина.
- Совершенно верно, - согласился Мейсон, - ибо Элеонор дала ему
револьвер для защиты. Но кто-то вонзил в него шприц, и он умер,
находясь под влиянием наркотика. Очевидно, он был настолько одурманен,
что вряд ли сознавал, что с ним происходило. В этих условиях ничего не
стоило вынуть револьвер из его кармана и выстрелить ему в затылок.
- Вы сказали, что он был под действием наркотика?
- Да, думаю, что так оно и было. Ему впрыснули морфий.
- Тогда, - сказала она задумчиво, - это все объясняет.
- Что именно?
- Я не намерена вам рассказывать, - заявила женщина. - Я просто
думаю вслух.
- Напротив, - сказал Мейсон, - вы все мне расскажете. Я вручил вам
судебную повестку, и вы либо расскажете мне лично, либо будете
выступать перед публикой в качестве свидетеля. Причем в присутствии
газетных репортеров, фиксирующих каждое ваше слово.
- Не морочьте мне голову.
- Возможно где-то, - продолжал гнуть свою линию Мейсон, - живет
ваша семья: мать, отец, может быть, вы были замужем и разошлись, у вас
есть ребенок. Так неужели вам хочется...
На ее глаза навернулись слезы.
- Будьте вы прокляты! - вырвалось у нее.
- Я просто рисую вам картину того, что произойдет, - сказал
Мейсон.
- Вам незачем втягивать в эту историю мою семью.
- Наоборот, это вы втягиваете, - возразил адвокат. - Вы и Дуг
Хепнер занимались рэкетом. Я не знаю, сколько вы выжимали шантажом, но
у вас была разработана система сигналов. Когда Дуг намеревался
шантажировать свою жертву, он всячески обвораживал ее, пока ему не
удавалось заманить ее в маленькое путешествие. Тогда он звонил вам по
телефону и сообщал имя и адрес. Вы устраивали спектакль; изображали
жену Хепнера, в общем, ловили зверя в капкан. Вы грозились
разоблачениями...
- Нет, нет, - возразила она, - ничего подобного не было. Так низко
я не падала.
- Ну хорошо, - согласился Мейсон, - а как было?
Она чиркнула спичкой и трясущимися руками прикурила сигарету.
- Я начала работать с Дугом с тех пор, как получила возможность
ездить в Европу в качестве секретаря - представителя одного
государственного учреждения. Там я проворачивала маленькую аферу и
возвращалась назад. Мне казалось, что я поступаю очень хитро. Я
привозила из Европы немного драгоценных камней, ну, не очень много,
ровна столько, сколько могли позволить мне мои скудные средства.
Несколько раз мне удавалось провезти их через таможню, а потом Хепнер
пронюхал это.
- Как он узнал?
- Наверное, я слишком много болтала. В общем, одна ошибка влечет за
собой другую, и я стала партнером Дуга.
- Хорошо, продолжайте.
- Дуг был умен, невероятно умен. Он обладал притягательной силой и
мог втереться в доверие к любому человеку. Работал он широко.
Путешествовал в Европу и обратно. За один рейс он умудрялся получить
нужную ему информацию.
- О контрабандном ввозе камней?
- Это мелочи, - пояснила она. - Главной его работой был шантаж.
Информация для таможни давала ему небольшой заработок, зато служила
хорошей ширмой. Основные усилия и время он употреблял на шантаж.
- Кто занимался шантажом?
- Я.
- Продолжайте.
- В Солт-Лейк-Сити у меня была квартира, и я по телефону выдавала
себя за мать Дугласа. Когда он находил для себя подходящий объект, то
приглашал девушку в поездку на уик-энд. Затем звонил мне, якобы своей
матери. Он представлял ее по телефону, говорил какую-нибудь ерунду, а
заодно упоминал о своем намерении жениться. Вы понимаете, что при этом
чувствовала девушка? Ей льстила поездка, и честные отношения
компаньона, и его намерения жениться на ней... а потом наступал мой
черед. Когда Дуг уезжал, я первым же рейсом самолета летела в тот
город, где жила девица, и проникала в ее квартиру. С делом я
управлялась быстро. Поверьте, я знала, что искать и как. Ну а
обнаружив ценности, забирала их. Девицы даже не пытались жаловаться.
Если же я находила явную контрабанду, то играла роль таможенного
агента. Я говорила, что очень сожалею, но мы проследили незаконный
ввоз, и я вынуждена предъявить ордер на арест.
Естественно, девица обращалась к Дугу за советом, и он, действуя в
качестве посредника, предлагал ей откупиться от меня. В общем, вам
понятна эта техника.
- А что было в случае с Элеонор? - спросил Мейсон. - Вы ее
шантажировали или же ее семью?
- Может быть, у них что-то и было, но в их квартире я ничего не
нашла.
- Подождите, в не очень понимаю. По-моему, Дуг был влюблен в
Элеонор и действительно намеревался жениться на ней?
- Нет. Дуг не был в нее влюблен и никогда не собирался жениться на
ней. Он разрабатывал какой-то грандиозный план. Дело в том, что ему
удалось напасть на след крупной профессиональной банды контрабандистов
камнями. Ему нужна была помощь, и он взял ее для прикрытия.
- Он знал, кто входил в шайку?
- Конечно. Мы оба знали об этом.
- Так кто же в нее входил?
- Сюзанна Гренджер.
- Продолжайте, - сказал Мейсон. - Расскажите самый конец.
- Ну, Дуг начал игру с Элеонор по обычной схеме, по крайней мере,
мне так казалось. Он пригласил ее на уик-энд, когда ее семья была в
отъезде, позвонил ей по телефону из Индио и...
- А вы тем временем обыскали ее квартиру?
- Да. Мне пришлось воспользоваться этим случаем. Я пробралась в дом
и осмотрела его. Правда, ничего не нашла. Затем вернулась назад, в
Солт-Лейк-Сити. В течение недели от Дуга не было вестей. Затем он
позвонил мне и сказал, что разрабатывает крупное дело. Я не думаю,
чтоб он действительно влюбился в Элеонор. Его занимали более серьезные
вещи, конечной целью которых был крупный денежный куш. Мне он
собирался выплатить долю.
- Продолжайте, - сказал Мейсон.
- Вот тогда Дуг и сказал мне, что ему нужно легальное прикрытые и
он хочет использовать Элеонор в роли ревнивой истерички. Ему нужно
было поселить ее в квартире, примыкающей к квартире Сюзанны Гренджер.
- Так, а дальше?
- Дальше Дуг применил свой обычный подход к Сюзанне Гренджер и
предложил ей поехать в Лас-Вегас на уик-энд. В квартире Сюзанны я
облазила абсолютно все. Я даже думала, что она спрятала ценности в
тюбиках с краской.
- И что вы обнаружили?
- Ничего.
Немного подумав, Мейсон сказал:
- Сегодня на суде Этель Билан показала, что видела у Элеонор целую
кучу драгоценных камней...
- Послушайте меня, мистер Мейсон, - сказала женщина, - я хочу вам
кое-что рассказать. Об этом никто не знает. Шестнадцатого утром мне
позвонил Дуг. Он был сильно возбужден. Он сказал: "Прошлой ночью они
чуть не схватили меня, но мне удалось улизнуть. Все было не так, как я
думал. Они так хитро все придумали, что даже меня ввели в заблуждение.
Ты бы никогда не догадалась об их тайнике. Но камни я добыл, и, если
мне удастся смотаться отсюда живым, нам придется надолго затаиться.
Это профессиональная банда контрабандистов, и тебе достанутся хорошие
деньги".
- По всей вероятности, он был в том доме?
- Да.
- А после этого в квартире Дуга что-то искали, - заметил Мейсон.
- Это и меня очень волнует, даже пугает.
- Значит, это не вы рылись у него?
- Господи, конечно, нет! Если бы камни оказались в руках Дуга, он
первым делом принес бы их мне. Я ждала его целую ночь и весь день. Как
только я узнала об обыске в его квартире, то немедленно вылетела в
Солт-Лейк-Сити, упаковала вещи и ждала его звонка. В этот момент вы и
позвонили мне. Сначала я подумала, что вы один из членов той банды, с
которой связана Сюзанна Гренджер, и поэтому так отвечала вам. Потом я
повесила трубку, покидала чемоданы в машину и убралась
подобру-поздорову.
- А вам не показалось опасным приезжать сюда?
- Только на первых порах. А потом я сообразила, что никто не знает
об этом месте. Квартплата была внесена за три месяца, и я решила
остаться. К тому же у меня здесь было больше шансов узнать, что сделал
Дуг с камнями. Так или иначе...
- Вы знаете, кто убил Дуга?
- Его убила Элеонор. Я думаю, когда он добыл камни, она поняла,
что... А впрочем, не знаю. Я знаю только одно - перед смертью камни
были у Дуга.
- Значит, он вступил в борьбу с профессиональной бандой?
- Да, и к тому же крупно работающей.
- Элеонор не принадлежала к этой банде?
- Конечно же, нет. Элеонор помогала ему. Она следила за Сюзанной
Гренджер.
- Значит, вы знали, что Дуг Хепнер посоветовал ей прикинуться
ревнивой невестой, чтобы поселиться в квартире Этель Билан? Знали и
то, что он рекомендовал ей пригрозить, что она убьет его, Хепнера,
если его у нее отнимут?
Она колебалась секунду, затем спросила:
- А это может помочь девушке?
- Это может привести к ее оправданию.
- Выходит, если я скажу отрицательно, ее приговорят к смерти?
- Да.
Она выдержала паузу, глубоко вздохнула.
- Я не знаю, виновата она или нет. Мне нечего сказать.
- Вокруг ваших показаний может разгореться жаркая битва, - сказал
Мейсон. - Прокурор заявит, что это слухи и что все это слишком далеко
от разбираемого убийства. Но так или иначе, если вы расскажете правду,
я вступлю в сражение.
- Мне придется выступать свидетельницей?
- Да.
Она отрицательно покачала головой.
- Я не могу. Вы угадали: у меля есть ребенок, дочка. Я боюсь
газетных нападок. Я не могу рассказывать на суде о своем прошлом.
- Но вы также не можете допустить, чтобы Элеонор отправили в
газовую камеру за преступление, которого она не совершала? - возразил
Мейсон.
Она снова отрицательно покачала головой.
- Я не буду вам помогать, мистер Мейсон.
Лицо адвоката стало словно каменным.
- И все-таки вы поможете мне, - сказал он. - В данном случае у вас
нет выхода. Именно потому я и вручил вам повестку.
Выслушав Мейсона; она с горечью произнесла:
- Конечно, вы беспокоитесь о своей богатой клиентке. Но подумайте и
обо мне. У меня ничего больше нет, кроме того, что вы видите в этих
чемоданах.
- Извините, - сказал Мейсон, - но одно дело - честная работа, и
совсем другое - шантаж. Вам придется начать жизнь заново.
- На какие средства?! - воскликнула она, и голос ее задрожал от
слез. - На то, что скрыто под этим халатом? Это все, что у меня
осталось ценного, за исключением автобусного билета до Нью-Мексико,
тридцать долларов наличными и...
- А я думал, что вы полетите на самолете, - заметил Мейсон.
Она невесело рассмеялась.
- Моим полетам пришел конец. Я еду автобусом.
- Ну ладно, - сказал Мейсон, - а теперь слушайте. Я ничего не
обещаю, но, если нам удастся размотать этот клубок, очень возможно,
что мы найдем и камни, о которых вам говорил Дуг Хепнер. Они же и
будут платой за вашу помощь, если вы выступите на суде. Но только вы
дадите мне слово, что навсегда покончите с шантажом и рэкетом и
станете вашей дочери примерной матерью, которой она сможет гордиться.
Некоторое время она пристально смотрела на Мейсона, затем
спросила:
- Это все, что от меня требуется?
- Это все, чего я хочу, - ответил Мейсон.
Делла Стрит уже ожидала Мейсона, когда тот вошел в зал заседаний
суда. Она протянула ему замшевый мешочек, в котором лежали драгоценные
камни, найденные у Элеонор в баночках с кремами.
- Все о'кэй? - коротко бросил Мейсон.
- О'кэй, шеф, - так же коротко ответила Делла. - Сэди ожидает вас в
машине. С ней человек Пола Дрейка. Когда она вам понадобится,
подойдите к окну и махните платком. Агент Дрейка увидит сигнал и
проводит ее.
Судья Моран занял председательское кресло. Судебный пристав призвал
соблюдать порядок в зале. Наконец судья поднялся и объявил:
- Исходя из сложившейся ситуации, суд пришел к выводу, что причин
для проведения эксгумации трупа нет. Однако суд выносит частное
определение о том, что в обязанность судебного врача входит не только
выявление причин смерти, но и сопутствующих ей обстоятельств. В данном
случае нет никаких особых оснований полагать, что следы уколов на руке
пострадавшего сделаны гиподермической иглой. Это всего лишь
предположение патологоанатома. На этом основании суд выносит решение
эксгумацию трупа не производить. В случае, если возникнут прямые
доказательства, указывающие на присутствие в трупе морфия или на то,
что пострадавший помимо своей воли оказался в руках лиц, пленивших
его, суд вернется к рассмотрению этого вопроса. Сейчас же, как я
понимаю, защита намерена задать дополнительные вопросы свидетельнице
мисс Сюзанне Гренджер.
- Прошу у суда внимания. - Хэмилтон Бергер поднялся со своего
места. - Обвинение возражает против вторичного проведения
перекрестного допроса свидетельницы. У нас есть основания...
- Какие основания? - спросил Моран.
- Источники, указывающие на то, что при рассмотрении уголовных дел
защита не имеет права по нескольку раз подвергать перекрестному
допросу одно и то же лицо. Если свидетель покинул ложу, перекрестный
допрос считается законченным.
- Напрасно вы ссылаетесь на источники, - парировал судья Моран. -
Суду они хорошо известны. А известно ли вам, господин районный
прокурор, что на основании тех же источников председатель суда несет
полную ответственность за порядок предъявления доказательств,
проведения допроса свидетелей, а также за применение своей власти в
интересах правосудия?
- Конечно, ваша честь, - согласно кивнул Хэмилтон Бергер, - это
общее право. Однако в данном деле...
- В данном деле, - твердо заявил судья Моран, - вам позволили
вторично допросить свидетеля Ричи. Вы настаивали на этом, и суд пошел
вам навстречу. Поэтому суд считает, что просьба защиты о повторном
перекрестном допросе мисс Гренджер аналогична случаю с мистером Ричи и
к тому же является необходимой в сложившихся обстоятельствах. Я
повторяю, в сложившихся обстоятельствах. На этом основании суд принял
решение пригласить мисс Гренджер в свидетельскую ложу.
Сюзанна Гренджер встала и направилась к середине зала.
- Вы слышали допрос мистера Ричи, мисс Гренджер? - спросил Мейсон.
- Да.
- Пятнадцатого августа вы вернулась домой и обнаружили, что в
вашей квартире был обыск, а также имел место акт вандализма?
- Да, сэр.
- Вы пожаловались на это домовой администрации?
- Я сообщила об этом мистеру Ричи, и он дал указание уборщице
убрать грязь.
- Итак, - продолжал Мейсон, - вы вернулись домой, а вечером к вам
пришел мистер Хепнер?
- Да.
- Перед приходом мистера Хепнера вы приняли душ?
- Я принимала ванну.
- Скажите, мог ли кто-нибудь спрятаться в вашем стенном шкафу?
- Это невозможно. Я заглядывала в шкаф, так как мне нужен был
чемодан. В шкафу никого не было.
- Благодарю вас, - сказал Мейсон. - У меня все.
Хэмилтон Бергер, посовещавшись со своими помощниками, также
объявил, что вопросов у него нет.
- Прекрасно. Вы можете, мисс Гренджер, сесть на свое место, -
распорядился судья Моран, и весь его вид показывал, что он озадачен.
- Обвинение считает дело законченным, - объявил Хэмилтон Бергер. И
в это время Перри Мейсон встал из-за стола.
- А сейчас, ваша честь, - сказал он, пропустив мимо ушей заявление
прокурора, - защита намерена сделать суду открытое заявление о том,
какие доказательства собирается предъявить.
- Прошу вас, - сказал Моран.
Тишину зала заседаний, который на сей раз был заполнен до отказа,
нарушил пробежавший по рядам громкий шепот. Перри Мейсон выступил
вперед и занял место возле свидетельской ложи.
- Леди и джентльмены, господа присяжные, - произнес он громко и
отчетливо, - мы хотим предъявить вам свидетельства, из которых вы
поймете, что Дуглас Хепнер занимался несколько необычным делом. Он
существовал на средства, получаемые за работу в качестве
сыщика-любителя. Дуглас Хепнер знал, что правительственные органы США
выплачивают вознаграждение за информацию о незаконном ввозе на
территорию страны драгоценностей при условии, если эта информация
приводит к раскрытию контрабанды и изъятию ее в пользу казны. Именно
сбором такой информации и занимался Дуглас Хепнер. Он хорошо знал мою
подзащитную, и они неоднократно обсуждали вопрос об их предстоящей
свадьбе. Однако Элеонор Корбин ставила условием, чтобы он оставил это
занятие и приобрел свое собственное дело. В то время, когда его ею
настигла смерть, Дуглас Хепнер разрабатывал крупную операцию, в
осуществлении которой ему была необходима помощь подзащитной. И мы
надеемся доказать, что Дугласу Хепнеру удалось напасть на след крупной
банды, которая занималась нелегальным ввозом в страну больших партий
драгоценных камней.
Мы намерены также доказать, что для того, чтобы проникнуть внутрь
гангстерского кольца и, раскрыв его, получить крупную денежную премию,
которая позволила бы Дугласу Хепнеру обзавестись собственным делом, он
обратился за помощью к подзащитной. Он попросил ее сыграть роль
ревнивой и истеричной невесты, поселиться в квартире триста пятьдесят,
чтобы следить за Сюзанной Гренджер, которая, по мнению Хепнера,
являлась членом этой банды. Сюзанна Гренджер совершала частые поездки
в Европу. Она много рисовала и поэтому всегда возила с собой тюбики с
красками, которые могли служить идеальными контейнерами для
транспортировки драгоценных камней, если она таковые везла, - сказал
Мейсон.
От этих слов Мейсона Гренджер резко вскочила со своего места,
намереваясь что-то сказать, но судебный пристав, которого судья Моран
специально приставил к ней, быстро успокоил ее.
- Мы намерены показать, - продолжал Мейсон, - что Дуглас Хепнер
совершил в этом деле всего одну ошибку: он не установил личности
истинной хранительницы драгоценных камней, точнее, одну женщину принял
за другую, а также не установил местонахождение тайника. Поэтому мы
хотим показать, где хранились эти контрабандно завезенные камни и
насколько остроумно и искусно они были спрятаны.
Мы намерены доказать, что буквально в последний момент Дуглас
Хепнер раскрыл тайну гангстерского кольца; что Дуглас Хепнер имел еще
одну помощницу в этом деле - женщину, которая работала на него в тот
же самый период времени; что Дуглас Хепнер все же обнаружил небольшую
партою камней и сообщил этой женщине о своем открытии и о том, что его
жизни грозит опасность.
Мы хотим показать, что Дуглас Хепнер скрытно покинул Белинда
Эпартментс, использовав для этого грузовой лифт, и направился к своему
убежищу - квартире, в которой он жил под чужим именем; что за ним в
это время следили, так как думали, что камни находятся у него. Мы
намерены показать, что преступники захватили Дугласа Хепнера в его же
собственной квартире, одурманили большой дозой морфия, и, таким
образом, он оказался у них в плену, в то время как главари организации
предпринимали усилия к отысканию найденных ни камней; что они не
только обыскали самого Дугласа Хепнера, но и перерыли всю его
квартиру; что в течение всего дня он находился у них в плену и что
незадолго до смерти ему быта введена вторая доза морфия. Мы хотим
показать, что, когда главарям банды не удалось найти камни, Дуглас
Хепнер был убит, причем с таким расчетом, что подозрение в убийстве
пало на подзащитную, - подчеркнул Мейсон.
Хэмилтон Бергер, презрительно улыбаясь, шептал что-то на ухо одному
из своих помощников, затем откинуться на спинку кресла и беззвучно
рассмеялся.
- И наконец, - сказал Перри Мейсон, - мы хотим представить
доказательство того, что Дуглас Хепнер нашел камни, которые в
настоящий момент находятся в распоряжении защиты, и что защите
известны имена членов банды.
Мейсон вынул из кармана кусочек замши, расстелил его на столе,
затем взял дамскую замшевую сумочку, которую протянула ему Делла
Стрит, и высыпал на нее целую кучу переливающихся всеми цветами радуги
камешков.
Непроизвольно подавшись вперед, вскочил на ноги прокурор. Присяжные
вытягивали шею, чтобы лучше рассмотреть сверкающие драгоценности.
- Мы намерены, - продолжил Мейсон после небольшой паузы, -
представить эти каина в качестве вещественных доказательств и
показать, что Дуглас Хепнер допустил одну элементарную ошибку. Зная,
что Уэбли Ричи является членом банды, он, естественно, предположил,
что Сюзанна Гренджер, часто совершающая поездки в Европу, тоже
является ее членом. Хитро придуманная система конспирации не давала
ему на первых порах разобраться в ситуации. Когда же он разобрался в
ней, то нашел камни. Однако, найдя их, он всполошил хозяев,
одновременно поняв, что сам оказался в ловушке. Он понимал также, что
смерти ему не миновать, пытайся он выбраться из квартиры вместе с
камнями.
Поэтому он запер дверь, позвонил по телефону своей помощнице,
сообщил ей о найденных камнях и спрятал их в месте, на надежность
которого не очень полагался. Затем он вышел в холл, в полной
уверенности что тут же будет схвачен и обыскан, а потому готовый
драться за свою жизнь.
К его удивлению, в холле никого не оказалось. Он бросился к
грузовому лифту и нажал на кнопку вызова. Казалось, прошла целая
вечность, пока громыхающий подъемник поравнялся с нижним этажом и
остановился. Похоже, путь был свободен. Он выскользнул через заднюю
дверь дома и добрался до своей тайной квартиры. Я не думаю, что
Дугласу Хепнеру приходило в голову, что за ним неотступно следили и
что, придя домой, ему не следовало бы реагировать на стук у входной
двери. Ясно одно: он ожидал прихода кого-то другого, знакомого ему
человека, а потому открыл дверь и только тогда понял, что игра
проиграна. Чьи-то руки крепко схватили его, не дав даже шелохнуться, и
игла шприца впилась в тело.
- О, ваша честь, - прервал рассказ Мейсона Хэмилтон Бергер, - все,
что здесь говорится, абсолютная чепуха. Защита имеет лишь право
набросать общий эскиз тех доказательств, которые намерена представить
суду. Однако мистер Мейсон рисует здесь картину, похожую скорее на
киносценарий. Доказать свои слова он не сможет. Он ведет разговор о.
мыслях и эмоциях мертвого человека. Он живописует слухи. Он
рационализирует...
- Я считаю, что протест хорошо обоснован, - перебил прокурора судья
Моран. - Защитник обладает несомненными ораторскими способностями.
Однако он излагает нам историю, не подкрепленную доказательствами.
- Но, ваша честь, я собираюсь представить и доказательства, -
запротестовал Перри Мейсон. - Здесь, внизу, ожидает свидетель, который
может доказать правоту моих слов.
- Ваша честь, - снова вмешался пышущий гневом Хэмилтон Бергер, - я
должен выразить протест в связи с этим заявлением. Насколько я знаю,
нет такого закона, по которому защите предоставлялось бы право
драматизировать события. Защитник должен придерживаться только
истины.
Мейсон, не ответив на этот выпад прокурора, молча подошел к окну,
взмахнул носовым платком, после чего сказал:
- Пусть суд меня простит за вольность: я только дал знак, по
которому в зал должны будут пригласить моего свидетеля.
- Ваша честь, - снова апеллировал к судье Хэмилтон Бергер, - я
опять вынужден выразить протест против представления суду каких-либо
доказательств того, что говорил Дуглас Хепнер разным лицам о найденных
им камнях и грозившей ему опасности. Эти посмертные заявления следует
считать слухами, которые не могут оказать влияния на ход судебного
разбирательства.
Мейсон обратился к судье:
- Ваша честь, это действительно посмертное заявление и по этой
причине факт наличия следов наркотика в трупе приобретает особую
важность. Хепнер в разговоре со свидетелем специально подчеркнул, что
опасается за свою жизнь.
Хэмилтон Бергер едва не задыхался от злости.
- Я к тому, - сказал Мейсон, - что свидетельница находилась в том
доме, где ее могли убить еще до того, как она дала бы показания. Я
намереваюсь доказать, что Уэбли Ричи и Этель Билан являются партнерами
и членами огромного по масштабам деятельности контрабандного кольца
и...
- Что? Этель Билан?! - вскричал Бергер.
- Совершенно верно, - спокойно ответил Мейсон. - Как вы думаете,
почему один из стенных шкафов в ее квартиры был на три с половиной
фута уже других стенных шкафов в доме?
- Опять то же самое! - вскричал Бергер. - Защита делает открытое
заявление, которое звучит как бульварный роман, да к тому же пытается
очернить свидетелей обвинения. Ваша честь, я прошу вас заставить
защиту прекратить пустой разговор и представить суду доказательства,
если она таковыми располагает.
- Именно это я и намереваюсь сделать, - спокойно заявил Мейсон. -
Кстати, мой свидетель уже в зале. Мисс Пейсон, прошу вас пройти вперед
и принести суду присягу.
Сэди Пейсон подошла к свидетельской ложе, подняла руку и принесла
присягу. После обмена обязательными предварительными вопросами и
ответами Мейсон спросил:
- Вы знали Дугласа Хепнера при жизни?
- Да.
- В каких вы были с ним отношениях?
- Мы были партнерами по работе.
- В чем состояла ваша работа?
- Мы разоблачали тех, кто контрабандно ввозил драгоценные камни.
- Незадолго до смерти вы разговаривали с Дугласом Хепнером?
- Да.
- Говорил ли он, что ему грозит смерть?
- Прошу прощения, - сказал Хэмилтон Бергер, - и выражаю протест.
Заданный вопрос подсказывает свидетелю ответ. Данное свидетельство
основано на слухах.
- Это часть предсмертного заявления, ваша честь, - возразил
Мейсон.
- Я полагаю, - высказал свое суждение судья Моран, - что вам
следовало бы более аргументировано обосновать это заявление. На данном
этапе показаний я склонен поддержать протест. Однако я предоставляю
защите право предъявить суду более солидные обоснования, чтобы вынести
окончательное решение по данному вопросу.
Мейсон посмотрел на свидетельницу, затем подошел к столу и поднял
лист бумаги, которым были накрыты разложенные на кусочке замши
драгоценные камни.
- О, вы нашли их! - закричала Сэди Пейсон. - Вы нашли их! Это те
самые камни, о которых говорил по телефону Дуг.
- К порядку! К порядку! - закричал судебный пристав.
- Свидетельница, прошу вас сохранять спокойствие! - загремел судья
Моран.
Когда в зале был наконец водворен порядок, судья Моран поднялся
из-за стола и объявил:
- Перерыв на десять минут, Представителей защиты и обвинения прошу
пройти ко мне.
В кабинете судьи Хэмилтон Бергер, дрожа от ярости, ткнул пальцем в
Перри Мейсона.
- Все эти эмоции вашего новоиспеченного свидетеля, да еще на глазах
у присяжных, дешевый трюк! Эта преднамеренная попытка защиты сыграть
на чувствах членов суда недопустима с точки зрении закона. Вы
специально прикрыли камни бумагой, чтобы потом эффектно преподнести их
свидетельнице. Да и вообще вся эта ловко разыгранная сцена напоминает
карнавальное шоу!
- Не согласен, - сказал Мейсон. - Здесь все абсолютно точно. Дуглас
Хепнер обнаружил камни за день до смерти. Ему впрыснули наркотик и
взяли в плен. Они хотели выяснить, куда он дел камни. В
действительности же все было очень просто. Дуглас нашел камни и
пытался незаметно уйти из дома. Но, обнаружив тайник, он не заметил,
как задел сигнализацию. Он понимал, что надежды на спасение у него
почти нет. На туалетном столике он увидел сумочку с косметикой,
принадлежащую Элеонор. Сумочка была открыта. Тогда Дуглас отвинтил
крышечки банок, сунул камни в крем и поспешил покинуть дом, надеясь
благополучно скрыться.
- Вы не на трибуне и не перед публикой, - заявил Хэмилтон Бергер. -
Мне нужны доказательства.
- Вы их получите, - :сказал Мейсон, взглянув на часы, и добавил: -
Через несколько минут. К счастью, работники таможни не любят тратить
время впустую, у них есть ордер на обыск, и в настоящую минуту они
ведут осмотр квартиры Этель Билан. И если вы, мистер Бергер, не хотите
краснеть перед публикой, я посоветовал бы вам взять Этель Билан и
Уэбли Ричи под стражу до того, как эти факты станут достоянием
гласности, и до того, как им удастся благополучно смыться. Я намеренно
выступить с открытым заявлением, чтобы дать им понять, что пришло
время держать ответ, а заодно и спровоцировать попытку к побегу.
- Я не намерен выслушивать ваши советы, - взорвался Хэмилтон
Бергер, - и не собираюсь...
На столе судьи Морана задребезжал телефон.
- Одну минуту, джентльмены, - проговорил сбитый с толку судья и
поднял трубку.
Он молча выслушал, что говорилось на другом конце провода, затем
коротко бросил: "Я вам позвоню" - и повернулся.
- Так вот, - сказал он, - мистер Мейсон попросил представителей
таможни связаться со мной, как только обнаружится что-нибудь важное.
Мне сообщили, что они нашли потайное отделение в задней стенке
стенного шкафа в квартире Этель Билан. Камней там не оказалось, зато
найдено контрабандного наркотика на сумму четверть миллиона долларов.
Я думаю, господин районный прокурор, с вашей стороны было бы разумно
пересмотреть свое отношение к делу еще до того, как вы вернетесь в зал
заседаний.
У Хэмилтона Бергера было такое выражение лица, словно окружающий
его мир проваливается в тартарары.
Судья Моран обратился к Мейсону:
- Ну что ж, вас надо поздравить, мистер Мейсон, с блестящим
окончанием дела. Хотя я и не одобряю столь драматическую манеру
изложения фактов.
- Я вынужден был так поступить, ваша честь, - пояснил Мейсон. - В
противном случае Этель Билан и Уэбли Ричи не совершили бы попытки к
бегству. Однако не стоит меня поздравлять. Мне следовало бы сразу же
понять, насколько важно было то обстоятельство, что шкафы были разной
ширины. Кстати, я должен быть благодарен тому, что было только две
квартиры, где мог спрятаться Ричи и откуда мог подслушать разговор. Он
оказался в безвыходном положении и вынужден был убеждать Сюзанну
Гренджер, чтобы та не рассказывала об этом районному прокурору.
Если бы ему не удалось подслушать разговор из квартиры Сюзанны
Гренджер, то единственным местом, откуда можно было это сделать, была
квартира Этель Билан. Но у нее спрятаться было невозможно, так как
тайник служил для других целей, к тому же подзащитная вернулась почти
сразу после того, как он спрятался, а потому и не заметила его. В
связи с тем, что моя клиентка была сильно напугана, а потом вообще
ударилась в панику после выдвинутых против нее обвинений, мне почти не
удалось как следует проанализировать предъявленные суду улики.
Судья взглянул на Перрон Мейсона, в его глазах светилось
откровенное восхищение.
- Очень логичное суждение, господин адвокат, - заметил он, - но все
же я не одобряю столь драматического изложения фактов.
Затем судья обратился к Хэмилтону Бергеру.
- Я полагаю, господин прокурор, теперь ваш ход. Суд дает вам на это
десять минут.
Прокурор начал было что-то говорить, но потом изменил свое
намерение, поднялся с кресла, на котором сидел и, не произнеся ни
слова, покинул кабинет судьи, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Моран взглянул на Перри Мейсона. Легкая улыбка смягчила жесткие
черты его лига.
- Я не одобряю вашего поведения, - вновь повторил он уже не
единожды произнесенную фразу, - но пусть разразит меня гром, я в
восторге от вас и вашего мастерства.
Популярность: 1, Last-modified: Fri, 24 Nov 2000 20:32:53 GmT