-----------------------------------------------------------------------
   Marion Zimmer Bradley. The Ruins of Isis (1978).
   Пер. - И.Гаврилов. М., "Армада", 1996.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 May 2002
   -----------------------------------------------------------------------


                   Я - всего лишь мужчина, и нет мне  места  в  Раю.  Лишь
                дважды я испытывал блаженство,  и  дважды  меня  прогоняли
                прочь. В первый раз это было, когда моя мать извергла меня
                из своего чрева.  Во  второй  раз  это  было,  когда  меня
                изгнали из дома  моей  матери.  О,  как  бы  мне  хотелось
                надеяться, что, когда я  закончу  свой  земной  путь,  ты,
                Богиня,  навсегда  прижмешь  меня  к  своей  любвеобильной
                груди.
                                             Песня мужчин из Храма Ариадны




   Пилотом шаттла была невысокая,  плотная,  коротко  стриженная  женщина.
Одеждой ей служили две полосы металлизированной  ткани,  одна  из  которых
прикрывала ее грудь, другая, пошире, облегала  бедра.  На  ногах  ее  были
магнитные ботинки на тонкой подошве, а на перекинутой  через  плечо  ленте
красовался алый значок. Внутренне Цендри была готова к тому,  что  женщины
на Изиде выполняли чисто мужскую работу, однако вынести такое в реальности
оказывалось очень трудно.  Готовясь  к  полету,  Цендри  настолько  прочно
вжилась  в   придуманный   специально   для   нее   образ   исследователя,
ученого-антрополога, что теперь, бессознательно отмечая все детали одежды,
сразу задавала себе вопросы. Особенно ее  интересовал  значок.  "Зачем  он
нужен? Он что-то обозначает или  это  всего  лишь  украшение  униформы?  -
спрашивала себя Цендри. -  На  принадлежность  к  специальной  космической
службе не похоже, у планеты практически нет  никаких  контактов  с  Единым
Сообществом".
   Цендри было немного не по себе, ей хотелось  обвить  своей  рукой  руку
Дала  и  прижаться  к  нему,  но  здесь,   у   самых   ворот   Матриархата
Изиды-Золушки, именно этого она не должна была делать.
   Женщина-пилот, удивленно подняв брови, ожидала ответа.
   - Вы - ученая дама Малок? - спросила она.
   Цендри слишком долго собиралась с духом. К счастью,  летчица  подумала,
что ее молчание является следствием головокружения, такое часто бывает при
переходе с корабля  Единого  Сообщества  на  корабль  Матриархата.  Цендри
осознавала, что для нее настало время, когда она должна не просто  сказать
правду или солгать, наступает момент принятия определенного решения.
   - Да, - неожиданно твердым голосом ответила она и внутренне возмутилась
своей способности так легко лгать. - Я - ученая дама Малок.
   Женщина-пилот, серьезная и неулыбчивая, сделала приветственный  жест  -
сложила ладони перед лицом. На всех планетах Единого  Сообщества  это  был
знак уважения. "Интересно, - тут  же  отметила  Цендри,  -  кто  ее  этому
научил?"
   - Добро пожаловать в Матриархат Изиды, уважаемая госпожа ученый.
   И снова в Цендри проснулся наблюдатель. "Почему-то  они  не  используют
второе название планеты, Золушка, хотя не только  на  Университете,  но  и
повсюду  в  Едином  Сообществе  Матриархат  только  так   и   называют   -
Изида-Золушка".
   - А это, - пилот ткнула пальцем в сторону Дала с таким пренебрежением и
безразличием, словно это был еще один чемодан, - ваш спутник?
   Цендри утвердительно кивнула. Цендри и Дал часто  смеялись  над  своими
будущими взаимоотношениями, издали все казалось  им  некой  игрой,  пустой
формальностью. Только сейчас, глядя в холодные  глаза  пилота,  они  вдруг
поняли, что шутки кончились и  суровые  законы  Матриархата  Изиды-Золушки
стали для них объективной и жестокой реальностью.
   Цендри не видела глаз Дала, он стоял позади нее.
   - Да, - ответила Цендри. - Его зовут...
   Но женщина-пилот уже не слушала ее.
   - Надеюсь, ученая дама понимает, что ввоз особей мужского пола является
нарушением законов Матриархата. Только из уважения к Университету для  вас
было сделано исключение, но тем не менее есть  определенные  формальности,
которые касаются всех. В частности, вам следует заполнить декларацию. -  С
этими словами она достала бланк, какой-то пишущий инструмент и снова стала
задавать вопросы: - Оно имеет татуировку, удостоверяющую принадлежность?
   - Какую татуировку? - переспросила Цендри.
   С плохо скрываемым раздражением пилот повторила свой вопрос:
   - Оно должно иметь татуировку, то есть несмываемое тавро,  по  которому
будет проверяться его принадлежность. Простите,  -  недовольно  произнесла
она. - Может быть, я плохо изъясняюсь на  языке  почтенного  ученого?  Мне
позвать официального переводчика?
   - Нет, нет, не  нужно,  -  слабо  произнесла  Цендри.  -  Вы  прекрасно
говорите, только некоторые термины мне не совсем знакомы.  Я  поняла  вас.
Нет, Дал не имеет татуировки. Видите ли, - она замялась, - клеймить мужчин
не в наших традициях.
   Девушка пожала плечами и, скривив губы, удивленно покачала головой.
   - Очень странно, - проговорила она. - Но все равно, как я уже  сказала,
исходя из высокого уважения к ученой даме мы пошли на некоторые уступки, в
частности и  это  требование  было  исключено  специальным  постановлением
Проматриарха.
   Несмотря на изысканный дипломатичный тон,  по  звучавшей  в  ее  голосе
неуверенности чувствовалось, что она  пытается  что-то  скрыть.  Возможно,
свое негативное отношение к сделанным уступкам. "Нисколько не сомневаюсь в
том, - размышляла Цендри, - что она считает все эти уступки ошибочными".
   Цендри  старалась  держаться  как  можно  более  уверенно  и  спокойно.
"Главное, - твердила она себе, - это сдерживать свои эмоции".
   Она  сложила  ладони  у  лица   и   пробормотала   традиционные   слова
благодарности в адрес неизвестного ей,  но  весьма  предусмотрительного  и
заботливого Проматриарха.
   - И тем не менее, - продолжала пилот, -  я  надеюсь,  что  ученая  дама
согласится со мной, оно обязано  иметь  какой-то  отличительный  знак,  по
которому узнается его владелец. К сожалению, - она наклонила голову, - эту
формальность мы не можем исключить. - Она немного  помолчала.  -  Если  вы
желаете, то мы вызовем в космопорт хирурга и сразу после  приземления  она
нанесет на принадлежащий вам предмет татуировку. Это делается очень быстро
и почти безболезненно. Рисунок может быть самый разный, от простой надписи
до прекрасного цветного орнамента.
   Цендри глупо моргала и беспомощно смотрела на  Дала.  Тот,  как  его  и
учили, бесстрастно смотрел в сторону, будто не слышал ничего, что  говорят
женщины. Цендри очень хотелось посоветоваться с Далом,  но  она  понимала,
что такое ее поведение вызовет у пилота шок.  Она  вздохнула  и,  стараясь
говорить твердым голосом, произнесла:
   - Нам ничего не говорили про эти требования, поэтому мы не можем с ними
согласиться.  Поскольку  мы  не  собираемся  оставаться  на  Изиде-Золушке
навсегда, ставить на него какое-либо клеймо  или  татуировать  его  считаю
нецелесообразным.
   "А что мне делать, если она будет настаивать? Пригрозить,  что  в  этом
случае я тут же разворачиваюсь и улетаю обратно, на Университет?"
   Брови пилота снова взлетели вверх, и Цендри  сразу  догадалась,  что  в
одном предложении она умудрилась сделать сразу две ошибки. Во-первых,  она
назвала планету  тем  именем,  под  которым  она  фигурировала  в  свитках
Университета, то есть Золушка. Вторая ошибка, лингвистическая,  о  которой
ее неоднократно предупреждали, была куда  более  серьезной.  Вместо  того,
чтобы называть Дала "оно", Цендри говорила о нем, как это принято в Едином
Сообществе. Когда до Цендри дошло то, что  она  сделала,  пилот  буквально
кипела  от  негодования.  Извиняться  за  ошибки  было  бесполезно  -  это
усугубило бы бестактность. Для Цендри лучше было остаться в глазах  пилота
невежественной, чем вульгарной, и она промолчала.
   Нервно поеживаясь, пилот старалась держать себя в руках.
   - В таком случае, - произнесла она, - я  посоветовала  бы  ученой  даме
позаботиться о временной маркировке объекта. Оно, - пилот  сделала  особое
ударение на этом слове, - может быть отмечено и другими  способами.  Можно
просто надеть на предмет серьгу или ошейник.  Правда,  наилучшим  и  часто
применяемым способом считается  введение  электрода  под  кожу  одного  из
яичек. С его помощью  можно  легко  модифицировать  поведение  предмета  и
избежать ненужных осложнений, связанных с недисциплинированностью  мужской
особи, не привыкшей к цивилизованным ограничениям.
   Мысль о подобном эксперименте привела Цендри в ужас, но она  справилась
с охватившим ее волнением.
   - Думаю, это будет чересчур, - произнесла она,  стараясь  говорить  как
можно безразличнее.
   - Я ценю искренность ученой  дамы.  -  Голос  пилота  звучал  абсолютно
бесстрастно. - Тогда, может быть,  уважаемая  ученая  дама  удовлетворится
серьгой или ошейником?
   - Да,  -  согласилась  Цендри.  -  Думаю,  что  ошейника  будет  вполне
достаточно.  -  Стараясь  не  глядеть  на  Дала,  Цендри  в  который   раз
восхитилась смелостью и увлеченностью  своего  мужа,  согласившегося  ради
науки стать настоящим рабом.
   - Тогда, - резюмировала пилот, - помощь хирурга нам не  понадобится.  У
меня есть лицензия, дающая право навешивать серьги. Я проделывала это  уже
много раз и заверяю, что особь практически не почувствует боли.  Особь  не
агрессивна? - вдруг спросила она. - Может быть, вызвать охрану?
   Цендри отрицательно замотала головой.
   - Мы остановились на ошейнике, - напомнила она.
   - Да, да, конечно, - охотно согласилась пилот, - у меня есть разрешение
и на надевание дипломатических ошейников. - Она покопалась в своей  сумке,
достала из нее изящный ошейник с тонкой блестящей цепочкой и надела на шею
Дала. Углеродным карандашом она написала на ошейнике номер и, повернувшись
к Цендри, сказала: - Официально предупреждаю ученую даму,  что  она  несет
полную ответственность за любой ущерб,  нанесенный  ее  собственностью  на
территории планеты. В случае если собственность  ученой  дамы  нападет  на
кого-нибудь из граждан Матриархата, она будет  немедленно  уничтожена.  Вы
понимаете, что я говорю? - Пилот подозрительно посмотрела на Цендри.
   Словно в забытьи, ничего не понимая, Цендри смотрела на пилота.  "Нужно
быть полным идиотом, чтобы согласиться на такую авантюру, - думала она.  -
Но бежать уже поздно. Какой ужас! Она, кажется, уверена  в  том,  что  мой
Дал, словно дикий зверь, способен набрасываться на граждан  Изиды?  Да  об
этом даже смешно подумать".
   Голос пилота стал  спокойным,  даже  приятным,  но  чуткое  ухо  Цендри
улавливало в нем слабые угрожающие нотки.
   - Итак, ученая дама знакома со всеми требованиями, - продолжала она.  -
Теперь осталось только подписать  документ  и  тем  удостоверить,  что  вы
несете полную ответственность за ввозимую  особь.  Будете  подписывать?  -
спросила девушка.
   - Да, разумеется, - оправившись от первого волнения, ответила Цендри  и
расписалась на предложенном ей  бланке.  Она  поймала  себя  на  том,  что
сначала  хотела  подписать  документ  так,  как  всегда  делала   это   на
Университете. Там она просто ставила свой  регистрационный  номер.  Сейчас
же, за десятки световых лет не только от Университета,  но  и  от  Единого
Сообщества, от нее требовалась роспись.
   На этом все формальности были  окончены,  пилот  неожиданно  ласково  и
гостеприимно улыбнулась.
   - Теперь мы можем отправляться, - сказала она. - Я  сообщу  на  корабль
Сообщества, что мы уходим. - Она  сложила  багаж  в  специальный  отсек  и
показала Цендри  на  мягкое  удобное  сиденье,  оборудованное  несколькими
ремнями безопасности, подлокотниками и подушечками. Перед тем как сесть  в
него, Цендри бросила взгляд на Дала. Пилот  заметила  его  и  презрительно
передернула плечами. - Если ученая дама беспокоится о своем спутнике,  она
может посадить его вон туда, -  пилот  показала  на  откидное  пластиковое
сиденье, - и дать пару одеял. Хотя я бы на вашем месте не беспокоилась, от
нескольких ссадин и синяков оно нисколько  не  пострадает.  Мужская  особь
неспособна что-нибудь чувствовать, это общеизвестный научный факт.  Ученая
дама, кому как не вам знать такие простые вещи.  -  Заметив  настороженный
взгляд Цендри,  пилот  добавила:  -  Что  касается  обращения  с  мужскими
особями, на нашей планете действует очень строгий закон, согласно которому
граждане несут ответственность даже за неумышленное причинение вреда.
   Цендри сглотнула, подошла к Далу, усадила его и  укутала  предложенными
пилотом одеялами.
   - Похоже, что полет у нас будет нелегкий, -  вздохнула  Цендри,  сев  в
свое кресло.
   Шаттл был очень старый и двигался вперед рывками.  "Если  бы  не  ремни
безопасности, - думала Цендри, - я бы,  наверное,  не  пережила  отход  от
корабля  Единого  Сообщества,  а  тут  еще  этот   длительный   спуск   на
Изиду-Золушку".
   Дал улыбался, и его улыбка согревала и успокаивала Цендри. Очень  тихо,
так, чтобы садящаяся в кресло пилот не слышала его голоса, он произнес:
   - Успокойся, любовь моя, не обращай на нее внимания. Все это мы  уже  с
тобой проходили  задолго  до  полета  сюда.  Шаттлы  на  Пионере  тоже  не
отличались комфортабельностью, помнишь? - Он улыбнулся. - Только  когда  в
полетах стали принимать участие женщины, мы начали оборудовать их  мягкими
креслами. - И он тихо засмеялся. Усевшаяся в кресло пилот вдруг обернулась
и посмотрела на Дала. Ее лицо исказила брезгливая гримаса.
   "Так смотрят только на некстати  разлаявшуюся  собаку,  -  мелькнуло  в
голове Цендри. - Совершенно верно, именно так".
   Цендри поудобнее устроилась в кресле и застегнула  ремни.  Все,  о  чем
говорил Дал, было сущей правдой. Он родился  и  вырос  на  Пионере,  среди
мужчин Пионера, где способность терпеть различные неудобства  и  трудности
считалась  признаком  мужественности  и  стойкости.  Дискомфортом  его  не
удивишь.
   Но здесь, на Изиде, главное не дискомфорт, а  совсем  иное,  и  как  он
переживет это?
   "Хватит хныкать, - приказала себе Цендри. - Раз Дал говорит, что с  ним
все будет в порядке, значит, так и будет". Пилот повернулась к  Цендри  и,
увидев, что та готова к полету, что-то произнесла в  микрофон.  "Наверное,
она связывается с кораблем и с космопортом на Изиде, - подумала Цендри.  -
Соберись, ученая дама, первый толчок будет очень сильным.  Затем,  секунды
через три, сработают тормозные ракеты и мы  выйдем  на  свободную  орбиту.
Четыре минуты полета, и начнется снижение, а еще через четырнадцать  минут
мы приземлимся в городе под названием Ариадна".
   Как Цендри и предполагала, первый толчок был очень мощным. Из головы  у
нее не выходил Дал. Ей казалось невероятным, что он сможет  удержаться  на
своем сиденье, без ремней и ручек. Но вскоре эти  мысли  ушли,  навалилась
тошнота и  головокружение,  корабль  вышел  на  свободную  орбиту.  Пилот,
казалось, ничего не чувствовала, она твердо вела шаттл, весело насвистывая
какой-то очень странный мотивчик.
   Цендри едва сдерживала подступающую к горлу тошноту. Закусив губы,  она
старалась глубоко дышать. "Какой ужас, - проносилось в ее голове. - Мне не
выдержать такое, даже с помощью Дала, нет.  Может  быть,  правы  в  Едином
Сообществе те, кто не дает подобные задания женщинам. Конечно, они  правы.
Когда я вернусь, я расскажу все, что со мной происходило.
   Нужно держаться, Дал будет очень переживать, если я  потеряю  сознание.
Интересно, а если я выдержу, что он будет чувствовать?  Скорее  всего,  он
будет переживать еще больше.  На  Пионере  женщины  никогда  не  достигают
ученой степени, за всю историю существования Университета там не  было  ни
одной ученой дамы с Пионера".
   Цендри и Дал встретились на  Университете,  планете  ученых,  где  были
собраны  и  систематизированы  все  знания,  которыми  располагало  Единое
Сообщество. В то время Цендри уже имела ученую степень, тогда как Дал  был
всего лишь студентом. В самом начале их знакомства, и  Цендри  чувствовала
это, именно интригующая разница в их социальном статусе привлекала  к  ней
юношу с Пионера. В мире, откуда прилетела Цендри, женщины-ученые  не  были
большой редкостью, и на Университете кроме самой Цендри было еще несколько
ученых  дам  с  ее  родной  планеты  Бета  Капелла.  В  основном,  правда,
женщины-ученые занимались лингвистикой, но было несколько ученых дам  и  в
социальных науках.
   Вначале, когда красивый мужественный студент вдруг начал явно ухаживать
за ней, Цендри показалось это забавным. Она понимала,  что  она  -  первая
встреченная им женщина, равная ему  по  интеллекту.  Ей  льстило,  что  он
обратил на нее внимание и часто обращался за помощью именно к ней, а не  к
мужчинам. Ей импонировала также и манера поведения Дала, он разговаривал с
ней не как влюбленный студент с обожаемым преподавателем, а как  ученый  с
ученым, хотя, будучи женщиной, она чувствовала, что наука в их  отношениях
скоро отойдет на задний план, и ждала этого. Позже, когда так и произошло,
Цендри очень обрадовалась, ей больше нравилось, что Дал  видел  в  ней  не
ученую даму, а  просто  женщину.  Вскоре  их  интимные  отношения  затмили
интерес к науке,  они  стали  проводить  вместе  так  много  времени,  что
дальнейшее проживание в разных  квартирах  показалось  им  просто  смешным
предрассудком. Почти одновременно у каждого из них возникла мысль о браке.
   Через год после  знакомства  они  поженились.  Дал  тогда  готовился  к
экзаменам на звание магистра  и  считался  самым  перспективным  ученым  в
отделе инопланетной археологии  и  жизнедеятельности.  Он  решил  защищать
диссертацию на базе своих исследований Руин, оставшихся после таинственной
расы Строителей. Само существование этой  расы  считалось  гипотетическим,
прямых доказательств того, что она существовала, не было, но оттого и тема
эта считалась еще более интересной и загадочной.  Дал  попросил  дать  ему
научного руководителя, и его  назначили  ученым  ассистентом  ученой  дамы
Лаурины ди Вело.
   Ученая дама ди Вело была женщиной  преклонного  возраста,  известным  и
уважаемым исследователем, автором многочисленных и  противоречивых  работ,
неизменно  вызывавших  сенсацию  в   научном   мире.   Ее   почитали   как
непревзойденного  специалиста  в  области   инопланетных   цивилизаций   и
постоянно клеймили как сторонника странной бездоказательной теории о  том,
что первоначально галактика была заселена  и  освоена  некой  таинственной
расой Строителей. Ее работы  подвергались  немедленным  нападкам  со  всех
сторон, но никто не мог поколебать их строгую научность. Спорили с ди Вело
весьма агрессивно, но научный блеск ее доказательств,  с  помощью  которых
она защищала свою теорию, многих привлекал к ней, и в конце концов  у  нее
появились и свои сторонники. Из разряда околонаучных гипотез идея ди  Вело
перешла в разряд теоретически возможных.
   В  свое  время  Цендри  обращалась  в  ученый  совет   с   просьбой   о
предоставлении ей звания ученой дамы, но для получения этого звания Цендри
нужно было продолжать научную работу. Однако, из-за брака с Далом,  Цендри
была вынуждена взять длительный отпуск, поэтому от научной работы временно
пришлось отказаться. Впоследствии, когда  Цендри  изъявила  желание  снова
продолжить научную работу, отдел ксеноантропологии и исследования культур,
в котором она работала, потребовал, чтобы Цендри проводила исследования не
в кабинете, а "в поле". Цендри снова не захотела расставаться с  Далом,  в
глубине души она надеялась, что, когда для защиты степени ученого магистра
ему  нужно  будет  направиться  на  какую-нибудь  планету  для  проведения
необходимых исследований, она сможет полететь вместе с ним и там  работать
над своей темой.
   Но совершенно неожиданно ей вдруг  пришла  мысль,  что  Далу  может  не
понравиться ее желание получить  степень.  Ведь  он  родился  и  вырос  на
Пионере, где столетиями действуют иные социальные законы, и, хотя Дал  уже
долго жил в обществе, где мужчины и женщины пользуются равными правами,  в
его сознании были заложены  другие  модели  и  стереотипы.  Они  действуют
подспудно, и не заметить их невозможно.  Да,  в  конце  концов,  и  одного
научного звания для семьи вполне достаточно,  просто  ученому  тоже  может
найтись интересная работа. Особых амбиций и тяги к званию  ученой  дамы  у
Цендри не было, зато было опасение, что с появлением у нее такой степени у
Дала может исчезнуть любовь к ней.
   Далу очень нравилась ученая дама ди Вело, он  восторгался  ее  научными
трудами, однако Цендри чувствовала, что ему  очень  трудно  примириться  с
мыслью о том, что им руководит женщина. Однажды Цендри  осенило,  что  Дал
будет восхищаться ди Вело  только  до  тех  пор,  пока  не  станет  ученым
магистром, то есть равным ей.
   - Что подумают обо мне на Пионере, если вдруг узнают,  что  я  выполняю
приказания женщины? - часто шутил он - настолько часто, что Цендри  как-то
вдруг перестала считать эту фразу просто шуткой.
   Дальнейшие  события   завертелись   с   калейдоскопической   быстротой.
Матриархат Изиды-Золушки попросил ученую даму ди Вело приехать на  планету
с целью изучения останков древней цивилизации, относящейся,  по  убеждению
Матриархата, к  эпохе  Строителей.  Ученая  дама  ди  Вело  была  рада  до
беспамятства, она считала это приглашение своей победой над скептиками, не
верящими в ее теорию. Дал же ее  энтузиазма  не  разделял.  Матриархат  на
Золушке вызывал у него чувство нескрываемой неприязни и даже ненависти.
   Шаттл сошел с орбиты и начал  снижаться.  Цендри  почувствовала  легкую
вибрацию и качку.
   При одном упоминании о Матриархате Дал возмущался и негодовал:
   - Что может быть нелепее, чем общество, управляемое женщинами. Шарриоз!
- презрительно говорил он, узнав о приглашении. - Да там у меня  не  будет
ни малейшего шанса на научную работу. Нет, я туда не поеду!  Что  мне  там
делать? - Часами он ходил по комнате и бушевал: - Таскать чемоданы за этой
старой мымрой ди Вело? А я-то думал, что мне удастся вернуться  на  Пионер
ученым магистром. Вот тебе и вернулся!
   Насколько Дал был недоволен, настолько радовалась Цендри.
   - Матриархат! - взволнованно повторяла она. - Дал, как ты  не  поймешь,
какая это удача. Мы можем  поехать  туда  вместе,  я  постараюсь  получить
разрешение проводить там свои исследования.  Скорее  всего,  мне  разрешат
поехать туда. - Цендри была в восторге от своих мыслей. - Ведь у нас почти
нет никаких сведений о Матриархате.
   - Вполне естественно,  -  отвечал  Дал.  -  Он  не  числится  в  списке
цивилизованных миров. А что касается твоей поездки, то  я  уже  просил  ди
Вело об этом.
   Казалось, тон его голоса говорил: "Смотри, как я  о  тебе  забочусь,  я
только и делаю, что постоянно думаю о твоем благополучии". Цендри пыталась
внушить себе чувство благодарности по отношению к Далу и  не  могла  этого
сделать, ей казалось, что всеми его действиями руководит  желание  унизить
ее. Но может, так оно и было?
   -  Матриархат  запретил,  любые   антропологические   исследования,   -
ухмылялся Дал. - Подумать только, они заявляют, что они - живое общество и
не хотят, чтобы их изучали как каких-нибудь уродов. Так что тебе  придется
ехать туда не как антропологу, а в  каком-нибудь  ином  качестве.  Тем  не
менее ди Вело сказала, что если ты хочешь быть рядом со  мной,  то  можешь
ехать, она придумает тебе какое-нибудь занятие.  Не  исключено,  что  тебе
удастся насобирать кое-какой материал для небольшой работы, - с  сомнением
говорил Дал. - В конце концов, действительно, сведений  о  Матриархате  не
так уж много, и  твоя  информация,  как  бы  скудна  она  ни  была,  может
оказаться кому-нибудь полезной.
   Цендри была благодарна и этому, но  вдруг  однажды  услышала,  как  Дал
мрачно произнес:
   - Если я вообще поеду туда. Надо подумать, может быть, стоит  попросить
ученый совет  дать  мне  другого  руководителя,  грамотного  и  уважаемого
мужчину.
   Однако альтернативы  ди  Вело  не  было,  она  одна  считалась  ведущим
специалистом по  Строителям,  а  ее  безупречная  репутация  гарантировала
защиту работы над этой темой от нападок и критики. Перед Далом стал  выбор
- либо согласиться с руководством ученой дамы ди Вело, либо потратить  еще
два года на разработку другой  темы  под  другим  руководством.  Но  здесь
возник еще и моральный аспект. Если бы Дал попробовал отвести ди Вело  под
каким-нибудь надуманным предлогом, она могла бы и отомстить  ему.  В  этом
случае  о  звании  ученого  магистра  оставалось  бы  только  мечтать,   и
волей-неволей Далу пришлось примириться с должностью ассистента ди Вело.
   Пилот оглянулась, посмотрела на Цендри и произнесла:
   - Ученая дама, мы начинаем входить в атмосферу планеты. Через несколько
минут вы увидите берега Ариадны.
   Ощутив собственную тяжесть, Цендри заерзала в кресле, за  время  полета
на корабле Единого Сообщества  она  успела  отвыкнуть  от  этого  чувства.
Воспоминания  продолжали  одолевать  ее.  Непонятно  почему,  Цендри  была
уверена, что именно сейчас, до приземления, она должна вспомнить все,  что
с ней случилось в недавнем прошлом, и привести в порядок свои мысли.
   Затем последовала подготовка к поездке на Золушку, или, как ее  называл
Матриархат, Изиду. Цендри  записала  и  прослушала  уроки  по  языку  и  о
культуре планеты, из которых не почерпнула ничего существенного.  Особенно
ясно Цендри помнила, что по мере приближения времени отлета Дал все больше
мрачнел и нервничал, ее же  охватила  какая-то  безумная  радость.  Цендри
видела состояние  Дала  и  чувствовала  себя  неловко,  она  старалась  не
показывать мужу свою радость. Иногда  ее  жгло  острое  чувство  вины,  ей
казалось недопустимым радоваться тому, что так печалит Дала.
   Цендри  обсудила  предстоящую   поездку   со   своим   наставником   по
научно-исследовательской работе,  и  он  горячо  одобрил  ее  решение.  Он
поручил ей провести на Изиде массу интересных исследований,  которые,  как
он был уверен, несомненно пригодятся Цендри в ее дальнейшей работе.
   А потом случилось непредвиденное событие, которое  полностью  разрушило
все планы, выстроенные с таким старанием. Ученая дама ди Вело вдруг решила
позаботиться  о  своем  здоровье  и  направилась   в   медицинский   центр
Университета, где ее поместили в  ванну  и  ввели  в  анабиоз.  Ей  начали
выращивать новую руку, глаз и регенерировать некоторые внутренние  органы,
а учитывая  возраст  знаменитой  дамы,  процесс  этот  мог  затянуться  на
неопределенное время. Вся поездка  на  Изиду  находилась  под  угрозой,  и
Цендри не знала, что делать: то ли радоваться, то ли горевать.  Во  всяком
случае, Матриархат Изиды был должным образом  оповещен  о  случившемся,  и
Цендри стала даже  забывать  о  странной  планете,  как  вдруг  совершенно
неожиданно с Золушки пришел ответ. В нем  Матриархат  сообщал,  что  ввиду
болезни ди Вело они готовы с радостью принять ее ассистента,  ученую  даму
Малок.
   Как и большинство ученых, Цендри была довольно способным лингвистом, но
довольно слаба в семантике, поэтому до нее не сразу дошел  смысл  послания
Матриархата. Прежде всего, в отличие  от  Пионера,  где  замужние  женщины
брали фамилии мужей в обязательном порядке, в том мире, где когда-то  жила
Цендри, это было не принято. Для Дала  же  эта,  с  точки  зрения  Цендри,
мелочь, была крайне важна, поэтому он попросил Цендри взять  его  фамилию,
что она и сделала, став Цендри  Малок,  точнее  ученым  Малок.  Однако  по
привычке Цендри продолжала считать себя Цендри Овайн.
   - Да послушай ты, - втолковывал ей Дал. - В  их  варварском  языке  что
ученый магистр, что ученая дама - одно и то же, разницы никакой нет. Более
высокая научная степень у них обозначается термином вроде "экстра-ученый",
но они все равно используют словосочетание  "ученая  дама",  поскольку  на
Изиде-Золушке почтительных и уважительных обращений мужского рода попросту
нет. Слушай дальше, - горячился Дал. - Они знают, что ди Вело  -  женщина,
тысячу раз слышали о ней и  видели  ее,  поэтому,  следуя  своей  дурацкой
логике, они абсолютно уверены, что если  у  знаменитой  ученой  дамы  есть
ассистент, то это тоже женщина. Иного им и в голову прийти не может!
   - Но почему они так предполагают?
   - Я думал, что ты знакома с законами Матриархата. -  Дал  с  сожалением
посмотрел на Цендри. - Жаль,  что  мне  приходится  объяснять  тебе  вещи,
которые ты должна знать, ведь ты туда собиралась. Ну, слушай. Один  из  их
основных  тезисов  состоит  в  том,  что  все  миры   Единого   Сообщества
управляются мужчинами, и женщина, добившаяся звания  ученого,  постарается
как можно дальше держаться от мужчин,  чтобы  не  испытывать  на  себе  их
давление. Именно поэтому они и считают, что  ассистентом  ди  Вело  должна
быть женщина. Только женщина, и никто другой! Понятно?
   - Но ты ведь не женщина, - говорила совершенно запутавшаяся Цендри.
   - Правильно, - соглашался Дал. - Зато ты - женщина, и зовут тебя ученая
Малок. Теперь ты понимаешь, насколько я  был  дальновиден,  попросив  тебя
принять мою фамилию? А раз ты - ученая Малок, значит, и поедешь  на  Изиду
вместо ди Вело.
   - Дал, это обман, я не могу так поступить, -  защищалась  Цендри.  -  К
тому же я не археолог, и ничего не понимаю в археологии.
   - Зато я понимаю, - возбужденно говорил  Дал.  -  Я  успею  подготовить
тебя, дам послушать пленки, проведу  сеансы  обучения  под  гипнозом.  Для
начала хватит, как-нибудь справишься, многого тебе знать  и  не  нужно.  К
тому же я всегда буду рядом. Ведь я твой ассистент, чего тебе  бояться?  Я
буду собирать материал для получения степени,  а  ты  -  прикрывать  меня.
Кстати, ты и сама сможешь кое-что сделать.  Наблюдай  за  ними,  смотри  и
запоминай. Цендри, - горячо  уговаривал  ее  Дал,  -  нам  предоставляется
уникальная возможность, неужели мы ее упустим?
   Он говорил так убедительно, а Цендри протестовала так слабо. Конечно, в
этой поездке  не  все  было  честно,  но  заманчивая  перспектива  изучить
Матриархат изнутри, набрать материал для защиты степени ученой дамы и  при
этом не расставаться с Далом в конце концов перевесила угрызения  совести,
и Цендри сдалась. Правителей Университета обман нисколько не смутил, более
того, они встретили идею  с  восторгом.  Во-первых,  допуск  археолога  на
Матриархат сам по себе был событием значительным, да  и  найти  замену  ди
Вело  не  представлялось  возможным,  она  одна  относилась  к  Строителям
серьезно.
   В течение кратчайшего времени Цендри получила  необходимую  подготовку,
временно, на период выполнения научной работы на  Изиде-Золушке,  ей  была
присвоена степень исполняющей обязанности ученой дамы, и вот она здесь,  в
неудобном шаттле спускается на загадочную и почти не изученную планету.
   В наушниках послышался голос  пилота.  Скороговоркой  она  пробормотала
какие-то  непонятные  Цендри  технические  термины,  затем  членораздельно
произнесла:
   - Сейчас мы  летим  на  высоте  шести  тысяч  межгалактических  метров.
Посмотрите, ученая дама, под нами  город  Ариадна,  обратите  внимание  на
море. Справа, как раз напротив вас, находится космопорт.
   Цендри нажала на кнопку, и кабина шаттла  заполнилась  ярким  солнечным
светом. Надвинув на глаза защитные очки, Цендри взглянула вниз  и  увидела
изумрудного цвета море  и  маленькие  зеленые  и  серые  островки.  Цендри
посмотрела на берег, с высоты он казался коричневым, но  Цендри  понимала,
что на самом деле это золотистый песок  пляжа.  Кое-где  на  берегу  росли
деревья и кустарники. Цендри увидела плывущие в море и  стоящие  в  гавани
корабли и лодки. Отсюда,  из  шаттла,  они  казались  игрушечными.  Цендри
посмотрела  дальше,  в  глубь  материка,   и   увидела   гладкие,   словно
отполированные горы и полоски обрабатываемой земли  черного  и  пурпурного
цвета.
   Шаттл продолжал лететь вдоль побережья, и, взглянув вниз, Цендри  вдруг
увидела величественные остроконечные шпили. Вначале Цендри показалось, что
они  расположены  хаотично,  но,  приглядевшись,  она  уловила   некоторую
симметрию,  даже  гармонию  внешне  беспорядочно  разбросанных   громадных
вершин.
   - Вон те башни, -  осторожно  спросила  Цендри,  -  это  и  есть  город
Ариадна?
   - Нет, что вы, - замахала рукой пилот. -  Как  может  разумная  женщина
жить на такой высоте!  Вы  представляете,  что  здесь  будет,  если  земля
затрясется?  -  Она  помолчала.  -  Нет,  ученая  дама,  под  нами   лежит
территория, которая называется "Нам-указали-путь". Во всяком  случае,  так
ее называла моя бабушка,  а  сейчас  так  же  зовут  старейшины.  Предание
гласит, что прилетевшие сюда  на  корабле  наши  прародительницы  услышали
идущие отсюда сигналы и сели здесь, в этих древних Руинах.
   Прижавшись к стене, Дал старался заглянуть в иллюминатор, чтобы увидеть
Развалины. Цендри понимала, что он сейчас чувствует, ведь это она, Цендри,
а не Дал, видела сейчас таинственные загадочные останки древней  культуры,
ради которых он и прилетел сюда. Прилетел, чтобы, словно дополнительный  и
не  совсем  желательный  багаж,  торчать  на  откидном  сиденье  укутанным
одеялами. Как Цендри жалела его! У нее щемило сердце, но они сами  выбрали
свой путь, эту страшную игру, и ее нужно было доиграть до конца.
   Пилот презрительно кивнула в сторону Дала.
   - Скажите, чтобы оно легло, иначе получит кучу синяков и шишек, катаясь
по полу. - Она заливисто засмеялась. Слова застывали в  горле  Цендри,  но
она заставила себя произнести их.
   - Ложись на пол, Дал, - сказала Цендри. - Ложись, мы скоро приземлимся.
- "Я разговариваю с ним как с собакой, -  подумала  она.  -  Ровно  как  с
шелудивой, надоевшей собакой, пользы от которой никакой. А ведь это именно
благодаря ему я попала сюда. Да, строго говоря, пригласили его, а не меня.
В данном случае я просто самозванка, мошенница,  пользуюсь  тем,  что  мне
совершенно не нужно".
   Она попыталась поймать взгляд Дала, но он не смотрел на  нее.  Раскинув
руки, он лежал, уткнувшись лицом в грязный пол шаттла.
   На Университете они часто подшучивали над своими будущими  отношениями.
Действительность превзошла самые мрачные шутки.





   Часто путешествуя по Единому Сообществу, Цендри доводилось видеть много
космопортов, и большинство их было похоже друг  на  друга  как  две  капли
воды. Чаще всего в них царили сумбур и неразбериха, метались из стороны  в
сторону  толпы  вечно  опаздывавших  пассажиров,  а   за   многочисленными
столиками  сидели  измученные  служащие  в  форменных  костюмах.  То,  что
предстало перед глазами Цендри сейчас, меньше всего напоминало  космопорт.
Невысокая бетонная стена окружала довольно  широкое,  сильно  вытянутое  в
длину пространство, засаженное мягкой пушистой травой. Повсюду  шли  узкие
песчаные дорожки, а в центре территории находилась большая черная площадка
для приземляющихся шаттлов. Возле одной из стен стояло длинное приземистое
здание, точнее навес, состоящий из одной только крыши и двух стен.  В  нем
Цендри увидела около полудюжины маленьких шаттлов. Вдали  виднелись  серые
горы.
   На всей территории космопорта было только два полноценных здания.  Одно
из них, самое большое, было похоже на  ремонтные  мастерские,  другое,  из
крыши которого торчали купола всевозможных  антенн,  каких-то  лопастей  и
флюгеров, напоминало аэровокзал.
   Кроме Цендри и Дала пассажиров больше не было. Трапов тоже не  было,  и
Цендри, поддерживаемая пилотом, медленно и осторожно спустилась из  шаттла
по откидной лестнице, сделанной  из  тонких  металлических  прутьев.  Дал,
стараясь не свалиться со скользкой лестницы,  спускался,  точнее,  сползал
сам. Очутившись на земле, пилот помахала рукой  высокому  тощему  мужчине,
одетому в серые шорты и  такого  же  цвета  свободную  рубашку  с  красным
аксельбантом на правом плече. Мужчина, очевидно носильщик, подъехал к  ним
на небольшом каре.
   - Личные вещи ученой дамы с планеты Университет должны быть  доставлены
в дом Проматриарха. Позаботься об этом, слышишь?
   Мужчина молча наклонил голову. Цендри, внимательно  разглядывавшая  его
аксельбант, ибо нигде в Едином Сообществе она  не  видела,  чтобы  мужчины
носили подобные украшения, вдруг заметила, как носильщик и Дал  обменялись
показавшимися ей подозрительными взглядами. Вначале  носильщик  пристально
смотрел на Дала, пока тот не обратил на него внимание, и затем, косясь  на
отвернувшуюся  от  него   девушку-пилота,   проделал   какие-то   странные
манипуляции. Он немного вытянул вперед правую руку и сжал кулак, но  таким
образом, что большой палец оказался внутри. Затем он медленно вытащил  его
и что-то прошептал, но так тихо, что даже стоящая рядом Цендри  ничего  не
расслышала.
   Пилот зашагала к зданию аэровокзала,  и  Цендри  заторопилась  за  ней.
Накрепко засевший в ней антрополог продолжал все замечать и анализировать.
"Разумеется, - думала  Цендри,  -  в  мире,  где  правят  женщины,  должны
существовать мужские объединения, тайные  общества  с  паролями  и  только
самим мужчинам известными знаками. Да и вообще, объединения мужчин  -  это
явление универсальное".
   Хотя Цендри была неплохим ученым и понимала, что в мире не  может  быть
ничего универсального, она  прекрасно  отдавала  себе  отчет  в  том,  что
мужские сообщества - феномен широко распространенный. В свое время  Цендри
даже учили, что на них зиждется  сплоченность  всего  общества,  и  именно
поэтому  такие  планеты,  как  Изида-Золушка,  где  в   социальном   плане
доминируют женщины, большая редкость. Действительно, Цендри было  известно
только два таких случая: Матриархат, где она сейчас находилась, и  его  же
исток - Персефона. Был, правда, печально известный эксперимент на Лабрисе,
но о нем никто предпочитал не вспоминать.
   "Далу следует  помочь  мне  в  изучении  мужских  обществ.  Уж  если  я
согласилась выполнять за него археологические исследования,  то  пусть  он
проделает и кое-какую мою работу", - решила Цендри,  осторожно  ступая  за
пилотом по песчаной дорожке. Она с удивлением смотрела на  них,  поскольку
никак не ожидала увидеть столь примитивный мир, где нет даже тротуаров.
   Что же все-таки сказал Далу тот мужчина с аксельбантом и что  обозначал
его знак? Было ли это обычным приветствием, принятым среди мужчин,  или  в
его знаке содержалось нечто большее?
   Они  вошли  в  здание,  крышу  которого  венчали  несколько  куполов  с
различными техническими сооружениями. Внутри оно оказалось разделенным  на
множество помещений легкими полупрозрачными перегородками,  сделанными  из
бумаги или пластика. Все они были разрисованы яркими цветами и  пейзажами.
За одной из таких перегородок Цендри увидела зал, уставленный мониторами и
различной техникой непонятного назначения. Оттуда доносился  едва  слышный
гул голосов и шум оборудования. Прямо перед собой  Цендри  увидела  другое
помещение, значительно большее по размерам. По  нему  беспрерывно  сновали
люди, и только теперь  Цендри  окончательно  поняла,  что  именно  в  этом
космопорту показалось ей странным.
   Не отсутствие бетонных сооружений  и  небоскребов  смущало  ее,  Цендри
доводилось видеть миры, где бедность  и  неподходящие  условия  заставляли
отказываться от дорогостоящих зданий. Не удивляла ее и  немногочисленность
пассажиров, поскольку она знала о существовании планет, где жители по  тем
или иным соображениям культурного и психологического характера не очень-то
радуются  гостям,  а  сами   предпочитают   больше   сидеть   дома.   Нет,
поразительное здесь было другое - отсутствие на людях форменной одежды, по
которой обычно определяется их занятие.
   Две женщины были одеты так же, как и пилот шаттла,  на  котором  Цендри
прилетела сюда. Одна из них стояла у стола с какими-то бланками  и  что-то
писала. Что именно, Цендри не смогла разобрать. Пилотом она явно не  была.
Другая женщина, по-видимому, была уборщицей, она везла небольшую  тележку,
в которую ссыпала мусор из корзин. "Следовательно, -  подумала  Цендри,  -
полосы металлизированной ткани на груди и бедрах совсем не свидетельствуют
о том, что их владелец - пилот шаттла".
   Перед глазами Цендри  мелькали  десятки  людей  в  самых  разнообразных
одеждах, но кто из них был кем - Цендри определить не могла. В большинстве
случаев  невозможно  было  с  первого  взгляда  даже  определить  их  пол,
поскольку многие были одеты в одинаковые  разноцветные  шорты  и  рубашки.
Кроме уже известных Цендри костюмов, состоящих из шорт, рубашек или  полос
(кстати,  Цендри  заметила  и  одного  мужчину,  одетого  таким   странным
образом), среди жителей были популярны широкие балахоны,  с  капюшонами  и
без, а также юбки. Их носили и мужчины и женщины, причем и те и  другие  в
этом  случае  оставляли  грудь  полностью  открытой.  "Похоже,  здесь   не
существует никаких запретов, касающихся верхней  части  тела",  -  сделала
вывод Цендри.
   С изумлением она  заметила  нескольких  мужчин  с  волосами,  тщательно
уложенными в замысловатые  прически,  с  такими  же  прическами  ходили  и
женщины. Короче говоря, в  мужской  и  женской  одежде  каких-либо  особых
различий  не  существовало.  Цендри  была  в  замешательстве.   Отсутствие
униформы, определяющей деятельность  человека  и  его  место  в  обществе,
казалось ей весьма странным. Все те, кого Цендри видела перед собой,  были
одеты кто во что горазд, порой трудно было даже сказать,  кто  проходит  в
двух шагах от тебя, мужчина или женщина.  На  корабле  Единого  Сообщества
Цендри безошибочно отличала стюарда от члена экипажа, командира корабля от
просто офицера, здесь же все перемешалось - и одежда и пол.  Такое  Цендри
видела только в международных космопортах, да  еще  на  Университете,  где
собрались люди изо всех миров галактики. Там,  за  исключением  территории
самого Университета, где все обязаны одеваться согласно своему  статусу  и
полу, многие тоже ходят в разных одеждах, в основном в своих национальных.
Это неудивительно, поскольку на Университет прилетают  жители  изо  многих
миров, но  чтобы  в  пределах  одного  мира,  одной  культуры  была  такая
разношерстность - это Цендри казалось  просто  невероятным.  Ей  случалось
бывать в самых дальних уголках галактики и видеть самые необычные миры, но
она не могла припомнить ни одного из  них,  где  бы  мужчину  нельзя  было
отличить от женщины сразу, по прическе, одежде и манере поведения.
   "Интересно, как они отличают мужчин от женщин? - мелькнуло в  голове  у
Цендри. - Должно же быть какое-то внешнее отличие. Возможно, я просто  еще
недостаточно привыкла к этому обществу. Я даже не представляю себе его".
   Ей хотелось задать миллион вопросов, еще больше хотелось  бы  оказаться
здесь в положении официально  приглашенного  антрополога,  специалиста  по
смешению культур, однако она слишком хорошо  помнила  тот  ответ,  который
прислал Матриархат. Это было очень  давно,  но  текст  письма  врезался  в
память Цендри, по-видимому, навсегда.
   "Матриархат Изиды - не экспериментальное общество, и  мы  не  позволим,
чтобы  какие-то  ученые  изучали  нас  как  букашек,   как   насекомых   в
инсектариях, какие мы дарим нашим дочерям".
   Обо всем этом Цендри размышляла, торопливо шагая по длинным  коридорам,
стены которых также были составлены из легких полупрозрачных перегородок.
   Наставник Цендри доктор Лакшманн неоднократно поминал Матриархат и этот
ответ недобрым  словом.  Он  называл  его  антинаучным,  безответственным,
беспардонным по отношению к другим и недостойным цивилизованного общества.
Само общество Матриархата он называл не  иначе  как  сборищем  параноиков.
Цендри тогда была еще  студенткой  и  пыталась  защищать  Матриархат.  Она
говорила, что это их общество и они имеют полное право  допускать  или  не
допускать  в  него  посторонних.  Лакшманна  ее  доводы,  разумеется,   не
убеждали, и он продолжал считать Матриархат обществом параноидальным. "Он,
в сущности, прав, - размышляла Цендри. - Действительно,  как  еще  назвать
людей, тупо убеждающих себя в том, что во  всех  обществах,  включая  даже
такое образованное, как Единое Сообщество,  к  женщинам  относятся  как  к
существам низшего порядка? Бред какой-то. Разве у  нас,  на  Университете,
женщины не равны в правах с мужчинами?  Равны!  Это  официальная  политика
Университета, освященная знаниями и законом. А то, что ученых дам  меньше,
чем ученых магистров и ученых докторов, то это легко объяснить.  Просто  у
женщин меньше развит дух соревновательности, им не всегда хочется бороться
за степени".
   Цендри была уверена, что психологически  женщины  хуже  подготовлены  к
борьбе, поэтому и не особенно стремятся к схватке. Это она хорошо знала по
себе. Она без особых затруднений могла бы получить  степень  ученой  дамы,
сами мужчины неоднократно говорили ей, что она подготовлена  блестяще,  но
Цендри не захотела этого, выйдя замуж, она предпочла не заниматься научной
работой.  Да  и  если  смотреть  на  проблему  глубже,  то  можно  сделать
оригинальный вывод - женщины, которые получили степени ученого или  ученой
дамы, были выше мужчин  хотя  бы  потому,  что  посредственных  ученых  на
Университете просто не было и быть не могло. Для этого существовал  отсев,
посредственная студентка вылетала с Университета мгновенно. Разве  это  не
доказывает, что женщина в Едином Сообществе ценится выше мужчины?  Неужели
Цендри не получила бы степень ученой дамы, если бы не  сделала  того,  что
делают все женщины? Абсурд!
   "Да, очевидно, что точка зрения Матриархата на положение женщин - это в
чистом виде паранойя", - все больше убеждалась Цендри.
   Они  подошли  ко  входу  в  небольшую  комнату.  Пилот  поклонилась  и,
пропустив Цендри вперед, вошла вслед за ней. Там она снова сложила  ладони
перед  лицом  в  знак  приветствия,  принятого  в  Едином  Сообществе,   и
улыбнулась. Цендри пристально посмотрела на нее и только сейчас  заметила,
что перед ней совсем молодая девушка.
   - Я искренне рада, что мне выпала честь и удовольствие проводить ученую
даму до нашей планеты. Сейчас вы находитесь в зале  для  встречи  почетных
гостей. Я надеюсь, что снова буду иметь удовольствие встретиться с вами во
время вашего пребывания на Изиде.  Проматриарх  Ванайя  извещена  о  вашем
прилете, и, если вы возьмете на себя труд  немного  подождать  здесь,  она
скоро  пришлет  сюда   кого-нибудь   для   встречи   с   вами.   Если   вы
проголодались... - Она показала на стоящий у стены автомат. -  Нажмете  на
верхнюю  кнопку  -  получите  горячий  напиток,  нажмете   на   нижнюю   -
охлажденный. К сожалению,  -  продолжала  она,  -  я  должна  вернуться  к
выполнению своих обязанностей. Ученая дама разрешает мне покинуть ее?
   - Да, конечно, - ответила Цендри. - И благодарю вас за все, что вы  для
меня сделали.
   Слегка поклонившись, девушка-пилот исчезла за перегородкой.
   В зале для встречи почетных гостей не  было  никакой  мебели,  лишь  на
полу,  покрытом  мягким  толстым  ковром  пастельных   расцветок,   лежало
несколько больших подушек. Цендри заинтересовали перегородки, она  подошла
к одной из них и стала внимательно ее разглядывать. Ей показалось вначале,
что яркие цветы и ландшафты на них не нарисованы,  а  отпечатаны,  но  при
ближайшем рассмотрении  оказалось,  что  перегородки  именно  разрисованы,
правда не очень умело. За ее спиной послышался голос Дала:
   - Ну и как ты себя чувствуешь в роли важного почетного гостя?
   Цендри сжалась, она вдруг  почувствовала  себя  неуютно,  полная  новых
впечатлений, она совершенно забыла про Дала.
   - Дорогой, - извиняющимся тоном произнесла Цендри, - прости меня,  ведь
это ты должен быть на моем месте. Это  просто  ужасно,  как  она  с  тобой
разговаривала. Точно с собакой.
   Дал засмеялся, и у Цендри отлегло от  сердца.  Ничего,  они  как-нибудь
переживут эту неприятную поездку,  если,  конечно,  Дал  будет  продолжать
относиться ко всему происходящему как к шутке. Как  удастся  пережить  все
это ей самой, Цендри не совсем представляла.
   - Я бы сказал, - Дал усмехнулся, - что к мужчинам здесь относятся много
хуже, чем к собакам.  Даже  пятьсот  лет  назад  на  Пионере  мужчинам  не
приходило в голову не только клеймить женщин, но даже  навешивать  на  них
ошейники. - Он щелкнул по висящей на его шее бляшке с номером и засмеялся.
- Я и не предполагал, что в мире,  которым  правят  женщины,  крайности  -
обыденное явление.
   - Да, ты прав, - горячо согласилась Цендри. -  Думаю,  что  мне  трудно
будет полюбить местные порядки.
   - Вот и прекрасно. - Дал внимательно смотрел на  Цендри.  -  Надо  мной
часто подшучивали мои друзья в институте антропологии. Они  в  один  голос
заявляли, что ты придешь в восторг от местных обычаев и что нужно либо  не
иметь мозгов, либо очень хотеть потерять жену, чтобы отпустить ее  сюда...
Ну и все такое. Я спорил с ними, доказывал, говорил, что  доверяю  тебе  и
что ты вполне разумная девочка, но меня никто  и  слушать  не  хотел.  Эти
мерзавцы только смеялись  надо  мной.  -  Он  покачал  головой.  -  Я  был
посмешищем всего отдела.
   - О, Дал, почему ты мне не сказал об этом раньше...
   - А что бы ты сделала? Да к тому же ты  знаешь,  как  я  хотел  попасть
сюда, чтобы увидеть Руины цивилизации Строителей, - задумчиво ответил Дал.
- В случае, если бы ты отказалась ехать  сюда,  я  был  готов  отправиться
один, предварительно переодевшись женщиной.
   - Дал, - вдруг спросила мужа Цендри, - что сказал тебе  тот  мужчина  с
красным аксельбантом? Ну, тот, носильщик. Я  видела,  что  он  подал  тебе
какой-то странный знак. Мне показалось, что это пароль.
   - А, этот, - как бы припоминая давнишний случай, проговорил Дал. -  Да,
он делал какие-то манипуляции.
   - Что он сказал тебе? - допытывалась Цендри.  -  Я  не  расслышала,  он
говорил так тихо.
   - Сказал? - повторил Дал. - Да, он произнес одну фразу.
   - Какую?
   - Он сказал: "Мы родились без цепей", - ответил Дал. - Подозреваю,  что
этот человек принадлежит  к  какому-нибудь  религиозному  братству.  Вроде
хористов на Бетельгейзе-9. Те приветствуют друг друга фразой "Да будет мир
в бесконечности". Да, понимаю, все эти сообщества интересует тебя, ты же у
нас специалист по субкультурам и социальным подгруппам, особенно тайным. -
Он улыбнулся. - Давай закончим об этом.
   -  Я  вначале  подумала,  что   это   какое-то   общепринятое   мужское
приветствие, - задумчиво произнесла Цендри. - Сейчас же я  почти  уверена,
что эта фраза является революционным лозунгом. Совершенно очевидно, что мы
столкнулись с представителем подпольного движения сопротивления или...
   Дал поежился и нехотя произнес:
   - Цендри, перестань говорить глупости. Подобные общества всегда тайные,
их  члены  не  будут  бросаться  навстречу   незнакомцу   и   орать   свои
революционные заклинания.
   Цендри поморщилась. "Нет, - уверяла она себя, - Дал может говорить  что
угодно, но в мире, где главенствуют женщины и где мужчины носят  ошейники,
где на них ставят клейма, в  мире,  где  мужчина  является  собственностью
женщины, фразу "мы родились без цепей",  да  еще  произнесенную  мужчиной,
нужно рассматривать только как революционный лозунг, и никак иначе.  Но  в
одном  Дал  определенно  прав.  Если  эта  фраза  является   революционным
лозунгом, бросаться с ней к первому встречному, а  тем  более  иностранцу,
прибывшему с другой планеты, никто не будет".
   - Нужно будет выяснить, как мужчины живут в таком обществе, - задумчиво
произнесла Цендри и вдруг замолкла,  почувствовав  себя  вконец  уставшей.
"Нет, - решила она, -  сейчас  не  время  для  научных  разговоров",  -  и
направилась к автомату. - Что ты будешь пить? Что-нибудь горячее?
   - Нет, наоборот, похолодней, - ответил  Дал.  -  А  тебе  нужно  выпить
чего-нибудь горячего,  ты  выглядишь  неважно.  -  Он  подошел  к  Цендри,
обхватил ее и усадил на одну из подушек. - Посиди здесь, - сказал он. -  Я
принесу тебе чего-нибудь.
   Он  подошел  к  автомату,  нажав  на  кнопки,  получил  два   небольших
запечатанных стакана, вернулся к Цендри и протянул ей еще горячий напиток.
Она сделала несколько глотков и  сразу  почувствовала  себя  много  лучше.
Напиток напоминал фруктовый суп, но был более кислым. Цендри посмотрела на
Дала и попросила его дать ей попробовать его напиток. Сделав  глоток,  она
тут же  почувствовала  прилив  энергии  и  догадалась,  что  это  какой-то
стимулятор. "Кофеин? Алкалоид типа амфетамина? В конце концов, не важно, в
каждом из миров есть свой разрешенный наркотик".
   Дал сел рядом с Цендри и стал рассматривать рисунки на перегородках.
   - Что на них написано? - спросила его  Цендри.  -  Ты  знаешь  их  язык
лучше, чем я.
   Дал прищурился и пристально посмотрел на одну из надписей.
   - Похоже, что на них написаны имена нарисовавших их  художников.  -  Он
помолчал. - Совершенно верно. "Нарисовано  студенткой  школы  для  дочерей
рыбачек", - медленно прочитал он и заметил: -  Картина  -  дрянь,  но  для
школьницы недурно. - Дал беспокойно заерзал на подушке. - Интересно, долго
они еще собираются держать нас здесь? Похоже, на  Матриархате  не  принято
оказывать уважение не только мужчинам, но даже очень важным женщинам.
   Цендри пожала плечами.
   - Все зависит от их общей культуры и пунктуальности. В некоторых  мирах
время, которое мы провели с  тобой  здесь,  считается  недопустимо  долгим
ожиданием, и, в зависимости от моего  статуса  и  общественного  положения
встречающего, он либо будет  униженно  просить  простить  его,  либо  даже
валяться в ногах. С другой стороны, если мы  имеем  дело  с  обществом,  в
котором на пунктуальность  плюют,  о  нас  могут  вспомнить  только  через
несколько дней,  да  и  то  случайно,  причем  никаких  угрызений  совести
испытывать не будут. Поэтому предлагаю просто смириться с ожиданием, каким
бы неприятным для нас оно ни было.  Кстати,  выяснить  запреты  изучаемого
общества, его жизненный уклад и обычаи - все это  считается  антропологами
первым и основным правилом при проведении научных работ "в поле".
   - Цендри, - огрызнулся Дал, - мое естественное замечание совершенно  не
обязывало тебя читать мне лекцию, в которой я не нуждаюсь.
   - Я не читала лекций, я просто ответила. - Цендри вздохнула. -  Извини,
Дал, это я по привычке.
   - Ничего страшного, - великодушно ответил  Дал.  -  Просто  помни,  что
здесь ты уже не антрополог.  А  что  касается  запретов,  то  хотел  бы  я
посмотреть на того, кто осмелится не то что заставить ждать, а  просто  не
слишком почтительно разговаривать с ди Вело. - Он ухмыльнулся.
   Цендри удивленно посмотрела на Дала.
   - Разве вас не инструктируют, как себя вести в незнакомых мирах?  Разве
можно отправляться в другие миры, не зная их законов и порядков?
   - Как видишь, я все еще живой и невредимый, - резко ответил  Дал,  сжав
губы. Цендри вздохнула.
   - Давай не будем ссориться.
   - Мне казалось, что это ты стараешься вызвать меня на ссору, -  ответил
Дал.
   Цендри отвернулась. "Не стоит лишний раз злить Дала, пребывание здесь и
так потребует от него полной выдержки и самоотдачи. С  его  точки  зрения,
сама эта поездка, где  он  находится  на  положении  подчиненного,  просто
оскорбительна для него, да еще эта бирка с номером. Можно представить  его
состояние, состояние человека, ставшего  собственностью  жены.  Мне  нужно
постараться не прибавлять ему дополнительных унижений".  С  этими  мыслями
Цендри подошла к одной из перегородок и  стала  с  интересом  разглядывать
аляповато нарисованные цветы. Вдоволь наглядевшись, она перешла  к  другой
перегородке, на которой был так же неумело изображен горный пейзаж.
   Вдруг перегородка покачнулась и стала падать на Цендри. Она вскрикнула,
схватила за руку подскочившего к ней Дала, но в этот момент земля  под  их
ногами дрогнула, и  они  упали.  Послышался  далекий  рокот,  напоминающий
раскаты грома, и все  помещение  огласилось  истошными  женскими  криками,
диким визгом и треском падающих и ломающихся перегородок. "Землетрясение",
- пронеслось в голове Цендри. Она тряслась как в лихорадке и прижималась к
Далу. Взгляд ее упал на автомат с напитками, он то отклонялся, то ударялся
о стену, видимо, стоял на роликах.
   Гул и колебания земли продолжались еще несколько секунд,  и  затем  все
смолкло. С немногочисленных внутренних стен здания слетала сероватая пыль,
перегородки в основном попадали, но несущие стены выстояли. Только  теперь
Цендри поняла, почему внутри здания так  мало  стен  и  так  много  легких
перегородок. Стены пришлось бы часто укреплять,  в  то  время  как  легкие
перегородки можно просто заменить. Дал поднялся  и  одной  рукой  отбросил
накрывшую их перегородку.
   В проеме, образовавшемся после падения перегородки,  появилась  молодая
женщина с красным аксельбантом на правом плече.
   - Быстро идите за мной, - приказала она. - Могут быть повторные толчки.
Скорее! Прошу всех покинуть здание! - крикнула она куда-то вглубь.
   Дал помог жене встать. Цендри  заметила  удивленный  взгляд  женщины  и
отшатнулась от Дача. По заваленным упавшими  перегородками  коридорам  все
трое побежали к выходу. Удалившись на почтительное расстояние  от  здания,
женщина с аксельбантом спросила Цендри:
   - Это вы ученая дама с Университета? - и, услышав утвердительный ответ,
быстро проговорила: - Извините меня за недостаточно вежливое обращение, но
вам придется подождать здесь. Я должна вернуться  назад  и  проверить,  не
остались ли там пассажиры или сотрудники космопорта. Пожалуйста, подождите
здесь, - повторила она, - я пришлю кого-нибудь, как только смогу. - Сделав
несколько шагов, она вдруг  обернулась,  и  Цендри  увидела  в  ее  глазах
тревогу.
   - Неплохое начало, - покачал головой Дал. - Как ты думаешь, часто у них
случаются подобные встряски? - И сам же ответил:  -  Наверное,  частенько,
если все оборудование на роликах.
   - Я тоже это заметила, - проговорила Цендри. -  Думаю,  что  они  умеют
подготавливаться к  землетрясениям.  Я  что-то  припоминаю...  -  медленно
произнесла она и задумалась.
   Быстрее, быстрее, нужно вспомнить все, что она читала об Изиде-Золушке.
Вот, она вспомнила. Планета, известная под названием Золушка, по некоторым
причинам всегда считалась непригодной для колонизации или  долговременного
проживания. Но по каким  причинам?  Если  бы  причины  были  сейсмического
характера, об этом бы прямо говорилось, но таких ссылок Цендри  не  видела
нигде. И в то же время эта планета  оказалась  единственно  пригодной  для
Матриархата. Может  быть,  местные  жители  разработали  какую-то  систему
управления землетрясениями или просто приспособились к ним? Скорее  всего,
второе.   Об   этом   свидетельствуют   легкие   внутренние   конструкции,
оборудование на роликах. В Цендри вновь проснулся антрополог.  "Необходимо
срочно узнать, есть ли у них запрет на разведение огня".  Цендри  смотрела
на один из углов здания, откуда  выбивалось  сильное  пламя.  Вокруг  него
бегали какие-то люди с пожарными шлангами, подъезжали автокары с  водяными
пушками и с ходу включались в работу. Цендри  восхищенно  качала  головой.
Техника борьбы с огнем была отработана до мелочей.
   - Ничего себе. - Дал присвистнул от удивления. - Посмотри-ка, Цендри, -
сказал он, вглядываясь в лица людей. - Там одни женщины.
   - Ничего удивительного, Дал, - ответила Цендри. - Ты  что,  забыл,  что
здесь матриархат?
   - Нет, не забыл, но  тушение  пожаров  -  довольно  тяжелая  и  опасная
работа. Не лучше было бы поручить ее мужчинам, как ты думаешь?  -  спросил
он. - Хотя бы из тех  соображений,  что,  как  бы  женщинам  ни  хотелось,
мужчины физически сильнее. Наверное, такой работой им заниматься  было  бы
легче, чем женщинам?
   - Несомненно, - ответила Цендри, - но у  них,  кажется,  на  этот  счет
имеется особое мнение. Во всяком случае, на твоем месте я бы  воздержалась
от комментариев относительно местных порядков.
   - Тем более что меня едва ли будет  кто-нибудь  здесь  слушать,  -  зло
ответил Дал.
   Одна из женщин, одетая в толстую короткую куртку из защитного  волокна,
оттаскивала порванные и поломанные перегородки в сторону. Появился  черный
дым,  было  похоже,  что  загорелась  электропроводка,  но  огонь   быстро
потушили. Вскоре все было закончено, женщины с черными  от  копоти  лицами
скатали пожарные шланги, отвели в  ангары  автокары  с  водяными  пушками,
после чего пассажиры и персонал начали потихоньку возвращаться  в  здание.
Несколько женщин еще продолжали ездить на автокаре по  ангару,  в  котором
находились шаттлы, и поливать их, чтобы искры  от  поврежденных  кораблей,
случайно попав на них, не вызвали новый пожар.
   Цендри волновалась о своем багаже - в чемоданах и сумках находился весь
справочный материал, пленки, записывающее и съемочное оборудование. "Может
быть, стоит пойти и проверить багаж?" - подумала она.  Однако,  когда  Дал
предложил ей сделать это, Цендри неуверенно ответила:
   - Нас попросили подождать  здесь,  они  обещали  прислать  кого-нибудь.
Кажется, сейчас к нам подойдет вон та женщина. Посмотри туда,  видишь,  на
нас показывают?
   У самого входа в здание стояла женщина с аксельбантом, выводившая их из
здания,  и  что-то  энергично   объясняла   другой   женщине,   одетой   в
бледно-голубые шорты, такого же цвета рубашку и широкополую шляпу,  из-под
которой по ее спине сбегали пряди  длинных  черных  волос.  Она  некоторое
время смотрела в сторону Цендри и Дала,  слушая  свою  собеседницу,  затем
согласно кивнула и направилась к ним. Она приближалась очень  медленно,  и
Цендри успела внимательно рассмотреть ее. Она была молода, гораздо  моложе
самой Цендри, размер ее живота говорил о том, что она беременна.
   Остановившись в нескольких шагах от Цендри, женщина спросила:
   - Вы - ученая дама Малок?
   Цендри ответила утвердительно. Она решила много не  говорить.  "До  тех
пор,  пока  мне  не  удастся  узнать  все   местные   ограничения,   стоит
помалкивать.  Еще  неизвестно,  как   здесь   расценивается   многословие.
Практически во всех культурах короткая, не слишком вежливая речь считается
не очень большим грехом, поэтому лучше помалкивать и сойти за невежу,  чем
разглагольствовать и невольно совершить какой-нибудь серьезный проступок".
Дал, более искушенный в дипломатических тонкостях, поклонился  подошедшей,
но та даже не взглянула в его сторону.
   - Меня зовут  Миранда,  -  сказала  она  просто.  -  Я  четвертая  дочь
Проматриарха Ванайи. Моя почтенная  мать  просила  меня  встретить  вас  и
проводить в ее загородный дом. Как видите, - она показала рукой в  сторону
людей,  продолжавших  толпиться  вокруг  обгорелого  здания,  из  которого
временами вырывались клубы черного дыма, - у нас бывают неприятности.  Это
землетрясение ощущалось даже  в  городе,  поэтому  Проматриарх  не  смогла
приехать, чтобы лично поприветствовать вас. Она послала меня извиниться за
некоторую непочтительность, которую, надеюсь, вы простите ввиду  известных
обстоятельств.
   Цендри сложила ладони у лица и церемонно поклонилась.
   - Проматриарх оказывает мне высокую честь, леди Миранда, - ответила она
напыщенно.
   - Ну что вы, это вы оказываете нам высокую честь, согласившись посетить
Матриархат. - Она слегка поклонилась. - Шофер и машина ждут нас у входа  в
космопорт. Прошу вас, почетная гостья, - произнесла Миранда  и  предложила
Цендри следовать за ней.
   "Манеры у нее далеко не великосветские, - подумала Цендри, идя вслед за
провожатой. - Кажется, они не придерживаются никаких правил ни  в  одежде,
ни в речи. Говорят и одеваются как попало, но чувствуется, что эта Миранда
немного знакома с  дипломатическим  протоколом,  приветствие  было  вполне
сносным".
   Ей хотелось обсудить это с Далом, но она заметила, как  настоятельно  и
явно все женщины - и пилот шаттла, и Миранда  -  игнорируют  его,  поэтому
решила не обращаться к нему в  присутствии  посторонних.  Цендри  начинала
догадываться, что, разговаривая с Далом, она унижает себя в их глазах.
   "Да и нужны ли  ему  мои  замечания?  Он  -  археолог,  ему  совершенно
безразличны и их общественная  структура,  и  традиции".  Внезапно  Цендри
захлестнула непонятная радость, ей показалось удачным,  что  сюда  послали
ее, Цендри, а не  ди  Вело,  совершенно  незнакомую  с  такими  тонкими  и
интересными социумами, как Матриархат. И в то же время, если бы не  слепой
случай и не сообразительность  Дала,  ей,  как  антропологу,  не  довелось
побывать здесь никогда. Душой она понимала, что этой поездкой обязана Далу
и должна благодарить его, но при одной мысли о нем ее вдруг передернуло, и
она почувствовала сильнейшее раздражение.
   - ...вы меня слышите, ученая дама?
   - О, простите великодушно, - произнесла Цендри, с трудом отвлекаясь  от
своих мыслей. -  Я  немного  задумалась,  леди  Миранда.  О  чем  вы  меня
спрашивали?
   - Ваш спутник может ехать рядом с водителем. Надеюсь, что оно безопасно
и хорошо повинуется.
   - Да, - ответила Цендри,  даже  не  взглянув  на  мужа.  -  Оно  вполне
безопасно и послушно.
   - Тогда скажите, чтобы оно село впереди, рядом с багажом. -  Дал  полез
туда сам, не дожидаясь приказания Цендри,  и  его  действие  произвело  на
Миранду  ошеломляющее  впечатление.  Не  отрывая  глаз  она  смотрела   на
карабкающегося Дала, иногда переводя взгляд на Цендри.
   - Оно что, понимает наш язык? - изумленно спросила она.
   Цендри сухо ответила:
   - Мой спутник, леди Миранда, известный ученый на Университете. -  Брови
Миранды взлетели вверх, но она промолчала.
   Шофером также была женщина, полная, с легкой сединой в волосах,  одетая
в темный  костюм  из  грубой  ткани.  Она  небрежно  махнула  рукой  Далу,
показывая, что он может сесть  рядом  с  чемоданами  недалеко  от  рычагов
управления. Саму Цендри с почетом  усадили  в  салоне,  устланном  толстым
пушистым ковром и мягкими большими подушками. Цендри  подумала,  что  Далу
можно было ехать вместе с ней, в конце концов, она могла  бы  настоять  на
этом, но побоялась возможных  неприятных  последствий,  поскольку  еще  не
знала всех тонкостей поведения и возможных  ограничений.  Цендри  начинала
испытывать непонятное любопытство,  столь  сильное,  что  едва  сдерживала
себя, чтобы не закидать Миранду многочисленными вопросами. "Но тогда  меня
раскроют, своими вопросами я выдам себя, и наша поездка будет провалена".
   Вместо этого она спросила Миранду, когда та устроилась между подушек:
   - Надеюсь, что землетрясение не причинило много вреда?
   - Нет, не особенно, - ответила Миранда.  -  Куском  перегородки  слегка
поранило наставницу художниц, зато никто из ее учениц не  пострадал.  Одна
из связисток, передававшая сигналы тревоги по всему побережью, задержалась
в комнате и чуть не задохнулась от дыма. На другую  сотрудницу  космопорта
упал контейнер с мусором, но она осталась жива и, несомненно,  поправится.
У нее легкий перелом. - Миранда улыбнулась. - Так что ничего страшного, за
исключением, конечно, большого количества поломанных перегородок,  но  это
мелочь, этим занимаются в основном  дети  из  городских  школ.  Они  будут
только рады дополнительной работе.
   - И часто у вас бывают землетрясения? - спросила Цендри.
   Миранда огорченно вздохнула.
   - К сожалению, очень часто, но вам не стоит беспокоиться, ученая  дама,
вы  будете  жить   в   доме   Проматриарха,   совсем   рядом   с   Руинами
"Нам-указали-путь", а там земля не колышется никогда. Те, кто  строил  их,
умели защищать землю.
   "Очень любопытно. Значит, это древнее общество, построившее  город,  не
важно какое, мифические Строители или  кто  другой,  обладало  знаниями  в
геологии. Они вполне осознанно строили вдали от сейсмически опасной  зоны,
в стороне от тектонических разломов. Однако маловероятно, чтобы  это  были
те самые Строители, потому что, хотя город и старше колонии Изиды-Золушки,
которой всего-навсего семьсот стандартных лет, он все-таки слишком  молод,
чтобы считаться детищем Строителей, начавших, согласно гипотезе,  заселять
галактику за тысячи лет до возникновения цивилизации. Если  признать,  что
город возведен руками Строителей, тогда следует согласиться и с  тем,  что
за несколько  тысяч  лет  до  возникновения  науки  некое  общество  умело
обнаруживать тектонические разломы, улавливать сейсмическую  активность  и
успешно избегать землетрясений.
   Скорее всего, слова Миранды о Строителях и  о  том,  что  они  защищали
землю  от  землетрясений,  -  всего   лишь   результат   квазирелигиозного
преклонения перед этим местом.
   Руины, оставленные Строителями!  Строители!  Кого  сейчас  волнует  эта
доисторическая раса? Возможно, они даже не были людьми в  нашем  понимании
этого слова. В то время, когда они начали заселение галактики,  здесь  уже
существовали  поразительные,  завораживающие  культуры,  остатки   которых
находят  по  всей  галактике.  Их  можно   увидеть,   почувствовать,   их,
несомненно, нужно изучать! - Цендри снова овладело чувство беспокойства. -
Почему Матриархат не допускает к  себе  антропологов?  Неужели  жительницы
Матриархата хотят, чтобы и их когда-нибудь тоже изучали,  как  Строителей?
Но что они оставят после себя? Примитивные жилища и убогие  орудия?  Да  и
много ли этих орудий сохранится? - думала Цендри, глядя из окна машины.  -
Едва ли, скорее всего Матриархат не оставит после себя  ничего,  и  ученым
даже не на что будет опереться".
   Город произвел на Цендри удручающее впечатление. Одинаковые  дома  были
построены из обожженного кирпича и безвкусно раскрашены  яркими  красками.
Цендри смотрела на неумело нарисованные на стенах картинки и понимала, что
выполнены они не художниками, а самими обитателями.
   Дома стояли беспорядочно разбросанными  кучками  в  окружении  садов  и
небольших  парков.  Машина  медленно  двигалась   по   узеньким   улочкам,
заполненным женщинами, мужчинами  и  маленькими  детьми.  И  опять  Цендри
бросилась в глаза одежда. В ней не было единообразия, она не объединяла  и
ни о чем  не  свидетельствовала.  Даже  в  одежде  работающих  -  мужчины,
натягивавшего на деревянные рамы куски свежевыкрашенной в изумрудный  цвет
ткани, женщины, толкающей перед собой тележку с какими-то  светло-зелеными
шарами, скорее всего местными овощами, - не имелось ничего  общего,  кроме
одного: одежды  на  них  было  меньше,  чем  на  немногочисленных  уличных
бездельниках.
   Землетрясение не вызвало  в  городе  никаких  разрушений.  Возможно,  в
конструкции домов были заложены противоударные элементы, во всяком случае,
поврежденные перегородки уже были убраны, и многие жители сидели  у  своих
домов, делая новые.  Несколько  мужчин  закапывали  трещину,  образованную
недавним землетрясением.
   Особенно много было детей. Коричневые от загара малыши, одетые  лишь  в
шляпы и сандалии, выглядели веселыми и здоровыми. Подростки работали рядом
со старшими, чиня перегородки, подкрашивая стены домов или убирая обломки.
Малыши играли в какие-то игры,  которые  Цендри  показались  беспорядочной
беготней.  В  небольшой  куче  песка  сидела  группа  девочек   и   играла
разноцветными  плоскими  камешками.  Несколько  девочек  постарше,  вращая
длинную веревку, прыгали через нее поодиночке и  группами,  явно  стараясь
удивить друг друга сложностью прыжков.
   Был уже полдень, но солнце висело совсем низко, почти над самой  крышей
приземистого  белого   здания,   окруженного   разноцветным   кустарником,
высаженным в виде причудливого орнамента.
   - Этот дом - храм Богини, в  нем  живет  Верховный  Матриарх  Изиды,  -
сказала леди Миранда. - Это она послала  вам  приглашение,  точнее  ученой
даме ди Вело. Но вы приехали в очень неподходящее время,  ученая  дама,  -
прибавила Миранда. - Наш любимый Верховный Матриарх сейчас лежит  в  коме,
она при смерти.
   Цендри  не  знала  этого  и  тем  более  не  знала,  как  ей  следовало
реагировать на сообщение. Отношение к смерти во всех мирах разное, в одних
в  качестве  ответа  нужно  говорить  слова  соболезнования,  в  других  -
поздравления. Она предпочла отделаться уклончивым замечанием:
   - Я очень сожалею, что причиняю вам неудобство в такое время.
   - Думаю, - ответила Миранда, теребя прядь своих длинных черных волос, -
в данном случае это неудобство будет вам как нельзя кстати. Я боюсь,  если
наша дарительница жизни и жрица умрет, не назвав  имени  своей  преемницы,
пройдет много времени, пока станет ясно, кто из двоих Проматриархов займет
ее место, приняв накидку и кольцо. Пока мы не сможем выяснить всю  глубину
различий между двумя Проматриархами, моей матерью Ванайей и ее  соперницей
коллегой   Махалой,   ваша   работа,   разумеется,   тоже   должна    быть
приостановлена. А различия между ними, как говорит моя мать, многочисленны
и значительны, они уходят корнями еще в то время,  когда  и  моя  мать,  и
Махала были девочками и играли на нашей родине Персефоне.
   Цендри заволновалась. Еще будучи студенткой, она хорошо усвоила правило
- антрополог не должен вмешиваться в междоусобную борьбу в изучаемом мире.
Не совершит ли она ошибки, остановившись в доме,  принадлежащем  одной  из
противоборствующих сторон? "Однако, - подумала она, - этот  визит  задуман
давно". Последующие слова Миранды подтвердили ее мысль.
   -  Я  стараюсь  держаться  подальше  от  политики  и   от   всех   этих
противоборств  и  различий,  я  -  всего  лишь   любящая   дочь,   которой
безразлично, как относятся к ее матери другие. И вы можете не волноваться,
моя мать говорила мне, что в тот последний день, когда Верховный  Матриарх
была в сознании и разговаривала вполне связно, она приказала принять вас в
качестве  почетной  гостьи,  поскольку   наш   дом   находится   к   месту
"Нам-указали-путь" ближе других. Из окон второго этажа и  из  центрального
входа его видно очень хорошо, а чтобы добраться туда, нужно совсем немного
пройти вдоль  побережья.  Видимо,  Верховный  Матриарх  считала,  что  для
выполнения вашей работы вам лучше жить у  нас.  Должна  вам  сказать,  что
Проматриарх Махала страшно обозлилась на такое решение. Во-первых, потому,
что она ненавидит мою мать, но главным, мне кажется,  здесь  является  то,
что заботу о почетной гостье поручили нам.  Такова  была  воля  Верховного
Матриарха. По-моему, все совершенно справедливо, ведь  Проматриарх  Махала
просто гордится тем, что не верит в Строителей.
   - Следовательно, вы в них верите? - спросила Цендри.
   - Конечно, - простодушно ответила Миранда. - Я очень часто  общалась  с
ними. А эта Махала, представляете, верит только в то, что вписывается в ею
же самой придуманные правила. Она набрала сторонниц и говорит им, что наше
общение со Строителями не более чем дикие предрассудки и бред. Она  просто
не  слушает  свидетельства,  понимаете?  Если  бы  она  их  послушала,  то
заговорила бы по-другому, но ведь слушать не хочет. Мне кажется,  что  она
очень глупая женщина.
   Цендри потребовалось несколько минут, чтобы  переварить  фантастическое
сообщение Миранды. "Опять эти Строители, только на этот  раз  уже  с  ними
общаются.  Это  становится  невероятным.  Как  она  сказала?  Общается  со
Строителями? Но это уже слишком". Цендри удивленно  смотрела  на  Миранду,
стараясь понять, серьезно та говорит или нет. Похоже, что девушка говорила
вполне серьезно. "Но ведь Строители, если они вообще существовали, во  что
не верит ни один уважающий себя ученый, оставили  Руины  как  минимум  два
миллиона лет назад! Да нет, не следует понимать  откровения  леди  Миранды
буквально,  они  определенно  имеют   некий   символический,   религиозный
подтекст. До чего же все это интересно, но задавать вопросы  пока  нельзя,
неизвестны ни  здешние  религиозные  воззрения,  ни  их  влияние  на  само
общество".
   Цендри  очень  волновалась,  однако  старалась   говорить   как   можно
спокойнее.
   - Да, думаю, что для нашей работы действительно  будет  лучше,  если  я
остановлюсь в вашем доме. Очень предусмотрительно  со  стороны  Верховного
Матриарха.
   - Поверьте мне, - тараторила Миранда, - это решение  потребовало  много
мужества. И теперь может пойти насмарку весь ее труд. Хотя многое  зависит
от того, кто будет Верховным Матриархом. Я  хочу  сказать,  что  Верховный
Матриарх много лет убеждала  всех  в  необходимости  расширения  связей  с
Единым Сообществом. Это она неоднократно хотела пригласить  к  нам  ученую
даму ди Вело и попросить ее  исследовать  Руины,  но  потребовалось  много
времени, чтобы мы созрели для такого поступка. - Миранда перевела  дыхание
и зашептала: - Даже сейчас на Изиде очень много тех, кто  страшится  любых
контактов с мирами, где правят мужчины. Они учат, что даже простое общение
с подобными мирами загрязнит наше общество. - Миранда сильно  волновалась,
нервно теребила пряди волос. - Ой,  простите  меня,  пожалуйста,  -  вдруг
спохватилась она, вспомнив, что Цендри приехала как раз из того мира, где,
по ее мнению, свирепствуют мужчины. - Не обижайтесь, но у нас много таких,
кто считает, что  ваши  миры  не  могут  предложить  ничего  ценного.  Они
принесут с собой лишь ненужный соблазн. Но я  так  не  думаю,  можете  мне
поверить, - закончила она свою тираду и застенчиво улыбнулась.
   Цендри хорошо помнила вбиваемые  в  студентов  заповеди  -  не  задавай
лишних вопросов и воздерживайся от лекций и выступлений на скользкие темы,
- поэтому постаралась говорить как можно бесстрастней.
   - Вы не совсем правы, леди Миранда. - Цендри постаралась улыбнуться.  -
На мирах Единого Сообщества мужчины отнюдь не играют главенствующей  роли.
Да, - поправилась она, - лет пятьсот назад в таких мирах,  как  Аполлон  и
Пионер, имело место некоторое неравенство между мужчинами и  женщинами.  В
то же самое  время  на  той  планете,  где  жила  я,  мужчины  никогда  не
доминировали, а на Университете равенство мужчин  и  женщин  гарантируется
законом.
   Миранда недоверчиво посмотрела на Цендри и усмехнулась.
   - Я не совсем подготовлена к  такому  сообщению,  ученая  дама,  -  она
кокетливо улыбнулась,  -  однако  ваши  заявления  полностью  противоречат
всему, чему меня учили.
   Цендри мягко улыбнулась.
   - Разумеется, мне не убедить тебя, леди Миранда,  но  наиболее  простой
способ - проверить мои слова. Почему бы вам не  послать  наиболее,  -  она
замялась, выбирая слово, - подходящих студенток на Университет. Тогда ваши
женщины смогли бы увидеть, как их примут и как к ним будут относиться.  На
Университете ценятся только два качества - талант и способность к учебе.
   Леди Миранда рассмеялась.
   - Сам факт, что мужчины оценивают талант и способности женщины, говорит
об их предвзятом отношении и о неравноправии, -  ответила  она.  -  И  это
несправедливо. Независимыми учеными  давно  доказано,  что  мозг  среднего
мужчины меньше, чем мозг женщины, а что касается физических качеств, то  в
подростковом возрасте девочки выше и тяжелее мальчиков. Кроме того,  после
достижения половой зрелости мужчины нестабильны  в  своем  поведении,  ими
руководит  половой  инстинкт,  он  настолько  овладевает  ими,   что   они
становятся неспособны к учебе.  Разумеется,  мальчиков  еще  можно  как-то
обучать, но только лишь самым примитивным вещам. И вообще, в обществе, где
властвуют  мужчины,  люди  могут  дойти  до  такого  абсурда,  что  начнут
утверждать, будто зрелых, взрослых мужчин можно чему-то научить.
   "Я  не  должна  вступать  в  споры  и  не  должна  защищать  ни  Единое
Сообщество,  ни  Университет",  -  внушала  себе  Цендри  и   дипломатично
ответила:
   - Я думаю, что ты говоришь основываясь только на своем личном опыте, но
я уверяю тебя - на Университете очень много выдающихся ученых-мужчин.
   Миранда кивнула, и вдруг по блеснувшим в  ее  глазах  озорным  огонькам
Цендри поняла, что  ее  разыгрывают.  Она  не  подала  виду  и  продолжала
выслушивать внешне почтительные, но хитроватые фразы Миранды.
   - Ну разумеется, ученая дама, - возразила  Миранда.  -  Так  вас  учили
думать, и вы верите этому. Провести же свои собственные исследования вам и
в голову не приходит.
   Цендри поняла все и сказала то, что  скорее  всего  и  хотела  услышать
Миранда:
   - Давайте надеяться, что в один прекрасный день,  леди,  ваши  посланцы
смогут рассудить, кто из нас с вами прав.
   Миранда внимательно посмотрела на Цендри и дружески улыбнулась.
   - Будем надеяться! И как я хотела бы быть среди этих посланцев. Знаете,
совсем недавно советники Верховного  Матриарха  рассматривали  возможность
отправки на Университет нескольких наших девушек.  Нам  нужны  контакты  с
Единым Сообществом, мы бедны, у  нас  слабые  технологии.  Нам  необходимы
знания по сельскому хозяйству, математике, экологии. - Она помолчала. -  К
тому же Матриархат  уверен,  что  мы  несем  ответственность  перед  всеми
женщинами Единого Сообщества  и  должны  показать  им  образец  идеального
общества в действии, поскольку, не зная его, они не поймут,  как  выглядит
самое прекрасное, самое разумное общество на свете. А  увидев  Матриархат,
женщины Единого Сообщества обязательно изберут наш путь.  Но  не  все  так
просто. - Она огорченно вздохнула. - Здесь много таких,  кто  не  хочет  и
слышать об этом, Это какие-то параноики, они считают или притворяются, что
считают, будто бы  миры  Единого  Сообщества  только  и  ждут  подходящего
момента, чтобы напасть на нас и утвердить свои  ужасные  мужские  порядки.
Они беспрестанно говорят, что, если мы свяжемся с Сообществом, нас ожидает
то же, что произошло с колонией  на  Лабрисе.  Вы,  конечно,  слышали  эту
историю?
   - Я знаю только, что колония на Лабрисе погибла, - ответила  Цендри.  -
Согласно   официальной    версии,    администрация    слишком    увлеклась
нововведениями, неверно рассчитала  скорость  своего  солнца  и  направила
поселенцев в мир с нестабильной орбитой. Документов об этом  я  читала  не
много, но все сходятся в одном - катастрофа  явилась  следствием  страшной
бюрократической ошибки, за которую  Единое  Сообщество  заплатило  слишком
дорогой ценой. По моему мнению, никакие ссылки на ошибки не освобождают от
ответственности за потерю стольких жизней. Однако кое-кто говорит, что все
было сделано специально и все происшедшее  является  результатом  заговора
против Матриархата.
   - Да, - грустно подтвердила Миранда. -  Именно  так  здесь  и  считают.
Поэтому меня и называют предательницей только  за  то,  что  я  хотела  бы
отправиться учиться на Университет...
   - Думаю, что когда-нибудь твоя мечта осуществится, - как можно ласковее
ответила Цендри, и Миранда радостно улыбнулась.
   - Как я хотела бы увидеть другие миры. Меня нисколько  не  пугает,  что
ими управляют мужчины. - Она засмеялась громко, с вызовом. - Я не боюсь их
влияния, на меня  оно  не  подействует!  Я  отвергаю  власть  мужчин!  Мне
противна сама идея зависимости от них!
   Миранда говорила вполне серьезно, и Цендри показалось уму непостижимым,
что эта молодая красивая женщина, к тому  же  беременная,  могла  выражать
столь откровенное пренебрежение и даже  отвращение  к  мужчинам.  Если  бы
Цендри разговаривала с Мирандой на своей родной планете, она  ответила  бы
примерно так: "Милая девушка, ты даже  не  представляешь,  сколько  мужчин
пытались бы установить над тобой свою власть, и, поверь мне,  она  не  так
неприятна, как тебе кажется. Даже более того, она может дать тебе ни с чем
не сравнимое наслаждение. Во  многих  случаях  доминирование  мужчины  над
женщиной несет ей только радость".
   Но Цендри находилась в мире  Матриархата  и  не  могла  сказать  ничего
подобного. Она посмотрела  на  Миранду  и  подумала,  что  девушка  просто
бравирует своей независимостью, в отсутствие мужчин женщины часто  говорят
подобные вещи.  "Не  исключено,  что  здесь  такого  рода  высказывания  и
демонстрация независимости в поведении считаются нормой".  Поэтому  Цендри
просто улыбнулась.
   - Значит, ты хотела бы учиться на Университете? - спросила она Миранду.
- А как ты думаешь, здесь много женщин, которые хотят того же?
   - Уверена, что много, - не задумываясь  ответила  девушка.  -  Когда  в
колледже Ариадны сообщили о том,  что  ученой  даме  ди  Вело  понадобятся
помощницы и тот, кто хочет стать им, может записаться, от  желающих  отбоя
не было. Но есть и такие, кто считает ваши исследования святотатством. Они
утверждают, что из-за ваших исследований мы можем лишиться любви и  заботы
Строителей.
   - Лю... - Цендри успела прикусить язык.  В  волнении  она  сглотнула  и
медленно произнесла: - Извини,  Миранда,  ты  сказала  "лишиться  любви  и
заботы Строителей"? Я не ослышалась? - спросила Цендри, втайне надеясь  на
то, что она именно ослышалась.
   - Нет, вы правильно меня поняли, - обрадованно проговорила Миранда. - Я
так и сказала: "любовь и забота Строителей". И вы это  сами  почувствуете,
ведь вы женщина.
   "Все предельно ясно, - размышляла Цендри, - и очень печально.  Даже  не
представляю,  как  я  смогу  хладнокровно   изучать   Руины,   оставленные
Строителями,  в  то  время  как  все  население  считает  их   величайшими
святынями.  Судя  по  выражению  глаз  Миранды,   их   преклонение   перед
Строителями граничит с идолопоклонством".
   Положа руку на сердце, Цендри могла честно сказать, что  ее  вообще  не
интересовало, исследовались ли Руины или нет. Об этом пусть волнуется Дал,
ей же все происходящее только на  руку.  Чем  дольше  будет  откладываться
работа по исследованию Развалин, тем лучше.  Она  сможет  свободно  делать
записи и изучать это удивительное и трудновообразимое,  почти  невероятное
общество Матриархат.
   Машина остановилась возле довольно высокого дома, более  высокого,  чем
остальные, находящиеся в пределах городской стены.
   - Это резиденция моей матери, - пояснила леди Миранда,  -  Проматриарха
Ванайи. Добро пожаловать, ученая дама, и  не  пугайтесь,  -  добавила  она
вполне искренне. - Дом хоть  и  двухэтажный,  но  землетрясений  можно  не
бояться. Здесь земля не трясется никогда, потому что мы  находимся  совсем
рядом с местом "Нам-указали-путь". Здесь вы в такой же безопасности, как в
объятиях Богини.
   "Нужно будет непременно выяснить, - думала Цендри, - что же  скрывается
за подобной уверенностью  -  геологический  феномен,  научные  знания  или
просто  результат  веры  в  любовь  и  заботу  мистических   "Строителей".
Спрашивать об этом Цендри пока не могла, но в  свое  время,  когда  к  ней
попривыкнут, можно будет затеять разговор на эту  тему.  Что  же  касается
землетрясений, Цендри их не боялась, они случаются  практически  везде.  У
себя  на  Университете  Цендри  жила  на  восемнадцатом  ярусе  громадного
многоэтажного здания и при этом не чувствовала особого беспокойства.  Даже
больше, мысль о возможном землетрясении ей просто не приходила  в  голову.
Стараясь говорить как можно убедительней, Цендри заверила леди  Миранду  в
том, что она готова безбоязненно проживать даже на втором  этаже,  на  что
Миранда загадочно улыбнулась.
   - И я не боюсь всех тех опасностей, которые несет нам Единое Сообщество
и которыми нас так часто пугают, - уверенно произнесла она.
   Цендри как раз собиралась  выйти  из  машины,  уже  взялась  за  ручку,
намереваясь открыть дверь, но остановилась.
   - Да чем же вам так угрожает Единое Сообщество?  -  изумленно  спросила
она. - Какие такие опасности вы в нем видите?
   - Войну, - совершенно серьезно ответила  Миранда,  и  лицо  ее  приняло
тревожное выражение. - И это исторический факт, который вы,  ученая  дама,
не можете отрицать. -  Она  напряглась  и  твердо  проговорила:  -  Каждое
общество,  где  господствовали   мужчины,   погибало,   оно   уничтожалось
внутренними войнами. Особи мужского пола  всегда  развязывают  войны,  это
естественный  результат  их  стремления  к   первенству,   их   врожденной
агрессивности.
   - Прекрасно. - Цендри была ошарашена. - Но тогда как ты  объяснишь  мне
тот факт; что Единое Сообщество живет в мире и процветании вот уже пятьсот
лет? Я не совсем понимаю твою логику, Миранда.
   Леди Миранда смущенно опустила голову.
   - Я уже говорила вам, что не сильна в политике. На эту тему  вам  лучше
поговорить с моей матерью. Пойдемте, ученая дама, - тихо  произнесла  она,
протянула руку и открыла дверцу машины.
   От непривычно долгой поездки ноги у Цендри затекли. Она медленно  вышла
из машины и посмотрела на Дала. С недовольной миной, сжимая губы, цепляясь
за рычаги управления, он вылезал из-за чемоданов.
   "Как много мне нужно ему сказать. Когда же наконец мы останемся одни  и
поговорим? В присутствии других я разговаривать с ним не должна".
   Цендри посмотрела на Дала и улыбнулась, стараясь ободрить  его,  но  он
отвернулся, и сердце Цендри невольно защемило.
   Для Цендри эта поездка имела очень  важное  значение,  практически  это
было  ее  первое  самостоятельное  задание,  первая  серьезная  работа  по
специальности, но Цендри не могла полностью сконцентрироваться на ней, она
не была свободна, ей нужно было постоянно думать о Дале. Цендри  понимала,
что обязана переживать за него, переживать вместе с ним, но сознание того,
что в такой ответственный  для  себя  момент  она  вынуждена  отвлекаться,
растрачивать силы и  энергию  на  посторонние  вещи,  было  ей  невыносимо
противно.
   Несколько ступенек  вели  к  главному  входу  в  дом.  Цендри  обратила
внимание, что это всего лишь вторая лестница, которую она видела на Изиде,
первая вела внутрь внушительного обиталища Верховного Матриарха.
   Пройдя за Мирандой внутрь дома, Цендри очутилась в просторной комнате с
множеством перегородок и штор. Пол комнаты  был  застлан  плотным  ковром.
Повсюду Цендри видела следы недавних детских игр,  по  углам  и  в  центре
валялись игрушки и тряпичные куклы, у одной из стен лежал примятый детский
ботинок. Очевидно, что детей спешно увели отсюда перед самым их  приездом,
ей даже показалось, что она еще слышит их недовольный плач.
   Цендри стояла, оглядывая неубранную  комнату.  Каково  их  отношение  к
посланцам  других  миров?  Кто  она  для  них?  Ученая  дама  из   Единого
Сообщества, приглашенная для научной работы?  Но  это  еще  ни  о  чем  не
говорит. "Когда же мне удастся увидеть этих людей такими, какие  они  есть
на самом деле, а не такими, какими они стараются быть? Да  и  будет  ли  у
меня такая возможность? Социолог  может  раскрыть  истинное  лицо  народа,
разгадать  его  сущность.  А  что  делаю  здесь  я?  По  сути,  я  являюсь
исполнителем воли Единого Сообщества, служу его политическим  целям.  Нет,
не только его, я служу и Матриархату. Моя работа по изучению Руин -  всего
лишь предлог, действительная цель - установление контактов с Матриархатом.
Наше пребывание здесь является лучшим  доказательством  того,  что  Единое
Сообщество не угрожает Матриархату, не собирается ломать  его  устои.  Да,
верно, моя  миссия  -  продемонстрировать  миролюбие  Единого  Сообщества.
Интересно, догадался ли об этом Дал, ведь нам конкретно  никто  ничего  не
говорил".
   Леди Миранда в отчаянии осматривала неубранную комнату.
   -  Это  правда,  что  в  мире,  где  живет  ученая   дама,   существуют
определенные комнаты для приемов и официальных встреч? - спросила она.
   Глядя на ее расстроенное лицо, Цендри поспешила успокоить девушку,  но,
не зная как это сделать, просто процитировала банальнейшую нравоучительную
фразу.
   - Не стоит так убиваться, Миранда, - ласково сказала она. -  У  каждого
мира свои устои и нормы поведения. И разве  откуда-нибудь  с  Лимбо  можно
диктовать народам, какие именно традиции и привычки они  должны  иметь,  а
какие нет?
   Как ни странно, эта избитая сентенция, напечатанная в качестве эпиграфа
на первой  странице  учебника  "Введение  в  сравнительную  антропологию",
понравилась Миранде. Она улыбнулась.
   - Простите меня, - сказала она. - Я пойду к матери и узнаю,  сможет  ли
она принять вас. - И Миранда торопливо ушла.
   Цендри посмотрела на Дала. Он удивленно  поднял  брови,  но  ничего  не
сказал.  Где-то  вдалеке  послышался  шум  голосов  -  в  доме   с   такой
конструкцией трудно говорить о  звукоизоляции,  -  и  в  дверях  появилась
Миранда.
   - Я прошу ученую даму простить мою мать. Землетрясение сильно разрушило
одну из рыбацких деревень на побережье, и она уехала посмотреть, что можно
сделать для бедных рыбачек. Их лодки  унесло  в  море.  Моя  мать  просила
передать вам, что если ее не задержит какое-нибудь серьезное дело, то  она
вернется на рассвете и будет рада пригласить вас отобедать с ней. А пока я
помогу ученой даме расположиться в отведенных ей  апартаментах.  Если  вам
что-нибудь понадобится, пожалуйста, сразу зовите меня.
   Цендри вежливо ответила, что вполне понимает обстоятельства и нисколько
не обеспокоена отсутствием церемониальной встречи. Она страшно  устала  от
этих светских  оборотов,  от  замысловатой  дипломатической  речи.  Цендри
отчетливо видела, что и Миранде она дается с большим трудом.
   - Я хотела бы отдохнуть, -  сказала  она.  -  Перелет  был  не  слишком
легким.
   - О, прошу вас, ученая дама. - Миранда предложила Цендри  следовать  за
ней.
   Комнаты, предназначенные для Цендри, находились на втором этаже. Цендри
прошла за Мирандой по небольшой лестнице, высокие перила которой  говорили
о том, что здесь часто бегают дети. На одной из площадок  Цендри  заметила
некое устройство в виде блокирующихся дверей, очевидно, это  было  сделано
специально, чтобы дети случайно не упали вниз.
   Пройдя на второй  этаж,  Цендри  снова  увидела  прочные  сейсмостойкие
конструкции, правда, и здесь стены  были  закрыты  легкими  перегородками.
Цендри подумала, что на Изиде-Золушке  эти  перегородки  являются  обычным
украшением стен. Все было раскрашено, но явно детской рукой. Как Цендри ни
устала,  антрополог  внутри  нее  продолжал  делать  необходимые  пометки.
Повсюду Цендри видела  следы  пребывания  детей,  значит,  им  разрешалось
бывать всюду, специально отведенных для них мест не имелось.
   Миранда открыла позолоченную дверь.
   - Эти комнаты предназначены для ученой дамы, - она  помялась,  -  и  ее
спутника. - Впервые она взглянула на Дала, но  очень  быстро  и  стыдливо.
Цендри  внезапно  показалось,  что  Миранда  хотела  бы  и   ему   оказать
какую-нибудь любезность и сделала бы это, если бы только знала, как  вести
себя с мужчинами.
   "А видели ли они вообще мужчин? - мелькнула в  голове  Цендри  странная
мысль. - Все они ведут себя так, будто никогда не глядели на мужчину.  Это
нелепо, дико, ведь их окружают мужчины. Что это?  Как  объяснить  подобное
отношение?
   Пока никак, я здесь всего два часа, поэтому лучше об этом не думать".
   Комната была сплошь увешана шторами.  Они  были  везде,  не  только  на
окнах, но и на стенах. Миранда  показала  Цендри,  как  нужно  задергивать
шторы на окнах, чтобы можно было спокойно смотреть,  не  опасаясь  яркого,
бьющего в глаза солнечного света.  Миранда  подошла  к  одной  из  штор  и
отдернула ее. За ней оказалась маленькая чистенькая комнатка.
   - Здесь ученая дама может найти самые разнообразные напитки, - пояснила
Миранда. - Вы будете пользоваться той же ванной,  что  и  ваш  спутник?  -
спросила она. - Если нет, то внизу есть ванная для мужских особей.
   - Хватит одной ванной, - быстро ответила Цендри.
   В центре комнаты находилась кровать, выше и уже которой  Цендри  видеть
не приходилось. Она даже испугалась, ей показалось, что она уже  падает  с
нее. Миранда тем временем показывала полки и вешалки для одежды. Последние
были смонтированы на кронштейнах, которые можно было быстро  придвинуть  к
себе. Полки для книг были снабжены держателями, очень нужными устройствами
в мире, где землетрясения являются обычным  явлением.  В  одном  из  углов
комнаты, за  перегородкой,  находилось  большое  зеркало  и  рядом  с  ним
откидной стульчик, в другом углу было нечто вроде алькова.  Весь  его  пол
плотно устилали роскошные подушки, большие и мягкие. Леди Миранда  бросила
на альков стыдливый взгляд и негромко произнесла:
   - Когда мать сообщила мне, что ученая дама приезжает  вместе  со  своим
спутником, я подумала, что ей может понадобиться уголок для развлечений. -
Она снова бросила  быстрый  взгляд  на  Дала.  Цендри  угадала  назначение
алькова  и  смущенно  покраснела.  В  то  же  время  ее  так  и  подмывало
расхохотаться над застенчивостью Миранды.
   "Как просто, всего одна деталь  -  отстраненность  от  мужчины,  о  чем
свидетельствует эта ужасная узкая кровать,  и  вместе  с  тем  сибаритский
уголок, - а говорит она об  их  отношении  к  сексу  больше,  чем  десятки
фильмов и лекций о сексуальных традициях и нравах разных народов".  Цендри
посмотрела на Дала и поняла, что он тоже обо всем догадался. Уголки губ  у
него подрагивали, и Цендри испугалась, что он вдруг в голос засмеется.
   -   Вы   очень   любезны,   леди   Миранда,   -    поблагодарила    она
предусмотрительную девушку. - Мне будет здесь очень удобно.
   Пробормотав несколько невразумительных, ничего не значащих  официальных
фраз и заверив Цендри, что ее багаж будет  скоро  принесен,  леди  Миранда
повернулась и направилась к двери. На ходу она еще раз предупредила ученую
даму, что если той что-нибудь понадобится, то нужно всего лишь позвать ее,
Миранду.
   - Примите мою искреннюю благодарность за оказанную нам честь и радушный
прием, - ответила Цендри. Она сознавала, что, говоря "нам"  вместо  "мне",
сильно рисковала, но, вспомнив про предоставленный уголок для развлечений,
Цендри снова охватило  веселье  -  они  сами  дали  понять,  что  признают
существование Дала фактом.
   Цендри церемонно поклонилась.
   - Я хочу попросить только об одном - простить,  если  мы  по  неведению
чем-нибудь обидели вас.
   Цендри впервые за свою жизнь произносила эту заученную со  студенческой
скамьи фразу. Во время учебы,  да,  впрочем,  и  сейчас,  она  считала  ее
обычным разговорным штампом,  принятым  к  употреблению  при  контактах  с
представителями иных  культур,  поэтому  эффект,  который  она  произвела,
изумил  Цендри.  На  лице  Миранды   вдруг   появилась   улыбка,   но   не
дежурно-вежливая, а неподдельно искренняя и очень милая.
   - Вы так добры ко мне, ученая дама, -  сказала  Миранда.  -  Мне  очень
хочется, чтобы вам здесь было хорошо. - Она опустила голову и  прошептала:
- Вам обоим. - Покраснев, Миранда вышла из комнаты.
   Когда дверь за Мирандой закрылась, Дал испустил тяжелый вздох и  рухнул
на подушки уголка развлечений.
   - Шарриоз, - хохотал он в подушку. - Ну и мирок! Цендри,  мне  кажется,
если они хотят войти в Единое Сообщество, им придется кое-что  изменить  в
своих мозгах. Как ты думаешь, Цендри, им это удастся?
   Цендри хотела возмутиться и возразить, что, во-первых, ничто не говорит
за то, что они хотят войти в Сообщество, а во-вторых... Но она промолчала.
Она поняла, что Далу нужно  снять  напряжение,  не  всякий  мужчина  может
спокойно мириться с тем, что его считают частью багажа или  предметом  для
любовных утех. "Бедный Дал",  -  думала  она,  глядя  на  него.  Ей  очень
хотелось помочь ему, но как? Что она могла сделать?
   - Давай посмотрим, как тут выглядит ванная, - попыталась Цендри хотя бы
на время отвлечь Дала от тяжелых мыслей. - Некоторые ученые  считают,  что
по сантехнике можно определить степень цивилизованности.
   - Совершенно верно. - Дал пришел в себя и снова стал таким же спокойным
и уверенным в себе, как и прежде. - Я сам тебе об этом  говорил,  помнишь?
Когда я изучал остатки цивилизации на Серпенс Дельта-4, я обнаружил восемь
видов туалетов и ванных. Каждая каста населения Дельты пользовалась  своим
типом. Нещадно каралось не только  мытье  в  ванной,  предназначенной  для
более высокой касты, люди низших каст не могли  даже  близко  подходить  к
ванным и туалетам для знати. Давай посмотрим и на местные ванны, пока  они
не стали ископаемым материалом.
   - Послушай, Дал, - голос Цендри зазвучал неожиданно серьезно и глухо, -
мы с тобой делаем одну и  ту  же  работу,  правда?  Я  изучаю  культуры  и
цивилизации, пока они существуют, ты  изучаешь  их  после  того,  как  они
исчезли, но в принципе это одна и та же работа, разве не так, дорогой?
   - Ну, в общем, так, - ответил Дал примирительно, но без  энтузиазма.  -
Хотя объективно оценить  какое-либо  общество  невозможно.  Исследователи,
изучающие его, всегда  будут  субъективны  в  своих  суждениях,  ведь  они
отталкиваются либо от  своих  собственных  критериев  и  оценок,  либо  от
критериев и оценок того общества, которое они изучают.  Дать  справедливое
определение общества можно только в одном случае - если рассматриваешь его
в исторической перспективе.
   Цендри уже неоднократно  слышала  этот  монолог  и  никогда  с  ним  не
соглашалась. На этот раз она сочла за  лучшее  не  спорить  и  отправилась
осматривать ванную. Дал последовал за ней.
   -  Если  культуру  следует  определять  по  сантехнике,  то  Матриархат
заслуживает самой высокой оценки, - сказала  Цендри,  оглядывая  роскошную
ванную комнату.  Она  действительно  была  великолепна.  Широкая,  удобная
ванна, прекрасный туалет, несколько душей, расположенных на разной высоте,
краны,  приборы  и  устройства,  о  назначении   которых   Цендри   и   не
догадывалась, - все несло на  себе  печать  изысканности  и  склонности  к
роскоши. Цендри особенно заинтересовала ванна  для  детей,  неглубокая,  с
перилами и душем, из которого текла только теплая  вода.  Цендри  еще  раз
посмотрела на незнакомые предметы и, улыбнувшись, решила позже выяснить их
функции экспериментальным путем.
   Дал с сомнением оглядел роскошную ванную комнату, поморщился и  наконец
вынес приговор:
   - Я абсолютно убежден, что  общества,  которые  придают  такое  большое
значение уходу за телом и стремятся к ненужной роскоши, находятся на грани
упадка.  Общества  сильные  и  жизнеспособные   склонны   к   простоте   и
минимальному удобству, я бы даже  сказал,  к  спартанскому  образу  жизни.
Гипертрофированная,  болезненная  тяга  к  физическому   комфорту   больше
характерна  для  общества,  в  котором  основные  приоритеты  формируют  и
устанавливают женщины.
   Цендри недовольно посмотрела на Дала.  Она  не  очень  поняла,  что  он
сказал, но решила достойно ответить.
   - Все общества стремятся сделать свою жизнь более удобной в меру своего
понимания комфорта.
   -  Абсолютно  точно,  -  ехидно  заметил  Дал.  -  Именно   "в   меру".
Лихорадочная погоня  за  роскошью  возникает  тогда,  когда  общество  уже
растратило свою первичную энергию. Женщины,  как  правило,  находятся  вне
культурного потока, общество фактически развивают мужчины, и только  когда
основные цели общества достигнуты, мужчины начинают развлекаться тем,  что
создают для своих женщин такую второстепенную и несущественную  вещь,  как
физический  комфорт.  С  исторической  точки  зрения,  момент,  когда  это
происходит, означает, что  общество  входит  в  полосу  упадка,  поскольку
мужчины начинают преследовать цели, поставленные женщинами.
   - Но, возможно, в культурах, где  первичные  цели  ставятся  женщинами,
приоритеты будут строго упорядочены, - задумчиво произнесла Цендри.
   - Они могут быть упорядочены как  угодно,  но  это  напоминает  строгую
упорядоченность похорон, - мрачно заметил Дал. - Культура, где верх  берут
женские приоритеты, достигает упадка  на  самой  ранней  стадии  развития.
Общество, где мы с тобой находимся, сравнительно молодо, но я уже  вижу  в
нем признаки деградации. Здесь и очень низкий уровень организованности,  и
отсутствие структурированности,  безынициативность  -  все  это  прекрасно
вписывается в общеизвестную формулу разложения. К тому же еще  болезненная
страсть  к  физическому  комфорту  в  дополнение  к  безответственному   и
безалаберному отношению ко времени. Ты хочешь  доказательств?  Пожалуйста!
Они рассуждают так: если тебе хорошо, комфортно, значит, ты доволен,  тебе
ничего не нужно и ты можешь, например,  ждать  сколько  угодно.  Разве  ты
будешь протестовать, если тебе приятно? - это их  точка  зрения.  Им  и  в
голову не приходит, что ты -  специалист,  ученый,  которому  время  очень
дорого. Конечно, в этом есть и еще что-то. Возможно, таким  отношением  ко
времени они выражают презрение к ценностям Единого  Сообщества  и  к  нему
самому.
   Их спор прервали вошедшие мужчина и женщина с чемоданами  и  сумками  в
руках. Когда они ушли,  Цендри  уже  потеряла  интерес  к  разговору,  все
аргументы Дала она слышала многократно на занятиях по  курсу  инопланетных
культур, но Дал все продолжал развивать свои взгляды.
   - Есть много  целей,  которые  надлежит  преследовать  такому  молодому
обществу, как  это,  они  же  отдают  предпочтение  ненужному  физическому
комфорту. Прежде  всего,  их  основной  задачей  должно  стать  покорение,
завоевание! Если нет врагов, с которыми можно вступить в войну, необходимо
заняться покорением природы и климата. Заставь их работать на тебя.  Потом
следует заняться модификацией  общества,  выстроить  иерархию,  определить
социальные задачи и заняться  их  выполнением.  Общество,  ставящее  цели,
которые важны только для женщин, никогда не станет жизнестойким и сильным.
- Он победно улыбнулся. - Век такого общества недолог, так что изучай его,
Цендри, пока оно еще существует, скоро его не будет. С  такими  невысокими
запросами они не достигнут исторически  и  социально  ценной  стадии,  они
исчезнут много раньше. - Дал высокомерно посмотрел на жену. -  Конечно,  я
знаю,  Цендри,  историческая  перспектива  тебя  не  особенно  интересует.
Женщины по природе своей больше склонны жить настоящим и в  настоящем,  но
это им, разумеется, не только  простительно,  но,  с  биологической  точки
зрения, даже необходимо. Да и сами женщины никогда не  считали  это  своим
недостатком.
   "Интересно, - думала Цендри, - к какой категории он относит ученую даму
Лаурину ди Вело,  самого  известного  археолога  в  Едином  Сообществе:  к
мужчинам или женщинам? Если к женщинам, то тогда выходит, что она тоже  не
способна видеть историческую перспективу?"
   Цендри решила все-таки не задавать Далу этот скользкий вопрос.
   - Ты слышал, что леди Миранда говорила мне о ситуации здесь? - спросила
она и тут же горько пожалела о своей неосторожности. Этот вопрос вызвал  у
Дала мгновенное негодование.
   - Да как же я мог что-то слышать? - вскипел он. - Ты что,  не  помнишь,
где я сидел? Не в салоне на подушках, а у чемоданов, между грязной  сумкой
и старой кикиморой шофером.
   - Ты лучше меня смог разглядеть город, - примирительно сказала  Цендри,
но Дала уже было трудно остановить.
   - Я приехал сюда не рассматривать городские сценки и пейзажи. Ну ладно,
хватит об этом.
   - Разумеется, не за этим, -  согласилась  Цендри,  -  иначе  ты  бы  не
жаловался, что нас слишком долго заставили ждать, - заметила  Цендри  и  в
двух словах пересказала Далу все, что ей говорила Миранда. Дал внимательно
слушал рассказ Цендри, особенно в той его части, которая касалась будущего
Матриархата, точнее, возможного усиления контактов  Матриархата  с  Единым
Сообществом.
   - А каково отношение к Единому Сообществу у этого Проматриарха, в  доме
которой мы находимся? - нахмурившись, резко спросил Дал.
   - Не знаю. - Цендри пожала плечами. -  Прямо  спрашивать  об  этом  мне
показалось неудобным, но из того, что мне говорила леди  Миранда,  а  сама
она хотела бы учиться на Университете, ее мать  не  испытывает  каких-либо
особых предубеждений против Единого Сообщества. Однако точно я сказать  не
решаюсь.
   - Мне кажется, что это - первое, что  тебе  следовало  бы  выяснить,  -
процедил Дал и прибавил: - Ну почему женщины не способны сразу определить,
что является существенным, а что нет?
   Ему удалось-таки вывести Цендри из себя.
   - Я не знаю, что женщины способны делать, а что не  способны,  -  резко
ответила она, - но я  как-нибудь  сама  могу  определить,  что  мне  можно
спрашивать в первый день приезда на чужую планету, а что нельзя. Пора тебе
понять, что мы находимся в необычном мире и прежде всего следует  выяснить
формы обращения и здешние ограничения. И это я делать умею!
   - Не сомневаюсь, - пробормотал Дал. По его  лицу  было  видно,  что  он
недоволен. Цендри попыталась успокоить его.
   - Я не знаю политических взглядов Ванайи, но она сама настояла на  том,
чтобы мы поселились в ее доме, поскольку отсюда  совсем  близко  до  Руин,
оставленных Строителями. Леди Миранда говорила, что  их  хорошо  видно  из
окон второго этажа.
   Она подошла к окну и  отдернула  шторы.  Внизу,  прямо  под  их  окном,
раскинулся  красивый  сад,  огороженный  серо-зелеными  кустами  с  яркими
цветами. Вдали виднелась длинная узкая полоса песчаного побережья.  Цендри
видела, как частые невысокие волны набегали на желтый  песок.  Еще  дальше
виднелись крошечные  домики  рыбацкой  деревушки.  Они  стояли  небольшими
группами на холме и у его подножия,  а  недалеко  от  деревушки  виднелось
высокое здание, старое и обветренное. Оно напоминало сторожевую башню  или
маяк.
   Еще дальше были видны холмы, на ближайшем  из  которых  Цендри  увидела
нечто странное и  таинственное.  Это  была  группа  величественных  черных
конусов,  массивных,  с  отшлифованными  гранями.  Похожие  на   изваяния,
выполненные руками человека, эти величественные мощные сооружения поражали
своей  одинаковой  геометрической  формой,  расположением  и  пропорциями.
Никогда  Цендри  не  видела  ничего  более  жуткого  и  в  то   же   время
завораживающего и удивительного.
   - Дал, - тихо позвала она мужа. - Подойди, посмотри  вон  туда.  Это  и
есть Руины, возведение которых ученая дама ди Вело приписывает Строителям?
   Дал подошел к окну и сильной рукой отдернул все шторы разом.  Некоторое
время он молча, не отрываясь смотрел на могучие каменные  иглы,  и  Цендри
вдруг увидела, как внезапно на лице его появились глубокие морщины, взгляд
стал тяжелым, а веки начали слегка подергиваться.
   - Да, - глухо произнес Дал. - Это они, Руины. Кто оставил их? Не  знаю.
Ученая дама ди Вело утверждает, что видела доказательства того, что это  -
творение Строителей, некогда заселивших галактику. Ей мало кто верит, но и
не верить тоже нельзя. Во всяком случае, перед нами те самые Руины планеты
Изида, ради которых мы с тобой и прилетели сюда.
   Он отпустил шторы, резко отвернулся, отошел от окна и,  тяжело  ступая,
направился в уголок для развлечений. Словно в забытьи, он шел,  ничего  не
видя перед собой. Зацепившись ногой за одну из перегородок, Дал сдвинул ее
с места и трясущейся рукой поправил. Он добрел до уголка и упал  лицом  на
пышные яркие подушки.
   "Зачем вообще здесь эти перегородки? - удивлялась  Цендри.  -  Ведь  на
стенах есть  шторы.  Если  в  космопорту  перегородки  выполняют  хотя  бы
какую-то функцию, разделяют большие помещения на комнаты, здесь-то они для
чего? Или местные жительницы уже настолько привыкли к этим кургузым рамкам
с примитивными крикливыми рисунками, что  не  представляют  без  них  свои
жилища?" Цендри  чувствовала,  что  она  концентрирует  свое  внимание  на
пустячных вопросах и делает это с единственной целью - отвлечься, забыть о
Дале и его мучительных переживаниях, заглушить их.
   - Мне страшно подумать, - раздался его тихий голос, -  что  я  не  могу
приблизиться к ним, разглядеть их.  Все  будешь  делать  ты,  Цендри,  ты,
человек, которому это глубоко безразлично. А я даже не могу выйти  отсюда.
Зачем я сюда приехал? Нет, мне не нужно было приезжать...
   Первым желанием Цендри было броситься к Далу, заплакать, успокоить его,
утешить, сказать, что ей вовсе не безразличны Руины,  не  безразлична  его
работа, но она не двинулась с места, она понимала,  что  Дал  прав,  в  ее
горячих,  но  пустых  словах   не   будет   искренности,   они   прозвучат
издевательски. Цендри  отвернулась,  она  понимала,  что  Дал  никогда  не
простит ей того, что она видела его в такой момент. Она  знала,  что  выше
всего Дал ценит свою работу, и невозможность заниматься ею  сводит  его  с
ума. На  фоне  его  отчаяния  работа  самой  Цендри  вдруг  показалась  ей
абсолютно   никому   не    нужным,    бессмысленным    делом,    бездарным
времяпровождением. Самое лучшее, что Цендри могла сделать сейчас для Дала,
- это оставить его одного. Тихо  ступая  и  мысленно  благодаря  жительниц
Изиды за любовь к перегородкам, она направилась в дальний угол  комнаты  и
начала  распаковывать  чемоданы.  Прошло  полчаса,  и  Цендри,   увлекшись
раскладкой  и  расстановкой  вещей  на  полках  и  в   ящиках,   полностью
погрузилась в свое занятие и начала понемногу забывать и о Дале, и  о  его
страданиях.





   Несколько часов спустя,  когда  уже  стало  совсем  смеркаться,  Цендри
услышала идущий с первого этажа шум: чьи-то торопливые гулкие шаги, голоса
и  звук  передвигаемых  перегородок.  Она  поняла,   что   это   вернулась
Проматриарх Ванайя. "Значит, скоро нас позовут на торжественный  обед",  -
подумала Цендри и заторопилась в ванную.  После  ванны  она  уложила  свои
длинные волосы в замысловатую прическу и надела строгое платье, в  котором
присутствовала на приемах на Университете. Цендри не знала,  какая  именно
одежда принята здесь на официальных встречах,  и  надеялась  выяснить  это
позже. Пока же из того, что она уже  видела,  ей  показалось,  что  одежда
здесь ничего не говорит об общественном положении ее владельца.  Поправляя
складки элегантного, плотно облегающего ее стройную фигуру платья,  Цендри
раздумывала над этим странным явлением. Она была  уверена,  что  общество,
где доминируют женщины, должно обращать  на  одежду  повышенное  внимание,
поскольку интерес к одежде, забота о ней характерны и присущи женщинам.
   Дал пришел в себя и сидел за столом, просматривая привезенные  с  собой
справочники и аппаратуру. Цендри украдкой смотрела на него и  видела,  что
он полностью погружен в свои занятия. Ей страшно не хотелось отрывать его,
но в конце концов, пересилив себя, она обратилась к мужу:
   - Ты уверен, что тебе не нужно идти со мной?
   - С чего ты взяла, что они пригласят меня, - ответил он раздраженно.  -
Если  ты  была  наблюдательна,  то,  наверное,  заметила  их  отношение  к
мужчинам.  -  Не  глядя  на  Цендри,  Дал  продолжал   увлеченно   листать
справочники.
   Резкость Дала была вполне оправданна, и Цендри  сознавала,  что  винить
его за это нельзя.
   - У меня такое предчувствие, -  Цендри  старалась  говорить  как  можно
мягче, - что тебя тоже пригласят. В конце концов, они ведь признали  тебя,
предоставив мне комнату с этим уголком. - Цендри помолчала и  рассмеялась,
но смех прозвучал неестественно. Ей была неприятна вымученная веселость  и
натянутость своего поведения, но  подспудно  она  понимала,  что  или  она
заставит Дала относиться ко всему происходящему как к нелепой  шутке,  или
пребывание на планете станет для нее невыносимым. - Миленькое  названьице,
- игриво произнесла Цендри и заставила себя рассмеяться.
   К ее радости, Дал не заметил в ее голосе фальши и тоже засмеялся.
   - Если мой пес будет себя хорошо вести, - продолжала  говорить  Цендри,
заливаясь смехом, - я буду разрешать ему  иногда  спать  со  мной  в  этом
уголке.
   Напряжение спало, Цендри заметила, что  голос  у  Дала  стал  такой  же
спокойный, как и всегда, он сложил руки на груди и  ласково  посмотрел  на
нее.
   "Слава Богу, он хотя бы не винит меня".
   - Дал, я постараюсь доказать им, что ты - прекрасный ученый,  -  горячо
сказала Цендри. - Они поймут меня, я не сомневаюсь.
   Улыбка Дала стала немного кислой.
   - Зачем? Не беспокойся по пустякам, иди и наслаждайся жизнью.  В  конце
концов, женщины всегда говорят, что им не  хватает  признания.  Они  вечно
жалуются, что ученых дам меньше, чем ученых-мужчин. Кстати, не  исключено,
что работа здесь - это твой единственный шанс получить ученую степень.
   Цендри немного покоробило  от  его  слов.  Какое  право  он  имеет  так
говорить! Она давно была бы ученой дамой, если бы, выйдя замуж, продолжила
научную работу. Но внезапно Цендри поняла, что имел в виду Дал.  Он  хотел
сказать, что настоящий ученый никогда бы не поступил  так,  как  поступила
она, бросив науку. Дал намекнул ей,  что  мужчины  относятся  к  получению
ученой степени значительно серьезней женщин. Ну пусть так, она  и  с  этим
согласна.
   - Ну так давай докажем им, что ты -  куда  больший  ученый,  чем  я,  -
предложила Цендри.
   Дал подошел к Цендри, поцеловал в шею и, поглаживая ее  длинные  мягкие
волосы, весело произнес:
   - Неужели ты думаешь, что мне интересно их мнение? Я не задумывался  об
этом даже на тысячную долю секунды.  А  что-то  доказывать,  потрясать  их
жалкие устои я не собираюсь, пусть доживают в своей уверенности.
   "Как хорошо, что он опять смеется. И, разумеется, он прав.  Доказывать?
Кому?  Этим   недалеким   тупым   мужененавистницам,   отгородившимся   от
цивилизации кургузыми шторами? Зачем?" Она не будет этим  заниматься!  Как
ей только могла прийти такая дикая мысль?! Да это вообще бред  какой-то  -
доказывать им ошибочность их поведения и всей жизни, убеждать в  том,  что
настоящая жизнь - не здесь, а в Сообществе.
   Цендри искренне рассмеялась и подала  мужу  пояс.  Он  завязал  его,  и
Цендри подошла к зеркалу. Осмотрев себя,  она  осталась  вполне  довольна.
Глядя на ее прекрасное  строгое  платье,  никто  в  целом  Матриархате  не
посмеет сказать, что Цендри не хочет оказать уважения ее  жителям,  точнее
жительницам.
   Дал был неотразим  в  своем  костюме,  на  котором  рядом  с  орденами,
полученными  им  еще  на  Пионере,  красовались   многочисленные   регалии
Университета. Цендри с восхищением смотрела на  мужа,  таким  он  выглядел
только на банкетах. Она гордилась Далом и любила его.
   Раздался стук в дверь, и вошла леди Миранда. Она поклонилась и,  бросив
на Дала стыдливый взгляд, произнесла:
   - Проматриарх просит ученую даму и ее спутника отобедать с ней  сегодня
вечером. Она также просила передать, что ее спутник,  которого  зовут  Ру,
будет рад познакомиться со спутником ученой дамы.
   "Слава Богу, - обрадовалась Цендри, - хоть  кто-то  вспомнил,  что  Дал
существует. Но все-таки интересно, оказывается, мужчины здесь могут сидеть
за одним столом с женщинами?" Это показалось Цендри  более  чем  странным,
она была уверена, что на Изиде-Золушке совместный прием пищи  мужчинами  и
женщинами немыслим. В  этом  тоже  не  было  бы  ничего  неожиданного,  на
некоторых мирах до сих пор считается, что женщина либо недостаточно чиста,
либо просто недостойна того, чтобы разделять трапезу с  мужчинами.  Цендри
полагала, что аналогичная традиция,  только  в  отношении  мужчин,  должна
действовать и в Матриархате.
   Леди Миранда была очаровательна. На ней не было  уродливой  широкополой
шляпы, тщательно расчесанные волосы широкой темной волной ниспадали ей  на
спину, а нежно-голубое, свободного покроя платье,  совершенно  прозрачное,
делало  леди   Миранду   на   удивление   соблазнительной,   несмотря   на
беременность.
   "По идее, она должна скоро родить", -  подумала  Цендри,  глядя  на  ее
большой живот.
   Несколько минут, в течение которых леди Миранда разглядывала Дала и его
костюм, показались Цендри  слишком  долгими.  Она  внезапно  почувствовала
легкое раздражение.
   "Дал ей определенно понравился. Вот еще напасть, видимо, их собственные
мужчины им недоступны. В таком случае мне придется быть настороже. Даже  в
своей беременности эта девочка весьма  привлекательна.  Если  она  всерьез
попробует привлечь к себе Дала, мне придется нелегко".
   Они спустились вниз, где в большой комнате за низкими столиками  сидело
на подушках множество женщин и  детей,  среди  которых  было  и  несколько
маленьких  мальчиков.  Мужчин  за  столами  не  было.  Чувствуя  на   себе
многочисленные удивленные взгляды, Цендри и Дал проследовали  за  Мирандой
между столиков в небольшую нишу, где также стоял низкий столик, за которым
сидели мужчина и женщина.
   Проходя по комнате, Цендри думала только  об  одном  -  полигамное  это
общество или нет? Сначала она подумала, что сидящий за столом единственный
мужчина и есть отец всех этих детей, но, внимательно  посмотрев  на  него,
решила, что это не так.
   Мужчина был очень молод, значительно моложе Дала, смазлив  и  кокетлив.
Цендри перевела взгляд на вставшую поприветствовать их женщину и  невольно
поразилась ее внешности.
   Проматриарх Ванайя, а это была именно она,  оказалась  высокой,  полной
женщиной преклонных лет с волевым,  строгим  лицом,  испещренным  тяжелыми
складками. Ее курчавые желтые волосы, уложенные в пышную прическу,  делали
ее похожей на львицу. Хищный вид Ванайи дополнял длинный, с горбинкой, нос
и глубоко посаженные,  пронизывающие  голубые  глаза.  Одета  она  была  в
фиолетовое шелковое платье,  слишком  вычурное  для  нее,  многочисленными
складками которого  она  пыталась  скрыть  полноту  своей  фигуры.  Ванайя
сложила руки у лица, показывая, что  ей  известно  принятое  в  Сообществе
приветствие.
   Когда она говорила, ее высокий голос, напоминающий сопрано, был  слышен
в любом конце комнаты. Дикция и манера выражать свои мысли выдавали в  ней
политического деятеля.
   - Мне доставляет неизъяснимое удовольствие приветствовать  ученую  даму
Малок с Университета. От имени Верховного Матриарха Редзали я  приветствую
вас и всех ученых, которых вы представляете.
   В  переливах  голоса  Ванайи  ответное  приветствие  Цендри  прозвучало
детским писком.
   - Для меня этот прием служит знаком вашего  расположения,  -  волнуясь,
пролепетала Цендри.
   Ванайя улыбнулась, но улыбка сделала ее лицо, жесткое и напряженное, на
редкость некрасивым, даже безобразным и отталкивающим.  На  нем  появилось
множество мелких старческих морщин и неприятных синих прожилок, и, если бы
не искреннее дружелюбие ее взгляда, смотреть на Проматриарха можно было бы
только преодолевая сильное чувство отвращения.
   - На этом давайте покончим с формальностями, ученая дама, - проговорила
Проматриарх. - Садитесь возле  меня.  -  Она  указала  Цендри  на  большую
голубую подушку рядом с собой.
   "Миры различны, некоторые не могут обходиться  без  кресел  и  стульев,
некоторые не знают об их существовании", - с  горечью  подумала  Цендри  и
села, мысленно хваля себя  за  то,  что  в  свое  время  много  занималась
спортом.
   Ванайя  перевела  пронизывающий  взгляд  на  Дала,  сложившего  руки  в
приветствии. К удовольствию Цендри, Ванайя ответила ему.
   - Я могу узнать имя вашего спутника? - спросила Проматриарх.
   - Его зовут ученый магистр Даллард Малок, - ответила Цендри.
   Ванайя удивленно подняла брови.
   - Богиня моя, как длинно. А как оно называется покороче?
   Цендри передернуло.
   - Даллард, - улыбаясь, ответила она, - или просто Дал.
   - Дал? - повторила Ванайя и улыбнулась ласково и нежно. - Ру, ты должен
развлечь Дала, пока  я  поговорю  с  ученой  дамой,  -  обратилась  она  к
сидевшему рядом с ней молодому мужчине.
   По  комнате  ходили  женщины,  ставили  на  стол  тарелки  с  какими-то
кушаньями и фруктами и тут же садились на подушки. Похоже,  что  слуг  как
таковых не было, а если они и были, то сидели рядом с остальными  гостями,
во всяком случае, отличить их ни по одежде, ни по  манере  поведения  было
невозможно.
   Леди Миранда села на подушку рядом с Цендри.
   - Позвольте мне поухаживать за вами, ученая дама, - тихо произнесла она
и стала наполнять тарелку Цендри.
   - Надеюсь, вам понравились комнаты? - спросила Проматриарх.
   - Да, они просто шикарны, - ответила Цендри.
   - Я так и думала, что они будут вам по вкусу, -  сказала  Ванайя.  -  Я
сама жила там со своим спутником, когда была помоложе. - Она улыбнулась. -
Но сейчас мне такая роскошь уже не нужна,  и  я  обычно  предоставляю  эти
апартаменты почетным гостям  Матриархата.  Кстати,  ваш  спутник  довольно
привлекателен, - заметила Проматриарх. -  Однако  меня  удивляет,  что  вы
приехали без ассистентки. Как же вы собираетесь работать, ученая дама?
   Чувствуя на себе пристальный взгляд Дала, Цендри ответила:
   - Как я уже говорила, мой спутник, - Цендри  на  секунду  запнулась,  -
является одновременно и моим помощником. Во время моих работ в  Руинах  он
будет помогать мне во всем.
   - Вашим помощником будет мужчина? - В голосе Ванайи звучало  изумление.
- Весьма странно. Но почему?
   - Потому что Дал - известный ученый, - ответила Цендри.
   Ванайя улыбнулась и с сомнением посмотрела на Цендри.
   - Я могу  понять,  -  заговорила  она,  -  что  на  Университете  много
ученых-мужчин, но мы пригласили сюда именно ученую даму  ди  Вело.  Мы  не
могли даже предположить, что женщина, серьезный ученый, может выбрать себе
в качестве помощника мужчину.
   Цендри посмотрела  на  Проматриарха  и  поняла,  что  та  считает  себя
обиженной.
   - Не кажется ли вам, уважаемая ученая дама, -  продолжала  она,  -  что
подобная, с позволения сказать, помощь будет отвлекать вас от работы?
   Цендри беспомощно смотрела на Ванайю. "Какой кошмар", - подумала она  и
покраснела, хотя сознавала, что как раз краснеть-то ей сейчас и не стоило.
Покраснев, она тем самым признавала, что на нее производят впечатления  их
ханжеские, идиотские запреты. Стараясь отогнать хлынувшую к  щекам  кровь,
Цендри сильно закусила губу и ответила бесстрастным голосом:
   - Совсем нет. Мы умеем разделять работу и... - Она запнулась. В  бедном
языке Изиды не было такого  словосочетания,  как  "брачные  отношения".  -
...Связь со спутником, - закончила мысль Цендри.
   При этих словах Миранда опустила глаза, а Ванайя брезгливо поморщилась.
   - Я горжусь широтой своих взглядов, - высокомерно проговорила она. -  Я
даже склонна считать, что образование не всегда портит  мужскую  особь.  И
даже более того, я иногда позволяю Ру говорить на очень серьезные темы.  -
Она нежно взглянула на своего юношу. - Но я имела в виду совсем другое. Вы
приехали  из  мира,  где  доминируют  мужчины  и  где  научные  степени  в
большинстве случаев даются им же. Вам  следовало  бы  выбрать  в  качестве
своего помощника женщину и тем самым помочь ей добиться получения научного
звания, а вместо этого вы привозите мужчину,  который  получит  степень  и
так, без вашей помощи. Я вполне понимаю,  что  с  моей  стороны  невежливо
критиковать вас, я даже понимаю вас. Вы хотите дотянуть спутника до своего
уровня, чтобы всегда иметь его под рукой при работе  далеко  от  дома,  но
было бы лучше, если бы вы привезли с собой помощницу-женщину. Мы  и  тогда
не отказали бы в гостеприимстве вашему спутнику, мы  только  рады  сделать
ваше пребывание  у  нас  как  можно  более  комфортным.  -  Она  понимающе
улыбнулась.
   Миранда покраснела и, наклонившись к уху матери, стала  что-то  шептать
ей. Цендри продумывала ответ. Вначале ее так и подмывало объявить, что это
их разлюбезная ди Вело выбрала Дала  в  качестве  своего  ассистента.  Еще
Цендри хотела сказать, что именно она  должна  быть  ассистентом  Дала,  а
никак не наоборот. Вертелись у нее в голове и другие варианты ответов,  но
каждый из них  звучал  как  попытка  защитить  свои  устои  и  традиции  и
опровергнуть чужие, в данном случае те, что защищает Ванайя, а  такого  не
может позволить себе ни один антрополог.
   Наконец Цендри решилась и ответила:
   - В пределах Сообщества, уважаемая леди, между  мужчинами  и  женщинами
нет конкуренции за получение  престижных  постов  и  званий.  Единственным
условием для получения ответственной работы является способность выполнять
ее, пол никакого значения не имеет. У нас  не  принято  обращать  на  него
внимание, поэтому я никогда не думала, что в  качестве  помощника  обязана
брать только женщину, поскольку... - Цендри помолчала, вспомнив,  что  для
обозначения мужчины местоимение "он" используется в языке Изиды  только  в
одном случае - когда описывается половой акт, и закончила: - Мужская особь
- это мужская особь.
   После недолгого размышления Ванайя сказала:
   - Вы, надеюсь, не будете отрицать тот общеизвестный факт,  что  мужчины
по своим биологическим данным не способны к некоторым видам  деятельности,
и было бы просто негуманно заставлять их конкурировать с женщинами в  этих
областях. - Она посмотрела на Дала. - Разумеется, то, что я говорю, к  вам
не относится, но, дорогая  ученая  дама,  неужели  вы  не  понимаете,  что
излишнее образование подавляет в мужчинах их основную функцию?
   Цендри с любопытством отметила, что Ванайя,  видимо  щадя  ее  чувства,
избегает употребления местоимения "оно".
   - Мужчины, - продолжала свои умственные упражнения Проматриарх,  -  это
физически сильные создания,  и,  развивая  в  себе  такие  сугубо  женские
таланты, как музыкальность и понимание искусства, они делаются слабее.  Во
многих случаях у них даже исчезает способность к продолжению рода. Нет,  -
быстро поправилась она, - есть и исключения, но ответьте мне, ученая дама,
остались ли в Едином Сообществе мужчины, сохранившие  в  себе  способность
быть приятными женщине?
   Цендри бросила взгляд на Дала, с презрительной  улыбкой  выслушивающего
разглагольствования Проматриарха, и испугалась. "Он готов  взорваться",  -
подумала она и умоляюще посмотрела  ему  в  глаза.  Дал  понял  молчаливую
просьбу Цендри и еле заметно кивнул.
   - Уважаемая леди Ванайя, - заговорил он, - мужчины, отчасти разделяющие
некоторые ваши взгляды, жили в моем родном мире, на  планете  Пионер,  лет
пятьсот назад. Они, как и вы, тоже думали, что духовное развитие ослабляет
мужчину.  Скажу  вам,  что  у  нас  мужчины  стали  заниматься  наукой   и
искусствами только в последние  сто  лет.  Мой  дед,  например,  считал  в
мужчине склонность к наукам крупным недостатком, даже  поэты  и  музыканты
вызывали у него куда меньше презрения, чем ученый.
   - То  есть  на  Пионере  сохранились  некоторые  черты  матриархата?  -
спросила Ванайя вполне серьезно, и лицо Цендри помрачнело.
   - Не знаю, - ответил Дал, - с чего вы это взяли? Мне, по крайней  мере,
недостает моей учености, чтобы их обнаружить, - закончил  Дал  с  грустной
улыбкой, едва скрывающей его издевательский тон.
   "Черт подери! Что он говорит!  -  Цендри  еле  сдерживалась,  чтобы  не
рассмеяться. - Но Проматриарх  тоже  хороша,  это  ж  надо  додуматься  до
такого. Черты матриархата на Пионере! Не матриархата, а патриархата, да  и
то все это уже в далеком прошлом. Но Дал ведет  себя  неправильно,  Ванайя
может понять, что он смеется над ней".
   Внезапно Цендри начала анализировать систему на Пионере. "Собственно, и
патриархата как такового там не существовало, так  как  права  женщин  там
никогда не ущемлялись. Просто в том мире, где жил Дал, и некоторых  других
мирах имело место некоторое преувеличение, доведение до абсурда  некоторых
общих тенденций, господствующих во всем Сообществе. И вполне  естественно,
что, когда деятельность мужчины ограничивается войной и вообще  занятиями,
требующими соревновательности,  конкуренции,  может  возникнуть  некоторое
предубеждение против женщин. Естественно? Странно, ведь  оно  может  и  не
возникать. Но возникает же! Тогда почему?"
   Снова перед Цендри встали вопросы,  ответы  на  которые  она  не  могла
найти. Пребывание здесь начинало  вносить  в  ее  мысли  сумятицу.  Цендри
решила отвлечься  и  занялась  фруктами.  Они  имели  странный,  но  очень
приятный вкус. Как практически все на Университете, Цендри  приучила  себя
есть практически все, что считалось съедобным, не только не испытывая  при
этом ни отвращения, ни неприязни, но  даже  пытаясь  найти  в  неизвестных
кушаньях свои достоинства. Сейчас она заметила, что большинство блюд здесь
были приготовлены из  круп,  овощей  и  фруктов.  "Интересно,  -  подумала
Цендри, - как здесь относятся к мясу?"
   - Дорогая ученая дама...
   - Слушаю вас, леди Ванайя...
   - Простите меня, если я чем-то обидела вас, - сказала Проматриарх, - но
мы здесь не любим формальностей. - Она посмотрела на Миранду. -  Моя  дочь
изучала формы поведения и речи, принятые у вас,  и  говорила  мне,  что  я
должна  следовать  определенным  правилам.  Однако  мне  кажется,  что  на
Университете, где переплетается множество культур,  люди  отказываются  от
излишней официальности в обращении. Я хотела бы  узнать,  как  вас  зовут,
ученая дама, и можно ли мне называть вас по имени.
   - Меня зовут Цендри, и вы можете называть меня так.
   "Я с самого начала была права, они  не  переваривают  официальности,  -
радовалась своей догадливости Цендри, - она попросту не вписывается  в  их
жизнь. Все, что я видела: их безразличное отношение к одежде,  бесшабашная
планировка  города  -  все  говорит  об  их  стремлении   к   простоте   и
естественности".  Цендри  как   бы   заново   перелистывала   учебник   по
общественным  структурам,  но  теперь   за   его   сухими   догматическими
формулировками стояла реальная жизнь. Цендри было радостно сознавать  это,
поскольку ее работа обретала определенный смысл.
   "Вот что нужно изучать, - с восторгом думала она,  -  их  общество,  их
уклад,  а  не  какие-то  безжизненные   Руины,   оставленные   мифическими
Строителями, которых сейчас никто и не помнит".
   - Цендри, - улыбаясь, повторила Ванайя,  -  звучит  красиво.  На  вашем
языке ваше имя означает что-нибудь?
   - Да, - ответила Цендри. - В  переводе  с  моего  языка  это  -  искра,
отблеск пламени. - Она задумалась, ища нужный эквивалент. - Мое имя  можно
перевести и как "живое пламя".
   Ванайя мягко дотронулась до руки Цендри.
   - Я вижу вас, - тихо произнесла она. - Вы - женщина, такая  же,  как  и
мы, хотя образ жизни Сообщества оставил на вас отпечаток. Ожидая вас,  мои
дочери были уверены, что вы, пришелица из Сообщества,  будете  мягкотелой,
податливой, - голос Ванайи стал твердым и  сильным,  -  подавленной,  или,
наоборот,  злой,  раздраженной,   забитой   мужчинами   и   необходимостью
соперничать с ними, противостоять им, но  я  чувствовала,  знала,  что  вы
будете не такой, и рада, что не ошиблась.
   Цендри понимала, что Ванайя говорит ей комплимент, но  ее  коробило  от
слов Проматриарха. Соперничать с мужчинами Цендри приходилось, но  она  не
видела в этом большого несчастья для себя.
   - Благодарю вас, леди, - ответила она.
   - Но если я буду называть вас Цендри, тогда  вы  должны  называть  меня
Ванайя. Впоследствии, когда узнаете меня получше, вы сможете называть меня
дарительницей жизни. Так меня величают все в этом доме, даже  те,  кто  не
является моими дочерьми по плоти.
   Цендри немедленно схватилась за брошенную зацепку.
   - Значит, не все эти женщины являются вашими дочерьми? - спросила она.
   - Большинство их - дочери моего дома, а не тела, - ответила Ванайя и  с
видимым удовольствием начала объяснять: - Миранду вы  уже  знаете,  она  -
младшая дочь моего тела и моя наследница. У меня есть еще три дочери тела.
Одна из них вместе со своими детьми ушла в дом  к  своей  подруге,  вторая
уехала по делам в город, а старшая дочь, Лиалла, - Ванайя показала на одну
из женщин, - находится здесь вместе со своей подругой по имени Замила.
   Обе женщины стыдливо посмотрели на Цендри.  Цендри  заметила,  что  они
сидят прижавшись друг к другу и по очереди кормят  из  ложки  розовощекого
малыша.
   Термин  "подруга"  не  шокировал   Цендри.   "Значит,   женщины   здесь
спариваются,  -  подумала  она.  -  Но  откуда  же  у  них  берутся  дети?
Искусственное осеменение? Очень похоже. Ну а где у них все мужчины?
   Если они прячут своих мужчин, - продолжала размышлять Цендри,  -  тогда
неудивительно, что их приходится опасаться".
   Эти мысли настолько поразили Цендри, что она предпочла переключиться на
другое - на имена. В них  не  было  ничего  особенно  странного,  если  не
считать того, что все они состояли только из трех слогов.
   Тем временем Ванайя продолжала перечисление:
   - У меня есть еще и несколько приемных дочерей, они живут здесь  же  со
своими подругами. - Ванайя произнесла имена, но Цендри их сразу же забыла,
для  нее  оказалось  сложным  запомнить  сразу  всех   обитательниц   дома
Проматриарха.  -  Со  мной  живут  и   мои   дальние   родственницы,   они
присоединились к нам недавно, - увлеченно рассказывала Ванайя. - Мы вместе
работаем в поле и по дому, часто совершаем прогулки по морю.  Мой  младший
ребенок мужского пола, его зовут Лар, ушел в мужской дом почти  пятнадцать
солнечных циклов назад, так что, кроме моего дорогого спутника,  мужчин  в
моем доме нет. - Она снова посмотрела на своего милого  Ру  -  Моим  троим
внучатам нет еще и десяти. О, я чуть не забыла, с нами живет наша домашняя
спрашивающая, ее зовут Маре. - Ванайя ткнула пальцем в непомерно  толстую,
неопрятную ярко-рыжую особу, сидевшую за  соседним  столиком.  Она  что-то
мурлыкала,  покачивая  спящего  на  коленях   малыша.   -   Маре   -   это
женщина-нашей-милостью, оно родилось мужчиной и именовалось  Мар,  но  уже
много лет назад, вместе с привилегией носить женскую одежду  и  украшения,
ей было  даровано  право  приносить  жертвы  в  святых  местах  и  храмах,
посвященных Богине. Тогда же она получила и новое имя Маре  и  с  тех  пор
живет с нами как сестра.
   "Так вот почему мне  иногда  трудно  отличить  мужчину  от  женщины,  -
внезапно вспомнила свое замешательство Цендри. - Хотя,  возможно,  разница
все-таки есть, только внешне для постороннего  не  очень  заметная".  Лишь
внимательно разглядывая Маре, Цендри заметила отсутствие груди и до синевы
выбритые и тщательно напудренные щеки.
   "Как они добиваются такого  сходства?  Кто  это?  Евнух,  кастрат?  Как
проходит трансформация из мужчины  в  женщину-нашей-милостью,  подавлением
психики или хирургическим путем? И что это за  функция  такая  -  домашняя
спрашивающая?"
   Цендри старалась не выдать охватившего ее чувства  отвращения  от  вида
бесформенного, обрюзгшего Маре, отвергшего свой пол и выбравшего  уродство
ради жизни с женщинами.
   "Следовало ожидать, - продолжала наблюдать за Маре Цендри, - что  здесь
поощряется стремление к женственности даже в мужчинах.
   Но  какое  мне,  собственно,  дело  до  их  половых  выкрутасов?  Я   -
антрополог, в мои обязанности не входит делать выводы о  правильности  или
неправильности их действий. Я просто устала, слишком много впечатлений для
одного дня".
   - Ну, наверное, мне уже хватит рассказывать, вы сами многое  поймете  и
увидите. - Очнувшись от своих мыслей, Цендри услышала голос Ванайи.
   - Миранда говорила мне,  что  Верховный  Матриарх  серьезно  больна.  -
Цендри перевела разговор на нейтральную тему.
   Ванайя вздохнула.
   -  Наша  любимая  дарительница  жизни  и  жрица  находится  в  коме   и
неизвестно, придет ли  она  в  сознание.  Мы  все  в  тревоге,  никому  не
известно, кто, я или Проматриарх  Махала,  унаследует  кольцо  и  накидку,
символы власти. - Она покачала  головой.  -  Прискорбно  видеть,  в  каком
состоянии  находится  Верховный  Матриарх,   прослужившая   Богине   свыше
восьмидесяти лет. Но я нисколько не жалею об этом,  Цендри,  ничуть,  ведь
это дает время, а оно нам крайне необходимо.
   - Я не совсем понимаю вас, - удивилась Цендри.
   - В последний раз, когда наша любимая дарительница  жизни  приходила  в
сознание, она просила меня принять  вас  и  предоставить  вам  возможность
работать в святом месте "Нам-указали-путь". С тех пор жрица находится  без
сознания. Если она умрет, не назвав своей преемницы, это будет катастрофа.
О Махале и ее планах относительно места "Нам-указали-путь" мне и думать не
хочется. - Ванайя  содрогнулась,  но  уже  через  секунду  заставила  себя
улыбнуться  и  посмотрела  на  Цендри.  -  Так  что   поторапливайтесь   с
исследованием Руин, милая Цендри, и докажите  всем  им,  что  их  оставили
Строители. Что касается  нас,  то  мы  это  знаем  наверняка,  но  получив
доказательство от независимого ученого...
   Стараясь говорить как можно спокойнее, Цендри спросила:
   - Я так понимаю, что Проматриарх Махала была против исследования Руин?
   -  Не  обращайте  на  это  внимания,  дорогая,  это   наши   внутренние
политические распри, - ответила Ванайя, и, несмотря на ее  улыбку,  Цендри
вдруг почудилось, что Проматриарх предупреждает ее: "Держись  подальше  от
Руин".
   - Вы понимаете, дорогая Ванайя, что изучение Руин - процесс длительный.
Пройдут месяцы, прежде чем можно будет прийти к определенным  результатам,
- сказала Цендри, вспоминая про себя, что Дал говорил  даже  о  нескольких
годах. - Археология не терпит скороспелых выводов, тем более здесь.  Руины
стоят миллионы лет, и полагать, что их можно изучить в короткие  сроки,  -
неразумно. И сколько еще  Верховный  Матриарх  будет  оставаться  в  таком
состоянии?
   - Наши хирурги не могут сказать ничего  определенного.  Правда,  Лохара
уверяет, что это может продлиться еще  целый  сезон.  Конечно,  существует
вероятность, что Верховный Матриарх может прийти в сознание и назвать свою
наследницу, и на этот случай, - она холодно усмехнулась, -  у  ее  постели
неотлучно находится моя спрашивающая.
   - Не  исключено,  что  и  Махала  также  держит  у  постели  Верховного
Матриарха свою спрашивающую, - вставил Ру.
   - Так оно и есть, - резко ответила Ванайя, - что еще можно  ожидать  от
этой святотатствующей суки. Но тебе тоже следует воздержаться от политики.
- Она строго посмотрела на своего  молоденького  любимца.  -  Гостям  уже,
наверное, надоели наши заботы. Миранда, - обратилась Ванайя  к  дочери,  -
спой нам, дитя мое.
   Миранда покорно подошла к окну, достала из стоящего  около  него  ящика
какой-то струнный инструмент, положила его на колени и запела.  У  девушки
оказался удивительно чистый и хорошо поставленный голос,  пела  она  очень
неплохо, но непрофессионально. Миранда исполнила несколько песен, коротких
и однообразно печальных. На вопрос Цендри, о чем она пела, Миранда  мягким
голосом,  стесняясь,  ответила,  что  это  были  песни  работниц:  ткачих,
пастушек и рыбачек.
   - Вы не хотите, чтобы Ру спел для гостей? - спросила Миранда Ванайю.
   Ру шепотом запротестовал, но Ванайя требовательно посмотрела на него.
   - Не стесняйся, спой.
   - Я бы с большим удовольствием послушал пение леди Миранды,  -  ответил
Ру, опуская глаза.
   - Миранда  не  должна  перенапрягаться,  -  последовал  не  допускающий
возражений резкий ответ Проматриарха.
   - Я не взял с собой лирик, - продолжал оправдываться Ру.
   - Возьми мой,  -  предложила  Миранда,  старательно  отводя  взгляд  от
мужчины.
   Ру посмотрел на Ванайю и, получив кивком разрешение, принял от  Миранды
инструмент.
   - Мне придется немного подтянуть струны, - слабо  сопротивлялся  Ру.  -
Леди Миранда сможет снова перестроить лирик?
   - Я не возражаю, - ответила девушка. - Пожалуйста, Ру, спой.
   - Ну если вы  так  просите,  -  пожимая  плечами,  сказал  Ру  и  начал
настраивать инструмент.
   "Странное название - лирик", - подумала Цендри, стараясь смотреть не на
Ру, а на струны. Дневной опыт подсказывал ей, что, посмотрев на юношу, она
совершит ошибку, если не нечто большее. Ру был молод, лет на  пять  моложе
самой Цендри. На нем была легкая  короткая  накидка  из  голубой  ткани  с
люрексом, оставлявшая открытыми его худые плечи.  Его  тонкая  талия  была
перехвачена поясом, сделанным из  серебряных  пластинок.  Длинные,  тонкие
ноги также оставались открытыми. Волосы Ру были завиты и уложены, а  худое
лицо, обрамленное небольшой курчавой бородкой, было удивительно печально.
   - Что мне спеть? - спросил он.
   - Что хочешь, дорогой,  -  ответила  Ванайя,  усаживаясь  поудобнее.  -
Можешь спеть охотничью песню, мужчинам она нравится.
   Мягко перебирая струны, Ру  затянул  длинную  балладу,  смысл  которой,
насколько поняла  Цендри,  состоял  в  описании  захватывающей  погони  за
зверем, окончившейся триумфальной победой охотника,  пронзившего  животное
своим метким копьем. Содержание  песни  Цендри  не  увлекло,  хотя  она  и
почерпнула из нее некоторые дополнительные сведения о характере и занятиях
местных жителей.
   Цендри заворожил  голос  Ру,  прекрасно  поставленный  баритон.  Он  то
заполнял собою всю комнату, то опускался до трагического шепота.  Несмотря
на однообразную мелодию и нудное повторяющееся перечисление  удовольствий,
связанных с охотой, Цендри наслаждалась пением любимца  Ванайи.  Остальные
тоже  внимательно  слушали  прекрасный   голос.   Разговоры   за   столами
прекратились, и даже когда где-то всхлипнул ребенок, держащая его  женщина
тут же шикнула на него, и он замолк.
   "Подобный голос принес бы его обладателю несомненную славу в  любом  из
цивилизованных миров, но вместо этого Ру вынужден развлекать  доморощенных
ценителей пения на Изиде".
   Когда песня кончилась, Цендри сдержанно поблагодарила Ру за  прекрасное
исполнение.
   - Ученая дама очень любезна, - ответил он, - но хотел бы  я,  чтобы  вы
услышали мой голос до того, как он  стал  ломаться.  У  меня  было  чудное
сопрано, - вздохнул Ру.
   - Да, - подтвердила Ванайя, - у Ру прекрасная техника, но она испорчена
грубым мужским голосом.
   Дал в упор посмотрел на Ру.
   -  Когда  вам  надоест  жизнь  приживала  и  вы  захотите  разбогатеть,
отправляйтесь в любой мир Сообщества, и ваш голос принесет вам такую славу
и состояние, о которых вы и понятия не имеете. Можете мне поверить.
   Ру вспыхнул как девушка.
   - Вы так добры ко мне, - прошептал он. - Чем я могу отблагодарить вас?
   - Спойте еще что-нибудь, -  попросил  Дал,  и  Ру  снова  вопросительно
посмотрел на Ванайю. Та кивнула ему, и Ру,  низко  склонившись  над  своей
лютней, тихо запел:
   - "Я - всего лишь мужчина, и  нет  мне  места  в  раю.  Лишь  дважды  я
испытывал блаженство, и дважды меня прогоняли  прочь.  В  первый  раз  это
было, когда моя мать извергла меня из своего  чрева.  Во  второй  раз  это
было, когда меня изгнали из дома моей матери".
   Пальцы Ру едва касались струн, неизбывная тоска и  грусть  слышались  в
его прекрасном голосе, когда он заканчивал песню:
   - "О, как бы мне хотелось надеяться, что, когда я закончу  свой  земной
путь, ты, Богиня, навсегда прижмешь меня к своей любвеобильной груди".
   Цендри почувствовала, что по ее щекам текут слезы, и виной  этому  были
не печальные слова, а голос, в котором сквозили и боль  и  страдание.  Дал
тоже был потрясен.
   - Ох уж эти мужские песни, - махнула рукой  Ванайя,  -  в  них  столько
чувств, они так и хватают за душу, а эта особенно. Когда я ее  слышу,  мне
хочется  плакать,  -  небрежно  произнесла  она.  -  Мужчинам   доставляет
удовольствие  упиваться  своими  страданиями,  правда,  милочка?   -   Она
наклонилась к Цендри и захихикала.
   Пока Ру передавал инструмент Миранде, Ванайя наполнила  вином  бокал  и
поднесла его к губам своего любимца.
   - Пей, мой маленький, - сказала она. - Ру доставил нам  удовольствие  и
заслуживает награды.
   Слащавое сюсюканье Ванайи, ее похотливая улыбка  и  горящие  глаза,  ее
обращение с Ру - все вдруг показалось Цендри невыносимо отвратительным,  и
она брезгливо отвела глаза. В свое время она читала в учебниках,  что  при
соприкосновении с иными, чуждыми культурами  подобные  чувства  испытывает
почти каждый ученый,  для  описания  подобного  явления  существовал  даже
какой-то научный термин, но Цендри его забыла. "А  может  быть,  я  просто
устала?"
   Поведение Цендри  не  ускользнуло  от  остреньких  глазок  Ванайи,  она
укоризненно посмотрела на нее и, четко выговаривая слова, произнесла:
   - Вы, я вижу, очень устали, Цендри. Длительное путешествие утомило вас.
   - Да. - Цендри согласно кивнула.
   - Тогда идите и отдыхайте.
   - Прежде чем мы оставим вас, могу ли я попросить разрешить  нам  начать
исследование Руин?
   Ванайя сокрушенно вздохнула.
   -  Увы,  землетрясение  принесло  много  разрушений,  и  мне   придется
несколько дней много работать. К сожалению, в ближайшее время я  не  смогу
проводить вас. - Она многозначительно помолчала. - Возможно,  чуть  позже,
когда освобожусь, я отведу вас туда. Это святое место, - пояснила  Ванайя,
- поэтому вас следует должным образом представить. Ну а после этого вы уже
сможете начать работать там самостоятельно.
   Слушая Ванайю, Цендри догадалась, о чем ей хотела сказать  Проматриарх.
Вежливость вежливостью, но в Руины - ни ногой.
   "Но почему? Ах да, я совсем забыла, это же их самое  святое  место.  Ну
тогда  вполне  естественно.  Нет,  совершенно  неестественно  и  абсолютно
непонятно. Во всяком случае, неубедительно.
   А если предположить, что против исследования Руин выступает не  Махала,
а сама Ванайя? Тогда все становится понятным. Для чего,  нам,  собственно,
нужна Ванайя? Вот теперь все стало на свои места".
   К такому мнению Цендри пришла, поднимаясь с Далом в свою  комнату.  Она
без особого энтузиазма ожидала, что Дал разразится проклятиями  по  поводу
отказа работать в Руинах, но, к ее удивлению, Дал был на редкость молчалив
и задумчив.
   - Тебе доводилось слышать подобный голос? - спросил  он  Цендри,  когда
они вошли в свою комнату.
   - Доводилось, -  устало  ответила  Цендри.  -  Однажды  на  Университет
приезжал хор "Орфей", там был похожий баритон.
   - А эта старая мымра обращается с ним как  с  канарейкой.  Меня  так  и
подмывает устроить ему побег на Университет. Правда, это может повлечь  за
собой дипломатический кризис. - Он  покачал  головой.  -  Наверное,  здесь
существует наказание за оскорбление чувств Проматриарха. Да,  кстати,  что
касается спутников... - Дал обнял Цендри.
   - Все зависит от твоего поведения, - перебила  его  Цендри.  -  Я  могу
позволить тебе спать со мной в уголке,  а  могу  и  не  позволить.  -  Она
засмеялась и обняла Дала. - Запомни, если мне  что-нибудь  не  понравится,
будешь ночами лежать у моих ног.
   Дал поднял смеющуюся Цендри на руки и понес в альков,  где  было  много
удобней, чем на узкой высокой кровати, на которой и спать-то было опасно.
   - Кажется, только в этом  мире  я  тебе  по-настоящему  нужен,  -  тихо
произнес Дал и стал целовать Цендри.
   - Как ты можешь говорить так, - прошептала она, прижимая к себе Дала. -
Я думаю, что здесь у нас будет второй медовый месяц.
   В шутке Дала была доля горькой правды, такая большая,  что  Цендри  его
фраза совсем не показалась смешной.


   Цендри долго не спалось. Она встала, подошла к окну и посмотрела на  то
место,   которое   Проматриарх    называла    таким    странным    именем:
"Нам-указали-путь". За спиной Цендри слышала ровное дыхание Дала, он спал,
спокойный, умиротворенный. Сколько сил и терпения  понадобится  ей,  чтобы
помочь ему сохранять самообладание, не дать сойти с ума от  происходящего?
Она будет делать его работу,  а  ему  придется  исполнять  роль  покорного
ассистента. Напрасно Цендри ввязалась в эту игру, не следовало бы ей  идти
на такой обман.
   Но Дал сам настоял на этом. Это он говорил, что  любой  ученый  мечтает
поработать на Руинах. Он, видимо, понимал,  что,  независимо  от  того,  в
каком качестве будет присутствовать  здесь,  на  Университете  его  работа
вызовет фурор. Возможно, но каково Цендри видеть, как его унижают? Об этом
он подумал? Здесь, в этом  неуютном  мире,  Далу  придется  оставить  свою
гордость и  достоинство  и  добровольно  принять  на  себя  роль  игрушки,
двуногого домашнего животного, любимца типа Ру. "До какой же степени нужно
унизить человека, убить в нем уважение  к  себе,  растоптать  достоинство,
чтобы  превратить  талантливого  мужчину  в   мальчика   для   престарелой
похотливой бабы?" - подумала Цендри.
   В мирах Сообщества богатые женщины иногда брали на  содержание  молодых
одаренных мужчин, но такие случаи были крайне редки  и  вызывали  всеобщее
возмущение и презрение. Цендри относилась к  подобным  фактам  так  же  и,
увидев отношение Ванайи к Ру, внутренне возмутилась.
   "А может быть, стоит относиться к этому поспокойнее? - размышляла  она.
- В конце концов, мое отношение можно считать просто предрассудком,  ведь,
с их точки зрения, в подобных  взаимоотношениях  нет  ничего  странного  и
предосудительного".
   Она посмотрела за окно. Лунный свет был так ярок, что Цендри  отчетливо
видела неровные тени домов, деревьев и кустарника. Она посмотрела  на  уже
знакомые горы, затем перевела взгляд на  Руины.  Внимательно  вглядываясь,
Цендри внезапно увидела  в  самом  их  центре  храм  в  виде  космического
корабля. Корабль был старой конструкции, на таких уже давно не летали.
   Неужели  это  тот  самый  корабль,  на  котором  сюда  прибыли   первые
поселенцы? - Цендри отвела глаза от храма, затем снова посмотрела на него.
Может быть, мне просто показалось? - подумала она.
   Самый первый Матриархат,  -  вспоминала  Цендри  страницы  учебника,  -
образовала группа историков, придерживавшаяся диковатой  теории,  согласно
которой первые люди прилетели из мира, где всем  заправляли  женщины.  Эти
историки утверждали, что с той  поры,  когда  в  результате  климатических
изменений   прекратилось   поклонение   Богине   -   дарительнице   жизни,
символизирующей некую планету-мать, - начался  закат  цивилизации.  Именно
тогда люди создали себе новых богов, бога дождя,  бога  солнца  и  других,
управляющих силами природы и климатом.
   Но тогда получается, - размышляла Цендри, - что матриархат - это  всего
лишь форма религиозного фанатизма, и, не зная религиозных истоков,  понять
его невозможно.
   Матриархат  привлекал  многих  женщин  по  всему  Сообществу,  и  тогда
приверженцы  нового  вероучения  поселились  на   планете,   которую   они
переименовали в  Персефону.  В  течение  жизни  нескольких  поколений  они
оставались частью Сообщества, причем далеко не самой  бедной  его  частью.
Персефона  в  то  время  процветала,  и  правители  могли  позволить  себе
приглашать ученых и платить им бешеные суммы в  надежде  получить  научные
доказательства своей гипотезы о том, что матриархат является самой  первой
формой жизни, жизни исключительно женской, где не существовало Y-хромосомы
и, следовательно, мужчин.
   Проведенные    исследования    представляли    несомненный     интерес,
искусственным путем были выведены  женские  особи,  но  они  оказались  не
способны  к  самостоятельному  воспроизведению  потомства,   и   правители
Матриархата решили  сохранить  у  себя  небольшое  количество  мужчин  "на
развод".
   В то же самое время правителями Матриархата была основана новая колония
на планете Лабрис, но  в  результате  страшной  ошибки  почти  восемьдесят
процентов населения  ее  было  уничтожено.  Однако  правители  Матриархата
считали гибель своих последовательниц не результатом ошибки,  а  тщательно
спланированным заговором. По одной из версий, обозлившись  на  Сообщество,
они вышли из него, по второй же - Сообщество само отторгло  Матриархат  за
нарушение Первого Принципа, согласно которому "все жители Сообщества равны
между собой". Дело в том, что правители Персефоны  требовали  права  самим
определять, кого можно считать полноценным  гражданином,  а  кого  -  нет.
После отлучения от Сообщества о Матриархате долгое время  не  было  ничего
слышно, и постепенно о нем стали забывать. Оставшихся в  живых  безутешных
поселенцев Лабриса переселили назад, на Персефону, и на этом все, пожалуй,
и кончилось бы, но лет пятьдесят назад климат на планете стал стремительно
меняться,  и  правители  Персефоны,  действуя  в  строгом  соответствии  с
законами Сообщества, приобрели необитаемую планету под названием  Золушка.
Эта планета считалась не лучшим местом для  проживания,  земли,  пригодной
для обработки, на ней почти не  было,  но  тем  не  менее  за  возможность
поселиться на ней Сообщество запросило  с  поклонников  матриархата  сумму
головокружительную.  После   продолжительных   переговоров   деньги   были
получены, и население Персефоны переправилось на Золушку.  Они  быстренько
переименовали планету в Изиду, а  через  некоторое  время  прекратили  все
контакты с Сообществом.
   Самым горячим сторонником не пускать мужененавистниц  на  Золушку  была
ученая дама ди  Вело.  Она  просто  лютовала.  Уже  тогда,  будучи  совсем
молодой, она интересовалась Строителями и заявляла, что "нужно быть полным
придурком, чтобы отдать бесценные Руины в руки  очумевших  баб,  интеллект
которых находится  на  уровне  ночного  горшка".  Она  кинула  клич  среди
археологов собрать необходимую сумму денег и выкупить Золушку,  сделав  ее
археологическим заповедником,  но  опоздала.  Узнав  об  этой  инициативе,
"очумевшие бабы" сломя голову бросились заселять планету.
   "Это - катастрофа, - прокомментировала передачу планеты ди Вело. -  Это
- величайшая трагедия всей моей жизни. Теперь на  планете,  которую  можно
считать сокровищницей археологической информации, установится  первобытная
культура, и ученым путь туда будет заказан навсегда".
   С ди Вело многие соглашались,  но  сделать  что-либо  было  невозможно.
Приверженцы матриархата действовали юридически правильно. Согласно законам
Сообщества,  никто  не  имеет  права  запрещать  кому-либо   селиться   на
необитаемой  планете.  Вот  так  Матриархат  переехал  на   Изиду-Золушку,
захлопнув  двери  перед  носом  Сообщества.  Чем   занимались   жительницы
Матриархата? Цендри где-то читала, что они в основном торговали  полезными
ископаемыми,  которых  на  планете  оказалось  в  достатке,  и  ювелирными
изделиями. Основную прибыль давали планете именно они. Прекрасные, искусно
сделанные  украшения  высоко  ценились  по  всему  Сообществу.  Матриархат
кое-что и ввозил, в основном платину, титан и фторосодержащие  соединения.
Цендри не знала, для чего они их ввозили, - для производства  промышленных
пластмасс или для  нужд  зубных  протезистов,  но  этого  никто  не  знал.
Исследователей на планету не допускали. До того как Матриархат пригласил к
себе  ди  Вело,  на  Изиду  практически  не   ступала   нога   ни   одного
цивилизованного человека.
   Стоя у окна и поеживаясь от холода, Цендри уже подумывала вернуться  на
пышные подушки и прижаться к горячему телу Дала,  как  вдруг  она  увидела
слабый свет.
   Город Ариадна был темен и мрачен. Иного Цендри и не  ожидала.  То,  что
называется "ночной жизнью", происходит в основном  в  районах,  близких  к
космопорту, и заключается в продаже одиноким мужчинам любви и развлечений.
"Любопытно, - подумала Цендри, - а  кто  и  какие  развлечения  предлагает
мужчинам здесь? Ведь где-то должны же развлекаться и  мужчины?"  Насколько
Цендри могла понять, ничего похожего на брак  в  том  виде,  как  она  его
понимала, здесь не существовало.  Правда,  в  этом  тоже  не  было  ничего
особенно странного, взгляды на брак во всех  мирах  неодинаковы.  Один  из
студентов, с которым Цендри как-то подружилась на Университете, приехал из
мира, где групповой брак считался нормой, а  половые  контакты  в  группах
меньше четырех человек считались и неприличными и противозаконными.
   "Да, но дети у них  есть,  и  много,  поэтому  половые  связи,  видимо,
разрешены. Правда, совершенно необязательно при этом включать свет".
   Цендри пригляделась: приглушенный свет шел со вторых этажей тех  домов,
где эти этажи были. Огни появлялись и исчезали, они становились  то  ярче,
то слабее, их таинственное мерцание в темноте привлекло  внимание  Цендри.
Она подумала,  что  это,  возможно,  факелы  ночных  сторожей,  охраняющих
здания, ведь, несмотря на странное  общественное  устройство,  здесь  тоже
могут быть преступники. Но огней было  слишком  много.  Цендри  отодвинула
штору и выглянула из окна. Теперь она ясно увидела, что это было факельное
шествие. В полной тишине процессия миновала дом Проматриарха и направилась
к берегу.
   Цендри хотела знать, как здесь развлекаются по ночам? Теперь она  знала
это, хотя смысл шествия оставался ей неведом.
   "Какое-нибудь традиционное празднество при лунном  свете?  Очень  может
быть, тем более что на небе целые две луны, большие  и  яркие.  Или  обряд
ночного купания? Какой-то религиозный праздник?  Да  что  угодно,  кстати,
ответ может быть значительно прозаичнее, просто женщины идут на охоту  или
рыбачить, ужинать или собирать грибы, мало ли что  им  в  голову  взбредет
ночью".
   Цендри пригляделась и во главе процессии увидела высокую крупную фигуру
женщины. Ей показалось, что это сама Проматриарх Ванайя.
   Шествие удалялось, огни двигались уже вдоль побережья, там,  где  волны
шурша  разбегались  по  мягкому  песку.  Затем  они  двинулись  дальше  и,
превратившись в маленькие мерцающие точки, вскоре исчезли. Затем они,  уже
едва заметные, снова возникли и медленно двинулись  в  самый  центр  Руин,
которые Миранда называла "Нам-указали-путь".
   Цендри посмотрела туда и снова увидела старинный  космический  корабль.
Она вспомнила случайно оброненную фразу  Миранды  о  том,  что  жительницы
Изиды общаются со Строителями, и поняла, что и фраза и процессия - все это
части некоего религиозного культа, порожденного таинственностью Руин.  "Не
исключено, - пожала плечами Цендри, - что они отправились в Руины общаться
с духами Строителей, просить их прощения за приезд гостей из другого мира.
А у гостей на уме только одно - разгадать ваши тайны. Возможно, они  хотят
умилостивить   духов".   Зная,   что   любое    идолопоклонство    требует
жертвоприношений, Цендри тут же представила,  что  вскоре  холодные  камни
оросятся кровью, и по телу ее пробежала легкая дрожь.
   "Но, возможно, обходится и без жертв. А если  не  обходится,  кого  они
приносят в жертву? - пронеслось в голове Цендри. - Что-то не похоже, чтобы
они  отличались  кровожадностью,  внешне  все   женщины   здесь   довольно
миролюбивы, по-своему  образованны,  хоть  как-то  знакомы  с  современной
техникой  и  технологией.  Да,  но  религиозные  культы  -   это   продукт
подсознания, они не имеют ничего общего с рационализмом".
   Задумавшись, Цендри потеряла из виду точки огней. Она начала пристально
всматриваться в  Руины  и  вскоре  опять  обнаружила  их.  Цендри  увидела
украшенный светящимися точками космический корабль  и  множество  огоньков
вокруг него.
   "Красивая гирлянда", - подумала Цендри и зевнула. Она устала  и  совсем
замерзла, на Изиде не предусматривалось отопление, хотя,  учитывая  мягкий
субтропический климат планеты, оно здесь было не особенно  необходимо.  Но
сейчас, ночью, холод был основательный.  Цендри  захотелось  вернуться  на
теплые подушки, обнять Дала и снова почувствовать себя окруженной  любовью
и заботой.
   Но Цендри продолжала  стоять,  завороженная  мерцанием  далеких  огней,
украсивших Руины. Так  жители  планеты  Ригель-4  развешивают  огоньки  на
священном дереве Ванни. Внезапно на самой вершине Руин  зажглось  и  стало
разгораться несколько огней, сейчас они напоминали отблеск громадных  лун.
Цендри уже не чувствовала холода, как зачарованная она смотрела  на  свет,
ощущая во всем теле приятную истому и покой. Ей почудился голос, он шел  в
самое ее сердце, заполняя его добротой, теплом  и  любовью.  Все  существо
Цендри потянулось навстречу таинственному свету, на минуту она представила
себя ребенком, который, прижавшись к своей няне, спрятал лицо в ее мягких,
ласковых руках. Цендри вдруг явственно вспомнила  последние  слова  песни,
которую пел Ру: "О, как бы мне хотелось надеяться, что,  когда  я  закончу
свой земной путь, ты, Богиня, навсегда прижмешь меня к своей любвеобильной
груди".
   Цендри стояла не отрывая глаз от Руин. "Что со мной? Я  не  сплю?"  Обе
луны скрылись, свет на вершине Руин исчез, но Цендри продолжала видеть его
отблеск,  а  в  сердце  ее  продолжал  звучать  чей-то  голос.   "Мне   не
померещилось? Может быть, ничего этого не было?" - спрашивала себя Цендри,
но сладостное тепло во всем теле убеждало ее, что это  был  не  сон  и  не
мираж. Однако Цендри была ученым и привыкла доверять только рассудку, а не
восприятиям одного человека, даже если этим человеком была она сама.
   - Дал, - позвала она тихо. - Дал, проснись.
   Он приподнял голову и начал шарить рукой по подушкам.
   - Цендри, - произнес он, - где ты, Цендри? - Цендри, улыбаясь, смотрела
на мужа. Ей казалось неразумным и эгоистичным со своей стороны лишать Дала
сна, но стремление показать ему Руины пересилило ее жалость.
   - Дал, - настойчиво позвала она, - я здесь, у окна. Подойди ко мне.
   - Что случилось? - проворчал Дал. - И который сейчас час? - Он  присел,
тряхнул головой и,  как  был,  нагишом,  шлепая  босыми  ногами  по  полу,
направился к Цендри.
   - Дал, посмотри вон туда. - Цендри показала пальцем в сторону Руин. Дал
прищурился.
   - Свет, - ответил он, - там горит какой-то свет. Что это?
   - Это факельная  процессия  женщин,  я  видела,  как  они  прошли  туда
несколько часов  назад.  Точное  время  не  знаю,  но  луны  еще  светили.
Процессия прошла в Руины.
   - Что в этом странного? - спросил Дал. - Почему бы им, собственно, и не
пойти туда? Ванайя же говорила нам, что Руины считаются священным  местом,
вот женщины и отправились туда помолиться. Кстати, - недовольно  пробурчал
он, - изучать их - это твоя работа.
   Цендри понимала, что раздраженный  тон  Дала  вполне  оправдан,  Цендри
подняла его посмотреть на некий свет, который то ли был,  то  ли  не  был,
Цендри и сама не знала.
   - Это не все, - произнесла она. - Я видела свет  в  самих  Руинах,  вон
там, на вершине.
   Цендри казалось, что она не только видела его, но и продолжала  ощущать
сейчас, разговаривая с Далом. Она снова почувствовала, как  ее  охватывает
восторг, почти экстаз.
   И тем не менее Цендри не была уверена,  что  она  действительно  что-то
видела. Не исключено, что это  были  всего  лишь  галлюцинации,  вызванные
блеском отраженного лунного света.  Цендри  окончательно  решила,  что  ей
померещилось.  Только  если   такое   повторится,   она   сможет   сделать
окончательный вывод, а сейчас, несмотря ни на что, она считала происшедшее
всего лишь своей фантазией.
   - Что-то там, конечно, мерцает, - проговорил Дал. - А ты  уверена,  что
это  не  было  отражением?  Возможно,  лунный  свет   попал   на   гладкую
поверхность. Мы же не знаем, какие материалы могли использовать Строители.
- Дал сладко зевнул и отвернулся от окна. - Тебе показалось, дорогая.
   В этом Цендри тоже не была уверена. Она не только видела,  она  ощутила
этот свет, физически чувствовала его, и  вместе  с  ним  в  нее  вливалось
тепло, безотчетная неописуемая радость, а потом вдруг  все  исчезло,  луна
зашла, и Цендри снова охватило холодом.
   - Я видела свет, - упрямо повторила она.
   - Да, видела, - охотно подтвердил Дал и снова зевнул. -  Не  исключено,
что ты видела отблеск восходящего солнца. - Дал дотронулся до руки Цендри.
- Дорогая, да  ты  вся  дрожишь!  Сколько  времени  ты  стоишь  тут?  -  с
неожиданной заботой в голосе спросил Дал. - Ты что, всю ночь  смотрела  на
процессии и считала огни факелов? Давай я тебя согрею.
   Словно в забытьи, Цендри обвила шею Дала и, закрыв глаза,  прижалась  к
нему. Он поднял ее и понес на подушки. Там, в уголке,  он  заключил  ее  в
свои объятия. Она всем  телом  прижалась  к  нему,  обхватила  его  своими
холодными ногами.
   - Дал, - прошептала она. - Когда ты смотрел на те огни,  ощущал  ли  ты
что-нибудь? - Цендри не видела, она чувствовала изумленный взгляд мужа.
   - Ощутил? Что именно? - удивленно переспросил ее Дал. - Цендри,  ты  же
спишь, - с необычайной нежностью в голосе произнес он. - Я  ощущаю  только
одно - необходимость побыстрее приступить к работам на Руинах.  И  спасибо
тебе, что ты сказала этой  старой  лахудре,  что  я  тоже  ученый  и  тебе
понадобится моя помощь. Я был почти уверен, что они не разрешат  мне  даже
приблизиться к Руинам.
   - Дал, как ты мог так сомневаться во мне.
   - Но ты тоже женщина, они уважают тебя и могли убедить не брать меня  с
собой, а проделать всю работу самой.
   Цендри ужаснулась. "До какой же степени он мне не доверяет!  Нет,  дело
не в степени, он не доверяет мне абсолютно. Может быть, именно  поэтому  в
некоторых мирах мужчины так старательно подавляют волю женщин.  Совершенно
верно, мужчины делают это не из жестокости, а из  трусости,  они  попросту
нас боятся".
   - Дал, а Дал, а ведь я не могла ничего сделать без тебя.
   - Я так не думаю, - шептал он, прижимая к себе Цендри.
   Цендри почувствовала, что он делает это не из желания  согреть  ее,  он
пытается разубедить себя, заставить себя доверять ей.  Цендри  испугалась,
она вдруг взглянула на Дала совсем иначе, чем глядела до сих пор. Для  нее
он всегда был образцом мужества и силы. А сейчас, кем он для нее  является
сейчас?
   - Цендри, ты думаешь, я не знаю, как ты отказывалась от  звания  ученой
дамы, когда я еще не был ученым магистром? Если бы ты  продолжила  научную
работу и получила ученую степень, я бы не винил тебя, я бы  все  понял,  -
бормотал он сквозь сон, и  Цендри  еще  крепче  прижала  его  к  себе.  Он
угадывал ее мысли. В другом месте она бы обрадовалась его догадливости, но
сейчас это ее тревожило. "Что со  мной  происходит?  Неужели  эта  планета
начинает искушать меня? Что стоит за вкрадчивыми речами  Ванайи  и  других
женщин? Попытка вселить в меня уверенность в свои выдающиеся возможности и
способности? О Боже, зачем мы сюда приехали?"
   Цендри задрожала от страха.
   - Дал, милый, не  отпускай  меня,  -  взмолилась  она.  -  Обними  меня
крепко-крепко и держи, не дай мне уйти. Дал, я боюсь, я очень боюсь!





   В  последние  несколько  дней  Ванайя  продолжала   заниматься   своими
обязанностями, оставив гостей на попечение Миранды, чем Цендри была крайне
довольна. Она радовалась предоставленной ей  возможности  получше  изучить
странный мир, в который их с Далом  занесло.  Цендри  с  гордостью  делала
первые записи, называя их отчетом,  куда  она  заносила  все  увиденное  в
обществе, живущем без мужчин. Цендри полагала, что этот отчет позволит  ей
оправдать данную ей в долг степень ученой дамы.
   Свои  записи  она  вела  шифром,  который  сама  изобрела,  еще  будучи
маленькой девочкой. Ключом к шифру был ее родной  язык,  неизвестный  даже
Далу. Цендри боялась использовать звукозаписывающую аппаратуру, памятуя  о
том грубом ответе, который прислали правители Матриархата.
   Миранда относилась к Цендри очень внимательно и неоднократно приглашала
принять участие в хозяйственных делах. Цендри уже видела и сад, и  рабочие
помещения: ткацкую комнату, комнату для вышивания, швейную и  комнаты  для
детей. И все же Цендри понимала, что настоящая жизнь Матриархата  пока  ей
совершенно  неизвестна.  Прежде  всего  ее  интересовала   частная   жизнь
обитательниц дома Ванайи. Ей казалось странным  большое  количество  детей
при полном отсутствии мужчин. Предыдущие мысли об искусственном осеменении
она давно отбросила,  для  этого  жительницы  были  слишком  примитивны  и
чувственны. Наблюдая за ними,  Цендри  постепенно  пришла  к  выводу,  что
женщины ведут активную половую жизнь, но не могла взять в толк, когда  они
этим успевают заниматься и где. Нигде и никогда ей не встретился  ни  один
мужчина.
   Общаясь с Мирандой и видя ее расположение к себе, Цендри была  уверена,
что рано или поздно ей удастся заглянуть в  самую  суть  Матриархата.  Что
касается  Миранды,  она  без  устали  расспрашивала  Цендри  о   жизни   в
Сообществе.
   Однажды, прохаживаясь по  выложенным  разноцветными  плитками  дорожкам
сада, Миранда вдруг спросила:
   - А вы уже долго живете со своим спутником?
   Цендри подумала, перевела в уме временные сроки и ответила:
   - Около трети вашего долгого года.
   - Вы взяли его в качестве спутника на время пребывания здесь?
   Цендри улыбнулась.
   - Не  только.  Мы  будем  вместе  столько,  сколько  захотим.  Брак  не
обязательно  должен  длиться  всю  жизнь.  -  Цендри  не  нашла   местного
эквивалента слову "брак", его попросту не было, поэтому она выбрала термин
"дружба". - Но мы пока не думаем расставаться.
   - Значит,  ваш  спутник  одновременно  является  и  вашей  подругой?  -
удивленно спросила Миранда. - Это  очень  странно  -  мужчина  в  качестве
подруги, неестественно и очень, - она наморщила  лоб,  тщательно  подбирая
нужное слово, - трудно в половом смысле. Я хочу  сказать,  что  это  очень
утомительно.
   Теперь удивилась Цендри. Она сомневалась, что Миранда представляет себе
сексуальные  потребности  мужчины.  Похоже,  она  знала,  что  сексуальная
потребность - понятие сугубо  психологическое  и  во  многом  определяется
обществом, но неужели Миранда действительно  считает  мужчин  ненасытными?
Цендри вспомнила, как в день ее прилета кто-то сказал, да,  наверное,  это
была Миранда, что мужчин невозможно  обучить  чему-нибудь,  поскольку  они
слишком подвержены  половому  влечению.  "Откуда  у  этих  женщин  столько
практичности во взглядах на мужчин, если они их и в глаза не видят?"
   - Я не нахожу это утомительным, - возразила Цендри с улыбкой, но вопрос
Миранды тем не менее смутил ее.
   -  Вы  не  чувствуете   себя   одинокой   без   женщин?   Мне   кажется
неестественным, что женщина не поддерживает отношения с женщинами.
   К сочувствию Цендри уже привыкла на Университете, где групповой брак не
был редкостью. Ее часто спрашивали, не чувствует ли  она  себя  одиноко  и
неуютно, ложась ежедневно в постель с одним и тем же  мужчиной.  Некоторые
даже жалели ее. Сейчас Цендри  столкнулась  с  еще  одной  крайностью,  ей
сочувствовали в том, что с ней нет женщины.
   - У меня много приятельниц, -  спокойно  ответила  Цендри.  -  А  самое
главное, Миранда, мы с Далом уверены, что один мужчина, одна женщина и  их
дети составляют ячейку общества. Мы не видим ничего странного в том, что в
данном случае мужчина и женщина являются и друзьями и любовниками.
   - Но как вы можете считать женщину своим другом, если вы не делитесь  с
ней своими сокровенными мыслями, своими тайнами?  -  спросила  Миранда.  -
Разве мужчина способен быть так же близок женщине, как ее подруга?
   Цендри посмотрела на  девушку  и  улыбнулась.  По-своему  Миранда  была
неплохо образованна. У нее имелся всего лишь один недостаток - она никогда
не покидала пределов Изиды, и только поэтому Цендри считала ее перезревшей
провинциалкой, великовозрастной простушкой.
   - На Университете все живут так, как кому нравится. Мы с Далом  думаем,
что мужчина может  быть  для  женщины  более  близким  другом,  чем  любая
женщина.
   - Но женщины все одинаковые, им легче понимать друг друга, - настаивала
Миранда и задумчиво продолжила: - Я очень одинока, у меня была подруга, мы
познакомились с ней еще в школе, но я тогда была еще маленькой и не  могла
сделать правильный выбор. В прошлом сезоне мы  поссорились  и  расстались.
Поэтому мне приходится одной ждать ребенка. Моя мать  и  сестры  заботятся
обо мне, но это все не то. - Она помолчала,  что-то  хотела  добавить,  но
вместо этого вздохнула и опустила голову. - У вас нет детей?
   - Нет, - ответила  Цендри.  -  Мы  с  Далом  договорились  подождать  с
рождением ребенка до тех пор, пока оба не станем учеными и не  решим,  где
нам лучше жить, на Университете или в каком другом месте. Кроме  того,  мы
можем и расстаться.
   -  Удивительно,  -  поразилась  Миранда,  -  вы  вынуждены   спрашивать
какого-то мужчину разрешения иметь ребенка.
   Цендри рассмеялась.
   - Но Дал не какой-то  мужчина,  он,  как  вы  говорите,  мой  друг  или
подруга, если  это  слово  тебе  больше  нравится.  Я  не  могу  принимать
серьезных решений, не посоветовавшись с ним. Но и он  тоже  советуется  со
мной. - Цендри посмотрела на  недоверчиво  разглядывающую  ее  Миранду.  -
Причем я совсем не обязана советоваться с ним, я могу поступить и так, как
сама считаю нужным.
   - Очень, очень странно, - проговорила Миранда. -  У  нас  все  женщины,
достигнув моего возраста, заводят себе подруг на всю  жизнь  и  советуются
только с ними, ведь все женщины одинаковые.
   - А твоя мать никогда не советуется  со  своим  спутником?  -  спросила
Цендри.
   - С кем? - поразилась Миранда. - Со  спутником?  Да  нет,  конечно.  Ей
достаточно лет, чтобы и держать спутника, и  принимать  самой  решения.  В
моем возрасте спутника  иметь  еще  рано.  -  Миранда  нервно  и  невесело
рассмеялась. - Наверное, вы видели много общественных укладов.
   - Да, - кивнула Цендри. - Если бы ты побывала на  Университете,  ты  бы
тоже многое увидела, но предпочла бы жить так, как тебя больше устраивает.
А если говорить точнее,  люди,  становясь  взрослыми,  живут  той  половой
жизнью, которую они видели в детстве, до наступления половой  зрелости,  и
редко кто отступает от этого правила.  Некоторые  мои  знакомые  пробовали
сменить образ жизни. Например, одна моя подруга  -  она  жила  на  той  же
планете, что и я,  -  вступила  в  групповой  брак.  -  Цендри  замолчала,
вспоминая  ту  трагедию.  -  Почти  всегда  смена  сексуальной  ориентации
проходит трагически.
   - А что случилось с вашей подругой? - спросила Миранда.
   - Она покончила с собой.
   После продолжительного молчания Цендри снова заговорила:
   - Несколько десятилетий  назад  подобные  попытки  смешения  культурных
традиций приветствовались на Университете.  Считалось,  что  они  ведут  к
углублению взаимопонимания между разными народами, но  после  целой  серии
трагедий люди пришли к обратному мнению, и сейчас многие склонны запретить
смешанные сексуальные связи. Это,  конечно,  тоже  крайность,  оптимальное
решение находится где-то посредине.
   Миранда согласно кивнула.
   - Совершенно верно. Например, я  считаю  наш  образ  жизни  единственно
правильным и приемлемым. Мне кажется, что сама природа вписала свои законы
в наши тела и сердца, в нашу плоть. И все потому, что мне  внушали  это  с
детства. Но тем не менее я могу  представить,  что  постороннему  человеку
наша жизнь может показаться отвратительной. Ведь вы же считаете наш  образ
жизни омерзительным, ученая дама, ведь правда?
   - Я недостаточно  хорошо  знаю  вашу  жизнь,  чтобы  судить  о  ней,  -
чистосердечно ответила Цендри. Будучи ученым и пройдя  неплохую  практику,
она была далека от того, чтобы  относиться  к  чему-то  предвзято.  Меньше
всего ей хотелось отвечать на вопросы Миранды. Скорее, ей  самой  хотелось
засыпать девушку  вопросами  и  побольше  узнать  о  местных  традициях  и
обычаях, но как это сделать, не возбудив ненужных подозрений? Цендри нужно
было много узнать и об отношении женщин с мужчинами,  но  особенно  о  так
называемой "дружбе". Включала ли она в себя сексуальные отношения?  Цендри
подозревала, что  да,  и  это  было  для  нее  фактом  диким,  сексуальные
отношения между лицами одного пола были неизвестны даже  на  Университете.
Но как подойти ко всему  этому,  не  нарушив  неизвестные  Цендри  границы
вежливости и пристойности?
   Они подошли  к  клумбе,  Миранда  нагнулась  и  сорвала  бледно-голубой
цветок. Теребя его, она посмотрела на Цендри.
   - Иногда мне хотелось бы, - она  быстро  поправилась,  -  вернее,  меня
интересует и другая жизнь, о которой наши женщины предпочитают молчать. Вы
сказали, что ваш спутник является одновременно и  вашей  подругой  на  всю
жизнь. Странно, ведь вы живете в Сообществе. Разве вы не принадлежите ему?
Не могу понять, он что, ничем вас не держит?
   Цендри усмехнулась.
   - Для того, чтобы расстаться с ним, мне нужно всего лишь  уведомить  об
этом Управление по гражданским делам Университета и подписать вместе с ним
определенный документ, удостоверяющий, что мы расстаемся. Если один из нас
не желает расставаться, могут возникнуть некоторые сложности, нам придется
обратиться в суд, и он нас разведет. Если бы у нас были  дети,  тогда  нам
пришлось бы определить, кому следует платить за их воспитание и  обучение,
но в любом случае на Университете придерживаются  той  точки  зрения,  что
брак не должен  продолжаться,  если  одна  из  сторон  его  не  желает.  В
противном случае, это будет не брак, а рабство.
   - И если он захочет уйти от вас, вы его просто так отпустите?
   - А разве есть на свете женщина, которая будет силой держать около себя
мужчину, который ее не хочет? - парировала Цендри.
   -  Советоваться  с  мужчиной?  Поразительно,  -  произнесла  Миранда  и
нахмурилась. - Я предполагала, что у вас все  так  же,  как  и  здесь,  но
только наоборот. Я думала, что у вас мужчина является владельцем женщины и
несет ответственность за все, что она делает.
   - Ничего подобного, - ответила  Цендри.  -  Все  это  было  очень-очень
давно, например на Пионере. Сейчас того, о чем  ты  говоришь,  нет  нигде.
Более того, в некоторых мирах мужчина  обязан  воспитывать  и  материально
поддерживать всех своих детей, даже если они находятся далеко от него.
   - Как странно, что вы  заставляете  мужчину  нести  ответственность  за
детей, - проговорила Миранда. - А откуда мужчина может  знать,  что  он  -
отец того или иного ребенка? Ведь если он не держит свою женщину взаперти,
ребенок может быть и не его.
   Цендри показалось, что Миранда хочет сказать что-то  очень  важное,  но
сдерживает себя. Цендри уже почти решила затронуть интересующую  ее  тему,
как вдруг Миранда снова заговорила:
   -  Ответственность  за  ребенка  должна  нести  женщина,  это  она  его
вынашивает. Хотя и в вашем подходе  тоже  есть  свои,  -  она  старательно
выбирала нужные  слова,  -  привлекательные  стороны.  -  И  по  ее  губам
пробежала легкая улыбка.
   "Очень интересно было бы узнать, -  подумала  Цендри,  -  кто  является
отцом ее ребенка".
   - Но если бы вы ждали ребенка, - продолжала допытываться Миранда,  -  и
разошлись со своим другом, что бы вы сделали?  Ведь  нужно,  чтобы  кто-то
заботился о вас и о будущем младенце. Вы, наверное,  вернулись  бы  в  дом
своей матери, как это сделала я?
   -  Мне  и  в  голову  бы  это  не  пришло,  -  рассмеялась  Цендри   и,
спохватившись, прибавила в качестве оправдания: - Я бы подумала  об  этом,
но не в первую очередь. Прежде всего потому, что я  не  знаю,  где  сейчас
живет моя мать. Во-вторых, она уже в преклонном возрасте и наверняка хочет
пожить спокойно, и это справедливо, у нее своя жизнь,  и  она  не  обязана
нянчиться со мной. Кстати, я вообще не видела ее с семнадцати лет. Дело  в
том, что у нас не принято держать при себе  детей,  если  они  сами  могут
позаботиться о себе.
   - Какой ужас,  -  произнесла  Миранда  с  брезгливой  гримасой.  -  Так
поступают рыбы. Женщины ведь и отличаются от животных тем, что воспитывают
свое потомство. - Она рассмеялась. -  И  все-таки  прекрасно,  что  кто-то
отвергает идеи,  которые  я  считаю  единственно  правильными.  Мне  очень
нравится беседовать с вами, Цендри, и, наверное, не разонравится  никогда,
но поостерегитесь говорить так с другими женщинами нашего  дома.  Если  бы
они слышали сейчас наш разговор, они бы ужаснулись, вас они  бы  посчитали
вконец  испорченной,  а  мне  запретили  встречаться  с  вами.  Вы  можете
пообещать мне, что ничего не расскажете им о наших беседах?
   Цендри кивнула. Глядя на нее, Миранда улыбнулась  и  внезапно  потянула
носом.
   - Так я и думала, - весело сказала она, - цветы на  рыбных  кустах  уже
расцвели. Они там, у южной  стены,  пойдемте  наберем  немного  для  наших
кухарок, они будут очень рады. Рыбные цветы всегда собирают в тот  период,
когда их запах наиболее сильный. Потом их сушат и  используют  в  качестве
приправы к рыбе. Когда мы пойдем на море, так и сделаем. -  И  она  повела
Цендри за собой.
   Подойдя к кустам,  Миранда  и  Цендри  нарвали  большой  букет  пахучих
серо-красных цветов, после чего направились на кухню.
   - Ох, ну и запах от тебя, - наморщила нос одна из кухарок.  -  Миранда,
ты пахнешь, как рыбный обед. Ты что, была на море?
   - Да, на самом дне, - рассмеялась Миранда. - Очень заметно?
   Вторая кухарка укоризненно посмотрела на девушку.
   - Ну разве  можно  так  разговаривать  в  присутствии  нашей  почтенной
гостьи, Миранда?
   - Это не я, - смеясь, оправдывалась Миранда, - а вы так разговариваете.
И что в моих словах особенного? Мы же  все  женщины  и  знаем,  что,  если
хочешь приправить рыбу  рыбными  цветами,  будешь  пахнуть  морем.  И  мне
нравится этот запах, он говорит, что приближается сезон хождения на  берег
моря. Ты что отвернулась, Замила, тебе  уже  не  терпится  пойти  туда?  -
Миранда стала растирать цветы ладонями, и по кухне начал  распространяться
сильный запах. Кидая любопытные взгляды  на  Цендри,  кухарки  захихикали.
Цендри не понимала причину их внезапного веселья, но почувствовала, что за
словами Миранды о береге моря стоит что-то очень интересное.
   Когда Цендри поднялась наверх и вошла в комнату  к  Далу,  тот  тут  же
отвернулся и простонал:
   - Цендри, дорогая, в какой куче ты копалась?
   - Не в куче, а  в  кустах.  Мы  с  Мирандой  собирали  цветы,  которыми
приправляют рыбу, - с отсутствующим видом ответила  Цендри.  "Что  это  за
"хождение на берег моря"? Какой-то религиозный праздник?  Подозреваю,  что
эти цветы используются именно там".
   Дал потянул носом.
   - Не думаю, что я их пробовал, но пахнут они неплохо, - заметил  он.  -
Цендри, неужели тебе интересно проводить время с этим тупым бабьем? О  чем
с ними можно говорить? Разве, действительно,  только  бегать  да  собирать
цветочки.
   - Дал, но ведь в этом и состоит моя работа. К  тому  же  в  основном  я
провожу время с Мирандой, а она такая славная.
   - Не  слишком  увлекайся  ею,  -  мрачно  заметил  Дал.  -  Лично  я  с
подозрением  отношусь  к  женщинам,  которые  живут  без  мужчин.   Любому
нормальному  человеку  такой  образ  жизни  покажется   неестественным   и
аморальным. Мне неприятна мысль о том,  что  моя  жена  проводит  время  с
женщинами  сомнительных  наклонностей.  Миранда   еще   ничего   тебе   не
предлагала? - Он внимательно посмотрел на  Цендри.  -  Подумай,  стоит  ли
доверять ей.
   Наступила гнетущая тишина. Цендри поняла, о чем хотел сказать Дал.
   - Твои намеки до того смешны и оскорбительны, что я даже  не  собираюсь
на них отвечать, - резко сказала Цендри и пошла в ванную умывать руки.
   "Как только у Дала язык поворачивается говорить мне такие  гадости",  -
думала  она.  И  в  то  же  время  ситуация  ей  показалась  действительно
подозрительной. "Миранда одинока, в отличие от сестер у нее  нет  подруги.
Она постоянно пытается выяснить мое отношение к их образу жизни. Нет,  это
просто смешно, Миранда знает, что я думаю о них.
   А кто, собственно, дал мне право решать, что нормально, а что - нет?  И
почему я обязана думать так, а не иначе? Если в обществе мужчин используют
только как производителей потомства, а женщины проводят время  в  основном
одни,  то  вполне  естественно,  что  у  них  развивается  и   любовь,   и
привязанность друг к другу. К тому же, по их понятиям,  невозможно  любить
того, кто считается агрессивным животным и просто  собственностью,  вещью.
И, разумеется, там, где есть любовь и привязанность,  могут  возникнуть  и
сексуальные отношения. Гомосексуалистов я уже видела, так почему не  может
быть любви между женщинами? По какому  праву  я  осуждаю  и  презираю  их?
Конечно, Далу их поведение внушает отвращение, но он и не  антрополог,  он
не понимает особенностей их взаимоотношений. Ну и пусть не понимает, я его
не виню за это, а наоборот, он достоин жалости".
   В равной степени Цендри жалела и тех женщин,  которые  не  могли  иметь
спутников, не достигнув возраста Ванайи, и  вынуждены  заниматься  любовью
друг с другом. "Но почему вынуждены? -  внезапно  осенило  Цендри.  -  Они
предпочли это мужской любви. Нет, мои предубеждения и предрассудки слишком
глубоки, как антрополог я должна быть либеральнее".
   Этим  вечером  обед  прошел  без  Проматриарха.   После   неоднократных
напоминаний Дала Цендри подошла к Миранде.
   - Как скоро мы сможем начать исследовать Развалины? - спросила она.
   Миранда опустила глаза.
   - Не знаю, Цендри, об этом лучше спрашивать Проматриарха.
   - Но иногда ты принимаешь за нее решения, - настаивала Цендри.
   - Это не тот случай, здесь я бессильна что-либо сделать. Я понимаю ваше
настроение, но, кроме как ждать решения моей матери, ничего предложить  не
могу.
   Когда Цендри и Дал поднялись в свою комнату, Дала прорвало.
   -  Сколько  еще  они  собираются  держать  нас  здесь?  -  кричал   он,
окончательно выйдя из себя. - Почему ты позволяешь ей отшвыривать себя?
   - Дал, я не могу сделать большего, Миранда сама  чувствует  себя  очень
неловко, когда я об этом спрашиваю.
   - Если бы ты ей почаще надоедала, она бы заставила Ванайю разрешить нам
начать работу как можно скорее. - Задевая за перегородки и чертыхаясь,  он
раздраженно ходил по комнате. - Если в течение двух  дней  мы  не  услышим
ничего определенного, нам следует обратиться к другому  Проматриарху.  Как
там ее зовут, Махала, что ли? Нужно постараться вбить  клин  между  ней  и
Ванайей.
   - Я думаю, Дал, что именно этого нам и не  стоит  делать,  -  возразила
Цендри. - Мы превратим Ванайю в своего врага.
   - Проклятье, - горячился Дал. - Я понимаю,  что  ты  занимаешься  своей
работой, изучаешь их, а я? Я торчу здесь без дела целыми днями!
   - Говори потише, - вспыхнула Цендри. -  Если  они  услышат,  это  будет
конец и моей и твоей работы.
   Дал перешел на трагический шепот:
   - Прежде всего, тебе следует думать не о своей, а  о  моей  работе,  не
забывай, что ради нее мы и приехали сюда. Ее  санкционировало  и  оплатило
Сообщество, как тебе известно.
   -  Ванайя  помогает  устранять  последствия  землетрясения,   -   слабо
защищалась Цендри.
   - Детский лепет! Землетрясения здесь происходят  так  часто,  что  этой
старухе хватит работы до гробовой доски. И я никогда не  поверю,  что  она
ползает по руинам и сама разбирает завалы. Нет, Цендри, ее поведению  есть
только одно разумное объяснение - не дать нам попасть на Руины  как  можно
дольше. - Дал подошел к окну и стал угрюмо рассматривать Руины.  -  Ты  не
узнала, почему они называют это место "Нам-указали-путь"?
   - У меня не было возможности спросить об этом, - ответила Цендри.
   Дал удивленно посмотрел на жену.
   - Да ты что?! Я поражаюсь тебе,  ты  целыми  днями  таскаешься  с  этой
Мирандой. Да о чем ты, собственно, с ней треплешься?
   - В общем-то, ни о чем. - Цендри вздохнула. - Во  всяком  случае,  Дал,
наши разговоры едва ли будут тебе интересны.
   Это  было  чистейшей  и  неприятной  для  Цендри  правдой,  Далу   было
безразлично все, что Цендри узнавала об этом мире. Все его  стороны  жизни
не имели для Дала абсолютно никакого значения, и Цендри давно поняла  это.
Внезапно ее охватило такое сильное чувство негодования и ненависти к Далу,
что она еле сдержалась, чтобы не запустить в него чем-нибудь.
   "Что он от меня хочет? Чтобы я умилялась и прыгала от  восторга,  глядя
на эти чертовы Руины, а сам он будет презирать мою работу и унижать меня?"
   Дал направился в альков и лег.
   - Ты спать не собираешься? - спросил он.
   - Попозже, - ответила Цендри, отворачиваясь от него.
   Дал вскочил.
   - Это нечестно, Цендри!  Мы  приехали  сюда  не  затем,  чтобы  изучать
ископаемых!
   - Я понимаю, -  вздохнула  она.  -  Извини,  Дал,  завтра  я  попытаюсь
встретиться с Ванайей и узнать, когда мы сможем начать работу на Руинах. И
если она опять будет юлить,  тогда  мы  обратимся  за  помощью  к  другому
Проматриарху.
   - Верховный Матриарх еще не пришла в себя? - спросил Дал уже спокойней.
   - Нет, - ответила Цендри. - Боюсь, как бы нам не пришлось  ждать,  пока
она не поправится или не умрет.
   - Еще лучше, - проворчал Дал. - А если  к  власти  придут  те,  кто  не
хочет, чтобы Руины исследовались? Мне кажется, нам следует  просто  начать
работу на свой страх и риск. Сообщество  должно  знать,  кто  оставил  эти
Руины, - Строители или какая иная цивилизация.
   - На это я не соглашусь, - возразила Цендри, убирая свои записи. Она не
могла вести их, когда Дал стоял рядом  и  досаждал  ей  одним  и  тем  же.
"Похоже, есть только одно средство утешить его  уязвленную  гордость.  Да,
это единственное, что ему доступно, и нет ничего удивительного в том,  что
в постели он так старается. Он полагает, что, владея моим  телом,  он  тем
самым унижает этот мир". Но Цендри  уже  устала  от  любви  мужа,  она  ей
надоела, и чем назойливей становился Дал, тем противнее становилась Цендри
его любовь. Она пыталась отстранить его от себя.
   "Но что мне, собственно, еще ожидать от него здесь?"  Дал  взял  ее  за
руку, и она скрепя сердце, давя в себе отвращение, покорно пошла за ним.
   "Уголок развлечений, - подумала Цендри и криво усмехнулась. -  Но  чьих
развлечений?"
   Ночью она внезапно  проснулась  от  шума,  показавшегося  ей  раскатами
грома. Прислушиваясь к далеким звукам, она  вдруг  увидела,  как  качаются
перегородки,  и  поднялась.  Через  несколько  секунд   послышался   треск
ломающихся перегородок и плач детей.  "Опять  землетрясение?"  -  подумала
Цендри.
   Дал тоже проснулся и сел рядом  с  ней,  прислушиваясь  к  звукам.  Дом
наполнился плачем детей, грохотом падающих перегородок и  звоном  бьющейся
посуды. Раздался торопливый стук в дверь,  и  чей-то  взволнованный  голос
произнес:
   - Вы в безопасности, ученая дама, не волнуйтесь, худшее уже позади,  но
прошу вас выйти из  дома.  Лучше  немного  побыть  на  улице,  могут  быть
повторные толчки.
   Цендри накинула халат и бросилась вниз. Рядом  с  ней  бежал  Дал.  Они
слышали крики детей и голоса женщин, пытавшихся их успокоить.
   - Ваш спутник не поможет мне донести моего ребенка, он такой тяжелый.
   Дал принял малыша, успев шепнуть на ухо Цендри:
   - Помощи надо было просить раньше.
   Они выбежали на лужайку. Было еще очень темно, до  рассвета  оставалось
часа  два.  Наполненный  запахами  цветов  воздух  обдавал  холодом,  ноги
замерзали от выпавшей росы. Перепуганные, наспех одетые женщины сбились  в
несколько групп, тревожно озираясь. Спокойной  оставалась  только  Ванайя,
она переходила от одной группы к другой и  успокаивала  женщин  тихим,  но
твердым голосом. Она  ходила  прямо,  как  на  дипломатическом  приеме  на
Университете, высоко держа голову, и  легкий  ветерок  развевал  гриву  ее
стоящих дыбом  нечесаных  волос.  Ру,  босой,  в  длинной  белой  рубашке,
трясущийся и сонный, не отставал от нее  ни  на  шаг.  Ванайя  неторопливо
подошла к Цендри.
   - Вы в порядке? - спросила она, глядя, как Дал передает малыша  матери.
- Вот и прекрасно, - проговорила она, не дожидаясь ответа.  -  Нам  нечего
бояться, здесь никогда  не  бывает  сильных  землетрясений.  Надеюсь,  ваш
спутник не испугался? - Она посмотрела на Дала. -  Многие  мужчины  боятся
спать на верхнем этаже. - Она повернулась к одной из рядом стоящих женщин.
- Отправьте кого-нибудь в мужской  дом  и  передайте,  что  им  не  о  чем
беспокоиться.
   Женщина ушла. Несмотря на внешнее спокойствие Ванайи, Цендри  заметила,
что ее что-то тревожит, - она беспрерывно переводила взгляд  от  группы  к
группе, явно  надеясь  кого-то  увидеть.  Цендри  тоже  оглядела  лужайку.
Казалось, что все женщины и дети были здесь.
   - Я не вижу Миранды, - услышала Цендри голос Ванайи. - Где она? Ру, ищи
ее. Цендри, ты ее не видишь?
   Цендри поискала глазами, надеясь увидеть фигуру высокой полной  девушки
с длинными волосами, но не нашла ее.
   - Где Миранда? - продолжала спрашивать Ванайя  женщин.  -  Где  она?  -
Ванайя посмотрела на одну из женщин. - Комната Миранды находится  рядом  с
твоей, ты не видела ее?
   - Нет, дарительница жизни, я думала, что она уже спустилась.
   - Храни нас, Богиня, - прошептала Ванайя дрожащим голосом и направилась
к дому. - Миранда, Миранда! - звала она. В глазах у нее  был  ужас,  голос
дрожал.
   Ру, трясущийся от холода и страха,  побежал  за  ней.  Он  нагнал  свою
владелицу у самых ступенек и схватил за руку.
   - Я пойду, разрешите мне пойти, - умолял он. - Вы не должны  подвергать
себя опасности, могут быть повторные толчки.
   - Ты?! - изумилась Ванайя. - Нет, Ру, тебе нечего там  делать.  Миранда
моя дочь и наследница, поэтому должна идти я.
   К Ванайе подбежала ее старшая дочь, Лиалла, и схватила руки матери.
   - Нет, дарительница жизни, ты не должна рисковать собой, ты должна быть
здесь. Пойду я и Замила, а ты успокойся, с Мирандой ничего  не  случилось,
она просто крепко спит. - Лиалла посмотрела на Ру. - Держи ее и  не  давай
входить в дом, - крикнула она  и  вслед  за  своей  подругой  взбежала  по
ступенькам лестницы.
   Ру попытался взять Ванайю за руки, он упрашивал ее сесть и успокоиться,
но она так посмотрела на него, что тот отпрянул в сторону. Цендри увидела,
как Ванайя снова двинулась к дому, подбежала к ней и преградила путь.
   - Я очень боюсь за нее. Ее могло ударить чем-нибудь, не исключено,  что
она лежит на лестнице и не может подняться, - шептала  Проматриарх.  -  От
испуга у нее могут начаться преждевременные роды.
   - Не беспокойтесь, - успокаивала ее  Цендри.  -  Возможно,  она  просто
спит. Я сама проснулась случайно, меня разбудили не толчки, а шум  упавшей
перегородки.
   - Нет, - возразила Ванайя, и в голосе ее послышалась страшная  мука,  -
Миранда спит очень чутко. Хорошо, я пойду посмотрю, все ли  здесь.  -  Она
повернулась и медленно пошла к женщинам.
   - Я сам посмотрю, - остановил ее Ру и пошел к лужайке.
   Ванайя посмотрела на удаляющегося Ру, тяжело вздохнула и облокотилась о
колонну.
   - Идти нужно было мне, но Ру можно доверять,  оно  умеет  добросовестно
исполнять поручения.
   Он вернулся через несколько минут.
   - Все здесь, - сказал он. - Все, за  исключением  Миранды.  Ее  еще  не
нашли?
   Ответ Ванайи потонул в истерических криках женщин.
   Цендри почувствовала, как колонны угрожающе зашатались. Не шевелясь  от
охватившего ее страха, Цендри смотрела, как с  колонн  сначала  посыпалась
штукатурка, после чего с невероятной быстротой  на  них  стали  появляться
трещины.
   Дал подскочил к Цендри и, подхватив ее на руки, оттащил от дома. Ванайя
попробовала отойти, но слабеющие ноги не держали  ее,  она  споткнулась  и
упала. Изнутри дома послышался истошный крик и визги.  Ванайя,  поднявшись
на колени, задыхаясь, хватала ртом воздух.
   - Это Миранда, - прохрипела она.
   Опершись руками о ступеньки, Ванайя пыталась  встать  на  ноги.  Она  с
силой оттолкнула руку, поданную ей Ру. Ванайе удалось подняться, она снова
шагнула к дверям и упала на ступеньки. Ру пронесся  мимо  нее  к  двери  и
попытался открыть ее, но дверь не  поддавалась,  ее  заклинило.  Тогда  Ру
разбежался и ударил в нее плечом, потом еще раз и еще. В конце концов  ему
удалось сорвать дверь с петель и войти внутрь.  Там  стояла  Лиалла  и  ее
подруга. Между ними, поддерживаемая под руки, находилась Миранда.
   Увидев дочь, Ванайя закричала и поползла к ней. Опершись о колонну, она
встала и, захлебываясь в рыданиях, пошла навстречу Миранде внутрь дома.
   - Нет, не нужно плакать, дарительница жизни, - кричала ей Миранда, - со
мной ничего не произошло, не волнуйтесь.  Просто  я  вывихнула  лодыжку  и
потому спускалась очень медленно. - Она обняла мать и заплакала  вместе  с
ней. - Я боялась упасть и шла очень тихо, у меня болит лодыжка,  а  больше
ничего не случилось.
   Вскоре к ним с улицы вошел Ру.
   - Ущерб причинен не большой, - сказал он. - Рухнуло  несколько  колонн,
больше никаких повреждений нет. А как чувствует себя леди Миранда?
   - Спасибо, - ответила Миранда и повернулась к матери. -  Мы  не  смогли
открыть дверь, и если бы не Ру и не его сильные руки...
   - Слава Богине, - произнесла Ванайя, держа дочь  за  руку.  -  Когда  я
увидела, что тебя нет с нами на лужайке, я подумала, что умру  от  страха.
Ты уверена, что с ребенком ничего не случилось, Миранда? - спросила она, и
на ее глазах выступили слезы. - Ну все равно, я пошлю за акушерками, пусть
они проверят.
   Миранда засмеялась и положила руки на свой пухлый живот.
   - Она жива и здорова и говорит мне, что ей не нравится, когда  я  бегаю
по лестнице, -  ответила  девушка.  -  Когда  мы  вернемся,  мне  придется
перевязать лодыжку. - Она вздохнула. - Кажется, я не  смогу  ничем  помочь
вам по дому, по крайней мере до  смены  луны.  Не  волнуйся,  дарительница
жизни, все уже хорошо. Я испугалась только один раз, когда  мы  подошли  к
двери и не смогли открыть ее. Но тут  появился  Ру.  -  Она  улыбнулась  и
кинула на него быстрый взгляд. Ру покраснел и отвел глаза.
   - Я рад, что смог услужить леди Миранде, -  ответил  он,  поклонившись.
Сильно прихрамывая, Миранда подошла к Цендри. - Полагаю, что ни вы, ни ваш
спутник  не  испугались?  Впрочем,  мы  здесь  находимся  в  относительной
безопасности, так  близко  от  "Нам-указали-путь"  земля  трясется  крайне
редко. Убедитесь сами. - Она кивнула в сторону Руин. -  Они  окружают  нас
заботой и дарят свою любовь уже много веков, а сколько именно -  вы  скоро
сами сможете узнать.
   Цендри ошеломленно посмотрела на Руины. "Действительно, почему  с  ними
ничего не происходит? Неужели они построены  так,  что  могут  выдерживать
землетрясения, или те, кто воздвигал их,  специально  выбрали  место,  где
никогда не бывает колебаний земной коры? Но может ли быть подобное место в
такой близости от города? Очень странно, ведь  за  последние  десять  дней
город трясло уже дважды".
   - Посмотрите, - вскрикнула Лиалла, - землетрясение, кажется, было очень
сильным. Там что-то горит. - Она показала рукой в сторону городской стены.
   Ванайя оторвала заботливый взгляд от Миранды, посмотрела  на  стену  и,
вспомнив о своих обязанностях, заторопилась.
   - Иди за машиной, - приказала она Ру. - Быстро! И  позови  шофера.  Где
Маре? Она определила эпицентр землетрясения?
   - Да, конечно. -  Женщина  подала  Ванайе  листок  бумаги.  -  Эпицентр
находится очень близко отсюда, но не в самом городе, чуть дальше.
   - Спасибо, дитя мое. - Ванайя  погладила  Маре  по  полной  морщинистой
руке. - Так и должно быть.  -  Она  взглянула  на  бумагу.  -  Нам  нечего
бояться, после таких сильных землетрясений повторных толчков не бывает.  К
тому же, слава Богине, толчки произошли только  на  суше,  а  не  в  море,
поэтому угрозы цунами тоже нет. Но я должна вас покинуть. Я направляюсь  к
Верховному Матриарху и к дарительницам  жизни  города.  К  Махале  я  тоже
заеду. - Она посмотрела на Миранду. - Мне так не хочется  оставлять  тебя,
ведь ты ранена.
   Миранда ответила матери теплой улыбкой.
   - Не беспокойтесь,  дарительница  жизни,  мои  сестры  смогут  обо  мне
позаботиться. Если не верите мне, спросите Маре,  она  вам  скажет  то  же
самое.
   Ванайя неуверенно спросила:
   - Маре, как чувствует себя моя дочь и наследница? Могу я оставить их? -
Маре улыбнулась, но через секунду лицо ее начало терять очертания,  взгляд
больших голубых глаз стал отсутствующим, а все тело женщины-нашей-милостью
обмякло. Глубоким, прерывающимся голосом она медленно произнесла:
   - Миранда чувствует себя хорошо, а ее дочь не пострадала.
   "Это, наверное, их прорицательница, -  подумала  Цендри,  -  если  она,
конечно, не шарлатанка. Теперь все ясно, шаманы иногда меняют  свой  пол".
Цендри нагнулась, подняла с земли выпавший из рук Маре лист  и  посмотрела
на него. На  нем  был  нарисован  сейсмографик,  примитивный,  выполненный
инструментом, о котором в Сообществе все давно забыли.  Цендри  подивилась
такому  непонятному  смешению  науки  и  предрассудка.  "Эта  Маре  у  них
одновременно и колдун и ученый".
   Миранда попробовала сделать шаг, но едва не упав, схватилась за первое,
что попало ей под  руку.  Это  оказалось  плечо  Дала.  Почувствовав  его,
Миранда резко отдернула руку, и, если бы не подоспевшая на помощь  Цендри,
она непременно бы свалилась.
   Цендри помогла Миранде сесть.
   - Думаю, мне лучше не пытаться  ходить,  пока  не  наложат  повязку,  -
произнесла она, ласково глядя в глаза Цендри.
   Ру бросился на землю, оторвал от  своей  накидки  кусок  ткани  и  стал
перевязывать ногу Миранды. Девушка  стыдливо  отвела  глаза.  Увидев  это,
Ванайя кивнула  одной  из  женщин,  та  ногой  отшвырнула  Ру  в  сторону,
нагнулась и продолжила накладывать повязку. Закончив, она затянула на ноге
Миранды крепкий узел и помогла девушке встать.
   - Так намного лучше, - сказала Миранда. - Спасибо тебе, Халайя. - На Ру
она даже не взглянула. - Дарительница жизни,  не  переживайте  и  спокойно
занимайтесь своими делами, я теперь  даже  смогу  ходить  без  посторонней
помощи. А вас уже ждет машина.
   Ванайя пожала дочери руки и с явной неохотой направилась к машине.
   - Мне ехать с вами? - спросил Ру.
   - Нет, дорогой, зачем? Позаботься лучше о себе.  -  Она  засмеялась.  -
Оставайся здесь и займи спутника ученой  дамы.  Постарайся,  чтобы  он  не
путался у нее под ногами,  -  наставительным  тоном  произнесла  Ванайя  и
захлопнула дверцу машины.
   Ру с видимым неудовольствием повернулся и направился к Цендри  и  Далу.
Миранда, прихрамывая, подошла к женщинам и о  чем-то  заговорила  с  ними.
Глядя на Ру, Цендри подумала, что, хотя Далу и понравилось  пение  любимца
Ванайи,  уважения  к  нему  он  не  испытывал  и  мог   невольно   обидеть
сладкоголосого нежного юношу.
   Миранда приказала женщинам отправляться спать  и  утром  впредь  до  ее
приказа не зажигать огня на кухне. Цендри слушала Миранду и восхищалась ее
предусмотрительностью и хозяйственностью. Она  всем  нашла  работу,  одним
приказала утром осмотреть дом,  другим  -  приготовить  холодный  завтрак,
третьим - присмотреть за детьми.
   Цендри  посмотрела  на   Руины,   вершины   которых   казались   теперь
бледно-розовыми, на окружающие горы и океан. Вода  его  начинала  светлеть
под лучами восходящего солнца. Цендри  снова  перевела  взгляд  на  Руины.
"Когда мы теперь попадем туда?" - подумала она.
   В связи с новым землетрясением Ванайя могла снова отложить исследование
Руин. Это было печально, но что могла сделать Цендри? Просить Проматриарха
бросить заниматься своими делами? Неразумно, да и невежливо.
   Положа руку на сердце, Цендри не очень жалела  об  очередной  задержке,
она была ей только рада. Так она могла лучше изучить Матриархат, но Дал...
Цендри посмотрела на него и удивилась вниманию, с которым  он  слушал  Ру.
Разумеется, Ру принимал Дала за своего, за такого  же  спутника,  занятием
которого было развлекать и тешить знатную даму.
   "Надо будет спросить Дала об этом. Только ли аристократки  могут  иметь
спутников? А что в таком случае делать остальным женщинам?"
   Дал был слишком хорошо воспитан, чтобы  унижать  Ру.  Он  понимал,  что
любое  оскорбление,  нанесенное  спутнику  Ванайи,  могут  расценить   как
невежливое  отношение  к  Проматриарху,  а  такой   поступок   мог   иметь
нежелательные последствия. Он покорно  выслушивал  Ру  и  думал,  что  как
только представится возможность, он тут же ею воспользуется и уйдет.
   Миранда подошла к Цендри.
   - Думаю, что все окончилось, повторных толчков больше не будет, но  все
равно поднимайтесь по лестнице осторожно. -  Она  взяла  листок  бумаги  с
графиком, который Цендри продолжала держать. - Эпицентр находится на суше.
Такие землетрясения мы регистрируем, а иногда даже можем предсказать. Чаще
всего они происходят в глубине  территории,  где  женщин  нет,  а  мужчин,
которые охотятся внутри  материка,  мы  обычно  предупреждаем.  -  Миранда
старалась говорить спокойно, но в голосе ее Цендри слышала тревогу.  -  Мы
пока не можем прогнозировать землетрясения на море  и  извержения  морских
вулканов. К сожалению, иногда  вот  такие  небольшие  толчки,  которые  мы
испытали сегодня, являются предвестниками крупных землетрясений и цунами.
   -  В  мирах  Сообщества  умеют  предсказывать  любые  землетрясения,  -
ответила Цендри. - Любое смещение тектонических  плит,  даже  сейсмическая
активность   на   большой   глубине   мгновенно   регистрируются   мощными
компьютерами. Они же высчитывают силу землетрясений и цунами.
   - Я подозревала, что у вас есть  специальное  оборудование,  -  кивнула
Миранда. - Даже когда моя  мать  была  еще  девочкой,  такие  приборы  уже
существовали, но только самые богатые  миры  обладали  ими.  На  Персефоне
такое оборудование было, но после трагедии на Лабрисе мы обеднели и сейчас
уже не можем позволить себе покупать такую дорогостоящую аппаратуру. - Она
брезгливо посмотрела на график. - И скорее всего, не сможем этого  сделать
в ближайшее  время.  Впрочем,  землетрясения,  происходящие  на  суше,  не
доставляют  нам  особых  бед,  конструкция  наших   домов   позволяет   их
выдерживать. Пожаров тоже почти не бывает, у нас очень  строгие  законы  о
пользовании огнем. Вот цунами, они  нам  доставляют  много  неприятностей.
Ежегодно несколько деревень разрушается цунами, уносятся  лодки,  страдают
места, где мы выращиваем  жемчуг.  Порой  мне  становится  страшно,  я  не
уверена, что Изида продержится еще хотя бы сто лет. Если мы не выживем...
   Миранда  встряхнулась  и,   оторвавшись   от   горестных   размышлений,
посмотрела на Цендри.
   - Вам лучше пойти поспать. Мы пришлем завтрак во сколько  прикажете,  а
днем я пришлю к вам работниц, они заменят перегородки и починят все, что у
вас сломалось.
   - Я подозреваю, что Проматриарх  будет  занята  в  городе?  -  спросила
Цендри. - Я хотела бы узнать у  нее,  как  скоро  мы  сможем  начать  нашу
работу.
   - Ну сегодня Ванайя вряд ли вернется, - ответила Миранда. - Даже если в
городе ущерб от землетрясения минимальный, она поедет в одну  из  рыбацких
деревушек на побережье, которая сильно пострадала во время  землетрясения,
случившегося еще до вашего прилета. Лодки  и  сети  там  уже  починили,  и
женщины готовы к лову жемчуга, а поскольку Верховный Матриарх больна,  моя
мать должна поехать и благословить ловцов жемчуга и их лодки.  Кстати,  вы
видели наших ловцов жемчуга?
   - Нет, - ответила Цендри, - но я много слышала о жемчуге, добываемом на
Изиде. Говорят, что он лучший во всей галактике.
   - Жемчуг - наш самый главный предмет экспорта, - подтвердила Миранда. -
Правда, кое-кто говорит, что нам нужно прекратить торговлю  им,  поскольку
жемчуг - это слезы Богини и кощунственно  продавать  его  в  миры,  где  к
Богине относятся без должного почтения.
   - Если вы перестанете торговать жемчугом,  вся  галактика  обеднеет,  -
сказала Цендри.
   - Изида обеднеет значительно больше. Мы во многом  нуждаемся,  ведь  мы
почти ничего не производим. Жемчуг - наше главное богатство. Только с  его
помощью  мы  сможем  когда-нибудь  купить  оборудование  для  предсказания
землетрясений и оградить себя от разрушительных цунами. Если бы вы  знали,
сколько деревень они сметают и сколько жизней уносят. -  Миранда  покачала
головой. - Я не верю тем, кто говорит, что мы должны положиться только  на
милость и заботу Богини или на любовь и расположение Строителей. Ну хватит
о грустном. - Она попыталась улыбнуться. - Идите отдыхать, мой друг.  -  И
она положила  руку  на  плечо  Цендри.  -  Если  хотите,  мы  можем  пойти
посмотреть, как Ванайя будет благословлять ловцов жемчуга.
   - С удовольствием, - не задумываясь ответила Цендри.
   Миранда засмеялась и чуть-чуть подмигнула.
   -  Посещение  деревни  ловцов  жемчуга  -  это  целая  экспедиция.   Мы
отправимся после полудня, когда станет ясно, что землетрясений  больше  не
ожидается. - Она посмотрела на Дала и Ру, тихо разговаривающих неподалеку.
- Скажите своему спутнику, что он может войти в дом, он, наверное,  боится
это делать.
   Цендри медлила, она не хотела обрывать Дала, это было бы слишком похоже
на то, как Ванайя обходится со своим спутником,  но  в  то  же  время  ему
следует сказать, что опасность миновала.
   Цендри окликнула мужа и передала ему слова Миранды.
   - Можно заходить? -  переспросил  он.  -  Тогда  пойдем,  вставать  еще
действительно рановато. - Он подошел к Цендри, и они вместе направились  в
дом. Поднимаясь по лестнице к дверям, Дал обнял Цендри за талию,  но  она,
бросив на мужа сердитый взгляд, резко отстранилась от него.
   Входя в покосившуюся, выбитую  дверь,  Цендри  обернулась.  На  лужайке
никого не было, кроме Ру и Миранды. Цендри  посмотрела  на  лицо  девушки,
освещенное светом восходящего солнца, и изумилась его  выражению.  Миранда
разговаривала  свободно,  даже  игриво,  с  ее  лица   исчезло   выражение
скромности и смущения, к которым так привыкла  Цендри.  Перед  ней  стояла
женщина, жеманная и страстная. Ру взял Миранду под руку и повел ее к дому.
Внезапно Миранда, почувствовав, что на  нее  смотрят,  вскинула  голову  и
поймала на себе пристальный взгляд Цендри. Ошеломленная, она остановилась,
но в ту же секунду Цендри и Дал вошли в дом и исчезли из вида.
   Цендри приказала  себе  не  делать  скороспелых  выводов  и  ничего  не
придумывать. "Ничего необычного не  произошло,  Ру  -  спутник  Ванайи,  а
Миранда - ее любимая  дочь,  к  тому  же  носит  в  себе  наследницу.  Ру,
по-видимому, глубоко привязан к Проматриарху, поэтому вполне  естественно,
что старается угодить и Миранде,  -  слышала  Цендри  голос  рассудка,  но
инстинкт женщины подсказывал совсем другое. - Неужели Ру  -  отец  ребенка
Миранды?"
   "Ерунда, этого не может быть", - отвергла  свои  предположения  Цендри,
продолжая подниматься по лестнице.
   Войдя в комнату, Дал с тревогой оглядел разбросанные по  полу  книги  и
записи.
   - Даже не предполагал, что землетрясения  здесь  случаются  так  часто.
Следовало бы закрепить полки покрепче. - Он с недовольным  видом  принялся
восстанавливать порядок. - У меня нет  и  тени  сомнения,  что,  когда  ты
разговаривала с  Ванайей  и  ее  драгоценной  дочерью,  ты  ни  словом  не
заикнулась о нашей работе. Чувствую, что в обозримом будущем Руин  нам  не
видать.
   - Ты плохо обо мне думаешь, - возразила Цендри. - Я говорила об этом  с
Мирандой, но она ответила, что Ванайя отправляется  в  одну  из  деревушек
благословлять ловцов жемчуга и...
   -  Хватит,  хватит,  мне  все  ясно,  -  огрызнулся  Дал.  -  Ты  снова
предоставила ей возможность водить нас за нос.
   - Я? Ты считаешь виноватой меня? - Цендри была  шокирована.  -  Дал,  у
Ванайи есть обязанности, которые она должна выполнять. Я не  могу  хватать
ее и тащить в Руины. Кроме того, мне будет довольно  интересно  посмотреть
на эту деревушку.
   - Нисколько в том не сомневаюсь, - сквозь зубы процедил Дал, нагнулся и
поднял одну из упавших перегородок.
   - Дал, оставь их, Миранда сказала, что утром пришлет работниц.
   - Мне нужно хоть чем-то заниматься, - с  откровенной  злобой  в  голосе
ответил он. - Ты, как  я  вижу,  нашла  себе  занятие  и  радуешься  любой
задержке. Лично я не верю ни единому слову этих  баб,  и  меньше  всего  -
Миранде. - Он продолжал ползать по  полу,  собирая  рассыпанные  бумаги  и
справочники.
   Цендри вздохнула. В последнее время  она  заметила  за  собой  странное
желание поменьше разговаривать с  Далом.  Цендри  повернулась  и  пошла  в
альков. Она не думала, что ей удастся уснуть, но совершенно неожиданно для
себя все-таки заснула.
   Ее разбудило тихое шуршание. Она встала и оглядела комнату. Дала  нигде
не было. Цендри  прислушалась,  ей  показалось,  что  кто-то  крадется  по
лестнице. В соседней комнате Цендри послышались приглушенные  голоса,  она
направилась туда, но прежде чем успела приблизиться  к  двери,  она  резко
открылась, в комнату боком вошел маленький человечек и  быстро  закрыл  за
собой дверь.
   Цендри с интересом разглядывала вошедшего, ведь это  был  всего  второй
мужчина, которого она видела в доме Проматриарха. Низенький,  сгорбленный,
с седыми всклокоченными волосами и глазами, полными ужаса,  он  бросал  по
комнате быстрые вороватые взгляды. Цендри вначале показалось, что на лбу у
него большой яркий шрам, но, приглядевшись, она увидела, что  это  клеймо.
Цендри перепугалась, привыкнув в последнее время к одним женщинам,  она  с
опаской разглядывала незваного пришельца. Ее  поразил  его  дикий,  как  у
затравленного зверя, взгляд.  "Может  быть,  мужчины  здесь  действительно
опасны?  Приписываемые  черты  характера  часто  оказываются   значительно
сильнее врожденных", - мелькнуло в мозгу Цендри.
   - Что вам  здесь  нужно?  -  резко  спросила  она  и,  увидев,  как  он
вздрогнул, поняла, что он боится ее больше, чем она себе представляла.
   Мужчина ответил дрожащим шепотом:
   - Я должен видеть  ученого  из  внешнего  мира,  из  мужского  мира,  -
поправился он.
   - Это я, - ответила Цендри в недоумении. - Что вам от меня нужно?
   - Примите мое  уважение,  ученый,  -  прошептал  он  дрожащим  голосом,
продолжая шарить испуганными глазами  по  комнате  и  готовый  сжаться  от
любого подозрительного резкого движения или шороха. - Мне нужны не вы,  мы
знаем, идет такой слух, что здесь находится ученый-мужчина. Если можно,  я
бы хотел поговорить с ним.
   - Похоже, что он пришел ко мне, Цендри, - раздался за ее  спиной  голос
мужа. От незнакомого голоса  вошедший  дернулся,  но  тут  же  успокоился,
увидев подошедшего Дала. - Кто вы? - спросил Дал.
   - Позвольте представиться, - шепотом, но уже  более  твердым,  произнес
гость. - Я - Бак. Мне очень  приятно  говорить  с  человеком,  прилетевшим
оттуда, где...
   - У нас нет времени на комплименты, - перебил его Дал.  -  Я  -  ученый
магистр Даллард Малок, у вас есть для меня знак? - Понемногу успокаиваясь,
вошедший сделал рукой такой же знак, что и служащий в космопорту. Он  сжал
ладони в кулак указательным пальцем внутрь, затем вытащил его из кулака  и
произнес:
   - Мы родились без цепей.
   - И умрем без них, - ответил Дал. - Не знаю, ответил ли я правильно, но
уверен, что нам есть о чем поговорить.
   Раскрыв рот от изумления, Цендри смотрела на мужчин.
   - Цендри, -  обратился  к  жене  Дал,  -  пожалуйста,  выйди,  дай  нам
поговорить. - Цендри вышла в соседнюю комнату. - Я знал, что ко мне должен
кто-нибудь прийти. Рассказывайте скорее. Черт подери. - Дал услышал шум на
лестнице и схватил Бака за руку. - Пойдемте. - И он  втолкнул  человека  в
ванную. Через несколько секунд  раздался  сильный  топот,  дверь  с  шумом
открылась, и в комнату вошли три невысокие мускулистые женщины. В руках  у
них были длинные дубинки.
   - Что вам нужно? - спросила Цендри вошедших.
   - Примите наше уважение, - ответила одна из женщин, -  но  у  нас  есть
сведения, что здесь скрывается беглая мужская особь. Мы  обязаны  обыскать
ваши апартаменты.
   Цендри запротестовала, но женщины, не обращая на нее никакого внимания,
начали осматривать комнаты.  Одна  из  них  заглянула  в  ванную,  позвала
остальных, и вскоре они выволокли оттуда  Бака.  Извиваясь,  тот  старался
вырваться из цепких рук охранниц.
   - Спокойно! - прикрикнула на него одна из женщин и резко вывернула руку
Бака. - Теперь тебе не отвертеться,  отправишься  отсюда  прямиком  в  дом
наказаний. Там тебя научат вести себя,  когда  узнают,  что  ты  незаконно
вошел в жилище ученой дамы с Университета!
   Дал выступил вперед и угрожающе поднял руки.
   - Отпустите его! - крикнул он. - Этот человек пришел ко мне.  Отпустите
его, кому я сказал!
   Одна из женщин скривила губы, бросилась вперед и ткнула Дала дубинкой в
солнечное сплетение. Цендри в ужасе вскрикнула, Дал согнулся и  со  стоном
рухнул на пол.
   - Приструните своего спутника, ученая дама, иначе оно будет чувствовать
боль, - услышала Цендри хриплый голос.
   - Что вы делаете? - проговорила Цендри, дрожа от негодования и  страха.
- Этот человек, - она показала на корчившегося от боли Бака, -  не  сделал
ничего предосудительного. Он был очень вежлив, пришел  поговорить  с  моим
спутником. Какое вы имеете право так обращаться с  гостями  представителей
Сообщества!
   - Советую вам запомнить, ученая дама, -  устремив  на  Цендри  холодный
взгляд, сказала одна из охранниц, - что вы находитесь не в  мужском  мире.
Здесь  мужским  особям  не  разрешается  входить  в  дома,   принадлежащие
женщинам. - Ну ты! - Она посмотрела на переставшего сопротивляться Бака. -
Отвечай, кто твой хозяин! - Коротышка не  проронил  ни  звука.  -  Я  тебя
спрашиваю! - снова рявкнула охранница и ударила Бака дубинкой по лицу. Тот
продолжал упорно молчать. Тогда охранница рванула его за воротник  рубашки
и, откинув его голову назад, внимательно осмотрела шею. - А-а, - прошипела
она со злостью, увидев клеймо на лбу,  -  так,  значит,  твой  владелец  -
Проматриарх Махала?! Ученая дама,  -  она  повернулась  к  Цендри,  -  это
заговор с целью опорочить вас. Мы знаем, что  вы  никогда  не  видели  эту
особь и не могли пригласить ее к себе. -  Она  гневно  фыркнула.  -  Но  в
городе найдется много женщин, которые подумают иначе, и тогда вы  едва  ли
сможете начать свою работу. Будет скандал, я вам это гарантирую. Убрать, -
приказала она. - Когда приедет дарительница жизни  Ванайя,  мы  определим,
что с этим делать.
   Цендри подошла к лежащему на полу Далу и склонилась над ним.
   - Тебе больно? - спросила она.
   Одна из охранниц, увидев это, громко расхохоталась.
   - Заткнись! -  прикрикнула  на  нее  другая.  -  Ученая  дама  приехала
издалека, у нее свои понятия. Ты не имеешь права смеяться над тем, чего не
понимаешь. Пошли вперед! - приказала она, и  охранницы  вышли,  волоча  за
собой Бака.
   Дал, чертыхаясь, поднялся. Он провел рукой по  животу  и  посмотрел  на
ладонь - на ней были капли крови.
   - Никогда не думал, что мужчина может захотеть  ударить  женщину,  -  с
трудом сказал он. - С каким бы удовольствием я перерезал ей глотку.
   - Дал, - прошептала Цендри, - что она имела в виду, когда говорила  про
какой-то  заговор?  Я  ничего  не  понимаю.  Зачем   Проматриарху   Махале
понадобилось дискредитировать меня?
   - Ерунда все это.
   - Тогда в чем дело, Дал? Кстати, что это за мужчина? - спросила Цендри,
ощупывая его рану. - Дал, не вмешивайся в их дела.
   Дал нахмурился.
   - Чем я занимаюсь - не твое дело, Цендри. - Он  посмотрел  на  часы.  -
Тебе пора идти, леди Миранда ждет тебя. Вы договаривались посетить сегодня
деревушку ловцов жемчуга  и  послушать,  как  Ванайя  будет  благословлять
лодки, или что там еще. Иди, иди, Цендри, не волнуйся, я смогу постоять за
себя, мне частенько приходилось это делать.
   - Дал, дорогой, - испуганно шептала Цендри, - прошу тебя, не  ищи  себе
неприятностей.
   - Цендри, милая, - с неожиданной нежностью произнес Дал, - не заставляй
ждать леди Миранду, отправляйся.





   Деревушка ныряльщиц - ловцов жемчуга  располагалась  недалеко  от  дома
Ванайи, почти у самого подножия гор. Цендри зачарованно смотрела на  серые
вершины. "Сколько еще Проматриарх будет откладывать начало  нашей  работы?
Дал так  хочет  поскорее  подойти  к  Руинам!"  Вспомнив  о  муже,  Цендри
встревожилась  и  одновременно  разозлилась.  "У  него   хватит   ума   не
впутываться в здешние интриги, -  подумала  она.  -  Если  он  ввяжется  в
какую-нибудь  мужскую  авантюру,  нас  могут  выпроводить   с   Изиды,   и
правительство Университета будет крайне недовольно.  Оно  всегда  советует
ученым,  исследующим  чужие  культуры,  держаться  подальше   от   местных
распрей".
   -  Мы  пришли  вовремя,  -  прервала  размышления  Цендри  Миранда.   -
Посмотрите, дарительница жизни стоит у стены, отделяющей деревню от моря.
   Ванайя, в красивом малиновом, с пурпурной отделкой платье стояла  перед
группой худых, коротко остриженных, обнаженных женщин. На их поясах висели
длинные широкие ножи. Цендри не  слышала  слов  Проматриарха,  она  только
видела, как Ванайя по очереди подходила к каждой женщине,  та  становилась
на колени, и Проматриарх сначала клала руки ей на голову, а  затем  на  ее
нож. После того как все женщины опустились на колени, они запели  какой-то
унылый, тягучий мотив.
   - Это поминальная песня, - пояснила Миранда. - Женщины вспоминают  тех,
кто погиб, добывая жемчуг в прошлом сезоне. Лов жемчуга - довольно опасное
занятие, только в этой деревне в  прошлом  году  погибли  четыре  женщины.
Подойдем поближе?
   - Давай подойдем, - согласилась Цендри.
   Они  пошли  по  берегу,  усыпанному  мелкими  камешками,  ракушками   и
принесенными волнами водорослями.  Цендри  смотрела  на  стоящие  почти  у
самого моря шаткие убогие домишки и на утлые круглые лодочки, сделанные из
дерева и искусственных волокон.
   Цендри увидела отдельно стоящую неподалеку группу женщин  и  детей.  Не
отрывая глаз, они следили за церемонией.
   - Здесь все занимаются ловом жемчуга? - спросила Цендри.
   - Почти все, - ответила Миранда. - Это их основное занятие.  Их  предки
ловили жемчуг, и их дети тоже будут ловцами.  Все  девочки  с  малолетства
здесь обучаются нырять и держаться под водой. Я сама  неплохо  плаваю,  но
когда я была девочкой, у меня в этой деревушке  была  подруга,  она  могла
плавать под водой дольше, чем  иная  взрослая  женщина.  Мы  часто  с  ней
ныряли, и однажды я решила продержаться под водой дольше, чем она, и  чуть
не утонула. Помню, как у меня в ушах зазвенело,  и  я  потеряла  сознание.
Меня спасла мать моей подружки. Именно после того  случая  я  поняла,  что
разница между  женщинами  не  достигается  тренировками  или  трудом,  она
врожденная. Это убедило  меня  в  том,  что  соревнование,  конкуренция  -
занятие глупое, присущее  исключительно  мужчинам,  только  они  могут  не
понимать, что невозможно победить того, кто от природы сильнее  или  умнее
тебя. Глядите, дарительница жизни благословляет их ножи.  Она  делает  это
для того, чтобы Богиня  отгоняла  от  женщин  морских  хищников  и  им  не
пришлось проливать кровь в ее святом царстве.
   - Значит, ваша Богиня живет в море?
   - Она Богиня всего, дарительница жизни  мира,  -  ответила  Миранда.  -
Когда первые дарительницы жизни еще были на Персефоне, они называли Богиню
- Персефона. Здесь мы ее называем Изида. Ее дух находится везде - в  море,
на суше, в горах и в небе, в воздухе и ветре, но особенно мы  почитаем  ее
дух, пребывающий в море,  поскольку,  как  говорят  нам  ученые  и  мудрые
женщины, из него вышла вся жизнь.
   "Теперь мне понятно, почему они переименовали свою планету из Золушки в
Изиду", - подумала Цендри и едва смогла сдержать улыбку.
   - Если ты говоришь, что нельзя проливать кровь в море, значит, рыбу  вы
не ловите?
   - Что вы,  нет,  конечно,  -  энергично  замотала  головой  Миранда.  -
Дарительница жизни сама  посылает  нам  морскую  пишу.  -  Миранда  быстро
переключилась с религиозной темы на более практическую. - Хотя у нас почти
нет пригодной для обработки земли и  иногда  не  хватает  еды,  все  равно
проливать кровь  в  море  допустимо  только  в  самом  крайнем  случае.  А
вообще-то рыбу мы ловим, но только сетями. Это, разумеется, тоже  является
оскорблением Богини, но не слишком страшным. Значительно  более  серьезным
считается употребление в пишу рыбы, убитой копьем. Многие глубоко верующие
люди никогда не будут ее есть, хотя иногда мы ходим  в  море  и  разрешаем
мужчинам ловить рыбу с помощью копий. - Она положила руки на  живот.  -  В
этом сезоне я уже не пойду в море. К тому времени я буду кормить  ребенка.
- Она вздохнула. - Смотрите, Цендри, женщины спускают на воду свои  лодки.
Давайте взойдем на стену и посмотрим, как они будут  отплывать.  Жемчужные
поля находятся очень далеко от берега, во-о-он там, у самых гор. - Миранда
показала на океан.
   Они стали медленно взбираться по крутой лестнице. Миранде было  тяжело,
она часто спотыкалась, и, чтобы  не  дать  девушке  упасть  со  скользких,
покрытых водорослями ступенек, Цендри пришлось взять ее за руку.
   - Когда родится твой ребенок? - спросила она.
   - В следующее  полнолуние,  -  ответила  Миранда.  -  Так  мне  сказали
спрашивающие. Скорее бы, я уже устала носить ее.
   Цендри так и подмывало спросить Миранду, кто отец ребенка,  но  она  не
решалась задать  этот  вопрос.  По  какому-то  странному  недоразумению  о
мужчинах говорить было не принято, да, впрочем, как стала замечать Цендри,
об их существовании легко забывалось. "Непонятно, почему она так  уверена,
что у нее обязательно  должна  родиться  дочь?  Интересно,  будет  ли  она
разочарована, если родится мальчик? Но я узнаю об этом.  Может  быть,  мне
удастся и увидеть ритуалы, которыми сопровождаются роды".
   - Лодки отплывают, - сказала  Миранда.  -  Сейчас  женщины  будут  петь
прощальный гимн. Когда  церемония  закончится,  дарительница  жизни  и  Ру
подойдут к нам. Цендри, а почему ваш спутник не  пошел  с  нами?  -  вдруг
спросила она.
   - Дал? - Цендри замялась. - У него на солнце болит голова,  -  на  ходу
придумала она ответ.
   - Мужчины любят бывать на берегу, они  даже  приходят  сюда  тайком,  -
сказала Миранда. Она поднесла ладонь ко лбу, закрывая глаза от  солнца,  и
долго смотрела на скользящие вдалеке лодки.
   - По одной из наших легенд, жемчужины  -  это  слезы,  которые  пролила
Богиня при виде того, что мужчины сделали с ее мирами. Я понимаю, что  это
всего лишь сказка, - быстро произнесла она, предвидя вопросы Цендри.  -  В
школе нам часто рассказывали, как рождаются жемчужины, их делают  какие-то
маленькие морские животные в своих прекрасных раковинах.
   Миранда смущенно улыбнулась и достала из шелковых складок своего платья
тонкую, искусно сделанную цепочку с большой  бледно-розовой  жемчужиной  в
изумительной оправе, сплетенной из тончайшей серебряной проволоки.
   - Это - самое любимое мое украшение, - тихо произнесла она.
   - Очаровательная вещица, - кивнула Цендри.  Такой  большой  и  красивой
жемчужины ей еще никогда не приходилось видеть.
   - Скажите, Цендри, правда, что в других мирах  мужчины  дарят  женщинам
драгоценности в благодарность за их сексуальные функции?
   Цендри раскрыла рот от изумления, формулировка  вопроса  показалась  ей
чудовищно примитивной. Придя в себя, она ответила:
   - Конечно, есть и такие, но в основном,  когда  мужчина  дарит  женщине
украшения, это значит, что он  любит  ее  и  хочет,  чтобы  она  была  еще
красивее. Как правило, подобным подарком мужчина  хочет  принести  радость
женщине, которую он любит.
   Миранда улыбнулась и сложила ладони, спрятав в них жемчужину.
   - Я рада, что  вы  так  думаете,  -  задумчиво  произнесла  она,  нежно
поглаживая кончиками пальцев свое сокровище.
   "Какой мужчина подарил ей эту цепочку? - подумала Цендри.  -  Наверное,
это подарок отца ее ребенка".
   И снова Цендри  почувствовала  незримый  барьер,  мешающий  ей  изучать
Матриархат. Самое первое, что  должен  узнать  антрополог  об  исследуемом
обществе, - это принцип взаимоотношения полов, здесь же,  дети,  казалось,
появляются на свет без всяких взаимоотношений, сами по себе. Ничего узнать
невозможно. Даже Миранда, при всем ее расположении к Цендри, ловко уходила
от скользких вопросов, отделываясь туманными  намеками  или  недомолвками.
Все это говорило Цендри о том, что всякие разговоры  об  отношениях  между
мужчинами и женщинами являются здесь тайной за семью печатями.
   Ванайя, величественная в своих одеждах, медленно подошла к ним.
   - Моя дочь показала вам наши обряды,  -  сказала  она,  повернувшись  к
Цендри. - Ну и как вам понравились наши ныряльщицы?
   - Мне кажется,  что  это  очень  смелые  женщины,  -  ответила  Цендри,
поеживаясь.
   - Они с детства занимаются этой опасной работой, - произнесла Ванайя. -
К тому же очень высокооплачиваемой и почетной.  Этим  женщинам  приходится
нырять в самое чрево Изиды и приносить ее слезы на радость всем  женщинам.
Никакое другое занятие не ценится так  высоко  и  не  пользуется  всеобщим
поклонением, как это. С большим трудом нам удается иногда уговорить их  не
заниматься  своей  работой  и  рожать  наследниц  своего  дела.  -  Ванайя
вздохнула.  -  Однако  они  не  всегда  рожают   дочерей.   Надеюсь,   что
когда-нибудь настанет  день  и  наши  ученые  найдут  способ  помочь  этим
женщинам рожать только дочерей, а не тратить время на бесполезные  мужские
особи. Есть такие виды работ, где женская наследственность играет  большую
роль. Разумеется, мы можем искусственным путем выводить женщин,  пригодных
для этой работы, но они не будут  способны  к  воспроизведению  потомства.
Есть  и  еще  одна  беда.  Наши   ныряльщицы   невежественны   и   считают
искусственное оплодотворение  преступлением  перед  природой.  Я  понимаю,
почему они так неохотно вынашивают детей, хотя мы оплачиваем им это время.
Они боятся, что родят не дочь, а  никчемного  мужчину.  Были  даже  случаи
убийств новорожденных мальчиков, но за это нам приходится наказывать их, а
это так тяжело, поверьте мне.
   - Цендри, - спросила Миранда, - правда, что в  мирах  Сообщества  можно
запрограммировать рождение ребенка определенного пола?
   - Да, конечно, - ответила Цендри.
   - В этом есть и недостатки, - вмешалась Проматриарх. - Можно  применять
такой метод в  отношении  ограниченного  круга  женщин,  например  тех  же
ныряльщиц. Однако это вызовет недовольство других. Кто из них  не  захочет
получить уважение и признание, родив дочь? Но тогда нас ждет вымирание. Я,
в отличие от тебя, Миранда, хорошо помню, как однажды серая чума  поразила
наших мужчин, причем только мужчин. Тогда женщины начали сходить с ума  от
страха  остаться  бездетными.  Слава  Богине,  в  последующие  три  сезона
родилось вдвое больше мальчиков, чем обычно, но  мне  навсегда  запомнился
ужас,  царивший  в  то  время  на  нашей  планете.  Нет,  для  поддержания
равновесия в природе мужчины тоже нужны, и тебе не следует  забывать  это,
Миранда.
   - О дарительница жизни,  -  немедленно  откликнулась  ее  дочь,  -  вы,
старики, просто боитесь нововведений и прикрываетесь именем  Богини.  Если
бы она была против того, чтобы мы имели способность думать, она  сотворила
бы нас всех тупицами. Как мне надоели ваши аргументы, что любые  новшества
оскорбляют природу. Дай вам волю, вы бы до сих пор заставляли нас рожать в
камышах.
   - Да что ты говоришь? - Ванайя снисходительно посмотрела на девушку.  -
Лично  мне  жить  в  камышовом  домике   кажется   не   слишком   приятным
времяпровождением. Если бы  я  была  таким  реакционером,  каким  ты  меня
описываешь, я бы, наверное, не пригласила к нам Цендри, как ты думаешь?  -
хитро улыбнулась она. - Я прекрасно знаю, что в Сообществе можно  заказать
пол младенца, но я не уверена, что это такое  уж  большое  благо.  Кстати,
Цендри, выбор в этом случае остается за матерью?
   - Не всегда, - ответила Цендри. - Все дело в том,  что  в  одних  мирах
заказывать пол детей  запрещено,  в  других  все  зависит  от  совместного
желания  мужчины  и  женщины,  но  всегда  учитывается  общее   количество
мальчиков и девочек на планете. Правда, есть некоторые миры,  где  женщине
разрешается иметь двух детей - мальчика и девочку.
   - Вот это мне больше нравится, - похвалила  подход  Ванайя.  -  Хотя  и
здесь тоже чувствуется некоторая страсть к ограничениям. Как ни говори, но
от  мужчин  тоже  есть  кое-какая  польза.  -  Она   посмотрела   на   Ру,
склонившегося в грациозном поклоне. - Иногда общество  Ру  доставляет  мне
почти такое же удовольствие, как и общество женщины, но вы  же  понимаете,
что это неординарный человек. К тому  же  я  уже  стара  и  могу  немножко
нарушить условности.
   - Вы не забыли, что именно Гар из дома Грасайлы изобрел метод  удаления
вредных примесей из фторосодержащих веществ при производстве пластмасс?  -
спросил Ру своим тихим размеренным голосом. - Благодаря  ему  прекратилось
загрязнение вод Богини.
   - Я как раз говорила о том,  что  мир  не  без  необыкновенных  мужчин,
дорогой, - ответила Ванайя и небрежно похлопала  Ру  по  щеке.  -  Богиня,
несомненно, знала, что  делала,  когда  создавала  мужчину  и  женщину.  -
Проматриарх снова повернулась к дочери. - Дитя  мое,  откуда  у  тебя  эта
великолепная жемчужина? - Она дотронулась до изысканной цепочки.
   Глаза Миранды удивленно раскрылись.
   - Разве не вы мне ее подарили? - спросила она невинным голосом.
   - Ты прекрасно знаешь, что это не так, прелесть моя. Я никогда в  жизни
не видела ничего подобного.
   - Возможно, что это  подарок  одной  из  моих  родственных  матерей,  -
ответила Миранда и быстро спрятала цепочку за воротник платья. - Вы видели
ее уже сто раз, дарительница жизни. Вы стареете, - она ласково улыбнулась,
- и начинаете все забывать.
   - Не дерзи мне, милочка, - с легкой улыбкой упрекнула  Ванайя  дочь.  -
Если это подарок с берега моря, можешь так и сказать, в конце  концов,  мы
здесь все женщины. Я же понимаю, что такую жемчужину может подарить только
мужчина. Они не способны ценить жемчуг по достоинству. - Ванайя взяла дочь
под руку и повела ее вниз. - Держись крепче, - предупредила она Миранду. -
Ступеньки здесь очень скользкие. Я не хочу, чтобы  моя  внучка  пострадала
из-за глупой неосторожности.
   - Я хотела показать Цендри лодки, - оправдывалась Миранда.
   - Да, это хорошо, но тебе не стоит подвергать себя ненужным опасностям.
   Цендри услышала позади себя мягкий голос:
   - Могу ли я предложить ученой  даме  руку,  здесь  действительно  очень
скользко. Проматриарх права, что оберегает свою дочь, но я не  думаю,  что
ей будет приятно, если ее почтенная гостья упадет.
   Не говоря ни слова, Цендри взяла Ру за руку. Наблюдая  за  ним,  Цендри
поняла, что Ру всегда держится в рамках  приличий  и  никогда  не  сделает
того, что вызвало бы неудовольствие Проматриарха. Опираясь  на  его  руку,
Цендри осторожно спускалась по лестнице.
   - Мне очень понравилось здесь, - сказала она. - Благодарю вас, Миранда,
что вы пригласили меня с собой.
   - Леди Миранда - сама любезность, - промурлыкал Ру.
   Внезапно Цендри  вспомнила  предшествующее  утро  и  яркий  блеск  глаз
Миранды, когда она разговаривала с любимцем  Ванайи.  "Он  любит  ее,  это
несомненно, - подумала Цендри.  -  И  как,  наверное,  ему  трудно  любить
женщину здесь, в этом мире, где само понятие любви отсутствует".
   На планете, где жила Цендри, да и в  других  мирах  Сообщества,  любовь
между мужчиной и женщиной является полезным  инструментом,  обеспечивающим
общественные связи. Любовь сплачивает общество, помогает установить  между
мужчинами  и  женщинами  отношения,  необходимые  для  воспроизведения   и
правильного воспитания потомства. Служа таким высоким социальным  задачам,
чувство любви пользуется  уважением,  им  восхищаются,  но  при  этом  его
неизменно связывают с половыми отношениями.
   "Но может ли  любовь  существовать  здесь,  где  общественные  связи  и
половые отношения никак не соприкасаются между собой? В мирах  Сообщества,
правда, некоторые считают любовь мифом".
   - Ученая дама молчит, ей скучно? - робко спросил Ру. - Я надеялся,  что
ваш спутник придет с вами. Я чувствую себя очень неловко, в прошлый раз я,
видимо, утомил его своей болтовней. Передайте ему, что я могу развлечь его
охотой или просто хорошей прогулкой,  если...  -  Не  закончив  фразы,  он
посмотрел на море, и Цендри почувствовала, как он вздрогнул.  -  Волна,  -
сдавленным голосом произнес Ру и дотронулся до плеча Ванайи. - Посмотрите,
идет волна.
   - Что? Где?! - Ванайя недовольно обернулась, сверкнула на  Ру  глазами,
но, посмотрев на море, вскрикнула: - Спаси и охрани нас, Богиня!
   Цендри тоже посмотрела на море и увидела вдалеке  небольшую  волну.  То
погружаясь, то вновь появляясь на поверхности воды, будто подпитываясь  из
бездонного источника, она  шла  к  берегу.  Неумолимое  приближение  волны
испугало Цендри. Вдалеке, там, где располагались жемчужные поля, воды  уже
не было, жадная волна унесла ее с собой, оставив лодки  ловцов  жемчуга  и
раковины лежать на обнажившемся морском дне.
   Вид этого апокалипсического зрелища парализовал всех. Первой  пришла  в
себя Ванайя.
   - Миранда, - приказала она, схватив дочь за руку, - иди в  самый  центр
"Нам-указали-путь". Быстро! - Она повернулась  к  Ру.  -  Отведи  ее  туда
немедленно.
   Миранда вырвала руку.
   - Отправь в безопасное место  своего  спутника,  если  чувствуешь,  что
должна сделать это, дарительница жизни, а я останусь! Я должна  быть  тут,
ведь это и мой народ тоже!
   - Ты должна заботиться о ней. - Ванайя дотронулась до живота Миранды. -
Цендри, вам тоже надо уходить с ними, здесь очень опасно.
   Цендри снова взглянула на море. Волны уже не было,  казалось,  что  все
утихло.
   - Опасно? - переспросила Цендри. - Но волны же нет.
   - Она ушла на дно набирать воду. Посмотрите, - Ванайя дернула Цендри за
руку, - вон наши ловцы, они все видели и плывут сюда.  Это  землетрясение,
сейчас на берег обрушится не волна, а целая стена воды. Быстро уходите,  а
я останусь здесь ждать ныряльщиц.
   - Дарительница жизни, - умоляла ее Миранда, - я обязана  быть  рядом  с
тобой.
   Цендри вспомнила, она где-то читала о приближении  цунами.  Сначала  на
берег приходит небольшая волна, единственная, она  же  является  первым  и
последним предупреждением  о  надвигающейся  опасности.  Затем,  буквально
через несколько минут, на берег обрушивается лавина воды и сметает все  на
своем пути. Это и есть цунами. Цендри посмотрела на Ванайю, она  понимала,
почему Миранда не хочет уходить. Она знает, что  физически  слабая  Ванайя
может не успеть укрыться от волны и ее унесет в  море.  Цендри  решительно
взяла Ванайю за руку.
   - Уходите, Миранда, я останусь рядом с  вашей  матерью  и  уведу  ее  в
безопасное место, прежде чем цунами обрушится на берег.
   Миранда слабо улыбнулась, крепко сжала  ладонь  Ру  и  стала  торопливо
спускаться. Ванайя проводила их твердым, спокойным взглядом.  Спустившись,
Ру и Миранда пошли наверх, к подножию гор, за  которыми  лежало  священное
место.  Увидев,  что  ее  дочь  находится   в   безопасности,   Ванайя   с
благодарностью посмотрела на Цендри, принимая  ее  помощь  и  присутствие.
"Конечно, -  думала  Цендри.  -  Я  молодая,  сильная  женщина  и  обязана
находиться в самом опасном месте". Она чувствовала страх, но еще сильней в
ней было желание доказать и себе и Ванайе, что в этом мире она имеет право
называться женщиной.
   - Что я могу для вас сделать, Ванайя? - спросила Цендри.
   Ванайя показала рукой на стоящую на самом краю утеса башню.
   - Твои ноги моложе и быстрее. Беги туда, Цендри,  и  узнай,  почему  не
звучит колокол. Разве оттуда ничего не видно? Затем возвращайся ко мне,  и
мы поведем женщин в горы, поближе к "Нам-указали-путь".
   Цендри бросилась вниз, скользя по  мокрым  водорослям  подошвами  своих
тонких сандалий. Вскоре они превратились в жалкие  куски  материи,  острые
камни разорвали их в  клочья.  Ноги  Цендри  начали  кровоточить,  но  она
бежала, стараясь не обращать внимания  на  боль.  Добежав  до  башни,  она
остановилась немного  передохнуть  и  внезапно  увидела  широко  раскрытые
двери. Заглянув внутрь, она увидела большую  комнату,  внутри  которой  не
было никого.
   - Это очень странно, - услышала Цендри чей-то  взволнованный  голос.  -
Где же дозорная?
   Цендри обернулась. Позади нее стояла молодая женщина в темной рубашке и
такого же цвета шортах. Ее рыжие кудрявые волосы были коротко острижены.
   - Если бы дозорная была здесь, она обязательно ударила  бы  в  колокол.
Куда она подевалась? Давайте попробуем  позвонить  в  колокол.  -  Женщина
обратилась к Цендри.
   По кривым полуразрушенным ступенькам они бросились внутрь. "Разумеется,
- на ходу подумала Цендри, - в таком месте первое, что  нужно  строить,  -
это сторожевую башню".
   - Глядите-ка, сегодня утром было землетрясение, но никто не  удосужился
прийти сюда, - произнесла спутница Цендри и  кивнула  куда-то  в  сторону.
Цендри взглянула туда и увидела лежащую на спине женщину. Голова  ее  была
пробита, а рядом валялся тяжелый горшок.  "Вероятнее  всего,  он  упал  на
женщину в момент землетрясения",  -  подумала  Цендри.  Женщина  выглядела
довольно старой, на ней была зашитая во многих местах  накидка  из  грубой
ткани, залитая кровью. Судя по  всему,  дозорная  умерла  сразу.  Спутница
Цендри подошла к ней и опустилась на колени.
   - Мы ничем ей уже не поможем, - быстро сказала  Цендри.  -  Пойдемте  к
колоколу, где он?
   Пошатываясь, рыжеволосая встала.
   - Вы правы, - ответила она и переспросила: - Колокол? Он  наверху.  Вон
та деревянная лестница ведет к нему.
   Трясясь всем телом,  Цендри  начала  подниматься.  Лестница  тоже  была
повреждена,  перекладин  кое-где  не  было.  Стараясь  не  смотреть  вниз,
осторожно  поддерживая  друг  друга,  женщины  ползли  вверх  по   шаткому
сооружению, с опаской ступая на мокрые непрочные перекладины.
   Поднявшись на  самый  верх  башни,  они  увидели  свешивающиеся  сверху
длинные канаты. Цендри схватила их и повела в  сторону,  но  вдруг  канаты
вырвались из ее рук. Цендри услышала крик, рыжеволосая женщина  подскочила
к ней, крепко обхватила за талию, и в этот момент тяжелый канат с  размаху
ударил их. Сначала наверху раздался тихий звон, и вслед за ним  послышался
гул колокола, такой сильный, что Цендри вскрикнула и зажала уши  ладонями.
Они снова взялись за канаты и ударили еще несколько раз. Отраженный горами
тяжелый звук поплыл по побережью, распугивая птиц.
   - Все, - сказала рыжеволосая, - теперь можно уходить, нас  услышали.  -
Она показала вниз. Цендри, оглохшая от оглушительного звона,  не  слышала,
что ей говорят, но видела, как по деревне заметались женщины и  дети.  Она
посмотрела на море, на бесплодную борьбу  ловцов  жемчуга,  пытавшихся  на
своих жалких скорлупках опередить всепожирающую волну и пристать к берегу.
   - Неужели им нельзя ничем помочь? - спросила Цендри.
   - Кое-кто из них успеет добраться до берега, - ответила рыжеволосая.  -
Нам самим нужно спасаться. Пойдем. Хотя башня и высокая,  ее  уже  не  раз
трясло и от удара она может развалиться.
   Повторять не пришлось, Цендри как ошпаренная бросилась  к  лестнице,  и
вскоре обе женщины заскользили вниз. Спуск оказался значительно короче, не
больше чем через минуту они уже выбежали из  башни.  Спасаясь  от  цунами,
женщины и дети устремлялись в горы, достигнув их, цепляясь  за  выступы  и
кое-где торчащие кустики, они медленно ползли к Руинам.
   Цендри вместе с рыжеволосой подбежала к Ванайе.
   - Пойдемте, пойдемте скорее отсюда.
   -  Почему  Гранайя  не  ударила  в  колокол?  -  невозмутимо   спросила
Проматриарх.
   - Она не могла этого сделать, - ответила  рыжеволосая.  -  Примите  мое
уважение, дарительница жизни  и  жрица,  но  вам  следует  уходить  отсюда
немедленно. Вы не имеете права рисковать своей жизнью.
   Взяв Ванайю под руки, женщины повели ее в горы.
   - Они только-только  починили  сети  и  лодки,  -  печально  прошептала
Проматриарх. - Зимой в деревне будет голод. Да  что  там  деревня,  -  она
покачала головой, - вся Изида пострадает,  если  они  не  успеют  наловить
достаточно жемчуга. - Она внезапно остановилась, повернулась и  посмотрела
на море. Губы ее шевелились, казалось, она молится за женщин, выбивающихся
из сил в своем стремлении достичь берега.
   - Пойдемте  быстрее,  дарительница  жизни,  -  сказала  рыжеволосая,  и
Ванайя, спотыкаясь, еле передвигая ногами, зашагала к спасительным горам.
   "Какое же нужно иметь мужество и силу  воли,  чтобы  в  таком  возрасте
переживать постоянные трагедии?!" - подумала Цендри.
   Цендри шла к горам, думая только об одном: успеют  или  нет  ныряльщицы
добраться до берега, прежде чем на него обрушится удар цунами и смоет  всю
деревню в море?
   Тропа  наверх  была  очень  крутой,  но  хорошо  утоптанной,  и  Цендри
вспомнила процессию, то факельное шествие, которое она  наблюдала  в  свою
первую ночь на Изиде. Должно быть, женщины двигались тогда этим же  путем.
Раны на ногах Цендри начали болеть, но  она  упорно  шла  вперед.  Ванайя,
тяжело ступая и выбиваясь из сил, все сильнее и сильнее опиралась на  руку
Цендри.
   - Вам не тяжело? - спросила Цендри Проматриарха.
   - Мне было бы намного лучше, если бы все ныряльщицы находились в  такой
же безопасности, как и я, - мрачным голосом ответила она.
   - Ступайте осторожнее, тропа здесь немного разбита, -  предупредила  ее
рыжеволосая. Она посмотрела на Цендри. - Храни нас, Богиня! Как я сразу не
поняла, ведь вы - ученая дама с Университета. Зачем вы подвергали ее жизнь
опасности, дарительница жизни Ванайя?
   - Мы все были в опасности, - бесстрастным голосом ответила  Проматриарх
и посмотрела на Цендри. - Спасибо вам. Впрочем, я подозревала, что женщины
в Сообществе такие же смелые и умные, как и мы. -  Она  благодарно  пожала
ладонь Цендри. - Сегодня вы спасли сотни жизней, дитя мое. Ты сказала, что
Гранайя не могла ударить в колокол. Почему? - спросила она рыжеволосую.
   - Ее убило, - последовал ответ.  -  Во  время  утреннего  землетрясения
сверху на нее посыпалась посуда. Странно, что после землетрясения никто не
пришел проверить, жива она или нет.
   Ванайя застонала.
   - Какой ужас, это была моя старинная подруга, мы с ней дружили  еще  со
школы. - Она обернулась и посмотрела на торопливо шагающих вверх женщин  и
детей и посторонилась, уступая им дорогу. Теперь внизу никого не осталось.
Ошеломленные, они смотрели, как гигантская волна,  добежав  до  берега,  с
грохотом упала на песок и покатилась по побережью. Она разбрасывала  камни
и ломала брошенные лодки. Легко разметав хлипкие домишки,  волна  налетела
на башню и поглотила ее. На  глазах  Цендри  башня  превратилась  в  груду
обломков, она буквально растворилась в воде. Казалось, что наступает конец
света. Цендри содрогнулась, представив себя  в  этом  ужасном  водовороте.
Грозно шипя, волна поползла вверх по горам, но, не  дойдя  и  до  половины
того пути, который проделала Цендри,  ослабла  и,  превратившись  в  клубы
пены, медленно, как бы нехотя, пошла назад, оставляя после  себя  обломки.
На несколько мгновений все успокоилось, но вдруг откуда-то из глубины моря
возникла новая гигантская волна и устремилась  на  берег.  Как  чудовищный
язык, она слизала с него останки строений и лодок и унесла их в  море.  На
берегу остались только водоросли, грязная пена, да кое-где билась о мокрый
песок выброшенная волной рыба.
   Наклонив голову, Ванайя закрыла лицо руками,  но  уже  через  несколько
секунд снова выпрямилась и стояла такая же  решительная  и  непоколебимая,
как и всегда.
   - Все кончено, - произнесла она. - Теперь женщины снова примутся делать
лодки. Деревня будет восстановлена, но мы  построим  ее  выше,  поближе  к
горам. Новая башня будет крепче этой, теперь нам известна мощь цунами. Все
мы знаем, кроме одного - сколько жизней  потеряно.  -  Она  направилась  к
стоящим неподалеку женщинам и детям. В небольшом отдалении от  них  Цендри
заметила немногочисленную группу мужчин.
   - Где мать - старейшина деревни? - спросила Ванайя женщин.
   - Я здесь, - ответила невысокая, седоволосая, но еще крепкая женщина.
   - Узнай, кого нет с вами, - приказала Ванайя и посмотрела на обнаженных
до пояса амазонок с висящими у бедер  длинными  ножами,  выдающими  в  них
ныряльщиц. - Вижу, некоторым все-таки удалось спастись, хвала Богине.
   - Мы увидели, как волна ушла в глубину, и подумали, что воды  дают  нам
возможность достать жемчуг не  ныряя,  -  ответила  одна  из  них.  -  Нам
показалось, что цунами не будет,  но  Нарайла  почувствовала  опасность  и
посоветовала бросить лодки и бежать к берегу. Я не хотела  оставлять  свою
лодку, я сделала ее совсем недавно, но  мы  все-таки  побежали,  я  и  мои
сестры, а на полпути к берегу услышали колокол.
   Ванайя переходила от одной группы к другой, разговаривая с женщинами  и
подсчитывая в уме погибших. Когда она подходила к ожидавшей ее Цендри, она
вдруг увидела ее залитые кровью ноги и ужаснулась.
   - Вы ранены, - вскрикнула она. - А я даже  не  заметила  этого.  Богиня
моя, как же я могу быть такой невнимательной к нашей героине.
   - Ничего, не волнуйтесь, - успокаивала Цендри Проматриарха, стараясь не
подавать вида, что ей очень больно. Попадавшая  на  ноги  соленая  морская
вода сильно разъедала ранки.
   Рыжеволосая женщина, та, что помогала Цендри в башне, сняла сандалии  и
подала их Цендри.
   - Возьмите, - сказала она. - Нет, в самом деле, ученая дама, мне они не
нужны. Я родилась и выросла в деревне и привыкла ходить босиком. Я хожу  в
сандалиях только в школу, я - учительница. - Она усадила Цендри на камень,
сняла с нее жалкие остатки ее сандалий и надела свои. Слабо попротестовав,
Цендри с благодарностью приняла обувь,  но  успокоилась  полностью  только
тогда, когда увидела, что учительница ходит босиком по острым  камням  так
же спокойно, как и в сандалиях.
   Некоторое время спустя  рыжеволосая  учительница  присела  на  корточки
рядом с Цендри.
   - Мне давно хотелось познакомиться с вами, ученая дама. Я была в  числе
тех, кто принял участие в конкурсе за право работать с вами, его  в  нашем
колледже объявила  дарительница  жизни  Редзали.  Меня  зовут  Лаурина,  я
преподаю историю. Как нам сказали, вы еще не приступили к своей работе?
   Цендри заморгала. Ее удивляла быстрая  смена  событий,  до  нее  только
сейчас дошло, что она находится всего в нескольких сотнях метров от  Руин,
у порога разгадки тайны Строителей. Она  обернулась  и  посмотрела  вверх.
Величественные Руины,  окутанные  мглой  времен  и  неизвестности,  угрюмо
возвышались над Цендри. Она вспомнила, что первым здесь должен быть Дал, и
почувствовала себя очень  неловко.  Ей  казалось,  что  она  предала  его,
совершила по отношению к нему большую подлость.
   Но что она могла поделать? Таковы были обстоятельства, от самой  Цендри
ничто не зависело.
   - Мне так и не удалось привести сюда Цендри, не было ни одной свободной
минуты, - ответила Лаурине Ванайя. - Сначала пришлось  помогать  устранять
последствия землетрясения в городе,  потом  я  часто  посещала  Верховного
Матриарха, а сейчас... Сейчас придется заниматься ими. - Она  показала  на
переговаривающихся между собой женщин, копошащихся в песке и траве  детей,
на понурых мужчин. - Они остались без крова, и их нужно где-то расселить.
   На  мгновение  Цендри   ощутила   невероятную   злобу.   Ее   покоробил
оскорбительный покровительственный тон этой хитрой невежественной старухи,
сластолюбивой правительницы пародии на государство.
   "Как же был прав Дал, когда говорил, что общество, в котором приоритеты
устанавливают женщины, обречено.  Оно  вымрет,  ничего  не  оставив  после
себя", - подумала Цендри и вдруг почувствовала стыд.
   "Да что я, собственно, так печалюсь  об  этих  Руинах?  Кто  бы  их  ни
оставил, Строители, заселившие некогда  нашу  галактику,  или  какая  иная
древняя раса, Руины  ждут  исследователей  уже  несколько  тысячелетий,  и
ничего не случится, если им придется  подождать  еще  несколько  дней.  От
этого они не разрушатся. В конце концов, что важнее - ползать с  лупой  по
Руинам или дать кров пострадавшим  ныряльщицам?  Кто  скажет,  что  первое
важнее? Нет ничего удивительного в том,  что  Ванайя  заботится  в  первую
очередь о жительницах Изиды,  а  не  о  научных  изысканиях  пришельцев  с
Университета. Ну и что особенного в том,  что  никто  на  Университете  не
видел Руин? Увидят".
   - Разумеется, вы должны вначале позаботиться о своих людях,  -  сказала
Цендри. - Но уж если мы находимся так близко от Руин, может быть, я  могла
бы походить там немного?
   Цендри уловила  едва  мелькнувшее  в  глазах  Ванайи  неудовольствие  и
почувствовала, что Ванайя не хочет допускать ее до Руин, но на этот раз  у
Проматриарха не было никаких видимых причин воспрепятствовать Цендри, да к
тому же после того, как она только что выражала ей свою благодарность.
   - Конечно, - сжав губы, произнесла Проматриарх.  -  Только  не  уходите
слишком далеко: уже темнеет, и вы  легко  заблудитесь  там,  если  пойдете
внутрь одна.
   - Я провожу ее, - предложила Лаурина. Ванайя кивнула.
   Вдруг одна из ныряльщиц  окликнула  Ванайю,  и  она  с  явной  неохотой
отвернулась от Цендри и пошла к женщинам.
   - Пойдемте, - сказала Лаурина, - я уже не раз была там. Нам  совершенно
не обязательно идти к главному входу, тут недалеко в стене есть проход.
   Пролезая сквозь узкое отверстие, Цендри еще раз  удивилась  крепости  и
древности постройки. Руины могли оставить и не легендарные  Строители,  но
все равно их многовековая  история  неоспорима.  Цендри  была  не  большим
специалистом в археологии, она под гипнозом прослушала  краткий  курс,  но
даже этих знаний ей хватило, чтобы прийти к однозначному выводу - Руины не
принадлежат ни к одной из известных культур и цивилизаций. Ни  Сарнианская
империя, ни даже Вольтианская не имеют к Руинам  никакого  отношения,  они
значительно старше. Безусловно, странно, что такие постройки появились  на
этой заброшенной планете, находящейся в  одном  из  отдаленнейших  уголков
галактики.
   Но поразил Цендри не возраст Руин, а вид. Они выглядели так, будто  те,
кто  возводили  их,  закончили  работу  только  вчера.   Ни   тысячелетия,
проведенные под палящими лучами  солнца,  ни  землетрясения  и  извержения
вулканов, ни цунами не оставили  на  Руинах  никакого  следа.  Они  стояли
непоколебимо, эти памятники разумной жизни, так напоминающие руины  Виндик
на Альдебаране-9. Казалось, что Руины Изиды  были  обитаемы  еще  сто  лет
назад. Между камнями,  да  и  на  самих  камнях,  которыми  была  вымощена
площадка перед Руинами, кое-где проросла  трава  и  кустарник,  но  стены,
черные и  гладкие,  будто  отшлифованные,  нетронутые  веками,  вздымались
высоко  вверх.  Цендри  не  отрывая  глаз  смотрела  на  величественное  и
прекрасное творение неведомых рук. "Почему их называют "Руинами"? - думала
она. - Эти строения выглядят гораздо лучше,  чем  дом  Проматриарха  после
последнего землетрясения. Что помогает им так сохраниться?"
   Цендри еще раз осмотрела все вокруг, стараясь запомнить каждую мелочь.
   - Вы говорили, что неоднократно были здесь, - обратилась она к Лаурине.
- Дальше все постройки такие же, как эти?
   - Нет, - ответила Лаурина, - за этими двумя большими башнями, как мы их
называем, есть несколько башен поменьше. Нужно пройти немного подальше.
   Они медленно пересекли вымощенную камнями площадку.
   - Значит, в вашем колледже устраивался конкурс за право помогать мне  в
работе? - спросила Цендри, удивляясь тому, что  ей  никто  не  говорил  об
этом.
   - Да, нам казалось, что ученой даме ди Вело  понадобятся  помощники,  -
она засмеялась,  -  неквалифицированная  рабочая  сила.  Квалифицированную
помощницу, нам сказали, вы привезете с собой из  своего  мира,  в  котором
женщин... - Она запнулась, немного подумала и продолжила: - Из Сообщества,
в котором правят мужчины.
   Цендри усмехнулась.
   - В мирах Сообщества мужчины и женщины  не  правят,  а  выполняют  свою
работу. Если кто-то доказал пригодность к какому-либо делу, он и будет  ее
выполнять,  независимо  от  того,  женщина  это  или  мужчина.   Например,
ассистентом является мой спутник, но я  с  удовольствием  приму  помощь  и
женщин из колледжа Ариадны.
   - Я слышала, - сказала Лаурина, - что в  мирах  Сообщества  большинство
экстра-ученых мужчины.
   - Да, это так, - подтвердила Цендри  и  подумала,  что  Лаурина  сейчас
продолжит в том же тоне, что и Миранда. Цендри уже настроилась в очередной
раз выслушать монолог о неспособности мужчин к учебе  и  их  узурпаторском
отношении к женщинам, но последующий  вопрос  Лаурины  прозвучал  для  нее
совершенно неожиданно:
   - И тем не менее вы стали ученой дамой?
   - Как видите, - солгала Цендри, успокаивая свою совесть  тем,  что  она
смогла бы получить эту степень, если бы не замужество.
   Лаурина глядела на Цендри восхищенным взглядом.
   - Я считаю, что вы - живой пример того, что и за пределами  Матриархата
мы можем многого добиться. Ваша степень -  это  упрек  нашим  старейшинам.
Глядя на вас, я теперь знаю, что Сообщество не так  ужасно,  как  нам  его
описывают, - говорила Лаурина с воодушевлением. - Если бы вы знали, ученая
дама Малок, как мы ждали вас. - Она замолкла,  не  в  силах  справиться  с
волнением.
   Цендри, поймав восхищенный взгляд Лаурины, рассмеялась.
   -  Ничего  особенного  во  мне  нет,  -  ответила  она.  -  Я  -  самая
обыкновенная женщина,  таких  на  Университете  сотни.  Но  давайте  лучше
поговорим о работе. Проведение раскопок  -  это  не  просто  наблюдение  и
энтузиазм при виде удивительных находок,  это  копание  в  земле,  тяжелая
нудная работа. Здесь требуется не  вдохновение,  а  физическая  сила.  Нам
придется  проходить  множество  слоев  почвы,  прежде  чем  мы   обнаружим
что-нибудь интересное. Готовы ли женщины  из  колледжа  Ариадны  к  такому
труду?  -  спросила  Цендри  и,  посмотрев  на  площадку,   изумилась   ее
ухоженности.
   - Я уверена, -  не  задумываясь  ответила  Лаурина,  -  что  среди  нас
найдется немало женщин, которые не испугаются набить  мозоли  ради  такого
интересного дела. Работы боятся только представители слабого пола, это они
все время думают о том, годится ли им та или иная работа, не унизит ли она
их! Я уже говорила вам о том, что был объявлен  конкурс,  но  если  бы  вы
видели, сколько женщин в нем участвовали, вы бы удивились, ученая дама.
   - Цендри, так меня зовут.
   - Цендри, - восторженно  повторила  Лаурина  и  умолкла  на  полуслове.
Цендри осмотрелась и сразу поняла, что заставило ее замолчать.
   - Миранда? - прошептала Лаурина и, вспыхнув, быстро опустила глаза.
   В небольшой нише в стене на краю небольшого сооружения, бывшем  некогда
фонтаном, прижавшись друг к другу и сплетя пальцы рук, не отрывая друг  от
друга влюбленных глаз, сидели Миранда и Ру. Они были так  поглощены  своим
занятием, что не замечали ничего вокруг. Цендри, искушенная  в  отношениях
между мужчинами и женщинами, сразу поняла,  что  они  находятся  в  полной
прострации.
   Она  была  уверена,  что  поведение  парочки  вполне  невинно,  это  ей
подсказывал инстинкт и внутренний голос, но по тому, как  быстро  спрятала
изумленные глаза Лаурина, по виноватому  виду  Ру,  оторвавшего  глаза  от
Миранды, Цендри поняла, что стала свидетельницей из  ряда  вон  выходящего
события. Увидев Цендри  и  Лаурину,  Миранда  испуганно  вскочила.  Цендри
посмотрела на нее и увидела ее наполненные ужасом глаза.
   "Такие  глаза  бывают  только   у   человека,   совершившего   поступок
непростительный, мерзкий и позорный, - подумала Цендри. - Не  знаю,  какие
тут запреты на взаимоотношения  между  полами,  но  Миранда,  по-видимому,
нарушила их все".
   - Проматриарх ждет тебя, Ру, - тихо произнесла Лаурина.
   Ру, понурившись, стоял перед Лауриной и Цендри. Вдруг он поднял голову,
и впервые за много дней Цендри увидела в  его  взгляде,  взгляде  мужчины,
вызов.
   - Я иду, - произнес он и быстро ушел.
   - Как ты здесь оказалась, Лаурина? - запинаясь, проговорила Миранда.
   - Я приходила к своей прапрабабке, она живет в  деревне,  и  совершенно
случайно познакомилась с Цендри, - сдержанно ответила Лаурина.
   - Вы знакомы? - пытаясь разрядить обстановку, спросила Цендри Миранду.
   - Да, мы вместе учились в школе, - ответила Миранда.
   Она почти оправилась от испуга, только щеки ее еще продолжали гореть.
   - Я так устала, подъем утомил меня. А эта волна, увидев ее, я  чуть  не
упала в обморок. Меня затошнило, и я решила немного посидеть.
   - Оставь объяснения для своей матери, Миранда, - оборвала ее Лаурина. -
Мне ты можешь ничего не говорить.  Только  хочу  тебе  сказать,  что  твое
поведение нечестно. Да, я понимаю, Ру красив, но что произойдет,  если  он
потеряет голову? Ты же знаешь, что обвинят во всем его. - Она  повернулась
и направилась к деревне.
   - Пойдем, Миранда, - сказала Цендри. - Ванайя, наверное, уже ищет тебя.
Не стоит ее волновать.
   - Да, наверное. - Миранда поморщилась  и  положила  руки  на  поясницу.
Опустив голову, она медленно пересекла площадку.
   - Это не то, что  вы  думаете,  -  неожиданно  сказала  она,  вызывающе
посмотрев на Цендри. - Ру даже пальцем не коснулся меня. А то,  что  он  -
спутник, так это не его выбор.
   - Миранда, - тихо ответила Цендри. - Ты можешь ничего не говорить  мне,
я тебя не осуждаю.
   - Но Лаурина! Она уверена, что я опозорила и  себя,  и  своих  побочных
матерей. Подумать только, с каким великодушием она намекнула,  что  ничего
не скажет дарительнице жизни  о  моем  поступке!  Нашлась  милостивица!  -
негодовала Миранда. - Но я не сделала ничего предосудительного!
   - Почему она считает, что ты опозорила  себя?  -  спросила  Цендри,  но
Миранда ничего не ответила на ее вопрос.
   Солнце уже зашло, и на Руины начали опускаться сумерки.  Цендри  пожала
плечами, становилось холодно. Рядом, спотыкаясь о  камни,  брела  Миранда.
Цендри, боясь, что в темноте она  может  упасть,  обняла  ее  за  талию  и
внезапно почувствовала симпатию к беззащитной девушке.
   - Возьми меня под руку, а то упадешь, - сказала Цендри и посмотрела  на
Миранду. Та шла, прижав руки к воротнику платья, за которым  покоилась  ее
драгоценная жемчужина. - Тебе ее подарил Ру?
   - Да, - сказала Миранда и тут же прибавила: - Но он честно получил  ее.
Жемчужину ему подарила старейшина ткачей, очень богатая женщина, за песню,
которую он написал для одной из ее дочерей. Ру - не только певец,  он  еще
пишет песни. И никакой это не подарок с берега моря, это подарок Ру.
   - Я вижу, ты любишь его, - нежно прошептала Цендри.
   Миранда кивнула. В темноте Цендри не видела выражения Миранды, но голос
ее был полон сильной душевной боли.
   - Я сама не понимаю, что со мной происходит. Мне  с  детства  говорили,
что женщина может любить только своих  детей,  сестер,  побочных  матерей.
Поэтому я так надеялась, что вы поймете меня. Вы считаете, что нет  ничего
странного в том, что я люблю мужчину?
   - Конечно нет, - ответила Цендри улыбаясь.
   "В отличие от других миров, в ее мире, - размышляла она,  идя  рядом  с
Мирандой, - романтическое чувство любви не  является  основой  образования
семьи, рождения и воспитания детей. Здесь общество сплачивается  семейными
связями между женщинами,  сексуальность  никакой  социальной  нагрузки  не
несет.  Женщина,  которая  вдруг  обнаруживает  у  себя  эмоциональную   и
сексуальную  тягу  к  мужчине,  считает,  что  ее  поведение   странно   и
неестественно, поскольку не вписывается в  общую  линию.  Поэтому  она  не
может не только выразить или описать свои чувства, она  оказывается  не  в
состоянии их даже понять".
   - Значит, Ру -  отец  твоего  ребенка?  -  спросила  Цендри  и  тут  же
пожалела, что задала вопрос.
   Миранда  вздрогнула,  остановилась  и  ответила  голосом,   в   котором
явственно слышался ужас.
   - Да как вы могли об этом подумать?
   Цендри была в не меньшем шоке, чем  Миранда,  ибо  она  не  знала,  что
теперь и думать.
   - Пойдем, - она легонько подтолкнула Миранду, - тебя ждут. Обопрись  на
меня, ступеньки здесь очень неровные.  -  Миранда  доверчиво  прижалась  к
своей спутнице, и Цендри охватил внезапный поток смешанных чувств  к  этой
девушке. Она ощутила нежность, желание защитить  ее,  окружить  заботой  и
любовью. Цендри показалось, что, должно быть, именно так  здешние  женщины
относятся друг к другу. "А возможно, точно такие же чувства я питала бы  к
своей дочери, если бы она у меня была". Цендри попыталась  проверить  свои
чувства и подумала о Дале. Все эмоции схлынули разом, она представила, как
он будет недоволен, узнав о том, что она побывала  на  Руинах.  "Он  сразу
станет расспрашивать меня, а что я ему скажу? Ничего или почти ничего".
   Внезапно ей стало все равно, что скажет Дал.  Руины  ждали  миллион,  а
может быть, и два миллиона лет и еще подождут, ничего с ними не  случится.
А Строители Цендри тоже  совершенно  не  нужны,  для  нее  важнее  женщины
Матриархата. Главное - собрать как можно больше сведений об их жизни,  еще
неизвестно,  когда  здесь  может  появиться  очередная  ученая   дама   из
Сообщества.
   Дал  тоже  может  подождать.  Да  нет,  он  больше  ждать  не  захочет.
Обстоятельства, какими бы они ни были, вышли из-под контроля Проматриарха,
и теперь у нее нет никаких оправданий для дальнейшего  затягивания  начала
исследования Руин.





   Недалеко от стен полуразрушенного города, в окружении  уцелевших  после
нашествия цунами ныряльщиц стояла Ванайя. Возле  нее  находилась  Миранда.
Все держали в руках факелы или фонари.  Из  темноты  вынырнула  Лаурина  и
стала рядом с Цендри.
   - Мы должны пойти к ним, - говорила Ванайя, - и  поблагодарить  за  то,
что они спасли нас от этой страшной волны. Потом все те, кто  остался  без
крова, пойдут ко мне, но это потом, сейчас мы должны идти к ним. Цендри, -
сказала она, и в свете факелов глаза ее блеснули, - сегодня  ты  рисковала
ради нас своей жизнью. Отныне твое место среди нас.  -  Ванайя  пожала  ее
руку. - Пойдем, мы будем говорить с ними.
   По охватившему Ванайю чувству восторга и возбуждения Цендри догадалась,
что она говорит о Строителях.
   "Но как? Ведь уже миллион лет, как эта цивилизация исчезла".  Цендри  с
сожалением  посмотрела  на  Ванайю.  В  ее  голове  не  укладывалось,  что
прекрасная правительница  и  умелый  политик  может  быть  одновременно  и
дремучей бабой, полной предрассудков. Дальнейшее ей уже  стало  ясным,  но
она  решила  посмотреть  все  до  конца.  "В  конце  концов,  бывает,  что
религиозные верования дают импульс возникновению культур. Возможно, Ванайя
выражает  свои  мысли  иносказательно,  тогда   ее   слова   имеют   чисто
символический смысл. В таком случае это уже не предрассудок и  не  элемент
иррационального. Если, конечно, сбросить со счетов, что пока в мире еще не
было религий, основанных на рационализме", - размышляла Цендри.
   Помимо своего желания Цендри оказалась во главе шествия, между  Ванайей
и Мирандой. Чуть поодаль шла Лаурина. В некотором отдалении от  них  шагал
Ру, босоногий, неприкаянный и недовольный. Рядом с ним не было никого,  он
шел в полном одиночестве.
   "Бедный Ру, ему нет места ни среди женщин, ни  среди  мужчин.  Конечно,
его положение в некотором смысле можно считать привилегированным,  кое-кто
из мужчин, находящихся в мужском доме, возможно, ему даже завидует. Однако
возможность жить с женщинами одновременно делает его изгоем среди  мужчин.
Как говорят, покрась обезьяну в зеленый цвет, и  сородичи  разорвут  ее  в
клочья. Ру - чужой для всех".
   При свете факелов, сквозь длинные тени и еле слышное шуршание шагов, по
утоптанной  тропе,  казавшейся  сейчас  Цендри  очень  мягкой,   процессия
приближалась к самому центру Руин. Никто  не  разговаривал,  не  шептался,
стояла глубокая тишина, но Цендри она вдруг показалась  наполненной  неким
содержанием. Она приказала себе не поддаваться предрассудкам  и  сохранять
полное спокойствие, но ее разум отказывался подчиняться. Она вдруг поймала
себя на мысли,  что  начинает  понимать  первобытных  людей,  одушевлявших
предметы вокруг себя. Ей самой казалось, что древние Строители смотрят  на
свет их факелов. Она почти физически ощущала, что окружающая темнота  была
заполнена духами давно ушедших людей. Невидимыми глазами  они  смотрят  на
процессию, идущую по улицам некогда принадлежавшего им города. Теперь  они
скитаются в пространстве и ждут.
   В самом центре Руин  находилось  открытое  место,  достаточно  большое,
чтобы на нем мог приземлиться космический корабль. И снова Цендри  увидела
космический корабль, тот самый, контуры  которого  при  лунном  свете  она
разглядела из окна своей комнаты. "Возможно, на этом корабле на планету  и
прилетели первые переселенки, и если так, тогда неудивительно, что женщины
относятся к Руинам с таким благоговением. Кажется, пилот  шаттла  сказала,
что им показали это место, указали  путь,  направив  сюда.  Что  заставило
колонисток посадить свой корабль  в  самом  центре  древнего  разрушенного
города? Но не исключено, что никто никому ничего и не указывал".
   Цендри никогда не пилотировала кораблей, ни больших, ни  маленьких,  но
знала, что при посадке в случае отсутствия подготовленных площадок, пилоты
пользуются любой подходящей  территорией,  лишь  бы  она  была  достаточно
большой и ровной.
   Она почувствовала на своих  локтях  руки  Ванайи.  Проматриарх  подвела
Цендри  к  древнему  кораблю  и  мягко  потянула  вниз.  Цендри   неохотно
опустилась на колени, она не совсем понимала смысл этих шествий, и это  ее
раздражало, но в то же время в душе ее шевелилось нечто напоминающее веру,
подстегиваемую  сознанием  своих  обязанностей.  "Антрополог  должен  быть
готовым принять участие в обрядах и молитвенных  собраниях  изучаемого  им
народа", - вспоминала она строки учебника.
   Она вздрогнула и на секунду зажмурила глаза, ей показалось, что корабль
начал светиться голубоватым светом. "Отражение света  факелов,  -  уверяла
себя Цендри. - Полированная поверхность хорошо отражает свет".
   Но внезапно вместе со светом в нее стало вливаться  тепло,  легкость  и
нежность. Она почувствовала наплыв любви к себе и внезапно ощутила, как  в
ней начало возникать ответное чувство. Мысленно она спросила: "Кто ты?"  -
и в сиянии света услышала ответ: "Я есть, и этого  достаточно.  Люби  меня
так же, как я люблю тебя".
   Цендри почувствовала холод. Факелы догорали. Цендри очнулась и ощутила,
как по ее спине катятся ледяные крошки. "Что это было? Что происходило  со
мной?" Будто во сне, она медленно шла из  мертвого  города.  Рядом  с  ней
двигалась  Миранда,  лицо  ее  выражало  восторг  и  отрешенность.  Цендри
посмотрела на Лаурину, выражение лица ее было радостным и  умиротворенным.
Ванайя пристально посмотрела на Цендри и улыбнулась так тепло  и  ласково,
что Цендри почувствовала в себе непреодолимое желание броситься  к  ней  и
закричать: "Мама, дарительница жизни, как я люблю тебя!"
   "Что случилось со мной? - думала Цендри, ошеломленная случившимся. - Не
понимаю. Но что бы это ни было, остальные почувствовали то же, что и я".
   Что пережила Цендри и  что  это  было?  Гипнотический  сеанс?  Массовая
галлюцинация? А может быть, ничего не случилось, Цендри все выдумала?  Или
она, впечатлительная и одинокая, находящаяся в постоянном  напряжении  вне
привычного ей мира, под влиянием окружения вошла в религиозный экстаз? Она
старалась не поддаваться, крепилась, но потом ее все же  захлестнул  поток
радости и любви.
   "Бред какой-то, абсурд".  Она  заставила  себя  оглядеть  шедших  рядом
женщин и по их лицам старалась разгадать их настроение. "Ну, разумеется, -
думала она, - это была массовая галлюцинация". В то же время  испытываемое
Цендри ощущение было так похоже на то,  что  Миранда  называла  любовью  и
заботой  Строителей.  "Нет,  то,  что  произошло,   если   вообще   что-то
происходило, можно назвать как угодно, но  только  не  излиянием  любви  и
заботы Строителей, вымерших свыше  миллиона  лет  назад,  но  продолжающих
сидеть возле своего корабля".
   На лицах большинства женщин Цендри видела то же ошеломленное выражение,
что и на лице Миранды. Посмотрев на Ванайю, Цендри убедилась,  что  и  она
чувствует  тот  же  восторг.  Радость  светилась  и  на  полусонных  лицах
маленьких девочек  лет  восьми-девяти.  Дети  помладше  просто  спали  или
плакали на руках своих матерей.
   Что  касается  мужчин,  то,  по   всей   видимости,   они   ничего   не
почувствовали. Кое-кто устало зевал, некоторые были  угрюмы  и  откровенно
злы, на большинстве же лиц мужчин, уныло  плетущихся  за  женщинами,  было
написано крайнее недовольство.
   Цендри тоже страшно устала, поэтому  оставила  анализ  происшедшего  на
потом. Сейчас сделать определенный вывод она все равно не могла. Предельно
ясно было одно - из-за этого странного свойства жительницы  Матриархата  и
считали Развалины священным местом. Цендри подумала, что неплохо было бы в
дальнейшем обсудить случившееся с Лауриной, она все-таки ученый, историк и
должна уметь объективно оценивать происходящие события.
   Теперь, когда экстаз, или гипнотический транс, прошел, Цендри  посетило
новое, не  столь  возвышенное  ощущение  -  страшная  боль  в  ногах.  Она
постоянно росла и к моменту прихода к дому Ванайи Цендри еле держалась  на
ногах. Все окна в доме были освещены, и от внезапного яркого света  Цендри
почувствовала еще и сильную резь в глазах. С радостными  криками  из  дома
навстречу Ванайе толпой выбежали слуги и многочисленные домочадцы.
   - Мы так боялись за вас, дарительница жизни, - раздались голоса.  -  Мы
узнали, что вы пошли в деревню к ныряльщицам,  потом  мы  видели  волну  и
обломки. Мы так испугались, думали, что с вами что-нибудь случилось.
   Ванайя, окончательно пришедшая в себя, начала отдавать приказания.  Для
пришедших с ней женщин и детей она велела поставить возле дома палатки,  а
мужчин отвести в мужской дом. Пожилых женщин она  попросила  разместить  в
комнатах для гостей в самом доме, после чего отправила  на  кухню  кухарок
готовить еду. Все бросились исполнять приказания  Проматриарха,  и  в  это
время к ней подошла домоправительница.
   - Примите мое уважение, дарительница жизни, - сказала она, - но в  ваше
отсутствие у нас произошла  одна  неприятность.  В  дом  проникла  мужская
особь, принадлежащая Проматриарху Махале. Оно  пробралось  в  апартаменты,
которые занимает ученая дама с Университета и ее спутник.
   При этих словах  с  лица  Цендри  исчезли  последние  следы  радостного
возбуждения, она напряженно слушала голос  домоправительницы.  Сегодняшние
события совершенно заслонили то, что произошло несколькими часами  раньше,
она совсем забыла  о  коротышке  Баке,  который  пробрался  в  дом,  чтобы
поговорить с Далом.
   - Я ожидала этого от своей подружки, - раздраженно произнесла Ванайя. -
Удивительно, что она не заслала сюда своего шпиона  раньше.  Вы  допросили
особь?
   - Мы заперли ее. Я подумала, что вы сами захотите допросить.
   Ванайя брезгливо передернула плечами и показала на толпу женщин.
   - Как видишь,  мне  есть  чем  заниматься.  Нужно  устроить  всех  этих
бездомных. Ну да ладно, приведите сюда особь.
   Домоправительница подозвала охранниц, трех  свирепого  вида  женщин,  и
приказала привести Бака. Охранницы побежали к  дому,  но  через  несколько
минут вернулись, и одна из них, старшая, волнуясь, произнесла:
   - Примите мое уважение, дарительница жизни, но особь исчезла.
   - Вот как? - Ванайя удивленно подняла брови. - Оно убежало назад к этой
суке, которая натравила ее на нас. Теперь мы ничего не сможем доказать. Но
как оно могло сбежать?  Вероятно,  клетку  повредило  землетрясением.  Кто
закрывал ее?
   - Я, - ответила  старшая  охранница.  -  Примите  мое  уважение,  но  я
навесила все замки. Определенно, что особь кто-то выпустил, -  она  угрюмо
посмотрела на Цендри. -  Когда  мы  уводили  особь,  спутник  ученой  дамы
пытался помешать нам.
   - Идите и приведите спутника ученой дамы, - приказала Ванайя.
   - Но, Ванайя, - слабо запротестовала Цендри.
   - Помолчи, дорогая. Если твой спутник невиновен, он не будет наказан. И
не волнуйся, с таким же успехом я заподозрила бы и Ру, но он был  со  мной
весь день, - она вздохнула и, приказав старшей дочери  продолжать  ставить
палатки для ныряльщиц, направилась  в  дом.  Рядом  с  ней  шли  Цендри  и
Миранда.
   Охранницы привели  Дала.  Он  наотрез  отрицал,  что  имеет  какое-либо
отношение к побегу.
   - Весь день я работал и никуда из наших комнат  не  выходил,  -  упрямо
повторял он на все вопросы  Ванайи.  -  После  того  как  охранницы  увели
мужчину, ко мне никто не заходил.
   - У меня есть одно средство, которое  заставит  это  заговорить,  -  со
звериной  ненавистью  прошипела  одна  из  охранниц   и   многозначительно
покрутила концами толстой плетки.
   Ванайя нахмурилась и покачала головой.
   - Не люблю я таких вещей, но в данном случае у  нас,  пожалуй,  другого
выбора нет, - она с  любопытством  посмотрела  на  Цендри.  -  Однако  оно
принадлежит тебе. - Проматриарх немного помолчала. - Надеюсь,  у  тебя  не
будет возражений против того, чтобы мы допросили твою вещь  с  применением
физического воздействия?
   Цендри ошарашенно посмотрела на тяжелый кнут.
   - У меня будут возражения, - сказала она.
   Одна из охранниц хихикнула.
   - Ну что  ты,  дитя  мое.  Не  будь  такой  жалостливой,  неужели  тебе
непонятно, что это единственный способ добиться от них  правды?  -  Ванайя
выжидающе смотрела на Цендри. - Маллида не будет жестокой, она ударит твою
вещь не сильнее, чем нужно.
   - Вы, наверное, не понимаете, что мой спутник - известный  ученый.  Его
слово так же твердо, как и мое собственное, за что я  могу  поручиться,  -
она понимала, что местоимение "он" покоробит Ванайю, но  Цендри  было  все
равно.  -   К   тому   же   на   него   распространяется   дипломатическая
неприкосновенность, - резко говорила Цендри.
   Ванайя сокрушенно покачала головой, вздохнула и с сожалением посмотрела
на Цендри.
   - Я так надеялась, что ты стала такой же, как мы, и не будешь  говорить
о таких пустяках, - печально произнесла она. - Но, видимо, ты в самом деле
живешь по другим законам. Значит,  говоришь,  что  твоему  спутнику  можно
верить так же, как и тебе? - спросила она.
   - Да, - твердо ответила Цендри.
   - Тогда спроси его, имеет ли он какое-нибудь отношение к побегу  особи,
пойманной в нашем доме.
   Сердце Цендри екнуло. "Наверное, слишком много адреналина".
   - Дал, - она посмотрела на мужа, - ты не выпускал того человека?
   - Нет, - ответил он, и сердце Цендри совсем упало. Дал не смотрел ей  в
глаза, он слегка опустил голову, что, как она знала, было верным признаком
того, что он лжет.
   "Боже мой, - думала  Цендри,  -  он  врет  мне".  Она  была  в  трудном
положении: если поручиться за слова Дала,  а  позднее  выяснится,  что  он
соврал, в Матриархате не останется никакой  веры  в  Сообщество.  И  более
того, женщины лишний раз убедятся в том, что мужчинам верить нельзя ни под
каким  видом.  Однако,  если  она  скажет,  что  Дал   лжет,   тогда   эта
звероподобная Маллида начнет кнутом выбивать из него правду. "Это жестоко,
- подумала Цендри. - В конце концов, какое мне дело  до  их  склок?  Я  не
допущу, чтобы Дала били! Но позже я с ним все-таки поговорю".
   - Я свидетельствую  в  том,  что  слова  моего  спутника  -  правда,  -
произнесла она. Ванайя пожала плечами.
   - Все это нам абсолютно не нужно, - произнесла она, скривив губы. - Все
равно  особь  не  смогла  сделать  того,  за  чем  ее  посылали.   Отпусти
собственность ученой дамы, Маллида.
   Руки Цендри продолжали трястись.
   - А теперь давайте забудем об этом маленьком недоразумении  и  пойдемте
обедать, - сказала Ванайя.
   Несмотря на то, что кушанья были, как всегда, великолепными, ни Дал, ни
Цендри не притронулись к ним.
   - Я чувствую себя виноватым, - мягким нежным голосом  прошептал  Ру  на
самое ухо Цендри. - Я совсем пренебрег своими обязанностями и не развлекал
вашего спутника. - Затем он обратился к Далу: - Ведь я единственный,  кого
вы можете считать своим другом, равным себе. Как  и  я,  вы  живете  не  в
мужском доме, а здесь. Я очень  сожалею,  что  совершенно  забыл  о  своем
долге. Может быть, мне стоит организовать охоту? - с радостным  блеском  в
глазах спросил он.
   - Не знаю, - проговорил Дал. - Возможно. Я отвечу позже.
   - Но Ванайя поручила мне развлекать вас. Она говорит, что если  мужская
особь ничего не делает, у  нее  могут  появиться  ненужные  мысли,  а  тут
недалеко и до беды, - он преданно посмотрел в глаза  Дала.  -  Прошу  меня
простить за все то, что с вами произошло, -  он  тяжело  вздохнул.  -  Но,
скорее всего, мои услуги вам не понадобятся, уважаемая ученая  дама  скоро
начнет свои исследования. - Он снова повернулся к Цендри:  -  Она  сегодня
уже побывала в самом центре Руин.
   Дал дернулся и пристально посмотрел на  Цендри.  Она  опустила  голову.
Такого поворота Цендри не ожидала, она  хотела  рассказать  Далу  о  своем
посещении Руин, когда все успокоится. Она знала, что это  будет  для  Дала
ударом, но Цендри надеялась, что ей удастся объяснить, что посещение  Руин
было спонтанным, незапланированным событием. Цендри посмотрела на  гневное
лицо мужа и поняла, что тихой беседы,  на  которую  она  рассчитывала,  не
получится.
   Ничего  хорошего  не  предвещал  и   неестественно   тихий,   намеренно
сдержанный голос Дала.
   - Я ничего не знал об этом, Цендри не сочла возможным сказать мне,  что
собирается туда.
   - О, извините меня. - Ру понял, что совершил какую-то бестактность. - Я
просто хотел сказать, что ученой даме понадобится ваша помощь. Насколько я
понимаю, вас обучали работе ассистента. Как я вам завидую, -  произнес  он
своим хорошо отрепетированным жалостливым тоном и вздохнул. - Может  быть,
ученая дама согласится, чтобы я тоже  помогал  ей  в  работе?  Я  смог  бы
развлекать ее спутника.
   -  У  ученой  дамы  хватит  забот  с  ее   собственным   спутником,   -
многозначительно произнесла Ванайя. - У нее не  будет  времени  еще  и  за
тобой смотреть.
   Цендри показалось, что Дал сейчас взорвется, и она  сжала  его  ладонь.
Дал смолчал, но Цендри знала, чего это ему стоит.
   - Если сказать честно, я хотела бы вас просить включить в  число  своих
помощников и Ру. Вы не против? - спросила ее Ванайя.
   Слова Проматриарха застали Цендри врасплох, она понимала,  что  это  не
просьба. Она помолчала, взвешивая возможные последствия своего согласия, и
ответила:
   - Конечно, Ру может быть мне очень полезен.
   - Я так и думала, что вы не откажете мне, - улыбнулась Ванайя.
   В душе Цендри понимала, что Ру ей не нужен совершенно. Дал будет  очень
недоволен, его отношение к сладкоголосому спутнику Ванайи ей  было  хорошо
известно, но что она могла поделать?  Да  и  вся  эта  дипломатия  ей  уже
порядочно надоела, у нее страшно болели  ноги,  и  единственное,  что  она
сейчас хотела - это побыстрее добраться до комнаты и лечь спать. А впереди
еще предстоит объяснение с Далом. Цендри чувствовала, что ему не  терпится
излить на нее все, что он испытал за эти дни, он полностью рассчитается за
свое положение бесплатного дополнения к Цендри.
   Дал взорвался сразу же, как только они вошли в комнату:
   - Цендри, я не желаю видеть этого  клоуна  возле  себя!  Как  ты  могла
согласиться, чтобы этот паразит целыми днями тряс бородой около нас? Он же
будет волчком вертеться рядом и не даст мне ничего сделать!
   - Извини, Дал, - пыталась Цендри успокоить мужа. - Я понимаю, что  тебе
тяжело, но будем мы исследовать Руины или нет, зависит целиком и полностью
от  желания  Ванайи.  Я  полагала,  что  могу  оказать  ей  хоть  какую-то
любезность.
   - Ты называешь это любезностью? Ты практически сорвала мою  работу,  ты
же понимаешь, что Ванайя сунула тебе этого придурка в качестве шпиона.
   - Дал, Ванайя поверила мне, когда я подтвердила твои слова, что  ты  не
имеешь никакого отношения к побегу  Бака.  Ты  же  знаешь,  что,  если  ты
вмешаешься  в  их   дела,   тебя   не   спасет   никакая   дипломатическая
неприкосновенность. Стоило Ванайе захотеть, и никто не обратил бы  на  мои
слова никакого внимания, они бы тебя избили. Только поэтому я согласилась.
   - Да пошла ты в ... со своей неприкосновенностью, - выругался Дал.
   - Дал, - Цендри схватила его за руку, - ты выпустил этого человека?
   - Тебе лучше ни о чем не знать. - Дал сжал губы.
   - Не вмешивайся в их дела, - умоляюще сказала Цендри.
   Ее трясло, ей было страшно и за себя и за Дала.
   - Я знаю, что делаю, - резко ответил он.  -  В  той  суматохе,  которая
здесь происходила, сбежать мог кто угодно. Видела бы  ты,  какую  истерику
закатили тут эти бабы, когда на море поднялась волна. Была  паника,  никто
ничего не соображал, они носились как сумасшедшие. Так что чем  меньше  ты
будешь знать, тем лучше для тебя, - снова произнес Дал и, уже  направляясь
спать, обернулся, посмотрел на Цендри и увидел ее окровавленные ноги.
   - Дорогая! - Он подошел к ней. - Что случилось? - спросил Дал.
   - Я порезалась о камни, - ответила Цендри и совершенно  неожиданно  для
себя начала рассказывать Далу все,  что  с  ней  случилось  в  деревне.  К
удивлению, Дал не перебивая внимательно слушал Цендри, когда же она начала
рассказывать,  как  побежала  в  башню,  чтобы  ударить  в  колокол,   Дал
воскликнул:
   - Проклятье, зачем? Я стоял у окна  и  видел,  как  эту  чертову  башню
разнесло в щепки, - он посмотрел на Цендри. - Как ты не поймешь,  что  это
гиблый мир, ты посмотри на них - это же сборище вымирающих садисток,  ведь
их даже сама природа не терпит. Посылать женщин в такие опасные места? Уму
непостижимо!
   Цендри посмотрела на мужа и почувствовала непреодолимую  тягу  к  нему.
Она облокотилась на Дала, и ей показалось, что с нее сходят все тревоги  и
заботы прошедшего страшного дня. Цендри хотелось, чтобы Дал  успокоил  ее,
утешил и в заботе о ней забыл о своих унижениях и тревогах. Однако,  когда
он  понес  ее  в  ванну,  мыл  и  перевязывал  раны,  Цендри  противилась,
отбивалась, смеялась  над  ним  и  говорила,  что  он  похож  на  неумелую
медсестру.
   - Дал, пойми, женщины здесь рискуют постоянно, это их образ жизни. Я не
хочу, чтобы они  презирали  меня,  не  желаю,  чтобы  они  считали  женщин
Сообщества хуже себя. Они и так думают, что женщины в Сообществе забиты  и
принадлежат мужчинам.
   - Ты зачем сюда приехала? - Дал неожиданно схватил Цендри за  плечи.  -
Доказывать им,  что  их  идиотские  представления  о  положении  женщин  в
Сообществе не соответствуют действительности, или работать? Скажи, Цендри,
о чем ты думала, когда потащилась на эту башню?  Ты  думала  обо  мне?  Ты
знаешь, что я пережил за сегодняшний день, когда узнал, что ты отправилась
с Мирандой в деревню? Нет, Цендри, ты этого не знаешь. Запомни хорошенько,
ты - моя жена, и я запрещаю тебе рисковать жизнью неизвестно ради чего.
   И тут взорвалась Цендри.  Злость  накатила  на  нее,  непередаваемая  и
безотчетная.
   - Я как-нибудь сама разберусь, где и что мне нужно делать.  Я  способна
принимать решения без посторонней помощи.  Или  ты  думаешь,  что  я  твоя
собственность? Тогда эти женщины абсолютно правы.
   - Я обязан заботиться о тебе, - возразил он, - или мне уже нельзя этого
делать?
   Цендри вздохнула. Внутри у нее все клокотало, но она решила не спорить.
   - Не стоит переживать  сейчас,  любимый,  все  уже  прошло.  Завтра  мы
отправляемся на Руины, так что  все  складывается  хорошо,  у  Ванайи  нет
больше причин откладывать нашу работу.  -  Она  попыталась  улыбнуться.  -
Завтра ты начнешь заниматься своими Строителями.
   - Надеюсь, что так и случится, - ответил Дал, пытаясь унять  охватившее
его раздражение. - Однако этот чертов Ру, не стоило бы тебе соглашаться на
его присутствие.
   - Дал, я думала, что мы уже закончили, - взмолилась Цендри.
   - Нет, - снова вскипел Дал. - Я  понимаю,  о  чем  ты  печешься.  Я  же
прекрасно вижу,  что  у  тебя  на  уме.  Ты  хочешь  избавиться  от  меня,
нейтрализовать, чтобы я не мешал. Ты знаешь,  что  ничего  не  смыслишь  в
археологии, я буду постоянно поправлять и учить  тебя,  и  тогда  все  эти
женщины поймут, кто из нас ученый, а кто нет. Ты  не  хочешь,  чтобы  твой
авторитет среди них упал.
   - О чем ты говоришь,  Дал,  -  вспыхнула  Цендри,  однако  в  душе  она
чувствовала, что он прав. Она действительно страшилась работы  на  Руинах,
ей претила мысль о том, что придется часто обращаться к Далу  за  помощью.
Да, Цендри очень заботил ее авторитет на Изиде и она не  могла  допустить,
чтобы ее помощницы хотя бы на секунду подумали, что она не ученая дама.  А
услышав замечания Дала, они догадаются, они сразу  определят,  что  ученая
дама с Университета никакой не ученый, а всего лишь рядовая ассистентка.
   - Это место портит тебя, Цендри, - бросил Дал. -  Эти  бабы  наговорили
тебе кучу гадостей, в которые ты охотно поверила, они вбили тебе в голову,
что ты можешь обойтись без меня!  И  теперь  ты  трясешься,  ты  панически
боишься нашей работы на Руинах. Если бы ты могла, ты бы меня туда и близко
не подпустила!
   - Это нечестно, Дал, - тихо сказала Цендри.
   - Нечестно? - кричал Дал. - И ты еще говоришь о  честности?  Мне?!  Все
это время ты пытаешься превратить меня в такого  же  податливого  ублюдка,
как Ру, и, видя, что  я  не  хочу  таким  становиться,  ты  называешь  это
нечестным. Ты хочешь, чтобы я таскался  за  тобой  и  принимал  те  крохи,
которые ты мне соизволишь бросить?  Этого  не  будет!  Ты  забыла,  что  я
родился на Пионере, а ты - моя жена, Цендри.
   - Говори тише, Дал, - взмолилась  Цендри,  внезапно  испугавшись  крика
мужа. Они говорили на своем языке, но тот, кто мог услышать, слушал бы  не
слова, а тон, которым Дал разговаривал  с  ней.  -  На  Изиде  не  принято
мужчинам так разговаривать с женщинами.
   - Я говорю, как считаю нужным, и ты не смеешь мне приказывать!
   Цендри умоляюще вытянула вперед руки, пытаясь успокоить Дала.  Она  уже
устала от постоянных сцен, ей опостылело вечно оправдываться и успокаивать
мужа, утешать его уязвленную гордость, а потом ложиться с ним в постель  и
отдавать ему свое тело. В последнее время любовь Дала больше  походила  на
унижение, на надругательство. "Нет, хватит! Надоело!"
   Цендри подняла голову и посмотрела на мужа.  Взгляд  ее  глаз  внезапно
сделался суровым.
   - Да пошел ты к черту, - крикнула Цендри. - Делай  что  хочешь  -  ори,
ругайся, мне все равно.  Даже  можешь  пообещать  поколотить  меня,  ведь,
кажется, так поступали  мужчины  на  твоем  Пионере?  -  Она  презрительно
взглянула на Дала. - Посмотрим, что из всего этого  выйдет.  Сегодня  ради
тебя я поставила на карту свою честь, чтобы не  дать  им  избить  тебя  до
полусмерти, и, кажется, напрасно это сделала. Ты туп, Дал, тебе мерещится,
что мы находимся на Пионере? Нет, мы на Изиде, а здесь правит  Матриархат.
Стоит мне только повысить голос на тебя, и ты пойдешь в конуру, в  клетку.
Знай, что, если ты еще раз  крикнешь  на  меня  или  дотронешься  хотя  бы
пальцем, я позову на помощь, - дрожащим голосом говорила Цендри, - и тогда
ты на своей шкуре испытаешь, что чувствует мужская особь, которая не умеет
вести себя с женщинами.
   Дал опустил руки. Лицо его побледнело.
   - Твоему терпению можно позавидовать. Ты  долго  ждала  этого  момента,
Цендри.
   - Меньше всего мне хотелось бы этого, Дал, но ты меня вымотал, и больше
я терпеть не собираюсь! -  ответила  она,  тряхнув  головой.  Стараясь  не
заплакать, Цендри прикусила губу. - Я не виновата в  том,  что  здесь  все
происходит именно так, понимаешь, не виновата! Ты сам полез  сюда,  ты  не
подозревал, что окажешься в ужасном  положении.  А  сейчас,  осознав  его,
вместо того чтобы просто все вытерпеть, изо всех сил стараешься сделать  и
мою жизнь невыносимой.
   - Цендри! - Дал начал подходить к ней, и  она  испуганно  отпрянула  от
него. У Дала рот раскрылся от изумления. - Цендри, - повторил он. - Что  с
тобой? Ты что, действительно меня боишься? - Он оторопело смотрел на жену.
- Любимая, - в ужасе шептал он, - да что с нами происходит?
   Цендри зарыдала и положила голову ему на плечо.
   - Как ты просил меня поехать сюда, ты говорил,  что  тебе  безразлично,
кто получит награду за исследование Руин. Ты обещал, что  это  будет  наша
совместная работа, а теперь относишься ко мне как к врагу. Ты смотришь  на
меня так же, как и на остальных женщин Матриархата, ты отождествляешь меня
с ними. - Цендри обняла мужа.
   Но когда он поднял ее на руки и понес в уголок развлечений,  она  снова
начала плакать. Дал успокаивал ее, он говорил ласковые  слова,  но  Цендри
захлебывалась слезами. Она просила Дала оставить ее, дать  ей  возможность
успокоиться, но он не обращал на ее сопротивление  никакого  внимания,  он
положил  ее  на  подушки  и  начал  снимать  платье.  Цендри  разозлилась,
вырвалась из горячих рук Дала, оттолкнула его и вышла из уголка.
   - Теперь ты будешь использовать постель в качестве оружия против своего
дикого зверя? - спросил Дал.
   Цендри не ответила, хотя ей было что сказать. Это он, Дал,  использовал
постель в качестве воздействия на нее, своей любовью он  подавлял  ее,  и,
когда она вдруг отказалась исполнять его прихоти, он обвиняет во всем  ее,
Цендри. Ничего не говоря, она подошла к узкой, высокой кровати и легла  на
нее. Цендри было холодно и одиноко, она с тоской подумала  о  жарком  теле
Дала, но решила не поддаваться эмоциям. Уткнувшись  в  маленькую  подушку,
она снова начала всхлипывать и незаметно для себя уснула.





   Проснувшись рано утром, Дал с недовольным видом, ни  слова  не  говоря,
прошел в ванную. Выйдя после продолжительного душа, он подошел  к  окну  и
долго смотрел на Руины. Затем он повернулся к Цендри и улыбнулся.
   - Сегодня замечательный день, Цендри. Ты знаешь, иногда  казалось,  что
мне так и не  удастся  попасть  туда.  Просто  надоело  слушать,  как  они
постоянно выдумывают все новые и новые предлоги.
   - Я тоже очень рада, - сказала Цендри. Дал подошел к ней.
   - Прости меня, вчера я наговорил тебе много глупостей.  Поверь,  такого
больше не произойдет.
   - Ты тоже прости меня, Дал. - Она положила голову ему  на  грудь.  -  Я
тоже погорячилась, это ожидание всех нас издергало.
   - А то, что ты отказалась со мной спать, меня попросту  добило.  Ну  да
ладно, пошлем все к черту. Давай  впредь  воздерживаться  от  таких  сцен,
хорошо?
   - Я попытаюсь, - прошептала Цендри. - Обещаю тебе.
   -  Если  хочешь,  мы  можем  еще  наверстать  упущенную  ночь,  -  тихо
проговорил Дал.
   Цендри почувствовала, как в груди у нее снова шевельнулось негодование.
"Неужели он и вправду думает, что все конфликты можно разрешить  постелью?
Так, наверное, думают все мужчины". Она тихо высвободилась из  теплых  рук
Дала.
   - Уже поздно, впереди тяжелый  день.  Ты  приготовил  все  приборы  для
записи?
   Напоминание о долгожданной работе отвлекло Дала, и он пошел проверять и
готовить всю необходимую аппаратуру.  Цендри  удивила  и  в  то  же  время
покоробила ее изворотливость. "Это слишком по-женски, - раздумывала она. -
Но очень эффективно, если ею пользоваться умеренно и умело".
   Цендри видела, как пребывание здесь портит  Дала,  но  после  вчерашней
сцены она начала всерьез задумываться над тем, не портит ли оно и ее тоже.
Она анализировала все, что с  ней  происходит,  и  все  чаще  приходила  к
выводу, что сама планета  заставляет  ее  иначе  смотреть  на  ее  прошлое
поведение. Все, что она бессознательно  делала  раньше  и  считала  вполне
нормальным, здесь представлялось в совершенно ином свете. "Да пошел  он  к
дьяволу, этот Матриархат, и Дал вместе с ним!" - пришла  к  окончательному
выводу Цендри и присоединилась к Далу.
   Через  полчаса  на  полу  собралась  солидная   куча   инструментов   и
оборудования, необходимого для первого дня  работы.  Оглядывая  собранное,
Дал с сомнением покачал головой.
   - Вдвоем нам этого не унести, - наконец произнес он. - Как ты  думаешь,
Ванайя не сможет дать нам пару человек или машину? - спросил он. - Лично я
предпочел бы машину, чем меньше народа пойдет с нами, тем лучше. К тому же
не люблю заставлять кого-нибудь помогать мне. Правда, с нами потащится Ру,
его-то я обязательно нагружу.
   - Я попробую поговорить с ней, - согласилась Цендри. - Да, кстати,  нам
будут помогать несколько девушек из колледжа Ариадны.
   - Не нам, а тебе, ты хочешь сказать, - поправил Дал и тут  же  заставил
себя улыбнуться. - Надеюсь, это будут молодые девушки, твои  обожательницы
и поклонницы твоего научного таланта. Ну, с ними ты справишься. Ты знаешь,
я все время думаю, что бы было, если бы у ди Вело был завистливый, желчный
муж? Скорее всего, она никогда не стала бы ученой дамой, он бы ее  загрыз,
- беззлобно бормотал Дал. - Сейчас она  уже  древняя,  как  Руины  Виндик.
Кому-то, например моей бабке, она даже может  показаться  привлекательной,
но что касается мужчин...  -  Недоговорив,  он  поежился.  -  Но  вот  что
странно, когда она начинает говорить, все  слушают  только  ее,  не  сводя
глаз. Любая красотка в это время ни у кого не вызывает интереса. Я  всегда
удивлялся тому, что ты не ревнуешь меня к ней.
   - Ты ничего не замечаешь, Дал, - улыбнулась Цендри. - Я ревновала  тебя
к ней всегда, но только совсем немножко, -  сказала  она  и  подумала  про
себя,  что  Ванайя  тоже  обладает  аналогичной  способностью   нравиться,
притягивать к себе. Вероятно, эти качества являются следствием  внутренней
силы личности, уверенности в себе, красота здесь не играет никакой роли.
   - Бедная женщина, - сочувственно произнес Дал. - Как  она  там  сейчас?
Ужасно думать, но тем, что нахожусь здесь, я обязан ее болезни.
   Видя его искренние переживания, Цендри попыталась успокоить Дала.
   - Она хотела, чтобы ты отправился сюда без нее и  проделал  всю  работу
сам.
   - Я знаю, - вздохнул Дал, и они отправились вниз к громадному залу, где
столики уже были накрыты к завтраку. В центре зала, в  окружении  дочерей,
родственниц и  приживалок,  стояла  Ванайя.  Все  старались  поговорить  с
Проматриархом до того, как та  начнет  свой  обычный,  заполненный  самыми
разными делами день.
   - Наверное, нам нужно было позавтракать у себя, - пробурчал Дал, следуя
за Цендри. - По крайней мере, никто бы никому не мешал.
   - Ты прав, - согласилась Цендри.
   - Не понимаю, почему бы ей просто не предоставить нам  людей,  а  потом
оставить в покое? В конце концов,  мы  не  к  ней  в  гости  приехали,  мы
приехали работать.
   - Дал, ты все еще живешь и думаешь мерками Сообщества, здесь совершенно
другой уклад, - проговорила Цендри, стараясь избежать менторских  ноток  в
голосе. - Отношение ко времени как к категории ограниченной, стремление не
тратить его попусту, характерно только для немногих культур Сообщества.
   - Но именно они добиваются всего того, что задумывают, - парировал Дал.
- Мне просто  непонятно,  для  чего  же  тогда  правительницы  Матриархата
пригласили к себе эксперта из Сообщества?
   Цендри была бессильна переубедить Дала, он был  рационалист,  для  него
главным всегда оставалось отношение к своему делу и степень  эффективности
проделываемой работы. Он никогда не тратил ни минуты на то, что  не  могло
дать ощутимого положительного результата. Так его воспитали на Пионере.  В
мире, где жила Цендри, к жизни  тоже  относились  довольно  прагматично  и
знали цену времени, правда, не возводили это качество в абсолют.
   Когда Цендри и Дал  подошли  к  столику,  за  ним  уже  сидела  Ванайя,
Миранда, Ру и еще несколько женщин. Проматриарх  слушала  просителей,  она
этим занималась каждое  утро  перед  завтраком.  Сейчас  перед  ней  стоял
мужчина в свободной тунике. Ванайя, нахмурившись, слушала,  как  он  читал
прошение от мужчин из мужского дома с просьбой организовать охоту.  Цендри
до сих пор не понимала, что такое мужской дом - город, район страны, часть
поселка или просто какое-то здание.
   - Вам в самом деле не  хватает  еды?  -  Ванайя  строго  посмотрела  на
просителя. - Мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь  голодал,  но  в  то  же
время мне не хотелось  бы  разрешать  охотиться  именно  сейчас.  Согласно
полученным данным, там, где вы собираетесь охотиться, наблюдается  большая
сейсмическая  активность.  Неразумно  подвергать  себя  опасности,   лучше
немного подождать. Я прекрасно помню, как  сто  мужчин  погибло  во  время
землетрясения  в  районе  освоения  новых  земель.  Потому   этот   проект
впоследствии и отвергли. И уж если  мы  не  разрешаем  удаляться  в  глубь
материка для такого важного дела, как  освоение  земель,  хотя  в  будущем
сезоне  некоторые  женщины-добровольцы  все-таки   отправятся   туда,   то
отпустить вас для такого пустопорожнего занятия, как охота, я тем более не
могу.
   - Примите мое  уважение,  дарительница  жизни,  -  запинаясь,  бормотал
проситель,  -  но  в  данном  случае  мы  хотим  устроить  охоту  не   для
развлечения. Мясо,  которое  мы  добудем,  станет  существенной  прибавкой
протеина.
   - Очень расточительно по отношению к  запасам  планеты,  -  поморщилась
Ванайя. - Что касается меня, то я считаю, что лучше  возделывать  землю  и
выращивать  зерно,  чем  питаться  мясом  убитых   животных.   Даже   если
согласиться с тем, что пищеварительная система мужской особи  нуждается  в
дополнительном протеине, это  все  равно  мерзко  и  нерационально.  Очень
неразумно, - она недовольно посмотрела  на  мужчину,  -  оправдывать  свою
страсть  к  убийству  такими  благородными  аргументами,  как   забота   о
полноценном питании. Я прикажу увеличить вам рацион на одну  пятую,  этого
вам будет вполне достаточно. Все?
   - Примите мое уважение, дарительница жизни, но у меня  есть  письмо  от
наблюдающей, в нем она просит удовлетворить нашу просьбу. - Он  поклонился
и подал Проматриарху свиток.
   Ванайя долго читала письмо, хмурилась, сокрушенно качала  головой  и  в
конце концов произнесла:
   - Прошу меня простить, я ошибалась, вам в  самом  деле  нужна  прибавка
протеина. - Она повернулась к Цендри. - Они так любят  охоту,  что  готовы
ради нее пойти на все, вот  и  приходится  иногда  им  отказывать.  Можете
организовывать  охоту,  -  Ванайя  посмотрела  на  согнутого   в   поклоне
просителя, - но предварительно посоветуйтесь с дарительницами жизни города
и согласуйте с ними маршрут. В опасные  сейсмические  зоны  приказываю  не
заходить!
   - В  благодарность  за  вашу  заботу  о  нас,  Проматриарх,  -  ответил
проситель, - разрешите пригласить на охоту вашего спутника?
   Ванайя посмотрела на Ру.
   - Мне кажется, он не горит желанием присоединиться к вам,  не  так  ли,
дорогой?
   - Как прикажете, Ванайя, - ответил Ру, уткнувшись в тарелку.
   - Я никогда ничего тебе не приказываю, но сейчас вижу, что ты не хочешь
идти. Однако, - она посмотрела на Цендри, - может быть, ваш спутник  хочет
поучаствовать в охоте? Он, наверное, засиделся в городе?
   Дал посмотрел на Цендри. Его взгляд ясно говорил: "Откажись немедленно,
я не желаю менять работу на Руинах на никому не нужную  охоту.  Опять  эта
старая мымра хочет не допустить меня до Руин?"
   - Благодарю за приглашение, но, мне кажется, я уже  говорила,  что  мой
спутник является и моим ассистентом. Он понадобится мне,  без  его  помощи
мне не хотелось бы начинать свои исследования, - ответила Цендри, не глядя
на просителя.
   Хотя Цендри сказала в точности  все,  о  чем  просил  ее  красноречивый
взгляд мужа, Дал был ошарашен ледяным тоном  Цендри.  Он  бросил  на  жену
удивленный  и  одновременно  недовольный  взгляд.  "Ему   будет   невредно
поволноваться, - подумала Цендри. - Пусть знает, что здесь  я  имею  право
разговаривать так, как мне нравится".
   Она попыталась поймать взгляд мужа и поддержать его  улыбкой,  в  конце
концов, что бы она ни говорила, все  это  нужно  воспринимать  только  как
шутку, как спектакль, но Дал старательно отводил глаза от Цендри.
   "Он не понял меня". - Цендри огорченно вздохнула, заметив настороженный
взгляд мужа.
   - Я не люблю отказывать мужчинам в их просьбах, -  радостно  произнесла
Ванайя. - Они сразу огорчаются и начинают капризничать. Ну  ничего,  когда
мы удостоверимся, что повторных толчков  не  будет,  мы  организуем  охоту
специально для вашего спутника.
   Незаметно  для  Ванайи,  занятой  завтраком,  сделав  тайком  несколько
странных знаков, проситель удалился. Цендри краем глаза  увидела,  что  Ру
ответил ему такими же знаками и вдобавок  что-то  прошептал,  еле  заметно
шевеля губами. Она была почти уверена, что он  произнес  уже  знакомую  ей
фразу: "Мы родились без цепей".
   Было раннее утро, солнце едва показалось за  линией  горизонта.  Ванайя
продолжала просматривать  бумаги.  Поставив  на  нескольких  из  них  свою
печать, она передала их  своему  секретарю,  очень  молодой  светловолосой
девушке, почти девочке, но с уже вполне округлившимся животиком.
   - Калисса, почему я не вижу студенток? - спросила ее Проматриарх. - Они
должны давно уже быть здесь.
   -  Пришла  только  Лаурина,  учитель  истории  колледжа  Ариадны.   Мне
показалось, что она очень взволнована и хочет срочно поговорить с вами.
   - Так позови ее, - приказала Ванайя. Секретарь, переваливаясь, ушла,  и
через несколько  минут  в  зале  появилась  Лаурина.  Она  приблизилась  к
Проматриарху и поклонилась. В руках учительницы была шляпа, а на ее  ногах
Цендри увидела большие тяжелые ботинки.
   - Мне стыдно за своих коллег, - огорченно произнесла Лаурина.
   Лицо Ванайи напряглось.
   -  Что  еще  выкинула  эта  мерзавка  Махала?  -  Она   посмотрела   на
учительницу. - Не стесняйся, говори, дитя мое.
   При дневном свете Цендри смогла рассмотреть Лаурину получше.  Она  была
некрасива, лицо у нее оказалось бледным  и  морщинистым,  а  волосы  очень
редкими, сквозь них Цендри легко разглядела такую же морщинистую кожу.
   - Как вы знаете, Ванайя, - начала  она,  -  Махала  является  одной  из
доверительниц нашего колледжа и накануне начала работ на  Руинах  прислала
нам приказ. - Она опустила глаза и сложила руки на груди,  показывая  свое
отчаяние и негодование. - Согласно ее приказу никто  из  преподавателей  и
учениц колледжа не имеет права работать с ученой дамой до тех пор, пока  с
ней не поговорит Махала и не убедится  в  том,  что...  -  Она  замолчала,
бросила быстрый взгляд на Цендри и снова опустила голову. - Простите меня,
ученая дама, мне стыдно повторять ее слова,  -  произнесла  она  дрожащим,
умоляющим голосом.
   Цендри снова вспомнила, что ей говорил Дал, и разозлилась. "Как он  был
прав!" - подумала она.
   - Успокойтесь, Лаурина, я все понимаю. Проматриарх думает, что  общение
со мной испортит студенток, так?
   Лаурина кивнула и покраснела.
   - Вот мерзавка! - воскликнула Ванайя. - У нее нет ни стыда, ни совести.
Так оскорбить нашу почетную гостью! Какие причины она выдвигает? -  гневно
спросила она.
   - Проматриарх Махала заявляет, что не  хочет  подвергать  наших  женщин
опасности, которое несет в себе мужское образование.
   - Богиня моя, - простонала Ванайя. - Да как же образование  может  быть
мужским или женским? Так можно договориться  до  абсурда.  Значит,  по  ее
мнению, таблицу  элементов  можно  изучать,  потому  что  она  женская,  а
строение вулкана  изучать  нельзя,  потому  что  у  него  мужская  натура?
Лаурина, душа моя, признайся честно, она что, окончательно сдурела?
   - Я не могу сказать это с полной категоричностью, Ванайя,  у  меня  нет
права обсуждать Проматриарха Махалу, но по-настоящему меня волнует не это,
а поведение студенток и преподавателей. Они попрятались, как  моллюски  во
время отлива. - Она с надеждой посмотрела на Цендри. -  Вы  не  откажетесь
принять мою помощь, ученая дама?
   Цендри посмотрела на девушку  и  улыбнулась.  "Сколько  мужества  нужно
иметь, чтобы пойти на такой шаг, - подумала она. -  Лаурина  не  побоялась
отвергнуть приказ Проматриарха, хотя прекрасно знает, что в этом  обществе
правит  не  закон,  а  личные  связи  с  влиятельными  лицами  и   наличие
могущественных родственниц.  Ей,  наверное,  достанется  за  то,  что  она
нарушила запрет".
   - Твой приход сюда не будет иметь для тебя  неприятных  последствий?  -
спросила Цендри.
   Учительница улыбнулась.
   - Мне это совершенно безразлично, - ответила она гордо.
   Цендри  тронул  смелый  ответ  девушки.  "Ну  вот,  началось.  Она  уже
вообразила себе черт знает что, считает  себя  героиней.  Конечно,  у  нее
перед глазами есть пример для подражания". Цендри вздохнула,  ей  хотелось
сказать Лаурине, что  подобное  вызывающее  поведение  больше  свойственно
девушке, но никак не зрелой, образованной женщине, но  внезапно  подумала,
что  в  мире,  где  все  высшие  ступени  иерархической  лестницы   заняты
женщинами,  процесс  взросления  и  становления  личности,  скорее  всего,
затягивается надолго.
   - Не волнуйтесь, ученая дама, - уже  спокойнее  произнесла  Лаурина.  -
Абсолютного  запрета  со  стороны  Проматриарха  не  было,   просто   наши
преподаватели и студентки решили не злить ее лишний раз. У  меня  же  есть
своя голова на плечах, меня испортить невозможно. Да я и не  понимаю,  как
можно испортить человека, убежденного в своей правоте? Если  его  сознание
не принимает чужих истин, он неуязвим.
   Юношеский максимализм Лаурины рассмешил Цендри. Она  весело  посмотрела
на нее.
   - Я с радостью приму твою помощь, Лаурина. Надеюсь, что, когда в  вашем
колледже  увидят,  что  с  тобой  ничего  плохого  не  случилось,  к   нам
присоединятся и остальные. - Она улыбнулась. - Но сначала  они  должны  на
тебе убедиться в непоколебимости истин Матриархата.
   - Но это - абсолютно политический шаг, -  кипятилась  Ванайя.  -  Какое
право она имеет сбивать с панталыку весь город? Уж не думает ли она,  что,
если Верховный Матриарх Редзали умрет,  не  назвав  своей  преемницы,  все
выбегут на улицы и будут  требовать  для  нее  кольцо  и  накидку?  Ничего
подобного, - сама же и ответила Ванайя. - Тогда что ей дает ее запрет?
   Хотя вопрос косвенно был обращен и к Цендри, она решила,  что  для  нее
будет разумней оставить его без ответа. Вмешиваться в их политику  она  не
собиралась. Немного помолчав, она сказала Проматриарху, что если студенток
нет, то не могла бы она предоставить в ее распоряжение несколько  человек.
Ванайя пообещала прислать слуг, и с этим Цендри  в  сопровождении  Дала  и
Лаурины направилась  к  себе.  Поднявшись  наверх,  она  поручила  заботам
Лаурины записывающее оборудование. Хотя  Цендри  и  не  хотелось  выделять
Лаурину из числа других женщин, она понимала, что доверить точные  приборы
больше некому,  присланные  Ванайей  полуграмотные  слуги  и  родственницы
восторга не вызывали.
   Цендри мельком увидела, как Лаурина с интересом осматривает не виданные
ею доселе инструменты, которые Дал раскладывал в той последовательности, в
которой они будут использоваться. Собравшись и вскинув на плечи рюкзаки  и
сумки, все, включая любимца Ванайи Ру, двинулись через сад по  направлению
к  священному  месту  "Нам-указали-путь".  Провожала  их  Ванайя.   Цендри
посмотрела и увидела в ее глазах досаду. Она, видимо, еще не пришла в себя
от сообщения о возмутительном поведении коллеги. Но, возможно, причиной ее
недовольство было нечто совсем другое?
   "Конечно, она не хочет, чтобы мы исследовали Руины. Для нее они - место
поклонения. Как мне убедить ее в том, что от  нашего  присутствия  оно  не
станет  менее  священным?  Но,  возможно,  она  думает,  что   одно   наше
присутствие лишит "Нам-указали-путь" святости?"
   Цендри знала, что Дал никогда не поймет чувств  Ванайи.  Он  прекрасный
археолог, великолепно обученный и умный, но доверяет только вещам, которые
можно измерить. Для него главное - строение и  размер  найденного  черепа,
компьютерный анализ древнего орудия и  руки,  державшей  его.  Он  сделает
вывод о древнем обществе в соответствии с  полученными  научными  данными,
ничто другое его не интересует. Будучи еще студенткой, Цендри громче  всех
аплодировала на лекциях известного антрополога,  вернувшегося  из  системы
Орион,  где  он  изучал  жизнь  небольшого   племени   Дельта   Камеллинс.
Исследователь горячо говорил о том, что заботил его не анализ и не  размер
частей тела и половых придатков, ему было  безразлично,  насколько  больше
или меньше они стали с течением времени. Он интересовался совсем другим  -
какие социальные и эмоциональные причины и факторы  повлияли  на  то,  что
тело и придатки стали именно такими, почему изо всех  имеющихся  придатков
сохранились именно эти, а не другие. А такие данные не  получишь  никакими
научными исследованиями.
   Так думала и Цендри.  Ее  в  основном  интересовала  жизнь  и  культура
нынешнего  Матриархата  и  в  меньшей  степени   культура   прошлого,   до
гипотетических Строителей ей не было никакого  дела.  Дала  же,  и  Цендри
прекрасно знала это, жизнь Строителей не интересовала  никогда.  Ему  было
глубоко  безразлично,  какими  людьми  они  были  и  что   руководило   их
поступками. Его не заботило, зачем они построили эти Руины и какие ритуалы
и обряды совершали там. Дал хотел знать только, что они делали, когда и, в
меньшей степени, как. Вопросов, начинающихся со слова "почему", он никогда
себе не задавал и не стремился задавать.
   Спорить  с  Далом,  убеждать  его  было  делом  безнадежным,  и  Цендри
старалась этого не делать. Не станет она делать этого и сейчас, она просто
будет следить за его исследованием Руин  и,  если  повезет,  сделает  свои
выводы  относительно  Строителей.  Разумеется,  этого  для  Цендри   будет
недостаточно, но ей оставалось только сожалеть о том, что она находится на
Изиде не в качестве антрополога, изучающего жизнь и развитие  Матриархата,
его теперешнее состояние, а в качестве придатка к Далу. Цендри было горько
оттого, что Дал, по ее мнению, разменивается на изучение существ,  которых
давно уже нет на свете, вместо  того  чтобы  посвятить  себя  исследованию
живого.
   Поднимаясь в гору навстречу Руинам, Цендри обернулась и  посмотрела  на
лицо Дала. "Да, это  его  день",  -  подумала  она.  С  тех  пор  как  они
приземлились на Изиде, Цендри не переставая вела записи. Ее предполагаемая
работа уже насчитывала десятки исписанных убористым  почерком  страниц,  в
них  содержалось  множество  интереснейших  и  неизвестных  до  настоящего
времени сведений о Матриархате, его традициях и обрядах. Ежедневно  Цендри
утраивала свои знания об этом обществе, однако многие стороны  его  жизни,
например сексуальные отношения между полами,  так  и  оставались  для  нее
полной загадкой. Тем не менее Цендри радовалась, наконец-то Дал мог начать
свою работу. Правда, радость  была  неполной.  "Далу  придется  продолжать
играть роль моего помощника".
   Сама Цендри провела  кучу  времени  на  корабле,  изучая  под  гипнозом
археологию, и надеялась,  что  полученных  знаний  ей  вполне  хватит  для
создания имиджа неплохо подготовленного профессионала. Но ее беспокоил  не
образ, а сама суть, ей претило быть имитатором.
   Она посмотрела на шагающую рядом Лаурину. По ее лицу  было  видно,  что
она горит  желанием  закидать  маститую  ученую  даму-археолога  миллионом
вопросов, и только  почтение  или  благоговение  перед  Цендри  мешало  ей
прервать ее раздумья. "Если бы я была настоящей  ученой  дамой,  -  думала
Цендри, - я бы сейчас не шла молчком, а постоянно рассказывала, причем  не
обязательно об  археологии.  В  конечном  счете  моя  миссия  на  Изиде  и
заключается в демонстрации своей информированности. Жительницы Матриархата
должны иметь возможность сравнить уровень своих знаний с моими".
   Так думала бывшая Цендри Овайн, а ныне ученая дама Цендри Малок.
   Увидев на лице ученой дамы улыбку, Лаурина немного осмелела.
   - Ученая дама позволит мне задать вопрос? - спросила она.
   Цендри сразу поняла, что девушка не  теряла  времени  даром,  она  явно
просмотрела справочники по этикету, постановка вопроса говорила о том, что
она знала некоторые формы обращения, принятые в Сообществе.
   Цендри  никогда  не  любила  фривольного,  не   насыщенного   вежливыми
оборотами разговора, ей больше по душе был официальный язык, она  привыкла
к  нему  на  Университете,  но  сейчас  она  вдруг  почувствовала   легкое
раздражение. Сухая, официальная  речь  делала  ее  одинокой,  отдаляла  от
женщин, с которыми она так быстро и легко познакомилась на Изиде,  поэтому
она почти немедленно отозвалась:
   - Не нужно так официально, зови меня просто Цендри и  задавай  вопросов
сколько хочешь. - Она ласково посмотрела на покрасневшую Лаурину.
   - Что у вас в руках за инструмент?
   - Этот? - Цендри усмехнулась. - Записывающее устройство. С его  помощью
я могу либо постоянно, либо эпизодически записывать все, что вижу и слышу.
Называется это видеокамера. Разве у вас таких нет?
   - Почему? - возразила Лаурина  -  Есть,  конечно.  Наши  девушки  часто
приносят с собой такие.  Еще  их  устанавливают  в  больницах:  в  детских
отделениях и отделениях для тяжелобольных, то есть там, где за  пациентами
нужно постоянное наблюдение. А где у вас принадлежности к ней?
   - Вот в этом ее отличие от ваших камер, - назидательно сказала  Цендри.
- К ней не  нужны  никакие  принадлежности,  внутри  у  нее  есть  прибор,
позволяющий записывать сколько угодно информации, а  для  того,  чтобы  ее
потом  просмотреть,  нужно  найти  только   подходящую   поверхность   для
проецирования  изображения.  Кстати,  изображение  будет  голографическим,
объемным. Можно даже, - Цендри поправилась, - не здесь, правда, а там, где
есть необходимое дополнительное оборудование, просмотреть не только  общую
картину, но и ее увеличенные отдельные  фрагменты.  Таким  образом  ученые
могут сравнивать, например, орудия труда одной культуры с  орудиями  труда
другой. Записанное изображение и звук сохраняются  очень  долго,  сотни  и
даже тысячи лет. Например, если в будущем, за много световых лет  от  нас,
археологи найдут что-нибудь интересное, они смогут, посмотрев на  то,  что
мы  снимем  сегодня,  пролить  свет  на  какую-нибудь  загадку   прошлого.
Развалины могут исчезнуть, их может смыть волна, разрушить  землетрясение,
но их изображение останется у нас навсегда.
   - Руины никогда не исчезнут, - уверенно произнесла Лаурина.  -  Мы  уже
знаем, что волны сюда не доходят, а земля здесь не колеблется.
   "Как бы я хотела быть в этом уверена", - подумала Цендри. Она понимала,
что подобное убеждение было для жительниц Изиды элементом их  веры,  а  не
научных знаний. Им и в голову не приходило, что Руины  сохранились  только
потому, что находились, возможно, в единственном на планете месте, где  не
происходили  сейсмические  процессы,   характерные   для   других   частей
континента.
   Они пересекли площадку перед  высоким  входом,  сделанным  из  черного,
полированного  как  стекло  камня,  и  подошли  к  самим  Руинам.   Цендри
остановилась, пропустила Дала и тихо произнесла на их языке:
   - Ты должен войти сюда первым, Дал. Прости, что я побывала здесь раньше
тебя.
   - Это уже не важно, - примирительно ответил Дал. - Давай лучше снимать.
Ты только посмотри на эти арки! - Он восхищенно показал на вход в Руины.
   - Кто бы это ни сделал, ростом они были значительно  выше  человека,  -
сказала Цендри, оглядывая вход. Дал покачал головой.
   - Пока делать выводы рано,  по  главному  входу  определить  что-нибудь
сложно.  Нужно  увидеть  те  входы,  или  дверные  проемы,  которыми   они
пользовались постоянно.
   Цендри посмотрела на мужа, ожидая увидеть  на  его  лице  недовольство,
однако он, казалось, говорил сам с собой. У нее отлегло от сердца. "Все  в
порядке, - подумала Цендри. - Сейчас он в своей стихии, ему ни до чего. Он
рад, что наконец попал сюда".
   До того, как  они  решили  узаконить  отношения,  Цендри  и  Дал  часто
работали вместе, тогда все было точно так же:  они  разговаривали,  иногда
спорили, советовались, но чаще настолько увлекались  каждый  своим  делом,
что попросту не замечали друг друга.
   Цендри посмотрела на нагруженных аппаратурой Ру, Лаурину и слуг Ванайи.
Те как завороженные смотрели на нее и на Дала. Внезапно Цендри  захотелось
только одного: чтобы все они вдруг исчезли, испарились, и тогда она смогла
бы сбросить с себя эту ненавистную личину ученой дамы и начать работать  с
Далом так, как  они  это  делали  в  старые  добрые  времена.  Ей  надоело
разыгрывать роль мудрой ученой дамы, надоело стыдиться  и  вечно  выверять
соответствие своих отношений с Далом местным нормам поведения. Она подошла
к  Далу  и  поделилась  с  ним  своей  мыслью,  точнее,  она  умоляла  его
согласиться с ней, но он сразу же отверг ее идею.
   - Об этом не может быть и речи, Цендри, - ответил он.  -  Но  что  тебя
смущает? Давай просто работать, и все.
   Он, конечно, был прав. Какой  смысл  хвалить  или  ругать  условия,  на
которых они допущены сюда? Свои неприятные моменты существуют  везде,  что
толку критиковать их, от этого они не исчезнут.
   - Нужно снять вход?  Может  быть,  мне  научить  Лаурину  обращаться  с
камерой, пусть снимает что нужно, а я в это  время  буду  записывать.  Как
тебе лучше, делать записи в тетради или на диктофон?
   - Научить? - переспросил он. - Научить ее можно,  но  я  предпочел  бы,
чтобы этим занимался не посторонний и не женщина.
   - К сожалению, я вынуждена напомнить тебе, -  съязвила  Цендри,  -  что
здесь может быть  более  или  менее  квалифицированным  помощником  только
женщина.
   Дал принял шутку и тихо рассмеялся.
   - Благодарю за своевременное напоминание, а то я уже  как-то  стал  все
забывать. Она преподаватель истории, стало быть, почти-профессор.  Ну  что
ж. - Он повернулся к Лаурине и попросил ее подойти. - Цендри,  покажи  ей,
пожалуйста, как надо пользоваться этой штукой.
   Лаурина обмерла.
   - Ты позволяешь, чтобы оно  разговаривало  с  тобой  в  таком  тоне?  -
прошептала она.
   Цендри охватил ужас. Она лихорадочно соображала, как ей выкрутиться  из
создавшегося двусмысленного  положения.  Идиллическая  картина  совместной
работы "как раньше" разлетелась  под  ударом  местных  реальностей.  Более
резким голосом, чем требовали обстоятельства, Цендри произнесла:
   - Дело в  том,  что  мой  ассистент  -  довольно  известный  ученый  на
Университете и сам знает, что нужно делать, учить его не  следует.  Как  я
уже говорила, у нас на Университете мужчины и женщины равны, и мы не будем
искусственно создавать неравенство между нами, у нас так не  принято.  Нам
безразлично, кто кому отдает приказы и кто с кем как разговаривает.
   "Мне нужно больше говорить им о системе образования на Университете", -
подумала Цендри, глядя на Лаурину. Придя в себя от шока, та проговорила:
   - Ученый? Ой, прошу меня простить, ученая дама, то есть  Цендри,  я  не
хотела вас обидеть.
   - Ничего страшного, не переживай, Лаурина, -  ответила  Цендри,  в  уме
прикидывая, не слишком ли померк в глазах Лаурины ее яркий научный  образ.
"В конце концов,  я  и  приехала  сюда,  чтобы  сломать  их  культурные  и
этические  стереотипы,  это  моя  вторая  цель,  -   подумала   Цендри   и
успокоилась. - Но правильно ли я поступаю и те ли выбираю  средства?  Ведь
средства не всегда оправдывают цель. Или оправдывают?"
   Цендри решила не ломать пока голову над ненужными вопросами.
   - Хочешь, я научу тебя работать с видеокамерой?
   - Конечно, - почтительно  ответила  девушка  и  прибавила:  -  Если  вы
считаете, что мне можно доверить такую ответственную работу.
   - Можно, - ответила Цендри, смеясь. -  Вот,  смотри.  -  Она  принялась
объяснять Лаурине, как и  что  нужно  нажимать.  Лаурина  оказалась  очень
способной ученицей, и через несколько  минут  под  восхищенными  взглядами
остальных она уже умело управлялась с камерой.
   - Встань сюда, - сказала ей Цендри и  показала  на  место  у  входа,  -
снимай вход с разных точек.
   Лаурина сняла вход, две гигантские башни, видневшиеся в его  проеме,  и
площадку. Затем она и Цендри медленно пошли  по  улицам  древнего  города.
Слово "улицы" мало подходило к правильным прямоугольным  островкам  земли,
хаотично расположенным между величественными шпилями. Дал,  видимо,  нашел
что-то интересное, он вдруг позвал к себе  Цендри,  и  та  пошла  к  нему.
Наблюдавший всю эту сцену Ру вытаращил глаза от изумления.
   - Слушай, Цендри, что тебя больше всего здесь удивляет? - спросил Дал.
   Она хорошо знала, какого ответа он ожидает.
   -  Новизна  построек,  -  не  задумываясь  сказала  Цендри.   -   Такое
впечатление, что их возвели лет двести назад, не  больше.  Если  бы  я  не
знала, что Руины стояли здесь еще до того,  как  Золушка  была  открыта  и
нанесена на карты, я бы никогда не дала им больше двухсот лет.
   - Да, - согласился Дал, покусывая нижнюю  губу.  -  Все  правильно.  Но
почему их никогда не трясет? Каким образом те, кто их возвел, нашли  такое
безопасное место? Случайно? Что ты думаешь об этом?
   - Я думаю, что дело не в месте, а в конструкции построек. Возможно, они
могут выдержать постоянную тряску в течение долгого времени.
   - Ты понимаешь, что это  невозможно?  -  Дал  посмотрел  на  Цендри.  -
Конечно, с помощью технологии можно достичь многого, но и она  имеет  свои
пределы. На любой, самый сверхстойкий  объект  найдется  своя  разрушающая
сила. Нет, не могу поверить, - покачал головой Дал. -  Каким  должно  быть
здание,  выдерживающее   землетрясения   в   девять   и   десять   баллов?
Землетрясение такой мощи разрушает все,  нет  в  природе  таких  зданий  и
сооружений, возведенных руками человека, которые могут противостоять  ему.
Да что там здания, - он махнул рукой, - земля не выдерживает таких ударов.
Нужно посмотреть на графики землетрясений. Ты говорила,  что  у  них  есть
сейсмограф? Хотя тут и смотреть не нужно, на такой планете землетрясение в
девять баллов должно случаться как минимум раз в две-три тысячи  лет.  Это
статистика, и она показывает, что в  подобном  месте  каждая  цивилизация,
согласно пределу Ракмалла, существует не более двенадцати тысяч лет, после
чего наступает полное, абсолютное разрушение.
   - Предел Ракмалла может быть неприменим к внемировой,  неизвестной  нам
технологии.
   Дал задумчиво кивнул.
   - Нет, Цендри. Он  может  быть  неприменим  к  внемировой  цивилизации,
согласен, но что касается технологии...  -  Он  помолчал.  -  Знаешь,  мне
просто трудно представить такую технологию, наука такого  уровня  развития
пока не знает. Нужно повнимательнее  исследовать  эти  структуры.  Я  даже
боюсь сейчас называть их строениями. Возможно, мы  сможем  найти  разгадку
технологии постройки Руин. Я думаю, нам  удастся  подтвердить  гипотезу  о
том, что они возведены не только не  людьми,  но  даже  и  не  существами,
похожими на людей, я говорю о гуманоидах. Ты только посмотри  на  размеры,
на расположение структур. Я не видел ничего  подобного.  -  Он  сокрушенно
вздохнул. - Хорошо бы иметь здесь человек сто самых  разных  специалистов.
Ну да ладно, что мечтать, - грустно произнес Дал. - Давай работать. Пойдем
внутрь снимать. Дома мы все закодируем.
   Шаг за шагом, фотографируя, они продвигались  внутрь  древнего  города.
Шло время, солнце уже закатывалось за горизонт. Дал работал без передышки,
ничего не замечая. Цендри подошла к нему и попросила сделать перерыв.  Дал
посмотрел на уставших слуг, на мокрую от пота  накидку  Ру  и  согласился.
Даже Лаурина, несмотря на свое  увлечение  работой  и  подхлестывающее  ее
работоспособность сознание ответственности за видеосъемку, изрядно устала.
   Слуги Ванайи приготовили, как всегда,  вкусную  еду,  и  все  расселись
немного передохнуть и поесть. Цендри села рядом с Далом, она хотела узнать
у него, каковы, по его мнению, результаты их работы, но  тут  к  ним  стал
приближаться Ру, и Цендри вдруг вспомнила о запретах Матриархата. Конечно,
во время проведения работ ни она, ни Дал этих запретов могли не соблюдать,
но насколько это касалось Ру? С другой стороны, он спутник Ванайи и  имеет
право  есть  с  ними.  Внезапно  Цендри  вспомнила  ту  скандальную  фразу
Проматриарха о том, что Ру может отвлекать их от работы.  В  любом  случае
Цендри решила не нарушать традиций, оставила Дала и Ру и присоединилась  к
Лаурине. Они взобрались на одну из ступенек (неужели у древних  обитателей
ноги  достигали  четырнадцати  футов  длины!  Или  они  умели  летать?)  и
принялись есть. Иногда Цендри кидала взгляды на мужа, слушающего  болтовню
Ру, и видела его недовольное лицо.  Рядом  с  Цендри  и  Лауриной  уселись
служанки Ванайи, в отдалении сидела немногочисленная группа слуг-мужчин.
   Через некоторое время  Дал  посмотрел  на  счетчик  времени,  затем  на
заходящее солнце.
   -  Если  мы  хотим  закончить  предварительное  обследование,  -  вдруг
произнес он, - то пора  продолжить  работу.  Лаурина,  -  обратился  он  к
учительнице, - сними, пожалуйста, эти ступеньки с нескольких точек.
   - Да как ты смеешь мне  приказывать!  -  заорала  Лаурина,  вскочила  и
бросилась к Далу. - Я не позволю ни одной мужской особи  разговаривать  со
мной в подобном тоне! Иди в свой мужской  мир  и  там  приказывай  сколько
хочешь!
   Цендри вдруг почувствовала потребность защитить Дала, она  вскочила  и,
опередив Лаурину, встала между ней и Далом.
   - Лаурина, - резко произнесла она, ища нужные слова, и  внезапно  нашла
их, она поняла, что ей нужно сказать. - Лаурина, ты видишь, что  я  уважаю
ваши традиции, но если ты собираешься впредь работать с нами,  значит,  ты
должна уважать и наши.  Я  тебе  уже  рассказывала,  как  мы  работаем  на
Университете, и  ты  должна  это  хорошенько  запомнить.  К  тому  же  мой
помощник, - здесь голос Цендри дрогнул, - не приказывал тебе. Он  попросил
тебя об одолжении, так же вежливо, как просит и меня. Если  ты  не  готова
выполнять его просьбы, нам лучше проститься сейчас.
   Лаурина молча стояла, выслушивая отповедь  Цендри  и  злобно  косясь  в
сторону Дала. Остальные служанки Ванайи  тоже  вскочили  и  стояли  рядом,
готовые разорвать Дала на части. Ру побелел как полотно  и,  трясясь  всем
телом, со страхом наблюдал за разыгравшейся бурной сценой.
   Лаурина опустила глаза и, немного подумав, ответила:
   - Простите меня, Цендри, я забылась. Я еще не привыкла, я постараюсь.
   С Цендри схлынуло напряжение.
   -  Я  понимаю  тебя.  Очень  трудно  сменить  установки,  которыми   ты
руководствовалась всю свою  жизнь.  Дал  тоже  поступил  опрометчиво,  ему
следовало бы сначала попросить меня. - Она недовольно посмотрела на  Дала.
Ей показалось,  что  он  еще  не  понял,  какую  бурю  мог  вызвать  своим
неосторожным действием. Но нет худа  без  добра,  Цендри  удалось  кое-что
доказать. Или ей показалось, что удалось, а на самом деле  ничего  она  не
доказала? "Ничего, если она уйдет, это будет к лучшему, от нее может  быть
больше  вреда,  чем  пользы.  Жаль,  что  нельзя  обойтись  без  остальных
аборигенов".
   Случайно Цендри не выключила звукозаписывающее устройство и с  радостью
подумала о том, что вся происшедшая сцена записалась полностью и ученые на
Университете смогут прослушать  все,  что  говорилось.  "Интересно,  какой
вывод  сделает  мой  наставник,  проведя  семантический  анализ?"   Цендри
испуганно смотрела, как Лаурина направилась к Далу. Теперь ей было неясно,
кого ей следует защищать на этот  раз.  Глаза  Дала  сверкали,  он  сжимал
кулаки и с откровенной ненавистью смотрел на приближающуюся учительницу.
   - Если ассистент ученой дамы покажет мне, с  каких  точек  мне  следует
делать  съемку  ступенек,  я  с  удовольствием  выполню  его  просьбу,   -
произнесла Лаурина на удивление тихо и скромно.
   Дал был немного ошарашен, он не ожидал  столь  дружелюбного  обращения.
Наблюдая  за  ней,  Цендри   понимала,   через   какой   эмоциональный   и
психологический барьер пришлось переступить бедной Лаурине,  чтобы  задать
пустой формальный вопрос. Не  желая  отталкивать  Лаурину,  с  не  меньшим
уважением в голосе Дал ответил:
   - Желательно провести съемку всех ступенек с четырех сторон, после чего
каждую снять сверху. Очень прошу уважаемого преподавателя  держать  камеру
так, чтобы солнце не попадало прямо в объектив.
   Ру, все это время  стоявший  в  стороне,  наблюдал  за  происходящим  с
чувством удивления, но не только. Цендри посмотрела на его лицо и  увидела
такое же выражение гордости и восторга, какое было на лице у  Бака,  когда
Дал отстранил ее от себя и начал разговаривать с ним.
   "Черт подери, может быть, и ты чему-нибудь  научишься?"  -  раздумывала
Цендри.
   "А честно ли я поступаю по отношению к Ру, зарождая в нем надежду?  Его
мир ограничен и никогда не  изменится.  Ну  все  равно,  пусть  посмотрит,
каковы отношения между мужчинами и женщинами в Сообществе".
   Работа продолжилась.  Медленно  продвигаясь  по  древнему  городу,  они
осматривали камень за камнем и площадку за площадкой. Цендри  видела,  как
Дал записывал все увиденное в  тетрадь,  делая  необходимые  пояснения  на
диктофон. В отличие от Дала, Цендри говорила на языке Изиды,  она  хотела,
чтобы, кроме археологической, ее труд имел и лингвистическую ценность.  За
ней неотступно  шла  Лаурина,  делая  голографические  съемки  описываемых
Цендри объектов.
   Солнце стало заходить, и для съемок уже не хватало света. Цендри и  Дал
находились в самом центре Руин на большой  открытой  площадке,  где  стоял
древний космический корабль. Цендри неторопливо подошла  к  нему,  ожидая,
что ее вновь охватит чувство восхищения и умиротворенности. Это  странное,
внезапно возникшее состояние она испытала прошлой ночью. "Или все это было
галлюцинацией, бредом, сеансом массового гипноза?" Цендри всматривалась  в
корабль, стараясь вызвать в себе прежние ощущения и увидеть тот  же  свет,
но все ее попытки были напрасны,  она  видела  только  тень,  падающую  от
корабля, и ничего больше. Не было того захватывающего чувства  восторга  и
любви, которое она испытала в прошлый раз, стоя  здесь  вместе  с  другими
женщинами.
   "Неужели это мне только показалось?" Цендри взглянула на Лаурину.  Лицо
учительницы было охвачено радостью и умилением.
   - Как бы я хотела быть уверенной в том, что  они  не  разгневаны  нашим
присутствием, - прошептала она.
   - Я тоже, - сказала Цендри,  но,  несмотря  на  почтение,  которое  она
пыталась вложить в свои слова и чувства, она не ощущала  ничего.  Внезапно
ее поведение показалось ей  нерациональным,  смешным.  Она  посмотрела  на
Дала,  он  стоял,  пораженный  увиденным,  но  и  только.  Он  ничего   не
чувствовал, кроме интереса ученого к удивительной находке. Что-то  бормоча
в висевший у него на шее микрофон, он описывал детали корабля и окружавших
его Руин.
   - Цендри, ты видишь то же самое, что и я? - произнес он на языке  Изиды
и улыбнулся.
   - Ты имеешь в виду корабль? - спросила Цендри. - Да, я его вижу.
   - Уверен, что он не является частью  Руин.  Приглядись  повнимательней,
судя по конструкции, ему максимум лет триста, но выглядит  он  значительно
хуже Руин.
   Цендри тоже это заметила.
   - Корабль находится здесь всего шестьдесят девять лет, он прилетел сюда
уже во времена Сообщества. Согласно утверждению женщин, на  нем  сюда,  на
Изиду-Золушку, прилетели первые колонистки, - ответила она.
   - Не самое лучшее место  для  посадки,  -  заметил  Дал.  То  же  самое
подумала и Цендри.
   - Что заставило их приземлиться именно здесь? - спросила она.
   Сама Цендри могла ответить на вопрос только словами Ванайи: колонисткам
указали это место. Однако такое утверждение неминуемо вызвало бы  споры  с
Далом, а Цендри не хотела вступать с ним  в  дискуссию  именно  здесь.  Ей
пришлось бы рассказывать о своих прошлых ощущениях. Дал этого не понял бы,
просто не поверил бы, он вообще верил только тому, что мог ощутить сам, он
не полагался на восприятие  других.  Обвинил  бы  Цендри  в  склонности  к
предрассудкам, назвал бы ее слишком  впечатлительной  и  экзальтированной.
"Слушать такое здесь? Нет, никогда".
   Цендри наблюдала за Далом. "Нет, он ничего не  чувствует.  Если  бы  он
ощущал то же самое,  что  и  я  тогда,  он  не  смог  бы  так  бесстрастно
исследовать Руины".
   Внезапно на  Цендри  навалилась  страшная  усталость,  она  едва  могла
держаться на ногах. Она попыталась обойти корабль и  двинулась  вперед.  С
большим трудом Цендри ступала по площадке, ей вдруг  показалось,  что  она
сделана не из камня и бетона,  а  из  какого-то  странного  материала.  Он
притягивал, манил ее к себе.
   - Как, ты говоришь, они называют это местечко? - весело спросил Дал.
   - "Нам-указали-путь", - ответила Цендри.
   Дал удивленно поднял брови.
   - Невероятно. Что это им в голову взбрело назвать  так  Руины?  Неужели
они и вправду так думают? Ну и ну. Впрочем, это меня не касается, это  уже
твоя ипостась, ты у нас специалист по инопланетным культурам и психологии.
- Он вплотную подошел к  кораблю.  -  Одного  не  могу  понять,  зачем  им
понадобилось приземляться в столь необычном месте? - продолжал  удивляться
Дал.
   Лаурина молча ходила и снимала корабль, но,  взглянув  на  нее,  Цендри
заметила, что мысли девушки витают где-то очень далеко. Она ходила  вокруг
корабля как в прострации, лицо ее  освещала  радостная  улыбка,  и  Цендри
снова вспомнила о том потоке тепла и любви, который  захлестнул  ее  в  ту
ночь.
   Лаурина подошла к Цендри.
   - Я часто думаю, не обиделись ли они на нас за то,  что  мы  отказались
когда-то жить здесь, с ними. Что-то заставляет меня верить в то,  что  они
просили нас об этом, но мы отвергли их просьбу.
   Цендри с любопытством посмотрела на Лаурину  и  сказала,  что  подобные
мысли просто смешны, но вдруг поняла, что в ответе на риторический  вопрос
Лаурины содержится практически все об обществе Изиды.
   - Почему же вы не послушали их? Почему не стали жить здесь, в Руинах? -
спросила Цендри.
   - Я не знаю, Цендри, - ответила девушка. - Это было очень  давно,  меня
тогда еще и на свете не было. Только Верховный Матриарх Редзали  могла  бы
все объяснить, решение принимала ее предшественница. Как историк,  я  могу
только предполагать причину. Возможно,  нашим  женщинам  Руины  показались
неподходящими для жилья. Или они не хотели, чтобы их постоянно беспокоили.
Не исключено, что они поставили условие, чтобы к ним  приходили  только  в
определенное время и с определенными мыслями. Во  всяком  случае  очевидно
только одно - они древнее и мудрее нас, людей.
   Цендри решила не анализировать ответ Лаурины сейчас.  Придет  время,  и
она сделает это  в  спокойной  обстановке,  на  Университете.  Там  она  с
наставником проведет тщательный семантический анализ всего, что ей сказала
Лаурина.
   "Но, может быть, Ванайя что-то знает об  этом?  В  то  время  она  была
маленькой девочкой, а такое событие,  несомненно,  должно  остаться  в  ее
памяти. Нужно будет спросить ее об этом".
   Цендри и Лаурина обошли корабль и  направились  к  одной  из  структур.
Через несколько минут к ним присоединился Дал.
   - Вам доводилось бывать внутри? - спросил он Лаурину.
   Лаурина отрицательно покачала головой.
   - Мне говорили,  что  войти  внутрь  "Нам-указали-путь"  невозможно,  -
ответила она.
   Нахмурясь, Дал задумался, посмотрел на ступеньки,  затем  направился  к
ним и полез наверх. Цендри поползла за ним, а  вскоре,  закинув  на  спину
камеру, к ним присоединилась и Лаурина. Подъем был тяжелым, но недолгим, и
вскоре они оказались на площадке перед одной из структур Руин.
   - Дверей нет, - огорченно заметил Дал. - Интересно было бы  посмотреть,
что же там находится.
   Он прижался к структуре, внимательно всматриваясь внутрь.
   - Цендри, подойди-ка сюда, - позвал он. - Посмотри внутрь и скажи,  что
ты там видишь.
   Дрожащими пальцами Цендри дотронулась до структуры.
   - А что там, Дал? -  взволнованно  спросила  она.  -  Я  чувствую,  что
конструкция сделана из материала, очень напоминающего стекло. Внутри?  Там
тот же самый материал, это  цельная  структура,  она  выполнена  из  куска
стекла.
   - Необычно прозрачное стекло? Вполне вероятно,  -  сказал  Дал.  -  Но,
возможно,  и  какой-то  невидимый  материал,  пропускающий  свет.  Нет,  -
поправился Дал, -  это  не  прозрачный  и  не  невидимый  материал.  Очень
странно, но у меня складывается такое ощущение, что внутри этой  структуры
пустота. Полая конструкция? - прошептал он. - Невероятно.
   - Но если внутри ничего нет,  значит,  там  силовое  поле?  -  спросила
Цендри.
   - Представления не имею, что там. Жаль, мы не захватили с собой  лазер,
можно было бы попробовать разрезать  ее,  хотя  не  хотелось  бы.  Нет,  -
прошептал он, - когда-нибудь я точно туда доберусь.
   - У нас есть прерыватели полей,  -  сказала  Цендри.  -  Они  разрушают
практически все известные поля. Попробуй, поработай ими.
   Дал кивнул, подозвал одного из слуг и взял у него прерыватель. Приказав
Цендри и Лаурине отойти, он направил прерыватель на структуру и  нажал  на
кнопку. Раздался сильный,  режущий  уши  звук,  вспыхнул  яркий  свет,  но
стрелка прибора даже не колыхнулась.
   - Да, - покачал головой Дал, - бесполезно. Тот, кто возвел  эти  башни,
что ни говори, строить умел. Ничего, я попробую разрезать лазером одну  из
башен поменьше.
   - А вам не приходило в голову, что они не хотят вас пускать  внутрь?  -
робко спросила Дала Лаурина.
   Дал повернулся к ней и уже открыл рот, чтобы назвать ее  невежественной
бабой, но, вспомнив, где он находится, вовремя спохватился.
   - Если бы они не хотели, чтобы я проник внутрь, они бы мне сами об этом
сказали, - сдержанно возразил он, делая ударение на слове "они".
   - Но они не разговаривают с мужчинами, - парировала Лаурина и удивилась
тому, что может спокойно общаться с Далом.
   Он улыбнулся и пустил в ход неожиданный аргумент.
   - Предположим, но тогда они сказали бы  об  этом  Цендри  или  вам.  Вы
согласны со мной, Лаурина? - спросил он ее.
   Лаурина молча смотрела на Дала.
   - Ну ладно, - сказал он. - Начинает темнеть,  скоро  совсем  ничего  не
будет видно. Пойдемте, больше мы сегодня ничего не успеем сделать, но  для
одного дня мы поработали очень неплохо. Давайте отправляться, пока  совсем
не стемнело. Фонарей пока зажигать не будем, могут сесть батарейки.
   Никто не  двинулся  с  места,  все  остолбенело  глядели  на  Дала.  Он
удивленно осмотрел лица женщин и увидел на них испуг  и  оторопь.  Никакой
мужчина не только не приказывал, но даже не осмеливался советовать, что им
следует делать. Спасла положение Цендри. Она взяла себя в руки и сказала:
   - Пойдем, Лаурина, ты знаешь дорогу лучше нас, поэтому иди первой. -  И
экспедиция направилась к главному входу.
   Когда они вышли за пределы Руин, еще не совсем стемнело и кое-что можно
было разглядеть.  Внизу,  по  берегу  моря,  ходили  женщины-ныряльщицы  и
подбирали выброшенные волнами обломки своих лодок. Цендри смотрела на них,
и ей казалось, что они подбирают не останки суденышек,  а  обломки  своего
мира. "Они изо всех сил пытаются  сохранить  то,  чему  суждено  исчезнуть
навсегда", - с горечью подумала Цендри.
   - Им повезло, - сказала Лаурина. -  Волной  на  берег  выбросило  много
досок. Видишь, - она показала на сложенные штабели, - женщины раскладывают
сушить их. Теперь мужчинам не понадобится рубить деревья в опасных  местах
внутри материка. Да, - она помолчала,  -  у  нас  были  цунами,  но  таких
больших и разрушительных, как эти, мы еще не видели. Через несколько  дней
ныряльщицам построят временные убежища, а к следующему  сезону  уже  будут
готовы дома. Конечно, жизнь в деревне возродится, выстроят и новую  башню.
Стоять она будет выше, почти у самых гор, а возможно, и у самых Руин.
   Цендри была обескуражена.
   - Ты хочешь сказать,  что  деревню  снова  построят?  Здесь,  на  самом
берегу? - спросила она.
   - Да, Цендри, - угрюмо ответила Лаурина. - Другого выбора у нас нет. Мы
не можем бросить наши жемчужные поля, в них  вложено  слишком  много  сил,
средств и жизней. Изида погибнет без жемчуга.  Ничто  другое,  ни  золото,
которое мы добываем из морской воды, ни магний, ни другие элементы не дают
нам и сотой доли того, что приносит продажа жемчуга. Эта и  многие  другие
деревни на побережье - это наша кровь. Без них Изида умрет.
   "Жить  на  планете  невозможно.  -  Снова  Цендри  вспомнила  слова  из
справочника. - Ученая дама ди Вело была абсолютно права. Эту планету нужно
превратить в научный заповедник, пусть сюда приезжают ученые  и  исследуют
Руины, оставленные Строителями. Жить здесь нельзя, жизни  здесь  не  может
быть и не будет.
   Сколько  они  еще   смогут   продержаться   без   приборов,   способных
прогнозировать и предупреждать о землетрясениях и цунами? Но даже  если  у
них и будет такое оборудование, что дальше?  Ведь  жить  здесь  не  станет
легче".
   Цендри поделилась своими размышлениями с Далом.
   - Ты не права, - возразил он. - Если  мы  сможем  доказать,  что  Руины
оставлены именно Строителями, существовать здесь  станет,  разумеется,  не
легче, но кто тебе сказал, что жить можно только на Изиде? Представь себе,
что нам удалось подтвердить гипотезу ди Вело о том,  что  Руины  -  детище
Строителей. Что произойдет потом? - задал вопрос Дал и сам же ответил: - Я
убежден, что в этом случае Сообщество предоставит жительницам Изиды другую
планету, более пригодную для жизни, и за свой счет перевезет их туда.
   - И ты думаешь, что они примут такое предложение? После всего того, что
произошло с колонией на Лабрисе, у них  есть  все  основания  не  доверять
Сообществу. - Цендри с сомнением смотрела на Дала.  Что-то  в  его  голосе
показалось ей странным. - Ты говоришь: "если мы сможем доказать". А ты сам
уверен, что Руины возведены Строителями? Мне кажется, не совсем. Но  тогда
кто? Ты можешь хотя бы предположить?
   - На все твои вопросы я могу ответить одним словом, - произнес  Дал.  -
Нет. Скажу тебе больше, Цендри, нужно быть очень наивным человеком,  чтобы
предположить, что Руины оставили Строители. Они слишком  хорошо  выглядят,
чтобы им  дать  миллион  и  больше  лет.  Если  только,  конечно...  -  Он
многозначительно помолчал, облизнул пересохшие губы. - Нет, в  это  не  то
что поверить, предположить страшно...
   - О чем ты думаешь, Дал? - спросила Цендри.
   - Только одно может предохранять их от разрушения, - ответил он.  -  Но
это  возможно  только  теоретически,  науке  пока   неизвестна   ни   одна
цивилизация, которая справилась с этой задачей.
   - И что это может быть?
   - Временной слой, - ответил Дал.
   - Временной слой? - воскликнула Цендри. - Да ты  с  ума  сошел.  -  Она
захохотала. - Это невозможно по всем законам физики.
   -  Все  когда-то  было  невозможным,  преодоление  скорости   света   и
гравитации.   Считалось   невозможным   существование   черных   дыр    из
антивещества, а сейчас? - Дал посмотрел на Цендри.
   - Боже мой! Дал, сколько  можно  опрокидывать  законы  ради  никому  не
известных Строителей? Вспомни, куда эта теория завела ди  Вело.  Временной
слой, - покачала головой Цендри. - Это ж надо до такого додуматься?!
   - Помолчи, пожалуйста, - умоляюще попросил Дал, и только теперь  Цендри
ясно поняла, чем для него являются Руины. - Ты понимаешь,  что  это  может
значить? Нет? - спросил он, увидев ее удивленный взгляд. - Это значит, что
Строители оставили все свои сооружения и  записи  нам,  но  мы  не  сможем
ничего понять до тех пор, пока не достигнем их уровня. До  тех  пор,  пока
наша технология не станет равной их, мы ничего не поймем и не  узнаем.  Мы
можем попытаться разбить, разрушить их  сооружения,  но  не  сможем  этого
сделать. Нам нужно найти ключ к разгадке и суметь  им  воспользоваться.  И
тогда мы поймем все сразу. А сейчас? Никакой лазер и  никакие  прерыватели
полей нам не помогут, мы не прорвемся внутрь этих  структур.  Здесь  нужны
физики, ученые высшего порядка. Но когда мы войдем внутрь Руин, то  увидим
всю культуру Строителей. А она ждет нас, я в этом уверен!
   Цендри смотрела на Дала, на его бледное, воодушевленное лицо, и  в  ней
закипала  злость.  "Поразительно,  сколько  можно  нагородить  сумасшедших
теорий вокруг гипотезы о существовании каких-то мифических Строителей.  Ну
ладно, легенду о них еще можно как-то терпеть. Пусть они были,  пусть  они
заселили галактику, но чтобы я поверила в то, что они были настолько умны,
что умели защищать свои постройки временным полем - это уж слишком.
   Но как еще можно объяснить тот факт, что Руины выглядят так,  будто  их
возвели совсем недавно?" - уже спокойнее подумала Цендри.
   Становилось совсем темно. Слуги Ванайи, подрагивая от холода, терпеливо
стояли рядом, с уважением вслушиваясь в ученую беседу.
   - На сегодня все, Дал? - спросила Цендри. -  Больше  ничего  делать  не
будем?
   - Нет, можешь отправлять слуг домой, - ответил он безразличным голосом.
- Попроси только, чтобы Лаурина осталась. Наметим программу на завтра и на
последующие дни.
   Цендри отпустила слуг, отправив с ними и Ру, он просился домой под  тем
предлогом, что может понадобиться Ванайе, когда она вернется из города.
   Дал, Цендри и Лаурина сели на ступеньки неподалеку от главного входа  в
Руины, прямо перед тем фонтаном, где Цендри увидела Миранду и  Ру.  "Когда
это было? - вдруг подумала  Цендри.  -  Вчера?  А  кажется,  прошла  целая
вечность".
   - Строго говоря, - произнес Дал, - мы  даже  и  не  начали  работу.  Мы
только засняли внешний вид, и  все.  Нужно  выработать  определенный  план
действий. - Он достал пишущий инструмент и записную книжку  с  памятью.  -
Значит, так, давайте решим, чем нам  предстоит  заниматься.  Прежде  всего
возьмем пробы грунта и я сделаю их анализ на компьютере. Завтра я прихвачу
с собой лазер и попробую разрезать им одну  из  структур  поменьше.  Перед
этим,  правда,  лучше   просмотреть   какую-нибудь   башню   рентгеновской
установкой, так мы убедимся  наверняка,  полая  она  или  нет.  Повреждать
структуры напрасно не будем. Прерыватели  полей  тоже  возьмем,  попробуем
запустить их на других частотах, может быть,  что-то  и  получится.  -  Он
посмотрел на женщин. - Мы сегодня использовали наиболее известные  частоты
и эффекта никакого не получили. Да, - произнес он, - но на все  это  уйдет
дня два. Понадобится отправить сообщение на Университет, пусть  покопаются
и проверят, нет ли еще  сведений  о  каких-либо  сооружениях,  оставленных
Строителями. У меня, правда, есть с собой все данные, но кто знает,  может
быть, я что-то и  пропустил.  В  любом  случае  нужно  проверить.  Цендри,
займись этим. Или нет, постой. -  Он  посмотрел  на  Лаурину.  -  Ведь  вы
историк?
   - Да, - прошептала оторопевшая девушка.
   - Тогда сделайте, пожалуйста, завтра следующее. - Он немного подумал. -
Соберите всю информацию о том, что происходило на территории  Руин  с  тех
пор, как на Изиду высадились первые переселенки.  Если  сможете  узнать  о
каких-то явлениях и событиях, происходивших  здесь  раньше,  -  это  будет
просто великолепно. Вы меня понимаете?
   Лаурина молча кивнула, и Дал снова углубился в  составление  плана.  Он
скрупулезно вписывал  в  книжку  все  действия,  как  он  называл,  "нашей
исследовательской группы", не выпуская из виду ни одной мелочи.  Последним
действием в  исследовании  Руин  было  намечено  попытаться  войти  внутрь
структуры.
   Цендри ничего не  записывала,  она  просто  включила  звукозаписывающее
устройство и внимательно слушала, с какой ясностью и четкостью Дал,  всего
лишь после одного дня пребывания на Руинах, представлял их будущую работу.
Она   смотрела   на   Дала,   напоминавшего   ей   сейчас   военачальника,
разрабатывающего тактику и стратегию прорыва в тайны "Нам-указали-путь".
   Закончив, Дал поднялся, зевнул и, с хрустом потянувшись, сказал Цендри:
   - Пожалуй,  пора  возвращаться,  вкусный  ужин  нам  сейчас  совсем  не
помешает. Пойдем, Цендри? - И Дал стал спускаться.
   Цендри кивнула и поднялась, за ней встала и Лаурина. Посмотрев на  нее,
Цендри заметила, что лицо ее стало бледнее и морщинистее обычного.
   - Что с тобой? - испуганно спросила Цендри. - Лаурина, тебе  плохо?  Ты
переутомилась?
   - Нет, - прошептала девушка. - Нет, Цендри, совсем не то. Ты знаешь,  я
испугалась. Я и сейчас очень боюсь, - она прижалась к Цендри  и  зашептала
так, чтобы шедший впереди Дал ничего не расслышал: - Цендри, я никогда  не
думала, что  мужская  особь  способна  рассуждать  логически.  Я  даже  не
подозревала, что в ней может быть столько здравомыслия,  ты  понимаешь?  -
Лаурина смотрела на нее  полными  ужаса  глазами.  -  Взрослая,  зрелая  в
половом смысле особь, и такой  рассудок.  Вот  что  меня  так  напугало  и
потрясло.
   - Лаурина, разве я не говорила, что мой, - Цендри запнулась, -  спутник
- ученый магистр Университета?
   - Это я понимаю, - проговорила Лаурина.  -  Там,  где  правят  мужчины,
степень их учености выше, так должно быть. Но дело совсем в другом.  Когда
об этом только знаешь, но не видишь - это  одно,  но  когда  видишь  перед
собой живое свидетельство -  это  совсем  другое.  Может  быть,  я  говорю
примитивно, слишком прямолинейно, но, когда я слушаю  твоего  спутника,  я
вижу настоящую науку, настоящий ум. Меня  это  пугает,  Цендри,  и  знаешь
почему? Потому что я начинаю понимать, что я глупее этой  особи,  взрослой
мужской особи. Мне постоянно внушали, что из-за своего постоянного и очень
сильного полового влечения она не способна думать. И тут я вижу  обратное.
Но страшнее сознание того, что я никогда не стану образованнее, умнее этой
особи. Но тогда чем я выше ее? Только тем, что я  женщина?  Но  разве  это
может быть достоинством? Цендри, скажи мне прямо - что ты решила сделать с
нами? Ты не ответишь, нет, но я знаю твою цель. Ты  хочешь  показать  нам,
что наше образование ничего не стоит,  ты  специально  демонстрируешь  нам
мужскую особь, превосходящую нас в смысле учености.
   - Не думаю, что система понятий может рухнуть только потому, что кто-то
сомневается  в  ее  правильности,  -  возразила   Цендри.   Внезапно   она
догадалась, что так мучает Лаурину. "Вся ее жизнь построена на убеждении в
превосходстве  женщины  над  мужчиной.  В  ее  сознании  мужчина   -   это
ничтожество, неспособное достигнуть уровня  умственного  развития  средней
женщины".
   Дал часто рассказывал  Цендри  о  Пионере.  Там  когда-то  думали,  что
женщина слабее мужчины, и, когда увидели, что она может быть и  сильнее  и
выносливее, почувствовали угрозу. "Вероятно, Лаурина сейчас ощущает то  же
самое. То, что с ней происходит, называется культурным шоком".
   Цендри  понимала,  что  в  Лаурине   поколеблена   ее   уверенность   в
превосходстве  и  исключительности.   "Способна   ли   она   безболезненно
примириться с мыслью о том, что она  ничем  не  лучше  мужчины,  может  ли
подобная ломка сознания пройти бесследно? И речь идет не о Лаурине, а  обо
всей Изиде, - думала Цендри. - А нужно ли искоренять систему,  неплохую  и
вполне работоспособную, только потому, что этого хочет Сообщество?"
   Она обняла Лаурину за плечи и почувствовала, как  девушка  прильнула  к
ней, ища защиты.
   - Лаурина, не стоит принимать все так близко к сердцу, - успокаивала ее
Цендри. Она видела, какая ответственность лежит на ней, она понимала,  что
не должна допустить, чтобы сознание Лаурины ломалось так легко и внезапно.
И для этого Цендри должна поддерживать перед Лауриной образ  ученой  дамы,
умной, гордой и независимой.
   "Интересно, как она будет чувствовать себя завтра,  пройдет  ли  у  нее
этот шок или нет? Если нет, то мне придется для ее  же  блага  просить  ее
больше не помогать нам.
   Но неужели нас в самом деле послали на Изиду с тайной  целью  разрушить
здешний уклад жизни?
   А почему, собственно, общество, все существование которого построено на
лжи, должно продолжать жить?
   Но основной закон антропологии гласит, что ученый не  должен  разрушать
изучаемое им общество!
   А если оно живет по законам, которые  все  равно  не  выдержат  натиска
других культур, что тогда?
   История человечества полна примеров исчезновения культур.  Они  погибли
по разным причинам - в результате  прямой  агрессии,  смешения  с  другими
культурами, более сильными и развитыми. Но не лучшими!"
   Сознание факта, что она способствует уничтожению определенной культуры,
повергло Цендри в отчаяние.  Сама  того  не  подозревая,  Цендри  наносила
Матриархату удар за ударом, о чем теперь горько  сожалела.  Она  не  нашла
ничего лучшего, как просто сказать Лаурине:
   - Ничего страшного не произошло, ты  просто  устала.  Завтра  все  тебе
покажется не таким мрачным.
   На Матриархат ее послали не исправлять  его  ошибки!  Жительницы  Изиды
имеют полное право верить в свои истины и жить  своей  жизнью.  Цендри  не
будет принимать участие в уничтожении этого общества!
   Об этом она обязательно  поговорит  с  Далом,  расскажет  ему  о  своих
сомнениях. "Может быть, он даже не понимает, что мы делаем?"
   А пока,  спотыкаясь,  Цендри  спускалась  вниз,  и  с  каждой  секундой
усталость одолевала ее все сильнее и сильнее. Цендри уже не думала  ни  об
исчезнувших культурах,  ни  об  этике  поведения  в  незнакомом  мире,  ее
заботило только одно - побыстрее добраться до дома Ванайи.
   - Я так устала, - произнесла она. -  Скорее  бы  добраться  до  горячей
ванны, сменить одежду и пообедать.





   Но  назавтра  в  священное  место  "Нам-указали-путь"  им  попасть   не
пришлось.
   Весь вечер после работы на Руинах Дал был весел и оживлен. Он летал  по
комнатам  как  на  крыльях,  пел,  тискал  Цендри  и  подшучивал  над   ее
"обожательницей" Лауриной. После  сытного  ужина  он  даже  задержался  на
некоторое время за столом, чтобы поговорить с любимцем Ванайи Ру,  чего  с
ним раньше никогда не случалось. Цендри была этому очень  рада,  поскольку
замечала, что Проматриарх недовольна тем, что Дал старательно избегает  ее
милого спутника. Позже, когда Цендри и Дал уже лежали в своем уголке,  Дал
зашел  еще  дальше,  он  заявил,  что  будет  учить   Ру   управляться   с
оборудованием.
   - Он не так туп, как мне показалось вначале, -  признался  он  и  начал
что-то говорить, но Цендри уже ничего не слышала, она уснула.
   Утром, когда они сидели за столом, слушая, как Ванайя  разговаривает  с
просителями, в зал вошла молодая  красивая  девушка  и  направилась  к  их
столику.  Цендри  заметила,  что,  увидев  вошедшую,  Проматриарх   грозно
нахмурилась, а Миранда заерзала на своей подушке.
   - Что тебе, Кларита? - спросила  подошедшую  к  столу  девушку  Ванайя.
Несмотря на волнение, голос ее был совершенно спокоен.
   - Примите мое уважение, - произнесла Кларита. - Я принесла  послание  и
приглашение, но не вам, а уважаемой гостье Матриархата.
   Ванайя еще больше нахмурилась.
   - Ученая дама начала свои  исследования  и  не  может  принять  его,  -
неохотно ответила она.
   Кларита хитро улыбнулась.
   - В таком случае вы не будете иметь ничего против, если  я  скажу  тем,
кто послал меня, что вы не разрешили мне передать ученой даме приглашение?
   С плохо скрываемым раздражением Ванайя тут же ответила:
   - Почему? Ты можешь передать свое  приглашение.  -  Она  повернулась  к
Цендри. - Цендри, дорогая, моя  коллега  Проматриарх  Махала  просит  тебя
принять от нее послание.
   Кларита  посмотрела  на  Цендри  и  сложила  ладони  у  лица   в   знак
приветствия. Цендри крайне  удивилась  -  за  время,  проведенное  в  доме
Ванайи, она уже отвыкла  от  официальных  обращений.  Приветствие  девушки
показалось Цендри не совсем уместным.
   - Достопочтенная Проматриарх  Махала  сожалеет  о  том,  что  не  может
увидеть ученую даму с Университета, поскольку Проматриарх Ванайя присвоила
себе право заботиться о высокой гостье. Проматриарх просит ученую  даму  и
ее  спутника  присутствовать  на  устраиваемых  в  ее  честь  атлетических
состязаниях. Церемония открытия состязаний состоится ровно в  полдень,  но
Проматриарх Махала просит уважаемых гостей прибыть пораньше. - Она  весело
посмотрела на Дала. - Если спутник ученой дамы захочет принять  участие  в
состязаниях, Проматриарх Махала будет это только приветствовать.
   Цендри крайне удивилась приглашению, еще больше ее удивило обращение  к
Далу принять участие в состязаниях. Она неуверенно посмотрела  на  Ванайю,
та сидела опустив глаза в тарелку. Цендри взглянула на Дала и прочитала на
его лице: "Избавь меня  от  этого  немедленно".  В  замешательстве  Цендри
обратилась за помощью к сидевшей рядом Миранде.
   - Мы только-только начали работу, и снова прерывать ее...  Мне  так  не
хочется этого делать. Если я откажусь, это будет  не  очень  невежливо?  -
тихо спросила она.
   Миранда покачала головой и взволнованным голосом быстро ответила:
   - Отказываться ни в коем случае нельзя, Цендри. Подобные  состязания  -
высшая честь, которой удостаиваются только самые уважаемые люди.  В  своем
роде это упрек моей матери за то, что она не догадалась  устроить  их  для
тебя раньше. Махала намекает на то, что моя дарительница жизни невежлива и
не знает законов гостеприимства  Изиды.  Если  вы  откажетесь,  это  будет
означать, что в конфликте за наследование титула Верховного  Матриарха  вы
заняли сторону Ванайи. Я,  конечно,  не  разбираюсь  в  политике,  но  мне
кажется, что этого вам делать не стоит.
   Вторично Миранда заявляла, что ничего не  смыслит  в  политике,  однако
Цендри  показалось,  что,  наоборот,  Миранда  разбирается   в   тонкостях
политической игры очень даже неплохо. Цендри была в затруднении,  с  одной
стороны, ей очень  нравилась  Ванайя,  она  чувствовала,  что  Проматриарх
выказывает к ней  больше,  чем  просто  вежливое  расположение,  и  ей  не
хотелось бы ее обижать. С другой же стороны, официальные  лица  Сообщества
запрещают своим ученым, находящимся за его пределами, сотрудничать с одной
из противоборствующих сторон или партий, если таковые имелись.
   Цендри посмотрела на Клариту и упавшим голосом ответила:
   - Скажите Проматриарху Махале, что я польщена ее приглашением и прибуду
на состязания.
   Дал был явно недоволен, но, услышав слова Цендри,  смирился  с  потерей
дня.
   - Я с радостью передам ваш ответ дарительнице жизни Махале,  -  сказала
посланец  и  прибавила:  -  Не  забудьте,  пожалуйста,  прийти   пораньше,
Проматриарх хотела бы перед играми поговорить с вами.
   "Проклятье, - подумала Цендри. - Этого еще не хватало. Дал рассчитывает
за эти полдня хотя бы посмотреть материалы". Сейчас  она  уже  определенно
хотела настоять на  том,  чтобы  отказаться  от  предварительной  встречи.
Цендри начала продумывать,  как  бы  повежливее  отказаться,  но  Кларита,
почувствовав нерешительность Цендри, прибавила с очаровательной улыбкой:
   -  Поскольку  Проматриарх  Махала  была  не  по   своей   воле   лишена
удовольствия общаться с вами, беседой перед  состязаниями  она  хотела  бы
восполнить этот досадный недостаток.
   Лишившись возможности предоставить Далу  хоть  какое-то  время,  Цендри
пробормотала дежурные слова благодарности.
   - Будет ли ваш спутник участвовать в  каких-либо  соревнованиях?  Может
быть, оно хорошо боксирует, плавает, бегает?  Совет  старейшин  приготовил
для победителей замечательные призы.
   Цендри была озадачена. Она взглянула на Дала и увидела, что он  изумлен
предложением не меньше ее.
   - Мой спутник, -  нашлась  Цендри,  -  не  совсем  знаком  с  правилами
проведения состязаний на Изиде, поэтому воздержится от участия в них.
   Дал с восхищением и благодарностью смотрел на жену.
   - В таком случае Проматриарх будет ждать вас в  полдень,  -  произнесла
она и повернулась к Ванайе. - Проматриарх Махала просит  и  вас  со  своим
спутником быть гостями на играх.
   - Передайте  моей  коллеге,  -  холодно  произнесла  Ванайя,  -  что  я
воспользуюсь ее приглашением, если позволят обстоятельства.
   Удовлетворенная своей миссией Кларита вежливо поклонилась и направилась
к выходу.
   После ухода девушки Ванайя долго  сидела  в  задумчивости,  не  обращая
внимания  на  стынущий  завтрак.  Наконец,  немного  придя  в  себя,   она
повернулась к Цендри.
   - Я ожидала нечто подобное. В сущности, это неизбежно, - сказала она, и
было непонятно, к кому она обращается, к себе или Цендри. - Сколько  я  ее
знаю, она постоянно мне завидует, я чувствовала это,  еще  когда  мы  были
маленькими девочками и жили на Персефоне. Я думала, - она быстро поправила
себя, - точнее, надеялась, что после приказа студенткам не помогать вам  в
работе она успокоится. Мне показалось, что  она  уйдет  в  сторону,  умоет
руки, но я ошиблась. Она не будет просто сидеть и  ждать,  пока  Верховный
Матриарх  придет  в  сознание  и  назовет  свою   преемницу,   она   будет
действовать. - Ванайя встала. - Я должна немедленно поехать и справиться о
состоянии Верховного Матриарха. Этот новый маневр Махалы  показывает,  что
она не такой уж безвредный человек. Даже наоборот, мне стоит ее опасаться.
Ясно, что она хочет наладить контакты с Университетом.
   Цендри смотрела на Ванайю и видела, что та не на шутку встревожена. Она
обращалась не к Цендри, она  разговаривала  сама  с  собой.  Вдруг,  будто
очнувшись от своих мыслей, Проматриарх посмотрела на своих гостей.  Цендри
удивилась ее встревоженному взгляду, которым она окинула Дала.
   - В любом случае, - произнесла Ванайя, - желаю тебе, Цендри,  и  твоему
спутнику приятного времяпровождения. - Она извинилась и ушла.
   Цендри,  смирившаяся  с  потерей  целого  дня,  проконсультировалась  у
Миранды, какое платье больше подходит для такого случая и в  сопровождении
Дала направилась наверх.
   Поднявшись к себе и посмотрев на Дала, Цендри поразилась еще больше. От
неудовольствия мужа не осталось и следа. Он весело подмигнул ей  и  игриво
произнес:
   - Нельзя работать все время, нужно и отдыхать. Кстати, я помню, что  ты
хотела посмотреть, чем занимаются здесь мужчины, вот у  тебя  и  появилась
блестящая возможность это увидеть. А Руины подождут,  мы  все  равно  туда
попадем дня через два,  сначала  нужно  разобраться  с  теми  материалами,
которые мы получили вчера.
   Цендри согласно кивнула.  "Дал  прав,  в  этом  приглашении  есть  свои
положительные стороны, - размышляла она. - Нельзя  все  время  сидеть  под
юбкой у Ванайи, нужно расширять контакты. Возможно,  эта  встреча  поможет
нам устранить некоторые  препятствия".  Она  вспомнила  послание,  которое
принесла Лаурина. В нем было написано, что,  пока  Проматриарх  Махала  не
поговорит с ученой дамой, она не разрешит  ученицам  колледжа  общаться  с
представителями "мужского образования". "Эта встреча поможет ей убедиться,
что я не представляю угрозы Матриархату",  -  решила  Цендри.  Она  надела
легкую накидку и подошла к зеркалу. Цендри старалась отбросить  навязчивую
и неуместную мысль о том, что, принимая приглашение Махалы, она  проявляет
нелояльность по отношению к Ванайе. "Я  не  должна  отдавать  предпочтение
никому", - пришла  к  окончательному  выводу  Цендри  и  оглядела  себя  в
зеркало.  Она  осталась  вполне  довольна  увиденным,  и  это  придало  ей
дополнительной уверенности.
   "Я - антрополог, ученый с Университета, - набросилась она на себя, -  и
не должна вступать в сомнительные союзы с  противоборствующими  сторонами.
Это может поставить под угрозу всю мою работу. Да это просто и неэтично, в
конце концов. Строго говоря, я должна испытывать к Махале те  же  чувства,
что и к Ванайе".
   Цендри подошла к окну и посмотрела  на  Руины  "Нам-указали-путь".  Они
стояли такие же величественные и таинственные.
   "Но между нами есть связь. Мы были с ней там и чувствовали  одно  и  то
же. То, что происходило с нами, - не  сон  и  не  галлюцинация,  это  было
реальностью. Но мне нельзя сближаться с ней настолько, чтобы  не  замечать
ничего вокруг".
   - Атлетические состязания, - весело говорил Дал - Очень  интересно,  но
почему именно спорт?  Ну-ка,  антрополог,  скажи  мне,  недалекому  юноше,
отчего это они решили попотчевать нас боксом и борьбой?
   - Не знаю, - с интересом и опаской ответила Цендри.
   - И я не знаю, - обрадованно произнес Дал. - Я бы еще понял, если бы  в
них участвовали только женщины. Тогда было бы все  ясно  -  женщины  хотят
демонстрировать  свою  силу  и  боевитость.  Однако  в  состязаниях  будут
принимать участие и мужчины. Тебе не кажется это странным?
   Цендри могла только предположить.
   -  Трудно  сказать.  Не  исключено,   что   спортивные   состязания   -
единственный вид деятельности, где женщины  разрешают  мужчинам  проявлять
свою агрессивность.
   К Проматриарху Махале отправились на  двух  машинах.  В  первой  сидели
Ванайя и Миранда. Цендри, Дал и Ру разместились во второй.
   Со дня своего прилета  Цендри  не  была  в  городе  Ариадна.  Во  время
последнего землетрясения он сильно пострадал, но  сейчас  все  последствия
были ликвидированы. Цендри поразило количество возведенных новых построек.
   - Почему столько новых домов? - спросила она Ру. - Мне показалось,  что
особых разрушений прошлый раз не было.
   - Совершенно верно, - согласился Ру. - Но эти районы вы не видели,  они
восстановлены после землетрясения, случившегося год назад. Оно было  таким
сильным, что, если бы Ванайя не получила предупреждения от спрашивающих  и
из "Нам-указали-путь", весь город был бы сметен и тысячи жизней  потеряны.
Здесь много заново возведенных зданий. Вон перерабатывающий завод, на  нем
из морской воды получают золото и магний на экспорт. - Он усмехнулся. - Но
мне наш торговый дефицит совершенно безразличен, меня  больше  интересует,
когда откроется наш симфонический зал консерватории. Ванайя сказала,  что,
если я буду хорошо себя вести... - Он  замолчал,  и  Цендри  почувствовала
горечь в словах Ру.  -  Она  разрешит  мне  исполнить  две  мои  последние
симфонии.
   - Стало быть, ты еще и композитор? - спросил Дал.
   - Я стал сочинять музыку  после  того,  как  мой  голос  испортился,  -
ответил он. - Мне больше ничего не оставалось делать.
   - Не говори, что твой голос  испортился,  -  поправил  его  Дал.  -  Ты
возмужал, твой голос стал лучше, чем был до того.
   - Здесь мужчинам нельзя так разговаривать,  -  сказал  Ру,  с  деланным
безразличием глядя в окно.
   - Ру, у тебя самый лучший  голос,  который  мне  когда-либо  доводилось
слышать, - поспешно вмешалась в  разговор  Цендри.  -  В  любом  из  миров
Сообщества ты был бы богат и знаменит. У тебя были бы тысячи поклонников.
   - Зачем вы так говорите, уважаемая ученая дама? - Он жалко улыбнулся. -
Ведь я же знаю, что такой грубый голос, как у меня сейчас, ценится меньше,
чем сопрано, которым я когда-то пел.
   - Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь выступать в мирах Сообщества  и
все поймешь сам.
   - Ученая дама слишком добра ко мне, - с грустью в голосе произнес Ру, -
но я не думаю о такой возможности. Нет, я даже не  верю,  что  это  вообще
возможно.
   Дал положил руку на его плечо.
   - Ру, друг мой, - сказал он, - посмотри на меня.
   Цендри не видела рук Дала  и  Ру,  но  сразу  догадалась,  что  мужчины
обменялись теми странными знаками,  которые  она  уже  видела.  Послышался
голос Дала.
   - Мы родились без цепей, - произнес он.
   Ру в страхе посмотрел на Цендри и зашептал:
   - Нет, нет, не верю. Не показывайте, она  может  увидеть.  Молчите,  не
говорите ничего.
   - Не волнуйся, - успокоил его Дал. - Цендри не...  -  Он  прервался  на
полуслове. - Ну хорошо, я расскажу тебе все, когда мы приедем.
   Пораженная поведением Дала,  его  недоверием  к  себе,  Цендри  сидела,
обдумывая  все,  что  происходило  с  ними  со  дня  приезда.  Вывод   был
неутешительный  -  она  не  заметила   очевидного.   Занимаясь   собой   и
жительницами Матриархата, она не обращала внимания на Дала и только сейчас
догадалась, что Дал послан сюда с определенной целью.  "Я  подозревала,  я
чувствовала, что Дал что-то скрывает от меня. И потом, приход Бака".
   "Но это противоречит законам Сообщества", - возмущенно подумала  она  и
тут же усмехнулась над своей наивностью.
   Кто, как не само Сообщество, доверил Далу такое опасное задание? Цендри
опустила  голову.   "Вот   чего   стоят   все   заверения   Сообщества   о
невмешательстве в чужие дела" - гневно размышляла она. Она злилась на всех
- и на Сообщество, и на Дала, нарушавшего этические  законы  Университета,
но больше всего на себя, упрекая себя в слепоте и недогадливости.
   "Но как собирается поступить  Сообщество?  Напасть  на  Матриархат  или
политикой выкручивания рук заставить его  принять  свои  условия?"  Цендри
возмущало то, что  Дал,  ученый,  позволил  втянуть  себя  в  политические
интриги  Сообщества.  "Он  не  должен  вмешиваться  в  дела   Матриархата,
разрушать его. Изида имеет право на собственную систему ценностей, и никто
не смеет навязывать ей свой политический строй.  Кто  позволил  Сообществу
засылать сюда своих  агентов  и  ломать  здешние  общественные  отношения?
Почему оно считает, что Матриархат должен приспосабливаться к навязываемым
ему условиям?"
   Она смотрела в окно, стараясь, чтобы Дал не заметил ее покрасневшего от
гнева лица. С радостью и облегчением она услышала голос Ру:
   - Мы подъезжаем к резиденции Проматриарха Махалы.
   Машина остановилась, и Цендри увидела красивый одноэтажный длинный дом,
окруженный  лужайками,  яркими  кустарниками  и  красивыми  клумбами.   На
нескольких маленьких площадках копошились и  играли  полуобнаженные  дети.
Стены внушительного дома также были разрисованы, но это  были  уже  не  те
примитивные дилетантские рисунки, к которым  Цендри  так  привыкла.  Здесь
картины были нарисованы явно профессионалами.
   Ступенек  не  было,  и  это  напомнило  Цендри  о  том,  что  в  городе
землетрясения ощущаются сильнее. Все вошли в дом  и  увидели  перед  собой
невысокую  полную  женщину.  Она  поклонилась  и  провела   приехавших   в
просторный зал.
   - Дарительница жизни Махала, к вам почетные  гости  с  Университета,  -
произнесла женщина, не обращая никакого внимания на Ру.
   Проматриарх  отложила  просматриваемые  документы,  легко  поднялась  с
большой расшитой подушки и направилась навстречу  Цендри  и  Далу.  Махала
оказалось не очень высокой, черноволосой, худощавой женщиной. На ней  была
надета только юбка, но, видимо знакомая с обычаями Сообщества,  обнаженную
грудь Проматриарх прикрывала наброшенным на плечи шарфом.
   Голос у нее был довольно приятный, а говорила она легко и свободно.
   - Благодарю вас, ученая дама, и вас, ученый  магистр,  за  то,  что  вы
приняли мою скромную просьбу.
   Цендри удивленно заморгала,  Махала  была  первой  на  Изиде  женщиной,
которая угадала - или уже знала? - научное звание мужа.
   И тем не менее это была та самая женщина, которая приказала ученицам  и
преподавателям из колледжа Ариадны не  принимать  участия  в  исследовании
Развалин.   Цендри   была   в   замешательстве    от    такой    очевидной
непоследовательности в поступках Проматриарха.
   - Я надеялась увидеть вас раньше,  -  произнесла  Махала.  -  Не  знаю,
насколько  моей  приятельнице  Ванайе,  которая   ненавидит   меня   лютой
ненавистью, удалось забить вам головы нашими политическими проблемами,  но
это и не важно.
   - Ванайя говорила нам, что Верховный Матриарх лежит при смерти и еще не
назвала своей преемницы, - ответила Цендри.
   - Совершенно верно. К сожалению, еще до того, как впасть в это  ужасное
состояние, дарительница жизни Редзали настояла на том, чтобы вы поселились
у  Ванайи,  недалеко  от  Руин.  Я  неоднократно  пыталась  передать   вам
приглашения навестить меня, но едва ли они до вас доходили. Если бы не эти
состязания  в  вашу  честь,  мне,  возможно,  еще  долго  не  удалось   бы
познакомиться с вами. Игры Ванайя игнорировать еще не в  состоянии.  Прошу
простить меня, уважаемая ученая дама, что  я  выбрала  для  знакомства  не
самый лучший предлог. - Она улыбнулась и посмотрела на Дала.  -  Позвольте
мне извиниться и перед вами, уважаемый ученый магистр, за то положение,  в
котором вы оказались. Я  очень  сожалею  об  этом,  но  не  могу  изменить
традиции Матриархата  ради  одного,  хотя  бы  и  очень  почетного  гостя.
Надеюсь, что вы не слишком удручены нашими порядками?
   -  Не  больше,  чем  любой  ученый,  согласившийся  исследовать  Руины,
дарительница жизни Махала, - вежливо ответил Дал, и Цендри поразилась  еще
больше. Впервые она услышала, как Дал произносит титул Проматриарха Изиды,
не испытывая при этом никакого затруднения или неловкости. Смутил Цендри и
тот факт, что Ванайю  Дал  не  называл  так  никогда.  Цендри  внимательно
посмотрела на Махалу и нашла ее очаровательной. "Если Ванайя,  -  подумала
Цендри, - это  грозная  львица,  то  Махала  больше  напоминает  приятного
ласкового котенка. Но к ней стоит присмотреться, не следует  недооценивать
ее, - предупредила себя Цендри. - Она может оказаться умной и хитрой".
   Махала пригласила Цендри и Дала сесть рядом с собой.
   -  Давайте  немного  поболтаем  перед  тем,  как  отправимся   смотреть
состязания. Плохо, что вы не согласились участвовать в них, ученый  Малок.
- Она оценивающе посмотрела на Дала. - С  вашими  внешними  и  физическими
данными вы бы составили сильную конкуренцию нашим мужчинам.  Хотя  я  вас,
конечно, понимаю, но отказались вы  напрасно.  Ничего,  в  другой  раз,  я
думаю, вы согласитесь.
   Несколько женщин внесли и поставили на стол кушанья.
   - Честно говоря, я надеялась, что, узнав о  моем  приказе,  запрещающем
ученицам и преподавательницам колледжа  Ариадны  помогать  вам,  вы  сразу
направитесь ко мне. Я очень рассчитывала на это, ученая  дама,  -  сказала
Махала с улыбкой.
   - Я не догадалась, - призналась Цендри. - Я  не  слишком  разбираюсь  в
политике. Сказать по правде, я восприняла этот шаг  как  знак  враждебного
отношения.
   Махала рассмеялась.
   - Я хотела создать ситуацию, которая заставила бы вас прийти ко мне, и,
вероятно, перестаралась. Вы разозлились на меня?  Ну  и  зря.  Цель  моего
приказа была одна - вырвать вас из-под влияния этой Ванайи.  Я  знаю,  что
она  относится  к  Руинам  "Нам-указали-путь"  с  благоговением  на  грани
истерики и постарается удержать вас от их исследования как можно дольше. -
Она показала на кушанья. - Пожалуйста, не стесняйтесь,  ешьте,  у  нас,  к
сожалению, не так много времени. Я полагаю, вы понимаете, почему  я  хочу,
чтобы Руины изучались?
   - Во всяком случае, не из-за научного интереса к ним, его у вас, как  я
предполагаю, нет, - ответил Дал.
   - И вы абсолютно правы, - искренне ответила Махала. - Но тем не менее я
понимаю, что если Руины оставлены древней расой, которая некогда  заселила
галактику, тогда Изида станет центром  научного  интереса  Сообщества.  Мы
бедны, ученая дама, - сказала она, и Цендри  заметила,  что,  несмотря  на
свое естественное поведение, Махала, ведя беседу с Далом, по привычке  все
время смотрит на  нее.  -  Нам  нужно  многое,  и  прежде  всего  приборы,
способные  предсказывать  приближение  землетрясений  и  цунами.  Вы  уже,
насколько мне известно, представляете, какие беды они приносят нам?
   - Да, - ответила Цендри. - Я видела, как целую деревню смыло  волной  в
считанные секунды. Это было ужасно.
   - "Ужасно" - не то слово. Теперь, покуда ныряльщицы не  смогут  сделать
себе новые лодки и сплести сети, количество собираемого жемчуга сократится
минимум на треть. Приборы нам нужны как воздух, и  Сообщество  может  дать
их. Я говорю "дать", потому что мы не в состоянии купить что-либо.
   В разговор опять вступил Дал:
   - Дарительница жизни, Сообщество много  помогает  дружественным  мирам,
которые работают над тем, чтобы сделать  свои  общества  более  разумными.
Аппаратура, которую вы хотели бы получить, стоит немало,  но  она  поможет
вам не только предсказывать капризы природы - она поможет  выбирать  почву
для обработки и поднимет вашу промышленность. Вы уже не будете зависеть от
случайностей. Не пройдет и нескольких лет, как у вас все изменится.
   - Я охотно верю вам, но Изида не  является  частью  Сообщества,  ученый
магистр, и, боюсь, не скоро ею станет. - Она  посмотрела  на  Дала.  -  Не
принимайте того, что я сейчас  скажу,  на  свой  счет,  но  вам,  конечно,
известны причины, по которым  мы  не  можем  принять  условий  Сообщества.
Матриархат есть Матриархат.
   - Примите мое уважение, Проматриарх, - осторожно заметила Цендри, -  но
почему вы не можете принять условий Сообщества?
   - Потому что Сообщество потребует от  нас  наделить  мужчин  равными  с
женщинами правами, а мы не можем на это согласиться. Мы хотим сами решать,
кому давать статус полноценного гражданина, а кому - нет. Из  истории  нам
хорошо известно,  что  как  только  мужчины  получают  равные  права,  они
немедленно  пытаются  установить  свою  власть.  Мужские  особи.   -   Она
посмотрела в сторону Дала. - Простите меня,  ученый  магистр,  я  еще  раз
говорю, что ничто из сказанного мной к вам не относится. Так вот,  мужские
особи не удовлетворяются простым равенством, они не  выносят  общества,  в
котором не доминируют, и стараются играть главенствующую роль.  Вследствие
этого общество приобретает такие отрицательные мужские черты, как  страсть
к соревновательности, конкурентную борьбу,  агрессивность,  и  в  конечном
счете оно становится воинственным. Война - вот что несет  в  себе  мужской
заряд. Вы знакомы с таким понятием, как предел Ракмалла, ученая дама?
   Хотя вопрос предназначался для Цендри, на него ответил Дал:
   - Знаком. Предел Ракмалла - это  период  времени,  в  течение  которого
общество способно  противостоять  своему  исчезновению.  Но,  примите  мое
уважение, дарительница жизни, эта  величина  не  зависит  от  того,  какое
положение занимают в обществе мужчины.
   - Ошибаетесь, ученый магистр, исследования, проведенные  на  Персефоне,
показали обратное, - возразила Махала. - Любая цивилизация проходит один и
тот же путь. Сначала появляется первобытное общество, оно эволюционирует и
постепенно перерастает в матриархат, но как только он начинает увядать,  к
власти немедленно приходят мужчины, и начинается процесс упадка  общества.
Внешне все  происходит  вполне  безобидно,  и  даже  отмечаются  некоторые
положительные явления, но общество  уже  гибнет.  Пресловутый  прогресс  и
техноструктуры,  разработка  всякого  рода  вещей,  порой   ненужных,   их
постоянное   совершенствование   и   социальные   эксперименты   убыстряют
исчезновение общества. Практически с момента  распада  матриархата  участь
общества предрешена с исторической и политической точек  зрения.  С  точки
зрения  эволюции  оно  катится  к  неизбежной  гибели.   На   базе   наших
исследований,  еще  на  Персефоне,  мы  и  начали  свой  эксперимент.   Мы
попытались создать культуру, способную противостоять упадку, прогрессу  и,
в конечном счете, своему  исчезновению,  путем  искусственного  замедления
развития. Мы стараемся как можно  дольше  не  допустить  той  фазы,  когда
мужчины  приходят  к  власти.  Малейшие  явления  патриархата  в  обществе
свидетельствуют о начале его упадка и исчезновения.
   Как завороженная Цендри слушала пламенную речь Проматриарха.  Всего  за
несколько минут Махала сказала ей о культуре Изиды больше, чем она  узнала
и услышала за все время пребывания в доме Ванайи. Но  аргументы  в  пользу
матриархата Цендри не впечатлили, уж очень они  были  слабыми,  а  местами
просто надуманны.
   "Если  бы  я  здесь  была  в  качестве  антрополога,  я  бы  без  труда
переубедила ее, и она бы меня поняла", - размышляла Цендри, чувствуя,  как
в  душу  закрадывается   легкая   неприязнь   к   невежественной,   полной
предрассудков Ванайе.
   - Я немного историк,  Проматриарх,  -  сказала  она,  -  специалист  по
примитивным культурам, и могу сказать вам, что и матриархат также исчезал,
когда начинал доводить неравенство между женщинами и мужчинами до  полного
угнетения мужчин.
   - Но мы не угнетаем мужчин, - возразила Махала. - Наши  мужчины  вполне
счастливы и довольны своим положением. Они знают, что живут в  полноценном
обществе, которое не желает уничтожать себя. Мы защищаем наших  мужчин  от
их диких инстинктов и даем им полную свободу тратить энергию на то, на что
они больше всего пригодны. - Она подозвала к столу  одну  из  служанок.  -
Позвольте предложить вам еще кусочек дыни, ученая дама.
   - Я  надеюсь,  дарительница  жизни  Махала,  что  вы  мне  поверите,  -
улыбнулся Дал. - Сообщество уже давно  освободилось  от  тех  недостатков,
которые вы ему приписываете. Я вам расскажу о своем  родном  мире  Пионер.
Когда четыреста лет назад  мы  захотели  вступить  в  Сообщество,  от  нас
потребовали, чтобы женщины Пионера имели  равные  с  мужчинами  права.  Мы
согласились, и теперь мужчины и женщины на Пионере равны.  Если  следовать
вашей логике, нам следовало бы отказаться от этого  и  продолжать  бережно
хранить наши драгоценные дремучие традиции. Так я вас понимаю?
   - Я мало знаю о Пионере, но могу сказать только одно - что  бы  там  ни
было сделано, для женщин этого недостаточно. Я  сомневаюсь,  что  в  вашем
мире женщина  пользуется  истинным  равенством.  То,  что  она  пользуется
одинаковыми с мужчиной правами в  обществе,  устроенном  мужчинами  и  для
мужчин, - это не равенство, это просто возможность для женщины  делать  то
же, что делают мужчины. Такое устройство общества лучше никогда не  иметь,
потому что его установки гибельны и  отвратительны.  Полностью  раскрыться
женщины могут только в том обществе, которое устроили они сами. Кстати,  и
мужчины реализовать свои возможности могут только в таком обществе. -  Она
очаровательно  улыбнулась.  -  Но,  может  быть,  нам  не  стоит  заводить
политические дискуссии? Я знаю, что вы никогда  со  мной  не  согласитесь,
ученый магистр. - Она  повернулась  к  Цендри.  -  Вот  ученая  дама,  она
наверняка меня понимает и поддерживает. Я на вас очень  рассчитываю.  Если
вы подтвердите, что Руины "Нам-указали-путь" представляют научный интерес,
тогда, возможно, Сообщество пойдет нам навстречу и предоставит кредиты,  в
счет которых мы сможем  закупить  необходимое  нам  оборудование.  В  свою
очередь, мы разрешим ученым исследовать наши Руины сколько  угодно.  Но  в
этом случае условия будем ставить  мы,  но  не  много,  всего  одно  -  не
вмешиваться в нашу общественную структуру.
   - Это вполне возможно, - откликнулся Дал. - Если  окажется,  что  Руины
действительно являются детищем  Строителей,  тогда  я...  -  Он  осекся  и
посмотрел на Цендри.
   - Пока о принадлежности  Руин  к  эпохе  Строителей  говорить  рано,  -
подхватила она мысль Дала. - Судя по тому, как они выглядят, они возведены
не так давно и имеют не большую историю. В этом случае их принадлежность к
культуре Строителей вызывает не меньше сомнений, чем  существование  самих
Строителей.
   Сердце Цендри наполнилось гордостью. Наконец-то ей  удалось  произнести
связный монолог на тему, касающуюся археологии. Она кинула взгляд на Дала,
он улыбался и был явно доволен.
   - Как бы там ни было, - ответила Махала, - я буду надеяться, что  Руины
привлекут к себе внимание ученых с  Университета.  Только  так  мы  сможем
заинтересовать Сообщество и, не связывая себя никакими условиями, получить
то  оборудование,  в  котором  нуждаемся.  Тогда  мы  определенно  избежим
разрушения нашего уклада и гибели,  которую  сулит  предел  Ракмалла  всем
мирам, и Сообществу в том числе. И, что бы ни говорили скептики,  гипотеза
о Строителях существует, и пока ее никто не опроверг. В конце концов,  кто
бы ни оставил эти Руины, ваша задача, ученая дама, исследовать  их,  а  не
ходить туда с цветочками и не падать перед ними  на  колени.  Будьте  выше
этих  предрассудков.  А  сейчас,  поскольку  приехала  моя  достопочтенная
коллега,  позвольте  мне  пригласить  вас  в  мою  ложу  и  посмотреть  на
состязания, устроенные в вашу честь.
   Они прошли в амфитеатр, в котором  должны  были  проходить  состязания.
Цендри шла, думая о происходящем.  Махала  произвела  на  нее  неотразимое
впечатление,  настолько  сильное,  что  Цендри  начинала   сомневаться   в
искренности Ванайи, к которой в последнее время сильно  привязалась.  Дал,
как почувствовала Цендри, находился в еще более затруднительном положении.
Практически,  в  завуалированной  форме,  Махала  предложила   ему   стать
посредником между Матриархатом и Сообществом. Это его устраивало в  высшей
степени, поскольку  в  случае  успеха  сбывалась  его  мечта  о  детальном
исследовании Руин с  целой  группой  специалистов  в  течение  длительного
времени.  На  подобную  сделку  -  оборудование  в  обмен  на  возможность
исследований - Ванайя не пойдет никогда, в этом  Цендри  была  больше  чем
уверена. Но предложение предложением, а у Дала была  еще  и  своя  миссия.
Цендри предполагала, что он должен связаться с мужчинами  Изиды  и  что-то
передать им. Вот эта сторона деятельности мужа Цендри  сильно  беспокоила.
Как ученый, она не могла согласиться с вмешательством науки во  внутренние
дела Матриархата. Дал нарушил заповедь ученого, и его поведение  не  могли
оправдать  никакие  мотивы.  Даже  такие   благородные,   как   стремление
освободить мужчин из рабства и предоставление  им  равных  с  жительницами
Матриархата прав.
   В большой ложе для официальных лиц, откуда открывался прекрасный вид на
весь стадион, на самых почетных местах сидели Цендри и Дал. Рядом с Цендри
сидела Ванайя, за ней - Миранда. Трибуны амфитеатра были до отказа  забиты
женщинами самых разных возрастов, от детей до старых матерей семейств. Они
кричали  и  аплодировали  проходившим  по  стадиону  атлетам-мужчинам.  За
исключением ярких повязок на волосах, спортсмены были совершенно обнажены.
Цендри  была  шокирована,  она  не  ожидала   столь   неординарной   формы
развлечения для женщин. Но  постепенно  она  пришла  к  мысли,  что  такая
демонстрация мужской красоты не более безнравственна, чем показ обнаженных
женщин  в  секс-залах,  которые  есть  в  каждом  космопорту.   В   параде
спортсменов, по крайней мере, вкуса было значительно  больше.  В  конечном
счете, здесь не было никакой пошлости, мужчины шли  соревноваться,  тысячи
лет назад спортсмены, участвовавшие  в  играх,  также  были  обнажены.  По
трибунам ходили продавщицы  цветов,  и  женщины  охотно  покупали  букеты,
которые тут же и бросали под ноги понравившимся  атлетам.  Миранда  купила
два букета и протянула один Цендри.
   Парад кончился, спортсмены приготовились  к  первому  этапу  -  забегу.
Цендри смотрела на стадион и видела среди участников довольно  симпатичных
юношей.
   Дал был шокирован.
   - Какое бесстыдство, эти бабы с ума сошли, - прошептал он на самое  ухо
Цендри.
   - Разве? - спросила Цендри. - А помнишь, как однажды ты привел  меня  в
какое-то заведение, где танцевали обнаженные девушки? Почему-то я  там  не
возмущалась.
   Дал ошарашенно посмотрел на нее.
   - Я не думал, что тебе это будет неприятно. Могла бы сказать, и мы  тут
же ушли бы.
   Некоторые женщины, участвующие в соревнованиях, демонстрировали  вполне
приличную технику. Цендри  посмотрела  туда,  где  две  команды  ракетками
перекидывали через натянутую сетку маленький мяч. Подобную игру она видела
раньше на Университете.
   Махала лично вручала победителям призы. Они были различные, от  простых
гирлянд из ярких цветов и раковин, которые  получили  победители-мальчики,
до серебряных и позолоченных знаков и медалей. В качестве призов  давались
также и громадные коробки конфет, и корзины с фруктами. Участники старшего
возраста получали изящно сделанные спортивные принадлежности.  Зрительницы
приветствовали своих любимцев и любимиц, выкрикивали их имена, осыпали  их
цветами   и   разноцветными   лентами.   Поигрывая   мускулами,    мужчины
прохаживались  по  стадиону  и  без  всякой   скромности   демонстрировали
поклонницам мужские достоинства.  Цендри,  нисколько  не  смущенная  видом
обнаженных мужских тел, была поражена той  открытостью,  с  какой  женщины
выражали мужчинам свою симпатию.
   - Все-таки жаль, что твой спутник не принимает участия в соревнованиях,
- сказала Ванайя. - Он у тебя очень симпатичный.
   Цендри посмотрела на нее и  увидела,  какими  жадными,  сладострастными
глазами она смотрит на атлетов.
   - Очень жаль, - снова произнесла Ванайя и посмотрела на сидящего  рядом
Ру. - Мой Ру, конечно, тоже мил, но  спортсмен  он  очень  слабый.  -  Она
вздохнула. - Правда, от мужской  особи  трудно  требовать  разностороннего
развития.
   Ру  сидел  потупив  глаза.  Цендри  заметила,  как  его  покоробило  от
бестактных  слов  Ванайи.  Внезапно  Миранда  нагнулась  и  что-то  быстро
прошептала ему. "Любопытно, - подумала Цендри,  -  чувствует  ли  Ру  себя
ущербным оттого, что не может участвовать в  состязаниях?  Он  знает,  что
неглуп, талантлив и красив. Хотелось бы ему стоять на стадионе и ловить на
себе красноречивые взгляды женщин?"
   Кульминацией состязаний  были  поединки  боксеров  и  борцов.  По  тому
восторгу, с которым трибуны встретили участников, Цендри поняла, что это -
основная часть состязаний, все предыдущее было только прелюдией к ним.
   Объявили перерыв, и на стадион вышли группы танцоров. Женщины  покупали
у  разносчиков  замороженные  фрукты  и,  горячо  обсуждая   шансы   своих
фаворитов, забрасывали их букетами  цветов.  Спортсмены  сидели  в  нижних
рядах, ожидая начала состязаний. Но вот перерыв закончился,  и  спортсмены
колоннами начали выходить на стадион. Цендри поняла, что это  -  обитатели
мужских домов. Дал извинился и незаметно вышел из ложи.  Цендри  подумала,
что он направился в комнату отдыха, но заволновалась,  увидев,  что  и  Ру
тоже поднялся. Он наклонился к Ванайе и что-то сказал ей. Та, не глядя  на
него, кивнула, и Ру последовал за Далом. Цендри посмотрела на Ванайю, она,
облокотившись  на  перила,  высматривала  среди  участников   соревнований
красивых мужчин. Цендри  разглядывала  Проматриарха  и  думала,  что  она,
несмотря на свою бестактность, не такая уж  плохая  женщина.  Она  терпимо
обращается со своим спутником Ру, и ей и в голову  не  приходит,  что  она
унижает его каждым своим словом и жестом. В своем доме она добра и ласкова
со всеми и вполне  заслуженно  считается  одним  из  политических  лидеров
города.
   "Она не слишком-то  похожа  на  полоумную,  погрязшую  в  предрассудках
женщину, какой ее описывает Махала, - подумала Цендри. - Во всяком случае,
в это довольно трудно поверить".
   Миранда заерзала, и Цендри подумала, что роды у нее  могут  начаться  в
любой момент. Миранде было неудобно сидеть на жестких  сиденьях,  несмотря
на то что здесь, в  ложе,  на  них  были  положены  толстые  подушки.  Она
поднялась  и  вышла  из  ложи.  Цендри  было  интересно  посмотреть,   что
происходит за трибунами, и она пошла за Мирандой.
   Комнаты отдыха были отделаны и обставлены с обычной для Изиды роскошью.
У громадных зеркал, поправляя прически и макияж, хохоча и весело толкаясь,
стояли женщины. Цендри, к своему удивлению, заметила, что это единственное
место, где она видела в руках у женщин косметику. Одежда на женщинах  была
также  изысканней,  чем  обычно.  Миранда  подошла  к  зеркалу   и   стала
подкрашивать свои большие голубые глаза разноцветными тенями. Цендри такой
способ наведения красоты показался несколько необычным,  но  результат  ей
понравился. "В конечном счете, методы и средства ухода за собой,  а  также
понятия красоты в  каждом  мире  свои.  Кто  знает,  какую  сексуальную  и
социальную нагрузку несет та или иная тень или краска?"  Лаурина,  молодая
преподавательница колледжа Ариадны, тоже была  здесь.  Она  посмотрела  на
Цендри глазами, полными обожания и почтения, и, стесняясь,  повернулась  к
зеркалу. В ее обществе косметикой пользовались только  в  одном  случае  -
скрыть дефекты лица, замазать морщины или родинку, слишком  маленькую  для
того, чтобы делать из-за нее операцию, либо  же  выкрасить  выгоревшие  на
солнце волосы в ровный цвет. Миранда подошла к  Лаурине  и  предложила  ей
нарумянить щеки, что та с удовольствием и сделала. Затем она обвела  глаза
тенями с  блестками,  но  на  ней  даже  такое  незначительное  количество
косметики казалось вызывающим и вульгарным.  Однако  Лаурина  смотрела  на
себя в зеркало и улыбалась, ей нравился полученный результат. По взглядам,
которые  женщины  бросали  по  сторонам,  по  их  таинственному   шепотку,
радостным возгласам и повышенному интересу к своей  внешности  и  необычно
красивой  одежде,  Цендри  поняла,  что  состязания   для   них   являются
дополнительной возможностью произвести  впечатление  друг  на  друга.  Для
своего будущего описания Матриархата Цендри старалась увидеть и удержать в
памяти как можно больше, не упустить ни одной мелочи.
   Возвращаясь с Мирандой  в  ложу,  Цендри  снова  обратила  внимание  на
царившее среди  женщин  радостное  возбуждение.  Некоторые  демонстративно
отворачивались от красующихся на стадионе мужчин и кидали  друг  на  друга
жаркие, страстные взгляды. Несколько пар сидели обнявшись,  другие  искали
уединенного места  для  поцелуев  и  взаимных  ласк.  Цендри,  никогда  не
видевшая столь откровенного желания женщин заняться любовью  между  собой,
стыдливо отворачивала глаза от прильнувших друг к другу  и  не  замечающих
ничего вокруг парочек. Бывая  в  самых  разных  мирах,  она  видела  много
вариантов сексуальных наклонностей, но то, что предстало перед ее глазами,
казалось ей странным, почти невероятным.  Она  думала,  что  женщин  Изиды
привлекут здоровые, красивые мужчины, но  видела,  что  ошибалась.  Многие
женщины смотрели на спортсменов с абсолютным безразличием. Стоящая рядом с
Цендри Миранда вздохнула.
   - Иногда я чувствую себя очень одинокой, - сказала она.  -  И  тогда  я
даже начинаю скучать по моей подруге. Мне так хочется, чтобы рядом со мной
сидел Ру, но я знаю, что этому не быть никогда. Что  со  мной  происходит,
Цендри? - спросила она. - Почему я так  не  похожа  на  остальных?  -  Она
немного помолчала. - Очень часто я завидую тебе, ведь ты можешь  со  своим
спутником проводить столько времени, сколько захочешь.
   Цендри молчала. Что ей ответить этой девушке?
   - Каждое общество живет по своим законам  и  правилам,  Миранда,  и  их
устанавливает само общество, - наконец произнесла она. -  Некоторые  люди,
они есть во всех мирах, понимают, что общество, в котором  они  живут,  не
является совершенным, а на принятых в нем правилах нет  печати  абсолютной
мудрости. Эти люди не вписываются в свое общество, они стоят выше  его,  и
ты, Миранда, одна из таких людей. Что тебе  делать?  Не  знаю,  во  всяком
случае, не переживать свое отличие от других так остро.
   На глазах  Миранды  показались  маленькие  слезинки.  Она  прижалась  к
Цендри.
   - Знаешь, Цендри, - испуганно зашептала  она,  -  мне  иногда  хочется,
чтобы Изида стала частью Сообщества, и тогда я и Ру могли бы уехать отсюда
куда-нибудь далеко, в мир, где нам не пришлось бы стыдиться нашего желания
быть вместе.  Я  понимаю,  что,  говоря  так,  предаю  свою  мать.  -  Она
попыталась взять себя в  руки.  Мимо  них,  стараясь  не  задеть  Миранду,
проходили женщины. Они подмигивали и хихикали. Цендри догадалась, что  они
принимают их с Мирандой за одну из тех парочек, которыми  были  полны  все
трибуны, но Цендри было все равно. Ее заботила Миранда, ее судьба. Девушка
тихо плакала, и слезы тоненькими  ручейками  текли  по  ее  щекам.  Цендри
вытащила платок и стала утирать лицо Миранды.
   - Пойдем, пойдем в ложу, - говорила она. - Не плачь, Миранда, не  нужно
плакать.
   Сдерживая слезы и пытаясь улыбнуться, Миранда посмотрела на Цендри.
   - Цендри, я не понимаю, откуда  тебе  столько  известно  о  современных
людях и их культуре? - спросила Миранда. - Я думала, что ты  интересуешься
только теми цивилизациями и народами, которых уже нет.
   У Цендри было такое ощущение, будто ее обдали холодным душем.  "Неужели
Миранда догадалась, кто я на самом деле?" - мелькнула в ее голове страшная
мысль.
   - В моих знаниях нет ничего особенного, Миранда, - мягко ответила  она.
- Просто я живу на Университете,  где  много  разных  культур  и  народов.
Пойдем на свои места. - Цендри взяла Миранду  под  руку  и  по  опустевшим
коридорам повела в ложу. На одном из поворотов Цендри  вдруг  остановилась
перед идущей вниз лестницей. Цендри догадалась, что она ведет  в  комнаты,
где атлеты  переодеваются,  или,  точнее,  раздеваются  перед  участием  в
состязаниях. Она посмотрела вниз и увидела  Дала,  он  стоял  в  окружении
мужчин и о чем-то говорил. Цендри вздрогнула, вспомнив, как  Ру  жаловался
ей, что его привилегированное положение спутника вызывает к нему ненависть
со стороны других мужчин. Ру даже намекал, что  встреча  с  мужчинами  для
него может быть не только неприятна, но и небезопасна.
   Цендри заволновалась, но, осмотрев лица окружающих Дала мужчин, поняла,
что опасность ему не грозит и даже напротив. Обступив Дала, мужчины, среди
которых были и атлеты, не  успевшие  снять  гирлянды,  и  немногочисленные
зрители, раскрыв рты слушали, что он говорил им. В глазах их Цендри видела
не угрозу, а почтение. "О чем он разговаривает с ними? - подумала  Цендри.
- К чему он  их  призывает  или  чему  учит?  Не  исключено,  что  мужчины
остановили  его  для  того,  чтобы  просто  поговорить  с   представителем
Сообщества, посмотреть, дотронуться до человека, который,  по  их  мнению,
является героем хотя бы потому, что не  принадлежит  женщине.  О  чем  Дал
рассказывает им? Ну об этом нетрудно  догадаться.  Он  рассказывает  им  о
Сообществе и о равенстве мужчин и женщин". Цендри  была  встревожена,  она
впервые за время своего пребывания на Изиде видела столько мужчин  вместе.
"Но разрешены ли здесь такие собрания? Не будет ли у  Дала  неприятностей?
Или здесь всем глубоко безразлично,  зачем  мужчины  собираются  и  о  чем
говорят? Нет, такого здесь быть не может. Но  тогда  получается,  что  эта
встреча для Дала не является случайностью. А  если  так,  тогда  он  их  к
чему-то призывает", - думала Цендри.
   Дал  повернулся  и  стал  медленно  выходить  из  толпы.   Но   мужчины
расступались очень  неохотно,  они  явно  не  хотели  отпускать  его,  они
пытались задержать Дала, что-то говорили ему. Цендри поняла, что  ей  пора
уходить,  иначе  Дал  заметит  ее.  К  тому  же  началась  основная  часть
состязаний. Цендри крепче взяла Миранду  под  руку  и,  стараясь  идти  по
возможности быстрее, направилась на трибуны. Через несколько минут они уже
подходили к ложе.
   - Я не хочу, чтобы моя мать догадалась, что  я  плакала,  -  прошептала
Миранда, наклонившись к Цендри. - Загороди меня, пожалуйста.
   Цендри вошла в ложу  первой  и  села  рядом  с  Проматриархом,  Миранда
расположилась позади них. Вскоре в ложу вошли Дал и Ру. Краем глаза Цендри
заметила, как Ру  опустился  на  сиденье  рядом  с  Мирандой  и  незаметно
дотронулся до ее руки.
   Цендри запрокинула голову назад и, внимательно посмотрев в  лицо  мужа,
спросила:
   - Где ты был? Я видела, как ты стоял внизу с мужчинами.
   - Я надеюсь, - процедил Дал, - что у тебя неплохая память.  Когда-то  я
уже просил тебя не вмешиваться в мои дела, Цендри,  и  не  заставляй  меня
повторять это еще раз.
   Начались  финальные  состязания,  и  спортсмены  сошлись  в  борцовском
поединке. Они захватывали, бросали на землю противников, издавали победные
крики, но не это ошеломило Цендри. Она была поражена реакцией сидевших  на
трибунах  женщин.  Они  наблюдали  за  спортсменами,  и  чувство  полового
влечения охватывало их все больше и больше. Цендри видела  раскрасневшиеся
лица, раздувающиеся ноздри женщин, их  влажные  губы  и  горящие  желанием
глаза. Она  сравнила  реакцию  зрительниц  с  реакцией  мужчин,  смотрящих
скабрезные  фильмы  в  секс-салонах  в  Сообществе  и  удивилась  сходству
поведения. Вот что поразило ее. Цендри  никогда  не  думала,  что  женщины
способны так остро чувствовать  потребность  в  половом  контакте,  просто
наблюдая  за  мужчинами.   По   своей   наивности   она   считала   женщин
нечувствительными  к  демонстрации  мужской  красоты  и   силы,   она   не
предполагала, что это может возбудить  в  них  острое  желание  физической
любви. Женщины визжали, они забрасывали  спортсменов  цветами  и  лентами,
демонстрируя свою похоть, они выкрикивали настолько откровенные фразы, что
Цендри покраснела и опустила глаза.
   Но что  она  ожидала  увидеть?  Подобные  зрелища,  вероятно,  являлись
единственной возможностью для женщин и  мужчин  открыто  общаться  друг  с
другом. Жительницы Изиды не видели мужчин в  другой  обстановке.  В  конце
концов, на планете  рождаются  дети,  следовательно,  женщины  вступают  в
половые связи с мужчинами. Цендри хорошо помнила, как покоробило  Миранду,
когда она  говорила  об  искусственном  осеменении.  "Но  как  и  где  они
предаются любви? - спрашивала себя Цендри. - Судя  по  всему,  запреты  на
контакты мужчин с женщинами здесь очень строги". Внезапно  Цендри  поймала
себя на том, что слишком часто думает об  этом.  "Но  я  -  антрополог,  -
уверяла она себя. - Я должна знать все стороны их жизни". Однако в глубине
души она чувствовала, что ею руководит не столько научный интерес, сколько
личный.
   "Бедные женщины, им даже в голову не приходит посмотреть на мужчину как
на личность".
   Победитель  финального  соревнования,  громадного   роста   мускулистый
молодой мужчина со светлыми, явно  крашеными  волосами,  улыбаясь,  стоял,
обвешенный гирляндами цветов и лентами.  Пока  хор  мужчин  пел  для  него
победный гимн, он махал руками, подмигивал, вилял бедрами и  крутился  под
оглушительные визги  и  крики  зрительниц.  Когда  пение  закончилось,  он
подошел к ложе для официальных лиц,  и  Махала,  поднявшись,  вручила  ему
главный приз. Это был  полный  охотничий  комплект,  дорогой  и  прекрасно
сделанный. В него входил полный набор одежды, спальные мешки, палатка, лук
со стрелами и много других вещей, о назначении которых Цендри могла только
догадываться.  Ванайя  повернулась  к  ней  и  объяснила,  что  каждый  из
финалистов получает две смены одежды, одну из которых носит  каждый  день.
Невыигранные призы разыгрывались в лотерее, после чего зрительницы  начали
покидать  трибуны.  Спортсмены,  толкаясь  и  подшучивая  над  не  слишком
удачливыми  соперниками,  устремились  в   комнаты,   зрительницы   толпой
двинулись к выходу.
   - Давайте подождем немного, - предложила Ванайя. - Не стоит торопиться,
Миранда. - Она заботливо посмотрела на беременную дочь.
   Махала подошла к Миранде и взяла ее за руку.
   - Когда ты ожидаешь появления младенца? - спросила она.
   - Осталось совсем немного, - ответила девушка. Слезы у нее уже высохли,
голос стал ровным и спокойным. - Я ожидала, что к этому  времени  она  уже
появится.
   Махала повернулась к Ванайе.
   -  Если  родится  дочка,  можно  будет  поздравить  вас  с   появлением
наследницы, - сказала она, улыбаясь. - Ты, конечно, ждешь ее?
   - Ты права, сестра моя. - Цендри знала, что на  Изиде  слово  "сестра",
используемое  в  разговоре  между  женщинами,  не  свидетельствует  об  их
родственных связях, оно является обращением, принятым среди равных. - Наша
спрашивающая Маре уверена, что родится девочка, моя наследница.
   Махала подошла к перилам и посмотрела  на  пробирающихся  сквозь  толпу
молодых обнаженных мужчин. Смеясь и  толкаясь,  они  подходили  к  ложе  и
принимали оставшиеся призы - коробки конфет, разноцветные ленты и гирлянды
цветов. В ложе было довольно тесно, Цендри сдавили со всех сторон,  и  тем
не менее она сразу почувствовала полное тело Ванайи. Проматриарх прижалась
к Цендри и одной рукой обвила ее за талию. Цендри  посчитала  жест  Ванайи
знаком  расположения  и  положила  руку  на  плечо  Проматриарха.   Ванайя
наклонилась и прижалась щекой к лицу Цендри, затем  провела  рукой  по  ее
бедрам и животу. Цендри смутилась, она  чувствовала,  как  Ванайя  провела
горячей ладонью по ее телу и принялась  мягко,  но  явственно  ласкать  ее
грудь. Первым желанием Цендри было разозлиться и  оттолкнуть  Ванайю,  она
уже решила это сделать, но внезапно остановилась.
   "Если следовать их нормам, то это - знак полного приятия. Поведение  ее
говорит о том, что я  стала  для  них  своей.  Собственно  говоря,  ничего
страшного во всем этом нет,  достаточно  посмотреть  вокруг.  Демонстрация
полового влечения здесь не осуждается, напротив", - думала Цендри,  и  эти
мысли проносились в ее голове с невероятной быстротой.
   "Печально,  что  в  учебниках  по  антропологии   ничего   не   сказано
относительно того, как нужно вести себя в подобных ситуациях".
   Цендри знала, что она должна чувствовать отвращение, ярость, она должна
оттолкнуть  Ванайю,  но   внезапно   нахлынувшая   нежность   сделала   ее
беззащитной. Она тихо стояла, чувствуя подрагивающее тело  и  ищущие  руки
Ванайи, не зная, что делать - отвергнуть ее ласки или ответить на них.  Не
видя ответных действий со стороны Цендри, Ванайя отступила и, стараясь  не
смотреть  в  глаза,  словно  стыдясь   своего   эмоционального   всплеска,
произнесла:
   - Извини меня, дитя мое. Я совсем забыла, что ты не одна из нас.
   Цендри слегка пожала пухлую руку и направилась в сторону лестницы.
   - Я действительно старая дура. Ты очень обиделась на меня?  -  спросила
Ванайя вслед Цендри.
   - Обиделась? За что? - Цендри мягко улыбнулась, еще раз  пожала  теплую
мягкую ладонь Ванайи и пошла вниз вслед за Мирандой.
   - Сестра моя. - Махала обратилась к Ванайе. -  Я  вижу,  что  вы  очень
заняты ожиданием наследницы, и понимаю вас. Миранде требуется уход, и вам,
вероятно, недосуг заниматься с нашими почетными  гостями  с  Университета.
Надеюсь, вы не будете против, если они останутся у  меня,  вы  же  сможете
перекинуть все свое внимание на Миранду. К тому же впереди  у  вас  еще  и
устройство праздника дня рождения наследницы, ученая  дама  и  ее  спутник
будут мешать вам. Я же буду рада избавить вас от дополнительных хлопот.
   - Уверена в искренности  ваших  намерений,  -  ответила  с  язвительной
улыбкой Ванайя, -  но  дарительница  жизни  Редзали  пожелала,  чтобы  они
оставались в моем доме. Если кто-нибудь узнает, что я  нарушила  ее  волю,
могут быть неприятности. В моем доме нашей гостье намного удобнее,  оттуда
очень недалеко до Руин.
   Слушая разговор, Цендри поняла, что обе  правительницы  ненавидят  друг
друга. Она посмотрела, как они спускаются вниз по  лестнице,  и  снова  ей
пришло уже однажды  придуманное  сравнение.  "Нет,  Махала  совершенно  не
похожа на котенка, - подумала она. - Если Ванайя -  львица,  то  Махала  -
пантера, коварная, хитрая и сильная. Даже походка у нее такая же мягкая  и
грациозная, в точности как у черной пантеры".
   Только сейчас Цендри заметила, что рядом нет  Дала.  Она  поискала  его
глазами, но не нашла. Он появился около нее неожиданно, когда  Цендри  уже
спустилась с лестницы.
   - Я видел, как эта старая потаскуха лапала тебя, - прошипел он. - Тебе,
похоже, это очень нравилось? -  Он  презрительно  улыбнулся.  -  Подобного
сборища развратных баб я еще не видел. Мне наплевать, что они делают между
собой, но если ты  начнешь  заниматься  тем  же,  Цендри...  -  Но  он  не
договорил, Цендри перебила его.
   - Хватит, Дал, - ответила она резким голосом.  -  Для  них  это  все  в
порядке вещей. Таким образом они выражают свою привязанность  и  дружеское
расположение,  Ванайя  не  хотела  сделать  ничего  дурного.  Что  ты  так
беспокоишься?
   - Ничего себе дружеское расположение, - покачал головой Дал. Его трясло
от ненависти и негодования. - Ты все время бубнишь, что это их мир  и  они
могут делать в нем все, что угодно. Согласен, но ты-то что к ним  липнешь?
Или тебе очень нравится, когда эта старая мымра, истекая слюнями,  тискает
тебя? Да, похоже, мои приятели были правы, тебе здесь нравится.
   - Потише! - приказала Цендри. - Ты что, забыл, где мы находимся?
   - Это сделать очень трудно, - зло ответил Дал, но перешел  на  зловещий
шепот. - Кошмар. Как ты, моя жена, можешь путаться с этими извращенками?
   - А что мне было делать? - оправдывалась Цендри. - Кричать, лупить  ее?
Устроить сцену? И к чему бы это  привело?  Когда  она  поняла,  что  я  не
реагирую на ее манипуляции, она отошла и извинилась. Она сказала мне,  что
забыла о том, что я - не одна из них. Такого объяснения тебе хватит?
   - Хватит, - недовольно проговорил Дал.
   Впереди, в самом конце лестницы, недалеко от  ожидающих  машин,  Цендри
увидела двух Проматриархов. По выражению лиц Цендри  догадалась,  что  они
обмениваются прощальными фразами.
   Дал попросил Цендри идти потише.
   - Послушай, - сказал он. - Я вполне серьезно прошу тебя -  давай  уедем
из дома Ванайи. Нас приглашает к себе  Махала,  вполне  разумная  женщина,
которой, скажу тебе, вполне можно доверять. Это не твоя  чокнутая  Ванайя,
рехнувшаяся на Строителях и галлюцинирующая на площадке. Я думаю, что  нам
следует воспользоваться приглашением  Махалы.  Она,  правда,  тоже  боится
Сообщества, но здесь мы с ней можем договориться.
   - Дал, мне кажется, это будет не очень вежливо.
   - Мы не должны держаться одной из сторон в будущем конфликте. Уехав  от
Ванайи, мы покажем, что  нас  не  интересуют  их  интриги.  Цендри,  здесь
возможны самые неожиданные повороты, сегодня я узнал, что...
   Цендри не удалось расслышать, что стало  известно  ее  мужу.  Раздались
истошные вопли, плач, послышались надрывные стоны.  Цендри  посмотрела  на
Ванайю и увидела на ее лице слезы. Стуча в грудь кулаками, она  рыдала.  У
Цендри похолодело в груди, она заторопилась вниз. "Что стряслось? - думала
она. - Уж не случилось ли что с Мирандой?"
   Поискав глазами, Цендри увидела и Миранду. С ней было  все  в  порядке,
если не считать, что и у нее по лицу ручьем  текли  слезы,  а  ее  плач  и
рыдания вплетались в общий печальный хор. Цендри бросилась к ней.
   Миранда посмотрела на Цендри полными слез глазами и  произнесла  глухим
прерывающимся голосом:
   - Это катастрофа, ученая дама. Наша дорогая, любимая дарительница жизни
Верховный Матриарх Редзали покинула нас и  воссоединилась  с  Богиней.  Мы
только что получили сообщение об этом. Она умерла меньше часа назад, так и
не придя в сознание.
   - Вот мы и остались без  Верховного  Матриарха,  -  произнесла  бледная
Ванайя. - Но мы не знаем, сестра моя, - она посмотрела на Махалу, - кто из
нас унаследует ее кольцо и накидку.
   Цендри  посмотрела  на  соперниц.  Хороша  или  плоха  была   Верховный
Матриарх, Цендри не знала, да ей это  было  не  важно.  Сейчас  перед  ней
вставал другой вопрос: отразится или нет смерть  Редзали  на  исследовании
Развалин и что будет происходить в доме Ванайи.
   - Я покидаю вас, - произнесла Махала своим мягким голосом. - Я уверена,
что дарительница жизни Редзали будет пытаться передать мне с  той  стороны
свое слово, и мне нужно подготовиться к этому. - Она повернулась к Цендри.
- Извините меня, ученая дама, что я покидаю вас.  Оставляю  тебе,  Ванайя,
наших дорогих гостей, займись  ими,  а  то  ты,  как  я  заметила,  совсем
измучилась от безделья. - Махала посмотрела на Цендри и улыбнулась.
   Кровь бросилась в широкое лицо Ванайи, она затряслась  от  ярости,  но,
ничего не сказав, вежливо  поклонилась  Махале.  Когда  машина  с  Махалой
отъехала, Ванайя крепко сжала руку Цендри. Миранда подошла к матери.
   - Какая страшная  женщина.  Как  она  смеет  так  говорить!  Ты  должна
немедленно ехать домой,  дарительница  жизни.  Я  уверена,  что  Верховный
Матриарх Редзали будет говорить с тобой. Нужно  сказать  Маре,  чтобы  она
ждала слов Редзали. - Миранда махнула рукой, и к  ним  подъехала  одна  из
машин. Миранда усадила в нее  Ванайю,  Дала  и  Ру.  Устроившись  рядом  с
Ванайей, Ру произнес:
   - Не переживай, Ванайя, ты должна  ждать,  дарительница  жизни  Редзали
будет говорить с тобой, а не с ней. Лично я не  могу  представить  себе  в
качестве Верховного Матриарха эту женщину.
   - Да, конечно, - согласилась Ванайя. - Мне тоже трудно поверить,  чтобы
дарительница жизни Редзали  назначила  Верховным  Матриархом  ее,  но,  ты
знаешь, в жизни все возможно. - Она поймала удивленный  взгляд  Цендри.  -
Извини, дорогая, но думаю, что, до тех пор пока дарительница жизни Редзали
не сообщит нам свою волю, твои работы на Руинах лучше приостановить.
   - Сообщит? - переспросила  Цендри.  -  Я  подумала,  что  вам  уже  все
известно. Верховный Матриарх умерла, не так ли?
   - Да, конечно, - кивнула Ванайя, - но перед смертью Верховный  Матриарх
прячет кольцо правления и накидку власти. Куда -  не  знает  никто.  После
смерти душа Верховного Матриарха приходит  либо  к  той,  кого  она  хочет
сделать своей наследницей, либо к ее спрашивающей и  сообщает  место,  где
спрятаны кольцо и накидка. Та, кто обнаружит их,  и  становится  Верховным
Матриархом. Теперь я должна ждать слов  дарительницы  жизни  Редзали,  она
сообщит мне о своем желании видеть меня в качестве  Верховного  Матриарха,
указав  заветное  место.  Найдя  кольцо  и  накидку,   я   представлю   их
дарительницам жизни города - и они возведут меня на трон.
   Ванайя замолчала, она сидела задумчиво  глядя  перед  собой.  Глаза  ее
стали тускнеть, она впадала в транс.
   "Ну и дела, - подумала Цендри. - Теперь  вся  наша  работа  зависит  от
экстатического поиска сокровищ. Маразм какой-то".
   - Более идиотский способ выбирать правительство найти очень  трудно,  -
раздался у самого уха Цендри шепот Дала.
   И на этот раз Цендри была с ним совершенно согласна.





   Последующие несколько дней Цендри и Дал провели на Руинах.  Они  делали
замеры,  брали  образцы  почвы,  а  также  проводили  компьютерный  анализ
структур и  построек.  С  помощью  прерывателя  силового  поля  Дал  снова
попытался  пробиться  внутрь  структур,  менял  частоту,   но   все   было
бесполезно. Перед тем как начать резать их  с  помощью  лазера,  он  решил
попробовать  сделать  несколько  рентгеновских  снимков  внутренней  части
структур. Искать нужную частоту, говорил он, придется  очень  долго,  и  в
этом поиске, возможно, потребуются и консультации ученых с Университета.
   - Не исключено, что, пытаясь вскрыть их, мы нанесем больший  вред,  чем
можем предположить, - часто повторял он. - Если мы просто прервем  силовое
поле и попадем внутрь, это одно  дело,  но  если  они  прикрыты  временным
полем, то мы никогда не попадем туда, потому что они находятся не в  нашем
временном измерении.
   Цендри подобное утверждение казалось бредом, и она часто говорила  Далу
об этом.
   - Если они не здесь, то почему мы можем дотронуться до них?
   - Цендри, - отвечал на ее вопросы Дал, - мне некогда читать тебе лекции
по механике времени. Просто слушай, что я  тебе  говорю,  и  верь  мне  на
слово, если, конечно, пребывание на Изиде не заставило тебя  делить  науку
на мужскую и женскую, - смеялся он над Цендри, и она радовалась, поскольку
все это напоминало ей их прежний стиль работы на Университете.
   - Плохо, что с нами нет специалиста по механике времени,  -  сокрушался
Дал, - а те, кто находится на Университете, все мужчины,  которые  никогда
не наденут на шею бирку с номером. Сделать это их не заставит и интерес  к
Руинам, пусть даже защищенным  временным  полем.  У  меня  есть  несколько
знакомых математиков, которые многое могут, по женщин  -  специалистов  по
механике времени нет ни одной, - говорил Дал, спускаясь в один из  вечеров
с Руин. Он повернулся к  Лаурине  -  В  вашем  колледже  нет  математиков,
занимающихся состояниями и напряжением времени?
   Бедная Лаурина иногда вообще не понимала, что Дал от нее хотел. Она уже
давно  перестала  разговаривать  с  ним  так,   как   полагается   женщине
разговаривать с мужской особью. Более того, с каждым новым днем работы  на
Руинах она становилась все скромнее и  немногословнее.  Единственное,  что
пока ее гордость не позволяла ей делать, - это отвечать на  вопросы  Дала,
обращаясь непосредственно к нему. В качестве посредника выступала  Цендри.
Поступила она так и сейчас.
   - Я даже не знаю, - повернувшись к Цендри, проговорила она. - Сама я не
математик, я всего лишь историк. Я поинтересуюсь у нас  в  колледже,  если
хотите.
   - Спросите, пожалуйста, - попросил Дал. - Хотелось бы, чтобы специалист
определил, правильно ли я думаю. Мне все-таки кажется, что Руины  защищены
временным полем.
   - Такого не может быть, - возразила Лаурина. - Как же тогда они говорят
с нами?
   Дал поморщился и не ответил. С поверьями Лаурины он спорить  не  хотел,
но и комментировать их считал невежливым.
   - Я был бы вам очень благодарен, если бы вы смогли познакомить  меня  с
наиболее уважаемым математиком вашего колледжа, -  попросил  он.  -  Может
быть, он, то  есть  она,  согласится  помочь  мне  в  работе.  Особо  меня
интересует математика напряжения времени,  за  последние  двести  лет  эта
область стала наиболее популярна и перспективна.
   - Хорошо, я  спрошу,  -  ответила  Лаурина  и  прибавила  на  удивление
вежливым, почтительным тоном: - В нашем колледже многие  сочтут  за  честь
работать с уважаемой ученой дамой с Университета и ее спутником.
   Наступал вечер, бледное солнце садилось все  ниже  и  ниже.  Подходя  к
побережью, они вдруг увидели необычную процессию, направляющуюся в сторону
города. Подойдя ближе, Цендри заметила, что составляют ее одни мужчины,  в
основном молодые и красивые. Все они были одеты в короткие  юбки,  которые
на Изиде носили рабочие. В середине  процессии  ехало  несколько  машин  и
автокаров. Из дома Ванайи навстречу процессии выбежало  несколько  мужчин.
Дал заторопился и вскоре, обогнав Цендри и Лаурину, тоже  присоединился  к
ним. К  удивлению  Цендри,  мужчины  приветливо  махали  женщинам,  и  они
радостными криками отвечали им. Лаурина тоже  что-то  крикнула  и,  бросив
стыдливый взгляд на Цендри,  покраснела.  Увидев  на  ее  лице  удивление,
Лаурина объяснила причину веселья.
   -  Эти  мужчины  строят  плотину  очень  далеко  отсюда,  почти  в  ста
километрах. Сейчас они идут в город, а потом разобьют палатки  на  берегу.
Совсем скоро состоится праздник, и только в это время мужчинам разрешается
бить рыбу копьями. А через четыре дня после  этого  будет  один  из  самых
главных наших праздников - день посещения берега  моря.  В  этот  день  мы
славим Богиню, дарительницу жизни. Разве вам никто не говорил? -  спросила
она Цендри и, услышав отрицательный ответ, удивилась: - Но  вы  -  подруга
леди Миранды, она, наверное, пригласила вас?
   Цендри  вспомнила,  что  Миранда  неоднократно  говорила  ей  об   этом
празднике, но описывала его довольно туманно. Тем не менее по ее сбивчивым
и  неопределенным  объяснениям  Цендри  все-таки  догадывалась,  что  этот
праздник имеет отношение  к  неизвестным  ей  и  тщательно  скрываемым  от
посторонних глаз  сексуальным  традициям  и  обрядам  Матриархата.  Цендри
почувствовала легкое возбуждение, приглашение на празднество  такого  рода
свидетельствовало бы о  полном  принятии  ее  женщинами  Матриархата.  Она
обрадовалась, поскольку, как антрополог, именно этого и хотела.
   - Нет, - ответила Цендри, - я не получала от нее такого приглашения.
   - Ах, я совсем забыла,  -  сказала  Лаурина.  -  Миранда  скоро  должна
родить, и в этом году она не пойдет на праздник. Я  думала,  что  к  этому
времени у нее уже появится малышка. Нынешний праздник приходится на  самый
длинный день, а в этом году он совпадает еще и с полнолунием, можно  будет
увидеть улыбающиеся лица обеих наших лун. Это случается попеременно раз  в
девять или одиннадцать лет. Я хочу сказать, что в этом году  наш  праздник
будет особенным. Надеюсь, что к тому времени  у  нас  уже  выберут  нового
Верховного Матриарха, и она сможет освящать  наши  ритуалы.  Мы  ходим  на
берег моря три раза в году, но  посещение,  которое  приходится  на  самый
длинный день, считается наиболее  значительным.  -  Лаурина  помолчала.  -
Цендри, ты здесь одна, у тебя нет ни сестер, ни родственниц. Кто,  как  не
мы, можем оказать тебе гостеприимство и проявить дружеское расположение. -
Она улыбнулась. - Поскольку Миранда еще не пригласила  тебя  на  праздник,
позволь это сделать мне. Я зову  тебя  с  собой  принять  участие  в  этом
священном и радостном событии.
   И снова Цендри почувствовала прилив возбуждения. Неужели она увидит  их
праздник? Конечно, она пойдет!  Внезапно  в  голову  ей  пришла  тревожная
мысль.
   - А можно ли на этом празднике присутствовать представительнице другого
мира?
   - Думаю, Богиня просто рассмеялась  бы  от  твоих  слов,  -  совершенно
серьезно ответила Лаурина. - Все женщины сделаны из одной плоти, и у  всех
у них одна кровь. То, что ты  находишься  с  нами,  означает,  что  Богиня
благословляет твое  присутствие  здесь.  Поэтому  если  ты  не  будешь  на
празднике, то совершишь большой проступок.
   Итак,  Цендри  не  Только  пригласили  на   празднество,   но   еще   и
предупредили, что ее отказ будет воспринят как неуважение к Богине. Цендри
раздумывала. "Если я появлюсь там открыто в качестве  ученого-антрополога,
они скорее всего не покажут мне своих  обрядов.  Ну  что  ж,  значит,  мне
необходимо стать их участницей".
   Возвращаясь в дом Ванайи, она продолжала думать о будущем  празднестве.
Сексуальные традиции Изиды, по мнению Цендри,  являли  собой  нечто  вроде
случайной связи, освященной ритуалом "посещения берега моря".
   - Откуда столько мужчин? - удивленно спросила она Лаурину.  -  Я  и  не
предполагала, что у вас их так много. Они живут  недалеко  от  города  или
где-нибудь в деревнях? Чем они занимаются? Осваивают землю?
   - Да ну, что вы. - Лаурина недоверчиво посмотрела на Цендри. - Не  могу
представить, что мужчины могут что-нибудь освоить, - весело сказала она. -
Нет,  просто  много  мужчин  из  мужских   домов,   принадлежащих   разным
владелицам,  отправлены  возводить  плотину.  Когда  строительство   будет
закончено, мы сможем контролировать уровень воды в дельте реки Анахит. Это
даст нам дополнительное  электричество.  Хотя  на  плотине  работают  наши
лучшие инженеры, им все равно необходимо  большое  количество  мужчин  для
физического труда. Вы ведь знаете, что мужчины особенно  хорошо  выполняют
физическую работу, если, конечно, за  ними  наблюдают  обученные  женщины.
Конечно,  строительство  плотины  -  труд  нелегкий,   но   мужчин   щедро
вознаграждают. Им привозят подарки и устраивают  всякие  развлечения,  так
что, как правило,  нашим  мужчинам  очень  нравится  работать  на  больших
стройках.  В  этом  нет  ничего  удивительного,  в  мужчинах  инстинктивно
заложена  любовь  к  физическому  труду,  разве  вы  не  видели,  с  каким
удовольствием они участвовали в состязаниях? Мужчины не  так  грациозны  и
красивы, как женщины, но они обладают силой, а это все,  что  нам  от  них
нужно. Они же рады  дополнительному  питанию  и  возможности  поохотиться.
Поэтому все довольны: мужчины удовлетворяют свою потребность к физическому
труду, а мы получаем необходимую возможность контролировать уровень воды в
русле реки и дополнительное электричество.
   Цендри подумала, что мужчины, вероятно, восприняли бы анализ Лаурины  с
меньшим энтузиазмом, но говорить ничего не  стала.  Войдя  в  дом  Ванайи,
Цендри сразу отправилась в ванную, но не успела она смыть с  себя  пыль  и
грязь Руин, как в комнату вошла Миранда и  позвала  ее.  Цендри  вышла  из
ванной и посмотрела на Миранду. Она была очень взволнована, и Цендри сразу
встревожилась.
   - Дарительница жизни расстроена и зовет к себе всех женщин. Ты не могла
бы тоже прийти к ней, Цендри?
   - Но что случилось, Миранда? - спросила Цендри.
   - Махала передала нам, что нашла кольцо и накидку Верховного Матриарха.
Мы должны явиться в совет и проверить их подлинность, а я не  могу  сейчас
никуда идти.
   Цендри видела, что Миранде действительно тяжело.  Дыхание  у  нее  было
прерывистым,  с  большим  трудом  передвигаясь  по  комнате,   она   часто
останавливалась.
   - Лиалла со своей подругой тоже пойдут, -  продолжала  Миранда,  сильно
волнуясь. - Пойди с ними вместо меня, Цендри, прошу тебя.  Ты  же  знаешь,
как Ванайя тебя любит. К тому же для тебя  это  будет  лишняя  возможность
увидеть нашу жизнь изнутри, узнать, как мы выбираем Верховного  Матриарха.
- Миранда внимательно посмотрела на Цендри.
   - Я пойду, - ответила она, и Миранда направилась к дверям.
   - Цендри, ты сошла с ума, - набросился на нее  Дал.  -  Ты  практически
заняла позицию одной из враждующих сторон. Причем  проигрывающей  стороны,
что еще печальней. Ты поражаешь меня своим нежеланием смотреть вперед,  ты
дальше собственного носа ничего не видишь.
   - Ты не слышал, что сказала Миранда? Ванайя любит меня, а  ведь  по  ее
милости мы и находимся здесь. И кроме того, мне нужно видеть это  общество
в действии. Нет, я обязательно пойду, - уверенно произнесла Цендри.
   - В этом я не сомневаюсь, но  только  не  наделай  глупостей.  Если  ты
станешь врагом Махалы... - Не договорив, Дал многозначительно посмотрел на
жену.
   - Об этом можешь не беспокоиться, враждовать с Махалой я не  собираюсь.
Я иду с Ванайей вместо ее дочери, - тихо произнесла Цендри, и  мелькнувшие
в ее голосе теплые нотки взбесили Дала.
   - Не слишком ли вы любите друг друга? И не кажется ли тебе  эта  любовь
грязной, Цендри? Я не забыл, как она тискала  тебя  во  время  состязаний.
Лесбийские наклонности здешних женщин мне понятны, они видят мужчин только
по большим праздникам, а страсть  требует  постоянного  удовлетворения.  Я
даже считаю, что их поведение в подобной ситуации вполне естественно, и не
осуждаю жительниц Изиды. Но мне  неприятно,  когда  ты  якшаешься  с  этой
старой развратницей, у которой на уме только одно! - кипятился Дал.
   - Дал, ради Бога, остановись, - взмолилась Цендри. -  Подумай,  что  ты
говоришь! Неужели ты всерьез думаешь, что она будет приставать ко  мне,  к
представителю чужого мира?
   - Не знаю, - ответил Дал. - Но я видел, как она вела себя  с  тобой,  и
мне этого достаточно.
   Цендри вздохнула. "Дал никогда не поймет, если я даже попытаюсь это ему
объяснить,  что  Ванайя  под  влиянием  внезапно   нахлынувшего   на   нее
возбуждения и любви, обнимая и лаская меня, просто выказывала свое  высшее
расположение. Такое поведение вполне приемлемо и допустимо  в  этом  мире.
Это нельзя считать  приставанием  в  сексуальном  плане,  это  всего  лишь
прелюдия к близости. Действия Ванайи  были  спонтанными,  импульсивными  и
бессознательными.  И,  когда  я  не  ответила  на  ее  ласки,   она   была
шокирована".
   - Я не собираюсь спорить с тобой,  -  ответила  Цендри.  -  В  подобном
поведении здесь никто не видит ничего  предосудительного.  Более  того,  в
этом мире оно считается нормой, и не следует относиться  к  нему  с  таким
предубеждением.  Здесь  женщины  считают  мужчин  объектами,  недостойными
нежности, но поскольку им необходимо выражать свои чувства, они делают это
по отношению друг к другу. Я могла бы тебе  привести  с  десяток  примеров
подобного  поведения   среди   мужчин.   Возьми   воинов   Кагорины,   они
притрагиваются к женщинам раз в четыре...
   Дал перебил Цендри.
   - Все, хватит, - произнес он  с  брезгливой  гримасой,  -  я  согласен,
только не нужно говорить об этих... Если беспристрастие  в  науке  требует
безоговорочного принятия, - он задумался, - подобных  феноменов,  мне  это
качество никогда в себе не воспитать - Он махнул рукой и рассмеялся. -  Ну
ладно, дорогая, не будем спорить. - Он подошел к Цендри,  обнял  и  крепко
поцеловал ее. - Честно говоря, я за тебя не волнуюсь. Я знаю,  что  ты  не
опустишься до уровня здешних женщин. Только смотри, как  бы  твой  научный
интерес и терпимость не завели тебя слишком далеко.
   Цендри облегченно вздохнула. Она знала, что Дал никогда  не  примет  ее
точку  зрения,  у  него  не  было  опыта  исследования   культур.   Цендри
предполагала, что Дал будет ворчать на  нее.  "Слава  Богу,  обошлось  без
ненужных  сцен",  -  подумала  она.  Она  надела  самое  лучшее  платье  и
неброские, но изысканные украшения и оглядела себя в зеркало. "Я  выгляжу,
как и подобает ученой даме с  Университета",  -  сделала  вывод  Цендри  и
отправилась вниз.
   Спустившись,  она  сразу  увидела  Проматриарха.  Она  была   подавлена
свалившимся  на  нее  несчастьем,  опустив  голову,  она  сидела  в  кругу
сочувственно смотрящих на  нее  женщин.  Увидев  Цендри,  Ванайя  радостно
простерла к ней руки.
   - Спасибо тебе, что ты согласилась пойти  со  мной  вместо  Миранды,  -
обратилась она к Цендри. - Это Ру предложил нам такую идею. Он сказал, что
ты обязательно захочешь  посмотреть  на  торжественную  церемонию  выборов
Верховного Матриарха. Ру  такой  заботливый,  он  даже  вызвался  развлечь
твоего спутника во время твоего отсутствия.
   "Понятно, - размышляла Цендри, подходя к Проматриарху.  -  Ру,  однако,
хитер. Он решил сплавить меня. Когда нас не будет, он наверняка отправится
к Далу слушать его рассказы о положении  мужчин  на  Университете.  Но  не
исключено, что он пойдет и к Миранде".
   Проезжая по улицам, Цендри повсюду видела  толпы  мужчин,  прибывших  в
город на праздник.  Отвечая  грациозным  движением  руки  на  их  вежливые
поклоны, Ванайя произнесла отсутствующим голосом:
   - Будет позором, если в этом  году  церемонии  пройдут  без  Верховного
Матриарха и жрицы.
   - Разве такое может быть? - поспешно спросила Цендри. - Миранда сказала
мне, что кольцо  и  накидка  найдены,  следовательно,  Верховный  Матриарх
назвала свою наследницу.
   - Пока это утверждает  только  моя  достопочтенная  коллега.  -  Ванайя
скривила губы. - Я же думаю, что впервые у нас произошло печальное событие
- в качестве доказательства предлагаются подделки. Есть женщины, -  Ванайя
говорила, и глаза ее гневно горели, - которые ни перед чем не  остановятся
для достижения своих целей.  Я  признаюсь  честно,  -  она  гордо  подняла
голову, - Верховный Матриарх не говорила со мной, хотя,  видит  Богиня,  я
усердно молилась об этом.
   Цендри посмотрела на Проматриарха и увидела на ее  лице  следы  крайней
усталости.
   - Но я бы никогда не унизилась до  мошенничества,  -  гордо  произнесла
Ванайя - Хотя, если Махала действительно нашла кольцо и накидку, я  первая
поклонюсь ей.
   Цендри уже видела дом Верховного Матриарха снаружи. Поднимаясь рядом  с
Ванайей по широким мраморным ступеням, она заметила, что колонны у  входа,
как и многие другие конструкции в городе,  опирались  на  мощные  пружины.
"Далеко не лишнее приспособление в мире, где землетрясения случаются чаще,
чем хотелось бы, - отметила Цендри. - Хотя и несколько портят  архитектуру
дома, лишают его красоты и изящества. Да,  на  такой  планете  нет  ничего
постоянного, за исключением, пожалуй, Руин. Ничего удивительного, что  они
считают "Нам-указали-путь" священным местом".
   Цендри увидела небольшую группу детей, но  не  полуголых,  в  шляпах  и
сандалиях, а одетых, как показалось Цендри, в  самое  лучшее.  Они  стояли
около дома, почтительно всматриваясь в прибывших гостей. Детей было  много
и в огромном зале, куда вместе с  остальными  прошла  Цендри.  Они  смирно
стояли у стен, свободно ходили по залу, и никто не прогонял их и не  делал
никаких замечаний. В центре зала Цендри  увидела  небольшой  ряд,  как  ей
вначале    показалось,    статуй,    накрытых    стеклянными    колпаками.
Присмотревшись, она поняла,  что  это  не  статуи,  это  восковые  фигуры,
прекрасно выполненные, раскрашенные, в парадных одеждах.  Каждая  накрытая
колпаком фигура стояла в засыпанном  песком  круглом  углублении.  "Весьма
разумно. - Цендри  оценила  сообразительность  архитекторов.  -  В  случае
землетрясения статуи упадут на  песок  и  не  повредятся".  Центр  зала  и
фигуры, стоящие в  нем,  были  отделены  от  его  остальной  части  хорошо
известными Цендри прозрачными разрисованными перегородками.  По  сделанным
на них надписям Цендри, уже  умевшая  достаточно  бегло  читать  на  языке
Изиды, узнала, что сделаны они в разных школах города.
   - Некоторые из этих  фигур  мы  привезли  с  собой  с  нашей  родины  -
Персефоны и с Лабриса. Вот наш первый  Верховный  Матриарх,  наша  любимая
предшественница Алисия, - показала Ванайя  на  одетую  в  древнего  покроя
накидку фигуру женщины с проседью в волосах, уложенных в сложную  прическу
в виде треугольника. - Она родилась в Сообществе,  на  планете  Пионер,  в
худшие для нас, женщин, дни.
   Медленно они  проходили  по  залу  мимо  величественных  фигур.  Ванайя
называла Цендри имена бывших Верховных Матриархов Изиды. На каждой  фигуре
была такая же накидка, как и у первого  Верховного  Матриарха.  Отличались
они только рисунком вышивки.
   - Каждый Верховный Матриарх, - объяснила Ванайя,  -  выбирала  наиболее
подходящий к ней узор. После того как накидка  была  готова,  все  образцы
вышитого на ней рисунка уничтожались. То же  делалось  и  с  эскизами,  по
которым делалось кольцо Верховного Матриарха. Таким образом, имелся только
один экземпляр кольца и накидки, и они находились у Верховного Матриарха.
   -  А  это,  -  Ванайя  остановилась  у  последней  восковой  фигуры   и
поклонилась,  -  наша  любимая  Верховный  Матриарх  Редзали.   -   Цендри
посмотрела  на  маленькую,  совершенно  седую   женщину   со   сморщенным,
потемневшим лицом. - Она носила кольцо и накидку  восемьдесят  лет,  самый
долгий  срок,  -  продолжала  говорить  Ванайя.  -  Редзали   была   нашей
дарительницей жизни и жрицей с того  времени,  как  мы  прилетели  сюда  с
Персефоны.
   "Прохождение у статуй, - подумала Цендри. - Скорее всего, мы  совершаем
древний обряд". Она оторвала взгляд от  фигур  и  внезапно  увидела  перед
собой Махалу. Соперница Ванайи выглядела  прекрасно,  она  явно  проводила
время не в ночных молитвенных  бдениях,  для  этого  у  нее  было  слишком
радостное и свежее лицо. Она подошла к Ванайе и обняла ее.
   - Вы плохо выглядите,  сестра  моя,  -  проговорила  она  сочувственным
тоном. - Вам очень трудно, понимаю, возраст. Ну ничего, потерпите немного,
скоро все кончится, вы пойдете отдыхать и забудете все заботы, свалившиеся
на вас после того, как наша любимая Верховный  Матриарх  Редзали  покинула
нас. - Она участливо посмотрела на свою соперницу.
   "Нет слов, чтобы выразить, как она ненавидит бедную Ванайю, -  подумала
Цендри. - Как ясно она дала понять, что скоро станет Верховным Матриархом.
Похоже, политика везде одинакова".
   - Я надеюсь, сестра, ты еще не потратилась на переезд в дом  Верховного
Матриарха? - стараясь держать себя в руках,  ответила  Ванайя.  -  Переезд
тебе, конечно, предстоит, но совсем не туда, куда ты хотела бы.
   Махала нахмурилась и, ничего не ответив, направилась к одной  из  стен.
Там, в небольшой нише, стоял стол,  вокруг  которого  на  подушках  сидели
женщины, в основном пожилые. Ванайя посмотрела  на  Цендри,  Лиаллу  и  ее
подругу, и те тоже пошли к нише. Они сели неподалеку  от  стола,  напротив
Махалы.
   Одна из сидевших за столом женщин торжественно произнесла:
   - Проматриарх Махала заявляет, что  наша  покойная  дарительница  жизни
Редзали, прими, Богиня, ее душу, говорила с ней с другой стороны и указала
место, в котором находится кольцо и накидка. Давайте осмотрим их и объявим
наследницу Верховного Матриарха. Представьте кольцо и накидку, Проматриарх
Махала.
   Махала сделала рукой знак, и Цендри увидела, как из группы пришедших  с
ней женщин вышло очень похожее на Маре, уродливо толстое,  бесформенное  и
бесполое существо и направилось к столу. "Наверное, это ее  спрашивающая",
- подумала Цендри. Ее догадка подтвердилась.
   - Моя спрашивающая, Карай, представляет их вам.
   Женщины  по  очереди  рассматривали  тяжелое,  гравированное  кольцо  и
накидку с вышитым на нем металлизированными нитками замысловатым узором.
   Когда очередь дошла до Ванайи, та приняла символы  власти,  внимательно
осмотрела их и отложила в сторону.
   - Это подделка, - произнесла она дрожащим голосом, сверкнув  на  Махалу
злобным взглядом. - Накидка подделана очень грубо, кольцо сделано получше.
Посмотрите на восковое изображение Верховного  Матриарха  Редзали.  На  ее
кольце изображена змея с тремя глазами,  а  на  том,  которое  представила
Махала, змея имеет два глаза. Что касается накидки, то на ней,  подлинной,
рисунок сделан двумя свитыми нитками, одна из которых ярко-красная, другая
- оранжевая.  Рисунок  на  представленной  Махалой  накидке  сделан  одной
ниткой, оранжевой. О рисунке я уже не говорю - он абсолютно  не  тот.  Изо
всего  этого  следует,  что  нам  подсунули  фальшивку,   причем   грубую,
сработанную второпях. Не сомневаюсь, что все эти вещи сделаны в доме самой
Махалы ее дочерьми, родными и приемными. Требую отвергнуть  представленные
вещи! Махала! - обратилась Ванайя к  своей  сопернице.  -  Как  ты  смеешь
дурачить нас!
   Голос Махалы был тих и спокоен, а улыбка на лице милая и радостная.
   - Я понимаю ваши чувства, сестра моя, но не стоит так нервничать. Пусть
кольцо и накидку осмотрят все женщины, входящие в совет.
   - Да, это подделка, - вскричала одна из женщин. - Махала, ты  пытаешься
обмануть нас!
   - Успокойся, - возразила вторая. - Кольцо  и  накидку  делали  со  слов
Верховного Матриарха Редзали, а она могла  и  ошибиться.  Думаю,  что  нам
следует признать подлинность предъявленных вещей и  объявить  об  избрании
нового Верховного Матриарха.
   "Неужели назначение Верховного Матриарха зависит только от воли совета?
Странно, они, похоже, не собираются считаться с  объективными  фактами,  -
подумала Цендри, внимательно следя за развитием  событий.  -  Определенно,
Ванайя верит в контакты с духами усопших, она  молилась,  ночи  не  спала,
ожидая голоса Редзали. А Махала? Кто она? Мошенница или просто реалистка?"
   - Воля совета для меня является законом, но она должна основываться  на
уверенности, что ему представлены подлинные вещи Верховного  Матриарха,  -
еле сдерживая охвативший ее гнев, сказала Ванайя.
   - Я целиком и полностью согласна с моей  уважаемой  сестрой.  -  Махала
любезно поклонилась в сторону трясущейся от злости Ванайи.  -  Прошу  вас,
дарительницы  жизни,  признать  предъявленные   вам   кольцо   и   накидку
подлинными, поскольку, независимо от мнения моей сестры,  они  таковыми  и
являются. Кроме того, я просила бы вас вспомнить, что до нашего священного
праздника осталось всего несколько дней.  Город  уже  заполнен  мужчинами,
оставаться в такое  время  без  правительства,  без  Верховного  Матриарха
опасно, могут возникнуть волнения.
   - Ваши слова -  святотатство,  -  воскликнула  одна  из  женщин.  -  Вы
говорите дикие вещи!
   - Дикие? - удивленно подняла брови Махала. - Ничего подобного, я просто
пытаюсь  вразумить  вас.  Посмотрите,  здесь  находится  ученая   дама   с
Университета. Спросите ее, и она ответит вам, что такое дикость. Это  вера
в то, что духи общаются с вами или со  спрашивающими.  Как  можно  в  наше
время, в век космических кораблей, мыслить категориями, о которых в  самых
затерянных мирах даже упоминать считается неприличным? Сколько можно  жить
предрассудками и заставлять это делать других? Я убедительно  прошу  совет
либо признать кольцо  и  накидку  подлинными,  либо  нет.  И,  пожалуйста,
постыдитесь,  не  демонстрируйте  перед  нашей  уважаемой   гостьей   свое
невежество.
   Ванайя встала с подушки и, сверкая на Махалу гневными глазами, медленно
произнесла:
   - Я не собираюсь больше выслушивать  оскорбления.  Старейшины  Ариадны,
эта женщина оскорбила вас дважды. Сначала она подсунула  вам  подделку,  а
теперь говорит ересь. Она еретичка! -  Ванайя  ткнула  пальцем  в  сторону
Махалы. - Призываю вас, сестры мои, объявить Верховным Матриархом меня  на
том основании, что, отрицая возможность общения с духами, Махала  косвенно
подтвердила, что предъявленные ею кольцо и накидка - не подлинные.
   - Что я говорила, сестра моя, -  возразила  Махала,  -  это  мое  дело.
Однако при всей твоей вере в привидения с тобой Верховный Матриарх Редзали
уж точно не разговаривала, о чем ты сама  и  сообщила.  И  не  говори  про
ересь, иначе я решу, что ты сошла с ума, ожидая голоса покойной Редзали.
   - Успокойтесь, - прикрикнула на  Проматриархов  одна  из  старейшин.  -
Нравится кому или нет, но Верховного  Матриарха  выбирают  так  со  времен
создания Матриархата.
   - Осмелюсь напомнить вам, -  произнесла  Махала  с  сожалением,  -  что
Редзали выбирали еще на  Персефоне,  много  лет  назад,  когда  все  здесь
присутствующие  были   еще   младенцами.   Это   бывшие   старейшины   нам
рассказывали, как выбирался Верховный Матриарх,  а  по  старости  лет  они
могли кое-что подзабыть, а кое-что и специально придумать.
   - А вот это уже точно ересь, - сказала одна из женщин, в то  время  как
ее соседка просто открыла рот от изумления.
   - В том, что говорит Махала, - возразила вторая женщина, - нет  никакой
ереси. Скорее всего даже так оно и было, давайте честно сознаемся в  этом.
Мы действительно не знаем, как выбирался Верховный Матриарх.
   Раздался шум голосов, некоторые из  присутствующих  негодовали,  другие
соглашались.
   - Вижу, что я напрасно пришла сюда, - произнесла Ванайя, поднимаясь.  -
Прошу прощения,  но  я  вынуждена  удалиться,  у  меня  много  дел.  Когда
уважаемый совет старейшин сочтет возможным  позвать  меня,  я  с  радостью
приду. - Ванайя  махнула  рукой  и  вместе  со  своей  свитой,  в  которой
находилась и Цендри, направилась из зала.  Детишки,  слушавшие  дискуссию,
широко раскрытыми глазами смотрели на удаляющуюся  Ванайю.  Уже  садясь  в
машину, Цендри увидела, как из другой двери дома на улицу вышла Махала  со
своими родственницами.
   - Вот расчетливая сука, - прошипела Ванайя, - все предусмотрела.  Я  не
удивлюсь, если она убедит совет в своей правоте. Но  мне  лучше  этого  не
видеть и не слышать. - Она вздохнула. -  Что  делать?  -  Она  в  отчаянии
схватилась за голову, затем бессильно  опустила  руки  и  откинула  голову
назад, на подушки.
   У дома, выйдя из машины, Лиалла бросилась на шею матери.
   - Ванайя, дорогая дарительница жизни. - Она начала всхлипывать.  -  Что
ты делаешь? Иди хотя бы отдохни и  поешь.  От  тебя,  от  твоего  здоровья
зависит теперь вся наша жизнь.  -  Лиалла  сотрясалась  в  рыданиях.  -  Я
чувствую, что нас ждут трудные дни.
   Ванайя прослезилась и погладила Лиаллу по щеке.
   - Нет, дочь моя. Не еда и отдых должны сейчас заботить меня.  Я  должна
поговорить с теми, кто мудрее меня. Вы все идите  отдыхать,  -  обратилась
она к присутствующим. - Все, кроме Цендри.  -  Она  взяла  ее  за  локоть.
Цендри поняла, что Ванайя не отвергает своих дочерей  ради  незнакомой  ей
женщины из чужого мира, а просит их  дать  им  поговорить.  "Ванайя  хочет
поговорить со мной, - подумала Цендри. - Ей  нужен  совет  ученой  дамы  с
Университета,  представительницы  Сообщества".  Цендри   проследовала   за
Ванайей в пустой обеденный зал,  где  та  устало  опустилась  на  подушку,
положила голову  на  другую  и  некоторое  время  молча  сидела,  уставясь
невидящими глазами куда-то вперед. Пробыв некоторое время  в  полузабытьи,
она очнулась и посмотрела на Цендри.
   - Поверь мне, Цендри, - заговорила Ванайя, - я  не  гонюсь  за  титулом
Верховного  Матриарха.  Моя  сестра  и  соперница  Махала   -   прекрасный
администратор, достойная и честная женщина. Да, да, честная,  несмотря  на
неуклюжую попытку обмануть совет. Ее трагедия в  том,  что  она  не  видит
ближайшего будущего, поскольку слушает только голос разума. Она не верит и
не хочет верить нам, кто живет не только умом, но и сердцем. Она моложе  и
сильнее меня и светские обязанности Верховного Матриарха сможет  исполнять
много лучше меня. Но она должна  быть  еще  и  жрицей.  Я  бы  с  радостью
уступила ей место и провела остаток дней среди  своих  родных  и  близких,
если бы была уверена в том, что ей дорога наша духовная жизнь.  Но  именно
она Махале совершенно безразлична. Я не могу смотреть  спокойно,  как  она
насмехается над нашей верой и тем самым лишает нас духовной жизни, духовно
обкрадывает нас. Она может быть Матриархом, но жрицей  -  нет.  Махала  не
сознает, что удовлетворять нужно не только материальные потребности, но  и
духовные. - Ванайя замолчала.
   В тишине Цендри раздумывала над словами Проматриарха. Шло время, Цендри
посмотрела на нее, и ей  показалось,  что  Ванайя,  утомленная  борьбой  и
бессонными ночами, уснула.
   - Именно поэтому нас так ненавидят общества, где доминируют мужчины,  -
вдруг тихо продолжила Ванайя. - Их  заботит  только  материальная  сторона
жизни и не волнуют души людей. Богиня свидетель, я хочу, чтобы все люди ни
в каких материальных  благах  не  испытывали  недостатка,  но  ведь  жизнь
состоит не только из удовлетворения материальных потребностей. Я знаю, что
кое-где служители культов используют  заботу  о  душе  только  в  качестве
способа оболванивания  своей  паствы.  Они  делают  это  для  того,  чтобы
сохранить  в  руках  немногочисленной  кучки  богачей   все   материальные
богатства общества. Но паства их  состоит  из  мужчин,  женщины  чувствуют
фальшь острее и не позволят одурачивать себя, лишать себя души.  Одним  из
основных  законов  Матриархата  является  взаимосвязь  нашей  духовной   и
материальной жизни. Они неразрывны, вот поэтому Верховный Матриарх  всегда
была одновременно и Верховной Жрицей. Это напоминало  всем  женщинам,  что
обеспечение только материальных  потребностей  ведет  к  бездуховности,  а
забота  только  о  душе  и  отрицание   материальных   благ   -   позорное
издевательство над людьми. Я боюсь, что  Махала  хочет  отделить  одно  от
другого, а это уничтожит всю этическую базу  Матриархата.  Этого  я,  пока
жива, не допущу.
   - А вы не можете найти подлинное кольцо и накидку? - спросила Цендри.
   Вздох Ванайи, казалось, исходил из самых глубин ее души.
   - Нет, не могу. Даже Маре бессильна что-либо сделать. Да  простит  меня
Богиня, я испытывала сомнения, такие же, о каких  говорила  Махала.  Может
быть, действительно, когда Редзали оставила свое бренное тело, она  забыла
о своих дочерях, оставшихся сиротами в этом мире. - По ее  лицу  пробежала
тонкая усмешка. - Мне также приходила мысль  о  том,  что  вера  в  заботу
мертвых о судьбах живых - дикий предрассудок и чушь. Может быть, думала я,
наши прародительницы в  своей  мудрости  понимали,  что  женщина,  которая
глядит в рот прорицательнице, легче управляема?
   Цендри не верила в загробную жизнь,  но  нередко  натыкалась  на  факты
подтверждения пророчеств, высказываемых  ясновидящими.  Практически  никто
больше не сомневался в том, что это возможно, поэтому в словах Ванайи доля
смысла, конечно, была.
   Внезапно Ванайя резко поднялась.
   - Цендри, ты пойдешь со мной? - спросила она. - Я  хочу  спросить  тех,
кто мудрее меня.
   Цендри в изумлении смотрела на нее.
   - Я? Но при чем здесь я, Ванайя?
   - Махала обвинила меня в невежестве, сказала, что я нахожусь в плену  у
предрассудков. Она говорила, что весь мир смеется над  нашей  дикостью.  Я
хочу,  чтобы  ты,  человек  из  другого  мира,  сама  убедилась,  что   не
предрассудки  заставляют  меня  искать  помощи  тех,  кто  живет  в  нашем
священном месте "Нам-указали-путь". Пойдешь ли ты со  мной,  моя  дочь  из
другого мира?
   Цендри  была  ошарашена,  в  то  же  время  наивная  вера   и   просьба
Проматриарха тронули ее, и она согласилась.
   - Конечно пойду, Ванайя.
   Молча они прошли через зал и надели теплые пальто,  так  как  на  улице
было уже холодно. Ванайя взяла в руку факел и повела Цендри с собой.
   С моря плыл густой туман, он обволакивал дома  и  деревья  и,  заполняя
сады, приближался к подножию гор. Цендри ничего не видела в  полуметре  от
себя, но Ванайя уверенно вела ее вперед по знакомой тропинке.  Они  прошли
вдоль берега и начали подниматься к Руинам. Цендри вспомнила  свою  первую
ночь в доме Проматриарха, когда из окна своей комнаты  увидела  процессию,
направляющуюся в горы.
   Ванайя, казалось, знала на этом пути каждый  камешек.  Она  безошибочно
вела Цендри наверх. Вскоре последние клубы тумана остались далеко  позади.
Цендри посмотрела вниз и увидела берег, покрытый  плотным  толстым  ковром
колышущейся белой дымки. Впереди, в  неярком  свете  увеличивающихся  лун,
стояли Руины - массивные, величественные, таинственные. Идя за Ванайей  по
древнему мертвому городу, Цендри зябко поежилась.
   Ванайя смотрела, как обе луны, неполные и бледные, медленно  проплывали
над черными шпилями.
   - Скоро один из самых главных  наших  праздников,  -  глухо  произнесла
Ванайя. - Мне страшно. Я боюсь, что некому будет освящать и  благословлять
наши древние ритуалы. - Она повернулась к  Цендри  и  взяла  ее  за  руку.
Ванайя говорила, и пальцы ее становились все холоднее и холоднее. - Ты  не
считаешь меня невежественной женщиной, Цендри. Я знаю,  и  ты  знаешь  это
тоже, что наши обряды и ритуалы священны, такими их сделали умы  и  сердца
наших женщин и наших мужчин. Не мне и не Махале нарушать их святость. Дети
зачнутся и родятся, взойдут семена, и воцарится порядок везде и  во  всем.
Не важно, кто будет выполнять наши ритуалы, и безразлично,  будут  ли  они
выполняться вообще. Нет, Цендри, дитя мое, я не глупая кукла, которой меня
считает Махала, это я пилотировала корабль, на котором мы прилетели сюда с
Персефоны. Тогда я была еще совсем молодой девушкой и даже не думала,  что
когда-нибудь мне предстоит стать Проматриархом. Это Махала вечно старалась
быть первой во всем, она всегда хотела быть лидером, иметь власть. Я  была
убеждена, что при ее хватке и желании она  многого  добьется,  если  будет
твердо знать, что требуется нашему народу. Да, дорогая Цендри, мы с  тобой
знаем, что мир не перевернется, даже если никто не освятит  наши  ритуалы,
но  делать  это  необходимо,  освящения  ждет  сам  народ.  Всему  следует
происходить в строгом соответствии с древними традициями, а  народ  должен
реагировать на них так, как его учили. После прилета сюда в течение многих
лет мы приспосабливали нашу жизнь к поведению этой планеты.  На  Персефоне
мы привыкли и приспособились к смене  времен  года,  мы  пахали  и  сеяли,
убирали урожай, мы приспосабливаемся к землетрясениям и цунами, к приливам
и отливам, и происходят они не по слову жрицы. Я не думаю, что даже  самый
невежественный народ всерьез верит в то, что жрица управляет природой,  но
своим народом управляет она, только она своим словом может  либо  даровать
ему свободу, либо ограничить ее. Я знаю, что случается с народом, который,
считая, что несет ответственность за поступки только  перед  самим  собой,
живет по своей воле и прихоти. Да если бы хотели, мы бы изменили  сознание
нашего народа, сделали так, чтобы он перестал жить  по  законам  Богини  и
природы, а жил, как хотим этого мы, женщины. Мы бы выдумали  свои  законы,
но тогда нашу власть, власть женщин, следовало бы считать тиранией, а наши
законы - антигуманными. Нам лучше жить в мире и покое под  ласковой  рукой
природы, с именем Богини, чем под игом придуманных  нами  самими  законов,
исполнять которые народ будет под страхом наказания. Мне  кажется,  Махала
уверена, что одних законов будет достаточно, но я  видела,  как  общества,
живущие по составленным мужчинами законам,  достигали  такой  стадии,  что
переставали считать преступление преступлением, если оно не  подходило  ни
под одну статью их законов.
   Цендри задумчиво кивнула. Она никогда не думала об этом, знала  только,
что проблема преступления и наказания является самой острой на всех  мирах
Сообщества. Женщины Матриархата решили ее  по-своему  и,  как  ни  говори,
довольно успешно.  Во  всяком  случае,  они  имеют  право  закончить  свой
эксперимент, и Сообщество не должно им в этом мешать.
   Ванайя сняла пальто и расстелила его  на  верхней  ступеньке,  как  раз
напротив площадки, перед которой стоял космический корабль, доставивший на
Изиду переселенок. Она села и усадила Цендри рядом с собой.
   - Да, это я пилотировала корабль,  на  котором  мы  прилетели  сюда,  -
сказала она. - Тогда я была еще молода, у меня не было детей. По настоянию
дарительницы жизни Редзали я училась и много узнала о  вселенной.  Поэтому
мне и еще шестерым девушкам доверили  вести  наш  корабль.  В  те  времена
перелеты были ужасны, невероятно трудны, и, чтобы как-то облегчить  полет,
все  переселенки,  за  исключением   самых   выносливых,   были   усыплены
снотворным.
   Ванайя медленно продолжала рассказ, и Цендри было странно слушать,  как
она пересыпает речь техническими терминами. Было темно,  и  Цендри  видела
только освещенное слабым лунным светом лицо Ванайи.
   - Почти все время перелета я находилась в кабине одна. Я много думала о
мире, который мы покинули, и о том мире, куда мы направлялись. Наконец наш
корабль, вон он, - Ванайя махнула рукой, - вышел на околопланетную орбиту.
Это и была Изида. Я смотрела на нее и видела странные очертания  материка,
закрытого облаками, бушующие волны  океанов,  цунами  и  землетрясения,  и
сердце мое заполнил  страх.  Это  был  даже  не  страх,  Цендри,  это  был
панический ужас, который затмил в моем сознании все. Я  уже  не  думала  о
Персефоне, о том справедливом обществе, которое нам  удалось  создать  там
наперекор Сообществу. В моих мыслях было одно  -  страх  перед  опасной  и
неприветливой планетой. Я  не  видела  ни  одного  места,  куда  могла  бы
посадить корабль, и в мою душу начали закрадываться сомнения. "Не лучше ли
будет нам вернуться и снова начать жить по  законам,  созданным  мужчинами
Сообщества?" - думала я. Я даже стала сомневаться в самом Матриархате, мне
начало казаться, что женщины нисколько не лучше и не выше мужчин. Я начала
приходить к мысли, что законы, выдуманные мужчинами, не так уж и  плохи  и
совсем не ограничивают свободу женщин. Разум говорил мне, что нам  следует
вернуться в Сообщество и попытаться улучшить жизнь женщин внутри  него,  а
не обрывать с ним связи. Так думала я, глядя на лежащую под  нами  грозную
планету. Я не была тогда религиозной, Цендри, и начала молиться, поскольку
понимала, что никакие знания, никакое образование не поможет мне  посадить
корабль. Я просила помощи свыше, Цендри, и услышала голос. Мне ответили.
   - Ответили? - переспросила Цендри.
   - Да, дитя мое, ответили.  Те,  кто  живет  здесь,  кого  ты  называешь
Строителями. Они заговорили со мной, и я услышала их голос, точно так  же,
как слышит его сейчас любая женщина,  которая  приходит  сюда.  Для  этого
нужно только преклонить пред ними колени, попросить помощи, и они ответят.
Они успокоили меня и развеяли сомнения. Указали мне путь сюда и  доказали,
что Матриархат, - голос Ванайи задрожал, -  это  самое  лучшее  социальное
устройство, древнее и священное, как сама жизнь. Его  уничтожили  мужчины,
вырвав власть из рук женщин.
   Холодок пробежал по спине Цендри.
   - Ты говоришь, "доказали", Ванайя? - спросила она дрожащим  голосом.  -
Но как они это доказали тебе?
   Ванайя перешла на шепот:
   - Они говорили со мной точно так же, как  и  с  тобой.  Ты  слышала  их
голос, я знаю. В тот день, когда  деревня  была  смыта  волной,  мы  пошли
вечером в Руины и молились. Я смотрела на тебя и видела  по  твоему  лицу,
что ты слышишь их. - Ванайя помолчала. - За все те годы, что мы провели на
Изиде, они ни единого  раза  не  заговорили  с  мужчиной.  Мы  ходим  сюда
поклониться им, но ни один мужчина никогда не слышал их голоса. Это ли  не
является лучшим доказательством того, что Строители хотят видеть у  власти
только женщин. Своим нежеланием говорить с мужчинами они дают нам  понять,
что законы Сообщества неправедны, лживы! Лживы! Лживы! Скажи мне,  Цендри,
- Ванайя повернула к ней свое залитое лунным  светом  лицо,  -  слышал  ли
когда-нибудь твой спутник их голос?
   Трясясь всем телом от холода, Цендри прошептала:
   - Нет, никогда.
   - Но ты его слышала, и я это знаю. Я видела твое лицо.
   - Да, слышала, - не очень охотно прошептала Цендри, - я  слышала  голос
Строителей.
   Ванайя кивнула, встала и подняла Цендри.  Она  обняла  ее  и  повела  к
кораблю. Сквозь темноту ночи, прижавшись и обняв друг друга за плечи,  они
направились к кораблю.
   - Пойдем, дитя мое, - повторяла Ванайя. - Они помогут мне, я уверена  в
этом. Они будут говорить со мной, укажут мне  место,  где  я  смогу  найти
кольцо и накидку дарительницы жизни, потому что я должна  вести  за  собой
моих дочерей. Они подтвердят мое лидерство и сделают  дарительницей  жизни
моего народа. Идем, Цендри, идем со мной.





   Ближайшую луну начало заволакивать облаками, другая продолжала освещать
землю  неярким  светом.  Цендри  и  Ванайя  подошли  к   черному   силуэту
космического  корабля.  "Но  почему  корабль  считается  местом  прибежища
Строителей, - удивлялась  Цендри.  -  Или  таинственные  Строители  просто
заняли корабль, поселились в нем? Если они действительно существуют, тогда
понятно и название  "Нам-указали-путь",  оно  отражает  контакт  жительниц
Изиды с чужой цивилизацией.
   В таком случае Дал прав, считая,  что  Руины  оставлены  древней  расой
Строителей, некогда заселивших галактику".
   От этой мысли у Цендри мурашки побежали  по  коже.  "Но  тогда  следует
признать, что жительницы Матриархата выбраны Строителями не случайно".
   Факел в руке Ванайи погас, но она уверенно вела Цендри вперед,  и,  чем
ближе она подходила к кораблю, тем явственней Цендри чувствовала исходящее
от него тепло. Оно  постепенно  заполняло  все  ее  тело,  Цендри  уже  не
чувствовала ни морозной ночи,  ни  жгучих  порывов  налетавшего  с  океана
ветра. Она ничего не видела, но ей и не нужно было ничего видеть, ее  ноги
шли сами, помимо ее желания. Они ступали твердо,  как  будто  знали  путь,
каким предстоит идти Цендри. Она попыталась действовать и думать по  своей
воле, отделаться от навязываемых ей восприятий.
   "Я не верю в Бога, потому что все религии являются элементом управления
обществом, это говорила сама Ванайя", - заставляла  она  себя  думать,  но
что-то вне ее, некий свет, какая-то теплота  подавляла  ее  мысли  и  вела
вперед. Цендри ощутила поток любви и нежности, идущий  внутрь  ее.  Ванайя
стала на колени, бессознательно, в  каком-то  забытьи,  Цендри  опустилась
рядом с ней.
   "Я люблю тебя... чувствуй эту любовь, ты - моя, ты принадлежишь мне", -
слышала Цендри чей-то голос. Она  пыталась  удержать  в  голове  последние
остатки воли и сознания, сдерживала свои чувства, старалась не поддаваться
эмоциям,  но  все  было  напрасно,  умиротворенная,  она  растворилась   в
охватившем ее чувстве упоения и восторга. Цендри не знала, сколько времени
она простояла, побежденная, залитая непередаваемым чувством восхищения. Ее
скептицизм и неверие растаяли как туман. И как  она  могла  не  уверовать?
Ведь все было таким реальным.
   Солнечный свет ударил ей в глаза. Цендри очнулась  и  почувствовала  на
щеках слезы. Все исчезло, она снова увидела Ванайю и возвышающуюся громаду
космического корабля, старого и обветшалого. Охватившие ее чувства и тепло
медленно уходили, озаряя ее сознание  быстрыми  яркими  вспышками.  Цендри
снова стало холодно и одиноко.
   Она услышала вздох Ванайи. Проматриарх попыталась  встать,  но  боль  в
суставах и затекших мышцах мешала ей. Она застонала,  Цендри  поднялась  и
помогла ей. Ванайя благодарно пожала руку Цендри.
   - Как странно и как разумно, - прошептала Ванайя, и Цендри  увидела  на
ее лице слезы восторга. -  Дарительница  жизни  Редзали  подтвердила  свое
желание видеть меня Верховным Матриархом. Она знает, как Махала  боится  и
ненавидит змей, ползающих по побережью. - Глаза ее блеснули. - Они сказали
мне, что в одной из пещер  на  берегу  моря  я  найду  кольцо  и  накидку.
Настоящие, не подделку.
   - Тогда пойдем и отыщем их, - предложила Цендри.
   Ванайя покачала головой.
   - Нет. Я пошлю Маре и своих дочерей, тех, кому  я  доверяю.  Ты  и  так
много сделала для меня, Цендри. - Ванайя  положила  ладонь  на  ее  плечо.
Поддерживая Проматриарха, Цендри пошла вниз,  на  побережье,  над  которым
продолжал расстилаться туман, золотистый в лучах восходящего солнца.
   Рассвет только наступал, и  воздух  был  еще  сырой.  Набегающие  волны
захлестывали ноги Цендри и Ванайи, обдавая брызгами полы  их  накидок.  Не
замечая, они медленно добрели до дома  и  вошли  в  сад.  Разглядывая  еще
влажную от росы траву и  вдыхая  запах  раскрывающихся  цветов  на  рыбных
кустах, Ванайя легко вздохнула и радостно рассмеялась.
   - По запаху сада я могу определить время года,  -  сказала  она.  -  Ты
пойдешь с нами на праздник,  дочь  моя?  С  тех  пор  как  услышала  голос
древних, ты стала одной из нас. - Она прижалась к Цендри.
   - Лаурина пригласила меня.
   Вглядываясь в лицо Ванайи, Цендри  внезапно  увидела,  как  она  стара.
Выглядела Проматриарх крепкой и энергичной, но  длительный  пост  и  ночи,
проведенные в молитвах, отрицательно сказались на ее здоровье.
   -  Дарительница  жизни,  -  Цендри  в  первый  раз  назвала  Ванайю  ее
официальным титулом, - прошу тебя, отдохни и  поешь.  Ты  выглядишь  очень
усталой.
   Ванайя тяжело вздохнула.
   - Я сделаю так, как ты говоришь, Цендри,  но  только  после  того,  как
пошлю своих женщин за кольцом и накидкой Редзали. Ты права,  моим  дочерям
вскоре понадобятся мои силы.
   Цендри вздрогнула. Она поняла, что Ванайя имеет  в  виду  не  Лиаллу  и
Миранду, не своих внучек и родственниц,  а  всех  женщин  Изиды.  Они  все
станут дочерьми Ванайи, когда ее объявят Верховным Матриархом.
   "Я тоже ее дочь", - подумала Цендри, и шевельнувшееся в ее душе древнее
чувство заставило все ее тело напрячься.
   Как только они вошли в дом, навстречу им толпой высыпали  женщины,  но,
увидев Ванайю, они в испуге отпрянули от нее. Цендри догадалась,  что  так
их поразило.  Они  увидели  в  глазах  Ванайи  следы  экстаза,  вызванного
общением, присутствие духа тех, с кем Проматриарх общалась.
   "Вот это - подлинная религиозность, а не  шарлатанство  и  фарисейство.
Опыт общения, след, оставленный после соприкосновения с чем-то находящимся
вне пределов нашего  мира  и  убежденность  в  его  существовании.  А  оно
существует, оно материально".
   Ванайя торопливо произнесла:
   - Позовите Маре и идите вдоль берега. В десяти с  половиной  километрах
от деревушки ныряльщиц вы увидите пещеры. Внутри третьей пещеры к  югу,  в
двадцати метрах от  входа  на  стене  будет  нарисована  трехглазая  змея.
Копайте там и на глубине двух метров найдете сундук, в  котором  находятся
кольцо и накидка Редзали.
   - С тобой говорила  дарительница  жизни  Редзали?  -  шепотом  спросила
Лиалла.
   - Нет, - покачала головой Ванайя. - Со мной говорила та, кто в жизни  и
смерти мудрее всех нас, она послала мне видение, когда я стояла на коленях
в нашем святом месте "Нам-указали-путь". Лиалла, идите туда немедленно,  а
мне принесите еды, я должна восстановить силы. - Она  покачнулась,  дочери
подхватили и поддержали ее. - Пошлите за Мирандой, она тоже должна  узнать
об этом, - приказала Ванайя. - Цендри, дитя мое, иди отдыхать.
   Цендри оставила Ванайю на попечение ее дочерей  и  внучек  и,  медленно
ступая по лестнице, держась за перила, пошла наверх. Цендри еще дрожала от
холода, она смертельно устала и не  была  способна  проанализировать  свои
впечатления. В одном она была уверена - посланные Ванайей  женщины  найдут
сундук с кольцом и накидкой именно там, где она  и  указала  -  в  глубине
пещеры,  находящейся  в  десяти  с  половиной  километрах   от   деревушки
ныряльщиц.
   "Очевидно, что это ясновидение. Я слышала об этом не раз, но никогда не
верила. Сейчас я верю".
   Увидев вошедшую Цендри, Дал поднялся. На лице его было написано крайнее
недовольство. Выйдя из уголка развлечений, он спросил Цендри:
   - Где это ты была? Я не спал всю ночь и видел, как  ты  возвращалась  с
Ванайей.
   Цендри покачала головой.
   - Дал, Ванайя нашла настоящие кольцо и накидку. Мы были с ней в  Руинах
и разговаривали с сущими.
   Дал с сомнением покачал головой.
   - Цендри, что происходит между тобой и этой женщиной? - спросил он.
   Если бы Цендри услышала такой вопрос в  другом  месте,  она  бы  просто
рассмеялась, но сейчас она  чувствовала,  что  Дал  спрашивает  ее  вполне
серьезно.
   - Дал, неужели ты думаешь, что мы с Ванайей занимаемся любовью? Она уже
старуха, мне в прабабки годится.
   - Эта, как ты говоришь, старуха имеет любовника, Ру.
   - Ру - ее спутник, и я не знаю, что они с ним  делают,  да  мне  это  и
безразлично. К тому же где твоя логика? Если у нее есть любовник, то зачем
ей еще кто-то?
   - Ты действительно так к ней привязана?
   - Да, - убежденно ответила Цендри. - Я люблю ее, но это не  та  любовь,
которую ты имеешь в виду. Дал, мне просто смешно слушать  тебя.  -  Цендри
была готова рассмеяться, но сдержалась, она чувствовала, что  Дал  ревнует
ее. Цендри подошла к мужу и обняла его. - Дал, дорогой, все это не  важно,
главное то, что Ванайя нашла кольцо и накидку Редзали.
   - Я надеялся, что Верховным Матриархом будет все-таки Махала, с ней  мы
могли бы договориться.
   - А вот в этом я не уверена, - произнесла Цендри.
   - Можешь говорить что угодно, но общество, которое выбирает  лидера  по
слову ясновидящей, - это сборище тупиц.
   - Не тебе судить их, - возразила Цендри.
   - Я и не собираюсь этого делать, - огрызнулся Дал. - Я  говорю  только,
что Махала мне показалась женщиной разумной.
   "Нет, - размышляла Цендри, - не ум ее тебе понравился. Тебе  польстило,
что она признала твое положение. Она догадалась, что по научной степени ты
выше меня, и часто тебе напоминала об этом".
   - Дал, я была на Руинах. Строители говорили с Ванайей.
   Цендри увидела, как по  лицу  Дала  поползла  скептическая  улыбка.  Он
сокрушенно вздохнул.
   - Приди в себя, Цендри. Строители не могут разговаривать.
   - Нет, - настойчиво повторила она. - Они говорили с ней. Я слышала их.
   - Вот как? И что они тебе поведали?
   Отчаявшись убедить Дала, Цендри вздохнула и замолчала.  Что  она  могла
сказать? То, что она ощущала этой ночью, невозможно передать словами.
   - Послушай, Цендри, - начал Дал вразумлять ее. - Твоя подружка Ванайя -
отпетая мошенница. Она постоянно пытается ошеломить тебя, пустить  пыль  в
глаза. Не исключено, что у нее есть кое-какие способности  к  ясновидению,
они есть у многих людей. Но я был на Руинах  неоднократно,  ты  знаешь,  и
никто не пытался заговорить со мной. Почему?
   "Потому что Строители  не  говорят  с  мужчинами,  -  хотела  возразить
Цендри, но осеклась, представив, как высмеет ее Дал. - Он никогда  мне  не
поверит".
   Дал с улыбкой смотрел на Цендри.
   - Ложись спать, ты едва стоишь на ногах. Это же надо только додуматься,
всю ночь таскаться с Ванайей и слушать голоса. Ну и  что,  что  она  нашла
кольцо и накидку? Прекрасно, поздравь ее с предстоящим  назначением,  хотя
мне больше по душе Махала. Жаль,  конечно,  я  уже  начал  строить  планы,
продумывать возможность прибытия сюда  специалистов  с  полным  комплектом
оборудования. Ты знаешь,  мне  не  дают  покоя  Руины,  они  древнее  всех
известных мне цивилизаций. Не  исключено,  что  их  оставили  Строители  и
защитили от разрушения временным полем. Ты только представь себе,  Цендри!
Цивилизация, существовавшая почти два  миллиона  лет  назад!  Их  изучать,
исследовать нужно. А ты хочешь, чтобы я не  дотрагивался  до  Руин  только
потому, что какие-то пустоголовые  бабы  выстроили  вокруг  них  всю  свою
идиотскую религию?
   - Но Ванайя истинно верующая. Нет, Дал, я не могу там работать.
   Дал остолбенел, посмотрел на Цендри и ласково произнес:
   - Успокойся, дорогая, и ложись спать. Мы поговорим с тобой на эту  тему
позже.
   Цендри проспала до полудня, а когда проснулась  и  посмотрела  в  окно,
увидела слуг и дочерей Ванайи, с ликующими криками проходящих по саду. Они
несли большой сундук, в точности такой, как его описала Ванайя.  Казалось,
что он долгое время пролежал в пещере или другом влажном  месте,  все  его
металлические части изрядно поржавели, а сам он был покрыт землей.  Цендри
бросилась вниз и на ступеньках дома столкнулась с  запыхавшейся  Мирандой.
Дочь Проматриарха радостно объявила, что в сундуке лежит кольцо и  накидка
дарительницы жизни Редзали и что Ванайя  уже  послала  сообщение  о  своей
находке в совет старейшин.
   - Надеюсь, что до праздника все решится, - сказала Миранда.
   Цендри посмотрела на проходившую мимо дома Проматриарха дорогу, увидела
толпы двигающихся в город мужчин  и  внезапно  почувствовала,  как  по  ее
сердцу пробежал тревожный холодок.
   Цендри была  абсолютно  уверена,  что  Дал  работает  на  Сообщество  и
подготавливает восстание мужчин. Скорее всего, оно было намечено на  время
проведения праздника, когда город будет переполнен  мужчинами,  пришедшими
со строительства плотины и дельты реки. Если это действительно так,  то  в
руках Дала будет целая армия. Тревога Цендри усилилась после обеда,  когда
Дал и Ру, отсев в сторону от женщин, о чем-то тихо беседовали. Она  вполне
ясно слышала, как они неоднократно  произносили  фразу  "мы  родились  без
цепей".
   Цендри удивлялась, что Ру,  тот  самый  нежный  Ру,  музыкант,  спутник
Ванайи,  тоже  замешан  в  подготовке  восстания.  "Как  он   может   быть
сторонником того, что всегда сопряжено с  насилием?  Он  не  участвовал  в
атлетических состязаниях, он физически очень слаб, а здесь  это  считается
большим недостатком. Неужели он в самом деле состоит в подпольном движении
против  Матриархата?  Но  их  победа  крайне   сомнительна".   Еще   более
отвратительной казалась Цендри  мысль  о  том,  что  Дал,  ученый  магистр
Университета, нарушил данную им присягу служить  всем  мирам.  Неужели  он
готов совершить здесь кровавый переворот?
   "Дал считается моей собственностью. Я обязалась  нести  ответственность
за его действия, я должна узнать у него все", - подумала Цендри и  тут  же
поежилась, представив,  какую  сцену  ей  закатит  Дал,  если  только  она
попробует о чем-нибудь расспросить его.
   "Я - дура. Почему я боюсь  Дала?  Почему  вообще  я  такая  покорная  и
податливая? Я всегда считала себя равной мужчине, но почему я  никогда  не
веду себя с Далом как равная? Почему даже  мысль  о  том,  что  Дал  может
рассердиться, пугает меня?"
   Ближе к вечеру из совета старейшин пришла  посыльная  и  сообщила,  что
Ванайя должна явиться туда утром со своей свитой и  представить  найденные
ею кольцо и накидку Верховного Матриарха.  Ванайя  приказала  своим  самым
крепким женщинам не спускать с сундука глаз.
   - Я не удивлюсь, - резко сказала она, - если моя подруга Махала  зашлет
сюда своих людей с целью выкрасть сундук. - Она посмотрела на  Миранду.  -
Как бы я хотела, чтобы ты уже родила.  В  таком  положении  ты  совершенно
беззащитна.
   - Неужели ты считаешь, что  Махала  не  остановится  перед  применением
силы? - спросила Миранда.
   - Я считаю, что она способна на все, дочь моя, - глухо ответила Ванайя.
   Однако ночь прошла спокойно, и наутро Ванайя в сопровождении дочерей  и
Цендри, отправившейся вместо ожидающей  родов  Миранды,  поехали  в  совет
старейшин.
   Начало было таким же, как в прошлый раз. Цендри  даже  показалось,  что
происходит репетиция одной и той  же  сцены,  с  той  лишь  разницей,  что
сейчас, после того как все расселись, Ванайя торжественно достала кольцо и
накидку и представила ее старейшинам. Когда очередь дошла до Махалы,  она,
приняв  накидку,  развернула  ее  на  коленях  и   принялась   внимательно
рассматривать.  Цендри,  наблюдая  за  ней,  поразилась  точности   своего
сравнения. Сейчас Проматриарх  и  в  самом  деле  очень  напоминала  злую,
ощетинившуюся кошку, готовую к прыжку.  Глаза  на  ее  лице  горели  ярким
недобрым огнем.
   Внезапно они превратились в щелочки, что  придало  Махале  еще  большее
сходство с породой кошачьих.
   - Да, - прошипела она, - эта накидка и это кольцо  действительно  очень
похожи на настоящие. Однако Ванайя видела  такие  же  на  восковой  фигуре
Верховного Матриарха Редзали, поэтому точно  сказать,  подлинные  они  или
нет, я не могу.
   Ванайя сухо заметила:
   - Я видела фигуру не больше пяти минут. Если  ты  считаешь,  что  после
этого я могу за один день сделать  подобное  кольцо  и  накидку,  тогда  я
просто сверхчеловек и тем более достойна титула Верховного Матриарха. Но у
меня нет таких выдающихся способностей, я  простая  женщина  и  ничего  не
подделывала. Посмотри на сундук,  Махала,  по  нему  ясно  видно,  что  он
простоял в земле долгое время. Уважаемые старейшины, я заявляю вам, что  в
своих действиях руководствовалась словом,  сказанным  мне  духом  покойной
дарительницы жизни Редзали, поэтому призываю вас признать  меня  Верховным
Матриархом города Ариадна и правительства Изиды.
   Махала, покраснев от ярости, вскочила.
   - Перестань кормить нас  сказками  про  духов,  -  крикнула  она.  -  Я
протестую! Пусть рассудит совет, кто  из  нас  двоих  достоин  титула,  я,
психически здоровая женщина, или она,  -  Махала  показала  на  Ванайю,  -
полоумная старуха, разговаривающая с привидениями? Я надеюсь,  что  вы  не
доверите жизнь Изиды этой сумасшедшей.
   Ванайя тихо ответила:
   - Если бы ты слушала меня внимательно,  ты  бы  воздержалась  от  своих
обвинений. Я не говорю, что дух дарительницы жизни Редзали витает в  нашем
или ином мире. Я просто представляю на утверждение совета настоящие кольцо
и  накидку,  и,  согласно  традициям  Матриархата,  которым  нам   следует
безусловно придерживаться, титул Верховного Матриарха переходит ко мне.  Я
не вижу причин для дальнейшего обсуждения нашего дела.
   - Но как тебе удалось получить эти символы?
   - Согласно нашим традициям и обычаям я не обязана  этого  объяснять,  -
ответила Ванайя. -  Я  спрашиваю  совет  старейшин,  удовлетворены  ли  вы
предъявленными вещами?
   - Нет, - резко сказала Махала. - Я ставлю под сомнение  всю  процедуру.
Наличие у Ванайи подлинных вещей  не  доказывает,  что  она  будет  лучшим
Верховным Матриархом, чем я. Требую, чтобы совет старейшин обсудил нас,  а
не эту железяку, - она схватила кольцо и швырнула его в зал, -  и  не  это
тряпье. - Накидку она выкинула вслед за  кольцом.  Накидка  упала  на  пол
почти в самом центре зала.
   -  Махала,  мы  не  будем  менять  правила  из-за  одного  человека,  -
запинаясь, сказала Ванайя. - Если бы настоящие кольцо и накидку нашла  ты,
я бы нисколько не противилась твоему назначению Верховным Матриархом.
   - Это лишний раз доказывает, что ты -  старая  полоумная  дура.  Вы  не
спрашивали себя, почему я подделала эту дребедень? -  Она  обвела  глазами
совет старейшин. - Потому что я хотела дать вам возможность выбрать  меня,
ведь вы все знаете, что  я  буду  лучшим  Верховным  Матриархом,  чем  эта
рехнувшаяся от своих предрассудков дубина. Я требую  от  совета  одного  -
сказать честно, кто из нас больше подходит на роль  Верховного  Матриарха.
Только, пожалуйста, не говорите мне про духов и голоса, меня  от  них  уже
тошнит.
   Ванайя улыбнулась мягкой довольной улыбкой.
   - Но кто дал совету право самостоятельно решать это? Уж если Махала так
требует, чтобы из нас выбирали лучшую, то делать это  должны  все  женщины
Изиды. Да и почему только женщины? У нас есть и мужчины, они наши сыновья,
мы несем ответственность за их материальную и  духовную  жизнь.  Если  все
женщины и мужчины Изиды выберут Махалу,  пожалуй,  я  не  буду  возражать.
Однако я не думаю, что, если мы предложим жительницам деревень решить, кто
из нас больше достоин руководить ими, они вообще поймут,  что  мы  от  них
хотим.
   - Не беспокойтесь, за  них  решит  совет,  -  возразила  Махала.  -  Он
представляет и жительниц деревень.
   - Неужели? Нигде в анналах совета  не  написано,  что  жители  деревень
доверяют совету выбирать Верховного Матриарха. Если совет сейчас пойдет на
такой шаг, это будет мошенничество. - Она замолчала. - Но я не твердолобая
упрямица и не рвусь к власти, рвется к власти моя коллега Махала. - Ванайя
оглядела совет старейшин. - Если моя сестра и соперница так настаивает  на
выборах, пусть они состоятся. Если все женщины Изиды скажут, что  на  пост
Верховного Матриарха я не подхожу, я уйду и займусь своим домом.
   - Правильно, выбирать должны все, - поддержала Ванайю какая-то женщина.
   - Но Верховным Матриархом  должен  стать  тот,  за  кого  проголосовало
большинство, за одного человека поголовно все не проголосуют никогда.
   Ванайя покачала головой и вздохнула.
   - То, что ты предлагаешь, это  тирания,  придуманная  мужскими  мирами.
По-твоему, большинство всегда имеет право навязывать свою волю  остальным?
Если тебе удалось убедить большинство людей  принять  твою  точку  зрения,
совсем не значит, что она  единственно  правильная.  Ты  хочешь  заставить
меньшинство  подчиняться  большинству?  Но  тогда   вся   этическая   база
Матриархата оказывается под угрозой.
   Махала твердо стояла на своем.
   - Назначать Верховного Матриарха согласно отживающему свой  век  дикому
ритуалу неразумно, и ни одна здравомыслящая женщина с этим больше мириться
не будет.
   - Мне кажется, что я здравомыслящая женщина.  -  Ванайя  улыбнулась.  -
Пойдем со мной в "Нам-указали-путь", и ты убедишься в  этом.  Если  ты  не
веришь мне, надеюсь, своим чувствам ты поверишь?
   - Нет, - ответила Махала, - не поверю.
   - Но чему ты тогда веришь? - спросила Ванайя с  искренним  интересом  в
голосе.
   Несмотря на почти дружеский тон вопроса, Махала взорвалась.
   - Я верю только в  волю  женщин  Изиды,  -  зло  ответила  она.  Ванайя
опустила голову.
   - Но ведь не все женщины думают о том же, о чем мы с  тобой.  Некоторые
жительницы  Изиды  не  приучены  и  не  могут   даже   принять   на   себя
ответственность за свою судьбу. Их всю жизнь учили, что за них думаем  мы.
Тебе не кажется, что  такое  ответственное  дело,  как  выборы  Верховного
Матриарха и определение своей жизни, еще рано доверять им? Да  они  просто
могут и не захотеть делать этого. Нет, я не соглашусь с твоим предложением
до тех пор, пока не уверюсь в том, что они готовы решать свою судьбу сами.
   Одна из старейшин заметила:
   - Мы можем  сидеть  здесь  долго.  Однако  время  не  ждет.  Ну,  совет
старейшин, каково будет ваше решение?  До  сих  пор  мы  руководствовались
нашими обычаями и традициями. Если продолжать делать  так  и  дальше,  нам
следует признать Верховным  Матриархом  Ванайю.  Я  еще  не  закончила,  -
оборвала она бросившуюся протестовать Махалу. - Но и в словах Махалы  есть
доля истины. За ней стоят все образованные женщины Изиды, которые считают,
что нашим традициям уже не стоит доверять. Они правы, поскольку  обычаи  и
традиции превращаются в мусор, если им следуют  одни  только  старухи.  На
носу у нас праздник, и город переполнен  мужчинами.  Женщины  готовятся  к
посещению берега моря, а мы тут бьемся над нашими  проблемами.  Нам  нужно
немедленно выбрать приемную мать для  наших  женщин  и  мужчин.  Назначить
Верховным Матриархом Ванайю мы не  можем,  против  этого  будет  выступать
Махала. Давайте сначала решим так. Отныне ни кольцо,  ни  накидка,  -  она
пошла в зал, подняла их и, вернувшись к столу, положила к себе на  колени,
- не будут  являться  основанием  для  определения  Верховного  Матриарха.
Признать Махалу  Верховным  Матриархом  мы  тоже  не  можем,  нам  следует
считаться и с мнением  Ванайи.  Она,  как  мне  кажется,  не  даст  клятву
верности Махале.
   Ванайя  отрицательно  покачала  головой.  Цендри  показалось,  что  она
ответила с явным сожалением.
   - Я не могу подчиниться решению,  идущему  вразрез  с  моим  пониманием
этической базы Матриархата. - Она медленно  обвела  взглядом  лица  женщин
совета старейшин. - Я соглашусь только с таким решением, которое каждая из
вас примет с удовлетворением. Насилие над личностью и ее совестью я считаю
недопустимым.
   Махала облизнулась, совсем как кошка, и ласково сказала:
   - Правильно, давайте все бросим  и  объявим  борьбу  за  ненасилие  над
совестью, а в это время подойдет праздник. Вы  что,  собираетесь  оставить
народ без Верховного Матриарха? А кто будет решать текущие дела? Кто будет
заниматься торговлей с Сообществом?  Кому  вы  поручите  десятки  и  сотни
мелких дел, заботу о городе, вопросы строительства?
   Подобные  споры  Цендри  слышала  уже  неоднократно.  Слышала   она   и
аналогичные аргументы.  Все  сторонники  правления  большинства  рано  или
поздно затевали этот разговор. К чему склоняться, к тирании  или  анархии?
Что важнее, эффективность или внутренняя  свобода  личности?  Многовековая
борьба между целесообразностью и свободой заставила многие общества  пойти
по пути частичной демократизации, сторонникам тирании приходилось  терпеть
некоторую свободу общества, анархисты  смирялись  с  целесообразностью.  В
конце концов, каждая форма правления имеет свои положительные стороны.
   В  Сообществе  проходили  перемены,  менялись  правительства  и  методы
правления. "Кажется, -  думала  Цендри,  -  что  и  Матриархат,  незыблемо
стоявший столько  лет,  меняется  в  сторону  целесообразности.  Или  пока
меняется только Махала и ее сторонницы?"
   - Я не думаю, что торговля и  производство  сильно  пострадают  за  две
недели. Мы торгуем с Сообществом уже веками и будем торговать и через год,
и через два. Не стоит принимать скороспелые решения по  такому  серьезному
вопросу, как выбор  Верховного  Матриарха.  Подождем,  пока  улягутся  все
страсти, и вернемся к этому позже. А пока мы с моей сестрой Махалой  будем
исполнять обязанности так, как мы и делали до сего дня.
   - Но как же праздник? - взволнованно спросила одна из старейшин.  -  Не
хочешь ли ты сказать, что наши мужчины останутся без дарительницы жизни?
   - Поскольку сестра Махала считает нашу веру предрассудком,  -  ответила
Ванайя, - она, надеюсь, не будет против того, чтобы я освятила праздник?
   Махала пренебрежительно пожала плечами.
   - Вот уж чем мне совершенно не хочется заниматься,  -  сказала  она.  -
Скажу больше. Если титул Верховного Матриарха достанется  мне,  я  тут  же
назначу Верховную Жрицу, и она будет заниматься всей религиозной чушью.  Я
же целиком посвящу себя делам государственным. Нисколько не возражаю, если
моя сестра пока возьмет на себя этот труд.
   Голос Ванайи был тих и спокоен.
   - Именно поэтому  я  никогда  не  соглашусь  утвердить  тебя  Верховным
Матриархом. Ты разграничиваешь материальную жизнь и духовную и  совершаешь
большую ошибку, сестра моя. Но поскольку я абсолютно уверена  в  том,  что
женщины Изиды признают Верховным Матриархом именно меня, я  беру  на  себя
обязанности жрицы на время праздника. Старейшины, вы согласны?
   Одна за другой женщины выражали свое согласие с Ванайей. Вдруг одна  из
них сказала:
   - Это все прекрасно, мы с вами знаем, что Верховный Матриарх не избран,
а что будет с народом? Не  получится  ли  так,  что  появление  Ванайи  на
празднике будет расценено как назначение  ее  Верховным  Матриархом?  Ведь
народ ничего не знает, он будет уверен в том, что Ванайя законно  избрана,
а это лишит Махалу ее права требовать титула Верховного Матриарха.
   - Хорошо, - неохотно ответила  Ванайя,  -  я  объявлю  себя  народу  не
Верховным Матриархом, а Проматриархом.
   - Я просто поражаюсь тебе, - рассмеялась Махала. - Неужели ты  думаешь,
что  нашим  женщинам  и  пришедшим  на  праздник   мужчинам   нужны   твои
священнодействия и пляски вокруг святых мест? Ты не хуже меня знаешь,  что
им всем надо. Я все-таки доживу до того дня, когда наши обряды и церемонии
лишатся всей этой религиозной чепухи, которую ты вокруг них нагородила,  и
станут просто общественно полезными действиями.
   - Такими же, как и в мужских мирах?
   Махала заливисто рассмеялась.
   - В отличие от тебя, Ванайя, я нисколько  не  верю,  что  мужские  миры
Сообщества обладают монополией на здравый смысл. Не верю я  и  в  то,  что
наши женщины не  способны  быть  такими  же  практичными,  как  и  мужчины
Сообщества.
   Собравшись покинуть зал, Ванайя встала, подошла к Махале и положила  ей
руки на плечи.
   - Но что останется, сестра моя, после того, когда произойдет то, о  чем
ты говоришь. Чем мы будем отличаться  от  миров,  где  властвуют  мужчины,
когда мы лишим наше общество  всего,  что,  по  твоему  мнению,  не  имеет
практического и  социального  смысла?  И  что  будет  тогда  с  нами  и  с
Матриархатом? Ответь мне, Махала, что?
   Махала  молчала,  удивленно  моргая  глазами.  Ванайя  опустила   руки,
повернулась и вышла, оставив свою соперницу недоуменно глядеть ей вслед.





   Весь долгий день на  Изиде  проходили  праздничные  церемонии.  С  утра
Цендри отправилась в зал дома Верховного Матриарха и смотрела, как женщины
украшают цветами зал и восковые фигуры Верховных Матриархов.  Она  бродила
по городу и впервые за все время пребывания  на  Изиде  видела  оживленные
толпы мужчин. Чем меньше времени оставалось до вечера,  тем  больше  росло
всеобщее возбуждение и радость.
   Цендри ходила с большой  опаской.  За  воротник  накидки  она  спрятала
крошечный диктофон и записывала все, что слышала вокруг. Она очень жалела,
что нельзя показаться с головидеокамерой  и  снять  фильм.  Но  не  всегда
городские картинки радовали Цендри. Неоднократно она замечала, как мужчины
обменивались уже известными ей знаками и о чем-то  шептались.  Иногда  она
вполне отчетливо слышала знакомый ей пароль "мы родились без цепей" и  тут
же вздрагивала. Ее поражало, что  никого,  кроме  нее,  поведение  мужчин,
видимо, не интересовало. Женщины не обращали на них никакого внимания.
   Незадолго до наступления вечера Цендри вернулась в дом  Проматриарха  и
зашла на пару минут к Миранде.
   -  Ты  собираешься  пойти  на  праздник?  -  спросила  Миранда.  Цендри
утвердительно кивнула. - Я так и думала. Вспомни меня, когда мужчины будут
ловить копьями рыбу. Мне так неудобно, из-за меня акушерка не сможет пойти
на праздник. - Миранда вздохнула. - Она говорит, что  роды  у  меня  могут
начаться в любую минуту. Когда же наконец это случится? Я  думала,  что  к
празднику у меня уже появится малышка.
   - Ты будешь одна? - спросила Цендри. - С акушеркой? Если хочешь,  я  не
пойду на праздник и составлю тебе компанию.
   - Нет, не нужно. - Миранда улыбнулась. - У нас будет праздничный  обед.
И я буду не одна, останутся дети, которым еще рано идти на праздник.  Маре
и другие женщины-нашей-милостью тоже будут здесь. Скучать мне не придется,
не волнуйся. - Она помолчала. - Ру обещал, что сядет рядом  со  мной.  Как
хорошо, Цендри, что мне есть кому рассказать о моих чувствах. Ведь  ты  не
считаешь меня сумасшедшей?
   Ничего не ответив, Цендри пожала руку Миранды. Ее признание  не  только
не удивляло ее, оно было вполне естественным. Ненормальным  оно  считалось
здесь, где желание быть с мужчиной, а не с  женщиной  рассматривалось  как
умопомешательство. Но сегодня Цендри наконец сможет  выяснить,  каковы  на
самом деле взаимоотношения между мужчинами и женщинами и что скрывается за
ритуалом с интригующим названием "посещение берега моря". Краем уха Цендри
слышала сегодня проповедь, которую читала одна из жриц у  дома  Верховного
Матриарха. Она говорила собравшимся женщинам о том, что все живое вышло из
моря и что им необходимо идти на берег и отдать должное источнику жизни.
   Все женщины в доме Проматриарха были уже готовы к празднику.  Одетые  в
красочные накидки, расшитые разноцветными рыбами  и  цветами,  они  весело
разговаривали, смеялись  и  бросали  друг  на  друга  любопытные  взгляды.
Разглядывая их, Цендри гадала о том, что  ей  предстоит  увидеть.  Надевая
подаренную Мирандой накидку, Цендри пыталась представить,  как  мужчины  и
женщины расстаются. "Интересно, -  думала  она,  -  провожают  ли  мужчины
женщин на  рассвете?  Скорее  всего,  да.  Видимо,  поэтому  спутникам  не
разрешено присутствовать на празднике", - пришла она к выводу. Она считала
такой подход вполне разумным. В общих чертах Цендри предполагала, что  она
увидит. Она давно догадывалась, что на этом празднике происходят случайные
связи между мужчинами и женщинами. Цендри  знала  общества,  где  мужчины,
получив благословение, совершали половые  акты.  Но  общество  Матриархата
было во всем необычно.
   - Как бы мне хотелось взять с собой  головидеокамеру,  -  мечтала  она,
обращаясь к Далу. - Если бы Лаурина не знала, как она выглядит, я бы взяла
ее с собой, а теперь... - Она сокрушенно вздохнула.
   Дал подошел к Цендри и обнял ее.
   - Я знаю, что все эти местные торжества и празднества много значат  для
тебя. Ну что ж, сходи, посмотри, как выглядит их самый главный праздник. Я
в антропологии не силен, да и она мне безразлична, но, надеюсь,  что  тебе
удастся выяснить все, что нужно.
   Цендри тоже обняла Дала. В последнее время они редко разговаривали  без
ссор и скандалов. "Этот мир, - думала она, - плохо влияет на  нас.  То  ли
это культурный шок, то ли Далу трудно смириться с мыслью  о  том,  что  он
является собственностью женщины?"
   - Очень жаль, что тебе нельзя пойти на этот праздник, - сказала она.
   Дал улыбнулся и погладил ее.
   - Не волнуйся, у меня есть чем заняться. Буду анализировать то, что нам
уже удалось сделать. После  праздника,  когда  все  успокоятся,  мы  снова
начнем исследовать Руины. Сюда  сегодня  приходили  мужчины.  Если  бы  ты
видела, какими глазами они смотрят на меня. Я для них такое же чудо, как и
ты для Лаурины. Мужчины считают меня героем! Наверное, обо мне  здесь  уже
складывают легенды. Как же, свободная мужская особь. Бедный  Ру,  я  много
разговаривал с ним, он  сильно  переживает,  оттого  что  физически  слаб.
Поразительно, до чего они довели его. С такими талантами он  считает  себя
виноватым в том, что не может участвовать в каких-то бездарных состязаниях
и принести Ванайе свой приз. И для чего? Для  того,  чтобы  она  милостиво
похвалила его. Я поражаюсь.
   - Не такой уж он и хилый, - возразила Цендри. -  Боксер  или  борец  из
него, конечно, никудышный, но бегун из него получился бы неплохой. Он смог
бы, думаю, даже участвовать в беге с препятствиями.
   - Да нет, - покачал головой Дал, - куда  ему.  Он  рассказывал,  что  с
детства у него больное сердце,  насколько  я  могу  понять,  ревматизм.  К
физическому труду он был не способен, поэтому ему и  разрешили  заниматься
музыкой. Удивляюсь, что  здесь  еще  не  научились  лечить  такие  простые
болезни, а может быть,  просто  не  хотят.  На  Пионере  тоже  было  нечто
подобное, заботились о выживании сильнейших, больными особо не занимались.
В образовании были такие же понятия. Скажи я своему  деду,  что  собираюсь
стать музыкантом или художником, его бы хватил удар.  Он  до  конца  своих
дней не мог примириться с  мыслью,  что  я  стал  ученым.  В  его  понятии
настоящий мужчина должен  быть  только  инженером.  Но  на  Пионере  такие
взгляды уже считаются атавизмом, а здесь они вовсю процветают.
   - Первым Верховным Матриархом была женщина с Пионера, - сказала Цендри.
   - Вот как? - Дал удивленно поднял брови. - Хотя ничего удивительного  в
этом нет. Я читал о положении женщин  на  Пионере.  Вполне  возможно,  что
борьба женщин за равные права началась именно у нас. И тогда  мне  понятен
панический  страх  местных  женщин,  под  влиянием  древних   легенд   они
выработали в себе и бережно сохраняют стойкое убеждение, что,  как  только
мужчины получат равенство,  для  женщин  наступят  черные  времена.  Какая
глупость. - Он посмотрел в окно.  -  Дорогая,  я  вижу,  что  женщины  уже
собрались  на  лужайке  перед  домом.  Пора  и  тебе  собираться.  Иди   и
наслаждайся праздником.
   Цендри стояла обняв Дала. У нее уже не было желания идти  на  праздник,
она не хотела прерывать столь редкую и счастливую для нее минуту  близкого
общения с мужем.
   - Ты действительно не против того, чтобы я пошла? - тихо спросила она.
   Дал рассмеялся.
   - Когда ты идешь не одна,  а  с  другими  женщинами,  то  нет.  Лаурина
слишком почитает тебя, чтобы приставать  с  гнусными  предложениями,  а  у
тебя, насколько я знаю, нездорового интереса к женщинам нет. Иди, дорогая,
и наслаждайся их празднеством. Подозреваю, что здесь будет тоже  нескучно,
Ру или Миранда споют что-нибудь. Или, - он улыбнулся, - они  устроят  свой
праздник.
   "Оказывается, Дал умеет наблюдать", - подумала Цендри.
   - Возможно, - ответила она и, привстав на цыпочки,  поцеловала  мужа  в
щеку. - Тогда я пошла, дорогой, и не волнуйся, если меня долго  не  будет.
Я, наверное, приду очень поздно.
   Цендри вышла из дома. На лужайке  стояли  женщины,  все  в  праздничных
накидках, расшитых рыбами, морскими животными и  яркими  цветами.  Лаурина
подошла к Цендри и взяла ее за руку.
   - У вас такая красивая накидка,  -  сказала  она.  -  Вам  ее  подарила
Миранда? Пойдемте быстрее, солнце уже садится. Мы должны успеть прийти  до
восхода луны, я хочу увидеть, как мужчины будут ловить копьями рыбу.
   Когда они подходили к берегу, солнце уже зашло. Цендри видела,  как  по
всему побережью зажглись большие костры, а у самого  края  моря  толпились
мужчины. Большие волны, переваливая через волнорезы, тысячами брызг падали
на песок. Подойдя ближе, Цендри  увидела  стоящих  на  берегу  мужчин,  их
покрытые водорослями мокрые руки и ноги серебрились в лунном свете. Многие
мужчины были обнажены, только на немногих были набедренные повязки. Цендри
заметила, как один из мужчин, она была совершенно уверена, что видела  его
во время состязаний на стадионе, где он горделиво прохаживался и бросал на
женщин быстрые взгляды, взял в руку длинное копье. Наконечник его  блеснул
в свете костра. Мужчина надел на лицо маску и двинулся в море. Он  шел  до
тех пор, пока вода не дошла ему до груди, а затем нырнул. Сразу же в  море
бросились и другие мужчины, и Цендри услышала всплески.
   Лаурина взяла Цендри под руку и повела  к  одному  из  костров,  вокруг
которого в полном молчании уже сидели женщины и не отрывая  глаз  смотрели
на мужчин. Цендри вспомнила, как однажды Миранда говорила, что  "в  святых
водах моря нельзя проливать кровь", но, вероятно, в это время года  ловить
копьями рыбу разрешалось. "В этот праздник нарушаются все запреты. Или  их
нужно нарушать?"
   Прошло много времени. Цендри видела, как мужчины входили и выходили  из
воды, слышала всплески и шуршание песка,  шлепки  выбрасываемой  на  берег
рыбы   и   блеск   ее   чешуи.   Она   видела,   как    рыбины,    сверкая
серебристо-голубоватым светом, бились о мокрый песок и затихали. Несколько
женщин собрали рыбу, почистили и, завернув в пахучие листья,  положили  на
угли потухающего костра.  Вскоре  воздух  по  всему  побережью  наполнился
запахом печеной рыбы и ароматом подгорелых листьев рыбного куста.  Ближняя
луна, громадная, золотого цвета, проплывала высоко над  морем,  отбрасывая
на его поверхность широкую красноватую полосу. Волны прошли, и  море  было
совершенно спокойным.  Цендри  посмотрела  на  блестящий  песок,  перевела
взгляд на темное небо и увидела вторую, дальнюю луну, такого же цвета, как
и первая. Слегка затененная облаками, она  медленно  двигалась  почти  над
самой головой Цендри.
   Женщины смотрели, как мужчины выходили из воды и наконечники  их  копий
блестели в ярком лунном свете. Женщины запели, и их песня напомнила Цендри
гимн. Она пыталась понять его, но слова  были  ей  незнакомы,  она  поняла
только припев.
   "Кровоточащая рана - природа любви".
   Кто-то заботливой рукой поставил перед Цендри тарелку с  рыбой.  Цендри
принялась есть, разламывая ее пальцами, как это делали другие.  Мужчины  к
кострам не подходили. "Еда при лунном свете.  Очень  странно  для  ритуала
совокупления, - думала Цендри. - Какое отношение к плодородию имеет  рыба?
Хотя, кто знает, какое символическое значение имеет все это - и  волны,  и
лунный свет, темные, торжественные лица мужчин, их тела, пахнущие  морем?"
Костры догорели, и женщины подвинулись ближе к тлеющим угольям. Они сидели
вокруг костров, касаясь друг друга плечами, и Цендри сидела вместе с ними.
Никто не произносил ни звука, и Цендри стала клевать носом, но даже сквозь
сон она чувствовала возбуждение и томительное ожидание, охватившее женщин.
Высоко в небе обе луны неумолимо сближались.
   И тут она увидела мужчин. Они шли к кострам, медленно  и  торжественно.
Цендри услышала, как какая-то девушка нервно хихикнула, но ее тут же  тихо
одернули. Цендри почувствовала, как Лаурина  схватила  ее  руку  дрожащими
пальцами и стала сжимать все крепче и крепче. И тут Цендри все поняла.
   "Вот  как  происходит  близость  между  мужчинами  и  женщинами.  Очень
торжественно, при лунном свете. Поэтому сам ритуал и называется "посещение
берега моря". Как я не догадалась раньше? Ведь Миранда так часто отпускала
шутки про рыбу". И вот теперь Цендри была здесь не зрительницей. Она стала
участницей этого ритуала. Разум  подсказывал  ей,  что  она  должна  уйти,
немедленно бежать отсюда. Но что-то внутри ее, какая-то неведомая часть ее
естества,  возбужденная  и  ожидающая,  заставляла  сидеть  ее  вместе   с
остальными женщинами. Цендри охватило странное веселье. "Я же  антрополог,
- говорила  она  себе.  -  Я  приехала  сюда  изучать  их  обычаи.  -  Она
обрадовалась, найдя нужное объяснение.  -  То,  что  я  делаю,  называется
наблюдением с участием".
   Мужчины почти подошли к костру. Цендри  пыталась  унять  охватившую  ее
дрожь, она приказывала себе не паниковать и пройти через все,  что  с  ней
должно случиться. "Антрополог не должен ни  бояться,  ни  возмущаться",  -
мысленно повторяла Цендри и вспомнила, как ее наставник рассказывал,  что,
когда он изучал одно из самых диких племен, ему  пришлось  вместе  с  ними
есть человеческое мясо...
   Мужчина сел на песок рядом с Цендри. Лица его из-за темноты  Цендри  не
видела, но по голосу, немного хрипловатому,  поняла,  что  это  еще  почти
юноша.
   - Именем Богини, благословившей нас посетить берег моря, - произнес он.
   Цендри понимала, что это ритуальное приветствие, на которое должен быть
свой ответ. Она не знала его, но, видимо, это не имело никакого  значения.
Юноша обнял Цендри и положил на песок.
   Она предполагала, что положение  мужчин  накладывает  отпечаток  на  их
сексуальные связи, она думала,  что  ей  придется  выдержать  нечто  вроде
изнасилования, и приготовилась к самому худшему, решив  вытерпеть  все  до
конца, но ее страхи рассеялись сразу же. Юноша был с ней очень  нежен,  не
слишком умело, но горячо он принялся ласкать  ее,  и  Цендри  прильнула  к
нему. Она закрыла глаза  и  жарко  отдала  себя  ему.  Ночь,  свет  лун  и
страстные стоны возбуждали Цендри еще больше. Совсем рядом лежала Лаурина.
Цендри чувствовала,  как  колышется  ее  тело,  как  она  тяжело  дышит  и
двигается  навстречу  входящей  в  нее  мужской  плоти.  Но   вскоре   все
посторонние звуки исчезли и упоенная  желанием  Цендри  перестала  ощущать
присутствие остальных.
   В уголке сознания Цендри шевелился стыд и удивление.  До  замужества  у
нее было не много любовников, а выйдя замуж, она вообще перестала смотреть
на других мужчин, поскольку, как и Дал, воспитывалась в  моногамном  мире,
где верность супругов считалась  обязательным  условием  в  браке.  Цендри
почувствовала, что предает Дала, но в самой глубине ее  сознания  внезапно
возникла другая мысль - отдаваться, страстно и  безотчетно.  И  мысль  эта
отражала все то, что давно копилось в Цендри, искало и не находило  своего
выхода.
   Юноша тихо вздохнул и, не выпуская Цендри из своих крепких объятий, лег
рядом. Удовлетворенный, он гладил ее волосы и слегка касался ее груди.
   - Меня зовут Йэн, - наконец произнес он. - Скажи свое имя, чтобы я  мог
вспоминать его, когда вернусь в мужской дом.
   - Цендрия, - ответила она, вовремя вспомнив, что все женские  имена  на
Изиде трехсложные.
   - Цендрия? - повторил юноша. - Очень странное имя. И очень красивое.  Я
буду часто вспоминать тебя. - Он положил что-то рядом с Цендри.
   Цендри   потрогала   оставленный   юношей   предмет,   на   ощупь   она
почувствовала, что это какое-то изделие из маленьких кусочков кожи. "Пояс?
Повязка на голову?" - подумала она.
   - Это мой подарок тебе, - прошептал юноша, крепко  поцеловал  Цендри  и
ушел, растворившись в темноте.
   "Подарок с берега моря.  Вот  почему  Миранда  назвала  так  жемчужину,
которую ей подарил Ру". Цендри лежала на песке, вспоминая свои ощущения.
   - Именем Богини, благословившей нас посетить  берег  моря,  -  раздался
рядом тихий голос, и Цендри снова ощутила запах мужского тела.
   Долгая сладостная ночь продолжалась. После  четвертого  мужчины  Цендри
перестала считать их, она молча отдавалась выходящим  из  моря  участникам
ритуала, произносящим одно и  то  же  приветствие.  После  следовал  обмен
именами,  подарок,  ожерелье  из  раковин,  драгоценный  камень,   изящная
цепочка. Один из приветствовавших Цендри, почти мальчик, положил сбоку  от
нее гирлянду из лент, полученную им на  состязаниях.  Некоторые  оставляли
Цендри сразу после обмена  именами,  некоторые  еще  долго  лежали  рядом,
лаская ее и покрывая грудь поцелуями. Один из мужчин заговорил с  ней,  он
рассказал Цендри, что работает на строительстве плотины  и  что  его  друг
попал под камнепад и ему раздробило ногу.  С  большим  сожалением,  как  о
своей личной беде, он говорил о том, что ему  не  удалось  посетить  берег
моря.
   - Мы обещали друг другу, что пойдем сюда вместе, - произнес он и горько
заплакал.
   Цендри испугалась, ей вдруг показалась  неприятной  мысль  о  том,  что
мужчины могут спариваться здесь точно так же, как это делают  женщины,  но
она быстро успокоила себя. "Стремление к совместной жизни, инстинкт дома и
семьи несвойственен мужчинам, - подумала Цендри. - Они способны к  дружбе,
долгой и крепкой, но это не любовь".
   Еще один юноша плакал у нее на груди, повторяя, что находится в мужском
доме всего несколько лун и что Цендри  удивительно  напоминает  ему  мать.
Цендри не знала, как ей следует воспринимать  такое  признание,  если  это
комплимент, то он довольно  необычен.  Внезапно  она  вспомнила  слова  из
песни: "Лишь дважды я испытывал блаженство, и дважды меня прогоняли прочь.
В первый раз это было, когда моя мать извергла меня из  своего  чрева.  Во
второй раз это было, когда меня изгнали из дома моей матери".
   "Вероятно, почитание образа матери здесь  имеет  глубокие  корни.  Мать
навсегда остается в сердце мужчины Изиды,  и  каждый  контакт  с  женщиной
только усиливает боль о потерянном рае,  о  жизни  в  обществе  женщин.  И
каждая  женщина  кажется  мужчине  матерью",  -   размышляла   Цендри.   И
действительно, в обществе,  где  никто  не  мог  сказать,  кто  его  отец,
единственно почитаемым человеком остается мать.  "Теперь  понятно,  почему
Миранда так удивилась, когда я спросила ее об отце  будущего  ребенка",  -
подумала Цендри.
   "Но тогда ничто не мешает сыну  встретиться  со  своей  матерью  здесь.
Значит, у них нет запретов на кровосмешение?"
   Она  погладила  всхлипывающего  юношу,  и  ей  остро  захотелось  иметь
ребенка. Юноша понемногу успокоился и сначала осторожно, затем все  смелее
и смелее начал гладить грудь Цендри и покрывать ее  поцелуями,  в  которых
совсем не было сыновней любви.
   Последний мужчина,  одиннадцатый  или  тринадцатый,  Цендри  уже  давно
сбилась со счета, опустился рядом с ней, уже когда небо осветилось  первым
лучом восходящего солнца. После он крепко и нежно  поцеловал  ее,  положил
возле ног свой подарок и, взяв маску и копье, торопливо ушел.
   Цендри лежала на песке, прислушиваясь к плеску волн. К давно  погасшему
костру  подходили  женщины,  усаживались   около   него,   обнимались   и,
прижавшись, клали головы на плечи друг другу.  Цендри  почувствовала,  как
Лаурина обняла ее, и внезапно ей захотелось  плакать.  Она  посмотрела  на
других женщин, они целовались, ласкали друг друга. Цендри поняла, что  это
- часть ритуала, признание того, что, несмотря ни на что, самые глубокие и
нежные чувства женщина может испытать только к женщине.
   Лаурина целовала Цендри в лоб, щеки и губы.
   - На этот раз, я думаю, у меня родится малышка. В прошлом году я пришла
с берега пустой. Моей дочери уже десять, мне  так  хочется  понянчиться  с
младенцем.
   Цендри крепко прижала ее к себе и ответила шепотом:
   - Я буду очень рада, если у тебя появится девочка.
   Ей  вдруг  самой  захотелось  забеременеть,  но  это  было  невозможно.
Бракосочетавшись,  они  с  Далом  решили  повременить  с  детьми,  и   Дал
согласился на временную стерилизацию, чтобы избавить от этого  Цендри,  но
она тоже сделала себе стерилизацию, хотя Дал  не  одобрял  ее  решения.  В
отличие от мужчин с Пионера, он  не  хотел  подвергать  Цендри  процедуре,
которая считается в ее мире не очень почетной.
   И если бы он настоял, а не позволил ей  самой  решать,  стерилизоваться
или нет, то вполне возможно, что Цендри и  забеременела  бы  после  такого
праздника. Таким образом, Дал,  предоставив  Цендри  право  самой  решать,
стерилизоваться  или  нет,  спас  себя  от  возможного  позора,  поскольку
согласно брачному контракту Цендри не должна была рожать детей, зачатых не
от Дала. Расскажет ли Цендри ему когда-нибудь обо всем?
   Она не оттолкнула Лаурину, когда та начала целовать  ее  грудь,  шею  и
губы, она была еще оглушена странностью ритуала любви, не понимала, что ей
следует делать, радоваться или сокрушаться, но по мере того, как смелей  и
жарче становились объятия  и  поцелуи  Лаурины,  сомнения  Цендри  уходили
куда-то в сторону. Напряжение и неуверенность исчезли, и  Цендри  страстно
ответила на ласки Лаурины.  Она  начала  гладить  ее,  покрывать  ее  тело
нежными поцелуями. Странное чувство восторга и удовлетворения  захлестнуло
ее, когда она услышала, как девушка стонет и вскрикивает от страсти.
   Странно, что в эти минуты Цендри вдруг подумала о Дале. Она знала,  что
он может простить ей связь с мужчиной, но  не  с  женщиной.  Ей  было  все
равно, что думает Дал. "Пошел он к черту! Почему меня должно заботить, что
обо мне подумает мужчина!" -  пронеслась  в  ее  мозгу  последняя  связная
мысль, и Цендри растворилась в очередном экстазе любви.
   Цендри и Лаурина еще долго лежали на песке, крепко обняв друг друга.





   Когда Цендри проснулась, солнце  было  уже  высоко.  Женщины  вставали,
собирали разложенные подарки и, пряча их в складках накидок,  отправлялись
по домам. Некоторое время Цендри удивленно смотрела на женщин, ошарашенная
происшедшим. Она до сих  пор  не  могла  свыкнуться  с  мыслью,  что  была
участницей  всего  ритуала.  Она  встряхнула  головой,  пытаясь  вспомнить
события.
   - Я должна идти в город, там у меня осталась маленькая дочь,  ей  всего
десять. Через год или  два  она  тоже  будет  ходить  на  праздник.  Я  не
понадоблюсь вам сегодня, ученая дама? - спросила Лаурина.
   Цендри поняла ее официальный тон, посмотрела на девушку и улыбнулась.
   - Нет. - Цендри положила Лаурине руку на плечо. - Сегодня я буду спать.
До завтра, Лаурина.
   Все женщины из дома Ванайи уже  ушли.  Цендри  заторопилась  и,  быстро
собрав подарки, поспешила за ними. Нагнав их, она посмотрела на их одежду,
затем оглядела свою накидку. Она была вся смята, кое-где  на  ней  остался
песок и водоросли. Цендри было все  равно,  она  хотела  только  одного  -
побыстрее добраться до дома, принять ванну и лечь спать. Было еще довольно
рано, и ни на  ступеньках  дома,  ни  внизу,  в  зале,  Цендри  никого  не
встретила. В одной из комнат она увидела Миранду, скрестив ноги та  сидела
на полу в окружении нескольких детей и, часто макая кисточку в акварельные
краски, увлеченно разрисовывала стоящую перед ней  перегородку  маленькими
рыбками и цветами.
   - Я думала, что  твоя  малышка  родится  сегодня  ночью,  -  произнесла
Цендри.
   Миранда вздохнула.
   - Я тоже так думала. У меня было то  же  самое  с  первым  ребенком,  я
мучилась перед родами почти тридцать дней.
   Цендри удивилась, она не  знала,  что  у  Миранды  были  дети.  Миранда
заметила недоумение Цендри.
   - Я родила мужскую особь, за ней в основном присматривает Лиалла, у нее
нет детей. У Замилы тоже нет дочерей, - прибавила она и снова вздохнула. -
Акушерка очень разозлилась на меня, ей не удалось попасть на праздник. Она
даже не могла хорошенько выпить в ожидании родов. А видишь, все  напрасно.
Ру тоже ходит угрюмый. - Она засмеялась. - У  нас  говорят  "угрюмый,  как
спутник наутро после праздника". Иди спать, Цендри, я для тебя  сейчас  не
лучшая компания.
   Цендри в душе жалела Миранду, девушка выглядела очень  плохо  -  впалые
глаза, измученное выражение серого лица.
   - Красивая  перегородка,  -  сказала  Цендри  и  увидела,  как  Миранда
покачала головой.
   - Она мне опостылела, - со злостью проговорила она. - Я занимаюсь  этой
детской работой только потому, что  она  помогает  хоть  как-то  скоротать
время.
   К Миранде подбежал малыш, мокрые  ползунки  его  болтались  у  него  на
коленях. Миранда шлепнула малыша, тяжело и  неохотно,  поднялась  и  пошла
менять ему штанишки.
   Цендри поднялась в комнату и только тут  почувствовала  себя  полностью
измученной  и  опустошенной.  Возбуждение  и  очарование  прошедшей   ночи
исчезли. Посмотрев на мирно спящего Дала, Цендри убрала подарки  в  сумку,
не рассматривая их. Когда-нибудь потом она их изучит, но уже  как  ученый.
Сейчас смотреть на них Цендри не хотелось, они слишком  многое  напоминали
ей. Задвинув сумку подальше, Цендри поняла, что она очень долго не  сможет
взглянуть на подарки, возможно никогда.
   Она снова посмотрела на Дала, и ей мучительно захотелось лечь  рядом  с
ним. Она оглядела свою измятую и грязную  накидку,  тут  же  сняла  ее  и,
взглянув на свое тело, испачканное в песке и водорослях,  пошла  в  ванную
комнату. Она встала под душ и начала  отмываться.  Через  некоторое  время
вошел Дал.
   - Ну, как праздник? - спросил он весело.
   Цендри притворилась, что за шумом  воды  не  слышит  его  вопроса.  Она
закрыла глаза и начала намыливать голову, но Дал не уходил.  Он  терпеливо
подождал, когда Цендри закончит мыться, и снова задал свой вопрос.
   Цендри поймала себя на том, что ей не хочется вспоминать то, что было с
ней ночью. Она пожала плечами.
   - Довольно любопытно, - неохотно ответила Цендри. - Но тебе неинтересна
антропология, поэтому детальным рассказом я тебе докучать не буду. В общем
все было довольно необычно.  Сначала  мужчины  копьями  били  рыбу,  потом
женщины готовили ее и ели.
   Дал ухмыльнулся.
   - Видимо, это не совсем все. Я спрашивал Ру об этом празднике, так  его
чуть не перекосило, когда  он  рассказывал  о  том,  что  там  происходит.
Надеюсь, ты не принимала участия в ритуале оплодотворения?
   Цендри попыталась вспомнить недавнюю фразу Миранды. "Как  она  сказала?
Угрюмый,  как  спутник  наутро  после  праздника,  кажется?"  Ей  внезапно
захотелось все рассказать Далу, поделиться с ним, но  она  вспомнила,  что
родина его - Пионер, ему не понять чувств Цендри. Он сделает  только  один
вывод - Цендри изменила ему.  Цендри  хорошо  знала  мужа,  он  был  готов
смириться  с  единичным  случаем  измены,  вызванным  наплывом   внезапной
страсти. Он бы понял это и смог бы  простить,  но  разбираться  в  эмоциях
Цендри, стараться понять, что и почему толкнуло ее на  такую  откровенную,
необузданную сексуальность, на половые акты без разбора, он не будет.
   Цендри медлила с ответом, и Дал мрачнел все больше.
   -  Цендри,  я  спрашиваю  тебя,  -  требовал  ответа  Дал.  -   Ритуалы
оплодотворения в отсталых мирах ужасны. Почему ты молчишь? Тебе стыдно?
   Внезапно Цендри почувствовала злость.
   - Тебе не понять меня! - выкрикнула она. - Ты считаешь, что  вся  жизнь
здесь состоит из набора бессмысленных традиций невежественных  аборигенов.
Я не позволю, чтобы ты смеялся надо мной.
   - Мы договорились, что будем рассказывать друг другу о нашей работе.
   - Пошел ты к черту со своей работой!  -  Цендри  была  в  бешенстве.  -
Рассказ о работе, как ты его понимаешь, состоит в том,  что  ты  постоянно
кормишь меня своими советами, что делать и как. Почему-то  ты  никогда  не
делишься со мной тем, что ты делаешь и о чем разговариваешь  с  мужчинами.
Больше того, стоит мне спросить тебя об этом, как ты тут же  просишь  меня
не вмешиваться в твои дела.
   - Совсем не потому, что не хочу тебе рассказать, - мягко ответил Дал. -
Но тебе лучше не знать об этом ради себя самой. Ты  же  понимаешь,  что  я
делаю и как это опасно.
   - Вот и весь твой разговор, -  воскликнула  Цендри  и  подошла  к  Далу
вплотную, сама удивившись своей смелости. - Если бы ты считал меня  равной
себе, а не наложницей, ты бы делился со мной всем, и опасностями тоже.  Но
ты ничего мне не рассказываешь не потому, что занимаешься  опасным  делом,
нет.  То,  что  ты  делаешь,  -  незаконно.  Ты  хочешь  развязать   здесь
гражданскую войну.
   - Это лишний раз доказывает, что я прав. С тобой мне разговаривать не о
чем.
   - Но где твоя совесть ученого?  Ты  не  задумывался,  почему  ученых  с
Университета ценят так высоко? Потому что мы не вмешиваемся в политические
конфликты Сообщества! Мы вне политики!
   - Прежде всего, мы с тобой, Цендри, находимся вне пределов  Сообщества.
А во-вторых, единственный человек, который упрекает  меня  в  том,  что  я
делаю, - ты. Но, Цендри, посмотри на себя, ты с  первых  дней  прилипла  к
Ванайе и ее своре и не желаешь ничего видеть. Тебе и в голову не приходит,
что мы на пороге открытия, равного которому нет. Если Руины  действительно
оставлены Строителями, то Изида должна  стать  частью  Сообщества.  Ученые
должны  иметь  возможность  изучать  Руины.  Да  что,  собственно,  значит
Матриархат в сравнении с наукой?
   Цендри была потрясена. Она заплакала.
   - И ты хочешь уничтожить целую  культуру  планеты  ради  кучи  каких-то
камней?! Ради своих научных амбиций? Ради того,  чтобы  все  считали  тебя
первооткрывателем Руин?
   - Ты совершенно напрасно считаешь себя ученым, - холодно ответил Дал  с
брезгливой гримасой. - Ты не понимаешь значения Руин для науки и культуры.
   - Я понимаю их значение, но не так, как ты. Руины  я  знаю  лучше.  Для
тебя важно только то, что можно измерить и взвесить, я же  вижу  в  Руинах
совсем другое, для меня они значат больше, чем для тебя. Ты видишь  в  них
мертвую цивилизацию, дай тебе волю, и ты напустишь  туда  толпу  ученых  и
туристов. Ты готов разрушить "Нам-указали-путь" ради удовлетворения  своих
личных целей. Нет, такой подход мне не нравится, и я не буду ломать голову
над тем, что с ними нужно сделать, как лучше их расколотить, чтобы попасть
внутрь. А теперь прочь с дороги, я хочу спать.
   - Цендри, - взволнованно сказал Дал.
   - Проваливай, хватит с меня  твоей  болтовни,  оставь  меня!  -  Цендри
оттолкнула мужа и направилась спать. Она слышала, как  Дал  склонился  над
ней, позвал раз, другой, но она закрыла глаза и твердо решила не отвечать.
Цендри чувствовала себя прекрасно. Наконец-то  она  выговорилась,  сказала
Далу все, что о нем думает. Всю враждебность, всю ненависть,  недовольство
и презрение, копившиеся в ней со дня приезда сюда,  она  вылила  на  него,
отыгралась за те упреки, которыми он осыпал ее, за все сцены,  которые  он
закатывал Цендри в ответ на испытываемые им на Изиде унижения. Цендри была
довольна, она отомстила Далу  за  все,  и  теперь  совесть  ее  совершенно
спокойна. Уже засыпая, она подумала, не была ли с Далом слишком  резка,  и
тут же успокоила себя. "Нет, он заслужил это. И никогда больше он не будет
помыкать мной. Угрюмый, как спутник наутро после праздника, - с  радостной
улыбкой вспомнила Цендри. - Вот что его обидело.  Оскорблена  его  мужская
гордость. Да, наверное, можно было бы с ним разговаривать  и  помягче.  Да
пошел он..." - подумала Цендри и заснула.
   Цендри  разбудил  грохот   падающей   перегородки.   Она   вскочила   и
прислушалась. Снизу слышались крики и  детский  плач.  "Землетрясение!"  -
мелькнуло в голове Цендри.  Она  лихорадочно  накинула  на  себя  халат  и
побежала  вниз  по  лестнице.  Никого  не  встретив,   Цендри   вернулась.
Землетрясение было коротким  и  неразрушительным,  сломалась  только  одна
перегородка.  Цендри  села  на  подушку  и,  немного  успокоившись,  стала
одеваться. Только теперь она заметила, что Дала нет. Чувствуя в душе  вину
за грубости,  которыми  она  осыпала  его,  Цендри  решила  найти  Дала  и
рассказать  ему  все  о   празднике,   не   касаясь,   правда,   некоторых
подробностей, и тем сгладить последствия неприятного разговора. Она прошла
по всему дому, но Дала нигде не было.
   Цендри бросила поиски. В любом случае на Развалины идти было поздно,  и
она смотрела, как женщины убирают дом после  праздника.  Цендри  понимала,
что ей следовало все рассказать Далу, в конце концов, он все-таки  ученый,
а не деспот с Пионера. Он, конечно, был бы недоволен  тем,  что  она  дала
втянуть  себя  в  ситуацию,  не  представляя,  чем  это  может   для   нее
закончиться, но он бы понял, почему она не могла уйти, когда уже осознала,
что будет происходить.
   "Ну и что, если он разозлится? Что сделано, то сделано, ничего изменить
нельзя. И почему я так боюсь его  гнева?"  -  думала  Цендри  с  некоторым
вызовом. Однако по мере приближения вечера вызов  и  желание  доспорить  с
Далом уступили место тревоге. Цендри  вспомнила,  что  перед  тем,  как  в
сердцах прогнала его, он хотел сказать ей, вероятно, что-то очень  важное.
Она была взвинчена его вопросами о празднике и  не  обращала  внимания  на
слова, а ведь он  все  время  пытался  что-то  сообщить.  Но  что?  Цендри
испугалась не на шутку. Она в свое время обвиняла женщин Изиды в том,  что
они не видели своих мужчин, но не  уподобилась  ли  она  им?  Она  уже  не
замечала мужа, не слушала его, начинала верить: что бы ни сказал  мужчина,
это не имеет для нее никакого значения. "Неужели я  становлюсь  такой  же,
как они?" - в страхе думала Цендри.  Она  решила  найти  Дала  и  серьезно
поговорить с ним. Ей было все равно, что будет: ссора, сцена, крики  -  не
важно, главное - выяснить  отношения.  Если  Далу  грозит  опасность,  она
должна разделить ее с ним.
   Цендри жалела о том, что не позволила Далу сказать то,  что  он  хотел.
Тревога Цендри начала переходить в панику. Наступал вечер, а  Дал  все  не
приходил. Его не было в доме, не было и на  берегу,  где  женщины  убирали
золу и недогоревшие поленья  костров.  Цендри  подумала,  что  он  ушел  в
Развалины,  но  одна   из   женщин   Ванайи   сказала,   что   в   сторону
"Нам-указали-путь" никто не ходил. На обед он тоже не появился.
   - Ой, не переживай, милочка, - отмахнулась от Цендри Ванайя,  когда  та
выразила ей свои опасения. - Это всегда так бывает,  оно  сидит  где-то  и
тоскует. - Ванайя захохотала. - Горюет. Но разве ты позволила,  чтобы  оно
выходило из дома? - Ванайя  удивленно  подняла  брови  и  неудовлетворенно
хмыкнула. - Мой дом наказаний к твоим услугам, дорогая. Я вижу, что оно  у
тебя нуждается в небольшой экзекуции.
   Чем больше Цендри слушала Ванайю, тем  больше  ее  начинала  беспокоить
безопасность Дала. В голову Цендри лезли самые ужасные мысли. Ей казалось,
что Дал арестован и находится в городском доме наказаний. Будучи  уверена,
что Дал замышляет восстание, Цендри боялась,  что,  если  об  этом  узнает
кто-нибудь из женщин, Далу несдобровать.
   "Но могло случиться и худшее - Дал мог вступить в сговор  с  Махалой  и
примкнуть к ее  партии.  Тогда  окажется,  что  мы  с  Далом  находимся  в
противоборствующих лагерях, противостоим друг другу". От этой мысли Цендри
обдало холодом. Цендри и Дал были учеными и не имели права  вмешиваться  в
местные конфликты. "Но Дал уже нарушил эту заповедь. Что я должна делать в
этом случае? Могу ли я в противовес ему тоже присоединиться  к  какой-либо
группировке?" Сейчас Цендри старалась быть предельно честной. "Но  ведь  я
первая нарушила заповедь ученого, я почти открыто  поддерживаю  Ванайю  из
личной привязанности к ней и Миранде. Да нет, я просто хорошо  отношусь  к
ним обеим, а Дал принял это отношение за политическую поддержку. Нет,  мне
безразлична политика", - успокаивала себя Цендри, но в  душе  чувствовала,
что это не так. Она понимала, что свою совесть не обманешь, все,  что  она
делала для Ванайи, нельзя прикрыть только дружескими чувствами.
   Миранды тоже не было за обедом. Лиалла сказала, что  она  в  постели  и
акушерка постоянно находится рядом с ней.
   - Думаю, что она и сегодня не родит. - Лиалла покачала головой. -  Хотя
все, кто забеременел после последнего  праздника,  уже  родили.  Но  я  не
волнуюсь, первый ребенок Миранды тоже  появился  много  позже  положенного
срока. Есть женщины, у которых дети появляются с большой задержкой.
   Обед прошел в полном молчании, женщины  сидели  полусонные  и  усталые,
разговаривать никому не хотелось. Ванайя, раздраженная тяжелой обстановкой
и тишиной, попросила Ру спеть, но тот отказался.
   - У меня что-то болит горло, да и лирик не настроен, - пытаясь говорить
как можно веселее, ответил он. - Я лучше попытаюсь сегодня написать  песню
для леди Миранды, ей нравятся мои скромные стихи и музыка.
   Наблюдая за ним, Цендри не могла понять, почему его  так  заботит,  как
пройдут роды у Миранды. Ей было странно, что Ру, зная, что ребенок не его,
так переживает за  него.  Внезапно  она  подумала,  что  Ру,  как  всякого
влюбленного, заботит все,  что  связано  с  объектом  его  любви.  Человек
эмоциональный, он считает,  что  его  касается  все  то,  что  касается  и
Миранды. Цендри жалела Ру, понимая, как ему тяжело скрывать свои  чувства.
"Если  уж  романтическая  любовь  женщины  к   мужчине   считается   здесь
извращением, можно  только  представить,  как  тут  воспринимается  любовь
мужчины к женщине", - подумала Цендри.
   Цендри спала  очень  плохо.  Она  часто  вставала,  подходила  к  окну,
прислушивалась к каждому шагу на лестнице и в доме.  Лежа  в  уголке,  она
просыпалась от каждого звука, был ли это плач ребенка или чьи-то  шаги  на
первом этаже. Дал не возвращался, и чувство острого беспокойства  охватило
Цендри. Задолго до рассвета она встала и села к окну,  разглядывая  Руины.
Она вспоминала все время, проведенное на Изиде. "Неужели Дал прав  и  меня
развратило это общество? Да нет, не особенно. Конечно,  у  меня  появилась
некоторая  враждебность  к  Далу.  Да  нет,  она  была  и  раньше,  только
Матриархат обострил ее. Я просто  стала  говорить  о  том,  о  чем  раньше
молчала". Цендри злилась на то, что,  испугавшись  зависти  Дала,  бросила
заниматься научной работой и не стала ученой дамой. Она пыталась  обвинить
в этом Дала, но тут же вспомнила, что он никогда не просил ее сидеть дома.
Цендри сама так захотела. "Если бы Дал хотел иметь покорную, забитую жену,
он  бы  женился  на  женщине  с  Пионера,  в  тех  боязнь  мужа   заложена
генетически. Однако он предпочел меня.
   Я сама поддалась, стала покорной, и он забылся, стал вести себя так же,
как  и  остальные  мужчины  с  Пионера.  А  я  молчала,  давила   в   себе
недовольство, и вот оно выплеснулось здесь. Значит, я вела  себя  нечестно
по отношению к нему. Неужели мы потеряли друг друга навсегда?"
   Взошло солнце. За дымкой встающего над морем тумана и  пеленой  облаков
оно  показалось  Цендри  похожим  на  большой,   покрасневший   от   слез,
заплаканный глаз. Вскоре  пришла  Лаурина,  она  посмотрела  на  Цендри  и
поразилась ее усталому, измученному виду.
   Цендри рассказала Лаурине об исчезновении Дала.
   - Я боюсь, что он по незнанию законов  Изиды  мог  попасть  в  беду,  -
говорила Цендри. - Может быть, он где-нибудь в доме наказаний. Лаурина, ты
знаешь Махалу и ее сторонниц. Они бывают в вашем колледже? - задала вопрос
Цендри и, увидев утвердительный кивок девушки, продолжила: - Ты  не  могла
бы спросить у них про Дала?
   - Я сделаю для тебя и больше, но  почему  это  так  важно?  -  ответила
Лаурина, и Цендри почувствовала в ее  голосе  нотки  ревности.  -  Я  могу
выполнять обязанности ассистента не хуже.
   Цендри настолько устала от необходимости всех обманывать,  притворяться
всезнающей ученой дамой-археологом и выдавать Дала за  своего  ассистента,
что в какую-то долю секунды ей захотелось сказать Лаурине  правду.  Цендри
совсем было решилась это сделать, но осторожность и гордость  взяли  верх.
Своим признанием Цендри уничтожила бы себя. Узнав, что она является  всего
лишь помощником мужчины, женщины Изиды  начали  бы  презирать  ее,  и  она
смолчала.
   - Дело в том,  -  медленно  заговорила  она,  -  я  не  смогу  работать
эффективно без Дала. Он получил специальную подготовку на Университете.
   Презрительная ухмылка скользнула по лицу Лаурины.
   - Я понимаю, как тяжело приходится вам, женщинам мужских миров. Хорошо,
Цендри, я схожу к Махале. Но почему ты считаешь, что оно там?
   - Не так давно от Махалы, так мы поняли  по  клейму  на  лбу,  приходил
мужчина.  Он  о  чем-то  говорил  с  Далом,  -  призналась  Цендри.  -   Я
предупредила Дала, чтобы он не  якшался  с  мужчинами,  но,  возможно,  он
недостаточно хорошо понял меня. - Не будучи уверенной в том,  что  Лаурина
способна разобраться в сложностях ее отношений  с  Далом,  Цендри  сказала
полуправду. Лаурине такое объяснение показалось вполне достаточным, и  она
тут же отправилась в город.
   Целый день Цендри просидела в комнате, а вечером не пошла даже на ужин,
отговорившись плохим самочувствием.  Чтобы  занять  себя  чем-нибудь,  она
сначала просмотрела все свои шифрованные записи  о  Матриархате,  а  затем
начала заносить в тетрадь  то,  что  осталось  в  ее  памяти  о  празднике
посещения берега моря. Цендри назвала свой  шаг  самодисциплиной.  Она  не
щадила себя, детально описывая все, что с ней произошло, вплоть  до  своих
сексуальных ощущений в объятиях Лаурины. Цендри заставила  себя  написать,
что в этот момент испытывала чувство сильного стыда. Несмотря на  привитую
наукой убежденность в том, что сексуальные отношения являются  всего  лишь
отпечатком  культуры,  Цендри  чувствовала  и  понимала,   что   поступает
безнравственно. Со странным  удовольствием  она  записала  и  о  том,  что
попытка заставить себя отнестись к своему поведению на берегу  с  холодным
беспристрастием ученого принесла ей головную боль и впервые после  прилета
на Изиду она была вынуждена принять снотворное.  Как  бы  ни  хотелось  ей
услышать  известия  о  Дале,  как  ни  был  велик  страх  перед  возможным
землетрясением, Цендри предпочла спать и ничего не слышать, чем лежать всю
ночь  с  открытыми  глазами,  смакуя  свою   вину,   страх   и   проклиная
самодисциплину.
   Лаурина пришла утром и сказала Цендри, что никто  из  окружения  Махалы
Дала не видел.
   - Его не было в доме наказаний Ариадны, в мужском доме Махалы  тоже,  -
говорила Лаурина. - Моя школьная подруга служит  там,  и  я  попросила  ее
провести досмотр дома под предлогом поиска не разрешенных в доме вещей.
   Если раньше Цендри просто беспокоилась, теперь она была в панике. Ближе
к полудню она пошла в ту небольшую часть дома, которую  занимал  Ру,  хотя
такой поступок считался в Матриархате нарушением этикета. Она нашла его  в
одной  из  комнат.  Босой,  в  короткой  затасканной  юбке,  с  измученным
ненакрашенным лицом, он сидел склонясь над своим лириком. Цендри подумала,
что спутник Ванайи сочиняет музыку к написанной им в честь Миранды  песне.
Увидев Цендри, он встал и поклонился.
   - Чем могу служить ученой даме? - мрачно произнес он.
   Цендри не стала скрывать цели своего посещения.
   - Исчез мой спутник, - прямо заявила она. - Я не верю, что он  ушел  по
своему желанию. У меня  есть  подозрение,  что  он  несознательно  нарушил
какие-то правила и задержан. Ему может грозить беда. Ты не знаешь, где он?
   Лицо Ру помрачнело еще больше.
   - Я скажу вам одно - он ушел по своей воле, и больше вы от меня  ничего
не услышите, своего  товарища  я  не  предам.  Я  знаю,  что  вам  кажутся
странными наши порядки, ученая дама, я нисколько не обижен вашим вопросом,
но не спрашивайте меня больше ни о чем.
   Цендри обескураженно смотрела на Ру, она думала, что знание  тайны  его
отношений с Мирандой делает ее ближе к ним, но, как видно, ошиблась.
   - Ру, - голос Цендри звучал тревожно и искренне, - почему ты не  хочешь
поговорить со мной как с другом, как с равным? Пойми,  я  очень  боюсь  за
Дала, ты знаешь, где он, ведь вы друзья. Скажи мне.
   Ру сжал губы.
   - Между хозяином и рабом не может быть равенства. Я понимаю, почему  вы
так заботитесь о нем. Дал нужен вам для каких-то своих целей, но я не тот,
за кого вы меня принимаете. Дал сейчас свободен, он  смог  убежать.  Я  не
могу сделать то же самое и буду радоваться за него. - Он злобно  посмотрел
на Цендри. - И не предам его.
   Пораженная ответом Цендри произнесла:
   - Но Дал был свободен на Университете, он и здесь свободен и будет...
   Ру не дал ей договорить.
   - Я очень сомневаюсь, что вы вернетесь к себе, ученая дама, после  того
как вкусили все прелести Матриархата. Вас устраивает, что Дал  стал  вашей
игрушкой, не так ли, ученая дама? Когда я впервые  увидел  вас  вместе,  я
подумал, что вы  будете  относиться  к  Далу  не  так,  как  наши  женщины
относятся к мужчинам, но я ошибался. - Он покачал головой. - Я всего  лишь
мужчина. Больше мне ничего не  известно,  ученая  дама.  Идите,  прикажите
пытать меня. Но запомните, я умру под ударами, но не произнесу  ни  слова.
Что же вы не идете, ученая дама? - Ру  смотрел  на  Цендри  с  откровенным
презрением и брезгливостью. - Или вы не хотите отнять у меня жизнь?
   Цендри смотрела на Ру широко раскрытыми от ужаса глазами. Она протянула
к нему руку, и он отшатнулся от нее. Это еще больше поразило  Цендри.  "Он
ожидал, что я ударю его", - подумала она.
   - Ру, - Цендри тяжело сглотнула, - извини меня, но я боюсь, что как раз
так могут поступить с Далом. Если ты посчитаешь, что я смогу  спасти  его,
приди ко мне и скажи. - Цендри посмотрела на  непроницаемое,  безразличное
лицо Ру и вышла, едва сдерживая подступавшие слезы.
   Цендри терялась в догадках. "Что делать? Что мне делать?" - думала она.
Ближе к полудню к ней зашла Лиалла, старшая дочь Ванайи.
   - Ученая  дама,  -  сказала  Лиалла,  удивив  Цендри  таким  формальным
обращением, - моя сестра Миранда просит вас прийти к  ней.  Она  сейчас  в
своей комнате, в постели.
   Цендри, расстроенная  отсутствием  Дала,  подумала,  что  будет  плохим
утешителем больной  Миранде,  однако,  не  желая  показывать  Лиалле,  что
отсутствие мужской особи может лишить  ее  желания  общаться  с  подругой,
неохотно пошла. "В конце концов, что толку просто  сидеть  и  мучиться?  -
подумала Цендри. - Если с Далом что-то и  случилось,  помочь  ему  сидя  в
комнате я все равно не смогу".
   Миранда лежала на спине, и  от  этого  ее  большой  живот  казался  еще
больше. Она очень обрадовалась приходу Цендри.
   - Присаживайся, - показала она на лежащий на  полу  плотный  коврик.  -
Ванайя настояла на том,  чтобы  акушерка  неотлучно  находилась  со  мной,
поэтому теперь я не остаюсь одна ни днем, ни ночью.  Я  очень  скучала  по
тебе, Цендри, но теперь, - она положила руку на свой большой живот, -  мне
очень трудно даже ходить по дому. Хотя все говорят, что  я  должна  больше
шевелиться и помочь моей ленивой малышке выйти из своего гнездышка,  но  я
так устала, что без содроганий  не  могу  и  думать  о  ходьбе.  Послушай,
Цендри, я отослала акушерку на кухню, пока мы одни, я  хочу  тебе  кое-что
сказать. Твой спутник не нашелся?
   - Нет, - ответила Цендри. "Может  быть,  Ру  сообщил  ей  что-нибудь  о
Дале?" - внезапно подумала она.
   - Ты знаешь, - продолжала Миранда, - я не хожу  обедать  уже  несколько
дней, еду мне приносит Лиалла и сидит около меня, пока я ем. Она  говорит,
что не хочет оставлять меня одну, чтобы мне не было скучно, на самом  деле
она следит, чтобы я ничего не делала. Ну, ладно. Во всяком  случае,  вчера
вечером она, как обычно, пришла ко мне и, пока я ела, она сидела  рядом  и
рассказывала обо всем, что случилось за это время в доме. Я знаю, ты  тоже
не ходила обедать.
   - Да, у меня сильно болела голова.
   - Надеюсь, сейчас ты здорова, - сказала Миранда с трогательной  заботой
в голосе. - Ну так вот, я хочу тебе сказать, что позавчера  к  нам  в  дом
пришел мужчина и хотел передать Ванайе какую-то жалобу. Она ответила  ему,
что принимает жалобы только утром, но особь настаивала, она  разговаривала
очень резко и даже грубо, и Ванайя согласилась говорить с пришедшим. Особь
потребовала, чтобы все женщины  ушли,  и  разговаривала  с  Ванайей  очень
долго. После разговора Ванайя разозлилась и приказала охранницам отправить
особь в дом наказаний. Никто не знает,  о  чем  был  разговор,  но  Ванайя
запретила всем говорить  тебе  об  этом  случае,  чтобы  не  волновать  по
пустякам. Цендри, Ванайя не  знает,  что  твой  спутник  значит  для  тебя
столько же, сколько и подруга. - Миранда положила ладонь на руку Цендри. -
Но это знаю я. Поэтому и говорю тебе об этом. Почему-то мне  кажется,  что
приход особи имеет отношение к исчезновению Дала.
   Это сообщение подтвердило худшие предположения Цендри.
   - Я должна поговорить с  этим  человеком,  -  произнесла  она  дрожащим
голосом. - Где он?
   - В доме наказаний. Я думаю, что особь били. Нет, Цендри,  -  прибавила
Миранда, - тебе бесполезно идти в дом наказаний одной, тебя просто туда не
пустят. Только Ванайя, охранницы да еще несколько женщин могут войти туда.
Я пойду с тобой.
   - Спасибо тебе, Миранда, - произнесла Цендри и тут же забеспокоилась. -
Но как ты пойдешь в таком состоянии?
   - Поверь мне, - с сердечной искренностью ответила Миранда, - мне  очень
хочется сделать для тебя что-нибудь, а если эта  прогулка  пойдет  мне  на
пользу и я рожу, я буду тебе благодарна от всей души.
   Вернулась акушерка и принесла Миранде горячий напиток. Увидев, что  она
куда-то собирается, акушерка запротестовала.
   - Я пойду погуляю с подругой, ученой дамой с  Университета,  -  махнула
рукой Миранда. - Помолчи,  мне  надоело  тебя  слушать.  Три  дня  ты  мне
твердила, что я должна гулять, а теперь, когда  я  наконец  собралась,  ты
отговариваешь меня. Не понимаю я тебя, иди отсюда.  -  Она  засмеялась.  -
Цендри, ты поддержишь меня на лестнице?
   Цендри взяла Миранду под руку, и  они  медленно  начали  спускаться  по
длинной лестнице. Цендри внутренне поразилась своей заботливости. "Если  в
чем меня Изида и изменила, так это в отношении к женщинам.  Вести  себя  с
ними как раньше я уже не смогу". Сознание того, что она может смотреть  на
другую женщину как на любовницу, изменило в Цендри само восприятие женщин,
и она понимала это, только не могла определить, в  какие  формы  отношений
это может вылиться в дальнейшем. Например, сейчас она смотрела на  Миранду
как на родную сестру.
   Будто прочитав ее мысли, Миранда вдруг спросила:
   - Теперь ты знаешь наш самый главный праздник, Цендри. Скажи, что ты  о
нем думаешь?
   - Пока не знаю, что и думать, - честно ответила Цендри. - Я поражена, и
мне очень стыдно. - Она помолчала. - Наверное,  через  двести  восемьдесят
дней здесь будет всплеск рождаемости.
   - Совсем нет, - покачала головой Миранда  -  Летняя  жара  -  не  самое
лучшее время для вынашивания. Большинство женщин,  желающих  иметь  детей,
больше рассчитывают на зимний праздник, в этом  случае  они  родят  в  это
время долгого года. Правда, женщины, которые работают на фермах, стараются
забеременеть во время сбора урожая, тогда  малыши  у  них  появятся  перед
самой посевной. Есть, конечно,  и  женщины,  которые  просто  хотят  иметь
детей, им безразлично время. Моя сестра из  таких,  она  ходит  на  каждый
праздник, но у нее, похоже, бесплодие. Слушай, Цендри, - в голосе  Миранды
зазвучала тревога, - я слышала, что у женщин в мужских мирах нет  никакого
способа  предохраниться  от  беременности,  кроме  как  воздерживаться  от
мужчин. Это  правда?  Значит,  ты  не  предохранилась?  -  Она  сокрушенно
покачала головой. - Я забыла тебе сказать  об  этом.  Конечно,  можно  все
исправить, но процесс это довольно болезненный.
   Тревога Миранды, ее  трогательная  забота  была  такой  искренней,  что
Цендри поспешила успокоить ее:
   - Не беспокойся, что бы  я  ни  делала,  мне  беременность  не  грозит.
Значит, ваши женщины тоже защищаются против беременности?
   - Над этой  проблемой  бились  все  ученые  Матриархата,  -  засмеялась
Миранда. - Немногие женщины хотят иметь больше троих  детей,  а  некоторые
совсем не хотят их. Таких я не  понимаю.  Если  женщина  не  хочет  рожать
детей, ей самой лучше бы родиться мужской особью. Но, слава Богине, у  нас
много женщин, которые хотят иметь много детей. Такие как  только  отнимают
от груди одного младенца, тут же  бегут  за  другим.  Конечно,  мы  должны
благодарить их, но я хотела спросить  тебя  о  другом.  -  Она  озабоченно
посмотрела на Цендри.  -  Не  показалось  ли  тебе,  Цендри,  что  в  этом
празднике ничего, кроме зачатия детей, нет?
   - Я недостаточно хорошо знаю ваш мир, чтобы делать  выводы  о  каком-то
высшем значении этого праздника.
   - Я попробую тебе объяснить, хотя любая  жрица  сделала  бы  это  лучше
меня, - начала медленно говорить Миранда. -  Три  праздника,  три  раза  в
нашем долгом году мы посещаем берег  моря.  Таким  образом  мы  напоминаем
себе, что и мужчины и женщины - все являются детьми Богини, которую раньше
мы называли Персефоной, а теперь называем Изидой. Сам праздник проходит на
берегу моря, поскольку оттуда вышло все живое, значит, и мы сами. У мужчин
тоже есть свои желания, и мы, женщины, должны в день праздника все  вместе
удовлетворить их, сделать их спокойными и счастливыми.
   Объяснение еще больше запутало Цендри, но  Миранда  на  этом  закончила
толкование истинного смысла праздника.
   - Мы пришли, - сказала она, - вот он,  дом  наказаний.  Как  наследница
Ванайи я имею право пройти сюда с кем хочу.
   В  дверях  дома  наказаний  стояла  коротконогая  крепкая  охранница  с
угрюмым, покрытым тяжелыми складками лицом. Миранда коротко  поговорила  с
ней, и охранница пропустила их внутрь.
   Бывая во многих мирах, Цендри неоднократно доводилось  видеть  подобные
места. Дом наказаний состоял из  четырех  комнатушек,  точнее  клеток,  на
удивление чистых и опрятных. Заключенные, а их было всего двое,  выглядели
ухоженными и сытыми. От  холода  их  спасали  одеяла.  Неприятно  поразило
Цендри только одно - возле каждой клетки  на  стене  висели  разнообразные
орудия наказания и пыток, из  которых  длинные  хлысты  показались  Цендри
самыми ужасными. Она тут же вспомнила, как во время  полета  на  Изиду  ей
сказали, что для мужской особи, напавшей на гражданку планеты,  существует
только одно наказание - смерть, и поняла, что здесь мужчина не имеет права
оказывать непочтение или сопротивление женщине. Если он отважится на такой
поступок, он будет уничтожен. Так  уничтожают  опасных  диких  зверей  или
взбесившихся домашних животных. Цендри содрогнулась, представив,  что  Дал
находится сейчас в подобном месте.
   Миранда сжала ее руку.
   - Я знаю, Цендри, все это ужасно, - зашептала она, - но мужских  особей
невозможно удержать в руках иначе, большинство из них не такие, как те,  с
кем мы общаемся.
   Цендри вспомнила юношу, плакавшего в  ее  объятиях  на  берегу,  других
мужчин, нежных и ласковых. Они искали не только физического слияния, но  и
душевного, в этом безжалостном к ним  обществе  они  пытались  найти  свою
потерянную половину и  воссоединиться  с  ней.  Цендри  хотелось  плакать,
потому что даже Миранда не смогла бы понять этого.
   - Вот этот посланец, - показала Миранда.  -  Лиалла  сказала,  что  его
допрашивали с применением кнута, но он повторял  только  то,  что  было  в
самом послании. Поговори с ним о послании, ведь оно предназначалось  тебе.
Ванайя взяла его и запретила всем говорить об этом. Ял, - позвала  Миранда
посланца. Накрывшись одеялом, он лежал на голом полу... Услышав голос,  он
пошевелился. - Я привела к тебе ученую  даму  с  Университета.  Если  твое
послание предназначено ей, говори.
   Посланец медленно начал подниматься. Цендри в  ужасе  смотрела  на  его
изорванную ударами бича и залитую кровью рубашку.  Он  шел  к  прутьям,  и
Цендри почти физически ощущала боль, которую испытывал посланец от каждого
движения.
   - Стало быть, вы и есть та самая ученая дама с Университета? -  спросил
он. - Дарительница  жизни  Ванайя  сказала,  что  вас  не  интересует  мое
послание. Она сказала, что жизнь мужской особи вам безразлична.
   - Ванайя ошиблась, - тихо ответила Цендри. - Если у тебя есть для  меня
послание от моего дорогого спутника, скажи мне его.
   - Примите мое уважение, ученая дама, вы ошиблись. Это  не  послание  от
вашего спутника, но оно касается  его,  -  ответил  Ял.  -  Я  должен  был
передать вам, что ваш  спутник,  ученый  магистр  Даллард  Малок,  взят  в
заложники и находится в одном из поселков у  строящейся  плотины  и  будет
находиться там до тех пор, пока сюда не прибудут мужчины из  Сообщества  и
не увидят, в каких условиях мы живем. Мы хотим, чтобы они увидели, как нас
истязают и как мы умираем. Они должны понять, что здесь настоящее рабство.
Мы требуем, чтобы Сообщество вмешалось в дела Матриархата и заставило  его
правительниц  дать  нам  равные  с  женщинами  права.  А  пока  этого   не
произойдет, ученый Даллард Малок будет оставаться с нами.
   Цендри оторопела. "Вот чем окончилось общение  Дала  с  мужчинами.  Они
захватили его и теперь будут требовать от Ванайи действий. На такое  может
пойти только Махала, она мечтает, чтобы  Изида  стала  частью  Сообщества,
правда с некоторыми оговорками, но Ванайя..." - подумала Цендри, и  у  нее
кровь застыла в жилах. Хорошо зная свою любимую Ванайю,  Цендри  понимала,
что Проматриарх не пойдет ни на какие сделки с мужчинами.
   -  На  Изиде  так  не  делается,  -  вмешалась  Миранда.  -  Как   дочь
Проматриарха я обещаю тебе, Ял, что, если  вы  отпустите  спутника  ученой
дамы и вернетесь к своей работе, моя мать выслушает  все  ваши  жалобы  и,
если они справедливы, она удовлетворит их.
   - Мы уже устали подавать жалобы, леди  Миранда,  -  ответил  Ял.  -  Мы
больше не будем жаловаться, но и ходить в цепях тоже не будем.
   - Где находится мой... Где находится ученый магистр с  Университета?  -
взмолилась Цендри.
   Окровавленные губы Яла вытянулись в усмешке.
   - Уважаемая ученая дама, это многие хотели бы знать.  -  Из  груди  его
вырвался хриплый, похожий на кашель слабый смех. - И я  тоже,  потому  что
мне неизвестно, где держат ученого  магистра.  Посмотрите  на  меня,  меня
спрашивали об этом. Если бы я знал, я бы сказал, чтобы избежать побоев, но
я не знаю. Я сам предупредил мужчин, которые послали меня сюда, чтобы  они
не говорили, где находится ученый магистр. Ведь я хорошо знал, на что иду.
   Цендри охватил ужас от бесстрастных слов Яла.  Он  совершенно  спокойно
говорил о пытках и избиении, которым подвергался.  "Сознает  ли  Дал,  что
делает? Этот храбрый и глупый посланник-доброволец умрет за свое дело,  но
что с этого получит Дал?"
   - Ты хочешь, чтобы  мы  вас  всех  забили  этими  кнутами?  -  спросила
Миранда, но Ял только усмехнулся в ответ, и его усмешка на  разбитом  лице
показалась Цендри зловещей.
   - На Изиде не хватит женщин, даже  чтобы  забить  нас  по  одному.  Вот
так-то, женщина, - ответил Ял и посмотрел на Миранду. - Собираясь сюда,  я
знал, что меня будут бить кнутом, а потом закуют в  цепи.  Так  делают  со
всеми мужчинами Изиды по приказу женщин, но, - он медленно вытянул  вперед
правую руку и сделал уже знакомый Цендри знак, - мы родились без  цепей  и
умрем без них.
   Он медленно повернулся и пошел в угол клетки, тяжело опустился  на  пол
и, завернувшись в одеяло, закрыл глаза.  Цендри  позвала  его,  но  Ял  не
ответил, и они с Мирандой ушли.
   Проводив Миранду и оставив ее на попечение акушерки, Цендри вернулась к
себе. Она с ужасом думала о судьбе Дала.
   "Если бы мужчины хотели получить от Ванайи маленькие  послабления,  они
бы  делали  все  иначе,  -  размышляла  Цендри,  вспоминая,  как   разумно
Проматриарх разговаривала с предыдущим просителем,  желавшим  организовать
охоту. - Но в данном случае мужчины просят не милости и  послаблений,  они
требуют, чтобы Ванайя  изменила  сам  строй  общества,  который,  как  она
верила, создан и благословлен Строителями".
   "Никогда за все время нашего пребывания здесь  они  не  говорили  ни  с
одной мужской особью", - вспоминала Цендри слова Проматриарха.
   "Тогда  получается,  что  политический  строй   Изиды   -   единственно
правильный и все человечество должно жить так же?" От  этой  мысли  Цендри
передернуло, она вспомнила Яла, с какой ненавистью он  смотрел  на  нее  и
Миранду.
   Но  если  принять  такую  точку  зрения,  если   согласиться,   что   в
"Нам-указали-путь" существует нечто, то следует признать, что это нечто  -
Бог, высшая сила. А этого Цендри при всем своем почтении и  умиротворении,
которое она ощущала, стоя на  коленях  в  "Нам-указали-путь",  принять  не
могла. Ванайя верила, что слышимый  ею  голос  -  это  глас  Бога,  точнее
Богини, но Цендри в это не верила. Во-первых, потому что  она  родилась  и
воспитывалась в Сообществе, где нормой считается агностицизм, а во-вторых,
потому что в ее сознании Бог, или Богиня, может  существовать  только  как
психологическая сила, действующая на умы  тех,  кто  им  поклоняется.  Еще
меньше ей хотелось думать о том, что прозябающие на Руинах высшие существа
- если они вообще  существуют,  могут  быть,  во  что  Цендри  не  верила,
несмотря  ни  на  какие  пережитые  ощущения,  -   могут   опуститься   до
политических  проблем   и   устройства   общества.   Даже   если   принять
существование Бога за факт,  то  он  скорее  будет  совершенствовать  души
верующих, а не разбираться с их текущими делами. Он не будет устраивать их
жизнь, копаться в мелочах бытия.
   Да, что-то в "Нам-указали-путь" с Цендри разговаривало, и  тут  спорить
было не о чем, но что и какова его природа - Цендри не знала.
   В этом запутанном деле важно было одно - Ванайя истово верила и  готова
была либо прикрыться своей верой, либо пустить ее в ход при всяком удобном
случае. А это значит, что Дал будет оставаться там, где он находится, пока
не умрет или пока в Сообществе не поднимется шум по  поводу  пропавшего  в
Матриархате ученого,  посланного  исследовать  Руины.  В  этом  случае  из
Сообщества можно ожидать экспедицию, задачей которой  будет  расследование
происшествия.
   Вот на это и рассчитывают мужчины  Изиды.  Они  будут  ждать,  пока  из
Сообщества не  прилетят  люди  и  не  начнут  проверку  условий  жизни  на
Матриархате. Результатом такой проверки будет вывод о том,  что  на  Изиде
нарушаются элементарные права человека,  а  вслед  за  решением  последуют
торговые  санкции.  Дальнейшее  предположить  легко.   Цендри   поежилась.
"Сообщество может и не  ограничиться  санкциями.  Оно  обвинит  правителей
Матриархата в преступлениях против человечности, это  несложно,  поскольку
рабство на Изиде узаконено, и под  вполне  справедливым  предлогом  защиты
прав мужчин введет войска.  Да  скорее  всего  обойдется  без  войск,  дни
Матриархата будут сочтены".
   На это намекали и Махала и Миранда,  говоря  о  бедности.  Если  замрет
торговля с Сообществом, если  некому  будет  продавать  жемчуг,  население
Изиды  погибнет.  Его  постепенно  уничтожат  бесчисленные  наводнения   и
землетрясения, неурожаи и отсталость в  науке.  Этого  здесь  боятся  все,
понимая, что, кроме как на торговлю с ненавистным  Сообществом,  надеяться
не на что. И сейчас в руках у мужчин Изиды находится инструмент, с помощью
которого можно вполне уничтожить Матриархат, и, как бы  Ванайя  ни  любила
Строителей и ни верила им, спасти ни ее, ни Изиду они не могут.
   Цендри измучилась, ломая голову над тем, как найти выход из создавшейся
ситуации. Приближалось время обеда,  а  решения  у  нее  так  и  не  было.
"Сознает ли Ванайя, в  какое  положение  она  попала?  -  спрашивала  себя
Цендри. - Понимает ли она, что станет с  Изидой,  если  Сообщество  начнет
искать Дала? Скорее всего нет". Придя к такому выводу, Цендри уже  считала
себя  обязанной  поговорить  с  Ванайей.  Но  не  только  желание   помочь
руководило Цендри, она вдруг вспомнила, что Ванайя даже не сообщила  ей  о
приходе посланника Яла, она заставила Цендри переживать, не спать  ночами.
Едва сдерживая закипавший гнев, Цендри спустилась в зал.
   Увидев  Ванайю,  Цендри  не  стала  ничего  говорить  ей.  Испытывая  к
Проматриарху чувство любви и уважения, она ждала, давая Ванайе возможность
самой начать разговор. "Меня не было за обедом, -  думала  Цендри,  -  она
просто не могла мне ничего сказать про посланца.  А  возможно,  не  хотела
меня беспокоить".
   Еды, как обычно, было много. Ванайя радушно встретила  Цендри.  Ласково
улыбаясь, она осведомилась о здоровье и удовлетворенно  кивнула,  услышав,
что Цендри чувствует  себя  лучше.  Она  ни  словом  не  заикнулась  ни  о
посланце, ни о Дале, и в Цендри постепенно закипала злость. Не  дождавшись
конца обеда, не в силах больше сдерживаться, Цендри, стараясь говорить как
можно вежливей и мягче, произнесла:
   - Я хотела бы поговорить с вами наедине, Ванайя.
   Проматриарх отпустила слуг и родственниц.  Они  сидели  вдвоем.  Цендри
смотрела на искаженное заботами и страданиями лицо Ванайи и  почти  жалела
старую женщину. "Я должна заботиться  о  Дале.  Он,  как  и  я,  гражданин
Сообщества", - подумала она и решительно начала разговор.
   - Ванайя, - спросила она, - я слышала, что у вас есть новости  о  Дале.
Почему вы мне ничего не говорите? Мне казалось, что вы считаете меня своим
другом. Однако ваше поведение говорит, что это не так.
   - Другом? - изумилась Ванайя. - Ты для меня значишь много больше,  дитя
мое. - Она ласково улыбнулась и  положила  свою  ладонь  на  руку  Цендри.
Цендри тут же убрала руку, и Ванайя удивленно посмотрела на нее.
   - Я могу считать своим другом Миранду, но не вас, - отрезала Цендри.  -
Почему вы не передали мне послание? Почему я должна узнавать от других то,
что обязаны мне сообщать вы?
   - Богиня моя, - глаза Ванайи округлились, - да я и не думала, что  тебя
беспокоят такие мелочи. Эти глупые мужчины  захватили  твоего  спутника  и
хотят таким образом заставить нас делать то, что им  захочется.  Не  пугай
меня, пожалуйста, милая, я не поверю, что тебя так беспокоит твой спутник.
Ведь это же всего лишь мужская особь. - Она игриво  улыбнулась.  -  Но  уж
если тебе так нужен спутник, мой мужской дом к твоим услугам. Даже  можешь
взять себе Ру, я знаю, что он тебе немножко нравится.
   Цендри ожидала чего угодно, но только не этого. Она удивленно  смотрела
на Ванайю, пытаясь понять, серьезно ли она говорит. "Неужели  я  настолько
недальновидна, что ничего не разглядела? Неужели я не  поняла  ни  ее,  ни
этого мира? А мне следовало бы ожидать именно этого. Я  виновата,  приняла
условия, которые мне предложили женщины Изиды. Но и Дал тоже виноват,  он,
ученый, ради того, чтобы попасть сюда, пошел на  обман.  Университет  тоже
виноват, его правительству нужно было настоять на принятии своих  условий.
Оно должно было сразу договориться обо  всем  с  Матриархатом,  обеспечить
исследователям дипломатическую неприкосновенность, - думала Цендри,  глядя
на Ванайю. - Но что бы там ни было,  отвечать  за  все  приходится  именно
Далу". И Цендри решила положить конец лжи.
   - Благодарю за предложение, Ванайя, но я не  воспользуюсь  им,  -  тихо
произнесла она. -  Выслушайте  меня  внимательно.  С  первого  дня  своего
пребывания мы никак не нарушили законов Изиды, но сейчас мне  хотелось  бы
все расставить на свои места.  Во-первых,  Дал  -  не  спутник,  а  ученый
магистр  Университета,  находящийся  под  защитой   Сообщества.   Если   в
Сообществе  узнают,  что  с  его  ученым  обходятся  несоответственно  его
статусу, то у Изиды будут неприятности. Вы, наверное,  догадываетесь,  чем
это Может вам грозить, один раз с вами такое уже случилось.
   Лицо Ванайи побледнело.
   - Я не думаю, что они станут беспокоиться из-за какого-то ассистента, -
сказала она отрывисто. - Даже если ученая дама так его нахваливает.
   Цендри напряглась и, прямо глядя в глаза Ванайи, ответила:
   - Дал - не ассистент, Ванайя, он - экстра-ученый  Малок.  -  Цендри  не
случайно произнесла только фамилию Дала. - Не  я,  а  он  был  ассистентом
ученой дамы ди Вело.
   Глаза Ванайи злобно горели, сжав крепкие  сухонькие  кулачки  и  высоко
подняв голову, она сейчас  напоминала  львицу,  но  не  спокойно  и  гордо
сидящую, а грозную, готовую  к  прыжку.  Она  встала,  прошлась  по  залу,
повернулась и вплотную приблизилась к Цендри.
   - Тогда кто ты? Разве ты не ученая дама Малок?
   - Я - ученый, подруга экстра-ученого Малока. Согласно нашим обычаям,  я
ношу его фамилию. Таким образом наш прилет сюда  стал  возможен.  -  Голос
Цендри оборвался.
   - Зачем ты приехала сюда? -  крикнула  Ванайя.  -  Чтобы  удовлетворять
сексуальные прихоти своего экстра-ученого? - Ванайя была готова испепелить
своим злобным взглядом Цендри.
   Цендри гордо ответила:
   - Нет, Ванайя, я приехала, чтобы делать свою работу. Я - тоже ученый  и
когда-нибудь стану равной Далу, - с вызовом ответила она.
   - Я никогда не думала, что доживу  до  того  дня,  когда  мне  придется
услышать от женщины, что она хочет стать равной мужской  особи.  -  Ванайя
была обескуражена. - Ты что, Цендри, одумайся! Разве этому мы тебя учили?!
Ты же потеряла всякий стыд!
   Внезапно Цендри почувствовала, что сейчас разрыдается.
   - Если не считать ученой степени, мы во всем равны с Далом, -  ответила
она. - Мне предстоит защищаться очень скоро.
   - Защищаться, - повторила Ванайя. - Значит, насколько я  тебя  понимаю,
ты - ассистентка своего спутника, ученый-археолог, так?
   Цендри не думала, что разговор зайдет так  далеко,  но  отступать  было
поздно. Она вспомнила слова  одного  Верховного  Матриарха  Изиды,  статую
которой видела в зале.
   "Мы - не объект для исследований, не  экспонаты  из  кунсткамеры  и  не
мутанты, мы - живое общество разумных людей и не  допустим,  чтобы  кто-то
рассматривал и изучал нас так же, как наши  девочки  наблюдают  за  жизнью
насекомых в инсектариях!"
   "Уж если говорить правду, то до конца", - подумала Цендри.  Она  робко,
как студентка-первокурсница, посмотрела в лицо Ванайи и твердо ответила:
   - Нет, Ванайя, я не археолог, а специалист по культурам и антропологии.
Я прилетела сюда исследовать Матриархат,  чтобы  потом  рассказать  о  вас
правду в Сообществе. О вас говорят много плохого, много лжи,  и  я  хотела
показать, каков Матриархат на самом деле.
   Последнюю фразу Цендри  Ванайя,  казалось,  уже  не  слышала.  Лицо  ее
окаменело, она бессильно опустилась на подушку.
   - Антрополог, - тихо повторила  она.  Рот  ее  скривился  в  брезгливой
гримасе, она отстранилась  от  Цендри.  -  Ты  прилетела  изучать  нас,  -
медленно проговорила Ванайя, изумленно глядя на Цендри. - А ведь  мы  тебя
полюбили, доверились тебе. И ты предала нас.





   Молчание длилось долго. Цендри почувствовала, как на глаза  навернулись
слезы и тонкими холодными струйками потекли по щекам.
   "И я тоже полюбила тебя,  Ванайя.  Я  доверилась  тебе  настолько,  что
отдала в твои руки жизнь Дала.
   Ты говоришь, что я потеряла стыд? Совсем нет, мне стыдно, очень  стыдно
видеть, как вы упиваетесь своей властью. Тирания всегда остается тиранией,
независимо от того, кто находится у власти - мужчины или женщины".
   Так думала Цендри, так она хотела сказать Ванайе,  но  не  сказала.  Не
склоняя голову, она твердо смотрела  в  глаза  Проматриарха.  Уверенная  в
своей правоте, не девочка, которую ведет  за  руку  добрая  наставница,  а
ученый  с  Университета,  готовый  постоять  за  себя.  Но   предательские
обжигающие слезы все текли и текли по ее щекам.
   "Я не лгала вам и никого не предавала. Я люблю вас, люблю всех. Ведь  я
жила с вами, я посещала берег моря..."
   Когда Цендри наконец  собралась  с  духом,  чтобы  ответить,  в  дверях
послышалась какая-то возня. Ванайя, оттолкнув Цендри, рванулась вперед.
   - Что там за шум? - крикнула она.
   Раздались взволнованные крики,  дверь  открылась,  и  в  дом  буквально
влетела Проматриарх Махала в сопровождении нескольких своих сторонниц.
   Ванайя сразу взяла себя в руки.
   -  Скажи  мне,  сестра,  что  заставило  тебя  почтить  мой  дом  своим
посещением? Как я должна расценивать твой приход - это  официальный  визит
Проматриарха или ты зашла просто как подруга?
   - Официальный визит, - огрызнулась Махала. - Я требую, сестра, чтобы ты
немедленно отказалась от выполнения мирских  обязанностей  и  передала  их
мне, чтобы я  смогла  остановить  надвигающееся  восстание.  Ты  настолько
погружена в религиозные дела, что ничего вокруг себя не замечаешь.
   Цендри, о которой сразу все  забыли,  стояла,  тревожно  вслушиваясь  в
разговор.
   Собрав все свое достоинство, Ванайя гордо ответила:
   - Сначала я занималась подготовкой праздника, как ты знаешь,  а  теперь
ожидаю  рождения  наследницы.  Порядок  и  спокойствие  в  городе  Ариадна
находятся в твоем ведении уже давно,  с  момента  болезни  нашей  покойной
дарительницы жизни Редзали. Если ты не способна  к  этому,  так  и  скажи,
тогда я буду заниматься и делами города.
   - Хватит праздновать, - крикнула Махала. - Тебе,  конечно,  неизвестно,
что  мужчины  не  желают  возвращаться  на  работу?  Они  не  идут  ни  на
строительство плотины, ни в дельту реки,  ни  на  участки  освоения  новых
земель. Они отказываются работать на фабриках и фермах, ты знаешь  это?  Я
разрешила им отдохнуть после праздника,  но  они  даже  не  расходятся  по
мужским домам! Ты понимаешь, что происходит?
   Ванайя удивленно заморгала глазами.
   - Я ничего не слышала, -  ответила  она.  -  Но  чем  тогда  занимаются
мужчины Изиды?
   Махала всплеснула руками  и  вдруг,  несмотря  на  ее  грозную  речь  и
негодование, показалась Цендри совершенно растерянной и беспомощной.
   - Ничем. Они слоняются по улицам города,  стоят  в  таких  местах,  что
машины не могут проехать, сидят на тротуарах, и женщины  не  могут  никуда
пройти. Они ничего не делают, - глухо повторила Махала.
   Ванайя пожала плечами.
   - Когда захотят есть, они отправятся работать.
   - Я тоже так думала, но прошло уже трое суток, - ответила Махала,  -  а
мужчины не расходятся. Некоторые отправились на море и ловят копьями рыбу.
Зная, что сейчас этого делать нельзя, я  послала  туда  охранниц  прогнать
мужчин, но ты знаешь, что они ответили моим  женщинам?  Они  сказали,  что
рыба принадлежит им, поскольку Богиня дает ее голодным.
   - Накажи зачинщиков, - предложила Ванайя, - и остальные разбегутся.
   - Они уже наказаны, - ответила Махала. - Дома наказаний тоже забиты, но
у нас нет столько охранниц. Во всем городе Ариадна нет столько женщин!
   Цендри вспомнила, как Ял ответил  ей,  что  на  всей  Изиде  не  хватит
женщин, чтобы забить всех мужчин.
   - И вот совсем недавно ко мне пришли представители мужчин. Они заявили,
что отправляли к тебе какого-то мужчину, но ты не удостоила их ответом,  а
самого посланника приказала бить и пытать. Они сказали, что заставят  тебя
считаться с ними, даже если  жизнь  спутника  ученой  дамы  из  Сообщества
ничего для тебя не значит. Мужчины сказали, что отправляют его  к  тебе  с
очередным посланием, - Махала повернулась к дверям и махнула рукой,  -  на
которое тебе придется ответить!
   В окружении крепких охранниц в комнату ввели Дала.
   Он выглядел усталым и невыспавшимся, но, к  своей  радости,  Цендри  не
увидела на нем следов побоев. Она бросилась к нему, Дал взял ее  за  руку,
улыбнулся своей открытой, уверенной улыбкой и, слегка отстранив  от  себя,
направился к Ванайе.
   - Я принес письмо от лидера  движения  "Объединение  мужчин  Изиды",  -
произнес он.
   Ванайя нахмурилась и ответила:
   -  Я  не  признаю  этого  объединения.  На  Изиде  мужчинам   запрещено
образовывать любые политические общества за  исключением  религиозных  или
профессиональных.
   - Они понимают, что вы откажетесь признать их, Проматриарх, но  тем  не
менее прислали вам свою петицию.
   - И ты осмеливаешься говорить это мне?  Какое  нахальство!  -  крикнула
Ванайя.
   - Я представляю здесь Сообщество, Ванайя, и  пользуюсь  дипломатической
неприкосновенностью. Вы можете  уважать  ее  или  нет,  но  если  со  мной
что-нибудь случится, вы хорошо знаете, что произойдет с Изидой. Сообщество
наложит на вас торговые санкции, и вы погибнете. Так как, возьмете петицию
или нет?
   - Давай ее сюда, - угрюмо сказала Ванайя.
   - Вот до чего довел  тебя  твой  либерализм,  -  возмущенно  произнесла
Махала. - Мужчины уже умеют писать и читать!
   Ванайя молча вскрыла конверт и начала медленно читать:
   -  "Примите   наше   уважение,   Проматриарх   Ванайя.   Поскольку   вы
проигнорировали  обращение,  посланное  вам,  мы  захватили  в   заложники
человека, которого вы  не  посмеете  игнорировать.  Ученый  из  Сообщества
должен беспрепятственно  доставить  наше  послание  в  миры,  где  мужчины
свободны.  Подлинность  письма  удостоверяется   знаком,   находящимся   в
конверте". - Побледнев, Ванайя развернула вложенную  в  конверт  бумагу  и
увидела большую розовую жемчужину на изящной серебряной цепочке.
   Лицо Ванайи из бледного превратилось в мертвенно-бледное.
   - Это жемчужина Миранды, - прошептала она. - Но как она к  ним  попала?
Миранда находится у себя в комнате под присмотром акушерки.  -  Она  резко
обернулась к столпившимся позади себя женщинам. -  Лиалла,  Замила,  Маре,
быстро бегите в комнату к Миранде!
   Женщины,  толкаясь,  топая  по  ступенькам,  бросились  наверх.  Махала
повернулась к Цендри.
   - Я проклинаю тот день, ученая дама, когда вы  прилетели  на  Изиду,  -
злобно сказала она.
   - Нет, - возразила Ванайя, печально взглянув на Цендри. - Не она, а вот
эта особь, - она ткнула кривым сухим пальцем в сторону  Дала,  -  принесла
нам все неприятности. Будь проклят тот день, когда оно прилетело  сюда,  -
визжала Ванайя.
   - Мы с тобой, кажется, появились здесь в один и тот же день,  -  шепнул
Дал, наклонясь к уху Цендри. - Если так, то они обе правы.
   Цендри едва сдержала приступ идиотского смеха, рвавшегося из  нее.  Дал
был абсолютно прав, перед ней стояли две ненавидящие друг друга женщины, и
обе хотели одного и того же - благоденствия для Изиды. Но  добивались  его
разными, взаимоисключающими средствами, а это, вкупе с их неприятием  друг
друга, неспособностью мыслить одинаково, обернулось для планеты трагедией.
   Внезапно наверху  раздались  истерические  крики  и  плач,  и  лестница
затрещала под ногами бегущих.
   Несколько женщин влетели в  комнату.  Растрепанные  и  испуганные,  как
маленькие взъерошенные птички,  они  сбились  в  тесную  стайку  и  дружно
заголосили.
   - Миранда... - Замила подняла в ужасе руки и произнесла, захлебываясь в
рыданиях: - Миранда исчезла. Ее нигде нет.
   - Акушерка лежит на лестнице, - сквозь плач сказала Замила. - Ее чем-то
ударили.
   Губы у Ванайи затряслись, а глаза наполнились слезами. Прижав к полной,
отвисшей груди жемчужину, она медленно повернулась к Цендри и Далу.
   - Если с Мирандой что-нибудь случится, - тихо произнесла она, - вы  оба
ответите. Мне безразлично, что сделает с нами Сообщество.
   Цендри начала всхлипывать. Миранда, ее дорогая подруга  Миранда,  почти
сестра, исчезла. "Она беременна, больна. Что будет с ней?  Что  сделают  с
ней мужчины, разъяренные веками рабства, унижения и побоев? Будут  ли  они
воздействовать на Ванайю, угрожая расправой над ее дочерью? Или они  сразу
убьют ее, отомстят за своего замученного посланника?"
   Внезапно эта мысль показалась Цендри невероятной,  она  вспомнила,  как
вместе с другими женщинами лежала на берегу моря  и  слушала  плеск  волн.
Вспомнила того юношу, почти мальчика, оставившего ей  свой  приз.  Как  он
плакал на ее груди, с какой нежностью и теплотой он  говорил  Цендри,  что
она напоминает ему мать. Цендри уже была совершенно убеждена, что  мужчины
не сделают Миранде ничего плохого. Она - мать, дарительница жизни.  Цендри
почувствовала,  что  ей  нужно  сейчас  же  поделиться  с  Ванайей   своей
уверенностью, но Проматриарх смотрела куда-то в сторону. С  момента  ссоры
она как будто отвергла ее, вырвала из себя.
   - Ванайя. - Голос Махалы был тих и мягок. Проматриарх обернулась.
   - Миранда, моя Миранда, - сдавленно прошептала она. -  Охрани,  Богиня,
мою девочку.
   Цендри никогда не слышала, чтобы Махала обращалась к своей сопернице  с
такой нежностью.
   - Я очень сочувствую твоему несчастью, сестра, - произнесла Махала. - У
меня самой есть дочери и внучки, но  сейчас  не  время  предаваться  горю.
Восстание может произойти в любую минуту, мы должны убрать мужчин с улиц и
заставить их вернуться на работу и  в  мужские  дома.  Ты  разрешаешь  мне
применить всю возможную власть? Тебе сейчас  не  стоит  заниматься  делами
мирскими.
   - Да, - устало произнесла Ванайя, - Миранда моя  дочь,  но  она  смелая
девушка и  стойко  вынесет  все,  что  выпадет  на  ее  долю.  Ей  трудно,
невыносимо трудно, но в ближайшие дни нам всем будет нелегко, мы не  можем
бросить остальных женщин ради одной, пусть даже столь дорогой мне.
   - Я слышу голос настоящего Проматриарха, - сказала Махала. -  На  наших
оружейных складах есть оружие, которое мы  использовали  против  хищников,
осваивая землю внутри материка.  Мужчины  уже  не  замечают  ударов  бича,
думаю, что десятка зарядов хватит, чтобы вернуть их на место.
   Ванайя в ужасе посмотрела на Махалу.
   - Сестра моя, но ведь это же война.
   - Мужчины сами навязали нам ее, - злобно ответила Махала. - Ты погрязла
в своей религиозной дребедени и не понимаешь, что нам грозит. Мы вынуждены
применить оружие!
   Ванайя сложила руки на груди и пристально посмотрела на Махалу.
   - Нет, сестра моя. Чего будет стоить наш Матриархат, если мы при первом
же испытании нарушим его основные этические принципы? Все прошлые годы  ты
была против того, чтобы к нам приезжали ученые из Сообщества. Ты постоянно
говорила, что мужские миры разрушаются  и  исчезают,  поскольку  общество,
организованное мужчинами,  безусловно  скатывается  к  применению  силы  и
войне, за которой следует деградация и исчезновение. И теперь  ты  хочешь,
чтобы таким путем пошли и мы? Нет, моя  дорогая  сестра,  если  для  того,
чтобы заставить мужчин жить по нашим правилам, мы должны их  убивать,  так
уж лучше отдать им власть сейчас же.  То,  что  ты  предлагаешь,  делается
только в мужских мирах, Матриархат до этого не опустится!
   Махала раскрыла рот от изумления. Она смотрела на Ванайю, и  постепенно
до нее доходила горькая правда, сказанная старой мудрой женщиной.
   - Ты права, - прошептала она. - Мы уже начали жить по правилам  мужских
миров. Что бы мы ни делали, они уже здесь, с нами, в нас. Но тогда что нам
делать?
   Ванайя вытянула руки, и оба Проматриарха обнялись.  Цендри  показалось,
что плечи Махалы поникли и задрожали в  тихом  плаче.  Она  посмотрела  на
Ванайю, лицо ее было бесстрастным  и  бледным,  невидящие  глаза  смотрели
куда-то вдаль.
   - На твой вопрос есть только один  ответ,  Махала,  -  наконец  сказала
Ванайя своим теплым, ласковым голосом. -  Пойдем  в  "Нам-указали-путь"  и
спросим совета у тех, кто мудрее нас. Они приняли нас и  помогали,  теперь
они же подскажут, что мы должны делать.
   Махала подняла голову и посмотрела  на  Ванайю  покрасневшими  от  слез
глазами.
   - Это противоречит здравому смыслу, но я согласна, потому  что  никакой
здравый смысл не подсказал мне, как я должна поступить сейчас. Если помощи
больше ждать неоткуда, я готова пойти с  тобой,  хотя  и  сомневаюсь,  что
мертвый город может сказать нам что-нибудь стоящее.
   Ванайя тихо возразила:
   - Если ты не найдешь там ответы на  свои  вопросы,  то  как  только  мы
выйдем из "Нам-указали-путь", я  тут  же  отдам  тебе  все  полномочия  по
ведению мирских дел в Ариадне. Клянусь тебе, и ты знаешь,  что  мое  слово
нерушимо. Прошу тебя только пойти со мной и послушать голоса мудрых,  тех,
кто помог мне найти кольцо и накидку Редзали.
   - В такую минуту я готова пойти за помощью к кому угодно, хоть к самому
привидению, - ответила Махала.
   Подготовка заняла  несколько  минут.  Когда  процессия  вышла  из  дома
Проматриарха, уже наступал вечер. Цендри и Дал шли  позади  Проматриархов,
которых с обеих  сторон  поддерживали  их  сторонницы.  Вскоре  процессия,
преодолев извилистую, крутую тропинку, вступила на гулкие камни площадки и
очутилась перед громадами мертвого города "Нам-указали-путь".  Цендри  шла
опустив голову, печально вспоминая, как она приходила  сюда  с  Ванайей  и
слушала таинственный голос, идущий из  космического  корабля.  Она  совсем
забыла, что рядом с ней находится Дал, его присутствие она ощутила  только
почти на самом верху, когда, споткнувшись, он тихо чертыхнулся.
   - Дал, я так волновалась за тебя, - сказала Цендри. - Они не били тебя?
   - Били? - насмешливо переспросил Дал. - Что ты, дорогая.  Они  из  меня
чуть не сделали живого бога. Постоянно просили рассказывать о  Сообществе.
Ты представляешь, мужчины здесь даже не верят, что  где-то  есть  миры,  в
которых все равны. Я поразился тому, как они  хотят  учиться,  они  просто
жаждут знаний. Мне даже показалось, что свободы они хотят  меньше.  -  Дал
задумался. - Они часто говорили, что, обладая  знаниями,  смогут  доказать
свое равенство с женщинами  и  быть  достойными  свободы.  Видела  бы  ты,
Цендри,  с  каким   благоговением,   представляешь,   Цендри,   именно   с
благоговением, они смотрели на меня, когда узнали, что я - ученый магистр.
Да они заботились обо мне не меньше, чем  мать  о  своем  ребенке,  -  Дал
внезапно засмеялся. - Но  некоторым  из  них  успели-таки  забить  головы.
Знаешь, один из  мужчин,  услышав,  что  я  всю  жизнь  занимаюсь  наукой,
спросил, не  отразилось  ли  это  на  моей  потенции.  Шарриоз!  А  я  еще
подозревал в этом Ру!
   - Дал, это ты спровоцировал восстание?
   Он вздохнул и покачал головой.
   - Видит Бог, я отговаривал их от этой затеи. Ты  же  знаешь,  что  меня
ничто не интересовало, кроме Руин,  и  я  не  протестовал  против  местных
порядков. Просто я стал катализатором,  появился  здесь  в  нужное  время,
мужчины уже давно были готовы к бунту.
   Наступила ночь, темная и жаркая, по небу  тихо  плыли  два  полумесяца.
Цендри медленно двигалась вперед, не выпуская из виду факела Ванайи.
   - Но зачем ты пошел сюда, Дал? - спросила Цендри. - Тебе же не нравится
воспринимать Руины как место религиозного поклонения.
   В темноте она не видела выражения его лица,  но  голос  Дала  прозвучал
слегка насмешливо.
   - Хочу посмотреть, что произойдет с Махалой. Интересно, что  она  будет
делать, ведь ситуация, по правде говоря, не слишком приятная. Нужно знать,
к какому решению склонится правительство Изиды.  -  Он  кивнул  в  сторону
идущих впереди двух Проматриархов - Все, что здесь происходит, очень важно
для Сообщества. Хотя, объективно говоря, их время заканчивается. Хотят они
сдавать свои позиции или нет, Матриархат  идет  к  своему  концу.  Махала,
конечно, держится неплохо, она чем-то напоминает мне ди Вело. Да и  Ванайя
тоже.
   Цендри понимала, что имел в виду Дал. Ауру уверенного в себе  человека,
силу личности.
   - Я понимаю, о чем ты говоришь, - ответила она и почувствовала, как Дал
взял ее за руку.
   - В тебе это  тоже  иногда  проявляется,  Цендри,  -  прошептал  он.  -
Особенно когда на тебя находит. - Дал обнял Цендри, и они, прижавшись друг
к другу, продолжили путь. В слабом свете факелов женщины медленно прошли в
город,   называемый   "Нам-указали-путь",   и   миновали   величественные,
таинственные структуры. Стояла мертвая тишина,  изредка  нарушаемая  тихим
свистом ветра, шумом крыльев ночных птиц и далеким шелестом волн.
   - Что тут обычно происходит? - спросил Дал.
   - Я не могу  тебе  описать  это.  Просто  смотри,  -  ответила  Цендри,
вспоминая слова Ванайи.
   "И ни разу за все эти годы  те,  кто  живет  в  "Нам-указали-путь",  не
заговорили с мужской особью".
   Процессия медленно подходила  к  космическому  кораблю.  Цендри  начала
чувствовать первые приливы благодатного тепла.
   "Я здесь, я люблю тебя... Я приветствую тебя..."
   На этот раз Цендри решила противостоять своему чувству, не  поддаваться
этому сладостному упоению, не давать восторгу охватить ее.
   "Нет, нет. Не нужно. Скажите, вы знаете, кто мы? Вы  знаете,  зачем  мы
пришли сюда? И кто вы?"
   Поток обволакивающего тепла ослабел, а  затем  так  же  медленно  начал
уходить. Он то накатывал, то отступал, и тут  Цендри  начала  ощущать  еще
что-то, такое же осязаемое, как и тепло. Это был поток,  который  ее  мозг
моментально трансформировал в речь. Цендри почувствовала, что ее  понимают
и она понимает их.
   "Да, мы знаем, кто вы".
   Цендри была убеждена, что  отчетливо  слышала  этот  ответ.  Потом  она
объясняла, что не услышала, а почувствовала его. Она говорила, будто некая
сила  подняла  ее  в  воздух  и  вывернула  наизнанку.  Затем  внимательно
рассмотрела Цендри и всю ее жизнь с самого рождения. Эта сила  проникла  в
ее мозг, прочитала ее мысли, а затем погладила по голове и снова  опустила
Цендри на землю. И все это время Цендри ощущала тепло  и  любовь,  нежную,
всеобъемлющую.
   Цендри услышала голос Дала, хотя он стоял молча.
   "Это вы построили город?"
   И снова Цендри услышала голос, излучающий  поток  любви  и  тепла.  Она
посмотрела на Дала и увидела, что лицо его светится радостью.
   "Нет, город построили не мы. Мы пришли в  него  из  космоса,  в  то  же
время, что и эти женщины. Они были нужны нам, а мы были нужны им".
   Цендри не понимала, как происходит общение. Она слышала,  нет,  вернее,
чувствовала какое-то касание. "Ты слышишь, Махала?"  -  послышалось  в  ее
мозгу, и тут же прозвучал ответ:
   "Да, я слышу. Но я вижу, что они разговаривают с мужчиной".
   Мысли Ванайи звучали удивленно и негодующе:
   "Но вы никогда раньше не разговаривали с мужчинами".
   И снова в мозгу Цендри зазвучали мысли, но на этот раз в  них  не  было
тепла и любви, они были холодны и внушали страх.
   "Вы лгали нам, ваш мозг лгал. Мы думали, что ваши мужчины такие, какими
вы их представляете в своих мыслях. Теперь мы знаем, что все это время  вы
обманывали нас".
   "Мы говорили вам правду!" - Ванайя пылала гневом.
   "Что вы знаете о нашей первой дарительнице  жизни?"  -  Это  был  голос
Махалы, негодующий и одновременно испуганный.
   "Что известно тебе, любимая, то известно  и  нам".  -  И  Цендри  снова
охватил поток умиротворяющего тепла.
   Дал вслушивался, раскрыв рот от удивления.
   - Инопланетная раса, - шепнул он Цендри. - Это не Строители, это кто-то
другой. Существа без тела.  Кто  они?  Космические  облака?  Из  чего  они
состоят? Из атомов? Может быть, это газообразные образования? Одно понятно
- из-за своего одиночества, требующего постоянного сочувствия и любви, они
могут существовать только в слиянии с другой расой. И притворяться  Богом,
чтобы получать любовь.
   "Ты совершенно прав, сын мой. И любовь, которую мы  получали  от  наших
дочерей, ослепила нас до такой степени, что мы  перестали  чувствовать  их
плач. Вот кто лгал нам все это время".
   Цендри охватил  холодный  ужас,  она  физически  ощутила  надвигающуюся
мертвенную пустоту.
   Цендри содрогнулась, ей показалось, что ее засыпает  мелкой,  обжигающе
холодной ледяной крошкой. Слабый огонь еще светился на верху  космического
корабля, озаряя  Руины.  Казалось,  что  и  весь  город  светился  изнутри
каким-то тихим светом. Но голос исчез, а вместе  с  ним  схлынули  остатки
тепла и нежности. Наступило молчание. В лунном свете  Цендри  видела  лица
женщин, ошеломленные и плачущие. Ванайя  сотрясалась  в  рыданиях,  закрыв
лицо руками. Цендри почувствовала, как ее охватывает жалость к измученной,
опустошенной и покинутой старой женщине.
   Они были с ней долго, очень долго. С тех пор, как она  прилетела  сюда,
будучи еще совсем молодой девушкой. Они помогали ей, поддерживали,  и  она
привыкла к их любви и помощи настолько, что  не  мыслила  без  них  своего
существования.  Она  приходила  сюда  со   всеми   остальными   женщинами,
радовалась, и вместе с ней радовались те, к кому она обращалась.
   И  теперь  своими  простыми  вопросами  Дал  разрушил  весь   ее   мир,
перечеркнул годы слепого безотчетного поклонения. Что она  теперь?  И  что
она будет делать?
   Ванайя с нескрываемой ненавистью глядела на Дала.
   "Я не виню ее. Он лишил ее Богини... Но он не  сделал  ничего  дурного.
Почему должны страдать невинные?"
   Ванайя отвернулась  от  космического  корабля.  Обмякшая,  с  опущенной
головой, шаркающей старческой походкой она направилась к выходу. Не пройдя
и нескольких шагов, она споткнулась и, покачнувшись, остановилась.  Цендри
бросилась к ней и поддержала старую, убитую горем женщину. Цендри боялась,
что Проматриарх в приступе гнева оттолкнет ее, но горечь страшной  потери,
казалось, сделала Проматриарха безразличной ко всему. Она оперлась на руку
Цендри и медленно пошла из мертвого города. Процессия не успела спуститься
с холма, как вдруг раздался душераздирающий крик Лиаллы:
   - Смотрите! Смотрите! Они идут! - Она  показала  трясущейся  от  страха
рукой в сторону города.
   Из городских ворот нескончаемым потоком выходили  люди.  Они  заполняли
все видимое пространство, весь берег, прилегающие  сады  и  подножия  гор.
Цендри посмотрела на них, и ей вспомнилась могучая  волна,  которая  смела
деревушку ныряльщиц. Точно  такую  же  волну  Цендри  видела  перед  собой
сейчас. Людской поток приближался стремительно и неумолимо.  Они  вступили
на тропу, ведущую к "Нам-указали-путь", и в лунном свете  Цендри  увидела,
что это были мужчины. Их суровые лица сияли восторгом.
   - Скверна! - завизжала Ванайя и отшатнулась  от  надвигающейся  на  нее
толпы.
   Мужчины, не обращая внимания на женщин, прошли  мимо  и  направились  в
мертвый город. Цендри смотрела им вслед,  она  видела,  как  они  вошли  в
город, и через некоторое время над космическим кораблем загорелся  неяркий
свет. Цендри почувствовала слабое тепло, но не было уже ни мягкого голоса,
ни любви. Она почувствовала себя одинокой и бесприютной. Ванайя приникла к
Цендри и тихо всхлипнула. Цендри прижала ее  к  себе,  пытаясь  успокоить.
Остальные женщины стояли  рядом.  Понурые,  отверженные,  лишенные  любви,
ставшей для них частью жизни, они жадными глазами смотрели  вверх.  Из  их
источника теперь пили другие,  ненавидимые,  гадкие.  Нелюди.  Ванайя  еще
сильнее затряслась в объятиях Цендри.
   Цендри не знала, сколько минут они простояли на склоне  горы.  Все  это
время она поддерживала и утешала Ванайю. Руки у  нее  начали  болеть,  она
сама еле держалась на ногах, но внезапно все прекратилось.
   Осторожно и почтительно к ним приблизился мужчина. Он был не  стар,  но
его длинные волосы уже тронула седина. Одет он был  в  шорты  и  свободную
рубашку.
   -  Примите  мое  уважение,  дарительница  жизни  Ванайя,  -  запинаясь,
проговорил  он.  Ванайя  взяла  себя  в   руки   и   окинула   подошедшего
презрительным взглядом.
   - Что я слышу, ко мне приходят с уважением. И где?  Здесь?  -  спросила
она. - После того, как вы осквернили меня, втоптали в "грязь?
   - Дарительница жизни, - снова повторил мужчина, - те,  кто  говорили  с
нами, просили передать, что мужчинам одним это не под силу.
   Ванайя сделала глубокий вздох.
   - Говори, сын мой.
   Мужчина показал рукой в сторону океана.
   - Они сказали нам, что далеко в океане, на глубине в  много  лиг,  там,
куда не заплывают даже рыбы, начинает трястись  земля.  Они  сказали,  что
завтра, прежде чем наступит ночь, на нас обрушится волна больше  той,  что
была недавно. Она обрушится на плотину, и поэтому мы просим тебя  и  твоих
дочерей помочь вывезти людей, наши запасы и имущество.
   - Откуда тебе это известно, сын мой? - спросила Ванайя.
   - Они сказали нам, - ответил мужчина, показав в сторону Руин.
   - А почему вы верите им? - допытывалась Ванайя. -  Почему  вы  думаете,
что они говорят вам правду? Ведь они столько лет обманывали меня. И почему
они стали вдруг предупреждать об опасностях вас, тогда как мне они никогда
ничего подобного не говорили?
   Мужчина поклонился.
   - Примите мое уважение, дарительница  жизни,  но  мы  задали  им  такой
вопрос.
   - И что же они вам ответили?
   - Они сказали, что, поскольку вы никогда не просили их предупреждать  о
приближении землетрясения, они считали, что вам их помощь не нужна.
   Ванайя была потрясена, но все же нашла в себе силы сказать:
   - Они не могут врать. Они помогли мне найти кольцо и накидку.  Я  знаю,
что для них нет ничего тайного. Идем, Махала, - обратилась Ванайя к  своей
подруге. - Ты лучше меня умеешь организовывать людей, займись этим сейчас.
Нам нельзя терять ни минуты. Времени у нас достаточно. Если  мы  не  будем
выяснять отношения попусту, то сможем  вывезти  из  опасного  места  всех:
мужчин, женщин и детей, а также материалы и запасы продуктов. Саму плотину
мы укрепить не сможем, ну и ладно.  Уж  коли  плотине  суждено  погибнуть,
пусть погибает, нам нужно спасать людей. Идем, Махала, переживать некогда.
   Поддерживаемая Цендри, Ванайя заторопилась вниз. На ходу  она  отдавала
своим женщинам короткие приказы.
   - Лиалла, поезжай в космопорт, найди подходящий корабль  и  приготовься
вылететь на плотину. Замила, иди с этим мужчиной и собери всех  мужчин  от
пятнадцати до сорока пяти лет. Бери какой нужно транспорт и отправляйся на
плотину немедленно. Слава Богине, что мужчины  не  вернулись  на  плотину.
Махала, отправляй туда только тех, кто нужен для эвакуации.
   Дал и Цендри смотрели, как оба Проматриарха организовывали работы.
   -  Я  думал,  что  здешние  мужчины  способны  к  действиям,   а   они,
оказывается, слюнтяи. Сразу побежали за помощью к женщинам,  -  поморщился
Дал.
   Неспособность Дала здраво оценить ситуацию разозлила Цендри.
   - Мужчины одни не справятся, весь транспорт в руках у женщин!  Ты  что,
думаешь, что общество может измениться за одну ночь? - Она  схватила  Дала
за руку. - Какой смысл свергать тиранию женщин, чтобы тут же на  ее  месте
установить тиранию мужчин? Это общество спасет  только  совместная  работа
мужчин и женщин. И те и другие должны понять, что отдельно друг  от  друга
им не выжить.
   Дал кивнул, но Цендри хорошо  видела,  что  мысли  его  в  этот  момент
находятся очень далеко. Он долго смотрел на то, как Ванайя  и  ее  женщины
снаряжают и отправляют транспорт, и вдруг спросил:
   - Цендри, а тебе не приходило в голову, что здесь мы столкнулись  не  с
одной, а с двумя инопланетными цивилизациями? Мы, собственно, так с  тобой
и не знаем, кто  возвел  Руины  и  сам  город.  Возможно,  это  сделали  и
Строители, но сколько  потребуется  времени,  чтобы  доказать  это?  -  Он
покачал головой. - На это могут уйти целые века. Прежде всего нужно пройти
сквозь временное поле. И потом еще те, кто разговаривал с нами. Цендри,  я
уверен, что в ближайшее время  и  на  долгие  годы  Изида  станет  центром
научных исследований. Это находка. - Он улыбнулся. - Ей  будет  завидовать
вся  галактика!  И  Махала  сможет  наконец  приобрести  свое  вожделенное
оборудование.
   Все это Цендри понимала, но волновала ее в данный момент  не  наука,  а
дело более важное и личное.
   "Где находится Миранда? Если ее захватили и увезли в район плотины,  то
ей,  как  и  многим   другим,   грозит   смертельная   опасность.   Цунами
приближается".





   Над Изидой вставало солнце. Цендри посмотрела на  расстилающуюся  внизу
реку. Она увидела широкую дельту, где кипящая  вода  с  шипением  и  ревом
ударялась о плоские, покрытые водорослями валуны, откатывалась  на  берег,
срывала с него громадные комья земли и уносила с собой.  Всю  ночь  Цендри
слышала  шум  моторов  подъезжающих  и  отъезжающих  грузовых  машин.  Она
наблюдала, как мужчины и женщины, работая бок о бок, выносили  со  складов
все ценное и загружали в машины.  И  всю  ночь  рядом  с  ними  находились
Проматриархи, руководя работами.  Ванайя  останавливала  всех  проходивших
мимо нее мужчин и спрашивала их дрожащим от волнения голосом:
   - Ты не знаешь, где моя дочь? Если знаешь, кто  ее  удерживает,  пришли
его ко мне, скажи, что за свободу Миранды я заплачу ему любые деньги.
   Но  мужчины  только  отрицательно  качали  головами.   Цендри   вначале
сомневалась в их неведении, но затем пришла к мысли, что они действительно
могут ничего не знать. "Цели восстания, -  думала  она,  -  и  тайные  его
пружины  известны,  скорее  всего,  только  узкому  кругу  лидеров".   Она
вспоминала слова посланника Яла. "Вы не заставите меня сказать то, чего  я
не знаю". И сейчас Ванайя пожинала плоды своего  страшного  бесчеловечного
правления.
   Но Ванайя не предавалась отчаянию, она находилась со своим народом. Уже
ближе к  полуночи,  глядя  на  измученную  неизвестностью  Ванайю,  Махала
подошла к ней.
   - Сестра моя, отправляйся в город и поищи свою дочь  там,  я  справлюсь
без тебя.
   Ванайя, бледная,  уставшая  от  душевных  страданий,  отвергла  просьбу
Махалы.
   - Я должна быть здесь, сестра. Миранда - моя дочь, и она понимает,  что
такое ответственность. Если мы переживем эту ночь, я отыщу ее. Я встану на
колени перед всеми мужскими особями и добьюсь  ее  освобождения  на  любых
условиях. Тот, кто  удерживает  Миранду,  не  увидит  с  моей  стороны  ни
презрения, ни ненависти, наоборот, я буду говорить с ним как  с  почтенной
женщиной. Однако если мне не удастся договориться с ним,  то  пусть  тогда
Богиня даст нам мужества  и  силы  достойно  встретить  выпавшую  на  долю
Миранды судьбу. Но сейчас мое место - здесь, я не могу бросить свой  народ
умирать только потому, что меня очень заботит  судьба  моей  дочери  и  ее
ребенка.
   Махала склонила голову перед Ванайей.
   - Ты права, сестра  моя.  Прости,  что  я  плохо  подумала  о  тебе,  -
произнесла она.
   Цендри занималась самыми разными делами, не требующими особых  навыков.
В основном она работала  на  кухне  вместе  с  подростками  и  несколькими
пожилыми женщинами. Она готовила рабочим чай, напитки, варила еду и жарила
рыбу. В небольших перерывах она наблюдала за тем,  что  происходит  вокруг
нее. Вся работа, как заметила Цендри, состояла в  методичном  прочесывании
стройки.  Мужчины  и  женщины  под  наблюдением   Проматриархов   обходили
помещения и отбирали самое ценное, в основном оборудование и  продукты,  и
грузили на машины. То, что могло как-то противостоять сокрушительной волне
или вовсе пропасть, - оставлялось. Работа продолжалась всю ночь.
   Утром, на рассвете, Цендри увидела Ру. Она чуть не столкнулась  с  ним,
он, опустив голову от усталости, торопливо нес тарелки с едой для одной из
групп рабочих.
   - Что ты здесь делаешь? - спросила Ру Цендри.
   - То же, что и вы, - ответил он. - Я недостаточно умен, чтобы  работать
с женщинами, и не слишком  силен,  чтобы  работать  с  мужчинами,  поэтому
делаю, что могу.
   Цендри посмотрела на его болезненно бледное в слабом свете  восходящего
солнца лицо и сразу вспомнила, что, как говорил Дал, у Ру слабое сердце.
   - Я видел Дала на склоне, у самой стройки, - сказал Ру. -  Все  мужчины
Изиды хотят посмотреть на него и поговорить с ним. Он вдохновил  нас.  Что
бы ни случилось сегодня, жизнь мужчин на Изиде уже  не  будет  такой,  как
раньше.
   Цендри кивнула.  Она  видела,  как  в  мгновение  ока  рухнул  основной
постулат  общества.  Отношение  к  мужчинам   как   к   низшим   существам
оправдывалось на Изиде тем, что Строители не говорят с ними. Но для  того,
чтобы преодолеть уверенность женщин в том, что мужчины не  способны  ни  к
чему хорошему, им придется много поработать. Борьба за истинное  равенство
еще только началась, впереди долгий и негладкий  путь.  Не  один  год  еще
мужчины и женщины будут жить раздельно, поскольку  не  мыслят  себе  иного
существования. Однако свершилось главное -  божественного  предопределения
рабского  положения  мужчин  уже  нет,  а  следовательно,  первый  шаг   к
равноправию сделан. Разумеется, за одну ночь это общество не изменится,  и
более того, кое-что в нем останется неизменным, но уже появилась  надежда,
которой раньше не было.
   Одна из женщин окликнула Ру:
   - Отнеси дарительнице жизни Ванайе еды, Ру, пусть она подкрепится.  Она
отказывается брать ее от нас, может быть, из твоих рук возьмет ее.
   Поскольку помощников на кухне хватало и без нее, Цендри пошла к  Ванайе
вместе с ним. Проматриарх выглядела очень усталой.
   - Ванайя, ты должна поесть, - с мольбой в голосе произнес Ру. - Возьми,
я принес тебе еды и вина.
   - Я не хочу есть, - ответила Ванайя, вздохнув. Она села,  разложила  на
коленях карту строительства и обратилась к стоящему неподалеку мужчине:  -
Вон те три склада у края стройки можете не осматривать, там только  цемент
и доски, оборудования там нет. Горючее, которое мы потратим, вывозя оттуда
материалы, стоит больше, так что не теряйте на них время, идите дальше.
   - Тогда куда направить технику? - спросил мужчина.
   - Вон туда. - Она показала в другой  конец  стройки.  -  Возьмите  трех
инженеров из колледжа и укрепите сваи и перегородки. Когда  волна  пойдет,
они должны остановить ее и повернуть в другую сторону,  в  нижнюю  дельту.
Конечно, зальет много полезной площади,  но,  как  мне  сказали  инженеры,
большого вреда от этого не будет, вода  скоро  схлынет.  -  Ванайя  устало
вытерла лоб. Мужчина и женщина-инженер склонились над картой. -  В  здании
управления есть копировальная  машина,  -  сказала  Ванайя,  -  сходите  и
попросите, чтобы вам сделали копию. - Она отдала им карту, и они ушли.
   - Ру, Цендри. - Проматриарх попыталась улыбнуться, но улыбка получилась
слабой. Ванайя посмотрела на еду, взяла вилку и стала есть. -  Ну  что  ж,
Цендри, я думаю, что тебе повезло. Ты прилетела сюда изучать Матриархат  и
теперь видишь все: кризис, анархию,  восстание,  вообще  все,  что  только
может обрушиться на общество. Хочу тебя спросить, какой отчет ты пошлешь в
Сообщество?
   - Я еще не знаю, Ванайя, - мягко ответила Цендри. - То, что  происходит
здесь, - Цендри обвела рукой стройку, - меньше всего напоминает анархию.
   Ванайя зевнула, прикрыв рот ладонью.
   - Возможно, - согласилась она. - Сейчас, в минуту опасности, мы  делаем
то, что должны. Наши сыновья и дочери работают рука об руку, потому что от
всех зависит, спасемся мы или нет. Я удивляюсь одному:  почему  мне  самой
никогда  не  приходило  в  голову  просить  помощи  тех,   кто   живет   в
"Нам-указали-путь"? - Она снова зевнула и вдруг  пристально  посмотрела  в
лицо Ру. - А ты не знаешь, где может находиться Миранда?  Я  уверена,  что
она захвачена мужчинами.
   Бледное, осунувшееся лицо Ру стало печальным.
   - Нет, Ванайя, клянусь жизнью, я ничего не знаю. Они предали нас обоих,
- тихо произнес он.
   Ванайя недоуменно посмотрела на Ру.
   - Что-то я тебя не пойму. О каком это предательстве  ты  говоришь?  Ру,
говори, какое ты к этому имеешь отношение! - Услышав грозный голос Ванайи,
Ру вздрогнул, и лицо его стало заливаться краской.
   - Я  пришел  сделать  тебе  признание,  -  неожиданно  твердым  голосом
произнес он. - Миранда покинула дом сама, но это я уговорил ее. Она и я...
- Голос Ру сорвался. Цендри внимательно смотрела на  него,  она  понимала:
то,  в  чем  сейчас  признается  Ру,  в  обществе  Матриархата   считается
немыслимым. - Мы, то есть я и Миранда, часто были вместе, и  она  сказала,
что любит меня.
   - Тебя?! - Ванайя уставилась на Ру в изумлении. - Ты бредишь.  Да,  она
хорошо к тебе относилась, но  полюбить  мужскую  особь,  даже  не  мужскую
особь, а спутника!
   - Кем бы я ни был и что бы ты обо мне ни думала, я тоже люблю  Миранду,
- чеканя слова, произнес он. - Ее, как  и  меня,  всегда  заботила  судьба
мужчин, ты ведь их в грош не ставила, Ванайя. Для тебя я  был  всего  лишь
спутником, игрушкой, с которой ты забавлялась  во  время  отдыха,  но  для
Миранды я был человеком. Мы надеялись, что когда-нибудь уедем в  мир,  где
мужчины и женщины встречаются когда и где хотят, а не на  берегу  моря,  в
темноте.  Так  спариваются  только  крысы,  ползая   в   грязи   и   шурша
замусоленными тряпками.
   - Замолчи! - вскрикнула Ванайя. - Да как ты смеешь говорить такие  вещи
мне!
   - Мы надеялись, что будем жить в мире,  где  мужчина  и  женщина  могут
встречаться при  свете  и  приносить  друг  другу  радость  и  счастье,  -
продолжал Ру, не обращая внимания на  крики  Ванайи.  -  Поэтому  Миранда,
узнав, что ты заставила истязать посланника, даже не выслушав его,  решила
сама стать заложницей. Она думала, что если тебе не дорога  жизнь  мужчины
из Сообщества, то ее судьба тебе не безразлична. Мы вышли из дома вместе и
пошли туда, где собирались мужчины,  которые,  как  и  я,  верят,  что  мы
родились без цепей.
   Лицо Ванайи перекосило от злобы.
   - Значит, ты, ничтожный спутник, посмел  подойти  к  моей  дочери?!  Ты
осмелился дотронуться до нее?! Да я прикажу убить тебя, для таких, как ты,
есть только одно наказание - смерть!
   - Да, я дотрагивался до нее, я гладил ее руки, целовал в губы и обнимал
ее так, как ребенок обнимает свою мать,  но  не  более  того.  Ты  думаешь
только об одном и полагаешь, что все люди такие же, как ты.  Нет,  Ванайя,
мы любили друг друга, а любовь - это не  посещение  берега  моря.  Ты  так
ничего и не поняла. - Он сокрушенно опустил голову.  -  Да  ты  и  никогда
ничего не понимала.
   - Куда ты отвел ее, животное?! - заорала Ванайя, трясясь от ненависти и
злобы.
   Ру опустил голову.
   - Я не знаю, куда отвели ее. Они не сказали мне  этого,  боясь,  что  я
могу выдать место тебе. Нас обоих предали. Они не доверяют мне так же, как
не доверяют тебе. Я продолжаю оставаться изгоем, мне нет места ни  в  мире
мужчин, ни в мире женщин. -  Он  опустил  голову,  закрыл  лицо  руками  и
заплакал. - Ты не знаешь, Ванайя, как я люблю Миранду. Она для меня дороже
жизни, - всхлипывал Ру.
   Ванайя посмотрела на него, и внезапно лицо ее потеплело.
   - Как ты мог так поступить со мной, Ру, - тихо сказала она. -  Разве  я
была с тобой жестока?
   - Нет, Ванайя, ты была добра ко мне, - глухо ответил он. - Но для  тебя
я всегда был ничтожеством. Ты никогда не любила  меня  так,  как  я  люблю
Миранду, как ученая дама любит своего спутника.
   - Как ты можешь думать об этом? - взорвалась Проматриарх. - Разве может
женщина любить мужчину?  Отношения  между  мужчинами  и  женщинами  строго
упорядочены, они зависят только от времени года,  приливов  и  отливов.  В
положенное для этого время они встречаются. Но любовь! О чем ты говоришь!
   Ру покачал головой и больше ничего не сказал.
   "Оба они - жертвы этого мира", - думала Цендри, глядя  на  них.  Каждое
общество не лишено недостатков. Цендри была счастливее многих, она жила  в
мире, из которого, если бы ей  что-нибудь  не  понравилось,  всегда  могла
уехать. В сущности, она так и сделала, отправившись  на  Университет.  Она
смотрела на Ру, беспомощно стоящего перед грозной, обозленной  Ванайей,  и
внезапно ее осенило.
   "Я вышла замуж за мужчину с Пионера, хотя прекрасно  понимала,  что  он
рано или поздно потребует от меня покорности, к которой я не приучена. Мне
всегда нужна  была  свобода,  мне  почему-то  требовалось  ее  значительно
больше, чем другим женщинам в нашем мире. И тем не менее я винила Дала  за
то, что он такой, какой есть. Следовательно, я обязана либо  принять  Дала
таким, либо уйти от него. Пытаться изменить его я не имею права, да  и  не
могу. Нас не изменила даже Изида, она только показала, какие  мы  есть  на
самом деле".
   Ру смахнул с глаз слезы и, выпрямившись, гордо посмотрел в лицо Ванайе.
   - Когда все закончится, иди в  "Нам-указали-путь",  к  Строителям.  Они
знают все, скажут тебе, где находится Миранда.
   Жалкое подобие улыбки исказило лицо Ванайи.
   - Строители отвергли меня, - ответила она упавшим голосом. -  Разве  ты
не знаешь этого, Ру?
   - Тогда я пойду и спрошу их, где мне найти Миранду, - сказал он.
   Слабая искра надежды промелькнула на лице Ванайи.
   - А если она где-то здесь?
   - Тогда все находится в руках силы, связывающей  нас  и  Строителей,  -
невозмутимо ответил Ру. - Но если она  здесь,  рабочие  обнаружат  ее.  Ты
отпускаешь меня?
   - Да. Возьми мою машину, но шофера я тебе не дам.
   - Я могу водить машину, Ванайя.
   - Почему я не знала этого? - удивилась Ванайя.
   - Потому что ты никогда не спрашивала меня, дорогая, - ухмыльнулся Ру и
повернулся, чтобы уйти.
   - Подожди, Ру. - Цендри схватила  его  за  руку.  -  Мы  с  Далом  тоже
отправимся с тобой. Только не спрашивай меня пока ни о чем,  я  все  равно
тебе ничего объяснять не буду.
   Она побежала на холм, где стоял Дал и смотрел на расстилавшуюся под ним
стройку. Там кипела работа, тысячи людей таскали, грузили припасы,  машины
и материалы. Каждые несколько минут к Далу подбегал  какой-нибудь  мужчина
и, произнеся несколько слов, кланялся ему чуть ли не до земли.
   Не добежав до  Дала,  Цендри  остановилась.  Дал  заметил  ее  и  пошел
навстречу. Забыв обо всех запретах Матриархата, она взяла его за руку.
   - Дал, пойдем со мной в "Нам-указали-путь", - взмолилась она.
   - Сейчас? В такое время? - удивился он.
   - Да, - кивнула Цендри. - Я хочу поговорить со Строителями.
   - Это не Строители, - поправил ее Дал. - Город построили не они.
   - Это не важно, - торопила его Цендри. - Я сказала "Строители",  потому
что так их называют жители Матриархата, и ты прекрасно это знаешь. Пойдем,
мне очень нужно сказать им кое-что, это очень важно.
   - Сказать им? - еще больше удивился Дал.
   - Да. Пойдем, ты поможешь мне, если они  не  захотят  разговаривать  со
мной.
   - Я не имею ничего против, чтобы на  некоторое  время  смыться  отсюда.
Помощи от меня  им  все  равно  никакой.  -  Он  стыдливо  посмотрел,  как
проходящий мимо мужчина с тяжелым мешком на плечах неловко поклонился ему.
- Я, конечно, понимаю, что в какой-то степени воодушевляю их,  но,  честно
говоря, мне это уже надоело.
   Ру правил машиной довольно неплохо, во всяком  случае  до  Ариадны  они
доехали почти за полчаса. Никто не  разговаривал.  Цендри  вспомнила  день
прилета на Изиду и как Дал всю дорогу  до  резиденции  Проматриарха  сидел
рядом с багажом.
   Сейчас дом Проматриарха выглядел заброшенным и  мрачным.  Ру  остановил
машину у самого подножия гор, все  вылезли  и  направились  к  Руинам.  По
дороге им повстречались двое детей, мальчик и девочка лет девяти-десяти.
   - Есть какие-нибудь новости о леди Миранде? - спросил их Ру.
   Мальчик печально и гордо покачал головой.
   - Ру, а правда, что теперь Строители разговаривают только с  мужчинами?
- спросила девочка чуть не плача.
   - Не плачь, малышка. Прошлой ночью они разговаривали  с  мужчинами,  но
что будут делать в будущем, не знает никто.
   - Ру, значит, когда я вырасту, меня уже не прогонят из дома?
   Ру обнял маленького мальчика за плечи.
   - Не знаю, Кэл, - ответил Ру. - Но то, что жизнь у  тебя  будет  совсем
другая, не то что была у наших стариков, это точно.
   Мальчик посмотрел на Дала и спросил:
   - Ты вправду ученый?
   Дал кивнул, и мальчик снова обратился к нему:
   - Значит, ты можешь победить любого стрелка из лука или борца?
   - Не знаю. - Дал пожал плечами.  -  Едва  ли,  я  всю  жизнь  занимался
другими, как мне кажется, более важными делами.
   Мальчик пренебрежительно посмотрел на Дала.
   - Тогда ты еще недостаточно силен для мужчины. Нет, лучше я буду жить в
мужском доме. - Он взял за руку девочку, и они побежали вниз.
   Поднимаясь по ступенькам к "Нам-указали-путь", Цендри подумала: "Трудно
представить, каким будет это общество, но, определенно, оно будет другим".
   Они вошли в еще не освещенный солнцем,  полутемный  город.  Холодные  и
мрачные стены стояли так же незыблемо. Цендри посмотрела на то место,  где
они  с  Далом  совсем  недавно  работали,  и  на   оставленное,   покрытое
непромокаемой плотной тканью оборудование. Небольшая  горка  аппаратуры  в
сравнении с уходящими высоко в небо мощными  громадами  шпилей  показалась
Цендри издевательской попыткой пигмея разобраться в периодической таблице,
ранкой, царапиной, нанесенной  величию  Руин.  "Неужели  их  действительно
построила раса, миллионы лет назад заселившая галактику? Или это следы еще
более   древнего   общества,   населенного   полулюдьми-полуживотными?   А
таинственные голоса в "Нам-указали-путь"? Кому они принадлежат и какое они
имеют отношение к Руинам? Как они попали сюда и почему поселились здесь, в
чужом и старом космическом корабле? Какие чувства связывают их с  кораблем
и жительницами Изиды?"
   Бестелесная раса существ, живущих в сфере чистого разума. Цендри знала,
что теоретически существование таких рас предсказывалось, но  она  никогда
не встречала ни одной из них. В мире много всевозможных  рас,  так  много,
что  даже  на  Университете,  где  сконцентрирована  вся   сумма   знаний,
накопленных человечеством, не знали, сколько именно  их  может  быть.  "Но
если существо не имеет тела, оно не имеет и ощущений. Я  всегда  полагала,
что ощущения, эмоции вызываются реакцией гормонов на внешние условия".
   "Это не так", - услышала она ответ и осознала, что все ее мысли  сейчас
открыты. Цендри задумалась и  не  заметила,  как  подошла  к  космическому
кораблю. Она знала, что все вокруг  заполнено  бестелесными  существами  и
исходящим от них теплом.
   "Мы живем в ваших мыслях и в  чувствах.  Поэтому  мы  так  близки  вам,
людям. Нам нужны ваши чувства и эмоции".
   Цендри знала, что все вокруг заполнено ее мыслями, мыслями Дала  и  Ру.
"Конечно, это телепатия. Как еще может контактировать бестелесная раса? Но
как они могут существовать без мозга, хранилища  памяти?  И  как  возможно
существование эмоций без тела? Что вызывает их и что на них реагирует?"
   "Я понимаю", - услышала Цендри ответ и догадалась, что это  были  мысли
Ру, его эмоции. И она и Дал могли сейчас понять все его чувства,  ибо  они
были для них полностью открыты.  Цендри  поймала  себя  на  том,  что  она
вспоминает, да нет, это не она, это Ру вспоминал тот  день,  когда  Цендри
увидела его здесь с Мирандой. Они сидели взявшись за руки.
   "Моя любовь к Миранде не имеет ничего общего с  телом.  Мне  с  детства
внушали, что все, что происходит между  мужчиной  и  женщиной,  вызывается
половым влечением и нет другой природы в их отношениях, как не может  быть
между ними и других отношений. Но теперь я знаю, что это не так".
   Цендри услышала другие голоса, это были голоса бестелесной расы.
   "Мы можем существовать только в том случае, если нас  любят,  почитают,
если нам внимают и поклоняются".
   Цендри  почувствовала  мысли  Дала.  Четкие,  немного  скептические   и
недовольные. Они били по самому существованию расы.
   "Не стыдно вам притворяться богами, морочить голову бедным  легковерным
женщинам?"
   "Пришелец, мы никем не притворялись. Мы те, кто есть.  В  своих  мыслях
женщины называли нас богами, ну и что? Пусть. Что бы боги ни  представляли
собой, если их природа - давать и принимать любовь, тогда это - мы.  Но  я
вижу в твоих мыслях другую концепцию бога. Ты  видишь  его  как  существо,
которое обладает силой и пользуется ею для наказания. Нет, женщины так нас
не рассматривали. Твоя точка зрения, видимо,  характерна  для  тех  миров,
которые женщины называют мужскими".
   Цендри подумала, что в этом, вероятно, и лежит разница между мужскими и
женскими   обществами.   "Действительно,   в   обществах,   организованных
мужчинами, образ высшего существа отождествляется с силой и властью, в  то
время  как  в  обществах,  организованных   женщинами,   высшее   существо
ассоциируется с любовью".
   И снова Цендри услышала голос Дала и почувствовала его мысли,  на  этот
раз злые.
   "Но вы сделали жительниц Изиды своими рабами,  они  стали  зависеть  от
вас".
   "Для того,  чтобы  жить,  нам  нужна  их  любовь,  без  нее  мы  умрем,
превратимся в воздух. До тех пор, пока они не пришли к  нам,  мы  спали  в
страшном одиночестве. Они дали нам жизнь, так почему мы должны  отказывать
им в помощи?"
   "Это прекрасный вопрос", - с радостью подумала Цендри.
   "Пришелец,  только  прошлой  ночью  мы  поняли,  насколько  сильно  они
нуждались в нашей помощи. И  нам  ничего  не  стоит  оказать  ее.  От  нас
требуется всего лишь предупредить заранее  о  надвигающемся  землетрясении
или цунами. Мы с  радостью  будем  делать  это,  и  женщинам  не  придется
тратиться на покупку дорогостоящего оборудования".
   Ответ Дала был быстрым и гневным.
   "Таким образом вы поможете  им  еще  больше  отдалиться  от  остального
цивилизованного мира Сообщества и продлите существование тирании".
   "Совсем нет.  Теперь  мы  знаем,  что  мужчины  не  такие,  какими  они
представляли их в своих мыслях. Мы думали, что мужчины - опасные и  слабые
существа, но теперь мы знаем, что мужчины и женщины похожи друг на  друга,
и отныне мы будем говорить со всеми. Что касается отдаления от  остального
цивилизованного мира, то мы против  этого.  Мы  одиноки  и  любопытны.  Мы
хотим, чтобы сюда приходило как можно больше  людей,  готовы  говорить  со
всеми".
   Дал обнял Цендри, и так они стояли перед мерцающим  огнем  космического
корабля. Цендри чувствовала мысли Дала, как никогда раньше, она видела его
мечты. Он представлял, как сюда приедет много ученых, для  начала  человек
сто, и как он вместе с ними будет исследовать Руины. Он видел, что мужчины
и женщины Изиды тоже будут работать здесь как равные.  И  женщины  увидят,
что в тех самых мужских мирах, которых они так панически боялись,  нет  ни
неравенства, ни тирании.
   С удивлением Цендри отметила, что  Дал  мыслит  категориями  Изиды,  он
подумал "нет тирании Сообщества".
   Дал мечтал о том времени, когда на Изиду прилетят ученые с Университета
и будут относиться к женщинам Изиды как  к  равным,  как  к  друзьям.  Это
многому научит всех, и в  первую  очередь  Изиду.  Увидев  своими  глазами
множество ученых и почувствовав их отношение к себе, женщины  поймут,  что
им нечего бояться равенства с мужчинами. Можно прочитать тысячи  лекций  о
равенстве в Сообществе, но лучше, если жительницы Изиды  побыстрее  увидят
все своими глазами.
   "Они поймут, когда узнают нас лучше".
   Цендри почувствовала, как ее снова обволакивает непередаваемая любовь и
тепло. Теперь мысли Строителей обращались к ней. Зная, что  она  не  может
ничего скрыть от них, Цендри внезапно ощутила стыд,  затем  повернулась  к
Далу, обняла его и почувствовала его отношение к себе. В нем  было  все  -
принятие, понимание и нежность, не имеющая ничего общего с сексом. И  было
это результатом стремления заботиться о ней, следствием совместной  работы
и взаимного познания друг друга. Обнимая Дала, Цендри чувствовала  и  свою
собственную любовь к нему, уже почти потерянную и  забытую  в  тревогах  и
раздражении повседневной жизни. Она ощутила ответный поток.
   "Дал, милый, мы снова обрели  себя  и  теперь  никогда  друг  друга  не
потеряем", - подумала Цендри.
   Постепенно в ее мысли вплетались мысли Ру.
   "Теперь я знаю, что искал всю свою жизнь.  Наше  общество  не  признает
этого,  более  того,  отвергает.  Оно  говорит,  что  этого   чувства   не
существует, но я полюбил. Я люблю Миранду. Я знал, что где-то это  чувство
есть, и вот оно пришло ко мне. Любовь, о которой мы  с  Мирандой  мечтали,
всегда была, только в другом мире, она была  недоступна  нам.  Сейчас  она
здесь, с нами".
   Цендри почувствовала, как Ру взял в свои ладони ее руку  и  руку  Дала,
затем отпустил их и пошел  к  самому  подножию  космического  корабля.  Он
говорил, и его слова проникали в самое сознание Цендри. Она  почувствовала
всю силу мыслей Ру.
   "Вы знаете, кто я и что я чувствую. Я не прошу у вас ничего  для  себя.
По своей слепоте и неведению я  совершил  большую  ошибку,  вверив  судьбу
Миранды в руки людей, в отличие от меня, далеких  от  романтики.  Помогите
мне найти ее и вернуть в дом, к матери, и пусть потом  Ванайя  сделает  со
мной что угодно".
   Последовала долгая и томительная тишина. Цендри  ощутила  новый  наплыв
тепла и нежности. Она почувствовала  всю  силу  любви  Ру.  Огонь  наверху
космического корабля медленно угас, и Цендри услышала шепот Ру:  "Спасибо,
спасибо вам". Подул прохладный утренний ветер, верхушки шпилей  осветились
восходящим солнцем, и Цендри ощутила пустоту вокруг. Она поняла,  что  они
ушли.
   - Миранда, Миранда, - тихо произнес Ру и закачался.
   Дал подскочил к Ру и подхватил его.
   - Как ты чувствуешь себя? - спросил Дал.
   Цендри видела, что  Ру  было  нехорошо.  Его  лицо  начало  покрываться
мертвенной бледностью, затем стало сереть.  Ру  судорожно  хватал  воздух,
цеплялся за Дала, чтобы не упасть, но  сердечный  приступ  прошел  так  же
внезапно, как и начался. Ру глубоко вздохнул и прошептал:
   - Миранда... она находится в центральном складе, там, где сложены доски
и цемент. Мы немедленно должны туда  ехать.  -  Он  посмотрел  на  Дала  и
Цендри. - Вы слышали, Ванайя приказала не осматривать их. Она сказала, что
доски и цемент ничего не стоят. Из центральных складов ничего не вывозили,
инженеры думают, что волна, ударившись  о  них,  потеряет  скорость  и  не
принесет потом большого вреда. Богиня, - застонал он. - Миранда там  одна,
и ее некому спасти.
   Выходя из Руин, Дал и Цендри наперебой успокаивали Ру, говоря, что  еще
есть время и они вполне успеют спасти ее.  Они  уверяли  Ру,  что  Миранда
должна услышать грохот тяжелых грузовиков, она поймет, что вокруг  ведутся
какие-то работы, и будет кричать, звать на помощь. Конечно же, утешали они
Ру, те, кто захватил Миранду, не бросят ее.
   - Нет, - лепетал бледный от страха Ру. - Там много людей, но в панике -
не по злому умыслу, а в панике - они могут забыть про нее.
   - Да послушай ты, - горячился Дал. - Из того, что слышал, я понял,  что
волна достигнет стройки не раньше вечера, а  сейчас  только  утро.  У  нас
вполне хватит времени, чтобы вернуться на  стройку  и  начать  поиски.  Мы
найдем ее обязательно. Не переживай. - Он усадил Ру. - Машину поведу я или
Цендри, тебе лучше отдохнуть,  ты  очень  неважно  выглядишь.  Цендри,  ты
умеешь управлять этой штукой?
   - Конечно. Я видела, как это делала Миранда. Тут все  очень  просто,  -
ответила Цендри, посмотрела на Ру, и ее охватила жалость к этому  слабому,
до самозабвения влюбленному  человеку.  "Бедный,  как  ему,  должно  быть,
больно. Он привык, что с ним никто не считается". - Дал, - сказала Цендри,
- веди ты, у тебя это лучше получится.
   Дал вскочил на сиденье, быстро развернул машину и по засыпанной гравием
дороге помчался к стройке. Машина, а это был лимузин, который  Проматриарх
использовала для официальных поездок, скрипела  и  трещала,  она  не  была
приспособлена к быстрой езде, да еще по  таким  дорогам.  Для  поездок  по
деревням у Ванайи был специальный автомобиль - неприхотливый и  с  высокой
проходимостью. Вот такой и нужен был Далу сейчас, но подобные  машины  все
были заняты на стройке.
   Все трое сидели тесно прижавшись друг к другу в кабине водителя. Машину
трясло и качало, как вдруг земля перед ними вспучилась. Цендри  не  успела
сообразить, что произошло, но Дал понял. Он резко нажал на тормоз,  машина
несильно ударилась о вставшую дыбом землю и отскочила на  обочину.  Только
теперь Цендри поняла, что выросший  перед  машиной  холм  был  результатом
очередного землетрясения.
   - Вот это  как  раз  то,  что  нам  нужно,  -  с  ледяным  спокойствием
саркастически заметил Дал.
   - Я не переживу, - начал было Ру, но Дал так посмотрел на него, что тот
сразу осекся.
   Дал вышел из машины, осмотрел корпус машины и пошел обследовать дорогу.
   Вернувшись, он произнес:
   - Машина, кажется, в порядке, с дорогой дело обстоит  хуже.  Впереди  -
холм и расщелина, неширокая, чуть больше фута. Делать нечего, будем  через
них перетаскивать машину на руках.  Хорошо,  что  на  Изиде  они  довольно
легкие. Случись такое на Пионере, было  бы  много  хуже,  наши  автомобили
меньше чем вдесятером и с места-то не сдвинешь.
   Все  трое  взялись  за  колесо  и,  медленно  толкая  машину,  обогнули
препятствие. Цендри толкала наравне со всеми и  с  волнением  смотрела  на
бледное лицо Ру.  Она  вспомнила  про  его  больное  сердце  и  попыталась
ободрить и успокоить его, но внезапно Ру твердым голосом произнес:
   - Не беспокойтесь обо мне, ученая дама. Я хотя всего лишь  спутник,  но
мужчина и, если нужно, умею быть сильным.
   Наваливаясь на колесо и чертыхаясь, Цендри проклинала в душе физическую
силу и мужскую гордость, внезапно проснувшуюся в  Ру,  а  также  Пионер  и
Изиду, где от женщин требовалась только крепость мышц, после  чего  плавно
перешла на другие известные и неизвестные  ей  места,  провались  они  все
пропадом!
   Перетащить машину удалось только к полудню. Мокрые от пота,  они  снова
сели в машину, тронулись и тут же остановились  -  дверца,  возле  которой
сидел Ру, распахнулась.  Проверив  дверной  замок  и  убедившись,  что  он
повредился, Дал заблокировал дверь металлической шпилькой,  вытащенной  из
пояса Ру.
   "Ну наконец-то", - подумала Цендри, когда они  снова  тронулись.  Вдруг
машина угрожающе забренчала, Ру и Цендри  забеспокоились  и  вопросительно
посмотрели на Дала.
   - Пока  ничего  страшного,  -  успокоил  он  их.  -  Ослабло  крепление
амортизаторов, придется ехать помедленней, а то этот рыдван,  того  гляди,
развалится по дороге. - Дал подмигнул Цендри.
   Цендри не поддержала веселья Дала. Прикрывая глаза  от  слепящих  лучей
солнца, она сидела как на иголках. Солнце страшно пекло, но  еще  страшнее
для Цендри была потеря времени. Она не знала,  во  сколько  именно  должна
появиться волна, да и хронометра у нее не было, поэтому Цендри успокаивала
себя, мысленно повторяя, что время у них еще есть.
   Через несколько часов тревожной и утомительной поездки, когда вдали уже
показалась  стройплощадка,  они  наткнулись  на  стоящие  по  всей  дороге
заслоны. Громадные штабеля бревен через равные промежутки были расставлены
вплоть до самой стройки. К машине подбежала женщина с  большим  значком  и
объявила, что со  стройплощадки  все  эвакуированы,  там  остались  только
несколько рабочих и проезд туда запрещен.
   - Мне нужна Проматриарх Ванайя, - потребовал Ру. - Где она?
   - Дарительница жизни на площадке, -  ответила  женщина  и  презрительно
рассмеялась. - Но я думаю, что сейчас ей меньше всего нужен  спутник.  Иди
назад, мальчик, а то тебя здесь  здорово  ушибет.  Когда  все  закончится,
Ванайя придет и приголубит тебя.
   Ру  вспыхнул,  и  Цендри  показалось,  что  сейчас  он  ударит   наглую
охранницу. Мгновенно вспомнив, что  "каждая  мужская  особь,  напавшая  на
гражданку Изиды, должна быть умерщвлена", Цендри схватила Ру за руку.
   Ру успокоился.
   - Я настаиваю, чтобы нас пропустили к  Ванайе,  у  меня  к  ней  важное
сообщение.
   - Не раздражай меня, красавчик, - поморщилась охранница  и,  отходя  от
машины, прибавила: - И убирайся отсюда.
   Цендри поняла, что должна вмешаться. Она вышла из машины и  направилась
к охраннице. Ей вдруг стало почему-то  странно  и  неприятно  смотреть  на
представительницу   власти,   находящуюся   при    исполнении    служебных
обязанностей, одетую в шаловливую розовую пижамку, так не  соответствующую
опасной ситуации. "Видимо, в меня  глубоко  въелись  понятия  и  стандарты
Сообщества", - думала Цендри, подходя к охраннице.
   - Я - ученая дама Цендри  Малок,  -  резко  сказала  она,  обращаясь  к
охраннице. - Мы ездили  по  поручению  Ванайи,  оно  касается  ее  дочери.
Пропустите нас немедленно.
   Строгая охранница в игривой пижамке нахмурилась и сжала губы.
   - Да, - кивнула она, - я слышала о том, что ее  дочь  пропала.  Хорошо,
проезжайте, ученая дама, но мужчин вам лучше оставить здесь. У меня приказ
не пропускать на стройплощадку детей и спутников. На стройке есть рабочие.
   - Я отвечаю за безопасность этих мужчин, - холодно ответила Цендри.
   - Ну что ж,  вам  лучше  знать,  ученая  дама,  -  неохотно  произнесла
охранница. - Запомните, что я вас предупреждала.
   Когда машина  проезжала  заграждение,  охранница  дотронулась  до  руки
Цендри.
   - Дарительница жизни Ванайя находится у края внутренней стены  плотины,
оттуда  вывозится  последнее  оборудование.  Сначала   рабочие   укрепляли
перегородки, но после  недавнего  землетрясения  на  них  появились  новые
трещины, и мы  бросили  их.  Все  тяжелые  машины  брошены  на  укрепление
внутренней стены, если она выстоит, достраивать  придется  не  так  много.
Торопитесь, - она посмотрела на висящий у пояса счетчик времени, -  где-то
через час на стройке не должно остаться ни единого  человека  и  ни  одной
машины.
   Цендри внимательно посмотрела на охранницу, и ей  показалось,  что  она
уже  где-то  видела  ее.  Цендри  мучительно  напрягла  память  и  наконец
вспомнила, что эта женщина лежала на берегу сразу за Лауриной, а утром они
обнимались как сестры. Охранница тоже  узнала  Цендри.  Она  обвила  рукой
плечи Цендри и произнесла:
   - Я поеду с тобой. Когда на следующих постах увидят в  машине  меня,  к
тебе не будут придираться. Она села рядом  с  Цендри  и  спросила:  -  Нам
действительно нужны эти особи?
   Цендри кивнула, и Дал погнал машину вперед. Навстречу им шли  последние
грузовики. Пропуская их, приходилось съезжать к самому краю дороги, но Дал
мчался не сбавляя скорости. Они  въехали  на  стройку,  и  Цендри  тут  же
увидела Проматриарха Махалу.
   - На северной стороне не осталось никого, Ларида!  -  крикнула  она,  и
сидевшая рядом с Цендри охранница кивнула.
   - Осталось совсем немного. - Она повернулась к  Цендри  и  спросила:  -
Правда,  что  они  теперь  будут   предупреждать   нас   о   надвигающихся
землетрясениях и цунами? - спросила она.
   - Да, - коротко ответила Цендри.
   - Вот это прекрасно. - Она одобрительно кивнула. - Мы еще им покажем, -
неизвестно кому пригрозила она и вытянула вперед руку. - Туда! Нам туда! -
крикнула она Далу и с сомнением посмотрела на Ру. - Мне  кажется,  оно  не
должно с нами ехать. Кто будет его таскать, если оно упадет в обморок?
   Цендри посмотрела на бледное лицо Ру.
   - Послушай, - сказала она. -  Может  быть,  тебе  в  самом  деле  лучше
остаться здесь? Мы все передадим Ванайе.
   - Нет, - упрямо произнес он, - я должен сделать это сам.
   Они  подъехали  к  внутренней  стене   плотины,   укрепленной   мощными
конструкциями и мешками  с  песком.  Последние  грузовики  отправлялись  в
сторону выхода  со  стройплощадки.  Их  отправляла  Ванайя.  Цендри  сразу
увидела высокую фигуру и бросилась к Проматриарху.
   - Ванайя, Ванайя! - крикнула она. - Мы знаем, где Миранда,  она  здесь,
на стройке. Вы не нашли ее?
   Ванайя посмотрела на Цендри глазами, полными удивления и тревоги.
   - Здесь? - повторила она. - Этого  не  может  быть,  мы  осмотрели  все
строения.
   - Нет, - закричала Цендри. - Миранда находится в одном  из  центральных
складов, там, где лежат доски и цемент. Ты сказала, чтобы  эти  склады  не
осматривали. Быстрее, - Цендри жадно хватала воздух, - быстрее идем туда!
   Не говоря ни слова, Ванайя повернулась и бросилась к внутренней  стене.
Цендри побежала с  ней  вниз,  где  посреди  равнины  одиноко  стояли  три
брошенных склада.
   - Как ты узнала об этом? - на бегу спросила Ванайя.
   - Это не я, это Ру, - ответила Цендри и обернулась. - Но где он? Что  с
ним? - произнесла она, не задумываясь над тем, что  непростительно  путает
местоимения.
   Цендри увидела, что наперерез им бегут несколько охранниц.
   -  Стойте,  стойте!  -  кричали  они.  -  Туда  нельзя!   Уже   поздно,
возвращайтесь!
   Охранницы подбежали к ним.
   - Какой-то  придурок  сбежал  вниз,  -  сказала  одна  из  охранниц.  -
Курчавенький мальчик забыл свои ленточки. - Она захохотала.
   - Внизу, в одном из складов, находится моя дочь, - произнесла Ванайя.
   - Этого не может быть, - возразила старшая из охранниц.  -  Там  никого
нет, можете мне поверить. В складах остался только цемент и доски, но кому
они сейчас нужны? Если бы ваша дочь была там, она давным-давно бы вышла.
   - Она беременна, ей трудно ходить. Может быть, она лежит без  сознания,
- простонала Ванайя.
   - Она бы услышала наши предупреждения, мы несколько раз передавали  их,
- неуверенно произнесла одна из охранниц  и,  приложив  к  глазам  ладонь,
посмотрела вниз. - Богиня моя, - вдруг вскрикнула  она.  -  Посмотрите,  я
вижу, как из склада кто-то вышел. Точно, их двое. Проклятье, времени у них
в обрез. - Она замахала руками и побежала.
   Ванайя бросилась за ней, но Цендри вовремя схватила ее.
   - Нет, они спасут  Миранду,  если  это  вообще  в  человеческих  силах.
Пожалуйста, Ванайя, пойдем отсюда.
   Не в силах больше смотреть, Ванайя зашаталась и  стала  падать.  Цендри
подхватила ее.
   - Дал! - крикнула она. - Помоги мне!
   Дал подскочил и поддержал  Ванайю.  Она  смотрела  вниз  полными  ужаса
глазами.
   - Смотри, смотри, Ванайя, -  крикнула  Цендри,  -  они  несут  Миранду.
Охранницы несут ее.
   - И Ру тоже несут, - прибавил Дал. - Я так и  знал,  что  он  свалится,
напрасно я его отпустил. - Дал отвернулся  от  бьющих  в  глаза  солнечных
лучей и вдруг прошептал: - Боже мой! Вы только посмотрите туда.
   Цендри взглянула, и глаза  ее  округлились  от  страха.  Где-то  завыла
сирена,  и  люди  бросились  спасаться  от  быстро  приближающейся  водной
громады. Цендри прижала к себе Ванайю, та кричала и рвалась  вниз,  откуда
охранницы бегом выносили Миранду и Ру. Добежав до безопасного  места,  они
положили Миранду на траву. Ванайя закричала, вырвалась  из  рук  Цендри  и
Дала и бросилась туда. Цендри и Дал последовали за ней.
   Добежав до лежащей Миранды,  Цендри  услышала,  как  одна  из  охранниц
проговорила:
   - Не знаю, нужно спросить. Может быть, тут и есть кто-нибудь  из  наших
акушерок. - Она посмотрела на собравшуюся неподалеку толпу.
   Миранда, бледная как полотно, попыталась улыбнуться.
   - Все хорошо, - тихо произнесла она, - только позовите скорей акушерку.
Цендри? - удивилась она. - Это ты? А  что  случилось?  Ру  мне  ничего  не
сказал, он просто подхватил меня на руки и понес.
   Цендри сразу догадалась, что Миранда ничего не  знает  о  надвигающейся
беде, но до того, как кто-нибудь успел объяснить ей,  что  происходит,  на
стройку  с  ревом  ворвалась  стена  воды.  Разметав  в  щепки  оставшиеся
строения, она с гигантской скоростью ударилась о внутреннюю стену плотины,
но стена выдержала, и вода, унося с собой доски и пятна цемента, отхлынула
к берегу. Увидев все это, Миранда  вскрикнула.  Лежащий  рядом  с  ней  Ру
открыл глаза.
   - Миранда, - прошептал он.
   - Она здесь, здесь, -  успокоил  его  Дал.  -  Не  волнуйся,  Ру,  лежи
спокойно.
   - Миранда, - снова прошептал Ру.
   - Я здесь, Ру, - ответила Миранда. Она повернулась к нему, поцеловала в
побледневшие губы и снова откинулась на траву.
   Страшная мука исказила лицо Ру, агония охватила его тело. Он  застонал,
открыл рот, пытаясь вдохнуть, и вдруг лицо его стало тихим и спокойным.
   Дал протянул руку и пощупал его пульс.
   - Он умер. Бедняга. Я никогда не думал, что он может быть таким героем.
   По щекам Миранды потекли слезы. Ванайя наклонилась к Ру и  закрыла  ему
глаза. Снова послышался  рев  гигантской  волны,  она  подхватила  остатки
бревен и ударилась о защитную стену с такой силой и грохотом,  что  Цендри
на секунду показалось, будто стена пошатнулась  и  сейчас  развалится.  Но
стена выдержала бешеный напор,  и  цунами,  обдав  солоноватыми,  грязными
брызгами стоящих наверху людей, отошло так же внезапно, как и появилось.
   Ванайя с умилением посмотрела на лежащее у ее ног тело Ру.
   - Невероятно героический поступок для мужской особи. - Она вздохнула. -
Казалось бы, кто ему Миранда? Да, оказывается, и  собака  может  совершить
благородный поступок.
   От этих слов Цендри охватила  ярость.  Не  в  силах  сдержать  ее,  она
подошла к Проматриарху.
   - Неужели ты не понимаешь, что он сделал? - закричала  Цендри.  -  Ведь
это Ру спас твою дочь, он пожертвовал ради нее своей жизнью. Неужели ты не
способна понять это? Миранда бы погибла, пока твои  охранницы  спорили  да
совещались! Если бы не Ру, Миранда и твоя наследница вместе с ней  плавали
бы сейчас в море среди досок и цемента, а ты бы об этом даже и  не  знала!
Ру бросился спасать  Миранду  сам,  не  дожидаясь  твоего  разрешения  или
приказания. Он любил ее, Ванайя! Любил! - Цендри бросила гневные  слова  в
лицо Ванайи и, отвернувшись, зарыдала. К ней подошел Дал и обнял ее.
   Ванайя была потрясена.
   - Откуда ты можешь это знать? -  спросила  она,  всхлипывая  и  вытирая
глаза.
   Цендри рассказала ей все, что с ними произошло в "Нам-указали-путь".
   - Значит, в спасении моей дочери есть и  твоя  доля,  Цендри,  и  твоя,
ученый. - Цендри поняла, что Проматриарх обращается к Далу.
   Дал, склонившись над безжизненным телом Ру, произнес:
   - Если бы я мог спасти его, Проматриарх, я  бы  не  задумываясь  сделал
это. И не только потому, что Ру был моим другом, а  чтобы  доказать  тебе,
что и  мужчины  обладают  всеми  теми  хорошими  качествами,  которые  вы,
жительницы Изиды, приписываете только женщинам.
   Ванайя склонила голову.
   - Возможно, когда-нибудь я узнаю, как мне следует отблагодарить тебя.
   Миранда плакала, прижимая к себе похолодевшую ладонь Ру.
   - Цендри, - шептала  она.  -  Как  это  случилось?  Зачем,  почему  это
случилось именно сейчас, когда наши мечты только-только начали сбываться?
   "Его сердце не выдержало любви", - думала Цендри,  вспоминая,  с  какой
болью он пел свою печальную песню: "Когда я уйду, о Богиня, прижмешь ли ты
меня к своей любвеобильной груди?"
   Миранда схватилась за живот и пронзительно вскрикнула:
   - Быстрее, быстрее, кто-нибудь. Помогите, приведите сюда акушерку.
   Несколько женщин захлопотали вокруг Миранды.
   - Сейчас, сейчас, - успокаивала ее Ванайя. - Она уже идет сюда.
   Миранда облегченно вздохнула.
   -  Понадобилось  целое  цунами,  чтобы  заставить  мою  ленивую   дочку
родиться, - дрожащим голосом произнесла Миранда. - Ну, ничего.  Во  всяком
случае, я буду первой женщиной,  которая  рожает  после  посещения  берега
моря.
   - Миранда, - укоризненно покачала  головой  Ванайя,  -  как  ты  можешь
шутить в такое время?
   Стоящие рядом женщины игриво захихикали.
   - Цендри. - Дал посмотрел на жену.  -  Что  это  за  чертово  посещение
берега моря, которое все  они  постоянно  вспоминают?  Что  в  нем  такого
смешного?
   Но Цендри знала, что она не может сказать об этом ни одному  мужчине  в
присутствии женщин Изиды. Она не скажет ему ничего ни сейчас, ни позже. Не
скажет никому и никогда.


                    Часть отчета, составленного ученой дамой Цендри Овайн,
                    проживающей на Изиде-Золушке, и отправленного на
                    Университет наставнику Лакшманну из колледжа
                    ксеноантропологии и исследования культур.

   ...В наступившем сезоне на реке  Анахит  была  построена  сейсмостойкая
плотина. Большинство мужчин участвуют в проекте по освоению  новых  земель
внутри материка. Живут они  там  же,  в  построенных  для  себя  поселках.
Немногие мужчины пользуются данными им  правами,  заявляя,  что  увлечение
политикой вредно влияет на их природные инстинкты. Единственное,  от  чего
не отказываются все мужчины, - это заработная плата.
   После того как цунами  разрушило  первую  стройплощадку,  совет  города
Ариадна по предложению мудрых, как назвали жители Изиды  населяющую  Руины
высшую расу, назначил  Верховного  Матриарха  Ванайю  Верховной  Жрицей  и
возложил на нее выполнение всех религиозных обязанностей. В  то  же  время
Верховный Матриарх Махала  по  назначению  совета  занимается  исполнением
обязанностей мирских. Решено, что  каждый  долгий  год  в  совет  от  всех
мужских домов будет выбираться один представитель,  достигший  "степенного
возраста", не подверженного, как здесь  говорят,  "половым  импульсам,  и,
следовательно,   способный   здраво   рассуждать".   Совет   возглавляется
представителями трех группировок, но  каждый  вопрос  решается  только  ко
взаимному удовлетворению сторон. Это,  как  утверждают  жители  Изиды,  не
только  "не  позволит  большинству  навязывать  свою  волю  меньшинству  и
воздействовать на его сознание",  но  и  "не  даст  материальным  вопросам
превалировать  над  духовными".  Формально  мужская  особь,  выбранная   в
председатели совета, называется "старшим братом". Хотя каждый год в  совет
выбирается новый  "старший  брат",  согласно  утвержденной  традиции,  это
звание и место в совете оставляется за ним до конца жизни. "Старший  брат"
обязан информировать мужчин города  Ариадна  и  его  окрестностей  о  всех
вопросах, рассматриваемых советом.
   Почти  целый  год   в   "Нам-указали-путь"   работает   археологическая
экспедиция, проводящая предварительные исследования. Состав ее насчитывает
сто девятнадцать мужчин и сто двадцать  четыре  женщины.  Работы  проходят
превосходно,  кстати,  помогают  исследователям  добровольцы  из  колледжа
Ариадны,  ныне  называемого  женским  колледжем.  Мужчины  также  проявили
интерес к наукам и участвовали в  археологических  раскопках,  после  чего
девяносто два человека поступили в мужской колледж, недавно организованный
в одном из поселков близ реки Анахит. Первый выпуск ученых этого  колледжа
состоится через два года.
   За исключением некоторых образованных  женщин  из  колледжа  Ариадны  и
небольшого  числа  мужчин,  работающих   в   археологической   экспедиции,
большинство мужчин и женщин Изиды  по-прежнему  предпочитают  не  общаться
друг с другом. Однако есть сведения, что около тридцати женщин,  способных
к деторождению, обратились за разрешением иметь  спутника.  Тем  не  менее
подавляющее число женщин предпочитает жить с подругами, поэтому социальный
статус спутника до сих пор остается крайне низким.  Появилось  даже  новое
оскорбление, популярное в основном среди  детей:  "ребенок  от  спутника".
Правда, взрослые женщины его  не  употребляют,  среди  них  оно  считается
слишком неприличным.
   Двадцать девять женщин с Университета организовали "коммуну Ариадны" и,
хотя я была у них в гостях только один раз, я заметила, что  некоторые  из
них уже имеют подруг, правда, близких контактов между женщинами Сообщества
и Изиды не замечено.
   К  данному  отчету  прилагаю  семь  одобренных  советом  и  посольством
Сообщества заявлений, пять от женщин и два от  мужчин,  на  предоставление
разрешения временно проживать и обучаться на Университете. Две женщины мне
известны, первая -  это  Лаурина  из  дома  Верховного  Матриарха  Махалы,
профессор истории колледжа Ариадны,  оказавшая  мне  неоценимую  помощь  в
составлении карты "Нам-указали-путь". Кстати, ее, помимо меня, рекомендует
и ученый магистр Даллард Малок. Лаурина  является  автором  монографии  по
археологии, используемой в обоих колледжах Ариадны  в  качестве  учебника.
Она  также  изъявила  желание  после  получения  степени  на  Университете
отправиться снова на Изиду-Золушку, дабы продолжать  свои  исследования  в
области контактов с инопланетными разумами. Свою работу  она  предполагает
строить на контактах с высшей расой, населяющей Руины.
   Вторую женщину, обратившуюся за  разрешением,  я  вполне  могу  назвать
своим другом.  Это  -  дочь  Верховного  Матриарха  Ванайи,  Миранда.  Она
получила степень по музыке и вокалу в колледже Ариадны.  На  время  своего
отсутствия она назначила меня попечителем своей дочери Цендрии.
   Пятеро остальных заявителей мне неизвестны, хотя одна из  них  является
специалистом по механике времени и имеет личное рекомендательное письмо от
ученой дамы  Лаурины  ди  Вело.  Что  касается  мужчин,  то  оба  являются
инструкторами в колледже и имеют рекомендации  ученого  магистра  Далларда
Малока.
   Несколько  позже  я  представлю  вам  информацию  о  результатах  своих
исследований социального устройства высшей расы, населяющей Руины, каковые
исследования я продолжаю и по сей день.
   Хорошо понимаю, что и вас, и ваших уважаемых коллег особенно интересуют
результаты исследований Руин в "Нам-указали-путь". Позволю  себе  обратить
ваше внимание на работу, отдельно проводимую  ученым  магистром  Даллардом
Малоком и ученой дамой Лауриной ди Вело. Разумеется, полученные ими данные
носят предварительный характер, гипотеза о том, что Руины оставлены именно
расой Строителей, пока еще не  подтверждена.  Сама  ученая  дама  ди  Вело
отправит вам отчет со следующим кораблем, отправляющимся на Университет. К
своему отчету я прилагаю ее  просьбу  наставникам  колледжа  археологии  о
направлении на Изиду-Золушку  четырехсот  ученых.  Являясь  представителем
Университета на Изиде-Золушке, позволю себе напомнить комитету,  ведающему
отправкой  специалистов  за  пределы  Сообщества,  что,  согласно  законам
Матриархата, в группу исследователей женщин  должно  входить  больше,  чем
мужчин. Кроме того, ученая дама ди Вело просила включить в  состав  группы
как минимум шесть женщин со степенью ученого в области  механики  времени.
Она  уверена  в  правильном  отношении   современных   ученых   к   теории
существования временного поля, поэтому попросила меня передать ее  просьбу
помимо официальных каналов.
   Благодарю вас за пожелания  и  за  предоставление  в  следующем  сезоне
отпуска, связанного с рождением ребенка. Также позвольте поблагодарить  за
предоставленную отсрочку предъявления отчета на соискание ученой  степени.
Однако я вынуждена отказаться от этого, поскольку подобные  отпуска  не  в
традициях Изиды-Золушки,  и  если  я  им  воспользуюсь,  это  может  плохо
отразиться на репутации женщин Университета среди местного населения.  Тем
не менее я очень тронута вашей заботой и предусмотрительностью.
   С нетерпением жду ответа  и  обещанного  визита  на  поле  исследования
высшей расы, обитающей в "Нам-указали-путь".

                                     С искренними пожеланиями
                                     Цендри Овайн Малок, ученая дама
                                     (звание подтверждено; Изида-Золушка).

Популярность: 1, Last-modified: Thu, 30 May 2002 17:33:19 GmT