--------------------
Кээролайн Дж.Черри.
Угасающее солнце: Кутат
("Войны Мри" #3). Пер. - А.Дорофеев.
C.J.Cherryh. The Faded Sun:
Kutath (1980) ("The Mri Wars" #3).
========================================
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
--------------------







     В эфире был настоящий хаос - Галей внимательно  вслушивался;  в  ушах
постоянно  звучали  команды,  предупреждения,  инструкции,  указания.   Он
держался поблизости от километровой  громады  крейсера  "Сабер".  Рядом  с
"Сабером" находились три корабля поменьше. Галей видел их на своем экране.
Изображение транслировал ему "Сабер". Одна точка на экране  была  челноком
самого  Галея  -  таким  его  видели  приборы  "Сабера",  вторая  точка  -
"Сантьяго" и третья, красная точка - корабль регулов "Шируг".
     Кроме того, Галей видел скопление маленьких красных точек  -  челноки
регулов. Ситуация была довольно серьезная, и  Галей  не  отрывал  глаз  от
экрана, поминутно оценивая информацию.
     Труп одного из регулов - покойной бай Шарн Алань-ни -  был  доставлен
на корабль регулов для совершения погребальных церемоний.
     Шарн  была  союзником  землян,  ибо  между   землянами   и   регулами
существовал договор. Согласно этому  договору  военные  корабли  землян  и
регулов  зависли  над  планетой-пустыней,   последним   оплотом   мри.   В
присутствии регулов у Галея всегда начинало чесаться тело. Но  сказать  об
этом он не мог - ведь он был на службе, а регулы - союзники землян.
     Мри внешне были похожи на землян. Правда, Галей  не  знал,  насколько
чужим мог быть их  внутренний  мир  -  лейтенант  ненавидел  мри,  но  его
ненависть  была  скорее  исполненной  сознания  долга.  Он  был  уроженцем
Хэйвена, планеты, которая была захвачена, а потом снова  отбита  во  время
войны с мри. Родители, братья, сестры -  все  исчезли  в  вихре,  поднятом
войной, и никогда больше не появятся. Это было  очень  давно.  С  тех  пор
Галей участвовал во многих сражениях с мри, убивал их, но горечь потери от
этого не становилась слабее. Он потерял всех родных и теперь даже не знал,
жив ли кто-нибудь из них или нет. Когда это произошло, его не было дома, а
потом домом ему на много лет стала служба: "Лансит", "Сабер",  "Сантьяго",
любой корабль, получивший его бумаги - куда бы ни вел его  этот  очередной
корабль, к жизни или смерти. Мри, как и он, были лишь солдатами, воинами в
черных мантиях и вуалях. Ничего личного. Галей видел мри. Кровь  застывала
в жилах, когда он стоял рядом с человеком в  черной  мантии  и  смотрел  в
лицо, на котором были видны только глаза - остальное скрывала  вуаль.  Но,
несмотря ни на что, земляне могли понять мри.
     Регулы... регулы покупали корабли, оружие, самих мри  и  поддерживали
войну.  Войну,  которая  приносила  им  прибыль.  Они  купили  сорок   лет
непрерывной войны. Деньги...  Галей  с  отвращением  произнес  это  слово.
По-ли-ти-ка. Деньги  на  стол!  Великий  народ  -  регулы.  Они  толстели,
отсиживаясь в безопасности, они  платили,  принимали  решения  и  посылали
своих наемников-мри на войну. Земляне и мри убивали друг друга,  а  старые
мудрые регулы, для которых сорок лет были лишь  мгновением  в  их  долгой,
длящейся несколько столетий, жизни - они поддерживали пламя войны  до  тех
пор, пока это было им выгодно.
     И вот наступил момент, когда регулы перешли на сторону землян, предав
тех,  кого  нанимали  и  обрушив  на  них  смертельный  удар  без  всякого
предупреждения. Такова была последняя плата за верную службу мри  регулам.
Всего лишь изменение политического курса. Регулы знали, когда  им  выгодно
это сделать. И, по правде говоря, земляне вздохнули с облегчением,  узнав,
что мри больше нет, что кто-то другой нажал на спусковой крючок.
     И вот регулы пришли сюда по следам двух последних оставшихся в  живых
мри, что ранее служили им. Пришли к этой планете, где  был  последний  дом
мри. Регулы сумели перехватить  предложение  мира,  которое  мри  с  Кутат
посылали землянам, и обрушили на беззащитную планету смертельный удар,  на
планету, где жили лишь женщины и дети, обрушили его  раньше,  чем  земляне
успели разобраться в сложившейся ситуацию. Почти все мри погибли.  Остатки
умирающих городов стерты с лица планеты. Немногие оставшиеся  в  живых  на
Кутат мри были вынуждены прятаться на своей последней планете.
     Подумав об этом, Галей почувствовал, как у  него  перехватило  горло.
Все это было слишком похоже на трагедию его  родной  планеты.  Мри  сейчас
умирали так же слепо и беспомощно, как и его родные. После  стольких  лет,
прошедших с той трагедии, кошмары  с  новой  силой  накинулись  на  Галея.
Никакой борьбы, только бомбежка с  орбиты.  Нет  кораблей.  У  людей  лишь
пистолеты и ножи - против космических кораблей...
     Гибнут все, и выхода никакого нет.
     Он заметил, что  его  челнок  немного  отклонился  от  курса.  Совсем
чуть-чуть, но поправку следовало внести. Пот стекал с  его  лба.  Довольно
воспоминаний, нужно сосредоточиться на управлении. Впрочем, особых  причин
для беспокойства не было. Взгляд его невольно  возвращался  к  поверхности
умирающей Кутат. Ему было не по себе. Впервые  в  жизни  картины  далекого
прошлого так тесно обступили его со всех сторон. Они прямо-таки дышали ему
в затылок.
     "Оглянись, - шептали они ему. - Посмотри назад..."
     Волосы шевелились  на  его  голове,  но  он  знал,  что  оглядываться
бессмысленно - там никого нет.
     "Быстрее", - подумал  он,  обращаясь  к  кораблю,  который  готовился
принять его на борт. Ему хотелось как можно быстрее оказаться там, и Галей
чувствовал себя перепуганным до смерти мальчиком, который хочет вбежать  в
спасительную дверь, в тепло и свет. Такого с ним еще не бывало.
     У мри  имелось  слово  для  обозначения  этого  ощущения:  Мрак.  Так
говорили  ученые.  Любой,  кто  в  одиночку  путешествовал  в  космосе  на
маленьком корабле, знал, что это такое. Любой -  за  исключением  регулов,
которые были лишены воображения и могли только вспоминать.
     Мри были знакомы с подобным ощущением. Галей понимал тех,  кто  может
ощущать это.
     Наконец послышался живой человеческий голос: значит, Галей не  одинок
во Вселенной. Значит, еще есть люди. Реальные. Живые. Люди, что существуют
повсюду. И это помогло ему вновь обрести реальность.
     Чувствовали ли это те двое мри,  которые  в  отчаянии  бежали  домой?
Последние мри! Их мир сейчас умирал. Старый мир под старым солнцем. И даже
те жалкие остатки, которые еще были  на  планете,  остатки  жизни,  регулы
отказывались сохранить. Неужели у этих двоих мри стремление  вырваться  из
Мрака, вернуться домой и умереть здесь оказалось сильнее жажды жизни?
     Галей вздрогнул, увидев на экране  цепочку  огней.  "Шируг".  Корабль
регулов заслонил от него солнце.
     - НАС-12, причаливайте, - послышался голос. - Челнок НАС-12,  "Сабер"
готов принять вас.
     Галей включил двигатели, стараясь сдержать искушение  набрать  полную
скорость, чтобы скорее приблизиться к кораблю.
     - Ваша очередь, НАС-12.
     Он приступил к сближению. Сердце билось все сильнее и  сильнее.  Руки
двигались, направляя маленький челнок в  причальный  люк  "Сабера".  Галей
старался не торопиться.


     - Сэр, - послышалось из динамика, - капитан-лейтенант Джеймс Галей.
     Контр-адмирал Кох отложил папки с делами и нажал кнопку  интеркома  в
знак согласия принять. На втором экране он видел командный центр:  капитан
"Сантьяго" Захади  и  его  помощник  Сильвермен.  Они  обсуждали  нынешнее
положение на планете. Однако к какому бы решению они ни пришли,  последнее
слово оставалось за Кохом. Политика начиналась в его кабинете.
     Вошел Галей,  мужчина  с  волосами  цвета  соломы  и  уже  отмеченным
морщинами  лицом.  Галей  явно  был  встревожен.  Впрочем,  так  и  должен
чувствовать  себя  человек,   которого   неожиданно   вызвали   к   самому
контр-адмиралу. Кох заметил,  что  взгляд  Галея  скользнул  в  угол,  где
недавно была убита высокопоставленная женщина-регул.
     - Сэр? - вытянулся Галей.
     - Высадка Дункана на планету прошла успешно?
     - Да, сэр. Никаких затруднений.
     - Ты вызвался на этот полет добровольно.
     Лицо Галея было непроницаемым. Разве в  глазах  что-то  промелькнуло.
Тем не менее, можно было считать, что он ничем себя не выдал.
     - Садись, - сказал Кох. - Успокойся.
     Галей огляделся вокруг и нашел всего лишь  одно  кресло,  куда  можно
было сесть. Он устроился на самом краешке. Капли пота по-прежнему блестели
на его лице. Волнение. А может, просто  перемена  температуры.  Кох  ждал.
Галей наконец успокоился,  устроился  поудобнее,  нашел,  куда  пристроить
руки. Он знал, что здесь, в этом кабинете, происходят падения и возвышения
людей.
     - Почему, - продолжал Кох, - землянин пришел в этот кабинет в  одежде
мри,   потребовал   прекращения   огня,    затем    выстрелил    и    убил
высокопоставленного регула - нашего союзника. Служба безопасности считает,
что он до мозга костей стал мри.  Ученые  согласились  с  этим.  Ты  давно
знаком с ним, не правда ли? Почему ты вызвался высадить  его  на  планету?
Хотел поговорить с ним? Что-то узнать? Что именно?
     - Я работал с  ним  однажды.  А  кроме  того,  я  руководил  посадкой
"Флауэра", так что условия на планете мне известны.
     - И другим тоже?
     - Да, сэр.
     - Ты работал с ним на Кесрит?
     - Да, сэр. Я был с ним на задании.
     - Хорошо его знаешь?
     - Нет,  сэр.  Хорошо  его  не  знает  никто.  Он  офицер  планетарной
разведки.
     Те, кто служил в планетарной разведке, всегда держались особняком  от
остальных военных. Особая подготовка, особые обязанности, особая работа  и
абсолютная независимость делали общение с  ними  просто  невозможным.  Кох
покачал головой, нахмурился. Он подумал: объясняет ли это поведение  Стэна
Дункана?  Ставрос,  губернатор  Кесрит,  очень  доверял  Дункану.  Доверял
настолько, что даже отдал ему двух пленных мри и их курсовую ленту. И  вот
теперь эти мри здесь, на своей родной планете. А Дункан, первый из землян,
сумевший установить контакт с мри, пришел с предложением мира...
     Но при этом он застрелил бай Шарн, капитана  "Шируга",  что  помогала
верховному командованию землян, союзников регулов, и все планы рухнули...
     "Я привел в исполнение приговор, - сказал Дункан. - Регулам известно,
кто я. Их это не удивит. Я знаю.  Теперь  я  могу  предложить  вам  мир  с
Кутат."
     Самоуверенность мри. Дункан отказался снять  вуаль,  закрывающую  его
лицо - даже на короткое время.
     - Ты работал с ним, - повторил Кох, пристально глядя на  Галея.  -  У
тебя была возможность перекинуться с ним парой  слов  во  время  полета  к
Кутат. Каковы твои впечатления? Ты понял его, разобрался в нем?
     - Да, - ответил Галей. - Он  остался  таким  же,  как  и  на  Кесрит.
Впрочем, нет: было в нем что-то такое...
     - Но ты думал, что знаешь его. Ты был с ним на Кесрит, добывал записи
мри из их святилища... У вас была стычка с регулами на обратном пути. Так?
     - Да, сэр.
     - Ты ненавидишь регулов?
     - Не испытываю к ним любви, сэр.
     - Ненавидишь мри?
     - Тоже не испытываю любви.
     - А что насчет Дункана?
     - Он мой друг, сэр.
     Кох медленно кивнул:
     - Ты знаешь, что мы подсунули ему трассер?
     - Я не думаю, что он проработает долго.
     - Ты предупредил его?
     - Нет, сэр. Но он не хочет, чтобы земляне отыскали мри по его следам.
Не думаю, что он позволит, чтобы это случилось.
     - Может быть. Но, в то же время, может быть, что мри не хотят,  чтобы
он говорил от их имени. Может быть, он сказал мне правду, а может  и  нет.
Возможно, у мри есть на этой планете оружие,  которое  может  представлять
для нас угрозу.
     - Не знаю, сэр.
     - Ты был на планете. Как там сейчас?
     - Там нет полей, нет жизни, нет кораблей, нет  даже  времени.  Только
руины.
     Гибнущий мир, опустошенные города; машины,  работающие  на  солнечной
энергии; оружие, с механической бесстрастностью изрыгающее огонь... и сами
мри...
     "Камни и песок, - сказал Дункан, - дюны  и  равнины.  Мри  там  будет
нелегко отыскать."
     "Если это правда, - подумал Кох, - если... у них нет кораблей, а в их
городах живут лишь машины..."
     - Ты думаешь, что для нас они не представляют опасности?
     - Не знаю, сэр.
     В груди Коха появился холодок. Он всегда был с ним. Он рос,  по  мере
того, как Кох со своим флотом двигался от Кесрит к  Кутат  по  следу  мри,
мимо опустошенных, мертвых планет.
     Мри были наемниками регулов, пока регулы не предали их и не повернули
оружие против своих бывших слуг.
     "Я привел в исполнение приговор, -  сказал  одетый  в  черную  мантию
Дункан, в груди которого билось сердце мри. И: - Регулам известно, кто я."
     - Бай Шарн, - проговорил Кох,  -  отправили  на  ее  корабль.  Теперь
з_д_е_с_ь_ нет ни одного старшего регула. Остались  только  молодые.  Они,
конечно, могут управлять "Ширугом", но не более - никто из них  не  сможет
принять решение. Так что теперь все перешло в наши руки. _М_ы_ будем иметь
дело с мри, если Дункан сможет уговорить госпожу вести с нами  переговоры.
М_ы_ будем руководить всеми  операциями  здесь.  Но  если  мы  неправильно
поймем их, ошибемся, то второй такой возможности не будет. Если  мы  здесь
попадем в ловушку,  если  погибнем...  вся  принадлежащая  землянам  часть
галактики узнает _с_н_о_в_а_ нашествие мри. Команда понимает это?
     - Да, сэр, - хрипло сказал Галей. - Конечно, мы не знаем  о  регулах,
но остальное всем ясно.
     - Ты понимаешь, что мы не  должны  ошибиться  в  оценке  событий?  Ты
понимаешь, что мы не  можем  ошибиться  в  этой  ситуации?  Ты  не  должен
скрывать то, что узнал от Дункана. Ведь ты же понимаешь, насколько  высоки
ставки и какая ужасная ошибка может быть совершена!
     - Да, сэр.
     - Я посылаю "Флауэр" и ученых на планету. Доктор Луис и  Боаз  -  его
друзья. Он  будет  говорить  с  ними,  доверять  им,  конечно,  настолько,
насколько он теперь доверяет  землянам.  Но  мне  может  понадобиться  еще
кто-то. Я хочу, чтобы у меня была замена работающему на Кутат ПлаРу, -  он
смотрел прямо в лицо Галея, и ждал, и видел, что тот начинает понимать.  -
Наши возможности ограничены. Я знаю, что ты - хороший специалист  в  своем
деле. Но здесь нужно другое искусство. Это планета, там  необходимо  уметь
постичь сущность событий. Ты понимаешь, о чем я говорю?
     - Сэр...
     - Пока ты будешь в резерве,  готовься.  Вопрос  пока  пусть  остается
открытым. Возможно, все прояснится после контакта с мри. Если же нет...  Я
хочу, чтобы ты был готов и все время под рукой, когда Дункан войдет с нами
в контакт. Ясно?
     - Да, сэр.
     - Пока что ты получишь  доступ  ко  всем  материалам,  какие  сочтешь
нужными. -  Кох  немного  подумал,  поджал  губы.  -  Дункану  понадобится
несколько   дней   для   того,   чтобы   отыскать   мри.   Скажем,    дней
десять-одиннадцать. Это все, что у тебя есть. Ясно?
     Мозг Коха работал безостановочно. Ему нужно было предусмотреть все.


     Отдельная   каюта:   это   уже   положение.   На   двери    карточка:
"КАПИТАН-ЛЕЙТЕНАНТ ДЖЕЙМС Р.ГАЛЕЙ". Галей  открыл  ключом  замок,  включил
свет: ничего лишнего; голые, глазу не на чем остановиться, стены; и  стол,
и компьютерный терминал. Он сел за стол,  поерзал  на  непривычном  стуле,
вызвал библиотеку данных:
     ПРИКАЗ: ПОДОБРАТЬ СОВМЕСТИМЫЙ ЭКИПАЖ  ИЗ  ТРЕХ  ЧЕЛОВЕК  И  РЕЗЕРВНЫЙ
ЭКИПАЖ, ПЛАНЕТАРНЫЕ ОПЕРАЦИИ, ДОЛОЖИТЬ АДМИРАЛУ НЕМЕДЛЕННО.
     Он  откинулся  на  спинку  стула.  Затем  взял  себя  в  руки,   стал
просматривать  список  личного  состава.  Перспектива  выбрать  людей  для
выполнения опасного задания не радовала его.  Чем  дольше  он  смотрел  на
список, тем больше осознавал,  какая  сложная  задача  встала  перед  ним.
Теперь он отлично понимал Коха. "Сабер" не был предназначен  для  подобных
дел. Никто из землян никогда не сталкивался непосредственно с мри.
     До сих пор "Сабер" и команда занимались только  обстрелом  с  орбиты.
Галею не очень нравилось новое задание, но его привлекало то, что он может
предотвратить массовое убийство разумных существ.
     "Флауэр" совершил посадку на планете. Дни шли за днями, но от Дункана
не поступало никаких сообщений. Мри тоже не было.
     Вскоре пришел ответ из  офиса  адмирала:  ПОДТВЕРЖДАЕМ  ВЫБОР.  ШИБО,
КЭДАРИН, ЛЭЙН:  ОСНОВНАЯ  МИССИЯ.  ГАРРИС,  НОРТ,  БРАЙТ,  МЭЙГИ:  РЕЗЕРВ.
ДЕЙСТВУЙТЕ.
     Снова потянулись  дни,  заполненные  изучением  документов,  шелестом
карт,  исследованием  условий  жизни  на  планете.  Основной  особенностью
климата были страшные бури, иссушающие, словно чума, больную землю.
     Галей поговорил с командой,  предупредил  их  о  возможных  событиях.
Существовала некоторая возможность, что "Флауэр" войдет в контакт  с  мри,
которые предложат мир, и тогда все разрешится самым лучшим образом.
     Но эта надежда таяла с каждым прошедшим часом.





     Поднялся сильный ветер, который каждый вечер охлаждал землю,  и  Хлил
поплотнее завернулся в черную мантию. Он  стоял  и  всматривался  в  дюны,
тяжело дыша после долгой ходьбы.
     Селение было уже недалеко, достаточно  перевалить  за  тот  хребет  и
спуститься вниз. Местность  там  представляла  собой  каменистые  террасы,
уступами спускающиеся вниз, в пустые морские впадины.  Члены  касты  Сенов
утверждали, что со временем и эти впадины будут заполнены песком,  гонимым
сильными ветрами. На планете уже совсем не осталось морей,  и  горы  почти
исчезли, превращенные в песок. Здесь, возле  этой  изъеденной  временем  и
песками гряды утесов, можно было остановиться, заглянуть в само  время,  в
бесконечность, успокоить душу. Но сейчас никто не мог взглянуть в небо, не
уловив зловещего движения, не ощутив присутствие врага.
     Руины Ан-ихона находились к северу  отсюда,  напоминая  о  той  силе,
которая сделала их беглецами в своей земле, ограбила их  палатки,  оставив
только то, что они успели захватить в то страшное утро.
     Он был кел'еном, и принадлежал к касте  воинов,  и  смерть  была  его
ремеслом. У него было право на горе, но он не испытывал горя. В той  части
его души, которая могла горевать,  было  какое-то  тупое  безразличие.  За
последнее время он видел огромное  количество  убитых,  мертвых,  наверное
столько же, сколько мри ушло  во  Мрак  за  те  бесчисленные  годы,  когда
умирали моря, рассыпались горы. Будучи  кел'еном,  он  не  вполне  понимал
течение событий. Будучи кел'еном, он не умел ни читать, ни писать,  он  не
знал мудрости Сенов, сидящих у ног госпожи. Он знал лишь, как пользоваться
оружием и знал закон келов. Это было все, что требовалось кел'ену.
     Он, конечно, пытался постичь происходящее. Ведь Келы были кастой, что
носила вуали, Лицом, что Повернуто Вовне. Вовне - это не  просто  соседняя
равнина или даже другая планета. Вовне  -  это  враги,  корабли,  жестокая
война.
     И кел'анты - храни их боги! - те, что пришли из Мрака.  С  ними  была
госпожа, ставшая матерью племени, молодая и со  шрамами  на  лице,  как  у
келов. Это хорошо, - подумал Хлил, - что у госпожи шрамы. Это  доказывает,
что прежде чем стать  госпожой,  она  была  в  касте  Келов,  она  владела
оружием. Госпожой самого свирепого племени была Мелеин с'Интель. Она  была
не такой, как Сочил, их прежняя госпожа, которая только играла с детьми  и
проводила больше времени с кастой Катов, чем с  кастой  Сенов,  у  которой
было  больше  любви,  чем  мудрости.  Мелеин  была  пронзительным  ветром,
дыханием Мрака, а что касается ее кел'анта, предводителя воинов...
     Его Хлил  почти  ненавидел,  не  за  гибель  Ан-ихона,  которая  была
неизбежной, но за кел'анта, которого тот убил, чтобы занять главенствующее
положение  в  племени.  Это   была   эгоистическая   ненависть,   и   Хлил
сопротивлялся ей. Мирей сам вызвал Ньюна с'Интель на поединок и  проиграл.
Проиграл  потому,  что  Сочил  проповедовала  любовь,  а   не   ненависть,
дружелюбие, а не гнев.
     И вот Мирей мертв; и Сочил мертва. Из  родственников  Мирея  осталась
только сестра, а те Знаки Чести, которые завоевал Мирей, теперь  достались
чужаку Ньюну.
     Закон келов ставил победителя на место побежденного, и  Хлил  остался
вторым после Ньюна с'Интель, как был вторым после Мирея.  Он  сидел  возле
Ньюна на совете, едва вынося близость  странного  существа,  которое  было
тенью Ньюна.
     Хлил поднял несколько камешков и бросил их на песчаный склон дюны. Он
не ошибся,  ибо  из  песка  немедленно  показалось  щупальце,  старающееся
схватить предполагаемую добычу. Песчаная звезда. Он так и  думал.  Значит,
ему  было  _ч_т_о_  принести  с  охоты  женщинам  и  детям  Катов.  Звезда
извивалась в  песке,  разбрасывая  щупальца.  У  него  не  было  оснований
стыдиться перед племенем: пара змей, жирный дартер,  звезда  -  таков  был
итог его дневных усилий. Вблизи их поселения росли трубчатые деревья,  так
что воды им хватало. Звезда забилась между камней, выставив щупальца. Хлил
не стал больше ее мучить. Она ушла с  дороги  и  не  представляла  угрозы.
Закон келов запрещал излишества.
     К тому времени, как спустилось солнце, Хлил  был  уже  у  селения,  и
теперь стоял часовым на тропинке, ведущей в  дом.  Возвращались  кел'ейны.
Они проходили мимо, приветствуя его взмахом руки. Хлил  знал  их  имена  и
отмечал каждого  узлом  на  веревке,  обмотанной  вокруг  пояса.  Он  знал
каждого, несмотря на закрытые вуалями лица. Он знал  их  с  детства  -  по
походке, манере поведения, по росту... Но среди них пока не  было  никого,
высшего по рангу, кто мог  бы  сменить  его  с  этого  поста.  Поэтому  он
оставался здесь, а остальные проходили в лагерь.
     Они приходили группами, появлялись, как миражи  в  песчаной  пустыне.
Закутанные в черные  мантии,  они  двигались,  как  тени,  в  косых  лучах
заходящего солнца, окрашивающего в янтарный цвет камни и песок.
     Узлы заполнили одну веревку, затем другую, и вот  пришли  все,  кроме
двоих.
     Хлил посмотрел на восток.  Оттуда  должна  была  вернуться  Рас.  Для
беспокойства нет причин, - сказал он себе. Она никогда не была беспечной.
     Рас с'Сочил Ков-Нелан. Сестра Мирея.
     И в этом Ньюн ограбил его. Когда-то они были всегда  втроем  -  Хлил,
Мирей и Рас. Это были счастливые времена. Тогда Хлил мечтал о будущем.  Он
стал искусным воином и занял  достойное  место  среди  кел'ейнов,  он  был
другом Мирея, и поэтому был рядом с Рас. Он учил ее, охотился с  ней  и  с
Миреем,  вся  жизнь  ее  проходила  перед  его  глазами...  он  видел  как
ожесточилась она после смерти Мирея. Мать ее, Нелан, была  одной  из  тех,
кто погиб в Ан-ихоне, и Рас ничего не  говорила  об  этом.  Рас  смеялась,
ходила, ела вместе с Келами, но она стала не такой,  какой  Хлил  знал  ее
всегда. Она ходила за Хлилом раньше, когда была  ребенком,  а  сейчас  она
стала тенью Ньюна с'Интель. Это была какая-то разновидность безумия, игра,
лишенная смысла и смеха. Но все они стали немного безумными, те, кто выжил
после гибели Ан-ихона и стал служить госпоже Мелеин.
     Наконец вернулась Рас,  в  нерешительности  постояла  наверху,  затем
медленно, с трудом, поднялась на камни. Она опустилась на  плоский  камень
возле него, руки беспомощно свисали между колен, она тяжело дышала.
     - Хорошо поохотилась? - спросил  он,  хотя  знал,  какой  охотой  она
занималась.
     - Два дартера, - для нее было совсем неудачно. К тому же, судя по  ее
тяжелому дыханию, она проделала довольно длинный путь.
     Хлил посмотрел вдаль, на темнеющий восток, где виднелись  две  темные
точки. Кел'ант и сопровождающий его зверь.
     - Восток, - сказала Рас, с трудом переводя дыхание. - Всегда  восток,
всегда один и тот же путь. Он совсем не охотился,  но  зверь  добывал  для
него трофеи. Он только собирал  добычу.  Он  ходит  очень  быстро,  как  и
положено кел'анту.
     - Рас, - предостерегающе сказал он.
     - Он знает, что я здесь.
     Хлил взял в  руки  камень,  стал  задумчиво  рассматривать  его.  Рас
отдыхала, стараясь привести в порядок дыхание.
     - Рас, - сказал он наконец. - Пусть он будет. Гнев плохой союзник. Он
умрет, если ты перестанешь лелеять его.
     - Ты уже перестал.
     - Я второй после кел'анта.
     - Ты и был им, - сказала она и посмотрела на  него  почти  с  прежним
обожанием. - Ты можешь занять высокое положение. Я завидую тебе.
     - Я не люблю его.
     Она приняла это признание молча. Пальцы ее задумчиво  играли  Знаками
Чести, свисающими с ее пояса. Это она приняла из рук  Ньюна  после  смерти
Мирей.
     - Мы не можем вызвать  его  на  поединок,  -  сказала  она.  -  Закон
запрещает, если это месть за Мирея. Но есть другие поводы. Только поводы.
     - Перестань думать об этом.
     - Он искусный воин. Если я вызову его, я умру.
     - Перестань, - повторил он и сердце его сжалось.
     - Ты хочешь жить, - обвинила она его, и когда он  стал  отрицать,  то
спросила: - Ты знаешь, сколько поколений келов в моей семье?
     - Больше, чем в моем, - горько сказал он, и кровь ударила ему в лицо.
Он тяжело переживал, что среди его родных не все были Келами.
     -  Восемнадцать,  -  сказала  она.  -  Восемнадцать  поколений.  Я  -
последняя в семье, откуда выходили лишь кел'ейны и  Матери.  Все  они  уже
мертвы и никогда не будут знать таких времен, как нынешние.  Может,  я  не
должна жить тоже, может, мне покинуть это время? Я  думаю  о  своем  брате
Мирее. Он тоже видел это, понимал  это,  знал,  что  всех  нас  ждет  край
горизонта. И я думаю... он _у_м_е_р_, Хлил, он  не  стал  драться  с  этим
пришельцем. Он не стал отражать удар, который мог сразить его,  и  который
мог легко отразить. Почему? Из страха? Это бы был не Мирей. И что я думаю?
Я думаю, что он сам отошел в сторону, что  он  сам  позволил  убить  себя.
Почему? Потому что эти пришельцы сказали, что они  Обещанные.  Мог  ли  он
встать у них на пути?
     Хлил откашлялся.
     - Не спрашивай меня, о чем он думал.
     - Я спрашиваю себя. Он не мог смотреть  вперед.  Но  я  _в_и_ж_у_.  Я
здесь. Я его глаза. Боги, боги, он умер, зная, что впереди ждет  то,  чего
он никогда не увидит и не поймет. Он  уступил  место  тому,  кто  способен
понять. И теперь этот кел'ант всю мою жизнь будет перед моими глазами...
     - Рас...
     Они сидели, молча глядя на темнеющие дюны.
     Появился зверь, огромное теплокровное животное с бархатным мехом.  Он
шел, переваливаясь с ноги на ногу и низко опустив голову. Он словно  искал
на земле что-то, но забыл, что именно. Рас с отвращением смотрела на него,
когда он подошел ближе. У Хлила возникло  неприятное  ощущение  в  животе,
когда он увидел могучие мышцы и острые клыки - ядовитые, как  предупреждал
их кел'ант. Рас выругалась, оттолкнув зверя,  когда  тот  подошел  слишком
близко к ней. Зверь внушал страх Хлилу. Кутат  не  рождала  такого  зверя,
этого  кошмарного  чудовища,  полного  жира.  В  голодные  дни  Хлил  даже
подумывал о том, чтобы убить его... но мысль  о  том,  что  придется  есть
животное с теплой кровью, приводила его  в  ужас,  вызывала  тошноту.  Это
напоминало ему о людоедстве.
     Это создание - еще один дар нового кел'анта.
     - Уходи, - сказал он Рас и, когда она замешкалась, добавил:  -  Уходи
быстрее.
     Она кивнула, поднялась с камня и быстро растворилась среди теней.
     Зверь пошел было за ней,  но  потом  фыркнул  и  вернулся.  Затем  он
безошибочно отыскал в песке песчаную звезду и с громким хрустом  съел  ее.
Присутствие дуса словно завораживало Хлила, притупляло  все  его  чувства,
обволакивало голову туманом.
     - Нет! -  громко  крикнул  Хлил,  и  все  прекратилось.  Тишина,  как
внезапная обнаженность, окружила его. Маленькие блестящие  глаза  смотрели
на Хлила.
     - Иди прочь, - сказал ему Хлил. Тот не двинулся с места. Хлил смотрел
на приближающегося Ньюна, который выглядел очень уставшим, более уставшим,
чем обычно после охоты. Хлил должен  подать  сигнал  кел'анту,  чтобы  тот
просто шел в лагерь - он пришел последним.
     Но он не сделал этого. Он остался сидеть.
     - Кто-нибудь не вернулся? - спросил Ньюн, тяжело дыша. Он  говорил  с
сильным акцентом, ибо выучил му'а не  так  давно.  Прежде  он  говорил  на
хол'эйри.
     - Нет, - ответил Хлил, поднимаясь. - Ты - последний. Я пойду с тобой.
     Дус поднялся и потерся о ноги Ньюна. Хлил  предусмотрительно  перешел
на другую сторону.
     - Ты далеко ходил, - оказал Хлил.
     - Да, - ответил Ньюн, не оборачиваясь.
     - И Рас тоже.
     Это остановило его. Ньюн повернул лицо, закрытое вуалью к Хлилу.
     - Ты посылал ее?
     - Нет.
     - Она хочет ссоры... это так, кел Хлил?
     - Возможно. Она, может, просто хочет узнать, куда ты ходишь.
     - Что ж, может быть. Прошу тебя... вмешайся.
     Это был не тот ответ, который Хлил хотел услышать. Он положил руки на
пояс так, чтобы было видно, что они далеко  от  оружия,  что  он  не  ищет
ссоры.
     - А я прошу _т_е_б_я_, кел'ант, будь к ней терпим.
     - Я делаю, что могу.
     Хлил посмотрел на  него,  на  знакомые  Знаки  Чести,  которыми  была
украшена его мантия. Хлил ненавидел его. Дус прижал уши и  издал  зловещее
рычание. Но он сразу же успокоился, когда Ньюн погладил его.
     - Я мало что могу сказать Рас, - наконец проговорил Хлил. - Лучше  ты
поговори с ней, если хочешь. Я не могу.
     Кел'ант ничего не ответил. Только повернулся и пошел вниз по песчаной
тропе к лагерю. Большой дус трусил за ним.
     - Яй! - прикрикнул Ньюн, и  дус  сразу  сошел  с  тропы  и  побрел  в
сторону. Он никогда не заходил в лагерь.
     Хлил остался сзади, чувствуя себя таким же покинутым, как и  дус.  Он
побрел за прямой фигурой кел'анта.
     - Скажи часовому, что мы пришли, - повернулся к нему  Ньюн.  -  Давай
твою сумку. Я отнесу.
     Хлил молча снял свою сумку с плеча и передал ее Ньюну. Сам он сошел с
тропы и стал подниматься к камням.
     Это был разумный приказ. Если бы приказал Мирей, то Хлил воспринял бы
его как должное, а сейчас он старался погасить в себе  возрастающий  гнев.
"Может, он хочет объявить мою добычу  своей?"  И  все  же  он  оказал  ему
услугу, предложив отнести тяжелую сумку. Так  было  всегда  между  ними  -
самые простые слова, обычные отношения между ними таили в себе что-то.  Но
ни  тот,  ни  другой  не  хотели  вытаскивать  это  скрытое  наружу   ради
спокойствия племени.
     Но Рас... Рас медленно убивала себя. Ее глаза постоянно  смотрели  на
Хлила, глаза Мирей.
     А ведь он всего лишь Хлил с'Сочил, рожденный в касте Катов - конечно,
это не постыдно, но и чести большой в этом  нет.  В  нем  не  было  ничего
особенного.  У   него   было   только   искусство   владения   оружием   и
беспрекословное подчинение закону келов - все, что  удовлетворяло  закону,
было правильно.
     И еще никогда у него не возникало сомнений в этом. Никогда - до этого
времени.


     Ньюн замедлил шаг, приближаясь к лагерю. Он смотрел на  мри.  Рас  не
ждала его. Интересно, где она? Хотя она и сумасшедшая,  но  не  настолько,
чтобы сидеть в темноте. Он снял обе сумки с  плеча  и  направился  в  тень
скалы.
     Это было место, которое могло предоставить ему укрытие - и не  только
ему, но и всем мри от землян. Река, которая раньше протекала здесь, вымыла
в скалах целый лабиринт пещер и переходов. Конечно, во время песчаных бурь
здесь было очень плохо -  весь  лабиринт  продувало  насквозь.  А  поэтому
старики возражали против того, чтобы обосновываться здесь. Но  он  настоял
на своем. Мри Кесрит знали, что такое бомбежка с орбиты, но  они  знали  и
то, что враг у врага достаточно средств, чтобы обнаружить  их  с  воздуха.
Поэтому лишь пещеры могли укрыть их от всевидящих  приборов.  Внутри  горы
находились раздельные помещения для всех каст - Сены с госпожой на севере,
Келы - на юге, поближе ко входу, чтобы вовремя встретить врага. И в  самой
дальней пещере - дети и их воспитатели. Это было самое укрепленное  место,
ибо большинство детей они потеряли в Ан-ихоне и его руинах.
     Один удар сверху, только один удар - и они все  погибли.  Ньюн  очень
боялся этого.
     Ньюн  пришел  в  пещеру,  которая  служила  холлом  келов.  Во  мраке
поблескивало оружие и Знаки Чести.  Темные  лица  еле  виднелись  в  свете
костра. Кел'ен, у которого еще не было шрамов касты  и  чьей  обязанностью
было принимать трофеи от остальных келов, подошел к нему. Его звали Тэйз и
Ньюн сбросил обе сумки в его руки.
     - Моя и Хлила. Отнеси это катам.
     Глаза   его   отыскали   Рас,   стоявшую   там    среди    остальных,
приветствовавших его. Он обвел их взглядом и,  сняв  вуаль,  повернулся  к
трем камням, символизирующим  Святыню.  В  холле  пахло  смолистым  дымом,
который заменял им благовония. Постояв  немного,  он  прошел  к  костру  и
опустился около него. На кожаном покрывале  стояла  его  доля  еды:  смесь
мякоти трубчатого дерева и мяса, причем мяса было совсем  немного.  Бывали
дни, когда  охота  была  неудачной  и  им  приходилось  голодать.  Он  ел,
остальные молчали.
     Появился Хлил, сел рядом, взял свою долю.  Вскоре  начался  разговор,
обсуждение мелких вопросов - обычный  разговор  людей,  которые  постоянно
живут вместе. Ньюн сидел молча, глядя в огонь. Разговоры  текли  мимо,  не
касаясь его. Он не принимал участия в разговорах. Он едва знал  их  имена;
их старые шутки, относящиеся к неизвестным ему событиям, не  смешили  его.
Он был далеко отсюда и, возможно, они знали это.
     Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его  в  Дом,
где жили Келы, его друзья. Он вспоминал  корабль.  Воспоминания  причиняли
ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро, - подумал  он,
- что закон  Народа  запрещает  вспоминать,  приказывает  забывать  каждое
путешествие между мирами... даже приказывает забывать старый язык и старые
мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на хол'эйри, где  нет
прошлого.
     Забывать должны все,  кроме  Сенов.  В  этом  была  мудрость  Народа.
Помнили только Сены. Все остальные  забывали.  Им  не  оставалось  ничего,
кроме легенд.
     Звуки их голосов давили  на  Ньюна,  как  тишина.  Он  поднял  глаза,
посмотрел на них,  на  Хлила,  на  нескольких  оставшихся  в  живых  Келов
высокого ранга, Мужей госпожи.
     - Мы... - начал он и тут же воцарилась тишина. - Мы  должны  обсудить
один вопрос. Наши припасы остались в Ан-ихоне. И что мы должны сделать?
     - Отправь нас, - воскликнул юный кел'ен, и голоса поддержали  его.  -
Да. День за днем мы перенесем их сюда.
     - Нет, - коротко сказал он. - Это не так просто. Слушайте меня. Когда
нога ступит на развалины Ан-ихона, бог знает, что ждет  там  келов.  Может
быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не только глазами.
Возможно, все завалено обломками, и нас могут заметить, когда мы выйдем из
укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-ихон, обрушится на нас. Нам  нужны
припасы. Мне больно смотреть на  страдающих  детей.  Я  согласен  с  вами:
оставаясь здесь, мы не дождемся ничего  хорошего.  Однако  я  предпочитаю,
чтобы между нами и врагами оставался камень. Я думаю  над  тем,  что  надо
было бы двинуться дальше.
     - Не наша земля, - возразил Сэйрас, старейший из Мужей.
     - Тогда мы захватим ее, - резко ответил Ньюн.
     Смешение племен, смешение Святынь... вода и масло.  В  этом  не  было
ничего хорошего. Он смотрел в их лица  и  видел  неодобрение,  которого  и
ожидал.
     "Ты не можешь как следует управлять одним племенем, - думали  они.  -
Почему ты решил, что справишься с двумя?"
     - Слово госпожи? - спросил Сэйрас.
     Это тоже был вызов.
     - Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.
     - Поговори, - сказал Сэйрас.
     Наступила тишина.  Ни  предложение,  ни  мнение,  высказанное  вслух.
Украшенные шрамами лица, смотрели на него, чего-то ждали. Он подумал, что,
возможно, стоило затеять с ними спор, но понял,  что  ответом  будет  лишь
молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними. Все  поднялись,
демонстрируя свое уважение, которое должны были испытывать, но никогда  не
испытывали. Ньюн воспринимал это как насмешку над собой.
     Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить.  Руководили  ими  Хлил  и
Сэйрас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в  темноте  по
узкой тропе, огибающей утесы.  Сюда  не  проникал  даже  свет  звезд.  Мри
воздвигли здесь горы песка, который постепенно перемещался под  ветром  со
свистящим шепотом. Он прошел между песчаной горой и утесом,  защищая  лицо
от сильного ветра, смешанного с песком. Хорошо, что он не привел сегодня в
холл дуса. Неприязнь к нему у Келов и так слишком велика.
     Он обернулся, почти уверенный, что увидит Рас. Ее не было.
     Обогнув утес, он прошел  по  открытому  месту,  где  росли  трубчатые
деревья. Отдельные сегменты дерева  были  толщиной  с  туловище  человека.
Благодарение богам, что  они  растут  здесь!  По  крайней  мере,  воды  им
хватает. Хоть в этом им повезло.


     Слабый свет показался у входа в пещеру Сенов. Сены в золотых мантиях,
сидящие у входа, подняли головы и торопливо вскочили, приветствуя  первого
среди Келов. Он направился дальше, в освещенную лампой пещеру, где  сидели
старейшие, погруженные в вечернюю  молитву.  Ньюн  снял  вуаль,  чтобы  не
оскорблять старейших, и остановился.  Один  из  сенов  поднялся  и  прошел
вглубь пещеры. Вскоре он вернулся, показав жестом, что Ньюн может войти.
     Он прошел по темному коридору и вошел в круглую  пещеру,  где  вокруг
сложенных камней сидело несколько сенов. На  камнях  устроилась  Мелеин  в
белой  мантии.  Она  никогда  не  носила  вуали.  Мать  Народа,   госпожа,
хранительница Тайн, Святыни.
     "Сестра", - подумал Ньюн. Всегда, видя ее в белой мантии,  окруженную
одетыми в золотые мантии сен'ейнами, он вспоминал о своем родстве с ней.
     Она  попросила  остальных  удалиться,  подозвала  его.  Ньюн  склонил
голову, когда сены проходили мимо, а затем сел возле ее ног.
     - Ты выглядишь усталым, - сказала Мелеин.
     Он пожал плечами.
     - Тебя что-то тревожит?
     - Госпожа... Келы считают это место небезопасным.
     - Есть другое место?
     - Другое место нужно захватить. Это мы и собираемся сделать.
     - Келы согласны?
     - Келы молчат.
     - А...
     - Святыни... Те, что мы оставили в городе. Я думаю, что если  бы  там
уже были корабли, мы бы видели их. Позволь мне войти в город. Мне кажется,
я смог бы вынести святыни. А что касается остального...  Остальное  можешь
решить только ты.
     - Ты стал нетерпелив. Ты не хочешь ждать.
     Он посмотрел на нее.
     - Старые кел'ейны говорят, что  когда  начнутся  ветры,  это  убежище
засыплет песком. Я верю этому. Нам нужно что-то делать. Чем больше времени
проходит, тем сложнее становится ситуация.
     - Ты говорил с Келами?
     Он пожал плечами. - Я говорил с ними.
     - И у них нет мнения на этот счет?
     - Они его не высказали.
     - Ясно, - она смотрела прямо перед собой, на что-то,  невидимое  ему.
Лицо ее было наполовину в тени, наполовину освещено  золотистым  пламенем.
Наконец глаза ее сверкнули, как бы выдавая какие-то внутренние эмоции.
     - Куда ты собираешься идти? - спросила  она.  -  Вниз?  Говорят,  там
климат мягче и больше воды. Но там  живут  другие  племена.  Ты  выиграешь
поединок, в этом я не сомневаюсь. Твое мастерство намного  выше,  чем  их.
Все-таки девять  лет  с  лучшими  среди  Келов.  Да,  ты  выиграешь,  даже
захватишь их припасы. А что дальше?
     - Я - кел'ен. Откуда мне знать?
     - У тебя всегда было свое мнение.
     - Но я никогда не рассчитывал на него.
     - Ты потерял один из твоих джи'тэй.
     Еще до того, как он понял смысл ее слов, рука его потянулась к  груди
и нащупала пустое место.
     - Это  был  твой  самый  первый,  -  сказала  она.  -  Золотой  лист,
з_д_е_с_ь_, на Кутат. Тебе бы не следовало терять его.
     - Он у Дункана. - Это не было признанием, ибо она и так знала.
     - Не будем говорить о кел'ене, который ушел без моего благословения.
     - Я отпустил его.
     - Да? Даже кел'ейны этого племени советуются со мной. Я ждала, что ты
придешь поговорить о Келах. Но ты не пришел. Почему?
     Он взглянул ей в глаза. Это было нелегко.
     - Ньюн, - сказала она. - Ты научил его быть мри, и тем  не  менее  он
ослушался моего приказа. А теперь ты хочешь последовать за ним.  Почему  я
слышу от Келов жалобы на тебя?
     - Потому что их сердца с Миреем.
     - Потому что ты все время отталкиваешь их.
     Наступила долгая тишина.
     - Я так не думаю.
     - Но это так.
     - Возможно.
     - Дункан вернулся к землянам, - сказала она. - Так это, или нет?
     - Дункан _у_ш_е_л_ к землянам, да. Но он не вернулся к ним. Он служит
Народу.
     - Значит ты уверен... и ты говорил об этом с Келами?
     - Нет.
     - Земляне не отпустят его обратно, если даже он  сумел  добраться  до
них.
     - Он сумел, - Ньюн сделал взмах рукой, указывая на север, на Ан-ихон.
- Больше нет кораблей, нет нападений. Госпожа, я уверен, что  он  добрался
до них, и что они выслушали его.
     - Что он сказал им?
     Ньюн молчал. Что он мог сказать? Дункан не вправе потребовать,  чтобы
земляне убрались отсюда.
     - Ты говоришь о необходимости уйти отсюда, - сказала она.  -  Я  тоже
думаю об этом, но по другому поводу. Я слышала, что ты  всегда  ходишь  на
восток.
     Он кивнул, не глядя на нее.
     - Ты хочешь оставаться поблизости? - спросила  она.  -  Или  идти  на
восток? Неужели ты думаешь, что он найдет нас?
     - Это так.
     - Я отправлю Хлила в Ан-ихон, - сказала Мелеин. - Он добудет там все,
в чем нуждаются келы и сены.
     - Без меня?
     - У тебя будет другое дело. Найти Дункана.
     Сердце его подпрыгнуло в груди.
     - И ты останешься без охраны?
     - Я буду  ждать,  -  продолжала  Мелеин,  как  бы  не  слыша  его.  -
Во-первых, ты должен узнать, сколько времени небо  останется  тихим.  Пока
Хлил ходит в город и возвращается с тем, что  сможет  унести,  ты  успеешь
осмотреть местность, ибо пойдешь один и без груза.
     - Возможно... но...
     - Я все обдумала. Сомневаюсь, что ты добьешься успеха. Дункан ушел со
своим дусом, и если тот все еще с ним, Дункан  нашел  бы  нас...  если  он
хотел вернуться к нам. Но я люблю нашего Дункана. Найди его, если сможешь,
или убедись, что мы его потеряли. А затем подумай, что ты будешь делать  с
этим племенем. Нужно ли оно тебе? Не теряй времени, - она взяла его лицо и
поцеловала в лоб, пристально взглянув ему в глаза. -  Может  быть,  ты  не
застанешь  нас  тут.  Тогда  решай  сам.  Есть   другие   города,   другие
возможности.
     - Боги, они защищены не  больше,  чем  Ан-ихон!  Ты  знаешь,  на  что
способны земляне!
     - Иди.
     Он поднялся, наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку на прощание.
     - Благословляю тебя, - прошептала она. Он прошел мимо удивленных глаз
сен'ейнов, отвернувшись от них. Уже  подходя  к  пещере  Келов,  он  надел
вуаль.
     И вдруг в завывании ветра и в  песчаных  вихрях  перед  ним  возникла
темная угрюмая фигура. Рас. Он уже натянул вуаль.
     - Рас? - дружелюбно спросил он.
     Но она не сказала ни слова. Как всегда, она шла за ним.


     При его появлении в холле Келов воцарилась тишина. Они ждали.  Кольцо
темных лиц. Он прошел между ними, сел, предложив  взмахом  руки  сесть  им
всем. Затем снял мэз и зейдх - то был знак доверия.
     - Кел'ейны, - слова его повисли в тишине. - Да... я хочу поговорить с
вами о том, чтобы вынести наши припасы из города. -  Он  опустил  руки  на
колени, обвел взглядом темные лица, ряд за рядом. - Хлил будет  руководить
отрядом. Хлил, госпожа, конечно, даст тебе совет. Если нет, сам поговори с
ней.
     - Хорошо, - откликнулся Хлил, с любопытством глядя на Ньюна.
     - Я только хочу сказать: будьте осторожны. Впереди должен идти кел'ен
и  высматривать  следы  посадок.  Земляне   могли   установить   маленькие
устройства, с помощью которых они узнают о  вашем  приходе.  О  боги,  кел
Хлил, будь внимателен! Если  увидишь  корабли,  сразу  же  уводи  отряд  и
подальше. Они пользуются не глазами, а приборами.
     - Ты не хочешь вести нас, кел'ант?
     - Меня отправляют по  другому  делу.  Кел  Сэйрас  остается  охранять
лагерь. Хлил, я сказал все.
     Они ни о чем его не  спрашивали.  Он  поднялся,  взял  пустую  сумку,
перекинул через плечо, накинул вуаль.
     Он повернулся, чтобы уйти, и встретился с жестким  взглядом  Рас.  Ее
глаза горели на лице, не спрятанном под вуалью.
     - Рас, - сказал он тоном, не допускающим возражения.  -  Рас,  иди  с
Хлилом.
     - Если Хлил захочет,  -  сказала  она  спокойно;  но  молчание  Келов
говорило само за себя. Этот ответ был более разумен, чем он ожидал от нее.
Впрочем, он не знал, возможно, ею руководили какие-то сложные расчеты.
     - Благодарю, - сказал он и направился к выходу из пещеры.
     - Кел'ант! - послышался голос Хлила. - Ты уходишь и ничего не  берешь
с собой?
     - Каты и сены - плохие охотники. Мы с дусом позаботимся о себе. -  Он
знал, что эти слова вызовут неодобрение. - Жизни и Чести!
     Из пещеры вышла только Рас. Он оглянулся: она смотрела ему вслед,  но
не пошла за ним. Он еще раз оглянулся, чтобы убедиться в  этом,  оглянулся
еще, а затем перестал думать о ней. Он пошел дальше.
     Проходя мимо часового, он свистнул, чтобы успокоить того. Кел'ен  мог
встревожиться, увидев его уходящим из лагеря в такой час.
     "Дус", - позвал он, выйдя из ущелья на открытое пространство.
     Ньюн  почувствовал  дуса  раньше,  чем  услышал  его.  Тяжелая  тень,
пробиравшаяся между камнями, и вот уже рядом  с  ним  послышалось  хриплое
дыхание. Он ощутил беспокойство в дыхании, такое же смутное, как и  в  его
мозгу, и попытался успокоить себя. Нужно  быть  спокойным,  если  идешь  с
дусом.


     Он пошел тем же путем, каким ходил  ежедневно  и  возвращался  каждый
вечер. Шел он осторожно, осматривая небо: нет ли  разведчиков,  осматривая
горизонт, далекие холмы. Ночная  пустота  давила  его  больше,  чем  днем.
Только звезды на небе. И враги.
     Но вот в него влилось спокойное мужество. Это дус помог ему, вселил в
него уверенность  и  спокойствие.  Ньюн  с  благодарностью  принял  дар  и
направился на восток.
     Вот место, где приземлился их корабль и откуда ушел Дункан.  Здесь  в
первую очередь  земляне  должны  были  пытаться  обнаружить  его.  Он  шел
уверенно, не упуская, однако, из виду дуса,  который  бродил  вокруг.  Дус
должен был указать ему безопасный путь: открытые  пески  полны  неприятных
сюрпризов.
     Ночь была стихией дусов. И вот сейчас его  дус  бежал  чуть  впереди,
мотая тяжелой головой, нюхая ветер, выбирая дорогу.
     Дункан никогда не мог приспособиться к быстрому шагу  Ньюна,  и  тому
всегда приходилось останавливаться, поджидая его. Даже  воздух  Кутат  был
неприемлем для легких  землянина.  Это  безумие,  что  Дункан  пустился  в
путешествие по этой жестокой планете.
     Единственное, что могло спасти Дункана, - признал Ньюн, - это то, что
Дункан стал настоящим мри и смог приспособиться к жизни здесь.
     Он нарисовал в уме образ Дункана, образ его дуса и передал его своему
зверю. "Найди их, - мысленно приказал он. - Ищи их."
     Дни шли за днями, не принося ничего нового.  Они  шли  все  время  на
восток, но нигде не было видно никаких следов.
     Он спал в расщелинах между камнями, независимо от того, был это  день
или ночь. Он ложился, когда не мог идти  дальше.  Он  зарывался  в  теплую
шерсть  дуса  и  спал,  пока  не  восстанавливались  его  силы.  Затем  он
просыпался и шел дальше по бесконечной равнине. Он и дус питались тем, что
удавалось поймать. Ньюн с отвращением ел сырое мясо и снова шел.
     Над Кутат опрокинулось бездонное небо. Ни единого облака, которое  бы
содержало влагу.
     Пыль пеленой закрывала солнце.
     Он смотрел на солнце, и дус  рядом  с  ним  тревожно  оглядывался  по
сторонам и изредка стонал.





     Небо Кутат  было  вечно  безоблачным,  подобно  гигантскому  сияющему
куполу. Лишь на западе  висела  подозрительная  темная  пелена,  обещавшая
неприятности...
     И остающаяся позади цепочка следов... Новый день  не  принес  ничего.
Впереди пусто. Никакого движения.
     Дункан шел вперед, изредка оглядываясь через плечо.
     Снова и снова он искал глазами своего дуса. Зверь  постоянно  куда-то
исчезал, бегал вокруг, изредка забираясь далеко в сторону.  Возможно,  дус
охотился, а может, следил,  нет  ли  преследователей.  Когда  дус  исчезал
надолго,   Дункан   очень   беспокоился,   ведь   дус   мог   напасть   на
преследователей, и те могли убить его.
     "Сюда", - приказал он дусу, но тот не появился, и Дункан шел  вперед.
Жарко. Он достал из сумки кусок трубчатого дерева и сунул его  в  рот  под
вуаль. В горле у него пересохло, голова разламывалась  от  страшной  боли,
глаза слезились. Но он внимательно следил за горизонтом и  за  песком  под
ногами. Он не хотел пропустить следы,  если  они  попадутся,  но  хотел  и
избежать опасности, которая могла поджидать  его  тут.  Он  был  одет  как
кел'ен, вооружен пистолетом и ин'ейн, ритуальным оружием.
     Ветер поднимал облака пыли, гнал песок волнами, которые  захлестывали
его ноги как морские волны. Пыль ослепляла  его,  и  он  плотнее  надвинул
вуаль.
     А когда Стэн снова  посмотрел  вперед,  на  северо-западе,  у  самого
горизонта, он увидел черную фигуру - совсем не  так  далеко  и  не  в  том
направлении, в каком ожидал.
     Паника охватила его и заставила метнуться  к  югу.  Но,  может  быть,
именно это они и добивались от него.  Он  посмотрел  на  юг  и  не  увидел
ничего, кроме голой равнины и яркого неба. Местность шла под уклон. Он уже
начинал ориентироваться на  этих  бескрайних  песчаных  равнинах,  которые
казались похожими друг на друга. Западня, скорее всего, ожидала его именно
там.
     Он пошел на запад, изо всех  сил  стараясь  подозвать  к  себе  дуса.
Теперь он удвоил внимание. Ведь здешние кел'ейны издали поймут, что он  не
принадлежит этому миру и, конечно, свяжут нападение кораблей,  уничтожение
городов с ним, чужим кел'еном.
     Только дус мог отогнать их, вселив в их души безотчетный страх.
     Но  наступит  момент,  когда  они  нападут,  ибо  кел'ейнов   обучают
осторожности, но не трусости. Они могут  победить  страх  так  же,  как  и
любого врага.
     Сердце отчаянно билось в груди,  виски  ломило,  временами  он  терял
зрение, ему не хватало воздуха.  Он  боялся,  хотя  ему  страшно  хотелось
выбросить сумку. Они могут найти ее, увидеть в ней незнакомые чужие  вещи,
и они не захотят оставить тайну неразрешенной. Сильный ветер  гнал  песок,
забивал его  вуаль,  больно  стегал  по  обнаженным  рукам.  Он  все  чаще
спотыкался и уже не был уверен, что идет на запад.
     "Дус!" - звал он животное, ругаясь про себя. Этот чертов зверь всегда
находился не там, где нужно. Идти было все труднее, и он уже стал  думать,
идти ему дальше, чтобы скрыться от преследователя, или же искать встречи.
     Внезапно он поскользнулся, камень выскочил  у  него  из-под  ног.  Он
оказался на мягком ползущем песке. Он на секунду приподнял вуаль и тут  же
опустил ее. Это было ошибкой. Песок моментально  ослепил  его.  Панический
страх охватил его - не страх, а ужас. Он продолжал идти  навстречу  ветру,
который был единственным ориентиром, указывающим ему на запад.
     Страх рос. Он  оглянулся,  но  увидел  лишь  багровый  слепящий  диск
солнца. На всей планете не было ни верха, ни низа, ни горизонта, ни  песка
под ногами - только солнце, лучи  которого  с  трудом  пробивались  сквозь
пелену песчаной бури. Он снова шел вперед, с трудом дыша через вуаль. Если
он сейчас упадет, подумал он, ему уже не встать. Он умрет тут.
     - Дус... - прохрипел он, стараясь подозвать зверя. Ветер заглушал все
звуки. Колени дрожали, ноги разъезжались в сыпучем песке. Наконец он  упал
на колени и отвернулся от ветра, стараясь дрожащими руками достать остаток
трубчатого дерева. Пальцы не слушались его.  Он  оторвал  кусочек  зубами,
вместо того,  чтобы  воспользоваться  ножом.  Оставшийся  кусок  он  сунул
обратно. Во рту все пересохло, глаза слезились.
     - Дус, - снова отчаянно прошептал он.
     Теперь Стэн уже не ощущал  боли.  Ветер  рвал  его  мантию.  Во  всей
вселенной не было других звуков,  кроме  завывания  ветра.  У  Дункана  не
осталось сил,  чтобы  подняться.  Песок  уже  почти  совсем  засыпал  его,
образовав на его спине холмик.
     А страх все рос и рос. Пот разъедал кожу Стэна, но ветер тут же сушил
ее. Он зашевелился, с трудом поднялся и двинулся  навстречу  ветру.  Страх
гнал его вперед, страх настолько сильный, что он  забыл  усталость,  забыл
боль.
     Страх дуса, - вдруг понял он. Не его дуса...  чужого.  Совсем  рядом.
Вот его изображение сформировалось в мозгу. Хаа-дус, дикий дус,  рожденный
от той пары, что привезли сюда мри... и очень  опасный,  когда  рядом  нет
своего, прирученного дуса.
     Дункан пошел; это все, что ему оставалось делать.
     И вдруг рядом с ним мелькнула тень.
     Дункан потянулся за ножом и внезапно узнал ее.
     Его дус. Он появился из темноты и встал между ним  и  ветром.  Дункан
обнял зверя за массивную покрытую мехом шею, и тот  доверчиво  прижался  к
нему.  Пятьсот  килограммов  мускулов,  упрятанных  в  бархатную   шерсть,
защищенных ядовитыми клыками и излучением защитных импульсов,  пришли  ему
на помощь.
     Дикий дус обошел их так, чтобы тоже защитить Дункана от ветра. Вокруг
них сразу стал образовываться песчаный вал.  Дункан  лежал,  прижавшись  к
своему дусу и жадно хватая воздух измученными легкими. Но он все же  нашел
в себе силы достать сумку и вытащить пакеты с сушеной  пищей.  Сначала  он
припал губами к фляге, почти пустой, и лишь  после  этого  смог  жевать  и
глотать сушеное мясо.
     Его дус потянулся к нему, требуя  свою  долю.  Дункан  предложил  ему
кусок мяса. Массивная голова склонилась к  его  руке  и  взяла  кусок  так
деликатно, что Дункан  не  почувствовал  ничего,  кроме  жаркого  дыхания.
Другой дус тоже потянулся к нему, и Дункан угостил и его,  но  уже  держал
пальцы так, чтобы ядовитые клыки не коснулись их. Мясо исчезло мгновенно.
     Дункан закутался в мантию, спрятал руки в рукава,  закрыл  глаза.  Он
вытер с лица то, что казалось кровью из носа и постарался заснуть. Он  был
в безопасности, по крайней мере, такой, какую ему могли предложить в дикой
пустыне Кутат эти два зверя.





     Молодые регулы толпились вокруг, переговариваясь  свистящим  шепотом.
Изредка кто-то из них тревожно смотрел вверх.
     Сут  покидал  их,  прежних  товарищей.  Сейчас  они  толпились  возле
постели, предлагая пищу и различные услуги. Они с  трепетом  ждали,  чтобы
услуги  их  были  приняты.  Они  оплакивали  одного  старшего   регула   и
присутствовали при рождении нового. Сут Хораг-ги стискивал руки и стонал в
агонии Изменения.
     Сут: _р_а_з_у_м_е_е_т_с_я_, он был как и все, пока в его организме не
начались мучительные гормональные  изменения,  сопровождаемые  увеличением
аппетита. Корабль "Шируг" отдалился от кораблей  землян,  круживших  возле
планеты  Кутат,  и  не  обращал  внимания  на  любые  их  запросы.  Сейчас
происходило  таинство  превращения  молодого  регула  в  старого.  Земляне
спрашивали, предлагали помощь, надеясь узнать что-либо,  чтобы  установить
контроль над кораблем регулов, но Сут приказал молчать.
     Он ел. Кожа молодого регула уже начала сходить  с  него,  и  под  ней
виднелась новая темная морщинистая кожа. Сут  ужасно  страдал.  Его  новая
кожа болела, как свежая рана. Все суставы болели, заставляя его  постоянно
есть и пить. Ему казалось, что он сойдет с ума от невыносимых страданий.
     Приблизился молодой регул с губкой и  принялся  смачивать  кожу.  Сут
едва выносил это и непрерывно пил сой, вытирая пот полотенцем.
     Внезапно резкая боль пронзила его  тело.  Сут  закричал  и  отшвырнул
поднос. Что-то разбилось, а когда серая пелена спала с  глаз,  он  увидел,
что молодые  регулы  уже  унесли  труп.  Сут  довольно  зашипел.  Все  его
беспокойство исчезло.
     - Докладывайте, - выдохнул Сут, стискивая ручку  кружки  с  соем.  Он
отхлебнул  из  кружки,  глядя  на  перепуганных  юнцов.  -   Докладывайте,
безмозглые.
     - Досточтимый, докладывать нечего: над планетой буря.
     - Буря...
     - Свирепая буря. Мы пытались проникнуть под нее с  помощью  приборов,
но ветер и пыль...
     Сут испустил вздох облегчения:
     - Может, Дункан умрет.
     - Возможно, досточтимый.
     Сут страстно желал  этого.  Этот  человек  убил  бай  Шарн,  капитана
"Шируга".  Командор  "Сабера"  отпустил  Дункана,  как   бы   считая   это
происшествие незначительным. Сут тогда был  молодым  регулом,  испуганным,
охваченным ужасом, как и все остальные молодые регулы.
     Теперь Сут желал смерти  Дункана.  Дункан  стал  какой-то  аномалией.
Никому не известно, кто он есть. Он убивал молодых регулов, когда те  были
союзниками мри, а теперь он  убил  старого  регула.  Одна  мысль  об  этом
заставила учащенно биться его сердце.
     Сорок три года наемники-келы служили регулам в войне против землян. А
теперь  события  повернулись  по-другому:  мри  устанавливают  контакт   с
землянами.
     Сейчас был необходим старший регул, способный принимать решения. Ведь
от этого зависит все будущее регулов. И  здесь,  и  на  Кесрит,  и  на  их
прародине.
     Шарн убита, бай Хулаг находится  на  Кесрит.  Кто-то  должен  принять
решение.
     "Боль..."
     - Досточтимый, успокойся, - пробормотал молодой регул,  протирая  его
кожу. Сут застонал, попробовал приподняться и снова упал, удивленный весом
своего обновленного тела. Он закрыл глаза и начал делать  глубокие  вдохи,
пока боль не отпустила его.
     -  Наступает  кризис,  -  простонал  молодой  регул.  -  Если  он  не
закончится быстро, то досточтимый умрет.
     - Тихо! - крикнул Сут,  и  это  помогло  ему.  Боль  растаяла,  мышцы
расслабились, пульс участился и температура поднялась.
     Да, Сут был в опасности. Он служил  баю  Хулагу,  мужчине,  и  сейчас
приближался к Изменению. С большей долей вероятности он мог стать женщиной
и служить Хулагу, но мог стать и мужчиной и перейти в род Аланей,  великий
могущественный род.
     Заменить бай Шарн... _б_ы_т_ь_ Шарн... - такая мысль билась в  голове
страдающего Сута.
     Он выругался вслух, вспомнив землянина, который совершил это, который
вступил в союз с мри  и  пытался  обратить  их  в  союзников  землян.  Сто
двадцать три звезды... сто двадцать три... мертвых...  системы...  И  даже
после того, как мри совершили этот убийственный рейд по всей  Галактике...
земляне хотят заключить с ними мир.
     Сут должен жить. Это требует его долг. Требует  сама  _ж_и_з_н_ь_.  И
даже не из  личных  соображений.  Он  должен  жить,  чтобы  возвысить  род
Хорагов, приблизиться к великому роду Аланей... он должен жить...
     Но вот кто-то дотронулся до него. Это  был  Нань,  самый  старший  из
молодых регулов.
     - Досточтимый! - крикнул он. - Я горю!
     Это  случилось!  Следующий  регул  приближался   к   Изменению!   Сут
воскликнул с облегчением и закрыл глаза.
     Боль опустилась ниже. Мускулы снова начали сокращаться,  и  все  тело
словно охватило огнем. Молодые регулы принесли пищу и  стали  прикладывать
примочки к горящему телу.
     Поддерживаемый молодыми регулами, досточтимый Нань приблизился и  лег
рядом, с трудом сдерживая рвущиеся крики боли.
     Изменение продолжалось. И вот наконец один из регулов ахнул:
     - Мужчина!
     Обычная логика. Сут улыбнулся, преодолевая боль. Рядом корчился  Нань
в муках Изменения, но у него все происходило быстрее.  В  агонии  закричал
Тиаг, и Мокхаг - истерия Изменения охватила всех, кто становился старшим.
     Боль  постепенно  затихала.  Сут  двинулся,  поддерживаемый  молодыми
регулами. Теперь он всегда  будет  иметь  помощь  и  поддержку.  Тело  его
увеличилось вдвое. Прежде сильные ноги уже не могли  удержать  его.  Скоро
мышцы ног атрофируются,  их  заменят  складки  жира.  Но  руки  его  будут
сильными всегда, поддерживаемые специально подобранными упражнениями.  Все
чувства,  кроме  зрения,  притупятся.  Останется  только  мозг,  он  будет
доминировать надо всем. Память регулов  стремительна  и  вечна.  Он  будет
жить, если не случится ничего  непредвиденного,  лет  триста,  и  будет  с
необыкновенной ясностью помнить каждое мгновение, каждую  подробность,  на
которые обратил внимание.
     Лишь тридцать процентов регулов становятся взрослыми - и ему  удалось
это. Он стал первым на корабле  -  лишь  один  процент  регулов  достигает
такого высокого положения.
     И теперь, благодаря Изменению, он станет не слугой  бая  Хулага...  а
его соперником из другого  рода.  Он  был  господином  Нань,  и  Тиага,  и
Мокхага, что были Аланями. Он теперь стал старшим здесь, и, следовательно,
"Шируг", гордость великого рода Аланей,  стал  территорией  рода  Хорагов.
Хулаг из рода Аланей просчитался. Сут улыбнулся.
     Затем он посмотрел на трех регулов, которые  проходили  Изменение.  С
ними это будет быстро. Это ему пришлось мучиться несколько дней.
     - Прочь! - рявкнул он на молодых регулов.
     Те повиновались. Он поднялся. Он не мог долго  стоять  на  ослабевших
ногах.
     - Приветствую тебя, Нань, - сказал он.
     - Приветствую, бай Сут, - она попыталась сесть. Он  отослал  регулов,
которые могли бы помочь ей. Но она стала женщиной, а женщины  всегда  были
более подвижны, чем мужчины.
     Она наконец поднялась и подошла к нему. Она  была  моложе  его,  хотя
различие во времени между их Изменениями исчислялось  минутами.  Она  была
следующей по возрасту и должна стать второй на корабле. Рядом  лежали  еще
два регула, которые тоже проходили Изменение. Они станут его офицерами.
     Необходимо увеличить количество  молодых  регулов  на  корабле.  Ведь
теперь юнцам придется переносить старших на носилках.
     Сут с удовлетворением ощущал свое высокое положение после  длительных
страданий. Теперь на корабле, _е_г_о_ корабле, будет новый порядок. А  род
Хорагов  успешно  завершит   операцию,   где   великие   Алани   потерпели
поражение... Его захлестнула волна самодовольства.
     - Необязательно, - сказал он, - чтобы земляне знали о нашем появлении
на "Шируге".
     - Да, - согласилась Нань. - Пока  они  не  поймут  этого,  они  будут
продолжать свою линию поведения, не консультируясь с нами.
     - Если земляне умрут, - сказал он, - то свидетелей не останется.
     - Ты хочешь ударить по ним?
     - Обезопасить себя.
     Нань подумала над этим. Ноздри ее раздувались в возбуждении.
     - Но у них корабли более подвижные, чем наши.
     - Если мри и земляне исчезнут, то  исчезнет  и  угроза  для  регулов.
Земляне, правда, могут задавать вопросы, но регулы могут  не  отвечать  на
них.
     Нань ухмыльнулась. Глаза ее сузились.





     Звери снова изменили положение, чтобы стряхнуть песок. Уже  наступило
утро, и Нэй'ай'ин сиял ярче, чем вчера. Дункан поднялся, разминая затекшие
ноги. Он хорошо поспал, хотя дусы придавили его  своими  тяжелыми  телами:
инстинкт. Он понимал, что они хотят согреть его теплом своего  меха.  Дусы
тоже проснулись и теперь фыркали,  продувая  ноздри.  Дункан  вздрогнул  и
обхватил  себя  руками.  Холодный  ветер  быстро  выдувал  тепло,  которое
передали ему дусы.
     Пора идти. Тревога охватила его,  когда  он  увидел  в  облаках  пыли
горизонт. Ведь если он видит, то точно так же могут увидеть и  его.  Нужно
было идти ночью, когда буря немного стихла. А он вместо этого спал.
     "Глупость, - сказал бы  ему  брат  мри,  -  это  совсем  не  почетная
смерть."
     - Хэй, - шепнул он дусам, собрал сумку, перекинул ее  через  плечо  и
пошел, хотя каждый мускул в его теле отчаянно протестовал.
     По дороге он съел немного  сушеного  мяса,  доел  остатки  трубчатого
дерева - и это было его завтраком. Муки  голода  ненадолго  покинули  его.
Дусы хотели получить свою долю, и Дункан поделился с ними.  Его  дус  взял
мясо, а когда он протянул мясо второму дусу, то ощутил опасность.
     Повернувшись, он увидел двух  дусов,  чужих,  диких,  которые  стояли
поодаль. Дусы Кесрит две тысячи лет жили рядом с мри, и некоторые  из  них
выбирали себе келов. Они признавали лишь келов, ибо кат'ейны не  нуждались
в них, а разум сен'ейнов был слишком сложен. А этот дус, по какой-то,  ему
одному понятной причине, выбрал землянина, когда  на  Кесрит  не  осталось
мри. Эти дусы, вероятно, тоже хотят выбрать себе кел'ейнов. Лишь бы только
не того, что преследует его сейчас.
     Он шел, держа руку на спине зверя и изредка оглядываясь  назад.  Дусы
уже превратились в смутные тени. Через  некоторое  время  в  душу  Дункана
снова закрался холод и страх. Спина его  между  лопатками  заледенела.  Он
оглянулся, отыскивая угрозу в янтарном мареве.
     Дус тоже  остановился  и  стал  прощупывать  пространство  мысленными
импульсами.
     - Тихо, - сказал Дункан, упав на колени и обняв шею дуса. Он  боялся,
что преследователь может обнаружить их по этим импульсам.
     Мри, который его преследует, почувствовал импульс дуса...
     Зверь стоял возле него и мелко  дрожал.  Дункан  повернулся  и  снова
побрел навстречу ветру. Беспокойство дуса угнетало его.
     Земля не давала права на ошибку. А он уже сделал одну, сегодня утром,
из-за слабости.
     Повернуться, - подумал он, - встретить преследователей и убедить, что
он несет послание, от которого зависит судьба мри, их жизнь или смерть?
     Один взгляд на него, на его оружие, в его глаза... и все будет  ясно.
Мри называли себя Народ; чужие и разумные животные у них были ци'мри, и он
и дус равны в их глазах. И никакие слова не смогут их убедить.
     Его преследовал какой-то кел'ен. И вовсе не из простого  любопытства,
ибо преследование не прекращалось и в бурю. Дункан был уверен  в  этом,  и
душа его была полна тревоги и гнетущего предчувствия.


     Хлил остановился перед полузасыпанными песком развалинами города.  Он
смотрел на то, что оставили после себя ци'мри.
     Ан-ихон. _Е_г_о_ город. Он никогда не жил здесь, но это был его город
- здесь жили все его предки. Он  приходил  сюда,  когда  был  еще  юн,  по
требованию госпожи. Он сидел возле стены, а Сены запирались в Святилище, и
Мать изучала тайны, которые хранились в драгоценных записях города.
     И вот теперь этот город, который существовал сто тысяч лет, уничтожен
на его глазах в одно мгновение. Он видел, как рушились башни, как погибали
его товарищи - и пока будет жить,  он  будет  носить  в  своей  душе  этот
кошмар.
     Сейчас он должен сделать... больше, чем  просто  раскопать  склады  и
забрать припасы, необходимые для поддержания жизни... он должен проникнуть
в Святилище... и это наполняло его страхом.  Новая  госпожа  поручила  ему
это, хотя он не имел права касаться тайн. Возможно, она знает, что делает.
Но он не был уверен в этом. Ан-ихон уничтожен, и  им  приходится  доверять
этой пришлой, которая прибрала к рукам все тайны, кроме тех, что  остались
в городе.
     "Мирей, - подумал в отчаянии он. - Мирей, что мне делать?"
     Он стоял, размышляя, перед засыпанным песком городом. Когда  началась
буря, он отослал половину кел'ейнов  обратно  -  может,  роду  потребуется
помощь. Он нарушил закон и приказ госпожи. Возможно, она проклянет его  за
ослушание, прогонит прочь. Ну, что ж, это будет небольшая цена за то,  что
удастся спасти детей.
     С тихим шелестом заструился песок. К нему подошла Рас. Затем появился
Десаи, третий из келов, слепой на один глаз, но зато вторым он видел очень
хорошо. А вот и Мирин, один из Мужей, и юноша Тэйз, у которого еще нет  ни
одного шрама. Как он упрашивал взять его с собой!
     Где-то  поблизости  в   дюнах   были   и   остальные.   Хлил   помнил
предупреждения Ньюна о западнях и держал свои силы  рассредоточенными.  Он
подождал, пока остальные  немного  передохнут.  Затем  поднялся  и  пошел,
стараясь держаться  в  низине.  Остальные  двигались  за  ним,  выдерживая
интервалы, чтобы не оказаться одной мишенью для оружия ци'мри.
     Но когда он подошел к домам и увидел первого мертвого,  гнев  охватил
его, и он остановился. Черная мантия: это  был  кел'ен.  Хлил  смотрел  на
обгоревшую мантию, на то, что осталось от этого  кел'ена  после  хищников.
Должно быть, у зверей был здесь праздник, в Ан-ихоне.
     Остальные догнали его, и он тронулся  дальше,  не  взглянув  на  них.
Впереди виднелись развалины башен и домов. Все было мертво.
     - Это Эхан, - сказал Десаи, когда они увидели второй труп.
     - Риас, - сказал Мирин о следующим. Знаки Чести позволяли  опознавать
мертвецов, хотя хищники, ветер и песок сделали их неузнаваемыми.
     Они называли имена погибших, проходя между развалинами. Это  были  не
только кел'ейны, но и сен'ейны в  золотых  мантиях,  чьи  высохшие  теперь
черепа когда-то хранили мудрость Народа, и кат'ейны в  голубых  мантиях  -
воспитатели детей, и сами дети - будущее Народа. Некоторые из них  погибли
мгновенно, задавленные рухнувшими стенами, другие долго страдали  от  ран,
прежде, чем уйти во Мрак. Иногда это были старики, которые  уже  не  могли
бежать из города, спасаться от ужаса. И часто поверх  были  черные  мантии
кел'ейнов, старавшихся укрыть своими телами детей или стариков.
     - Торопитесь, - сказал Хлил, чтобы прекратить  оплакивание  родных  и
близких. Но Рас не  послушалась.  Она  шла  последней,  все  еще  стараясь
отыскать своих близких.
     Он ничего не сказал ей - их отношения не позволяли ему  это  сделать.
Но сам он больше не смотрел на мертвых, и остальные келы шли рядом с  ним,
не отставая.
     Но вот они вышли на широкую  площадь,  окаймленную  валом  песка.  На
площади лежали полузасыпанные трупы. Здесь их было больше, чем где-либо. В
дальнем конце площади виднелся великий Эдун,  Дом  Народа,  Эдун  Ан-ихон,
печально возвышающийся среди развалин. Сам он почти не  пострадал.  Четыре
башни наклонились друг к другу, образуя усеченную пирамиду. Дверной  проем
темнел в стене, и к нему с площади вела широкая лестница. Камни эдуна были
иссечены осколками, как и  все  остальные  дома  города.  Большие  трещины
вились по стене здания. Видимо, сюда пришелся главный удар нападающих,  но
здесь была и самая серьезная защита, поэтому он и пострадал  менее  всего.
Надежда на успех миссии вспыхнула в Хлиле. Он надеялся быстро сделать все,
что ему было поручено, и уйти, не подвергнувшись нападению.
     Он пошел к эдуну не через площадь, а вокруг нее, держась развалин,  и
нанесенных ветром дюн. Наконец он не выдержал и бросился к темному провалу
двери бегом, тяжело дыша от напряжения и  ожидая  каждую  минуту  огненной
вспышки.
     Но ничего не произошло. Он влетел в эдун и прижался к стене. Ноги его
заскользили в  пыли.  Здесь  стояла  тишина,  которую  не  возмущало  даже
завывание ветра на площади и звуки бегущих кел'ейнов. Они тоже  вбежали  в
эдун и остановились, прислушиваясь. Ни звука. Только свист ветра.
     - Сделай свет, - приказал Хлил Тэйзу. Тот полез  в  карман  и  достал
кусок дерева, зажег и поднял. Подошла Рас.
     - Стой здесь,  -  приказал  Хлил,  и  обратился  к  Рас.  -  Посмотри
остальных. Они должны подойти.
     - Хорошо, - ответила она и выскользнула на улицу, на холодный  ветер.
Но там было лучше, чем в жуткой темноте эдуна.
     Тэйз поджег куски дерева для остальных, и в этот момент  снаружи  Рас
крикнула, что никого еще не видно.
     Хлил взял свой факел и пошел по темному проходу.  Даже  самые  легкие
шаги вызывали гулкое эхо. Когда  глаза  привыкли  к  полутьме,  они  стали
различать черные трещины, изрезавшие мраморные стены и потолки, исписанные
таинственными письменами.
     Проход в башню Келов был свободен. И  в  башню  Сен,  башню  Госпожи,
башню Катов... У Хлила росла надежда на благополучное завершение дела.  Но
когда он заглянул  в  Святилище,  сердце  его  упало:  потолок  просел,  а
поддерживавшие его колонны были  повреждены.  Одного  прикосновения  могло
хватить, чтобы все рухнуло.
     Он  вошел  в   Святилище,   постукивая   своим   легким   жезлом   по
растрескавшимся стенам.
     - Хлил... - запротестовал Мирин.
     Он заколебался, даже остановился,  когда  ему  на  плечо  упал  кусок
штукатурки.
     - Назад, - зашептал он Мирину и остальным. - Стойте тихо!
     Здесь находилась Святыни. Те, что хранили они,  и  те,  что  принесли
пришельцы. Колени его дрожали, когда он думал о приближении к  запретному,
но им двигал страх, что они могут  потерять  Святыни  навсегда.  Ведь  эти
Святыни были гораздо ценнее, чем город и все их жизни вместе взятые.
     Он снова двинулся вперед. Остальные не послушались его и  последовали
за ним. Он понял это по колеблющимся теням, которые заплясали по стенам.
     Вот и экран. Рука его боязливо притронулась к  нему  и  отодвинула  в
сторону.
     Маленький  ящик  из  позеленевшей  бронзы,  фигурки  из   изъеденного
коррозией металла и золота, маленькое изображение дуса и сверкающий  овоид
размером с ребенка. Все это были Пана, Тайны, на которые ни один кел'ен не
смел бросить взгляд. Он собрал все эти  предметы,  прижал  их  к  груди  и
повернулся. Он протянул ящик Мирину, но  тот  с  ужасом  спрятал  руки  за
спину. Тогда Хлил двинулся к выходу. Со страшным грохотом  стала  рушиться
штукатурка. Поднялся столб  пыли.  Напрягая  все  силы,  Хлил  рванулся  к
выходу,  руки  Десаи  подхватили  его  и  вот  он  уже  стоит  на   чистом
пространстве, держа в руках Святыни Народа.
     - Хлил? - послышался голос Тэйза.
     - Все нормально, - отозвался Хлил, склонившись под тяжестью ноши.  Он
прошел к выходу из эдуна, вышел на улицу,  и,  встав  на  колени,  положил
Святыни на ступеньки лестницы, чтобы завернуть их. Мирин подошел  к  нему,
снял вуаль. То же самое сделали Рас, Десаи и сам Хлил. Он посмотрел в лица
остальных, полные благоговейного ужаса от того, что  им  пришлось  увидеть
запретное. По закону, кел'ейны, увидевшие пан'ен, должны умереть.  А  если
они не умрут, то станут пан'ей-кан, стоящими между Святым и проклятым.
     - У нас есть прощение госпожи, - сказал Хлил.
     Они тесно обступили Святыни, словно оберегая  их.  Им  казалось,  что
Святыни живые и хрупкие.
     Тэйза среди них не было.
     - Тэйз, что с тобой? - крикнул Хлил в темноту эдуна.
     - Я сохраняю огонь. Второй среди Келов, обвал прекратился, хотя  пыли
очень много.
     - Боги хранят нас, - пробормотал Хлил. То, что  сейчас  лежало  перед
ним, обжигало его холодом. - Только пусть они продержатся еще немного.


     Дункан  остановился  у  подножия  небольшой  гряды,  которая   давала
некоторую защиту от ветра. Он обхватил руками шею дуса и спрятал голову от
ударов песка.  Он  закашлялся,  голова  его  ужасно  болела,  все  чувства
притупились. Буря, казалось, высасывала весь кислород из воздуха,  которым
ему приходилось дышать. Он достал фляжку, и сделал один глоток, ибо во рту
у него было так сухо, словно туда натолкали бумаги.  Он  немного  постоял,
пока не перестала кружиться голова, а легкие  немного  успокоились.  Затем
заставил себя подняться и идти дальше.
     В мире осталось только одно яркое пятно - солнце. Даже при сильнейших
порывах ветра его можно было видеть или  хотя  бы  чувствовать.  Когда  же
наступала слепота, его вел дус.
     Но вот в этом, заполненном ветром  и  песком,  мире  возникло  что-то
реальное - высокие тени, похожие на деревья с толстыми сучьями.  Трубчатые
деревья! Он  быстро  пошел  к  ним,  желая  поскорее  насладиться  сладкой
мякотью,  которая  утолила  бы  его  голод  и  жажду.   Дус   шел   рядом,
приноравливаясь к его шагу. Тени становились все больше и больше. Они  уже
четко выделялись на фоне кроваво-янтарного неба и желтой земли.
     Мертвые деревья. Ни  одно  живой  ветви:  иссохшие  деревья,  мертвые
стволы, призраки  леса.  Он  вытащил  ав-тлен,  намереваясь  выяснить,  не
сохранилось ли хоть немного влаги в сердцевине.
     И внезапно он  ощутил  предупреждение,  импульс  от  дуса,  мгновенно
вселивший в него панику.
     Он почти побежал, и дус за  ним.  Он  обругал  себя  за  целую  серию
ошибок, совершенных им. "Думай о местности, - говорил ему мри. - Используй
ее, сживайся с ней, будь частицей ее." Он все время ищет точки  реальности
в этой нереальной пустыне. Он движется от одной  точки  к  другой:  камни,
теперь мертвый лес. Его нельзя обнаружить,  пока  он  в  пустоте,  но  как
только приходит к чему-то реальному, он становится уязвимым, видимым.
     "Думай о местности, - говорил Ньюн. - Никогда не бросай  вызов  тому,
что тебе не по силам. Никто не может  пренебрегать  буровером,  сидящим  в
засаде."
     Или мри в его собственной стране.
     Он остановился, осмотрелся, полуслепой от пыли, сжимая в руке нож. Он
вспомнил, что он ци'мри, что у него есть пистолет. Но ведь он пришел  сюда
спасти жизнь мри. Нет, лучше умереть, чем нарушить закон Келов.
     Он вдохнул воздух и снова осмотрелся вокруг, не  видя  ничего,  кроме
мертвых деревьев, едва различимых сквозь песчаные облака. Дус  прижался  к
нему, все время предупреждая его. Дункан заставил его замолчать.
     Дус повернул  голову.  Дункан  заставил  его  замолчать,  потом  тоже
посмотрел  туда  же  и  сердце  его  опустилось  -  из  песчаного   тумана
материализовалась темная фигура кел'ена.
     - Каков твой род? - крикнул тот.
     - Джей'эном, - ответил Дункан. Голос его был  хриплым  от  сухости  в
горле. Он успокоил дуса прикосновением руки и крикнул сам: - Ты  на  земле
джей'эном. Почему?
     Тишина. Дус попятился назад, испуская импульсы угрозы.
     - Я - Риан с'Тэйфа Ма-Эддин, кел'ант и дэйтон племени хао'нат.  И  ты
ошибаешься относительно принадлежности земли.
     Теперь Дункан должен был назвать свое имя. Все теперь  происходило  в
полном соответствии с древним ритуалом.  Далее  должен  будет  последовать
вызов. Дункан перевел дыхание, как можно беспечнее вложил ав-тлен в  ножны
и опустил руки. Он держал их так, чтобы было видно, что в них ничего  нет.
Он не хотел поединка.
     - Возможно, это моя ошибка, - сказал он. - Прошу  разрешения  пройти,
кел'ант.
     - Ты не сказал своего имени. Не показал лица. Кто ты?
     - Идем со мной, - сделал отчаянную попытку  Дункан.  -  Спросишь  мою
госпожу.
     - Прилетали корабли. Уничтожили город.
     - Спроси мою госпожу.
     "Кто ты?"
     Дус взревел и прыгнул. Боль пронзила его руку, и затем мри упал.
     - Нет! - крикнул Дункан, когда дус приготовился к следующему  прыжку.
Дус повиновался. Мри не двигался. Дункан дотронулся до своей руки и ощутил
теплые струйки крови.
     Все произошло мгновенно. Он вздрогнул, понимая,  что  ударило  его  -
ас'сей. Нападение дуса, рефлекс мри - все случилось в мгновение  ока.  Дус
ощутил _н_а_м_е_р_е_н_и_е_ мри.
     Дункан подошел к дусу, нашел  второй  клинок,  воткнувшийся  в  плечо
зверя. Удар, смертельный для человека, но для толстого слоя  жира  дуса  -
просто царапина. Предводитель Келов лежал мертвый на своей земле.
     Дункан наклонился над ним, пощупал пульс, ища признаки  жизни.  Пульс
еще был, но в крови кел'ена уже хозяйничал яд дуса. Песок насыпал  бугорок
на край его мантии. Дункан выругался, подхватил  тело  и  подтащил  его  к
стволу дерева, оставив в сидячем положении.
     - Дус! - хрипло позвал он и снова двинулся против  ветра.  Дус  пошел
рядом.
     Теперь, без сомнения,  за  ним  будет  погоня.  На  нем  лежит  кровь
кел'анта, взывающая к отмщению.
     Он закашлялся и бросился бежать, глотая пыль вместе  с  воздухом.  Но
долго выдержать не смог и скоро снова пошел медленно, сгибаясь от  боли  в
легких. Импульсы дуса покалывали его. То ли дус просто тревожился,  то  ли
чувствовал нового врага. Дункан взялся раненой рукой за его  шею  и  пошел
как можно быстрее, стараясь не замедлять шага даже на склонах дюн.
     Две ошибки совершил он сам, а третью - роковую - дус.


     - Буря стихает, - доложили с "Флауэра", -  но  на  поверхность  выйти
невозможно.
     - Не надо, - сказал Кох. - Не рисуйтесь  и  не  рискуйте  людьми.  Не
выходите, если видимость хоть немного ограничена.
     - У нас есть свои задачи, которые мы должны выполнять, -  ответили  с
"Флауэра". Кох узнал говорящего: то был Эмиль Луис, главный хирург.  -  Мы
сами знаем свои ограничения. Нам нужно проводить измерения.
     Кох поморщился. Формально ученые подчинялись ему, но  с  ними  всегда
было сложно, ибо они, помимо всего прочего, работали с ПлаРом. Он сказал:
     - Мы приказали "Сантьяго" следить за поверхностью.  Будьте  предельно
осторожны. Не отпускайте далеко  личный  состав.  Пусть  все  находятся  в
непосредственной близости от корабля.  А  ключевые  сотрудники  вообще  не
должны покидать корабль. Все очень серьезно, доктор Луис.  Я  понимаю  всю
важность ваших задач, но будьте осторожны. Понятно?
     - Хорошо. Мы будем осторожны.
     - Какова ваша оценка возможности выживания на планете?
     Последовала пауза.
     - Очевидно, те, кто живут здесь, выживают.
     - Без убежища?
     - Мы не знаем, где оно.
     Кох выругался про себя.
     - Мы предлагаем ждать дальше, - сказал Луис. - Буря  задержала  здесь
течение событий.
     Кох промолчал.
     - Мы требуем ответа. Команда "Флауэра" рекомендует ждать.
     - Рекомендация принята.
     -   Контр-адмирал,   мы   просим,   чтобы   это    было    официально
зарегистрировано. Мы просим прекратить полеты над  планетой  -  они  могут
посчитать это за провокацию. Наш персонал в безопасности, и мы надеемся на
мирный исход событий. Своими полетами вы можете вызвать военные  действия,
и тогда мы окажемся в самой гуще этой каши.
     Сердце Коха отчаянно забилось. Он долго молчал, потом сказал:
     - Мы обдумаем предложение и дадим ответ. Ждите.
     Снова наступила пауза.
     - Есть еще сообщение, "Флауэр". Скоро мы выйдем из зоны связи, но  за
нами следует "Сантьяго",  который  будет  транслировать  сообщения.  Конец
связи.
     - Конец связи.
     Кох вытер губы и вызвал Сильвермена  с  "Сантьяго".  Корабль  был  на
связи и немедленно ответил на вызов.
     - Здесь контр-адмирал Кох. Немедленно связывайтесь со мной  в  случае
необходимости.
     Затем он вызвал Дела Дегаса  из  Службы  безопасности.  Тот  появился
почти мгновенно.
     - Сэр?
     - Кто-то пролетел над "Флауэром". Кто?
     Лицо Дегаса было непроницаемым.
     - Сейчас ни у кого из наших нет никакого задания.
     - Я знаю. А как начет наших союзников?
     - Я постараюсь выяснить.
     - Дел... если это регулы...  теоретически  молодые  регулы  не  могут
проявлять  инициативы.  Но  если   это   неверно,   если   "Шируг"   может
функционировать в их руках, тогда у нас появится проблема. По  соглашению,
их челноки могут летать над планетой только без оружия.
     - Как и наши, - заметил Дегас.
     - Дел, обеспечь, чтобы "Сантьяго"  полностью  контролировал  то,  что
творится в пространстве над планетой. Мы должны сделать все, что можно.
     Регулы никогда не лгут, так считали все. Их память была устроена так,
что любая ложь могла оказаться опасной  для  их  душевного  здоровья.  Так
утверждали ученые.
     Кроме того, регулы строго соблюдали законы. При общении с ними  нужно
было  тщательно  взвешивать  свои   слова,   не   допуская   двусмысленных
интерпретаций, формулировок. Так  была  устроена  память  регулов.  Память
землян такой не была.
     Дегас медленно кивнул:
     - Попытаться войти с регулами в открытый контакт?
     - Нет. Пока нет. Я не хочу тревожить  их.  Достаточно  маневрирования
"Сантьяго".
     - А если это летают не регулы?
     - Я обдумаю эту возможность.
     Кох нахмурился. У  Дегаса  есть  свой  интерес  во  всем  этом  деле.
Возможно, подозрение... или месть... Человек, потерявший жену и сына,  мог
пойти на что угодно.
     - ПлаР, - продолжал без приглашения  Дегас,  -  дезертир.  Но,  может
быть, эта акция спланирована их ведомством заранее. Однако  его  поведение
не подтверждает этого. Он отключил и трассер, и передатчик в каньоне.  Его
поведение совершенно недвусмысленно: он - мри и он утверждает, что  у  мри
нет кораблей. Однако он мог подвергнуться психологической обработке, когда
находился вместе с мри на одном корабле.  Может  быть,  это  мри,  который
исполняет роль ПлаРа Дункана.
     Дункан отказался иметь дело со Службой безопасности и согласился лишь
на беседу с персоналом "Флауэра". Дегас был вне  себя,  когда  узнал,  что
начальство дало на это разрешение.
     - ПлаР - фанатик, - продолжал Дегас, - и, как любой фанатик, он видит
только то, что хотят от него мри. Я  настаиваю,  чтобы  за  планетой  было
установлено наблюдение, военное наблюдение. Миссия Галея...
     - Галей не может отвлекаться на это.
     - Тогда кто-нибудь другой.
     - Ты хочешь невозможного.
     Дегас глубоко вздохнул и посмотрел сначала на пол, а затем в  потолок
с видом величайшего неодобрения. Кох вспомнил,  что  они  росли  вместе  с
Дегасом, однако пути их разошлись.  Правда,  ум  Дегаса  и  его  понимание
событий всегда стимулировали работу мозга Коха.
     - Мы не можем задействовать  Галея,  -  продолжал  Кох.  Он  подумал,
взвешивая доказательства. - Во-первых,  регулы.  Очень  странно,  что  они
держатся в отдалении от нас. Вполне возможно, что среди них есть  те,  кто
может принимать решения, и, значит, они  способны  на  месть,  это  ты  не
принял во внимание.
     - Но может быть, и не так.
     - Кто сейчас у нас эксперт по  регулам?  -  спросил  Кох,  и  тут  же
вспомнил: Элдин. Но он уже мертв. Он был стар, как  "Сабер".  Он  был  его
первым капитаном.
     - Кто теперь принял его отдел?
     - Шеф ксенологов - доктор Боаз.
     - Боаз, друг Дункана, эксперт по мри. - Кох закусил губу. - Я не буду
вызывать ее сюда. Она нужна внизу.
     Дегас пожал плечами.
     - После смерти Элдина регулами занимался доктор  Симеон  Эверсон.  Он
изучил всю библиотеку Кесрит.  Пожалуй,  после  Элдина  и  Боаз  он  самый
информированный человек.
     Дегас прекрасно знал всех людей, входящих в  состав  экспедиции.  Сам
Кох редко общался с персоналом "Флауэра". Он не любил  штатских.  В  самом
начале этой миссии Мэйл  Элдин  здорово  выручал  его,  когда  приходилось
общаться с регулами. Но затем пришла обычная рутина, все вошло в  норму  и
общение с Элдином перестало быть острой необходимостью.
     - Вы хотите, чтобы доктор Симеон был доставлен сюда? - спросил Дегас.
     - Хорошо, - Кох откинулся на спинку кресла. - Галей  спустился  вниз.
Вслед за ним - Гаррис. Два челнока. Мы все время  бросаем  камни  в  пруд,
рискуя разбудить то, что в нем сидит.  Мне  это  не  нравится.  Нам  лучше
держаться подальше. Мне не хочется чувствовать себя мишенью.
     -  Мы  всегда  можем  сделать  так,  что  пока  от  брошенного  камня
расходятся круги, мы сумеем получить множество информации...
     Кох глубоко вздохнул. Долгое путешествие... Дегас...
     - Все, - сказал он, - все, что будет сделано,  должно  быть  одобрено
мною.
     Он взглянул на Дегаса и подчеркнуто аккуратно записал свой приказ.





     Но вот подошли и остальные. Они прошли через  площадь,  поднялись  по
ступеням. Хлил собрался с силами, чтобы встретить их.
     - Святыни в безопасности, - сказал он,  обращаясь  к  кел'е'ен  Диас,
которая привела отряд,  и  посмотрел  на  сен'ейнов,  пришедших  вместе  с
отрядом.  Он  постарался  придать  своему  лицу  уверенность,  которой  не
чувствовал, и взглянул  на  сен'ейнов,  закутанных  в  золотые  мантии,  с
лицами, закрытыми вуалями от ветра и пыли. - Мне  было  приказано  сначала
спасти Пана.
     Они склонили  головы,  одобряя  его  поведение,  и  это  вернуло  ему
бодрость. Они сразу же забрали Святыни, завернули их  в  мантии,  так  как
вуали келов не давали надежного укрытия от ветра.
     Хлил оставил сен'ейнов и прошел внутрь здания к остальным  кел'ейнам.
Тэйз разжигал все новые факелы и раздавал их.
     - Быстрее, - сказал Хлил, - но ходите осторожнее. Один обвал уже был.
     Они пошли, не бегом, но быстро. Он смотрел, как они вслед  за  своими
предводителями вошли в башни Келов, Катов,  Сенов,  в  кладовые,  в  башню
Госпожи. И все здание наполнилось тихим топотом шагов. Это ходили те,  кто
пришел тайком взять то, что принадлежало им самим.
     Хлил послал Тэйза, стоящего рядом с ним, поискать лампы и повесить их
в коридоре. Тот поспешно повиновался.
     Вскоре  начали  появляться  кел'ейны,  спотыкающиеся  в  темноте.  Им
пришлось бросить факелы, чтобы захватить побольше груза. Хлил встречал  их
и вел к прямоугольнику света при  входе.  Он  видел,  что  они  тащат  все
подряд, не выбирая. Но он сам дал такой приказ, опасаясь нового  обвала  и
стараясь вынести как можно больше.
     Тэйз наконец установил лампы и, к облегчению Хлила, начали появляться
действительно  полезные  вещи  -  палатки,  металлические  шесты  для   их
установки, посуда, сосуды с пищей и маслом, тележка, свернутые циновки.
     В эдун зашли два сен'ейна, взяли одну из ламп и  направились  в  свою
башню.
     Хлилу не понравилось это.  Он  даже  пошел  сначала  за  ними,  затем
остановился, с тревогой  глядя  им  вслед.  На  сен'ейнов  его  власть  не
распространялась. И все же именно он отвечал за них. Он вернулся к  двери,
куда кел'ейны  сносили  имущество  племени,  затем  вышел  на  улицу,  где
оставались двое сен'ейнов, с завернутыми  в  мантии  Святынями.  Он  помог
уложить Святыни на тележку, со всех сторон прикрыв  их  циновками.  Мирин,
Диас и Рас разбирали вынесенные вещи и делили их на отдельные ноши. Они не
хотели ничего оставлять.
     Хлил стоял возле них,  не  вмешиваясь  в  работу.  Его  положение  не
позволяло ему делать это.  Он  думал  об  обратном  пути:  путь  предстоял
долгий, а сильный ветер не прекращался.
     Правда, буря немного стихала. Но, быть может, надежды  напрасны  -  и
скоро она снова грянет с удвоенной силой.  Сейчас  он  рассматривал  руины
города, которые толком не разглядел по дороге сюда.
     И мертвых, которые во множестве лежали на площади.
     - Нам следует похоронить их,  -  послышался  голос.  Хлил  оглянулся:
Тэйз. Мальчик потерял в городе всех своих родных. Всех.
     - Нет. У нас хватит сил только на то, чтобы выполнить порученное  нам
дело.
     - Да, - согласился Тэйз, единственный среди келов,  у  кого  не  было
шрамов.
     - Прости, кел Тэйз.
     Тэйз отвернулся и принялся копаться в горе вещей.
     Такова была судьба многих из них. Рожденные келами часто теряли своих
родных. Хлил взглянул на Рас, целиком поглощенную работой. Он от всей души
надеялся, что работа облегчит ей скорбь.
     Хлилу было не по себе, что  он  не  может  помочь  ей  в  работе.  Он
вернулся в эдун, где кел'ейны уже возвращались из кладовых.
     - Не убирайте лампы, - приказал он. - Еще двое в башне Сенов.
     - Хорошо, - сказал один из них.
     Хлил пересчитал их. Все  здесь.  Он  приказал  нести  вещи  вниз,  на
площадь.
     - Рас, - позвал кто-то с площади. - _К_е_л _Р_а_с_...
     "О, боги!" - подумал Хлил, про себя ругая этого кел'ена.
     Рас спустилась вниз по  ступеням,  без  спешки  и  без  страха.  Хлил
взглянул на тело возле лестницы. Это была Нелан с'Элил, да  это  она,  вне
всякого сомнения. Он смотрел, как Рас опустилась  на  колени  возле  своей
матери, как она взяла из остатков мантии прекрасный меч, служивший  Нелан,
а прежде им владел Ков, отец Нелан.
     - Рас, - позвал Хлил. Она выпрямилась, держа меч  на  коленях.  Песок
осыпался на складки мантии. Никто не двигался - ни  она,  ни  кел  Тос'ан,
который подозвал ее. - Рас... - снова позвал Хлил.
     Она повернула лицо к нему. Меч прижат к груди. Лицо  бесстрастно.  Он
почувствовал острую необходимость увести ее отсюда.
     - Идем, - сказал он. - Мы не можем оплакивать одного погибшего  и  не
оплакивать остальных. Помни свой долг, Рас.
     Она вложила меч Нелан в свои ножны, а свой положила на тело матери.
     И отошла, встав рядом с остальными и не говоря никому ни слова.
     Хлил  стал  подниматься  по  ступеням,  бросая  гневные  взгляды   на
кел'ейнов, прекративших работу. Нужно было торопиться. Внезапно, когда  он
уже поднялся по лестнице, в эдуне послышался грохот.
     Все замерли, ожидая обвала.
     - Бегите! - крикнул Хлил, и все они бросились вниз, убегая от облаков
пыли, хлынувших из дверей. - Всем оставаться на месте -  подумав,  добавил
он.
     Он опустил козырек зейдх, закрыл лицо вуалью и  осторожно  направился
внутрь эдуна. Где-то впереди виднелось светлое пятно лампы, но  в  облаках
пыли от нее было мало толку.
     Всматриваясь в пыль до боли в глазах,  он  увидел  то,  чего  боялся:
покрытое белой пылью черное пятно на полу.
     - Рос! - позвал он, но ответа не было. Пульс не прощупывался, а когда
Хлил дотронулся до лежащего тела, рука его стала мокрой. Он  посмотрел  на
рухнувший потолок, потом перевел взгляд на вход в башню Сенов.
     - Сен Кадас! - крикнул он и услышал в ответ лишь эхо, да стук упавшей
штукатурки.
     Он оставил тело кел'ена и вошел в башню Сенов,  кашляя  от  пыли.  По
спиральному коридору везде шли  трещины.  Штукатурка  осыпалась  со  стен.
Осторожно двигаясь, он проник в холл сенов. Сюда проникал свет из окон.  И
не только свет, но и ветер, который вздымал облака пыли.
     - Сен Кадас! - позвал он. - Сен Отэй?!
     Ответа не было. Он  боязливо  вошел  в  комнату,  где  рядами  стояли
какие-то аппараты. Это был сам город, мозг госпожи и сен'ейнов.  Это  тоже
была Святыня, Тайна, на которую не смел смотреть кел'ен. Он прошел дальше,
убеждаясь, что все здесь мертво, что умерло само сердце города.
     - Сен'ейны! - снова позвал он.
     В ближайшей машине вспыхнул ослепительный белый свет.
     - Кто? - послышался рокочущий голос.
     - Хлил с'Сочил, - ответил он, стараясь сдержать дрожь.
     - Почему ты здесь?
     - По приказу госпожи Мелеин с'Интель.
     Сквозь белое сияние пробились отблески красного и янтарного.
     - Где госпожа? - последовал вопрос.
     Хлил в ужасе отступил, и свет погас. Он должен был немедленно  бежать
отсюда, но двое из его отряда пропали. Хлил прошел вдоль  стены,  стараясь
держаться подальше от машин. Огни в машинах все время мигали.  Иногда  они
гасли, затем вспыхивали снова.
     - Сен'ейны! - хрипло крикнул Хлил.
     Внезапно пол у него под ногами пошел вниз и просел. Хлил  упал,  едва
успев за что-то уцепиться.
     Посмотрев  вниз,  в  провал,  он   увидел   золотое   пятно   мантии,
придавленное каменной стеной весом в полтонны. Последняя  надежда  увидеть
сен'ейнов живыми исчезла. Спуститься  вниз  он  не  мог,  да  это  было  и
бесполезно.
     - Боги! - прошептал он, вздрогнув и отвернувшись.
     - "Я воспринимаю! - пророкотал Ан-ихон. Белый глаз машины вспыхнул. -
Кто?"
     Хлил попятился и быстро выскочил в холл сенов, прошел по  спиральному
коридору, и тут возле поворота наткнулся на одноглазого Десаи, который  не
подчинился приказу. Хлил схватил кел'ена за руку, обрадованный, что увидел
хоть кого-то живого.
     - Быстрее, - сказал Хлил, и они  поспешили  к  выходу.  Хлил  перевел
дыхание, откашлялся, вытер лицо белыми от пыли руками.
     - Идем отсюда, - сказал он. - Здесь нам больше нечего  делать.  Здесь
остались только мертвые.
     Он распределил тюки, взяв один  себе.  Сен'ейны  приготовились  везти
тележку с Пана.
     - Пошли, - приказал он и стоял, ожидая,  пока  они  все  пройдут.  Он
увидел Рас, которая взяла слишком тяжелый для нее тюк. Он смотрел на  нее,
но все его чувства к  ней  сейчас  отступили  на  задний  план  перед  той
ответственностью, которая была возложена на него. Все, что бы он ни делал,
заканчивалось неудачно.
     Они потеряли одного кел'ена  и  двух  сен'ейнов,  и  даже  не  смогли
похоронить их.
     А он руководил отрядом.
     Хлил оглянулся назад.  Он  был  последним,  кто  выходил  из  города.
Прищурившись от ветра, он  смотрел  на  руины.  Нет,  не  таким  он  хотел
запомнить этот город.
     Трое погибли... К тому же он не был уверен,  что  племя  благополучно
сможет пережить эту бурю. Это было его решение - идти сюда. Это  было  его
решение забрать все, что можно будет унести, что  оказалось  во  владениях
мертвых.
     Но он понял, что пустыня - это смерть; что она забирает,  то  обратно
не отдает.
     Он делал то, что умел делать, но то, что он делал, ни к чему не вело.


     Кровотечение снова возобновилось, рана болела. Дункан прижал  руку  к
телу и старался как можно меньше шевелить ей; кашель подступал к  горлу  и
сдерживать его  не  было  сил.  Стэн  шел  вперед,  тяжело  дыша.  Во  рту
чувствовался привкус меди. Он знал, что его преследуют. Он знал это,  хотя
из-за песчаных дюн не мог видеть преследователей.  Солнце  уже  висело  на
западе, лучи его пробивались сквозь пыль.
     Дус бежал рядом с ним, изредка излучая гнев. Ветер шевелил  песок,  и
казалось, что земля ожила.
     Но кроме иллюзий встречалось и нечто реальное. Однажды его ногу вдруг
охватили щупальца. Дункан выхватил меч и обрубил  их...  песчаная  звезда,
еще совсем маленькая, иначе она добралась бы до его лица. Дус съел звезду,
и Дункан быстро,  чуть  ли  не  бегом,  пошел  дальше.  Теперь  он  шел  с
обнаженным  мечом  в  руке.  Рукоять  меча  придавала   ему   уверенности.
Приближался вечер. Стало темнеть. Дункан  поднял  вуаль,  но  песок  сразу
засыпал ему глаза, и поэтому ему пришлось снова опустить ее и идти  вперед
полуслепым, полагаясь только на дуса и меч.
     Наконец солнце скрылось за горизонтом, наступила ночь. Были ли звезды
на небе - Дункан сказать не мог. Он не видел их из-за поднятой бурей пыли.
     Дункан решил остановиться и подумать, что же ему делать дальше.
     Внезапно дус  послал  ему  сильный  импульс  предупреждения,  который
подействовал на него как порыв холодного ветра. "Идем", - отозвался Дункан
и двинулся дальше, стараясь идти как можно быстрее.
     Соревноваться с мри в ходьбе - это чистое безумие. Самое верное - это
остановиться и сражаться. Они дадут  ему  возможность  сразиться  один  на
один.
     Но Дункан продолжал идти дальше. Внезапно дус покинул его, бросившись
влево. Паника охватила Дункана. Опасность  грозила  ему  со  всех  сторон.
Дусы! Импульсы опасности сотрясали тело. Дункан повернулся, выхватил  меч,
приготовился  к  бою.  Темная  фигура  появилась  из   темноты,   внезапно
сблизилась с Дунканом, не дав ему возможности нанести удар.  Крепкая  рука
сжала его запястье.
     Ньюн.
     Дункан перевел дыхание, стараясь придти в  себя.  Импульсы  опасности
все еще доходили до него.
     - Кто они? - спросил Ньюн, держа в руке меч.
     - Другое племя, - Дункан хватал  ртом  воздух,  крепко  держа  меч  и
стараясь увидеть то, что скрывалось во тьме: фигуры врагов. Чужие дусы уже
подступали к ним. Их было много, во всяком  случае,  больше  двух.  Дункан
поднял вуаль, чтобы лучше видеть их.
     - Кто вы? - крикнул Ньюн.
     - Хао'нат, - ответил хриплый мужской голос. - Кто вы?
     - Кел'ант джей'эном. Прочь с моей дороги, хао'нат! Вы не имеете права
находиться здесь!
     Наступила долгая тишина.
     И затем не стало ничего: ни звуков, ни темных фигур.  Импульсы  дусов
стали слабеть, словно угасающее пламя, и Дункан весь обмяк,  понимая,  что
смертельная опасность миновала.
     Сталь с шипением скользнула в ножны.  Ньюн  поднял  вуаль,  показывая
свое лицо. Дункан тоже вложил меч в ножны и повернулся к нему. Он страстно
обнял брата-мри, остро ощущая дрожь своего тела и горячий жар тела Ньюна.
     - Идем, - сказал Ньюн, обняв его за плечи и подталкивая  вперед.  Они
пошли, и две гигантские тени двинулись за ними: дус Ньюна и  дус  Дункана.
Он пытался приноровиться к шагу Ньюна, хотя сил у него уже совсем не было.
Позади них все еще оставалась опасность. Ньюн вел их к югу,  в  каменистые
пустынные равнины. Временами он переходил на бег. Дункан пытался  угнаться
за ним, приступ кашля согнул его вдвое и после этого он мог только идти. В
конце концов колени его подогнулись, и он без сил опустился на песок.
     Ньюн сел рядом с ним. Рука его легла на плечо  Стэна.  Дусы  окружили
их, создав живую стену.
     - Сов-кел? - спросил Ньюн. Дункан перевел дыхание и сжал в ответ руку
Ньюна.
     - Я добрался до них, Ньюн. Я был там, на кораблях.
     Ньюн молчал. На лице его не  отражалось  никаких  эмоций,  но  Дункан
чувствовал напряжение брата-мри.
     - Я понял это, - наконец  сказал  Ньюн,  -  потому  что  прекратились
нападения. Но... но не для этого ты ходил к ним. И они позволили тебе уйти
снова.
     - Пришли регулы, - оказал Дункан.  В  глазах  Ньюна  сверкнула  такая
ненависть, что Дункан едва не вскрикнул - он всем своим  существом  ощутил
эту ненависть.
     - Регулы и земляне?
     - И те, и другие.
     - Союзники, - сказал Ньюн с гневом и отчаянием.
     - Больше не будет обстрелов. Регулы не стреляют, а земляне  поняли...
Ньюн, они  слушали  меня.  Госпоже...  они  предлагают  войти  в  контакт,
поговорить с нею.
     Снова ярость в глазах. Дункан вздрогнул.
     - Тебя наняли? - спросил Ньюн. Это был разумный вопрос.  Келы  всегда
были наемниками.
     - Меня никто не нанимал.
     Ньюн потрогал раненую руку Дункана, увидел кровь.
     - Я встретился с кел'антом хао'нат. Или он, или дус  вступили  в  бой
раньше меня.
     - Он мертв?
     - Я оставил его возле трубчатого дерева. Яд дуса... я  думаю,  с  ним
все кончено.
     - Боги! - Ньюн сплюнул. Он взял сумку Дункана, перевесил ее  на  свое
плечо, и они снова пошли. Дункану стало легче идти, но все же он с  трудом
поспевал за Ньюном. Тот останавливался, ждал, помогал ему идти.
     - Что они могут сделать теперь? - спросил Дункан.
     - Меня вызовут на дуэль, но дело не в этом. Опасность может  угрожать
племени.
     - Мелеин...
     - Я не знаю, - Ньюн старался идти быстрее и торопил Дункана.  -  Лишь
Боги знают, кто сейчас рядом с госпожой. Я здесь, Хлил в городе... Хао'нат
вернулись сейчас к своей госпоже. Они не могут вызвать меня на  дуэль  без
ее разрешения. Но долго это положение не может продолжаться. Если...  -  у
него перехватило дыхание. - Если они догонят нас, то  я  буду  драться  по
очереди со всеми. Но встреча с госпожой... это другое дело. Госпожа -  это
наша защита, а мы - ее защита.
     Больше он ничего не сказал. Взвалив сумку на плечи, он пошел  дальше.
Дункан, полуслепой, побрел за ним, ориентируясь по  звукам,  по  ощущениям
дуса, а, в конце концов, ухватившись за руку Ньюна.


     Они нашли место для  отдыха  -  каменистую  гряду  среди  бесконечных
песков. Дункан буквально рухнул на землю,  чувствуя,  как  болит  все  его
тело. Он припал губами к фляжке, стараясь  утолить  боль  в  горле.  Затем
предложил фляжку Ньюну, который  допил  остатки  и  выбросил  флягу.  Дусы
прижались к ним, защищая от ветра. Пока  что  не  было  никаких  признаков
преследования. Дункан лежал и чувствовал, что в жизни ему не  надо  больше
ничего: лишь вот так лежать и спокойно дышать. Ньюн растолкал  его,  чтобы
осмотреть рану, оторвал полоску от своей вуали, смочил ее  слюной  дуса  и
перевязал рану. Дункан не задавал вопросов. Ньюн знал, что делать.
     - Ци'мри на кораблях, - спросил Ньюн. - Они знакомы тебе?
     - Да.
     - Ты долго говорил с ними?
     - Нет. День и ночь.
     - Значит, ты медленно шел.
     - Я сбивал их со следа. Но шел я действительно медленно.
     - Ай, - Ньюн некоторое время сидел неподвижно,  затем  толкнул  ногой
сумку, которую нес. Это был вопрос.
     -  Пища,  -  Дункан  потянулся  к  сумке,  чтобы  показать,  но  Ньюн
перехватил его руку.
     - Твоего слова достаточно.
     Но Дункан взял сумку, достал из нее пакет сушеного мяса.  Он  положил
кусок себе в рот, сдвинув вуаль в сторону, предложил Ньюну.
     - Ты, конечно, скажешь "ци'мри". Но если они  предлагают  -  я  беру.
Пищу. Воду. Ничего больше.
     Ньюн взял мясо, и по  этому  движению  Дункан  понял,  что  Ньюн  сам
находится на пределе, что ужасно устал, что очень голоден. Паника охватила
Дункана. Он думал, что они недалеко от племени.  Но  если  путь  сюда  так
вымотал Ньюна, то...
     Он с трудом разжевал мясо и с не меньшим трудом проглотил.
     - Слушай меня. Я расскажу тебе, что случилось. Лучше, если  мы  будем
оба  знать.  Когда  мы  приземлились,  я  оставил  на  корабле  включенные
передатчики, которые предупреждали, что для нападения нет  причин.  Регулы
прибыли первыми. Они уничтожили корабль и передатчик. Земляне  не  слышали
предупреждения. Регулы решили, что землянам это не нужно знать.
     Глаза Ньюна, не отрываясь, смотрели на Дункана.
     - Регулы напали, - продолжал Дункан, -  и  город,  защищаясь,  открыл
огонь. Когда прибыли земляне, они оказались  втянутыми  в  войну,  поверив
регулам. Но теперь они знают, что регулы обманули их, и это им  совсем  не
нравится. Старший регул пытался заставить меня замолчать, и  я  убил  его.
Молодые регулы  остались  без  руководства,  и  теперь  здесь  все  решают
земляне.
     - Я сказал им, Ньюн, я сказал им, что не подчиняюсь их приказам,  что
я теперь кел'ен. Они послали со мной письмо к госпоже, чтобы та пришла  на
переговоры. Они хотят получить гарантии, что мри  никогда  не  нападут  на
планеты землян.
     - Они хотят говорить с _н_е_й_?
     - Или с кем-нибудь, кто будет  ее  голосом.  Они  разумные  существа,
Ньюн.
     Ньюн молчал, погруженный в раздумья. По  выражению  его  лица  Дункан
понял, что Ньюн желал бы никогда не видеть землян.
     - Они будут ждать ответа, - добавил  Дункан.  -  Это  конец  кошмару,
выход из положения.
     - Хао'нат! - сказал Ньюн. - Хао'нат.
     - Я не думаю, что земляне выйдут из  корабля  без  всякой  защиты,  -
сказал Дункан.
     - Сов-кел! Корабли  над  планетой,  обстрел  Ан-ихона  -  неужели  ты
думаешь, что племена слепы и глухи, что они не обращают  внимания  на  все
это? Каждое племя на планете, увидев это, подумает о своей защите. Ан-ихон
в руинах. Это может случиться с каждым городом. Теперь хао'нат знают,  что
все произошло на территории джей'эном.
     Дункан понял, что может  случиться,  и  прикусил  губу.  Какой-нибудь
город другого племени может открыть огонь по кораблям.
     - Твои мысли? - спросил Ньюн.
     - Возвращаться на корабль. Вместе - ты и я. Убедить  машины  городов,
что мы не враги, я знаю, мы не сможем.
     - Мы не сможем, - подтвердил Ньюн.
     Дункан собрал все силы и стал подниматься. Ньюн собрал сумку  и  тоже
поднялся, протягивая ему руку. Дункан игнорировал помощь.
     - Путь долгий, - сказал он. - Если можешь, брось меня и иди вперед. Я
пойду следом.
     Ньюн промолчал. Он поднял вуаль, ибо  ветер  немного  ослабел.  Видны
были звезды на небе - первые звезды за несколько дней.
     Они двинулись в путь, и через некоторое время Дункан спросил:
     - Далеко идти?
     - Хотелось бы мне это самому знать, - ответил Ньюн. Теперь они шли по
песчаной равнине. Изредка  перед  ними  возникали  песчаные  фонтаны.  Это
буроверы стремились уйти с  их  пути,  потревоженные  дусами.  -  Попробуй
послать дусам образ госпожи. Буря, сов-кел... Я очень тревожусь.  Я  знаю,
что они не остались там, где были. Они не могли остаться.
     - Палатки...
     - У них нет палаток.
     Дункан глубоко вздохнул и подумал о детях, о стариках. Он нарисовал в
мозгу изображение Мелеин для дусов. И получил обратно  что-то  непонятное.
Непонятное, ждущее их впереди и страшное, что было уже позади.
     - Я ощущаю какую-то  опасность,  -  сказал  Ньюн.  -  Нужно  было  бы
вернуться обратно в бурю, но уже поздно, нам не успеть. У меня еще никогда
не было такого чувства, сов-кел.
     - Здесь бродят дикие дусы, - сказал Дункан и сразу вспомнил  то,  что
ему пришлось пережить. Он вздрогнул,  споткнулся.  Где-то  вдали  раздался
протяжный вой.
     "Мелеин", - пытался внушить дусам Дункан.
     Но дусы шли рядом с ними, и Ньюну, и  Дункану  не  оставалось  ничего
другого, кроме как идти за ними.





     Луис появился  в  дверях  лаборатории  "Флауэра".  Он  прислонился  к
дверному косяку. Лицо его было крайне встревожено.
     - Спускаются челноки, - сказал он. - Их два. Летят друг за другом.
     - Донесение почти готово, - Боаз быстро запечатала бумагу в  конверт,
сунула в  маленький  переносной  сейф  и  закрыла  замок  кодом.  Все  эти
предосторожности были ей  противны.  За  пятьдесят  лет  своей  жизни  она
научилась презирать военных. Большая ее часть пришлась на  войны  -  сорок
три года шла война с мри. И вся деятельность ее как ученого была  так  или
иначе связана с войной. В последнее время, на  "Флауэре",  она  занималась
расшифровкой записей мри -  и  эти  записи  привели  их  сюда,  привели  к
уничтожению городов мри, смерти детей. И  сознание  своей  причастности  к
этому причиняло ей большие душевные муки. Она принесла мри гораздо  больше
вреда своим пером, чем  все  оружие  "Сабера",  чем  все  военные  корабли
землян. Но у нее, в общем-то, не было выбора - это была ее работа.
     Когда-то  у  нее  были  иллюзии,  она  верила   в   свободу   научной
деятельности, в возможность получать знания ради знаний. Она верила в  то,
что ее  научное  положение  сделает  ее  независимой  от  тех,  кто  делал
политику, она верила в то, что сможет сказать "нет".
     Она передала сейф  Луису  и  взглянула  на  вошедшего  в  лабораторию
человека: Эверсон, Сим Эверсон, лысоватый мужчина, с такой походкой,  что,
казалось, он вот-вот развалится. Боаз протянула ему руку. Три года Эверсон
работал на "Флауэре" - с самого начала миссии на Кесрит - и теперь он  был
старейшим членом экипажа научного корабля. Он считал свою работу настолько
важной, что не представлял себя  без  нее;  он  работал,  чтобы  увеличить
количество знаний землян. Специализировался он в основном на  регулах.  Он
работал медленно, методично, и буквально наслаждался,  копаясь  в  залежах
информации, которые накопились у этих долгожителей вселенной. После смерти
Элдина он принял его лабораторию, унаследовал все его записи и  материалы,
и еще более углубился в работу по систематизации и  составлению  картотек.
Вряд  ли  Эверсон  считал,  что  его  работа   может   в   какой-то   мере
заинтересовать военных. Он был настолько  далек  от  всего  мирского,  что
никакие моральные страдания его не касались. И лишь сейчас он почувствовал
что-то - ведь его отрывали от работы, и он был слегка встревожен.
     - Сим, сейчас необходима осторожность, - сказала Боаз.  -  Происходит
что-то непонятное.
     Темные глаза посмотрели на нее. Эверсон не привык смотреть на  людей.
Он всегда смотрел вниз. Сейчас он пожал сутулыми плечами.
     - Что я могу сделать? Все записи находятся в страшном  беспорядке.  Я
уже говорил об этом. Мне понадобится  не  меньше  недели,  прежде,  чем  я
разберу их и смогу отвечать на вопросы.
     - Сим, я сейчас говорю о регулах. Происходит что-то непонятное.
     Лоб Эверсона прорезали морщины. Несмотря на свой  возраст,  соображал
он быстро.
     Луис сложил руки на груди и прислонился к стене. У него  в  последнее
время болели ноги. "Он уже стар, - подумала Боаз. - Стар, как  и  Эверсон.
Мы все уже стары. Никто из нас уже не сможет вернуться к людям. Мне  около
шестидесяти, Луису - семьдесят пять,  Коху  -  не  менее  семидесяти...  А
некоторые из наших уже умерли - как, к примеру, Элдин..."
     - Кох хочет побыстрее получить информацию о регулах.  Боаз  права:  с
нашими союзниками происходит что-то непонятное.
     Эверсон медленно моргнул.
     - Метаморфоз... Мы считали, что на это требуется много времени.
     - Стрессовая ситуация? - предположил Луис.
     - Возможно. - Эверсон нахмурился, рассеянно глядя перед собой. Взгляд
его устремлялся куда-то вдаль, словно торопился вслед за мыслями.
     - Сим, - повторила Боаз. - Сим, будь очень осторожен.
     Эверсон взглянул на нее.
     - Не доверяй этим людям, - сказала Боаз. - Думай, прежде чем ответить
на  что-либо  им.  _Д_у_м_а_й_,  как  они  могут   интерпретировать   твою
информацию, что они могут сделать с ней. Они не могут  быть  объективными.
Им нельзя доверять. Им  нужна  твоя  статистика  только  для  того,  чтобы
придать  видимость  справедливости  тому,  что  они  хотят  сделать.   Это
единственная причина, по которой они спрашивают нас.
     - Боз,  -  запротестовал  Луис,  бросая  предостерегающий  взгляд  на
систему внутренней связи. - Не забывай,  что  экипаж  "Флауэра"  -  это  в
основном военные.
     - А чего мне бояться? Чем я рискую? Карьерой? Никто  из  нас  уже  не
получит новой должности в будущем. А  заменить  нас  здесь  они  никем  не
смогут.
     - Но наше влияние, Боаз...
     - Какое влияние? Вспомни, что бесценные города уже обращены в  руины,
что разумные существа безжалостно уничтожаются... А мы  только  наблюдаем,
только делаем записи... И наша информация  используется  для  того,  чтобы
регулы и мри могли уничтожать друг друга.  Может  быть,  и  земляне  скоро
присоединятся к этой бойне. Дункан бросил  все  и  ушел.  Я  вдруг  начала
понимать его. Он, по крайней мере...
     В коридоре возникла тень, и Боаз замолчала. Это был Галей с  "Сабера"
и с ним еще кто-то.  Боаз  несколько  удивилась.  Она  давно  знала  этого
человека, еще с Кесрит. Сейчас ему было уже за тридцать, и вид у него  был
довольно озабоченный. Когда  он  вернется  в  мир  землян,  то  будет  уже
глубоким стариком. Все мы смертны, - подумала она, и эта мысль не принесла
ей радости.
     - Доктор Эверсон? - спросил Галей,  входя  в  лабораторию  вместе  со
своим спутником. Он  протянул  Луису  кассету,  подписанную  Кохом.  Затем
представил своего спутника. - Лейтенант Гаррис. Поведет челнок с  доктором
Эверсоном. Я и мои люди  остаемся  здесь.  Все  распоряжения  на  кассете.
Доктор, вам пора собираться.
     Наступила тяжелая пауза.
     - Что происходит? - нарушила ее наконец Боаз.
     - Не знаю, - ответил Галей, избегая ее настойчивого взгляда. - Сэр, -
обратился он опять к Эверсону, - у нас мало времени. Вам  нужно  побыстрее
собраться.
     Луис протянул Гаррису конверт и получил от него расписку.
     Галей посмотрел на Гарриса, движением руки пригласил Эверсона, и  они
втроем вышли из лаборатории.
     Дверь закрылась за ними.
     - Черт побери! - выругалась Боаз.
     - Мы ничего не можем сделать, - сказал Луис.
     - Вся его жизнь, - качая головой, пробормотала  Боаз,  -  моя  жизнь,
твоя жизнь - ушли на это.  Больше,  чем  просто  годы.  Мы  можем  улететь
отсюда. Но зачем? Где уверенность,  что  Ставрос  все  еще  губернатор  на
Кесрит? Нет, новая политика, новый губернатор. И с чем мы вернемся? Что мы
расскажем им о том, что видели здесь? И кто задаст нам тот вопрос, который
нужно задать? Никто, Эмиль.
     Луис обхватил себя своими тонкими старческими руками и  посмотрел  на
нее.
     - А теперь мы втянуты в военную авантюру.
     - У меня не выходит из головы, что здесь мы крайне  уязвимы.  Боз,  я
хочу просить,  чтобы  весь  персонал  был  вывезен  отсюда.  Мы  не  можем
рисковать жизнью пятидесяти восьми человек.
     - Нет!  -  она  резко  поднялась.  -  "Флауэр"  останется  здесь.  Мы
останемся здесь. Мы будем ждать Дункана, пока есть хоть капля надежды. Это
- наша единственная цель. Больше мы ничего не можем сделать  для  него,  и
пятьдесят восемь жизней здесь ни при чем. Забудь об этом.
     Она направилась к двери, потом резко обернулась к нему.
     - Мы теряем мри, ты знаешь это.  И  мы  не  сможем  выиграть  игру  в
выжидание с регулами.
     - Но мы можем осторожно нажать на них. Это все, что мы можем сделать.
     - А они сделают вид, что не поймут. Это их игра.  Смена  поколений  у
нас происходит гораздо быстрее, чем у них. Наша жизнь ничто по сравнению с
их тремястами годами. Если ты прав и среди них появился взрослый регул, то
они спокойно переживут нас. И даже если у них и нет сейчас  взрослого,  то
он появится в будущем году. Рано или поздно,  но  "Сабер"  вынужден  будет
забрать нас отсюда. Мы  смертны,  Эмиль.  Мы  мыслим  категориями  недель,
месяцев. У регулов подобными  категориями  являются  года  и  десятилетия.
Неужели ты не понимаешь, что регулы  могут  выждать  лет  пятьдесят-сто  и
потом окончательно расправиться с мри? Мы - того не можем. Пятьдесят лет -
и мы все мертвы!
     Луис посмотрел на нее темными глазами из-под полуопущенных ресниц,  и
губы его сжались в тонкую линию:
     - Не нужно говорить так, Боаз. Мы потеряли многих, кто думал так  же.
Я не хочу слушать тебя.
     - Четыре самоубийства? О, нет! Это дорога для молодых,  вроде  Галея,
которые еще не лишились иллюзий относительно своего будущего, относительно
жизни, когда закончится их миссия здесь. Мы  с  тобой  слишком  стары  для
этого. Но зато у нас есть то, чего нет у молодых -  у  нас  есть  прошлое.
Многие из них еще смогут вернуться домой, а мы уже нет.
     Она пожала плечами, но это движение больше напоминало судорогу.
     - Этот мир, Эмиль, одна  большая  могила  -  моря  пересохли,  города
вымерли - жизнь здесь закончилась. О, Боже,  как  можно  находиться  здесь
молодым? Уж лучше быть старым.
     Луис подошел к ней, взял ее руки, и она прижалась  к  нему,  пока  ее
дрожь не унялась.
     - Эмиль, - попросила она. - Обещай мне кое-что.  Поговори  с  людьми.
Позволь мне поговорить с ними. Мы можем и должны оставить  "Флауэр"  здесь
вместе со всеми людьми. Мы не должны облегчать задачу ни  для  землян,  ни
для регулов.
     - Нельзя, Боаз. Я не знаю, что решил Кох, оставить нас или поднять на
орбиту, но мы не имеем права мешать  ему,  предпринимая  незапланированные
действия. Мы обязаны защищать экипаж и должны  быть  готовы  стартовать  в
любой момент, как только поступит приказ. У  Коха  всего  два  межзвездных
корабля, и мы не имеем права играть с этим.
     - Мы не имеем права помогать регулам уничтожить мри.
     - Я не могу больше слушать тебя.
     - Не хочешь! - Боаз отвернулась, глубоко вздохнула, снова  посмотрела
на него. - Что прислал нам Кох?
     Луис достал из кармана кассету и посмотрел на нее, словно на гремучую
змею.
     - Мне бы хотелось услышать, что полеты совершают не наши челноки.
     - Включи пленку, - сказала  Боаз.  Она  закрыла  дверь.  -  Послушаем
вдвоем.
     Он с сомнением посмотрел на  нее,  нахмурившись.  Но  все  же  обошел
вокруг стола и вставил пленку в плейер.
     По экрану побежали цифры,  условные  обозначения,  появилась  эмблема
"Сабера". Боаз присела на край стола, сложив руки,  сердце  ее  билось  от
волнения.
     "...просим сотрудничества ксенологов с военной миссией. Ваш корабль -
база для операций. Глава миссии - капитан-лейтенант  Джеймс  Р.Галей.  Все
решения по  операции  принимает  Галей,  включая  и  отбор  кандидатов  из
персонала "Флауэра" для проведения операции под кодовым названием "Данте".
Предлагаем Д.Тенсио принять участие в  операции.  Операция  -  это  только
ознакомление с цивилизацией, попытка понять  характер  городов  мри.  Если
персонал "Флауэра" откажется сотрудничать, нам  придется  поискать  другие
возможные решения."
     Боаз вскочила со стола и направилась к двери.
     - Боз! - окликнул ее Луис.
     Она остановилась. Лента продолжала крутиться.
     -  Боз,  -  уже  спокойнее  повторил  Луис.  Брови   его   недовольно
сблизились. - Тебе пятьдесят  два  года!  Ты  ничего  не  сможешь  сделать
полезного для этих молодых людей.
     Боаз  взглянула  на  него,  на   свое   раздавшееся   тело,   яростно
сопротивляющееся любой диете. Она понимала, что ей не влезть в стандартный
скафандр. Она вела  неправильный  образ  жизни  -  слишком  много  писала,
слишком много читала, слишком много сидела за столом.
     И вот теперь вся ее оставшаяся жизнь находится в руках этого молодого
военного, который наверняка не понимает ситуации, что сложилась здесь.
     - Эмиль, - сказала она. - Я собираюсь поговорить с мистером Галеем. И
ему придется выслушать меня.
     - То есть, ты хочешь, чтобы операция была согласована с тобой?
     Она бросила на него яростный взгляд и перевела дыхание.
     - Я собираюсь изложить ему все,  что  касается  ситуации.  Ты  должен
признать: в том, что здесь происходит, я  разбираюсь  гораздо  лучше,  чем
Дэймон Тенсио и Сим Эверсон.
     Он не стал возражать. Боаз пошла по коридору так быстро,  как  только
могла. По дороге она обернулась, ожидая увидеть Луиса в дверях. Там  он  и
стоял. Он медленно кивнул ей. Да, сам он слишком стар, но он  понимает  ее
опасения, ее душу, ее сердце. Если бы он мог, он шел бы впереди нее.
     Жалость  перехватила  ей  горло.  Он  кивнул,   повернулся,   а   она
направилась разыскивать Галея.


     Гаррис включил двигатели и бросил взгляд на приборы. Он мысленно  уже
был на "Сабере", где ждала его чашка кофе  и  день  отдыха  -  награда  за
сегодняшний полет. Менее всего он думал о маленьком  человеке,  что  сидел
справа от него и нервно ерзал в кресле.
     - Все в порядке, - успокаивающе заметил Гаррис.  Он  решил  совершить
посадку как можно мягче. Все-таки этот человек  был  намного  старше  его.
Эверсон жалобно смотрел на него. На его  лбу  уже  выступили  капли  пота.
Гаррис снова посмотрел на приборы и начал плавный подъем.
     На альтиметре уже появилась  отметка  6000  метров.  Эверсон  заметно
волновался.
     - Все в порядке, сэр, - доложил Гаррис  и  поправил  наушники,  чтобы
быть уверенным, что он не пропустит указаний центра управления. Сейчас они
летели над пустыней. Ярко-желтые пятна песчаных долин перемежались  белыми
рваными пятнами облаков. Весь путь  контролировался  лучом  радиолокатора.
Прибор показывал, что по их курсу не было городов и,  значит,  исключалась
возможность провокаций.
     Гаррис внимательно посмотрел на сидевшего рядом с ним. Тот, казалось,
успокоился. Он склонился к экрану и внимательно осматривал то, над чем они
пролетали.
     Покой. Песок, небо  и  покой.  Гаррис  облегченно  вздохнул  и  снова
взглянул на приборы.
     Внезапно успокаивающе ровный тон в его наушниках  перешел  в  вой,  и
Гаррис бросил быстрый взгляд на экран. Сердце его бешено заколотилось.  Он
включил ускорение и резко изменил угол полета. Эверсон тихо ахнул.
     - Что-то у нас на хвосте, - сказал Гаррис. - Проверьте ремни,  -  это
он сказал просто для того,  чтобы  отвлечь  мысли  Эверсона  от  возможной
опасности. Сам же он не отрывал взгляда от экрана,  на  котором  виднелись
две светящиеся точки.
     В животе у него похолодело: ведь сейчас преследователи могли запросто
открыть огонь. Гаррис  увеличил  скорость  полета.  Сердце  его  оказалось
где-то под горлом. Он включил аппаратуру связи, нарушив данный ему  приказ
о радиомолчании:
     - "Сабер", "Сабер". Здесь НАС-6, меня преследуют.
     Он выключил связь, сорвал наушники, и тут же в его уши ворвался вопль
Эверсона. Светящиеся точки снова приближались. Гаррис закончил разворот  и
снова увеличил скорость до максимальной.
     - Просите помощи! - крикнул Эверсон.
     - Никого не слышу! - ответил Гаррис.
     Он снова вышел на связь:
     - Меня преследуют два неизвестных объекта. Кто-нибудь слышит меня?
     Он   совершал   немыслимые   маневры,    стараясь    оторваться    от
преследователей, но так, чтобы они не исчезли с экрана.
     Эверсону стало совсем плохо.  Гаррис  достал  гигиенический  пакет  и
сунул его Эверсону. Послышались звуки рвоты, и это вызвало приступ тошноты
у самого Гарриса.
     - Вода во фляге, - сказал он. И  со  злостью  добавил:  -  Только  не
испачкайте все вокруг. Нам здесь еще долго сидеть.
     Под  ними  была  дневная  сторона  планеты.  "Сабер"  был  где-то  за
горизонтом, и на экране не было видно ни всплеска.  Где-то  неподалеку  от
них сейчас находился корабль регулов "Шируг", а внизу, на планете,  лежали
города мри, которые в любую минуту могли открыть огонь по их челноку.
     Гаррис вытер пот с лица, стараясь обнаружить "Шируг". Он очень боялся
увидеть его на переднем экране, особенно в  такой  момент,  когда  за  ним
гонятся два корабля.
     - Возвращаюсь на курс, - сказал он в пустоту эфира, не обращаясь ни к
кому в частности. - Кажется, снизу в нас никто не собирается стрелять.
     Эверсон  промолчал.  Гаррис  сориентировался,  и  поверхность   Кутат
проплыла на переднем экране.
     Легкая дрожь охватила все мышцы  Гарриса.  Он  знал,  что  где-то  за
горизонтом находится "Сабер", и командор  волнуется  из-за  того,  что  он
нарушил расписание. А где-то поблизости  барражирует  "Сантьяго",  который
присматривает за кораблем регулов.
     Но вот что-то снова зажужжало в его наушниках, и на экране  появилась
точка. На самом краю экрана. Гаррис впился в нее глазами. В висках у  него
стучало так, что он почти перестал слышать наушники. Эверсону он ничего не
сказал. Может, следует сделать еще один нырок в атмосферу?
     Пот стекал по его лицу, и он  вытер  лицо  тыльной  стороной  ладони.
Точка не приближалась, и он подумал, что, возможно, ему позволят лететь по
своему курсу.
     - Нам еще долго? - спросил Эверсон.
     - Не знаю. Только не волнуйтесь. Пока ничего опасного.
     Точка исчезла с экрана так же внезапно, как и появилась.  Но  это  не
дало ему ощущения безопасности. Она все равно была где-то рядом, и могла в
любую секунду появиться снова.
     Желтые пески Кутат закончились, и на экране возникла  белая  полярная
область. Приближалась линия терминатора.
     "Будь там! - молил он про себя. - "Сабер", "Сабер", ради  Бога,  будь
там!"
     Эверсон достал из кармана пузырек с таблетками и положил одну в  рот.
Лицо его стало совсем белым.
     - Все идет нормально, - успокоил его Гаррис. - Успокойтесь, сэр.
     - Мы живы, - пробормотал Эверсон.
     - Да, сэр, мы живы.
     В три часа на экране появилась светящаяся точка. Наушники  взорвались
пульсирующими звуками.  Частота  импульсов  непрерывно  увеличивалась  при
приближении к объекту. Значит, объект был большим.
     Вспыхнул  экран  дисплея.  По  нему  побежали  цифры  -  кодированные
сигналы, запрос.
     - Челнок НАС-6, - послышался голос землянина. - Здесь "Сантьяго".
     Он включил связь, сразу ослабев от радости:
     - Здесь НАС-6. Меня преследовали два неопознанных объекта.
     - Ясно, НАС-6. Дальше по курсу вас поведем мы. "Сабер" ждет вас.
     Гаррис  произвел  необходимые  переключения,  вспомнил  об  Эверсоне,
взглянул в его круглые глаза,  в  которых  светился  вопрос,  и  ободряюще
кивнул ему.
     Они летели дальше в ночь под защитным  полем  "Сантьяго".  Теперь  он
ясно  видел  на  экране  силуэт  "Сантьяго",  а  впереди  вспыхнула  новая
светящаяся точка: "Сабер".


     Гаррис  неуверенно  пошел  на  негнущихся   ногах,   заметив   кивок,
приглашающий его в кабинет адмирала, вошел туда и  остановился,  глядя  на
героя Элага-Хэйвена и Эдэвана, чье лицо ему прежде приходилось видеть лишь
на фотографиях.
     Формальности были короткими:
     - Эверсон? - спросил контр-адмирал, и голос его был угрюм.
     - Его забрали врачи, сэр. Немного перепугался.
     - Сейчас  служба  безопасности  просматривает  твои  записи.  Садись,
лейтенант. Ты видел нападающих?
     Гаррис опустился в  предложенное  ему  кресло,  посмотрел  на  сухое,
угрюмое лицо.
     - Нет, сэр. Я пытался рассмотреть. Небольшие, не  очень  быстрые,  но
обладающие высокой маневренностью. Они, в общем-то могли сбить меня,  хотя
двигались довольно медленно.
     - Иными словами, тебе показалось, что это были регулы?
     Гаррис  молчал.  Что  может   произойти,   если   он   выскажет   это
предположение и ошибется?
     - Я не могу быть уверенным на сто процентов ни в  чем,  сэр.  Размеры
кораблей как у регулов, и они избегали крутых поворотов и резких подъемов.
Я летал против мри. Те действуют совсем не так. Быстро. Они  предугадывают
твой маневр и выходят наперерез. - Он замолчал,  смущенный  тем,  что  ему
приходится говорить это человеку, который воевал с мри еще  до  того,  как
он, Гаррис, появился  на  свет,  и  который  сейчас  рассматривает  его  с
холодной расчетливостью. Кох все это  знал  и  сам.  Что  мог  нового  мог
сказать Гаррис этому старому солдату?
     - Я просмотрю твои пленки, - сказал Кох, и Гаррис с тревогой подумал,
не упустил ли он чего-либо существенного.
     - А ты, - спросил Кох, - приготовил оружие?
     - Да, сэр.
     - Маневрировал для стрельбы?
     - Нет, сэр. Они зашли снизу, и мне пришлось сделать вираж и уйти,  не
открывая огонь.
     Кох кивнул. Это могло означать похвалу действиям  Гарриса,  но  могло
быть и просто подтверждением того, что контр-адмирал  понял.  Кох  включил
тумблер на панели пульта. Недолгое молчание, затем экран  вспыхнул.  Но  с
того места, где он стоял, Гаррис не мог ничего увидеть.
     - Доктор Эверсон находится в госпитале, - сказал Кох, и Гаррис  сразу
понял, что попал в  щекотливое  положение,  оказавшись  между  военными  и
штатскими - в самом центре конфликта.
     - Врачи утверждают, что ничего особенного с ним не  произошло,  он  в
относительно хорошей форме. Но им придется подержать его у  себя  немного.
Мы потом поговорим с ним. Он делал какие-нибудь замечания во время полета?
     - Нет, сэр. Он мало что мог видеть.
     - А корабли?
     - Не думаю, что он их видел.
     - Откуда они взлетели?
     - По-моему, с востока. Зашли снизу и пристроились в хвост.
     Кох медленно кивнул и откинулся на спинку кресла.
     - Я доволен вашей работой, лейтенант, вы свободны. Все.
     - Слушаюсь, - Гаррис поднялся, отсалютовал и вышел в приемную. Пройдя
мимо секретаря, он вышел в коридор. Вероятно, его  назначат  и  на  другие
полеты.  Он  прошел  через  ужасы   войны,   а   теперь,   похоже,   воина
заканчивается. Он верил в это. Как верили и все остальные земляне.
     Гаррис завернул в холл для отдыха, где сейчас должно было быть немало
землян - и мужчин, и женщин. Он  хотел  оказаться  среди  людей,  пока  не
успокоятся его нервы. Обычно люди собирались здесь перед  полетами,  чтобы
немного разрядиться, и после выполнения задания - чтобы снять  напряжение.
Автомат круглосуточно выдавал горячий кофе,  никто  не  требовал  друг  от
друга  откровенности,  каждому  всего  лишь  требовалось  не  остаться   в
одиночестве.
     Гаррис прошел к автомату, налил чашку горячего кофе, добавил  немного
заменителя сливок. И  вдруг  осознал,  что  в  холле  необычайно  тихо.  И
мужчины, и женщины собрались вокруг центрального стола. Некоторые  сидели,
некоторые стояли рядом. Гаррис осмотрелся и обнаружил, что на  него  никто
не обращает внимания,  после  чего  задумался,  в  чем  же  дело.  Джеймс,
Монтойа, Хэйл, Суонава - всех их он знал...  знал  слишком  хорошо,  чтобы
понимать, что подобная тишина здесь необычна.
     Он  прошел  между  ними,  чувствуя  себя  очень   скованно.   Суонава
пододвинул к нему ногой стул. Гаррис опустился на него и отпил кофе.
     Тишина стала действовать  на  него  угнетающе.  Одни  сидели,  другие
стояли возле стола.
     - Что-нибудь случилось?
     - НАС-10 не вышел на связь, - сказал кто-то.
     Сердце Гарриса бешено забилось. Он вспомнил яркие  точки  на  экране,
выпил еще глоток и сел, сцепив пальцы, чтобы  не  было  заметно,  как  они
дрожали. Вана он знал. Они вместе летали на  Хэйвене.  Ван  был  одним  из
лучших. Он посмотрел, есть ли здесь кто-нибудь еще из  тех,  кто  летал  с
ним. Никого...
     - Подробности есть? - спросил он.
     - Просто не вышел на связь, - сказал Монтойа.
     - Мри, - резко бросил Суонава. - Мри!
     Гаррис поднял голову:
     - Не говори так, - внятно произнося слова, заявил  он.  -  Я  так  не
думаю. Нет, это не мри.
     Никто не возразил ему, воцарилась  тишина.  Люди  с  мрачными  лицами
стояли вокруг стола. Все молчали. Это могло случиться  с  каждым  из  них.
Внезапно  будущая  карьера  для  каждого  из  них  превратилась  в   нечто
эфемерное, призрачное.
     Время от времени кто-нибудь из пилотов  отходил  от  стола,  наполнял
свою чашку кофе и возвращался. Все по-прежнему  молчали.  Гаррис  смотрел,
как в его чашке отражаются огни, и думал,  думал  над  тем,  что  пришлось
вынести ему.


     Было очень приятно видеть кел'ена, стоящего  на  возвышенности  среди
камней возле лагеря. Хлил помахал рукой, и часовой радостно закричал.  Его
крик подхватили и другие.
     Камни, казалось, ожили. Сначала  появились  черные  фигуры,  а  затем
голубые и золотые. Колонна ускорила шаг,  словно  забыв  об  усталости,  о
натруженных спинах и боли в ногах. Братья и сестры Келов поспешили  к  ним
на помощь и даже одетые в голубые мантии дети подставляли свои слабые руки
под тяжелые тюки, крича от восторга.
     Только сен'ейны, что несли Пана, отказывались от помощи, пока  к  ним
не подошли братья из касты Сенов. Хлил, у которого кел'ен взял  его  груз,
сопровождал сен'ейнов с их драгоценной ношей в лагерь.
     Смех, радостные крики сопровождали шествие, но когда колонна достигла
центра лагеря, все стихло.  Там,  на  плоском  камне,  сидела  в  ожидании
госпожа, одетая в белую мантию. Сен'ейны, несшие Пана, остановились  перед
ней, и Хлил, забыв об усталости, почувствовал, как все его тело дрожит  от
восторга, когда госпожа подняла на него свои глаза.
     - Второй среди Келов, - сказала она, и он, не открывая лица,  подошел
к ней и опустился на колени на песок.
     - Трое погибли, - тихо сказал он, и спокойный, но ясный голос его был
слышен всем. - Сен Отэй, сен Кадас, кел Рос. В Ан-ихоне...  обвал  погубил
их. Эдун в руинах.
     Она опустила глаза на Пана и снова подняла их:
     - Кто спас это?
     - Я, - ответил он, подняв вуаль. - Я, Мирин, Десаи и Рас...  по  моей
просьбе...
     - А энергия города... жива или мертва после обвала?
     - Жива, - ответил он. - Я видел... прости.
     - Что ты видел?
     Несмотря  на  чувство  собственного  достоинства,  которого  от  него
требовал закон Келов, Хлил неуверенно взмахнул рукой. Он  стал  вспоминать
то, что хотел бы стереть из памяти. Он закрыл  глаза  и  снова  перед  ним
встало то, что поразило его в эдуне: ряды машин, мелькание огней, красных,
золотых... и голос...
     - Я назвал свое имя и твое...
     Госпожа некоторое время молчала. Хлил смотрел в ее  лицо...  юное,  и
холодное, и украшенное шрамами касты Келов...
     - Пана повреждена, кел Хлил?
     - Нет...
     - Ты отправил назад половину из тех,  кого  я  послала  с  тобой.  Мы
благодарим тебя за это. В лагере никто не погиб  благодаря  тому,  что  ты
обеспечил защиту. Вряд ли мы выжили бы без твоей помощи.
     Он в замешательстве смотрел на нее, с трудом понимая, что  эта  юная,
холодная госпожа благодарит его.
     - Ты достоин  джи'тэй,  -  сказала  она.  -  Каждый  из  вас,  -  она
поднялась, подошла к нему, поцеловала в лоб и потянула за руки, поднимая с
колен.
     - Госпожа, - пробормотал он и отступил назад,  освобождая  место  для
остальных. Келы подходили и она целовала всех. На лицах  всех  Келов  было
замешательство - они не подозревали, что эта холодная госпожа способна  на
такое проявление благодарности.
     Только Рас подалась назад и,  когда  стало  ясно,  что  она  осталась
последней, спросила: - Кел'ант не вернулся?  Где  он,  госпожа?  Будет  ли
дозволено мне задать вопрос?
     - Пока не вернулся.
     И Рас повернулась и пошла прочь.
     - Рас! - прошипел Хлил ей вслед, сердце его упало. Он  не  знал,  что
ему делать, броситься ли за Рас или остаться и умолять госпожу, чтобы  она
не наказывала Рас за подобный  проступок.  Ведь  должно  было  последовать
наказание.
     Но Мелеин просто отвернулась, словно не замечая ухода Рас.
     - Разбейте лагерь, - сказала она посреди мертвой тишины и затем резко
хлопнула в ладоши и энергично приказала: - Работайте!
     - Живее! - эхом отозвался кел Сэйрас и тоже хлопнул в ладоши.  Работа
закипела.
     Хлил стоял  неподвижно,  глядя  в  глаза  госпожи,  которая  смотрела
куда-то  вдаль.  Затем  она  повернулась  к  Хлилу   и   некоторое   время
рассматривала его открытое лицо. Затем, так и  не  сказав  ни  слова,  она
отвернулась.


     Этой ночью они  спали  в  палатках.  В  них  было  светло,  тепло  от
множества тел, лежащих на тюфяках, расставленных прямо на песке и  камнях.
Но самое главное - Пана. Мелеин держала ее рядом  с  собой,  открыв  всего
лишь раз и убедившись, что драгоценные листки  в  целости  и  сохранности.
Сейчас она села в кресло и задумалась.  Безмятежное  довольство  царило  в
лагере - впервые за много дней, такое приятное после прошлых страданий.
     Думая  о  Ньюне,  она  не  позволяла  страху   овладеть   собой.   Он
опаздывал... но ведь в пустыне была буря, затруднявшая ему путь. А то, что
он сумеет выжить здесь не хуже  тех,  кто  родился  на  этой  планете,  не
вызывало у нее сомнений.
     Она сидела, закутавшись в мантию, держа рядом с собой пан'ен.  Мелеин
время от времени протягивала руку и дотрагивалась до нее. Этот предмет был
с нею все время долгого путешествия. В нем  содержались  сведения  о  всех
прошлых путешествиях. Подсознательно она  боялась,  хотя  ее  гордость  не
позволяла ей сомневаться в себе... что она  не  сможет  спасти  те  жизни,
которые тяжким грузом лежали на ней. Она не могла позволить себе  бояться,
ибо постоянные мысли об  этом  свели  бы  ее  с  ума.  Будучи  келом,  она
научилась мыслить как келы - настоящим  днем,  а  став  сеном,  она  стала
мыслить, как Сены  -  столетиями...  Считалось,  что  госпожа,  великая  и
настоящая, обладает Предвидением, что могущество Тайны проникает в  нее  и
позволяет ей мысленно перемещаться во времени и  пространстве.  Время  для
госпожи не было просто нитью, на которую одно за другим нанизывают события
и с которой Мрак может сорвать их, перерезав  нить.  Нет,  на  самом  деле
время - это Сейчас, которое охватывает и то, что  было  Раньше,  приведшее
Кутат к ее настоящему, и что будет Потом, в будущем, куда вела свой  народ
госпожа. Госпожа видела и направляла свой  народ  к  Центру,  откуда  нить
простиралась по всей Вселенной.
     Но иногда Мелеин забывала о своем предназначении, думая о  себе.  Кат
Мелеин, кел Мелеин, сен Мелеин... больше всего ей  хотелось  одеть  черные
мантии кела и идти по стране, где нет ни прошлого, ни будущего. И где есть
только настоящее. Она хотела обладать свободой и правом  поражать  любого,
кто оскорбит ее честь или честь Народа, который она защищает.
     И, тем не менее, она стала сеном, госпожой, что постоянно погружена в
мысли о своем Народе, мысли, которые граничили с безумием.
     Верят ли госпожи в Предвидение?  Или  только  хотят  верить?  Она  не
знала. Она стала госпожой Народа, который умирал, последнего,  затерянного
на жестокой планете.  Она  не  была  готова  принять  такую  ношу,  ее  не
подготовила предыдущая госпожа, сама находящаяся на грани безумия.
     Если она  позволит  страху  овладеть  собой,  то  унаследует  безумие
предыдущей госпожи. Она станет безумной  госпожой  безумного  народа,  чей
конец прост и ясен.
     - Госпожа...
     Шевельнулась тень,  сверкнув  золотой  мантией,  когда  оказалась  на
свету. Госпожа подняла руку, разрешая приблизиться; старый сен'ен  подошел
и сел у ее ног. Мелеин как раз собиралась позвать ант'ейнов, предводителей
каст; она глубоко вздохнула и стала рассматривать Сатаса.
     Он не так давно занял свой пост. Ведь никто из прежних  предводителей
не смог выбраться живым из Ан-ихона. Никто, за исключением Ньюна. Это была
огромная потеря для племени. Тем более,  что  Сены  были  тем  камнем,  на
котором стояло племя.
     - Сатас, - мягко спросила она. - Почему ты пришел?
     - Мы поняли, что ты хочешь посоветоваться с нами?
     - Советоваться с племенем, Сатас.
     Он нахмурился... лицо, украшенное шрамами касты Келов, как и  у  нее,
один из немногих среди касты Сенов,  что  прошел  через  касту  воинов.  И
Мелеин ценила его за это,  за  здравый  смысл,  присущей  любому  кел'ену.
Солнце, ветер и годы превратили его лицо в маску, на  которой  лишь  глаза
оставались быстрыми и живыми.
     - Как госпожа... или как Мать?
     Мелеин опустила глаза и уклонилась от ответа. Она заметила в просвете
занавеса кат'ант и Хлила.
     - Входите.
     Кат'ант уселась  и  склонила  лицо  в  почтительном  поклоне:  Антил,
пятидесятилетняя кат'ен, и, тем не менее, все еще очень красивая. На  лице
ее было написано умиротворение, присущее всем кат'ейнам. Юный Хлил с'Сочил
- совсем другое дело. Его лицо с годами приобретет угрюмость лица Сатаса.
     Да, это был Хлил... а не Ньюн. Но  Мелеин  постаралась  отогнать  эту
мысль.
     - Госпожа, - приветствовали они ее.
     - Ант'ейны, - поздоровалась она, сложив руки. - Можем  ли  мы  завтра
перенести лагерь?
     Головы тут же склонились. На лицах  не  выразилось  радости,  а  лицо
Хлила осталось бесстрастным, каким и должно быть лицо кел'ена.
     - Поймите, - продолжала она, - нет... не туда, где мы были раньше,  а
на новое место, которое выбрала я.
     В глазах кат'ант и Хлила выразилась тревога.
     - Будет ли дозволено келу, - хрипло сказал Хлил, - задать вопрос?
     - Мы потеряли Ан-ихон, второй  среди  Келов.  Но  ты  видел  то,  что
подтвердило мои надежды. За холмами находится город, самый молодой из всех
городов, город, который не участвовал в этой войне... и даже  не  один  из
наших городов.
     - Эли, - прошептал Хлил, взгляд его застыл.
     - Город Эли'ит, - сказал сен Сатас. - Сены согласны  с  госпожой.  Мы
должны сделать это.
     - Госпожа... - еле слышно прошептал Хлил.
     - Я советовалась с сенами, - продолжала Мелеин. -  Но  если  Каты  не
хотят идти со мной, я отделю их от племени и оставлю кел'ейнов для охраны.
     - Нет! - воскликнула кат'ант.
     - Подумай, прежде, чем ответить.
     - Мы идем с тобой. Я, разумеется, спрошу Катов, но я уже знаю,  каким
будет их ответ.
     Мелеин была довольна. Она  склонила  голову  и  взглянула  на  Хлила.
Ничего, что она сначала обратилась к Катам, ведь их предводительница  была
настоящей, а не замещала кого-то, и Хлил должен это знать.
     - Второй среди Келов, - сказала она. - Ты понял, какая  задача  стоит
перед тобой? Ты слышишь меня, кел Хлил? Над нашей  головой  ци'мри,  а  ты
сейчас глава Келов, моя Рука... Рука  Народа.  Сможешь  ли  ты  вести  их,
второй среди Келов?.. И, если понадобится, даже во Мрак?
     Глаза кел'ена блеснули. Перед ней  он  мог  не  демонстрировать  свою
невозмутимость и бесстрастность.
     - Я прошу госпожу назначить на мое место кела Сэйраса.
     - Он опытен, - согласилась она, но в сердце ее родилась боль за этого
кел'ена, даже страх. Она встретилась с ним глазами и внезапно поняла  его.
- Нет, - сказала она. - Ответь, почему кел'ант Мирей с'Элил назначил  тебя
вторым среди Келов?
     Хлил посмотрел на свои руки:
     - Я был его другом, госпожа, вот и все.
     - Д_а_? - переспросила она, и, не дожидаясь ответа,  спросила:  -  Не
думаешь ли ты, второй среди Келов, что твой отказ вызван  какой-то  личной
причиной?
     Это был удар в самое сердце. Мелеин знала это. Хлил склонил голову, и
снова поднял ее.
     - Я должен сказать, что мы потеряли одного из келов. Кел Рас ушла  из
лагеря. Должны мы что-нибудь предпринять, госпожа?
     Она медленно вздохнула, взглянула на кела и прочла в его глазах боль.
     - Я не должна говорить, что следует делать Келам. Возможно, я  должна
была бы думать об этой кел'е'ен, но я больше думаю  о  тех,  кто  остался.
Пусть она поступает как знает, либо уходит, либо остается. Мне все  равно.
- Затем она снова вернулась к делу: - Мы уходим, и оставляем лишь то,  что
совсем не нужно. Все будут идти с грузом, и  сен'ейны  тоже.  Распределите
грузы среди членов касты. Разделите имущество среди родственников тех, кто
погиб. Думаю, что Келы выдержат еще один переход?
     - Да, - спокойно сказал Хлил. Сатас и Антил тоже кивнули.
     - Тогда до рассвета, - сказала Мелеин. Они поднялись, прижали руки  к
груди, прощаясь. Только Хлил задержался  на  мгновение,  как  будто  хотел
что-то сказать... но промолчал.
     Они вышли. Госпожа  откинулась  на  спинку  кресла,  коснулась  рукой
пан'ена и устремила вдаль свой взгляд.
     Она думала о прошлом и думала о будущем. Она отправила Ньюна, понимая
жестокую необходимость этого шага. Но сама она выбрала иное оружие и будет
ждать подходящего для этого момента.
     Вот только Рас...  Мелеин  попыталась  воспользоваться  Предвидением,
узнать, в опасности она или нет. Но у нее ничего не вышло. Тьма  окутывала
все, что касалось Рас с'Сочил.
     Видения  мелькали  перед  ней,  не  принося  успокоения,  однако  она
придавала им мало значения; будущее, каким бы оно ни было, ждет их.





     Они были еще здесь. Дункан скатился с дюны и повернул  голову,  чтобы
увидеть  Ньюна,  все  еще  стоя  на  четвереньках,  тоже   уже   понемногу
соскальзывал.
     Животные оставались внизу. Им не требовалось  зрение,  чтобы  узнать,
где находятся враги.
     - Яй! - хрипло выкрикнул Дункан, чтобы по импульсам  дусов  враги  не
могли узнать, где они.
     - Нам нужно двигаться дальше, - сказал Ньюн. - Если ты сможешь.
     Дункан лежал на песке, стараясь оценить свои силы.  Пища  вызывала  у
него тошноту, но он взял кусок мяса, предложенный ему Ньюном. Он сунул его
в рот и принялся с трудом жевать, насильно  пропихивая  его  в  пересохшее
горло. Все вокруг имело медный привкус  крови,  даже  воздух,  которым  он
дышал. Все чаще наступали моменты, когда он терял зрение  или  когда  ноги
отказывались повиноваться ему. Будь Стэн один, он давно бы уже  забился  в
какую-нибудь расщелину и приготовился к сражению, если бы его укрытие было
бы обнаружено. Ньюн же тащил его все дальше.
     - Нам еще далеко? - спросил Дункан.
     - Не очень. Может быть, дойдем сегодня ночью.
     Дункан лежал и думал, что это лучше, чем он предполагал.
     - А потом? Ты будешь сражаться в поединке? Но ты  же  дважды  пересек
пустыню.
     - Да. Но ничего другого не остается. Если вызовут  госпожу,  то  этот
вызов будет единственным. Но если мы начнем поединок  здесь,  то  кровавой
вражде не будет конца. - Он со стоном вздохнул. - А их кел'анта, наверное,
нет с ними. Придется драться второму среди их Келов.  Это  только  нам  на
руку.
     - Ты не хочешь идти один? - спросил  Дункан.  -  Они  сейчас  нас  не
видят. Я пойду по твоим следам и задержу их, чтобы ты  мог  оторваться  от
погони.
     Дусы угрожающе зашевелились.
     - Нет, - ответил Ньюн. Он коснулся вуали  на  лице,  которая  немного
сдвинулась и обнажила шрам. - У тебя  нет  шрамов  и  ни  один  кел'ен  не
посмеет вызвать тебя на дуэль. Но, если ты будешь один, лишь  боги  знают,
что произойдет.
     - Но это касается только меня, разве нет?
     Но Ньюн в ответ лишь посмотрел на него.
     - Хорошо, - сказал  Дункан.  Ньюн  многому  научил  его  на  корабле.
Главное: если захочешь, то сможешь. Дункан научился, как и мри, переносить
прыжки через подпространство, обходясь без наркотиков. Сейчас он  медленно
вдыхал воздух сквозь ладони, согревая его. Наконец Стэн собрался с силами,
поднялся и пошел по песку. Ньюн двинулся за ним. Поднялись и дусы.
     - Не перенапрягайся, - сказал Ньюн.
     Дункан шел вперед, не видя ничего вокруг. Он весь  сосредоточился  на
дыхании и небольшом клочке земли, куда ступала его нога. До ночи. Это  так
долго...


     Корабль землян "Сантьяго" все время следовал по  пятам,  несмотря  на
любые попытки регулов оторваться. Бай Сут смотрел на экран.  Хотя  "Шируг"
по размерам был больше, корабль  землян  представлял  несомненную  угрозу.
Командовал кораблем землян бай Сильвермен. Ситуация была сложной: у землян
- три корабля, а у регулов всего один,  и  в  случае  враждебных  действий
исход битвы нетрудно было предвидеть. "Шируг" был больше, чем  "Сантьяго",
и в открытом космосе превосходил его в скорости.  Но  зато  здесь,  вблизи
планеты, "Сантьяго" мог более свободно  маневрировать  и  так  же,  как  и
"Шируг", обладал преимуществом по сравнению с огромным "Сабером".
     Конечно, можно было бы  сделать  попытку  оторваться  от  "Сантьяго",
чтобы посмотреть на реакцию землян. Однако гораздо лучше было бы знать эту
реакцию заранее.
     Сомнений уже не осталось: земляне поняли, что среди регулов  появился
взрослый. Сут пожалел, что это произошло так быстро.  Правда,  это  давало
некоторую гарантию безопасности, если исходить  из  того,  что  земляне  с
уважением относились к старшим.
     Правда, бай Шарн это от  смерти  не  спасло.  Хотя  убил  ее  Дункан,
окончательно  превратившийся  во  мри.   И   его   поступок   не   следует
распространять на всех землян. Возможно, конечно, Дункан  просто  сошел  с
ума и поэтому уже не отвечает за свои действия. Но факт  остается  фактом:
поступок Дункана не так уж и сильно встревожил  землян.  Хотя  со  смертью
Шарн перед землянами открывались прекрасные возможности, и тем  оставалось
лишь приветствовать то, что само шло им в руки.
     Земляне - странные существа. Они помнят лишь то, что должно произойти
в будущем. Они называют это "Воображением".  Сут  расхохотался,  узнав  об
этом - целая раса страдает от какой-то душевной болезни -  они  вспоминают
будущее! Причем вспоминают каждый по-своему, в зависимости  от  того,  как
каждый из них представляет себе это будущее. Каким бы ударом  для  регулов
было узнать о подобной болезни своих союзников! Но еще  хуже  было  бы  не
знать об этом.
     Земляне могли делать все,  что  угодно.  Мри  страдали  от  такой  же
болезни - в этом они были похожи на землян. И если  эти  две  расы  найдут
общие точки соприкосновения - страшная угроза нависла бы  над  нормальными
расами.
     Между землянами и регулами была  громадная  разница:  регулы  помнили
только прошлое, но помнили с абсолютной точностью. Земляне же  привыкли  к
искажению фактов, они даже _л_г_а_л_и_! И это вносило неточность как в  их
память о прошлом, так и в память о будущем. Вероятно, так  и  должно  было
быть с теми, кто вспоминал то, чего не было,  и  фальсифицировал  то,  что
было.
     Интересно, как они воспринимают  настоящее?  Может,  у  них  сдвиг  в
восприятии?
     Может, они _з_а_б_ы_в_а_ю_т_ убийства старших землян, когда  забывать
полезно?
     Если бы узнать правду об этом, то это помогло бы формировать политику
в отношениях с землянами.
     Теперь Сут уже сидел в тележке, будучи не в  силах  передвигать  свой
огромное тело. Но тележка  была  снабжена  двигателем,  и  он  мог  быстро
перемещаться в любое место корабля. Но у него не  возникало  необходимости
покидать свой кабинет,  и  он  делал  это  крайне  редко.  Все  управление
кораблем он  мог  осуществлять  с  пульта  управления  своей  тележки.  За
приборами корабля во время полета постоянно следили молодые регулы из рода
Аланей, и Сут уже убил нескольких за невнимательность... правда, он выбрал
самых  старших,  чтобы  предотвратить  возможность  появления  еще  одного
взрослого на корабле.
     Оставшиеся юноши  тут  же  поняли  угрозу  и  стали  работать  лучше,
независимо от того, следил ли он за ними или нет. Они поняли,  что  власть
теперь в его руках, и  соперников  у  него  нет  и  в  ближайшие  годы  не
предвидится.
     Теперь Сут готовился расправиться с землянами. Его власть на  корабле
теперь была безграничной, так что он мог  спокойно  пускаться  в  лабиринт
переговоров.
     Сут переключил экран так, чтобы видеть не  только  "Сантьяго",  но  и
"Сабер" за горизонтом, и "Флауэр"  на  поверхности  Кутат.  Он  видел  еще
четыре точки: два челнока землян и два - регулов.
     На пульте вспыхнула лампочка, сигнализирующая, что кто-то  хочет  его
личного внимания. Он отключил экран от локатора, и на нем тут же вспыхнуло
сообщение от Нань: "Спешно. Прямой контакт."
     Он нажал кнопку разрешения.
     - Дверь! - крикнул он юноше, дежурившему  в  приемной.  Это  оказался
Раг, умный, ревностно исполняющий свои обязанности и полный  страха  перед
своим повелителем.
     Открылась дверь и в нее въехала не одна, а целых три  тележки:  Нань,
Тиаг,  Мокхаг,  со  своими  секретарями  и  сопровождающими.  Раг  вежливо
приветствовал их, предложил напитки.
     - П_р_о_ч_ь_! - рявкнул Сут, и Раг, торопливо сунув в его руку чашку,
исчез с  быстротой  молнии,  прихватив  с  собой  всех  остальных  молодых
регулов. - Докладывайте, что за спешка?
     - Важные новости, - сказала Нань. - Анализ данных говорит о том,  что
в городах вновь начали функционировать энергетические установки.
     Сут тихо зашипел, сделал глоток, чтобы успокоить забившиеся сердца.
     - Подробности.
     - Следы  очень  слабые...  Можно  было  бы  настроиться  на  них,  но
излучение "Шируга"...
     Сердца забились вразнобой, потом снова в унисон: мри с оружием, мри с
оружием...
     Нань продемонстрировала карту, на которой светящиеся  точки  означали
присутствие жизни.
     Сут с содроганием  смотрел  на  карту,  на  города.  В  этих  городах
хранились знания древней расы, расы забывающей. Шарн попыталась уничтожить
их, не понимая, что делает. Эти знания недоступны регулам. Они  не  смогли
изучить язык мри. Эти знания важны лишь для самих мри... и  для  тех,  кто
изучил их язык, кто смог стать мри.
     Землянин смог. Дункан заговорил на языке  мри,  он  одел  их  одежду,
принял их законы и обычаи. Землянин забыл свой  путь  и  пересек  границу,
которую регулы не смогли пересечь за две тысячи лет.
     Когда падет мир мри, земляне получат всю  их  мудрость.  Они  получат
опыт миллионолетней расы, который хранится на этой  планете...  Они  могут
стать... мри, как Дункан. Вот он, пример, перед ними - юнец Дункан.
     Позволить этому случиться... сохранить информацию, которой не  смогут
воспользоваться регулы... отдать ее в руки врагов, в  руки  расы,  которая
может забыть свой путь... которая может стать  мри  со  всеми  вытекающими
отсюда для регулов последствиями.
     - Нас ожидают огромные трудности, бай  Нань.  Одна  из  них  касается
политики.  Слушайте,  я  кое-что  расскажу   вам.   Однажды   спор   между
старейшинами рода Хорагов был разрешен  поединком  между  кел'ейнами  мри.
Первый мри убил второго.
     - Это безумие! - пробормотал Тиаг.
     - Нет.  Регул,  который  проиграл  ту  дуэль,  потерял  в  результате
территории, потерял юношей, потерял власть. Таким вот образом  убитый  мри
был отомщен.  Хотя  убийцей  был  тот  мри,  который  выиграл  дуэль.  Мри
прекрасно понимают, что такое месть. Вы только не думайте, что мри  глупы.
Многие регулы совершали подобную ошибку и расплачивались за это.
     - Но с ними сейчас землянин, бай. Он опасен.  Он  делает  опасными  и
мри. Земляне  способны  запоминать  события,  пусть  с  помощью  бумаги  и
магнитофонных лент, но запоминать. Надо устранить этого землянина, и тогда
мри будут дезорганизованы.
     - Нет, - ровным тоном сказал Сут. - Нет. Шарн и род Аланей ошибались,
потому что пришли сюда из владений своего дома. Они не понимали  мри,  ибо
никогда не сталкивались непосредственно с ними. Хораги работали  с  мри  в
колониях две тысячи лет. Я помню.
     Теперь им всем пришлось замолчать. Все они были из рода  Аланей,  все
они были теперь связаны с Хорагами.  Они  смотрели  на  Сута,  почтительно
ожидая, что он скажет им дальше.
     - Я поделюсь своими знаниями, - пообещал он, -  когда  в  этом  будет
необходимость. Алани ошиблись. Бай Хулаг Алань-ни на Кесрит не  потрудился
задать вопросы своим  предшественникам.  Ни  у  кого  из  Аланей  не  было
информации об этом. Я не сделаю подобной ошибки. Если у кого-либо  из  вас
есть полезная информация, сообщите ее мне. Я приказываю.
     Один за другим трое регулов подтвердили полное незнание мри.
     - Но ведь это не Кесрит, - сказала Нань. - Бай...
     - Какая разница?
     - Здесь есть города, машины. Разве  мри  могли  сконструировать  сами
столь сложные системы? По нашим наблюдениям, этого не могло быть.
     - Мри всегда работали... для себя.  Или  для  своей  пользы.  Они  не
подняли бы и камня для нас, но для себя  они  работали,  создавали  эдуны,
конструировали машины.  Разве  Алани  считали,  что  эдун  на  Кесрит  был
построен регулами? Разве Алани  не  знают,  что  мри  прекрасно  управляют
кораблями регулов, которыми не могут  научиться  управлять  даже  земляне?
Алани не умели наблюдать.
     Трое Аланей почувствовали неловкость.
     -  Далее,  -  продолжал  Сут.  -  Мы  не  должны  упрощать  ситуацию.
Информация,  полученная  слишком   быстро,   без   долгих   наблюдений   и
сопоставлений, не всегда верна.
     - Но, - сказал Тиаг, раздувая ноздри, что у  регулов  соответствовало
выражению сарказма, - это планета вооружена, бай.  Пренебрежение  подобным
фактом может пагубно отразиться на нашей безопасности.
     Сут хотел взорваться,  но  сдержался.  Этот  Тиаг  всегда  рассуждает
логично, хотя выражает мысли слишком прямо.
     - Бай Тиаг, физически мы могли бы уничтожить  города.  Но  поблизости
земляне. И мы в такой же близости от их кораблей,  как  города  мри  -  от
нашего, - он небрежно тронул пальцем кнопку на своем пульте, и  на  экране
вспыхнули кадры,  запечатлевшие  события  на  Кесрит.  Он  специально  дал
задание составить хронику тех событий для молодых регулов.
     Вот на экране  появилось  лицо  землянина:  лицо  Дункана.  Дымящиеся
руины, рухнувшие башни эдуна, корабли землян, повисшие над развалинами.
     Сут посмотрел на возбужденные лица.
     - Мы не можем говорить на языке мри, - сказал он. -  Но  видеохроника
говорит на всех языках. Чтобы понять увиденное, не нужно знать язык.
     - Бай... - прошептала Нань.
     - У нас десять челноков. Четыре из них будут летать на виду у землян,
остальные будут действовать  тайно.  Должен  вам  сказать,  что  во  время
правления Аланей на Кесрит  земляне  захватили  много  ценной  информации:
записи и ленты. Вся библиотека утрачена нами.  Ваш  великий  Алань  спасал
машины и молодых регулов, но позволил библиотеке попасть  в  руки  землян.
Конечно,  вам  кажется,  что  это  небольшая  потеря:  что  такое   бедная
библиотека  в  удаленной  колонии?!  Но  вспомните,  как   быстро   Дункан
превратился в мри! Регулы потеряли мало, но зато земляне  приобрели  очень
много. Вспомните,  что  в  первые  дни  оккупации  земляне  совершенно  не
интересовались нашими машинами, но зато они  как  муравьи  набросились  на
библиотеку.
     - Это наша ошибка, - сказала Нань. - Бай, мы совершенно  не  обратили
на это внимания.
     - Это произошло потому, Нань Алань-ни, что у бая твоего рода не  было
опыта, как и у Шарн. Я давно понял  это,  но,  будучи  юношей,  я  не  мог
советовать  великому  Аланю,  не  имевшему  никакого  опыта  в  общении  с
колониями. Он всю жизнь провел дома, на своей планете, в безопасности. Род
Хорагов все время занимался  колониями.  Нам  приходилось  сталкиваться  с
землянами, с мри, с их животными.  Мы  разрабатывали  модели  поведения  в
самых разнообразных ситуациях. А у  Аланей  нет  подобных  моделей.  Алани
мудры... но в определенных пределах. Хораги же две тысячи лет сталкивались
с подобными чужаками.
     - Мри, и дусы, и земляне, - с  отвращением  воскликнул  Тиаг.  -  Что
могут обнаружить они из того, что не обнаружили и не открыли регулы?
     - Безмозглый, подумай. Что за мир перед нами?
     - Мир мри. Города, хранилища их информации...
     - ...к которым Дункан уже получил доступ. Мри... им знакома месть.  И
я не хочу унаследовать месть, которую они предназначили для Аланей. Но  не
только этого мы должны бояться. Сколько же информации хранится в  городах,
которые построены на берегах морей, что давно исчезли?
     - Мри... - с презрением сказал Тиаг и ноздри его сомкнулись.
     - Здесь хранится память о миллионах лет, - сказала Нань.
     - Но мы не можем уничтожить ее, - воскликнул Тиаг.
     - Мри непонятны для нас, - сказал Сут. - Мы не  знаем  их  языка.  Но
заметьте, что разум мри сходен с разумом землян.
     - Что же нам делать, бай?
     - Что мы делаем с иррациональностью? Мы устраняем ее из жизни.  Чужой
разум способен перебросить мостик  через  иррациональность.  Мы  этого  не
можем. Для нас сейчас представляет опасность не оружие, не вражда  с  мри,
нет - нам страшна способность наших  врагов  к  перевоплощениям.  Помните,
когда мы впервые встретились с землянами? Тогда Ставрос полностью  перенял
наш образ жизни. А когда  мри  впервые  встретились  с  землянами?  Дункан
полностью перевоплотился  во  мри.  И  очень  успешно.  Это  биологический
механизм, с помощью которого выживают эти слабые  расы.  Всегда  находится
среди них кто-то, кто в  определенный  момент  перевоплощается  во  врага,
п_е_р_е_х_о_д_и_т_   к   врагу...   кто   перебрасывает    мостик    через
иррациональность, кто получает знания врага. Всего одна жертва. Всего одно
перевоплощение. Кто из нас, кто из мри  может  превратиться  в  землянина?
Можешь ли ты, Тиаг?
     Тиаг вздрогнул.
     - Мы никогда не сможем стать землянами, - горько сказал Сут. -  Алань
сделал ошибку, подпустив к себе землянина. Но мы можем сделать так,  чтобы
то, что принадлежит этому миру,  осталось  здесь,  закончилось  здесь.  Мы
можем отрезать эту ветвь, чтобы из этого источника никогда не исходила  бы
опасность для нас. Мы  можем  привлечь  сюда  внимание  землян,  внимание,
которое не принесет им никакой пользы. И тем самым выиграть время.
     - У нас один корабль, - запротестовал Мокхаг, - один против трех. Что
мы можем сделать?
     - До меня здесь правил род  Аланей.  Сейчас,  с  моим  приходом,  род
сменился. Мы должны действовать так, чтобы извлечь максимальную выгоду  из
подобного положения. - Он поставил на стол пустую чашку и угрюмо посмотрел
в лица этих троих. Да, нужно было действовать, и действовать... быстро.


     Племени не было на старом месте.  Ньюн  понял  это,  как  только  они
прошли мимо большого круглого камня, служившего  границей  их  владений...
Дусы  тоже  не  излучали  ничего,  кроме   тревоги.   Они   ощущали,   что
преследователи сзади, совсем недалеко.
     Они прошли большой путь. Дункан сделал, что  мог.  Он  шел  с  самого
полудня, и теперь солнце уже почти скрылось за горизонтом,  и  тени  стали
исчезать. Дункан шел неровным шагом, дыхание его было громким  и  хриплым.
Иногда Ньюн видел, что землянин идет с закрытыми глазами.  Тогда  он  брал
его за руку и вел, прекращая свое мысленное общение с  дусами,  не  желая,
чтобы его отчаяние передалось Дункану.
     Мелеин предупреждала его, что племя может перейти в другой  город,  в
другое место. Хлил уже должен был вернуться назад.
     Им нужно было отыскать где-то  место  для  того,  чтобы  Дункан  смог
отдохнуть.
     Ньюну было как-то не по себе.  Эта  пустота...  Может,  она  означает
смерть, может, Хлил не  вернулся,  может,  буря  погубила  всех.  Дусы  не
ощущали смерти, они не могли общаться мысленно с теми, кто не отвечал.
     - Сов-кел, - сказал наконец он. - Они ушли.
     Дункан молчал и продолжал идти.
     -  Нам...  придется  обойти  пропасть,  -  продолжал  Ньюн.  -   Наши
преследователи не знают местности, а я - знаю.  Этот  путь  займет  у  нас
целый день. Он небезопасен для наших врагов. Ты держись все время рядом со
мной.
     - Хорошо, - еле слышно ответил Дункан.
     Наступили сумерки. В предательском полумраке они двинулись  по  тропе
мимо того места, откуда их должен был  бы  окликнуть  часовой.  Песок  уже
почти засыпал тропу. Камни, что прежде были видны, сейчас едва выглядывали
из-под песка.
     Дусы шли впереди, не выказывая ни тревоги,  ни  ощущения  присутствия
мри.
     Но вот тропа привела  их  к  крутому  обрыву,  озаренному  последними
сполохами янтарного света. Ньюн приказал дусам  держаться  рядом  с  ними,
чтобы те не скатились в пропасть.
     Дункан при виде этой бездонной пропасти  ахнул,  и  Ньюн  поспешил  к
нему, обхватил его рукой за талию и повел  по  краю  обрыва.  Дусы  нервно
поводили головами, поглядывая вниз, и шли за ними.
     Они прошли мимо лагеря,  где  сейчас  была  лишь  тень,  и  двинулись
дальше. Наступала ночь.
     - Мы перейдем пропасть  здесь,  -  сказал  Ньюн.  -  Не  бойся  и  не
останавливайся.
     Он отдал приказ дусам, взял Дункана за руку, и они побежали  вниз  по
песчаному склону. Песок  скользил  под  ногами,  собираясь  перед  ними  в
громадные волны и тем спасая их от столкновения с камнями. Наконец  Дункан
упал и просто покатился вниз. Ньюн еще некоторое время держался на  ногах,
но потом тоже упал. Несколько мгновений они катились рядом, но вот впереди
оказался небольшой уступ. Ньюн громадным усилием воли удержался на  нем  и
схватив Дункана за руку, затащил к себе.  Дункан  упал  лицом  в  песок  и
мучительно  закашлялся.  Ньюн  сидел  рядом,  положив  руку  на  судорожно
дергающееся плечо Дункана.
     Дусы прокатились до дна и уже вскарабкались на противоположный  склон
обрыва, который был более пологим. Они уселись там и стали ждать  Ньюна  и
Дункана. После недолгого отдыха кел'ейны продолжили спуск, а  потом  вслед
за зверями поднялись вверх. Ньюну очень хотелось, чтобы их  преследователи
ринулись вниз, не дожидаясь рассвета, в темноте. Это наверняка привело  бы
их к гибели, к вечному забвению. Но если те захотят  обойти  пропасть,  то
Дункана сможет отдохнуть.
     "Мелеин", - отдал он мысленный приказ своему  дусу...  Но  ответа  не
было. Он ощущал лишь беспокойство, которое не  покидало  его  целый  день.
Ньюн очень устал, но он не мог позволить себе  даже  поспать  -  ведь  при
пробуждении он мог увидеть себя окруженным кел'ейнами враждебного хао'нат.
     И все же он уснул.
     Проснулся он, словно от удара, и тут же  взглянул  на  небо:  сколько
времени он проспал. Луна все еще была на небе. Ему  показалось,  что  луна
движется, но затем он понял, что это лишь иллюзия.
     Некоторое время  он  лежал,  глядя  в  небо  и  чувствуя  смертельную
усталость во всем теле. Затем он повернулся к Дункану, что лежал  рядом...
Ньюну очень не хотелось будить его, но он тряхнул Стэна за плечо:
     - Идем, - сказал он. - Нам нужно идти...
     Дункан шевельнулся, затем с трудом поднялся на колени. Ньюн подхватил
его за пояс, помог  подняться.  Где-то  наверху  их  ждали  дусы.  Смутная
тревога висела в воздухе. Враги пошли в обход, - понял Ньюн.
     Начался мучительный подъем. Песок осыпался под ногами. Дункан, хотя и
старался идти сам, все время висел на Ньюне. Все  тело  Ньюна  стонало  от
напряжения, в горле пересохло. Он думал, как же  должен  чувствовать  себя
Дункан... Но вот наконец они наверху. Дункан тут же упал  на  колени,  его
хриплое дыхание перешло в мучительный кашель. Дусы встретили их  спокойно.
За ними расстилалась освещенная  луной  равнина.  Только  вдалеке  на  юге
темнели неясные цепи холмов.
     И нигде ни следа лагеря... Ничего...
     - Идем, - решительно произнес Ньюн, понимая, что хотел бы сказать, но
не сказал Дункан. Они двинулись дальше. Ноги утопали в песке,  смертельная
усталость повисла на их плечах...
     И вдруг Ньюн ощутил что-то родное, близкое... дом... дом... дом...
     - Они где-то здесь! - воскликнул он. - Сов-кел, ты ощущаешь это?
     - Да... - голос был чужим, но, тем не менее, это произнес Дункан.
     Откуда-то взялись силы, шаг стал шире, тверже. Они уверенно пробивали
себе путь через пески, прижимая ладони ко рту, чтобы согреть воздух.
     Тут и там возвышались каменные столбы. Ветер дул им сейчас  в  спину,
помогая идти. На востоке  уже  начало  светлеть  небо  -  первые  признаки
начинающегося рассвета.
     Но, странное дело,  чем  дальше  они  шли,  тем  сильнее  становилось
ощущение враждебности. Оно окружало их со всех сторон и  только  в  центре
этой темной враждебности ощущалось что-то свое, родное, близкое...
     И вот впереди показалось что-то темное и неподвижное.  Фигура...  Она
выпрямилась.  В  неверном  свете  блеснуло  оружие  и  Знаки  Чести.  Ньюн
остановился. Дункан тоже. Внезапно все стало ясно.
     - Рас, - пробормотал Ньюн. Он пошел вперед, Дункан за ним.  Дусы  шли
рядом, настороженные.
     - Джей'эном, - выдохнул Дункан.
     - Да, - ответил Ньюн. Он подошел к Рас совсем близко, так, что  можно
было не повышать голос.
     - Ты нашел его, - оказала Рас.
     - Где остальные?
     Она указала на юго-восток, куда они и шли.
     - У них все нормально? - боясь услышать ответ, спросил Ньюн.
     - Да, когда я уходила.
     Дункан устало опустился  на  песок.  Рас  бросила  на  него  холодный
взгляд. Ньюн, забыв о гордости, опустился возле Дункана и  подозвал  дуса,
чтобы тот согревал землянина. Он снова взглянул на Рас.
     - Все живы?
     - Кел Рос, сен Отэй, сен Кадас... мертвы.
     Ньюн опустил голову: у него не было сил продолжать расспросы.  Он  не
знал этих сен'ейнов, да и Роса знал плохо, ибо тот был тихим и  спокойным,
совсем непохожим на кел'ена.
     Рас приблизилась, шелестя своей мантией.
     - Нас преследуют уже несколько дней, - сказал Ньюн. - Хао'нат.
     Это встревожило Рас, хотя она и не подала виду.
     - Тебя послал Хлил? - спросил Ньюн.
     - Нет.
     У  Ньюна  возникло  старое  ощущение  опасности,  которое  он  всегда
испытывал, когда рядом была Рас. Ему даже показалось, что хао'нат были  бы
для них не так опасны, как Рас.
     - Идем, - сказал он. - Дункан, ты можешь идти?
     Дункан попытался встать. Ньюн поднял его и,  обняв  за  талию,  повел
туда, куда звали импульсы дусов.
     Рас шла следом, непроницаемая даже  для  излучения  дусов.  Никто  не
знал, о чем она думает, что замышляет.
     В бледном свете утра перед ними раскинулась плоская долина с круглыми
холмами на горизонте, но никаких признаков лагеря не было видно.


     Ощущение холода и одиночества владело Галеем, когда  он  собирался  в
дорогу. Вместе с ним собирались еще трое, и все они ждали Боаз.
     Бен Шибо, Моше Кэдарин и Эд Лэйн - трое военных, но Лэйн  был  скорее
инженером, чем солдатом. Он специализировался  по  компьютерам.  Шибо  был
пилотом, Кэдарин - специалистом широкого профиля, и,  кроме  того,  в  его
персональном досье было отмечено  отсутствие  ненависти  к  регулам,  даже
флегматичное принятие их.
     Сейчас все трое ждали Боаз, скрывая свое недовольство.
     Галей тоже был недоволен задержкой.  Он  опасался,  что  в  последний
момент все может быть запрещено.
     Наконец она появилась. Луис шел  следом.  Она  несла  с  собой  много
аппаратуры, но Галей не стал возражать  -  это  было  делом  ученых.  Боаз
остановилась и  поцеловала  старого  хирурга  в  щеку.  Галей  отвернулся,
почувствовав неловкость при виде столь нежных отношений между этими двумя.
     - Готовьтесь, - сказал он остальным.
     Кэдарин и Лэйн собрали аппаратуру и  вышли.  Шибо  задержался,  чтобы
предложить помощь Боаз.
     - Нет, -  коротко  отозвалась  она,  регулируя  ремни.  Ей  было  лет
пятьдесят и по своей комплекции она не смогла  влезть  ни  в  один  костюм
пилота. Поэтому она надела на себя брюки и куртку  камуфляжной  расцветки,
что не сделало ее элегантней. Пышные пепельно-серые  волосы  придавали  ей
странное величие. Она вопросительно взглянула на Галея.
     - Выходим, - сказал он. Она бросила взгляд на Луиса и вышла.
     Тревожные  мысли  одолевали  Галея:  знают  ли  на  "Сабере"   о   их
намерениях? Сообщил ли Луис Коху о том, что в состав отряда включена Боаз?
Галей сомневался, чтобы Кох одобрил бы подобное решение, и теперь на Галее
лежала вся ответственность. Боаз была слишком ценным специалистом.
     Но ее доводы загнали его в угол.
     "Что  хорошего  в  помощнике,  -  говорила  она,  -   который   умеет
великолепно  ходить,  но  совершенно  не  понимает  то,  чего   видит?   Я
специализируюсь на мри, на их обычаях, образе жизни. Я расшифровала записи
мри. Я нужна вам уже просто для того, чтобы обеспечить вашу же собственную
безопасность."
     И он решил включить ее в состав группы, ибо не  хотел  кровопролития.
Вздохнув, он вышел за остальными.
     Холодный разреженный воздух. Без дыхательных аппаратов даже  короткий
путь от люка до челнока заставил их задыхаться. Но  вот  все  забрались  в
тесную каюту челнока, задраили люк.  Галей  уселся  за  пульт  управления,
включил двигатели.
     Перед тем, как взлететь, он посмотрел  вокруг.  В  зеленоватом  свете
внутреннего освещения все лица были спокойны. Даже Боаз боялась не больше,
чем остальные.
     Галей поднял  челнок  в  воздух,  вызвав  клубы  пыли.  Он  не  хотел
подниматься высоко, чтобы не терять из виду поверхность планеты.
     Он взял курс на ближайший город и повел аппарат  наиболее  безопасным
путем - ведь город, возможно, жив и  враждебно  настроен  по  отношению  к
пришельцам.
     Под ними  проплывали  песчаные  равнины,  каменные  глыбы,  бездонные
пропасти... Чем ближе он подлетал, тем тревожнее  становилось  на  душе  у
Галея. Руки его вспотели. Все молчали. Он опустил  аппарат  совсем  низко.
Тишина...
     Теперь развалины было видны очень хорошо. Галей проскочил над  плато,
посадил аппарат и выключил двигатели.
     Казалось, все затаили дыхание.
     - Выходим, - сказал Галей, стараясь казаться спокойным. Ни  вопросов,
ни колебаний, ни  сборов:  все  было  готово.  Все  потянулись  к  выходу,
спустились вниз. Галей вышел последним.  Снаружи  был  лишь  холод,  шепот
песков, завывание ветра - больше ничего.  Они  подтянули  лямки  рюкзаков,
одели маски дыхательных аппаратов.
     И пошли, тяжело ступая по песку.
     Боаз  откуда-то  достала  черные  и  золотистые   мантии,   мгновенно
подхваченные ветром.
     - Возьмите черные, - сказала она. Галей и трое остальных нацепили  на
себя черные мантии, а Боаз облачилась в золотистую.
     - Черные - мантии келов, - сказала она. - Золотистые - для ученых.
     - Если мри поймут это, то у тебя есть шанс встретиться с ними.
     - И у тебя тоже.
     Вдали  перед  ними  лежал  город,  пустой  и  одинокий.  Сейчас   они
представляли собой слишком маленькую мишень для кораблей, но  были  вполне
уязвимы для оружия города.
     Они шли вперед в холодном, остром как нож воздухе планеты и отчетливо
сознавали, что помощи им ждать неоткуда. Им оставалось надеяться  лишь  на
себя.
     Мри не брали пленных. Земляне знали это давно.





     Вдали, среди холмов с закругленными вершинами,  над  которыми  дрожал
вечерний воздух, показались  палатки.  Дункан  выдохся  окончательно,  все
органы  чувств  отказали  ему,  и  единственным,  что  связывало   его   с
реальностью, было прикосновение к теплой, покрытой бархатным  мехом  спине
дуса.
     Он воспринимал мир только через восприятие дуса... вот здесь  Ньюн...
а  вот  темное  непроницаемое  пятно...  это  Рас  Ков-Нелан.  Именно  она
наполняла его душу холодом, мраком и тревогой.
     - Идем, - немного погодя сказал он. - Неужели я не смогу добраться до
места, которое уже видно? Или идите вперед и пошлите кого-нибудь навстречу
мне.
     Ньюн не обратил внимания на его слова. Дункан обнял  онемевшей  рукой
шею дуса. Его зрение  наконец-то  прояснилось  полностью.  Ньюн  стоял  на
коленях возле него. Рас неподвижно возвышалась над ними.
     - Дункан, - снова позвал его Ньюн.
     Почему они не оставят его  в  покое,  -  по-детски  обиженно  подумал
Дункан. Почему они не позволят ему идти самому? Так, как ему хочется?  Как
ему по силам? Но он и сам знал, почему. Ньюн подхватил  его  под  мышки  и
поставил на ноги. И Дункан не упал, он даже пошел,  неуверенно  передвигая
ногами. Он шел, закрыв глаза и  повинуясь  импульсам  дуса.  Когда  же  он
утрачивал способность воспринимать и их, он ощущал руку Ньюна  у  себя  на
локте.  Во  рту  появился  медный  привкус  крови.  Он  закашлялся,  кровь
показалась на губах, и Стэн испугался, смертельно испугался. Он  бы  упал,
если бы Ньюн не подхватил его и не удержал  на  ногах.  С  другой  стороны
кто-то тоже поддерживал его. Приступ кашля согнул Дункана пополам, а когда
землянин, совершенно измученный  этим  приступом,  выпрямился,  то  увидел
впереди кел'ейнов.
     Дусы взорвались злобой и яростью, и сознание Дункана воспринимало эти
чувства, наполняя его силой.
     Между лагерем и ними в песчаных дюнах виднелась тень.  Она  двигалась
по  направлению  к  ним.  Ярость   дусов   заполняла   все   вокруг,   как
приближающаяся буря. - "Яй! - прикрикнул на них  Ньюн,  пытаясь  успокоить
зверей. - Прогони их, Дункан! Прогони обоих!"
     Это было трудно. Так же трудно, как оторвать часть себя.  Но  все  же
импульсом воли он отогнал дусов, и внезапно  холод  пустоты  охватил  его.
Сознание прояснилось. Звери отошли подальше. Дункан старался стоять ровно,
глядя на кел'ена, который остановился перед ним. Он узнал его,  когда  тот
поднял вуаль. Хлил.
     - Как она? - спросил Ньюн.
     - Нормально, - ответил Хлил и Дункан понял, что _о_н_а_ - это Мелеин.
- Рас, - ледяным голосом произнес Хлил,  наконец  заметив  девушку.  Затем
кел'ен перевел взгляд на мгновение на Дункана, и в этом  взгляде  тоже  не
было теплоты.
     - Хлил, - сказал Ньюн, - там хао'нат, - он показал на север. -  Между
нами - путь и кровь. Скажи  Келам,  чтобы  внимательно  смотрели  за  этим
направлением.
     - Хорошо, - ответил Хлил расчетливо спокойным голосом.
     Ньюн сбросил свой мешок, передал его молодому кел'ену, а сам  подошел
к Дункану и взял его под руку, заставляя  идти.  Дункан  стал  передвигать
ноги. Зрение то покидало его, то  снова  возвращалось.  Они  молча  шли  в
сгустившейся темноте, а впереди светились огни лагеря.
     Когда они вошли в лагерь, тут же появились кат'ейны без  вуалей.  Они
угрюмо смотрели на чужака, вернувшегося к  ним.  Возле  одной  из  палаток
перешептывались сен'ейны.
     Они прошли к самой большой из палаток, и тут внезапно  Дункан  понял,
что там госпожа, что сейчас он увидит ее, и что ему нужно собрать все силы
и все мысли, чтобы встретиться с ней.
     Тепло ласковой волной ударило по их лицам, когда они вошли в палатку,
тепло и золотой свет ламп. Они остановились в небольшой прихожей.  Приятно
пахло благовониями. За вуалью, в центре палатки, где горела  яркая  лампа,
тускло поблескивал металл овоида.
     Пан'ен. Они вернули его. Значит, они снова получили самое драгоценное
сокровище. Ньюн почтительно поклонился Тайне. Дункан знал, как дорога  эта
вещь его братьям мри. Он стоял позади Ньюна, склонив голову и сняв  вуаль,
ибо перед Святыней открывали лица все.
     Затем Ньюн обернулся к нему, взял его за руку и повел в правую  часть
палатки, где собрались все сен'ейны.
     Закутанные в золотые мантии сен'ейны, освещенные золотым светом ламп,
стояли полукругом, в центре которого находилась  белая  фигура  -  Мелеин.
Когда вдоль стен палатки слева и справа от  госпожи  выстроились  подобные
теням  келы,  она  опустилась  в  кресло.  За  рядом  сен'ейнов  появились
несколько старших  кат'ейнов  в  голубых,  словно  кусочки  чистого  неба,
мантиях.
     Дункан постарался пройти вперед без поддержки Ньюна.  Он  лихорадочно
вспоминал все, что говорит закон келов о том, как ему сейчас  нужно  вести
себя. Ведь он еще никогда не бывал в такой ситуации.
     Ньюн прошел на предназначенное для  него  место,  взял  руку  Мелеин,
поцеловал ее в лоб, получил ответный поцелуй и тихим шепотом  сообщил  ей,
что произошло с ним и Дунканом, в том числе и о хао'нат. Ее янтарные глаза
сверкнули в замешательстве, затем она наклонила голову.
     - Ну что же, - тихо. - Пусть будет то, что должно  быть,  -  ее  рука
едва заметно дрогнула.
     Дункан сделал несколько  шагов  вперед,  опустился  на  колени  перед
Мелеин и сдернул с себя вуаль,  обнажив  длинные,  до  плеч,  волосы,  так
непохожие на бронзовые гривы мри.
     Небритый, под носом запеклась кровь...  кроме  того,  от  него  дурно
пахло... и он знал это. Земляне, у которых нет  возможности  заботиться  о
чистоте своего тела, всегда дурно пахнут. Дункан очень остро  ощущал  свой
неприглядный вид, свою запущенность.
     - Кел Дункан, - мягко сказала Мелеин.
     - Госпожа, - выдохнул он, не  поднимая  головы  и  стискивая  в  руке
вуаль. Ее спокойный голос прозвучал в  глубокой  тишине,  которую  нарушал
только шелест мантий. В висках у Дункана стучало, горло перехватило.
     - Ты получал разрешение покинуть нас, кел'ен?
     - У  меня  не  было  разрешения,  -  голос  его  прервался.  В  горле
запершило, из груди начал рваться мучительный кашель, и Дункан  с  большим
трудом подавил его. Глаза у него слезились.
     - И ты ходил...
     - На корабли, госпожа...
     Впервые шумный возглас неудовольствия  прошелестел  в  шатре.  Мелеин
подняла руку и все мгновенно стихло.
     - Кел'ен?
     - Три корабля, - Дункан  с  трудом  говорил.  -  С  землянами  пришли
регулы. Регулы стреляли по городу.  Я  убил  их  старшего.  Больше  нет...
больше нет регулов.
     Беспокойство отразилось в глазах Мелеин. Она прекрасно поняла то, что
сделал Дункан.
     - Как ты это сделал, кел Дункан?
     - Регул был на корабле землян... Когда я закончил беседу с  кел'антом
землян, я убил регула. У регулов больше нет лидера.  Земляне  не  получали
моих сообщений и смогли выслушать их лишь теперь...  -  Дункан  задумался,
стараясь подыскать  слова  на  языке  мри.  Он  поднял  руку  к  покрытому
морщинами лбу, стараясь сосредоточиться, вспомнить то, что он приготовился
сказать: - Больше нет войн... нет намерения воевать,  если  Народ  заверит
землян в том же.
     На лицах собравшихся отразился  гнев,  хотя  все  было  тихо.  Мелеин
нахмурилась.
     - О чем мри могут договариваться с ци'мри?
     Этого и следовало ожидать. Бездна презрения к  пришельцам,  к  другим
расам. В хол'эйри было целых четыре слова для обозначения  понятия  "мир",
но ни одно из них не соответствовало тому, что имели в  виду  земляне  под
понятием "мир". Каждое из этих слов несло  в  себе  потенциальную  угрозу.
Дункан почувствовал, что руки его дрожат, во рту появился горький привкус,
привкус поражения.
     - Кел Дункан... Сены рассмотрят твое сообщение на совете. Ты сослужил
большую службу. Народ благодарит тебя...
     Он плохо слышал ее слова. Видимо, остальные тоже не  расслышали,  так
как никто не шевельнулся, не двинулся с места. Затем он понял, что  Мелеин
не хотела, чтобы ее слышали собравшиеся. Она наклонилась вперед, взяла его
грязное, небритое лицо в руки и поцеловала его в лоб. Пальцы ее вложили  в
его ладонь маленький золотой медальон - джи'тэй.
     Послышалось перешептывание. А затем Дункан полностью потерял контроль
над собой, когда он взглянул на  то,  что  оказалось  в  его  руке:  слезы
потекли из его глаз и на нем не было вуали, чтобы  скрыть  их.  Он  прижал
Знак Чести к груди, стараясь спрятать лицо и проглотить комок,  стоящий  в
горле.
     Он опять раскашлялся. Кровь окрасила его руку, которую он  прижал  ко
рту. Его всего трясло, и Ньюн подхватил его, не давая упасть.
     Немного погодя он собрался с силами, с трудом  поднялся  и  вышел  из
палатки  в  холодную  ночь.  Ньюн  по-прежнему  поддерживал  его.   Дункан
чувствовал, что его дус  где-то  рядом,  во  мраке.  Он  сделал  несколько
неуверенных шагов к нему, сам не понимая, что делает,  куда  идет.  Кто-то
подхватил его.
     - Помогите мне, - услышал он гневный голос Ньюна. - ПОМОГИТЕ МНЕ!
     И тут еще кто-то подхватил его. Дункан старался держаться  на  ногах,
но затем раздирающий кашель снова согнул его пополам,  и  Стэн  забыл  обо
всем.


     Ньюн взял крохотный кусочек с общего стола. Он не испытывал голода  и
отдал остальное другим. Он сидел прямо, сложив руки  на  коленях  и  глядя
через палатку в угол, где лежал Дункан со  своим  дусом.  Дункан  был  без
сознания, и остальные келы изредка поглядывали на него. Дункан был  совсем
плох, и они надеялись, что он умрет.
     Возможно, их обоих ждала смерть, если утром враги пришлют  им  вызов.
Вражда между племенами никогда хорошо не  кончается.  К  тому  же,  в  его
племени могут найтись и такие, что  предпочтут  другого  кел'анта,  другую
госпожу. Нет,  ему  нужно  поесть,  хорошенько  отдохнуть,  чтобы  к  утру
полностью восстановить силы и ясность мысли.
     Он попытался поесть, но кусок не лез в горло.
     Среди келов царила тишина. Движение почти прекратилось. Ни одна  рука
не тянулась к еде, никто не произносил ни слова.  Он  знал,  что  все  они
наблюдают за ним, и он постарался взять себя в руки, отбросить  физические
и душевные муки, забыть боль и тревогу.
     "Вызовите меня, - мысленно просил он остальных, в том числе Рас. -  Я
убью любого с радостью."
     - Кел'ант, - послышался голос Хлила.
     Ньюн не обратил на него внимания.
     Хлил помолчал, несомненно оскорбленный. Он пододвинулся к  Сэйрасу  и
Десаи, сидящим возле него. Они начали шептаться, но Ньюн не прислушивался,
предоставив им делать все, что они захотят. Он знал,  что  когда  настанет
его черед, он будет готов.
     Он  поднялся,  подошел  к  Дункану,  сел  рядом  с  дусом.   Животное
почувствовало его горе, ткнулось в его руку носом, как  бы  прося  помощи.
Дункан дышал отрывисто, хрипло, в легких  его  булькало.  Глаза  его  были
приоткрыты, в них, как в стекле, отражался свет лампы.
     Остальные   сгруппировались   вокруг   Хлила   и   стали    оживленно
перешептываться. Все, кроме Рас, которая сидела возле  центрального  шеста
палатки Келов. На ее лице не было гнева или злобы, только  тревога,  глаза
утонули в тени.
     Она  помогла  Ньюну.  Он  был  крайне  удивлен  этой  помощью,  хотя,
возможно, она сделала это потому, что Дункан сильно замедлял их  движение.
Ньюн давно уже перестал пытаться понять  действия  Рас.  Он  посмотрел  на
остальных, и ярость закипела в нем, но он постарался взять себя в  руки  и
погасить ее - ведь рядом был дус. Ньюн положил руку  на  плечо  Дункана  и
слегка пожал его. Веки Дункана едва заметно дрогнули.
     - Я знаю, что ты здесь, - шелестящим  шепотом  сказал  Дункан.  -  Не
волнуйся. Что-нибудь слышно о хао'нат?
     - Ничего. Не думай об этом.
     - Дус ощущает, что они близко.
     - Скорее всего, так оно и есть.
     - Их много... сзади... сбоку... впереди... - кашель снова потряс  его
тело. Ньюн сжал руку.
     - Не думай об этом.
     Дункан моргнул, и слезы потекли по его лицу, смешиваясь  с  грязью  и
кровью на небритой щеке.
     - Но ты думаешь? И я буду думать. Их много... может быть, с дусами...
     Позади послышалось движение. Глаза  Дункана  устремились  куда-то  за
Ньюна. Тень упала на его лицо. Ньюн резко повернулся и увидел перед  собой
черные мантии. Дус шевельнулся, но стоящий впереди опустился на колени,  и
рука Ньюна отодвинулась от оружия. Хлил... Сэйрас, Десаи и  молодой  Тэйз.
Ньюн нахмурился  и  перехватил  руку  Тэйза,  что  хотел  поставить  перед
Дунканом сосуд, из которого шел дым.
     - Дым поможет ему, - сказал Сэйрас.
     Это было маслянистое дерево, которое они использовали для  освещения,
как топливо для ламп. К нему были подмешаны  какие-то  ароматные  смолы  и
травы. Ньюн хотел оттолкнуть руку с сосудом, хотя  ему  было  стыдно,  что
приходится отвергать попытку помощи. Он положил руку на плечо  Дункана,  а
другой сделал жест, отвергающий дальнейшее вмешательство кел'ейнов.
     - Кел'ант, - холодно сказал Хлил, - мы знаем то, чего не  знаешь  ты,
ведь мы родились здесь.
     Дункан потянулся к сосуду. Тэйз пододвинул его ближе, и Дункан стал с
удовольствием вдыхать дым. Ньюн тоже почувствовал, что  жжение  у  него  в
горле прекращается. Дусу дым не понравился, и зверь с негодующим фырканьем
отвернул  косматую  голову.  И  вдруг  Ньюн  почувствовал,  что  мысленные
импульсы дуса связали воедино мри Кутат и мри Кесрит.
     -  Яй!  -  резко  сказал  Ньюн  и  лица   кел'ейнов   отвернулись   в
замешательстве. Ньюн посмотрел на Дункана, вдыхающего дым и затем устремил
взгляд на Хлила, пока тот не поднял глаз.
     - С'сочил, - спокойно сказал Ньюн. - Я благодарю тебя. Забудь, что  я
говорил раньше.
     - Ай, - пробормотал Хлил.
     В дверях возник дус Ньюна. Он наконец решил зайти в палатку из  тьмы.
Кел'ейны пропустили его, и дус тяжелой поступью прошел к Ньюну и лег рядом
с дусом Дункана.
     Ньюн положил руку  на  ухо  дуса,  боясь,  что  тот  своим  мысленным
излучением свяжет вместе его и Хлила.  Он  долго  смотрел  в  лицо  Хлила,
покрытое шрамами, а рядом лежал Дункан, вдыхая дым, отгоняющий боль.
     Ньюн снял один из своих Знаков Чести и протянул  его  Хлилу.  Он  был
уверен, что тот отвергнет его, сочтя это оскорблением и нанеся оскорбление
Ньюну. Но Хлил не отверг.
     - За какую службу? - спросил он.
     - За то, что ты хорошо охранял племя в мое отсутствие. Ты и Сэйрас.
     Сэйрас  тоже  принял  Знак  Чести.  Оба  эти  Знака  в   свое   время
принадлежали Мирею, по которому они все еще скорбели.
     - Мы выставили часовых, - сказал Хлил. - Мы знаем, что  ты  не  искал
столкновения с хао'нат. Это не было твоей целью.
     - Нет, - согласился Ньюн.
     Глаза Хлила коротко взглянули на Дункана.
     - Они преследовали его, - подтвердил Ньюн.
     Хлил кивнул, еще раз взглянул на Дункана,  поднялся,  показывая,  что
ему больше нечего сказать, и отошел. За ним - остальные. Тэйз  задержался.
Он достал из складок мантии несколько кореньев и пучок травы и положил это
рядом с сосудом.
     - Я могу найти еще, если понадобится, - сказал  он.  После  этого  он
тоже удалился. Ньюн хотел спросить у Дункана, как тот себя  чувствует,  но
увидел, что глаза Дункана закрыты и дыхание стало ровным.
     Ньюн прислонился к теплому  боку  дуса  и  стал  смотреть,  как  келы
укладываются на ночь. Они ложились на циновки, расстеленные на  полу.  Все
лампы, кроме одной, были погашены.  Из  сосуда,  стоящего  возле  Дункана,
исходило красноватое сияние, и над ним клубился дым.
     Лишь  Рас  по-прежнему  сидела  на  своем  месте,  но   вот   и   она
шевельнулась. Ньюн подумал, что Рас ищет свою циновку, чтобы лечь.  Но  та
поднялась и, как тень, подошла к Ньюну, и положила что-то рядом с ним. Это
был длинный сверток.
     - Что это? - спросил он. - Кел Рас?
     Она ничего не ответила... растаяла в полумраке; немного  погодя  тоже
улеглась спать.
     Ньюн развернул сверток и увидел чо-шелк - то были ножны от его  меча,
которые он оставил в Ан-ихоне и был уверен, что потерял  их  навсегда.  Он
нежно коснулся их пальцами,  вложил  меч,  с  удовольствием  слушая  тихий
шелест.
     Наконец Ньюн положил меч возле себя и прислушался к дыханию  Дункана.
У того все еще клокотало в груди, и он кашлял, но все-таки землянин  спал.
В наступившей тишине особенно  отчетливо  слышались  хрипы  и,  когда  они
прекратились, Ньюн встревожено поднялся - но грудь Дункана  поднималась  и
опускалась ритмично, и на губах больше не пузырилась кровь.
     Ньюн некоторое время сидел возле Дункана, но вскоре  к  нему  подошел
Тэйз.
     - Я посмотрю за ним, - сказал он.
     Ньюн был тронут. Он еще раз посмотрел на  спокойно  спящего  Дункана,
затем голова его опустилась на плечо дуса, он посмотрел на спящих Келов  и
закрыл глаза.


     Лампа  давала  слишком  мало  света  для  чтения.   Мелеин   положила
золотистый хрупкий листок на  колени  и  развернула  второй.  Замысловатые
письмена тянулись вдоль листка,  как  будто  начертанные  огненным  тонким
пером. Она читала написанные много сотен лет  назад  описания  путешествий
Народа. Это были неполные описания, многое пропало, а эти спасли она, Ньюн
и Дункан. Скоро придет время, когда она нанесет на тонкие золотистые листы
рассказ о последнем Путешествии Народа.
     И она вздрогнула, подумав об этом.
     Руки ее опустились на  колени.  Она  думала  о  Настоящем,  глядя  на
мерцающий свет лампы.
     "Куда ей идти?" - это уже решено.
     "Что ей делать?" - это она тоже знала.
     Но ответов на многие другие вопросы она не знала. Некоторые  из  этих
вопросов касались землян, регулов и мертвых миров, другие - самой Кутат...
и, тем не менее, все это был один, главный вопрос, на  который  у  нее  не
было ответа.
     Кто-то коснулся ее плеча. Она  вздрогнула  и,  повернувшись,  увидела
мягкое лицо Кэйлис, юной сен'е'ен, что прислуживала ей. Ее руки одевали  и
раздевали Мелеин, ее глаза видели всю ее жизнь.
     - Госпожа... Совет Сенов ждет. Ты посылала за ними, госпожа.
     Она улыбнулась.
     - Я жду их, - сказала она, и осторожно собрала золотистые  листки,  и
уложила их в футляр.
     Шевельнулся занавес и вошли члены Совета -  сены  первого  и  второго
рангов - вошли и стали размещаться на циновках. Большинство  из  них  были
очень стары, со впалыми щеками, лбы  были  изрезаны  морщинами.  Жили  они
гораздо дольше, чем кел'ейны. Но была среди них и Тэйнас, которая,  как  и
она, прежде была кел'е'ен, и на лице ее виднелись шрамы касты Келов. Шрамы
были и на лице  Сатаса,  сен'анта;  он  всегда  был  угрюмым,  но  сегодня
хмурился больше, чем обычно.
     - Сены хотят что-то спросить?
     - Мы видим нависшую над нами опасность, - сказал Сатас. - Об этом  мы
и хотим предупредить тебя, госпожа.
     - Да.
     - Это тебя не волнует?
     - Волнует. Хотела бы я, чтобы это было не так. Но  выбирать  не  нам.
Это и есть ваш вопрос?
     - Госпожа знает наши вопросы. Они касаются ци'мри.
     - У нас есть выбор, сен'ейны, и принес его нам кел Дункан.
     - Ты посылала его за этим?
     Она взглянула в глаза Сатаса, где таился тщательно скрываемый вызов и
слегка улыбнулась, подняв руку ладонью вверх.
     - Он пошел сам. Но я позволила ему идти.
     Глаза сверкнули затаенной страстью.
     - Ты серьезно рассматриваешь их предложение?
     - Мы рассмотрим его... и отберем нужное нам. Но о присутствии Дункана
здесь можешь не думать. Он принес нам возможность выбора и понимание того,
что висит над нашими головами. Он служит Народу. Его жизнь нужна  нам.  Ты
меня понимаешь?
     - Понимаю.
     - Но тебе это не подходит?
     - Мы всего лишь твое оружие, госпожа. А ты - наше оружие. Ты свернула
в сторону?
     - От нашего курса? Нет. Нет, поверьте мне, сен'ейны. Я  ПОКА  ЕЩЕ  НЕ
СВЕРНУЛА.
     Все молчали. В глазах светилось ожидание. "Верь мне", - так  говорила
Интель, прежняя госпожа, которая могла убедить Совет во всем, в чем только
хотела, опутывая членов Совета словами, мягкими,  как  шелковые  нити,  но
крепкими, как канаты. Мелеин училась у госпожи этому, и,  судя  по  всему,
постигла немало.
     Может, все Матери знают это и обладают этим даром. Мелеин  не  знала.
Ведь Матери никогда не встречаются, только  в  тот  момент,  когда  старая
госпожа умирает, а на ее место становится молодая.
     Интель и в самом деле умела сдерживать своих детей, когда те пытались
бунтовать, она умела  переубеждать  старейшин,  которые  и  сами  обладали
немалой властью в племени. В  ее  глазах  светилась  такая  сила,  которая
вызывала мурашки на теле, заставляя непокорных отводить глаза...  а  потом
они следовали за ней... и сила эта была такова, что даже в  ее  отсутствие
никто не мог найти аргументов, которые смогли бы  поставить  под  сомнение
правильность ее решения.
     Интель все еще властвовала над Мелеин, а  Мелеин...  властвовала  над
племенем.





     Шеф Службы  безопасности  вернулся  снова,  чтобы  нарушить  покой  в
лаборатории. Эверсон со страхом воззрился на него: этот человек всегда так
настойчив и  придирчив.  Он  взглянул  на  бумаги,  лежащие  перед  ним  и
инстинктивно прикрыл их рукой, когда Дегас взял одну из них и стал читать.
     - Есть какие-нибудь успехи в расшифровке передач регулов?  -  спросил
Дегас. - Это срочно.
     Эверсон  протянул  руку  за  бумагой  и  получил  ее  обратно.  Дегас
сардонически усмехнулся, глядя, как Эверсон прячет ее.
     - Это не шифровка, - сказал Эверсон. - Это идиомы. Их  можно  понять,
если знать язык Нурага.
     - Нурага?
     - Это планета регулов, где говорят на  этом  языке,  -  ответил  сухо
Эверсон и ощутил дискомфорт, когда Дегас присел на край маленького столика
перед ним. Дегас положил перед ним одну за другой несколько кассет,  вынув
их из кармана.
     - Все остается по-прежнему, доктор Эверсон.  Мы  теряем  время.  Наши
люди на планете решили сделать вылазку.  Есть  шанс,  что  они  что-нибудь
найдут. Но, возможно, все закончится для них плохо. Только что мы получили
официальную просьбу от регулов: они хотят посадить  свой  челнок  рядом  с
"Флауэром".
     Эверсон закусил губу.
     - Решение принимает контр-адмирал, - сказал Дегас.
     Возможно, Дегас ждал, что Эверсон  сделает  какие-либо  замечания  по
этому поводу. Эверсону не нравилось соседство с регулами, но он  не  знал,
что тут можно было бы предпринять.
     - Из ваших сообщений, - сказал  Дегас,  -  контр-адмирал  понял,  что
регулы могут совершить посадку и без нашего разрешения.
     - Могут, - согласился Эверсон. - Они знают, что мы не  станем  ничего
предпринимать, чтобы остановить их.
     Дегас перегнулся через стол к Эверсону. Шеф Службы безопасности носил
темную одежду, и знаки отличия на нем сверкали,  как  и  оружие;  впрочем,
манеры его были довольно вульгарны. Как у кел'ейнов, - подумал Эверсон.
     - Доктор Эверсон, вы нас парализовали своими  "да"  и  "нет".  Вы  не
говорите ничего, кроме того, что нельзя предпринимать никаких действий. Вы
все время уговариваете нас ждать. А как вы относитесь к регулам?
     - Я уже ничего не могу сказать с полной уверенностью.
     - Но предположения?
     - Без достаточной информации...
     -  Предположения,  доктор.  Часто  они  более  ценны,  чем  тщательно
обдуманное и взвешенное мнение.
     - Нет, - возразил Эверсон. - Это опасно.
     - Выскажитесь.
     - Я считаю, что возможно... возможно у регулов не один взрослый. Один
из них останется на корабле, второй спустится на челноке.
     Дегас с шумом выдохнул сквозь зубы.
     - Голова гидры, - сказал Эверсон. Дегас  с  недоумением  взглянул  на
него. - Старая легенда, - пояснил Эверсон. - Очень  старая.  Отруби  гидре
голову и на ее месте вырастут две. Убей взрослого регула, и  в  результате
метаморфозы появятся двое. Шок... некий биологический триггер...
     Дегас нахмурился.
     - Меня беспокоит одно, - проговорил Эверсон. - Как они учатся?
     - Это уже вопрос ученого, - сказал Дегас, поднимаясь. - Решите это  в
свободное время. Как насчет остальных материалов, которые вы получили?
     - Нет, - заговорил Эверсон. - Выслушайте меня, это очень важно.  Ведь
они ничего не записывают.
     Дегас пожал плечами.
     - Я уверен, что вы решите эту проблему.
     -  Нет!  _Н_е_т_!  Слушайте!   Они   _п_о_м_н_я_т_...   они   помнят.
Эйдетическая  память.  То,  что  умерло  с  бай  Шарн,  умерло  для   них.
Перевоплотившиеся регулы стали взрослыми без всякого  влияния  извне,  без
информации от взрослых.
     - Тем легче общаться с ними. По-моему, для паники нет причин.
     Эверсон в отчаянии покачал головой:
     - Совсем не обязательно. Вы требовали предположений, милый  полковник
Дегас. Я их высказал. Сейчас перед нами регулы,  у  которых  нет  связи  с
домом, нет прошлого, которые  не  могут  представить  себе  своей  миссии,
которые могут действовать совсем не так, как  регулы,  и  это  опасно.  На
Кесрит регулы _н_а_п_а_д_а_л_и_,  и эти  регулы  могли  _н_а_у_ч_и_т_ь_с_я
нападать. - Докажите это.
     Эверсон махнул рукой; он не понимал  поведения  этого  человека,  его
упрямства. Он понимал регулов, но не  мог  понять  землянина,  и  внезапно
начал сомневаться во всем, даже в том, что знал наверняка.
     Дегас наклонился к нему:
     - Докажите мне,  ведь  наши  аналитики  ничего  не  смогли  выяснить.
Ч_т_о_ вы знаете? Скажите мне.
     Эверсон покачал головой.
     - У меня мало времени, доктор. Когда вы все обдумаете, сообщите моему
помощнику. Но  мне  все  равно  придется  рассматривать  все  возможности.
Кассеты, доктор,  получены  со  сбитого  челнока.  Пилот  погиб.  Как  это
укладывается в вашу схему?
     - Я бы сказал, если бы вы слушали.
     - Я буду слушать, когда вы будете полностью уверены в своих словах. -
Дегас  взял  одну  кассету.  -  Это  обзор  планеты.  Вы  можете  сами  ее
расшифровать, или лучше отправить на "Флауэр"?
     - Вообще-то я не специалист в этом вопросе.  Но  я  хочу  посмотреть.
Отправите потом.
     - Это плохо, что вы, ученые, находитесь не в одном месте.
     - Что поделаешь...
     - А теперь, - Дегас достал лист бумаги и положил перед  Эверсоном,  -
подпишите.
     - Прямо сейчас? - Эверсон сделал  глубокий  вдох,  стараясь  сдержать
раздражение. - Я тоже занятый человек, полковник. Вы можете подождать?
     - Подпишите.
     Он не любил Дегаса. Слишком неприятный  и  напористый  тип.  Но  если
подписать, то он покинет лабораторию. Эверсон взял ручку и написал:
     "Отправить кассету на рассмотрение специалистам."
     Он посмотрел на Дегаса:
     - У меня тоже есть кое-какие материалы, которые я хотел отправить  на
"Флауэр".
     - Если будет возможность, -  Дегас  показал  на  бумагу.  -  Напишите
"срочно" и поставьте свою подпись.
     Эверсон с недоумением смотрел на Дегаса. Нет, ему не  понять  мотивов
поведения этого человека.
     - Я должен проконсультироваться с  контр-адмиралом,  -  запротестовал
он.
     - Делайте свое дело. Если не можете его делать, передайте  тому,  кто
может. Подпишите и поставьте гриф "Срочно". Челнок отправится через час, -
он наклонился совсем близко к Эверсону. - Вы  понимаете,  что  происходит,
доктор Эверсон? Наши челноки летают над старыми городами, и мы теряем  их.
Вы же, ученые, только предостерегаете  нас.  Мы  и  сами  не  забываем  об
осторожности. Но нам  нужна  информация.  Ведь  мы  находимся  в  пределах
досягаемости оружия регулов. Вы понимаете? Подпишите и поставьте "Срочно".
     Эверсон подписал. Руки его  дрожали.  Он  не  понимал,  причем  здесь
Служба  безопасности,  но   он   понимал,   что   сам   он   находится   в
непосредственной опасности. Дегас собрал бумаги и кассеты.
     - Благодарю, - сказал он с изрядной долей ехидства.
     И вышел.
     Эверсон стиснул руки и заметил, что они вспотели.  Подобные  люди  во
время войн с мри  получили  огромную  власть.  Некоторые  же  до  сих  пор
считают, что она у них есть. Вот как этот. Он не понимает,  что  сейчас  у
них ужасное положение: мри внизу, регулы наверху, а земляне посередине.
     Он взял лист бумаги.

     "Эмиль,  Боаз  права.  В  этом  каким-то  образом   замешана   Служба
безопасности. Либо политика, либо что-то  личное.  Я  не  знаю.  Следи  за
регулами. Не пускай их на корабль. Пожалуйста, будь осторожен. Будьте  все
осторожны. И пошли сюда Дэнни, если сможешь обойтись без него.
     Кажется, я все начинаю понимать. Но не могу сделать  так,  чтобы  эти
солдафоны понимали простую логику.
                                                                     Сим."

     Он сложил листок, положил его в конверт,  запечатал  его.  "Луису,  -
написал он. - Лично в руки руки."
     Затем он сел и стал размышлять.
     Кассеты. Внезапно он пожалел, что отправил одну из  них.  Он  потерял
информацию, которая была на ней. Он начал просматривать остальные кассеты:
сплошь что-то специальное, биосканирование планеты. Все, что он  видел  на
экране,  ничего  ему  не  говорило.  Он  торопливо  сменил  кассету.   Еще
непонятнее.
     Он выключил плейер и откинулся на спинку кресла.  Дегас  сказал,  что
человек погиб.  Он  знал  его  имя:  Ван.  Погиб  пилот.  А  теперь  Дегас
потребовал его подпись, благодаря которой  еще  один  челнок  и  еще  один
человек подвергнутся опасности. Дегас играет в свою игру, и  он,  Эверсон,
помогает ему. Скорее  всего,  Дегас  понимает,  что  в  этих  кассетах  не
содержится ничего интересного и оставил их Эверсону, как насмешку.
     Гаррис. Он вспомнил о пилоте  Гаррисе.  Это  был  хороший  пилот.  Он
прекрасно знал аппаратуру, установленную на челноках, и мог  бы  помочь  в
расшифровке кассет. Эверсон включил интерком.
     Ему ответил оператор.
     - Здесь доктор  Симеон  Эверсон.  Прошу  отыскать  пилота  Гарриса  и
направить его ко мне в лабораторию.
     - Хорошо, сэр.
     Он поблагодарил, выключил интерком и снова  стал  думать,  постукивая
кулаком по колену.
     Через некоторое время вспыхнул экран.
     - Доктор Эверсон?
     - Да.
     - Доктор Эверсон, говорит  лейтенант  Службы  безопасности  Мак-Грэй.
Полковник Дегас отклонил вашу просьбу, так как она нарушает план операции.
     - Какую просьбу?
     - Относительно Гарриса. Полковник считает, что  разговор  с  Гаррисом
нежелателен. Лейтенант Гаррис выполняет другое задание.
     - Его нет на корабле?
     - Он выполняет задание, сэр.
     - Благодарю, - он резко отключил связь и снова стиснул руки.
     Немного погодя он собрал кассеты, записи, подошел к  двери  и  открыл
ее.
     За дверью, в коридоре,  стоял  юноша  в  форме  Службы  безопасности.
Неизвестно, стоял ли он на посту или просто случайно оказался здесь.
     Эверсон тут же вернулся, чувствуя, что весь обливается потом и сердце
его бешено колотится. Он снова положил на стол кассеты и бумаги, достал из
кармана пузырек с таблетками, пососал одну и сердцебиение утихло.
     Затем он снова включил интерком.
     - Доктор Эверсон. Соедините с контр-адмиралом.
     - Для этого нужно переключить канал, сэр.
     - ПЕРЕКЛЮЧИТЕ.
     Экран на мгновение погас.
     - Доктор Эверсон, - послышался голос Дегаса. - Вы чем-то не довольны?
     - Соедините меня с контр-адмиралом, немедленно!  -  Эверсон  с  шумом
втянул воздух и выдохнул.
     Возникла пауза. Сердце  болело  все  сильнее.  Он  сам  был  родом  с
Хэйвена. В ту войну такие люди обладали властью,  абсолютной  властью.  Он
знал это.
     - Немедленно, - повторил он.
     Пауза.
     - Свидание с контр-адмиралом требует предварительного согласования, -
сказал наконец Дегас. - Я попробую это устроить.
     - Немедленно!
     - Я встречу вас  в  приемной  контр-адмирала.  Если  вопрос  касается
деятельности Службы безопасности, мое присутствие необходимо.
     Снова сильная боль в сердце, более сильная, чем при взлете.
     - Должен сообщить вам, что больше  нет  необходимости  в  полетах  на
планету. Это теперь более рискованно, чем тогда, когда мы пришли  сюда.  Я
не могу рисковать людьми.
     - Слышу, - отозвался на пределе дыхания Эверсон.
     - Может, у вас есть новая информация? Я хотел бы знать ее.
     - Жалоба. Жалоба на твердолобую тактику Службы безопасности. Я  хочу,
чтобы от моего кабинета убрали часового. Я хочу разговаривать лишь с теми,
кого я сам выберу, я хочу говорить с контр-адмиралом.
     - Короче говоря,  вы  хотите,  чтобы  деятельность  всех  нас,  всего
корабля была  приспособлена  к  вашим  требованиям.  Я  пытаюсь  быть  вам
полезным, доктор Эверсон.
     - Вы забрали информацию, которая могла быть полезной мне.
     - Вы получите копию. И, кроме того, у меня есть ваше заявление о том,
что вы не специалист в расшифровке. Скажите, в каком направлении вы сейчас
работаешь? Контр-адмирал хотел бы узнать это.
     - Я протестую против подобной постановки вопроса.
     - Оставайтесь в лаборатории, доктор Эверсон.
     Паника охватила Эверсона. Он сидел и слышал, как щелкнула разрываемая
связь. Неужели ему нельзя связаться ни с  кем,  помимо  этого  человека  в
коридоре? Он понимал, что против него не будет применено насилие, если  он
пожелает выйти из кабинета. Но само ощущение слежки, надзора было для него
неприятно, противно. И он не осмелился бы выйти.
     Он сидел и ждал.
     Вскоре вошел человек,  закрыл  за  собой  дверь,  пересек  комнату  и
подошел к нему, спокойно глядя ему в глаза.
     - Мы не понимаем друг друга, - сказал Дегас. - Нужно объясниться.
     - Уберите человека от моей двери.
     - Там никого нет.
     Эверсон перевел дыхание.
     - Я протестую против подобного надзора.
     - Ваше право протестовать, мое -  поступать  так,  как  необходимо  в
сложившейся ситуации.
     - Но в чем дело? - воскликнул Эверсон. - Мы с вами по разные стороны?
     - Возможно, у нас разные мнения о ситуации. - Дегас снова  уселся  на
столе. - Мы оба люди с совестью, доктор. Ваше мнение окрашено паникой. Мое
- основано на реальности. Вы _в_с_т_р_е_ч_а_л_и_ мри,  доктор?  Вы  видели
агента, который стал мри?
     - Мы все с Хэйвена. Мы все... помним... но...
     - Сейчас интересы дела требуют, чтобы мы пошли на конфликт с регулами
ради защиты мри. Вы понимаете это?
     Эверсон раскрыл рот от изумления. Политика снова коснулась его.
     - Я... я не знаю... Нет, это сумасшествие...
     - Это необходимость.
     Доктор поднял руку, чтобы вытереть пот со лба и взглянул на Дегаса.
     - Вы не советуете этого делать? - спросил тот.
     - Нет. С ними трудно иметь дело, но можно, это я знаю. Но в  нынешней
ситуации не просто трудно, а опасно.
     - Вы действительно понимаете положение дел? Сейчас мы  должны  блюсти
интересы мри. Миссия на планете пришла  к  такому  выводу.  Лидер  миссии,
доктор Боаз, хочет войти в контакт с мри. Регулы не угрожают нам.  Это  не
агрессивная раса, они не являются угрозой. Вы согласны с этим?
     - Но мы в крайне опасном положении. Вы сами сказали...
     - Доктор  Эверсон,  мы  должны  рассмотреть  все  возможности,  чтобы
правильно вести политику. Сейчас получены  новые  данные,  удостоверяющие,
что города на планете живы. Мри  не  хотят  вступать  с  нами  в  контакт.
Поэтому мы послали  группу  с  миссией  мира  на  планету.  Наши  союзники
действуют сейчас независимо... либо вследствие изменения нашей политики по
отношению к мри, либо из-за убийства их  лидера  агентом  мри.  Вы  можете
сказать, каковы их намерения? Как надо нам действовать?
     Эверсон сидел молча. Затем он  медленно  скомкал  конверт  с  письмом
Луису и сунул его в карман.
     - Значит, жизнь в старых городах существует и, тем не  менее,  группа
вышла?
     - Мы узнали об этом только  сегодня  утром.  И  у  нас  нет  связи  с
группой.
     - Их нельзя вернуть?
     - Можно, но тогда регулы  поймут,  чего  мы  добиваемся.  Как  регулы
воспримут это? Какой реакции нам ждать? Доктор, вы должны знать  это.  Что
вы можете сказать о них?
     - Мы не должны терять их. Нет. Мы  не  должны  допустить,  чтобы  это
произошло.
     - Объяснитесь. - Дегас поудобнее устроился  на  столе.  -  Нам  нужны
письменные рекомендации, которые возможно использовать на  практике.  Ведь
мы сейчас слепы и перед оружием мри, и перед оружием регулов. Мы  пытаемся
защитить мри, заплатив за это нашим договором с  регулами.  Мы  становимся
врагами расы, от которой можно было бы получить громадную пользу. Я думаю,
доктор, что нам предстоит подробно поговорить по этому поводу.
     - Хорошо, я подумаю.
     - Прямо сейчас, не откладывая, - жестко сказал Дегас.





     Кто-то шевельнулся рядом. Ньюн вздрогнул,  поднял  голову,  в  панике
вспомнив о Дункане... Он посмотрел на него  и  увидел,  что  тот  спокойно
спит.
     Кел Рас сидела на корточках возле него, опираясь на меч  и  глядя  на
него из темноты.
     - Они тут, - шепотом сказала она. - Кел'ант, я думаю, что тебе  нужно
выйти и посмотреть самому.
     Келы стали просыпаться от шепота. Вот уже приблизились Хлил,  Сэйрас,
Десаи, Мирин, юные Тэйз,  Диас,  остальные...  холодок  пробежал  по  телу
Ньюна, он ощутил глубокое одиночество. Он взглянул  еще  раз  на  Дункана,
который спал, зарывшись лицом  в  шерсть  дуса  и  отгородившись  сном  от
суровой реальности.
     Чтобы ни произошло, они должны оставить Дункана в мире, ведь  он  был
кел'ен с Кесрит, что само по себе означало высокую честь. Что же  касается
его самого и Мелеин...
     Он поднялся на ноги, отбросив в сторону все сомнения и  беспокойства,
взял меч, перекинул его через плечо. Затем вышел из палатки. Рас,  Хлил  и
Десаи вышли за ним. Было раннее утро.
     - Госпоже сообщили? - спросил он. Никто не  ответил,  и  Ньюн  жестом
отправил  Десаи  к  палатке   госпожи.   Необходимо   забыть   обо   всем,
сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать. Он не  ощущал  рядом  с
собой друзей. Это были только  свидетели,  и  ощущение  одиночества  снова
нахлынуло на него.
     В слабом свете наступающего утра еще ничего нельзя было  рассмотреть.
Полутьма обманывала глаза, заставляя их видеть то, чего не было  на  самом
деле. Вероятно, тысячи врагов укрылись в мягких складках песчаной равнины.
Рас подняла руку, указывая  на  северо-восток,  где  монотонность  равнины
нарушала каменная гряда.
     Но никого не было видно.
     К кел'ейнам присоединились и каты. Видимо, весть  уже  разнеслась  по
всему лагерю. Появились и сен'ейны, но  детей-катов  не  было  видно.  Они
укрылись.
     Кат'ен, которую он помнил, принесла ему сосуд с напитком. Он вспомнил
то утро, когда эта кат'ен с мягким приятным лицом подарила ему свои ласки,
и тогда у него впервые возникла иллюзия любви и безопасности.
     - Анарас, - прошептал он ее имя, взял у нее сосуд,  отпил  немного  и
вернул назад, снова  ощутив  одиночество.  Еще  большее,  чем  раньше.  Он
боялся, и это ощущение было ново для него.
     Кат'ейны исчезли.  Этой  касте  не  было  места  в  том,  что  должно
произойти. Сен'ейны остались, и Ньюн, обернувшись, увидел среди них  белую
фигуру Мелеин, поймал ее взгляд. Она  не  сказала  ему  ни  слова,  только
ободряюще кивнула. Он подошел к ней, и она коснулась губами его лба. После
этого он направился за круг палаток, и все келы последовали за ним.
     Пройдя  немного,  кел  остановились,  и   он   пошел   дальше   один,
остановившись на краю склона, за которым простиралась пока  еще  пустынная
равнина. Холодный ветер гулял над ней.
     Конечно, он поступил неправильно,  когда  после  долгого  и  трудного
путешествия не заставил себя отдохнуть как следует, а вместо этого  провел
бессонную ночь возле Дункана. Ньюн накинул вуаль, так как  Келы  не  могли
оказаться без вуали перед чужими. Он перестал быть собой, Ньюном с'Интель,
он передал себя в руки Закона, в руки госпожи,  в  руки  племени,  в  руки
Богов.
     Он ждал.


     Город подавлял. Беспорядочные груды камней, печальные  трупы,  улицы,
по которым носилось лишь  эхо  шагов,  свист  дыхательных  аппаратов,  вой
ветра. Галей внимательно  следил  за  пустыми  раковинами  домов,  которые
казались давно покинутыми. В таком месте и в такое время он был  рад,  что
оружие у него под рукой и с ним несколько  вооруженных  товарищей.  Только
Боаз не была вооружена.
     И облегчение, и  разочарование  испытывал  Галей,  обнаружив,  что  в
городе нет жизни и никто не нападает на них  из-за  угла.  Ничего.  Ветер,
песок, развалины.
     И трупы.
     Сначала он видел только трупы кел'ейнов в черных мантиях. Затем стали
попадаться золотые мантии, голубые мантии... дети. Голубые  мантии  носили
женщины, и дети, и грудные младенцы. Боаз стояла над  трупами  и  горестно
качала головой. Шибо  тронул  ногой  тело  кел'ена,  без  грубости,  но  с
отвращением.
     - Здесь нет  ничего  живого,  -  сказала  Боаз.  Она  тяжело  дышала,
несмотря на маску. Все-таки она несла большой груз и  сама  была  довольно
грузной женщиной.
     - Я думаю, что если бы кто-нибудь  здесь  оставался,  трупы  были  бы
захоронены.
     - Дункан утверждал, что города пусты, - заметил Галей. Он  подумал  о
том, что Дункан мог солгать, и в душе у него вспыхнула  трусость,  которая
требовала бросить все и бежать обратно на корабль,  взлететь  в  космос  и
объявить, что  миссия  провалилась  и  нужно  улетать  от  этой  проклятой
планеты. Но он поборол в себе эту слабость. Он смотрел на убитых женщин  и
детей, и волна гнева поднималась в нем. Он понятия не  имел,  что  ощущают
Кэдарин, Лэйн, Шибо, но предполагал, что то же самое.
     - Дункан говорил об убитых мри: женщинах, детях, - сказала Боаз. - Мы
увидели это.
     - Он говорил и о  машинах,  -  заметил  инженер  Лэйн,  еще  довольно
молодой человек. - Работающих машинах.
     - Я не сомневаюсь, что мы найдем здесь и их,  -  ответила  Боаз.  Она
осмотрелась и выбрала путь, куда хотела бы идти дальше.
     - Идем, - сказал Галей. И они пошли, держа руки на рукоятках  оружия,
настороженно вглядываясь в чернеющие  отверстия  входов  домов  с  чуждыми
арками, в развалины.
     "Идите так, как ходят мри", - посоветовала Боаз.
     "Держите руки подальше от оружия". - Это было не просто.


     На пустынной равнине выросла черная тень. Ньюн стоял  спокойно,  хотя
ноги его налились усталостью. Он ждал,  олицетворяя  решимость  джей'эном.
Враг появился и теперь ждал солнца. Легенды говорили, что Народ рожден  от
Солнца, и хао'нат ждали дня, чтобы не начинать битву в темноте.
     Становилось все светлее. Уже можно было различать цвета.  На  востоке
засверкало солнце.
     И тут появилась вторая линия кел'ейнов, отдельно  от  первой.  Сердце
Ньюна забилось в тревоге. Если бы за его спиной стояли его родные Келы, он
высказал бы свою тревогу. Но при этих кел'ейнов он ничем не  выдал  своего
волнения. Он слегка повернул голову и увидел третью линию Келов на юге...
     Значит, они окружены.  Три  госпожи  объединились  между  собой.  Три
племени поднялись против них. Три кел'анта... пошлют ему вызов.
     Как ему драться? С каждым по очереди или со всеми сразу?  Сердце  его
упало, когда  он  подумал  о  Мелеин.  Она  умрет,  если  умрет  он.  Гнев
захлестнул его, когда он вспомнил, что он принес в жертву, чтобы  привести
ее сюда... и теперь все потерять опять...
     От каждого из трех племен отделилось  по  одной  темной  фигуре.  Это
начало. Хао'нат решили выступить первыми. Ньюн  выбросил  все  из  головы,
успокоил дыхание, начал готовиться.
     Но вот появилось еще одно племя... Четвертое... А  вот  и  пятое,  на
северо-востоке.
     Они знали... все знали... знали, что на планете чужие, и  знали,  где
их найти. Ньюн ощутил импульсы своего дуса. Дус чувствовал  кровь,  в  нем
росла ярость.
     "Нет!" - мысленно приказал ему Ньюн. Сейчас он  видел  всех  пятерых.
Название племен он не знал, хотя должен был бы знать - мри  этого  мира...
закрытые вуалями, сверкающие Знаками  Чести,  каждый  из  которых  означал
вызов и  победу.  Все  они  сохраняли  интервалы  между  племенами,  чтобы
территории не перекрещивались. Может, они уже получили  приказы  от  своих
госпож, как он получил приказ от Мелеин, тогда это убыстряет дело. Они все
рисковали: ведь племя того кел'анта,  которого  он  убьет,  переходит  под
власть  той  госпожи,  кел'ант  которой  убьет  его,  Ньюна.   А   госпожа
проигравшего племени умрет...
     Они уже достаточно близко, чтобы  напасть.  Но  он  продолжал  стоять
спокойно. Это было его право. Спина его, обращенная к собственному лагерю,
казалась ему обнаженной, незащищенной.
     Позади послышался шорох. Это насторожило  его...  предательство?..  К
нему приближались шаги... "Дункан", - подумал он, чувствуя,  как  тревожно
забилось сердце. Он повернул голову и увидел,  как  слева  от  него  встал
кел'ейн.
     Хлил. Он не смог сдержать удивления, когда Хлил прямо взглянул в  его
глаза. За Хлилом встал Сэйрас... слишком стар, -  тревожно  подумал  Ньюн:
мастерски владеет оружием, но слишком стар для подобного поединка.  С  его
стороны это скорее акт мужества, чем  реальная  помощь.  Послышались  шаги
справа. Ньюн повернул голову и, к  своему  удивлению,  увидел  Рас,  глаза
которой были, как всегда, холодны. И  рядом  внезапно  возник  пятый:  кел
Мирин, один из Мужей, которого Ньюн едва знал.
     Теперь положение изменилось. Снова он повернулся к тем пяти, что  шли
бросить ему вызов. Сердце его билось все  сильнее.  Неужели  это  ловушка,
неужели кел'ейны разных племен и кел'ейны его  племени  сговорились  между
собой? Или же его кел'ейны  решили  защитить  право  Ньюна  на  джей'эном?
Теперь он мог вызывать всех сразу, расправиться сначала  с  сильнейшим,  а
этих четверых использовать чтобы задержать остальных кел'антов.
     Но это означает смерть для этих  четверых.  Они  умрут,  защищая  его
право на джей'эном...
     Пятеро остановились перед ним, разделенные пространством.
     - Кел'ант джей'эном! -  крикнул  тот,  что  был  в  центре.  -  Мы  -
джей'эйри, ка'эйномин, пата, мэйри и хао'нат!  Я  -  кел'ант  Тиан  с'Эдри
Дэс-Пэйран, дэйтон Эдри, госпожи племени джей'эйри. До нас дошли слухи,  и
мы спрашиваем: даст ли нам ответ кел'ант джей'эном?
     - Кел'ант джей'эном! - крикнул  крайний  справа.  -  Я  кел'ант  Риан
с'Тэйфа Ма-Эддин, дэйтон Тэйфы, госпожи племени хао'нат. И мой вопрос тебе
известен.
     Наступила тишина. Все они говорили на хол'эйри, а не  на  му'а  своих
племен. И кел'ант хао'нат тоже жив... чтобы выступать здесь лично.
     - Кел'анты! Я - Ньюн  с'Интель  Зайн-Абрин,  дэйтон  Мелеин,  госпожи
племени джей'эном и всего  Народа,  -  он  глубоко  вдохнул  воздух,  сжал
рукоять меча. - Я кел'ант Странников,  тех,  кто  пришел  из  иного  мира;
наследник Ан-ихона и Ли'эй'хэйна, Зоухэйна и Зу'и'ай-шэйа,  кел'ант  Келов
Народа, Рука госпожи Тайн; во имя госпожи Мелеин я завоевал джей'эном,  от
ее имени я защищаю его, бросаю вызов или принимаю вызовы. Путь, который мы
избрали - наш путь, и я буду защищать  наше  право  идти  по  этому  пути.
Берегитесь!
     Они некоторое время стояли  молча.  Что-то  шевельнулось,  встревожив
дуса, и Ньюн успокоил его.
     За его спиной послышались шаги и шелест мантии, и в воздухе  разлился
запах священного бальзама. Ньюн лишь краем глаза заметил белую мантию, ибо
не рискнул выпустить из поля зрения врагов.
     Мелеин.
     - Кел'ант джей'эном! - крикнул Риан из хао'нат. - Пусть твоя  госпожа
скажет нам слово.
     Любой вопрос враги могли передать лишь через  него.  -  Скажи  им,  -
услышал он голос Мелеин, - пусть позовут своих Матерей сюда. Пусть позовут
их _с_ю_д_а_.


     На большой площади лежало множество трупов, полузасыпанных песком. Но
из-за соседства с эдуном, что  возвышался  над  всем,  масштаб  кошмарного
зрелища не казался столь впечатляющим. Даже  то,  что  здание  было  почти
разрушено, не умаляло его величественности.
     - Идем через центр площади, - тихо сказал Галей и первым  двинулся  в
путь. Боаз уверяла, что мри не нападут из засады; так  говорил  и  Дункан.
Что ж, таиться было бессмысленно.
     Сорок лет земляне воевали с  мри,  и  весь  опыт  их  войн  утверждал
обратное. Мри нападали только из-за угла, из засады. Как и сами земляне, -
с внезапной иронией подумал Галей. Никогда землянин не выходил на открытый
бой с мри.
     Мертвые... чужие... везде. Но мертвые дети  -  всегда  трагедия.  Вот
лежит женщина, широко раскинув руки, стараясь укрыть  трех  детей,  словно
она могла защитить их от страшного оружия. Вот  воин,  держащий  на  руках
ребенка. Вот  двое  мри  в  золотых  мантиях,  они  обнялись  перед  лицом
неминуемой смерти, полностью примирившись с ней.
     Чужие или нет, но регулы убили их. А может, они сами убили себя. Ведь
были Хэйвен, Килува, Асгард, Талос... и еще много-много зла,  которое  они
делали друг другу. Город был мертв, и Галей всем  сердцем  пожелал,  чтобы
жизнь шевельнулась среди этих развалин.
     Они подошли к лестнице. Галей направился вперед, к темнеющему  входу.
Галей знал эти эдуны, которые служили мри крепостями и еще  чем-то,  никто
не знал - чем. Святилищем? Домом? Никто не знал. Сорок лет.  И  сорок  лет
никто не знал, что воины-келы - это еще не все мри, что у расы есть Каты и
Сены. Но эти две трети расы не сражались, не участвовали в войнах.
     Эдун поразил  их  всех.  Они  шли,  изумленные,  глядя  по  сторонам,
покачивая головами. Галей был военным, он сражался всю жизнь и до сих  пор
был уверен, что мри могли лишь воевать. Но теперь он понял другое.
     Никто не произносил ни слова. Боаз остановилась  возле  узкого  окна,
чтобы посмотреть на площадь, по которой они пришли сюда.  Но  вот  темнота
эдуна обступила их, и в этой темноте слышались лишь звуки их шагов  и  шум
дыхания.
     Галей  взял  факел,  зажег  его  и   осветил   заваленную   обломками
внутренность эдуна.
     - Эй! - крикнул он, словно пытаясь вызвать хозяев.  Но  ему  ответило
только эхо.
     - В левую башню, - сказала Боаз.
     - Тут все может  рухнуть,  -  возразил  Галей,  но  пошел  вперед  по
спиральному коридору. Тьма встречала их впереди и оставалась позади. Самое
место устроить засаду, если бы здесь были те, кто мог устроить ее.
     Откуда-то сверху, через пролом хлынул  свет  и  перед  ними  открылся
широкий зал. Сердце Галея бешено забилось,  когда  он  увидел  ряд  машин.
Такое он уже видел на Кесрит.
     - Святилище, - выдохнул он.
     Боаз остановилась в проходе, посмотрела по сторонам, на него и  пошла
дальше.
     В центре зала пола не было. Там виднелась груда  обломков  и  торчали
искореженные стальные балки.
     На панелях машин вспыхнули огоньки.
     - Ни к чему не прикасаться, - быстро сказал Лэйн.
     Он прошел вперед, осмотрелся, оттолкнул Шибо и  Кэдарина  в  сторону,
нарисовал на полу черту, означавшую, что за ней нельзя  ничего  трогать  и
заходить за нее. Галей перешел было черту, но Лэйн выпихнул его обратно.
     - Оружие, - сказал он. - Вероятно, оно управляется отсюда.
     - АН-ХИ? - прогрохотал металлический голос. Боаз  в  страхе  покачала
головой, ничего не понимая.  Голос  продолжал  и  продолжал  спрашивать  о
чем-то. Задавал все новые и новые вопросы.
     "Оружие, - с ужасом подумал Галей. - О Боже! Корабли на орбите...  мы
включили машины."
     Лэйн шагнул за черту и остановился там, освещенный призрачным  светом
индикаторов машин. Он взглянул на экраны, где мерцали загадочные  письмена
мри.
     - Хнэй'ми! - крикнул он. Это было единственное слово  на  языке  мри,
которое он знал и означало оно "Друг".
     Снова громогласные вопросы машины. Они повторялись  и  повторялись  в
разных комбинациях.
     А затем удар. Лэйн рухнул на пол с остекленевшими глазами.
     - Не стрелять! - крикнул Галей, увидев  пистолет  в  руке  Шибо.  Все
машины ожили  и  экраны  светились  зловещим  блеском.  Боаз  хотела  было
пощупать пульс у Лэйна, но передумала и отступила назад. Все  они  застыли
на месте. Галей бросил быстрый взгляд на Шибо, Кэдарина, чьи лица выражали
тревогу, вокруг, на Боаз, которая неотступно  смотрела  на  машины,  белый
свет которых превратил ее в серебряную статую,  на  Лэйна,  который  лежал
бездыханный.
     Постепенно все затихло. Свет погас. Галей бросился к двери,  таща  за
собой Боаз. Все они побежали назад, к солнечному свету, ибо  машины  вновь
ожили и послышался громовой голос.
     Вскоре они оказались возле выхода. Их бегство походило на панику. Вот
они уже на улице. Встав у входа, они прислушались.
     Площадь, песок, солнце - все, как прежде. Они  стояли,  тяжело  дыша,
глаза их горели, как у безумных.
     - Мы не можем помочь ему, -  наконец  заговорил  Галей.  -  Для  него
ничего нельзя сделать. Но мы еще вернемся за ним.
     Спутники выслушали его без возражений.
     - Дункан говорил об этом, - сказала Боаз. - Машины. Как он и говорил.
     Города ничем не показывал свою враждебность по отношению к ним. Самое
ужасное, что могло бы произойти сейчас,  не  произошло.  Возможно,  машины
ждали приказа, приказа мри. Может, именно это они и спрашивали у них.
     "Кто вы?"
     "Что я должен делать?"
     Могущественный идиот требует указаний.
     - Если между городами есть связь, - заметил Галей,  -  то,  возможно,
сообщение о нас уже отправлено.
     Шибо и Кэдарин молчали и только смотрели на Боаз, полноватую,  слабую
Боаз, которая стала их единственной надеждой в этом мире, мире мри.
     - Вполне возможно, - согласилась она с Галеем. - Но они ведь  еще  не
выстрелили.
     - Мы уходим отсюда, - резко сказал Галей. - Немедленно.
     Он быстро пошел вниз по  ступеням,  остальные  за  ним.  Мимо  трупов
кел'ейнов, через площадь. Это его ошибка,  его  ответственность.  Конечно,
Лэйн поступил храбро, но опрометчиво, вступив в разговор  с  машинами.  Но
ведь он, Галей, что-то ведь мог  сделать,  запретить  ему,  оттащить  его,
наконец...
     - Мистер Галей, -  сказала  Боаз,  задыхаясь  под  маской.  Она  даже
стащила  ее  немного.  -  Нам  ведь  докладывать  нечего.  Мы   не   можем
возвращаться с этим.
     Он промолчал, но продолжал идти, размышляя над случившимся и стараясь
забыть о смерти Лэйна, переключиться на дальнейшие действия.
     Наконец они пересекли площадь и остановились среди развалин домов.
     - Мы возвращаемся к челноку, - сказал Галей, - и попытаемся попасть в
другой город.
     - Сэр, - заговорил Кэдарин, - мы не спорим, но что  можно  сделать  с
этим? Мри - это куда ни шло, но машины...
     - А я вот беспокоюсь о другом,  -  сказал  Шибо.  -  Как  отреагируют
машины на взлет нашего челнока?
     - Мри, - сказала Боаз, - живут не в городах. Дункан сказал нам правду
относительно машин, значит, ему можно верить  и  в  остальном.  Нам  нужно
искать встречи с мри, а не с машинами.
     - Мы полетим совсем низко над землей, - сказал Галей. - Это все,  что
мы можем сделать. К тому  же,  мы  можем  лететь  только  по  определенным
коридорам, зонам сравнительной безопасности, так что у нас нет возможности
для широкого поиска. Я считаю,  что  мы  должны  продолжить  свою  миссию.
Возможно, другой город окажется в лучшем состоянии, - он опустил голову  и
долго смотрел в землю, держа руки в карманах. Затем он посмотрел на  своих
товарищей. - Я предлагаю не включать случай с Лэйном в рапорт. У  нас  нет
времени для объяснений, к тому же это может привести к приказу  прекратить
полет. Я уверен, что и сам Лэйн согласился бы с этим.
     - Пока мы действуем, - сказала Боаз, -  мы  не  даем  возможности  им
принять другое решение, и кроме того, не позволяем снова начать это, - она
показала на трупы. -  Если  мы  вернемся,  кто  знает,  какое  они  примут
решение? Если мы останемся здесь, то, быть может, сможем доказать,  что  с
мри возможен контакт. Постараемся отбросить страх и  добьемся  здравого  и
справедливого решения проблемы мри.
     Шибо и Кэдарин кивнули.
     - Пошли, - сказал Галей. - Перед нами долгий путь.


     Прошло много времени, пока все Матери собрались на  песчаном  склоне.
Некоторые из них были очень стары, и все  они  шли  очень  неохотно.  Ньюн
стоял спокойно, хотя усталость сковала все тело. Он смотрел, как на что-то
необычное,  на  белые  фигуры,  появляющиеся  из-за   холмов,   каждая   в
сопровождении своего кел'анта и нескольких сенов.
     Мелеин пошла вперед, чтобы встретить их на склоне. Он пошел с нею.  К
ним  присоединился  сен'ант  Сатас.  Ньюн  молчал.  Если  Мелеин   захочет
говорить, она заговорит  сама.  Несомненно,  она  пришла  к  решению  этой
сложной и, по его мнению, не имеющей решения проблемы.  Он  надеялся,  что
это так.
     Скорее всего, она предъявит им свой ультиматум, а потом он вызовет их
всех. Так было с племенем джей'эном.
     Они остановились на расстоянии, утвержденном Законом, не  превышающем
броска камня. Кел'ейны были в вуалях, Матери и сен'ейны - без них.  На  их
лица годы наложили свои маски. Одна за другой они  называли  себя:  Тэйфа,
госпожа племени хао'нат; Эдри, госпожа племени джей'эйри; Хета'ин, госпожа
племени  пата;  Неф,  госпожа  племени  мэйри;   Утан,   госпожа   племени
ка'эйномин. У Тэйфы и Хета'ин на лице виднелись шрамы касты Келов, и  лишь
Неф, женщина средних лет, выглядела сравнительно молодой.
     - Назови свое имя, - сказала Тэйфа.
     - Я - Мелеин  с'Интель,  Мелеин  не-из-джей'эном,  Мелеин  с  Кесрит,
последнего  пристанища  Странников,  наследница  городов  Кутат  и  эдунов
Нисрена, Элага, именуемого Хэйвеном, и Кесрит.
     Все Матери хранили молчание и даже не переглянулись.
     - Вы бросите мне вызов или будете слушать меня? - спросила Мелеин.
     Ни слова, ни звука. Только ветер и шепот песков. Ничего более.
     - Мне нужны кел'ейны,  -  сказала  Мелеин.  -  Мне  нужно  сорок  рук
кел'ейнов от ваших Келов. Тех, кто останется в живых, я отошлю обратно  со
Знаками Чести.
     - К_у_д_а_ ты поведешь их? - спросила Хета'ин. - В какую  войну?  Для
какой цели? С твоим приходом начались нападения, разрушение наших городов,
появились ци'мри. Куда ты поведешь наших воинов?
     -  Я  прошу  ваших  детей,  чтобы  выполнить  то,  к  чему  мы   были
предназначены с самого начала. Я построю вам Дом, Матери.
     Они беспокойно зашевелились, стали  переглядываться,  хотя  не  имели
права смотреть друг на друга, заключать союз между собой.
     - В твоем племени ци'мри, - сказала Тэйфа.
     - Матери, доверьтесь мне, во имя Тайны Тайн, дайте мне  кел'ейнов,  у
которых хватит мужества вступить в эту  битву,  дайте  сен'ейнов,  которые
будут свидетелями их подвигов и опишут их для ваших святынь.
     - С ци'мри? - взвизгнула Тэйфа. - С двуногими зверями?
     - Ты знаешь, что я не с Кутат, Тэйфа. И ты знаешь, откуда  я.  Сейчас
все мы должны принять важное решение. Наш корабль погиб. Наших  врагов  не
счесть. Из всех Странников в живых остались только  мы  двое  -  я  и  мой
кел'ант. Мы двое... сделали Кутат своим домом, и вы хотите уничтожить нас,
сделать то, что не сделали ци'мри. Но вместе с нами погибнете и  вы  сами.
Садитесь и ждите смерти, Матери, или дайте мне силы, которые мне нужны.
     Тэйфа повернулась и пошла прочь, но была остановлена своим кел'антом.
Холодок пробежал по  спине  Ньюна.  Какое-то  время  он  еще  надеялся  на
невозможное, на то, что пять Матерей  смогут  объединиться  против  общего
врага, против пришельцев...
     Кел'ант хао'нат шагнул навстречу ему - Риан  с'Тэйфа.  Ньюн  двинулся
вперед, встретил его  взгляд  поверх  вуали;  он  был  старше,  чем  Ньюн,
выглядел уставшим, ибо проделал тот же путь, что и Ньюн. В глазах  его  не
было вражды, только сожаление. То же  самое  выражение  было  и  в  глазах
Ньюна. Тогда, в поединке с Миреем, он тоже смотрел с сожалением, и так  же
смотрел и Мирей. Он хотел протестовать, но при вызове  они  оба  не  имели
права говорить.
     Кел'ейны обеих племен должны были окружить сражающихся кольцом, чтобы
поединка кел'антов не видели другие касты.
     С легким шелестом мечи вышли из ножен, поднялись в воздух. Ньюн ждал,
полностью отключившись от всего, направив весь свой разум в меч.
     Начался бой, удар за ударом. Ньюн отражал удары и наносил их сам. Еще
ни один из них не был ранен. Лишь клинки сталкивались друг с другом.  Этот
Риан был хорошим воином. Еще удар. Глаза и  разум  Ньюна  переместились  в
клинок меча. Еще удар. Ньюн увидел ловушку и легко избежал ее.
     - Стойте!
     Короткий приказ Тэйфы, и оба они застыли, подняв мечи. Ньюн подумал о
предательстве - не чужих, не ци'мри, а мри. Янтарные глаза, такие же,  как
у него, смотрели поверх двух клинков.
     - Кел'ант хао'нат, - крикнула Тэйфа. - Прекратить поединок!
     Ньюн  спокойно  сделал  шаг  назад,  и  теперь   оба   они   были   в
недосягаемости мечей.
     -  Прекратить  поединок,  -  повторила  Тэйфа.   -   Хао'нат   просят
прекратить.
     Он сделал еще шаг назад и ждал, пока Риан вложит меч в  ножны.  После
этого в ножны скользнул и его собственный меч. Прекратить поединок - право
вызывающего, если он  хочет  остановить  бой  до  того,  как  кто-либо  из
противников погибнет. Но тот, кого вызвали, мог потребовать продолжения, и
тогда смерть одного из них была неминуема.
     Ньюн понял: он выиграл, его  противник  остался  жив,  и  обрадовался
этому. Но он не позволил себе  расслабиться.  Вызовы  могли  продолжиться.
Вполне возможно, что каждый из кел'антов захочет испытать силу Ньюна.
     - Мы дадим тебе две сотни, - сказала Тэйфа, -  и  своего  кел'анта  с
ними. Ты можешь потребовать больше, но мы предлагаем только это.
     Пауза.
     - Я принимаю, - сказала Мелеин. Ньюн медленно выдохнул. В ушах у него
стучала кровь, и он плохо слышал.
     - Однако, - сказала госпожа племени пата, - наши кел'анты и две сотни
воинов с каждым из них останутся с тобой, если мы будем согласны с  твоими
планами. Мы не можем присутствовать в твоем шатре, поэтому  позволь  нашим
кел'антам быть на Совете и затем сообщить нам обо всем, что услышат. После
этого мы решим что делать: дать тебе кел'ейнов или прислать тебе вызов.  Я
думаю, это будет справедливо.
     - Да, - в один голос согласились мэйри и джей'эйри.
     - Мы, ка'эйномин,  должны  предварительно  посоветоваться  со  своими
союзниками  из  Эдуна  Зоухэйн.  Эдун  находится  далеко  отсюда,  и   нам
потребуется несколько дней, чтобы связаться с ними. После этого мы сообщим
о своем решении.
     - Да будет так, - сказала Мелеин. - Жизни и Чести.
     Она повернулась; остальные Матери тоже, вместе со своими  сен'ейнами.
Кел'анты задержались чуть дольше, прикрывая отход.
     Ньюн посмотрел на Риана. Кусок ткани лежал на песке.  Это  кусок  его
мантии или мантии Риана? Ньюн открыл  свое  лицо,  чтобы  кел'анты  других
племен смогли рассмотреть его. Те сделали  то  же  самое,  и  теперь  Ньюн
рассматривал их, стараясь запомнить Риана из хао'нат, Тиана из  джей'эйри;
самым молодым оказался Кедрас из племени  пата.  На  лице  его  красовался
свежий шрам от угла рта до подбородка. Эла, кел'ант мэйри, был старше,  но
самым старшим оказался Калис из ка'эйномин. Шрамы касты Келов на его  лице
уже почти исчезли от времени.
     Ньюн повернулся и пошел за Мелеин. Некоторое время они  шли  порознь.
Он посмотрел на поджидавших его четверых кел'ейнов,  тех,  что  совершенно
неожиданно встали рядом с ним, и понял, что они поступили так не ради него
самого, а ради чести племени джей'эном и Святыни. Они не  хотели  смешения
племен после поражения Ньюна. Род Рас много лет защищал честь джей'эном, и
поступок Рас был обусловлен долгом памяти ее погибшему брату. И у Хлила, и
у Сэйраса, и у Мирина... у всех были свои причины поступить  так,  и  Ньюн
был рад, что их интересы совпали с интересами Мелеин и его. Тем не  менее,
он был благодарен им.
     Он шел среди них, и вот они уже влились в черные ряды Келов, вошли  в
лагерь, где  встревоженные  кат'ейны  и  сен'ейны  ожидали  решения  своей
судьбы, судьбы племени.
     - Достигнуто соглашение, - громко  провозгласила  Мелеин,  чтобы  все
смогли услышать. - Они пришлют кел'антов на наш Совет и затем  предоставят
помощь нам. Поединки не состоялись.
     Все в лагере перевели дыхание... но облегчение было неполным...  ведь
ими по-прежнему руководили чужие, ведя их к непонятной цели. Но  джей'эном
все еще существовали как племя и будут существовать.
     Дус Ньюна вышел из палатки, излучая беспокойство.  Ньюн  успокаивающе
коснулся его лохматой головы, глядя вслед  Мелеин,  уходящей  в  окружении
Сенов.
     Апатия нахлынула на него, как дыхание холодного ветра. Он  повернулся
и, сопровождаемый дусом, вошел в палатку, не обращая больше  ни  малейшего
внимания ни на  кого,  включая  и  тех  четверых,  к  которым  только  что
испытывал горячую благодарность. Вероятно,  они  подумали,  что  он  снова
отвернулся от них. Он подошел к Дункану,  сел  возле  него,  обеспокоенный
тем, что  тот  все  еще  спит  на  плече  своего  дуса.  В  слабом  свете,
проникающем через полог палатки, лицо  землянина  было  спокойным,  как  у
мертвого. Ньюн скрестил ноги, положил руки на колени и  попытался  немного
отдохнуть.
     Послышались шаги. Он открыл глаза и увидел Хлила.
     - Ты не ранен?
     - Нет, благодарю тебя, кел Хлил.
     - Я поступил так, как должен был поступить второй среди Келов.
     - Да, конечно. Где Рас?
     -  Там,  где  ей  хочется  быть.  Она  не  спрашивает  меня,  где  ей
находиться. - Он посмотрел на Дункана,  нахмурившись.  Ньюн  заметил,  что
глаза Дункана приоткрылись и посмотрели на них обоих.  Хлил  коснулся  его
рукава с таким видом, как будто ему было это трудно  сделать.  -  Кел'анты
других племен очень встревожатся при виде его.
     Ньюн положил руку на плечо  Дункану,  как  бы  желая  успокоить  его.
Дункан уже пришел в себя, хотя еще и не совсем очнулся от сна.
     - Они придут, - сказал Хлил Дункану. - Ты сможешь посмотреть на  них,
- затем он отвел от него взгляд. -  Никогда  не  думал,  что  такое  может
случиться когда-либо, - он теперь взглянул на  Ньюна.  -  Дункан  твой,  и
никто из чужих не коснется его. Но я уверен, что он совсем не то,  что  им
хочется увидеть в первую очередь.
     Дункан моргнул. Возможно, он расслышал слова Хлила.
     - Что же, - сказал Ньюн, -  проводи  их  сюда,  когда  они  придут  в
лагерь.
     Хлил нахмурился.
     - Пусть они увидят меня таким, какой я есть. Я вовсе не претендую  ни
на что другое, - сказал Ньюн.
     - Но ты совсем не такой! -  воскликнул  Хлил.  -  Чужие  предводители
увидят совсем не то, что ты есть на самом деле.
     Это восклицание рассердило и встревожило Ньюна.
     - Тогда ты не знаешь меня. Хлил, слушай. Дункан - мой брат, а  дус  -
часть моего разума. Я не с Кутат, я не из рода Мирея. Приведи их сюда.
     - Хорошо, - сказал Хлил и удалился с видом оскорбленного самолюбия.
     И вот они пришли... кел'анты пяти племен... в мягком шелесте мантий и
величественном молчании. Каждого из них сопровождало несколько  кел'ейнов,
и всего их было шестнадцать. Для Хлила они показались  черной  стеной.  Он
попятился и сел рядом с Ньюном и Дунканом.
     Ньюн повел рукой, приглашая  их  сесть  на  циновки.  Они  уселись  и
подняли вуали. Полог шевельнулся,  и  в  палатку  вошли  кел'ейны  племени
джей'эном.
     Ньюн положил руку на шею дуса и сидел неподвижно, предоставляя  чужим
кел'ейнам смотреть на него сколь угодно долго. Особенно  Риану,  чье  лицо
однако осталось бесстрастным.
     - Я приветствую вас, - прервал наконец  Ньюн  затянувшуюся  паузу.  -
Сразу же хочу предупредить: не давайте воли сильным  чувствам  -  животные
чувствуют их и отдают вовне. Они могут воздействовать на вас, если  вы  не
будете держать себя в руках. Келы Кесрит, откуда я пришел, знают  об  этой
их способности и весьма ценят их. Они научились  использовать  зверей  для
своих целей. Они преданные друзья, но могут быть  злейшими  врагами.  Риан
с'Тэйфа, я прошу прощения за случай с тобой. То было мгновение смятения  и
замешательства.
     Возможно, остальные ничего  не  поняли.  Глаза  Риана  встретились  с
глазами Ньюна, затем взгляд кел'анта скользнули по спящему Дункану.
     - Он из джей'эном, - ответил на его безмолвный вопрос Ньюн.
     Повисла  тяжелое,  гнетущее  молчание.  Дусы  шевельнулись,  но  Ньюн
успокоил их прикосновением. Сейчас звери могли разрушить  все  то,  что  с
таким трудом было построено.
     - Он пришел с чужих кораблей, - сказал Риан. - Мы проследили  его.  И
ты с ним встретился. Это вопрос, который я хочу задать, кел'ант джей'эном.
     - Я - Дункан-без-Матери, - хриплый голос удивил  всех.  Ньюн  увидел,
что глаза Дункана открылись. - Я прилетел на корабле _м_р_и_, но я ходил к
ци'мри, чтобы спросить, что им здесь нужно.
     - Сов-кел, - успокоил его Ньюн. - Это правда, - обратился он к Риану.
- Он не лжет.
     - Кто он? - спросил Калис.
     - Мри, - сказал Ньюн, - но когда-то был землянином.
     - Это наше личное дело, уважаемый кел'ант ка'эйномин из  Зоухэйна,  -
вмешался Хлил.
     Вновь наступила долгая пауза.
     - Он болен, - сказал, махнув рукой, Риан.
     -  Я  в  полном  порядке,  -  ответил  Дункан,  которого  задел  этот
презрительный жест. Ньюн положил ему руку на  плечо,  чтобы  предотвратить
возможную вспышку гнева.
     На лице Риана не появилось выражения злобы, но по нему  прошла  тень,
словно рябь, что оставляет на песке ветер.
     - Пусть так, - согласился он. - Мы обсудим этот вопрос позднее.
     - Несомненно, - сказал Калис, - у нас с вами разные  боги.  Некоторых
мы принимаем. Но что вы принесли нам? Мы видели  прилетающие  и  улетающие
корабли. Хао'нат говорят,  что  Ан-ихон  уничтожен.  Мы  не  знаем  судьбу
Зоухэйна. Ци'мри не впервые появляются в нашем мире,  но  -  боги!  -  еще
никогда мри не приводили их с собой!
     - В том мире, откуда мы пришли,  -  заговорил  Ньюн,  -  мы  остались
последними. Мы служили ци'мри, которые наняли нас. Но  это  была  не  раса
Дункана. И теперь они прилетели сюда покончить с нами. Впрочем,  это  дело
госпожи, не мое. Разделите с нами огонь и пищу, разделите катов, если  они
придутся вам по душе. Вы окажете честь им своим  вниманием.  Что  касается
остального, то отложите свое суждение.
     - Когда твоя госпожа будет говорить с нами? - спросил  Элан,  кел'ант
мэйри.
     - Не знаю, она позовет. А пока устраивайтесь поудобнее.
     - Нам не уместиться в твоей палатке, мало места, - заметил Кедрас.
     - Мы протянем  канаты  от  шестов  палатки  Сенов  и  поставим  новую
палатку.
     Наступила тишина и в ней отчетливо прозвучал голос Кедраса:
     - О Боги, мы в одной палатке!
     - Келы моей родины служили ци'мри, - медленно  заговорил  Ньюн.  -  И
перелетали от мира к миру на кораблях ци'мри. Этим самым они защищали мри,
живущих на родине, в том числе и на Кутат. Это было в  те  времена,  когда
жили большие города.
     - Келы этого не знают, - сказал  Кедрас.  И  другие  подтвердили  его
слова кивками голов.
     - Мы принесем свои палатки, - сказал Тиан,  кел'ант  джей'эйри,  -  и
разместимся каждый в своей.
     Остальные опять кивнули.
     Ньюн почтительно поднялся, глядя вслед выходящим из палатки. Кел'ейны
джей'эном тоже поднялись,  провожая  гостей,  затем  снова  опустились  на
циновки. Хлил пошел провожать  гостей  с  несколькими  кел'ейнами:  гостям
могло что-нибудь понадобиться.
     Ньюн сидел, глядя на закрывшийся полог палатки.
     - Чужие, - услышал он голос Дункана, и понял, что тот еще  ничего  не
знает. - Здесь не только хао'нат, здесь и другие.
     - Я потом тебе объясню. Отдыхай.  Лежи  спокойно.  Все  хорошо.  Даже
лучше, чем могло быть.
     Он погладил дуса, взглянул в лица  кел'ейнов,  не  сводивших  с  него
глаз, в которых застыло странное выражение... может, неприязнь,  а  может,
замешательство. Здесь была Рас... и Сэйрас... и Мирин...
     - Обращайтесь с ним как с одним из вас, - сказал им Ньюн. Он  вытащил
меч из ножен и положил его на циновку рядом с собой, и  увидел,  что  Тэйз
подносит ему сосуд с напитком.
     - Каты прислали, - пояснил он. Ньюн кивнул и выпил, хотя понимал, что
Дункан больше нуждается в этом  напитке.  Он  вернул  сосуд,  вспомнил  об
Анарас и подумал, что хорошо бы этот вечер провести у  Катов.  Там  бы  он
получил и удовольствие, и отдых. Мастерство Риана заставило его задуматься
о смерти, а искусство Катов позволило бы ему забыть об этом. Ньюн  слишком
пренебрегал ими, принимая поклонение Анарас и ничем не платя за него. Она,
впрочем, была счастлива. Ее ребенок выжил после налета, и кел'ант  изредка
приходит к ней.
     Сегодня вечером в лагере чужие, и Анарас не дождется Ньюна. Он закрыл
глаза, вздохнул, открыл их снова и сказал:
     - Я сам отнесу сосуд.
     - Но... - запротестовал Таз: это было бы не по обычаю, неправильно.
     Но Ньюн поднялся, взял сосуд и вышел из палатки.





     Луис смотрел на экран,  по  которому  бежали  строчки  сообщений.  Он
просматривал пленку снова и снова.
     "В ПЕРВОМ ГОРОДЕ ИНФОРМАЦИЯ ДУНКАНА ПОДТВЕРДИЛАСЬ, - гласили строчки.
- "ДАНТЕ" ПЕРЕХОДИТ В ДРУГОЙ ГОРОД ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ НОВЫХ ДАННЫХ.
     Контакта   с   ними   нет.   Миссия   "Данте"   действует   абсолютно
самостоятельно.
     Боаз, - подумал он, качая головой. Легкая улыбка  скользнула  по  его
губам: он вспомнил, как она была счастлива... попасть  к  мри  с  камерой,
магнитофоном, записной книжкой. Она же сойдет с ума,  если  военные  решат
вернуться слишком быстро.
     На столе лежала другая кассета, содержание которой совсем не радовало
его. "ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: В ГОРОДАХ МАШИНЫ ЕЩЕ ФУНКЦИОНИРУЮТ. ПОЛЕТЫ КОРАБЛЕЙ
ПРОВОДИТЕ ВНЕ ЗОНЫ ДОСЯГАЕМОСТИ ОРУЖИЯ МРИ".
     Он смотрел на бегущие по экрану строчки, повторяющие сообщение  Боаз.
Он бы с удовольствием связался с нею,  если  бы  это  было  возможно.  Они
предоставлены самим себе. Очевидно, они тоже знают о существовании машин и
источников энергии  в  городах.  Знают,  но  не  предостерегли  корабли  о
возможной угрозе, предпочли умолчать.
     Он прикусил губу, вспомнив  о  способности  Боаз  убеждать  людей,  и
подумал, о чем же еще  решила  умолчать  миссия  Галея.  Слишком  странным
казался оптимизм их последнего сообщения. Он оставил его без комментариев,
чувствуя себя виноватым.
     Ничего, - подумал он, - на "Сабере" сами разберутся  и  сделают  свои
выводы.


     Комната подготовки служила показателем жизни всего  "Сабера".  Острый
глаз, наблюдающий за деятельностью в этой комнате, мог бы составить мнение
обо всем происходящем. А острое ухо, слушая разговоры, могло бы узнать все
подробности работы той или иной группы. Гаррис сидел здесь,  обеспокоенный
отсутствием контакта с группой Галея. Он сидел, ощущая бешеный ритм  жизни
корабля: прилет и отлет челноков, возвращение групп с задания, отправление
групп для выполнения определенных миссий. С каждым  он  обменивался  парой
слов.
     Гаррис наполнил чашку кофе, получил по своей карточке пакетик сушеных
фруктов, сунул его в карман и снова стал смотреть на экраны, где то и дело
появлялись сообщения.
     Кроме "Сантьяго" сейчас в полете было два корабля и еще два наготове,
четыре имени на полетном табло. Это нормально. Обычная рутина.
     Он прошел к экрану и прочел светящуюся под точкой надпись:  "Флауэр".
Он отпил кофе и стал ждать, как ждал все эти дни. С помощью  терминала  он
вызвал библиотеку, откинулся на спинку  кресла  и  через  некоторое  время
понял, что прочел уже четыре страницы, даже не осознав, что  же  прочитал.
Он поднял голову: на задание отправлялась следующая группа.
     В комнату вошли два человека: Норт и Мэйги  -  люди  из  его  группы.
Гаррис подтянул ноги и предложил им сесть. Мэйги  сел,  а  Норт  прошел  к
экрану, чтобы оценить обстановку.  Внезапно  все  изображения  на  экранах
замерли: кто-то отключил систему информации. Гаррис вскочил, за ним Мэйги.
Но вот изображение снова  пришло  в  движение,  только  теперь  расширился
сектор обзора. От большой красной точки -  корабля  регулов  -  отделилась
маленькая.
     - Ну вот, - пробормотал Мэйги. В  комнате  повисла  гнетущая  тишина.
Гаррис проглотил комок в горле. Красная точка направлялась не к планете, а
к их кораблю, сюда.
     На экране вспыхнули слова: ЗЕЛЕНЫЙ КОД.
     - Просится на борт, - заметил Норт. Все они прекрасно  знали  кодовые
знаки и сигналы. Значит, регулы летят сюда.
     К горлу Гарриса подступила тошнота. Он выругался.
     - Видимо, наши союзники снова хотят  действовать  сообща  с  нами,  -
сказал Норт.
     - Эксперт-регул, - сказал Мэйги, - вот кто летит к нам.  Это  Эверсон
сосватал нам регула.


     Кох отпил из чашки сой - дань уважения к регулам -  и  обвел  глазами
комнату: делегация регулов  и  его  люди.  Старший  регул  сидел  в  своей
тележке, молодые регулы устроились прямо на ковре за ним. Впрочем, при  их
коротких ногах не было большой разницы в том, сидят они или стоят.  С  его
стороны присутствовали Дегас, Эверсон и два помощника. Со  стороны  первых
двух он ждал полезных советов,  а  вторые  два  играли  роль  обыкновенных
статистов для выравнивания численности. Один из них, правда, вел  протокол
совещания.
     - Бай Кох, - почтительно сказал старший регул  Сут.  Его  похожий  на
щель рот изобразил подобие улыбки. - Я очень  рад,  что  мы  собрались  на
переговоры после кризиса.
     - Бай Сут, - Кох посмотрел  на  регула  искоса,  будучи  не  в  силах
поверить, что когда-то знал его -  настолько  тот  изменился.  Метаморфоза
была разительной - и все же Сут еще не достиг  размеров  бай  Шарн.  -  Мы
рады, - продолжил Кох, - мы будем рады, - тут же поправился он, - если эта
встреча  окажется  продуктивной.  Примите  наши  добрые  пожелания  новому
руководству регулов.
     Ноздри дрогнули, улыбка сменилась шипением: эксперты утверждали,  что
это означает смех.
     - Между нами было некоторое непонимание,  расхождение.  В  частности,
между нашими подчиненными...
     - Вы говорите о нашем пропавшем челноке?
     Глаза сверкнули. Нет, бай Сут говорил вовсе не об этом, однако одарил
контр-адмирала новой улыбкой.
     - Я говорю об отношениях между нами и вашим кораблем  "Флауэр",  куда
мы хотели бы получить доступ. Я утверждаю, что мы  должны  наладить  более
тесное сотрудничество... для взаимной безопасности.
     - Вы не ответили на мой вопрос, бай.
     Ноздри закрылись - это гнев.
     - Зачем нам отвлекаться на отношения между юношами?  Разве  мы  несем
ответственность  за  челноки,  которые  взлетают  и  садятся   без   наших
непосредственных указаний? Я хотел бы поговорить о более важных делах,  но
если вы предпочитаете настаивать...
     - Бай, вы забываете о том,  что  вам  говорилось  неоднократно:  наши
юноши становятся взрослыми гораздо раньше, чем ваши. Мы не  убиваем  своих
юношей и не считаем потерю корабля, который  пилотировался  нашим  юношей,
незначительным событием.
     - Я повторяю, мне бы хотелось обсудить более важные дела.
     Сейчас было самое время прервать встречу,  либо  продолжить  ее.  Кох
задумался.
     - И все-таки, мне бы хотелось услышать ваш ответ, бай Сут.
     - Нет. Я игнорирую твой вопрос, бай. Ты вмешиваешься в наши дела,  но
оскорбляешься, когда мы вдруг вмешиваемся в твои.
     Регул с трудом пошевелился в своей тележке, протянул руку к  молодому
регулу, который прислуживал ему. Тот сразу вложил в нее чашку с соем.
     -  Бай  Кох,  -  сказал  Сут,  получив  чашку,  -  нас  обоих  должно
беспокоить, что наше сотрудничество постепенно сходит на нет.  Я  полагаю,
что это обусловлено смертью бай  Шарн  и  доктора  Элдина,  -  он  перевел
глаза-щели на Эверсона и изобразил улыбку. - Но мы  возлагаем  надежды  на
появление в совете нового члена - доктора Эверсона,  -  затем  он  перевел
глаза на Дегаса и тут же отвел их. -  Мы  бы  хотели  сделать  все,  чтобы
установить взаимопонимание. Мы союзники. Этого нельзя отрицать. И пока  мы
союзники, необходимо устранять все трения  между  нами.  Я  не  говорю  об
убийстве взрослого регула - бай Шарн. Я не говорю о том, что  с  ее  телом
обошлись без должного почтения. Я не говорю о нарушении  соглашения  между
нами. Я уверен, что упоминание обо  всем  этом  не  сможет  улучшить  наши
отношения. Однако нужно сделать все, чтобы подобное не происходило: во имя
нынешних отношений и будущих тоже. У  нас  хорошая  память,  но  мы  можем
забыть обо всем, если мы сейчас придем к соглашению. Как относятся  мри  к
тому, что вы сейчас делаете, бай Кох?
     Кох не позволил никаким эмоциям отразиться на его  лице.  "Многое  ли
ему известно?" - с тревогой подумал он, а вслух сказал:
     - Мы надеемся на мирное урегулирование разногласий с мри, бай Сут.
     - Да? Опыт регулов говорит, что подобные надежды напрасны.
     - Наши эксперты утверждают обратное.
     - У нас двухтысячелетний опыт общения с мри. Он намного превышает ваш
опыт.  Поведение  мри  невозможно  предсказать.  Они  вообще  не  понимают
некоторых слов, в частности, слово "переговоры" им неизвестно. А если  нет
переговоров, то какие действия возможно предпринимать?
     Кох задумался... и не только о мри... посмотрел на Эверсона, на Сута.
     - Вернусь к вопросу, которого  ты  избегаешь,  бай.  Среди  вас  есть
эксперт по мри?
     Из похожего на щель рта послышалось шипение: смех.
     - Он сидит перед тобой, бай Кох. Я - эксперт.  Я  принадлежу  к  роду
Хорагов, который использовал мри в качестве наемников в течение двух тысяч
лет. У рода Аланей нет подобного опыта. Они - дилетанты. С тех пор, как  я
стал взрослым регулом, можете по всем вопросам относительно мри обращаться
ко мне.
     - И ты специалист по их языку?
     - У них два языка, бай. Они упрямо не желают посвящать чужих  в  свой
язык и предпочитают общаться с ними на  языке  регулов,  исковерканном  до
крайности. Да и  чего  другого  можно  ждать  от  расы,  обладающей  столь
несовершенной памятью?
     - Это означает, что они не желают допускать в свою среду чужих.
     - Что это означает, могут знать только они сами, бай. Но  ни  ты,  ни
даже я не можем даже предположить, каковы их мысли, поскольку мы не мри.
     - Нет. Нет, бай Сут. Ты же специалист по мри, ты знаешь о них все.
     Ноздри закрылись и открылись вновь.
     - У меня много информации,  бай.  А  без  нее  можно  наделать  много
роковых ошибок. Уверяю тебя, что  мы  так  и  не  смогли  перевести  слово
"переговоры" на язык мри. Они его просто не понимают.  Вспомни,  когда  мы
наняли мри для войны, они ни разу не свернули  с  этого  пути.  Мри  можно
убить, но уговорить его сдаться невозможно. Торговля тоже не  относится  к
числу  понятий,  которыми  пользуются  мри.  Они  -  наемники,  но   слово
"наемники" - наше слово, не их.
     - Бай прав, -  вступил  в  разговор  Эверсон.  -  Они  себя  называют
по-другому и понимают под этим совсем не то, что мы.
     Ноздри регула расширились. Кох смотрел и думал,  какие  эмоции  регул
научился читать на лицах землян.
     - Ты пришел сюда с определенной целью, бай. Можешь  ты  объяснить  ее
нам?
     - Понимание. Взаимная защита.
     - Мы не предаем своих союзников, если тебя беспокоит именно это. И не
убиваем их.
     Удар достиг цели. Ноздри затрепетали.
     - Бай, мы рады услышать это. А как вы намереваетесь придти к  мирному
соглашению с мри? Ведь они никогда  не  отступают,  а  регулы  никогда  не
забывают.
     - Зато мри забывают, а регулы могут отступить.
     Снова трепет ноздрей.
     - Что ты имеешь в виду, бай Кох?
     - Можно убедить мри забыть о том, что вы сделали на Кесрит, если  они
получат гарантию, что регулы не повторят подобного на Кутат.
     - Я тебя не понимаю,  бай.  Я  всегда  считал,  что  забвение  -  это
процесс, независимый от личности.
     - Это слово имеет много значений, бай Сут.
     Ноздри Сута расширились. Он протянул руку за новой чашкой соя.  Слуга
тут же подал ее, и Сут выпил сой большими глотками.
     - Прости, - сказал Кох. - Я чем-то тебя встревожил?
     - Да, я встревожен. Мой опыт говорит мне, что ситуация очень опасная,
а мои союзники, как бабочки, летят прямо в огонь.
     - Мы постоянно контролируем ситуацию. Мы  не  верим,  что  существует
явная угроза. Все говорит  о  том,  что  мы  имеем  дело  с  разрозненными
кочевыми племенами.
     - Кочевники - это нестабильные общества.
     - Стабильные, но часто перемещающиеся.  -  Кох  подумал,  что  _э_т_о
слово трудно понять представителю расы, для которой ходьба является просто
мукой. - У них нет оружия, которое могло  бы  являться  опасным  для  нас,
кроме оружия городов.
     Ноздри Сута расширились и захлопнулись.
     - Не сердись, бай землян. Но  могут  ли  лгать  мри?  Или  это  слово
означает лишь одну из способностей вашей расы? Что ты  можешь  сказать  об
этом?
     - Я не знаю.
     - Но что ты предлагаешь?
     - У нас еще нет достаточной информации. - Он с  мгновение  подумал  и
нанес удар. - Наш опыт, бай Сут, позволяет предположить, что  даже  регулы
могут быть нечестными.
     - Нечестными... не обладать честью, нет... неправдивыми...
     - Что такое правда, бай Сут?
     Ноздри захлопнулись.
     - Соответствие фактам.
     Кох медленно кивнул.
     - Доктор Эверсон, есть ли в языке регулов слово "честный"?
     - Только в бизнесе. Оно означает взаимную выгоду.
     - Взаимная выгода, - сказал Сут. - Эти словесные упражнения ни к чему
не приведут. Давайте рассмотрим наше положение на орбите. Мы  находимся  в
пределах досягаемости оружия городов мри. Подумайте над этим.
     - Что же хотят регулы?
     - Устранить угрозу с этой стороны.
     - Этические соображения запрещают нам это. Или у этого слова тоже нет
аналогов в языке регулов?
     Наступила пауза. Кох взглянул на Эверсона. Тот пробормотал  слово  на
языке регулов.
     Кох нахмурился:
     - Бай беспокоится о нашей безопасности и о своей. Мы тоже.
     - Но сколько это будет  длиться,  бай  Кох?  Этот  Дункан...  сколько
времени вы ему дали?
     - Это наше дело, бай.
     - Мы союзники.
     - Сейчас мы ждем.
     - Земляне ходят быстро. Прошло уже немало  времени,  гораздо  больше,
чем нужно Дункану, чтобы добраться до "Флауэра". Это должно означать,  что
Дункан не желает сотрудничать с вами. Верно?
     - Ты располагаешь информацией о нем?
     - Нет. А вы? У вас тоже ее нет.
     - Мы ждем.
     - Сколько вы ее будете ждать?
     - Какая разница?
     - Вы даете мри время подготовить ответ. Разве это мудро -  давать  им
такую возможность? У них есть оружие.
     - Может есть, а может и нет.
     - Вы бросаете на весы случая благополучие всех землян, бай.
     - Мы не хотим бессмысленной бойни.
     - Если они ударят...
     - Мы изменим политику.
     Сут замолчал и стал дышать глубже и мягче.
     - Мы  ваши  союзники.  Мы  не  воины.  Мы  будем  хорошими  соседями,
выгодными во всех отношениях. И вы отдаете предпочтение мри? Отправляйтесь
домой, бай. Оставь все это дело нам, если твои  моральные  соображения  не
дают тебе взглянуть правде в лицо. Ты знаешь, что  регулы  не  лгут.  И  я
говорю, что у нас нет желания нанимать мри для войны с вами.
     - Сейчас вам это не удастся, бай.
     Сут сделал глубокий вздох.
     - У нас есть еще о чем поговорить. Я приглашаю тебя на свой корабль.
     - Нет.
     - Почему?
     - Бай, я не могу оставить свой командный пункт.
     Ноздри Сута расширились. Поверил ли он или нет... неясно...
     - Компромисс, - сказал Сут. - Мы будем поддерживать связь. Можно даже
установить связь между "Флауэром" и нашей миссией на планете.
     - Вашей миссией?
     -  А  почему  нет,  бай?  Почему?  Это  приведет  к   более   тесному
сотрудничеству.
     Кох нахмурился.
     - Мне нужно  посоветоваться  с  помощниками.  Что  делают  регулы  на
планете?
     -  Когда  мы  получим  данные  с  "Флауэра",  мы  будем  думать   над
сложившейся ситуацией.
     - Тогда одновременный обмен? - Кох задумался. - Что у вас может быть?
Данные по обзору планеты? У нас есть свои. У вас есть еще что-нибудь?
     - Может быть. - Сут заворочался. - Никто не может знать, что  есть  у
другого, - добавил он.
     - Я посоветуюсь с помощниками, бай Сут. Несомненно, ты тоже  захочешь
посоветоваться со своими.
     Ноздри Сут зашевелились. Улыбка исчезла.
     - Хорошо, бай. До  будущей  встречи,  на  которой,  я  надеюсь,  наши
предложения будут приняты. Прощай, бай.
     - Прощай. -  Кох  облокотился  на  стол  и  смотрел,  как  тележка  с
массивным телом двинулась к двери, сопровождаемая молодыми регулами. Затем
он перевел взгляд на своих помощников и жестом отослал их.  Они  поняли  и
пошли вслед за регулами.
     Регулы оставили после себя специфический запах, который  трудно  было
выветрить. Ненависти у Коха от этого не прибавилось, но неприятное чувство
не покидало его.
     Он вызвал Дегаса,  оттолкнул  локтем  чашку  с  соем,  вкус  которого
ассоциировался у него с запахом регулов.
     Вошел Дегас в сопровождении Эверсона. Кох взглянул на них.
     - Ваше мнение.
     - Мой  совет,  -  начал  Эверсон  и  пощупал  карман,  как  бы  желая
убедиться, что он не потерял нечто важное. - Я уже дал его, сэр.
     - Твое мнение о том, что ты слышал.
     Эверсон облизнул губы.
     - Маневрирование их корабля... это блеф. Они пытаются скрыть какие-то
свои действия, отвлечь наше  внимание.  Они  провоцируют  и  изучают  нашу
реакцию.
     - Но при этом гибнут люди, доктор.
     - Это новый род, Хораги. Новая власть. Их  беспокоит  наше  молчание.
Они потеряли своего старшего и с ним  потеряли  все  договоры,  ибо  новый
старший принадлежит к другому роду.  Сейчас  им  необходимо  изучить  наши
действия, чтобы выработать  свою  новую  политику.  Не  забывайте,  что  у
регулов нет воображения. Они основываются лишь на том, что хранится  в  их
памяти, а мы не знаем, что помнит род Хорагов.
     - Какая разница? - нетерпеливо спросил Кох. - Все  они  находятся  на
одном корабле.
     - Разница большая. Со смертью Шарн они потеряли всю информацию.  Этот
Сут  принадлежит  к  другому  роду,  у  которого  своя  информация,   свое
представление о реальности.
     - Пусть этим занимаются психологи. Меня  же  интересует,  что  делать
нам? Особенно с "Флауэром".
     Руки Эверсона заметно  дрожали.  Он  вытащил  из  кармана  пузырек  с
таблетками. Кох критически посмотрел на него.
     -  Мы  можем  дать  им  некоторые   данные,   чтобы   подтолкнуть   к
сотрудничеству, - заговорил Эверсон, проглотив таблетку. - Но они поверили
в твою угрозу. Если они  испугаются,  то  могут  улететь  отсюда  домой  и
объявить о союзе мри с землянами. Но мы не знаем, единственные ли разумные
мы расы - мы и мри - с которыми регулы  находятся  в  контакте.  Мы  знаем
только эту часть космоса, но что находится за владениями  регулов,  мы  не
знаем.
     Кох положил подбородок на скрещенные руки и  нахмурился.  Эверсон  не
знал многого из того, что было известно контр-адмиралу.
     - Доктор Эверсон, я внимательно выслушал вас и хотел  бы,  чтобы  все
ваши соображения были изложены письменно.
     -  Хорошо,  сэр,  -  ответил  Эверсон.  Теперь  он  выглядел  гораздо
спокойнее.
     - До свидания, доктор, - сказал Кох и терпеливо дождался, пока тот не
спеша выйдет из комнаты.
     - Твое мнение? - спросил он Дегаса.
     Дегас сцепил руки на животе и откинулся в кресле.
     - Сэр, должен  заметить,  что  на  все  наши  действия  накладывается
предубеждение.
     - А именно?
     - Регулы отвратительны. Никто их не любит.  Это  чисто  эмоциональная
реакция. Но они - безопасные соседи. Мри более привлекательны для нас. Нам
нравится их абсолютизм. Их инстинкты чем-то схожи с нашими, но они опасны.
Они - хладнокровные убийцы. Мы знаем их уже  сорок  кровавых  лет.  Регулы
противны нам, но они будут хорошими соседями. Мы можем найти с ними  общий
язык. Цивилизация регулов - это торговля и коммерция.  Цивилизация  мри  -
это мертвые миры...
     Кох скорчил гримасу. Все это было  правдой,  хотя  эта  правда  и  не
нравилась ему.
     - Ты помнишь, что сказал Дункан? От того, что мы сделаем здесь, будет
зависеть то, кем мы будем.
     Лицо Дегаса застыло. Он покачал головой.
     - Если мы  перебьем  их  здесь,  то  остановим  их.  И  на  этом  все
закончится.
     - И, чтобы остановить убийц, мы станем убийцами? Парадокс!  Мы  можем
бросить все и позволить регулам истребить их. А можем сами  убить  мри  на
глазах регулов и стать для этих торговцев тем же, чем были для них  мри  -
расой, способной убивать. Снова парадокс? Как же нам быть?
     - Уйти отсюда, - быстро ответил Дегас. Видимо, он долго вынашивал эту
мысль. - Отозвать миссию Галея и "Флауэр". И вообще, наше  решение  должно
зависеть от того, кого мы хотим видеть своим союзником.
     Кох прервал его.
     - Ты сказал, что регулы - раса торговцев. Так  вот,  если  сейчас  мы
вынудим их уйти, они  неминуемо  вернутся  потом,  чтобы  заключить  новые
договоры, но уже на условиях, которые будем диктовать им мы.
     Дегас задумался.
     - Может быть, если у них не будет возможности выбора...
     - Регулы могут найти новых наемников. Может быть, даже среди  землян.
У нас хватает всякого сброда. И  тогда  они  не  будут  столь  безопасными
соседями.
     Дегас нахмурился.
     -  Здесь  регулов  ожидает  больше  неприятностей,  чем  пользы.  Но,
впрочем, на мое мнение это не влияет. Мы не можем  оставаться  тут  вечно.
Необходимо покончить с этим грязным делом.
     - Нет.
     - Тогда нужно высадить на планету  войска,  уничтожить  города  с  их
машинами и источниками энергии. Можно предложить это  регулам  в  качестве
компромисса. Если регулы правы в том, что города опасны, значит  их  нужно
уничтожить, а если нет - то тем более это никому не принесет  вреда,  даже
самим мри. Пусть мри живут без оружия и городов. Это  наиболее  приемлемое
решение как для нас, так и для регулов. Оставить мри все, что им нужно для
жизни, и пусть живут естественной для них жизнью.
     Кох задумался, взвешивая возможности. Что-то  в  этом  решении  было.
Регулы, скорее всего, с этим будут согласны.
     - Ты обсуждал это с Эверсоном?
     - Нет, но он может дать нам информацию о возможной  реакции  регулов,
прежде, чем мы начнем с ними переговоры.
     - "Флауэр" тоже может согласиться с решением. Может.
     - Возможно, - сказал, сверкнув главами, Дегас.
     - Мне нужно мнение Эверсона по этому вопросу. Пусть  он  изложит  его
письменно и как можно скорее.
     - Хорошо, - ответил Дегас.


     Назад, на  "Шируг"...  Сут  вздохнул  с  облегчением,  когда  тележка
выползла из челнока на корабль. Сут подключился к ближайшей линии,  набрав
код своего кабинета.
     Сработала автоматика  -  высший  приоритет.  Тележка  заскользила  по
темным коридорам. Погрузившись в подушки, Сут легко переносил ускорения на
крутых поворотах. Два его сердца бились ровно.
     Когда он въехал в кабинет,  все  его  помощники  уже  собрались  там.
Мокхаг предложил ему чашку соя. Он поблагодарил и с  удовольствием  выпил.
Все-таки путешествие стоило ему сил.
     - Докладывайте, - приказал он.
     - Выпущено два челнока, - с радостью объявила Нань. - Земляне вряд ли
видели их.
     Сут откинулся на подушки, весьма довольный:
     - Мои действия тоже были не без успеха. Своими требованиями  я  вывел
этих землян из равновесия. Они заговорили.
     - На челноках припасы для молодых регулов на десять  дней,  -  сказал
Мокхаг.
     Сут выпил сой и задумался. Значит, через восемь  дней  среди  молодых
регулов на планете начнется паника: закончится вода и пища...  Чем  больше
будет беспокойства, тем больше они будут хотеть есть. Страх голода вызовет
безумие, нерациональные действия...  Необходимо  сделать  все,  чтобы  это
произошло как можно позже.
     Молодые регулы  и  здесь,  и  на  планете  знали,  что  их  жизнь  не
представляет никакой  ценности.  Все  молодые  регулы  жили  в  постоянной
надежде, что им удастся заслужить милость старших регулов и тем  сохранить
себе жизнь. Сут задумался над альтернативой...
     Заключить  соглашение  с  землянами  и   с   их   помощью   доставить
продовольствие и воду регулам на планету?
     Он вспомнил доводы Коха, его соображения и содрогнулся.


     - Пища, - выдохнул Мелек, разрывая пакет. Пальцы его  совсем  онемели
от холода. Холод был везде, несмотря на то, что они одели на себя все, что
можно, и несмотря на биодом с прозрачными стенами  и  полом.  Над  куполом
биодома сейчас кружились челноки,  едва  различимые  в  молочном  утреннем
тумане. Те, что жили в биодоме, еще  не  дошли  до  крайности,  но  вечная
пустота вокруг, песок, чужая планета... все это было ужасно... Равномерный
стук компрессора, нагнетающего воздух под  купол,  тоже  не  способствовал
хорошему самочувствию. Предполагалось, что воздух будет нагретым,  но  эти
надежды не оправдались. Ночи, ужасные ночи, когда заходило солнце... Тогда
приходил пронизывающий до костей холод. И пол биодома начинал  шевелиться,
наводя ужас. Это непонятная жизнь Кутат пробиралась сюда в поисках влаги и
тепла.
     Мелек сидел и жевал концентрат. Его дрожь понемногу  улеглась.  Пегаг
пил подогретый сой, а вновь прибывшие регулы сидели рядом. Их  было  двое:
Магд и Хаб, оба из рода Аланей, как и Пегаг. Сам Мелек был из рода Гелег и
посматривал на своих компаньонов с подозрением.  Он  начинал  подозревать,
что высадка его сюда вместе с этими Аланями означала то, что его не ценят.
Он, конечно, не стал делиться с ними своими подозрениями... Да  и  вообще,
кому он сможет высказать это, даже если уцелеет?
     Все они надеялись, что останутся живыми, вернутся  домой,  где  много
пищи, где тепло.
     Сейчас их было уже четверо.
     Всего на корабле десять челноков, и четыре уже здесь. Как же будут  к
ним поставлять продовольствие? С каждым челноком будет прибывать пилот,  а
это уменьшает шансы на возвращение.  Значит,  доставки  больше  не  будет!
Мелек делал подсчеты, чувствуя, как растет паника.
     Нет! Не думать об этом.
     Просто четко выполнять приказы.
     Надеяться на милость и ждать.
     Это все, что он может.





     При дневном свете Дункан выглядел довольно жалко. Раздевшись  догола,
он набирал в пригоршни песок и соскабливал с себя грязь и засохшую  кровь.
Ньюн делал то же самое. Они устроились на краю лагеря, где небольшой склон
создавал иллюзию уединения. Дункан потряс  головой,  вытряхивая  песок  из
волос, тщательно протер все тело песком, пока кожа не покраснела, и затем,
дрожа на ветру, торопливо влез в чистую одежду.
     У Ньюна это получалось лучше, ибо на  его  коже  совершенно  не  было
волос. Покончив с мытьем, они сели на бугорок  и  принялись  зашнуровывать
ботинки.
     Дункан закашлялся и сплюнул. Ньюн с тревогой  взглянул  на  него,  но
Дункан не обратил на это никакого внимания и стал  острым  клинком  ас'сея
сбривать отросшие на лице волосы. Ньюн с усмешкой  наблюдал  за  ним.  Ему
всегда казалось странным, что эти земляне,  у  которых  волосы  растут  по
всему телу, стараются убрать их лишь с лица.
     Он щадил чувства Дункана, который не хотел, чтобы эта  разница  между
ним и мри стала известна  всем.  Ньюн  даже  чувствовал  легкие  угрызения
совести оттого, что ему есть что скрывать от своего племени.
     Правда, сам Дункан совершенно  не  стыдился  своих  волос,  хотя  они
доставляли ему много хлопот.
     Ньюн не спрашивал Дункана, почему тот не  стыдится  этого,  ведь  это
означало бы проникновение в  мысли  ци'мри.  Для  Ньюна  было  удобнее  не
обращать внимания на это.
     Дункан был жив, и в данный момент  этого  было  достаточно.  Землянин
устал, движения его были замедленными, как у старика, но он был жив,  и  в
это утро даже не кашлял кровью... Хороший знак,  что  при  пробуждении  он
позаботился о своем внешнем виде и о чистоте тела. Хороший знак.
     Да, это утро принесло много хорошего.
     Дусы исчезли где-то  в  утреннем  тумане  -  видимо,  охотились.  Они
понимали, что здесь, в лагере, им нечего делать, когда в нем  есть  чужие.
Кел'ейны других племен установили свои палатки  между  палатками  Сенов  и
Келов. Здесь было тихо, никаких ссор. Все знали,  что  любая  ссора  может
привести к убийству, а они были посланы сюда наблюдать.  Даже  то,  что  в
лагере был Дункан, не вызывало у них никаких эмоций. Конечно, это не  все,
но для начала хорошо и это.
     У палатки Катов весело и громко смеялись дети. Они поймали змею в это
утро. Несчастное создание проникло в лагерь, привлеченное теплом и влагой.
От  острых  глаз  детей  ничто  не  могло  скрыться,  и   теперь   они   с
торжествующими криками внесли свою добычу  в  общий  котел.  Радости  было
столько, что даже угрюмые кел'ейны других племен не могли сдержать улыбок,
глядя на детвору.
     Детский смех смягчал сердца лучше, чем что-либо другое.
     - Почему только лицо? - спросил внезапно Ньюн.
     Дункан от неожиданности вздрогнул и порезался. Тонкая  струйка  крови
потекла по подбородку. Он с недоумением взглянул на Ньюна.
     - Почему только  лицо,  а  не  все  тело?  -  повторил  Ньюн,  жестом
показывая, что он хотел сказать.
     Дункан улыбнулся. Странно было видеть  улыбку  на  этом  изможденном,
обветренном, обожженном солнцем лице.
     - Это заняло бы слишком много времени.
     Это была не та реакция, которую ожидал Ньюн. Он смутился,  нахмурился
и коснулся лба.
     - Вот мри, сов-кел. Все остальное закрыто вуалью. Ты и я одинаковы.
     Дункан сел и стал натягивать ботинки. Наконец, глубоко  вздохнув,  он
поднялся, застегнул пояс с оружием и  Знаками  Чести,  надвинул  вуаль,  и
теперь между ними не было никакой разницы, разве что в росте.
     - Ты думаешь, - спросил Дункан, как будто то, что он  хотел  сказать,
было запрещено, - ты думаешь, что чужие кел'ейны пойдут с нами?
     - Келы не думают. Это не их дело.
     - Госпожа сказала, что она будет думать. Что она решила?
     - Сены знают об этом, - ответил Ньюн. - Разве я не учил тебя терпению
без вопросов?
     - Сены решают второй день.
     - Сов-кел!
     Дункан отвернулся. Ньюн собрал грязную одежду в мешок,  положил  руку
на плечо Дункана и повернул его лицом к лагерю. Дункан взял у него из  рук
мешок и понес его с таким видом, как будто был  рожден  для  этого.  Ньюну
стало неловко.
     - Ты сомневаешься в госпоже? - спросил он.  -  Ты  думаешь,  что  она
примет не самое мудрое решение?
     - То, что я думаю, я не могу выразить на хол'эйри,  я  слишком  плохо
знаю этот язык.
     Они шли медленно, глядя на свои следы, которые уже заносило песком.
     - Если бы ты захотел на мгновение запомнить язык землян,  я  смог  бы
объяснить тебе...
     - Не дыши без вуали, - оборвал его Ньюн. - Ты болен.
     Дункан замолчал.
     - Мы провели с тобой на корабле годы. Ты уже нам все сказал, Дункан.
     Утренний туман окутывал палатки, создавая ощущение покоя. Даже черная
ткань палатки  Келов  была  окрашена  золотом.  Центр  лагеря  жил.  Здесь
суетились каты, бегали дети, горели костры, на которых готовилась пища. Но
золотых мантий не было видно. И черная мантия была только одна,  да  и  та
скрылась в палатке при их приближении. И тотчас из палатки вышли остальные
кел'ейны. Они столпились возле входа, и  нехорошие  предчувствия  овладели
Ньюном... Он хотел предупредить Дункана, но промолчал: Дункан и сам был не
глуп, мог сообразить что к чему.
     Они подошли к палатке, вход в которую загородили келы. В центре стоял
Хлил.
     - Госпожа собрала Совет, - сказал он. - Наши и их вместе.
     Вот оно что, - подумал Ньюн, устыдившись собственных подозрений.
     - Хорошо, - коротко сказал он и направился от палатки. Хлил пошел  за
ним. Но затем Ньюн остановился, предчувствие плохого не оставляло его.  Он
посмотрел назад и встретился взглядом с Дунканом.
     - Дусы, - сказал он ему. - Они меня беспокоят... Я не знаю, где  они.
Вызови их...
     "Они могут понадобиться", - подумал он. Ньюн знал, что  Дункан  понял
его предупреждение. Это только  предосторожность,  ни  к  чему  впадать  в
панику.
     Он повернулся и продолжил свой путь с Хлилом.


     Кел'ейны собрались возле входа,  но  не  изъявляли  желания  войти  в
палатку... джей'эном... и не только джей'эном... Здесь  были  кел'ейны  из
других Келов, и они все подходили и подходили.  В  палатке  было  темно  и
ничего не видно. Дункан уселся на песок среди остальных,  опершись  спиной
на палатку, которая защищала его от ветра.  Он  склонил  голову,  стараясь
вызвать дусов. Но постепенно он переключил внимание на то, что происходило
вокруг. Он хотел понять, на чьей стороне кел'ейны  джей'эном.  Вот  старый
Перас, всегда спокойный и благожелательно относящийся к нему. Нет,  он  не
мог ждать от Пераса зла. Тэйз... бесстрастное лицо юноши  вселило  в  него
беспокойство. Тэйз, всегда такой оживленный... а сейчас он необычно тих  и
сосредоточен. И Рас... Рас и Ньюн всегда относились друг к другу  холодно.
Для того, чтобы почувствовать эту неприязнь, Дункану не требовались  дусы.
Сейчас Рас была здесь и расположилась так, чтобы видеть его...
     Тишина повисла в воздухе. Некоторые кел'ейны вошли в палатку,  в  том
числе и кел'ейны других племен, что было необычно.  Другие  оставались  на
месте. Дункан смотрел вниз, стараясь не обращать на них внимания.  Хранить
молчание - это было самое лучшее в его положении. Тягостная  напряженность
окружала его. Он слишком мало  времени  провел  в  племени  джей'эном,  со
многими келами был  незнаком,  не  знал,  о  чем  они  думают,  что  хотят
делать... И если ночью они помогли ему остаться в живых, то сделали это не
от любви к нему. Дункан не строил иллюзий на этот счет.
     Сидящий справа кел'ен коснулся его рукава.
     - Ци'мри, - сказал кел, вовсе не стараясь оскорбить его, - ци'мри, ты
ничего не говоришь.
     Он поднял глаза и  встретился  взглядом  с  остальными:  мужчинами  и
женщинами, молодыми и старыми, но с одинаково бесстрастными  лицами.  И  у
всех них были шрамы касты Келов, сет'ал. У  одних  -  свежие  и  яркие,  у
других - застарелые, поблекшие, затянувшиеся.
     - Многие не желают мне добра. А что желаете мне вы, кел'ейны?
     Они переглянулись, и Дункан, стараясь не выдать своего  беспокойства,
следил за этим.
     - Ты всегда, - сказала кел'е'ен, -  стараешься  держаться  в  чьей-то
тени.
     Дункан  почувствовал,  что  в  отсутствии  Ньюна  его  спина   словно
обнажена. Он посмотрел в сторону палатки госпожи, в которую вошел Ньюн, но
не увидел никого, кроме чужих кел'ейнов. Он поднялся  и  пошел  к  палатке
Келов, чтобы скрыться в ее темной безопасности, но кто-то придержал его за
рукав. Дункан обернулся. Старая кел'е'ен, на лице  которой  почти  исчезли
шрамы касты, коснулась его лица.
     - Ты ци'сета, без шрама. Кто может вызвать _т_е_б_я_,  кроме  кел'ена
без шрама. А таких среди нас нет.
     - Что случилось? - спросил Дункан,  понимая,  что  слова  кел  что-то
означают, но не зная, кто среди кел'ейнов этих смешанных племен старший по
рангу. Он переводил взгляд с одного лица на другое, и наконец  остановился
на лице старого Пераса. На этом изможденном лице  он  увидел  нечто  вроде
симпатии к нему.
     - Что случилось? Совет...
     Сзади послышались мягкие  шаги  по  песку.  Его  дус,  встревоженный,
торопился к нему. Он ощущал враждебность, окружающую Дункана.
     Дункан подозвал его жестом и сказал келам:
     - Не нужно ненависти.
     Это было все равно, что попросить ветер  не  дуть,  остановиться,  но
головы согласно закивали. Дус спокойно прошел между  ними  и  занял  место
рядом с Дунканом. Последовала долгая пауза, и  среди  этой  тишины  Дункан
снял  с  пояса  тяжелые  шнуры  кэй'ислэй  и  начал  плести  сложный  узор
стар-мандала.
     Плетение узора успокаивало смятенный дух, а это  был  один  из  самых
сложных узоров. Дункан знал, что он превосходит  в  этом  искусстве  очень
многих, даже украшенных шрамами. Ведь  у  него  была  долгая  практика  на
корабле. Пальцы его  быстро  бегали  по  узлам,  не  обращая  внимания  на
собравшихся вокруг него, но ощущая их взгляды.
     - Кел'ен, - окликнул его Перас.
     - Да?
     - Совет затягивается. Ты играешь в шон'ай?
     Сердце Дункана бешено забилось.  Это  была  Игра  Народа,  и  Ньюн  в
бешенстве бы запретил Дункану принимать в ней  участие.  Дункан  аккуратно
распустил узор, повесил кэй'ислэй на пояс.
     - Я - мри, - сказал он, - несмотря  на  ваше  неудовольствие.  Да,  я
играю в Игру.
     Послышались перешептывания, реакция на его слова. Старый Перас  вынул
из-за пояса клинки ас'сеев.
     - Я буду партнером кел Дункана, - сказал Перас.
     В  этой  Игре,  как  говорил  Ньюн,  жизнь   играющего   зависит   от
расположения игроков. Если сильный игрок сядет против слабого,  то  слабый
может погибнуть. Сильный игрок, сидящий рядом  со  слабым,  может  служить
защитой слабому, если тот с умом будет делать свои броски.
     Келы образовали круг  из  шести.  Остальные  приготовились  смотреть.
Дункан обрадовался, увидев, что в круг вошли Диас, друг  Пераса,  занявший
место  против  Дункана,  и  несколько  молодых.  Но   вот   подошла   Рас,
наклонилась, тронула рукав Диаса. Последовал короткий  неслышный  спор,  и
Рас заменила Диаса. Она села напротив Дункана и Пераса.
     И внезапно Дункан вспомнил, что Ньюн всегда говорил ему о  смерти  по
глупости.
     Они убьют его, если захотят. Дункан даже не знал толком, хорошо ли он
играет, ведь он играл только с Ньюном, а тот был его другом.
     Рас... она не друг ему.
     - Игра... только чтобы занять время, - сказал Перас. Развлечение.
     Но Келы играют  острой  сталью,  и  эта  игра  нередко  заканчивается
смертью.
     Они назвали свои имена - прежде Дункан знал лишь Пераса и Рас. Дункан
снял вуаль, ибо играть в вуали считалось проявлением недружелюбия.  И  без
того положение было достаточно сложным.
     Начал кел Перас, как старейший... бросив клинки Рас. Руки отстукивали
ритм, ритм Игры; в ритм вплеталось имя, и клинки снова летели по кругу.
     Клинки летали, минуя его, от мужчины к женщине, от старого кел'ена  к
молодому, образуя сложный узор - Игра Пяти. Пальцы мри тонкие, золотистые,
удивительно быстрые, выхватывали острую сталь из  воздуха  и  посылали  ее
дальше в ритме, который задавался ударами рук по коленям.
     Дункан не мог расслабиться  ни  на  секунду,  ведь  каждое  мгновение
ас'сеи, брошенные руками Рас или чьими-то еще, могли устремиться к нему.
     Внезапно он получил предупреждение - быстрый взгляд Рас. Сейчас... он
кивнул, не понимая, почему она предупредила его - чисто  инстинктивно  или
же специально.
     Клинки метнулись к нему, сверкнув на солнце, и замерли в его пальцах,
ожидая нового полета. И вот уже Дункан послал их молодому кел'ену. Рисунок
сменился, теперь это была Игра Шести, со своим ритмом.
     Перас  улыбнулся,  заметив  уловку  Рас.   А   ее   глаза   светились
возбуждением.  Она  ловила  лезвие  и  дразнила  его  коварными  бросками,
заставляя клинки вращаться то в одном, то в другом направлении.
     Темп снова изменился, чтобы менее искусные  игроки  могли  отдохнуть.
Снова вступил в игру Дункан. Он поймал ас'сеи, которые бросила Рас, послал
их дальше, юному Сетану, изменяя свой статус.
     Клинки вернулись, он перехватил их, отправил сидящему слева  Дэй'ону,
потом Рас, Перасу...
     Тут  Перас  просигналил  остановку.  Дункан  расслабился  и  внезапно
закашлялся. Холодный воздух проник глубоко в легкие. Он вдруг  понял,  что
дальнейшая игра убила бы его.
     - Одень вуаль, - посоветовал Дэй'он.
     Дункан прижал ткань ко рту. Дус приблизился, согревая его.
     - Тот, у кого нет шрамов, - сказал Дэй'он, - никогда не должен играть
в Игру Шести.
     - Да, кел'ен, - ответил Дункан, - но когда  предлагает  тот,  у  кого
есть шрамы, он обязан подчиниться.
     Головы склонились в молчаливом одобрении.
     - Ты играешь в Игру, - сказал Перас, - в  полную  силу.  Это  хорошо,
кел'ен-землянин.
     Шевельнулся полог палатки. Вышел кел'ен из чужого племени  и  сел  на
песок, отвернувшись от ветра. За ним вышли другие келы. И еще кел'ейны, но
его племени, все они были с  поднятыми  вуалями,  и  Дункан  поднял  свою,
стараясь дышать осторожнее.
     Нельзя бояться. Дус может почувствовать его страх, и  тогда  случится
ужасное. И испытывать гнев тоже нельзя. Мри Кутат могут не  прятать  своих
эмоций. И Дункан благодаря дусу ощущал их. Открытой вражды не было.  Разве
что обыкновенное любопытство. Теперь Стэна окружала плотная стена келов.
     - Скажи нам, кел'ен, - проговорил Перас. - Скажи нам все о кораблях и
врагах.
     Дункан  бросил  взгляд  на  палатку  госпожи,  надеясь,   что   Совет
закончился и он смог бы уклониться от ответа. Но его надежды были тщетны.
     - Разве может тот из Келов, у кого нет шрамов, знать больше, чем  те,
кто заседает в Совете? - спросил снова Перас. - Разъясни нам.
     - Я - с другой стороны Мрака, - запротестовал Дункан. - И я забыл то,
что помнил.
     - Мы - кел'ейны, Лицо, что Повернуто Вовне, -  сказала  Рас.  -  Наши
глаза видят во Мраке. К нам прибыли сюда враги, брат-ци'мри.  Может,  тебя
заставила молчать госпожа? Или ты сам решил сохранить все в тайне?
     Он  посмотрел  на  Рас,  кел'е'ен  второго  ранга,  сестру   прежнего
кел'анта, связанную кровными узами со многими кел'ейнами. Дрожь  пробежала
у него по телу.
     - Я слышу тебя, - сказал он. Затем склонил голову,  положил  руку  на
голову дуса... и почувствовал, как ее  рука  тоже  легла  на  дуса.  Зверь
вздрогнул.
     Такой контакт был взаимной ловушкой: здесь были невозможны  ложь  или
полуправда. Он решительно прижал руку к голове дуса.
     И начал вспоминать все, с самого начала.





     Госпожа смотрела на Совет. Рядом с ней сидел  на  циновке  Ньюн,  кел
госпожи и предводитель Келов. Он вдвойне имел право на это почетное место.
Мужья госпожи сидели дальше, а затем занимали места кел'анты Келов  других
племен, черная масса.  Здесь  присутствовали  кат'ант  Антил  и  все  сены
джей'эном. В палатке горела лампа, которую  не  гасили  даже  днем.  Перед
одетыми в золотые мантии сен'ейнами сидел сен'ант Сатас,  а  рядом  с  ним
сен'ейны других племен, пришедшие вместе со своими кел'ейнами.
     -  Среди  джей'эном  было  немало  споров,  -   сказала   Мелеин,   -
относительно того, как нам жить дальше после всего происшедшего.  Но  Сены
согласились с моим решением. Так, сен'ант?
     - Да, - словно эхо отозвался Сатас. - Ты убедила Сенов.
     - Нам было не просто придти домой. Пан'ен для нас священен... но  что
он значит для вас? Незнакомые имена, незнакомые события,  которые  никогда
не происходили с вами... А Святыни Кутат? Можем ли я и мой кел'ант  понять
их? Мы старались понять ваши Святыни, как вы старались понять наши.  Мы  -
Странники, и мы  хотим  найти  дом,  место,  где  мы  можем  жить.  А  вы,
оставшиеся охранять Кутат от  врагов  тысячи  лет  назад...  Возможно,  вы
смотрите на случившееся и ненавидите нас?
     - Каты, - послышался голос Антил,  -  не  обвиняют  никого.  Мы  лишь
скорбим о погибших детях, госпожа.
     - Но вы учите детей песням, в которых - надежда на  возвращение  тех,
кто ушел, когда мир был молодым, а моря - полны воды.
     - В этих песнях - наша надежда.
     - Когда я вернулась в этот мир, - сказала Мелеин, - я не нашла своего
племени, но нашла город, где родились мои предки...  Я  нашла  его,  нашла
племя  моих  предков...  джей'эном  -  мои  дальние   родственники,   дети
Ан-ихона... и все вы мои родственники по крови.  Враги  преследовали  нас,
они уничтожили почти всех Странников, они уничтожили  наш  корабль  и  наш
город... но Боги не позволили им уничтожить нас. Мы - Ньюн и я  -  сделали
то, что должны были сделать.  И  вот  мы  здесь.  Ци'мри  тоже  здесь,  на
расстоянии вытянутой руки. И они дают нам надежду.
     Надежда... "на расстоянии вытянутой руки"... сказала Мелеин.
     "Дункан!"
     И внезапно Ньюн понял, почему Мелеин  разрешила  ему  отправиться  на
поиски Дункана, даже зная, что может остаться одна,  почему  она  молчала,
пока он не привел Дункана с посланием землян, пока она не узнала, что  это
за послание.
     - Мы хотим знать, - сказал  кел'ант  Риан,  -  что  это  за  послание
ци'мри, чтобы передать его своим госпожам.
     - Да, - хором подтвердили остальные кел'анты.
     Ньюн посмотрел в глаза своей госпожи - холодные, расчетливые, острые,
как лезвия.
     - Кел'анты, - сказала она. - Ци'мри предлагают  нам  встретиться  для
переговоров... Скажи нам, кел'ант джей'эном, что сделают ци'мри,  если  мы
отклоним их предложение о встрече? Нападут они на нас?
     - Разве я ци'мри, чтобы отвечать на такой вопрос?
     - Ты лучше всех нас знаешь ци'мри. Что сделают они, если их  ожидание
окажется напрасным? Что сделал бы кел Дункан, если бы был землянином?
     Ньюн посмотрел себе под ноги. Беспокойство отразилось в его глазах, и
он не хотел, чтобы это заметили окружающие.
     - Я думаю... разочаруются, что их надежды  не  оправдались.  Затем  -
гнев. Но земляне все же будут стараться и дальше наладить контакт с  нами,
а не уничтожить. Регулы... это совсем  другое.  И  они  ведь  тоже  здесь.
Правда, Дункан утверждает,  что  между  землянами  и  регулами  происходят
трения.
     - А если все же война?
     Ньюн сидел молча, вспоминая то, что ему  было  запрещено  вспоминать:
ночь, огонь, искореженные корабли...
     -  И  земляне,  и  регулы  сражаются  количеством.  Они  не  признают
поединков. Народ потерял тысячи, прежде чем мы поняли это. _Н_о_...  -  он
решительно поднял голову и оглядел Келов и Сенов. - Но среди  них  есть  и
другие, такие, как Дункан. Когда все было кончено на Кесрит, когда  регулы
перед приходом землян все превратили в руины, Дункан пришел  к  нам  один,
как не приходил никто из них. Он сам пришел к нам, сражался за нас,  добыл
нам корабль, на котором мы и прибыли сюда. Спросите его, почему? Он сам не
знает этого. Инстинкт? Зов крови? Он не знал ответа, когда был землянином.
Сейчас он мри. Может, Совет спросит его - почему?  Или  _к_а_к_  поступают
земляне. Спросите _е_г_о_.
     - Нет, - мягко возразила Мелеин. - Нет. Разве может мри сказать,  как
поступят ци'мри? Мы все мри, кел'ант. Не заглядывай во  Мрак  так  далеко,
иначе утратишь равновесие.
     Он взглянул на нее, сердце его отчаянно билось в грудной клетке.


     Дус шевельнулся. Дункан ощутил нечто, похожее на глубокую печаль.  Он
остановился на полуслове, посмотрел на Келов, поежился от холодного порыва
ветра.
     Остальные не понимали, почему он замолчал. Дункан посмотрел в сторону
палатки госпожи и ему стало страшно.
     - Кел'ен... - окликнул его Перас, и Перас прикоснулся к дусу  и  тоже
ощутил беспокойство, что охватило Дункана. Глаза его сузились.
     - Что случилось? - спросил старый Дэй'он. - Перас?
     Ощущение страха, тревоги исчезло, растаяло. Дункан потрепал бархатную
шерсть животного, поднял голову снова.
     - Ци'мри, что зовется "регул", - напомнила ему Рас.
     - Мертва, - хрипло сказал Дункан. - Я убил ее. Она настаивал на войне
с вами, и я убил  ее,  чтобы  передать  решение  вопроса  в  руки  землян.
Только... - он вдруг понял, что говорит больше, чем хотел бы, но ничего не
мог поделать с собой. Дус связал его воедино с его слушателями,  не  давая
возможности утаить что-либо.
     - О братья мои! - всего лишь идиома, но сейчас она  была  как  нельзя
кстати. - Мрак велик,  он  заполняет  все  пространство  между  маленькими
мирами. И во Мраке нет жизни. Они это видели. И они боятся.


     - Мы пойдем, - сказала Мелеин, - как шли всегда. Я  не  скажу  больше
ничего, я не хочу ослеплять себя словами. Я сделаю так, как этого  требует
время. Скажите вашим  Матерям,  что  мы  выходим  на  рассвете.  Две  руки
кел'ейнов будут охранять колонну и добывать Народу пищу.  Если  какая-либо
из Матерей решит отказаться, то я этого  не  позволю.  Я  брошу  вызов.  Я
уверена, что Боги будут на моей стороне, я подчиню себе  племя  строптивой
госпожи. Имя тех, кто пришлет ко мне своих детей, я запишу в Святыни, а те
мри, кто пойдет со мной,  завоюют  начало  новой  жизни.  Все  начнется  с
завтрашнего дня. Когда я сделаю то, что мне предназначено, я верну Матерям
их  детей  с  благодарностями  и  Почестями.  Хотя  Закон  запрещает   нам
встречаться лицом к  лицу,  я  сделаю  все,  чтобы  вы  почувствовали  мою
благодарность. Я госпожа  Странников,  Мать  Матерей,  госпожа  всех  мри.
Передайте это своим Матерям. У кого-нибудь есть вопросы?
     Напряженная тишина повисла в воздухе.
     -  Идите,  -  сказала  она  шепотом,  похожим  на  свист  меча.  -  И
возвращайтесь ко мне.
     Келы  стояли  молча,  напряженно,  а  кат'ант  уже  покинул  палатку.
Кел'ейны  ждали.  Ньюн  шевельнулся,  поняв,  что  сейчас  он   определяет
дальнейшие действия. Он поднялся  и  вышел  из  темного  чрева  палатки  в
слепящий дневной свет. Остальные шли за ним, темная масса  своих  и  чужих
кел'ейнов. Они расходились молча, без слов. Ньюн направился было туда, где
оставил Дункана, но чья-то рука задержала его.
     - Кел'ант, - сказал Хлил.
     Ньюн хотел уйти, но Хлил был решителен.
     - Кел'ейны? - спросил Ньюн. - Кел'анты?
     Рука сильнее стиснула рукав.
     - Да, - ответил Хлил. - Ты никогда не  показываешь  свое  лицо,  даже
когда на нем нет вуали. У тебя есть свои тайны.  Но  мы  хотим  объяснения
тому, что сказала госпожа. Она обладает Предвидением? Да или нет?
     - Может быть, - хрипло ответил Ньюн. - Я иногда думаю, что да.
     - Ты ее родственник.
     - Был.
     - Здесь кел'анты других племен; ты  наш  кел'ант,  и  мы  знаем  твои
манеры. Ты выскальзываешь между пальцами, как песок, Ньюн с'Интель. У тебя
нет лица, даже для нас, как у ветра. Ты молчишь перед чужими, когда должен
говорить. Мы понимаем госпожу. Может, мы поймем и тебя.  Но  чужие?..  Как
они могут понять? Ты - Рука госпожи. Ты должен поговорить с чужими Келами.
Иначе что они скажут своим Матерям?  Что  кел'ант  джей'эном  предпочитает
другую компанию?
     Ньюн сразу все понял. Ему стало трудно дышать. Он взглянул на Хлила.
     - А... Моя ортодоксальность. То, что я защищаю кела  Дункана.  Вот  в
чем вопрос.
     - Ответь.
     - Мы в своем Доме чтили закон Келов. Я не умею ни читать, ни  писать,
и я никогда не знал Тайн. Все, что мне известно, это то,  что  прошло  два
тысячелетия. Но мой Дом пал. Мои Келы погибли. И я пронес  в  своих  руках
пан'ен за одну свою жизнь через все Мраки. Вместе со мной был один кел'ен.
Он знает закон, что знаю я, он пел песни моих  Келов,  он  видел  то,  что
видел я, он пережил то, что пережил я. Да, у меня есть недостатки,  но  ты
выбрал неудачное время для ссоры со мной, Хлил, второй среди Келов.
     Он повернулся было уйти, но рука Хлила еще крепче стиснула его руку.
     - Я слышу тебя, - сказал Хлил. - Тишина глубока, я слышу тебя.
     Кровь бросилась в голову Ньюна. Но затем он подумал:  "Ведь  это  мои
Келы. Мои Келы..."
     - Прости, - сказал  он,  стараясь  согнать  с  лица  гнев,  чтобы  не
заметили остальные кел'ейны. - Прости меня за оскорбление, - он говорил, и
знал, что это будет осуждаться всеми, когда он пойдет дальше.  Он  стиснул
плечо Хлила, почувствовал, как тот отпустил его руку,  повернулся.  Солнце
ударило ему в глаза и ему пришлось прищуриться.  Возле  палатки  Келов  он
увидел множество фигур в черных мантиях, стоящих плотно, плечо к плечу.
     Сердце его сжалось.
     - Дункан, - выдохнул он и торопливо направился туда, широко шагая  по
песку. Он ворвался в темную массу,  которая  расступилась  перед  ним.  Он
боялся увидеть кровь, растерзанное тело...
     И остановился, увидев, что в центре спокойно  сидит  Дункан  рядом  с
дусом, напротив него - Рас. И Дункан что-то спокойно рассказывает Келам.
     Ньюн на мгновение закрыл глаза и понял,  что  Дункан  рассказывает  о
себе.
     Он ощутил, что все окружающие относятся к Дункану с пониманием.
     Но вот тот поднял глаза, увидел  Ньюна,  тревожно  поднялся  и  встал
рядом с ним. Вопрос застыл в его глазах, он словно бы немо повторял его  -
вопрос, вопрос, вопрос, как биение перепуганного сердца.
     - Сов-кел, - сказал Ньюн, взяв его за руку. - Я очень беспокоился  за
тебя, а увидел, что ты устроил целое представление.
     - Все в порядке? - спросил Дункан. - Все в порядке?
     От этого вопроса Ньюн застыл. То, о чем спрашивал Дункан, и то, о чем
говорилось на Совете - разные вещи. Он положил руку Дункану на плечо.
     - Укройся от ветра, сов-кел.
     Дункан отошел, не спрашивая больше ни о чем. Ньюн посмотрел  на  лица
остальных, окружавших его. Все эти лица выражали один и тот же вопрос.
     - Спрашивайте своих кел'антов, - сказал Ньюн. - Мы выходим  утром.  Я
хотел бы, чтобы вы были с нами. А сейчас, Келы... сейчас дайте мне немного
времени... - я прошу вас.
     Послышался ропот. Он прошел мимо них и  вошел  в  палатку.  Никто  не
последовал за ним, только дусы. В палатке но было никого,  кроме  Дункана,
освещенного слабым светом через верхнее отверстие.
     - Я не должен был спрашивать тебя при всех, - сказал Дункан.
     - Не думай об этом. Все правильно.
     - Я знаю, - тихо произнес Дункан, - что произошло  нечто  неприятное.
Что-то не так. Но не с тобой и не со мной. Я ошибаюсь?
     "О, боги, - подумал Ньюн, - насколько сильно твое предчувствие?"
     - Кому ты служишь? - спросил он вместо ответа.
     - Госпоже.
     - А если придется воевать?
     - Мы не можем воевать! - прошептал Дункан еле слышно. - Ты же  знаешь
все, чего не знают остальные. Ты знаешь, что у нас нет шансов.  Ты  хочешь
вторую Кесрит?
     - Если придется воевать... ты будешь мри?
     - Да, - отозвался Дункан через мгновение.
     - Ты не ошибся?
     - Нет.
     Ньюн  обнял  его,  прижал  к  груди,  откинулся   назад,   глядя   во
встревоженные глаза Дункана.
     - Сов-кел, если ты ошибаешься...
     - Что они решили?
     - Решение обычное: путь мри. Ты слышишь  меня?  Госпожа  уже  решила,
каким путем она поведет нас... возможно, она использует то, что ты передал
ей... но не так, как ты предполагаешь.
     - Я слышу тебя. - Дусы приблизились, издавая  низкие  урчащие  звуки.
Дункан глубоко вздохнул и сделал безнадежный жест  рукой,  как  будто  ему
нечего было сказать. Его дус ткнулся  ему  в  колени,  и  Дункан  принялся
почесывать шею зверя, словно  это  было  самое  увлекательное  занятие  на
свете. - Вы  выбрали  свой  путь,  -  наконец  сказал  он.  -  Я  надеялся
предложить вам путь, на котором мри могли бы выжить и сохранить свой путь.
Если я ошибся, то это не моя вина.
     - Нет.  Ты  не  понимаешь.  Я  не  спрашиваю  тебя,  согласен  ли  ты
у_м_е_р_е_т_ь_ за нас. Я говорю о приказе госпожи. Твоя честь... это мри?
     Дункан посмотрел на Ньюна. Лицо его в полумраке было суровым.  Дункан
испугался, затем страх отступил.
     - Я предупредил их. Я им все сказал.
     - Они поверили?
     - Некоторые - да, некоторые - нет. Но я им сказал  абсолютно  все.  И
всем.
     За стенками палатки послышались тихие голоса. Это  расходились  чужие
кел'ейны. Ньюн прошел к двери, выглянул, посмотрел на кел'ейнов джей'эном,
которые ждали: молчаливые, угрюмые. Впереди всех стоял Хлил.
     Ньюн жестом пригласил их в палатку, и они молча, торжественно  вошли.
Дункан по своему рангу должен был бы сидеть вдали, но Ньюн указал  ему  на
место рядом с собой.
     - Есть еще у вас вопросы, на которые нужны ответы? - спросил Ньюн.
     Все молчали. Но вот во втором  ряду  началось  движение.  Все  головы
повернулись, и поднялась Рас.  Она  извинилась  перед  кел'ейнами  первого
ранга и прошла в центр. Ньюн тоже  встал,  наполненный  тревогой,  за  ним
поднялся Дункан. Рас подошла к нему и обняла, потом обняла Ньюна.
     - Я клянусь быть первой, - сказала она.
     Стали подходить и другие: Перас, и Десаи, и Хлил,  и  Мирин;  Диас  и
Сэйрас, и все остальные, от  первого  ранга  до  последнего.  Все  сначала
обнимали Дункана, а затем Ньюна. Дункан сначала онемел от изумления, но  к
концу этой странной церемонии сердце его оттаяло. Но вот все снова  заняли
свои места. Сели и Дункан с Ньюном, а рядом с ними дусы.
     Ньюн долго молча смотрел на кел'ейнов, чувствуя, что комок в горле не
дает ему говорить. Наконец он справился с ним.
     - Теперь о том, что было на Совете.  Вы  ведь  хотели  знать  это,  -
сказал он, и собственный голос звучал в его ушах словно бы издалека.





     Здесь тоже не было жизни. Боаз смотрела на город слезящимися от ветра
глазами - разрушенные дома, засыпанные песком  улицы  -  и  надежды  стали
таять в ее сердце. Удары его гулко отдавались  в  ее  ушах,  руки  и  ноги
болели, словно при лихорадке, каждый шаг причинял ей мучения. Юноши хотели
понести ее груз, но она упрямо отказывалась - у  них  было  вдоволь  своей
поклажи. Дыхание со свистом вырывалось сквозь дыхательную  маску,  воздуха
не хватало. Если бы можно было  сорвать  с  лица  маску,  скинуть  с  плеч
тяжелый ранец... но в них была жизнь.  Она  изредка  поворачивала  клапан,
включая кислород, хотя он сушил горло и голова наполнялась легкостью,  как
при головокружении.
     По крайней мере, трупов в городе не было. Видимо, мри не бывали здесь
с тех пор, как море отступило отсюда. Но город вел  огонь.  И  земляне,  и
регулы засекли места, откуда велся огонь. Что-то здесь  оставалось  живым,
но... но не плоть и кровь, не мри, которых она хотела найти.
     Галей, шедший впереди, остановился, скинул мешок, уселся  на  камень.
Руки его повисли между колен. Боаз была рада остановке и села рядом. Возле
нее принялся аккуратно усаживаться Кэдарин. Да, теперь их было трое. После
гибели Лэйна Галей  решил  отправить  Шибо  на  корабль.  Тому  предстояло
упростить связь и, как подозревала Боаз, сообщить обо  всем,  если  им  не
суждено будет вернуться.
     - Пожалуй, нужно подойти к центральной площади, - сказала Боаз.
     Галей кивнул. Он и Кэдарин выглядели ужасно: лица  иссушены  жестоким
холодом и ветрами Кутат, красные  следы  от  масок,  потрескавшиеся  губы;
глаза,  как  у  больных  животных;  ногти  изломаны,  кожа   на   суставах
потрескалась. Широкая одежда была хорошо приспособлена для  жизни  в  этом
климате. Она хорошо защищала от ветра, холода, песка, даже закрывала ноги.
Боаз подумала о Дункане, который еще до них ступил на эту землю, вспомнила
его изможденное лицо, прищуренные глаза. Казалось, с  лица  Стэна  исчезли
все присущие расе землян черты.
     Она осмотрелась. Здесь все напоминало  о  мри:  камни,  улицы,  дома.
Должно быть, это  был  большой  город.  Ее  опытный  глаз  восстановил  по
развалинам и обломкам, как все  это  выглядело  раньше:  чужие  очертания,
причудливая геометрия, изысканная симметрия триад.
     Триады, - подумала она,  -  преобладание  треугольников.  Три  касты.
Силуэты эдунов. Перекрестки, к которым подходили по  три  улицы,  дома  со
скошенными стенами. Она вздрогнула, подумав, насколько эта чужая  раса  не
походила на землян. Вся философия землян основывалась на  цифре  два:  две
альтернативы - да или нет. В продолжении рода тоже участвуют двое. Верх  и
низ, право и лево, черное  и  белое  -  две  альтернативы.  Раса,  которая
создала цивилизацию,  основанную  на  цифре  три,  должна  быть  абсолютно
чуждой, иной...
     У нее сжалось сердце, когда  она  подумала  о  возможных  переговорах
между землянами и мри.
     Интересно... какая же _т_р_е_т_ь_я_ альтернатива?
     И эдуны... всегда эдуны, в которых жили мри.
     Но что же это за здания, расположенные вокруг эдунов?  Жизнь  в  этих
домах и эдунах, приземистых, широких, должна быть совсем иной.
     - Не мри, - вслух произнесла она. - Те, кто  построил  эти  дома,  не
мри. - Галей и Кэдарин посмотрели на нее как  на  сумасшедшую.  -  Нам  не
нужны эти развалины. Дункан был прав, когда говорил, что города не мертвы,
в них просто никого нет. Я предлагаю вернуться к челноку.
     - Боз, - спросил Галей, - что ты имела в виду, утверждая, что это  не
мри?
     - Дункан нам говорил правду. В этих городах мы не найдем мри. Что  от
мри в этих машинах, городах? Для нас они бесполезны. Нам нужно найти  мри,
а здесь их нет. Этот город говорит на  языке,  которого  мы  не  понимаем,
логика города недоступна нам.
     Галей посмотрел на нее, потом перевел взгляд на город. На лице у него
появилась гримаса  разочарования.  Вероятно  и  для  него  все  окружающее
сложилось в иную картину, он смотрел на все совсем по-другому.
     - Ты уверена, Боз?
     - Я не уверена ни в чем. Но я думаю, что мы  должны  попробовать  то,
что нам известно. Если бы мы остались изучать город, вполне вероятно,  что
мы обнаружили нечто новое. Но зачем оно нам? Это не приблизит нас к  нашей
цели.
     - Что мы будем делать с мри?
     - Установим контакт. Мы переместимся в  область,  контролируемую  мри
Дункана, и постараемся найти их.
     Глаза Галея сверкнули.
     - Но это полностью противоречит приказам, которые я получил.
     - Я знаю.
     - Мы переночуем здесь и пойдем утром.
     - Сейчас, - она вздрогнула. -  Мои  старые  кости  протестуют  против
прогулки ночью, но нам нельзя терять времени.
     Галей долго сидел молча, размышляя. Затем он взглянул на Кэдарина:
     - А что скажешь ты?
     - Нужно сделать то, что нам поручено, и вернуться.
     - Что мы должны сделать, знаю только я, - сказал Галей. - Считай, что
я приказал тебе.


     - Кел'ант, - прошептал Диас. - Часовые говорят, что они идут.
     Ньюн оторвался от завтрака  и  прошел  меж  Келов,  которые  поспешно
вооружались. Он  вышел  из  палатки  в  предрассветную  мглу,  пронизанную
холодным южным ветром. Меч его висел на поясе, дус шел сзади.  Он  накинул
вуаль и ощутил, что второй дус где-то неподалеку. Слышны  были  торопливые
шаги посыльных, которые заходили в  палатки,  предупреждая  о  приближении
чужих. Хлил догнал его и пошел рядом.  Они  вместе  добрались  до  первого
поста. Часовой укрылся за большим  камнем  на  восточной  дюне.  Он  узнал
подошедших и молча показал на восток.
     Келы вглядывались вдаль, где угадывались  какие-то  движущиеся  тени,
далеко, очень далеко. Ньюн оказался в центре линии  кел'ейнов.  Справа  от
него лежал Хлил, слева - дус. Дункан находился не очень далеко. Ни он,  ни
дус не имели права находиться в центре. Чуть  дальше,  в  рядах  кел'ейнов
второго ранга, он отыскал глазами Рас. Затем он снова вгляделся в темноту.
Дус отозвался низким рокочущим звуком, почти  на  пределе  слышимости,  но
проникавшим в самую плоть, в кости. Ньюн  подумал  о  Дункане,  о  Рас,  о
Мелеин, проснувшейся в  своей  палатке,  о  спокойных,  мудрых  сен'ейнах,
ласковых кат'ейнах, спящих детях. Все это находится под защитой кел'ейнов,
и Ньюн отвечал за их жизни.
     И вот тени стали различимы в неярком  свете  звезд.  Оружие  и  Знаки
Чести мерцали в темноте.
     Шли хао'нат. Шаг их был широк, намерения - ясны, ибо в  руках  их  не
было оружия, а строй не был боевым порядком.
     - Ай,  -  прошептал  кто-то.  Радость  наполнила  сердца  Келов.  Они
расслабились.
     Близилось назначенное время, и на горизонте возникли новые тени. Тени
на юго-востоке, на севере...
     Хао'нат уже поднимались по склону дюны, направляясь к лагерю. Их  вел
Риан с'Тэйфа, и Ньюн, скинув вуаль, вышел к нему навстречу. Он с  радостью
обнял старого кел'анта. Келы двух племен перемешались между собой, узнавая
уже ставшие знакомыми лица.
     Порядок нарушился, и Ньюн оглянулся  на  Дункана,  который  обнимался
вместе со всеми, тоже сняв вуаль. Дус  землянина  был  рядом.  Ньюн  снова
посмотрел в долину и увидел, что остальные племена идут,  как  и  хао'нат,
быстро, но без враждебности.
     - Все племена идут, - сказал он с радостью Хлилу, и  внезапно  ощутил
холодный импульс дуса, и обернулся к Дункану. Словно ледяная рука схватила
его за плечо.
     Риан замер, глядя на Дункана, и Дункан не сводил с него глаз...  Риан
повернулся и пошел прочь.
     - Я не болен, - громко сказал Дункан, чтобы все слышали.
     Риан снова повернулся, и сердце Ньюна забилось. Риан осмотрел Дункана
с ног до головы.
     -  У  тебя  нет  шрамов,  -  сказал  кел'ант,  что  исключало  всякую
возможность вызова.
     - Мне очень жаль, сэр, - ответил Дункан.
     Снова долгая пауза. Ведь на карту была поставлена гордость кел'анта.
     - Ты хорошо бегаешь, - наконец сказал Риан, - кел'ен.
     Он повернулся и пошел,  на  этот  раз  уже  окончательно.  Послышался
шепот. В нем были одновременно и радость, и сожаление. Риан пожал плечами,
улыбнулся и ласково протянул руку одной  из  своих  кел'е'ен  -  возможно,
дочери.
     Дункан угрюмо смотрел ему вслед. Он чувствовал себя так,  будто  мимо
него пронесся холодный ветер.
     И вот к ним уже присоединились джей'эйри во главе  с  Тианом  с'Эдри,
ка'эйномин с Калисом  из  Зоухэйна.  Хлил,  Ньюн  и  Риан  встретили  двух
кел'антов и встали на вершине  дюны,  ожидая  подхода  еще  одной  группы,
которая тоже шла торопливо и радостно.
     - Мэйри, - сказал Тиан, хорошо знавший это племя. Действительно,  это
были мэйри во главе с Эланом. Снова радость встречи, снова объятия.
     - Остались только пата, -  заметил  Тиан.  Но  на  быстро  светлеющем
горизонте не было видно ни малейших признаков приближения пятого  племени.
Постепенно все кел'ейны успокоились и стали смотреть на пустынные равнины.
Время  шло,  и  радость   в   сердцах   Келов   уступала   место   угрюмой
подозрительности.
     Лучи солнца уже заливали песчаные равнины золотым светом.
     - Может, - сказал Элан, - они хотят присоединиться к нам в пути?
     Тиан и Риан что-то пробормотали.
     Но вот на горизонте появилась  темная  полоса.  Она  приближалась,  и
вскоре уже можно было понять, что это люди, которые быстро  шли,  пропадая
среди песчаных волн и вновь появляясь.
     Они исчезли в последний раз и появились  уже  совсем  близко  -  пять
сотен кел'ейнов, шедших беспорядочной толпой, что  означало  дружественные
намерения.
     Вздохи облегчения и смех послышались среди Келов.
     - Эти пата не умеют определять время, - шутливо крикнул кто-то. -  Да
нет, они просто проспали! - раздался другой голос, сопровождаемый  смехом.
Ньюн заметил, что этих Келов ведут сразу два предводителя:  Кедрас  и  еще
один, незнакомый ему.
     - Я - Мэйд  с'Кэйфаи  Сэйк-Мэйд,  -  представился  кел'ант.  -  Я  из
пат'андим и привел своих кел'ейнов к Матери  Матерей.  Кто  здесь  кел'ант
Ньюн с'Интель?
     - Они опоздали, - сказал Ньюн, - но зато их стало гораздо  больше.  -
Снова раздался взрыв смеха, к которому присоединились и  вновь  пришедшие.
Ньюн обнял Мэйда, затем Кедраса; с гордостью посмотрел на  черную  тучу  в
более чем полторы тысячи кел'ейнов - столько он не видел ни разу в  жизни,
и еще ни у одного кел'анта не было столько кел'ейнов. Груз ответственности
лег на его плечи.
     - Идемте в лагерь, - пригласил он всех.
     Он пошел в лагерь, и вся черная масса  хлынула  за  ним,  встречаемая
широко раскрытыми от изумления глазами детей и поклонами сен'ейнов.
     Мелеин ждала их  у  своей  палатки,  без  вуали;  глаза  ее  сверкали
радостным возбуждением.
     - Мои джей'эном, - сказала она, - и дети моих сестер! - Она протянула
руки, и Ньюн подошел поцеловать их. За ним подошли остальные кел'анты  для
церемонии поцелуя. - Она такая молодая, - пробормотал кел'ант пат'андим и,
заметив, что Ньюн услышал его, поклонился и быстро отошел.
     - Собирайте лагерь! - приказала Мелеин. И  тут  же  закипела  работа:
увязывались тюки, снимались палатки... Святыню должны были нести сен'ейны,
закутанные в вуали. Дети бегали по лагерю, путаясь у всех под ногами.
     Дункан работал рядом с Тэйзом и другими кел'ейнами, у которых еще  не
было шрамов. Ньюн прошел к нему и тронул за рукав.
     Дункан последовал за ним. Дус, как тень, сопровождал его.
     - Неси сегодня только себя, - сказал Стэну Ньюн.
     - Я не могу идти с пустыми руками.
     - Ты играл в Игру Шести?
     - Да, - признался Дункан с виноватым видом.
     - Значит, твой ранг не низок, и ты пойдешь без ноши.
     Колонна сформировалась. Дункан с Ньюном не  могли  идти  рядом  -  не
позволяли ранги. Мелеин называла себя Матерью Матерей,  и,  следовательно,
Ньюн, стал кел'антом всех Келов.
     - Куда теперь мне? - спросил его Дункан.
     - Пока иди с последними. Не торопись, не мучай себя,  сов-кел,  -  он
коснулся его плеча и пошел к тому  месту,  которое  должен  был  занимать.
Дункан остался.


     - Два, - выдохнул Кэдарин, подтвердив то, что видел и сам Галей.  Два
корабля, а не один, поблескивали рядышком на солнце в песчаной пустыне.
     Они отдыхали после утомительного перехода, но усталость накопилась  в
их телах и отдыха явно не хватало.
     - Идем, - сказал Галей,  обхватив  рукой  талию  Боаз.  Женщина  шла,
спотыкаясь, тяжело дыша, даже слишком тяжело. Галей ждал резких возражений
с ее стороны, но на этот раз она приняла его помощь. Видимо, силы ее  были
совсем на исходе. Кэдарин обнял ее с другой стороны. Идти им стало  легче,
но вскоре и Галей, и Кэдарин тяжело дышали, как и сама Боаз.
     "Регулы", - думал Галей, вспоминая кошмары, виденные им на Кесрит.
     "Шибо". Один против тех, кто приземлился рядом  с  ним.  И  они  тоже
уязвимы. Бежать некуда, только в пустыню, а там - смерть. Защищаться  тоже
нечем - легкое оружие против орудий корабля.
     Галей скорчил гримасу и прищурил глаза, чтобы лучше рассмотреть,  что
их ждет впереди.
     - Думаю, что это один из наших, - пробормотал Кэдарин.
     Они продолжали тащить Боаз, что едва передвигала ноги. Хриплые  звуки
их дыхания сливались в унисон.  Галей  рассматривал  челнок  и  постепенно
убеждался, что это копия их собственного.
     Значит, случилось что-то неприятное: другого быть не могло.
     Возможно, принято решение свернуть миссию.
     Или где-то катастрофа...
     Он шел, а мозг его лихорадочно перебирал возможные причины  появления
здесь  челнока.  Самого  Галея  ждали  неприятности.  В  экспедиции  погиб
землянин, а он даже не сообщил об этом. Значит, теперь он лишился доверия.
Он пошел на поводу у Боаз, забыв об инструкциях...
     Он спросил ее, не  стоит  ли  еще  немного  отдохнуть.  Она  покачала
головой и упрямо двинулась вперед.
     Ни один люк не открылся при их приближении...
     Они подошли к глухому борту корабля, и лишь в этот  момент  сработала
автоматика: заурчали двигатели, открылся люк, выдвинулась лестница. Узкая,
по ней можно было подниматься только по-одному. Первым  поднялся  Кэдарин,
за ним Боаз и последним - Галей.
     Их ожидали два человека. Первым был  Шибо,  второго  невозможно  было
разглядеть из-за яркого света, бьющего из кабины. Галей стянул дыхательную
маску, попытался усадить Боаз, но та отказалась и осталась стоять.
     - Гаррис, сэр, - представился незнакомец. - Приказ с орбиты.
     Женэ Гаррис. Галей заставил себя успокоиться, и  опустился  в  кресло
второго пилота, и смотрел на Гарриса, который  достал  из  кармана  листок
бумаги и вложил его в руку Галея.  Кэдарин  включил  верхний  свет.  Галей
склонился над  листком,  стараясь  прочесть  текст,  держа  его  дрожащими
руками, но буквы прыгали у него перед глазами.
     Код миссии и код отправителя. Офис Коха.
     "Переговоры с союзниками о сотрудничестве ведутся  на  самом  высоком
уровне. Достигнуто соглашение  о  взаимно  приемлемом  решении  устранения
угрозы оружия мри..." И дальше.
     - Что они хотят? - прервала его чтение Боаз.
     - Нам приказано уничтожить машины.
     - Компьютеры?
     Он расправил  листок  бумаги  и  стал  читать  вслух:  "...приказываю
уничтожить машины в городах и источники  энергии.  Восстановление  сделать
невозможным. Союзники одобрили это решение и  проведут  инспекцию  городов
после завершения  нашей  фазы  операции.  "Флауэр"  должен  оставаться  на
планете вне пределов досягаемости оружия городов.  Орбиты  кораблей  будут
изменены и связь с ними  станет  невозможной.  Действуйте  с  чрезвычайной
осторожностью,  обеспечьте  безопасность  экипажа   и   оборудования.   Не
вступайте в контакт с наземными группами  союзников.  Не  провоцируйте  их
наблюдателей. Второй челнок и команда поступают в ваше распоряжение.  Если
необходимо, перевезите гражданский персонал на "Флауэр"."
     Боаз грубо выругалась.
     Галей сложил листок и некоторое время сидел молча.
     - Сколько человек у тебя? - опросил он Гарриса.
     - Мэйги и Норт. Брайта пришлось оставить из-за груза.
     - Взрывчатка?
     Гаррис кивнул.
     - Как раз, чтобы начать.
     Галей взглянул на Боаз, на ее постаревшее лицо с красными метками  от
дыхательной маски, на пепельные волосы.
     В глазах ее была боль. Кэдарин положил руку ей  на  плечо.  Лицо  его
ничего не выражало.
     - Мы потеряли Майка Лэйна, - сказал Галей. -  Из-за  ошибки  с  этими
машинами. Они оборудованы защитой.
     Тишина.
     Галей провел рукой по спутанным волосам.  Глаза  Боаз  жгли  его.  Он
чувствовал себя так, словно попал в западню.
     - Они хотят получить все, что мы  сделали,  и  использовать  нас  для
уничтожения городов, - сказала Боаз. - Они хотят уничтожить их  прошлое  и
их запасы энергии.
     Все молчали. У Боаз подергивалась щека.
     - А с городами связаны не только мри. Мы не знаем, кто. Мы не  знаем,
на что поднимаем руку.
     Она покачала головой.
     - Откажись выполнять приказ...
     Галей задумался над этим... действительно задумался. Это же  безумие.
Присутствие Гарриса вернуло его к действительности.
     - Я не могу. Да это ни к чему и не приведет. Нас заставят.
     - Убивать их прошлое?
     В тесной каюте стало трудно дышать. Ярость Боаз наполнила всю  каюту,
вытеснила воздух.
     - У нас нет выбора, - он сделал жест Гаррису, чтобы тот сел. От того,
что приходилось смотреть снизу вверх, у Галея заболела шея. - Садись.
     Гаррис сел.
     - Доктора мы отправим на базу?
     Галей поднял руку, предупреждая готовую взорваться Боаз.
     - Она с нами. Она вернется, если сама захочет.
     - Она не захочет, - сказала Боаз.
     - Она не захочет, - Галей сделал  глубокий  вдох,  протер  слезящиеся
глаза, обвел взглядом находившихся в каюте. - Мы проникнем в  города.  Это
просто. Мы принесем взрывчатку, установим ее, уйдем,  отведем  корабли  на
безопасное  расстояние...  Но  существует  возможность,  что  мы  нечаянно
включим что-то, что уничтожит нас всех. Раз "Сабер"  и  остальные  корабли
находятся так далеко, значит они допускают такую вероятность. Мы  в  самом
пекле. "Флауэр", возможно, и в безопасности. Ты понимаешь, Боаз?  Вряд  ли
ты сможешь здесь что-нибудь сделать.
     Она помотала головой.
     - У меня и для вас письмо,  -  сказал  Гаррис  и  выудил  из  кармана
измятый конверт.
     - Луис, -  сказала  Боаз,  даже  не  прочитав  подписи.  Она  открыла
конверт, прочла письмо и поджала губы. - Благословение мне, - сказала она,
- и ничего больше. - Она спрятала бумагу в карман.  -  Кому  это  выгодно?
Ответь мне, Галей.
     - Самим мри, они останутся жить.
     - А если исключить это сомнительное заявление?
     - Не понимаю.
     - Наши корабли  далеко  от  планеты.  На  планету  высадилась  миссия
регулов с неограниченными полномочиями. Кому это выгодно?
     Галей почувствовал, как его сердце учащенно забилось.
     - Я думаю, что решение принято на очень высоком уровне. Гораздо более
высоком, чем наш.
     - Не  говори  мне  этого.  Контр-адмирал  получил  консультацию  Сима
Эверсона и больше ни о чем не думал.
     - Боз...
     Она больше ничего не добавила. Галей облизнул  губы  и  повернулся  к
Гаррису:
     - Ты  останешься  здесь.  Когда  мы  пойдем  в  город,  я  хочу  быть
уверенным, что сюда не проникнут регулы.
     - А как мне остановить их?
     - Стреляй! - рявкнул Галей и стал ждать протестов Боаз.  Он  знал  ее
принципы, но она промолчала. - Ты и Боз останетесь здесь. Женэ, слушай ее.
Она знакома с регулами, и если она решит, что нужно стрелять,  значит  для
этого есть все основания.  Просматривай  местность  непрерывно.  Если  Боз
прикажет тебе идти, ты пойдешь и будешь убивать. Ясно?
     Гаррис кивнул, не выказывая удивления.
     - Вы вернетесь скоро?
     Галей, не отвечая, поднялся, потер рукой небритый  подбородок  и  дал
знак собираться. Гаррис  помог  им  уложить  взрывчатку.  После  короткого
отдыха Галей махнул рукой Боаз и  стал  спускаться  по  лестнице.  За  ним
Кэдарин, Шибо и люди Гарриса. Галей одел дыхательный  аппарат  и  двинулся
вперед. Было ужасно холодно. Ноги не слушались  его.  Он  мог  бы  послать
Гарриса.
     Мог бы.
     Дункан потерян. Теперь это можно считать доказанным. Потерян:  мертв,
или с мри - надежды больше нет. Чудес ждать не приходится. Остается только
это.
     Жестоко, но выбора нет.
     Их прошлое. Боаз сказала - убить их прошлое.  Он  огляделся,  узнавая
местность. Теперь немного влево.
     Он покачал головой и пошел к городу, названия которого даже не знал.


     Перед ними возвышались стены. Они были такого же цвета, как и  холмы,
на которых стояли мри. Можно было бы подумать, что это  творение  природы,
но колонн было много и все одинаковые.
     Эли'ит.
     Дункан смотрел на него из-за плеч кел'ейнов, стоящих перед ним...  он
потерялся среди мри, на голову ниже их. Среди землян он считался  высоким.
Здесь же он выделялся среди мри маленьким ростом и плотным  телосложением.
У него были широкие плечи, массивное тело...
     - Здесь живут эли, - обратился он к Тэйзу, который  шел  рядом,  таща
тяжелый мешок. - Ты знаешь, как они выглядят?
     - Я не видел ни одного, - ответил Тэйз и добавил: - Они - ци'мри.
     - Тема была исчерпана. Ци'мри юношу не интересовали.
     Дункан больше ничего не спросил. Ему оставалось только  идти,  укутав
рот и нос вуалью и переставляя ноги, болевшие от долгого пути, который  он
проделал перед этим. Рядом с ним  шел  дус.  Благодаря  животному,  Дункан
ощущал Ньюна, и это приносило ему облегчение.
     Дункан боялся.
     Зачем они пришли  сюда?  Что  хотели  получить  у  неизвестной  расы?
Источники энергии? Оружие? Дункан не знал. "Воевать", - сказал Ньюн. И он,
Дункан, дал им шанс для этого - убил регула.
     Сейчас они отдыхали. Остановок в пути было несколько -  ведь  с  ними
шли Каты, влиявшие на скорость передвижения. Сейчас  по  колонне  передали
приказ: "ставить лагерь".
     Кел'ейны удивились этому, но, тем не менее, принялись помогать Катам.
Дункан сначала хотел присоединиться к ним, но вспомнил приказ Ньюна и  сел
на камень, обняв дуса. Беспокойство не покидало его. Мри делали лагерь как
обычно, как будто все шло нормально,  но  с  помощью  дуса  Дункан  ощущал
что-то чужое, окружающее их. Ему было жутко.
     Ньюн тоже должен почувствовать это. Дункан  поднялся  и  пошел  между
кел'ейнами, устанавливающими шесты, натягивающими полотнища  палаток.  Ему
навстречу  выбежал  малыш,  с  изумлением  уставился  на  него,  а   затем
шарахнулся в сторону.
     Дункан проводил его взглядом и пошел дальше в поисках Ньюна.
     И вдруг он понял. Дусы! Дикие дусы! Хаа-дусы.  Это  они  преследовали
их. И преследовали его, когда он сошел с корабля!
     Ньюна он нашел неподалеку от того места, где устанавливались  палатки
сен'ейны. Вокруг него стояли другие  кел'анты,  и  келу,  у  которого  нет
шрамов, сейчас было не время говорить с кел'антом.
     "Ньюн!" - позвал Дункан друга  с  помощью  дуса,  но  тут  же  ощутил
прикосновение другого разума и обернулся.
     Рас. Дункан тронул ее за рукав, встретил взгляд из-под  вуали.  Затем
Рас повернула голову туда, куда смотрел и Дункан, откуда исходила угроза.
     - Они идут, - сказал Дункан. - Кел Рас, они идут.
     Ощущение тревоги все усиливалось. И вот  Дункан  увидел  на  песчаном
гребне первого дуса, направляющегося к лагерю.
     - Боги! - прошептала  Рас.  Голос  ее  дрожал.  Она  подалась  назад.
Дункан, чувствовал, что все тело ее дрожит.
     - Он хочет сюда, - сказал Дункан. - Его не остановить.
     - Я убью его!
     - Не нужно. Сейчас его привлекают эмоции кого-то из кел'ейнов.  Может
быть, даже твои, раз ты ощущаешь его. Ты боишься?
     Рас отвернулась, прошла между притихшими кел'ейнами и вышла  на  край
лагеря, навстречу зверю. Дункан двинулся за ней.  С  бьющимся  сердцем  он
смотрел, как Рас идет навстречу дусу.
     Теперь он уже ощущал не ненависть, не вражду, что-то  совсем  другое.
Хаа-дус присел на задние лапы перед Рас. Его дыхание вздымало клубы  пыли.
И вот зверь испустил импульс защиты.
     Рас коснулась его. Она опустилась перед ним на колени, обняла за шею.
Мозг дуса и мозг мри слились воедино.
     В лагерь вошли другие дусы. Кел'ейны подались в  стороны,  а  дети  с
криками стали разбегаться, устремившись к палаткам.
     Дусы выбирали для себя кел'ейнов: Хлила; юного Тэйза,  который  очень
хотел, чтобы дус выбрал его; Риана, который боялся, но смог победить  свой
страх...
     И вот они со своими дусами собрались вокруг Ньюна: Хлил,  Рас,  Тэйз,
Риан, Дункан... Они переглядывались между собой. Тэйз  был  очень  смущен,
что в нем обнаружилось нечто общее с Ньюном, кел'антом.
     - Я прошу прощения, - пробормотал он, как будто его вина была в  том,
что дус выбрал именно его.
     - Никто не может повлиять на  выбор  дусов,  -  сказал  Ньюн.  -  Они
выбирают сами. Что они находят в нас... знают лишь боги.
     - Дусы ощущают чужих, - тихо сказал Дункан. - Они пришли сюда,  чтобы
защищать. Есть еще один хаа-дус, он не здесь. Почему... я не знаю.
     - Мы идем в город, - сказал Ньюн. - Каты и часть  сен'ейнов  остаются
здесь, в лагере.
     Дункан посмотрел в сторону Мелеин,  которая  стояла  среди  Сенов,  а
затем перевел взгляд на колонны, охранявшие эли.
     Нападение. Это ощущение внезапно пришло к нему. У мри нет союзников.
     - Ты не понимаешь? - спросил Ньюн. - Мы возьмем этот город.
     Дусы поняли... они заняли место по краям колонны, как это делали дусы
на Кесрит.
     Вместе с  мри.  С  некоторыми  из  них,  у  которых  находили  что-то
особенное.
     Возможно, безумие, - подумал Дункан.





     Сут наблюдал за экранами. Корабли действительно улетали. Он улыбнулся
и отдал приказ команде.
     "Шируг" стал медленно удаляться  от  планеты,  не  выпуская  из  виду
"Сантьяго" и "Сабер".
     На экране появилось лицо бая Дегаса.
     - Мы начали, - сказал Сут.  -  Как  условлено,  мы  все  время  будем
поддерживать связь друг с другом.
     - Я буду вызывать вас по мере надобности.
     - Разумеется, - Сут изобразил улыбку.  Ему  нравился  этот  бай.  Его
твердость в решениях так  приятно  отличалась  от  уклончивости  остальных
землян.
     Но по той же причине бая Дегаса следовало и побаиваться. Тот  слишком
глубоко проникал в суть событий.
     - Сейчас я переключу связь на молодых регулов,  -  продолжал  Сут.  -
Глубочайшая признательность  за  сотрудничество,  -  он  опять  улыбнулся,
выключая экран и откинулся на подушки.
     Позади появились другие тележки.
     Нань, Тиаг, Мокхаг...
     - Все время находитесь  на  связи.  Спите  только  по  очереди.  Один
постоянно должен бодрствовать.
     - Города мри, - сказала Нань, - живут. Информация  землян  не  всегда
точна.
     - Л_о_ж_ь_, Нань. Это называется _л_о_ж_ь_. Земляне говорят  неправду
так же часто, как ошибаются... но мы будем работать с ними.
     Мокхаг неспокойно раздул ноздри.
     - Мне не нравится это. Угроза есть: города мри. И я  не  вижу,  чтобы
земляне боролись с этим.
     - Вопрос, - сказала Нань. - Земляне полагают, что мри  будут  служить
им?
     Сут зашипел... В этом было  что-то  оскорбительное:  взрослые  регулы
сидят и обсуждают возможности лжи землян! Даже регулы  начали  говорить  о
смещении действительности - это же безумие!
     -  Разум  землян,  -  сказал  Сут,  -  действует  сразу   во   многих
направлениях: и в сторону мри, и в нашу сторону.
     - Но действовать во всех направлениях нельзя, - сказал Тиаг.
     - Они на самом деле действуют только для себя. Что для них полезно?
     - Выживание! - сказала Нань.
     - Знание! - поправил Сут. - Они заявляют, что уничтожат города мри.
     Ноздри раздулись и закрылись.
     - Земляне - это раса, которая забывает  и  обладает  воображением,  -
сказал Сут. - Я решил действовать с ними простейшим образом. Я  постарался
удовлетворить их минимальные требования. Земляне  сказали,  что  уничтожат
города. Они утверждают, что собирают знания. Для этой  цели  на  "Флауэре"
работает дополнительный контингент ученых. Они говорят  так,  и  если  они
лгут, то я не вижу мотивов для этого.
     - Мы позволим им уничтожить оружие, которое может оказаться  полезным
для нас? - спросил Мокхаг.
     - Нет, - сказал Сут. - Мы этого не сделаем.


     - Ничего, сэр.
     Луис оперся на подушку  и  печально  покачал  головой.  Глаза  Брауна
тревожно смотрели на него. Корабль стартовал, но паники на борту не  было,
разве что... страх.
     Сейчас лишь челноки могли совершить посадку на Кутат, чего  не  могли
себе позволить большие военные корабли.
     Связи с экспедицией Галея не было. Гаррис мог отыскать их, если Галей
придерживался  разработанного  плана.  И  тогда  можно  было  ждать   либо
катастрофы, либо мирного исхода событий...
     И Боаз была с ними. Она наверняка отказалась вернуться  на  "Флауэр".
Луис включил карту планеты. Отыскал второй город, где  те,  скорее  всего,
сейчас и находились. Он надеялся на это.
     Если с ними не случилось ничего непредвиденного.
     - Я думаю, сейчас не будет передачи,  сэр,  -  сказал  Браун,  решив,
видимо, что следует что-то сказать. - Сейчас у них много работы, сэр. Надо
подождать.
     Это была слабая попытка успокоить его. Тщетная попытка.


     За резными каменными колоннами  стоял  город  Эли'ит,  фантастическое
сооружение из стекла  и  камня,  сверкающая  в  лучах  заходящего  солнца.
Кел'ейны ахнули от удивления, а Ньюн вспомнил о  своей  юности,  когда  он
проводил вечера, глядя на город регулов, на его огни в полумраке. Он тогда
мечтал о кораблях, о путешествиях, войнах, Знаках Чести,  которые  мог  бы
заслужить.
     Он взглянул на  Мелеин,  которую  окружали  Сены,  пришедшие  с  нею,
несмотря на все их нежелание. Она молчала, но было ясно,  что  она  делает
все, что предназначено ей. Святыня была в  безопасности:  ее  и  сен'ейнов
охраняли  более  тысячи  кел'ейнов.  С  Мелеин  сюда   пришли   пятнадцать
сен'ейнов, включая и Сатаса.
     Ньюн подозвал к себе кел'ейнов с  дусами.  Подошли  все,  даже  Тэйз,
безмерно гордый счастьем, выпавшим на его долю.
     - Держитесь ближе ко мне, - приказал Ньюн всем, а потом  обратился  к
Дункану. - У тебя есть пистолет, сов-кел. Я  прошу  тебя  быть  поближе  к
госпоже. Это - ци'мри.
     - Ай, - пробормотал Дункан. Нас всего  двое,  -  подумал  он,  -  кто
знаком с прошлой войной, хотя мы и сражались на разных  сторонах.  Мы  оба
знаем закон Келов Кесрит: использовать оружие,  убивающее  на  расстоянии,
только против тех, кто применяет его.
     - Они, должно быть, знают, что мы здесь, - сказал Ньюн.
     - Несомненно.
     Они подошли  уже  близко  к  городу,  и  перед  их  глазами  вставали
причудливые конструкции из стекла и камня.
     - Боги, - прошептал Ньюн. Внезапно ему показалось,  что  кел'ейнов  -
всего лишь небольшая горстка, а врагов - тучи, свинцовые тучи.
     Импульсы защиты дусов. В песке взрывались  фонтанчики:  буроверы.  Их
было так много, что, казалось, шевелится весь песок. Буроверы  разбегались
в разные стороны.
     Вода. Городской сток.
     Тревога, излучаемая дусами, становилась все интенсивнее.
     - Не выпускайте дусов из-под контроля, - предупредил Ньюн кел'ейнов.
     - Келы, - сказала Мелеин. - Дайте мне этот город, не уничтожайте  его
и не убивайте без необходимости.
     - Иди  в  середину,  -  прошептал  Ньюн  Мелеин.  -  Ты  должна  быть
осторожна.
     К  его  удивлению,  она  повиновалась  беспрекословно.  Ньюн  глубоко
вздохнул и стал рассматривать город, где  не  было  видно  улиц  -  только
лабиринт стеклянных стен.
     Он повел кел'ейнов вперед,  сквозь  ветер,  не  обращая  внимания  на
вздымающиеся перед ним преграды, не думая о логике структуры города. Перед
ними оказалась стеклянная стена, за которой находился большой холл.  Прямо
из пола поднимались резные каменные столбы и скульптуры.
     Ньюн достал пистолет, из  которого  не  стрелял  уже  та  долго...  и
выстрелил. Стекло со страшным треском развалилось на куски. В лицо ударили
тепло и влажный воздух.
     Они вошли в холл. Осколки стекла трещали под  ногами.  Дусы  тревожно
фыркали. Дус Ньюна испустил охотничий вой, который отозвался жутким эхом в
обширных пространствах холла.  Ньюн  стиснул  пистолет  в  руке  и  жестом
приказал кел'ейнам рассредоточиться по всей ширине  холла.  Эхо  их  шагов
гулко звучало под высокими сводами.
     А в дальнем конце холла стояли фигуры... ослепляя буйством  красок  -
боги! - удивительных красок! Кел'ейны остановились, как по команде,  глядя
на зеленые, голубые, алые мантии; мантии цветов... которым нет названия  в
языке мри... Кожа у фигур была бледная, бледнее,  чем  у  Дункана,  волосы
белые, длинные, бесстыдно распущенные...
     Ньюн в одиночку ходил в город  регулов,  чуждый  самой  сути  мри.  И
теперь он смело шагнул вперед. Дус  был  рядом,  товарищи  за  спиной.  Он
подумал: что же сейчас произойдет? Битва? Или паническое бегство?
     Они устремились вперед.
     Тысяча мечей со свистом выскользнули из ножен.
     - Нет! - крикнул Ньюн. - Но держите оружие наготове.
     Он пошел вперед, храня спокойствие. Вот миновали одну  арку,  другую,
вошли в  холл,  где  каменные  стены  переплетались  между  собой,  словно
корни... Город не сопротивлялся, лишь сдавался,  даже  не  сделав  попытки
нанести удар.


     Впереди виднелся вход  в  большой  эдун.  Коричневые  стены,  строгая
архитектура  -  пример  разумной  простоты  среди   сумасшедшего   разгула
причудливых конструкций. Галей  уже  с  трудом  дышал  сквозь  дыхательную
маску, но, собрав последние силы, первым поднялся по ступеням и оказался в
спасительном убежище, где ветер не хлестал в лицо песком.
     Они зажгли факелы, которые принесли с собой, чтобы ничего не  трогать
и не включить случайно систему защиты, которая  могла  быть  здесь.  Галей
осмотрелся: письмена на стенах,  сумрачные  переходы  из  башни  в  башню.
Катастрофа не тронула эдун.
     - Заметьте, - сказал он хриплым  голосом,  не  снимая  маски.  -  Это
святое место для них. Это их история и их дом. Мы находимся на их планете,
а эдун - их святое место. И мы собираемся убить их прошлое. Помните это.
     Двое людей Гарриса с удивлением посмотрели на него. Их лица в  масках
при свете  факелов  казались  демоническими.  Только  Кэдарин...  Кэдарин,
который был с Боаз... он понял.
     - Не зная что, нельзя убивать, - сказал он, - а мы - не знаем. - Он с
хрипом выдохнул воздух и повернулся ко входу в машинный зал. Вернее  туда,
где он должен был быть, если все эдуны одинаковы.
     В сердце этой башни должен размещаться источник  энергии.  Во  всяком
случае, это наиболее вероятное место для него. Эта башня оставалась  целой
и в других эдунах, хотя все остальные башни пострадали.
     - Надо заложить взрывчатку здесь, - сказал Галей, указывая на  стену.
- Простая работа. Уничтожив мозг, мы уничтожим все связи. Тогда  не  будет
опасности  для  орбитальных  кораблей.  Можно,  конечно,  обыскать  и  все
остальные башни, но я уверен, что самое главное - здесь.
     Что-то упало на пол: пластина серебра.  Норт  выхватил  пистолет,  но
Галей перехватил его руку. Серебряный купол - из него выпал кусок.
     - Черт возьми, - дрожащим голосом сказал Кэдарин.
     - Идем, - сказал Галей. - Не касайтесь ничего и не  стреляйте.  Может
произойти самое страшное для нас.
     Они разошлись по разным башням,  как  приказал  Галей.  Они  обходили
башню за башней, коридор за коридором, лестницу за  лестницей...  В  конце
концов они снова собрались у входа в машинный зал.
     - Ничего,  -  сказал  Кэдарин,  -  только  обслуживающая  аппаратура.
Остальные подтвердили это.
     - Тогда  устанавливайте  заряды  под  эту  башню,  на  каждом  этаже.
Кэдарин, идем со мной.
     Кэдарин последовал за ним по спиральной лестнице. Они шли  осторожно.
Свет выхватывал  из  мрака  маленькие  кусочки  лестницы.  А  позади  мрак
мгновенно съедал часть лестницы, по которой они прошли.
     Лестница привела их в комнату, аналогичную тем, какие они уже видели.
Даже  решетки  на  окнах  были  такими  же.  Видимо,  здесь  работал  один
архитектор.  Но  эта  комната   почти   не   пострадала.   Словно   чья-то
могущественная рука заделала все трещины.
     Галей погасил свой факел и жестом предложил Кэдарину  сделать  то  же
самое. Он боялся, что фоточувствительные датчики могут привести в действие
систему защиты машин.
     - Может быть, здесь есть  высокочувствительные  звуковые  датчики?  -
прошептал  Галей.  -  И  Лэйн  включил  их,  когда  пересек   этот   круг.
Остерегайся. Мы заложим здесь заряды, затем  уйдем.  Через  четверть  часа
включим.
     Галей проворно и бесшумно  установил  заряды  и  направился  вниз  по
лестнице. Кэдарин, как тень, скользил за ним.
     На  каждом  этаже  Галей  устанавливал  заряды  и  наконец  прошептал
Кэдарину:
     - Уходим!
     Внизу они встретились с остальными.
     - Все сделано, сэр! - услышал Галей, и они  сразу  бросились  бежать,
выскочили на лестницу, скатились  по  ступеням,  пробежали  по  небольшому
дворику и укрылись в аллее среди домов. Дыхание с хрипом  вырвалось  через
дыхательные маски.
     Взрыв не должен был быть слишком сильным. Необходимо просто отключить
мозг, нарушить систему связи с источниками энергии.  Тогда  они  придут  в
бездействие.
     И внезапно - взрыв! Башни отделились  друг  от  друга,  и  промежутки
между ними заполнило пламя. Глухой звук взрыва отозвался вибрацией во всех
костях, клубы пыли окутали башни,  и  Галей  машинально  вжался  в  землю,
ожидая, что за этим взрывом последую другие, более  страшные.  Эти  взрывы
защитят город, уничтожат корабли, изотрут в пыль их,  дерзких  пришельцев,
ввергнут мир в бездну войны.
     Но этого не произошло.
     Пыль постепенно осела. Тишина. Галей услышал, как Норт выругался.
     - Мы живы! - прошептал Галей. Из-за пыли он по-прежнему не видел весь
эдун, но башня разрушилась совсем.
     - Эти машины больше ничего не смогут сделать, - сказал Кэдарин. -  Мы
уничтожили их, сэр. А сами остались живы.
     Мышцы Галея дрожали.  Он  собрался  с  силами,  добавил  кислорода  в
дыхательную смесь, и голова у него закружилась. Снова ему показалось,  что
они не одни здесь, как и тогда, когда шли сюда.
     - Мы наверняка включили систему оповещения, - сказал он. - Лучше  нам
побыстрее убраться отсюда на челноке.
     Никто не спорил. Они все воевали  с  мри  и  знали  их  бесстрашие  и
готовность жертвовать собой. Четыре человека с пистолетами для мри  ничто.
И Боаз среди них не было.
     Галей с тревогой подумал, что до корабля они, скорее всего, добраться
не успеют.


     Эли собрались вокруг своих монументов. Они что-то щебетали  звенящими
голосами. Высокие бледные тела  казались  чересчур  массивными  в  широких
мантиях, украшенных драгоценностями. Волосы, словно белый шелк,  струились
по  их  плечам,  спадали  до  самой  спины.  У  одних  волосы  были  ровно
подстрижены, у других заплетены в косы, а у третьих  волосы  были  уложены
так, что оставляли открытыми уши.  Подобное  бесстыдство  заставило  Ньюна
покраснеть. Эли в ужасе жались друг к другу, глядя на  келов,  что  стояли
перед ними.
     - Ты, - сказал Ньюн, ткнув пальцем в  высокого  эли,  решив,  что  он
мужчина. Мантия скрывала очертания тела, а лица все  были  похожи.  -  Ты,
выйди, и говори.
     Белое  лицо  исказилось  ужасом.  Эли  судорожно  вцепился  в   своих
товарищей. Но затем  он  все-таки  вышел  вперед  маленькими  неуверенными
шагами, как нашаливший ребенок. Странное лицо, похожее на  лицо  мри,  все
белое,  даже  губы,  глаза  бледно-голубые,   вокруг   ресниц   нарисованы
темно-голубые тени. Краска, - решил Ньюн.  Эти  тени,  казалось,  оживляли
лицо, делали его более утонченным.
     - Уходите! - оказал эли слабым голосом.
     Ньюн чуть не рассмеялся.
     - Где ваша Мать? - спросил он, ожидая взрыва негодования. Этот вопрос
был запретен у мри. Но эли взглядом показал на один из коридоров,  и  Келы
презрительно зашептались.
     - Иди с нами, - приказал Ньюн. И когда эли напрягся, словно собираясь
убежать, добавил:
     - Мы не берем пленников. Иди с нами.
     Эли взглянул на него с  ужасом,  затем  попытался  выдавить  из  себя
улыбку и жестом выразил согласие.
     Ньюн посмотрел на своих товарищей, на Мелеин, что  закрылась  вуалью,
ибо здесь присутствовали ци'мри.
     - Спроси, как его зовут, - сказала она.
     - Меня зовут Иллатаи, Мать мри.
     Мечи поднялись. Ци'мри не имел права  говорить  с  госпожой.  Но  она
жестом остановила кел'ейнов и посмотрела на Ньюна.
     - Скажи Иллатаи: я хочу, чтобы он провел нас к госпоже эли.
     Иллатаи тревожно оглянулся на своих соплеменников. На его  лице  было
такое  отчаяние,  что  улыбка  едва  угадывалась.  Дусы   шевельнулись   и
заворчали.
     Ци'мри, - подумал Ньюн, - они в течение многих лет не знали  мри.  Он
взял за руку Иллатаи  и  повел  его.  Эли  послушно  шагал  рядом  с  ним,
заглядывая в лица кел'ейнов. Улыбка не сходила  с  его  губ.  Даже  тогда,
когда он посмотрел на дусов. Ньюн отпустил его, давая эли возможность идти
самому.
     Это был сон, кошмар... Стеклянные  стены,  причудливые  конфигурации,
конструкции, скульптуры, украшенные драгоценностями.  Белые  волосы,  цвет
которых осквернял мантию Мелеин... Келы не говорили  ни  слова:  ведь  это
были  ци'мри.  Попадавшиеся  им  навстречу  эли  вскидывали  белые   руки,
прятались за монументы и колонны. Колонны здесь поднимались высоко  вверх,
отлитые из золота змеи поддерживали своды.
     За стеклянными стенами  находилась  оранжерея.  Вода  стекала  по  ее
стенам. Ньюн с изумлением рассматривал настоящее царство растений: гроздья
винограда, спелые фрукты...
     - Боги, - в изумлении произнес кто-то рядом.
     "Таким, - подумал Ньюн, - была  вся  Кутат,  когда  моря  были  полны
воды."
     - Насосы... - задумчиво пробормотал Дункан.
     Снова стеклянные стены, монументы,  цветные  призмы.  Ньюн  сразу  же
вспомнил радугу, которая была хорошо известна на Кесрит и давно забыта  на
Кутат.  Двери  послушно  подчинились  слабой  руке  Иллатаи.  Улыбка   его
оставалась прежней, движения ни ускорялись,  ни  замедлялись.  Но  вот  за
одной из дверей их встретило множество эли, юрких, как ящерицы. Их мантии,
казалось, весили больше, чем они  сами.  Они  были  расшиты  разноцветными
рисунками: цветами, животными, змеями...
     Ньюн не мог не признать, что эли были красивы. Он остановился. И  все
келы остановились перед белыми распростертыми руками, испуганными голубыми
глазами, в которых не было угрозы, лишь мольба и беззащитность.
     Иллатаи метался между  эли  и  мри,  как  бы  пытаясь  примирить  обе
стороны.
     - Мы должны пройти, - сказала Мелеин. - Скажи им это.
     - Нет, - возразил Иллатаи. -  Пошли  меня.  Я  передам  все,  что  ты
скажешь.
     Ньюн нахмурился и  сделал  знак  Хлилу.  Сверкнула  сталь  и  осколки
хрусталя посыпались на пол. Эли  вскрикнули  с  негодованием,  и  импульсы
защиты дусов поднялись как буря.
     - Мы пройдем  туда,  -  сказал  Ньюн,  но  эли  стояли  не  двигаясь,
загораживая  вход.  Клинки  покинули  ножны.  Риан  и  Элан  приготовились
ринуться первыми. Эли стояли, закрыв глаза.
     - Нет! - сказал Ньюн. - Оттесните их.
     Это никому не понравилось. Прикасаться руками к мужчинам и  женщинам,
которые предпочли пассивную смерть -  это  было  не  в  правилах  мри.  Но
кел'ейны низшего ранга начали выполнять приказ и расталкивать эли; Иллатаи
суетился перед мри, указывая куда идти.
     Холл, куда они вошли, был отделан золотом и драгоценными камнями. Они
увидели эли, один из которых был в мантии из золота и  серебра,  другой  в
мантии из чистого золота, а третий - в мантии из чистого  серебра.  Мантии
остальных были украшены драгоценными камнями. Увидев кел'ейнов, они ахнули
и попытались остановить их, хватая голыми руками острую  сталь:  их  кровь
была такой же, как у мри и у землян.
     - Нет! - вскричал чей-то голос, и эли в золоте и серебре воздел  руки
вверх, останавливая своих защитников. Это была пожилая женщина, покрой  ее
одежды отличался от других. Эли, одетый в золото - мужчина, и эли,  одетый
в серебро - молодая прекрасная девушка, оставались рядом с ней. Юные  эли,
одетые в сверкающие драгоценными камнями мантии, толпились перед ними.
     - Кто говорит? - спросил Ньюн.
     - Она - Мать, - мягко ответил Иллатаи,  кланяясь  обеим  сторонам.  -
Эбоутэй, и вторая из Матерей - Хэли, и первый из Мужей -  Т'хесэйфайл.  Ты
говоришь с ними, принц-мри.
     Он  оглянулся  с  таким  беспокойством,  что  оно  передалось  дусам.
Структура общества эли была подобной мри,  но  не  совсем.  Мать  была  не
единственной.
     Мелеин невозмутимо сложила руки на груди. Она заговорила так,  словно
говорила на Совете.
     - Эбоутэй, ты понимаешь, зачем я пришла сюда?
     - Требовать от нас службы, - сказала старая эли, и морщины  прорезали
ее лоб. - Ты ввергла мир в хаос  и  теперь  пришла  чтобы  заставлять  нас
служить тебе. Ну что же, тащи и нас в то, что ты принесла сюда.
     Мелеин внимательно осмотрела  холл,  причудливые  каменные  изваяния,
украшения из драгоценных камней.
     - Скажи несущим бремя, кел'ант джей'эном, что их жизнь в опасности. И
что Ан-ихон в руинах, как и многие другие города. Сюда явились  ци'мри.  И
она, несомненно, знает это...
     - Эли слышит? - холодно спросил Ньюн, зная,  что  эли  прекрасно  все
поняли.
     - Ты не знаешь меня? - спросила Мелеин.
     - Я знаю тебя, - ответила Эбоутэй. Ее голос скрипел от негодования.
     - И ты позволишь мне войти?
     - У меня нет выбора, - грустно произнесла эли. -  Я  прошу  тебя,  не
приноси сюда войну.
     - Восемьдесят тысяч лет странствий... и после этого нам говорят,  что
мы должны идти прочь.
     - Ты уничтожишь нас, - закричала вторая из Матерей.
     - Слушай, - снова заговорила Эбоутэй и сделала  жест  дрожащей  рукой
своим спутникам. - Покажите им, покажите им.
     Молодая эли что-то сказала ближайшему  к  ней  мужчине.  Кивок  белой
головы, сверканье драгоценностей... Ньюн сжал в руке пистолет, готовый  ко
всему... Но тут часть стены сдвинулась, померк свет и появился  экран,  на
котором ожили изображения...  чернота...  огонь...  мертвые  мри,  эдун  в
развалинах... эдун в огне,  падающие  фигуры...  обнаженные  лица  землян,
корабли над руинами... ландшафт Кесрит... и лицо человека во  весь  экран,
молодое и знакомое всем...
     - Нет, - сказал Дункан, и Ньюн положил руку  на  его  плечо.  -  Нет.
Земляне здесь совсем ни при чем.
     - Регулы, - громко сказал Ньюн, так  чтобы  слышала  Мелеин,  с  лица
которой сразу слетела маска бесстрастности.
     - Откройте мне ваши машины, - потребовала она.
     - Нет, - ответила мать эли. - Идите, воюйте из мертвых городов.
     - Мы пришли сюда не  для  того,  чтобы  уходить.  Если  нам  придется
воевать, то мы начнем отсюда.
     Губы старой госпожи задрожали. Она  поднялась,  и  за  ней  поднялась
вторая из Матерей, и с ней -  Муж.  Она  обреченно  взмахнула  рукой.  Эли
открыли дальние двери, и Ньюн задохнулся от изумления: машины... такие,  и
не такие, как в Ан-ихоне. Такие, потому что форма была та  же;  не  такие,
потому их не было видно из-за украшений.
     - Идем, - сказала Мелеин тем Сенам, которые пришли с ней. Только  они
прошли к машинам. Госпожа эли хотела последовать за ними.
     -  Нет,  -   решительно   сказал   Ньюн,   и   кел'анты   моментально
перестроились, преградив госпоже эли и всем остальным вход к машинам,  что
звались Эли'ит.
     - Они убьют вас! - крикнула Эбоутэй. -  Наши  машины  не  говорят  на
хол'эйри!
     Мелеин обернулась: маленькая белая фигурка на фоне громадных  сложных
конструкций.
     - Да? Тогда напомни мне о том, что я забыла, Мать эли: о том, что эли
знают, что такое ложь.
     Наступила пауза.
     - Отпустите ее, - сказала Мелеин. - Можете войти все.
     Ньюн после секундного колебания подал  знак  остальным  и  направился
вместе с Дунканом, и Хлилом, и Рас к Мелеин. Остальные остались у двери.
     Мелеин вошла в белый круг, и тут же вспыхнул свет, заливший ее  белым
сиянием. Сердце Ньюна тревожно забилось, когда пророкотал голос машины.
     - Нэй мри, - ответила ей  Мелеин  и  стала  говорить:  -  Ли'эй'хэйн!
Ан-ихон! Зоухэйн! Зу'и'ай-шэй! - пульты начали светиться один за другим. -
Эй'он! Ти'э'мэ-кэ! Као! - продолжала Мелеин.
     Города! - внезапно понял  Ньюн,  и  волосы  зашевелились  у  него  на
голове. Она активизировала машины всех городов во всем мире - она вызывает
защиту Мира!
     И когда все пульты вспыхнули и машины с урчанием  заработали,  Мелеин
резко повернулась и с торжеством крикнула Эбоутэй:
     - А теперь скажи мне, Мать эли, что я  здесь  чужая,  что  мне  нужно
уйти, что все это не мое! Возьми машины у меня, Эли!
     Эли подвинулась вперед, но  остановилась  на  границе  белого  круга.
Белое лицо, белые волосы, белый металл мантии...
     - Машины, - продолжала Мелеин, раскинув руки, - выполняют то,  что  я
говорю им, как это и должно быть. Они помнят все то, что  заложили  в  них
мои предки. Они знают Тайны тех, кто  ушел  когда-то.  И  они  говорят  на
хол'эйри, госпожа эли.
     - Эли'ит! - воскликнула Эбоутэй.
     - Я здесь, - ответила одна из машин, но ответила на хол'эйри,  и  это
сразило Эбоутэй.
     - Дункан! - позвала Мелеин.
     В наступившей тишине слышалось только урчание машин.
     - Сов-кел, - прошептал Ньюн, встретив взгляд Дункана, и кивком головы
указал на круг, куда звала его Мелеин. - Оставь дуса, сов-кел.
     Дункан вошел в круг, приказав дусу остаться.
     - Я здесь, - сказал он.
     - Это тень-что-сидит-у-нашей-двери,  -  ответила  машина.  -  Ан-ихон
помнит.
     - Кел Дункан, - сказала Мелеин. - Ты мой?
     - Да, госпожа.
     - Мне нужен корабль, кел'ен. Отсюда можно связаться с землянами.  Они
придут сюда по твоей просьбе?
     - Чтобы захватить его?
     - Это сделаешь для меня ты.
     Тишина. Пятеро кел'ейнов ощущали все, что происходит в душе  Дункана.
Наконец он кивнул. Мелеин что-то включила на ближайшем пульте.
     - Тебе нужно только говорить, - сказала она. -  Ан-ихон,  включи  для
кела Дункана передачу.
     - Он может говорить.
     Наступила глубокая тишина.
     "ПлаР Стэн Дункан. Код Феникс.  Любому  кораблю  землян.  Пожалуйста,
ответьте."
     Он говорил на языке землян. Ньюн понял, и Мелеин тоже. Остальные были
в замешательстве, и Келы, и эли. Дункан снова и снова повторял вызов.
     "Здесь "Флауэр", - отозвался голос землянина.
     "Дункан, мы слышим тебя; сообщи свое местонахождение."
     И тут же другой голос, женский: - "Дункан, это Боаз. Где ты?"
     Дункан взглянул на Мелеин; та кивнула.
     "Челнок один, это "Флауэр", - послышался  голос,  привыкший  отдавать
команды. - Боаз, не давайте своих координат. Молчите. Вы можете вызвать на
себя огонь."
     - Скажи им, что это не так, - проговорила Мелеин.
     "Это Дункан. Города не будут стрелять, если вы их не спровоцируете. Я
могу сообщить свое местонахождение. Боаз, челнок вне корабля?"
     "У нас их два. Галей на планете; ты знаешь его, Стэн. Мы придем, если
ты позволишь. Без стрельбы. Где ты?"
     "Условия? - снова послышался голос  с  "Флауэра".  -  Какие  гарантии
безопасности? Дункан, тебя заставляют говорить?"
     "Ты - Эмиль Луис. Если бы меня заставляли, неужели бы я  сказал  тебе
всю правду?... Боз, от развалин вблизи лагеря "Флауэра"  на  юго-восток  к
холмам.  Увидите  колонны,  Боз,  и  город  среди  скал.  Ты  знаешь   эту
местность?"
     "Мы найдем. Мы придем. Терпение, Дункан."
     "Понял, Боз. Не бойся. Но приходи ты."
     - Стоп, - сказала Мелеин.
     - Передача окончена, - отозвалась машина.
     - Чужие! - прошипела Эбоутэй. - Вы говорите с чужими!
     Дункан сдвинул вуаль в сторону и взглянул на Мелеин.
     - Еще что-нибудь, госпожа?
     - Теперь они придут?
     - Да, - сказал Дункан.
     Кто-то коснулся плеча Ньюна: Хлил. Ньюн ощущал их всех:  Рас,  Риана,
Тэйза... Только не было Дункана, хотя он уже вышел из круга и встал  рядом
с ним.
     - Одень вуаль, сов-кел, - сказал Ньюн.
     Дункан подчинился и вместе со своим зверем вышел прочь из этого зала,
туда, где ждали остальные.


     Они живы...  пока.  Наконец  Галей  сделал  большой  глоток  воздуха,
наклонился, совсем не думая о пище, которую они делили. Глоток воды -  вот
и все, чем он удовольствовался, и снова опустил руки  на  колени,  склонив
голову. Колени его болели, в висках стучало. Он потер постоянно слезящиеся
глаза.
     Город мри мертв... теперь следующий.
     - Сэр, - послышался голос Кэдарина. - _С_э_р_...
     Галей посмотрел вверх, поднялся. Следом с трудом поднялись остальные.
Корабль. Галей смотрел на него с ужасом. Скрыться в этой песчаной  пустыне
негде. И корабль снижался.
     Их корабль. Галей смотрел на него, но беспокойство не проходило.
     Корабль прилетел за ними.


     - Предательство, - прошипела Нань, и ноздри ее побелели.
     Сут сидел спокойно. Сердца  его  стучали  вразнобой.  Он  смотрел  на
экраны, где  двигались  точки:  "Сантьяго"  и  челноки,  нарушая  все  его
расчеты.
     - Бай! - взмолился Мокхаг.
     Сут развернул тележку.  Его  секретарь  скорчился  в  углу,  стараясь
казаться невидимым. Сут подумал,  глядя  на  своих  помощников,  ожидавших
решения... ткнул кнопку на пульте.
     - Бая Коха, - сказал он  и  принялся  успокаивать  свое  дыхание.  На
экране появилось  лицо  землянина:  коротко  подстриженные  седые  волосы,
морщины...
     Кох...
     - Бай Сут? - спросил землянин.
     - Вы производите операции без консультаций, бай.
     - Не операции, маневры. У вас есть наблюдатели на планете, и  у  нас.
Мы перемещаемся для улучшения условий приема их передач. Мы удивлены,  бай
Сут. У вас нет никакого повода для возмущения.
     - Что вы делаете, бай?
     - Корректируем положение кораблей.
     - Что делает ваша миссия на планете?
     - А ваша?
     - У нас нет связи. Они выполняют данные им ранее инструкции. И ничего
сверх того.
     - Наша тоже, бай Сут.
     Сут с шумом выдохнул. Сердца его снова застучали вразнобой.
     - Мы требуем срочной консультации...
     - Пожалуйста, ждем вас у себя.
     - Кроме того... нам нужна связь с нашей миссией.
     Лицо Коха было бесстрастным.
     - Мы советуем держаться подальше от Кутат.  Мы  не  хотим,  чтобы  вы
подвергались  опасности.  Мы  серьезно  возражаем  против  приближения   к
планете.
     - Мы пошлем челнок на ваш корабль.
     - Я сказал, что мы ждем вас.
     - Бай Кох, я хочу, чтобы вся информация поступала и к нам.
     - Согласен.
     - До встречи.
     Сут выдохнул воздух.
     - Они хотят видеть меня у себя.
     - Бай... - тревожно сказал Тиаг.
     - Обезопасьте корабль, - сказал Сут. И затем: -  Оставьте  миссию  на
планете, обезопасьте корабль. "Сабер"... _з_д_е_с_ь_...


     - Хватит, - в ужасе сказал Мелек. Магд без конца прокручивал пленку с
инструкциями  на  магнитофоне.  Наступила  тишина.  Лишь  какие-то  ночные
животные царапались в  пластиковый  пол  биодома,  привлеченные  теплом  и
влагой.
     Их осталось двое, двое начальников. Своих двух помощников они убили -
экономия. Страх  постоянно  возбуждал  в  них  голод.  Магд  все  время  с
опасением поглядывал  на  Мелека.  Ведь  он,  Магд,  был  следующим,  если
младшему из них придется умереть. Мелек был начальником миссии.
     - Есть выход, - сказал Мелек.
     - Слушаю, - ответил Магд, и  живот  у  него  сжался.  Они  уже  давно
уменьшили свои рационы, предпочитая умирать медленно,  в  надежде  прожить
подольше. Кожа у Магда шелушилась, суставы побелели. Магд жил в постоянном
страхе и кошмаре: голод, страх, что Сут убьет его, если  он  покинет  свой
пост; страх, что его убьет Мелек. Но  Магд  хотел  жить,  он  цеплялся  за
жизнь.
     - Нам приказано,  -  продолжал  Мелек,  -  наблюдать  и  найти  этого
Дункана. Мы должны найти и убить  его  -  вот  наш  выход.  Слушай,  юнец,
слушай. Когда мы прикончим его, мы вернемся на корабль и Старейший сделает
нас фаворитами, накормит из своей чаши. Нас обоих.  Если  мы  сделаем  для
него это, если мы покончим с Дунканом.
     Сердца Магда стучали вразнобой. Во  рту  пересохло.  Магд  чувствовал
ловушку, но у него уже не было сил сопротивляться.
     -  Там,  -  сказал  Мелек,  указывая  на  холмы.  -  Там.  Нам  нужно
подготовиться и разработать подробный план. Ты сделаешь это, юнец.
     - Да.
     Это согласовывалось со всеми инструкциями.





     Было время сна. Может быть, кто-нибудь и спал в городе эли, но не те,
кто находился в холле госпожи эли. Не спали и те, кто находился во  дворе.
Ньюн сидел у ног Мелеин. Его дус и товарищи были рядом. Остальные кел'ейны
по двое и по  трое  ходили  по  коридорам  города,  удивлялись  роскоши  и
богатству. Никто не нападал на них. Никто не вызывал  на  поединок.  Ничья
кровь не проливалась, и кел'ейны чувствовали себя спокойно в этом городе.
     - Ты должна призвать их, - сказала Эбоутэй о  кел'ейнах,  слоняющихся
по городским коридорам. - Они  не  должны...  не  должны  причинить  ущерб
Эли'иту.
     - Они не причинят, - спокойно  сказала  Мелеин  и  жестом  остановила
протест Сенов и Келов. - Мы должны были придти сюда, и мы пришли.
     - Понимаю, - губы Эбоутэй дрожали. Она сжимала руку  Мужа,  сидевшего
рядом.  -  Я  говорю  не  о  народе  эли,  госпожа  мри...  я   говорю   о
драгоценностях.
     - О чем?
     Эбоутэй  жестом  показала  вокруг,  на  холл,  украшенный   статуями,
изображениями зверей, цветов, когда-то существовавших на Кутат,  а  теперь
давно исчезнувших, забытых.
     - Это вечные произведения искусства всей Кутат, нетленная  красота...
Смотри... смотри, госпожа мри... - Эбоутэй  вытащила  из  мантии  одно  из
украшений и протянула его Мелеин. Это оказалось булавка.  Ньюн  перехватил
ее и стал рассматривать. Каменный цветок, сделанный  с  таким  искусством,
что даже жилки просвечивали сквозь камень, а на одном из лепестков  висела
капля воды. Ньюн передал цветок Мелеин.
     - Очень красиво, - сказала она и вернула булавку Эбоутэй через Ньюна.
- Как живой. Но на что он мне?
     - Это жизнь эли, - сказала Эбоутэй. - Скульптор всю жизнь делал  этот
цветок. И все, что  ты  видишь  здесь,  даже  плиты  пола  -  произведения
искусства.  Эли'ит  -  кладовая  произведений  искусства  со  всей  Кутат,
собранных за миллионы лет.
     - Но зачем все это?
     - Мы спасаем прошлое.
     - Для кого? - прошептала Мелеин. -  Солнце  угасает,  последнее  море
иссякает, песок засыпает мир. Для кого, мать эли?
     - Для Мрака. Когда придет  Мрак...  весь  мир  исчезнет...  эти  вещи
останутся. Она всегда будет здесь. После нас!
     - Но для кого? К чему все это, когда не останется даже ящерицы, чтобы
пробежать по драгоценной мозаичной плитке?
     - Камни останутся всегда.
     - Ветер источит их. Песок засыплет.
     - Они переживут любой ветер.
     - Зачем?
     - Они будут всегда.
     Среди келов послышалось перешептывание.
     - Неужели таков конец всех цивилизаций и рас? -  спросила  Мелеин.  -
Неужели  они  существуют  только  для  того,  чтобы  оставить  после  себя
несколько камней, говоря Мраку: мы были здесь? Оставь  свой  пан'ен  себе,
госпожа эли, нам он не нужен.
     - А что оставляете вы? - Эбоутэй указала на Дункана. - _Э_т_о_ и этих
зверей? Чужих, которые придут сюда и разграбят все это или уничтожат?
     - Дункан, - спокойно ответила Мелеин, - ближе к Кутат, чем ты и  твои
дети, или все эти побрякушки, которые ты хранишь, чтобы  позабавить  Мрак.
Ты  показала  мне  каменный  цветок  -  жизнь   эли...   Дункан,   кел'ен,
тень-у-моей-двери... иди сюда. Подойди ко мне.
     "Нет!" - мысленно взмолился Ньюн,  ибо  Дункан  и  без  того  перенес
немало.
     Но Дункан поднялся, подошел к Мелеин, сел у  ее  ног.  Дус  устроился
рядом. Мелеин положила руку на плечо Дункану, и тот склонил голову.
     - Он представляет собой гораздо большую ценность, чем все твои важные
вещи, - сказала Мелеин.
     - ЧУДОВИЩНО!
     - Есть те, кто строит, и те, кто движется,  Мать  эли.  И  в  великом
Мраке от тех, кто строит, остаются только камни. Мы ушли  во  Мрак,  чтобы
найти путь для всех. Раньше были очень медленные корабли, во время  полета
на которых сменялись поколения. Это был не выход... Но  корабли  землян...
Они могу перепрыгнуть через Мрак в одно мгновение - может быть,  останутся
глаза, которые увидят твои прекрасные вещи, камни,  разнесут  их  по  всей
вселенной,  чтобы  все  разумные  существа  восхитились  их   красотой   и
искусством рук, сделавших их.
     - Нет! - прошипела Эбоутэй.
     - Тогда закрой глаза, Мать эли. Иначе тебе придется увидеть  то,  что
тебе не понравится. Больше мы не служим тебе. И  самое  главное,  корабль,
да, кел'ен, брат моего брата?
     Дункан поднял глаза. Край его вуали намок, в глазах стояли слезы.
     - Да, - ответил он.
     Мелеин наклонилась и поцеловала его в лоб.
     - Наш Дункан, - прошептала она. - Если  земляне  придут,  я  дарю  их
жизнь тебе. Что хочешь, то и делай. Мне от тебя не нужно больше того,  что
нужно Народу. Но ты и не сделаешь меньше этого.
     - Госпожа... - прошептал Дункан.
     Время шло. Один из эли принес пищу и предложил мри.  Но  те  не  были
здесь гостями, и поэтому ничего не взяли. Эли же ели и пили. Те из Народа,
которые очень уж проголодались, ели свою пищу и гордо отказывались даже от
чашки воды. Это запрещал закон.
     И внезапно раздался голос машины, предупреждающий о движении  в  небе
Кутат. Мелеин и кел'ейны вскочили.
     - Останьтесь здесь,  -  приказала  Мелеин  и  в  сопровождении  сенов
направилась к машинам. Эли испуганно зашептались.
     - Они идут, - сказал Ньюн, слышавший разговор Мелеин  с  машиной.  Он
коснулся рукава Дункана. - Сов-кел?
     На душе Дункана стало вдруг легко и спокойно.
     - Мы должны выйти отсюда, - сказал он.  -  Не  нужно,  чтобы  земляне
видели эли. Не знаю, что может произойти. Я должен выйти отсюда.
     - Да, - согласился Ньюн.
     - И ты, если сможешь.
     - Я буду просить об этом, - сказал Ньюн. К ним подошли  встревоженные
Тэйз и Риан. Риан молча встал возле них.
     Появилась Рас.
     - С тобой все нормально? - спросила она, тронув Дункана за рукав. Тот
молча кивнул. Странно, - подумал Ньюн,  -  между  этими  двумя  существует
какое-то сходство. Подошел и Хлил, который очень не любил ци'мри,  но  его
неприязнь по отношению к Дункану уменьшилась.
     "На Кесрит, - подумал Ньюн,  -  келы  и  дусы  сидели  вместе,  когда
возникала опасность. И никто не удивлялся этому." В  душах  келов  звучала
песня дусов, медленная, спокойная. А затем тревога, отдаленная,  где-то  в
небесах...
     - Дикий дус, - прошептал Дункан. - Предупреждает нас. Нам нужно идти.
     - Не всем, - заметил Ньюн. - Я хочу, чтобы несколько дусов для защиты
остались здесь.
     Он поднялся, подошел ко входу в машинный зал и остановился в  дверях,
ожидая, когда Мелеин обратит на него внимание.
     - Я все предоставлю вам, - сказала Мелеин,  повернувшись  к  нему.  -
Тебе и Дункану.


     Эли смотрели, как они проходили через холлы. Кел'ейны не обращали  на
них внимания. В их руках не было оружия. Дункан на ходу бросил только один
взгляд на бледные лица. Светло-голубые глаза смотрели на него со страхом и
мольбой.  Они  беспокоились  не  за  свои  жизни,  а  за   собранные   ими
сокровища... Эли боязливо жались к стенам, когда мимо проходили кел'ейны.
     И когда выход был уже рядом, толпа эли в  украшенных  драгоценностями
мантиях преградила им  путь.  Эли  не  собирались  сражаться.  Они  только
показали потайной выход, надежно скрытый среди каменных изваяний.
     - Эли очень дрожат за свои стеклянные стены,  -  презрительно  сказал
одноглазый Десаи, когда они вышли  во  тьму  ночи.  Кел'ейны  вздохнули  с
облегчением. Им было не по  себе  среди  стен,  запертых  дверей,  границ,
барьеров... Куда лучше было войти в город эли через разбитое стекло стены,
куда теперь проникал ветер мира. Юмор мри. Горький юмор.
     Начинался рассвет. Удобное место для встречи. Удобное время.  Широкая
песчаная равнина между городом и колоннами. Дункан  направился  дальше,  а
Ньюн с остальными остались позади. В  песке  извивалась,  шипела,  ползала
жизнь Кутат. Но дусы надежно охраняли Дункана. Наконец  он  остановился  и
стал ждать.
     Немного погодя Ньюн приблизился и встал так, чтобы закрыть Дункана от
ветра. Подошел и Десаи, и все остальные келы, сопровождавшие их.  Все  они
создали заслон ветру. Они заботились о Дункане, как  о  ребенке.  Ведь  он
очень плохо переносил холод планеты.
     На северной стороне неба вспыхнули две яркие точки...


     - Челнок на борту, первый шлюз, - доложил дежурный.
     Кох выслушал это донесение  и  поморщился.  Его  больше  интересовали
данные с "Сантьяго", который висел низко над Кутат, на опасном  расстоянии
от поверхности. Регулы на борту были сейчас не ко  времени.  Но  они  были
здесь, и их надо принимать. С минуты на минуту должен подойти Эверсон.  Он
подготовил  информацию,  которая  должна  была  удовлетворить  любопытство
регулов и успокоить  их.  Дегас  тщательно  просмотрел  все  материалы  во
избежание недоразумений. Работа  спешная  и  ответственная.  Ее  следовало
закончить до появления регулов.
     Кох набрал код Дегаса.
     Внезапно вспыхнул сигнал тревоги.
     - Сэр, повреждение в первом причальном шлюзе.
     Кох ударил по кнопке ответа, не обращая внимания на мигание остальных
огней.
     - Челнок регулов? Его работа?
     - Так точно, сэр. Подробности неизвестны.  Шлюз  полностью  разрушен.
Причины не  определены.  Бригада  ремонтников  и  врачи  уже  там.  Секция
разгерметизирована.
     - Сэр, - послышался голос Захади. - К нам приближается "Шируг".
     Внезапный страх овладел Кохом.
     "Огонь!" - советовал ему инстинкт, но осторожность взяла верх.
     - Свяжитесь с ним, - сказал  он.  -  Потребуйте,  чтобы  он  держался
подальше. Скажите, что мы сделаем все, чтобы спасти челнок.
     Время шло. Дегас соединился о Кохом.
     - Прими командование  кораблем,  -  приказал  контр-адмирал  и  снова
отключил связь. Глаза его не отрывались от экрана, на  котором  сближались
две отметки. А перед большой отметкой "Шируга" плясала маленькая  точка  -
челнок.
     Сближение все продолжалось.
     - Бай, - внезапно раздался голос  регула.  -  Здесь  юноша  Раг.  Что
случилось с челноком?
     - Остановите "Шируг"! Остановите сейчас же!  Мы  еще  не  знаем,  что
случилось. Не смейте приближаться к нам. Остановитесь,  или  же  мы  будем
действовать.
     - Кто-нибудь погиб, бай Кох?
     Кох бросил взгляд на экран, нажал кнопку вызова "Сантьяго".
     - Мы еще ничего не знаем, юноша. Кто командует на "Шируге"?  Бай  Сут
на челноке?
     Тишина.
     Регулы уже совсем близко. Если челнок войдет в критическую область...
поздно... если корабль войдет... нужно будет или стрелять,  или  разрешать
дальнейшее сближение.  Челнок,  сопровождающий  корабль,  был  уже  внутри
критической области.
     Мир или война. Все зависит от слова! От действия!
     - Сэр... - это Дегас прорвался по аварийному каналу. - Сэр...
     "Отводи корабль! - приказал Кох Захади. - Включи защитное поле!"
     Они пошли на маневр без предупреждения. Огонь ударил из дюз.
     - Мы не можем включить полную  защиту!  -  донесся  голос  Захади.  -
Авария в первом шлюзе...
     Весь корпус "Сабера" содрогался. Экраны  и  огни  на  пультах  бешено
мигали. Челнок регулов был совсем близко от корабля.
     - Огонь по челноку! - приказал Кох. - Огонь!
     Стрелки  всех  приборов  вздрогнули.  Корабль  содрогнулся,  как   от
сильного удара кулаком.
     - Столкновение! - послышался доклад. - Разрушены...
     - Герметизировать командную рубку! - крикнул  Кох  в  микрофон.  И  в
изнеможении опустил голову на стол.
     Экран погас.
     Внезапно перегрузка навалилась на него невыносимой тяжестью,  красный
цвет перешел в белый.
     Они были мертвы - Кох еще успел осознать это.


     Один за  другим  приземлились  корабли.  Келы  смотрели  на  них,  не
проявляя никаких эмоций...  первый  раз  они  так  близко  видели  ци'мри,
которые разрушили Ан-ихон и убили многих из их расы.
     Два корабля. Они ждали один.
     - Позволь мне пойти одному, - сказал  Дункан,  откликаясь  на  легкое
пожатие Ньюна.
     - Мы решим это, когда увидим их, сов-кел, - ответил тот.
     Открылся люк  первого  корабля.  Из  него  вышли  земляне  с  черными
повязками на рукавах голубых комбинезонов.  Странное  сочетание  в  глазах
мри. Последней вышла женщина, с золотым шарфом на рукаве.
     - Ай, - пробормотали кел'ейны. Ни один из них не вызвал бы сен'ена на
поединок.
     - Это Боаз, - сказал Дункан. - Вторая среди Сенов. Я знаю ее.
     Он приказал дусу остаться и вышел вперед.  В  открытом  люке  корабля
стоял еще один мужчина. Дункан не знал  его.  Из  всех  прибывших  он  был
знаком только с Боаз и с мужчиной, что стоял возле нее. Эту рыжую шевелюру
Стэн узнал сразу.
     - Боз, - сказал он, подойдя к ним. - Галей...
     - Дункан, - сказала Боаз, скинув маску. - Состоится ли встреча,  ради
которой мы прибыли сюда?
     - Идем со мной. Зови их всех.
     - Мы оставим часовых возле кораблей, - сказал Галей.
     - Нет, - мягко произнес Дункан. - Не оставите. И не запирайте люки.
     - Выполняйте, - быстро сказала Боаз Галею.
     - Боз...
     - Здесь нельзя поступать по  правилам  землян,  -  сказал  Дункан.  -
Может, тебе удастся поговорить с госпожой.  Я  сделаю,  что  смогу,  чтобы
помочь тебе в этом. Но твое несогласие  в  данном  вопросе  уменьшит  твои
шансы. Идем. Не задерживайся здесь.
     - Можно им верить? - спросил Галей.
     - Можно. Если сможешь объяснить им  свои  намерения.  Я  и  сам  мри,
поверь. Шон'ай, говорят они: бросай и лови. Нельзя играть  в  Игру  рукой,
сжатой в кулак. И никогда не запирай дверей от них - иначе  они  не  будут
связываться с тобой. Это очень важно понять. Идем, идем со мной.
     - Разве не для этого мы пришли сюда? - спросила Боаз Галея. - Ведь до
сих пор у нас были еще более худшие шансы с меньшей уверенностью в успехе.
     Галей, подумав, кивнул:
     - Пистолеты отдать вам?
     - Нет. Идемте. Держите руки подальше от  оружия.  И  если  вы  знаете
имена кого-нибудь из мри... не используйте их.
     - Ньюн здесь? - спросила Боаз. - И госпожа?
     - Ньюн здесь, но он постарался забыть все. Ньюн вовсе  не  испытывает
чувства благодарности  к  землянам  за  помощь.  Тем  более,  что  не  все
сделанное землянами было  помощью.  Боаз,  ты  сама  знаешь,  что  сделали
земляне. Так что на благодарность не рассчитывай. Идем.
     - Гаррис! - крикнул Галей. - Выходи и не запирай люк!
     После некоторых колебаний человек спустился  на  землю,  оставив  люк
открытым.
     Дункан повел их по песчаной равнине  к  темной  линии  Келов.  Те  не
проявляли ни радости, ни враждебности. Свои руки они держали на виду.
     - Это  Ньюн  с'Интель,  -  сказал  Дункан  Боаз.  -  Кел'ант  племени
джей'эном и госпожи  Мелеин.  Город  принадлежит  эли,  но  вы  не  должны
общаться с ними. Кел'ант понимает язык землян, но не думаю  что  он  будет
говорить с вами. Достаточно того, что он пришел встречать вас.
     - Передай ему и госпоже благодарность за любезность, - сказала Боаз.
     Ньюн наклонил голову, и кел'ейны направились к кораблям.
     - Эй! - крикнул Галей, и оба его подчиненных потянулись к пистолетам.
     - Нет! - резко сказал Дункан  и,  прежде  чем  Галей  успел  что-либо
сказать, добавил: - Вам придется расстаться с ними, Галей. Смирись с этим.
Ты можешь вызвать мри на поединок  за  право  обладать  кораблем.  Или  же
можешь уйти в пустыню, но  я  сомневаюсь,  что  со  своим  снаряжением  ты
выживешь там. У мри нет понятия  собственности,  кроме  как  на  одежду  и
оружие. Если ты не глуп, то ты пойдешь со мной и будешь говорить.
     Галей взглянул на Боаз, которая коротко кивнула ему. Галей дал сигнал
своим товарищам не сопротивляться.
     - Машины, - сказал Дункан на хол'эйри,  -  не  принадлежат  отдельным
людям. Они принадлежат  обществу  землян.  Поэтому  Галей  чувствует  себя
оскорбленным. Но их послали для переговоров, и они готовы идти в город.
     - Это перевод? - сухо спросил Ньюн, который прекрасно понимал  каждое
слово. - Если да, то они очень уступчивы.
     - Я знаю этих двоих, - сказал Дункан. - Боаз и  Галея,  и  они  знают
тебя. Они чувствуют необходимость переговоров.
     Глаза Ньюна сверкнули. Возможно, он вспомнил Кесрит.
     - А остальные?
     - Если Галей выбрал их, значит они ему подходят.  К  тому  же,  здесь
Боаз. У мри нет лучших друзей, чем Галей и Боаз.
     - Ай, - сказал Ньюн и добавил на языке землян,  взглянув  на  них.  -
Идемте. Мы просим.
     Боаз почтительно опустила глаза и жестом пригласила остальных идти  с
мри.
     Наконец они подошли к городу, к открытым дверям. Дункан  остановился,
Ньюн  тоже,  очень  встревоженный.  Келы  тоже  остановились,  скорее   из
любопытства, ибо они ничего не ощущали.
     - Дункан? - спросила Боаз.
     - Ньюн, - проговорил Дункан с тревогой. - К нам  приближается  кто-то
чужой. Но госпожа спокойна. Это идет извне.
     - Фокусы ци'мри, - сказал Ньюн.
     - Что это? - громко спросила Боаз и остановилась. В  восточной  части
неба уже можно было рассмотреть две точки.
     - Регулы! - выдохнул Галей. - О Боже,  _э_т_и_  тоже  на  поверхности
планеты! Дункан, корабли... корабли... они снижаются!
     - БЫСТРЕЕ! -  крикнул  Ньюн  и  подтолкнул  Галея  по  направлению  к
челнокам. Галей побежал, не задавая вопросов. За ним побежали его люди.  -
Десаи! - крикнул Ньюн. - Беги! Скажи, чтобы  кел'ейны  впустили  землян  в
корабли.
     Дункан смотрел, как земляне с ужасной медлительностью приближались  к
кораблям. Чужие корабли были уже близко. Десаи добежал до кораблей  раньше
землян, и затем Галей вскочил в кабину одного  из  челноков,  а  еще  один
землянин - в другой. Люки закрылись. Кел'ейны бросились в стороны.
     Включились двигатели. Клубы пыли окутали корабли, но через  мгновение
они уже вырвались из пыльного облака в небесный простор.
     Один челнок сразу устремился  навстречу  вражеским  кораблям,  второй
взмыл вверх и исчез из виду.
     - Он полетел за помощью! - крикнула  Боаз.  -  Дункан,  это  не  наши
корабли! Скажи им!
     - Это правда? - спросил Ньюн.
     - Боаз можно верить, - ответил Дункан.
     Ньюн резко повернулся и приказал:
     - Быстро! В город!
     Они побежали. Боаз задыхалась под маской.  Дункан  подхватил  ее  под
руку и поволок. Мирин схватил ее с другой стороны.  Так  они  ворвались  в
город и побежали по коридорам, мимо перепуганных эли.
     Жуткая тревога охватила Дункана. Дусы предвещали  нечто  ужасное.  Он
чувствовал, что у  мри  слишком  много  врагов  и  слишком  мало  времени.
Катастрофа неотвратимо приближалась.
     И вдруг странный взрыв. Холл вспыхнул осколками стекла и камня.
     Удар нанесен.
     - Бежим! - крикнул Ньюн.
     Они бросились через дым, мимо окровавленных тел  эли,  ибо  Мелеин  и
остальные Келы находились в самом центре города.


     - Госпожа! - воскликнул Риан, но Мелеин стояла в центре  круга  и  не
отрываясь смотрела на экраны...
     - Госпожа, - послышался голос  Эли'ита  -  бесполый,  величественный,
земной. - Госпожа, ты здесь? Ты слышишь?
     - Я слышу, - отозвалась она.
     "...под огнем. Прошу разрешения... огонь..."
     Они еле расслышали эти слова среди грохота взрывов, звона стекла.
     - Повтори.
     "Это регулы, -  повторил  голос.  -  Ты  понимаешь?  Военные  корабли
регулов".
     "Здесь Гаррис, - послышался голос из другого динамика. - Я  преследую
корабль. Галей полетел за..."
     Голос оборвался.
     - "Гаррис! Гаррис!" - раздался чей-то голос.
     Экран погас, снова взрывы.
     - Нанеси удар по воздушным кораблям,  -  сказала  Мелеин.  -  Эли'ит,
нанеси удар!
     Те исчезли. Экраны были пусты.
     "Стреляют регулы, - продолжал голос землянина. - Корабль  на  орбите.
Если сможете... их..." - Снова молчание.
     Мелеин  огляделась.  Испуганные  лица,  разбитые  стекла,   рухнувшие
колонны и скульптуры.
     - Ответный огонь, - сказала она машине. - Все города! Огонь по любому
кораблю, который стреляет но городам!
     Надежды больше не было. Мелеин понимала, что все города погибнут.
     - Цели находятся вне зоны обстрела, - бесстрастно доложила машина.
     - Это все ты! - закричала Эбоутэй, не входя в круг.  -  Выключи  нас!
Выключи нас из системы! Эли'ит гораздо ценнее  любого  из  ваших  городов.
Отключи энергию Эли'ита, чтобы враги не могли обнаружить нас!
     - Странно, - сказала Мелеин.  -  Тебе  выпала  честь  встать  в  ряды
последних воинов мира, а ты стараешься уклониться от этой чести.
     - Эли'ит! - крикнула Эбоутэй и бросилась в  круг  на  Мелеин.  Мелеин
отскочила в сторону, с удивлением заметив вспышку огня в руке Эбоутэй.
     Кел Мэйд прыгнул вперед,  приняв  своим  телом  огненный  сгусток,  а
Эбоутэй распростерлась на полу со сломанной шеей.
     Среди  эли  началась  настоящая  паника.  Одни  разбежались,   другие
вооружились осколками стекла. Келы мгновенно выстроили стену из обнаженных
мечей: Хлил, и Рас, и Диас... Дусы были тут же. Смерть  тех  эли,  которые
были убиты дусами, была менее мучительной, чем смерть остальных.
     Одна секция панелей потемнела: этот город был уничтожен.
     Под обломками погибли вторая из Матерей и Муж.
     - Цели входят в зону поражения, - заговорила машина. - Запрос: защита
или огонь?
     - Защита, - мгновенно решила Мелеин. Она, носящая белую мантию,  была
вынуждена убить. Оказалось, что она была ранена при этом. Кровь стекала по
руке.
     Она подняла глаза. Появился Ньюн, Дункан... и рядом с  ними  странная
маленькая женщина. Мелеин смотрела на нее, а  вокруг  раздавались  взрывы,
сыпались осколки камня и стекла. Мелеин стояла спокойно и с достоинством.
     - Ваш корабль под огнем, - сказала Мелеин женщине с повязкой  сен'ена
- золотым шарфом. - Я говорила с вашим сен'антом. Он обвиняет регулов. Два
корабля улетели отсюда. Я позволила, но один уничтожен.
     - Мы держим путь открытым, - сказал Ньюн, подойдя к  ней  и  взяв  ее
здоровую руку. - Идем. Пожалуйста, нужно уйти отсюда, пока еще есть время.
     Она  колебалась.  Разум  подсказывал  ей  что  Ньюн  прав,  но   если
Предвидение ее не обманывает... Она думала.
     - Идем, - умолял Ньюн. - Если этот город можно спасти, земляне спасут
его. А мы не сможем.
     - Сможем, - настаивала  она,  но  сама  сомневалась  в  этом.  Мелеин
повернулась к машине:
     - Эли'ит, где враг? Покажи мне его.
     Экраны ожили.  Она  увидела  планету  и  над  ней  светящуюся  точку,
прерывисто вспыхивающую; вторую точку, равномерно  светящуюся;  и  третью,
едва различимую.
     - Огонь по кораблям, стреляющим по Кутат.
     -  Они  выходят  из  моей  зоны  поражения,  -  отозвался  Эли'ит.  -
Приближаются к Ли'эй'хэйну. Запрос Ли'эй'хэйна: защита или огонь?
     - Огонь, - сказала Мелеин. Мигательные  перепонки  на  ее  глазах  на
мгновение  закрылись,  открылись  вновь.  Она  смотрела  на   экраны,   на
приближающегося врага.
     На пультах стали вспыхивать лампы.


     На мгновение все исчезло, остались лишь мрак и звезды. Галей  пытался
расстегнуть ремешок шлема  -  это  была  сложная  задача  в  темной  каюте
челнока. Он не отрывал глаз от экрана.
     Сидевший рядом с ним Шибо тоже снимал шлем.
     На  экране  что-то  зловеще  темнело.  Судя  по  размерам,  это   был
"Сантьяго".
     -  Где  же  "Сабер"?  -  спросил  Кэдарин.  -  Почему  он  ничего  не
предпринимает? Ведь он не должен был допустить сюда регулов.
     Галей освободил руки, нажал кнопку вызова. Компьютер связи сигнала не
подал.
     - Связи нет, - сказал Галей. - И  мы  ничем  помочь  не  можем.  Наши
средства защиты слишком ничтожны.
     Теперь уже было ясно видно, что перед ними "Сантьяго". Черный  металл
обшивки тускло светился  в  лучах  солнца.  Громадный  корабль  беспомощно
кружился по орбите вокруг Кутат.
     - Мертв, - прошептал Шибо. - О Боже, мы остались одни:  ни  "Сабера",
ни "Сантьяго".
     - Зато здесь наши союзники регулы, - холодно и зло сказал Кэдарин.  -
Могу поклясться, что они  кружат  где-то  рядом  и  превращают  планету  в
обломки. "Флауэр"... "Флауэр" - это единственное, что осталось у нас.
     - Что будем делать, сэр? - спросил Шибо. - Снова спускаться?
     Галей часто дышал, стараясь справиться с приступом тошноты.
     - Если регулы  стреляют  по  планете,  значит  "Шируг"  спустился  на
небольшую высоту...  -  он  с  трудом  поднял  руку  и  взялся  за  рычаги
управления. Челнок  медленно  подплывал  под  огромное  днище  "Сантьяго".
Несколько мгновений - и скорости кораблей сравнялись, они соприкоснулись.
     - Мы проникнем на корабль, - прошептал Шибо. - И что?
     Галей поднялся, протянул руку к люку.
     - Я хочу посмотреть, можно ли запустить аварийные системы.
     - И что, если _м_ы_ запустим их?
     - Направлю корабль на "Шируг".
     Ни Шибо, ни Кэдарин не могли оспаривать решение командира,  хотя  они
были явно не согласны с ним. Но им приходилось только подчиниться.
     Вскоре из-за горизонта должен был появиться "Шируг".
     Галей всегда боялся высоты. Он выбрался  из  люка,  включил  ранцевый
двигатель и подплыл к "Сантьяго". Открывать  люк  не  было  необходимости.
Пробоина в обшивке обеспечивала  доступ  в  корабль.  Большие  корабли  не
предназначались для посадки на планеты, и поэтому их обшивка не была такой
прочной, как у челноков. Темнота внутри корабля была абсолютной. Луч света
выхватывал из картины разрушения, катастрофы... но не  было  тел...  и  не
было атмосферы... и не было энергии... лишь  мертвый  металл.  Галей  стал
медленно продвигаться вперед, стараясь не задеть за рваные  края  обшивки.
Луч освещал последствия ужасной  катастрофы.  Еще  люк.  Галей  без  труда
открыл его. Воздух не рванулся к нему навстречу, вопреки ожиданиям.  Здесь
тоже было опустошение и разруха.  Холод.  Тьма,  в  которой  на  одной  из
панелей справа тускло светился красный глаз.
     - Что-то здесь еще  живет,  -  передал  он  на  челнок.  -  Индикатор
аварийных систем. Вероятно, мне удастся запустить их. Когда корабль начнет
движение, отцепляйтесь и спускайтесь на планету.
     Выслушав подтверждение  приема,  Галей  начал  работать.  Липкий  пот
стекал  по  телу.  Все  происходящее  казалось  ему  кошмаром.  В   голове
шевелились предательские мысли - бросить  все  и  спуститься  на  планету.
Правда, он не знал, цел "Флауэр", или нет. Может, все его действия уже  не
имеют смысла?
     Когда-то он был пилотом "Сантьяго", и теперь это пригодилось.  Только
бы ему удалось запустить двигатели!
     "Думай о работе!" - заставлял он себя. Нажатие  кнопки  -  и  вот  на
панели пульта замелькали огоньки. В мертвой тишине зарождалась жизнь.
     Ждать - это было самым трудным. Галей смотрел на бегающие огоньки.
     - Нужна помощь? - спросил голос - слабая ниточка, связывающая  его  с
реальностью.
     - Вы наведете меня на цель, а все остальное я сделаю сам.
     Долгая пауза.
     - Тебе ясно, Шибо?
     - Ясно, сэр.
     И чуть позже:
     - На экране корабль, сэр. Это "Шируг".
     Галей от всей души надеялся, что регулы заняты планетой, что  они  не
будут рассматривать мертвый корабль и не заметят челнок.
     Он однако не предполагал, что ждать так трудно.
     Звезды мерцали на экране. И тут у него возникло странное ощущение: он
не мог понять,  где  верх,  где  низ.  И  только  взяв  себя  в  руки,  он
сориентировался в пространстве, нашел направление на "Шируг".
     Пора... вниз, вниз... как можно быстрее.
     Звезды на экране сместились.
     - Нет! - раздался голос Кэдарина. - Боже, помоги нам!
     Галей включил резервные двигатели. Искалеченный корабль пошел в  свой
последний рейс.
     - Приближаемся, сэр, - раздался шепот Кэдарина.
     - Отчаливайте! - закричал Галей в микрофон. - ОТЧАЛИВАЙТЕ!
     Из дюз вырвалось ослепительное белое пламя.
     Черная стена закрыла от него звезды. "Шируг".
     Что-то швырнуло Галея назад. Все затопила тьма.


     - Быстрее! - крикнул Сут. "Шируг" маневрировал, чтобы  уклониться  от
столкновения. Тошнота подступила к горлу Сута.
     - Огонь не остановит их, - послышался голос молодого регула. - Они не
реагируют...
     Грохот. Столкновение. Хаос.
     - Уйти с орбиты! - крикнул Сут. - Безмозглые! Уйдите с орбиты!
     Ответа не было. Во всем теле Сута вдруг появилась зловещая легкость.
     Молодой регул пытался приблизиться к нему  с  противоположного  конца
кабины, отчаянно цепляясь за прикрученную к полу мебель.
     Связи с командной рубкой не было.
     - Проверь, в чем дело, - приказал Сут Нань. Раг наконец  добрался  до
него, поправил подушки под спиной.
     Сут сидел спокойно, но сердце его отчаянно билось. Внезапно наступила
тишина. Отключилась вентиляция. Свет стал  понемногу  меркнуть.  Сут,  как
безумный, нажимал кнопки вызова, но в ответ раздавались только шумы.
     - Юнец! - заорал он, но Раг, согнувшись от страха,  отбежал  от  него
подальше, чтобы Сут не убил его. - Юнец! - Он продолжал жать кнопки до тех
пор, пока не осознал, что никто ему не ответит.
     Страх привел его в себя, но ему ужасно захотелось  спать,  замедлился
пульс, снизилась активность мозга.  У  него  было  ощущение,  что  корабль
снижается, но он не знал, правда ли это, или чувства обманывают его. Но он
не хотел знать сейчас правду.
     Ведь этот спуск будет продолжаться долго, пока корабль  будет  терять
запасенную энергию.


     Все было погружено во тьму, кроме нескольких огней  на  пульте.  Ньюн
сидел, обхватив колени руками, в полутемном холле, который они  удерживали
ценою собственных жизней. Дункан был рядом. И дусы, и остальные кел'ейны -
его товарищи из разных  племен.  Двери  охранялись.  Эли  внезапно  обрели
мужество, чтобы защищать себя, свои владения, свои сокровища. И  у  многих
из них оказалось оружие, поражающее на расстоянии.
     Мелеин наконец отвернулась от машин,  слабо  махнула  рукой.  Молодые
кел'ейны поспешно принесли ей кресло, и она  уселась,  наклонив  голову  и
прижав к груди раненую руку. Она погрузилась в молчание, нарушить  которое
никто не посмел.
     Женщина Боаз тоже была здесь... она  сидела  в  углу,  где  до  этого
лежали мертвые эли... и мри...  Но  трупы  уже  вынесли  отсюда,  так  как
госпожа не могла находиться там, где была смерть. На  Боаз  была  накинута
мантия одного из эли, которому она уже не была нужна. Боаз выглядела очень
утомленной. Она была не молода, да и воздух Кутат был  слишком  холоден  и
резок для нее.
     Близилась ночь... Тьма окутала холл и коридоры,  где  суетились  эли,
убирая свои  сокровища.  У  многих  из  них  было  оружие,  поражающее  на
расстоянии. Правда, мало кто владел искусством стрельбы.
     "Наша честь не пострадает, - говорил Ньюн своим келам. - Если  ци'мри
стреляет в тебя, без колебаний стреляй в него. И стреляй лучше, чем он."
     Кое-что из оружия эли  досталось  кел'ейнам,  и  теперь  те  усиленно
тренировались.
     Снова послышались взрывы.  Боаз  закрыла  руками  лицо,  затем  снова
подняла голову.
     - Может, стоит вступить с ними в переговоры? Я могу попытаться.
     - Ци'мри, - пробормотал Ньюн.
     - Ци'мри, - подтвердила Боаз. - Неужели переговоры невозможны?
     - Успокойся, Боаз, - сказал Дункан. - Не спорь.
     - Я спрошу, что им надо. И добьюсь ответа. Я хочу знать,  почему  сто
двадцать восемь планет уже мертвы, и почему нужно, чтобы к ним прибавилась
еще одна. Я хочу знать, почему? Вы воюете с регулами, но убиваете и эли, и
нас. Почему?
     Ньюн нахмурился, но взял себя в руки.
     - Я отвечу, - сказала Мелеин, удивив Ньюна. - Спроси  меня,  Боаз,  о
мертвых мирах.
     - Почему? - без страха спросила  Боаз.  -  Почему?  Неужели  разумные
существа могут делать такое?
     Ньюн хотел заговорить, но Мелеин подняла руку, призывая к молчанию.
     - Ты была на Кесрит?
     - Да, конечно.
     - Что там случилось с мри?
     - Регулы... они напали на вас. И мы не могли ничем помочь.
     - Почему они сделали это, хотя они сами никогда не воюют?
     - Из страха.
     - И мри должны были бежать?
     Боаз сидела неподвижно. Она думала.
     - Регулы не могли больше контролировать  вас.  Они  боялись,  что  вы
заключите союз с землянами. Вы стали слишком опасны для них.
     - Когда Народ служит кому-либо, - заговорила  Мелеин,  -  он  требует
только одно - место, где он мог бы жить один. А когда  наше  соглашение  с
регулами было нарушено, мы  отказались  сочувствовать  им.  Мертвые  миры,
Боаз, это наши миры. Ты видела Кесрит. На Кесрит мы защищались, как могли.
Мы должны были  отказаться  от  службы  регулам  еще  на  Нисрене,  но,  к
сожалению, этого не случилось. Думаю, что так произошло потому, что мы  не
могли освободить то, что является  самым  светлым  для  нас,  представляет
величайшую ценность. Нисрен стал мертвым. Кесрит -  тоже.  Кто  сделал  их
мертвыми? Мы? Нет, _в_ы_ - убийцы планет. Вы  погубили  сто  двадцать  три
планеты, и теперь пришли, чтобы погубить и эту.
     Наступила тишина. Мало кто мог понять ее слова,  сказанные  на  языке
землян, но смысл поняли все,  и  гневные  глаза  обратились  на  Боаз,  на
Дункана...
     - Мы беззащитны, - заговорила Мелеин теперь уже  на  хол'эйри.  -  Мы
можем выдержать налет, ибо надежно защищены камнями. Но я думаю о  лагере,
о Катах и Сенах. Мы не можем  послать  туда  никого,  потому  что  нас  не
выпустят эли, которые убьют каждого, кто выйдет.
     - Позволь нам, - сказал Риан, - послать гонцов в наши племена,  чтобы
узнать, как они.
     - Нет, - возразил Ньюн, поднимаясь. -  Мы  пойдем  все  с  оружием  в
руках. Мы будем защищать госпожу.
     - Ай, - сказали кел'ейны. - Мы слышали.
     Ньюн поднялся, поднялся Дункан, за ним - остальные. Боаз нерешительно
поднялась тоже.
     - Мы покидаем город, - перевел для нее Дункан.
     - Наши корабли прилетят, - заговорила Боаз, переводя взгляд с Дункана
на Мелеин. - Мы должны ждать здесь. Они помогут.
     - Значит, нам нужно дожить до их прилета, - сказала Мелеин, оказав ей
честь своим прикосновением. - Иди с нами, Боаз. Иди с нашими сен'ейнами.
     Боаз открыла  было  рот,  чтобы  возразить,  но  промолчала,  опустив
голову. Она закуталась в мантию эли, натянула дыхательную маску и  подошла
к сен'ейнам, окружавшим Мелеин внутри кольца Келов.
     Мечи с тихим шелестом выскользнули из ножен. Ньюн приготовил и меч, и
пистолет. Дункан и те, кто добыл  оружие  эли,  тоже  приготовились.  Келы
подошли к дверям, которые охраняли пат'андим и пата.
     - Они собрались здесь, - сказал Кедрас. - Спрятались за  колоннами  и
камнями. Много убитых и раненых.
     - Ай, - сказал Ньюн, выслушав доклад и прикинув опасность.
     - Мы идем с тобой, - сказал Риан. - Веди нас.
     - Ай, - подтвердил Калис. Все остальные молча кивнули.
     - Тогда вперед, - сказал Ньюн. Он пошел вперед, и остальные  за  ним.
Послышались выстрелы. Кто-то рядом упал. Дус зарычал и бросился вперед,  в
темноту холла. Ньюн начал стрелять туда, где заметил вспышки. Рядом с  ним
тоже стреляли. Дункан. И его дус рычал. Он рвался вперед, скользя  когтями
по мраморному полу.
     Рухнула стеклянная стена. Эли стреляли из укрытия, но,  не  выдержав,
побежали. Кел'ейны ринулись за  ними,  но  у  следующих  дверей  их  снова
встретил огонь. Один из дусов зарычал от боли и  бешено  рванулся  вперед.
Безумие дуса передалось и остальным. Тэйз, подняв меч, врезался в гущу эли
и успел зарубить нескольких из  них  до  того,  как  сам  рухнул  на  пол,
сраженный пулей.
     Обезумевший дус Тэйза обрушился на эли, как  буря.  Ньюн  побежал  за
ним. Он сунул в кобуру бесполезный пистолет и прорубал себе путь мечом.
     В холле были двери, но кел'ейны не обращали на  них  внимания.  Жажда
мести овладел ими.  Тэйз  и  многие  другие  были  мертвы,  и  это  сейчас
определяло все. Яростная атака сломила эли. Они бежали,  крича  от  ужаса,
роняли оружие, сбрасывали тяжелые  мантии.  Келы  преследовали  их,  топча
осколки стекла, разбрызгивая кровь.
     "Всем наружу!" - закричал Ньюн,  желая  остановить  это  безумие.  Он
понял источник его: это умирал  дус  Тэйза.  Этого  хотел  зверь  -  хотел
умереть, последовав за своим избранником во Мрак.
     Ньюн остановился. Он указал на проход, на ближайший пролом  в  стене.
Вскоре они уже были среди ветра и песка. Дусы догнали их.  Постепенно  они
перешли на шаг и двинулись с обычной скоростью. Ньюн отступил  в  сторону,
чтобы осмотреть колонну. Белая мантия Мелеин... Дункан... кел'ейны...  Сен
Боаз, которую несли двое кел'ейнов. Мантия  эли  на  ней  была  забрызгана
чьей-то  кровью.  Мантия  Мелеин  тоже  была  в  крови.  Они  шли  вперед,
поднимаясь по склону, чтобы добраться до нагромождения камней,  где  можно
было бы отдохнуть.
     Дусы и те, кто был с ними связан, собрались вместе. Тревога висела  в
воздухе. Безумие все еще владело ими, и вдруг все кончилось.
     - Он мертв, - хрипло сказал Дункан. Рас, Хлил, Риан прижались  крепче
к своим дусам, опасаясь за них.
     - Мьюк, - сказал Ньюн. - Безумие дуса. Оно чуть не увлекло  нас  всех
во Мрак. Боги... боги... боги...
     Мысли вновь стали  ясными.  Разум  восторжествовал  в  его  теле.  Он
поднялся, подошел к Мелеин, опустился около нее на  колени,  боясь  за  ее
рассудок. Но от нее исходило спокойствие. Она посмотрела  на  него  ясными
глазами, сжала его пальцы.
     - Какие потери у нас? - спросила она.
     - Кел Тэйз, его дус... - он  обернулся  к  кел'ейнам  и  услышал  еще
несколько имен.
     Погибли Диас и  Десаи...  Ньюн  прикусил  губу,  с  горечью  сознавая
тяжесть потери. Убитые были и в других племенах. Лучшие из лучших навсегда
ушли во Мрак.
     - Мое благословение  павшим,  -  сказала  Мелеин.  Лицо  ее  внезапно
осунулось, усталость наложила тяжелую печать на его черты.  Мелеин  крепче
прижала раненую руку к груди.
     - Сейчас нам нужно выяснить, как дела в лагере.
     - Лучше, чем здесь, - сказал голос,  очень  молодой,  женский.  Через
ряды кел'ейнов пробралась девушка, юная кел'е'ен без  шрамов,  без  вуали.
Девушка опустилась на колени перед Мелеин, склонив голову. Мелеин  пальцем
приподняла ее подбородок, и юные глаза с трепетом взглянули на госпожу.
     - Ты...
     - Кел Туас, Мать. Кел Сэйрас послал нас,  когда  начался  обстрел.  В
лагерь не попала ни одна бомба. Мы пришли и, прячась за камнями, смотрели,
чем мы можем помочь. Мой брат пошел в город. И я думаю...
     - Он не дошел до нас, - сказала Мелеин.
     - Я так и знала, - печально сказала девушка. - Я ждала, ждала. Могу я
сообщить Сэйрасу, что вы в безопасности, госпожа?
     Мелеин, взяв лицо девушки в руки, поцеловала ее.
     - Ты можешь идти, кел'е'ен?
     - Да, Мать.
     - Тогда беги.
     Кел'е'ен поднялась и бросилась бежать, но Ньюн схватил  ее  за  руку,
снял Знак Чести со своей мантии и вложил в ее холодную ладонь.
     - Кел'ант, -  прошептала  она.  Она  была  из  джей'эном;  теперь  он
вспомнил ее, юную, стройную, невинную,  как  Тэйз.  Значит,  племя  живет.
Умирают опытные воины, закаленные в боях, но на  смену  приходят  молодые,
полные сил.
     - Беги, - сказал он. - Жизни и чести, кел Туас.
     - Да, - выдохнула она и по-змеиному  гибким  движением  проскользнула
сквозь ряды кел'ейнов и исчезла. Она была не единственной.  Юные  кел'ейны
других племен, легкие и  быстрые,  как  тени,  побежали  к  лагерям  своих
племен.
     А те, кто остался, немного успокоились, узнав о том, что  весь  огонь
обрушился на Эли'ит, оставив нетронутыми их лагеря. Теперь  Келы  занялись
собой. Дункан перевязал рану Ньюну, Хлил трудился над раной Рас... не было
никого, кто остался бы невредимым. У  всех  были  раны,  ожоги...  И  дусы
печально завывали, зализывая свои раны. И их раны не были смертельными.
     Сен Боаз сидела среди них.
     - С тобой все нормально? - спросил Дункан. Она качала головой, тяжело
дыша, завернувшись в мантию эли. Драгоценные камни сверкали в свете звезд.
     И это была не единственная подобная мантия на равнине.
     - Смотрите, - сказал Риан, указывая на город, откуда  выходила  толпа
эли. Бледные лица, белые  гривы  волос,  сверкающие  драгоценности  мантий
среди серых камней.
     - Пусть идут, - сказал кел Кедрас, - если они совсем сошли с ума.
     Но эли оставались вблизи города и многие из  них  были  маленькими  -
дети.
     Ярость Келов улеглась, напряжение спало. Они говорили между собой, но
не об убийстве.
     Ньюн опустил голову на своего дуса и почувствовал его боль, боль  ран
всех  кел'ейнов.  Ньюн  постарался  успокоить  дуса  прикосновением  руки,
успокоить и облегчить страдания.
     - Они не придут, - сказал он Дункану. - Ни регулы, ни земляне.  Боги,
я не знаю, сов-кел. Я думаю...  -  но  он  не  посмел  высказать  то,  что
отчаяние владело его душой.  Келы  сидели  вокруг  него.  Он  взглянул  на
сен'е'ен из землян. - Она говорит, что земляне придут,  но  она  не  может
знать этого. "О!" - Ньюн и Дункан посмотрели на небо с надеждой и страхом.
     На западе в пески упала звезда.
     И все.
     - Они придут, - сказала Мелеин и все  кивнули,  надеясь,  что  так  и
будет.
     Дункан, Риан и Рас опустились на песок подле своих дусов, ища тепла и
покоя. Они снова ощущали друг друга, и только  не  было  среди  них  Тэйза
с'Сочил, юного и беззаботного.


     - Ай - сказал кто-то. Наступал рассвет. Громкое "Ай!"  послышалось  с
утеса, где находился часовой.
     Ньюн вскочил на ноги, за ним все келы и  сены.  Поднялась  и  Мелеин.
Последней, с трудом, поднялась Боаз. Все глаза устремились в небо.
     Там вспыхнул  яркий  свет,  затем  появилась  точка...  и  послышался
невообразимый грохот.
     - "Флауэр"! - выкрикнула Боаз. И хотя  Келы  ничего  не  поняли,  они
увидели ее радость. Возбуждение охватило всех, даже дусов.
     Эли тоже увидели огонь наверху. Многие, которые  проводили  ночь  под
открытым небом, бросились в город, другие побежали прятаться в камнях.
     "Флауэр" снижался. Он выпустил  длинные  опоры  и  стал  походить  на
странного огромного зверя. Дусы при виде его попятились и тревожно завыли.
     Но вот грохот смолк, песчаная пыль улеглась. Открылся люк, и из  него
спустился трап.
     Ожидание.
     - Позвольте мне пойти к ним, - попросила Боаз.
     Молчание.
     - Если мы скажем "иди", - наконец заговорила Мелеин, - ты  войдешь  в
корабль, и он улетит. В каком положении окажемся мы,  Боаз?  Без  корабля,
без машин... Земляне должны понять это.
     - Вы хотите сделку?
     Снова молчание, еле более длительное.
     Ньюн прикусил губу так, что ощутил привкус крови.  Жар  охватил  его.
Впервые мри оказывались в таком положении.
     - Нет, - наконец сказала Мелеин. - Иди. Иди,  и  пришли  сюда  своего
кел'ена, который примет вызов и будет драться за корабль.
     - У нас так не делается, - запротестовала Боаз.
     - Тогда, - Мелеин сложила руки на груди, - иди и делай, что сможешь.
     Боаз нерешительно двинулась  к  кораблю,  поминутно  оглядываясь.  Но
затем она ускорила шаг.
     - Она ци'мри, - сказал Дункан. - Ты  не  должна  была  отпускать  ее.
Верни ее.
     - Иди к ним сам, - тихо сказала Мелеин. - Если ты понимаешь их лучше,
чем я. Но мне кажется, что она такая же, как ты, Дункан. Разве нет?
     Он промолчал.
     Боаз подошла к кораблю, оглянулась, затем выкрикнула какое-то  слово,
должно быть имя.
     В отверстии люка появился человек. Он стал  спускаться  по  лестнице.
Боаз подошла к нему. Из корабля тем временем вышли еще двое.
     Они долго стояли и разговаривали - Боаз и старик, что вышел первым, и
двое молодых, таких же, как те, что были с Галеем.
     Затем старик и Боаз пошли к Народу. У них не было  с  собой  никакого
оружия.





     Боаз пришла. Дункан был рад тому, что в  это  последнее  утро  пришла
именно Боаз.
     Он закончил работу - переноску камней для строительства эдуна  вблизи
города, где машины еще действовали и давали воду. Он вышел, вытер  пыльные
пальцы о ткань одежды. Он был без оружия, так как на это место встречи все
приходили без оружия. Джей'эном, хао'нат,  джей'эйри,  ка'эйномин,  мэйри,
пата, пат'андим, и еще хоумэй'ан, кесрит, и бихэй'и, и тэс'уэй, и  ай'осей
- все племена собирались здесь, многие пришли издалека, строя новый эдун в
старом, старом мире; и Мелеин, Мать Матерей, госпожа Обещанного.
     Даже эли, которые не могли оставить руины своего города,  которые  не
переносили солнца и считали, что ветер слишком груб для их кожи,  работали
здесь. Днем они прятались в укрытия, а на работу выходили  по  ночам.  Они
заселяли равнину каменными столбами, изваяниями, статуями, похожими на них
самих. Этим они утверждали себя перед мри и перед землянами: они есть, они
живут. Они не приближались ни к палаткам мри, ни к эдуну - но они строили,
таков был их удел.
     Шесть рук дней: стены эдуна уже достигли в  высоту  роста  кел'ейнов.
Мри делали насыпь из песка, чтобы облегчить работу.  Ведь  наступит  день,
когда эдун будет таким же высоким, как эдун Ан-ихона. Он  будет  стоять  в
долине среди статуй, бросая вызов Мраку.
     - Боз, - приветствовал ее Дункан, и они пошли  рядом.  Она  в  одежде
цвета хаки, он - в черном. Дус подошел к ним, ткнулся носом  в  Боаз.  Она
погладила его, посмотрела по сторонам, на строительство.
     - Галей должен был бы увидеть это, - сказала она.
     - Я хочу сказать тебе кое-что... но только тебе. В священных записях,
что хранятся в Пана мри, есть два имени землян; одно из них - имя Галея, -
он заложил руки за спину: сейчас они шли мимо детей-катов, таскающих песок
к стенам. - Второе имя - твое.
     Боаз молчала. Впереди возвышались палатки лагеря: временное  убежище,
пока не будет построен эдун.
     - Стэн, возвращайся с нами.
     - Нет.
     - Ты сможешь там бороться за мри лучше, чем  я.  Ты  задумывался  над
этим?
     - Госпожа запрещает.
     - Это твое окончательное решение?
     - Боз, - сказал он и остановился. Он опустил вуаль и Боаз увидела  на
его лице свежие шрамы, шрамы касты. Она поняла все.
     - Между друзьями, - сказал он, - не может быть вуали. Поверь, я  рад,
что госпожа отказалась отпустить меня.
     - Ты останешься совсем один.
     Он улыбнулся.
     - Нет. Я  останусь  один,  если  уеду  отсюда.  -  Он  направлялся  к
палаткам. На ходу погладил дуса, прижавшегося к его ноге. - Я верю, что ты
сделаешь все для Народа.
     Она вздохнула.
     - Мы засекретили все записи, касающиеся регулов.  Поэтому  вы  можете
жить спокойно. Вряд ли Совет землян откроет  эти  записи  регулам.  Скорее
всего, союз землян и регулов не будет заключен. Это не повторится.
     - Мы надеемся на это, - он натянул  вуаль,  ибо  сейчас  они  шли  по
лагерю. Сен'ейны и кел'ейны ждали их возле палатки госпожи. Боаз и  Дункан
вошли внутрь.
     Мелеин сидела в окружении нескольких сен'ейнов. Ньюн, Хлил, Сэйрас  и
дусы были тут же.
     Когда они вошли, Хлил поднялся, подошел к ним и склонил голову.
     - Я отдаю его не на службу вам, - заговорила Мелеин. -  Но  он  будет
подчиняться вашим приказам во время полета.  Он  -  моя  Рука,  протянутая
землянам: Хлил с'Сочил - второй среди Келов. Его дус тоже будет с вами.
     - Мы благодарны за то, что ты посылаешь его. Мы  сделаем  все,  чтобы
ему было хорошо.
     - Кел Хлил, -  сказала  Мелеин,  поцеловав  его  и  получив  ответный
поцелуй. - До свидания, сен Боаз.
     И это было все. Формальности между мри и ци'мри были  скудными.  Боаз
бросила последний взгляд на Дункана, коснулась его  рукой,  повернулась  и
вышла. Хлил обнял Ньюна, позвал дуса и тоже направился к выходу.
     Возле входа Хлил остановился и посмотрел на Рас.
     - Жизни и Чести, - произнес он и, немного помедлив, вышел.
     Ньюн поднялся.
     - Госпожа, - тихо произнесла Рас.
     - Ты хочешь что-то спросить, кел Рас?
     - Можно мне проводить его? Мы с Хлилом старые друзья.
     - Подойди сюда, - сказала Мелеин. И когда Рас подошла, она  взяла  ее
за руку. - Ты знаешь все. Ты понимаешь, почему я посылаю Хлила?
     - Да.
     Мелеин поцеловала ее и позволила идти.
     - Торопись.
     Рас из почтения к Святыне вышла медленно, шагом.  Она  была  уверена,
что догонит их. Ведь маленькая полная женщина не умеет ходить быстро.
     Мелеин опустилась в кресло,  посмотрела  на  Ньюна,  на  Дункана,  на
остальных кел'ейнов.
     - Спросите всех келов, не хочет  ли  кто-нибудь  лететь  с  Хлилом  и
землянами и там создать новый Дом? Кел Рас права:  не  нужно,  чтобы  Хлил
остался один среди чужих.


     Кел'е'ен Туас прибежала в  последний  момент  перед  взлетом  корабля
землян, чтобы отправиться с ними. Весь лагерь  вышел,  чтобы  пожелать  им
счастливого пути.  Мри  долго  стояли  после  взлета  "Флауэра",  провожая
глазами удаляющуюся черную точку.
     - Они увидят Кесрит,  -  пробормотал  Ньюн.  Уже  была  ночь,  и  они
укладывались спать в палатке Келов.
     - Ты тоже хотел  бы  лететь?  -  спросил  Дункан.  -  Разве  ты  мало
путешествовал?
     - Часть моего  сердца  полетела  вместе  с  ними,  -  вздохнул  Ньюн,
укладываясь на тюфяк. Дус лег рядом с ним, прижавшись к его спине.
     - Я часто думаю, - заговорил Ньюн, - почему дусы выбирают? Почему я и
ты, почему Риан, почему Рас и Хлил, почему Тэйз? Я думаю, сов-кел, что они
выбирают тех, кто способен выйти наружу, кто не боится  встреч  с  чужими,
кто глубоко заглядывает во Мрак. Я думаю, они выбирают именно так.
     Дункан помолчал, посмотрел на Ньюна.
     - Может быть...


     Это был огромный город, гигантские здания, купола,  широкие  улицы...
Даже у ветра был тот же кисловатый запах, запах пыли.  И  свет...  красный
свет Арайна.
     Должно быть, утром  шел  дождь.  Площадь  перед  Номом  была  покрыта
лужами. Боаз остановилась, чтобы осмотреться и увидеть перемены.
     Трое кел'ейнов шли рядом с нею, стараясь не  показывать  любопытства.
Они и так сделали слишком много, оставив дусов на корабле и придя сюда  по
просьбе землян.
     Губернатор Ставрос уже умер, умер давно.  Боаз  узнала  об  этом  еще
когда корабль не совершил посадки. Так что перемены здесь  большие,  и  не
только в облике города.
     - Идем, - сказала она своим спутникам, заметив,  что  возле  них  уже
выстроился военный эскорт.  Они  вошли  в  двери  Нома,  прошли  знакомыми
коридорами и вошли в холл, где  ее  ждали  распростертые  руки  и  нервные
улыбки, а ее спутников - косые взгляды.
     - Губернатор ждет вас, - сказал кто-то, указывая на дверь, так хорошо
знакомую ей. Она пошла вперед, кел'ейны - за ней.
     Ставрос умер, и не только он. Изменилась форма  служащих,  изменились
официальные эмблемы. У Боаз внезапно появилось ощущение, что она попала не
туда, не в то время. Кесрит превратился в административный центр  большого
региона   Галактики.   Изменилась   конституция,   изменилась    структура
государственного  аппарата,   возникли   новые   общественные   институты,
восстановились старые, которые были аннулированы во время войны.
     Боаз с тоской вспомнила о Луисе. Он тоже умер в мире  желтой  звезды,
названия которой земляне не знали. И мри не  знали.  Луис  умер  во  время
прыжка через  гиперпространство.  Умер  там,  где  человеческая  плоть  не
существовала. Умер между фазами. Луис всегда прибегал к наркотикам. И  она
тоже, до последнего времени... В тот раз она и еще  несколько  человек  из
команды решили сделать как мри - обойтись без  наркотиков.  Она  во  время
прыжка играла с мри в шон'ай.
     "Твои руки не приспособлены к оружию", - сказали они ей.
     Она моргнула и протянула руку мужчине средних лет,  который  поднялся
ей навстречу. Губернатор Ли.
     Ли нерешительно протянул руку кел'ейнам. Боаз хотела предупредить, но
не  успела.  Хлил,  пряча  смех  под  вуалью,  коснулся  пальцами   ладони
губернатора. Туас сделала то же самое. Рас заложила руки за спину, но  это
не выглядело оскорблением.
     - Мы получили сообщение, - сказал  Ли,  -  что  с  остальными  нашими
кораблями и кораблем регулов случилось несчастье.
     - Несчастье? Да, - ответила Боаз. - Но я вижу, что сейчас  здесь  нет
регулов.
     Ли отвел глаза в сторону. Он предложил Боаз и мри сесть и сам  уселся
за стол. Боаз села в кресло, а кел'ейны предпочли сесть прямо на пол возле
стены, откуда они хорошо видели губернатора.
     - Нам известно, что регулы покинули Кесрит и все  ближайшие  миры,  -
сказал Ли. - Правда, мы  не  знаем  причин.  Они  вообще  теперь  избегают
соседства с землянами. Вы не можете объяснить, _п_о_ч_е_м_у_?
     - Они не любят нас, - сказала Боаз.
     - Это не так. Однако многие, что были в тесном контакте с землянами и
оставались здесь, покончили жизнь самоубийством, - он поерзал в кресле.  -
Мри... Они понимают нас?
     - Каждое слово.
     - Они согласны на мир?
     Боаз покачала головой.
     - На условиях контакта с нами, самого тесного. Регулы боятся мри. Мри
- исследователи космоса.
     - И наемники, - добавил Ли.  -  На  _н_а_ш_е_й_  стороне?  Таково  их
предложение?
     - Мы действительно наемники, - сказал Хлил, - если вы  понимаете  под
этим словом то, что мы предлагаем.
     - Но это, вероятно, очень дорого?
     - Очень, - сказала Рас.
     - Сколько же? Что вы хотите в уплату?
     - Место для жизни, - сказала Рас. - За это Келы  будут  служить  вам,
пока это место будет принадлежать мри. И еще, конечно, нам нужна пища - мы
не фермеры. И корабли. Они нам тоже нужны.
     Ли потер нос.
     - Это вы предлагали и регулам. Какую же пользу извлекли они?
     - Вы неправильно ставите вопрос, губернатор,  -  вмешалась  Боаз.  Ее
ладони вспотели. - Спросите "зачем?" - и вы получите ответ.
     - Зачем? - повторил за ней губернатор и, после некоторого  колебания,
добавил: - Зачем вам нужна такая сделка?
     - Мы разведчики космоса, губернатор, - сказала Рас. - Мы дали регулам
много миров. Мы - Лицо, что  Повернуто  Вовне.  Мы  прокладыватели  путей,
ходящие против ветра. Именно для этой цели мы всегда служили. Этой цели, а
не регулам. Используй нас мудро, губернатор, и ты получишь выгоду.
     Боаз поджала губы, вспомнив о мертвых мирах,  которые  были  когда-то
домом мри. Эти миры были уничтожены из страха перед мри. Страха.
     Взять на службу мри - это значит  играть  в  Игру  Народа:  выпустить
оружие из руки и послать его вперед.
     Боаз верила в человечество.
     Она играла в Игру Народа.


     Было тихое утро в долине среди статуй  и  изваяний,  где  стоял  эдун
Народа, где гуляли ветры, внушающие надежду на удачную охоту дусам и  ужас
- эли.
     Мирей Ньюн-Тэйс часто охотился в этой долине по утрам. Он никогда  не
упускал случая посмотреть на нее с высоких каменных  скал,  посмотреть  на
север, где песок засыпал  пересохшие  моря,  на  запад,  откуда  прилетали
сильные ветры.
     Мирей  был  мечтателем.  Терпение,  внушала  ему  госпожа.  Ему   еще
предстояло заработать свои шрамы, шрамы касты Келов. А  пока  у  него  был
только один шрам, от раны,  что  нанес  ему  отец  во  время  Игры,  чтобы
приучить его к дисциплине. Ему еще предстояло научиться мастерски  владеть
клинком.
     Каждый вечер он слушал  песни  Келов,  и  эти  песни  были  правдивы.
Молодые кел'ейны нередко упрашивали Дункана рассказать  о  прошлом.  И  он
рассказывал, а их сердца учащенно бились в груди, зажигая жар в  крови,  и
они с надеждой смотрели на звезды.
     С тех пор, как он покинул башню Катов и надел черную мантию Келов, он
часто бывал здесь, и грезил о далеких мирах, и страстно мечтал, чтобы  дус
выбрал его.  Дус,  один  из  тех,  что  родились  от  пары  дусов  племени
джей'эном.
     Правда, один  из  диких  дусов  часто  приходил  сюда.  Мирей  мечтал
приманить его, бросал куски мяса, но напрасно... Мирей  поднялся  и  снова
пошел на охоту, высматривая добычу.  Здесь  было  много  зверей.  Всех  их
приманивала сюда повышенная влажность вблизи Эли'ита.
     Мирей взглянул на небо. При свете  дня  вспыхнула  звезда.  Она  ярко
разгоралась, и вот уже можно было различить светящийся предмет.
     Мирей бросился к эдуну. Сердце его бешено колотилось в груди,  но  он
опоздал с новостью. Все уже смотрели на небо. Мирей замедлил  шаг,  увидев
отца, Дункана, госпожу - даже Мать вышла из своей башни. Здесь были сены -
джей'эном и гости из других племен.
     Корабль приземлился, подняв тучи  песка.  Постепенно  пыль  улеглась,
открылся люк и спустился трап.
     Кел'ейны. По лестнице спускались кел'ейны в черных мантиях, с дусами.
Трое кел'ейнов. Они спрыгнули на песок  и  направились  к  поджидавшим  их
келам.
     Мирей знал их имена; они  часто  повторялись  в  песнях,  которые  он
слушал всю свою жизнь. И келы эдуна  сначала  стояли  на  месте,  а  затем
рванулись навстречу прибывшим.  Они  мчались  все  быстрее  и  быстрее,  а
кел'ант и Дункан бежали далеко впереди всех.

Популярность: 1, Last-modified: Sat, 04 Nov 2000 05:50:29 GmT