-----------------------------------------------------------------------
   Elizabetn Moon. Sheepfarmer's Daughter (1988)
   ("The Dead of Paksenarrion" #1).
   Пер. - В.Правосудов. СПб., "Азбука", 1998.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 4 October 2001
   -----------------------------------------------------------------------





   В старом каменном доме пастуха, на холме неподалеку от Трех Пихт, висят
на стене над камином два меча. Один из них - очень старый и чуть погнутый,
видимо даже не стальной, а железный. Он почернел, как печной котелок. Судя
по рунам, чуть просматривающимся на зазубренном клинке,  это  оружие  было
выковано кузнецом Скалистого  Форта.  И  все  же,  несмотря  на  почтенный
возраст и обшарпанный вид, это меч.  Меч,  принадлежавший  некогда  самому
Канасу. Меч, клинку  которого  знаком  вкус  крови  свирепых  великанов  и
жестоких разбойников. Всему свое время...
   Второй меч совсем не похож на первый: длинный, восхитительно  прямой  и
ровный,  с  острым  концом.  Выкованный  из  лучшей  оружейной  стали,  он
серебрится и сверкает синим огнем даже  в  неярком  желтом  свете  камина.
Основание рукоятки меча украшает гравированная по золоту печать с символом
святого Геда; эфес изящно изогнут и покрыт золотым орнаментом.
   Дети, живущие в доме, смотрят на оба меча с почтением и  благоговением.
Порой,  долгими  зимними  вечерами,  старый  Дортан,  дедушка  их   отцов,
совершенно седой патриарх семьи, достает из резного ларца свиток,  который
появился в доме вместе со вторым мечом, и  читает  вслух.  Но  сначала  он
напоминает домочадцам о том дне, когда к их дому подъехал верхом  на  коне
незнакомец в белых одеждах - старик с редкими серебристыми  волосами  -  и
положил у порога ларец и меч. Так он и  по  сей  день  висит  безо  всяких
футляров или ножен.
   - Возьмите это, -  сказал  незнакомец,  -  на  память  о  вашей  дочери
Паксенаррион. Она хотела, чтобы вы хранили эти  вещи.  Они  ей  больше  не
нужны.
   И хоть незнакомец согласился выпить воды из поднесенного ему ковша,  он
не проронил больше ни слова о Паксенаррион, не сказал даже,  жива  ли  она
или похоронена в далеких краях, собирается ли когда-нибудь вернуться домой
хоть ненадолго или нет...
   Свиток,  который  читает   Дортан,   озаглавлен   "Деяния   и   подвиги
Паксенаррион,  дочери  Дортана,  родившейся  в   Трех   Пихтах".   В   нем
повествуется о многих событиях - войнах и походах,  сражениях  и  победах.
Каждый раз вся семья снова и  снова,  затаив  дыхание,  внимает  описаниям
мужества, стойкости и геройства Паксенаррион. Самые маленькие  прижимаются
к коленям старого Дортана и с опаской  поглядывают  на  меч  над  камином.
Кто-кто, а они-то уж точно уверены, что он слегка  светится  в  полумраке,
когда старик читает некоторые строки.
   И каждый раз самые маленькие, те, кто никогда  не  видел  Паксенаррион,
спрашивают: "Какая она была? Точно такая, как сказано в  свитке:  высокая,
храбрая, сильная, благородная?" А старый Дортан  воскрешает  в  памяти  ее
лицо в тот вечер, когда она убежала из дома, и  молчит.  Один  из  братьев
Паксенаррион вспоминает длинноногую девчонку, догоняющую на  склоне  холма
отбившуюся  от  отары  овцу;  те,  кто  помладше,   хранят   полустершиеся
воспоминания о том, как она катает их на своих плечах, им кажется, что они
даже чувствуют запах ее волос. И все... Кроме этих обрывков, единственное,
что у них от нее осталось, - это легенда, изложенная в свитке.
   - Она умерла, - говорят одни, -  иначе  никто  не  стал  бы  передавать
родственникам меч.
   - Нет, - возражают другие, - она не умерла. Она жива, но ушла туда, где
этот меч ей не нужен...
   Дортан  дочитывает  свиток  до  конца.  До  конца,  который  ничего  не
объясняет...  ибо  "Деяния   и   подвиги   Паксенаррион"   не   закончены;
повествование обрывается внезапно, на середине фразы.
   И вот один из малышей, тот, что посмелее, залезает на стул, с него - на
стол,  а  уже  оттуда  на  каминную  полку  и,  встав  на  цыпочки,   чуть
вздрагивающей  рукой  прикасается  к  рукоятке   меча.   Сначала   нового,
сверкающего, а затем и почерневшего, старого... А потом он спускается вниз
и идет укладываться, чтобы мечтать и во  сне  видеть  благородных  воинов,
побеждающих зло в яростных  схватках,  воинов,  которые  затем  становятся
героями песен и легенд...





   - А я сказал, выйдешь! - в ярости  выкрикнул  Дортан  Канассон,  хозяин
овечьей фермы.
   Перегнувшись через обеденный стол, он попытался схватить за плечо  свою
старшую дочь Паксенаррион. Но та,  ловко  увернувшись,  бросилась  вон  из
столовой и, взбежав по лестнице, заперлась в одной из спален.
   - Пакси! - крикнул отец, расстегивая и вытаскивая  из  брюк  ремень.  -
Пакси, вернись немедленно!
   Жена Дортана Рахель и трое младших детей испуганно ретировались в  угол
комнаты. Из спальни не доносилось ни звука.
   - Пакси, открывай, а то хуже будет. Хочешь, чтобы к свадьбе у тебя  вся
спина была исполосована? - грозно произнес отец, поигрывая ремнем.
   - Никакой свадьбы не будет! - послышалось из-за двери.
   - Приданое уже отдано. В конце недели  ты  выходишь  замуж  за  Ферсина
Амбейссона. А теперь открой немедленно.
   Неожиданно для  всех  дверь  распахнулась,  и  на  лестнице  показалась
Паксенаррион - высокая, ростом с  отца,  но  более  стройная,  с  длинной,
плотно заплетенной золотистой косой. Девушка успела переодеться в  кожаную
тунику поверх  полотняной  рубахи  и  шерстяные  домотканые  брюки  своего
старшего брата.
   - Я же говорила тебе: не отдавай приданое. Говорила, что не выйду ни за
Ферсина, ни за кого-либо другого. И не выйду. Все, я ухожу из дома!
   Наматывая ремень на руку, Дортан гневно смотрел на нее:
   - Единственное, куда ты пойдешь после того, как отведаешь ремня, это  в
постель к Ферсину.
   - Дортан, умоляю... - воскликнула Рахель.
   - Помолчи! Ты сама больше  всех  виновата  в  том,  что  вытворяет  эта
девчонка. Нужно было держать ее дома и учить прясть,  а  не  позволять  ей
охотиться вместе с мальчишками все дни напролет!
   Серые глаза Паксенаррион чуть смягчились:
   - Мама, не волнуйся. Все будет хорошо. Он  еще  когда-нибудь  вспомнит,
что сам виноват в том, что я так рано покинула ваш  дом.  Отец,  я  ухожу.
Пропусти меня!
   - Только через мой труп, - прорычал тот.
   - Ну, если понадобится...
   Паксенаррион метнулась в комнату. Отец бросился вслед  за  ней.  Прежде
чем рука девушки дотянулась  до  рукоятки  старого  меча  Канаса,  ремень,
свистнув в воздухе, хлестнул ее по спине. Но боль уже не могла  остановить
взбунтовавшуюся Паксенаррион. Угрожая  мечом,  она  развернулась  лицом  к
отцу. Дортан отступил  на  пару  шагов.  Воспользовавшись  замешательством
отца, Паксенаррион выскочила из комнаты, сбежала по лестнице и вылетела во
двор. За ее спиной неслись яростные  крики  Дортана,  удивленные  возгласы
братьев, все еще работавших в сараях и на скотном  дворе.  У  пограничного
камня отцовских владений она остановилась и воткнула меч в землю.
   - Не хочу, чтобы потом говорили, будто я украла у него этот  клинок,  -
пробормотала девушка.
   Затем она бросила последний взгляд  на  родной  дом.  В  темноте  ярким
пятном выделялась открытая входная дверь. Взволнованно мечущиеся тени то и
дело пересекали полоску света. Время от времени кто-то звал ее по имени, а
затем грозный окрик Дортана загнал всю семью в дом, и дверь  захлопнулась.
Паксенаррион вполне отчетливо представила, как отец  с  яростью  задвигает
тяжелые засовы, словно раз и  навсегда  отлучая  дочь  от  семьи.  Девушка
вздрогнула, но взяла себя в руки и во весь голос отчетливо произнесла:
   - Ну что ж, именно этого я и хотела. А теперь посмотрим, что  из  этого
выйдет.
   Всю ночь она, не останавливаясь, шла к селу Три Пихты,  вспоминая,  что
рассказывал ей двоюродный брат  о  вербовочных  пунктах,  о  сержантах,  о
тренировках и муштре новобранцев. Мысли об этом и предчувствие приключений
согревали ее холодной ночью. Еще до  рассвета  Паксенаррион  вошла  в  Три
Пихты. На  улицах  не  было  ни  души.  Дым  поднимался  лишь  над  трубой
деревенской пекарни, но запаха хлеба еще не  чувствовалось.  Не  обнаружив
никого ни на рыночной площади, ни в общественном амбаре, служившем  обычно
казармой для проходящих через деревню войск, девушка поняла, что опоздала:
принятых на службу новобранцев уже увели в другое место.
   Напившись  из  деревенского  колодца,  Паксенаррион  столь   же   резво
направилась по широкой укатанной дороге, ведущей к  Скалистому  Форту.  По
крайней мере так говорил ей брат, сама она никогда не была дальше,  чем  в
Трех Пихтах.
   Уже ближе к полудню  она  наконец  вошла  в  Скалистый  Форт.  Лившиеся
отовсюду ароматы готовящейся еды напомнили ей о  том,  что  со  вчерашнего
вечера во рту  у  нее  не  было  ни  крошки.  Пробравшись  через,  как  ей
показалось, огромную толпу, Паксенаррион оказалась  на  рыночной  площади,
где ей в глаза бросилась знакомая по описаниям палатка из  темно-бордового
шелка с белой отделкой, натянутая на воткнутые  в  землю  копья.  У  входа
Паксенаррион перевела дух и осмотрелась. Рядом с  палаткой  дежурили  двое
часовых - в доспехах, шлемах и с мечами, а внутри находился стол  с  двумя
табуретками, на одной из которых сидел за столом человек в  форме.  Сделав
глубокий вдох, девушка направилась к входу.
   К ее удивлению, стражники не обратили на нее никакого внимания. Зато от
нее не ускользнуло, что она оказалась ростом выше обоих. Человек за столом
- седой, коротко остриженный, с аккуратно расчесанными усами  -  посмотрел
на девушку карими глазами, в которых плясали теплые золотистые искорки.
   - Это вербовочный пункт отряда герцога Пелана, - сказал он, встретив ее
вопросительный взгляд. - Ты кого-нибудь ищешь?
   - Нет. То есть - да. Я имела в виду... в общем... я ищу вас. В смысле -
вербовочный пункт.
   От смущения Паксенаррион густо покраснела.
   - Ты? - Удивленно взглянув ей в лицо, человек затем  деловито  осмотрел
ее целиком. - Если я правильно тебя понял, ты хочешь вступить в герцогскую
роту?
   - Да. Мой двоюродный брат... он говорил, что в такие отряды женщин тоже
берут.
   - Брать-то берут, да не многие идут. Ну прежде чем говорить  о  чем-то,
давай ответим на несколько  вопросов.  Итак,  чтобы  быть  зачисленной  на
службу, ты должна быть не младше восемнадцати зим от роду,  здоровой,  без
физических недостатков, достаточно высокой - впрочем, с этим, как я  вижу,
у тебя проблем нет - и не слишком тупой. Если ты пьяница, лгунья,  воровка
или поклоняешься дьяволу - ты будешь  выгнана  со  службы  и  наказана  по
закону. Тебе надлежит подписать соглашение на два года службы,  не  считая
первоначального обучения, которое обычно занимает от  четырех  месяцев  до
полугода. За эти месяцы жалованье не начисляется, но  ты  получаешь  место
для проживания, питание, снаряжение. Рядовым в отряде платят  немного,  но
каждый получает долю при дележе добычи. Все ясно?
   - Да, - выдохнула Паксенаррион. - Абсолютно ясно. Итак:  мне  уже  есть
восемнадцать, и я никогда не болела. Я  работала  у  отца:  пасла  овец  в
болотах и на холмах. Поднять я могу столько же, сколько и мой брат Седмен,
а он на год старше меня.
   - Ну-ну. А что твои родители думают по поводу твоего решения?
   Паксенаррион вновь покраснела:
   - Э-э, если честно, мой... мой  отец  не  знает,  где  я.  Я...  это...
убежала.
   - Он хотел тебя замуж выдать, - весело подмигнул ей собеседник.
   - Да, за фермера-свинопаса.
   - А ты за кого хотела?
   - Ни за кого! Я... я вообще замуж не  хочу.  Я  буду  воином,  как  мой
двоюродный брат  Джорнот.  Мне  всегда  нравилось  охотиться,  бороться  и
проводить время вне дома.
   - Понятно.  А  ну-ка  садись.  -  Он  указал  ей  на  табурет,  а  сам,
развернувшись, достал откуда-то из-за стола  книгу  в  коричневом  кожаном
переплете и положил ее на стол. - Протяни руки  вперед.  Так,  поверни.  Я
хочу удостовериться, что на них нет следов тюремных цепей.  Достаточно.  А
теперь - ты сказала, что любишь бороться. На руках пробовала?
   - Конечно. И дома, и пару раз на рынке.
   - Хорошо. Давай попробуем. Проверим твою силу.
   Сцепив  ладони,  оба  напрягли  мышцы.  Прошло  некоторое  время,  руки
оставались почти неподвижными.
   - Отлично, - сказал мужчина, - вполне достаточно. Теперь левой.
   На этот раз ему с изрядным усилием удалось положить ее руку на стол.
   - Неплохо, неплохо, - сказал он. - А теперь расскажи мне, давно  ли  ты
решила записаться в армию?
   - Да. С тех пор, как Джорнот ушел  из  дома,  и  окончательно  -  когда
недавно  он  заехал  к  нам.  Но  он  сказал,  что  я   должна   дождаться
восемнадцатилетия, а затем пришлось ждать конца вербовки - чтобы  отец  не
смог выследить меня и не поднял лишнего шума.
   - Ты сказала, что пасла овец на болотах. Ты далеко от города живешь?
   - От этого? Ну, сначала полдня перегонки овец до Трех Пихт, а потом...
   - Что? Ты пришла сегодня из Трех Пихт?
   - Ну да. А живем мы в другую сторону от деревни. Я пришла туда  сегодня
утром, еще до рассвета.
   - Но отсюда до Трех Пихт не меньше двадцати миль! Да еще до  деревни...
Когда же ты вышла из дома?
   -  Вчера  поздно  вечером,  после  ужина.  -  При  этом  слове  желудок
Паксенаррион недовольно заурчал.
   - Значит, как минимум тридцать миль... Ты успела поесть в Трех Пихтах?
   - Нет, было еще слишком рано. А кроме того, я боялась, что  не  застану
вас здесь.
   - А если бы так и случилось?
   - У меня есть несколько медяков. Поела бы здесь и отправилась  догонять
вас.
   - Готов поспорить, догнала бы, - усмехнулся  мужчина.  -  Давай  говори
свое имя, запишем тебя, поставим на довольствие и сразу же накормим.  Если
девушка готова прошагать тридцать миль без остановки на голодный желудок -
она достойна быть солдатом.
   Она улыбнулась в ответ и представилась:
   - Мое имя - Паксенаррион, дочь Дортана.
   - Паксе... как?
   - Паксенаррион, - четко произнесла она и подождала, пока он впишет  имя
в книгу, - дочь Дортана сына Канаса, из Трех Пихт.
   - Готово, - сказал он и, чуть повысив голос, позвал: - Капрал Боск!
   - Да, сэр, - вошел в палатку человек в форме.
   - Зови свидетелей и судью. -  Затем,  обратившись  к  Паксенаррион,  он
объяснил:  -  Мы  должны   все   засвидетельствовать   официально,   чтобы
подтвердить, что мы не принуждали тебя, не угрожали, не  заставляли  силой
подписываться в книге. Да, кстати, ты подписаться-то сумеешь?
   - Конечно.
   - Хорошо. Герцог желает, чтобы все его воины умели читать и писать.
   В этот момент в палатку вошли человек в мантии и две  женщины,  одна  в
колпаке и переднике, измазанных свежим сыром, другая с руками по  локти  в
муке. Обе с любопытством поглядели на Паксенаррион.
   -  Ну  что,  Стэммел,  зацепил  еще  одного  до   конца   вербовки?   -
поинтересовался судья у человека в форме.
   Тот ответил:
   - Эта молодая леди желает поступить на службу. - Затем,  обернувшись  к
Паксенаррион, он добавил: - А теперь ты должна будешь в присутствии  судьи
и двух свидетелей  повторить  за  мной:  я,  Паксенаррион,  дочь  Дортана,
действительно  желаю  поступить  на  службу   в   отряд   герцога   Пелана
новобранцем; по окончании обучения я обязуюсь отслужить рядовым по крайней
мере два года без  отпусков  в  вышеуказанном  подразделении.  Я  обязуюсь
следовать всем  правилам  и  нормам,  а  также  выполнять  все  полученные
приказы, сражаясь с кем  бы  то  ни  было  и  при  каких  бы  то  ни  было
обстоятельствах, подчиняясь своим командирам и начальникам.
   Паксенаррион повторила все слово в слово твердым голосом и  подписалась
на одной из страниц книги в кожаном переплете. Обе женщины поставили  свои
подписи рядом, ниже последовала подпись судьи, заверенная печатью, которую
он извлек из-под мантии. Уходя, женщины печально улыбнулись Паксенаррион и
похлопали ее по плечу. Судья тоже подмигнул ей и ушел, покачивая головой и
бормоча что-то себе под нос.
   Человек в форме деловито произнес:
   - Итак, мое имя - Стэммел,  как  ты  уже  могла  догадаться.  Звание  -
сержант.  Обычно  мы  покидаем  очередной  город  в   полдень.   Остальные
новобранцы уже поели. Но ты тоже должна что-нибудь перекусить, да  и  чуть
отдохнуть тебе не  помешало  бы.  Ничего,  немножко  задержимся.  Запомни,
отныне и впредь ты - солдат, пока что новобранец. А это означает,  что  ты
должна говорить всем, кроме новобранцев: "Да, сэр" и "Нет, сэр"  и  делать
что тебе говорят, не вступая в пререкания. Это ясно?
   - Да, сэр, - ответила Паксенаррион.
   Через четверть часа она уже сидела в углу постоялого двора, жуя хлеб  с
сыром и внимательно разглядывая других новобранцев.  Только  двое  из  них
были выше нее:  здоровенный  детина  с  нечесаными  волосами  и  худощавый
чернобородый мужчина, на левой руке которого мелькала какая-то татуировка.
Самым маленьким был жилистый, верткий парень с бесстыжей рожей,  одетый  в
рубаху из зеленого бархата. В группе были еще две женщины, уединившиеся от
мужчин на ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж. Ни у кого  не  было
никакого оружия, если не считать столовых ножей.  Только  у  чернобородого
висела на поясе перевязь для меча. В  основном  новобранцы  были  молодыми
сыновьями  крестьян  и  ремесленников;  лишь  немногие  явно  превосходили
Паксенаррион по возрасту. Все, кроме двух  капралов  и  сержанта,  были  в
гражданской одежде.
   Наслаждаясь покоем  и  вытянув  гудящие  ноги,  Паксенаррион  поглощала
бутерброд за бутербродом, выданные ей одним из капралов. Она успела хорошо
отдохнуть, прежде чем сержант Стэммел снова подошел к ней.
   - Ну вот, теперь ты уже выглядишь получше, - сказал он. - Кстати,  есть
какая-нибудь сокращенная форма от твоего имени? А то пока  произнесешь,  -
язык сломаешь.
   Паксенаррион уже думала об этом. Слышать ненавистное отцовское  "Пакси"
она больше не желала. Прабабушка, в честь которой ее и назвали, носила имя
Энарра, но оно тоже не нравилось  ей.  Поразмыслив,  она  нашла  форму,  с
которой вполне можно было жить.
   - Да, сэр, - ответила она. - Зовите меня Пакс, если вам подходит.
   - Договорились, Пакс. Ну что - готова к выходу?
   - Да, сэр.
   - Тогда пошли.
   Стэммел вывел девушку на середину двора, где уже  столпились  остальные
новобранцы, с любопытством ее разглядывавшие.
   - Это Пакс. Сегодня она пойдет в колонне Кобена, -  коротко  представил
ее сержант. - Капрал Боск!
   - Вас понял, сэр. Внимание, новобранцы, - становись!
   Новобранцы  довольно  быстро  выстроились  в  четыре  колонны  по  пять
человек. Лишь в одной из них было на одного человека меньше.
   - Пакс, пойдешь последней. - Капрал ткнул пальцем в короткую колонну. -
А теперь запоминай: по команде ты начинаешь движение с левой ноги; идти  в
ногу, держаться вровень со своей шеренгой, не отставать и не  напирать  на
идущего впереди.
   Боск обошел строй, то тут то там переставляя кого-нибудь из новобранцев
на дюйм-другой в сторону. Паксенаррион внимательно следила за ним, пока до
ее ушей не донесся окрик: "Новобранцы, смотреть вперед!"
   "Нервный он какой-то", - подумала Пакс. Наконец капрал отошел.
   - Хорошо, Боск, - сказал Стэммел, - отправляйте строй.
   Впервые в жизни Паксенаррион услышала самую  звучную  из  команд.  Боск
набрал воздуха в легкие и во весь голос гаркнул:
   - Новобранцы, шагом марш!
   Послеобеденный переход продолжался всего четыре часа с двумя  короткими
привалами, но к концу марша  Паксенаррион  чувствовала  себя  усталой  как
никогда. Кроме новобранцев в группе было шестеро кадровых солдат - сержант
Стэммел, капрал Боск и четверо рядовых. Кроме того, четыре мула  везли  на
себе снаряжение и питание отряда. В течение перехода новобранцы  повторяли
(а Пакс - осваивала) правильное построение, начало движения всем строем  и
повороты. Она узнала свой номер  в  колонне  и  в  шеренге,  а  также  имя
направляющего. Научилась она и держать дистанцию до идущего  впереди  нее.
Как бы ни устала Паксенаррион, она  была  в  лучшей  форме,  чем  один  из
новобранцев, который всю дорогу постанывал и жаловался и, наконец, потерял
сознание уже после второго привала. Так как он  не  пришел  в  себя  после
выплеснутой ему в лицо миски холодной  воды,  двое  рядовых  положили  его
поперек спины одного из мулов и привязали к вьюкам по рукам и ногам. Когда
бедняга очухался, то стал просить, чтобы его развязали и разрешили  встать
в строй, но Стэммел оставил его на спине мула до вечернего привала.
   Паксенаррион и другой новобранец, тоже  из  последних,  были  назначены
копать яму для отбросов. Напарник - парень, выше нее  ростом,  -  назвался
Сабеном. Накануне он уже выполнял это поручение и знал, на  какую  глубину
копать. Когда они  вернулись  к  остальным,  то  были  встречены  усмешкой
человека с татуировкой:
   - Гляди-ка, какая славная  парочка.  Не  зря,  видать,  они  так  долго
возились.
   Парень, потерявший днем сознание, подхватил:
   - Вот и я говорю - какую-то ямку нужно было  выкопать,  а  они  столько
времени пропадали. Что-то здесь нечисто.
   Паксенаррион почувствовала, как кровь закипает у нее в жилах, но тут за
спинами обидчиков показался сержант  Стэммел,  молча  покачавший  головой.
Воспользовавшись ее молчанием, за Пакс ответил первый номер ее  колонны  -
черноволосый юноша по имени Кобен:
   - По крайней мере ни один из них  не  падал  сегодня  в  обморок  и  не
тащился, как мешок, на муле. Что скажешь,  Дженс?  А  что  касается  рытья
мусорных ям, то знаешь ли, Коррин, это  все  же  лучше,  чем  разрывать  и
грабить могилы.
   Чернобородый  человек  вскочил  и  непроизвольно  потянулся   рукой   к
несуществующему мечу:
   - Что ты сказал, Кобен?
   Кобен пожал плечами:
   - Понимай как хочешь. А копать  мусорные  и  даже  выгребные  ямы  всем
придется: и мне, и тебе. Здесь смеяться не над чем.
   - Щенок! - пробурчал Коррин.
   - Хватит болтать, - одернул их капрал Боск. - Принимайтесь за еду.
   После ужина всем было выдано  по  плотному  одеялу,  и  Паксенаррион  с
радостью узнала, что с этой минуты разрешается спать. С этим у нее проблем
не было. Она проснулась на рассвете и успела сбегать к  ручью  искупаться,
прежде чем  крик  Боска  вытряхнул  остальных  новобранцев  из-под  одеял.
Солдаты и сержант, к удивлению Паксенаррион, были уже в форме. Видимо, они
и спали, не снимая одежды и снаряжения. Свернув  одеяло,  она  отдала  его
одному из солдат. В это утро ее назначили мешать кашу в одном  из  котлов.
За тремя другими присматривали Сабен,  Дженс  и  рыжий  парень  в  зеленой
бархатной рубахе.
   Полная миска каши, несколько толстых  кусков  хлеба  и  ломоть  вяленой
говядины составили вполне сытный завтрак. Паксенаррион  с  удовлетворением
заметила,  что  абсолютно  отдохнула  после  вчерашнего  дня  и  бессонной
предыдущей ночи. Наоборот, она была счастливее, чем когда бы то  ни  было.
Наконец-то она оказалась в армии, причем так, что  отец  ничего  не  знал.
Когда выяснилось, что закапывать мусорную яму приказано Дженсу и  Коррину,
ее настроение совсем улучшилось.
   - Знать бы, что им  придется  закапывать,  я  согласилась  бы  выкопать
поглубже, - шепнула она Сабену.
   - Я тоже. Этот Коррин - мерзкий тип, правда? Дженс - просто пьяница,  а
вот Коррин, по-моему, изрядный негодяй.
   - Новобранцы, становись! - прокричал Боск, и очередной переход начался.


   В течение следующих недель, пока отряд продвигался к крепости  герцога,
новобранцы более или менее научились держаться в строю и устраивать лагерь
для ночевки. Постепенно за  счет  новобранцев  из  других  городков  отряд
увеличился до тридцати восьми  человек.  Паксенаррион  стала  привыкать  к
своему новому сокращенному имени - его произносили уже  достаточно  часто.
Даже не имея много времени на разговоры, она уже знала, что  Сабен,  Арни,
Вик, Джорти и Кобен станут ее приятелями или  друзьями,  а  с  Коррином  и
Дженсом у нее будет, возможно, вражда.
   Стэммел ежедневно перестраивал колонны  так,  чтобы  каждый  побывал  и
направляющим и замыкающим. Шагая в первой шеренге, Паксенаррион,  не  видя
перед собой чужих спин, уже представляла себя идущей в бой во главе строя.
Ей даже казалось, что она ощущает тяжесть  меча  на  поясе.  Вот  там,  за
ближайшим поворотом дороги, ждет враг... Она уже видела грозных  воинов  в
черных доспехах и великанов-людоедов,  с  которыми  сражался  ее  дедушка.
Обрывки древних песен и легенд проносились в  ее  мозгу:  волшебные  мечи,
герои, выступавшие против сил тьмы, заколдованные кони... Когда  же  перед
ее глазами мелькала спина  новобранца,  Паксенаррион,  забыв  о  видениях,
гадала, сколько еще дней займет дорога и сколько месяцев - обучение.
   Наконец Стэммел объявил, что до  крепости  осталось  меньше  дня  пути.
Отряд остановился  на  ночлег  у  реки  раньше  обычного,  и  остаток  дня
новобранцы приводили себя в порядок и  наводили  чистоту.  Пакс  не  имела
ничего против купания в ледяной воде. Те же, кто решил отделаться  обычным
ополаскиванием лица и рук, были отправлены капралом мыться по-настоящему.
   На следующий день Стэммел  поставил  в  первую  шеренгу  самых  высоких
новобранцев: Сабена, Коррина, Селиаста и  Паксенаррион.  Отряд  маршировал
почти без усилия: шаг - в  ногу,  отмашка  руками  -  в  такт.  С  вершины
очередного холма новобранцы  вскоре  увидели  стены  крепости,  окружающей
замок герцога. Вокруг раскинулись вытоптанные поля - плацы и тренировочные
полигоны.
   Множество солдат  занималось  строевой  подготовкой  и  упражнениями  с
оружием. Паксенаррион казалось, что, как минимум, целая армия  смотрит  на
нее. Лишь полученный навык держать строй позволил ей не сбиться с  ноги  и
не закрыть глаза от смущения. Покраснев, она продолжала маршировать, гордо
подняв голову.





   - Все личные вещи сдать квартирмейстеру. Он положит их в мешок с  вашим
именем и отдаст в хранилище. Вам будет выдана форма, но,  если  вы  хотите
сохранить старую одежду, можете также положить  ее  в  мешок  и  сдать  на
хранение.
   Паксенаррион с интересом глядела на появившегося перед строем  пожилого
человека с ворохом мешков через плечо. Стэммел прервал  свои  пояснения  и
поприветствовал старика:
   - А, квартирмейстер... Рад видеть вас.
   Тот лишь недовольно глянул на новобранцев:
   - Ну-ну. Еще одна порция новичков. Интересно, сколько  всякого  барахла
они решат сохранить на память, чтобы завалить под завязку мое хранилище.
   - Не думаю, что много. От всего ненужного они  уже  избавились.  Восемь
дней мы шли только от последнего города.
   - Ладно, пусть кто-нибудь поможет мне составить опись.
   Боск  шагнул  вперед,  взял  из  рук  квартирмейстера  часть  мешков  и
скомандовал:
   -  Первая  шеренга  -  шаг  вперед.  По  одному  -  назвать  свое  имя,
перечислить сдаваемые вещи и сложить их в мешок.
   Паксенаррион  шагнула  вперед  и  расстегнула  ремень.  Пояс,  а  также
висевшие на  нем  нож  и  кожаный  кошелек  со  всеми  ее  сбережениями  -
восемнадцатью медными монетами - полетели в мешок. Пакс неловко поддернула
спадавшие без ремня брюки.
   - Одежду тоже сдавать  будешь?  -  недовольно  спросил  квартирмейстер,
оглядывая ее изрядно потрепанный наряд.
   Девушка кивнула:
   - Д-да, сэр.
   - Вот потеха-то. Ладно, получишь форму - принесешь мне  свои  лохмотья.
Только поживее. Следующий.
   Паксенаррион  огляделась,  чтобы   сообразить,   куда   идти.   Сержант
подтолкнул ее к нужной двери. В  комнате,  заваленной  до  потолка  кипами
коричневой формы, новобранцев ждали мужчина и женщина с мерными веревками,
усеянными множеством узлов, в руках. Паксенаррион,  поддерживая  спадающие
брюки, поторопилась закрыть за  собой  дверь,  чтобы  не  слышать  ехидных
шуточек и похабных комментариев Коррина.
   Окинув ее взглядом, женщина улыбнулась:
   - Ну и высоченная же ты! Ладно, давай-ка прикинем, что тебе подойдет. -
И она быстро измерила девушку от шеи до талии,  от  талии  до  колена,  от
плеча до локтя и до запястья...
   Порывшись в кипах, она протянула Пакс тунику:
   - Вот, держи. На первых порах сойдет, а там посмотрим. Переодевайся.
   Сбросив рубашку и брюки,  Паксенаррион  быстро  натянула  тунику  через
голову. Ткань формы не была такой колючей, как грубая  шерсть,  к  которой
она привыкла. Рукава были несколько  коротковаты,  а  нижний  край  туники
доходил  до  колен.  Больше  всего  форма   напоминала   девушке   коротко
подрезанное платье.
   - Примерь сапоги, - скомандовала женщина.
   Натянув пару грубых шерстяных носков, Паксенаррион надела протянутый ей
сапог. Он явно жал ей. Вторая пара, побольше, пришлась ей впору.
   - Вот твой ремень и чехол. Кинжал тебе выдадут позже.
   Ремень, как и вся форма, был коричневого цвета, с железной пряжкой.
   Вернувшись в  зал,  Паксенаррион  отдала  квартирмейстеру  свою  старую
одежду, проклиная себя за румянец, который выступил на ее щеках при шепоте
Коррина:
   - Нет, вы только посмотрите на эти ножки.
   На ее счастье, Стэммел тоже услышал эти слова:
   - Коррин, кто тебе разрешал говорить в строю?
   - Никто, сержант, - вздрогнув, ответил Коррин.
   - Может быть, ты забыл, что тебе  позволяется  делать  только  то,  что
приказано, и ничего больше?
   -  Никак  нет,  сэр,  -  в  голосе  Коррина  не  было  столь  привычной
уверенности, - но, сэр, такое очаровательное зрелище, я...
   - Если пара ног может заставить тебя забыть об обязанностях  солдата  -
тебя придется хорошенько потренировать. Мне  наплевать,  пусть  хоть  сама
герцогиня явится сюда в чем мать родила и будет дергать тебя за бороду,  -
ты должен обращать внимание только на меня, а не на нее. Тебе все ясно?
   - Да, сэр, - угрюмо ответил Коррин, - но...
   - Никаких "но"! - рявкнул Стэммел.


   Меньше  чем  через  час  группа  новобранцев  сержанта  Стэммела   было
переодета и направлена в одну из казарм, где капралы  Боск  и  только  что
представленный новичкам Девлин показали каждому его койку.
   - Командирами отделений в течение первого месяца будут назначаться  все
по очереди, - объявил Девлин. - Койки командиров  -  здесь,  в  первом  от
двери ряду. Затем идут койки вторых номеров, третьих и так  далее.  Будете
меняться местами в соответствии с изменением  номера  в  колонне,  которая
отныне будет и вашим отделением. Теперь - все койки должны быть заправлены
одинаково. Сейчас вам покажут, как это делается.
   Оба капрала молниеносно заправили две койки, а затем снова  разворошили
их.
   - Теперь ваша очередь. Приступить! - скомандовал Девлин.
   Задача оказалась весьма непростой. Следовало встряхнуть  и  аккуратными
ударами  взбить  набитый  соломой  тюфяк,  придав  ему  форму  правильного
плоского четырехугольника. На него плотно натягивались муслиновые простыни
и покрывало, а коричневое одеяло из толстой шерсти, сложенное определенным
образом, укладывалось  в  ногах.  Паксенаррион  одной  из  первых  удалось
привести свою койку в сносный, с точки зрения капрала, вид, и, встав рядом
с кроватью, девушка стала ждать, когда  с  заданием  справятся  остальные.
Чувствовала  себя  Пакс  по-прежнему  неуютно  -  особенно  из-за   голых,
непривычно обдуваемых холодным воздухом ног. Кроме того, ей хотелось есть.
Судя по виду остальных новобранцев, им тоже было несладко.
   Наконец койки были заправлены, и Девлин вызвал сержанта Стэммела. В это
время  Боск  выстроил  новобранцев  около  их  коек  и  встретил  сержанта
докладом:
   - Взвод к осмотру готов, сэр.
   Стэммел начал обход с командиров отделений. Больше  всего  внимания  он
уделил качеству заправки коек,  не  забывая,  однако,  то  одернуть  рукав
чьей-нибудь туники, то поинтересоваться, насколько  подходят  сапоги  тому
или другому новобранцу. Закончив обход, Стэммел вернулся к входной двери и
сказал:
   - Вот так вы должны быть готовы к осмотру каждое утро перед  завтраком.
А также - в любое время, когда это потребуется командирам.  Ваше  место  у
койки в казарме соответствует вашему номеру в строю. При выходе из  здания
взвод немедленно  строится  в  колонну  и  передвигается  в  столовую,  на
занятия, на работы только строем. После побудки у вас будет четверть  часа
на то, чтобы сходить  в  туалет,  помыться,  привести  себя  в  порядок  и
заправить койку. Когда я войду в казарму, все должны быть готовы к осмотру
и стоять у своих коек.
   Кивнув  капралам,  сержант  вышел  из  казармы.  Некоторые  новобранцы,
дождавшись, пока за ним захлопнется дверь, тоже направились к  выходу,  но
были остановлены окриком Боска:
   - А кто давал команду разойтись?
   Все замерли, а капрал продолжил:
   - Итак, те, кто оставался на месте, - разойдись; а  те,  кто  вышел  из
строя без команды, - стоять.
   Порадовавшись своей благоразумности, Паксенаррион  выскочила  во  двор.
Здесь новобранцев ждали сержанты, которые немедленно приказали подчиненным
построиться в колонны. Пакс уже почти автоматически заняла  свое  место  в
строю и краем  глаза  наблюдала,  как  постепенно  заполняются  колонны  и
шеренги ее взвода и  других  подразделений  новобранцев.  Наконец  капралы
доложили Стэммелу, что взвод построен. Стэммел вопросительно посмотрел  на
остальных сержантов, и с разных концов двора донеслось:
   - Давай, Стэммел. Твои готовы? Веди их первыми.
   Взвод пересек плац и подошел  к  зданию,  через  широко  открытое  окно
которого доносился запах пекущегося хлеба.  Сержант  приказал  заходить  в
столовую в колонну по одному. Внутри Пакс встретил солдат, направивший  ее
к стеллажу с посудой. Взяв из ряда одинаковых котелков и подносов крайние,
Пакс прихватила также нож с ложкой  и  быстро  направилась  к  поварам.  В
котелок была вылита большая  поварешка  какой-то  густой  похлебки,  а  на
поднос легли полбуханки хлеба,  ломоть  сыра,  большой  кусок  солонины  и
яблоко. Отойдя  от  сервировочной  стойки,  Паксенаррион  была  направлена
другим солдатом к дальнему столу. Вскоре все ее отделение  уже  сидело  на
скамье вдоль длинного стола, а  в  помещение  продолжали  заходить  группы
новобранцев. Большие кувшины с водой и глиняные  кружки  стояли  в  центре
каждого стола.
   По  команде  новобранцы  взялись  за  ложки.  Паксенаррион  недоверчиво
попробовала  похлебку.  К  ее  удивлению,  еда  оказалась  вкусной,  почти
по-домашнему сдобренной жареным луком и ароматными  травами.  Вскоре  Пакс
обнаружила, что с удовольствием вытирает куском хлеба дно своего котелка.
   - Ну, - послышался за спиной голос Стэммела, - как вам армейская еда?
   - По мне, так очень ничего, сэр,  -  отозвался  из-за  соседнего  стола
Сабен.
   - Этого добра вы еще наедитесь, - задумчиво сказал сержант и направился
к выходу.


   Первая ночь в казарме после нескольких недель на свежем воздухе  прошла
ужасно.  Было  душно.  Воняло.  Несколько  раз  Паксенаррион   в   тревоге
просыпалась, чтобы обнаружить лишь очередного новобранца, проходящего мимо
нее к выходу. Ни свет, ни темнота в казарме не были похожи на то,  к  чему
она привыкла на природе. Темнота была гуще, а свет, рассеивавший  ее,  был
явно сотворен  человеком.  Несколько  человек  храпели,  и  их  храп  эхом
разносился по каменному помещению. Девушке  не  хватало  уюта  собственной
привычной рубашки. Ночное  белье  -  длинная  прямая  рубаха,  -  выданное
новобранцам вечером, далеко не  всем  пришлось  по  вкусу.  Протесты  были
остановлены Стэммелом, отрезавшим: "Мы же  цивилизованные  люди.  А  кроме
того, скоро ночи станут холодными".
   Пакс только-только погрузилась в сон после очередного пробуждения,  как
ее уши разорвались от резкого звона: это  капрал  Девлин  подал  сигнал  к
подъему ударом в звонкий металлический треугольник.
   Пакс выкатилась из  постели,  сбегала  в  туалет,  вернулась  и  начала
сражаться с постелью. Добившись сносного результата, она, втайне  надеясь,
что Коррин чем-нибудь занят и не  глазеет  по  сторонам,  стянула  с  себя
ночную рубашку. Никто ни на кого не  обращал  внимания.  Все  были  заняты
только  собой.  Одевшись  в  форменную  тунику,  Паксенаррион  расчесалась
оставленным в волосах костяным гребнем и потуже заплела косу,  затянув  ее
обрезком тонкого шнурка, срезанного с завязки туники. Что делать с  ночной
рубашкой, она не знала. Поискав глазами Боска, она шагнула ему навстречу и
спросила:
   - А это куда девать?
   - Видишь вот этот ящик? Сверни рубашку потуже и положи сюда.
   Боск вышел на середину казармы  и  показал  всем  новобранцам  вереницу
ящиков, стоявших вдоль стен в изголовьях кроватей.
   Пакс  зашнуровала  сапоги,  подтянула  ремень  и  еще   раз   поправила
заправленную кровать.
   В дверях появился Девлин.
   - Готовы? - спросил он у Боска.
   - Вроде бы, - пожал тот плечами.
   - Взвод, к утреннему осмотру - становись! - взвыл Девлин.
   Паксенаррион встала там, где было показано  накануне,  и  уставилась  в
одну точку перед собой. Стэммел начал осмотр с  противоположного  края.  У
каждого из новобранцев он  находил  какой-либо  недостаток  или  упущение:
плохо  свернутое  одеяло,  складки  на  покрывале,  плохо  взбитый  тюфяк,
непричесанные волосы, неправильно затянутые застежки на  сапогах,  грязные
ногти (Пакс едва подавила  искушение  посмотреть  на  свои  руки),  ночную
рубашку, брошенную под койку ("Ты что, не слышал,  когда  всем  объясняли,
где ей место?"). Пакс  казалось,  что  она  не  выдержит  этого  ожидания.
Наконец Стэммел подошел к  ней,  и  она  почувствовала,  что  краснеет  от
волнения,  хотя  он  еще  не  сказал  ни  слова.   Не   отводя   глаз   от
противоположной стены, она слушала и представляла, как сержант внимательно
оглядывает койку и ее самое.
   - Аккуратнее заправлять тунику под  ремень,  -  донесся  до  нее  голос
Стэммела, - сзади складки. - С этими словами сержант отошел от нее.
   - Разойдись, - скомандовал Боск. - Выходи во двор строиться.
   Паксенаррион бегом бросилась из  казармы,  начиная  задумываться,  чего
ради она вообще попала сюда.
   Еще больше ей пришлось думать и удивляться в течение следующих  недель.
Строевая подготовка -  по  нескольку  часов  каждое  утро  и  вечер  -  ей
нравилась.  Ее   словно   завораживала   магия   слаженных   перестроений,
неожиданных изменений сложного целого,  единого  организма,  называющегося
строем. Это, конечно, не было романтично,  но,  в  конце  концов,  видимо,
необходимо для будущего воина. Кроме того, Пакс была наслышана  о  муштре,
которой подвергаются новобранцы. Многое другое ей нравилось  куда  меньше:
заправка коек, наведение порядка, наряды по кухне  и  столовой.  Этого  ей
хватало и дома, из которого она сбежала в поисках другой жизни.  Частенько
новобранцев  использовали  на  разных  работах.  Как-то  раз,   ремонтируя
обвалившуюся стену конюшни, она буркнула:
   - Если бы я  собиралась  стать  подмастерьем  каменщика  или  плотника,
лучшей школы было бы не придумать.
   Ответом было молчаливое согласие других новобранцев.
   Затем молчание нарушила Эффа:
   - Мы до сих пор оружия в руках не держали, -  пожаловалась  она.  -  Я,
между прочим, собиралась стать настоящим  солдатом,  а  не  таскать  камни
целыми днями.
   - Все еще впереди, - примирительным тоном рассудил Сабен, укладывая  на
место очередной камень. - Здесь что-то  не  видно  других  рабочих,  кроме
новобранцев. Видимо, все-таки из таких, как  мы,  здесь  делают  солдат  и
отправляют их воевать, а не оставляют в крепости наводить порядок.
   Коррин презрительно усмехнулся:
   - Экий ты умник! Нет,  приятель,  они  тут  просто  экономят  на  наших
тренировках с оружием. А потом отправляют недоучек прямо в бой.  Пока  они
знают, что найдутся новые дураки вроде вас, можно не беспокоиться, сколько
солдат погибнет из-за плохой подготовки.
   Паксенаррион фыркнула:
   - Мы-то дураки, раз записались добровольцами. А вот ты тогда кто?
   Коррин скрипнул зубами и с такой силой опустил булыжник в раствор,  что
грязные брызги долетели почти до всей компании.
   - Я-то, по крайней мере, уже знаю, как держать в руках меч. Мне  нечего
беспокоиться.
   - А придется, - раздался голос Боска, - если ты сейчас же не  займешься
делом.
   Все замолчали, прикидывая, как долго капрал подслушивал их разговор.
   Из того, чем занимались новобранцы, более всего на упражнения с оружием
походили  тренировки  с   обструганными,   толстыми,   весьма   увесистыми
деревянными  цилиндрами,  напоминавшими  нечто  среднее  между  дубиной  и
булавой.
   Сиджер - инструктор по обучению  бою  с  оружием,  угловатый,  жилистый
человек, годящийся в дедушки любому из новобранцев,  -  время  от  времени
повторял:
   - Знаю, знаю. Всем вам хочется поскорее взять в руки настоящие  мечи  и
копья. Чушь! Вы не удержите меч и четверти  часа.  Ну-ка  ты,  держи  свое
полено выше. Вот так. Что, сынок, думал - ты сильный? Нет, ребятки, вы еще
слабы, как новорожденные ягнята. Гляди-ка, вон как взмокли...
   Пакс уже начала сомневаться, что им когда-нибудь дадут в руки настоящее
оружие.  Но  вдруг  однажды,  придя  на  занятия,  новобранцы   обнаружили
выложенные для них на плацу мечи - деревянные, с тупыми концами, с  грубой
перекладиной вместо  эфеса,  но  все-таки  мечи.  Сиджер  стоял  над  этим
арсеналом, словно гончар над грудой полуобработанных горшков.
   - Сегодня, - сказал он, - мы посмотрим, кто из вас сможет стать воином.
Первая шеренга - шаг вперед. Ну что, командир, готова сразиться на мечах?
   Пакс восторженно выпалила:
   - Так точно, инструктор!
   Сиджер сердито посмотрел на нее:
   - Эх ты. Чего радоваться-то? Все не терпится  кровь  пролить...  Ну-ну,
посмотрим. Возьми-ка первый меч в ряду. Да, вот этот.
   Пакс не могла сдержать улыбки. Меч, наконец-то  в  ее  руках  меч.  Она
провела клинком в воздухе перед собой, но  ее  движение  было  остановлено
клинком Сиджера.
   - Не сметь! Это тебе не игрушка, дура! Это меч.  Он  сделан  для  того,
чтобы убивать людей, - и ни для чего больше.
   Паксенаррион вспыхнула. Не замечая этого, Сиджер  взял  в  руки  другой
учебный меч и сказал:
   - Итак, держи его, как свою дубину.  Положение  первое.  Слушайте  меня
все. Это пехотный меч: не слишком длинный, чтобы не  мешать  вести  бой  в
строю. Им можно и рубить, и  колоть.  Ну  а  теперь,  командир  отделения,
повторяй движения первого комплекса. Начали.
   Меч был легче привычной дубинки, и Пакс рьяно взялась за дело. В  конце
каждого движения ее меч натыкался на клинок Сиджера  -  сначала  мягко,  а
затем ударяясь все сильнее и  сильнее.  Увлекшись,  Пакс  стала  стараться
пробить защиту Сиджера или обманным движением достать его мечом. Но стоило
ей нарушить привычную последовательность хорошо  заученных  движений,  как
деревянный клинок инструктора, на миг пропав из виду, вдруг  сильно  ткнул
ее в ребра.
   - Ой! - только и успела сказать Пакс, и, прежде  чем  она  восстановила
ритм, Сиджер успел дважды основательно огреть ее мечом, не переставая  при
этом ехидно улыбаться.
   - Это ведь только плашмя, дочка. В следующий раз будет больнее. Так что
делай, как учили. Ясно, новобранец?
   Пакс закусила губу и вернулась  к  заученным  движениям,  встречая  меч
инструктора с  отчетливой  злостью.  Ее  раздражали  презрительная  улыбка
Сиджера и насмешливые комментарии Коррина за спиной. Снова клинок  старого
вояки ткнулся ей в бок, еще  чувствительнее,  чем  раньше.  Рассердившись,
Пакс обрушила на противника град ударов, ни  один  из  которых  не  достиг
цели. Эта бессмысленная атака была прервана резким тычком меча  Сиджера  в
солнечное сплетение Пакс. Девушка, хватая ртом воздух и  выронив  меч,  со
стоном повалилась на землю. Коррин довольно засмеялся.
   -  Смертельная   ошибка   -   позволить   злобе   захватить   себя,   -
прокомментировал  происшедшее  Сиджер.  -  Учти,  новобранец,   тебе   еще
предстоит долго учиться,  прежде  чем  ты  сможешь  действительно  нанести
неотразимый удар. Ладно, передохни. А теперь я предложил бы  поупражняться
тому, кто больше всех веселился, глядя  на  происходящее.  Не  возражаешь,
приятель?
   Но Пакс поднялась на ноги и снова встала перед инструктором с  мечом  в
руке. Сиджер удивился:
   - Что, не пропала еще охота мечом помахать?
   - Нет, сэр. Я просто думала, что это легко, а оказалось...
   - Вот-вот, - улыбнулся Сиджер, - очень полезное наблюдение. Многие вещи
оказываются гораздо сложнее, чем кажутся на первый взгляд. Я тут тебе кожу
кое-где поободрал. В  следующий  раз  наденешь  защитный  нагрудник.  -  И
инструктор показал на стопку предметов, издалека похожих на подушки. -  Не
ты, - добавил он, заметив, что Коррин направился в ту сторону, -  с  тобой
мы сейчас выясним, смешно ли, когда щекочут твои ребра.
   Коррин недовольно посмотрел на инструктора и ловко схватил меч.
   - Что? - удивился Сиджер. - Знаток? Приходилось иметь дело с оружием? -
Коррин кивнул. - Можешь не следовать изученному комплексу, если  считаешь,
что умеешь что-то другое.
   Коррин предпочел стандартный комплекс движений,  но  орудовал  мечом  с
привычной легкостью.
   - Я бы сказал, что ты привык к более длинному клинку, - заметил Сиджер.
   Неожиданно Коррин изменил ритм и перешел  в  резкую  атаку.  Деревянные
клинки с треском сталкивались в воздухе. Меч  инструктора  довольно  резко
опустился на плечо новобранца; Коррин вскрикнул, но, сжав зубы,  продолжал
наносить удары, от которых Сиджер легко уворачивался,  не  переставая  при
этом комментировать ход боя.
   - Видимо, ты учился у мастера фехтования. Так? У тебя лучше  получаются
уколы, чем рубящие удары. Ты дерешься как кабацкий забияка или  бандит  из
переулка. Здесь это не пойдет. Тебе придется учиться  обращаться  с  мечом
заново.
   С этими словами Сиджер без видимого усилия  перешел  в  наступление,  а
Коррин был вынужден пятиться по  кругу,  получая  удар  за  ударом,  пока,
наконец, меч не выпал из его рук, а сам он не рухнул на землю.
   - Ну что? - поинтересовался Сиджер, меч которого замер в дюйме от  лица
новобранца. - Правда, весело? Давай вместе посмеемся.
   Коррин лежал неподвижно, задыхаясь от боли и злости.
   - Новичкам, которые впервые взяли в руки оружие, простительны  минутное
упоение, восторг и азарт боя. Я их быстро отучу от этого. Но для человека,
претендующего на знание каких-то правил  боя...  Ладно,  вставай,  парень.
Марш на место, жди своей очереди.
   Все новобранцы по кругу прошлись перед Сиджером без  защиты,  и  каждый
получил свою порцию синяков и ссадин.
   Затем  инструктор  показал,  как  подгонять  и   застегивать   защитные
нагрудники  -   толстые   стеганые,   плотно   набитые   холщовые   мешки,
предназначенные для смягчения ударов на тренировках.
   - Ну что, опять твоя очередь, - сказал Сиджер Пакс.  -  Готова?  Хорошо
досталось?
   - Изрядно, сэр, - ухмыльнулась Паксенаррион. - Но я готова... надеюсь.
   - Ну-ну, смотри. Начали!
   На этот раз Паксенаррион действовала аккуратнее, больше всего  стараясь
соблюсти заученный комплекс.
   - Уже лучше, - признал Сиджер. - Невыносимо медленно, но  лучше.  Давай
чуть побыстрее. Держи ритм.
   Деревянные клинки вновь и вновь сталкивались в воздухе.
   - Теперь - чуть пожестче. Немного. Чуть-чуть.
   Рука Пакс начала уставать, дыхание участилось. Сиджер  кружился  вокруг
нее, и ей приходилось одновременно поворачиваться и  наносить  удары.  Пот
заливал ей лицо, щипало  в  глазах.  Сиджер  двинулся  в  другую  сторону.
Паксенаррион повернулась вслед за ним, но потеряла  ритм.  Словно  змеиное
жало, деревянный меч инструктора метнулся вперед и ткнулся ей в бок.
   - Хватит, - сказал Сиджер. - Ты устала и замедлила движения. Отдай  меч
следующему, а сама передохни и иди потренируйся с деревяшкой.
   Начав с меча, новобранцы  постепенно  стали  осваивать  и  другие  виды
оружия. Сиджер сказал, что  к  концу  обучения  они  должны  будут  сносно
владеть коротким мечом, кинжалом, луком и копьем.
   С копьем оказалось гораздо сложнее, чем с остальным, хотя поначалу этот
вид оружия не вызывал у новобранцев особых опасений. Длинный шест с острым
концом, который нужно вонзить  в  противника.  Со  стороны  это  выглядело
проще, чем управляться с мечом. Просто и эффективно. Если,  конечно,  тебе
никто не мешает, а в руках у тебя ничего, кроме этого копья, нет.


   - Мы нечасто пользуемся длинным оружием: пиками, алебардами, копьями, -
сказал Стэммел. - Мы - легкая, быстро передвигающаяся пехота, и нам больше
подходит короткий меч. Но подчас без  копья  бывает  просто  не  обойтись.
Поэтому мы тренируемся и  с  этим  оружием.  И  для  начала  вам  придется
научиться носить такой длинный предмет, не наклоняя и не роняя его, и так,
чтобы не поубивать при этом всех вокруг.  Помните  те  жерди,  которые  мы
собирали на прошлой неделе? Так вот, их обстругали и высушили,  и  сегодня
они заменят нам настоящие копья.
   Вскоре  новобранцы  вновь  встали   в   строй,   держа   в   руках   по
двенадцатифутовой жерди. Сержант показал, как следует держать в руках  это
подобие копья, и скомандовал новобранцам двигаться  вперед.  С  первым  же
шагом почти половина жердей, закачавшись, повалилась на землю,  на  головы
задних и ударила по ногам и спинам идущих впереди.  Раздались  недовольные
возгласы.
   - Держать крепче! - приказал Стэммел,  стараясь  скрыть  улыбку.  -  Не
давайте им качаться из стороны в сторону. Подравнять строй, попробуем  еще
раз. Шагом марш! И не поубивайте друг друга.
   Частокол жердей дрожал и колыхался в разные стороны, пока  Стэммел  вел
свой взвод в  дальний  угол  плаца.  К  концу  перехода  лица  большинства
новобранцев покраснели от напряжения.
   - Теперь всем понятно, что я имел в виду? - спросил сержант,  остановив
строй. - Единственное, что легко сделать копьем, это  нарушить  порядок  в
собственном строю - будь то на марше или во время боя. Как-нибудь  увидите
тяжелую пехоту графа Влади - узнаете, чего можно достичь,  умело  действуя
копьями. А  пока  что  научитесь  хоть  чуть-чуть  управляться  со  своими
оглоблями. Действовать только по команде, иначе покалечите друг друга. Для
начала попробуем повороты на месте. Напра-во!
   Взвод выполнил поворот; при этом две  жерди  с  треском  столкнулись  в
воздухе.
   - Плохо! - крикнул Стэммел. - Держите вы их крепче, строго вертикально!
Попробуем еще раз.
   Через некоторое время, после бессчетных  поворотов  направо,  налево  и
кругом, взвод мог выполнить элементарную команду, почти не покачнув жерди.
Раздражение на лицах капралов и сержантов сменилось  улыбками.  В  стороне
занимались другие группы новобранцев, и, судя по всему, дела у них шли  не
лучше.
   - Теперь отрабатываем команду "на плечо", - сказал сержант. - Только не
двигайтесь, пока я не прикажу. Сначала  выслушайте  объяснения.  Первое  -
поставьте конец копья на ладонь от правой ноги стоящего впереди. Командиры
отделений - на локоть перед носками ваших сапог. Затем аккуратно наклоните
копье назад за плечо. Главное при этом - чтобы основание  не  соскользнуло
вперед. Следующее движение: взять древко левой рукой на  две  ладони  ниже
правой и, приподняв копье, положить его на плечо. Так вы сможете идти,  не
меняя  интервала  в  колонне.  Не  позволяйте  копью  свободно  болтаться;
используйте вес левой руки, чтобы удерживать ровный наклон.  Капрал  Боск,
покажите новобранцам это движение.
   Боск шагнул вперед  и  взял  жердь  из  рук  Паксенаррион.  Сначала  он
продемонстрировал повороты на месте -  при  этом  длинный  шест  почти  не
шелохнулся в его руках, а затем перешел к новому упражнению, проделав  его
сперва молниеносно, затем по частям. Новобранцы как  завороженные  следили
за его отточенными  движениями.  Показав  несколько  раз  все  необходимые
перехваты,  Боск  сделал  несколько  шагов  вперед  с  жердью  на   плече.
Наклоненный шест не прыгал, не изменял угла наклона, не колыхался  в  такт
шагам, а  плавно  двигался,  еле  заметно  покачиваясь.  Но  больше  всего
поразило новобранцев то, как Боск выполнял повороты в движении, - при этом
конец жерди рассекал воздух со свистом. Сделав несколько поворотов, капрал
вернулся в исходную позицию и протянул импровизированное копье Пакс.
   - Вот так и вы должны научиться, -  сказал  Стэммел  и  скомандовал:  -
Приготовились. Делаем по частям. По счету "раз" - упереть  конец  копья  в
землю. Делай - раз!
   Паксенаррион  с  замиранием  сердца  разжала  пальцы,  позволив   жерди
скользить вниз и целясь при этом в  выбранную  точку  перед  собой.  Конец
жерди гулко ударился о землю.
   - Слишком  близко,  -  сказал  Боск  и  показал  место,  где  надлежало
оказаться концу копья.
   Пакс немедленно передвинула свою жердь туда, куда указывал капрал.
   - Теперь опускаем копья на плечо, - скомандовал Стэммел. - Делай - два!
   Отпустив жердь и толкая ее назад, Пакс почувствовала, как  конец  шеста
отрывается от земли. Ей удалось прижать его к нужному  месту  прежде,  чем
кто-либо  обратил  на  это  внимание.  Некоторым  повезло  меньше:   сзади
раздались  недовольные  возгласы  капралов  и  сержанта:  никто  не  сумел
удержать падающую жердь под контролем. Наконец все новобранцы привели свое
условное оружие в надлежащее положение.
   - На счет "три" - левую руку вниз и поднимаем  копье,  кладя  его  всем
весом на плечо, - продолжил Стэммел. - Делай - три! Отставить!
   Пакс только-только приподняла копье, судорожно  стараясь  не  выпустить
его из-под контроля, а сзади уже раздалась сдавленная ругань  кого-то,  на
чью голову опустилась жердь стоявшего впереди.
   - Держите вы свои деревяшки крепче, - недовольно сказал Стэммел и вновь
скомандовал: - Делай - три! Нет, отставить! Еще раз...
   Это  движение  взвод  повторял  бессчетное  количество  раз,  пока  все
новобранцы более или менее научились держать  жердь  в  нужном  положении.
Руки Паксенаррион затекли, ладони, по которым скользила деревянная  жердь,
горели.
   - Обратно в казарму будем возвращаться, неся копья на плече, -  объявил
Стэммел. - И в ваших интересах  не  выглядеть  такими  же  болванами,  как
остальные группы. Кто уронит жердь - голову оторву! - И  сержант  погрозил
подчиненным кулаком.
   Взвод Стэммела умудрился вернуться в казарму первым, не уронив при этом
ни одной жерди, чем  немало  удивил  других  сержантов  и  вызвал  зависть
остальных новобранцев.
   Мало-помалу обучение двигалось вперед. Новобранцы получали  все  меньше
ударов и уколов от Сиджера (никогда, впрочем, не избегая их окончательно);
копья начали казаться более или менее управляемыми. Пакс,  содравшая  кожу
на левом предплечье, тренируясь в стрельбе из  лука,  научилась  правильно
держать согнутую в локте руку.  Все  новобранцы  получили  немало  ссадин,
ушибов, синяков и порезов, но единственным серьезно пострадавшим во взводе
Стэммела был Микель Фальссон, сорвавшийся  со  стены  во  время  ремонтных
работ и переломавший себе обе ноги. Кости срослись, но хромота осталась, и
парню пришлось перейти на работу в оружейную мастерскую.
   - Ему еще повезло, что он совсем без ног не остался, - сказал Девлин. -
Я такого кошмарного перелома никогда не видел.
   Пакс поежилась, вспомнив торчащие из раны белые осколки костей.
   В разговор неожиданно включилась Эффа:
   - Вот почитай он Геда...
   - Прекратить! - привычно оборвал ее  Девлин.  -  Никаких  разговоров  о
религиях, священниках и святых в нашей роте.
   - Но почему? - возмутилась Эффа. - Я слышала, что в роту герцога Пелана
набирают последователей Геда.
   - Раньше так и делали, а сейчас перестали.
   - Когда я записывалась, то сказала о своей вере сержанту, и он ответил,
что это хорошо.
   - Сержант Стэммел так сказал тебе? Ладно, значит, так оно и  есть.  Чем
больше таких, как ты, в  роте  -  тем  лучше.  Ты  же  знаешь,  что  слово
командира для нас - закон.
   - И все-таки...
   - Эффа, отвяжись, - дернула ее за рукав Арни. -  В  конце  концов,  это
действительно не наше дело.
   Но не в характере  Эффы  было  так  просто  отступить.  Она  все  время
приставала с вопросами к командирам или к товарищам, выясняя все,  что  ей
было интересно, до мельчайших подробностей. А главное,  она  не  оставляла
попыток обратить в свою веру тех, кто,  по  ее  мнению,  был  добродетелен
(например, Пакс, Сабен или Арни), но не просветлен.  Эти  уговоры  изрядно
надоели Пакс.
   - Я поклоняюсь своим богам, - в очередной раз объясняла она. -  Мне  их
хватает за глаза. Моя семья поклоняется им много поколений, и  я  не  вижу
смысла что-то менять. И потом, каким бы великим воином ни был Гед,  он  не
мог стать богом. Так боги не появляются.
   Развернувшись, Пакс пошла прочь от Эффы.
   В то же время с Сабеном и Арни она с интересом обсуждала тему  религии:
каждому было чем удивить своих товарищей.
   -  А  моя  семья,  -  начал  свой  рассказ  Сабен,  -  ведет   род   от
кочевников-коневодов. Еще дед деда моего отца кочевал по равнине. Сейчас у
нас ферма, мы выращиваем лошадей и другой скот на продажу, но у каждого из
нас всегда с собой кусочек конского копыта, а на свадьбах и  похоронах  мы
танцуем с лошадиными хвостами и символической упряжью.
   - То есть вы поклоняетесь лошадям? - поразился Вик.
   - Да нет же. Наши боги - Гром  Табуна,  Северный  Ветер  и  Черноглазая
Кобыла - боги плодородия. Ну это почти то же самое, что Альяния -  Госпожа
Мира. А вот семья моего дяди поклоняется Гутлаку...
   - Великому Охотнику?
   - Ну да. Так мой отец всегда уходит с их ритуальных плясок, считая, что
не имеет права участвовать в них.
   - Я бы тоже не стал, - поежился Вик.
   - Городской мальчишка, - заключила Пакс. -  Мы  хоть  и  сменили  дикую
охоту на разведение овец, но все равно признаем за Гутлаком великую силу.
   - Да я знаю. Просто не по себе мне от этих сильных и великих охотников.
А у нас  в  семье  чтят  Великого  Господина,  потом  Альянию,  Сертига  и
Адиана...
   - А это кто такие? - спросила Пакс.
   - Сертиг  -  Создатель,  это-то  тебе  известно.  Его  почитают  многие
ремесленники. Адиан - Дающий Имя Всем Вещам. Мой отец  играет  на  арфе  и
поет, а певцам и сказителям приходится иметь дело со множеством имен.
   - Ты - сын певца и музыканта? - удивленно спросил Сабен.
   Вик кивнул.
   - Но у тебя же совсем нет голоса!
   - Это точно, - ответил Вик, пожимая плечами. - И на арфе  я  так  и  не
научился играть, хоть мне ее с младенчества  подсовывали.  Хотел  отец  из
меня переписчика сделать, каллиграфа, но это дело шло у меня еще хуже, чем
музыка. Любил я подраться, чем доставлял немало неприятностей семье. И вот
однажды случилось то, что должно было случиться: самым разумным выходом из
очередной истории оказалось смыться из родного города. Прикинув, я  решил,
что единственное мое умение будет мне полезно именно здесь.
   -  Это  что  же  за  талант  у  тебя  такой?  -   хитро   прищурившись,
поинтересовался Сабен.
   Мгновенно  развернувшись,  Вик  резко  нагнулся,  подсел  под   Сабена,
перебросил через себя и уложил на лопатки.
   -  Талант  какой,  спрашиваешь?  Валить  с  ног  здоровых,   но   тупых
деревенских парней, вроде тебя например.
   Сабен рассмеялся и перекатился в сидячее положение.
   - Убедил, - сказал он. - Но сработает ли это против тысячи  копьеносцев
из Южного замка?
   - А для  этого  мой  талант  и  не  потребуется.  Вы  с  Пакс  -  дылды
здоровенные - пойдете в первой шеренге и прикроете меня.
   Ответом на это замечание был дружный смех друзей.
   Через несколько недель перемен в строю каждому новобранцу наконец  было
сообщено его постоянное ("До первой же глупости", - напомнил Боск)  место.
К  большому  удовольствию  Пакс,   ее   оставили   командиром   отделения.
Единственной ее проблемой по-прежнему оставался Коррин; не  считая  этого,
она вновь была так же довольна, как в тот день, когда впервые оказалась  в
армии.  Она  искренне  сожалела,  что  драки  были  строго  запрещены.  Ей
казалось, что она  вполне  могла  бы  на  равных  вступить  в  поединок  с
Коррином, а при везении и победить его. Но с тех пор, как трое новобранцев
из  взвода  сержанта  Кефера  были  показательно  наказаны  за  потасовку,
устроенную  скорее  от  скуки,  чем  действительно  со  зла,  Пакс  решила
сдерживать свои чувства. Ей не хотелось терять то, чего она достигла таким
трудом  -  включая  должность  командира  отделения,  -  из-за   какого-то
мерзавца.
   Как-то днем к крепости подъехала группа всадников  в  форме  герцогских
кавалеристов во главе с рыжеволосым красавцем капралом. Солдаты  выглядели
роскошно, для новобранцев они были воплощением  мужества  и  старались  не
уронить себя в их глазах.
   Отвлекшись, чтобы взглянуть на вновь прибывших, Пакс,  которая  в  этот
момент занималась отработкой ударов и уколов с Сиджером, была наказана  за
невнимательность чувствительным ударом в плечо.
   - Когда  дерешься  -  дерись,  -  буркнул  старик  инструктор.  -  Если
соберешься поглазеть на что-нибудь - на земле  ли,  на  небесах,  -  сразу
готовься к переходу в мир иной.
   Пакс сконцентрировалась на поединке, желая доказать  Сиджеру,  что  уже
многому научилась, но опытному воину она явно была не ровня. Он без усилия
уходил  от  ее  клинка  или  отбивал  его,  а  Пакс  тем  временем  совсем
запыхалась.
   - Эй, поаккуратнее размахивай руками, -  не  переставал  поправлять  ее
Сиджер. - Это что за открытый бок? Я этому тебя учил? Откроешься так в бою
- тотчас получишь  мечом  или  кинжалом  промеж  ребер.  Ну  давай  живее,
девочка, соберись! Смотри, я сейчас сам  тебе  открылся  -  словно  ворота
распахнул, а ты все рубишь, вместо того чтобы нанести  короткий  укол.  Эх
ты. Остановись-ка.
   Пакс едва не выронила меч, да и сама с явным усилием стояла  на  ногах.
Сиджер продолжил свои объяснения:
   - Ты достаточно сильна. Но сила - еще только полдела.  Нужна  быстрота.
Причем думать нужно еще быстрее, чем двигаться. Давай отработаем вот  этот
укол снизу.
   Инструктор несколько раз показал Пакс нужное движение,  посмотрел,  как
она сама его выполняет, и вновь начал поединок, приговаривая:
   - Давай-давай. Ну  что  ты  стоишь  на  одном  месте  словно  каменная.
Двигайся, перемещайся.
   Неожиданно для самой  Пакс  ее  клинок  вдруг  проскользнул  мимо  меча
Сиджера и слегка ткнул инструктора в живот.
   - Вот так, замечательно, - подбодрил ее старик.
   Дважды еще в тот день меч Паксенаррион дотягивался до тела инструктора,
за что в конце тренировки она была  вознаграждена  нечастой  на  его  лице
одобрительной улыбкой.
   - И все-таки нужно двигаться еще быстрее, - добавил он, прищурившись.





   Паксенаррион до сих пор  не  могла  поверить,  что  все  произошло  так
быстро.  Еще  днем  она  была  командиром  отделения,  заслужила   похвалу
Сиджера... И вот теперь она сидела, рыдая от  боли,  обиды  и  отчаяния  в
беспроглядной темноте подземной тюремной камеры, влипнув в такую  историю,
какой она и представить себе не могла. Даже на холодной каменной скамье, с
кандалами на руках и ногах, она отказывалась верить в случившееся.  Голова
кружилась, в ушах еще звучали крики, боль в каждой кости и мышце усиливала
муки.
   Было так тихо, что Паксенаррион отчетливо слышала, как кровь  стучит  в
ее висках,  а  позвякиванье  кандалов  при  малейшем  движении  отдавалось
могучим, почти колокольным звоном. А  темнота!  Пакс  никогда  не  боялась
темноты, но здесь отсутствие света было особым, почти осязаемым. Здесь  не
могло быть ни дня, ни  сумерек.  Только  вечная  непроглядная  ночь.  Пакс
старалась не поддаваться панике. Нет, невозможно. Не оставят же  ее  здесь
умирать от голода или дожидаться  безумия!  Заскрипев  зубами,  она  сжала
челюсти, чтобы не дать крику отчаяния вырваться из груди.  Лишь  негромкий
стон смог прорваться через преграду ее  воли.  Очередной  приступ  тошноты
накатился на нее. В желудке Пакс давно ничего  не  было,  но  она  все  же
ухватилась за край ведра, стоявшего перед ее ногами, словно пытаясь  найти
в нем хоть какую-то опору. Когда спазмы прошли, она  обтерла  рот  рукавом
туники.
   Чуть отдышавшись, Пакс замерла - ей показалось, что она слышит какой-то
шум. Что еще?  Шум  ритмично  повторялся,  но  толстые  каменные  стены  и
железная дверь мешали  вслушаться.  Что  это?  Неужели  шаги?  За  дверным
глазком показался свет. Щелкнул замок, скрипнули двери, и в камеру  хлынул
до боли яркий с непривычки, пляшущий свет факела. Пакс заморгала, но  едва
смогла разглядеть, как вошедший вставил факел в держатель и прислонился  к
стене, повернувшись к ней.  Это  был  сержант  Стэммел.  Но  таким  своего
командира Пакс еще не видела - она не решилась  и  рта  раскрыть,  а  лишь
молча глядела на него в полутьме.  Внимательно  рассмотрев  Пакс,  сержант
тяжело вздохнул и покачал головой.
   - Я думал, что ты умнее, Пакс, - сказал он. - Что бы он ни сказал, тебе
нельзя было бить его. Он же старше тебя по званию. Ты должна была...
   - Дело не в том, что он сказал, сэр... А в том, что он сделал...
   - Я знаю, что он предложил тебе переспать с ним. Ты отказалась, он стал
настаивать, а ты набросилась на него и...
   - Нет, сэр!.. Все было не так...
   - Паксенаррион, дело нешуточное. Хорошо, если  тебя  не  освежуют,  как
ягненка. И враньем ты себе не поможешь.
   - Но, сэр...
   - Дай мне закончить. Если все, что он говорит, - правда, то лучшее,  на
что  ты  можешь  рассчитывать,  повторяю,  лучшее  -  это  три  месяца   в
каменоломнях, а затем - еще один шанс с новым набором новобранцев.  Причем
пройденное обучение не зачтется в срок  службы.  Ложь  лишь  ухудшит  твое
положение. Если же ты утверждаешь, что все  произошло  совсем  по-другому,
тебе придется убедить меня и еще многих людей  в  том,  что  ветеран  пяти
боевых  походов,  человек  с  отличной  репутацией  в  армии,   во-первых,
настолько глуп, а во-вторых, еще и лжец.  Скажи,  с  чего  я  должен  тебе
верить? Сколько я тебя знаю? Девять-десять недель. А с ним мы приятели уже
седьмой год. Другие знают его еще лучше, а тебя - еще  меньше,  чем  я.  А
теперь попробуй убеди меня в том, что твоя версия верна, докажи  мне  это.
Если сумеешь, я поговорю с капитаном. Тогда будет видно. А если нет - сиди
тихо и молись, чтобы капитан засчитал твои синяки в счет наказания хотя бы
частично.
   - Все ясно, сэр, - упавшим голосом сказала Паксенаррион.
   Если уж Стэммел ей не верит, подумала она, то дело действительно совсем
плохо.
   - Ну? Что же случилось?
   Пакс начала рассказывать,  глядя  не  на  сержанта,  а  вниз,  на  свои
покрытые синяками руки:
   - Сэр, он попросил меня пройти с  ним  вглубь  казармы.  Он  не  сказал
зачем, но ведь он старше меня по званию - и я  пошла.  Он  сказал,  что  я
должна переспать с ним. Я отказалась, но он стал настаивать. -  Вздрогнув,
Паксенаррион посмотрела на сержанта; выражение его лица не  изменилось.  -
Потом он сказал, чтобы я не ломалась, что я уже не девушка и  что  он  это
знает точно, потому что... только переспав  с  кем-нибудь  из  начальства,
причем неоднократно, я могла стать командиром отделения...
   - А ну повтори, что ты сказала! Нет, повтори все слово в слово.
   - Он сказал... сказал, что я... что такие, как я, зарабатывают звания и
должности, лежа на спине, и не головой и руками, а другим местом.
   - Он говорил, с кем ты так успешно спишь?  -  ледяным  голосом  спросил
Стэммел.
   - Нет, сэр.
   - Ладно, продолжай.
   - Я... я разозлилась на него и...
   - И ударила старшего по званию!
   - Нет, сэр. - Пакс взмахнула скованными руками, но  тут  тошнота  опять
подступила к ее горлу, и она была вынуждена снова наклониться над  ведром,
борясь со спазмами в животе и в горле. Наконец она вновь смогла  говорить,
хотя и не без дрожи в голосе.
   - Я не била его, но я так разозлилась - ведь  это  неправда,  я  честно
заработала свое звание... Ну, в общем, я стала говорить ему бранные слова,
вот... - Преодолев очередной приступ тошноты, Пакс добавила: - Этим словам
меня научил мой двоюродный брат.
   Стэммел неожиданно протянул ей фляжку:
   - Выпей воды. Если тебя все время тошнит, нужно, чтобы в желудке что-то
было. Хотя тебе запрещено давать еду и воду.
   Пакс, благодарно кивнув, с жадностью сделала несколько глотков.
   - Сэр, - продолжила она, - он очень  рассердился  на  меня  из-за  этих
ругательств...
   - Обидеть солдата бранью  -  это  еще  нужно  ухитриться.  Что  ты  ему
сказала?
   - "Паргсли спакин и токко..."
   - Да ты хоть знаешь, что это значит, детка?
   - Нет, брат сказал, что на каком-то языке, кажется  наших  противников,
это очень обидное ругательство.
   На мгновение лицо Стэммела смягчила улыбка.
   - Это точно. Ну и выбрала ты... В следующий раз, прежде  чем  ругаться,
выясни, как переводятся эти оскорбления. Ну ладно, что было потом?
   - Он зажал мне рот ладонью и попытался уложить на койку. - Пакс сделала
еще глоток.
   - Ну?
   - Тогда я укусила его за руку, и он отпустил меня. Я  вскочила,  но  он
загородил мне дорогу к двери и снял ремень.
   - Он что-нибудь сказал?
   - Да, сэр. Он пригрозил,  что  изобьет  меня,  пообещал  укротить,  как
норовистую лошадь, а затем замахнулся ремнем.  Я  хотела  проскочить  мимо
него, как мне однажды удалось с отцом, но  он  схватил  меня  за  горло  и
ударил кулаком в лицо. Я чуть не потеряла сознание  от  боли  и  ужаса,  а
придя в себя, поняла, что мне не остается  ничего  другого,  как  защищать
свою честь и жизнь.
   - Примерно такого рассказа я и мог ожидать от тебя,  насколько  я  тебя
знаю. Ладно, что было дальше?
   - Я... я едва помню. Мне удалось оторвать его ладонь от моего горла, но
вырваться из его рук  я  не  смогла.  Он  слишком  сильный  и  ловкий.  Мы
покатились по полу. Я помню, что он что-то кричал и все время бил меня.  Я
слабела с каждой секундой. Потом кто-то схватил меня  сзади,  скрутил  мне
руки, а удары продолжали сыпаться на меня. Боюсь,  что  это  продолжалось,
пока вы не пришли.
   Сержант нахмурился:
   - Одно я знаю точно: при мне тебя никто не бил? Когда я  вошел,  Коррин
висел у тебя на плечах, а Стефи лежал  на  полу.  Коррин  сказал,  что  он
едва-едва сумел утихомирить тебя. Понимаешь, если все, что ты  рассказала,
правда, то у тебя были все причины вступить  в  драку.  Но  ведь  там  был
Коррин - по крайней мере он так утверждает, - а  его  версия  противоречит
твоей, совпадая с тем, что говорит Стефи.
   - Да, он был там с самого начала и все время хохотал надо  мною.  Но  я
говорю правду, сэр. Честное слово. Я могу понять, что вы  скорее  поверите
этому... как  его...  Стефи,  которого  вы  знаете  уже  давно,  чем  мне,
новобранцу. Но все было так, как я сказала, и  мне  наплевать,  что  будет
молоть по этому поводу Коррин.
   - Если бы все  упиралось  в  то,  что  говоришь  ты  и  что  утверждает
Коррин... - Стэммел помолчал, переминаясь с ноги на ногу, и  вдруг  как-то
неловко спросил: - Пакс, ты здесь с кем-нибудь спала?
   - Нет, сэр.
   - Но тебе ведь наверняка предлагали?
   - Да, сэр, но я отказывалась. Мне это не было  нужно.  Я  спрашивала  у
Майи...
   - У помощницы квартирмейстера?
   - Да, сэр. Я спросила ее, должна ли я соглашаться, но она сказала,  что
нет. Просто не нужно поднимать шум из-за некоторых предложений, как  можно
было бы делать дома.
   - Коррин делал тебе подобные предложения?
   Пакс затрясло, когда она вспомнила постоянные приставания чернобородого
новобранца, его попытки облапить ее, уложить на кровать...
   - Да, сэр, - шепотом ответила она.
   - Пакс, смотри мне в глаза, - приказал сержант. - Заходил ли он дальше,
чем просто предложения?
   - Он... иногда да, сэр.
   - Почему ты ничего не говорила ни мне, ни Боску?
   Пакс пожала плечами:
   - Я думала, что это и называлось  бы  "поднимать  шум".  Наверное,  мне
полагалось самой разбираться во всем этом.
   - Вести себя как девице, впервые  оказавшейся  в  кабаке,  конечно,  не
следует. Но ни один солдат не обязан терпеть  такого  рода  притязания  со
стороны сослуживцев. Получив отказ, обычно  наши  ребята  отвязываются  от
таких девушек. Всегда найдется другая, которая с удовольствием согласится.
Жаль, я не знал о том, что происходит. Этому был бы положен конец.
   Помолчав, Стэммел негромко спросил:
   - Ты не лесбиянка?
   - Я... я не знаю, что это такое. Он... этот капрал, он  тоже  спрашивал
меня об этом.
   - Это такие женщины, которые спят с женщинами. Как Баррани и Натслин во
взводе Кефера.
   - Нет, сэр. Насколько я могу о себе судить - нет. А это имеет значение?
   - В общем-то нет, - вздохнул Стэммел. - Пакс, слушай, я рад бы поверить
тебе, но, даже если это у меня получится, остается еще капитан Седжек.  Он
- совсем  другое  дело.  Ему  наплевать,  что  ты  была  одним  из  лучших
новобранцев из этого набора. В общем, сейчас  в  крепости  и  в  окрестных
гарнизонах вряд ли найдется человек, попавший в худший переплет, чем ты.
   Пакс почувствовала, как по ее щекам текут слезы.  Безнадежно.  Если  уж
Стэммел допускает, что она может врать, то что говорить об  остальных?  На
мгновение ей вспомнился Сабен, который почему-то исчез из казармы в  самом
начале заварухи. Почему он не остался?
   В этот момент ее вывернуло наизнанку. Вся выпитая вода,  смешавшись  со
слюной и желчью, хлынула в ведро. Паксенаррион бил озноб, с  каждым  часом
ей становилось все хуже и хуже.
   - Хотела бы ты снова  оказаться  дома,  на  ферме?  А,  Пакс?  -  почти
по-доброму спросил Стэммел.
   Удивленно моргнув, девушка покачала головой:
   - Нет, сэр. Я только жалею, что все так получилось... что  вас  там  не
было.
   - Неужели и после всего этого тебе не расхотелось стать солдатом?
   - Конечно нет! Я мечтала об этом всю жизнь! Хотя,  если  мне  никто  не
поверит, с мечтой, видимо, придется расстаться.
   Снова и снова она прерывала свои слова, наклоняясь над ведром и  давясь
от спазмов тошноты.
   - Пакс, эта рвота - из-за того, что случилось?
   - Я... я думаю, это из-за того, что меня били вот сюда. - Она  показала
на живот и вдруг добавила: - Очень болит, сэр.
   - Я думал, что тебе только поставили синяк  под  глазом  да  расквасили
нос. Ну-ка, можешь сесть прямо? - Стэммел подошел к Пакс поближе.  -  Нет,
нет, смотри на факел. Ну и ну - все лицо с левой стороны  распухло.  Глаза
почти  не  видно.  А  нос,  оказывается,  сломан.  -   Сержант   осторожно
прикоснулся к переносице Пакс, от чего она вздрогнула и поморщилась,  явно
от сильной боли. - Похоже, что ударили не один раз. В ушах звенит?
   - Да, сэр. То есть то звенит, то нет.
   - А это что за рана на плече? Глубоко  попало.  У  него  ведь  не  было
оружия... Странно.
   - Наверное, это от пряжки. Отец, бывало, стегал нас так, когда сердился
всерьез.
   - Жаль, что света от факела маловато. Ну-ка подними  подбородок...  Да,
горло, похоже, тоже все в синяках и распухло. Дышать больно?
   - Немножко.
   - Где еще болит?
   - Живот и грудь. Спереди - везде больно. И... и еще ноги.
   - Ну-ка встань. Посмотрим, что с тобой.
   Паксенаррион попыталась встать,  но  ноги  совсем  затекли  от  долгого
сидения на холодном камне и отказывались  держать  ее.  Даже  опершись  на
протянутую Стэммелом руку, она с трудом поднялась, не сумев  сдержать  при
этом короткого стона.
   - Прислонись к стене, если тяжело стоять прямо. - Стэммел поддержал ее,
дока она искала точку, на которую можно было бы опереться.
   - Ну и дела! - присвистнул сержант. - Не понимаю, как тебе удалось чуть
не убить его, когда ты сама в таком виде.
   Тут его взгляд упал на скамью, где до этой минуты сидела  Паксенаррион.
Каменные блоки были в крови.
   - Что? Что они с тобой сделали?
   Пакс, почти  не  слыша  его  и  не  отдавая  себе  отчета  в  том,  что
происходит, сползла по стене на пол.
   - Ну-ну, не падай, - попытался приободрить ее Стэммел.
   Но было поздно: Пакс повалилась на бок, сотрясаемая рвотой  и  согнутая
пополам болью в животе.
   - Я не... Извините меня... - удалось прохрипеть ей.
   - Хорошо, лежи. Дай я все же осмотрю тебя.
   Стэммел приподнял край ее туники. Даже в неверном свете факела в  глаза
бросались страшные синяки и кровоподтеки на  ее  бедрах.  С  губ  сержанта
вдруг сорвались такие ругательства, которых Пакс не слышала даже от своего
брата. Потом уже совсем другим голосом он негромко сказал:
   - Пакс, потерпи. Я поговорю с капитаном. Может  быть,  удастся  убедить
его в  чем-то.  По  крайней  мере,  такие  раны  и  травмы,  как  у  тебя,
симулировать невозможно. Ты даже на ногах не стоишь, а  значит,  версия  о
твоем нападении рассыпается. Давай я положу  тебя  на  скамейку.  Попробую
убедить капитана,  чтобы  он  разрешил  Майе  осмотреть  тебя,  промыть  и
перевязать раны. Только помоги мне, девочка, ты такая большая, я не  смогу
тебя отнести.
   Попытавшись улыбнуться, Пакс с помощью Стэммела перебралась с  пола  на
скамью.
   - Я еще зайду к тебе попозже и обязательно утром, - сказал  Стэммел.  -
Ты поправишься, вот увидишь. Пока что  старайся  не  двигаться,  чтобы  не
провоцировать рвоту. И не паникуй. Мы тебя не оставим.
   Сказав это, Стэммел отошел от Пакс, вынул из держателя  факел  и  ушел,
захлопнув дверь и оставив девушку вновь  в  полной  темноте.  Паксенаррион
осталась лежать неподвижно, гадая, стоит  ли  ждать  улучшения  ее  участи
после этого разговора.


   Капрал Боск, поджидавший  Стэммела  у  лестницы  в  подвал,  поразился,
увидев лицо сержанта. Тот, видимо, не заметил, что все его мрачные мысли и
чувства оказались не прикрытыми привычной бесстрастной маской.
   - Капрал Боск, - сказал Стэммел, сам вздрогнув от своего голоса.
   - Да, сэр?
   Боск внимательно смотрел не в лицо командиру, а куда-то  вниз  и  вбок.
Опустив глаза, Стэммел понял, в чем дело: рукав его туники  был  в  крови.
Сержант, сам не зная почему, разозлился.
   - Не бил я ее, ты и сам знаешь! - почти выкрикнул он.
   - Конечно, сэр, - поспешил согласиться Боск.
   Помолчав, Стэммел сказал:
   - У  нас  серьезная  проблема,  капрал,  и  почти  нет  времени  на  ее
решение... Так, первое:  изолировать  Коррина  от  остальных  новобранцев.
Немедленно. Второе: я хочу поговорить с каждым из тех, кто был в казарме с
того момента, как туда вошел Стефи, и до того, как  пришли  мы.  С  каждым
лично. И один на один. Для этого я воспользуюсь  комнатой  дежурного.  Но,
прежде чем выслушать новобранцев, я хочу знать, что ты и Девлин думаете по
этому поводу. Только быстро.
   - Слушаюсь, сэр. Сначала я запру Коррина.  Куда  его  только  засунуть?
Может, на общую гауптвахту?
   - Нет, пока не надо. Просто запри его в одной из кладовых и приставь  к
нему кого-нибудь из рядовых, чтобы тот не орал и  дверь  не  выломал.  Где
Девлин?
   - В комнате дежурного.
   - Хорошо. Я буду там. Разберешься с Коррином - сразу же приходи туда.
   - Есть, сэр.
   Боск  пошел  вызывать  охранника,  а  Стэммел  направился   в   комнату
дежурного, где капрал Девлин, мрачнее тучи, писал отчет о  случившемся  во
время его смены.
   - Ну как они, успокоились? - спросил сержант капрала.
   - Да вроде бы. Тут ведь еще одна драка  завязалась.  Сабен  сцепился  с
Коррином. Насилу разняли. Пришлось хорошенько припугнуть обоих.
   Стэммел понял, что и второй капрал не спускает  глаз  с  окровавленного
рукава туники.
   - Да не бил я ее, - устало сказал сержант. - Это кто-то из них двоих.
   - Разумеется, сэр. Я просто не думал, что ей так серьезно досталось.
   - Я тоже не думал.
   Стэммел прислушался к шагам и голосам за дверью.  Видимо,  Боск  привел
кого-то из рядовых, чтобы тот караулил Коррина.
   - Но, сэр, они оба говорят одно и то же. А Стефи действительно лежал на
полу, весь в крови, - как-то смущенно и неуверенно сказал Девлин.
   - Да, об этом-то я и думаю, - отозвался Стэммел.
   За дверью послышались  недовольные  крики  Коррина  и  краткие,  четкие
команды Боска. Помолчав, сержант поинтересовался:
   - Слушай, Девлин. Если бы еще сегодня утром я спросил тебя, кому верить
- Пакс или Коррину, что бы ты мне ответил?
   - Конечно, Пакс! Но вот...
   - Никаких "но". Если бы речь шла только  о  Пакс  и  Коррине  -  тут  и
разговору бы не было: девчонку пока что никто  не  уличал  во  лжи,  да  и
службу она несет исправно.
   - Согласен. Но ведь, кроме Коррина, есть  еще  и  Стефи.  А  его  слова
кое-что да значат.
   - Это точно. Я ведь этого парня знаю даже лучше, чем  ты.  Меня  только
вот что удивляет: видел я, из каких  переделок,  из  каких  рукопашных  он
выходил без единой царапины. А тут  -  говорят,  что  он  едва  живой.  Не
понимаю. Жаль, я не видел, насколько серьезны его травмы.
   В дверях показался Боск:
   - Сержант,  Коррина  я  изолировал.  Тут  со  мной  Сабен  -  он  хочет
поговорить с вами.
   - Скажи ему, что я его вызову, пусть подождет. А теперь послушай и  ты.
Значит, общая версия  такова,  что  Пакс  набросилась  на  Стефи,  который
чересчур назойливо приставал к ней, и чуть не убила его, прежде чем Коррин
оттащил ее от полуживого капрала. Где-то  в  этот  момент  мы  и  вошли  в
казарму. Так получается?
   Капралы кивнули, а Девлин добавил:
   - Стефи сказал - или это был Коррин? - что он лишь пару раз  влепил  ей
оплеуху, чтобы охладить ее ярость, но девчонку было уже не остановить.
   - Тогда как же получилось, - поинтересовался Стэммел, - что Пакс сейчас
не только ходить - стоять не может, а все  ее  тело  в  крови,  синяках  и
ссадинах? Да еще и рубцы...
   - Рубцы? От чего?
   - По ее словам, от пряжки с ремня Стефи.  -  Сержант  нервно  ходил  по
комнате. - Не могу я понять, что случилось со Стефи.  Он  никогда  не  был
лжецом, но сейчас...
   - Я тоже подумал об этом, - согласился Девлин. - Странное дело: говорил
ведь  в  основном  Коррин,  а   Стефи   только   поддакивал,   когда   тот
переспрашивал:   "Так   ведь   было    дело?",    да    бормотал    что-то
нечленораздельное.
   - Да, ребята, ну и дельце. И на утро откладывать  все  нельзя.  Я  хочу
обязательно поговорить с капитаном еще сегодня. Девлин, я займусь допросом
тех, кто был в казарме во время драки. А ты разыщи всех, кто видел Стефи с
момента его приезда, и спроси, не заметил ли кто-нибудь  в  его  поведении
чего-нибудь странного, необычного. Боск, найди Майю, Сиджера  и  дежурного
по гарнизону. Он только что сменился и должен отдыхать где-то в  казармах.
Я жду вас здесь через полчаса. Если меня здесь не будет, найдете  меня  на
плацу. Все ясно?
   - Так точно, сэр.
   - И не болтай много. Можешь идти. Да, и позови Сабена.
   Вызванный новобранец появился  в  комнате,  как  только  из  нее  вышли
капралы. Высокий парень явно был не в своей тарелке.
   - Проходи, Сабен, - пригласил его сержант.
   - Сэр, пожалуйста, - начал  новобранец,  еще  не  подойдя  к  столу,  -
поверьте: Пакс не могла  совершить  ничего  дурного.  Они  врут.  Особенно
Коррин. Она ведь ни разу не ударила его за все это время. А уж как  он  ее
изводил своими шутками и оскорблениями...
   - Подожди, подожди, - прервал его Стэммел. - Это  ты  разыскал  меня  и
капралов?
   - Да, сэр.
   - Я хочу знать все, что ты запомнил с того момента, как в казарму зашел
капрал Стефи: как он себя вел,  что  говорил,  что  делал,  что,  наконец,
произошло между ним и Пакс, - до того, как ты  вышел  и  стал  разыскивать
меня.
   - Сэр. Сегодня после обеда взвод занимался с инструктором Сиджером.  Во
время тренировки он - я имею в виду капрала  Стефи  -  подъехал  к  нам  с
группой всадников. Мое отделение ждало своей  очереди,  и  я  отвлекся  от
наблюдения за инструктором, потому что глядел на этих солдат.
   - Как они выглядели?
   Сабен облизнул губы.
   - Потрясающе, сэр. Мы с Кобеном еще помечтали, что  когда-нибудь  будем
на них похожи. В общем, сэр, капрал Стефи послал кого-то из новобранцев за
квартирмейстером, а сам стал наблюдать за нашими занятиями. Я заметил, что
больше всего он смотрит на Пакс, но я и  подумать  не  мог,  что  все  так
обернется. Я и  сам  люблю  на  нее  поглазеть.  Она  -  девушка  высокая,
красивая,  да  и  мечом  владеет  получше  многих  из  нас...  -  На  этом
новобранец, смутившись, замолчал и вопросительно поглядел на Стэммела.
   - Продолжай, - сказал сержант.
   - Когда пришел квартирмейстер, Стефи  и  его  люди  поставили  коней  в
стойла и, разговаривая с ним о чем-то, ушли к воротам резиденции  герцога.
Я-то надеялся, что они хоть немного покажут  нам,  как  нужно  действовать
мечом. Но они были чем-то очень заняты.
   - Наверное, они передавали квартирмейстеру информацию о скором  приезде
их капитана  и  просили  подготовить  офицерские  апартаменты  получше,  -
пояснил Стэммел.
   - В общем, больше я его не видел ни до ужина, ни в столовой.  И  только
вечером он пришел к нам  в  казарму.  Наш  взвод  распределили  по  разным
работам, но мы с  Пакс  управились  со  своим  заданием  довольно  быстро.
Вернувшись, мы вспомнили, что  Сиджер  велел  нам  подумать,  какой  будет
оплетка на рукоятках мечей, которые нам выдадут. Пакс  показала  мне,  как
делать простую плотную косичку из кожаных полосок,  и  я  как  раз  сделал
несколько витков,  когда  капрал  Стефи  вошел  в  казарму,  осмотрелся  и
прямиком направился к Пакс, сказав, что хочет поговорить с ней.
   - Он выглядел и действовал так же, как и днем?
   - Не знаю, сэр. Может быть, он был чуть более румяным и как-то  странно
целеустремленным, но я как-то не придал этому значения. Так вот, он  отвел
Пакс в глубину помещения, крепко держа ее за  руку.  Капрал  резко  усадил
Пакс на одну из коек, а сам сел  рядом  и  стал  что-то  говорить.  Скорее
всего, он предлагал ей переспать с ним, потому что  Пакс  выглядела  очень
рассерженной; сначала она покраснела, а потом вдруг побелела как  полотно,
стала оглядываться в поисках поддержки, но что мы  могли  сделать?  Он  же
старший по званию. Он говорил громче и громче, пока наконец и  до  нас  не
донеслось... - Тут Сабен словно споткнулся.
   Стэммел твердо сказал:
   - Ну же, повтори его слова.
   - Он сказал, что Пакс стала командиром отделения, заработав это  звание
своим телом. Это прозвучало ужасно, сэр; я уверен, что  ему  не  следовало
так говорить. Пакс  не  на  шутку  рассердилась  и  безуспешно  попыталась
вырваться из его рук. И тут я понял, что лучше будет найти кого-нибудь  из
начальства. Но ни вас, ни наших капралов не было поблизости, а  кричать  я
не хотел, чтобы не привлекать лишнего внимания  к  беспорядкам  в  казарме
нашего взвода. В общем, я не сразу разыскал проходную в офицерские  покои,
через которую дежурные меня не пропустили и даже поначалу не хотели ничего
передавать для вас. Теперь я понимаю, что  мне  не  следовало  уходить  из
казармы, но я и подумать не мог, что все так кончится.
   - Да, кто знал, что дело обернется избиением. В любом  случае,  если  в
казарме  начинаются  беспорядки,  немедленно  сообщи  дежурным  из   числа
рядовых,  охраняющих  оружейные  и  вещевые  склады  новобранцев.   Ладно,
вспомни-ка, кто еще был в казарме, когда пришел капрал Стефи, и кто  вышел
раньше тебя.
   - Там были Коррин, Дженс, Луртли, Пиннева и Вик.  По-моему,  Вик  вышел
как раз в тот момент, когда зашел капрал. Про остальных я не помню, я  все
время смотрел на Пакс.
   - Сабен, только честно, ты  когда-нибудь  предлагал  Пакс  переспать  с
тобой?
   - Нет, сэр. Хотя я бы не отказался. Но ей и без меня хватает Коррина  с
его приставаниями, и мне не хотелось добавлять ей таких же  проблем.  Если
она захочет, она сама даст мне понять. А так - мы просто хорошие приятели.
   - Хорошо, Сабен. Спасибо, можешь идти.
   - Сэр, разрешите попросить вас: не дайте никому еще добавить ей боли  и
мучений.
   - Я сделаю все, что будет в моих силах.
   - Но, сэр...
   - Хватит, Сабен. Поговорили. Возвращайся в казарму.
   Час спустя,  переговорив  со  всеми  вызванными  новобранцами,  Стэммел
позвал обоих капралов и, вздохнув, сообщил им:
   - Ну что ж, все абсолютно ясно.  Судя  по  всему  -  вам  тоже.  Но,  к
сожалению, есть еще капитан Седжек, а я предпочел бы иметь  дело  в  такой
ситуации с кем угодно, но не с ним.
   - Да, этот офицер - крепкий орешек, - осторожно согласился Девлин.
   - Упрямый как осел, чего там говорить! - выпалил  Стэммел.  -  Если  он
вобьет себе что-нибудь в башку, его уже не переубедишь ничем. Самые веские
доказательства для него - полный ноль...
   - Но вы же можете настаивать, чтобы дело  разбирал  капитан  Валичи,  -
вдруг выпалил Боск.
   - Видит Тир, ты прав! Как же  я  мог  забыть?  Ведь  Валичи  не  сдавал
Седжеку полномочий, уезжая на эти несколько дней.  Пакс  -  новобранец,  а
значит, она подчиняется капитану Валичи. Седжек воспримет это  как  личное
оскорбление, но ничего не поделаешь; зато он будет вынужден согласиться...
Надеюсь, - более осторожно добавил Стэммел и, махнув рукой,  направился  в
сторону резиденции герцога, где располагались и жилые помещения офицеров.
   У ворот он был остановлен часовыми.
   - Мне нужно поговорить с капитаном, - сказал Стэммел.
   - Он уже поднялся к себе, - ответил один из охранников. -  Вы  уверены,
что стоит беспокоить его по вашему делу?
   - Он еще не спит, - возразил Стэммел, кивая на освещенное изнутри  окно
кабинета капитана. - И я хочу поговорить с ним прежде, чем он ляжет спать.
   - О чем?
   - Просто сообщите ему, что я хочу его видеть. Он меня примет.
   - Под вашу ответственность, Стэммел.
   - Да уж понятно.
   Вдвоем  они  пересекли  двор  и  подошли  к  часовому  у  дверей.   Тот
посторонился и сказал:
   - Проходите, сержант. Дорогу вы знаете - по коридору направо, вверх  по
лестнице, вторая дверь слева. У вас есть с собой оружие?
   Стэммел вздохнул и протянул часовому свой кинжал.
   - Спасибо, сэр, - последовал ответ.
   Часовой чувствовал себя как-то неловко,  словно  он  лично  не  доверял
сержанту Стэммелу.
   Пройдя до знакомому маршруту,  Стэммел  одернул  тунику  и  постучал  в
нужную дверь.
   - Входите, Стэммел, - раздался  голос  капитана,  писавшего  что-то  за
столом  в  свете  двойного  масляного  светильника.  -  Ну  что,  сержант,
проведали своего новобранца?
   На  лице  Седжека  и  всегда-то  трудно  было  прочесть  хоть  какое-то
выражение,  а  в  столь  щекотливой  ситуации  оно  и  вовсе  походило  на
бесстрастную маску.
   - Да, сэр.
   Стэммел остановился да полпути между дверью и письменным столом.
   - Ну, и?..
   - Сэр, мне как-то не по себе из-за всего этого...
   - Кости Тира! Да кто ж говорит, что вы должны  быть  счастливы  оттого,
что один из ваших новобранцев свихнулся и стал  бросаться  на  старших  по
званию? Впрочем, случай нечастый,  но  не  единственный.  Как  она  там  -
угомонилась в камере?
   - Сэр, по словам конвоиров, она не оказывала им сопротивления, и сейчас
она не подает признаков агрессии.
   - Еще бы, она ведь столько ее растратила. Нет,  сержант,  я  все  равно
поражаюсь  этой  девице.  Конечно,  она  здоровая  как  мужик,  но,  чтобы
новобранец вступил в рукопашную со Стефи и чуть не убил его -  это  просто
невероятно. Вы и сами знаете, что в поединках без оружия со Стефи мало кто
может сравниться. Но мы отвлеклись. Я полагаю, что пришли вы ко мне  не  с
очевидными мыслями и рассуждениями, а  с  чем-нибудь  необычным.  Итак,  я
слушаю вас, сержант.
   Набрав воздуху в легкие, Стэммел сказал:
   - Сэр, я полагаю, что в этом деле выяснено далеко не все.
   - Разумеется, сержант. Девчонка наверняка  слепила  собственную  версию
случившегося.
   - Нет, сэр, дело не в этом.
   - Так в чем же? Не томите меня - я умираю от любопытства.
   - Капитан, я бы очень хотел, чтобы вы спустились вниз  и  осмотрели  бы
ее, просто заглянули бы в ее карцер на минуту.  Или  пошлите  кого-нибудь,
кому вы доверяете.
   Капитан Седжек удивленно поднял брови. "Опасный сигнал",  -  сокрушенно
подумал Стэммел.
   - А что с ней, сержант? Она еще и пьяна?
   - Нет, сэр. Избита.
   - Избита? Вы уверены? Я видел роскошный синяк под глазом, разбитый нос,
- впрочем, вполне вероятно, что и сломанный. Но, пожалуй, и все.
   - Нет, сэр. Не все. Далеко не все и не самое страшное.
   - Ну, может быть, конвоиры дали ей пару пинков или оплеух, если она  не
хотела подчиняться им.
   - Они утверждают, что не трогали ее. Наоборот, по  их  словам,  она  не
оказывала сопротивления, да,  пожалуй,  не  смогла  бы,  даже  если  бы  и
захотела. - Стэммел вздохнул. - Сэр, в том состоянии, в каком она  сейчас,
- ей не то что сопротивляться, ей стоять  невмоготу.  Удивляюсь,  как  она
смогла нанести столько  травм  Стефи.  Скажите,  насколько  его  состояние
действительно серьезно?
   - Он в лазарете; говорят - будет жить. Два пальца сломаны,  царапины  и
следы удушающего захвата на горле и, не знаю, что еще. Он был  в  бреду  и
почти не мог ничего сказать мне. Врач попросил оставить его в покое,  дать
бедняге выспаться. Нет, Стэммел, что бы ни было, а  здесь  все  ясно:  эта
соплячка набросилась на капрала. Если ей и досталось - то поделом.
   - И все же я очень хотел бы, чтобы вы взглянули на  нее,  -  безнадежно
продолжал настаивать Стэммел.
   - Ладно, утром посмотрю, что там с ней  особенного.  Но  не  сейчас.  В
любом случае вы-то понимаете, что она сама во  всем  виновата.  Так  ведь,
сержант? К тому же у нас есть свидетельство одного  из  ваших  подчиненных
плюс слова Стефи. Разве недостаточно?
   Стэммел встал по стойке "смирно" и отчеканил:
   - Никак нет, сэр. Господин капитан,  я  сомневаюсь  в  истинности  этой
версии.
   - Стэммел, - капитан еще явно не вонял серьезности намерений  сержанта,
- ну что за сказку она вам рассказала, да так гладко и жалобно, что сумела
убедить вас в своей правоте?
   - Она ничего не придумывала, сэр. Но дело даже  не  в  этом.  Ее  можно
просто-напросто не слушать, а лишь осмотреть внимательно травмы и раны,  и
станет ясно, что Коррин по крайней мере в одном месте врет. Она не  могла,
понимаете, физически была не в состоянии победить  Стефи  в  том  виде,  в
котором она сейчас. Она даже стоять не может...
   - Притворяется.
   - Нет, сэр. Господин капитан, я хорошо знаю этого новобранца. Пакс была
одной из лучших в этом наборе. С этим согласны не только мои капралы, но и
сержанты - командиры  других  взводов.  С  такими  ранами  ей  уже  не  до
притворства. А вот Коррин - он все время нарушает  дисциплину,  хамит,  не
дает прохода более слабым новобранцам - в общем, все время балансирует  на
грани серьезного проступка. И если он  врет,  что  был  вынужден  оттащить
разбушевавшуюся Пакс от упавшего капрала, то он так же может соврать и  во
всем остальном, что касается этого дела.
   - Ну а Стефи? - холодно спросил капитан.
   - Честно скажу: не знаю, сэр, - вздохнул Стэммел. - Я ведь тоже  хорошо
знаком с ним и наслышан о нем самых лестных отзывов. Но... что-то здесь не
сходится, сэр. По-моему, мы еще не выяснили все подробности случившегося.
   - Вам удалось что-нибудь разузнать?
   - Да. Конечно, этого недостаточно, чтобы сразу  оправдать  ее,  но  все
же...
   -  Стэммел,  давайте  начистоту:  вы  хотите,  чтобы   было   назначено
официальное расследование?
   - Так точно, сэр.
   - Эх, сержант, сержант. Ладно, не хотел бы я сор из избы  выносить,  но
отказать вам не имею права. Когда возвращается капитан Валичи?
   - Через три-четыре дня.
   - Боюсь, ваши драгоценные последствия травмы исчезнут за это время сами
собой.
   - Не у  Пакс,  сэр.  А  кроме  того,  вы  сами  осмотрите  ее  утром  и
подтвердите увиденное.
   - Спасибо за доверие, сержант. - Седжек попытался улыбнуться. - Но если
честно, мы оба в некотором роде заинтересованные стороны в этом деле.
   - Да, сэр. Я не смею навязывать вам свои предложения, но все же, что вы
скажете, если мы вызовем независимых  свидетелей  из  обслуги  резиденции,
которые могли бы сделать осмотр, записать все услышанное  и  увиденное,  а
потом подтвердить или опровергнуть то, что мы будем  докладывать  капитану
Валичи?
   Седжек некоторое время молча думал.
   - Ну что ж, - наконец произнес он,  -  я  полагаю,  что  мы  можем  так
сделать. Хотя, на мой взгляд, это пустая трата времени. Вы  же  понимаете,
что Валичи - не менее строгий и принципиальный офицер, чем я...
   - Да, сэр. Но...
   - Но он командует центром подготовки новобранцев, и это его юрисдикция.
Хорошо, согласен. В конце концов, просить назначить расследование  -  ваше
право, хотя перспектив для вас я в этом  деле  не  вижу.  Ладно,  кого  вы
предлагаете в свидетели?
   Стэммел нахмурился:
   - Я полагаю, что лучше попросить об этом членов Совета,  чей  боевой  и
жизненный  опыт  не  подлежит  сомнению.  А  главное  -  чтобы  они   были
беспристрастны. Насколько вам может быть известно,  у  меня  не  сложились
отношения с дворецким его высочества, господином Фонтанном.  И  все  же  я
предложил бы его кандидатуру. Он умен и честен.
   Капитан кивнул:
   - Он примерно так же отзывается о вас, сержант. Честно говоря, я  никак
не пойму, когда и как между вами кошка пробежала?
   -  Кто  старое  помянет,  капитан...   Я   думаю,   дворецкий   Фонтайн
придерживается того же мнения по этому вопросу.
   - Ладно. Значит, первая кандидатура - Хериберт Фонтайн.  Сколько  всего
свидетелей вы считаете нужным привлечь - двоих или троих?
   - Чем меньше, тем лучше, капитан. Я настаиваю на том, что в  этом  деле
что-то  нечисто,  и  не  хотел  бы,  чтобы  лишние  люди   участвовали   в
расследовании.  Что  вы  скажете,  если  вторым  свидетелем  будет   Коула
Министьера? Она была капралом в когорте Падуга при осаде замка Сильван.
   - Что-то не припоминаю.
   - Очень высокая, темноволосая, сейчас уже почти седая, - в той кампании
она потеряла руку.  Если  бы  не  это,  на  следующий  год  она  стала  бы
сержантом. Сейчас она ухаживает за садом при замке.
   - Напишу-ка я  им  повестки.  Черт  вас  побери,  Стэммел,  нужно  было
подумать обо всем этом раньше.
   - Так получилось, сэр.
   - Вашему новобранцу завтра желательно выглядеть как можно хуже, не  так
ли? А вы, я полагаю, хотите проведать ее еще до утра? - Стэммел кивнул.  -
Я приказываю, чтобы вы заходили в карцер только в сопровождении  кого-либо
из охраны. Поймите меня  правильно:  мы  должны  действовать  по  принципу
"доверяй, но проверяй". Отчет о вашем пребывании в камере охрана даст  мне
утром. Повестки я отошлю прямо сейчас и, если вы  не  возражаете,  назначу
предварительное слушание и осмотр на утро, перед завтраком.  Вы  построите
своих новобранцев на плацу, и солдаты гарнизона присоединятся к ним. Там и
проведем дознание.
   - Вас понял, сэр. Еще одна просьба. Мой подчиненный - тот самый  Коррин
- сейчас изолирован от остальных новобранцев. Я хочу, чтобы завтра он тоже
был допрошен.
   - Хорошо. Что-нибудь еще?
   - Да, сэр. Я прошу вашего  разрешения  на  то,  чтобы  Майя,  помощница
квартирмейстера, осмотрела Паксенаррион и чуть-чуть привела ее в  порядок.
Она кое-что смыслит во врачевании...
   - Не понимаю я вас, сержант. Ведь для вашей подчиненной  чем  хуже  она
будет  выглядеть  завтра,  тем  лучше.  Впрочем,  вам  виднее.  Только  не
забудьте:  карцер  -  не  лазарет.  Не  превращайте  место,  где  отбывают
наказание, в курорт. Я разрешаю только минимальные послабления  в  режиме,
причем только потому,  что,  судя  по  вашим  словам,  девчонка  может  не
дотянуть до утра.
   - Благодарю вас, господин капитан.
   - Идите к черту, Стэммел! Дайте мне поспать.
   - Слушаюсь, сэр. - Стэммел вышел за дверь и со вздохом ослабил  наглухо
затянутую под горлом тунику.
   Ему удалось добиться намного  большего,  чем  то,  на  что  он  реально
рассчитывал.
   Спускаясь по лестнице, Стэммел чуть не  столкнулся  с  Веннеристимоном,
распорядителем замка, заведовавшим всем хозяйством, - его было  совершенно
не видно на темной лестнице из-за черного балахона на его плечах.
   - Такой поздний час, а вы так спешите, сержант, - вопросительным  тоном
произнес Веннеристимон.
   - Приказ капитана. Служба, - неопределенно отозвался Стэммел.
   За долгие годы ему так и не удалось определить, в каких отношениях он с
Веннером.
   - А, ну-ну,  не  буду  задерживать.  Я  только  хотел  поинтересоваться
состоянием вашего новобранца - ну, того, который попал в переделку.
   - Ее так отделали - не позавидуешь. Но прошу меня  извинить,  я  должен
торопиться.
   - Разумеется. И далеко вы направляетесь?
   - Не очень. Эй, часовой, мой кинжал.
   - Пожалуйста, господин сержант. Держите.
   Стэммел вышел во двор, пересек его,  прошел  через  ворота  и  чуть  не
столкнулся со ждавшими его Девлином, Боском и Майей.  Он  криво  улыбнулся
им.
   - Ну что ж, дело сдвинулось. Во-первых, он  согласился  на  официальное
расследование под руководством Валичи, когда тот вернется. Не скажу, чтобы
Седжек обрадовался, но согласился без больших усилий с моей стороны. Затем
- он вызывает в качестве свидетелей Фонтайна  и  Министьеру.  Майя,  кроме
того, он разрешил, чтобы ты приглядела за Пакс этой  ночью  и  помогла  ей
прийти в себя. С тобой будет  постоянно  находиться  один  из  стражников.
Таково условие капитана - чтобы мы не изуродовали Пакс еще  больше.  Чушь,
но приходится следовать правилам следствия. Майя, скажешь  мне,  насколько
серьезны, на твой взгляд, ее раны. Да, и попытайся выяснить,  не  была  ли
она не только избита, но и  изнасилована.  Боск,  после  подъема  выведешь
взвод на плац. Я извещу остальных сержантов. Пакс и  Коррина  в  строю  не
будет. Дженс пусть идет вместе  со  всеми,  но  будь  готов  вытащить  его
вперед.
   - Вы поняли, что произошло со Стефи? - спросил Девлин.
   - Нет. И Седжек тоже. Даже он не понимает, как мог новобранец - да  еще
девушка - так отходить Стефи, чтобы  тот  не  мог  толком  объяснить,  что
произошло. Я, кстати, до сих пор не знаю, насколько тяжело ранен Стефи.
   - С Коррином будете говорить?
   - Сейчас? Нет. Боюсь, что не смогу удержаться и выбью из него душу.
   - Я пойду в карцер? - спросила Майя.
   - Да. Я был у нее часа два назад, и ей было очень плохо. Возьми с собой
воды. Ее все время тошнит, организм обезвожен. Так  что  -  позволено  это
капитаном или нет - постарайся дать ей попить вволю.
   -  Хорошо.  Может  быть,  нужно  передать  охране  разрешение  капитана
официально?
   - Ах да, - согласился Стэммел. - Хотя совсем официально  не  получится.
Но, я думаю, проблем не будет.
   Подойдя к дежурившим у входа в карцерный  коридор  охранникам,  Стэммел
сказал:
   - Ребята, кто тут сегодня? А, Форли, привет. Слушай,  капитан  разрешил
Майе побыть с Пакс в карцере и подлечить ее по возможности. Правда, сам он
передать  распоряжение  не  удосужился.   Ты   уж   пусти   ее   под   мою
ответственность. Да не  забудь:  по  распоряжению  Седжека  кто-нибудь  из
охраны должен быть в камере, когда там находятся посторонние.
   - Согласен, сержант.  Только  уж  больно  непривычно  все  это.  Вы  не
распишетесь под своими же словами  в  журнале  дежурного?  Так  мне  будет
спокойнее.
   - Разумеется, Форли. Да, тебе вызвать кого-нибудь,  чтобы  твои  ребята
лишнего не дежурили?
   - Нет, сержант, спасибо. Судя по состоянию  девчонки,  да  и  по  тому,
насколько серьезно взялись за это дело, прогулок ей  не  видать.  Так  что
пусть конвоиры дежурят по очереди. Счастливо. Майя, пойдем. -  И  охранник
повел женщину вниз по лестнице к подземным карцерам.
   Стэммел, развернувшись, направился к казарме своего взвода.





   На  этот  раз  шум  шагов  в  коридоре  был  намного   громче.   Сердце
Паксенаррион забилось чаще. Майя говорила,  что  Стэммел  поверил  ей,  но
этого было мало, понимала Пакс.  Она  даже  не  была  уверена,  что  утром
начальство станет слушать ее рассказ о случившемся.
   Дверь открылась. Двое охранников  внесли  в  камеру  факелы,  еще  двое
подошли к заключенной под стражу.
   - Пошли, - сказал один из солдат почти приветливо. - Пора.
   Пакс встала на ноги, сделала нетвердый шаг  и,  споткнувшись  о  ведро,
повалилась прямо в руки стражникам. Те едва  успели  ее  подхватить.  Пакс
было еще хуже, чем накануне. Лишь тошнота прошла, зато стала  кружиться  и
болеть голова. При каждом шаге  звенели  кандалы,  впиваясь  в  щиколотки.
Перед лестницей Пакс  перевела  дух  и,  моля  богов,  чтобы  не  потерять
сознание, поставила ногу на первую ступеньку. Только сейчас она  заметила,
что от напряжения края незаживших порезов на ее  ногах  разошлись  и  алые
капли крови закапали на каменный пол.
   Опираясь на стражников, Пакс поднялась на несколько ступенек. Но  затем
кровь забилась у нее в висках, на лбу выступил холодный пот, и она чуть не
рухнула вниз по лестнице.
   Стражники переглянулись.
   - Бесполезно, - сказал один из них. - Взяли? - предложил он.
   Двое солдат, подхватив Пакс, подняли ее по лестнице и почти  донесли  к
выходу из здания на плац.
   Там, несмотря на столь ранний час, сразу же после подъема был  выстроен
весь гарнизон - как регулярные отряды, так и группы новобранцев. Охранники
повели Пакс к левому флангу строя. Она пыталась идти сама, но все  видели,
что, не опирайся она на руки конвоиров, она через несколько шагов упала бы
на землю. Пакс неподвижно глядела в одну точку на  противоположной  стене,
проклиная себя за дурацкое смущение: больше всего ее заботило  сейчас  то,
что она оказалась под взглядом стольких людей в таком виде  -  в  синяках,
окровавленная, да еще и в изорванной форме.
   - Держись, еще чуть-чуть, - шепнул ей на ухо один из  конвоиров,  когда
Пакс в очередной раз споткнулась о цепи кандалов.
   Проведя перед всем строем,  Пакс  повели  к  центру  плаца.  Здесь  она
разглядела человека в кольчуге -  капитана  -  и  стоявших  перед  ним  ее
обидчиков: Коррина и капрала  с  подбитым  глазом  и  перевязанной  рукой.
Сержант Стэммел остался в общем строю со  своим  взводом.  Пакс  поставили
рядом с двумя другими участниками стычки. За спиной капитана  стояли  двое
незнакомцев: седобородый мужчина в украшенной плюмажем шляпе и женщина,  у
которой не было одной руки. Капитан негромко посоветовался с ними о чем-то
и обратился ко всему строю.
   -   Вас   собрали   здесь   для   того,   чтобы   при   всех   провести
освидетельствование  участников  вчерашнего  происшествия   -   нападения,
впрочем, пока предполагаемого, одного из новобранцев на капрала регулярной
роты. Разбирать дело будет капитан Валичи,  в  чьей  юрисдикции  находится
учебно-тренировочный лагерь. Чтобы сохранить  все  улики  и  показания,  я
пригласил двух незаинтересованных  свидетелей.  Я  думаю,  многим  из  вас
знакомы эти уважаемые люди: дворецкий  его  высочества  господин  Хериберт
Фонтайн и госпожа Коула  Министьера,  член  управляющего  Совета.  Господа
свидетели, можете приступать.
   Оба свидетеля направились сначала к Стефи, обошли  его,  затем  наскоро
оглядели Коррина. Подойдя к Паксенаррион, они задержались надолго. Женщина
аккуратно коснулась распухшего лица  Пакс,  из-за  чего  та  вздрогнула  и
поморщилась. Кто-то из двоих провел рукой по запекшейся крови, выступившей
сквозь ткань туники на ее спине.  Затем  свидетели  отошли  к  капитану  и
перекинулись с ним несколькими фразами. Офицер кивнул.
   - Стража, раздеть их, - приказал он.
   Пакс задрожала от ужаса.
   - Не волнуйся, - негромко пробормотал  один  из  ее  конвоиров.  -  Они
просто хотят осмотреть твои раны. Стой спокойно.
   В это время второй солдат аккуратно распорол ее тунику на  спине  и  по
рукавам и бросил изорванные лохмотья на землю.
   Паксенаррион поглядела по сторонам. Стефи сам снял с себя тунику,  а  с
Коррина охрана стянула тунику через голову, видимо посчитав, что он делает
это недостаточно быстро.
   Свидетели вновь подошли к ним и осмотрели в том  же  порядке.  Пакс  со
страхом ждала приближения незнакомцев. Они  же,  в  свою  очередь,  стояли
около нее довольно долго, тихо переговариваясь о чем-то.
   - Подними-ка голову повыше, - вдруг попросила  ее  женщина.  -  Видите,
Хериберт, это не что иное, как синяк от сильнейшего удара, не так ли?
   - Разумеется. Да и, пожалуй, не одного, - ответил второй свидетель. - А
ну-ка, встань ровнее, выпрямись.
   Пакс попыталась исполнить приказ, но не смогла: сильная боль  в  животе
просто скрючивала ее.
   - Так, здесь тоже синяки, и выпрямиться она не в состоянии. Похоже, это
даже не рукой - может быть, ногой в сапоге? Ну и  ну...  А  вот  это  что,
по-вашему? - спросил седобородый.
   Однорукая женщина ответила:
   - Такие следы - порезы вместе с синяками - оставляет пряжка от ремня...
   Поговорив еще немного, свидетели направились к капитану,  оставив  Пакс
дрожащей и готовой потерять сознание от боли и стыда.
   На этот раз свидетели говорили громко, во всеуслышание.
   - У этого человека, - кивнул дворецкий в  сторону  Стефи,  -  синяк  на
левой скуле - скорее всего от удара кулаком. Два пальца на его правой руке
сломаны. С костяшек пальцев на левой руке содрана  кожа  -  как  бывает  в
драке. Кроме того, на левой голени у него ушиб. Других травм и ранений  мы
не обнаружили. У новобранца-мужчины сбиты костяшки на пальцах обеих рук  и
содрана кожа на коленях. Других травм и ранений не обнаружено.
   Затем дворецкий прокашлялся, вздохнул и продолжил:
   - Новобранцу-женщине повреждения  нанесены  значительно  более  тяжкие:
несколько порезов на лице - над правым глазом и  у  левого  виска,  сильно
разбита левая часть лица, хотя, впрочем, правый глаз тоже изрядно  распух,
многочисленные синяки, сломан нос, возможно, что и челюсть,  множественные
синяки на горле и шее, ушибы, синяки и  ссадины  на  обоих  предплечьях  и
кистях.
   Пакс почувствовала, что этот список добьет ее.  Из  последних  сил  она
держалась на ногах, усилием воли не позволяя себе упасть в обморок.
   - Не слушай ты это, - буркнул ей конвоир, - смотри вперед, отвлекись...
Ну, посчитай окна в столовой, черепицы на крыше казармы. Держись.
   Пакс уставилась на противоположное здание, стараясь внутренне заглушить
мерный голос дворецкого.
   - Два рубца поперек всей спины, - продолжал перечислять седобородый,  -
предположительно от ремня с пряжкой. Аналогичные  рубцы  на  ягодицах.  По
всему телу множественные порезы  с  синяками  наподобие  описанных  ранее.
Следы сильных ударов на животе и грудной клетке. Сильные ушибы на  бедрах.
Особенно - на внутренней поверхности. Внутреннее кровотечение. По  внешним
признакам, капитан, похоже на попытку изнасилования. Для уточнения  этого,
если необходимо, потребуется дополнительный осмотр.
   Пакс заметила, что капитан смотрит на нее  с  другим  выражением  лица.
Выслушав седобородого, Седжек спросил у второй свидетельницы:
   - Советник Министьера, у вас есть дополнения или замечания?
   - Капитан Седжек, насколько  мне  известно,  когда  в  деле  фигурируют
избитая  до  полусмерти  женщина  и  двое  мужчин  с   легкими   телесными
повреждениями, обычно расследуется  нападение  мужчин  на  женщину,  а  не
наоборот. - В голосе Коулы послышался сарказм. - Я же вижу кандалы  на  ее
руках и ногах. Следовательно, я могу предположить, что ее рассматривают  в
качестве главной и единственной обвиняемой. Даже если девушка сама  начала
драку, напав на старшего по  званию,  -  что  ж,  она  не  успела  нанести
большого ущерба и, кроме того, была достаточно, если  не  излишне  строго,
наказана. Кроме того, я полагаю, что кандалы в данном случае совершенно не
нужны  и  превращаются  из  средства  обеспечения  безопасности  в  орудие
издевательства над человеком, который не то что убежать, а стоять на ногах
не может. Если  вы  не  снимете  с  нее  цепи,  боюсь,  вам  некого  будет
представить к окончательному расследованию.
   Капитан кивнул и окликнул сержанта Стэммела.
   - Да, сэр, - отозвался тот.
   - Выделите людей из своего взвода. Пусть они отконвоируют ее в лазарет.
Стража, снять с нее оковы. Свидетели завершат свое обследование позже.
   - Ну вот, - обрадованно сказал конвоир, -  сейчас  снимем.  Себ,  давай
ключи, и поживее.
   На плечо Пакс легла рука Стэммела:
   - Все будет хорошо, Пакс, вот увидишь.
   Сняв с ее рук и ног цепи, охранник поинтересовался:
   - Я вам еще нужен, сержант?
   - Я отведу Пакс в лазарет. А вот Воску ты еще  можешь  понадобиться.  И
цепи не убирай далеко.
   Стражник ухмыльнулся.
   - Понял, - сказал он и отошел, позвякивая цепями, в угол двора.
   Опираясь на плечо Стэммела, Пакс сумела сама пройти через плац ко входу
в лазарет. Но за дверью сразу же упала бы на пол, если бы сержант  и  один
из солдат не подхватили ее. Они подняли девушку и отнесли ее в палату, где
Майя уже приготовила бинты, миску с примочками и кружку  с  настоенным  на
сонных травах вином.
   Выйдя из лазарета, Стэммел с бесстрастным лицом прошел мимо  Коррина  и
встал в строй во главе своего взвода. Чернобородый новобранец прятал глаза
и вообще выглядел неспокойным, более бледным, чем обычно.
   Над плацем раздался голос капитана.
   - Вы готовы выслушать показания? - обратился он к свидетелям.
   Те кивнули.
   - Хорошо, - сказал капитан. - Начнем с меня. Вчера вечером  я  обсуждал
план следующего дня с сержантами учебных взводов  и  офицерами  гарнизона.
Неожиданно нам  передали  сообщение  от  одного  из  новобранцев  сержанта
Стэммела о том, что в казарме его  взвода  какие-то  беспорядки.  Судя  по
сообщению, в дело оказался замешан и капрал Стефи. Я,  сержант  Стэммел  и
два капрала из его взвода бросились в казарму. Уже в дверях я  увидел  вот
этого новобранца, - капитан  показал  пальцем  на  Коррина,  -  державшего
женщину. Стефи лежал на полу с окровавленным лицом  и  следами  удушающего
захвата на горле. У женщины был разбит нос и рассечена бровь, да синяк под
глазом начинал распухать. Других  травм,  обнаруженных  сегодня  утром,  я
тогда не заметил. Сама она также не жаловалась на боль и  раны.  Державший
ее новобранец доложил, что ему пришлось вмешаться, чтобы женщина не  убила
капрала, и что он только что смог скрутить ее и оттащить от пострадавшего.
Капрал Стефи находился в шоке и не смог внятно объяснить,  что  произошло,
но все же я выяснил, что он предлагал женщине вступить с ним в  физическую
близость. Затем, уже по словам новобранца Коррина, получив отказ, он  стал
настаивать, не более того. Она же набросилась на него с  кулаками.  В  тот
момент было явно видно, что Стефи ранен, вполне вероятно, что серьезно.  Я
приказал  арестовать  женщину  и   поместить   ее   в   карцер,   назначив
окончательное расследование на сегодняшнее утро. Сержант Стэммел  попросил
разрешения встретиться с арестованной,  а  затем  некоторое  время  спустя
пришел ко мне и сказал, что  желает  проведения  окончательного  следствия
капитаном Валичи, в чьей юрисдикции находятся как  личный  состав,  так  и
территория учебного центра. Я согласился и, для того  чтобы  зафиксировать
вещественные  доказательства,  улики  и  показания  участников  инцидента,
приказал  вызвать  двух  независимых  свидетелей,  чьи  кандидатуры   были
согласованы с сержантом Стэммелом.
   -  Говорила  ли  женщина  о  чем-нибудь  вчера  после  задержания?   Вы
допрашивали ее?
   - Нет. Все рассказал второй новобранец. Она  не  выдвинула  возражений.
Ситуация казалась очевидной.
   Дворецкий обернулся к Стэммелу:
   - Вы согласны с вышеизложенным, сержант?
   - Да, сэр. Могу ли я продолжить, внеся кое-какие дополнения?
   - Пожалуйста, мы вас слушаем.
   -  Посетив  Паксенаррион  в  камере,  я  обнаружил,  что  ей   нанесены
значительно более тяжкие повреждения,  чем  казалось  сначала.  Мне  стало
ясно, что эти раны и травмы делают рассказ  Коррина,  второго  новобранца,
неполным, если не противоречащим истине. Рассказ Пакс был более логичным и
правдоподобным.
   Повторив то, что сказала ему Паксенаррион, Стэммел продолжил:
   -  Как  видите,  это  более  убедительно  объясняет  появление   такого
количества ушибов, ран и ссадин  на  теле  женщины,  чем  версия  Коррина.
Теперь я позволю себе дать им обоим краткие  характеристики.  Паксенаррион
была одним из лучших новобранцев за  последние  годы  -  честным,  любящим
службу и умеющим работать. Коррин же постоянно совершал  мелкие  нарушения
дисциплины, а кроме того, затаил на Пакс обиду за то, что  она  отказалась
спать с ним.
   - Кто эта девушка и откуда она родом?
   - Дочь фермера  с  северо-запада.  Она  убежала  из  дома,  отказавшись
выходить замуж, потому что мечтала стать солдатом.
   - Понятно. А этот... ну, Коррин?
   - Он записался в отряд в Белом Ущелье; утверждает, что служил в гвардии
графа Серлина, но захотел... более деятельной службы.  Если  не  ошибаюсь,
таковы были его слова.
   - Несмотря на не лучшую характеристику, он  все  еще  в  списках  и  на
довольствии.
   - Сэр, новобранец Коррин не сделал ничего, что было  бы  безоговорочным
поводом для его отчисления... - Невысказанное "пока" повисло в воздухе.
   Сделав паузу, Стэммел добавил:
   - И все же осмелюсь повторить: на Коррина постоянно поступали жалобы от
моих капралов Девлина и Боска, от инструкторов и других новобранцев.
   - Это неправда! - с искаженным от злости лицом крикнул Коррин. - Вы  ее
выгораживаете! И так все время. Еще бы - смазливая девчонка. Я уверен, что
кто-то из вас трахается с ней, если не все по очереди...
   Голос Коррина оборвался, когда оба  капрала  резко  шагнули  вперед  из
строя. Стэммел, бледный от гнева, жестом  остановил  их.  Первой  нарушила
паузу Коула Министьера. Подойдя к Коррину,  она  смерила  его  взглядом  и
сказала:
   - Да... Слова, достойные... настоящего мужчины...
   Вслед за этим она плюнула Коррину на ноги и, подойдя к капитану, сквозь
зубы произнесла:
   - Я думаю,  что  нам  все  же  нужно  выслушать  его  показания,  чтобы
выполнить все формальности.
   - Независимо от того, что он скажет, - раздался  голос  Стэммела,  -  я
подаю  рапорт  о  его  отчислении  за  оскорбление  чести  сослуживцев   и
командиров.
   - Все равно, пусть говорит, - поморщившись, сказал  капитан.  -  Давай,
новобранец, рассказывай. И постарайся поближе  к  истине...  если  у  тебя
получится.
   Глаза Коррина забегали.
   - Я уже все сказал. Это правда, и я могу повторить.  Она  взбесилась  и
бросилась на капрала с кулаками. Я думал,  что  он  справится  с  нею,  и,
действительно, он  отвесил  ей  несколько  оплеух.  Но  потом  ей  удалось
схватить его за горло, и мне пришлось вмешаться, чтобы помочь капралу.  Не
сразу, но мне удалось оттащить эту идиотку. Вот и  все.  То,  что  сначала
казалось почти шуткой, грозило обернуться убийством. Вот я  и  решил,  что
нужно действовать. А капрал Стефи может подтвердить, что все  было  именно
так.
   Капитан и свидетели выслушали  Коррина,  не  перебивая.  Затем  капитан
громко спросил:
   - Кто-нибудь может добавить к уже сказанному свои показания?
   - Капитан, есть еще один новобранец, которого мы встретили у  дверей  в
казарму, - напомнил Стэммел.
   Обернувшись, он скомандовал:
   - Капрал Боск, введите сюда Дженса.
   - Нет! - раздался вдруг вопль откуда-то из середины строя. -  Нет!..  Я
ничего не видел... ничего не знаю... Я только что пришел туда...
   - Это приятель Коррина, - объяснил Стэммел, глядя, как Боск почти силой
тащит за собой упирающегося Дженса.
   Капитан кивнул двум стражникам. Эти без  церемоний,  пару  раз  тряхнув
Дженса, поставили его перед офицером и свидетелями.
   Капитан уточнил:
   - Стэммел, как зовут этого нытика?
   - Дженс, сэр.
   - Так вот, Дженс. Ты должен сказать нам правду. Понял?  Только  правду.
Ты видел драку, в которой участвовали Паксенаррион, Коррин и капрал  Стефи
или хотя бы двое из них?
   - Я... - Встретив взгляд  Коррина,  Дженс  сник.  -  Я  видел  какую-то
возню... немного, сэр... что-то вроде...
   - Вроде чего? Говори конкретно - ты присутствовал при начале драки?
   - Нет... нет... Я как раз... чистил сапоги, сэр.
   - Видел ли ты, как кто-либо из них наносил другому удары?
   - Ну... я видел... я видел, как Пакс и тот капрал покатились по полу, а
потом Коррин... Коррин сказал... чтобы я присмотрел за дверью...
   Дженс договорил, глядя в землю перед собой.
   - Что? За дверью?
   - Да, сэр... Он сказал... э-э... в общем, он сказал, чтобы я посмотрел,
где сержант, сэр.
   - Ну? И что ты сделал?
   - Я и посмотрел. Но сержанта Стэммела поблизости не было,  и  я  увидел
его только, когда он пришел вместе с вами.
   - И что твой приятель велел тебе делать, если ты  увидишь  сержанта?  -
спросила Коула.
   Она подошла к Дженсу и, подняв его голову за подбородок,  посмотрела  в
глаза новобранцу.
   - Ну? Что он велел тебе сделать?
   Дженс задрожал:
   - Он... он сказал... предупредить его...
   - Кого? Сержанта?
   - Нет... его... предупредить Коррина...
   - Предупредить Коррина, если появится сержант, так? Понятно.
   Подойдя к капитану, женщина добавила:
   - Не знаю, как  ваш  капрал,  господин  капитан,  но  этот  новобранец,
Коррин, врет как сивый мерин.
   - Согласен, - буркнул капитан Седжек.
   - Да и второй парень не лучше, - с отвращением сказала свидетельница.
   - Пожалуй, будет лучше заключить их под  стражу,  -  негромко  произнес
капитан. -  Сдается  мне,  до  приезда  Валичи  лучше  изолировать  их  от
остальных, да и друг от друга.
   - Но я же не вру! - крикнул Коррин. - Спросите капрала. Он  подтвердит,
что я говорю правду!
   Свидетели обернулись к Стефи, хранившему все это время полное молчание.
Но прежде чем ему был задан первый вопрос, капитан Седжек сказал:
   - Перед тем как мы выслушаем  его  показания,  уважаемые  свидетели,  я
должен рассказать вам о том, что случилось сегодня утром.
   - Хорошо, капитан, - согласился дворецкий.
   - Сегодня, когда я проснулся,  мне  передали  рапорт  от  врача.  Стефи
проспался ночью  и  хотел  встретиться  со  мной,  но  ему  не  позволили,
сославшись на позднее время. Утром я направился к нему узнать, в чем дело,
и, к своему удивлению, выяснил, что капрал не помнит ровным счетом  ничего
из того, что случилось вчера.  Абсолютно  ничего.  Честно  говоря,  я  был
ошарашен таким поворотом дел  и,  не  желая  усложнять  положение,  просто
объяснил Стефи, что  его  будут  допрашивать  по  поводу  одной  драки,  в
результате которой он и получил свои травмы. Врачи не смогли мне объяснить
причин такого провала в памяти. Что касается его состояния - как видите, я
вчера ошибся,  подумав,  что  он  был  залит  собственной  кровью.  Теперь
несколько слов о моем подчиненном. Сколько он служит  в  моей  когорте,  я
знаю его как грамотного, умелого,  трезвого  солдата,  отличного  капрала,
никогда не уличенного во лжи и обмане. Я честно скажу: не представляю, что
могло вызвать такое поведение  этого  рассудительного  человека,  но  могу
утверждать, что такой поступок нетипичен для него.
   -  А  не  является   ли   потеря   памяти   уловкой,   чтобы   избежать
ответственности? - поинтересовался дворецкий.
   - Теоретически возможно, - ответил Седжек, - но, по моему мнению, он не
врет.
   - Ну-ну, - процедил Фонтайн и повернулся к Стефи: - Итак, капрал Стефи,
вы видели раны и травмы,  полученные  участниками  столкновения,  о  ваших
повреждениях вам, разумеется, известно. Кроме того, вы выслушали показания
офицеров и новобранцев. Что еще вы можете сказать о происшествии?
   - Сэр, я ничего не помню из того, что произошло со вчерашнего ужина  до
того момента, когда я проснулся посреди  ночи  в  лазарете.  Очнувшись,  я
почувствовал  какое-то   странное   головокружение.   Разумеется,   болели
сломанные пальцы и ссадины, но это неважно. Я спросил дежурного врача, что
со мной случилось, но он, выяснив, что я  ничего  не  помню,  сказал,  что
лучше, если мне все расскажет капитан. Когда мне  рассказали...  и  потом,
когда я увидел девушку... в таком состоянии... выслушал показания...  Сэр,
я никогда не бил женщин... Я никогда никого не тянул в постель силой. Я не
понимаю, как я мог... но ведь я сам видел ее раны... Кто-то зверски  избил
ее, и если... если это был я, капитан... Я знаю, как вы  должны  поступить
со мной по уставу.
   Стефи замолчал.
   - А почему вы хотели встретиться с капитаном Седжеком ночью? -  спросил
его свидетель.
   - Я испугался. Я не понимал, что случилось, как я оказался в  лазарете,
и надеялся, что капитан объяснит мне все. А кроме того...  я  ведь  понял,
что в моей памяти образовался какой-то провал.
   - Но, Стефи, - почти взмолился капитан, -  должен  же  ты  хоть  что-то
помнить? Хотя бы начало, хоть что-нибудь. Можешь ты  хотя  бы  подтвердить
или опровергнуть версию Коррина?
   Услышав имя новобранца, Стефи с ненавистью и  презрением  посмотрел  на
него.
   - Господин капитан, - медленно, слово за словом отчеканил  Стефи,  -  я
уже сказал, что ничего не помню... Но,  судя  по  тому,  что  я  увидел  и
услышал сегодня, я могу сделать единственный вывод: этот человек лжет.
   - Ты говоришь так, даже понимая, что тогда тяжесть обвинения ложится на
тебя?
   - Да, сэр. Это же очевидно. Как видите, я не слишком пострадал,  да  и,
честно говоря, не представляю, как девушке, даже разозлившейся, удалось бы
справиться со мной.
   Стефи сказал это просто, как человек, который достаточно уверен в своих
силах и навыках рукопашного боя.
   - Неужели ты ничего не помнишь? - еще раз переспросил дворецкий.
   Стефи покачал головой:
   - Нет, сэр, ничего. Но я не жду, что вы поверите мне на слово. Я  готов
к любой проверке.
   - Да ты должен вспомнить! - неожиданно взвыл Коррин. - Ты должен! Я  же
тебе вчера говорил... - Тут он замолчал, осознав, что сболтнул лишнее.
   - Что-что? - переспросила Коула. - И что же ты ему вчера говорил?
   Неожиданно Коррин изо всех сил ударил стоявшего слева от него охранника
локтем в бок и выхватил у присевшего от боли солдата  меч.  Вырвавшись  из
рук второго охранника, схватившегося за свое  оружие,  Коррин,  размахивая
мечом, выскочил на открытое место и направился к воротам крепости.
   - Взять его! - приказал капитан, выхватывая меч из ножен.
   Стоявший  ближе  других,  Стэммел  попытался  схватить   Коррина,   но,
безоружный, был вынужден увернуться от клинка и  ждать  удобного  момента.
Вооруженная стража бросилась к взбунтовавшемуся новобранцу, но, прежде чем
солдаты подбежали к нему, Коула шагнула к Коррину со спины и, обхватив его
рукой за шею, одним резким движением повалила на землю.  Не  успел  Коррин
понять, что случилось, как несколько клинков уже уткнулись ему в  горло  и
грудь.
   - Если кого-то интересует мое мнение, - сказала Коула, вытирая  руку  о
платье, - я считаю, что ему самое место - сидеть на цепи.
   - В кандалы его! - приказал Седжек. - В карцер!
   Ухмыляющиеся конвоиры направились к Коррину.
   - Ну а теперь, Стэммел... - начал капитан, но сержант перебил его:
   - Прошу прощения, сэр. Но мне  кажется,  что  можно  распустить  людей,
чтобы они не задерживали завтрак и приступали к учебе и работе.
   - Пожалуй, вы правы. Все, что возможно в открытом расследовании, личный
состав узнал. Теперь слухов и недовольных будет меньше.  Но  вы,  сержант,
вернитесь.
   - Слушаюсь, сэр, - ответил Стэммел.
   Капитан, нахмурившись, обратился к свидетелям:
   - Господин  Фонтайн,  госпожа  Министьера,  благодарю  вас  за  помощь.
Насколько я понял, вы хотели бы взять дополнительные показания у  Стефи  и
Паксенаррион.
   - Разумеется, капитан, -  ответил  дворецкий.  -  Похоже,  дело  весьма
серьезное, если капрал действительно не помнит, что случилось.
   - Полагаю также, - заметила Коула,  -  что  капрал  Стефи  должен  быть
изолирован от остальных.
   - Похоже, что так, - согласился капитан. - Стефи, можешь  считать,  что
ты под арестом. После допроса я посоветуюсь со свидетелями и со Стэммелом,
можно ли тебе доверять и держать как офицера  в  общежитии,  в  незапертой
комнате.
   - Слушаюсь, сэр. Я все понимаю. Жаль только, что я не  могу  вспомнить,
что произошло.
   В это время Стэммел передал остальным сержантам, чтобы  они  отправляли
своих подчиненных на завтрак. Затем, обратившись к  Боску  и  Девлину,  он
приказал им  хорошенько  загнать  взвод  на  тренировках  и  занятиях,  не
оставляя им времени на разговоры о происшествии.
   Вернувшись к капитану, Стэммел услышал:
   - Ну что ж, сержант, вы оказались правы. Кто бы мог подумать, но...
   - Господин капитан, я был уверен, что Паксенаррион невиновна. Но  я  не
уверен, что виновен ваш капрал.  Мне  пришло  в  голову,  что  Коррин  мог
подсыпать ему что-нибудь, какое-то возбуждающее снадобье, и тогда...
   - Я об этом и не подумал... Действительно, что-то здесь не клеится.
   - Я согласна, - сказала Коула. - И полагаю, что следует обсудить это  в
спокойном месте, без лишних ушей.
   Дворецкий кивнул:
   - Могу предложить пройти в резиденцию, капитан.
   -  Отличная  мысль.  Стефи,  приведите  себя  в   порядок.   Оденьтесь,
причешитесь, позавтракайте и следуйте  за  нами.  Вас  будет  сопровождать
конвоир.
   Капитан развернулся и направился вместе со свидетелями  и  Стэммелом  к
воротам резиденции герцога. Стефи вздохнул и, подняв с земли  форму,  стал
одеваться.





   Во дворе замка маленькая  группа  собралась  у  фонтана.  Свидетельница
присела на каменный бордюр, остальные остались стоять.
   Первым нарушил молчание капитан:
   - Стефи, давай начнем все по  порядку.  Расскажи  нам  все  подробности
того, как ты провел вчерашний вечер после того, как ушел от меня.
   - Слушаюсь, сэр. Я вышел от  вас,  нашел  своих  солдат,  и  мы  вместе
отправились к квартирмейстеру. Я приказал одному из новобранцев - не знаю,
как его зовут, но в лицо узнать смогу - найти  его.  Когда  квартирмейстер
пришел, я показал ему заявку  капитана  Валичи,  подписанную  вами,  и  мы
прошли на склад, чтобы отметить те вещи, которые нам  полагалось  забрать.
Потом  я  вспомнил,  что  еще  не  сообщил  о  скором   приезде   капитана
распорядителю замка, и, оставив ребят  готовить  необходимое  имущество  к
погрузке, отправился к нему.
   - Ты что-нибудь ел или пил в это время, Стефи?
   - Нет, сэр. Только воду. Мы же приехали уже после  обеда.  Но  когда  я
поговорил с распорядителем замка, он предложил мне эля. Сказать по правде,
я не мог отказаться. Однажды он уже угощал меня - такого  вкусного  эля  я
никогда в жизни не пробовал.  Насколько  я  знаю,  управляющему  позволено
заходить в винные погреба замка, и не думаю, что парой кружек  мы  нанесли
серьезный урон запасам герцога.
   - Итак, ты выпил эля, а кстати - сколько?
   - Распорядитель принес полный кувшин и дал мне кружку. Я выпил  одну  и
подумал было о второй,  ибо  эль  был  действительно  превосходен,  но  не
рискнул, потому что не хотел напиваться допьяна. Но распорядитель  сказал,
что вылитый из бочки эль он заливать  обратно  не  станет,  а  в  открытом
кувшине напиток выдохнется. Ну так вот, я перелил оставшийся эль  себе  во
фляжку, выплеснув из нее  воду.  На  дне  кувшина  оставался  глоток  эля,
который я допил. Распорядитель  спросил,  как  мне  понравился  аль,  и  я
ответил, что напиток просто великолепен. Тогда распорядитель предложил мне
что-нибудь  перекусить,  но  я  сказал,  что  поужинаю  в   столовой,   и,
поблагодарив его, ушел.
   - Где сейчас ваша фляжка, Стефи? - спросила Коула.
   - Там же, где мои остальные вещи, я думаю.  Я  отнес  ее  в  конюшню  и
положил в седельную сумку.
   - Продолжайте.
   - Когда я упаковал фляжку, уже  было  время  ужинать.  Я  собрал  своих
людей, и мы строем пошли в столовую.
   - Что вы ели?
   - Все как обычно: хлеб, сыр, похлебку. Я ел вместе со всеми, из  одного
котла. Сейчас я вспоминаю, что чувствовал  себя...  как-то  возбужденно...
Все звуки казались чуть более громкими  и  раздражающими,  чем  обычно.  Я
приписал это воздействию лишнего глотка эля,  но,  присмотревшись,  понял,
что никто не замечает моего странного состояния, потому что  ноги  держали
меня хорошо и язык не заплетался. Потом я понял, как можно  объяснить  это
состояние: словно делаешь  что-то  привычное,  знакомое,  думая  о  чем-то
другом, и лишь потом замечаешь, что  привычная  работа  уже  выполнена.  В
общем, я более-менее  точно  помню,  что  делал  до  того,  как  вышел  из
столовой. Оказавшись во дворе... я, кажется, направился к своей казарме...
хотя сейчас я уже не могу уверенно  утверждать  это.  А  потом  -  ничего,
полный провал до того момента, как я очнулся в лазарете.
   Стефи замолчал и обвел взглядом слушателей.
   - Сколько это продолжалось, на ваш взгляд? -  спросила  Коула  капитана
Седжека.
   - Агрессивная фаза - примерно с четверть часа, потеря  памяти  -  около
шести часов.
   - Похоже на какой-то дурман или заклинание... - произнес дворецкий.
   - Скорее уж дурманящий порошок или настой, - сказал  капитан.  -  Я  не
знаю в крепости ни одного колдуна, который  был  бы  способен  так  сильно
воздействовать на человека.
   - Мне кажется, нам  нужно  проверить  герцогский  эль.  И  если  кто-то
отравил его... - Лицо дворецкого приняло мрачное выражение.
   - Я сейчас вызову  управляющего,  -  ответил  капитан  и  направился  к
дверям.
   Вскоре Седжек вернулся с большой флягой эля в руках,  а  вслед  за  ним
распорядитель внес поднос с кувшином  и  кружкой.  Веннеристимон  выглядел
озабоченным и все время говорил.
   - Я уверен, господин капитан, что с элем герцога  все  в  порядке.  Да,
некоторое время назад одна из больших бочек была распечатана и вскрыта, но
я не представляю, как кто-либо смог бы проникнуть в погреб и  подсыпать  в
нее дурман. Может быть, я  сам  виноват:  не  нужно  было  давать  бедному
капралу так много  крепкого  напитка  после  тяжелой  дороги,  да  еще  на
голодный желудок. Впрочем, господин Стефи  казался  вполне  отвечающим  за
свои действия...
   - И все же, Веннер, мы  проверим  напиток,  чтобы  быть  уверенными.  У
герцога немало врагов, желающих его смерти или хотя бы  неприятностей  его
подданным, - сказал Седжек.
   Капитан выставил на бортик фонтана свою флягу.
   - Вот, - сказал он. - Я сам набрал эля из распечатанной бочки.  Пахнет,
по крайней мере, как надо. Еще  я  попросил  Веннера  принести  тот  самый
кувшин и кружку, из которых он вчера угощал капрала. Узнаешь, Стефи?
   Капрал подошел к распорядителю и, взяв с  подноса  кружку,  внимательно
осмотрел ее.
   - Да, сэр, по-моему, это та самая. Вот здесь у нее чуть сколот край.  И
кувшин тот же, с трещинкой у ручки.
   - Я уже сказал капитану, - вставил Веннер, что, безусловно, эта  посуда
была тотчас же вымыта после использования. У меня в хозяйстве всегда  так;
Если что и было в кувшине, то наверняка уже смыто.
   Свидетели внимательно осмотрели и кувшин и кружку.
   - Выглядит абсолютно чисто, - вздохнул  капитан,  -  что  не  исключает
возможности того, что вчера там могла находиться какая-нибудь гадость.  Но
тут уж ничего не поделаешь.
   - Давайте проверим эль, - предложила Коула.
   - Пожалуйста, - кивнул капитан и отвинтил с фляги крышку.
   Все по очереди понюхали напиток.
   - Пахнет, как и должен пахнуть хороший эль, но  я  не  уверен,  что  мы
учуяли бы запах дурмана, да и  аромат  эля  мог  перебить  его,  -  сказал
дворецкий.
   Стэммел пожал плечами:
   - Я слышал, что обычно дурманящие снадобья сильно пахнут, но кто знает?
   - Попробуем глоток-другой? -  предложил  дворецкий.  -  Посмотрим,  что
случится.
   - Давайте я глотну, - сказала Коула. - Если вдруг я разбушуюсь, со мной
будет легче справиться. Только не ломайте мою единственную руку, мне скоро
яблоки собирать в саду.
   С этими словами свидетельница отпила из фляги.
   - На вкус - замечательный эль. Похоже,  из  тех  сортов,  что  подаются
только по праздникам и на званых обедах. Так, Веннер?
   - Именно так.
   - Нет, я не чувствую никакого привкуса, - сказала Коула.
   - Я уверен, что капрал просто выпил  лишнего,  -  продолжал  настаивать
Веннеристимон. - Эль очень крепкий, и я  не  должен  был  приносить  целый
кувшин.
   - Но он ведь не выпил весь кувшин, - объяснил Седжек. -  Выпив  кружку,
Стефи вылил остальное в свою флягу. А одной кружки чего бы то ни было явно
недостаточно, чтобы Стефи опьянел до беспамятства.
   - Стефи, - спросил Стэммел, - а  у  тебя  нет  какого-нибудь  снадобья,
лекарства или еще чего-то, что ты мог бы добавить в эль и забыть об этом?
   Стефи явно смутился.
   - Ну, если честно, у меня есть... ну что-то  вроде  эликсира  любви.  Я
купил пузырек у одной старушки по дороге, еще на дальнем  склоне  Вереллы.
Но я еще не открывал его, капитан, оставив до выходных...
   Коула переспросила:
   - Любовный напиток?
   - Ну, иногда мы с моей подружкой добавляем по паре капель в вино...
   Капитан покачал головой:
   - Я и не знал, что ты пользуешься такими штучками, Стефи.
   - Но это же абсолютно безвредно, сэр. Правда! Веселит как вино,  только
чуть больше. Просто ночь проходит веселей и более бурно, вот и все.
   - Я думаю, стоит проверить, что за отраву  ты  прикупил.  Вполне  может
оказаться, что это снадобье  вовсе  не  так  безобидно.  Ты  купил  его  у
знакомого продавца?
   - Э-э... нет, сэр. Но это же  ходовой  и  простой  товар.  Его  продают
бабки-знахарки в каждой деревне. Обычно я покупал  его  в  поселке  одного
лесного племени в Эринсе, но в этот раз мы ехали другой дорогой, и в одной
из деревень около трактира я купил этот пузырек у какой-то старушенции. Не
думаю, что ей был смысл подсовывать  мне  какую-то  гадость.  Но  в  любом
случае я еще не раскрывал флакон.
   - А где он?
   - С остальными вещами - в моей седельной сумке.
   - Надо посмотреть. - Капитан огляделся. - Куда это Веннер исчез? Ладно,
Стефи, кто из твоих людей знает, где твои вещи?
   - Да любой из них. У нас же все седла вместе лежат.
   - Стэммел, не принесете нам пожитки капрала?
   - Конечно, сэр. Не следует ли кому-нибудь из свидетелей проследовать со
мной?
   Капитан только отмахнулся.
   - Не валяйте дурака, Стэммел. Дело приняло совсем другой оборот. Сейчас
мы оба заинтересованы в скорейшем и объективном расследовании.
   Выйдя из резиденции, Стэммел направился к конюшне. Около  входа  понуро
сидели на земле солдаты из отделения Стефи. Увидев сержанта, они оживились
и, вскочив, окружили его.
   - Господин сержант, - посыпались вопросы, - что  с  ним  будут  делать?
Сэр, он ведь отличный капрал...
   Стэммел жестом приказал им замолчать:
   - Чем закончится расследование, я пока не знаю. А сейчас нам нужны вещи
Стефи. Где его сумка?
   Один из рядовых отвел его в кавалерийский склад и показал  на  стеллаж,
где были уложены полтора десятка седел.
   - Крайнее в верхнем ряду - его, - сказал солдат.
   Сняв сумки с седла, Стэммел вышел из конюшни.
   - Ребята, кто-нибудь трогал вещи капрала? - спросил он.
   - Нет, сэр, - ответил один из подчиненных  капрала.  -  Он  сам  уложил
седло на стеллаж, а потом только принес и засунул в сумку свою  флягу.  И,
насколько мы знаем, больше к его вещам никто не притрагивался.
   Возвращаясь в резиденцию, Стэммел  заметил  спускающегося  по  парадной
лестнице замка Веннера. Сержант, удивившись,  подумал,  куда  мог  уходить
распорядитель, но быстро забыл о нем, вернувшись к свидетелям и капитану.
   - Это ваши вещи, Стефи? - спросил Седжек.
   - Да, сэр. Фляга должна быть в левой сумке, в специальном отделении,  а
флакончик - на дне правой, он завернут в запасные носки.
   Все внимательно проследили за тем, как  капитан  расстегивает  сумки  и
извлекает оттуда вещи. Фляга, по крайней мере, была плотно  закрыта,  и  в
ней плескалась какая-то жидкость. Из второй сумки  были  извлечены  плотно
скрученный плащ, расческа, затем - один  носок,  второй  и  лишь  потом  -
маленький флакончик из дымчатого стекла со стеклянной же пробкой.
   - Стефи, флакон не был завернут в  носки,  а  лежал  отдельно,  на  дне
сумки, - заметил капитан, вынимая пробку. - Черт!  Ну  и  запах!  Э-э,  да
пузырек-то пустой!
   Дымчатый  флакончик  прошел  по  рукам  всех  присутствующих,  заставив
каждого сморщить нос от запаха.
   - Это тот флакон? - спросил капитан.
   - Да, сэр. По крайней мере, насколько  я  помню.  Но  у  него  не  было
резкого или неприятного запаха. Можно мне понюхать?
   - Пожалуйста, - ответил капитан и добавил: - Но  вряд  ли  ты  мог  его
унюхать раньше. Пробка была залита воском, когда ты покупал свое снадобье.
   Стефи принюхался.
   - Странное дело... Кажется, этот запах мне  знаком...  Но  кто  же  мог
вылить содержимое и куда?
   - Твои подчиненные говорят, что не трогали вещи с тех пор, как  уложили
седла на стеллаж, - сказал Стэммел.
   - Но я только засунул в сумку флягу перед ужином. А к пузырьку даже  не
притрагивался.
   - Посмотрим, что у нас с флягой, - сказал капитан. - Так, и  наполовину
не полная. А запах, кстати, и здесь чувствуется!
   Свидетели переглянулись.
   - Если то, что заставило капрала действовать столь агрессивно и вызвало
временную потерю памяти, связано с выпитым им, то, судя  по  всему,  такой
эффект вызвало содержимое стеклянного  флакона,  -  высказал  общую  мысль
дворецкий.
   - Но я не открывал его, - повторил Стефи.
   - Не помнишь, что открывал, - уточнила Коула. - Не  обижайся,  но  если
это снадобье дает такой сильный эффект, то ты мог  и  забыть,  как  принял
его.
   - Но я же помню, как уложил флягу и пошел потом на ужин.
   - Стефи, ты уверен, что не прикладывался к элю  позже,  например  после
ужина? - скорее устало, чем раздраженно спросил капитан.
   - Сэр, я уверен... настолько, насколько могу быть  уверенным  в  чем-то
после вчерашнего. Я уверен, что не пил больше и не открывал флакон. Но что
теперь толку в моей уверенности?
   Седжек вздохнул:
   - Стефи, что бы ты ни сделал, скорее всего ты  находился  под  каким-то
внешним воздействием. Сейчас самым простым и логичным объяснением  кажется
это снадобье, купленное неизвестно у кого. Не знаю, согласятся ли со  мной
свидетели...
   Коула заметила:
   - Эта версия выглядит весьма правдоподобно. И все же мы  еще  не  взяли
повторные показания у пострадавшей, я имею в виду Паксенаррион.
   - Не знаю, поможет ли это делу, но, если  вы  находите  это  нужным,  я
ничего не имею против.
   - А я вовсе не так уверен, что дело  в  содержимом  флакона,  -  сказал
дворецкий. - Мне кажется, что нужно  бы  проверить  хорошенько  герцогский
эль. Хотя, конечно, характерный запах из флакона наводит  на  определенные
выводы, но...
   - Мы можем запечатать бочку и приставить к  ней  охрану.  Когда  герцог
приедет, быть может, придворный колдун сумеет выяснить, не наведена ли  на
эль порча.
   - Я уже запечатал бочку, - раздался голос появившегося как из-под земли
Веннера. Все вздрогнули, а распорядитель пояснил: -  Я  потому  и  уходил,
чтобы сделать это без промедления.
   -  Хорошо,  -  согласился  капитан.  -  А  теперь,  если  вы,  советник
Министьера, согласитесь взять показания у новобранца Пакс и  дополнительно
осмотрите девушку, то мы пока займемся другими делами.  Да,  Стэммел,  как
насчет того, чтобы выпустить Стефи под честное слово?
   Стэммел вздохнул:
   - Лично я ничего не имею против. Капрал помогает расследованию,  да,  и
скорее всего, вчера он действовал под каким-то  посторонним  влиянием.  Но
ведь личный состав всего этого не знает. Боюсь, люди в моем  взводе  могут
неправильно понять, если увидят на свободе того, из-за кого их  сослуживец
ни за что пострадал, да еще и  безвинно  оказался  в  кандалах.  Не  знаю,
сэр...
   - Согласен, - вступил в разговор Стефи. - Я и сам не  могу  поверить  в
то, что я так поступил, но все свидетельствует против меня. И я  прекрасно
понимаю сержанта. Новобранцы, не зная всех подробностей, могут неправильно
понять происходящее, увидев  меня  на  свободе.  Возможны  неприятности  -
ропот, а может быть, и бунт.
   - Я не прошу, чтобы Стефи заковывали в кандалы  или  применяли  к  нему
какие-либо меры воздействия... - начал Стэммел.
   - Все ясно, - хмурясь, сказал капитан Седжек. - Итак, Стефи, извини, но
тебе придется посидеть в одной из камер карцера. Тебя не будут заковывать.
Я лично отдам распоряжение начальнику караула и коменданту, чтобы избежать
распространения слухов. В камере оставят  свет,  дадут  матрас  и  одеяло.
Кормить будут вместе с охраной. Под  твое  честное  слово  можем  даже  не
запирать камеру на замок.
   -  Спасибо,  сэр.  Я  только  хотел  попросить...  я  хочу  знать,  как
девушка... И если ей будет лучше, я хотел бы, чтобы мне  дали  возможность
извиниться перед нею.
   - Посмотрим, Стефи.
   Кивнув охране, капитан  молча  проследил  за  удаляющимися  капралом  и
сопровождающими его конвоирами. Затем он сказал:
   - Тир побери эту старуху! Хотел бы я потрясти  ее  хорошенько.  Это  же
надо,  из-за  какой-то  настойки  прекрасный  солдат  попадает   в   такую
передрягу! Ладно, Стэммел, идите к своему взводу.  Расскажете  новобранцам
то, что сочтете нужным. Потом мне еще надо будет поговорить с вами.
   - Слушаюсь, сэр. В какое время?
   - Думаю, уже после обеда. Мне нужно отдать кое-какие распоряжения  моим
людям и написать рапорт о случившемся. Боюсь, это отнимет  у  меня  немало
времени. Пришлите к моему адъютанту одного из своих людей, он ему сообщит,
когда я смогу принять вас.
   - Слушаюсь, сэр. - Стэммел поклонился и направился вслед за Коулой, уже
скрывшейся за дверью лазарета.


   Паксенаррион  неподвижно  лежала  на  кровати,  не  замечая,  как  Майя
обрабатывает раны на ее ногах.  Большая  примочка  уже  покрыла  распухшую
половину лица девушки. Выпив чашку  бульона  и  сделав  несколько  глотков
успокаивающего отвара на вине, она словно плавала в воздухе над  постелью.
Сквозь полудрему Пакс услышала, как в дверь постучали и Майя ответила:
   - Да, входите. А, Коула, это вы. Хотите осмотреть ее еще раз?
   - Если это возможно. Как она? Что сказал врач?
   - Она поправится. Глаза целы. Мы недавно дали  ей  успокаивающего.  Так
что если она сейчас не спит, то бредит. Эй Пакс, просыпайся.
   Пакс с трудом разлепила веки и попыталась заставить  язык  повернуться.
Удавалось  ей  это  с  трудом.  Чуть  наклонив  голову,  она  разглядывала
посетительницу. Ей бросились в глаза седые  пряди,  черные  глаза,  густые
темные брови, глубокие морщины, прорезавшие красивое некогда лицо.  Взгляд
Пакс скользнул вниз и остановился на пустом рукаве, заправленном  за  пояс
платья.
   - Ну что, девочка, - начала свидетельница, - тебя здесь называют  Пакс,
так? Меня же зовут Коула Министьера. Нам нужны  дополнительные  показания.
Говорить сможешь?
   Пакс что-то хрипло выдохнула. Покачав головой, Коула встала и  принесла
кружку теплой воды. Дав глотнуть Пакс, она сказала:
   - Ну вот так-то лучше будет. Как теперь?
   - Намного лучше, госпожа, - сказала Пакс, облизывая  сухие  губы.  -  Я
теперь могу говорить.
   - Никакая я тебе не госпожа, -  со  смешком  сказала  Коула.  -  Просто
отставной вояка-инвалид.
   - Но разве... мне ведь сказали... что вы - член Совета...  -  Пакс  все
еще с трудом двигала губами, превозмогая боль.
   - Это просто герцог назначил меня в благодарность за былые  заслуги.  А
так я сейчас просто садовница при замке, выращиваю и собираю  яблоки.  Так
что я вовсе не дама из высшего света.
   - Я... я не знала, что вы служили в армии, - сказала Пакс, стараясь  не
глядеть на пустой рукав.
   - Представь себе. Я была капралом, а могла бы стать сержантом, если  бы
не это. - Она кивнула на рукав. - К сожалению... или  к  счастью.  Ведь  я
все-таки осталась жива. Да и герцог не забыл меня, дал работу по  силам  и
назначил советницей.
   Представив себя на месте Коулы, инвалидом, привязанным к участку земли,
Пакс вздрогнула.
   - А как мне вас называть, если не госпожой?
   - Ну,  если  подходить  к  делу  официально,  то  на  "вы"  и  советник
Министьера. Только боюсь, что в твоем состоянии тебе не до  формальностей.
Ты и короче-то имя с трудом выговариваешь.  Давай  договоримся:  будем  на
"ты", а меня зови Коулой.
   - Хорошо... Коула.
   - Итак, сержант Стэммел подробно передал мне то, что ты ему сказала.  И
все же у меня есть несколько вопросов  уже  лично  к  тебе.  Капрал  Стефи
говорил с тобой раньше, до того как пришел в казарму?
   - Нет... Я его и не видела до этого.  Я  только  обратила  внимание  на
всадников, подъехавших к нашему взводу, но  инструктор  Сиджер  тотчас  же
наказал меня за это очередным уколом...
   Коула поцокала языком:
   - И сделал это совершенно  справедливо.  Можешь  мне  поверить:  в  бою
смотри только на противника. Отвлечешься - все, конец. Ладно, скажи, а  на
ужине ты капрала не видела?
   - Нет, мы болтали с Сабеном.
   - Понятно. Насколько я знаю, Стефи явился в казарму и сказал, что хочет
поговорить с тобой. Затем он попытался уговорить тебя переспать с  ним,  а
когда это не удалось - попытался сделать это силой. Это так?
   - Да. Он стал удерживать меня и обнимать, не давая вырваться.  Тогда  я
сказала ему несколько ругательств, которым научил меня брат,  а  он  зажал
мне рот ладонью. Я укусила его, и он разозлился по-настоящему.
   - Стэммел сказал, что Стефи сначала ударил тебя ремнем.
   - Да, а я попыталась увернуться и проскочить мимо него. Это  правда:  я
действительно хотела только  убежать,  я  не  собиралась  драться  с  ним,
честное слово.
   - Тихо, тихо. Успокойся. Сдается мне, этот парень был бы тебе  в  любом
случае не по силам.
   Пакс снова задрожала:
   - Я... я не смогла вырваться...  а  он  хлестал  меня  ремнем  снова  и
снова... Потом он начал меня  бить,  я  стала  сопротивляться,  но  кто-то
схватил меня сзади, так что я не могла  ни  уворачиваться  от  ударов,  ни
сопротивляться... Было... было очень больно... -  По  ее  щеке  покатилась
слеза.  Словно  испугавшись  этого,  Пакс  сказала:  -  Извините...  Я  не
хотела... не хотела плакать.
   - Не волнуйся. Так бывает с теми, кто не плачет в тот момент, когда  их
бьют. Воспоминания оказываются больнее...
   Даже в полубреду Пакс отметила, что Коула говорит как человек,  знающий
толк в таких делах.
   - Ничего, через несколько дней ты очухаешься,  а  вскоре  и  следов  не
останется. А теперь ответь мне на один вопрос, Паксенаррион:  ты  спала  с
кем-нибудь здесь, в крепости?
   - Нет, - чуть слышно ответила девушка.
   - А до этого у тебя были мужчины?
   - Нет... Мне просто не хотелось.
   Коула вздохнула:
   -  Пакс,  нам  нужно  знать,  была  ли  ты  не  только  избита,  но   и
изнасилована, понимаешь?
   Пакс покачала головой:
   - Я... я не знаю, на что  это  должно  быть  похоже.  Я  понимаю,  что,
наверное, это больно, но у меня все так болит, и там внизу  тоже,  до  сих
пор... А что было тогда... я вообще с трудом помню.
   - Ну, тогда придется осмотреть тебя. Майя мне поможет, и я  думаю,  еще
пара глотков успокаивающего отвара с вином тебе не повредит. Если даже  ты
проспишь сутки напролет, будет только лучше.
   Майя поднесла ко рту Пакс кружку с  отваром,  и  та  с  трудом  сделала
несколько глотков.  Сладость  и  тепло  побежали  по  ее  телу,  и  вскоре
Паксенаррион почти перестала замечать, что происходит вокруг.
   Через несколько минут Коула вышла из лазарета  и  почти  столкнулась  с
ходившим взад и вперед у дверей Стэммелом.
   - Ну? - хрипло спросил он.
   - Нет, - ответила Коула.  -  Хотя,  судя  по  синякам  и  травмам,  они
пытались. Неизвестно, чем бы все кончилось,  будь  у  них  еще  хоть  пять
минут. Но нет - значит, нет. Может быть, это и спасет Стефи шкуру...  хотя
бы частично.
   - Коррину это не поможет,  -  мрачно  заметил  Стэммел.  -  Спасибо  за
помощь, Коула.
   - Не за что. Как видишь, я еще на что-то гожусь. Жаль, что нам, видимо,
уже никогда не узнать, кто из них так избил ее.
   - Вот ведь мерзавец! - не сдержался Стэммел. - А я-то хорош. Надо  было
эту падаль уже давно выгнать в шею!
   Коула легко погладила его по плечу:
   - Нет, Маттис Стэммел, ты  не  такой.  Ты  не  позволишь  себе  выгнать
новобранца только на основании своих ощущений.  Тебе  нужен  убедительный,
законный повод. Такой уж  ты  уродился.  Ладно,  я  пошла  докладывать  об
осмотре. Не волнуйся за девушку, она скоро поправится.
   - Надеюсь. Знаешь, Коула, я даже боюсь поверить, но эта девчонка... она
не просто исполнительный новобранец, она в будущем  -  отличный  солдат...
Нет, мне кажется, она напоминает и  становится  день  ото  дня  все  более
похожей на нее... на Тамаррион.
   Коула внимательно поглядела на него:
   - Правда? Я-то ее видела только в этих синяках. Что поделать,  Стэммел,
трудно уберечь лучших. В долгой гонке почему-то побеждают не они...
   - Я знаю. Но в этой  девчонке  есть  что-то  такое...  какая-то  особая
твердость...
   - Хорошо, если так. По крайней мере ей будет легче прийти в себя  после
этого случая. Да и вообще... Ничто не могло  сломить  Тамаррион...  Ладно,
поживем - увидим. Пойду докладывать...





   К возвращению капитана Валичи Паксенаррион уже была на ногах,  хотя  ее
правый глаз  по-прежнему  ничего  не  видел  из-за  огромного,  распухшего
кровоподтека. Стэммел не разрешал ей возвратиться в казарму, желая получше
подлечить ее, да и не считая разумным, чтобы Пакс общалась с  сослуживцами
до того, пока командующий когортой новобранцев не  поговорит  с  ней  сам.
Против ожидания,  капитан  Валичи  вынес  решение  на  основании  рапортов
Седжека и Стэммела, а  также  долгих  разговоров  с  обоими  офицерами  и,
разумеется, со свидетелями. Он также перекинулся парой слов со Стефи  и  -
явно для проформы - допросил Коррина. До Пакс  очередь  так  и  не  дошла.
Через несколько дней после возвращения  Валичи  Майя  передала  ей  приказ
Стэммела прийти в казарму.
   Было раннее утро, и Паксенаррион поторопилась  исполнить  распоряжение,
чтобы сразу же после  завтрака  присоединиться  к  своему  взводу.  Она  с
радостью облачилась в принесенную ей Майей новую, заботливо подогнанную по
фигуре форменную тунику.
   Едва Пакс переступила порог казармы  и,  провожаемая  взглядами,  молча
подошла к своей койке, чтобы положить  в  тумбочку  вещи,  как  послышался
сигнал к общему построению.
   На плацу перед строем  возвышался  наспех  сколоченный  грубый  дощатый
помост. Слева от него стояли свидетели и офицеры, а  справа  -  с  десяток
солдат из комендантского взвода. Судя по курившейся за ними жаровне, кнуту
в руках одного из них и большой бритве у другого, а также по выражениям их
лиц, хорошего от этих  ребят  ждать  не  приходилось.  Пакс  с  удивлением
увидела среди них того черноволосого стражника, который, как мог, старался
поддержать ее - морально и физически, -  пока  она  была  в  карцере  и  в
кандалах.
   Раздался звон кандалов - это охрана вывела на плац Коррина и Дженса, но
Пакс вздрогнула от воспоминаний о том, как цепи  звенели  на  ее  руках  и
ногах. Нет, ни жалости, ни сочувствия к Коррину у нее не возникло.  Просто
она предпочла бы избить его сама, а не просто наблюдать, как он тащится по
брусчатке плаца, звеня кандалами.
   Заключенных провели перед всем  строем;  Дженс  почти  висел  на  руках
конвоиров и  отвратительно  хныкал;  на  лице  Коррина  появились  синяки,
которых раньше не было. Видимо, стражники за что-то отделали его, подумала
Пакс, даже не предполагая, что это могла быть месть за нее. Наконец конвой
остановился у помоста. На середину плаца вышел капитан Валичи - невысокий,
казавшийся почти квадратным в доспехах, - и, обращаясь к строю, сказал:
   - Солдаты, вы созваны для  того,  чтобы  присутствовать  при  публичном
наказании двух бывших новобранцев из нашей когорты. За их преступления они
отчислены из когорты и после наказания будут отведены за пределы  владений
герцога. Если любой из них когда-либо появится в пределах этих границ - он
будет схвачен и подвергнут наказанию, которое  определит  его  высочество.
Если кто-либо из вас, знающих их в лицо, увидит их в пределах этих границ,
ему надлежит немедленно доложить об этом командованию.  Преступления  этих
двоих хорошо известны большинству из вас, и все же я повторю. Итак, Коррин
Материт был обвинен (и вина его  доказана)  в  соучастии  в  нападении  на
другого новобранца...
   - Неправда! - взвыл Коррин. - Я не виноват...
   Прежде чем капитан Валичи повернул голову в его  сторону,  удар  эфесом
меча заставил Коррина заткнуться.
   - ...в сговоре с  Дженсом  Хэнокенссоном  с  целью  помешать  раскрытию
преступления,  -  продолжил  капитан.  -  Кроме  того,  оба  лгали   перед
свидетелями, затрудняя расследование. И все же все свидетельские показания
и улики сходятся на том, что Коррин Материт напал  на  Паксенаррион,  дочь
Дортана, и нанес ей тяжкие телесные повреждения, а также проинструктировал
Дженса  Хэнокенссона  предупредить  его   о   приближении   кого-либо   из
командиров. Кроме того, он  пытался  склонить  капрала  Стефи  из  когорты
Доррин к лживому объяснению случившегося. При этом  Коррин  воспользовался
тем, что капрал Стефи  временно  не  отвечал  за  свои  поступки,  видимо,
вследствие какого-то наркотического или магического воздействия. У нас нет
доказательств или улик, свидетельствующих о том, что это воздействие в той
или  иной  мере  произвели  подсудимые.  Дженс  Хэнокенссон  обвиняется  в
заговоре с Коррином с целью сокрытия  преступлений  последнего.  На  обоих
подсудимых получены плохие характеристики от командования  когорты.  Итак,
на основании проведенного следствия я, полномочный  представитель  герцога
Пелана и командир когорты новобранцев,  оглашаю  следующий  приговор:  для
Дженса Хэнокенссона - пять ударов  плетью,  -  Дженс  застонал,  -  бритье
головы и изгнание. Для Коррина Магерита - герцогское клеймо на лбу,  сорок
ударов, бритье наголо и изгнание.
   Коррин задергался, словно надеясь вырваться из оков  и  прочной  хватки
конвоиров.
   - Привести приговор в исполнение! - скомандовал капитан Валичи.
   Обвиняемых подняли на помост и, развернув лицом к строю, сорвали с  них
форму. Стражники поставили Дженса на колени, и один из них потянулся к его
голове с бритвой  в  руках.  Почувствовав  прикосновение  лезвия  к  своей
шевелюре,  Дженс  завизжал  и  стал  дергаться.  Отвесив  ему  зуботычину,
охранник с бритвой пригрозил:
   - Стой смирно, придурок! Будешь дергаться - всю башку изрежу!
   Дженс застыл, словно окаменев, и на помост  посыпались  длинные  пряди.
"Цирюльник" работал быстро и чисто - вскоре от длинных волос и  аккуратных
усиков не осталось и следа.  Лишь  несколько  комичных  прядей  свисало  с
бледной кожи черепа.
   Затем охранники привязали Дженса за  руки  к  перекладине  между  двумя
столбами. Сзади к нему подошел солдат с кнутом в руке.
   - Раз! - скомандовал капитан.
   Кнут взмыл в воздух и опустился на спину Дженса.  Пакс  четко  увидела,
как искривилось от боли его лицо.
   - Два!
   Дженс взвыл.
   - Три! Четыре!
   Капитан остановился и спросил:
   - Сержант Стэммел - не желаете врезать ему на прощание?
   - Нет, сэр. Этому - нет.
   - Пять.
   С последним ударом крики Дженса сменились всхлипываниями. Отвязав  его,
стражники  показали  строю  спину  наказанного,  которую  пересекали  пять
кровоточащих рубцов, и вновь развернули его лицом к сослуживцам.
   Четверо стражников  держали  Коррина  за  руки  и  за  ноги;  еще  двое
зафиксировали мертвой хваткой его голову. Седьмой солдат вынул из  жаровни
раскаленное клеймо.
   Пакс опустила глаза, боясь, что не вынесет этого зрелища. Она  услышала
проклятья Коррина, затем какую-то возню и, наконец,  шипение  коснувшегося
кожи раскаленного металла, сопровождаемое отчаянным  воем  Коррина.  Затем
все стихло. Подняв глаза, Пакс  увидела,  что  на  лбу  Коррина  появилось
несмываемое клеймо в виде стилизованной лисьей головы.
   Затем стражники поставили Коррина на колени и столь  же  быстро  обрили
ему волосы на голове и бороду. Сняв с него кандалы, они привязали  его  не
только за руки к перекладине, но и за ноги к вкрученным  в  доски  помоста
кольцам. Солдат с бритвой вновь шагнул к нему.
   - Эй, ты, что... что ты надумал? - заволновался Коррин.
   - Как что? - ухмыльнулся тот. - Ты разве не слышал, что сказал капитан?
Мне приказано побрить - значит, побрить. Целиком, как ягненка...
   И на помост полетели волосы с груди, с живота, из подмышек  и  из  паха
Коррина. Когда  эта  процедура  была  завершена,  солдат  с  кнутом  занял
исходную позицию.
   К десятому удару Пакс смотрела на стену казармы перед собой, не в силах
выносить это зрелище. Никто специально  не  напоминал  ей,  что  на  месте
Коррина могла оказаться она сама, но эта мысль не  покидала  ее  с  самого
начала. Она ненавидела Коррина, хотела, чтобы  он  навсегда  исчез  из  ее
жизни, но смотреть на экзекуцию было выше ее сил.
   Удары сыпались один за  другим  под  равномерный  счет  капитана.  Пакс
заставила себя не слушать счет, не слушать  изменившийся  стон  Коррина...
Вдруг все стихло. Опустив глаза, Пакс увидела висящего на руках Коррина  с
бессильно поникшей головой. По его ногам текли струйки крови.
   - Ну, сержант Стэммел? - спросил капитан.
   - Да, сэр, - ответил сержант и поднялся на платформу.
   Кнут перешел в его руки, и  прозвучали  пять  ударов.  Коррин  даже  не
отреагировал на два последних - он потерял сознание. Стэммел дотронулся до
его  окровавленной  спины  и  вернулся  к   своему   взводу.   Подойдя   к
Паксенаррион, Стэммел провел  ей  рукой  по  лбу  и  предплечью,  оставляя
кровавые следы.
   - Твоя кровь отомщена, - сказал он ничего не понимающей  Пакс  и  снова
встал в строй.
   В это время один из стражников принес миску с синей краской и  размазал
ее по спине Коррина. Затем его отвязали, и  он  сполз  на  помост.  Спина,
ягодицы и ноги Коррина являли собой сплошное месиво  из  крови  и  краски.
Кто-то из солдат пощупал его пульс.
   - Оклемается, - доложил солдат. - Холодной воды, сэр? - предложил он.
   Капитан кивнул.
   После двух ведер, вылитых на него, Коррин застонал и  вздрогнул.  Когда
он открыл глаза, Валичи кивнул,  и  солдаты,  поставив  Коррина  на  ноги,
набросили на него ночную рубашку с петлей на шее и связали ему руки. То же
самое было проделано с Дженсом.
   - Увозите их, - скомандовал капитан.
   - Куда, сэр? На запад?
   Валичи кивнул, и стражники потащили  обоих  преступников  на  веревках.
Коррин едва держался на ногах и время от времени  падал  со  стоном.  Пакс
опять отвела глаза.
   Вскоре за стенами крепости послышался удаляющийся цокот  копыт,  и  над
плацем повисла тишина.
   Капитан Валичи усмехнулся и сказал:
   - Я надеюсь, наказание произвело впечатление на всех. Еще  раз  говорю:
ни герцог, ни я не потерпим ничего,  что  ослабляет  силу  и  сплоченность
наших рядов. Через несколько месяцев вы станете солдатами.  Жизнь  каждого
из вас будет зависеть от товарища, как в бою, так  и  в  казарме.  Вы  все
должны доверять друг другу как  себе.  Если  кто-либо  окажется  недостоин
доверия, мы сразу же избавимся от такого человека. Если кто-либо  оскорбит
или нанесет вред товарищу, он будет сурово наказан. Если же кто-то из  вас
понял, что солдатская служба ему не по  плечу,  мы  распрощаемся  с  таким
человеком без сожаления. Трусы нам не нужны.  Сержант  Стэммел,  назначьте
людей из своего взвода: пусть разберут помост и уберут здесь.  Я  зайду  к
вам в казарму поговорить с Паксенаррион. Остальные - разойдись!
   Через несколько минут Пакс, старавшуюся сохранить спокойствие,  вызвали
в комнату дежурного в их казарме.
   - Садись, Паксенаррион, - сказал ей капитан Валичи.
   Она молча села на табурет, через стол от капитана.
   - Ну что, успела поговорить с сослуживцами? - спросил офицер.
   - Нет, сэр, - сказала она, вставая с табурета,  как  было  положено  по
уставу.
   - Да сиди ты, - махнул рукой капитан.  -  Это  хорошо.  О  тебе  только
положительно отзываются командиры, и вплоть до этой  истории,  в  которой,
судя по всему, ты не виновата, у тебя  не  было  ни  одного  замечания  по
службе. Правда, Стэммел считает, что тебе следует подучить язык вероятного
противника и выяснить значение некоторых употребляемых в быту выражений. -
Пакс  вспыхнула,  а  капитан,  улыбнувшись,  продолжил:  -  Впрочем,  даже
пожелание старшему по  званию,  чтобы  он  "провалился  в  выгребную  яму,
наполненную сучьей мочой", - а именно это ты и высказала капралу Стефи,  -
еще не повод для избиения. Ты знала, что  значат  сказанные  тобой  слова?
Нет? Тогда пользуйся теми  ругательствами,  за  смысл  которых  ты  можешь
ручаться. А теперь, Пакс, шутки в сторону. Я думаю,  что  сослуживцы  тебе
изрядно портили жизнь своими приставаниями. Пойми, если тебе тяжело,  если
ты устала, можешь уходить. Быть  может,  после  случившегося  тебе  тяжело
оставаться здесь. Мы можем дать тебе хорошую характеристику, рекомендации,
пропуск для прохождения по дорогам нашего герцогства и даже немного  денег
на дорогу до дома или на время, пока ты не подыщешь другую работу. Кстати,
я знаю несколько частных охранных отрядов вассалов  нашего  герцога,  куда
тебя с удовольствием примут по моей рекомендации. Пока что  -  до  полного
выздоровления - ты будешь нести службу по облегченному распорядку. За  это
время можешь окончательно решить, хочешь ли ты  оставаться  у  нас.  Хотя,
может быть, ты уже решила уходить?
   - Нет, сэр. Я не собираюсь никуда  уходить,  -  четко  сказала  Пакс  и
замолчала, опасаясь, что капитан начнет вежливо, но все  более  настойчиво
предлагать ей оставить службу.
   - Ты уверена? - спросил он.
   Пакс кивнула.
   - Ну что ж, если передумаешь в ближайшее время, сообщишь  мне.  Хотя  я
буду рад, если ты останешься. Если ты пережила  такое,  то  другие  мелкие
неприятности покажутся тебе просто  пустяками.  Кстати,  на  твой  взгляд,
Коррин был достаточно строго наказан?
   - Да, сэр. - Пакс сама удивилась, услышав столько  отвращения  в  своем
голосе.
   - Здорово он тебе жизнь портил, а? Вижу, по глазам  вижу,  что  портил.
Что поделать, на  службе  ты  еще  не  раз  встретишься  с  таким  к  себе
отношением. Что касается меня и Стэммела, мы  сделаем  все,  что  в  наших
силах, чтобы помочь тебе.  Теперь  -  о  капрале  Стефи.  Я  согласился  с
капитаном  Седжеком  направить  его  в  Южную  крепость   для   проведения
расследования самим  герцогом.  Сейчас  писари  заканчивают  запись  наших
рапортов и показаний свидетелей. Мы  надеемся,  что  герцогу  этого  будет
достаточно, и отправляем к нему под  конвоем  только  Стефи.  Да,  кстати,
Стефи очень интересовался твоим состоянием, беспокоился  о  тебе.  Стэммел
говорил тебе об этом?
   Пакс кивнула.
   - Он хотел увидеться с тобой и  принести  свои  извинения.  Поверь,  он
отличный парень. Что с ним случилось, я до сих пор не пойму. Без какого-то
колдовства или наваждения здесь не обошлось. Но, в общем, это  твое  дело,
встречаться с ним или нет.
   - Сэр, я... не знаю... А это нужно?
   Капитан нахмурился и, помолчав, сказал:
   - Это было бы великодушно с твоей стороны по отношению к  нему.  Ты  же
понимаешь, что он не сможет причинить тебе вреда, даже если на него  вдруг
снова что-то найдет. На исход следствия это тоже не  повлияет.  Разве  что
чуть приободрит его. Хотя  настаивать  и  уговаривать  тебя  я  не  считаю
возможным.
   Пакс вовсе не хотелось сновать видеть Стефи, но она подумала,  что  это
все равно может случиться - уже помимо ее воли.  Через  несколько  месяцев
она вполне могла попасть в один гарнизон с ним, а то и в один  взвод,  под
его команду. Подняв глаза, Паксенаррион твердо сказала капитану:
   - Хорошо, сэр. Я готова  встретиться  с  ним.  Но...  -  тут  ее  голос
дрогнул, - я не знаю, что говорить.
   Валичи улыбнулся:
   - Тебе не придется говорить  много.  Встреча  будет  короткой.  Подожди
здесь.
   С этими  словами  он  скрылся  за  дверью.  Через  минуту  дверь  снова
распахнулась, и перед вскочившей с  табурета  Паксенаррион  оказались  два
капитана - Валичи и Седжек - и стоявший между ними капрал Стефи. Синяк под
его глазом стал к этому времени из бордово-синего почти свинцово-зеленым.
   Стефи кашлянул и сказал:
   - Паксенаррион, я приношу свои извинения за... за всю боль и страдания,
которые я принес тебе. - Пакс не нашлась, что сказать,  и  молча  кивнула.
Стефи продолжил: - Я только хочу, чтобы ты знала... Я не такой...  Никогда
раньше я не делал ничего подобного...  И  еще...  Я  надеюсь,  что  ты  не
оставишь службу здесь из-за меня.
   - Я остаюсь, - сказала Пакс.
   - Хорошо. Я рад. Желаю тебе быстрее поправиться.
   - Спасибо. - Неожиданно Пакс почувствовала, что хочет приободрить этого
человека, хоть он и причинил ей столько боли. - Я  уже  почти  в  порядке.
Через неделю буду в строю.
   Пакс чуть расслабилась, поняв, что больше сказать ей нечего,  да  и  не
требуется.
   Седжек открыл дверь, за которой мелькнули поджидавшие  Стефи  конвоиры.
Капрал вышел, и капитан Седжек сказал:
   - Спасибо тебе, Пакс, за то, что согласилась  встретиться  с  ним.  Мне
тоже жаль, что все так получилось и что ты ни за  что  пострадала.  Стефи,
разумеется, понесет наказание...
   - Но, сэр, все мне сказали, и я так поняла, что на  самом  деле  он  не
виноват! - воскликнула Пакс и осеклась, осознав, что перебила старшего  по
званию.
   Седжек вздохнул и нахмурился:
   - Может, он и не виноват, но травмы нанесены тебе им. Так что сути дела
это не меняет. Мы наказываем напившегося солдата не только за то,  что  он
пьяный натворил, но и за сам факт выпивки. И Стефи тоже будет наказан.
   Пакс вспомнила кровавую спину Коррина и вздрогнула.
   - Но, сэр, он ведь не такой плохой, как Коррин.
   - Нет, конечно нет. Но с него и спрос другой. Капрал  регулярной  роты,
ветеран пяти походов - от него требуется быть лучше любого  новобранца.  И
такой проступок не может сойти ему с рук. Впрочем, это уже не  твое  дело,
да, пожалуй, теперь и не мое. Ладно, я  тоже  рад,  что  ты  остаешься  на
службе. Надеюсь, что весной мы встретимся в Южном замке.
   Седжек вышел из комнаты, оставив Валичи с Пакс. Капитан  покрутил  себе
ус:
   - Да, насколько я знаю капитана Седжека, можно сказать, что  он  просто
рассыпался в извинениях перед тобой.
   - В извинениях?
   - Ну, ему действительно следовало внимательнее  осмотреть  тебя  в  тот
вечер, а не отправлять, не разобравшись, в  карцер.  Такая  халатность  не
красит офицера. Но могу тебя предупредить - Седжек не из  тех,  кто  легко
признает свои ошибки. В будущем не вздумай и намекать ему на то, что он  в
чем-то не прав. Он запомнит это и будет изводить тебя годами. Пока что  он
убежден, что с тобой можно иметь дело. Во многом это из-за  того,  что  ты
защищала Стефи. Ты это не специально сделала?
   - Сэр, я... - Пакс не знала, что и ответить на такое дикое, с ее  точки
зрения, предположение.
   - Хорошо-хорошо. Я вижу, что  ты  не  из  таких,  кто  подлизывается  к
начальству. Ладно, можешь идти. Твой взвод сегодня занимается на восточном
полигоне. Найдешь сержанта Стэммела, он даст тебе задание.
   - Есть, сэр.
   Выйдя из казармы, Пакс быстро разыскала свой взвод и была рада  встрече
с приятелями. Стэммел даже устроил небольшой перерыв в  занятиях.  Пакс  с
удовольствием присоединилась  к  строевой  подготовке,  но  от  занятий  с
оружием Стэммел ее отстранил, буркнув:
   - Ты и с двумя глазами пока что  не  сможешь  драться.  И  пройдет  еще
немало лет, прежде чем научишься обходиться одним. Тьфу-тьфу, надеюсь,  не
понадобится.
   Таким образом, наряды по казарме, по кухне и столовой легли всецело  на
плечи Пакс. Но после карцера и лазарета ей и это было в радость.
   Поначалу никто не приставал к ней с  разговорами  о  случившемся.  Лишь
Сабен объяснил, что убежал тогда не из трусости, а для того,  чтобы  найти
сержанта. Остальные же просто не касались этой темы.  Даже  Эффа  обошлась
без, казалось бы, столь уместной лекции о необходимости веры в Геда. Такая
ситуация  вполне  устраивала  Пакс,  не  желавшую  лишний   раз   ворошить
болезненные воспоминания.
   Но в других отрядах любопытство побеждало такт, и стоило Пакс оказаться
на совместных занятиях или работах с новобранцами не  из  ее  взвода,  как
начинались расспросы. Баррани - высокая, сильная, острая на  язык  девушка
из взвода Воссика, которую частенько ставили в пару с Пакс на занятиях  по
фехтованию, заходила дальше всех.
   Как-то раз, когда новобранцы возвращались в  крепость  после  заготовки
дров, Баррани поравнялась с Пакс и сказала:
   - Эх ты! Нужно было хоть глаз выцарапать, пусть даже одному из них.
   - Я хотела только вырваться и убежать.
   - Ну и  дура!  Будешь  убегать  -  никогда  не  победишь.  Нужно  самой
нападать. Вот если бы тебе удалось выцарапать ему глаз...
   - Я бы точно не выкарабкалась из этой истории,  Барра,  -  перебила  ее
Пакс.
   Она остановилась, чтобы поправить висевшую на спине мула, которого  она
вела в поводу, вязанку поленьев. Барра не уходила. Остановив своего  мула,
она продолжила:
   - А вот и нет. Все  равно  разобрались  бы.  Он  начал,  значит,  он  и
виноват. А так они тебе должны...
   - Никто мне ничего не должен. Они и разбираться-то стали, только  когда
выяснили, что я пострадала больше.
   - Это неправильно, - развела руками Барра. - Ты же не виновата,  и  они
должны были...
   - Барра... - На плечо Баррани легла рука Натслин, стройной крестьянской
девушки с мягкими карими глазами; это про них говорили, что они спят  друг
с другом и не интересуются  мужчинами.  -  Пакс  выкрутилась,  и  если  ее
устраивает, как все кончилось...
   - Чушь! Ее избили до полусмерти и...
   Пакс рассмеялась:
   - Видят боги, Барра, меня не так легко убить.
   - В то  утро  я  бы  так  не  подумала.  Как  вспомню,  мне  аж  стыдно
становится.
   Пакс почувствовала раздражение:
   - Тебе? А тебе-то с чего? Это я там стояла -  в  кандалах,  еле  живая,
голая перед всем строем...
   - Ты всегда казалась, да и была сильной, любимицей Сиджера, а тогда  на
плацу у тебя был вид, словно ты только что шагнула в преисподнюю, а  потом
тебя за волосы вытащили оттуда.
   - И что?
   - Как что! Неужели ты не понимаешь? Ты была похожа на...
   - Прекрати, Барра. Не видишь,  Пакс  не  хочет  вспоминать  о  каких-то
мелких недоразумениях в ее жизни. - С этими словами между двумя  женщинами
ввинтился Вик, подмигнувший Паксенаррион. -  Не  обращай  внимания,  Пакс.
Даже синяки и цепи не могут скрыть твоей красоты и стати.
   Пакс фыркнула:
   - Да ну тебя, Вик.
   - Точно. Ты мне напомнила одну песню. Никогда не слышала Золотую Клятву
Фалька? Там есть  куплет,  где  Фалька,  путешествующего  по  миру,  ловят
служители Города Ужаса и запирают на долгие годы в темнице...
   - Нет, не слышала. А кто такой этот Фальк? Я думала,  что  он  какой-то
святой, вроде Геда.
   - И здесь святые! - фыркнула Барра, продолжавшая идти рядом.
   - Так и есть, - серьезно ответил Вик. - А тебе, Барра, я не посоветовал
бы смеяться над ними. Может быть, они и далеко вверху над нами,  но  силой
они обладают огромной.
   - Силой обладают только боги, - ответила Барра. - Я тебе не Эффа  и  не
собираюсь верить в то,  что  люди,  умирая,  становятся  богами.  Лично  я
предпочитаю подольше не узнавать, в чем там дело, на собственной шкуре.
   - Расскажи мне про Фалька, - попросила Пакс Вика. -  Это  тот,  который
носит серебряную кольчугу и рубины?
   - Что он носит сейчас, я не знаю, - начал Вик, - но при  жизни  он  был
рыцарем, сыном и наследником правителя. Он  ушел,  чтобы  сдержать  данную
клятву, и это спасло не только его,  но  и  всю  его  семью,  хотя  ему  и
пришлось несколько лет пробыть из-за этого в рабстве.
   - Не понимаю, почему он просто не убивал своих врагов, - пожала плечами
Барра. - Я слышала, что он чуть ли не  год  проработал,  чистя  туалеты  в
каком-то городе.
   - Именно так, и даже больше того, - сказал Вик. - Да, все  это  есть  в
песне, но, увы, я ее спеть не смогу. Отец частенько исполнял ее,  так  что
как-нибудь я перескажу тебе,  в  чем  там  дело.  Тебе  понравится,  Пакс:
колдуны, волшебство...
   - А волшебный меч?
   - И не один! А еще лучше, в первую же увольнительную пойдем в  город  и
заплатим кому-нибудь из певцов, чтобы он исполнил нам ее как положено.
   Вик продолжал болтать, пока  новобранцы  не  подошли  к  воротам,  куда
входить им полагалось строем по  отделениям.  Баррани  так  и  не  удалось
вернуться к поднятой теме, и она, вздохнув, решила возобновить разговор на
ближайших совместных со взводом Пакс занятиях. Но помимо нее, многих также
интересовало, каков изнутри карцер, что сказал Стэммел, когда в первый раз
пришел в камеру к Пакс, и что ей сказал Стефи... Пакс холодно и односложно
отвечала - в карцере темно, сыро и отвратительно, лучше не попадать; кто и
что ей сказал - это ее дело. Вскоре даже  самые  настойчивые  поняли,  что
большего от нее не добьешься.
   Как-то раз Стэммел повел своих новобранцев в сад,  где  вела  хозяйство
Коула, чтобы те собирали  яблоки.  Его  подчиненные  впервые  оказались  в
городке у Восточного  замка  герцога.  Проходя  по  улицам,  новобранцы  с
удивлением наблюдали за  почти  забытыми  картинками  обычной  гражданской
жизни: по улицам бегали смеющиеся  дети,  люди  спешили  по  своим  делам.
Многие раскланивались и здоровались со Стэммелом. Взвод пересек городишко,
пройдя  мимо  постоялого  двора  "Рыжий  Лис"  по  вымощенной  центральной
площади, окруженной высокими каменными домами, вдоль  рынка...  Затем  был
мост через небольшую речку. С моста Пакс увидела плотину ниже по  течению,
пруд и мельницу с вращавшимся колесом. Сад раскинулся за рекой, к  югу  от
большого заливного луга, где сейчас паслось несколько стад  коров  и  отар
овец.
   В саду у  Коулы  было  больше  деревьев,  чем  Паксенаррион  смогла  бы
сосчитать. Она за всю жизнь не видела такого богатства. Ее  тетя,  у  дома
которой росли пять хилых яблонь да по паре слив и груш, считалась в округе
знатным садоводом. Здесь же ряды плодовых деревьев уходили вдаль, казалось
- за  горизонт.  Сейчас,  осенью,  на  ветвях  оставались  только  яблоки,
наполнявшие воздух сада  терпким  ароматом.  Вскоре  Пакс  уже  стояла  на
лестнице, прислоненной к стволу яблони, и собирала плоды с самой верхушки.
Было прохладно, но солнечно -  лучшая  погода  для  работы.  Внизу,  между
деревьями, прогуливались Стэммел и Коула, беседуя о чем-то.
   Пакс  удалось  разобрать  обрывки  этого  разговора,  явно  касавшегося
чего-то далекого от обсуждения урожая яблок.  Несколько  раз  до  ее  ушей
долетало имя какой-то  Тамаррион,  судя  по  всему,  некогда  служившей  в
герцогской роте.
   По-видимому, эта таинственная Тамаррион была не  то  сержантом,  не  то
даже капитаном. Пакс очень хотелось расспросить Стэммела об этой  женщине,
но что-то в тоне говоривших удержало ее от проявления любопытства.


   К зиме новобранцы настолько овладели основным оружием, что на  занятиях
им стали выдавать еще и  щиты.  Началась  отработка  действий  в  группах:
шеренга  против  шеренги.  Так  они  учились  взаимодействовать   в   бою,
чувствовать локоть товарища. Их стали ставить в караул сначала с кадровыми
солдатами, а затем и самостоятельно.  Стоя  на  крепостной  стене,  ощущая
тяжесть настоящего меча на боку, Паксенаррион чувствовала себя выполняющей
ответственнейшую задачу и всячески надеялась, что проходящие  вдоль  стены
путники не заметят снизу ее коричневую тунику новобранца  вместо  бордовой
формы герцогских солдат.
   Вскоре начались и занятия по тактике. Пакс к тому времени  решила,  что
обучение подходит к концу и что их уже можно выставлять против  настоящего
противника. Оказалось, что она очень ошибалась.
   Вик высказал свои сомнения вслух:
   - А я думал, что мы  должны  просто  подбежать  к  вражескому  строю  и
вступить в бой.
   - Нет. Это же просто самоубийство, причем быстрое  и  верное.  Конечно,
решения будут принимать офицеры,  но  и  вам  нужно  иметь  хоть  какое-то
представление о тактике. Если будете понимать, что и зачем  хочет  от  вас
командир, будет легче и ему, и  вам,  а  значит,  вы  лучше  справитесь  с
заданием.
   Взвод собрался  в  столовой  после  обеда.  Стэммел  приказал  сдвинуть
несколько  столов  и  принести  с  кухни  корзинку  яблок.  Вывалив  часть
содержимого корзины на столы, он сказал:
   - Ну а теперь представьте: это мы, пехота  герцога.  А  это  противник.
Посмотрите на длину шеренг.
   - А что тут смотреть? - удивился Сабен. - И так ясно, что их больше.
   - Представьте, что так случилось. Что получается на флангах?
   - Они могут ударить и с боков, сэр, - ответил Вик.
   - А если их намного больше, то они смогут и окружить  нас,  -  добавила
Пакс.
   - Точно. Невеселая перспектива, правда? Но  теперь  нужно  разобраться,
почему их строй так растянулся и, разумеется, чем они вооружены.
   Убрав часть яблок, сержант продолжил:
   - Для простоты представим, что наши силы  и  силы  противника  численно
равны. Значит, их строй такой длинный, потому что тонкий. Что мы делаем? А
вот что: строимся  в  каре,  и  получается,  как  видите,  что  на  каждом
направлении мы превосходим  их  по  численности  за  счет  глубины  строя.
Значит, мы сконцентрировали нашу силу  против  обширного,  но  маломощного
удара, хотя в данной ситуации скорее противник  оказался  настолько  глуп,
что не рассчитал  элементарных  вещей.  Если  их  шеренги  вооружены  лишь
мечами, то у них нет никакого шанса на победу в таком положении.
   Эффа оторвала взгляд от стола:
   - Значит, получается, что каре лучше фронтального строя?
   - Не всегда. Все зависит от ситуации. Вспомните строевые занятия:  каре
не может передвигаться так быстро и легко,  а  мобильность  -  вещь  очень
важная. Многое зависит и от местности.
   Стэммел наскоро привел примеры того, как склон, водная преграда, болото
или разбросанные по полю валуны и обломки скал могут  требовать  изменения
тактики.
   - Командир отвечает за выбор наиболее подходящей для его  подразделения
местности. И наш герцог славится этим умением. Но  и  вы  должны  понимать
основы этого дела, чтобы правильно оценить местность, находясь в  разведке
или дозоре, да и просто чтобы уметь правильно выбрать место,  где  принять
бой и как его вести.
   - Но нам же будут приказывать...
   - Будем делать, что нам скажут...
   - Да. Но сержанты и капралы часто гибнут. Да подчас и капитаны.  В  бою
не будет времени посылать гонца к герцогу. Если солдаты  не  будут  знать,
что  делать,  когорта  рассыплется,  и  тогда   сражение   можно   считать
проигранным. В лучшем случае - попадете в плен. Когда-то в бою  отличилась
Коула Министьера. Она сумела удержать строй когорты  и  повела  солдат  за
собой, причем приняла единственно верное тактическое  решение.  Вот  тогда
она и получила звание капрала, хотя была совсем молоденькой девушкой. Если
бы она не потеряла руку при  осаде  замка  Сильван,  она  стала  бы  самым
молодым сержантом когорты, я уверен. Но даже когда она была ранена, кто-то
другой принял на себя командование. Только поэтому она и осталась в живых.
   Новобранцы переглянулись. Пакс надеялась, что  ей  бы  удалось  сделать
нечто подобное, не потеряв при этом руку. Сейчас единственное,  что  могло
напугать ее, - это перспектива оборвать карьеру, став беспомощной калекой.
   Вскоре занятия  по  тактике  перешли  с  теоретических  демонстраций  в
практическую отработку. Новобранцы выстраивались в шеренги и каре, затем -
в целые когорты, которые сходились в лобовом бою,  отрабатывали  заходы  с
флангов, окружение и выход из окружения. Сначала эта игра происходила  без
оружия, а затем новобранцам были выданы деревянные щиты и мечи.
   В небольших группах новобранцы отрабатывали тактику боя в  ограниченном
пространстве - на улицах и  в  зданиях,  в  конюшнях,  на  лестницах  и  в
коридорах.
   Соорудив лестницы, новобранцы штурмовали стены крепости, в то время как
их товарищи учились отражать штурм. Немало занятий  было  посвящено  тому,
как вести бой на пересеченной местности - в лесу, в кустарнике, среди скал
- и как восстанавливать строй, выйдя на открытое  место.  Учились  будущие
солдаты и тому, как организовывать службу вне  гарнизона:  как  выставлять
боевое охранение, какие высылать дозоры и как вести разведку...
   Кроме всего перечисленного, новобранцам сообщили,  что  иногда  герцог,
желая повысить маневренность своих подразделений, нанимает или,  в  случае
крайней необходимости, просто  собирает  у  крестьян  вьючных  животных  -
ослов,  мулов  и  лошадей.  А  следовательно,  каждый  солдат  должен  был
научиться не только вести обоз, охраняя имущество и перевьючивая  поклажу,
но и более или менее сносно держаться в седле.


   - Это мул, - с серьезным видом объявил капрал Боск.
   Пакс подумала, что эта фраза была, пожалуй, излишней. Мул - он  и  есть
мул. Рядом с животным на земле лежало седло.
   - Мул - это не лошадь, - продолжил капрал.
   Это тоже само собой разумелось для Пакс. Кто ж не отличит мула от коня?
Хотя, быть может, для городских  ребят  это  было  бы  новой  информацией,
подумала она.
   - Кто из вас, - спросил Боск, - когда-либо работал с мулами?
   Поднялось несколько рук.
   - Вот ты, - сказал Боск, ткнув пальцем в Джорти, -  можешь  сказать,  в
чем главное отличие мула от лошади?
   - Мул лягается во все стороны, - ответил Джорти. - У него очень  нежные
и болезненные уши, и он намного упрямее и злее лошади.
   - Абсолютно точно, - согласился Боск. - Все три  пункта.  Поэтому  тем,
кто никогда не имел дела со скотиной,  будет  даже  легче,  чем  тем,  кто
работал с лошадьми. Эти животные - другие! И они очень боятся за свои уши.
Если вы, набрасывая уздечку, зацепите ему  ухо,  он  лягнет  вас.  Причем,
вполне возможно, задней ногой, когда вы будете стоять впереди него.
   Пакс недоверчиво посмотрела на внешне безобидное животное.
   - Конечно, они выносливы и могут пройти там, куда не забраться  лошади,
- продолжил Боск, поднимая с земли упряжь, - но они упрямы и больше  всего
думают о своем покое.
   Капрал продемонстрировал, как нужно надевать уздечку на мула.
   Животное, доставшееся Пакс, стояло, недоверчиво поводя ушами, когда  та
стала натягивать ему на голову уздечку. Пинок, только что полученный одним
из ее сослуживцев, убедил ее в опасности мула, и Пакс все время следила за
ногами животного.
   - Хорошо, - проверил ее упряжь Боск. - А  теперь,  -  обратился  он  ко
всему взводу, - оседлаем их.
   Показав, как седлают мула для верховой езды. Боск вновь  стал  обходить
всех новобранцев, что-то подсказывая и объясняя.
   Посмотрев,  как  Пакс,  ласково  уговаривая  мула,  пытается   затянуть
подпругу получше, опасливо косясь на копыта, капрал объяснил ей:
   - Пойми, это тебе не пони.  Тут  словами  вряд  ли  поможешь.  Действуй
решительно.
   И он резко дернул подпругу, так что мул вздрогнул, а  ремень  затянулся
сразу на несколько дюймов.
   - Только не бей его, - предупредил Боск. - Твари они злопамятные и  при
случае  припомнят.  Просто  старайся  привлечь  его  внимание  и  показать
решительность и твердость.
   Постепенно все научились правильно седлать и запрягать мулов,  а  после
долгих часов мучительных тренировок - и ездить верхом, не уродуя при  этом
ни себя, ни животных. Пакс верховая езда даже начала нравиться,  она  живо
представляла себя на роскошном коне во главе целой армии.
   Как-то раз Паксенаррион спросила у Боска, сильно ли  отличается  скачка
на лошади от езды на муле. На лице капрала появилась улыбка.
   - Что, уже мечтаешь? Какой тебе конь,  ты  ведь  еще  даже  не  солдат!
Ладно, Пакс, не обижайся. А если  серьезно,  то  лошадиный  галоп  так  же
отличается от трусцы мула, как настоящий бой от игры  в  солдатики.  И  до
этого тебе еще далеко, девочка.  Не  все  доходят  до  такого,  не  все  и
доживают.
   Пакс выслушала все, поклявшись про себя  никому  больше  не  раскрывать
свои мечты даже намеком.


   Наступила зима. Новобранцам казалось,  что  они  уже  стали  настоящими
солдатами - хоть сейчас в бой, - а тренировки все продолжались. Из каждого
взвода отчислили по несколько человек. Одни были  устрашены  показательным
наказанием Коррина, другие получили тяжелые травмы, третьи - просто решили
по мере приближения к настоящей службе, что жизнь солдата не для них.
   Некоторые новобранцы - Пакс и Барра  среди  них  -  удивлялись,  почему
желавших уйти отпускали так легко. Однажды Пакс спросила у Стэммела, зачем
же тогда они подписывали обязательство отслужить два года.
   - Не забывай, -  ответил  ей  сержант,  -  во-первых,  два  года  нужно
отслужить уже в регулярной когорте. А сейчас вы еще по закону  не  солдаты
и, в принципе, вольны выбирать, оставаться здесь  или  нет.  Другое  дело,
что, оставшись, нужно принимать установленные здесь правила. А  во-вторых,
и, пожалуй, это главное, - вскоре твоя жизнь будет зависеть от  честности,
боевых навыков, ума и храбрости тех, кто будет служить с  тобой  рядом.  А
теперь посмотри: например, возьмем Тэлис. Ее предупреждали обо всем  точно
так же, как и тебя, и других. А она забеременела. Если ты так любишь  себя
или настолько глупа, что зачала ребенка в учебном лагере,  ты  никогда  не
станешь хорошим солдатом. Но, в конце концов,  женщин  среди  вас  не  так
много. А что касается храбрости и верности -  ты  хотела  бы,  чтобы  твою
спину прикрывал человек, который только и мечтает о том,  чтобы  вырваться
из армии?
   - Нет, но...
   - Нет и только нет. А всякие  "но"  рассеются  после  первого  же  боя.
Кто-то не выдержал даже тренировок и сломался. Ты выстояла. Но это еще  ни
о чем не говорит. Никто не будет переведен из новобранцев в солдаты,  пока
не побывает в настоящем бою. Там-то все станет на свои места.
   Пакс много думала об этом и даже стала смотреть на своих товарищей  под
новым углом зрения. Вот, например, Вик - вечно шутит, смеется, но он быстр
и ловок, как хорек,  и  отлично  действует  мечом.  Арни  -  молчаливая  и
упорная, никогда не отвлекающаяся. Сабен  -  добродушный,  сильный,  но  и
достаточно  быстрый.  Эффа  -  надоедливая  и   занудная,   но   абсолютно
бесстрашная и кристально честная. Барра - ближайшая соперница  самой  Пакс
среди женщин по силе и  росту;  а  за  ней  ее  верная  тень,  стройная  и
стремительная Натслин. Тихий Сим, Джорти с  его  рассказами  о  караванах,
темпераментный Сели, холодный как лед Хэрбет. Смогут ли их мечи  защитить,
прикрыть ее? И сможет ли она своим мечом прикрыть их?
   Впрочем, времени на размышления у новобранцев было немного. Дни  летели
за днями в бесконечных тренировках, занятиях, нарядах и караулах.  Они  не
успели оглянуться, а солнце уже стало растапливать снег  на  тренировочных
полигонах, обнажая черную, еще не оттаявшую землю. Наступала  весна.  А  с
весной появились и слухи...





   Герцог едет! Герцог приедет  на  следующей  неделе,  нет  -  через  две
недели, нет - через три дня... Слухи сновали по крепости, как пчелы вокруг
улья, заставляя сердца новобранцев замирать от волнения и восторга. Каждый
квадратный фут  крепости  был  вымыт  и  выскоблен,  и  то,  что  казалось
закончившим работу  идеально  чистым,  немедленно  перемывалось  следующей
бригадой. Все стойла были вычищены, каждый  кусок  кожи  промаслен,  любая
металлическая деталь отполирована до блеска. Выгребные ямы  под  туалетами
были вычерпаны до дна, а их  зловонное  содержимое  развезено  по  дальним
полям герцогских владений к западу  от  замка.  С  восточной  же  стороны,
откуда ожидался приезд герцога, пятьдесят новобранцев  ежедневно  работали
на дороге, ведущей от городка  к  крепости,  выравнивая  бугры  и  засыпая
щебнем ямы. Один из офицеров, носившийся по дороге с отвесами и  какими-то
мерными шестами, заставлял новобранцев еще  и  еще  раз  прогнать  по  уже
ровному участку  огромный  каменный  цилиндр,  который  таскала  за  собой
шестерка  волов.  Отдельная  бригада  в   хозяйстве   Сиджера   занималась
промасливанием  учебного  деревянного   оружия   и   чисткой   до   блеска
металлических клинков и снаряжения.
   В замок-резиденцию новобранцев не пускали, но, судя по суете,  царившей
за внутренними стенами, суматоха там царила  не  меньшая.  От  крепости  к
обоим  призамковым  городкам  то  и  дело  сновали  курьеры  на   лошадях,
объезжавшие отремонтированные участки дороги по  обочине,  чтобы  избежать
проклятий, а то и пущенного вслед камня со стороны рабочих.


   Дождь шел уже несколько дней, но этой ночью ветер переменился,  и  небо
прояснилось. Пакс провела уже несколько часов на ветру  и  под  дождем  на
стене  крепости,  заступив  в  караул,  и  успела  изрядно  промокнуть   и
замерзнуть. Прохаживаясь взад и вперед по своему участку стены между двумя
башнями, она время от времени встречалась с Кобеном на юго-восточном углу.
Каждый раз они обсуждали погоду, сначала жалуясь друг другу, а  затем  под
утро пришли к выводу, что происшедшие изменения - холодный ветер,  но  без
дождя - к лучшему. Небо  на  востоке  начинало  чуть  светлеть,  а  звезды
становились бледнее. Присмотревшись, Пакс увидела, что над одной  из  труб
столовой появился первый дымок.  Это  приободрило  Пакс.  Она  знала,  что
вскоре повара поднимут в караульную башню бадью с асаром - горячим сладким
напитком, который выдавался часовым поздно вечером, сваренный на последних
углях кухонных печей, и утром - как только печи начинали топиться.
   Подышав на руки, чтобы согреть окоченевшие пальцы, Пакс  отправилась  в
очередной обход по стене. Небо на востоке  посветлело  настолько,  что  на
горизонте можно было различить иззубренный контур далекого горного хребта,
чуть выделявшегося абсолютной чернотой на слегка синеющем фоне. Стало  еще
холоднее.
   Все новые и новые детали проступали из темноты. Стали  различимы  доски
настила, по которому ходили часовые, светлой полоской пролегла  в  темноту
отремонтированная  дорога  на  восток  от  крепости.   Обернувшись,   Пакс
разглядела относимый ветром дым, шедший уже из всех трех труб столовой.
   А на востоке горизонт очертила уже совсем светлая полоса. Лишь  Сильба,
утренняя звезда, все еще мерцала на густо-синем небосводе.  Опустив  глаза
ниже, Пакс увидела, как выступает из  темноты  земля  внизу  -  крепостные
полигоны, расчерченные ровными линиями дорожек,  чуть  дальше  -  холмы  и
перелески. Восточная дорога огибала болотистое место и, переваливая  через
небольшой холм, убегала к городку.
   Следующим знаком приближающегося  утра  должны  были  стать  дымки  над
скрытыми за холмом и лесом трубами Восточного городка. Пакс даже знала, за
какими группами деревьев они должны появиться. Но пока  что  было  слишком
темно. Ноги Паксенаррион изрядно окоченели, и  она  стала  подпрыгивать  и
приседать на углу стены, поджидая Кобена.
   - Вот ведь холодина какая! - сказал он, подходя ближе.
   Пакс кивнула, продолжая подпрыгивать то на одной, то на другой ноге.
   - И не говори. Ничего, чуть-чуть осталось. - Ее речь прерывалась стуком
зубов друг о друга. - Дым видел? Скоро уже.
   Кобен ухмыльнулся:
   - Скорей бы. Ладно, пошли. Стоять еще холоднее.
   Когда Пакс подошла к караульной  башне,  из  двери  показался  сержант,
начальник караула, и махнул ей рукой.
   - Иди скорей, - сказал он. - Только что принесли.
   Пакс молча кивнула, слишком озябшая, чтобы говорить, и взяла протянутую
кружку. Даже внутри башни  было  холодно  -  пар  столбом  поднимался  над
кувшином и вырывался изо рта при дыхании.
   Горячая жидкость обожгла Пакс язык, но девушка даже не заметила  этого.
Руки, державшие кружку, заломило от перепада температуры, но Пакс блаженно
глотала тягучий сладкий напиток, чувствуя, как тепло разливается по  телу.
Осушив кружку, она спросила:
   - Я возьму еще одну - для Кобена?
   - Позови его лучше сюда, - ответил сержант. - Здесь хоть ветра  нет.  А
ты пока пройдешься по его участку. Когда он вернется,  приходи  за  второй
кружкой. Погреешься, а тебя кто-нибудь из наших подменит.
   - Хорошо, сэр.
   Пакс потерла руки, словно вгоняя тепло глубже под кожу, и выскочила  из
башни. Казалось, снаружи стало еще холоднее. На востоке появились  красные
отсветы. Пакс помахала рукой Кобену, показывая ему  на  башню.  Он  рысцой
пробежал мимо нее и скрылся за  дверью.  Пакс  же,  пройдя  свой  участок,
повернула и отправилась в обход по стене, где дежурил Кобен. К  северу  от
крепости,  за  ближайшим  хребтом,  показались  другие   вершины.   Кто-то
рассказывал ей, что за этими горами живут орки - кровожадные  великаны.  К
западу лежали бескрайние топкие луга,  на  которых  местные  жители  пасли
овец. Паксенаррион вспомнила, как согревалась ночью, забираясь в  середину
овечьей отары. Даже  ее  резкий  запах  вспомнился  так  точно,  что  Пакс
зашмыгала носом. Но нет, ни  за  что,  даже  за  теплую  ночевку,  она  не
захотела бы сейчас поменяться местами с той Паксенаррион - дочкой  пастуха
и невестой свинопаса. Развернувшись, она пошла вдоль стены назад.
   На востоке в  небо  выплеснулся  язык  жидкого  пламени  -  это  солнце
показалось над изрезанным вершинами горизонтом. От стен и башен  по  земле
пролегли длинные, почти бесконечные тени.  Поля  с  другой  стороны  замка
стали розоватыми. Вечнозеленые кусты и  деревья  вдоль  реки  вновь  стали
зелеными, а  сплошная  масса  ветвей  остальных  деревьев  превратилась  в
сложную неправильную мозаику на багряно-золотистом фоне.
   Над Восточным городком поднималось уже множество столбов дыма.  Отметив
про себя эту примету приближающейся смены, Пакс пробежала  взглядом  вдоль
дороги и вздрогнула: ей показалось, что где-то за холмом солнце  высветило
что-то блестящее, сверкнувшее в утренних лучах.
   Паксенаррион напрягла зрение. Что бы это ни было,  оно  сверкнуло  там,
где дорога не была видна за холмом и поворотом за перелесок.  Но  вот  еще
один проблеск и, кажется, какое-то неясное движение. Пакс крикнула,  подав
условный сигнал. Часовой на башне подбежал к краю площадки и вопросительно
посмотрел вниз, на Паксенаррион. Распахнулась дверь караульной комнаты, из
которой выскочил Кобен,  смущенно  спросивший,  не  слишком  ли  он  долго
засиделся в относительном тепле. Но новобранец был отодвинут  сержантом  -
начальником караула.
   - В чем дело? - озабоченно спросил сержант.
   Пакс показала рукой на восток.
   - Там, за холмом! Я видела, как  там  что-то  блеснуло.  По-моему,  оно
движется.
   - Я ничего  не  вижу,  -  сказал  часовой,  перегнувшись  через  перила
площадки на башне. - Сержант, нет там ничего, мне-то отсюда  лучше  видно.
Показалось девчонке.
   Но  сержант  не  торопился  уходить.  Он  стоял,  внимательно  глядя  в
указанное Пакс место.
   - Это может быть и герцог, - сказал он. - В любом случае скоро  узнаем,
показалось Пакс или нет. Если это действительно он - то тебе, Пакс,  будет
вынесена благодарность  за  дополнительное,  сверх  нормативов  для  этого
времени суток, предупреждение. А теперь - все  по  местам!  -  скомандовал
сержант столпившимся на восточной стене караульным.
   Кобен направился на свой пост, но все время оглядывался через плечо  на
восток. Пакс не могла отвести взгляд от той  точки,  где  дорога  выходила
из-за леса и поднималась на вершину холма. За ее спиной хлопнула дверь, но
Пакс едва удостоила взглядом выскочивших на стену солдат  -  вторую  смену
караула. Так было положено действовать по уставу в  случае  приближения  к
крепости неизвестных. Вслед за часовыми на стену из  башни  поднялись  три
герольда с  фанфарами.  Видимо,  сержант  всерьез  отнесся  к  возможности
появления герцога в такую рань.
   Сержант подошел к Пакс и подозвал Кобена:
   - Ребята, вас подменят солдаты регулярного взвода, а вы  спускайтесь  к
своим и готовьтесь к построению.
   Пакс оторвала взгляд от дороги и просительно  посмотрела  на  сержанта.
Тот ласково похлопал ее по плечу.
   - Я все понимаю: хочется посмотреть, тем более что ты-то имеешь на  это
полное моральное право. Но не забывай - по правилам все новобранцы  должны
быть в строю при первом приезде герцога. Так что - спускайтесь,  ваши  уже
строятся.
   Пакс кивнула, и они с Кобеном и двумя  другими  новобранцами  скатились
вниз по лестнице. Стэммел уже поджидал их у комнаты дежурного  с  кувшином
асара в руках. Остальные новобранцы из его взвода уже строились на плацу.
   - Вот, держите, - сказал им Стэммел, протягивая дымящиеся кружки.  -  А
то совсем окоченели. Давайте быстро - сходить в туалет,  привести  себя  в
порядок и бегом в строй. Пока есть возможность, подвигайтесь,  согрейтесь.
Учтите, потом снова придется стоять неподвижно.
   Пакс, отхлебывая из кружки,  быстро  затянула  косу  потуже,  подтянула
перевязь и одернула форму. Размявшись и выпив горячего, она  почувствовала
себя намного лучше. Да и вообще здесь, внизу, было теплее, чем на стене, с
которой ветер просто сдувал ее.
   Через несколько минут, отдав кружки Стэммелу, Кобен и Пакс выскочили из
казармы и встали в строй. Капрал Боск освободил  место  командира  первого
отделения для Пакс, а сам встал рядом с Девлином на правом фланге взвода.
   Неожиданно на башне прозвучал условный сигнал трубы. Пакс очень жалела,
что  ей  не  разрешили  остаться  на  стене,  чтобы  посмотреть   на   все
происходящее. Над крепостью  повисла  тишина.  Через  несколько  мгновений
двойной сигнал с башен разорвал утренний воздух.  На  этот  раз  откуда-то
издалека донесся-слабый отзвук.
   Капитан Валичи с  нарочитой  невозмутимостью  продолжал  осмотр  одного
взвода новобранцев за другим. В третий раз был дан условный  сигнал  -  на
этот раз тремя трубами, - и капитан Валичи, вскочив в седло,  неторопливым
шагом подъехал к воротам. С  верхней  площадки  надвратной  башни  донесся
громкий голос начальника караула:
   - Капитан, это его высочество герцог Пелан!
   - Открыть ворота! - скомандовал Валичи.
   Послышался грохот цепей опускаемого моста через ров, застучали шестерни
ворота,  поднимающего  кованую  решетку.  Наконец  бесшумно   распахнулись
тяжелые створки огромных главных ворот, впуская  в  крепостной  двор  лучи
рассветного солнца.  Некоторое  время  все  было  тихо.  Затем  послышался
дробный стук копыт по доскам моста, перешедший в мерный цокот по  каменным
плитам, которыми был выложен плац.
   Через ворота в крепость въехал всадник в сверкающей кольчуге,  шлеме  и
наброшенном на плечи длинном бордовом плаще. Капитан Валичи поклонился.
   - Приветствую вас, ваше высочество, - громко и четко сказал капитан.
   Всадник снял шлем, открыв взглядам новобранцев рыжую шевелюру и  густую
бороду, обрамлявшую его лицо.
   - Что-то рановато для утреннего построения, - заметил герцог. - Чьи  же
зоркие глаза заметили меня на таком расстоянии, что вы  успели  не  только
построить своих людей, но, похоже, и заморозить их?
   - Глаза одного из новобранцев, мой господин, - ответил капитан Валичи.
   Герцог обвел взглядом строй  новобранцев.  Его  глаза  показались  Пакс
двумя холодными, острыми стальными  кинжалами.  Наконец  герцог  улыбнулся
капитану:
   - Не забудьте отметить отличившегося. Хорошая работа, капитан.
   Подъехав к Валичи, герцог обнял его и сказал:
   - Кости Тира, приятель, я лично  ничего  не  имею  против  того,  чтобы
позавтракать раньше, чем положено. Пойдем в замок, и не морозь людей  зря.
Распусти их по казармам.
   Герцог взмахнул поводьями и направил коня к  распахнувшимся  внутренним
воротам резиденции. Вслед за ним проехали  двое  юношей,  также  одетых  в
кольчуги, высокий мужчина в свободных,  ниспадающих  складками  одеждах  и
остроконечной шапке, два богато  одетых  человека  в  бархатных,  подбитых
мехом туниках и отряд  гвардейцев.  Один  из  них  нес  на  длинном  копье
серебристый вымпел с гербом герцога. Пакс подумала, что  именно  вымпел  и
поймал на себя луч встающего солнца, отблеск которого она заметила.
   Гвардейцы спешились,  отдав  поводья  своих  коней  грумам,  выбежавшим
навстречу. Коней, отметила про себя Пакс, а не мулов. Из караульной  башни
вышел сержант с теми часовыми, которые не оставались  нести  службу  днем.
Начальник караула подмигнул Стэммелу и сделал какой-то  жест  рукой.  Пакс
еще не умела разбирать этот язык символов, которым пользовались капралы  и
сержанты, но сейчас  ей  все  было  ясно.  Стэммел,  повернувшись  к  ней,
расплылся в улыбке.
   - Молодец, Пакс. Хорошо смотришь. Герцог хотел застать нас врасплох, но
мы его перехитрили. Я думаю, это один из тех редких случаев, когда  Пелану
нравится чувствовать себя побежденным. Где ты его усмотрела?
   - Я увидела что-то сверкающее и движущееся между холмом и деревней. Там
самой дороги не видно, но что-то сверкнуло  среди  деревьев.  Может  быть,
этот вымпел.
   - Может, и вымпел, а может - шлем оруженосца.  Просто  солнце  осветило
их, и отблески достигли до стен  крепости.  Ничего  особенного,  Пакс.  Ты
просто посмотрела в нужное место в нужное время, вот и все... Но в этом-то
и есть мастерство и интуиция воина! Молодец, Паксенаррион!
   Судя по всему, чтобы оказаться в крепости на рассвете, герцог Пелан был
в пути большую часть ночи, но он вовсе не собирался спать в  течение  дня,
чтобы наверстать упущенный отдых.
   Вскоре после завтрака он уже наблюдал  за  отработкой  движения  боевым
строем  взводом  Кефера.  К  обеду  герцог  уже   наскоро   осмотрел   все
подразделения  новобранцев  за  работой.  Конечно,  до  ушей   новобранцев
доходило немногое из того, что он говорил, но, судя по всему,  его  острый
взор проникал повсюду. После обеда им показалось, что герцог исчез. В  это
время новобранцы отрабатывали бой  в  строю  при  соотношении  сил  два  к
одному. Взвод Стэммела, построившись в  каре,  по  щиколотку  в  грязи,  с
успехом отбивался от наседавших шеренг условного противника - двух  других
взводов  новобранцев.  Никто  из  молодых  солдат   не   заметил   фигуру,
мелькнувшую в одной из бойниц на башне крепости. Сержанты, безусловно, все
видели, но хранили молчание.
   Всю следующую неделю сержанты носились с новобранцами,  как  наседки  с
непомерно большим выводком, то раздавая оплеухи,  то  заботливо  проверяя,
все ли в порядке у их подчиненных. Герцог же, казалось, поспевал всюду. Он
появлялся в одной из казарм прямо с подъемом, в другой - в момент  уборки.
Он неожиданно наведывался в  столовую  обедать  -  тогда  кусок  с  трудом
проходил в горло новобранцев. Не похоже было, чтобы он сильно притворялся,
с аппетитом уминая солдатскую кашу. Успел герцог взглянуть и  на  то,  как
взвод Боны лихо взломал строй взвода  Кефера,  вонзившись  в  него  острым
клином, и на то, как новобранцы Стэммела сумели устоять против такой атаки
сразу с двух сторон, выбрав правильное  построение  и  сумев  восстановить
строй в момент прорыва из окружения.
   - Я удивляюсь, спит ли он вообще, - оглянувшись  по  сторонам,  сказала
Арни, когда они с Пакс шли от туалета к казарме.  Арни  словно  опасалась,
что и здесь вездесущий герцог мог ее услышать.
   - Не знаю. Когда мы заступали в ночной караул, он провел развод  вместо
капитана Валичи. Я чуть со стены не упала.
   - А сегодня утром он еще  до  подъема  поджидал  нас  на  плацу,  чтобы
посмотреть, как мы будем строиться. Знать бы, что он про нас думает...
   - Да, хорошо бы, - сказала Пакс, в глубине души желая поскорее  узнать,
чем обернулось герцогское расследование для Стефи.
   Она боялась  спрашивать  об  этом  кого-либо,  хотя  Стэммел  наверняка
выяснил подробности у прибывших гвардейцев. Чтобы поддержать разговор, она
сказала:
   - Боюсь только, что его мысли еще больше напугали бы нас...
   - Все время молчит и только смотрит, - пробормотала Арни. -  Интересно,
кого он назначит в головной взвод?
   По традиции, весенний марш на юг, в главный гарнизон герцогской  армии,
возглавлял  лучший  взвод  новобранцев.  Это  считалось  большим  почетом.
Соперничество даже несколько охладило установившиеся дружеские связи между
новобранцами разных подразделений.
   - Барра и Натслин уверены, что их взвод будет лучшим, - сказала Пакс.
   Арни фыркнула:
   - Это после того, как взвод Боны разбил их наголову  пару  дней  назад?
Нет,  для  того  чтобы  загладить  это,  им  придется   совершить   что-то
выдающееся.
   - Мы-то сами едва устояли.
   - Да, но против двух взводов. А это совсем другое дело. Нет, я все-таки
надеюсь...
   - А я уверена! - перебила ее Паксенаррион. -  Мы  лучше  управляемся  с
копьями, и в нашем взводе четыре лучших меча.
   Эта неделя была действительно решающей. Все  горели  желанием  получить
звание лучшего взвода. Поэтому последние условные бои условными можно было
назвать с натяжкой. Не одна ключица и не один сломанный палец обнаружились
в каждом взводе - так сильны и отчаянны  были  удары  деревянными  мечами.
Когда вся когорта новобранцев  была  выстроена  на  плацу  для  объявления
решения, никто не улыбался. Все с напряжением ждали, когда герцог  впервые
официально обратится к ним - к новобранцам.
   Пакс, стоявшая, как обычно, в первой шеренге во главе своего отделения,
почти не замечала жгучей боли в трех распухших от  удара  пальцах.  Но,  в
конце концов, риск сломать пару костей стоил  удовольствия  прорыва  строя
противника. Тем более, что врач, успев наскоро осмотреть руку, сказал, что
пальцы не сломаны и ушиб должен пройти через несколько дней.
   Один из оруженосцев герцога вышел из ворот резиденции и кивнул капитану
Валичи. Прозвучали фанфары. Новобранцы напряглись  до  предела.  Выйдя  из
ворот, герцог перекинулся парой фраз с Валичи и быстрым  шагом  направился
ко взводу сержанта Воны. Пакс с трудом подавила готовый вырваться из груди
стон разочарования. Неужели они проиграли? Но оказалось, что герцог просто
начал  последний  осмотр  выстроившихся  новобранцев,  как  он  уже  делал
несколько раз. Пакс не осмеливалась повернуть голову, чтобы посмотреть  на
фланг строя. Приходилось ориентироваться по звуку шагов  герцога.  Вот  он
отступил на несколько шагов, чтобы осмотреть  взвод  Кефера  целиком,  вот
пошел между шеренгами, вот негромко перекинулся словом-другим с кем-то  из
капралов. Казалось, прошла вечность, прежде чем он приблизился  ко  взводу
Стэммела.
   Поприветствовав  сержанта,  герцог  остановился,  оглядывая  строй  его
новобранцев, а затем медленно направился к первой шеренге.  Пакс  твердила
про себя последние предписания Стэммела: вместо "Да,  сэр"  и  "Нет,  сэр"
отвечать герцогу, если он вдруг снизойдет до  разговора  с  кем-нибудь  из
новобранцев: "Да, мой господин" и "Нет, мой господин".
   Шаги герцога становились  все  ближе.  Стэммел,  развернувшись  кругом,
следовал на шаг позади командующего. Паксенаррион старалась не смотреть на
герцога и уставилась по привычке на крышу столовой перед собой. Но  герцог
был высок ростом, и ей не удалось избежать встречи со взглядом  его  серых
глаз.
   - Что, пальцы сломаны? - вдруг спросил он ее.
   - Никак нет, сэр... мой господин, - сбившись, ответила Пакс,  чувствуя,
что краснеет до корней волос.
   - Это хорошо, - сказал герцог и пошел дальше.
   Некоторое время Паксенаррион не слышала  ничего,  кроме  шума  крови  в
висках. Надо же было так опозориться, думала она.  И  это  после  стольких
напоминаний! Когда Пакс несколько пришла в себя, герцог уже возвращался  к
центру плаца.
   Выдержав паузу, герцог обратился к строю:
   - Когда вы записывались в новобранцы, вы  согласились  служить  в  моих
отрядах как минимум два года, не считая обучения, и  подчиняться  приказам
командующего. Но до этого дня вам не было объявлено официально, кто  он  -
ваш командующий. Теперь вы знаете меня и  знаете,  кто  будет  командовать
вами. Все вы зачислены в  мои  войска,  и  это  означает,  что  вы  будете
следовать за мной, выполнять мои приказы, идти, куда я прикажу, сражаться,
когда я прикажу. Ваши сержанты наверняка рассказывали вам, что я  командир
не из легких. Да, я суров. Я многого  жду  от  своих  солдат:  мастерства,
храбрости и верности. Верности мне лично и всей нашей армии. Сейчас,  если
кто-то решил, что не хочет иди не может присягнуть мне на верность, - есть
возможность уйти.
   Над крепостью повисла тишина. Подождав, герцог кивнул:
   - Хорошо. Тогда дайте мне вашу клятву.
   Капитан Валичи шагнул вперед и произнес  первую  фразу  присяги.  Строй
хором повторил ее:
   - Мы клянемся нашими руками, мечами, кровью и дыханием -  служить  тебе
клинком и сердцем. Пусть боги будут свидетелями нашей присяги, и пусть они
жестоко покарают того, кто нарушит ее.
   - Я же, - торжественно ответил герцог, - принимаю ваши клинки,  сердца,
кровь и дыхание. Моя честь - ваша честь перед любым врагом и чужестранцем.
Да будут боги свидетелями моей клятвы вам и вашей - мне.
   Пробежав взглядом по всему строю, герцог кивнул и продолжил:
   - А теперь, соратники, - Пакс вздрогнула,  услышав  новое  обращение  и
заметив, как изменился голос герцога, - вам надлежит отправиться  походным
маршем на юг. Как обычно, лучший взвод будет следовать первым.  Вы  задали
мне тяжелую задачу: выбрать лучшего из лучших. Я долго  смотрел,  выбирал,
думал. И вот я принял решение: лучшим взводом объявляется  взвод  сержанта
Стэммела!
   Пакс едва удержала в горле победный клич. Кто-то позади нее оказался не
столь сдержан.
   К  удивлению  Паксенаррион,  герцог  не   рассердился,   а,   наоборот,
улыбнувшись, сказал:
   - Одного клича будет мало. Поприветствуйте же своего сержанта!
   И над крепостью пронеслось многоголосое:
   - Ура Стэммелу!


   На следующее утро герцог уехал, скрывшись в налетевшей внезапно поздней
метели. Едва затих  цокот  копыт  его  гвардейцев,  как  новобранцы  вновь
принялись за работу - на этот раз связанную с подготовкой к переходу.
   Для начала все были заново измерены, так как за полгода многие  изрядно
изменили свою комплекцию. Затем каждому была выдана новая форма - бордовая
туника, высокие сапоги, длинный  бордовый  плащ  с  капюшоном  и  -  самое
восхитительное  -  доспехи.  Вместо  надоевших   соломенных   тюфяков   им
предстояло носить на себе защитный нагрудник и спинную пластину из толстой
проваренной кожи.
   - Это до тех пор, пока вы не купите себе чего-нибудь поприличнее, если,
конечно, доживете, -  мрачно  заметил  Девлин,  показывая,  как  правильно
застегивать на себе тяжелый корсет.
   На руки и на ноги полагались щитки, а на кисти -  плотные  перчатки.  В
довершение всего каждому был выдан сверкающий бронзовый шлем.
   Стэммел посоветовал:
   - У кого длинные волосы - лучше спрятать их под шлемом, даже если будет
жарко, если не хотите, чтобы в бою вас схватили за волосы и в итоге набили
ими подушки.
   Пакс быстро нашла  способ  укладывать  косу  так,  что  она  оставалась
целиком под шлемом. Правда, сам бронзовый головной убор оказался  тяжелее,
чем она предполагала, впрочем, как и все снаряжение.
   - Ничего, привыкнете, - успокоил Стэммел подчиненных. - Пока дойдете до
Вальдайра, перестанете замечать этот вес.
   Вскоре после отъезда герцога в крепость прибыли два  капитана,  которые
должны были  отвести  новобранцев  на  юг.  Еще  несколько  дней  ушло  на
последние сборы и формирование вьючного обоза с продуктами и  снаряжением,
и  вот  последняя  ночь  в  казарме  крепости.  Пакс  провела  ее  так  же
беспокойно, как и первую ночь в этих стенах.





   Проходя  через  крепостные  ворота  в  ранний  предрассветный  час  еще
по-зимнему холодного утра, Паксенаррион поняла, как она изменилась  за  те
месяцы, что провела здесь, в учебном лагере.  Она  никому  не  призналась,
когда подошел день ее девятнадцатилетия. Но дело было даже  не  в  дате  -
Паксенаррион ощущала прожитое в крепости время как стену,  вставшую  между
ней и ее прошлым. Никто уже не принял бы за крестьянскую дочку эту девушку
в форме роты герцога Пелана, идущую в строю, чеканя шаг и грозно покачивая
мечом. Вместе с ней почти восемьдесят пар  новых  сапог  отбивали  тот  же
ритм.
   Вперед, на войну, слышалось Пакс в этом ритме, вперед, на войну.
   К тому моменту, когда колонна подошла к гребню холма и повороту за ним,
солнце уже вышло из-за горизонта. Впереди лежал последний знакомый участок
дороги - городок, с площадью и рынком, затем  каменный  мост.  Как  только
сапоги загрохотали по брусчатке улиц, в окнах показались лица горожан,  из
дверей весело повыбегали дети, шутливо пристроившиеся  к  марширующим.  За
мостом у ворот сада стояла, улыбаясь, Коула.
   - Удачи вам! - крикнула она. - Воюйте хорошо.
   Пакс встретилась с ней взглядом, и женщина ободряюще подмигнула ей.
   Еще пятьдесят шагов, и за новым поворотом  начался  еще  неведомый  для
Пакс мир. Сначала дорога прошла через  замерзшее,  поросшее  редким  лесом
болото,  затем  поднялась  на  более  высокое  и  сухое  место.  Стена  из
наваленных друг на друга камней отделяла  дорогу  с  западной  стороны  от
поля, на котором рылись в прошлогодней траве несколько отощавших  за  зиму
коров, охраняемых подростками-пастухами.
   Семь дней отряд шел до Вереллы, и за это время местность  вокруг  очень
изменилась; даже люди здесь выглядели по-другому -  более  приземистыми  и
коренастыми.  Женщины  носили  странные  высокие  прически  с  несколькими
локонами, спускавшимися на одно плечо.
   Каждую  ночь  новобранцы  останавливались  в  стоявших   через   равные
промежутки у дороги высоких каменных амбарах. Над входными воротами зданий
камнем был выложен уже знакомый новобранцам знак -  голова  лиса.  Стэммел
объяснил им, что амбары были построены герцогом и переданы  в  пользование
крестьянам с тем, чтобы в то время, когда ни зерно, ни сено  не  заполняло
хранилища, войска могли устроить в них ночлег во время переходов.
   Новобранцы быстро освоились с условиями многодневного марша, по очереди
неся ночные караулы, готовя пищу и убирая за собой места  ночевок.  Вскоре
все новички познакомились с присланными сопровождать их капитанами. Одного
из них звали Понт,  он  был  заместителем  командира  одной  из  когорт  -
Кракольния. Второй -  Ферраульт  -  замещал  капитана  Арколина  в  другой
когорте.
   Новобранцы уже почти перестали ощущать  себя  таковыми;  проходя  через
деревни, одетые в новую форму, они явственно чувствовали, что они - воины,
псы войны из роты герцога Пелана. Встреченные по дороге крестьяне делились
с проходящими офицерами информацией.
   - Эй, капитан, - весело окликнул их седобородый старик, - что-то  вы  в
этом году припозднились. Отряд Собани уже прошел здесь.
   - А бойцов Влади еще не было? - поинтересовался Понт.
   - Нет, и надеюсь, что не будет в этом сезоне.  Они  тут  появляются  не
каждый год, и чем реже - тем лучше для нас.
   - А что так, старик?
   - Да ну их. Вечно набедокурят, украдут чего-нибудь... Нет, с вами не  в
пример спокойнее.
   Капитан рассмеялся и поскакал вперед. Пакс гадала, кто были эти  Собани
и Влади, но спросить у Стэммела не решилась.
   Наконец колонна подошла к Верелле - первому большому городу, когда-либо
виденному Пакс. Верелла -  город  колоколов  -  была  резиденцией  королей
Тсайи. Издали  городские  стены  и  башни  напоминали  плывущие  над  чуть
тронутой зеленью гладью полей паруса и мачты. По мере приближения к городу
движение на дороге становилось все более интенсивным: колонна  обгоняла  и
встречала медленно катящиеся, запряженные волами  телеги,  в  обе  стороны
проносились всадники, много было и одиноких пеших путников.
   Форма городской стражи была серой  с  розовыми  полосами,  а  вооружены
часовые были длинными пиками и кинжалами. Колонна прошла  через  городские
ворота - огромные, по мнению Пакс,  даже  не  представлявшей  себе  ворот,
способных пропустить две  телеги  одновременно.  Улица  за  воротами  была
выложена серыми шестиугольными каменными плитами и оказалась еще шире, чем
ворота. Пакс  старалась  не  глазеть  по  сторонам,  но  волей-неволей  ее
внимание задерживалось то на высоких - в несколько этажей - домах с рядами
сверкающих на солнце окон,  то  на  ярких  вывесках  магазинов  на  первых
этажах, то на пестрой, шумной  городской  толпе.  Паксенаррион  никогда  в
жизни не приходилось видеть сразу столько выставленных на продажу вещей  и
такое количество людей - как покупающих и продающих, так и просто спешащих
по своим делам. Перед ее глазами мелькали то женщины в странных балахонах,
подбитых мехом, то  связки  ковров,  сменяемые  сверкающими  полированными
медными горшками всех  размеров.  Вот  четыре  могучих,  сильных  человека
пронесли на плечах большой ящик с занавесочками на боковых стенках; вот на
медленно бредущем  муле  проплыла  женщина  в  зеленой  бархатной  одежде,
наигрывающая  что-то  на  маленькой   арфе.   Вот   ребенок,   плотный   и
широкоплечий,  почти  квадратный;  когда  колонна   обгоняла   его,   Пакс
обернулась и от удивления чуть не споткнулась, сбившись с шага: за  поясом
у ребенка был большой топор, а на грудь с  подбородка  спускалась  широкой
лопатой седая борода.
   - Ну что уставилась? - буркнул Боск. - Гнома не видела?
   Пакс как-то не приходило в голову, что  гномы  могут  оказаться  чем-то
более реальным, чем персонажи легенд и  сказок.  Она  попыталась  смотреть
только перед собой, но долго не  выдержала.  Вот  мимо  прошел  человек  в
красно-синих лохмотьях, руку которого обвило странное животное без  шерсти
с длинным чешуйчатым хвостом. Вот пробежали вдоль улицы двое  мальчишек  с
лотками, наполненными дымящимися лепешками непривычной серповидной формы.
   С ближайшего перекрестка донесся дробный топот, и Стэммел  приостановил
движение  колонны.  Из-за  угла  вылетели  шесть  всадников  в  сверкающих
доспехах на огромных, больше, чем у герцога, скакунах. Казалось,  мостовая
вздрагивает под мощью их копыт. Стэммел убедился, что вслед  за  шестеркой
кавалеристов не последует еще кто-нибудь, столь же  опасный  для  уличного
движения, и только потом дал команду двигаться вперед.  Пакс,  никогда  не
видевшая таких больших лошадей, гадала, бывают ли еще больше.
   Пройдя еще немного, колонна резко свернула вправо, а еще через  квартал
- влево. На этой улице было меньше народу и не  так  много  магазинов,  но
зато здесь в нос била потрясающая смесь запахов:  коптящееся  и  жарящееся
мясо, свежеиспеченный хлеб, эль, вино, специи...  Желудок  Пакс  забурчал,
протестуя против такого искушения.  Перед  домами  прямо  на  улицах  были
выставлены столы и табуретки. За одним  из  столов  Паксенаррион  заметила
преспокойно обедающую чету гномов. Еще один  бородатый  "ребенок"  пересек
улицу прямо перед колонной новобранцев.
   На одном из перекрестков Стэммел повернул вправо, и,  пройдя  по  узкой
улочке, колонна оказалась  у  подножия  высокой  стены  из  белого  камня.
Некоторое время отряд шел вдоль стены, за которой не  было  видно  ничего,
кроме островерхой башенки какого-то здания. Не  показывалась  на  глаза  и
охрана, несомненно скрытно наблюдавшая за подступами к стене.
   Вскоре колонна вновь свернула налево и оказалась в квартале,  где  было
меньше магазинов и  торговцев.  Длинные  заборы  здесь  редко  прерывались
крепкими воротами. За одними из таких ворот Пакс разглядела  большой  двор
со множеством стойл и длинной коновязью, большим  навесом  над  площадкой,
где паковались и приторачивались к спинам мулов, ослов и лошадей вьюки.
   Караванный квартал выходил на большую площадь со сквером и  фонтаном  в
центре. Какая-то женщина в коротком платье наполняла водой кувшин; рядом с
ней маленький  мальчик  весело  играл  с  огромной,  больше  него  самого,
собакой. Рядом с фонтаном неподвижно замерли, положив руки  на  мечи,  два
стражника,  в  чьи  обязанности  входило  предотвращать  загрязнение   или
отравление воды, как пояснил Стэммел.
   Обогнув колонну, площадь галопом пересекла лошадь в золотистой  упряжи,
на которой сидела  верхом  стройная  высокая  фигура...  с  нечеловеческим
лицом, как осознала Пакс, когда неведомый всадник уже скрылся из виду.
   Затем  отряд  прошел  по  неширокой  улице,  разделенной  надвое  рядом
деревьев, и оказался перед очередными воротами.  Ехавший  впереди  колонны
капитан Понт успел переговорить  со  стражниками  и  встретил  новобранцев
вопросом:
   - Ну что? Никто не потерялся в толпе?
   - Никак нет, сэр, - ответили за своих подчиненных сержанты.
   - Хорошо. Я  договорился  насчет  обеда  в  одной  таверне  за  вторыми
воротами.  Стэммел,  помните  "Золотого  Гуся"?   Теперь   это   заведение
называется  "Подмигивающий  Кот".  Название  поменял   племянник   старика
Пенстона, унаследовавший таверну этой зимой.  Ведите  отряд  туда,  а  нас
вызывает к себе вице-регент. Ждите нас у таверны.
   - Есть, сэр. Стоит развьючивать мулов?
   - Не думаю. Мы управимся быстро. Просто покормите животных.
   - Слушаюсь, сэр.
   За воротами отряд оказался на широком мосту с каменным, высотой по пояс
парапетом. Неподвижное черное зеркало воды лежало далеко внизу. Пакс  даже
не смогла бы сказать, быстро ли двигалась вода по течению  или  нет.  Чуть
поодаль  реку  пересекал  другой  мост,  а  впереди,  на  другом   берегу,
возвышалась новая стена. Отряд вновь  прошел  во  врезанные  в  сторожевую
башню ворота.
   В этой части города дома были победнее и пониже, многие - частично  или
полностью деревянные. Улицы были столь же многолюдны,  но  бархат  и  меха
попадались в толпе  реже,  зато  босые  ноги  мелькали  чаще;  кое-где  по
мостовой звонко цокали вырезанные из дерева башмаки. Стая  бродячих  собак
рылась в куче отбросов, вываленной прямо посреди улицы. Из  дверей  таверн
доносился запах дешевого кислого пива. На одном из перекрестков  танцевала
полубезумная женщина. Один из капралов вежливо,  но  настойчиво  отвел  ее
ближе к домам,  явно  не  желая,  впрочем,  заработать  проклятье  из  уст
потревоженной юродивой.
   Еще одни ворота, прощальные оклики стражников - и колонна оказалась  за
городскими стенами. Впереди лежали разбросанные по полям домики крестьян и
вытянувшиеся вдоль дорог  постоялые  дворы  и  лавки  купцов-перекупщиков.
Кое-где виднелись открытые загоны,  в  которых  мирно  стояли  коровы  или
хрюкали, ковыряясь в оттаявшей земле, свиньи. Пакс, на родине которой  все
изгороди были либо живыми кустами, либо грудами наваленных друг  на  друга
камней,  с  любопытством  разглядывала  дощатые  заборы,  за  которыми   в
промежутках между досками виднелись ряды телег и повозок или привязанные к
столбам лошади и мулы.
   Около большого двухэтажного каменного  здания,  над  входом  в  которое
хитро  прищурился  рыжий  кот,  нарисованный  на  дубовой  доске,  Стэммел
остановил  колонну.  Сержант  скрылся  за  дверью,  и  Пакс   осмотрелась:
невысокая земляная насыпь отделяла  этот  постоялый  двор  от  дороги.  На
гребне ее росли невысокие, с толстыми стволами деревья. По другую  сторону
дороги возвышался забор  еще  одного  трактира,  поодаль  виднелись  крыши
крестьянских домов.
   Выйдя из здания, Стэммел сказал:
   - Внутри слишком много народу, поэтому пообедаем здесь, во дворе. Боск,
пусть командиры отделений получат пищу на остальных.
   Пакс  с  любопытством  проследовала  за  Стэммелом  в  трактир.  Такого
большого заведения ей еще не доводилось видеть. В длинном  зале  с  низким
потолком было шумно и душно. Хозяин провел  вошедших  на  кухню,  где  его
помощники выложили на подносы жареное мясо, хлеб, сыр и  сухофрукты.  Взяв
свой поднос, Пакс, озираясь по сторонам, пересекла зал и  вышла  во  двор.
Еда была вкусной, и новобранцы быстро управились с обедом;  вторые  номера
отделений отнесли подносы назад в трактир. Так как офицеры до сих  пор  не
появились,  капралы  разрешили  новобранцам  посидеть  под   деревьями   и
отдохнуть. Те сразу же стали делиться впечатлениями:
   - Ну и как тебе город? - поинтересовался Сабен у Пакс.
   - Не знаю... Не такой, каким я его себе представляла.
   - А гнома видела?
   Пакс кивнула:
   - Я даже не предполагала, что они действительно существуют... А  ты  не
знаешь, кто... или что это было на той лошади с золотой упряжью?
   - Нет, я не обратил внимания, - замялся Сабен.
   - Так уж и скажи, что не знаешь, - усмехнулся Боск и пояснил: - Это был
эльф, или, судя по фигуре, альфара. Так называются женщины  этого  народа.
Хорошо еще, что вы хоть  пальцами  тыкать  не  стали.  Скорее  всего,  это
проскакал гонец от Госпожи Лесов Лионии, получившей послание от Совета.
   - Эльфы? - переглянулись Сабен и Пакс. - А мы еще встретим  эльфов  или
гномов и других таких?..
   Боск сплюнул:
   - Надеюсь, что нет. Ну их, эту нечисть. Да и не особо они дружелюбны  к
людям. Так, в  чем  необходимо,  сотрудничают,  общаются...  Но  я  им  не
доверяю. Какое нам до них дело...
   - Не скажи. Боск, - вступил в разговор Девлин. - Признай, что  эльфы  -
отменные воины.
   - Если уж пришлось бы выбирать, лучше дайте мне гномов. Не то чтобы они
мне были по душе, но зато эти ребята понимают, что такое дисциплина, и  не
знают усталости. А эльфы - эти  то  воюют,  то  поют.  Стоит  какой-нибудь
дурацкой мысли засвербить у них в голове - их уже  не  доищешься.  Танцуют
себе где-нибудь. А еще они думают, что знают все на свете, и лезут к  тебе
со своими идиотскими рассказами и советами. А спросишь их о том, что  тебе
нужно, никогда ответа не дождешься.
   - Не знаю, - задумчиво возразил Девлин. - Я лет пять назад познакомился
с несколькими эльфами.  Ты  в  тот  год  оставался  в  Северной  крепости,
помнишь? Так вот, одна альфара, будь она хоть трижды нечистой силой, такую
красавицу еще поискать надо... Так вот, она  очень  красиво  пела  и  даже
иногда напевала некоторые песни на нашем языке: о началах, о  том,  откуда
пошли эльфы, о битвах далекой древности... Это звучало как-то странно,  но
очень красиво. По крайней мере мне нравилось.
   - Дело твое, - коротко буркнул Боск, - но не станешь  же  ты  отрицать,
что часть эльфов давно пошла по дурной дорожке...
   - А, квакномы? Но их-то уже почти не осталось.
   Новобранцы, затаив  дыхание,  слушали  этот  разговор.  Наконец  кто-то
спросил:
   - А мы будем проходить через земли гномов?
   - Если бы мы шли летом, напрямую через перевалы, то  да.  А  сейчас  мы
обогнем их горы. Так что пещер мы  не  увидим,  но  по  дороге  отсюда  до
Вальдайра вы еще на них насмотритесь.
   - А карлики - это то же самое, что и гномы? - спросил Сабен.
   - Гед! Нет, конечно. Ты им только такого не ляпни. Мы  через  несколько
дней  будем  проходить  через  владения  принца  Альдонфулька,   одно   из
государств карликов. Они совсем не похожи на гномов, хотя тоже любят камни
и живут подчас в пещерах. Видел того гнома в городе - поперек  себя  шире?
Карлики тоже невысокие, но намного стройнее. Кстати, законы и правила  они
соблюдают даже получше, чем гномы, да и воюют не хуже. Да и  с  мозгами  у
них получше: говорят они мало, но уж если  что-то  утверждают,  то  можешь
смело верить этому.
   - Значит, тебе они нравятся? - поинтересовалась Пакс.
   - По крайней мере больше, чем другие древние народы. А что мне  от  них
надо - организованные, храбрые, честные. Кстати, некоторые из них верят  в
Геда.
   Пакс раньше и в голову не приходило, что и сам Боск был  последователем
Геда.
   После полудня солнце скрылось за облаками, подул ветерок. Почувствовав,
что замерзает, Пакс встала, чтобы, подвигавшись, согреться.
   - Скорей бы уж в дорогу.
   - Только дождемся капитанов. Надеюсь, они долго не задержатся.
   - А где они сейчас?
   - Наверное, у вице-регента. Обычно их приглашают пообедать во дворце. У
регента всегда есть что передать герцогу.
   - А мы проходили мимо дворца? - спросила Пакс, припоминая дорогу.
   - Помнишь белую стену, вдоль которой  мы  шли,  пока  не  оказались  на
площади с фонтаном? Это и была дворцовая стена. А самого дворца снаружи не
видно.
   - Ты никогда не бывал внутри?
   Боск покачал головой:
   - Я - нет. А вот Стэммел бывал там  пару  раз.  Говорит  -  дворец  как
дворец, ничем не отличается от любого другого. А я видел дворец  короля  в
Роствоке.
   - Это в Паргвуне? - спросил Вик. Боск кивнул,  а  Вик  продолжал:  -  Я
слышал, что там есть комната со стенами  из  полированного,  как  зеркало,
золота. А еще там стража носит золотые шлемы с драгоценными камнями,  и  в
ушах у них по рубину.
   - Золотой комнаты я не видел, - сказал Боск, - а вот серьги  в  ушах  у
них мужчины носят. По-моему, у стражников действительно рубины, но  только
в одном ухе. Что касается шлемов - я видел только  отлично  отполированную
бронзу, и все. А вот что у них есть - просто обалдеешь: в приемном тронном
зале с потолка свисает... ну, как бы его назвать... светильник, что ли, но
на сотню свечей, если не больше. Такой же огромный подсвечник  висит  и  в
столовой у герцога, но там он совсем  другой  -  под  ним  висят  какие-то
прозрачные граненые штуки,  вроде  алмазов,  но  намного  больше,  которые
отражают и преломляют свет -  будто  сразу  несколько  радуг  пересекается
прямо в зале. Вот это зрелище, я  тебе  говорю.  Мне  объяснили,  что  эти
подвески - из какого-то  особого  сорта  стекла,  которое  можно  вот  так
огранить. Нет, вы бы  видели  -  разноцветный  дождь,  сотни  цветов,  все
искрится, переливается!..
   Пакс попыталась представить себе такую вещь - и  не  смогла.  Она  ведь
даже не видела герцогской резиденции в учебном лагере. С этими мыслями она
ходила по двору, то энергично  приседая,  то  затевая  шутливую  борьбу  с
сослуживцами, чтобы согреться на холодном ветру.
   Наконец  на  дороге  показались  два  всадника,  и   Стэммел   приказал
новобранцам строиться в походную колонну.
   - Приносим извинения  за  задержку,  -  сказал,  подъехав  к  сержанту,
капитан  Понт.  -  Вице-регент  настоял,  чтобы  мы   присутствовали   при
опечатывании его письма герцогу. Ферраульту придется  ехать  вперед,  а  с
колонной останусь только я. Вы готовы к маршу?
   - Да, сэр, - ответил Стэммел.  -  Насколько  я  понимаю,  погода  скоро
переменится. Нужно выступать немедленно.
   - Как насчет плащей? - поинтересовался Девлин, оглядываясь  на  изрядно
озябших новобранцев.
   - Ничего, на ходу согреются. А плащи  нам  еще  понадобятся  сухими,  -
ответил Стэммел. - Если мы не успеем добраться  до  Малого  Моста,  боюсь,
крыши над головой у всех я не смогу гарантировать.
   Капитан Ферраульт  с  охраной  скрылся  из  виду,  погнав  своего  коня
галопом.  Вслед  за  ним  по  дороге  бодрым  шагом   потянулась   колонна
новобранцев. Мимо проплыли последние каменные здания  -  первые  трактиры,
встречавшие путников на подъезде к городу. Из  окон  одного  из  трактиров
высунулось несколько голов, недовольно проводивших  колонну  взглядами,  а
затем бросивших солдатам в спину:
   - А, вороны-падальщики пожаловали.
   - Чьи это?
   - Какого-то герцога Не-Помню-Как-Зовут с севера. Они там  все  из  себя
благородные, титул на титул нанизывают.  Шли  бы  побыстрее  в  Ааренис  и
подыхали там, чем тут сшиваться.
   В трактире раздался смех. Пакс заметила, как напряглась спина Стэммела.
Но сержант не проронил ни звука. Капитан, видимо, ничего не слышал.
   Дорога шла, неторопливо изгибаясь между  полями  -  черными  и  еще  не
просохшими по весне, отделенными то изгородями  из  жердей,  то  каменными
заборами. Домики крестьян  были  каменными  внизу,  а  вторые  этажи  были
сложены из отесанных бревен. За каждым домом виднелся небольшой сад.
   В следующие два дня Пакс пришлось выучить куда больше, чем хотелось бы:
все, что нужно знать о переходах  в  плохую  погоду.  Начался  мелкий,  но
постоянный дождь. Дорогу покрыл слой жидкой грязи.  Час  за  часом  дорога
промокала все больше, и к вечеру новобранцы брели уже по щиколотку в  этой
жиже. Сапоги начали промокать. Пакс почувствовала, как влага просачивается
сначала между пальцами, затем распространяется по всей стопе, и вскоре уже
вода хлюпала в сапогах при каждом шаге. По шерстяным носкам  влага  быстро
поднялась до отворотов голенищ. Туника тоже  промокла  насквозь,  а  затем
струйки воды побежали по спине и по  бокам  новобранцев.  Но  Пакс  больше
беспокоило, не заржавеет ли ее меч в ножнах. Эти мысли помогали  отвлечься
от холода и сырости, проникавших, казалось, до самых костей. Вскоре  грязь
стала ощутимо сдерживать продвижение колонны. Даже Пакс в  первой  шеренге
заметила, насколько труднее  стало  преодолевать  перевороченную  колесами
тяжелых телег густую жижу. Каждой следующей шеренге дорога давалась все  с
большим трудом.
   Вечерело, и Пакс начала задумываться, где им предстоит  провести  ночь.
Обычно к этому времени  новобранцы  уже  начинали  разбивать  лагерь.  Она
огляделась. С обеих сторон дорогу обступал густой, с голыми деревьями лес.
Грязь все больше налипала на сапоги,  превращая  их  в  гири.  То  и  дело
кто-нибудь из новобранцев поскальзывался  и  сбивался  с  шага,  некоторые
падали. А дождь, казалось, лишь  усиливался.  Темнело,  все  труднее  было
рассмотреть дорогу.
   Мимо Пакс проехал капитан и обратился к Стэммелу:
   - Похоже, до темноты мы не доберемся до Малого Моста по этой  грязи.  В
конце колонны строй  уже  сломался,  не  потерять  бы  кого.  Впереди,  за
поворотом, есть место для лагеря. По крайней мере там ветер будет потише.
   - Да, сэр. Вы имеете в виду старую стоянку караванов?
   - Точно. Там чуть подальше даже ручей есть.
   Капитан  развернул  лошадь  и  направился  к  хвосту  колонны,   откуда
донеслись его ободряющие команды. Пакс обрадовалась,  услышав,  что  скоро
привал. Следующие двести шагов показались ей бесконечными. Наконец Стэммел
остановился и стал вглядываться в плотные заросли деревьев и кустов  вдоль
дороги.
   - Видишь тропинку? - спросил он.
   Пакс едва разглядела узкий просвет в чаще.
   - Идем только по тропинке - в колонну по одному, -  сказал  Стэммел.  -
Нам не нужно, чтобы местное население обозлилось на нас.
   Пакс последовала за сержантом. За  нею  -  отделение  за  отделением  -
потянулся сначала их взвод, а затем и остальные. Несколько  раз  повернув,
тропинка вывела их на открытую площадку с  достаточно  сильным  для  стока
воды наклоном. Стэммел расположил свой  взвод  под  выстроившимися  в  ряд
кедрами по правую руку от тропинки. Новобранцы дрожали и стучали зубами от
холода. Всем страшно хотелось есть. Наконец кто-то  достал  из  одного  из
вьюков просмоленные факелы, и над поляной поплыли первые огоньки.
   Пакс в ожидании Стэммела  решила  не  сидеть  сложа  руки.  Если  отряд
остановится здесь на ночь, то потребуется  зажечь  костер,  окопать  место
ночевки, чтобы отвести из-под себя воду, в общем - работы невпроворот.
   Видя,  что  Стэммел  занят  разговором   с   капитаном,   Пакс   решила
переговорить с остальными командирами отделений.  Мотивировав  свои  мысли
тем, что сидеть без дела - только зря  мерзнуть,  она  предложила  каждому
отделению заняться чем-нибудь - сбором дров для  костра,  окапыванием  или
подготовкой места для ночевки. Работа закипела, хотя никто точно не  знал,
будет ли ужин и суждено ли им уснуть в такой сырости и холоде.
   Вскоре зажглись основные костры -  по  три  на  каждый  взвод.  Поляна,
окруженная плотной стеной кедров, была неправильной продолговатой формы. В
стороне виднелась другая, совсем маленькая прогалина, где Стэммел приказал
выкопать траншею для туалета и отходов.  Пакс  и  Малек  вместе  с  Воском
отправились на поиски ручья и долго перелезали с  камня  на  камень,  пока
наконец не услышали, как прыгнувшая при их приближении лягушка  плюхнулась
в воду. Вернувшись с полными котелками, они сразу же повесили их над огнем
и отправились за водой во второй раз.
   Боск достал из одного вьюка пакет  с  какими-то  пахучими  кореньями  и
сухими травами. Высыпав  их  в  котелки,  он  объяснил,  что  этот  отвар,
называемый "сиб", будет  готовиться  довольно  долго,  но  в  итоге  может
заменить им горячую похлебку.
   - Эта штука придает сил и  помогает  согреться  в  непогоду,  почти  не
дурманя, - сказал он.
   Пакс помешивала в котелке, наслаждаясь теплом костра. Кто-то передал ей
ее долю сухарей и солонины.
   - Никогда в жизни  не  думал,  что  человек  может  так  промокнуть,  -
раздался голос второго номера из ее отделения.
   Пакс согласно хмыкнула и впилась зубами в кусок мяса.
   - Мы-то ладно, - подхватил кто-то с другой стороны костра. -  А  видели
бы вы, на что похожи ребята из взвода Кефера. По пояс в грязи  по  меньшей
мере. Сколько еще будет продолжаться это мучение?
   Пакс дожевала сухарь и запила его глотком холодной воды.
   - Пока дождь не кончится, я так думаю. Нам  еще  повезло,  что  мы  шли
первыми. А если завтра порядок поменяют...
   Раздался протестующий голос Кери:
   - Еще чего! Сам герцог сказал, что мы - первые.
   - Да, это честь для нас.  Но  сейчас  речь  идет  уже  о  том,  что  мы
оказываемся в неравных условиях. Во-первых, это  нечестно,  и,  во-вторых,
все равно  весь  отряд  будет  идти  медленнее  -  дожидаясь  измучившихся
замыкающих.
   - Может быть, к утру подсохнет...
   - Может быть.
   Пакс, посидев немного у костра, сняла сапоги и разложила  мокрые  носки
на теплых камнях. Из темноты в круг света шагнул Стэммел. Новобранцы стали
подниматься, но сержант остановил их:
   - Сидите, сидите. Ну как дела? Как сиб варится?
   Взяв из рук Пакс ложку, он попробовал густой напиток.
   - Нет, еще с полчасика. Смотрите, не спалите сапоги. И кстати, я  хотел
поговорить с вами о порядке строя на завтра...
   Пакс вскинула голову:
   - Мы как раз обсуждали, поменяете вы нас или нет.
   Стэммел удивился:
   - Интересно, а кто первым  предположил  это?  Ты,  Пакс?  Так  вот,  ты
угадала. Сейчас  нам  не  до  почета.  Дело  в  грязи.  Последнему  взводу
приходится тяжелее других, и он задерживает всю колонну.
   Пакс кивнула:
   - Мы так и думали. А как мы будем меняться?
   - Через каждые два часа. Надеюсь, это меньше вымотает всех. Обоз пойдет
впереди - мулам с их узкими копытами по  такой  грязи  за  нами  будет  не
угнаться. Наш взвод с утра пойдет замыкающим, затем вторым, затем первым.
   Кто-то спросил:
   - А почему мы не можем идти по полям, если дорога так раскисла?
   Стэммел покачал головой:
   - Нет. Мы не должны вытаптывать  поля.  Это  одно  из  железных  правил
герцога, и поэтому-то мы и проходим по всем этим  территориям  без  всяких
проблем Крестьяне не видят в нас врагов, а это уже немало.
   - Далеко нам идти? - спросила Пакс.
   - Завтра?
   Пакс кивнула.
   - Мы сейчас в часе ходьбы по сухой дороге от Малого Моста. А  следующий
сносный ночлег можно найти только в Пяти Дворах. Это - в  хорошем  дневном
переходе от Моста. Сколько мы будем тащиться по этой грязи  -  понятия  не
имею. Посмотрим.
   Пакс перевернула подсыхающие сапоги:
   - А здесь всегда так?
   - Частенько. В это время года дожди льют повсюду от Вереллы до подножия
Гномьих гор. Там, на перевалах, посуше будет, а когда спустимся  на  южный
склон - тут уж настоящая весна, для вас, северян, считай,  почти  лето.  А
этот участок пути - дней пять-шесть - обычно всегда проходишь под  дождем.
Совет Вереллы должен был бы что-то сделать с  дорогой,  учитывая,  сколько
караванов проходит по ней, но никто ничего не ремонтирует с тех  пор,  как
умер старый король. Все отдано  на  откуп  тем  землевладельцам,  по  чьей
территории проходит дорога. Деньги-то  они  берут,  да  делать  ничего  не
хотят.
   Пакс вспомнила увиденный накануне город - совсем другой мир - и  вдруг,
сама удивившись своей смелости, спросила:
   - А почему тот человек в трактире назвал нас падальщиками?
   Стэммел недовольно буркнул:
   - Что, и вы слышали? Нечего обращать внимание на всякую шваль.  А  имел
он в виду, что вороны  слетаются  на  поле  боя  и  едят  мертвечину.  Вот
некоторые и зовут нас так, считая, что наемники и мародеры - это одно и то
же.
   Пакс подумала и спросила:
   - А кто эти люди? Одеты  они  были  очень  богато.  И  почему  они  так
отозвались о герцоге? Он же настоящий герцог, правда?
   - Эти-то? Главари городских банд. Они думают, что за их драгоценности и
шелка люди примут их за потомков благородных родов... Чушь! А что касается
нашего герцога - я что-то не припоминаю, чтобы кто-либо  пытался  оспорить
принадлежность ему этого титула. По мне, он герцог как герцог, куда  более
достойный того, чтобы следовать за ним в любых передрягах, чем иной принц,
который в седло-то сам влезть не может, да и меч достает только с  помощью
слуг.
   Решив, что сиб уже достаточно  проварился,  Стэммел  добавил  в  каждый
котелок по поварешке меда. Выпив полную кружку  горячего,  тягуче-сладкого
напитка, Пакс почувствовала, как тепло растекается по всему ее телу  -  от
головы до пальцев ног. Ее взводу, как наименее  уставшему,  выпало  первым
выставлять караул. Дождь поначалу, казалось, ослаб, и Пакс уже понадеялась
на улучшение погоды, но к концу  ее  смены  стало  ясно,  что  надежды  не
оправдались - небо не прояснилось, а дождь зарядил с прежней силой.
   Сменившись,  Пакс  получила  свой  плащ  из   плотно   упакованного   и
завернутого в промасленный холст вьюка. Все предосторожности помогли  лишь
частично. Плащ не  вымок,  но  отсырел  насквозь.  Пакс  нашла  место  под
деревом, где густая листва кедра не давала дождю лить  прямо  на  нее,  но
легла уверенная, что не сможет заснуть.
   Сигнал к  подъему  прозвучал  совершенно  неожиданно,  вырвав  Пакс  из
глубокого сна. Вскочив на  ноги,  она  задела  головой  ветку  и  получила
холодный душ. Медленнее, чем обычно, лагерь  просыпался,  и  новобранцы  с
мрачными лицами вставали  в  строй.  Проверив,  все  ли  из  ее  отделения
проснулись, Пакс заняла свое место в первой шеренге, с сожалением глядя на
грязные вымокшие сапоги. Она  уже  прикинула,  что  будет  экономнее  идти
босиком и сохранить сапоги в целости,  но  Стэммел  наотрез  отказался  от
такой бережливости в ущерб собственным ногам, приказав  ей  не  заниматься
глупостями.
   Последняя смена часовых уже готовила кашу и  разогревала  сиб.  Горячая
еда согрела Паксенаррион, и, чуть повеселев, она села у костра,  дожидаясь
команды к построению в колонну.
   Вскоре отряд, вновь колонной по одному, вышел на дорогу. Солдаты взвода
Кефера встали  во  главе  общего  строя.  Дорога  напоминала  недоеденный,
остывший пудинг. Ступив на нее, новобранцы сразу же увязли в грязной  жиже
на несколько дюймов. В низинах грязь была еще гуще. Взвод  Стэммела  начал
отставать, но, когда  Пакс  попыталась  ускорить  шаг,  несколько  человек
тотчас же поскользнулись и чуть не упали. Стало ясно, что колонне придется
идти, приноравливаясь к скорости последнего - самого медленного взвода.
   Кто-то затянул строевую песню, которую  подхватили  несколько  голосов.
Когда одни выдыхались, мелодию и - главное! -  ритм  подхватывали  другие.
Так  колонне  было  легче  держать  строй.  Ноги  Пакс  устало   ныли   от
ежесекундного   переставления    тяжелых,    словно    железных,    сапог,
становившихся,  как  ей  казалось,  тяжелее  с  каждым  шагом.  Неожиданно
Паксенаррион с радостью обнаружила,  что  ее  взвод  почти  догнал  идущих
впереди. Но радость  сменилась  разочарованием:  просто-напросто  головной
взвод попал в такую топкую грязь, что с трудом передвигал ноги.
   Капитан  Понт,  проезжавший  в  это  время  рядом  с  нею,   разразился
проклятьями:
   -  Медные  сапоги  Тира!  Я  ведь   предупреждал   Совет   и   местного
землевладельца, что в следующий раз, когда мои солдаты  увязнут  здесь,  я
сам отремонтирую дорогу по своему  разумению...  Ладно,  слушай...  э-э...
Пакс, если не ошибаюсь.
   - Так точно, сэр.
   - Нужно набросать в эту яму камней. Видишь вот эти изгороди?
   Капитан показал на тянувшиеся вдоль дороги и уходившие  перпендикулярно
к ней в поля каменные  изгороди,  служившие  ограничительным  забором  при
выпасе коров и овец. Пакс кивнула.
   - Так вот, когда подойдет череда  вашего  взвода  -  начиная  с  твоего
отделения, забросайте промоину камнями. Эти чертовы скряги фермеры  больше
потеряют, вытаскивая свои телеги из ямы, ломая ноги мулам и волам, чем  от
того, что кусок изгороди станет чуть пониже. В конце концов, мы каждый год
платим дорожный налог, а грязь как была, так и есть. Приступайте, ребята!
   Граница промоины прорисовывалась  четко:  в  нее  мул  проваливался  по
брюхо. Первые камни, казалось, были проглочены  этой  бездонной  ямой,  но
мало-помалу она начала заполняться, и вскоре взвод Стэммела перешел  через
нее по уложенным сверху плоским камням, почти не замочив ног.
   Затем они снова оказались по щиколотку в  грязи,  но  краткий  отдых  и
перемена мест словно придали всей  колонне  новые  силы.  Вновь  зазвучали
маршевые  песни.  "Кедровая  долина"  сменяла  столь  же   длинную   "Дочь
кочевника", и отряд медленно, но упорно  продвигался  вперед.  Наконец  на
горизонте показалась река - такая же свинцово-серая,  как  и  небо.  У  ее
берегов прилепился небольшой городишко,  который  новобранцы  готовы  были
благословить за одно то, что  на  подходе  к  нему  жидкое  месиво  дороги
сменило твердое гравийное покрытие.
   Колонна  остановилась  на  поливаемой  дождем  центральной  площади,  и
капитан Понт скрылся за дверями единственного постоялого двора в  городке.
Оглядевшись, Пакс увидела, что впереди дорога упирается в  мост,  который,
видимо, и дал селению его название.
   Обеденный отдых в зале трактира  пролетел  как  один  миг.  Успев  лишь
поесть горячего, но нисколько не  высохнув  и  не  согревшись,  новобранцы
вновь оказались под дождем, маршируя в строю по направлению к мосту.
   За  мостом  городские  кварталы  кончились.  Но  не  перемена   пейзажа
волновала новобранцев, а то, что вскоре гравийная  дорога  уступила  место
осточертевшей всем раскисшей дороге проселка.
   Оставшаяся часть дня вымотала всех до  предела.  Дождь  то  стихал,  то
возобновлялся, зато ледяной ветер дул без перерыва. Грязь была  повсюду  -
то густая и липкая, как каша, то больше похожая на жидкий  суп,  -  но  ни
один шаг не давался солдатам легко. К вечеру у Пакс болели не только ноги,
но и все тело. Ее уже не интересовало, заржавеет ли ее меч и где они будут
спать. На каждом привале она валилась на обочину  как  подкошенная.  Когда
стало смеркаться, очередную перестановку взводов в колонне  произвели  без
отдыха.
   - Надеюсь, что мы успеем  до  ночи  попасть  в  Пять  Дорог,  -  словно
откуда-то издалека донесся до Пакс голос Стэммела.
   Колонна  продолжала  устало  месить  грязь.   Сгустились   сумерки,   и
новобранцам стали видны лишь  спины  товарищей  да  дорога  на  шаг-другой
вперед. Вскоре темнота поглотила и  это,  и  отряд  шел,  ориентируясь  не
столько на глаз, сколько на ощупь. Строевая песня давно умолкла.  Пакс  не
смогла бы сказать, сколько они шли так, в полной темноте, - четверть  часа
или полночи. Вдруг цепочка  огоньков  показалась  на  горизонте.  По  мере
приближения они превращались в светлые пятна  -  сначала  бесформенные,  а
затем явно прямоугольные. "Окна", - с явным усилием  сформулировала  мысль
Пакс.  Но  это  открытие  ничуть  не  обрадовало  ее,  наоборот,   девушка
почувствовала себя еще более уставшей и замерзшей.
   Наконец дорога вновь стала твердой - отряд  вошел  в  городок.  Цепочка
факелов, отражавшихся от мокрой брусчатки, преградила колонне  путь.  Мимо
Пакс проехал на лошади капитан Понт. Вскоре из темноты  показалась  группа
вооруженных людей, державших в руках факелы. Пакс вздрогнула,  а  ее  рука
потянулась к оружию. Послышались голоса, но о чем говорил капитан  Понт  с
местными ополченцами, Паксенаррион разобрать не могла. Ко  взводу  подошел
сержант Стэммел, держа в руках факел.
   - Здесь неподалеку есть ночлег,  по  крайней  мере  -  сухое  место,  -
устало, почти без радости в голосе сказал он. - Взвод Воны получит на всех
пищу в трактире.  Пакс,  твое  отделение  развьючивает  мулов.  Следуй  за
Девлином, он знает, куда идти.
   Паксенаррион казалось, что она уже ни за кем никуда не может следовать.
К ее собственному удивлению, она еще была способна стоять на ногах и  даже
переставлять их. Девлин провел взвод по узкой улочке и вывел новобранцев в
поле, поросшее  первой  короткой  травой.  Впереди  угадывались  очертания
какого-то внушительного  сооружения.  Подойдя  ближе,  новобранцы  увидели
амбар с каменными стенами и деревянной островерхой крышей, в котором места
должно было хватить на всех. Пакс на ощупь вошла  внутрь,  ведя  за  собой
одного из мулов. Привязав его  к  перекладине,  шедшей  вдоль  стены,  она
последним усилием расстегнула  подпругу  и  сняла  с  уставшего  животного
вьюки. В этот момент кто-то занес в амбар первые факелы.
   Оказаться под крышей, защищенной от  дождя  и  ветра,  показалось  Пакс
спасением. Амбар был почти пуст, не считая огромной груды соломы  в  одном
углу. Паксенаррион хотелось только одного  -  упасть  в  солому  и  лежать
неподвижно. Но Девлин приказал новобранцам закончить  работу  с  мулами  -
обтереть их, покормить и смазать  натертые  подпругой  места  на  спине  и
боках. В это время новобранцы взвода Кефера, вставив факелы в держатели на
стенах, разложили солому на полу  ровным  слоем.  Последней  работой  было
натянуть веревки для сушки одежды. К счастью, в стены амбара было  вделано
множество крюков. Как раз к этому времени к амбару подошел  взвод  Воны  с
едой, которая даже не успела остыть.
   Свежие, еще теплые буханки хлеба резались на толстые куски, на  которые
намазывалось янтарное масло. От котелков с супом валил густой пар. Сначала
Пакс  даже  не  понимала,  что  именно  ест,  но,  по   мере   согревания,
почувствовала, как вкусно был приготовлен ужин. Вылизав  котелок  дочиста,
она обнаружила, что можно получить добавку, чем поспешила воспользоваться.
Наконец по  рукам  пошли  кружки,  полные  какого-то  ароматного  горячего
напитка,  менее  терпкого,  чем  сиб,  но   такого   же   согревающего   и
расслабляющего. Паксенаррион вдруг почувствовала, что засыпает сидя.  Боск
и Девлин  собрали  пустую  посуду.  Встретившись  взглядом  со  Стэммелом,
Паксенаррион приготовилась к еще одному усилию - отнести посуду обратно  в
трактир.  К  ее  облегчению,  сержант  улыбнулся  и  приказал  ей  и  всем
укладываться спать.
   Пакс с трудом поднялась на  ноги,  сделала  несколько  шагов  до  груды
соломы и, рухнув на одно из брошенных на солому одеял, провалилась в  сон,
не успев даже наскоро вспомнить прожитый день.





   На следующее утро дождь по-прежнему  лил  стеной.  Капитан  Понт  решил
прервать марш на день. Новобранцы выразили свою радость дружным храпом. Но
к полудню, отоспавшиеся, они с непривычки к праздности  заскучали  и  были
рады любому делу. Так, Пакс  с  удовольствием  вызвалась  отнести  грязную
посуду  обратно  в   трактир.   В   городок   вступил   большой   караван,
направлявшийся в Вереллу. Огромные телеги-фургоны  перегородили  улицы,  а
трактир наполнили промокшие и недовольные погонщики и купцы.
   - Пропади пропадом этот ваш граф или кто он там у  вас!  -  донесся  до
Паксенаррион раздраженный голос хозяина каравана.  -  Я  плачу  транзитный
сбор каждый год, а на дороге ни единого камня не прибавилось  с  тех  пор,
как умер мой отец.
   Караванщик, высокий  дородный  мужчина  с  крепкой  шеей,  был  одет  в
заляпанную грязью кожаную куртку. Толстая золотая цепь красовалась на  его
груди; в каждом ухе болталось по массивной золотой серьге.  Этот  здоровяк
совсем припер к стене трактира щуплого, с застывшей,  приклеенной  к  лицу
улыбкой деревенского старосту.
   - Передай своему господину, как его там, - продолжал рычать караванщик,
- что Союз Гильдий, если на то пошло,  может  выбрать  и  другой  путь  на
север. Тогда вы здесь останетесь ни с чем.
   Когда, вернувшись, Пакс рассказала  об  этом  инциденте  Стэммелу,  тот
расхохотался.
   - Это, наверное, был один из караванов Совета Фосса или семейного клана
Манина. Не заметила, что они везут?
   - Нет, сэр. Все фургоны  были  закрыты.  А  что  это  за  Союз  Гильдий
упоминал караванщик?
   - Ну, города, вступившие в  Союз  Гильдий  торговцев;  имеются  в  виду
города северного торгового пути, а не маршрут по Иммеру.
   Пакс это ничего не объяснило. Стэммел заметил озадаченное выражение  на
ее лице.
   - Тебе известно хоть что-нибудь про юг, про Ааренис?
   - Да, оттуда привозят специи и яркие украшения, - отрапортовала Пакс.
   - М-да... негусто. И явно недостаточно для солдата наемной роты. Ладно,
надо будет поучить вас географии. Про море Иммерхофт ты слышала?
   Пакс кивнула - Джорнот как-то упоминал о море в своих рассказах.
   - Так вот, - продолжал Стэммел, - за морем Иммерхофт лежал Аар, древнее
королевство. Его жители  постепенно  заселили  острова  в  море,  а  затем
отправились под парусами на поиски большой земли к северу  от  Иммерхофта,
которую они назвали Ааренис - дочь Аара. Высадившись  на  новом  материке,
они  заселили  его  и  поделили  между  знатными  родами  своего   народа.
Постепенно они вышли к Гномьим горам, оттеснив на  своем  пути  эльфов,  а
затем нашли и перевалы, ведущие на север. Так вот, для нас, северян, юг  -
это юг, а сами южане зовут свою землю  Ааренис  -  от  моря  Иммерхофт  до
Гномьих гор. Часть этого народа заселила и западные земли севера.
   Пакс нахмурилась:
   - А я думала, что Восемь Королевств были заселены кочевниками с севера.
Мой дед...
   - Скорее всего и был кочевником-коневодом. Частично так все и было. Все
эти  народы  встретились  на  Великой  равнине  Хонноргат.   В   восточных
королевствах большинство  жителей  составляют  потомки  мореплавателей.  В
Тсайе и Финте  больше  кочевников.  А  Лиония  и  Прэлит  вообще  остались
государствами эльфов. Но  немало  жителей  всех  этих  стран  пришли  туда
давным-давно из Аарениса. Между Ааренисом  и  Восьмью  Королевствами  идет
оживленная торговля, и большинство караванов использует тот перевал, через
который пойдем и мы, перевал Вальдайр. Раньше большая часть грузов шла  по
реке Иммер и ее притокам, так как товары кораблями  доставлялись  напрямую
из Аара, через море. Но сейчас Аар превратился в пустыню. Конечно, морская
торговля сохранилась, но куда плывут корабли - я точно не знаю, а то,  что
рассказывают о заморских странах, почти сплошь небылицы. В общем,  поэтому
или по какой другой причине несколько  королевств  договорились  проложить
для  караванов  другой  путь  -  сухопутный.  Говорили,   что   прибрежные
землевладельцы заламывают слишком высокие сборы за  провоз  грузов,  да  и
пираты делали речной путь небезопасным. Но, скорее всего, просто сами  эти
королевства много торгуют с севером, и этот путь - более короткий -  нужен
был им самим в первую очередь. Вот  их  торговые  гильдии  и  организовали
союз, который построил дорогу, поддерживает  ее  в  рабочем  состоянии,  а
караваны идут по ней с юга к нам, на север, и от  нас  -  на  юг.  Большая
часть войн в Ааренисе и ведется сейчас между городами -  членами  Союза  и
городами, стоящими на реке, на старом торговом пути.
   - А мы на чьей стороне? - осторожно спросила подошедшая поближе Эффа.
   - Да  кто  наймет,  за  того  и  воюем,  -  безразлично  пояснил  Боск,
облокачиваясь на груду соломы.
   Стэммел кивнул:
   - Да, это так. Герцог заключает договор с тем или иным  правителем  или
городом - кто предложит цену повыше да условия неприемлемей, вот мы за них
и воюем.
   Эффу это открытие явно потрясло:
   - Но... но ведь герцог не станет договариваться... с кем попало?
   - Ну... в общем - нет. В конце концов, мы благородные северные воины. У
герцога есть свои принципы и правила. Но подчас мы воюем за один город,  а
некоторое время спустя за его противников. Так бывает. Нам это в  общем-то
неважно.
   - А что значит: мы - благородные воины? Разве не все  отряды  такие?  -
спросила Барри.
   - Тир! Да конечно же - нет!  Если  бы  все  были  такими...  Понимаешь,
благородные роты и полки - в основном с севера - договариваются кое о  чем
между собой. Ну, например, мы не укрываем дезертиров или  преступников  из
других отрядов, не пытаем пленных и обращаемся  с  ними  достойно.  Мы  не
отбираем  продовольствие  у  крестьян  и  не  топчем  посевы,  если   есть
возможность избежать этого. Да, мы соперники, но любому  из  нас  понятно,
что войн хватит на всех, а  значит  -  без  работы  мы  не  останемся.  Мы
стараемся не убивать друг друга нигде, кроме как в бою. Это  наша  работа.
Но есть и другие... - Тут Стэммел оглянулся  -  вокруг  собралась  большая
группа жадно слушавших  новобранцев;  неподалеку  стоял,  прислонившись  к
стене, капитан Понт. - Вон и капитан подтвердит.
   Понт кивнул:
   - Да, это правда. На юге полно так называемых наемников. В основном это
бандиты, которые облагают данью бедные городки и поселки за то, что  якобы
охраняют в них общественный порядок.  Типичное  вымогательство.  Некоторые
банды живут так зимой, а летом нанимаются в солдаты и воюют  за  кого-либо
из богатых землевладельцев, как и мы. Мало кто из них хорошо  организован,
но, объединившись, они серьезно досаждают нам.
   - Взять того же Волчьего Принца, - пробурчал Стэммел.
   - Точно. Вот уж не подарочек. Этот ни  перед  чем  не  останавливается:
убивает из-за спины, отравляет противников, пытает пленных и продает их  в
рабство на галеры. Выкуп берет только золотом и драгоценностями и - только
в течение трех дней. Понимает, мерзавец, что если  дать  регулярной  армии
время подтянуть силы, то от него мокрого места не останется. А пленных  он
продает работорговцам хоть за гроши - и поминай как звали.  Хотя  однажды,
несколько лет назад, мы ворвались в его логово. Я не  помню,  Стэммел,  вы
были тогда с нами?
   - Да, сэр, - подхватил рассказ сержант. - Он  захватил  патруль  легкой
кавалерии одного из графов с запада, заломив цену, которую тот собрать  не
смог. Мы оказались ближе всех к лагерю Волчьего Принца и пошли  на  штурм.
Пленники были подвешены живыми на столбах -  на  жаре,  без  воды  и  еды.
Некоторые из них еще были живы, когда мы освободили их, но лишь один выжил
и вернулся домой. Остальные умерли на наших руках, несмотря на все  усилия
врачей.
   - Так вы убили этого бандита? - перебила сержанта Эффа.
   - Нет. Он уехал из лагеря за день до того.  Разведка  не  смогла  взять
след.
   Стэммел, нахмурившись, некоторое время помолчал, а затем продолжил:
   - Есть еще один такой - Медовый Кот.  Он-то  называет  себя,  по-моему,
графом Южных Болот или кем-то в этом роде. У  него  многочисленный  отряд,
который действует по берегам притоков Иммера. Тоже противник не из легких.
Может быть, в этом году мы с ним  снова  столкнемся.  Он  ведь  не  просто
наемник, этот Медовый Кот. Он политик и делец. Раздувая войны  подкупом  и
провокациями, он умудрился прибрать к рукам  часть  транзита;  посадил  во
многих  городах  своих  людей,  даже  захватил  руководство  в   некоторых
гильдиях. Нас, северные отряды, он ненавидит за то,  что  с  нами  ему  не
удается договориться, говоря по-простому - подкупить нас.
   - А почему его так называют?
   - Да такой он и есть: сначала - сладкие речи, ласковый голос, а потом -
когти и зубы тебе в горло.
   - Я слышала о нем, - вдруг сказала  Барра.  -  Это  не  он  повесил  на
воротах города шаманов Плиуни?
   - Да, но только не  шаманов,  а  жрецов  Сертига  Анвиля.  За  это  его
прокляли несколько каст, исповедующих разные культы. Да  ему-то  что,  он,
наверное, вообще ни в кого не  верит.  Поговаривают,  что  он  поклоняется
Лиарту, Повелителю Мук, или же просто кодексу воров. Я не знаю.  Одно  мне
известно точно - такого мерзавца еще поискать надо. И в отрядах у него что
офицеры, что солдаты - сброд и бандиты с большой дороги.
   - Значит, мы поэтому будем воевать с ним? - спросила Эффа.
   Стэммел удивленно поднял брови:
   - Чем ты слушала? Пойми наконец, мы - наемная рота и воюем  за  деньги.
Если мы будем воевать против Медового Кота, то только потому,  что  кто-то
из его врагов наймет нас на это. Нам наплевать на то, кто хороший,  а  кто
плохой. По крайней мере - в этом смысле.
   Пакс все еще размышляла над тем, что Стэммел говорил раньше.
   - Вы сказали, что мы достойно обращаемся с пленными. А что это значит?
   - Как что?
   - Ну... я в том смысле... разве это не позорно - сдаваться  в  плен?  А
как же мы? Я думала, что солдаты сражаются до последнего дыхания...
   - До последней капли крови? Нет, дорогая, - перебил ее  Стэммел.  -  Мы
ведь всего лишь нанятые воины, а не безумные фанатики. Сказано  сражаться,
мы сражаемся, и делаем это дело хорошо. Но если герцог  или  его  капитаны
приказывают нам остановиться и сложить оружие - мы сдаемся. Выполняем  это
так же беспрекословно, как и любой другой приказ. Заруби это себе на носу,
иначе не видать тебе никогда твоих Трех Елок... или Пихт,  ну,  откуда  ты
там. Гордость - не повод, чтобы губить весь отряд.
   - А разве мы не присягаем тому, кто нас нанял? - спросил Сабен.
   - Нет. Герцог нанял вас, и вы присягали  только  ему.  Помните?  -  Все
собравшиеся  новобранцы  закивали  головами.  -  Так  вот,  вы   поклялись
подчиняться ему и его капитанам - и никому больше. Вот в  чем  заключается
ваша честь - честь солдата. Договор герцога и того, кто его  нанимает  как
командира и предводителя отряда, - это их дело,  дело  их  чести.  А  наша
честь - в верности герцогу.
   - Но... но это ведь не часто случается? - все  еще  не  веря,  спросила
Пакс. - Я имею в виду - сдаваться, попадать в плен?
   - С нами не часто. Герцог очень осторожен и не станет заключать договор
со стороной, обреченной на явное поражение. Впрочем, и такое бывало, да  и
в будущем может случиться.
   Пакс молча  обдумывала  сказанное:  мысль  о  сдаче  в  плен  вовсе  не
вдохновляла ее. Эффа продолжала  спорить  и  что-то  доказывать  Стэммелу,
беспрестанно поминая Геда и воинскую честь.  Арни,  как  обычно,  пыталась
заставить ее замолчать.
   - Эффа, - сказал наконец капитан Понт, - если уж тебе так хочется стать
настоящим рыцарем, паладином или  еще  кем-нибудь,  посоветовалась  бы  ты
сначала с кем-либо из жрецов Геда, вступила бы в рыцарский орден...
   - Жрец сказал, что мне нужно набраться  опыта,  -  покраснев,  ответила
она.
   - Вот уж этого у тебя здесь будет предостаточно, - улыбнулся Понт. - Но
учти, даже паладины и монахи-воины подчиняются приказам.
   - Но они не сдаются и сражаются до последней капли крови...
   - Не всегда, - заметил Боск. -  Я  видел,  как  они  отступают.  Причем
делают это толково и без суматохи. Опыт - великая вещь...
   - Ты правда это видел?
   - Честное слово. Да ты вспомни  легенды:  сам  Гед,  бывало,  отступал.
Помнишь, на Черном хребте? Даже если послужив с нами, ты вступишь в орден,
то поймешь - война есть война, бой есть бой. Разницы почти  нет.  Если  бы
служители Геда не умели, когда необходимо, отступать или уходить  от  боя,
они все давно были бы мертвы.
   Эффу эти слова не убедили, но, по крайней мере, заставили задуматься  и
замолчать.
   После обеда дождь перестал, а к ночи небо очистилось от туч. Выход  был
назначен на раннее утро. Еще до рассвета, получая еду в трактире,  солдаты
узнали, что ночью в городок вошел другой  караван,  с  востока.  Городской
староста, видя, как недоволен капитан Понт, что отряду  придется  идти  по
раскисшей под колесами телег дороге, вдруг предложил:
   - Вы можете смело идти по полям. Я покажу вам участки, не  занятые  под
посевы в этом году. Таким образом вы даже срежете угол и намного сократите
себе путь.
   Колонна бодро шла по плотному  дерну,  поднимаясь  по  пологому  склону
холма. С его вершины открывался вид на окрестные пастбища,  перемежающиеся
перелесками.  Вдали,  впереди  над  полосой   леса,   виднелись   какие-то
серо-голубые тени, неровной каймой опоясывающие горизонт.
   - Вот и они, - сказал Стэммел.
   - Кто? - не поняв, переспросила Пакс.
   - Не кто, а что. Горы. Гномьи горы.
   - А я думала, что они намного выше...
   Стэммел рассмеялся:
   - Сразу видно, что тебе  горы  в  диковинку.  Они  действительно  очень
высокие. Просто мы далеко от них. Потом сама увидишь.
   День за днем горы все яснее  вырисовывались  на  горизонте,  поднимаясь
выше и выше. Далеко на востоке острые  пики,  вздымавшиеся  к  небу,  были
покрыты снежными шапками. Но и ближайшая, западная часть хребта  оказалась
весьма внушительной. Вечерами вокруг костров новобранцы обменивались  друг
с другом известными историями и легендами: эти суровые вершины были родной
землей гномов - народа Гнарр и народа Альдон, называвшихся так  по  именам
их принцев. А в  холмах  у  подножья  хребта  обитали  карлики  -  племена
Золотого Топора, Железной Руки,  Мастера  Кирки.  И  тот  и  другой  народ
славились своим богатством  -  золото  и  серебро  они  добывали  сами,  в
глубоких пещерах и шахтах своих гор.
   Дорога поднималась все выше и выше, впереди показалась узкая  седловина
между двумя покрытыми льдами вершинами.
   - Вот он, перевал, -  сказал  Стэммел.  -  А  сразу  за  ним  -  долина
Вальдайра.
   Все чаще на дороге новобранцам встречались караваны -  щепочки  тяжелых
телег или фургонов с парой стражников на  каждой  повозке  и  парой  дюжин
всадников впереди и  позади  колонны.  Порой  строем  проходили  небольшие
отряды карликов с оружием в руках; они сурово и подозрительно  поглядывали
на  людей.  Скакали  верхом  в  обоих  направлениях  эльфы  -  в  основном
поодиночке,  но  иногда  -   небольшими   группами:   видимо,   рыцарь   с
парой-тройкой оруженосцев и несколькими телохранителями. Почти все  рыцари
приветствовали капитана Арколина, выкрикивая на  скаку  пару  фраз  своими
серебристыми, звонкими голосами.
   Позади колонны открывался вид на Великую равнину Хонноргат, за  которой
чередовались леса, поля и бескрайние болота. Еще дальше  возвышалась  цепь
холмов - Верелла, на которой с трудом можно было разглядеть светлую  точку
- стены города Вереллы-Колокольной.  За  холмами,  уже  невидимая  отсюда,
извиваясь, текла по равнине и терялась в болотах река Павир.  Где-то  там,
где замирало течение одного из бесчисленных рукавов  ее  дельты,  на  едва
заметной возвышенности среди болот, стояли родные Пакс Три Пихты и чуть  в
стороне от деревни - ферма ее отца. Много миль, пройденных  от  дома,  где
она выросла, до крепости герцога, не казались Пакс непреодолимым  барьером
для возвращения домой, как не стали им ни переправа через  широкий  Панир,
ни пройденное после Вереллы расстояние. Но горы, закрывавшие небо впереди,
словно заранее грозно предупреждали, что  пересечь  их  означает  навсегда
распроститься с  родной  страной,  порвать  что-то  невидимое,  но  хорошо
ощутимое, что связывало Пакс с местами, где она выросла.
   С трудом сдержав слезу, Пакс продолжала  молча  маршировать,  с  каждым
шагом уходя дальше от прошлой жизни  и  приближаясь  к  новым  опасностям,
впечатлениям и, быть может, приключениям и подвигам.


   Сам перевал оказался легче, чем можно было  предположить.  Было  видно,
что дорогу прокладывали давно и везде, где возможно, улучшали ее в течение
нескольких веков.  Плавно  извиваясь,  она  неспешно  скользила  вверх  по
склонам, чтобы лишь один раз сделать решительный, короткий рывок к облакам
и вновь потечь вниз, петляя по уже тронутым зеленью южной весны холмам.
   Да, здесь, на южном склоне Гномьих  гор,  весна  была  уже  в  разгаре.
Двухдневный переход от хребта до стен Вальдайра оказался просто отдыхом  и
наслаждением - так ласково пригревало здесь  солнце,  так  легко  дышалось
среди прозрачно-зеленых перелесков и изумрудных полей.
   Вальдайр выглядел куда более гостеприимным, чем Верелла. Со стороны его
стены казались скорее удобным местом  для  складов,  конюшен  и  постоялых
дворов, чем настоящими оборонительными сооружениями. По мере приближения к
городу, по обочинам дороги у мостов, по которым колонна пересекала ручьи и
речушки,  появлялось  все  больше  ухоженных   трактиров   с   аккуратными
огороженными двориками для телег и  фургонов  и  стойлами  для  вьючных  и
тягловых  животных.  В  какой-то  момент   чуть   в   стороне   показалось
внушительное сооружение, напоминающее небольшую,  но  вполне  боеспособную
крепость. Боск ткнул пальцем в том направлении и сказал:
   - Это зимние квартиры роты Хальверика.
   Кто-то менее сдержанный, чем Пакс, поинтересовался:
   - А что это за птицы?
   - Наемники, профессиональные солдаты, как и мы, - последовал  ответ.  -
Они обычно заключают договор с  кем-либо  из  западных  королей.  Отличный
отряд. Как ни крути, а приходится признать.
   - А где наши казармы?
   - К востоку от города. Мы пройдем весь город насквозь, так что  глядеть
- глядите, только с шага не сбивайтесь.
   В  отличие  от  Вереллы,  в  Вальдайре  основную  часть  уличной  толпы
составляли  не  торговцы  и  ремесленники,  а  солдаты.  Новобранцам   уже
говорили, что в этом городе квартируют многие отряды и что сюда  приезжают
короли и повелители разных земель, чтобы нанять себе тех или иных  воинов,
но все же  Пакс  не  ожидала  увидеть  такого  разнообразия  форм,  знаков
различия и оружия. Зеленые туники, похожие по покрою  на  их  собственные,
красные туники поверх серых или черных брюк, шерстяные  куртки  и  кожаные
шаровары - и все это на пеших и конных воинах в латах, кольчугах,  кожаных
доспехах или без них, и в самых разных шлемах. Мулы, тонконогие  гарцующие
скаковые лошади и мощные, готовые штурмовать вражеские отряды тяжеловесы с
укрепленными на  седлах  арбалетами,  -  одних  только  кавалеристов  Пакс
насчитала не меньше дюжины видов, прежде чем сбилась со счета. То  и  дело
кто-нибудь  из  встречных  обращался  к  капитану  Понту   или   Стэммелу,
приветствуя их и перекидываясь парой фраз  по  поводу  нового  пополнения.
Пакс заметила странный, непривычный акцент в  речи  многих  из  них,  а  о
богах, которыми клялись незнакомые офицеры, она и слыхом не слыхивала.
   Наконец отряд вышел из  города,  оставив  позади  последний  трактир  -
"Белый Дракон", приютившийся у самой стены. Из окон повысовывались люди  в
кожаных доспехах, и до Паксенаррион донеслось:
   - Смотри-ка, новички у Пелана ничего.
   - Да, и не говори. А то у нас таких дубин набрали...
   - Думаешь, эти намного лучше?
   - По крайней мере строй они держат неплохо, а это  уже  кое-что.  Черт,
только не хватало, чтобы наши подписали договор с этим...
   - Тес!
   Колонна пошла дальше, и Пакс так и не удалось узнать, чем кончился этот
разговор.
   Впереди  показалось  несколько  длинных  и  низких  каменных  зданий  с
двухэтажным сооружением посередине и невысокими  башнями  по  углам.  Пакс
затаила дыхание - несомненно, они приближались  к  зимним  квартирам  роты
герцога. Распахнулись ворота, и, как Пакс ни старалась придать своему лицу
выражение  безразличия,  но  ее  глаза  лихорадочно  забегали,   оглядывая
показавшихся  на  плацу  ветеранов.  Казалось,  те  не  обращали  никакого
внимания на колонну новобранцев и  просто  продолжали  делать  свои  дела.
Наконец Стэммел остановил своих подчиненных.  Тотчас  же  раздался  чей-то
незнакомый голос,  скомандовавший  "становись!",  и  тут  произошло  чудо:
когорты ветеранов выстроились плотным сомкнутым строем в мгновение  ока  -
быстрее, чем новобранцы смогли бы  разбежаться,  если  бы  им  дали  такую
команду.  Пакс  только  моргнула.  Откуда-то  из-за   ее   спины   донесся
восхищенный вздох. Почувствовалось, что ветераны цепко  впились  взглядами
во вновь прибывших. Пакс стало не по себе. Вскоре на плац выехал верхом на
своем коне  герцог,  поприветствовавший  новобранцев,  а  затем  они  были
распределены между тремя когортами.
   Весь взвод Стэммела  попал  в  когорту  капитана  Арколина  -  высокого
черноволосого и  сероглазого  человека  с  суровым  выражением  лица.  Его
заместителем был уже знакомый новобранцам капитан Ферраульт, покинувший их
колонну в Верелле.
   Барра, Натслин и почти весь взвод Кефера попали  в  когорту  к  Доррин.
Пакс ошеломило то, что когортой командовала капитан-женщина, а Седжек  был
ее заместителем. Смекнув, что Стефи - подчиненный Седжека, а значит,  тоже
будет в другой когорте, Пакс вздохнула с облегчением.
   В  следующие  несколько  часов  новички  снова  вспомнили  свое  первое
появление в учебном отряде. Каждого из новобранцев прикрепили к  кому-либо
из ветеранов,  которые  быстро  дали  понять,  что  тем  придется  изрядно
постараться, чтобы доказать, что они чего-то  стоят.  Здоровенный  детина,
командир отделения, Донаг, с неприязнью посмотрел на Паксенаррион.
   - Это из-за тебя Стефи влип в такую историю?
   Пакс  остолбенела  -  оказывается,  расслабляться  было   рано.   Донаг
истолковал ее молчание по-своему:
   - Я так и понял, как посмотрел на тебя. Думаю, тебе теперь лучше сидеть
тише воды ниже травы. Стефи - мой старый друг. Учти: будешь еще  выступать
-  сгною!  Не  видать  тебе  тогда  родного  севера.  Здесь  закопают.   -
Многозначительно помолчав, он добавил: -  Говорят,  ты  неплохо  дерешься.
Твое счастье, если это так.
   Затем, не произнеся больше ни слова, он  показал  Пакс  предназначенную
для нее койку, сундук и полку на стеллаже.
   Паксенаррион с трудом сдерживала  гнев.  Вот,  значит,  как  здесь  все
повернули: это, оказывается, она втянула Стефи в историю, а не он чуть  не
изуродовал ее!
   Об  обидах  ее  заставили  забыть  начавшиеся  тотчас  же  занятия.   В
беспрерывной  строевой  подготовке  и  тренировках  с  оружием  прошли   и
следующие дни. Пакс  стало  ясно,  что  ей  и  остальным  новобранцам  еще
предстояло многому научиться. Пакс уже привыкла, что ее считали  одной  из
лучших среди новобранцев; она даже стала полагать, что  брюзжание  Сиджера
по поводу ее неповоротливости - это лишь для того, чтобы  что-то  сказать.
Оказалось же, что самые медлительные из ветеранов двигаются  быстрее,  чем
она. А лучшие - такие, как Донаг, - казались вообще нечеловечески быстрыми
и ловкими. Пакс вновь стала получать синяки и ссадины,  а  Донаг  позволял
себе улыбаться всякий раз,  когда  его  клинок  заставлял  ее  охнуть  или
вскрикнуть.
   - Достает он тебя? - негромко спросил Сабен у Пакс как-то за ужином.
   Та, покосившись на  Донага,  кивнула.  Сабен  явно  не  решался  что-то
сказать, но за него высказалась Барра:
   - Знаешь, Пакс, ты ведь не виновата в той истории со Стефи? Ну так  иди
и доложи начальству. Пусть Донагу растолкуют, что к чему.  Никакого  права
он не имеет так с тобой обращаться.
   Пакс пожала плечами:
   - Не имеет... Ну и что мне с этого?
   - Как что? Стэммел или даже капитан  поставят  его  на  место...  -  не
выдержал Сабен.
   - Нет. Это не дело. И вообще... не надо об этом, Сабен, пожалуйста.
   - Хорошо. Но не забывай, если что - я всегда с тобой.
   Впервые за эти дни Пакс улыбнулась,  пожалуй  больше  для  того,  чтобы
ободрить и поблагодарить друга.
   В тот же вечер в их казарму зашел Стефи. Донаг радостно улыбнулся ему и
предупреждающе зло посмотрел на Пакс. Та молча продолжала чистить шлем.  К
ее удивлению, едва кивнув Донагу, капрал подошел к ней.
   - Привет, Пакс... Ну как тебе здесь, на юге? - сказал он.
   Вздрогнув, она ответила:
   - Здесь... здесь все по-другому. Уже так тепло.
   Стефи улыбнулся:
   - Я тоже в первый год все поражался этому. А потом привык. Подожди, что
еще летом будет! В доспехах  ощущение  такое,  что  ты  просто  плавишься.
Ладно, как у тебя вообще дела? Устроилась нормально?
   Не удержавшись от быстрого взгляда на Донага, Пакс холодно ответила:
   - Спасибо, все хорошо.
   - Ладно. Но все равно тяжело, наверное, здесь после привычного  отряда?
Я помню, каким это было шоком для меня самого.
   Пакс чуть успокоилась. В голосе Стефи  действительно  не  слышалось  ни
злости, ни угрозы, которая постоянно исходила от Донага.
   - Самое трудное, - подумав, сказала она, - это то, что вы  все  гораздо
лучше владеете оружием и быстрее двигаетесь.
   - Если бы не так, лежать бы нам сейчас в  могиле,  а  не  учить  вас  -
разгильдяев, - буркнул Донаг. Затем, подойдя к Стефи, он спросил:
   - Слышал уже что-нибудь о летней кампании?
   Капрал покачал головой:
   - Пока нет. Мы целый день на холмах  провели.  А  что,  ты  уже  что-то
пронюхал?
   Донаг выразительно поглядел на Пакс.
   - Говори спокойно, - сказал ему Стефи. - Все равно новички  тоже  скоро
все узнают, а кроме того, Пакс - девчонка не из болтливых. Уж я-то  теперь
знаю.
   Донаг удивленно поднял брови, но сказал:
   - Я сегодня видел гонцов Совета Фосса. Двое  из  них,  с  охраной,  уже
заезжали к нам в штаб. Да и в городе поговаривают, что Фосс  и  Кзардас  в
этом году собирают большую армию.
   - Ну-ка, ну-ка, - пробормотал  Стефи,  -  Кзардас?  Там  какой-то  граф
правит... Так у них же нет своих  отрядов.  Только  горожане-ополченцы  да
дворцовая гвардия. Не думаю, что у него хватит денег на наемников...  Хотя
если его город вступит в союз с Андрессатом...  Но  тогда  и  война  будет
действительно серьезной. У тех все на карту поставлено. Слушай, а  у  тебя
сведения верные?
   - Обижаешь, - расплылся в улыбке Донаг.
   Пакс даже удивилась, насколько симпатичен он был, не  скованный  маской
злости или угрозы. Поймав ее взгляд, Донаг снова состроил угрожающую рожу,
а затем вновь улыбнулся.
   - Ладно, Пакс, - великодушно вымолвил он, - может быть, ты и  не  такая
стерва, какой я тебя представлял. Посмотрим, чего ты стоишь...
   Не вникая в его слова, Стефи сказал:
   - Слушай, Донаг, я вечером собираюсь в "Белый  Дракон".  Пошли  вместе,
поболтаем?
   - У Пакс сегодня вечернее дежурство. И вроде как я  должен  проследить,
чтобы  она  не  проспала,  приготовила  оружие  и  форму.  Возни  с  этими
сосунками, как с детьми малыми.
   - Ну за Пакс можешь не беспокоиться, - улыбнулся капрал. - Она тебя  не
подведет. Правда, Пакс?  -  Та  кивнула.  -  И  еще...  Это,  конечно,  не
нарушение приказа, так, всего лишь мы поступаем не так, как привыкли...  В
общем...
   - Лучше, чтобы никто не знал, что Донаг  не  привел  меня  за  ручку  к
командиру караула, - закончила за Стефи Пакс,  осмелившись  перебить  явно
засмущавшегося капрала. - Может, он за меня еще и отстоит дежурство?
   Рассмеявшись, капрал и солдат вышли из казармы.
   С того дня  у  Пакс  больше  не  было  проблем  с  Донагом.  Только  на
тренировках он по-прежнему изводил ее, заставляя  двигаться  с  быстротой,
еще недавно казавшейся ей недостижимой.
   Постепенно  новобранцы  знакомились  с  более  опытными  солдатами,   в
основном  с  теми,  кто  сам  еще  недавно  был  новичком.  Так,  Пакс   с
удовольствием проводила время с Канной Арентс, прослужившей два года,  чьи
рассказы о  походах  и  сражениях  были  куда  более  приятны,  чем  сухие
инструкции Донага. У Канны за год до того погиб лучший друг,  и  она  была
рада найти благодарных слушателей - Паксенаррион,  Сабена  и  других.  Вик
заявил, что Канна нравится ему хотя бы потому, что это  одна  из  немногих
женщин в когорте, которая не выше него ростом. Все расхохотались, а  когда
Вик изобразил, как ему якобы приходится задирать голову, чтобы общаться  с
Пакс и Арни, которые, по его словам, были футов десяти ростом, даже  Канна
не выдержала и вместе со всеми покатилась от смеха. Она действительно была
невысокой, стройной и ловкой. Пакс чувствовала себя рядом с ней грузной  и
неповоротливой.
   Вскоре герцог вывел свой отряд из казарм, и все три когорты направились
на юг. Во время  многодневного  перехода  Пакс  только  и  думала,  что  о
предстоящих сражениях. То и дело она ловила себя на том, что в мыслях  она
уже во главе армии, со сверкающим мечом в руке... Чушь, конечно,  обрывала
она себя. И все же сколько пройдено с тех пор, как она оставила родные Три
Пихты. Теперь может случиться все что угодно, ну почти все...
   К огорчению  Пакс,  ей  пришлось  покинуть  привычное  место  в  первой
шеренге, оказавшись за широкой спиной Донага. Ничего не поделаешь - он был
командиром отделения, а она новобранцем, и только ее высокий рост позволил
ей остаться во второй  шеренге,  а  не  переместиться  куда-нибудь  вглубь
строя.
   Через несколько дней  рота  герцога  Пелана  вышла  на  огромное  -  до
горизонта - поле, в дальней  стороне  которого  виднелось  большое  черное
пятно - противник. Первый противник  в  жизни  Пакс.  Приближался  час  ее
первого боя.
   - Ополченцы, -  буркнул  Донаг.  -  Если  они  не  заготовили  для  нас
какого-нибудь сюрприза, то особых проблем с ними быть не должно.
   Пакс не осмелилась спросить, откуда  он  все  это  узнал.  Обернувшись,
Донаг поспешил добавить:
   - Впрочем, не забывай, даже деревенский парень с вилами может  запросто
прикончить тебя, если ты дурак или лентяй. А эти  ребята  все  же  чему-то
учились. Главное - держи строй, помни, чему тебя учили, и слушай приказы.
   К удивлению Паксенаррион, их колонна остановилась  и  разбила  обычный,
как на марше,  лагерь.  Единственным  отличием  стал  развернутый  полевой
лазарет. Пакс пришелся не по вкусу вид  штабелей  тюфяков  и  поставленных
близко друг к другу палаток. Ей уже доводилось  слышать  леденящие  сердце
истории про тяжелораненых и инвалидов.
   Когорты еще раз выслушали указания от капитанов.  Отдельно  офицеры,  а
вслед за ними и сержанты проинструктировали новобранцев.
   - И после этого они думают, что я усну? - пожаловалась Арни,  ворочаясь
с боку на бок. - Да мне теперь до утра глаз не сомкнуть.
   - Гед говорит... - начала Эффа, но Арни тотчас же перебила ее.
   - Эффа, вы, последователи Геда, можете быть храбрыми, сильными  и  даже
дрыхнуть в любой обстановке. Но я не такая, как вы! Если тебе наплевать на
все, я за тебя рада. Спокойной ночи. А я  смогу  уснуть  только...  только
завтра, если боги соизволят направить мои удары и отвести от  меня  клинки
врагов.
   - А я вот подумал, - лицо Сабена было  серьезнее,  чем  обычно,  -  как
сейчас, наверное, тихо и спокойно где-нибудь у нас дома, на ферме.
   Пакс вспомнила овец, их блеяние, цокот мелких копытец... Все эти  звуки
не раздражали, а только  подчеркивали  царившую  на  холмах  у  Трех  Пихт
тишину.
   Разбуженные до рассвета, новобранцы с трудом заставили себя  проглотить
завтрак. Некоторые от еды отказались.
   - Жрите, придурки! - рявкнул на них Донаг. - На голодный желудок  много
не навоюешь. Измотаетесь в самый разгар боя - тут-то  вас  и  подденут  на
копье. Пейте вволю и еще больше, пока из ушей не польется.  И  чтоб  фляги
были полными - под пробку. Да поживее!
   Прежде чем солнце показалось над горизонтом, все три когорты уже встали
плотным строем, обнажив мечи и ожидая боя.





   Солнце поднималось все выше, пот уже ручьем  лил  по  лбу  Пакс,  а  ее
когорта  все  стояла  неподвижно,  наблюдая,  как,  поднимая  клубы  пыли,
приближается войско кзардийцев. Где-то на левом  фланге  послышались  звон
металла и дикий рев, сотрясавший саму  землю  под  ногами.  Пакс  отчаянно
сжала рукоять меча, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься туда, где уже
шел бой. Но приказа не было; Стэммел все так же мерно шагал перед  строем.
За его спиной шеренги противника вырастали прямо на глазах.
   - Спокойно, спокойно, ребята, - повторял сержант время от времени, явно
обращаясь к новобранцам. - Стоим себе и вспоминаем, чему  учились.  Я  вам
скажу, когда страшно  станет.  Эй,  старики,  хватит  молодых  пугать.  Не
нашутились, что ли? Если кому  еще  не  ясно:  оставлю  без  жалованья  за
сегодняшний день тех, кто будет доводить новобранцев.
   К сержанту подскакал на коне один из  офицеров  и  что-то  сказал  ему.
Стэммел кивнул. Затем, обернувшись к строю, он скомандовал:
   - Вперед шагом марш!
   Когорта  двинулась  навстречу  противнику;  капралы  привычно   взялись
выравнивать строй. Послышались их команды:
   - Вторая шеренга - ровнее, ровнее!
   - Поднять щиты! Это кто там не слышал?
   - Так, ровнее. Третья шеренга, короче шаг, не давите.
   - Эй, кто там спит?! Мечи наизготовку!
   - Четвертая шеренга, не давите на передних. Ваши  щиты  -  в  положение
три!
   И вот наконец первая шеренга сомкнулась с противником. Шум боя поглотил
команды капралов. Неожиданно для Пакс к ней, стоявшей во  второй  шеренге,
тотчас же  потянулись  в  резких  уколах  клинки  противников,  миновавшие
увязшую в бою первую шеренгу.
   Прикрывшись от одного меча щитом, Пакс заученным  движением  парировала
удар  другого.  В  следующий  миг  лишь  ее  длинные  руки  спасли  ее  от
молниеносного выпада одного из противников; взмах  ее  меча  заставил  его
сменить  атакующее  движение  на  блок  защиты.  Собравшись,  Пакс   четко
выполнила отработанный прием, заставив  противника  вновь  уйти  в  глухую
защиту. Второй  кзардиец  увяз  в  поединке  со  стоявшим  слева  от  Пакс
солдатом, и  она  смогла  сосредоточить  свое  внимание  на  том,  который
оказался прямо перед нею. Убедившись, что слева ждать атаки не приходится,
она сдвинула щит правее и попыталась рубануть противника сверху. Тот успел
перехватить ее удар своим клинком.  На  какой-то  миг  меч  Пакс  оказался
неподвижным, и клинок кзардийца нацелился ей прямо в незащищенный живот. В
последний момент ей удалось  закрыться  щитом,  но,  направляемый  сильной
рукой, меч соскользнул и впился  ей  в  ногу,  проткнув  кожаные  защитные
накладки.
   Вздрогнув от боли, Пакс отчаянным движением вонзила свой  меч  в  грудь
противника. Она едва успела увидеть  брызнувшую  фонтаном  из  смертельной
раны кровь, как кто-то, налетев на нее  сзади,  сильным  толчком  в  спину
вывел Пакс из равновесия. Шеренга продолжала двигаться вперед. Пакс  упала
на поверженного ею противника, но к ней тотчас же потянулась рука другого,
тоже раненого, кзардийца, с зажатым в ней кинжалом. Паксенаррион, понимая,
что меч из раны ей выхватить так быстро не удастся, отпрянула и попыталась
прикрыться щитом. В следующее мгновение в  воздухе  сверкнул  чей-то  меч,
который  просто-напросто  отсек  руку  врага  по  локоть.  Пакс   мысленно
поблагодарила своего спасителя. К сожалению, она не знала,  кто  это  был:
вокруг себя Пакс  видела  только  ноги  и  лежащие  на  земле  тела.  Пот,
смешанный  с  грязью,  разъедал  ей  глаза.  Наконец,  проморгавшись,  она
разглядела, что вокруг нее в основном -  знакомые  форменные  сапоги  роты
герцога Пелана. Разумеется, ее место в строю было уже кем-то занято, да  и
вообще, кто именно оказался рядом с ней сейчас - было не разобрать.  Вдруг
перед ее глазами замелькала сине-желтая форма - это противник теснил строй
ее сослуживцев. Забыв о ране, Пакс вскочила на ноги и схватила  свой  меч,
лежавший на земле. Он показался ей тяжелее самого большого  барана.  Да  и
левая рука с трудом удерживала тяжесть щита. Раненая нога горела огнем. Но
долгие месяцы тренировок сделали свое дело -  не  отдавая  себе  отчета  в
своих действиях, Пакс вновь вступила в бой, отражая  удары  врагов  щитом,
нанося удары, парируя атаки противников и переходя в  наступление.  Ей  не
хватало воздуха, в какой-то момент она поскользнулась в  кровавой  луже  и
чуть не упала вновь. Тотчас же чья-то сильная рука, поддержав ее, потянула
за собой вперед.
   - Живее, чего спишь! Пошла вперед!
   Вздрогнув от окрика, Пакс, словно механическая кукла, двинулась вперед,
почти забыв о боли, продолжая холодно,  как  на  тренировках,  отсчитывать
удары и элементы комбинаций.
   Неожиданно завеса пыли перед  нею  стала  оседать,  желто-синие  туники
исчезли... Кто-то положил Пакс руку на плечо; она резко дернулась,  занося
меч для удара, но голос Стэммела, донесшийся  словно  откуда-то  издалека,
остановил ее:
   - Пакс! Стой! Стой же!
   Опустив руки, Паксенаррион стояла  пошатываясь,  полуослепленная  едким
потом и пылью, жадно хватая ртом воздух.  Наконец  ей  удалось  разглядеть
Стэммела.
   - Ну-ну, приходи в себя, - уже более тепло  и  знакомо  прозвучали  его
слова. - Пакс, ты ранена, уходи назад, за строй.
   Пакс  не  могла  пошевелиться.  Свет  дня  померк,  земля  под   ногами
закачалась. Стэммел продолжал что-то говорить, требовать, но Пакс была уже
не в силах выполнить его приказ.
   Кто-то подставил ей плечо, чьи-то руки расстегнули крепление щита. Пакс
пыталась сопротивляться, но поняла, что не может  даже  двинуться.  Звуки,
доносившиеся до ее сознания, были лишены всякого смысла.
   Неожиданно  кто-то  вогнал  ей  прямо  в  рану  на  ноге  как   минимум
раскаленный стилет - так показалось Пакс, взвывшей от  боли.  Ее  сознание
чуть прояснилось, и оказалось, что она лежит  на  земле,  а  на  плечи  ей
навалился всей тяжестью кто-то из старших солдат. Пот с  его  напряженного
лица капал ей прямо в  глаза.  Увидев,  что  девушка  в  сознании,  солдат
буркнул:
   - Извини уж. Дело такое, нужно потерпеть.
   При этом его хватка ничуть не ослабла. Кто-то другой  не  менее  сильно
навалился и держал ее за ноги. Над раной склонился врач в черном  одеянии.
Откуда-то  возникла  рука  с  кружкой  воды;  прохладная   влага   смочила
пересохшие губы Паксенаррион. Раздался голос врача:
   - Еще разок. Держите крепче.
   Прежде чем Пакс сообразила, к чему относятся эти слова, острая  жалящая
боль вновь пронзила ее рану, а затем растеклась  по  всему  телу  огненной
волной. Закричав,  Пакс  забилась  в  руках  державших  ее  санитаров.  На
несколько мгновений она вновь потеряла сознание, а когда очнулась  -  нога
продолжала болеть, но, как казалось, где-то в стороне, на расстоянии длины
копья от тела. Солдат отпустил ее плечи;  врач  уже  уходил  к  следующему
пациенту.
   - Ну вот и все, - послышался чей-то голос. - Теперь будет легче.
   Пакс захотелось узнать, кто это говорит, но повернуть голову было  выше
ее сил.
   - Выпей вот это, - продолжал голос. - Вино с травами облегчит боль.
   Сильные, но аккуратно действующие руки приподняли голову и плечи Пакс и
поднесли к ее рту бурдюк. Терпкая густая  жидкость  хлынула  ей  в  горло.
Паксенаррион закашлялась, но сделала несколько  глотков.  Почти  сразу  же
боль ослабла, отдалилась. Пакс успела разглядеть золотую печать, свисавшую
со вскрытой горловины бурдюка. Но тут темно-серая пелена опустилась на  ее
глаза, мир расплылся в полумраке и тишине.


   Пакс очнулась в темноте под стоны, звучавшие  со  всех  сторон.  Где-то
слева от нее мерцал золотисто-желтый огонек.  Он  покачивался  и  медленно
приближался к ней. Приложив немалые  усилия,  Пакс  сумела  сформулировать
свою догадку в конкретное умозаключение: свет шел  от  масляной  лампы,  с
которой кто-то обходил большой шатер с ранеными. Пошарив у себя на  поясе,
Паксенаррион не обнаружила кинжала. В истерзанном болью  мозгу  заметались
страшные догадки: неужели она в плену, что с ней теперь будет?
   Лампа приблизилась к топчану, на котором  лежала  Пакс.  Чей-то  голос,
показавшийся ей знакомым, произнес:
   - М-да, похоже, тут у нас еще и лихорадка.
   Паксенаррион пыталась разглядеть  того,  кто  скрывался  в  темноте  за
слепящим светом лампы. Оказалось,  что  говоривший  был  не  один.  Вторая
неясная тень чуть наклонилась к Пакс и спросила:
   - Как ты?
   Некоторое время Пакс беззвучно ворочала сухим языком в пересохшем  рту,
прежде чем сумела ответить:
   - Я... хорошо.
   - Жар есть? - спросил второй голос.
   В этот момент Пакс осознала, что  ей  холодно,  что  она  промерзла  до
костей, что ее бьет ледяной  озноб.  Вместо  ответа  в  воздухе  раздалось
стучание зубов друг о друга. Чья-то рука легла ей на лоб.
   - Да, лихорадит немного, -  послышался  первый  голос.  -  Налей-ка  ей
двойную дозу. Не забывайте, ей нужно много пить. Присматривайте за ней, не
давайте организму обезвоживаться.
   Кто-то приподнял Пакс за плечи и поднес кружку с каким-то отваром к  ее
губам.
   - Давай пей все залпом, - подбодрил ее голос из темноты.
   Стуча зубами о край кружки, Пакс наполовину осушила  ее  и  лишь  затем
ощутила омерзительный вкус.
   - Допивай, допивай, - послышался требовательный голос, когда горло Пакс
сжалось в непроизвольной судороге.
   Наконец кружка опустела; сразу же после отвара  кто-то  плеснул  в  рот
Паксенаррион пару глотков дурманящего вина.  Затем  ее  вновь  уложили  на
тюфяк.
   - Спи, солдат, - сказал первый голос.
   Чья-то рука пожала плечо Пакс, и три  неясные  тени  отделились  от  ее
топчана вместе с золотистым огоньком лампы.
   В следующий раз Паксенаррион проснулась оттого,  что  кто-то  аккуратно
стягивал с нее пропотевшую насквозь одежду. Пакс попыталась  протестовать,
но тихий женский голос остановил ее:
   - Это лихорадка выходит из тебя вместе с потом. Не мешай мне.
   Уверенными движениями женщина растерла ее толстым полотенцем и одела  в
льняную белую рубаху.
   - Чтобы тебя не знобило, нужно  все  время  быть  в  сухом,  -  сказала
женщина.
   Теплое одеяло укрыло Пакс  до  подбородка,  открытая  фляжка  оказалась
перед ее губами.
   - Давай выпей это.
   Сделав несколько глотков, Паксенаррион уснула  прежде,  чем  ее  голова
опустилась на солому тюфяка.


   Разбудил ее голос Стэммела и его рука, коснувшаяся ее плеча:
   - Давай просыпайся. Хватит спать, Пакс.
   Открыв глаза, Паксенаррион увидела, что лежит  под  раскидистой  кроной
дерева, уже покрытого молодой листвой, сквозь которую ярко светит  солнце.
Сержант Стэммел наклонился над ее тюфяком. Он протянул Пакс кружку с водой
и  помог  ей  поднять  голову,  чтобы  попить.  Пакс,  с  трудом   ворочая
непослушным языком, сказала:
   - Я... я забыла все комбинации...
   Стэммел усмехнулся:
   - Именно это я и собирался тебе сообщить,  правда  -  несколько  позже.
Пойми ты, бой - не то место, где стоит выпендриваться! Не зря  же  мы  вас
всему учили!
   - Я виновата... - начала Пакс.
   - Ладно, хватит об этом. Просто придется еще и еще заниматься.  До  тех
пор, пока правильные удары  не  будут  получаться  у  тебя  автоматически,
независимо от того, помнишь ты их  или  нет.  Я  вовсе  не  хочу  потерять
отличного солдата...
   - Что?!
   - Что-что! Разумеется, можно было это заслужить и с  меньшими  потерями
для твоего здоровья, но даже при такой идиотской забывчивости тебя едва ли
можно называть новобранцем после этого боя. Так вот, солдат,  если  уж  ты
позабывала все до такой степени,  что  позволила  противнику  почти  убить
себя, то зачем, скажи мне, продолжать драться с почти смертельной раной?
   - Я... я не думала, что дело так серьезно. А все вокруг...
   - М-мда. Надеюсь, что это можно объяснить лишь яростью  первого  боя  и
что это не войдет в дурную привычку. Да, кстати, Ванза передает тебе  свои
извинения. Это он потащил тебя в бой, не заметив, что ты ранена.
   - Какие извинения? Все в порядке, он правильно поступил...
   - А вот и нет. Его дело - присматривать за вами, молодыми, и прикрывать
вас, если вы ранены, а не наоборот. Ладно, не помнишь  случайно,  скольких
ты убила?
   - Я?..  Нет,  наверное...  нет,  я  столько  всего  перепутала...  нет,
наверное, не вспомню.
   - Зато я могу тебя уверить: для первого боя - более чем достаточно. Так
вот, несмотря на все забытые удары и комбинации, я тебе говорю,  что  свой
первый бой ты провела отлично, держалась молодцом, Пакс. А теперь вместе с
лазаретным обозом ты через день будешь отправлена на лечение  в  Вальдайр.
Герцог сообщил, что в ближайшие  дни  мы  будем  преследовать  и  добивать
кзардийцев, они где-то тут, за холмами, зализывают  раны.  С  ранеными  от
нашей когорты поедет Ванза.
   - А можно я не поеду в Вальдайр? Я хочу остаться здесь...
   Стэммел покачал головой:
   - Нет. Врачи говорят, что ты не сможешь не то  что  сражаться,  а  даже
просто стоять в строю в течение как  минимум  нескольких  недель.  Большая
потеря крови - это штука серьезная. Но ты не переживай. Делай, что говорят
врачи, - и скоро вернешься в нашу когорту. Ладно,  я  пойду.  Перед  вашим
отъездом я еще к тебе загляну.
   Пакс надеялась доказать неправоту  докторов,  но,  когда  пришло  время
погрузки, она едва преодолела несколько шагов до одного из предназначенных
раненым фургонов, где упала на груду соломы. Вместе с ней в том же фургоне
ехали еще четверо: Каллексон - новобранец из когорты  Доррин,  у  которого
была сломана нога, незнакомый Пакс солдат с перевязанной головой,  который
был не в состоянии ни ходить,  ни  сидеть,  Варни  -  девушка  из  когорты
Кракольния, с ожогами от  кипящего  масла,  и  Эффа,  на  которую  налетел
вражеский кавалерист, подмяв ее конем под себя.  Эффа  тоже  не  вставала.
Каллексон и Пакс помогали Ванзе ухаживать за более  тяжелыми  ранеными  на
остановках,  учась  перевязывать  раны,  кормить  беспомощных  и  ободрять
безнадежных.
   Маленький обоз довольно  мягко  двигался  по  дороге.  Пакс  глядела  в
парусиновый потолок фургона, сквозь который слегка просвечивало солнце,  и
так ехала, почти не ощущая течения времени.
   Вернул ее к реальности отчаянный крик и резкий толчок в  больную  ногу.
Очнувшись, Пакс увидела, что Ванза с мечом в руке выпрыгивает из фургона и
бежит куда-то в сторону.  Дальнейший  обзор  закрывала  какая-то  тяжесть,
придавившая раненую ногу Пакс. Оказалось, что это  тело  пронзенной  двумя
стрелами санитарки-возницы.  Еще  несколько  стрел  вонзилось  в  парусину
фургона.
   Выглянув из-за переднего борта телеги, Пакс увидела невдалеке  каких-то
незнакомых всадников в масках. Тотчас  же  еще  одна  стрела  вонзилась  в
деревянный борт рядом  с  Пакс.  Пригнувшись,  она  сумела  дотянуться  до
поводьев, выпавших из рук убитой возницы. Почувствовав шевеление поводьев,
четверка мулов,  и  без  того  напуганных  криками  и  свистом,  бросилась
галопом. Пакс никак не удавалось вытащить ноги  из-под  лежавшего  на  них
тела возницы. Наконец обожженные женские руки оттащили его в глубь телеги.
   - Правь! - прохрипела Варни.
   - Я пытаюсь, - выдохнула Пакс.
   Раньше ей доводилось погонять лишь пару кротких пони  своего  отца,  но
это не имело ничего общего с гонкой на  упряжке  из  четырех  перепуганных
мулов.
   Боковым зрением Пакс заметила, что один из всадников бросился наперерез
ее фургону, намереваясь перехватить мулов и  остановить  их.  Одновременно
Пакс пыталась разобраться, какие поводья относятся к какой паре мулов. Она
едва  успела  выяснить  это,  чтобы,  натянув  поводья  с  одной  стороны,
направить обезумевших животных прямо на лошадь  противника.  Тот  каким-то
чудом успел соскочить с коня и даже полоснуть мечом по фургону. К счастью,
клинок наткнулся на одну из железных дуг, удерживавших натянутую парусину,
и отлетел в сторону.  Но  Пакс  уже  не  обратила  на  это  внимания.  Она
сосредоточилась на том, чтобы не потерять контроль если не над  скоростью,
то хотя бы над направлением их движения. Пока что все, что ей удавалось, -
это швырять фургон из стороны в сторону, и везде перед ее  глазами  плясал
приближающийся частокол деревьев.  До  ее  слуха  долетали  крики,  стоны,
ржание лошадей и рев мулов. В одно животное из ее упряжки  попала  стрела.
Взвыв от боли,  раненый  мул  понесся  еще  быстрее,  заставляя  и  других
ускорять бег. Сами ли животные нашли разрыв в полосе деревьев, или же Пакс
удалось направить их туда, этого она сказать не могла. Бешено  подпрыгивая
на кочках, фургон несся прочь от места нападения на обоз.  Слишком  поздно
Пакс заметила заблестевший впереди ручей. Если на мягкой земле колеса  еще
выдерживали такие прыжки, то на камнях телега развалилась после нескольких
толчков. Раздался страшный треск - и  одно  из  передних  колес,  разорвав
обод, зацепилось за камень. Телегу  занесло,  подломилось  второе  колесо,
затрещали крепления передней оси...
   - Быстро! - раздался голос Варни. - Распрягай мулов, если  они  ног  не
переломали. Может быть, удастся уйти верхом...
   Оглянувшись, Пакс увидела  Каллексона  с  луком  в  руках.  Парень  еще
пытался шутить, хотя при падении телеги его сломанной ноге тоже  досталось
изрядно.
   - Эй, Пакс. Я двоих уложил.  Мог  бы  и  больше,  если  бы  ты  правила
помягче. Давай седлай этих тварей. Учти, мне - лучшее седло.
   Пакс  с  Варни  распутывали  упряжь,   поглядывая,   не   появятся   ли
преследователи. По крайней мере три  мула  могли  стоять  на  ногах.  Пакс
непроизвольно  прикинула  количество  возможных  седоков.  Ванза   пропал,
вступив в бой еще  на  дороге;  возница  была  мертва,  как  и  Эффа,  чье
истоптанное копытами тело не выдержало тряски и удара при падении.  Солдат
с  перевязанной  головой  что-то  бормотал  в  беспамятстве.  Рана   самой
Паксенаррион болела все сильнее. Пакс поняла, что не сможет ехать верхом.
   - Кто-то скачет сюда! - крикнул Каллексон, готовя лук.
   - Похоже, никто из нас уже никуда не  уйдет,  -  негромко  пробормотала
Варни. - Ну и дела! Даже одного меча на всех нет.
   Пакс протянула ей кинжал Эффы.
   - Вот, держи. У меня тоже есть кинжал. Каллексон успеет пустить  в  них
пару стрел, а там...
   - Да, долго мы так не  провоюем,  -  выразила  общее  мнение  Варни.  -
Интересно, сколько их там...
   - Это наши! - вдруг крикнул  Каллексон,  опуская  лук.  -  Эй,  ребята!
Арвид!
   На берегу ручья  появился  запыхавшийся  человек  в  знакомой  бордовой
тунике.
   - Каллексон, ты жив? Есть с тобой еще кто-нибудь?
   - Да, но телега развалилась.
   - Да уж вижу, - сказал Арвид, пробираясь по камням к фургону.
   - Что у вас там?
   - Вроде пока отбились. Тир! Вот уже не думал, что даже  бандиты  станут
нападать на обоз с ранеными. Безумие какое-то!
   Оглядев фургон, Арвид почесал в затылке:
   - Да-а, тут, пожалуй, все ясно. Хотя, если взять переднюю ось с  другой
телеги... Представляете, отступая,  они  пустили  несколько  зажигательных
стрел и спалили-таки один из фургонов. Только рама да колеса  и  остались.
Ладно, кто из вас идти может? В любом случае нужно вас отсюда вытащить.
   - Я на ногах, - сказала Варни.
   Каллексон покачал головой, а Пакс попыталась сделать пару шагов.  Арвид
едва успел подхватить ее, когда она со стоном повалилась на землю.
   - С тобой тоже все ясно, -  сказал  он,  роясь  в  ящике  фургона,  где
хранились запасные  бинты.  Туго  перематывая  ногу  Пакс  выше  раны,  он
добавил: - Не вздумай  тут  больше  вышагивать.  Тебя  придется  нести  на
одеяле. И не выпендривайся. Варни, если можешь, разберись дальше с мулами.
Хотя подожди-ка, покажи руки. Ну и ну!
   Арвид даже присвистнул, увидев  вздувшиеся  пузыри  и  ободранную  кожу
вместо повязок там, где по  рукам  Варни  проехались  поводья,  когда  она
помогала Пакс править упряжкой.
   - Все с вами понятно, - подытожил он. - Ждите и не рыпайтесь.
   Вскоре поблизости раздались другие голоса, но Пакс, которую вновь начал
бить озноб, с трудом узнала лишь голос Ванзы, успев радостно отметить  про
себя, что он  жив,  а  затем  потеряла  сознание.  Время  от  времени  она
приходила в себя, и тогда до ее слуха доносились обрывки разговора:
   - ...Гонца к герцогу уже отправили...
   - Ближайший? Какой-то граф. Это, кстати, его лес.
   - Да, совсем недалеко к западу отсюда его замок.
   - ...Кузнеца, кое-какие запчасти и пару подмастерьев.
   - ...Никогда такого не бывало...
   - ...Каких-нибудь жрецов, чтобы позаботиться о душах погибших...
   - Кто же это мог быть?
   - ...Хорошо бы их в Вальдайр отправить.
   - Нет, нас слишком мало. Не стоит рисковать.
   Затем и это стихло. Лишь долгое время спустя тьма рассеялась,  и  Пакс,
придя в себя, поняла, что лежит на земле под каким-то деревом, а  над  нею
склонился уже знакомый ей врач.
   - ...Боюсь, что большего я сделать не  смогу,  -  донесся  до  нее  его
голос. - Мой господин, слишком большая  потеря  крови,  вновь  вскрывшаяся
рана, лихорадка, дополнительная нагрузка на ногу да еще это падение... Это
чересчур для нее.
   Пакс вздрогнула от ужаса. Что? Неужели он говорит это о ней?
   - Что ж,  -  послышался  откуда-то  сверху  другой  голос,  -  придется
попробовать другие способы. Маэстро Вертифьюджи.
   - Слушаюсь, мой господин.
   Над Пакс  склонился  седобородый  человек  в  черно-зеленом  одеянии  и
положил руку на ее рану. Удивительно, но  боли  не  было;  наоборот,  Пакс
почувствовала, как из-под тяжелых ладоней  старика  по  ее  телу  побежало
приятное, успокаивающее тепло.
   - Вот так-то лучше, -  пробормотал  седобородый  и,  заметив,  что  она
открыла глаза и смотрит на него, сказал уже громче: - Мой господин, она  в
сознании. Можно попробовать наше снадобье.
   - Давайте, - раздался голос откуда-то из-за головы Пакс.
   Врач торопливо достал из складок своей мантии какую-то фляжку,  дал  ее
подержать седобородому в руках, а затем,  раскупорив,  поднес  горлышко  к
губам Пакс. В первый миг лекарство показалось  ей  ледяным,  но  вскоре  в
груди и в животе у нее разлилось такое же приятное  тепло,  какое  шло  от
ладоней седобородого. Боль в ноге словно растаяла в этом тепле, ссадины  и
ушибы тоже перестали ныть, исчезла и  тошнота.  С  глаз  упала  пелена,  и
зрение вернулось к ней с той же остротой, что и раньше.
   Врач внимательно глядел Пакс в глаза, затем перевел взгляд  на  рану  и
осмотрел ее.
   - Да,  совсем  другое  дело.  Теперь  главное  -  питание  и  покой.  -
Повернувшись к седобородому, врач почтительно поблагодарил:  -  Без  вашей
помощи,  маэстро  Вертифьюджи,  это  было  бы  невозможно.  Премного   вам
признателен.
   - Всегда рад, маэстро Симмит, - насмешливо, почти передразнивая  врача,
ответил Вертифьюджи. - Приятно осознавать, что есть еще  вещи,  в  которых
скромное искусство колдовства может помочь великой науке врачевания.
   - Сейчас не время для выяснения отношений,  -  сурово  произнес  третий
голос.
   Услышав его, колдун и врач замолчали, словно  набрав  в  рот  воды,  и,
немедленно отойдя от Пакс, направились к  другим  раненым.  Обладатель  же
таинственного властного голоса перешел от изголовья топчана Пакс и  сел  в
ее ногах.  Перед  ее  глазами  мелькнула  серая  кольчуга,  и  вдруг  Пакс
оказалась лицом к лицу с самим герцогом. Он был так близко, что  она  даже
разглядела  несколько  серебристых  седых  волосков  в  его  огненно-рыжей
бороде. Серо-голубые, холодные словно сталь глаза внимательно вглядывались
в ее лицо. Пакс попыталась встать,  но  тяжелая  рука  в  пыльной  кожаной
перчатке словно припечатала ее к постели.
   - Лежи, - сказал герцог. - Сначала выпей вот это и поешь немного. Потом
ты мне расскажешь, что случилось. Все, что ты видела сама.
   Пакс опустила глаза и увидела, что герцог протягивает ей бурдюк  с  той
же золотой печатью, что была на сосуде с лекарством  в  полевом  лазарете.
Словно угадав ее мысли, герцог сказал:
   - Оно разбавлено - сразу ты не уснешь. Сидеть можешь?
   Пакс попыталась приподняться, но смогла сесть только с помощью герцога.
Хлебнув из бурдюка, она  взяла  из  рук  Пелана  половину  свежеиспеченной
буханки и стала молча  жевать,  запивая  время  от  времени  вином,  чтобы
проглотить хлеб. Сколько времени  прошло  с  тех  пор,  как  она  потеряла
сознание, как она оказалась  в  этом  месте  и  чем  кончилась  история  с
нападением на санитарный обоз, Пакс спросить не решалась.
   Первым нарушил молчание герцог:
   - Поела? Легче?
   Пакс кивнула.
   - Хорошо. А теперь - рассказывай. Говори долго,  но  подробно.  Я  хочу
знать все, все до последней детали из того, что ты запомнила.
   - Я... я спала в  фургоне,  мой  господин...  Затем  кто-то  неожиданно
закричал, и фургон резко остановился. Первое, что я  увидела,  -  это  был
Ванза, выпрыгивающий из  фургона  через  задний  борт.  А  потом  -  перед
фургоном - я заметила нескольких всадников в красном  с  эмблемой  в  виде
черной головы волка на груди...
   - И на спине?
   Пакс помолчала:
   - Нет... по-моему, нет... Только на груди. Потом я заметила,  что  наша
возница убита, и  с  помощью  Варни,  которая  оттащила  возницу  в  глубь
фургона, сумела схватить вожжи. Мулы были испуганы и  понесли...  Один  из
всадников попытался перехватить нас, но  я  сумела  направить  упряжку  на
него, и ему пришлось спрыгнуть с лошади. Потом он отстал.
   - Ты сама правила упряжкой?
   - Да, сэр... то есть, мой господин. Только... я не умею... и я не сразу
разобрала, какие поводья относятся к какой паре мулов...
   - Продолжай.
   - ...В общем, я не уверена, что правильно погоняла и сдерживала мулов.
   - А как выглядел тот всадник?
   - Всадник? Он был в маске.
   - В маске? Ты  уверена,  ничего  не  путаешь?  Ты  когда-нибудь  видела
закрытый рыцарский шлем с опущенным забралом?
   - Да, мой господин. Сержант Стэммел показывал нам  такие  на  занятиях.
Нет, это была маска. На нем была легкая кольчуга и открытый  шлем,  но  на
лице у него была маска из какой-то ткани.  Я  заметила,  как  она  сбилась
набок и образовала складки на щеке.
   - Так! - Герцог Пелан даже хлопнул себя ладонью по  колену.  -  Хорошо,
что ты это заметила. Молодец! Давай дальше, что еще?
   - Он выглядел плотным,  широкоплечим.  Ростом...  наверное,  чуть  выше
сержанта Стэммела. На плечах у него что-то блестело -  похоже  на  золотые
пряжки плаща. На лошади не было  лат.  Только  боевое  седло  и  попона  с
черными и красными полосами.
   - Какой масти была лошадь?
   - Светло-коричневая, но не гладкая, а с пятнами -  чуть  светлее,  чуть
темнее. Хвост и грива - темнее, почти  черные.  Все  остальные  тоже  были
коричневыми, скорее темными, но неровной  масти  -  в  яблоках,  по-моему,
только одна.
   - В яблоках?
   - Да, у одного из них была лошадь вся в черных и белых пятнах на  сером
фоне. И я сейчас вспоминаю, она, кажется, была мельче остальных. Я увидела
этого всадника, когда наш фургон уже съехал с дороги и несся по лесу.
   - А как выглядел всадник на лошади в яблоках?
   Пакс покачала головой:
   - Простите... я... я не помню.
   - Но лошадей ты точно запомнила? И эту - пятнистую?
   - Да, мой господин. Хотя я не уверена,  что  видела  всех  их.  Мы  так
быстро ехали, я хоть и старалась сориентироваться в том,  что  происходит,
но в основном мое внимание было занято мулами и вожжами... К сожалению,  я
слишком поздно заметила ручей с каменистым берегом... В общем, я не успела
остановить мулов и... и сломала фургон.
   Пакс вдруг вспомнила предупреждения Стэммела  по  поводу  наказаний  за
порчу имущества.
   - Ну-ну, - сказал герцог. - А ты раньше управляла четверкой?
   - Нет, сэр... мой господин... Только парой... пони.
   - Ах, пони. Ну тогда все понятно...
   Пакс по-прежнему ждала наказания. Заметив это, герцог воскликнул:
   - Тир! Ну ты и дура, оказывается! Да  пойми  ты  -  эта  телега  сейчас
меньше всего волнует меня. Там погибли люди, мои солдаты! Могла  погибнуть
и ты. А фургон... да ты все  правильно  сделала,  молодец!  Но  мне  нужно
узнать: кто и почему напал на обоз с ранеными! Я уже столько лет ни о  чем
подобном не слышал. Там ведь не было ни денег, ни  ценного  имущества,  ни
важных пленников, за которых можно получить  хороший  выкуп.  Ты  даже  не
представляешь, какая это боль для меня... Но ничего - я  еще  отомщу  этим
мерзавцам!
   В голосе Пелана было столько  боли  и  угрозы  одновременно,  что  Пакс
невольно поежилась. Посмотрев еще раз на нее, он чуть улыбнулся:
   - Это был твой первый бой и первое ранение, Пакс?
   Она кивнула.
   - Как мне передали, ты достойно выдержала испытание и можешь называться
солдатом. Так вот, воин Пакс. Ты получила самое дорогое лечение, которое я
знаю. Теперь через пару  дней  ты  сможешь  снова  встать  в  строй.  И  в
следующий раз,  когда  перед  тобой  окажутся  красные  туники  с  волчьей
головой, ты будешь здорова и с оружием в руках. Я надеюсь, что ты  сумеешь
по достоинству отомстить им.
   Герцог встал, придержав рукой дернувшуюся Пакс:
   - Тише, тише. Не прыгай. Встанешь, когда врач  разрешит.  Запомни  -  в
лазарете ты не строевой солдат,  а  больная  или  раненая.  Здесь  главный
командир не я, а врач. Ясно?
   Пакс кивнула, и герцог Пелан пошел куда-то  в  сторону;  длинный  плащ,
чуть шурша, взметнулся в воздух и лег на могучие, покрытые кольчугой плечи
герцога-воина.
   Пакс посмотрела на свою ногу. Ни  повязки,  ни  раны  не  было.  Вместо
глубокого зияющего разреза на коже  остался  лишь  тонкий  багровый  шрам.
Паксенаррион не могла взять в толк, как врачам  или  колдуну  удалось  так
быстро вылечить ее и почему они не лечили так  всех  сразу  же  в  полевом
лазарете.
   Оглядевшись, Пакс поняла, что по-прежнему находится в том месте, где на
их обоз напали неизвестные разбойники. Просто за время, пока она была  без
сознания, вокруг вырос целый лагерь. Поодаль стоял  шатер  герцога,  около
входа в который Пелан  говорил  с  каким-то  невысоким,  почти  квадратным
человеком в  хороших  стальных  латах,  украшенных  вытравленным  кислотой
узором.  В  другой  стороне  несколько  солдат   вместе   с   кузнецом   и
подмастерьями ремонтировали один из  фургонов.  Там  же  стояли  уцелевшие
после нападения телеги со снятыми тентами и дугами. Солдаты герцога стояли
в карауле по периметру лагеря, но в одном из углов расположился  небольшой
отряд  в  незнакомой  форме,  видимо  сопровождавший  человека  в   латах,
собеседника  герцога.  Никого  из  раненых  вокруг  не  было  видно.  Пакс
вздрогнула: неужели все погибли? Нет, после  атаки  Каллексон  был  жив  и
выглядел неплохо; он не мог умереть от перенапряжения, как Эффа... Наконец
к Пакс подошел врач, а за ним Ванза.
   - Ну, как себя чувствуешь? - спросил врач.
   - Хорошо. Встать можно?
   - Да... Только учти, ты гораздо  слабее,  чем  тебе  кажется.  Все-таки
слишком много крови потеряла.
   Ванза протянул Пакс руку и помог  ей  подняться  на  ноги.  Сначала  ее
голова закружилась, но вскоре это прошло.
   - Пройдись, - сказал врач.
   Пакс сделала несколько шагов. Ничего не болело, но ее шатало из стороны
в сторону.
   - Это естественно, - успокоил ее врач. - День-другой ты  будешь  быстро
уставать. Не переусердствуй, лучше отдохни  и  наберись  сил.  Ешь  и  пей
сколько влезет.
   Врач развернулся и пошел прочь, а Пакс, глядя в глаза Ванзе, спросила:
   - Где остальные? Что с ними? Они?..
   -  Нет...  не  все,  -  вздохнул  Ванза.  -  Но  если  бы  мы  хотя  бы
предположили, что такое может случиться, - потери  были  бы  куда  меньше.
Нет, я слышал, что Волчий Принц - редкий мерзавец, но  чтобы  нападать  на
раненых...
   - Волчий Принц?
   - Скорее всего это он. Ты же сама видела эту эмблему у них на груди.
   - Да, но я не видела всего остального...
   - Поэтому герцог и приказал всех раненых излечить  таким  же  способом,
как и тебя. Ему была нужна вся информация, все-все мелочи. Так  что  тебе,
считай, повезло. Еще пара дней - и ты здорова. Только сегодня  не  налегай
на работу. Если можешь - помоги на кухне. И никаких пока что скачек  -  ни
верхом, ни в повозке. Ясно? - Ванза улыбнулся.
   - Но... а что сделал этот маэстро Вертифьюджи? И почему этим  средством
не лечат всех, если оно так хорошо помогает?
   Ванза удивленно посмотрел на нее:
   - Ты что, не знаешь про лекарей-колдунов и их врачевания?
   - Нет. Эффа говорила что-то про святого Геда, но...
   - Это совсем другое дело. Во-первых, маэстро Вертифьюджи  -  волшебник.
Или колдун, как их называют на севере. Слышала про таких?
   - Да, но...
   -  Подожди.  Слушай  дальше:  есть  разные  виды  магии  и  колдовства.
Врачеванием занимаются далеко не все  колдуны.  Как  они  лечат,  я,  сама
понимаешь, не в курсе. Это  целая  наука.  Или  искусство  -  называй  как
хочешь. Одни колдуны могут лечить почти все,  другие  -  только  свежие  и
невоспаленные раны, некоторые лечат раны, но не знают, как  справляться  с
болезнями. Но в любом случае это дело стоит больших денег. Ни один  колдун
даром не работает.
   - А лекарство?
   - Тебя и снадобьем поили? Повезло. Говорят, что  по  рецептам  колдунов
составляют какие-то отвары, но в полную силу они действуют  только  в  том
случае, если сам волшебник произнесет над ними  заклинание  и  подержит  в
руках сосуд. Только это стоит еще дороже. Почему? Не знаю.  Но  пользуются
этим крайне редко.
   Пакс нахмурилась:
   - Но почему? Ведь если можно лечить так быстро...
   - Из-за цены! Пойми, Пакс. Герцог потратит  всю  прибыль  за  кампанию,
вылечив нескольких  раненых  таким  способом.  Ни  один  король  не  может
позволить себе лечить так даже всех своих офицеров. Дешевле завербовать  и
выучить новых воинов. Насколько я знаю, наш герцог - один из немногих, кто
вообще, бывает, тратит такие деньги на лечение обычных солдат.
   Пакс задумалась. Как глоток-другой самой редкой жидкости  может  стоить
дороже человеческой жизни?
   - Слушай, - спросила она, - а что тогда имела в виду Эффа?
   - Ты про Геда? Ну, боги лечат, когда хотят. Те, кто им служит - маршалы
Геда, капитаны Фалька, жрецы и другие, -  имеют  право  и  власть  просить
богов об этом снисхождении. Раньше в отряде у герцога был один из маршалов
Геда, и я знаю людей, которых этот жрец вылечил.
   - А это стоит так же дорого?
   - Не знаю.  Но  не  забывай  -  они  обычно  лечат  только  своих,  кто
поклоняется их богам. Думаю, что стоит такое лечение  немало,  хотя,  быть
может, оплачивается и не золотом. С чего это боги будут лечить задаром?
   - Солнце, дождь и ветер они дают, ничего не требуя взамен.
   - Как это - ничего? А жертвы?
   Пакс вспомнила каменные алтари с жертвенниками у своего дома и по углам
владений отца. На этих  камнях  приносились  в  жертву  ягнята,  сжигались
колосья пшеницы и венки из трав.
   - Да, ты прав, -  поспешно  согласилась  она,  боясь  прогневать  богов
нечестивыми мыслями. - Я просто хотела сказать, что они сами  решают,  что
дать нам за наши дары. Ни торговаться, ни требовать у них чего  бы  то  ни
было нам не дано.
   Ванза кивнул:
   - Да, нам остается лишь надеяться на их великодушие и милость.
   С этими словами он пошел куда-то вглубь лагеря. Пакс рассеянно  глядела
ему  в  спину  и  думала  о  своем.  Колдуны...  волшебное   врачевание...
таинственные снадобья... Обо всем этом она слышала  в  легендах  и  песнях
раньше. Но ей и в голову не приходило, что это можно измерять и оплачивать
золотом. Или жизнями...





   На следующий день к лагерю подошла часть когорты Кракольния, и  с  этим
эскортом раненые и сам герцог отправились в Вальдайр.  К  удивлению  Пакс,
большая часть отряда не возвращалась к основным квартирам.
   Каллексон тоже недоумевал:
   - Я думал, что кзардийцы разбиты. Что случилось?
   Эриал, младший сержант из его когорты, объяснил:
   - Так оно и было. Но они наняли какой-то отряд себе в  помощь.  Правда,
поздновато спохватились. Сначала кзардийцы тянули время, ведя переговоры с
Советом Фосса, а затем, дождавшись своих наемников, прервали перемирие. Да
только это им уже не поможет. Даже если вся  когорта  Кракольния  уйдет  в
Вальдайр, у нас останутся две полные  когорты,  да  еще  три  -  ополчение
Фосса.
   -  А  кого  они  наняли?  -   спросила   Варни,   исцеленная   тем   же
чудодейственным способом, что и Пакс.
   - Да каких-то южан. Волноваться нечего. Они едва ли  будут  лучше,  чем
ополчение Кзардаса.
   - Если только они не раскошелились на Вольных Пик, - буркнул Ванза.
   - А что это за Вольные Пики? - спросила Пакс.
   - Единственная стоящая рота на юге, - ответил  Эриал.  -  Они  родом  с
высоких гор где-то на юго-западе. Вроде бы их страну называют Хорнгард.
   - Точно, - подтвердил Ванза. - Они не  каждый  год  нанимаются.  Только
если их стране ничего не угрожает или если им очень нужны  деньги.  Но  уж
если воюют - то держись! Надеюсь, что  на  этот  сезон  они  уже  оформили
договор с кем-нибудь другим или остались в своих ущельях.
   К счастью,  кзардийцы  не  смогли  нанять  Вольных  Пик.  Как  объяснил
Стэммел, они сошлись в цене с одним  беспринципным  бароном  из  Срединных
Болот и его так называемыми рыцарями. Эта  компания  зарекомендовала  себя
скорее  в  качестве  диверсантов,  убийц,  расхитителей  или  поджигателей
складов, но в открытом бою они не могли тягаться с  регулярными  строевыми
отрядами.
   В пылу первого боя Пакс даже не заметила, что солдаты Пелана  сражались
не одни. Только теперь она рассмотрела ополченцев Союза  Фосса.  Они  были
одеты в короткие серые туники  поверх  брюк  ярко-красного,  зеленого  или
синего цвета - соответствовавших трем городам Союза: самому Фоссу, Айфоссу
и Фоссниру. Их когорты стояли на правом фланге общего строя.
   Два дня спустя, когда настало  время  следующего  сражения,  Пакс  была
абсолютно здорова и заняла свое место  в  строю.  Ей  передали,  что  Арни
попала в лазарет с ножевым ранением, а  Кир  из  когорты  Доррин  убит.  В
какой-то момент,  пока  противники  сходились  на  поле  боя,  Пакс  стало
страшно. Даже страшнее, чем в первом бою. Она как-то  отчетливо  вспомнила
страшный удар по щиту и впивающееся в  ногу  острие  меча.  Но  стоило  ее
когорте сойтись с неприятелем вплотную, как страх исчез.  Паксенаррион  не
только перестала бояться, но даже могла холодно рассчитывать удары, словно
на тренировках. Стоя плечом к плечу с товарищами, она  орудовала  мечом  и
щитом. Казалось, бою не будет конца. Словно в вечном аду, смешались  пыль,
крики, звон металла, сверкание клинков и копий в воздухе, хлюпающая  грязь
под ногами. Пакс с трудом осознала,  что,  судя  по  изменению  почвы,  их
когорта сумела оттеснить противника вниз по полого спускавшемуся полю.
   Лишь после полудня противники развели свои отряды. Пакс  осмотрелась  -
судя по всему, на этот раз она  не  была  ранена.  Впереди  на  расстоянии
полета  стрелы  виднелся  строй   противника.   Пакс   осушила   флягу   и
почувствовала, что чертовски голодна. Не удивительно, подумала она,  такая
работа, а после завтрака на рассвете прошло уже немало времени.
   Донаг обернулся к Пакс и сунул ей свою флягу.
   - Передай назад. И свою не забудь, - сказал он. - Пусть наберут воды.
   Вскоре им передали наполненные  фляги  и  куски  сухарей,  Пакс  ела  с
жадностью. Скоро пришлось вновь передавать фляги назад, потому  что  жажда
казалась неутолимой.
   - Смотри-ка, - сказал кто-то в первой шеренге, - да они вроде отходят.
   И действительно, шеренга противника отодвинулась чуть дальше  от  строя
роты Пелана.
   - Что это значит? - спросила Пакс.
   - Ничего особенного. Просто они не хотят драться весь день напролет,  -
ответил ей сосед справа - Кери. - По мне, так даже лучше. Чего мучиться  в
такой парилке.
   Так и получилось. Строй противника  отступил  к  своему  лагерю,  и,  к
удивлению Пакс, никто не стал преследовать неприятеля. До приезда  герцога
в течение следующей недели им довелось  поучаствовать  еще  в  нескольких,
столь же безрезультатных боях.
   - Почему никто не хочет сражаться до  победы?  -  спросила  она  как-то
вечером у костра.
   - Не гневи судьбу, - ответил Донаг. - Если они,  я  имею  в  виду  Союз
Фосса,  решат  сражаться  до  победы,  то,  будь  уверена,  проливать  они
собираются нашу кровь, а не своих ополченцев. Вот и подумай.  Не  забывай,
что воюют они не за честь своего города, а за вполне конкретные вещи -  за
тот или иной участок приграничных земель, за то,  как  пройдет  караванная
дорога. И если  им  удастся  договориться  об  этом  без  того,  чтобы  мы
прогрызались через всю армию кзардийцев и штурмовали город,  -  тем  лучше
для нас.
   - Но... - начала Арни, только что вернувшаяся из лазарета.
   - Никаких "но", - отрезал Донаг. - Вот ведь придурки!  Хватит  на  вашу
жизнь войны. Вволю крови нахлебаетесь. Поймите - это теперь  ваша  работа.
Хотите дослужиться до капралов  или  хотя  бы  дожить  до  седых  волос  -
относитесь к войне как к любому другому делу: с умом, с трезвой головой  и
с расчетом.
   По возвращении герцога в сопровождении  вооруженных  луками  солдат  из
когорты Кракольния все резко изменилось. Под покровом темноты герцог  увел
свои когорты на левый фланг, оставив между ними и ополченцами Фосса пустое
пространство.  Этот  маневр  дезориентировал  новичков  не   меньше,   чем
противника. Пакс переживала по поводу того, что подумают о  них  ополченцы
Фосса, не решат ли они, что рота Подана отступает.
   - Не будь дурой, -  развеяла  ее  страхи  Канна.  -  Герцог  послал  их
командиру план своих действий. Если все  пойдет  как  нужно,  эта  ловушка
должна сработать, и мы разделаемся с кзардийцами.  Но  даже  если  они  не
клюнут, мы ничего не теряем.
   Стэммел объяснил все еще подробнее:
   - Герцог хочет использовать наших стрелков. Судя по всему, у кзардийцев
нет отряда, вооруженного луками. Поэтому они будут вынуждены отступить,  и
в этот момент мы, находясь теперь ближе к  их  флангам,  сможем  во  время
перепостроения ударить по ним.
   Так все и произошло. Хотя Пакс, обнаружив с рассветом, что  их  когорта
оказалась чуть не вплотную к строю кзардийцев, изрядно переволновалась, не
ответят ли те градом стрел. К счастью, расчет герцога оказался верным.  Не
имея стрелков, противник стал отступать, открыв для удара фланги. И хотя о
полной победе говорить было рано, сражение оказалось переломным:  начались
долгие недели преследования кзардийцев Пеланом и ополчением  Союза  Фосса.
Каждый раз противник, вступая в бой, был вынужден делать  это  на  удобной
для герцога и его союзников территории.  Вскоре  на  горизонте  показались
стены Кзардаса, и войско Пелана  перекрыло  ведущую  к  городу  караванную
дорогу. Кампания была выиграна.  Кзардас  отказался  от  сбора  налога  за
прохождение караванов по своим землям в пользу городов Союза Фосса.
   - Вам повезло, -  сказал  Стэммел  своим  солдатам-первогодкам,  -  для
первой кампании эта - весьма  удачная.  Вы  набрались  опыта  без  особого
риска:  поучаствовали  в  боевых   маршах,   в   настоящих   сражениях   с
непревосходящим противником. А оставшееся время сезона мы будем заниматься
тем, что оставим гарнизоны по фортам  вдоль  дорог  и  будем  сопровождать
караваны в качестве охраны. Вот вам возможность поучиться и этому.
   - То есть как? - удивленно переспросила Арни.
   - А  вот  так.  Не  каждая  кампания  продолжается  весь  сезон.  Чаще,
добившись победы, мы остаемся на полученных нашим нанимателем  землях  или
дорогах и несем гарнизонную и охранную службу,  обеспечивая  хозяину  сбор
платы с караванов и безопасность его земель. Например, в  этом  году  Союз
Фосса предлагает нам охранять новую границу между их землями и Кзардасом и
взять под контроль отвоеванную дорогу.
   - А... когда мы... когда мы вернемся в Вальдайр? - спросил Малек.
   Вик тотчас же по-своему интерпретировал его слова:
   - Он хочет узнать, когда нам заплатят.
   Все рассмеялись, и Стэммел подхватил:
   - Молодцы! Мыслите, как настоящие наемники. Про деньги забывать нельзя.
Скорее всего. Совет Городов Фосса рассчитается с  герцогом,  не  дожидаясь
конца сезона. Тогда и вам кое-что перепадет. Если после этого  нас  тотчас
же не отправят в какой-нибудь медвежий угол охранять дальний форт,  у  вас
будет шанс потратить все заработанное в считанные дни.


   Писарь герцога сидел за длинным столом, на котором офицеры  и  сержанты
выставили столбики монет. Рота  выстроилась  в  порядке  старшинства  -  а
значит, солдаты-первогодки оказались в самом конце и лишь  мельком  видели
деньги из-за спин своих старших сослуживцев.
   Пакс понятия не имела, сколько ей заплатят. Судя по всему, никто из  ее
приятелей тоже не рискнул спросить  об  этом  у  сержантов  или  капралов.
Впрочем,  даже  точно  названная  сумма  вряд  ли  о  чем-то  сказала   бы
Паксенаррион: она  не  очень-то  четко  представляла  себе  даже,  сколько
медяков равняются серебряной монете или сколько можно купить на это  самое
серебро. Вместе со всеми остальными она согласилась отдать часть  платы  в
счет помощи семьям погибших. Стэммел объяснил, что это традиция - посылать
деньги семьям тех, кто погиб в бою в ходе кампании. Сколько ей должно было
остаться и сколько полагалось отдать, Пакс по-прежнему понятия не имела.
   Очередь медленно двигалась вперед. К  моменту,  когда  Пакс  подошла  к
столу, на нем остались  лишь  небольшие  столбики  металлических  кружков.
Неожиданно Паксенаррион вспомнила о своем "дорогом лечении". Не вычтут  ли
это из ее платы? С замиранием сердца она шагнула вперед.
   - Посмотрим. - Капитан Арколин пробежал глазами свиток,  задержался  на
нескольких строчках, а затем обратился к Пакс: - Итак, ты была произведена
из новобранцев в рядовые в  первом  же  бою.  Плюс  к  этому  -  небольшая
прибавка за верное решение  и  правильное  поведение  в  момент  нападения
бандитов на санитарный обоз. Так, теперь минус - только взнос в "гробовой"
фонд. Стэммел объяснил тебе, что здесь за деньги ходят?
   Пакс кивнула, хотя объяснять-то Стэммел объяснял, да вот у нее в голове
все перепуталось. Города Союза Гильдий чеканили каждый свою монету, но  по
согласованным весам. В обиходе самая  крупная  золотая  монета  называлась
"ната" - "отец", за ней шел золотой "нас" - "сын", затем серебряная "нити"
- "мать", "нис" - "дочь" и два вида медяков - "паж" и "раб".
   - Итого, - продолжал Арколин, - тебе причитается тридцать шесть нити. -
И он пододвинул Пакс серебристый столбик монет.
   - Я бы тебе посоветовал не брать сразу все  деньги,  -  подошел  к  ней
Стэммел. - Пока мы в городе - ты можешь  ежедневно  после  обеда  получить
любую часть своей доли. Так будет надежнее - я имею в виду воров и  прочие
неприятности. Во время службы в дальних гарнизонах  ты,  разумеется,  тоже
можешь оставить деньги у  ротного  казначея.  Тут,  можешь  мне  поверить,
никого не обманывают.
   Пакс благодарно кивнула Стэммелу, поборов искушение впервые подержать в
руках столько денег.
   - А сколько взять на первое время, сэр? - спросила она.
   - Я же понимаю, что тебе хочется почувствовать себя богатой. Ну  возьми
монет десять  -  вполне  хватит,  чтобы  закружить  тебе  голову.  Слушай,
казначей, выдай ей пару нити медяками на размен.
   Мужчина за столом кивнул  и,  поменяв  деньги,  протянул  Пакс  свиток.
Расписавшись в двух местах - за все деньги и за полученное на  руки,  Пакс
под нажимом Стэммела пересчитала монеты.
   - Здесь  тебя  не  обманут,  но  в  любом  другом  месте  -  непременно
постараются надуть, - объяснил сержант. - Привыкай считать  быстро  и  без
ошибки.
   Приятная тяжесть оттягивала поясной кошелек Пакс. Девушка задумалась  о
том, скоро ли она сможет расплатиться с отцом за приданое. От этих  мыслей
ее отвлек Сабен, вышедший на плац вслед за ней.
   - У меня никогда в руках столько денег не было, - искренне  сказал  он,
улыбнувшись.
   - У меня - тоже, - ответила она. - И представь себе - каждый  месяц  мы
будем получать по столько же или даже больше...
   - Что ты хочешь купить первым делом?
   Пакс быстро мысленно пробежала список желаемого и осторожно предложила:
   - Я вот думаю, нет ли здесь поблизости  местечка,  где  можно  было  бы
купить пряников или чего-нибудь в этом роде...
   Сабен рассмеялся:
   - Нет, мы с тобой точно деревенские увальни. Я тоже как раз  подумал  о
сладком креме. Знаешь, такой продают на ярмарках? Мне  обычно  доставалось
только лизнуть на  донышке,  а  я,  наверное,  целую  миску  умял  бы,  не
подавившись. А потом... потом я куплю что-нибудь сестренкам. Ну ленты  там
или еще что-нибудь такое. Стэммел сказал, что можно будет передать  это  с
очередным курьером герцога на север. Главное, чтобы посылка была нетяжелой
и маленькой. А кто-нибудь  из  моих  обязательно  приедет  к  крепости  на
осеннюю ярмарку. Там они мой подарок и получат.
   Пакс о подарках не подумала и почувствовала себя виноватой.
   - Я...  я  бы  хотела  отложить  что-то,  чтобы  расплатиться  за  свое
приданое.
   - Что? - удивился Сабен. - Ты ведь говорила, что не хотела замуж  и  не
любила того парня...
   - Расплатиться с отцом, - холодно повторила она. - Он ведь уже  передал
деньги, когда я убежала.
   До  этого  дня  Пакс  никому,  кроме  Стэммела,  не   рассказывала   об
обстоятельствах своего побега из дома.
   - Понятно, - вздохнул Сабен. - Но слушай, ты ведь не давала согласия...
   - Нет, но отец был уверен, что сумеет убедить  меня  или  заставить.  В
общем, деньги он уже отдал.
   - Но если ты не соглашалась, значит, это уже его  проблемы,  -  заявила
Барра, услышав их разговор где-то посередине.
   Пакс пожалела, что вообще затронула эту тему.
   - Не знаю, Барра, может, ты и права, но мне  будет  спокойнее,  если  я
смогу расплатиться с отцом. В конце концов, дело  не  в  нем.  Эти  деньги
очень нелишние в семье - моим братьям и сестренкам.
   Барра пожала плечами, а Сабен поинтересовался:
   - Ты хоть знаешь, сколько это?
   - Ну, не точно...
   На самом деле Пакс понятия  не  имела,  сколько  отец  передал  за  нее
несостоявшемуся жениху. Все, что  она  слышала  по  этому  поводу,  -  это
уверения жены мельника в Трех Пихтах, что приданое было не меньше, чем то,
что вручил три года назад старый Амбой сыну лавочника из Скалистого Форта,
выдавая за того свою дочь. Эти подробности, решила она, не добавят ясности
в разговор. А Сабен и сам понял, что дальнейшие расспросы бессмысленны.
   Молодые солдаты, свободные от службы, стали собираться в город. Стэммел
предложил им подождать, а после полудня собрал своих подчиненных и объявил
им:
   - Ну что ж, вы получили свои первые деньги... Пошли  вместе?  Я  покажу
вам, где, как и на что можно их потратить.
   Вик позвенел монетами:
   - Сэр, а я уже знаю, как их тратят. И у меня есть свои планы...
   - Поступайте как знаете. Я вам не нянька и  не  надсмотрщик,  но  и  не
хнычьте, если останетесь без гроша в первый же день. Все, что  я  могу,  -
это показать вам безопасные места, где можно спокойно выпить  и  почти  не
опасаться карманников.  Да  и  предостеречься  от  того,  чтобы  оказаться
избитым в переулке, тоже нелишне.
   - Неужели в городе так опасно? - удивился Сабен.
   - Да кто посмеет напасть на нас? Мы же вооружены, - сказала Пакс.
   - Именно такое отношение, - сурово сказал  Стэммел,  -  оставляет  роту
каждый год без нескольких отличных бойцов. Поймите - вы сильны только  все
вместе, в строю. Поодиночке против банды уличных грабителей вы  бессильны.
В  лучшем  случае  очухаетесь  через  несколько  часов  без  гроша   и   с
переломанными ребрами. Хуже, если вас убьют, а  если  совсем  не  повезет,
окажетесь в фургоне работорговца - в кандалах, с клеймом на лбу и с мешком
на голове. Вы, молодые солдаты, за исключением, быть может. Вика и Джорти,
не знаете всех опасностей города.  Именно  поэтому  я  и  собираюсь  пойти
сегодня с вами вместе.
   Через полчаса Стэммел и дюжина  его  солдат  ввалились  в  большой  зал
таверны "Танцующий Петух". Высокий  дородный  мужчина  в  зеленом  фартуке
выскочил им навстречу.
   - А, Маттис Стэммел пожаловал, - радостно приветствовал он сержанта.  -
А это кто - пополнение? Рад познакомиться, ребята. Солдаты герцога  Пелана
- всегда желанные гости в моем заведении. Что будем заказывать?
   - Знаешь, Больнер, принеси-ка нам хорошего эля, и побольше! Я  полагаю,
у нас есть повод красиво пообедать.
   - Где присядете? Здесь или в отдельной комнате?
   Стэммел оценил шутку трактирщика и рассмеялся:
   - Неужели ты думаешь, будто герцог стал  платить  первогодкам  столько,
что они каждый выходной смогут заказывать себе кабинет?
   - А разве не так? Тут поговаривают, что, судя по договору  с  герцогом,
вам за каждый медяк должны по золотой монете платить.
   - Неужели? Слушай больше. Да и что нам, бедным солдатам, до договоров и
прибылей начальства. Мы ведь, того и гляди, помрем от голода и жажды прямо
в твоем кабаке, создав ему дурную славу.
   В зале раздался взрыв хохота посетителей.
   - Садимся здесь, - показал Стэммел на длинный стол почти в центре зала.
   - А почем здесь  эль?  -  с  деланным  равнодушием  осведомился  Сабен,
позвякивая монетами в кошельке.
   - В прошлый раз, когда я был здесь, он стоил три  пажа  кружка  и  один
нити - кувшин. Дешевле, чем где-то, дороже, чем еще где-то. Но, по крайней
мере, Больнер не разбавляет свой эль и не согласится за деньги подсыпать в
него дурман или яд, как это подчас делают другие трактирщики. В общем  это
хорошее место и безопасное - насколько таверна вообще  может  быть  такой.
Кроме того,  зарубите  себе  на  носу:  ни  Больнеру,  ни  любому  другому
трактирщику нельзя доверять секретов. Как козлу - сторожить  капусту.  Эти
ребята любую информацию превращают в  деньги.  Так  что  если  кого-нибудь
застанут за разговорами о делах роты, о которых  посторонним  знать  ни  к
чему, объясняться будете со своими капитанами.
   - Эй, сержант Стэммел! - Голос принадлежал толстому человеку с  красной
физиономией, сидевшему за соседним  столом.  -  Что,  все  поучаешь  своих
новобранцев? Нравится чувствовать себя умным?
   Пакс обалдело перевела взгляд на Стэммела. Тот улыбался, но  глаза  его
были холодны:
   - Дорогой мой Локлинн, если бы они были новобранцами, я бы еще  мог  их
поучать. Но это мои младшие товарищи по  оружию,  рядовые  нашей  роты  и,
наконец, просто мои друзья. А как дела у тебя, как баронесса?..
   Не дослушав Стэммела, толстяк рявкнул:
   - Эти-то сопляки тебе товарищи? Да я таких щенков дюжину за раз  уложу.
Смотри-ка, как они к тебе липнут - подлизываются. Особенно  вон  та  рыжая
девчонка. Как, ничего подружка, а? Не уступишь?
   Стэммел под столом наступил Пакс на ногу:
   - Знаешь, Локлинн, зря ты их так  недооцениваешь.  Видать,  от  долгого
сидения без дела ты  перестал  отличать  молодость  от  слабости.  А  зря.
Кстати, приходи завтра к нам на тренировки. Я с удовольствием уступлю тебе
эту девчонку. Только не пожалей: она, особенно если ее  разозлить,  таких,
как ты, одним ударом разрубает от макушки до... сам знаешь  какого  места.
Учти, ее учил я, а я за своих учеников отвечаю.
   Пакс увидела, как толстяк на глазах побледнел: он переводил  взгляд  со
Стэммела на нее, удивленно подняв брови.
   - Ну что ж, прошу прощения за дурацкую шутку в адрес боевого  приятеля,
- выдавил Локлинн. - Ты только посмотри на эту волчицу! Ну и взгляд.  Нет,
ребята, не хотел бы я попасться  под  горячую  руку  этой  верной  ученице
бравого  сержанта.  -  Вскочив  на  ноги,  толстяк  преувеличенно  вежливо
поклонился: - Надеюсь, вас устроят мои  извинения,  или  вы  желаете  иной
сатисфакции?
   Пакс желала только одного - вскочить и врезать этому жирному борову  по
первое число. Сабен успокаивающе положил ей руку на плечо.
   - Мы были бы удовлетворены, - медленно  произнес  Стэммел,  -  если  бы
смогли выпить наш эль в тишине и спокойствии.
   - А вот выставить меня отсюда ты не  имеешь  права!  -  пьяным  голосом
заорал толстяк. Пакс неожиданно осенило,  что  он  был  не  столько  пьян,
сколько  напуган.  -  Никаких  прав  у  тебя  нет,  сержант,  -  продолжал
паясничать Локлинн. - Не забудь, у  меня  самого  солдаты  есть  и  лишняя
стрела всегда найдется. Да и меч мой всегда к твоим услугам...
   - Тихо ты, Локлинн. - Один из  сотрапезников  толстяка  дернул  его  за
рукав. - Успокойся, не заводись.
   Наконец приятелям Локлинна удалось усадить его и заставить замолчать.
   Пакс вздрогнула  и  чуть  не  вскочила,  когда  перед  ней  с  грохотом
опустился поднос с  большим  кувшином  эля  и  несколькими  кружками.  Две
девушки-официантки и сам Больнер  быстро  разлили  эль  на  всех.  Стэммел
добродушно  улыбнулся   озабоченно   поглядывавшему   на   соседний   стол
трактирщику и поинтересовался:
   - Ну что у тебя сегодня, Больнер? Чем угостишь?
   - Как обычно. Если вы хотите просто посидеть, перехватить что-нибудь, а
пообедаете в казарме, то я рекомендую ветчину - уже порезана, свежий  хлеб
- еще горячий, сыр, кстати, твой любимый, из Стерри, что еще... запеченную
дичь - несколько пташек у меня прямо в духовке... так, сладости -  пироги,
крем,  фрукты,  правда,  клубники  только  порции  на  две...   Если   что
посерьезнее - рыба, но предупреждаю, в это время года - только речная,  на
любителя. Рекомендую отличный грибной суп. Это у  нас  новое  блюдо.  Если
отдельно с хлебом - пять пажей. Можно заказать вместе с общей закуской.
   - Ну и сколько это будет?
   - Если все закажут и закуску, и  что-нибудь  из  горячего,  пожалуй,  я
сброшу немного, ну, скажем, по одному нити с каждого, включая эль.
   Стэммел обвел глазами солдат и сказал:
   - Цена - средняя для таких заведений. Но готовят здесь  лучше,  чем  во
многих других местах.
   Все закивали головами.  Получив  согласие  клиентов,  трактирщик  резво
побежал на кухню давать указания повару. Пакс обернулась, чтобы посмотреть
на пьяного толстяка, но соседний стол был пуст.  Видимо,  друзья  Локлинна
сочли за благо увести бузотера от греха подальше.
   - А кто это был? - спросила Пакс Стэммела.
   - Ты о ком? А, этот краснорожий? - Она кивнула.  -  Когда-то  давно  он
служил у нас в роте, потом по окончании очередного  срока  ушел.  Впрочем,
его никто особо и не удерживал.  Сейчас  он  вроде  бы  командует  стражей
одного местного барона. Говорят, что баронессе он порой заменяет мужа, что
в общем-то полбеды, а барону во время путешествий - баронессу, что уже  ни
в какие ворота не лезет.
   - Мне так хотелось... - начала Пакс, но Стэммел оборвал ее: - Ни в коем
случае! Никаких драк и поножовщины в городе.  Заруби  себе  это  на  носу.
Кстати, всех касается. Правило точно такое  же,  как  в  казарме.  Никакой
повод - не повод, кроме открытого нападения. У нашей роты никогда не  было
репутации хулиганов и дебоширов.
   - Но он позволил себе такие гадости в адрес Пакс! - не выдержал  Сабен.
- Почему мы должны терпеть такое?
   - Потому  что  мы  хотим  приходить  сюда  и  есть,  не  опасаясь  быть
отравленными, приходить на рынок и  покупать,  а  не  видеть  перед  собой
закрытые  лотки  и  лавки.  Наконец,  если  на  кого  из  нас  и   нападет
какой-нибудь отъявленный бандит, то горожане  будут  на  нашей  стороне  -
вызовут патруль, вмешаются в драку или хотя  бы  не  оставят  подыхать  на
улице в луже крови. Поймите вы: нам здесь  не  нужны  неприятности,  мы  в
городе отдыхаем. А за сломанную в драке челюсть - свою  или  противника  -
нам не платят. Да, в конце концов, если мы уверены, что любой из нас в два
счета управится с этим пьяным болваном, то что нам за дело до того, что он
наговорит!
   Пакс расставила по столу кружки с элем, протянув одну из них  Стэммелу.
Сама она осторожно понюхала свой напиток. Вроде бы запах у него был  такой
же, как у эля, который продавался на рынке в Трех Пихтах.
   - Пакс, ты раньше пила эль?
   Она покраснела:
   - Честно говоря, по-настоящему - нет. Так, один-два  глотка  из  кружки
братьев.
   - Смотри не перебери тогда. Некоторые люди от него легко  возбуждаются.
Тебе это будет лишним. Вик, тебя, судя по всему, учить не надо, -  заметил
Стэммел, глядя, как тот залпом выпил свою кружку.
   - Нет, сэр... Эх, как мне не хватало доброго эля все эти месяцы.
   Стэммел усмехнулся:
   - Ладно,  дело  твое.  Хочешь  -  пропивай  все  жалованье.  Только  не
забывай...
   - Помню-помню. Зарубил себе на носу: первое - не ввязываться  в  драки,
второе - не болтать  лишнего.  А  как  насчет  в  кости  перекинуться  или
девочек?
   - Если  хочешь  -  пожалуйста.  Для  первого  рекомендую  трактир  "Шип
Серебряной Розы". Что касается второго - то  вполне  можно  заняться  этим
делом и здесь. В любом случае не ходи в район Большой Излучины и -  ни  за
что! - в кабак Аулы. В "Серебряной Розе" тебе предложат это заведение, где
якобы можно разойтись настоящему игроку, но ты  туда  не  суйся.  Там  все
карты крапленые, а кости меченые. А если ты дашь  понять,  что  догадался,
кто и как шулерничает, - жди кинжала в живот или в спину от  какого-нибудь
карлика.
   - Ну и дела, сэр, страсти какие... Пожалуй, я как-нибудь в  другой  раз
сыграю.
   Арни рассмеялась:
   - Что, Вик, кишка тонка? За денежки трясешься?
   - Меня не так волнует целость кошелька и  сохранность  звенящих  в  нем
монет, сколько целость и сохранность моей драгоценной, безупречно гладкой,
нежной, бледно-розовой шкуры.
   Все расхохотались: выдубленной ветром и  загоревшей  под  солнцем  коже
Вика, покрытой шрамами и ссадинами, меньше  всего  подходили  торжественно
перечисленные им эпитеты.
   - Слушай, Вик, - позвал его с другого конца стола  Кобен,  -  не  трать
время зря, лучше научи меня играть в кости. Это, говорят, нетрудно.
   - Не валяй дурака, Коб, - весело ответил  Вик.  -  Тоже  мне,  невинный
ягненок. Не ты ли уже выиграл у той девчонки из когорты  Доррин  полдюжины
серебряных монет, пока она честно учила тебя играть? Кого еще ты  заставил
так раскошелиться?
   - Ой, многих, многих, - закатил глаза Кобен. - Такой  уж  я  тупой,  но
везучий ученик.
   - А вот и мы, - сообщил подошедший к компании трактирщик.
   Вместе с двумя официантками он быстро накрыл на стол. Разогретые  элем,
солдаты живо принялись за еду. Когда был доеден  последний  кусок  сыра  и
допиты последние глотки эля, оказалось, что таверна уже почти опустела.
   -  Ладно,  -  сказал  Стэммел.  -  Последнее  напоминание.  Не  шляться
поодиночке. Ходите хотя бы по двое. Даже к девочкам. Так будет безопаснее.
Будьте начеку: встреча с  большой  бандой  -  дело  нечастое,  а  вот  без
кошелька остаться  в  толпе  на  улице  проще  простого.  Никаких  драк  и
скандалов. По поводу роты и наших дел - рот на замок. С местными  жителями
будьте повежливее. Если кто-нибудь из наших  напивается  в  стельку,  долг
остальных - приволочь его обратно в  казарму.  Всем  вернуться  до  ужина,
чтобы вечером в город могли сходить другие. Всем все ясно?
   Дюжина голов синхронно кивнула, и нестройный хор пробубнил:
   - Так точно, сэр!


   На рыночной  площади  новобранцы  разделились  на  несколько  групп  по
три-четыре человека. Арни и Кобен присоединились к Пакс с Сабеном,  и  все
вместе они направились в обход рынка, заглядывая в каждую встречную лавку.
   Такого  разнообразия  и  изобилия  Пакс  никогда  не  видела.  В  одном
магазинчике продавали кружева, аккуратно разложенные на черном бархате,  в
другом  -  разноцветный  шелк.  Наткнувшись  на   кондитерскую,   приятели
перемигнулись и все же сумели затолкать в себя по порции крема и  прянику,
хотя и были сыты после  чрезвычайно  обильного  обеда.  Затем  Пакс  долго
разглядывала обувную лавку-мастерскую. Судя по  всему,  здесь  можно  было
сделать сапоги на заказ. Образцы же стояли на прилавке - сапоги со шпорами
для верховой езды, остроносые мягкие  сапожки  для  дома  и  даже  крепкие
дорожные сапоги со шнуровкой, но сделанные  из  трех  разных  видов  кожи.
Заметив посетителей, человек, что-то мастеривший в углу, подошел к ним.
   - Нравятся сапожки, доблестный воин?  Эти?  Хороший  вкус  -  это  кожа
ящерицы, это - горного козла, а голенища - из  кожи  заморской  гигантской
змеи. Для тебя - всего один нас.
   - Нет, спасибо, - пробормотала Паксенаррион, пораженная в  равной  мере
как сапогами, так и их ценой.
   Около ювелирной лавки компанию задержал Кобен. При виде четырех  солдат
стоявшие у входа в  лавку  охранники  многозначительно  положили  руки  на
рукоятки своих сабель. Пакс решила не соваться внутрь, а просто посмотреть
на товар снаружи, заглядывая через плечо стражника. В полумраке на  черных
подносах поблескивали десятки колец,  перстней,  сережек  и  бус.  Золото,
серебро и драгоценные камни. Кобен  пытался  привлечь  ее  внимание  то  к
роскошному, по его мнению, перстню с рубином в виде сердечка, то к золотым
серьгам в форме летящих птиц. Но Пакс, определив  для  себя,  что  в  этой
лавке ей товар не по карману, постаралась внушить себе, что  он  ее  и  не
интересует.
   Следующий магазин, торговавший самыми  разными  тканями,  соединялся  с
мастерской, где  портные  были  готовы  сшить  заказчику  самое  роскошное
одеяние. Затем очередь дошла до  музыкальных  инструментов:  на  полках  и
прилавке громоздились  лютни,  флейты,  большие  и  малые  арфы,  а  также
совершенно незнакомые всем четверым приятелям приспособления,  из  которых
каким-то образом  следовало  извлекать  музыку.  Улыбнувшись  посетителям,
продавец  легко  тронул  рукой  струны  одной  из  арф.  Пакс  замерла   в
восхищении.
   - А вы... вы и играть умеете, а не только продаете их?
   - Ну конечно, дочка. Я же сам их делаю. Вот послушай.
   Неторопливая мелодия поплыла по комнате. Стоило ей замолкнуть, как Арни
выпалила:
   - А вы "Скачку Торра" знаете?
   - А как же! В трех вариантах. Вы, ребята, откуда будете?
   - С севера, из Тсайи.
   - Понятно, - сказал продавец и, подмигнув им, подтянул  две  струны  на
своем инструменте. - Вот так будет похоже на то, как на ней играют в ваших
краях.
   Знакомую мелодию Пакс готова была слушать весь день.  Сама  не  заметив
как, она начала подпевать хозяину вместе с Арни и Кобеном. Закончив песню,
продавец поинтересовался:
   - А вы-то играть умеете, ребята?
   Они только развели руками.
   Вздохнув, продавец отложил арфу, снова взялся за маленькую  стамеску  и
продолжил  обрабатывать   какую-то   деревяшку.   Пакс   с   удовольствием
расспросила бы мастера, что он сейчас делает и для какого инструмента,  но
друзья направились к выходу, и она, попрощавшись, последовала за ними.
   Через несколько лавок Пакс набрела на лоток со  множеством  религиозных
символов, талисманов и амулетов, вырезанных  или  отлитых  из  подходящего
камня или металла. Большинство фигурок было совершенно незнакомо  ей.  Она
узнала лишь полумесяц и палицу Геда, Священное Колесо, колос Госпожи  Мира
и меч Тира с каким-то сверкающим камешком  в  рукоятке.  Но  что  означали
изогнутые рыбы, стальное дерево, полукруг из сцепленных лучами звезд -  ей
было неведомо. Глаза Пакс перебегали с золотистых яблок на медные  листья,
с хрустального молоточка на каменное копье...  Все  знакомые  ей  животные
тоже были здесь, на прилавке, - либо целиком, либо одни головы. Много было
также человеческих фигурок, чьи волосы, изгибаясь, образовывали  петельки,
чтобы подвешивать силуэты к бусам или пропускать  через  них  цепочку.  Из
богов мелькнули более или  менее  известные  Гутлак  и  двуликий  Симийтс.
Знаком Пакс был и Дорт - покровитель овцеводов и торговцев шерстью. Увидев
каменную лошадку, она вдруг вспомнила  рассказ  Сабена  о  его  предках  и
огляделась. Сам Сабен в соседней лавке выбирал гребенки для своих сестер.
   Заметив, что посетительница задержала на чем-то внимание, к ней подошел
продавец.
   - Почем у вас эти? - показала она на группу каменных фигурок  животных.
- Да и крепкие ли они?
   - А то как же, самый твердый камень. И потом  -  все  амулеты  освящены
соответствующими жрецами и шаманами, поэтому они приносят своим владельцам
удачу.
   Пакс не сильно убедили эти заверения, но спорить она не стала.
   - Так почем они?
   - А что именно вас интересует? Эта лошадка? Символ Сеннета - гром-коня,
и Арвони - покровителя кочевников-табунщиков... Ну, скажем, пять нити.
   Видимо, на лице Пакс появилось выражение бесконечного удивления, потому
что продавец сразу же поправился:
   - Но для вас, юная девушка, ради ваших прекрасных  глаз  я  бы  сбросил
немного. Пожалуй, меня устроили бы четыре нити и каких-нибудь два медяка.
   Пакс никогда раньше не торговалась, хотя всегда с интересом  наблюдала,
как это делают отец или мать на рынке.
   - Нет, столько я не смогу потратить, - вздохнула она  и  посмотрела  на
дверь.
   Ей действительно очень  хотелось  сделать  Сабену  подарок,  но  четыре
серебряные монеты - это четыре  таких  обеда,  как  сегодня,  а  ведь  еще
столько всего хотелось купить.
   - Ладно, три нити и два ниса. Больше я уступить не могу.
   Пакс вдруг решительно вытащила деньги и отсчитала  названную  продавцом
сумму.
   Выйдя на улицу, Паксенаррион обнаружила Арни и Кобена сидящими у  стены
дома в ожидании Сабена, все еще не выбравшего свои гребенки.  Улыбнувшись,
Пакс зашла в лавку.
   - Вот, никак не могу  решить,  -  обрадовался  ей  Сабен.  -  Поможешь?
Понимаешь, Сули нравятся цветы, так что с ней все ясно.  -  И  он  показал
Пакс костяную гребенку с вырезанными на основании цветочками. - А вот  для
Раэль и Майи что  выбрать  -  ума  не  приложу.  Птицу,  рыбку  или  ветку
папоротника?
   Паксенаррион  быстро  расставила  все  на  свои  места,   заявив,   что
папоротник - лучше всего, рыбка тоже ничего,  а  вот  острый  клюв  хищной
птички  может  и  испугать  младшую  сестру.  Обрадованный,  Сабен   пошел
расплачиваться с продавцом.
   За углом приятели наткнулись на фруктовую лавку. Скинувшись по  медяку,
они набрали полные карманы ранних персиков и слив. Кобен  многозначительно
поглядел на солнце:
   - Пора возвращаться, - сказал он.
   Чавкая  персиками  и  бросаясь  друг  в  друга   косточками,   приятели
направились к своим казармам.


   Уже после ужина, собираясь заступать в караул,  Пакс  протянула  Сабену
купленный ею талисман - каменную лошадку.
   - Я помню, что ты потерял в бою свой талисман - кусочек копыта.  Копыта
я не нашла, может быть, целая лошадь тоже подойдет?
   Сабен смутился:
   - Я... Да, конечно, подойдет... Пакс, спасибо тебе. Это с  того  лотка,
рядом с лавкой, где я покупал расчески?
   - Да.
   - Я тоже присмотрел ее, но... Слушай, не нужно  было  тратить  на  меня
столько денег...
   - Ну, - на этот раз Пакс сама смутилась, - я... я просто хотела...
   - А, ты тоже торговалась?  -  по-своему  понял  ее  смущение  Сабен.  -
Знаешь, уж как я его ни уламывал, а он меньше трех нити так и не сбавил.
   - Трех! - давясь от смеха, вымолвила Пакс.
   - А что такого? Не понимаю... неужели ты...
   Кивая, Паксенаррион просто  покатывалась  от  смеха.  Проходивший  мимо
капрал удивленно посмотрел на нее и тоже не мог  скрыть  улыбки,  видя  ее
нескрываемое веселье.
   - Нет, Сабен, - задыхаясь, наконец смогла сказать она. - Ой, не могу!..
Лучше бы ты ее сам купил... У тебя торговаться лучше получается.
   Расплываясь в улыбке, но еще не решаясь отбросить озабоченность,  Сабен
уточнил:
   - Много переплатила-то?
   - Да нет, просто не в этом дело... Как солдат я, может быть, и  ничего,
но на рынке! - Очередной взрыв хохота оборвал ее фразу.
   -  А  знаешь,  -  вспомнил  Сабен,  -  что  сказал  мне  продавец?  Что
торговаться из-за талисмана грешно. Так что, может быть, и лучше,  что  ты
мне его купила, - так лошадка принесет мне больше  удачи.  А  в  следующий
раз, - он многозначительно  поднял  палец,  -  лучше  скажи  мне,  что  ты
собираешься покупать, - я пойду и поторгуюсь за тебя.
   - Договорились!
   - Да, кстати, - сказал Сабен, залезая в свой мешок, - я ведь не  просто
так  спрашивал  тебя,  какой  гребешок  самый  красивый.  Держи,  этот,  с
папоротником, - тебе.





   Два месяца спустя, стоя прислонившись к стене пограничного форта к  югу
от Кодали, Пакс чувствовала себя абсолютно довольной своей жизнью.
   - Я в общем-то тоже не жалуюсь, - согласился с  ней  Сабен,  протягивая
новый шнурок в застежку своего плаща, в то  время  как  Пакс  точила  свое
оружие. - И уж ни за что не согласился бы снова вывозить навоз из  конюшен
и хлева. Просто не забывай свой первый бой, несмотря на то, что с тех  пор
тебе так везет.
   - Да я понимаю. Все могло тогда и  кончиться.  Как  для  Эффы.  Но  что
поделать - мы ведь солдаты. Знаешь, я  бы  хотела  посмотреть,  как  воюют
другие профессиональные отряды, а не только ополченцы.  Причем  посмотреть
со стороны, а не в бою, когда перед тобой только ближайший противник.  Там
не до наблюдений, знай выполняй команды да  держи  строй.  А  хотелось  бы
понять, что происходит вокруг.
   Сабен пожал плечами:
   - А что мы можем понять. Наше дело - руби-коли. Решают пусть командиры.
   - Да, но они ведь тоже когда-то учились всему этому.
   - Ну и что? - невозмутимо возразил Сабен.  -  Нет,  если  ты,  конечно,
собираешься в один прекрасный день нанять собственную роту...
   Пакс помолчала и, вздохнув, ответила:
   - Нет... хотя... нет, ерунда... Понимаешь, я никак не  могу  отделаться
от таких мыслей... Хотя бы,  например,  почему  их  командир,  ну  этих  -
кзардийцев, ни разу не вывел своих арбалетчиков вперед, чтобы они стреляли
в упор. Помнишь, какой урон нанесли им наши стрелы, когда мы пускали их  с
близкого расстояния. А стрелять поверх голов своих шеренг - толку мало...
   - Вот ведь есть тебе до этого дело, - отмахнулся Сабен. - Я,  например,
просто радуюсь тому, что их командир, кто бы он ни был, просто не дотумкал
выпустить своих арбалетчиков на прямой выстрел. Эти  штуковины  понаделали
бы дырок в наших нагрудниках... Так, плащ готов. У тебя как дела?
   - Меч уже заканчиваю, остался кинжал.
   - Не опоздаешь? Через час развод караула.
   - Не волнуйся. Я чуть-чуть пройдусь, только для  порядка.  Нет,  Сабен,
знаешь,  если  честно  и  по  секрету,  я  хотела  бы  когда-нибудь  стать
сержантом. Нет, не сразу, конечно, через много лет... На всю роту их  ведь
всего шесть человек. И все-таки...
   - А что? Если только тебе не отрубят что-нибудь,  руку  или  ногу,  или
вообще не убьют, то почему бы и нет? Ты не напиваешься, не  портишь  и  не
теряешь казенное имущество, не устраиваешь драк и  скандалов  -  в  общем,
никаких неприятностей начальству от тебя нет. А возьми меня...
   - Ты тоже не нарушаешь дисциплину, а в бою - ничуть не хуже меня,  даже
лучше.
   - Нет, я - другое дело, и ты сама это знаешь. Я выполняю все,  что  мне
говорят, но чтобы так,  как  ты,  -  стремиться  каждую  свободную  минуту
тренироваться с любым подвернувшимся под руку оружием, - нет, я не такой.
   - А тебе и не нужно столько тренироваться. Ты и так сильный и быстрый.
   Пакс последний раз провела по кинжалу точилом и убрала оружие в  ножны,
а точильный камень в кармашек на поясе. Сабен, помолчав, ответил:
   - Может быть, поначалу я и был быстрее  тебя,  но  сейчас  у  тебя  все
получается лучше. Но не в этом дело. Я ведь получил почти все, что  хотел,
- жизнь и дело, которые мне нравятся,  хороших  друзей,  деньги.  Пожалуй,
единственное, чего мне сейчас не хватает... - Он смутился и  покосился  на
Пакс.
   Пакс покраснела и опустила глаза:
   - Сабен, ты же знаешь...
   - Знаю. Знаю, что ты не хочешь. Ни со мной, ни с  кем-либо  другим.  По
крайней мере, последнее утешает. Да я ведь и не прошу.  Просто  интересно,
это с тех пор... с того случая с Коррином?
   - Нет, раньше... всегда. Я даже не задумывалась об этом.
   Сабен вздохнул:
   - Эх, жаль. Но ты не беспокойся, я не буду приставать к тебе.
   Пакс подняла глаза:
   - А ты никогда и не приставал.
   - Ну и ладно. Значит, договорились - остаемся друзьями.  И  вот  еще...
только ты не думай, что я смеюсь над  тобой,  Пакс...  В  общем,  если  ты
станешь сержантом... Нет, это-то точно будет рано или поздно. Нет, если  у
тебя будет своя рота, то ты станешь отличным командиром  и  отряд  у  тебя
будет самый лучший, я уверен.
   - Ой спасибо, Сабен, - обалдев от такого комплимента, произнесла  Пакс.
- Слушай, а рыцарь из меня получится?
   - Конечно! Представь: госпожа Паксенаррион, в сверкающих  доспехах,  на
могучем быстроногом скакуне, в сопровождении верного оруженосца,  как  там
его - не Сабен ли? И не смейся. Я не шучу, а изрекаю пророчество,  мне  не
до шуток - дело серьезное.
   - Да ну тебя, Сабен. Куда мне, я ведь не аристократка -  дочь  фермера.
Чушь какая-то.
   Но ее глаза выдавали восторг от только что услышанных слов.
   - Ах, чушь! Ну сейчас я тебе накаркаю такого...
   - Ой, только не это! Только без дурных примет и предзнаменований.  Все,
пора на плац. Скоро построение.
   Доложив о прибытии сержанту, одному из приставленных к  ним  командиров
ополчения Айфосса, Пакс и Сабен вскоре  сменили  двух  других  часовых  на
посту - на участке стены форта  от  угловой  башни  до  ворот.  Отсюда,  с
высоты, открывался вид на лежавшую у стен форта деревню, на заливные луга,
сверкающую ленту реки и сбегающие к маленькой крепости дороги и  тропинки.
Солнце садилось, уже почти касаясь верхушек деревьев на холмах.
   - Хорошо здесь на стене, когда дождя нет, - сказала Пакс.
   - Да, особенно вечером. Днем-то жарковато. Интересно, сколько нас здесь
еще продержат?
   - Даже не знаю. Как  ты  думаешь,  герцог  станет  заключать  еще  один
контракт в этом году?
   - Слушай, а ты ведь, наверное, не знаешь...
   - О чем, Сабен?
   - Сегодня утром, когда ты занималась с саблей, в форт  с  северо-запада
приехал гонец. Может быть, и из  Вальдайра.  Его  сразу  же  пропустили  к
капитану, так сказал Калли.
   - Говоришь - из Вальдайра? Интересно...
   - По крайней мере, с той стороны. Может  быть,  наши  сумели  разыскать
этого проклятого Волка?
   - Вот уж хотела бы я с ним встретиться.
   - Да и я тоже.
   Дойдя до  башни,  они  развернулись  и  медленно  направились  обратно,
поглядывая  на  подступы  к  форту.  Пакс  энергично   повела   плечом   и
пожаловалась:
   - До сих пор болит.
   - А что случилось? Ударилась?
   - Нет, это Хофрин чуть не выдернул мне  руку  из  сустава.  Сегодня  на
занятиях по рукопашному бою он так швырнул меня...  Ничего  не  понимаю  -
вроде бы  и  стараюсь,  и  все  правильно  делаю...  Может  быть,  слишком
медленно? В общем - редкий случай, чтобы он меня не уложил.
   - Ну и что? Зато тебе лучше многих дается меч и другое оружие.
   - Да, но Хофрин говорит...
   - Знаю-знаю: каждый из нас должен сносно управляться с любым оружием  и
уметь вести бой голыми руками, потому что всякое может  случиться.  Можешь
оказаться лицом к лицу с противником, а у тебя в руках  ничего  нет  -  ни
меча, ни сабли, ни кинжала, ни боевого топора... что у нас там еще есть  -
копье, пика, лук, арбалет, палица,  алебарда...  Так  вот,  даже  если  ты
таскаешь всю эту кучу оружия на себе,  может  возникнуть  ситуация,  когда
двинуть кулаком в челюсть - самое милое дело.
   - Да ну тебя с твоими  шутками.  Мне  нравится  заниматься...  Особенно
когда я не служу мешком для отрабатывания ударов или не летаю  в  воздухе,
словно чучело для бросания.
   - Знаешь,  -  заметил  Сабен,  -  по-моему,  ты  действуешь  слишком...
прямолинейно. Начинаешь атаку и лезешь напролом, пока не...
   - ...пока не оказываюсь опять на земле. Да, ты прав. Хофрин мне это все
время говорит. Я стараюсь действовать хитрее, но стоит  мне  завестись,  я
забываю обо всем и - бац! - получаю очередную оплеуху. Но сегодня мне  уже
удалось продержаться несколько минут.  Может,  со  временем  станет  лучше
получаться.
   - Я уверен, ты всему научишься.
   В это время с противоположной стены  форта  раздался  предупредительный
окрик, а затем приветственный сигнал горна. Оказалось, что в форт  приехал
герцог Пелан, но, пробыв всего час, поскакал со своей охраной дальше. Лишь
на следующий день, сменившись с дежурства, Пакс и Сабен выяснили у  Боска,
что случилось.
   -  Оказывается,  то  нападение  на  наш   санитарный   обоз   было   не
единственным, - объяснил капрал. - Вскоре на одной из дорог был разграблен
большой караван, несмотря на отчаянное сопротивление охраны.  Кроме  того,
сожжена деревня в зоне, которую прикрывают солдаты Золотой Роты, а еще эти
бандиты обнаглели до того, что напали на тыловой лагерь  роты  Хальверика.
Даром им это не прошло, лагерь устоял. Но и у Хальверика  были  потери.  В
общем, этот Волчий Принц сумел насолить всем в  округе,  и  вот  командиры
договорились выделить часть своих отрядов, чтобы совместно  выследить  эту
банду и разделаться с нею.
   - Мы участвуем? - возбужденно спросил Сабен.
   - Нет. Герцог выставляет отряд стрелков, а также когорту  Кракольния  и
взвод из когорты Доррин. Нам же придется охранять все форты куда  меньшими
силами. Треть нашего гарнизона отправится в тот форт,  где  стояли  ребята
Доррин.
   К ее разочарованию, Пакс была оставлена на старом месте.
   - Ну вот,  -  пожаловалась  она  Сабену,  -  здесь  никогда  ничего  не
случается и не случится. А они будут выслеживать  Волка  и  участвовать  в
настоящих боях.
   Сабен кивнул:
   - Да, даже Кобен и остальные, которых переводят в другой  форт,  увидят
хоть что-то новое. Но повоевать, я думаю, и им не придется.


   Оба они ошиблись. Банда  Волчьего  Принца  не  дала  покоя  гарнизонам,
оставленным в фортах, пытаясь грабить  и  терроризировать  охраняемые  ими
деревни. Каждому гарнизону довелось поучаствовать в боях, и не  один  раз.
Когда когорта, наконец, вновь соединилась перед маршем на зимние  квартиры
в Вальдайр, Пакс узнала, что погибли еще двое из  ее  друзей  по  учебному
лагерю: Кобен и Сули, подружка Арни. Итак,  восьмерым  из  первогодков  не
суждено было дожить и до конца первой кампании.
   - Если так пойдут дела, - мрачно сказала Пакс, -  через  несколько  лет
никого из нас не останется.
   - С каждым годом мы будем становиться опытнее, и потери будут меньше, -
размазывая по щекам слезы, успокаивала сама себя Арни.
   Даже всегда веселый Вик совершенно серьезно согласился:
   - Да, придется еще многому научиться. Мы делали слишком много ошибок.
   - Но ведь погибли не те,  кто  был  слабее  или  глупее!  -  неожиданно
воскликнула Пакс. - Кобен был одним из лучших, да  и  Эффа  знала  толк  в
деле... - Пакс уже забыла, как надоедала ей Эффа. - Нет, это нечестно!
   - Согласен, - сказал Стэммел, подойдя к ней, - но слишком большую  роль
в нашей жизни играют случай и везение. С этим солдату приходится мириться.
Умение, сила, храбрость и опыт - очень важны, но иногда случай оказывается
сильнее всех этих качеств.
   - Удача, случай... или воля богов? - ни к кому не  обращаясь,  произнес
Сабен.
   Стэммел пожал плечами:
   - Называй как хочешь. Суть дела от этого не меняется.
   Пакс все не успокаивалась:
   - Но ведь у лучших должны быть лучшие шансы...
   - Так и есть, Пакс, - ответил ей Стэммел. - Но шанс - еще не  гарантия.
Вспомни, далеко ли ты сама была от смерти  в  первом  бою?  А  четверо  из
погибших - если говорить начистоту - были одними из самых  слабых  солдат.
Вспомните:  Илвин  продолжал  торчать  на  стене  тогда,  когда  Боск  уже
предупредил о появлении арбалетчиков. Глупо. Даже Кобен - да,  даже  он  -
вспомни: он ведь так и не научился защищаться от ударов  противника-левши.
Так вот, левша и выбил у него щит, а затем вонзил ему меч в горло. Сули  -
ей не хватало ни силы, ни ловкости, и вы сами это знаете...
   - Я тоже не отличалась быстротой движений...
   - Но ты много тренировалась, Пакс. Занималась каждую свободную  минуту.
Поймите вы, мне точно так же, как и вам, больно терять друзей. Но если  вы
останетесь служить дальше, каждый год кто-то из друзей  будет  уходить  от
вас навсегда. Разве я могу объяснить, насколько  мне  больно  видеть,  как
погибают те, кого я учил. Ведь я отвечаю за вас;  каждая  такая  смерть  -
упрек мне. Что-то я  вам  недодал,  чему-то  недоучил.  По  возвращении  в
Вальдайр состоится  церемониальное  прощание  с  погибшими  товарищами  по
оружию. Это поможет  вам  смириться  и  частично  утешит  вас.  А  думать,
справедлива смерть или нет, - бесполезно.
   С этими словами Стэммел отошел от молодых солдат. Некоторое  время  все
молча обдумывали услышанное.
   На марше, за два дня до Вальдайра, все три когорты объединились. Пакс и
другие солдаты из роты Арколина смогли наконец узнать подробности  боев  с
Волчьим Принцем.
   - Досталось нам изрядно,  -  сказала  Баррани,  тряхнув  копной  черных
волос. - Сколько дней мы шли по лесам, прежде чем выйти к его логову!
   - Помнишь, что случилось в ту ночь? - напомнила ей Натслин, левая  рука
которой была обмотана бинтами по локоть.
   - Да, слушайте... Стою я как-то ночью в карауле в паре с  Джоури...  вы
его не знаете, он уже седьмой год у Доррин служит... Так вот, тишина,  лес
вокруг, и вдруг - град стрел со всех сторон.  Джоури  ранило  в  ногу,  он
закричал, да и многим в лагере досталось. Что  делать,  с  кем  драться  -
непонятно. Вдруг слышу - сержанты командуют, чтобы все залегли и, главное,
замолчали. Лежу я, значит, в траве за  деревом,  а  стрелы  вокруг  так  и
свистят. Внезапно слышу голос герцога. Стрелять прекратили.  Откуда-то  из
темноты ему отвечают. Говорили они на каком-то непонятном языке. Потом все
стихло, и герцог командует отбой тревоги. Как он с ними  договаривался,  о
чем говорил - я не знаю. Но больше в том лесу к нам никто не совался.
   Замолчав,  Баррани  стала  заплетать  косу.  Первой  нарушила  молчание
Натслин:
   - Ну давай, Барра, рассказывай дальше. Ребятам ведь интересно...
   - А кто еще был с вами? - спросила Пакс. - Нам сказали,  что  несколько
рот выставили свои когорты.
   Барра кивнула:
   - Да, и знаешь, было так  интересно  поговорить  с  ними.  Погоди,  дай
вспомнить... Был там один взвод из роты Рейма. Кракольний  сказал,  что  у
них вообще рота маленькая. Потом...  Хальверик  прислал  пешую  когорту  и
эскадрон всадников. Слушай, Натс, а сколько было из Золотой Роты?
   - Думаю, полкогорты, а то и больше.
   - Да, еще к нам присоединился  отряд  ополченцев  из  Вальдайра.  Город
возмутился  тем,  что  нарушен  негласный  закон   о   перемирии   в   его
окрестностях. Но все равно, добравшись до  Принца,  нам  пришлось  изрядно
попотеть, чтобы отразить атаки его кавалерии. Если бы не наши  всадники  -
нам бы пришлось совсем худо. Да, Пакс, я тоже видела лошадь  с  черными  и
белыми пятнами. Похоже, на ней ездил один из их капитанов.
   Пакс кивнула:
   - Может быть. Она еще поменьше, чем другие.
   - Точно. Так вот, добрались мы и до его крепости. Я вам  скажу:  форты,
которые мы охраняем, ей в подметки не годятся. Если бы Волчий Принц собрал
в ней всех своих солдат, нам бы ее и не взять было.
   - Никогда не жалей о глупости или ошибке врага, - заметил Вик,  полируя
свой шлем. - Это самый драгоценный подарок на войне.
   Баррани тотчас же вступила в спор:
   - А я вовсе не то имела в виду...
   Арни поспешила перебить ее:
   - Барра, рассказывай дальше. А не то мы умрем от любопытства.
   Баррани  пожала  плечами,  бросила  уничтожающий  взгляд  на   Вика   и
продолжила:
   - Так вот. Принц решил сначала дать нам бой на подступах к  крепости...
Ну и жарко же было! Наконец они не выдержали и побежали  к  воротам.  А  у
тех, кто оставался в крепости, нервы не выдержали - они опустили решетку и
подняли разводной мост слишком рано, оставив часть  своих  снаружи.  Ну  с
этими-то мы быстро разделались, а  вот  штурм  оказался  делом  серьезным.
Сколько наших там  погибло...  Черного  Сима  помните?  Так  вот,  камень,
брошенный со стены, расколол ему череп, как спелый арбуз. Какой там  шлем,
эти камни двумя руками с трудом поднимаешь... Да, Пакс, капрал Стефи  тоже
погиб. Мы уже забрались по штурмовым лестницам на стену,  и  он  одним  из
первых бросился вниз, внутрь крепости. Тут-то его копьем и проткнули... Но
зато за ним прорвались  человек  десять  наших  и  освободили  проход  для
остальных.
   Баррани  внимательно  поглядела  на  Паксенаррион,  на   лице   которой
отразилась странная смесь двух чувств - сожаления и облегчения.
   - Да, мы ворвались в крепость, - подхватила Натслин. - Страшнее места я
в жизни не видела! Представляете себе: повсюду вделанные в стены кольца  с
цепями - ясное дело для чего. Ямы для  пленников,  закрытые  решетками!  А
подземная тюрьма в подвалах замка! Словно в кошмарном сне -  везде  кости,
полуразложившиеся трупы, чуть живые изуродованные люди. А слуги... - Голос
Натслин задрожал.
   - И не говори, - продолжила Баррани,  -  с  ног  до  головы  в  шрамах,
рубцах... ужас! Ну, мы их быстро перебили...
   - Кого? Слуг? - не поняла Арни.
   - Да нет же! Этих - солдат Принца, да и  его  самого.  Я  слышала,  что
герцог допрашивал пленников и обыскивал замок, чтобы понять, зачем  Волчий
Принц нападал на санитарный обоз. По-моему, он  так  и  не  разобрался.  А
потом... потом мы пошли назад. Вот и все. Ладно, мы пойдем,  а  то  нам  с
Натс сегодня ночью дежурить. - С этими словами Баррани встала  и,  потянув
за собой Натслин, направилась к своей когорте.
   - Ну и крутая девица, - негромко сказал ей вслед  Вик.  -  Круче  иного
мужика. А как она Натс в оборот взяла, а?
   Все поняли, что имел в виду Вик, но Пакс не удержалась от  того,  чтобы
возразить:
   - Зато она хороший солдат.
   Вик фыркнул:
   - Слушай, Пакс, мне иногда кажется, что ты любую ведьму, любого вампира
готова полюбить только за то, что он или она - хороший  солдат.  Это  дело
нужное, но ведь в жизни есть еще много чего...
   Пакс почувствовала, что краснеет:
   - Я понимаю, Вик. Но нельзя быть и таким подозрительным. Да,  Барра  не
такая, как другие женщины, да, у нее много недостатков, наконец, она любит
прихвастнуть, да и на язык  остра...  Но  в  глубине  души  она  добрая  и
хорошая.
   Последние слова Пакс произнесла с меньшей  уверенностью.  В  ответ  Вик
серьезно посмотрел на нее - что бывало очень редко - и сказал:
   - Позволь мне хоть раз объяснить тебе кое-что в этой жизни, Пакс. Можно
любить даже самых плохих людей,  но  хорошими  они  от  этого  не  станут.
Подожди, не перебивай меня. Я не говорю, что Барра -  плохая,  по  крайней
мере не утверждаю. Но ты, заявляя, что она добрая в душе, просто хорошо  к
ней относишься и хочешь, чтобы она была такой. Нельзя  так.  Нужно  видеть
людей такими, какие они есть, а не такими, какими  ты  хочешь  их  видеть,
иначе тебе будет очень тяжело и больно.
   В голосе Пакс смешались смущение и злость:
   - Я тебя не понимаю и понимать не хочу. Пока что я слышу в твоих словах
только одно: Барра злая. А это не так.
   - Да наплевать мне на Барру, мы ведь о тебе говорим! - воскликнул  Вик.
- Пакс, мой отец - певец и музыкант. А они умеют разбираться в людях, в их
мыслях и чувствах. Иначе бы люди их не слушали. Да, я не научился  петь  и
играть на арфе, но все же мне удалось многое перенять от отца. Пойми, люди
- не куклы. Они не могут быть только хорошими или плохими. Хороший  солдат
или добрый приятель - это не гарантирует от того, что этот  человек  вдруг
окажется негодяем, трусом, предателем или лжецом. Понятно?
   - Да... Но Барра...
   - Катись ты со своей  Баррой!  Вот  ведь  упрямая  деревенщина!  Ладно,
слушай меня. Ты  рассказывала,  что  всегда  мечтала  стать  воином,  так?
Солдатом, воюющим за добро, верно? - Вик подождал, пока Пакс кивнет. - Так
вот, ты так занята этим, что не замечаешь ничего вокруг. Ты  видишь  людей
хорошими бойцами или наоборот. И для тебя нет середины. То же и с  добрыми
и злыми - либо одно, либо другое. Сама ты вообще-то  добрая,  вот  тебе  и
кажется, что все вокруг такие. Но большинство людей,  слушай  внимательно,
Пакс, большинство - между, посередине, как в смысле воинского  мастерства,
так и по отношению к  добрым  и  злым.  Все  люди  разные.  Понимаешь,  ты
пропустила что-то важное в своем понимании мира. Обычно  людей  приходится
учить, что, например, внешне одинаковые  мечи  вовсе  не  похожи  друг  на
друга: один лучше, другой хуже.  С  тобой  все  наоборот:  ты  безошибочно
выберешь лучший клинок, отложишь худший и разложишь между ними  остальные.
Но в людях ты абсолютно не разбираешься. А это дело нужное,  позволю  себе
заметить, - уже в полушутку добавил Вик.
   Пакс кивнула:
   - Кажется, я поняла, о чем ты, Вик. Наверное, ты прав. И  все-таки  как
насчет Баррани?..
   Вик закатил глаза и сложил руки на груди:
   - Как ты мне надоела! Все, твоя взяла. Я про  нее  ничего  не  говорил.
Только сказал, что она  -  крутая  девчонка.  И  умоляю,  не  начинай  все
сначала!
   Арни и Сабен украдкой захихикали, и Пакс вдруг поймала себя на том, что
и ее губы расплылись в улыбке. Хотя, честно говоря, в глубине души она  не
была уверена, что правильно поняла шутку Вика.


   Зимние казармы в Вальдайре показались  Паксенаррион  уже  почти  родным
домом. Знакомые здания, знакомые люди. Да и к  первогодкам  уже  никто  не
относился как к новичкам. После первой кампании они были  приняты  в  роте
как равные. После торжественной поминальной церемонии  Пакс  действительно
почувствовала  себя  лучше:  давившее  ее  чувство  несправедливой  утраты
утихло, отошло куда-то в глубь сознания.
   Зимой солдаты в основном занимались отработкой мастерства ведения боя в
строю, индивидуального владения оружием, рукопашного боя.  Довелось  им  и
поработать по хозяйству. Пакс немало дней провела в кузнице, кожевенной  и
оружейной мастерских, подавая, поднося и перетаскивая,  в  общем  -  делая
все,  на  что  способен  неумелый  подсобный   рабочий.   Воспользовавшись
возможностью, Пакс начала тренироваться  с  двуручным  мечом  и  приобрела
новый набор синяков и ссадин.
   Проводя свободные дни в городе, Паксенаррион и ее друзья  с  удивлением
заметили, что их жалованье, казавшееся поначалу таким большим, тает просто
на глазах.
   Как-то, сидя за столом в излюбленном  трактире  роты  Пелана  -  "Белом
Драконе", Арни, вздохнув, заметила:
   - Дело не в том, что вещи такие дорогие, просто их много, и  все  нужно
купить. У нас ведь пока, считай, ничего нет...
   - Да, я понимаю, - ответила Пакс. - Я вот -  собиралась  копить,  чтобы
расплатиться с отцом за приданое, а продолжаю тратить деньги. - Она обвела
рукой накрытый стол. - Но если не считать этих походов  в  трактиры,  все,
что я купила, - действительно нужные вещи... Ну,  скажем,  большинство  из
них.
   - Хватит хныкать по истраченным деньгам! - воскликнул Вик.  -  Зато  мы
хоть жизни порадовались.
   - Да, так и привыкнешь все транжирить, - возразил  Сабен.  -  Я  и  сам
хорош. Купил себе кинжал. Что, нельзя было пользоваться казенным? Так  нет
же - понравился он мне.
   - Все равно нужно тратить, - продолжал убеждать друзей Вик.
   Пакс фыркнула:
   - Тебе-то что! Ты небось вдвое больше в кости выиграл,  чем  получил  в
роте.
   - Не так уж мне и везет, - демонстративно потупил глаза Вик. - А если и
удается выиграть грош-другой, я тут же трачу его на девочек или - этого вы
отрицать не будете - на выпивку для себя и для друзей.  А  играть  -  дело
нехитрое. Хотите научу? Начнем с чего попроще... например, с камешков.
   - Нет уж, спасибо, - рассмеялась Арни. - Я не хочу  лишиться  последних
монет.
   - Это такое же испытание везения, как и  в  бою.  Только  ставка  -  не
жизнь, а какие-то железяки.
   - Нет,  Вик,  это  совсем  другое  дело.  -  Пакс  попыталась  серьезно
обосновать свои возражения. - Когда я сражаюсь, я могу что-то решать сама,
я не слепо следую случаю и судьбе...
   - Ой, Пакс, какая ты зануда! -  весело  прервал  ее  Вик.  -  Нет,  это
неисправимо. Деревня есть деревня, и с городом ей не тягаться.
   - Смотри не зарывайся, - с шутливой угрозой произнес Сабен. - Мы с Пакс
оба деревенские, как бы тебе бока не намяли.  Ишь  ты,  чего  удумал:  сам
деньгами сорит и нас подначивает.
   Громкий смех Вика и всей компании был ему ответом.


   Герцог  уехал  на  север.  Солдаты  догадались,   что   он   отправился
инспектировать новобранцев в учебном лагере. Пакс никак  не  ожидала,  что
Стэммел уедет с ним, и очень огорчилась, узнав, что не увидит  его  больше
года.
   - А чего ты ждала? - удивился сержант. -  Опять  подошла  моя  очередь.
Кто-то же должен учить новобранцев. А ты жди,  учись,  набирайся  опыта  -
чтобы, когда я приведу сюда новое пополнение, ты могла помочь мне  сделать
из них настоящих солдат. И смотри у меня - я жду  о  тебе  только  хороших
известий.
   - Боск тоже уезжает? - спросила Пакс, чувствуя, что вот-вот заплачет.
   - Нет, он остается здесь. А Девлин поедет со мной. Он сам попросился  в
Северную крепость, потому что его жена живет там и она только  что  родила
второго ребенка.
   Пакс никогда и в голову не приходило, что  кто-то  из  них  может  быть
женат. Она посмотрела Стэммелу в глаза, но  не  решилась  спросить  о  нем
самом.
   В ожидании пополнения рота словно впала в спячку.  У  солдат  появилось
больше  свободного  времени.  Пакс  познакомилась  с  одним  капралом   из
городской стражи Вальдайра. Этот парень был родом из деревушки  неподалеку
от Скалистого Форта. Он был первым человеком на юге, который, к  удивлению
Пакс, знал, где находятся  ее  Три  Пихты.  Как-то  раз  Пакс  занесло  на
вечеринку, которую устроил один арбалетчик из Золотой Роты. Он угощал всех
подряд по случаю увольнения со службы. Судя по  его  словам,  ему  удалось
скопить денег на то, чтобы купить хорошую ферму в родных краях.
   Весна пришла в Вальдайр раньше, чем  в  северные  края.  Трава  языками
зеленого пламени взбегала по  склонам  холмов,  реки  бурлили,  наполняясь
талыми водами с  горных  ледников.  По  обочинам  дорог  появились  первые
светло-желтые цветочки. По полям весело  заскакали  новорожденные  ягнята;
это зрелище заставило Пакс с нежностью и  теплой  грустью  вспомнить  дом.
Первые караваны вошли в город с юга и, заполнив дворы трактиров  повозками
и мулами, ждали, когда откроются перевалы, ведущие на север.
   В прошлом году Пакс даже не заметила, что от  колонны  новобранцев  был
послан курьер, чтобы предупредить роту об их приближении. В этом году  она
уже за два дня знала об их приходе. Старые солдаты объяснили  первогодкам,
что нужно делать, когда новобранцы зайдут в расположение роты.
   - Просто будь где-нибудь поблизости, но делай  вид,  что  занята  своим
делом, - с улыбкой объяснил Донаг Пакс давнюю традицию. - А когда  подадут
команду - быстро вставай в строй. Неважно, в какой шеренге  ты  окажешься.
Новички-то не знают, где у кого из нас  место.  Тут  дело  в  другом  -  в
скорости. И главное - не смеяться. Делай серьезное лицо, хотя рожи  у  них
будут - обхохочешься.
   Пакс внимательно наблюдала, как колонна приближается  к  казармам.  При
этом в голове Паксенаррион билось множество  вопросов.  Какими  будут  эти
новобранцы? Лучше них или хуже? И что за сержант заменит  Стэммела?  Когда
раздалась команда капитана, Пакс бросилась  на  плац  раньше,  чем  офицер
успел произнести короткое слово. Донаг все-таки оказался  быстрее  ее;  но
Пакс успела встать рядом с ним в первой шеренге, откуда были хорошо  видны
вытянувшиеся от удивления лица новобранцев.
   На  замену  Стэммела  прибыла  со  своими   подчиненными   черноволосая
зеленоглазая женщина по имени Дзердия, которую Пакс смерила подозрительным
взглядом. Старший капрал в их когорте - Бонд, уехавший  на  север,  -  был
заменен на Джоури. Всего в  когорте  Арколина  появилось  двадцать  девять
новобранцев. Пакс  обрадовалась,  узнав,  что  к  ней  никого  из  них  не
приставили: она не представляла, что могла бы сказать  им,  смотревшим  на
все вокруг широко раскрытыми глазами.
   С первого же дня Пакс почувствовала, что Дзердия совсем  не  похожа  на
Стэммела, как и  прибывший  вместе  с  нею  младший  сержант  Кобен.  Даже
безупречная техника владения мечом и остроумие Дзердии не  могли  заменить
Пакс Стэммела. Для  нее  стало  открытием,  что  новобранцы  любят  своего
сержанта не менее горячо, чем она и ее товарищи любили Стэммела.
   - А ведь она была и моим первым сержантом, - задумчиво сказала Канна. -
Правда, забавно? Как бежит время... Согласись, что она великолепна.
   "Великолепна?" - подумала Пакс. Нет, во-первых, Дзердия  была  для  нее
пугающей, горячей, невероятно ловкой и быстрой и лишь затем,  может  быть,
великолепной.
   Канна не заметила сомнения, отразившегося на лице Пакс, и продолжала:
   - Подожди, вот увидишь ее  в  бою!  За  ее  клинком  просто  невозможно
уследить. Кстати, тебе не мешало бы потренироваться с ней, хотя  бы  время
от времени.
   - Она... она кажется... словно  бы  чем-то  рассерженной,  -  осторожно
сказала Пакс.
   - А, ты об этом. Да, она строгая,  но  не  злопамятная.  Да  ты  меньше
обращай на это внимание. Мне кажется, что Дзердия и сама не понимает,  что
одним своим грозным видом подчас пугает солдата до обморока.
   Постепенно Пакс стала соглашаться с Канной. Да, Дзердия была строга, ее
язык, казалось, был усеян бритвенными  лезвиями,  но  при  этом  она  была
справедлива. И ей явно не был безразличен ни один из ее подчиненных.


   В этот год герцог заключил договор, совсем не  похожий  на  предыдущий.
Донаг,  пользуясь  своими   непостижимыми   связями,   выяснил   кое-какие
подробности и сообщил:
   - Осада. Города Союза Гильдий объединились против одного города  где-то
посередине   Аарениса.   Каждый   из   городов-союзников   нанимает   роту
профессионалов и выставляет и  солдат,  и  ополчение.  По-моим  сведениям,
непосредственно нас нанял Сореллин, но это в общем-то неважно.
   - А какой город мы будем осаждать? - спросила Канна.
   - Ротенгри. Слыхал кто-нибудь про такой?
   - Кажется да, - ответил кто-то. - Там неподалеку еще разграбили караван
в прошлом году.
   - Точно. Вот за это-то Союз Гильдий и катит бочку на Ротенгри. Да и  то
верно - а чем, как не грабежами, жить  этому  городишке  с  тех  пор,  как
караваны перестали проходить старым путем. Года четыре  назад,  да.  Канна
тогда еще не служила, за один сезон было разграблено караванов пятнадцать.
Можете себе представить, какие убытки понес Союз Гильдий. Говорят, что  за
последние годы бандиты из Ротенгри напакостили не меньше, чем в свое время
пираты Алюреда, парализовавшие судоходство по Иммеру.
   - А почему именно Ротенгри? Только потому, что это  ближайший  к  месту
нападений город? - спросила Пакс.
   - Все-то тебе знать надо, - пошутил Донаг. - Ладно, смотри. - И он стал
чертить куском угля на полу примитивную карту.  -  Вот  это  Вальдайр,  на
северо-западе. Вот река. Она похожа на дерево, ствол которого  выходит  из
моря  Иммерхофт,  а   ветви   раскинулись   на   север,   северо-запад   и
северо-восток. Вниз по течению, если смотреть  от  Вальдайра,  идут  Фосс,
Фосснир, крепость Вонджа, замок-крепость Сильван, потом -  Иммерваль,  как
раз в месте слияния притоков. По северному притоку, выше по течению, стоят
Коури, Амбела и Сореллин. А на восточном рукаве находится Ротенгри,  а  за
ним, далеко на северо-востоке, - Меринат и Семнат. Через Медные горы...
   - И ты бывал во всех этих городах? - поразилась Пакс.
   - Почти во всех... Так вот, караваны  идут  с  самого  побережья  через
Медные горы...
   - А зачем? - удивился Вик.  -  Почему  не  подняться  просто  вверх  по
Иммеру? Это же такой крюк получается.
   - Ты что - не слышал о пиратах  Алюреда?  -  в  свою  очередь  удивился
Донаг.
   Пакс и Вик покачали головами.
   - Ну вы даете, - присвистнул ветеран.  -  Это  же  целая  история.  Сам
Черный Алюред некогда был пиратом, а потом решил, что морской жизни с него
хватит,  пора,  мол,  приставать  к  берегу.  Но  от  своих  привычек   он
отказываться не спешит. С тех пор как он прибрал к рукам полосу леса вдоль
берегов по течению Иммера, торговля и транзит грузов по реке прекратились.
Дешевле делать крюк, чем платить грабительские поборы пиратам. Так вот,  я
уже сказал, что караванный путь теперь проходит в обход Медных гор,  потом
идет на запад - через Семнат, Меринат, Сореллин, Амбелу, Вонджу, Фосснир и
Фосс, а уже оттуда - вверх по реке или по дорогам  до  Вальдайра.  Кстати,
дорога, построенная Союзом Гильдий, - просто  обалдеть.  Широкая,  ровная,
что твой паркет. Ну да  ладно.  Дело-то  все  в  том,  что  перегон  между
Меринатом и Сореллином - очень  длинный  и  проходит  весьма  недалеко  от
Ротенгри, именно там, где и происходят нападения на  караваны.  Места  там
лесные. А значит, бандитам легко уйти от погони, а Ротенгри - заявить, что
город не имеет к ним никакого отношения.  Городские  власти,  мол,  лесным
разбойникам не указ. Но ведь тем нужно сбывать где-то награбленное. И где,
как не в Ротенгри? Больше-то негде. Да и на что город-то  живет,  и  живет
неплохо? Караванный путь через него не проходит, полей вокруг  нет,  земля
бедная - ни на ней ничего не вырастишь, ни из-под нее ничего полезного  не
выкопаешь. Остается одно: торговать с теми, кто ниже их по течению.
   Все молчали, внимательно разглядывая карту. Пакс гадала,  как  выглядят
те места.
   Первым нарушил молчание Вик.
   - А на что похожа осада? - словно невзначай поинтересовался он.
   - Тоска, - ответил Донаг. - Если не удается взять город сразу,  подойдя
к нему скрытно и ударив неожиданно, - а это бывает очень редко,  -  вокруг
него разбивается лагерь осаждающих. Главное - никого не впускать в город и
никого не выпускать из него. А потом ждешь  себе  месяцами,  пока  они  от
голода не ослабеют. Тогда город или сдается, или его штурмовать легче.
   - Тебя послушаешь - так это одно удовольствие, - сказал Сабен.
   - Нет, приятель, к сожалению, это не так. - Лицо Донага посерьезнело. -
На стенах стоят арбалетчики и метатели камней с  пращами.  Если  подойдешь
поближе - могут поубивать многих из отряда. Остановишься подальше  -  дашь
им возможность делать вылазки за ворота, что в общем-то, сам понимаешь, не
сулит ничего хорошего. Даже долгая жизнь в полевом лагере -  целая  наука.
Того и гляди всю  роту  свалит  какая-нибудь  лихорадка  или  такой  понос
продерет, что уже  не  до  осады.  В  общем,  это,  может,  и  лучше,  чем
ежедневные бои, но тоже морока знатная. Я уж  не  говорю  о  том,  сколько
возможностей у тебя получить стрелу, камень или копье при штурме.
   Все это время Канна  слушала  вполуха,  явно  думая  о  чем-то  другом.
Наконец она спросила:
   - У Ротенгри есть союзники?
   - Э-э, если бы я знал... В том-то весь и вопрос, -  почесал  в  затылке
Донаг. - Скорее всего да. Кто-то же покупает у них товары с  разграбленных
караванов. Наверное, это города, стоящие ниже по течению, Коури  например.
Он ведь не входит в Союз Гильдий и, несмотря на это, богатеет год от года.
С чего бы это? Может  быть,  с  ними  в  союзе  и  города,  через  которые
караванный путь проходил раньше - Иммерваль, Сильван... А может быть, если
уж заходить так далеко, то прикрывает их всех, наверное, Синьява - Медовый
Кот. Этот парень хочет прибрать к рукам весь Ааренис.  Грабить,  продавать
товар, а затем нанимать солдат - это комбинация в его  духе.  Похоже,  что
все нити ведут к этому мерзавцу...
   - А что, если его отряды нападут на нас с тыла во  время  осады?  -  От
этого вопроса Вика Пакс стало не по себе.
   - Тогда мы вволю намашемся мечами. Вот почему в осаде всегда  принимает
участие много отрядов.  Но  будем  надеяться,  что  союзники  Ротенгри  не
захотят засвечиваться, оказывая помощь осажденным.
   Все это казалось Пакс очень  запутанным.  Единственное,  что  ей  стало
ясно, - это маршрут, по которому им предстояло идти.  Идти  по  незнакомым
местам, о которых она недавно и слыхом не слыхивала.





   Дорога до Фосснира заняла три дня. В этом году за ротой герцога  Пелана
тянулся куда более длинный обоз, чем во время прошлой кампании. Абрикосы и
персики уже  отцветали,  хотя  на  ветках  еще  было  немало  ярко-розовых
цветков. Пакс  не  хватало  более  нежных  белых  и  желтоватых  лепестков
цветущих яблонь и груш. Кто-то из ветеранов сказал ей, что яблони растут в
Ааренисе только у подножья Гномьих гор,  на  северо-западе,  а  груши  тут
вообще не выращивают.
   Караванная дорога, по которой шел отряд, действительно  была  отменной.
Широкие каменные плиты  лежали  одна  к  одной,  с  небольшим  наклоном  к
обочинам,  вдоль  которых  тянулись  аккуратные  канавы  для  стока  воды.
Параллельно с мощеной шла вторая - земляная дорога, которой пользовались в
сухую погоду, когда главная была  переполнена.  Время  от  времени  отряду
встречались идущие на север караваны. Пакс удивилась, увидев, что один  из
них вез груз не в фургонах, а во вьюках, притороченных к  спинам  каких-то
странных горбатых животных. Караванщики и охрана  радостно  приветствовали
солдат, и несколько раз до Пакс донеслось:
   - Ребята, покажите этим ублюдкам, где раки зимуют!
   - Откуда они знают, куда мы направляемся? - поинтересовалась она.
   Донаг чертыхнулся:
   - Да ну их, это все ополченцы. Болтают где надо и не надо.
   На следующий день солдаты Пелана  вошли  в  Фосс,  столицу  Союза  Трех
Городов. Здесь дорога расходилась  с  рекой  и  вела  к  крепости  Вонджа.
Деревни располагались вдоль дороги через каждые несколько часов хода, и  в
каждой был по крайней мере один  большой  двор  со  множеством  стойл  для
лошадей и мулов и кузницей  для  починки  фургонов  проходящих  караванов.
Трактиры были готовы предложить путникам хорошую еду и ночлег, а крестьяне
- плоды своих садов и огородов.
   В Фоссе  к  роте  Пелана  присоединился  отряд  ополченцев  Союза  Трех
Городов. Пакс радовалась, что союзники пошли позади их колонны, - уж очень
ей нравилось видеть, что происходит впереди.
   Крепость Вонджа выглядела довольно внушительно, однако внутри почти все
здания были, начиная со второго этажа,  деревянными.  Крепость  прикрывала
два каменных моста через сходившиеся в этом месте  притоки  Иммера.  Отряд
ополченцев из городка, прилегавшего  к  крепости,  также  присоединился  к
колонне союзников по кампании. Пакс обратила внимание на странный  носовой
акцент местных жителей, делавший их  речь  малопонятной  для  непривычного
слушателя.
   Дорога до Амбелы  заняла  целых  шесть  дней.  Испортившаяся  погода  и
переполненная караванами дорога  изрядно  замедлили  скорость  продвижения
колонны. Как и Вонджа, Амбела была выстроена на одном из притоков  Иммера,
но почему-то этот город даже издали выглядел веселым и  процветающим.  Его
обитатели не поскупились на материю, украсив бело-красными флагами  каждую
башню на городских стенах. Природа словно помогла  горожанам  в  украшении
Амбелы: заливные луга, подходившие к самым  стенам,  были  покрыты  ковром
ярко-желтых цветов. Домики крестьян, крытые  черепицей,  выглядели  словно
детские игрушки. В Амбеле к колонне присоединились две сотни пехотинцев  и
эскадрон всадников - бойцов пятьдесят. Ополченцы и  солдаты  этого  города
были одеты в бело-красные туники и бронзовые шлемы.
   Еще четыре дня дороги, и внушительное войско подошло к Сореллину.  Этот
город был раза в два больше Амбелы. Двойные стены окружали  его.  Судя  по
всему, Сореллин был не менее богатым городом, чем  Вальдайр  или  Верелла.
Проходя через него, Пакс не заметила ни одного бедного квартала. Пересекая
реку по широкому мосту,  Пакс  увидела  причалы,  портовые  склады  и  два
странных плоских судна, одно из которых стояло  под  погрузкой,  а  второе
поднималось вверх по течению, влекомое большой упряжкой мулов,  идущих  по
специально проложенной вдоль берега дорожке. За мостом союзников  поджидал
большой отряд местных ополченцев, одетых в  ярко-желтые,  судя  по  всему,
дорогие туники и изумрудно-зеленые шаровары.
   Проведя два дня в подготовке к последнему переходу, объединенная  армия
отправилась дальше по дороге, которая  ни  в  какое  сравнение  не  шла  с
караванным путем, построенным  Союзом  Гильдий.  Узкая  земляная,  кое-где
заросшая бурьяном, эта дорога требовала подчас  серьезного  ремонта.  Лишь
через семь дней колонна вышла на пологие склоны долины,  изумрудной  чашей
стекающей к величавому Иммеру и стоящему на берегу Ротенгри.
   Даже издали Ротенгри не был  похож  на  пройденные  города.  Скорее  он
походил на огромный  форт-переросток:  массивные  башни,  высокие  гладкие
стены... В плане город-крепость был похож на прямоугольник  со  скошенными
углами и лишь двумя узкими воротами на коротких  сторонах.  Действительно,
этот город был построен не для торговли, а для войны.
   Не успела голова колонны выйти из леса, как на башне Ротенгри  тревожно
прогудел рог. Из ворот вышла когорта пехотинцев, одетых в темную  форму  и
шлемы из какого-то темного металла. Увидев, что  из  леса  появляются  все
новые и новые отряды, защитника города, не разворачиваясь в боевой  строй,
вновь скрылись за стенами. С противоположной стороны из леса на окружающий
город луг вышла еще одна колонна.  Над  темной  массой  россыпью  огоньков
сверкали наконечники копий. Пакс непроизвольно потянулась к мечу.
   - Не волнуйся, это рота Влади, - успокоила ее Дзердия. - Они на той  же
стороне, что и мы.
   - Будем надеяться, - буркнул Донаг, но  осекся,  почувствовав  на  себе
строгий взгляд сержанта.
   Плотная масса копьеносцев, когорта за когортой, выходила из леса. Всего
в  роте  Влади  оказалось  пять  пеших   когорт   и   небольшой   эскадрон
кавалеристов. Вслед за  одетыми  в  черное  копьеносцами  на  луг  выехало
несколько кавалерийских когорт в розово-белых плащах, напоминавших  скорее
одеяния героев легенд и  песен,  чем  настоящих  солдат.  Пакс  так  бы  и
подумала, если бы уже не была наслышана о роте Кларта.
   Ворота города захлопнулись задолго до того, как  нападающие  смогли  бы
приблизиться к ним. Из дальних ворот в последний момент вылетела небольшая
группа всадников, галопом поскакавших в сторону  реки,  вниз  по  течению.
Эскадрон фосснийцев бросился в погоню, но было ясно, что по  крайней  мере
некоторым гонцам удастся уйти.
   Донаг оказался прав: разбивка и обустройство осадного лагеря  оказались
весьма скучным и утомительным делом. Рота герцога Пелана занимала  позицию
рядом с ополченцами из Сореллина, прямо напротив северных ворот  Ротенгри,
огибая северо-западный угол крепости. По другую  руку  от  них  устроились
ополченцы Амбелы. Дальше шел лагерь отряда Вонджи,  роты  Влади  и  когорт
городов Союза Фосса. Конная  рота  Кларта  патрулировала  пространство  от
осадных позиций до леса.
   Герцог и врачи имели твердые и непоколебимые  представления  обо  всем,
что касалось обустройства осадного лагеря, начиная с  насыпи  и  частокола
между ними и городскими стенами и кончая расстоянием до выгребных  ям.  Но
вся эта работа, как бы тяжела и тосклива они ни была,  все  равно  вносила
разнообразие в беспросветную скуку самой осады. День  шел  за  днем,  лето
сменило весну, но здесь ничего не менялось. Жители города выливали отбросы
и дерьмо через стену, и вонь от этой помойки вскоре  добралась  до  лагеря
осаждающих. Потом зарядили дожди, окружающий  город  ров  переполнился,  и
буро-коричневая жижа вышла из берегов, сделав зловоние еще сильнее.  Никто
из солдат не возражал против того, чтобы сходить за водой к реке, нарубить
дров, накосить травы для мулов на дальних лугах. Все что угодно,  лишь  бы
избавиться от удручающего  однообразия.  Начались  конфликты,  дело  стало
доходить до драк. Барра и Натслин сцепились с двумя ополченцами из Вонджи,
и даже Пакс признала, что виновата была Барра.  Вскоре  прошел  слух,  что
одну из когорт ополченцев срочно отводят подальше  -  там  якобы  чуть  не
поголовно всех скосила лихорадка. Арколин, капитан когорты Пакс, уехал  по
какому-то приказу герцога на север, оставив за себя  молодого  Ферраульта.
Солдаты убедились, что юный офицер ничуть не менее строг, чем его  старший
сослуживец, особенно в том, что касалось лагерной дисциплины.  Врачи,  все
время хмурясь и недовольно гримасничая, каждый день обходили лагерь, следя
за чистотой и соблюдением правил гигиены.
   Вслед за дождями пришла  изнурительная  жара.  Пакс  не  раз  с  тоской
вспоминала прохладное северное лето. Ей уже надоело все, казалось, что ров
с  дерьмом  воняет  совсем  нестерпимо,  что  даже  еда  стала  попахивать
тухлятиной... В общем, услышав приказ Дзердии готовиться к долгому  маршу,
Пакс чуть не подпрыгнула от радости.
   - А куда мы идем? - спросила она.
   Дзердия скептически отнеслась к ее восторгу и холодно ответила:
   - На север.
   Затем, смягчившись - ведь молодым солдатам просто не сидится на  месте,
- она уже спокойнее объяснила:
   - Совет Сореллина хочет, чтобы мы заменили гарнизон одного пограничного
форта. Их ополченцам, которые сейчас несут  там  службу,  нужно  вернуться
домой, чтобы убрать урожай, иначе их семьям не управиться.
   - Пойдут все?
   - Нет, что ты. Кто же будет целой ротой  охранять  какой-то  форт?  Там
дела-то - знай  собирай  налог  с  тех,  кто  проходит  по  дорогам  через
перевалы. Да сейчас уже основные караваны прошли, так что особой работы не
предвидится. Ладно, собирайтесь, выступаем завтра.


   Пройдя через лес, окружающий Ротенгри, маленький отряд вышел на дорогу,
ведущую  почти  прямо  на  север.  Через  день  лес  сменился   полями   с
разбросанными по  ним  фермами  и  деревушками.  Вскоре  дорога  пересекла
мощеный  караванный  путь;  на  перекрестке  возвышалась  каменная  стела,
извещавшая о том, что путник ступал  на  земли,  принадлежащие  Сореллину.
Затем узкая дорога, по которой они шли, стала забирать понемногу вправо. С
каждым днем холмы, по которым она текла, извиваясь, становились все  выше,
а их склоны - все круче. Вновь вокруг поднялись густые леса, оставляя лишь
небольшие участки, занятые посевами. Затем отряд пересек еще одну дорогу -
путь на Меринат, как объяснил Ферраульт. От  этого  перекрестка  до  форта
оставался  всего  день  пути,  причем  приятный  прохладный  день,  а   не
бесконечная палящая вечность под южным солнцем.  Здесь  же  густой  лес  и
скалистые гряды  подчас  давали  такую  густую  тень,  что  хотелось  даже
двигаться побыстрее, чтобы не озябнуть.
   За последним холмом солдатам открылся потрясающий  вид  -  высокие,  до
неба, горы, покрытые снеговыми макушками, а под  ногами  -  маленькая,  но
внушающая уважение крепость. Это и был форт - Страж Гномьих гор.
   Внутри форта были расположены удобные казармы - во внутреннем  дворике,
и вместительные  стойла  -  во  внешнем.  Единственным  недостатком  этого
сооружения было отсутствие собственного источника воды внутри.
   Древняя  каменистая  дорога  уходила  от  форта  в  горы.  По   докладу
начальника  гарнизона  выходило,  что  ею  в  этом  году  почти  никто  не
пользовался. Единственным  движением  по  ней  была  перевозка  собранного
урожая с дальних полей в амбары Сореллина. Пакс посчитала картинку  просто
идиллией: уютная маленькая крепость у  подножия  могучих  гор,  прохладное
лето, поскрипывающие колеса телег с зерном  и  овощами,  редкий  торговец,
взбирающийся со своим фургоном к далекому перевалу. Местные крестьяне были
рады предложить за небольшие деньги все, что росло в  окрестностях  форта:
покупатели здесь были редкими гостями. К югу от форта Пакс еще  по  дороге
приметила густые  малинники  с  ягодами,  которые  только-только  начинали
краснеть.


   Как-то утром, когда Пакс и Сабен,  болтая  о  чем-то,  стирали  сменные
туники в ручье, над фортом протрубил горн. Тревога! Еще не веря,  что  это
всерьез, они вскочили и побежали к воротам. Рядом послышался топот  других
солдат, бегущих к форту. Пакс на миг остановилась и, обернувшись, увидела,
что из леса показались первые шеренги какой-то большой колонны.
   Тут кто-то резко дернул ее за руку.
   - Ты что - с ума сошла? - закричала на нее Дзердия. -  Хочешь  остаться
снаружи, когда  мы  захлопнем  ворота?  Никогда,  слышишь  -  никогда,  не
останавливайся ни на секунду, пока не окажешься внутри крепости!
   Все это она проговорила уже на бегу, заставляя Пакс  мчаться  изо  всех
сил.
   - Быстро - бери оружие, и на свое место! - скомандовала Дзердия,  когда
они наконец вбежали в форт.
   Прямо за их спинами зазвенели  цепи,  и  железная  решетка  со  скрипом
опустилась вниз, перегородив проем сразу  за  плотно  закрытыми  створками
ворот.
   На ходу застегивая доспехи,  Пакс  взбежала  по  ступенькам  на  боевую
площадку стены. Увидев приближающуюся  колонну,  она  присвистнула  -  три
когорты, каждая такая же или даже больше, чем их отряд, да еще и  эскадрон
всадников. А за всем этим... что это?
   Словно угадав ее мысли, стоявший рядом ветеран процедил сквозь зубы:
   - Осадные машины... Так значит - это по нашу душу.
   - Осада? А кто собирается штурмовать нас?
   Солдат не ответил, и Пакс поспешила перейти на свое место  -  у  самого
основания надвратной башни. Вскоре стало видно, что приближающиеся солдаты
одеты в зеленые туники. Пакс вспомнила,  что  видела  эту  форму  зимой  в
трактирах и на улицах Вальдайра.
   - Рота Хальверика? - шепотом спросила она у стоявшего рядом Донага.
   - Точно, - мрачно ответил тот. - Только что им здесь делать?  Вот  ведь
принесла нелегкая.
   Впрочем, прислушавшись, Пакс поняла, что Донаг  не  столько  взволнован
или напуган, сколько озадачен. Это запутало ее еще больше. Тот,  посмотрев
на нее, усмехнулся:
   - Могу тебя заверить - мы в ловушке. Тут скрывать нечего. Если  ребятам
Хальверика приспичит взять этот форт, они скорее камня на камне  здесь  не
оставят, чем откажутся от своей затеи. Попытаться помешать им сделать  это
- только зря кровь проливать. Тем более что их раза в четыре  больше,  чем
нас. Да еще эти тараны,  катапульты...  Нет,  лучшее,  что  может  сделать
капитан, - это сразу сдаться.
   Пакс от удивления открыла рот:
   - То есть как... как это - сдаться? Нет, мы не можем...
   Донаг кивнул в сторону телег,  загруженных  частями  осадной  машины  и
другими приспособлениями, а потом сказал:
   - Придется, раньше или позже - какая  тебе  разница.  Посуди  сама:  ну
продержимся мы неделю, от силы - две. А потом вода кончится, и что? Хотя с
такими игрушками они, если разозлятся, возьмут форт и раньше.  Ну  что  ты
так на меня смотришь? Я, между прочим, тоже  не  рассчитывал  оказаться  в
плену после такого курорта.
   Вновь зазвенели цепи, и в приоткрытые ворота навстречу  колонне  выехал
капитан Ферраульт. О  чем  он  говорил  с  подъехавшим  к  нему  навстречу
всадником в зеленой тунике, Пакс не слышала, да и не смогла  бы  услышать,
окажись она даже рядом с ними: слишком сильно, заглушая все звуки,  билась
кровь в ее ушах. Неужели Ферраульт собирается сдаться? Не может быть.  Они
же могут удерживать форт... пока не  кончится  вода.  А  там,  глядишь,  и
герцог придет на помощь... впрочем,  послать  гонца  уже  не  удастся.  От
сознания бессилия у Пакс кружилась голова,  воздух  с  трудом  проходил  в
легкие через пересохшее горло...
   Когда Боск, поднявшись по ступенькам, передал приказ Ферраульта, не она
одна воскликнула:
   - Как? Нет, мы не будем...
   - Будем! - отрезал Боск. -  Будем  выполнять  приказы.  Или  вы  что  -
присягу забыли?  Когда  капитан  приказывает  сложить  оружие,  мы  должны
выполнять это. И я не желаю выслушивать чушь, которую вы тут мелете, ясно?
   - Капитан Арколин ни за что... - негромко начал кто-то.
   - Молчать! Капитана Арколина здесь нет, его замещает капитан Ферраульт,
как вам  хорошо  известно,  и  мы  выполняем  его  приказы.  Если  кого-то
интересует мое мнение, то я уверен, что Арколин поступил бы точно так  же,
как и любой другой офицер.
   - Но... но что  же  теперь  будет  с  нами?  -  все  еще  внутренне  не
смирившись, спросил Вик.
   - У нас отберут оружие, то есть мы сами сдадим его. Потом нас отведут в
выбранное место. Примерно день  уйдет  на  опись  захваченного  имущества,
составление списка пленников и всякое  такое.  Обычно  в  первый  же  день
составляется и отсылается командиру роты запрос на выкуп. А потом  -  дело
нескольких недель на сбор выкупа, перевозку денег, и все  -  мы  свободны.
Обычно на все про все уходит месяц или даже меньше.
   - А что мы будем делать все это время? -  ужаснулась  Пакс,  представив
себе целый месяц в тесном подземелье под главной башней форта.
   - Мы? Что прикажут,  то  и  будем,  как  любые  пленные.  Нам,  считай,
повезло, рота Хальверика - одна из лучших, а  сам  он  -  человек,  равный
герцогу по благородству. Мы часто сражались по одну сторону,  и  я  всегда
был уверен, что эти ребята меня не подведут.  Что  поделать  -  война  для
наемных солдат имеет свои особенности. Вчера ты дрался с ними бок  о  бок,
сегодня сошелся лицом к лицу, а завтра один из вас оказывается в  плену  у
другого. Я не думаю, что Хальверик будет держать нас в  особой  строгости.
Все приказания, наверное, будут передаваться через Ферраульта. Разумеется,
ни строевых занятий, ни тренировок с оружием нам  не  светит.  В  основном
придется помогать им по хозяйству.
   - Я не прислуга, - тряхнула головой Канна. - Я солдат.
   Боск зло посмотрел на нее:
   - Ты, считай, уже пленница. И если ты не хочешь, чтобы мы все лежали  в
одной куче - мертвые и еще не добитые, - то будешь  делать  то,  что  тебе
скажут. Ясно?
   - Да, но...
   - И никаких "но". Есть неписаные правила, как для пленных,  так  и  для
победителей. Любые конфликты осложнят наше положение и замедлят  процедуру
освобождения, не говоря уже  об  увеличении  суммы  выкупа.  Так  что  все
спорные вопросы решать через офицеров. Не болтайте о делах роты.  Впрочем,
особо приставать с расспросами они не будут, это не принято.  Естественно,
ни о чем не спрашивайте и их. И никаких побегов или  попыток  мятежа.  Это
только ухудшит положение остальных. Разумеется, не  вступать  ни  в  какие
перепалки и тем более драки.  Спать  с  победителями  -  значит  не  иметь
чувства  собственного  достоинства.  Так,  что  еще?  Надеюсь,  нас  будут
содержать на обычных условиях, а значит, личные вещи ни у кого не отберут,
кроме, разумеется, оружия. Но на всякий случай  я  бы  посоветовал  убрать
украшения и драгоценности подальше в карманы, а не выставлять их напоказ.


   Презирая себя до глубины души, Пакс вышла  вместе  с  остальными  через
ворота форта. Их строй оказался сжат  между  тремя  когортами  Хальверика.
Солдаты герцога Пелана вышли с оружием, не подняв рук, но  это  было  лишь
слабым, символическим утешением - так называемая достойная сдача  в  плен.
Пакс не могла понять, как плен может быть достойным.  Ферраульт,  стоявший
рядом с  чернобородым  офицером  в  зеленой  форме  и  чеканных  доспехах,
ледяным, бесцветным голосом произнес:
   - Сержант Дзердия. Приказываю когорте сдать оружие.
   - Есть, сэр, - так же, без  выражения,  ответила  она  и,  повернувшись
кругом, скомандовала: - Выньте мечи и бросьте их рядом с собой.
   Пакс встретилась взглядом с сержантом и подумала, что, к счастью, ей не
приходится делить свой позор со Стэммелом. Меч легко выскользнул из  ножен
и замер в воздухе. Пакс просто была не в силах выпустить его из рук...
   - Нет! - раздался гневный окрик младшего сержанта Кобена. - Только  без
глупостей! Бросить мечи!
   Пакс не знала, чье движение вызвало гнев сержанта, но, по крайней мере,
это должно было доказать противнику, что сдаются они не из  страха,  а  по
приказу.
   - Бросай оружие! - повторила команду Дзердия.
   Раздался звон падающих на  землю  клинков.  Пакс,  не  желая  повредить
лезвие, наклонилась и аккуратно положила свой меч.
   Хальверик  обвел  взглядом  зажатых  между   сверкающими   мечами   его
подчиненных солдат Пелана и вдруг негромко сказал что-то  Ферраульту.  Тот
изменился в лице, а затем, сделав шаг вперед, с кривой усмешкой  на  губах
сказал:
   - Похоже, наша слава бежит впереди нас. И мы должны считать честью, что
нам приказывают сдать не только мечи, но и кинжалы. Сержант, действуйте.
   Прежде чем Дзердия успела сказать хоть  слово,  над  строем  прокатился
густой бас Хальверика:
   - Это действительно честь, я не шучу. Насколько мы уважаем благородного
герцога Пелана, настолько же хорошо нам известно, сколь силен  боевой  дух
его солдат, сколь велика их храбрость, высока выучка и... как  опасны  они
могут быть в бою. Я не хочу проливать напрасно ни кровь  моих  солдат,  ни
ваших, капитан. Когда мы закончим формальности, схлынут  первые  эмоции  и
каждый сдавшийся письменно даст мне слово выполнять все условия нахождения
в плену, кинжалы будут возвращены.
   С этими словами он отдал честь сначала Ферраульту, а затем - строю.
   - Что ж,  -  все  тем  же  бесцветным  голосом  произнесла  Дзердия,  -
продолжим. Бросай кинжалы.
   Пакс  обреченно  выполнила  команду,  даже  не  почувствовав  искушения
воспользоваться кинжалом. Ей казалось, что жизнь  кончилась,  что  никогда
уже не вернуть то, что было прежде. Стоять  вот  так  -  безоружной  перед
строем  вооруженных  врагов,  сдаться  без  боя  -  такого  позора  она  и
представить себе не могла. Сникнув, она покорно отошла в сторону вместе со
всеми и осталась под охраной ждать, что будет дальше.


   Прошло несколько дней, и Пакс призналась самой себе, что Боск был прав.
Никто не издевался над пленными. Их перевели из казарм в  пустые  конюшни,
где они на скорую руку стали сколачивать себе топчаны. Ели они ту же пищу,
что и обычно, спали на тех же тюфяках и страдали в  основном  от  ощущения
несвободы и от безделья. Это должно было измениться, когда  каждый  солдат
герцога даст слово Алиаму Хальверику и распишется в  списке,  обязуясь  не
нарушать правил, установленных для пленников. Тогда под стражей  останутся
только отказавшиеся и  нарушители  порядка,  а  остальные  будут  свободно
передвигаться по форту и окружающей местности.
   Очередь Пакс подошла не сразу. Но вот остался один человек. Из-за двери
кабинета коменданта форта вышел Ванза, подмигнувший ей.  Дожидаясь  выхода
Рауфа, Пакс глядела в одну точку на стене, гадая, давать  ли  ей  обещание
или нет. Слишком уж это не вязалось с тем, как вели себя  плененные  герои
легенд, которые отказывать пить и есть и гордо умирали, либо  пользовались
любой возможностью, чтобы убежать, либо даже ценой жизни отправить на  тот
свет хотя бы еще одного противника. Задумавшись, она не заметила, как Рауф
вышел из кабинета; стражнику пришлось подтолкнуть ее к двери.
   За широким столом в кабинете  сидел  Алиам  Хальверик  -  тот,  который
принял доклад Ферраульта о сдаче когорты в плен. Без шлема и  доспехов  он
был меньше ростом. Кроме того, он  был  старше,  чем  казалось  на  первый
взгляд; голова его почти облысела, но, судя по всему, в мускулистых  руках
оставалась еще немалая сила. Хальверик внимательно посмотрел Пакс в глаза.
   - Да-да, припоминаю, - сказал он наконец. - Я тебя сразу заметил  -  ты
не стала бросать меч, а положила его на землю. Не хотела повредить клинок?
   - Да... сэр, - с трудом вымолвила Пакс.
   - Черта хорошего солдата, - заметил чернобородый. - Итак, твое  имя?  -
сказал он, погружая массивную ручку в чернильницу.
   Пакс вспомнила, что Боск велел не скрывать своего имени.
   - Пакс, сэр.
   - Пакс, - повторил Хальверик, записывая что-то в своем свитке.
   Затем, отложив пергамент,  он  пробежал  глазами  список,  составленный
Ферраультом:
   - Так-так... Ага, вот и ты. Первый срок служишь, как я  вижу...  Тяжело
впервые оказаться в плену. Сдается мне, что тебе это здорово не по душе.
   Пакс чуть вздохнула:
   - Так точно, сэр.
   - Еще бы. Ты ведь подписывалась быть воином, а не пленником.  Но  война
есть война. Всякое бывает. И нет никакого позора, если отряд  сдается  при
явном перевесе сил со стороны противника. Мы не стали  хуже  относиться  к
вашим офицерам. Тут ведь ситуация очевидная. Наоборот, я  очень  ценю  его
поступок - меньше всего  я  хотел  бы  иметь  противником  солдат  герцога
Пелана. Победа над вами стоила бы мне жизни многих моих людей, да и  месть
вашего командира не заставила бы долго ждать себя. -  Помолчав,  Хальверик
улыбнулся и добавил: - Я думаю, что тебя  мучает  вопрос,  давать  ли  мне
обещание, Пакс?
   Пакс кивнула. Улыбка на лице капитана стала еще шире,  причем  Пакс  не
увидела в ней насмешки, скорее наоборот - симпатию.
   - Могу себе представить. Ну что ж, настаивать я не могу. Если тебе  это
поможет принять решение - признаюсь, что и мне приходилось подписываться в
такой же ситуации. Учти - это только до того момента, когда герцог выкупит
вас. На следующий год ты, может быть,  встретишься  с  моими  солдатами  в
открытом бою, может быть, сорвешь на них злость как-нибудь зимой  в  одном
из кабаков Вальдайра. А может  быть,  мы  вместе  будем  сражаться  против
общего противника. Да, кстати, мои люди не приставали к тебе?
   - Нет, сэр. Они нас совсем не беспокоили.
   - Хорошо. Да, я думаю, они понимают, что  в  следующий  раз  все  может
повториться с точностью до наоборот. Ладно...  А  теперь  мне  нужен  твой
ответ. Можешь ли ты обещать мне, что останешься  моим  пленником  до  того
момента, когда я получу выкуп, обязуясь при этом не нарушать установленных
для вас правил и не убегать при условии достойного  обращения  со  стороны
моих подчиненных?
   Пакс неожиданно почувствовала доверие к этому незнакомому офицеру.
   - Да, сэр, я согласна, - твердо сказала она.
   - Вот и замечательно, - явно искренне обрадовался Хальверик. - А я,  со
своей стороны, обещаю, что мои офицеры и солдаты будут достойно обращаться
с тобой, предоставят, насколько возможно, полноценное  питание  и  сносные
условия  проживания.  Ты  будешь  подчиняться  только  своим  сержантам  и
капитану,   который   подчиняется   только   мне   и   назначенному   мной
представителю.  Это  также  подразумевает,  что  мы   не   продадим   тебя
работорговцам и не выдадим никакому другому отряду. В общем,  мы  отвечаем
за твою безопасность до тех пор,  пока  не  передадим  тебя  герцогу.  Все
понятно?
   - Так точно, сэр, - отчеканила Пакс.
   - И все-таки я объясню  тебе  еще  раз.  Вы,  молодые  солдаты,  должны
понять,  как  благородные  северные  солдаты  обращаются  с  пленными.  Мы
соперничаем,  добиваемся  выгодного  контракта,  зачастую  нам  приходится
скрещивать мечи в бою, но у нас есть свой кодекс чести, который  никто  не
станет нарушать даже ради самого богатого заказчика. Ваш герцог, я и Эзиль
М'Дьерра начали поступать так много лет назад. Сейчас большинство северных
отрядов присоединилось к этому негласному договору. Другие тоже  стараются
следовать нашим правилам, но... деньги могут заставить их нарушить кодекс.
Я хотел бы, чтобы молодые солдаты это  правильно  поняли.  Я  уверен,  что
Пелан подписался бы под  каждым  моим  словом,  случись  ему  в  такой  же
ситуации говорить с моими солдатами. А теперь - еще один вопрос. Можешь не
отвечать на него, если не хочешь. Откуда ты родом?
   - Из Трех Пихт, - с достоинством ответила Пакс.
   Хальверик откровенно пожал плечами:
   - А где это?
   - Это... ну... честно говоря, я твердо знаю, что это изрядно  к  западу
от крепости герцога Пелана, примерно день ходьбы от Скалистого Форта.
   Пакс  порядком  озадачил  такой  интерес  к  ее  родине.   Понимая   ее
любопытство, Хальверик пояснил:
   - Видишь  ли,  ты  мне  напомнила  одного  человека,  которого  я  знал
когда-то. Вот я и подумал, не родственница ли ты этому... этой женщине. Но
она родилась, если мне не изменяет память, в каком-то Холме Черных  Костей
или что-то в этом роде...
   Пакс покачала головой:
   - Никогда не слышала о таком месте, сэр. По крайней мере рядом с  Тремя
Пихтами ничего похожего нет.
   - Ну ладно... Можешь идти.
   Пакс расписалась  в  списке,  развернулась  и  вышла  в  коридор,  сама
удивляясь, насколько легче ей стало на душе. В тот же день пленным вернули
кинжалы, правда прочитав  целую  лекцию,  направленную  на  предотвращение
неверного использования личного оружия.  Почувствовав  на  ремне  знакомую
тяжесть, Пакс совсем воспряла духом.  Она  то  и  дело  подносила  руку  к
кинжалу, ощущая себя куда более уверенной, когда убеждалась в том, что  он
на месте.


   Два дня спустя Алиам Хальверик в две его когорты,  эскадрон  и  обоз  с
осадными машинами тронулись в путь на юг. Оставленный им капитан  позволил
пленным заниматься строевой подготовкой - в составе отделений  и  взводов.
Солдаты обеих рот вместе работали на заготовке дров, готовили пищу, носили
воду в бани форта. Солдатам Хальверика  было  не  до  того,  чтобы  сильно
приглядывать за пленными, - им-то приходилось нести и  караульную  службу.
Так  что  трудились  победители  не  меньше  побежденных.  Поначалу   Пакс
сторонилась чужаков, но,  увидев,  как  по-приятельски  болтают  ветераны,
капралы и сержанты обеих рот, стала прислушиваться к их разговорам. Помимо
воспоминаний о совместных боях и походах, она узнала много  интересного  о
далекой Лионии, откуда было родом  большинство  солдат  Хальверика.  Самым
невероятным для нее оказалось то, что они рассказывали  об  эльфах  как  о
своих приятелях, с которыми им также довелось пожить бок о бок, поработать
и повоевать вместе.
   День ото дня пленникам  предоставляли  все  больше  свободы.  Частенько
можно было видеть Ферраульта и  капитана  когорты  Хальверика  сидящими  у
входа в центральную башню, склонившимися над какой-то доской со множеством
резных фигур на ней. Кто-то из капралов объяснил Пакс, что это очень умная
игра, не имеющая ничего общего с костями или  картами,  в  которой  победа
зависит только от мастерства игроков.
   Больше всего Пакс обрадовало, что им разрешили ходить купаться на  реку
и собирать ягоды на ближайших пригорках, причем без всякого конвоя. Малина
как раз поспела, и Пакс с удовольствием проводила время, собирая  ее.  Вик
считал это занятие слишком нудным и кропотливым, зато Канна и Сабен охотно
присоединялись к Пакс; втроем они  набирали  корзину  за  корзиной  сочные
ягоды, которые как победители, так и пленные  охотно  съедали  за  ужином,
честно деля вкусный десерт на всех.





   Как-то  после  обеда  неразлучная  троица,  взяв  корзины  и   котелок,
направилась к ближайшему малиннику, чтобы набрать ягод и поболтать  вволю.
Не прошло  и  часа,  как  над  долиной  прокатился  сигнал  горна  когорты
Хальверика.
   - Это не по нашу душу, - сказала Канна. Сабен  и  Пакс  тоже  прекрасно
знали сигнал к возвращению  пленных  -  три  последовательно  повышающихся
ноты, а затем четвертая - та же, что и вначале.
   - Может быть, курьер  от  герцога?  -  предположил  Сабен,  вставая  на
цыпочки и пытаясь разглядеть, что происходит вокруг форта.
   - Рановато еще, - каким-то обеспокоенным голосом заметила Канна.
   - Ну что, видно хоть что-нибудь? - спросила Пакс,  пересыпавшая  в  это
время ягоды в одну корзину.
   - Да что отсюда разглядишь.  Угол  стены  и  кусок  дороги  до  первого
поворота. - Сабен помолчал и вдруг взволнованно воскликнул: - Что?  Нет...
вы слышите?
   Канна и Пакс не только услышали, но и почувствовали по дрожанию воздуха
знакомый гул - где-то неподалеку шел большой отряд. Вскоре стали различимы
тяжелая поступь пехоты и дробный топот кавалерии. Судя по  жестам  часовых
на башне форта, оттуда приближающийся  отряд  был  уже  виден.  Послышался
знакомый всем сигнал горна, означавший "Кто идет?", в ответ на  который  с
дороги донесся низкий гудок рога. По участку  дороги,  который  был  виден
Пакс, проскакал от форта всадник. Судя по сверкнувшим серебром латам,  это
был капитан роты Хальверика.
   - А не вернуться ли нам в  форт?  -  многозначительно  поинтересовалась
Канна.
   - Лучше подождем, - отозвалась Пакс. - Странно все это. В конце концов,
сбор пока не трубили ни нам, ни солдатам Хальверика.  Ой,  Сабен,  сколько
их...
   - Что там такое? - спросила Канна, которой из-за  ее  меньшего,  чем  у
Пакс и Сабена, роста вообще ничего не было видно.
   - Большая колонна, - ответил ей Сабен, - очень  большая.  Нет,  это  не
наши. Знать бы, чья это форма.
   - Какого цвета? - требовательно спросила Канна.
   - Много желтого, а на нем - черный рисунок. Никак не  разберу,  что  же
там изображено. Кавалеристы - кто в кольчугах, кто в коже. Один  в  латах.
Плащи тоже желтые... Кости Тира! Они же вооружены пиками!
   - Точно? Не копьями? - озабоченно уточнила Канна. -  Что-то  я  в  этих
краях не припомню такого сочетания: пики и желтое с черным в форме.
   - Нет, Канна. Сабен прав, - подтвердила Пакс.  -  Это  пики.  Видно  по
тому, как сверкают наконечники.
   - Что они делают? - продолжала спрашивать Канна, злясь,  что  не  может
ничего увидеть сама.
   - Идут к форту... Нет, остановились. А вот и капитан подъехал к  голове
колонны. Точно, это он. Говорит с ними. - Тут Пакс замолчала на  некоторое
время.  -  Посмотрим-посмотрим.   Ага,   разворачивается...   сейчас   все
выяснится... Нет! Не  может  быть!  Он  упал!  Сабен,  ты  видел?  Капитан
свалился с лошади на землю.
   - Вижу, - подтвердил Сабен. - Ой, не нравится мне это...
   - Ну что там? Что? - теребила их Канна.
   - Боюсь, они убили его. В колонне много арбалетов... Это еще  что?  Они
перестраиваются и направляются к форту.
   - Похоже, что это неприятель, - сказал Сабен.
   - Но чей?
   - Не знаю. Скорее всего, Хальверика.
   - Да что же они делают! - вдруг  взмолилась  Пакс.  -  Нет!  Наши  ведь
безоружны...
   - Что там творится?! - крикнула Канна.
   - Часть наших и солдаты Хальверика бросились бежать к форту, но их всех
убили. Столько стрел!  Нет,  этого  нельзя  терпеть,  мы  должны...  -  Не
договорив, Пакс шагнула в сторону форта.
   Канна схватила ее за рукав.
   - Стой! Не  будь  дурой.  Что  мы  сделаем  с  тремя  кинжалами  против
нескольких когорт? Нас убьют прежде, чем мы до них добежим!
   - Да, ты права, - неохотно признала Пакс. - Отпусти меня...  Но  нельзя
же просто так сидеть и смотреть, как их убивают.
   - Что видно в форте? - спросила Канна.
   Пакс привстала на цыпочки и поглядела в сторону крепости.
   - Похоже, что когорта Хальверика не собирается принимать  бой  снаружи.
Еще бы, тут ведь целая армия! Хорошо, если им удастся отбить первый  штурм
и продержаться хоть несколько дней.
   Со стороны форта донесся грохот спешно опускаемой железной решетки.
   - Все, нам теперь в форт хода нет, - сказал Сабен. - Даже если бы мы  и
решили бежать к воротам.
   Пакс вдруг резко присела, потянув за собой Сабена и Канну.
   - Тихо! - шепнула она, прижав палец к губам. - Я видела чужаков  -  они
подъехали к краю зарослей и высматривают тех,  кто  не  успел  укрыться  в
форте.
   В подтверждение ее слов неподалеку послышался  цокот  копыт  нескольких
лошадей. Сквозь  плотные  заросли  всадников  не  было  видно.  Оставалось
надеяться, что и там кустарник закрывал обзор.
   - Эй вы там! - раздался хриплый окрик. - Мы вас видели.  Выходите,  или
вам конец.
   Через несколько секунд засвистели стрелы. Пакс услышала,  как  одна  из
них пролетела сквозь кусты в нескольких ярдах от нее. Вторая  вонзилась  в
землю между ней и Сабеном. Затем наступила тишина. Но не успели прячущиеся
перевести дух, как нападавшие, поменяв  позицию,  снова  начали  стрельбу.
Одна из стрел вонзилась в плечо Канне.  Та  дернулась,  но  не  издала  ни
звука. Постепенно стрелы стали ложиться все дальше от  их  убежища.  Затем
вновь послышались голоса всадников:
   - Эй, трусы, вылезайте!
   - А я тебе говорю, что нет там никого.
   - Все равно. Капитан приказал обыскать все вокруг.  Чтобы  ни  один  не
ушел. Ладно, здесь, похоже, и вправду никого нет. Поехали дальше.
   Послышался  удаляющийся  цокот  копыт.  Пакс  встретилась  взглядом   с
Сабеном. На его бледном  лице  отразились  гнев  и  отчаяние.  Затем  Пакс
посмотрела на Канну: по щекам раненой текли слезы, а на  прокушенной  губе
выступили капельки крови. Со стороны форта доносились крики, стоны и  звон
оружия. Переглянувшись, Сабен и Пакс подползли к Канне.
   Стрела, вонзившаяся в ее плечо, судя по всему, вошла  неглубоко.  Сабен
осторожно разрезал кинжалом тунику Канны вокруг стрелы.  Действительно,  в
тело вошла лишь часть наконечника. Канна впилась зубами в рукав туники,  и
Пакс резким движением выдернула стрелу. Из открывшейся раны кровь  хлынула
струей. Пакс чертыхнулась и зажала рану рукой.
   Сабен вопросительно посмотрел на лежавший в одной  из  корзин  холщовый
мешок, сомневаясь, что такая грубая ткань подойдет для перевязки.
   - Ничего, - прошептала Канна. - Сойдет. Главное  -  не  потерять  много
крови. Чует мое сердце, лазарета нам долго не видать.
   Разрезав мешок на полосы, Пакс и Сабен,  как  могли,  перевязали  Канне
плечо, ни на секунду не переставая прислушиваться. Шум боя и крики у форта
не прекращались, но по эту сторону все было тихо. Пакс  ждала,  пошлет  ли
противник плотную цепь облавы, чтобы перехватить  всех  беглецов,  или  же
обойдется конными патрулями.
   Постепенно кровь перестала сочиться из-под повязки на плече Канны.
   - Вот ведь невезение! - шепотом пожаловалась она. - Год! Это же надо  -
попасть под стрелу, пущенную наугад!
   Затем она села и попросила перевязать  ей  рану  по-походному  -  через
спину и грудь крест-накрест. Сабену и Пакс  пришлось  изрядно  повозиться,
прежде чем у них получилась сносная повязка.
   - Все, спасибо, - сказала наконец Канна. - Для первого раза - неплохо.
   - Что теперь будем делать? - спросил Сабен.
   - Нужно выбираться отсюда, пока  они  не  начали  настоящую  облаву,  -
твердо сказала Канна. - А потом... потом будем пробираться к нашим. Я имею
в виду, к лагерю роты под Ротенгри.
   Пакс кивнула:
   - Согласна. Но сумеем ли мы найти дорогу?
   -  Думаю,  да,  -  ответила  Канна.  -  По  крайней   мере,   я   смогу
ориентироваться. Но если со мной что-нибудь случится - вы не заблудитесь?
   Пакс сначала не обратила внимания на вопрос:
   - Что ты мелешь. Канна! Ничего с тобой не  случится,  будем  добираться
все вместе.
   - Не суетись ты, - оборвала ее Канна.  -  Сейчас  не  до  церемоний.  Я
ранена, врача поблизости нет. Да и вообще случиться может всякое. И я хочу
знать, что вы даже без меня найдете дорогу.
   - Ну... я думаю, что не заблужусь,  -  сказала  Пакс.  -  Я  помню  все
перекрестки, кое-какие заметные места по дороге...
   - Так, это уже кое-что. Ладно, теперь ты, Сабен, аккуратно привстань  -
только не  высовывайся  -  и  посмотри,  что  творится  вокруг,  можно  ли
потихоньку уходить. А ты, Пакс, пересыпь малину в котелок  и  сунь  его  в
мешок. Ну, Сабен, что там?
   - Похоже, им сейчас не до нас будет, - ответил он. -  На  стенах  форта
много народу. Слушайте, там же  и  наши!  И  с  оружием.  Молодцы,  ребята
Хальверика, правильно поступили. А внизу что  творится!  Сколько  же  этих
черно-желтых! Так и кишат под стенами. Я думаю, мы можем  уходить.  Но  на
всякий случай лучше не вставать в полный рост. Канна,  ты  как  -  сможешь
передвигаться на четвереньках или пригнувшись?
   - Учитывая, что в противном случае придется лежать здесь и  дожидаться,
пока нас схватят, то, конечно, смогу.
   То ползком, то на четвереньках они стали  пробираться  к  опушке  леса.
Канна послала Сабена вперед, а  Пакс  чуть  задержалась,  чтобы,  раздавив
оставшиеся корзины, припрятать их в гуще зарослей крапивы и  не  оставлять
за собой столь явных следов.
   Пакс видела, что Канне  с  трудом  дается  ползти  на  четвереньках.  К
счастью, во время  частых  визитов  в  малинник  они  проложили  множество
тропинок, и сейчас не нужно было с треском продираться через кусты.
   Когда они добрались  до  опушки,  начали  сгущаться  сумерки.  Ниже  по
склону, в форте и вокруг  него,  зажглись  факелы.  Оказавшись  за  стеной
орешника, в тени густых крон высоких деревьев, беглецы встали во весь рост
и углубились  в  чащу.  Найдя  укрытие  под  корнями  вывороченного  бурей
огромного дерева, они сели, чтобы отдышаться и обсудить дальнейшие  планы.
Даже в темноте Пакс заметила, что Канна была намного бледнее обычного.
   - Так, что у нас есть? - начала Канна. - Помимо трех кинжалов -  полные
фляги воды, полкотелка малины... что еще? Так, у меня в мешке кусок  сыра,
у Сабена - что? - отлично, немного вяленого мяса...
   - Можно будет готовить в котелке, - сказала Пакс.
   - Если будет что готовить, - усмехнулся Сабен. - Сейчас не это главное.
Канна, как ты себя чувствуешь?
   - Могло быть и хуже, - буркнула она.
   - Ты должна съесть сыр и мясо, - сказала ей Пакс. - Я  помню,  что  при
потере крови врачи требовали, чтобы я много ела.
   Канна попыталась протестовать, но Пакс была непреклонна:
   - Пойми, так будет лучше для всех. На сегодня мы  с  Сабеном  обойдемся
малиной, но нам нужно, чтобы ты восстановила силы хоть чуть-чуть.
   - Я  вот  думаю,  не  начнут  ли  они  облаву  сегодня  же  вечером,  -
предположил Сабен, отправив в рот пригоршню ягод.
   - Надеюсь, что нет. Все зависит от того, сколько они прошли и как  идет
штурм. - Пакс, к своему удивлению, обнаружила, что  готова  зевнуть,  хотя
спать ей вовсе не хотелось. - Слушай, Канна, хорошо,  что  мы  послушались
тебя и взяли плащи, чтобы валяться на  колючей  траве.  Боюсь,  ночью  нам
будет нежарко.
   - Чтобы не замерзнуть, можно попытаться уйти еще подальше от  форта,  -
предложил Сабен.
   - Нет, - возразила Пакс. - Только заблудимся в темноте да шум поднимем,
продираясь напролом. А ты что скажешь. Канна? -  спросила  она,  вспомнив,
что Канна была старше и опытнее их обоих.
   - Ты права. Сейчас уже  слишком  темно.  А  кроме  того,  я  хотела  бы
выяснить, кто они, что замышляют и куда двигаются. Для герцога  это  будет
важной информацией. Вся загвоздка в том, что дело это  опасное,  а  мы  не
можем рисковать.
   Помолчав, Канна вдруг обратилась к товарищам совсем другим тоном:
   - Слушайте, я знаю, что вы оба не поклоняетесь Геду. И все же я попрошу
вас присоединиться к моей молитве.
   - Я в общем-то не против, - пожал плечами Сабен.  -  А  святой  Гед  не
рассердится, обнаружив, что к нему обращаются  те,  кто  не  является  его
последователями?
   - Нет, - ответила Канна. - Гед приветствует всех достойных воинов.
   В полумраке Пакс услышала, как звякнула тонкая цепочка: это Канна сняла
с шеи медальон, символ верующих в Геда. Послышалось  негромкое  бормотание
Канны:
   - Святой Гед, покровитель воинов и защитник слабых, укрепи наши руки  и
согрей наши души, вдохнови  нас  на  будущие  битвы.  Дай  смелости  нашим
друзьям и посей смятение во вражеском строго.
   - ...во вражеском строю, - повторили Пакс и Сабен.
   Пакс чувствовала себя странно, обращаясь к незнакомому богу, но решила,
что такая простая и честная молитва  не  может  быть  понята  неправильно.
Канна убрала медальон и легла на землю, закутавшись  в  плащ.  Пакс  сняла
свой и укрыла подругу.
   - Ложись спать, - сказала она Сабену. - Я дежурю первой.
   Тот кивнул и, завернувшись в плащ,  лег  рядом  с  Канной.  Пакс  села,
прислонившись  спиной  к  стволу  дерева,   и   прислушалась   к   звукам,
доносившимся со стороны форта, пытаясь понять, что они значат. Она гадала,
кто из ее друзей  успел  добежать  до  форта  и  сейчас  сдерживал  натиск
противника, а кто  был  убит  или  схвачен.  Кроме  того,  она  все  время
вспоминала слова Арколина о том, что этот  форт  -  тихое,  забытое  всеми
место, где самый  большой  неприятностью  могут  быть  долгие  хождения  в
окрестных лесах в поисках бандитов, грабящих зерно у  крестьян.  А  тут  -
сначала рота Хальверика всерьез вознамерилась овладеть этой  крепостью,  а
теперь эта неизвестная армия. Кто они, эти желто-черные? Столько  вопросов
- и ни одного ответа.
   Достав из ножен кинжал,  Пакс  привычно  решила  подточить  его  и  уже
полезла в карман за точильным камнем, когда ее  осенило,  что  скрежещущий
звук  далеко  разнесется  по  ночному  лесу  и  может  привлечь   внимание
нежелательных слушателей. Обругав себя за беспечность, Пакс убрала точило,
а затем, протерев лезвие куском тряпки, опустила кинжал в ножны.
   Сколько она просидела неподвижно, думая о том, что  случилось,  сказать
было трудно: плотная листва над головой закрывала небо  и  звезды.  Бой  у
форта затих, только ветер шелестел в ветвях  деревьев.  От  нечего  делать
Пакс расплела и  затянула  потуже  косу.  Становилось  прохладнее,  и  она
поплотнее поджала под себя ноги, обхватив колени  руками.  Где-то  вдалеке
послышалась  барабанная  дробь,  заставив  ее  мысли  снова  вернуться   к
неразрешимому пока что вопросу: кто, чья армия осадила их форт,  и  почему
был убит в спину выехавший на переговоры капитан.
   Время явно перевалило за  полночь.  Стало  совсем  холодно.  Пакс  даже
пожалела, что отдала Канне  свой  плащ  -  двоим  спящим,  лежавшим  тесно
прижавшись друг к другу, было теплее.  Сабен  вдруг  начал  храпеть;  Пакс
дотянулась до него и прикоснулась рукой к плечу.
   - Не храпи, - сказала она негромко.
   Сабен промычал что-то неразборчивое и, перевернувшись  на  другой  бок,
снова уснул.
   Пакс встала и резко помахала руками, чтобы согреться. Это  помогло,  но
ненадолго. Свежий ночной ветер проникал даже в густые заросли  леса.  Пакс
сама не заметила, как застучала зубами.
   - Пакс. - Голос Канны прозвучал так неожиданно, что  Паксенаррион  чуть
не подпрыгнула на месте.
   - Тьфу ты, напугала. Тебе чего?
   - Я проснулась и услышала, что ты стучишь зубами. На, держи свой плащ.
   - Нет-нет, не надо...
   - Давай без глупостей.  Еще  не  хватало  тебе  простудиться.  -  Канна
усмехнулась. - Ты этим звяканьем весь лес  перебудишь.  Хорошо  еще,  если
черно-желтые примут тебя за дятла...
   Пакс фыркнула, зажав рот рукой, и помогла Канне снять второй плащ.
   Сабен заворочался и, проснувшись, спросил:
   - Что случилось?
   - Ничего, - откликнулась Канна. - Не видишь, мы  с  Пакс  новые  платья
примеряем?
   - А, понятно, - улыбнулся Сабен. - Давай-ка меняться,  Пакс.  По-моему,
уже пора. Залезай на мое место, тут тепло.
   - С-спасибо. - Завернувшись в  теплый  плащ,  Паксенаррион  юркнула  на
место, нагретое Сабеном, и некоторое время пролежала дрожа от холода, пока
не согрелась. Затем она крепко уснула.
   Пробуждение было неожиданным и кошмарным. Ладонь Сабена плотно легла на
ее рот. Лишь убедившись, что Пакс полностью сбросила  с  себя  сон,  убрал
руку.  Причина  этой  предосторожности  была  ясна:  где-то  совсем  рядом
слышался стук лошадиных копыт. Канна тоже лежала  неподвижно,  внимательно
прислушиваясь. Между деревьями поползли плотные  облака  тумана,  покрывая
все вокруг, включая плащи и туники, слоем мелких серебристых капелек воды.
   Лошади   подходили   все   ближе,   слышалось   позвякивание    упряжи,
поскрипывание кожаных седел.  Неожиданно  раздались  отчетливо  различимые
голоса всадников:
   - Да нет здесь никого. Если бы кто-то и сбежал, в такую погоду мы точно
накрыли бы их в той хижине дровосека. Ни один нормальный человек  не  стал
бы торчать ночью под открытым небом, зная, что рядом есть крыша.
   - Точно. А если кого мы и упустили,  так  наверняка  беглецы  уже  ушли
далеко отсюда.
   - Нет, мы подошли к форту уже под  вечер.  Ночью  никто  через  лес  не
попрется. Не забывай, эти наемники  ведь  не  местные  и  окрестностей  не
знают... Похоже,  остался  только  тот  большой  малинник  по  склону,  но
эскадрон Паллека его еще вчера обшарил.
   - Да уж, обшарил. Пустили несколько дюжин  стрел  в  кусты  да  поорали
страшными голосами. Хотя, я думаю, такое приглашение кого хочешь  заставит
вылезти. Но это пусть остается на совести лентяя Паллека. А нам  приказано
обыскать этот участок - и мы будем это делать, пока нас не отзовут назад.
   - Согласен... Я только вот что думаю: мы же шли снять осаду с Ротенгри.
Чего это начальству приспичило брать  штурмом  этот  заштатный  форт  ради
того, чтобы взять в плен с полкогорты наемников? Их после штурма больше  и
не останется.
   - Не знаю. Начальству виднее. Сдается мне, что господин что-то задумал.
Может быть, он хочет перерезать всех солдат этого герцога... ну,  как  его
там... его еще Рыжебородым называют. Наверное, это сможет натравить его на
тех зеленых и заставит уйти из-под Ротенгри.
   - Может и так. Да, наш господин Синьява - мастер на всякие фокусы.
   Голоса стали стихать, продвигаясь дальше вдоль лесной опушки.
   Троица беглецов долго сидела неподвижно в  своем  убежище,  прежде  чем
перевела дух.
   - Значит, они повсюду разыскивают тех, кто не успел добежать до форта и
не был убит в первые минуты, - прошептал Сабен.
   - Я не совсем поняла, зачем им понадобилось штурмовать форт, -  сказала
Пакс.
   - Синьява... Синьява, - бормотала Канна. - А, вспомнила! Хорошего мало,
если это действительно он.
   - А кто это?
   - Было бы лучше, если бы я ошибалась, но, по-моему,  Синьява  -  это  и
есть Медовый Кот. Слышали о нем?
   Пакс и Сабен передернулись:
   - Да уж, наслышаны... Но что нам теперь делать?
   - Пробираться к нашим. Герцогу эти сведения важны как ничто другое. Эх,
знать бы еще, куда они поведут пленных.
   - И будут ли они упорно штурмовать форт, чтобы взять в плен остальных.
   - Да, сколько всего узнать нужно: куда  они  идут,  когда  и  по  какой
дороге...
   - Может быть, я смогу подобраться к ним поближе и выяснить  что-нибудь,
- предложила Пакс.
   - Подожди, -  ответил  Сабен.  -  Туман,  конечно,  прячет  нас,  но  и
наскочить на патруль в такой пелене - тоже проще простого.
   - Дорогу-то мы найдем? - спросила Канна.
   - Да, - успокоила ее Пакс. - Мне кажется, что нужно уйти еще немного на
юг через лес, а затем свернуть на запад и выйти на дорогу.
   Сабен помог Канне встать, и  беглецы,  осторожно  ступая,  замирая  при
каждом звуке, стали углубляться в лес.  Продираясь  в  густых  зарослях  в
предрассветных сумерках, Сабен вдруг поинтересовался:
   - Слушай, Пакс, а откуда ты сейчас знаешь, где юг?
   - Помнишь вид со стены? На южном холме, на самом гребне, торчали пихты,
выстроившись словно на параде. Я еще подумала, не высадили ли их так ровно
специально.
   - Как ты их отличаешь? Издалека мне что пихта, что сосна...
   - Не забывай, откуда я родом, -  усмехнулась  Пакс.  -  Уж  пихту-то  я
отовсюду отличу.
   Действительно,  вскоре  они  подошли  к  вершине  холма,   пригнувшись,
пересекли поросший лишь кустами участок склона, перевалили через гребень с
ровным рядом пихт и чуть  быстрее  стали  спускаться  по  дальней  стороне
пригорка.
   - Ну а теперь? - спросил Сабен.
   - Теперь - остановимся ненадолго и прикинем,  что  к  чему,  -  сказала
Пакс, поглядывая на бледную и изрядно запыхавшуюся Канну.
   Найдя несколько валунов, приятели  уселись  между  ними,  прислонившись
спинами к камню. Пакс достала из  вещмешка  котелок  с  остатками  малины.
Сунув в рот горсть ягод, она поинтересовалась:
   - А есть у кого-нибудь огниво?
   - Зачем тебе? - удивился Сабен. -  Не  будешь  же  ты  здесь  разводить
костер.
   - Здесь нет, а попозже понадобится.
   Сабен покачал головой:
   - Я свое оставил в форте. Чего его было с собой таскать?
   Канна пошарила в поясном кошельке и сказала:
   - У меня с собой.
   - Вот и отлично, - заявила Пакс. - Наши дела не так  уж  плохи.  У  нас
есть чем разжечь костер, есть в чем готовить...
   - Только готовить нечего, - напомнил Сабен.
   - Ну и что? Могло быть и хуже. Мы, по крайней мере, живы и не в  плену.
Если бы еще и Канну не зацепило...
   - Если бы да кабы... -  передразнила  ее  Канна.  -  Ничего  страшного.
Побаливает, конечно, когда рукой двигаю, но так и должно быть.
   Несмотря на уверенный тон  Канны,  Пакс  заметила,  что  ее  голос  был
слабее, чем обычно. Подумав, Пакс заявила:
   - Не знаю, как вы, а я хочу отдохнуть.
   - Согласен, - подмигнул ей Сабен. - Теперь скажи мне вот  что:  как  ты
вычислила юг, я  понял.  Но  вот  на  западе  я  что-то  никаких  пихт  не
припомню...
   Паксенаррион, несколько минут назад еще сама не знавшая, как они  будут
искать запад без солнца, вдруг вспомнила:
   - Ближайшая каменная гряда идет приблизительно с востока на запад.
   - Слушай, а ведь точно. Только, боюсь, тяжело будет идти по камням.
   - Хорошо бы найти тропинку.
   - Мы, конечно, можем найти, - заметила Канна, - но  и  патрули  Синьявы
тоже могут поехать по ней.
   - Да, об этом я не подумала. Ладно, как-нибудь проберемся.
   Доев за разговором ягоды, приятели внимательно оглядели пустой котелок.
Первым высказался Сабен:
   - На будущее это нам будет уроком. Куда бы  мы  ни  шли,  всегда  нужно
носить с собой трехдневный запас еды, огниво, бинты... Что там еще?..  Да,
желательно взять мулов, седла, телегу с походным шатром... - Пакс и  Канна
фыркнули, а Сабен продолжил: - И все  это  нужно  рассовать  по  карманам,
чтобы оставить вещмешок пустым для более важной ноши. Так вот, в следующий
раз...
   - Надеюсь, следующего такого раза не будет, - вздохнула Канна.
   - Брось ты грустить, -  воодушевленно  продолжал  Сабен.  -  Выберемся,
сообщим, что нужно, герцогу, вернемся и дадим прикурить этим мерзавцам.
   Пакс уже живо представляла, как они участвуют в освобождении  пленников
вместе со своими товарищами, но Канна охладила ее фантазии.
   - Если у нас и есть шанс совершить все  это,  то  нам  придется  зубами
вырвать его у судьбы. Зубами придется выгрызать свое право на жизнь. Я  не
преувеличиваю. Вы просто еще не осознали, в какую историю мы  влипли.  Это
вам не сказки про героев, это жизнь. Честно говоря, я далеко  не  уверена,
что мы доберемся до Ротенгри, но попытаться мы обязаны.
   -   Да   я   понимаю,   -   вздохнул    Сабен.    -    Мы    ведь    не
разведчики-профессионалы.  И  все  же  будет   легче,   если   мы   станем
воспринимать это как просто  захватывающее  приключение.  Хотя  я  могу  и
ошибаться.
   - Главное - не заблуждаться в отношении  того,  что  нам  предстоит  не
прогулка за ягодами, а опаснейший переход.
   Пакс кивнула:
   - Да, Канна, мы все понимаем. Слишком многое может помешать нам. И  нам
с Сабеном очень нужен твой опыт, твои советы. Главное, чтобы  хоть  кто-то
из нас троих сумел добраться до лагеря роты.
   Пакс отхлебнула из фляжки и вдруг забеспокоилась:
   - А как у нас с водой?
   - У меня меньше, чем полфляги, - ответила Канна. - Неплохо бы вернуться
к ручью.
   - Я схожу, - предложил Сабен. - Если на обратном пути я сразу не  найду
вас, то трижды прокричу совой.
   Взяв фляги, Сабен исчез в  тумане.  Проследив  за  ним  взглядом,  Пакс
обернулась к Канне и спросила:
   - Слушай, а как ты думаешь -  этот  Синьява  пойдет  к  Ротенгри  через
Сореллин или в обход?
   - Думаю, что через город он  не  пойдет,  даже  если  его  там  примут.
Слишком рискованно для его бандитской армии. Я думаю, что он пойдет тем же
путем, что и мы.
   - Будем надеяться, это займет у них  не  неделю,  как  у  нас,  а  дней
восемь-девять - с такой-то колонной, да еще с пленными.  Главная  проблема
теперь для нас - еда. Пару дней мы на одной воде и ягодах пройдем,  но  не
неделю. Может быть, купим что-нибудь  по  дороге?  У  меня  остались  одна
серебряная монета да несколько медяков.
   - Посмотрим. Боюсь, если нас увидят, то кто-нибудь да сообщит  Синьяве,
что неподалеку сшивается несколько солдат. Тогда нам от  облавы  не  уйти.
Если идти позади колонны на безопасном расстоянии, то можно их потерять. В
общем, придется рассчитывать на то, что удастся раздобыть  в  лесу...  или
украсть.
   - Украсть?! - воскликнула Пакс. - Но ведь это запрещено...
   - А то я не знаю. Но это лучше,  чем  быть  пойманными.  Потом  доложим
герцогу, и он возместит пострадавшим убытки.
   Пакс  вздохнула.  Дело  действительно  оказалось  серьезней,  чем   она
предполагала.
   - Но если мы хотим быть достаточно близко к колонне, чтобы не  потерять
ее из виду, мы рискуем нарваться на патрули боевого охранения.
   - Да, это так. Если бы мы знали точно, куда они идут и  какой  дорогой,
мы бы пошли вперед, и это было  бы  лучшим  выходом.  Но  опять  -  "если,
если"... - Канна вздохнула и поудобнее оперлась спиной о камень.  Подумав,
она сказала: - Слушай, Пакс. Если эти бандиты  пойдут  так,  как  положено
воинской  колонне,  то  вперед   будет   отправлено   двойное   полукольцо
разведчиков на лошадях, плюс цепь пехотинцев, боевое охранение  пойдет  по
флангам. Да еще арьергард... Боевое охранение обычно  идет  на  расстоянии
видимости от колонны. А разведка может уходить и далеко вперед.  В  первые
дни нам придется особенно тяжело, пока мы не приспособимся к их охранению.
   - Даже не знаю, за что молиться - за дождь, чтобы слякоть задержала их,
или за хорошую погоду, чтобы нам было легче идти.
   - В любом случае нам придется несладко. Лучше быть готовыми  ко  всему.
Да, Пакс, еще одно дело...
   - Да, Канна?
   - Нам нужно условиться, кто будет командиром. Ты понимаешь, так  нужно,
хоть нас всего трое...
   Пакс удивленно посмотрела на нее и решительно ответила:
   - Конечно, ты. Канна. Ты же  опытнее  нас.  По-моему,  это  само  собой
разумеется...
   - Нет, я ведь даже не командир отделения. Так что по званию мы равны.
   - Ну и что? В нашей ситуации опыт куда важнее.
   - Я понимаю, но ведь я ранена... В общем, я не имею  права  приказывать
вам, если вы не...
   Ее речь прервало троекратное уханье совы.
   - Это Сабен, - сказала Пакс и попыталась ответить ему таким же уханьем.


   - Держите воду, - протянул им фляги Сабен. - И вот еще. - И он  высыпал
им в ладони по горсти орехов. - Нашел у ручья. Правда, больше там нет,  да
и долго задерживаться я не решился. Туман рассеивается.
   - Правильно, - согласилась Канна. - Пора двигаться  к  дороге.  Слушай,
Сабен, мы тут с Пакс обсуждали, кому из нас быть за старшего.
   - Как - кому? Конечно,  тебе.  Канна.  Ты  больше  прослужила  и  лучше
знаешь, что делать.
   Канна вздохнула с облегчением:
   - Честно говоря, я  тоже  так  думала,  но  боялась  напрашиваться.  Но
учтите, если со мной что-нибудь случится...
   Сабен перебил ее:
   - Пакс будет командовать мной. Но, Канна, надеюсь,  ты  не  хочешь  так
опозорить на ту подругу. Ты только представь: Пакс - командир Сабена.  Так
что ты уж не торопись на тот свет.
   - Тебе все шутки шутить. Ладно, я-то не тороплюсь, но...
   - Никаких "но", как любят говорить наши капралы и командиры  отделений.
- Сабен упорно не желал вести разговоры о смерти, считая, что и  без  того
она слишком близко подошла к ним троим.
   - Хорошо, - вздохнула Канна. -  Тогда  слушайте  меня.  Если  я  что-то
упущу, дополняйте. Нам нужно  звать,  куда  они  направляются.  А  значит,
придется идти неподалеку от колонны и в то же время не попасться на  глаза
разведчикам. Если Синьява пойдет к Ротенгри, мы останемся вместе. Если  же
он направляется в  другое  место  или  решит  пойти  окружным  путем,  нам
придется разделиться. Один поспешит к герцогу, уже не прячась по лесам,  а
двое будут следовать за колонной.
   - Канна, - тихо спросила Пакс, - а мы ничем не сможем помочь пленникам?
Еще по дороге?
   Канна мрачно покачала головой:
   - Нет. Посуди сама: что значит помочь? Освободить  -  вот  единственная
помощь. А это нам не под силу, и придется с этим  смириться.  Единственный
их шанс на освобождение - это если мы сумеем добраться до герцога.
   Пакс понимающе, но неохотно кивнула. Сабен что-то буркнул себе под нос.
   - Дальше, - продолжила Канна. - Если кого-то из нас схватят  или  убьют
или еще что-нибудь случится, -  оставшиеся  должны  идти  дальше.  Никаких
возвращений и благородных жестов. Помните: главное -  предупредить  наших.
Ясно вам?
   Примириться с этим было еще труднее. Оставить  раненого  товарища?  Это
казалось Пакс просто невозможным. Сабен не сдержал своих мыслей:
   -  Нет,  Канна.  Вот,  например,  ты  сейчас  ранена.  Если  твоя  рана
воспалится и ты не сможешь идти, я что - должен оставить тебя и...
   - Да! Мы не друзья-приятели. В первую очередь мы солдаты!  И  выполнить
задание для нас важнее всего. Да поймите вы  наконец.  Если  двое  из  нас
останутся помогать безнадежному третьему, то погибнут все те,  кто  уже  в
плену, многие из тех, кого Синьява застанет врасплох под Ротенгри,  и  те,
кто сейчас держит оборону в форте. Теперь ясна арифметика? Одна жизнь  или
несколько - тут не до сентиментального благородства.
   - Все понятно. Канна, - сказала Пакс, вставая и помогая ей подняться. -
Надеюсь только, что до этого не дойдет.
   - Я тоже. Так, теперь о том, как будем идти. Для связи чаще пользуйтесь
жестами, а не словами. Сами могли убедиться, как далеко разносится речь. А
теперь - пошли. Пакс, веди нас на  запад.  Если  ошибешься  немного  -  не
страшно, потом скорректируем направление по солнцу. Главное - не вернуться
обратно на север. Боюсь, второй раз нам уже может и не повезти. - И  Канна
невесело усмехнулась.
   Пакс огляделась:
   - Я постараюсь, - ответила она.
   Туман почти рассеялся, путь вперед стал виден на несколько шагов. Пакс,
идя вдоль гряды, все время поглядывала на гребень, надеясь, что  память  и
чувство ориентации ее не подвели. Влажные прошлогодние листья  под  ногами
почти не шуршали, позволяя идти свободно, не опасаясь наделать много шума.
Ничто не нарушало тишины, кроме раздававшейся время от времени  где-то  за
их спинами барабанной дроби.





   Пакс еще раз мысленно проверила составленный ею маршрут: малинник,  где
их троих застало нападение Синьявы, находился к югу от юго-западной  башни
форта; затем они прошли еще немного на юг  и  чуть  повернули  к  востоку,
пересекая пихтовую аллею. Теперь, по  идее,  они  двигались  на  запад,  к
дороге, ведущей от форта. Но сколько  оставалось  до  извилистой,  бегущей
между холмами дороги - этого Пакс сказать не могла.
   Идти оказалось тяжелее, чем они предполагали. В более  редком  подлеске
можно было бы двигаться быстрее и видеть далеко вокруг, но столь же  легко
можно было  оказаться  обнаруженными  противником.  Неожиданно  в  стороне
протрубил рог. Другой отозвался откуда-то из-за их спин.  Пакс  замерла  и
переглянулась с Сабеном и Канной. Почти не дыша, они  забрались  в  густые
заросли орешника, и Пакс поделилась своими сомнениями: идти  ли  по  более
открытой местности, что быстрее, но рисковать при этом показаться на глаза
дозорным,  или  же  пробираться  сквозь  заросли,  поднимая   дикий   шум.
Посовещавшись,  они  решили  сбавить  скорость,  но   стараться   бесшумно
проходить даже через самые густые кустарники и буреломы.
   Идти так было безопаснее, но намного тяжелее.  Время  от  времени  трое
беглецов останавливались и замирали, ловя каждый звук в тихом лесу.  Через
некоторое время они снова пускались в  путь.  Неожиданно  для  себя  Пакс,
шедшая первой, увидела впереди просвет в зарослях - что-то  вроде  поляны.
Она  остановилась  и,  оглянувшись,  чтобы  предупредить   своих   друзей,
заметила, что их лица сильно выделяются светлыми пятнами  на  фоне  лесных
зарослей. Пакс молча  наклонилась,  покопалась  пальцами  в  грязном  слое
гниющей листвы, а затем несколько раз провела ими по щекам и лбу. Сабен  и
Канна, кивнув, проделали то же самое. Пакс жестом велела им оставаться  на
месте, а сама стала медленно пробираться к опушке, используя все возможные
укрытия. Последние ярды ей пришлось преодолеть ползком.
   Пакс успела подползти к самому  краю  открытого  места,  когда  до  нее
донесся дробный топот копыт множества лошадей.  Первым  ее  желанием  было
вскочить и броситься бежать; лишь усилием воли она заставила себя  плотнее
вжаться в землю. Судя по звуку, лошади скакали по твердой дороге, а не  по
мягкой траве поляны. Пакс твердила про себя: если они на дороге,  а  ты  в
зарослях на обочине, то  они  не  заметят  тебя,  если  ты  будешь  лежать
неподвижно.
   Дюжина лошадей пронеслась - Пакс готова была в этом поклясться -  прямо
над ее головой и  стала  удаляться  куда-то  влево.  Пакс  позволила  себе
вздохнуть чуть свободнее. Она заставила себя проползти  еще  чуть  вперед,
чтобы убедиться в том, что перед ней именно дорога.  Действительно,  узкая
полоса утрамбованной земли со свежими следами тяжелых телег преграждала ей
путь. Пакс отметила про себя, что если за колонной противника следует обоз
с фургонами, то продвижение войск Синьявы будет достаточно медленным.
   Путь назад оказался еще труднее. Пакс все время казалось, что на дороге
кто-то стоит, что этот кто-то видит ее, ухмыляется и уже натягивает тетиву
арбалета, чтобы выстрелить ей в спину. Ей стоило огромного труда заставить
себя продолжать ползти, не бросившись бежать  напролом  через  кусты.  Вся
покрытая потом, она наконец доползла до  того  места,  где  оставались  ее
товарищи, и почти уткнулась головой в плечо Канны.
   - Дорога, - прошептала Пакс Канне на ухо, хотя это и так было ясно.
   Канна с облегчением перевела дух:
   - Я так боялась, что ты не выдержишь и побежишь. Эти лошади...
   - Я едва удержалась, - призналась Пакс. - Ладно,  пошли  отсюда;  будем
двигаться вдоль дороги. Интересно, что это были за всадники?
   - Ты успела их рассмотреть? - спросила Канна.
   - Нет. Я боялась, что они увидят мое лицо, и лежала, уткнувшись носом в
землю. Судя по звуку, их было человек десять.
   - Я бы сказал - дюжина, - заметил Сабен.
   - По-моему, они направляются к той ферме, где мы покупали быка на мясо,
- предположила Канна.
   - Наверное, так. Хотя по мне - лучше бы они обратно не возвращались.
   - Это вряд ли, если, конечно, это  не  гонцы  с  пакетами.  Но,  скорее
всего, они просто поехали за продуктами для отряда. Такую ораву прокормить
- это сколько же еды нужно!
   - Кстати, неплохо было бы выяснить, сколько же человек у Синьявы, да  и
узнать, как дела у форта, - предложил Сабен. - Что скажете, если  один  из
нас вернется и попытается узнать это? Дорогу мы нашли, значит,  теперь  не
заблудимся и не пропустим колонну...
   Канна прервала его:
   -  Я  против.  Можно  было  бы  рискнуть,  будь  нас  хотя  бы  человек
семь-десять. А так мы не можем позволить себе потерять ни одного человека.
   - А если они уведут пленных по другой дороге?
   - По какой? На север, через горы? А что там Синьяве делать? Нет, отсюда
на юг одна дорога. По ней они и пойдут.
   - А вдруг они двинут напрямик, а не по дороге?
   - С обозом-то?  -  усомнилась  Пакс.  -  Я  видела  следы,  оставленные
гружеными телегами. Следы свежие, явно вчерашние.  Нет,  Синьяве  придется
держаться накатанных дорог.
   - А далеко отсюда до перекрестка? - спросил Сабен.
   Пакс почесала в затылке:
   - Насколько я помню, мы пришли  к  форту  после  обеда,  а  у  развилки
остановились в полдень предыдущего  дня.  Значит  -  где-то  один  дневной
переход. Может, чуть больше.
   - Да, -  согласилась  Канна,  -  где-то  так.  Если  свернуть  на  этом
перекрестке на восток, то попадешь в Меринат.  На  западе,  очень  далеко,
дорога упирается в Вальдайр. Но чтобы попасть в  Ротенгри,  Синьяве  нужно
будет пересечь ее и идти до следующего перекрестка. А вот  там  уже  можно
будет выбрать путь прямо к осажденному Ротенгри  или  идти  к  нему  через
Сореллин. Да там Синьява вообще может свернуть на запад - откуда мы знаем,
что у него на уме.
   Пакс подняла какую-то веточку и стала чертить на земле:
   - Так.  Это  первый  перекресток,  а  это  второй,  где  Синьява  может
свернуть. Куда? Сюда, в  Сореллин,  или  сюда,  в  Ротенгри,  примерно  на
юго-запад. Так?
   Канна внимательно посмотрела на схему и кивнула:
   - Похоже, что так. Теперь - дайте подумать - отсюда  до  Сореллина  дня
два пути. Хотя нет, если  идти  по  этой  дороге,  то  дня  четыре.  А  от
Сореллина - дня три до  Ротенгри.  Но  здесь  мы  чуть  срезаем,  так  что
остается поменьше.
   - Значит, дней шесть. Ну да, я вспоминаю,  где-то  столько  мы  и  шли.
Капитан нас не очень гнал. Слушайте, так мы  же  можем  идти  впереди  них
вплоть до этого перекрестка. Деваться Синьяве  некуда,  все  равно  придет
туда, а мы будем в безопасности, двигаясь подальше от его патрулей.
   - А что, если он проторчит у форта целый месяц? - предположил Сабен.  -
Нам что - так и ждать его на перекрестке?  Герцогу  от  этого  будет  мало
проку, да и нашим, оставшимся в осаде.
   Канна покачала головой:
   - Нет. Синьява славится тем, что быстро перемещает свою армию с  одного
места на другое. Я думаю, что, если у него не получится взять форт с ходу,
он оставит небольшой отряд держать осаду, а сам поведет армию  на  юг.  Не
станет он держать такое количество солдат вокруг маленькой крепости.
   - Я думаю, - сказала Пакс, - что, идя впереди него, мы сможем  спокойно
купить себе еды по дороге.
   - Да, но тогда нас заметят. И если Синьяве потом станет  известно,  что
впереди него пробирается несколько солдат в форме роты герцога Пелана,  то
он снарядит погоню за нами.
   Пакс  нахмурилась.  Пустой  желудок  уже  давал  о  себе  знать.  Сабен
осторожно поинтересовался:
   - Слушай, Канна, а мы не можем на время снять форму?
   - Ни в коем случае, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас  приняли  за
бандитов или шпионов. Мы с нашими шрамами, явно чужие  в  этих  краях,  не
сможем сойти за крестьян. Но в предложении  Пакс  есть  зерно  истины.  Мы
действительно можем дойти до первого перекрестка вдоль дороги, не опасаясь
патрулей Синьявы. Останется только не попадаться на глаза местным жителям.
На перекрестке подождем день-другой, и, если Синьява не появится, один  из
нас отправится к герцогу, а двое останутся дожидаться.
   - Тогда пошли, - сказала Пакс и направилась вдоль  дороги,  держась  от
нее на достаточном расстоянии.
   Они спустились по  склону  холма,  пересекли  узкую  тропинку  и  стали
подниматься на следующий пригорок. На дороге никто не появлялся.
   Пакс как раз прикинула, что вот-вот они должны были упереться в  ферму,
как ей в нос ударил запах дыма. Впереди показался просвет. Пакс  вспомнила
фермерский дом, амбар, хлев, стойло, из которого они забирали быка... То и
дело ее мысли возвращались к еде -  видимо,  характерный  запах  дыма  над
кухонной плитой провоцировал кулинарные ассоциации. Судя по всему. Канна и
Сабен были не менее голодны, чем она, и тоже то и дело глотали слюнки.
   - Может быть, стащим что-нибудь? - сама не веря,  что  произносит  это,
предложила Пакс.
   Сабен кивнул, но Канна возразила:
   - Нет. Что, уже  забыли  про  тех  всадников?  -  Пакс  была  вынуждена
признать, что голод действительно притупил ее память и осторожность. Канна
продолжала: - Хотя было бы неплохо узнать,  сидят  ли  они  на  ферме  или
Синьява  приказал  прочесать  окрестные  леса,  чем  они  сейчас  могут  и
заниматься.
   - Я об этом не подумала, - покачала головой Пакс.
   - А нужно было бы. Запомните, мы еще не оторвались от  противника.  Нам
нельзя расслабляться, потому что они-то все  предусмотрят.  Сабен,  теперь
твоя очередь  спускаться  к  дороге.  Подползешь  и  посмотришь,  что  там
творится. Только ни в коем случае не вставай.
   - Ясно. Слушайте, у меня лицо достаточно грязное?
   - Подожди, - сказала Пакс. - Вот так.
   С этими словами она провела измазанной в земле ладонью по его щекам.
   - В следующий раз я тебя так измажу - не отмоешься, - улыбнулся Сабен и
пополз к дороге.
   Со стороны казалось, что он двигается очень медленно, но, вспомнив, как
ей было тяжело, Пакс согласилась, что Сабен  пробирается  довольно  ловко.
Вспомнив слова Канны о возможной конной  облаве,  она  поежилась  -  туман
рассеялся, густого подлеска здесь не было... Неожиданно в ее животе что-то
громко заурчало. Канна сердито посмотрела на Пакс,  но  та  лишь  виновато
развела руками,  будучи  бессильной  помешать  своему  организму  выражать
чувство голода.
   Дожидаясь Сабена, Пакс бросила взгляд на свой кинжал и  задумалась:  не
согласись она дать слово Хальверику, не было бы у нее сейчас этого клинка,
не выпустили бы ее за ягодами, не... Но с другой стороны, сейчас она  была
бы в форте, скорее всего - с мечом в руках, сражаясь бок о бок  со  своими
друзьями и с солдатами Хальверика. Сражалась  бы  без  всякой  надежды  на
победу... Только  сейчас  Пакс  почувствовала  то,  что  Канна,  наверное,
понимала с самого начала: самое важное для них теперь - это  добраться  до
своих, сообщить герцогу о случившемся. Только так можно  спасти  тех,  кто
остался в форте или был схвачен в его окрестностях. Пакс уже  была  готова
идти день и ночь, без еды, но, поглядев на Канну, вспомнила, что та ранена
и нуждается в пище больше, чем она или Сабен.
   Послышался шорох. Пакс напряглась, но  с  облегчением  увидела  Сабена,
возвращавшегося с дороги. Он жестом показал Пакс и Канне уходить дальше  в
лес. Даже сквозь грязь на лице было видно, как он бледен.
   - Что случилось? - шепотом спросила Канна, когда они отошли  от  дороги
на безопасное расстояние.
   - Они там, - каким-то странным голосом  ответил  Сабен.  -  Я  насчитал
двенадцать лошадей, привязанных к изгороди... Но дело  не  в  этом...  Они
убили всех... фермера и всю его семью. Трупы лежат прямо во дворе.
   Пакс вдруг с ужасом представила таких же бандитов,  врывающихся  в  Три
Пихты, в дом ее родителей, братьев, сестер... Раньше она об этом  даже  не
задумывалась.
   Канна дернула Сабена за рукав:
   - Возьми себя в руки. Ты же и раньше видел смерть. Что случилось?
   В глазах Сабена застыли слезы:
   - Понимаешь, это совсем другое дело. Мы солдаты и воюем с солдатами.  А
у них даже не было оружия... Никаких шансов выжить...
   - Сабен, ты служишь уже второй год и знаешь, что мы так  не  поступаем,
но многие армии считают это обычным делом, не говоря уже о бандитах.
   - Если бы мы подоспели чуть раньше, то не позволили бы...
   - Втроем-то, с одними кинжалами? Давай, Сабен, приходи в себя.
   - Но если они так поступают с безобидными крестьянами, то что  же  ждет
наших товарищей, захваченных в плен с оружием в руках, - поразилась  своей
догадке Пакс.
   - Старайся не думать об этом, - жестко сказала  Канна.  -  Все,  что  в
наших силах, - это известить герцога. А он  уж  сделает  все,  что  в  его
силах. Слушай, Сабен, как тебе показалось - они там надолго застряли?
   - Думаю, что да, - ответил он. - Да, они развели костер и  притащили  к
нему целую тушу быка или коровы.  Как  раз  разделывают  ее  и  собираются
жарить.
   - Значит, придется обходить ферму. Причем по полю нужно будет ползти...
   Неожиданно послышавшийся стук копыт заставил Канну замолчать.
   Прислушавшись, Пакс жестом показала  направление  движения  всадника  и
прошептала:
   - Один конь... Гонец?
   - Может быть.
   - Я сползаю посмотрю, - шепнул Сабен. - Дорогу я уже знаю.
   - Смотри, без глупостей.
   - Не волнуйся. Канна. Просто постараюсь выяснить,  что  они  собираются
делать.
   - Хорошо. Мы ждем тебя здесь. Будь осторожен.
   - Постараюсь, - шепнул Сабен и вновь пополз  к  дороге,  вдоль  которой
тянулась изгородь фермы.
   Пакс обнаружила, что держит кинжал в руке. Увидев это.  Канна  взглядом
приказала ей опустить клинок в ножны. Пакс повиновалась. Ожидание тянулось
невыносимо долго. Вдруг в стороне фермы раздался крик, затем еще один.
   - Сабен?! - выдохнула Пакс.
   - Надеюсь, что нет, - сквозь зубы произнесла Канна.  -  Да  хранит  его
святой Гед. Если это был гонец, может быть, они просто обменялись  паролем
и отзывом.
   Несмотря на внешнее  спокойствие,  было  видно,  как  Канна  напряглась
изнутри.
   Крики  не  повторились.  Пакс  представила  тело   Сабена,   пронзенное
стрелами, и вздрогнула.
   - Не думай об этом,  -  угадала  ее  мысли  Канна.  -  Пока  ничего  не
известно. Не изводи себя напрасно.
   Пакс кивнула и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь другом, но  тут
по дороге в обратном направлении вновь проскакало  несколько  всадников  -
примерно столько же, сколько и в первый раз.
   Через некоторое время со стороны фермы показался Сабен. Он не  полз,  а
шел почти открыто и даже почти  улыбался.  Бросаясь  ему  навстречу,  Пакс
сказала:
   - А я думала, что ты...
   - Я понял, - ответил он. - Я тоже  перепугался,  когда  услышал  окрик.
Канна, слушай. Их всех срочно вызвали к форту, и они уехали, оставив целую
коровью ногу над костром. Гонец приказал им не задерживаться,  потому  что
уже сегодня до полудня они выступают на юг. Так что, если поторопимся,  то
успеем набрать мяса, сколько унесем.
   - А часовые? - спросила Канна. - Они никого не оставили на страже?
   - Нет, я посмотрел: все лошади ускакали, и на каждой был всадник. Это я
сразу проверил. Слушай, Канна, это же наш единственный шанс.
   - Рискованно, но ты прав. Это наш шанс.
   - Лучше сначала обойти ферму, - предложила Пакс, - а потом Сабен или  я
вернемся, если все будет спокойно.
   - Хорошая мысль, -  согласилась  Канна.  -  Надеюсь,  мясо  они  успели
надрезать. Не хотелось бы оставлять явных следов.
   - Я как-то об этом не подумал, - признался Сабен. - Честно говоря, я не
помню, резали они его или нет. Разделать-то тушу они разделали, но это  не
одно и то же.
   - Ладно, там видно будет. Даже  если  куски  не  тронуты,  можно  будет
поискать другую еду. А они, даже если заметят, решат, что  это  кто-то  из
них взял.
   Короткими перебежками, прячась за деревьями, они обогнули ферму и снова
скрылись в зарослях. Пакс сказала:
   - Я думаю, что туда стоит идти только одному из нас. Мало ли что...
   - Согласна. Любая предосторожность  будет  не  лишней.  Сабен,  ты  уже
видел, что там случилось, -  это  тебя  меньше  шокирует  во  второй  раз.
Сходишь?
   - Да, Канна. - Сабен действительно пришел  в  себя  и  выглядел  вполне
бодро.
   - Хорошо. Кстати, если мясо не тронуто, надрежь край,  а  потом  оторви
кусок, не оставляя ровного  среза.  Может  быть,  они  подумают,  что  это
сделали собаки. А лучше поищи  чего-нибудь  другого.  Только  не  оставляй
явных следов.
   - Набери каких-нибудь тряпок для  повязок,  -  попросила  Пакс,  бросив
взгляд на Канну.
   - Да, если найдешь, - еще одно огниво.
   - Ладно, посмотрю, что попадется на глаза.
   Оглянувшись, Сабен бегом пересек огород и, перепрыгнув через  изгородь,
соединяющую дом и амбар, пропал из виду. Через несколько минут его  силуэт
мелькнул во дворе; затем Сабен снова пропал. Наконец он  снова  перебрался
через изгородь, таща на плече мешок, а в руках какой-то сверток.
   Канна махнула Сабену рукой и стала уходить в лес, не дожидаясь, пока он
дойдет до того места, где  они  расстались.  Лишь  когда  ферма  и  дорога
скрылись из виду. Канна остановилась и повернулась навстречу  подбежавшему
Сабену.
   - Глядите, чего я набрал, - радостно сообщил он.
   Пакс развернула плащ Сабена, в котором оказались завернуты три  буханки
хлеба,  полголовки  сыра,  шесть  яблок,  маленький  мешочек,  в   котором
угадывались очертания десятка или дюжины яиц, пара  луковиц,  корешки,  из
которых обычно  готовился  сладкий  отвар,  несколько  льняных  полотенец,
какой-то флакончик с резко пахнущей мазью и короткий кухонный нож.
   Из найденного на ферме кожаного мешка Сабен  извлек  остальную  добычу:
куски полупрожаренной говядины, еще несколько ломтей сыра, моток веревки.
   - Корову они разделывали мечами, поэтому взять можно было и больше,  но
в основном куски были с костями, а отрезать я не стал - рискованно,  да  и
времени много ушло бы. Взял куски мякоти, и все.  С  хлебом  нам  повезло.
Видимо, сегодня фермер пек на неделю вперед.  Буханки  были  рассыпаны  по
полу кухни. Я взял только те, что закатились под лавки и столы.  Там  есть
целая бочка с яблоками. Можно набрать сколько угодно. Где хранится сыр,  я
не нашел. Может быть, в погребе. Взял только то, что будет незаметно. Яйца
лежали в дальнем углу под лавкой.  Я  нашел  их  только,  когда  полез  за
хлебом.
   Канна улыбнулась:
   - Сабен, да это же целый клад. Не знаю, стоит ли идти туда еще раз,  но
поесть мы должны - это точно. Так, посмотрим... На  троих  нам  полбуханки
хлеба, вот этот большой кусок мяса и каждому по яблоку. Если съесть больше
- будет в сон клонить, да и двигаться станет тяжелее.
   Пакс и Сабен с сожалением вздохнули.  Съев  положенную  ей  долю,  Пакс
почувствовала себя лучше, хотя и не наелась досыта.
   - Давай-ка посмотрим, что с твоей раной, - сказала она  Канне,  вытерев
руки. -  Льняное  полотенце  лучше  подойдет  для  перевязки,  чем  старый
холщовый  мешок.  Надеюсь,  что  вонючая  мазь,  которую  притащил  Сабен,
предназначена для лечения ссадин и ран, а не для чего-нибудь другого.  Что
еще можно найти в кухне фермера? У нас всегда  стояло  какое-то  снадобье,
только пахло по-другому.
   - Это по запаху напоминает то, чем  нас  мажут  в  ротном  лазарете,  -
сказала Канна.
   Она попыталась снять повязку, но  выяснилось,  что  мешковина  намертво
присохла к ране.  Пакс  пришлось  полить  рану  водой  -  при  этом  Канна
застучала зубами от холода - и аккуратно отделить  ткань  от  рубца.  Было
видно, что кожа вокруг раны покраснела и распухла и даже была  горячей  на
ощупь.
   - Больно, - скрипнула зубами Канна, когда Пакс прикоснулась к  ране.  -
Ну что там - плохо дело?
   - Не знаю. Покраснело вокруг,  горит.  Я  в  этом  не  разбираюсь,  но,
по-моему, хорошего мало. Попробуем намазать этой вонючкой... Ну как?
   - Щиплет немножко, но терпимо.
   - Была бы горячая вода, промыли бы. А так, я думаю, не стоит.
   - Бр-р. Я совсем замерзну. Нет, оставляй так, как есть. Тем  более  что
уже намазали. Давай перевязывай. Будем надеяться, что мазь поможет.
   Пакс помогла Канне снять тунику и наложила повязку на голое тело.
   - Так тебе будет удобнее двигаться,  -  сказала  она,  помогая  подруге
одеться.
   Когда перевязка была закончена, Сабен спросил:
   - Как насчет того, чтобы сходить на ферму еще раз? Я мигом обернусь, а.
Канна? Другой такой возможности у нас не будет.
   - Мы должны двигаться налегке...
   - Да, но нам целую неделю идти, а этого мало. - Сабен  обвел  рукой  их
запасы.
   Канна прикинула:
   - Так, хлеба хватит  дня  на  два.  Мясо  нужно  съесть,  пока  оно  не
испортилось. Сыр подсохнет, но его можно отложить...  Вообще-то,  конечно,
не помешало бы еще чего-нибудь...
   - Ну так давай я сбегаю. Канна.
   - Боюсь я. А вдруг они пошлют кого-нибудь за оставленной едой...
   Пакс вдруг тоже забеспокоилась:
   - Мне кажется,  что  нужно  уходить  отсюда  подобру-поздорову.  И  чем
быстрее, тем лучше.
   - Через пару дней вы по-другому заговорите, - буркнул Сабен.
   Канна помолчала, обдумывая решение, и вдруг твердо сказала:
   - Нет, Сабен. Все, уходим. Не стоит  искушать  судьбу.  И  так  слишком
многое совпало в нашу пользу. Боюсь, как бы везение не кончилось.
   Сабен пожал плечами:
   - Как скажешь. Ты командир. Ладно, давайте собираться.
   Хлеб, сыр, луковицы и корешки перекочевали в  мешок,  во  второй  мешок
положили мясо. Яйца сложили в котелок и аккуратно поставили его  на  мясо.
Флакон с мазью Сабен опустил себе за  пазуху,  а  нож  Канна  засунула  за
голенище сапога.
   - Пойдем вдоль дороги, - сказала  Канна.  -  Нужно  успеть  до  темноты
оторваться от колонны. Я думаю, можно идти вдоль обочины, там,  где  кусты
пореже. Но если на дороге появится кто-нибудь - даже  местный  крестьянин,
дровосек или охотник, - сразу же сворачиваем и уходим в сторону. Главное -
не попадаться никому на глаза. И стараться производить  как  можно  меньше
шума.
   Сначала впереди пошла Пакс, но Канна, ослабевшая от болевшей  раны,  не
успевала за ней.  После  того  как  Пакс  третий  раз,  обернувшись,  была
вынуждена дожидаться, пока Канна дойдет до  нее,  она  предложила  подруге
идти первой. Канна молча кивнула головой  и,  не  останавливаясь,  побрела
дальше.
   Так они шли, пока не стали сгущаться сумерки.





   Дорога извивалась между все более пологими холмами; горы явно  уступали
место равнине. Пасмурное небо постепенно гасло, наступал вечер.  Никто  из
троих беглецов не мог сказать, как далеко им удалось уйти  за  этот  день.
Пакс шла, не думая ни  о  чем  конкретном,  лишь  прислушиваясь  к  звукам
вечернего леса, когда вдруг сообразила, что давно потеряла своих друзей из
виду. Она остановилась и замерла. Откуда-то сзади раздался крик совы. Пакс
решила не отвечать и стала молча, с кинжалом в  руке,  пробираться  назад.
Послышалось  очередное   уханье,   на   этот   раз   прозвучавшее   совсем
неестественно. Пакс продолжала красться между деревьями  и  в  темноте  не
заметила,  как  прошла  мимо  Сабена.  Когда  тот  окликнул  ее,  Пакс  от
неожиданности чуть не вскрикнула.
   - Что случилось? - придя в себя, спросила она.
   - Вот ведь длинные у тебя ноги, - буркнул Сабен. -  Бежишь,  ничего  не
замечая вокруг. Канна пыталась угнаться за тобой, споткнулась в темноте  и
упала. Теперь ее рана болит еще сильнее.
   - Ничего, я уже почти очухалась, - послышался в полумраке голос  Канны.
- Но дальше идти в темноте опасно. Можно ноги переломать.
   - Слушайте, на дороге никого, - сказала Пакс. - Кто в этой глуши  может
путешествовать по ночам? Нельзя ли хоть несколько миль пройти не  прячась?
Так мы бы выиграли это расстояние у Синьявы.
   Сабен в темноте положил ей руку на плечо:
   - Ты, Пакс, словно на ходулях. А  я  что-то  подустал.  По-моему,  пора
устраиваться на ночлег.
   - Нужно найти безопасное место... - начала Пакс, оглядываясь и с трудом
различая в темноте ближайшие деревья.
   Рука Сабена сильнее сжала ее плечо.
   - А я думаю, здесь - в самый раз. Кто нас тут  заметит,  если  мы  сами
друг друга с трудом видим?
   Пакс  поняла,  куда  клонит  Сабен,  когда  заметила,  что  Канна   уже
опустилась на землю и прислонилась спиной к дереву.  Самой  Пакс  хотелось
есть, но никак не спать. Понимая, что Сабен прав, она поддержала его:
   - И правда, я что-то тоже подустала.
   - Вот и правильно. Пакс, сегодня моя очередь караулить первому. Да я  и
спать-то не хочу, так переволновался.
   Пакс чувствовала себя точно так же, но  спорить  не  стала.  Подойдя  к
Канне, она помогла той закутаться в плащ.
   - Очень разболелось после того, как ты упала? - спросила она.
   - Да нет, ничего. Надеюсь, к утру легче станет.
   - Будем надеяться, - не очень уверенно сказала Пакс. - Как тебе удобнее
лечь?
   - На левый бок, - сказала Канна.
   Пакс подождала, пока раненая подруга уляжется,  а  затем  легла  рядом,
плотно прижавшись к ней. Напоследок она заметила:
   - Сабен, не съешь весь хлеб, пока мы спим.
   - Эх, - вздохнул он, скрывая смех, - а я-то думал, что вы забудете.
   Пакс услышала, как  Сабен  отошел  на  несколько  шагов,  чтобы  занять
удобную позицию между спящими подругами и дорогой. Ей казалось, что она не
сможет уснуть, но, когда Сабен положил ей руку на плечо, Пакс поняла,  что
проспала, наверное, полночи.
   - Все, глаза слипаются, - сказал он ей. - Пока все тихо.
   Пакс потянулась и встала. Сабен тотчас же лег на нагретое ею место.
   Пакс потерла лицо руками, чтобы  окончательно  проснуться,  и  хлебнула
воды из фляги. Пока все спокойно, мысленно  повторила  она  слова  Сабена.
Пока... Сколько еще им будет так везти? Полупустой желудок  давал  о  себе
знать. Паксенаррион с тоской подумала об оставшихся в мешках продуктах, но
тотчас же стала гнать от себя эту мысль. Канна была права -  еду  придется
растягивать. Пакс вспомнила, как отец рассказывал о голодном годе -  тогда
большинство  овец  пало  от  какой-то  болезни,  а   оставшихся   загрызли
обезумевшие волки. Отец, тогда еще совсем  мальчишка,  был  вынужден  есть
траву... Нет, гнать, гнать мысли о еде! Пока что в мешках есть чем утолить
голод. Но не сейчас. Позже.
   Пакс изрядно замерзла, хотя, к счастью, эта ночь выдалась сухой.  Глядя
в черное, без звезд, небо, Пакс впервые усомнилась в том, что  им  удастся
добраться до Ротенгри. Слишком далеким и опасным был  их  путь.  Завтра...
Завтра они дойдут до перекрестка, если,  конечно,  Канна  не...  нет,  все
будет хорошо. Канне полегчает. Главное, чтобы Синьява тоже выбрал короткий
путь до Ротенгри. Тогда можно будет идти впереди колонны  в  сравнительной
безопасности.
   Пакс  задумалась  и  не  заметила,  как  начало  светать.  Из   темноты
постепенно стали проступать силуэты деревьев  и  кустов.  Пакс  зевнула  и
вдруг испугалась, что,  вполне  вероятно,  могла  и  продремать  последние
час-другой. Подойдя к спящим, она осторожно  дотронулась  сапогом  до  ног
Сабена.
   - Что? Что случилось? - вскочил он, хватаясь за кинжал.
   - Светает, уже можно разглядеть дорогу.
   Канна не просыпалась. Пакс и Сабен посмотрели на нее и переглянулись.
   - Думаешь, она поправится? - шепотом спросил Сабен.
   - Не знаю. Рана вроде бы была не очень глубокой...
   - Жаль, что мы не врачи.
   - Я вот думаю... Эффа говорила, что  святой  Гед  может  лечить  людей.
Канна поклоняется ему. Может быть, он поможет и ей.
   - Хорошо бы. Но, если он может, почему он уже не вылечил ее?
   - Не знаю. Я никогда не слышала, чтобы Гед...
   -  Чего-чего  вы  там  про  Геда  говорите?  -  Канна   проснулась   и,
пошевелившись, поморщилась от боли. Затем, выдавив  из  себя  улыбку,  она
сказала: - Ну что у вас такие рожи грустные? Я еще не умерла и в  общем-то
не собираюсь.
   - Мы тут думали, не вылечит ли тебя святой  Гед,  -  осторожно  сказала
Пакс.
   Канна удивилась:
   - Откуда нам знать? Это может  определить  только  жрец  -  маршал  или
паладин. Только через их участие Гед излечивает своих последователей.
   Сабен буркнул:
   - Если для этого нужен маршал или паладин, то при чем здесь  тогда  сам
Гед?
   - Сабен, ты пьешь воду, но, чтобы донести ее  от  реки  до  дома,  тебе
нужно ведро или кувшин. Я не знаю, что за силой обладает Гед, но для того,
чтобы вместить ее и передать другим,  он  призывает  к  себе  маршала  или
паладина.
   - Значит, просто молитва не сработает? - спросила Пакс.
   - Нет. Молитва - это мольба о помощи в  бою,  о  крепости  духа.  Можно
помолиться и за удачу. Но что касается лечения - это бесполезно.
   - Может быть, все-таки попробуем? - Голос Пакс прозвучал совсем тихо.
   Канна с удивлением посмотрела на нее:
   - Ты что - переодетый паладин, маршал в изгнании? Вы ведь оба  даже  не
посвящены в последователи Геда.
   - Ну и что? Нам нужна ты - здоровая и сильная. И нет ничего  плохого  в
том, чтобы попросить за тебя - верную последовательницу  Геда  и  хорошего
воина.
   - Не знаю... Ну ладно, если ты так хочешь... думаю, что хуже  от  этого
не будет.
   - Но я не знаю, что говорить. Подскажешь мне?
   - А я-то откуда знаю. Видит Гед, я не маршал и не паладин. Это ты у нас
умнее всех... Вот держи. - С этими словами Канна сняла с шеи  и  протянула
Пакс медальон. - Зажми его в кулаке и, обращаясь к Геду,  скажи  все,  что
хочешь сказать.
   Пакс некоторое время глядела на лежащий в ее ладони полумесяц, а  затем
вдруг решительно положила его  на  раненое  плечо  Канны  поверх  повязки.
Сабен, удивленно подняв брови, молча наблюдал за ее действиями.
   - Святой Гед, - начала Пакс, - излечи  эту  рану,  я  прошу  тебя.  Это
Канна, твой верный последователь. Слепая стрела, пущенная наугад, по  воле
злого случая ранила ее. Мы же хотим донести до нашего  командира  весть  о
предательском нападении Синьявы и спасти наших друзей, многие  из  которых
тоже поклоняются тебе. Нам нужна помощь Канны. Излечи ее,  я  прошу  тебя,
Гед... то есть святой Гед.
   Пакс замолчала, не зная, что еще сказать. Вдруг Канна резко дернулась и
охнула.
   - Ты что - нажала на медальон? - спросила она.
   - Нет, он как лежал на ране, так и лежит. А что случилось?
   - Не  знаю.  Просто  резко  заболело.  Но  не  так,  как  болит,  когда
двигаешься. Странно... А знаешь, кажется, дышать стало чуть-чуть легче.
   - Но болит по-прежнему?
   - Острая боль ушла, ну  та,  непонятная.  А  так  -  болит.  Да  ты  не
переживай, Пакс. Чудеса случаются в основном в сказках.
   - Я понимаю, - сказала Пакс, возвращая Канне медальон.
   - Ладно, давайте завтракать. - У Сабена лопнуло терпение. - Что ты  нам
выделишь. Канна?
   Каждому досталось по куску хлеба от половины буханки, оставшейся  после
вчерашнего ужина,  и  по  куску  сыра.  Это  притупило  голод,  хотя  Пакс
почувствовала, что могла бы съесть и втрое больше, не перегрузив желудок.
   - Ну что, поели?  Тогда  пошли,  -  неожиданно  бодро  и  требовательно
скомандовала Канна.
   Пакс и Сабен переглянулись, но не стали дожидаться повторения  приказа.
Чтобы встать. Канне даже не пришлось опираться на их руки.
   Утренний свет  как  раз  начал  возвращать  ночному  черно-серому  миру
дневные краски. Три тени почти бесшумно скользили  вдоль  дороги,  скрытые
густым подлеском. Канна шла намного быстрее, чем накануне, и без  видимого
усилия.
   Наконец она скомандовала привал, и  друзья,  на  всякий  случай  отойдя
подальше от дороги, присели под раскидистой кроной высокого кедра.
   Сабен в очередной раз пожаловался на то, что ремешки мешка,  найденного
им на ферме, были слишком коротки и натирали ему плечи.
   - Наверное, хозяин был очень худощав и невысок ростом, - заключил он.
   - Давай я понесу, а ты возьми мой вещмешок, - предложила Пакс.
   - Ты не похожа на худенького коротышку, - возразил Сабен.
   - Ладно тебе, просто передохнешь.
   - Эх жаль, что там мне не попалось никакого оружия, - вздохнул Сабен.
   - Может быть, это и к лучшему, - неожиданно возразила Канна.
   - Почему? Что плохого могло бы быть, окажись  у  нас  меч  или  лук  со
стрелами?
   - Будь у тебя оружие, ты попытался  бы  воспользоваться  им.  Например,
убить одного из разведчиков Синьявы, чтобы раздобыть еще оружие и в  итоге
- освободить пленных. - Сабен смущенно кивнул, и Канна продолжила:  -  Нет
такого оружия, которое бы сделало это возможным, Сабен. Ты  погиб  бы,  не
достигнув цели. Так что нам остается  только  одно:  идти  и  идти,  чтобы
предупредить герцога. Для этого нам понадобятся силы и мозги, но не клинки
и стрелы.
   Пакс в очередной раз удивилась последовательности и холодному расчету в
рассуждениях  Канны  и  подумала,  сумеет  ли  она  когда-нибудь  так   же
контролировать свои порывы и эмоции. Затем  ее  мысли  вернулись  к  более
насущным вопросам.
   - Слушай, Канна, а как мы будем идти  параллельно  с  колонной  дальше?
Ведь часть дороги до Ротенгри проложена не через лес, а по полям.
   - Я уже давно жду от вас этого вопроса. Честно скажу - тяжко  придется.
Нужно будет идти  далеко  от  дороги,  прячась  по  оврагам,  канавам,  за
холмами. Если будет сухо, за колонной потянется шлейф пыли.  Это  облегчит
нашу задачу: следить за ними, но не попадаться им на глаза.
   - Я вот думаю: если Синьява все равно собирается к  Ротенгри,  то  чего
ради ему идти кружным путем через Сореллин? Наверняка он пойдет  напрямую.
Поэтому нам не следует  его  дожидаться  на  перекрестке.  Лучше  прямиком
шагать вперед, чтобы быстрее добраться до наших.
   - Нет, Медовый Кот славится своей непредсказуемостью.
   - Но зачем ему идти в обход?
   - Не знаю. Например, чтобы ударить с той стороны,  где  осаду  Ротенгри
держат самые слабые отряды.
   - А зачем ему тогда пленные? Они ведь только задерживают колонну.
   - Наверное, он все-таки что-то задумал, - пожала плечами Канна. - Знать
бы, далеко ли еще до развилки.
   - А зачем? - удивилась Пакс. - Дойдем - увидим. Если идти вдоль дороги,
то перекресток не пропустим.
   - Будь я на месте  Синьявы,  -  ответила  Канна,  -  я  бы  обязательно
поставила кого-нибудь из своих людей наблюдать за перекрестком.
   - Но мы же далеко впереди его разведки, - возразил Сабен.
   - Именно с этим доводом я и борюсь уже некоторое время. Понимаете, если
кто-нибудь вроде  нас  прорвется  через  оцепление  и  избежит  встречи  с
разведывательным дозором, он будет думать, что оказался в безопасности,  и
потеряет бдительность. Кроме того, представьте, что герцог посылает в форт
гонца, а тот натыкается на дозор Синьявы и скачет обратно. При скрытности,
с которой Медовый Кот двигает свои войска, он не может  такого  допустить.
Вот я и думаю, что неприятностей можно ждать  на  каждом  перекрестке,  на
любом мосту  -  везде,  где  беглец  или  тайный  курьер  могут  поддаться
искушению воспользоваться дорогой. Синьява мог заранее послать сюда  своих
людей под видом торговцев, пилигримов или просто бандитов, которыми  им  и
прикидываться не надо.
   Сабен только присвистнул, выслушав такие рассуждения.  Пакс,  помолчав,
спросила:
   - А как же нам их обойти?
   Канна пожала плечами:
   - По крайней мере, они не  ждут  кого-то  конкретно  и  в  определенное
время. Все они - живые люди и считают,  что  командир  перестраховывается.
Придется рассчитывать только на  то,  что  их  внимание  ослабло,  а  наши
действия будут слаженны и молниеносны. Главное - не засветиться  в  момент
перехода через дорогу.
   Съев по куску хлеба, они снова  пошли  вперед.  Канна  запретила  любые
разговоры до тех пор, пока перекресток не останется  позади,  поэтому  они
шли молча и ступали как  можно  тише.  Дорога  запетляла  среди  невысоких
каменных гряд, из-за чего держаться параллельно ей стало труднее.
   Откуда-то издалека, из-за их спин, донесся протяжный сигнал рога.  Трое
беглецов замерли, почувствовав, как по их спинам пробежал  холодок.  Через
несколько секунд впереди, уже значительно ближе, зазвучал ответный сигнал.
Канна молча улыбнулась своим спутникам и жестом  показала  им  направление
движения - в сторону от дороги и в то же  время  по-прежнему  вперед.  Идя
следом за ней, Пакс не переставала удивляться выдержке этой женщины  и  ее
умению   предвидеть   все   возможные   опасности.    Одновременно    Пакс
почувствовала, что им  предстоит  первое  серьезное  испытание  с  момента
нападения Синьявы на  форт  -  незамеченными  обойти  охраняемый  агентами
противника перекресток.
   Дорога стала уходить вправо.  Канна  жестом  скомандовала  остановку  и
шепотом сказала:
   - Они, наверное, вон на той  скале,  которую  огибает  дорога.  С  этой
стороны и лес у ее подножия редкий. Так что  обзор  оттуда  замечательный.
Придется обходить с  дальней  стороны  скалы.  Главное  -  тихо,  ступайте
осторожно, чтобы ни камня под ногами не шелохнулось.
   Обход скалы занял несколько часов - слишком медленно приходилось  идти,
чтобы  не  производить  никакого  шума.  Оказавшись  по   другую   сторону
возвышенности, беглецы не увидели  перед  собой  дороги:  плотные  заросли
колючего кустарника абсолютно перекрывали им обзор. В  этот  момент  сзади
снова донесся рев рога. На этот раз он прозвучал  намного  ближе.  Видимо,
колонна, двигаясь  без  опаски,  быстро  сокращала  расстояние  до  шедших
впереди.


   Потратив еще некоторое время на  то,  чтобы  пробраться  сквозь  густые
колючие заросли, трое солдат герцога  Пелана  оказались  в  узком  проходе
между двумя валунами на самой  обочине  дороги.  Постояв  некоторое  время
неподвижно, напряженно прислушиваясь, они переглянулись.
   Канна прошептала:
   - Я перебегу дорогу первая. Если что-нибудь случится, если вы  поймете,
что  меня  кто-то  заметил,  не  вздумайте  прикрывать  меня.  Уходите  за
следующий холм и идите дальше на юг. Запомните:  главное  -  добраться  до
наших. Если же все будет тихо, считайте до  тридцати,  затем  пусть  бежит
Пакс. Еще тридцать - и твоя очередь, Сабен. Никакого шума. На той  стороне
сразу же прячемся в кустах. Ну, святой Гед, выручай.
   Ползком добравшись до последних кустов перед  обочиной,  Канна  подняла
голову и огляделась. Тишина. Собравшись в комок,  она  резко  вскочила  и,
сильно пригнувшись, стремительным броском перебежала через дорогу,  нырнув
в кусты на противоположной стороне. Пакс стала загибать пальцы,  чтобы  не
пропустить ненароком цифры. Трижды сжав и  разжав  кулаки,  она  повторила
маневр Канны  и  стала  пробираться  сквозь  кусты  прочь  от  дороги,  не
дожидаясь Сабена. О  том,  что  он  тоже  перебрался  через  дорогу,  Пакс
догадалась по шелесту веток где-то за ее спиной.  Не  останавливаясь,  все
трое молча ползли к более надежному укрытию - густому подлеску, росшему на
склоне холма по эту сторону дороги.
   Канна, ведя своих спутников за собой,  стала  забирать  вправо,  срезая
угол. По мнению Пакс,  они  уже  преодолели  больше  половины  расстояния,
отделявшего их от дороги, по которой  должна  была  двигаться  колонна.  В
подтверждение ее  догадок  до  их  ушей  донесся  приглушенный  гул  шагов
множества людей, смешанные с этим  шумом  голоса,  а  также  цокот  копыт.
Прислушиваясь к этому отдаленному  шуму,  Пакс  вдруг  почувствовала,  что
волосы у нее встают дыбом: оказалось, что буквально в нескольких шагах  от
нее сквозь кусты пробирались два всадника. Стремясь  слиться  с  землей  и
кустарником, Пакс неподвижно застыла, сжавшись в комок. Всадники  молчали,
и ближайший из них проехал буквально на расстоянии вытянутой руки от нее и
в двух шагах от Сабена. Беглецов спасло именно то, что дозорный смотрел не
столько под ноги своему коню, сколько старался разглядеть  поверх  кустов,
что происходит  на  некотором  расстоянии  впереди  него.  Пакс  отчетливо
разглядела желтый плащ поверх кольчуги и плоский шлем с небольшими полями,
как у шляпы.  На  поясе  всадника  висел  длинный  меч,  а  к  седлу  была
прикреплена короткая плеть  с  металлическими  шипами  на  концах  кожаных
нитей.
   Когда опасность миновала. Канна быстро повела Пакс и Сабена  в  сторону
от дороги, шепнув:
   - По крайней мере, теперь  мы  знаем,  как  далеко  засылают  они  свои
патрули. Хотя, не видя колонны, я не могу определить, был ли это передовой
дозор или фланговое охранение.
   - Ладно, хорошо хоть мы  выяснили,  что  колонна  двигается  на  юг,  -
заметила Пакс.
   - Может быть, стоит одному подобраться поближе к колонне и разобраться,
где ее начало? - предложил Сабен.
   Канна нахмурилась.
   - Слишком  рискованно.  Нет,  лучше  сделаем  вот  что:  поднимемся  на
следующий по ходу холм и  посмотрим  оттуда.  Заодно  выберемся  из  зоны,
прочесываемой патрулями.
   Мысль о том, что им  удалось  перехитрить  агентов  и  дозоры  Синьявы,
согревала всех троих. Беглецы, почувствовав  себя  почти  в  безопасности,
бодро поднимались по склону в надежде на то, что с вершины холма им  будет
видно, где именно находится голова колонны.
   У Пакс, после того как напряжение чуть-чуть спало, разыгрался  аппетит.
Она уже предвкушала короткий привал после спуска с холма  и  мысленно  уже
отламывала кусок хлеба, впивалась зубами в ломоть сыра...
   - Э, да, значит, здесь действительно не только кролики водятся!
   Пакс с ужасом обнаружила, что в шаге перед ней,  словно  из-под  земли,
вырос всадник в желтом плаще. Было ли это  столкновение  неизбежным  из-за
густоты зарослей, или виной тому стала  ослабевшая  бдительность  Пакс,  -
выяснять времени не было.
   Всадник повернулся в седле и набрал в легкие воздуха,  чтобы  окликнуть
других дозорных. Пакс, не успев сообразить, что делает,  скинула  с  плеча
вещмешок и швырнула его в противника. Конь от неожиданности  шарахнулся  в
сторону, заставив всадника перехватить поводья и  потратить  мгновение  на
то, чтобы восстановить равновесие.
   - Ах ты... - выдохнул он, выхватывая из ножен меч.
   Кинжал Пакс сверкнул в воздухе и полоснул по  груди  коня.  Прежде  чем
всадник успел успокоить поднявшееся на дыбы животное,  Пакс  подскочила  к
нему с левой стороны и, вцепившись в его руку, резко потянула ее на  себя.
Пытаясь нанести удар мечом, всадник перегнулся через седло, но не  удержал
равновесие и рухнул на землю, подмяв под себя Пакс.  Он  не  успел  и  рта
раскрыть, как нож Канны уже вонзился ему в шею. Коротко заржав, конь рысью
пошел прочь от незнакомых людей.
   - Вот теперь-то мы здорово влипли, - сказала Канна, подавая Пакс  руку.
- Сабен, ты где? Бери мешок, и быстро уходим отсюда.
   Они почти бегом скатились по дальнему от дороги склону  холма.  Пакс  с
трудом удерживала равновесие после сильного удара о землю.  Спустившись  к
подножию холма, беглецы, не переводя дух,  стали  уходить  дальше  на  юг,
обходя очередной пригорок и не рискуя подниматься вверх по склону.
   - Это я виновата, - на ходу сказала Канна. - Можно  было  предположить,
что они будут выставлять дозорных на вершине каждого холма  вдоль  дороги.
Теперь-то нам точно не удастся подойти близко к колонне.
   - Они... наверняка... уже нашли... его? - задыхаясь, спросила Пакс.
   - Надеюсь, что нет. Все зависит от того, по какой  системе  расставлены
дозоры. Если они должны ждать, пока вся колонна не пройдет мимо, то  сразу
никто  не  хватится  одного  пропавшего.  Вот  только  конь  выдаст,   что
случилось. Животное наверняка выскочит к своим на дорогу.
   - Не выскочит, - уверенно сказал Сабен.
   - Почему?
   - Когда конь пробегал мимо меня, я успел  схватить  его  за  поводья  и
накинуть их на ветку ближайшего дерева,  и  даже  наскоро  затянул  петлю,
чтобы он не мог отвязаться.
   - Быстро соображаешь. Молодец. - Канна искренне удивилась такой  четкой
реакции Сабена.
   - Привычка. Я ведь с лошадьми дома много возился.
   - Все равно молодец, - повторила Канна. - Я-то в этой  суматохе  вообще
про коня забыла... Ладно, хорошо, хоть ноги унесли.
   - Да, дешево отделались, - согласился Сабен. - Пакс-то  как  вовремя  в
него мешком швырнула. Еще секунда - и он поднял бы тревогу.
   - Ты оказалась права. Канна, - сказала наконец Пакс. - Нужно  держаться
вместе. Одному в такой ситуации просто не выкрутиться.
   После этого они долго  шли,  храня  молчание.  Где-то  после  обеда  со
стороны дороги донеслись резкие трубные сигналы. Было  ли  это  связано  с
поисками пропавшего дозорного или с чем-нибудь другим - беглецы не  знали.
Сейчас им было важно только одно - идти вперед и вперед, пытаясь двигаться
по пересеченной местности и в обход быстрее колонны, марширующей по  почти
прямой ровной дороге.
   Когда начало смеркаться, Пакс поинтересовалась:
   - Канна, как ты думаешь, они остановятся на ночь или так и будут идти?
   - Точно не знаю, но думаю, что они разобьют лагерь. -  Помолчав,  Канна
добавила: - Жаль, что мы не знаем дорогу получше. Вот-вот должен кончиться
лес...
   Канна вздохнула и замедлила шаг. Пакс и Сабен последовали  ее  примеру.
Все трое были страшно измотаны.
   - Я боюсь, что на открытой местности мы отстанем от  колонны,  -  вновь
забеспокоилась Пакс. - Идем-то мы  быстрее  их,  но  как  далеко  обходить
придется, чтобы не попасться на глаза  дозорным...  А  вдруг  они  свернут
где-нибудь, а мы этого даже не заметим?
   - Не думаю, что они станут  сворачивать  в  непредсказуемых  местах,  -
ответила  Канна.  -  Но  чтобы  быть  уверенными,  нам   остается   только
балансировать на грани того, что нас могут обнаружить.
   - И всего-то, - буркнул Сабен.
   Они остановились  на  ночлег  уже  в  полной  темноте  -  измученные  и
голодные. У Пакс к тому же разболелся бок, на который она упала, когда  на
нее рухнул всадник.
   - Жаль, что костер  развести  нельзя,  -  посетовала  она.  -  Яйца  бы
сварили.
   - Ничего, съедим их сырыми, - ответила Канна. - Рисковать нельзя. Огонь
могут заметить.
   Пакс передернулась:
   - Можете разделить мою долю... Ненавижу сырые  яйца,  -  пояснила  она,
почувствовав удивленные взгляды друзей.
   Пожав плечами, Сабен молча протянул  ей  кусок  мяса.  Пакс  попыталась
протестовать, но он вполне убедительно доказал, что  ему  в  общем-то  все
равно, а насильно есть то, чего человек не хочет, глупо, когда  есть,  чем
этот продукт заменить.
   После ужина Канна спросила Пакс:
   - Сильно он тебя там придавил? - Она  показала  в  сторону  холмов,  на
которых произошла стычка с дозорным.
   - Да, есть синяк-другой. Побаливает, - призналась Пакс. -  А  как  твое
плечо?
   - Знаешь, куда меньше болит, чем вчера.
   - Ну и замечательно, - обрадовалась за подругу Пакс.
   - Все равно нужно заново перевязать и смазать, - посоветовал Сабен.
   - Сейчас темно, - возразила Канна. - Оставим это дело на  утро.  Заодно
посмотрим и твои синяки, Пакс.
   Первым вызвался дежурить Сабен. Когда Пакс проснулась утром,  он  лежал
рядом с ней, а Канна сидела поодаль, прислушиваясь к тому, что  происходит
на дороге. Пакс попыталась вскочить на ноги, но резкая  боль  пронзила  ее
грудную клетку. Пакс от неожиданности даже не сдержала стона.
   - Понятно, - сказала Канна, осмотрев ее. - Мало тут синяков, так еще  и
ребро сломано, а может и два. Сабен, передай-ка мне мазь. А ты, Пакс, сиди
и не дергайся, хотя будет щипать. Утешайся тем,  что  потом  твоя  очередь
мучить меня.
   Но оказалось, что рана на плече Канны почти затянулась. Спала  опухоль,
исчезла краснота, шрам уже не казался горячим на ощупь. Дело явно  шло  на
поправку.
   Внимательно глядя Пакс в глаза. Канна сказала:
   - Знаешь, похоже, что ты сумела чего-то добиться своей молитвой.  Иначе
я объяснить этого не могу.
   Пакс замотала головой:
   - Подожди, Канна. Во-первых, рана еще не совсем зажила, а во-вторых, мы
ведь накладывали мазь.
   Внимательно осмотрев  оставшиеся  запасы  еды,  они  решили  ограничить
завтрак сыром и изрядно зачерствевшим хлебом -  совсем  понемногу  того  и
другого.
   - Маловато остается, - вздохнула Канна. - Послезавтра все кончится.  Но
ничего не поделаешь. Ладно, пора идти, уже рассвело.
   Пакс пришлось опереться на руку Сабена,  чтобы  встать,  -  так  болели
сломанные ребра. Да и идти, ступая на ушибленную ногу, ей было нелегко.
   Первую половину дня им пришлось обходить стороной поле, поросшее низкой
травой. Чтобы не попасться на глаза даже самым  дальним  дозорам  Синьявы,
беглецам пришлось уйти так далеко, что дорога даже скрылась за горизонтом.
Время от времени они переходили на бег, боясь, что  отстанут  от  колонны.
После полудня они, наконец, снова ступили под кроны деревьев густого леса,
но были вынуждены, не переводя дыхания,  идти  вперед,  срезая  по  прямой
расстояние до дороги.
   Едва услышав произнесенное Канной: "Привал", Пакс рухнула  на  землю  и
закрыла  глаза.  Очнувшись,  она  увидела  Сабена  и   Канну,   озабоченно
смотревших на нее.
   - Все в порядке, - успокоила их она. - Скоро все пройдет, а идти я могу
и сейчас.
   Перед тем как снова пойти вперед, все трое съели по яблоку.
   Помогая Пакс встать, Сабен повторял:
   - Держись, Пакс, держись. Ты нам нужна. Мы все очень нужны друг  другу.
Держись.  Не  волнуйся,  если  ты  не  сможешь  держать  темп,   мы   тоже
задержимся...
   - Э нет, - грустно улыбнулась Пакс. - Только не это. Канна, объясни  ты
ему еще раз, что нельзя останавливаться из-за того, что  один  из  нас  не
может дальше идти. Главное для нас - предупредить герцога. Если я не смогу
идти - вы пойдете вперед, а я останусь где-нибудь в укромном  местечке.  В
конце концов, когда армия Синьявы пройдет, я буду  в  безопасности  и,  не
торопясь, поковыляю по дороге. Правильно, Канна?
   - Знаешь, Пакс, - ответила она, - а ведь после вчерашней истории, когда
только усилиями всех  троих  мы  смогли  выбраться  живыми  из  смертельно
опасной ситуации, я изменила свое мнение. По-моему, нам ни в  коем  случае
нельзя расставаться. Иначе, поодиночке или вдвоем,  мы  просто  не  сможем
достичь цели и выполнить нашу задачу. Но пока что я вообще не вижу поводов
для беспокойства.  Колонна  лишь  чуть-чуть  обогнала  нас.  Идя  рядом  с
дорогой, напрямую, мы быстро перегоним их, даже обходя дозоры.
   - Кстати, о  колонне,  -  вставил  Сабен.  -  Пусть  Пакс  еще  немного
передохнет, а я, пожалуй, подползу поближе к дороге, вон к  тем  деревьям.
Может, что-нибудь и увижу.
   Канна кивнула, и Сабен  скрылся  из  виду.  Через  некоторое  время  он
вернулся и сказал:
   - Я нашел  удобное  дерево  с  густой  листвой  и  широко  раскиданными
ветками. Я залез на него и оттуда видел все как на  ладони.  Вдоль  дороги
идут неширокие луга.  По  ним  двигаются  полукругом  две  цепи  дозорных,
Впечатляет, скажу я вам. Не хотите посмотреть?
   - Я, пожалуй, взглянула бы, - сказала Канна. - А ты побудь пока с Пакс.
   Канны не было  довольно  долго;  Пакс  задремала,  а  Сабен  уже  начал
волноваться. Вернувшись, Канна рассказала:
   - Они ведут с собой пленных. Я насчитала человек шестьдесят - и  наших,
и из роты Хальверика. Сколько всего солдат в колонне, я не  сосчитала,  но
одних всадников больше сотни, да фургонов штук двадцать.
   - Вся колонна прошла?
   - Да. Они идут быстро - видимо, хотят подойти  до  темноты  ко  второму
перекрестку. Эх, знать бы точно, сколько до него осталось...
   - Значит, и нам пора, - сказала Пакс. - Я думаю,  что  смогу  выдержать
переход.
   - Хорошо. Пока что впереди достаточно густой лес. Можно  будет  идти  в
сторону от дороги, не очень прячась.
   Сабен подал руку Пакс; та встала, скрипнув зубами, и попыталась убедить
себя, что на ходу ей станет лучше.
   К счастью, всю вторую половину дня колонна  шла  мимо  леса,  а  редкие
открытые  участки  поросли  высокой  травой   и   пересекались   каменными
изгородями. В общем, троице солдат герцога Пелана было нетрудно  держаться
параллельно войскам Синьявы, не приближаясь на опасно близкое расстояние к
дороге. Больше всего Канна теперь опасалась  наткнуться  на  какого-нибудь
пастуха или охотника, который мог бы добровольно  или  случайно  известить
Синьяву о странных путниках, сопровождающих его армию.
   Ближе  к  вечеру  колонна  подошла  к  пересечению  дороги  с   Большим
Караванным путем, построенным Союзом  Гильдий.  Спрятавшись  на  одном  из
холмов, Пакс и  ее  спутники  смотрели,  как  первые  шеренги  сворачивают
налево, выбирая прямой путь на  Ротенгри.  Усиленные  патрули  прочесывали
окрестности, и беглецы  не  решились  двигаться  вперед,  а  тем  более  -
пересечь дорогу до темноты.
   - В общем-то мы не то чтобы теряли  время,  -  успокоил  своих  спутниц
Сабен. - Передохнули, а главное  -  сосчитали  точно,  сколько  человек  в
отряде Синьявы.
   - Слишком много, - буркнула Канна. - Больше трехсот пехотинцев, сотня с
лишним кавалеристов... Даже если бы всей ротой сойтись с ними, бой был  бы
ой каким трудным.
   - По крайней мере таким отрядом трудно двигаться незаметно,  -  сказала
Пакс. - Кто-нибудь наверняка увидит их, и слух, обгоняя колонну, дойдет до
герцога.
   - Помнишь семью фермера у форта? Патрули Синьявы  просто  убирают  всех
свидетелей.
   - Брось ты. Канна, не станет же Синьява убивать всех, кто попадется ему
на глаза. По этой дороге ведь столько  народу  ходит  -  купцы,  окрестные
крестьяне.
   - Именно этим Синьява и известен: он убивает всех, кто окажется у  него
на пути.
   Сделав большой крюк и  дождавшись,  пока  патрули  вернутся  поближе  к
колонне, они вышли к дороге.  Опасаясь  каких-либо  неприятных  сюрпризов.
Канна еще раз осмотрела все вокруг и приказала пересекать  дорогу  так  же
скрытно и по очереди, как и на первом перекрестке.
   Ночь была холодной, но ясной. Звезды  давали  достаточно  света,  чтобы
идти по открытой местности. Канна  приказала  остановиться,  только  когда
впереди замаячили огни костров остановившейся на ночь колонны.
   Пакс с удовольствием растянулась  на  земле  в  выбранных  для  укрытия
зарослях на опушке леса, надеясь, что ночной отдых восстановит ее  силы  и
уменьшит боль в груди.
   Выделенный Канной ужин был проглочен в считанные мгновения, практически
не утолив голод.
   - Придется экономить, чтобы хоть что-то осталось, -  сказала  Канна.  -
Неизвестно, где нам еще удастся разжиться едой.
   Голос самой Канны  звучал  не  очень  уверенно.  Сабен  явно  с  трудом
удерживался, чтобы не потребовать добавки. Пакс умом понимала,  что  Канна
права, но желудок выражал свое несогласие.
   Сабен вдруг оживился:
   - Слушайте, а если мы подождем, пока колонна  пройдет,  а  затем  купим
чего-нибудь в деревне уже после этого?
   - Нет, Сабен, - покачала головой Канна. - Синьява  наверняка  оставляет
повсюду доносчиков - этим он, кстати, тоже славится.
   - Вот ведь подозрительная ворона, - буркнул Сабен и добавил:  -  Это  я
про него. Канна, а не про тебя.
   Пакс и Канна улыбнулись.
   - Не  будь  Синьява  хитрым  и  подозрительным,  с  ним  бы  уже  давно
разделались его многочисленные враги, - сказала Канна. -  Ладно,  ложитесь
спать. Я дежурю первой.
   Сабен отключился моментально, а Пакс, ушибы и сломанные  ребра  которой
давали о себе знать, все никак не могла уснуть. Ворочаясь с боку  на  бок,
она с неудовольствием заметила, что не может отделаться от воспоминаний  о
казарменной похлебке, горячем хлебе, не говоря уже о праздничных обедах  в
трактирах Вальдайра. Наконец она забылась беспокойным  сном  и  проснулась
лишь перед рассветом, разбуженная Сабеном.
   Стараясь  растянуть  скудный  завтрак,  они  внимательно   разглядывали
свертывающую лагерь колонну.  Оказалось,  что  Синьява  остановился  возле
небольшой деревушки - на предрассветном небе вырисовывались  поднимавшиеся
с другой стороны дороги столбы дыма. Неожиданно дым стал чернее и  повалил
густыми клубами; над дорогой заплясали языки пламени.
   - Что там случилось? - спросил Сабен.
   - Синьява поджег деревню, - мрачно  ответила  Канна.  -  Наверняка  все
жители убиты или захвачены в плен.
   У Пакс сжалось сердце: она вспомнила,  как  дружелюбно  и  гостеприимно
встречали их колонну жители придорожных деревень.
   - Но жечь-то зачем? - прошептала она.
   - Не  знаю.  Может  быть,  чтобы  скрыть  следы  резни,  учиненной  его
мародерами. Кто его знает, что придет в голову этому мерзавцу.
   Когда колонна скрылась из виду, они подошли к горящей  деревне.  Горело
все: дома, амбары, стога сена и груды заготовленных дров.  Свежий  ветерок
раздувал пламя и гнал низко по  земле  густой  дым.  Пакс  закашлялась,  и
кашель отдался резкой болью в груди.  Ничего  съедобного  на  пожарище  не
было. Усталые  и  мрачные,  трое  солдат  направились  вслед  за  колонной
Синьявы.


   Весь этот день они провели на ногах, пробираясь вдоль дороги по  рощам,
кустарнику,  прячась  и  проползая  за  невысокими  каменными  изгородями,
разделявшими поля крестьян. Возможная  встреча  с  кем-нибудь  из  местных
жителей больше всего пугала теперь Пакс.  Наверняка  этот  хитрец  Синьява
объявил через посланных вперед гонцов, что заплатит хорошие  деньги  тому,
кто предупредит его о соглядатаях. Пакс уже притерпелась к боли  в  груди,
но пустой желудок постоянно давал о себе знать. За  весь  день  Пакс  едва
перекинулась со своими спутниками несколькими словами. Голод  и  усталость
не способствовали ведению бесед. На  лицах  Канны  и  Сабена  Пакс  видела
отражение тех же чувств и эмоций.
   Вечером колонна остановилась; солдаты Синьявы разбили лагерь,  зажглись
костры. Канна продолжала идти вперед, ведя за собой Пакс и Сабена. Те  так
устали, что даже не стали ни о чем спрашивать. Лишь обойдя всю  колонну  и
оказавшись значительно впереди ее головных дозоров. Канна  остановилась  и
объяснила:
   - Теперь мы знаем, по какой  дороге  двигается  Синьява.  Нам  путь  до
Ротенгри тоже знаком. Если один из нас  возьмет  всю  оставшуюся  еду,  то
сможет протянуть дня три - как раз столько, сколько нужно, чтобы добраться
до наших. Колонне с обозом потребуется на это дней  пять.  Будь  нас  хоть
трое, хоть семеро - без еды мы не дойдем. А так хоть один сможет добраться
до Ротенгри вовремя и известить герцога...
   - Но, Канна, ты же вчера сама говорила, что нам нельзя расставаться,  -
возразил Сабен. - Одинокого путника может остановить любая  мелочь.  Да  и
потом - а как же с едой для остальных?
   - Что-нибудь раздобудем.
   Сабен поморщился:
   - Что вы раздобудете?  Ты  ранена,  у  Пакс  ребра  переломаны.  Я  так
понимаю, идти ты предлагаешь мне.
   Канна кивнула, а Сабен покачал головой:
   - Нет. Оставить двух раненых товарищей, забрав у них всю еду,  -  я  на
это не пойду, если есть хоть какой-то другой выход.
   -  Действительно,  почему  бы  нам  не  держаться  впереди  колонны   с
завтрашнего дня? - предложила Пакс. - Будем двигаться осторожно  и,  может
быть, сумеем раздобыть какой-то еды. Тогда есть возможность идти вместе...
   - Я уже думала об этом, - сказала  Канна.  -  Ладно,  посмотрим...  Эх,
жаль,  костер  нельзя  развести.  Отвар  из   этих   корешков   достаточно
питательный.
   - Придется погрызть их сырыми, - мрачно произнесла Пакс.
   Сабен попробовал и, поморщившись, сказал:
   - Отвратительно на вкус,  но  как-никак  съедобно.  Желудку  будет  чем
заняться.
   Они начали жевать корешки, оставив по  куску  хлеба  на  закуску.  Пакс
вызвалась дежурить первой, но ее спутники настояли, чтобы она проспала эту
ночь целиком.
   Ночь выдалась холодной. Подморозило. К  утру  вся  земля  была  покрыта
слоем инея.





   Двигаясь на почтительном расстоянии  вдоль  дороги  через  густой  лес,
путники вдруг услышали хрюканье. Замерев, они увидели,  как  навстречу  им
вылез  из  кустов  на  тропинку  здоровенный  боров  и  уставился  на  них
маленькими, подозрительно перебегающими  с  одного  на  другого  глазками.
Нос-пятачок часто подрагивал -  животное  навострило  обоняние,  зрение  и
слух. Вскоре из-за спины борова показались  еще  две  свиньи,  с  шелестом
ступавшие по подмерзшим листьям  маленькими  копытцами.  Боров  оглянулся,
словно следя за тем, как подопечные ему самки переходят тропинку.
   - Жареная свинина, - многозначительно произнес Сабен.
   Для Пакс эти слова прозвучали магическим заклинанием. Боров  же,  вновь
уставившись на людей, неодобрительно хрюкнул.
   - Шум поднимем, - возразила Канна. - Кинжалом его  с  одного  удара  не
убьешь. А кроме того... вот этого-то я и боялась.
   Последние слова Канна произнесла, увидев  выскочившего  на  тропинку  и
испуганно застывшего на месте мальчишку в драных штанах и куртке на  голое
тело, с хворостинкой в руках.
   - Солдаты... - прошептал он и потянулся  к  торчавшему  за  его  ремнем
ножу.
   - Не бойся, - сказала Пакс. - Мы ничего тебе не сделаем.
   Парнишка уже собрался было дать деру, но что-то удержало его.
   - Ты... ты - девушка? - обалдело спросил он; любопытство взяло верх над
страхом.
   Пакс и Канна улыбнулись.
   - Да, - ответила Пакс. - И вот она тоже. А это твои свиньи?
   Мальчишка прищурился:
   - А что? Отобрать хотите?
   - Нет, - попыталась успокоить его Пакс, - просто спрашиваем. Интересно.
   - А вы куда идете? - вопросом на вопрос ответил парень.
   На вид ему было лет пятнадцать - невысокий, худой, с рыжей шевелюрой  и
румяными щеками, он казался совсем ребенком и  чем-то  неуловимо  напомнил
Пакс Вика. Тряхнув головой, она ответила:
   - Ну как бы тебе сказать, приятель... Мы вот прогуляться решили. Ты  не
знаешь, где здесь можно раздобыть хорошего эля и вкусно поесть?
   Чуть успокоившись, мальчишка с понимающей улыбкой ответил:
   - А, так вы в самоволке... Значит, эля хотите попить. Хотя больше всего
вы похожи на грабителей. Но если у вас  найдется  пара-другая  медяков,  я
подскажу, где можно сносно поесть и выпить.
   - Грабители? Это мы-то? - с притворным удивлением переспросила Пакс.  -
Да мы просто перепачкались  по  дороге,  да  и  проголодались  изрядно.  А
деньги... - Она выразительно позвенела кошельком.
   - Ну, тогда вам не найти лучшего места, чем дом  моего  дяди.  Это  вон
там, вниз по склону, у реки. - Парень показал в сторону юга. - Это  не  то
чтобы настоящий трактир... По крайней мере, он стоит в стороне от  дороге,
но дядина жена  хорошо  готовит,  и  к  нам  приходят  посидеть  окрестные
фермеры. Зато дядя  не  платит  всякие  налоги,  как  хозяин  "Серебряного
Фазана", который расположен у моста рядом с самой дорогой. Там, конечно, и
выбор побольше, и музыканты играют, но я так понял,  вы  не  очень  хотите
мелькать в людных местах...
   Пакс ухмыльнулась:
   - Соображаешь, приятель. Надеюсь, ты и остальное понял.  Сделай  доброе
дело: если увидишь патруль или кого из  сержантов  -  не  говори  им,  что
встретил троих изнывающих от тоски по доброму элю самовольщиков.
   С этими словами она сунула в подставленную с  готовностью  руку  медную
монету.
   - А я никого и не видел, -  убедительно  заявил  парень.  -  Пасу  себе
свиней... и с самого утра ни души не встречал.
   Кивнув на прощание, мальчишка отправился дальше вверх по склону, сгоняя
хворостиной свиней в плотную группу.
   -  Интересно,  скольких  еще  беглецов  этот  парнишка  "не  видел",  -
задумчиво проводила его взглядом Пакс.
   - И насколько крепки у него "провалы в памяти", - добавила Канна.
   Пакс оглянулась:
   - Я понимаю, что мы рискуем,  но...  Извини,  Канна.  У  меня  рука  не
поднялась бы...
   - Да я понимаю. Я, честно говоря, тоже не смогла бы  убить  его.  Будем
надеяться, что он отплатит нам добром за добро. Хотя, если кто-нибудь даст
ему деньги, как и мы... боюсь, он не устоит.
   - Сдается мне, солдаты Синьявы не станут пытаться подкупить  мальчишку,
- сказал Сабен. - Запугать его - другое дело. Но я думаю, что он  тогда  и
вовсе не расколется. Боюсь только, что они убьют его, не  получив  никаких
сведений и решив убрать свидетеля. Ладно, хватит об  этом.  Давайте  лучше
решим, стоит ли идти к его дядюшке...
   - Нет... - начала Канна, но Пакс перебила ее:
   - Подожди, Канна, давай подумаем.  Это  ведь  шанс  разжиться  едой.  И
потом: если мы там появимся, парнишка, может быть, и не станет говорить  о
нас некоторое время, а если мы пропадем бесследно -  то  он  от  удивления
сразу же все разболтает. Место там глухое, патрули Синьявы наверняка  туда
не дойдут. Может, рискнем? Время у нас есть - мы же впереди колонны.
   Подумав, Канна согласилась:
   - Ладно, попробуем. Если сработает - хорошо, а если нет - все равно без
еды нам троим  до  Ротенгри  не  добраться.  Теперь  вот  что:  на  случай
появления здесь дозоров Синьявы - пусть никто не знает, сколько нас тут. В
дом пойдет только кто-то один.
   - Я! - в один голос воскликнули Сабен и Пакс.
   - Пойдет Сабен. Здесь, на юге, женщина-солдат вызывает слишком  большой
интерес. Мы с Пакс будем оставаться в укрытии. Если что  случится,  Сабен,
крикнешь только одну цифру - сколько их там. Если мы сможем, то попытаемся
вытащить тебя. Но лучше не доводи дело до стычки. Если  почувствуешь,  что
что-то не так, - сразу разворачивайся и бегом в лес.
   Спустившись по склону, они остановились на опушке у луга, спускавшегося
к неширокой реке. Почти у самого берега  на  краю  леса  стояло  несколько
домов. Над крышей самого большого из них торчали две трубы, над  одной  из
которых поднимался густой дым. Пакс и Канна стали  обходить  луг  по  краю
леса, чтобы скрытно зайти к дому с другой стороны, а Сабен пошел через луг
напрямую.
   Где-то на полпути он был замечен  игравшими  между  домами  детьми.  Те
испуганно закричали:
   - Мама! Мам, там чужой человек!
   Дверь большого дома со скрипом распахнулась, и в ней показалась высокая
полная женщина.
   - Добрый день, матушка, - поприветствовал ее Сабен, подойдя ближе. -  Я
тут в лесу встретил парнишку со свиньями, так вот он сказал мне, что у вас
можно перекусить, и к тому же подешевле, чем в "Серебряном Фазане".
   Пакс не расслышала, что ответила  женщина,  зато  заметила,  как  между
вторым домом и амбаром промелькнул силуэт осторожно крадущегося человека.
   - Проследи за ним, - шепнула она Канне, - а я пока прикрою Сабена.
   Тот стоял спокойно, опершись на створку ворот перед загоном для коз. За
его спиной вдруг что-то промелькнуло. Пакс присмотрелась: через  тропинку,
видимо ведущую от фермы к дороге, перебежал человек,  направившийся  затем
через кусты прямо к Пакс и Канне. Остановился он у раскидистого  дерева  в
каких-то десяти ярдах  от  неподвижно  застывшей  Канны  и  снял  с  плеча
охотничий лук. Кивнув головой. Канна  стала  осторожно  пробираться  через
кусты, заходя в тыл стрелку. Пакс продолжала внимательно следить  за  тем,
что происходило перед домом.
   - Заходи в дом, пока я  приготовлю,  -  предложила  хозяйка  Сабену.  -
Отдохнешь, попьешь чего-нибудь.
   - Спасибо, матушка, как-нибудь в другой раз.  Я  лучше  здесь  подожду.
Негоже без самого хозяина чужому человеку в дом заходить.
   - Ладно уж тебе церемониться-то, - усмехнулась женщина. - Хорошо,  дело
твое. Хлеба я прямо сейчас принесу, а остальное придется  подождать...  Ну
что, измучился, наверное? Тяжело ведь одному в дороге-то.
   - Когда домой идешь, одиночества не чувствуешь, - заявил  Сабен  вполне
уверенным голосом.
   - Да... А далеко до дома-то? Если не секрет, конечно...
   - Ой, мамаша, далеко. Да еще ведь того и гляди - поймают. Приходится  в
обход идти, не по дорогам. Командир-то наш наверняка патруль выслал по мою
душу. Да, этак я еще не скоро подружку свою увижу.
   Пакс слушала и удивлялась - она никогда не думала, что у  Сабена  такое
богатое воображение.
   - Я почему спросила, - продолжала женщина, - что ты  так  много  всякой
еды заказал. Одному столько и не съесть, даже такому здоровому парню,  как
ты.
   - Э, матушка, вот подождите  -  подрастут  ваши  детки,  тогда  не  так
заговорите. У меня в  семье  всегда  жаловались,  что  я  ел  больше  двух
взрослых мужиков. Родители были рады-радешеньки, когда  меня  в  ополчение
забрали, хоть я и работник не из последних был.
   - А обрадуются они тебе, когда вернешься?
   - Еще бы, и не только они. Я же сказал точно - день в день,  когда  моя
служба кончается. Вот моя милая и ждет не дождется. А после срока может  и
не дождаться, она у меня своенравная. А  тут  мне  и  говорят:  служи  еще
полгода. Я не дезертир и не предатель. Но мне что за дело до их  разборок?
Я свое отслужил - чего мне там дальше делать?  Того  и  гляди  невеста  за
другого выйдет.
   Женщина усмехнулась и мягким голосом, словно невзначай, заметила:
   - Хороший ты парень. Наверное, всю службу  денежки  копил  -  милой  на
подарки. Так ведь?
   - Ну, как сказать... - Голос Сабена изменился. - В ополчении  много  не
накопишь, это не у наемников. Так, на сладости хватит.
   - Да ладно уж тебе прибедняться, - усмехнулась  хозяйка  и  скрылась  в
доме.
   В этот момент Пакс увидела, что за углом,  невидимый  Сабену,  появился
человек, в руке которого блеснул клинок. Еще  одна  тень  промелькнула  за
сараем. Пакс заволновалась, не зная, где Канна и удалось ли ей подобраться
к человеку с луком.
   Дверь снова распахнулась, и на пороге показалась хозяйка с  мешком,  из
раскрытой горловины которого шел пар.
   - Держи, солдатик, - сказала она, ставя мешок  на  изгородь  загона.  -
Горячий хлеб, сыр,  жареная  курица...  Я  там  от  себя  еще  пару  лапок
добавила. Это бесплатно.
   - Спасибо, матушка, - сказал Сабен, протягивая женщине деньги.
   - И тебе спасибо, солдатик, - ответила  она,  убирая  монеты  в  карман
передника.
   Пакс увидела, как человек с  мечом  стал,  согнувшись,  пробираться  за
забором поближе к углу двора. Заняв удобную позицию, он замер.
   - Ну, дай я тебя поцелую на прощание, - сказала женщина. - Удачи тебе в
пути, и пусть твоя милая дождется тебя.
   Она шагнула вперед и попыталась сильной рукой пригнуть голову Сабена  к
себе. Тот отступил на шаг и отмахнулся:
   - Ой, не надо, матушка, я ведь  грязный  такой,  только  вас  перемажу.
Спасибо за добрые слова, удача и вам улыбнется.
   С этими словами Сабен затянул мешок и,  развернувшись,  быстро  зашагал
через двор прочь от дома.
   - Грабят! - закричала вдруг женщина. - Ворюга! На помощь!
   Сабен обернулся и увидел, как из-за  изгороди  и  сарая  выскочили  два
человека с явно недружелюбными лицами.
   -  Негоже  так  врать,  матушка,  в  ваши-то  годы!  -  воскликнул  он,
размахивая мешком, чтобы задержать нападавших и вынуть кинжал из ножен.
   Пакс, услышав шум в том  месте,  где  находился  человек  с  луком,  не
пригибаясь, бросилась вперед, ворвавшись во двор совершенно неожиданно для
нападавших. Один из них сжимал  в  руке  короткий  прямой  меч  с  широким
клинком,  другой  был  вооружен  изрядно  заржавевшим  мечом  с  волнистым
лезвием. Ни у одного из нападавших не было ни доспехов, ни щита.
   Пакс отскочила от  просвистевшего  в  воздухе  клинка,  поднырнула  под
колющий удар, нацеленный ей в голову, а затем, когда противник  занес  меч
для третьего удара, резко метнулась вперед и вонзила ему кинжал в бок, под
поднятую руку. Человек застонал и повалился на колени.  Подхватив  упавший
из его рук меч, Пакс бросилась на помощь Сабену, который медленно отступал
к реке, парируя удары клинка с волнистым  лезвием.  Одновременно  хозяйка,
подняв над головой длинное полено, стала подходить к Сабену  сбоку.  Пакс,
решив, что имеет право забыть  о  кодексе  поединка,  одним  ударом  сзади
раскроила нападавшему череп. Тот замер и, не издав ни звука, повалился  на
землю. Сабен тотчас же подхватил освободившийся меч.
   - Убийцы! - завопила  женщина,  бросаясь  к  Пакс.  -  Бандиты!  Я  вам
покажу...
   Ее фразу оборвал Сабен, неожиданно кольнувший ее сзади острием меча.
   - Успокойтесь, матушка, - негромко, но строго сказал Сабен. - Не мы это
начали, и у нас вовсе нет желания убивать всех подряд.  Так  что  в  ваших
интересах вести себя повежливей.
   - Брось полено, - скомандовала Пакс.
   Женщина злобно поглядела на нее, но повиновалась.
   Сабен улыбнулся Пакс через плечо женщины:
   - Надо  же,  какая  встреча.  И,  признаться,  храбрая  незнакомка,  ты
появилась весьма вовремя. Пожалуй, я попросил бы тебя пойти вместе со мной
в мою родную деревню. Будешь самой почетной гостьей  на  моей  свадьбе.  А
сейчас, если, конечно, хозяйка не возражает, эта молодая леди  заглянет  в
дом, чтобы выяснить, не ждут ли нас еще какие-нибудь сюрпризы.
   Лицо женщины покраснело, глаза налились кровью, казалось - она  вот-вот
лопнет от переполнявших ее чувств. Но на слова  Сабена  она  не  ответила.
Пакс, оглядев двор и  бросив  взгляд  на  лес,  заметила  поданный  Канной
сигнал. Видимо, стрелка можно было больше не опасаться.
   Повернувшись к женщине, Пакс сказала:
   - А что, пожалуй, я и вправду посмотрю,  можно  ли  в  доме  чем-нибудь
поживиться.
   - Ой, не надо! Детки  мои!  Только  не  убивайте  детей!  -  заголосила
женщина, но что-то в ее голосе показалось Пакс подозрительным.
   - Ничего с твоими детьми не станет, если они не будут нападать на нас с
оружием. Сдается мне, у  тебя  полон  дом  добра,  отнятого  у  несчастных
путников или снятого с их трупов.
   На лице женщины был написан преувеличенный страх, а  в  глазах  застыла
надежда. Пакс подмигнула Сабену, и тот вновь осторожно кольнул  хозяйку  в
мягкое  место,  заставив  ее  развернуться  к  нему  лицом.  Пакс   быстро
перепрыгнула через изгородь загона, проскочила между сараем  и  амбаром  и
оказалась у черного хода в дом прежде, чем женщина разгадала  ее  замысел.
Пакс заметила, что Канна переменила позицию так, чтобы видеть заднюю дверь
дома. Глубоко вздохнув, Пакс резко распахнула тяжелую дверь.
   Как она и рассчитывала, оставшиеся защитники заняли позицию у выхода во
двор, поджидая ее по обе стороны от противоположной  двери.  Оказавшись  в
кухне, Пакс  выхватила  из  камина  кочергу  и  ткнула  ею  в  первого  из
бросившихся ей навстречу противников -  молодого  парня  с  дубиной.  Тот,
выронив оружие, схватился обеими руками за обожженное место  на  груди  и,
завопив, упал на колени. Отпихнув его ногой,  второй  человек  -  постарше
годами, вооруженный двумя кинжалами - бросился на Пакс.  Она,  вооруженная
длинным клинком, легко  удерживала  нападавшего  на  безопасном  для  себя
расстоянии. Сделав несколько  безрезультатных  выпадов,  тот  остановился,
шагнул назад и резким движением метнул один кинжал в Пакс.  Боль  пронзила
ее левое плечо, и кочерга упала на пол.  Человек  зарычал  и  бросился  на
Пакс, целясь кинжалом ей в лицо. Она  увернулась  от  удара  и,  шагнув  в
сторону, увидела, что противник совершил роковую ошибку:  отвернувшись  на
миг от нее, он потянулся за упавшей кочергой. Воспользовавшись этим,  Пакс
взмахнула мечом и с силой вонзила его в  бок  противника,  пониже  грудной
клетки. Издав похожий на рычание стон, тот повалился на пол.
   Воцарилось молчание. Пот ручьем лил по спине Пакс. Ее бил  озноб,  рана
на плече болела. Вспомнив о парне с дубиной, Пакс заглянула через  дверной
проем в соседнюю комнату. Деревянная лестница вела  оттуда  на  чердак,  с
которого доносилась какая-то возня. Пакс отступила назад,  подперев  дверь
скамейкой, махнула через входную дверь Канне, чтобы успокоить ее, и  снова
оглядела кухню. Связки лука и  несколько  окороков  свисали  с  потолочных
балок, на полках лежала дюжина свежеиспеченных  буханок,  на  печи  стояли
котелки с кипевшим супом и жарившейся курицей. Сглотнув слюну, Пакс встала
на стол и сняла с крюка один из окороков, затем,  собрав  пять  буханок  и
головку сыра, завернула всю добычу в плащ и вышла во двор к Сабену.
   Женщина была теперь настолько же бледна, насколько еще несколько  минут
назад ее лицо было красным, напоминая раскаленное железо. Пакс бросила  на
нее злой взгляд и развязала мешок, врученный ею Сабену.  В  нем  оказались
три черствые буханки, на которые был вылит кипяток,  чтобы  из  мешка  шел
пар, сыр, от которого воняло плесенью, и связка гнилого лука.
   - Хороши же у твоей курицы лапы, - заметила Пакс, швыряя  луковицы  под
ноги хозяйке.
   Затем, сложив принесенную из дома еду  в  вывернутый  наизнанку  мешок,
Пакс предупредила:
   - Тебе лучше посидеть сегодня дома и никуда не высовываться. Боюсь, что
соседи могут неправильно понять весь этот шум. -  Повернувшись  к  Сабену,
она спросила: - Слушай, приятель, как насчет веревки?
   - И то верно, - согласился он.
   Пакс, приставив острие  меча  к  горлу  женщины,  заставила  ее  стоять
неподвижно, а  Сабен  тем  временем  связал  ей  руки  за  спиной.  Затем,
подтолкнув хозяйку к изгороди, он усадил ее спиной к столбу и связал ноги.
Пакс сняла с женщины платок  и,  скомкав  его,  вставила  ей  в  рот  этот
импровизированный кляп.
   - Дети наверняка быстро развяжут ее, но пока они отсидятся  на  чердаке
да откроют задвижку, мы успеем дойти до дороги.
   - Точно, - согласился Сабен. - И пойдем спокойно ко мне домой. Помнишь,
что я тебя на свадьбу пригласил? У нас на  севере  знаешь  как  гуляют  на
свадьбах?!
   Посчитав, что больше запугивать женщину нет смысла, они завязали  мешок
с продуктами и, постучав по дверям и ставням дома, чтобы запугать детей на
чердаке, направились по тропинке,  ведущей  к  дороге.  Отойдя  за  первый
поворот, они свернули в лес и, спустившись  к  реке,  стали  ждать  Канну,
наскоро перевязывая рану на плече Пакс. Появившаяся Канна несла  на  плече
лук, несколько стрел в колчане торчали из-за ее спины.
   Поприветствовав ее, Сабен заметил:
   - Надо же какая милая семья  у  этого  дядюшки.  С  твоего  позволения.
Канна, я оставлю себе этот меч. Не для того, чтобы в одиночку нападать  на
армию Синьявы, а просто на  случай  встречи  с  остальными  родственниками
нашего милого свинопаса.
   - По крайней мере еда у нас есть, - сказала Канна. - Жаль, конечно, что
мы так засветились.
   - Извини, Канна, я должна была ждать команды, но мне показалось, что ты
можешь не заметить обоих нападавших, а одному Сабену пришлось бы туго.
   - Да нет, ты все сделала правильно. Кстати, что тебя поджидало в  доме,
помимо ужина?
   - Два официанта. Один - парнишка с дубиной, я загнала его на чердак,  а
второй - видимо, сам дядюшка с двумя  кинжалами.  Он-то  меня  и  зацепил,
метнув один из них.
   - Нужно перевязать получше, - сказала Канна, осмотрев повязку.  -  Рана
еще не закрылась и кровоточит. А нам нельзя оставлять кровавый след.
   - Слушай, -  вспомнила  Пакс,  вновь  перевязывая  рану,  -  мы  же  не
перевязали тебя вчера. Как твое плечо?
   - Отлично. Уже почти не чувствую. Давайте быстрее.  Сейчас  переберемся
через реку и быстро уходим отсюда.
   Однажды им уже доводилось пересекать эту речку, но по мосту,  когда  их
когорта, не прячась, маршировала по дороге. Теперь же, подойдя к берегу  и
почувствовав, как от воды тянет холодом, они поежились.
   - Ничего не поделаешь, - вздохнула Канна. - Хорошо хоть, что  здесь  не
широко.
   Чуть в стороне,  судя  по  молодой  растительности  на  обоих  берегах,
виднелся заброшенный после постройки моста  старый  брод.  Сняв  сапоги  и
носки, они ступили в воду, оказавшуюся такой ледяной, что  у  Пакс  заныли
ноги. Вода доставала им до середины голени, затем до колен, затем еще чуть
выше,  но  тут  Пакс  поняла,  что  позади   уже   большая   часть   реки.
Действительно, дно стало подниматься, и вскоре трое друзей  уже  выбрались
на  противоположный  берег,  стуча  зубами  и   шепотом   чертыхаясь.   Не
остановившись ни  на  минуту  и  даже  не  откусив  по  куску  хлеба,  они
переобулись и отправились дальше через лес, вдоль дороги.


   За ужином они наскоро  проглотили  остатки  черствого  хлеба,  добытого
Сабеном еще в первый день, а затем вволю поели свежего хлеба с ветчиной  и
сыром. Пакс почувствовала, что силы быстро возвращаются к ней.
   - Ну а теперь, - сказала Канна, залив последний кусок водой из фляги, -
вперед что есть сил, на юг. Даже сегодня, пока не темно, можно попробовать
пройти еще немного. Если дозоры Синьявы набредут на эту  ферму,  я  думаю,
что женщина с удовольствием заложит нас. Надеяться, что они поверят  вашим
сказкам про свадьбу на севере, не стоит. Провести эту тетку можно, а вот с
офицерами Синьявы так просто  номер  не  пройдет.  Итак,  идем  как  можно
быстрее и прячемся от всех по-прежнему, не высовываясь ни на дорогу, ни  в
открытые поля.
   К  тому  времени,  когда  сгустившиеся   сумерки   сделали   дальнейшее
продвижение слишком медленным и шумным, они уже намного обогнали  колонну.
Никаких всадников на дороге не появилось - можно  было  предположить,  что
патрули Синьявы либо не дошли до стоявшей на  отшибе  фермы,  либо  же  ее
обитатели, оставшиеся в живых, постарались  скрыться  в  лесу,  не  рискуя
связываться с вооруженными всадниками ради того,  чтобы  рассказать  им  о
беглых солдатах.
   Канна  поглядела  на  небо,  которое  поднявшийся  ветер  расчистил  от
облаков, и сказала:
   - Я думаю, мы сможем добраться до  наших,  если  будем  и  дальше  идти
впереди  колонны.  Главное  теперь  -  не  задерживаться.  Наверное,  если
двигаться осторожно, то можно идти даже при свете луны и звезд. Чем больше
расстояние между нами и Медовым Котом, тем лучше.  Если  повезет,  то  уже
послезавтра мы подойдем к Ротенгри.
   Пакс чувствовала себя разбитой и сонной. По-прежнему  болели  сломанные
ребра, ныла раненая рука. Но все же она выдержала  еще  два  часа  ночного
перехода. Наутро, встав с  первыми  признаками  приближающегося  рассвета,
друзья наскоро перекусили, чтобы не перегружать желудки, и  вновь  быстрым
шагом направились  на  юг.  В  первые  часы  Пакс  часто  с  беспокойством
оглядывалась, но ничего опасного или подозрительного не увидела.
   После обеда впереди замаячил большой, плотно поросший лесом холм.  Пакс
тотчас же вспомнила лес у Ротенгри. Не сговариваясь,  она  и  ее  спутники
прибавили шагу, желая успеть  до  темноты  спрятаться  среди  деревьев.  В
последние часы они шли по полям, прерывавшимся лишь негустыми  перелесками
да  каменными  изгородями,  и  были  бы  слишком  хорошо   видны   всякому
непрошеному наблюдателю. Единственное, что настораживало и пугало Пакс,  -
то, что в лесу им будет труднее держать нужное направление. После перехода
через реку они пошли не вдоль дороги, петлявшей между холмов, а напрямую к
Ротенгри, ориентируясь по  солнцу,  желая  побыстрее  сообщить  герцогу  о
приближающемся, теперь уже ясно, по какой дороге, Синьяве.
   Зайдя в лес и пройдя сколько можно было до наступления сумерек,  друзья
устроились на ночлег под высоким кедром.  В  тот  вечер  они  вновь  поели
досыта, зная, что завтра, ну, может быть, еще день спустя, они окажутся  в
расположении роты, где можно будет не думать о еде.
   На рассвете Пакс проснулась от странного  шума.  Открыв  глаза,  она  с
ужасом обнаружила, что небо затянуто тучами и  с  этого  серого  покрывала
сеет мелкий холодный дождь. Канна выглядела мрачнее, чем сами тучи.
   - Плохо дело, - сказала она. - Без солнца мы не  сможем  найти  дорогу,
если у тебя, Пакс, нет в запасе каких-нибудь примет местности.
   Пакс медленно покачала головой:
   - Нет... Все, что я знаю об этом лесе, это то, что он большой  и,  судя
по словам крестьян из-под Ротенгри, полон разбойников.
   - Вот-вот, - сказал Сабен, - именно бандитов  нам  сейчас  для  полного
счастья и не хватает. Нет, девочки,  нельзя  так  сидеть  и  ждать.  Нужно
что-то придумать, сориентироваться как-то, идти назад...
   - Еще чего, - буркнула Канна. - Этак мы заблудимся  и  окажемся  вообще
неизвестно где, уйдем в другую сторону от Ротенгри.
   Сабен молча разломил хлеб, нарезал мясо и предложил позавтракать. Набив
рот, он вдруг буркнул:
   - Одно утешает: в такую погоду разбойники, наверное, сидят себе в своих
землянках или фортах и не высовываются.  Знают,  что  ни  один  нормальный
человек не станет шататься по дорогам, а тем более по лесу в такой дождь.
   Пакс ела, что-то обдумывая, и вдруг осторожно спросила:
   - Слушай, Канна, а что если... - Канна подняла глаза.  -  А  что,  если
попытаться найти дорогу? Не могли мы слишком далеко от нее  уйти.  Колонну
мы обогнали намного, а теперь они и вовсе  еле  ноги  передвигают  в  этой
грязи. Если не сможем выйти на дорогу напрямую, можно вернуться назад, идя
просто вниз по склону, а выйдя из  леса,  ориентироваться  по  тому,  куда
ведут тропинки между деревьями.
   - А что? Неплохая мысль. - Сабен явно обрадовался возможности  заняться
делом и не сидеть сложа руки.
   - Можно, конечно, - сказала Канна, - хотя я все  равно  боюсь,  что  мы
заблудимся, если пойдем через лес, а возвращаться - это значит быть  ближе
к Синьяве, что, скажем прямо, вовсе не вызывает у меня восторга.
   - Если будем сидеть тут, он сам подойдет к нам поближе,  а  мы  упустим
свой шанс. К тому же, в дождь его дозорные тоже не очень хорошо видят, что
делается вдалеке.
   - Согласна, вы правы, - кивнула  головой  Канна.  -  Давайте  прикинем:
дорога оставалась от нас справа, а мы пришли вот отсюда - помните то сухое
дерево с дуплом? А раз так, то идти надо, я думаю, сюда,  -  показала  она
пальцем. - Согласна, Пакс?
   - Все точно. Я так же думаю.
   Они шли по лесу, мокрые до нитки. Дождь все так же равномерно  моросил,
не ослабевая, но  и  не  превращаясь  в  непроходимую  стену  ливня.  Пакс
вспомнила свой первый переход под дождем - три дня  пути  от  Вереллы.  Ей
стало интересно, помнит ли Сабен о  тех  днях,  но,  увидев  задумчивое  и
отстраненное выражение его лица, спрашивать не стала.
   Примерно через час они подошли к высокой скальной гряде. Штурмовать  ее
под дождем у Пакс не было никакого желания. Да и в сухую погоду со свежими
силами это было бы слишком опасным предприятием.
   Канна почесала в затылке:
   - Если мы будем обходить гряду справа, то скорее выйдем к  дороге,  но,
боюсь, слишком близко к колонне. Если же пойти влево, то мы можем  сделать
слишком большой крюк, особенно если дорога вскоре поворачивает.
   - Придется бросать монету, - сказал Сабен  после  того,  как  некоторое
время все трое молча продумывали все "за" и "против" обоих вариантов.
   Канна достала из кошелька монету, шепнула: "Святой Гед, направь нас  на
правильный путь", подбросила ее в воздух  и  зажала  сверкающий  кружок  в
кулаке.
   Сабен сказал:
   - Если башня - идем вправо.
   Канна разжала руку. С ее ладони  глядела  в  небо  башня  сореллинского
замка.
   - Вправо - так вправо, - безучастно  произнесла  Канна,  явно  уставшая
постоянно принимать решения и бояться, что выбор сделан неправильно.
   Сначала, двигаясь вдоль отвесных скал, они даже вернулись  чуть  назад,
по затем вновь пошли примерно в том же направлении,  что  и  раньше.  Пакс
гадала, как далеко осталось до дороги  и  не  нарвутся  ли  они  прямо  на
оцепление вражеской колонны.
   Когда впереди замаячил какой-то просвет, на разведку отправилась Канна.
Через некоторое время она вернулась с довольной улыбкой на лице.
   - Дорога. И к тому же изрядно раскисшая. Так что они  теперь  еле  ноги
переставляют в этой грязи.
   - А ты уверена, что это именно та дорога? - забеспокоилась Пакс.
   - Да. И совершенно точно. Помните, когда мы шли на север,  то  обратили
внимание, что на склоне скалы выросла  корявая  сосна,  в  которую  попала
молния? Ствол почернел и обуглился, но на одной ветке все равно  появились
зеленые иглы. Вспомнили? Ну так вот: это те самые скалы, и  я  видела  эту
сосну. Двух таких быть не может.  Несомненно,  дорога  та  самая.  Я...  я
думаю... мне кажется, что мы все-таки сумеем добраться до наших...  Святой
Гед, помоги нам... Ладно, вперед, осталось немного.
   Дело шло к полудню. Они шли, на ходу жуя хлеб, стараясь ни на минуту не
сбавлять скорость. Дорога тянулась справа от них, мелькая светлым фоном за
деревьями. Канна улыбалась, Сабен  что-то  мурлыкал  себе  под  нос.  Пакс
чувствовала, как с каждым шагом опасность отступает все дальше. Она думала
о горячей еде, сухой постели, чистой одежде. Скалы,  которые  им  пришлось
обходить, остались далеко позади. Впереди показались новые холмы.  И  хотя
ноги всех троих путников гудели от усталости,  никто  не  обращал  на  это
внимания - такой близкой и реально достижимой казалась теперь их цель.





   Бандиты выросли словно из-под земли. Только что  трое  солдат  спокойно
шли по, как им казалось, совершенно пустому,  безлюдному  в  такую  погоду
лесу, как вдруг с трех сторон из кустов им навстречу шагнули восемь хорошо
вооруженных человек - все в кольчугах или доспехах,  двое  к  тому  же  со
щитами. Пакс выхватила из-за спины прикрепленный к вещмешку меч, добытый в
схватке на ферме. Канна не успела натянуть лук - на нее набросились  сзади
двое бандитов, и она была вынуждена вступить в рукопашную схватку, не имея
даже мгновения, чтобы выхватить кинжал. Пакс  оказалась  лицом  к  лицу  с
тремя противниками, один из которых сразу  стал  обходить  ее  так,  чтобы
оказаться сзади. Длинный меч давал Пакс больше шансов, чем клинок  Сабена,
впрочем - чисто теоретически. Пакс отбила удар двух мечей и увернулась  от
просвистевшей рядом с ее головой сабли. Выскочив из кольца, она посмотрела
на Канну. Та отчаянно боролась с двумя бандитами, катаясь по  земле.  Один
из противников снова стал обходить Пакс, другой сделал выпад  и  попытался
достать  ее  колющим  ударом.  Пакс  была  вынуждена  отступить,  не  имея
возможности даже оглянуться.
   Сабен хрипло вскрикнул, а в следующий момент до Пакс донесся сдавленный
голос Канны:
   - Беги, Пакс! Ради святого Геда, беги! Беги же!
   Сделав еще один шаг назад, Пакс почувствовала, что  ее  нога  не  нашла
опоры и проваливается куда-то. Пакс покатилась вниз по склону  оврага,  по
дну которого бежал тонкий ручеек. Сверху раздался  взрыв  хохота,  веселые
крики и шелест опавшей листвы - кто-то заскользил по склону вслед за  нею.
Попытавшись встать, Пакс поставила ногу на  неустойчивый  камень  и  снова
упала, успев рассмотреть, что к ней приближается лишь один из бандитов. Он
осторожно спускался, аккуратно ставя ноги  и  проверяя  опору  при  каждом
шаге. Вдруг Пакс сообразила,  что  выронила  меч  при  падении.  Не  беда,
мысленно успокоила  она  себя,  найдем,  тем  более  что  этот  парень  не
торопится. Тут ей на память  пришли  последние  слова  Канны.  Поняв,  что
другого выбора у нее нет, Пакс огляделась, выбрала направление - вверх  по
течению ручья -  и,  глубоко  вздохнув  пару  раз,  бросилась  бежать.  Ее
преследователь вскрикнул и метнул ей вдогонку меч, промахнувшись  едва  ли
больше чем на локоть, но Пакс даже не обернулась, чтобы подобрать  оружие.
Она поняла, что даже с мечом в  руках  не  сможет  отбиться  от  восьмерых
нападавших. Ее единственное спасение было  в  быстрых  ногах.  Внимательно
глядя перед собой, чтобы ни в коем случае  не  оступиться,  не  подвернуть
ногу, она изо всех  сил  бежала  по  дну  оврага.  Ярдов  через  пятьдесят
противоположный склон стал более пологим, и Пакс метнулась вверх, цепляясь
руками за траву и корни деревьев. Сзади  раздавались  взволнованные,  злые
крики; несколько стрел просвистело рядом  с  нею,  вонзаясь  в  деревья  и
землю, но, к счастью, ни одна не попала в цель.
   После такого безумного старта Пакс вскоре перешла на  равномерный  бег,
гадая, есть ли у бандитов лошади. Несколько раз она падала, но  продолжала
бежать, не уверенная в  правильности  выбранного  направления.  Постепенно
силы Пакс истощились, и она перешла на шаг,  забирая  все  больше  вправо,
чтобы вновь выйти к дороге. Стало темнеть. Ее грудь разрывалась от боли  и
учащенного дыхания. Ветки царапали ее лицо, руки и ноги. Куда-то подевался
плащ, Пакс промокла насквозь, но не  замечала  ни  холода,  ни  усталости.
Идти, твердила она себе, идти вперед.
   Оказавшись  на  дороге,  она  замерла  и  несколько  мгновений   стояла
неподвижно, словно вспоминая, зачем она так искала это  место  и  куда  ей
идти дальше. Вдруг память вспышкой молнии вернулась к ней. Вздрогнув, Пакс
огляделась и побежала по обочине, там,  где  земля  не  так  раскисла  под
дождем. В темноте дорога едва просматривалась между двумя рядами деревьев.
Дождь поредел, а  затем  и  вовсе  прекратился.  В  ушах  Пакс  проносился
последний крик Сабена и возглас  Канны:  "Беги!"  И  она  бежала,  бежала,
задыхаясь, кашляя, закусив губы от боли и с трудом сдерживая  душившие  ее
рыдания.


   Через некоторое время Пакс осознала, что бежит  уже  не  через  лес,  а
между двумя широкими полями.  Перепрыгнув  через  тянущуюся  вдоль  дороги
канаву,  она  продолжала  бежать  по  поросшему  травой  пастбищу.   Через
несколько  миль  ее  ноги  неожиданно  чуть  не  по  щиколотку  увязли  во
вспаханной земле - пришлось возвращаться на дорогу.  Ночь  стала  светлее.
Пакс с удивлением  подумала,  что  близится  рассвет,  но,  подняв  глаза,
увидела, что ветер расчистил небо и  сквозь  разрывы  в  тучах  засверкали
звезды.
   Впереди замелькал огонек. Костер! Затем рядом с ним показался еще один,
затем - чуть в стороне - еще и еще. Это не могло быть  не  чем  иным,  как
внешним периметром долговременного лагеря. Задыхаясь, мучаясь от  боли  во
всем теле, Пакс все-таки побежала быстрее, боясь,  что  именно  сейчас,  в
последний момент, что-нибудь помешает, ей  выполнить  то,  ради  чего  она
проделала весь этот путь, а ее друзья, скорее всего, заплатили жизнью.
   - Стой! Кто идет? - раздался резкий окрик.
   Пакс остановилась и чуть не повалилась на дорогу, потеряв равновесие. В
темноте раздались шаги двух пар ног, и другой голос произнес:
   - Пароль!
   Пакс попыталась вспомнить, какой пароль был в тот день, когда их  отряд
уходил в далекий форт, но потом сообразила,  что  это  бесполезно.  Тяжело
дыша, она молча стояла посреди дороги.
   Сильная рука схватила ее за руку, а в грудь уперлось острие копья.
   - Отвечай! Ты кто?
   - Из роты герцога Пелана, - выдохнула Пакс. - Срочно, к герцогу.
   - В такое-то время? Не смеши людей. Проспись, воин. Ну и  надо  же  так
напиться - даже к своим дорогу не найти.
   Кто-то поднес от костра факел и осветил Пакс.
   - Ну и видок у тебя, подруга, - присвистнул часовой, державший ее.
   - Не похоже, чтобы она была из роты Пелана. Герцогские солдаты в  таком
рванье не ходят, - сказал другой.
   - А что у нее на руке? Повязка? - заинтересовался тот,  который  принес
факел. - Слушай, ты что - ранена?
   - Ерунда, - дрогнувшим голосом сказала Пакс. - Пожалуйста... пропустите
меня... Мне срочно нужно увидеть герцога. Это очень важно.
   - Ну, вечернюю поверку ты пропустила. Если тебя волнует  наказание,  то
сержант тебе влепит, сколько у вас положено, и  герцог  вряд  ли  поможет.
Скорее наоборот... - усмехнулся часовой.
   - Слушай, Сим, - обратился к нему солдат с копьем. - А нам-то зачем вся
эта возня? Ну что за радость караулить ее до  утра?  Пусть  ребята  Пелана
сами разбираются со своими самовольщиками.
   - А ты уверен, что она из их роты? Я что-то не разберу через эту  грязь
- та ли на ней форма или просто что-то похожее.
   - Да вроде бы та. Слушай, если мы не передадим им их бойца, у нас будут
неприятности. А если она не имеет к роте никакого отношения,  они  быстрее
разберутся.
   - Верно. Но я не пойду. Веди ее сам, я не хочу потом отмываться да вшей
выскребать. Ну и дела! Вот ведь  мусорный  мешок...  Если  это  чудище  из
герцогских, то, знать, у Пелана совсем плохи дела. Поиздержался герцог...
   - Я прошу вас, - слабым голосом произнесла Пакс; ее ноги  дрожали,  она
боялась, что потеряет сознание. - Быстрее! Это очень важно. Герцогу  нужно
знать... Вы должны...
   Солдат дернул ее за руку и, огрызнувшись, потащил за собой:
   - Я тебе ничего не должен. По крайней мере,  пока  не  выяснится,  кто,
черт тебя побери, ты такая.
   Пакс, с  трудом  передвигая  ноги,  поплелась  мимо  темных  палаток  и
каких-то временных навесов. Наконец их кто-то  окликнул.  Голос  показался
Пакс знакомым, она бросилась вперед, но стражник дернул ее за  руку,  чуть
не уронив:
   - Ишь ты, какая прыткая, - буркнул он и громким  голосом  сказал:  -  Я
Арвор из сореллинского ополчения.  Тут  какая-то  девчонка  вышла  на  наш
северный пост. Говорит, что она из ваших. Грязная, как трубочист, нам и не
разобраться. Так что принимайте.
   - Сейчас посмотрим. - Второй голос явно  принадлежал  Баррани;  подойдя
поближе, она спросила: - Эй, ты кто такая?
   - Барра... это я... Пакс...
   К ее лицу поднесли факел, и Баррани вдруг воскликнула:
   - Пакс?! Кости Тира, откуда ты взялась?!  Ты  же  уходила  с...  -  Она
осеклась, бросив взгляд на сореллинца.
   Тот понял намек и сказал:
   - Ладно, я пошел. Раз она из ваших, значит, дальше сами разбирайтесь.
   -  Да...  спасибо,  Арвор,  -  сказала  ему  вдогонку  Барра  и   снова
повернулась к Пакс. - Давай рассказывай, Пакс, что случилось?
   - Вызови сержанта, Барра... Мне нужно к герцогу... Срочно... Понимаешь,
срочно!
   - Ты что, с ума сошла? Да кто же его станет будить из-за тебя?  Слушай,
да ты же насквозь мокрая. А это что? Ты ранена?
   Пакс кивнула, а Барра продолжила:
   - Сейчас перевяжем, переоденешься, а с герцогом  не  шути.  Завтра  все
расскажешь.
   Пакс молча сделала шаг в сторону лагеря и чуть не упала. Подхватив  ее,
Барра сказала:
   - Ладно, ладно. Сейчас вызовем сержанта. - Обернувшись  к  костру,  она
крикнула: - Малек!
   - Что?
   - Постой за меня, мне тут нужно кое-кого отвести к дежурному по лагерю.
   - Договорились. Уже иду.
   Пакс, опираясь на плечо Баррани, с трудом доплелась до палатки, где  их
с удивлением встретил сержант Воссик. Барра, усадив Пакс у очага,  наскоро
пересказала, как сореллинский часовой сдал ей Пакс на руки. Воссик стал  о
чем-то спрашивать Паксенаррион, но та почти потеряла сознание  и  отвечала
лишь после  долгой  паузы,  когда  слова  сержанта  наконец  дошли  до  ее
сознания.
   - Пакс, ты что - убежала? Нарушила обещание, данное Хальверику?
   - Н-нет, - выдавила она.
   - Но что случилось, Пакс? Пакс, ты меня слышишь? Ответь, Пакс.
   - К герцогу...  -  повторила  она,  чувствуя,  как,  преодолевая  волю,
слипаются ее глаза. - Срочно... Доложить герцогу...
   - Похоже, такая дорога под дождем и по холоду не пошла ей на пользу,  -
сказал Воссик. - Она, наверное, бредит. Сели, дай ей кружку сиба и  позови
врача на всякий случай. Барра, раздень ее и укрой теплым одеялом.
   Пакс вздрогнула и попыталась встать. Воссик, положив руки ей на  плечи,
остановил ее.
   - Пожалуйста,  -  взмолилась  она.  -  Отведите  меня  к  герцогу.  Это
действительно срочно. Это очень важно для него.
   - Что важно? Что срочно? Успокойся, согрейся, отдохни.
   Пакс тряхнула головой и попыталась освободиться:
   - Нет, сэр... сейчас... срочно...
   В ее глазах показались слезы.
   - Да что за спешка? - сержант, видя ее состояние, явно старался  скрыть
нараставшее раздражение. - Если это так важно, скажи мне.
   - Это... Синьява... Медовый Кот.
   - Что?! - во весь голос крикнул Воссик, а потом уже тише переспросил: -
Что тебе о нем известно? Кто приказал тебе передать сообщение герцогу?
   - Никто... Отведите меня к  герцогу!  Скажите  ему,  что  это  касается
Синьявы и нашей когорты... пожалуйста.
   Что-то почувствовав, Воссик мрачно сказал:
   - Хорошо, Пакс. Я разбужу  герцога,  если  это  действительно  касается
Синьявы. Но учти, если ты что-то путаешь...
   - Нет, сэр... срочно... очень важно...
   Пакс попыталась встать, и Воссику пришлось  помочь  ей,  чтобы  она  не
упала. Набросив на нее свой  плащ,  сержант  приказал  кому-то  из  солдат
помочь ему отвести Пакс к шатру герцога. Вдвоем они практически донесли ее
до места.
   Часовые у шатра, не веря своим глазам и ушам,  переспросили  дежурного,
правильно ли они поняли его приказ.
   - Именно так, - повторил Воссик. - Будите герцога,  или  я  подниму  на
ноги пол-лагеря. Тогда вам будет  за  невыполнение  приказа  дежурного  по
лагерю!
   Один из часовых нырнул в шатер, а второй продолжал  неподвижно  стоять,
пожирая глазами сержанта и повисшую на плече сопровождающего солдата Пакс.
В шатре зажглась лампа, затем она скрылась где-то  в  глубине,  видимо  за
внутренней войлочной стеной. Первый часовой молча вылез из двери  и  занял
свой пост, встав по стойке "смирно", явно ожидая худшего. Полог над дверью
вновь приоткрылся, и из шатра высунулся один из слуг герцога.
   - Он сказал "заходите", - прошептал слуга.
   Воссик впихнул Пакс  в  дверь  и  вошел  следом.  Второй  слуга  быстро
двигался  по  периметру  помещения,  зажигая  один  за   другим   масляные
светильники. Но и без этого в шатре  было  уже  достаточно  светло,  чтобы
разглядеть герцога. Пелан стоял у своего рабочего стола, набросив на плечи
подбитую мехом мантию. Его волосы  и  борода  были  всклокочены,  а  глаза
сверкали стальным блеском.
   - Надеюсь, Воссик, дело действительно настолько важное,  что  ты  решил
разбудить меня, минуя капитана твоей когорты?
   - Так точно, мой господин, я... я уверен в  этом,  -  сказал  Воссик  и
закашлялся. - Мой господин, это Пакс из когорты капитана  Ферраульта.  Она
настаивает, что ей нужно сообщить вам что-то о Синьяве. Я сначала не хотел
ее пускать, но когда она назвала это имя...
   Герцог жестом перебил сержанта и быстрым шагом подошел к Пакс.
   - Медовый Кот?! Что ты о нем узнала? Почему ты покинула  форт?  Что,  в
конце концов, случилось?
   - Мой господин... Он идет  сюда...  По  дороге...  Большой  отряд,  мой
господин...
   - Тебя послал капитан Ферраульт? - резко спросил герцог.
   - Нет, сэр... мой господин... Он,  наверное,  захвачен  в  плен...  или
погиб... Я не знаю.
   - В плен? Как? Чушь! Хальверик не передал бы наших Синьяве ни за  какие
деньги!
   - Мой господин... он... он напал на форт... Наверное, уже  взял  его...
они убили капитана из роты Хальверика, захватили в плен наших и их...
   - Кто - Синьява? Откуда ты знаешь? Как тебе удалось вырваться?
   Пакс начала отвечать, но почувствовала, что падает на пол.
   - Нас не схватили... мы видели...
   Воссик усадил  ее  на  ковер,  покрывавший  пол  шатра.  Пакс  услышала
какие-то голоса вокруг себя, но была уже не в силах что-либо ответить.
   - Она ранена? - спросил герцог.
   - Не знаю, мой господин. Но она промокла, замерзла и жутко измотана. Но
когда она упомянула Медового Кота, я осмелился потревожить вас...
   - Все правильно, Воссик. Молодец. Теперь так: первое -  вызови  ко  мне
всех капитанов.
   - Слушаюсь, мой господин.
   - Второе - усилить караулы по расписанию  тревоги.  Почему  -  пока  не
объясняй. И вообще никому ничего не говори о  том,  что  слышал  от  Пакс.
Третье -  вызови  врача  и  передай  на  кухню,  пусть  приготовят  поесть
что-нибудь горячее для меня.
   - Есть, мой господин.
   - Все, выполняй.
   Пакс даже не почувствовала, как слуги  герцога  снимают  с  нее  мокрую
тунику, растирают полотенцами и закутывают в теплое  меховое  одеяло.  Она
пришла в себя только тогда, когда врач  влил  ей  в  рот  глоток  какой-то
обжигающей горло жидкости.
   - Не люблю я пользоваться этим зельем, - услышала она голос герцога.  -
Но нам очень нужно выяснить, что там случилось. Она тяжело ранена?
   Пакс открыла глаза и увидела врача, прижимавшего к ее губам кружку. Чем
бы ни было это лекарство, но  оно  развеяло  туман  в  ее  мозгу,  согрело
окоченевшие руки и ноги и притупило боль во всем теле.
   - Раны нетяжелые - сломана пара ребер да порез на левой  руке  от  ножа
или меча, но  неглубокий.  Еще  ссадины  и  синяки.  Но  главное  -  общее
состояние. Ей нужно спать, мой господин. Спать, спать и еще раз спать.
   Встретившись глазами с Пакс, врач спросил:
   - Ну что, получше стало? Допивай.
   Пакс сделала еще несколько глотков.
   Взяв пустую кружку из ее рук, врач поднес к ее губам  другую  -  полную
горячего сиба. Выпив половину, Пакс огляделась. Рядом с нею стоял  герцог,
уже облаченный в свою верную кольчугу; за  его  спиной  толпились  офицеры
роты.
   Врач поднялся и негромко сказал:
   - Мой господин, она будет в состоянии говорить с вами несколько  минут.
Надеюсь, этого хватит.
   - Если нет, нальем ей еще.
   - Это было бы неразумно. Ей обязательно нужно поспать.
   - Вы свободны, можете идти, - жестко сказал герцог. -  Да,  и  оставьте
это снадобье здесь.
   - Но, мой господин...
   - Я не меньше вашего желаю здоровья хорошему солдату, маэстро Визаниор,
но мне нужно знать то, что она должна  мне  сообщить,  чтобы  не  потерять
намного больше таких же солдат. Все, идите.
   Врач встал. Оказалось, что Пакс лежит на кровати.
   Лицо врача перед ее глазами сменилось лицом герцога.
   - Ну, Пакс, - начал он, - ты была в форте, когда гарнизон  сдался  роте
Хальверика. Я видел твое имя в списке на выкуп. Что случилось? Ты убежала,
нарушив данное Хальверику слово?
   Пакс покачала головой и, к своему удивлению, довольно легко заговорила:
   - Нет, мой господин. Мы ждали, пока нас  выкупят.  Большая  часть  роты
Хальверика ушла, а оставшиеся обращались с нами  почти  как  с  равными  и
отпускали нас за пределы форта. Как-то раз мы пошли собирать  ягоды,  а  к
форту  подошел  отряд,  большой  отряд,  целая  армия.   Капитан   когорты
Хальверика выехал им навстречу, но... он упал с коня, возвращаясь обратно.
У них были арбалеты, и, хотя я не видела его вблизи, думаю, что он убит. А
потом они начали облаву на тех, кто  не  успел  скрыться  в  форте.  Одних
убили, а многих взяли в плен.
   - Кроме тебя?
   - Насколько я знаю, мой господин, мы...
   - Вы? Кто? Сколько?
   - Трое, мой господин. Сабен, Канна и я. Мы были в густом  малиннике,  и
они нас не нашли. Потом мы уползли в лес и...
   - Что с фортом?
   - Они бросились на штурм, но мы слышали,  что  стража  успела  опустить
решетку и захлопнуть ворота. Потом  мы  мельком  видели  на  стенах  наших
солдат с оружием в руках бок о бок с бойцами Хальверика. Поняв, что  ничем
не сможем им помочь, мы отправились на юг, чтобы предупредить...
   - Так ты добиралась сюда от самого форта?
   Пакс кивнула.
   - Без оружия? Пешком?!
   - Да, мой господин.
   - Сколько дней ты была в пути? Когда начался штурм форта?
   Пакс тщательно посчитала в уме:
   - Мой господин, мы шли... семь дней. Напали они на форт вечером,  а  на
следующее утро, переждав ночь, мы отправились сюда.
   - Вы шли все время по дороге?
   - Нет, мой господин. По дороге мы вообще не шли. Синьява выслал патрули
и дозоры. В первый же день нас чуть не поймали,  потом  еще  раз...  Канна
приказала нам идти только в стороне от дороги и так, чтобы  не  попадаться
на глаза никому - ни дозорным, ни местным жителям.
   - Где сейчас Синьява?
   - Я... я не знаю точно. Его отряд был на дороге. Мы  дождались  его  на
перекрестке, чтобы выяснить, куда они пойдут, а потом обогнали  колонну  и
пошли вперед... А потом... потом мы попали в засаду.  Мы  очень  устали  и
торопились сюда... а их было восемь... и они...
   - Успокойся. - Герцог вздохнул и, обернувшись  к  офицерам,  сказал:  -
Дело серьезное.  Если  мы  не  хотим  тоже  попасть  в  засаду,  то  нужно
действовать быстро и четко. Если он собирается снять кольцо вокруг города,
то попытается ударить где-то по осаждающим отрядам. Будет лучше,  если  мы
выясним, где именно. Высылайте разведку.
   Затем герцог снова повернулся к Пакс:
   - Скажи, а где остальные? Они погибли, Пакс?
   Вспомнив Канну  и  Сабена,  Пакс  не  смогла  сдержать  слез  и  сквозь
всхлипывания ответила:
   - Бандиты... Они напали на  нас  в  лесу...  Это  последний  лес  перед
городом... Канна и Сабен вступили в бой. Я не знаю, что  с  ними...  Сабен
был ранен, а Канну, кажется, схватили, напав сзади. Она крикнула, чтобы  я
бежала... Мы столько раз договаривались, что нужно поступить так, если  не
будет другого выхода. Канна сама учила нас, что самое главное -  выполнить
приказ или добраться до назначенной цели... Но я не знаю... Я  побежала...
оставив друзей там... Мне нужно было передать все вам, но я не  хотела  их
оставлять, правда, не хотела...
   Слезы душили ее, и герцог негромко сказал:
   - Ну-ну, успокойся. Никто не подумал, что  ты  бросила  друзей...  Нет,
Пакс, это тяжело, но ты все сделала правильно.
   - Но их нужно найти... Помочь им... Им и тем нашим, которые в  плену  у
Синьявы... помочь, спасти их...
   Все еще пытаясь что-то сказать, что-то объяснить герцогу, Пакс упала на
подушку и через мгновение провалилась в глубокий, черный - без  сновидений
- сон.


   Когда Пакс снова проснулась, было  уже  светло;  в  соседнем  помещении
слышались голоса. Некоторое время она  пролежала  неподвижно  с  закрытыми
глазами, прислушиваясь.
   - Мне нужны не предположения, а факты. Ясно, Джоури? - Герцог был  явно
недоволен.
   - Так точно, мой господин. Но разведчики ничего не нашли.
   - Пусть ищут! Так, теперь, Джоури, отправляйся  к  сореллинцам...  Нет,
подожди. Лучше отвези это Влади...
   - Графу?
   - Да. Ну что ты на меня смотришь? Если  не  понял,  переспроси.  Лагерь
Влади - по другую сторону города. Возьми коня  и  поторапливайся.  Дождись
ответа. К командиру сореллинцев я сам съезжу. Давай  шевелись.  И  передай
разведчикам - пусть ищут!
   Молодой голос возразил:
   - Если бы они не были так невнимательны в лесу...
   - Это еще что, Джоури?! - рявкнул герцог. - Может, я ее еще и  наказать
должен после всего, что она сделала?
   - Но, мой господин, вы ведь всегда говорите, что...
   - Нужно не только  слушать  меня,  но  и  понимать,  да  еще  и  самому
соображать. Ты хоть на минуту представь себя в ее шкуре. Я уверен, ни один
из вас, оруженосцев,  и  половины  такой  дороги  не  протянул  бы.  Скис,
расхныкался и вляпался бы в засаду Синьявы.
   - Но, мой господин, я уверен, что...
   - Вот когда сделаешь что-нибудь подобное, тогда и поговорим. А  пока  -
иди седлай моего коня и отправляйся куда приказано. Все, свободен.
   Пакс открыла глаза и осмотрелась. Она лежала  в  небольшой  комнате  на
кровати, завернутая в мягкую медвежью шкуру. Рядом  сидел  слуга  герцога,
который, увидев, что она  проснулась,  подпрыгнул  на  месте  и  торопливо
спросил:
   - Ты как? Очнулась? Говорить можешь?
   Пакс зевнула, прокашлялась и хрипло выдохнула:
   - Да.
   - Мой господин, - громко позвал слуга, - она проснулась.
   Затем он поднес к ее губам кружку с теплым сибом. Пакс стала пить,  но,
увидев, что в комнату  из-за  висящего  ковра  входит  герцог,  попыталась
встать. Каждое движение отдавалось во всем  теле  острой  болью.  Пакс  от
неожиданности не смогла сдержать стон.
   - Лежи, - сказал ей герцог. - Я знаю, Пакс, что тебе нужно еще спать  и
спать. Но мне нужна еще информация. Сейчас тебе принесут поесть, а ты пока
ответь мне на несколько вопросов.
   Пакс кивнула:
   - Да, мой господин.
   - Итак, ты сказала, что солдаты того отряда были в черно-желтой  форме.
Есть ли еще сведения, подтверждающие, что это действительно люди Синьявы?
   -  Да,  сэр...  мой  господин.  В  первый  же  день  мы  слышали,   как
переговаривались двое патрульных. Они называли своего командира по имени -
Синьявой. Канна объяснила мне, что это имя того человека, чье  прозвище  -
Медовый Кот.
   - Да, это так. Теперь, ты говорила о пленных. Сколько их и где они?
   - В колонне Синьявы, мой господин. Я не знаю, что с теми, кто остался в
форте, но те, кто не успел вернуться, были захвачены. Их ведут в  середине
строя.
   - Только наших?
   - Нет. Часть пленных из роты Хальверика.  Всего  мы  насчитали  человек
шестьдесят. Наверное, сначала  было  больше,  а  теперь  осталось  меньше:
Синьява убьет каждого, кто попытается бежать или сопротивляться.
   - Подожди, Пакс. Я хочу, чтобы ты повторила это кое-кому в глаза.
   Герцог встал, отошел к занавеске и пригласил кого-то в комнату:
   - Кэйл, послушай сам.
   Из-за спины герцога показался человек в зеленой тунике роты Хальверика.
Пакс показалось, что его лицо она уже видела раньше. Некоторое  время  она
молчала, не будучи уверенной, что именно хочет выслушать этот  человек  из
вражеского отряда и что можно ему рассказывать.
   - Расскажи, что случилось, когда Синьява напал на форт, - пришел ей  на
помощь герцог. - Что случилось с их капитаном, как потом поступили солдаты
его роты, что делали наши.
   - Мой господин, я думаю, примерно половина наших и столько же их, - она
кивнула головой в сторону гостя, - были за стенами  форта,  когда  подошел
Синьява. Мы услышали сигнал горниста,  а  затем  капитан  их  роты  выехал
навстречу колонне. То есть я почти уверена, что это был он,  хотя  я  была
далеко и не видела его лица. Потом я видела, как он  упал  с  коня,  когда
возвращался в форт. Наверное, его убили стрелой в спину.
   Человек в зеленой форме вдруг закрыл руками лицо:
   - Нет! Сели!
   Пелан бросил на него короткий взгляд:
   - Кто?..
   - Мой господин... мой... мой младший брат Селиам... Вы  его,  наверное,
не помните... Сели погиб... сзади...
   - Кэйл, мужайся. Мне тоже больно, поверь. Я хорошо помню, как ваш  отец
учил его сидеть в седле... совсем маленького...
   - Мой господин, это ведь... он впервые остался командовать сам...
   Неожиданно он подошел к кровати и  требовательно,  но  в  то  же  время
умоляюще посмотрел Пакс в глаза:
   - Ты уверена, что это был именно он. Сели? Отвечай, отвечай же!
   Герцог подошел к нему и отвел в сторону:
   - Ну, Кэйл, не надо. Держись. А она не виновата... Пакс,  насколько  ты
уверена, что это был капитан Селиам?
   - Я... я не знаю... он был в плаще с золотыми эполетами. Я видела,  как
они сверкали на солнце. Такой плащ был только у капитана. Если только  его
не надел кто-нибудь другой... Да и конь тоже  был  его.  Серый,  с  черным
хвостом...
   - Конечно, - почти всхлипнул Кэйл, - это он.  Мой  господин,  я  должен
идти. Разрешите мне...
   - Подожди. Дослушай.
   - Что мне еще слушать. Я уже все понял: Сели  мертв,  мои  люди  -  кто
погиб, кто в плену, в лучшем случае - кто-то из них еще держится в форте.
   - Я сказал, подожди! Выслушай все.
   Глаза герцога встретились с глазами Кэйла, и молодой офицер первым,  не
выдержав, отвел взгляд.
   - Хорошо, герцог Пелан. Если вы настаиваете...
   - Вот так-то лучше. Никто тебя силой не держит. Ты у меня не в плену. Я
прошу тебя дослушать все до конца. Пакс, рассказывай.
   - Когда отряд Синьявы стал окружать форт, солдаты Хальверика - они были
вооружены - попытались выстроиться в боевой порядок и отступить, прикрывая
наших. Но строй скоро  рассыпался.  Слишком  явное  преимущество  было  на
стороне противника. Да еще их арбалеты... В общем, кто успел - добежал  до
ворот, кто нет - тех захватили в плен  или  убили.  А  потом...  потом  мы
видели, что наши солдаты появились на стенах форта с оружием в руках.
   - Где был капитан Ферраульт?
   Пакс вздрогнула:
   - Я думаю... по-моему, в форте, мой господин.
   - Сколько человек оставил Синьява у форта -  ты  не  знаешь,  -  скорее
заметил, чем спросил герцог.
   - Нет, сэр. Мы хотели вернуться и выяснить это, но  чуть  не  попали  в
облаву. Канну ранили, и она приказала  нам  двигаться  вслед  за  основной
колонной, чтобы известить вас.
   - Канна была ранена? Ты же сказала, что вас не заметили.
   - Да, сэр. Но в первый момент, когда они обыскивали окрестности  форта,
им показалось, что кто-то есть в тех кустах,  где  мы  прятались.  Патруль
пустил в нашу сторону несколько стрел, и одна из них попала Канне в плечо.
Чистая случайность, они стреляли наугад.
   - Понятно. Теперь... Ты уверена, что пленных ведут с колонной?
   - Да. Мы боялись подойти близко к дороге из-за дозоров.  Но  на  третий
день Канне и Сабену удалось разглядеть  колонну  с  верхушки  дерева.  Они
сказали, что пленных - наших и солдат Хальверика - человек шестьдесят.
   - Сколько человек у Синьявы в колонне?
   - Больше трехсот пехотинцев, сотня с  лишним  всадников.  Обоз  -  штук
двадцать телег.
   Герцог повернулся к Кэйлу и о чем-то заговорил с ним.  Пакс  мучительно
пыталась вспомнить, где она могла раньше его видеть. Не был ли он в форте,
когда их гарнизон сдался его солдатам? Вдруг ее осенило: он  просто  очень
походил на Алиама Хальверика, хотя и был намного моложе и шире  в  плечах.
Пакс вздрогнула, осознав, что скорее  всего  этот  человек  -  сын  Алиама
Хальверика, а погибший молодой капитан - его младший брат.
   - Пакс, - вновь обратился к ней герцог,  -  в  котором  часу  вы  вчера
наткнулись на разбойников?
   - Ближе к вечеру. Вскоре после этого стало смеркаться.
   - А когда вы в последний раз видели колонну противника?
   Пакс мысленно сосчитала еще раз:
   - Три дня назад, сэр. Они пересекли Большую Караванную дорогу; там  еще
была деревушка по соседству, люди Синьявы сожгли ее. Потом мы их обогнали.
Да, это был уже четвертый день пути. С тех пор я колонну не видела.
   - Быстро они шли?
   - Не знаю, мой господин. Мы с Канной  прикидывали,  что  там,  где  нам
оставалось три дня, они потратят пять.  Но  это  было  еще  до  последнего
дождя. Вообще-то они себя не изматывают,  делают  долгие  привалы  и  рано
устраиваются на ночлег.
   - Понятно. Так. Дождь действительно замедлит их продвижение. Слушай все
внимательно, Кэйл, запоминай. Расскажешь отцу все,  что  слышал,  все,  до
последней мелочи.  Я  сегодня  же  выхожу  им  навстречу  со  всей  ротой.
Постараюсь перехватить Медового Кота на  дороге.  Потом  я  отправлюсь  на
север. Передай отцу: я сделаю все, что смогу, чтобы освободить  его  людей
как в колонне, так и  в  форте,  если,  конечно,  они  там  еще  держатся.
Надеюсь, мы с ним скоро увидимся. Большого эскорта я  тебе  предложить  не
смогу. Сам понимаешь - каждый человек на счету.
   - Спасибо, не надо.
   - Не дури. Синьява хитер  и  опасен.  Возьми  хотя  бы  моего  младшего
оруженосца и его слуг. Парень храбрый, хотя и туповат.
   - Спасибо, мой господин, я обойдусь своим эскортом.
   - Подожди. Я передам письмо командиру ополченцев Союза Фосса.  Он  даст
тебе небольшой отряд, который проводит тебя на самом опасном участке.
   - Спасибо, мой господин.
   - Будь осторожен, Кэйл. И главное - поторапливайся.
   - Всех лошадей загоню, если будет нужно. Разрешите идти?
   - Иди... сынок, - тихо добавил герцог. - Удачи тебе.
   Молодой Хальверик вышел, и герцог, проводив его взглядом, повернулся  к
Пакс. Кивнув слуге, чтобы тот покормил ее с ложки, он сказал:
   - Пакс, ешь и слушай меня. Вчера я выслал разведчиков, но они пока  что
не нашли ни твоих друзей, ни бандитов. Может быть, они просто не зашли так
далеко - я приказал им вернуться до рассвета. Но мы будем искать,  я  тебе
обещаю. А что касается тебя... - Он помолчал. - Ты слышала, что  я  сказал
Кэйлу Хальверику. Если  нам  повезет,  мы  застанем  Синьяву  врасплох  на
дороге. Тебе пока что  не  место  в  строю.  И  не  пытайся  доказать  мне
обратное. Я приказываю тебе оставаться здесь. Один из  моих  писцов  будет
все время при тебе. Диктуй ему  все,  что  помнишь,  с  момента  появления
Медового Кота у форта.  Все,  даже  самые  мелочи,  на  первый  взгляд  не
относящиеся к делу. Ни с кем другим об этом  не  говори.  Даже  с  врачом.
Ясно?
   Пакс кивнула:
   - Да, мой господин. Но, может быть, я все же...
   - Нет. Ты проспала меньше половины того, что  тебе  нужно.  Я  не  могу
рисковать своим единственным источником информации. Когда врач сочтет, что
тебе пора встать в строй, места для тебя там будет предостаточно.  -  Пакс
вздрогнула от этих мрачных слов, а герцог,  помолчав,  спросил:  -  Ладно.
Теперь, пока ты не уснула, расскажи, в каком порядке идет  колонна  и  как
Синьява направляет дозоры и охранение?
   Пакс, как могла, объяснила все, что ей было известно про  двойную  цепь
дозоров и патрулей. Герцог кивнул и встал с табурета.
   - Хорошо, все ясно. Но  учти,  если  кто-либо,  кроме  Аррика  -  моего
писаря, - будет спрашивать тебя об этом, у тебя тотчас  же  должно  память
отшибить. Ясно?
   - Да... мой господин, - уже сквозь надвигающуюся дремоту ответила Пакс.
   Она не слышала, как ушел герцог, как опустел шатер.  Проспав  несколько
часов, словно провалившись в какую-то бездонную пропасть, она проснулась в
освещенной светильниками комнате шатра и  увидела  рядом  с  собой  врача,
беспокойно оглядывавшего ее.
   - Почему я так крепко сплю? - спросила она.
   - Это следствие воздействия того стимулирующего  снадобья,  которое  мы
дали тебе, чтобы  ты  смогла  хоть  что-то  рассказать.  Плюс  к  этому  -
измотанность после такой дороги. Так что поешь и снова спать.
   С  трудом  глотая,  Пакс  едва-едва  сумела  съесть  полмиски   горячей
похлебки, которой кормил ее с ложечки  слуга  герцога  Сим.  После  такого
усилия Пакс снова отключилась и проснулась лишь  ранним  утром  следующего
дня. Попросив Сима принести ей какую-нибудь одежду - Пакс чувствовала себя
лучше и хотела встать с кровати,  -  она  получила  отказ  со  ссылкой  на
распоряжения врача о постельном режиме.
   - Что ты на меня зверем смотришь? - обиженно буркнул Сим. -  Это  не  я
придумал, а доктор. Мне сам герцог  приказал  слушаться  и  выполнять  его
распоряжения по поводу ухода за тобой.
   Пакс внимательно осмотрела помещение, в котором находилась,  и  тут  до
нее впервые дошла странность и невероятность происходящего. Она -  простой
солдат первого срока службы - вдруг лечится,  набирается  сил  даже  не  в
офицерском лазарете, а в шатре самого герцога. Кроме шкур, на которых  она
лежала, единственным  дорогим  предметом  были  запасные  латы  герцога  -
чеканный полный доспех. Все остальное - стол, табуретки и кровать  -  было
массивным, грубым, сколоченным из наскоро обработанных досок.
   Когда Сим вышел, чтобы вынести посуду, в комнате появился Аррик, писарь
герцога, худенький человек среднего роста, которого Пакс частенько  видела
в палатке квартирмейстера.
   Подождав, пока Аррик приготовит чернильный прибор и разложит  на  столе
пергамент, Пакс вновь начала  пересказывать  свою  историю,  на  этот  раз
последовательно и подробно.
   Аррику было привычно выслушивать и куда более сбивчивые рассказы совсем
малограмотных солдат, поэтому он  легко  помогал  Пакс  сформулировать  ее
мысли в более или менее подходящие для  чтения  предложения.  Пакс  немало
удивилась, когда в комнате появился Сим с обедом для нее и  Аррика.  После
обеда диктовка продолжилась. Пакс уже почувствовала,  что  устала,  но  не
решалась прервать рассказ. Появившийся в шатре врач сообразил, в чем дело,
и быстро выставил писаря из комнаты. Пакс проспала еще несколько часов,  а
проснувшись, накинулась на еду со зверским аппетитом.
   - Это хорошо, - удовлетворенно заметил врач. -  Ты  скоро  поправишься,
если будешь так хорошо есть. Сим принесет  тебе  второй  ужин  через  пару
часов, а ты пока поработай с Арриком. Но  никаких  вставаний,  пока  я  не
разрешу. До завтра, я загляну к тебе утром.
   Пакс была уверена, что не заснет ночью, столько проспав накануне. Но не
успела она положить голову на подушку, как  в  ту  же  секунду  -  ей  так
показалось - вежливый, но настойчивый голос врача  зазвучал  в  помещении,
сообщая, что пора вставать.
   Доктор принес Пакс от квартирмейстера полный набор формы: все  новое  -
от сапог до плаща. Осмотрев ее перед тем, как  она  облачилась  в  тунику,
врач покачал головой и сказал:
   - Рановато, конечно. Но ты ведь тут совсем изведешься  одна  без  дела.
Давай договоримся: я разрешаю тебе встать, но ты не  очень-то  напрягайся.
Ешь побольше, спи,  сколько  влезет.  Тогда  быстро  восстановишь  силы  и
сможешь вернуться в строй.
   Выйдя из шатра, Пакс наткнулась на герцога, стоявшего у входа и  что-то
объяснявшего врачу.
   - А, Пакс, - обернувшись, поприветствовал ее герцог. - Выглядишь лучше.
Как дела? Верхом скакать сможешь?
   Врач закатил глаза и сокрушенно  покачал  головой.  Пакс  расплылась  в
улыбке:
   - Да, мой господин. Когда выезжать?
   - Сейчас же. Поедем к форту у Гномьих гор. Да,  кстати,  твои  сведения
нам очень помогли. Вместе с кавалерией  Кларта  и  копьеносцами  Влади  мы
напали на Синьяву прямо на дороге. Ему самому и его свите удалось уйти, но
отряд мы перебили.
   - Что с нашими? С пленными?
   Герцог нахмурился:
   - Большую часть они успели убить. Те, кого мы спасли,  рассказали  нам,
как умирали остальные по дороге.  Этот  слуга  дьявола  Синьява  мучает  и
пытает своих пленных.
   Пелан был так мрачен, что  Пакс  не  решилась  спросить,  кого  удалось
спасти.
   - Поешь, - сказал ей  герцог,  -  получи  оружие  у  квартирмейстера  и
собирайся. Мы должны будем нагнать наших по дороге к форту.
   Пакс  обнаружила  лагерь  почти  пустым.  Получив  меч   и   кинжал   у
квартирмейстера и набив седельные сумки едой,  полученной  на  кухне,  она
вернулась к коновязи, у которой ее  встретил  Рассамир,  один  из  старших
оруженосцев герцога.
   - Вот, я уже оседлал для тебя лошадь. Цепляй  к  седлу  сумки.  Второго
коня, на смену, поведешь за собой.
   - Ясно, сэр, - ответила Пакс, пристегивая поплотнее  к  седлу  сумки  с
едой.
   - Отлично. А теперь садись верхом и жди здесь.
   Сам Рассамир еще раз проверил, как оседлан жеребец герцога,  и  побежал
докладывать о готовности. Выйдя из шатра, герцог легко взлетел на  коня  и
обратился к Пакс:
   - Если почувствуешь себя плохо, лучше или  возвращайся  в  лагерь,  или
останься с полевым лазаретом для раненых на дороге. Мы с ними встретимся к
концу дня. Учти, если ты доскачешь  до  форта  чуть  живая  и  не  сможешь
участвовать в бою, - нам от тебя будет мало толку.  Врач  утверждает,  что
тебе вообще не стоит ехать, но...
   - Я поправилась, мой господин. Со мной все в порядке.
   Герцог улыбнулся:
   - Я знал, что ты так скажешь. Но запомни: ты и так очень многое сделала
для роты. Никто не будет думать о тебе хуже, если ты не будешь участвовать
в ближайших боях, пока не поправишься окончательно.
   Пакс кивнула, но мысленно уже решила для себя, что доберется  до  форта
во что бы то ни стало, что бы ни говорил врач. Она не могла больше  ждать,
она хотела знать, что с ее друзьями.
   Врач, к ее удивлению, тоже собрался в  дорогу.  Не  менее  удивившемуся
герцогу Визаниор пояснил:
   - Арбола вернется вместе с ранеными с дороги.  Он  вполне  управится  с
лазаретом. А у форта, боюсь, работы будет невпроворот как для меня, так  и
для ушедшего с колонной Симмита.
   Герцог коротко кивнул и направил коня к воротам лагеря.





   Возвращение на север верхом было быстрым и стремительным. Пакс даже  не
знала, что герцог пересадил почти всю роту на собранных  со  всех  союзных
отрядов лошадей и мулов. Через два дня они уже были в окрестностях  форта.
На обоих перекрестках вперед высылались небольшие группы всадников Кларта,
переодетых охотниками. Пакс уже на своем опыте  знала,  как  тяжело  будет
избежать встречи с такими передовыми постами тому, кто хотел  бы  сообщить
осаждающим форт о приближающейся опасности. Помня слова  герцога,  что  он
надеется на встречу с ротой Хальверика, Пакс гадала, будет ли Пелан  ждать
подмогу - судя по всему, союзники  были  еще  в  одном-двух  переходах  от
форта.
   Всю ночь герцог что-то обсуждал с офицерами, несколько раз  он  вызывал
Пакс, чтобы еще раз уточнить те или иные детали  местности  вокруг  форта.
Наутро колонна двинулась вперед. Пакс  и  те,  кого  освободили  из  плена
целыми  и  невредимыми,  двигались  в  охранении  отряда.   Настал   черед
Паксенаррион  ехать  верхом,  пробираясь  сквозь  заросли  вдоль   дороги,
внимательно высматривая лазутчиков или случайных гонцов противника.  Время
от времени она ускоряла шаг своего коня, но, сжав  зубы,  заставляла  себя
сдерживаться. Вот впереди мелькнул просвет - огород,  изгороди,  сожженный
дом. Пакс остановилась, узнав ближайшую к форту ферму. Герцог с  одним  из
оруженосцев подъехал к ней:
   - Что-то случилось?
   - Нет, мой господин. Просто мы уже совсем рядом. Отсюда до форта - чуть
больше часа пешком. Это та самая ферма... я рассказывала вам. - Голос Пакс
дрогнул при воспоминании о начале недельного скрытного перехода.
   - Может быть, сойдем с дороги? - предложил оруженосец.
   - Нет. Неумелые наездники в лесу - это  только  морока.  Пакс,  объясни
капитанам Кларта, как их кавалеристы могут пройти к  форту  через  лес.  Я
думаю, этот путь ты запомнила лучше,  чем  дорогу.  -  Пакс  кивнула  и  в
нескольких словах обрисовала двум  офицерам  в  бело-розовых  плащах,  как
можно выйти к форту вдоль скальной гряды.
   Герцог договорился с ними  о  сигнале  к  нападению  и  объяснил  своим
капитанам и оруженосцам:
   - Мы поедем по дороге. Ветер дует в нашу сторону,  и  цокот  копыт  они
услышат только в последний момент. Нас они не ждут, скорее всего подумают,
что это, не прячась, возвращается Синьява или, по крайней  мере,  движется
нейтрально настроенный отряд. Пакс, далеко до последнего укрытия?
   - Сразу за грядой дорога делает резкий поворот,  а  затем  через  сотню
ярдов выходит из леса.
   Герцог поднял руку:
   - Надеюсь, мы сумеем  близко  подойти  к  противнику,  прежде  чем  нас
обнаружат. Кавалерия Кларта выйдет из леса и, разделившись на две  группы,
возьмет форт в  кольцо.  Одновременно  выезжают  вперед  наши  стрелки,  а
остальная часть отряда спешивается и боевым клином двигается к воротам. На
встречную вылазку наших из форта  особо  не  рассчитывайте.  Вполне  может
быть, что нам придется штурмовать уже захваченную противником крепость. Не
останавливаться ни в коем случае. Попробуем взять их с ходу.
   Офицеры кивнули и разъехались к своим когортам. Пакс вместе с  герцогом
поехали впереди, чтобы предупредить его о последнем повороте,  за  которым
дорога просматривалась из форта. Сердце  девушки  бешено  колотилось.  Она
мучилась в догадках: что ждет их впереди? Взятый и  разграбленный  отрядом
Синьявы форт, превращенный им в выжженное  изнутри  нагромождение  камней?
Гарнизон противника, оставленный в крепости?  А  может  быть,  все-таки  -
надежда снова вспыхнула в ее груди - осажденные все еще  держатся?  Сил  и
храбрости им не занимать, стены форта построены с умом... но вода...
   У поворота герцог остановился и подождал колонну.  Лишь  один  эскадрон
Кларта оставался на дороге, остальные бело-розовые  плащи  уже  исчезли  в
лесу, чтобы выйти к  форту  с  восточной  стороны.  За  первым  эскадроном
мелькали знакомые  бордовые  туники  роты  Пелана.  Еще  дальше  над  ними
сверкали серебристые наконечники копий роты Влади.
   Капитаны и герцог обменялись условными знаками,  затем  Пелан  приказал
знаменосцам развернуть штандарты.  В  воздухе  затрепетали  три  бархатных
полотнища: бордово-белое с хребтом Тсайя и  лисьей  мордой  в  середине  -
герцога  Пелана;  белая  лошадь  Кларта  на  розовом  фоне,   пересеченная
серебряным копьем; наконец, серебристо-черный квадрат Влади  с  кулаком  в
кольчужной перчатке и несколькими древними северными рунами.
   Герцог, его  оруженосцы,  боевой  эскорт,  знаменосцы  и  не  по  рангу
оказавшаяся с ними Пакс возглавили колонну. Пелан усмехнулся, увидев,  что
она чувствует себя не вполне уверенно в незнакомой обстановке, и сказал:
   - Пока поедешь рядом со мной. Когда нас обнаружат, съезжай с  дороги  и
пропускай вперед ребят Кларта. Если будет ясно, что все идет  по  плану  и
нам не понадобятся твои  знания  окружающих  лесов,  -  усмехнулся  он,  -
дожидайся когорту Доррин и вставай в строй.
   Пакс кивнула, не в силах даже выдавить из пересохшего от  волнения  рта
положенное: "Да, мой господин".
   - Поехали, - скомандовал герцог, опуская на лицо забрало  и  выхватывая
меч. Оруженосцы заняли позицию по обе стороны от его коня,  боевой  эскорт
тоже звякнул оружием.
   Перейдя на резвую рысь, колонна  двинулась  вперед  по  дороге.  Вскоре
где-то впереди послышался сигнал  горна,  затем  в  лесу  раздался  чей-то
отчаянный крик.
   - Вперед! - крикнул герцог и погнал своего коня галопом.
   За спиной Пакс загрохотал боевой клич кавалерии Кларта. Ее лошадь  тоже
понеслась галопом. Пакс не  сразу  удалось  успокоить  опьяненное  скачкой
животное: некоторое время она скакала вслед за эскортом герцога  и  только
потом смогла свернуть на обочину, освобождая дорогу  разворачивающемуся  в
боевой порядок эскадрону.
   Лес по обеим сторонам дороги расступился,  впереди  мелькнули  знакомый
луг, спускающийся к реке, стена гор на горизонте  и  сам  форт.  Пропуская
эскадрон Кларта и мчащуюся за ним когорту стрелков с луками наготове, Пакс
привстала в стременах, всматриваясь в знакомый пейзаж. Черно-желтые  точки
группами мелькали тут и там на лугу, большая их масса  скопилась  у  самых
стен форта. А на его башне - сердце Пакс радостно забилось  -  развевались
два знамени: зеленое с золотом - Хальверика и под ним  бордово-белоснежное
- Пелана.  Оглянувшись,  Пакс  увидела  Седжека  и  Доррин,  возглавлявших
когорту, и, пришпорив лошадь, присоединилась к несущемуся вниз  по  дороге
строю.
   Вдоль дороги, по обочинам и чуть в стороне, тут и там стали  попадаться
тела убитых и раненых - пронзенные стрелами и копьями. Впереди послышались
звуки завязавшегося боя - это эскадрон Кларта налетел на  осаждавших  форт
солдат Синьявы. Стрелки, расступившись, освободили проход для пехоты.
   Доррин скомандовала остановку. Солдаты спешились и, оставив  лошадей  и
мулов подбежавшим из последней  шеренги  стрелков  сослуживцам,  встали  в
привычный атакующий строй, сомкнув щиты. Из-за юго-западного угла форта на
всем скаку выехали кавалеристы в черно-желтых  плащах.  Копьеносцы  Влади,
еще не спешившиеся, заспешили им наперерез, прикрывая солдат Пелана. Почти
одновременно с двух сторон на луг из леса выехали всадники  Кларта.  Часть
обоих эскадронов тотчас же устремились на подмогу  пехоте,  в  самую  гущу
боя.
   - Вперед! - прокричал Седжек, и когорта бросилась в оставленный для нее
стрелками проход. Пакс увидела,  как  впереди,  совсем  близко,  противник
наскоро выстраивает боевой строй,  ощетинившийся  пиками.  Раздался  свист
хорошо знакомых Пакс арбалетных стрел.
   Видимо  воспользовавшись  суматохой  в  рядах   Синьявы,   а   главное,
занятостью его арбалетчиков,  на  стенах  форта  с  приветственным  криком
показались его защитники, и на головы желто-черных посыпался град  камней.
Затем для Пакс перестало существовать все, кроме ряда чужих лиц - потных и
грязных, с  горящими  под  шлемами  глазами,  -  казавшихся  ей  абсолютно
одинаковыми.
   - Держать строй! - катился над когортой рев сержанта Воссика.
   - Работать щитами! Подныривать под пики! - вторил ему голос Доррин.
   Пакс  почувствовала,  что  мгновенно,  совершенно  холодно   и   четко,
продумывает свои приемы в предстоящем бою. Пикой хорошо колоть или, широко
размахиваясь, наносить режущие удары, успешно  останавливающие  кавалерию,
особенно легкую. Но для этого нужно встать  широко  друг  от  друга.  А  в
тесном строю, в схватке с прикрытой щитами пехотой,  пики  оказывались  не
столь  эффективны,  если  только  удавалось  проникнуть  за  первые   ряды
сверкающих наконечников.
   Поднырнув под первую пику, Пакс  щитом  отбила  метнувшийся  к  ней  из
второй шеренги наконечник и с резким  выпадом  рубанула  мечом  ближайшего
противника, почти снеся ему голову. Не глядя по сторонам, она чувствовала,
что ее товарищи не отстают, тесня и уничтожая противника. Солдаты  Синьявы
дрогнули,  почувствовав,  что  эту  прикрытую  щитами  и  вооруженную   не
страшными на первый взгляд короткими мечами пехоту не удастся удержать  на
расстоянии, как опасающуюся пик кавалерию.
   От форта донесся страшный  грохот  и  воинственные  крики:  "Хальверик!
Пелан!" - защитники вышли за ворота, вступив в бой с осаждающими. В  ответ
Пакс и ее когорта удвоили усилия, тесня солдат  Синьявы...  Неожиданно  на
левом  фланге  произошла  какая-то  заминка.  Оказывается,  часть   отряда
противника  обошла  когорту  Доррин.  Пакс  сначала  не  обратила  на  это
внимания, поглощенная боем, но затем  почувствовала  давление  в  шеренге,
заставлявшее ее отступать вправо,  тесня  следующих.  Стиснув  зубы,  Пакс
продолжала работать мечом  и  щитом,  решив  сражаться  до  конца,  мстить
коварным, бесчестным негодяям Синьявы, пока хватит  сил.  Через  несколько
минут  давление  слева  ослабло  -   это,   перестроившись,   ударили   по
желто-черным копьеносцы Влади. Когорта Доррин,  восстановив  строй,  снова
двинулась вперед. Солдаты противника стали часто оглядываться назад.  Там,
между ними, у самых ворот замелькали зеленые туники роты Хальверика.
   - Давай! - крикнул Воссик. - Дави их, дави! Сейчас сломаем!
   Пакс и ее товарищи даже удивились, обнаружив, что, издав ответный крик,
смогли двигаться еще быстрее, еще отчаяннее  орудовать  мечами.  Все  чаще
перед  ними  мелькали  спины  противников,  бросавших  пики  и  пытавшихся
спастись бегством. Затем перед когортой  оказались  шеренги  арбалетчиков,
которые, не имея возможности перезарядить свое оружие, побросали  арбалеты
и схватились за кривые сабли. Но эти клинки в  руках  привыкших  к  конным
боям солдат не шли ни в какое сравнение со сверкающей стеной мечей когорты
Доррин. Те из солдат Синьявы, кому не удалось убежать, были убиты.
   Маленькое каре, где вперемешку стояли  солдаты  в  зеленых  и  багряных
туниках, рассыпалось - осажденные  бросились  навстречу  пришедшим  им  на
выручку. Не успели они подбежать к строю, как над когортой раздался  голос
Воссика.
   - Назад, ребята! Не до приветствий. Две шеренги остаются для  прикрытия
ворот. Капрал Калек  -  старший.  Держитесь  вместе  с  защищавшими  форт.
Остальные - перестроились и шагом марш! Уходим  влево.  Там  сейчас  жарче
всего.
   Действительно, рядом с южной башней отчаянно  сражался  с  копьеносцами
Влади успевший хорошо выстроиться отряд в черно-желтых туниках.  Остальных
солдат Синьявы, пытавшихся спастись бегством, отсекали  от  леса  всадники
Кларта, а этот отряд,  видимо,  решил  пробиваться  на  юг,  надеясь,  что
атакующие не станут тратить силы на преследование, добившись основной цели
- взятия  форта.  Удар  когорты  Доррин  лишил  противника  этой  иллюзии.
Понимая, что пощады им ждать не приходится, солдаты Синьявы отбивались  до
последнего человека.
   Обнаружив, что перед ней  больше  не  мелькают  черно-желтые  туники  и
плащи,  Пакс  остановилась  и  огляделась:  дело  было  сделано.   Шеренги
всадников Кларта прочесывали луг и  уходили  в  лес  в  поисках  уцелевших
солдат противника. Пакс вытерла пот со лба и, услышав команду "Разойдись",
направилась к реке,  чтобы  смыть  запекшуюся  кровь  с  меча  и  кожаного
нагрудника. Только сейчас она обнаружила, что  ранена  -  пика  противника
вонзилась ей в ногу чуть выше колена. Кроме того, вновь сильно заболело  в
груди. Посидев на прибрежных камнях и напившись ледяной воды, Пакс побрела
к форту, куда уже тянулись, переводя дух, со  всего  поля  ее  товарищи  и
солдаты из роты Влади. Кто-то окликнул Пакс, но она только махнула рукой в
сторону ворот.  Конь  герцога  уже  плясал,  привязанный  в  первом  дворе
крепости.
   Внутри почти не было слышно обычных  после  удачного  боя  возбужденных
разговоров. Переживите осаду сначала безразлично взглянули на  еще  одного
из вошедших солдат Пелана, но тут к  Пакс,  прихрамывая  на  забинтованную
ногу, подбежал Вик, крепко обнявший ее.
   - Пакс, это... ты? - Он кивнул головой в сторону южной дороги.
   - Да, -  уже  не  сдерживая  слез,  ответила  она,  зная,  каким  будет
следующий вопрос.
   - Сабен? Канна?
   Пакс, рыдая, только покачала головой. Она не могла рассказать все,  что
случилось, и главное - что ей пришлось оставить их в опасности, что теперь
никто не знал, где они или их тела.
   Вик тряхнул ее:
   - Да не реви... Ты... ты понимаешь, что ты сделала?! Видят боги,  Пакс,
я так обрадовался, когда увидел тебя еще со стены. Мы-то были уверены, что
тебя убили в лесу. Пьернот - один из ребят Хальверика - сказал, что  видел
вас троих входящими в малинник незадолго до  того,  как  все  началось.  А
потом мы видели, как тщательно обыскивали они окрестные леса,  притаскивая
к форту все новые  трупы.  Ладно,  Пакс,  потом  при  случае  ты  все  нам
расскажешь. Пойдем, герцог приказал всем, кто был в  форте,  собраться  во
внутреннем дворе. Пойдем-пойдем, ты  ведь  тоже  была  с  нами,  считай  -
выполняла персональное задание. Пошли, наши будут рады тебя видеть.
   Переходя двор, Вик в  двух  словах  рассказал,  кто  остался  в  живых,
сколько  погибло  в  момент  нападения  и  сколько  -  во   время   осады.
Оказывается,  дважды  осажденные  выходили  за  ворота,  чтобы   если   не
прорваться всем, то  хотя  бы  дать  возможность  гонцам  уйти  из  кольца
осаждавших.  К  сожалению,  этого  сделать  так  и  не  удалось.   Солдаты
Хальверика  после  смерти  своего  капитана  признали   Ферраульта   своим
командиром, доверив ему руководить обороной форта. Их сержант в первые  же
минуты открыл оружейный склад и  без  проволочек  раздал  солдатам  Пелана
оружие. Только действуя вместе, бойцы  обеих  рот  смогли  отразить  штурм
отряда Синьявы.
   - Хорошо еще, -  добавил  Вик,  -  что  у  них  были  только  штурмовые
лестницы, а не осадные башни. Нападавших  хоть  и  было  в  несколько  раз
больше, чем нас, но на стенах одновременно их не могло оказаться много.
   - А вода?
   - В первый же день шел дождь. Помнишь? И на  следующий,  когда  Синьява
увел большую часть своего отряда на юг.  Мы  собирали  воду  во  все,  что
нашли. Кстати, дождь помог нам выдержать и второй штурм - еще всем отрядом
Синьявы. Во-первых, они вязли в грязи и скользили у  стен,  и,  во-вторых,
зажигательные стрелы не причиняли нам много хлопот. Потом  был  дождь  еще
через несколько дней, но, в общем, не скажу, что мы тут пили вволю.
   Войдя во внутренний дворик, Пакс остолбенела. В  строю  стояли  человек
двадцать из ее когорты. Она посмотрела на Вика, и тот кивнул:
   - Все.
   Когда друзья бросились ей навстречу, Пакс заметила, что у всех них были
повязки на руках, ногах или под нагрудниками.
   - Я понял, дочка,  что  мы  тебе  обязаны  спасением,  -  сказал  Рауф,
ветеран, отслуживший уже больше двадцати лет.
   Пакс снова разрыдалась.
   - Не мне, - сквозь слезы сказала она. - Это Канна и Сабен... Без них  я
ни за что не смогла бы...
   - Успокойся, успокойся, - обнял ее Рауф. - Главное, что дело сделано. А
ты молодец. Если так дело  пойдет,  глядишь,  ты  у  нас  скоро  сержантом
станешь. - Он улыбнулся и добавил: - Надо бы  тебе  прозвище  придумать...
Точно - Пакс Длинные Ноги. Или даже лучше - Везучая Пакс.
   Рауф обнял ее, и со всех сторон к Пакс протянулись ласково хлопающие ее
по плечам и по спине руки.
   - Эй, Пакс! - позвал вышедший из казармы младший оруженосец герцога.  -
Герцог вызывает тебя.
   Увидев, что она прихрамывает, оруженосец спросил:
   - Ты ранена?
   Пакс покачала головой:
   - Ничего страшного. Все в порядке.
   Встретившись  с  ним  взглядом,  Пакс  с  удивлением  обнаружила,   что
оруженосец был совсем юным, наверное даже младше нее. Ему суждено  было  в
будущем стать офицером  или  рыцарем,  но  сейчас  Пакс  чувствовала,  что
прожила чуть не на целую жизнь больше, чем он.
   Юноша покраснел под ее  пристальным  взглядом,  и  Пакс  прикинула,  не
следовало ли отвечать ему "сэр". Нет, не сейчас по  крайней  мере,  решила
она про себя.
   В комнате с двумя  окнами,  выходившими  во  двор,  находились  герцог,
второй оруженосец, один из врачей и какой-то  человек,  лежащий  на  узкой
кровати.
   - А, Пакс, заходи, - позвал ее герцог и  более  официально  добавил:  -
Капитан Ферраульт желает поговорить с тобой.
   Только сейчас Пакс узнала капитана. Его обычно румяное лицо было  белее
полотна, а вечно улыбавшийся рот застыл в гримасе боли. С  другой  стороны
кровати над Ферраультом склонился врач, аккуратно снимающий старые грязные
бинты. Пакс подошла к изголовью кровати. Даже при ее небольшом опыте  было
ясно, что Ферраульт умирает.
   - Господин капитан, - негромко произнесла она. - Это я, Пакс... Вы меня
вызывали...
   Некоторое время Ферраульт смотрел словно сквозь нее, затем  его  взгляд
сфокусировался:
   - Пакс, ты... все сделала правильно... Молодец... Я сказал герцогу...
   - Спасибо, сэр.  Я...  Мне  очень  жаль,  но  мы  не  смогли  вернуться
быстрее... мы хотели...
   Капитан чуть повернул голову:
   - Молодец, Пакс... Очень быстро... Мы и не надеялись...
   Ферраульт замолчал,  не  договорив.  Пакс  заметила,  как  герцог  сжал
кулаки. Врач чертыхнулся себе под нос и сказал:
   - Извините, мой господин, но капитану лучше помолчать. А вы, друг  мой,
- обратился он к Ферраульту, - терпите.
   Врач размотал  бинты,  и  взглядам  присутствующих  открылась  огромная
воспаленная рана на животе Ферраульта. Присвистнув, врач стал  быстро,  но
как-то машинально протирать ее какой-то  резко  пахнущей  жидкостью.  Пакс
поняла - опытный врач, увидев такое ранение, уже не надеялся  на  то,  что
капитан поправится.
   - Бесполезно... Слишком поздно... Заражение... - прохрипел Ферраульт, и
в его голосе не было вопроса.
   - Сам знаю, - с привычной раздраженностью к больным, лезущим не в  свое
дело, буркнул врач,  но,  помолчав,  добавил:  -  Действительно,  вряд  ли
удастся спасти вас, капитан. Облегчить вам страдания -  все,  что  в  моих
силах.
   - Это будет... долго? - сквозь зубы прошептал Ферраульт.
   - Нет, - четко,  словно  докладывая,  ответил  врач,  поднося  к  губам
капитана флягу. - Выпейте, разбавлять не будем -  вас  может  стошнить  от
жидкости. Сделайте несколько глотков.
   Затем врач смочил чистое полотенце в жидкости из  стоявшего  у  кровати
котелка и наложил повязку на рану Ферраульта. Повернувшись к  герцогу,  он
сказал:
   - Мой господин, большая доза снимет даже такую боль на несколько часов.
Больше я ничего сделать не смогу. Если я понадоблюсь вам, пошлите за  мной
в казарму. Там остальные раненые.
   - Спасибо вам, маэстро Симмит, идите... Капитан...  -  обратился  он  к
Ферраульту.
   - Мой господин... я... я сдал форт.
   - Я знаю. Ты правильно поступил. Все было сделано честно и достойно.
   - Простите меня...
   - За что? Ты выбрал единственно верное решение.
   - Но... я... я потерял когорту.
   - Это не твоя вина. Так сложились обстоятельства. Ты же  вел  себя  как
настоящий  офицер.  Твой  патрон  Гед  будет  доволен  тобой,   когда   ты
предстанешь перед ним. Я не знаю, многие ли  из  офицеров  смогли  бы  так
долго держаться в  форте  с  маленьким  смешанным  гарнизоном,  почти  без
воды...
   - Такие потери... Что вы будете делать?
   - Я?  -  Герцог  внимательно  посмотрел  в  лицо  Ферраульту,  а  затем
улыбнулся молодому офицеру. - Я разделаюсь  с  этим  негодяем.  И  ни  его
друзья, ни кто-либо из таких же, как он,  слуг  дьявола  не  посмеет  даже
поставить камня на его могиле. Я его уничтожу.  Уничтожу  за  то,  что  он
нападает на раненых, убивает и пытает пленных, сжигает деревни, вырезая их
жителей только для того, чтобы никто не мог сообщить о его  передвижениях.
Мы уже уничтожили его отряд, который он вел для снятия осады  с  Ротенгри.
Теперь я займусь его армией на юге.
   - Вы... вы сможете сделать все это... мой господин?
   - С помощью богов... и людей. С  нами  пришли  всадники  Кларта,  Влади
прислал на  помощь  когорту  своих  копьеносцев.  Завтра-послезавтра  сюда
придет Алиам Хальверик, чтобы отомстить за сына. Слишком многие  ненавидят
Медового Кота,  но  боятся  связываться  с  ним  поодиночке.  Так  что  не
волнуйся. Лучше попроси своего покровителя, святого Геда, о помощи  -  нам
она будет не лишней.
   Ферраульт еле заметно улыбнулся:
   - Слушаюсь, мой господин. Я выполню ваш приказ.
   Герцог поднял глаза и словно только сейчас  заметил  Пакс,  стоявшую  у
стены.
   - А ты, Пакс, ничего о моих планах не слышала, ясно?
   - Так точно, мой господин.
   - Можешь идти. Отправляйся на перевязку - ты ранена.  По  пути  передай
оруженосцам  -  пусть  пришлют  ко  мне  капитанов  и  сержанта  из   роты
Хальверика. Я хочу поговорить с ними.
   - Слушаюсь, мой господин.
   Пакс попыталась выйти из комнаты, не прихрамывая, но  раненая  нога  не
давала забыть о себе. Пакс сжала челюсти так, что скрипнули зубы.
   Оруженосец герцога бросился разыскивать  тех,  кого  вызвал  Пелан,  и,
прежде чем Пакс проковыляла через двор, ей навстречу  уже  шел  человек  в
зеленой тунике. Пакс вспомнила его лицо.
   - Привет, - первым поздоровался он. - Я Саннот, сержант, вспомнила?
   Пакс кивнула:
   - Герцог вызвал вас. Хочет поговорить.
   - Да уж я думаю. Сижу жду, когда он меня позовет. Такая  заваруха.  Где
он?
   - С капитаном Ферраультом.
   - Ну да, разумеется. Как капитан?
   Пакс махнула рукой. Саннот вздохнул:
   - Я думал, может быть, ваш врач что-то сможет сделать...  Герцог-то  не
очень зол?
   - Очень... но не на вас и не на ваших солдат.
   - Это хорошо... Ладно, я пойду... Слушай, так это ты  сумела  добраться
до ваших?
   - Да, - коротко ответила Пакс и пошла дальше;  помолчав,  она,  как  бы
извиняясь, бросила через плечо: - Герцог ждет вас.
   - Иду, иду.
   Оруженосец  уже  успел  передать   приказание   герцога,   и   капитаны
направились  в  казарму:  Понт  -  из  казармы,  превращенной  в  лазарет,
Кракольний -  от  ложбины  у  реки,  куда  стаскивали  трупы  противников,
готовясь сжечь их, Доррин - из лагеря осаждавших, где  она  контролировала
составление описи и сортировку трофеев. Седжек погиб -  арбалетная  стрела
попала ему прямо в глаз.
   У казармы Пакс встретил Эриал, один из сержантов когорты Кракольния:
   - Давай быстро к врачу, - сказал он. - Герцог сказал, что  после  обеда
будет общий сбор, все ходячие раненые тоже вызываются. Хотелось бы,  чтобы
и ты была на ногах.
   Пакс не возражала против того, чтобы оказаться у врача. Мучаясь от боли
в раненой ноге и в груди,  она  уже  не  была  уверена,  что  относится  к
категории ходячих.
   Маэстро Визаниор, увидев Пакс, воскликнул:
   - Опять ты! Я же тебе сказал - не нервничать  и  не  соваться  куда  не
надо.
   Пакс  деловито  кивнула,  одновременно  пытаясь  представить  себя   не
нервничающей в бою и не сующейся куда не надо.
   - Не вижу  ничего  смешного,  -  заявил  врач,  заметив  ее  улыбку.  -
Упрямство -  хорошее  качество  для  солдата,  но  не  в  этом  нужно  его
проявлять. Ладно, сейчас посмотрим, что с тобой...  Так,  что  дергаешься,
болит?
   Пакс, сжав зубы, чтобы не закричать, кивнула.
   - Ничего, кость не задета. Чем это тебя?
   - Пикой, наверное, сверху и вскользь, когда я ее отбила.
   - Ясно. Сейчас смажем и наложим повязку. Судя  по  всему,  ребрам  дать
срастись ты не хочешь. Еще что?
   - Вроде все.
   - И то ладно. Нога дней десять болеть будет - это, если не  перегружать
ее. Опять устроишь что-нибудь - и в месяц не очухаешься.  Старайся  вообще
поменьше ходить. Твоих сержантов я предупрежу. Ты уже поела?
   - Нет, - вспомнила  Пакс,  удивившись,  что  она,  оказывается,  совсем
забыла про еду.
   - Тогда ты останешься здесь и полежишь. Обед тебе  сейчас  принесут,  -
сказал врач. - Нечего торопиться с работой. Пока что и без тебя управятся.
   Пакс еще колебалась, оставаться ли  в  лазарете,  но  маэстро  Визаниор
проследил, чтобы ее уложили  на  койку,  подложив  под  перевязанную  ногу
сложенный пополам тюфяк. Поев хлеба с вяленым мясом - кухня еще не  успела
развернуться, - Пакс  провалилась  в  глубокий  сон.  Разбудил  ее  уже  в
сумерках один из солдат, поставивший перед  ней  глиняную  миску.  Пакс  с
жадностью проглотила горячую, дымящуюся  похлебку,  съела  кусок  хлеба  с
сыром и выпила кружку теплого сиба. Только сейчас она  заметила,  что  оба
врача продолжают обход многочисленных раненых. Когда один из них подошел к
ней, она, сообщив, что чувствует себя лучше, попыталась  встать,  но  была
остановлена:
   - Лежи. Я уже передал сержантам...
   - Но герцог собирает...
   - Нет. По крайней мере не раньше чем утром. Сейчас он  с  капитаном.  А
ты, будь добра, не трепли мне нервы.  Лежи  спокойно.  Не  хватало  только
осложнений.
   Пакс по инерции  попыталась  возразить,  но  вдруг  почувствовала,  что
действительно хочет лежать, не вставая, и спать.
   Наутро по приказу герцога вся рота, включая ходячих раненых и тех, кого
можно было вывести или вынести из  казармы,  вышла  во  внутренний  дворик
форта. Здоровые и ходячие выстроились в три когорты, как и раньше.  Только
на этот раз, как заметила  Пакс,  они  заняли  меньше  места,  чем  обычно
занимали две. В ее когорте осталось всего двадцать  два  человека,  причем
все раненые. Две другие потеряли не меньше трети личного состава. Из шести
сержантов трое и из шести  капралов  четверо  были  убиты  или  смертельно
ранены - все из когорты Пакс; Джурси и Калек - из когорты Доррин;  Саер  -
из когорты Кракольния. Погибли также два капитана -  Ферраульт  и  Седжек.
Пакс то и дело встречала озабоченные взгляды товарищей. Всех  явно  мучила
одна мысль: как герцог оправится от таких потерь?  Пакс  вспомнила  слова,
сказанные им у постели Ферраульта, и решила, что они были  лишь  утешением
умирающему.
   Герцог - без шлема,  с  развевающимися  на  ветру  волосами  и  плащом,
наброшенным поверх кольчуги, - обошел  строй,  заглядывая  в  глаза  своим
солдатам, а затем вышел на середину дворика. Все затаили дыхание.
   - Сержант Воссик, - неожиданно деловым тоном произнес герцог.
   - Да, мой господин.
   - Закройте, пожалуйста, ворота. Пусть  некоторое  время  нас  никто  не
беспокоит.
   - Есть, мой господин.
   Вдвоем с капралом из его когорты сержант быстро закрыл тяжелые  створки
и бегом вернулся в строй.
   Герцог еще раз обвел роту взглядом. Затем  он  начал  говорить,  причем
поначалу так тихо, что Пакс пришлось напрячь  слух,  чтобы  разобрать  его
слова.
   - За последние дни вы - солдаты моей роты - покрыли себя такой  славой,
какую я не могу даже описать. И вы, оставшиеся в живых,  и  ваши  погибшие
товарищи по оружию. Вы разбили врага, более чем вдвое превосходившего  вас
по численности. Причем победа далась вам на этот раз  не  умелой  тактикой
командиров, а вашими умением, храбростью и выносливостью. Я  всегда  знал,
что вы - лучшая рота в Ааренисе, но даже  я  не  предполагал,  на  что  вы
способны.
   Герцог коротко описал оба сражения у форта,  переход  Пакс  и  двух  ее
товарищей, бой с отрядом Синьявы  на  дороге.  Его  голос  становился  все
громче и в то же время - теплее.
   - Вы сейчас смотрите друг на друга и подсчитываете потери.  Да,  многих
товарищей мы потеряли. Я знаю, что никакие трофеи не  заменят  вам  их.  Я
знаю, что вы жаждете отомстить, отомстить за предательское  нападение,  за
убитых в спину, за замученных пытками в плену... И  вы  спрашиваете  себя,
как это сделать?
   Пелан надолго замолчал, а затем продолжил:
   - Я объявляю вам: вместе с вами я уничтожу Медового Кота,  разрушу  его
города, смету его союзников, разорю все то, что ему принадлежит. Когда  мы
сделаем это, его имя будут произносить не со страхом или  ненавистью,  как
сейчас, а с презрением, оно станет синонимом позора.  Он  думал,  что  ему
удастся справиться с этой ротой, напугать нас, заставить позорно бежать...
Нет, Синьява ошибся, и он дорого заплатит за эту ошибку.  Ничто  не  может
напугать вас, ни один негодяй не сумеет заставить вас бежать с поля боя. И
он вовсе не приблизился к тому, чтобы уничтожить нас. Наоборот  -  это  мы
озлобились на него настолько, что его поражение и смерть уже неминуемы.
   Прервав свою речь, герцог Пелан внимательно обвел взглядом строй.
   - Так вот, - продолжил он, - мы можем это сделать. И мы сделаем это. Вы
уже знаете, что наши союзники - роты  Кларта,  Хальверика,  Влади.  Многие
присоединятся к нам, уверяю вас, мои братья по оружию, чтобы  расправиться
с Синьявой. А я клянусь вам, что не подпишу никакого договора, пока мы  не
отомстим за наших друзей. Я готов  на  свои  деньги  вести  эту  кампанию.
Главное для вас и для меня - отомстить за павших друзей.
   Герцог выхватил меч и поднял его над головой в приветственном салюте.
   - Во имя их памяти! Отомстим! - крикнул он.
   - Отомстим! - громом прокатился по двору ответ роты.
   Убрав меч в ножны, герцог продолжил более спокойно:
   - Все вы заслуживаете не только признания и славы, но и наград.  И  все
же даже среди вас есть те, кто должен быть отмечен особо за свои деяния  и
подвиги, геройские даже среди героев... Капитан Доррин?
   - Мой господин, в  моей  когорте  есть  четверо,  заслуживающие  особых
наград.  Симиси  Канассон,  обезоруживший  четырех  конвоиров,  что   дало
возможность бежать нескольким пленным, хотя сам он был ранен, а его лошадь
убита. Второй раз  он  был  ранен  сегодня,  геройски  сражаясь  в  строю.
Кирвания Фастонсдоттер, которая вела  свое  отделение  в  бой  здесь  и  у
Ротенгри, так и здесь, убившая лично восьмерых солдат  противника.  Териам
Селфит, вставший на место убитого Калека и  предотвративший  прорыв  строя
противником. Джостин Семмет, который, уже убив  двух  вражеских  солдат  в
первом бою, сегодня был тяжело ранен арбалетной стрелой, но успел зарубить
двух арбалетчиков и одного солдата  с  пикой,  прежде  чем  упал,  истекая
кровью.
   - Названные, шаг вперед! - скомандовал герцог.
   Один из его оруженосцев открыл большую шкатулку из резного  дерева,  из
которой Пелан извлек и вручил награждаемым по кольцу.
   Затем Кракольний назвал нескольких солдат из своей когорты, и церемония
награждения повторилась. Вручив  последнее  кольцо,  герцог  повернулся  к
третьей когорте:
   - У вас в строю не осталось ни офицеров, ни сержантов, ни капралов.  Но
ваши дела говорят сами за себя,  без  помощи  командиров.  Каждый  из  вас
получит особый перстень за свои заслуги в память о том, что вы совершили в
этом форте. Но те, кому вы обязаны жизнью, те, кто принес мне  известие  о
нападении на форт, даже среди чествуемых они  достойны  особой  чести.  Их
было трое: Канна Арентс,  Сабен  Канассон  и  Паксенаррион  Дортансдоттер.
Когда на них,  измученных,  израненных,  отчаянно  уставших,  в  лесу  под
Ротенгри напали бандиты, только Пакс  удалось  вырваться  и  добраться  до
лагеря. Мы не знаем, что стало с двумя другими. Но я клянусь, что мы будем
продолжать поиски, пока не выясним, живы они  или  нет,  а  если  так,  то
похороним их с воинскими почестями. Но сейчас, Паксенаррион, шаг вперед!
   Пакс, покраснев до корней волос и едва сдерживая слезы, с трудом  вышла
из строя, чуть не упав.
   - Это кольцо, - сказал герцог, - будет символизировать твой подвиг. Три
линии, сплетающиеся в одну, - это три человека, стремящиеся одной  дорогой
к одной цели. А эта линия возвращается к началу, к тому месту, с  которого
все началось. Чистое золото - символ  верности,  которая  бессмертна,  как
этот бессмертный металл.
   Пакс молча, не в силах оторвать взгляд от земли, приняла  кольцо.  Нет,
не так она представляла себе первую награду.  Не  тогда,  когда  двое,  не
менее ее заслуживающих почестей, остались в лапах разбойников.
   Машинально Пакс встала  обратно  в  строй,  и  герцог  обратился  к  ее
когорте:
   - Я хочу сохранить вас как часть своей роты, как боевую когорту.  Когда
прибудут новобранцы, я в первую  очередь  укомплектую  вас.  Пока  что  до
Вальдайра вы пойдете в строю  когорты  Доррин  отдельным  взводом.  Доррин
назначит вам временных капралов. Мы останемся в форте, пока не придет рота
Хальверика. Вместе мы воздадим последние почести нашим погибшим. Капитаны,
у меня все, можете распустить строй.
   Улыбнувшись на прощание, герцог скрылся  в  пристройке  главной  башни.
Через несколько минут Пакс уже вернулась в конюшню, по-прежнему  служившую
ее когорте казармой. День она провела,  чистя  и  затачивая  груду  мечей,
которые ей принесли со склада. Пакс с удивлением обнаружила среди них свой
старый - изрядно иззубренный и заржавевший за то  время,  что  пролежал  в
подвале форта.


   После полудня горн на дозорной башне просигналил тревогу. Пакс сжала  в
руках только что наточенный меч. Весь  форт  пришел  в  движение.  Когорта
Доррин и копьеносцы Влади выстроились во внешнем дворе,  всадники  Кларта,
чьи кони высекали копытами искры, выстроились боевым строем  за  воротами.
Остальные  -  когорта  Кракольния,  остатки  когорты  Арколина  и  солдаты
Хальверика заняли свои места на стенах. Герцог в сопровождении оруженосцев
выехал верхом во внешний двор и встал в воротах. Все замерло.
   Послышался стук копыт одинокого  коня.  Капитан  всадников  Кларта  дал
команду, и его  солдаты  расступились,  подпуская  к  воротам  всадника  в
доспехах и зеленом плаще с золотыми эполетами. Герцог Пелан  приветственно
вскинул руку.  Пакс  даже  из  двери  конюшни  узнала  Алиама  Хальверика.
Поравнявшись, два всадника обменялись рукопожатием и долго молча  смотрели
друг другу в лицо.
   - Мне нужно многое рассказать тебе, - сказал герцог Пелан.
   - Мне тоже, - ответил Хальверик.
   - В форте мало места. Все помещения сейчас заняты ранеными. Часть  моих
расположилась в конюшне. Но твоих офицеров я готов  принять  в  помещениях
башни.
   - Мы прибыли, готовые к долгой осаде, - ответил Хальверик. -  Все,  что
нужно для лагеря, у нас есть. Я жалею только об одном  -  о  том,  что  мы
опоздали к сражению. Как  ты  считаешь,  где  моей  роте  следует  разбить
лагерь?
   По лицу Пелана пробежала легкая улыбка.
   - Алиам, дружище, - Хальверик вздохнул с облегчением, - не  слишком  ли
ты вежлив и предупредителен, задавая такие вопросы? Твои солдаты,  которые
готовы были вновь защищать этот форт бок о бок с моими, не в плену у меня.
Мне кажется, эту тему мы вообще можем забыть. Судя по докладам моих солдат
и по тому, что я сам видел, твои ребята  действовали  грамотно  и  храбро,
вели себя благородно по отношению к своим пленным.  Я  бы  предложил  тебе
оставить раненых в форте. Мои врачи занимаются ими, но можешь  прислать  и
своих. Кстати, их помощь будет нелишней.  Ну  а  теперь  -  ты,  наверное,
хочешь сразу поговорить со своими?
   Хальверик кивнул и спешился. Один из  оруженосцев  герцога  поскакал  с
сообщением к ждавшей на дороге роте, второй взял у Алиама и Пелана поводья
их коней. Два  командира,  о  чем-то  негромко  беседуя,  проследовали  по
направлению к  лазарету.  Неожиданно  раздался  громкий  стук  подкованных
сапог: сбежав со стены, сержант Саннот бросился к Хальверику  и  опустился
перед ним на одно колено. Тот  немедленно  поднял  его  и  стал  о  чем-то
расспрашивать. На лице сержанта было написано явное облегчение оттого, что
наконец прибыл его командир.


   Когда был насыпан погребальный  курган,  все  роты  выстроились  у  его
подножия, чтобы воздать последние  почести  павшим.  Имена  погибших  были
зачитаны вслух. Когорта  Влади  спела  "Танец  ледяного  ветра",  потрясая
копьями; солдаты Кларта исполнили  ритуальный  танец,  имитирующий  конное
сражение. Как объяснил Пакс один из них, топот копыт понесет души погибших
по просторам загробного мира, туда, где кони никогда не устают, а всадники
не падают на землю. Алиам Хальверик и его капитаны спели вместе  со  своим
арфистом древнюю песню "Славные камни  разрушенной  башни",  которую  Пакс
слышала даже у себя в Трех Пихтах, только вместо имен принца и  его  свиты
рота Хальверика хором выкрикнула имена погибших  товарищей.  Затем  пришла
очередь Пелана. Он дал знак двум  флейтистам  -  и  над  курганом  потекла
мелодия, которая,  казалось,  вырывала  из  самых  зачерствевших  душ  всю
оставшуюся  в  них  скорбь.  Это  была   поминальная   песнь,   написанная
арфистом-эльфом  в  память  Тамаррион,  жены   герцога,   и   никогда   не
исполнявшаяся с тех пор прилюдно. Пакс не знала ни этой истории,  ни  этой
песни, но музыка действовала на нее так, что ветер не успевал сдувать с ее
щек слезы.


   Обратный  путь  на  юг  занял  четыре  дня  и  прошел  без  событий   и
приключений. Уже на пятый день рота вновь заняла свою позицию  в  порядках
осаждающих. Взятых напрокат лошадей и мулов нужно было возвращать, и  Пакс
досталось отвести полдюжины коней в лагерь сореллинского ополчения. Вручив
животных квартирмейстеру и взяв  с  него  расписку  в  их  получении,  она
возвращалась назад, и вдруг ее окликнул по имени  какой-то  едва  знакомый
голос:
   - Эй, воин Пелана! Привет, это не ты в ту ночь вышла на наш караул?
   Голос принадлежал дюжему капралу  ополченцев.  Пакс  долго  глядела  на
него, пытаясь вспомнить, где она могла встречаться с ним раньше.
   - Клянусь своим мечом, ты выглядишь куда лучше, чем тогда. Если  бы  не
твой рост и рыжая шевелюра - ни за что не узнал бы. Мы уже  тут  про  тебя
наслышаны, так что извини, что тогда грубовато с тобой обошлись.
   Пакс наконец сообразила, о чем идет речь,  и  вздрогнула,  вспомнив  ту
кошмарную ночь.
   - Ничего, все нормально, - буркнула она.
   - Я ведь чуть тебя не запер до утра на нашей гауптвахте.  Да,  это  мне
урок. В общем, я рад, что ты смогла выпутаться, и вообще... Меня,  кстати,
зовут Сим Пларрист... Буду рад пригласить тебя на кружку эля.
   Пакс покачала головой:
   - Только после  взятия  города.  А  там...  если  время  будет.  Но  за
приглашение спасибо.
   - Правда, не обижайся за то...
   - Не буду, - неловко улыбнувшись, Пакс побрела к лагерю своей роты.
   Здесь, словно еще одно воспоминание о той ночи, ее встретила стоявшая в
карауле Баррани.
   - Пакс, это ты? Привет, тут тебя ищут. Говорят, герцог вызывает.
   - Зачем - не знаешь?  -  Предчувствуя  новости,  сердце  Пакс  учащенно
забилось.
   - Наверное, что-нибудь о Сабене и Канне узнали...
   - Что?!
   Барра пожала плечами:
   - Я не в курсе. Когда я спросила, оруженосец сказал, чтобы я занималась
своим делом. Ты иди... хотя если бы было что-то хорошее, я думаю,  нам  бы
уже сообщили.
   - Наверное, - прошептала Пакс  и  с  затуманившимися  от  слез  глазами
направилась к шатру герцога.
   Слуга сразу проводил ее внутрь, где герцог, выйдя ей навстречу,  подвел
Пакс к столу. На некрашеных досках лежали  маленькая  каменная  лошадка  и
медальон Года на цепочке.  Пакс  тотчас  же  узнала  их  и  задохнулась  в
рыданиях.
   Помолчав, герцог сказал:
   - Ты уж извини, Пакс. Я думал, что мы сумеем найти их быстрее.  Прошлой
ночью разведчики сореллинцев, у которых бандиты угнали нескольких лошадей,
убив при этом  пастуха,  нашли  их  убежище.  Когда  бандиты  поняли,  что
проигрывают бой, они решили убить всех пленных. Врач говорит,  что  Сабен,
получив сильный удар по голове, скорее всего так и не приходил  в  себя  с
тех пор. Спасшийся  пленник  из  местных  крестьян  рассказал,  что  Канна
ухаживала за ним все эти дни. Сама она не  была  тяжело  ранена  во  время
захвата и еще могла говорить в тот момент, когда  сореллинцы  ворвались  в
лагерь бандитов. Ей успели все рассказать: и то, что ты добралась до  нас,
и как мы разбили Синьяву на дороге, и даже как мы вернулись с  победой,  и
что форт не сдался... Врач был с ней до последней минуты. Он  сказал,  что
она очень радовалась, говорила, что ты молодец и все сделала правильно.  И
еще она просила передать тебе ее медальон.
   Герцог замолчал, выжидая, пока Пакс справится с душившими ее рыданиями.
Дав ей глоток вина, он вдруг спросил:
   - Пакс, ты поклоняешься Геду?
   - Нет, мой господин.
   - Странно. Обычно его последователи завещают свой символ кому-нибудь из
новообращенных или же оставляют своему маршалу, опять  же  -  для  другого
верующего. Решение Канны очень необычно.
   Пакс была не в силах задуматься, почему Канна  так  поступила.  Она  до
последней минуты надеялась на чудо... Даже сейчас ей не верилось, что  она
больше никогда не увидит Сабена...
   - Пакс... вы с Сабеном были лучшими друзьями.  Он  никогда  не  говорил
тебе, как следует распорядиться его вещами?
   Пакс попыталась вспомнить:
   - Нет, мой господин... У него есть семья, он отсылал им подарки,  но...
но он...
   - Он не строил мрачных планов. Все понятно. Чаще всего  воин  погибает,
не оставив завещания... Мы отошлем его семье его жалованье, долю из общего
сбора на погибших, личные вещи. Можно передать родственникам  и  его  меч,
если, конечно, он ушел служить не против их воли.
   - Нет, мой господин. Родители гордились  им.  Они  и  его  сестренки  с
благодарностью примут меч.
   - А эта лошадка - память о семье или о любимой девушке?
   - Нет... это... это я ему подарила... Ну, просто так...
   - Тогда возьми ее себе на память о Сабене вместе с медальоном Канны.
   Герцог взял со стола и протянул ей вещи.
   - Я... я не могу, мой господин...
   - Медальон ты должна взять. Это последняя воля Канны. И я  думаю,  твой
друг Сабен был бы рад, если бы узнал, что твой подарок  снова  окажется  у
тебя.
   Пакс протянула руку, и, как только медальон  и  талисман  коснулись  ее
ладони, острое чувство реальности и необратимости потери стальным стилетом
вонзилось в ее сердце. Герцог протянул ей свой кубок с вином:
   - Выпей. Можешь посидеть здесь, пока не придешь в себя. Я сейчас  ухожу
к Хальверику. Побудь одна.
   Вино было терпким и тягучим. Пакс, не  допив  его,  отставила  кубок  и
долго просидела неподвижно,  глядя  в  одну  точку.  Затем,  вытерев  лицо
рукавом, она встала и направилась к  палаткам  своей  когорты.  По  глазам
встретившего ее Вика она поняла, что он  уже  все  знает.  Перед  тем  как
уехать, герцог передал печальную новость через своих оруженосцев.
   - Нам тоже их очень не хватает, - сказал Вик, кладя ей руки на плечи, -
но ты, Пакс...
   - Оставалось совсем чуть-чуть, - еле слышно произнесла она, -  каких-то
несколько миль...
   К ним подошла Арни, и, обнявшись, они долго стояли втроем,  не  скрывая
текущих по щекам слез.





   Потекли монотонные осадные будни. Рота  Хальверика  вклинилась  в  ряды
осаждавших рядом с ротой  Пелана,  потеснив  сореллинское  ополчение.  Это
вполне  устроило  сореллинцев,  но  вызвало  бурю  проклятий  со   стороны
гарнизона  Ротенгри,  прекратившуюся,  впрочем,  после  того,  как  четыре
человека на стене были убиты стрелами арбалетов, взятых в качестве трофеев
у разбитого отряда Синьявы. У Пакс появилась возможность потренироваться с
трофейным оружием - освоить арбалет (при этом она чуть  не  оторвала  себе
палец на руке), саблю и короткий меч с волнистым лезвием, похожий на  тот,
что достался Сабену в схватке у фермы.
   День ото дня Пакс все больше осознавала, как крепко она была  привязана
к Канне и особенно к Сабену. Ей так не хватало его  неуклюжих,  но  добрых
шуток, ободряющих слов после возвращения с  холодного  ночного  дежурства.
Пакс ловила себя на том, что ищет  Сабена  глазами  за  длинным  обеденным
столом, в уходящем в караул строю, повсюду. Как это ни было смешно,  пусть
и сквозь слезы, но, даже выходя из туалета, она  вспоминала  первую  в  ее
жизни выгребную яму, которую они рыли  с  Сабеном  по  дороге  к  крепости
герцога. Нет, это было выше ее сил - поверить в то, что он ушел  навсегда.
Пакс, бывало, и раньше задумывалась о своей смерти,  но  смерть  Сабена  -
такого ей и в голову прийти не могло.
   Она не  могла  ни  с  кем  поделиться  своими  страданиями.  Видя,  как
участливо наблюдают за ней Вик и Арни, она почти возненавидела  их.  Когда
один из солдат Хальверика спросил у Баррани,  не  были  ли  Пакс  и  Сабен
любовниками, она не знала, что было больнее - вопрос или полный  презрения
к спросившему ответ Барры. Они с Сабеном делили все:  первые  трудности  и
первые надежды, работу и отдых, сражения и караулы. Все, кроме постели,  а
вот теперь оказалось, что и кроме смерти. Пакс  знала,  что  Сабен  всегда
хотел быть с нею, любить ее, но никогда не соглашалась на это, а он  и  не
настаивал. Но если бы такое случилось, если бы  они  стали  любовниками...
представив это, Пакс вздрогнула. Ей казалось, что больнее, чем сейчас,  ей
быть не могло бы. Наверное, могло. Потерять не  только  боевого  товарища,
лучшего друга, но еще и любимого человека - это было бы еще страшнее.
   На какое-то время Пакс почувствовала, что смотрит на  себя  как  бы  со
стороны. Сама себе она шептала: не бойся, все пройдет, все уляжется,  -  и
отказывалась верить этому. Но в тот же вечер, глядя в  добрые,  заботливые
глаза Вика и Арни, она почувствовала, что ее горе, ее боль утихли. Боль не
ушла, но стала другой, как бывает, когда врач начинает  обрабатывать  рану
едким раствором. Эта боль бывает очень острой, но она нужна - нужна, чтобы
вылечиться. Страх тоже изменился - она стала  бояться  за  них,  за  своих
друзей. Посмотрев на свои руки, Пакс вдруг осознала: она жива  и  здорова,
эти руки полны сил и могут защитить не только ее, но и других. Пакс ничего
не стала об этом говорить, но с  того  вечера  что-то  изменилось  в  ней,
вернув цель и смысл жизни.


   Город молчал уже с неделю. Время от времени  над  стенами  показывались
головы часовых, ворота  были  по-прежнему  заперты,  но  что-то  неуловимо
подсказывало, что энтузиазм защитников иссякает.
   Еще через несколько дней ополченцы  из  Сореллина  прислали  к  герцогу
гонца, и вскоре вся рота узнала, что в логове бандитов, которое сореллинцы
раскрыли, обнаружив там Канну и Сабена,  ополченцы  нашли  подземный  ход,
ведущий в сторону Ротенгри.  Когда  из  него  вышли  несколько  солдат  из
городского гарнизона, ополченцы перебили их, не оставив  в  живых  никого.
Поэтому хотя и стало ясно, что туннель ведет прямо в город,  но  сведений,
где именно он выходит  внутри  стен,  получить  было  не  у  кого.  Теперь
сореллинцы сидели в засаде у выхода и ждали появления очередных  беглецов,
чтобы захватить их живыми.
   - Должно быть так Медовый Кот хотел снять осаду, - сказал Вик.
   - И вот зачем ему были нужны пленные, - продолжила Пакс. - Заведи он их
живыми в город - как знать, что бы мы стали делать.
   - Да... Хотелось бы пройтись по этому туннелю.
   - И не говори. Да  вылезти  из  него  неожиданно  где-нибудь  в  центре
города. Интересно, смогли бы мы?..
   - Одновременно с общим штурмом со всех сторон - почему бы  и  нет?  Или
подождать, пока большая часть гарнизона решит смыться через подземный ход,
и перебить их на выходе.
   - Я бы предпочла сама пойти в город, - оживилась Арни.
   Пакс усмехнулась:
   - Я тоже. Никогда не знала, что подземный ход может быть таким длинным.
Интересно, кто выкопал его и когда?
   -  Зная  репутацию  этого  города,  -  пожал  плечами  Вик,   -   можно
предположить, что его вырыли одновременно со строительством стен.
   В тот же вечер  герцог  объявил  перед  строем  план  штурма.  Их  роте
предстояло штурмовать стену, Хальверику  -  попытать  счастья  у  северных
ворот. Часть сореллинского ополчения и две когорты роты Влади шли на штурм
города через туннель. Остальные отряды ополченцев будут  также  штурмовать
город с лестницами. Всадники Кларта остаются патрулировать лагерь и  выход
из туннеля, а также обслуживать катапульты штурмующих до тех пор, пока это
не станет опасно для своих.  Оставшаяся  часть  сореллинцев  должна  будет
помочь роте Пелана, предоставив ей установщиков лестниц.
   Получив указания,  лагерь  погрузился  во  тьму.  Горели  лишь  обычные
дежурные костры. Отряды осаждающих скрытно вышли за частокол и направились
в городским стенам. Первым звуком,  послужившим  сигналом  к  атаке,  стал
страшный удар тарана Хальверика в  ворота  Ротенгри.  На  стенах  зажглись
факелы; как только на фоне света замелькали  тени  защитников,  заработали
луки  и  арбалеты  роты  Пелана.  Со  стен  донеслись  стоны  и  крики.  В
направлении нападавших полетели  неприцельно  пущенные  стрелы.  Вместе  с
ритмичными ударами тарана в городе раздавался порой страшный треск  -  это
били тяжелыми каменными ядрами катапульты  осаждавших.  С  другой  стороны
города тоже доносились крики и грохот - Пакс поняла, что южные ворота тоже
были под ударом.
   Сореллинские ополченцы тихо и  незаметно  сумели  подобраться  к  самым
стенам и  даже  успели  укрепить  лестницы,  прежде  чем  часовые  подняли
тревогу.
   - Вперед! - скомандовал капитан Понт своей  когорте,  шедшей  на  штурм
первой. - Держать щиты над головой! Щиты - вверх, пока не долезете до края
стены.
   Пакс обнаружила, что взбираться по лестнице, балансируя  тяжелым  щитом
над головой, оказалось труднее, чем ей казалось на тренировках. Когда  она
наконец поднялась на стену, первая  когорта  уже  встала  в  две  шеренги,
прикрывая тех, кто шел следом, и накапливая  массу  для  атаки.  К  своему
удивлению, Пакс обнаружила по соседству лестницу,  с  которой  прыгали  на
стену одетые в зеленое солдаты Хальверика. Откуда они взялись,  спрашивать
было  некогда.  Пакс  присоединилась  к  группе,  двинувшейся  в   сторону
надвратной башни.
   Им противостояли две шеренги ротенгрийцев в  синих  туниках.  Остальные
бежали к башне. Шеренги защитников отходили, даже не  вступая  в  схватку.
Когда солдаты герцога догнали их и ввязались в бой, ротенгрийцы продолжали
отступать, хотя их умение владеть мечом было превосходно.
   - Дави их! - кричал Воссик.  -  Поднажми!  Еще  немного  -  сейчас  они
сломаются! Давай!
   Наступая, они прошли мимо лестницы, спускавшейся в город, но  снизу  их
встретил целый рой арбалетных стрел. Решив  не  соблазняться  перспективой
штурма города первыми,  но  в  одиночку,  Воссик  оставил  одно  отделение
прикрывать верхнюю площадку лестницы от возможной  вылазки  защитников,  а
сам стал пробиваться с остальными к надвратной башне.
   Перед самым входом в башню на наступающих налетел настоящий град  стрел
с верхней смотровой башенки. Несколько человек со стонами упали, остальные
же, подняв повыше щиты, удвоили натиск, чтобы ворваться в башню  прямо  по
телам защитников. Тяжелая дубовая дверь уже захлопывалась  изнутри,  когда
Пакс навалилась на нее всем телом. Затем к ней  присоединились  другие,  а
после нескольких секунд борьбы дверь подалась.  Пакс  первой  ворвалась  в
помещение, продолжая орудовать мечом и  щитом.  Вслед  за  ней  все  новые
солдаты Пелана вбегали в открытый дверной проем. Они оказались в маленькой
комнате, из которой к  механизмам  ворот  вела  еще  одна  крепкая  дверь.
Раненный стрелой в ногу, Воссик приковылял в башню и крикнул:
   - Нужно прорываться к машинам! Вышибайте дверь. - Он стал осматриваться
в поисках подходящего предмета. - Эти чертовы  арбалетчики  засели  где-то
над нами, надо бы их выбить оттуда.
   Вик подбежал к выбитой  двери  и  стал  отламывать  от  нее  поперечные
перекладины.
   - Таран! - крикнул он, показывая на толстую дубовую центральную доску.
   - Отлично, - согласился Воссик.
   Через несколько минут, взяв по доске в руки, два  отделения  поочередно
ударили в тяжелые внутренние двери. С первых же ударов они затрещали.
   - Берегись арбалетов! - крикнул Воссик. - Они, наверное,  спустились  с
верхней башни и ждут нас за дверью.
   Так и случилось. От очередного одновременного удара  двумя  досками  по
петлям дверь вылетела, и в щиты нападавших  вонзились  две  дюжины  стрел.
Прежде чем  стоявшие  двойной  шеренгой  арбалетчики  успели  перезарядить
оружие или схватиться за кинжалы, они были  перебиты  ворвавшимися  внутрь
нападавшими. Кровь густой лужей растеклась  по  полу,  сделав  его  опасно
скользким.  Оставшиеся  в  живых  защитники  скатились  вниз  по   широкой
лестнице. Воссик остановил рванувшихся было за ними в погоню.
   - Назад! Сначала нужно открыть ворота.
   Один из ветеранов подбежал к механизмам  и  стал  деловито  осматривать
рычаги и колеса.
   - Так, двое сюда, - скомандовал он. - Крутите этот ворот. Еще двое - за
этот рычаг. На каждый оборот ворота - три взмаха рычагом. Начали!
   Заскрежетали, напрягшись, цепи, и тяжелые бревна - засовы на воротах  -
поползли вверх. Оставшись без опоры, ворота были  в  два  счета  разнесены
таранами Хальверика.
   - Решетка! - крикнули им снизу.
   Кто-то из ветеранов уже сообразил, как пользоваться вторым  механизмом.
Солдаты встали по местам, и через секунду-другую тяжелая железная  решетка
поползла вверх, скрипя по полозьям, вделанным в стену.
   Пакс выглянула в окно, выходящее в город, - там  внизу,  у  башни,  шел
бой, сверкали клинки, мелькали факелы.
   - Пакс! - окликнул ее Артфель, новый капрал, назначенный  Доррин  в  ее
когорту. - Бери отделение и дуй по переходу за ворота. Осмотри там верхнюю
башню и вообще все сверху донизу. Я думаю, что ротенгрийцы, увидев, что мы
взяли  машинный  зал,  смылись  в  город,  но  хотелось  бы  обойтись  без
сюрпризов.
   Собрав  дюжину  человек,  Пакс  метнулась  с  ними  за  ворота.  Как  и
предполагал Артфель, вторая смотровая  башня  и  узкий  винтовой  коридор,
ведущий вниз, оказались пусты. Выслушав доклад,  Воссик  оставил  в  башне
отделение стрелков с луками  и  приказал  Пакс  с  ее  группой  пройти  по
противоположной стене столько, сколько она сочтет безопасным.
   Снизу доносился шум жаркого боя,  все  новые  шеренги  роты  Хальверика
врывались в город через открытые ворота. Отделение Пакс вскоре  наткнулось
на широкую лестницу, ведущую в город. Поборов соблазн  спуститься  вниз  и
ввязаться в бой, Пакс приказала своим солдатам приготовиться к обороне  на
верхней  площадке.  Она  понимала,  что  Артфель   прав   -   отступающий,
напуганный, но хитрый противник может  перейти  в  контратаку,  попытаться
вновь овладеть воротами,  чтобы  опустить  решетку  или,  наконец,  просто
решится бежать из города.
   Расставив солдат так, чтобы они, находясь  по  возможности  в  укрытии,
контролировали выход с лестницы на стену,  Пакс  стала  присматриваться  к
тому, что происходит в городе. Бой явно смещался к центру. На  стене  было
холодно, и Пакс, кутаясь в плащ, ругалась про себя на  то,  что  оказалась
вынуждена мерзнуть на ветру, в то время как ее  товарищам  нужна  была  ее
помощь там, в самой гуще сражения.  Чтобы  не  замерзнуть,  она  вместе  с
частью своих  подчиненных  стала  перетаскивать  к  лестнице  сложенные  у
внешней кромки стены булыжники.
   Неожиданно в башне послышались голоса, и в  дверном  проеме  показалась
знакомая рослая и величественная фигура.
   - Как дела, Пакс? - спросил герцог, поприветствовав солдат жестом.
   - Все нормально, мой господин, - отрапортовала Пакс.
   - А это зачем? - показал он на булыжники.
   - На всякий случай. Нас здесь мало, а вдруг...
   - Молодец.  -  Он  обернулся  к  появившемуся  вслед  за  ним  сержанту
ополчения Фосса. - Смотри, может пригодиться. - Вновь обратившись к  своим
солдатам, Пелан продолжил: - Что, Пакс, тоскливо  здесь  сидеть,  когда  в
городе бой идет? Сейчас вас сменят ополченцы из Фосса, а вы спускайтесь по
лестнице и быстро к воротам.
   Едва дождавшись появления фосснийцев, Пакс  со  своими  людьми  сбежала
вниз по лестнице и, не встретив никого у стены, оказалась у ворот. Герцог,
спустившийся через башню, уже поджидал их верхом на своем вороном.  Махнув
рукой, он медленным шагом повел коня в город. Отделение Пакс  колонной  по
двое шло слева от герцога. Кто-то другой прикрывал его справа.  Оруженосцы
ехали  чуть  впереди,  освещая  дорогу   факелами.   Пакс   боялась,   что
откуда-нибудь с крыши или из-за угла затаившийся  арбалетчик  выстрелит  в
герцога, но, к счастью, ничего не случилось.
   Подойдя к центру города, они  увидели,  что  штурмующие  задержались  у
ворот внутренней цитадели - старой  крепости,  полностью  отгороженной  от
города. На стенах цитадели то и дело  появлялись  защитники,  лившие  вниз
кипящее масло и метавшие камни. Таран  роты  Хальверика  методично  бил  в
ворота, и было ясно, что  скоро  они  не  выдержат.  Зажигательные  стрелы
прочерчивали ночное небо. В  цитадели  что-то  загорелось,  осветив  стены
изнутри яркими сполохами.
   Неожиданно в центре  цитадели  раздались  крики,  и  началась  какая-то
сумятица. Большинство защитников исчезло со  стен,  что  дало  возможность
солдатам Хальверика, прикрывавшим тех,  кто  орудовал  тараном,  побросать
щиты и ударить в ворота с удвоенной силой. Это сработало: ворота затрещали
и просели внутрь. Разнести их на части и освободить проход было уже  делом
нескольких минут.
   Пелан, издав свой боевой клич, первым бросился в образовавшуюся  брешь.
Пакс и  ее  отделение  со  всех  ног  бросились  вдогонку  за  командиром.
Ворвавшись в цитадель, Пакс некоторое время не  могла  понять,  что  здесь
происходит: на центральной площади, освещенной  горевшими  крышами  домов,
шел бой, причем откуда-то впереди герцога оказались солдаты роты Влади.  В
пылу боя Пакс совсем забыла про подземный ход.  В  неверном  свете  пожара
оказалось нелегко отличить синюю форму ротенгрийцев от зеленой  Хальверика
или серой - фосснийских  ополченцев.  Пакс,  как  и  многие  вокруг,  едва
увернувшись от копья одного из солдат Влади, стала то и  дело  выкрикивать
"Пелан!" или известный боевой клич их роты.
   Бой незаметно перешел в  разграбление  города.  Пакс  не  верила  своим
глазам - раньше она ничего подобного  не  видела.  Она  все  ждала,  когда
капитаны призовут своих солдат к  порядку,  но  те  либо  не  обращали  на
происходящее внимания, либо даже подбадривали их.
   Начались драки между ополченцами и наемниками,  делившими  тюки  шелка,
бурдюки с вином, дорогую посуду... Пакс сначала носила от колодца  раненым
воду, а затем, когда санитарные телеги вывезли их в лагерь, встала в  углу
площади, не зная, что делать.
   Подбежавший к ней Воссик схватил ее за  руку  и  потащил  к  ближайшему
дому.
   - Ты что стоишь?! - крикнул он. - Не бойся, герцог разрешил пошарить  в
старой цитадели. Только старайся не ввязываться  в  драки,  и  все.  Да  и
толку-то. Пока выясняешь, кто первый  наложил  лапу,  больше  потеряешь  в
другом месте.
   Воссик  ворвался  в  какую-то  маленькую  комнату,  служившую,  видимо,
кабинетом. Книги и свитки лежали  на  полу,  высыпавшись  из  перевернутых
стола и шкафа. Воссик наставительно произнес:
   - В такой мебели бывают потайные отделения. А ополченцы в  этом  ничего
не понимают. Слишком торопятся. Смотри!
   Одним ударом тяжелого табурета  сержант  отбил  столешницу  письменного
стола, и по полу рассыпалась горсть драгоценных камней.
   - Вот видишь, как надо  действовать?  -  улыбаясь,  спросил  Воссик.  -
Собирай!
   Пакс, опустившись на пол, быстро подняла разноцветные  камешки.  Ничего
подобного ей раньше не приходилось видеть.
   Воссик бросил на них беглый взгляд и поморщился:
   - Так себе, - сказал он. - Половина моя, за то, что я тебе показал, как
искать. - Наугад отсыпав часть камней в  поясной  кошелек,  сержант  бегом
выскочил из кабинета и бросился в следующую комнату.
   Пакс убрала свою долю в  кошелек  и,  прикидывая,  нет  ли  и  в  шкафу
потайного отделения, занесла над головой табурет...


   К утру кошелек и карманы Пакс разбухли от драгоценных камней  и  разных
монет. Ломать мебель она так и не решилась, поэтому ее добычей в  основном
стало то, что ускользнуло из торопливых пальцев других, менее  щепетильных
победителей. Кроме того, Пакс обмотала вокруг шеи шелковый шарф и заткнула
за голенище сапога  кинжал  с  ножнами  и  ручкой,  украшенными  жемчугом.
Большую часть ночи она провела,  просто  бродя  по  коридорам  и  комнатам
центрального замка Ротенгри. Выйдя на площадь,  она  попыталась  разыскать
либо кого-то из своих, либо чего-нибудь  съестного,  а  лучше  -  и  то  и
другое. Под ее ногами  вперемежку  валялись  в  лужах  крови  и  блевотины
мертвые и мертвецки пьяные солдаты. В одном углу у костра возилось человек
пятнадцать едва державшихся на ногах ополченцев. Спросив их, не видели  ли
они солдат Пелана, она получила неопределенный ответ: "Где-то  тут  были",
сопровождавшийся широким взмахом руки. К счастью,  ополченцы,  опьянев  до
состояния полнейшего благодушия, сунули ей в руки хлеба и горячих сосисок.
Жуя, Пакс отправилась разыскивать своих на улицах города.
   - Привет, вот ты где! - радостно окликнул ее Вик от одного из  костров.
- Как я тебе?
   Он  весело  покрутил  головой,  на  которую  прямо  поверх  шлема  была
нахлобучена  бархатная  шляпа  с  длинным  разноцветным   плюмажем.   Пакс
улыбнулась.
   - Ела уже? - спросил Вик.
   - Немного, но хотелось бы еще, - призналась Пакс. - А потом поспать бы.
   - Поспишь. Держи пока. - Вик протянул ей большой кусок ароматного, явно
дорогого сыра и кувшин с вином. - Хлеба нет, - пожаловался он. -  Ну  что,
нашла что-нибудь стоящее?
   Пакс кивнула, жуя сыр. Вик продолжил:
   - Завтра, нет, уже сегодня мы будем  обыскивать  северо-западную  часть
города. Но тут уже все найденное пойдет  в  ротную  казну,  к  величайшему
сожалению. - Вик усмехнулся и добавил: - Впрочем, я  уже  набрал  столько,
сколько могу унести.
   Пакс прожевала и кивнула:
   - Я набрала кое-каких монет  и  драгоценностей.  Да  еще  вот  -  шарф.
Шелковый. Слушай, ты видел, что творили эти ополченцы?
   - А я их понимаю. У них чуть не все телеги с  их  родного  города  были
собраны. Не знаю, на чем они там урожай возят, но  отсюда  каждый  повезет
столько добра, сколько влезет.
   Пакс никак не разделяла его восторга по поводу добычи и сожалений,  что
ополченцы лучше продумали, как вывозить трофеи.  Больше  всего  ей  сейчас
хотелось спать, она отчаянно зевала каждую минуту.  На  ее  счастье,  Вик,
устав,  тоже  вскоре  угомонился  и,  расстелив  на  земле  вытащенную  из
какого-то дома перину, завалился спать, оставив  место  и  для  Пакс.  Та,
осмотревшись и убедившись,  что  не  меньше  трети  их  роты  улеглось  по
соседству у костров и вдоль домов, решила, что имеет право  на  отдых,  и,
устроившись  рядом  с  Виком,  укрылась  какой-то  шторой  и   тотчас   же
провалилась в сон.


   Разбудил  ее  громкий  голос  Доррин,  скомандовавшей:  "Подъем!"  Пакс
зевнула и огляделась. Ей было холодно, болела голова,  но,  судя  по  виду
остальных, им было еще хуже. Пакс порадовалась, что у нее хватило  ума  не
выпить все имевшееся в наличии вино и эль.
   В противоположность вчерашнему хаосу, на этот раз работа шла по четкому
плану. Возглавляя отделение из десяти человек,  Пакс  обследовала  дом  за
домом на одной из улиц города. Работа проходила так: выламывалась дверь, и
здание обыскивалось от  подвала  до  чердака.  Затем  солдаты  докладывали
сопровождающему интенданту, что и где лежит, а тот уже командовал, в каком
порядке и что именно грузить на телеги.
   Пакс таскала тюки тканей вслед  за  грудами  посуды,  мебель  вслед  за
одеждой, кипы постельного белья - за бурдюками с вином. Опустошив комнаты,
солдаты начинали обстукивать стены, полы и  потолки  в  поисках  тайников.
Пакс чувствовала себя не в своей тарелке, вынужденная рыться в чужих вещах
и вытаскивать их из дома  на  улицу.  Задержавшись  на  минуту  у  детской
кроватки  с  натянутой  поперек  нее   нитью   с   колокольчиками,   нежно
позвякивающими при  легчайшем  прикосновении,  она  услышала  раздраженный
окрик Эриала, выяснявшего, куда она  запропастилась.  Пакс  отозвалась  и,
взяв кипу белья, пошла на улицу.  У  нее  сильно  болела  голова,  и  Пакс
старалась приписать это  лишь  едкому  дыму  пожарищ  да  усталости  после
штурма.
   Одни дома были богаче, другие беднее, соответственно и  работа  шла  то
быстрее, то медленнее. К полудню их  команда  успела  наполнить  несколько
телег. После обеда работа продолжилась по всему городу. В одном  из  домов
Пакс, к радости интенданта и Эриала, обнаружила потайную дверь, скрывавшую
вход в помещение, доверху  забитое  отлично  обработанными  и  выделанными
шкурами. В другом,  проходя  по  узкому  коридору  на  втором  этаже,  она
услышала доносившийся из-за стены тонкий, едва  различимый  плач.  Сначала
Пакс решила, что ей показалось, но звук повторился. Она  почему-то  решила
ничего никому не говорить, но один из солдат тоже услышал  плач  и  поднял
тревогу. За взломанной фальшивой стеной оказалась  крохотная  комнатка,  в
которой девочка лет  четырнадцати,  прижав  к  себе  крохотного  младенца,
забилась в угол, стараясь,  зажав  ему  рот  и  закрыв  его  своим  телом,
заглушить плач. На шее девушки висело тяжелое металлическое кольцо, руки и
ноги были покрыты синяками и ссадинами, в глазах застыл ужас, страх сродни
тому, который можно прочесть на морде часто избиваемого животного.
   - А, просто рабыня, - разочарованно протянул Арис,  один  из  ветеранов
роты. - Давай выходи. Мы тебя не тронем.
   Девушка вздрогнула, но не сдвинулась с места.
   - Вылезай, ты! - раздраженно сказал Арис и потянулся к девочке рукой.
   Та, резко отпрянув, вдруг бросилась к Пакс и, сунув ей в руки  ребенка,
сама упала на колени, обхватив ее ноги руками.
   - Твои проблемы, Пакс, - усмехнулся Арис. - Веди ее теперь к  капитану.
Да сунь ты ей младенца обратно.
   Пакс растерянно протянула ребенка девушке, но та лишь плотнее прижалась
к ее коленям. Покачнувшись, Паксенаррион сказала:
   - Все в порядке. - Сама она далеко не была в этом уверена. - Я не трону
твоего малыша. Возьми его.
   Девушка не поднимала головы. Пакс пришлось потрясти  ее  за  плечо.  Та
подняла голову, отпустила ноги Пакс,  но  ребенка  не  взяла.  Пакс  почти
насильно сунула ей в руки младенца и, как могла мягко, сказала:
   - А теперь пойдем.
   Девушка заплакала навзрыд.
   - Успокойся, - все так же терпеливо продолжала уговаривать ее  Пакс.  -
Никто не желает зла ни тебе, ни ребенку. Но ты должна пойти со мной.
   Пакс наклонилась  к  рабыне,  чтобы  насильно  поднять  ее  на  ноги...
Характерный щелчок арбалета и свист  стрелы  раздались  в  воздухе.  Резко
обернувшись, Пакс увидела, что в том месте, где только что была ее голова,
в стене торчит хвостовик тяжелой стрелы. Посмотрев в другую сторону,  Пакс
увидела, что в дальней стене потайной комнаты есть  еще  отверстие,  да  и
сама эта стена скорее всего  тоже  была  лишь  декорацией.  Изо  всех  сил
прокричав ротный боевой клич, Пакс выхватила меч и бросилась вперед.
   Она  услышала  за  спиной  короткий  крик  девушки-рабыни,  заглушенный
топотом сапог взбегавших по лестнице солдат. Рубанув мечом по  приоткрытой
потайной панели, Пакс выбила ее из стены и выхватила из рук  стоявшего  за
ней мужчины в черном разряженный арбалет. Мужчина  попятился  и  потянулся
рукой к кинжалу, торчащему у него за поясом. Рядом с ним стояла женщина  в
шелковом платье, а за ними молодой парень и  девушка  -  оба  тоже  богато
одетые.
   - Выходи по одному, - мрачно скомандовала Пакс.
   В ответ мужчина произнес что-то  на  незнакомом  Пакс  языке.  Выхватив
кинжал, он перехватил клинок так, как это  делает  умелый  боец.  Пакс  не
хотелось вести поединок в таком узком  пространстве,  и  она  сделала  шаг
назад. Мужчина сказал что-то еще, и в тот же миг толчок в спину вывел Пакс
из равновесия, а чья-то тонкая рука обхватила ее шею. Одновременно мужчина
с кинжалом бросился вперед. Пакс отразила атаку мечом,  но  почувствовала,
как кинжал скользнул по костяшкам пальцев ее руки. За ее  спиной  раздался
крик, потом стон, и рука сползла с ее горла. Исчезла и давившая  на  плечи
тяжесть. Не оборачиваясь, Пакс ощутила, что двое ее товарищей встали рядом
с нею, выставив мечи перед собой.
   - Что случилось? - спросил Арис.
   - Арбалет. Выстрел оттуда, из-за второй потайной двери, - сказала Пакс,
чуть задыхаясь и не сводя глаз с мужчины, замершего перед нею. - Чуть-чуть
промахнулся, я как раз нагнулась к девчонке.  Увидев  тайник,  я  кинулась
туда и обнаружила там этих четверых. Девчонка набросилась на меня сзади  -
наверное, это он ей приказал на каком-то другом языке, - и они  попытались
все вместе напасть на меня и убить.
   - Будьте вы прокляты, воронье  северное!  -  разразился  ругательствами
мужчина в черном. - Чтоб вы все сдохли, повешенные на  стене,  на  радость
вашим родственникам-воронам...
   - Заткнись и выходи, - негромко, но четко и грозно приказал Арис. - Ну,
живо!
   Мужчина  замер  в  нерешительности,  а  девушка  за  его  спиной  вдруг
разревелась, чем привела Пакс в ярость.
   - А ну перестань! - рявкнула она.
   Посмотрев на ее искаженное гневом лицо, девушка действительно затихла и
продолжала плакать уже беззвучно. Мужчина гневно смотрел на Пакс.
   - Ты, корова, я должен был убить тебя дважды! А ты до сих пор жива...
   Прохрипев это, он плюнул в сторону Пакс. Она со  странным  спокойствием
отметила, что даже не разозлилась на него, не в пример  тяжело  задышавшим
товарищам.
   - Брось кинжал и выходи, а не то мы сейчас всю твою семью  перережем  у
тебя на глазах! - выпалил Арис.
   Мужчина посмотрел на кинжал, зажатый в руке, словно решая,  что  с  ним
делать, а затем, резко развернув его на ладони, метнул  клинок,  целясь  в
грудь Пакс. Инстинктивно отпрянув, она повернулась на месте, и кинжал лишь
царапнул кожаный нагрудник, но в то же время  все  четверо  прятавшихся  в
комнате бросились вперед.  Резким  движением  Пакс  вонзила  меч  в  грудь
метнувшегося к  ней  мужчины,  но  под  тяжестью  летевшего  на  нее  тела
вынужденная сделать шаг  назад,  споткнулась  о  тело  рабыни  и  чуть  не
покатилась вниз по лестнице. Женщина  в  шелковом  платье,  занесшая  было
кинжал, чтобы вонзить его в  горло  Арису,  упала  как  подкошенная  после
единственного взмаха его меча. Второй солдат оказался вовлечен в  поединок
с юношей, который до этого прятал  короткий  позолоченный  меч  за  спиной
отца, а теперь с немалым умением орудовал им, защищаясь и готовясь перейти
в контратаку. Девушка, сжавшая в тонкой руке длинный узкий стилет,  выждав
момент, бросилась на помощь брату, целясь его противнику в  шею.  Пакс  на
лету перехватила ее левую руку,  и  девушка,  не  задумываясь,  попыталась
ткнуть стилетом ей в лицо. Действуя чисто автоматически,  Пакс  оттолкнула
ее в сторону и, коротко замахнувшись, рубящим  ударом  вспорола  ей  грудь
наискось от плеча до живота. Страшно закричав,  девушка  упала  на  пол  и
быстро затихла. В этот же момент второй солдат  сумел  наконец  преодолеть
сопротивление юноши и, сильным ударом меча выбив клинок из его рук, вогнал
свое оружие ему в живот.
   Пакс перевела дух и огляделась. Арис встретился с ней взглядом:
   - Извини, Пакс. Нельзя было оставлять  тебя  одну.  Такие  вещи  иногда
случаются.
   Пакс тряхнула головой, чтобы прийти в себя.
   - Да нет, я сама хороша. Не следовало вообще туда соваться одной  после
того, как выстрелил арбалет. Что с девчонкой?
   - Мертва. Сим рубанул ей по спине, когда она повисла у тебя на шее.
   - Вообще-то она не виновата, - неуверенно произнесла  Пакс  и  поискала
глазами младенца.
   Тот, оказывается, в суматохе боя был сброшен чьим-то сапогом с лестницы
и мертвый лежал у нижней ступеньки. Солдаты выругались, скорее  с  досады,
чем из жалости, и осмотрели потайную комнату.  Ничего  ценного  в  ней  не
оказалось, и Арис предположил:
   - Наверное, они на себе камешки да золотишко попрятали.
   Выжидательно посмотрев на ничего не  сказавшую  Пакс,  Арис  добил  еще
стонущих юношу и девушку и начал обыскивать трупы.
   Перед  глазами  Пакс  стояло  лицо  девушки-рабыни,  протягивающей   ей
ребенка. Чтобы отбросить тяжелое  воспоминание,  Пакс  подошла  к  окну  и
выглянула на улицу. Ей  показалось,  что  уже  стемнело.  Не  может  быть,
подумала она, несколько минут назад солнце стояло еще высоко. Затем  перед
ее глазами поплыли круги, стало трудно дышать, покачнулся пол под  ногами.
Нестерпимо горел порез на двух пальцах от кинжала мужчины в  черном.  Пакс
прислонилась к стене и сползла на пол.
   - Пакс, Пакс, что с тобой? - Голос Ариса доносился откуда-то издалека.
   - Яд? - предположил кто-то. - Отравленный кинжал...
   - И меч, - подхватил третий голос. -  Видите  этот  странный  налет  на
клинке...
   -  Пакс,  он  тебя  ранил?  -  осторожно,  словно   опасаясь   услышать
утвердительный ответ, спросил ее Арис.
   Она с трудом подняла руку  и  показала  порезы  на  костяшках  пальцев.
Кто-то  громко  выругался,  раздался  шум  шагов  сбегающего  по  лестнице
человека, какие-то крики... Вскоре кто-то поднес  к  губам  Пакс  флягу  и
сказал: "Пей". Сделав несколько глотков, Пакс  почувствовала  себя  лучше,
еще через минуту темная пелена спала с ее глаз, вернулась  острота  слуха.
Лишь голова продолжала слегка кружиться.
   Капитан Доррин, разглядывая собранные Симом в одну кучу на полу  четыре
клинка, мрачно сказала:
   - Да, этот  оранжевый  налет  -  несомненно  какой-то  яд.  Слабый  или
действующий не сразу, судя по воздействию  на  Пакс.  Осторожнее  с  этими
кинжалами, не трогайте их лишний раз.
   Повернувшись к Пакс, Доррин спросила:
   - Ну как ты? Лучше?
   Пакс кивнула и, опершись на  руку  капитана,  встала  на  ноги.  Доррин
улыбнулась ей:
   - Как там тебя прозвали? Везучая  Пакс?  Смотри,  растратишь  так  весь
запас везения - на потом не останется.
   - Извините меня... капитан,  -  не  поняв  шутки,  прошептала  все  еще
непослушными губами Пакс.
   Обыскав убитых, Арис  и  Кир  нашли  несколько  небольших  кошельков  и
тяжелый пояс со множеством оттопыренных карманов на теле мужчины. Снимая с
него пояс, Кир обнаружил под рубашкой убитого толстую  серебряную  цепь  с
медальоном. Размером с кулак, он напоминал серебряного паука, раскинувшего
лапы на нитях серебристой  паутины.  Увидев  медальон,  Доррин  неожиданно
крикнула Киру: "Не трогай!" и пробормотала негромко какое-то заклинание.
   Кир удивленно отвел руки от тела убитого и, обменявшись  вопросительным
взглядом с Пакс, стал смотреть, как Доррин, не касаясь медальона,  снимает
мечом цепь с шеи убитого. Стоило стали клинка коснуться  серебра  цепочки,
как медальон загорелся каким-то зеленоватым мертвенным светом. Острие меча
Доррин тоже испускало таинственное голубоватое сияние.
   - Клянусь Великим Фальком, - хрипло произнесла Доррин, - это настоящий.
   - Это... это знак Повелительницы Паутины? - шепотом спросил Сим.
   - Да. Не вздумайте к нему прикасаться. Судя по размеру, он  принадлежит
жрецу высокого ранга и может быть очень опасен.
   Доррин прикоснулась мечом  к  медальону.  В  воздухе  запахло  тлением,
засверкали искры. Зеленый  свет,  исходящий  от  паука,  начал  напряженно
пульсировать. В противовес этому свечение клинка сгустилось и  неподвижной
ярко-синей оболочкой застыло вокруг острия. Доррин отвела меч в сторону  -
и оба свечения погасли.
   - Ну и дела, -  покачала  головой  Доррин.  -  Сильная  вещь.  Тут  без
священника не обойтись. Даже оставить эту вещицу здесь -  слишком  опасно.
Пакс... Пакс!
   Та с трудом отвела глаза от серебряного паука, который, казалось,  чуть
шевелился, перебирая лапами, словно подтягивая к себе нити паутины.
   - Да, капитан.
   - Ты как, очухалась?
   Пакс кивнула.
   - Тогда дуй к герцогу. Доложишь ему, что произошло, и  скажешь,  что  я
просила прислать священника из  наших,  почитателей  Тира.  Только  больше
никому пока ни слова. Все, иди.
   Пакс уже спустилась по лестнице, когда Доррин вдруг снова окликнула ее:
   - Эй, Пакс, подожди-ка.
   - Да, капитан.
   - Медальон Канны у тебя с собой?
   - Да, а что? Что-то не так?
   Доррин окинула ее долгим внимательным взглядом:
   - Похоже, это он спас тебе жизнь... Иди-ка  сюда...  Тогда  это  многое
объясняет. Что-что, а ненависть  Геда  к  Повелительнице  Паутины,  богине
Ачрии,  хорошо  известна.  А  ну-ка,  дай  на  минутку  медальон.   Сейчас
посмотрим.
   Сняв медальон с шеи, Пакс протянула его Доррин. Та, повесив цепочку  на
палец, поднесла  висящий  медальон  к  серебряному  пауку.  Вновь  зеленый
пульсирующий свет хлынул с пола, но полумесяц Геда никак  не  отреагировал
на это. Возвращая Пакс медальон, Доррин пожала плечами:
   -  Твой  талисман  либо  слабее,  либо  не  показывает  свою  силу  без
разрешающего заклинания... Но главное - ты жива, а  он,  -  Доррин  ткнула
пальцем в сторону трупа мужчины в черном, - нет... Ладно, иди к герцогу, а
мы пока осмотрим дом повнимательнее. Только осторожно - не  наткнуться  бы
на неприятные сюрпризы.
   К тому времени,  как  Пакс  разыскала  герцога  и  передала  его  вызов
оказавшемуся в лагере роты  Влади  высокому  воину  в  черных  доспехах  -
Хранителю Меча Тира, - уже стемнело. Со страхом  и  интересом  сопровождая
священника, она вернулась к дому, где был найден серебряный  паук,  но  на
пороге Доррин остановила ее и решительно отослала в лагерь.
   - Это теперь не наше дело. Пусть жрец разбирается. У нас  много  работы
завтра, да и ночью есть что охранять.  Ты  сегодня  заступаешь  во  вторую
смену. Поешь и ложись спать, пока тебя не поднимут.


   На следующий день  никаких  сюрпризов  не  случилось.  Рота  продолжала
монотонную работу по планомерному разграблению взятого города. Пакс устала
считать мелькавшие перед ней вещи: тюки тканей, свернутые ковры,  коробки,
мешки и сумки, набитые  всякой  мелочью,  шкатулки  с  монетами,  ящики  с
серебряной посудой, медные, бронзовые и чугунные горшки, котелки и  миски,
всякую одежду - туники, платья, шаровары, рубахи, носки, плащи  и  куртки,
обувь на любую погоду, свитки и пергаментные книги,  оружие  самых  разных
видов - кинжалы, сабли, мечи, щиты, луки и целые мотки тетивы, колчаны  со
стрелами и заготовками для них, боевые топоры  и  колуны,  древние  боевые
молоты и молоты для  кузницы,  всякие  инструменты  и  оборудование  целых
ремесленных мастерских, деревянные, оловянные, серебряные и золотые  ложки
и столовые приборы,  декоративные  резные  фигурки  из  черного  дерева  и
белоснежной кости, арфы, флейты, барабаны всех размеров...
   Пакс сбилась со счета и, главное, перестала видеть всякий смысл в  этой
работе, не в силах понять, зачем может быть нужно  столько  разных  вещей.
Хорошо  укомплектованный  оружейный  склад,  ремонтная  мастерская  -  это
понятно. Но остальное-то в таких количествах - зачем? Непонятно ей было  и
другое: в одном доме они обнаружили целый шкаф, полки которого были забиты
самыми разными, вырезанными из камня,  дерева  и  кости,  вылепленными  из
глины  фигурками.  Люди,   животные,   растения,   непонятные   здания   и
бесформенные  нагромождения  кристаллов  -  что  можно  делать   с   таким
количеством предметов, кроме того,  что  смотреть  на  них?  Не  будет  же
человек поклоняться сразу стольким божествам, думала Пакс.
   Не меньше ее  мысли  занимало  вчерашнее  происшествие.  Перед  глазами
мелькали то зеленый свет, то голубое свечение. Спросить солдат из  когорты
Доррин она не решалась, да и побаивалась, что  ее  поднимут  на  смех.  Не
показалось ли ей все это под воздействием яда на кинжале? Да нет, все было
слишком реально, да и утром за завтраком Пакс слышала, как кто-то обсуждал
вчерашний случай. Неужели меч Доррин - настоящий заколдованный  клинок,  о
которых Пакс столько слышала в разных легендах  и  сказках?  Но,  судя  по
количеству шрамов на теле Доррин, соответствующему воину ее  возраста,  ее
меч был далеко не спасительным,  всепобеждающим  оружием.  Пакс  долго  не
могла успокоиться. О Повелительнице Паутины она слышала и в Трех Пихтах. И
в ее родных краях  богиню  Ачрию  называли  Госпожой  Мучений  или  Черной
Госпожой. Но ей никогда не доводилось видеть ни  единого  почитателя  этой
злой богини, ни ее  символа  -  вплоть  до  вчерашнего  боя  со  жрецом  и
поразительного зрелища горящего  зеленым  пламенем  медальона...  Заставив
себя отбросить эти мысли, Пакс попыталась  сосредоточиться  на  работе  и,
чтобы внести смысл в свои действия, решила поинтересоваться  у  одного  из
капралов, зачем они собирают в  телеги  столько  не  нужных  роте,  на  ее
взгляд, вещей.
   - Ну что мы... что герцог...  будет  делать  с  этой  мебелью,  ношеной
одеждой, горшками? Золото - я понимаю, но это?..
   - Ты что! - удивился капрал ее непонятливости. - Герцог продаст все это
или здесь, или  потом,  на  севере.  Хорошую  вещь  всегда  можно  выгодно
продать. А если с умом подойти и цену не заламывать - то  и  плохую  не  в
убыток пристроишь...


   Новый  курган  вырос  в  окрестностях  города.   Вновь   роты   Пелана,
Хальверика, Кларта и Влади вместе помянули погибших  при  осаде  и  штурме
Ротенгри.  Отряды  ополченцев  прислали  своих   представителей,   но,   к
облегчению Пакс, ограничили свое присутствие  лишь  этим.  Вскоре  тяжелый
обоз с добычей отправился по Большой Караванной дороге на северо-запад,  к
Вальдайру. В этом году  кампания  закончилась  позже,  чем  обычно,  почти
зимой, какой знали зиму  в  Ааренисе  -  слякотной,  сырой,  промозглой  и
ветреной.  По  мере  приближения  к  зимним   казармам   в   роте   Пелана
улетучивались радость и энтузиазм по  поводу  взятия  Ротенгри  и  больших
трофеев. Все сильнее становилась тоска по столь многим товарищам, павшим в
этом году от рук врагов, все чаще ощущалась  физическая  нехватка  третьей
когорты - для несения караулов  и  выполнения  лагерных  работ.  По  ночам
многим казалось, что души погибших кружатся над ротой,  напоминая  о  том,
что нет им покоя до полного отмщения тому, кто стал виновником их смерти.





   В Вальдайре капитан Арколин, не скрывая слез,  встретил  остатки  своей
когорты. Их поселили в той же казарме, что и в прошлом году. Пакс да и  ее
сослуживцы  почувствовали  себя  очень  неуютно  в   огромном   помещении,
рассчитанном на полторы сотни человек, где их неполные  две  дюжины  легко
разместились в одном из углов. Ни зимние тренировки, ни работа, ни караулы
- ничто не могло отвлечь  их,  заставить  развеселиться.  Разумеется,  все
знали, что герцог постарается возместить потери -  он  уже  уехал  в  свою
крепость  на  север,  чтобы  выяснить,  как  обстоят  дела   с   вербовкой
новобранцев, - но в этом было мало утешения. Пакс не знала, кто и как  мог
бы заменить ей Донага? Или Боска? О Сабене и Канне  она  просто  запретила
себе думать. День за  днем  она  и  ее  товарищи  по  когорте  становились
молчаливее и угрюмее.
   Чтобы хоть как-то растормошить их, Арколин  однажды  закатил  в  "Белом
Драконе" шикарный обед для всей когорты...  того,  что  от  нее  осталось.
Пакс, Вик да и остальные неохотно приняли  приглашение,  скорее  восприняв
его как вежливый неформальный приказ.  Но,  оказавшись  в  отдельном  зале
трактира, даже самые мрачные из них не  могли  скрыть  восхищения.  Многие
никогда в жизни не только не ели, но  и  не  видели  таких  блюд.  Капитан
Арколин не поскупился. На  столе  громоздилась  гора  печеной  дичи,  пара
молочных поросят, уложенных  на  блюдо,  покрытое  слоем  соленых  грибов,
большая корона,  сложенная  из  тонко  нарезанных  и  скрученных  ломтиков
ветчины, и  многое  другое.  Венчал  банкет  огромный  торт,  изображавший
крепость Ротенгри с  мармеладными  фигурками  штурмующих  стены  солдат  и
разноцветными сахарными языками пламени, срывающимися с крыши.
   Приступив к трапезе, солдаты взялись за дело  основательно  и,  запивая
съеденное элем, изрядно попотев и поднатужась, все-таки не ударили лицом в
грязь - все, стоявшее на столе, было поглощено. Пакс  выпила  больше  эля,
чем за всю свою жизнь, и впервые за долгие месяцы почувствовала, как с нее
спадает напряжение.
   Уже после еды, когда официанты убрали со столов посуду, Арколин  раздал
всем солдатам специально заказанные для них герцогом памятные  кольца.  На
внешней стороне простой золотой полоски была выгравирована маленькая лисья
голова и - напротив нее - одинокая башня на фоне горы. Изнутри же по кругу
шли чеканная надпись: "Страж Гномьих гор" - название  форта  -  и  древняя
руна, означавшая, как пояснил Арколин, верность данному слову и присяге.
   Подождав, пока все осмотрят свою  награду  и  наденут  кольца,  Арколин
встал из-за стола и торжественно сказал:
   - Я жалею, что меня не было с вами в тяжелые минуты  неравного  боя.  И
это не потому, что я смог бы что-то изменить как командир. Нет, лучше вас,
крепче вас, выносливее вас быть невозможно. Тир  свидетель,  я  восхищаюсь
вами. Вы пережили вместе то, что навеки, до последнего дыхания свяжет ваши
сердца в единое целое. - Помолчав, Арколин продолжал: - Теперь - давайте о
будущем. Скоро, очень скоро к нам в строй  встанут  новые  товарищи.  Наша
когорта, не буду врать, не станет полной, но хотя бы сможет оправдать свое
существование как отдельное подразделение. Вы знаете, и я это понимаю, что
новобранцы не смогут заменить нам погибших друзей. Но  они  смогут  помочь
нам отомстить за них. Герцог Пелан поклялся отомстить Синьяве. Дал  клятву
и Алиам Хальверик. Давайте же и мы поклянемся именами  наших  друзей,  что
отомстим тому, кто убил их.
   Арколин зачитал список погибших, и после каждого  имени  солдаты  хором
выкрикивали: "Клянемся отомстить!" Руки двадцати  двух  солдат  и  офицера
соединились над столом. Когда  же  Арколин  произнес:  "Смерть  Синьяве!",
словно гром пронесся  по  зданию.  "Смерть!"  -  могучим  эхом  троекратно
отозвались солдаты. Пакс видела, как высохли на  щеках  ее  друзей  слезы,
катившиеся почти беспрерывно с  того  момента,  когда  Арколин  вручил  им
кольца. Горе и отчаяние сменились приливом энергии. Пакс готова была  хоть
в тот же миг выйти в поход с одним лишь их маленьким отрядом.


   С того вечера жизнь  когорты  изменилась.  Пакс  и  ее  товарищи  стали
рассматривать время до весны как подготовку к решительному маршу на юг, во
владения Синьявы. В ожидании  прибытия  новобранцев  они  тренировались  с
самым  разным  оружием.  Пакс  все  больше  привлекал  двуручный  меч.  Ей
нравилось то, что при своем росте и длинных руках  она  получала  огромное
преимущество, орудуя пусть тяжелым, но длинным клинком. Однако не из одних
занятий и тренировок состояли дни солдат на зимних квартирах.
   В тот год в Вальдайре собралось на зимовку больше солдат,  чем  обычно.
Пакс познакомилась с Золотой Ротой, которой командовала Эзиль  М'Дьерра  -
смуглая, с острым орлиным носом женщина родом с  далекого  запада.  Видела
она и Калека  Миндериснира  -  невысокого,  кривоногого,  всего  покрытого
шрамами командира отчаянно храбрых Синих  Всадников.  Командир  еще  одной
роты - Собанай - показался Пакс слишком пестро и щеголевато одетым, что не
соответствовало ее представлениям об облике истинного воина.
   Разговоры среди солдат, естественно, велись  в  основном  о  войне:  об
удачных маневрах этой кампании, об особенностях последних осад  и  штурмов
по сравнению с предыдущими, о тактике ведения боя мечом против  копья  или
любым режущим оружием против ударного - палицы  или  молота,  -  в  общем,
обсудить профессионалам было что. Разумеется, делились  они  впечатлениями
от особо запомнившихся эпизодов последнего сезона. Слух о больших  потерях
Пелана быстро разнесся по городу, а вслед за ним стал  известен  и  подвиг
Пакс. Растрезвонили об этом еще во время кампании сореллинские  ополченцы,
да и в Вальдайре солдаты Хальверика тоже  не  упускали  случая  поделиться
таким впечатляющим рассказом. Пакс обнаружила, что ее  с  уважением  стали
принимать в любых компаниях, как среди седеющих  ветеранов,  так  и  среди
молодых воинов - ее ровесников. Она не упускала случая послушать  рассказы
опытных солдат,  а  когда  речь  заходила  о  Медовом  Коте,  то  и  вовсе
превращалась в сгусток внимания. Золотой Роте доводилось не раз  сражаться
с Синьявой, и ее солдаты до хрипоты спорили с ребятами Хальверика о лучшей
тактике борьбы с ним. Пакс пыталась представить  себе  далекие  приморские
города, возвышающиеся на неприступных утесах, и непроходимые мрачные  леса
дельты Иммера, где Черный Алюред облагал данью каждого прохожего...
   Наконец в казарму прибыл  гонец  с  сообщением  о  приближении  колонны
новобранцев. На следующий день Пакс с  утра  заняла  удобное  местечко  на
крыше и, жуя сухари, стала ждать. При появлении колонны в поле зрения  она
впилась  в  новобранцев  глазами,  критически  оценивая  их.  Неужели  она
выглядела  такой  же  молодой  и  беспомощной  каких-то  два  года  назад?
Спустившись на плац, Пакс с удивлением обнаружила, что среди  мальчишечьих
и девчоночьих лиц тут и там в строю мелькали седоволосые солдаты.  Стэммел
вел свой взвод вторым в колонне,  рядом  с  сержантом  маршировал  Девлин.
Наконец колонна замерла на плацу. Пакс напряглась в ожидании...
   Следуя непоколебимой традиции,  рота  в  мгновение  ока  выстроилась  в
монолитные  шеренги,  что  всегда   срабатывало   безотказно:   новобранцы
восхищенно вздохнули, некоторые так и застыли с открытыми ртами.
   Прибывший вместе с колонной герцог  внимательно  оглядел  оба  строя  и
подмигнул Арколину:
   - Узнаю свою прежнюю роту, капитан.
   Арколин, светясь от радости, выдохнул:
   - Да, наши ребята... Моя когорта... Хоть сегодня в поход!
   - Ну сегодня, скажем,  не  потребуется,  -  улыбнулся  Пелан.  -  Пусть
сначала капитан Валичи распределит новобранцев по когортам.
   Только сейчас Пакс обратила внимание  на  ехавшего  вслед  за  герцогом
Валичи. Кто же остался в Северной крепости руководить обучением следующего
набора новобранцев?
   Герцог направил своего коня  в  сторону  офицерских  казарм,  а  Валичи
спешился и подошел к остальным капитанам,  подняв  руку  в  приветственном
жесте.
   - Ну что. Вал, чем порадуешь нас? - спросила Доррин.
   - Молодых примерно столько же, сколько всегда, - ответил Валичи, - плюс
к этому герцог нанял кое-кого из старых, уже уволившихся солдат, тех,  кто
согласился. Да, еще он нанял одного капитана, но  кого  -  Пелан  сам  вам
расскажет.  Тот  должен  прибыть  через  несколько  дней.  Арколин,   тебе
назначены сержантами Стэммел и Кефер. Капралы  -  Девлин  и  Сели.  Герцог
сказал, чтобы ты забирал себе в когорту почти всех прибывших ветеранов. Да
и почти половина молодых - тоже твоя.
   Сержанты быстро развели колонну на три части, распределив взвод  Кефера
между двумя когортами. Когда. Стэммел обвел взглядом тех,  кто  остался  в
живых из когорты Арколина, он явно не мог прийти в себя  некоторое  время,
хотя, разумеется, был в курсе событий последней кампании.
   Два часа спустя новобранцы наконец устроились на отведенных им местах в
казармах. Шестьдесят два вновь прибывших подняли изрядный  шум  в  казарме
когорты  Арколина,   которая   наконец   стала   напоминать   место,   где
расквартировано полноценное подразделение. Новобранцев распределили  между
старослужащими; Пакс досталось четверо - трое парней и  девушка.  Вспомнив
свой первый день в  роте,  Пакс  грустно  усмехнулась;  тогда  лишь  самым
опытным ветеранам доверили по одному новичку. Теперь же опытные и  молодые
солдаты количественно поменялись местами.
   В глазах новобранцев стояли десятки незаданных  вопросов,  но  Пакс  не
давала своим подопечным  и  рта  раскрыть,  объясняя  им  их  обязанности,
заставляя правильно перестелить койку или переложить вещи на стеллажах. Ей
сейчас очень не хотелось говорить о случившемся в прошлом году, особенно с
совершенно незнакомыми  людьми.  Ближе  к  ужину  в  казарму  с  проверкой
заглянул Стэммел; подойдя к Пакс и ее подопечным, он улыбнулся ей:
   - Привет, Пакс. Ну и год у тебя выдался... Наслышан, наслышан.
   Пакс кивнула:
   - Тяжко пришлось.
   - Я думаю. Герцога я  по  дороге  внимательно  выслушал.  Особенно  что
касается тебя. Но хотелось бы узнать все из первых уст. Как насчет  кружки
эля в "Белом Драконе"? Сегодня после ужина, а?
   Пакс нахмурилась:
   - У нас сегодня вторая смена на дежурстве...
   - Неужели ты думаешь, что старый  сержант  не  продумал  такой  мелочи?
Арколин велел с первого же дня включать в смены новобранцев. В сегодняшнюю
ты не попала. Ну теперь что скажешь?
   - Тогда - да, с удовольствием.
   - Хорошо. Тогда веди своих на ужин - сегодня в столовую когорта идет не
строем, а потом я загляну к вам.
   Стэммел пошел проверять остальных новобранцев и их наставников, а Пакс,
обернувшись к своим, заметила, как изменилось выражение  на  их  лицах,  и
почувствовала себя неуютно.
   - Ладно, пошли, - неприветливо бросила она. - В колонну по одному, и за
мной в столовую.
   За столом они сели рядом с тремя новобранцами, которых привел  на  ужин
Вик. Он закатил глаза и покачал головой; Пакс, не выдержав,  фыркнула,  но
тут же вернула на лицо серьезное выражение.
   - Пакс, знакомься: это Микель, Сури, а это... Сабен.
   Пакс почувствовала, как испуганно сжались  новобранцы.  Видимо,  ей  не
удалось сохранить на лице холодную невозмутимость.  Вик,  чтобы  разрядить
обстановку, продолжил:
   - Ребята, знакомьтесь: это Пакс.
   Сама же Пакс исподлобья внимательно оглядела нового Сабена - парень был
худощавым брюнетом с зелеными глазами, совсем  не  похожим  на  ее  друга.
Тяжело сглотнув, она заставила себя  представить  своих  новобранцев.  При
этом она тыкала в каждого из них пальцем, словно демонстрируя бессловесную
вещь.
   - Воула, Кери, Дженитс и Сим. А это Вик. Не вздумайте играть  с  ним  в
кости, - выдавила она из себя шутку. - Он жулик, хотя  клянется,  что  ему
просто везет.
   - Если ты не прекратишь разбалтывать мои маленькие  секреты,  -  грозно
запротестовал Вик, - я выдам им твои.
   - А что обо мне можно рассказать? - демонстративно удивилась Пакс.
   - Э-э... ну, скажем... - Вик понял, что дальше  играть  не  следует,  и
закруглил разговор на эту тему: - Впрочем, пусть они сами все узнают.
   Пакс кивнула, а Вик поинтересовался:
   - Слышала, что Арколин перекроил график дежурств? Мы с  тобой  свободны
сегодня, а ты, по-моему, еще и завтра. Пошли сегодня  с  нашими  в  город?
Проветримся.
   - Не могу. Мы со Стэммелом договорились.
   - Он, наверное, хочет поговорить о... - Вик мотнул  головой  в  сторону
северо-востока.
   - Наверное.
   Пакс продолжала есть, кожей чувствуя любопытные взгляды новобранцев.
   За соседним столом сидел Рауф, представивший своих новобранцев - Хану и
Джурси, а также почти седого отставника Питера, который, шутливо посетовав
на то, что никак не собирался бросать мирную  жизнь  крестьянина  и  снова
браться за оружие, затем уже серьезно обратился к Пакс:
   - Так ты и есть та самая, ну которая семь дней шла  от  Гномьих  гор  к
Ротенгри?
   - Да, это она, - поспешил ответить за нее Вик. - Это наша Пакс  Длинные
Ноги, а еще...
   Получив от Пакс пинок под столом, он замолчал.
   - Да, нелегкое дело, - покачал  головой  Питер.  -  А  как  вы  с  едой
обходились?
   - В первый день нам удалось стащить кое-что с разоренной фермы у форта;
тянули с этим, как могли. Но к пятому, по-моему,  дню  все  кончилось.  Мы
попытались купить кое-что в одном доме в стороне от дороги, но хозяева,  в
свою очередь, попытались ограбить нас... Ну, в общем, дальше мы пошли  уже
с достаточным количеством продуктов в вещмешках.
   Питер кивнул и взялся было за ложку, но вдруг удивленно переспросил:
   - Ты сказала "мы"? А мне говорили, что ты одна...
   - Троим удалось уйти от Синьявы. Двое погибли, - коротко ответила Пакс,
избегая встречаться взглядом с новобранцами.
   - Я помню, мне как-то  довелось  отслеживать  путь  колонны,  -  сказал
Питер. - Всего сутки, да к тому же летом, в сухую погоду. Пыль от них была
видна за версту. Так и то я дважды терял их из  виду  и  чуть  не  попался
дозору.
   - Помню-помню, - подтвердил Рауф, - это было... на  второй  или  третий
год моей службы. Кажется, ты тогда следил за ротой Грэйфела. Их  лет  пять
назад разбили наголову, но тогда они были очень неплохим пехотным отрядом.
   - Хотя мощности им и не хватало, - заметил Питер, - но мобильности было
не занимать. Я их потому тогда чуть не упустил...
   Пакс слушала воспоминания старослужащих, радуясь, что разговор  перешел
с ее персоны на другую тему.
   После ужина, выходя из столовой, Вик, прощаясь с Пакс, сказал:
   - Увидимся завтра на  тренировках,  если  мы  вернемся,  когда  ты  уже
уснешь.
   - Если будешь так поздно приходить, завтра на тренировке ты не  увидишь
ни меня, ни кого-либо другого, а будешь валиться носом в землю.
   Вик привычно улыбнулся очередной дружеской шутке,  но  молодые  солдаты
были просто потрясены такой угрозой. Попрощавшись с Питером,  Пакс  повела
своих новобранцев обратно в казарму. По дороге Воула обратилась к ней:
   - Пакс...
   - Что? - резко оборвала она вопрос.
   - Ничего... Просто... Ты когда-нибудь расскажешь, что тогда случилось и
как вы шли за колонной Синьявы?
   - Нечего особо рассказывать, - безразличным голосом ответила Пакс.
   - А все-таки... - просительно протянул Дженитс.
   -  Не  сейчас.  Как-нибудь  в  другой  раз...  Если  вы  еще  вволю  не
наслушаетесь об этом от других.
   Войдя в казарму,  Пакс  обнаружила,  что  капитан  Арколин  уже  собрал
большую часть когорты и что-то объяснял солдатам.  Стэммел  кивнул  ей,  и
Пакс подтолкнула  своих  новобранцев  вперед,  поймав  фразу  Арколина  на
полуслове:
   - ...Это все, что мне известно. И поэтому у нас не будет  двух  месяцев
для совместных тренировок и  занятий,  чтобы  сплотить  когорту  в  единый
боевой организм. Ветераны, а это - все, кто  остался  в  живых  с  прошлой
кампании, станут инструкторами. Я изменил график дежурств и караулов  так,
чтобы  в  ближайшие  несколько  дней   почти   освободить   старослужащих.
Передохнете - и за работу. Да, кстати, насколько я знаю, герцог собирается
сам провести часть занятий по мастерству владения оружием.
   Стэммел усмехнулся:
   - Ну, это он не в первый раз делает. Хотя - за предупреждение спасибо.
   - У меня все, - закончил Арколин. -  Сержант  Стэммел,  где  вас  можно
будет найти сегодня вечером?
   - В "Белом Драконе", сэр,  -  весело  ответил  Стэммел.  -  Мы  с  Пакс
воспользуемся свободной минутой, чтобы поболтать за кружкой эля.  Сержанта
Кефера я уже предупредил, он подготовит новобранцев к караулу.


   Стэммел и Пакс шли по дороге, ведущей к Вальдайру, оживленно беседуя.
   - Я вот что думаю,  -  сказал  сержант,  -  насчет  тренировок.  Вы  не
отрабатывали бой с длинным колющим оружием?
   - В основном на практике, против Синьявы, - усмехнулась Пакс. -  Да  во
время  осады  несколько  раз  менялись  оружием  с  копьеносцами  Влади  и
устраивали учения, нападая друг на друга. А так - мы уже и  забыли,  когда
брали в руки копья. А что?
   - Герцог хочет, чтобы мы все-таки освоили с новобранцами  хотя  бы  азы
действий с копьями в строю.
   - Значит, придется вспоминать. Хотя не люблю я эти копья -  слишком  уж
неповоротливое оружие для ближнего боя.
   Они свернули на дорожку, ведущую к "Белому Дракону", и  Пакс  заметила,
что Стэммел уголком глаза все время наблюдает за ней.
   - Не забывай, Пакс, - сказал он, - эти новобранцы еще зеленее, чем были
вы в свое время. Их подготовка была короче обычной на два месяца. Пришлось
сокращать программу и в спешке вести их в  роту.  Как  видишь,  герцог  не
собирается дожидаться лета и хочет выступить в  поход  раньше  обычного...
Да, вот еще что: герцог рассказал им в общих чертах, что произошло с ротой
в этом году. Кое-что он упомянул  и  о  тебе.  Они  так  поразились  твоим
подвигам, поэтому, когда будешь говорить с ними...
   - А я обязательно должна отвечать на их расспросы?
   Стэммел глубоко вздохнул, и из его рта  вырвалось  целое  облако  пара,
растаявшее в прохладном вечернем воздухе:
   - Нет, конечно, ты не обязана. Можешь и со мной не  говорить,  если  не
хочешь. Но  учти,  это  окажется  не  легче:  они  ведь  все  равно  будут
спрашивать, напоминая тебе тем самым о случившемся. Они будут смотреть  на
тебя, сравнивать себя с тобой, хочешь ты того или нет.
   - Этого еще не хватало, - буркнула Пакс.
   -  Вспомни  себя.  Что  скажешь?  Как  ты  глядела  на  Коулу,  о   чем
расспрашивала Канну? Это естественно  и,  не  забывай,  весьма  полезно  -
помогает новобранцам быстрее втянуться в службу, понять, что  есть  война,
бой, честь, позор, дружба...
   Пакс порадовалась, что на улице уже стемнело и Стэммел,  скорее  всего,
не заметил, что она покраснела до ушей. Стэммел же продолжил:
   - С нами пришли старые ветераны, с которыми будут свои проблемы. Начнут
брюзжать, что все не так, как было в их годы,  придираться  к  вам  как  к
новобранцам... Не обращай внимания. Главное, что в бою они окажутся  очень
полезными, я в этом уверен.
   - Я с одним уже познакомилась. С Питером.
   - А, старина Питер. Отличный парень. Мы в один год нанялись к  герцогу.
Но он несколько раз был тяжело ранен, подхватил лихорадку и решил оставить
службу несколько  лет  назад.  Правда,  когда  он  утверждает,  что  живет
тихо-мирно, это не совсем так. По нескольку месяцев  в  году  он  помогает
брату сплавлять баржи по Иммеру. Говорит, что  фехтовальной  практики  там
предостаточно: пираты.  Он  отлично  владеет  и  изогнутым  мечом,  можешь
потренироваться. Как вы познакомились?
   - Он тоже стал расспрашивать меня... но не  так,  как  новобранцы.  Его
заинтересовало, чем мы питались все эти дни.  По-моему,  он  действительно
хороший... парень, - с улыбкой сказала Пакс, вспомнив седую голову Питера.
   - Слушай, совсем забыл. - Стэммел хлопнул себя ладонью по лбу. -  Коула
передавала тебе привет и прислала полный вещмешок яблок. Завтра  заберу  в
обозе.
   - Вот это да! -  восхищенно  присвистнула  Пакс,  тронутая  не  столько
подарком, сколько самим вниманием Коулы. - Как у нее дела?
   - Неплохо. Урожай отличный. Она вообще хотела в этом году  приехать  на
лето в Вальдайр, помочь в роте по хозяйству в связи с  большими  потерями.
Но у герцога были свои планы... - Стэммел неожиданно замолчал.
   - Правда, что в крепости почти никого не осталось? - негромко  спросила
Пакс.
   - А ты откуда знаешь?
   - Я слышала, как капитаны что-то говорили на эту тему,  да  и  потом  -
капитан Валичи, другие постоянные обитатели учебного лагеря...
   - Соображаешь. Только  лучше  молчи.  Конечно,  кое-какие  гарантии  от
Регентского совета герцог получил, но чем меньше людей будет знать, что  в
его крепости нет гарнизона, тем лучше.
   - А что, если на севере летом что-нибудь случится?
   - Будем надеяться, что этого не произойдет. Да там уже  много  лет  все
спокойно. Давай лучше сменим тему. Как тебе взятие Ротенгри? Я имею в виду
то, что творится после штурма.
   - Впечатляет. Я  ведь  первый  раз  в  этом  участвовала.  Все  пьяные,
дерутся, хватают все подряд, ломают и портят вещи. Не по мне это -  мебель
ломать да бить посуду.
   Стэммел усмехнулся:
   - Еще бы. Я так и  подумал.  Но  все  равно  всегда  нужно  постараться
раздобыть для себя что-нибудь.
   - Конечно. Я тоже собрала кое-какие вещи, монеты. Нашла красивый кинжал
с жемчугом. Шелковый шарф я оставила для мамы. Хотела оставить себе кинжал
- но клинок у него не настолько уж хорош, а на нашей форме  такая  игрушка
выглядела бы просто смешно.
   - Ты что, не нашла для себя подходящего к кинжалу плаща пошикарнее  или
другой одежды?
   Пакс рассмеялась:
   - Я бы, может, и поискала,  но  когда  увидела,  как  глупо  смотрелись
ополченцы, да и наши, нацепив на себя все что под руку  попало,  -  всякая
охота пропала. И потом - где бы я хранила все это барахло?
   - Как где? Со второго года службы каждому выделяется  место  на  ротном
складе, а значит, и в обозе с трофеями.
   - Логично... Я как-то об этом не подумала.
   Наконец они подошли  к  трактиру  и  открыли  дверь.  Внутри  собралась
привычная для  этого  заведения  компания:  наемники  из  полудюжины  рот,
небогатые приезжие купцы,  несколько  профессиональных  игроков,  метавших
кости даже во время еды или разговора. Оглядев шумный зал, Стэммел  жестом
подозвал трактирщика.
   - Прибыл по вашему приказанию, сэр, - с улыбкой, но четко  отрапортовал
тот; по слухам, хозяин служил некогда в роте Собаная.
   - Есть у тебя где-нибудь тихий уголок?
   - Для сержанта Стэммела всегда найдется. Идите за мной.
   Трактирщик провел  их  через  зал,  вышел  в  узкий  коридор  и  открыл
маленькую, утопленную в стене дверь. За нею оказалась  маленькая  комната:
дощатый стол посередине и две прикрепленные к полу скамьи  по  стенам.  За
столом могли бы поместиться человека  четыре.  Трактирщик  проворно  зажег
свечи, укрепленные в чугунных канделябрах на  стенах,  и  встал  у  двери,
ожидая заказ.
   - Принеси-ка нам эля, - сказал Стэммел, и трактирщик поспешил к стойке.
   Пакс, войдя в теплое помещение, сняла плащ, положила  его  на  скамейку
рядом с собой и закатала рукава туники. Стэммел  придирчиво  посмотрел  на
нее и сказал:
   - Молодец, набираешь силу. Я смотрю, левая рука у тебя  намного  крепче
стала. Как успехи в рукопашном бою?
   - Лучше. По крайней мере, уже не падаю каждые две минуты тренировки.
   В дверь постучали - трактирщик прислал  молодого  паренька-помощника  с
кувшином эля и двумя большими кружками.  Получив  от  Стэммела  положенную
плату, он вышел. Налив две кружки, Стэммел протянул одну Пакс.
   - И не отставай от меня, - пошутил он. - Я не хочу напиться больше, чем
мой солдат. Ладно, Пакс, давай так: если хочешь,  расскажи  мне,  как  все
было там, в форте, и потом. Если нет, я не  настаиваю,  мы  найдем  о  чем
поболтать.
   Пакс отхлебнула эля и ответила:
   - Я очень хотела вам все рассказать, сэр. Если  честно,  мне  очень  не
хватало вас тогда, сразу после... Но я боюсь... боюсь, что мой рассказ  не
будет спокойным к гладким.
   -  Тебе  по-прежнему  больно,  -  не  удивившись,  сказал  Стэммел.   -
Естественно.
   Сержант оказался благодарным слушателем, внимательным и немногословным.
Даже  его  вопросы  не  мешали  Пакс,  а,  наоборот,  словно  помогали  ей
сосредоточиться, вспомнить нужные детали. Где-то на половине она заметила,
что рассказывает уже как бы не о себе, а о ком-то другом. Когда дело дошло
до трагического дня в лесу, Пакс прервалась, налила себе вторую  кружку  и
надолго замолчала.
   Стэммел похлопал ее по плечу:
   -  Ну-ну...  Успокойся.  Может,  поешь  чего-нибудь?  -  Пакс  покачала
головой. - Просто потрясающе, что вы проделали такой путь без  потерь.  Не
знаю, сумел ли бы я так все предусмотреть, как это сделали вы. Например, я
не уверен, что предположил бы наблюдателя на первом перекрестке. Да еще  и
без еды... Нет, я наверняка сунулся бы в какую-нибудь деревню. Голод -  не
тетка. А в тот день... окажись я так близко от  цели,  проведя  и  обогнав
такого серьезного противника, я бы забыл обо всех опасностях.
   Пакс, не поднимая глаз, сказала:
   - Я слышала разговор одного из оруженосцев с герцогом. Он  сказал,  что
мы должны были быть более осторожны и внимательны в лесу.
   - Кто сказал? Герцог?
   - Нет, оруженосец... Тот, младший...
   Стэммел развел руками:
   - Надо же - сопляк, а лезет,  куда  не  просят!  Сам  бы  попробовал...
Голову даю на отсечение - герцог с ним не согласился.
   - Конечно, нет. Наоборот, он довольно резко оборвал его, но...
   - Вот и я тебя оборву. Слушай своих командиров и герцога, а не каких-то
пажей. Говорила, это самый молодой был?
   - Да... Его, кажется, Джостин зовут.
   - А, этот. Так ты его больше и не увидишь. Герцог отослал его  на  днях
обратно в ту семью, откуда он его  взял.  Теперь  у  него  служат  Селфер,
Джоури и Кессим.
   - А как же Рассамир?
   - Его герцог отправил обратно к Влади. Рассамир тому не  то  племянник,
не то еще какая-то родня. У них так заведено: на время отдавать  своих  на
службу в чужую роту. На воспитание, так сказать. Да ладно, хватит  о  них.
Что случилось тогда в лесу?
   Пакс только-только расслабилась,  а  сейчас  вновь  почувствовала,  как
напряглось все ее тело. Рассказывая, она словно снова пережила те страшные
минуты: первое нападение, упавшая  Канна,  отбивавшийся  от  трех  клинков
Сабен...
   - ...и потом... потом я побежала... - закончила она шепотом.
   - Это лучшее, что ты могла сделать в  той  ситуации,  -  твердо  сказал
Стэммел. - Они преследовали тебя?
   - Да... недолго. Стало смеркаться.  Они  пустили  несколько  стрел,  но
промахнулись...
   Пакс быстро рассказала об этой безумной гонке, о беге по  раскисшей  от
дождя дороге.
   - Когда я налетела на сореллинских часовых, они не поверили, что  я  из
роты Пелана. Не удивительно, я ведь  была  такая  грязная...  Но  Канна  и
Сабен...
   - Если бы ты осталась там, может быть, вы  и  были  бы  сейчас  живы  -
рабами на галерах. Зато погибли бы все  пленники,  все,  кто  оставался  в
форте, и многие другие, попав под неожиданный и коварный удар Синьявы.  Не
ты убила своих друзей, Пакс. Это сделали бандиты. Неужели ты действительно
думаешь, что их тени злы на тебя?  Канна  ведь  даже  оставила  тебе  свой
медальон Геда.
   - Откуда вы знаете?
   - От герцога, конечно. Он много расспрашивал меня о тебе... Да дело  не
в этом. Пойми, Пакс, если бы Канна была зла на тебя, разве  стала  бы  она
завещать тебе медальон?
   - Да, я понимаю...
   - Вот и я так считаю. Тир свидетель! Даже герцог... он ведь тебе  лично
кольцо вручил в награду! Все понимают: это был трудный выбор, и ты приняла
правильное решение. Иногда не остается другого выхода...
   - Да знаю я все это! - перебила его Пакс. - Но...
   Стэммел понимающе вздохнул:
   - Они были твоими лучшими друзьями...  и  наверное...  Я  не  знаю,  ты
можешь не отвечать... вы с Сабеном были любовниками?
   Пакс, не в силах говорить, покачала головой.
   - Знаешь, тогда многое становится еще понятнее. Я не лезу в твою  душу;
постарайся понять, что я имею в виду. Вы с Сабеном были больше, чем просто
друзьями. Такая степень близости бывает скорее  у  любовников.  И  теперь,
когда его нет, ты, наверное, даже жалеешь, что не пошла  ему  навстречу  в
этом, чувствуешь свою вину. Пойми, ты не виновата ни в его  смерти,  ни  в
том, что не делила с ним постель. Но, скорее всего, тебе сейчас,  как  это
ни странно, было бы легче, если бы между вами это произошло.
   - Может быть, - чуть слышно произнесла Пакс.
   - Сабен уважал твой выбор отношений, уважал  твое  мнение.  Он  признал
твое право на определение степени близости. Пойми,  тебе  не  в  чем  себя
упрекнуть, ты ни в чем не виновата перед ним ни как перед другом,  ни  как
перед мужчиной.
   Пакс едва заметно кивнула. Ей вдруг стало ясно, что глупо думать о душе
Сабена, представляя ее слоняющейся вокруг, переживающей  по  поводу  ее  -
Пакс - любви или дружбы. Настоящий воин, он наверняка  сразу  же  попал  в
Туманные Равнины, где скачет сейчас на одном из неутомимых Коней  Ледяного
Ветра. В сердце Пакс, еще болевшем от долгого  внутреннего  плача,  что-то
повернулось: стало легче дышать, исчезла тяжесть в груди.
   - Ну что, лучше? - словно почувствовав это, спросил Стэммел.  -  Вот  и
отлично. А теперь я все же хотел бы выяснить  -  что  за  история  с  этим
медальоном? Почему Канна передала его тебе? Я ведь помню, как ты  затыкала
Эффе рот, когда та приставала к вам со своими проповедями. Ты что - решила
стать последовательницей Геда?
   - Нет, просто... Я даже не стала диктовать это  писарю  в  отчет.  Это,
наверное, к делу не относится... Так вот, в  первый  же  день  пути  Канна
предложила нам помолиться с ней, убедив меня, что хуже от этого не  будет.
На следующий день я совсем забыла об  этом  -  и  без  того  было  столько
проблем. Да еще и рана Канны воспалилась так, что она едва шла. Я  слышала
раньше, что святой Гед может излечивать своих воинов, но Канна  объяснила,
что делает он это при посредничестве своих жрецов - маршалов и  паладинов.
Но я  подумала,  что,  если  мы  могли  молиться  Геду  за  наших  друзей,
оставшихся в форте, независимо от их веры, то что мешает мне попросить его
излечить Канну. - Пакс прервалась, чтобы глотнуть эля. Стэммел молча ждал,
когда она продолжит. - Так  вот,  я  взяла  медальон  и  приложила  его  к
раненому плечу Канны. Прямо через повязку и тунику. Ну и  попросила  Геда,
чтобы он вылечил свою верную последовательницу, храброго воина.
   - И что?
   - Не  сработало.  Даже  наоборот  -  Канна  почувствовала,  как  что-то
кольнуло ее, словно я нажала на медальон. Но хуже не стало.  На  следующий
день она смогла нормально идти, а потом рана стала заживать,  но  мы  ведь
мазали ее какой-то мазью и перевязывали... Нет, я не думаю,  что  это  Гед
помог.
   Стэммел покачал головой:
   -  Вот  это  да...  Ну  и  история,  Пакс.  Ты  рассказывала  об   этом
кому-нибудь?
   - Нет, сэр. Я не думаю, что я действительно чем-то помогла Канне тогда,
но, наверное, поэтому  она  и  завещала  мне  медальон.  Может  быть,  она
надеялась, что я перейду в ее веру...
   - Может быть. Но слушай - это излечение...
   - Да не сработало оно, - убежденно сказала Пакс. - Я же знаю,  как  это
бывает. Когда колдун лечил меня - рана залечилась сразу и насовсем. И боли
не было.
   - На то он и колдун. Это  его  работа,  и  он  за  нее  большие  деньги
получает. А ты  ведь  не  маршал  и  не  паладин.  Я  бы  вообще  никакого
результата не ждал, а тут... Да и если бы святой Гед  рассердился,  он  бы
покарал тебя, а не Канну. А ты почувствовала что-нибудь тогда?
   - Пожалуй, нет.
   - Через какие-то пять дней после ранения в плечо она уже оставила  себе
трофейный лук - значит, считала, что может натянуть тетиву.
   - Но ведь могло помочь и лекарство с фермы.
   - Могло. А если нет? Если это вообще не лекарство?  Если  так  -  видит
Тир, Пакс, мне даже не по себе. Если это твоих рук  дело,  наверное,  тебе
стоило бы найти маршала Геда и поговорить с ним. Слушай, а с тех пор,  как
ты его носишь, ты не чувствуешь себя по-другому?
   - Нет.
   - А ничего странного с тобой не случалось?
   - Вроде ничего... Нет, точно ничего. Хотя... нет, это, наверное, к делу
не относится... Уже в Ротенгри, после  штурма,  я  почувствовала  какое-то
покалывание в груди. Мне стало неудобно стоять, нагнувшись над девушкой, я
разогнулась, чтобы вдохнуть, -  и  это  спасло  мне  жизнь  от  арбалетной
стрелы.
   - Что?!
   - Но при чем тут медальон, Стэммел? Мы тогда  все  устали:  целый  день
после штурма таскали шмотки из домов на телеги.  Немудрено,  что  спина  у
меня устала, в ней что-то кольнуло, и я разогнулась. Просто совпадение.
   - Неужели?
   - Конечно. Там, откуда выстрелил арбалет, была потайная  комната.  Один
из прятавшихся в ней оказался, по словам капитана Доррин, каким-то  важным
по рангу жрецом Ачрии - Повелительницы Паутины.
   Стэммел  сделал  рукой  уже  знакомый  Пакс  охраняющий  от  злых   сил
магический жест и шепотом переспросил:
   - Жрец самой... Он  стрелял  в  тебя,  а  ты,  значит,  чисто  случайно
почувствовала боль в спине?  Нет,  Пакс,  так  не  бывает.  А  что  Доррин
сказала?
   - Что я испытываю судьбу и что трачу свое везение.
   - Может быть, она и права, если  только...  Ладно.  Пакс,  я  прекрасно
понимаю твое нежелание болтать  об  этом.  Я  тоже  не  буду  болтать.  Но
все-таки постарайся найти маршала и поговори с ним  по  душам.  Просто  на
всякий случай, чтобы быть готовой к любым неожиданностям. Мало ли что...
   Пакс снова отмахнулась:
   - Какие там неожиданности.  Я  ведь  даже  не  последовательница  Геда.
Маршал со мной и говорить не станет.
   - Дело твое. Ты либо чертовски везучая,  либо  отмечена  богами.  Иначе
тебя бы здесь сегодня не было. Да, ну и досталось же тебе в этом  году.  -
Стэммел встал и потянулся: - Ладно, пора закругляться. - Он разлил остатки
эля по кружкам и выпил свою долю, подождав затем, пока Пакс выпьет свою. -
Пошли, Пакс. Я пока расскажу тебе о новичках. Хоть они и не  доучились  до
срока, их можно ставить в пары на тренировках, не боясь, что они поубивают
друг друга. Но в строю им еще тренироваться и  тренироваться.  Особенно  в
нескольких шеренгах, против разного оружия и превосходящего по численности
противника. Со щитами у них дело так же, как было у вас, может быть - чуть
похуже. Со своей четверкой займешься с самого начала. Пусть вспомнят, чему
научились. Будь с ними построже, но не запугай  так,  что  они  не  смогут
работать. Поняла?
   - Так точно, сэр, - вздохнув с облегчением, ответила Пакс.
   Накинув плащи, они прошли по коридору, пересекли шумный зал трактира и,
кивнув на прощание хозяину, вышли в темную холодную, почти морозную, ночь.





   Сиджер, старший инструктор по обучению владению оружием, по его словам,
приехал в Вальдайр потому, что герцог не оставил  ему  работы  в  Северной
крепости.
   Увидев Пакс, он улыбнулся:
   - А ты, наверное, половчей стала. Иначе не видать бы  мне  тебя  сейчас
после того, что досталось на твою долю. Давай получай нагрудники для своих
подопечных. Кто тебе достался? - Пакс перечислила,  и  Сиджер  быстро  дал
каждому краткую характеристику: - Воула проворна, но пока  что  слабовата.
Со щитом вообще  еле  управляется.  У  Кери  память  короткая,  ни  одного
упражнения до конца  не  доводит.  Дженитс  -  пожалуй,  лучший  из  твоей
компании. Ему нужны только практика и  опыт,  опыт,  опыт.  Сим  чертовски
силен, но неповоротлив. Не совсем  мешок,  конечно,  но  погонять  его  не
мешает. Давай приступай. Я к тебе позже подойду.
   Заняв место в одном из углов плаца, Пакс начала тренировку. С мечами ее
четверка выглядела вполне сносно. Лишь Сим  последние  движения  комплекса
сделал, отстав от счета, но ненадолго. Со щитом дело шло туго: Сим  совсем
отстал, Кери держал щит слишком далеко от себя и уводил его в  сторону,  а
Воула вообще не поднимала его на нужную высоту. Поставив  их  друг  против
друга, Пакс продолжала отсчитывать положенные движения.  Дело  сдвинулось:
почувствовав  хотя  бы  иллюзию   реального   противостояния,   новобранцы
заработали с большей отдачей, что, правда,  не  избавило  их  от  основных
ошибок. Наконец, уже чуть охрипнув, Пакс скомандовала перерыв  и,  хлебнув
воды, пустила флягу по кругу. Прокашлявшись, она сказала:
   - Сим,  я  полагаю,  Сиджер  говорил  тебе,  что  ты  слишком  медленно
двигаешься. Еле шевелишься, если начистоту.
   Сим кивнул.
   - Воула, если ты будешь держать щит на  уровне  колен,  много  от  него
будет толку?
   Девушка покраснела и уставилась себе под ноги.
   - А ты, Дженитс, - может быть, у тебя и получается лучше, чем  у  твоих
товарищей, но и тебе еще учиться и учиться.
   - А Сиджер говорил, что у меня все в порядке, - заявил Дженитс.
   Пакс улыбнулась. Она ждала этого вызова, который стал хорошим предлогом
прекратить разговоры и заняться учебой.
   - Ну-ну, посмотрим. Может быть, в паре со слабым противником я  тебя  и
не рассмотрела. А вы не сидите на земле разгоряченные - простудитесь.
   Взяв свой меч и щит Воулы, Пакс встала лицом к лицу с Дженитсом. В  его
лице уже не было столько уверенности, сколько минуту назад.
   - Давай попробуем. Не забывай про щит - его тебе не зря дали. Поехали -
с самого начала, - скомандовала Пакс.
   Отсчитывая вслух движения, она легко отражала удары Дженитса,  который,
входя в раж, стал вкладывать в них больше силы. В ответ Пакс чуть ускорила
темп и тоже стала бить сильнее, и, хотя она ни на йоту не  отклонилась  от
заученной комбинации, через несколько минут с задыхающегося  Дженитса  пот
лил ручьем, а ее меч не меньше дюжины раз коснулся его нагрудника. Наконец
Пакс остановилась и сказала:
   - Дженитс, из тебя  может  выйти  толк.  Но  пока  что  ты  быстр  лишь
наполовину того, что нужно. То же  и  с  мастерством.  Скорость  придет  с
практикой. Навык не сразу, но тоже придет. Теперь походи, переведи дух,  а
я посмотрю, как дела у остальных.
   Пакс порадовало не обиженное, а задумчивое выражение на лице  Дженитса.
Следующей она вызвала Воулу. Та действительно  быстро  орудовала  мечом  и
даже достаточно сильно наносила уколы, но щит - она  просто  не  поднимала
его выше пояса.
   - Что у тебя с рукой? Просто сил не хватает иди что-то еще?
   - Сломана была. Давно, еще в  детстве.  Бык.  -  Пакс,  зная  опасности
крестьянского труда, кивнула.
   - Пыталась накачать ее?
   - Да.
   - Занимайся постоянно. Если не сможешь держать правильно щит  -  считай
себя трупом в первом же бою. Как ты тренировалась?
   - Сиджер посоветовал мне несколько  упражнений.  Я  их  делаю...  когда
вспоминаю.
   - И когда не лень, -  хмуро  продолжила  Пакс.  -  Так  вот,  про  лень
придется забыть, а в остальном - прочистить память, если, конечно, тебя не
прельщает  перспектива  умереть  такой  молодой.  Начнем   прямо   сейчас.
Поднимешь щит до лица пятнадцать раз. Ясно? Потом передохнешь - и еще  раз
столько же. Приступай. Так, кто дальше? Сим, иди сюда.
   Крепкий, даже полноватый, Сим двигался медленно и перемещался при  этом
на прямых ногах. Пакс обратила на это внимание, заметив, что  он  пытается
встать на цыпочки, только замедляя тем самым свои передвижения.
   - Вот в чем дело, Сим, - объяснила Пакс. - Нет, не вставай на  цыпочки.
Это не нужно. Просто сгибай ноги в коленях, не зажимай их. Через  скакалку
прыгать не любишь?
   - Нет, - запыхавшись, ответил он,  и  Пакс  вдруг  стало  ясно,  что  к
скакалке он в жизни не подходил.
   Повозившись  с  ним  еще  немного  и  убедившись,  что  на  каждый  его
чудовищной силы  удар  она  может  ответить  двумя,  Пакс  поняла,  что  в
обозримом будущем вряд  ли  что-либо  сможет  заставить  этого  косолапого
двигаться быстрее. Оставалось утешаться тем, что он силен  как  медведь  и
вынослив как бык.
   Кери  действительно  путал  все,  включая  самые   первые   упражнения.
Несколько раз Пакс пришлось резко остановить на лету свой  меч,  чтобы  не
причинить Кери слишком сильную боль; сам он  в  этот  момент  убирал  свой
клинок абсолютно в противоположную сторону.
   -  Понятно,  -  заключила  Пакс,  ставя  Кери  в  пару  с  Дженитсом  и
предупреждая последнего: - Никаких вариаций на тему. Пусть сначала  выучит
то, что положено.
   Поставив  Воулу  против  Сима,  она  продолжала  наблюдать  за   своими
подопечными, поняв, что сегодня ей потренироваться не удастся.
   - Ну что ты про них скажешь,  Пакс?  -  раздался  за  ее  спиной  голос
Сиджера, подошедшего к ней от другой группы. - Нравится моя работа? Смотри
не подсиди меня, старика.
   Пакс улыбнулась:
   - Даже не думала, что учить тяжелее, чем учиться. Для начала даже голос
охрип. А так - вы были правы. Боюсь только, что Сим -  покойник,  если  не
случится чудо и он не запрыгает, как кузнечик.
   - Точно. Хочешь поразмяться?
   - С удовольствием, - обрадовалась Пакс. - Со щитами или без?
   - Со щитами. Останови своих, пусть освободят нам место.
   Пакс скомандовала перерыв,  и  новобранцы,  тяжело  дыша,  отступили  в
сторону.
   - Готова? - спросил Сиджер.
   Пакс кивнула. Начали они с уже  известного  новобранцам  комплекса,  но
сразу задали такой темп, что те просто остолбенели. Еще прибавив  скорость
и вкладывая в каждый удар  все  больше  силы,  Сиджер  неожиданно  нарушил
привычную последовательность, сделав резкий выпад с уколом в  горло.  Пакс
отбила  его  меч  и  контратаковала.  Сиджер  ушел  с  линии   ее   удара.
Усмехнувшись, он сделал еще один молниеносный финт, но на  этот  раз  Пакс
удалось не только парировать его атаку, но и нанести ответный удар, хотя и
вскользь по  рукаву  нагрудника.  Они  с  Сиджером  продолжали  кружиться,
стараясь заставить противника совершить ошибку, походя при  этом  на  пару
танцоров, исполняющих сложный ритуальный танец.
   - Ничего-ничего. Ты действительно стала ловчее и проворнее,  -  одобрил
подготовку Пакс Сиджер. - Очень неплохо. Но не позориться же мне, старику,
перед зеленой девчонкой. Что ты на это скажешь, а? - С  этими  словами  он
каким-то непонятным и  молниеносным  движением  заблокировал  меч  Пакс  и
вырвал оружие из ее рук.
   Рядом кто-то охнул, раздался чей-то смешок. Оказывается, этот  поединок
привлек множество зрителей со  всего  плаца.  Пакс  сердито  поглядела  на
Сиджера, вновь перешедшего в атаку. Выхватив кинжал и  прикрываясь  щитом,
она, используя преимущество в  длине  рук,  умело  удерживала  Сиджера  на
расстоянии, но о том, чтобы достать его, - казалось, и речи быть не могло.
Но что-то, помимо гордости, мешало  Пакс  признать,  что  ее  поражение  -
вопрос лишь нескольких минут.  Неожиданно  она  вспомнила  хитрый  маневр,
который ей показал один из Синих Всадников. Выждав подходящий момент,  она
быстро шагнула под левую руку Сиджера, навалившись чуть сверху всем  весом
и своим щитом на его щит. Инструктор был вынужден сделать одной ногой  шаг
назад, чтобы удержать равновесие, но тут, описав в воздухе кривую,  кинжал
Накс... не вонзился, но ощутимо ткнулся ему в спину.
   - Вот это да! - восхищенно воскликнул Сиджер, искренне  радуясь  успеху
своей ученицы. - Убит! Слушай, где ты этому научилась? Я  такой  штуки  не
знал.
   - Где-где? Здесь смотрим, там подсмотрим, - с улыбкой ответила Пакс.
   Узнав цитату из его  любимой  прибаутки,  Сиджер  расцвел  в  довольной
улыбке.
   - Вот твой меч, Пакс. - Из круга зрителей отделился Рауф и, с уважением
глядя на Пакс, протянул ей оружие.
   Сиджер продолжал качать головой и хвалить Паксенаррион:
   - Позор на мою седую голову! Так обмануться! И надо же - это  та  рыжая
недотепа, неуклюжая, как корова... Нет, это выше моих  сил.  Я  не  вынесу
такого позора, если ты сейчас же не объяснишь мне, что случилось.
   Сиджер встал перед Пакс, и та быстро объяснила  ему,  что  видела  этот
прием, проделанный верхом, а потом ей пришлось  просить  солдата  из  роты
Синих Всадников показать ей его в пешем бою.
   - Это сработает только при том условии, что  тебе  удастся  подобраться
вплотную  к  противнику.  С  коротким  клинком  это  рискованно,  но  если
наступать прямо на его щит, то в  общем-то  почти  безопасно.  Нужно  чуть
приподнять щит, вот так, и как бы навалиться им на щит противника,  слегка
сдвинув его влево,  чтобы  не  схлопотать  удар  его  мечом.  Потом  нужно
надавить на щит всем телом; эффект такой, что устоять на месте  невозможно
- упадешь. Противник  делает  шаг  назад  правой  ногой,  чтобы  упереться
ненадежнее, - и его спина оказывается открытой.
   - Так, а защита есть?
   - Конечно. Причем очень простая. Нужно просто не  следовать  за  первым
движением противника, заходящего со стороны щита. Сделать шаг  назад  -  и
все. Дело-то в том, что этот прием срабатывает против  того,  кто  уверен,
что лучше вооружен, и считает главным не подпустить противника  близко.  А
здесь первое движение выглядит как попытка уйти в более  безопасную  зону.
Не нужно на это покупаться. Стоит лишь шагнуть назад - и все  преимущества
более длинного клинка восстановлены, и щиты заблокировать не удастся.
   - Отлично.  Мысль  хорошая  и  продемонстрировано  великолепно.  Ладно,
подойдешь ко мне после обеда. Я тебе покажу тот прием, которым я  выбил  у
тебя меч. Услуга за услугу. А пока я пошел с другими  заниматься.  Ну  что
уставились? Подумаешь, старика тут чуть не  убили.  Давайте-давайте,  марш
тренироваться. Держу пари, не у каждого из вас получится так, как  у  этой
рыжей девчонки.
   Поблагодарив Сиджера,  Пакс  повернулась  к  своей  группе.  Новобранцы
смотрели на нее с еще большим восхищением, чем раньше.
   - Нам тоже нужно стать такими же быстрыми? - спросил Дженитс.
   - Сам  видишь,  иногда  это  помогает.  Представь,  что  тебе  достался
противник вроде Сиджера или Стэммела. Ты сможешь остаться в живых,  только
если сумеешь вложить в удар всю силу  и  помножить  ее  на  всю  возможную
скорость. Я сейчас двигаюсь куда быстрее,  чем  раньше,  но  надеюсь,  что
смогу еще здорово продвинуться.
   - У меня никогда так не получится, -  вздохнул  Сим.  -  Я  сильный,  и
раньше мне этого хватало. Но теперь я понял, что это не драки  в  деревне.
Тут нужна такая скорость...
   - Что значит - не получится? - резко оборвала его Пакс. - Когда я  была
новобранцем, Сиджер только и твердил мне: "Быстрее, быстрее, еще быстрее",
- подгоняя при этом мечом. У меня все ребра в синяках  были.  Как  видишь,
что-то из меня получилось. Получится и у тебя, хотя твои ребра и попрочней
моих будут.
   Посмеявшись, новобранцы приготовились продолжать занятия,  но  тут  над
плацем пронесся чей-то крик:
   - Эй, Сабен! Ты где пропадаешь? Иди сюда!
   Пакс не успела среагировать и  резко  повернула  голову  на  звук.  Она
почувствовала, что слезы показались у нее на глазах, и,  сильно  заморгав,
попыталась стряхнуть их. В конце концов, Сабен  -  очень  распространенное
имя, говорила она себе, придется привыкать.
   - Пакс? - осторожно подошла к ней Воула. -  Ты...  ты  знала  какого-то
другого Сабена, который был дорог тебе?
   Пакс заставила себя проглотить душившие ее рыдания и  глухо,  но  почти
без дрожи в голосе, ответила:
   - Да. Сабен... мой лучший друг. С первых дней службы. И еще - он был со
мной с первых минут нашего опасного перехода, о котором вы уже  наслышаны.
Но он погиб.
   - Ой, - не удержалась Воула.
   - Что ж, мы ведь солдаты.  Ничего  не  поделаешь.  Приготовьтесь  и  вы
терять друзей. А я... просто у нас в роте не было другого Сабена, пока  не
появился ваш  приятель.  Привыкну.  А  сейчас  -  за  работу!  Сим  против
Дженитса, Воула и Кери - вторая пара.


   Через неделю Сима по рекомендации Пакс, Стэммела и Сиджера  перевели  в
когорту Кракольния, начав вновь тренировать его в стрельбе из  лука.  Пакс
вздохнула с облегчением. Медленно двигающийся стрелок имеет больше  шансов
выжить, чем неповоротливый фехтовальщик. Меньше удовольствия ей  доставило
то, что по решению Арколина новобранцев не поставили,  по  обыкновению,  в
конец строя,  выдвинув  вперед  лишь  самых  многообещающих,  а  из-за  их
большого числа распределили инструкторов рядом  с  их  подопечными.  Таким
образом  было  достигнуто  равномерное  распределение  опытных  солдат  по
когорте. Пакс  понимала  обоснованность  такого  решения,  но,  оказавшись
шестым номером в своей колонне, отнюдь не пришла в восторг.
   Произошли изменения и среди офицеров. Капитан  Понт  стал  заместителем
Арколина, а Валичи занял его место в когорте Кракольния. На замену убитому
Седжеку герцог нанял нового капитана - мрачного высокого человека по имени
Песка, командовавшего до этого дворцовой и городской стражей  в  Паргвуне.
Говорил он с очень странным акцентом, который Пакс до того не  приходилось
слышать, и она  обрадовалась,  что  нового  капитана  не  назначили  в  их
когорту.
   В этом году в когорте  не  было  Донага,  всегда  непостижимым  образом
узнававшего заранее планы на кампанию. Но и никто  в  роте  не  знал,  что
задумал герцог, как он собирается отомстить  Синьяве.  Когда  рота  Пелана
вышла из Вальдайра и зашагала на юг по дороге на  Кзардас,  Пакс  ожидала,
что к ним присоединится Хальверик со своими солдатами. К ее  удивлению,  в
нескольких милях от города они встретили Золотую  Роту,  командир  которой
Эзиль М'Дьерра поравнялась с герцогом  и  поехала  с  ним  рядом,  сверкая
позолоченной кольчугой. Единственная женщина в Ааренисе, нанимающая роту и
командующая ею. Пакс пожирала ее глазами. Какая она? Что за человек?
   На следующий день колонны разошлись. Золотая Рота осталась на дороге, а
Пелан повел свой отряд по землям барона  Копали.  Несмотря  на  начавшийся
дождь,  колонна  быстро  продвигалась  вперед  по  невспаханным  полям   и
перелескам,  следуя  указаниям  появившегося  вместе  с   бароном   юркого
жилистого  человека  верхом  на  маленькой  лошадке.  Пакс   он   напомнил
балаганного жонглера, но Стэммел расхохотался, когда она поделилась с  ним
своим наблюдением.
   - Жонглер? Да что ты! Хотя жонглеры, выступающие на площадях Вальдайра,
скорее всего, его подданные. Это вождь одного из лесных племен. Или король
- не знаю, как он у них называется.
   - А почему тогда?..
   Стэммел пожал плечами:
   - Не знаю. Я  слышал,  что  они  действительно  полностью  контролируют
многие леса Аарениса. Герцогу обычно удавалось поддерживать с ними хорошие
отношения. Может быть, он договорился  о  прямом  и,  главное,  безопасном
проходе через их территорию.
   Кем бы ни был этот человек, но дело свое он сделал, проведя роту сквозь
такие дебри, где чужой наверняка заблудился бы и  сгинул  в  лесу  навеки.
Через три дня, выведя колонну к реке, он исчез. Пройдя  вниз  по  течению,
рота подошла  к  маленькой  деревушке  на  берегу.  Навстречу  герцогу  из
крайнего дома вышел седобородый старик с посохом, за  которым  выстроились
шеренгой с  десяток  изрядно  оборванных  парней  с  тесаками,  утыканными
гвоздями дубинками и самодельными пиками. Переговорив с  герцогом,  старик
повернулся к своей "армии" и  что-то  сказал  на  незнакомом  Пакс  языке.
"Ополченцы" с облегчением вздохнули  и,  улыбнувшись,  пропустили  колонну
через деревню и мост, у которого она стояла.
   За мостом отряд разбил очередной лагерь, а  наутро  продолжил  путь  по
холмам, в низинах между которыми под ногами хлюпала  вода  и  сапоги  чуть
засасывала зыбкая почва. Это ощущение от ходьбы по болоту да и сам  пейзаж
напомнили Пакс ее родные места. Такое случилось впервые с тех пор, как она
оказалась в Ааренисе.
   - Это Срединные Болота, - объяснил Девлин  кому-то  из  новобранцев.  -
Здесь, на холмах, живут фермеры, которые разводят овец.  Ниже  по  течению
Айфосс, к которому мы выйдем через день.
   - А кому принадлежат эти болота? - спросил кто-то.
   - Да всем, кому не лень. Тут полно мелких баронов - вроде этого Кодали.
Часть принадлежит Айфоссу. А с  большей  частью  -  вообще  не  разберешь.
Правил тут один граф... не помню,  как  звали...  Так  вот,  он  умер,  не
оставив прямого наследника. Вот его племяннички да  кумовья  тут  свару  и
затеяли. До сих пор разбираются. Особенно на многое  претендует  правитель
Плиуни - есть тут такой городишко. Синьява, кстати, тоже пытается наложить
лапу на Срединные Болота. По-моему, осадив, но не взяв штурмом Плиуни,  он
женил правителя города  на  одной  из  своих  родственниц,  чтобы  придать
видимость законности своим притязаниям.  Впрочем,  может  быть,  это  было
где-то в другом месте.
   - А что за болотами? - спросила Пакс.
   - Прямо на юг - Андрессат. Там правит, если не ошибаюсь, какой-то  граф
- из очень старого и могущественного рода. Когда-то давно, я еще тогда  не
служил, герцог нанимался к  нему  на  один  сезон.  Говорят,  что  столицу
Андрессата - крепость Андресс - никому еще не удавалось взять.
   - А Синьява и там своих людей поставил?
   - Тир, нет! Граф...  вспомнил  -  Джеддрин  -  так  вот,  он  ненавидит
Медового Кота лютой ненавистью. А вот к  югу  от  Андрессата  лежат  Южные
Болота. Говорят, ими Синьява владеет не без оснований.  Но  кроме  них  он
захватил и подчинил себе еще  с  десяток  городов  по  реке  Чалокай  и  в
излучине Иммера.
   - А как ему удалось подчинить Плиуни? Город-то далеко от других.
   - Да так и удалось. Он  дождался,  пока  Властитель  Запада  был  занят
другими войнами, в горах, и осадил Плиуни. Город хоть и числился  вольным,
но в обороне во всем зависел от Властителя.  Теперь  вот,  породнившись  с
Синьявой, от него зависит.
   - А остальные города? - спросила Арни.
   - Не знаю.  Какие-то  он  взял  штурмом,  где-то  подкупил  правителей.
Некоторые пираты в дельте просто вступили с ним в союз, надеясь избавиться
так от Алюреда. Хотя по мне - хрен редьки не слаще.
   На следующий день рота разбила лагерь у стен Айфосса,  казавшегося,  по
сравнению с Вальдайром, маленьким и обшарпанным городком. Воспользовавшись
таким  прикрытием,  несколько  странствующих   торговцев   в   причудливых
разноцветных халатах, остроконечных войлочных шапках и сапогах с загнутыми
носками остановились на ночлег по соседству, чтобы не платить  за  транзит
товара и  ночевку  в  городе.  Герцог  не  упустил  возможности  о  чем-то
поговорить с купцами.
   Рота простояла под Айфоссом несколько дней. В один из  вечеров  Пакс  и
несколько человек из ее когорты были отпущены в город. Стэммел  назвал  им
хорошую таверну, расположенную почти у противоположных  ворот,  и  солдаты
направились через весь город к "Смеющемуся Лису", пренебрегая  заманчивыми
вывесками "Сокола", "Золотой Лестницы", "Шута" и многих других.
   Таверна действительно оказалась чистой, приятной  и  недорогой.  Хозяин
выглядел вполне дружелюбно. Пакс  заказала  себе  кружку  эля  и  пирог  с
яблоками, а Вик, помимо  напитка,  сахарный  корж.  Посидев  немного,  они
решили возвратиться в лагерь, пока не стемнело. Двое из компании  сказали,
что немного задержатся: "Вот только допьем кувшин и сразу же - назад".
   - Не задерживайтесь,  ребята,  -  наставительно  сказал  Вик.  -  Я  не
собираюсь вставать за вас в караул. У меня на  эту  ночь  другие  планы  -
посмотреть красивые сны.
   - Посмотреть красивые сны или переспать с красоткой? -  поинтересовался
изрядно подвыпивший горожанин, тыкая рукой с зажатой  в  кулаке  флягой  в
сторону Пакс.
   - Только сны и остается смотреть, - словно не  заметив  оскорбительного
тона шутки, ответил Вик. - Красотка сегодня на дежурство заступает.
   Это не было правдой, но послужило  выходом  из  явно  провоцирующей  на
конфликт ситуации. Пакс вздохнула, поблагодарив Вика за находчивый  ответ.
Обсуждая случившееся,  они  вернулись  в  лагерь,  не  порадовав  Стэммела
сообщением о том, что двое остались догуливать в таверне.
   - Думаете, они вернутся вовремя? - спросил сержант. - В каком они  были
виде - не слишком пьяны?
   - Вроде бы нет, - ответила Пакс и посмотрела на Вика.
   - Но могут и нажраться, - спокойно сообщил тот. - Хотя Сифа я  знаю.  У
него голова на плечах есть, и он даже пьяный вполне соображает. Вот Тэм  -
сомневаюсь. Я его, правда, не очень хорошо знаю. Он из когорты Кракольния.
   - Ладно, будем надеяться, что все обойдется. Городок-то  вообще  тихий,
да кто ж его знает. Если не вернутся ко  второй  смене  караула,  придется
отправляться на поиски.
   Пакс выпало дежурить в паре с Дженитсом на небольшом участке  лагеря  -
от входа до коновязи на восточной стороне.  Прошла  примерно  половина  их
смены, когда на тропинке, ведущей  к  Айфоссу,  послышались  голоса.  Пакс
насторожилась, но вскоре поняла, что из  темноты  несется  песня,  которую
выводят два пьяных голоса.
   - Словно пчелка-а-а... быстра на гнев моя милашка... - тянул один.
   - А мне нуже-ен ее ме-е-ед... - подвывал другой.
   Доррин, дежурный офицер, услышав шум, подошла к входному костру.
   - Эй, там, прекратить! - крикнула она. - Стой! Кто идет?  -  скорее  по
инерции спросила она, уже поняв, что перед нею те двое припозднившихся,  о
которых ее предупреждал Стэммел. - Назови пароль!
   Пьяные солдаты вступили в круг света, отбрасываемый костром, и виновато
переглянулись, явно не в силах вспомнить заветное слово.
   - Э, капитан, брось ты ерунду городить, - нашелся Сиф. - Ты что,  своих
не узнаешь? Нельзя так напиваться, ребята...
   - Свиньи, - произнесла,  сквозь  зубы  Доррин  и,  обращаясь  скорее  к
караульным, чем к плохо соображающим гулякам, сказала: - Если  ветеран  не
знает меры, пусть сидит в лагере. Другие сходят  в  город  отдохнуть.  Эта
кампания для нас особая, и так напиваться, чтобы любой  шпион  выпытал  из
наших солдат все, что угодно, не позволю ни я, ни другие  офицеры.  А  это
что за синяк. Там? Еще и в драку ввязались?
   Тэм попытался что-то невразумительно объяснить про лежавшие  на  дороге
грабли; при этом Сиф упорно доказывал Доррин, что это он самолично  врезал
по физиономии свински пьяному товарищу, не в силах снести  такого  позора.
Судя по быстро иссякнувшему фонтану красноречия, гуляки сообразили, что их
версии не вызывают доверия у Доррин.
   - Стоять здесь, - строго сказала Доррин. - Я  вызову  ваших  сержантов.
Они вас заберут.
   Доррин ушла, а Дженитс негромко спросил Пакс:
   - Всегда так строго? Я иногда люблю расслабиться...
   - Когда как. Но пойми, все, что ты скажешь в таверне, будет  за  медную
монету передано хозяином или  официантами  кому  угодно.  Разбалтывать  на
марше, куда и зачем направляется рота, значит, просто раскрывать все карты
разведке противника.
   - Понятно, - сказал Дженитс, и они с Пакс в очередной раз стали  мерить
шагами порученный им участок границы лагеря.
   - А кроме того, - продолжила Пакс, - пьяный ты скорее  станешь  жертвой
карманников, грабителей или даже работорговцев. Или ввяжешься  в  драку  -
тоже неприятности роте и герцогу. Конечно, если это вечеринка  во  взводе,
когорте или праздник всей роты, тогда другое дело. Только дежурный взвод и
часовые не спят.
   На следующее утро Пакс увидела, как  Сиф,  чертыхаясь,  вычищает  навоз
из-под мулов под требовательным руководством погонщика. Она была  уверена,
что сержант когорты Кракольния придумал для Тэма  какое-нибудь,  столь  же
приятное занятие.


   Покинув Айфосс, рота Пелана направилась на юго-восток. После первого же
дня перехода лагерь  был  разбит  у  невысокой  скальной  гряды,  поросшей
колючими кустами и корявыми, стелющимися по  камням  деревьями.  Несколько
последующих  дней   рота   карабкалась   по   скалам,   преодолевая   одну
возвышенность за другой и перетаскивая на себе тяжелый багаж и разобранные
телеги. За спиной, на севере, с высоты  скал  были  видны  стены  Айфосса.
Другая крепость, поменьше, виднелась ниже по течению реки. Стэммел сказал,
что это был один из пограничных фортов Союза  Фосса.  Наконец,  пройдя  по
узкой седловине между двумя высокими,  почти  отвесными  утесами,  колонна
вышла на другой склон скалистой возвышенности. Впереди  под  ярко-голубым,
почти безоблачным небом раскинулась широкая  ровная,  как  стол,  равнина.
Почти  у  горизонта  мелькнул  черной  точкой  удаляющийся  всадник.  Пакс
заволновалась, но, увидев, что офицеры не придали этому никакого значения,
решила, что скорее всего это был один из гонцов герцога.
   Спускаясь по южному склону, рота то и дело пересекала овечьи  тропы,  а
подчас и пользовалась теми, которые шли вниз. Однако  ни  самих  овец,  ни
пастухов нигде  не  было  видно.  Подумав,  Пакс  пришла  к  выводу,  что,
несомненно, большая масса вооруженных людей производила куда больше  шума,
чем отара овец, и была видна издалека, оставляя пастухам возможность  уйти
с их дороги.
   На следующий день, двигаясь по едва заметно спускающейся к югу равнине,
рота услышала  далекий  тревожный  сигнал  трубы.  Пакс  напрягла  зрение.
Впереди маячила группа всадников. Но трубный  сигнал  доносился  откуда-то
далеко из-за них. Затем  послышался  громоподобный  рокот,  задрожала  под
ногами земля - стало ясно, что к роте на всем скаку  приближается  большой
отряд кавалерии. Раздались привычные команды сержантов,  сомкнулись  щиты,
мечи вылетели из ножен. Пакс обвела глазами своих новобранцев: Воула  была
бледна, но внешне спокойна; Кери чуть шевелил губами и покачивал  кончиком
клинка, словно повторяя про себя порядок ударов и уколов; затылок Дженитса
побагровел. Кавалерия приближалась. На всадниках были черно-серые  туники,
а их копья не украшала ни единая цветная лента.
   Всадники остановились. От них отделился один человек, который  подъехал
с  приветственным  жестом  к  герцогу  и  сопровождающему  его   Арколину.
Перебросившись несколькими фразами, командиры двинулись к  своим  отрядам.
Кавалеристы тотчас же развернулись и стали перестраиваться.
   - Мечи в ножны! - пронеслась над ротой команда Арколина. - Пока  все  в
порядке, - добавил он.
   Пакс заметила, что многие новобранцы были так взволнованы, что им не  с
первого раза удалось попасть клинком в прорезь  ножен.  Ожидая  дальнейших
команд, Пакс посмотрела себе под ноги и увидела несколько  свежих  зеленых
травинок, пробивающихся из-под земли. Чуть поодаль, между камней, разложил
несколько листиков какой-то нежный  цветок,  чей  бутон  был  готов  через
день-другой распуститься. "Вот и весна", - подумала Пакс, обводя  взглядом
горизонт.
   Арколин, переговорив с герцогом, обратился к солдатам:
   - Нам предстоит  быстрый  марш,  а  затем  сразу  же  -  бой.  Попейте,
перевесьте щиты по-походному, но будьте готовы в любую минуту вновь встать
в боевой строй.
   Никто толком не знал, что ждет колонну впереди. В голове колонны  встал
отряд кавалеристов; часть всадников выехала  на  фланги,  выполняя  задачу
боевого  охранения  и  дозоров.   Пакс   внимательно   присматривалась   к
подозрительно блеклым и мешковатым туникам кавалеристов. Когда один из них
наклонился, чтобы  поправить  поводья,  из-под  коротковатого  коричневого
рукава мелькнула знакомая розовая  полоска.  Все  встало  на  свои  места.
Просто Кларт по каким-то причинам  переодел  свою  роту  в  менее  броскую
форму.
   Раздававшиеся время от времени сигналы горна и  пусть  не  сильный,  но
постоянный уклон местности подгоняли колонну, заставляли увеличивать  темп
ходьбы, словно тянули солдат вперед. Пакс увидела, что они направлялись  к
узкой седловине между двумя отрогами далекого хребта,  сходившимися  прямо
впереди, там, где заканчивалась пологая, спускающаяся  к  югу  равнина.  В
узком промежутке между скалами возвышалась на фоне  неба  какая-то  башня,
окруженная стеной, у основания  которой  выделялась  темным  пятном  некая
подвижная масса. Пакс поняла, что это шел бой нескольких больших  отрядов,
и стала гадать, успеет ли их колонна подойти к башне до темноты и на  чьей
стороне будут сражаться пехота Пелана и конница Кларта.
   Из-за спин кавалеристов Пакс не было видно, что творится  впереди.  Но,
судя по  нараставшему  шуму  боя,  колонна  быстро  приближалась  к  цели.
Возбужденное предчувствие сражения загнало куда-то вглубь усталость  после
долгого марша. Неожиданно всадники сбросили свои серо-коричневые балахоны,
и бело-розовые туники конницы Кларта загорелись в лучах заходящего солнца.
   Арколин подъехал к Стэммелу и о чем-то переговорил с ним.
   - Щиты к бою! - скомандовал сержант.
   Пакс проверила, насколько правильно закреплены щиты  ее  подопечных,  и
лишь затем затянула ремни крепления своего. Выхватив по команде мечи, рота
стала перестраиваться в боевой порядок. Когорта Кракольния  отделилась  от
основного строя и стала уходить куда-то вправо.
   - Не торопись,  не  торопись!  -  привычно  сдерживали  сержанты  особо
нетерпеливых солдат. - Держать строй! Щиты ровнее!
   Пришпорив  лошадей  и  затянув  свой  боевой  клич,  эскадроны   Кларта
рванулись вперед. Облако пыли скрыло бело-розовые молнии. Из этого  облака
выехал герцог в окружении оруженосцев. Пакс гадала, видит ли  он  с  седла
хоть что-нибудь сквозь завесу из пыли.
   Герцог подал  какой-то  знак  капитанам,  и  вот  уже  когорта  Доррин,
перестроившись, заняла место на левом фланге роты. Войдя в пыльное облако,
солдаты Пелана некоторое время шли почти на ощупь, прислушиваясь к  крикам
и звону металла  впереди.  Но  вот  постепенно  сквозь  завесу  проступили
силуэты сражающихся воинов; затем эти тени обрели цвет.  Зеленая  шеренга,
черно-желтая, снова зеленая, рассыпавшаяся на глазах... На парапете  башни
между зубцами мелькнули стрелки в голубой форме.
   Пелан поднес к губам маленький рог и быстро выдул пятинотный сигнал.  В
ответ донесся уже знакомый Пакс отзыв горна Хальверика. Солдаты в  зеленых
туниках стали расходиться, отступая на фланги; поднявшийся было  из  строя
противника довольный рев оборвался -  за  отступившей,  измотанной  долгим
боем ротой Хальверика показались стальные плотные шеренги  солдат  Пелана.
Однако, начав наступление,  черно-желтые  не  собирались  останавливаться.
Когорта  Арколина,   оказавшаяся   в   центре   полукруга,   образованного
эскадронами Кларта, расступившимися и вставшими в  две  когорты  солдатами
Хальверика и ротой Пелана, приняла на себя острие удара. У  Пакс  даже  не
было возможности в последний раз приободрить своих новичков;  она  в  один
момент оказалась полностью втянутой в жестокий бой.
   Несмотря на некоторое знакомство с изогнутым  мечом,  Пакс  обнаружила,
что с немалым трудом отражает удары противника.  Она  даже  сама  получила
несколько ударов, прежде чем ей удалось поразить  первого  неприятельского
солдата. Мгновение передышки оказалось  как  нельзя  кстати  -  Пакс  едва
успела прийти на помощь Кери, щит которого заблокировал его противник. Она
орудовала мечом,  не  забывая  при  первой  же  возможности  подбодрить  и
чем-нибудь поддержать своих молодых соседей по  строю.  Испытывая  сильное
давление  противника,  когорта   Арколина   остановилась,   не   в   силах
продвинуться вперед ни на шаг, но и назад не  сделала  ни  шагу.  Стоя  на
месте, солдаты Пелана отчаянно сражались с противником, всеми силами держа
строй.
   - Когорта Арколина, дави! Дави их! - Голос герцога, казалось,  перекрыл
весь шум сражения.
   Услышав команду,  строй  напрягся  и  неимоверным  усилием  сделал  шаг
вперед, затем второй, третий.  С  каждым  шагом  сопротивление  противника
ослабевало, его отряд пятился назад, но строй  держал  при  этом  отменно.
Каков вообще был ход сражения, Пакс, естественно, не знала, да и  подумать
об этом у нее  не  было  Времени.  Стоявший  рядом  с  ней  Дженитс  вдруг
вскрикнул и упал на землю, его противник  уже  занес  меч  для  последнего
удара, но был вынужден вступить в поединок с  Пакс.  Она  шагнула  вперед,
прикрывая упавшего товарища, наступив при этом  ему  на  руку.  Послышался
резкий крик, но у Пакс не было  мгновения,  чтобы  взглянуть  на  раненого
новобранца. Ей пришлось изрядно потрудиться, ведя бой  с  опытным  воином;
наконец она расправилась с  ним,  контратаковав  после  его  удара  резким
уколом в горло. Взглянув под ноги, Пакс не увидела Дженитса и порадовалась
тому, что его, скорее всего, кто-то из задней шеренги  просто  вытащил  за
ноги в арьергард строя.
   Как-то неожиданно строй противника  истощился  и  исчез,  но  на  левом
фланге, судя по  звуку,  по-прежнему  обстановка  была  напряженной.  Пакс
оглядела своих подопечных. Из серьезной раны на плече Воулы лилась  кровь;
щит Кери был сорван с крепления, но новобранец, не заметив  этого,  крепко
сжимал в кулаке ручку, поддерживая согнутым локтем пропавший упор.
   - Кери! Бери другой щит! - крикнула Пакс. - Бросай крепление.
   Кери посмотрел на левую руку, все еще не понимая, что  случилось.  Пакс
схватила с земли чей-то щит, помогла Кери отстегнуть  старое  крепление  и
нацепила ему на предплечье новое. Одновременно она приказала:
   - Воула, с такой раной в строю делать нечего.  Уходи  назад,  там  тебе
подскажут, куда идти и  что  делать.  Если  не  найдешь  лазарет  сразу  -
перевяжи рану, постарайся остановить кровь.
   Раненые покидали первые шеренги, а те, кто был невредим, вновь  смыкали
ряды.
   Пакс огляделась, ища  глазами  герцога  или  кого-нибудь  из  офицеров.
Подскакавший к когорте Арколин приказал подождать, пока когорта Кракольния
развернется, и вместе с ней, завернув влево, ударить во фланг  противника.
Солдаты Пелана еще не успели закончить маневра, когда неприятель, отступая
под  натиском  кавалерии  Кларта  с  противоположной  стороны,  перешел  в
отчаянную контратаку, решив прорываться из котла в промежутке между строем
роты Хальверика и когортами Пелана. Коридор оказался слишком узок, и  Пакс
с товарищами сделала все, чтобы уйти  по  нему  смогла  лишь  малая  часть
отряда противника. Правда, им это стоило  нескольких  часов  беспрерывного
боя. Наконец между бордовыми туниками  Пелана  и  зелеными  Хальверика  не
осталось ни одного живого неприятеля.  Эскадроны  Кларта,  перестроившись,
бросились в погоню за теми, кому удалось уйти, чем немало порадовали Пакс,
которая страшно вымоталась и не представляла, как ей  удалось  бы  вынести
еще и пешее преследование отступающих.
   Арколин скомандовал Стэммелу:
   - Веди когорту к неприятельскому лагерю у башни. Кларт взял его, но ему
нужен этот эскадрон  для  погони  и  патрулирования.  Выставьте  усиленный
караул по периметру - как бы эти негодяи не надумали ночью вернуться. Если
я понадоблюсь - отправь гонца в башню, я буду там.
   Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, и  от  башни  по  равнине
протянулась огромная тень. Пакс вдруг подумала о том, что так и не узнала,
кто удерживал укрепление и на чьей стороне был этот гарнизон.
   Неприятельский лагерь был полон всяких запасов и снаряжения.  Во  время
штурма кавалерия снесла несколько палаток, но в основном  порядок  не  был
нарушен. Жарившиеся над костровой  траншеей  туши  коров  даже  не  успели
обгореть. Пакс сглотнула слюну, но ей вместе с другими ветеранами пришлось
встать в охранение и ждать, пока новобранцы помогут врачам хотя бы наскоро
перевязать раненых и  приведут  лагерь  в  порядок.  Издали  она  услышала
приветственные крики Вика и  Арни;  улыбнувшись,  она  отозвалась,  словно
подтверждая, что осталась жива. О новобранцах Пакс пока ничего не знала.
   По периметру лагеря передали разрешение Стэммела убрать мечи в ножны  и
снять щиты.  Видимо,  разведчики  уже  доложили,  что  большого  скопления
недобитого противника поблизости нет. Пакс почувствовала облегчение и в то
же время ощутила, как болят полученные за день синяки,  шрамы  и  ссадины.
Чуть дрожали колени, ныли усталые руки и плечи. Наконец из глубины  лагеря
прибежал, жуя на  ходу,  один  из  новобранцев,  которому  было  приказано
сменить Пакс. Еще по дороге к кухне Пакс наткнулась на Стэммела.
   - Держи. - Он протянул ей большой кусок  печеной  говядины  на  обрывке
какой-то более или менее чистой ткани. - Я еще раньше  собирался  принести
тебе, да все было не вырваться. Да, я уже заходил в лазарет -  у  Дженитса
рука сломана, Воуле тоже изрядно досталось, но она  держится  молодцом.  А
вот Кери невредим: так, кое-какие царапины, и все.
   Пакс, жуя мясо, пробормотала с полным ртом слова благодарности, а затем
уже более членораздельно спросила:
   - Чья это башня?
   - Один из пограничных фортов Андрессата.  Гарнизон  одет  в  голубое  с
золотом. Завтра увидишь.
   - А почему они не вышли нам на  помощь?  Я  слышала,  что  Андрессат  с
Синьявой не в ладах.
   - Так и есть. Но их там всего человек сорок. И  башню  они  сдавать  не
намерены никому, даже нам - союзникам.
   Пакс кивнула и направилась  к  лазаретному  шатру.  В  одном  из  углов
большого помещения она разыскала лежавшего на соломенном тюфяке  Дженитса.
Рядом с ним с фляжкой в руках сидела Воула. Оба выглядели весьма  прилично
для раненых новобранцев после первого боя.
   - Ну что, уже поели? -  прежде  всего  спросила  Пакс;  оба  новобранца
кивнули. - Хорошо. Дженитс, тебе дали дурманящего вина?
   - Да, - несколько замедленно ответил он.
   - Ты уж извини, что я на тебя наступила, но...
   - Ничего-ничего. Во-первых, рука уже была сломана - я потому и упал,  а
во-вторых - если бы не ты...
   - Хорошо еще, что это левая рука, - прервала его благодарности Пакс.  -
Несколько недель ты ею не сможешь ничего  делать.  Но  восстановить  навык
работы со щитом легче, чем заново тренироваться с мечом. Главное,  что  ты
хорошо держался в бою. Стэммел уже передал тебе свое мнение?
   - Да. Но... я забыл последовательность ударов и связки. Все так  быстро
закрутилось.
   - Я тоже все позабывала в первом бою.  Поэтому-то  у  меня  на  ноге  и
остался этот шрам. Рецепт от этого один: тренироваться до  тех  пор,  пока
это не станет делаться автоматически. Что касается тебя, Воула, то ты тоже
молодец. Даже щит держала нормально, насколько я успела заметить.  Слушай,
это врач сказал тебе сидеть около Дженитса?
   - Да. Он сказал дать ему еще дурмана, если понадобится.
   - Это и я смогу сделать. А ты иди поспи. Судя по всему, тебя уже завтра
можно в строй ставить. Так что отдохни... Может быть,  завтра  -  снова  в
бой.
   - Нет, я не усну,  во  мне  все  кипит.  -  Глаза  Воулы  действительно
возбужденно блестели.
   Пакс вздохнула:
   - Воула, ты устала, хотя даже не замечаешь этого. Иди ложись,  если  не
уснешь через полчаса, приходи обратно - сменишь меня. Только ни с  кем  не
разговаривай: это отвлечет тебя от сна, будешь завтра слабой и уставшей.
   Увидев проходившего мимо врача, Пакс попросила немного  дезинфицирующей
мази для своих порезов и, клятвенно пообещав предварительно промыть  раны,
сказала, что подежурит у Дженитса и других раненых в этой  палатке,  чтобы
освободить помощников лекарей для осмотра более тяжелых пострадавших.
   К большому удовольствию Пакс, никто из раненых ее  не  беспокоил.  Лишь
дав Дженитсу еще глоток дурманящего вина,  она  промыла  порезы  на  своих
руках, смазала их и, еще раз обойдя раненых,  уснула,  сидя  у  выхода  из
палатки. Разбудили  ее  голоса  проходивших  мимо  сменившихся  с  караула
часовых - было время  предрассветной  смены.  Пакс  зевнула,  предупредила
одного из санитаров, что уходит, и направилась  к  выделенной  ее  когорте
части лагеря.
   Начальник караула сержант Кефер махнул ей рукой:
   - Привет, Пакс. Доктор предупредил, что ты осталась у них  в  лазарете.
До утра ты свободна. Можешь еще  поспать.  Завтра,  видать,  намаршируемся
вволю. От Кларта передали,  что,  хотя  его  эскадроны  здорово  потрепали
отступающих, большому отряду  удалось  уйти.  Человек  шестьсот,  если  не
больше.
   - Какие у нас потери?
   - В нашей когорте дела неплохи.  Три  ветерана  из  отставных  да  один
новобранец. У Доррин хуже, но сравнительно  ничего.  Ладно,  Пакс,  завтра
поговорим. Иди поспи, пока есть время.
   Несмотря на предсказание Кефера, на следующий  день  герцог  не  послал
свою роту вдогонку за отступавшими. Все  три  когорты  занимались  сбором,
описанием и переноской в подвалы и под навесы во  дворе  форта  трофеев  и
выделенной Пелану части лагеря противника, а также собранного на поле  боя
пригодного к использованию оружия и снаряжения.
   Из разговоров с солдатами Кларта и  Хальверика  Пакс  более  или  менее
прояснила для себя, что  произошло  накануне.  Армии  Синьявы  еще  раньше
удалось захватить несколько башен-фортов по границе земель Андрессата.  Но
этот  форт  сумел  подготовиться  к  обороне,  и  первый  штурм   с   ходу
черно-желтых не был удачным. Разведка Кларта увидела начало второго штурма
через  день  после  первого.  Подгоняемый   этим   известием,   Хальверик,
находившийся ближе других к башне союзников, повел свою роту в бой  против
численно  превосходящего  противника.  Несмотря  на  помощь   арбалетчиков
гарнизона башни,  неизвестно,  чем  бы  кончилось  сражение,  не  подоспей
вовремя Пелан и Кларт.
   Занося во двор форта мешок с  зерном,  Пакс  перебросилась  несколькими
словами с одним из капралов Хальверика, несшим в паре  с  другим  солдатом
шкуру с наваленными на нее инструментами из походной кузницы.
   - Тяжеловато вам вчера пришлось, - сказала Пакс.
   - И не говори, - отозвался капрал. - Если  бы  не  вы  -  мы,  конечно,
устояли бы, удержали строй и ушли бы с поля боя непобежденными, но о  том,
чтобы разбить желто-черных и захватить их лагерь, и речи быть не могло.
   - Жаль, что им удалось прорваться,  -  хрипло  сказал  солдат  из  роты
Хальверика. - После всего, что они сделали...
   - Ничего. Несколько таких боев,  и  прорываться  уже  будет  некому,  -
мрачно предрек капрал. - Вот так, все вместе, мы раз за  разом  выпотрошим
армию Синьявы, оставив его самого себе на закуску.
   - Скорей бы уж, - негромко сказала Пакс.
   К вечеру лагерь был разобран, описан и складирован. Все  ненужное  было
собрано в одну  кучу  и  сожжено.  Пакс  была  выделена  ее  доля  добычи,
уложенная в большой мешок, опечатанный в ее присутствии ротным писарем. Ее
подопечные больше не были новобранцами. Их официально перевели в рядовые.
   После двухдневного марша  объединенная  колонна  подошла  к  следующему
форту  Андрессата.  На  его  башне  развевалось  желто-черное   знамя,   и
подошедших к  стенам  встретил  град  стрел.  Штурм  с  ходу  захлебнулся.
Хальверик и Пелан  наскоро  окружили  форт,  чтобы  блокировать  возможную
попытку прорыва противника к следующей башне,  которая,  судя  по  докладу
разведки Кларта, тоже  была  захвачена  Синьявой.  На  следующий  день  на
рассвете противник все же попытался сделать вылазку, но  после  отчаянного
боя был загнан обратно в форт. Оборонявшиеся  сражались  отчаянно:  прорыв
намечался сквозь порядки роты Хальверика,  та  лишь  с  помощью  одной  из
когорт Пелана удалось нарушить  этот  план.  Вечером  Пакс  встретилась  в
кухонной палатке с Баррани, которая  пересказала  ей  подробности  дневной
схватки.
   Пакс почесала в затылке:
   - Судя по всему, офицеры Синьявы знают толк в своем деле, да и  солдаты
умеют воевать. Я не знаю, долго  ли  мы  сможем  продержаться  вот  так  -
противостоя каждому его гарнизону во  множестве  укрепленных  крепостей  и
фортов нашей сводной колонной из трех рот.
   - Но у Андрессата должны  же  быть  свои  войска,  -  возразила  Барра,
выскребывая ложкой дно своей миски.
   - Эти гарнизоны по полсотни человек? Да они ведь и не бросят свои башни
без охраны.
   - Нет, другие отряды. Я слышала, как Доррин говорила  сегодня  утром  с
Валичи. Она сказала, что союзники уже на подходе. День-два,  и  они  будут
здесь.
   - Я в это поверю, Барра, только когда увижу их. Не слышала, сам Медовый
Кот в форте?
   - Все говорят, что нет. Да и я не видела его штандарта ни на стене,  ни
в прорывавшемся отряде.
   - Надеюсь, мы здесь не засидимся.  Эх,  знать  бы,  где  этот  мерзавец
прячется...
   - И сколько у него солдат, - подхватила Баррани.
   - Да к тому же если он ушел на восток за Сореллин или еще дальше  -  мы
можем безуспешно мотаться за ним между городами до самой зимы без  надежды
перехватить его.
   Баррани пожала плечами:
   - Ну уж это забота герцога, а не наше дело. - Увидев помрачневшее  лицо
Пакс, она добавила: - Успокойся ты. В конце концов, за Сабена и  Канну  ты
уже лично отомстила.
   - Дело не в этом. Я просто вспомнила, в каком виде  мы  находили  трупы
замученных им пленных. А в его лагере  я  видела,  как  из  одной  палатки
выносили инструменты для пыток... Нет, я должна быть уверена, что  Синьява
мертв.
   - Наверное, ты права. Даже его армия не  будет  такой  страшной  силой,
лишись она своего кровавого командира.
   Пакс только махнула рукой и направилась к своей палатке.
   В последующие два дня ни осаждающие,  ни  осажденные  не  предпринимали
активных  действий.  Наконец  к  форту  подошли  войска  Андрессата.  Пакс
заметила, что четыре когорты союзников - по двести пехотинцев и  пятьдесят
всадников в каждой  -  больше  походили  на  профессиональный  отряд,  чем
ополчение других городов, которое Пакс видела раньше.
   Глядя, как вновь прибывшие разбивают лагерь, Вик предположил:
   - Наверное, мы скоро пойдем вперед. Эта братия вполне сможет сама вести
осаду и этого форта, и следующего.
   - Хорошо, если так. Да, большой отряд. Мне только  кажется,  что  такая
массивная  когорта  не  будет  гибкой  в  бою.  Интересно,  почему  им  не
перестроить своих солдат в пять или шесть подразделений? -  Пакс  привычно
рассматривала эти отряды с точки зрения их потенциальной  эффективности  в
бою.
   Вик пожал плечами:
   - В конце концов, для осады это не так важно. Эх, будь  у  нас  столько
народу, сколько у них, герцог бы нашел, как правильно распределить нас  по
когортам. Тогда нам никто не смог бы противостоять.
   - А никто и не может, - процедила сквозь зубы Пакс.
   - Согласен, - кивнул Вик.  -  Интересно  все-таки,  сколько  у  Синьявы
осталось солдат?
   - Сколько бы ни осталось, его шкуру они не спасут.
   - Да не кипятись ты так, Пакс, главное  -  прикинуть  все  на  холодную
голову. Я вот что думаю: если этот мерзавец  смог  отправить  только  сюда
чуть не тысячу человек, значит, у него где-то  есть  еще  одна  армия.  Да
прибавь сюда еще и гарнизоны в занятых им городах. Боюсь, что в общем  его
силы намного превышают те, что смогут собрать и противопоставить ему  наши
командиры.
   - Пожалуй, ты прав, - со вздохом согласилась Пакс. - Если это так...
   - Мы поступим, как тот человек с бочкой эля, - с улыбкой сказал Вик.
   - Какой еще человек? - удивилась Пакс.
   - Как? Только не говори, что ты не знаешь эту историю с бородой!
   - Никогда не слышала. А ну-ка, выкладывай.
   - Ну если в двух словах, то жил-был  один  мужик,  который  мог  залпом
выпить столько, сколько нормальному  человеку  не  под  силу.  Он  выиграл
немало медяков и, разумеется, дармовой выпивки, заключая на ярмарках  и  в
кабаках пари, что выпьет залпом тот или иной кувшин или  бурдюк.  Когда  в
округе никто уже не хотел спорить с ним, он  отправился  в  большой  город
вместе со своим братом. На постоялом дворе они привычно завели разговор  о
способностях старшего брата. Тот, обведя взглядом зал, решил,  что  сможет
опорожнить залпом  любой  кувшин  в  помещении,  и  предложил  трактирщику
сделать это, поставив на кон весь свой кошелек.
   Усмехаясь, трактирщик отодвинул  занавеску  у  одной  ниши,  в  которой
оказалась  бочка,  наполовину  наполненная   элем.   Наш   приятель   стал
доказывать, что имел в виду сосуды, в  которых  эль  подают  на  стол,  но
трактирщик стоял на своем, и  большинство  посетителей  оказалось  на  его
стороне. Наш приятель понял, что попал в ловушку. Еще больше его разозлило
предложение  трактирщика  встать  на  колени  и  пить  из  краника.   Сама
понимаешь, как на самом деле предложил ему встать хозяин и из  чего  пить.
Так вот, мужик рассвирепел и попытался поднять бочку. Разумеется, это  ему
не удалось. Тогда спасительная мысль пришла ему в голову. Ударом  меча  он
проделал в бочке дыру у самого дна. На протестующие  возгласы  трактирщика
он заявил, что кувшин - это то, что человек может поднять,  и  как  только
трактирщик сможет подать ему эту бочку, он готов  назвать  ее  кувшином  и
выпить залпом все, что в ней останется. А если какой-то  болван  не  может
отличить бочку от кружки, то пускай дает сдачу с медяка  как  с  золотого,
который бочка должна стоить. Так и случилось.  Посетители,  воодушевленные
как  немалым  количеством  зля,  вылитого  нашим  приятелем,  так  и   его
находчивостью, заставили трактирщика выдать ему золотую монету.
   Видишь, какая поучительная история? Я вот и говорю:  если  перед  тобой
стоит слишком большая проблема, сначала слей то, что не можешь  выпить,  а
уж затем глотай в полную силу. А что касается Синьявы - человек пятьсот он
потерял в той осаде, так? Еще, скажем,  тысяча  набежит  у  этой  башни  и
вообще в Андрессате. В любом случае  это  чувствительный  удар.  Обученных
воинов из шапки, как кроликов, не достанешь. Даже Синьяве это не под силу.
   - Будем надеяться, что это так, - сказала Пакс. - А вот история твоя  -
просто класс! - весело добавила она.





   Следующий рассвет роты Пелана и Хальверика встретили уже на марше.  Три
дня занял путь до Андрессата. Раскисшая от прошедшего ливня дорога петляла
по склонам холмов, которые спускались к узким долинам уступами террас.  На
террасах из земли поднимались тонкие ветвистые кустики, высаженные ровными
рядами.
   - Что это? - спросила Пакс Стэммела. - Саженцы плодовых деревьев?
   - Да ты что? Это же виноград, - удивился Стэммел, а Пакс в свою очередь
удивилась, вспомнив вьющиеся по стенам и изгородям бесполезные лозы у себя
на родине; сержант продолжил: - Мы же сейчас в стране,  славящейся  своими
винами. Эти лозы очень дорогие, и, если мы затопчем или обломаем хоть один
куст, герцог с нас шкуру снимет.
   Низкие облака и постоянно стлавшийся над холмами легкий туман не давали
хорошего  обзора.  Наконец  с  очередного  гребня  Пакс  увидела,  уже   с
небольшого расстояния, сам Андресс. Город-крепость выглядел внушительно  и
неприступно. Основание внешнего кольца стен  было  сложено  из  гигантских
блоков серого камня, а башни  и  зубцы  по  верхней  грани  стен  сверкали
белизной. За первым кольцом следовало второе, и лишь третье, сложенное  из
золотисто-желтого камня, служило границей внутренней крепости  размером  с
иной полновесный город. Даже из-за внешних,  самых  низких  стен  не  было
ничего видно - лишь верхушки  остроконечных  черепичных  крыш.  С  первого
взгляда на Андресс Пакс приняла на веру легенду о том,  что  эту  крепость
еще никогда не удавалось взять ни одному противнику.
   Отряд подошел  ближе  к  стенам.  Вперед  выехали  Пелан  и  Хальверик,
сопровождаемые ротными знаменосцами с развернутыми  штандартами  в  руках.
Навстречу им выехал из ворот человек с золотисто-голубым штандартом.  Пакс
обратила внимание, что за одиноким всадником  вновь  захлопнулись  ворота.
Тотчас  же  в  многочисленных  бойницах  надвратной  башни  и  на   стенах
показались головы стрелков, вооруженных луками и арбалетами. Пакс стало не
по себе; она  внимательно  следила  за  переговорами  обоих  командиров  с
представителем Андрессата, борясь с искушением перевести щит из  походного
положения - за спиной  -  в  боевое  и  уже  под  его  прикрытием  ожидать
результата встречи.
   Наконец по  колонне  пронеслась  команда  "Шагом  марш!",  и  обе  роты
двинулись вперед. В  последний  момент  ворота  распахнулись,  послышались
скрип и скрежет медленно поднимающейся решетки, и голова колонны  вступила
под свод надвратной башни. Такого длинного коридора  для  въезда  в  город
Пакс еще не видела. Три подъемные решетки  и  вторые,  внутренние,  ворота
должны были преграждать путь противнику, которому удалось бы проникнуть за
первые ворота. С потолка свода и из глубоких узких ниш в его стенах  могли
в полной безопасности в упор расстреливать нападавших стрелки гарнизона.
   Пространство между первой и второй стенами  оказалось  почти  пустым  и
использовалось лишь как разделенный на сектора и участки загон для  скота.
Для ворвавшейся сюда вражеской армии, оказавшейся между двумя гарнизонами,
это стало бы настоящей ловушкой.
   Вторые ворота находились  не  на  одной  линии  с  первыми,  и  колонне
пришлось сделать резкий поворот вправо, а затем влево, чтобы выйти к  ним.
У приоткрытых створок отряд поджидала группа людей в  голубых,  отделанных
золотом одеждах, среди которых выделялся высокий, седобородый, в возрасте,
человек. Пакс обратила внимание на то, как Хальверик и герцог, спешившись,
подошли к нему и почтительно поклонились. Старик обратился к  ним,  назвав
их  соответственно  Алиамом  и  юным  Пеланом.  Пакс   ожидала   выражения
неудовольствия со стороны герцога, но тот ответил лишь  уважительным  "мой
господин граф". После обмена приветствиями и краткого разговора о том, что
происходило у захваченных Синьявой фортов, граф сказал:
   - Ну что ж, пора и на постой. Вы, Алиам и  юный  Пелан,  а  также  ваши
капитаны, если они, конечно, не предпочтут остаться со  своими  когортами,
будут размещены в моем замке во внутренней крепости. Казармы  для  личного
состава я выделил во втором круге. Там же разместите и свои обозы.  Вас  и
ваших капитанов я жду у себя на обед - полагаю, у нас  есть  много  о  чем
поговорить. - Оглядев колонну еще раз, граф поинтересовался: -  Вам  нужны
отдельные помещения для женщин?
   - Нет, господин граф.
   - Хорошо, - не  очень  уверенно  произнес  тот.  -  Честно  говорю,  не
подвергая  сомнению  боеспособность   ваших   подразделений,   нам   здесь
непривычно видеть столько женщин  в  строю.  Паладин  -  согласен,  подчас
странствующий рыцарь, но... впрочем, ладно.
   - Уверяю вас, господин граф, они  вполне  боеспособны,  -  сухо  сказал
Хальверик.
   Пакс лишь криво усмехнулась.
   - Не спорю, не спорю, - поспешил замять недоразумение  граф.  -  И  еще
одно... я бы не хотел... если это возможно... чтобы ваши солдаты  свободно
ходили по городу с оружием...
   - Ни в коем случае, господин граф. Солдаты  не  покинут  отведенных  им
казарм. Мы вообще не планировали никаких увольнений.
   - Я бы не хотел показаться негостеприимным...
   - Мы прекрасно вас понимаем, господин граф. Идет  война,  да  и  вообще
мало кому понравится, если чужой  отряд,  остановившись  внутри  городских
стен, вдруг разбредется по городу. Уверяем вас, этого не случится.
   - Разумеется, к питьевым фонтанам в их  квартале  доступ  открыт,  как,
кстати,  и  к  нашим  продовольственным  складам,  но  пусть   это   будет
происходить под надзором сержантов и офицеров.
   - Разумеется.
   - Ну что ж, отлично. Сейчас Ферсин проведет вас к казармам  и  передаст
квартирмейстерам  подтверждение  моих  распоряжений.  Если  вашим   врачам
понадобится помощь в лечении раненых - вам следует  только  обратиться  ко
мне. А сейчас, Хоббен, - граф повернулся к одному из стражников на  стене,
- открывай ворота.  Мы  же  с  вами,  мой  дорогой  Алиам  и  юный  Пелан,
направимся в замок.
   Ферсин подвел колонну  к  двум  двухэтажным  зданиям,  пристроенным  ко
второй стене. Просторные казармы были  чисто  вымыты,  в  кухонных  плитах
разведен огонь, костры весело потрескивали, согревая воду в огромных чанах
в умывальниках. В нескольких десятках ярдов вдоль по улице  виднелся  угол
большого бассейна с питьевой водой. Арколин быстро  распределил  несколько
отделений на дежурство, выделил людей для  разбора  обоза  и  в  наряд  на
кухню. Остальные  расположились  в  казармах.  Перетаскивая  тюфяки,  Пакс
столкнулась со Стэммелом и спросила его:
   - А почему этот старик не называет герцога в соответствии с титулом?
   - Граф-то?
   Пакс кивнула.
   - А, так он ведь из этих, ну как бы  их  поточнее  назвать...  истинных
аристократов, вот.
   - И что?
   - Ну то, что он не считает нашего герцога герцогом.
   - То есть как? Вы же говорили, что никто не  оспаривает  титул  герцога
Пелана?
   - А он и не  оспаривает.  Просто  не  признает,  и  все.  А  герцог  не
настаивает. Вежливость союзников.
   - А сам-то он настоящий граф?
   - Еще бы. Шестнадцатый в своей династии. Пойми, Пакс,  эти  аристократы
Аарениса ведут свою родословную от первых переселенцев из Аара. Они до сих
пор юридически не признали короля  Тсайи,  хотя  и  ведут  с  ним  дела  и
поддерживают отношения. Но о титулах, дарованных им или наследным принцем,
или монархами других северных королевств, они и слышать ничего  не  хотят.
Но если герцога это не беспокоит, то чего ты-то дергаешься?
   - Понятно, - кивнула Пакс. - А этот Медовый  Кот,  часом,  не  из  этих
древних аристократов? Или он такой, как наши, с севера? А  может  быть,  и
вовсе самозванец.
   - Чего не знаю - того не знаю. Если кто и в курсе  таких  деталей,  то,
скорее всего, это граф. Говорят, он такой  знаток  генеалогии,  что  может
часами напролет рассказывать о своих предках и их родственниках,  называя,
кто на ком женился и когда родился и умер.
   Пакс присвистнула: у  них  в  семье  она  знала  прадедов  и  прабабок,
ближайших  родственников,  кое-кого  из  кумовьев.  При  этом  она   порой
путалась, кто кому кем приходится. А тут - десятки, если  не  сотни  имен,
даты, события, - можно и запутаться.
   Помывшись и переодевшись к  ужину,  Пакс,  чистая  и  в  сухой  одежде,
чувствовала себя вполне комфортно. В казарме было тепло, и Пакс, свободная
от караула,  с  удовольствием  выспалась  под  крышей,  а  не  под  мокрой
парусиной палатки.


   На следующий день с первыми лучами рассвета отряд налегке - без  обоза,
с одним лишь оружием - отправился на  вылазку  против  перекрывшего  южную
дорогу  противника.  Путь  к  южным  воротам,  расположенным  на   высоком
береговом утесе, обе роты проделали под прикрытием  внешнего  кольца  стен
города. У ворот к ним присоединилось около пятисот ополченцев  Андрессата,
пришедших из центра города.
   Впереди за распахнутыми воротами гудел бурный в это время года Чалокай,
через который,  чуть  выше  по  течению,  был  перекинут  изогнутый  аркой
каменный мост. Две башни на обоих его концах были заняты противником.
   Ориентируясь не столько по командам, заглушаемым ревом воды, сколько по
жестам сержантов, отряд развернулся в боевой порядок и широким полукольцом
стал приближаться к ближней башне. Из  ее  бойниц  полетели  стрелы.  Пакс
инстинктивно подняла  щит  повыше,  вспомнив,  как  неприятно  вести  бой,
находясь в зоне поражения арбалетчиков противника. К счастью,  из-за  спин
первых шеренг к башням понеслись ответные  стрелы.  С  каждым  залпом  все
меньшее  количество  вражеских  арбалетчиков  осмеливалось  высунуться  из
бойниц, чтобы подставить себя под меткие стрелы андрессатских  ополченцев.
Пакс увидела отходящий от моста отряд противника  и  порадовалась:  бой  -
боем, но перспектива сражаться на мосту с риском рухнуть в ревущие волны у
нее энтузиазма не вызывала.
   Оказалось, что обе башни покинуты противником. Правда, тяжелые  ворота,
преграждавшие путь на мост, были закрыты, но, знающие все ходы  и  выходы,
андрессатские ополченцы быстро проникли внутрь башен и распахнули створки.
За дальними воротами Пакс в свете восходящего солнца увидела выстроившийся
темный, чуть шевелящийся полукруг. Противник.
   Все решали  мгновения  и  правильно  выбранная  тактика  удара.  Удача,
подкрепленная скоростью и напористостью, оказалась на стороне союзников  -
рот Пелана, Хальверика и ополченцев. Когорта Арколина  перешла  на  бег  и
вступила в бой с солдатами Синьявы, заставив их остановиться и увязнуть  в
поединке с малочисленным, но растянувшимся в две длинные  шеренги  строем.
Зато под этим прикрытием вышли сквозь узкие ворота и вновь развернулись  в
боевой порядок остальные  когорты.  Еще  до  того  как  эти  подразделения
заменили когорту Арколина на  острие  атаки,  Пакс  успела  сразить  троих
солдат противника. Затем, уйдя в тыл, ее когорта перестроилась, но времени
ввести ее в бой у Арколина уже  не  осталось.  Противник  стал  отступать,
ломая строй, и в тот же миг через мост пронесся, грохоча  копытами,  отряд
андрессатской  кавалерии.  Пакс  с  удивлением  увидела,   как   навстречу
беспорядочно бегущим солдатам противника откуда-то с  юго-востока,  словно
продолжение лучей восходящего солнца, метнулись из леса одетые  в  розовое
эскадроны Кларта. Да, благодаря умелому маневру герцога  и  его  союзников
обещавшее быть нелегким сражение оказалось скоротечным и почти  бескровным
для союзных отрядов.
   После недолгого совещания к роте подъехал капитан Арколин, объявивший:
   - Мы сегодня же выступаем  дальше  на  юг.  Моя  когорта,  отличившаяся
сегодня в бою, остается здесь. Охрану  моста  вновь  будут  нести  местные
солдаты. Остальные когорты  поднимутся  в  город,  соберут  обоз  и  вновь
вернутся сюда.
   Пакс издали подмигнула Барре и Натслин, те лишь развели руками.
   Стэммел отвел когорту на вершину ближайшего холма и выставил  охранение
на случай,  если  кавалерия  упустила  какую-то  часть  сбежавшего  отряда
противника. Отдыхая в ожидании остальных, Пакс  внимательно  рассматривала
Андрессат с южной стороны. Казалось, город здесь вырастал прямо из скалы -
о подкопе под стены нечего было и думать. Разрушить  стены,  сложенные  из
камней в три человеческих роста длиной и в  рост  человека  высотой,  тоже
представлялось практически невозможным.  Над  отвесными  гладкими  стенами
нависали платформы боевых площадок, - в общем, решила Пакс, если города  к
югу от Андрессата построены в таком  же  духе,  то  у  роты  Пелана  будут
изрядные затруднения, решись герцог штурмовать или осаждать их.
   В тот же день  союзники  отправились  на  юг:  ополченцы  Андрессата  -
пятьсот пехотинцев и сотня всадников - шли по дороге, а роты  наемников  -
через пастбища по склонам и гребням холмов. Жители окрестных  деревень,  в
отличие от привыкших к  достойному  поведению  проходящих  войск  крестьян
долины Вальдайра, прятались при приближении колонн в перелесках и оврагах,
стараясь увести с собой хотя бы скот и унести самое ценное из вещей. Через
некоторое время после прохождения колонны они, воровато озираясь, все  еще
не веря в то, что все осталось нетронутым, возвращались в свои жилища.
   На следующее утро по лагерю прошел слух, что  ночью  к  герцогу  прибыл
гонец из Золотой Роты.
   - Ничего не знаю, - отнекивался Стэммел. -  Да,  прискакал  человек  из
Андрессата, ну и что? Скорее всего, посланец из города  с  сообщением  для
графа.
   Однако подъехавший к строю герцог выглядел весьма бодро.  Улыбаясь,  он
сказал:
   - Чтобы прекратить всякие слухи, объясняю: Плиуни  взбунтовался  против
посаженного Синьявой правителя и обратился за защитой к  Золотой  Роте.  -
Довольный гул пронесся по строю,  и  Пелан  продолжил:  -  Эзиль  М'Дьерра
вместе с ополченцами Плиуни и  нескольких  других  городов  запада  сейчас
направляется на юг. Если Медовый Кот и успеет уйти от ее удара еще дальше,
делать ему это придется с тяжелым сердцем, ибо  он  теряет  большую  часть
своих владений.
   В последующие дни колонна продолжала идти по холмам, то подходя к реке,
то вновь теряя поток из виду,  когда  тот  делал  очередную  излучину.  По
склонам тянулись террасы, засеянные уже проросшей сквозь землю пшеницей  и
какими-то овощами. Деревни тоже лепились к склону так,  что  крыша  одного
дома оказывалась  у  основания  стены  соседнего.  Около  одной  из  таких
деревушек  разведчики  из  роты  Кларта  схватили  человека,   пытавшегося
скрыться верхом на коне. Пакс  как  раз  проходила  мимо  пленника,  когда
капрал всадников объяснял герцогу:
   - Как рванул! Еле угнались за ним. И конь  у  него  не  крестьянский  -
резвый скакун. Нет, парень точно агент Синьявы.
   Пакс успела увидеть грязное перепуганное лицо пойманного беглеца. Что с
ним стало потом - ей так и не удалось узнать.
   На следующий день опять зарядил дождь. Пакс радовалась, что их  колонне
приходится идти не по раскисшей дороге, а по упругому дерну. Вокруг  стали
мелькать цветы, не похожие ни на одно  знакомое  Пакс  растение,  а  кроме
того, то и дело отряд проходил мимо целых рощ ровно посаженных и ухоженных
узловатых невысоких деревьев. На привале Пакс поинтересовалась у одного из
ветеранов, бывавших на юге, что это за растения.
   - Масляная ягода, - ответил он. - Из плодов этих деревьев делают лучшее
растительное масло, а также прекрасное горючее  для  светильников,  лучше,
чем даже жир морских чудовищ, который привозят с берегов  Северных  морей.
Можно и просто есть эти ягоды. У нас на севере иногда продают такое масло,
но позволить себе освещать им дом могут только богачи.
   Пакс не удержалась:
   - Если это такой полезный плод, то почему его не выращивают у нас?
   Солдат пожал плечами:
   - Не знаю. А почему они здесь яблоки не  выращивают?  Может  быть,  они
здесь просто не растут.
   Река вновь  свернула  на  юг.  По  колонне  передали,  что  оба  отряда
направляются к городу Ча. Не успела Пакс прикинуть, сколько  еще  до  него
ходу, как вернулись разведчики Кларта и командиры подняли тревогу. Колонна
взялась за оружие, и Пакс мысленно пожелала, чтобы их союзники - ополченцы
Андрессата - в бою выглядели не хуже,  чем  на  марше.  Колонна  наемников
перестроилась и стала спускаться к дороге.  Впереди  показалась  небольшая
деревня, а на ее окраине за  наскоро  сооруженным  частоколом  выстроилась
шеренга солдат в черно-желтой форме.
   Из-за кольев и вязанок хвороста в наступающих полетели стрелы. В  ответ
с обоих флангов заработали  стрелки  Пелана  и  Хальверика.  Зажигательные
стрелы, пущенные когортой Кракольния, смогли, несмотря на влажную  погоду,
поджечь укрепление в двух местах.
   Когорта Арколина и одна из когорт Хальверика почти бегом приближались к
частоколу,  за  которым  мелькали  шлемы  солдат  противника.  Стрелы,   к
удивлению Пакс, перестали сыпаться с той стороны; свистели лишь  пускаемые
из-за их спин стрелы прикрывающих  их  шеренг  Кракольния.  Еще  несколько
ярдов, первые шеренги перешли на бег, набрали скорость  -  и  тут  Стэммел
скомандовал: "Стой!"
   Только железная дисциплина спасла многих из них, особенно тех, кто  был
в первых шеренгах. Частокол едва держался  в  вертикальном  положении.  Он
рухнул под нажимом нескольких человек, все же не успевших остановиться  по
команде. А за упавшим нагромождением жердей и  веток  Пакс  с  содроганием
увидела огромный ров в  три  человеческих  роста  глубиной,  дно  которого
ощетинилось веером заостренных кольев.
   Пакс пришла в ярость.  Ей  еще  не  доводилось  сталкиваться  с  такими
коварными ловушками. Затем она подумала, что было  бы,  окажись  на  месте
профессиональных наемников менее  дисциплинированные  ополченцы.  Не  одна
шеренга, двигаясь под натиском задних, рухнула бы в страшную яму.  Сколько
воинов нашли бы в ней свою смерть, наткнувшись на колья  или  на  свое  же
оружие, сколько переломали бы себе руки и ноги - оставалось только  гадать
и радоваться, что этого не случилось. Пакс с завистью  проводила  взглядом
поскакавшую вдогонку отступающему заградотряду кавалерию. Злость кипела  в
ее груди, руки  продолжали  сжимать  меч  и  щит  -  душа  честного  воина
требовала отмщения за подготовленную врагом, пусть даже и  не  сработавшую
ловушку.
   Всю ночь лагерь не  сомкнул  глаз,  и  наутро  отряд  двинулся  вперед,
готовый к бою, но местность  на  подходе  к  городу  оказалась  пустынной,
деревни - покинутыми. До самого Ча солдаты так и не встретили  противника.
Завидев впереди город,  Пакс  впилась  в  стены  оценивающим  взглядом:  в
отличие от Андрессата, Ча стоял на равнине у самой  реки,  и,  по  крайней
мере, решила Пакс, подкоп здесь был вполне реальным делом, как, впрочем, и
штурм не столь уж высоких стен.





   Первый штурм показал, что защитники Ча  намерены  держаться  до  конца.
Вынужденные  отступить,  осаждающие  стали  разбивать  осадный  лагерь   и
одновременно сколачивать передвижные укрытия  для  саперных  команд.  Пакс
работала в лагере, будучи вместе с другими ветеранами назначена  в  ночной
караул.
   Освободившись после  ужина,  она  коротала  время,  приводя  в  порядок
снаряжение  и  форму,  когда  увидела,  как  в  лагерь   в   сопровождении
кавалеристов Кларта въехал всадник в форме  Золотой  Роты.  Все  свободные
солдаты Пелана постарались занять места поближе  к  шатру  герцога,  чтобы
перехватить хоть малейшую новость. С первого  взгляда  было  понятно,  что
гонец привез срочное сообщение - его конь был весь взмылен и тяжело дышал.
Один из кавалеристов прохаживался, ведя животное в поводу, чтобы дать  ему
успокоиться. Неожиданно герцог выглянул из шатра и оглядел насторожившихся
охотников за новостями.
   - Эй... Пакс, иди сюда, - позвал он.
   - Слушаюсь, мой господин.
   - Найди Арколина и Кракольния - пусть идут ко мне.  А  потом  доставишь
вот это, - он протянул Пакс свиток с печатью, - Алиаму Хальверику.
   - Слушаюсь, мой господин, - отчеканила  Пакс,  решив  не  спрашивать  у
герцога никаких пояснений.
   Где был Арколин, она знала. Разыскав его у  катапульты,  с  которой  он
возился вместе с одним из сыновей Хальверика,  она  поинтересовалась,  где
можно найти Кракольния.
   - Он на другой стороне города, - ответил капитан.  -  Договаривается  с
остальными саперами. Лучше возьми лошадь, чтобы быстрее разыскать его.
   Махнув рукой своему адъютанту, Арколин сказал:
   - Дай Пакс моего запасного коня. Я  на  нем  сегодня  не  ездил,  пусть
разомнется.
   - Спасибо,  сэр,  -  сказала  Пакс.  -  И  еще:  где  я  могу  найти...
Хальверика, - замялась она,  не  зная,  правильно  ли  называет  командира
союзной роты при одном из его сыновей.
   - А, моего отца? - переспросил тот.
   - Да, сэр. У герцога для него новости.
   Пакс подумала, что младший Хальверик вызовется сам отвезти  свиток,  но
он, не отходя от катапульты, только кивнул:
   - Он где-то на южном фланге. Доскачешь до наших постов, а  там  часовые
проводят тебя к нему.
   - Спасибо, сэр.
   Адъютант протянул ей поводья капитанского жеребца. Пакс обнаружила, что
седло Арколина намного отличалось от  тех,  к  которым  она  привыкла,  но
вышколенный  конь  прекрасно  слушался   малейшего   движения   поводьями.
Почувствовав себя уверенней,  Пакс  быстро  добралась  до  противоположной
стороны города. Но когда она достигла окрестностей лагеря Хальверика,  уже
стемнело, и Пакс посчитала благоразумным поскорее и  почетче  ответить  на
оклик его часовых и не делать резких движений, пока они не удостоверились,
что перед ними не враг. Алиам Хальверик ужинал в  шатре  вместе  со  своим
старшим сыном. Их обоих Пакс хорошо запомнила по предыдущему году.
   - А, старая знакомая. - К удивлению Пакс, старший Хальверик узнал ее. -
Я тебя помню, ты еще не хотела давать мне слово, что не убежишь. А  потом,
если не ошибаюсь, именно ты сумела добраться  до  Пелана  и  спасти  наших
ребят в форте. Проходи, садись. Подожди  немного:  я,  может  быть,  сразу
набросаю ответ.
   Быстро пробежав свиток глазами, Хальверик протянул его сыну.  Подождав,
пока тот прочтет его, он спросил:
   - Ну что, Кэйл? Наверное, будет лучше, если я сам отправлюсь к Пелану.
   - Разумеется. Будут ли на это время какие-нибудь приказания?
   - Нет. Я думаю вернуться  через  пару  часов.  Если  задержусь,  пришлю
гонца. Приведи мне лошадь. - Его сын вышел из шатра, а  старший  Хальверик
обратился к Пакс: - Слушай... что-то память слаба  стала,  не  помню,  как
тебя зовут...
   - Паксенаррион, сэр. Но меня здесь называют Пакс.
   - Точно. Так вот, Пакс, ты верхом?
   - Да, сэр.
   - Хорошо. Тогда мне и эскорта не потребуется.
   Пакс смущенно улыбнулась настоящему солдатскому комплименту.
   Периметр лагеря осаждающих был ярко освещен множеством факелов, и  двум
всадникам не пришлось тратить много времени на поиски  дороги  в  темноте.
Пакс сопроводила Алиама  Хальверика  до  самого  шатра  герцога.  Один  из
оруженосцев, Кессим, приняв поводья коня у гостя,  покосился  на  вороного
коня Арколина, удивленно посмотрел на Пакс, но ничего не сказал. С  трудом
сдерживая довольную улыбку, Пакс отвела животное к офицерской коновязи.


   Потянулись однообразные дни осады. Что сообщил гонец из  Золотой  Роты,
осталось для солдат загадкой. Пакс ходила в караул и  работала  в  лагере,
умирая от скуки. Новобранцы же были в восторге и засыпали ее  вопросами  о
технике осады,  о  подкопах,  осадных  машинах,  -  в  общем,  всеми  теми
вопросами, которые она задавала год назад.  Рассказав  все,  что  ей  было
известно, Пакс отсылала их к более опытным ветеранам.
   Как-то вечером, когда  Пакс,  только  что  сменившись,  отдыхала  после
караула, потягивая горячий сиб с сухарями, к ней подлетела Воула, радостно
тараторя:
   - Пакс, Пакс, слушай! Я только что  узнала,  что  из  города  пробрался
какой-то человек, который желает поговорить с герцогом.  Как  ты  думаешь,
что это значит?
   - Тише ты, не шуми. Не забывай:  никогда  не  знаешь,  кто  может  тебя
услышать. Даже в ротном лагере. А вообще, -  она  почесала  в  затылке,  -
похоже, что по крайней мере часть гарнизона хотела  бы  сдаться.  Впрочем,
может быть  у  графа  просто  был  шпион  в  городе,  который  вернулся  с
донесением. В любом случае скоро все выяснится.


   На следующее утро действительно  стало  ясно,  что  в  городе  творится
что-то неладное. Со стен доносились  крики,  звон  оружия;  несколько  тел
упали вниз, в ров. Опытные ветераны осаждающих напомнили молодым солдатам,
что большинство осад заканчивалось без штурма стен - города открывали свои
ворота благодаря предательству или разногласиям среди обороняющихся.
   К обеду из приоткрывшихся ворот вышли  пять  человек:  двое  в  длинных
мантиях и трое в доспехах. Граф и командиры всех  трех  отрядов  наемников
выехали им навстречу. Поговорив  немного,  парламентеры  поклонились  друг
другу и разошлись. Не успели представители города подъехать к стенам,  как
из надвратной башни ударили арбалеты. Оба  человека  в  мантиях  упали  на
землю, а воины в латах отчаянно бросились к позициям осаждающих под  свист
и улюлюканье со стен.
   После недолгой схватки в башне и за стенами все вновь стихло, но вскоре
с  другой  стороны  города  послышались  тревожные  крики;   над   крышами
потянулись клубы дыма.
   - Это саперы, - пояснил Стэммел. - Подобрались поближе к  стенам  и  из
укрытия забросали ближайшие крыши зажигательными стрелами.  Скоро  узнаем,
как у них дела с подкопом под стену.
   - Войдем в город через пролом?
   - Не мы. Там, с той стороны, - позиции роты Хальверика.
   Несколько раз в течение дня Арколин строил  свою  когорту  в  штурмовой
порядок, но в итоге уже на закате прошел слух, что штурм отложен на  утро.
Все  взволнованно  обсуждали  возможность  ловушки,  которую  Синьява  мог
организовать в одном из собственных городов.
   Наутро прибыл еще один  гонец  от  Эзиль  М'Дьерры.  Радостная  новость
быстро распространилась по  лагерю:  Золотая  Рота  вместе  с  ополченцами
Плиуни и другими отрядами осадила Сибили. Пакс поняла:  после  теперь  уже
неминуемого падения Ча им предстоит  марш  к  Сибили  -  столице  владений
Медового Кота. Она представила себе, как он с ненавистью и страхом смотрит
из бойниц своего  замка  на  знамена  врагов,  развевающиеся  у  стен  его
города...
   Ближе к полудню за главными воротами началась какая-то возня,  поднялся
шум, послышался звон оружия. Кто-то  сбросил  с  башни  черно-желтый  флаг
Синьявы и водрузил на его место другой - поменьше. Рота Пелана бросилась в
открытые сторонниками правителя Андрессата ворота Ча.


   Продвигаясь по одной из улиц, взвод Стэммела столкнулся с  выскочившими
наперерез  солдатами  Синьявы,  вооруженными  пиками.  Два   строя   стали
сходиться, но в этот момент за спинами противника выстроились  арбалетчики
в шлемах с наскоро прикрепленными к ним голубыми и золотистыми лоскутьями.
Залп в спину вывел из строя сразу полторы дюжины солдат Синьявы. При  этом
одна из стрел вонзилась в щит Пакс, другая просвистела  где-то  над  ухом.
Солдаты  Пелана  поспешили  разделаться  с  заметавшимся  меж  двух  огней
противником до того, как столь  опасный  союзник  перезарядит  арбалеты  и
сделает второй залп.
   Несколько  стычек  с  атаковавшим  из   засад   противником   прерывали
продвижение взвода к центру города,  еще  до  появления  осаждающих  почти
разоренного в ходе выяснения отношений  между  подразделениями  гарнизона.
Повсюду на улицах лежали трупы горожан - не только мужчин,  но  и  женщин,
стариков, детей.
   Наконец где-то впереди, за широкой площадью, мелькнуло знакомое зеленое
знамя роты Хальверика. На площади, зажатые между  наступающими  колоннами,
испуганно жались горожане.
   Неожиданно от  толпы  отделился  ребенок  -  мальчишка,  бросившийся  в
сторону улицы, по  которой  пришел  взвод  Стэммела.  Рауф  сделал  шаг  в
сторону, и мальчишка, резко свернув, налетел прямо на Пакс. Та, убрав меч,
схватила ребенка, застывшего с перекошенным от ужаса лицом.
   - Успокойся, я тебя не съем.
   Мальчишка вдруг словно  очнулся  и  заколотил  по  подставленному  щиту
кулаками.
   - Прекрати! - резко сказала Пакс.
   Ребенок вновь в ужасе замер, подняв руки, словно закрываясь от удара.
   - Куда ты бежал? Зачем? Неужели тебе непонятно, что лучше оставаться на
площади - вместе с... сестрой. - Пакс заметила умоляюще смотревшую на  нее
и ребенка девушку.
   - Мой песик! - разревелся вдруг  мальчишка.  -  Он  потерялся!  Он  еще
совсем маленький и такой  добрый.  Я  хочу  его  найти!  Он  может  совсем
пропасть...
   - Успокойся. - В душе Пакс смешались раздражение солдата,  отвлеченного
из-за какой-то ерунды, и жалость. Она понимала горе  ребенка,  который  не
осознавал, что, быть может, не  только  щенка,  но  и  родителей  ему  уже
никогда не видать.
   - Успокойся, - повторила она, поманив рукой девушку из толпы.
   Та, подбежав, рухнула на колени и сквозь слезы стала умолять ее:
   - Только не убивайте его! Прошу вас, не убивайте моего брата.
   - Да никто его не тронет, если не  попадетесь  отступающим  головорезам
Синьявы, - буркнул Рауф. - Где родители-то?
   - Мать увели работорговцы - их прислал Синьява,  а  отца  они  замучили
насмерть, когда он попытался протестовать...
   Пакс, не дослушав кошмарной истории, обратилась к мальчишке:
   - Слушай, как тебя зовут?
   - Сети. Сетиаст, по-настоящему.
   - Так вот, Сетиаст. Твой щенок сейчас где-нибудь спрятался и ждет, пока
кончится все это. И он поступил правильно. Ты должен сделать то же  самое.
Спрячься вместе с сестрой  и  пережди,  пока  в  городе  идет  бой.  Потом
отправитесь домой, а там уже можешь искать свою собаку. Ты меня понял?
   Мальчишка только молча кивнул, а его  сестра  бросилась  обнимать  Пакс
ноги, повторяя:
   - Вы, правда, отпустите нас? Правда, не убьете Сети?
   Пакс попыталась оторвать ее от своих ног, но руки девушки словно  свела
судорога. Тогда Рауф, сделав страшную рожу, потер руки и заявил:
   - А зачем вы, доходяги, нам сдались?  Вот  если  не  найдем  на  жаркое
кого-нибудь пожирнее, тогда схватим того,  кто  окажется  ближе.  Я  когда
голоден, не разбираю, костлявый обед или не очень...
   Пакс передернулась от такой шутки, но, похоже,  девушка  восприняла  ее
всерьез. Отпустив ее ноги, она схватила брата и потащила его в переулок.
   Долго еще Пакс не могла  забыть  ужас  в  ее  глазах,  видевших  смерть
родителей, и все думала о тех людях, которые внушили детям, что  над  ними
можно издеваться и  убивать  за  малейшее  непослушание  или  просто  ради
забавы.


   На следующий день рота  Хальверика  направилась  в  сторону  Сибили,  а
солдаты  Пелана  занялись  сбором,  описью  и  складированием  трофеев.  К
удовольствию  Пакс,  ей  досталась  работа  не  в  городе,  а  в  обозе  -
перетаскивать и раскладывать по телегам тюки тканей, мешки одежды, бочки с
маслом, вином и элем. Хотя работа и была нелегкой, Пакс была рада, что  ей
не пришлось вновь вламываться в чужие дома и обшаривать их.
   Еще один день ушел на ремонт снаряжения и подготовку к  маршу.  Пакс  и
Кери получили у квартирмейстера новые  щиты,  а  Воула  -  меч,  поскольку
кончик ее собственного обломился при ударе о стену. Пакс как раз  помогала
ей доделать оплетку рукоятки, когда к ним подошел  Дженитс,  неся  в  руке
узелок из оранжевого шелка.
   - Вот, держите, - объявил он, опуская узелок на землю.
   Развязать узел одной здоровой рукой ему оказалось не  под  силу.  Кефер
пришел на помощь, и через минуту перед удивленными  глазами  троих  друзей
предстали сокровища - сверкающие кольца, монеты, серьги и браслеты.
   Дженитс весело улыбался:
   - Я как раненый был приставлен к Кеферу,  который  обыскивал  ювелирные
мастерские и лавки. В конце работы он сказал, что я  могу  взять  это,  но
разделить драгоценности с друзьями, которые были заняты на  другой,  менее
прибыльной работе. Вот я и принес добычу сюда.
   - Неужели это золото? - недоверчиво спросила Воула.
   - Похоже на то. Гладкое, блестит. Явно не медь. И тяжелое. А главное  -
разбирайте быстрее, а то мои благородные порывы иссякнут...
   Кери шепнул:
   - Пакс, ты старшая - выбирай первой.
   Паксенаррион выбрала золотой браслет с синими камешками.
   - Это для сестры, - пояснила она. - Давайте теперь вы,  будем  выбирать
по кругу.
   - Тогда я беру вот этот перстень, - сказал Кери.
   - А я - золотую рыбку. - Воула взвесила  на  ладони  медальон  в  форме
изогнувшейся в прыжке рыбы.
   Дженитс со вздохом выставил вперед  левую  руку,  на  которой  сверкнул
тяжелый перстень с крупным ониксом.
   - Я обманул вас, - сообщил он. - Я уже выбрал себе  этот  перстень.  Он
мне больше всего понравился.
   Все рассмеялись и продолжили по кругу вытаскивать украшения. Когда дело
было сделано, Дженитс облегченно вздохнул:
   - Ой как хорошо. Если бы вы знали, как я боялся,  что  по  дороге  сюда
меня охватит приступ жадности. И это при том, что я вообще не участвовал в
бою. Кстати, Пакс...
   - Что?
   - Рука-то у меня почти не болит. Может, я уже могу вернуться в строй?
   - А врач что говорит?
   - Что врач! Ему лишь бы продержать меня подольше. Пакс, ты за меня  ему
словечко не замолвишь?
   - Отвяжись, что за чушь?
   - Вот-вот, и он так говорит. И еще он сказал, что я достал его  больше,
чем чума и оспа вместе взятые.
   - Узнаю шутки маэстро Симмита. И он зря тебя держать не станет.  Просто
кости срастаются не по приказу или желанию,  а  в  установленное  природой
время. Тут уж ничего не поделаешь.
   - Но я же пропущу все! Даже штурм Сибили. А если там окажется Синьява?
   - То с одной рукой ты его никак не одолеешь, - буркнул Кери.
   Все рассмеялись, но тут к ним подошел Стэммел, и солдаты встали.
   - Над чем смеетесь? - поинтересовался сержант.
   - Да вот,  Дженитс  вознамерился  сбежать  из  лазарета  и  в  одиночку
разобраться с Синьявой.
   - Все ясно. Ладно, Дженитс, не дури. Потерпи, хватит  на  твою  долю  и
боев, и походов, и штурмов. Еще навоюешься. А теперь, Пакс, у меня к  тебе
дело.
   - Слушаю, сэр.
   - Герцог нанял  в  Ча  несколько  человек,  из  сторонников  Андрессата
разумеется. В нашей когорте их будет шестеро.  Одного  из  них  я  поручаю
тебе.
   В голове  Пакс  закружилось  множество  вопросов,  но  взгляд  Стэммела
заставил ее ограничиться лишь коротким:
   - Есть, сэр.
   Отойдя с Пакс в сторону штабной палатки, Стэммел негромко сказал:
   - Вообще-то это что-то новое  -  нанимать  солдат  в  разгар  кампании.
Арколин говорит, что герцог решил усилить наши когорты до полного состава.
Значит, будут еще новички.  За  этих  поручился  сам  граф,  выглядят  они
неплохо, но кто их знает, что у них на уме. Если почувствуешь, что  что-то
не так, - сразу сообщи мне.
   Бросив на Пакс еще один взгляд, Стэммел добавил:
   - И еще. Здесь, на юге, не так много женщин-солдат. Помнишь,  как  граф
удивился нашей колонне? Так вот, если эти ребята хотят  воевать  у  нас  в
роте - пусть приспосабливаются к нашим порядкам. Вот почему я  и  попросил
тебя о помощи.
   Пакс кивнула, обдумывая столь непривычную ситуацию: чужие,  посторонние
люди в роте, да к тому же - южане. Это казалось невозможным. Судя по  лицу
Стэммела, в голове самого сержанта крутилось больше вопросов, чем ответов,
и Пакс, вздохнув, направилась вслед за ним  к  палатке.  У  входа  в  штаб
стояла группа -  человек  двадцать  в  сопровождении  офицеров  роты.  Все
незнакомцы выглядели достаточно сильными и опытными воинами. По соседству,
перешептываясь, кучкой стояли приятели Пакс - Баррани, Арни,  Вик.  Вскоре
Арколин отвел от общей группы  шестерых  незнакомцев  и  поручил  Стэммелу
распределить их среди опытных людей когорты.
   - Пакс, это Халек, - сказал Стэммел.
   Халек оказался чуть ниже Пакс ростом - рыжий парень с густыми  усами  и
светлыми глазами.
   Стэммел продолжил:
   - Халек, Пакс объяснит тебе порядки  в  нашей  роте,  покажет,  где  ты
будешь спать, где столовая...
   - Кто - она? - презрительно воскликнул  Халек,  вызвав  у  Пакс  прилив
ярости. - За кого вы меня держите? Я не  дите  малое,  чтобы  мне  бабу  в
няньки назначать.
   Стэммел, кивнув Пакс, смерил новичка ледяным взглядом:
   - Халек, либо ты будешь выполнять приказы, либо сейчас же  докладываешь
капитану, что не хочешь служить у нас, и тогда - проваливай.
   Халек открыл было рот, чтобы возразить, но Стэммел оборвал его:
   - И без разговоров. Или подчиняйся, или катись отсюда.
   Халек искоса посмотрел на Пакс и процедил сквозь зубы:
   - Есть, сэр.
   - Пошли, - бросила через плечо Пакс, направляясь  к  палаткам  когорты,
даже не взглянув на  новичка.  Пройдя  половину  пути,  она  обернулась  и
коротко спросила:
   - Ты когда ел в последний раз?
   - Сегодня утром. - Халек явно не ожидал подобного поворота дела.
   - Тогда пошли в столовую.  -  Пакс  резко  повернула.  -  Пока  слушай.
Капитан нашей когорты - Арколин. Это тот офицер, который  тебя  выбрал  из
всей группы. Сегодня мы занимались сортировкой и  погрузкой  трофеев.  Ты,
кстати, каким оружием пользуешься?
   - Предпочитаю меч - подлиннее и потоньше, чем ваши. Могу и с  изогнутым
работать, таким, как те, которые используют солдаты Синьявы.
   - В строю умеешь действовать? А с копьем?
   - Нет, да и где мне было учиться? Единственная толковая армия в  округе
- это войско Синьявы, а за этого мерзавца я воевать не собираюсь. -  Халек
помолчал. - Слушай, а ты правда  солдат?  Не  повар,  не  писарь  или  еще
кто-нибудь там?
   Пакс посмотрела на него так, что парень смутился:
   - Я солдат. И скоро ты сумеешь в этом убедиться. Придется поучить  вас,
дуэлянтов-одиночек, как действовать в строю. А то ведь нам от вас никакого
толку не будет.
   - А язычок-то у тебя острый, - заметил Халек.
   - Остроту моего клинка сможешь засвидетельствовать позднее,  -  сказала
Пакс, заводя его в палатку столовой.
   Подождав, пока Халек закончит есть, Пакс повела его к обозу.  Приставив
его к делу, она все время наблюдала за ним. Парень был силен и  работал  с
удовольствием, что несколько смягчило ее к нему отношение.
   Закончив работу и отдохнув, Пакс с Халеком направились к площадке,  где
Сиджер уже начал занятия с двумя новичками из когорты  Доррин.  Посмотрев,
как маленький, уже немолодой человек  гоняет  по  кругу  двух  значительно
более рослых  соперников,  Халек  с  уважением  покивал  головой.  Сиджер,
закончив инструктаж предыдущей пары, подошел к ним с Пакс.
   - Ну-ну, посмотрим, что у нас здесь. - Поклонившись Халеку, он спросил:
- Меч? Сабля? Копье?
   - Предпочитаю меч, но подлиннее, чем ваши.
   - Придется освоиться с таким, и для этого здесь я и Пакс, которая может
много чему тебя поучить. - Сиджер протянул  Халеку  меч.  -  Щитом  умеешь
пользоваться?
   - Приходилось.
   - Ладно, начнем без щитов. Не  торопись,  пока  не  освоишься  с  новым
клинком.
   Мечи со звоном столкнулись в  воздухе,  и  Сиджер  начал  свой  обычный
комментарий:
   - Я вижу, что ты  больше  привык  к  поединкам  один  на  один,  чем  к
настоящему бою. Нет, этот удар у тебя не пройдет. Слишком большой замах, а
клинок-то покороче привычного. И не  танцуй  ты  так.  Привыкай  стоять  в
строю. - Ткнув мечом Халека в живот, Сиджер заметил: -  Когда  ведешь  бой
без щита, меч должен выполнять его функцию. Да не прыгай ты из  стороны  в
сторону. Стой.
   Остановив тренировку, Сиджер подозвал к себе Пакс,  а  для  Халека  еще
двух солдат из когорты.
   - Вот смотри, Халек. Если  будешь  держаться  в  строю,  твои  товарищи
прикроют тебя с флангов, как и ты их. Ясно?
   - Ясно, но ведь вас двое, а нас - трое. Как же мы будем тренироваться?
   Сиджер подмигнул Пакс и улыбнулся:
   - Ну для нас-то это не проблема. Ты о себе побеспокойся.
   Пакс надела нагрудник и встала в боевую стойку рядом с Сиджером.
   По команде инструктора начался учебный  бой.  Против  Пакс  с  Сиджером
стояли Сиф из когорты Доррин, Халек и на другом фланге  -  Вик.  Некоторое
время Халек никак не мог приспособиться к бою в шеренге,  но,  освоившись,
он высвободил для своих соседей возможность перейти в  наступление.  Пакс,
отбиваясь от Сифа, уже всерьез беспокоилась о  не  прикрытой  щитом  левой
руке,  но,  собравшись,  сумела  навязать  противнику  свою  манеру   боя.
Отбиваясь от яростных атак Сифа, она сумела-таки  дважды  довольно  сильно
поддеть Халека. Вдвоем с Сиджером они быстро прижали отступающую троицу  к
краю площадки.
   - Стой! - скомандовал Сиджер.
   Все опустили мечи, и инструктор сказал:
   - Халек, тебе нужно так тренироваться каждый день. Работаешь  мечом  ты
очень неплохо, но нужно освоиться с коротким клинком и главное - научиться
держать строй. Через час у меня начнется вечерняя тренировка с  новичками.
Получишь щит, и приходи сюда. Пакс, скажешь Стэммелу, что я взял Халека на
тренировку, и спроси, не отпустит ли он и тебя мне в помощь.
   Пакс кивнула.
   - Пошли, Халек, - сказала она. - Я покажу тебе палатку квартирмейстера.
   - А меч?
   - Когда я решу, что ты готов, тогда и получишь, - сурово сказал Сиджер.
   Пакс и Халек молча шли к складу. Наконец Халек буркнул себе под нос:
   - А у тебя неплохо получается, Пакс.
   - Если бы не получалось, меня бы тут не было. Но, честно говоря, Сиджер
понаставил мне немало синяков и ссадин, пока я не сообразила, что к чему.
   - Откровенно говоря, я даже не  предполагал,  что  женщина  может  быть
таким классным бойцом.
   - Синьява не набирает женщин в свою армию?
   - Нет. У него, конечно,  есть  женщины-телохранители,  бойцы-танцовщицы
для  театральных  поединков,  а  в  остальном  -  женщины  в   его   армии
предназначены для другого, - хихикнул Халек, вызвав у  успокоившейся  было
Пакс новый прилив раздражения.
   - В нашей роте все по-другому, - процедила она сквозь зубы.
   - Да я уж вижу, - согласился Халек и, помолчав, добавил: - Я только  не
могу понять, как женщина может хотеть  стать  солдатом.  Это  же  тяжелая,
грязная работа... убить могут, в конце концов.
   Пакс с трудом удержалась от смеха:
   - Тяжелая работа, говоришь? Да ты, приятель, видать, никогда  на  ферме
не работал. Работа как работа, не грязнее,  чем  забой  скота.  А  что  до
смерти, так ведь женщина и при родах умереть может, если уж на то пошло. А
кроме того, мне нравится воевать, у меня неплохо получается.  Мне  за  это
платят. Нет, плохая бы вышла из меня крестьянская жена.
   - Слушай, а ты совсем замуж не собираешься? Никогда?
   Пакс покачала головой:
   - Пока нет. Не хочется.
   - И много вас таких... ну, таких женщин на севере?
   Пакс пожала плечами:
   -  Не  знаю.  Как  видишь,  есть.  Ты  уже   видел   капитана   Доррин,
познакомишься с Арни за обедом. Примерно четверть роты - женщины.
   - Понятно, - вздохнул Халек.
   Выражение его лица свидетельствовало о том, что ему далеко не все  было
понятно.





   На следующий день рано утром рота герцога Пелана  направилась  походной
колонной к Сибили. Три дня  пути  показались  Пакс  сном.  Дорога  шла  по
цветущей, ухоженной, плодородной южной земле. Цвели сады, ветер носил  над
дорогой облака белых, золотистых и нежно-розовых лепестков. Ровными рядами
поднимались на грядках всходы  овощей.  Нежно-зеленым  бархатом  покрывала
поля пшеница. И при всем этом - ни одного  человека  во  всех  придорожных
деревнях.
   На четвертый  день  на  горизонте  зловещей  короной  показались  башни
Сибили. Рота Пелана заняла отведенную ей  позицию  в  рядах  осаждающих  и
занялась  устройством  лагеря.  При  этом  когорта  Кракольния  сразу   же
присоединилась к уже  начавшим  свою  работу  саперам  и  группе  людей  в
пестрых, крестьянского вида одеждах, которые руководили постройкой осадных
машин и катапульт.
   - Кто это? - поинтересовалась Пакс у Девлина.
   - Группа Пласа. Есть такой командир - Марки Плас. Это  отдельная  рота,
их нанимают только на постройку осадных машин. Одна  из  бригад  пришла  к
Сибили вместе с ротой Эзиль М'Дьерры.
   Зарядил дождь, но ранним утром следующего дня союзники начали штурм. На
двух больших башнях двигались ополченцы  Андрессата  и  западных  городов.
Наемники пока оставались в  резерве,  лишь  выставив  своих  стрелков  для
подавления сопротивления на  стенах.  Пакс  с  любопытством  наблюдала  за
работой  бригады  Пласа:   инженеры   сноровисто   управлялись   с   двумя
катапультами, регулируя натяжение намокших канатов после каждого выстрела.
Но несмотря на поддержку катапульт, штурмующие были  вынуждены  отступить;
пребывая в слишком  дурном  расположении  духа,  они  не  могли  объяснять
остальным, что у них не заладилось.
   Ночью дождь кончился, и герцог приказал  своим  солдатам  под  покровом
темноты придвинуть третью осадную башню к стенам  Сибили.  Пакс  вместе  с
остальными провела несколько часов,  вытаскивая  тяжелые  колеса  грузного
сооружения из липкой грязи. К рассвету они оказались все  еще  на  слишком
большом для штурма расстоянии, но в то же время - в пределах  досягаемости
стрелков Сибили. Вынужденные отступить, солдаты все же успели  рассмотреть
осажденный  город  вблизи.  Сибили   не   производил   такого   ужасающего
впечатления, как Андресс, но то, что взять его будет не легче, а, пожалуй,
труднее, чем Ротенгри, сомнений не вызывало.
   В течение дня обе стороны  в  полную  силу  использовали  зажигательное
оружие. Защитникам удалось поджечь две осадные башни, причем одну  из  них
не сразу удалось оттолкнуть на безопасное расстояние, она  успела  изрядно
обгореть, и ей требовался серьезный ремонт. В ответ инженеры  Пласа  стали
заряжать катапульты глубокими чашами, залитыми горящей смолой, им  удалось
вызвать в городе несколько серьезных пожаров.
   В эту ночь Пакс участвовала  в  передислокации  неповрежденной  осадной
башни туда, где саперам удалось подкопаться под стену. Когда  солдаты  уже
преодолевали последние ярды, раздался страшный грохот - обрушилась стена.
   - Живей, живей, ребята, поднажали! - закричал капитан Понт.
   Последним усилием солдаты придвинули башню ко рву,  окружавшему  стену.
Находившиеся на верхней площадке башни инженеры  бригады  Пласа  выдвинули
перекидной мостик. Взвод одной из когорт Хальверика, из укрытия на среднем
ярусе башни, бросился вверх, по мостику и на стену. Вслед за ним  рванулся
второй взвод той же когорты и успевшие обтереть от грязи руки и  выхватить
оружие солдаты Пелана. Пакс несколько раз споткнулась на крутых ступеньках
лестницы внутри башни, но,  глухо  ругнувшись,  быстро  восстановила  темп
подъема. Пробегая по перекидному мосту, она старалась не думать  о  многих
футах пустоты под ногами.
   - Сюда! - крикнул Воссик и махнул рукой.
   Пакс увидела перед собой одинокую шеренгу солдат  Хальверика,  отчаянно
отбивавшихся от наседавшего противника. Видимо, остальные штурмующие  ушли
в другую сторону. Неожиданно Пакс увидела, что человек  в  зеленом  плаще,
стоявший прямо перед ней, упал.  Она  автоматически  заняла  его  место  в
шеренге роты Хальверика.  Сзади  все  сильнее  чувствовалось  давление  ее
товарищей. Первая шеренга стала  понемногу  теснить  противника,  наступая
вдоль стены.
   В неверном свете факелов было  трудно  разглядеть,  куда  падают  уколы
вражеских пик; Пакс надеялась, что у противника возникнут те же  проблемы.
Она  почти  автоматически  наносила  удары,   отбивалась,   колола   сама.
Неожиданно сильный тяжелый удар чуть не раскроил ей шлем  и  заставил  ее,
покачнувшись, отступить на шаг назад. Строй  солдат  Хальверика  сомкнулся
перед нею. Придя в себя через несколько мгновений, Пакс снова  вступила  в
бой.
   Вдруг ярко-голубая вспышка озарила, как показалось  Пакс,  чуть  ли  не
весь город; раздался страшный грохот, и тотчас же прямо за спинами  солдат
Синьявы в стене образовался огромный  пролом.  Затем  все  погрузилось  во
тьму:  поднялось  облако  пыли,  от  воздушной   волны   погасли   факелы.
Сражающиеся шеренги сомкнулись и  перемешались.  Пакс  почувствовала,  что
падает куда-то, оказавшись в сплошной  мешанине  каких-то  тел  и  оружия,
что-то полоснуло по ее правой руке. Пакс  дернулась  и  из  последних  сил
вонзила острие меча в то, что, как она надеялась,  должно  было  оказаться
телом противника.
   Вскоре опять появился свет. Но не дрожащий и прыгающий свет факелов,  а
золотистое сияние над всем городом. В мгновение ока сражающиеся  разбились
на группы, жаждущие убивать и вырваться из  этого  провала.  Пакс  ощутила
сильный удар кинжалом в ногу; видимо, один из  лежащих  солдат  противника
сумел дотянуться до нее. Затем кто-то сильно  потянул  ее  за  левую  руку
вверх. Пакс попыталась вывернуться,  но  догадалась,  что  тянущий  просто
помогает ей встать на ноги. Превозмогая боль в  суставах,  она  распрямила
колени, отбивая очередной удар. С трудом понимая, что  происходит  вокруг,
Пакс увидела, что находится в смешанной шеренге  своих  товарищей  и  роты
Хальверика, довольно быстро  очистившей  от  противника  верхнюю  площадку
стены от разлома до перекидного моста осадной башни.  Только  теперь  Пакс
поняла, что темнота вновь окутала город: ни золотистого, ни голубого света
не было видно.
   - Ты как? - хрипло спросил Пакс солдат в зеленой  тунике,  стоявший  от
нее по правую руку.
   - Ничего. Голова что-то кружится.
   - Рана на руке у тебя сильно кровоточит. Ты уж извини, я еще  и  дернул
тебя.
   - А, так это ты? Спасибо, очень помогло. Я бы иначе не встала.
   - Мне и показалось, что тебе никак не подняться...
   - Эй, Пакс! - окликнул ее Девлин. - Рука, что еще?
   Пакс только сейчас почувствовала боль в левой ноге.
   - Вот, что-то с ногой, еще не смотрела. Да еще какой-то удар по голове.
Теперь чувствую себя словно натянула на  макушку  шлем  на  пару  размеров
меньше моего.
   - Марш в тыл.
   - Ерунда. Сейчас оклемаюсь...
   - Не дури. Быстро назад. Один  из  докторов  внизу,  на  нижнем  уровне
осадной башни. Он определит, можешь ты продолжать бой или нет.
   Врач встретил Пакс уже на верхней площадке осадной башни.  Присвистнув,
он лишь требовательно показал рукой на лестницу, ведущую вниз.  Спускаясь,
Пакс почувствовала  всю  неимоверную  усталость  последней  ночи,  штурма,
слабость от полученных ран. Она  попыталась  снять  с  головы  шлем  и  не
смогла.
   Внизу ее встретил второй врач - маэстро Симмит, который сразу же взялся
за нее. Обработав рану на руке, он предоставил санитару наложить  повязку,
а сам стал осматривать шлем, удивленно цокая языком:
   - Ну и дела... Вот это вмятина... Не  помнить,  что  это  было?  Ты  не
падала?
   - В тот момент нет. А что меня ударило - понятия не имею. Но совершенно
точно, что не пика противника.
   - Да уж понятно, что не пика. Дай-ка я попробую снять.
   Пакс заскрипела зубами, но сдержала стон.
   - Вот и все, - довольно сказал врач и протянул изуродованный шлем Пакс.
- Держи, полюбуйся. Санитар, больше света.
   Осмотрев голову Пакс в свете факела, маэстро Симмит несколько удивленно
заключил:
   - А ведь куда лучше, чем можно было ожидать. Очень даже  ничего.  Можем
перейти к следующей ране. Что у нас, кроме руки?
   - Нога. Чуть выше лодыжки.
   Кто-то из санитаров снял с нее сапог, при этом Пакс  чуть  не  потеряла
сознание  от  боли.  Дезинфицирующая  мазь,  наложенная  на  рану,   жгла,
казалось, сильнее обычного. Ногу ломило и  подергивало.  Боль  становилась
просто нестерпимой...
   - Я думаю, самое тяжелое ранение у нее - в  голову,  -  были  последние
слова врача, которые разобрала Пакс.


   Она открыла глаза и увидела склонившихся над ней Арколина и Кефера.  За
ними колыхалась наскоро натянутая парусина палатки. Палатки?
   - Ой! А я думала, что мы в осадной башне.
   - Были там. А потом ты потеряла сознание, когда я  обрабатывал  рану  у
тебя на ноге, - проговорил врач.
   Пакс почти ничего не помнила с того момента,  когда  она,  сражаясь  на
стене, на миг замерла, увидев яркую вспышку...
   Кефер пояснил:
   - Сначала что-то учудили колдуны Синьявы, а потом наши. Да ты  об  этом
не  задумывайся,  особенно  сейчас.  -  Улыбнувшись,  он  многозначительно
постучал себя кулаком по лбу, а затем обратился  к  врачу:  -  Сколько  ей
лежать?
   - Ночь поспит, может быть еще полдня, и все. Остальные  раны  -  просто
царапины.
   Несколько глотков дурмана заставили  Пакс  отключиться.  Очнулась  она,
когда уже было светло. Врач, возившийся с  перевязкой  у  одной  из  коек,
заметил, что Пакс привстала, и спросил:
   - Ну как дела?
   - Отлично.
   - Попробуй встать. Только осторожно.
   Пакс поднялась на ноги и порадовалась тому, что раны  на  руке  и  ноге
лишь слегка напомнили о себе. Врач подошел  к  ней  и  осмотрел  шишку  на
голове.
   - Значит, так. Можешь завтра же вставать в строй. Только возьми шлем на
размер больше своего и  вложи  дополнительную  войлочную  подкладку.  Если
почувствуешь головокружение или тошноту, возвращайся  в  лазарет  -  тогда
придется лечить тебя уже серьезно. Но, надеюсь, этого не понадобится.


   Выйдя из лазарета, Пакс обнаружила, что жизнь в лагере кипит. Ополченцы
Плиуни заходили в город через пролом в стене. Пакс удивилась,  почему  они
не воспользовались воротами. Небо над самим городом  заволокло  дымом.  От
стен к лагерю возвращалась когорта Доррин  -  лица  солдат  были  измазаны
копотью и сажей. Получив новый шлем,  Пакс  направилась  в  столовую,  где
встретила неразлучных Барру и Натс.
   - Как дела? - спросила Барра. - Нам передали, что ты ранена.
   - Раны ерунда. Вот по голове что-то здорово заехало.
   - Выглядишь неплохо для  человека,  которому  накануне  чуть  башку  не
размозжили.
   - Уже возвращаюсь в строй. Моих капитанов не видели?
   - Они оба - и Арколин и Понт - в городе. Ну и  заваруха  там,  скажу  я
тебе. Давно нас так не трепало.
   - А что творится-то?
   - Да у Синьявы в строю какие-то мелкие шаманишки. Мало  того,  что  они
воюют не хуже остальных солдат, так ведь какой-то колдун научил их  делать
дымовую завесу.
   - Не колдун, а алхимик, - вставила Натслин.
   - Неважно. В общем, стоит прижать какую-нибудь  кучку  этих  мерзавцев,
окружить их, а они - раз! - и напускают вокруг себя  дыма.  Дальше  своего
носа ничего не видно. Стоишь как дура, боишься своих перерезать.
   - К тому же за горожанами - ну такими, которые вроде бы  безоружные,  -
тоже глаз да глаз нужен. Одеты как  мирные  люди,  а  ножи  из-под  одежды
выхватывают и кидают - только успевай уворачиваться, - объяснила Натслин.
   - Наших много погибло?
   - Точно не знаю. Из вашей когорты, я слышала, что Сури упал с башни,  и
еще эта... как ее, Натс?
   - Гэн. Гэннарион. Арбалетной стрелой прямо в горло. И еще Халек...
   - Халек? А что с ним?
   - Сильный укол мечом в живот. Во время свалки на стене.
   Пакс молча доела свою похлебку. Не то  чтобы  Халек  был  ей  по  душе.
Совсем наоборот. Но она очень надеялась, что все же не ее меч оборвал  его
жизнь в той мясорубке.


   Пакс разыскала свою когорту и уже на следующий  день  встала  в  строй.
Хотя город квартал за кварталом очищался от  сопротивляющихся  защитников,
внутренняя цитадель по-прежнему упорно отбивала все попытки штурма. Саперы
вели подкоп под внутренние стены; бригада Пласа  восстановила  меньшую  из
трех осадных башен, которая могла пройти по улицам города. Пакс  вместе  с
товарищами снова впряглась в узловатые веревки, таща за собой внушительное
сооружение, тяжело гремящее  колесами  по  каменной  мостовой.  Неожиданно
громкий крик заставил Пакс поднять глаза. Со стены крепости к укрытию, под
которым работали  саперы,  поползло  клубящееся  черное  облако.  Какой-то
всадник в сверкающей кольчуге пришпорил своего коня и встал между  облаком
и траншеей. Он поднял закованный в сталь кулак,  от  которого  к  зловещей
туче протянулся яркий луч. Встретившись с дымом, луч словно разложился  на
искристую паутину, преграждающую облаку путь. Затем мелькнула ярко-зеленая
вспышка, и облако исчезло.
   Вик пихнул Пакс локтем в бок:
   - Это же паладин Геда!
   - Правда?! - восторженно переспросила она.
   - Конечно. А еще, я слышал, с нашей стороны воюют два  Меченосца  Тира,
Верховный Маршал и еще какие-то колдуны из Плиуни.
   - А у Синьявы кто?
   - Там, в крепости, есть храм  Повелителя  Мук.  И  его  верховный  жрец
изрядно портит нам нервы. Помнишь синюю вспышку, а затем темноту и  черные
облака?..
   Пакс проследила взглядом за удаляющейся фигурой паладина. Каждое  звено
кольчуги могучего воина сверкало, как драгоценный камень. Сильный стройный
конь плавно нес седока. На мгновение Пакс  представила  себя  в  таких  же
доспехах на прекрасном  коне  и  рассмеялась,  удивившись  дерзости  своих
мечтаний. Со вздохом она вновь ухватилась за узловатую веревку.
   На следующий  день,  взяв  штурмом  стены  цитадели  и  открыв  ворота,
нападающие стали пробиваться к центру крепости, где стояли дворец  Синьявы
и мрачное сооружение с тяжелым портиком -  храм  Повелителя  Мук.  Уже  на
главной площади первые шеренги сменились свежими резервами, и Пакс  смогла
перевести дух, прислонившись к стене одного из зданий. Тяжело дыша, она  с
интересом наблюдала за тем, как вместе  со  сменной  когортой  на  площадь
ворвались оба Меченосца Тира в черных латах  и  Верховный  Маршал  Геда  в
кольчуге под ярко-синим плащом. Бок о бок с Маршалом ступал  закованный  в
чешуйчатую кольчугу паладин. Плащ, развевавшийся у  него  за  спиной,  был
украшен вытканным  серебряным  полумесяцем  Геда.  Сама  не  понимая,  что
делает, Пакс отделилась от стены и последовала за паладином.
   Атакующие уже прижали обороняющихся  к  стенам  дворца,  но  неожиданно
откуда-то слева с уходящей в просвет между  домами  лестницы  на  площадь,
яростно крича, выскочила группа плохо вооруженных людей. Левый фланг строя
нападавших тотчас же перегруппировался и вступил в бой. С первых же ударов
Пакс поняла, что противостоят им совершенно  необученные  солдаты.  Улучив
свободное мгновение, она бросила  взгляд  на  лестницу  и  вздрогнула:  на
верхней площадке замерли несколько зловещих фигур в латах и шлемах. Тотчас
же воздух разорвал какой-то страшный  грохот,  вызвавший  у  обороняющихся
едва ли не больший ужас, чем у нападающих.
   В ответ за спиной Пакс громко прозвучало короткое заклинание, и над  ее
головой  в  сторону  стоящих  на  лестнице  воинов  пронеслась  сверкающая
огненная стрела. К сожалению, Пакс уделила слишком  много  внимания  этому
сверхъестественному зрелищу. Собравшиеся  с  силами  необученные  фанатики
вновь  перешли  в  атаку.  Пакс,  получив  ранение  в  ногу,  едва  успела
увернуться от нацеленного ей в горло тесака.
   Разделавшись  наконец  с  неумелым,  но  настырным   противником,   она
огляделась. У  входа  во  дворец,  наглухо  забаррикадированного  изнутри,
продолжался бой с остатками  шеренг  в  черно-желтых  туниках.  Меченосцы,
Верховный Маршал и паладин  остановились  в  центре  площади,  внимательно
следя за фигурами на верхней площадке лестницы.
   Пакс передернуло при виде главного из  таинственных  воинов.  Одетый  в
серые латы, из-под которых мелькали рукава  и  воротник  куртки  кровавого
цвета, он носил на голове рогатый остроконечный шлем  с  забралом  в  виде
клюва хищной птицы. Его руки сжимали огромный, с иззубренными краями меч и
длинный,  с  шипастым  концом  кнут.  Кусок  толстой  цепи  вместо   ремня
поддерживал на его поясе ножны. Все оружие  остальных  облаченных  в  алые
одежды и серые латы воинов тоже было либо с шипами,  либо  с  неправильной
формы зазубринами.
   С лестницы на площадь скатилось черное  облако,  тотчас  же  рассеянное
огненной стрелой одного из Меченосцев Тира. Уже без прикрытия, серые воины
в шлемах вбежали на площадь и вступили в бой с рыцарями Тира и  Геда.  Все
произошло  так  быстро,  что  ни  Пакс,  ни  другие  солдаты   не   успели
среагировать и как-то поддержать своих жрецов. Меж тем  схватка  оказалась
настолько близкой и ожесточенной, что некоторое время Пакс даже  не  могла
разобрать, кто где, чтобы вмешаться в бой. Остальные же солдаты, повинуясь
какому-то инстинкту, даже и не пытались принять участие в схватке титанов.
   Вдруг  Пакс  увидела,  что  паладин  оказался  лицом  к  лицу  с  двумя
противниками - главным, с кнутом и мечом в  руке,  и  вторым,  с  огромным
щербатым топором. Кнут как раз обмотался вокруг левой руки воина  Геда,  и
человек с топором  уже  занес  оружие  для  решающего  удара,  когда  Пакс
бросилась на помощь меченосцу.
   Метнувшись между противниками, она резко ударила мечом  вверх,  пытаясь
остановить занесенный топор. Лишь только ее клинок  коснулся  иззубренного
лезвия, меч раскалился докрасна и обжег ладонь Пакс  даже  сквозь  оплетку
рукояти и перчатку. Пакс успела разжать пальцы и бросить переломившееся  в
нескольких местах, уже бесполезное оружие. Боль пронзила всю руку до плеча
- не было сил выхватить кинжал. Яркая вспышка ослепила ее, боль потекла по
телу, охватывая шею, грудь и спину. Падая, Пакс  нашла  в  себе  силы  для
резкого пинка. Она  успела  заметить,  что  удар  пришелся  в  цель  -  ее
противник на мгновение покачнулся и прервал  атаку.  Пакс  тяжело  рухнула
всем телом на мостовую.


   Очнувшись, Пакс обнаружила, что  лежит  в  лазаретной  палатке.  Болели
забинтованные ладони и запястье. Но что это было за ранение, где и как она
его получила, Пакс,  хоть  убей,  не  помнила.  Вскоре  из-за  занавеси  в
помещение вошел врач, а за ним человек в синем одеянии служителя Геда.
   - Привет, Пакс, - мягко обратился к ней  врач.  -  Очнулась?  Как  себя
чувствуешь?
   - Пить хочется.
   - Еще бы. - Врач протянул ей стоявшую у кровати кружку.
   Пакс приподнялась на локте и поморщилась от резкой боли.
   - Голова? - спросил врач.
   - Да. И правая рука болит. Что со мной произошло?
   - Неужели не помнишь?
   - Нет. Последнее, что я помню... да, мы тянули за собой осадную  башню,
со стены поползла дымовая завеса... потом она исчезла, и... и все.
   - Да, кое-что упущено. Видимо, это  следствие  того,  первого  удара  в
голову несколько дней назад и того потрясения, от которого остались и ожог
на руке, и боль в голове. Спасибо Верховному Маршалу Керету, ты еще  легко
отделалась.
   Служитель Геда присел на край постели Пакс. Даже без шлема  и  кольчуги
он производил впечатление человека сильного и обладавшего большой властью.
   - Мне сказали, - начал он, - что ты не  принадлежишь  к  последователям
Геда. Это так?
   - Да, сэр, это так. - Пакс кивнула в ответ, и тотчас же  страшная  боль
пронзила ее затылок.
   - Лежи спокойно. Лучше ответь, почему ты носишь этот медальон?
   - Это последняя воля погибшего боевого товарища. Канна  была  одной  из
ваших.
   - Она не сказала, почему завещает его тебе? Не пыталась ли она обратить
тебя в нашу веру?
   - Никогда. А в тот момент, когда  она  умирала,  меня  рядом  не  было.
Герцог передал мне медальон и ее слова.
   -  Очень  странно...  Понимаешь,  обычно  воины  Геда  просят  передать
священный знак в  ту  общину,  где  они  вступили  в  братство,  вместе  с
рассказом о славной смерти в бою или от полученных  ран.  Иногда  медальон
завещают  близким  родственникам,  что,  впрочем,  случается  нечасто.  Но
завещать его постороннему, даже боевому другу - это очень странно.
   - Я, наверное, должна отдать его вам?
   - Сейчас, после всего, что было? - Маршал явно удивился.
   - Да, сэр, - не менее удивленно подтвердила Пакс.
   - Нет, нет, - убежденно замотал он головой. - В любом случае  последнее
желание умирающего друга заслуживает уважения. И все же расскажи,  что  ты
знаешь о святом Геде и братстве его последователей.
   Пакс помолчала и ответила:
   - Ну, и Канна и Эффа говорили, что Гед был воином, таким  доблестным  и
умелым, что превратился в бога или во что-то в этом роде. И теперь  другие
воины могут молиться ему, прося о победе и храбрости. Его жрецы -  маршалы
- могут лечить раненых.  Еще  последователи  Геда  должны  быть  честными,
храбрыми, всегда готовыми к бою, но справедливыми и нежестокими.
   Верховный Маршал улыбнулся:
   - И что, разве это все не взывает прямо к тебе?
   Пакс продумала, как повежливее выразить Маршалу свои сомнения:
   - Я не знаю... не понимаю, как солдат может стать богом.
   Вместо объяснений жрец спросил:
   - Что еще смущает тебя?
   - Еще, когда мы были новобранцами, Эффа пыталась обратить всех  в  свою
веру. Она много рассказывала о Геде, его деяниях, могуществе и о том,  как
он покровительствует воинам. Но в первом же бою Эффа была тяжело ранена  и
умерла через несколько дней. Гед не уберег  ее.  А  Канна?  Кто  мог  быть
храбрее, честнее ее? Если бы святого Геда действительно  волновала  судьба
его лучших последователей, он сохранил бы Канне жизнь.  Она  рассказывала,
что Гед излечивает раненых через своих жрецов, но если ты  такой  великий,
то почему бы просто так, без всяких посредников  и  колдовства  не  спасти
жизнь раненого воина?
   Увлекшись, Пакс незаметно для себя перешла на обвинительный тон, словно
мстя Маршалу за смерть своих подруг. К ее удивлению, он не рассердился,  а
предложил серьезно:
   - Позволь мне рассказать тебе  о  святом  Геде.  Он  был  крестьянином,
да-да, обычным крестьянином  -  высоким,  сильным,  работящим  и  горячим.
Таким, каких немало и в наши дни в родных тебе королевствах Севера.  В  те
времена правители  были  жестокими  и  несправедливыми.  После  очередного
грабительского  набега  на  деревню  Гед  возглавил  стихийное  восстание.
Сначала его солдаты, простые  крестьяне,  были  вооружены  лишь  дубинами,
цепами, топорами да хозяйственными ножами. Тренировались они, запершись  в
амбарах.  И  вот  с  этими  крестьянами  Гед  разбил   отряды   правителя,
вооруженные мечами и копьями.
   Пакс эта версия показалась еще более невероятной, чем рассказ Эффы. Где
это   видано,   чтобы   орава   крестьян   справилась   с   организованным
подразделением?
   Маршал продолжил:
   - Кстати, до сих пор наши храмы мы называем фермами, тайные помещения с
алтарями - амбарами, а между собой называем себя не воинами, а пахарями  и
пастухами. Так вот, друзья  желали,  чтобы  Гед  взошел  на  трон,  но  он
отказался. Вместо этого он остался командовать  своей  армией,  сделав  ее
защитницей бедных, а не орудием в руках богатых. Он  требовал,  чтобы  его
воины были честны, справедливы и заботились об обездоленных.  Долгие  годы
Гед в мире командовал своей стражей на свободной земле. Но затем появилась
новая  угроза  -  какие-то  темные  силы,  какие  именно,   наши   хроники
умалчивают.  Многие  храбрые  воины  в  страхе  бежали  от   таинственного
противника. Но сам Гед отважно вышел на поединок, вооруженный своей старой
дубиной. Никто не видел самого боя, никто не знает, чем он закончился,  но
силы зла надолго оставили в покое ту страну, а самого Геда на земле больше
не видели. Один из его близких друзей, находившийся далеко от дома, увидел
сон: Гед поднялся к трону Великого Господина, был с почестями встречен  им
и получил из его рук могучую палицу света. Вернувшись в родные края,  этот
человек поведал о своем сне соплеменникам, и жрецы признали  Геда  святым.
Так вот, мы не провозглашаем Геда божеством. Нет, он для  нас  -  отважный
воин Великого Господина, его верный заступник. Ему  дана  большая  власть,
чтобы помогать борющимся за правое дело воинам.
   Пакс кивнула. В этих словах, если не  считать  неправдоподобной  победы
крестьян над солдатами, было куда больше смысла и логики, чем в  рассказах
Эффы. В конце концов, в давние  времена  у  правителей  могло  и  не  быть
толковой армии и офицеров, а Геду могли и небеса помогать. В общем, во все
это можно было поверить.
   - Судя по вашему рассказу, он  был  действительно  настоящим  воином  и
благородным человеком.
   - Ты ведь тоже такая, судя по тому, чему  я  вчера  был  свидетелем,  -
сказал Верховный Маршал. - Если  ты  когда-нибудь  решишь  посвятить  себя
Геду, ты будешь достойным его последователем.
   Пакс не нашла, что ответить на это:  во-первых,  она  не  помнила,  что
случилось вчера, и, во-вторых, никакого желания посвящать себя Геду она не
испытывала.
   Помолчав, Маршал спросил, пристально глядя Пакс в глаза:
   - Неужели ты совсем не помнишь, что произошло вчера?
   - Нет, сэр.
   - Жаль. Хотелось бы знать, почему ты вообще осталась жива после этого.
   - После чего?
   - Дитя мое, ты скрестила оружие с одним из жрецов Лиарта. Это  означало
неминуемую смерть для тебя. Твой меч распался на куски, обжег  тебе  руку.
Фенит не поверил своим глазам, увидев, что после этого ты еще нашла в себе
силы  пнуть  жреца.  Нет,  это  был  отчаянно  храбрый  поступок,  хотя  и
безнадежный - встать на пути столь могучего противника. Но более всего нас
обоих поражает то, что ты осталась жива.
   Пакс что-то припомнила, какие-то неясные тени замелькали в ее голове.
   - Человек с топором. И еще один,  тоже  в  рогатом  шлеме,  с  мечом  и
кнутом. Латы и одежда цвета крови...
   - Точно-точно. Вспомнила?
   - Не совсем. Не понимаю, почему я должна была погибнуть.  И  почему  на
руке ожог?
   - Его топор - не обычное оружие.
   - Заколдованный, да? - Пакс вдруг вспомнила меч Доррин.
   - Скорее проклятый, - хмуро поправил  ее  Маршал.  -  Ты  знаешь,  кому
служат эти жрецы?
   - Нет. Я вообще никого похожего в жизни не видела.
   - Тебе повезло. Да оно и понятно. В тех странах, где братство Геда хоть
сколько-нибудь  влиятельно,  Лиарту.  Повелителю  Мук,  не  поклоняются  в
открытую. Но все же у его жрецов есть  оружие,  обладающее  особой  мощью.
Если их противник не равен им по магической  силе  или  не  находится  под
покровительством богов, он умрет от одного лишь прикосновения к  щербатому
клинку или шипастой палице жреца Лиарта.  Этот  бог  требует  человеческих
жертв,  покровительствует  палачам,  мастерам  пыток,  истязателям  рабов.
Теперь ты понимаешь, почему я так заинтересовался твоим медальоном.  Скажу
честно, этот символ на шее обычного воина, даже  поклоняющегося  Геду,  не
спас бы его от верной смерти в тот миг. Что-то спасло тебя.  Если  это  не
тайна, скажи, не находишься ли ты под особой защитой какого-либо божества?
   - Нет, сэр... по крайней мере, насколько я знаю. Там, где я выросла, мы
поклонялись Великому Господину и старым богам. О Геде я впервые  услышала,
уже поступив на службу.
   - А где ты родилась?
   - У Трех Пихт... Ну, это далеко на севере, много дней пути от  крепости
герцога.
   - Наверное, это пограничные земли Финты.
   - Может быть. Я точно не знаю.
   - Скажи, если даже тебе не был знаком эпос о Геде, героические  баллады
тебе ведь приходилось слышать?
   -  Конечно,  сэр.  Скачка  Торра,  Песнь  о  Селиасте,  деяния  Каллена
Долгорукого.
   - Значит, эти песни побудили тебя стать воином.
   Пакс смутилась:
   - Ну, может быть, когда я была еще совсем маленькой. Я много мечтала об
этом, грезила  магическими  мечами  и  крылатыми  лошадьми.  А  потом  мой
двоюродный брат ушел в солдаты, и уже  по  его  рассказам  я  поняла,  что
лучший путь к приключениям и воинскому  делу  для  нас,  крестьян,  -  это
поступить на службу в хорошую наемную роту, но не в такую, где  собираются
ворье да разбойники, командирам которых нет дела ни до чего, кроме золота.
   - А, так тебе не все равно, с кем и за что махать  мечом?  Тебе  важно,
чтобы твои соратники были честными и справедливыми?
   - Конечно. - Пакс удивленно посмотрела на Верховного Маршала.
   - И какими же ты видишь своих сослуживцев? Я имею в виду солдат Пелана.
   - Ну, если честно, они не  такие,  какими  я  ожидала  их  увидеть.  Но
мечтать о лучших товарищах было  бы  просто  глупо.  Да  и  всем  известно
благородство герцога в его роты.
   - А что не совпало с твоими ожиданиями?
   - Во-первых, я понятия не имела,  сколько  здесь  придется  работать  -
устраивать лагерь, убирать в казармах, копать, таскать что-то с  места  на
место.  Все  это  брат  пропускал  в  своих  рассказах.  А  во-вторых,   я
предполагала, что мы будем сражаться против темных сил, злых  разбойников,
может быть даже кровожадных великанов. Ну, как в сказках. А оказалось, что
наши противники - такие же наемные солдаты, как и мы,  или  же  ополченцы.
Кто наймет нас, за тех и воюем. Вот в этом году все по-другому.
   - И тебе бы больше  понравилось  воевать  так  всегда  -  видя  впереди
какую-то благородную цель?
   Пакс задумалась:
   - По правде говоря, не знаю. Мне просто нравится  воевать.  Наш  герцог
справедлив и великодушен. Я счастлива служить ему. Трудно представить себя
на службе у другого. А в этом году мы и вовсе боремся с огромным злом. Мне
это по душе. Синьява в прошлом году убил многих моих товарищей стрелами  в
спину или же замучил под пытками.
   - Да, эта кампания необычна по своим целям. А в другие годы?
   Пакс нахмурилась и ответила, тщательно подбирая слова:
   - Сэр, я... я служу герцогу Пелану. Я присягала ему. Он по  достоинству
ценит мою верную службу. Никогда еще он не отдал приказа, который мне было
бы стыдно исполнить. И я не имею права подвергать сомнению, обсуждать  его
приказы и договоры, которые он заключает.
   Верховный Маршал внимательно посмотрел на нее:
   - Я тебя понял. Герцог Пелан - действительно благородный командир. Твоя
верность присяге заслуживает всяческой похвалы. И все же...  что-то  ведет
тебя по жизни, Пакс. Что-то, что я не могу  определить,  а  ты,  наверное,
почти  не  ощущаешь.  И  может  случиться  так,  что  твое  предназначение
потребует от тебя оставить, пусть на время, службу у  герцога.  Постарайся
правильно понять и не задавить свой  порыв.  А  пока  что...  Я  вижу,  ты
утомилась. Я оставлю тебя, и мы поговорим позже, если ты захочешь.
   - Хорошо, сэр.
   Маршал поднес к ее губам кружку. К удивлению  Пакс,  на  этот  раз  она
приподнялась спокойно, без разрывающей голову боли. Холодная вода  вызвала
озноб, и Верховный Маршал, встав, укрыл Пакс вторым одеялом.
   - Отдохни, - негромко сказал он. - И пусть святой Гед побудет с тобой.
   Жрец вышел, оставив Пакс в растерянности и сомнениях.





   Часовой провел Верховного Маршала в штабной шатер, где герцог  Пелан  и
его  капитаны  сидели  вокруг  заваленного  картами  стола.  Лишь   Доррин
улыбнулась вошедшему, остальные настороженно посмотрели на него.
   - Благодарю вас,  мой  господин,  -  сказал  Маршал,  -  за  разрешение
поговорить с Паксенаррион.
   - Садитесь, - ответил герцог. - Выяснили, что хотели?
   - Не совсем, мой  господин.  Она  еще  слаба,  и  память  до  конца  не
вернулась к ней. Я не стал ее слишком утомлять. Но  в  одном  я  убедился:
что-то ведет ее по жизни, и это что-то, я уверен, исходит от добра,  а  не
от зла.
   - Какое зло?! - раздраженно воскликнул Арколин. - Да  Пакс  -  одна  из
лучших среди моих солдат. Только глупец мог  бы  заподозрить  в  ней  злую
силу.
   - Хватит, Арколин, - оборвал его герцог. - Я полагаю. Верховный  Маршал
объяснит, что он имеет в виду.
   - Разумеется. Уважаемый капитан, я вовсе не хотел оскорбить ни вас,  ни
ваших солдат. О Паксенаррион я слышал только хорошее. Но не погибнуть  при
соприкосновении с оружием, заколдованным одним из самых злых богов,  может
именно тот, кто поклоняется этому же божеству...
   - Только не Пакс, - буркнул Арколин.
   - Разумеется. Теперь я согласен с вами. Но мне  нужно  было  убедиться,
несмотря на все то, что я  слышал  о  Пакс.  Есть  много  примеров,  когда
медальон Геда носили в качестве издевки те, кто ненавидит  наше  братство.
Да и вообще - зло очень часто прикидывается до поры до времени  добром,  и
очень важно вовремя распознать его.
   Герцог протянул Маршалу кружку с вином:
   - Я слышал, что паладины Геда умеют отличать добро от  зла.  Разве  ваш
друг Фенит не мог определить это еще вчера?
   - Мог бы, но только в том  случае,  если  человек,  чья  приверженность
силам света или тьмы определяется, находится в сознании. А  Пакс  очнулась
лишь сегодня. И опять же, поймите, меньше всего мы подозревали солдат этой
роты - живых или погибших - в служении силам зла. Но убедиться в этом было
нашим  долгом.  Странно  другое.  Будь  Пакс  последователем   Геда,   его
покровительство было бы понятно. Зная о  таком  его  расположении,  мы  бы
предложили Пакс учиться и постигать путь паладина или маршала. Но ведь она
никогда даже не помышляла о том, чтобы присоединиться к  нашему  братству,
никогда не поклонялась Геду. Да и вообще, судя по всему, у  нее  весьма...
скажем так, поверхностные познания в области нашей веры. А незнание ведет,
как  известно,  к  сомнению  и  неприятию.  Тем  более  странным  выглядит
случившееся. Паксенаррион не верит в Геда, и, следовательно, маловероятно,
чтобы его символ спас ей жизнь. Судя по всему, Паксенаррион  не  находится
под особым покровительством каких-либо других божеств.
   - Вы имеете в виду Фалька или Камвина? - спросила Доррин.
   - Да. Но, разумеется, если она до поступления на службу не слышала даже
о Геде, известном в Северных королевствах, то о почитаемых на юге Фальке и
Камвине и речи быть не могло.
   Маршал помолчал и подытожил:
   - Одним словом, я не знаю, кто или что спасло  вчера  Паксенаррион.  Но
без вмешательства каких-то высших сил здесь не обошлось.
   Все кивнули, а Маршал обратился к герцогу:
   - Я знаю, что вы не испытываете большой симпатии к нашему братству,  но
все же, герцог Пелан, вы известны  как  честный  и  справедливый  человек.
Осмелюсь попросить вас: если когда-нибудь сила, которая ведет Паксенаррион
по жизни, потребует от нее покинуть вашу роту, не задерживайте ее.  Сейчас
ее верность вам безгранична. Я же, не зная,  какой  путь  предназначил  ей
Великий Господин, не осмелюсь даже убеждать ее вступить в мое братство.  И
все же...
   - Что именно? - сухо спросил герцог.
   - Сейчас у вас в  роте  есть  молодой,  чуть  вспыльчивый,  но  умелый,
честный и уже достаточно опытный  воин.  Я  уверен,  что,  если  ничто  не
сломает волю Пакс,  не  изменит  ее  душу,  то  через  несколько  лет  она
перерастет то, что доступно рядовому солдату.
   - И что, служба в моей роте может поломать ее волю и искалечить душу?
   - Нет, мой господин. Если ей суждено то,  что  я  предполагаю,  лучшего
места для тренировки и учебы, чем  рота  герцога  Пелана,  для  нее  и  не
придумать. Но Паксенаррион может перерасти  рамки  роты,  и  при  этом  ее
верность присяге будет удерживать, давить ее. Она может духовно сломаться,
ослабеть, как сокол, которого все время держат в клетке.
   - Любая рота - это такая же клетка, - заметил Пелан.
   - Именно это я и хотел сказать. И  я  имею  в  виду...  если  вдруг  ей
понадобится свобода... умоляю - не удерживайте ее.
   - Я, между прочим, не рабовладелец, - буркнул герцог. - Видит Тир, вы и
сами меня неплохо знаете. А Пакс - она отслужила обязательные по  договору
два года и теперь свободна покинуть роту в любой день. Но я  не  собираюсь
ее выпихивать  только  потому,  что  одному  из  Верховных  Маршалов  Геда
показалось, будто какие-то божественные силы пересеклись  в  судьбе  моего
солдата. Вы здесь своего не получите.
   - О чем вы, мой господин?
   - Да все о том же! Стоит появиться в роте отличному бойцу, как набегает
ваша братия и заявляет, что ему следует посвятить себя Геду. В мире,  друг
мой,  есть  много  достойных  поклонения  борцов   за   справедливость   и
освободителей  угнетенных,  которые,  не  принадлежа  к  вашему  братству,
сражаются  не  хуже  ваших  паладинов,  оставаясь,  в  отличие   от   них,
безвестными.
   Герцог замолчал, пристально глядя Верховному Маршалу в глаза.  Тот,  не
отводя взгляда, медленно поставил кружку на стол и ответил:
   - Мы никогда не заявляли, что все благородные воины должны  поклоняться
Геду. Есть другие святые, а над святыми - боги. Не буду лукавить, я  хотел
бы видеть Паксенаррион среди своих сподвижников,  но,  клянусь,  не  стану
пытаться обратить ее в мою веру.
   - Она вообще может стать верным слугой Тира, - заявил Арколин.
   - Очень может быть. И пока она служит добру, я желаю ей света на  пути.
И мы вовсе не столь уж узколобы, как вам кажется, герцог Пелан.
   - Может быть, я и ошибался, -  сухо  ответил  герцог,  -  но,  в  конце
концов, в этой кампании боги вновь свели нас как  союзников.  Позвольте  в
знак примирения предложить вам еще вина. Кстати, через своих  капитанов  я
передал в когорты о вашем присутствии в роте. Виделись ли вы уже с  вашими
братьями по вере?
   - Да, мой господин.  Со  всеми  без  исключения.  В  первую  очередь  с
ранеными.
   - Как видите, я не чиню никаких препятствий своим солдатам в  отношений
веры, ни в чем стараюсь не воздействовать на них.
   - Позволю себе не согласиться с вами, ибо каждый день они  видят  перед
собой  пример   для   подражания   -   воплощенное   мужество,   честь   и
справедливость.
   - Грубая лесть от Верховного Маршала - это что-то  новое.  Может  быть,
вам что-то от меня нужно? Говорите.
   - Никакой лести. Вы командуете отличной ротой,  это  подтвердит  любой,
кто с вами знаком. Единственное, о чем бы я хотел  попросить  вас,  -  это
разрешение еще на один разговор с Паксенаррион, когда память  окончательно
вернется к ней.
   Герцог молча смотрел на жреца некоторое время, а затем сказал:
   - Я не  собираюсь  препятствовать  вам  в  этом,  но  завтра  утром  мы
выступаем.
   - Но ведь Паксенаррион...
   - Я не  оставлю  раненых  там,  где  могут  оказаться  лазутчики  этого
мерзавца Синьявы. Те, кто не сможет идти, поедут в санитарных  фургонах  с
обозом. Если вам с нами по пути, можете снова побеседовать с Пакс.
   - Как вы полагаете, понадобится ли вам в дальнейшем помощь жрецов?
   - Деликатно сформулировано, друг мой, - улыбнулся герцог. -  Благодарю,
но надеюсь, что дальше нас ждут суровые сражения, но не штурмы  крепостей,
находящихся под покровительством злых божеств.  Всегда  рад  принять  вашу
помощь в излечении раненых, но у меня есть и другие способы лечения.
   - Я бы хотел оказаться с вами тогда, когда вы схватите Синьяву.  Сейчас
мой путь лежит в  Вонгу.  Полагаю,  что  все  же  наши  пути  еще  не  раз
пересекутся в этой кампании.
   - В Вонгу? Мы тоже будем там, хотя я не берусь сказать, как скоро. Если
хотите, можете присоединиться к моей колонне.
   - Это мысль...
   - Но если вы поедете с нами, то должны будете оставаться в  колонне  до
места назначения. Разумеется, какого бы  мнения  о  вашем  братстве  я  ни
придерживался, в благородстве маршалов и паладинов Геда  усомниться  может
только глупец. И все же... Вы видели,  какие  инструменты  мы  находили  в
крепостях Синьявы, в каком виде  мы  находили  трупы  пленников.  Пытки  -
страшная вещь. А идти мы будем по местам, наводненным шпионами Синьявы.  Я
не могу рисковать ротой, поймите меня правильно.
   - Я все прекрасно понимаю, мой господин. Если я решу ехать с  вами,  то
сообщу об этом на рассвете. Не стану  больше  вас  задерживать.  С  вашего
разрешения я вознесу молитву Геду во имя успеха вашего дела.
   -  Что-что,  а  молитвы  и  благословения   мы   всегда   принимаем   с
благодарностью, - вздохнул герцог.
   Когда Верховный Маршал вышел из шатра, офицеры переглянулись.
   - Ну что скажете? - спросил их герцог.
   Арколин отмахнулся:
   -  Только  болван,  зная,  что  совершила  Пакс  в  прошлом  году,  мог
предположить, что она служит злым силам.
   - Я не помню, - заговорила Доррин, - рассказывала ли  я  вам  об  одном
случае в Ротенгри...
   - Каком? - удивился герцог. - Еще что-то с Пакс?
   - Да. Вы помните, что там был найден и убит жрец Ачрии.
   - Ну конечно. Она тоже принимала в этом участие?
   Доррин кивнула:
   - Я тогда решила, что это медальон Канны спас ее. Дважды  Пакс  уходила
от верной смерти - от стрелы, пущенной в нее из  арбалета,  и  от  яда  на
ранившем ее кинжале. К счастью, я не дала ей  прикоснуться  к  серебряному
пауку, но, поклоняясь Фальку, я по-другому смотрела  на  все  случившееся,
приписав многое просто цепочке случайных совпадений. И все же я согласна с
Маршалом: что-то защищает Пакс, хранит ее в самых безнадежных ситуациях.
   - Ранений у нее, между прочим, будь здоров, - заметил Арколин.
   - Да, разумеется, она не заколдована. Но, если подумать, Пакс почти все
время стоит в первой шеренге, и пока что, как видим, на ней лишь царапины.
   - Но и боец она не из худших, - напомнил  герцог.  -  Хотя  я  вынужден
согласиться с тем, что, скорее всего, что-то хранит Пакс по  крайней  мере
от самых страшных опасностей. А что вы скажете на то, чтобы  отпустить  ее
из роты?
   Доррин нахмурилась:
   - Пожалуй, я согласилась бы.
   - Но ведь она может расти и дальше в нашей роте, - словно оправдываясь,
сказал герцог. - Если так дела пойдут, скоро она станет капралом,  а  там,
глядишь, и  сержантом.  В  конце  концов,  если  заслужит,  может  быть  и
капитаном.
   Помолчав, Пелан вздохнул и добавил:
   - А уж если  и  этого  ей  мало  будет,  тогда  действительно  придется
отпускать ее из роты.
   Он улыбнулся, и Доррин поспешила воспользоваться его настроением:
   - Я бы ее хоть сейчас взяла в заместители... вместо Пески.
   Пелан рассмеялся:
   - Я все понял, Доррин. Песка  действительно  не  тот  человек,  который
задержится у нас в роте. В конце сезона я  его  рассчитаю.  Подберем  тебе
другого заместителя. Пока что, полагаю, не Пакс, если не возражаешь.
   - Договорились, - весело согласилась Доррин.
   - Что касается Пакс, - вернулся к теме Пелан, -  я  не  собираюсь  даже
заводить с ней разговора о том, что она может  уйти  из  роты.  Захочет  -
пожалуйста. Но  мне  кажется,  ей  еще  нужно  набраться  опыта,  чтобы  с
уверенностью стать воином-одиночкой. Кстати, Арколин, с твоего  разрешения
я попрошу инструкторов, чтобы они уделяли больше  внимания  обучению  Пакс
ведению боя в одиночку, с соответствующим оружием. И если  что-нибудь  еще
случится с нею или с этим чертовым медальоном,  немедленно  сообщите  мне.
Ясно?
   Офицеры кивнули и вместе с герцогом склонились над картами.





   Путь от Сибили Пакс проделала в санитарном обозе.  Каждый  вечер  Воула
приходила к ней и рассказывала о том, что выпало у Пакс  из  памяти,  -  о
сражении  на  стене,  о  схватке  жрецов  Лиарта  с  Меченосцами  Тира   и
служителями Геда, о том, как сама Пакс вмешалась в этот бой. Пакс, закусив
губы, слушала и качала головой: надо же,  быть  рядом  с  паладином,  даже
сражаться бок о бок с ним, и все забыть из-за какого-то камня,  угодившего
в голову.
   Кроме этого, Воула рассказывала о штурме последнего бастиона  -  дворца
Синьявы в Сибили:
   - Я даже не представляла себе, что в одном  месте  может  быть  столько
золота. Даже зеркало золотое. Полы во дворце выложены красивыми узорами из
мелких кусочков камня. Очень красиво. А в одной комнате и стены и  потолок
были матово-белыми. Но видела  бы  ты,  как  они  заиграли,  когда  сквозь
открытое окно в комнату попал солнечный луч. Мы так и застыли. Но это  все
во дворце, а под ним...
   Воула сделала паузу и начала описывать страшные пыточные камеры с порой
еще живыми, но безнадежно изуродованными жертвами. Эти камеры занимали все
подземелье дворца  и  соединялись  с  храмом  Лиарта,  на  главном  алтаре
которого солдаты обнаружили еще теплый труп ребенка с разбитой  головой  и
вспоротым животом.
   Пакс передернулась и перевела разговор на другую тему:
   - Сколько всего времени у меня выпало из  памяти?  И  сколько  я  потом
лежала в лазарете?
   - Да ты не помнишь всего-то день. И  два  дня  потом  мы  еще  добивали
гарнизон крепости и дворцовую стражу. Пакс, видела бы ты слуг во дворце!
   - А что?
   - У них на лицах - татуировка. У слуг одна, у телохранителей другая,  у
стражей - третья. Наверное, Синьяве легче их так распознавать.
   - И попробуй убеги с такими отметинами на лице.
   Когда Воула ушла, Пакс с удивлением заметила, что  все  еще  продолжает
думать о ней и ее товарищах как о новичках, хотя у этих солдат  опыта  уже
было побольше, чем у нее самой к концу первого года службы.


   Через несколько дней Пакс окрепла настолько, что могла  часть  дневного
перехода проделать пешком  и  помочь  в  устройстве  ночного  лагеря.  Она
выяснила, что Хальверик и Кларт идут с ними, а  Золотая  Рота  осталась  в
Сибили и Ча, заключив договор с Андрессатом.  Граф  провозгласил  оба  эти
города своими владениями.
   - Вот почему граф поднял такой шум,  когда  ополченцы  Плиуни  вырубили
несколько деревьев из садов у дороги  да  чуть  потоптали  виноградник,  -
сообщил Дженитс за ужином.
   - Как вытоптали? - Такое поведение казалось Пакс просто невероятным.  -
Зачем это делать?
   Воула и Кери пожали плечами, а Дженитс предположил:
   - Наверное, они хотят уничтожить все, что принадлежало Синьяве. Кстати,
эти ребята идут с нами дальше. Герцогу  и  Хальверику  приходится  изрядно
попотеть, чтобы те хотя бы не жгли все на  своем  пути  -  деревни,  сады,
огороды...
   - Зачем они вообще нам нужны?
   - Они хотят сражаться с Синьявой, и это главное. У нас были  потери,  и
герцог, видимо, согласен с чем-то мириться, но не упускать союзника. Хотя,
я вам скажу, они совсем не такие, как мы.
   - Их не распределят по нашим когортам? - беспокойно спросила Воула.
   - Думаю, что нет, - ответила Пакс. - Иначе  это  сделали  бы  с  самого
начала. Где, кстати, они?
   Дженитс махнул рукой:
   - Отсюда не видно. Они идут между двумя ротами своим строем. Капитан  у
них тоже свой. Форма у них зеленая с пурпурной полосой.


   Вскоре отряд перешел реку вброд и после двухдневного перехода  оказался
у опушки огромного - до горизонта в обе стороны - леса.  Пакс  сообразила,
что  это,  видимо,  были  владения  Черного   Алюреда,   бывшего   пирата,
занявшегося сухопутным разбоем.
   Войдя в лес, Пакс почувствовала себя очень  неуютно.  Больше  всего  ее
беспокоило то, что ей до сих пор не выдали оружие. Врач настоял  на  этом,
считая, что кожа на ее ладони еще не  зажила,  чтобы  держать  меч.  Пакс,
чертыхаясь, тащилась в обозе с остальными  ранеными.  Напряжение  росло  с
каждой минутой. Пакс даже обрадовалась,  когда  наконец  прозвучал  сигнал
тревоги. Взвод роты Хальверика ощетинился оружием, встав  вокруг  обоза  с
ранеными. Пакс, сжимая в левой руке выпрошенный у квартирмейстера короткий
трофейный нож, встала за спинами охранения, больше всего на  свете  жалея,
что не получила оружия.
   Вскоре протрубили отбой тревоги, и герцог Пелан с Хальвериком  проехали
вдоль колонны, представляя солдатам Черного Алюреда. Он оказался совсем не
таким, каким, по мнению Пакс, должен был быть  пират  или  бандит:  острые
черные глаза, пышные брови, прямые  черные  волосы,  заплетенные  в  тугую
косичку на  затылке.  В  общем  Алюред  производил  впечатление  сильного,
опытного в военном деле человека. Правда, вплетенные в косичку украшения с
драгоценными камнями и серьга в  ухе  выглядели  несколько  легкомысленно.
Тяжелый меч и большой лук пирата уравновешивали это впечатление.
   Четыре дня колонна шла по лесу, останавливаясь на ночлег на полянах  по
указанию Алюреда и под пристальным наблюдением его людей, одетых в удобные
для леса брюки и куртки с вытканной слева на груди и на плече  эмблемой  -
серой башней на черном фоне. Эти же солдаты-бандиты снабжали каждый  вечер
всю колонну мясом - кроликами и дичью, чтобы не охотиться в начале лета на
оленей.
   На пятый день колонна вышла из  леса  и  пошла  вдоль  шумевшей  где-то
неподалеку реки по чуть всхолмленной равнине  -  территории  Сильвана.  Ни
единого камня или валуна не виднелось на поверхности земли, всюду  плотным
ковром росли травы и цветы. Кое-где поля были распаханы под пшеницу,  рожь
и овощи. Раскидистые тенистые  сады  окружали  фермы  и  деревни,  дома  в
которых были построены из дерева и очень хорошо ухожены. Правда, их жители
предпочитали прятаться в полях и выжидать, пока колонна уйдет подальше.
   Около полудня колонна поравнялась с одной из деревень, и Пакс с  ужасом
увидела, как солдаты из Плиуни, сломав строй,  бросились  в  дома,  хватая
все, что подвернется под руку. Лишь немедленное  и  жесткое  вмешательство
Пелана и Хальверика остановило  мародеров.  Капитан  ополченцев  попытался
протестовать, утверждая, что они имеют право на  добычу,  поскольку  воюют
далеко от своей земли и  не  за  деньги,  как  наемники,  но  под  угрозой
применения оружия солдатами двух рот был вынужден приказать своим солдатам
вернуть в дома  краденое.  Те,  огрызаясь  и  опасливо  поглядывая  на  не
обещавшие ничего хорошего лица наемников, повиновались. Судя по всему, они
так и не поняли,  чем  руководствовались  Пелан,  Хальверик  и  Кларт,  не
позволяя им и своим подчиненным грабить подданных своего  злейшего  врага.
Утверждение, что крестьяне - не враги, а солдаты - не грабители, было  для
них явно красивыми, но пустыми словами.


   На следующий день, войдя в небольшой лесок, они встретились  с  изрядно
измученной  и  потрепанной   ротой   Влади,   оставшейся   без   обоза   и
продовольствия. Распределенные ужинать  по  другим  ротам,  солдаты  Влади
поведали о своих злоключениях. Влади привел свою роту  к  Сильвану  раньше
Синьявы, но половина городского ополчения была,  оказывается,  на  стороне
Медового  Кота.  Граф  Сильвана  не  стал  рисковать,  опасаясь  восстания
накануне войны, и отказался арестовать даже явных предателей. Поговаривали
также, что брат его жены тоже поддерживал  сторонников  Синьявы.  Союзники
Влади - ополченцы Вонги, - прослышав,  чем  дело  оборачивается,  каким-то
образом сумели заблудиться и опоздать к условленному сроку.
   Один из сержантов роты Влади, подсевший к костру, где ужинали Стэммел и
Пакс, рассказывал:
   - Можете себе представить, в какое положение мы попали. Граф  сидит  со
своими ополченцами в Сильване,  заявляя,  что  это  его  город  и  что  он
останется там, где его трон. Придурок. Вкусно у вас,  -  заметил  сержант,
глотая куски вяленого мяса. - Мы-то три дня уже на сухарях и воде сидим...
Так вот, добавьте к этому потерявшихся союзников из Вонги.  Стоим  себе  в
чистом поле против всей оравы Медового Кота. Соотношение - пять,  если  не
шесть, к одному. Все, что мы сумели сделать, - это немного задержать их. А
Синьява, естественно, на второй же день взял город и вывесил тело графа на
башне. Хорошо еще, что тот согласился до осады  передать  нам  наследника.
Славный такой парнишка лет десяти.  Его  теперь  отправят  в  Андрессат  к
родственникам. Там у старого графа он будет в безопасности.
   - Синьява преследовал вас? - спросил Стэммел.
   - Преследовал? Как бы не так! Мы еще напали  на  его  арьергард,  когда
основные силы стали штурмовать город. Только потом, когда они развернулись
и ударили по нашим рядам с трех сторон, мы отступили. Очень уж тяжко было.
Да  и  обоз  пришлось  бросить.  А  этих  чертовых  ополченцев  мы   нашли
преспокойно стоящими лагерем в лесу. Но случилось это уже после того,  как
Сильван  пал.  Естественно,  Влади  обменялся  с   их   капитанами   парой
любезностей. Так те болваны еще и заявили, что не хотят с нами дело  иметь
и что Синьяву они перехватят сами. Можете себе представить, что  из  этого
вышло.
   - И что же?
   - Когда Синьява, оставив в Сильване гарнизон, ушел на  Коури,  мы  были
уверены, что даже  ополченцы  сумеют  изрядно  потрепать  его  по  дороге.
Все-таки там были отряды не только Вонги, но и  Сореллина,  и  Амбелы.  Но
оказалось, что часть ополченцев Вонги - сторонники Синьявы. Они отказались
вступать с ним в  бой.  А  узнав  об  этом,  и  другие  отряды  решили  не
связываться с Медовым Котом в одиночку. В общем, Коури он взял.  Разграбив
город, он ушел дальше. Последнее, что я слышал, это то,  что  Совет  Фосса
все-таки возмутился и выслал нам в помощь свои отряды. Но  вот  когда  они
доберутся сюда и захотят ли вступать в бой,  это  еще  вопрос.  Ополченцы,
одним словом.
   Стэммел согласно кивнул и поинтересовался:
   - Тут-то хоть все тихо?
   - Не скажи. Синьява оставил в Сильване какую-то банду головорезов.  Они
могут бесшумно снимать часовых,  нападать  на  патрули.  Если  не  утроить
посты,  будешь  каждую  ночь  терять  по  несколько   человек.   Пропадают
бесследно. Потом находим только куски - то ступню на тропинке, то  руки  в
кустах на опушке.
   - Никого не удалось схватить?
   - Да все не удается. Эх, поймать бы...


   На  следующий  день  колонна,  пополнившаяся  ротой  Влади,   вышла   к
Иммерресту, одному из крупнейших притоков Иммера. Река  была  глубокой,  и
офицеры решили не рисковать и не переправляться  на  плотах  и  лодках,  а
пройти вверх по течению, где, по словам Хальверика, не  доходя  до  Вонги,
был брод.
   В тот же  день  диверсанты  Синьявы  впервые  напали  на  колонну.  Это
случилось при свете дня. После обеда в строю недосчитались  трех  человек.
Поиски в прибрежных кустах ничего не дали.  Пакс  слышала,  как  ополченцы
Плиуни что-то судачили по поводу "типичных наемников-дезертиров", но  даже
не захотела доказывать им обратное. Она-то  знала,  что  Харрек,  ветеран,
прослуживший больше десятка лет, ни за что не покинул бы роту.
   Ближе к вечеру Алиам Хальверик, подъехав к  Стэммелу,  поинтересовался,
не видел ли тот его старшего капитана,  и,  получив  отрицательный  ответ,
явно заволновался. Пакс тоже забеспокоилась: почему офицер пропал? Неужели
его захватили в плен и убили? Но как? При свете дня? На привале по колонне
передали приказ никому не отходить из зоны видимости своих  подразделений.
Пакс увидела стоявших рядом Пелана и Алиама  Хальверика.  Никогда  еще  на
лице последнего Пакс не видела такого мрачного выражения.  Старший  офицер
роты, старший из оставшихся  в  живых  его  сыновей,  пропал.  Вспомнив  о
страшных пыточных приспособлениях, Пакс покрылась холодным потом.
   Вскоре после наступления  темноты  Стэммел  передал  Пакс,  что  герцог
вызывает ее к себе. У входа в шатер  она  столкнулась  с  еще  несколькими
солдатами. Поздоровавшись, они вошли внутрь, где их ждали герцог и офицеры
роты.
   Пелан обратился к вошедшим:
   - Я вызвал сюда тех, кого порекомендовали капитаны, - самых отважных  и
ловких. Но то, о чем я вас прошу,  выходит  за  рамки  обычной  солдатской
работы. Во-первых, те,  кто  пойдет  на  задание,  должны  быть  абсолютно
здоровы: если у кого  простуда  или  болят  раны  -  отказывайтесь  сразу.
Во-вторых, мне нужны только добровольцы.
   Солдаты всем своим видом выражали готовность  выполнить  любой  приказ.
Герцог повторил:
   - Если кто-то откажется, это не будет расценено  как  трусость.  Ничего
постыдного в этом нет.
   В этот момент один из добровольцев  чихнул  и  был  немедленно  отослан
обратно в когорту. Он попытался протестовать, но Пелан был непреклонен:
   - Если ты чуть простужен, - сказал он, - значит, можешь чихнуть в самый
неподходящий момент. А рисковать мы не можем.
   Повинуясь строгому знаку  Кракольния,  его  солдат  неохотно  вышел  из
шатра.
   Пелан обвел взглядом остальных.
   - Итак, я расцениваю вас как добровольцев, -  помолчав,  сказал  он.  -
Далее. Как вы уже могли догадаться, сын Алиама Хальверика, старший  офицер
его роты, пропал.  Я  больше  чем  уверен,  что  его  похитили  диверсанты
Синьявы. Убивать его сразу они не станут - слишком уж он  ценный  пленник.
Но будут пытать - он много знает.
   Пакс поняла, к чему клонит герцог, но не могла взять  в  толк,  как  им
удастся проникнуть в лагерь  Синьявы.  Словно  прочитав  ее  мысли,  Пелан
продолжил:
   - Сами вы в лагерь Медового Кота не пойдете. У меня есть там свои люди,
которые, по крайней мере, могут  свободно  передвигаться  по  лагерю.  Они
сделают все возможное, чтобы освободить  Кэйла...  капитана;  если  им  не
удастся спасти его живым, они выкрадут тело. Ваша задача - встретить  этих
людей на том берегу реки: нельзя, чтобы их видели близко к  нашему  лагерю
или хватились в их отрядах, - и доставить сюда капитана Кэйла. Насколько я
знаю, некоторые из вас неплохо управляются с лодкой.
   - Так точно.
   Вперед шагнули Гэм и Амисси из когорты Кракольния и Питер - ветеран  из
одного с Пакс взвода.
   - Отлично. Остальные  будут  выполнять  ваши  распоряжения,  касающиеся
переправы. А теперь взгляните все на карту. Мы сейчас  здесь.  Вы  пойдете
через эту рощу, найдете большой каменный амбар, обойдете  его,  пересечете
фруктовый сад, затем - ползком - вот это небольшое поле и выйдете к  реке.
На берегу увидите большую  раскидистую  иву.  На  полмили  вокруг  другого
такого дерева нет. У ее корней будет привязана  лодка.  На  другом  берегу
пристанете к высокой - в три человеческих роста - скале, обойдете ее слева
и там будете ждать. Старайтесь не шуметь.  Над  водой  звук  слышен  очень
далеко. Ни в коем случае не разделяйте группу. Поодиночке или по двое  вас
либо перережут, либо захватят живыми. Ваш пароль для тех, кто  доставит  к
реке Кэйла, будет такой: "Как добраться до Хавенсфорда?" Отзыв: "Это через
горы, два дня пути". Любой другой ответит, что  Хавенсфорд  лежит  в  часе
пути вниз по течению. На всякий случай,  хотя  надеюсь,  что  это  вам  не
понадобится, сегодняшний пароль патрулей Синьявы -  "Персик",  а  отзыв  -
"Слива". Не перепутайте.
   Никто не стал спрашивать, как герцогу удалось узнать меняющийся  каждый
день пароль. Все предпочли несколько раз повторить его про себя.
   Выждав немного, Пелан продолжил:
   - Пойдете с оружием, но без щитов. И чтобы ничего блестящего  на  себе.
Вернетесь к рассвету или чуть  позже.  Если  попадете  в  засаду  на  этой
стороне реки - поднимайте  как  можно  больше  шума.  Я  хоть  и  не  буду
выдвигать вслед за вами прикрытие, чтобы не выдать наш маневр,  но  лагерь
будет наготове, если что-нибудь случится. Теперь вот что: если  Кэйла  вам
привезут живым, но  возникнет  опасность  попасть  в  плен  всем  вам,  не
допустите, чтобы его схватили во второй раз. Ни  в  коем  случае  -  любой
ценой. Ясно? Любой ценой - это значит убить его в  самом  крайнем  случае.
Все поняли? Тогда вперед, выполняйте.
   Выйдя из шатра, Пакс поняла, что не слышит ничего, кроме шума  крови  в
висках. Она  с  трудом  разобрала  предварительные  указания  гребцов:  не
дергаться, сидеть спокойно, руки за борт не опускать. Наконец их небольшая
группа нырнула в лес из расположения роты Влади, чтобы не вызывать  лишних
разговоров у своих караульных.
   Следуя  инструкциям  герцога,  они  даже   в   полной   темноте   легко
сориентировались на местности и без всяких приключений добрались до ивы на
берегу. Заметили ли их шпионы Синьявы, оставалось только  гадать.  Общаясь
лишь жестами, гребцы усадили  всю  группу  по  очереди  в  лодку.  Изрядно
осевшая, но не перегруженная, она, повинуясь умелым  действиям  гребцов  и
рулевого, беззвучно заскользила по водной глади.
   Пакс даже не поняла, как Питеру удалось в темноте вывести лодку  именно
к нужному им камню. Быстро выскочив на берег,  солдаты  заняли  позицию  у
подножия скалы. Казалось, целая  вечность  прошла  до  того,  как  до  них
донесся стук копыт, который, приблизившись вплотную, стих. Амисси,  говоря
с южным акцентом, негромко спросил:
   - Как добраться до Хавенсфорда?
   - Это через горы, два дня пути, - последовал столь же тихий ответ.
   В темноте Пакс разглядела лишь две неясные тени  с  головами,  скрытыми
капюшонами. Незнакомцы полувели, полунесли третьего человека.
   - Он живой? - шепотом спросил Амисси.
   - Живой, но... - Незнакомец вздохнул.
   Пакс и еще двое из группы подошли к нему и взяли на  руки  застонавшего
Кэйла Хальверика.





   - Нельзя же быть таким беспечным, господин капитан, отходить  от  своей
колонны так далеко. Это чистое безумие. - Голос, говоривший это, был мягок
и почти ласков, чего нельзя было сказать о веревках,  опутывавших  ноги  и
руки Кэйла. Капитан предпочел не  отвечать,  и  голос  продолжил:  -  Ваше
счастье, что мои люди не оказались быстры на руку и не убили вас на месте.
А вообще-то мы нечасто принимаем гостей вашего ранга, капитан.
   Кэйлу ничего не было видно сквозь мешковину, наброшенную ему на  голову
и завязанную на шее. Он прикинул, что о его офицерском  звании  похитители
догадались лишь по его форме и сбруе коня. Оставалось надеяться,  что  они
не знали, какой именно капитан попал им в руки.
   - Надеюсь, вы меня слушаете внимательно, капитан.  -  Голос  стал  чуть
более жестким.
   Что-то твердое - носок сапога или тупой конец пики -  ощутимо  ткнулось
ему в грудную клетку. Кэйл молчал.  Через  мгновение  более  сильный  удар
пришелся в то же самое место. Хрустнуло сломанное ребро,  и  Хальверик  не
сдержал прорвавшегося сквозь зубы стона.
   Прежде чем он пришел в себя, чьи-то руки подняли его с  земли  и  резко
затянули петлю у него на горле. Одновременно два  пальца  сильно  надавили
ему на глаза.  Кэйл  дернулся.  Петля  на  шее  затянулась  еще  туже.  Он
попытался не  реагировать  ни  на  что,  но,  когда  отсутствие  кислорода
помутило  рассудок,  его  тело  инстинктивно   задергалось,   отчаянно   и
безнадежно борясь за жизнь. Вместо  облегчения  он,  уже  теряя  сознание,
ощутил несколько сильных пинков в живот... Когда  сознание  и  слух  вновь
вернулись к Хальверику, мягкий голос продолжил:
   - Как видите, капитан, я должен быть уверен в том, что ваше драгоценное
внимание целиком поглощено нашей приятной беседой. Имею я право  на  такое
нахальство?
   Кэйл молчал, и веревка на его  шее  вновь  затянулась.  Не  контролируя
себя, он захрипел.
   - Вы сказали  "да",  капитан?  Вы  уж  говорите  почетче  во  избежание
недоразумений.
   Кэйл с трудом поборол в себе искушение выдать этому негодяю все, что он
о нем думает; слишком уж ярко вспомнился ему погибший младший брат Селиам.
Но, сжав зубы, Хальверик молчал.
   На этот раз ему перекрыли дыхание до полной потери сознания...
   - Кэйл, Кэйл, очнись, - сквозь пустоту  донесся  до  него  все  тот  же
голос.
   Очнувшись, Хальверик потянулся за кинжалом, как всегда делал это в  тот
момент, когда просыпался,  но  обнаружил,  что  его  руки  связаны.  Горло
горело, боль пронизывала живот и грудную  клетку.  Было  темно.  Он  лежал
связанный по рукам и ногам, с ужасом понимая, что похитители знают  о  нем
все.
   Голос все так же негромко продолжал:
   - Кэйл, Кэлиам Хальверик, старший из живых сыновей  Алиама  Хальверика,
его заместитель в роте, его наследник, как я понимаю.
   Кэйл понял, что лежит голый на холодном полу. Чья-то рука коснулась его
и пробежала по одному из старых шрамов. Хальверик вздрогнул  и  постарался
убедить себя, что это от холода.
   - Кэлиам Хальверик, много ли ты стоишь в глазах своего  отца?  Живым  и
почти невредимым, если не считать одного кусочка твоего драгоценного тела.
   Чужая рука крепко, до боли сжала его мошонку.
   - Боюсь только, что враги  вашей  семьи  смогут  заплатить  мне  больше
твоего папаши и мне придется отослать ему лишь обрубок некогда полного сил
сына,  а  твои  руки,  ноги,  глаза,  уши  и  язык  я  раздам   страждущим
конкурентам. Что молчишь, Кэйл? Начнем, пожалуй, отсюда...
   Рука еще сильнее сжала чувствительное место.
   Кэйл заставил себя улыбнуться под мешком.
   - У меня достаточно взрослых сыновей, и с женой я натешился всласть,  -
как мог бодро ответил он из-под мешка, закрывавшего ему голову.
   - Ну, разумеется. Ты женат, и у вас пятеро сыновей и три, нет - четыре,
с младшенькой, дочери. Но неужели ты думаешь, что у  меня  на  севере  нет
своих людей? И хватит ли тебе пятерых сыновей, если больше ты  сделать  не
сможешь?
   Кэйла прошиб  ледяной  пот.  Он  судорожно  пытался  подавить  тревогу,
убеждая себя, что его семья в безопасности. Но как, как они узнали все так
точно? Неужели кто-то из роты его отца оказался предателем?
   После долгой паузы голос продолжил:
   - Твой отец, Кэйл,  совершил  страшнейшую  ошибку,  связавшись  с  этим
обреченным безумцем - герцогишкой Пеланом. И если ему дорог  его  сын,  то
пусть Алиам хотя бы на время откажется от этого союза.
   - Вряд ли он забудет одного из сыновей, убитого тобою в  спину,  только
из-за того, что ты грозишь ему мучительной смертью другого.
   - Какие мучения! Ты пока что цел и невредим. Ребро  ты  мог  сломать  и
свалившись спьяну с коня. Так ты говоришь, что твой отец  решил  отомстить
за... неужели это был твой брат? Я бы не стал его убивать, знай я, что это
не наемный капитанишка, а такая важная птица.
   Кэйл надеялся, что Синьява будет считать убийство капитана единственной
причиной, побудившей Хальверика выступить против него. По крайней мере это
был очевидный и ясный мотив. Об остальных планах отца он предпочел  бы  не
распространяться.
   - Потеря одного сына вовсе не означает, что ему  будет  легче  потерять
остальных. Скорее наоборот: ты и  твои  дети  стали  еще  дороже  и  ближе
старику Хальверику. Давай вместе  убедим  его  в  том,  что  его  упорство
обрекает тебя на смерть - причем не столь быструю, какой умер  твой  брат.
Нет, как жаль, что я не знал, кто это. И все же он был бы  жив,  выдай  он
мне ваших пленных  из  роты  Пелана.  Так  нет  же,  вы,  северяне,  вечно
выдумываете всякую чушь типа кодекса чести...
   Безо всякого предупреждения на грудь Кэйла пролилась  какая-то  кипящая
жидкость.
   - Ой! - с притворным  удивлением  воскликнул  невидимый  собеседник.  -
Какой я неловкий. Все пролил.
   Боль и отвращение переполнили чашу терпения Кэйла.
   - Мерзавец! - крикнул он. - Ты просто  бесчестный  трус.  Твои  солдаты
повинуются тебе только из страха за свои семьи. А у тебя даже  не  хватает
смелости показаться вместе с ними в бою, когда ты бросаешь их против нас.
   Сильные удары обрушились на Хальверика со всех сторон, но он  продолжал
выкрикивать, пока не потерял сознание:
   - Тупой, трусливый и подлый негодяй!


   На этот раз он очнулся от страшной боли. Кэйл  с  трудом  осознал,  что
висит, зажатый в  узком  пространстве,  и  может  шевелить  лишь  головой.
Связанные руки онемели, при каждом вдохе кололи в груди  сломанные  ребра.
Эта  боль  была  хоть  и  сильной,  но  привычной.   Другая,   рождающаяся
раскаленной точкой между ног и пламенем  заливающая  всю  нижнюю  половину
тела, напомнила ему о том, что произошло. С неожиданным спокойствием  Кэйл
подумал: хорошо бы истечь кровью и умереть. Жаль, что я не смог  посильнее
разозлить его, тогда он убил бы меня на месте. Неожиданно мысль Хальверика
вернулась к его семье. Пять сыновей, вспомнил  он.  Больше  не  будет.  Но
этого достаточно, чтобы отомстить за него.
   Неожиданно кто-то коснулся его ноги,  и  голос  -  другой,  с  северным
акцентом, - произнес:
   - Ты Хальверик?
   Кэйл напрягся, не зная, отвечать  ли.  Это  могло  оказаться  ловушкой.
Чья-то ладонь провела по его ноге, и второй голос произнес:
   - Святой Фальк, да они его...
   - Тсс, - оборвал его кто-то.
   Кэйл  почувствовал,  как  его  рук  коснулось  холодное  лезвие;  через
мгновение пали сжимавшие его веревки, и  он  бессильно  повалился  куда-то
вниз. Кто-то аккуратно подхватил его и посадил на пол. Дикая боль пронзила
его тело, и он, не сдержавшись, застонал.
   - Тихо! - строго прошептал первый голос. - Скажи, ты Хальверик?
   Кэйл кивнул, а затем, сообразив, что в темноте его  знак  мог  остаться
незамеченным, выдавил из себя шепотом: "Да".
   - Тогда сцепи зубы и молчи. Мы понесем тебя.
   Борясь со страшной болью между  ног,  Кэйл  скрипел  зубами  и  пытался
следить за тем, что с ним происходит. Вот скрипнула какая-то дверь, и  ему
в лицо ударил свежий ночной воздух. На время его положили на землю,  и  он
попытался  пошевелить  онемевшими  руками.  Словно  поняв  его,  один   из
невидимых спасителей стал растирать ему кисти и ступни.  Затем  его  снова
подняли на руки и понесли.
   - Только тихо, - повторил тот же голос. - Пока молчи, разговоры потом.
   - Черт, - прошептал второй. - Кровь. Нужны тряпки.
   Какая-то мягкая ткань легла на рану между его ног.  Нечто  напоминающее
бинт наскоро обмотало пояс и ноги Кэйла. Затем на него через голову надели
тунику, на ноги натянули широкие штаны. Кто-то дал ему хлебнуть  из  фляги
холодной воды. Кэйл только сейчас понял, что у него во рту застыл какой-то
странный привкус - кровь, смешанная со рвотой. Сделав  несколько  глотков,
он услышал:
   - Сейчас пойдем. Будет больно. Терпи и молчи.
   Темнота чуть  рассеялась.  Кэйл  увидел  рядом  какие-то  тени.  Кто-то
взвалил его себе на плечи и понес. От боли Хальверик снова чуть не впал  в
забытье. Остановились его спасители, судя по звукам и  запаху,  у  полевой
коновязи.
   - Придется верхом, - чуть громче произнес незнакомец. - Слишком далеко.
Пешком не успеть.
   - Не смогу, - прохрипел Кэйл, в ужасе от одной мысли о седле.
   - Тихо! Придется. Или так - или смерть с одного удара. Кости у тебя, не
считая ребер, целы. Значит, сможешь...
   - Святой Фальк! - прошептал второй. - Мы так никогда...
   - Не психуй, Джоури. Давай дурман.
   На этот раз к губам Кэйла  поднесли  флягу  с  действительно  убивающим
боль, пахнущим травами снадобьем. Четко отсчитав  три  глотка,  незнакомец
убрал флягу:
   - Больше нельзя, - сказал он. - Ты не должен отключаться,  пока  мы  не
проедем мимо часовых.
   Кэйл кивнул. Через минуту боль ослабла,  словно  отодвинулась  куда-то.
Его поставили на ноги, затем подвели вплотную к нему коня и  вставили  его
ногу в стремя. Чужие руки помогли ему перенести вторую  ногу  через  спину
коня. Одновременно кто-то сел позади седла на круп и,  обхватив  Кэйла  за
талию, поддержал его в вертикальном положении. Как при  всем  этом  он  не
потерял сознания, Кэйл и сам не понял.
   - Откинься на меня, и поехали, -  сказал  человек,  сидевший  сзади.  -
Когда доберешься до часовых,  тебе  придется  проехать  мимо  них  одному.
Несколько десятков ярдов, не больше. Я пересяду на другую лошадь. - Говоря
это, человек приладил к тунике Хальверика плащ с капюшоном. - Запомни:  мы
- ополченцы из Вонги. Возвращаемся с посланием в наш город. Я  -  сержант.
Ты -  рядовой.  Молчи,  как  солдат-первогодок.  Если  спросят  твое  имя,
ответишь - Сим. Но вообще-то не должны, если только сержант в этот  момент
не придет проверять,  как  караул  несет  службу.  Если  что-то  случится,
положись на нас. Второй раз ты в плен живым не попадешь. Все понял?  Тогда
поехали.
   Уже на ходу Кэйл, полуобернувшись, спросил:
   - Кто вы?
   - Пока что - сержант и рядовой ополчения Вонги. Как-нибудь в другой раз
поговорим подробнее. А теперь держись. Почти приехали.
   Впереди замаячили факелы, и человек за спиной Кэйла спрыгнул с коня.  В
первый момент Хальверик чуть не упал. Но  каким-то  чудом,  уцепившись  за
седло, сумел удержаться верхом и даже чуть присесть.
   Раздался оклик часового. Ему ответил уже знакомый голос, говоривший  на
этот раз с типично южным  произношением.  О  чем  шел  разговор,  Кэйл  не
разобрал. Сжав зубы, он все свои силы тратил только на то, чтобы не упасть
с коня. Сколько они проехали,  миновав  костер,  Кэйл  не  знал  и  боялся
оглянуться. Казалось, прошла  вечность,  прежде  чем  его  спутники  вновь
обратились к нему:
   - Можешь ехать верхом?
   - Кажется, да, - сам удивившись  своему  ответу,  прохрипел  Кэйл;  ему
впервые показалось реальным то, что происходит, он поверил,  что  спасение
возможно. - Только не галопом, - даже пошутил он.
   - Тир! Конечно, нет... Может, привязать тебя поперек седла?
   - Нет, я смогу, - ответил он.
   - Смотри не упади. Если что, лучше скажи - мы тебя привяжем.
   - Не упаду, - еще не очень веря себе, сказал Хальверик.
   Сколько они ехали, Кэйл не решился бы определить.  Четверть  часа?  Всю
ночь? Боль заслонила  собой  время.  Вдруг  чьи-то  руки  подхватили  его,
помогли слезть с коня... Послышались другие голоса, и Кэйл вновь подумал о
какой-то ловушке. Но, приблизившись, один из незнакомцев сказал:
   - Все будет хорошо, сэр. Сейчас мы переправим вас через реку, а  там  и
до наших рукой подать. Вы просто лежите спокойно, берегите силы.
   - Но кто... кто вы? - с трудом выдавил из себя Кэйл.
   - Никаких имен на этом берегу, сэр, - последовал ответ.
   Множество  рук  подхватили  его  и  переложили  на  что-то  твердое   и
покачивающееся.
   -  Удачи  вам,  сэр,  -  послышался  голос  первого  из  спасителей.  -
Как-нибудь увидимся.
   - А вы... разве вы не идете с нами?
   - Нет, мы отправляемся в Вонгу. Спектакль продолжается.
   - Великий Тир! - воскликнул  кто-то  другой.  -  Опасная  у  вас  роль,
ребята. А что, если вас раскусят и схватят?
   - Если и раскусят, то не схватят. Кинжалы у нас  всегда  при  себе.  Да
бросьте вы переживать, братцы. Осенью еще посидим с вами в кабаке,  выпьем
по кружке эля. Давайте плывите к своим.
   Кэйл шепнул:
   - Что... что я могу для вас сделать?
   - Главное вы уже сделали, капитан. Вы молчали, когда было нужно,  и  не
упали не вовремя в обморок. Это был главный подарок для всех нас  -  меня,
Джоури, да и для вас.
   Раздался удаляющийся стук копыт, и Кэйл почувствовал, что  поверхность,
на которой он лежит, вновь  закачалась.  Ну  конечно,  подумал  он,  река,
лодка... Толчок носа лодки о берег вывел его  из  дремоты  новой  вспышкой
боли. Затем его бесконечно долго несли  на  прикрепленной  к  двум  жердям
парусине. Таким долгим путь ему показался оттого, что каждый шаг отдавался
в его теле жалящим укусом боли.
   Кэйл лежал, закрыв глаза, когда же он разомкнул веки,  восход  был  уже
близок. Он смог наконец разглядеть несших его солдат. Цвет формы  было  не
разобрать, но форма шлема, покрой туник...
   - Вы...
   - Из роты герцога Пелана,  сэр.  До  лагеря  осталось  совсем  немного.
Потерпите. Извините, что получилось так долго.
   Кэйл улыбнулся: интересно, как они представляли себе  его  недовольство
тем, что спасение несколько затянулось?
   - Мой отец... он знает?
   Солдат покачал головой:
   - Не знаю, сэр. Герцог мог сообщить ему, когда мы ушли, а  быть  может,
он ждет нашего возвращения.
   Кэйл снова замолчал. Он не знал, сколько времени провел в плену,  да  и
не очень-то интересовался этим. Теперь, попав в лагерь  Пелана,  он  вновь
будет в безопасности, как в своей роте.
   Послышался окрик часового и  ответ  сопровождающих  его  солдат.  Затем
знакомый голос одного из капитанов Пелана произнес:
   - В шатер герцога, быстрее!
   Наконец покачивание стихло, и Кэйл понял, что лежит на  чем-то  мягком,
вдыхая резкий запах каких-то лекарств. Ему стоило немалых  усилий  открыть
глаза. Солнечный  свет  пробивался  сквозь  натянутую  парусину.  Рядом  с
кроватью стоял герцог Пелан, мрачно уставившись в пол. Кэйл облизал губы и
попытался заговорить. Пелан тотчас же поднял глаза и посмотрел на него.
   - Кэйл, ты в безопасности. Отец скоро будет здесь. Мои врачи...
   - Мой господин... я благодарю вас...
   Герцог жестом оборвал его:
   - Никаких благодарностей... Я рад, что ты... Могло быть и хуже.
   - Это был Синьява?
   Герцог кивнул и, повернувшись к двери, позвал врача. Тот вошел  и  стал
хладнокровно готовить инструменты и препараты.
   - Мой господин... - прошептал Кэйл.
   - Да, Кэйл, я слушаю.
   - Вы не могли бы... Подождите моего отца снаружи...
   - Тир! Кэйл, я видал самые страшные раны и не свалюсь в обморок.
   Хальверик покачал головой:
   - Я прошу вас... не смотрите.
   Их взгляды снова встретились, и Кэйл увидел в глазах Пелана  слезы,  за
которыми разгорался огонь той ненависти, которая уже была ему  знакома  по
прошлому году, когда Пелан получил известие о нападении Синьявы на форт  и
пленении его солдат.
   Когда герцог заговорил, голос его был неестественно спокоен:
   - Хорошо, Кэйл, как скажешь. Если я тебе понадоблюсь, позови. Я буду  в
соседней комнате.
   - Мой господин...
   - Да?
   - Если бы я мог терпеть хоть чье-либо присутствие... то этим  человеком
были бы вы... И все же, пожалуйста, уйдите.
   Герцог кивнул ему и  вышел.  Врачи  дали  Кэйлу  какого-то  дурманящего
снадобья, которое облегчило физическую боль,  но  не  душевные  страдания.
Пока медики делали свое дело, Кэйл мучительно думал, пытаясь убедить  себя
в том, что ему предстоит с этим смириться. Никогда больше у него не  будет
детей - но их уже девять, из них пять сыновей. Дослужился он  до  старшего
капитана, выиграл много сражений, достойно  командуя  ротой  в  отсутствие
отца. К сожалению, с военной карьерой ему  предстоит  расстаться.  Слишком
хорошо Кэйл понимал, как быстро разносятся слухи  и  что  через  несколько
дней все будут в курсе случившегося с ним. Кто же будет выполнять  приказы
оскопленного офицера?
   Словно со стороны он увидел, как  врывается  в  комнату  его  отец.  По
выражению его глаз Кэйл понял, что отец уже все  знает.  Но  первые  слова
Алиама потрясли его:
   - Благодари богов, сынок, - сказал  тот,  -  что  они  забрали  у  тебя
единственное, что не понадобится тебе как командиру, моему  заместителю  и
наследнику.
   Видимо, даже сквозь  боль  и  ужас  случившегося  лицо  Кэйла  выразило
удивление, вызвавшее у отца улыбку. Алиам, усмехаясь, продолжил:
   - Что? Об этом-то ты, видать, и не подумал? А теперь  соображай,  Кэйл:
руки-ноги на месте? На месте. Что тебе еще нужно? Мозги, глаза, уши -  все
на месте, все при тебе. Командный голос - никуда он в  твоем  возрасте  от
тебя не денется. А что до того, что  пропало...  Да  посуди  сам  -  Эзиль
М'Дьерра не хуже нас с тобой командует ротой. И, я тебе ручаюсь, яиц у нее
отродясь не водилось! Если не веришь, спроси у нее сам при случае.  Только
спрашивай издалека, а не то точно без башки останешься.
   Алиам Хальверик засмеялся, но затем сказал уже совсем другим тоном:
   - А теперь поблагодари богов за то, что мы  не  взяли  с  собой  твоего
старшего сына Алиама. Случись с ним что, мы бы себе этого  не  простили...
Пойми, Кэйл, я вовсе не пытаюсь шутить над тобой, над тем, что  случилось.
Я понимаю тебя, понимаю так, как только может понимать  человек,  которого
эта беда обошла стороной. Но я понимаю и то, что это не  смертельно  ни  в
каком смысле. Наследников у тебя предостаточно, да  и  я  не  считаю,  что
потерял сына из-за того, что он полегчал на  какой-то  кусок  плоти,  даже
столь важный.
   - Я... я думал, что ты будешь убиваться...
   - Естественно, буду. Но не убиваться, а убивать. И до этого мерзавца  я
доберусь. Я ему живому яйца поджарю и принесу их тебе на блюдечке, если ты
не доберешься до него раньше. Но главное, что ты жив. Ты - Хальверик,  мой
старший  сын,  наследник  и  заместитель  в  роте.  А  для  этого  у  тебя
по-прежнему есть все необходимое.
   - Отец, он сказал, что у него есть люди на севере. Он  знает  многое  о
нас, о наших семьях...
   - Неужели ты думаешь, что я  не  приму  необходимых  предосторожностей?
Гонцы уже отправлены. Лучше скажи, сколько тебе еще предстоит  проваляться
в постели?
   - Э-э... не знаю. Врачи ничего не сказали.
   - Между прочим, ты мне нужен. И чем скорее ты  встанешь  на  ноги,  тем
лучше. Колдовским снадобьем тебя поили?
   - Даже не знаю, отец.
   - Ладно, я сам у них спрошу. И выше нос, сынок. Черт побери, ты  только
представь себе  рожу  этого  мерзавца,  когда  он  узнает,  что  ты  снова
командуешь ротой вместе со мной! Ох как он пожалеет  о  том,  что  сделал!
Ладно, я сейчас вернусь, нужно поговорить с лекарями.
   Из соседнего помещения донеслись звуки яростного спора. Кэйл понял, что
врачам приходится нелегко. Наконец полог  вновь  откинулся,  и  в  комнату
вошли  два  лекаря,  колдун  герцога,  жрец  Фалька   и   сам   Хальверик,
продолжавший настаивать:
   - А мне наплевать, кто из вас что будет делать и в  каком  порядке.  Но
мне сын нужен здоровым сегодня же!
   - Но, господин...
   - Это невозможно.
   - Ему нужно...
   - Я не возьму на себя...
   - Молчать! - раздался окрик входящего в помещение герцога. - Алиам, мои
врачи - к твоим услугам. Как лечит маэстро Вертифьюджи, я не  понимаю,  но
он тоже приложит все усилия. Единственное, что я предлагаю, - оставить его
в покое до завтра. Пусть чуть очухается...
   - Ничего, он куда быстрее очухается, если эти шарлатаны от науки  и  от
магии сделают сейчас же все, что в их силах.
   - Ладно, согласен, - вздохнул герцог и, обернувшись к жрецу, колдуну  и
врачам, сказал: - Приступайте.
   -  Слышали?  Приступайте!  -  словно  раненый  медведь,  зарычал  Алиам
Хальверик. - Я знаю, что яйца  вы  ему  заново  не  прирастите,  но  кости
поправить можете. Это вполне в ваших силах. Так что за дело!


   Кэйл очнулся полный сил, но страшно голодный. Отец и  герцог  сидели  в
той же  комнате  и  что-то  обсуждали,  склонившись  над  картой.  Заметив
открытые глаза Кэйла, Пелан кивнул Хальверику. Тот обернулся к сыну.
   - Ну как? - спросил он.
   - Жрать хочу, - последовал ответ.
   - Вот это дело, мой мальчик. Все лекари в один голос предупреждали, что
если так пойдет, значит, ты идешь на поправку.
   Герцог послал слугу за едой, и Алиам продолжил:
   - Я принес тебе одежду, сынок, и старую кольчугу. Одевайся и  выходи  к
нам. Мы подождем тебя в той комнате. Там и стол накроем.
   - Не пугайся, когда выйдешь, - улыбнулся Кэйлу Пелан. - Ты проспал весь
день, а за это время мы перенесли лагерь на новое место. Тебя погрузили  в
самую мягкую телегу из обоза Влади, так ты за весь день даже  не  замычал.
Мы уж волноваться стали, не переусердствовали ли доктора с дурманным вином
и не промахнулся ли колдун  со  своими  заклинаниями.  Ладно,  одевайся  и
выходи.
   С этими словами герцог откинул полог и прошел в соседнюю комнату.
   - Вставай-вставай. - Отец похлопал Кэйла по плечу. - И не задерживайся.
   Алиам последовал за Пеланом, плотно  занавесив  полог  за  собой.  Кэйл
остался один. Откинув одеяло, он встал и начал одеваться.





   Пакс успела  вздремнуть  несколько  часов  до  того,  как  была  подана
команда: "Становись! Шагом марш!"  Она  очень  устала  и  главным  образом
следила за тем, чтобы не сбиться с ритма в строю. Хорошо еще, что никто не
приставал  с  вопросами.  Разведка  Кларта  обнаружила  впереди  небольшой
полуразвалившийся форт, охраняемый небольшим отрядом  противника.  Колонне
даже не пришлось перестраиваться - эскадрон кавалерии, ворвавшись  в  форт
через разбитые ворота и проломы в стенах,  перебил  гарнизон  без  особого
труда.
   - По крайней мере, - заметил Питер, - ясно, что мы хотя бы двигаемся  в
нужном направлении.
   - Если те огни, что мелькали на горизонте ночью, были  кострами  лагеря
Синьявы, то нам стоило бы взять чуть левее к востоку, - сказал Вик.
   - А я бы хотел-таки сначала найти этих ополченцев из Вонги, -  вздохнул
Девлин. - Хотя бы для того, чтобы потрясти их хорошенько  и  выяснить,  на
чьей они стороне.
   На следующее утро колонна вышла к месту ночевки большого отряда. Вскоре
выяснилось, и кому принадлежал  этот  лагерь  -  чуть  в  стороне  солдаты
наткнулись на яму, заваленную изуродованными телами.  Здесь  были  найдены
Джурси, Сим и еще живой, но без обеих рук, ослепленный и со страшной раной
на животе Харрек. Ничто уже не могло спасти его.  Лишь  несколько  глотков
дурмана  облегчили  последние  минуты  старого  солдата,  который   вскоре
скончался на руках товарищей. Видевшие все это, ополченцы из Плиуни  молча
отошли в сторону и больше уже не заикались о "наемниках-дезертирах".
   Солдаты похоронили  троих  товарищей  в  одной  братской  могиле.  Пакс
услышала, как Питер что-то говорит.
   - Надо же такому случиться, - покачав головой, сокрушенно сказал он.  -
Это же был последний год его службы. Он уже несколько лет назад купил себе
ферму, уволился на пару сезонов, чтобы  поставить  хозяйство  на  ноги,  и
вернулся в роту. Его старший сын уже достаточно взрослый, чтобы управиться
с работой на ферме, да и жена еще полна сил. Но  ведь  мальчишка  ждал  не
дождался отставки отца, чтобы прийти ему на смену в  роту.  Эх,  всего  на
один год ошибся старый Харрек. Но не мог,  не  мог  он  уволиться  сейчас,
когда роте было так трудно.
   Пакс почувствовала себя виноватой: она и ее товарищи  столько  сделали,
чтобы выручить Кэйла Хальверика, и ничего ровным  счетом  не  предприняли,
чтобы спасти из плена своих товарищей. Остаток дня она маршировала  словно
в бреду; ее глаза помутнели от гнева и слез бессилия.
   На  следующий  день  их  колонна  наконец  обнаружила   сводный   отряд
ополченцев из  трех  городов  Союза  Фосса  и  Вонги.  К  удивлению  Пакс,
ополченцы  не  отсиживались  в  безопасном  месте,  а  разбили  лагерь  на
расстоянии видимости от  лагеря  Синьявы.  Свежие,  недавно  пришедшие  из
родных мест, отряды были облачены в новую яркую  форму.  В  свою  очередь,
измотанные  боями  и  маршами,  роты  наемников  выглядели   потертыми   и
обносившимися, но никак не менее готовыми к бою.
   Лагерь  Синьявы  располагался  на  противоположном  склоне   неглубокой
долины.  В  лучах  заходящего  солнца   Пакс   разглядела   уже   знакомые
черно-желтые туники, а  рядом  с  ними  другие:  светло-зеленые,  синие  и
множество кожаных доспехов - нагрудников коричневого  цвета.  Несмотря  на
усталость, Пакс была готова прямо с марша вступить в бой - так ей хотелось
разбить наконец противника и,  расправившись  с  Синьявой,  закончить  эту
войну.
   Но ночью под покровом темноты Синьява увел свою армию, пройдя незаметно
мимо дозоров ополченцев. Наутро герцог в бешенстве пытался узнать,  почему
такое могло случиться, но, пораженный,  выяснил,  что  командиров  отрядов
ополчения больше заботил порядок  их  следования  в  колонне.  Лишь  через
несколько часов  после  восхода  объединенная  армия  двинулась  вслед  за
Синьявой.
   В тот вечер Медовый Кот разбил лагерь на возвышенности с  прикрывающими
его строй с флангов двумя скальными грядами.
   - Просто замечательно! - Стэммел выругался и, сплюнув, пояснил:  -  Там
на камнях он посадит своих арбалетчиков. Нам их толком не видно, зато мы у
них будем как на ладони. Да и солнце у них за спиной. А обходить  скалы  -
уйма времени уйдет. Ну что ты будешь делать! Чертовы ополченцы, почему они
не шевелятся?!
   - И какого черта они отказались от помощи нашей разведки? Сказали,  что
сами управятся, и под носом у  себя  упустили  целую  армию,  -  вспыхнув,
продолжил Кефер.
   Стэммел взял себя в руки:
   - Ладно, будем надеяться, что теперь-то  уж  сам  герцог  возьмется  за
дело. Сдается мне, что тут всего-то на день работы. Пакс, проследи,  чтобы
в твоем отделении все еще  раз  проверили  оружие.  Вик,  твоих  это  тоже
касается. Нам не нужно сюрпризов, кроме  тех,  что  устроит  нам  этот.  -
Сержант кивнул в сторону позиций Синьявы.
   С первыми лучами рассвета они уже стояли в боевом строю, последний  раз
подгоняя крепления щитов и застежки нагрудников. В стороне сквозь  сумерки
проступали очертания когорты ополченцев  из  Плиуни  и  двух  когорт  роты
Влади. За ними - мощный прямоугольник ополченцев Фосса, тысяча  человек  с
пиками, еще дальше отряд Вонги - половина с мечами, половина с копьями. На
правом фланге стояли когорты Арколина и Доррин,  за  ними  -  две  когорты
Хальверика. Стрелки  Кракольния  и  ополченцев  Фосса  встали  за  первыми
отрядами на обоих флангах. Всадники Кларта, оставшаяся часть рот  Влади  и
Хальверика и сводный отряд ополченцев - около пятисот человек  -  ждали  в
резерве.
   Когда прозвучала команда: "Вперед!", Пакс ощутила,  что  ее  ноги  сами
переходят на бег, словно желая разогнать ее до скорости стрелы  к  моменту
встречи с противником.
   - Куда рванулись! - одернул  Стэммел  ее  и  других  солдат  из  первой
шеренги. - Набегаетесь еще! Великий Тир, да поберегите вы силы.
   Пакс заставила себя ступать в такт бившему в тылу когорты барабану.  Ей
хотелось, чтобы сэкономленные на беге силы перешли в руки, особенно в  ту,
которая сжимала меч. Медальон Канны  и  талисман  Сабена,  казалось,  жгли
кожу. Скоро, повторяла она  про  себя,  совсем  скоро.  Когда  они  прошли
половину расстояния до  частокола  направленных  на  них  пик,  засвистели
арбалетные стрелы, и Синьява бросил  свои  войска  в  атаку.  Прямо  перед
когортой Арколина стояли солдаты в незнакомой синей, отороченной ярко-алой
полосой форме. Они бросились вперед, не  соблюдая  строя,  просто  толпой,
сойдясь с противником вплотную. Пакс резко ткнула мечом в ближайшую  синюю
фигуру, отразила щитом укол  чьей-то  пики,  нанесла  рубящий,  с  замахом
удар... Завязался бой.
   Весь день две армии сражались без явного перевеса с какой-либо стороны.
Пыль столбом стояла  над  полем  боя.  Каким-то  чудом  солдаты  угадывали
тонущие в лязге и криках команды офицеров и сержантов. Когорты и эскадроны
сходились, выходили из боя, перестраивались и снова вступали  в  сражение.
Перед  глазами  Пакс  мелькали  то  синие,  то  черно-желтые  туники,   то
коричневые жилеты. В какой-то момент с фланга  на  их  когорту  надвинулся
ощенитившийся копьями строй. По команде Стэммела его солдаты выстроились в
каре, готовые отразить неожиданный маневр  противника,  и  лишь  отчаянные
крики с обеих сторон: "Пелан! Влади!"  -  помогли  прояснить  ситуацию  до
того, как пролилась первая кровь.
   Много часов подряд  продолжалось  сражение,  солдаты  вымотались;  Пакс
ощущала себя на пределе сил и  держалась,  лишь  подогреваемая  памятью  о
Канне и Сабене.  Наконец  командиры  стали  отводить  свои  подразделения.
Солдаты получили возможность перевести дух.  Пакс  обнаружила,  что  строй
вокруг  нее  -  это  всего  лишь  дюжина   удержавшихся   вместе   бойцов.
Оказывается, когорту разметало по  полю  боя,  и  теперь  герцогский  горн
протяжно трубил сбор. Сориентировавшись, откуда шел сигнал, Пакс повела за
собой сослуживцев.
   Подойдя к строящейся когорте, они заняли свои места,  но  тут  Стэммел,
заметив Пакс, без лишних эмоций, по-деловому сказал:
   - А, Пакс, наконец-то. Я уж думал, что ты... совсем  потерялась.  Давай
приступай к новому делу. Сели ранен, встанешь за него, будешь заместителем
Девлина.
   - Есть, сэр, - почти равнодушно  ответила  Пакс;  она  слишком  устала,
чтобы радоваться повышению.
   Роль-капрала оказалась нелегким делом. Пакс пришлось  приложить  немало
усилий, чтобы обеспечить когорту водой, бинтами для легко раненных и новым
оружием взамен пришедшего в  негодность.  Постепенно  по  соседству  стали
выстраиваться другие подразделения. Рота Хальверика быстро привела себя  в
божеский вид и снова была готова к бою. Зато ополченцы бродили по полю боя
безо всякой цели, словно потерянные. По  другую  сторону  вражеская  армия
тоже постепенно восстанавливала силы и перестраивалась. У Пакс заныли  все
мышцы при одной только мысли о возможном  предстоящем  бое.  Солнце  стало
спускаться к горизонту, и, судя  по  всему,  ни  одна  из  армий  не  была
способна  продолжать  сражение.  Между   когортами   союзников   засновали
посыльные, и вскоре лишь боевое охранение осталось там,  где  еще  недавно
стояли  плотные  квадраты  подразделений  наемников  и  бродили  группками
ополченцы.
   Ночью   лазутчики   Синьявы   попытались   убить   командиров   союзных
подразделений. Удалось лишь покушение на  командующего  ополчением  Фосса.
Остальные лазутчики были обнаружены охраной, но скрылись в темноте. Все же
часовым роты Пелана удалось захватить одного из них  живым.  Пакс  видела,
как  начальник  караула,  двое  конвойных  и  дежурный  по  лагерю  тащили
связанного пленного к шатру герцога. Больше о  захваченном  лазутчике  она
ничего не слышала, и его судьба осталась для всей роты неизвестной.
   Наутро  пошел  дождь,  разбудив  Пакс,  едва  прикорнувшую   у   костра
дежурного. Она провела почти всю ночь в делах  по  обеспечению  готовности
когорты к завтрашнему бою и попутно гадая,  спят  ли  капралы  и  сержанты
вообще. Бой под дождем на мокрой траве  был  если  и  менее  динамичным  в
отношении  перемещения  подразделений,  но  никак  не  менее   упорным   и
ожесточенным, чем накануне. Где-то после обеда отряды Синьявы  дрогнули  и
стали отступать под натиском наемников. К сожалению, ополченцы  не  смогли
"дожать" противника и отстали, дав ему организованно отступить к лесу.
   Появились сведения, что сам Синьява бежал и распустил свою  армию.  Но,
судя по лицу герцога, остановившего свою роту на опушке, он не очень верил
в это. Да и Пакс сильно сомневалась в таком скором и благополучном  исходе
дела.  Она  уже  по   опыту   знала,   как   умело   Медовый   Кот   может
перегруппировывать свои силы и как упорно сражаются его солдаты.
   Вечером, изрядно побегав от лазарета к палаткам и  от  кухни  к  штабу,
Пакс наконец смогла перевести дух и направилась в столовую, где обнаружила
за столом беседующих сержантов - Стэммела,  Кефера  и  Хабена  из  когорты
Доррин. Кефер говорил:
   - Нет, ребят Кларта обвинять не  в  чем.  Они  и  так  понесли  большие
потери, а в сильный дождь кавалерии даже тяжелей, чем нам.
   - Согласен, но эскадрону  Синих  Всадников  нечего  было  топтаться  за
спинами своей пехоты. Могли бы и пощипать отступающих. Хотя я  сореллинцев
понимаю - они не стали слишком далеко вырываться вперед, видя, что когорты
Вонги и Фосснира даже с  места  не  сдвинулись.  -  Увидев  Пакс,  Стэммел
прервался и спросил у нее: - Ну что,  осмотрела  раненых?  Сводку  в  штаб
передала? Отлично. Садись ешь. Завтра выступаем рано утром.
   - А лагерь разбиваем поздно вечером, -  улыбаясь,  подхватил  Хабен.  -
Надеюсь, мы не упустим опять Синьяву и его армию.
   - Я слышала, что эскадрон Синих Всадников отправлен вперед и следует за
Синьявой по пятам.
   - Это так, но где они теперь, эти Синие Всадники, если Синьява  устроил
ночной марш-бросок? Если даже они его не упустят,  если  даже  их  связные
выведут нас в нужном направлении, я готов поспорить,  что  раньше  полудня
эти чертовы ополченцы не соберутся.
   - И спорить не буду, - сказал Стэммел. -  Это  и  так  ясно.  Я  вообще
слышал, что едва ли не треть отряда  Вонги  на  самом  деле  симпатизирует
Синьяве.  Ладно,  пошли  спать,  ребята.  Пакс,  ты  сегодня  -   помощник
начальника караула, дежуришь с  Кефером.  Если  я  понадоблюсь,  разбудите
меня. Я буду спать в первой палатке когорты.
   Стэммел зевнул, потянулся и вышел на  улицу.  Доужинав,  Кефер  и  Пакс
пошли принимать дежурство. Пакс впервые заступала в караул не  часовым,  а
помощником начальника  и  очень  волновалась  всю  ночь,  обходя  посты  и
выслушивая доклады подчиненных.
   Дождь шел всю ночь. Когда наутро по команде "Подъем!" наемники встали и
начали собирать лагерь, высовывавшиеся из своих палаток ополченцы  глядели
на них как на сумасшедших. Постепенно и они зашевелились, но около полудня
командиры наемных рот  повели  свои  отряды  на  юг,  не  дожидаясь,  пока
ополченцы разберут и погрузят на телеги свои палатки.
   К вечеру  разведчики  Кларта  обнаружили  впереди  по  курсу  сожженную
деревню,   что    подтвердило    правильность    выбранного    направления
преследования.  Колонна  остановилась  на  ночлег  неподалеку,  устроив  в
уцелевших каменных амбарах раненых и больных. Еще три дня колонна шла  под
дождем. На четвертое утро посыльный Синих Всадников  передал,  что  войска
Синьявы разделились и пошли в разные стороны двумя  колоннами.  Подумав  и
отправив гонца к шедшим где-то позади ополченцам,  герцог  резко  повернул
колонну к востоку.
   Стэммел  предположил,  что  Пелан  решил  подойти  к  Сильвану,   чтобы
перехватить направившуюся скорее всего туда часть армии Синьявы, а если  в
городе остался небольшой гарнизон, то и взять его штурмом.
   Через несколько дней на горизонте показались башни внутренней  крепости
Сильвана, а затем и наружные стены  города.  Штандарта  Синьявы  над  ними
видно не было.
   Подъехавшие к голове перестроившейся в боевой порядок  колонны  герцог,
Хальверик и Влади обменялись несколькими фразами.
   - Неужели Синьява действительно ушел из города? - усомнился Хальверик.
   - Тогда почему  на  башнях  нет  флага  графа  Сильвана?  Сдается  мне,
горожане просто боятся поднимать чей-либо флаг, не зная, кто  приближается
к городу, - заметил герцог.
   - Торгаши! - сплюнул Влади. - Никакого  понятия  о  чести.  И  нашим  и
вашим...
   Пакс никогда раньше не видела Влади так близко и теперь поняла,  почему
иногда его за глаза называют Ледяным Бароном: узкое бледное лицо, холодные
стальные глаза, седая, узким клином борода, -  командир  роты  копьеносцев
действительно и по виду, и по духу был настоящим сыном далекого севера.
   Знаменосцы  развернули  штандарты  своих  подразделений  и   вслед   за
командирами, в окружении конной охраны, выехали вперед.  Навстречу  им  из
ворот Сильвана показались несколько всадников с флагом  правителя  города.
Переговорив с парламентерами, герцог вернулся и сообщил колонне:
   - Временный городской управляющий,  назначенный  аристократами  города,
поклялся на мече, что  Синьявы  в  стенах  Сильвана  нет.  Оставленный  им
гарнизон ушел куда-то на северо-восток  несколько  дней  назад.  Сейчас  в
городе беспорядки, и власти не приглашают даже офицеров воспользоваться их
гостеприимством. Я полагаю, что управляющий говорит правду.  Поэтому,  раз
уж погода изменилась, мы разобьем лагерь раньше обычного, и  у  вас  будет
возможность помыться, высушить одежду и отдохнуть.
   Теплое солнце, купание в  реке  и  несколько  свободных  часов  подняли
настроение  солдат,  которые  с  новыми  силами  готовы  были   продолжать
преследование Синьявы. В тот же вечер появился  гонец,  передавший  никого
особо не удивившее известие о том, что отряды ополченцев не пойдут  дальше
на восток.
   - Честно говоря, я их понимаю, - сказал Девлин. -  Синьява  то  и  дело
отрывается от нас, к тому же, кроме него,  в  Ааренисе  немало  бандитских
армий. У ополченцев дома остались семьи, и им не с руки уходить  уж  очень
далеко, оставив родные города без прикрытия.
   - Да и помощи от  них  особой  не  было,  -  заметил  Кефер.  -  Только
тормозили колонну да выясняли, кто  у  них  главный.  Пожалуй,  только  от
сореллинцев был какой-то толк.
   - Я  слышала,  -  вступила  в  разговор  Пакс,  -  что  после  убийства
командующего отрядами Союза Фосса капитаны ополченцев Айфосса  и  Фосснира
передрались, решая, кому командовать дальше.
   К костру, улыбаясь, подошел Сели. Стэммел улыбнулся, но строго спросил:
   - А кто тебе разрешил сюда приходить?
   - Врач сказал, что мне можно немного прогуляться, - ответил Сели. -  Ну
что, Пакс, как тебе понравилось быть капралом?
   Пакс смутилась:
   - Да я ведь и не капрал... только временно... пока ты не вылечишься.
   - Пока ты назначена и выполняешь обязанности - ты полноценный капрал. И
если бы у тебя ничего не получалось, Кеф или Стэм давно заменили  бы  тебя
на кого-нибудь другого. Так они  и  мне  говорили,  когда  я  только  стал
капралом. Ох и напсиховался я тогда. А ты, Девлин, помнишь свои первые дни
после повышения?
   Девлин, улыбнувшись, кивнул:
   - И  не  говори.  Работы  невпроворот,  да  еще  мучаешься  все  время,
переживаешь, что друзья посчитают, что ты зазнался, или - того  веселей  -
не примут всерьез и не станут выполнять твои распоряжения. Если честно,  у
меня в когорте Кракольния была девчонка. Так когда мы поссорились, первое,
что  она  заявила  мне  -  что  я,  мол,  выскочка,  выслужившийся   перед
начальством и забывший о любимой женщине, лишь бы успеть сделать все,  что
положено капралу. Хотя, по правде говоря, в отношении последнего она  была
права. Так что, Пакс, ты не переживай: поначалу капрал не спит, не  ест  и
работает за троих своих подчиненных. Это  естественно.  Потом  привыкаешь,
осваиваешься на новом месте и входишь в колею. Жаль только, что не успеешь
ты привыкнуть, как Сели выйдет из лазарета.
   - Ну, во-первых, пока меня замещает Пакс, я  спокоен  и  торопиться  не
буду, - улыбнулся Сели. - А потом мы с ней  всегда  можем  договориться  и
вдвоем  намнем  тебе  бока  так,  что  твоя  должность  надолго  останется
вакантной, и Стэммелу ничего не останется делать, как оставить нас с  Пакс
капралами в когорте.
   Взрыв хохота, в который вплелся и смех Пакс, раздался в  ответ  на  эту
тираду Сели, вставшего и гордой походкой направившегося к лазарету.





   Через два дня пути колонна неожиданно резко  повернула  на  юг.  Герцог
пояснил:
   -  Я  получил  донесение  от  командира  сореллинских  ополченцев.  Они
отделились от остальных отрядов и хотят присоединиться к нам. И главное  -
их разведка видела  отряд  Синьявы  с  личным  штандартом  Медового  Кота,
входивший  в  развалины  покинутого  города  на  полпути  между  Коури   и
Иммервалем. Если мы сможем, возьмем город штурмом. Если  нет  -  вместе  с
сореллинцами обложим его плотным кольцом. В  любом  случае  я  не  намерен
упускать Синьяву.
   На следующий день колонна подошла к городу. Издалека он казался  просто
грудой каменных блоков. Но  вблизи  стало  видно,  что  стены  в  основном
неплохо сохранились, и проломы наскоро, но добротно перекрыты  наваленными
бревнами и кусками дерна. Над полуобвалившейся главной  башней  развевался
штандарт Медового Кота. Пакс неприятно поразило то, что нигде на стенах не
было видно ни  единого  часового.  Стрелки  Кракольния  сделали  несколько
залпов зажигательными стрелами поверх стен, но либо в  разрушенном  городе
нечему было гореть, кроме  зеленого  кустарника,  покрывавшего  развалины,
либо стрелы были ловко погашены невидимыми защитниками. В  ответ  со  стен
города не было выпущено ни единой стрелы.
   - Они явно заманивают нас на беспечный вход в город походной  колонной,
- сказал Вик.
   - Не думаю, что герцог купится на это, - ответила Пакс.
   - Надеюсь только, что у Синьявы здесь не  будет  какого-нибудь  колдуна
или жреца вроде тех, что защищали с ним Сибили.
   - Будь у него что-то подобное, он давно уже  использовал  бы  эту  силу
против нас.
   - Если, конечно, его колдун не прятался до поры до времени здесь. А что
- заброшенные развалины - весьма подходящее местечко для этой братии.
   Пакс поежилась:
   - Да ну тебя, Вик. Вечно накаркаешь - любой испугается.
   - Ну уж только не ты.
   - Как знать, - пожала плечами Пакс.
   Ночь прошла спокойно, и  наутро  солдаты  стали  готовиться  штурмовать
город. Роте Хальверика досталась южная стена, Влади - западная, а солдатам
Пелана - частично обвалившийся северо-западный бастион. К  востоку  от  их
роты почти невредимые стены тянулись до самой реки.
   Вскарабкаться по завалу и изъеденным временем камням было бы  не  очень
трудно, но нападающих встретили весьма метко  пущенные  стрелы  и  плотный
град булыжников. Штурм застопорился; основная часть когорты остановилась у
стены. Приготовленный накануне таран с каждым ударом все глубже вонзался в
наскоро возведенный завал в проломленной стене. Пакс и  Малек,  капрал  из
когорты Доррин, с разрешения сержантов с двумя отделениями солдат  нырнули
в кустарник под самыми стенами и ушли, укрываясь за зеленью, в сторону  от
места штурма.
   Найдя удобное место, Пакс вскарабкалась по стене.  В  нескольких  ярдах
она увидела спины неприятельских солдат, поглощенных ожиданием  схватки  с
главными силами роты.  По  сигналу  Пакс  ее  товарищи  столь  же  тихо  и
беззвучно поднялись на  стену.  Малек  даже  успел  махнуть  рукой  своему
сержанту - Воссику, который, поняв их маневр, сообразил, что бросает  свой
взвод на штурм стены совсем рядом с  бьющим  тараном.  Пакс,  Малек  и  их
подчиненные, резко вскочив,  подбежали  к  не  ожидавшим  нападения  сзади
солдатам Синьявы, рассчитывая, что  внезапность  пересилит  количественное
превосходство  неприятеля.  Так  и  случилось:  Пакс  успела  убить   двух
противников, прежде чем ее меч встретил на своем пути первый  выставленный
щит обороняющегося.
   Арбалетчики, стоявшие на стене, были вынуждены либо схватиться за  пики
и кинжалы, либо стрелять в  напавших.  Воспользовавшись  тем,  что  сверху
перестали лететь  стрелы  и  камни,  когорта  Кракольния,  не  прикрываясь
щитами, удвоила усилие, с которым орудовала тараном, а часть когорт Доррин
и Арколина стала штурмовать стены в открытую.
   Спустившись по ступенькам со стены  внутрь  города,  отделения  Пакс  и
Малека встретили у пролома лишь нескольких арбалетчиков, занявших  оборону
у завала, дрожащего под ударами тарана. После краткой  схватки,  во  время
которой были ранены Арни и двое солдат из отделения  Малека,  у  стены  не
осталось ни одного солдата противника. Вдалеке у  поворота  улицы  маячила
шеренга солдат в черно-желтых туниках. Пакс огляделась, прикидывая,  стоит
ли рискнуть и двинуться вперед  с  двумя  дюжинами  бойцов  или  же  более
разумным будет прикрыть штурмующих у стены. Жест  появившегося  на  гребне
Воссика был однозначен - ждать.
   Вскоре завал был разбит, и в образовавшийся пролом вошли основные  силы
роты. Пакс жестом показала Стэммелу три направления среди  руин,  где  она
успела заметить мелькавшие туники солдат Синьявы.  Когорты  разделились  и
стали пробиваться к центру города. Двигаться по едва  угадываемым  улицам,
обрушившиеся дома на которых давно превратились в груды  камней,  поросших
травой и кустами, было нелегко. Немногочисленные, но стойко  обороняющиеся
отряды противника и арбалетчики-одиночки также  замедляли  продвижение.  К
вечеру  лишь  половина  города  была  пройдена  и  осмотрена,  и,   выбрав
более-менее ровный участок, рота остановилась на ночь, выставив  усиленные
караулы. Усталые солдаты все равно не сомкнули глаз; Пакс обнаружила,  что
против своего желания не может выбросить из головы  предположения  Вика  о
колдунах и демонах. За ночь два человека были убиты отравленными стрелами,
еще несколько получили ушибы от неприцельно пущенных из пращи камней.
   С рассветом солдаты выстроились небольшими группами-каре, чтобы  дальше
пробиваться через развалины к башне над центральным  замком.  Вдруг  почти
одновременно несколько человек  увидели,  что  штандарт  Синьявы  исчез  с
обвалившейся крыши. Раздались озлобленные возгласы.
   Наемники, подгоняемые досадой, стали, как могли быстро,  пробираться  к
северной стене города и к башне. Кое-где их поджидали засады неприятеля. В
какой-то момент Пакс, увидевшая скользнувший за  угол  черно-желтый  плащ,
рванулась  за  ним  в  узкий  проход  между  двумя  разрушенными   домами.
Неожиданно что-то сильно ударило по ее шлему, и в  следующий  миг  сильная
рука Вика спасла ее от града камней, покатившихся сверху.  Следовавшие  за
первой шеренгой стрелки Кракольния разом пустили несколько стрел в  кусты,
росшие на  вершине  груды  обломков.  Раздались  короткие  крики,  и  вниз
покатились два пронзенных в нескольких местах тела.
   Вскоре отделение Пакс пробилось  к  узкой  бреши  в  дальней  стене,  у
которой,  по  словам  Стэммела,  Хальверик  еще  вчера  выставил  охранный
блок-пост. Несколько окровавленных трупов в зеленых туниках  лежали  рядом
со стеной. Несомненно, кто-то сумел перебить часовых и  отделение  охраны,
но как это удалось сделать бесшумно - Пакс не понимала. Не  тратя  времени
на долгие раздумья, она быстро вскарабкалась по камням на стену и  увидела
удаляющуюся к лесу колонну противника. Обернувшись, Пакс обнаружила самого
герцога, пробирающегося среди камней в окружении оруженосцев.
   - Ну что, видишь их? - еще издали крикнул он.
   - Да, мой господин. Уходят вдоль реки к лесу.
   - Разрази меня гром! Да как же им удалось уйти  незаметно?  Хотя  я  не
думаю, что им это очень поможет. Теперь-то мы у них с хвоста не слезем.  -
Герцог пробежал глазами по втягивающейся в лес  колонне.  -  Что  скажешь,
Селфер? - обратился он к оруженосцу. - Человек пятьсот, не больше...
   - Где-то так, мой господин. Остальных он, наверное,  оставил  в  другом
месте.
   - Наверное... - передразнил его герцог. - Знать бы еще, где и  сколько.
Ну да ничего, догоним и выясним. Кессим!
   - Да, мой господин, - отозвался один из оруженосцев.
   - Живо дуй в дальний лагерь. Пусть квартирмейстер с  ходячими  ранеными
собирают обоз.
   - Слушаюсь, мой господин.
   - Джоури!
   - Да, мой господин.
   - А ты разыщи Кларта. Передай ему, что я буду ждать  его  здесь.  Потом
возьмите с Кессимом по два запасных коня - двух моих и двух для  капитанов
- и скачите вдоль стены сюда. Ясно?
   - Так точно.
   Два оруженосца через брешь в стене вышли наружу  и  бегом  бросились  к
лагерю. Герцог обернулся к Пакс и сказал:
   - Собирайтесь все у стены  снаружи.  Передай  капитанам:  пусть  строят
когорты у стены и ждут меня.
   Герцог в сопровождении Селфера стал спускаться  по  внутренней  стороне
осыпавшейся стены. Пакс проводила их взглядом и вдруг краем глаза  уловила
в ближних кустах какое-то движение. Все произошло почти мгновенно.  Селфер
упал, сраженный человеком в черно-желтом плаще; герцог  вступил  в  бой  с
нападающим, а Пакс, бросившись ему на  помощь,  успела  как  раз  вовремя,
чтобы преградить путь  другому  противнику  -  в  черной  одежде,  который
подкрался к герцогу со спины.
   Лицо нападавшего было покрыто черной, как  и  его  форма,  татуировкой.
Вооружен он был длинным мечом и узким, чуть изогнутым кинжалом. Оба лезвия
были покрыты каким-то коричневым налетом - скорее всего  отравлены.  Своим
более коротким мечом Пакс не могла поразить  противника,  но,  по  крайней
мере, было ясно, что он не нанесет удара герцогу. Со всех сторон слышались
голоса и топот сапог. Продержаться нужно было совсем  немного,  но  против
столь  опытного  и  умелого  противника,  каким  оказался   незнакомец   с
татуировкой, Пакс приходилось выкладываться в полную  силу,  только  чтобы
удержать его и отразить его атаки. Он пытался прижать Пакс,  заставить  ее
уйти в сторону, но она ни на  миг  не  открывала  герцога.  За  ее  спиной
раздались пронзительный крик и резкий выдох герцога после сильного  выпада
с резким уколом.
   Человек в черном, поняв, что это его последний шанс, отбросил кинжал и,
отбив мечом клинок Пакс, прыгнул на нее, схватив щит свободной  рукой.  Не
выдержав, Пакс подалась назад и упала навзничь. Увидев, что меч противника
направлен  к  герцогу,  она  сумела  своим  клинком  выбить  его  из   рук
противника, выронив при этом и свое оружие. Не в  силах  выдернуть  из-под
щита левую руку, она почувствовала, как сильные руки вдруг  сомкнулись  на
ее горле.
   - Ты... северная сука... - успел  прохрипеть  человек  с  татуированным
лицом.
   Затем его пальцы ослабли, на губах показалась кровь, - и множество  рук
резко отбросили его в сторону. Стэммел  протянул  Пакс  руку,  помогая  ей
встать, Воула нагнулась, помогая заново укрепить на предплечье щит.
   Герцог стоял, вытирая свой меч от крови. Селфер тоже встал, опираясь на
плечо Арколина. Из раны на боку  у  оруженосца  сильно  текла  кровь.  Оба
нападавших были мертвы.
   - Мой господин... - Стэммел показал на клинки.
   - Яд! - с окаменевшим лицом выдохнул Пелан.
   - Вас не задело, мой господин?
   - Нет, я цел. А Селфер, Пакс?
   - Я не ранена, - быстро ответила она.
   - Точно? Ты уверена? Малейшая царапина...
   - Совершенно точно, мой господин. Я смогла удержать его, но не более...
   - С коротким мечом - это очень много. Селфер, как ты?
   - Видимо, у этого оружие не было отравлено. Рана болит, но так,  как  и
положено обычной ране.
   - Ну что ж, значит - счастливо отделались. Ладно,  Селфера  в  лазарет.
Арколин, Доррин, стройте когорты в походный порядок.
   - Есть, мой господин.
   - Паксенаррион.  Спасибо.  Твоя  помощь  была  как  нельзя  кстати.  Ты
оказалась надежнее любого щита. Спиной к спине мы с тобой непобедимы.
   Герцог подмигнул ей, и Пакс покраснела:
   - Благодарю вас, мой господин.
   Когда  герцог  ушел,  Пакс  посмотрела  вслед  отступающей  колонне   и
удивилась: ей показалось, что бой длился очень долго,  а  между  тем  даже
половина отряда противника еще не скрылась в лесу.
   Наскоро   перекусив,   колонна   герцога   и   его   союзников   начала
преследование. Вскоре один из дозорных сообщил:
   -  Синьява  остановился  и  перестраивается  на  небольшом  холме,   за
поворотом дороги.
   Колонна втянулась в лес, и Пакс,  очутившись  в  тени  деревьев,  вдруг
ощутила жжение на груди, в  том  месте,  где  висел  медальон  Канны.  Она
насторожилась, сама  не  зная  почему.  Маршируя  в  первой  шеренге,  она
внимательно вглядывалась в окружающий  лес.  Заметив  вдруг  металлический
блеск чуть в стороне, буквально в паре шагов за конным  дозорным  из  роты
Кларта, она на мгновение застыла в ужасе, а затем громко крикнула:
   - Засада! По левому флангу противник!
   - Что?! - Стэммел метнулся к левой стороне колонны. - Тир!  Когорта,  в
каре - становись!
   Арколин лишь продублировал команду мгновением позже. С  другой  стороны
донесся рев герцога:
   - Занять круговую оборону!
   Охранение уже вступило в бой, но силы были явно неравными  -  уцелевшие
всадники быстро отступили вплотную к колонне.
   - Быстро на место! - подтолкнул Пакс Стэммел; она поняла, что  ни  разу
не была в каре в роли капрала и поэтому встала не туда, куда было нужно. -
Давай на угол, живее!
   Над колонной прокатился голос герцога:
   - Рота, в единое каре становись!
   Когорты сомкнулись, ощетинились во все стороны мечами, выставили  перед
собой  щиты.  Одновременно  со  всех  сторон  из  леса  вынырнули  солдаты
противника. Пики первых двух шеренг ударились в щиты защищающихся. Стоя на
углу, Пакс впервые оценила "преимущества" капралов в бою: не две, а четыре
пики одновременно метнулись к ней. Не то  что  нанести  удар  -  она  едва
успевала отражать уколы противников, нацеленные на нее с двух сторон.
   Словно вторя буре на земле, на небе, с утра затянутом тучами, прогремел
гром,  сверкнула  молния  и  полил  сильный  дождь.  Пакс  едва   успевала
стряхивать катившиеся по лицу и заливавшие глаза  капли.  Видимо  устав  и
промокнув, противник чуть  ослабил  натиск.  Между  раскатами  грома  Пакс
услышала, как герцог и Арколин обменялись отрывистыми  фразами.  Затем  до
нее донесся голос Стэммела:
   -  Левый  фланг  -   аккуратно,   медленно,   на   полшага   вперед   -
перестраиваемся вдвое, раз-два!
   По команде Пакс привычно сделала короткий  шаг  левой  ногой  вперед  и
отступила на шаг в сторону. В образовавшиеся просветы в  строю  втиснулись
бойцы из второй шеренги.  Пакс  воспользовалась  увеличившейся  плотностью
строя и, резко поднырнув под пику, ткнула в живот  давно  досаждавшего  ей
противника. Тот застонал и повалился на землю, держась за живот.
   - Стоим на месте! - перекрикивал бой и ливень Стэммел. - Никто не лезет
вперед! Держать строй!
   Еще один раскат грома чуть не оглушил Пакс, а  вспышка  молнии  на  миг
ослепила не только ее, но и всех  сражающихся.  Замерев  на  секунду,  бой
возобновился с новой силой. В  сумерках  за  плотной  завесой  дождя  Пакс
воспринимала противника лишь как темную шевелящуюся массу,  из  которой  к
ней тянулись жала пик. Вражеские солдаты перестали давить вперед, но и  не
отступали.
   Бой продолжался до темноты. Единственное, что было в силах  окруженных,
они сделали - удержали строй. Противник, отойдя за ближайшие деревья, явно
не в состоянии добиться желаемого результата, остановился,  но  отступать,
снимая кольцо, не стал. Ночь так и  прошла  под  дождем  -  окруженные  по
очереди сидели и стояли в строю, перетащив раненых в центр каре и укрыв их
плащами; окружившие тоже мокли, но, по крайней мере, смогли разжечь костры
и поесть. У солдат Пелана со вчерашнего дня во  рту  не  было  ни  крошки.
Единственной приятной новостью стало известие о том, что рота  Хальверика,
сопровождавшая чуть отставший обоз и раненых, не попала  в  кольцо  и  без
особых потерь отбилась  от  лобовой  атаки,  даже  рискнув  перейти  одним
взводом в наступление и изрядно потрепав арьергард нападавших.
   Рассветало. К удивлению Пакс, настроение солдат  не  было  подавленным.
Кто-то пытался шутить, многие всерьез обсуждали, куда стоит пробиваться  -
назад, к Хальверику, или вперед, уводя противника от обоза с  лазаретом  и
рассчитывая  на  встречу  с  сореллинцами.  То  и  дело  над  их  головами
раздавался характерный свист стрелы. Время от  времени  из  леса  в  ответ
слышался стон или крик боли.  Отлично,  подумала  Пакс,  значит,  стрелкам
Кракольния удалось сохранить сухой запасную  тетиву  их  луков.  Когда  же
шеренга охранения противника вдруг резко разошлась в две стороны  и  из-за
нее вышел строй арбалетчиков, Стэммел, хоть и присел, как и все, за щитом,
но ободрил остальных:
   - Не бойтесь. Все будет нормально.
   И действительно, рой стрел, не долетев до первой  шеренги,  вонзился  в
землю. Стэммел пояснил:
   - Арбалет - штука мощная, но дождь действует на него куда хуже, чем  на
лук. Чтобы достать нас, им придется далеко продвинуться вперед. Они должны
подойти, и я что-то не наблюдаю у них энтузиазма по поводу этой идеи.
   - Точно, -  согласился  Арколин.  -  Надо  признать,  что  засада  была
спланирована удачно, хотя и не безупречно: я имею в виду оставшуюся у  них
в тылу роту Хальверика. Но главное, что благодаря нашему упорству  у  этих
болванов не хватило сил воспользоваться своим преимуществом. Разумеется, я
был бы рад, если бы они прониклись этой мыслью и спокойно пропустили  нас,
когда мы пойдем вперед.
   Кефер, усмехнувшись, спросил:
   - Капитан, вы случайно не в курсе, где сейчас  доблестные  сореллинские
ополченцы?
   Прежде чем Арколин нашелся, что ответить, Стэммел буркнул:
   - Где именно - не принципиально. Важно, что они в сухости,  тепле  и  в
безопасном месте.
   - Согласен с вами, сержант, - рассмеялся Арколин.  -  Скорее  всего  вы
абсолютно правы. А теперь слушайте меня внимательно.  Влади  передал,  что
между его ротой и рекой кольцо намного тоньше. Мы  попробуем  пробиться  к
берегу, а Влади ударит им во фланг.
   - Кто будет в арьергарде?
   - Доррин и Кракольний. Нам придется  пробиться  и  сразу  же  расширить
плацдарм, перестроившись в четыре шеренги. Так что слушайте мои команды.
   - Ясно, капитан.
   - Понт остается со стрелками на правом фланге. Если со мной  что-нибудь
случится, Стэммел, бери на себя командование и держись до подхода Доррин.
   - Есть, сэр.
   Приготовившись, когорта единым квадратом сделала шаг  влево.  Медленно,
чтобы не нарушать строй, шаг  за  шагом  солдаты  Арколина  направились  к
угадывавшейся за плотными зарослями реке. Вражеские шеренги  вздрогнули  и
так же медленно пошли параллельно им. Где-то левее, в районе  роты  Влади,
послышались крики и звон оружия, но Пакс  не  позволила  себе  ни  на  миг
отвести взгляд от противника, по шеренгам которого явно передали  какую-то
команду. Пакс напряглась  и,  когда  две  шеренги  солдат  Синьявы,  резко
размахнувшись, метнули в когорту  свои  пики,  мгновенно  подняла  щит  на
нужную  высоту.  Предназначенные  для  ближнего  боя,  пики   в   качестве
метательного  оружия  оказались  малоэффективны.  Большая  часть  даже  не
долетела до цели, а остальные были  без  труда  отбиты  щитами.  Вслед  за
пиками едва ли не  с  той  же  скоростью  бросились  вперед  метнувшие  их
солдаты, выхватившие из ножен легкие кривые сабли.
   Без щитов они не могли всерьез противостоять слаженному строю когорты и
были быстро перебиты. Правда, оставшиеся три шеренги были явно не намерены
расставаться со  своим,  куда  более  эффективным  оружием  и  попытались,
действуя пиками, сдержать перешедших в наступление солдат Пелана. Слева от
когорты Пакс различила шум приближающегося сражения  и  боевой  клич  роты
Влади.  Его  копьеносцы  явно  успешно  теснили   солдат   Синьявы.   Пакс
усмехнулась. Несмотря на сохранявшийся численный перевес  противника,  она
впервые поверила в реальность того,  что  они  смогут  выбраться  из  этой
западни живыми.
   Неожиданно земля под ее ногами вздрогнула.  Пакс  удивилась  -  неужели
снова  гроза?  Послышался  далекий  гром,  перешедший  постепенно  в  ясно
различимый стук копыт. Если у Синьявы здесь есть кавалерия...  Пакс  сжала
челюсти и с остервенением вонзила меч в горло противника, пойдя на риск  -
оставить на миг открытым правый бок.
   Кавалерия показалась на правом фланге - мелькнули синие плащи и  бок  о
бок  с  ними  -  черно-красные.  Рота  Собаная!  Противник  еще  не  успел
сообразить, кто это и  на  чьей  стороне,  а  эскадроны  уже  обрушили  на
арьергард Синьявы свои копья и мечи.
   - Пора! - крикнул Арколин. - Пробиваемся влево, к реке. Давай!
   - Навались! - рявкнули Стэммел и Кефер.
   Поначалу  противник  в  замешательстве  даже   не   оказал   серьезного
сопротивления,  затем,  видимо  бросив  резервы  против  кавалерии,  сумел
замедлить и продвижение роты Пелана.  Но  тут  над  полем  боя  прокатился
многоголосый рев - боевой клич  сореллинского  ополчения,  вонзившегося  в
строй Синьявы между кавалеристами Собаная и когортой Доррин.  В  считанные
минуты строй противника  рассыпался,  превратившись  в  толпу  одиночек  и
мелких  группок,  пытающихся  противостоять  организованному   натиску   с
нескольких сторон.
   Все это Пакс скорее чувствовала, чем видела, ориентируясь в основном по
слуху. Она не могла позволить себе отвлечься и оглядеться до тех пор, пока
перед их строем вдруг не оказалось свободное от  противника  пространство,
усеянное грудами трупов в черно-желтых туниках.
   Для   когорты    Арколина    бой    закончился.    Не    было    смысла
перегруппировываться  и  обходить  сомкнувшихся  за  ней  союзников.  Пакс
обернулась и вдруг увидела, как Вик, смертельно бледный, внезапно  осел  и
рухнул на землю. Бросившись к нему, она почувствовала, что и сама с трудом
передвигает  ноги,  словно  удлинившиеся  на  один  сустав  и  отягощенные
свинцовыми башмаками.
   Кефер развеял ее страхи по поводу отравленных клинков.
   - Вряд ли. Это слишком дорогое удовольствие, чтобы использовать  его  в
солдатском строю. А обморок Вика - это скорее всего  из-за  того,  что  мы
сражались натощак. Когда мы ели? Считай, сутки назад. Да еще прибавь  ночь
под дождем. Ничего, все оклемаемся.
   Через несколько часов все действительно пришли в себя, поев и обсохнув.
Арни и Сели вернулись в когорту. Сели было еще рановато вставать в  строй,
но он резонно возразил:
   - Если я могу сражаться, как пришлось, когда мы держали оборону  вокруг
обоза, то почему я не смогу делать это рядом с друзьями в когорте?
   - Что врач сказал? - настойчиво и строго повторил свой вопрос Арколин.
   - Да ну его, - отмахнулся Сели.  -  Рожу  скривил,  наморщился  весь  и
отвернулся. Видит Тир, капитан, пусть Пакс остается капралом, но я обратно
в лазарет не попрусь.
   Честно говоря, Пакс так измучилась за эти дни, что была бы только  рада
вернуться к роли командира отделения, но больше всего сейчас  ей  хотелось
одного - спать.
   От сореллинцев, донельзя гордых тем, что - получалось так - они  спасли
профессионалов-наемников, передали, что остатки армии Синьявы ушли на юг и
переправились вброд через Иммер. Сообщили также, что у  него  осталось  не
более тысячи человек.
   - Вот так всегда! - вздохнула Арни. - Стоит связаться с ополченцами - и
все будет не по-людски. Еще два дня назад  у  Синьявы  оставалось  человек
пятьсот, и вот - приходят сореллинцы и вытряхивают из леса еще столько же!
Нет, больше. Помнишь, сколько мы их здесь уложили?
   Пакс рассмеялась:
   - И не говори, Арни! Никакой арифметики с  этими  ополченцами!  А  если
серьезно, то я думаю, что эта тысяча  -  действительно  все,  что  у  него
осталось. Все резервы он наверняка собрал в лесу в этой засаде.
   - Ну и переволновались же мы там, в обозе, за вас. Убедили  Хальверика,
что сможем сами продержаться. Он оставил с лазаретом всего один  взвод,  а
остальных бросил на прорыв к вам. Нам пришлось отразить две  атаки,  но  с
вашей стороны шел такой шум, что мы думали - вас тут на куски искромсают.
   - Что-то вроде того и получилось. Еще немного - и так бы оно и было.
   Вечером в  лагере  было  много  разговоров  о  том,  как  рота  Собаная
встретилась и присоединилась к сореллинцам. Один из кавалеристов, подсев к
костру Стэммела, с удовольствием объяснил:
   - Мы были на марше между Семнатом и Фальситом. Вообще в  этой  кампании
мы все время курсировали между разными городами. Это я на тот случай, если
вы еще не поняли, почему Синьява не получил подкрепления с  востока  -  мы
его союзников здорово связали по рукам и ногам. Конечно, город  нам  одной
ротой не взять, но заставить их сидеть, прижав задницы, за стенами  -  это
пожалуйста. Так вот, едем мы, значит, спокойно в Фальсит, и  тут  разведка
докладывает, что к Коури бодро маршируют сореллинцы, которые предполагают,
что Синьява мог собрать свою армию в один кулак, и причем - неподалеку  от
вашей колонны. Наш-то командир тоже в курсе дела. Ну вот. Синих  Всадников
сореллинцы потеряли, а без кавалерии и лезть  боятся.  Тогда  наш  Собанай
решил - двинемся вслед за их отрядом и будем подгонять  этих  разгильдяев.
Они-то только и норовили отправить  нас  вперед,  чтобы  пересидеть  самое
опасное в стороне, а прийти уже к концу дела. Вчера утром  мы  встретились
наконец и с Синими Всадниками, но решили идти к  вам,  на  всякий  случай.
После обеда началась жуткая гроза, сореллинцы остановились, да и мы хотели
было лошадей поберечь, но тут на нас  вылетели  несколько  ребят  из  роты
Кларта. Им удалось прорваться, и они рассказали, что тут случилось.  Какой
уж тут привал и отдых. Шли мы до  темноты...  Хотя  вам  тут  еще  веселее
пришлось.
   Пакс вспомнила, что за весь день не видела ни одного всадника в розовой
тунике.
   - Слушай, а скольким  из  роты  Кларта  удалось  прорваться  к  вам?  -
спросила она.
   - Немногим. Говорят, что побольше, почти эскадрон, сумели уйти в другую
сторону. Будем надеяться, что роту им сохранить удастся.
   - А что творится на востоке? - спросил Стэммел. - Есть  там  у  Синьявы
союзники вроде тех, что подняли мятеж в Сильване и открыли ему ворота?
   - Да, есть немного. Купцы, перевозчики  в  основном.  У  него  почти  в
каждом городе есть свои люди. В общем  -  где-то  тысячи  полторы  бойцов,
правда, раскиданы они по разным местам. Хотя...  сейчас  их  уже  поменьше
будет. - Он хитро улыбнулся, поглаживая рукоять своего меча.
   - Ладно тебе хвалиться, - похлопал его по плечу Кефер. -  Скажи  лучше,
что там за местность за рекой?
   - В основном - гладко, как на  столе.  Лесов  нет.  Синьяве  там  особо
прятаться  негде.  Главная  проблема  -  грязь.  Все   распахано,   дороги
глинистые, дождь пройдет - лошади по  колено  вязнут.  Вам,  пехоте,  тоже
придется сапоги за уши вытаскивать. Ближайший мост через Иммер - в  Коури,
а так - брод.  Ну  да  ничего  -  теперь  все  вместе  мы  Синьяву  быстро
прикончим.





   Колонна перешла Иммер по  тому  же  броду,  что  и  отступившие  отряды
Синьявы. Переправа  заняла  два  дня,  но  зато  к  преследованию  солдаты
приступили  отоспавшимися  и  отдохнувшими.  Следы  отступавших  виднелись
повсюду - брошенное снаряжение, ночные стоянки, наскоро зарытые,  а  то  и
просто  брошенные  умершие  раненые.  Рота   Собаная   покинула   колонну,
вернувшись в места своего патрулирования союзных с  Синьявой  городов.  Из
кавалерии  остались  изрядно  потрепанная  рота  Кларта  и  когорта  Синих
Всадников.
   На четвертый день у самого горизонта мелькнули темной полоской какие-то
отряды: оказалось, что это срочно  возвращавшиеся  домой  союзные  Синьяве
войска из Фальсита и Семната. В  тот  же  вечер  был  перехвачен  гонец  с
донесением, из которого было ясно, что  Фалло  закрыл  свои  ворота  перед
Синьявой, и тот, не в силах штурмовать город и не имея времени  на  осаду,
ушел вниз по течению Иммерваля. Судя по  всему,  в  отряде  Медового  Кота
оставалось не больше семисот человек, к тому же изрядно измотанных в  боях
и переходах.
   - Он наверняка решил пройти напрямую через леса,  -  сказал  Вик.  -  К
побережью будет уходить. А что ему еще остается?
   - Может попробовать снова вернуться  к  Иммеру  и  спуститься  по  реке
вплавь, разграбив лодки нескольких городов и построив  плоты.  Только  для
этого ему придется оторваться от нас  на  несколько  дней,  -  предположил
Питер.
   - А в Иммервале не остались ли у него  войска  в  резерве?  -  спросила
Пакс.
   - После того как мы его потрепали в последние недели, вряд  ли  у  него
хоть один человек остался в резерве. Да и союзников заметно поубавилось.
   Так, переговариваясь, они шли, забирая южнее, чтобы перекрыть подходы к
Иммервалю.
   - А если он перейдет Иммерваль и скроется в  лесах  на  том  берегу?  -
спросила Пакс, которой вовсе не улыбалось опять оказаться  в  какой-нибудь
ловушке.
   Ехавший неподалеку Арколин улыбнулся:
   - Не перейдет... и не скроется.
   - Но...
   -  Алюреда  помните?  -  спросил  капитан;  в  ответ  солдаты  закивали
головами. - Из-за него-то Синьяве и не  сунуться  в  те  леса.  Для  этого
понадобилось бы разрешение Черного Алюреда, да и его  проводники  по  этим
дебрям. А пирату сейчас никак не выгоден союз с Синьявой.
   - А не взыграет ли в нем бандитская солидарность? - возразил Рауф.
   - Не думаю. Он не дурак и сумеет разобраться,  на  чьей  стороне  явное
преимущество. Да и от союза с герцогом он тоже многое выиграет...
   - Что, сэр?
   - Все-то тебе скажи, - рассмеялся Арколин. - Если честно, то я и сам не
очень-то понимаю. Это уже дела не  воинов,  а  торговцев,  перевозчиков  и
правителей. Но можно предположить, что речь идет об  изменении  караванных
маршрутов и  возвращении  их  в  места,  контролируемые  Алгоредом,  если,
конечно, он  сократит  свои  поборы  и  будет  гарантировать  безопасность
товаров и перевозчиков.


   Несколько дней  прошли  без  каких-либо  событий.  Судя  по  сообщениям
гонцов, Синьяву теснили с нескольких сторон: помимо основных сил герцога и
его союзников, ополченцы Союза Фосса и Вонги вновь пошли  против  Медового
Кота и наступали с запада. Всадники Собаная  и  ополченцы  Андрессата  шли
восточнее. И  все  же  Синьяве  удалось  воспользоваться  своим  последним
шансом: он успел раньше своих преследователей подойти к недавно брошенной,
но неплохо сохранившейся крепости за  каменным  мостом  у  места  впадения
Иммерваля в Иммер.
   Арьергард, оставленный перед мостом Синьявой, отступил еще до того, как
стрелки  Арколина  подошли  на  расстояние  прицельного  выстрела.  Первым
перевел свою когорту через мост Арколин. Его солдаты сразу же углубились в
лес  и  стали  обходить  стены  крепости,  рассчитывая  хотя  бы  частично
перекрыть путь возможным гонцам или беглецам  из  отрядов  Медового  Кота.
Вскоре передовой дозор  наткнулся  на  группу  людей  в  кожаных  куртках,
вооруженных луками и  палашами.  Среди  них  Пакс  узнала  самого  Черного
Алюреда.
   - Ну что, капитан, - обратился пират к Арколину, - загнали-таки  своего
противника в западню? Где ваш герцог?
   - Прибудет со следующей когортой. А что?
   - Поговорить с ним надо.
   - Как тут у вас? Тихо все обошлось?
   - Разумеется. Я обещал герцогу, что не пропущу Медового Кота через свой
лес, - и я слово сдержал.
   - Неужели нельзя было не впускать его в  крепость?  -  с  долей  упрека
спросил Арколин.
   - Капитан, во-первых, мы с Пеланом договаривались только об одном: я не
должен пропускать Синьяву в  лес.  Про  крепость,  стоящую  на  краю  моих
владений, не было сказано ни слова.  Но  вам  не  в  чем  меня  упрекнуть,
капитан, и с другой стороны. Одно дело - действовать в привычных условиях,
скрываясь в зарослях, нанося  противнику  урон  стрелами  и  ловушками  на
тропах. Другое дело - открытый бой. Чтобы противостоять крупному отряду, у
меня не хватит людей, капитан. Да и  не  обучены  они  такому  бою.  А  уж
крепость удержать - и вовсе для нас немыслимо. Так  что  зря  вы  на  меня
злитесь.
   - Я вас понял. Что ж, нам предстоит очередной упорный и кровавый штурм.
Надеюсь, последний. Если, конечно...
   - А вот об этом-то я и хотел поговорить с герцогом.
   Больше Пакс не удалось ничего услышать, потому что Стэммел  повел  свой
взвод дальше, навстречу другим подразделениям,  замыкавшим  кольцо  вокруг
крепости.


   Вечером, ужиная у костра в осадном лагере, Пакс увидела, как  от  одной
группы солдат к другой ходят два человека: Верховный Маршал Геда и паладин
в сверкающей кольчуге и накинутом сверху ярко-красном плаще. Пакс вовсе не
горела желанием встречаться с ними, но Маршал,  перекинувшись  несколькими
словами с улыбнувшимся Стэммелом, обратился прямо к ней:
   - Приветствую тебя, Паксенаррион.
   Делать вид, что  она  по-прежнему  не  замечает  его,  было  бы  просто
хамством.
   - Здравствуйте, сэр, - ответила она.
   - Я хотел бы представить тебе  Фенита,  того  паладина,  с  которым  ты
сражалась бок о бок в Сибили. Он хочет поговорить с тобой.
   Черноволосый широкоскулый паладин улыбнулся ей:
   - Я хотел бы прежде всего поблагодарить тебя, Паксенаррион. Твоя помощь
была очень и очень своевременной.
   Пакс пожала плечами; она до сих пор лишь  с  чужих  слов  знала  о  том
эпизоде и не ощущала его как часть своей жизни.
   Подсев к костру.  Маршал  и  паладин  завели  с  солдатами  разговор  о
неделях, прошедших после штурма Сибили. Пакс с удовольствием  рассказывала
о пережитых сражениях, удачных маневрах, отваге и упорстве  ее  товарищей.
Где были все это время Маршал и паладин, что  делали  -  никто  из  солдат
спросить не решился. Прощаясь, Фенит сказал:
   - Скорее бы закончился этот поход.
   - Да, - вздохнул Верховный Маршал. - Зло  опять  пробудилось  и  желает
подчинить себе мир. И Синьява -  далеко  не  единственная  его  сила.  Что
поделаешь - придется воевать.
   Пакс почувствовала  какое-то  неясное  беспокойство  при  этих  словах.
Маршал улыбнулся ей:
   - Тебе кажется странным, что Маршал и паладин  Геда  вдруг  сожалеют  о
том, что им нужно участвовать в войне?
   - Честно говоря... да, непонятно...
   - Вспомни, что я говорил тебе в Сибили. Святой Гед воевал как защитник,
спасая свой народ как от земного, так  и  от  сверхъестественного  зла.  И
делал он это не по призванию, не ради удовольствия и  не  ради  денег  или
трофеев... Нет-нет, я не хочу оскорбить ни тебя, ни  твоих  товарищей,  ни
герцога Подана. Но вспомни, как ведут себя другие: вспомни погибших мирных
крестьян, сожженные деревни, вытоптанные  поля...  Да  и  семьям  погибших
ополченцев кто возместит потерю кормильца? Кто будет  вместо  них  пахать,
сеять, кто возьмется за инструменты в кузнице или мастерской ремесленника?
И я хочу увидеть, как затянутся эти раны, нанесенные войной,  как  покинут
эти   земли   разбойники,   как   восторжествует    закон,    порядок    и
справедливость... Но боюсь, ждать этого придется очень долго.
   К удивлению Пакс, паладин вежливо, но твердо возразил жрецу:
   - Верховный Маршал, не забывайте, что Пакс - не  новообращенный  ученик
пастуха на одной из наших ферм, а воин -  наш  союзник  в  этом  походе  и
сражениях. - Затем паладин обратился к Пакс: - Скажи мне,  чувствовала  ли
ты какое-либо воздействие медальона Геда, помог ли он тебе  в  чем-нибудь?
Ты ведь по-прежнему носишь его?
   - Да, сэр, медальон  всегда  со  мной,  но  я  не  уверена,  что  смогу
распознать его помощь,  почувствовать  воздействие.  Мне  сказали,  что  в
Сибили он спас мне жизнь, но тот день я совсем не помню.
   - Не чувствовала ли ты когда-либо от  него  холод,  тепло,  жжение  или
покалывание?..
   Пакс прикинула, стоит ли рассказывать о том,  как  что-то  кольнуло  ей
руки, когда она впервые взяла медальон Канны, но в присутствии жреца ей не
хотелось говорить ничего лишнего. А что касается  острого  укола  в  грудь
перед тем, как рота попала в засаду  в  лесу,  -  так  ведь  это  могло  и
показаться  из-за  усталости  и  духоты  перед  грозой.  В   общем,   Пакс
отрицательно покачала головой.
   - Если все же  ты  вдруг  почувствуешь  что-то  непривычное,  странное,
постарайся сообщить об этом одному из нас, - сказал  паладин,  показав  на
жреца. - Это может быть очень важно и для тебя, и для твоих товарищей,  не
говоря уже о нашем братстве. А  главное  -  не  отбрасывай  эти  ощущения,
отнесись к ним с вниманием, попытайся понять, что они обозначают.
   Паладин и Маршал удалились, оставив Пакс  в  напряженных  раздумьях.  К
действительности ее вернули голоса Вика и Дженитса.
   - Как они тебе? - спросил Дженитс.
   - Хороши, ничего не скажешь, - ответил Вик. - Одна кольчуга у  паладина
чего стоит. И как он умудряется поддерживать ее такой блестящей?
   - Да уж этот-то знает какое-нибудь волшебное слово... Слушай, Вик, а ты
хотел бы стать паладином? Представь себе, едем мы с тобой -  в  сверкающих
кольчугах, в шлемах с забралами, на отличных конях...
   Дженитс  принял  величественную,  по  его  мнению,  позу,  чем  изрядно
насмешил окружающих, да и себя самого.
   - Скажешь тоже, - ответил Вик. - Нет,  нам  с  тобой  это  светит  лишь
тогда...  когда  Пакс  за  нас  замолвит  словечко,  сама  став  настоящим
паладином.


   С наступлением темноты в штабной шатер  были  вызваны  все  солдаты  из
когорты Арколина, награжденные почетными  перстнями  за  оборону  форта  у
Гномьих гор. Одновременно к штабу, в котором собрались  командиры  союзных
подразделений, герцог и Черный Алюред,  подошли  знакомые  Пакс  по  форту
солдаты Хальверика.
   - У меня для вас особое задание, - обратился герцог Пелан к собравшимся
солдатам. - Вы раньше других наших солдат познали коварство  и  жестокость
Медового Кота.  Вы  первые  потеряли  своих  друзей,  павших  от  рук  его
бандитов. И вы, как я понимаю, больше всех остальных жаждете его смерти...
- Герцог помолчал, пережидая разгневанный ропот в строю. - Я вижу, что  не
ошибся в ваших чувствах, - продолжил он.  -  Тогда  к  делу.  Наш  союзник
Алюред сообщил о тайном подземном  ходе,  который  начинается  в  подвалах
крепостной тюрьмы, под центральной башней, а заканчивается  среди  скал  в
лесу.
   Пакс тотчас же живо  представила,  как  она  с  товарищами  выходит  из
подвалов башни и врывается в покои, откуда руководит обороной Синьява...
   - Медовый Кот наверняка тоже знает об этом туннеле, - ворвался в  мысли
Пакс звучавший с резким акцентом  голос  Алюреда.  -  Я  сам  неоднократно
пользовался им, так что слух о подземном ходе  наверняка  дошел  до  людей
Синьявы. Туннель узкий, но в хорошем состоянии. Можете  выбирать  -  ждать
Синьяву на выходе или лезть в крепость самим. Только учтите, он  наверняка
крепко закрыл лаз в подземелье и  поставил  охрану.  К  тому  же,  если  у
Синьявы есть колдун, то он наверняка наложил  заклятье  на  выход,  и  без
такой же силы чародея вам ни за  что  его  не  снять  и  не  проникнуть  в
крепость.
   - А есть у него колдун? Что скажешь, Алюред? - спросил герцог.
   Пират подумал и ответил:
   - У него в свите я видел человека в длинной черной хламиде. Может быть,
жрец или же просто богатый торговец из Гильдии. Но вполне вероятно, что  и
колдун.
   - Ну что ж, - развел руками герцог, - нам остается только одно:  ждать,
пока страх заставит Синьяву бросить свою армию  и,  как  обычно,  скрыться
бегством. Будем караулить его у выхода из туннеля в лесу.
   Герцог обвел взглядом солдат:
   - Вам поручается охрана выхода из туннеля.  Он  ни  на  миг  не  должен
оставаться без присмотра. Если у Синьявы  действительно  есть  колдун,  то
выходящие из туннеля могут  быть  замаскированы  под  кого  угодно,  могут
полностью  изменить  свой  внешний  облик.  Разумеется,  Синьява  будет  с
ближайшей свитой и с телохранителями. Потащат они с собой и  драгоценности
- сколько  смогут  унести.  У  телохранителей  -  черная  форма  и  черная
татуировка на лицах. Сам Синьява, если, конечно, он  не  будет  заколдован
под кого-то другого, - ростом  чуть  повыше  Алиама,  черноволосый.  Между
бровями у него татуировка - цепь Лиарта. Впрочем, вряд ли вы ее  заметите:
Медовый Кот наверняка будет в доспехах и в шлеме. В любом случае никто  не
должен проскочить мимо вас. Кстати, не забудьте - их клинки  скорее  всего
отравлены. Будьте осторожны. И еще: Синьява мне нужен живым. Ясно?
   - Так точно, мой господин! - хором ответили солдаты.
   - Отлично. Пойдете  с  проводником  Алюреда  ночью,  чтобы  часовые  не
увидели вас со стен. Останетесь там, быть может, на  несколько  дней.  Еду
вам будут  приносить;  что-то  возьмете  с  собой  сухим  пайком.  Никаких
костров! Вас могут обнаружить по огню или дыму. Кто-либо из оруженосцев  -
моих, Хальверика или Влади - будет постоянно находиться неподалеку от вас,
на расстоянии, достаточном, чтобы поднять тревогу и вызвать  подкрепление.
Постарайтесь подождать, когда из туннеля выйдут все, кто хотел  бежать,  и
только тогда атакуйте. Распределите смены так, чтобы у  выхода  все  время
находились бойцы из обеих рот. Паксенаррион...
   - Да, мой господин?
   - Я слышал, ты неплохо справлялась с ролью капрала,  пока  Сели  был  в
лазарете. Ты будешь командовать нашим отрядом вместе с сержантом  из  роты
Алиама Хальверика.
   Алиам положил руку на плечо своего сержанта и посмотрел на Пакс:
   - Сержант Саннот. Да ты, Пакс, его помнишь. Представлять вас не надо.
   - Так точно, сэр, - ответила Пакс и улыбнулась улыбнувшемуся ей в ответ
Санноту.


   Той же ночью проводник привел их сводный отряд к нагромождению  скал  и
валунов и показал  неровной  формы  щель  между  двумя  камнями,  уходящую
куда-то вглубь. С первыми же  лучами  солнца  Пакс  и  Саннот  внимательно
обследовали выход из туннеля и его окрестности.
   Лаз находился у основания скалы, закрывавшей вид на  крепость,  которая
осталась в получасе ходьбы к северу. Сразу  же  за  входом  туннель  резко
поворачивал вправо, еще через несколько шагов - влево. Там он  превращался
из естественной расщелины в скалах  в  явное  творение  человеческих  рук:
ровные плиты покрывали  пол,  в  стенах  торчали  держатели  для  факелов.
Коридор уходил куда-то в темноту,  чуть  заметно  спускаясь  вниз.  Саннот
предложил насыпать на пол туннеля у выхода сухих листьев, чтобы их  шелест
выдал приближение идущих. Затем они с Пакс установили  количество  смен  и
постов у выхода, порядок  их  передвижения  и  условные  знаки  на  случай
тревоги.
   Поздно вечером герцог лично осмотрел выход и проверил их  караул.  Пакс
воспользовалась случаем, чтобы спросить:
   - Сколько примерно придется ждать его, мой господин?
   - Сегодня мы начали рубить деревья  для  строительства  осадных  башен.
Думаю, что скоро он решит смыться, пока его же люди не взбунтуются  против
него. Сегодня ночью, завтра, может быть, на следующую ночь. Не думаю,  что
у него хватит духу сидеть дольше. И скорее всего - в темное  время  суток,
когда он обычно покидает свои позиции.
   - Все ясно, мой господин.
   - Но не рассчитывайте именно на это. Нервы  у  него  могут  дрогнуть  в
любой момент, как и лопнуть  терпение  части  его  солдат.  Тогда  Синьява
сунется в туннель и при свете дня. Главное, Пакс, - взять его живым.
   - Есть, мой господин.
   Пакс и  Саннот  поочередно  обходили  посты  всю  ночь,  но  ничего  не
произошло. Из крепости тоже не доносилось ни звука. В темноте у Пакс  было
время вспомнить весь поход, все бои, осады, марши... Казалось, на этот раз
все было в порядке: Синьява окружен, любые пути к  отступлению  перекрыты.
Но ведь и раньше так уже бывало. А потом - снова изнурительный марш, снова
сражения. Пакс вздохнула, быть может, чуть громче, чем хотела.
   Арни обернулась к ней и негромко спросила:
   - Пакс, что-то не так?
   Подойдя к ней и прислонившись к дереву, Пакс ответила:
   - Нет, ничего... Просто непривычно быть в стороне от общего лагеря,  да
и странно, что завтра нам не маршировать куда-нибудь  и  не  готовиться  к
очередному штурму. Сиди себе жди. Я уверена, что Синьява у нас в  руках...
Почти уверена. Полностью уверена я бывала только раньше.
   - Мне порой кажется, что мы идем куда-то уже целый  год,  куда  дольше,
чем в обычный сезон.
   - Да нет, Арни. Просто мы вышли в этом году раньше, чем обычно.
   - Да я не об этом. - На этот раз раздался вздох Арни. -  Знаешь,  Пакс,
просто в этом году все по-другому. Мне кажется, за эту весну я  изменилась
больше, чем за две предыдущие кампании.  Ты  помнишь,  какими  мы  были  в
начале осады Ротенгри?
   - Я понимаю тебя. Мы так радовались, что пошел второй год нашей службы,
что появились новобранцы, младше нас. Но на самом деле  мы  понимали,  что
никакие мы пока не старослужащие. А потом был форт...
   - Да, Страж Гномьих  гор.  Затем  снова  Ротенгри,  затем  много  всего
другого... и вот наконец мы здесь.
   Пакс тряхнула головой и бодро сказала:
   - Ничего. Скоро все кончится. Вот увидишь, когда станет  известно,  что
Синьява мертв, а нам дадут немножко передохнуть, - мы сразу же почувствуем
себя совсем по-другому.
   - Скорей бы, - кивнула Арни.


   Следующий день прошел так же спокойно, как и предыдущий. Никто в отряде
не жаловался, что им приходится сидеть здесь  в  то  время,  когда  другие
готовятся к штурму. Но Пакс понимала, о чем думают  ее  товарищи:  а  что,
если Синьява вообще не сунется в этот подземный ход? Что, если его возьмут
в плен другие? К ночи напряжение усилилось. И Пакс и  Саннот  днем  сумели
поспали и решили ночью нести дежурство вдвоем.
   Обходя в очередной раз посты, Пакс  почувствовала,  что  стало  намного
холоднее.  Она  удивилась  такому  внезапному  изменению  температуры,  но
решила, что, видимо, ночь должна  принести  изменение  погоды  -  дожди  и
холодный ветер. Присев у ствола дерева, она закуталась поплотнее в  теплый
плащ и через некоторое время, несмотря на холод,  сладко  зевнула.  Легкая
сонливость исподволь подкрадывалась к ней.
   Резкий укол - словно острым шипом - в грудь пробудил ее от, как Пакс  с
ужасом осознала, глубокого сна. Она огляделась  -  вроде  бы  все  тихо  и
спокойно. Пакс уже вздохнула с облегчением, но тотчас же  вспомнила,  что,
находясь в оцеплении, она должна была видеть рядом с собой по крайней мере
одного часового. Не обнаружив никого, Пакс резко вскочила. Оказалось,  что
ближайший часовой - молодая женщина из роты Хальверика - лежит  на  земле.
Ужас ледяной рукой перехватил горло  Пакс;  волосы  на  ее  голове  встали
дыбом. Она быстро нагнулась над лежащей женщиной и схватила ее за руку. Та
что-то сонно промычала.
   Пакс ущипнула ее и негромко сказала ей на ухо:
   - Просыпайся! Давай, давай, ну очнись же!
   Женщина вздрогнула и, проснувшись, схватила Пакс за руку:
   - Что случилось? Как - неужели я уснула? Но почему?..
   - Тихо. Похоже, тут какое-то колдовство. Молись, чтобы не было поздно.
   - Остальные?
   - Видимо, тоже спят. Я их разбужу, а  ты  следи  за  туннелем.  -  Пакс
обернулась и застыла: - Какая-то тень. Видишь?
   - Великий Фальк! Что же делать?
   - Тихо! Буди остальных здесь. Я пойду на ту  сторону.  Если  они  будут
думать, что мы все спим, то, скорее всего, они не будут  очень  осторожны.
Только не усни снова. Ни в коем случае  не  садись.  Разбудишь  остальных,
передай, чтобы держали факелы наготове.
   В лунном свете Пакс пробиралась от дерева  к  дереву,  будя  по  дороге
часовых. Саннота нигде не было видно. Ей оставалось  лишь  надеяться,  что
солдаты вновь не  уснут.  Из  туннеля  появлялись  все  новые  тени.  Пакс
закусила губы, пытаясь продумать, что  делать,  если  большинство  часовых
снова отключится. Если бы знать, кто именно из выходящих колдун  и  кто  -
Синьява...
   Тени  выстроились  клином.  Пакс  напряглась.  Черный  строй   бесшумно
двинулся вниз по склону, забирая к западу, к реке. Пакс сделала  несколько
последних бесшумных шагов, чтобы оказаться  между  беглецами  и  туннелем.
Затем она издала нечленораздельный, но раздирающий уши крик, надеясь таким
образом пробудить тех, кто мог проснуться. Ей в ответ по периметру  кольца
охраны к отступающим метнулись тени часовых, почти  одновременно  зажглись
факелы, и Пакс почувствовала  некоторое  облегчение.  Солдаты  не  заснули
вновь, и сейчас они сомкнулись плотным кольцом вокруг вышедших из  туннеля
и вступили с ними в жестокую схватку.
   Телохранители Синьявы с татуированными лицами и с клинками,  черневшими
ядовитым налетом даже в пляшущем свете факелов, а также  его  гвардейцы  в
знакомых черно-желтых туниках отбивались, встав в круг  и  плотно  сомкнув
строй. Пакс почти с упоением вступила в бой. "Как  же,  -  думала  она,  -
провести нас хотели!"  Обмениваясь  ударами  с  защищающимся  человеком  в
черной форме, она бросила взгляд за его плечо, в центр круга. Там спина  к
спине замерли два человека с кинжалами в руках: один - в черном  плаще,  с
широкой окладистой бородой - несомненно, колдун. Другой... нет,  бесспорно
другая -  даже  под  плащом  угадывалась  стройная  женская  фигура.  Пакс
опешила, но вспомнила предупреждение герцога о колдовстве и превращениях с
изменением внешности. Ухмыльнувшись, она продолжила атаку.
   Ее противник, получив боковой удар от  другого  солдата,  повалился  на
землю. Пакс чуть задержалась, чтобы  нанести  ему  последний,  смертельный
удар - ибо даже тяжело раненный, фанатик с отравленным  клинком  мог  быть
очень опасен, - и обнаружила, что строй ее товарищей сомкнулся перед  нею.
Круг отступавших становился все  уже,  и  некоторым  наемникам  просто  не
хватало  места,  чтобы  встать  в  строй  и   продолжать   схватку.   Пакс
остановилась на миг, чтобы перевести дух. В груди она чувствовала какое-то
непривычное жжение. Неожиданно она почувствовала  легкое  прикосновение  к
своей левой руке, словно кто-то невидимый взял ее за  локоть  и  аккуратно
потянул назад. Резко обернувшись, Пакс занесла для удара меч. Никого. Нет,
стоп! Какая-то тень мелькнула у самого входа в подземелье.  Пакс  напрягла
зрение. Какое-то животное, с облегчением вздохнула  она,  но  в  следующий
момент, еще не сформулировав причину, бросилась к скалам. Точно, мелькнуло
у нее в голове, какое животное покажется на виду вблизи такого  количества
людей, да к тому же в грохоте боя и при свете множества факелов.
   Ее меч взлетел над мохнатой спиной зверя...  который  вдруг  вздрогнул,
разрывая изнутри обросшую мехом шкуру, и в  следующий  миг  превратился  в
человека в  черных  доспехах  с  золотыми  узорами.  Первый  же  удар  его
двуручного меча словно срезал острие клинка Пакс. Она  прокричала  что-то,
предупреждая остальных, и в то же время выхватила кинжал, отражая обрубком
меча второй удар противника. На этот раз ее оружие просто  рассыпалось  на
куски прямо в ее руках.
   - Ах ты, сучка Пелана! - почти по-звериному зарычал ее противник. -  На
этот раз ты зашла слишком далеко. Посметь  занести  надо  мной  клинок!  И
кто?! Какая-то... - Не договорив, он размахнулся и нанес удар.  Пакс  едва
успела отразить его кинжалом и даже попыталась контратаковать. Бесполезно,
с ее коротким клинком к противнику  близко  не  подобраться.  К  тому  же,
оказавшись на пути следующего укола человека в черных доспехах, ее  кинжал
следом  за  мечом  рассыпался  на  куски.  Меч  противника,  чуть  изменив
траекторию движения, наискось вонзился в кожаный нагрудник Пакс и  застрял
в  нем.  Даже  не  осознав,  что  клинок  коснулся  ее  кожи,  Пакс  резко
повернулась всем телом, вырвав этим движением оружие  из  рук  противника.
Потеряв опору, меч тотчас же выскользнул из кожаного  доспеха  и  упал  на
землю. Но человек в латах, не дождавшись  этого,  развернулся  и,  изрыгая
проклятия, бросился бежать. Пакс бросилась  за  ним  и  в  падении  сумела
схватить его за ноги, заставив и его повалиться на землю.  Перевернувшись,
противник выхватил из ножен кинжал и занес его  над  продолжающей  держать
его за ноги Пакс...
   В следующий миг он со  звериным  воем  скривился  от  боли  и,  выронив
кинжал, откатился в сторону.
   - Держите его! - раздался чей-то крик.
   Пакс отчаянным усилием всей тяжестью тела навалилась на ноги, обутые  в
сапоги из тонкой кожи и закрытые от ступни до колена стальными щитками.  В
следующий миг полдюжины силуэтов в знакомой форме навалились  на  плечи  и
руки беглеца. Среди державших мелькнул непривычный силуэт спасителя  Пакс.
Замелькали факелы; кто-то заменил Пакс, навалившись  вместо  нее  на  ноги
пленнику. В круг света шагнул герцог, которого Пакс увидела, сидя рядом  с
пленным, не в силах  встать,  но  словно  опасаясь,  что  он  снова  может
убежать, если она отпустит его.
   - Ну что, неужели это он? - словно не  веря  сам  себе,  глухо  спросил
герцог.
   - Я думаю, что именно он.  -  Пакс  узнала  голос  своего  спасителя  -
паладина Геда. - По-моему, пора снять с него шлем...
   - Позволь мне...
   Герцог встал на одно колено и острием кинжала разогнул защелку  забрала
на шлеме пленника. Звякнул металл - и в свете факелов  показалось  бледное
лицо, искаженное гримасой гнева и ненависти. Черные  глаза,  прядь  черных
волос, сбившаяся на лоб, и - маленькая татуировка между густых бровей.
   - Ну что ж, - с явным облегчением заговорил герцог.  -  Какой  сюрприз,
господин  Синьява,  обнаружить  командира  гарнизона  осажденной  крепости
гуляющим ночью в окрестных лесах.
   Пленник что-то ответил, но Пакс не  разобрала  его  слов.  Правда,  она
заметила, как напряглось лицо Пелана и как  гневно  посмотрел  на  Синьяву
паладин. Пакс оглянулась, вспомнив о втором важном беглеце и его спутнице.
Что с ними? Где они и кто они такие? Она  встала  и  подошла  к  солдатам,
плотным кольцом окружавшим двух пленников, связанных по рукам и ногам.
   - Пелан! - раздался из темноты знакомый голос Хальверика.
   Оба - Алиам и его сын - бегом, без шлемов, примчались  со  всех  ног  к
полю боя.
   - Приветствую вас, мои боевые друзья, - ответил приближающийся  герцог.
- Позвольте представить вам  самого  господина  Синьяву.  Я  полагаю,  нам
придется  снять  с  него  доспехи,  чтобы  добраться  до  того,  что   вас
интересует.
   - Вы уж соизвольте разоблачить его, герцог, а то мы с  Кэйлом  ждем  не
дождемся, - ухмыльнулся Алиам.
   - Насколько тяжело он ранен? - осведомился Кэйл, с лица  которого  тоже
не сходила зловещая ухмылка.
   -  Полагаю,  ничего  серьезного,  -  ответил  паладин.  -  Паксенаррион
перехватила его и уронила на землю, - надеюсь, он не очень ушибся, -  а  я
обезоружил его. Кажется, у него остался порез на запястье, пожалуй и  все.
- Помолчав, Фенит серьезно спросил: - А что вы собираетесь с ним делать?
   - Не строй из себя дурака, -  огрызнулся  герцог.  -  Естественно,  ему
конец.
   - Это-то я понимаю, - с вызовом  ответил  паладин.  -  Но  как?  Может,
помучаете его в свое удовольствие?
   Герцог гневно посмотрел на паладина, но тот выдержал этот взгляд. Тогда
Пелан, явно сдерживаясь, чтобы не сорваться, сказал:
   - Ты знаешь, что он сделал  с  моими  солдатами,  с  невинными  мирными
крестьянами? Знаешь, как погиб младший сын Алиама? Что  он  сделал  с  его
старшим сыном?
   Фенит кивнул.
   - Тогда не проси для этого негодяя милости! - рявкнул герцог.
   - Ты воин, Пелан, - столь же холодно, но твердо сказал паладин. - Воин,
а не негодяй, пытающий пленных. Не продешеви себя, Пелан.
   - Не продешеви? - Пакс никогда не видела герцога в таком гневе, даже  в
тот день, когда на его глазах умирал Ферраульт. - Уважаемый паладин,  вас,
конечно, ведет по жизни Провидение. И вы можете себе позволить уйти с поля
битвы, когда она закончена. Я же выполняю любую, самую грязную работу. Так
вот, господин чистюля, я готов не только  продешевить,  я  готов  по  миру
пойти с сумой ради того, чтобы отомстить за поруганную честь моих людей.
   Глядя на герцога в этот момент, Пакс испытала страх едва ли не больший,
чем в тот момент, когда она оказалась один на один с Синьявой со сломанным
мечом в руках. Не отдавая себе отчета в своих действиях, она молча подошла
к пленнику. Вдруг герцог резко обернулся к ней. Пакс почувствовала на себе
внимательные взгляды паладина, обоих Хальвериков и солдат обеих рот.
   - Спроси ее, Фенит, - почти спокойно  сказал  герцог.  -  Спроси  Пакс.
Спроси, помнит ли она погибших друзей  и  страшные  мучения,  которые  они
испытали перед смертью. Спроси ее, заслуживает ли Синьява быстрой и легкой
смерти. Спроси ее!
   - И что тогда? - столь же спокойно спросил паладин.
   Герцог пожал плечами:
   - Ты сам сказал, что это она схватила его. Я... я готов  согласиться  с
ее мнением.
   Воцарилось молчание. Затем паладин четко произнес:
   - Итак, Паксенаррион... Как должен умереть этот человек?
   Пакс  встретилась  взглядом  с  гневными  глазами  герцога,  с  полными
затаенной боли глазами Алиама Хальверика. Словно в один ряд с  командирами
встали тени погибших друзей. Ближе всех - Канна и Сабен. Слезы душили  ее,
она с трудом заставила себя говорить:
   - Мой господин... Я... я не забыла...  я  никогда  не  забуду  погибших
друзей... Этот человек убил их, пытал, мучил... Я желаю  его  смерти,  мой
господин.
   Герцог  кивнул,  став  более  похожим  на  себя  самого,  знакомого   и
привычного Пакс. Это придало ей решимости:
   - Но... мой господин, мы... Мы же  не  такие,  как  он,  мой  господин!
Потому мы и воюем против него. И если вы спрашиваете меня...  только  меня
лично... Я не имею права навязывать  роте  или  вам,  мой  господин,  свое
мнение... В общем, он должен умереть сейчас же и - сразу!..
   Пакс так и не смогла прочесть то, что отразилось в глазах герцога.
   - Алиам? - коротко спросил он.
   Хальверик вздохнул и с трудом выговорил:
   - Она права, Пелан. Видят боги  и  святые,  я  хотел  другого,  но  эта
девчонка права! Пусть будет так. Но...
   - Я помню наш уговор. Смертельный удар  -  твой.  -  Герцог  отошел  от
пленника.
   - Благодарю тебя.
   Алиам Хальверик выхватил из ножен меч:
   - Кэйл, сними с него шлем.
   Шлем со звоном отлетел в сторону. Одним резким ударом Хальверик  вонзил
меч в горло Синьяве. Через несколько мгновений, словно по команде, солдаты
обрушили на закованное в доспехи тело град ударов. Спустя немного  времени
ненавистный труп вместе  с  латами  был  изрублен  на  куски.  Пакс  молча
наблюдала за происходящим, не в силах пошевелиться.
   Все произошло так быстро и неожиданно. Она никак не могла поверить, что
дело сделано и что этой войне конец. Все кружилось у нее в  голове,  затем
замелькало, поплыло перед глазами... Пакс почувствовала,  как  оседает  на
землю. Чьи-то сильные руки подхватили ее.
   - Пакс?! - раздался взволнованный голос Вика. - Пакс, что с  тобой?  Ты
ранена? Что случилось?
   Она сквозь пелену  перед  глазами  увидела  поднесенные  ближе  факелы.
Чьи-то руки  коснулись  ее,  нащупали  разрез  в  нагруднике.  Послышались
тревожные голоса. Кто-то расстегнул крепления и снял с нее кожаный  жилет.
Пакс заставила себя  сфокусировать  взгляд.  Кто-то  из  солдат  уходил  к
лагерю, водрузив на палку голову Синьявы. Затем перед ее глазами появилось
лицо паладина.
   - Паксенаррион, это, наверное, яд. Не волнуйся, лежи спокойно.
   Руки паладина тяжело легли на ее грудь. Казалось, вокруг них  задрожало
какое-то легкое свечение. Острая, режущая  боль  от  его  ладоней  на  миг
пронзила ее тело, а затем от них пошло лишь приятное, успокаивающее тепло.
Пакс на несколько мгновений закрыла глаза. Неожиданно  она  осознала,  что
дышит легко, без хрипа и жжения в груди. Разлепив веки, она убедилась, что
острота зрения вновь вернулась к ней.
   - Приношу свои извинения, что не сделал этого  раньше.  Тогда  тебе  не
пришлось бы так страдать, -  сказал  паладин.  -  Но  ты  держалась  таким
молодцом, что мне и голову не пришло, что ты ранена.
   Пакс много дней, если не месяцев, не чувствовала себя так хорошо.
   - Все в порядке, сэр. Благодарю вас, - сказала  она,  приподнимаясь  на
локте.
   Вокруг них столпились обеспокоенные друзья Пакс.
   - Вот, держи плащ, - сказал Вик.
   - Да вроде бы и не холодно, - ответила она, но протянутый плащ взяла.
   Паладин подал ей руку и помог встать. Пакс  чувствовала  себя  легко  и
уверенно.
   - Паксенаррион, - обратился к ней озабоченный чем-то Алиам Хальверик.
   - Да, сэр.
   - Ты не знаешь, где Саннот? Его нигде нет,  и  в  лагерь  с  сообщением
прибежал не он.
   Воспоминания о таинственном сне вернулись к Пакс.
   - Сэр, он, наверное, не проснулся, когда...
   - Как не проснулся? Какой сон?! Он, что...
   Нестройный хор голосов наперебой разразился объяснениями:
   - Мы все уснули...
   - Какое-то колдовство...
   - ...Пакс меня и разбудила, когда...
   - Тут они и вышли...
   - Молчать! - раздался резкий окрик  герцога,  незаметно  подошедшего  к
ним. - Вик, возьми несколько человек, обыщите все вокруг.  Пакс,  объясни,
что произошло. Как ты проснулась?
   - Мой господин, я не знаю, что случилось. Мы с Саннотом усилили  ночные
посты, обошли их еще раз и  разошлись  по  разные  стороны  от  выхода  из
туннеля... Вскоре после этого неожиданно стало очень холодно. Я присела  у
дерева и закуталась в плащ... А затем я помню, как очнулась и  обнаружила,
что лежу на земле...
   - Что  разбудило  тебя?  -  спросил  паладин,  которого  герцог  смерил
недовольным взглядом.
   - Точно не знаю... что-то кольнуло меня в грудь, словно  шип  какого-то
колючего растения.
   - Там, где висит твой медальон?
   Пакс кивнула.
   - Можно, я посмотрю на него еще раз?
   Пакс сняла цепочку  через  голову  и  протянула  символ  братства  Геда
паладину. Стоило Фениту прикоснуться к  металлическому  полумесяцу  рукой,
как тот вспыхнул каким-то ярким синим светом.
   - Что было потом? - не дожидаясь комментариев паладина, спросил герцог.
   Пакс вздрогнула, вспомнив недавнюю вспышку гнева  герцога  и  прикинув,
чего может ей стоить сейчас малейшее промедление в исполнении его приказа.
   - Мой господин,  я  огляделась  и  решила,  что  все  нормально,  иначе
кто-нибудь из часовых поднял бы тревогу. Когда же я увидела, что ближайший
часовой тоже спит, мне стало действительно не  по  себе.  Разбудив  ее,  я
увидела, как из туннеля вышел  первый  из  беглецов.  Я  бросилась  будить
остальных, но, двигаясь тайком, в темноте, и действуя лишь  по  памяти,  я
боялась, что могу кого-нибудь и пропустить...
   Возглас Вика прервал ее рассказ. Через мгновение в круге света появился
и он сам, волоча за руку абсолютно сбитого с толку Саннота, рухнувшего  на
колени перед Хальвериком.
   - Мой господин... я не знал... я ничего не понимаю... Что случилось?
   Хальверик улыбнулся и жестом приказал ему встать.
   - Это колдовство, Саннот. Ты не виноват. Жаль только,  что  ты  упустил
самое интересное...
   - Он... он не ушел? - чуть не шепотом спросил сержант.
   - Нет. Он мертв. Дело сделано.
   Саннот явно ничего не понимал. Вик, сжалившись, отвел его в  сторону  и
стал что-то объяснять.
   - Пакс, продолжай, - сказал герцог.
   Она так обрадовалась тому, что Саннот жив,  что  забыла,  где  прервала
свой рассказ.
   - Итак, ты разбудила часовых... - напомнил ей герцог.
   - Так точно, мой господин. А когда увидела, что больше из туннеля никто
не выходит, скомандовала атаку.
   - Где в тот момент был Синьява?
   - Точно не знаю, мой господин. Его охрана встала  кругом,  защищая  тех
двоих. - Пакс показала на связанных пленников.
   Затем она коротко описала, как приняла их за колдуна и изменившего свою
внешность Синьяву, как оказалась за строем, как, повинуясь невидимой руке,
обернулась и заметила тень у выхода из туннеля, которую  приняла  поначалу
за животное. Затем зверь превратился в человека, и она вступила  с  ним  в
бой...
   - ...И когда он побежал, - сказала она, - я прыгнула и поймала  его  за
ноги, а он...
   - Этот прыжок я видел, - вставил паладин. - Синьява как  раз  собирался
ударить Пакс кинжалом, но, к счастью, я успел выбить оружие  из  его  рук.
Остальное вы знаете. Пакс, держи свой медальон.
   Герцог задумчиво покачал головой:
   - Ничего не понимаю! Ну ты,  умник,  объясни  мне,  что  разбудило  ее?
Медальон? Но она же не из ваших...
   - А что же еще? Предлагайте, мой  господин...  Я  понимаю,  это  звучит
странно, но другого объяснения я не вижу.
   - Ну, не знаю, - все еще не сдавался герцог. - Только  я  подумал,  что
тайнам  конец,  как  тут  же  навалились  новые  необъяснимые   загадки...
Паксенаррион...
   - Да, мой господин.
   - Поставь  охрану  у  выхода,  распредели  посты  и  смены.  Вдруг  еще
кто-нибудь сунется. Сколько у нас раненых?
   Пакс растерянно огляделась.
   - Мои люди забрали их с собой вместе с нашими ранеными, сэр, -  ответил
за нее Алиам Хальверик. - Сдается мне... что их дела плохи...
   - Мой господин, - вставил Фенит,  -  если  раны  нанесены  отравленными
клинками, я готов оказать помощь.
   - Благодарю вас, паладин, - сказал Хальверик. - Вы знаете, как пройти к
моему лагерю? Часовые проводят вас в лазарет.
   - Я сделаю все, что в моих силах. - Паладин развернулся и быстрым шагом
направился к лагерю.
   Пакс быстро навела порядок в  карауле,  распределив  посты  и  напомнив
солдатам, что крепость  еще  не  пала,  а  следовательно  -  всякое  может
случиться и до прибытия смены нужно быть начеку.
   - Костер можно развести? - спросил Рауф.
   Пакс вопросительно поглядела на герцога. Тот поднял взгляд,  и  что-то,
похожее на улыбку, мелькнуло на его лице:
   - Конечно. Любой величины, какой  захотите.  Прятаться  больше  нечего.
Смену я вам пришлю, как только вернусь в лагерь. Пакс, назначь старшего  и
пошли со мной. - Пакс, кивнув Вику, последовала за  удаляющимся  герцогом,
задержавшись на несколько мгновений, чтобы поднять с земли обломки  своего
меча. Мысленно она уже слышала брюзжание квартирмейстера: "Ну вот, и  меч,
и жилет - все разом..."
   Герцог и Алиам Хальверик шагали бок о бок. Кэйл и  оруженосцы  окружили
их с трех сторон. Замыкала процессию Пакс. Никто не сказал ей ни слова;  о
чем говорили командиры, она не слышала, да и не пыталась разобрать.  Ей  и
без того было о чем подумать. В кулаке она  сжимала  медальон,  так  и  не
надев его вновь на шею. Она никак не могла понять,  разобраться...  Герцог
явно очень рассердился на нее. Получилось  так,  что  она  поддержала  его
оппонента в споре. А Сабен и Канна - хотели бы они,  чтобы  все  случилось
именно так? Чтобы Синьява умер такой быстрой и легкой смертью? Сабен - он,
конечно... Пакс заставила себя отвлечься, ни  на  миг  не  возвращаться  к
воспоминаниям о нем. Канна? Она ведь никогда не говорила, что ее  медальон
может быть чем-то большим, чем просто священным для членов  братства  Геда
символом. Неужели это амулет, предупреждающий об опасностях? Тогда  почему
он не предупредил Канну о нападении бандитов?..
   Когда они подошли к лагерю, герцог обернулся к Пакс:
   - Я думаю, - сказал он ровным голосом, - что именно ты должна  сообщить
своей когорте, что Синьява мертв, и то, как именно он умер, - тоже.
   - Есть, мой господин, - ответила Пакс, так  и  не  поняв,  сердится  ли
герцог по-прежнему.
   -  Выношу  тебе  благодарность  за  достойно...  более   чем   достойно
выполненное задание,  умелое  руководство  подчиненными  в  исключительной
ситуации и... что там еще... личный героизм, конечно.
   - Я тоже благодарен тебе, - улыбнулся ей Алиам Хальверик. - Я не  знаю,
какая сила помогла тебе, да  это  и  не  важно.  Если  бы  не  ты,  вполне
вероятно, что этот негодяй опять сбежал бы от нас. И тогда - не сразу,  но
со временем - все пришлось бы начинать сначала. А нам с герцогом, я думаю,
стоит вознести благодарственные молитвы и воздать  должное  той  неведомой
силе, которая оказалась так благосклонна к нам.
   Герцог дернул плечом:
   - Поговорим об этом позже, Алиам. Сейчас, я полагаю, у нас  есть  более
насущные дела. Нужно обсудить план штурма крепости. Да  и  у  Паксенаррион
есть неотложные вопросы к квартирмейстеру и прямые обязанности по службе.
   Хальверик стал абсолютно серьезен:
   - Позже... согласен, Пелан. Но после этой ночи, хочешь не хочешь, но мы
не можем больше не замечать эту силу.
   Герцог вздохнул:
   - Похоже, что ты прав. Ладно. Пакс, иди в когорту, сообщи  остальным  о
том, что произошло, и ложись  спать.  Смену  караулу  я  вышлю  сам  через
дежурного. Отдохни хорошенько. Если завтра дойдет до штурма - твой  клинок
нам будет очень нужен.
   Если бы  не  Стэммел  и  дневальные,  встретившие  ее  у  костра,  Пакс
завалилась бы спать, ничего никому не рассказывая. Но внимание сержанта  и
остальных слушателей придало ей бодрости, и вскоре  ей  пришлось  прервать
рассказ и начать его с начала, но уже в окружении жадно ловящих  ее  слова
разбуженных солдат.
   - Значит, ты уверена, что он мертв, - раздался чей-то голос, когда Пакс
наконец закончила говорить.
   - Я видела, как Хальверик пронзил ему горло, как его изрубили на куски;
видела голову на палке. Ее отнесли в лагерь Хальверика.
   - Но ведь это ты схватила его! - возмутился  кто-то  другой.  -  Голова
должна была быть нашим трофеем.
   - Убил его Хальверик. Его удар был последним. Так что - все честно.  Да
и не одна я схватила Синьяву. Мне не только  помог,  но  и  спас  меня  от
гибели паладин Фенит. А остальные, кто навалился  на  него,  -  там  и  не
разберешь, где были наши, где ребята Хальверика...
   - Все равно... - Пакс  узнала  наконец  раздраженный  и  упрямый  голос
Баррани.
   На этот раз подругу резко оборвала Натслин:
   - Отвяжись, Барра! Пакс там была, и если ее это  устраивает,  то  пусть
так все и будет.
   - Как его убили? - спросил Воссик.
   - Хальверик... мечом, - напрягшись, ответила Пакс.
   - Ну-ну. Я полагаю, медленно разрезал на кусочки. После того,  что  тот
сделал с его сыновьями...
   - Нет. - Пакс физически ощутила повисшее в воздухе удивление, недоверие
и любопытство. - Одним ударом, - выдохнула она. - Проткнул ему горло.
   Первым нарушил недоуменное молчание Стэммел:
   -  Ну  и  ну,  -  присвистнул  он.  -  Такое  благородство...  Проявить
милосердие к такому противнику, как Синьява, - это что-то да значит.
   Стэммел был явно поражен. Кто-то нахмурился, но  в  то  же  время  Пакс
увидела, как с  облегчением  вздохнули  многие  ветераны,  словно  услышав
приятную новость вместо ожидаемой злой вести. Разумеется, за других первой
возмутилась Баррани:
   - Но почему так?! После всего, что Синьява натворил...  Я  думала,  что
герцог ему устроит! Почему, почему он умер так легко?!
   Прежде чем Пакс собралась с ответом, Барру оборвал Воссик:
   - Все правильно! Именно поэтому мы и  не  стали  такими,  как  Синьява.
Именно так мы убеждаемся в том, какие благородные  люди  командуют  нашими
ротами. Не поддаться на такое искушение! Пакс, надеюсь, ты-то  не  просила
герцога пытать пленного?
   - Нет, - пробормотала, покраснев, Пакс, надеясь,  что  никто  не  будет
уточнять, что именно случилось там и что говорил герцог.
   - Так я и думал, - с облегчением  вздохнул  Воссик.  -  Молодец,  Пакс.
Запомните все - это благородная рота, она была такой, есть и  будет  такой
всегда. Ясно тебе, Барра?
   Та ничего не ответила.
   Стэммел улыбнулся:
   - Успокойтесь, ребята. Вот подождите, разделаемся с этой  крепостью,  и
вы почувствуете себя по-другому. А кроме того,  я  думаю,  захватив  казну
Синьявы,  рота  изрядно  обогатится.  Следовательно,  всем  нам  перепадет
кое-что. Тебе, Пакс, в особенности. - Стэммел потянулся  и  зевнул.  -  Ну
ладно, теперь я хоть посплю  спокойно.  А  то  так  волновался,  что  этот
мерзавец опять смоется,  воспользовавшись  хитростью  или  колдовством,  -
какой уж тут сон. - Протянув руку Пакс, сержант помог ей  встать.  -  Даже
такому воину, как ты, Пакс, нужно отдохнуть перед штурмом. Иди ложись.
   Пакс, ловя на  себе  восхищенные  и  одобрительные  взгляды  товарищей,
направилась к палатке. Но  то,  что  осталось  невысказанным,  сжимало  ей
горло.


   Утром никто не разбудил ее. Пакс  сама  проснулась,  когда  солнце  уже
высоко стояло над горизонтом. Палатка была почти пуста, только  в  дальнем
углу спали еще двое. Пакс, не торопясь, потянулась и встала.  День  обещал
быть к полудню теплым, даже жарким. Позевывая, Пакс направилась к кухне.
   - А вот и наш герой, - раздался за ее спиной голос Стэммела. -  Привет,
Пакс.  Могу  тебя  порадовать  последними  новостями:  гарнизон   крепости
собирается сдаться.
   Пакс с некоторым усилием ответила:
   - А?.. Да, здорово.
   - Они передали, что просто боятся открыть ворота. И я их понимаю.  Чего
они могут ждать от нас, если судят по себе? -  Оглядевшись  и  убедившись,
что их никто не слышит, Стэммел сказал: - Пакс, твои ребята  вернулись.  Я
успел поговорить с Арни и Виком. Ты ночью многое не договорила...
   Пакс  опустила  глаза,  ожидая  следующего  вопроса.  Но  Стэммел,   не
спрашивая ее ни о чем, продолжил:
   - И правильно сделала. Герцог... ты сама его знаешь,  можешь  судить  о
его благородстве. Я знаю его еще дольше. Он мог сорваться, но в  одном  ты
права, Пакс: как бы он ни разгневался,  герцог  не  тот  человек,  который
пытает пленных. Просто в тот момент он...  он,  наверное,  просто  не  был
самим собой. Не думаю, что остальные будут распространяться об этом. Я еще
вчера что-то почувствовал по твоему лицу, и то мне пришлось просто  тянуть
Вика за язык. Он боялся, что я буду сердиться на тебя.
   Пакс сама не заметила, как улыбнулась Стэммелу, в глазах которого  тоже
бегали веселые искорки.
   - Присматривайся к себе  и  к  тому,  что  вокруг  тебя  происходит,  -
неожиданно сменив тон, продолжил Стэммел. - Если дело так дальше пойдет, -
я имею в виду предсказания, таинственные знаки, беседы с паладинами, - то,
глядишь, скоро ты совсем уйдешь от нас, и  мы  лишь  иногда  будем  видеть
тебя, проносящейся мимо на прекрасном скакуне...
   Тон Стэммела был лишь наполовину шутливым.
   На мгновение  сердце  Пакс  замерло,  перед  глазами  возникла  неясная
картина... но она быстро отогнала видения прочь.
   - Нет, - сказала она. - Я останусь в нашей роте,  с  моими  товарищами.
Если... если герцог не выставит меня  в  шею.  -  Пакс  вспомнила  ледяной
взгляд, которым смерил ее герцог ночью.
   - Он честен и благороден и не станет держать на тебя  зла.  Но  честно,
Пакс, идея-то неплохая. Если мелькнет шанс - воспользуйся им. Сражаться ты
умеешь. Подучишься немного бою в одиночку -  и  вперед.  Главное,  что  ты
задумываешься над тем, что есть добро и зло. Дружить ты умеешь, а  значит,
и друзья у тебя появятся повсюду.
   Пакс покачала головой, и Стэммел вздохнул:
   - И все же подумай. А кстати -  твои  два  года  прошли  уже  несколько
месяцев назад. Тебе ведь отпуск положен. Можешь  съездить  домой  повидать
своих, оглядеться. Подумаешь на досуге...
   Пакс  поразилась:  она,  оказывается,  совсем  забыла  о  "двух   годах
беспрерывной службы", записанных в ее договоре. Неожиданно родная  деревня
мелькнула у нее перед глазами, почти забытые запахи  ударили  в  ноздри...
Лавка булочника, колодец, площадь в базарный день. А за деревней -  череда
подъемов и спусков по невысоким холмам, и вот уже мелькнула  среди  зелени
черная крыша родного дома. Слезы навернулись Пакс на глаза.
   - Я... я смогу расплатиться за приданое, - вдруг вспомнила она.
   - Конечно. Я думаю, что твоя доля за эту кампанию с лихвой  покроет  ту
сумму. Подумай. Герцог наверняка даст нам всем отпуск, если,  конечно,  не
отправит меня и тебя - уже капралом -  вербовать  новобранцев  на  севере.
Впрочем, тогда мы точно могли бы попросить его продлить маршрут  и  урвать
по недельке, чтобы побыть дома.
   - Но я не уйду из роты.
   - Конечно, нет, пока ты сама этого не захочешь.
   - Я... я подумаю и скажу вам.
   Стэммел кивнул и оставил ее одну.


   Войска Синьявы сдались в тот же день, но  не  герцогу  и  наемникам,  а
сводному ополчению  разных  городов.  Пакс  даже  не  видела  пленных.  Ей
сказали, что их увели куда-то в направлении Вонги.  Рота  Пелана  вошла  в
крепость лишь для  того,  чтобы  искать  трофеи,  -  брать  в  заброшенной
цитадели было  нечего,  кроме  имущества  армии  Синьявы.  На  исходе  дня
поисковая группа разыскала большой тайник с  несколькими  ящиками  золота.
Стэммел сказал, что этого  количества  хватит,  чтобы  герцог  покрыл  все
убытки от несостоявшейся коммерческой кампании, а также  для  того,  чтобы
щедро оплатить достойную службу роты. К этому добавлялись трофеи, взятые в
Ча  и  Сибили.  Кроме  того,  Арни  рассказала,  что  при  осмотре  трупов
телохранителей Синьявы выяснилось, что они тоже  тащили  на  себе  немалый
груз золота и драгоценных камней.
   - Вот почему они так плохо шевелились в бою, и  мы  сравнительно  легко
справились с ними, - со смехом заключила Арни.
   - Вы выяснили, кто были те двое?
   - Да. Мужчина - какая-то важная шишка в Гильдии кредиторов. А  девчонка
- его племянница, сестра или еще кто-то.
   Арни замолчала, а затем уже серьезно, без улыбки на лице спросила:
   - Пакс, а ты узнала, кто или что на самом тебе  помогло  тебе?  Неужели
медальон Канны действительно имеет колдовскую  силу?  А  может  быть,  сам
святой Гед разбудил тебя?
   - Не знаю, Арни. Честное слово, я ничего не понимаю. Что-то  произошло,
- это я признаю. Но сколько я ни думаю об  этом,  сколько  ни  мучаюсь,  -
яснее от этого ничего не становится.


   Прошло еще три дня. Пакс стояла на мосту, глядя, как уходят от крепости
отряды ополченцев, и думала о своем. Неожиданно к  ней  подошли  Верховный
Маршал и паладин Геда. Судя по всему, герцог рассказал им все,  что  знал,
да и Доррин поведала о случае в Ротенгри.  Пакс  наконец  призналась,  что
пыталась вылечить Канну при помощи медальона. Если  бы  она  захотела,  то
двое  грамотных  толкователей  могли  бы  в   течение   нескольких   часов
рассказывать ей о святом Геде. Но ей не хотелось.
   Вернувшись с ними  в  лагерь,  она  в  присутствии  Верховного  Маршала
обратилась к герцогу:
   - Я хочу остаться в роте, где я начинала службу,  с  моими  друзьями  и
командирами, там и с тем человеком, которому я присягала на верность.
   Герцог благодарно кивнул и ответил:
   - Паксенаррион, ты можешь оставаться в роте  столько,  сколько  сочтешь
нужным.  Я  ценю  твою  верность  и  твое  умение  воевать.  Но  я  должен
согласиться с Верховным Маршалом в том, что какая-то сила -  мы  не  знаем
пока, какая именно,  -  ведет  тебя  по  жизни.  И  если  когда-нибудь  ты
почувствуешь  зов,  требующий,  чтобы  ты  покинула  роту,  знай,  что  мы
отпускаем тебя, что я не стану удерживать тебя, опираясь на  твою  клятву.
Ты вольна оставить меня в любой день.
   - Мой господин, - хотел что-то сказать паладин, но герцог перебил его:
   - Отвяжитесь вы от нее! У Паксенаррион своя голова на плечах. Если  она
решит уйти, то уйдет. Всему свое время. А то, что она умеет прислушиваться
к зову Провидения и знает, как воспользоваться им, в этом, я думаю, вы уже
могли убедиться.
   - Я вовсе не это имел в виду, мой господин.
   - Тогда извини, - устало вздохнул герцог. - Пакс, подумай о том, что  я
тебе сказал. Я по себе знаю - это нелегко, но ты все равно  все  взвесь  и
подумай. Поговори с Арколином, с Доррин, со  Стэммелом.  В  конце  концов,
свет клином не сошелся на моей роте. Есть много  других  мест,  где  можно
быть настоящим воином.
   Но для Пакс все уже было решено. Пройти путь от дочки  пастуха  в  Трех
Пихтах до уважаемого ветерана в роте герцога, иметь друзей, готовых за нее
в огонь и в воду, быть готовой самой отдать за них  жизнь,  -  это  ли  не
счастье? А детские мечты пусть остаются мечтами. Герцог Пелан,  его  рота,
офицеры, друзья, союзники и сражения - все это было реальностью. Это  все,
что было нужно ей в жизни, что наполняло ее смыслом.
   Когда паладин уезжал, Пакс махнула  ему  на  прощанье  рукой.  Медальон
Канны лежал в надежном месте - в поясном кошельке. Отныне его  место  было
там. Все,  хватит  с  нее  странных  предупреждений,  хватит  необъяснимых
загадок и тайн. Все в жизни солдата должно быть просто и понятно.  А  если
ей суждено погибнуть, не услышав очередного предупреждения, -  что  ж,  не
беда. Пакс улыбнулась. Красная лошадка  Сабена  помчит  ее  по  бескрайним
просторам, туда, где воины не падают и кони не устают.

Популярность: 1, Last-modified: Thu, 04 Oct 2001 11:13:14 GmT