---------------------------------------------------------------
 Charles Sheffield. Convergence (1993)("The Heritage Universe" #4).
 Пер. - А.Булатова, Н.Науменко.
 ("Вселенная Наследия" #4).
---------------------------------------------------------------

                           Вселенная Наследия 4


                                Энни, Киту, Розе, Торис - которые настояли
                                на том, чтобы у каждого была своя книга





     О Господи! Неужели  только  один  вид  из  множества  живых  существ,
обитающих в самых различных условиях, какие только может предложить щедрая
на  выдумку  Вселенная,   регулирует   температуру   своего   тела   путем
потоотделения?
     Луис Ненда промокнул лоб скомканной тряпкой и  лишь  потом  догадался
проделать то же самое со своей грудью и взмокшими подмышками. Несмотря  на
то,  что  полдень  сорокадвухчасовых  суток  Дженизии  еще  не   наступил,
температура поднялась уже  градусов  до  сорока.  Влажность  и  жара  были
ужасающие - как внутри парового котла. Ненда посмотрел  вверх,  но  вместо
диска  оранжево-желтого  солнца   увидел   только   кружащийся   красочный
калейдоскоп, настолько  изменчивый,  что  глаз  не  мог  уследить  за  его
отдельными воронками. Кольцевые сингулярности,  словно  щитом  закрывавшие
планету, сегодня были как никогда сильны.
     Свистящий рык вернул его  к  действительности.  С  полдюжины  зардалу
волокли по плоскому песчаному берегу десятиметровый цилиндр, чувствуя себя
при этом как ни в чем не бывало. Темно-синим телам сухопутных головоногих,
защищенным плотной, похожей на резину кожей, казалось, не были страшны  ни
жара, ни холод.
     Зардалу почтительно остановились в  шести  шагах  от  Луиса  Ненды  и
склонились, так что их гигантские головы легли на песок.
     - Великая Молчальница нашла это в одном из подземных туннелей.
     Ненда оглядел распростертые фигуры,  раскинувшие  свои  шестиметровые
щупальца по пляжу. Вожак зардалу изъяснялся при помощи щелчков и посвистов
мертвого языка, на котором говорили рабы  в  древнем  Сообществе  Зардалу.
Технических  терминов  в  нем  не  хватало,  но  Луис  смирился  с   этим.
Взаимоотношения "хозяин-раб" были гораздо важнее.
     - Она приказала вам принести это сюда?
     - Великая Молчальница показала нам, что она  хочет.  Прошу  прощения.
Хозяин, но мы все еще не понимаем речь Великой Молчальницы.
     - Атвар Ххсиал понять непросто.  Возможно,  когда-нибудь  вам  это  и
удастся - если начнете быстрее шевелить мозгами.
     Про себя Луис уже не в первый раз молился, чтобы этот день настал как
можно позднее. Если зардалу когда-нибудь научатся...
     - Вы считаете. Хозяин, что это действительно недостающий компонент?
     - Возможно. Мне надо его изучить, и тогда узнаю  наверняка.  Оставьте
его здесь и немедленно возвращайтесь помогать Великой Молчальнице.
     - Да, Хозяин. Мы будем молиться, чтобы  это  действительно  оказалось
нужным компонентом. Ради всех нас.
     Сказав  это,  зардалу  направился  к  одному  из  туннелей.  За   ним
последовали остальные.  Ненда  проводил  его  взглядом  и  задумался.  Да,
раболепствуют они уже не так, как прежде. И эта последняя фраза прозвучала
не столь подобострастно, как должна бы. "Ради всех  нас".  Может,  у  него
богатое воображение, но ему послышалась скорее угроза, нежели смирение.
     Даже если и так, хорошо, что они ушли. Их гигантские  клювы  спокойно
могут перекусить его пополам, а мощные щупальца - методично  оборвать  все
конечности. Луису уже доводилось видеть подобное.
     И, возможно, скоро он  увидит  вновь.  Или  испытает  на  собственной
шкуре.
     Сколько они уже  здесь?  Он  опять  исподлобья  посмотрел  в  сторону
невидимого солнца. Почти два месяца. Он  и  Атвар  Ххсиал  все  это  время
водили зардалу  за  нос,  уверяя,  что  знают,  каким  способом  заставить
"Поблажку" или любой другой корабль покинуть Дженизию и  выйти  в  космос.
Когда зардалу поймут, что Ненда и Атвар Ххсиал засели на этой планете  так
же прочно, как они сами, - дни их сочтены.
     И дело тут не в корабле. "Поблажка" находилась в отличном  состоянии.
Причина в этих чертовых кольцевых сингулярностях,  на  которые  он  сейчас
смотрел и от которых рябило в глазах, да еще  в  управляющих  ими  роботах
Строителей. Они  ставят  пространственный  барьер  перед  любым  объектом,
стартующим с поверхности Дженизии. Интересно,  когда  до  зардалу  наконец
дойдет, что Луис так же беспомощен, как они сами?
     Луис подошел к цилиндру, который они сбросили прямо на пляж, и уселся
на один из его концов. Опустив голову, он заглянул внутрь. Судя по  всему,
это был кусок старой вентиляционной трубы. И вылететь в космос  он  мог  с
таким же успехом, как и сам Луис.
     Пот катился по его лицу,  заливая  глаза.  Луис  выпрямился  и  вновь
обтерся ставшей уже влажной тряпкой. Море, плескавшееся в сотне  ярдов  за
полосой песка, манило своей прохладой. Луис давно бы залез в воду, если бы
не знал об ужасных тварях, притаившихся под  его  спокойной  поверхностью.
Даже зардалу, похоже, побаивались их.
     Он мог бы побродить  по  туннелям  -  посмотреть,  что  делает  Атвар
Ххсиал. Конечно, там темно и сыро, но, может, хоть немного прохладнее.
     Луис уже двинулся было прочь от вентиляционной трубы, но на  какой-то
миг остановился, слепо  глядя  перед  собой.  Интуиция  подсказывала,  что
вокруг произошли какие-то перемены. Возможно, у  него  просто  закружилась
голова. Погода-то ведь явно не изменилась. Макушку припекало  так,  словно
на ней развели костер.
     Он поднял руку, чтобы пригладить свои черные  спутанные  волосы.  Еще
немного - и он вспыхнет.  Волосы  на  ощупь  были  горячими.  Наверное  он
заболевает. Только этого не хватало - подцепить заразу на  чужой  планете,
где-то у черта на рогах, а местные снадобья помогают только  тем,  у  кого
есть клюв и синие щупальца.
     Луис опустил руку. И тотчас же  уловил  какое-то  движение  на  земле
перед собой. Он пригляделся, заморгал и вновь пригляделся. Этого просто не
могло быть. Он увидел тень.
     Свою собственную тень. Луис огляделся и задрал голову. На  небе  ярко
сияло солнце, не закрытое никаким экраном. Впервые с того момента, как  он
и Атвар Ххсиал ступили на Дженизию, кружащие огни кольцевых сингулярностей
пропали.
     Несколько  секунд  Луис  глядел  прямо  на  солнце  цвета   лепестков
календулы - вполне достаточно  для  того,  чтобы,  отведя  глаза,  увидеть
только темные круги. Но не успели последние  исчезнуть,  как  он  бросился
бежать.
     Необходимо срочно разыскать Атвар Ххсиал и вытащить ее на поверхность
до того, как кто-нибудь из зардалу заметит, что произошло, и догадается  о
возможных последствиях.
     Круги в глазах мешали рассмотреть  происходящее  впереди.  Но  он  не
сознавал этого до тех пор, пока у самого входа в туннель  не  врезался  со
всего размаху во что-то упругое, отшвырнувшее его  обратно  на  песок.  До
Ненды донеслось сердитое ворчание. Суставчатые  лапы  протянулись  вниз  и
поставили его на ноги.
     - Побереги энергию на будущее,  Луис  Ненда.  -  Феромонное  послание
Атвар Ххсиал донесло привкус озабоченности и тревоги. -  Боюсь,  нас  ждут
неприятности.
     Гигантская кекропийка возвышалось над Луисом  Нендой,  словно  башня,
склонив белую безглазую голову с парой желтых рожек  и  похожими  на  веер
шестифутовыми   антеннами.   Голову   поддерживала    короткая    шея    с
кольцеобразными  бело-алыми  складками,   переходящими   в   темно-красные
сегменты подбрюшья. В целом же  внешний  вид  этого  членистоногого  являл
собой прекрасный образчик ночных кошмаров.
     Но только не для Луиса Ненды. Он даже не  удостоил  ее  взглядом.  За
свою  жизнь  он  повидал  слишком  много  чужаков,  чтобы  поражаться   их
внешности.
     - Неприятности? Какие? - Ненда порядком запыхался, но это не помешало
ему использовать свое наращение.
     - Дженизия меняется изнутри непонятным для меня образом.  -  Феромоны
кекропийки, в отличие от рабского наречия Сообщества  Зардалу,  передавали
нюансы, недоступные даже самым богатым человеческим  языкам.  Слова  Атвар
Ххсиал несли зримые образы складывающихся стен, закрывающихся  туннелей  и
исчезающих комнат в недрах планеты. - Если так будет продолжаться  дальше,
наши   претензии   на   необходимость   дальнейших   исследований   станут
безосновательными. Зардалу потребуют, чтобы мы  продемонстрировали  им  ту
самую мощь, о которой так долго говорили, и забрали их в космос.
     - Изменения происходят не только внутри. - Ненда показал вверх, зная,
что складчатый  резонатор  на  подбородке  Атвар  Ххсиал  прощупывает  его
ультразвуковыми импульсами, а желтые рожки преобразуют отраженный сигнал в
подробную картинку.  Кекропийка  прекрасно  "разглядела"  жест  Луиса,  но
увидеть исчезновение кольцевых сингулярностей и  появление  яркого  солнца
она не могла.  Кекропийцы  не  воспринимают  свет  или  какое-либо  другое
электромагнитное излучение.
     - Наверху, Ат, - продолжил Ненда.  -  Сингулярности  пропали,  словно
растворились.
     - Почему?
     - Черт бы меня побрал, если я имею хоть  какое-то  представление.  Но
нам надо поспешить к "Поблажке" и попробовать подняться.
     - А если нас опять вернет на поверхность?
     - Тогда мы окажемся по уши в дерьме. Но мы и так  будем  в  нем,  раз
подземные туннели закрываются.
     -  Везде.  Там,  куда  могли  проникнуть   мои   сигналы,   подземные
конструкции Дженизии исчезают. И все приобретает первозданный вид.
     Разговор не мешал Атвар Ххсиал действовать. Не  спрашивая  разрешения
Луиса Ненды, она подхватила его парой  передних  лап,  а  затем  понеслась
длинными грациозными прыжками, широко раскрыв рудиментарные надкрылья.  От
каждого прыжка у Ненды спирало дыхание, но он не жаловался.  Кекропийка  в
свободном полете вдвое быстрее любого человека.


     "Поблажка" стояла между колышущимися  зарослями  гигантских  болотных
растений и пятью башнями из песчаника -  жилищами  вожаков  зардалу.  Едва
Атвар Ххсиал поставила Ненду на землю, как он, оглядываясь на  башни,  тут
же принялся растирать ноющие ребра. В это время большинство зардалу должны
трудиться в океане или в подземных туннелях. Хорошо,  что  они  не  решили
устроить сегодня выходной.
     К счастью, произошедшие перемены не затронули "Поблажку", но,  вполне
возможно, она окажется столь же бесполезной, как и два месяца назад. Ненда
проверял двигатели каждый день. Они  находились  в  отличном  состоянии  и
развивали достаточную мощность. Существовала  только  одна  проблема:  они
отказывались поднять корабль с поверхности планеты. Какая-то сила - то  ли
сами кольцевые  сингулярности,  то  ли  (что  более  походило  на  правду)
управлявшие ими творения Строителей - пресекала любую попытку вырваться  в
космос.
     - Быстрее, Луис Ненда. Раздумывать некогда.
     Прошло всего две секунды после того, как ему едва не сломали ребра.
     - Не гони меня, Ат, дай отдышаться. - Ненда  распахнул  люк.  -  Если
движки не заработают и на этот раз, другой возможности подумать нам больше
не представится.
     Стартовую программу загрузили  в  компьютер  еще  два  месяца  назад,
навигационная система была проверена и находилась в полной готовности. Две
секунды спустя Луис уже сидел в  кресле  пилота.  К  несчастью,  двигатели
"Поблажки" набирали мощность минимум три минуты и отнюдь не бесшумно.
     Три минуты. Три минуты сидеть  и  смотреть  на  экран,  гадая,  когда
первая темно-синяя голова с любопытством высунется из башни  или  вынырнет
из тихого моря.
     - Что будем делать, если двигатели опять нас не вытянут, Ат?
     Был ли то взмах длинного щупальца или рябь на водной глади?
     - Мы накажем зардалу за нерадивость при ремонте корабля.
     - Правильно. Что ж, будем надеяться, что нам повезет.
     Там действительно было щупальце. А теперь над водой показалась голова
и быстро поплыла к берегу.  За  ней  последовало  еще  четыре,  потом  еще
полдюжины. Наверняка почувствовали вибрацию и поняли, что она  исходит  от
двигателей "Поблажки".
     Ждать оставалось еще целую минуту. Не пора ли послать Атвар Ххсиал  в
боевую рубку? Если им и на этот раз не удастся  взлететь,  придется  снова
убеждать зардалу, что еще день-два - и все получится. Но убеждать придется
снаружи и без оружия...
     - А тебе не кажется, Луис Ненда, что, если нам и впрямь удастся выйти
на орбиту и покинуть Дженизию, мы опять улетим с пустыми руками?  -  Атвар
Ххсиал сидела рядом с ним совершенно  спокойно.  Происходящее  за  стенами
корабля было недоступно для  ее  эхолокатора.  -  Как  глупо,  что  мы  не
догадались перенести на "Поблажку" образцы технологии  Строителей.  У  нас
нет  ни  единого  кусочка  зардалу.  Я  кляну  себя  за  такую  чудовищную
непредусмотрительность.
     Оставалось еще тридцать секунд,  но  едва  только  мощность  достигла
шестидесяти  процентов,  как  корабль  задрожал  всем  корпусом.  Зардалу,
выскочив из воды, понеслись по берегу. От корабля  их  отделяло  не  более
сорока ярдов. Другие выпрыгивали из песчаных башен.  Но  все  равно  Атвар
Ххсиал оплакивала собственную забывчивость.
     Ненда сжимал рычаги управления гораздо крепче, чем это требовалось.
     - Ат, я отдал бы тебе всю свою добычу, лишь бы только  унести  отсюда
ноги. Держись крепче, стартуем.
     Ближайшие зардалу тянули свои длинные щупальца  к  кораблю.  Мощность
еще не достигала  семидесяти  пяти  процентов  от  необходимого  минимума.
"Поблажка" вздрогнула и оторвалась от  земли  фута  на  три.  На  какой-то
момент она зависла, а потом лениво завалилась на бок и опустилась  обратно
на землю.
     Слишком рано!
     Между    импульсами    тяги    двигателя    рекомендовалось    делать
сорокасекундную паузу. Ненде удалось  выждать  четверть  этого  интервала,
когда он услышал, как что-то шлепнуло по люку и стало дергать рукоятку. Он
стиснул зубы и вновь запустил стартовую программу.
     "Поблажка" вздрогнула и, шатаясь, словно пьяная, начале  подниматься.
Шесть футов... десять... Они все еще оставались  в  пределах  досягаемости
жадных щупалец. Береговая линия приближалась. Корабль медленно  поднимался
с боковым креном. Мощность двигателей достигла уже восьмидесяти процентов.
     - Вроде получается, Ат. Мы поднимаемся, и ничто не тормозит сверху. -
Ненда глянул на экран бокового обзора. - Впрочем, держись. Там,  на  краю,
уйма зардалу. А мы еще так низко, что они могут схватить нас.
     - Что они делают?
     Ненда вгляделся в экран. За все это время он так и не научился хорошо
говорить на рабском языке зардалу,  а  их  язык  жестов  давался  ему  еще
трудней. Но распластанные тела и поднятые над  головой  передние  щупальца
вместе с широко открытыми клювами не нуждались в переводчике.
     - Ты не поверишь, Ат. Они поклоняются нам.
     - Так и должно  быть.  Мы  выполнили  свое  обещание:  оторвались  от
поверхности Дженизии и летим в космос.
     - Ну да. Но их радость как рукой снимет, когда они поймут, что мы  не
собираемся возвращаться. Они рассчитывали,  что  мы  поможем  им  покинуть
планету и вернуться в рукав. Очень скоро они взбесятся как черти.
     - Возможно. - Корабль  продолжал  неуклонно  подниматься,  и  зардалу
казались теперь голубыми точками на коричнево-сером  пляже.  Атвар  Ххсиал
устроилась поудобнее. - Но вообще-то они должны быть нам благодарны.
     - Да ну?
     "Поблажка" набирала скорость, пробиваясь сквозь густую  дымку  нижних
слоев атмосферы. Луис вполуха  слушал  кекропийку  и  думал  о  дальнейшем
развитии событий. Вероятно, они смогут  вырваться  из  плена  планеты,  но
впереди их ждут пространственно-временные ловушки Свертки Торвила.
     - Я тебе точно говорю: они всю жизнь  будут  нас  превозносить.  -  В
феромонах чувствовалось сонное удовлетворение. И никаких  признаков  того,
что полминуты назад Атвар Ххсиал, возможно, была на волосок от  гибели.  -
Подумай, Луис. Мы очень хорошо с ними обращались.  Мы  не  истребляли  их,
несмотря на то, что само имя зардалу приводит в ужас весь рукав. Мы их  не
убивали и не калечили, хотя они привыкли именно так поступать с рабами. Мы
не  отобрали  ценности,  которыми  они  обладают,  -  это,  конечно,   мое
непростительное упущение. И к тому же мы даже оставили им их планету.
     - Ты сама доброта, Ат.
     - В глазах зардалу мы были  щедрыми  и  добрыми  хозяевами.  -  Атвар
Ххсиал чуть сползла к полу. - А еще мы сделали для  зардалу  нечто  такое,
что нравится мне гораздо меньше. Мы  показали  им,  что  теперь  дорога  с
Дженизии в космос открыта.
     - Но исчезновение сингулярностей произошло без нашего участия.  Может
быть, они возникнут снова. - Ненда  уловил  очередное  облачко  феромонов,
несущее недвусмысленное послание. - Эй, перестань клевать носом. Сейчас не
время спать. Мы все еще в  середине  Свертки.  А  что,  если  в  ней  тоже
происходят перемены? Разработанный нами план полета может провалиться.
     - С Дженизии мы уже  поднялись.  -  Кекропийка  закрыла  пару  желтых
рожков, выключая таким образом свое  эхолокационное  зрение.  Шестифутовые
антенны на ее макушке сворачивали свои нежные, похожие на веер  рецепторы.
- Не сомневаюсь, что ты найдешь способ вытащить нас отсюда. Разбуди  меня,
когда выберемся, и я рассчитаю траекторию, которая приведет  нас  прямо  к
"Все - мое".
     - Не переводи разговор на мой корабль. - Ненда повернулся и уставился
на Атвар Ххсиал, уже сложившую свои шесть  ног.  -  Тебе  надо  оставаться
бодрой и бдительной. Если я не найду выход из Свертки, можешь прощаться  с
жизнью.
     - Но тогда и тебе крышка. - Тоненький хоботок кекропийки свернулся  и
спрятался в сумке ее складчатого подбородка. - Ты должен гордиться,  Луис,
- сонно произнесла она, - что  я  так  доверяю  тебе  и  твоему  прекрасно
развитому инстинкту самосохранения.





     Свертка Торвила пользовалась дурной славой, но на самом деле была еще
хуже. Выражения типа "многосвязный пространственно-временной континуум"  и
"макроскопические квантовые эффекты" не описывали ее даже  приблизительно.
"Свертка"  -  это   существительное,   образованное   от   прилагательного
"свернутый", что означает наличие в объекте множества внутренних  изгибов,
поворотов  и  петель;  но  эти  слова   были   лишь   бледным   отражением
действительности. Даже тот факт, что Свертка  -  это  гигантский  артефакт
Строителей, не способствовал воссозданию реальной картины происходящих там
явлений.
     Гораздо важнее было то, что менее четверти всех кораблей,  когда-либо
залетевших в Свертку,  вернулись  обратно,  дабы  поведать  об  увиденном.
Проникновение внутрь  представляло  собой  трудную  задачу,  но  не  могло
сравниться с препятствиями при выходе оттуда.
     Луис знал это. В  течение  семи  суток  "Поблажка"  дрейфовала  вдоль
разрывов квантовых аномалий в поисках прохода или  же  продиралась  сквозь
хитросплетения пространственно-временных барьеров. И все это  время  Атвар
Ххсиал сладко спала, приводя Луиса Ненду в бешенство.
     Кекропийцы привыкли держать при себе зрячих рабов для выполнения всей
черновой  работы.  Атвар  Ххсиал,  лишившись  своего   лотфианского   раба
Жжмерлии, похоже, решила, что Луис Ненда может его заменить. Ей никогда не
приходило в голову, что для Луиса потеря его хайменоптской  рабыни  Каллик
могла значить ничуть не меньше, чем для  нее  потеря  Жжмерлии.  И  она  с
легким сердцем решила, что он вытащит их из Свертки без ее участия.
     В течение этих  дней  Луису  удавалось  лишь  урывками  вздремнуть  в
неудобном кресле пилота. В туалет  ему  приходилось  бегать  в  буквальном
смысле этого слова, а пищу заглатывать  по-волчьи,  в  считанные  секунды.
Атвар Ххсиал проводила на камбузе все свободное  от  сна  время,  создавая
невообразимо зловонные коктейли сообразно своим утонченным вкусам.
     Но хуже всего было то, что Атвар Ххсиал  оказалась  абсолютно  права.
"Поблажку" сконструировали для пилотирования пятируким полифемом Чизма,  у
которого все руки растут с одного бока. Луис Ненда нашел  сиденье  пилота,
мягко говоря, неудобным, но по крайней мере у него, как и у полифема, были
глаза. Если бы  слепая  Атвар  Ххсиал  попыталась  вывести  "Поблажку"  из
Свертки Торвила, они отправились бы на тот свет в первые же минуты полета.
     Это  логично,  и  ничего  тут  не  поделаешь.  Но  Луиса  логика   не
интересовала. Как только выпадала свободная минута,  он  разворачивался  и
свирепо буравил взглядом спящую деловую партнершу, а в голове у него зрели
мысли о мщении.
     Но только не о физическом. С существом, вдвое  превосходящим  его  по
габаритам и  вчетверо  -  силой,  такой  номер  не  пройдет.  Лучше  всего
каким-нибудь образом надуть Атвар Ххсиал. Но как это сделать, когда  ни  у
кого из них за душой нет ни гроша? Даже рабы покинули их. А вот  если  ему
удастся вернуться на Жемчужину и найти там любимый "Все - мое",  тогда  он
еще посмотрит...
     Месть -  такое  блюдо,  которое  следует  употреблять  уже  остывшим.
Предаваясь мрачным мыслям по поводу Атвар Ххсиал, Луис не забывал об этом.
Что за нелепое она создание: видит при помощи звуков, а разговаривает  при
помощи запахов. И тем не менее его партнерша считала себя выше  не  только
людей, но и любых других разумных существ во всем рукаве.
     Пока он таким образом размышлял и злился, управляемая  им  "Поблажка"
выбралась невредимой из Свертки. Раздражение его было столь  велико,  что,
увидев перед собой вместо звезд-сосисок и вращающихся  огненных  шестерней
микрогалактик чистое  и  неискаженное  звездное  пространство,  он  вместо
облегчения испытал упадок сил.
     Впервые за много дней он сбросил сонливое оцепенение.  И  только  тут
понял, насколько он вымотался.  Глаза  его  неодолимо  слипались,  а  тело
совершенно не желало слушаться.  Просто  удивительно,  что  ему  удавалось
бодрствовать  столь  долго.  Куда  проще  было  забыться  сном,  чтобы  их
прихлопнуло где-нибудь посреди Свертки.  Возможно,  ему  и  следовало  так
поступить. То-то поплясала бы Атвар Ххсиал. Но беда  в  том,  что  она  бы
никогда не узнала об этом. А сам он отправился бы  к  праотцам  с  ней  за
компанию.
     Такие вот мысли одолевали его от усталости.
     Ненда пробрался к спящей Атвар Ххсиал и легонько пнул ее ботинком.
     - Теперь твой черед. Я свое дело сделал.
     Пробуждение  кекропийки  походило  на   распускание   гигантского   и
отвратительного цветка. Шесть сдвоенных ножек  бурно  выпростались  из-под
темно-красного тела,  одновременно  раскрылись  желтые  рожки,  а  длинные
антенны распушились, словно нежные листья папоротника.
     - Проблем нет? - Феромоны Атвар Ххсиал несли скорее утверждение,  чем
вопрос. Кекропийка подняла белую слепую голову и просканировала окружающее
пространство.
     - Ничего из того, что ты хотела бы услышать. Мы выбрались из Свертки.
- Ненда фыркнул и направился к  спальным  местам.  Их  спроектировали  для
существ  девятифутового  роста,  напоминающих  своим  строением  штопор  и
обладающих спиральной симметрией, но все же гораздо  привлекательнее,  чем
кресло пилота. - И не вздумай будить меня во время Бозе-перехода, - бросил
он через плечо. - Дашь знать, когда мы окажемся в системе Мэндела.
     Этот  путь  мог  занять  день  или  месяц.  Луис,  засыпая  на  ходу,
рассчитывал на нечто среднее - скажем, четыре или пять дней  беспробудного
сна. С большим трудом, он все же устроился на этом спиральном ложе.
     Теперь все  зависело  от  того,  насколько  искусно  сработает  Атвар
Ххсиал. Свертка Торвила  находилась  на  задворках  Сообщества  Зардалу  в
сотнях световых лет от Круга Фемуса, а солнечная система Мэндела - в  этом
Круге. "Все - мое" остался возле газового гиганта Гаргантюа,  вращавшегося
вокруг  Мэндела.  Но  прямой  путь  вряд  ли  мог  оказаться   приемлемым.
"Поблажке" предстояло осуществить несколько последовательных сверхсветовых
переходов-прыжков между узлами Бозе-сети. Время  путешествия  зависело  от
мастерства оператора, точности вхождения в сеть и запаса энергии.
     По человеческим меркам Атвар Ххсиал не  видела  ничего,  но  обладала
удивительной способностью воссоздавать зрительные образы.  Когда  наставал
момент подбора нелинейных входных параметров геометрии  Бозе-пространства,
Ненда знал, что здесь она даст ему сто очков вперед.
     Поэтому он ощутил  странную  смесь  удовлетворения  и  досады,  когда
двенадцатью часами позже она подошла к лежанке, где он  все  еще  пытался,
правда, безуспешно, поудобнее разместить собственное тело, и заявила:
     - Луис, хочу с тобой посоветоваться.
     - Что такое? - Ненда моментально проснулся и свесил ноги с койки.
     - Скажи, когда ты выбирался из Свертки  Торвила,  не  заметил  ли  ты
чего-нибудь странного?
     - Да ты смеешься! - Ненда встал и принялся растирать затекшие  мышцы.
- Свертка странная  сама  по  себе.  И  если  ты  встретишь  там  что-либо
нормальное,  то  это  точно  не  имеет  к  ней  отношения.  А  почему   ты
спрашиваешь?
     -  Как  любой  опытный  пользователь  Бозе-сети   я   знаю   наизусть
определенные предпочтительные входовые комбинации - выгодные  одновременно
энергетически и  с  точки  зрения  общего  времени  перехода.  Эти  режимы
переброски, естественно, прямо зависят от  структуры  пространства-времени
самой сети.
     -   Да   неужели?    -    Феромоны    Ненды    выражали    абсолютную
незаинтересованность, каковая не могла укрыться от Атвар Ххсиал.
     Слепая голова кивнула.
     - Прежде чем насмехаться,  Луис  Ненда,  сначала  выслушай.  Если  не
рассматривать  большие   отрезки   времени   -   столетие   и   более,   -
предпочтительные входовые комбинации должны оставаться неизменными.
     - Естественно.
     - Но, оказывается, это не так. Последние двенадцать часов  я  изучала
альтернативные маршруты к Мэнделу. И ни один из самых коротких  и  дешевых
не соответствует моим стандартным входовым  комбинациям.  Вместо  этого  я
нашла неизвестную прежде последовательность,  которая  сокращает  путь  до
Мэндела во множество раз.
     - Значит, раньше ты  просто  не  знала  этот  прекрасный  вариант.  -
Воспроизведенный им феромонный  образ  вряд  ли  мог  привести  кого-то  в
восторг. - Послушай, Ат, и на старуху бывает проруха.
     - Ты хочешь сказать: "Человеку  свойственно  ошибаться"?  Так  оно  и
есть. Однако к кекрокопийцам это не относится. Можешь не сомневаться, Луис
Ненда, я  вовсе  не  проглядела  этот  выгодный  маршрут.  Его  просто  не
существовало, когда мы вошли в Свертку несколько месяцев назад.
     - Но ты ведь только что сказала...
     -  Я  отвечаю  за  свои  слова.  Время  переброски,   соответствующее
определенным входовым комбинациям, должно оставаться неизменным в  течение
длительного срока. Оно просто обязано оставаться таковым  -  при  условии,
что общая структура пространства-времени в рукаве не подвержена глобальным
изменениям. Теперь ты понимаешь, почему я спрашивала о структуре  Свертки?
Не произошло ли в ней видимых изменений с тех пор, как мы в нее вошли?
     - В любом случае я этого не знаю. Понимаешь, Ат, я  выбирался  оттуда
по наитию. Так что не дави мне  на  психику.  Просто  я  вполне  приличный
пилот, даже если и не дотягиваю до уровня Дульсимера.
     - Да.  Но  раз  уж  мы  говорим  начистоту,  позволь  и  мне  сделать
признание.  Мне  не  хватает  опыта,  чтобы  полностью  проработать   этот
прогнозируемый маршрут до Мэндела,  который  я  обнаружила.  Возможно,  он
окажется гораздо короче, чем любой из тех, с которыми  я  сталкивалась  до
сих пор. С другой стороны, поскольку он новый, мы наверняка рискуем. Узел,
используемый  нами  для  переброски,  может  оказаться  слишком  близко  к
какой-нибудь звезде или черной дыре.
     - Прекрасная мысль. Ты же знаешь, Ат, я - прирожденный трус.  Поэтому
я бы сказал: тише едешь - дальше будешь.
     - И здесь  я  с  тобой  согласна.  Вернее,  согласилась  бы,  если  б
существовали пути в пределах нормальных временных рамок. Но с тех пор, как
мы впервые с тобой встретились, Луис, разве ты не  заметил,  что  со  всем
рукавом творится что-то  исключительное?  Перемены  на  Тектоне  во  время
Великого Соединения,  бешеные  фаги  вокруг  Жемчужины,  наше  неожиданное
знакомство с роботами Строителей, путешествие по их транспортной  системе,
пробуждение зардалу...
     - Эй! Извини, если я тебя огорчу, но ни о  чем  таком  я  слышать  не
желаю. Просто мы с тобой побывали в нескольких переделках. Ты  предлагаешь
поискать их еще с помощью своего супермаршрута на Мэндел?
     - Нет, Луис. Меня интересует, что будет дальше? Только представь, что
великие  перемены  коснутся  всего  рукава  и  приведут   к   исчезновению
Бозе-сети.  А  теперь  прикинь  наши  шансы  добраться  отсюда  до   точки
назначения на досветовых скоростях...
     - Ежу понятно, что мы застрянем здесь до конца жизни в компании  друг
друга, в самой глубокой заднице во всей изученной Вселенной.
     - Действительно, перспектива мрачная - однако,  как  я  полагаю,  для
меня она гораздо хуже, чем для тебя. Поэтому я  и  разбудила  тебя,  чтобы
посоветоваться: может, рискнуть и пройти по этому маршруту к Мэнделу?
     - И это ты называешь риском? Скорее вводи план полета в компьютер.
     Атвар Ххсиал кивнула головой - этот жест означал одно и то же у людей
и у кекропийцев.
     -  Он  уже  там,  Луис,  готовый  к  исполнению.  Я  ни  секунды   не
сомневалась: когда придется  выбирать,  мы  с  тобой,  как  всегда,  будем
единодушны.





     По прошествии четырех дней и шести Бозе-переходов Луиса Ненду  начали
одолевать совсем иные мысли. "Поблажка" находилась  на  последнем  отрезке
пути - от звезды Мэндел к ее планете, газовому гиганту Гаргантюа.  Корабль
Ненды "Все -  мое"  должен  был  находиться  там,  где  они  оставили  его
несколько месяцев назад, на маленьком искусственном планетоиде  Жемчужине,
вращавшемся по орбите вокруг Гаргантюа.
     Путешествие от границ  Свертки  прошло  без  единой  помехи.  Никаких
признаков изменений рукава, которые так беспокоили Атвар  Ххсиал,  они  не
обнаружили. И именно это тревожило Ненду сильнее всего.
     Ненда, коренастый мускулистый мужчина, родился на маленькой  планетке
Карелле (наверняка ему никогда не  удастся  туда  вернуться)  в  удаленной
части  Сообщества  Зардалу.  Гигантская  кекропийка  Атвар   Ххсиал   была
уроженкой одного из крупнейших миров Кекропийской Федерации.
     Он предпочитал пусть жестокую, но правду, она же всегда ходила вокруг
да около. В гневе он мог убить. Она же, казалось,  никогда  не  испытывала
гнева, но уничтожала врага в результате хладнокровного расчета. Они  могли
общаться друг с другом, потому что давным-давно Ненда - словно именно  для
такого случая - сделал  себе  наращение,  но  на  этом  общее  между  ними
кончалось.
     И тем не менее...
     Они встретились на Тектоне и Опале - в  той  самой  звездной  системе
Мэндела, куда направлялись в данный момент. Как говорится,  "рыбак  рыбака
видит издалека". Когда надо было браться за дело, Ненда знал, что  ему  не
нужно спрашивать мнение Атвар Ххсиал: достаточно было своего собственного.
Луис Ненда пришел к выводу, что все более-менее разумные  существа  мыслят
стереотипно.
     Так кто же они друг другу?
     Разумные существа такие вопросы не обсуждают.
     Значит,  если  Атвар  Ххсиал  когда-нибудь  представится  возможность
надуть Луиса Ненду без риска для себя, она не преминет это сделать.  Нужда
заставила их держаться друг друга на Дженизии, но сейчас с этим покончено.
Он еще не знал, как именно она подставит его - действия опытного мошенника
трудно предугадать заранее. Имелась и еще одна причина, по которой  он  не
мог позволить себе стать жертвой: единственное,  чем  он  обладал  теперь,
после ухода его рабыни, оставалась одежда плюс,  разумеется,  его  корабль
"Все - мое" - если, конечно, они когда-нибудь до него доберутся.
     Луис Ненда вновь погрузился в тяжелый сон.


     Большую часть пути к Мэнделу он  проспал,  вернее,  пытался  заснуть,
насколько это позволяла штопорообразная конструкция койки. Когда  в  конце
концов неудобство и скука заставили его вернуться в пилотскую  кабину,  он
увидел Атвар Ххсиал за  работой.  Всю  электронику  она  переделала  таким
образом, что видеосигналы, которые поступали  на  экраны  дисплеев  Ненды,
одновременно конвертировались в многоканальные ультразвуковые потоки.  Она
"видела" то же, что и он, несмотря на то,  что  картинка  ей  должна  была
казаться как бы черно-белой.
     Но то, что она заявила в результате этого  "просмотра",  пробудило  в
Ненде самые худшие подозрения.
     - Все так,  как  я  и  думала,  Луис.  В  системе  Мэндела  произошли
изменения, и весьма серьезные. Смотри.
     В тот же момент Ненда оказался перед дисплеем, снедаемый любопытством
и нетерпением. Весь экран занимало изображение  Гаргантюа.  Его  атмосфера
полыхала  крутящимися  вихрями  оранжевого  и  красно-коричневого   цвета,
вспыхивавшими, словно блики в кристаллах чистейшего циркона и гессонита, и
разделенных тонкими прослойками и пятнами светло-голубых облаков аммиака.
     - Я подготовила ускоренный режим просмотра, чтобы ты сразу увидел то,
что мне  пришлось  наблюдать  в  течение  многих  часов.  -  Атвар  Ххсиал
протянула когтистую переднюю лапу, и картинка на дисплее ожила.  Гаргантюа
завращался вокруг своей оси настолько стремительно, что  десять  планетных
часов промелькнули перед глазами словно минута.  Луис  не  заметил  ничего
примечательного. Обычная дурацкая планета, вращающаяся  вокруг  своей  оси
точно так же, как последние несколько сотен миллионов лет  и,  несомненно,
столько же последующих.
     - Ты видел? - Атвар Ххсиал склонилась над ним.
     - Конечно, я не ослеп.
     - Я имею в виду - ты заметил перемену?
     Планете потребовалось совершить еще целый  оборот,  прежде  чем  Луис
почувствовал, как у него перехватило  дыхание.  В  конце  концов  до  него
дошло.
     - Глаз!
     Глаз   Гаргантюа.   Оранжево-красный   атмосферный   вихрь,   зловеще
смотревший с экваториальных широт планеты.  Вечный  водоворот,  гигантская
воронка  из  замороженных  газов,  ураган  сорока   тысяч   километров   в
поперечнике  -  и  все  это  отнюдь  не  природное  явление,  но  феномен,
существовавший только благодаря тому, что в центре воронки находился  вход
в транспортную систему Строителей.
     - Глаз исчез!
     - Верно. - Безглазая голова Атвар  Ххсиал  утвердительно  кивнула.  -
Исчез бесследно, несмотря на то, что существовал все то время,  пока  люди
находились в системе Мэндела и наблюдали за ним. А  это  поневоле  наводит
меня на размышления. Если транспортная  система  Строителей  на  Гаргантюа
пропала, значит, велика вероятность, что вход в эту систему на  планетоиде
Жемчужина тоже исчез. И действительно, я  не  обнаруживаю  никаких  следов
Жемчужины, даже при  помощи  самых  мощных  поисковых  систем  корабля.  А
теперь, поскольку Жемчужина пропал...
     Ненда взревел от ярости. Он прекрасно  понял,  к  чему  она  клонила.
Жемчужина пропала. А значит, и  корабль  "Все  -  мое",  единственная  его
собственность, тоже.
     А все вместе взятое - наверняка часть  какой-то  направленной  против
него аферы, которую Атвар Ххсиал пыталась провернуть.
     Он бросился на кекропийку и с размаху ткнулся в нее головой.


     Оценивая физическую силу Атвар Ххсиал, Луис ошибался:  она  оказалась
сильнее его раз в десять.
     Подняв его, беспомощного, за ноги двумя передними  конечностями,  она
укоризненно засвистела - таков был ее эквивалент грубой брани.
     - И куда же я могла бы его спрятать, Луис Ненда? И каким  образом?  С
тех пор, как мы улетели с Дженизии, я  нахожусь  на  "Поблажке"  вместе  с
тобой. Конечно, скромность -  не  моя  добродетель,  но  в  данном  случае
уверяю, обвести тебя вокруг пальца так, как ты думаешь, - выше  моих  сил,
независимо от того, входило это в мои  планы  или  нет.  Я  еще  раз  тебя
спрашиваю, каким образом я могла заставить исчезнуть Жемчужину  и  "Все  -
мое", пока мы летели из Свертки Торвила?
     Луис Ненда продолжал отбиваться с единственной целью - вздохнуть.
     - Ну ладно, ладно. Ну же, отпусти. Полегче!  -  Она  так  быстро  его
перевернула, что Луис едва не свалился. - Послушай, попробуй взглянуть  на
это моими глазами. Если "Все - мое" был твоим кораблем, а я  пришел  бы  и
сказал, что он исчез - разве ты не разъярилась бы точно так же, как я?
     - Злость,  если  она  подразумевает  потерю  самоконтроля,  незнакома
кекрокопийцам. А учитывая нашу разницу  в  габаритах  и  силе,  ты  должен
радоваться, что я не ответила тебе тем же.
     - Действительно. Но ты задела меня за живое.
     - Взаимно. Потеря "Все - мое", конечно,  несчастье,  но  исчезновение
транспортной системы Строителей несравненно трагичнее. Мы утратили надежду
посетить Ясность и разыскать находящиеся на ней  богатства  Строителей.  А
кроме того, мое  убеждение,  что  серьезные  изменения  претерпевает  весь
рукав, получило новое подтверждение. События на Гаргантюа  и  вокруг  него
показывают еще яснее, чем раньше,  что  причины  этих  перемен  кроются  в
Строителях.
     - Не занимайся самообманом, Ат. Они ушли по меньшей мере три миллиона
лет назад.
     - То, что ушло, может вернуться.  Артефакты  Строителей  до  сих  пор
господствуют  над  рукавом.  Нам   необходима   помощь   специалистов   по
Строителям. Мне бы хотелось...
     - Что хотелось? - Ненда уловил в феромонах послания скрытый намек  на
чье-то имя, которое едва не прозвучало.
     - Ничего. Но поскольку глаз Гаргантюа  пропал  вместе  с  Жемчужиной,
похоже, бессмысленно приближаться к самому Гаргантюа. Хотела бы я знать...
     Феромоны не принесли  словесного  образа.  Вместо  этого  Луис  Ненда
увидел две планеты - Тектон и Опал, вращающиеся вокруг друг друга.
     - Жаждешь вернуться и еще раз взглянуть на Тектон, Ат? Летний  Прилив
давно прошел, поэтому там наверняка спокойно.
     - Садиться -  нет.  Но  подойти  поближе  -  возможно,  это  будет...
интересно.


     Пока "Поблажка" держала курс на дуплет, Атвар Ххсиал не произнесла ни
слова. И это заставляло Луиса  Ненду  внимательно  смотреть  на  экраны  и
ломать голову над ее "интересно".
     Тектон и Опал - двойная система, в  которой  Тектон  был  меньшим  по
размерам.  Расстояние  между  ними  составляло  всего   двенадцать   тысяч
километров, а сутки длились лишь восемь часов. Но во  всем  остальном  эти
миры резко контрастировали друг с другом. Опал - водное царство, в котором
не было иной  суши,  кроме  плавучих  растительно-земляных  конгломератов,
именуемых слингами; Тектон же был пустынным миром, враждебным  человеку  и
сотрясаемым в периастроне мощными землетрясениями.
     А между ними, словно тонкая башня, протянулся мост - Пуповина.
     Ненда пристально вглядывался в экраны, ожидая появления Пуповины.  Ее
серебристо-металлическое сияние было видно издалека, несмотря на  то,  что
поперечник этой нити  составлял  всего  сорок  метров.  Сначала  из  мрака
проступала звездочка Ворота...
     Но этого не произошло. У Ненды уже имелся опыт приближения к  Тектону
и Опалу. В прошлый раз он увидел Пуповину с гораздо большего расстояния.
     Где же она?
     Он взглянул  на  Атвар  Ххсиал.  Погруженная  в  свои  ультразвуковые
дисплеи, кекропийка застыла сбоку от него.
     - Я ее не вижу. А ты?
     Сначала он подумал, что его послание не дошло до адресата.  Но  когда
ответ все-таки вернулся, в нем чувствовалась растерянность:
     - Мы ее не видим потоку, что ее там нет. Пуповина такой  же  артефакт
Строителей. И она тоже исчезла.
     - Так что же происходит, Ат?
     - Не знаю.
     - Но ты, черт возьми, предсказывала это.
     - Я ожидала аномалий в разумных пределах. Но такого...
     Напрасно Ненда ждал более внятного объяснения. Однако за это время он
сумел уловить в феромонах тончайший след  некоего  имени  -  того  самого,
которое перед этим промелькнуло в голове Атвар Ххсиал и  столь  же  быстро
исчезло.
     - Дари Лэнг! - громко выкрикнул Ненда, одновременно облекая эти слова
в феромоны. - Я знаю, где мы найдем ее.
     Атвар Ххсиал оставалась непреклонной.
     - Зачем ты произнес это имя?
     - Потому, что ты думала о ней и пыталась это скрыть. Дари  -  ведущий
специалист рукава по Строителям. И тебе это известно.  Она  должна  знать,
что здесь творится.
     - Сомневаюсь, что Дари Лэнг знает больше меня. - На  этот  раз  Атвар
Ххсиал "говорила" обтекаемо и неубедительно.
     - Еще одна полуложь. Ведь вдвоем вы добьетесь гораздо большего.  Одна
голова хорошо, а две лучше - даже если одна из них принадлежит кекропийке.
     Это было жестокое и чрезвычайно изощренное оскорбление. Ненда  пустил
пробный шар. Но ответ Атвар Ххсиал оказался неожиданно мягким:
     - Я вовсе не оспариваю компетентность профессора Лэнг -  в  том,  что
входит в сферу ее профессиональной деятельности. Я не уверена в разумности
встречи с ней. Даже если, как ты утверждаешь,  известно,  где  она  сейчас
находится.
     - Она дома, на Вратах Стражника.  Но  если  ты  боишься,  что  будешь
бледно выглядеть рядом с ней...
     - Меня беспокоит другое, и ты прекрасно об этом  знаешь,  -  послание
кекропийки прямо-таки  исходило  желчью.  -  Встреча  с  ней  может  плохо
повлиять на тебя, а не на меня.
     - Я ведь никогда не утверждал, что я эксперт по Строителям?
     - Святая наивность! Ты ведь понимаешь,  почему  меня  беспокоит  ваше
свидание. Можешь отрицать,  Луис  Ненда,  если  захочешь,  но  тебе  очень
нравится эта человеческая самка. В прошлый раз рядом с ней ты терялся,  не
мог рационально мыслить, а все  твои  решения  она  тотчас  же  подвергала
сомнению.
     - Ну это уж ты загнула. Разве я не бросил ее, чтобы улететь  с  тобой
на "Поблажке", когда мы решили, что нас ждет  прибыль?  Ты  совершенно  не
разбираешься в людях. Дари уже нашла своего  мужчину.  Она  выбрала  Ханса
Ребку, этого всезнайку из Круга Фемуса.
     - И с этим выбором ты до сих пор не  можешь  смириться.  Человеческие
самки совершенно не похожи на кекропийских самцов,  хранящих  верность  до
самой смерти.
     - Ты не веришь ей?
     - Ни ей, ни тебе. Однако встреча с Дари Лэнг может  оказаться  весьма
полезной с точки зрения  получения  большей  информации  об  изменениях  в
артефактах.
     - Послушай. - Ненда встал перед Атвар  Ххсиал,  чтобы  та  лучше  его
"слышала". - Мы летим на Врата Стражника и попробуем выудить из Дари  Лэнг
как можно больше. Только факты, чистый бизнес и ничего личного. Задержимся
там не больше чем на день. Как  только  узнаем  от  нее  все,  что  можно,
улетим. Только ты и  я.  А  из  полученной  информации  попробуем  сделать
деньги. Вот и все.
     - Ручаешься? - Атвар Ххсиал  уже  приготовилась  поверить  -  или  по
крайней мере притвориться по каким-то своим соображениям.
     - Истинный крест. - Ненда перекрестил свою грудь.
     - Этот жест, как  тебе  прекрасно  известно,  ничего  не  значит  для
кекропийцев. - В ее  послании  присутствовал  легкий  аромат  раскаяния  с
оттенком одобрения. - Очень хорошо. Я согласна. Мы отправляемся  на  Врата
Стражника - и никаких эмоциональных контактов с Дари Лэнг.
     - Верь мне. У меня совсем другие планы.
     Но последнее предложение Луис Ненда не  стал  облекать  в  феромонную
форму.





     Луису Ненде условия на Вратах Стражника  должны  были  понравиться  -
чего не скажешь об Атвар Ххсиал. И любое разумное существо не нашло  бы  в
этом ничего странного. Население исключительно  человеческое,  гравитация,
состав атмосферы и даже местные продукты питания словно специально созданы
для людей. Родной дом, да  и  только.  Но  для  кекропийки,  ведущей  свое
происхождение с маленькой, покрытой облаками планетки, освещенной  тусклым
светом  красного  карлика.  Врата  Стражника  представлялись   чрезвычайно
жарким, сухим, тяжелым и ослепляюще-ярким местом. А чтобы найти  пригодную
для нее жидкую пищу, пришлось бы изрядно  потрудиться.  Кекропийцам  здесь
было неуютно.
     В то же время любое разумное существо могло и ошибаться.
     На Вратах Стражника Атвар Ххсиал,  вне  всякого  сомнения,  выглядела
довольно странно. По-другому и быть не могло в силу  необычной  внешности,
размеров и метаболизма. Никаких вопросов это не вызывало.
     Луис Ненда тоже казался на  Вратах  Стражника  чужаком,  но  без  тех
смягчающих обстоятельств, которые имелись  у  Атвар  Ххсиал.  Белокурые  и
светлокожие местные жители - включая женщин - были гораздо выше его. Глаза
у них лучились чистотой и искренностью. Ненда всегда  смотрел  исподлобья,
словно опасался  чего-то.  Мужчины  предпочитали  носить  шорты  и  майки,
оставлявшие грудь и руки открытыми.
     С ногами и руками у Ненды было, слава Богу, все в порядке, даже  если
они и выглядели слишком короткими  и  мускулистыми.  Но  его  грудь  после
операции  наращения  -  серого  цвета,  покрытую  бугорками  и   глубокими
оспинами,  которые  служили  для  генерации  и  восприятия  феромонов,   -
показывать  окружающим  не  стоило,  даже  если  бы  она  и  не   вызывала
повышенного интереса. Ведь  это  его  секретное  оружие,  позволявшее  ему
отныне наравне с речью кекропийцев читать человеческие эмоции!
     Луису  пришлось  нелегко.  Из  Иммиграционной  службы  он   вышел   в
облегающем черном  костюме,  закрывавшем  его  по  горло,  и  в  тесной  и
неудобной черной шляпе  с  подобранными  под  нее  волосами.  Раз  уж  ему
пришлось стать шутом - он ни на йоту не выйдет из образа.
     И вот он ступил в этот мир: мир, где даже в домах  было  полно  птиц,
света и цветов, и где каждое строение, казалось, так и  тянулось  к  небу.
Находясь здесь, не верилось, что где-то рядом есть такие мрачные миры, как
Карелла, Перечница или Опал с Тектоном. Трудно было  смириться  с  мыслью,
что во многих местах рукава жизнь изо дня в день представляла собой борьбу
за  существование;  но  труднее  всего  воспринималось  утверждение  Атвар
Ххсиал, что прямо сейчас по всему рукаву происходят события, которые могут
изменить все и вся,  включая  судьбу  немногочисленных  счастливых  планет
вроде этой.
     Луис и сам до конца не разобрался - верит он в это или нет.
     Дари работала в Институте артефактов -  Луис  запомнил  это  название
наизусть. Проблема состояла в том, что в космопорту никто даже не слышал о
таком. Он переходил от одной справочной к другой, выделяясь своим странным
одеянием. Правда, фигура кекропийки, ползавшей за ним следом, бросалась  в
глаза еще сильнее. Атвар Ххсиал ощущала на себе  множество  вопросительных
взглядов и поэтому старалась вести себя как можно неприметнее.
     Наконец на  шестой  запрос  Ненда  получил  снисходительный  кивок  и
краткий  путеводитель  с   инструкциями,   из   которых   следовало,   что
исследовательский институт Дари занимает одно из последних мест  в  списке
мало-мальски  значительных  учреждений   Врат   Стражника.   Он   считался
диковинкой, но не более того.
     Институт располагался у подножья холма в городке под названием Боуэр.
Луис навел еще кое-какие справки и вернулся к Атвар Ххсиал.
     - Они глазели на меня, словно на сумасшедшего. А  я  только  спросил,
сколько будет стоить проезд туда для двоих.
     Самым умопомрачительным было то, перед чем меркли буйные  цветники  и
легкие  дуновения  чудесно  пахнущего  воздуха.  Путешествия   на   Вратах
Стражника были бесплатными, и к этому так привыкли, что  воспринимали  как
должное.
     Но только не  Луис.  На  Карелле  или  Обжигающей  путешествие  через
полпланеты было сопряжено с опасностями и стоило бы  целое  состояние.  На
Вратах Стражника, похоже, никто даже понятия не имел, что такое билет.
     До  Боуэра  они  добрались  на  перекладных:  гиперзвуковой  самолет,
железная дорога и воздушное такси. Не имея за душой почти ни  гроша,  Луис
поинтересовался, как оплачивается еда. И приятно удивился, узнав, что  еда
на Вратах Стражника, как и транспорт, предоставлялась бесплатно. Сиденья в
каждом виде транспорта были широкие и удобные,  прекрасно  приспособленные
для сна или созерцания окрестностей. Это была та самая  жизнь,  о  которой
можно только мечтать.
     Беспилотное такси в конце концов  высадило  их  на  вершине  пологого
холма.
     - Институт артефактов - у подножия холма. Дальше проезд  запрещен.  -
Бортовому компьютеру удалось придать своей речи оттенок легкого извинения.
- Вам придется пройти пешком или обратиться к кому-нибудь  за  помощью.  -
Желаете высадиться или продолжить полет со мной?
     - Оставь нас здесь. Мы пойдем пешком. -  Луис  Ненда  подождал,  пока
такси скрылось за холмом, затем развернулся к своей компаньонке. - Знаешь,
Ат, я не совсем представляю, как нас здесь встретят. В Свертке  мы  удрали
от них, не сказав никому ни слова.
     - Как выяснилось, Луис Ненда, мы просто не знали, куда  нас  занесет.
Ты полагаешь, профессор Лэнг встретит нас враждебно?
     - Не знаю. Почему бы  тебе  не  подождать  здесь  немного?  А  я  тем
временем спущусь и попробую установить с ней контакт. Ты  же  понимаешь  -
требуется прощупать почву.
     - Контакт, ты имеешь в виду - с Дари Лэнг? -  Кекропийка  наклонилась
так, что ее голова оказалась вровень с головой Ненды. - Опять  эта  самка.
Разве ты не обещал мне и разве мы не договорились...
     - Только дела, Ат. Если через полчаса я не вернусь, приходи за мной.
     Атвар Ххсиал поднялась в полный рост, а затем медленно села.
     - Полчаса, и ни минутой больше.  Этого  времени  тебе  хватит,  чтобы
найти профессора Лэнг и объяснить, что я желаю проконсультироваться у нее.
Но я не хочу, чтобы ты говорил за меня. Я должна лично пообщаться с ней.
     - Ты не веришь ей?
     - Ни ей, ни тебе. - Желтые рожки  кекропийки  начали  закрываться.  -
Полчаса, Луис Ненда, засекаю.


     Институт находился в пяти минутах  ходьбы  от  вершины  холма.  Этого
времени  Луису  Ненде  хватило,   чтобы   оглядеться   и   подумать,   как
приветствовать Дари Лэнг. Когда он видел ее последний раз,  много  месяцев
назад, они едва спаслись от зардалу. Тогда он выглядел героем.  Теперь  же
разговор продолжался у нее дома, где Луис скорее всего смахивал на клоуна.
     Изящные  белые  здания  Института  с  большими  окнами  и   поросшими
виноградом балкончиками были связаны между собой крытыми галереями.  Ненда
тщетно выискивал  на  домах  какие-либо  опознавательные  знаки.  Все  они
выглядели одинаковыми. Он  распахнул  дверь  одного  из  домиков  и  вошел
внутрь. Он сразу понял, что это институтская столовая и что она  абсолютна
пуста. Коренастый робот-официант подкатил с пустой фарфоровой суповницей в
руках. Вопрос Луиса он проигнорировал. Тому пришлось  встать  прямо  перед
ним и спросить еще раз:
     - Ты Дари Лэнг знаешь? Где ее найти?
     Робот замер в ожидании, но Ненде в конце концов надоело, и  он  вышел
обратно на улицу.
     К одной из увитых цветами  беседок  направлялась  какая-то  элегантно
одетая женщина.
     - Эй! Эй, вы!
     Она нехотя повернулась, и ее лицо вдруг выразило  полное  недоумение.
Ненда остался верен своему первому впечатлению, даже приблизившись к  ней.
Она была  высокая,  она  была  стройная,  она  была  блондинка,  она  была
красивая, от нее пахло духами, она была на  целый  фут  выше  его,  и  она
смотрела на него во все глаза.
     Одно слово - чучело. Луис отбросил последние претензии на вежливость.
Он снял свою неудобную шляпу и швырнул ее на землю, позволив своим грязным
и нечесаным волосам рассыпаться по плечам.
     - Меня зовут Луис Ненда. Я ищу профессора этого института Дари  Лэнг.
Вы не знаете, где ее офис?
     Женщина поднесла руку ко  лбу,  совершенно  наигранным,  как  отметил
Луис, жестом.
     - Ненда. Луис Ненда. Очень интересно. Где я могла раньше слышать  это
имя? - Склонив голову, она оглядела его снизу  до  верху  -  от  неуклюжих
ботинок до черных сальных волос. - Так вы Луис Ненда? А я Гленна  Омар.  Я
тоже здесь работаю.
     - Неужели? - Луис мог присягнуть, что никогда в жизни не встречал эту
даму, и ему не хотелось играть в угадайку, особенно с тем, кто разглядывал
его так, будто он сбежал из циркового  зверинца.  -  Если  вы  отсюда,  то
должны знать Дари Лэнг. Так где ее кабинет?
     Она скорчила недовольную  гримаску  и  выпятила  ярко-красную  нижнюю
губу. Чтобы она там ни думала о Луисе, у нее, очевидно, не было времени на
разговоры о Дари Лэнг, а не о Гленне Омар. Она махнула в сторону одного из
зданий тонкой белой рукой, словно отпуская его.
     - На втором этаже. Вы у нас останетесь?
     - Пока не знаю. Возможно. - Луис повернулся и  торопливо  зашагал  по
обрамленной цветами аллее, понимая, что дама все еще стоит и не  сводит  с
него глаз. Он пожалел, что бросил шляпу, но вернуться и подобрать ее, пока
та продолжала стоять, не мог. В вестибюле  висел  список  имен  и  номеров
кабинетов. "Дари Лэнг, старший научный сотрудник. Комната 211".
     Ну вот.  Теперь  начиналось  самое  трудное.  Луис  немного  постоял,
прикидывая, что делать дальше. О подобных ситуациях ему доводилось  только
читать. Он вновь вышел на улицу. Гленна Омар - слава тебе. Господи - ушла.
Он взглянул на вершину холма, дабы  убедиться,  что  головы  Атвар  Ххсиал
отсюда  не  видно.  Наконец  он  вернулся  на  аллею  и  сорвал  с  клумбы
один-единственный цветок абрикосового цвета и нежного запаха.
     Коридор на втором этаже, как и лестница, был  чист,  застлан  ковром,
функционален и необъяснимо уютен. В этих стенах, должно быть, жизнь  течет
совершенно по-другому. Ненда двинулся по коридору (отнюдь не на цыпочках),
миновал несколько закрытых дверей, пока наконец не подошел к комнате 211.
     Стучать или не стучать? Луис осторожно попробовал толкнуть дверь. Она
оказалась незапертой. Облегченно вздохнув,  он  открыл  дверь  и  бесшумно
вошел внутрь.
     В комнате находились ряды встроенных в стены компьютерных  терминалов
и у окна -  длинный  стол.  Перед  столом  стояло  единственное  кресло  -
широкое, с высокой спинкой и плюшевыми черными подлокотниками.
     Ненда заметил, что кресло  слегка  двигается,  катаясь  туда-сюда  на
своих  колесиках,  словно  сидящий  в  нем  человек  либо  отдыхает,  либо
предается глубоким размышлениям.
     Держа цветок перед собой, Луис прошел вперед и спрятался  за  спинкой
кресла.
     - Сюрприз. Это опять я.
     Кресло  развернулось.  И  Ненда  увидел   большеголового   худощавого
мужчину, руки и ноги которого казались непропорционально длинными для  его
тела.
     Он выронил цветок на застланный ковром пол.
     - Ты! - воскликнул он. - Какого черта ты здесь делаешь?


     И не успев  услышать  ответ,  Луис  вдруг  осознал  комизм  ситуации.
Находясь в системе Мэндела, он изо  всех  сил  старался  втолковать  Атвар
Ххсиал, что вовсе не интересуется Дари Лэнг, так же, как она им. У нее уже
был друг - Ханс Ребка - исследователь из  Круга  Фемуса.  Он  оставался  с
Дари, когда Луис покинул их в Свертке.  Ничего  удивительного,  что  он  и
сейчас с ней.
     Но он все-таки удивился. Единственная новость, которая порадует Атвар
Ххсиал, когда она ее услышит.
     - Так что ты делаешь здесь? - повторил Луис. - И где она?
     Ребка, оправившись от первоначального шока, теперь сидел насупившись.
     - А я надеялся, что больше не увижу тебя.
     - Взаимно. Так где она, Ребка? И что ты делаешь в ее кабинете?
     Досада Ханса сменилась  чем-то  иным.  Ненде  показалось,  что  Ребка
почувствовал себя виноватым.
     - Ее здесь нет. - Ханс Ребка поднялся. -  Но  за  цветок  -  спасибо.
Хорошо, что ты догадался.
     - Ее нет в Институте?
     - Ни здесь, ни на Вратах Стражника.
     - Так где же она?
     И опять это странное выражение на лице Ребки. Луис пожалел, что Атвар
Ххсиал  нет  рядом.  Высококлассное  распознавание  феромонных   выделений
пригодилось бы сейчас как никогда.
     - Не знаю.
     - И ты думаешь, я поверил? Не валяй дурака, Ребка, ты увивался за ней
с той самой минуты, как впервые увидел. И на Жемчужине, и на Ясности, и на
Дженизии - везде ты за ней волочился. Да  что  далеко  ходить  -  когда  я
вошел, ты  сидел  в  ее  кресле.  -  Ненда  указал  на  именную  табличку,
прикрепленную к столу, и в  тот  же  миг  осекся,  ошеломленный  внезапным
подозрением: окно выходило на аллею. Дари Лэнг могла заметить его  раньше.
Возможно, она видела, как он подходил к зданию и даже срывал цветок.
     - Она попросила тебя избавиться от меня?
     - Она не упоминала твоего имени с тех самых  пор,  когда  ты  и  твоя
жукообразная подруга сбежали  от  нас.  -  Это  по  крайней  мере  звучало
правдиво.  Чувствовалось,  что   Ханс   Ребка   слишком   доволен   данным
обстоятельством, чтобы лгать.
     Луис приблизился на шаг.
     - Я не уйду отсюда, пока не узнаю, куда она подевалась. Что ты с  ней
сделал? Это очень важно.
     Помрачневший Ребка тоже шагнул вперед. Похоже, назревала драка.
     Но совершенно неожиданно намерения  Ханса  Ребки  изменились.  Вместо
того чтобы нагнетать напряженность в конфликте  двух  самцов,  он  покачал
головой и вздохнул:
     - Ты хочешь знать, что случилось с  Дари?  Изволь.  Только  пойдем  в
столовую.
     - Почему бы не здесь?
     - Потому что нам потребуется место, где можно  выпить  и  посидеть  с
комфортом. За одну секунду всего не расскажешь.
     У Ненды вдруг проснулось внутреннее чувство времени.
     - Как долго?
     - Зависит от того, сколько раз ты будешь  перебивать  меня  дурацкими
вопросами. Да и какая разница, сколько времени это займет?
     - Дай мне пару минут, и разницы не будет. - Луис Ненда  устремился  к
дверям. - Я сейчас вернусь. Тут есть еще кое-кто, кому следует послушать.


     Появление взрослой  кекропийки  в  крохотной  факультетской  столовой
Института  Изучения  артефактов  не  прошло  незамеченным.   Малочисленные
сотрудники,  закусывавшие  и  болтавшие  о  своей  работе  за   столиками,
поспешили наружу, едва увидев Атвар Ххсиал.
     Один-ноль  в  пользу  Кареллы,  подумал  Луис   Ненда   с   некоторым
удовлетворением,  расставляя  стулья,  чтобы  на  них  смогла   уместиться
кекропийка. Его земляки так просто с едой не расставались. Они  никуда  бы
не ушли, а стали бы драться за свою пищу, хоть  с  Атвар  Ххсиал,  хоть  с
дюжиной других чудовищ, доведись им попасть в подобную ситуацию.
     Ханс Ребка не слишком обрадовался Атвар Ххсиал, хотя и не перепугался
при ее появлении.
     - Я ничего не говорил насчет присутствия твоей соучастницы при  нашем
разговоре, - заметил он, когда появился Луис,  ведя,  словно  на  буксире,
Атвар Ххсиал.
     - Она не больший преступник, чем я.  -  Луис  заметил  реакцию  Ханса
Ребки  на  эти  слова  и  поспешил  продолжить,  чтобы  пресечь  очередную
перепалку. - Как только мы войдем в курс дел, я скажу  тебе,  что  Ат  обо
всем этом думает. Тогда  ты  поймешь,  что  нам  нужно  здесь,  на  Вратах
Стражника.
     Но это объяснение прозвучало весьма неубедительно, едва  Ненда  начал
рассказывать Хансу Ребке все,  что  знал.  Конструкции  Строителей  внутри
Дженизии рассыпались и исчезали  на  глазах.  Застывшие  на  миллионы  лет
артефакты  Строителей  внезапно  пропадали.   Происходили   гигантские   и
необъяснимые  преобразования  геометрии  рукава.  И  существовали  сильные
подозрения, что может быть затронута даже Бозе-сеть - краеугольный  камень
галактического  транспорта  и  коммерции.  Однако  в   безмятежном   мирке
Института артефактов, окружавшем Ненду, это казалось  неправдоподобным.  А
ведь это то самое место, где подобные ситуации должны бы привлекать к себе
особо пристальное внимание.
     - Кажется чем-то сверхъестественным, не так ли? - словно оправдываясь
произнес Ненда, когда выложил наконец последнюю  причину,  по  которой  им
требовалась консультация Дари Лэнг. И тут он увидел лицо Ханса Ребки:  оно
вовсе не выражало скепсиса. Наоборот. Ребка слушал с отвисшей челюстью.
     Не ляпнул ли Луис чего-нибудь лишнего? Правда, он все  равно  не  мог
знать, что именно будет этим "лишним". Он потянулся, обнимая спинку  стула
сильными руками.
     - Как бы там ни было, именно поэтому мы здесь. А  теперь  выкладывай,
что у вас стряслось.
     Ребка покачал головой.
     - Я же говорил - объяснение потребует некоторого  времени.  Но  после
всего, что ты рассказал...
     - Оно станет короче? Ты все это уже слышал?
     - Наоборот, длиннее. Устраивайтесь  поудобнее  и  не  перебивайте.  Я
начну с самого начала.





     Душевный  подъем,  переживаемый  Дари  на  обратном  пути  к   Вратам
Стражника, когда-то должен был иссякнуть.  Она  знала  это.  Единственное,
чего она не ожидала, - так это такого скорого конца.
     Она совершенно не рассчитывала на толпы встречающих в  космопорту  по
поводу ее возвращения на планету. Главную роль  играло  лишь  то,  что  ей
удалось  завершить,  но  оценить  ее  работу  могли   лишь   те   немногие
специалисты, для которых "Всеобщий каталог артефактов" Лэнг (4-е  издание)
стал чем-то вроде Библии.
     Чем же она прославилась? А вот чем: она подтвердила все ссылки своего
нового "Каталога" и сверила их источники. Профессор Мерада от 5-го издания
"Каталога", уже готового к печати, придет в  экстаз.  Но  для  большинства
людей профессор был просто  старым  занудой,  от  которого  ни  тепло,  ни
холодно (отчасти Дари была с этим согласна).
     Опять же, их возвращение с  Дженизии  с  детенышем  зардалу  доказало
всему  рукаву,  что  прежние  завоеватели  вернулись  и  угрожающе  быстро
размножаются; действительно, обстоятельство чрезвычайной важности,  но  ее
заслуга здесь невелика. Всю работу проделали Ханс Ребка и  Луис  Ненда.  А
маленький зардалу никогда не попадет на Врата Стражника. Его  уже  забрали
на Миранду для тщательного изучения.
     Настоящие лавры ждут ее в Институте  -  и  только  в  Институте.  Она
сгорала от нетерпения именно там рассказать свою историю; а там  наверняка
все сгорали от нетерпения послушать ее.
     - Спокойно, Дари, - произнес Ханс Ребка,  сидевший  рядом  с  ней.  -
Расслабься, иначе у тебя перегреется главная микросхема.
     Дельный совет. Ни к чему, чтобы профессор Мерада  или  Кармина  Голд,
или  кто-нибудь  еще  увидел,  как  велико  ее  возбуждение.  Они   ценили
спокойствие, холодную логику - или прикидывались, хотя об этом трудно было
догадаться, слушая переходящие в крик споры на факультетских собраниях.
     Дари изо всех сил старалась внять совету Ханса Ребки.  Она  ободряюще
улыбнулась  Ввккталли,  который,  услышав  произнесенные   Ребкой   слова,
недоумевающе обернулся.
     - Это шутка. Ввкк Во мне нет никаких микросхем, и  я  прекрасно  себя
чувствую.
     Так оно и было, или будет, когда она доберется до места и заполучит в
слушатели  Мераду.  Не  успело  воздушное  такси  остановиться,  как  Дари
выпрыгнула  и  поспешно  устремилась  в  здание:  сначала   вверх,   через
лестничный пролет, потом вдоль коридора, к административному офису.
     Но что произошло с коридором? В голове  ее  вертелось  слишком  много
мыслей, поэтому она не стала сосредоточиваться на окружающем.
     Профессора Мерады в кабинете не оказалось. Никого не было и через две
двери, в кабинете Кармины Голд. Не было (только теперь  Дари  поняла,  что
случилось с коридором) вообще никого, хотя в эти утренние часы все  ученые
обычно бывают на своих местах.
     Дари побежала обратно. На первом этаже тоже пусто. Здание обезлюдело.
Она торопливо выскочила на улицу и краешком  глаза  успела  заметить,  как
Ханс Ребка скрывается за углом другого здания. Его  вела  куда-то  высокая
блондинка в ярко-оранжевом платье.
     - Ханс! - Но тот уже ушел. Дари  повернулась  к  Ввккталли,  все  еще
терпеливо стоявшему около воздушного такси. - Ввкк, здесь никого нет. Куда
все подевались?
     - Скорее всего они в главном лекционном  зале.  -  Талли  показал  на
доску объявлений у входа  в  здание.  -  Как  видите,  здесь  говорится  о
двухдневном мероприятии.
     Дари уставилась на доску. Объявление  действительно  было  достаточно
большим, и не заметить его можно лишь  в  том  случае,  если  ваша  голова
забита чем-то  посторонним.  СПЕЦИАЛЬНЫЙ  ДВУХДНЕВНЫЙ  СЕМИНАР.  ПОДРОБНЫЙ
ДОКЛАД КВИНТУСА  БЛУМА  О  ЕГО  НОВОЙ  РЕВОЛЮЦИОННОЙ  ТЕОРИИ:  "ПРИРОДА  И
ПРОИСХОЖДЕНИЕ СТРОИТЕЛЕЙ".
     "Природа  и  происхождение  Строителей".  Сердце   Дари   сжалось   и
подпрыгнуло  в  груди.  Именно  этой  проблеме  она  посвятила  всю   свою
сознательную жизнь.
     - Впервые слышу это имя. Кто он?
     - Не знаю. Но если вам известно, где находится главный лекционный зал
Института, это легко будет выяснить.
     Талли вновь  указал  на  доску.  Дари  дочитала  объявление.  Главный
лекционный зал - именно туда направлялся Ханс  Ребка.  И  семинар  начался
вчера.
     Не сказав Ввккталли ни слова. Дари бросилась к залу.  Она  пропустила
уже целый день. Если не поторопиться, она пропустит и второй.
     Ученых Института Дари знала. Квинтус Блум к ним не  принадлежал.  Так
кто же он такой?
     Лекционный зал был набит битком. Впервые на ее памяти люди  толпились
даже за порогом, а в тот момент когда она  попыталась  ужом  проскользнуть
внутрь, аудитория взорвалась хохотом.
     Она  ухватила  за  лацкан  распахнутого  пиджака  какого-то  мужчину,
пытавшегося выбраться наружу.
     - Джейм, что здесь происходит?
     Он остановился и нахмурил брови, вспоминая ее.
     - А, это ты. Дари. Я и не знал, что ты вернулась.
     - Только что прилетела. Что там, внутри?
     - Продолжение все того же. - Заметив  ее  недоуменное  выражение,  он
добавил:  -  Вчера  он  сравнивал  физические  характеристики   всех   без
исключения артефактов Строителей. А  сегодня  собирался  представить  свою
теорию происхождения Строителей. Но поскольку вчера  он  не  уложился,  то
сегодня утром собрался закончить описание оставшихся артефактов. А у  меня
на это время назначены кое-какие дела - лучше  бы  их  не  было,  -  но  к
главной  части  я  обязательно  вернусь.  Если,  конечно,   смогу   отсюда
выбраться.
     Он попытался отцепиться от Дари, чтобы продолжить свой путь. Она  его
не отпускала.
     - Но кто он такой?
     -  Это  Квинтус  Блум.  Прилетел  из  Центра  Маргольма  на   Джероме
специально чтобы ознакомить со своей новой теорией.
     - И в чем ее суть?
     - Я не знаю. И никто не знает. Единственный человек, знакомый с  ней,
- профессор Мерада. - Джейм дернулся опять. - Правда, ходят слухи, что это
нечто потрясающее.
     Он оттолкнул ее руку и просочился сквозь толпу, стоявшую у входа.
     Колебаться было некогда. Дари  нырнула  головой  вперед  и  принялась
прокладывать себе дорогу, игнорируя протестующий ропот  оставшихся  позади
слушателей. Это походило на плавание под  водой  в  море  серых  и  черных
пиджаков.
     Дари пробивалась до тех пор, пока перед ней не появился свет. Тут она
подняла голову. Она достигла первого ряда прохода, где можно  было  только
стоять. Сцена находилась чуть ниже, напротив. Профессор  Мерада  сидел  на
высоком прямом стуле слева от большого голографического экрана. Взгляд его
был устремлен  прямо  на  Дари,  вероятно,  из-за  кутерьмы,  возникшей  в
результате ее продвижения вперед. Он не ответил на ее кивок и легкий взмах
руки. Возле Мерады, презрев кафедру, располагавшуюся на правом краю сцены,
стоял высокий худой мужчина в ниспадающей белой одежде, похожей на тогу.
     Судя по всему, Блум. У него был плоский лоб, слегка скошенный  назад,
крючковатый нос, выступающие вперед и неестественно белые зубы.  Казалось,
он все время улыбается, даже когда говорит. Разглядев его. Дари убедилась,
что видит его впервые в жизни, а о Центре Маргольма  на  Джероме  даже  не
слыхала. Тем не менее она не сомневалась, что  знает  любого  мало-мальски
стоящего исследователя артефактов и все центры, занимавшиеся Строителями.
     - Вот и еще с одним артефактом покончено, - как  раз  в  этот  момент
произнес Блум. - Слон повержен во прах. Осталось  еще  двести  семнадцать.
Вас наверняка обрадует, что мы не будем рассматривать их один  за  другим,
как вчера. В соответствии с моим принципом систематики нетрудно  показать,
что все оставшиеся артефакты можно  очень  быстро  распределить  по  шести
главным группам. Приступим.
     На стоявшем перед ним  дисплее  начали  быстро  меняться  изображения
артефактов. Блум одним-двумя предложениями характеризовал их особенности и
тут же причислял к одной из ранее определенных групп.
     На Дари, к ее  собственному  удивлению,  это  произвело  впечатление.
Характеристики каждого артефакта она знала наизусть. Но Блум  знал  их  не
хуже.  Говорил  он  легко  и  непринужденно,   совершенно   не   пользуясь
какими-либо записями. Его характеристики  были  скупы  и  точны.  Шутливые
комментарии, которыми он сдабривал излагаемое, вызывали у аудитории бурный
хохот. Дари доводилось слышать многих ораторов, прибегавших к юмору,  дабы
сокрыть свое невежество или слабые места в аргументации. Но  Квинтус  Блум
был не из их числа.
     - Что подводит нас, - сказал он наконец,  -  с  великим  облегчением,
которое, я уверен, все  вы  испытываете,  к  завершению  Части  Первой.  С
артефактами мы покончили.
     Тут Дари заметила, что провела в лекционном зале уже более часа.  Все
оставались на своих местах. Она быстро огляделась и увидела вдалеке  Ханса
Ребку. Он стоял рядом с Гленной Омар, одетой в ярко-оранжевое платье.  Так
вот, значит, кто шел с Хансом, когда он скрылся из  виду.  Быстро  же  они
познакомились! У Гленны прямо-таки нюх на мужчин с других планет.  Неужели
Ханс не видит, кто она такая - эта Мисс Аромат Месяца?
     Но тут мысли Дари опять потекли в прежнем направлении.  Квинтус  Блум
продолжил лекцию.
     - Итак,  фазу  отбора  информации  мы  прошли.  А  теперь,  с  вашего
позволения, приступим к  фазе  анализа.  И  в  заключение  мы  обязательно
осуществим фазу синтеза.
     Голографический экран мигнул и погас, а Блум вышел на середину сцены.
     - По рукаву разбросано  тысяча  двести  семьдесят  восемь  артефактов
Строителей. И каждый из них таинственный, каждый  -  древний,  и  все  они
отличаются друг от друга. Я хотел бы начать  с  вопроса,  который,  как  я
подозреваю, неоднократно возникал и  прежде:  существуют  ли  какие-нибудь
признаки, общие для всех артефактов?  Их  размеры  варьируются  в  широком
диапазоне. В одних  случаях  их  назначение  видно  невооруженным  глазом.
Такова, например. Пуповина, являющаяся мостиком между Опалом и Тектоном  в
системе Мэндела. В других - совершенно  непостижимо  и  почти  неосязаемо:
взять хотя бы Линзу. Очевидно, что они абсолютно разные. Но так ли это?
     Я заявляю, что их общей  особенностью  является  изменение  структуры
пространства-времени. Артефакты Строителей появились миллионы  лет  назад,
но для самих Строителей пространство-время - а может,  и  пространство,  и
время, должно быть, являлись тем  же,  чем  для  нас  являются  глина  или
полимеры. И здесь появляется кое-что еще, о чем я скажу чуть позже.
     "Кое-что еще"; хорошо обдуманная уловка, предлагающая аудитории самой
разобраться в том, что Блум собирается поведать  дальше.  Дари  много  раз
задумывалась над тем, с какой  легкостью  Строители  создавали  аномальные
пространственно-временные структуры, от простейшего Ворота на  Пуповине  и
до гигантской головоломки - Свертки Торвила. Неужели Квинтус Блум считает,
что скажет нечто новое, когда множество  ученых  ломали  головы  над  этим
столько времени? За небрежным перечислением фактов и  свободным  владением
аудиторией Дари ощущала презрительное высокомерие.
     - Теперь я хотел бы задать несколько необычный вопрос.  За  последний
год  мы  стали   свидетелями   поразительных   изменений   в   артефактах.
Спрашивается, действительно ли они имели место, или же все это просто игра
нашего воображения?  Не  впадаем  ли  мы  в  некий  "временной  шовинизм",
полагая, что наша эпоха  несет  в  себе  какую-то  исключительность?  Ведь
другие поколения тоже считали свое время  исключительным?  Ответ  на  этот
вопрос мы можем дать благодаря  работе  одного  из  исследователей  именно
вашего института.  Профессор  Дари  Лэнг  провела  статистический  анализ,
который показал, что последние изменения артефактов не имеют прецедентов в
прошлом.
     Услышав свое имя тогда, когда она меньше всего  этого  ожидала.  Дари
почувствовала, как кровь прихлынула к  щекам.  Профессор  Мерада  нагнулся
вперед и что-то сказал Квинтусу Блуму. Сверкнули белые зубы, а крючковатый
нос повернулся в сторону Дари.
     - Профессор Мерада сказал мне, что Дари Лэнг после длительной отлучки
находится сейчас здесь, в этой аудитории. Я почту за честь  встретиться  с
ней после окончания  семинара...  Но  позвольте  продолжить.  У  нас  есть
статистический анализ, подтверждающий, что последние изменения  артефактов
действительно уникальны. Правда, не менее хорошо известно, что  статистика
ничего не объясняет. Нам надо выяснить, почему внезапная череда уникальных
изменений в артефактах происходит именно  в  данный  исторический  период.
Работа профессора Лэнг, при всем моем уважении к ней, не  дает  ответа  на
этот вопрос.
     За комплиментом скрывалась издевка. "При всем моем уважении" означало
"без всякого уважения". Дари старалась сохранять бесстрастный  вид,  в  то
время как слушатели в аудитории поворачивались, чтобы посмотреть  на  нее.
Блум продолжал, не обращая внимания на реакцию зала.
     - Что  в  нашем  времени  такого  особенного,  из-за  чего  могли  бы
произойти фундаментальные изменения в артефактах Строителей  -  причем  во
всех артефактах? С какой целью появился новый артефакт, который  я  назвал
Лабиринтом и о котором рассказывал вам вчера?
     Новый артефакт? Но ведь каждому из них по меньшей мере  три  миллиона
лет! Блум, должно быть, имеет в виду недавно открытый артефакт. Но даже  в
это трудно было поверить. Дари страшно хотелось перебить Блума и заставить
его повторить то, что он говорил накануне.  Но  тот  даже  на  секунду  не
остановился.
     - Я бы хотел предложить  гипотезу  и  одновременно  сделать  прогноз.
Изменения происходят потому, что артефакты выполнили свое предназначение.
     А предназначение это состояло в создании предпосылок для  дальнейшего
развития  рукава,  причем  вполне  определенного   развития.   Но   откуда
Строителям известно, каким будет будущее?
     Для ответа на этот вопрос я вернусь к своему предыдущему утверждению.
Нам  известно,  что  Строители  намного   опередили   нас   в   управлении
пространством и временем. Причем опередили буквально, потому что они вовсе
не из глубокого прошлого и не являются древней  расой,  которая  построила
свои артефакты, а затем почему-то исчезла. Они из будущего, из отдаленного
будущего,  где  артефакты  создаются  и  затем  отправляются  в   прошлое.
Строители  -   это   существа   из   будущего,   овладевшие   способностью
путешествовать во времени. Я хотел бы повторить  это  утверждение  другими
словами, поскольку оно чрезвычайно важно. Строители вовсе  не  исчезли  из
рукава когда-то в прошлом, потому что в прошлом  их  никогда  и  не  было.
Именно поэтому мы не можем найти там их следов. Они в будущем.
     Но что это за существа? Исходя из того, какой интерес они проявляют к
делам человечества и каким образом они определили  развитие  человечества,
существует только один правдоподобный ответ: Строители - это мы,  то  есть
наши далекие потомки. Мы сами и есть Строители или будем ими.
     На этом основан мой  прогноз:  артефакты  Строителей  исполнили  свою
миссию, определив дальнейший путь развития рукава. Поскольку данная задача
выполнена, артефакты будут и  дальше  претерпевать  изменения  и  в  конце
концов исчезнут. Они вернутся к своим истокам - в будущее.
     Лекционный зал взорвался. Только Мерада, заранее знавший, чем все это
кончится, оставался спокойным. Квинтус  Блум  стоял  у  авансцены,  жестом
приглашая Дари высказаться.
     - Позвольте спросить, профессор Лэнг, - голос его  перекрыл  царивший
гвалт. - Нет ли у вас каких-либо замечаний?  Я  действительно  очень  ценю
ваше мнение.
     Но у Дари голова буквально раскалывалась на  части.  Ей  нечего  было
сказать.  Но  не  потому,  что  гипотеза  Блума  казалась   ей   абсолютно
несуразной. Нет. А потому, что Дари сама думала об этом, и уже  давно,  но
отмела  эту  идею  по  причинам  слишком  неосновательным,  чтобы   сейчас
выставлять их  напоказ,  да  еще  всенародно.  Она  отрицательно  покачала
головой, развернулась и начала пробиваться к выходу. Ей требовалось время,
чтобы все обдумать. Если новый артефакт действительно только что появился,
ей надо узнать о нем как можно больше, а после этого пересмотреть все свои
достижения последних лет.


     - Так-то вот. На лекции Квинтуса Блума  Дари  едва  не  расплакалась.
Любой, кто видел ее, мог бы это  подтвердить.  После  нескольких  бесед  с
Блумом она улетела с Врат Стражника.
     Ребка кончил свой рассказ. И продолжать, похоже, не собирался.
     Луис Ненда вытаращил глаза. Слишком резок был переход  от  детального
описания до неожиданных двух скупых предложений в конце.
     - Ты хочешь сказать, все так  и  было?  И  больше  ничего  не  можешь
прибавить о том, что случилось, куда она отправилась и почему?
     - Я сказал все, что знаю.
     - Неужели ты вот так взял и отпустил ее? Даже не попытался отговорить
или остановить, или отправиться вместе с ней?
     - Нет.
     "Он врет, Луис", - неслышно произнесла Атвар Ххсиал. Но Ненда  и  сам
догадался.
     "Да, врет, черт бы его побрал. Но почему?"
     - Ты присутствовал при их беседах с Квинтусом Блумом?
     Ребка пожал плечами.
     - Я был на семинаре до тех пор, пока не  стало  ясно,  что  из  всего
сказанного я понял не более трех слов. - Он взглянул Ненде прямо в  глаза.
- Я не знаю, о чем они говорили друг с другом.
     Ненда выдержал его взгляд.
     - Я тебе верю.
     "Ну вот ни на столечко. Я и сам умею врать, глядя прямо в глаза.  Что
теперь, Ат?"
     "У нас возникли некоторые проблемы, Луис. Я не  хочу  открывать  ему,
что прогнозы  Блума  относительно  изменения  и  исчезновения  артефактов,
похоже, сбываются..."
     Ханс Ребка обкусывал ногти.
     - Да, еще одно, что тебя, Ненда, заинтересует:  вскоре  после  нашего
прибытия на Врата Стражника, в Институт приехали Жжмерлия и Каллик.
     Чтобы сменить тему, лучшего и не придумать. Ненда  тут  же  навострил
уши.
     - Значит, Каллик здесь? И Жжмерлия? Почему ты раньше не сказал?
     - Потому что сейчас их здесь нет. Дари взяла их с собой.
     - Она не могла этого сделать! Они принадлежат нам с Атвар Ххсиал.
     - Ошибаешься. У них все права свободных существ.
     - Ерунда. У меня  есть  их  свидетельства  рабов.  -  Ненда  принялся
рыскать по карманам  своего  нового  костюма,  но,  впрочем,  без  особого
успеха.
     "Луис, что происходит?"
     Обмен репликами между Нендой и Ребкой произошел слишком быстро, чтобы
Атвар Ххсиал смогла уловить его феромонную компоненту.
     "Жжмерлия и Каллик. Они здесь были - и сплыли. Вместе с Дари Лэнг".
     "Мой Жжмерлия!"
     "И моя Каллик. Я помню свое обещание, Ат, но здесь нужно задержаться.
Нам с тобой предстоит здорово потрудиться, прежде чем мы  сможем  покинуть
Врата Стражника".





     О первой встрече с Квинтусом Блумом, а также  о  том,  что  произошло
потом, Ханс  Ребка  рассказал  чистую  правду  (даже  если  это  была,  по
причинам, о которых Ханс предпочел умолчать, не вся правда).
     Она выскочила из лекционного зала настолько  переполненная  эмоциями,
что ее мозг просто отказывался работать. Но десятью минутами позже она уже
вновь проталкивалась обратно, сквозь толпу все тех же  недовольных  людей,
что и в первый раз. Прав Квинтус Блум или нет, ей необходимо выслушать его
до конца.
     Она понимала, что напоследок у него  должно  быть  припасено  кое-что
еще, дабы окончательно склонить на свою сторону профессора Мераду  и  весь
Институт. Мерада, несмотря на свои  предрассудки,  отличался  скрупулезной
честностью и болезненной дотошностью. Дари давно уже заметила (и постоянно
подчеркивала это), что в артефактах ясно прослеживается умение  Строителей
управлять временем и пространством. Идея путешествий во времени  позволяла
построить  множество  теорий.  Но  теории   не   стоят   гроша   ломаного.
Демаркационной линией между чистой наукой и праздными измышлениями  всегда
служит практика: наблюдения, факты.
     Но у Квинтуса Блума факты имелись, и  даже  больше,  чем  Дари  могла
представить. Она в этом убедилась, слушая его выступление. Артефакт  возле
Мира Джерома действительно существовал. Блум побывал на Лабиринте и  сумел
справиться  с  его  замкнутой  на  себя  геометрией.  Он  принес  с  собой
записывающую аппаратуру. Когда наступил ключевой момент  его  выступления,
сцену  лекционного  зала  заполнили  изображения   Лабиринта:   осторожное
сближение,  осмотр  с  различных  точек,  нелегкое  проникновение;   затем
причудливые внутренние помещения, где ничто не оставалось в покое и  ничто
не двигалось по прямой.
     Квинтус Блум свел комментарии до минимума - изображения говорили сами
за себя. Неожиданно он заговорил снова:
     - Это самое дальнее помещение Лабиринта. Следующие  кадры  показывают
полиглифы, находящиеся внутри этого помещения. Я не вносил никакой правки,
добавлений или купюр. Я просто демонстрирую по два кадра в секунду то, что
открылось моему взгляду на стенах комнаты.
     Сначала  изображение  было  статичным,  представляя  собой  застывшую
панораму звезд,  рассыпанных  по  грубо  напоминающей  полумесяц  области.
Любому из присутствующих она была прекрасно  известна  -  местный  участок
рукава, заполненный рассеянными облаками  темного  или  светящегося  газа.
Артефакты Строителей были показаны в виде мигающих  с  интервалом  в  одну
минуту точек ярко-сиреневого  цвета.  Никакого  движения  на  картинке  не
наблюдалось, но напряжение в лекционном зале непрерывно  росло.  Когда  на
экране вдруг зажглась зеленая точка, аудитория вздохнула в один голос.
     - Предлагаю вам на некоторое время оставить ее и  сосредоточить  свое
внимание здесь. - Блум указал на весьма удаленный от зеленой  точки  район
рукава, который тут же  увеличился,  приблизившись  к  зрителю.  Невдалеке
зажглось оранжевое пятнышко и вскоре, расширившись, поглотило зеленое.
     - А теперь внимательно смотрите  на  место,  где  расположен  курсор.
Сейчас возникнет новая точка - вот, зажглась! И  ее  координаты:  Земля  -
историческая родина человеческого клайда. -  Но  Квинтусу  Блуму  не  было
нужды  все  это  пояснять.  Расположение   данного   объекта   знали   все
присутствующие.
     Знакомыми оказались и следующие огоньки. Одна  за  другой  зажигались
новые точки, распространяясь от Земли и Солнца как бы сферически.
     - Центавр, Барнард, Сириус, Эпсилон Эридана, 61 Лебедя, Процион,  Тау
Кита, 70 Змееносца... - Названия  произносились  вслух,  но  не  Квинтусом
Блумом, а  сидящими  в  зале.  Это  был  не  просто  шепот,  а  ритуальное
перечисление ближайших звезд,  которые  люди  изучили  еще  на  досветовых
скоростях, прежде чем открыли Бозе-сеть.
     Дисплей  продолжал  выдавать  информацию:  тысячелетия   человеческих
исследований, спрессованные в несколько минут. Внезапно в  глубине  рукава
появились яркие вспышки другого цвета.  Их  количество  непрерывно  росло,
пока в конце концов одновременно не вспыхнули тысячи звезд.
     - Момент открытия Бозе-сети и Бозе-двигателя. - И  вновь  комментарий
Блума оказался излишним. Всем было ясно, что это тот самый  момент,  когда
человечество,   населившее   рукав   до   пределов,   которые    позволяло
использование досветовых кораблей,  встретилось  с  расширяющимися  мирами
Кекропийской Федерации.
     Мельтешение огоньков продолжалось.  Оранжевые  огни,  было  погасшие,
один за другим высыпали снова, но теперь  вид  рукава  изменился.  Мириады
звезд сияли полудюжиной цветов, и эти  цвета  распространялись  на  тысячи
световых  лет  далеко  за  границы  Четвертого  Альянса,  за  Кекропийскую
Федерацию и за самые дальние  окраины  Сообщества  Зардалу.  Внезапно  все
изменилось, и знакомые звездные карты слились воедино.
     - Это уже не наше прошлое. Это наше будущее и будущее других  клайдов
рукава. - Блум позволил дисплею разворачивать картину дальше, и она заняла
весь рукав и вышла за его пределы, пока по его команде  экран  наконец  не
погас. Блум стоял на краю сцены один.
     - Я понимаю, что некоторым из вас трудно осмыслить предложенную  мною
несколько минут назад идею, будто Строители - это наши отдаленные потомки.
- Тон его был слегка небрежным. - Ваша  реакция  совершенно  нормальна.  Я
тоже сильно сомневался, когда меня осенило. Но вместо того, чтобы убеждать
вас в своей правоте, я хочу поделиться с вами кое-какими фактами, чтобы вы
сами сделали выводы.
     Дари показалось, что его речь относится непосредственно к  ней.  И  в
самом деле, он смотрел в ее сторону.
     - Картины, которые вы только что  видели,  показывают,  как  выглядел
рукав много лет назад, - продолжал он,  -  и  каким  он  будет  в  далеком
будущем. Эти изображения получены прямо из Лабиринта. Итак,  действительно
ли Лабиринт является новым артефактом, как я предположил, или же он просто
один из тех, которые мы умудрились проглядеть за годы исследований?  Такая
возможность не исключена, поскольку он очень мал  и  дрейфует  в  открытом
космосе. Мир Джерома - ближайшая к нему населенная планета, но  все  равно
расстояние между ними - половина светового года.
     Итак,  у  нас  две  версии:  либо  Лабиринт  -  это  новообразование,
появившееся совсем недавно; или же Лабиринт,  как  и  остальные  артефакты
Строителей, существует уже миллионы лет.
     Какая же из них более походит на  правду?  Для  начала  я  принял  их
абсолютно равнозначными, но затем подумал:  возможно  ли,  чтобы  три  или
более миллионов лет назад Строители могли сделать подобное предсказание  -
причем  точное   предсказание   -   пути,   по   которому   клайды   будут
распространяться по рукаву? Я так не думаю.  Задайте  сами  себе  этот  же
вопрос и посмотрите к какому заключению он вас приведет.
     Экран за спиной Квинтуса Блума начал показывать все с самого  начала.
Зажглась  Земля,  затем   ближайшие   звезды.   Перед   аудиторией   вновь
развернулась хроника межзвездной экспансии человечества. Знакомая  картина
оказывала  ни  с  чем  не  сравнимое  гипнотическое  воздействие.  Зардалу
появились и ушли, возникли кекропийцы.
     - Если вы верите, что Строители миллионы  лет  назад  смогли  сделать
такие дьявольски точные предсказания, что ж, очень хорошо. -  Голос  Блума
словно исходил из океана  звезд.  -  Но  если  нет,  попробуйте  заглянуть
чуть-чуть дальше. Предположим, Лабиринт появился не далее чем вчера. Тогда
поверите ли вы в увиденную вами  картину  будущего?  Если  да,  то  вопрос
остается тем же самым: каким образом Строители смогли предсказать характер
экспансии цивилизаций по рукаву на сотни, тысячи и десятки тысяч лет?  Это
та же самая проблема, только перемещенная во времени.
     Рукав опять вспыхнул  всеми  звездами.  Земля  пропала,  а  Четвертый
Альянс затерялся в захлестнувшем его море огней.
     -  Если  вы  ответите,  что  Строители  обладают   магической   силой
провидцев, тогда вы приписываете им таланты, в которые  я  могу  заставить
себя уверовать  весьма  с  большой  натяжкой.  Но  если  вы  скажете,  что
Строители способны показывать результаты развития  лишь  потому,  что  оно
является их собственным прошлым,  тогда  ваши  мысли  совпадают  с  моими.
Строителей не было три миллиона лет назад; они появятся  неизвестно  через
сколько лет в будущем.


     Дари выслушала оглушительную овацию, которой взорвалась аудитория  по
окончании выступления Квинтуса  Блума.  И  несмотря  на  множество  голов,
повернутых в ее сторону, она не проронила ни слова. Она знала, чего они от
нее хотят: либо спора с Блумом, либо признания собственного поражения. Так
вот, она вовсе не собирается потешать их. Наука  не  конкурс  талантов  от
шоу-бизнеса, успех в котором оценивается продолжительностью аплодисментов.
Ее время придет позже, когда ей представится возможность детально  изучить
положения Блума и задать ему кое-какие вопросы, совершенно  невозможные  в
тридцатисекундной перепалке посреди скопища людей.
     Долго ждать не придется. Для обмена мнениями  с  коллегами  профессор
Мерада всегда  устраивал  званый  обед.  Дари  наверняка  пригласят,  даже
несмотря на то, что она только появилась в Институте.
     Ее действительно  пригласили.  Чего  она  не  предвидела  -  так  это
отведенной ей роли.
     Дари  пришла  на  несколько  минут  раньше.  Профессор   Мерада   уже
обосновался, как всегда, во главе стола, а справа от  него  сидел  Квинтус
Блум. Место слева от Мерады по традиции предназначалось Кармине  Голд.  Но
сегодня вечером этикет был нарушен. Дари обошла длинный  стол,  разыскивая
карточку со своим именем, и удивилась, обнаружив  ее  рядом  с  Мерадой  и
напротив Квинтуса Блума.
     - Это по моей просьбе, - пояснил он, улыбнувшись  удивлению  Дари,  а
затем продолжил разговор с Мерадой.
     Дари уселась за стол с неопределенным  чувством.  Казалось,  этим  ее
сразу поставили в положение защищающейся. И она приготовилась  вступить  в
беседу.
     Говорил в основном Блум. Вблизи он оказался не столь привлекательным,
каким представлялся со сцены. Лицо и шея испорчены каким-то  заболеванием,
расцветившим кожу красными пятнами величиной с монету,  частично  скрытыми
под толстым слоем косметики. Язык казался чересчур длинным. С возрастающим
отвращением Дари наблюдала, как его розовый кончик выскакивал наружу через
каждые десять слов.
     - Итак, профессор Лэнг? - Мерада обратился к ней. - Что вы  обо  всем
этом думаете?
     "Я думаю, что я дура". Но вслух Дари этого не произнесла. Похоже, что
ее, общавшуюся  с  зардалу  и  десятком  других  разумных  существ,  хочет
посрамить худосочная разновидность "хомо сапиенс", о  которой  она  прежде
даже и не слышала! Насколько она понимала, в мире  Джерома  все  выглядели
так же, как Квинтус Блум.
     - Извините. Что вы сказали?
     Профессор Мерада, напрочь лишенный чувства  юмора,  кивнул  в  ответ,
будто подтверждая какие-то собственные мысли.
     - Наш гость считает ошибкой печатать 5-е издание "Всеобщего  каталога
артефактов". Оно может устареть еще до своего выхода.
     Эта фраза оказалась для Дари просто красной тряпкой. Каталог  Лэнг  -
ее детище! Самое известное издание Института. Если  уж  Мерада  предлагает
приостановить его, значит, влияние Квинтуса Блума  зашло  гораздо  дальше,
чем Дари думала.
     -  Он  нисколько  не  устарел!   Неверна   новая   теория.   -   Дари
почувствовала, как изменилась обстановка после  этих  слов.  Она  оглядела
сидящих за столом. Каждое лицо  было  ей  знакомо.  Здесь  находился  даже
Ввккталли, и можно было  только  догадываться,  каким  образом  вживленный
компьютер умудрился пробраться на званый обед. Все лица  обратились  в  ее
сторону, прочие разговоры прекратились.
     Между семинаром и обедом у Дари было четыре часа.  Немного,  конечно,
но вполне достаточно, чтобы просмотреть свои старые заметки.
     -  Я  утверждаю,  что  Строители  существовали  миллионы  лет  назад.
Неважно, исчезли они окончательно или же продолжают  существовать  по  сей
день в каком-то другом измерении, недоступном нашему восприятию. Они  были
здесь, в  рукаве,  они  создали  артефакты.  Разумеется,  Строители  очень
отличались от нас, и, возможно, нам  так  и  не  удастся  понять  их.  Они
управляли пространством и временем и предсказывали будущее, а их артефакты
построены с применением технологии,  превосходящей  нашу  собственную,  и,
судя по всему, заставляют нас по-новому взглянуть на законы физики. Но  не
более того.
     Дари опять обвела взглядом  присутствующих.  Всеобщее  внимание  было
приковано к  ней.  Квинтус  Блум  слегка  улыбался.  Кармина  Голд  кивала
головой.  Ввккталли  казался  слегка  озадаченным,  как  будто  все,   что
произнесла Дари, само собой разумелось.
     - А теперь сравним это  с  вашей  гипотезой.  -  Дари  посмотрела  на
Квинтуса Блума. - Строители, по вашим словам, пришли из будущего.  Но  это
не  объясняет  сущность  Строителей,  а  звучит  как  очередной  парадокс.
Позвольте спросить: "Из какого  будущего?"  Если  вы  говорите,  что  они,
допустим,  из  будущего  А,  тогда,  вернувшись  назад  и  оставив   здесь
артефакты, они создадут другое будущее рукава, скажем, будущее Б. Если  же
вы возразите, что они не создадут другого будущего, тогда будущее А должно
быть независимо от появления артефактов; а если оно  от  них  не  зависит,
тогда нет смысла устанавливать и сами артефакты. Путешествие во времени  в
качестве объяснения их сути всегда  будет  иметь  этот  неизбежный  изъян,
поскольку изначально несет в себе зародыш логического саморазрушения.  Мои
идеи  могут  потребовать  лишь  уточнения  физических  законов.  Ваши   же
несовместимы с законами логики, а эта проблема гораздо серьезнее.
     Но прозвучало это неубедительно. Где-то на пути  от  мозга  до  языка
произошла  осечка.  Квинтус  Блум  продолжал  улыбаться,  лишь   покачивая
головой.
     - Моя дорогая профессор Лэнг, почему вы  столь  уверены,  будто  наше
нынешнее понимание логики лучше нашего понимания законов физики? Вы задали
свой вопрос.  А  теперь  позвольте  спросить  кое-что  у  вас.  Во-первых,
объясняет ли  хоть  одна  из  ваших  идей  появление  нового  артефакта  -
Лабиринта?
     - Я не знаю, новый он или нет. Мне не довелось посетить его.  -  Дари
чувствовала, что ответ прозвучал жалко.
     - Но я-то  его  обследовал  -  и  очень  внимательно.  Вы  не  видели
Лабиринт, но вы  ведь  не  отрицаете,  что  артефакты  меняются,  и  очень
серьезно?
     - Согласна. Но о масштабах превращений я судить не могу.
     - А объясняет ли ваша теория причину таких превращений?
     - Пока  нет.  Я  вернулась  в  Институт,  чтобы  приступить  к  новой
исследовательской программе,  специально  направленной  на  изучение  этих
аномалий.
     -  А-а.  Похвально.  Но  я-то  могу  объяснить  их   сейчас   и   без
исследовательской программы. Профессор Лэнг,  когда  вы  в  последний  раз
видели какой-нибудь артефакт?
     - Я прилетела сюда прямо из Свертки Торвила. Это один из артефактов.
     - В самом деле? - Блум поднял брови и окинул взглядом сидящих.  -  Но
он не значится в  знаменитом  "Каталоге"  Лэнг,  который  мы  все  считаем
наиболее авторитетным... -  Он  обернулся  к  Мераде.  -  Если  кто-нибудь
поможет освежить мою память...
     - В "Каталоге" его нет, - отрезала Дари.
     - И даже в выходящем 5-м издании? В новом издании?
     - В этом каталоге его  нет,  -  ответил  Мерада.  -  Глубокоуважаемый
гость...
     - Зовите меня просто Квинтус.
     -  Как  вам  будет  угодно.  Так  вот,  Квинтус,  никто  никогда   не
предполагал, что Свертка Торвила является артефактом, пока  секунду  назад
профессор Лэнг не сказала об  этом.  И  он  никогда  не  войдет  в  список
артефактов, пока я сам в этом не уверен. - Мерада укоризненно посмотрел на
Дари.
     Блум продолжал снисходительно улыбаться.
     -  Очень  хорошо,  давайте  оставим  Свертку.   Позвольте   спросить,
профессор Лэнг, когда вы  последний  раз  посещали  какой-нибудь  артефакт
Строителей, кроме Свертки Торвила? Какой-нибудь из описанных в  знаменитом
"Каталоге" Лэнг.
     Дари задумалась. Дженизии в "Каталоге" нет. Ясности - тоже,  и  Глаза
Гаргантюа, и Жемчужины...
     - Около полугода назад. Пуповину.
     - Но перемены в артефактах начались позже! Итак, полгода, за  которые
вы не видели ни одного артефакта...
     Блум сделал паузу. Улыбка сошла с его лица, и он  пристально  оглядел
стол. Чей-то озадаченный голос бубнил все громче:
     - Если Строителей нет в будущем, значит, они  не  могут  вернуться  в
прошлое и изменить настоящее так, чтобы Строители были в  будущем,  потому
что их там нет для того, чтобы это сделать. - Ввккталли не сводил  глаз  с
профессора Мерады. - Но, если  они  существуют  в  будущем,  настоящее  не
нуждается в артефактах, чтобы стать этим будущим, поэтому будущее, которое
настанет, если они пришлют сюда артефакты, будет другим будущим...
     Он вдруг замолк, застыв с открытыми глазами и отвисшей челюстью.
     - Вот видите! - Дари осуждающе посмотрела на Квинтуса Блума.  -  Даже
Ввкк зациклился. Я ведь вам говорила, что сама мысль о приходе  Строителей
из будущего логически противоречива.
     Но, похоже, кроме нее, дискуссия уже никого не  увлекала.  За  столом
возобновились разговоры.
     Профессор Мерада наклонился вперед и похлопал ее по руке.
     - Все  мы  хорошие  ученые,  профессор  Лэнг,  и  должны  вести  себя
подобающе. У каждого из нас  есть  свой  любимый  предмет,  с  которым  мы
возимся дни, месяцы и даже годы. Но несмотря на то, что трудно  расстаться
с любимыми идеями,  при  появлении  новой,  более  общей  теории,  мы  как
настоящие  ученые  должны  с  ней  согласиться.  Так  сказать  принять   с
распростертыми объятиями.
     Дари возмутилась. Этот человек пытается обратить ее в  свою  веру.  А
Кармина Голд согласно кивала. И таких "соглашателей" за  столом  оказалась
половина. Дари не верила своим глазам. Они  сидели  здесь  менее  четверти
часа. Еще не подали первую перемену, и она  высказала  лишь  одну  десятую
того,  что  собиралась,  а  присутствующие  уже   перестали   воспринимать
что-либо. Дари потеряла инициативу в споре, и Квинтус Блум выиграл.
     Дари вскочила и выбежала в дверь, едва не  врезавшись  в  косяк.  Она
уверена в своей  правоте,  но  без  доказательств  ей  не  удастся  никого
убедить. Слишком  уж  самоуверен  Квинтус  Блум,  окруженный  божественным
ореолом непризнанного гения, слишком хорошо вооружен новыми фактами.
     Итак, оставался единственный способ. Она должна найти другие факты. И
ей никогда этого не сделать, сидя в кабинете на Вратах Стражника.





     Дари требовались факты;  но  еще  больше  она  нуждалась  в  покое  и
дружеской поддержке.
     После семинара она не видела Ребку, однако выяснить, где  разместился
гость,  прибывший  в  Институт,  не  составляло  труда.   Дари   запросила
Центральное Бюро. Ханс заказал одноэтажный домик - бунгало,  расположенное
в лесу, за главным комплексом Института.
     Шел дождь и уже стемнело, но Дари не стала возвращаться, чтобы надеть
еще что-нибудь. Ночь выдалась теплая; Дари с удовольствием вдыхала  аромат
сырой земли. Она шла медленно, задрав голову, чтобы капли дождя падали  на
лицо. Как рассказать обо всем Хансу, чтобы не выглядеть при этом жалкой  и
побитой? Лучше бы он там присутствовал и видел все  своими  глазами.  Дари
почувствовала себя немного виноватой. Она слишком  увлеклась  собственными
старыми записями после семинара, а потом потеряла самообладание  на  обеде
Мерады. Она понятия не имела, какие у Ханса планы на этот вечер. Возможно,
им удастся вместе поужинать.
     Когда до бунгало осталось метров пятьдесят, мелкий дождик превратился
в  настоящий  ливень.  Дари  вприпрыжку  добежала  до  крыльца  и  немного
постояла, прислушиваясь к шуму дождя  и  журчанию  струй  в  водостоках  и
желобах.
     Внутри было темно, но гостевые домики имели стандартную планировку, и
Дари хорошо ее знала. Глаза привыкли к темноте, и она, не  зажигая  света,
тихо прошла сквозь гостиную в спальню. Она разглядела кровать,  с  которой
свисала голая нога.
     Она тихонько потянула за большой палец, затем погладила лодыжку.
     - Ханс, это ты? Если не спишь, мне надо с тобой поговорить.
     С другого конца кровати раздался изумленный возглас, и Дари  осенило:
здесь что-то не то. У Ханса Ребки были ноги твердые и мускулистые. А стопа
и лодыжка, которую схватила она, были гладкими и мягкими.
     - Кто это? - послышался женский голос и ступня вырвалась из рук Дари.
В  темноте  появилось  бледное  пятно  лица  -  женщина  приняла   сидячее
положение.
     - Кто это, черт побери?
     Щелкнул выключатель лампы, и Дари оказалась лицом к  лицу  с  Гленной
Омар.
     - Извини. Я думала, это квартира Ханса Ребки.
     - Так и есть. - Гленна натянула  одеяло,  чтобы  прикрыть  обнаженную
грудь и плечи. - Ты что, никогда не слыхала о неприкосновенности жилища?
     - А ты что здесь делаешь? И где Ханс?
     Но прежде  чем  Гленна  кивнула  растрепанной  белокурой  головкой  в
сторону ванной. Дари вдруг поняла, что ответ  на  первый  вопрос  она  уже
получила.
     Дари услыхала звук льющейся воды. Минутой раньше она принимала его за
шум дождя. Она направилась к ванной и вошла внутрь.
     Ханс стоял в профиль к Дари, тщательно вытирая крем  с  подбородка  и
щек.
     - Ну хорошо, хорошо. -  Он  не  обернулся,  видимо,  стесняясь  своей
наготы. - Дай мне еще полминуты. Сама ведь жаловалась на щетину.
     Тут он повернулся к Дари и улыбка моментально сползла с его лица.
     - О, черт.
     - Это ты верно заметил. - Она окинула ненавидящим взглядом всего его,
от озабоченного лица, до костлявых коленей и неестественно огромных  стоп.
- Мне следовало бы догадаться. Именно так  говорят  о  мужчинах  из  Круга
Фемуса: примитивные, бесстыжие и помешанные на сексе. А я-то думала...
     - Мы... Дари... - Она развернулась, и он поспешил за ней. - Куда ты?
     - Улетаю. Улетаю из этого вшивого Института и с этой гнилой планетки.
Мне нужно работать.
     -  Куда?  -  Они  стояли  в  кромешной  тьме  под  проливным  дождем.
Выскочивший босиком Ребка переминался с ноги на ногу. - Подожди минутку, я
полечу с тобой.
     - Дудки. Я вообще не желаю находиться с тобой на одной планете.
     - Но кто присмотрит за тобой и выручит из беды?
     - Я сама о себе позабочусь. Возвращайся к своей...  своей...  -  Дари
побежала. Ханс сделал несколько шагов следом, зацепился за  куст  и  упал.
Когда он поднялся. Дари и след простыл.
     Прихрамывая, он вернулся  в  бунгало  и  прошел  в  спальню,  потирая
ссадину на голени. Гленна, уютно устроившаяся в кровати, натянув одеяло до
самых глаз, негромко хихикала:
     - Полюбуйся на себя.  Волосы  мокрые,  а  одна  щека  до  сих  пор  в
креме-эпиляторе.
     - Действительно. Настоящий клоун. - Ханс сел на край кровати.
     - Ну и что все это означало?
     - Ты прекрасно понимаешь - что.
     - Догадываюсь. И всему виной маленькая капризная Гленна, да? А ты  бы
объяснил профессору Лэнг, что ты здесь ни при чем. - Высунув ступню из-под
одеяла она пальцами ног провела по его голени.
     - Дари этого не понимает.  Сейчас  она  ненавидит  меня  до  кончиков
ногтей. - Едва пальчики  продвинулись  выше,  Ханс  печально  улыбнулся  и
легонько шлепнул по обнаженному бедру Гленны. - А ты просто чудовище.
     - Да. Но я хотя бы могу все понять. Куда ты собрался? - Интимность  в
интонациях Гленны сменилась беспокойством. Едва Ханс встал и направился  в
гостиную, она спрятала ногу обратно под простыню.
     - Мне надо позвонить. Я быстро.
     - Дари Лэнг?
     - Нет. Даже если я ей  позвоню,  она  все  равно  не  будет  со  мной
разговаривать. Отдыхай. Это займет не более минуты.
     -  Хорошо.  И  ни  секундой  больше.  -   Гленна   вновь   благодушно
замурлыкала. - Не знаю, как принято поступать в мирах Круга Фемуса,  но  в
нашем обществе считается неприличным оставлять даму, когда она сгорает  от
желания.





     Бозе-сеть позволяла осуществлять мгновенные скачки между ее узлами на
расстояние в несколько световых лет и  освобождала  обитателей  рукава  от
деспотизма субсветовых скоростей. Но лишь немногие догадывались,  что  она
подменяет эту зависимость другой, гораздо более тонкой.
     Путешествие за пределы планеты как  правило  означало  путешествие  в
какую-либо иную звездную систему. Поэтому, когда Дари сказала Хансу Ребке,
что она  улетает  с  Врат  Стражника,  он,  естественно,  решил,  что  она
направится к дальним уголкам Сообщества Зардалу или удаленным  территориям
Четвертого Альянса. Когда на следующее утро, едва протерев глаза, он вышел
на крыльцо, ему и в голову не могло  прийти,  что  Дари  в  данный  момент
находится практически в пределах видимости.  Правильно  наведя  крупнейший
телескоп Врат Стражника, Ханс действительно мог увидеть ее корабль.
     Дари направлялась к Стражнику - артефакту Строителей, находившемуся в
какой-то сотне миллионов километров от  Врат.  С  поверхности  планеты  он
выглядел как сияющий, с прожилками, шар,  неподвижно  висящий  в  вечернем
небе.
     Она устремилась  на  поиски  фактов,  способных  опровергнуть  теорию
Квинтуса Блума; и в тоже время ее не покидало ощущение, что она  спасается
бегством. Именно Стражник  пробудил  в  ней  интерес  к  Строителям  и  их
артефактам. Стражник определил всю дальнейшую жизнь Дари, и теперь полет к
нему напоминал о безмятежном детстве.
     Конечно, имелись и различия. И некоторые  трудно  было  игнорировать.
Одно из них сидело, скрючившись, рядом с ней, глядя на передний экран, где
Стражник заполнял собой все поле зрения.  У  хайменоптки,  расположившейся
бок о бок с Дари, было восемь ног и бочкообразное тело, покрытое  короткой
черной шерстью. Блестящие черные глазки опоясывали ее  маленькую,  гладкую
голову. Округлое  брюшко  хайменоптки  заканчивалось  желтым  смертоносным
жалом, в данный момент тщательно спрятанным.
     В  детстве  Дари  не  встречалась  ни  с  кем,  хотя   бы   отдаленно
напоминающим хайменоптов или каких-то иных чужаков. Но это не значило, что
она не доверяла хайменоптке. Они  вместе  с  Каллик  преодолели  множество
трудностей и опасностей, начиная с Тектона  и  кончая  Дженизией,  поэтому
хайменоптка была ей ближе, чем большинство людей.
     К тому же Каллик хорошо  соображала.  Она  не  меньше  Дари  знала  о
многочисленных артефактах, разбросанных по территории Четвертого  Альянса,
а о тех, что находились в пределах Сообщества Зардалу,  даже  больше.  Для
Дари оказалось большой неожиданностью наткнуться на  Каллик  и  лотфианина
Жжмерлию в космопорту Врат Стражника, но эта неожиданность была  приятной.
Два маленьких чужака - рабы в недалеком прошлом -  лучшей  компании  и  не
придумаешь: и пообщаться можно, и предательства не надо опасаться.
     Дари заставила себя отбросить эту неприятную тему и переключила  свое
внимание снова  на  хайменоптку,  пощелкивающую  и  потрескивающую  рядом.
Каллик  изучила  досье  Дари,  посвященное  Стражнику,  а  также   краткое
изложение теории Квинтуса Блума. Усваивала она все молниеносно,  и  сейчас
все ее внимание было поглощено Стражником, к которому  корабль  подбирался
все ближе и ближе.
     - А теперь последний вопрос. - Разговаривая, Каллик все  еще  немного
прищелкивала, но мастерство, с которым  она  владела  человеческой  речью,
производило на Дари, так и не освоившую ни  единого  посвиста  или  щелчка
хайменоптки, сильное впечатление. -  Непроницаемая  поверхность  Стражника
находится  в  полумиллионе  километров  от  центральной   структуры.   Что
произошло с объектами,  которые  пытались  каким-либо  образом  проникнуть
через эту поверхность во время вашего последнего визита?
     - Я была  здесь  с  исследовательской  экспедицией  два  года  назад.
Сначала мы хорошенько осмотрели все снаружи  при  помощи  ультрафиолетовых
лазеров. Мы измерили Пирамиду в центре Стражника. Она стала меньше:  всего
восемьдесят восемь километров в основании вместо  девяноста.  Как  всегда,
поверхность не  являлась  препятствием  для  излучения.  И  мы  попытались
запустить  зонд.  Когда  он  соприкоснулся  с   поверхностью,   радиальная
составляющая его импульса изменила знак на противоположный. При встрече  с
поверхностью зонд летел со скоростью всего восемь  метров  в  секунду,  но
бортовые приборы зарегистрировали резкое нарастание ускорения до 180  "g".
Людей на борту не было, в противном случае их непременно бы убило.
     - Как и хайменоптов. - Каллик присвистнула,  чтобы  перевести  все  в
шутку. - Вы считаете нас очень выносливыми, но всему есть предел, 180  "g"
при скорости восемь метров в секунду. Считая поверхность упругой,  глубина
проникновения составила  бы  несколько  сантиметров,  после  чего  корабль
отскочил бы в обратном направлении.
     - Все правильно. В прошлый раз  так  и  случилось.  -  Дари  знала  о
математических способностях Каллик, однако скорость вычислений  всегда  ее
поражала. - Глубина проникновения не зависит от скорости. Это одна из  тех
особенностей, в которых я хотела бы на этот раз  разобраться.  Я  уверена,
что Квинтус Блум не прав, но в случае его правоты можно ожидать  изменений
в Стражнике.
     - Уважаемая профессор Лэнг, - почтительно донеслось из кресла пилота,
находившегося справа от Дари.  -  Если  такие  изменения  служат  решающим
доводом, тогда нужно признать, что теория Квинтуса Блума верна.
     При плоском и тонком,  как  крышка  канализационного  люка,  туловище
количество конечностей у Жжмерлии было  таким  же,  как  и  у  Каллик.  Их
хватало, чтобы одновременно управлять кораблем и  работать  за  дисплеями.
Новую картинку он вывел прямо перед Дари.
     - Поскольку вы упомянули ультрафиолетовые  лазеры,  я  позволил  себе
применить тот же самый  инструмент,  пока  вы  беседовали.  Вот  картинка,
полученная из недр Стражника. Я вижу множество объектов: сфер, цилиндров и
конусов. Но, мое почтение, - лотфианин повернул свои бледно-лимонные глаза
на коротких стебельках в сторону  Дари,  -  я  не  вижу  ничего,  хотя  бы
отдаленно напоминающего Пирамиду.
     Стражник висел в пространстве прямо по курсу корабля. Не  веря  своим
ушам. Дари прильнула к экрану. Пирамида просто обязана там быть. Она самый
интересный объект внутри Стражника, и именно  ее  некоторые  исследователи
считают  главным  хранилищем  знаний  Строителей.  Дари  точно  знала   ее
положение относительно других объектов внутреннего пространства Стражника.
Она должна находиться...
     - Она исчезла. Квинтус Блум допускал такую возможность.
     - Более того. - Жжмерлия был как всегда вежлив. - В то время как вы с
Каллик занимались  серьезными  делами,  я  позволил  себе  приблизить  наш
корабль к поверхности барьера. Естественно, очень медленно, так, чтобы  мы
не ударились, а корабль не получил повреждений при отталкивании.
     - Тебе не стоило беспокоиться. У всех кораблей  в  системе  Стражника
предусмотрена  встроенная  защита  в  случае   предельного   сближения   с
отталкивающей поверхностью.
     -  Очень  мудро.  -  Жжмерлия  кивнул.  -  Но,  видно,   наш   случай
исключительный, и мы  сейчас  находимся,  судя  по  показаниям  внутренней
навигационной системы, на два километра глубже пограничной поверхности. Мы
внутри Стражника.
     Внутри Стражника! Как часто Дари мечтала туда попасть! Но теперь  эта
новость  доставила  ей  мало   удовольствия:   она   послужила   очередным
подтверждением   правоты   Квинтуса   Блума.    Возможно,    они    смогут
беспрепятственно подойти к самому центру и изучить  объекты,  за  которыми
люди наблюдали давно, но  за  всю  историю  изучения  Стражника  не  могли
прикоснуться.
     Что же дальше? Вернуться на Врата Стражника  как  побитая  собачонка,
встать  на  колени  перед  Квинтусом  Блумом  и   согласиться,   что   все
действительно меняется, а его теория глобальнее,  нежели  ее  собственная?
(За исключением того, черт бы ее побрал, что она ее ни в грош не ставит.)
     - И нам посчастливилось попасть сюда, чтобы убедиться во всем  своими
глазами. - Жжмерлия заговорил снова, обращаясь скорее к хайменоптке, чем к
Дари. - Ты абсолютно права, Каллик, и хорошо, что мы не задавали вопросов.
Он  понимал  это,  когда  попросил  нас  разыскать   профессора   Лэнг   и
сопровождать ее, куда бы она ни направилась. Он знал,  что  нам  предстоят
открытия, о которых следует сообщить по возвращении.
     Мысли Дари окончательно смешались.  Почему-то  она  ожидала  услышать
нечто подобное.
     - Ты хочешь сказать, что Квинтус Блум велел сопровождать меня?
     - Конечно, нет. - Каллик щелкнула, как бы выражая недовольство собой.
- Наверное, я непонятно вам все объяснила, но мы никогда не встречались  с
Квинтусом Блумом. Жжмерлия говорит о капитане Хансе Ребке. Он  связался  с
нами и сказал, что  мы  должны  защищать  вас  и  доставить  в  целости  и
сохранности на Врата Стражника.
     - Черт бы его побрал. Ну и нахальство.
     - В самом  деле?  -  Жжмерлия  вежливо  наклонил  головку  и  показал
передней конечностью  на  панель  управления.  -  Вы  хотите  продвинуться
дальше? Или мы сейчас же возвращаемся на Врата Стражника?
     - Нет! Я  не  собираюсь  возвращаться  на  эту  планету,  чтобы  этот
человек... эти люди... смеялись надо мной, когда я приползу  назад.  Давай
прямо на... на...
     Жжмерлия выпучил глаза.
     - Мое почтение, но куда? Я не могу лететь,  пока  не  узнаю  конечный
пункт назначения.
     Дари откинулась в кресле и закрыла глаза руками. Совершенно ясно, что
надо предпринять дальше. Она проделала быстрое и  короткое  путешествие  к
Стражнику,  надеясь  каким-то  образом  раздобыть  здесь  необходимую   ей
информацию. Но затея провалилась. Даже если бы со Стражником не  произошло
никаких  изменений,  у  Квинтуса  Блума  всегда  оставался  козырь  -  его
собственный артефакт, и их спор не сдвинется с мертвой точки, пока Дари не
отправится туда и не изучит его лично.
     - Составь последовательность Бозе-переходов, которая доставит  нас  в
окрестности Мира Джерома. - Дари вздохнула и отняла от лица ладони. Сейчас
не время путешествовать вслепую. - Мы должны добраться до Лабиринта.





     В лучах  ослепительного  утреннего  солнца  Врат  Стражнику,  посреди
буйных зарослей цветов, источавших чувственный и  хмельной  аромат,  стоял
Луис Ненда. Он глубоко втянул воздух, с отвращением поморщился  и  сплюнул
на землю.
     Угораздило же его  застрять  в  этом  дурацком  мире!  Теперь,  чтобы
выбраться отсюда, придется иметь дело с одним из  самых  малоприятных  ему
людей. Ненда с Атвар Ххсиал обмозговали создавшуюся ситуацию,  но  другого
выхода так и не нашли. Ханс Ребка наверняка знает, куда  отправилась  Дари
Лэнг, но по каким-то причинам скрывает это от них. Итак, Ненде  предстояло
выжать из него эту информацию.
     Как бы он хотел оказаться сейчас в каком-нибудь порядочном мире  типа
Кареллы, где все проблемы решаются нормальным путем. Тогда он  получил  бы
от Ребки все, что нужно, очень быстро, врезав ему как следует.
     Но что толку в праздных мечтах! Ненда пошел прямо по клумбе, оставляя
за собой цепочку следов, пока не  добрался  до  входа  в  бунгало,  где  и
остановился, соображая, куда лучше постучать. Вместо дверей в  стене  зиял
открытый проем. Он фыркнул. Дом словно напрашивался, чтобы его ограбили. И
он постучал прямо по стене.
     Тишина.
     Ненда прошел внутрь через гостиную, следуя запаху, возбуждавшему  его
гораздо сильнее, чем аромат цветов снаружи. Он еще не завтракал.
     В чистой, компактной и автоматизированной кухне Ребки  не  было.  Там
находился кто-то другой.
     Не тот дом! Ненда уже собирался пробормотать извинения и скрыться, но
вдруг узнал в находившемся в кухне человеке ту самую  высокую,  элегантную
женщину, которую он встретил, впервые появившись в Институте. Она сидела в
белом платье, открытом сверху почти до самой талии,  а  снизу  укороченном
настолько,  что  Ненде  и  в  голову  не  могло  прийти,  будто   женщина,
выставившая свои ноги напоказ до такой степени, может считать себя одетой.
     - Извините, - произнес он. - Я, наверное, ошибся. Я думал, Ханс Ребка
остановился здесь.
     - Да, остановился. Но уже уехал.
     Совершенно очевидно, что она узнала его, но сам  он,  хоть  убей,  не
помнил ее имени. Он огляделся, как будто имя могло быть написано на  одной
из стен.
     - А вам известно, где он сейчас?
     - Возможно. Меня зовут Гленна Омар, о чем вы, как видно, уже  забыли.
У вас такой вид, будто вы тоже хотите сбежать отсюда. Все вы одинаковы. Не
кажется  ли  вам,  что  мужчины,  способные  лишь  поцеловать  и  убежать,
заслуживают лишь ненависти? Надеюсь, вы не из таких. Садитесь, угощайтесь.
     Она плавным жестом указала на стол,  где  стояла  большая  тарелка  с
дымящимися булочками и чашка чего-то горячего, весьма похожего на чай.
     Такова была цена информации. Луис сдался.  Он  сел  напротив  Гленны.
Если узнает Атвар Ххсиал, - ни за что не поверит, но он хотя  бы  извлечет
из всего этого пользу в виде завтрака.
     Она откинулась назад и вздохнула:
     - Ну, вот так-то оно лучше. А теперь мы можем познакомиться  поближе.
Хотя вас я уже немного знаю. Когда вы произнесли вчера:  "Луис  Ненда",  я
никак не могла вспомнить, где раньше слышала это имя.
     Луис не отвечал. Во-первых, у него был набит рот. С  другой  стороны,
опыт подсказывал, что нельзя  ждать  ничего  хорошего  от  людей,  которые
знают, как вас зовут.
     -  А  потом  вспомнила.  -  Гленна  подалась  вперед,   чтобы   лучше
продемонстрировать декольте. - Я работаю здесь, в Институте,  специалистом
по информационным системам и видела  ваше  имя  в  списке  людей,  которые
сопровождали профессора Лэнг в одном из ее путешествий. Она кое-что о  вас
рассказывала. Вы находите ее привлекательной?
     - А? - Луис разрывался между едой и грудью Гленны, поэтому  внезапная
перемена темы разговора застала его врасплох.
     - Я спрашиваю, вы находите Дари Лэнг привлекательной?
     Жаль, что здесь нет  Атвар  Ххсиал  -  она  сумела  бы  найти  способ
заставить Гленну  отвечать  на  нужные  ей  вопросы.  Луис  же  влип,  как
мальчишка. Он покачал головой.
     - Отнюдь.
     - Прекрасно. Но,  знаете,  мне  кажется,  она  действительно  обожает
мужчин с других планет. - Гленна сильнее подалась вперед. - И это понятно.
Все вы, уроженцы других миров,  весьма  загадочные  персоны,  да  и  такой
нудной работкой, вроде моей,  не  занимаетесь,  поэтому  и  не  похожи  на
книжных червей. Вроде меня.
     Она выгнула брови, как бы приглашая возразить. Теперь Луис понял,  на
что неприкрыто намекает  сидящая  перед  ним  особа,  и  это  помогло  ему
собраться. Она из породы коллекционеров.  Такие  встречались  ему  раньше.
Хитрость заключалась в том, чтобы выудить из  нее  нужную  информацию,  не
оставив собственную голову или другие важные части тела в качестве трофеев
над ее кроватью.
     Он пристально взглянул ей в глаза.
     - Думаю, Ханс Ребка действительно нравится  Дари.  Он  повидал  сотни
разных планет.
     - Очень может быть. - Гленна улыбалась, как кошка, наевшаяся сметаны.
- А сама-то она ему нравится? Я бы не сказала, чтобы очень,  и  тому  есть
подтверждение. Отношения обречены,  когда  к  ним  стремится  только  одна
сторона. Влечение должно быть взаимным. Согласны?
     - Ваша взяла. Значит, Ханс послал ее, да? И правильно  сделал.  Держу
цари, она взбесилась.
     - Чуть не грохнулась на месте. Сказала, что покидает и его,  и  Врата
Стражника, а потом вылетела пулей. Но я-то знаю: ей:  нравятся  мужчины  с
других планет. А вы, между прочим,  совсем  ничего.  Не  могу  удержаться,
чтобы не спросить: Дари когда-нибудь заигрывала с вами?
     - Пожалуй, нет. Но некоторые вообразили,  что  нечто  подобное  имело
место.
     - И могу спорить, они были правы.  -  Гленна  повернула  голову  так,
чтобы  одарить   Луиса   косым,   застенчивым   взглядом.   -   Вы   очень
привлекательны. Это на вас написано.
     "Правильно. А еще я на фут ниже и на фут шире тебя, к тому же весь  в
шрамах и волосах, и запеленут в одежды так туго, что при всем желании  мне
и за полчаса из них не выбраться. Какой еще, к черту,  несуразности  надо,
чтобы выбить из тебя эту дурь?" Луис попытался выжать улыбку, из которой в
конечном счете получился отвратительный оскал.
     - Не стоит так терзать мужчину, мэм, особенно с  утра.  Это  жестоко.
Знаете, у меня ведь есть дела.
     - У меня тоже. Зовите меня просто Гленной.  Что  вы  делаете  сегодня
вечером?
     - Ничего особенного. Мне показалось, что у вас с Хансом Ребкой...
     - Пожалуйста! - Изящная  ручка  плавным  жестом  перечеркнула  всякую
возможность подобной мысли. - Мы просто друзья.
     "Ты хотела сказать - твоя коллекция уже пополнилась".
     - Рад слышать.
     - Да к тому же он собрался  куда-то  за  пределы  системы.  -  Гленна
состроила недовольную гримаску и,  коснувшись  предплечья  Луиса,  провела
ладонью по его руке. - Так может сегодня вечером?
     - Может быть. - Взяв ее руку в свою, Ненда тожественно поклялся  себе
отвалить с этой планеты еще  до  захода  солнца.  -  А  сейчас  мне  нужно
поговорить с Хансом Ребкой. Куда он ушел?
     -  В  техническую  лабораторию.  Чинить  мозги  какому-то   дурацкому
вживленному компьютеру, устроившему себе короткое  замыкание  на  обеде  у
профессора Мерады. -  Теперь,  добившись  своего,  Гленна  старалась  быть
особенно великодушной. - Я могу показать дорогу туда - это  там,  наверху,
на холме.
     Луис уже спешил к выходу.  До  вечера  оставалось  не  так  уж  много
времени. Лаборатория, видимо, находится в пяти минутах  ходьбы  отсюда,  а
если бегом - и того меньше.
     Он было подумал, что уже обрел свободу, но  Гленна  вновь  придержала
его и развернула лицом к себе. Ее голубые глаза широко распахнулись.
     - Я вспомнила еще кое-что в рапорте Дари Лэнг. Она сообщила про  ваше
наращение.  -  Гленна,  вздрогнув,  закусила  нижнюю  губку.  -  Это   так
очаровательно. В любом случае мне интересно узнать, что скрывается  у  вас
под одеждой. Пообещайте мне, что покажете.


     Свое намерение припустить бегом Луис не только не оставил, но тут  же
осуществил и оказался возле технической лаборатории две минуты спустя.  Он
вошел внутрь  и  неожиданно  оказался  свидетелем  действа,  напоминавшего
страшное и отвратительное преступление.
     Тело  Ввккталли  сидело  в  металлическом  кресле,  туго   обмотанное
лентами. Череп был горизонтально расколот прямо над ушами, вследствие чего
черепная крышка болталась теперь у него перед глазами на лоскутке кожи.
     За креслом стоял Ханс Ребка. В руках он держал предмет,  напоминавший
лопатку для колки льда, но с гораздо более тонким  острием.  Наклонявшись,
он вонзил его в серый овоид обнаженного мозга компьютера.
     Ненда прошел вперед и встал за спиной у Ребки.
     - Что случилось? Слетел с катушек?
     Ребка, не поднимая головы, продолжал вводить зонд.
     - Вроде того. Два дня назад на обеде он  зациклился.  Я  поговорил  с
ребятами с Миранды, и они мне объяснили, что  произошло  общее  логическое
замыкание. Заодно рассказали, как осуществить холодный запуск.
     - А связывать зачем?
     -  Для  защиты.  Они  сказали,  что  во   время   загрузки   возможна
кратковременная неадекватность поступков. Нам не  нужно,  чтобы  он  ходил
сквозь стены.
     Ребка отыскал наконец нужную точку и сделал последний  укол.  Тело  в
кресле дернулось. Ребка подхватил болтающуюся крышку черепа, повернул ее и
установил  в  нормальное   положение.   Замки   защелкнулись,   образовав,
аккуратный герметичный шов, который скрыли волосы.
     - Надо дать около тридцати секунд на загрузку памяти,  тогда  увидим,
получилось  что-нибудь  или  нет.  -  Ребка  выпрямился  во  весь  рост  и
пристально посмотрел на Ненду. - Чего тебе надо? Вчера  я  рассказал  все,
что знаю.
     Ненда тоже выпрямился, но все равно они с Ребкой  были  на  полголовы
ниже любого обитателя Врат Стражника. Он внутренне напрягся.  Если  б  они
были собаками, то в этот момент они бы уже рычали друг на  друга,  оскалив
клыки и вздыбив шерсть. Рано или поздно они на самом деле сцепятся.  Ненда
знал, что Ребка желает этого не менее страстно, чем  он  сам.  Но  сегодня
надо сдержаться.
     Прежде чем начать говорить, Ненда глубоко вздохнул.
     - Слышал, ты отбываешь с Врат Стражника.
     - Ничего странного. Я вольная птица.
     - Если ты летишь вслед за Дари Лэнг, я хочу предложить  тебе  сделку.
Возьми нас с собой. У нас есть информация, которая наверняка ее  обрадует,
а нас интересует ее мнение по этому поводу.
     - Кто это "мы"?
     - Я и Атвар Ххсиал.
     - Мне бы следовало догадаться. Пара отъявленных мошенников,  все  еще
пытающихся вернуть себе Каллик и Жжмерлию. Оставь, Ненда. -  Ребка  сделал
шаг вперед. - Они вам больше не рабы.
     Сегодня нельзя драться. Но похоже, без драки все-таки не обойтись.
     - Ты плохой врун, Ханс Ребка. - Ненда чувствовал, как раздуваются его
ноздри. - Вчера ты говорил, что не  знаешь  местонахождение  ни  того,  ни
другого.
     - А я и не знаю.  Неужели  ты  еще  не  уяснил  это  своими  куриными
мозгами? Не знаю я где Дари Лэнг, Каллик или  Жжмерлия.  Теперь,  наконец,
ясно? - Ребка хмурил брови, но на лице его скорее  угадывалось  огорчение,
нежели злоба. - Какого черта ни один из них мне не позвонил?
     - Дари?
     - Нет. Она меня люто ненавидит и не  позвонила  бы,  даже  если  б  я
попросил.
     - Прекрасно. То есть паршиво, потому что нам надо найти ее.
     - Я имел в виду Каллик или Жжмерлию.
     - Ты сказал, чтобы они позвонили?
     - Нет. Я просил их найти Дари и сопровождать ее, но звонить я  им  не
поручал.
     - Тогда ты еще глупее, чем я думал. А они все еще  не  избавились  от
холопских привычек слепо повиноваться приказу. Постой-ка.  -  Глаза  Ненды
округлились. До него наконец дошел смысл последней фразы Ребки. - Так  это
ты велел им отправиться? Ты приказал моей рабыне и рабу-переводчику  Атвар
Ххсиал отправиться за Дари Лэнг?
     Еще несколько секунд, и в ход пойдут кулаки,  зубы  и  ноги.  Мужчины
незаметно  для  себя  двигались  к  открытому  месту,  принимая  на   ходу
боксерскую стойку. Внезапно из глубины лаборатории раздался  оглушительный
чих.
     За ним последовали стон, покашливание и  громкая  отрыжка.  Ввккталли
корчился в кресле,  пытаясь  выбраться  из  пут,  и  непонимающе  озирался
вокруг.
     - Куда делся обеденный стол? И где все люди?
     Ребка поспешил к нему.
     - С тобой все в порядке?
     - Конечно. Но где я?
     - В лаборатории. Мне пришлось осуществить  холодный  запуск.  Что  из
последних событий ты помнишь?
     - Я сидел за обеденным столом, слушая Квинтуса Блума и Дари Лэнг. Тут
профессор  Лэнг  начала   комментировать   логические   несоответствия   в
утверждениях Блума, будто Строители являются путешественниками во времени,
то есть людьми из будущего. Что влечет за собой...
     - Ты хочешь, чтоб из него опять винтики посыпались! -  Ненда  прыгнул
вперед и встряхнул вживленный компьютер, прервав его на полуслове.
     - Господи, ты  прав.  -  Ребка  схватил  Ввкк  за  руку.  -  Прекрати
немедленно. Выброси все  мысли  насчет  путешествий  во  времени,  пока  с
Миранды не сообщат, почему твоя программа зациклилась.
     - Но если Строители действительно из будущего...
     - Сейчас же прекрати! Думай о чем нибудь другом. Думай о...  Господи,
да о чем же? Ненда, помоги. Ввкк,  поговорим  о  космическом  путешествии.
Расскажи  Ненде,  что  мы  с  тобой  собирались  сделать,  покинув   Врата
Стражника.
     - Мы планировали отправиться на Парадокс, который капитан Ребка знает
очень хорошо потому, что несколько лет назад работал  там.  Мы  попытаемся
попасть внутрь, используя некоторые мои особенности, несмотря на то,  что,
как вам вероятно известно, до сих пор  никому  не  удавалось  благополучно
проникнуть  туда  и  выйти  обратно.  Артефакт,  известный  под  названием
Парадокс, подразумевает, что Строители...
     - Ни слова о  Строителях!  Расскажи  про  Дари  Лэнг.  Ответь,  Ввкк,
известно ли мне, куда отправилась Дари. Ненда думает, что я скрываю это от
него.
     - Он действительно не знает. - Ввккталли повернулся к Луису Ненде.  -
Мы с ним обсуждали этот  вопрос,  но  в  итоге  ничего  положительного  не
достигли. Почти наверняка Дари Лэнг исследует один  из  артефактов.  После
нашей  последней  беседы  с  капитаном  Ребкой   я   попытался   вычислить
вероятность,  на  какой  из  артефактов  могла  отправиться   Дари   Лэнг.
Результаты можно расположить  в  следующей  последовательности  в  порядке
уменьшения вероятности: Свертка  Торвила  -  0.0045;  Мантикор  -  0.0037;
Рейнхард - 0.0035; Слон - 0.0030; Кокон - 0.0026; Линза - 0.0024; Пуповина
- 0.0024; Мадьяр - 0.0022; Парадокс - 0.0021; Рог - 0.0019...
     Пока Ввккталли с монотонностью  автомата  выдавал  информацию,  Ненда
свирепо смотрел на Ханса Ребку.
     - Не можешь его заткнуть? Ему осталось еще тысяча двести с лишним.
     - К чему беспокоиться? Это убережет его от аварии. - Ребка ответил не
менее свирепым взглядом. - Все еще хочешь начать?
     - С огромным удовольствием. Но, к сожалению, прямо сейчас я  не  могу
позволить себе такую роскошь. - Ненда отступил на четыре шага,  чтобы  его
нельзя было так просто достать. - Мне нужно разыскать Дари Лэнг, а  ты  не
говоришь, где она. Поэтому придется выяснить самому. А от  возни  с  тобой
проку мало. Я ухожу.
     В дверях он обернулся для последнего выпада.
     - Приятного путешествия на  Парадокс  тебе  и  твоему  придурковатому
товарищу. Кто знает, не встречу ли там я вас обоих. Но надеюсь, что нет.
     Ребка не замедлил огрызнуться:
     - Пошел ты...
     - Фамбезу - 0.0015, - в тон ему произнес Ввккталли.
     - Сам пошел, - проревел Луис Ненда.





     Всего лишь год назад  Дари  Лэнг  была  тихим  кабинетным  работником
Института артефактов. Никогда в жизни не  покидала  она  Врата  Стражника.
Высшим смыслом ее существования  было  очередное  издание  "Каталога".  Но
затем последовало путешествие в систему Добеллии, за  которым  последовала
ее странная одиссея. Тектон, Жемчужина, Ясность, Дженизия, Свертка Торвила
и, наконец, возвращение домой.
     И все это меньше чем за год;  поэтому  теперь  Дари,  считавшей  себя
бывалой путешественницей  по  отдаленнейшим  закоулкам  рукава,  с  трудом
верилось, что тот тихий кабинетный работник когда-то существовал.
     Но время от времени она получала прямые доказательства того,  что  ее
новый опыт слишком скороспел - и весьма ограничен.
     Дари изучила конфигурацию Бозе-сети  и  вычертила  последовательность
перебросок,  которые  должны  были  доставить  их  корабль  "Миозотис"  от
Стражника до Лабиринта, с заходом в Мир Джерома. Это  заняло  много  часов
кропотливого труда, но результатом она  была  довольна.  Каллик  ненароком
увидела, как она переписывала  файл  в  базу  данных,  откуда  запускалась
последовательность команд.
     - Мое почтение, - и маленькая хайменоптка кивнула. -  Это,  случайно,
не первый ваш опыт по использованию Бозе-сети?
     - Пользоваться мне доводилось  и  раньше,  но  возможность  составить
собственную последовательность перебросок мне действительно  представилась
впервые.
     Каллик  внимательно  изучала  файл.  Дари  ждала,  надеясь   услышать
похвалу. Вместо этого Каллик пошипела, посвистела и произнесла:
     - Прошу  прощения.  Но  позволено  ли  мне  будет  произвести  оценку
энергетических затрат при входе в некоторые узлы?
     - Конечно.
     Каллик   скопировала   файл   и   вернулась   к   своему   терминалу,
предназначенному для существа с восемью  многопалыми  конечностями.  Через
несколько минут она без единого  комментария  перекинула  другой  файл  на
терминал Дари. Та сразу же увидела, что он содержит совершенно  иной  путь
через Бозе-сеть. Она взглянула на время переброски. Оно оказалось почти  в
два раза меньше, чем у нее. Тогда она обратилась к расходу энергии:  всего
лишь четверть от вычисленного ею.
     - Каллик, как тебе это удалось?
     Хайменоптка наклонила головку.
     - Мое почтение, профессор Лэнг, но  развитый  интеллект  даже  вашего
уровня не может заменить  скромный  практический  опыт.  Когда  я  служила
господину Ненде, мне приходилось неоднократно работать с Бозе-сетью.
     Бывшая рабыня Луиса Ненды не могла себе  позволить  прямого  указания
представительнице человеческого рода на  ее  невежество.  Дари  попыталась
перенести возникшее чувство злости с самой себя на Ненду, но вместо  этого
вдруг обнаружила, что волнуется за него. Где он? Жив или нет?
     Она сдалась. Место ее собственного плана занял  план  Каллик,  и  она
приготовилась его осуществить.
     Путешествие  по  Бозе-сети  является  странной  смесью  досветовых  и
сверхсветовых  участков.  Это,  в  свою  очередь,  требовало  наличия  как
Бозе-двигателя,   так   и   стандартного   двигателя,    которые    должны
использоваться   последовательно,   иногда   с   интервалами,   иногда   с
предварительным набором мощности.
     Дари  обдумывала  первый  прыжок,  нерешительно   положив   руки   на
клавиатуру. Ее размышление о том, где лучше осуществить первый  переход  в
досветовой режим внезапно прервала возня Жжмерлии, заглядывающего ей  чрез
плечо. Стебельки глаз лотфианина вытянулись на всю длину в разные  стороны
таким образом, что  он  мог  смотреть  одновременно  на  клавиатуру  и  на
дисплеи.
     - Мое почтение. - Жжмерлия распустил  вокруг  Дари  свои  похожие  на
палки конечности. Клавиши под ними так и защелкали, мелькая столь  быстро,
что уследить за ними не было никакой возможности.  Когда  через  несколько
секунд   все   кончилось.   Дари   увидела,   что    "Миозотису"    задана
последовательность команд для каждого шага их путешествия от Стражника  до
Лабиринта.
     На сей раз она не стала спрашивать Жжмерлию, как ему это удалось.  Ей
вовсе не улыбалось  снова  услышать  беспощадное  объяснение,  что  данная
работа вовсе не требует особого  таланта,  а  всего  лишь  немного  опыта.
Вместо этого она возвратилась в свою каюту, досадуя,  что  чувствует  себя
лишней на своем собственном корабле.
     Когда она со своими навыками еще раз сядет  в  лужу?  Этого  Дари  не
знала, но внутренний голос продолжал напоминать ей, что во всех предыдущих
прыжках в неизвестное (типа грядущего исследования Лабиринта,  как  сказал
тот же голос) ее опорой были искусство и многолетний опыт Ханса Ребки.
     Вполне возможно, что ее злокозненное решение оставить Врата Стражника
не сказав ему ни слова, было не слишком разумным.  Однако  это  его  вина.
Нечего было заводить шашни с Гленной Омар.
     (Интересно бы выслушать его мнение  на  сей  счет!  Внутренний  голос
сегодня слишком разговорчив. Ты ведь  знаешь,  как  относятся  к  сексу  в
примитивных мирах Круга Фемуса. Ты и сама  говорила  много  раз,  что  все
тамошние жители словно помешались на сексе.  Для  них  случайная  связь  -
простое и необременительное событие, словно обед с кем-нибудь вдвоем. А  с
другой стороны, насколько виноват Ханс в том, что поддался соблазну?  Тебе
ведь известно, что Гленна не задумываясь отдается любому с двумя руками  и
с двумя ногами при условии, что он прилетел с другой планеты.)
     На третий день путешествия злость сменилась раскаянием. Она подошла к
Жжмерлии, сидевшему в кресле пилота.
     - Ты можешь установить сверхсветовую связь с Вратами Стражника?
     - Конечно.  Но  это  дорогое  удовольствие,  потому  что  потребуется
подключение трех Бозе-узлов.
     - Ерунда. Я хочу поговорить с Хансом Ребкой.
     -  Очень  хорошо,  -  но  вместо  того,  чтобы  немедленно  броситься
исполнять команду, Жжмерлия заколебался.
     - Чего тебе не хватает? - Дари слишком долго общалась с ним, чтобы не
понимать: подобная пауза означает неуверенность.
     - Когда вы свяжетесь с капитаном Ребкой, мы с Каллик будем вам  очень
признательны, если вы зададите ему наш вопрос.
     - Разумеется.
     - Спросите его, пожалуйста, зачем он поручил нам поехать  за  вами  в
космопорт и сопровождать вас в этом путешествии. Мы  обсуждали  это  между
собой, но так и не нашли ответа. А когда  мы  не  уверены,  что  правильно
исполняем приказания, нам неудобно.
     - Хорошо. - Размышления Дари относительно Ханса Ребки приобретали все
более мирный характер, но сейчас, когда ее вдруг осенило, что он приставил
к ней соглядатаев, вернулась былая злость. Он наверняка считает ее слишком
глупой и наивной, чтобы самой позаботиться о себе. -  Не  сомневайтесь,  я
обязательно спрошу. Включайте связь!
     Когда Жжмерлия наконец подал  знак,  что  она  может  говорить.  Дари
взглянула на экран со странной смесью волнения, раздражения  и  трепета  в
сердце. Но все это оказалось напрасным. Перед ней на экране возникло  лицо
почти незнакомого ей человека - институтского оператора связи,  с  которым
прежде ей доводилось говорить всего несколько раз.
     - Соедините меня с Хансом Ребкой.
     Голова на экране кивнула.
     - Я знаю, кто вам нужен. Но мы не можем этого  сделать,  поэтому  ваш
звонок переадресовали мне.
     - С ним что-то случилось? - Дари вдруг ужасно испугалась.
     - Насколько нам известно - ничего  особенного.  Он  покинул  Институт
сегодня утром.
     - Он не сказал, куда направляется?
     - Лично меня он не информировал, но  вживленный  компьютер  Ввккталли
отбыл с ним. Талли передал, что они собираются  исследовать  артефакт  под
названием Парадокс. С вами все в порядке? - Оператор увидел выражение лица
Дари. - Может, соединить вас с кем-нибудь еще?


     С исчезновением Ханса Ребки все стало проще.
     Никто иной, как Ханс неоднократно  повторял  Дари:  "Люди  твердят  о
жизни как об игре. Но даже если она действительно  -  игра,  то  вовсе  не
похожа на карточную. В жизни нельзя  сбросить  карты,  если  они  тебе  не
нравятся, в надежде, что сдадут другие. Ты играешь теми картами, которые у
тебя на руках, и изо всех сил стараешься выиграть именно ими".
     О ставках Ханс не говорил, но в его ситуациях зачастую это  была  его
собственная жизнь и жизни тех, кто находился с  ним  рядом.  Какие  ставки
были на этот раз.  Дари  не  знала.  В  любом  случае  -  ее  авторитет  и
репутация. А сверх того может быть все  что  угодно,  начиная  с  будущего
Института артефактов и кончая будущим рукава.
     Действительно, ставки высоки, даже если она не могла в них  до  конца
поверить.
     Ситуация, в которой оказалась Дари, была попроще: только она сама, со
всеми ее плюсами и минусами, и двое чужаков. Несомненно, очень  умных,  но
все равно -  чужаков,  настолько  привыкших  раболепствовать,  что  теперь
крайне трудно заставить их проявить инициативу.
     Кроме того, существовала одна вещь, ценность которой Дари до сих  пор
не могла определить. Она взяла с собой  полную  копию  файла,  касающегося
Лабиринта,  преподнесенного  в  дар  Институту  Квинтусом  Блумом.  В  нем
содержались  все  его  последние   труды,   как   аналитические,   так   и
теоретические, и Дари, конечно же, изучит их. Но гораздо большую  ценность
представляли  практические  сведения:   точная   хронология   открытия   и
исследования нового артефакта, результаты всех физических  замеров  и  все
изображения, полученные как внутри, так и снаружи Лабиринта.
     Все это  было  загружено  в  компьютер  "Миозотиса".  Путешествие  до
Лабиринта, даже по превосходному плану Каллик, займет  несколько  дней.  А
поскольку Жжмерлия тактично взял на себя обязанности пилота.  Дари  нечего
было делать.
     Нечего, кроме настоящей работы, той самой,  которой  она  отдала  всю
свою сознательную жизнь. Тесная каюта корабля не могла тягаться в комфорте
с ее  кабинетом  на  Вратах  Стражника,  но  когда  Дари  увлекалась,  она
переставала  замечать  окружающую  обстановку.  Путешествие  до  Лабиринта
предоставляло прекрасную возможность пополнить свои знания.
     В маленькой каютке она устроила себе уютное гнездышко и расположилась
в нем. Прежде всего она взялась за описания и рассуждения  Квинтуса  Блума
касающиеся "старых" артефактов. Все они были знакомы Дари  как  свои  пять
пальцев. Она не ожидала узнать о них ничего  нового,  но  надеялась  лучше
понять  сущность  Квинтуса  Блума  -  человека,  спрятавшегося  за  маской
любезности,   самоуверенности   и   почти   всемогущества,   каковую    он
демонстрировал в Институте.
     "Всеобщий каталог артефактов N_1: Кокон.
     Форма: Кокон представляет собой систему  из  сорока  восьми  Основных
Стволов, соединяющих космическую структуру, из которой  исходят  четыреста
тридцать две тысячи волокон, с поверхностью планеты Саваль..."
     Блум излагал материал в том же порядке, какой установила Дари в своем
"Каталоге". Она  пропитала  описание  Кокона,  но  ничего  нового  там  не
почерпнула, только невольно восхитилась стилем письма: экономным и точным.
Лишь последнее предложение заставило ее нахмуриться:
     "Назначение:  транспортная  система  для  перемещения  материалов   к
поверхности Саваля и обратно".
     Возможно. Но это весьма произвольное и  безапелляционное  утверждение
было сделано на основе лишь физических характеристик и формы Кокона.
     Затем Дари перешла к Каллиопе - второму артефакту в списке. Далее - к
третьему: заградительным сингулярностям Круглой Дыры, каковую Квинтус Блум
отнес  к  классу  "аномальных",  давая  тем  самым  понять,  что   в   его
классификационную систему она не  вписывается.  Далее  -  Идол,  четвертый
артефакт, обожествленный варнианцами задолго до того, как  появились  люди
со своими богословскими  теориями.  Дари  кивнула.  Кто  знает,  возможно,
варнианцы являлись свидетелями того, чего не видели люди.
     Задача оказалась увлекательной, почти  захватывающей  -  вернуться  в
старые   добрые   времена,   когда   понятие   исследовательской    работы
подразумевало под собой  изучение  удаленных  во  времени  и  пространстве
объектов и анализ тех мест, которые Дари никогда не  собиралась  посещать.
Все это отняло у нее много времени. Только голод заставил Дари вернуться к
действительности и вдруг обнаружить, что большая часть дня уже прошла. Она
познакомилась  почти  с  половиной   описаний   всех   артефактов,   когда
почувствовала, что в голове у нее уже  бродит  какая-то  идея,  причем  ее
нисколько не беспокоило, когда и как она выплывет на поверхность.
     Очнувшись от глубоких  раздумий.  Дари  огляделась  вокруг.  Жжмерлия
сидел за пультом управления корабля, а Каллик лежала рядом с  ним,  поджав
под себя лапки. Возможно, хайменоптка спала,  но  не  исключено,  что  она
просто скучала. Мнение стороннего наблюдателя могло оказаться полезным.
     - Каллик? Не хочешь взглянуть на это?
     Дари скопировала файл на второе рабочее  место,  приспособленное  для
Каллик, и пошла на камбуз перекусить. Может, прочитанное наведет Каллик на
другие мысли. А может, все это не годится  для  каких-то  заключений.  Или
вторая  часть  описания  артефактов  не  соответствует  тому  впечатлению,
которое сложилось у нее от чтения первой.
     Эта мысль заставила Дари проглотить  еду  сразу  же,  как  только  та
подоспела,  и  вернуться  к  работе.  Линза,  Резная  Раковина,  Парадокс,
Мальстрем, Зуб Господа... Существовали Строители в прошлом или же появятся
только в будущем, они предпочитали разнообразие  форм.  Ни  один  артефакт
даже отдаленно не напоминал другой, но  Квинтусу  Блуму  каким-то  образом
удалось сгруппировать их в шесть основных  классов.  Вернее,  втиснуть  их
туда. Никто до сих пор еще не сумел создать более-менее удовлетворительную
систематику артефактов, а насколько хороша эта?
     Дари  очнулась  от  мимолетной  задумчивости,  и   заметила   Каллик,
терпеливо стоявшую рядом.
     - Уже закончила?
     (Не  может  быть,  даже  принимая  во   внимание   быстродействие   и
эффективность центральной нервной системы хайменоптки.)
     Каллик моргнула двумя рядами глаз сразу.
     - Нет. Прошу прощения за мою медлительность, но список очень длинный.
Я позволила себе прервать ваши важные размышления только для  того,  чтобы
напомнить: Жжмерлии нужно скорректировать  режим  полета.  Куда  нас  надо
доставить: прямо на Лабиринт или завернуть по пути в Мир Джерома?
     Дари все время откладывала это решение и в конце  концов  забыла  про
него. Вопрос заключался в том, перечислил ли Квинтус  Блум  все  возможные
трудности и опасности при изучении Лабиринта или нет? Прямой путь -  более
экономичный, но в ней опять  заговорил  внутренний  голос.  Прислушиваться
было неприятно, но Дари уже знала, что отмахиваться от него нельзя.
     - Сколько описаний артефактов ты уже прочитала?
     - Я изучаю сто тридцать третье.
     - У тебя уже сложилось какое-нибудь впечатление?
     Вопрос прозвучал некорректно. Дари и  сама  не  могла  ничего  толком
сказать до тех пор, пока пять раз не перечитала размышления Блума.
     Анатомия Каллик полностью исключала мимику,  но  она  нервно  потерла
пару передних лапок, выражая свое затруднение.
     - Я могу сказать только одно:  все  это  слишком  расплывчато,  чтобы
называться анализом.
     - Сформулируй другими словами, пожалуйста.
     - Уважаемый Квинтус Блум -  великолепнейший  писатель.  Его  описания
всегда  ясны  и  конкретны.  Предложенная  им  систематизация   артефактов
отличается от тех, которые я встречала до сих пор.
     Каллик замолкла. Дари ждала. Итак, их впечатления  совпадают.  Но  не
упущено ли что-то? Каллик, казалось, застыла.
     - Меня беспокоит одно. - На сей раз пауза затянулась  еще  больше.  -
Причисляя какой-либо артефакт к любому из указанных классов, Квинтус  Блум
никогда не использует ошибочно и не  толкует  ложно  ни  одну  из  деталей
описания  данного  артефакта.  Однако  временами  мне  кажется,   что   он
замалчивает  некоторые  особенности  артефактов,  о  которых   стоило   бы
упомянуть.  И  эти  умолчания,  как  правило,   противоречат   положениям,
позволяющим причислять артефакт к данному классу.
     В самую точку! Дари расцеловала бы Каллик, но  с  хайменопткой  такие
вольности чреваты неприятными последствиями.
     Мнение Каллик совпадало с собственным убеждением Дари.  Квинтус  Блум
умен,  работоспособен,  красноречив.  Он  проделал  титанический  труд  по
систематизации артефактов и проявил большую  оригинальность  в  разработке
собственной системы классификации. Единственный его грех оказался типичным
для ученых многих поколений. Люди не подтасовывают данных, если только они
не отпетые шарлатаны. Но когда факты не стыкуются с их теорией,  возникает
сильнейшее искушение найти причины, по которым эти факты можно отвергнуть,
дабы провозгласить свою теорию. Так делал Птолемей. Так делал Ньютон.  Так
делал Дарвин. Эйнштейн совершенно определенно делал это. А  теперь  в  эту
славную компанию попал Квинтус Блум. Оставалось лишь узнать - как часто он
поступал подобным образом? Не  имеет  ли  Лабиринт  опущенных  в  описании
особенностей, которые окажутся смертельными для доверчивых исследователей?
     - Надеюсь, мои скороспелые мысли принесут вам хоть какую-то пользу. -
Каллик все еще стояла перед Дари, но смотрела мимо нее.
     -  Это  именно  то,  что  мне  нужно.  -  Дари   перехватила   взгляд
многочисленных глаз и с удивлением увидела, что на  клавиатуре  компьютера
лежит наполовину съеденный бутерброд. Несмотря на  голод,  она  совершенно
забыла о еде.
     - Тогда нам остается одно, - откусив большой кусок, произнесла она  с
набитым ртом. - Скажи Жжмерлии, что мы обязательно должны заскочить на Мир
Джерома, прежде  чем  отправимся  к  Лабиринту.  Надо  узнать  побольше  о
Квинтусе Блуме. Я хочу выяснить, чем он занимался до того, как приступил к
работе над артефактами Строителей.





     На Вратах Стражника садилось солнце, и Луис Ненда любовался закатом.
     Восхитительно. Никаких ядовитых испарений, которых надо опасаться  во
время захода солнца на Стиксе. Ни ревущих штормов с крутым  кипятком,  как
на Обжигающей, где на каждом, кто не вовремя оказался на улице, можно  без
колебаний ставить крест. Ни москитов величиной с ладонь, как на Перечнице,
которые пикируют на тебя  и  вонзают  трехдюймовое  жало  в  любой  клочок
оголенной плоти.
     А где-то вдалеке смеются люди, поют птицы  и  растут  цветы,  которые
закрываются в сумерки, приберегая свои наиболее изысканные ароматы к ночи.
     Теперь с минуты на минуту должна появиться Гленна Омар.
     Атвар Ххсиал могла думать все, что ей угодно, но  Ненда  не  принимал
это близко к сердцу.
     Чуть раньше, беседуя с Атвар Ххсиал он сильно возмущался и,  пожалуй,
даже немного переиграл.
     - Пока я тружусь в поте лица, ты сидишь здесь и прохлаждаешься.
     - Ты хочешь сказать, что в этом занятии я могу сравниться с  тобой  и
что мое тело - вполне приемлемая замена твоему в этом причудливом  ритуале
человеческого совокупления?
     - Да от тебя она на стену  полезет.  А  мне  что  делать?  Похоже,  я
становлюсь человеческой  жертвой,  принесенной  Гленне  Омар  в  обмен  на
информацию о Жжмерлии. Тебе просто  хочется  вернуть  своего  переводчика,
чтобы ты могла запросто общаться с людьми, вот и все.
     - Я работаю над альтернативными средствами коммуникации.  Но  если  я
найду Жжмерлию, то ты одновременно найдешь Каллик, и тогда  же,  -  тут  в
феромонах Атвар Ххсиал проскользнуло ощущение намека, - ты сможешь  узнать
местонахождение человеческой самки Дари Лэнг. Мне  необходимо  обсудить  с
ней изменения артефактов Строителей. Не вызвано ли  твое  явное  нежелание
взаимодействовать   с   самкой   Гленной   Омар   какими-либо   факторами,
характеризующими  отношение  к  Дари  Лэнг?  Я  хочу  знать,  не  это   ли
первопричина твоего стремления избежать встречи с Гленной Омар.
     - Разве я отказался встречаться с Гленной? Разумеется,  мы  увидимся.
Сегодня ночью. И мы уже обо всем договорились.
     "И  если  нескольких  часов,  проведенных  с  Гленной  Омар  окажется
достаточно, чтобы усыпить подозрения Атвар Ххсиал относительно меня и Дари
Лэнг, это будет недорогой ценой".


     И теперь Луис приготовился ее  заплатить.  Возле  третьего  дерева  у
подножия холма, где обосновался Ханс Ребка.
     Наступил закат, и он ждал у третьего дерева. Но где же Гленна?
     С вершины холма донесся женский смех. Наполовину ослепший  от  сияния
заходящего солнца, он посмотрел в ту  сторону.  И  тут  раздался  ответный
смех, напоминающий конское ржание.
     Появилась Гленна. И не одна.
     Неизвестно, какое чувство преобладало - облегчения или разочарования.
Луис поднялся и пошел к парочке. По дорожке вихляющей  походкой  двигалась
Гленна, почти повиснув на руке своего спутника.
     - Привет, Луис. - Гленна тепло  улыбалась.  -  Я  надеялась,  что  мы
найдем  тебя  здесь.  Планы  немножко  поменялись.  Мы   разговаривали   с
профессором Блумом...
     - Квинтусом.
     - Да. - Гленна прильнула к своему кавалеру. - И не успели договорить,
поэтому он пригласил меня продолжить беседу за ужином. И естественно...
     - Никаких проблем. - Луис произнес это  подчеркнуто  небрежно.  Он  с
восхищением подметил ее самообладание, ибо в поведении Гленны  не  было  и
тени смущения. - Привет, профессор. Меня зовут Луис Ненда.
     - В самом деле? - Блум высвободился из хватки Гленны, дабы изобразить
слабое  рукопожатие.  Он  смотрел  на  Луиса   с   энтузиазмом   человека,
повстречавшего карелланскую вошь, каковая имеет обыкновение выскакивать из
норы в скале и мгновенно откусывать вам голову. - И чем же вы занимаетесь?
     -  По  большей  части  бизнесом,   связанным   с   исследовательскими
проектами. Свое последнее путешествие  я  совершил  в  Свертку  Торвила  и
вернулся оттуда через систему Мэндела.
     - В самом деле?
     Не успел Луис ответить, как Блум уже развернулся, чтобы идти  обратно
к холму.
     Улучив момент, Гленна доверительно наклонилась к Луису.
     - Он гений, - прошептала она. -  Надеюсь,  ты  понимаешь,  что  такой
шанс...
     - Я же сказал: никаких проблем. - "Знаем мы  эти  игры,  девочка.  Ты
идешь с тем, кто нужен тебе прямо сейчас, но хочешь сохранить другого  как
запасной вариант". - Иди, и приятного тебе ужина.
     - Тогда как-нибудь в другой раз, хорошо?
     - Сама знаешь.
     Гленна радостно сжала его руку. Но Квинтус Блум  повернул  обратно  и
теперь возвращался с хмурым лицом.
     - Позвольте, мне показалось, что вы упомянули Свертку Торвила?
     - Ну конечно. Я недавно вернулся оттуда, из самых  дебрей  Сообщества
Зардалу.
     - Именно это название Дари Лэнг упомянула прошлым вечером на обеде, -
пояснил Блум Гленне,  стараясь  не  обращать  внимания  на  Луиса.  -  Она
сказала, что это артефакт Строителей, но, как подчеркнул профессор Мерада,
доказательств тому  нет.  Однако,  если  бы  она  действительно  оказалась
артефактом,  это  могло  бы  иметь  громадное  значение.  -  Наконец  Блум
повернулся к Луису. - Вы знаете Дари Лэнг?
     - Конечно.
     - Она, случаем, не с вами была возле Свертки?
     - Как возле, так и внутри.
     - И  три  дня  назад,  сразу  после  нашего  обеда,  она  улетела  из
Института. - Блум устремил взор поверх головы Луиса и стоял так  некоторое
время,  вперившись  в  пространство.  -  Она  никому  не   сказала,   куда
направляется. Поэтому, почти наверняка...
     Квинтус Блум не развил свою мысль вслух. Да этого и  не  требовалось.
Следующий вопрос Луис предвосхитил и ответ на него уже приготовил.
     - Если бы я снабдил вас кораблем,  смогли  бы  вы  доставить  меня  в
Свертку Торвила?
     - Да. Корабль у меня даже есть. Разумеется, если мы сойдемся в цене.
     Луис хранил полнейшую невозмутимость. Цена наверняка его устроит -  в
этом он не сомневался. Даже если ему с Атвар Ххсиал придется продать  все,
что у них есть, до последней нитки.


     Рассвет на Вратах Стражника мог поспорить в  великолепии  с  закатом.
Воздух был хрустально чист, цветы и листья  украшали  сверкающие  капельки
ароматной росы. Запел  чудный  утренний  хор  проснувшихся,  но  пока  еще
невидимых птиц.
     Однако возвращавшаяся домой Гленна не замечала этого чудесного  утра.
Ей частенько доводилось приходить домой с рассветом, и  сказочная  красота
пробуждающихся флоры и фауны оставляла ее равнодушной. На самом  деле  она
ощущала легкое разочарование. Квинтусу она вроде бы  понравилась,  и  ему,
похоже, было приятно проводить с ней время. Они болтали, смеялись,  ели  и
пили, и вновь болтали. Рука об руку они обошли  весь  Институт  снаружи  и
изнутри.  Они  любовались   романтическими   пейзажами   Врат   Стражника.
Прикосновение его руки к  обнаженному  плечу  Гленны  заставило  ее  кровь
быстрее бежать в жилах. И когда все, казалось, готово было раскрутиться на
полную катушку, он взял и ушел. К себе домой!
     Гленна вздохнула. Ее прежние знакомые были порасторопнее. А в  случае
с Квинтусом Блумом подобное промедление означало полное фиаско.  Для  него
имела значение только его теория, и он  уже  приготовился  покинуть  Врата
Стражника. Вспоминая вчерашний вечер, она пожалела, что познакомила его  с
Нендой,  который  тут  же  ляпнул  о  Свертке;  скоро  они  отправятся   в
путешествие, а у Гленны может не оказаться второго такого случая.
     Она  подошла  уже  довольно  близко  к  дому,  чтобы  видеть  фонарь,
оставленный зажженным на ночь у входной двери, которую - она  помнила  это
наверняка, не закрыла,  но  теперь  дверь  была  заперта.  В  доме  кто-то
побывал, а может, был до сих пор.
     Гленна нахмурилась - озадаченно, но не встревоженно. Про воровство  и
насилие  на  планете  уже  забыли.  Жила  она   одна.   Роботы-монтеры   и
роботы-уборщики всегда педантично оставляли двери и окна  дома  в  том  же
положении, в котором они были до их прихода.
     Она ощутила приятный зуд  в  предвкушении  неожиданного  развлечения.
Квинтус Блум моментально вылетел из головы.  На  него,  к  сожалению,  это
совершенно непохоже. Но вот Луис Ненда - тот совсем другой: дикарь с одной
из буйных неухоженных планет  Сообщества  Зардалу.  Она  отложила  его  на
потом, но он не собирался ждать.
     Прекрасно. Ей нравятся нетерпеливые мужчины.
     Гленна сбросила туфли, тихонько открыла входную дверь и проскользнула
внутрь. В гостиной никого не было, но она ощутила слабый  мускусный  запах
чужака. Конечно, он поджидает ее в спальне.  Интересно,  снял  ли  он  эту
черную, облегающую одежду? Или хочет, чтобы  Гленна  за  ним  поухаживала?
Наверное ждет, если он действительно тот мужчина, которого она надеялась в
нем найти. Он должен понимать, сколь страстно  и  досконально  она  желает
изучить сделанное ему наращение.
     Гленна на цыпочках вошла в спальню и остановилась около  кровати.  Но
рядом, скрючившись на полу...
     И тут ночной кошмар поднялся в полный рост, загородив  всю  стену  от
пола до потолка. Пара длинных конечностей оторвала Гленну от пола, а  крик
заглушила мягкая черная лапа. Ее поднесли к  широкой  безглазой  голове  с
тоненьким хоботком, извивающимся  в  центре,  и  Гленна  различила  слабый
высокочастотный писк.
     Женщина попыталась вырваться,  но  не  слишком  резко.  Она  опознала
пришельца. Это была кекропийка. Из институтских  сплетен  она  знала,  что
недавно здесь появилась самка из  этого  клайда.  И  появилась  она,  если
верить слухам, вместе с Луисом Нендой.
     - Что тебе надо?
     Слова эти прозвучали  впустую,  ибо  все  знали,  что  кекропийцы  не
говорят. Но на звук ее голоса та кивнула белой головой и  потащила  Гленну
обратно к дверям гостиной. Одна черная лапа указала Гленне  через  дверной
проем на ее терминал связи, а затем на серую коробку, из  которой  торчали
скрученные жгуты проводов и  которую  кекропийка  несла  с  собой.  Гленна
почувствовала, как ее осторожно поставили на пол. Она была свободна.
     Конечно,  можно   пуститься   наутек   -   незваной   гостье   Гленны
потребовалось  бы  затратить  некоторое  время  и  силы  для  того,  чтобы
протиснуться обратно в гостиную, хотя  вошла  она  наверняка  именно  этим
путем. Тем  не  менее  трудно  поверить,  что  если  бы  кто-то  собирался
причинить ей зло, то он отпустил бы ее и поставил в том месте, откуда  она
запросто может дать деру. Гленна неуверенно подошла к  терминалу  связи  и
остановилась, выжидая.
     Кекропийка с  трудом  пролезла  в  дверь  и  подползла  к  терминалу.
Проворные черные лапы ощупали его заднюю  стенку  и  подсоединили  кабели,
тянущиеся из серого ящика. Дисплей ожил. Две другие лапы начали  исполнять
замысловатый танец на передней панели серого ящика.  На  экране  появились
слова:
     ГОВОРИ НА СВОЕМ ЯЗЫКЕ. ЭТО БУДЕТ ПЕРЕВОДИТЬ.
     - Кхтыты? Кто ты? - Гленне пришлось повторить фразу, ибо горло сдавил
спазм. - Что тебе надо?
     Экран очистился, и на нем появилось длинное сообщение.
     МЕНЯ ЗОВУТ АТВАР Х'СИАЛ. Я КЕКРОПИЙКА И ДЕЛОВОЙ ПАРТНЕР  ЧЕЛОВЕКА  ПО
ИМЕНИ ЛУИС НЕНДА. ЕСЛИ ТЫ ЯВЛЯЕШЬСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ САМКОЙ  ГЛЕННОЙ  ОМАР,  Я
ХОТЕЛА БЫ ПОГОВОРИТЬ С ТОБОЙ.
     - Да, это я. - Гленна внимательно посмотрела на коробку, а  затем  на
темно-красный панцирь и два одинаковых  желтых  рожка  на  макушке.  Когда
кекропийка говорила, Гленна опять слышала те же  самые,  похожие  на  писк
летучей мыши, звуки. - Я думала, что кекропийцы видят при помощи звука,  а
разговаривают друг с другом, используя определенные запахи.
     На этот раз слова на экране возникали мучительно медленно.
     ТАК  ОНО  И  ЕСТЬ.  Я  СОЗДАЛА  ПРИБОР,  КОТОРЫЙ  ВОСПРИНИМАЕТ   ВАШУ
ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ РЕЧЬ И  ПРЕОБРАЗУЕТ  ЕЕ  В  ДВУХМЕРНУЮ  ЗВУКОВУЮ  КАРТИНУ  НА
ЧАСТОТАХ ВЫШЕ ВАШЕГО ДИАПАЗОНА ВОСПРИЯТИЯ. Я  ВИЖУ  ЕЕ  В  ВИДЕ  КАРТИНКИ,
СООТВЕТСТВУЮЩЕЙ ФОРМАМ НАШЕЙ ПИСЬМЕННОСТИ. ТАКИМ ОБРАЗОМ  Я  "ЧИТАЮ"  ВАШИ
СЛОВА ПРИ ПОМОЩИ ВИЗУАЛЬНОЙ ЗВУКОВОЙ КАРТИНЫ. А "ГОВОРЮ" Я  ТЕМ  ЖЕ  САМЫМ
ОБРАЗОМ, ПРЕОБРАЗУЯ СВОИ ПОСЛАНИЯ В ДВУХМЕРНУЮ КАРТИНКУ, КОТОРАЯ,  В  СВОЮ
ОЧЕРЕДЬ, КОНВЕРТИРУЕТСЯ В ОДНОМЕРНЫЕ ЗВУКИ, НАЗЫВАЕМЫЕ ВАМИ  СЛОВАМИ.  ЭТО
ОЧЕНЬ ГРУБЫЙ И НЕТОЧНЫЙ СПОСОБ  ОБЩЕНИЯ,  НО  НИЧЕГО  ЛУЧШЕГО  Я  ПОКА  НЕ
ДОСТИГЛА. ТЕБЕ ПРИДЕТСЯ МНЕ ПОМОЧЬ. ДЛЯ ВОССОЗДАНИЯ НОВЫХ ФРАЗ  НАИБОЛЬШУЮ
ТРУДНОСТЬ ПРЕДСТАВЛЯЮТ СЛОВА, КОТОРЫЕ Я ЕЩЕ НЕ ЗАПИСАЛА.
     - Ну и что?
     Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ТЕБЕ НЕОБЫЧНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ. НАСКОЛЬКО  Я  ПОНИМАЮ,  ТЫ
ОЧЕНЬ СИЛЬНО ЖЕЛАЕШЬ СОВЕРШИТЬ АКТ СОВОКУПЛЕНИЯ С  МОИМ  ПАРТНЕРОМ  ЛУИСОМ
НЕНДОЙ, А ТАКЖЕ С ЧЕЛОВЕКОМ  КВИНТУСОМ  БЛУМОМ.  А  ДЛЯ  ТОГО,  ЧТОБЫ  ЭТО
ОСУЩЕСТВИТЬ, ТЕБЕ НЕОБХОДИМО ИМЕТЬ К НИМ ДОЛГОВРЕМЕННЫЙ ДОСТУП.
     - Ну, я бы так не сказала. - Гленна изо всех  сил  пыталась  смотреть
сквозь пальцы на отсутствие у кекропийки понимания деликатных моментов  во
взаимоотношениях людей. - Но раз уж речь зашла об этом, что, если и так?
     Экран моментально вспыхнул множеством слов. Должно быть, Атвар Ххсиал
заготовила всю эту речь заранее.
     ЧЕЛОВЕК ПО ИМЕНИ БЛУМ ВМЕСТЕ С  ЛУИСОМ  НЕНДОЙ  И  МНОЙ  ОЧЕНЬ  СКОРО
УЛЕТИТ С ВРАТ СТРАЖНИКА. НАС ПОПРОСИЛИ СОПРОВОДИТЬ КВИНТУСА БЛУМА В  РАЙОН
РУКАВА ПОД НАЗВАНИЕМ СВЕРТКА ТОРВИЛА, ГДЕ,  КАК  ОН  ДУМАЕТ,  В  НАСТОЯЩИЙ
МОМЕНТ ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ САМКА ДАРИ ЛЭНГ ПРОВОДИТ СВОИ ИССЛЕДОВАНИЯ. НЕНДА И  Я
ХОРОШО ЗНАЕМ РАЙОН СВЕРТКИ И БЕЗ ТРУДА ДОСТАВИМ ТУДА БЛУМА. НО ЕСЛИ  НЕНДА
И БЛУМ ПОКИНУТ ВРАТА СТРАЖНИКА, ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ СОВОКУПИТЬСЯ С НИМИ ОСТАНЕТСЯ
НЕУДОВЛЕТВОРЕННЫМ, А ДРУГОЙ ВОЗМОЖНОСТИ ОБЩЕНИЯ С НИМИ У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ.  Я
МОГУ ОРГАНИЗОВАТЬ ТВОЕ УЧАСТИЕ В НАШЕЙ ЭКСПЕДИЦИИ В  КАЧЕСТВЕ  СПЕЦИАЛИСТА
ПО ИНФОРМАЦИОННЫМ СИСТЕМАМ. ОФИЦИАЛЬНО ТЫ БУДЕШЬ ПОМОГАТЬ МНЕ В ОБЩЕНИИ  С
ЛЮДЬМИ, ИСПОЛЬЗУЯ ТЕ САМЫЕ  СРЕДСТВА,  КОТОРЫМИ  МЫ  ПОЛЬЗУЕМСЯ  В  ДАННЫЙ
МОМЕНТ. НИКАКИХ ДРУГИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ, И ТЫ СВОБОДНО  МОЖЕШЬ
ПРЕСЛЕДОВАТЬ СВОЮ ЦЕЛЬ.
     - Ты действительно думаешь, что для меня это настолько важно?  Можешь
не отвечать на этот вопрос. А что, если я действительно  заинтересована?..
Пожалуй. Но я не понимаю, какая корысть у тебя?
     Атвар Ххсиал надолго замолчала.  То  ли  она  думала,  то  ли  у  нее
возникли трудности с переводом  -  Гленна  не  знала.  Наконец  на  экране
высветились слова:
     МОЙ РАБ И ПЕРЕВОДЧИК Ж'МЕРЛИЯ НАХОДИТСЯ С ДАРИ ЛЭНГ. ДЛЯ  ТОГО  ЧТОБЫ
ВЕРНУТЬ ЕГО НАЗАД, Я ОЧЕНЬ ХОЧУ, ЧТОБЫ МЫ С ЛУИСОМ  НЕНДОЙ  ОТПРАВИЛИСЬ  В
ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ. ОДНАКО Я ДАВНО УБЕДИЛАСЬ,  ЧТО  ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ  САМКА  ДАРИ
ЛЭНГ МОЖЕТ ПРИ ВСТРЕЧЕ ВЫВЕСТИ НЕНДУ ИЗ СОСТОЯНИЯ ДУШЕВНОГО РАВНОВЕСИЯ. ТЫ
ЖЕ, НАСКОЛЬКО Я ДОГАДЫВАЮСЬ,  ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО  ПРИВЛЕКАТЕЛЬНАЯ  ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ
САМКА. И, КАК Я НАДЕЮСЬ, ТВОЕ ОБАЯНИЕ ПРОИЗВЕДЕТ НА НЕГО ВПЕЧАТЛЕНИЕ. ЕСЛИ
ТЫ ОТПРАВИШЬСЯ В СВЕРТКУ  ТОРВИЛА,  ЛУИС  НЕНДА  ВСТАНЕТ  ПЕРЕД  ПРОБЛЕМОЙ
ВЫБОРА, КОГДА УВИДИТ ВАС ОБЕИХ...
     - Хватит. - Гленна увела у  Дари  Ханса  Ребку  совершенно  спокойно,
поэтому то же самое она без труда могла проделать и  с  Луисом  Нендой.  К
тому же она была заинтригована своеобразным вызовом и одновременно  шансом
приблизиться к Квинтусу Блуму. Какое-то время Ненда будет  ее  развлекать,
но Блум - это нечто иное. Совсем неплохо пошататься по рукаву  в  качестве
постоянной спутницы признанного гения. А его  застенчивость  Гленна  могла
вылечить в два счета.
     У Гленны оставался единственный вопрос.
     - Я уверена, что смогу заставить Луиса забыть  о  существовании  Дари
Лэнг Но я хочу спросить тебя: ты не ревнуешь к Лэнг? Ты ведь  тоже  самка.
Правда, мне казалось, что между людьми и кекропийцами не может быть... Что
ты и Луис Ненда... Короче говоря,  как  кекропийские  самцы  обращаются  с
самками во время спаривания?
     Возможно, Гленна зашла слишком далеко. И действительно, пауза здорово
затянулась.
     У ТЕБЯ СОЗДАЛОСЬ  ЛОЖНОЕ  ВПЕЧАТЛЕНИЕ.  ГОРАЗДО  ПРАВИЛЬНЕЕ  БЫЛО  БЫ
СПРОСИТЬ, КАК МЫ,  КЕКРОПИЙСКИЕ  САМКИ,  ОБРАЩАЕМСЯ  С  САМЦАМИ  ВО  ВРЕМЯ
СПАРИВАНИЯ? А ТАКЖЕ ПОСЛЕ НЕГО.
     Пара передних конечностей начала воспроизводить  ритмичные  движения,
словно кекропийка что-то разрывала. Через несколько секунд, словно  что-то
выискивая, высунулся длинный хоботок.
     ОДНАКО ЭТО ЛИЧНЫЙ ВОПРОС, НА КОТОРЫЙ Я НЕ ХОТЕЛА БЫ ОТВЕЧАТЬ. ПОЗВОЛЬ
МНЕ ЗАМЕТИТЬ ТОЛЬКО ОДНО: ОТВЕТ,  ВЕРОЯТНО,  СМУТИТ  ТЕБЯ  МЕНЬШЕ,  НЕЖЕЛИ
ЛУИСА НЕНДУ ИЛИ КВИНТУСА БЛУМА.





     Мир Джерома вращался вокруг желтого карлика  Тетрагаммы,  находящейся
на  расстоянии  сорока  световых  лет  от  Врат  Стражника.  Почти   точно
посередине между ними располагалась яркая голубая звезда Ригель, настоящий
сверхгигант, обладающий  звездной  массой,  в  пятьдесят  раз  превышающей
солнечную, и в сотню тысяч раз большей светимостью, и распространяющий  во
все стороны свое ослепительное сияние. И никому из наблюдателей на  Вратах
Стражника ни разу  не  удавалось  заметить  тусклое  мерцание  Тетрагаммы,
которая  пропадала  в  сиянии  Ригеля.  А  пылинку  Мира  Джерома,   слабо
поблескивающую в отраженном свете Тетрагаммы,  тем  более  никому  с  Врат
Стражника увидеть не довелось. Дари не могла вспомнить, чтобы  до  приезда
Квинтуса Блума хоть кто-то в Институте упоминал когда-нибудь это название.
     Она несколько раз взглянула на планету, по мере того  как  "Миозотис"
готовился  к  посадке.  Весьма  малонаселенная  планета,  если  судить  по
отсутствию городских огней на ее ночной стороне. Несомненно, очень  бедная
и отсталая, иначе Дари наверняка знала бы о  ней  больше.  Однако  то  был
родной мир Квинтуса Блума. А кроме того, эта планета  находилась  рядом  с
артефактом, который он открыл и назвал Лабиринтом.
     Когда "Миозотис" наконец сел на планету, открывшаяся  взору  панорама
не поколебала первое впечатление Дари,  с  каковым  она  и  вышла  наружу.
Иммиграционная служба в лице единственного человека поприветствовала  Дари
достаточно радушно, но тот же чиновник вытаращил глаза при виде  Каллик  и
Жжмерлии. Люди из других звездных систем прилетали сюда  весьма  редко.  А
как  обращаться  с  инопланетянами  Кекропийской  Федерации  и  Сообщества
Зардалу, в таможне Мира Джерома и вовсе не представляли.
     Пока офицер, склонив голову, перелистывал тома старых  инструкций,  в
то же время не спуская глаз с  двух  чужаков,  Дари  уже  все  решила.  На
Джероме  она  планировала  остановиться  всего  на  день-два,  прежде  чем
отправиться на Лабиринт. Бюрократические проволочки, преграждавшие  доступ
Каллик и Жжмерлии на планету, могли разрушить все ее планы.
     - А если они останутся на корабле?
     Голос офицера  не  выдал,  насколько  он  обрадовался,  но  лицо  его
просияло.
     - Ради Бога, если вы будете следовать стандартным правилам карантина.
С собой можно взять еду и питье, но никаких растений или  животных,  -  он
неопределенно посмотрел на двух ее спутников, - а также чего-либо иного.
     Каллик и Жжмерлия не возражали. Неловкость почувствовала только Дари,
которой пришлось выслушать совершенно бессмысленный свод правил  поведения
для прибывающих и  только  после  этого  покинуть  космопорт.  Еще  совсем
недавно эти чужаки были рабами,  и  вот  они  опять  оказались  существами
низшего сорта. Сознание того, что в Кекропийской Федерации ситуация  могла
сложиться наоборот, утешало мало.
     Но уже через несколько минут после выхода из космопорта чувство  вины
испарилось совершенно. Каллик и Жжмерлия ничего не потеряли - возможно, им
даже повезло. Она не знала,  кто  такой  Джером,  но  если  он  уже  умер,
вероятно, он переворачивался в гробу каждый раз, когда кто-нибудь  поминал
этот вшивый мир, названный в его честь. Планета находилась  на  предельном
расстоянии от Тетрагаммы, допустимом для обитаемых миров. Была зима, и дни
стояли короткие. Солнце своим свечением напоминало висящую в небе вишневую
косточку, только вдвое меньшего размера, воздух, разреженный  и  холодный,
застревал в  горле,  а  растительность,  которая  пыталась  выжить,  имела
пыльный серо-зеленый цвет. У людей, встречавшихся Дари  и  указывавших  ей
дорогу к авиационной базе Центра Маргольма, был такой же бледный и пыльный
вид.
     К удовлетворительным новостям, полученным Дари, относилась следующая:
местечко, где окопался Квинтус. Блум, находилось на другом конце  планеты,
в нескольких тысячах километров. Плохие новости  заключались  в  том,  что
самолет по пути туда должен был сделать не менее полудюжины остановок.
     Летательный аппарат, на борт которого поднялась Дари, был  достаточно
большим и мог вместить двенадцать пассажиров. Однако  в  салоне  оказалось
всего двое - сама Дари и какой-то непомерно тучный мужчина, не умещавшийся
в кресле. Пока самолет готовился к взлету, она, сидя  сзади,  изучала  его
мощную шею и выбритый  затылок.  Можно  было  предположить,  что  он  тоже
полетит  до  Исследовательского  Центра.  Слишком  уж  он   толст,   чтобы
заниматься каким-то ремеслом.
     Дари не решалась заговорить. После взлета  она  прошла  вперед,  села
перед ним и, развернувшись, посмотрела  поверх  сиденья.  И  хотя  она  не
любила разговаривать с незнакомцами, поскольку  не  выносила  сама,  когда
другие нарушали ход ее мыслей, ей требовалась информация.
     - Извините, вы случайно не в Центр Маргольма?
     Толстяк, похоже, разделял взгляды Дари на назойливых незнакомцев.  Он
оторвался от электронного блокнота и хмуро посмотрел на нее.
     - Я лично как раз туда направляюсь, -  продолжила  Дари,  -  и  очень
надеюсь встретиться с человеком  по  имени  Квинтус  Блум.  Вы  с  ним  не
знакомы?
     Хмурое выражение сменилось  улыбкой  человека,  готового  с  радостью
сообщить вам неприятное известие.
     - Я знаю его. Но вы с ним не встретитесь. Его сейчас нет на  планете.
- Затем он решил добить ее. - Он приглашен на переговоры в другую звездную
систему.
     - Какая жалость. Я  видела  некоторые  его  работы  и  они,  как  мне
кажется, великолепны.
     Дари ждала. Сидевший перед ней человек промолчал и опять  уткнулся  в
свою записную книжку.
     - А найдется ли в Центре хоть кто-нибудь, - продолжала  Дари,  -  кто
мог бы проконсультировать меня по этому поводу?
     Он вздохнул и поднял глаза.
     - Квинтус Блум  -  самый  известный  ученый  в  Центре.  Почти  любой
сотрудник может обсудить с вами  его  работы,  от  директора  до  младшего
лаборанта. Если только они захотят. В чем лично я сомневаюсь.
     - От директора?
     - Ее зовут Клима Нетч. А теперь,  позвольте...  -  Он  демонстративно
опустил глаза в блокнот.
     - Извините, что помешала.
     Мужчина  зарычал.  Дари  отвернулась  от  него.  Хоть  маленький,  но
прогресс. Блум знаменит, работа его ценится высоко. Наверняка она включает
в себя исследования, проведенные до открытия Лабиринта и создания теории о
происхождении Строителей.
     Полет продлится, вероятно, еще не  менее  двух  часов,  но  если  она
попробует продолжить беседу с  сидящим  за  спиной  попутчиком,  тот  явно
взорвется, как бомба. Мысли Дари вернулись к  ее  единственной  встрече  с
Квинтусом Блумом. Ей вовсе не нравилось то, что он говорил, но  пренебречь
этим она не могла. Она сама убедилась, что во всех  артефактах  происходят
абсолютно беспрецедентные изменения. Ее собственная теория никоим  образом
не могла объяснить появление нового артефакта - Лабиринта. Хуже всего  то,
что исследования, проведенные Блумом на Лабиринте, похоронили саму идею  о
том, что Строители покинули рукав миллионы лет назад и никогда  больше  не
возвращались. Каким же образом в ту эпоху,  когда  люди  были  всего  лишь
примитивными  гоминидами.  Строители   сумели   точно   предсказать   путь
человечества в космическое пространство и его дальнейшую экспансию?
     Очень хорошо. Предположим, что Строители никуда не  ушли  и  все  еще
находятся где-то в рукаве в такой форме или в таком месте, где люди или же
представители других клайдов не могут вступить с ними  в  контакт.  Своими
материалами, доставленными с Лабиринта, Блум не оставил камня на  камне  и
от этой идеи. Он показал будущее рукава и  спросил:  как  могли  Строители
сегодня знать, по какому пути пойдет колонизация рукава, на десятки  тысяч
лет вперед? Но это возможно, как настаивает Блум, лишь в том случае,  если
Строители - люди из будущего, путешествующие во времени и  устанавливающие
артефакты в собственном прошлом.
     Дари отвергла эту теорию как противоречащую логике и  ее  собственным
интуитивным представлениям о природе Строителей,  выработанным  за  долгие
годы тщательного изучения  их  творений.  Строители  -  во  всех  мыслимых
аспектах - были слишком чужды человечеству, и даже будущему  человечеству.
Они стояли гораздо дальше от него, чем кекропийцы, хайменопты,  дитрониты,
лотфиане или даже зардалу. Они, вероятно, и развивались совсем не в  таких
условиях, где люди либо другие клайды могли существовать. Их  отношение  к
пространству, а тем более ко времени, оставалось загадкой.
     В этом Дари была убеждена. Люди-путешественники во времени -  это  не
ответ. Но она не могла не поднять перчатку,  брошенную  Квинтусом  Блумом.
Она обязана логически обосновать существование рас  и  существ,  способных
каким-то образом узнавать, как люди  и  другие  клайды  будут  развиваться
начиная с сего момента и тысячу или десять тысяч лет спустя. Здесь не было
ничего общего с предысторией  и  последующей  экстраполяцией.  Люди  могли
делать это и делали достаточно просто, но  подобные  прогнозы  оказывались
полностью несостоятельными уже  через  несколько  веков.  А  Строители  не
просто предсказывали будущее рукава,  но  обладали  способностью  каким-то
образом  "видеть"  будущее  так  же  ясно,  как  Дари  видит   сейчас   из
иллюминатора приближающиеся цепочки  заснеженных  холмов.  Она  не  сможет
разглядеть их подробно, пока не приблизится; и, вероятно, Строители  точно
также не могут определить отдаленное будущее в деталях, но  общую  картину
грядущего рукава они видят  точно  так  же,  как  Дари  различает  крупные
объекты панорамы простирающегося перед ней ландшафта.
     Холмы надвигались. Теперь Дари могла уже  различать  детали,  включая
большой город, стоящий посреди снегов.  Самолет  снижался,  направляясь  к
расчищенной посадочной полосе в миле или двух к западу от города.
     Дари наблюдала, как в разворачивавшейся перед ней картине  появлялось
все больше и больше деталей.  Теперь  она  уже  видела  строения,  шеренги
застывших деревьев и, наконец, красную и белую разметку посадочной полосы.
     Видеть во времени так же, как  она  видит  в  пространстве.  Хуже  на
расстоянии, различая лишь большие формы. Затем, по мере  приближения,  мир
становится все отчетливее и яснее, раскрывая все  новые  и  новые  детали.
Похоже, она на верном пути. Требовательный внутренний  голос  уверял,  что
так оно и  есть.  Каким-то  непостижимым  образом  Дари  чувствовала,  что
проникла в тайну Строителей еще на один уровень глубже.


     Врать Дари не любила. Иногда, правда, это существенно все упрощало.
     - Да, я с Врат Стражника и работаю над обзорной  статьей  о  Квинтусе
Блуме. Разумеется, я хотела бы встретиться с людьми,  которые  хорошо  его
знают и понимают его работу.
     Дари  почтительно  улыбнулась.  Клима   Нетч   откинулась   в   споем
суперпрочном кресле и кивнула  головой.  Директор  Центра  Маргольма  была
настолько  дородна,  что  Дари  приготовилась   извиниться   перед   своим
попутчиком из самолета. По сравнению с Климой он казался дистрофиком. Все,
кого бы она ни встретила, поражали своими габаритами. Может, пища  в  Мире
Джерома сверхкалорийная? В любом случае Дари моментально стало  ясно,  что
ее имя абсолютно ничего не говорит Климе Нетч (и это  при  ее-то  славе!),
поэтому ложь легко слетала с ее уст.
     - Не заставляйте меня давать оценку сотрудникам Института.  -  Клима,
сцепив пальцы, водрузила свои складчатые  руки  поверх  огромного  живота.
Говорила она монотонно, не допуская никаких изменений  тональности.  -  Но
Квинтус Блум,  несомненно,  наша  самая  яркая  звезда.  Центру  Маргольма
посчастливилось. Насколько я понимаю, он известен у вас своими работами по
Лабиринту. Если вы хотите взглянуть на этот артефакт, можете пройти в нашу
обсерваторию.
     - Вы хотите сказать, что Лабиринт виден с поверхности Мира Джерома?
     - Конечно. Иначе я не стала бы предлагать вам взглянуть на него.  Наш
телескоп - не самый большой на планете, но, как  мне  кажется,  он  весьма
неоценим при ежедневном использовании  и  с  точки  зрения  его  вклада  в
исследовательскую работу...
     Дари  отключилась.  Если  Лабиринт  можно  запросто   рассмотреть   с
поверхности, то из космоса он должен просматриваться еще лучше. А  значит,
если бы он существовал раньше, его давным-давно бы открыли. Таким образом,
по крайней мере одно из утверждений Квинтуса Блума подтверждается.
     - ...во множестве различных  направлений.  -  Клима  Нетч  продолжала
монотонно излагать словно заученный наизусть текст.  Дари  заставила  себя
сосредоточиться. - Я назову вам только  три  из  них,  а  потом  предлагаю
познакомиться с некоторыми сотрудниками Блума. Они посвятят вас в  детали,
необходимые для написания статьи. Первое направление: еще в  самом  начале
своей работы в Центре Квинтус Блум высказал прогрессивную идею о том,  что
Мир Джерома был населен  собственными,  возможно,  разумными  обитателями,
которые не перенесли появления людей на их планете. Сегодня  вокруг  этого
кипят многочисленные споры, но Квинтус Блум не принимает  в  них  участия.
Его интересы переместились в область картографии небесных  тел  в  системе
Тетрагаммы; и здесь он тоже блеснул новыми  и  поразительными  гипотезами,
которые, соотнесенные с длительной историей  Мира  Джерома  на  протяжении
многовековой колонизации...
     Клима Нетч продолжала бубнить с монотонностью автомата. Дари стиснула
зубы и напомнила себе,  что  прибыла  сюда  добровольно.  И,  кроме  себя,
проклинать некого.


     Ближе к вечеру  Дари,  совершенно  выдохшаяся,  сидела  в  библиотеке
Центра Маргольма. За последние семь часов она повидалась с двадцатью тремя
учеными Института. Каждый из них восторженно говорил  о  блестящих  мыслях
Квинтуса Блума, о его эрудиции и мгновенной реакции; похоже, все,  что  он
изрек или написал, воспринималось ими как откровение.
     Вот так. Его окружал ореол Мистера Великолепие. Пора возвращаться  на
"Миозотис" и лететь к Лабиринту.
     Но существовала еще одна проблема. Все,  с  кем  Дари  встречалась  в
Центре, представляли собой такую  посредственность  (самое  мягкое  слово,
какое Дари подобрала), что произвести на  них  впечатление  не  составляло
никакого труда. Или, если уж на то пошло, просто запудрить им мозги.
     Теперь,  встретившись  с  непробиваемой  стеной  предвзятости,   Дари
занялась тем, что стало ее второй натурой. Она прибегла к своим  привычным
источникам информации: библиотечным полкам. Написанное слово могло  лгать,
уводить в неверном направлении не хуже людей.  Но  официальные  записи  об
обнаруженных явлениях и достижениях вряд ли удастся подделать.
     Параллельно со списком трудов Блума Дари просмотрела  его  биографию.
Она впечатляла. Исследовательской работой он занялся еще в юности и с  тех
пор регулярно печатался. Отзывы на его работы также находились в файле,  и
каждый из них изобиловал самыми лестными выражениями. Его  продвижение  по
служебной лестнице в Центре Маргольма происходило с максимально  возможной
скоростью.
     Дари  вернулась  к  истокам.   Система   образования   Мира   Джерома
базировалась на раннем обучении, при котором учителя-люди  играют  главную
роль. Квинтус Блум родился в маленьком городке Фоглине,  расположенном  на
полпути от Центра Маргольма до космопорта. Когда ему было  пять  лет,  его
родители погибли в результате несчастного случая на производстве,  поэтому
воспитывать его пришлось дедушке с бабушкой. В том же городе он поступил в
начальную школу. В материалах имелось имя его  учителя,  но  никаких  иных
данных  зафиксировано  не  было.  К   настоящему   времени   все   старшие
родственники уже умерли.
     Если бы городок располагался  в  каком-либо  другом  месте.  Дари  не
заинтересовалась бы. Ее решение заглянуть в  Фоглин  на  обратном  пути  к
"Миозотису" возникло импульсивно.


     Удивительно, но первый учитель Блума еще не умер и даже  не  ушел  на
пенсию и никуда не исчез. Единственное, что он сделал, как узнала Дари  на
следующее утро, это оставил Фоглин и переехал в другой маленький  городок,
Расмуссен, километров за сорок.
     В Расмуссен  самолеты  не  летали.  Теперь  появились  все  основания
махнуть на это дело рукой и поспешить к  Лабиринту.  Но  в  этот  день  из
Фоглина больше не  было  ни  одного  самолета  до  космопорта.  В  полдень
впечатления Дари о  Мире  Джерома  как  об  очень  примитивной  планете  в
очередной раз подтвердились. В конце концов она оказалась в  автобусе,  со
скрипом ползущем в направлении Расмуссена. Оптимизма  она  не  испытывала.
Она прибудет в город, когда занятия в школе уже закончатся, и  кто  знает,
сможет ли она разыскать потом Орвила Фримонта.
     Она пристально посмотрела в окно. В этот час Лабиринт был невидим, но
в соответствии со сведениями,  добытыми  в  библиотеке  Центра  Маргольма,
артефакт должен вот-вот появиться  в  вечернем  небе  на  востоке  в  виде
звездочки  седьмой  величины,  слишком   слабой,   чтобы   разглядеть   ее
невооруженным глазом, но  все  же  в  пределах  видимости.  Если  Лабиринт
находился там с тех самых пор, как Мир Джерома был впервые  колонизирован,
сомнительно, чтобы до сих пор он был не открыт. Дари откинулась в  кресле,
погрузившись в мрачные раздумья. Очевидно,  Квинтус  Блум  вновь  оказался
прав: Лабиринт действительно был новым артефактом Строителей. Первый новый
артефакт за три миллиона лет.
     Когда Дари вышла из  автобуса  и  огляделась  вокруг,  уже  наступили
ранние сумерки. Фоглин специализировался на электронике,  Расмуссен  -  на
генетике. Оба городка имели минимально необходимые размеры для поддержания
непрерывного  фабричного  производства,  но  отдельные  операции  все  еще
осуществлялись человеческими руками. Люди на  улице  либо  возвращались  с
работы, либо спешили туда.
     Сомневаешься - спрашивай. В  Расмуссене  вряд  ли  могло  быть  много
учителей.
     - Я ищу Орвила Фримонта, школьного учителя.
     Третья попытка увенчалась  успехом.  Женщина  в  поношенном  шелковом
платье, прошитом золотой нитью, - вероятно, не все прохожие были  рабочими
- указала на здание, красная крыша которого виднелась неподалеку  в  одном
из закоулков.
     - Поспешите, - сказала она. - Орвил живет один и рано ложится спать.
     Женщина говорила довольно уверенно, но когда  Дари  увидела  мужчину,
открывшего дверь на ее стук, то подумала, что ошиблась домом. Дари ожидала
увидеть престарелого, согбенного педанта, а вместо этого перед  ней  стоял
здоровяк крепкого сложения, выглядевший не старше самого Квинтуса.
     - Вы Орвил Фримонт?
     Мужчина улыбнулся.
     - Да, это я.
     Дари вошла в  заученную  роль  -  в  двадцать  первый  раз  лгать  не
составляло труда. Пять минут спустя она уже сидела в самом удобном  кресле
маленького домика, пила чай и слушала исполненные энтузиазма  воспоминания
Орвила Фримонта о Квинтусе Блуме.
     - Это был мой самый первый класс, когда я юношей прибыл в Фоглин,  не
слишком веря в свои способности.  Конечно  же,  ваш  первый  класс  всегда
особенный и вы никогда не  забудете  учившихся  в  нем  детей.  -  Фримонт
улыбнулся Дари так, что она пожалела, что не он ее первый  учитель.  -  Но
даже на фоне всех этих обстоятельств Квинтус Блум выделялся.
     - В каком смысле?
     - С тех пор через мои руки прошло много детишек, таких же  умненьких,
как и Квинтус, но никогда - ни в то время, ни после -  мне  не  встречался
ученик, который столь страстно рвался бы в лидеры. Переступив порог  моего
класса, он еще слыхом не слыхивал слово  "амбиция".  Но  она  у  него  уже
имелась. Он трудился так усердно, что это иногда настораживало. Он из кожи
лез вон, чтобы быть  первым,  даже  если  для  этого  требовалось  немного
сжульничать в надежде, что я не замечу. - Орвил Фримонт уловил  мгновенное
изменение выражения лица Дари. - Не принимайте близко к сердцу,  все  дети
так  поступают.  Конечно,  одной  из  причин   подобных   действий   стало
определенное неприятие его другими детьми. Вы же знаете,  какими  злыми  и
жестокими они бывают. У Квинтуса  была  ужасная  кожа,  покрытая  красными
пятнами на лице, руках и ногах, и, похоже, ничто не могло его излечить.
     - Она у него до сих пор такая.
     - Очень жаль. Я считаю, это нервное заболевание,  и  могу  поспорить,
что он пытался отковыривать эти бляшки, когда был уверен, что за ним никто
не наблюдает. Но невзирая на первопричины  пятна  и  струпья  были  весьма
реальны. За моей спиной дети  звали  его  Паршивчиком.  Бедный  малыш  без
лишних слов работал еще  упорней.  Если  бы  вы  тогда  пришли  ко  мне  и
спросили, кто из моих учеников достигнет наибольшего успеха, я  бы  назвал
Квинтуса Блума. Ему он был жизненно необходим, остальным - нет.
     - А какие-нибудь особые таланты у него были?
     - Разумеется. Для своих лет он был самым лучшим  писателем  из  всех,
кого мне когда-либо доводилось встречать. Даже если  он  делал  ошибки,  я
закрывал на них глаза из-за его стиля.
     - Вряд ли стоит надеяться, но не осталось ли  у  вас  чего-нибудь  из
написанного им в начальной школе?
     Орвил Фримонт покачал головой.
     - Неплохо бы. Просто в свое время  до  меня  не  дошло,  что  Квинтус
станет столь знаменит, иначе я бы обязательно сохранил.  Вы  сами  знаете,
как это бывает: детишки взрослеют, приходят новые малыши, и ваше  внимание
переключается целиком на них.  Именно  это  продлевает  вам  молодость.  Я
никогда не забуду Квинтуса, но времени на размышления о его  судьбе  я  не
тратил.
     Дари посмотрела на часы и поднялась.
     - Мне пора на обратный автобус в Фоглин, иначе я потеряю целый  день.
Извините, что отняла  у  вас  столько  времени.  Знаете,  мне  приходилось
встречаться с разными учителями,  и  я  научилась  отличать  хороших.  При
желании, вы могли бы преподавать в университете, а не в начальной школе.
     Фримонт рассмеялся, взял из рук Дари ее шляпу и проводил до дверей.
     - Вы имеете в виду - если бы я решился пожертвовать своей наградой. -
Видя ее недоумение, он добавил:  -  К  тому  времени,  когда  вы  достигли
студенческого возраста, мисс Лэнг, вы уже сформировались как личность.  Но
приходите ко мне маленькой девочкой пяти или шести лет, и я  смогу  внести
свою лепту в процесс вашего формирования. В этом  моя  награда.  И  именно
поэтому я считаю, что моя работа самая лучшая во Вселенной.
     На пороге Дари остановилась.
     - Вы хотите сказать, что Квинтус Блум - дело ваших рук?
     Орвил Фримонт задумался сильнее, чем за все время встречи.
     - Мне лестно так думать. Но я подозреваю, что  Квинтус  сформировался
задолго до того, как мне посчастливилось с ним  встретиться.  Этот  напор,
это стремление быть первым и добиваться успеха - не знаю, когда  и  откуда
они взялись. Но когда мы встретились, этими качествами он уже  обладал.  -
Он взял Дари за руку и долго держал ее. - Надеюсь, вы  хорошо  напишете  о
Квинтусе. Бедный маленький чертенок заслуживает этого.
     Дари  торопливо  зашагала  по  холодным  ночным  улицам   Расмуссена.
Последний автобус отходил через несколько минут. Спотыкаясь и  скользя  на
тонком льду, покрывшем тротуары, она пыталась оценить свое  путешествие  в
Фоглин и  Расмуссен.  Теперь  она  знала  Квинтуса  Блума  гораздо  лучше.
Благодаря Орвилу Фримонту она нашла подтверждение его сильным  сторонам  и
узнала немножко о его слабостях.
     И когда Дари вошла в ожидающий автобус,  она  вдруг  поняла,  что  ее
визит на Мир Джерома открыл ей нечто такое,  чего  ей  лучше  было  бы  не
знать.  Она  увидела  Квинтуса   Блума   глазами   Орвила   Фримонта:   не
самоуверенного и высокомерного взрослого человека, но упорного  ребенка  -
маленького, одинокого и обиженного.
     Возможно, визит к Орвилу Фримонту  был  большой  ошибкой.  И  теперь,
каким бы противным ни казался  Квинтус  Блум,  Дари  гораздо  труднее  его
ненавидеть.





     Дари  Лэнг  и  Квинтус  Блум   оказались   не   единственными,   кого
заинтересовали изменения в артефактах. Ханс Ребка,  размышляя  аналогично,
похоже, занимал более выгодную позицию, чем  эти  двое,  чтобы  подойти  к
данному вопросу со всей серьезностью. Он единственный выслушал выступление
Квинтуса Блума, а затем узнал из первых рук об изменениях  на  Дженизии  и
бесследном исчезновении Жемчужины.
     Но  с  какой  стороны  подступиться?  Человек  действия  -   искатель
приключений до кончиков ногтей, - он совершенно не походил ни на  Квинтуса
Блума, ни на Дари Лэнг с их энциклопедическими знаниями о каждом артефакте
в рукаве. Чтобы Ханс Ребка сумел  распознать  перемену,  последняя  должна
предстать перед ним в полный рост.
     И осознание  этого  странным  образом  упростило  для  него  принятие
решения об отлете с Врат Стражника.
     Незадолго до  первой  встречи  с  Дари  Лэнг  Ханс  Ребка  с  головой
погрузился в подготовку исследовательской экспедиции на артефакт Парадокс.
И в тот самый момент, когда он уже приготовился стартовать, его  направили
на Тектон и Опал, вызвав тем самым бурю негодования.  Он  столько  месяцев
убил на изучение всего, что было известно об этой сферической аномалии,  и
теперь эти знания пропали впустую!
     Но как знать, возможно, ему  удастся  использовать  их  теперь,  дабы
подтвердить или опровергнуть идеи Дари Лэнг и Квинтуса Блума. Но даже если
он не найдет никаких изменений в Парадоксе, для  подобного  путешествия  у
него имелись веские основания. Процедура холодного запуска,  потребовавшая
вскрытия  черепной  коробки  Ввккталли,  напомнила  ему   еще   об   одной
особенности вживленного компьютера, которая  как  раз  и  могла  оказаться
ключом к тайне Парадокса.
     Ребка  смотрел  на  мерцающий  впереди  мыльный  пузырь,  поверхность
которого гипнотизировала переливами всех цветов радуги. Парадокс  считался
одним из  самых  маленьких  артефактов  -  всего  пятьдесят  километров  в
поперечнике. В отличие от Стражника или многих других, вокруг Парадокса не
существовало   непроницаемого   барьера   для   приближающихся   кораблей.
Звездолеты исследователей  могли  свободно  проникать  внутрь  и  выходить
обратно  физически  неповрежденными.  К  сожалению,  как  выяснили  первые
исследователи Парадокса (вернее, как выяснили люди,  нашедшие  их  потом),
этого нельзя было сказать об экипаже. Парадокс начисто уничтожал любой тип
памяти, органической или неорганической. Выжившие экипажи  вели  себя  как
новорожденные младенцы, которым оставили только жизненно важные инстинкты.
С банками данных и компьютерной памятью кораблей происходило то же  самое.
Их содержимое бесследно пропадало. Любая управляемая  компьютером  система
корабля - а таких  было  множество  -  внутри  Парадокса  не  действовала.
Корабли выходили оттуда с открытыми люками,  с  температурой,  упавшей  до
температуры окружающего пространства, или с заглохшими двигателями.
     Эффект получил название "лотос-поля". К сожалению, это не  означайте,
что во всем рукаве найдется хоть кто-то, имеющий малейшее представление  о
том, как или зачем оно работает, или как его можно  нейтрализовать.  После
первой волны экспедиций (первых официально зарегистрированных  экспедиций;
никому не было известно, сколько раз  открывали  Парадокс  и  сколько  раз
память о нем была начисто стерта) доступ к  артефакту  закрыли  для  всех,
кроме специально подготовленных исследователей.
     К таким исследователям относился Ханс Ребка с его многолетним  опытом
в   такой   деликатной   области,   как   умение   избегать   всевозможных
неприятностей.
     Но это ни в коей мере не относилось к Ввккталли. Вживленный компьютер
смотрел на Парадокс как ребенок, которому пообещали новую игрушку.
     - Как вы думаете,  лотос-поле  занимает  весь  внутренний  объем  или
только поверхностный слой?
     - Вероятно, только слой. Известно, что  оно  там  есть.  А  благодаря
просвечиванию, у нас также есть сведения  о  наличии  в  Парадоксе  других
многочисленных  внутренних  структур.  -  Ребка  колебался.   Общий   план
предстоящих  работ  его  вполне  удовлетворял,  но  теперь  настало  время
практических вопросов.  Каким  образом  лучше  всего  размотать,  а  затем
смотать обратно тридцатикилометровую бухту  тонкого  волоконно-оптического
кабеля? Где лучше всего пропустить кабель в скафандр,  чтобы  не  нарушить
герметичность? И когда Ребке надевать свой собственный скафандр?
     Досадно, что все  задуманное  придется  проделать  в  скафандрах,  но
другого выхода Ребка не видел. Даже если каким-то чудом  внутри  Парадокса
окажется  воздух,  пригодный  для  дыхания   человека,   неизвестно,   что
произойдет по пути. И какова температура внутри Парадокса? Она могла  быть
абсолютно любой.
     - Сиди смирно. - Он стоял за спиной Талли,  полностью  облаченного  в
скафандр, за исключением шлема. - Я хочу прорепетировать все действия  еще
раз.
     Он  уже  пропустил  кабель  через   отверстие   в   верхушке   шлема,
загерметизировал точку ввода и подсоединил нейронный разъем к концу кабеля
изнутри. Все это он оставил на  весу,  а  сам  наклонился,  чтобы  ощупать
затылок Талли. Когда он нажал на три маркированные  точки  и  одновременно
потянул вверх, в затылочной части черепа обнажилась белая  кость.  Защелки
открылись, и теперь верхушка черепа могла свободно  откинуться  вперед  на
шарнире, спрятанном во лбу. Показался мозг Талли в форме  крупного  овоида
серого цвета, плотно сидящего в черепной коробке.
     Со всеми предосторожностями Ребка извлек его.
     - С тобой все в порядке?
     - Все отлично. Правда ничего не  вижу,  потому  что  черепная  крышка
закрывает глаза.
     - Постараюсь побыстрее. - Ребка ощупал снизу овоид, чтобы  определить
местонахождение короткой, заканчивавшейся  разъемом  спирали,  соединявшей
мозг  вживленного  компьютера  с  верхней   частью   спинного   мозга.   -
Приготовились... Начали.
     Он отсоединил разъем спирали, тем самым полностью высвободив мозг,  и
вставил нейронный коннектор от шлема скафандра  в  спинномозговой  разъем.
Секундой  позже  он   подсоединил   другой   конец   тридцатикилометрового
волоконно-оптического кабеля к головному мозгу Ввккталли.
     - Ну, как дела?
     - Прекрасно. - Руки  Ввккталли  потянулись  вверх,  чтобы  установить
крышку черепа в нормальное положение. Тонкий проводник шел  от  затылка  к
шлему скафандра и далее через всю бухту к лишенному тела мозгу.  -  Ощущаю
небольшую задержку в передаче данных.
     - Около двухсот микросекунд. Это время прохождения сигнала по  кабелю
туда и обратно. Ты можешь внести на нее поправку?
     - Я  скоро  привыкну.  -  Талли  еще  раз  потянулся  и  закрыл  шлем
скафандра. - Вот так. Полностью герметичен. Репетиция окончена?
     - Почти. Я доволен всем, что касается тебя,  но  теперь  я  хотел  бы
проверить свой собственный скафандр, а  для  этого  нам  придется  вместе,
выйти в пустоту. Я сделаю это, сняв тебя с провода. Потерпи немного, через
несколько минут мы проведем натурные испытания.
     Ребка открыл шлем Талли и проделал все операции в  обратном  порядке.
Он откинул черепную крышку вперед и вытащил нейронный разъем  из  спинного
мозга Талли. На другом конце кабеля  он  отсоединил  мозг  Талли  и  вновь
поместил его  в  черепную  ячейку.  Наконец  черепная  крышка  со  щелчком
вернулась в первоначальное положение.
     - Ну вот, я снова жив и  здоров.  -  Ввккталли  поднял  одну  руку  в
скафандре, затем вторую. - Никаких нарушений. Что дальше?
     -  Закрой  шлем.  Сейчас  мы   вместе   отправимся   в   безвоздушное
пространство и проверим состояние нашего корабля.
     Ребка подождал, пока его собственный скафандр не включится,  и  тогда
они одновременно водрузили шлемы на головы. Он сбросил давление воздуха до
нуля, затем открыл люк. В образовавшемся проеме они увидели  Парадокс.  Он
висел в нескольких десятках метров и, казалось,  при  желании  можно  было
дотронуться рукой до его поверхности, похожей на мыльный пузырь.
     - Вы не возражаете, если я рассмотрю артефакт  снаружи?  -  Ввккталли
плыл по направлению к люку.
     - Давай, действуй. И заодно проверь  напряженность  электромагнитного
поля, но следи, чтобы  не  попасть  в  лотос-поле.  И  помни,  что  кабель
подсоединен если не к твоей голове, то к твоему шлему, поэтому  не  дергай
его.
     Талли кивнул. Он взял портативный измеритель поля и выплыл наружу,  а
вслед за ним потянулся кабель. Ханс оставался на месте.  Они  готовы  были
приступить к исследованиям, но горячиться не стоило, ибо во  всех  прошлых
переделках он уцелел исключительно благодаря своей  сверхосмотрительности.
Он хотел проверить все еще раз.
     Предполагаемые шаги казались ясными и простыми:
     1) Вынуть из тела  Талли  мозг,  который  останется  рядом  с  Хансом
Ребкой.
     2) Соединить мозг с телом посредством волоконно-оптического кабеля.
     3) Запустить тело  Талли  внутрь  Парадокса  с  целью  его  изучения,
дистанционно управляя им посредством кабеля.
     Из  предыдущего  опыта  они  знали,  что  такая  схема   работает   в
лотос-поле, хотя прежде  им  доводилось  опробовать  ее  только  на  малых
расстояниях. На этот раз кабеля должно хватить,  чтобы  Ввкк  добрался  до
самого центра Парадокса, но честолюбие Ребки так далеко  не  простиралось.
Если Талли удастся прихватить что-нибудь с собой -  все  равно  что,  -  и
вынести наружу, лед тронется.
     А если случится что-то непредвиденное? Ребка не мог представить,  что
бы это могло быть.  В  худшем  случае  они  потеряют  один  скафандр  плюс
нынешнее тело Ввккталли. Это будет, конечно,  большой  неудачей,  но  мозг
Талли однажды уже вставляли в новое  тело.  При  необходимости  его  можно
вернуть на Миранду и вживить вновь.
     Ребка глубоко вздохнул. Пора начинать. Но где же Талли? Он уже  долго
находится снаружи.
     Словно подслушав его мысли, Талли вплыл в люк, сматывая  перед  собой
кабель. Ребка восстановил в кабине нормальное давление, и  тогда  они  оба
открыли шлемы и Ребка начал стаскивать с себя скафандр.
     - Прежде чем вы полностью снимете свой костюм, - Талли  поднял  вверх
одну облаченную  в  перчатку  руку,  -  я  хотел  бы  удостовериться,  что
правильно понял соображения, на основании которых вы предлагаете проделать
данную процедуру.
     Ханс  не  верил  своим  ушам.  Только  что  они   в   очередной   раз
отрепетировали все действия. До последней детали.
     Неужели возможно - тут у него вдруг  возникло  ужасное  подозрение  -
неужели возможно, чтобы Ввккталли нарушил его  строгое  предупреждение,  и
вошел в лотос-поле?
     - Ты входил в Парадокс, пока был снаружи?
     - Да, совсем немного.
     - Нарушив мои строжайшие инструкции!
     - Нет. - Талли был абсолютно невозмутим.
     - Не нет, а да. Ты, чертова кукла,  я  же  запрещал  тебе  входить  в
Парадокс.
     - Нет. Вы сказали мне остерегаться лотос-поля. И я в него не попал. -
Талли проплыл вперед и завис прямо перед Ребкой. - Я хочу понять мотивацию
процедуры,  которую  мы  намереваемся  осуществить,  поскольку  она  может
оказаться бессмысленной. Похоже, нас  дезинформировали.  Вы  уверены,  что
там, за люком находится артефакт, известный под названием Парадокс?
     - Конечно, это Парадокс. Ты же видел, как я доставил сюда нас  обоих.
Ты, случаем, не спятил?
     - Не уверен. - Талли, все еще державший измеритель, выпустил  наконец
его из рук. - Возможно, мы спятили вместе. Но в одном я вполне уверен.  На
поверхности объекта, возле которого дрейфует наш корабль, - чем бы  он  ни
был - лотос-поля нет.


     Надев скафандры, они вышли наружу. Нервы Ханса Ребки  были  напряжены
до предела, и он готов был обвинить Талли во всех смертных грехах  Но  это
было бы несправедливо. Ввккталли все объяснил.
     - Показатели напряженности  электромагнитного  поля,  зафиксированные
измерителем,  оказались  слишком  низкими.  И  когда   я   приблизился   к
поверхности Парадокса, они стали еще меньше. - Он держал маленький  прибор
рукой  в  перчатке.  -  Мне  стало  интересно,  будет   ли   напряженность
уменьшаться в приповерхностном слое  Парадокса.  Это  нетрудно  проверить.
Потребовалось всего лишь использовать внешний манипулятор скафандра, чтобы
погрузить прибор на некоторую глубину под видимую поверхность. Вот так.
     Талли закрепил измеритель на выдвижной штанге манипулятора  скафандра
и начал приближать его к мерцающей поверхности Парадокса.
     - Стой! - Ребка прямо-таки вцепился в  манипулятор.  -  У  измерителя
есть свой собственный компьютер  и  "зашитые"  программы.  Лотос-поле  все
сотрет - и ты испортишь прибор.
     - Я понимал это, когда идея впервые пришла мне  в  голову.  Однако  я
решил, что запросто смогу восстановить память измерителя, а  использование
измерителя в качестве зонда даст нам точные  сведения,  на  какой  глубине
внутри  Парадокса  начинается  лотос-поле.  Таким  образом,  я   продолжил
эксперимент. - Механическая рука перемещала  измеритель  вперед,  пока  не
достигла хроматического вихря, образующего поверхность Парадокса. Под  ним
он исчез. - Так я пробовал несколько раз, увеличивая глубину погружения  и
извлекая измеритель обратно для проверки, пока "рука" не вытянулась на всю
длину - пятнадцать метров. Что мы и имеем в данный момент.
     Талли парил в полуметре от стенки, переливающейся радужными  красками
мыльного пузыря, орудуя облаченной в перчатку рукой.
     - И я достал его обратно.
     Маленький моторчик  раздвижного  манипулятора  зажужжал,  и  в  конце
концов измеритель вынырнул на  поверхность.  Ввккталли  повернулся,  чтобы
Ханс Ребка мог видеть панель измерителя. На дисплее горели цифры.
     - Величина  напряженности  на  уровне  естественного  фона.  -  Талли
дотронулся до одной из клавиш. - Точь-в-точь такая же, какую  зафиксировал
измеритель до проведения эксперимента. Программы  измерителя  должны  были
стереться под поверхностью Парадокса. Но, похоже, он прекрасно работает.
     - Значит, лотос-поле не проявляется до глубины пятнадцати  метров.  -
Но это противоречит всему, что Ханс Ребка знал о  Парадоксе.  А  Ввккталли
покачал головой.
     - Я  тоже  так  подумал.  И  решил  произвести  еще  одно  измерение.
Показания прибора утверждали, что я могу опуститься на  пятнадцать  метров
внутрь Парадокса, не будучи затронутым лотос-полем.  Даже  если  окажется,
что данное поле существует, я смогу распознать  его  воздействие,  заметив
потерю информации в себе самом, и вернуться в безопасное место. Поэтому  я
продвинулся на двенадцать метров внутрь Парадокса...
     - Сумасшедший!
     - ...и увидел, что со всех сторон меня окружают радужные переливы.  С
этого места я при помощи выдвижного манипулятора продвинул измеритель  еще
на пятнадцать метров.  И  поскольку  никаких  изменений,  характерных  для
лотос-поля, не обнаружилось, я продвинулся еще  на  двенадцать  метров.  А
потом еще. И еще. И еще.
     - Талли, короче. Как глубоко ты проник?
     - Не очень далеко, по сравнению с расстоянием до центра Парадокса.  Я
изучил его на глубине около  ста  метров.  Однако  и  там  не  встретилось
никаких  признаков  лотос-поля.  Одновременно  я  удостоверился,  что  мне
удалось сделать то, чего ранее не удавалось ни  одному  из  исследователей
Парадокса, возвратившихся с неповрежденной памятью. Я  проник  за  границу
радужной  стены  и  увидел  своими  глазами  все  пространство  до  центра
Парадокса.


     Разработчики Ввккталли заложили  в  его  конструкцию  огромный  запас
прочности. Поскольку  они  проектировали  вживленный  компьютер,  то  есть
неорганический мозг, который должен  работать  в  человеческом  теле,  они
стремились  к  тому,  чтобы  его  логические  процессы  были   максимально
приближены к широкому диапазону мыслительных процессов человека.
     Вероятно, они  немного  перестарались.  Естественно,  столкнувшись  с
ситуацией на  поверхности  Парадокса,  абсолютно  логическое  создание  не
испытывало  никаких  проблем  по  части  последующих  действий:  Ребка   и
Ввккталли должны сохранить свои странные результаты и немедленно вернуться
на Врата Стражника.  А  там  уже  специалисты  по  артефактам  разберутся,
насколько ценна полученная информация. Они же порекомендуют следующий  шаг
в деле изучения Парадокса.
     Любопытство - сугубо человеческая черта.  Мерилом  успеха  создателей
Ввккталли являлся тот факт, что он вовсе  не  попытался  отговорить  Ханса
Ребку от принятого им решения. На самом деле Талли даже  подталкивал  его.
Единственное, в чем они не могли сойтись, это - кому идти первым.
     - Первым, естественно, должен быть я. - Талли искал в корабельных и в
своих   собственных   банках   данных   сведения   о   пределе   прочности
волоконно-оптического   кабеля   при   растяжении.   Кабель    вовсе    не
предназначался для работы под нагрузкой,  и  в  стандартных  спецификациях
параметры его прочности отсутствовали. - Я способен моментально обнаружить
воздействие лотос-поля и вернусь незатронутым.
     - Но ты совершенно неопытен, чтобы выпутаться из трудной ситуации.
     - Я сражался с зардалу.
     - Вот именно. И они разорвали тебя на кусочки, поэтому тебе  пришлось
обзаводиться новым телом. Говоря точнее, сам ты справиться не сумел  -  мы
вынесли тебя по частям. Поэтому не спорь. Я начну погружаться, а ты  следи
за мной. При малейшей опасности, или если я перестану  говорить,  вытащишь
меня обратно. Нашел параметры?
     - Пока нет. Чего бояться, кроме лотос-поля?.. К встрече с  которым  я
приспособлен гораздо лучше вас.
     - Сам факт того, что ты спросил, говорит за себя - тебе  нельзя  идти
внутрь. Существуют тысячи вещей, представляющих угрозу для  жизни.  Причем
по большей части, самых  неожиданных.  Именно  поэтому  они  и  называются
опасностями. - Ребка прикрепил кабель к своему скафандру в двух точках.  В
первой находился блок связи, и таким образом Ханс мог  посылать  сообщения
Ввккталли и принимать  его  информацию  через  коммуникатор  скафандра.  В
другой он привязал кабель к буксирному кольцу,  обычно  используемому  для
страховки скафандра и корабля во время работ  в  открытом  космосе.  Ребка
взял кусок кабеля в руки и попробовал на разрыв. -  Значит,  характеристик
прочности все-таки нет?
     - Полностью отсутствуют. Но если надо, я произведу эмпирический  тест
или, если вы не уверены и хотите, чтобы я занял ваше место...
     - Ну, я пошел. Сиди и слушай на этом конце, и ничего не делай, пока я
не скажу. Но если я перестану говорить, или тебе покажется, что я не  могу
двигаться...
     - Я с помощью кабеля вытащу вас оттуда. - Ввккталли выгодно отличался
от большинства людей по крайней мере в одном: у него начисто отсутствовали
схемы обиды. Он принял к сведению,  что  в  Парадокс  не  идет,  и  теперь
обдумывал дальнейшие действия.
     Ханс Ребка направился прямо к колышущейся  цветной  стенке.  Никакого
сопротивления при внедрении он не ощутил, кроме легкого натяжения  кабеля,
равномерно разматывающегося за его спиной.
     - Десять метров  -  порядок.  Двадцать  метров  -  порядок.  Тридцать
метров...  -  Для  разговора  надо  придумать  что-то   поинтересней.   От
поверхности Парадокса до  его  центра  насчитывалось  две  тысячи  пятьсот
десятиметровых интервалов.  -  Ага,  цвета  исчезли.  Восемьдесят  метров.
Просматриваю перед собой все пространство до центра.
     Он был не первым, проникшим в Парадокс и увидевшим  его  внутренность
до самой сердцевины человеком. Однако он будет первым, кто,  обладая  этим
знанием, вернется оттуда. Внутри Парадокс выглядел совершенно иначе  -  по
крайне мере он отличался от Парадокса, сведения о  котором,  собранные  по
крупицам, содержались в старых файлах.
     - Посредине находится маленький  плоский  диск,  развернутый  ко  мне
почти боком. Раньше в описаниях Парадокса о таком не упоминалось. По  моим
предположениям, он достигает сотен метров в  поперечнике,  и,  кажется,  я
различаю темные пятна, расположенные вдоль  боковой  стороны  -  возможно,
входные  отверстия.   Приблизившись   к   центру,   я   надеюсь   получить
дополнительную информацию. Никаких других структур  не  наблюдается,  хотя
предполагалось,  что  здесь  их  множество.  Никакой  цветовой  каймы  или
искажений пространства. Должно быть, я  полностью  вышел  из  пограничного
слоя.
     Ребка почувствовал за спиной  натяжение,  остановившее  его  движение
вперед.
     - Пожалуйста, подождите немного. - Сообщение от Ввкк четко прошло  по
волоконно-оптической линии.
     - В чем дело?
     - Ерунда. На кабеле образовалась петля, и для верности я хотел бы  ее
распутать. Не двигайтесь.
     Ребка  завис  в  пространстве.  До  центра  оставалось  двадцать  три
километра. Он говорил,  что  не  собирается  забираться  так  глубоко,  но
сейчас, когда все шло столь гладко, у кого хватило бы сил остановиться?
     Сердце его учащенно билось. Не от страха,  а  от  предчувствия.  Ханс
Ребка  никогда  не  считал  себя  героем  и  высмеял  бы  любое   подобное
предположение. Одни профессии  связаны  с  опасностями,  другие  нет.  Так
случилось, что он стал представителем опасной профессии. Но у нее  были  и
свои достоинства - к примеру, впервые увидеть собственными  глазами  нечто
недоступное прежде взору человека или другого разумного существа.
     - Я уже почти распутал. - Голос Талли звучал спокойно и  уверенно.  -
Однако задача весьма облегчилась бы, если  бы  вы  подались  на  несколько
метров назад.
     - Хорошо.
     Ребка  переключил  управление  скафандра  на  обратное  движение.  Он
повернул голову, чтобы по провисанию  кабеля  оценить,  когда  перемещения
будет достаточно. Кабель все еще оставался  натянутым,  представляя  собой
совершенно прямую  линию,  уходящую  в  разноцветно  поблескивающую  стену
Парадокса.
     - Ты выбираешь свой конец?
     - Пока ни на дюйм. Я жду, когда вы немного сдадите назад. Пожалуйста.
     - Секундочку. - Ребка вновь включил двигатели скафандра. Линия за его
спиной оставалась такой же прямой. В это трудно было поверить, но назад он
ничуть не продвинулся. - С твоей стороны кабель хоть немного подался?
     - Нет. Почему вы не двигаетесь в мою сторону?
     - Что-то здесь не так. Похоже, я просто не могу перемещаться  в  этом
направлении. Попробуй что-нибудь сделать. Передвинь, например, бухту и все
остальное на несколько метров вперед, ближе к поверхности Парадокса.
     - Пожалуй, это все, что  я  могу  сделать,  не  рискуя  внедриться  в
Парадокс. Готово.
     Кабель ослаб.
     - Хорошо. Теперь остановись. - Ханс Ребка очень медленно и  осторожно
двигался вперед, до тех пор, пока кабель за его спиной не натянулся вновь.
Он внимательно его осмотрел и  опять  переключил  двигатели  скафандра  на
обратный ход. Линия оставалась прямой и натянутой, как струна.
     Ребка задумался. За всю зафиксированную историю  Парадокса  никто  не
имел никаких проблем с выходом из этого артефакта. С другой стороны, никто
раньше и не погружался внутрь, не будучи пораженным лотос-полем.
     -  Ввкк,  мне  кажется,  возникла   небольшая   проблема.   Я   легко
передвигаюсь вперед по направлению к центру.  Но,  похоже,  совершенно  не
могу двинуться в твою сторону.
     - Что-нибудь с реверсом двигателей?
     - Не думаю. Но от тебя хочу следующее. Подожди  несколько  секунд,  а
затем тяни за кабель - не слишком сильно, но так, чтобы я ощутил.
     Ребка развернулся, чтобы ухватиться за кабель поближе к  тому  месту,
где он был привязан к страховочному кольцу скафандра. Зажав его  перчаткой
между большим и указательным пальцами, он по моменту вращения мог  судишь,
каково натяжение в линии. С течением времени натяжение  возрастало.  Талли
тянул с другого конца. Вне всякого сомнения, он  должен  был  двигаться  в
обратную сторону, по направлению к поверхности Парадокса,  как  попавшаяся
на крючок рыба. Если это так, то линия должна провиснуть.
     Натяжение оставалось неизменным.
     - Ввкк, я не двигаюсь. Похоже, теперь я не  смогу  выбраться  наружу.
Выслушай меня внимательно, прежде чем что-либо предпринять.
     - Слушаю.
     - Нужно исходить из того, что я застрял здесь  навсегда.  Я  конечно,
попытаюсь сделать что-нибудь еще, но если со мной связь прервется, я хочу,
чтобы  ты  обязательно  представил  полный  рапорт  обо  всем,  что  здесь
произошло, в Институт артефактов. Послание адресуй одновременно Дари  Лэнг
и Квинтусу Блуму. Понятно?
     - Абсолютно.
     -  Хорошо.  Теперь  попробуй  приложить  к  кабелю  большее   усилие.
Одновременно я включу двигатели скафандров на полную мощность.  Жди  моего
сигнала.
     - Жду.
     Снаружи Парадокса Ввккталли склонился над бухтой кабеля.
     - Давай!
     Чтобы увеличить  усилие,  Талли  потащил  назад  целиком  всю  бухту,
сначала осторожно, потом все сильнее и сильнее.
     - Вы продвигаетесь?
     - Ни на  микрон.  Тяни,  Талли.  Терять  нам  нечего.  Тяни  сильнее.
Сильней! Сильне...
     Тут Талли кубарем полетел назад. Извернувшись, он постарался удержать
кабель в поле зрения. Он  двигался  абсолютно  свободно,  метр  за  метром
выбираясь из Парадокса. По характеру движения  было  совершенно  очевидно,
что на другом его конце отсутствует какая-либо ощутимая масса.
     Ханс Ребка остался внутри Парадокса, и, похоже, на сей раз  он  засел
основательно.
     Разработчики  позаботились  еще  об  одном  преимуществе   Ввккталли,
которое  в  свое  время  наверняка  казалось  им  значительным:  они  были
убеждены, что мыслительные процессы  вживленного  компьютера  организованы
гораздо лучше человеческих.
     И на то были основания. Схемотехника Ввккталли позволяла  работать  с
аттосекундной тактовой частотой и могла  производить  миллиард  миллиардов
вычислений в секунду. Он сортировал  информацию  в  миллиард  раз  быстрее
человека. Что-то узнав однажды, он никогда этого уже не забывал.  Мышление
его было чисто логическим - без  эмоций  или  предвзятости.  И  такая  вот
информация, помещенная в банк памяти Ввкк  электронщиками,  придавала  ему
грандиозную  уверенность  в  себе.  Он  знал,   что   совершеннее   любого
органического мозга.
     А у Ханса Ребки мозг органический.
     Следовательно...
     Все это пронеслось  в  электронной  голове  Ввккталли  менее  чем  за
микросекунду. Еще микросекунда  потребовалась  ему,  чтобы  сформулировать
послание, описывающее полную  последовательность  событий  со  времени  их
прибытия на Парадокс. Он вернулся на корабль, тут же "скинул"  послание  в
блок связи и набрал координаты Врат Стражника для  передачи  информации  в
Бозе-сеть. Как только  сообщение  было  отправлено,  он  проверил  узловые
задержки. Сигнал дойдет до Врат Стражника через четыре или пять дней. Дари
Лэнг или Квинтус Блум, ответив на это послание или же вылетев на Парадокс,
дадут о себе знать не ранее чем через десять дней.
     Десять дней. Этого времени вполне достаточно, чтобы истощились запасы
воздуха  в  скафандре  Ханса  Ребки,  но  совершенно  не   хватит,   чтобы
человеческий мозг мог как следует все обдумать.
     Но десять дней - это почти  триллион  триллионов  аттосекунд.  Мощный
мозг вживленного компьютера за это время вполне способен  проанализировать
любую ситуацию и решить любую мыслимую проблему.
     Талли подождал подтверждения, что его послание благополучно  достигло
первой точки Бозе-переброски. Он включил автопилот,  чтобы  корабль  завис
ровно  в  пятнадцати  метрах  от  поверхности   Парадокса.   Затем   зажег
корабельный маяк, дабы любой приблизившийся к артефакту,  мог  попасть  на
борт.
     Наконец он вышел наружу и развернулся лицом к Парадоксу.
     Ввккталли спешит на помощь!
     Он перевел свой внутренний тактовый генератор в турборежим, установил
на скафандре максимальную тягу и ринулся  прямо  в  таинственную  радужную
оболочку артефакта.





     Почему - Лабиринт?
     Почему не Сверло, или Морская Раковина, или Рог Изобилия? Вращавшийся
в открытом пространстве в ста километрах от  "Миозотиса"  артефакт  весьма
походил на все эти предметы. По первому впечатлению, сложившемуся  у  Дари
при взгляде на это крошечное серебристое с черным вращающееся  острие,  ей
казалось, что оно просверливает себе дорогу сверху вниз. Более  тщательное
изучение показало, что  Лабиринт  неподвижен  по  отношению  к  окружающим
звездам.  Эффект  спуска   создавала   форма   Лабиринта   -   заостренная
перекрученная труба, которая за пять полных оборотов нисходит спиралью  от
тупого   верха   до    посверкивающего    нижнего    конца.    Воображение
трансформировало  эту   форму   в   отполированную   раковину   гигантской
космической улитки длиной в сорок километров. По мере вращения Лабиринта в
самой широкой его части возникали и пропадали расположенные  по  периметру
круглые отверстия.
     Или, согласно Квинтусу  Блуму,  по  мере  кажущегося  вращения.  Дари
перескакивала глазами от артефакта к запискам  и  обратно.  Любой  внешний
наблюдатель мог бы с уверенностью сказать, что Лабиринт представляет собой
единую трехмерную спираль, равномерно сужающуюся сверху вниз и вращающуюся
в пространстве вокруг своей центральной  оси.  Возникающие  и  пропадающие
отверстия на верхнем краю только подтверждали  очевидное.  Очевидное  -  и
неверное,  согласно  Блуму.  Лабиринт  не  вращался.   Частота   лазерного
излучения, отраженного от  противоположных  краев  объекта,  не  менялась.
Отверстия наверху  перемещались  вдоль  периметра,  в  то  время  как  сам
периметр оставался неподвижным.
     Дари сама провела аналогичное лазерное  тестирование.  Блум  оказался
прав. Но  стоит  ли  подобно  Блуму  искать  действительное  подтверждение
совершенно  очевидных  фактов   вращения   по   результатам   независимого
физического эксперимента? Вероятно, нет.
     Дари вновь вернулась к изучению записок Блума. С  того  момента,  как
они покинули Мир Джерома, она занималась только этим. Каждое  из  тридцати
семи темных отверстий являлось входным. Более того, по  Блуму,  каждое  из
них представляло  собой  независимый  вход  и  вело  внутрь  своим  путем:
тридцать  семь  отдельных  внутренних  помещений  сообщались  между  собой
посредством движущихся внутри Лабиринта окон, точно так  же,  как  снаружи
вращались   входные   отверстия.   Исследователь   находился   в   "плену"
необъяснимой симметрии:  при  "переходе"  из  одного  помещения  в  другое
интерьер менялся, но при попытке вернуться обратно тем же путем обстановка
оказывалась совершенно другой.
     Квинтус Блум проделал огромную работу,  вычерчивая  схему  соединений
внутренних помещений, и в результате получил набор  причудливых  рисунков.
Чтобы их осмыслить, Дари пришлось поломать  голову.  Проблема  состояла  в
том, что каждая переходная точка внутри Лабиринта находилась  в  движении,
поэтому любой выход из данного помещения мог вывести в любое из  остальных
тридцати  шести.  А  по  мере  спуска  в   более   узкую   часть   спирали
межпространственные переходы видоизменялись.
     Она пришла к заключению, что Блум вновь оказался прав, на этот раз  в
наименовании. Слово "лабиринт" отражало сущность артефакта  гораздо  лучше
любой аналогии с улиткой или вращающимся острием.
     Какую же входную точку  выбрать  ей?  По  большому  счету  -  разницы
никакой, любое помещение могло вывести ко всем  остальным.  Но  "картинная
галерея"  рукава,  описанная   Блумом,   наверняка   окажется   только   в
одной-единственной области. Впрочем, совершенно неясно, смогут ли они туда
добраться  сквозь  движущихся   двери.   Межпространственные   соединения,
по-видимому, сильно зависят от времени.
     Дари смотрела на перечень межпространственных соединений,  выписанных
Квинтусом Блумом, изо всех сил пытаясь зрительно представить себе  систему
переходов в целом. В общих чертах это было нечто среднее между  гигантским
брюхоногим моллюском и каруселью с различными уровнями вращения  (а  может
быть,  это  кажущаяся  круговерть)  с  разной  скоростью:  тридцать   семь
взаимообращающихся и взаимодействующих между собой трехмерных  Архимедовых
спиралей последовательно появляющихся одна за другой. Это напоминало  одну
из  популярных  в  институте   доводящих   до   бешенства   математических
головоломок, где ключом к решению проблемы  был  перевод  всей  системы  в
многомерное пространство. Дважды Дари  казалось,  что  она  схватилась  за
соломинку, что в голове ее  наконец  складывается  общая  картина  в  виде
связной последовательности, и дважды она рассыпалась. Как и многое другое,
имеющее  отношение  к   Строителям,   внутренность   Лабиринта   требовала
пренебречь обычными законами логики.
     Ничего другого не оставалось, как  просто-напросто  сдаться.  Закрыть
глаза.  Ткнуть  пальцем  в  первый  попавшийся  вход.  И   очертя   голову
устремиться вперед.
     Не успела Дари очнуться от  мечтательной  задумчивости,  как  тут  же
перед ней возникла другая проблема. Она должна  принять  решение,  которое
откладывала с момента вылета с Мира Джерома:  оставить  кого-то  на  борту
"Миозотиса". Но кого?
     Несправедливо просить Каллик или Жжмерлию отправиться в Лабиринт.  Не
они затеяли это мероприятие, а  в  любом  новом  артефакте  могла  таиться
опасность. Значит, Дари, и только Дари, должна была отправиться внутрь.  К
сожалению, Каллик питала повышенный интерес  к  артефактам  Строителей,  а
знала  она  их  не  хуже  Дари.  Она  была  совершенно  бесстрашна   и   с
удовольствием приняла бы участие в любой исследовательской  экспедиции.  В
конечном счете годы, проведенные Каллик  с  Луисом  Нендой,  обогатили  ее
бесценным опытом первопроходца.
     Таким образом, остался Жжмерлия. Значит,  Жжмерлия  будет  сидеть  на
"Миозотисе".
     Но,  насколько  могла  судить  Дари,  эта  мысль  его  совершенно  не
устраивала.
     Она вздохнула и направилась в кормовой  отсек  к  чужакам.  Последнее
время они вели себя подозрительно тихо.
     Она обнаружила  их  на  полу  кабины  управления  в  виде  клубка  из
шестнадцати ног, голова к голове. Они разговаривали посредством щелчков  и
посвистов хайменоптского языка,  который  раньше  Дари  считала  бедным  и
неразвитым. С ее появлением они тут же смолкли.
     - Я думаю,  можно  продолжить.  -  Дари  старалась  говорить  быстро,
нейтральным тоном. - Пора заняться исследованием внутренности Лабиринта. -
Жжмерлия, я хочу, чтобы ты остался здесь и управлял "Миозотисом".
     -  Разумеется.  -  Лотфианин   кивнул   стебельками   глаз   в   знак
подтверждения. - Даже отдавая должное вашим способностям, я здесь все-таки
наиболее опытный пилот.
     Дари постаралась скрыть охватившее ее чувство облегчения.
     - Ты, конечно, ты. А теперь, Каллик, нам лучше надеть скафандры.
     Хайменоптка кивнула головой.
     - И Жжмерлии тоже.
     Реплика прозвучала столь обыденно, что Дари  едва  не  пропустила  ее
мимо ушей.
     - И Жжмерлии?
     - Конечно. В конце концов, если  корабль  вдруг  получит  пробоину  и
потребуются скафандры, Жжмерлия  как  пилот  будет  нуждаться  в  защитном
костюме не меньше, чем мы. - Каллик кротко смотрела на Дари  двумя  рядами
немигающих черных глаз. - Профессор Лэнг, в какую входную точку  Лабиринта
Жжмерлии надо направить "Миозотис"?
     Это же абсолютно очевидно - но только после  того,  как  ей  указали.
Дари едва не сгорела от стыда. Лабиринт имел  сорок  километров  в  длину.
Скрученные спиральные трубы, составлявшие его, должно  быть,  в  несколько
раз длиннее. Их было тридцать семь, и, сложенные вместе, они давали тысячи
миль  туннелей.  Никто  из  команды  не  успеет  осмотреть  и  сотой  доли
внутреннего пространства прежде, чем у  него  иссякнут  воздух  и  ресурсы
скафандра.
     И каждый из черневших впереди входов, имел по меньшей мере  несколько
сотен метров в поперечнике:  вполне  достаточно,  чтобы  принять  корабль,
вчетверо превышающий "Миозотис" габаритами. Квинтус Блум в своих  записках
подчеркивал большое разнообразие  пространственных  интерьеров  артефакта.
Вполне логично было бы использовать  корабль  с  неограниченными  запасами
воздуха, воды и энергии для блужданий по внутренностям Лабиринта.
     Дари прочистила горло.
     - Я укажу нужную точку входа, как только мы все наденем  скафандры  и
чуть-чуть приблизимся.
     - Очень хорошо.
     Темные  глаза  Каллик  оставались   непроницаемыми:   И   все   равно
уверенность,  что  Жжмерлия  и  Каллик  понимали  ее,  не  покидала  Дари.
Добросовестные бывшие  рабы  осмотрительно  предоставляли  ей  возможность
сохранить  достоинство.  Не  в  первый  раз  с  начала  путешествия   Дари
спрашивала себя, кто же здесь в действительности "правит бал".


     - Тридцать семь входов. Почему тридцать семь? Какой Смысл  заложен  в
число тридцать семь?
     Дари не ждала ответа, она  просто,  нервничая,  разговаривала  вслух.
Однако Каллик торжественно заявила:
     - Каждое  кратное  трем  число  умноженное  на  тридцать  семь,  дает
произведение, которое, при циклических перестановках его цифр, также будет
кратно тридцати семи.
     Такое заявление ввергло Дари,  пытавшуюся  проверить  его  в  уме,  в
пучину  сомнений:  это  действительно   серьезный   ответ,   заслуживающий
размышления, или просто хорошая шутка по-хайменоптски?
     В любом случае надо решаться. Дари указала на  круглое  отверстие  на
краю Лабиринта и произнесла:
     - Вот это.
     Жжмерлия кивнул.
     - Приготовьтесь к возможности внезапных ускорений после входа.  -  Он
согласовал  движение  корабля  с  движением  отверстия   и   с   небрежной
уверенностью вогнал "Миозотис" внутрь.
     Предупреждение Блума о том, что Лабиринт  обладает  только  кажущимся
вращением, оказалось весьма ценным. Как только  корабль  оказался  внутри,
Жжмерлии пришлось резко дать максимальную  тягу,  чтобы  погасить  боковое
перемещение. Одетая в скафандр и  накрепко  пристегнутая  к  креслу  перед
панелью управления Дари облегченно вздохнула; воздух, казалось, застрял  в
ее груди с того самого момента, когда она выбрала  входную  точку.  Теперь
Дари пыталась охватить взглядом все наружные дисплеи сразу.
     Все признаки входного отверстия напрочь  исчезли.  Корабль  находился
внутри гигантского закрученного спиралью  горна  с  извивающимися  в  виде
фосфоресцирующих потоков стенами. Сияющие линии сходились под  кораблем  в
одной точке, перспективно сужаясь  до  тех  пор,  пока  не  скрывались  за
кривизной самой цилиндрической стены. Но точка пересечения внизу  была  не
просто  эффектом  перспективы:  над  "Миозотисом"  между  яркими   лентами
выдерживался  постоянный  интервал,  и  их   схождение   на   самом   деле
компенсировалось увеличением расстояния между ними.
     Идти следовало вниз. Именно в том направлении, если следовать записям
Квинтуса Блума, бесшовные цилиндрические стены  в  конце  концов  уступали
место анфиладе комнат. Пройди через нее в  самую  дальнюю,  и,  по  словам
Блума,  найдешь  серии  глифов,  в  которых  записано  прошлое  и  будущее
человечества в рукаве.  Или,  скорее,  серии  "полиглифов".  Известный  ей
термин "глиф" обозначал знак или картину, изображенные на стене.  Но  Блум
не объяснил, что он имеет в виду под термином "полиглиф". Может быть,  это
один из его секретов, призванный закрепить за ним приоритет?
     Едва задавшись одним вопросом Дари тут же пришлось решать другой,  не
менее важный. Квинтус Блум сделал  свое  открытие  в  одном  из  помещений
Лабиринта. Поскольку Дари выбрала входную точку совершенно произвольно, их
шанс попасть в комнату с глифами с первого раза, равнялся  одной  тридцать
седьмой.
     Ладно, это  ее  забота,  а  не  Жжмерлии.  Она  знала  куда  идти,  и
"Миозотис" уже опускался вдоль оси, казалось, бездонной извилистой  шахты.
Через пять минут равномерного продвижения внутрь Дари заметила у основания
цилиндра темный овал, неторопливо выплывавший  в  поле  зрения.  Это  была
движущаяся дверь - проход в другие помещения. По словам Блума, войти  туда
достаточно просто, но пользоваться им не было смысла до тех пор,  пока  не
узнаешь,  что  находится  в  данной  шахте.  Дари  мысленно  зафиксировала
направление, отметив, что по отношению к интерьеру  вход  перемещается  по
часовой стрелке. Пять  минут  спустя  появился  другой  овал,  двигавшийся
теперь уже против  часовой  стрелки.  Бесполезно  пытаться  осмыслить  эти
детали  в  привычных  категориях  направления  -  ведь  последовательность
интерьеров не носила регулярного характера. Возможно ли, совершив тридцать
семь переходов по часовой  стрелке,  возвратиться  к  месту  старта?  Блум
убедился, что ответ на этот вопрос отрицательный.
     Коническая форма трубы в конце концов стала  очевидной.  Цилиндр,  по
которому они спускались, становился все уже, а стены заметно приближались.
Дари вглядывалась в фосфоресцирующие полоски, пытаясь прикинуть, когда  же
труба станет настолько узкой, что "Миозотис" не сможет двигаться дальше. В
этом  месте  им  придется  вылезти  наружу.  Ее  мысли   прервало   легкое
прикосновение передней лапки Каллик.
     - Прошу прощения, но если вы уже успели заметить...
     Дари развернулась и вдруг  увидела  примерно  в  тридцати  метрах  от
корабля черный вихрь. Он представлял собой извивающуюся воронку из нефти и
чернил, непрерывно пропадавшую и вновь восстанавливавшуюся.  Природа  этой
сингулярности  была  ей  прекрасно  известна.  Это  транспортная   система
Строителей, способная доставлять людей и неживые  объекты  в  любую  точку
рукава и даже дальше.
     - Держись подальше.
     Вряд ли следовало предупреждать: Жжмерлия  прекрасно  знал,  что  это
такое. Они с Каллик уже сталкивались с дорогами Строителей.
     Вихрь  не  входил  в  список  особенностей  Лабиринта,  перечисленных
Квинтусом Блумом. Может  быть,  он  исследуя  какой-то  другой  внутренний
район, просто пропустил его? Или же видел эту вращающуюся черноту, но,  не
считая  нужным  описывать  нечто  не  поддающееся  объяснению,  не  сделал
соответствующей пометки?
     Светящиеся стены  приближались.  Если  впереди  встретится  следующий
вихрь, "Миозотису", возможно, не удастся обойти его. И вот наконец гладкая
труба кончилась, сузившись до круглого отверстия,  пройти  сквозь  которое
корабль был не в состоянии.
     Настало время принимать очередное решение, на этот раз очень простое.
Одно дело просить  Жжмерлию  остаться  на  корабле,  находясь  в  открытом
космосе, не лишая его свободы возвратиться на Врата  Стражника,  в  случае
если Лабиринт никого не выпустит обратно, но совсем  другое  дело  просить
лотфианина ждать в глубине артефакта, с перспективой нелегкого и  опасного
возвращения при исчезновении остальных.
     Все   трое   уже   облачились   в    скафандры,    зарядив    системы
жизнеобеспечения. Жжмерлия остановил корабль в тридцати метрах от круглого
входа. По кивку Дари Каллик открыла передний  люк  и  оказалась  в  первой
комнате.
     Квинтус  Блум   описывал   последовательность   сферических   комнат,
напоминавших нанизанные на нить жемчужины ожерелья постоянно уменьшающихся
размеров и связанных единственным узким проходом. По Блуму,  их  ожидалось
шесть, включая последнюю комнату, совершенно  другой  формы,  ограниченную
остроконечным конусом.
     О промежуточных комнатах сообщалось скупо с единственным  упоминанием
о  том,  что  в  третьей  существует  черный  движущийся  проем,  ведущий,
очевидно, к следующему из тридцати семи помещений. Других записей не было,
за исключением тех, что относились к последней комнате. Когда Дари вошла в
первую и огляделась по сторонам, причина стала  ей  ясна.  Она  и  оба  ее
компаньона моментально  оказались  окутаны  туманом  -  колышущимся  серым
покровом  беспрестанно  порождавшим  под  своей  сенью  дюжины  призрачных
изменчивых образов. Перед Дари возник еще один вихрь, бледный и маленький.
Рядом с ним в воздухе парили два додекаэдра, очень смахивающих на всеядных
фагов с Жемчужины. Прежде чем она успела их как следует  рассмотреть,  они
растворились в тумане. Теперь ее внимание привлекло  облачное  образование
слева. Всего-навсего облако в облаке, но оно казалось тысячерукой медузой,
вроде Свертки Торвила. Неподалеку еще один  вращающийся  вихрь,  засасывал
все эти конечности в свое черное жерло. Еще секунда, и оба  видения  стали
блекнуть, растворяться, обращаясь в непрерывно клубящуюся массу.
     Единственным ориентиром Дари служили стены комнаты.  Она  ощущала  их
прочность,  даже  не  различая  их  в  тумане.  Она  не  сомневалась,  что
продолжает двигаться относительно них  и  что  впереди  находится  вход  в
следующую комнату.  Сенсоры  скафандра  подтверждали  таившуюся  где-то  в
глубине души убежденность.
     Едва они попали во  вторую  комнату,  как  туман  исчез.  Комната  не
освещалась, но как только Каллик, все еще возглавлявшая  группу,  включила
фонарь, все вокруг засверкало беспорядочным цветным калейдоскопом. И вновь
Дари поняла, почему никаких  записей  о  ней  не  сделано.  Стены  комнаты
представляли собой  самое  настоящее  зеркало,  тысячи  раз  отражающее  и
переотражающее свет. Она  попыталась  визуально  представить,  какой  путь
проходит свет от их скафандров, пока  не  трансформируется  в  отраженный.
Напрасно. Черное пятно маячило далеко впереди, указывая путь  к  следующей
комнате.
     И то, что они увидели в ней, опять расходилось с сообщением  Квинтуса
Блума. Световые полосы выходили  из  проема,  сквозь  который  они  попали
внутрь и, сходясь на  противоположной  стороне,  очерчивали  черный  круг.
Несомненно, это была третья комната.  Однако  никаких  признаков  прохода,
соединявшего комнату  с  другими  помещениями,  не  было  видно.  Лабиринт
изменился или, скорее, тот вход, через который они сюда попали,  отличался
в данном месте от исследованного Квинтусом Блумом.
     У входа в четвертую комнату Каллик задержалась. Поравнявшись  с  ней.
Дари поняла, в чем дело.  Всю  ее  заполнял  подвижный  оранжевый  снег  -
маленькие  пушистые  частицы,  запорошившие  внутреннее   пространство   и
движущиеся к дальнему концу.
     Дари застыла в испуге, а Каллик и Жжмерлия отступили назад, в туннель
между комнатами. Метров через сорок  они  остановились,  и  Каллик  слегка
скорректировала свое  положение.  Жжмерлия  остался  на  месте,  а  Каллик
двинулась вперед  и  пулей  пронеслась  мимо  Дари,  включив  максимальное
ускорение скафандра.  В  момент  проникновения  в  комнату  она  выключила
двигатель и продолжала лететь по инерции. Скорость ее в точности совпадала
со скоростью движущихся оранжевых  частиц.  Жжмерлия  внимательно  за  ней
наблюдал. Наконец он кивнул:
     - Вот именно. - Он  подозвал  Дари.  -  Пожалуйста,  профессор  Лэнг,
подойдите сюда и мы пролетим вместе. При всем моем уважении к  вам,  будет
лучше, если управлять моментом запуска и отключения двигателей  скафандров
стану я.
     Изумленная Дари летела бок о бок с Жжмерлией, позволив ему  управлять
ее движением. Однако инстинкт наблюдателя она не утратила. Пролетая сквозь
четвертую комнату, она внимательно  изучала  оранжевые  частицы.  Все  они
походили на маленькие тупые  дротики  -  миниатюрные  ракеты,  заостренные
спереди и оперенные  четырехлепестковым  хвостом.  Прямо  перед  входом  в
туннель на противоположном конце комнаты оранжевые дротики исчезли. Никуда
не влетая, они, казалось, просто  бесследно  пропадали.  Дари  и  Жжмерлия
продолжали плыть в темноте, держа курс на огни скафандра Каллик.
     Когда все трое вновь оказались вместе. Дари  притормозила  и  сделала
глубокий вздох. Вряд ли могло быть хуже.
     За исключением того, что приковало ее взгляд в пятой комнате.
     Все пространство заполняли входные  воронки  транспортной  системы  -
сотни воронок. Зловещие черные вихри скользили в разные стороны и друг  за
другом в сложном и непредсказуемом танце, отражаясь от стен комнаты.  Дари
даже не пыталась их сосчитать, но при одной мысли о том, что  ей  придется
пробираться между ними, по телу пробежала дрожь. Зависнув у входа,  она  с
сомнением наблюдала за попытками Каллик и  Жжмерлии,  которые  моментально
пустились преодолевать эту бучу.
     Существует ли что-нибудь, нагоняющее страх  на  чужаков?  Иногда  она
подумывала, не являются ли люди  единственными  существами  во  Вселенной,
которым знаком испуг (научно говоря - инстинкт самосохранения).
     Танцующие вихри мешали обзору. Было непонятно, удалось  ли  Каллик  и
Жжмерлии пробиться, но переминаться у входа до скончания века тоже нельзя.
     Она глубоко вздохнула,  выждала,  пока  хоть  на  мгновение  появится
просвет между черными вихрями, и нырнула головой  вперед.  Ей  почудилось,
что уже миллисекунду спустя открытое пространство  перед  ней  исчезло,  а
вихри сомкнулись и  двинулись  прямо  на  нее.  Дари  позавидовала  Каллик
(множество глаз которой располагались по кругу и смотрели  сразу  во  всех
направлениях). Словно вытанцовывая джигу, она  подалась  вправо,  какое-то
время подождала, прыгнула вперед, замерла на мгновение, равное  промежутку
между ударами сердца, затем  предприняла  быстрый  комбинированный  маневр
вверх и влево. Налетевший спереди вихрь уже практически завис над головой,
когда она заметила это. Она почувствовала тормозящее действие вихревых сил
и резко рванулась вниз и снова влево.
     Самое опасное - оказаться  прижатой  к  стене,  что  сразу  же  резко
сократит свободу маневра. Двигалась она в основном  влево,  поэтому  стена
должна быть уже близко. Она взглянула туда и как раз вовремя,  потому  что
гигантский отраженный стеной вихрь двигался прямо на нее. Ей не оставалось
ничего другого, как дать максимальное ускорение  вперед  и  вправо.  Когда
прямо перед ней показалась очередная черная воронка, она стиснула зубы, но
тут же облегченно вздохнула, обнаружив, что это просто выход из комнаты.
     Там  ее  уже  преспокойно  поджидали  члены  экипажа.   Дари   осела,
прислонившись спиной к безопасной и  твердой  стене  туннеля,  ведущего  в
следующую комнату.
     - Уникальный опыт и острые  ощущения,  -  глубокомысленно  произнесла
Каллик.
     Неясно, к кому она обращалась: к ней или к Жжмерлии, но Дари  даже  и
не пыталась ответить. Единственная  фраза,  которая  вертелась  на  языке:
"Лучше бы  эта  чертова  комната  оказалась  последней",  теперь  казалась
неуместной. И так  ясно,  что  это  последняя  комната.  Теперь  ее  взору
предстало  не  сферическое,  а  гексагональное  пространство,  которое  на
противоположной стороне клинообразно  сужалось.  Другого  выхода  Дари  не
видела. Если посмотреть на все происшедшее  оптимистически  -  им  удалось
живыми и невредимыми  добраться  до  места  назначения.  Скафандры  смогут
обеспечить их жизнедеятельность  в  течение  многих  дней.  Но,  с  другой
стороны, обратный путь будет сопряжен с теми же опасностями,  которых  они
только что избежали. Оранжевый град в четвертой  комнате,  если  они  туда
доберутся, сделает возвращение трудным вдвойне.
     Два ее спутника уже продвигались вперед. Дари  заметила,  что  Каллик
даже открывает свой скафандр.
     - Воздух пригоден  для  дыхания,  -  сказала  она  прежде,  чем  Дари
запротестовала. Хайменоптка жестом показала на приборы скафандра.
     Дари взглянула на  свои  и  убедилась  в  правоте  Каллик.  Последняя
комната  содержала  пригодные  для  дыхания  газы  при  вполне  подходящем
давлении - несмотря на то, что в пяти предыдущих был  глубокий  вакуум,  а
никаких признаков переходного  барьера  между  ними  и  этой  комнатой  не
наблюдалось. Впрочем, не существовало и никаких признаков барьера, который
мог бы останавливать или поглощать поток оранжевых частиц, - тем не  менее
они все равно исчезали.
     Дари раскрыла свой скафандр и, перескакивая  в  мыслях  с  пятого  на
десятое, думала, во-первых, о том, что технология Строителей всегда  будет
недоступна ее пониманию, а во-вторых -  что  она  вовсе  не  рождена  быть
дерзким и отважным исследователем. И если ей удастся выбраться отсюда, то,
вернувшись домой, она займется тем, что умеет делать лучше всего: анализом
и интерпретацией  добытого  другими,  совершающими  сумасшедшие  прыжки  в
неизвестность.
     И уже не в первый раз она пожалела, что  так  погорячилась  с  Хансом
Ребкой там, на Вратах Стражника. Подобное сумасшествие - его стихия.  Будь
сейчас он здесь, с ней рядом, возможно ее пульс не так бы участился.
     В конце концов Дари усилием воли переключила свое внимание на плоские
стены  гексагональной  комнаты.   Смотрела   и   смотрела:   потребовалось
значительное время, чтобы осознать то, что казалось  очевидным  с  первого
взгляда. В этих стенах что-то  было  не  так.  Их  покрывали  многоцветные
расплывчатые узоры, сквозь которые едва  проступали  блестящие  полоски  и
мазки.
     Ни прекрасных картин эволюции рукава, о которых сообщал Квинтус Блум.
Ни единого изображения окружающих звезд,  которые  Дари  ожидала  увидеть.
Вообще ничего узнаваемого, только какие-то  туманные  путаные  контуры,  с
трудом воспринимаемые глазом.
     До этого в Дари теплилась безумная надежда,  что  все  тридцать  семь
внешних помещений, как бы  они  ни  различались,  в  конце  концов  должны
привести в одно и то же место. Теперь она поняла, чем на самом  деле  были
ее чаяния: безнадежным заблуждением. Они добрались до шестой  и  последней
комнаты, она оказалась совсем другой!
     Пульс вновь участился.  Если  она  хочет  узнать  секреты  Лабиринта,
другого выхода нет. Ей  придется  вернуться  назад,  чтобы  перебраться  в
следующее помещение  -  очевидно,  со  своими  новыми  и  непредсказуемыми
опасностями и исследовать его до конца.
     Каллик и Жжмерлия, вероятно, рискнули бы. Ханс  Ребка  и  Луис  Ненда
последовали бы их примеру. Но Дари такое было не по плечу.  Она  понимала,
что ее храбрость и жизненные силы иссякнут прежде, чем  они  доберутся  до
входа.





     Каких  только  ужасов  не  насмотрелся  Луис  Ненда  за  свою   жизнь
(некоторые из них даже были на его совести). И он  был  не  из  тех,  кого
легко шокировать.
     Но удивляться он еще не разучился.
     Квинтус Блум пообещал раздобыть корабль для исследований Свертки.  Не
располагая собственными средствами, он через профессора Мераду организовал
встречу с Советом попечителей Института.
     Ему позарез нужен корабль.
     Прекрасно. А что взамен?
     Новый артефакт, превосходящий размерами и сложностью все известные до
сих пор.  Он  докажет,  что  огромный  космический  район,  известный  под
названием Свертки Торвила создан Строителями.
     Ни Блум, ни Мерада даже не обмолвились о Дари Лэнг, хотя  она  первая
предположила, что Свертка не что иное,  как  артефакт  Строителей.  Сейчас
Квинтус Блум был на  коне,  а  Дари  отсутствовала,  чтобы  защитить  свой
приоритет.
     Попечители при сильной поддержке Мерады пришли к единодушному мнению:
Квинтус  Блум,  представляющий  Институт  артефактов   и   планету   Врата
Стражника, получит корабль. Как и исследователи  прошлого,  он  отправится
путешествовать благодаря  официальному  спонсорству,  а  его  триумфальное
возвращение принесет славу не  только  ему  самому,  но  и  тем,  кто  его
поддержал.
     Ненда узнал об этом из разговоров. И вовсе не удивился, что имя  Дари
вообще не прозвучало. Также ему не  показалось  странным,  что  попечители
поддерживали Блума в обмен на свою долю будущего успеха.
     Нет. Но вот что действительно вызвало искреннее удивление Луиса,  так
это чрезвычайно богатое убранство "Гравитона". И тут он  вспомнил  древнюю
мудрость: самым щедрым бывает тот, кто тратит чужие деньги.
     Врата Стражника считались одним из самых богатых миров рукава. Тем не
менее  кто-то  дал  Квинтусу  Блуму  карт-бланш  на  приобретение   любого
необходимого ему оборудования и припасов.
     А в первую очередь - на подбор  экипажа.  Ненда  провел  указательным
пальцем по сучковатому, но резному поручню из редкого  черного  дерева  со
Стикса и решил, что слишком поскромничал, обговаривая плату за свои труды.
"Гравитон" прямо-таки сверкал новизной и богатством в каждой своей  детали
- от огромных двигателей, установленных  на  корме  корабля,  и  до  шести
пассажирских кают в носовой части. Каюта-люкс, которую он в данный  момент
осматривал, имела собственные спальню, будуар, гостиную, гидропонный  сад,
горячий  душ,  кухню,  робота-повара,   робота-врача,   робота-массажиста,
процедурный кабинет и винный погребок.
     Ненда прервал свои исследования, залез в холодильник, вытащил  оттуда
бутылку и внимательно изучил этикетку:
     "Трокенберенаушлезе: из особых погребов Персефоны".
     Что  бы  ни  означала  эта  абракадабра,  попробовать  стоило.   Луис
откупорил  бутылку  и  сделал  глоток.  Недурно.  Он  глянул  на   ценник,
приклеенный к бутылке, да так и застыл с раскрытыми от изумления  глазами.
Из ступора его вывела Атвар Ххсиал.
     - Луис, у меня не очень приятные новости.
     - У меня тоже. Мы могли запросить раз в десять больше за наше участие
в экспедиции, и все равно это были бы гроши. Я только что  выпил  половину
нашего гонорара.
     - Ах, да. Вижу,  ты  изучаешь  достопримечательности  "Гравитона".  -
Кекропийка  удобно  устроилась  рядом  с   ним.   -   Я   согласна:   наше
вознаграждение весьма скромно. По сравнению с убранством  самого  корабля,
которое доставит его счастливым владельцам, теперешним  или  будущим...  -
Конец предложения Атвар Ххсиал потонул в неясном намеке. -  Но  новость  у
меня другая. Насколько тебе известно,  потеря  моего  раба  и  переводчика
Жжмерлии доставляет мне большие неудобства.
     - Ты всегда можешь общаться через меня или любого имеющего наращение.
     - Таких днем с огнем не найти в радиусе тридцати световых лет.  А  до
тебя не всегда легко добраться.  Поэтому  мне  пришлось  поискать  способы
прямого общения с окружающими. - Атвар Ххсиал сделала паузу,  задумавшись.
- До чего же примитивный и ограниченный инструмент  -  человеческая  речь.
Чтобы один и тот  же  орган  играл  главную  роль  при  потреблении  пищи,
дыхании,   сексе   и   разговоре...   Но   я    отвлеклась.    Я    наняла
человека-помощника. На тренировке при взаимодействии с  этим  ассистентом,
мы совместно  принимали  и  изучали  письменные  сообщения,  приходящие  в
Институт из разных миров Четвертого Альянса. Одно из них недавно пришло  с
планеты  Миранда.  Именно  на  Миранду  был  доставлен  детеныш   зардалу,
пойманный Дари Лэнг, - при упоминании этого имени феромоны повеяли  легким
подозрением и неодобрением, - для дальнейшего изучения.
     - Я знаю. Чем дальше, тем лучше.
     - Именно так. Они хотели проследить развитие свирепости по  мере  его
роста под строгой охраной. Легенды о кровожадности  и  жестокости  зардалу
бытовали на протяжении одиннадцати тысяч лет, с тех пор как они поработили
большую часть рукава.
     - Эй, я ведь сам родом из Сообщества Зардалу. И слышал  такое  тысячи
раз.
     -  Тогда  ты,  несомненно,  удивишься,  если  узнаешь,  что  все  эти
россказни ерунда. Но именно об этом  говорилось  в  сообщении  с  Миранды.
Молодой зардалу очень сильный. Он постоянно хочет есть.  Но  он  вовсе  не
злобный и не  опасный.  Во  всяком  случае,  менее  опасен,  как  полагают
исследователи с Миранды, чем полдюжины  других  разумных  существ  рукава,
включая и нас с тобой.
     Ненда сел  на  один  из  плюшевых  диванчиков  пассажирской  каюты  и
машинально отхлебнул из бутылки. Его удивили уже второй раз за сегодняшний
день. Но разве это потрясение?
     Он засопел.
     - Мне самому интересно узнать, как нам  это  удалось.  Мы  дрались  с
зардалу на Ясности и дважды на Дженизии. И каждый  раз  они  оставались  с
носом, хотя, по идее, должны были оставить от нас мокрое место.  Один  раз
это можно отнести на счет везения, но три раза подряд...
     - ...означает, что здесь работает какой-то иной  фактор.  Это  сугубо
мое заключение. Пообщавшись с ними, я  сделала  вывод,  что  оставшиеся  в
живых зардалу - лишь бледная тень своих  предков,  древней  расы,  которая
приводила в ужас всю галактику. У исследовательской группы на Миранде  нет
тех данных, которыми обладаем мы, но они все равно сильно  запутались.  Их
интересует, влияет ли среда, в которой развивается зардалу с  малолетства,
на его природу. Чтобы  получить  конкретный  ответ  на  этот  вопрос,  они
пообещали вознаграждение - очень солидное  вознаграждение  -  любому,  кто
предоставит  им  для  изучения  взрослого  зардалу,  выросшего   в   своем
естественном окружении. Отсюда вытекает следующее. Мы идем за Дари Лэнг  в
Свертку. Предположим, мы обнаружим, что ее след ведет прямо в  направлении
Дженизии. Что бы ты сказал  Квинтусу  Блуму,  если  бы  он  попросил  тебя
сопроводить его туда?
     - Со мной произошел бы приступ амнезии. И я не смог бы найти ни одной
тропинки, которая привела бы нас к Дженизии. Хорошо бы, и с тобой  в  этот
момент произошел такой же  казус.  Я  вовсе  не  хочу,  чтобы  он  отловил
какого-нибудь зардалу и положил все денежки себе в карман.
     - Согласна. Однако, если  у  тебя  есть  основания  полагать,  что  в
обозримом  будущем  Квинтус   Блум   по   каким-то   причинам   не   будет
присутствовать на борту "Гравитона"...
     - Я случайно бы обнаружил, что память вернулась ко мне. Ты же знаешь,
каким загадочным бывает человеческое сознание.
     Атвар  Ххсиал  кивнула.  И   Ненде   показалось,   что   она   вполне
удовлетворена его ответом. Она поднялась на  четыре  задние  конечности  и
молча вышла из люкса.
     В голове Луиса сразу же зашевелились мысли иного рода. Сама идея, что
слова "зардалу" и "монстр" - не  синонимы,  требовала  времени,  чтобы  ее
переварить, но ему определенно не нравилось,  что  Дари  находится  где-то
неподалеку от этих чудовищ. Действительно ли она сейчас там?  И  нужно  ли
ему искать ее? Если да, то как убедить Квинтуса Блума и Атвар Ххсиал пойти
на это?
     Луис вслед за Атвар Ххсиал  покинул  пассажирский  люкс  и  продолжил
изучение "Гравитона". Он был из  тех  пилотов,  которым  надо  досконально
знать корабль, чтобы им  управлять.  А  с  этим  необходимо  познакомиться
особенно близко. Если новости с Миранды были удивительными,  то  не  менее
удивительным оказался сам  корабль  -  столь  же  огромный,  сколь  богато
оснащенный. Единственное, чего ему не хватало, на опытный,  но,  возможно,
извращенной взгляд Ненды, так это приличного арсенала.
     Впрочем, он знал дюжину мест, где этот  пробел  можно  восполнить.  А
заодно приобрести и сотню других недостающих элементов оснастки.
     Он забрел в другой  пассажирский  номер-люкс,  заставленный  вычурной
мебелью. Повар-робот предлагал на выбор необыкновенно экзотичные и  пряные
блюда, созданные, скорее, для того, чтобы поразить, нежели насытить едока.
Полы устилали толстые и мягкие ковры, а в будуаре почти  все  пространство
занимала  огромная  круглая  кровать,  которая  отражалась  в  зеркале  на
потолке. По толстому  ковровому  покрытию  он  прошел  к  ванной  комнате,
собираясь убедиться в наличии бассейна с горячей водой.
     Едва приоткрыв дверь и заглянув внутрь, он отскочил назад.
     Ванная комната была не просто оснащена. Она была занята.  В  бассейне
сидела женщина, причем над поверхностью вспененной и клубящейся паром воды
выступала ее голова, обнаженные плечи и ноги ниже  колена.  Она  повернула
голову на звук открывшейся  двери  и,  нисколько  не  смутившись,  кивнула
Луису:
     - Привет! - улыбка Гленны Омар была теплой и зазывной. - Атвар Ххсиал
уже поведала тебе новость? Я буду ее ассистенткой! Не правда ли,  здорово?
Я все время думала, когда мы с тобой снова встретимся. И вот мы  здесь.  -
Она оперлась на край бассейна и  начала  подниматься.  -  Ну,  кажется,  я
достаточно напарилась. Может быть, ты...  Нет?  Тогда  подай  мне  вон  то
полотенце...
     Луис прожил достаточно долго, чтобы надеяться, будто, зажмурив  глаза
в критической ситуации, можно что-то  изменить.  Он  оглядел  бело-розовое
тело Гленны, протянул руку за  большим  полотенцем  и  поклялся  отомстить
Атвар Ххсиал.
     - Ты, я и Квинтус, - продолжала Гленна.  Она  шагнула  вперед,  чтобы
закутаться в полотенце, которое  он  держал  на  вытянутых  руках,  и,  не
останавливаясь, подошла к нему вплотную,  а  затем  и  вовсе  прижалась  к
Ненде. - Это будет чудесное путешествие.
     "Почему в этой жизни все сюрпризы повторяются трижды",  -  философски
подумал Ненда об удивительных событиях этого дня.


     "Гравитон" был одним  из  наиболее  совершенных  кораблей  Четвертого
Альянса. Несмотря на свои внушительные размеры, управлялся  он  достаточно
просто, и вести его мог один пилот.
     Это, разумеется, устраивало Луиса Ненду. Они направлялись  в  Свертку
Торвила, где неопытный персонал представлял бы собой нечто  среднее  между
помехой и бедствием, а после того, как дело будет сделано,  -  чем  меньше
лишних рук на борту, тем лучше.
     Корабль только что вышел из шестого Бозе-перехода, переместившись  за
четыре дня из процветающего и  ухоженного  Четвертого  Альянса  к  внешним
границам Сообщества Зардалу. Контингент путешественников, встречавшихся им
в  точках  переброски,  постепенно  изменялся  от  торговцев,  туристов  и
правительственных чиновников (преимущественно, людей) до существ, чей  род
занятий (как, впрочем, и принадлежность к разумной расе) порой было трудно
определить.  Кекропийцы,   хайменопты,   лотфиане,   варнианцы,   скрайбы,
дитрониты третьей стадии,  декантильские  мирмеконы,  парочка  считавшихся
вымершими берсий, и один полифем с Чизма. Последний  слегка  потрепал  ему
нервы, потому что они с Атвар Ххсиал  украли  у  такого  же  полифема  его
корабль. Но этот оказался вовсе не Дульсимером, жаждущим мести. Он  просто
посмотрел на Ненду своим огромным  аспидно-серым  глазом,  вытянул  вперед
пять маленьких ручек и проревел: "Держи дистанцию, моряк!"  -  после  чего
скрылся из виду.
     Но наибольшее удовольствие доставили Ненде перемены, происходившие  с
Гленной Омар. Когда Луис впервые встретил ее, она вела себя  подобно  Дари
Лэнг, выскочившей  прямо  из  безопасной  и  безгрешной  жизни  на  Вратах
Стражника, - хотя в случае Гленны слово "безгрешная"  вряд  ли  подходило.
Чем больше она видела чужаков, чем чаще встречалась с картинами  нищеты  и
варварства, тем больше  сникала.  Она  по-прежнему  продолжала  за  обедом
тереться ножкой о ногу Ненды или Блума или подсаживаться к  ним  колено  к
колену. Но делалось это скорее машинально и при полном отсутствии куража.
     Это   позволило   Ненде   спокойно   заниматься   своими   делами   и
сосредоточиться на Свертке Торвила. Рассказанное им  Квинтусу  Блуму  было
истинной  правдой:  он  побывал  в  Свертке  и  вернулся  оттуда  живым  и
невредимым. Редкое существо могло этим похвастать. Но он не сказал  Блуму,
что, выбравшись из Свертки, он решил никогда туда не возвращаться.
     Он поклялся никогда туда не возвращаться.
     И однако он  здесь,  и  в  данный  момент  пилотирует  "Гравитон"  на
последнем субсветовом  отрезке  пути.  Несколько  минут  спустя  он  вновь
погрузится в  глубины  пресловутого  объекта,  где  пространство  и  время
перемешались невообразимым образом.
     Он знал безопасный  вход,  поскольку  в  прошлый  раз  весь  их  путь
тщательно фиксировался. Он должен быть тем же самым, которым  проследовала
Дари Лэнг, если только она окончательно не сошла с ума и не ввязалась  еще
в какую-нибудь авантюру.
     К плохим новостям, а именно этого он и боялся,  относились  последние
изменения в структуре Свертки. Ему с Атвар Ххсиал уже довелось увидеть  их
признаки  и  то,  что  в  каждом  артефакте  Строителей  они   проявляются
по-разному. А если входной  маршрут  ведет  теперь  прямиком  в  бездонную
сингулярность   или   в   Адский   Колодец   Времени?   Даже    локального
гравитационного возмущения будет достаточно,  чтобы  от  экипажа  осталось
мокрое место.
     Ненда пристально вглядывался в изображение Свертки, заполнившее  весь
передний экран.  Выглядела  она  вполне  нормально  -  точнее,  совершенно
необычно. Он видел и мог сосчитать знакомые тридцать семь долей,  а  затем
определить точку, куда следовало направить  корабль.  Свертка  раскинулась
почти на два световых года,  но  сейчас  это  не  имело  значения.  Стоило
попасть внутрь, как привычные понятия  расстояния  и  размеров  утрачивали
свой смысл. Внутри они могут настигнуть Дари,  если  это  потребуется,  за
несколько минут.
     Его начал тревожить Квинтус Блум, заглядывавший ему через плечо.  Как
ни странно, но за время путешествия Ненда изменил свое мнение относительно
ученого из Мира Джерома в лучшую  сторону.  Их  многое  роднило.  Вдобавок
Блума, так же как  и  Ненду,  вполне  устраивало,  чтобы  "Гравитон"  имел
минимальную команду.
     Ненда понимал логику Блума. Чем меньше людей, тем  меньше  кандидатов
разделить с ним лавры первооткрывателя. Ненда и Атвар Ххсиал в  расчет  не
принимались, поскольку один рассматривался  просто  как  член  экипажа,  а
вторая - как обрюзгшее слепое  чудище  из  мира  чужаков.  Оставалась  еще
Гленна, но всем известно, что она всего лишь  поклонница  Квинтуса,  и  ее
обязанность - не отходить от него  ни  на  шаг  и  записывать  каждое  его
вдохновенное слово в предвкушении их славного возвращения.
     Однако, помимо этого, Ненда чувствовал  в  Квинтусе  Блуме  еще  одну
особенность. Блум пойдет на все, в буквальном смысле  этого  слова,  чтобы
прославиться. Его мир отличался от  мира  Ненды  и  имел  совершенно  иные
ценности, но Луис  мог  распознать  и  оценить  это  целенаправленное,  не
признающее  преград  стремление.  Сам  он   Блуму   представлялся   полным
ничтожеством - букашкой, которую тот мог  использовать  или  раздавить  на
своем пути к вершине. Но это  была  палка  о  двух  концах.  Ненда  считал
Квинтуса Блума человеком, которого надо убивать с  первого  выстрела  либо
вовсе не трогать. Если Луису доведется управлять "Гравитоном",  когда  они
выберутся из Свертки, то искать на борту уважаемого Квинтуса  Блума  будет
пустой тратой времени.
     Амбиции  Блума  создавали  дополнительную   нервотрепку.   Глядя   на
изображение Свертки Торвила, он нетерпеливо вытягивал шею:
     - Вы не можете двигаться быстрее? Почему  мы  так  долго  копаемся  у
входа?
     Это означало:  "Дари  Лэнг,  возможно,  уже  там  и  присваивает  мои
открытия. Если надо рисковать - рискуй, но доставь меня туда".
     Ненда пожал плечами. В любом случае  он  уже  приготовился  двинуться
вперед. Вы можете до рези в глазах изучать изображение Свертки, но,  когда
окажетесь  внутри,  результаты  визуальных  наблюдений  станут   абсолютно
бесполезными. Свертка огромна и чрезвычайно сложна. Она  могла  претерпеть
изменения миллионом различных способов, но  ни  один  внешний  наблюдатель
никогда бы их не заметил.
     - Вам следует  пристегнуться  к  креслу,  и  остальным  не  помешает.
Последний раз болтанка была просто жуткой.
     Таким образом он наконец избавился от занудливого Блума.  Однако  его
предупреждение оказалось вполне справедливым. Когда  корабль  завибрировал
мелкой волнообразной дрожью, Ненда тут же сбросил скорость.
     - Есть проблемы? - Блум, сидевший в кресле позади Луиса  наконец-таки
выказал некоторую озабоченность.
     Ненда покачал головой.
     - Это скачет постоянная Планка. Мы можем испробовать на  своей  шкуре
макроскопические квантовые эффекты. Я буду смотреть  в  оба,  но  если  вы
заметите что-то необычное, дайте мне знать.
     Такое случалось и раньше - эта аномалия уже его не  пугала.  Все  шло
как  надо.  Ненда  ничуть  не  обеспокоился,  когда  в  следующий   момент
"Гравитон" ворвался прямо в фотосферу ослепительной  бело-голубой  звезды.
Он детально объяснил Блуму, что должно  произойти  дальше.  Они  внедрятся
почти до кипящей газовой поверхности этой звезды,  а  затем,  в  последний
момент, прыгнут в черную дыру.
     Сработало.
     Затем они окажутся в невесомости, а на корабле  полностью  отключится
энергия и свет.
     Сработало.
     И секунд десять Или около того  спустя  энергия,  свет  и  гравитация
появятся вновь.
     Не сработало.
     Ненда и Блум молча сидели рядом, а секунды все шли и шли.
     - Так сколько времени, вы сказали, пройдет, прежде чем  восстановится
подача энергии? - В темноте голос Блума  звучал  скорее  раздраженно,  чем
испуганно.
     - Еще несколько секунд. Мы попали в так называемый провал. Он  быстро
кончится. Ага! - В кабине управления замерцали первые проблески  света.  -
Вот мы и вышли.
     Постепенно  нарастала  мощность.  Возвращаясь  в  нормальное  рабочее
состояние,  вновь  замигали  экраны.  На  дисплеях  появились  изображения
пространства вокруг "Гравитона".
     Ненда изучал их не менее внимательно, чем Квинтус Блум. Вдали  должна
находиться сегментированная граница Свертки, а ближе  к  ним  -  кольцевые
сингулярности,  закрывающие  Дженизию.  Если  недавнее  исчезновение  этих
сингулярностей - не временное явление, то вдали будет заметна Дженизия, но
настолько далеко, что ее обитатели - зардалу - не причинят им вреда.
     Ненда  переводил  взгляд  с  экрана  на  экран.   Никаких   признаков
характерного мерцания сегментов Свертки Торвила не наблюдалось -  не  было
вообще никаких сегментов. И кольцевых сингулярностей. А также ничего, хотя
бы отдаленно напоминающего планету.
     Внезапно свет снова погас. Ровный гул двигателей корабля тоже смолк.
     - Еще один  провал?  -  Блум,  казалось,  был  более  раздражен,  чем
встревожен. - Сколько их еще впереди?
     - Черт бы меня побрал, если я знаю. -  Ненда,  в  свою  очередь,  был
более встревожен, чем раздражен. - Я предполагал лишь один.
     Они сидели в абсолютной темноте. Секунды складывались в минуты.
     - Послушайте, я ведь тороплюсь, - интонация Блума  говорила  сама  за
себя. - Вытащите нас отсюда, да побыстрее.
     Ненда вздохнул, закрыл и вновь открыл глаза.  Ничего  не  изменилось.
Насколько он понимал, провал мог длиться  вечно.  Что  бы  он  ни  пытался
сделать с системами управления корабля, результат будет нулевой.
     - Вы меня слышите? - вновь раздался голос Блума. - Я сказал, вытащите
нас. Не сделаете - забудьте об оплате.
     "Я о ней и так уже забываю", - произнес Ненда про себя. Он пристально
вглядывался в ничто, желая всей душой, чтобы впереди появилась Дженизия, а
корабль снова вынес его к зардалу. У зардалу по крайней мере  знаешь,  где
находишься.
     Оплата труда волновала его в данный момент меньше всего.





     Дари ненавидела саму мысль о рабстве, но сейчас, уже в  который  раз,
она убеждалась в  некоторых  преимуществах  раба.  Чтобы  ни  происходило,
принимать решения - не твоя забота.
     Жжмерлия и Каллик следовали за  ней,  а  временами  сами  вели  ее  в
неизвестность. Теперь, зависнув в самой  дальней  комнате  Лабиринта,  они
терпеливо ждали, когда она скажет, что делать дальше.
     Как будто она это знала.
     Дари оглядела  плоские  стены  гексагональной  комнаты,  как  бы  ища
поддержки в их гладких, похожих на мраморные поверхностях.
     - Сюда мы добрались в целости и сохранности,  как  и  хотели.  (Думай
только о положительном!) Теперь  нам,  очевидно,  надо  постараться  найти
обратный путь на корабль и вылететь в открытый космос.
     Двое чужаков, ничего не ответив, согласно кивнули.
     - Итак, вот тебе задание, Жжмерлия. - Дари откашлялась  и  попыталась
собраться с мыслями. - Еще раз проверь наш маршрут сюда. Посмотри, нет  ли
там проходов в другие помещения. И вот еще что, Жжмерлия! - Лотфианин  уже
кивал и готов был отправиться. - Не рискуй!
     Жжмерлия повернул голову, и его  бледно-лимонные  глаза  на  коротких
стебельках с упреком посмотрели на Дари.
     - Конечно. Мое  почтение,  но  если  я,  получив  повреждения,  стану
неработоспособен, то вряд ли буду представлять ценность для вас.
     Похоже, на этом его  представления  о  риске  исчерпывались.  Он  уже
радостно жужжал, направляясь к  выходу  в  заполненную  страшными  черными
вихрями комнату.
     - И не задерживайся слишком долго! - крикнула ему вслед  Дари.  -  Не
более трех-четырех часов.
     Вместо ответа последовал лишь кивок шлема скафандра.
     - А мне что делать? - Каллик смотрела, как Жжмерлия скрывается вдали.
Дари показалось, что в ее  голосе  появилась  грусть.  Хайменоптка  больше
всего любила бродить вместе с Жжмерлией.
     - Мы с тобой тщательнее изучим эту комнату. Я знаю, на первый  взгляд
кажется, что здесь нет ничего  интересного,  но  Квинтус  Блум  утверждает
обратное.
     Дари даже не взглянула в сторону  Каллик,  направившись  к  ближайшей
стене, чтобы как следует ее разглядеть. Многоцветная молочная поверхность,
казалось, поддерживала ее дух,  как  бы  уверяя,  что  Квинтус  Блум  либо
ошибся, либо солгал.
     При ближайшем рассмотрении на поверхности  выявилось  гораздо  больше
деталей. Пастельные оттенки, которые Дари прежде видела издали,  вовсе  не
являлись бледными мазками, а состояли из множества более ярких узких линий
на однородном белом фоне. Как будто кто-то сначала закрасил стену белым, а
затем  сверху  очень  тонким  перышком  нарисовал  тысячи   пересекающихся
разноцветных черточек. Причем последовательно, потому что, где бы линии ни
пересекались, одна из них обязательно перекрывалась другой.
     Однако  картину  это  не  напоминало.  Дари  вновь   задумалась   над
Блумовским термином "полиглиф". Она взглянула на Каллик. Хайменоптка, стоя
в нескольких  футах  от  стены,  пристально  всматривалась  в  поверхность
блестящими черными глазками,  поворачивая  голову  то  вправо,  то  влево.
Некоторое время спустя она принялась проделывать то же  самое,  отходя  на
несколько футов влево, а затем возвращаясь вправо.
     - Что-то не так?
     Каллик прекратила свои упражнения.
     - Да нет, все в порядке. Но стена демонстрирует параллакс.
     Об этом Дари совершенно не подумала.  Она  по  примеру  Каллик  стала
поворачивать  голову  сначала  влево,  потом  вправо.  При  этом  черточки
смещались относительно друг друга. Складывалось такое  впечатление,  будто
линии располагались  на  различной  глубине.  При  изменении  угла  зрения
ближние линии смещались сильнее, чем дальние. В то же самое время,  разные
концы любой из черточек находились на  разной  глубине,  как  будто  линии
пересекались с поверхностью под малыми углами и уходили вглубь.
     Вся  стена  представляла  собой  умопомрачительный   хаос   черточек,
внедренных в открытое белое пространство, а на самом деле, этот трехмерный
эффект получался в результате наложения множества  различных  слоев.  Если
вообразить, что стена состоит  из  полупрозрачных  плоскостей,  наложенных
друг на друга, то как выглядит одиночная плоскость?
     Существует  ли  ответ  на  этот  вопрос?  Дари  подошла  к  стене   и
дотронулась до  гладкой  и  твердой  поверхности.  Стена  соприкасалась  с
другими плоскостями гексагональной комнаты без каких-либо швов.
     - Мое почтение, но мне кажется, что это невозможно.
     Каллик как будто читала мысли Дари. Просверлив или каким-либо образом
расщепив стену на слои, они не получат необходимой информации.
     К тому же  Дари  инстинктивно  претило  любое  повреждение  элементов
артефакта.
     - Есть какие-нибудь мысли?
     - К моему стыду, нет. Но здесь нужны тонкие и неразрушающие методы.
     Дари кивнула. Хоть это  и  приводило  ее  в  ярость,  но  мало-помалу
приходилось признавать, что в  практических  исследованиях,  Квинтус  Блум
выступал перед ней в роли учителя. Он изучил эти стены задолго до прибытия
Дари  и  Каллик,  понял  их  трехмерную  структуру  и   каким-то   образом
"распаковал" информацию, получив набор двухмерных  картинок  и  ничего  не
разрушив. Но как ему это удалось?
     Дари нашла разгадку, когда в очередной раз принялась крутить  головой
сначала влево, затем вправо и наблюдать за проявлением эффекта  параллакса
при смещении черточек. Внезапно она  поняла  его  метод:  он  оказался  до
обидного  прост.  Любой  опытный  наблюдатель  моментально  додумался  бы:
требовались лишь сканирующая система и компьютер достаточной  мощности.  И
то, и другое имелось в скафандрах.
     - Каллик, надо снять изображение.  -  Она  замолчала  и  на  какой-то
момент задумалась. Два изображения определяют положение на плоскости,  три
- в пространстве. - По  крайней  мере  с  трех  различных  позиций.  Давай
сделаем больше, про  запас.  А  затем  нам  потребуется  восстанавливающая
программа.
     - Разумеется, я могу создать такую программу и обязательно  включу  в
нее поправочный коэффициент отражения для материалов, из  которых  состоят
стены, - моментально ответила Каллик. Это еще раз подтвердило мнение Дари,
что хайменоптка очень быстро соображает. - Программно определяются сечение
и расположение точек  в  трехмерном  пространстве.  Для  начала  компьютер
вычислит глубину залегания  каждой  точки  на  каждой  линии.  Однако  вы,
вероятно, хотите увидеть совсем другое.
     - Нет. Выходные данные мне нужны в виде серии двухмерных изображений,
причем каждая картинка  соответственно  на  одной  и  той  же  глубине  от
поверхности стены. В выходном файле назови  их,  -  это  будет  реверансом
Квинтусу Блуму, - "глифами".


     Программировала  Каллик  быстро  и  четко,  но  сейчас  ее   быстрота
раздражала Дари.
     Когда цифровые образы были записаны и систематизированы,  Дари  стало
нечего делать. Она нетерпеливо слонялась по комнате,  понимая:  худшее  из
того,  что  она  могла  предпринять,  это  время  от   времени   "дергать"
хайменоптку. Ей не терпелось продолжить.
     Не  зная,  чем  еще  заняться.  Дари  сняла  объемные  изображения  с
оставшихся пяти стен комнаты,  а  затем  отправилась  вниз.  Внутри  этого
артефакта отсутствовали признаки старения: ни выбоин, ни осыпей, ни трещин
на стенах, которые свидетельствовали бы  о  трехмиллионном  возрасте.  Еще
одно очко  в  пользу  Квинтуса  Блума.  Лабиринт  только  что  появился  -
единственный известный новый артефакт во всем рукаве.
     В самом конце комната сходилась  клином.  Дари  попыталась  просунуть
руку в перчатке как можно дальше. Она стремилась определить угол и  нашла,
что он составляет  около  десяти  градусов.  Это  соответствовало  наличию
тридцати  семи  интерьеров,  ограниченных  острием  Лабиринта.  Если   они
расположены так, как излагает Блум, то в самом конце артефакта,  там,  где
сейчас находилась ее  рука,  от  остальных  помещений  ее  отделяло  всего
несколько дюймов, а от открытого космоса - несколько футов. Если  старания
Жжмерлии найти безопасный путь наружу не приведут к успеху,  возможно,  им
удастся пробиться на свободу сквозь стену.
     Но где же сам Жжмерлия?
     Он ушел почти четыре часа назад. Несколько минут спустя истекает  его
контрольный срок. Тут Дари осознала свое бессилие. Она не  могла  ускорить
его возвращение и не могла подстегнуть Каллик.  Для  руководителя  данного
предприятия, она ощущала себя потрясающе беспомощной.
     - Мое почтение. - В переговорном устройстве скафандра раздался  голос
Каллик. - Материалы готовы для окончательного формирования. В  каком  виде
вы хотите их получить?
     - Можно представить их в виде последовательности и вывести на дисплей
моего скафандра? Сначала саму поверхность, а потом одномерные  изображения
на различной глубине.  Бери  одну  на  несколько  миллиметров,  постепенно
углубляясь. И нельзя ли давать по несколько картинок в секунду?
     - Можно. Еще что нибудь?
     - Нет. То есть да. Поменяй полярность так, чтобы белый цвет стены  на
картинках выглядел черным.
     Каллик  ничего  не  ответила,  но  визор  скафандра  Дари   потемнел,
превратившись в выходной терминал. Сформировалась  картинка.  Сейчас  Дари
видела  доли  миллиметра  на  самой  верхней  части  поверхности  стены  с
обращенными черным и белым цветами. Она затаила дыхание. Этот  пейзаж  был
ей знаком: чернота темнее ночи и наложенное на нее белое звездное  кружево
рукава.
     Но в нем оказалось что-то доселе неведомое.
     - Останови!
     Картинка  застыла.  Это  был  рукав,  рассматриваемый  как  бы  из-за
пределов галактической плоскости, но немного не  такой,  каким  он  должен
быть. Знакомые опорные звезды - ярко-голубые сверхгиганты, ориентиры  всех
разумных существ, слегка сместились относительно своих позиций.
     - Ты уверена, что не изменила угол зрения? Положение звезд неверно.
     - Я ничего не меняла. - По тону Каллик нельзя  было  догадаться,  что
этот вопрос ее расстроил, но Дари подозревала,  что  так  и  было.  -  Мое
почтение, можно высказать предположение?
     - Ты тоже считаешь, что они стоят неправильно?
     - Да. Это не точная копия рукава в его сегодняшнем виде. Я думаю, это
изображение его прошлого или будущего. В таком случае различия, которые мы
сейчас видим, не более чем эффект движения звезд.
     Каллик дала единственно приемлемый ответ.
     - Могу спорить, ты права. Продолжай.
     Еще какой-то  момент  держалась  неподвижная  картинка.  Затем  экран
мигнул,  и  на  дисплее  последовательно  замелькали   кадры.   Мельчайшие
изменения стали видимы. Яркие звезды-ориентиры рукава медленно поползли по
экрану, и каждая из них двигалась со своей скоростью. Дари показалось, что
общий вид становится более знакомым, но  без  сопоставления  с  теперешним
положением звезд она не смогла бы сказать, когда дисплей покажет  рукав  в
его современном виде.
     Теперь загадки стены, заполненной множеством  черточек  и  завитушек,
больше не  существовало.  Она  содержала  изображение  каждой  звезды,  ее
усредненного за тысячи или миллионы лет движения, и все это вместе  взятое
создавало одну трехмерную картину.
     Внезапно на экране появилась ярко-зеленая точка - новая звезда, ранее
не существовавшая.
     - Что это...
     Дари, даже не успев закончить свой вопрос, уже знала ответ, поскольку
возле первой зеленой точки вспыхнула вторая, потом  третья.  Зеленый  цвет
видимо, означал звезды, где некие  разумные  существа  достигли  какого-то
критического уровня - возможно, начали осуществлять космические полеты.  И
звезды эти никогда не относились к сияющим сверхгигантам, которые  к  тому
же были слишком молоды, чтобы на окружающих их планетах развилась разумная
жизнь. Именно поэтому казалось,  что  зеленые  точки  возникли  на  пустом
месте.
     Число  их  росло,  непрерывно  распространяясь  во  все  стороны   от
первоначальной. Внезапно, далеко справа, в поле зрения появилась оранжевая
точка.
     - Новый клайд, - тихо произнесла Каллик. - Если это  справедливо,  то
следует ожидать...
     И действительно, первая оранжевая  точка  послужила  ядром  множества
ярких вспышек, распространившихся во все стороны. Оранжевые и зеленые зоны
расширялись,  пока  в   конце   концов   не   встретились   и   не   стали
перехлестываться. Оранжевый доминировал. В то же  время  появилось  третье
ядро, на сей раз в виде точки темно-красного цвета,  и  стало  завоевывать
пространство рукава.
     Цветные области росли, меняли форму  и  частично  наползали  друг  на
друга. Оранжевые точки распространялись особенно быстро, поглощая  зеленые
и красные, но Дари почти не смотрела на экран. Она  испытывала  сильнейшие
эмоции  -  вряд   ли   триумфатора,   скорее   облегчение   исследователя,
завершившего свой путь. Возвратиться домой и признать, что она  не  смогла
даже одолеть пути, по которому прошел Блум, было бы ужасно.
     Она откинула голову на мягкий подголовник шлема и закрыла глаза.
     - Каллик, нам удалось!
     Хайменоптка молчала.
     - Мы нашли ключ к полиглифам.
     -  Наверное.  -  В  голосе  Каллик  не  было  удовлетворения,  скорее
наоборот. - Мое почтение, профессор Лэнг, взгляните, пожалуйста,  еще  раз
на ваш дисплей.
     Дари этого вовсе не  хотелось,  но,  чтобы  как-то  развеселить  свою
компаньонку, она послушалась. Визор ее  шлема  все  еще  показывал  рукав,
почти  целиком  покрывшийся  точечными  вспышками.  Глядя  на  него,   она
нахмурилась. Самые яркие точки теперь интенсивно  светились  оранжевым,  а
расположение сверхгигантов казалось очень знакомым. Демонстрируемое  время
приближалось к текущему.
     - Там еще что-нибудь есть? Не могла бы ты показать картину будущего?
     - Конечно,  могу,  -  как  всегда  вежливо  отозвалась  Каллик.  -  Я
специально остановила выполнение программы  в  этом  месте.  Вы  наверняка
заметили, что расположение звезд близко к наблюдаемому сегодня.
     - И зачем же ты ее остановила?
     - Потому что в целом картина  звездной  колонизации  не  совпадает  с
известной нам сегодня, а также с открытиями  Квинтуса  Блума.  Видите,  на
картинке почти все звезды колонизованы единственным  клайдом  -  разумными
существами, представленными на дисплее оранжевым.
     - Но ведь это же нелепо.  Здесь  должны  быть  по  крайней  мере  два
клайда.
     Нелепо и правильно одновременно. Дари не просто  смотрела  на  экран,
она пыталась интерпретировать увиденное с точки зрения тех знаний, которые
она считала достоверными. Среди разумных существ в рукаве преобладали люди
и кекропийцы. Их миры количественно должны быть  примерно  сопоставимы.  А
сейчас все пространство полностью занимал сияющий оранжевый цвет.
     - Каллик, не могла  бы  ты  вернуться  назад?  Мне  еще  раз  хочется
посмотреть, как возникали клайды.
     - Я это уже проделала для получения  необходимых  мне  сведений.  Мое
почтение, мне кажется, что более всего вас заинтересует именно этот кадр.
     Визор Дари выдал картинку, одну из многих уже виденных ранее,  скорее
всего рукав в недалеком прошлом. На ней преобладали  зеленые  и  оранжевые
точки. В отдалении мелькал единственный проблеск темно-красного цвета.
     Каллик подвела к этой точке курсор.
     - Это самый первый кадр, где третий клайд  -  человеческий,  судя  по
координатам данной точки, впервые появился. Мое  почтение,  но  зеленый  и
оранжевый  цвета,  я  уверена,  не  соответствуют  известной  нам  истории
колонизации клайдов.
     - Тогда что это такое?
     - Этого я сказать не могу.  -  Каллик  не  повысила  голос,  но  Дари
ощутила, что она недовольна собой. - Давайте вернемся еще раз назад  в  то
время, когда оранжевый находился только в одном месте рукава. - На  экране
возникло изображение с единственной  точкой  оранжевого  цвета.  Мерцающий
курсор передвинулся туда. - Вот  место  происхождения  нашего  загадочного
клайда. А здесь, - курсор чуть-чуть переместился, - здесь мир, который  мы
знаем слишком хорошо. Это Дженизия -  родина  зардалу.  Если  картинка  на
дисплее отражает реальность, то можно  сделать  вывод,  что  к  настоящему
моменту рукав полностью колонизован. Более того, колонизован исключительно
зардалу.





     На изучение Парадокса Ханс Ребка потратил  немало  времени.  Он  знал
историю  изучения  этого  артефакта,  воздействие  его  внутренностей   на
падающей излучение (весьма малое),  а  также  на  людей,  пытавшихся  туда
проникнуть (катастрофическое). Таким образом,  по  сложившемуся  в  рукаве
мнению, Ребка был экспертом по Парадоксу.
     Однако мысль о том,  что  недоступный  выход  наружу  остался  сзади,
впереди лежит зловещая центральная область, а  сам  он  висит  посередине,
отрезвила его и заставила осознать, что в конечном счете ему  ничегошеньки
не известно о Парадоксе.
     Определенно, изменения были налицо -  прежде  никто  не  упоминал  об
анизотропии внутреннего пространства или об изолированном диске в  центре.
Но как произошли эти изменения, когда и почему?
     Очередные попытки убедили его, что  надежда  на  возвращение  обычным
способом - бесполезная трата горючего и  энергии  скафандра.  Он  выключил
двигатель. И только тут  заметил,  что  ситуация  гораздо  хуже,  чем  ему
казалось до сих пор. В принципе он должен был неподвижно  висеть  в  одной
точке внутри Парадокса. На самом же  деле  он  перемещался,  медленно,  но
верно,  по  направлению  к  центру.  Без  труда  давалось  и  движение  по
касательной,  но  в  любом   случае   всегда   присутствовала   радиальная
составляющая, влекущая его еще глубже.
     Дальше он действовал уже инстинктивно  -  на  основе  двадцатилетнего
опыта. Он вовсе не думал и не пытался объяснить своего порыва, хотя,  если
бы здесь присутствовал Ввккталли, тот  наверняка  сумел  бы  это  сделать.
Когда сталкиваешься с задачей исключительно большого объема  и  сложности,
менее важные проблемы  следует  отложить  на  потом,  сосредоточившись  на
главном.
     Естественно,  Талли  рассматривал  людей  как  устройства  со  слабой
помехоустойчивостью ввиду неэффективности  конструкторской  разработки.  В
основном деятельность центральной нервной системы человека была направлена
на  обычную  организационную  работу,  поэтому  отключиться   от   внешних
раздражителей ему было трудновато.
     Но даже с этими конструктивными ограничениями Ханс Ребка  приближался
к идеалу Ввккталли. Ребка абсолютно не думал ни о Талли, ни о  собственном
положении, ни о чем-либо за пределами Парадокса. Он не тратил  времени  на
дальнейшие эксперименты с движением по касательной, на безуспешные попытки
переместиться назад и даже на рассуждения о смысле его продвижения вперед.
Он полностью сконцентрировал свое внимание на толстом диске,  находившемся
в двадцати километрах от него. Если ничего не изменится, он  окажется  там
примерно через двадцать минут. Лучше быть наготове.
     Периметр  диска  испещряли  черные  отметины,  возможно,   отверстия.
Благодаря им было заметно, что диск медленно вращается. Первоначально  они
выглядели  как  крохотные  оспины,  но  когда  Ханс  приблизился,  удалось
разглядеть  форму  каждой  из  них.  Они  походили  на  маленькие   черные
бриллианты, в беспорядке разбросанные по окружности диска, причем  большая
ось каждого из них была параллельна главной оси диска.  То,  что  издалека
казалось центральным отверстием, пронизывающим диск и превращающим  его  в
толстый тор, теперь приобрело более  двусмысленный  характер.  В  середине
действительно  располагалось  темное  пространство,  но  в  этой   черноте
прослеживалась какая-то структура.
     Ребка всматривался до рези в глазах. Что же создавало это впечатление
одновременного присутствия и отсутствия? Такого он еще не видел.
     Неважно. Если ничего не изменится, он вскоре узнает, что  это  такое.
Его продвижение вперед не замедлялось, пожалуй, даже наоборот.  До  центра
оставалось минут пять или шесть.
     Теперь  его   возможность   совершать   боковые   перемещения   стала
существенной - потому что у  него  появился  выбор.  Небогатый  в  обычном
понимании, но теперь он мог направиться к одному из отверстий у диска  или
прямиком устремиться в черный вихрь в центре.
     Так куда?
     Предположим, удаление от центра, как и прежде, невозможно.  Тогда  он
попытается войти в одно из отверстий, а если это окажется  бесполезным,  у
него по-прежнему сохранится шанс продвинуться вперед и изучить  темноту  в
центре диска. Если же он сразу ринется в черную область,  то  вернуться  к
отверстиям не сможет. "Стремись к максимальному числу вариантов".  Решение
принято.
     Диск  вращался,  но  очень  медленно.  Сближение  с  ним  проблем  не
представляло. По краю насчитывалось с полдюжины отверстий, и  каждое  было
ничем не  хуже  другого.  Ребка  наугад  выбрал  одно  и  задал  двигателю
скафандра  угловую  скорость,  равную  скорости   перемещения   отверстия.
Оставалось  только  выжидать,  следя  за  тем,  чтобы  никакое   внезапное
изменение радиальной скорости не отклонило его от цели.
     Отверстие  оказалось  гораздо  больше,  чем  выглядело   издалека   -
вероятно, метров двадцать вдоль большой  оси  и  пятнадцать  вдоль  малой.
Ребка устремился точно в центр. Интересно, не распылит ли  его  сейчас  на
атомы?  Не  вышвырнет  ли  за  сотни  тысяч  световых  лет  от  рукава   в
межгалактическое пространство?
     Входя в отверстие, он ощутил  легкое  сопротивление,  как  будто  ему
препятствовала  тонкая  пленка  из  вязкого   материла.   Резкий   сигнал,
раздавшийся внутри шлема, заставил его вздрогнуть. Датчики  регистрировали
постоянное  возрастание  температуры  от   унылого   холода   межзвездного
пространства до плюсового значения  чудесного  весеннего  утра  на  Вратах
Стражника.
     Что еще изменилось?
     Вряд  ли  стоило  понапрасну  тратить  силы,  поэтому  он   не   стал
предаваться раздумьям. Где-то в глубине  его  сознания  хранился  перечень
того, что он определенно не ожидал встретить внутри, иначе  его  удивление
не было бы столь велико.
     Комната имела форму деформированного куба. Высота ее равнялась полной
толщине диска. С обеих сторон плоские стены тянулись  примерно  метров  на
сорок в длину. На каждом квадратном дюйме находились шкафчики, питательные
трубки,  кормушки,  газовые  шланги,  водопроводные  краны  и  шланги  для
удаления отходов жизнедеятельности. Тысячи и тысячи, всех форм и размеров.
     Ребка  передвинулся  к  противоположной  стене  -  ближе   к   центру
Парадокса. Твердая, как камень, без швов и проходов, она  резонировала  от
удара кулаком.
     Агрегаты,  к  которым  он  приблизился,  представляли  собой  газовые
распределители без табличек,  индикаторов  или  инструкций.  Однако  ручку
крана трудно перепутать с чем-либо иным.  Ребка  с  большой  осторожностью
приоткрыл первый  и  взял  пробу  датчиками  скафандра.  Пришлось  тут  же
перекрыть газовый поток: фтор! Ядовитый, страшно агрессивный и неизвестно,
в каком количестве. Возможно, его хватит, чтобы заполнить всю комнату, при
условии,  что  мембрана  на  входе  достаточно  прочна,  чтобы   выдержать
атмосферное давление.
     Ребка двинулся вдоль ряда, пробуя каждый  из  распределителей.  Хлор,
гелий, азот, неон, водород, двуокись углерода, аммиак, кислород. Скорее он
умрет здесь от голода или жажды, чем от  удушья.  Теперь  можно  пополнить
запас воздуха в скафандре. На самом  деле  -  он  окинул  шеренгу  блоков,
уходящую вдаль в обоих направлениях, - вполне может быть, что в  некоторых
из них содержатся уже готовые газовые  смеси.  Распределителей  перед  ним
было гораздо больше, чем требовалось для чистых газов  и  даже  простейших
газовых смесей.
     Возникло искушение проверить это. Но тут он обратил внимание на блоки
меньших  размеров,  расположенные  дальше  на  стене.  Вместо  газов   они
производили жидкости. Его скафандр различал лишь простейшие, и  он  капнул
на сенсор из каждого резервуара  по  очереди.  Метиловый  спирт,  этиловый
спирт, бензин, эфир, толуол, тетрахлорид углерода.
     Вода.
     Идентифицировав пробу, он остановился. "Выпей меня". Он действительно
мог ее выпить, и без всяких последствий. Прибор свидетельствовал, что вода
чистая и пригодна для питья. Уже гораздо целенаправленнее он устремился  к
шкафчикам и питательным трубкам. Теперь он мог свободно двигаться, даже  в
направлении от центра Парадокса. Раньше что-то  мешало  его  движению,  но
тут, видимо, его ждали. Не удивился он и тому, что устройства, похожие  на
шкафчики  и  питательные  трубки,  таковыми  и   оказались.   Смущало   их
разнообразие, причем  большинство  явно  не  соответствовало  человеческим
вкусам. Но в конце концов это естественно. Где-то явно  находился  пищевой
запас, пригодный для любого существа рукава. Дело  состояло  лишь  в  том,
чтобы найти предназначенный для человека.
     Впрочем, заниматься этим не стоит. Запасов его  скафандра  хватит  на
несколько дней. Он завис у стены и стукнул кулаком. Бесполезно.
     Настало время вновь пораскинуть  мозгами,  и  теперь  не  только  над
проблемой выживания. "Старый" Парадокс позволял  исследователям  проникать
внутрь и покидать  его,  но  полностью  очищал  память.  "Новый"  Парадокс
сознание не затрагивал - Ребка чувствовал себя нормально, - но  притягивал
любого к своему центру. Где, если только что-нибудь не  изменится,  ему  и
суждено остаться.
     Но что здесь делать?
     Намерения Строителей  представляли  загадку  даже  для  Дари  Лэнг  и
Квинтуса  Блума.  Но  кому  взбредет  в  голову  целенаправленно  затащить
человека  в  середину  артефакта,  снабдить  его  всем   необходимым   для
поддержания жизни и оставить здесь до самой смерти?  В  конце  концов  это
просто нелогично. Антилогично.
     Предположим, Строители следуют общим законам  логики,  даже  если  их
физика  отлична  от  нашей.   Предположим,   что   конструкция   Парадокса
разрабатывалась с использованием этих законов - тогда в чем же ее суть?  И
что гораздо важнее - дальше-то что?
     Это могло показаться странным, но кое-какие  мысли  на  этот  счет  у
Ребки были.
     Возраст Парадокса составлял миллионы лет, но он не всегда был  таким.
Год, может быть, полгода назад или  совсем  недавно  он  резко  изменился.
Захватывая всех, кто проникал в него, он доставлял их в центральную часть.
Но не для того же, чтобы здесь умереть. Припасы в этой комнате доказывали,
что любое существо, даже самого скромного интеллектуального уровня,  может
прожить здесь долгое время.
     А потом?
     Одно из двух. Пленник останется здесь до тех пор, пока не  произойдет
что-то еще. Очень хорошо, особенно учитывая гигантские временные масштабы,
которыми  оперировали  Строители.  Либо,  перезарядив  скафандр,  пленника
выпустят отсюда и  он  выполнит  какие-то  другие  действия,  связанные  с
Парадоксом.
     Вторая возможность  предполагала,  что  Ханс  и  сейчас  в  состоянии
покинуть эту комнату. Он начал медленно двигаться вдоль линии обеспечения,
сбрасывая   отработанный   воздух   и   продукты    жизнедеятельности    в
канализационные  шланги  и  вновь  наполняя   скафандр   воздухом,   едой,
реактивной массой и водой. Максимально зарядив скафандр, он  устремился  к
черному  выходу.  Оттуда  виднелся  мерцающий   вдалеке   внешний   барьер
Парадокса.  Крохотный  шажок  -  с  точки   зрения   обычных   космических
расстояний. И длинный, длинный путь, если отталкивающее поле  снаружи  все
еще действует. Нет смысла  ждать.  Ханс  ринулся  прямо  в  отверстие,  на
секунду ощутив натяжение мембраны у входа. Затем  миновал  ее  и  оказался
снаружи.
     Он не чувствовал действия никаких сил,  но  через  несколько  секунд,
оглянувшись на поверхность диска, он понял, что вперед не движется. Вместо
этого его медленно, очень медленно тянуло назад.
     Тогда долой этот вариант. Ребка взглянул вверх, и в следующий миг  за
ним  сомкнулась  мембрана.  Он  успел  рассмотреть  блестящую  поверхность
Парадокса и черный силуэт на фоне сияющей радуги - облаченную  в  скафандр
фигуру.
     Соответствующий очертаниям человеческой фигуры  скафандр  на  бешеной
скорости мчался к центру артефакта.
     Но этот  скафандр  явно  не  мог  принадлежать  (или  все-таки  мог?)
полоумному болвану, вживленному компьютеру Ввккталли.
     - Эй! - Ребка кричал, махал руками, в то время как его  затягивало  в
глубины тора. - Талли, это ты? Сюда! Сбрасывай скорость! Я сказал -  сюда,
ты, идиот!
     Передатчик  не  работал  -  просто  не  мог  работать.   Естественно,
приближающаяся фигура не подавала признаков, что  хоть  что-то  видит  или
слышит. Она быстро увеличивалась в размерах, двигаясь на максимальной тяге
по направлению к самому дальнему от Ребки входу, а затем скрылась из виду.
     Десятью секундами  позже  Ребка  опять  находился  внутри.  Ввккталли
должен быть не более чем в ста  метрах.  Но  с  точки  зрения  возможности
встречи, или хотя бы связи, он с тем же успехом мог  находиться  в  другой
галактике. Ханс Ребка оказался перед неприятным выбором: он будет заперт в
этой единственной комнате, пока что-нибудь не произойдет.
     Или?
     Или же каким-то образом найдет отсюда выход.
     Ребке и раньше доводилось попадать в трудные ситуации,  выбраться  из
которых можно лишь предельно напрягая свой мозг. А для этого надо начать с
нескольких простых шагов.
     Он немного поел. Качество удовлетворительное. Чуть-чуть попил. Вполне
приемлемо.
     А теперь - расслабиться. Невозможно? Нет. Тяжело, но  ты  можешь  это
сделать.
     Ребка  затемнил  визор  скафандра.  Прислушался  к  себе,  к   биению
собственного пульса. Три минуты спустя он уже спал.


     Отношение Ввккталли к собственному телу было весьма противоречивым. С
одной стороны, без  него  вживленный  мозг  не  мог  бы  ни  общаться,  ни
двигаться. С другой стороны, он обнаружил, что само по себе тело -  ужасно
хрупкий носитель. Сам Ввккталли, заключенный в матрице  его  компьютерного
мозга, мог работать в гравитационном  поле  порядка  1000  "g"  -  каковое
расплющило бы его человеческое тело в плоскую  лужицу.  Он  мог  выдержать
перепады температур в несколько тысяч градусов - вполне достаточно,  чтобы
после этого от тела осталось лишь несколько зубов.
     То, чем он был сейчас, являлось  его  вторым  телом.  Второе  никогда
абсолютно не совпадает  с  первым.  Необъяснимо,  но  он  чувствовал  себя
гораздо уверенней под защитой своего первого  носителя.  А  этот,  выдайся
такая возможность, он бы как следует натренировал и, конечно же, привел  в
норму, но если бы да кабы...
     А  сделать  надо  было  многое.  Мозг   не   воспринимал   опасности,
подстерегающие  тело,  вследствие  сниженного   порога   чувствительности.
Ввккталли,  горя  стремлением  помочь  Ребке,  ворвался   в   Парадокс   с
максимальным  ускорением  и   сосредоточился   на   безуспешных   попытках
определить местонахождение Ханса Ребки. Проблема сброса скорости ему  и  в
голову не приходила, пока центральный диск не стал быстро увеличиваться  в
размерах на экране его дисплея. Но в это  время  уже  трудно  было  что-то
предпринять. Он быстро перевел скафандр на максимум обратной тяги,  но  ей
препятствовало внутреннее силовое поле.
     Он перебрал возможные варианты.
     Вариант 1. Направиться к открытому центру диска,  храбро  сунуться  в
его кружащуюся темноту в  расчете  на  то,  что  та  самая  сила,  которая
препятствует выходу из Парадокса, постепенно остановит его, как только  он
минует центральную точку. Но надежда на это невелика.  Гораздо  вероятнее,
что поле, затормозит его движение  на  отрезке  в  несколько  миллиметров.
Этого будет достаточно, чтобы разрушить даже его сверхзащищенный мозг.
     Не подходит.
     Вариант 2. Направиться в одно из отверстий на поверхности диска.  Что
находится внутри - можно только догадываться, но  он  рассудил,  что  Ханс
Ребка скорее всего устремился сюда, нежели в центральную область.
     Вариант 3. Варианта Три не существовало.
     Талли сымитировал человеческий вздох, собрался  с  мыслями  и,  задав
угловое смещение,  ринулся  в  ближайшее  отверстие  диска.  Пулей  влетев
внутрь, он почувствовал резкий удар о мембрану при входе и тут  же  ощутил
перемену. Двигатель его скафандра - наконец-то - заработал  так,  как  ему
положено. Ввккталли быстро погасил скорость и врезался  в  противоположную
стену, отделавшись синяками.
     Сработали схемы имитации боли, но единственное, что они выдали -  это
пожелание тщательней заботиться о представляющем  большую  ценность  теле.
Талли не обратил на это внимания и огляделся в поисках Ханса Ребки.
     И он там был! Не далее чем в двадцати метрах, в большой  закругленной
комнате, заставленной мебелью и непонятным оборудованием.
     Ввкк повернулся к Ребке.  В  доли  наносекунды  (человеческому  глазу
понадобилось  бы  гораздо  больше  времени)  он   отметил   ряд   странных
особенностей.
     Во-первых, на Хансе Ребке не было никакого скафандра.  Во-вторых,  их
насчитывалось трое и все они были женщинами. И в-третьих, ни одна  из  них
не была Хансом Ребкой.


     Женщин, казалось, вовсе не удивило его появление.
     - Два  месяца,  -  сказала  первая,  как  только  Талли  выбрался  из
скафандра. Черноволосая, с хорошо тренированными мышцами - женский вариант
Луиса Ненды, родом с планеты с высокой  гравитацией,  догадался  Талли.  -
Почти два проклятых месяца мы здесь торчим.
     - И двадцать один день с тех пор, как я пришла их спасти. - Вторая, с
крючковатым носом  и  острыми  скулами,  повернулась  к  Ввкк  -  Как  же,
спасешься отсюда!
     - Не твоя вина, - грубо  отрезала  темноволосая.  -  Мы  все  сваляли
дурака. Мы  решили,  что  запросто  раскусим  Парадокс  и  вылезем  наружу
суперпопулярными,   -   она   махнула   рукой    в    сторону    маленьких
исследовательских суденышек, которые зависли у входа в комнату. - Никто из
нас не ожидал, что эта чертова штуковина  меняется,  да  так,  что  мы  не
сможем выбраться. Насколько я понимаю, с тобой произошло то же самое.
     - О, нет. - Талли наконец-то удалось выпутаться из скафандра. Комнату
наполнял  пригодный  для  дыхания  воздух,  и  в  ней  ощущалась  приятная
прохлада. Каким-то образом женщинам удалось вытащить из стены  контейнеры,
и использовать их в качестве мебели. В результате получилась  странная  на
взгляд, но достаточно удобно скомпонованная жилая зона.
     - Мы это знали, - продолжил он. - Ханс Ребка и я знали, что  Парадокс
изменился.
     Три женщины молча переглянулись.
     - Тогда вы точно - пара дитронитов, - произнесла скуластая женщина. -
Если вы знали, что он изменился, зачем же вы в него полезли?
     - Мы думали, что здесь будет безопасно.
     На этот раз взгляды стали гораздо откровеннее.
     - На самом деле, - продолжал Талли, - я-то  так  не  думал.  Я  пошел
спасать Ханса Ребку.
     - Вот это другое  дело.  -  Маленькая  черноволосая  женщина  мотнула
головой. - Ну, мы-то знаем, что здесь по чем. И что же случилось  с  твоим
приятелем?
     - Я так и не нашел его.
     -  Возможно,  мы  сработаемся.  -  Третья  женщина,   высокая   худая
блондинка, махнула рукой Талли, приглашая его  за  стол  из  двух  пищевых
шкафчиков, составленных боком. - Вообще-то мужчины, как правило, меня мало
интересуют, но в данном случае пригодится любая помощь.
     - Ах. - Ввккталли осторожно сел за стол и поднял  вверх  указательный
палец.  -  Чтобы  избежать  рокового  непонимания,  я  должен   до   конца
объясниться. Я не мужчина. А теперь начну с самого начала...
     - Не мужчина?  -  Блондинка  перегнулась  через  стол  и  внимательно
оглядела Талли. - Не морочь голову.
     - Я также и не женщина.
     Женщина снова опустилась на сиденье.
     -  А  я-то  думала,  что  все  трудности  уже  позади.  Хорошо,  будь
по-твоему. Начинай с самого начала и рассказывай так подробно, как сочтешь
нужным. У нас достаточно времени - и, похоже, это весьма кстати.





     Прошло еще полдня, но Жжмерлия так и не вернулся. Дари  беспокоилась,
Каллик  нет.  Хайменоптка  последовательно   реконструировала   трехмерные
изображения на остальных пяти  стенах  гексагональной  комнаты,  используя
свою новую программу.
     Помощи она не просила. А Дари и не  предлагала.  Каждую  интересовало
свое.
     Дари снова и снова прокручивала первую серию картинок. Все  данные  о
скорости перемещения звезд находились на борту  "Миозотиса",  а  без  этой
информации она не могла получить абсолютных  значений  времени.  Но  общая
тенденция уже прояснилась. Где-то далеко в прошлом (и вдали от  Четвертого
Альянса) неизвестные существа достигли высокого уровня развития и вышли  в
космос.  Разбегающимися  зелеными  точками  обозначались  звезды,  которых
достиг клайд. Позже, возможно, через тысячи лет, еще  один  клайд  покинул
родину, чтобы начать  исследование  и  колонизацию  других  миров.  Вторым
клайдом, судя по положению оранжевых точек, были зардалу.
     Они тоже расширяли свой ареал, причем быстро  и  агрессивно.  Наконец
они столкнулись с мирами зеленого клайда и начали их поглощать.
     Пока все хорошо. Об экспансии зардалу известно немного,  но  то,  что
выдавалось на экран, не противоречило другим источникам.
     Третий клайд, темно-красного цвета, судя по началу отсчета, обозначал
человечество. Он вышел за пределы своей родины -  Солнечной  системы  -  и
начал осторожно расширяться. Шансов у него не было никаких.  Бурный  поток
оранжевых зардалу поймал и поглотил первую же россыпь  красных  точек.  Он
прокатился через Солнце и дальше, по всему рукаву, затопляя собой  все.  В
конце концов все зеленые  и  красные  огоньки  превратились  в  полыхающие
оранжевые точки.
     Похоже,   именно    такой    была    ситуация    перед    тем,    как
сверхгиганты-ориентиры  заняли  современное  положение.  Дари   остановила
демонстрацию. Из просмотренного  материала  следовало,  что  сейчас  рукав
должен  быть  полностью  подвластен  зардалу,  что  ни  в  коей  мере   не
соответствовало действительности.
     Дари задумалась. Такое впечатление,  будто  Великого  Восстания  и  в
помине не было. Если бы  наступление  зардалу  вовремя  не  пресекли,  все
пригодные для жизни планеты попали бы под власть  сухопутных  головоногих.
Человеческие  планеты  были  бы  испепелены,  уничтожены  или   захвачены.
Человечество попало  бы  в  рабство  вместе  со  всеми  другими  разумными
существами.
     А каково же будущее?
     Серия картинок еще не закончилась. Дари пустила демонстрацию  дальше.
Положение звезд вновь стало приобретать незнакомый вид. Действие  ушло  на
много тысяч  лет  вперед.  Но  цветовая  гамма  не  менялась.  Все  звезды
оставались оранжевыми. Правили зардалу, и только  они.  Наконец  оранжевые
точки стали исчезать, тлея одна за другой. Рукав  опустел.  До  последнего
кадра так и не появилось признаков разумной жизни.
     Дари отключила дисплей шлема.  Она  не  стала  переключать  визор  на
внешний обзор. Лучше посидеть  в  тем  ноте,  погрузившись  в  собственные
мысли.
     Здесь не одна, а две загадки.
     Первая - каким образом  Квинтус  Блум  показал  на  Вратах  Стражника
реальную историю колонизации рукава, ее прошлое,  настоящее,  будущее?  Он
ведь не демонстрировал вариант с владычеством зардалу. Дари  не  верилось,
что он сфабриковал эту последовательность. Он  явно  обнаружил  ее  где-то
внутри Лабиринта, возможно, здесь, а скорее, в какой-то другой комнате.
     Вторая - в чем смысл демонстрации  этого  варианта  эволюции  рукава,
столь  разительно  отличающегося  от   действительности?   Конечно,   пути
Строителей неисповедимы, но Дари не находила даже видимой причины, которая
могла побудить их к изображению вымышленной истории рукава.
     Две загадки подводили к третьей.
     Какова природа существ, для которых естественным  способом  просмотра
серии двухмерных изображений было наложение их друг на друга в  трехмерном
пространстве?
     Дари ощущала пустоту  в  голове,  а  тела  и  вовсе  не  чувствовала.
Скафандр ненавязчиво следил за ее состоянием и  автоматически  поддерживал
температуру, влажность и подачу воздуха. С таким же успехом она  могла  бы
сейчас находиться в своем кабинете  на  Вратах  Стражника,  уставившись  в
стену невидящим взглядом и не слыша звуков, доносящихся из открытого окна.
И  вот,  наконец,  внутренний  голос  стал  тихо  нашептывать:  "Начни  от
обратного. Реши третью загадку, и ты получишь ответ на первые две".
     Дари покопалась в памяти, в веренице прожитых лет,  чтобы  собрать  и
просеять все связанные  со  Строителями  теории,  о  которых  она  читала,
слышала или думала.
     Старые теории...
     ...они исчезли более трех миллионов лет  назад,  вознесясь  на  более
высокую ступень  бытия.  Артефакты  -  просто  хлам,  оставшийся  от  расы
суперсуществ.
     ...они состарились, как и положено любым организмам. Зная, что  конец
их близок и на смену им придут новые миры, они оставили  артефакты  в  дар
своим наследникам.
     ...они ушли более трех миллионов лет назад, но когда-нибудь  намерены
вернуться. Роботы Строителей - не более чем стражи, хранящие артефакты для
своих прежних и будущих хозяев.
     ...Строители все еще здесь, в рукаве. Они управляют  артефактами,  но
не собираются вступать в контакт с другими разумными существами.
     И новые теории...
     ...по Квинтусу Блуму: Строители не являются частью прошлого. Они - из
будущего, и они разместили  артефакты  в  рукаве,  чтобы  формировать  это
будущее. Когда станет ясно,  что  все  идет  как  надо,  артефакты  начнут
меняться и вскоре после этого вернутся в будущее, из  которого  появились.
Эти события уже произошли. Настало время перемен.
     ...по  Дари  Лэнг.  Идея   пришла   ей   в   голову   уже   полностью
сформированной, как будто она всегда там находилась.  Строители  вовсе  не
являются путешественниками во времени. Они живут в прошлом и настоящем. Мы
не ощущаем их, а взаимное общение затруднено, вероятно,  даже  невозможно.
Но их раса заботится о нас. Похоже, они даже симпатизируют  нам  и  другим
клайдам.  Ибо  они  способны  видеть  будущее  -  и  так  ясно,  как  люди
воспринимают  окружающее  пространство  посредством  глаз,  а   кекропийцы
эхолокаторами.
     "Они  живут  в  прошлом  и  настоящем...   раса,   способная   видеть
будущее..."
     Но в любой момент времени не может быть единственного, раз и навсегда
определенного будущего. Существуют лишь потенциальные  будущие,  возможные
варианты развития. Действия в настоящем определяют, какая из этих потенций
реализуется в качестве действительного  будущего  -  единственного,  среди
бесконечных альтернатив. Итак,  чем  же  является  способность  Строителей
видеть  будущее?  Не  есть  ли  это  просто   улучшенная   способность   к
экстраполяции?
     Сформулируем доходчивей: что говорит вам об анатомии и  природе  Дари
Лэнг  ее  способность  видеть?  Какие  физические  особенности  ее   глаза
позволяют ей рассматривать цветок под ногами (завтрашний день во времени),
а затем переносить взгляд на удаленный пейзаж (вперед на тысячу лет)?
     Дари пребывала в  глубоком  трансе.  Казалось,  она  вот-вот  ухватит
сущность загадки, но та, дразня, все время ускользала. В глубине  сознания
вставали расплывчатые очертания стены, содержащей зашифрованное  послание.
Люди и хайменопты не способны разом прочитать его. Им  необходимо  разбить
сообщение на отдельные кадры, чтобы видеть в каждый момент времени  только
тонкий его срез.
     Но, возможно. Строителям этого вовсе не требуется...
     Дари ощутила первую тень присутствия существа настолько чуждого ей по
природе, что люди, кекропийцы, хайменопты и лотфиане - и  даже  зардалу  -
казались почти родными братьями.
     Если она права, то на каждый из вопросов найдется ответ. Все  кусочки
головоломки вставали на места. Единственное, что ей теперь требовалось,  -
это дополнительная информация.
     Она включила визор на внешний обзор.
     - Каллик!
     Едва только возникло изображение хайменоптки. Дари  вскочила.  Каллик
ждала, поджав восемь лапок под свое маленькое круглое тело.
     - Я здесь. Я не хотела нарушать ход ваших мыслей.
     - Они нарушили себя сами. Ты обработала остальные стены?
     -  Уже  давно.  Они,  как  и  первая,  теперь  представлены  в   виде
последовательности изображений.
     - Можно посмотреть?
     - Разумеется. Я уже проглядела одну из них. Мое почтение, но...  -  в
голосе Каллик звучали извиняющиеся нотки, - боюсь, это вовсе не то, что вы
надеетесь увидеть.
     - Ты хочешь сказать, что там нет изображений эволюции рукава?
     - Нет. Изображения почти такие же, как и на первой стене. Однако  они
страдают тем же недостатком, что и прежние. Я хочу сказать, они совершенно
не похожи на показанное Квинтусом  Блумом  и  совершенно  не  совпадают  с
известной нам подлинной историей рукава.
     Они попали в ловушку, не имея понятия,  смогут  ли  вообще  выбраться
отсюда. Дари решила,  что,  должно  быть,  спятила.  Иначе  как  объяснить
чувство удовлетворения (или наслаждения), которое  она  испытала  от  слов
Каллик. Вряд ли она могла сказать, откуда взялось убеждение, будто  сейчас
она как никогда,  близка  к  цели,  цели  всей  своей  жизни.  Теперь  она
обязательно поймет природу Строителей. Половина пути уже пройдена.
     Дари рассмеялась.
     - Каллик, подготовленный тобой материал - именно то, что мне нужно. Я
бы с удовольствием взглянула на эти последовательности.


     Любой лотфианин, оказавшийся вдали от родной планеты  и  от  норы,  в
которой появился на свет,  уже  почти  безумен.  Если  лотфианский  раб  и
переводчик теряет к тому же  свою  кекропийскую  хозяйку,  он  сумасшедший
вдвойне. Жжмерлия, чья деятельность проходила вдали от дома и без приказов
Атвар Ххсиал, уже давно сошел с ума.
     Вдобавок к этому  он  теперь  столкнулся  с  третьей  и  неразрешимой
проблемой: Дари  Лэнг  приказала  ему  искать  выход  из  Лабиринта.  Надо
подчиниться, но ведь Дари предоставила  ему  свободу  выбора  и  позволила
принимать решения самому.
     Прямая команда - покинуть остальных,  и  при  этом  в  течение  всего
времени отсутствия действовать без приказов!
     Поэтому Жжмерлия чувствовал себя в данный момент  весьма  скверно,  а
вскоре еще вдобавок и запутался.
     С тех пор, как они  проникли  внутрь;  Лабиринт  изменился.  Обратная
дорога из дальней комнаты после короткого туннеля должна  была  вывести  в
помещение,   заполненное   кружащимися   черными   вихрями.   Вихри    там
действительно были, но всего два, и у противоположных стен. Ни один из них
не сдвигался с места, поэтому возвращение через эту комнату  оказалось  до
смешного простым.
     Он приготовился к  худшему  -  жестокому  граду  оранжевых  частиц  в
следующей комнате. Но когда он туда добрался, буря,  очевидно,  стихла.  С
пригоршню оранжевых блесток отразил без особого труда  его  скафандр,  они
полетели дальше.
     Рассуждая  логично,  Жжмерлия  должен   был   обрадоваться,   но   он
насторожился. В третьей комнате даже стены выглядели по-иному:  с  темными
окнами, за которыми  слабо  просматривались  другие  комнаты,  прозрачные,
словно готовые превратиться в серый туман и испариться.
     А когда Жжмерлия  готовился  к  очередной  неприятности  в  следующей
комнате, он  увидел  прямо  перед  собой  "Миозотис",  парящий  в  большой
конической трубе в том самом виде, в каком они его оставили.
     Оставшиеся комнаты не изменились, они просто  исчезли.  Шесть  комнат
трансформировались  в  четыре.  Обратный  путь  превратился  в  совершенно
безопасную прогулку,  и  на  этом  задача  Жжмерлии,  очевидно,  считалась
выполненной. Он мог спокойно вернуться обратно и доложить Дари  Лэнг,  что
им удастся покинуть Лабиринт в любой момент.
     За  исключением  маленькой  детали:   одна   из   форм   психического
расстройства называется "любопытством". Жжмерлия подплыл к  кораблю,  дабы
убедиться, что тот не поврежден, и обнаружил, что чуть  поодаль  в  стенке
трубы появилось несколько уже знакомых ему темных отверстий.
     Он двинулся дальше и заглянул в  первое.  И  то,  что  он  обнаружил,
настолько поразило его, что заставило его замереть на месте.
     В комнате, медленно удаляясь  от  него,  плыла  фигура  в  скафандре.
Жжмерлия  пригляделся,  подсчитал  число  конечностей  скафандра  и  издал
облегченный  свист  в  несколько  сот  тысяч  герц.  Восемь  ног.   Тонкое
стебельчатое тело. Узкая голова. Это же сам Жжмерлия, а то, что он  принял
за отверстие в стене, оказалось самым обыкновенным зеркалом!
     За одним лишь исключением - любопытство  вновь  возобладало:  сам  он
двигался к отверстию, а фигура в скафандре удалялась от него.  Он  смотрел
вслед этому тонкому телу.
     Жжмерлия двинулся вперед, медленно  и  осторожно,  пока  не  очутился
наконец внутри отверстия. Фигура,  за  которой  он  следовал,  подплыла  к
отверстию на противоположной стене комнаты. Жжмерлия  прыгнул  вперед,  во
вторую комнату, его  двойник  проделал  то  же,  очевидно,  устремляясь  в
третью.
     Когда  Жжмерлия  остановился,  преследуемый  тоже  застыл.  Тогда  он
попятился в первую комнату. Фигура  изменила  направление  на  обратное  и
повторила его движение.
     Загадка разрешена: он преследовал сам  себя.  Эта  область  Лабиринта
представляла собой зеркало,  но  только  трехмерное,  показывающее  точную
копию комнаты, в которой он перемещался.
     Как любое разумное существо,  Жжмерлия  предпочитал,  чтобы  за  него
думал и принимал решения кто-то другой. Но тем  не  менее,  странствуя  по
рукаву  с  Атвар  Ххсиал,  он  повидал  множество   примеров   бесконечных
возможностей технологии. Он слыхом не слыхивал о трехмерных зеркалах  типа
этого, но ничего сверхъестественного  здесь  не  находил.  Он  и  сам  мог
придумать три-четыре варианта такой комнаты-зеркала.
     Эта успокаивающая мысль все еще кружилась  у  него  в  голове,  когда
фигура  повернулась,  посмотрела  налево  и  быстро  устремилась  в   этом
направлении. Она двигалась в сторону центральной комнаты Лабиринта.
     Это что-то новое. Жжмерлия забеспокоился. Ему начало казаться, что он
играет в игру по неизвестным ему правилам. Он тоже  развернулся  к  центру
Лабиринта.
     И тут же застыл. Громадина "Миозотиса" должна была висеть прямо перед
ним, но никаких ее признаков в комнате не было - вообще ничего.
     Жжмерлия слишком поздно понял, что необычайно сглупил.  Хуже  того  -
его об этом предупреждали. Квинтус  Блум  подчеркивал,  что  исследователь
может перейти в любое из тридцати семи помещений  Лабиринта,  но  переходы
между ними анизотропны. Возвращаясь через то же самое  окно,  вы  рискуете
попасть не туда, откуда вышли.
     А куда?
     Жжмерлия помнил странные карты, вычерченные Блумом,  и  мучения  Дари
Лэнг при попытках разобраться в них. Ни Блуму, ни  Дари  Лэнг  не  удалось
вывести общее правило. Если уж они не смогли, то что  говорить  о  простом
лотфианине?
     На этот вопрос Жжмерлия имел ответ:  вообще  ничего.  Он  заблудился,
остался один в многосвязном, странно меняющемся  интерьере  Лабиринта  без
корабля, без карты, без спутников! И самое страшное  -  придется  нарушить
прямой приказ Дари Лэнг: возвратиться через несколько часов.
     У Жжмерлии еще  оставалась  надежда.  Продолжив  свои  прыжки  сквозь
переходные окна, независимо от изменений  в  интерьерах  и  от  количества
прыжков, он безошибочно узнает, когда  наконец  окажется  там,  где  надо.
Поскольку, несмотря на внешнее сходство комнат,  только  в  одной  из  них
может находиться "Миозотис".
     Больше никаких праздных раздумий, настало время действовать! Жжмерлия
устремился к первому окну между комнатами - "Миозотиса" нет. В  следующую.
То же самое.
     Он  отсчитывал  пройденные  комнаты.  Первые  восемь  пусты.  Девятая
оказалась хуже, чем пустой: там валялся десяток черных скорлупок - пыльных
кусков ребристого черного пластика, утолщенных вдоль  оси.  Приблизившись,
Жжмерлия увидел иссохшие лица, клыки  и  провалившиеся  щеки.  Чиропы.  Не
совсем разумные существа - летучие любимцы скрайбов. Что занесло их  сюда,
в такую даль? И где их хозяева?
     Съежившиеся лица молчали,  перепончатые  крылья  в  вакууме  высохли.
Сколько лет они здесь лежат?
     Жжмерлия пулей вылетел из комнаты. В двадцать первой он приветственно
заверещал и засвистел: из овального отверстия ему  навстречу  выплыли  две
фигуры в скафандрах. Лишь заглянув в их визоры, он  понял,  что  это  тоже
жертвы Лабиринта. На сей раз несомненно - люди: на  него  смотрели  пустые
глазницы, а сам череп, казалось, загадочно улыбался. Умирали  они  тяжело.
Изучив их скафандры, Жжмерлия  обнаружил,  что  кислород  израсходован  до
последнего кубического сантиметра. Конструкция скафандров примитивна, люди
отказались от таких еще тысячу лет назад. Видимо, фигуры плавали  здесь  -
или еще где-то - очень и очень долго.
     Но тридцатая комната  оказалась  еще  страшнее.  В  ней  парило  семь
созданий, по форме напоминающих гигантских морских животных,  со  вздутыми
головами, размерами, превосходящими туловище Жжмерлии. Их визоры помутнели
и растрескались. Сколько тысячелетий  потребовалось  для  этого?  Жжмерлия
осторожно выломал стекло в одном из скафандров и заглянул внутрь. Он  знал
всех разумных существ рукава, но заостренная пятиглазая голова не имела  с
ними ничего общего.
     Продолжив свой путь, Жжмерлия задумался над этой  аномалией.  Квинтус
Блум и Дари Лэнг считали Лабиринт новым  артефактом.  Еще  год  назад  его
здесь не было, не говоря уж о тысяче лет.  И  тем  не  менее  он  наполнен
реликтами далекого прошлого.
     Когда число пройденных комнат перевалило за тридцать семь, он впервые
подумал, что упустил какую-то важную деталь. Но  он  продолжал  двигаться,
потому что выбирать не приходилось. Комнаты вроде бы изменились, проходные
окна увеличились в размерах. Признаков корабля не наблюдалось.
     У лотфианских самцов, согласно сведениям их кекропийских  владельцев,
полностью отсутствовало  воображение,  поэтому  Жжмерлии  и  в  голову  не
приходило, что он может блуждать из комнаты в  комнату  до  самой  смерти.
Однако после восьмичасового путешествия он стал задумываться над тем,  что
же происходит. Он миновал уже  более  трехсот  комнат,  в  каждой  из  них
повторяя свои действия с максимальной скоростью  и  эффективностью:  вход,
быстрый осмотр, прыжок в  следующее  окно.  Мертвые  существа  знакомых  и
незнакомых видов больше не задерживали его.
     Он  так  увлекся  монотонностью  своего  передвижения,  что  едва  не
прозевал наступление перемен, когда они все-таки произошли.
     Корабль! Он заметил его, но уже несся к  окну  в  следующую  комнату.
Если он влетит туда, вернуться назад не сможет...
     Жжмерлия  максимально  затормозил,  но  тут  же  понял,   что   этого
недостаточно. Прежде чем он успеет остановиться, его по  инерции  пронесет
прямо в отверстие на противоположном конце комнаты.
     Оставалось только одно: изменить  направление  тяги,  так  чтобы  его
понесло вбок. В последнее мгновение отвернув от окна, он врезался в стену.
     Лотфианин  был  отнюдь  не  стеклянный,  и  его  скафандр  тоже,   но
столкновение проверило их обоих на прочность. Жжмерлию с двумя  сломанными
задними лапами и ушибом  всего  туловища  отбросило  назад.  Его  скафандр
зашипел,  выпуская  воздух,  но  сенсоры  быстро  отыскали  повреждение  и
восстановили герметичность.
     Жжмерлия  завертелся  кувырком,  не   в   состоянии   вздохнуть   для
триумфального свиста. Удалось!  У  него  получилось.  Сильно  опоздав,  он
наконец-то вернулся туда, где стоял "Миозотис".
     Он с трудом выровнялся - один  из  стабилизаторов  положения  все  же
сломался - и, обнаружив, что  двигатели  работают,  устремился  к  ждущему
кораблю.
     И тут он обрадовался, что не смог издать триумфальный свист.
     Да, это был корабль. Но отнюдь не "Миозотис".





     К  концу  второго  дня  пребывания  в   провале   трое   из   четырех
путешественников на борту "Гравитона" упали духом.
     Кромешная  тьма  на   корабле   представляла   неудобство,   но   что
действительно было смертельно опасным, так это  отсутствие  энергии.  Луис
Ненда уже все подсчитал. Воздушные насосы  не  работали,  но  естественная
конвекция будет поддерживать пригодную для дыхания атмосферу. Однако через
шесть дней потеря воздушных генераторов  и  очистителей  станет  ощутимой.
Содержание двуокиси углерода значительно возрастет. Еще  через  пять  дней
люди на борту умрут от удушья. Ненда не учитывал  потребности  кекропийки,
Атвар Ххсиал наверняка сама сделала соответствующие прикидки.
     Квинтус Блум не боялся смерти. Его заботило  совсем  другое.  Он  был
убежден, что Дари Лэнг сильно опережает его, совершая открытия, которые по
праву должны принадлежать ему. По двенадцать раз на день  он  требовал  от
Ненды хоть что-нибудь сделать, чтобы сдвинуть корабль с места.  Дважды  он
намекал, что Луис умышленно затормозил их продвижение с целью помочь  Дари
Лэнг. Ненда подумывал, не ухитрилась ли Атвар Ххсиал заразить Блума  своей
паранойей относительно Дари Лэнг.
     Их пребывание в провале менее всего коснулось слепой кекропийки.  Она
могла  выдерживать  концентрации  двуокиси   углерода,   смертельные   для
человека,  а  ее  зрение  -  эхолокация  -  не  зависело   от   внутренних
светильников "Гравитона". Но потеря энергии означала конец  ее  общения  с
Гленной Омар через терминалы. Атвар Ххсиал  вновь  полностью  зависела  от
Луиса Ненды и его наращения, когда хотела что-то сказать или  услышать  от
остальных.
     Исключение составляла Гленна. По логике вещей,  ее,  единственную  из
присутствующих, избаловала жизнь; каждое ее желание  и  каприз  на  Вратах
Стражника могли быть удовлетворены, и, по идее, она должна была хуже  всех
переносить перемены на борту "Гравитона". Но в рукаве издавна  существовал
странный обычай: обитатели самых богатых миров любили играть "в  дикарей".
Примерно раз в год счастливые жители Врат Стражника отправлялись в леса  и
прерии. Там они уверяли друг друга, что смогут, если придется,  "выжить  в
диких  условиях"  не  хуже  других  со  спальными  мешками,   примитивными
светильниками, варварскими кухонными инструментами и грубой  пищей.  После
нескольких дней на природе (но не больше трех-четырех) они возвращались  к
водопроводу, блюдам, приготовленным роботами-поварами и чистым постелям.
     Гленна играла в эту игру раз десять. И сейчас она готовилась к  новой
ее разновидности. Пассажирские каюты на  "Гравитоне"  были  оснащены  всем
необходимым, чтобы организовать уютный вечер при свечах, который  послужит
прекрасной прелюдией к любовному  роману.  Гленна  прошлась  по  каютам  и
забрала из каждой свечи, пригласив остальных присоединиться  к  вечеринке.
Приглашение Атвар Ххсиал пришлось  перевести  Ненде.  Кекропийка  ответила
такой язвительной комбинацией феромонов, какой Ненде раньше  встречать  не
приходилось.  Выглядела  она  как  кекропийский  непристойный   эквивалент
восклицания "ну-у!". Он воспринял это как отказ.
     Луис Ненда явился первым,  сомневаясь,  правильно  ли  он  поступает.
Сделал он это только в силу давно выработанного  принципа:  быть  в  курсе
всего происходящего на корабле, за который он отвечает. Если он не явится,
кто знает, о чем Квинтус Блум  и  Гленна  Омар  могут  договориться  между
собой?
     Ненда мрачно смотрел на пятнадцать  свечей,  умело  расставленных  по
будуару. Сожженный ими кислород мог бы  на  несколько  часов  продлить  их
жизнь, но в сложившихся обстоятельствах это казалось несущественным.
     Гленна приготовилась на славу. Она  высоко  зачесала  свои  белокурые
волосы, выставив на обозрение  длинную  грациозную  шею.  Белое  платье  с
настолько смелыми вырезами спереди и сзади, что от них волосы  становились
дыбом, демонстрировало  и  того  больше.  Она  покрутилась  перед  Нендой,
обнажив несколько ярдов голых ног.
     - Как я выгляжу?
     - Сногсшибательно.
     Это соответствовало действительности.  Ненда  с  облегчением  услышал
звук шагов за  своей  спиной.  Квинтус  Блум  появился  с  миной,  которая
недвусмысленно говорила: "Я бы с радостью побыл где-нибудь в другом месте,
но больше негде. И в любом случае я  не  могу  позволить  себе  пропустить
что-нибудь важное".
     Дуновение воздуха, вызванное  приходом  Квинтуса  Блума,  принесло  с
собой кое-что еще. Легкий аромат феромонов, слишком тонкий, чтобы его  мог
уловить кто-либо, кроме Ненды.
     "Ат, я знаю, что ты стоишь там, снаружи, и  ждешь.  Я  думал,  ты  не
придешь".
     "Я не собираюсь  присутствовать  при,  как  я  подозреваю,  групповом
совокуплении людей. Однако я хочу знать, про что вы будете говорить.  Мне,
как и тебе, не по душе тайные сговоры, участником которых я не являюсь".
     - Я хочу  предложить  следующее.  -  Гленна,  которую  совершенно  не
заботили витающие вокруг нее послания, играна роль хозяйки. - Поскольку мы
сидим  здесь  в  таких  примитивных  условиях,  мне  кажется,  мы   должны
рассказывать друг другу истории, как это делали наши  перепуганные  предки
тысячи лет назад, сидя у костра.
     Воцарилась мертвая тишина. За Квинтуса Блума Луис Ненда поручиться не
мог, но ему совсем недавно пришлось сидеть у костра, трясясь от страха.
     Не  обращая  внимания  на   отсутствие   ответной   реакции,   Гленна
продолжала:
     - Садитесь, садитесь. - Она подождала, пока двое  мужчин  уселись  на
диван, оставив между собой расстояние в пол-ярда. - Я буду судьей,  а  тот
из вас, кто расскажет самую  захватывающую  историю,  получит  специальный
приз.
     Она протиснулась в пространство между ними и положила каждому из  них
на бедро свою руку.
     -  Раз  мы  почти  в  темноте,   надо   рассказывать   страшные   или
романтические истории. Кто хочет начать?
     Тишина стала еще оглушительнее.
     "Я вам не помешаю? - послание с юмористическими обертонами поплыло по
комнате. - Если я могу дать совет, Луис, я бы сказала - борись за приз".
     Ненда с ненавистью посмотрел на дверь. И  без  того  все  плохо,  так
Атвар Ххсиал еще и насмехается.
     - О-о, давай, Луис, начинай! - Гленна погладила его ногу, чтобы опять
привлечь к себе внимание.  -  Не  притворяйся,  что  это  так  трудно.  Из
разговоров с Атвар Ххсиал я  знаю,  что  вы  действительно  встречались  с
живыми зардалу, хотя все думают, что они  вымерли  одиннадцать  тысяч  лет
назад. Они, наверное, показались страшными даже тебе. На что они похожи?
     - Тебя ведь это не интересует.
     - Наоборот.  -  Она  погладила  внутреннюю  сторону  его  бедра  и  с
придыханием добавила: - Знаешь, от этих вещей я просто трепещу.
     "От  этих,  и  многих  других".  Ненда  вынужден  был  признать  свое
поражение. По-своему Гленна столь же целеустремленна, как и Квинтус Блум.
     "Мы договорились не рассказывать о  зардалу,  Ат,  но  мне  придется.
Может, это хоть немного ее утихомирит".
     Ненда повернулся к Гленне.
     - Вряд ли зардалу покажутся тебе привлекательными. И к  тому  же  они
живут на Дженизии, здесь, внутри Свертки.  Для  начала  -  они  громадины.
Когда полностью вытянутся, метров семь в длину. Голова  взрослого  зардалу
широкая, как этот диван. Они сухопутные головоногие, поэтому передвигаются
при помощи полудюжины толстых щупалец. Очень быстро, гораздо быстрее,  чем
бегущий человек. Щупальца - бледно-голубые  и  такие  сильные,  что  могут
разорвать стальной трос. Голова  темно-темно-синего  цвета,  как  ночь  на
Следе Пеликана, два глаза небесно-голубого цвета, каждый с  мою  вытянутую
руку. А под ними - большой клюв.
     Рука Гленны замерла на его ноге. Ненда искоса глянул на выражение  ее
лица. Она  смотрела  на  него  широко  раскрытыми  алчущими  глазами.  Его
надежда, что она испугается, лопнула, как мыльный пузырь. Сюрприз поджидал
его с другой стороны, Квинтус Блум тоже не сводил глаз с Ненды и при  этом
сам выглядел озадаченно.  Он  вытянул  руку,  чтобы  очертить  в  полутьме
какую-то форму.
     - Крючковатый клюв, - медленно произнес  он.  -  Вот  такой.  -  Рука
изогнулась вниз. - Твердый, голубой и достаточно большой, чтобы  раскусить
человеческий череп. А  под  ним  длинная  ротовая  полость,  расположенная
вертикально. Голова плавно переходит в туловище той же  ширины,  но  между
ними есть узкая граница - вроде ожерелья из круглых отверстий, каждое чуть
больше кулака, вокруг всего тела.
     - Родильные сумки. - Ненда  пристально  смотрел  на  Квинтуса  Блума,
забыв о Гленне. - Откуда, черт побери, вам все  это  известно?  Вы  читали
сообщение о зардалу, которого мы привезли на Миранду?
     - Ни слова. Я никогда в жизни не читал  и  не  слышал  ни  одного  их
описания.
     - Вы хотите сказать, что видели живого зардалу?
     - Нет. Мертвого. Но я понятия не  имел,  что  это  зардалу.  -  Глаза
Квинтуса Блума были раскрыты шире, чем у Гленны, и глядели в одну точку. -
Когда я изучал Лабиринт, я наткнулся на комнату с  пятью  такими  тварями.
Когда я их нашел, они были сморщенные и высохшие.  Их  иссушил  вакуум,  и
выглядели они как куча гигантских сухофруктов. Сначала я не признал в  них
животных, пока не подошел ближе и не  увидел  эти  глаза.  Тогда  я  решил
пропитать одного из них водой - закачивать ее в каждую полость,  пока  тот
не приобретет первоначальную форму, размеры  и  цвет.  -  Его  пристальный
взгляд  упал  на  Ненду.  -  Семь  метров  в  длину,  голова  и   туловище
темно-синего цвета.  Глаза  прикрыты  пленками,  похожи  на  человеческие,
только в сто раз больше. Щупальца бледно-голубые, с тонкими отростками  на
концах. Верно?
     - Абсолютно. Прямо живой зардалу. Или  мертвый.  -  Ненда  перехватил
короткий вопрос от Атвар Ххсиал, которая, как могла, следила за разговором
по отрывочным феромонным переводам Ненды. Он переслал его  дальше.  -  Вас
интересуют зардалу?
     - Мне дела нет до них - живых или  мертвых.  -  Клювастый  нос  Блума
подозрительно нацелился на Ненду. - Меня  интересуют  Строители  и  только
Строители. Но вы задали вопрос, на который я не могу ответить.
     "Непростительный грех". - Но Луис сказал это лишь Атвар Ххсиал вместе
с озлобленным комментарием Блума.
     - Вы утверждаете, что зардалу живут только в одном месте, - продолжал
Блум. - На Дженизии. Почему вы так думаете?
     - Я не думаю, я  знаю.  Во  время  Великого  Восстания  зардалу  были
практически истреблены в рукаве. Спаслось только  четырнадцать  особей,  и
еще год назад они  находились  в  стазисе.  А  потом  они  отправились  на
Дженизию. Я был там, когда все это произошло. Единственный из них, кто  не
находится сегодня на Дженизии,  это  детеныш,  которого  Дари  Лэнг  и  ее
команда доставили на Миранду. Почему это так взволновало вас?
     Блум  опять  уставился  на  Ненду.  Его,  похоже,   мало   взволновал
замигавший  свет  и  стартовый  вой  генераторов,  начавших   вырабатывать
энергию.
     - Потому что вы, невежда, не понимаете, что городите. Подумайте, если
вы вообще на это способны, об этих фактах. Во-первых, всех зардалу,  кроме
маленького, надо искать на Дженизии, и  только  там.  Во-вторых,  я  нашел
мумифицированные  останки  пяти  зардалу  внутри   Лабиринта.   В-третьих,
Лабиринт - это новый артефакт. Его не было ни одиннадцать  тысяч  лет,  ни
сто лет, ни даже год назад. Проанализируйте все это, и что получится?
     А  получилось  вот  что  -  романтический  вечер  Гленны  с   треском
проваливался. Но вряд ли Квинтус Блум стремился к этому.  В  любом  случае
мысли Ненды работали в совершенно  другом  направлении.  Наконец  до  него
дошло, что означает мигание света: "Гравитон" выходил из провала.
     - А что получается у вас? - вырвалось у него. Каков бы ни был  ответ,
сейчас важнее восстановить управление кораблем.
     Но после  такой  встряски  Блум,  очевидно,  решил  не  отвечать.  Он
вырвался из рук Гленны и выскочил из будуара.
     - Поднапрягите свои жалкие мозги и  догадайтесь  сами,  -  бросил  он
через плечо.
     - Квинтус! - плачущим голосом воскликнула Гленна и побежала за ним.
     "Чрезвычайно интересно. - Поток  феромонов  кекропийки  стал  гораздо
сильнее. - Полагаю, ты пришел к  тому  же  умозаключению,  что  и  Квинтус
Блум?"
     Ненда не двинулся с места, даже когда вслед  за  вопросом  в  комнату
вошла Атвар Ххсиал. Желтые рожки кекропийки  повернулись  в  его  сторону,
затем Атвар Ххсиал покачала головой и так же медленно вышла.
     Она все поняла и без слов.  Луис  не  сделал  никаких  умозаключений,
потому что не понял, какие умозаключения можно сделать вообще.
     Он продолжал сидеть на  диване,  предаваясь  грустным  мыслям.  Живые
зардалу есть только на Дженизии. Мертвые зардалу обнаружены  в  Лабиринте.
Лабиринт - это новый артефакт. И что из того? Все это, возможно, о  чем-то
говорит Блуму и Атвар Ххсиал, но для  Луиса  звучало  китайской  грамотой.
Теперь  же,  когда  энергоподача  возобновилась,  корабль   требовал   его
внимания. Но один вопрос у Ненды  все-таки  возник:  если  вокруг  столько
умников, то почему только он умеет управлять "Гравитоном"?
     Он все еще спрашивал себя об этом, когда возвратилась Гленна. Она тут
же принялась ходить по комнате и гасить свечи.
     Но ее непроницаемое  лицо  ни  на  секунду  не  обмануло  Луиса.  Она
чертовски расстроилась,  хотя  изо  всех  сил  старалась  это  скрыть.  Он
почувствовал к ней неожиданную симпатию.
     - Эй, не принимай близко к сердцу. У тебя  еще  будет  шанс  зацепить
его. Ты  же  знаешь  Квинтуса.  Он  слишком  помешан  на  своих  обожаемых
Строителях, чтобы замечать хоть что-нибудь еще.
     - Это не так. - Гленна села рядом с Нендой. Она  поискала  в  верхней
части платья какую-нибудь деталь, чтобы промокнуть ею  глаза,  но  ничего,
кроме голого тела, не обнаружила. - Я надеялась  устроить  хороший  вечер,
который поднимет всем нам настроение. Он так хорошо начался. А  потом  все
куда-то делось.
     - Да-а. Сегодня не твоя ночь. Но не стоит из-за этого расстраиваться.
У меня тоже такое бывало. Много раз. - Луис успокаивающе  похлопал  ее  по
теплому плечу и очень удивился, когда она откинулась ему на руку.
     - Знаешь, ты хотя бы попытался рассказать страшную историю так, как я
хотела. - Гленна прильнула к нему теснее  и  положила  свою  руку  ему  на
плечо. - Ты был чудесен.
     Луис заерзал, отодвигаясь к краю дивана.
     - Не знаю. Я совсем не такой. Просто надо было  как-то  убить  время.
Хоть истории друг другу рассказывать. Однако теперь мы вышли из провала, и
мне надо заняться делами. Прикину, куда нас занесло в этой Свертке.
     Он уже высвобождал свою руку, когда все огни снова погасли.  Раздался
предсмертный рык генераторов.
     - Проклятье! - Луис застыл в молчаливом ожидании. Наконец из  темноты
рядом с ним донесся смех.
     - Опять в провале! Сегодня не моя ночь, Луис. Но, похоже, и не  твоя.
- Гленна понизила голос, меняя печальную интонацию на более интимную. -  А
ведь могла бы стать нашей.
     Он услышал шуршание ткани, упавшей на пол. Теплая нога погладила  его
икру, и тут он резко вскочил.
     - Ты ведь не уйдешь?
     Уйдет. Конечно, он собирался уйти. Разве нет?
     Ненда внезапно решился. К черту все. Чем еще заниматься в провале?
     - Нет. Я только хочу проверить, закрыта ли дверь.
     Атвар Ххсиал не  проявляла  ни  малейшего  интереса  к  человеческому
сексу.  Но  все  равно  Луис  не  хотел  слышать  ее  ехидных   феромонных
комментариев по поводу того, что  он  собирался  сделать.  В  свой  талант
любовника он не очень-то верил.
     Пробираясь ощупью к Гленне, он подумал, что в этом есть  свои  плюсы.
Она очень опытная женщина. И его неискушенность наверняка  ее  разочарует.
Одна ночь, и Гленна навсегда от него отстанет.





     Строители строили  на  века.  Обшивка  их  сооружений  хранила  следы
метеоритных ударов, а внутри хватало пыли, но в целом  артефакт  оставался
таким же крепким и нерушимым, как в день, когда его создали.
     Ханс Ребка знал  все  это.  Велико  же  было  его  удивление,  когда,
открывая стенной шкафчик, он почувствовал, что тот сдвинулся с места.
     Тогда он, приободрившись, взялся за  шкафчик  двумя  руками,  потянул
сильнее... и полетел через всю комнату, со шкафчиком без задней  стенки  в
руках. Когда он вернулся, чтобы взглянуть на стену, то увидел, что выломал
большой кусок.
     Это придало его мыслям  совершенно  другое  направление.  Он  не  мог
двигаться к внешней границе Парадокса, не мог напрямую  пройти  к  центру,
потому что внутренняя стена комнаты  была  гладкой  и  непроницаемой.  Но,
возможно,  ему  удастся  пробиться  сквозь  боковую  стену  и  пройти   по
окружности тора. Даже если он не найдет пути к спасению, он может поискать
Ввккталли.
     Идти напролом сквозь  стены  наверняка  будет  непросто.  Прежде  чем
начать, Ребка еще раз подошел к отверстию,  через  которое  попал  внутрь.
Небольшой эксперимент подтвердил: анизотропное поле все  еще  работало.  А
внешняя граница  артефакта  существенно  приблизилась.  За  все  время,  в
течение которого люди знали о существовании этого  артефакта,  замеры  его
радиуса всегда давали двадцать пять километров. Сейчас граница  находилась
не более чем в пяти. Парадокс сжимался. Еще одно подтверждение  глобальных
перемен в артефактах.
     Ребка  вернулся  в  комнату.  Интересно,  до  каких  размеров   может
уменьшиться Парадокс, и что произойдет  с  его  центральной  частью  и  ее
содержимым, если граничная область с ней сольется?
     Итак, либо он найдет путь к спасению, либо на  своей  шкуре  испытает
последствия окончательного сжатия. Тем временем...
     Он прошел вдоль стены, думая, как лучше атаковать  ее.  Его  скафандр
был снабжен прекрасными игольчатыми дрелями, но они вряд ли  годились  для
горнопроходческих работ. Можно  поступить  так:  оттащить  массивный  шкаф
подальше и, разогнав его с помощью двигателей скафандра, использовать  как
стенобитный таран.
     Ребка подошел к разрушенной секции, выдернул оттуда пищевой шкафчик и
стукнул кулаком, чтобы прикинуть толщину стенки. Неожиданно  кулак  прошел
насквозь.
     Приблизившись, он осмотрел материал.  Стена  четырехдюймовой  толщины
стала настолько хрупкой, что он мог раскрошить ее двумя пальцами. Когда он
впервые влетел в комнату, такого не было. Для проверки он подошел  к  тому
месту, где стучал в нее раньше. Кулак и здесь пробил ее насквозь.
     Он наклонился вперед и  посмотрел,  что  поджидает  его  в  следующей
комнате. На первый взгляд она ничем  не  отличалась  от  этой.  И  никаких
признаков Ввккталли.
     Ханс  Ребка  расширил  пролом  настолько,  чтобы  пройти  в  него,  и
устремился к противоположной стене. На этот раз он не стал  тратить  время
на поиски уязвимого места и протаранил  ногами  пространство  между  двумя
линиями газового снабжения. Войдя в пролом, он огляделся. Еще одна  пустая
комната. Он приготовился в том же темпе разрушать все комнаты  тора,  пока
не найдет Ввккталли. Если, конечно, это место не рассыплется в  прах  само
по себе. Похоже, оно стремилось именно к этому, ветшая на глазах.
     Еще одна попытка. Ребка полетел вперед. И вновь стена развалилась  от
его удара. И вновь он прошел сквозь нее, оказавшись в очередной комнате.
     Наконец-то здесь его поджидало  нечто  новое.  Едва  он  выбрался  из
клубов пыли и обломков, как натолкнулся на что-то твердое.
     Раздалось недовольное ворчание, и кто-то схватил его за  руки.  Прямо
перед ним, глядя внутрь визора, стояла стройная,  белокурая  девушка.  Она
была без скафандра, а ее лицо и волосы густо припудрила известковая  пыль.
Она чихнула, потом потрясенно уставилась на стену позади него.
     - Я сотни раз долбила эту стену, но не оставила на ней даже царапины.
Ты кто, супермен?
     - Отнюдь. - За спиной у Ханса  раздался  знакомый  голос:  -  Это  не
супермен. Позвольте вам представить. Капитан Ханс Ребка с планеты Тойфель.
Сюда он прибыл с Врат Стражника.


     Эти трое были сестрами с планеты  Кляксы,  соляных  копей.  Ребке  не
доводилось бывать в этом скоплении карликовых звезд между Кругом Фемуса  и
Четвертым Альянсом, но он знал ее положение и репутацию  как  места,  куда
"мужчинам вход воспрещен".
     - Итак, ты с Тойфеля, - произнесла Мадди Трил, самая  старшая,  самая
маленькая и самая черноволосая из трех. - Мы слыхали  о  нем.  "Сколько  ж
надо человеку в прошлой жизни нагрешить, чтоб на Тойфеле проклятом в  наши
дни рожденным быть?" Но я думаю,  что  Клякса  даст  фору  и  Тойфелю,  по
крайней мере если ты женщина. Как я понимаю, нет нужды объяснять, зачем мы
полезли в Парадокс. Мы не хотели работать в соляных копях да  рожать,  как
другие женщины. Когда потребовались добровольцы, мы побежали бегом.
     Они сидели вокруг импровизированного  стола.  Ханса  Ребку  уговорили
снять скафандр, но только после того, как он  вернулся  к  проделанной  им
дыре и внимательно изучил ее. Результаты его озадачили. Атмосфера с другой
стороны тоже была, но только из чистого гелия. Что-то поддерживало газы  в
раздельном состоянии, даже когда стена между ними частично разрушилась.  А
вход в комнату творил и не такие чудеса. Воздух не улетучивался  в  вакуум
снаружи.
     - Мне довелось немного поработать в соляных копях, - заметил Ребка. -
Было вовсе не так плохо.
     Мадди фыркнула.
     - Это с урановыми-то солями? Хорошенькое дело: через год такой работы
уже никто не помышляет о размножении.
     - Мне не приходилось таскать уран. Возможно, Тойфель не так уж  плох,
но я не чаял оттуда выбраться. Размножаться мне там никто не предлагал,  а
вот прикончить - пожалуйста. В любой дыре казалось лучше, чем там.  Может,
я и ошибался. - Ребка обвел рукой окружающее пространство. - Будущее здесь
тоже не слишком многообещающее. Вы знаете, что Парадокс сжимается?
     - Ты хочешь сказать, эта  штука  становится  меньше?  -  Лисси  Трил,
высокая худая блондинка, поймавшая Ребку при  его  появлении,  недоверчиво
посмотрела на него. - Как это? Он всегда был одного размера.
     - Точно. И внутри него всегда было лотос-поле, и раньше он  не  мешал
выбраться наружу. - Ребка пожал плечами. - Парадокс  меняется  -  и  очень
быстро. Не хочешь - не верь, лучше сходи и убедись сама.
     Лисси хмуро на него глянула, встала и полетела  к  выходу.  Несколько
секунд спустя она вернулась.
     - Сжимается и меняет цвет. Красного больше нет. Что происходит?
     - Это не с одним Парадоксом. - Ввккталли уютно устроился между  Мадди
и Кэтрин Трил. После того, как он раскрыл им свою тайну,  сестры  сказали,
что в таком качестве  он  нравится  им  больше,  нежели  если  бы  он  был
настоящим мужчиной. - В  соответствии  с  новой  теорией,  появившейся  на
Вратах  Стражника,  изменения  должны  коснуться  всех   артефактов.   Как
следствие того, что цель Строителей наконец-то достигнута.
     - Но какая это цель? - спросила Кэтрин.
     Ввккталли  посмотрел  на  нее  несчастными  ярко-голубыми  глазами  и
моргнул. Ему стало ясно, что эта сторона теории Квинтуса Блума  не  совсем
проработана.
     - Понятия не имею.
     - Какое нам дело до цели. - Лисси вернулась и села напротив Ребки.  -
Если Парадокс  продолжает  сжиматься,  нас  скоро  раздавят  как  мух.  Он
сократился до двух километров, вместо двадцати пяти...
     - До двух! - Теперь пришлось вскочить Ребке. - Не может быть.  Меньше
часа назад он был еще около пяти.
     - Не хочешь - не верь. Сходи и посмотри сам.
     Все кинулись к выходу, последним - Талли.
     Мадди добралась первой.
     - Черт, он и правда кажется меньше.  -  Она  стояла,  склонив  голову
набок. - Трудно судить о расстоянии, когда не знаешь,  изменилась  граница
или нет.
     - Она не изменилась. - В этом, несмотря на цель Строителей, Ввккталли
мог быть уверен. - Мои глаза необычайно чувствительны,  и  я  могу  видеть
звезды-ориентиры  даже  сквозь  радужную  границу.  Рефракция  меняет   их
истинное положение. Внешняя  граница  Парадокса  действительно  сжимается.
Считая, что настоящая скорость сжатия останется неизменной, нулевой радиус
будет достигнут через... - тут он  сделал  паузу,  -  ...двенадцать  минут
семнадцать секунд.
     - Достигнут нулевой радиус? - переспросила Кэтрин.
     - Так Ввкк деликатно именует то,  что  Лисси  назвала  "раздавит  как
мух". - Ребка чуть было не спросил Талли,  уверен  ли  в  этом  вживленный
компьютер, но сразу понял, что тратить на это время бесполезно, его и  так
осталось слишком мало. Ввкк всегда во  всем  был  уверен.  -  У  нас  есть
двенадцать минут.
     - Чтобы сделать - что? -  Мадди  адаптировалась  к  ситуации  так  же
быстро, как Ребка.
     - Четыре вещи. Первое - всем опять надеть скафандры. Второе - залезть
в ваши корабли. - Ребка оглядел два маленьких исследовательских суденышка.
- В тот из них, у которого корпус прочнее. Вероятно, можно также соединить
их вместе.
     - У нас инженер Кэтрин. Который, Кати?
     - Большой разницы нет. "Мизантроп" вместительнее и  быстроходнее.  И,
пожалуй,  немного  крепче.  -  Кэтрин  повернулась  к  Ребке.  -  Что   ты
собираешься предпринять? Его обшивка не рассчитана на силовую нагрузку.
     - Это будет нашим третьим пунктом. - Ребка  уже  наполовину  залез  в
скафандр, но остановился и показал на внутреннюю стену комнаты. - Сядем  в
корабль и пустим его прямо на нее.
     - Мы разобьемся!
     - Не думаю. Парадокс не просто сжимается - он рассыпается вокруг нас.
     - Но предположим, что мы пробьемся сквозь внутреннюю стенку. - Кэтрин
была уже в скафандре и впереди всех спешила к  кораблю-разведчику.  -  Это
ничего не изменит. Мы все равно останемся внутри Парадокса.
     - Ты заметила, когда летела в комнату, что было в центре тора?
     - Ты имеешь в виду штуку, похожую на водоворот? - Они  уже  сидели  в
"Мизантропе", и Лисси была за пультом управления. Она повернулась к Ребке.
- Мы прекрасно видели ее и старались держаться подальше. Может быть, мы  и
дуры, но еще в здравом уме. Надеюсь, твоя голова работает  вовсе  не  так,
как я о ней думаю.
     - За неимением лучших идей. Я бы сказал, другого выхода  у  нас  нет.
Если мы не пойдем туда по  своей  воле,  нас  затащит  туда  силой.  Я  бы
предпочел попасть туда на этом корабле.
     - Он сумасшедший. - Кэтрин повернулась за поддержкой к Мадди.  -  Как
все мужчины, которые хотят только одного: командовать.
     - Я не  мужчина,  -  спокойно  сказал  Талли.  -  Однако  я  вынужден
согласиться с капитаном Ребкой. Я тоже видел центр Парадокса и подозреваю,
что мы с Ребкой обладаем недоступной вам информацией.  Этот  вихрь  сильно
напоминает входную точку транспортной системы Строителей.
     Лисси оставила рычаги управления и развернулась в  пилотском  кресле.
Сестры передвинулись на ее сторону.
     - Продолжай, - мягко произнесла  Мадди.  -  Договаривай,  раз  начал.
Откуда ты знаешь, на что похожа транспортная  система  Строителей,  когда,
насколько мне известно, таковой не существует?
     - Раз вы знаете, что делать, - добавила Кэтрин,  -  то  какого  черта
сунулись в Парадокс? Вы сглупили хуже нас, потому что знали об изменениях.
     - Возможно, мы поступили не слишком разумно. - Ребка взглянул на часы
скафандра, а затем на вход в комнату. - Осталось  четыре  минуты.  Внешняя
граница Парадокса уже рядом. Решайте, что лучше - поверить нам или  ждать,
когда будет поздно сделать хоть что-нибудь. Ввкк и я знаем,  как  выглядит
транспортная система Строителей, потому что мы были в ней.
     Сестры повернулись к Мадди, но  та  смотрела  на  разрушенную  стену,
через которую пробился Ребка.
     - Как себя чувствуешь в транспортной системе Строителей? И  куда  она
тебя доставляет?
     - Если посчастливится - выживешь,  но  удовольствия  не  получишь.  А
выбросит она тебя, - Ребка пожал плечами, - куда ей заблагорассудится.
     - Значит, без удобств.  Хотела  бы  знать  подробнее.  -  Мадди  Трил
хлопнула Лисси по плечу. - Уступи  место,  сестричка.  Раз  уж  мы  готовы
лететь, доверь это ему.
     - Ты хочешь сказать, этот мужчина поведет наш корабль?
     - Я понимаю твои чувства. Придется пойти  на  это:  мы  оказались  на
стремнине без весел. - Мадди сурово посмотрела на Ребку.  -  С  неизвестно
кем на руле. Надеюсь, ты  умеешь  выпутываться  из  неприятностей  так  же
хорошо, как попадать в них.
     - Всем пристегнуться. - Ребка не стал отвечать Мадди, а перебрался  в
кресло второго пилота рядом с  Лисси.  -  Большой  разницы,  возможно,  не
будет, но я чувствую  себя  лучше,  когда  знаю,  что  все  подстрахованы.
Готовы?
     Лисси кивнула.
     - Всегда готовы. Не разбей мой корабль!
     - Ни в коем случае.  -  Ребка  врубил  вспомогательный  двигатель  на
максимум и нацелился прямо на внутреннюю стену комнаты.
     Чтобы  достигнуть  стены,  имея  для  разгона  всего  сорок   метров,
"Мизантропу" потребовалось чуть больше секунды. Вполне  достаточно,  чтобы
увидеть,  как  корабль  с  включенной  на  максимум  тягой   ударяется   в
непроницаемый барьер. Двигатель будет работать до тех пор,  пока  то,  что
находится перед ним, не сплющится в лепешку сантиметровой толщины.
     Ребка  увидел  на  экране  лишь  расплывчатые  очертания  стены.   Он
почувствовал удар, но не сильный. Его лишь бросило  вперед,  на  привязные
ремни. Затем экран заполнили летающие обломки.
     В то же мгновение он выключил мощность. Корабль не мог  реверсировать
без разворота  на  180  градусов.  На  это  времени  уже  не  хватит.  Они
продолжали лететь с  той  же  скоростью,  что  и  до  удара.  Как  быстро?
Ускорение на сорока метрах при  5  "g".  Талли  наверняка  сказал  бы,  но
спрашивать некогда.
     В любом случае  -  слишком  быстро.  Даже  чересчур  быстро.  Облако,
образовавшееся на месте разрушенной  стены,  рассеялось,  и  Ребка  увидел
прямо перед собой чернильно-черное жерло воронки. У  него  еще  оставалось
время, чтобы точнее нацелить их вдоль осевой линии.  Это  было  последнее,
что он успел сделать, прежде чем их захватил вихрь.
     Ощущение было знакомым, но приятным  оно  не  станет  никогда.  Ребка
почувствовал  стремительное  приближение  воронки  -  сходящейся  спирали,
которая сузилась до размеров тела. А затем их тела начало рвать на  части.
Силовое поле прошлось по голове, сжало шею, грудь, бедра,  икры  и  стопы.
Оно нарастало,  кромсая  их  словно  ножницами,  пока  боль  не  сделалась
невыносимой. У Ребки перехватило дыхание.  Он  изо  всех  сил  зажмурился.
Лучше не пытаться представить себе, что думали о нем в этот момент  Мадди,
Кэтрин и Лисси.
     Сколько  времени  длилась   боль,   сказать   было   невозможно,   но
прекратилась  она  сразу.  Ребка  открыл  глаза  и  огляделся,  недоуменно
отмечая, что ни корабль, ни его содержимое не пострадали от действия  сил,
которые он ощущал. Мадди и ее сестры сидели, выпучив глаза и глубоко дыша,
но  он  был  уверен,  что  это  всего  лишь  психологические  последствия.
Транспортные  системы  Строителей,  если  они   вас   вообще   куда-нибудь
доставляли, делали это без каких-либо физических повреждений вашего тела.
     Но  куда?  С  одинаковым  успехом  это  может   быть   Свертка,   или
внутренности  какого-нибудь  отдаленного  артефакта,  или  даже   Ясность,
отстоящая на тридцать тысяч световых лет от плоскости галактики.
     Ребка впился взглядом в экран. Много информации из  него  извлечь  не
удалось. Он увидел  призрачную  структуру  почти  из  параллельных  линий,
которая светилась белым на густом черном фоне.
     - Талли? - Лучше всего обратиться к вживленному компьютеру, поскольку
у  него  в  голове  хранились  сведения  обо  всех   мало-мальски   важных
достопримечательностях рукава. - Ты не знаешь, где мы?
     - К несчастью, нет.  -  Голос  Талли  звучал  очень  бодро.  Ребка  с
некоторой  завистью  вспомнил,  что  Талли  боль  представляется  в   виде
предупреждающих  сигналов  без  какого-либо  дискомфорта.  -   Однако   мы
определенно уже не в Парадоксе.
     - Это я и сам вижу. Как насчет других артефактов?  Выглядит  ли  хоть
один из них изнутри таким же образом.
     - И отдаленно нет. Структура, которую мы видим, заслуживает, чтобы  о
ней сообщили. Можно предложить вам записать ее на видеооборудовании  этого
корабля?
     - Выбрось картинки из головы. - К Мадди Трил вернулось дыхание. -  Их
ты изучишь в любое время. А как насчет вон той твари? Хотела бы  я  знать,
насколько она опасна.
     Ребка и Ввккталли повернулись. Мадди смотрела на другой  экран,  тот,
что давал вид сзади. Там тоже имелась  линейчатая  структура,  но  уже  не
параллельная, а искривляющаяся вдали и слегка сходящаяся.  Но  перед  ней,
гораздо ближе к кораблю и быстро сокращая  расстояние,  находилось  что-то
еще. Черная веретенообразная фигура, слегка скособоченная.
     Ребка не верил  своим  глазам.  Он  открыл  было  рот,  но  Ввккталли
опередил  его.  Вживленный   компьютер   мгновенно   проанализировал   все
особенности темной фигуры, от количества ног,  до  конструкции  скафандра,
его антенн и возможного рабочего диапазона частот.
     - С вашего позволения. - Он повернулся, протянул  руку  перед  Лисси,
все еще оглушенной до немоты проходом через воронку Строителей, и  щелкнул
четырьмя выключателями. - Наш главный канал связи открыт. Здесь Ввккталли.
Вы хотите подняться на борт?
     Громкоговорящая система "Мизантропа" защелкала и засвистела.
     - Если позволите, я бы очень этого хотел. Я только что пережил  очень
неприятное столкновение и нуждаюсь в небольшом ремонте.
     - Не пускай эту тварь на корабль! - Мадди  Трил  вцепилась  в  правую
руку Ввккталли, как только он потянулся вперед,  чтобы  открыть  воздушный
шлюз. - Ты с ума сошел! Это же чужак. Ранен он или нет, но он  ведь  может
всех нас убить.
     - О, нет. - Ввккталли подался вперед всем телом и левой  рукой  нажал
на кнопку управления шлюзом. - Не волнуйтесь. Он чужак, но он  и  мухи  не
обидит. Это всего лишь Жжмерлия.





     С опытом многое становится проще. Дари  поломала  голову  над  первой
серией изображений, снятых со стены гексагональной комнаты. Теперь, изучая
вторую серию, она недоумевала, почему  прежде  это  давалось  ей  с  таким
трудом.
     Голубые сверхгиганты просто служили ориентирами, определяя масштаб  и
общую геометрию рукава. Медленное  перемещение  галактики  в  целом  и  их
относительное движение служили своеобразными небесными часами прошлого или
будущего  данной  последовательности  изображений.  Без  точных   значений
скоростей  звезд  временной  масштаб  носил  скорее   относительный,   чем
абсолютный характер, но  его  было  вполне  достаточно,  чтобы  судить  об
успехах колонизации рукава.
     Вторая последовательность изображений казалась идентичной первой,  за
исключением того, что на  сей  раз  оранжевые  знаки  владычества  зардалу
распространились по рукаву, поглотив миры, ранее  принадлежавшие  зеленому
клайду, а затем вдруг внезапно исчезли.
     Это соответствовало истории. Вместо того,  чтобы  стать  доминирующей
силой рукава, зардалу исчезли в Великом Восстании.
     После дюжины картинок, без каких-либо признаков колонизации миров,  в
районе  Солнца  возникло  тускло-красное  пятно.  Красные  маркеры  начали
распространяться вширь, и тут к ним присоединились желтые огоньки  другого
клайда.  Дари  отметила  его  местоположение.   Кекропийцы.   Два   клайда
увеличивались  в  размерах  до  соприкосновения  их  границ.  После  этого
пограничная линия осталась неподвижной, а клайды быстро захватывали другие
направления.
     Дари утвердительно кивнула сама себе: это прошлое по Квинтусу  Блуму.
А также, судя по всему, и будущее.
     Дари  ждала.  Внезапно  желтые  огоньки  окружили  одну  из   красных
областей.  Наконец,  когда  кольцо  замкнулось,  желтые   огоньки   начали
вторжение внутрь. Красные точки гасли одна за другой, а их место  занимали
желтые. В конце  концов  во  всем  рукаве  остались  только  желтые  огни,
воцарились  кекропийцы.  А  затем,  когда  сверхгиганты-ориентиры  заметно
изменили свое расположение,  произошла  последняя  перемена.  Желтые  огни
стали гаснуть, один за другим, пока  не  исчезли.  Долгое  время  во  всем
рукаве светилась только одна желтая точка  поблизости  от  родной  планеты
кекропийцев.  Затем  и  она  погасла.  Рукав  утратил  последний   признак
существования разумной жизни.
     Это будущее сильно отличалось от того, которое показал Квинтус  Блум.
В данной серии картинок, так  же  как  и  в  предыдущей,  финальная  часть
предрекала полную гибель разумной жизни в рукаве.
     Что же происходит? Дари задумчиво прогоняла серии картинок по визору.
Ложные варианты прошлого и будущего. Может быть,  эти  картинки  -  что-то
вроде полета фантазии Строителей, своеобразная игра? Они столь  далеки  от
нас,  столь  загадочны,  что  трудно  ожидать  от  них  каких-то  праздных
развлечений. Но, возможно, это говорит лишь о скудости воображения Дари.
     Наконец   она   кивнула   Каллик,   чтобы    та    запустила    новую
последовательность.
     Уже   знакомые   первые   кадры   замелькали   на   экране.   Голубые
сверхгиганты-ориентиры и никаких  колонизованных  миров.  Потом  появились
оранжевые огоньки зардалу и  в  конце  концов  пропали.  Люди  возникли  в
тускло-красном цвете, кекропийцы в желтом. Они  существовали  бок  о  бок,
распространяясь в других направлениях  довольно  долго,  пока  наконец  на
внутреннем краю рукава не возникла мерцающая синеватая точка.
     Дари  внимательно  изучила  ее  положение,  но  так  и  не  вспомнила
каких-нибудь разумных  существ  в  этой  части  рукава.  Исследовательские
корабли людей посещали ее, но ничего не обнаружили. Она бросила взгляд  на
сверхгиганты. Сцена относилась к отдаленному будущему.
     Ареал синего клайда расширялся до тех пор, пока он  не  встретился  с
людьми. И тут синий цвет стал исчезать. Тусклое  красное  пятно  одолевало
синеву, пока новый клайд не  исчез  полностью.  А  потом,  словно  начатый
процесс уже невозможно было остановить, красный принялся поедать  желтого.
Кекропийские миры  колебались  в  численности,  словно  агонизируя.  Клайд
съежился до размеров  исконного  материнского  мира  кекропийцев.  На  нем
блеснула последняя вспышка желтого, чтобы уступить  место  тускло-красному
цвету.
     Люди  и  только   люди   остались   хозяевами   рукава.   Проносились
тысячелетия, ориентиры-сверхгиганты перемещались по галактике  как  тонкие
голубые змейки. Наконец красные точки стали прекращать свое существование,
на этот раз не систематически, а произвольно, одна  за  другой.  Пригоршня
их,  разбросанных  по  всему  рукаву,  висела  в  пространстве   наподобие
красноватых песчинок. Но и  они  начали  исчезать.  Последнее,  что  вновь
предстало взору Дари, - это пустой рукав и звезды-ориентиры.
     - Извините, что прерываю ваши размышления, не хотите ли взглянуть  на
следующую серию?
     Интересно, долго ли Каллик стоит вот так, ожидая ее?
     Дари  покачала  головой.  Поскольку  она  еще  не  переварила  старую
информацию, новая порция могла скорее запутать, нежели прояснить картину.
     Только  тут  Дари  ощутила,  насколько  устала.  Когда  она  спала  в
последний раз? Как долго они находятся в Лабиринте? Она понятия не имела.
     А от Жжмерлии по-прежнему никаких  вестей.  Им  с  Каллик  уже  давно
следовало отправиться  на  поиски.  Но  колдовское  очарование  полиглифов
удерживало ее здесь.
     Хуже всего то, что сейчас,  несмотря  на  усталость,  ей  не  удастся
заснуть. И причина тому - не беспокойство о  судьбе  Жжмерлии.  Она  знала
свои слабости - или по крайней мере некоторые. Она могла закрыть глаза, но
картинки будут бежать перед ее внутренним взором, и  избавиться  от  этого
невозможно, пока нечто, не поддающееся контролю ее сознания,  не  позволит
им исчезнуть. Только тогда она сможет отдохнуть.
     - Каллик,  давай  поговорим.  -  (Хайменопты,  в  отличие  от  людей,
казалось, никогда не устают.) - Мне хочется поделиться с тобой  некоторыми
соображениями.
     - Почту за честь.
     - Ты видела все три последовательности?
     - Разумеется.
     - А ты не видела выступление Квинтуса Блума на Вратах Стражника?
     - Мне не посчастливилось.
     - Жаль. А ты случайно не  пыталась  изучать  содержимое  файла  Блума
здесь, на "Миозотисе"?
     Тут Дари поняла, что как человек, собирающийся  поделиться  с  кем-то
своими мыслями, она выглядит странновато. Что  ни  слово,  то  вопрос.  Но
Каллик не обиделась.
     - Я изучила записи с "Миозотиса" и нахожу их поразительными.
     - Прекрасно. Значит, ты знаешь, что Блум нашел в  Лабиринте,  а  наши
находки ты уже видела.
     - Да, некоторые. Мое почтение, но осталось просмотреть еще три  серии
картинок.
     - Не это главное. Мы еще до них  доберемся.  Сейчас  надо  выработать
гипотезу, а затем при помощи трех оставшихся последовательностей проверить
ее справедливость.
     - Эта процедура полностью соответствует методике научного поиска.
     - Давай, попробуем. Во-первых, изучим последовательность  Блума.  Она
совпадает с нашим прошлым и с прошлым других известных  нам  клайдов.  Она
демонстрирует  будущее   всех   имеющихся   в   рукаве   клайдов,   широко
расселившихся по колонизированным мирам. Возникает вопрос: "Только ли  эту
единственную последовательность обнаружил Квинтус Блум?"
     - У нас нет данных, чтобы ответить на него. - Каллик  обвела  комнату
всеми своими глазами. - Однако известно,  что  Квинтус  Блум  добрался  до
подобной гексагональной комнаты, правда, может быть, в другом коридоре.
     - Вполне возможно. Но ты хочешь сказать, что он должен был разузнать,
какие картинки содержатся в пяти других стенах,  где  бы  его  комната  ни
находилась? Согласна. Он очень  кропотливый  исследователь.  Наверняка  он
изучил все стены. Впрочем,  давай  обсудим  то,  что  обнаружили  мы.  Три
различные версии колонизации  рукава.  В  двух  последних  прошлое  вполне
приемлемо,  но  отдаленное  будущее  в  любом  случае  сильно  отличается.
Согласна?
     - Разумеется. Версии не совпадают друг с другом и с тем, что  сообщил
Квинтус Блум.
     - Прекрасно. У меня по этому поводу есть собственные соображения,  но
я не хочу, чтобы они влияли  на  твои.  Как  ты  думаешь,  в  чем  состоит
единственная величайшая разница между сообщением Блума и нашей находкой?
     Анатомия Каллик не позволяла  ей  нахмуриться,  но  то,  что  она  не
торопилась с ответом, ясно свидетельствовало о ее замешательстве.
     - Мое почтение, но мне кажется, здесь целых два важнейших отличия.
     Ответ этот несколько смутил Дари. До сего  момента  все  шло  как  по
маслу.
     - Два?
     - Да. Во-первых,  мы  обнаружили,  что  в  отдаленном  будущем  рукав
опустеет. Не будет ни колонизированных, ни  каких-либо  других  населенных
миров. Квинтус Блум показал совершенно противоположное - рукав  с  мирами,
заселенными различными клайдами.
     - Я тоже заметила это. А в чем состоит второе?
     -  В  последовательности  Квинтуса  Блума  присутствовали   артефакты
Строителей.  В  наших  ничего  подобного  не  было.  Никакого  присутствия
Строителей ни сейчас, ни в прошлом.  Но  вот  это,  -  Каллик  суставчатой
лапкой обвела помещение, - это точно артефакт Строителей. Отсюда  следует:
есть сейчас Строители или нет,  но  когда-то  они  точно  существовали.  -
Каллик с сожалением посмотрела на Дари. - Мое почтение, профессор Лэнг, но
наше присутствие здесь, в артефакте, доказывает  правоту  Квинтуса  Блума.
Только рукав с артефактами соответствует действительности.


     Научная   работа   выработала   у   Дари    огромное    уважение    к
экспериментальным данным. Порой какого-нибудь незначительного  факта  было
достаточно, чтобы разрушить красивую и убедительную теорию.
     И вот теперь ей самой пришлось нос к носу столкнуться  с  невзрачным,
но  фундаментальным  фактом:  артефакты   Строителей   существовали,   как
справедливо отметила  Каллик,  в  картинах  Блума  и  отсутствовали  в  их
последовательностях. Оспаривать, равно как и игнорировать эти  факты  было
бессмысленно.
     Разумнее всего было признать, что  картины  Квинтуса  Блума  отражают
реальное течение событий, в то время как новые, каковы бы они ни  были,  -
нет. Теперь, согласившись со всем этим. Дари могла наконец расслабиться  и
немного поспать.
     Она бы так и поступила  -  но  не  тут-то  было.  Кто-то  из  предков
наградил ее изрядной долей упрямства. Уже собравшись заснуть, она  все  же
решила просмотреть перед сном три оставшиеся серии.
     Каллик, в свою очередь, терпеливо  готовила  их  к  демонстрации.  Во
время этой паузы Дари попыталась направить свои мысли в новое русло.
     Лабиринт был  новым  артефактом,  здесь  она  на  все  сто  процентов
согласна с Квинтусом Блумом. И не только потому, что он так выглядел  и  в
глаза  не  бросалась  заброшенность,  характерная   для   всех   остальных
артефактов, которые ей довелось  повидать,  а  потому,  что  он  находился
слишком близко от населенной планеты и не мог оставаться  незамеченным  на
протяжении тысячи лет исследований и наблюдений.
     И еще один фактор. Лабиринт отличался не только новизной - он был  на
виду. Кто бы его ни построил, он явно рассчитывал, что артефакт обнаружат.
Дари ощущала какую-то  внутреннюю  уверенность,  несмотря  на  то,  что  в
настоящий момент ее умозаключения весьма непросто проверить и подтвердить.
     Только не вешать нос. Раз уж Лабиринт открыли, его обязательно  будут
изучать.  Конструкторы  Лабиринта  ожидали,  что  рано  или  поздно  некое
разумное существо -  человек  или  кто-нибудь  еще  -  доберется  до  этой
комнаты. И будет стоять здесь,  как  стоит  сейчас  Дари,  всматриваясь  в
испещренные полосками стены, размышляя над их  назначением  и  смыслом.  А
если уж исходить из того, что подобные открытия неизбежны,  сама  мысль  о
том, что серии картинок, обнаруженные  Дари  и  Каллик,  -  не  более  чем
фантазия  Строителей,  лишена  основания.  Все   три   последовательности,
показывающие прошлое, настоящее и будущее рукава, несут важную информацию,
имеющую не меньшую ценность, чем сведения Блума. Кто  бы  ни  добрался  до
самой дальней комнаты Лабиринта, предполагалось, что он сможет разобраться
в ее предназначении.
     Что же теперь делать?
     На этом месте течение мыслей Дари  застопорилось.  Здесь  требовалось
сделать какой-то вывод...  какой?  Это  напоминало  сверхсложный  тест  на
сообразительность, который она не могла пройти.
     Она вздохнула  и  вернулась  к  действительности.  Каллик  давно  уже
приготовилась и терпеливо ждала.
     - Ну хорошо. - Дари кивнула. - Давай посмотрим остальное.
     На первый взгляд там оказалось еще больше  загадок  и  разочарования.
Четвертая серия поражала чрезвычайной простотой. Зеленый клайд, тот самый,
который Дари до сих пор так и не удалось идентифицировать, вновь  появился
в самой дальней части рукава. Зеленая волна захлестывала солнце за солнцем
до тех пор, пока весь рукав не  стал  зеленым.  Другие  клайды  вообще  не
появились. В недалеком будущем зеленый огоньки стали гаснуть.  И  в  конце
концов  исчезли  вовсе,  и  рукав  оставался  пустым   до   самого   конца
демонстрации. Ни зардалу, ни людей, ни кекропийцев. И никаких  намеков  на
светло-лиловый  цвет,  которым  были  помечены  артефакты  Строителей   на
последовательности Блума.
     Дари едва хватило сил попросить Каллик продолжить.  Казалось,  кто-то
другой кивнул головой вместо нее.
     - Давай попробуем еще одну.
     Последовательность  еще  только  разворачивалась,  когда  Дари  вдруг
почувствовала прилив сил. Экран визора ее  скафандра  засиял  с  удвоенной
яркостью.   Артефакты!    Между    сверхгигантами-ориентирами    появились
светло-лиловые точки.
     Теперь, вслед за появлением зеленого клайда, тут же возник  оранжевый
цвет зардалу. Потом загорелся тускло-красный  клайд  человечества.  Клайды
росли,  встречались,   взаимоперемешивались,   поглощая   разделявшие   их
пространства. Наконец весь рукав заполнился колонизированными мирами.  Это
была последовательность Квинтуса Блума. Вся  разница  заключалась  лишь  в
том, что во время своей демонстрации он сосредоточил внимание аудитории на
расширении человеческого клайда.  Более  раннее  распространение  и  конец
зардалу, а также их последующее возрождение он умышленно отбросил.
     Почему Блум сделал это?
     Дари уже могла ответить на этот вопрос.
     Он пренебрег ими потому,  что  не  мог  объяснить.  Во  время  своего
выступления он и понятия не имел, что зардалу вновь появились в  рукаве  и
начали восстанавливать свою численность в историческом центре их клайда  -
на  планете  Дженизии.  Блуму   хотелось,   чтобы   представленные   кадры
иллюстрировали его умозаключения.
     Началась шестая  последовательность,  но  никаких  сюрпризов  она  не
принесла. Просто очередная версия истории рукава, где зардалу появились  и
исчезли; кекропийцы и люди отвоевывали звездные системы у зеленого  клайда
и в конце концов одолели его. Затем желтые сцепились с  тускло-красными  и
победили.  Рукав  заполнился   кекропийцами;   и,   наконец,   в   течение
непродолжительного периода он опустел, не оставив и следов разума. На этот
раз никаких признаков артефактов Строителей не наблюдалось.
     Дари  была  уверена,  что  Блум  реконструировал   последовательности
картинок со  всех  шести  стен.  Она  ценила  в  нем  ум  и  педантичность
исследователя. Однако, изучив все, он выбрал только одну.
     Но кто бы осудил его за это? Только одна содержала в  себе  артефакты
Строителей, которые в нашей Вселенной разбросаны по всему  рукаву.  Вполне
резонно было отвергнуть остальные  пять  как  некую  фантазию  непонятного
предназначения.
     Резонно, но Дари такого позволить себе не могла. Ее внутренний  голос
подсказывал, что остальные пять путей развития рукава равноценны. Само  их
существование  и  способ  упаковки  двухмерных  изображений  в  трехмерном
пространстве говорили любому посетителю Лабиринта об  их  назначении.  Кто
разберется в смысле картинок, тот гораздо лучше поймет  самих  Строителей.
Или же - рассуждая от  противного,  -  познав  природу  Строителей,  можно
понять многовариантность исторических событий и  причину  столь  странного
способа хранения информации.
     Настал ключевой момент, требующий  полной  сосредоточенности.  Вместо
этого Дари с досадой ощущала, как мысли ее толкутся вокруг да  около.  Она
не могла выкинуть из памяти лицо Квинтуса Блума  с  запудренными  красными
пятнами и  его  убеждающий  голос:  "Если  вы  заключаете,  что  Строители
обладают магической властью предсказывать  отдаленное  будущее,  тогда  вы
приписываете им таланты, в которые я не могу поверить".
     Но ничего магического здесь и не было. Абсолютно. Просто иная природа
сама по себе определяла иную  природу  предсказаний.  Ей  в  голову  вновь
пришло ее собственное утверждение.  Разумные  существа,  способные  видеть
будущее. Не предсказывать, как считает Блум, а именно видеть.
     Дари смущала расплывчатость собственных мыслей.  Она  слишком  хорошо
знала себя. Когда возникала проблема, ее мучила бессонница. Она не  сможет
отключиться, пока не найдет решения, или же пока в  голове  не  вырисуется
какой-либо иной подход.
     Эта последняя мысль, перед тем как она  погрузилась  в  сон,  стоя  в
скафандре и глядя на  экран  визора,  доставила  ей  какое-то  извращенное
удовольствие: она засыпает и ничто ее больше не волнует. В то же время она
сознавала, что действительно засыпает. А что-то в глубине  ее  подсознания
нашептывало, что теперь у нее есть  вся  необходимая  информация.  Загадки
Строителей и Лабиринта разгаданы.
     Все,  что  нужно  сделать  проснувшись,  это  уговорить   собственное
подсознание выдать  решение.  Затем  разыскать  Жжмерлию  и  вернуться  на
корабль.
     А потом они все вместе отправятся домой.





     Два дня, проведенные в провале, вызывали беспокойство,  но  настоящей
опасности не представляли. В хорошо оснащенном корабле  оставалось  только
спокойно сидеть, терпеливо пережидая темноту и тишину, в надежде, что  это
когда-нибудь кончится. Когда-нибудь. Где-нибудь.
     Оставшаяся часть пути в Свертке такой уверенности не внушала. Разницу
между провалом и основным пространством Свертки Луис  Ненда  объяснить  не
мог,  разве  что  выражениями  типа  "пассивная  опасность"  и   "активная
опасность".
     И, к сожалению, сегодня на повестке была именно "активная опасность".
     Спустя два часа после очередного,  длившегося  целую  ночь,  провала,
Луис сидел  за  пультом  управления  "Гравитона"  совершенно  изможденный,
бледный и с красными глазами. С гораздо большим удовольствием он завалился
бы сейчас спать, но  сон  пришлось  отложить.  Их  поджидала  еще  большая
неприятность.  Вхождение   в   Свертку   Торвила   всегда   было   опасным
предприятием, но прежде  Свертка  по  крайней  мере  обладала  несколькими
стабильными характеристиками, на которые исследователь мог положиться.
     Теперь и этого  не  стало:  совсем  недавно  внутреннее  пространство
состояло из тридцати  семи  сегментов.  Теперь  их  число  сократилось  до
одиннадцати. Внутренняя геометрия всегда оставалась неизменной, теперь она
была другой - и, продолжала меняться. Межсегментные границы  невообразимым
образом смещались, сливались и исчезали. Районы действия  макроскопических
квантовых эффектов стали непредсказуемыми.
     Все это подсказывало Ненде, что  схему  его  старого  маршрута  можно
выбросить  в  открытую  дверь  воздушного  шлюза.  Ему  придется   лететь,
полагаясь лишь на собственный опыт и везение.  Судя  по  прошедшему  году,
первого у него хоть отбавляй, зато второго до обидного мало.
     Он сосредоточился  на  объекте  прямо  по  курсу  "Гравитона".  Среди
областей, наименее благоприятных для прохода кораблей,  "Пасть"  оставляла
другие далеко позади. Исследователи, не чуждые поэзии,  описывали  ее  как
голодную и безжалостную глотку, притаившуюся глубоко внутри Свертки, чтобы
разжевать и проглотить любого,  случайно  пролетающего  поблизости.  После
бурных событий последней ночи Ненда теперь описал  бы  ее  по-другому,  но
никаких иллюзий насчет скрытых в ней опасностей не питал. Пасть зияла  как
зловещая черная дыра в пространстве. Нет никакого смысла  пугать  Квинтуса
Блума или Гленну Омар, но непроницаемая чернота  кое-что  сообщала  Луису:
они находились внутри светового конуса. Корабль уже прошел точку возврата.
Они двигаются  с  максимальной  досветовой  скоростью  и  влетят  в  Пасть
независимо от своих действий.
     Если им повезет, на выходе они найдут звезду-карлик  цвета  лепестков
календулы. Вокруг этой звезды вращается Дженизия - родной мир  зардалу.  А
вокруг Дженизии... Дари?
     Луис пребывал в раздумье. Там, на  Вратах  Стражника,  все  выглядело
логически безупречно. Дари Лэнг настаивала, что Свертка  Торвила  является
артефактом, но ей никто не верил. И ее  репутация  здорово  пострадала.  В
поисках доказательств она должна была рвануть именно сюда. Так думал Блум,
и в этом Луис был с ним полностью солидарен.
     Теперь же у него появились сомнения. Дари, как  и  Луис,  знала  лишь
одну дорогу в Свертку. "Гравитон" гораздо быстрее  "Миозотиса"  -  корабля
Дари. Почему же тогда локаторы "Гравитона" не обнаружили ни  Дари,  ни  ее
корабль? Оставалась надежда, что она все еще  впереди,  с  другой  стороны
Пасти. Но весьма вероятно и то, что Пасть  проглотила  ее,  как  несколько
минут спустя, возможно, проглотит "Гравитон". Пасть  уже  заполнила  собой
половину небесного пространства перед ними. Широко  распахнутая  и  таящая
неопределенную угрозу.
     Луис ощутил легкое прикосновение к плечу и вскочил на ноги.
     -  О  черт!  -  Он  обернулся.  -  Слушай,  больше  никогда  так   не
подкрадывайся. Могла было крайней мере предупредить.
     - Извини. - В феромонах Атвар Ххсиал не было и намека на раскаяние. У
кекропиек раскаиваться не принято. - Я вовсе не хотела  отвлекать  тебя  в
самый ответственный момент.
     - Не беспокойся. Нет никакой разницы, что я буду делать  в  ближайшее
время.  Мы  летим  сквозь  Пасть;  хорошо  это  или  плохо  -  все   равно
остановиться невозможно.
     - Тогда самое время  поговорить.  -  Атвар  Ххсиал  уселась  рядом  с
Луисом. - Поскольку Дженизия уже близко, пора уточнить наши действия.  Как
добыть взрослого зардалу, не прихватив вместе с ним еще сотню или самим не
попасть к ним в плен? Хочу заметить, что, пока мы  находились  в  провале,
можно было обсудить это в более спокойной обстановке. Ноты  оставался  вне
досягаемости.
     - Можно сказать и так. А что произошло в провале, так это...  -  Луис
сосредоточился  на  периметре  зияющей  Пасти,  где  неожиданно  появилось
бледное фиолетовое кольцо. Оно разрасталось внутрь,  напоминая  сужающийся
зрачок. Они обязаны  прорваться  сквозь  этот  туннель.  Иначе  фиолетовая
область дезинтегрирует корабль вместе  с  экипажем.  -  Я  готов  обсудить
планы, но сначала задам тебе вопрос. Мне известно, что прежде чем отколоть
свой последний номер, ты трепалась с Гленной Омар. Что  ты  рассказала  ей
про Дари Лэнг?
     В феромонном обмене возникла пауза - слишком долгая, по мнению Луиса.
     - Про меня и Дари Лэнг, - уточнил он.
     - Возможно, я сочла чрезмерным твой  интерес  к  профессору  Лэнг.  А
почему ты спрашиваешь?
     - Гленна кое о чем проболталась.
     - Тебе?
     - Скорее себе самой. Она  все  смеялась  и  твердила:  "Хотела  бы  я
посмотреть, как занимается этим Дари Лэнг".
     - А что она делала в это время?
     - О, ничего особенного. Ничего, что бы тебя  заинтересовало.  -  Луис
проклинал себя за то, что затронул эту тему. - Держись крепче, Ат. Мы  уже
почти на месте, но сейчас, похоже, станет тесновато.
     Пасть заполнила собой  весь  небосвод.  Открытый  канал  стремительно
сжимался. Теперь  перед  кораблем  находился  как  бы  глаз  с  фиолетовой
радужкой и крохотным черным зрачком. "Гравитону" необходимо успеть войти в
этот  узкий  центральный  туннель,  прежде  чем   пространство   полностью
сомкнется.
     Ненда  попытался  прикинуть  его  размеры.  Вполне   достаточно.   Но
насколько он тянется?  Если  туннель  сожмется  и  стиснет  вас,  пока  вы
внутри...
     Луису было не до символов - в это утро он жил только эмоциями.
     Стремительно  несясь  по  узкому  цилиндру  с  сияющими   фиолетовыми
стенками, он изо всех сил всматривался в экран переднего обзора,  где  все
еще виднелась малюсенькая черная точка -  конец  туннеля.  Приближался  он
быстро - но сжатие шло еще быстрее.
     Небо впереди почернело, они почти вырвались.  Раздался  пронзительный
визг, глухой скрежет, и весь корабль  затрясло.  Одновременно  на  мостике
взревела почти половина аварийных сигналов. Потемнело, как будто они вошли
в какой-то новый провал. Несколько мгновений спустя  включилась  аварийная
система питания, и Ненда снова уставился на пульт управления.
     Он выругался.
     - Мы прошли? - Атвар  Ххсиал  слышала  его  проклятия,  поскольку  ее
эхолокаторы воспринимали, но не распознавали звуки.
     - Прошли - потеряв полкорабля. - Ненда еще внимательнее  вгляделся  в
мониторы. - Нет, меньше половины. Можно считать - нам  повезло.  Но  Пасть
отгрызла у нас приличный кусок задницы. - Он принялся  считать  потери.  -
Остались  без  заднего  обзора  и  антенны  связи.   Потеряли   маневровые
двигатели. Запасные кислородные и водяные баки. И самое  плохое:  оторвало
Бозе-генераторы. Бозе-переходы нам  больше  не  грозят.  С  этого  момента
"Гравитону" придется летать на досветовых скоростях.
     - Понятно. - Кекропийка оставалась спокойной, но прекрасно  понимала,
что крылось за этими  словами.  -  Полагая,  что  из  Свертки  мы  успешно
выберемся, как далеко мы окажемся от ближайшей населенной планеты?
     - В нескольких световых годах. На досветовой лететь лет десять.
     - Неприемлемо.
     - Вообще не вариант, если только ты чего-нибудь не придумаешь.
     - Все, что касается собственно корабля, - это  не  мои  трудности,  а
твои. Однако мне кажется, сейчас не лучшее время обсуждать поимку зардалу.
- Атвар Ххсиал поднялась и чинно покинула мостик.
     Ненда не возражал. Любой, кто выбрал  в  качестве  делового  партнера
кекропийку,  должен   спокойно   воспринимать   свойственное   этой   расе
пренебрежительное отношение к остальным разумным существам.  Луиса  всегда
восхищала откровенная наглость, от кого бы она ни исходила -  от  человека
или чужака. В любом случае сейчас на  него  навалилась  тысяча  неотложных
дел. Главное - составить перечень того, что еще осталось на "Гравитоне", а
потом всех потерь. Этот корабль, подобно остальным,  даже  менее  крупным,
кораблям блочной  конструкции,  создавался  в  соответствии  с  инженерной
концепцией наименьших потерь. Даже разрезанный пополам, он  тем  не  менее
продолжал бы  жить.  Любая  его  половина  сможет  поддерживать  жизнь  и,
вероятно, даже летать. Но  при  ближайшем  рассмотрении  потери  выглядели
гораздо серьезнее.
     Вспомогательные  двигатели  позволят  им   перемещаться.   "Гравитон"
способен совершить посадку на любую  планету  с  гравитацией  чуть  меньше
стандартной и даже неуклюже взлететь. Куда больше Ненду беспокоили  званые
и незваные гости, которые могут к ним пожаловать.  Когда  корабль  потерял
свой хвост, кормовые переборки должны были  автоматически  опуститься.  Не
осмотрев всего собственными глазами, Ненда не мог  определить,  что  же  в
действительности скрывается за ними, но размеры люков-заглушек  достаточно
велики, чтобы через них пролез взрослый зардалу.
     Итак, что же на самом деле утрачено? Ненда изучал схему "Гравитона".
     Для начала - большая часть  скафандров.  Если  только  по  счастливой
случайности некоторое их количество временно не хранилось в носовой части,
невозможно будет выйти в открытый космос. Сорвана аппаратура сверхсветовой
связи  -  поэтому  никаких  шансов  послать  экстренный  сигнал  бедствия.
Утерянная секция имела два или три выходных шлюза. Один шлюз  остался,  не
считая   импровизированных   точек   доступа   в   корабль   -   хвостовых
люков-заглушек. Что еще? Большая часть компьютерного оборудования корабля.
И все, до последнего места, грузовые трюмы.
     Что бы они ни нашли в Свертке или на Дженизии,  вряд  ли  им  удастся
увезти что-нибудь на Врата  Стражника.  Если  им  посчастливится  отловить
одного зардалу, его придется  держать  в  пассажирском  отсеке  вместе  со
всеми.
     Ненда ухмыльнулся, представив реакцию Квинтуса Блума. Блум  и  Гленна
Омар находились  в  относительной  безопасности,  занимая  каюты  ближе  к
носовой части корабля. Но при первом же взгляде на зардалу усмешка  Блума,
сползет с лица.
     Луис жутко переживал еще десять минут назад, но теперь  вдруг  ощутил
себя на верху блаженства. Они  остались  живы!  Они  вырвались  из  Пасти,
находясь настолько близко от гибели, как  никто  другой.  Корабль  был  на
ходу. Проблема выхода из  Свертки  и  возвращения  домой  стала  для  него
своеобразным вызовом судьбы - здесь Атвар Ххсиал права: все теперь зависит
только от Луиса. А прямо по курсу,  в  нескольких  часах  полета  даже  на
досветовых скоростях, на экране переднего обзора появилась  светлая  точка
цвета календулы.
     Они приближались к солнцу Дженизии. К зардалу. И -  что  тоже  вполне
вероятно - к Дари Лэнг.


     Мыслительные процессы кекропийки невозможно  точно  спроецировать  на
сознание  человека.  Атвар  Ххсиал,  если  на  нее  поднажать,  могла   бы
объяснить, что образ мышления зависит от речи; и в этом смысле язык  людей
чрезвычайно груб, примитивен, одномерен и не способен передавать тончайшие
обертоны, доступные феромонной речи. Бедный землянин не только не способен
выразить, но и просто понять нюансы отношений, совершенно обычные даже для
незрелых кекропийцев.
     И особенно остро эта проблема встала в разговорах с Гленной Омар.
     Общая картина была ясна. Во время провала Луис Ненда  и  Гленна  Омар
долгое время оставались в закрытой каюте.  Будучи  людьми,  они  наверняка
занимались там причудливым человеческим ритуалом спаривания.
     Но прошел ли ритуал успешно?
     Атвар Ххсиал, несмотря на трудности примитивного человеческого языка,
пыталась спросить именно об этом. "Успех" в данном случае вовсе не означал
"зачатие",  то  есть  воспроизводство  потомства.   Кекропийку   волновало
достижение двух других результатов. Во-первых, излечения  Луиса  Ненды  от
маниакального влечения к Дари Лэнг, что весьма  затруднительно  при  одном
сеансе спаривания. Во-вторых, что следовало из первого, необходимо,  чтобы
стремление Гленны Омар к близким отношениям с Луисом Нендой не  угасло  до
тех  пор,  пока  достижение  первого   результата   не   будет   полностью
гарантировано.
     На  кекропийском  языке  Атвар  Ххсиал  выразила  бы   все,   включая
взаимосвязь первого и второго желаемых  результатов,  коротким  феромонным
сигналом. Вместо этого  ей  пришлось  облекать  свои  мысли  в  громоздкие
человеческие выражения - чтобы потом так же интерпретировать ответ  Гленны
Омар. Уже в который  раз  Атвар  Ххсиал  сожалела  о  потере  своего  раба
Жжмерлии.
     То, что вместе с большей частью компьютерного банка  данных  в  Пасти
сгинули с таким трудом разработанные Атвар  Ххсиал  диалоговые  словари  и
энциклопедии человеческого языка, еще  больше  затрудняло  общение.  Чудом
сохранившиеся копии являли собой лишь жалкие остатки, и  Атвар  Ххсиал  не
представляла, как ими  воспользоваться.  Вдобавок  ко  всему  сама  Гленна
выглядела вялой, зевающей и полусонной. Когда  Атвар  Ххсиал  вошла  в  ее
будуар с аппаратом-переводчиком, Гленна как раз расправлялась  с  тарелкой
приторно-липких сладостей. Она мечтательно улыбалась, думая о чем-то своем
с отсутствующим удовлетворенным взглядом. Очевидно, проход сквозь Пасть  и
последующая судьба корабля ее нимало не беспокоили.
     С трудом высветив на экране первый вопрос,  Атвар  Ххсиал  расправила
свои антенны.
     ПОКА КОРАБЛЬ БЫЛ ЗАХВАЧЕН ПРОВАЛОМ, ТЫ ПРОВЕЛА МНОГО ВРЕМЕНИ В  СВОЕЙ
КАЮТЕ ВМЕСТЕ С ЛУИСОМ НЕНДОЙ. НЕ МОГЛА БЫ ТЫ  ОПИСАТЬ  ПОЛУЧЕННЫЙ  ЗА  ЭТО
ВРЕМЯ ОПЫТ?
     С момента вылета с Врат Стражника  Гленне  Омар  уже  доводилось  раз
десять беседовать с  кекропийкой.  От  повторений  Гленну  воротило.  Надо
смотреть правде в глаза. Болтовня о своей сексуальной жизни с тем, кто при
ближайшем рассмотрении представляет собой просто  умного  жука  гигантских
размеров, вовсе не похожа на обычный салонный треп.
     - Ну, если ты  так  настаиваешь,  расскажу  о  своих  ощущениях,  при
условии, что ты не  будешь  интересоваться  подробностями.  Женщина  имеет
право на тайны. Значит, ты хочешь, чтобы я описала, как это  время  прошло
для меня? - На мгновение Гленна задумалась. - Это был настоящий трах.
     Малообещающее начало. "Трах" - взрыв, разряд, детонация, извержение.
     КОГДА ТЫ БЫЛА С ЛУИСОМ НЕНДОЙ, ПРОИЗОШЛО ИЗВЕРЖЕНИЕ?
     - Скажешь тоже - извержение! Да их с полдюжины было с обеих сторон. Я
давно  подозревала,  что  по   сравнению   с   мужиками   Врат   Стражника
инопланетники - это нечто. Но я никогда не слышала о таких,  как  Луис.  -
Гленна улыбнулась, выгнула спину и  потянулась.  Все  ее  опасения  насчет
интимных тайн разом улетучились. В  конце  концов,  кекропийка  -  партнер
Луиса и наверняка давно уже знает, какой он мужчина. Настоящий  маньяк.  -
Жуть что было.
     "Жуть". Этого слова даже не содержалось в словаре; означает ли оно то
же, что и "жутко" - страшно, ужасно, пугающе?
     - Он был просто восхитителен, - продолжала Гленна. - Настоящий зверь.
     - "Зверь" - дикое животное, хищник, ниже  человека,  жизненная  форма
низкого уровня развития.
     ЛУИС НЕНДА ВЕЛ СЕБЯ С ТОБОЙ КАК ДИКОЕ ЖИВОТНОЕ?
     - Именно так. И чем дальше, тем больше. Хочешь  посмотреть  на  следы
зубов? Сколько раз я думала, что мы оба выдохлись, как он вылетал снова.
     "Вылетать" - покидать, оставлять, уезжать.
     К тому же следы  зубов.  Здесь  перевод  не  требовался.  Луис  Ненда
набросился на Гленну Омар, а затем оставил ее.
     Самой  Атвар  Ххсиал  тоже  давно  уже  следовало  оставить  ее.   Но
кекропийки не сдаются, если не остается другого выхода.  Ей  нужна  Гленна
Омар, чтобы выработать в Ненде иммунитет  к  другой.  Она  приняла  нижнюю
стойку, приготовившись убеждать ее продолжить начатое сколь угодно долго.
     ТВОИ  ПОПЫТКИ  ПОМОЧЬ  МНЕ,  НЕЗАВИСИМО   ОТ   ДОСТИГНУТОГО   УСПЕХА,
ЗАСЛУЖИВАЮТ ВСЯЧЕСКИХ ПОХВАЛ...


     Луис Ненда, проверявший все системы на поврежденном  корабле,  слушал
Гленну и Атвар Ххсиал, испытывая шесть различных видов наслаждения. Он мог
бы посвятить кекропийку в  истинное  значение  жаргонных  слов,  но  зачем
портить удовольствие?  На  конечный  результат  это  все  равно  никак  не
повлияет. Атвар Ххсиал настойчива, со временем они с Гленной выберутся  из
дебрей взаимного непонимания, при условии, разумеется, продолжения беседы.
     Что касается комментариев Гленны...
     В жизни Луису довелось  многое  повидать.  Из  переделок  он  выходил
изможденным и полуживым, но только так можно раз и навсегда избавиться  от
глупых фантазий. Уроженцу Кареллы могло только  пригрезиться,  что  в  его
постели  будет  лежать  женщина  одного  из  богатейших  миров  Четвертого
Альянса, прекрасная женщина с длинными гибкими конечностями и такой мягкой
и нежной кожей, что только от прикосновения к ней, казалось, мог  остаться
синяк. Лишь в мечтах эта женщина могла делать  вид,  что  ты  доставил  ей
удовольствие. Но чтобы она пришла в полный  экстаз  и  рассказывала  затем
третьему лицу, как ей чудесно с тобой, - такое уже ни  в  какие  рамки  не
лезло. Это настолько невероятно, что должно быть правдой.
     Вторжение Квинтуса Блума в кабину вызвало у Луиса сильнейшее  желание
придушить его.
     - Я изучаю полученные повреждения. - Клювастый нос  повис  над  левым
плечом Ненды. - Итак, мы готовы продолжить полет?
     Ненда повернул голову. Никаких  следов  страха  или  нерешительности.
По-своему Блум имел большой запас прочности.
     - Мы можем продолжить. - Луис кивнул на экран. - Видите  эту  звезду?
Очень скоро мы выйдем на орбиту Дженизии.
     - Превосходно. Дари Лэнг не видно?
     Не  такой  уж  он  железный  в  том,  что  касается  его  собственных
маниакальных страхов и волнений.
     - Нет. Мы обогнали ее, или  же  она  отправилась  в  какое-то  другое
место.
     - И  то,  и  другое  меня  устраивает.  -  Блум  на  некоторое  время
задумался. - Записи моих наблюдений во время пролета по Свертке,  остались
целы, но я бы предпочел более солидное подтверждение их доставки вместе  с
нами на Врата  Стражника.  У  вас  как  у  специалиста  есть  какие-нибудь
предложения?
     Блум даже не сомневается, что они возвратятся. Что ж, Господь Бог - а
теперь и Луис Ненда - заботится о пьяницах,  дураках,  маленьких  детях  и
Квинтусе Блуме.
     - Разумеется. - Пора импровизировать. У Луиса был свой план действий.
- На планете Дженизия  есть  конструкции,  которые  могли  создать  только
Строители. - Абсолютная правда, даже  если  во  время  поспешного  бегства
Ненды и Атвар  Ххсиал  эти  конструкции  стремительно  исчезали.  -  Таким
образом, сев на Дженизии, мы убьем сразу двух зайцев. Вы получите искомое,
а я смогу осмотреть внешние повреждения корабля.
     - Очень хорошо. Действуйте. - Блум уже удалялся.
     - Вот еще что. - Голос Ненды остановил его в  дверях.  -  Дженизия  -
родина зардалу.
     - Меня не интересуют зардалу.
     - Охотно верю. Но их интересуете вы - чтобы разорвать вас на кусочки.
Когда  мы  сядем,  разрешите  мне  пообщаться  с  ними.  Я  умею  с   ними
разговаривать.
     - Именно  так  я  и  предполагал.  Считаю,  что  это  входит  в  ваши
обязанности.
     "И это, и все, что взбредет тебе в  башку".  Луис  повернулся,  чтобы
послушать дальнейший  разговор  Гленны  Омар  и  Атвар  Ххсиал.  Черт!  Он
опоздал. Кекропийка ушла,  а  Гленна  развалилась  на  диване  с  невинным
личиком младенца.
     Луис внезапно ощутил головокружение и прилив  желания.  Сахар  в  его
крови, должно быть, на минимуме. Он готов был отдать  все  что  угодно  за
одну из тех липких, приторных сладостей на низком столике возле Гленны.


     Ненда оставил Дженизию, поклявшись больше никогда там не  появляться.
А сейчас ему предстояла небывалая доселе посадка. Болтаясь  из  стороны  в
сторону, "Гравитон" снижался на знакомый песчаный берег. Зардалу вынырнули
из моря и выскочили из высоких башен у самой кромки воды задолго до  того,
как корабль коснулся грунта.
     Обеспокоенный  плохим  состоянием  оборудования,  Ненда  боялся,  что
последние пятьдесят метров  они  пролетят,  как  гиря,  и  раздавят  часть
встречающих. Это явно не пойдет им на пользу. Впрочем, зная  зардалу,  это
наоборот может быть им на руку.
     "Гравитон" падал на прибрежную  кромку  как  подбитая  утка.  Зардалу
убрались в самый последний момент и  тут  же  вернулись,  окружив  корабль
гигантским кольцом как на суше, так и в воде.
     Не стоило оттягивать критический момент. Ненда,  а  за  ним  и  Атвар
Ххсиал, открыли  единственный  работающий  люк  и  ступили  на  песок.  Он
беспокоился за Гленну Омар и Квинтуса Блума, выглядывавших с  любопытством
и без всякого страха из проема. Сам он  был  невероятно  спокоен.  Видимо,
постоянная угроза придавала ему некоторую беспечность.  К  сожалению,  это
один из самых скорейших и верных путей распрощаться с жизнью.
     Луис подал знак самому большому зардалу. Тот  поднял  свое  громадное
тело и бесшумно заскользил вперед как голубой призрак. Он осел прямо перед
Нендой, распластав в разные стороны толстые щупальца.
     -  Мы  вернулись,  как  и  обещали.  -  Луис  применил  повелительное
наклонение старинного  рабского  языка  зардалу,  но  это  вряд  ли  имело
значение. Все зависело от ответа. Какие кривотолки плодились здесь  с  тех
пор, как они с Атвар Ххсиал поспешно удрали?
     - Мы мечтали о вашем возвращении.
     Речь раба! Ненда выждал, пока широкая голова не склонилась перед  ним
и четырехфутовый царственно алый язык не  вытянулся  на  песке.  Тогда  он
аккуратно поставил на него свою  ногу,  секунд  на  пять  -  этого  вполне
хватило, чтобы соблюсти ритуал, а затем на шаг отступил. Попытку  слизнуть
грязь с ботинка он пресек. Что подумали Блум и Гленна Омар обо  всей  этой
несуразице, можно было только догадываться. Они в самом деле не  сознавали
возможной опасности.
     - Настало  время  выполнить  наше  обязательство.  Мы  доказали,  что
способны улетать и прилетать на Дженизию по собственной  воле.  Теперь  мы
докажем, что можем взять вас с собой.
     Темно-синяя голова оглянулась на живое кольцо.
     - Мы готовы.
     Надо сманеврировать.
     -  Сразу  все  улететь  не  смогут.   Сначала   мы   возьмем   одного
представителя для  наглядности,  после  этого  организуем  отправку  более
многочисленных групп.
     Наступило  долгое-предолгое  молчание,  и  тут   беспокойство   Ненды
относительно собственной беспечности отступило на второй план.
     - Это весьма  удовлетворительно.  Если  Господа  немного  подождут  и
разрешат мне повернуться к ним спиной.
     - Разрешаем.
     Громадный зардалу развернулся одним  корпусом,  не  сдвинув  с  места
щупалец. Он произнес короткую речь  на  языке,  который  Ненда  вообще  не
понимал.
     Чрезвычайно  короткую  речь.  Разумеется,  этих  нескольких   щелчков
недостаточно,  чтобы  объяснить  сказанное  Нендой.  Но  тут  все  зардалу
принялись дружно отступать. Тридцать метров. Пятьдесят.
     Зардалу, стоявший перед Луисом, опять повернулся к нему.
     - Все в порядке. Я избранный представитель  зардалу  и  готов  лететь
немедленно. Поскольку мы начали, желательно двигаться быстрее.
     - Нет смысла ждать. - Луис повернулся и как раз жестом  указал  Атвар
Ххсиал на люк, когда поднялся шум. Кольцо ожидающих зардалу гудело, и  гул
этот быстро нарастал.
     Одного взгляда  хватило,  чтобы  разобраться  в  обстановке.  Зардалу
остался верен себе. Великан не стал ничего объяснять своим  сородичам.  Он
сам решил, кто полетит, и просто скомандовал им  расступиться,  сославшись
на Луиса, как на главного.
     Не успел он додумать, как уже  оказался  возле  люка.  Атвар  Ххсиал,
соображавшая быстрее, уже находилась внутри  и  проталкивала  перед  собой
Квинтуса Блума с Гленной Омар. Луис быстро оглянулся.  Самозванец  зардалу
следовал за ним по пятам, тогда как сотни его рассерженных соплеменников в
ярости спешили со всех сторон.
     Вечно все идет не по  плану!  Луис  бросился  в  люк.  Остается  лишь
догадываться, сможет ли большой зардалу протиснуться вслед за ним, но если
сможет он - значит, и все остальные.
     Времени на выяснение у Ненды не  было.  Он  пулей  ринулся  в  кабину
управления  и  ударом  ладони   запустил   стартовую   последовательность.
"Гравитон" начал подъем, сильно накренившись  влево.  Ненда  знал  почему.
Большой зардалу крепко засел в проеме люка, пытаясь  протиснуться  вперед.
Дюжина других обхватили его щупальца, все еще болтавшиеся снаружи. Корабль
поднимался с двадцатью тоннами избыточного и несбалансированного веса. Но,
однако, поднимался. А зардалу  в  люке  отбивался  единственным  свободным
щупальцем от нависших сородичей.
     Луис без  всякого  сожаления  наблюдал,  как  первая  партия  висящих
зардалу шмякнулась с высоты в несколько сотен футов на острые скалы вокруг
пляжа.
     Судьба  остальных  теперь  стала  лишь  вопросом   времени.   Корабль
продолжал подниматься. Зардалу падали один  за  другим.  И  уже  не  имело
значения, упадут они на землю или в воду: в обоих случаях исход предрешен.
Последний из оставшихся отпустил щупальца, но каким-то  образом  зацепился
присосками за нижнюю часть корабля. Казалось, он прилип навечно, но в  это
время корабль достиг верхней  границы  атмосферы  Дженизии.  Даже  зардалу
необходимо дышать, и вот потерявший сознание шар  с  беспомощно  бьющимися
щупальцами скрылся из виду. Ненда даже испытал  к  нему  легкую  симпатию:
восхитителен каждый, будь то человек или чужак,  кто  не  осознает,  когда
пора уносить ноги. Большой зардалу после беспримерных усилий все же втянул
свою тушу на борт. И как  раз  вовремя,  потому  что  через  открытый  люк
корабля выходил воздух. Ненда моментально захлопнул крышку, прищемив концы
нескольких не втянутых щупалец.
     Зардалу, казалось, этого даже не заметил. Он несколько секунд полежал
на палубе, тяжело дыша, затем поднял голову и  огляделся.  Гленна,  увидев
хищный клюв, моментально спряталась за  спину  Луиса.  Она  обхватила  его
руками и так стиснула, что хрустнули ребра.
     Ненде было не до этого. Подойдя к зардалу, он  ждал,  пока  громадный
небесно-голубой глаз не повернется в его сторону.
     - Надеюсь, у меня с тобой не  будет  проблем.  -  Он  применил  самую
грубую форму общения хозяин-раб.
     - Проблем? - В голосе зардалу звучал испуг.  -  Господин,  почему  вы
недовольны?
     - Я доволен. Но недовольны могут  быть  остальные.  Как  насчет  тех,
которые погибли? Или всех тех, кто остался?
     - Мертвым все равно. - Сейчас речь зардалу звучала скорее озадаченно.
- А на что жаловаться остальным? Я действовал так, как поступил  бы  любой
из них.
     Очевидно, это был единственно приемлемый стиль поведения зардалу.
     Луис прекратил дальнейшие попытки узнать чужаков.
     Или людей. Квинтус  Блум  только  что  вырвался  из  крепких  объятий
смерти. В шести футах от существа, которое по приказу Ненды способно  было
разорвать его на маленькие кусочки, он еще и ругал Луиса.
     - Я не разрешал покидать Дженизию. Что будет с моими доказательствами
деятельности Строителей? Немедленно верните меня на поверхность.
     Искушение было велико. Открыть на секунду люк  и  приказать  зардалу.
Тогда Ненда разом рассчитается за все унижения и издевательства. Блуму  же
придется сносить унижение, весьма и весьма длительное. На поверхность  его
доставят в лучшем виде - согласно приказу.
     Блума спасла Гленна Омар. Но вовсе не приняв его сторону. Когда Ненда
высвободился из ее объятий, она гневно обернулась.
     - Да как ты смеешь так разговаривать с  Луисом!  Я  уверена,  что  он
сделал все для нашей пользы. Он взлетел, потому что так надо. Ты  что,  не
видел сколько чудовищ вроде  этого,  -  она  махнула  в  сторону  зардалу,
правда, отведя взгляд, - нас поджидало?
     Луис даже не успел смутиться. За всю его богатейшую практику -  а  ее
было хоть отбавляй, - никто никогда не защищал его. Квинтус Блум,  похоже,
удивился  не   меньше.   Гленне   разрешили   участвовать   в   экспедиции
исключительно для того, чтобы восхищаться поступками Блума  и  преподнести
их миру с благоговейным  трепетом.  Но  она  критиковала  его  и  защищала
самоуправство какого-то косолапого смуглолицего  варвара,  невесть  откуда
взявшегося.
     И в этот напряженный момент взревела аварийная  система  "Гравитона".
Уцелевшие сенсоры корабля предупреждали о серьезной опасности.


     Слишком много всякого разного, и к тому же подряд.  Луис  был  твердо
уверен, что попал в центр  длинной  вереницы  чудес  и  кошмаров.  Настала
очередь еще одной черной полосы. Закрой глаза, расслабься. К сожалению, он
предпочитал не рисковать.
     Поступила информация с экранов переднего обзора. На них  в  очередной
раз предстала завеса сингулярностей, которые во время последнего визита на
Дженизию мешали Ненде и Атвар Ххсиал удрать с  планеты.  На  сей  раз  они
выглядели устрашающе - темные круги с внезапными  вспышками  молний  между
ними, вперемешку с бледными сполохами слегка колышущегося  сияния.  И  еще
кое-какие отличия. Искусственная полая луна Дженизии не испускала  никаких
шафрановых лучей, готовых вернуть корабль на поверхность планеты.
     Хорошие новости. Исключая лишь то, что теперь ярко-пурпурный  луч  из
того же источника захватил "Гравитон" и тащил с возрастающим ускорением.
     Ненда оглядел кабину корабля от люка до  панели  управления.  Зардалу
тихо лежал на полу, изучая прищемленные щупальца. Здесь все в  порядке.  В
любом случае Луис не мог придумать, что ему делать в  критическую  минуту.
Ничего для содержания тела подобных  размеров  в  конструкции  "Гравитона"
предусмотрено не было. Если он будет вести себя смирно, и то  слава  Богу.
Атвар Ххсиал наверняка понятия не имеет, что сейчас видно на экранах, если
только не уловила поток естественных феромонов Луиса - времени на послание
у него не было, но наверняка от него за километр разит страхом. Все равно,
отсюда помощи ждать не приходится.
     Квинтус  Блум,  повернувшись  к   Ненде,   приготовился   разразиться
обвинениями, но едва он открыл рот, как свет погас.  Все  экраны  потухли.
Секундой позже руки Гленны обвили Ненду и жадно поползли вниз.
     - Луис! - шепнула она ему прямо в ухо. - Еще один провал!
     Нет, не провал. Все было гораздо серьезнее, даже  если  никто,  кроме
Луиса, этого не понимал. Он рванулся вперед, подальше от поцелуев  Гленны,
и как раз вовремя: свет включился и экраны снова замигали.
     Он взялся за ручки управления, догадываясь,  что  от  любых  действий
сейчас мало проку. За те несколько секунд кромешной темноты полый  спутник
Дженизии исчез. На его месте висел вращающийся темный шар.
     Луис громко выругался. Он хорошо знал эту штуковину и никаких  дел  с
ней иметь не хотел. "Гравитон" затягивало помимо его воли в черную воронку
транспортной системы Строителей. Не  успел  он  подумать,  где,  в  случае
чего... они вынырнут, как воронка надвинулась и стиснула словно гигантский
удав его измученное тело.
     Возможно, Луис застонал. Он не был в этом уверен. Но  стон  в  данной
ситуации был оправдан.
     Всю ночь Гленна, потом Пасть, и теперь воронка. Неужели он до сих пор
не получил свою порцию этих пыток?





     Прошло еще два дня, но Жжмерлия не возвращался. С ним или  без  него,
но Дари надо решать, как выбираться из Лабиринта.
     А еще заботы о запасах воздуха  и  еды  в  скафандрах!  Дари  ощущала
перемены в артефакте как дуновение невидимого ветра. Комната перемещалась.
В воздухе повис какой-то туман и  пропал.  Стены  двигались  и  кренились,
соединяясь уже  под  иным  углом.  Наиболее  ощутимо  эффект  проявился  в
коническом конце, где стены образовывали острый угол не  более  нескольких
градусов. Теперь в широкий провал можно глубоко просунуть руку  и  ощупать
его кончиками пальцев.
     Окончательное решение,  как  и  все  важное  в  жизни  Дари,  пришло,
казалось, само собой. Только что она размышляла, что могло приключиться  с
Жжмерлией, а в следующий момент уже направлялась к темной трубе выхода.
     - Каллик, пора выбираться. Мы уже все изучили.
     Теперь нужно  сосредоточиться  на  внешних  комнатах  и  на  корабле,
оставшемся где-то позади. Логика -  прекрасная  вещь,  но  избыток  логики
мешает  действовать.  Дари  слышала  серьезные  гипотезы  насчет   причины
деградации родной планеты человеческого клайда - Земли. Таковой  считалось
всевозрастающее использование компьютеров  для  анализа  торговых  сделок.
Следуя законам чистой логики, никто никогда не сможет вести  исследования,
совершать  открытия,  радоваться,  петь,  бороться,  влюбляться   или   же
безрассудно  рисковать.  Лучше  уж  валяться  в  постели  -  так   гораздо
безопаснее.
     Если, конечно, ты являешься счастливым обладателем постели. У входа в
самую дальнюю комнату Дари задержалась. "Иди вдоль белых полосок". В  этом
направлении  находился  "Миозотис",  полный  постелей,  перин   и   прочих
прелестей, которых она лишена вот уже много дней.
     - Мое почтение. - Каллик проскользнула вперед. - Я реагирую  быстрее,
поэтому логичнее мне идти первой.
     Опять логика. Впрочем, Дари решила,  что  с  этим  аргументом  трудно
спорить. Пока Дари  будет  размышлять,  есть  опасность  или  нет,  Каллик
окажется уже в пятидесяти метрах. Пусть торжествует логика.
     - Будь внимательна. Все меняется на глазах.
     Впрочем, Каллик ли это говорить. Ее чувства острее,  чем  у  Дари,  а
сообразительность ничуть не  хуже.  Дари  следовала  за  ней  к  следующей
комнате,  надеясь  увидеть   фигуру   Каллик   впереди,   среди   вихревых
сингулярностей, которые когда-то преградили им путь.  К  своему  удивлению
Дари обнаружила, что хайменоптка, не добравшись до конца туннеля, парила с
расставленными лапами и, казалось, поджидала ее.
     - Слишком опасно? - Дари приблизилась к ней,  ожидая  увидеть  черные
вихри, снующие из стороны в сторону. Вместо этого  увидела  один  огромный
чернильный смерч, словно стоявший на страже.
     Переместившись  ближе  к  Каллик,  она  поумерила  свой  пыл.  Отсюда
прекрасно просматривалась структура разбухшего жерла  вихря;  впрочем,  не
вся  комната  была  им  заполнена.  Человек  или  хайменоптка   могли   бы
протиснуться сквозь просвет, если вихрь больше не разрастется.
     - В чем дело?
     Вместо ответа Каллик показала в сердцевину  черной  воронки.  Сначала
Дари ничего не заметила - одна густая чернота; вихрь,  казалось,  поглощал
весь падающий на него свет.
     Несколько  мгновений  спустя  в  темноте  промелькнула  еле   видимая
картинка.  Дари  показалось,  что  это  неправильной  формы  цилиндр   или
вытянутый эллипсоид с плоскостями на концах.
     Не успела она и  слова  произнести,  как  призрачная  картинка  вновь
исчезла.
     Еще. И еще раз, задержавшись чуть дольше.
     - Мне кажется - сейчас.
     Но и без осторожного комментария Каллик Дари уже знала,  что  смотрит
на транспортную систему Строителей. Что-то  или  кто-то,  продравшись  или
провинтившись сквозь пространственно-временной  канал,  (Дари  никогда  не
забыть этого ощущения), сейчас появится в этой комнате.
     Вихрь  задрожал.  Равномерная  чернота  на   мгновение   ослепительно
вспыхнула  бело-голубым.  Визор  скафандра  Дари   отключился   вследствие
перегрузки. Когда он  вновь  заработал,  в  комнате,  напротив  Дари,  уже
появилось что-то, вернее - тупоносый серый корабль незнакомой конструкции.
Сам же вихрь продолжал трансформироваться. Завершив доставку, он снизился,
сузился и сжался до обычных размеров. Несколько секунд спустя он  потух  и
стал серым. И наконец превратился в бесплотную прозрачную дымку, а затем и
вовсе исчез.
     Дари подалась вперед. И резко остановилась, когда концевые  плоскости
корабля отъехали в сторону и на гладкой серой поверхности открылись темные
отверстия. Дари застыла на месте. Даже  представители  миролюбивых  планет
Четвертого Альянса знали, как выглядят оружейные порты...
     - Ристу 'кну'ик. Юту'из'с гур'уики. - Корабль  разразился  угрожающим
ультразвуковым посланием, от которого у Дари  мурашки  побежали  по  коже.
Кто-то внутри корабля выяснил то, о чем  сама  Дари  совершенно  забыла  -
комната заполнена воздухом. Звук распространяется в газах независимо от их
пригодности для дыхания.
     -  Ты  что-нибудь  поняла?  -  Дари  говорила  по  закрытому   каналу
скафандра.
     - Нет. Но, кажется, узнала. - Каллик медленно перемещалась в сторону,
одновременно изучая пухлый цилиндр, находившийся перед ней. - Это  диалект
языка кекропийской Окраины, на границе  Федерации  с  Сообществом.  Я  его
слышала, но, к сожалению, у меня не было возможности изучить его. Жжмерлия
- тот наверняка понял бы.
     Прекрасно. Приди же, Жжмерлия, где бы ты ни был.
     - Не двигайся, Каллик. Это оружейные порты.
     - Я знаю. - Каллик замерла, а затем вышла вперед. - Разрешите  задать
вопрос. Какой артефакт ближе всего к кекропийской Окраине?
     Неудачное время для подобных вопросов, но этот не наводил ни на какие
мысли. Информация по артефактам Строителей настолько вошла в плоть и кровь
Дари, что буквально стала ее второй натурой.
     - Расширение Крускала, больше известное как Непостижимый.
     - Благодарю вас. А возле Непостижимого есть населенные миры?
     -  Три.  Называются  Розен,  Лао  и  Нордстрем,   по   имени   первых
исследователей Непостижимого. Но, насколько я  помню,  все  они  безлюдны.
Планеты слишком массивные, а на Лао, я думаю, мы не смогли бы дышать.
     - Неплохой способ избежать территориальных  конфликтов.  Но  с  вашей
помощью мы, кажется, нашли то, что искали.  -  Каллик  все  еще  двигалась
вперед, сопровождаемая тупыми стволами орудий. Она переключила скафандр на
внешний  громкоговоритель  и  выдала   серию   резких   до   боли,   почти
ультразвуковых, сигналов. Дари они напомнили скрежет циркулярной пилы,  не
имевший ничего общего с речью, доносившейся из корабля.
     Наступило тягостное молчание, во время которого Дари ощущала, что  ее
в любую секунду могут распылить на атомы.  Наконец  из  цилиндра  раздался
ответный набор скрежетов.
     - Прекрасно. Это тентреданский язык или один из его диалектов: я могу
хотя бы элементарно изъясняться. -  Каллик  жестом  предложила  Дари  идти
вперед вместе с ней. - Обитатели Лао - это тентреданцы. Они считаются,  по
крайней мере биологически, моими дальними родственниками.
     - Эти твои родственники все еще держат нас на мушке.  -  Дари  видела
блики на линзах прицелов. Кто-то в очередной  раз  ужасно  завыл,  как  бы
делая последнее предупреждение.
     - Мое почтение, я  так  не  думаю.  Они  просто  извиняются,  выражая
тревогу и смущение. Я осведомила их о нас и о том,  где  они.  Новость  их
ошеломила. Менее получаса назад они вместе с однотипным кораблем входили в
Непостижимый с целью его изучения - в шестистах световых годах  отсюда.  -
Каллик  направилась  прямо  к  люку  корабля.  -  Вероятно,  некоторая  их
настороженность вполне понятна.


     Логика Каллик по мере изложения Дари своих умозаключений казалась  до
абсурда простой:
     1) Первоначальное послание было на языке кекропийской Окраины;
     2)  Поскольку  корабль  доставила  транспортная  система  Строителей,
значит, он должен был войти в нее;
     3) Входные точки в систему связаны с артефактами Строителей;
     4) На самой Окраине нет артефактов, но Непостижимый находится рядом с
ней;
     5) Судя по  всему,  пришельцы  -  уроженцы  планеты,  находящейся  на
Окраине неподалеку от Непостижимого.
     Что  делало  загадку  Лабиринта  и   появление   корабля   не   менее
удивительными.  До  недавнего  времени  никто  не  слышал  о  транспортных
воронках Строителей. Теперь они возникали  повсеместно,  как  грибы  после
дождя; еще немного, и всю Бозе-сеть можно будет сдавать в утиль.
     Вдобавок сам Лабиринт опять менялся, все более и  более  явно.  Когда
Дари и Каллик поднялись на борт тентреданского корабля, они  считали,  что
его  хозяевам  необходимо  указать  дорогу  в  открытый   космос.   Однако
тентреданцы настроились  скорее  пробить  стену  кораблем,  чем  следовать
советам Дари. Ничто в Лабиринте не напоминало первоначальную обстановку  А
время шло.
     Дари кивнула покрытому хитиновым  панцирем  круглоголовому  существу,
склонившемуся над панелью управления. Фамильное  сходство  с  хайменоптами
было очевидно, но красные глаза, крючковатые челюсти, выступающие жвалы  и
брюшко, опоясанное угольно-черными и  темно-красными  полосками  придавали
тентреданцам очень грозный вид. Все пятеро подозрительно смотрели  на  нее
половиной своих  малиновых  глаз,  а  на  Каллик  -  другой.  Указывая  на
противоположную сторону комнаты, хайменоптка  пыталась  что-то  разъяснить
пилоту. Тентреданец, в свою очередь, тоже на что-то указывал и,  очевидно,
активно не соглашался.
     - В чем дело? - Дари надо было как-то напомнить о своем  присутствии,
чтобы не чувствовать себя лишней. - Мы знаем, что  это  единственный  путь
наружу. И мы должны пройти по туннелю, даже если нам придется  пробиваться
с помощью орудий. Скажи ей это.
     - Ему. На этой стадии жизненного цикла тентреданцы являются  самцами.
Я стараюсь изо всех сил, но общаться нам очень трудно, я плохо  владею  их
языком.
     Каллик, казалось, не замечала иронии своего извинения. При их  первой
встрече хайменоптка ни слова не могла произнести по-человечески, а Дари не
понимала и ни звука не могла издать по-хайменоптски.
     - Он согласен, что корабль не пройдет  через  туннель,  -  продолжала
Каллик. - Однако все еще остается приверженцем грубой силы.
     - Передай, нас не волнует,  насколько  он  повредит  Лабиринт.  Чтобы
выбраться, надо сделать все возможное.
     Дари удивилась собственному ответу - на Вратах Стражника никто бы  не
поверил, что он слетел с уст составителя "Всеобщего Каталога  артефактов".
Она  всегда  яростно  выступала  за  сохранение  каждой   частицы   любого
артефакта. Но сейчас даже Каллик покачала головой.
     -  Ты  не  согласна  со  мной?  Чтобы  выбраться  отсюда,  мы,   если
потребуется, разрушим Лабиринт.
     - Да, конечно. Но, мое почтение, профессор  Лэнг,  дело  не  в  этом.
Пилот не хочет применять оружие в связи с тем, что находится -  по  данным
сенсоров - в следующей комнате.
     Дари посмотрела в черный овал туннеля, проецируемый на экран.
     - Он ничего не может там увидеть.
     - Это не визуальный сигнал, а отраженный звуковой профиль. В соседней
комнате находится корабль. Он не хочет применять оружие, пока  не  получит
дополнительную информацию. Предположим, что в следующей комнате  находится
второй тентреданский корабль, переброшенный как и  этот,  но  несколько  в
иное место?
     Наконец-то она может сделать хоть  что-то  конкретное,  а  не  только
прислушиваться к завываниям  и  скрипам  тентреданцев.  Не  успела  Каллик
докончить свою фразу, как Дари уже спешила к люку.
     - Скажи им, что я свяжусь с тобой несколько минут спустя.  И  передай
еще, что я буду чувствовать себя  гораздо  спокойней,  если  они  отвернут
стволы в другую сторону. У  меня  такое  ощущение,  что  этим  ребятам  не
терпится пальнуть.
     - К сожалению, это трудно гарантировать, профессор Лэнг,  -  услышала
Дари уже в шлюзе. - При всем моем уважении,  будьте  предельно  осторожны.
Тентреданцы не  отличаются  выдержкой,  поэтому  не  следует  поражать  их
чем-либо внезапно.
     Дари прекрасно могла обойтись и без этого напоминания.  Она  вошла  в
туннель, чувствуя кожей направленные ей в спину стволы  орудий,  способных
мгновенно превратить ее в пар. Посреди узкого коридора  она  остановилась.
Вдруг она обнаружит в следующей комнате нечто настолько опасное для Каллик
и тентреданцев, что его надо будет немедленно  уничтожить?  Что  делать  в
таком случае? Она не считала себя хладнокровным героем типа  Ханса  Ребки,
способным пожертвовать собой во имя спасения других.
     Но не могла же она остаться посреди туннеля навсегда! Даже  если  она
ничего не  будет  делать,  нервные  тентреданцы  могут  решить,  что  пора
открывать огонь. Дари вздохнула и двинулась вперед.
     Что бы ни находилось  в  следующей  комнате,  вряд  ли  это  корабль.
Квинтус Блум открыл Лабиринт и сделал о нем сообщение на Вратах Стражника,
но насколько Дари было известно, об этом артефакте не знали больше  нигде,
кроме Мира Джерома. Правда, и там, за исключением Квинтуса Блума, никто не
интересовался  его  исследованиями   -   да   и   вообще   какими   угодно
исследованиями. Дари была уверена, что ее экспедиция - это второй визит за
всю историю артефакта.
     Она приблизилась к следующей комнате и снова остановилась.  Когда  ты
постоянно попадаешь впросак, лучше держать собственное мнение при себе.
     В продолговатом помещении больше не было тумана из оранжевых  частиц,
столь напугавших их вначале. Вместо этого там находился некий приплюснутый
объект. Маленький, незнакомой конструкции, но все-таки корабль.
     - Каллик, ты меня слышишь?
     - Разумеется.
     - Передай своему приятелю, что он совершенно  прав.  Здесь  еще  один
корабль.  -  Дари  заколебалась.  У  этого  не  было   никаких   признаков
вооружения. Она шагнула вперед - никакой реакции. Может, она  стоит  перед
мертвым кораблем, дрейфующим  в  Лабиринте  целые  эпохи?  (Но  когда  они
входили, его наверняка здесь не было.)
     - Каллик, передай тентреданцам, что это не их корабль.  Этот  гораздо
меньше и  совершенно  другой  конструкции.  Я  собираюсь  рассмотреть  его
поближе. Если внутри кто-то есть, постараюсь установить с ними контакт.
     Вот так и начинаются опасные приключения. Вызвалась - попробуй теперь
признаться, что  тебе  страшно.  Дари  подумала,  как  в  данной  ситуации
действовал  бы  профессионал.  Любителю  же  оставалось  на  выбор   всего
несколько вариантов.
     Она изучила его обшивку,  затем  направилась  к  единственному  шлюзу
стандартной конструкции, применяемой везде -  от  Четвертого  Альянса,  до
отдаленнейших  областей  Сообщества  Зардалу.  Она  даже  знала,  как   он
работает.  Если  она  струсит   и   вернется   в   малоприятную   компанию
тентреданцев, то она никогда себе этого не простит.
     Но удовольствие от общения с любой компанией  -  вещь  относительная.
Дари добралась до  внешнего  пульта  ручного  управления  шлюзом  и  легко
открыла  его.  Теперь  отступать  непростительно.  Она  повернула   ручку,
втолкнула герметизированную крышку на шарнирах внутрь и вошла.
     Если  она  выберется  отсюда  живой,  то  никогда  больше  не  станет
подшучивать над профессором Мерадой и его размеренной уединенной жизнью на
Вратах Стражника.





     Ханс Ребка стоял  перед  сестрами  Трил,  обеспокоенный  их  растущим
недоверием. Он  их  не  осуждал.  Подобная  ситуация  исстари  именовалась
"неправдоподобной".
     Мадди, Лисси и Кэтрин сели  на  мель  внутри  Парадокса.  Им  грозила
голодная смерть, но такой исход был им понятен.
     Затем появился Ввккталли; человек, главным недостатком  которого  был
его пол, но возможно, этот человек мог их спасти.  Потом  Талли  объяснил,
что также попал в капкан и не знает, как из  него  выбраться;  кроме  того
выяснилось, что он даже не человек.  После  длительных  объяснений  они  с
трудом поверили ему.
     И вот приходит Ханс Ребка, совершенно точно человек и друг Ввккталли.
Он приносит плохое известие о том, что даже  тюрьма  Парадокса  больше  не
является прибежищем. Он вывел их из комнаты -  оказалось,  из  огня  да  в
полымя. Их  вместе  с  "Мизантропом"  затащило  в  дьявольский  чернильный
водоворот, который выжимал  их  словно  мокрое  белье,  так  что  хотелось
умереть.
     Но они выжили. Но оказались ли они в безопасности, выбравшись наконец
из Парадокса? Это - как посмотреть. Конечно, они больше не  находились  ни
внутри Парадокса, ни в каком-либо ином месте, о котором  Ребке  или  Талли
приходилось прежде слышать. Ребка разъяснил, что воронка, судя  по  всему,
закинула их в какое-то  незнакомое  место.  Выглядело  оно  как  очередная
могила.
     Потом возникает Жжмерлия, чужак, которого точно не было  с  Ребкой  и
Талли на Парадоксе. Представитель расы, весьма далекой от человеческой, но
знакомый Хансу Ребке и Ввккталли. И наоборот. Когда Жжмерлия  поднялся  на
борт "Мизантропа", он приветствовал остальных как старых друзей.
     Ханс намеревался объяснить все это сестрам  Трил.  Но  не  сумел,  а,
наоборот, принялся спрашивать сам.
     - Давай-ка во всем разберемся. - Ребка заставил  Жжмерлию  застегнуть
скафандр, затем закрыл люк и  загерметизировал  его.  Он  настраивался  на
долгий разговор и серьезное обдумывание ситуации. - Ты говоришь, что вы  с
Дари Лэнг и Каллик отправились к Стражнику?
     - Мы знаем об этом артефакте, - грубовато вмешалась Мадди Трил. -  Но
кто такие, к черту, Каллик и Дари Лэнг?
     - Особы женского пола. Это должно вас обрадовать. -  Ребка  посмотрел
на старшую Трил со злостью. Развязать войну полов было чрезвычайно просто,
но ни к чему хорошему это не приведет. -  Прошу  прощения,  мне  следовало
предупредить, что Дари Лэнг - это ученый-исследователь с  Врат  Стражника.
Она составитель "Каталога" Лэнг, который, я уверен, вы знаете. А Каллик  -
это хайменоптка, с которой мы раньше вместе работали. Жжмерлия, ты  хочешь
сказать, что мы сейчас находимся на Стражнике? Это место не похоже  ни  на
одно из встречавшихся мне описаний Стражника.
     - О нет. - Жжмерлия был расстроен не  меньше  других,  но  встрече  с
Ребкой и Талли обрадовался. Наконец  кто-то  будет  принимать  решения  за
него. - Мы оставили Стражник, потому  что  он  изменился  и  обманул  наши
ожидания. Мы отправились на другой артефакт: на Лабиринт.
     - Нет такого артефакта! - Лисси уставилась на Ханса Ребку. -  Что  ты
плетешь? Мы знаем каталог Лэнг не хуже других. Там нет никакого Лабиринта.
     - Это новый артефакт. - Ребка и  не  ждал,  что  его  реплика  найдет
должный отклик.
     - Чушь. Всем артефактам много миллионов лет. -  Лисси  обратилась  за
поддержкой  к  Ввккталли.  -  Ты  говорил,  в  тебя  не  заложены   схемы,
позволяющие врать. Тогда скажи: каков возраст артефактов Строителей?
     - По крайней мере  три  миллиона  лет  -  за  исключением  Лабиринта,
который явно создан недавно. - Ввккталли только подлил масла  в  огонь.  -
Если вы позволите Жжмерлии договорить...
     - Он прав. - Помощь неожиданно пришла со  стороны  Кэтрин  Трил.  Она
взяла прядь своих длинных черных волос и принялась  задумчиво  жевать  ее,
как было принято в их мире. Это пробудило в  Хансе  Ребке  ностальгические
воспоминания.
     - Какая разница, сколько лет этим штуковинам, - продолжила Кэтрин.  -
Меня интересуют только три  вещи.  Во-первых,  где  мы  находимся  сейчас.
Во-вторых, как выбраться отсюда и выйти в открытый космос. И, в-третьих, я
не хочу больше никаких чертовых сюрпризов. - Она повернулась к Жжмерлии. -
А теперь рассказывай.
     - Но именно это я и пытаюсь сделать.  -  Жжмерлия  наконец  дождался,
когда ему позволят продолжить. - Мы отправились на планету Мир Джерома,  а
затем на  Лабиринт.  Мы  нашли  вход  внутрь  и  двинулись  по  проходу  к
центральной комнате. Но нам пришлось оставить наш корабль -  "Миозотис"  -
во внешней части Лабиринта. Поэтому, пока  остальные  изучали  комнату,  я
вернулся посмотреть, все ли в порядке с кораблем. "Миозотис" был на месте.
Но затем я совершил ошибку. Понимаете, Лабиринт состоит из  тридцати  семи
отдельных секций, вернее, состоял, когда мы входили в него.  Мне  кажется,
сейчас их меньше, поскольку он продолжает меняться...
     - Как все артефакты, - пробрюзжала Мадди.
     - ...но случайно я попал в другое помещение и  не  смог  вернуться  к
месту,  откуда  вышел.  Я  искал  обратную  дорогу  к  "Миозотису",  когда
наткнулся на ваш корабль.
     - Стоп. - Мадди подняла руку. - Давай-ка  выясним,  правильно  ли  мы
тебя поняли. Сейчас мы внутри артефакта под названием Лабиринт?
     - Да.
     - И Лабиринт - это новый артефакт, отсутствующий в "Каталоге" Лэнг?
     Жжмерлия заколебался и Мадди уловила его сомнения.
     - Так новый он или нет?
     - Дари Лэнг и все остальные убедили меня в том, что он новый. Но я  в
этом не уверен. - Жжмерлия поведал  об  увиденном  во  время  скитаний  по
Лабиринту: о высохших  черных  существах,  похожих  на  летучих  мышей,  о
человеческих скелетах в древних скафандрах, о  давно  вымерших  пятиглазых
морских гигантах, не похожих ни на одного обитателя рукава.
     Когда он закончил, в кабине воцарилось молчание. Наконец  Мадди  Трил
откашлялась:
     - Прекрасно. Лабиринт считается новым, но  внутри  него  есть  старые
вещи. Ни к чему сидеть здесь и пытаться разгадать эту загадку. Главное вот
что: знаешь ли ты, как отсюда выбраться?
     - Знаю. Это очень просто. Нужно двигаться  в  направлении  расширения
спиральной трубы, и тогда вы окажетесь у одного из входов.
     - Отлично. Со вторым пунктом списка Кэтрин покончено. Мы можем отсюда
убраться. И я предлагаю  сделать  это  немедленно.  Дальнейшие  объяснения
подождут.
     - Но что будет с Дари Лэнг и Каллик?
     - Ты сказал, что у тебя не было проблем с проходом к вашему кораблю и
с ним ничего не случилось. То, что  ты  не  смог  найти  к  нему  обратной
дороги, - твоя ошибка. Как бы то ни было, наш корабль здесь, и  мы  вправе
распоряжаться им, как захотим. Кэтрин, нам надо лететь  вдоль  спирали,  и
она выведет нас в  открытый  космос.  Поехали,  пока  еще  чего-нибудь  не
стряслось. Я абсолютно с тобой согласна: хватит с нас сюрпризов.
     Мадди Трил стала пробираться вдоль стенки кабины, но внезапно застыла
и стала по-петушиному крутить головой. Ребка, Талли, Жжмерлия, ее сестры -
все сидели перед ней. Но слабый  звук,  который  она  услышала,  доносился
из-за ее спины. Это воздушный шлюз "Миозотиса" открывался и закрывался  на
своих молекулярных шарнирах.
     Мадди глубоко вздохнула, не забыв при этом выругаться. Похоже, третье
пожелание Кэтрин останется невыполненным.


     Объяснения пошли по второму кругу на новом уровне напряженности, лишь
слегка сглаживаемые тем  фактом,  что  Дари  Лэнг  -  несомненно  женщина.
Сестрички Трил, продержавшись некоторое время единым фронтом, вернулись на
свои  исходные  позиции  (Ребка  подозревал,  что  это   их   естественное
состояние) и принялись  браниться  между  собой,  причем  Лисси  и  Кэтрин
объединились против Мадди, отвергая ее верховенство.
     Наконец они согласились выслушать историю  Дари,  но  их  терпение  и
вежливость быстро иссякли. Дари в нескольких словах рассказала о том,  что
поставило в тупик Жжмерлию.
     - Лабиринт действительно новый, но в нем есть  старые  вещи,  которые
веками находились в других артефактах, а затем попали сюда. Так же, как  и
вы.
     - Я вовсе не старая вещь, - запротестовал Талли. - Я почти новый.
     - Наплевать, каким барахлом набит Лабиринт, - прервала ее Кэтрин, - и
откуда все это приволокли. Нас-то точно сюда притащили силком,  и  с  меня
этого довольно. Какая разница, чем набит  Лабиринт  -  тентреданцами,  или
хайменоптами, или лотфианами, или призывно хрюкающими, как сирена, самцами
фамбезу с зелеными яйцами и синей задницей в фиолетовую крапинку. А  ты...
- она заметила озадаченный взгляд Талли,  -  ...ты  можешь  узнать  о  них
позже, от кого-нибудь еще. Я хочу свалить отсюда, и как можно быстрее.
     Мадди не отреагировала на эмоциональный взрыв сестры.
     - Но зачем нас сюда доставили? - задумчиво произнесла она.  -  И  что
будет дальше?
     Дари стиснула зубы. Не слишком ли жирно им будет  -  сидеть  здесь  и
слушать полное описание Лабиринта. Им и дела нет до всего  того,  что  она
разузнала.
     - Я понятия не имею, зачем вас доставили сюда и что случится  дальше.
- Она встала и плотно закрыла шлем скафандра. - Но я  вовсе  не  собираюсь
слушать ваши споры. Если  хотите  выбраться  -  выбирайтесь.  Я  пообещала
Каллик вернуться и подробно рассказать обо всем, что  встретилось  мне  на
пути. Обещания надо выполнять.
     Она нашла неплохой выход из создавшейся ситуации.
     Гораздо меньше радости принесло ей  то,  что  она  обнаружила,  выйдя
наружу. Дари оказалась в той же самой комнате, но  там  произошли  сильные
изменения. Комната каким-то образом увеличилась в  размерах.  Стены  стали
прозрачными и позволяли разглядеть очертания соседних помещений. Но  самое
неприятное, что путь назад теперь  был  блокирован.  На  входе  в  туннель
висела знакомая, но от этого  не  более  желанная  очередная  транспортная
воронка.
     Она продолжала вращаться, воссоздавая свое  содержимое.  Дари  ждала.
Теперь она знала, что увидит. Сценарий был прежний: чернота, растущая сама
из себя с абсолютно непроницаемым, кружащимся  центром.  Потом  призрачное
изображение, на мгновение возникшее  посреди  вспухающего  темного  вихря,
уплотнилось.
     На сей раз времени потребовалось  больше,  ибо  окончательный  размер
воронки был настолько  велик,  что  она  заняла  почти  всю  расширившуюся
комнату. Дари спряталась под призрачную защиту "Мизантропа",  отметив  про
себя, что,  несмотря  на  ультиматум  Лисси,  корабль  не  изменил  своего
положения. Ей почудилось, что он слегка колеблется. Сражение, идущее между
сестрами, лучше было представлять, чем наблюдать воочию.
     Картинка стала четче, прояснилась и наконец появился корабль,  причем
очень большой и с необычным профилем. Когда он полностью материализовался.
Дари, едва бросив на него взгляд, сразу поняла причину. Корабль  построили
в Четвертом Альянсе,  но  где-то  по  пути  добрая  половина  его  корпуса
бесследно пропала. Прежде чем она успела прикинуть  возможные  последствия
этой потери, люк в хвостовой части распахнулся, и показались  человеческие
фигуры. Вслед за  ними  несколько  мгновений  спустя  возникла  еще  одна.
Кекропийка. У Дари чуть глаза не вылезли через визор. Когда один из  людей
поспешил прямо к ней, застегивая на ходу молнии скафандра, она уже  ничему
не удивлялась.
     - Позвольте полюбопытствовать,  что  вы  здесь  делаете?  -  Гнусавый
надменный голос ни капельки не  изменился.  -  Доступ  к  этому  артефакту
находится под строгим контролем.
     - Наверное, ее выкинуло сюда так же, как и нас, - произнес второй, не
менее знакомый голос. - Эй, профессор, как дела?
     Дари безнадежно мотнула головой и показала на  "Мизантроп",  стоявший
по-прежнему неподвижно.
     - Давай войдем туда и поговорим. Больше грязи  там  на  меня  уже  не
выльют, а самой мне неохота оставаться снаружи, когда  появится  еще  один
корабль.


     Но Дари опоздала. Не прошло и пяти  минут,  как  внутри  "Мизантропа"
вылилось еще несколько ведер грязи, ибо за это  время  появился  еще  один
корабль. Каллик обнаружила, что дорога между двумя комнатами  освободилась
и появилась вместе с двумя тентреданцами.
     Исследовательский корабль сестер Трил был  рассчитан  на  команду  из
трех человек и имел запасное аварийное  пространство  еще  для  нескольких
пассажиров. Сейчас в нем, как сельди в бочке, разместились все три  сестры
Трил, Ханс Ребка, Ввккталли, Жжмерлия, Луис Ненда,  Гленна  Омар,  Квинтус
Блум, Атвар Ххсиал, Каллик  и  двое  тентреданцев,  чьи  имена  были  пока
неизвестны. Плюс, разумеется, Дари.
     Конечно, разумнее было бы перебраться на "Гравитон", но  сестры  Трил
наотрез отказались идти на борт какого бы то ни было судна, не оснащенного
сверхсветовым  двигателем.  Как  резонно  заметила  Кэтрин,   любой,   кто
выберется  из  Лабиринта  на  досветовой  скорости,  обречен   на   долгое
возвращение домой. Присутствие  на  борту  "Гравитона"  взрослого  зардалу
роли, похоже, не играло. Мадди и ее сестры все еще не верили Луису  Ненде,
а его утверждение, что транспортная система Строителей изменила  отношение
зардалу к космическим путешествиям и смирила его  буйный  нрав,  расценили
как дальнейшее углубление какой-то невообразимой аферы.
     Нельзя сказать, что все говорили одновременно, - просто так казалось.
Единственным счастливым существом среди присутствующих был  Квинтус  Блум.
Он усмехался и поучал каждого, кто намеревался выслушать его:
     - Как я и предполагал. - Он удовлетворенно вздернул  нос.  -  События
развиваются в точности по моим предсказаниям.
     Но Дари не помнила ничего подобного. Она посмотрела на Блума, а затем
обвела взглядом всех присутствующих. Выражение лиц  не-людей  и  Ввккталли
ничего не говорили, но зато остальные были весьма  красноречивы.  Мадди  и
Кэтрин Трил пребывали в крайнем раздражении и  мечтали  выкинуть  всех  из
своего корабля и как можно скорее унести ноги  из  Лабиринта.  Их  сестра,
блондинка Лисси, подпала под очарование  Блума.  Ее  предубеждение  против
мужчин бесследно испарилось, и теперь она благоговейно стояла  перед  ним,
внимая каждому его слову.
     Рядом с Лисси и Блумом находился Ханс Ребка, для которого критические
ситуации были не в новинку.  Он  заметил,  что  Дари  смотрит  на  него  И
подмигнул ей, не переставая следить за окружающими.
     Ребка и Луис Ненда стояли  рядом.  Похоже,  они  заключили  временное
перемирие. Возможно, потому  что  Ненда  был  крайне  истощен  и  выглядел
бледнее, чем обычно, а под глазами у него набрякли темные огромные  мешки.
Дари испытала укол жалости, но тут же заметила, что  с  другой  стороны  к
карелланцу прижалась Гленна Омар. Наверное, действительно конец  света  не
за горами: Гленна - и без косметики, с волосами,  туго  собранными  сзади.
Она  тоже  выглядела  очень  усталой.  Но  ее  тело  прямо-таки   излучало
удовлетворенность.
     Эта картина вызвала у Дари  сильное  раздражение.  Усилием  воли  она
переключила внимание снова на Блума.
     - Вы утверждаете, что предсказывали  все  это?  -  прервала  она  его
словесное извержение. - Что-то я такого не припоминаю.
     - Значит, вы просто не обратили внимания. - Клювастый нос  агрессивно
нацелился на нее. - И, несмотря на мои объяснения на Вратах Стражника, вы,
насколько я подозреваю, все еще не разобрались в природе Строителей. Зачем
же вы тогда без приглашения явились на Лабиринт?
     "Без приглашения". Как будто артефакт - личная  собственность  Блума.
Но того продолжало нести.
     -  Последние  события  ясно  подтверждают   мою   теорию.   Признайте
очевидное. Вот факт: Парадокс сжался и исчез,  а  Ребка  вместе  со  всеми
остальными доставлен в Лабиринт с помощью  воронки  Строителей.  Еще  один
факт: Свертка Торвила изменилась до неузнаваемости, и пока  эти  изменения
происходят, моя экспедиция оказывается здесь благодаря другой воронке.
     Дари по-новому увидела его сияющую  улыбку  и  неестественно  горящие
глаза. Для большинства наблюдателей они с Блумом, наверное, очень  похожи:
амбициозны, умны, трудолюбивы и преданы своей  работе.  Но  принципиальная
разница все же имелась. Дари тонко чувствовала грань между  энтузиазмом  и
маниакальной страстью. Она всегда сомневалась в непогрешимости своих идей.
Блум же где-то эту грань  пересек.  Он  был  честолюбив:  казалось,  самое
главное в его жизни - доказательство собственной  правоты.  Сама  мысль  о
возможности ошибки была ему психологически чужда.
     Мальчик - это будущий мужчина. Орвил Фримонт, первый учитель Блума из
Мира Джерома, давным-давно раскусил маленького Квинтуса.
     Дари вновь перевела взгляд с его лица на всех остальных. Они попали в
беду и через несколько часов могли погибнуть.  Кому-то  могло  показаться,
что Квинтус Блум необыкновенно храбр. Но правда заключалась в другом. Блум
ничего не боялся, поскольку у него отсутствовало чувство страха; он  и  не
мог бояться, ибо происходящее его не касалось. Все,  что  имело  для  него
значение, - это подтверждение собственных теорий относительно Строителей.
     Каковые, по мнению Дари, имели один фатальный изъян: они были  ложны.
Возможно, ей никогда не удастся  убедить  в  этом  Блума,  но  из  чувства
самоуважения она просто обязана сказать, что  существуют  и  другие  идеи.
Абсурднее ситуации для спора не придумаешь. Но другого шанса у  нее  могло
не оказаться.
     Дари вышла вперед, оттеснив Лисси Трил.
     - Артефакты меняются, это очевидно. Я даже согласна с тем,  что  они,
возможно, исчезают. Но это всего лишь  наблюдения,  которые  не  объясняют
происходящего.
     - Моя дорогая профессор Лэнг. - В устах Блума  ее  звание  прозвучало
как оскорбление. Невзирая на  царящий  вокруг  хаос,  он  выдерживал  свой
менторский тон. - Если больше некому объяснить все это, я к вашим услугам.
Происходящее - лишь звено простой логической цепочки событий. Как я  давно
уже вам говорил, все  артефакты  насадили  в  рукаве  наши  потомки.  Едва
артефакты выполнят свое предназначение, как тут же исчезнут  -  что  мы  и
видим. Вы можете спросить, что такое сам  Лабиринт?  Это  новый  артефакт.
Зачем же он создан и с какой целью нас сюда перебросили? Я вам скажу. Наши
потомки очень любознательны. Их не удовлетворяет изучение нашего  прошлого
как части собственной истории.  Они  хотят  увидеть  все  своими  глазами.
Лабиринт - конечный пункт, куда доставляется все интересное  с  остальных,
старых артефактов. Я понял это, впервые увидев зардалу. Единственные живые
зардалу находятся на планете Дженизия, но их мумии мне встречались  раньше
- в Лабиринте. Они  наверняка  изначально  появились  на  каких-то  других
артефактах и появились там по крайней мере одиннадцать тысяч лет назад, до
Великого Восстания. Аналогичный процесс затрагивает и другие артефакты.  А
как только процесс переброски  закончится  -  теперь  уже  очень  скоро  -
Лабиринт вернется обратно в отдаленное будущее, захватив с собой все,  что
бы ни находилось  на  нем.  Я,  например,  собираюсь  туда  последовать  и
встретиться со Строителями - нашими далекими потомками! Разве это не самая
захватывающая перспектива во Вселенной?
     Это звучало действительно,  захватывающе.  Дари  чувствовала  это  на
себе. Стоявшая рядом Лисси  с  энтузиазмом  кивала  головой.  Это  звучало
убедительно. Квинтус Блум умел убеждать.
     Но все это базировалось на ложных предпосылках.
     И хотя Дари никогда  не  станет  таким  красноречивым  оратором,  как
Квинтус Блум, время, проведенное в Лабиринте, помогло ей упорядочить  свои
мысли.
     - Ваша речь очень зажигательна, но вызывает слишком много вопросов.
     - В самом деле? Задайте хотя бы один по  существу.  -  Блум  все  еще
улыбался, выгнув  брови  и  демонстрируя  выступающие  белые  зубы,  между
которыми то и дело мелькал его сверхдлинный розовый язык. Но сейчас он был
всецело поглощен Дари. В кабине,  заполненной  гулом  разговоров  людей  и
чужаков, общение стало возможно только при усилиях обеих сторон.
     - Хорошо. - Дари  глубоко  вздохнула.  -  Так  я  и  сделаю.  Первое.
Общеизвестно, что артефакты Строителей находились здесь  по  крайней  мере
три миллиона лет. Некоторые же  из  них  гораздо  старше.  Люди  и  другие
разумные существа вышли в космос только несколько тысячелетий назад.  Если
Строители - наши потомки, какой смысл им  был  забрасывать  артефакты  так
далеко в прошлое? Людям они были недоступны практически  в  течение  всего
времени их существования.
     - Несомненно, что...
     - Второе,  -  гнула  свое  Дари.  -  И  очень  важное.  Вы  попали  в
центральные комнаты Лабиринта и сумели прочитать  полиглиф.  Это  решающий
прорыв. И все лавры по праву принадлежат вам.  Не  думаю,  что  без  ваших
подсказок  мы  с  Каллик   когда-нибудь   сообразили,   что   перед   нами
потенциальные  послания.  Но  учитывая  такую   возможность,   мы   смогли
расшифровать изображения на стенах! Заметьте, я говорю  "на  стенах".  Все
они содержат различные последовательности изображений  рукава  в  прошлом,
настоящем и будущем. Теперь я поняла, что вы не  были  в  той  центральной
комнате,  которую  посетили  мы.  Тем   не   менее   ваша   комната   была
гексагональной. И могу спорить, пять из шести заключали историю,  отличную
от известной нам. Но вот мой вопрос, точнее, два  вопроса.  Почему  вы  не
показали альтернативные варианты истории? И второй  -  в  чем  смысл  этих
остальных историй? И в дополнение позвольте задать вам  и  третий  вопрос:
почему Строители выбрали столь  странный  способ  отображения  информации,
разместив картинки в трехмерном пространстве стены?
     Дари остановилась,  чтобы  перевести  дыхание.  Поток  вопросов  было
трудно остановить. С постыдным удовлетворением она  заметила,  как  улыбка
сползла с худого лица Квинтуса Блума. В конце концов он нахмурился.
     -  Чтобы  ответить   на   эти   вопросы   потребуются,   естественно,
дополнительные исследования. Впрочем, если мы сейчас останемся  здесь,  мы
сможем задать вопросы напрямую - существам, которые создали  артефакты,  в
том числе Лабиринт и полиглифы.
     Блум жестом указал на экраны дисплеев, на которые  Дари  не  обращала
внимания  последние  несколько  минут.  Внутренняя   структура   Лабиринта
продолжала   разрушаться.   Стены   исчезали,   проемы   между   комнатами
расширялись. Дари могла  смотреть  сквозь  полдюжины  комнат,  выглядевших
сейчас как гроздь мыльных пузырей. Внутри каждой шла  какая-то  загадочная
суета. Она разглядела три новых  кружащих  вихря,  десятки  мелких  точек,
которые  могли  быть  телами  в  скафандрах,  и  три  корабля  неизвестной
конструкции.
     - Вы сомневаетесь,  -  продолжал  Блум,  -  что  Лабиринт  продолжает
меняться? Что он готовится к возвращению в будущее?
     - Да, он меняется. Но Лабиринт отнюдь не из будущего и совершенно  не
собирается туда возвращаться. - Наступал  критический  момент.  -  Я  могу
прямо  сейчас  ответить  на  любой  из  моих  вопросов,  которые  "требуют
дополнительных исследований". Потому что мне понятна природа Строителей.
     В конце  концов  их  спор  привлек  внимание  остальных.  Ханс  Ребка
внимательно к ним прислушивался, Луис Ненда и Гленна Омар также. Каллик  и
Жжмерлия закончили беседовать с Атвар Ххсиал и ждали от нее  распоряжений.
Жжмерлия скрючился под панцирем кекропийки и, похоже, был готов переводить
все что угодно. Дари опять почувствовала неуверенность перед  ошеломляющим
самомнением Блума. Но отступать она не могла.
     - Начнем с простого. Вы обнаружили альтернативные истории  рукава  на
других стенах комнаты, но предпочли не показывать их на  семинаре,  потому
что они противоречат вашей теории. Разве это не так?
     Каменный взгляд Квинтуса Блума служил красноречивым ответом.
     - Поэтому я уверена, что вам известна основная особенность всех  этих
альтернативных историй, - продолжала Дари, - хотя об этом  пока  никто  не
знает. У меня при себе полдюжины серий картинок на  тот  случай,  если  мы
когда-нибудь отсюда выберемся и кто-то ими заинтересуется. Но уже сейчас я
могу проанализировать увиденное. В каждой альтернативной истории  какой-то
из клайдов или несколько клайдов пытается колонизировать и  заселить  весь
рукав. Иногда это  известный  нам  клайд,  иногда  совершенно  незнакомый.
Временами развитие происходит в прошлом, задолго  до  появления  на  сцене
людей. Но в каждом случае, если заглянуть в будущее, какой-то  из  клайдов
достигает господствующего положения. А после этого,  независимо  от  того,
какой клайд воцарился, колонизация в конце концов приходит в упадок. Рукав
остается пустым, без населенных и цивилизованных миров.
     Здесь мои мысли пошли  по  простейшему  пути.  Мы  столкнулись  не  с
альтернативными вариантами истории, но в какой-то степени с вымыслом.  Это
кажется  неправдоподобным,  но  кто  знает,   может   у   Строителей   это
своеобразная   фантастика?   Вымысел   здесь   более   вероятен,    нежели
альтернативный ход истории: то, что видели мы с Каллик, отчасти напоминало
реальность.
     - Но не являлось таковой. -  Улыбка  превосходства  вернулась  налицо
Блума. - Разумеется, я просмотрел другие  последовательности  и  решил  не
отягощать  мою  аудиторию  или  мои   доказательства   явными   вымыслами.
Альтернативные истории или фантастические картины будущего не представляют
никакой ценности для серьезных исследователей.
     - Если бы картинки содержали только это, я, пожалуй, согласилась бы с
вами. - Дари чувствовала как внутри у нее все прямо-таки  закипело.  -  Но
там есть кое-что  еще,  чего  вы  либо  не  заметили,  либо  предпочли  не
замечать. Одно из прошлых и будущих рукава изображают именно наше  прошлое
и возможное  будущее.  Только  оно  среди  прочих  показывает  развитие  и
длительное присутствие клайдов. Будущее рукава -  это  множество  разумных
существ,  а  не  одно.  И  в  отличие  от  остальных   вариантов,   данная
последовательность не  заканчивается  коллапсом  цивилизации.  Она  рисует
отдаленное будущее, в котором Рукав населен и  стабилен.  Но  присутствует
еще одна, самая важная деталь: только наш вариант  исторического  развития
содержит артефакты Строителей. Во всех остальных  альтернативных  историях
на них нет даже намеков.
     - Стоп, стоп. - Блум жестом  остановил  Дари.  -  Вы  понимаете,  что
сейчас уничтожили те крохи  правдоподобия,  которыми,  возможно,  обладала
ваша аргументация?  Вы  принимаете  сценарий,  который  показывает  данное
будущее рукава. Но нет способа узнать это  будущее,  если  только  оно  не
продемонстрировано существами, которые сами пришли из этого будущего.
     - Отнюдь. Именно это долго  было  для  меня  камнем  преткновения.  Я
задавалась вопросом,  каким  образом  эти  существа  -  неважно,  как  они
выглядят, - могут знать будущее? Его можно предсказывать  -  мы  поступаем
так постоянно. Но они слишком далеко заходят в  своих  предсказаниях.  Это
заставило меня задуматься. Мы долго рассуждали о природе Строителей. Но не
может ли существовать некое создание,  которое  "видит"  будущее,  подобно
тому, как мы видим окружающее пространство? Какими основными свойствами  в
таком случае будет обладать подобное существо?
     Ответ мне подсказали полиглифы  на  стенах  Лабиринта.  Как  правило,
картинка  представляет  собой  двухмерное  произведение,  но  здесь   были
трехмерные картины. Причем третье измерение - время. Я спросила, для  кого
было бы естественно изображать  время  в  качестве  координаты  наравне  с
остальными? И  нашла  ответ:  для  существа  с  конечной  размерностью  во
времени.
     - Чушь собачья! - Блум огляделся, ища поддержки окружающих. - То, что
вы говорите, - физически нелепо и невозможно.
     - Для нас - может быть. Но ведь и наше существование  для  Строителей
невозможно. Мы - абсолютно  плоские  создания,  проживающие  в  бесконечно
тонком временном интервале. Неудивительно, что Строителям  с  нами  трудно
общаться. Мы ощущаем пространство в трех измерениях, но  сквозь  время  мы
движемся  в  тисках  настоящего.  У  нас  нет  непосредственного  ощущения
чего-либо иного - прошлого или будущего. Тело  с  конечными  размерами  во
времени и, одновременно, в пространстве будет двигаться сквозь время точно
так же, как и мы, но наряду с этим оно будет непосредственно  ощущать  то,
что мы воспринимаем как ближайшее прошлое  или  ближайшее  будущее.  Чтобы
"видеть" в любом измерении, надо обладать в нем конечными  размерами.  Они
видят будущее так же, как мы видим в пространстве.  И  так  же,  как  наше
зрение,  их  зрение  позволяет  им  видеть  детали  только  вблизи,  а  на
расстоянии - лишь общие черты.
     Внезапно Дари почувствовала, что настроение присутствующих изменилось
- люди начали отодвигаться от них с  Блумом.  Но  она  слишком  увлеклась,
чтобы сразу остановиться; он был единственным, кого следовало убедить. Она
заговорила быстрее:
     -  Концептуально  я  восприняла  эту  идею,  но  оставалась   главная
проблема: мы говорим о "будущем", как о  законченной  субстанции,  но  оно
таковым  не  является.  Будущее  носит  потенциальный  характер  и   может
разрешиться в различных формах. В зависимости от нашей  деятельности  -  и
деятельности Строителей - рукав ожидают разнообразные пути развития. И тут
я поняла. Строители видят - и проиллюстрировали для  нас  -  потенциальные
будущие с помощью полиглифов. Разные стены - разные варианты.  И  из  всех
этих возможностей только одна предполагает стабильный рост  и  продолжение
цивилизации: та, где Рукав населен и  управляется  множеством  клайдов.  А
Строители при помощи артефактов, очень  давно  внесенных  к  нам,  создали
предпосылки для этого будущего.
     Дари пыталась как можно доходчивей изложить свою точку  зрения,  едва
обращая внимание на  происходящее  вокруг.  Она  представляла  Строителей,
орудующих  в  прошлом  и  настоящем,  а  затем  смотрящих   вперед,   дабы
рассмотреть перемены в будущем. Они не могли  гарантировать  то  или  иное
развитие, могли только увеличить шансы его реализации.  Как  выглядят  эти
картины в странных ощущениях Строителей? Меркнут ли возможные альтернативы
или проступают резче по мере осуществления различных  акций,  направленных
на изменение будущего? Насколько подробно они видят его? Взлет  и  падение
клайдов - да. А как насчет подробностей помельче, вроде экономической мощи
и влияния?
     Кто-то нетерпеливо тянул ее за руку. Она ответила  гневным  взглядом,
думая, что это Квинтус Блум. Но это  оказался  Ханс  Ребка.  Сам  же  Блум
проталкивался сквозь толпу других людей, суматошно мечущихся по кабине.
     Свое раздражение Дари сорвала на Ребке:
     - Что за паника. Почему ты меня перебил!
     - Нет. - Он опять потянул ее за руку, увлекая за остальными.  -  Тебе
показалось. Последние двадцать секунд ты ни с кем не  разговаривала.  Сама
знаешь - ты такая  же  одержимая,  как  и  он.  Пошли  скорее.  Необходимо
выбраться отсюда. О Строителях ты расскажешь как-нибудь  в  другой  раз  -
если нам посчастливится.





     Внезапно Дари ощутила пустоту. Словно она только что выступала  перед
огромной аудиторией - и вдруг сцена провалилась  у  нее  под  ногами.  Она
приготовилась к интеллектуальному поединку не на  жизнь,  а  на  смерть  с
Квинтусом Блумом и никаких иллюзий, что борьба  близка  к  завершению,  не
питала. Но Блум вместе с аудиторией без предупреждения бежал.
     Тут Дари, впервые за последнее время бросив взгляд на  мониторы,  все
поняла. Лабиринт становился неузнаваем. Стены  растворялись.  Дари  теперь
видела сквозь них. Перед ее взором, как  через  развешанную  мелкоячеистую
сеть, предстала коническая структура - вплоть до самой узенькой и  дальней
комнаты.
     Лабиринт упрощался. В нем осталась одна спираль вместо тридцати семи;
гигантская винтовая труба, наполненная новым содержимым.
     Мощные вихри исчезли, оставив после себя тысячи  новых  приобретений.
Рукав, поражающий многообразием...
     ...кораблей,  от   новейших   конструкций   Четвертого   Альянса   до
тяжеловесной  и  древней  туши   орбитальной   крепости   типа   "Тантал".
Растрескавшийся  корпус  крепости  облепили  тысячи  однотипных  кораблей,
похожих  на  двенадцатиногих  металлических  пауков.  Вслед  за  крепостью
тянулся хайменоптский работорговый транспорт, а возле него - дискообразный
корабль,  оснащенный  двигателем  Мак-Эндрю.  Эта  разношерстная  флотилия
двигалась в одном направлении - к внешней стене Лабиринта...
     ...подрагивающая космическая Медуза - Свертка Торвила в миниатюре - с
радужными сегментами, переливающимися, как нефтяные пятна на воде...
     ...чужаки, знакомые и нет, в  скафандрах  и  без,  живые  и  мертвые,
погибшие недавно и  мумифицированные.  Множество  существ  без  скафандров
металось у кораблей. Некоторые, самые  крупные,  походили  на  безногих  и
безглазых амеб. Вдали от своего дома - океанских глубин газовых гигантов -
они беспомощно барахтались, словно выброшенные на берег  рыбы.  Сердцевина
Лабиринта могла поддерживать жизнедеятельность организмов без  посторонних
приспособлений, хотя трудно было поверить, что все они могут дышать  одним
и  тем  же  воздухом.  Но  каким  образом  эти  гиганты  попадали   внутрь
артефактов?
     Посреди  этого  хаоса  маневрировали  тысячи  миниатюрных   фагов   -
маленьких двенадцатигранников размером с ладонь Дари. И тем не  менее  они
выказывали признаки разумного поведения.
     Тут Дари вспомнилось  мудрое  правило  Четвертого  Альянса.  Разумное
существование  органической  структуры  невозможно,  если  ее  масса  ниже
минимальной критической. Эта масса превосходила размеры мини-фагов.
     Означает ли это, что они дистанционно управляемы, или же  состоят  из
неорганических компонентов? Или же конечный размер во времени компенсирует
малые размеры в пространстве? То,  что  видела  Дари,  вполне  могло  быть
плоской проекцией Строителя  -  тончайшим  слоем,  который  люди  называют
"настоящее".   Вероятно,   пространственно-временной   объем   -    важная
характеристика  разумности.  С  точки  зрения  Строителей,   люди   и   их
инопланетные   коллеги   должны   занимать   бесконечно   малую    область
пространства-времени,  учитывая,  что  для  ее  определения   их   размеры
необходимо умножить на бесконечно малую временную составляющую.  Возможно,
среди   Строителей   идут   споры,    способен    ли    такой    крохотный
пространственно-временной объем поддерживать развитие интеллекта.
     Мини-фаги  энергично  сновали  туда-сюда.  Но  оживление   на   борту
"Мизантропа" вызвало другое. Дари повернулась и тут в первый  раз  увидала
темную тень, повисшую за прозрачными наружными стенами Лабиринта.
     Еще одна воронка. И не  просто  воронка.  Все  пространство  с  одной
стороны Лабиринта занимала праматерь всех воронок, превосходящая размерами
сам артефакт. И она медленно набухала. То ли она  действительно  неуклонно
росла, то ли Лабиринт медленно приближался к  ней,  роли  не  играло.  Все
равно она засосет Лабиринт.
     Ребка тянул Дари за руку к люку. Она сопротивлялась.
     - Почему  нам  не  полететь  с  ними?  Они  уже  готовы  отчалить  из
Лабиринта. - Она указала на Кэтрин Трил, которая закрыла скафандр  и  села
за пульт управления. Ее сестры  пытались  выпихнуть  людей  и  чужаков  из
шлюза. Стоявший там гвалт мешал разобрать их крики.
     - Кто? - Ребке тоже пришлось кричать,  близко  наклонившись  к  шлему
Дари. Глубокий, гулкий звук,  словно  от  гигантского  колокола,  наполнил
кабину. Он шел откуда-то извне "Мизантропа".
     - Кто сможет здесь остаться? Ты, я, Талли?  А  что  будет  с  Нендой,
Атвар Ххсиал и другими чужаками? А как насчет Гленны или Квинтуса Блума? В
этом корабле места на всех не хватит.
     - Мой корабль! - Дари осознала,  что  кричит  во  весь  голос.  -  Мы
воспользуемся моим "Миозотисом".
     - Ты думаешь найти его в этом бедламе? - Ребка жестом обвел  хаос  за
пределами шлюза. - На "Миозотисе" тоже  не  хватит  места,  даже  если  ты
уверена, что приведешь нас к нему. А корабль Ненды  неспособен  летать  со
сверхсветовой скоростью.
     - Так что ты собираешься делать?
     - То же, что и все. - Наконец-то они добрались до шлюза  и  с  трудом
протиснулись через него. Ребка мертвой хваткой вцепился в рукав  скафандра
Дари и показал в сторону  Лабиринта,  противоположную  чудовищному  вихрю.
Корабли из комнат, которые каким-то образом прошли сквозь стены Лабиринта,
теперь висели там, в пространстве. - Корабли без экипажей, похоже, стянуты
туда. Мы выберем  тот,  которым  ты  умеешь  управлять,  -  обязательно  с
Бозе-двигателем.
     - Но когда мы прилетели к Лабиринту, этих кораблей не было!
     - Здесь не было и многого другого. Десять минут назад они  находились
здесь, внутри.
     - Ханс! - Она остановилась, пытаясь высвободить руку. - Разве  ты  не
видишь - это доказательство моей правоты. Строители сейчас  здесь,  и  они
помогают нам покинуть Лабиринт до того, как он полностью исчезнет.  Именно
поэтому они оттащили корабли наружу и оставили наготове.
     Кораблями что-то управляет, но это ничего  не  доказывает.  Возможно,
Строители просто хотят убедиться, что все желающие отсюда убраться,  имеют
такую возможность. Может быть, прав он, и все, кто останется в  Лабиринте,
двинутся в будущее.
     Ребка указал на долговязую фигуру Квинтуса Блума, плывущую  в  центре
кучки людей и чужаков. Двое тентреданцев пропали, но большинство других  с
"Мизантропа" кружили  вокруг  Блума,  словно  захваченные  неким  странным
притяжением. Дари поискала Луиса Ненду и сначала не увидела его. Затем она
заметила фигуру в темном скафандре, плывущую к ним от "Гравитона", который
теперь начал двигаться в сторону наружной стены Лабиринта. Рядом с  Нендой
была кекропийка. Они  тянули  за  собой  плотно  упакованное  в  неуклюжий
импровизированный скафандр гигантское  существо  со  щупальцами.  Зардалу!
Ненда и Атвар Ххсиал рискнули вернуться в другой корабль, в то время когда
все вокруг  разрушается,  чтобы  спасти  зардалу?  Дари  не  могла  в  это
поверить; но времени на праздные размышления не было.
     Она оставила Ребку и устремилась в толпу.
     - Необходимо быстрее выбираться отсюда. - Она махнула в сторону  стаи
кораблей. Кое-кто из вновь прибывших  уже  направлялся  туда,  подгоняемый
мини-фагами. Гулкий колокольный звон затопил Лабиринт. Он шел  со  стороны
кораблей, привлекая к ним внимание. - Посмотрите на  эту  воронку.  У  нас
осталось не более десяти минут.
     - Великолепно!  -  Безудержный  хохот  Блума  было  слышно  даже  без
передатчика   скафандра.   -   Всего   десять   минут,   и   мы   проведем
увлекательнейший эксперимент в жизни. Мы достигнем отдаленного будущего  и
встретимся со своими потомками. Кто захочет пропустить такое?
     - Строители не приходят из будущего. Вот - Строители, или их слуги. -
Дари указала на мини-фагов. - Этот вихрь не перенесет вас  в  будущее.  Он
убьет вас. Видите, как все драпают от него к кораблям.
     - Драпать - удел овец и крупного рогатого скота.  Будущему  не  нужны
последователи - ему нужны вожаки. - Блум оглядел окружавшую его группу.  -
Я остаюсь в Лабиринте.  Кто  со  мной?  Не  трудитесь  что-либо  говорить,
профессор Лэнг. Ваш ответ мне известен.
     - Вы сумасшедший! Строители живут в ином измерении, в котором люди не
просуществуют и секунды. - Дари показала на стоящие, словно скот в загоне,
корабли. Некоторые из них уже разворачивались к внешней стенке  Лабиринта,
а их люки и шлюзы облепили люди и чужаки. -  Пока  есть  время,  нам  надо
быстро занять один из них.
     Если только это время осталось. Она видела, как снаружи  к  Лабиринту
приближается  воронка  -  вихреобразная  пасть,  готовая  поглотить   весь
артефакт.
     Никто не двигался. Что  с  ними  случилось?  Неужели  таково  влияние
личности Блума - очарование идеей переместиться в будущее - или же простая
бравада?
     Как будто прочитав ее мысли, к Дари приблизился Ханс Ребка.
     - Извините, Блум. Я не знаю, кто  из  вас  прав  -  вы  или  Дари.  И
откровенно говоря,  мне  все  равно.  Мне  доводилось  переживать  тяжелые
времена, но я слишком люблю жизнь, чтобы отказаться от нее.  Я  голосую  в
пользу кораблей. А свое путешествие в будущее откладываю до лучших времен.
     Он отделился от центра группы и принялся тщательно  изучать  корабли.
Все они были разные и нарваться на тот, которым он не сможет  управлять  -
пара пустяков.
     - Не оправдывайте собственную трусость, - вслед ему крикнул  Блум.  -
Не выйдет. - Он демонстративно отвернулся от Ребки. - А вы, мисс  Омар?  Я
знаю, что вы-то по крайней мере не боитесь. Вы пойдете со мной?
     Гленна колебалась.
     - Я бы пошла. Если это доставит вам удовольствие... Только...  -  Она
взглянула на Ненду, который отчаянно боролся с зардалу.  Несмотря  на  все
его заверения, тот вел себя строптиво.  Ненда  ударил  его  кулаком  между
сверкающих глаз,  а  тот  все  пытался  высвободить  щупальце,  достаточно
большое, чтобы превратить Ненду в лепешку. - Луис, ты пойдешь?
     -  Куда?  В  эту  штуковину?  -  Ненда  ткнул   пальцем   в   сторону
надвигающегося вихря. - Ты совсем спятила? Та, которая нас сюда выбросила,
раскатала меня, как устрицу. Эта же  в  тысячу  раз  больше.  На  пушечный
выстрел не подойду больше ни к одной.
     - Решено. Я тоже не пойду. - Гленна повернулась к Блуму. - Квинтус, я
остаюсь.
     - Слышу, не глухой. С каких  пор  этот  космический  антропоид  тобой
командует? - Блум смотрел  на  Гленну,  как  на  пустое  место.  -  А  как
остальные? Талли? Вот настоящий вызов боевой мощи вживленного  компьютера.
Атвар Ххсиал... Каллик... Жжмерлия. Вы что, не хотите, чтобы представители
ваших рас оказались  в  будущем?  Кто  из  вас  готов  разделить  со  мной
величайшее в истории приключение?
     Но решение Гленны неожиданно изменило настрой всей группы. Прежде они
толпились около Блума, как у центра гравитации. Теперь же,  не  говоря  ни
слова, начали двигаться в сторону Ханса Ребки.  Он  указывал  на  один  из
кораблей.
     - Этот. Мне даже кажется, что когда-то  я  видел  его  на  картинках:
"Спасение" - корабль Китайской Куколки Пас-фарды,  исчезнувшей  на  темном
краю Угольного Мешка. Люди уже два века интересуются,  куда  запропастился
корабль. Пора оправдать его название.
     Воронка перед Лабиринтом уже принялась  за  работу.  Пока  Ребка  вел
своих спутников к выбранному кораблю, артефакт принялся вращаться быстрее.
Луис Ненда и Атвар  Ххсиал  осторожно  поддерживали  спеленутого  зардалу.
Каллик, Жжмерлия и Гленна Омар держались на почтительном расстоянии от его
извивающихся щупалец. Замыкали процессию  Дари  и  Ввккталли.  Она  словно
очнулась и увидела невероятное разнообразие существ и  предметов,  обломки
кораблекрушений и сброшенные с кораблей грузы, доставленные в  Лабиринт  с
тысячи других артефактов. Сбившиеся в кучку дитрониты, брошенные хозяевами
на произвол судьбы, гудели, как корабельные сирены, и хихикали, когда Дари
проходила мимо.
     Дари обогнула громоздкое создание, похожее на спиральную галактику  в
миниатюре с непарным, величиной с детскую ванночку, глазом бледно-голубого
цвета, расположенным в  центре.  Глаз  проследил  весь  ее  путь.  У  Дари
возникло огромное искушение остановиться и изучить его обладателя.
     Означало ли это, что все остальные артефакты уже исчезли из рукава, а
их содержимое переправлено в Лабиринт? От этой мысли  она  оцепенела.  Всю
свою карьеру  она  посвятила  Строителям  и  их  произведениям.  Если  они
бесследно исчезнут, что она будет  делать?  Будущие  поколения,  возможно,
даже не поверят в существование Строителей. Они станут легендами и  мифами
рукава,  в  которые  будут  верить  не  больше,  чем  в  фей,  троллей   и
космического мантикора с Тристана, их будут считать  не  более  реальными,
чем затерянные миры - Шэмбл, Мидас, Грайзель, Горе Путника и Радужный Риф.
Картинки, принесенные ею с полиглифов Лабиринта, будут  считаться  удачной
подделкой, сварганенной эксцентриками для одурачивания простаков.
     Возможно, Квинтус Блум поступил правильно. Никто никогда  не  обвинит
его в том, что он побоялся положить жизнь за  свои  идеи.  Если  артефакты
уходят, а вы посвятили им всего себя, не лучше ли для вас  уйти  вместе  с
ними?
     Дари обернулась. Блум не  двигался  и  смотрел  им  вслед.  Когда  он
заметил  на  себе  взгляд  Дари,  его  рука  взметнулась   в   ироническом
приветствии. Дари испытала странное чувство утраты.  Их  спор  никогда  не
продолжится. Теперь у нее не будет  шанса  убедить  Блума,  что  Строители
пришли из прошлого и настоящего. Никогда ей не  услышать  этот  уверенный,
завораживающий голос, столь компетентно рассуждающий об артефактах. Как бы
там ни было, они с Квинтусом посвятили себя одному делу, которое  отличало
их от остального человечества.
     Блум  повернулся  и  двинулся  к  воронке.  Пока  крохотная   фигурка
приближалась к чернеющему вихревому центру. Дари не могла отвести  от  нее
глаз. На мгновение он, казалось, завис на самом краю и махнул на прощание.
Перед мысленным взором он предстал смышленым маленьким мальчиком, изо всех
сил стремящимся  стать  первым.  А  затем,  до  обидного  просто,  воронка
поглотила его.
     Где сейчас Квинтус Блум? Далеко в будущем, за миллионы  лет  вниз  по
течению реки времени, оглядывается на  сегодняшний  день,  как  на  что-то
отдаленное, стоящее в истории  человечества  примерно  на  одной  полке  с
пещерными жителями и первым полетом в космос.  Или  же  его  расщепило  на
атомы разрывными силами? Или же, как хотелось верить Дари, его перенесло в
иное измерение, где Строители изучат на досуге все, что принес им  пестрый
ящик Лабиринта в последние часы своего существования?
     У нее будет время поразмыслить над  этим.  Но  не  сейчас.  Ввккталли
настойчиво тянул ее за руку.  Остатки  содержимого  Лабиринта  хлынули,  к
воронке, влекомые невидимыми силами тяготения. Внешняя  стена  была  перед
ней. Остальные уже прошли через нее и теперь неслись к "Спасению".
     Проходя сквозь стену. Дари ощутила лишь легкую вибрацию. Вот  и  все,
что осталось от конструкции, казавшейся некогда несокрушимой. Но как долго
корабли оставались в нерабочем состоянии? Дари поспешила  за  Талли.  Люки
"Спасения" были открыты, остальные уже  находились  на  борту.  Когда  она
приблизилась, высунулся Луис Ненда, затащил ее внутрь и тут  же  захлопнул
люк. Ханс Ребка  изучал  панель  управления.  Еще  пять  секунд,  и  мощно
взревели двигатели.
     Как  раз  вовремя.  Лабиринту  приходил  конец.   Экраны   "Спасения"
показывали,  как  он  меняет  свою  форму,  удлиняясь  и  вытягиваясь   по
направлению к горловине воронки. Стены засветились  изнутри  под  влиянием
силового воздействия. Структура вращалась все быстрее и быстрее...
     - Держись. - Ребка включил двигатель. - Эта штука даст нам прикурить.
     Силовое воздействие вихря уже достигло корабля. Впившись в  Лабиринт,
он разбухал на глазах. Вдобавок к тяге двигателя "Спасения"  Дари  ощутила
действие новой силы.
     Комбинированные ускорения  нарастали.  А  мгновения  все  тянулись  и
тянулись. Лабиринт крутился... вращался... извивался. Он видоизменялся  до
тех пор, пока не превратился в длинную тонкую спираль,  наподобие  струйки
жидкого стекла. Прямо за ней  энергично  пульсировал  вихрь.  Распухший  и
трепещущий, он вцепился в корабль. Силы, терзавшие тело Дари, усиливались,
смещались, меняли направление.
     И прежде чем она успела это осознать,  боль  исчезла.  Освободившееся
"Спасение" рывками понеслось вперед, в открытый космос.  Вихрь  за  кормой
уменьшился и погас. Сквозь него мутно просвечивали звезды. Они разгорались
все сильнее. Внезапно между  звездами  и  мчащимся  кораблем  не  осталось
ничего.
     - А теперь протестируем здесь все как положено. - Ребка открыл шлем и
глубоко вздохнул. - Молитесь на эту посудину. Я попытаюсь вытянуть нас  на
сверхсветовой режим и войти в узел Бозе-сети. Если она работает, мы  скоро
будем дома.
     Дари откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. А если  нет...  Она
обязана работать. Смешно было бы после всего пережитого обнаружить, что ты
ограничен досветовой скоростью и вынужден провести остаток  жизни  в  Мире
Джерома.
     Дари поклялась вернуться в Мир Джерома, если они доберутся до дома  в
добром здравии. Она самолично убедится, что там воздвигнута статуя в честь
самого знаменитого ученого планеты. Квинтус Блум заслужил  ее,  даже  если
потомки не будут знать - за что.
     Но они узнают. Дари напишет  полную  историю  Строителей,  начиная  с
открытия первого артефакта - Кокона, и кончая исчезновением  последнего  -
Лабиринта. Она представит в  ней  все  теории,  существовавшие  когда-либо
относительно природы Строителей, включая собственные идеи  и,  разумеется,
Квинтуса Блума. Она документально зафиксирует все, что оставили  Строители
в наследство Вселенной, кем бы они ни были сейчас.
     И если тысячу или несколько тысячелетий спустя люди будут думать, что
это наследство - всего лишь изустное творчество, это в порядке вещей. Мифы
и легенды зачастую переживают факты. Вспомните Гомера: его творения  живут
в памяти людей и поныне, хотя царей и цариц его времени сегодня  не  знает
никто. Король Кнут пытался остановить прилив, но  кто  теперь  помнит  его
предшественников и преемников?
     "Легенда о Строителях".
     Дари улыбнулась себе, и в это мгновение воздух  в  кабине  наполнился
голубым свечением. "Спасение" шло на сверхсветовой скорости.





     Обстановка на  борту  "Спасения"  представляла  нечто  среднее  между
молчаливым удовлетворением и маниакальным весельем. Ханс Ребка, сидевший в
кресле пилота, знал причину. Самое сильное ощущение в жизни - спасение  от
близких объятий Ангела Смерти. За последние несколько дней до исчезновения
Лабиринта их жизни постоянно подвергались таким опасностям,  что  за  шанс
выжить Ребка не дал бы и ломаного гроша. И тем не  менее  все  они  здесь,
живые,   возвращаются   домой   (за   исключением   Квинтуса   Блума,    о
местонахождении которого можно было только догадываться, но это никого  не
интересовало).
     Ханс чувствовал себя единственным существом, выпадающим из  всеобщего
веселого возбуждения. Ему следовало бы радоваться настоящему моменту, даже
если тот - лишь короткая мирная передышка  перед  новой  трудной  работой.
Агонизирующий Лабиринт подсказал ему еще кое-что. Он не  просто  пережидал
это состояние -  он  получал  от  него  удовольствие.  Приключения  всегда
сопровождает опасность. Но они пьянят  и  стимулируют,  волнуя  и  заряжая
энергией законченного сорвиголову сильнее всего в жизни.
     В этом-то и была вся загвоздка. Как преподнести эту новость Дари? Как
объяснить ей, что он никогда не примет  ее  оседлый  образ  жизни  без  ее
согласия делить с ним его авантюры по всему рукаву? Они были близки  почти
целый год. И теперь, когда дело всей ее жизни потерпело  крах,  он  должен
нанести ей еще один удар.
     В настоящий момент она совершенно не  напоминала  обделенное  судьбой
создание. Дари стояла за его спиной, что-то мурлыча про  себя  и  массируя
ему шею и плечи.
     - Ты все еще очень напряжен, Ханс. Прошу  тебя,  расслабься.  Выброси
все из головы.
     - Я как раз думал о том, что мы хорошо подходим друг другу.
     - А-а. Я могла бы догадаться. - Давление на его  плечи  усилилось.  -
Мужчина из Круга Фемуса. Голова с одной  извилиной.  Но  мы  действительно
подходим друг другу - физически. А духовно?
     - Тоже. Мне нравится быть с тобой рядом.
     - Взаимно. - Пальцы принялись щипать сильнее. - Ханс, я знаю тебя так
же хорошо, как ты меня. То есть, я знаю  тебя  очень  хорошо.  Помолчи.  Я
скажу за нас обоих. - Она нагнулась и нежно подула ему в левое ухо. -  Так
вот. Это означает, что мы любим друг друга и хотим быть вместе  в  течение
всей нашей жизни. Но каждый из нас собирается заниматься своей  работой  и
жить своей жизнью. Правильно?
     - Это одна из причин, по которым мне  так  тяжело.  Особенно  сейчас,
когда вся твоя работа рухнула.
     - Рухнула? - Она расхохоталась. - Ханс, я  получила  самый  жирный  и
самый лакомый кусок, о каком только может мечтать исследователь. Раньше  я
пищала от восторга, изучая существ, которые, как я думала, оставили  рукав
минимум три миллиона лет назад. Теперь все старые знания остались при  мне
плюс столько новой информации, сколько я в жизни не надеялась получить А с
уходом Квинтуса Блума я осталась единственным кладезем  знаний  в  рукаве.
Неужели ты не понимаешь, что моя обязанность - сделать последний, решающий
шаг в изучении Строителей? Я даже включу в него теорию Блума,  хотя  знаю,
что она ошибочна.
     - Откуда такая уверенность?
     - Ты сам поймешь, если как следует подумаешь. Потому  что  ты  знаешь
Квинтуса. Если он попал в будущее, то не преминул бы этим воспользоваться,
чтобы доказать свою правоту. Что бы это могло быть?
     Ханс нахмурил брови.
     - Он послал бы весточку. Чтобы всем утереть нос своими теориями.
     - Именно так. И уж он постарался бы, чтобы она попалась нам на глаза.
Никаких зашифрованных полиглифов  или  тайников  в  глубине  какого-нибудь
артефакта. Поэтому он просто не может  быть  прав.  Но  его  теория  будет
присутствовать в моей монографии наряду с остальными  версиями  по  поводу
Строителей. Ты видишь, какая гигантская работа меня ждет?  Она  займет  не
один год, и мне потребуются все библиотечные  сведения,  вся  компьютерная
мощь и исследовательские возможности Врат Стражника. Эту работу я не смогу
выполнять между делом. Я буду навещать тебя, обязательно буду, где  бы  ты
ни оказался. А ты меня - как только сможешь.
     - Да. Однако это не то, что жизнь под одной крышей.
     - Долго так не продлится. В один прекрасный день я закончу свой труд,
а ты решишь осесть.
     - И никаких детей.
     - Эй, я против.  У  меня  на  этот  счет  совершенно  противоположное
мнение. - Она перегнулась через него, чтобы посмотреть на  дисплеи  панели
управления, и ее грудь надавила на его плечо. -  Мы  выйдем  из  последней
Бозе-переброски через пять минут. И тебе  нечего  будет  делать  до  самой
Миранды. - Она взъерошила короткие волосы у него на шее, и у него по всему
телу побежали мурашки. - Я имею в виду, за  пультом.  Спустя  пять  минут,
хорошо? Я буду ждать. И никакой хандры.
     - Договорились.
     - Потому что, если ты захандришь, когда придешь ко  мне  в  каюту,  я
хорошо знаю, как тебя излечить.
     Ханс потянулся и тихонько похлопал ее по щеке.
     - Ну, может чуточку похандрю?
     - Если сможешь.
     Как только Дари вышла из кабины, по сверхсветовой линии связи  пришло
еще  одно  сообщение.  Ханс  с  легким  сердцем  улыбнулся.  Подтвердилось
исчезновение еще одного артефакта. В соответствии с  бюллетенями,  которые
он получал, пропадали  последние.  "Спасение"  действительно  выходило  из
завершающей стадии Бозе-переброски, и Дари была  права.  Когда  закончится
этот финальный прыжок, настроение у него будет совсем другое. Бозе-сеть не
была творением Строителей, чего он боялся в  свое  время,  но  ему  станет
легче, как только корабль перейдет в досветовой режим.
     Еще одна минута Бозе-переброски. Ханс нахмурился,  едва  взглянул  на
дисплеи кормового отсека корабля. Зардалу!  По-настоящему  он  успокоится,
когда эта чертова тварь уберется со "Спасения".  Луис  Ненда  клялся,  что
зверюга совершенно безопасна, но она умудрилась высвободить одно  щупальце
и  как  следует  им  поработать,  пока  корабль  летел  со   сверхсветовой
скоростью. Если  он  воспользуется  этим  щупальцем,  чтобы  вырваться  на
свободу, вместо того чтобы цепляться  им  за  все  торчащие  предметы,  до
которых способен дотянуться, он сможет терроризировать весь корабль.
     "Вероятно, Четвертому Альянсу  позарез  нужен  для  изучения  матерый
зардалу, - думал Ханс, когда Бозе-индикатор мигнул. - Возможно, они платят
за него хорошие деньги, как уверяют Луис Ненда и Атвар Ххсиал. Но  неужели
им обязательно надо было выбрать самого большого зардалу  из  всех,  каких
когда-либо я видел?"
     Теперь они кормили эту скотину большими кусками синтетического  мяса.
Неужто они пытаются вырастить его еще больше? Тогда - попутного им  ветра.
Ханс еще раз проверил режимы управления  и  поднялся.  Он  уже  знал,  как
скоротает время досветового перелета.


     Ненда и Атвар Ххсиал кормили зардалу и одновременно  разговаривали  с
ним. И было просто прекрасно, что никто на борту не мог их подслушать.
     - И не подлизывайся ко мне. - Ненда использовал самую  суровую  форму
языка хозяин-раб. - Я  видел,  что  ты  натворил  только  одним  свободным
щупальцем. Мы с Ат  пожалели,  что  взяли  тебя  на  борт.  Нам  следовало
оставить тебя в Лабиринте. Взять "Спасение" под контроль -  это  одно,  но
развязать тебя, чтобы ты помог нам это сделать - совсем другое.
     -  Хозяин.  -  Зардалу,  распростертый   перед   Нендой,   едва   мог
пошевелиться, связанный двойными путами. Но длинный темно-красный язык  он
высунул вперед, предлагая поставить на него ногу.
     - Убери. Это отвратительно.
     - Да, Хозяин. - Четырехфутовый язык вобрался в узкую ротовую полость.
- Хозяин, я помогу тебе захватить этот корабль.  Тогда  я  просто  потерял
самообладание, поэтому кое-что поломал. Я боялся умереть.
     - Может, и так. Люди с Миранды сказали, что хотят  изучить  взрослого
зардалу. Это  ты.  Но  когда  они  говорят  "изучить",  они  подразумевают
"разрезать на части". Все теперь зависит от меня. Если  я  скажу,  что  ты
принадлежишь мне и мне нужно, чтобы тебя вернули  обратно,  это  одно.  Ты
останешься целым. Но если я скажу, что ты мне не принадлежишь  и  мне  все
равно, что с тобой сделают...
     - Я принадлежу тебе. Целиком. Я буду твоим преданным рабом. Господин,
не оставляй меня в чужих руках. Я и  мои  соплеменники  получили  урок  на
Ясности и Дженизии. Мы знаем, что по сравнению с вашей  расой  Господ  все
остальные разумные существа в рукаве - это слабые, жалкие  сентиментальные
недоумки. Люди - самые находчивые, умные, страшные и злые создания во всем
рукаве. - Небесно-голубые глаза с блюдце  величиной  заметили,  как  Ненда
нахмурился. - И конечно же самые великодушные.
     - Лучше, чтобы ты в это поверил. Однако, помолчи  минутку.  Я  должен
поговорить  со  своей  партнершей.  -  Луис  повернулся  к  Атвар  Ххсиал.
Кекропийка следила за их беседой через феромонный перевод Ненды. Последние
комментарии  зардалу  она  получила  в  отредактированном  виде.  Передача
выражения "слабые, жалкие,  сентиментальные  недоумки"  была  отложена  до
лучших времен. Ненда с удовольствием посмотрел бы пятнадцатираундовый  бой
кекропийки с зардалу без перчаток, но этот день еще не настал.
     - Ат, нам срочно надо посоветоваться. Мы вывалим  этого  слизняка  на
Миранде, и  что  дальше?  Попытаемся  угнать  корабль?  Полетим  на  Врата
Стражника вместе с остальными? И подберем Зарди на Миранде,  когда  с  ним
разберутся?
     - Пожалуй, этот корабль мы угонять не станем. И на  Врата  Стражника,
пожалуй, не полетим. -  Феромоны  принесли  заряд  подозрительности.  -  Я
уверена, что самка Дари Лэнг будет там. Зардалу мы обязательно  заберем  с
Миранды после того, как его изучат. Все это входит в наш грандиозный план.
     - А он есть?
     - Разумеется. Зачем красть корабль,  состояние  которого  неизвестно?
Когда зардалу будет доставлен на Миранду, мы озолотимся.
     - А корабль?
     - Космопорт Миранды предлагает широчайший в рукаве  выбор  судов.  Мы
приобретем одно из них.  Затем  потребуем  обратно  нашего  зардалу.  Если
хочешь, залетим в систему Мэндела и проверим, не  вернулся  ли  туда  твой
корабль "Все - мое". А потом полетим на Дженизию.
     - На Дженизии! Не обижайся, Ат, но ты сошла с ума. Я месяцами пытался
выбраться оттуда.
     - Условия были совершенно другие. Во-первых,  Свертки  нечего  больше
бояться. Все ее опасности проистекали оттого, что она являлась  артефактом
Строителей. То же самое относится и к трудностям вылета с самой  Дженизии.
Наконец, позволь напомнить тебе утверждение Квинтуса Блума  и  Дари  Лэнг:
зардалу, наряду с остальными клайдами, будут играть важную роль в  истории
рукава. А мы - Атвар Ххсиал и Луис Ненда - будем  управлять  зардалу.  Они
уже считают себя нашими рабами. Ответь мне только на один  вопрос:  знаешь
ли ты еще хоть одну планету в рукаве,  которую  мы  могли  бы  прибрать  к
рукам?
     - Ни одной, куда бы я  хотел  направиться.  Мы  могли  бы,  вероятно,
купить почти задаром Соплю, но свою половину я  уступаю  тебе.  Хорошо,  я
вступаю в дело, которое ты задумала. Но не понимаю, почему ты  продолжаешь
волноваться из-за нас с Дари Лэнг - это уже в прошлом. - Ненда развернулся
обратно к ждущему зардалу. - Моя партнерша выступила  в  твою  пользу.  Мы
сделаем так, чтобы на Миранде тебя не обидели.
     - Спасибо, Хозяин. - Темно-красный язык высунулся наружу.
     - Убери. И чтоб больше этого не было.
     - Да, Хозяин.
     - А когда мы заберем тебя  с  Миранды,  мы  отвезем  тебя  домой.  На
Дженизию. Там ты поможешь нам осуществить план, по  которому  все  зардалу
вернутся в космос, под нашим руководством. Ты понял?
     - Да, Хозяин. Я буду верно служить вам.  Если  потребуется,  я  лично
убью любого зардалу, который попробует перечить или не подчиняться  вашему
приказу.
     - Молодец. Рад это слышать.  Будешь  хорошо  себя  вести  по  пути  к
Миранде, разрешу тебе сойти по трапу  самостоятельно  и  попугать  местное
население. Обещаю. - Луис повернулся к Атвар  Ххсиал.  -  О'кей.  Осталось
одно: собрать деньги.
     - И кое-что еще. -  Луис  вышел  из  грузового  отсека  и  кекропийка
направилась следом за ним. Феромоны несли  странную  неуверенность.  Ненду
это заинтересовало. Прежде за Атвар Ххсиал такого не замечалось.
     - Что случилось, Ат?
     - У меня к тебе большая просьба. Последние несколько недель были  для
меня самыми печальными. Ни с кем, кроме тебя, я не могла общаться. А в  то
же  время  будущее  рукава,  как  мы  слышали,  зависит  от   межклайдовой
активности. В связи с этим я приняла решение. Я должна напрямую общаться с
людьми.
     -  Нет  проблем.  Мы  возьмем   корабль,   битком   набитый   мощными
компьютерами.
     - Это не научит меня человеческим отношениям, которые  отражает  ваша
странная  речь.  Действительно,  компьютер  мне  понадобится  в   качестве
интерфейса. Но мне необходимо также беседовать с человеком.
     - А я, черт возьми, кто?
     - С  терпеливым  человеком.  С  тем,  кто  согласится  уделять  этому
достаточное количество времени.
     - Это не я.
     - Именно. Отсюда и просьба. Не мог бы ты предложить  от  моего  имени
Гленне Омар отправиться с нами и помочь мне научиться лучше разбираться  в
нюансах человеческого языка? Она уже посоветовала мне использовать частоты
биения моей эхолокаторной системы и получать таким образом звуки с большей
длиной волны, доступные человеку. И вот тебе приветствие. -  Атвар  Ххсиал
издала скрежещущий низкочастотный рык. Как следует  напрягши  воображение,
Ненда пришел к выводу, что его можно интерпретировать словом "Привет".
     - А почему бы тебе самой ее не попросить?
     - Как ни странно, но мне кажется, что ты нравишься ей больше, чем  я.
И просьба от тебя будет воспринята лучше. К  тому  же  ты  сможешь  точнее
выразить это в человеческих понятиях.
     Ненда круто развернулся и пристально посмотрел  на  безглазую  голову
кекропийки.
     - Давай начистоту. Ты хочешь, чтобы  именно  я  попробовал  уговорить
Гленну Омар остаться с нами? Причем надолго.
     - Совершенно верно. Я буду перед тобой в  большом  долгу,  если  тебе
удастся.
     - Да, будь я проклят. Хотя выглядит нереально.
     - Но ты попробуешь?
     - Не знаю. Когда?
     - Как можно скорее.
     - Черта с два.
     - Надеюсь, нет. Так ты сделаешь это?
     - Ну хорошо. Я поговорю с ней. - Луис смерил  гневным  взглядом  свою
высокую, как башня, партнершу. - Но я не хочу, чтобы ты за этим наблюдала.
Ты мне все карты спутаешь.
     - Я не сойду с этого места, пока ты не вернешься.
     - Это надолго, вне зависимости от ее ответа.
     - Я буду ждать. И я подготовлю себя на случай, если  ты  вернешься  с
плохим известием.
     - Валяй. Лучше уж сразу с этим покончить.
     Пассажирские каюты находились в носовой  части,  вдали  от  грузового
отсека. Ненда шел и думал, как ему лучше справиться  со  своим  делом.  Не
было и одного шанса из миллиона,  что  Гленна  согласится,  но  он  должен
убедить Атвар Ххсиал, будто он сделал все возможное.
     В средней секции корабля он наткнулся на Каллик и Жжмерлию,  сидевших
на  полу  с  поджатыми  лапками.  Приблизившись  к  ним,  он  остановился,
захваченный еще одной мыслью.
     - Что вы собираетесь делать теперь, когда все неприятности позади?
     Лимонно-желтые глаза на коротких стебельках и двойное  кольцо  черных
недоуменно уставились на него.
     - Что за вопрос, - произнесла Каллик. - Мы едем с вами.
     - И с моей госпожой Атвар Ххсиал, - добавил  Жжмерлия.  -  А  как  же
иначе?
     Это делало  лишним  присутствие  Гленны  Омар.  Жжмерлия  в  качестве
переводчика все равно говорил по-человечески лучше Атвар Ххсиал, даже если
бы та тренировалась несколько столетий.
     - Прекрасно. Атвар Ххсиал там.  -  Ненда  кивнул  назад.  -  Идите  и
скажите ей, что вы остаетесь с нами, и что я дал добро. Передайте ей,  что
с Гленной я еще не говорил.
     Теперь это было плевое дело.  Быстрый,  негодующий  отказ  Гленны,  и
Ненда сможет вывалить на кекропийку неприятность. Он вновь двинулся  вдоль
длинного коридора.
     Гленна сидела одна в своей  спальне  и  смотрелась  в  зеркало.  Даже
сейчас, когда опасности миновали, она не  стала  краситься.  Ее  белокурые
волосы были высоко подобраны, открывая длинную грациозную шею, а кожа была
чистой и гладкой, как у молоденькой девушки. Короткая розовая комбинация и
длинные серьги составляли весь ее наряд. Когда Луис  вошел,  ее  отражение
уставилось на него.
     - Именно этого мужчину я хотела видеть. - Она не повернулась.
     - Да ну?
     - Тебе известно, что после Миранды  "Спасение"  направится  на  Врата
Стражника?
     - Я слышал, что это запланировано. Дари Лэнг и Ввккталли хотят лететь
туда.
     - Но Ханс  Ребка  говорит,  что  вы  не  собираетесь.  Вы  останетесь
какое-то время на Миранде, а потом отправитесь еще куда-то.
     - Звучит более чем правдоподобно. Для нас  с  Ат  Миранда  ничуть  не
лучше Врат Стражника.
     - И для меня. - Гленна развернулась на стуле лицом к нему. Она встала
и схватила его за руки. - Луис, возьми меня с собой.
     - Как! - Защитные реакции Ненды сработали  автоматически.  -  Извини,
нельзя.
     - Я ведь тебе нравлюсь. Почему же ты не хочешь, чтобы я была с тобой?
     - Ты мне очень нравишься. - Ненда не  собирался  этого  говорить,  но
расчувствовался. - Действительно, ты мне нравишься. Но это...  в  общем...
это не так просто. Я вынужден сказать "нет".
     - Не потому ли, что ты родом из грубой, варварской  части  рукава,  и
думаешь, что люди из приличных миров смотрят на тебя свысока?
     - Нет.
     - Не может быть, потому что у тебя акцент, от которого цивилизованных
людей разбирает смех, когда они тебя слышат.
     - Никогда не думал. Мне кажется, я говорю нормально.
     - Не потому ли, что ты малорослый, смуглый и  смешной,  тогда  как  я
высокая и красивая блондинка?
     - Нет. Но продолжай. Ты творишь чудеса с моей внешностью.
     - Потому что, понимаешь ли, мне на все это наплевать.
     - Не в этом дело.
     - А в чем же? - Гленна стала в позу, опустив руки на округлые  бедра.
- Ты считаешь меня непривлекательной?
     - Ты самое сексуальное создание на двух ногах. Или на четырех. - Луис
увидел, как округлились ее глаза и поспешно добавил: - Этого  я,  конечно,
не пробовал. Но ты ведь совсем не знаешь меня, Гленна.
     - Тогда расскажи.
     - Я прожил тяжелую жизнь.
     - И не сломался. Это восхитительно.
     - Нечестную жизнь.
     - А кто честный? Все мы врем.
     - Возможно. Господи, да я же просто мошенник.
     - А я шлюха. Спроси любого на Вратах Стражника, мужчину или  женщину,
они тебе скажут. Мы будем отличной парой, Луис.
     - Нет. Ты все еще не понимаешь, Гленна. Я убивал людей.
     - Я тоже  старалась  как  могла.  Тебе  ли  этого  не  знать.  -  Она
придвинулась ближе. Ее глаза пылали, и она, казалось, хотела  его  съесть.
Ее руки протянулись к его груди. - Все гораздо серьезней, чем ты  думаешь.
Луис, ты кое-чего не понимаешь, и тебе, возможно, трудно будет поверить  в
то, что я сейчас скажу, но это истинная правда. Мне невыносима сама  мысль
оставить тебя и вернуться на Врата Стражника. Там моя жизнь была простой и
безопасной, но в ней не хватало главного. Она была до смерти скучной. Я не
такая умная, как профессор Лэнг. Иногда я люто ненавидела ее  за  то,  что
она такой  прекрасный  ученый,  но  одновременно  я  восхищалась  ей.  Моя
должность хорошо звучит: "Старший специалист по  информатике".  И  знаешь,
чем я занималась? Переносила информацию,  до  которой  мне  нет  дела,  из
одного банка данных, на который мне тоже наплевать, в другой. А ты знаешь,
какое самое сильное потрясение я испытала на этой работе за все время?
     - Встретила Квинтуса Блума.
     - Нет. Ну, и да, и  нет.  Сильнее  всего  меня  волновала  встреча  с
каким-нибудь мужчиной-инопланетником, вроде тебя или Блума, и я  старалась
изо всех сил затащить его в свою постель,  прежде  чем  он  покинет  Врата
Стражника. Мне было все равно, как он выглядит, хорош он  собой  или  нет,
главное, - чтобы он был из другого мира. На самом деле мне никто не нужен.
Весь азарт состоял лишь в том, чтобы переспать с ним. Я могла бы  спать  с
кем угодно. Я бы даже переспала с Квинтусом  Блумом,  хотя  у  него,  могу
спорить, под одеждой все тело покрыто струпьями с головы до пят. Вот  так.
Теперь я тебя рассердила.
     - Скажем, ты развенчала мою уверенность в том,  что  я  единственный,
пользующийся некими привилегиями.
     - Но ты как раз такой. Именно это я и пытаюсь  тебе  объяснить.  Даже
если ты заставишь меня вернуться на Врата Стражника,  я  больше  не  смогу
жить по-прежнему. Ты изменил меня, Луис. Ты потрясающий  любовник,  но  не
это привлекает меня в тебе. Ты живешь удивительной жизнью. Быть с тобой  -
одно  удовольствие.  Ты  храбрый,  ты  умеешь  рисковать,   ты   получаешь
удовольствие там, где находишь, и не ворчишь, если дела не идут.  Люди  на
Вратах Стражника поднимут больше шума из-за  того  как  разрезана  газета,
нежели ты, потеряв руку. - Она прильнула к нему всем телом. - Луис, возьми
меня с собой. Пожалуйста.
     - Я сразу же надоем тебе.
     - Есть только один способ проверить это. На практике.
     - Но чем ты будешь заниматься? Ты  умеешь  готовить,  или  шить,  или
убираться?
     - Не смеши. У меня свои таланты. Луис, ты  обманываешь  меня.  Я  все
вижу по глазам. Почему ты не позволяешь мне стать твоей женщиной и повсюду
следовать за тобой?
     - Это не я, а Атвар Ххсиал. Она наверняка не согласится.
     - Я поговорю с ней.
     - Нет! Даже не думай, лучше предоставь это мне.
     - Поговоришь? - Гленна обняла его и  наградила  таким  поцелуем,  что
голова его закружилась, как в водовороте воронки Строителей, а может быть,
даже сильнее.
     - Попытаюсь.
     - Чудесно!
     - Но я знаю Атвар Ххсиал. Придется платить.  Она,  может  быть,  даже
захочет поупражняться с тобой в человеческой лексике.
     - Я не против. Это не работа, а одно удовольствие.
     Гленна скользнула по его телу руками. Она прямо-таки горела  желанием
любым способом заручиться его поддержкой. Луис оттолкнул ее.
     - Подожди, дай покончить с этим. Пойду поговорю с Атвар Ххсиал. -  Он
сглотнул и уставился на розовую комбинацию Гленны. - А потом вернусь.
     - Пока ты не вернешься, я не сойду с места.
     Где он мог слышать это раньше? Вырвавшись  из  спальни  Гленны,  Луис
направился на корму. Сердце колотилось как бешеное. Сознание  работало  не
менее истово, чем гормоны.
     Атвар Ххсиал собиралась одолжиться у него  -  какая  удача.  Здорово,
особенно когда он этот долг не заработал. "Месть -  такое  блюдо,  которое
следует потреблять остывшим". Много воды  утекло  с  тех  пор,  как  Атвар
Ххсиал погрузилась в спячку, взвалив на Луиса всю работу, после их бегства
с Дженизии; но удовлетворение от этого ничуть не меньше.
     А теперь у них был  собственный  зардалу,  что  гарантировало  им  на
Миранде  вознаграждение.  Плюс  Каллик,  его  любимая  хайменоптка,  снова
поступившая в его распоряжение. Впервые за много лет никто во всем  рукаве
не жаждал его крови и не пытался  арестовать.  Самая  прекрасная  из  всех
женщин, которых он когда-либо встречал, хотела его и любила так же, как он
хотел и любил ее.
     Луис остановился, перегнулся через поручень и сосредоточился. Слишком
много всего хорошего сразу, чтобы  быть  правдой.  А  если  здесь  скрытая
ловушка, зловредный капкан, который обратит все блага  в  беды?  Наверняка
так оно и есть, по крайней мере раньше всегда так было, но где? Голова шла
кругом. Возможно, он близорук или наивен, но на горизонте не  виделось  ни
единой проблемы.
     Наконец он вздохнул и отбросил эти мысли.
     Счастливые концы бывают в сказках для  детей  и  дураков.  "В  нищете
живешь, в  нищете  и  сдохнешь".  Жизнь  по  определению  не  создана  для
счастливых концов.
     Луис направлялся на  корму.  Значит,  никаких  счастливых  окончаний.
Факт, неопровержимый, как сама смерть. В  настоящий  момент  он  грезил  и
вообразил мир, в котором полная гармония.
     Мечты пока есть мечты - жизнь продолжается. Что еще можно сказать?
     Вереница  грез  -  не  более  чем  счастливая  интерлюдия;   впрочем,
интерлюдия тоже может длиться чертовски долго.

Популярность: 2, Last-modified: Thu, 12 Apr 2001 08:43:57 GmT