----------------------------------------------------------------------------
Перевод Ю. Кагарлицкого
Генри Фильдинг. Избранные произведения в двух томах. Т. 1. М., ГИХЛ, 1954
OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]
----------------------------------------------------------------------------
Sing.
Nom: Hic, hoec, hoc.
Gen: Hujus
Dot: Huic.
Acuss: Hunc, hanc, hoc.
Voc: Caret.
Lil. Gram, quod vid*.
Сэр Овен Апшинкен - джентльмен из Уэльса, любитель табака.
Мастер Овен Апшинкен - его сын, любитель женского пола.
Апшонес - арендатор сэра Овена.
Пазлтекст* - домашний священник, любитель женского пола, табака,
выпивки, игры в триктрак*.
Робин - дворецкий, влюбленный в Свитиссу.
Вильям - кучер, враг Робина, влюбленный в Сусанну.
Джон - конюх, влюбленный в Марджери.
Томас - садовник.
Леди Апшинкен - жена сэра Овена, превосходно управляющая хозяйством и
собственным мужем, ревностная поборница веры.
Молли Апшонес - дочь Апшонеса, особа строгой нравственности.
Свитисса - камеристка | особы строгой нравственности,
Сусанна-кухарка } влюбленные в Робина,
Марджери-горничная | Вильяма и Джона
Место действия - Уэльс, Северный или Южный, безразлично.
Скриблерус*, актер.
Актер. Я от всей души одобряю ваше решение переименовать свою оперу из
Валлийской в оперу Граб-стрита *.
Скриблерус. Я рассчитываю, сэр, что подобный шаг наилучшим образом
зарекомендует меня перед ученым обществом, носящим такое имя: ведь его
членам нравится только то, что бесспорно принадлежит им самим.
Актер. Уверяю вас, это послужит вам хорошей рекомендацией в моих глазах
и, надеюсь, в глазах всего города.
Скриблерус. Вы еще только пробуете свои силы на театральном поприще, и
с вашей стороны было бы просто неблагоразумно идти против общества, которому
признанные театры выказывают столь явное уважение. Да и публика, как видите,
всегда на его стороне, ибо не следует думать, будто члены этой
могущественной корпорации непременно обитают на той улице, от которой она
получила свое наименование. Нет, установления Граб-стрита столь же всеобщи,
как и установления Королевской Скамьи *. Они распространяются на все степени
и звания, и нет ничего удивительного, если вы встретите одного нашего члена
в лентах, а другого в лохмотьях.
Актер. Но пусть все общество будет единодушным в похвалах вам!
Скриблерус. Ну, что касается меня, то никто еще, пожалуй, не испытывал
большей уверенности в благосклонном приеме. Успех, который имела Валлийская
опера, породил эту. Из предыдущей я сохранил только то, что снискало
наибольшее одобрение публики. В первом акте вы обнаружите некоторые
добавления; второй и третий, за исключением одной сцены, написаны заново.
Актер. Вы сделали добавления даже в сцене перебранки или, как вы
изволите ее называть, ругательской.
Скриблерус. О сэр, маслом каши не испортишь! Невероятная склонность к
брани - самая характерная особенность Граб-стрита. С каким воодушевлением
Робин и Вилл целых полстраницы обвиняют друг друга во лжи! "Ты врешь!" - "И
ты врешь!" Ей-богу, все остроумие Граб-стрита в этих двух коротких
словечках: "Ты врешь".
Актер. Считается, что отпарировать подобным образом - значит совершенно
обезоружить противника; вот почему споры между джентльменами всегда
кончаются этими словами.
Скриблерус. Да и мы поминутно прибегаем к ним, сэр. Я, кажется, первый,
кто попытался ввести такого рода остроты на сцену, однако в нашем обществе,
где многие увлекаются политикой, они уже давно в ходу. Короче говоря, только
такое остроумие и процветает в среде политиков.
Актер. Ну что же, соберите и вы такие же плоды, какие удается пожинать
политикам. Но не скажете ли, сэр, в чем состоит сюжет или основная идея
вашей оперы? Я что-то не разобрал толком на репетициях.
Скриблерус. Ну, сюжет я придумал просто восхитительный! Правда,
обнаружив, что публика остается равнодушной к нашим английским операм, каков
бы ни был их сюжет, я от него отказался. Зато идея у меня глубокая, очень
глубокая: моя опера написана, сэр, с целью научить человечество
бережливости. Это своего рода семейная опера, vade mecum {Путеводитель.
Буквально: "Иди со мной" (лат.).} супруга. Каждому женатому человеку
совершенно необходимо иметь ее в своем доме. Если вы не возражаете, я сейчас
скажу несколько слов публике относительно своего замысла, а вы пока что
пойдите за кулисы и сделайте необходимые приготовления.
Актер. Я буду ждать вас там, сэр.
В сих скромных сценах автор с чувством меры
Преподает полезные примеры,
Здесь учит он, как ладить меж собой,
Как управлять супругой и слугой,
Здесь учит он, что слуги плутоваты
И что мужья по воле жен рогаты,
Что ревность возникает оттого,
Что разум слеп, а глаз острей его,
Что юношам полезно жить любовью,
Но... соразмерно своему здоровью,
Что иногда и пасторская речь
От заблуждений может уберечь,
Что маловерок можете найти вы
Средь женщин, что всегда благочестивы,
Что скромность надо предпочесть всему, -
И больше он не учит ничему {*}.
{* Все стихотворные переводы в этой пьесе принадлежат Д. Самойлову.}
Дом сэра Овена Апшинкена. Сэр Овен и Пазлтекст курят.
Сэр Овен. Вот ваш стакан, мистер Пазлтекст, и давайте кончать завтрак,
пока моя супруга не встала. Ах, Пазлтекст, каково человеку моего положения
жить в вечном страхе перед женой! Раз в день напиться спокойно не дадут -
сейчас нагоняй!
Пазлтекст. Под женой ходить - невеселое дело. Но такова уж судьба
многих честных джентльменов! (Поет.)
Плохо дело, друг,
Коль попал ты под каблук, -
Каждый день тебя бранят и попрекают;
Ни винца тебе хлебнуть,
Ни девчонку ущипнуть.
А себе грехи охотно отпускают.
Было б это невтерпеж,
Да везде одно и то ж
И всегда одно и то ж, без перемены.
Будь ты молод, будь ты сед,
Обними меня, сосед,
И пожмем друг другу руки, джентльмены.
Сэр Овен. Ах, Пазлтекст, мне бы только сидеть да покуривать трубочку, и
чтоб никто меня не тревожил - лучшей жизни и не надо.
Пазлтекст. Табак - штука пользительная. Сколько ни выкуришь - все во
благо!
Те же и леди Апшинкен.
Леди Апшинкен. Ни свет ни заря уже бражничаем! Видно, горбатого могила
исправит, сэр Овен! Но я больше палец о палец не ударю ради такого
бездельника. А вам, мистер Пазлтекст, стыдно поощрять пьянство.
Пазлтекст. Прошу прощения, ваша милость! Право, я сегодня только
пригубил за ваше здоровье. На вино, коли оно веселит наш дух, запрет не
наложен. Я враг излишеств, но бутылочка-другая, а ежели ты против вина стоек
- и третья дозволительны. Помню, мне случалось читать проповеди во обладании
всеми чувствами и после четвертой.
Леди Апшинкен. Мыслимо ли это! Четыре бутылки, по-вашему, не
излишество?!
Пазлтекст. Для кого как. Судить надобно не по тому, знатно ли выпито, а
по тому - знатный ли выпил.
Леди Апшинкен. Что-то не уразумею я ваших мудрствований, хоть и знаю
толк в божественном.
Пазлтекст. Как же, как же, сударыня! Усердие, с которым вы изучаете
священное писание, делает честь всему женскому полу, и вас следовало бы
величать валлийским светочем богословия.
Леди Апшинкен. Я стараюсь поддерживать веру у нас в приходе и
когда-нибудь охотно займусь с вами выяснением того, как следует понимать
термин "излишество". А сейчас мне надобно сообщить вам кое-что о своем сыне.
Я заметила, он слишком вольно ведет себя со служанками.
Пазлтекст. С которой же из них, сударыня? (В сторону.) Надеюсь, не с
той, что мне самому приглянулась?
Леди Апшинкен. По правде говоря, со всеми. И если мы не вмешаемся -
боюсь, придется нам услышать о браке, не больно-то желательном. Вы
понимаете, мистер Пазлтекст, каким для нас было бы горем, если б наш
единственный сын погубил себя.
Пазлтекст. Что ж нам предпринять?
Леди Апшинкен. Я знаю только один способ помешать ему: он не сможет
жениться ни на одной из них, если все они повыходят замуж. У нас ровно
столько слуг, сколько служанок. Я полагаюсь на вас - пережените их всех.
Пока в доме останется хоть одна незамужняя девушка, я не успокоюсь. Увы,
мистер Пазлтекст, мальчик пошел не в меня, а в отца: у него в голове одни
шашни. Природа щедро его одарила, только насчет головы не позаботилась.
Пазлтекст. Велика власть любви над юными умами. (Поет.)
Когда любовью болен солдат,
Не надо ему ни меча, ни лат.
На что уж был храбр герой Ахилл,
И тот на прялку свой меч сменил *.
Веселые древние боги порой
Для шлюх покидали небесный покой,
Юпитер из них был первый ходок -
На небе никак усидеть он не мог.
Леди Апшинкен. Вы, наверно, обо всем уже выспросили у них в церкви, так
что нужно только поторопить их со свадьбами. Поверьте, я уж не забуду вашей
услуги! Сейчас я отправлюсь малость покататься в коляске по парку, а вас
прошу помнить, что время не ждет.
Пазлтекст. Вы слышали, сэр, что говорит миледи? Как же мне поступить?
Сэр Овен. В точности, как она велит. Коли она не мешает мне покуривать
трубочку, я не вмешиваюсь в домашние дела. Пускай себе управляет, пока я
курю!
Пазлтекст. Честное слово, сэр Овен, вы прямо эпикурейский философ. А
теперь пойду искать молодого сквайра *: этот - философ иного толка.
Молодой Овен один, в руках у него два письма.
Овен. Сегодня Робин и Свитисса собираются обвенчаться. Если я им не
помешаю, мне ее не видать. Когда женщина понимает, что к чему, по мне - она
слишком много понимает. Ну кто еще претерпевал такие трудности в поисках
предмета любви?! Женщина, побывавшая в чужих руках, мне не годится, а
побывавшая хоть раз в моих, говорит, что я не гожусь. (Поет.)
Как мучится, страдает
Любовник, что слаб и хил,
Любовь, как дым, растает,
И милой он не мил.
Но как зато прекрасно
Прижать подругу страстно
И знать, что не напрасно
Растрачиваешь пыл.
Вот два письма, которые я смастерил: одно будто бы от Сусанны Робину, другое
- от Вильяма Свитиссе. Надо их подкинуть так, чтоб каждый из влюбленных
нашел письмо, адресованное не ему. Их ревность будет мне на руку, и, таким
образом, Свитисса достанется мне невинной.
Пазлтекст, Овен.
Пазлтекст. А я вас ищу, мастер Овен! Хочу преподать вам несколько
полезных наставлений, дитя мое. С горечью узнал я, что вы намерены жениться
на особе ниже вас по рождению и опозорить этим свою семью.
Овен. Не утруждайте себя моими сердечными делами, дорогой пастор! Я
женюсь для своего удовольствия, а не для вашего.
Пазлтекст. Лишь бы вас не осудили за этот брак. Подумайте, хорошенько
подумайте о том, какое вы занимаете положение в обществе. (Поет.)
Одумайтесь, прошу вас, мой славный господин,
Ведь вы же сами Апшинкен и Апшинкена сын,
Вы побывали в Оксфорде и в Лондоне к тому же,
Вы в люди выбились почти, почти что вышли в щеголи,
И вам жениться кое-как, ей-богу, не убого ли?!
Вы должны управлять своими чувствами, мастер Овен.
Овен. Проповедуйте сколько душе угодно, господин пастор, мне до вас
дела нет! Глупее глупого, когда старик смеется над любовью.
Пазлтекст. Или юнец над старостью.
Овен. Или вельможа, попавший в немилость, над королевским двором.
(Поет.)
Кто плох, чтоб быть среди повес,
Порочит их забавы,
А кто в вельможи не пролез,
Хулит их быт и нравы.
Напрасный труд!
Ведь все поймут,
Почему он так благороден:
А потому,
Что ни к тому,
Ни к этому делу не годен,
не годен,
Ни к этому делу не годен.
К тому же, ваше преподобие, вы сами, верно, не всегда управляли своими
чувствами, хоть любите других поучать. Поэты тоже охотники высмеивать чужие
промахи, а сами пишут еще худший вздор.
Пазлтекст. Притворщица осуждает чужие грешки, а сама грешней иного
грешника.
Овен. Пастор прочтет проповедь против пьянства - ив пивную.
Пазлтекст. Истинная правда - если только речь идет о пресвитерианском
пасторе *. (Поет.)
Хулил блудниц один чудак,
Суля им страшный суд,
Хотя они его никак
Не сбили бы на блуд,
Будь их больше, чем звезд, чем птиц и зверей,
В городах фонарей и в морях кораблей
Или больше, больше, больше, чем
Девиц у Дрюри-Лейн *.
Овен. Слабенькие у тебя сравненьица, словно пиво в бутылках. А
заставить тебя замолчать так же трудно, как вытащить из пивной!
Поют.
Пазлтекст.
Едва сверкнет лучами
Светило над холмами,
холмами,
Охотник на лугу
Со сворой гончих мчится,
да мчится.
Овен.
А я поволочиться,
поволочиться,
За девами бегу.
Пазлтекст.
В лугах Водфорта заяц
Скрывается, мерзавец,
И сам король такому зайцу рад.
Овен.
А мне милей, ей-богу,
Девица-недотрога,
Моя охота лучше во сто крат!
Пазлтекст.
Как весело видеть взъяренную свору
И зайца, что скачет, подобно актеру.
Он по полю мчит и собак горячит.
Но нет, не обманешь стрелка!
Он справа мелькнет,
Он влево скакнет.
Петляешь, дружок!
Последний прыжок -
И кончилась жизнь беляка,
Овен.
Приятней на юную деву взглянуть,
К себе притянуть, устами прильнуть,
Касаться рукой, теряя покой,
И видеть, как тает она.
И слезы, и трепет,
И вздохи, и лепет,
Объятья, лобзанья,
Признанья, касанья
Пьянят, как бутылка вина.
Свитисса, Марджери.
Свитисса. Если б ты знала, что такое любовь, ты поняла бы, как можно
слугу предпочесть хозяину.
Марджери. Это не удивило бы меня, Свитисса, будь наш молодой сквайр,
как другие деревенские господа. Но ведь он светский молодой человек,
Свитисса.
Свитисса. Упаси нас бог от этих светских господ!
Марджери. Ты боишься, что он станет бегать за другими, а ты его
ревновать?
Свитисса. Тьфу! Да его и ревновать не стоит! Бегает за каждой юбкой, а
сам, верно, не знает, что такое женщина. Языком горазд болтать, да пылу нет.
А может, пылу хоть отбавляй, да сам ни на что не гож. Как жила я с хозяйкой
в Лондоне, нагляделась я на этих щеголей; иные даже ухаживать за мной
пробовали. Видала я подобных вздыхателей, да только смотреть тут не на что.
(Поет.)
Гуляки пестрый шьют наряд,
Стремясь к лихим утехам,
Но наши вдовы их корят
И гонят прочь со смехом.
Попробуй с ворона содрать
Павлинье оперенье -
С презреньем будут все взирать
На жалкое творенье.
Ах, Марджери, у Робина в одном мизинце больше силы, чем в целом таком
щеголе!
Марджери. Да и плутовства...
Свитисса. Знаю, тебе Вильям на него наговорил. Только это все враки,
просто Вильям метит на его место.
Марджери. Скорей тебе наговорили на Вильяма.
Свитисса. Послушай, Марджери. Когда слуги бранят дворецкого, можешь не
сомневаться в его честности. Надо же им кого-нибудь бранить! А свалят все на
дворецкого - хозяева выходят чистенькие.
Марджери. Не стала бы я все-таки заводить такого жениха!
Свитисса. Впрочем, будь даже все, что ты говоришь, правдой, какое мне
до того дело? Если б женщины надумали вдруг не выходить замуж за мошенников,
свадьбы среди знати стали б совсем в диковинку!.. (Поет.)
Раздельно я и Робин
Не можем прожить ни дня.
Любого надуть он способен,
Но, нет, не надует меня.
Крадет у хозяина? Что ж!
Он в долю хозяйку берет.
А тех, кому он не хорош,
Пусть черт поскорей поберет.
Марджери.
А вдруг попадется ваш друг,
Подумайте, что за позор!
Зацепят веревку за сук,
И кончен тогда разговор.
Свитисса.
Пусть нищих пугают петлей -
У них ни добра, ни земли.
А кто обзавелся землей -
Сумеет избегнуть петли.
Это я, конечно, не о Робине. Будь у предков моего хозяина такие добрые
слуги, как Робин, он был бы теперь куда богаче!
Робин, Свитисса.
Робин.
Моя Свитисса,
Ко мне обратися,
Ко мне прикоснися
И обнять разреши.
На тебя я взираю,
Огнем я пылаю...
Свитисса.
В объятьях моих ты его потуши...
Робин. О моя Свитисса! Ты стройнее стройного дерева, прелестней
прелестного цветка. Руки твои белы и теплы, как молоко, грудь твоя бела и
холодна, как снег; ты смесь всех совершенств, ты сад блаженства, в котором
пребывает моя душа! Я хочу изучить каждую его тропинку, заглянуть в каждый
его уголок, всюду, всюду...
Свитисса. О Робин! Невозможно сказать, как я люблю тебя. Это так же
трудно, как узнать, сколько воды в море.
Робин. Свитисса моя, если б даже я был учен, как автор оперы, которая
лежит у нас на окне в гостиной, я все равно не знал бы, с чем сравнить свою
любовь.
Свитисса. Поверь, ни одно слово любви, сказанное тобой, не останется
без ответа. (Поет.)
Когда влюбленные сердца
Пылают страстью без конца,
Как сладко ноет грудь!
И ты противишься сперва,
А после никнет голова, -
И тут уж все забудь.
Робин. О моя Свитисса, я жду не дождусь той минуты, когда пастор
соединит нас узами, разрезать которые способны лишь ножницы судьбы!
Свитисса. Как чарует меня твой голос. Он для меня слаще звука волынки!
Век бы слушала!
Робин. А я век бы глядел на тебя! Лицо твое сияет ярче серебра. Если б
я умел так начищать серебро, я был бы король дворецких.
Свитисса. Ах, Робин, моя кожа не знает притираний! Цветом своим мое
лицо обязано природе, а не искусству. Честное слово, за время, что я служу
при госпоже, я наложила на ее щеки немало румян, но не стащила для себя ни
наперстка.
Робин. Прощай, дорогая, мне надо еще наточить ножи. Тем временем пастор
вернется с обхода, и мы сегодня же утром обвенчаемся. О Свитисса, легче
измерить глубины бездонного моря, чем мою любовь!
Свитисса. Или измерить глубины женской совести, чем рассказать тебе о
моей.
Робин. Моя любовь глубока, как знания врачей.
Свитисса. Моя - как планы государственных деятелей.
Робин. Моя - как добродетель шлюхи.
Свитисса. Моя - как честность адвокатов.
Робин. Моя - как благочестие священников.
Свитисса. Моя... не знаю как что.
Робин. Моя... моя... ей-богу, не знаю как что! (Поет.)
Чтоб описать мою любовь,
Слова для чувства обрести,
Я полагаю, нужно вновь
Людской язык изобрести.
С чем же, скажи, сравнить мне любовь свою?
Итак, дорогая, итак, дорогая, итак, дорогая, - адью!
Свитисса, Марджери.
Свитисса. Ах, милая Марджери, если мы всегда будем так любить друг
друга, какое счастье ждет меня!
Марджери. Вы будете любить друг друга, сколько положено, - медовый
месяц.
Свитисса. Скажи лучше - медовый год, медовый век! Еще ни одна женщина
не любила, как я. Мы должны пожениться сегодня утром, а мне все хочется
поторопить время. Влюбленной девушке час перед свадьбой кажется месяцем.
Марджери. Что и говорить, дорогая! Зато после свадьбы час нередко
кажется годом. Вот единственный случай, когда человек получил, что хотел, и
тотчас назад отдать готов: пока мы не замужем, мечтаем о браке, а после -
жалеем о девичестве.
Свитисса. А потом мечтаем о новом муже. Недаром один поэт сказал, что
любовь напоминает ветер.
Марджери. Другой - что она напоминает море.
Свитисса. Третий сравнивает ее с флюгером.
Марджери. Четвертый - с блуждающим огоньком.
Свитисса. Словом, она подобна всему на свете.
Марджери. И ни на что не походит.
Свитисса
(поет).
Да, любовь такой предмет,
Про нее любой поэт
Пишет то и то
И бог знает что, -
С ней готов сравнить весь свет.
Спросите у девы,
Точнее нигде вы
Секрета любви не узнаете:
Летит эта штука
Стрелою из лука,
Но боль или муку -
Вы все ей без звука
За краткое счастье прощаете.
Марджери. Посмотри, милая, что я нашла, пока ты пела.
Свитисса. Женская рука, и не моя. (Читает.) Ах, Марджери, я пропала!
Робин не верен мне: он соблазнил Сусанну и бросил ее.
Марджери. Что ты говоришь?!
Свитисса. В этом письме она корит его за измену.
Марджери. Тогда благодари судьбу, что во-время все узнала. Какая была
бы польза, если б ты нашла письмо после свадьбы, уже ставши женою Робина?
Что толку было б от этого открытия?
Свитисса. Твоя правда, Марджери: замужней женщине что знать, что не
знать об изменах мужа - все едино! (Поет.)
Когда решит девица
К замужеству склониться,
Чтоб ей не ошибиться,
Не сделать ложный шаг,
Пусть жениха помучит,
Со всех сторон изучит,
Все сведенья получит,
Чтоб не попасть впросак.
Мужчина тих,
Пока жених,
Но мужем став,
Меняет нрав.
Пусть он сердит,
Ты делай вид,
Что твой супруг добряк.
Да, Марджери, я решила никогда больше не встречаться с Робином!
Марджери. Держись своего решения, и ты будешь счастлива.
Робин (один).
Робин. До чего верно в этой книжке сказано: часы для влюбленного
уподобляются годам. О, если б хлынул ливень и пастору пришлось вернуться с
обхода! Но что это за бумага? Почерк Вильяма. (Читает.) "Свитиссе. Сударыня,
надеюсь, что вы не окончательно воз-на-ме-ри-лись - вознамерились выйти за
Робина, а потому..." Дальше я не читаю! Мыслимое ли дело, чтоб в человеке
было столько вероломства! Неужто слуги не уступают в подлости господам?! Я
буду теперь знать, что под ливреей может таиться такое же низкое сердце, как
и под расшитым кафтаном. Но взгляну еще: "...а потому сообщаю вам, что готов
исполнить свое обещание". Как! И она виновна?! Значит, горничные такие же
дряни, как их хозяйки, и весь мир - одна шайка негодяев! (Поет.)
К проделкам склонен род людской,
У всех обычай воровской,
В Уэльсе - как повсюду.
И чтоб обмана избежать,
Пришлось бы в горы убежать
Или устроить чудо.
Крадут хозяин со слугой,
И лгут кухарка с госпожой,
Бедняк, лакей
И богатей.
И, может быть, из ста людей
Один найдется не злодей.
Робин, Джон.
Робин. Джон, мой лучший друг, дай мне обнять тебя! Глядя на тебя, я
снова готов поверить, что не перевелись еще честные люди на свете.
Джон. О чем ты, Робин?
Робин. Ах, друг, Свитисса мне не верна! Я погиб! Это письмо все тебе
объяснит.
Джон. Как? Подпись Вильяма! Того самого Вильяма, который всегда был
таким врагом брака и женщин! Да, прав наш пастор, - нельзя верить людям!
Робин. Особенно женщинам! Джон, ты друг мне?
Джон. Разве я когда отказал тебе в чем? Разве не оставлял я своих
лошадей неприбранными, чтобы наточить твои ножи, конюшню невычищенной, чтоб
начистить ложки, и даже гнедого коренника немытым, чтоб перемыть твои
стаканы?
Робин. Так отнеси от меня вызов Вильяму.
Джон. Ах, Робин, вспомни, что говорит пастор: мстить грешно, надо
забывать обиды и прощать врагам.
Робин. Болтать-то он горазд! Сам-то он простил кого-нибудь? Простил он
старика Джобсона, когда тот вместо пяти стогов сена подсунул ему три?
Простил тетку Саугрант, когда она, отдавая церковную десятину *, ужулила у
него свинью? Простил Сусанну Фаулмауф, когда она сказала, что его больше
тянет в погребок, чем на церковную кафедру? О всепрощении он горазд болтать,
а сам еще никого не простил. И я последую его примеру, а не поучениям. Я
стерпел бы от Вильяма пощечину, простил бы даже, если б он украл серебряную
ложку и свалил бы на меня, за что я лишился бы места. Но он задумал украсть
у меня возлюбленную, и этого, Джон, я никогда ему не прощу. (Поет.)
Пес бросит еду,
Почуяв беду,
Умчится от греха.
Клевать петух
Не станет вдруг,
Другого узрев петуха.
И тот не трус,
Кто лучший кус
Врагу готов отдать.
Не лезть же в бой,
Чтобы собой
И шкурой рисковать!
Но стоит чуть
Кому-нибудь
С соперником сойтись -
Трясется весь,
Без драки здесь
Уже не обойтись!
Почуяв страсть,
Дерутся всласть
Мужчина, пес и кочет.
И в том бою
Никто свою
Любовь отдать не хочет.
Джон. Что ж, как подумаешь, правда за тобой. Желаю удачи. Я передам
твой вызов и, вот увидишь, поведу себя, как истинный валлиец и преданный
друг.
Робин (один).
Робин. Не будь самоубийство грехом, я повесился бы на первом попавшемся
дереве. Да, Свитисса, повесился бы и являлся к тебе с того света. О женщина,
женщина, так-то ценишь ты верную любовь! Пока женщина не обзавелась от тебя
ребенком, не верь ей. Мужчине следовало бы поступать по примеру школьников,
которые плюют в свою кашу, чтоб никто не отнял. А что, если Вильям уже
плюнул?
Робин, Свитисса.
Свитисса. Как вероломны мужчины! Неверно, значит, говорят, будто что
привиделось во сне, наяву не случится. Нет, недаром мне снилось, что Робин
женился на другой.
Продолжительное молчание. Оба ходят, делая вид, будто не замечают друг
друга. Наконец, Свитисса достает платок и разражается слезами.
Робин. Слезы не помогут, сударыня, уж вы мне поверьте! Довольно вам
меня дурачить. Больше слезами меня не разжалобишь! Хватит!
Свитисса. Ах, варвар, обманщик, жестокосердый!.. у меня сердце готово
разорваться!..
Робин. Ну, сердечко у вас что хороший камень - сколько ни бей, не
прошибешь. Да только всякий, кому нагнуться не лень, может его в карман
сунуть.
Свитисса. Изверг, сущий изверг!
Робин. Сразу видно, что вы грубого воспитания. (Поет.)
Не верю сам
Чужим слезам.
Скажу вам напоследок:
Я предпочту
Сквозняк во рту,
Чем чей-нибудь объедок.
Свитисса.
Да ты юлишь!
Да ты хитришь!
И шашни прячешь просто.
А я жила -
Себя блюла
Для этого прохвоста!
Я сбить с пути -
Лишь захоти -
Давно могла бы Вилла.
Робин.
Что ж, твой живот
Ревмя ревет,
Что ты беднягу сбила.
Свитисса.
Как мой живот?
Робин.
Так, твой живот.
Свитисса.
Что ж там, исчадье ада?
Робин.
Ребенок там
Сидит, мадам,
Бедняги Вилли чадо.
Мне дела нет, с кем вы крутите. Не все ли равно, кто тебе рога наставит -
свой брат слуга или хозяин? Нет, уж лучше хозяин: с него хоть содрать за
это можно...
Свитисса. Жестокосердый! И не боишься ты, что за такую бессовестную
ложь небеса обрушатся на твою голову? Да веришь ли ты в священное писанье?
Слыхал ли про дьявола и преисподнюю?
Робин. Слыхал, сударыня, и вы про это тоже скоро услышите. Чтоб женщина
под венец шла, когда уже имела дело с другим!
Свитисса. Я - с другим?
Робин. Вы, сударыня, вы!
Свитисса. Я... с Вильямом?
Робин. Да, да, вы с Вильямом!..
Свитисса (поет).
Ах, женщины, сколько мы терпим обид!
Невинных и то негодяй оскорбит.
Когда бы любила
Я этого Вилла,
Стерпела бы все, что мне ставят на вид.
Но, его не любя,
Берегла для тебя,
Для тебя одного, свою честь.
Как ты вымолвить смог
Свой неправый упрек?
Ту, которая в рот
И глотка не берет,
Как посмел ты в пьянчуги зачесть?!
Робин. Ах, Свитисса, Свитисса! Сама ведь знаешь, что, будь ты мне
верна, я не отдал бы тебя и за пятьсот фунтов. Но что говорить с женщиной,
которая проявила черную неблагодарность, изменила мне, такому верному, и
даже не испытывает раскаянья. Но если уж ты столь низко пала, я скажу то, о
чем бы иначе промолчал! Когда я жил в Лондоне, я мог завести интрижку с
одной знатной дамой, но отказался от нее ради тебя.
Свитисса. Подумаешь, со знатной дамой! Да у меня могло быть по три
лорда на день! Однажды я отвергла человека с такой вот лентой через плечо,
ну точь-в-точь перевязь катафальщика! А это, говорят, самые важные люди в
королевстве.
Робин. О Свитисса, в утюгах, которыми ты орудовала, прежде чем стала
служить при хозяйке, меньше меди, чем у тебя во лбу.
Свитисса. О Робин, Робин, серебряные канделябры, что на твоем
попечении, такие же пустые внутри, как ты.
Робин. О Свитисса, ты фальшивей всех румян, которые извела на хозяйку,
фальшивее даже ее бровей.
Свитисса. У тебя любовниц - что стаканов в буфете!
Робин. А у тебя любовников - что мушек у твоей хозяйки!
Свитисса. Сколько б их ни было, а не про вашу я честь!
Робин. Тем лучше. Потерять жену - выпутаться из беды, потерять невесту
- избежать несчастья, особенно если она побывала в руках у другого. Брак -
цена добродетели. Уличные обходятся дешевле. (Поет.)
Да, женщина - что чашка:
Покуда цела - хороша.
А чуть она треснет, бедняжка,
Не дам за нее ни гроша.
В Сент-Джемсе признаешь богиней,
Гляди на нее, дуралей:
Что стоит в Сент-Джемсе сто гиней -
Идет за пустяк в Дрюри-Лейн.
Свитисса, Марджери.
Свитисса. Неблагодарный, бессердечный негодяй!
Марджери. Что случилось?
Свитисса. Ах, Марджери! Робин...
Марджери. Опять сделал какую-нибудь подлость?
Свитисса. Да еще какую! Я и представить себе не могла! Он порочит мою
добродетель!
Марджери. Твою добродетель?
Свитисса. Да, Марджери, добродетель, которую я держала под замком,
словно в буфете. Такую добродетель вздумал чернить! Он, как последний
грубиян, заявил, будто это вовсе и не добродетель. Я все могла бы стерпеть,
но уж не такое. Я готова, сохранности ради, спрятать свою добродетель в
котомку и пронести ее по всему свету. Я охотнее стала бы женой последнего
бедняка, чем любовницей богача. И меня, которая устояла бы перед самим
королем, обвиняют, будто я сделалась подружкой лакея!
Марджери. Печально, что и говорить!
Свитисса. Ах, Марджери! Мужчины не знают цены добродетели! Лакеи
научились распутничать не хуже своих господ, и скоро добродетель пойдет лишь
на то, чтоб затыкать бутылки. (Поет.)
Без пользы беречь свою честь
Не станет любая из нас.
А если такие и есть,
Их в дуры запишут тотчас.
Лакеи, под стать шаркунам,
Невинность привыкли ругать.
Так, может быть, стоит и нам
Хозяйкам своим подражать?
В полях Апшонес и Молли.
Апшонес. Пойми, дочка, я сомневаюсь в честности его намерений. Нельзя
доверять этим льстивым барчукам. Для них соблазнить бедную девушку - значит
одержать славную победу, все равно как для солдата - овладеть городом, и
часто родители даже поощряют их. Научив сына льстить женщинам и обманывать
их, они уже считают, что дали ему хорошее воспитание, в называют его
светским джентльменом.
Молли. Не подозревай моего Овена, отец. Он совсем не такой.
Апшонес. А мне говорили, что этот милый юноша, когда жил в Лондоне,
обегал все театры, чтоб сыскать себе любовницу. Да ты сама слышала о его
проделках в нашем приходе. Разве не он соблазнил дочь скрипача?
Молли. Тут сам скрипач виноват. Ты же знаешь, что он продал свою дочь и
получил деньги под расписку.
Апшонес. А разве не поссорил он нескольких мужей с женами? Сама ведь
знаешь, что он гоняется за каждой юбкой, хотя, как видно, у него еще молоко
на губах не обсохло.
Молли. Даже у ангела, нет такой нежности во взгляде.
Aпшонес. При чем тут ангел? Павиан! Вот на кого смахивают наши щеголи.
Нежный, говоришь? Нет, сладенький, как апельсин, когда в нем гниль завелась.
Если у наших женщин цвет лица свежей и вид здоровее, чем у лондонских, так
потому, что у нас меньше щеголей. Выкинь ты его из головы! У меня нет на
него никаких видов, и я не допущу, чтоб он на тебя имел виды. Если он еще
хоть раз здесь появится, я пожалуюсь его матери.
Молли. Прежде чем так опрометчиво прогонять его, ты бы хоть проверил, в
самом ли деле у него нечестные намеренья.
Апшонес. Я не дам согласия на тайный брак. Пусть знатные грабят друг
друга и нас, если угодно, - я докажу, что бедняк может быть честен. Я желаю
только уберечь свою дочь, а за сыном своим пусть они сами приглядят.
Молли. Если вы заботитесь о своей дочери, пощадите ее любовь. (Поет.)
В глубинах сердца моего
Есть Овена портрет.
И ваша Молли без него
Покинет белый свет.
Бывает, в боевом пылу
Солдат стрелой пронзен,
Но вынь из сердца ту стрелу -
И вмиг погибнет он.
Апшонес. Ну, ну, любовь излечивается любовью. У меня на примете другой
жених. Одену тебя во все новенькое, и сыграем свадьбу. У него, доложу я
тебе, такое состояние, что женщина познатнее тебя забыла бы о своих
увлечениях.
Молли. Ничто не возместит мне потери Овена. А если он чего лишится,
женившись на мне, так я своей лаской заставлю его забыть об этом.
Апшонес. Бедняжка, как мало она знает свет! Скудость средств не
искупают никакие достоинства, а за богатство прощают любые пороки.
Молли. Я уверена, мой Овен думает иначе. (Поет.)
С любимым не страшна беда,
Желанья его - закон.
Счастлива буду я всегда,
Когда доволен он.
Что мне богатства знатных дам!
Они меня бедней.
За пышный титул не отдам
Простой любви своей.
Апшонес. Больше ничего не желаю слушать! Запомни, что я тебе сказал, и
следуй своему долгу, или ты мне не дочь.
Молли. Как я несчастна! Мне приходится выбирать между отцом и мужем.
Как быть, что делать? Любовь стоит за мужа, долг - за отца. Но тот же долг
требует, чтоб я подчинялась мужу! Впрочем, я еще не замужем... Ну что ж!
Придется мне предвосхитить события и выполнить свой долг заранее. А если он
и вправду обманщик? Я потеряю и отца и мужа. Но нет, это невозможно, обман и
Овен несовместимы. (Поет.)
Любовник забудет силу чар,
Забросит дама свой наряд,
И врач разлюбит гонорар,
И поп покинет маскарад,
Старуха скорей оставит кадрил *, -
Чем поверю, что Овен меня разлюбил.
Овен, Молли.
Овен. Дорогая Молли, пускай мысли о прежних моих похождениях не волнуют
тебя. Поверь, я давно устал от этих вечных перемен - новые женщины, новые
костюмы. Я на опыте убедился, что все равно больше одного костюма на себя
зараз не наденешь и одной женщины с человека довольно. (Поет.)
Беспутству жизни холостой
Я говорю "прости".
В объятиях Молли дорогой
Я все могу найти.
Все любят что-нибудь одно:
Тот - выезд, тот - дома.
А мне навеки быть дано
От милой без ума.
Молли. Я верю тебе, милый, и решила с сегодняшнего дня делить с тобой
все тяготы жизни. Пусть твои богатые и мои бедные родители говорят, что им
угодно, давай теперь думать лишь о том, чтобы самим сделаться родителями.
Овен. С радостью, дорогая! И чем скорей мы начнем любить друг друга,
тем скорее это случится.
Молли. Начнем любить? Разве мы еще не любим друг друга, милый?
Овен. Я не о теории любви, мой ангел. Мне так долго пришлось ходить в
учениках, что просто не терпится приняться за дело.
Молли. Так пойдем к пастору. Я не меньше твоего хочу, чтоб мы
поженились.
Овен. При чем тут пастор, моя дорогая?
Молли. Без него нельзя стать мужем и женой. Овен. Но любить можно и без
него. Зачем венчаться, когда мы и так любим друг друга? Брак - плохая дорога
к любви. Счастлив, кто достигает любви, минуя этот тернистый путь. (Поет.)
Не вынуждай меня сказать
То, что без слов могла понять -
По этим взорам скромным,
По этим вздохам томным.
Подскажет в роще каждый куст
Слова для выраженья чувств,
И голубь горлинку зовет,
Пример нам верный подает.
Молли. Теперь-то я вас поняла! Нет, пусть это и тернистый путь, я с
него не сверну. Я знаю, есть еще одна дорога, но пойти по ней - значит
угодить прямо в грязь. Всякий, кто на это отваживался, приходил к цели таким
замаранным, что уже не мог отмыться.
Овен. Раз чистота не в моде, кто решится ходить чистым? Знатные дамы
замараны с ног до головы, - тебе ли стыдиться одного пятнышка?
Mолли. Знатные дамы могут не заботиться ни о своей репутации, ни о
платье, перед ними все равно будут преклоняться. Но бедная девушка должна
быть скромной, иначе о ней пойдет дурная слава. Всякой женщине необходимо
хоть одно хорошее качество: только знатным дозволено не иметь их вовсе.
Овен. Ты судишь слишком строго. Природа не может внушать нам преступные
желания. Если человеку запрещено наслаждение, дозволенное всякой твари
лесной, природа тут ни при чем, это поповские выдумки. Но зачем я доказываю
тебе то, что ты сама прекрасно знаешь? Зачем оспариваю твои слова, когда
твой ласковый взор сам их опровергает? (Поет.)
Могу ль поверить я словам,
Суровости твоей?
Глаза, глаза, я верю вам,
И - нет! - не верю ей.
Язык солжет,
Убережет
Желанья, мысли, чувства.
Но томный взгляд
Весь маскарад
Откроет без искусства.
Молли. Прочь, лживый, бессовестный, бессердечный, негодяй! Вот какова
твоя любовь? Ты хочешь совратить, погубить меня?!
Овен. Не надо сердиться, милая Молли. Я скорей соглашусь сам погибнуть,
чем погубить тебя.
Молли. Оно по всему видно! Какая я была дура, что поверила в твое
постоянство. Ведь ты погубил столько женщин, ты всю жизнь только и делал,
что старался кого-нибудь соблазнить. А я-то думала, будто ты хочешь на мне
жениться! Чтоб я поверила теперь в честность мужчины! Да я скорей поверю,
что масло собьется, когда ведьма в кадушку забралась, сено под дождем
высохнет, пшеница на рождество созреет, сыр без молока сделается! Что амбар
без мышей бывает, свалка без крыс, вишневый сад без черных дроздов, а
кладбище без привидений!
Овен. Не выходи из себя, душенька! Дай я успокою тебя поцелуем.
Молли. Поди прочь! В твоем поцелуе отрава, порча в твоем дыхании...
Добродетели не место рядом с тобой! (Поет.)
Неверный! Горький мой удел!
Меня... до свадьбы захотел.
На брег Плутонов * я уйду.
Чтоб там оплакивать беду.
Овен. Ты и полпути не пройдешь, как пожалеешь о своем решении. Полчаса
она будет дуться и негодовать, а потом страсть вновь овладеет ею, и она
станет моей. (Поет.)
Любовь подобна водопаду;
Неодолима и сильна,
Рассудка слабую преграду
Она сметает, как волна.
В объятия манит,
И в пропасть тянет,
И разум гонит, -
И гордость тонет,
И - нет - не выплывет она!
Поле.
Робин, Вильям, Джон, Томас.
Вильям. Вот самое подходящее место для нашего дела.
Робин. И чем скорее мы приступим к нему, тем лучше.
Джон. Ну, Томас, мы с тобой, думаю, тоже не будем стоять сложа руки?
Томас. Что ж, обменяться оплеухой-другой я готов от чистого сердца.
Вильям (поет).
А ну-ка, Робин, подходи!
Зачем - ты знаешь сам!
Робин.
Что ж, ты сейчас получишь по,
Получишь по зубам!
Вильям.
А я бы, дорогой,
Тебе бы дал ногой,
Дал пинок ногою сразу!
Робин.
Так пинайте, сэр!
Вильям.
Начинайте, сэр!
Робин.
Я готов!
Вильям.
Я вас ударю,
Так и знайте, сэр!
Томас. Вам надо драться под какой-нибудь другой мотив, а то вы никогда
не начнете *.
Робин, Вильям, Джон, Томас, Сусанна.
Сусанна. Что это вы здесь делаете, дармоеды несчастные? Забыли разве?
Через два часа хозяин вернется, а к ужину еще ничего не готово.
Вильям. Пускай себе возвращается, когда вздумает, не моя то забота.
Пока он держит Робина, я готов хоть сейчас на все четыре стороны. Нам с
Робином в одном доме не ужиться.
Сусанна. Да что случилось?
Робин. Он хотел отнять у меня невесту, только и всего.
Вильям. Вранье, все вранье!
Робин. Кому ты это говоришь, балда? Сам врешь!
Вильям. А я говорю - ты врешь!
Робин. Нет, ты!
Вильям. А я говорю - ты!
Робин. Дьявол забери того, кто больше врет.
Сусанна.
Что слышу я, Робин? Что вижу я, Вилл?
Какие слова! Лакейская брань!
Пусть каждый из вас бы язык откусил,
Чем слышать от вас подобную дрянь!
Вильям.
Он выдумал ложь!
Но лучше не трожь -
Я тоже не лезу за словом в карман!
Робин.
Кота поцелуй!
Вильям.
Ах ты холуй!
Робин.
Пес!
Вильям.
Скот!
Робин.
Свинья!
Вильям.
Болван!
Робин.
Чурбан!
Вильям. Ты еще пожалеешь, черт тебя подери, что затеял со мной ссору! Я
скажу хозяину, кто украл две серебряные ложки. Я раскрою все твои проделки:
как ты продавал стаканы и говорил, будто они лопнули на морозе; как ты
уговаривал хозяина варить побольше пива, а потом оно попадало к твоей родне
- особенно в пузо твоего нашпигованного салом братца, который по два раза на
день напивается пьяным за хозяйский счет.
Робин. Ха, ха, ха! И это все?
Вильям. Нет, голубчик, не все. Кто спиливал столовое серебро, а когда
заметили, что вроде оно легче стало, сказал, будто оно стерлось от чистки? А
твои счета за триполит * и цинковые белила, когда ты обходился одним мелом?
Ты ведь, проходимец, разворовал половину хозяйского серебра, а остальное
испортил.
Сусанна. Бог ты мой! Вильям, что вам за дело до хозяйских убытков?
Хозяин богат, с него не убудет. Довольно вам ссориться, будем стоять друг за
друга, потому что, - уж послушайте вы меня, - коли по чести разобраться,
боюсь, нам всем не сдобровать. Умные слуги всегда держатся рядышком, как
изюм в недопеченном пудинге; это говорит вам кухарка Сусанна.
Джон. Или как лошади в горящей конюшне; это говорит вам конюх Джон.
Томас. Или как виноградины в грозди; это говорит вам садовник Томас.
Сусанна. Каждый слуга должен подавать своего товарища под хорошим
соусом! Как соус скрывает недостатки блюда, так и мы должны скрывать
недостатки друг друга. Ах, Вильям, если каждому воздавать по заслугам, всех
нас в конце концов изжарят! (Поет.)
Мудрец - тот свой прикроет грех,
Чужих не замечая,
А дура - та орет про всех,
Себя разоблачая.
Завяжут поп и адвокат
Глаза свои потуже,
Ведь, право, каждый их собрат
Обоих их не хуже.
Робин.
Здесь честный Боб перед вами стоит,
Не он был зачинщиком ссор и обид.
Глядит он, бедняга,
Как некий бродяга,
Жену и работу отнять норовит.
Вильям.
Коли так, пусть повесят меня за обман!
Робин.
Я могу за уликами слазить в карман!
Вильям.
Что ж носишь ты там?
Робин.
Чай, знаешь ты сам,
Какие поклепы строчил ты, смутьян.
Робин. Ты не подписался, но разве это не твоя рука? Скажешь - не твоя?
Вильям. Я не собираюсь давать тебе отчет, моя или нет.
Робин. Мало того, что ты домогался моего места, ты еще решил отбить у
меня возлюбленную?
Вильям. Твою-то? Да любую из твоих возлюбленных отобьет всякий, кто
больше заплатит. Ведь все знают, что женщины встречаются с тобой только за
деньги.
Робин. Не на таковского напал! Чем на мою должность зариться, за свою
бы держался покрепче, а то смотри, как бы не слететь!
Вильям.
Пусть мне велят -
Я буду рад
Покинуть этот дом, сэр.
Пока вы тут,
Любой мой труд
Не помянут добром, сэр.
Не страшно мне:
Везде в цене
Работники, как я, сэр.
Но если вас
Прогнать сейчас,
Не будет вам житья, сэр.
Сусанна. Если вы никак не можете кончить миром, уж лучше подеритесь.
Вильям. Что ж, идет!
Робин. Нет, нет, я против драки. С Вильямом только свяжись - он
перессорит всю общину. А вы знаете, сколько трудов я положил, чтоб у нас в
приходе была тишь да гладь.
Вильям. Видно, миротворчество - одна из твоих тайных услуг хозяину,
хоть у вас с ним столько секретов, что сам дьявол, твой приятель, не
разберет. И все твое миролюбие - от одной боязни, что тебе нос расквасят или
синяк под глазом посадят. Ведь если б ты мог, сам в драку не встревая,
заставить весь приход передраться, так давно бы это устроил. Уж не из любви
ли к арендаторам ты, как говоришь, о мире печешься? Будь оно так, ты не
подбивал бы хозяина на строгости, когда он сидит в судейском кресле. Не
подговаривал бы его экономии ради лишать арендаторов жирного быка на
рождество!
Робин. Ну, как ты любишь хозяина - уже по твоей езде видно! Гонишь, как
оглашенный! Опрокинешь когда-нибудь экипаж, болван, и свернешь шею
хозяину... да и хозяйке впридачу. На меньшем не помиришься.
Сусанна. Будет вам! Давай я вас рассужу, Вильям.
Робин. Ладно, пускай она рассудит... Мне все равно, кому доверить свое
дело.
Вильям. А я не доверюсь женщине в деле, затрагивающем мою честь.
(Поет.)
Вы, грязная стряпуха,
На рот замок повесьте!
Вот ваш удел:
Чтоб суп кипел,
А в прочее не лезьте!
Когда перед кобылой
Конь спасовать способен, сэр,
То он, глупец -
Не жеребец,
А лишь осел, как Робин, сэр!
Робин. Томас, Сусанна.
Сусанна. Каков нахал!
Томас. Наверно, пошел наговаривать на тебя хозяину.
Робин. Пускай его! Я слишком хорош с хозяйкой, чтоб опасаться
неприятностей от хозяина. Между нами говоря, хозяйка не допустит, чтоб меня
выгнали. Вы слышали, Вильям обвиняет меня, будто я краду пиво для своей
семьи! А ведь половина всего пива идет в отдельный погребок хозяйки, и кто,
кто, а она это знает. Там они с пастором сидят вдвоем, потягивают пивцо и
рассуждают, как лучше заставить весь приход следовать заповедям божьим.
Сусанна. Не говори дурно о хозяйке, Робин. Она очень добра к своим
слугам.
Робин. Да, к нам, старшим слугам, которым ключи доверены. А прочие,
чтоб Робину хватило, могут подыхать с голоду. Всюду так, Сусанна, в каждом
ремесле: заправилы живут припеваючи, - остальным жрать нечего. (Поет.)
Большие лорды спят в спальнях дворца,
У малых - в тюрьме постель.
Большие попы пьяны от винца,
А малые хлещут эль.
Великих шлюх на бал везут,
А их подруг,
Незнатных шлюх,
За поцелуй секут.
Большой бандит
В шелку сидит,
А малых тащат в суд.
Сусанна, Свитисса.
Свитисса. Ишь какая смелая! Решила, значит, идти в открытую! Женщина,
однажды поступившись добродетелью, уже не знает, где остановиться. (Поет.)
Невинность девушкам дана,
Она под стать воде:
Плотина верная нужна -
Хранить ее в пруде.
Но если страсть
Заставит пасть
Душевные плотины,
Уйдет вся честь,
Какая есть.
Виновны ль в том мужчины?
Сусанна. Простите за тупость, сударыня, но никак я не пойму: о чем вы?
Свитисса. Чего не надо, вы понимаете, сударыня.
Сусанна. Вы очень темно выражаетесь, сударыня.
Свитисса. Ваши делишки, сударыня, потемней.
Сусанна. В целом свете не сыщешь человека, который мог бы сказать что
дурное о моих делах; они так же чисты, сударыня, как мои тарелки.
Свитисса. Скажите лучше - как котелки! А если вы и похожи на тарелку,
так на суповую, куда каждый мужчина может сунуть свою ложку.
Сусанна. Я, сударыня?!
Свитисса. Вы, сударыня!
Сусанна.
Что за скверная брехня
Бабы грязной,
Безобразной!
Что ей надо от меня,
Этой гнусной швали?
Свитисса.
Если вспомните, мадам,
Как вы с Бобом... Ясно вам?
Вы б такой вопрос, мадам,
Мне не задавали!
Прочти это письмо и подумай, как низко ты поступила с женщиной, которую
называла своей подругой.
Сусанна. На что это вы намекаете, предлагая мне прочесть письмо, когда
знаете...
Свитисса. Что вы написали его, сударыня!
Сусанна. Что я не умею ни писать, ни читать. В этом виновата не я, а
мои родители, которые не дали мне лучшего образования. Если б вас не учили,
вы бы знали грамоте не больше моего. И нечего попрекать меня и потешаться
надо мной, раз не моя это вина.
Свитисса. Как? Вы не умеете ни читать, ни писать? Быть не может!
Сусанна. Быть не может? Да что ж тут удивительного, если служанка не
умеет ни читать, ни писать, когда многие джентльмены не знают, как писать
правильно?
Свитисса. Вот любовное письмо к Робину, подписанное твоим именем. Здесь
ты жалуешься, что он оставил тебя, насладившись тобою.
Сусанна. Насладившись мною?
Свитисса. Так написано, поверь мне.
Сусанна. Если я когда говорила что Робину, кроме слов, которые всякий
слуга может сказать другому, пусть мой котелок никогда больше не закипит!
Свитисса. Жаль, что вы не умеете читать, а то убедились бы, что я
говорю правду. Здесь черным по белому написано: Сусанна Ростмит. И если это
писали не вы, то, верно, сам черт!
Сусанна. Кажется, чтобы вас успокоить, я сказала все, что могла
сказать, не роняя своего достоинства.
Свитисса. ...и убедили меня в своей невинности. Думаю, с моим
достоинством тоже совместимо уверить вас, что я сожалею о сказанном и
покорно прошу вашего прощения, сударыня.
Сусанна. Я вполне удовлетворена, сударыня. Ах, Свитисса, будь я из
таких, я могла бы иметь дело с самим молодым хозяином.
Свитисса. Ну, с ним-то мы все могли бы иметь дело, это еще не
оправдание. Но уж в чем я уверена, так уверена: если вы не умеете писать, то
и письма не могли написать. (Поет).
Невинность надо соблюдать,
Пока ты без изъяна,
Нельзя же в карты плутовать
Без полного кармана.
И кто не ездит на коне,
Тот в поле не поскачет.
Раз вы безграмотны вполне -
Не вы писали, значит.
Овен, Апшонес.
Апшонес. Я не желаю, чтоб вы женились на моей дочери, мистер Овен. Муж
должен быть ей ровней. Мне хочется, чтоб под мое благословение подходили
хорошенькие, здоровые внучата, а не заморыши и недоноски, унаследовавшие
вместе с титулами болезни предков.
Овен. Фу, хозяин Апшонес!.. Как узко вы, старики, смотрите на вещи.
Видно, вы не бывали в свете или успели его позабыть. Если ваша дочь уедет за
пять миль, вам уж кажется, будто она умчалась за тридевять земель, и вы
предпочли бы, чтоб она ходила пешком дома, чем ездила в экипаже где-нибудь в
чужих краях.
Апшонес. Я не хотел бы, чтоб она сейчас ездила в экипаже, а через год
ее повезли на катафалке.
Овен. Ну, такой чести вы, может, еще и не дождетесь, дорогой сэр.
Апшонес. Я не советовал бы вам бесчестить нашу семью: это может
кончиться для вас хуже, чем вы думаете.
Овен. Хуже, говорите?
Апшонес. Да, сэр. Я потерял состояние, но моя гордость осталась при
мне. И хоть я арендатор вашего отца, я ему не раб. Вы безнаказанно погубили
немало бедных девушек, но не всегда это будет сходить вам с рук. Имейте в
виду, сэр: кто желает навлечь бесчестье на мою семью, скорее накличет беду
на свою голову.
Овен. Ха, ха, ха!
Апшонес. Сэр Овен и его супруга, по-моему, слишком порядочные люди,
чтобы вы могли распутничать с их ведома. До сих пор сэр Овен поступал, как
лучший из помещиков. Он знает, что должен защищать своих арендаторов, а не
грабить их, быть пастырем своего стада, а не волком. Но вы, кажется,
считаете, сэр, что у нас сохранился тот варварский обычай, о котором я
читал, - когда помещику принадлежала невинность всех дочерей арендаторов.
Овен. Ха, ха, ха! Право, ты презабавный старый чудак!
Апшонес. Это на вас похоже, да и другой кто может так обо мне подумать.
Но в мое время над вашим платьем посмеялись бы не меньше, чем сейчас над
моим. Что это вы себе парик белым посыпали? Верно, хотите, чтоб люди
подумали, будто у вас уж мозги в голове не умещаются?
Овен. Вам не нравится мое обличие, зато оно по вкусу вашей дочери.
Апшонес. Я хочу, чтоб вы оставили мою дочь в покое. Глаз с нее не
спущу. А если вам все-таки удастся погубить ее, знайте: поместье отца не
спасет вас от моего возмездия. Тогда вы поймете, что истинный дух английской
свободы не мирится с притеснением, как бы высоко ни вознесся обидчик.
Овен. Истинный дух английской свободы! Ха, ха, ха! Думаешь, ты первый
отец или муж, который сперва поднимает шум, а потом ходит смирный, как
овечка? Хорош любовник, если он отступается от возлюбленной, чуть родня
пригрозит. Прими вас всерьез, может и стоило бы поостеречься, да ведь вы
герои на словах, не на деле. (Поет.)
Прослыть стремится шлюха
Скромнейшей из людей,
А трус боится слуха
О трусости своей.
Всяк льстит своей природе:
При всем честном народе
Толкуют о свободе
Любители цепей.
Овен, Mолли.
Овен. Она здесь!
Молли. Жестокий, ты уже избегаешь меня? Я уже стала тебе ненавистна?
Твои лживые клятвы позабыты? Если б ты помнил их, ты вел бы себя иначе.
Овен. Тебе ли обвинять меня за то, что я послушен твоему приказанию?
Разве ты не помнишь, что поклялась никогда больше со мной не встречаться?
Молли. Увы, ты не хуже моего знаешь, что в глубине души я так же не
способна отказаться от тебя, как ты быть искренним в своих признаниях. До
чего несправедливы мужчины, обвиняя нас в жестокости! Разве иначе они ведут
себя, когда мы оказываемся в их власти? (Поет.)
Жестокосердый! Скажи, к чему ты,
Как птицу в путы,
Меня завлек?
Пока мой разум
Сиял алмазом,
Ты вовсе не был со мной жесток.
Цветут растенья
Под летним солнцем,
И нет цветенья
Среди зимы.
Для чувства нету
Зимы и лета.
И в стужу жарче пылаем мы.
Овен. Ты не должна так обижать меня, дорогая Молли. Твой отец только
что был здесь и разговаривал со мной самым оскорбительным образом. Но,
несмотря на это, я решил...
Молли. Исполнить свое обещание и жениться на мне!..
Овен. Зачем произносить это ненавистное слово! Оно подобно жестокому
морозу, губящему цветы любви. Учтивость не так враждебна честности, а кадрил
- здравому смыслу, как брак - любви. Брак и любовь несовместимы, точно вода
и огонь. Женитьба - единственное, в чем я способен отказать тебе.
Молли. И пока ты отказываешь в ней, я буду отказывать тебе во всем
остальном.
Овен. Но я не хочу жениться ради тебя же самой. Я не смогу любить по
обязанности. (Поет.)
Как славно жить тому,
Кто чувств не прячет,
Поет и скачет, -
И сразу удача
В руки дается ему.
Как славно бродить
По темному саду,
Любовь и отраду
Себе находить.
Но жалок иной,
Кто, словно больной,
Навеки прикован к постели одной,
Кто многих не может любить.
А я хочу свое питье
Из разных стаканов пить.
Раз ты не согласна,
Ну что ж - и прекрасно!
Покину я место свое!
Молли. Ушел! Потерян навсегда! Безвозвратно потерян!.. Где же твоя
сила, добродетель? Где они, бесчисленные наслаждения, которые ты сулишь?
Влюбленным они недоступны: если б Овен вернулся и был настойчив - боюсь, я
не устояла бы. Любовь что ни день все больше берет верх над добродетелью.
(Поет.)
Глаза - огонь, язык - снаряд
У тех, кто от души влюблен.
И добродетель, как солдат,
Обороняет бастион.
Но все ж любовь стократ сильней;
Она штурмует там и тут,
Еще упорней и грозней
Она врывается в редут.
Дом сэра Овена.
Сэр Овен (курит). Кто первый открыл пользу табака - молодчина!
Терпеливый труженик забывает о деле, сластолюбец об удовольствии, влюбленный
о жестокосердии возлюбленной, муж о ненавистной жене... а я за своей
трубочкой забываю обо всем на свете. (Поет.)
Пускай эрудит
Над книгой сидит,
Пусть голубь твердит о голубке, -
Счастливым вполне
Быть может, по мне,
Лишь тот, кто не может без трубки.
Пусть бьется солдат
Во имя наград,
Пусть славу найдет себе в рубке, -
Из всех его благ
Я взял бы табак,
Дымящийся в маленькой трубке.
Чудак-резонер
Вдруг станет остер,
За трубкой мечтая о кубке,
И чтобы суду
Доказать ерунду,
Юристы берутся за трубки.
И не оттого ль
В рассказах есть соль,
Что речь про дела и поступки
Рассказчик прервет
И в рот наберет
Затяжечку дыма из трубки.
В чем мудрость врача,
Который, леча,
Знай воду толчет себе в ступке?
Не ведать иных
Лекарств для больных,
Чем пара затяжек из трубки.
Лишь знатный народ
Без трубок живет,
Не делает этой покупки.
Где ум и где честь,
Там трубочка есть, -
А эти не тянутся к трубке.
Сэр Овен, леди Апшинкен.
Леди Апшинкен. Мне надоело, дорогой мой, быть в вечном рабстве у семьи.
Стоит мне на минутку отвернуться, как все в доме - вверх дном. Ведь вы,
словно сонный трутень, не желаете ничем себя утруждать.
Сэр Овен. У меня отличная жена, только немного говорлива. Не будь у нее
языка или у меня ушей, мы были бы счастливейшей парой во всем Уэльсе.
Леди Апшинкен. Сэр Овен! Всем известно, какие предложения я отвергла,
когда выходила за вас замуж.
Сэр Овен. Да, моя дорогая, очень хорошо известно. Откровенно говоря, вы
мне об этом все уши прожжужали. Только я искренне убежден, что вы бы никогда
не отказались от лучшего предложения: вы свой интерес помните.
Леди Апшинкен. Неблагодарный! Если я доказала, что знаю цену деньгам,
так пеклась - не только о своих, но и о ваших интересах. И да будет вам
известно, сэр: коли выгода вступала у меня в спор с совестью - побеждала
совесть.
Сэр Овен. Что ж, очень может быть. Ведь чью сторону возьмет ваш язычок,
та и победит. Но совесть-то у вас всегда на языке, а интерес вы приняли так
близко к сердцу, что язык о нем и ведать не ведает.
Леди Апшинкен. Мне думается, сэр Овен, вам последнему следовало бы
роптать на то, что я браню ваших слуг.
Сэр Овен. Яине стал бы, если б вы не бранили меня самого. Изливайте
свою злобу на весь приход, только меня оставьте в покое с моей трубочкой, и
я слова не скажу. Но бранчливая жена, по мне, все равно что расстроенная
виолончель, которая вдруг встала на ноги и принялась ходить вокруг тебя.
Леди Апшинкен. Муж-пьяница - плохой смычок для такой виолончели, сэр:
он не может ни настроить ее как следует, ни сыграть на ней.
Сэр Овен. Сварливая жена - канифоль для смычка: до тех пор трет его,
чтоб играл, пока он совсем не перетрется. (Поет.)
Из жен ужасней всех
Сварливая карга,
Как заведет шум, гам, полный тарарам!
Уж лучше мне носить
На лбу своем рога,
Чем слушать этот шум, гам, полный тарарам!
Когда б Юпитер был
Поблагосклонней к нам,
Пандору б он тогда
Послал ко всем чертям
И с нею этот шум, гам, полный тарарам!
Леди Апшинкен, Сусанна.
Леди Апшинкен. Иди себе, странствующий рыцарь! Ну, Сусанна, что ты мне
принесла?
Сусанна. Меню, сударыня.
Леди Апшинкен. Меню?! Можно подумать, что это меню на целый месяц, а не
на один день.
Сусанна. Хозяин пригласил сегодня кой-кого из арендаторов, сударыня.
Леди Апшинкен. Мне известна щедрость вашего хозяина. Он готов кормить
арендаторов на свой счет. Пожалуй, он позволил бы тем, кто победней, съедать
больше, чем сам от них получает.
Сусанна. Да благословит его господь за подобную доброту!
Леди Апшинкен. Говяжий филей можешь подать. Только отрежь половину на
завтра: зараз его не скушать.
Сусанна. Ах, сударыня, его так жалко резать, слов нет!
Леди Апшинкен. Вздор! Тебе следует знать, что у людей благовоспитанных
не подают на стол сразу слишком много. Однажды меня угощали обедом из трех
перемен, где все вместе не составляло и половины этого филея.
Сусанна. Черт бы побрал такую благовоспитанность!
Леди Апшинкен. "Жареный гусь" - очень хорошо. Особенно позаботься, чтоб
хватило потрохов: они очень дешевы сейчас на рынке. "Две пары куропаток" -
оставим одну. "Яблочный пирог с айвой". Почему с айвой? Ты же знаешь, что
айва очень дорога. Вот так. Остальное ты пока припрячь и будешь готовить мне
по два блюда в день, пока все припасы не выйдут.
Сусанна. Что вы, сударыня! Да ведь половина провизии протухнет за это
время.
Леди Апшинкен. Тем меньше съедят. Я знаю, иные хорошие хозяйки только с
тухлинкой и покупают: оно и дешевле и тянется дольше.
Сусанна. Когда старое английское гостеприимство было в чести, самый
запах манил людей в дом, а нынешние ароматы заставляют обходить его
сторонкой.
Леди Апшинкен. Старое английское гостеприимство! Слышать о нем не могу!
Мне от одного этого слова тошно становится.
Сусанна. Жить бы мне в то времечко! Жаль, что я не стряпала, когда на
кухне было чем заняться. А нынче переняли мы тонкие французские манеры и
жарить мясо учимся у тех, кому самим жарить нечего. (Поет.)
Когда ростбиф был главной английской едой,
Благороден был сердцем придворный седой,
Храбрецом и героем солдат молодой.
О наш ростбиф английский,
Старый ростбиф!
Но с тех пор, как с французов мы взяли пример,
Пляшем, варим рагу на французский манер, -
Стали наши мужчины галантны сверх мер.
О наш ростбиф английский,
Старый ростбиф!
Леди Апшинкен. Слуги вечно принимают за обиду малейшее проявление
бережливости со стороны хозяина или хозяйки. Им по сердцу только
расточительность.
Леди Апшинкен, Пазлтекст.
Леди Апшинкен.
Ах, доктор! Ах, доктор! Я так вас ждала!
Я в полном смятенье, мой Пазлтекст!
Пазлтекст.
Быстрее борея
Летел в седле я,
Для проповеди я обдумывал текст.
Леди Апшинкен. Не мешало бы вам прочитать проповедь о
благотворительности. Пусть мои слуги знают, что благотворительность вовсе не
поощряет чревоугодия.
Пазлтекст. Как вашей милости известно, благотворительность бывает
религиозная и нерелигиозная. Религиозная предписывает нам скорее заморить
ближнего голодом, чем накормить его. Ведь голодом лучше всего можно обуздать
нашу грешную плоть.
Леди Апшинкен. Я хотела бы, доктор, чтоб вы, когда снова поедете в
Лондон, купили мне по самой дешевой цене все книги о благотворительности,
какие только есть.
Пазлтекст. Я в скором времени опубликую трактат, сударыня, в котором
будут обобщены все суждения об этом предмете. Он написан по-латыни и
посвящен вашей милости.
Леди Апшинкен. Во имя религии я готова на все! Я большая почитательница
латинского языка и, как мне кажется, знаю теперь латынь не хуже английского.
Но, увы, ваше преподобие, какую боль, какую жестокую боль причиняет мне
сознание того, что, несмотря на все наши усилия, в приходе еще столько
безнравственных людей. На днях один арендатор самым ужасным образом оскорбил
свою жену. Неужели я никогда не научу их прилично обращаться с женами?
(Поет.)
О доктор! Молю, как скупой о казне,
Чтоб вся ваша паства равнялась по мне.
Пазлтекст.
Миледи! Клянусь, что в ближайшем году
До этого всех прихожан доведу.
Леди Апшинкен.
О доктор! Спасенья они не хотят,
Их всех ваши проповеди тяготят.
Пазлтекст.
Коль деньги платить их заставит мадам,
Я им в заблужденьях погибнуть не дам.
Те же и Робин.
Робин.
Несчастливая планета
Хочет сжить меня со света!
С ума сошел
Весь женский пол,
Все лишились головы.
Я уж думал -
К вам пойду, мол, -
Да и вы,
Вы хотите, чтобы Вилл
Всех на свете обдурил
С ног до головы.
Леди Апшинкен. Что вы хотите этим сказать?
Робин. Значит, вашей милости ничего не известно? Разве вы не знаете,
сударыня, что меня прогоняют, а Вильяма делают дворецким?
Леди Апшинкен. Как так?
Робин. Уверяю вас, миледи, это сущая правда. Я только что получил от
хозяина приказание отчитаться в серебре, и, поверьте, сумею справиться с
этим лучше, чем Вильям, пробудь он столько на моем месте.
Леди Апшинкен. Ну, уж такого я не стерплю! Сию же минуту иду к сэру
Овену - и посмотрим, значу ли я что-нибудь в этом доме!
Пазлтекст. Послушайте, Робин, вам все равно ничего не будет: с хозяйкой
вы в дружбе. Так пошлите ко мне в комнату бутылочку хорошего винца, - ведь я
тоже вам добрый друг.
Робин (один). Не то, чтоб я думал долго здесь оставаться, но не хочется
быть выгнанным. Самому предупредить об уходе - другое дело, и если бурю
пронесет, я так и поступлю. Благодаря своему трудолюбию я ухитрился
сколотить деньжат на весь остаток жизни. Куплю себе маленькую уютненькую
ферму в Уэльсе с сотенкой фунтов годового дохода и удалюсь на покой со
своей... Но... с кем же я удалюсь, если Свитисса мне не верна? Какой смысл
покупать поместье, коли счастье купить нельзя? (Поет.)
Для чего тебе богатство?
Чтобы счастья домогаться,
Без него богатство - вздор.
И готов отдать бедняга
Все свои земные блага
За единый нежный взор.
Робин, Свитисса.
Робин. Не знать мне больше счастья! Шкатулка, в которой оно хранилось,
взломана и обчищена!
Свитисса. Он здесь! Страсть, подобно вихрю, кинула бы меня в его
объятия, если б не связывала меня честь, исторгающая больше лживых слов из
уст женщины, чем золото из уст адвоката.
Робин. Вот она, вероломная, коварная! И все же, как ни виновна эта
женщина, она была б мне дороже всего на свете, если б не моя честь,
запрещающая мне жениться на шлюхе. Приходится выбирать между возлюбленной и
честью, а ведь слуга, лишившийся чести, - пропащий человек. Хорошо знатным:
как ни поступай, все равно величать будут "вашей честью". Видно, настоящую
честь испытывают мошенничеством, как золото огнем. Если, сколько ни
жульничай, не пострадает - значит неподдельная. (Поет.)
Всегда оберегает честь
Незнатный человек.
А потерял - не приобресть
Тебе ее вовек.
А если знатен ты - владей
И честью, как угодно:
В тебе, мерзавец и злодей,
И подлость благородна.
Свитисса. Ах, если б я могла объяснить твое ослепление любовью! Любовь
дает зрение, чтоб видеть человека, а не его провинности. Но, увы, ты видишь
только их, а не меня.
Робин. Я рад бы считать тебя безгрешной. Но, увы, ты до того погрязла в
пучине греха, что стала противна человеческому взору.
Свитисса. Я не знаю за собой иного греха, кроме того, что слишком люблю
тебя.
Робин. Что ж, это, конечно, грех, раз ты ждешь ребенка от Вильяма.
Свитисса. Ах, Робин, если ты решил меня бросить, не надо из-за этого
порочить мою добродетель, умоляю тебя!..
Робин. Вот что, сударыня, прочтите-ка это письмо еще разок, а потом,
если хватит совести, требуйте, чтоб я заботился о вашей репутации. Впрочем,
женщина больше всего кричит о своей репутации, когда б ей лучше помалкивать.
Добродетель - что порох: пока есть - о ней не слышно, а произвела шум -
значит нет уж в помине.
Свитисса. Тут какой-то подвох! Пусть черт меня заберет сию же минуту,
если я когда-нибудь видела это письмо,
Робин. Неужто? А сами выронили его из кармана!
Свитисса. Негодяй! Если я хоть когда-нибудь, разве что во время игры в
фанты, позволила Вильяму поцеловать себя, пусть меня больше никто в жизни не
поцелует! И если я не девушка, пускай я так и умру в девушках! А теперь
погляди-ка сам! Оказывается, не я одна получаю письма и роняю их из кармана:
коли за тобой есть вина, это письмо устыдит тебя. Мне же защитой - моя
невинность! (Поет.)
Тому, чья совесть нечиста,
Не утаить вины.
Кричат глаза, когда уста
Молчать принуждены.
Но кто невинно оскорблен,
Тот страха не таит,
Перед обидчиками он
Как судия стоит.
Робин. Ну и дела! Словно черт, обучившись грамоте, забрался в дом. Ба!
Я начинаю кое о чем догадываться! Если у тебя есть добродетель, если есть у
тебя честь, человечность, ответь мне, Свитисса, на один вопрос: пастор
никогда не пробовал ухаживать за тобой?
Свитисса. Почему ты об этом спрашиваешь?
Робин. Оба письма написаны одним почерком, и если их написал не Вильям,
- так только пастор: по-моему, никто больше во всем доме не умеет ни читать,
ни писать.
Свитисса. Нельзя сказать, чтоб ухаживал, да и "нет" тоже не скажешь.
Однажды он намекнул, что женился бы на мне, будь у меня сто фунтов.
Робин. Вот как? Ну, все ясно. Клянусь святым Георгием, я его здорово
проучу! Буду тузить до тех пор, пока не появится у него такое отвращение к
браку, как у католического священника *.
Свитисса. Фу, бить священника!
Робин. Плевать мне на то, что он священник! Полез в мой огород - пусть
бока бережет.
Свитисса. Образумься, Робин! Хоть ты гадко поступил со мной, я не хочу,
чтоб тебя прокляли.
Робин. Ас помощью пастора, дай бог ему доброго здоровья, я, наверно,
угодил бы в рай. По мне, уж лучше быть проклятым, чем отправиться на небеса
за то, что духовный отец, пропади он пропадом, наставил тебе рога! Я его так
отделаю, что у него не больше станет охоты лакомиться женщинами, чем
кониной.
Свитисса.
Ради бога, берегись -
Он ведь пастор, он ведь пастор!
Он запомнит на всю жизнь,
Только с ним свяжись!
Робин.
Замолчи! Я все равно
Вздую подлеца,
Буду драить, шпарить, шпорить,
Словно конюх жеребца!
Свитисса. Ушел... Как бы он и вправду не стукнул пастора по башке. Быть
ему тогда повешенным! Ах, если б он, целый и невредимый, повесился мне на
шею! Силы небесные, спасите его от петли палача и затяните потуже петлей
Гименея! *
Свитисса, Джон.
Свитисса. Ах, Джон, беги, лети!.. Ты можешь еще спасти своего друга...
Скорей к пастору!
Джон. Что случилось?
Свитисса. Минута промедления, и Робин пропал! Сейчас он в страшной
ярости кинулся бить пастора. Останови его! Если он убьет пастора, его
повесят.
Джон. Убьет?! Если он только поднимет на него руку, так попадет в
церковный суд, а это похуже, чем быть повешенным.
Свитисса. Беги, беги, дорогой Джон!.. Какие муки подстерегают на каждом
шагу влюбленную девушку! (Поет.)
Как много счастья тем дано,
Чье сердце страстно влюблено.
Для горя много есть причин, -
Для счастья повод есть один:
Когда в объятья мы летим.
Стремись к любви, не знай преград,
Как корабельщик, скрывший клад
На острове, среди морей.
Лети быстрее кораблей
К сокровищам любви своей.
Овен, Свитисса.
Овен. Свитисса в слезах! Будто лилия после грозы. Дождевые капли тихо
стекают с шелковистых лепестков, собирая по пути их аромат. (Поет.)
Свитисса, не грусти!
Ведь там, где слезы,
На щеках розы
Не смогут расцвести.
Свитисса, не грусти!
Свой взор прекрасный
Улыбкой ясной,
Как небо солнцем, освети!
В чем дело, моя дорогая Свитисса?
Свитисса. В чем бы ни было, не ваша это забота, мастер Овен.
Овен. Если б ты позволила, я бы обнял тебя и утешил. Поцелуй меня!..
Свитисса.
Юный сударь,
Юный сударь,
Вы напрасно прытки:
Для меня вы
Не забава,
Бросьте все попытки.
Умеет порой
Шаркун молодой
Забавные выкинуть штуки,
Но пустишь в постель
Таких пустомель -
Ей-богу, подохнешь со скуки!
Овен (один).
Грязная Бесс! Ступай, мне плевать!
Кричи, реви, сколько хочешь!
Чем больше ты будешь рыдать, тол-де-рол,
Тем меньше ты похохочешь!
Овен, Сусанна.
Овен. А вы, прелестная Сусанна, куда направляетесь?
Сусанна. Куда? К хозяйке. Если она не желает давать мне продуктов,
пусть ищет себе другую кухарку. Шутка ли сказать, такой говяжий филей
резать! Пусть меня лучше черт пополам разрежет! (Поет.)
Ирландец ест картошку,
Француз по рагу тоскует,
Итальянец ест макароны,
Голландец - траву морскую,
Шотландец - башку баранью,
Валлиец питается сыром, сэр,
И ростбифом англичанин
Хвалится перед миром, сэр!
И если разрежу говяжий филей,
Пусть дьявол меня заберет поскорей!
Овен. Можно ли, чтоб гнев портил твое милое личико! Поцелуй меня, моя
очаровательная кухарочка!
Сусанна. Поцеловать вас? А не хочешь ли по физиономии получить да
палкой по заду? Если меня кто целовать будет, так уж не такое расфранченное
чучело. Полюбуйтесь только: голова - что кусок баранины, обсыпанный мукой,
перед тем как попасть на сковородку. А еще туда же - целоваться лезет!
Овен, Марджери.
Овен. Проваливай, грязнуля!.. А вот моя маленькая Марджери!
Марджери. Не такая уж маленькая, мастер Овен. Для вас великовата.
Овен. Ничего, моя дорогая голубка. Давай... давай... давай...
Марджери. Чего давай-то?
Овен. Давай... черт возьми, сам не знаю что... Давай поцелуемся!
Марджери. Вы больно прытки, сквайр. Прежде чем у нас с вами до этого
дойдет, нужно, чтоб мамаша стала вам побольше отпускать на расходы. Видите
ли, сэр, когда вы подарите мне, наконец, тот нарядный передник, что обещали,
не знаю, как далеко заведет меня благодарность. Я решила, что если
когда-нибудь окажусь дурой, то смогу похвастаться чем-нибудь, кроме живота.
Овен. Чума их всех побери! В целом доме ни одной не окрутишь! Придется,
как видно, возвратиться к Молли. Хоть с ней дело слажу, если еще не поздно.
А то как бы мне самому не умереть полудевой. Черт возьми, кажется, несмотря
на все свои похождения, я до сих пор хорошенько не знаю, что такое
порядочная женщина! И такое, надо думать, нередко случается с нами,
светскими джентльменами. (Поет.)
Гуляки не желают
Скрывать своих проказ,
Банкроты выставляют
Богатство напоказ, -
Но прячет свой сундук хапуга-богатей,
И милую любовник скрывает от людей.
Пазлтекст, Робин, Джон.
Пазлтекст. Я требую удовлетворения! Слышать не хочу ни о чем, кроме
удовлетворения, мастер Джон! Я его поколочу!.. Покажу ему, что не зря в
Оксфорде учился! Плевать я на тебя хотел! Увидишь, - у меня голова на плечах
не только для того, чтоб проповеди читать! *
Робин. Вы больше заботились, чтоб мне было чем бодаться, дай вам бог
здоровья!
Пазлтекст. Врешь, мерзавец! Все ты выдумал!
Робин. У самого что ни слово, то ложь!
Пазлтекст. И это ты мне говоришь, негодяй! Да я у тебя все мозги из
башки вышибу, если только они там есть. Пусти меня, Джон, пусти!..
Робин. Зачем ты его держишь? Пусть только сунется - мигом назад
полетит!..
Пазлтекст. Черт побери!.. Черт побери!.. Черт побери!..
Джон. Как можно, ваше преподобие! Успокойтесь, вспомните свой сан. Вы
должны прощать!
Пазлтекст. Яне прощу! Прощение порою грех, смертный грех! Нет, я не
прощу его! Пусть его пример будет всем наукой. Эти бродяги больше не посмеют
оскорблять церковь! (Поет.)
В церковный суд
Призову тебя, плут,
Ты с этим, видать, не знаком, сэр!
Робин.
Без всяких улик
Не сможешь, старик,
Моим завладеть кошельком, сэр!
Пазлтекст.
Так будешь в аду
Ты предан суду,
А здесь опозорен по гроб, сэр!
Робин.
Ну что ж, не беда,
Узнаю тогда,
Кто противнее - черт или поп, сэр!
Пазлтекст. Пусти, Джон! Я тебе!.. Плевать мне на тебя!..
Сэр Овен, леди Апшинкен, Пазлтекст, Робин, Вильям,
Джон, Сусанна, Свитисса, Марджери.
Леди Апшинкен. Что такое? Что это значит? Мистер Пазлтекст! Надеюсь, вы
в своем уме?
Пазлтекст. Плевать мне на него!.. В своем, сударыня, в своем! Я
оскорблен, избит!..
Леди Апшинкен. Я уверена, что Робин тут ни при чем. Он человек смирный.
Вильям. Он и пальцем никого не тронет, разве что силой его заставят,
могу поручиться.
Пазлтекст. И все же это Робин оскорбил меня., Говорит, будто я писал к
его невесте. А я вот уж полгода пера в руке не держал, да и тогда всего
полпроповеди сочинил.
Вильям. Странное дело! Сегодня он целый день толкует про какие-то
письма. Сперва со мной поссорился из-за письма к невесте, теперь с мистером
Пазлтекстом. Просто видит свои недостатки, ну и ревнует ко всем, в каждом
соперник ему чудится.
Робин. Я не такого дурного мнения о себе, чтоб к тебе ревновать,
сколько ты ни тверди о своих достоинствах!
Леди Апшинкен. Прошу вас, оставьте ссоры. (Робину.) Я думала, у вас
хватит ума жить в ладу с церковью.
Вильям. Пускай хозяин, если хочет, держит тебя, зная, какой ты жулик,
но я готов под присягой подтвердить, что ты украл две серебряные ложки.
Свитисса. Вам-то уж знать толк в подобных делах, дорогой мистер Вильям!
Я готова присягнуть, что вы украли занавески из кареты и сшили себе жилет да
еще содрали пару пряжек со сбруи и продали мистеру Овену на туфли.
Сусанна. Коли на то пошло, сударыня, может быть вы скажете, кто украл у
миледи шелковый передник и новую фланелевую юбку, которая сейчас на вас?
Джон. Полегче, дорогая Сусанна, это уж нахальство. Скажите лучше, кто
на масло не скупился: целыми брусками на жаренье изводил, а гусиный жир
продавал на сторону? Кто подает фальшивые счета, а что остается -
прикарманивает? Кто требует вина и коньяку на соуса да десерты и сам их
выпивает?
Вильям. А кто требует крепкого пива для лошадей и тоже сам его
выпивает?
Марджери. Лучше помолчали бы об этом, а то как бы вам не напомнили, что
вы проделываете то же самое с выездными лошадьми!
Сусанна. Может, вы припомните еще, кто прикладывается к бутылочке
миледи всякий раз, как стелит ей постель?
Леди Апшинкен. Ты, Марджери, вне подозрений - я свои бутылки держу под
замком.
Сусанна. А если у нее поддельный ключ - ваша милость все равно ее
подозревать не станет? Могу присягнуть - он сейчас у нее в кармане.
Леди Апшинкен. Очень мило, право!..
Пазлтекст. Я глубоко опечален тем, что мои проповеди не оказали на вас
лучшего действия. Трудно решить, кого первым следует повесить! Если
дворецкий Робин мошенничал больше других, так, верно, потому только, что у
него было для этого больше возможностей.
Робин. Верно, пастор! Хоть раз в жизни правду сказал.
Вильям. И все-таки Робин - худший из нас. Недаром его имя начинается с
той же буквы, что и слово "разбойник". Что "Робин" сказать, что "жулик" -
все равно.
Пазлтекст. Каламбур не из удачных, мистер Вилл.
Робин. И это верно, пастор! (Поет.)
В сей скромной семейке любитель найдет,
Все то, чем богат человеческий род:
Дано здесь и нищему и богачу
Обманывать так, как ему по плечу,
Здесь жулики все, та-ра-ра!
Вельможа не сыщет порядочных слуг,
Коль честности хочешь - живи без услуг.
Всяк любит урвать от чужого добра, -
Вот так в этом мире ведется игра!
Все Бобу, все Бобу под стать, та-ра-ра!
Все Бобу под стать та-ра-ра!
Леди Апшинкен. А я-то скопидомничала, скаредничала, жадничала, дрожала
над каждым куском, день-деньской маялась по хозяйству, - и все для того,
чтоб меня обобрали собственные слуги!
Сэр Овен. Правда, дорогая, будь у нас большая семья на руках, это еще
оправдало бы вашу скупость: приходилось бы думать о будущем детей. Но у нас
только один сын, да и тот не стоит нашей заботы. Пусть же слуги оставят
себе, что украли, и да пойдет им это на пользу!
Леди Апшинкен. Что за дикая расточительность!
Все. Да благословит небо вашу честь!
Робин.
Я жульничал здесь, не скрою,
Но в гости позвать вас готов,
И я угощу вас свиньею
Из собственных ваших хлевов.
Свитисса.
И я не служила безгрешно -
Что можно, старалась урвать.
Но, дом ваш покинув, конечно,
У вас не смогу воровать.
Вильям.
И я был виновником кражи,
Унес занавески, к стыду.
Что ж, продайте коней с экипажем,
Коль от этого впали в нужду.
Сусанна.
В проделках своих сознаюся,
Грех этот на душу приму.
Но там, где не жарятся гуси,
Кухарка уже ни к чему.
Хор.
Вас ставим в известность о том,
Что завтра покинем ваш дом,
Но пусть вас утешит при том,
Что денег мы с вас не берем.
Те же, Молли и Овен.
Овен и Молли. Благословите нас, сэр!
Сэр Овен и леди Апшинкен. Что такое?
Овен и Молли. Мы - ваши дети.
Сэр Овен. Мой сын женился на дочери арендатора!
Овен. Да, сэр, она - дочь вашего арендатора, но достойна быть
королевой!
Молли.
В вас нету ко мне интереса,
Но роскошь не ставлю ни в грош.
Мне Овен, хоть будь я принцесса,
Всегда был бы мил и хорош.
С добром я готова расстаться -
Лишь с Овеном встретиться вновь.
Нам горе приносит богатство
И радость дарует любовь.
Овен.
Пусть сгинут и титул и злато,
Они мне уже не нужны.
Любимая пусть небогата,
Любви ее нету цены.
Пусть тешатся лорды обманом,
Их ненависть ждет во дворцах.
А роскошь - она не нужна нам,
Коль счастье и нежность в сердцах.
Сэр Овен. Признаться, поет она очаровательно!
Овен. Другую песню, скорее! Заморочь его песнями, пока он не простит
нас.
Молли.
Любовь возвысить может
И сделать, окрыля,
Из мужика вельможу,
Из сквайра - короля.
О, как прекрасен Овен!
О, как он мной любим!
Кто устоять способен
Пред Овеном моим!
Сэр Овен. Я не могу устоять.
Леди Апшинкен. И я тоже. Поцелуйтесь же и дайте мне обнять вас обоих.
Mолли.
О голос твой отрадный!
Овен.
Ах, сколько в сердце боли!
Молли.
Ах, Овен ненаглядный!
Овен.
О дорогая Молли!
Овен. Я счастлив и хочу, чтобы другие тоже были счастливы. Послушай,
Робин, письма, которые заставили вас со Свитиссой ревновать друг друга,
написал я озорства ради.
Робин. И я зря подозревал Свитиссу?
Свитисса. А я - своего Робина?
Робин. Моя Свитисса, дорогая!
Свитисса. Мой Робин, мой Боб!
Робин. Отныне мы будем неразлучны. Ведите нас в церковь, ваше
преподобие!
Вильям. А ты что скажешь, Сусанна? Не последовать ли нам их примеру?
Сусанна. Что ж тут чиниться. Ты знаешь, у меня что на уме, то и на
языке. Я согласна.
Джон. А ты, Марджери?
Марджери. Отказываться не стану.
Пазлтекст. Я к вашим услугам, когда вам заблагорассудится.
Овен. Послушайте! Я женился раньше всех и хочу, чтоб мою свадьбу
отпраздновали первой. Станцуем хоть разок, - я уже позвал скрипачей.
Пазлтекст. А я приготовил свою скрипку. Я ведь всегда utrumque рaratus
{Готов для любого дела (лат.).}.
Овен. Я решил так: пускай сегодня двери нашего дома будут открыты для
всех.
Леди Апшинкен. А я решила не участвовать в этом. И тебе советую не
слишком сорить деньгами.
Танец.
Пазлтекст.
Вот славные парочки!
Поднимем же чарочки!
Пусть в мире живут новобрачные!
Женщины.
Под венец не пора ль нам!
Мужчины.
А после - по спальням!
Все.
Да здравствуют браки удачные!
Хор повторяет весь куплет.
Конец
К эпиграфу: Фильдинг избрал эпиграфом склонение латинского
указательного местоимения, желая лишний раз подчеркнуть, что он намекает на
королевскую семью.
Пазлтекст (рuzzletext) - буквально: путающий священное писание.
Триктрак - разновидность игры в кости.
Скриблерус. - "Опера Граб-стрита" была издана под псевдонимом
Скриблерус Секундус (Второй Писака) (лат.). Подписываясь этим псевдонимом,
Фильдинг указывал на свою идейную близость к кружку литераторов, выступавших
под коллективным псевдонимом "Мартин Скриблерус". Руководителем кружка был
Джонатан Свифт (1667-1745), а одним из его членов Джон Гей (1685-1732),
основатель сатирической демократической комедии в Англии XVIII века и
создатель жанра "балладной оперы", в котором написана "Опера Граб-стрита".
...из Валлийской в оперу Граб-стрита. - Пьеса Фильдинга в
первоначальном варианте носила название "Валлийская опера". Здесь был
заключен намек на королевскую семью, все члены которой говорили с заметным
немецким акцентом, что делало их речь похожей на валлийский диалект
(валлийцы, жители Уэльса, являются потомками древних кельтов). По цензурным
соображениям Фильдинг изменил заглавие на "Опера Граб-стрита". Граб-стрит
(ныне Мильтон-стрит) - улица в Лондоне, на которой в те времена жили
издатели книг, рассчитанных на малообразованного читателя, и нищие
литературные поденщики, поставлявшие им товар. Говоря ниже о "корпорации
Граб-стрит" и "ученом обществе, носящем такое имя", Фильдинг, следуя уже
установившейся традиции, употребляет название улицы нарицательно, имея в
виду всех авторов низкопробной литературы.
Установления Королевской Скамьи. - Суд королевской скамьи - суд высший
инстанции, постановления которого по ряду вопросов приобретали значение
обязательного юридического прецедента для нижестоящих судов.
...герой Ахилл... на прялку свой меч сменил. - Речь идет об эпизоде из
жизни героя древнегреческих мифов Ахилла. Его мать, узнав, что ему суждено
погибнуть на войне, спрятала его среди дочерей царя Ликомеда. С одной из
дочерей Ликомеда, Деидамией, Ахилл вступил в любовную связь.
Сквайр - помещик-дворянин, не имеющий титула; так же называли сыновей
титулованных помещиков, пока к ним еще не перешел по наследству титул отца.
...если речь идет о пресвитерианском пасторе. - Пресвитерианство, одна
из ветвей пуританства, - религиозное течение, не признающее церковной
иерархии и церковных обрядов, унаследованных англиканской церковью от
католической.
Дрюри-Лейн - один из двух ведущих драматических театров Англии,
называвшихся "королевскими" (второй - Ковент-Гарден).
Церковная десятина - налог в пользу церкви в размере десятой части
доходов. В Англии XVIII века этот налог фактически взимался в пользу
государства и только небольшая его часть возвращалась духовенству.
Кадрил - модная в то время карточная игра.
...на брег Плутонов - то есть на тот свет. По греческой мифологии,
царство Плутона - подземное царство, населенное тенями людей; его омывает
река Стикс.
...вам надо драться под... другой мотив... - Эта песенка исполнялась на
мотив "Британцы устремляются домой".
Триполит - порошок, получаемый от соединения гипса с глиной и коксом
при нагревании; употребляется в строительстве.
...отвращение к браку, как у католического священника. - Католические
священники дают обет безбрачия.
Гименей (греч. миф.) - бог брака.
...голова на плечах не только для того, чтоб проповеди читать. - Удар
головой в живот противника был тогда распространенным приемом драки.
Популярность: 1, Last-modified: Sat, 10 May 2003 10:12:46 GmT