Перевод Дмитрия Волчека
Капитан Миссьон вскинул на плечо дробовик, заткнул за пояс саблю в
ножнах. Подхватив свои вещи, он пошел по поселку, останавливаясь поговорить
с жителями.
Они нашли отличную красную глину для кирпичей и теперь возводили
двухэтажные дома с балконами на массивных деревянных колоннах. Здания стояли
в ряд, столовые и кухни на первом этаже, спальни и гардеробные наверху.
Балконы были соединены, поселенцы спали там в гамаках и койках. Постройки
вытянулись на берегу моря, ступени вели к бухте, где стояли на привязи
лодки.
Слово, которым на местном языке называли лемуров, имело и другое
значение: "призрак". Убивать призраков было табу, и Миссьон ввел Правило,
запрещающее убивать их под угрозой изгнания из поселка. Если какое-то
преступление и заслуживало смертной казни, тоже запрещенной Правилами, так
именно это.
Он искал разновидности лемуров, которые местный информатор описал как
очень большие - с теленка или маленькую корову.
- Где большие призраки?
Абориген указал куда-то вглубь острова:
- Остерегайся злой Ящерицы-Меняющей-Цвет. Околдует тебя, и ты тоже
сменишь цвет. Тоже почернеешь от злости, позеленеешь от страха, покраснеешь
от похоти...
- И что ж в этом плохого?
- Через год ты умрешь. Цвета сожрут твою кожу и плоть.
- Ты говорил о большом призраке. Больше козла... Где их можно найти?
- Когда услышишь Чебахаку, Человека-В-Деревьях, значит там Большого
нет. Она не бывает там, где шум.
- Она?
- Она. Он. Для Большого Призрака это одно и то же.
- Так. Значит, он там, где нет Человека-В-Деревьях?
- Нет. Он там, когда Человек-В-Деревьях молчит.
Такое бывало на рассвете и закате.
Миссьон шел вглубь острова по крутой тропинке, поднимавшейся на пятьсот
футов над уровнем моря. Он остановился, опершись на посох, оглянулся. От
восхождения его дыхание не сбилось, лицо не вспотело. Он видел поселок,
свежеиспеченные красные кирпичи и соломенные крыши, уже лишенные признаков
времени, словно домики сказочной страны. Он мог разглядеть тени под
причалом, снующих рыбок, чистую голубую воду залива, скалы и листву; все
плыло в прозрачной, не обрамленной картине.
Тишина обрушилась, как покров, рассыпающийся в пыль, в ту самую
секунду, когда он пошевелился. Тотчас кошачья лапа ветра протянулась через
залив и вверх, вздымая папоротники и листья, плеснула ему в лицо дыхание
Паники. Лапки маленького призрака покрыли мурашками его хребет, подняли
волоски на затылке, там, где центр смерти вспыхивает поспешно, когда человек
отправляется в мир иной.
Капитан Миссьон не боялся Паники - внезапного, невыносимого ощущения,
что все вокруг живо. Он сам был посланцем Паники, знания, которого человек
боится больше всего: правды о его происхождении. Она так близко. Просто
смахни слова и смотри.
Он пробирался сквозь гигантские папоротники и вьющиеся растения в
зеленой тени, не пользуясь саблей, остановился на краю поляны. Плененное
мгновение, и вот куст, камень, бревно дрогнули, появилась стая кольцехвостых
кошачьих лемуров; они горделиво прохаживались взад-вперед, красуясь друг
перед другом, завитки хвостов над головой. Потом фьють - исчезли, забирая с
собой пространство, которое только что заполняли. Издалека донеслись крики
лемура-сифаки, которого местные называли Чебахакой, Человеком-В-Деревьях.
Ловко поймав кузнечика, Миссьон присел у мшистого бревна. Крошечная
головка с круглыми глазами и длинными дрожащими ушками уставилась на него
беспокойно. Он отпустил кузнечика, и маленький мышиный лемур тут же
набросился на насекомое, восторженно пища и чирикая, сжимая его лапками,
поклевывая крошечными острыми зубками.
Миссьон пошел на звук, становившийся все громче. Теперь Чебахаки видели
его и издавали согласные вопли, разрывающие барабанные перепонки. Крик
прекратился с такой внезапной силой, что Миссьона отбросило на землю.
Несколько минутой лежал в полуобмороке, наблюдая, как серые тени, качаясь,
исчезают в листве.
Медленно он поднялся, оперся на посох. Перед ним высилась древняя
каменная постройка, оплетенная лианами, зеленая ото мха. Он прошел под
аркой, каменные плиты под ногами. Огромная змея, переливаясь яркой зеленью,
сползла по ступеням, ведущим в подземелье. Он осторожно начал спускаться. В
дальнем конце залы открывалась арка, впускавшая дневной свет, и Миссьон смог
разглядеть каменные стены и потолок.
В углу второй комнаты стояло животное, похожее на маленькую гориллу или
шимпанзе. Это удивило его, ведь ему говорили, что на острове нет настоящих
обезьян. Существо стояло совершенно неподвижно: черное, оно, казалось, было
соткано из самой тьмы. Тут он заметил, что справа у стены лежит еще одно
существо, светло-розовое, похожее на свинью.
Затем прямо перед собой он увидел другого зверька; сперва ему
показалось, что это маленький олень. Зверек подошел к его протянутой руке, и
Миссьон заметил, что рогов у него нет. Вытянутая мордочка, острые зубы,
наточенные, словно маленькие сабли. Длинные тонкие лапы с пальцами, похожими
на канаты. Большие, выгнутые вперед уши, глаза цвета прозрачного янтаря, в
которых сверкающим драгоценным камнем плавал зрачок, меняя цвет: обсидиан,
изумруд, рубин, опал, аметист, брильянт.
Медленно зверек поднял лапу и коснулся его лица, пробуждая воспоминания
о древнем предательстве. Слезы потекли по щекам капитана, он погладил оленя
по голове. Миссьон знал, что должен вернуться в поселок до наступления
темноты. Для человека всегда существует то, что он должен сделать вовремя.
Для призрака оленя времени не существовало.
Быстрее и быстрее вниз, разрывая одежду о камни и шипы, к закату он уже
был в поселке. Он чувствовал, что опоздал, произошло что-то ужасное. Вокруг
не было ни души. И тут он заметил Бредли Мартина, стоявшего над умиравшим
лемуром.
Миссьон увидел, что пуля прошла навылет. Он почувствовал, как гнев
вскипает жаркой красной волной, но ответной ярости в Мартине не было.
- За что? - выдохнул Миссьон.
- Спер у меня манго, - с издевкой буркнул Мартин. Рука Миссьона
потянулась к пистолету. Мартин рассмеялся.
- Решили нарушить собственное Правило, капитан?
- Нет. Но хочу напомнить вам Правило Двадцать Три. Если две стороны
пришли к разногласию, которое не может быть решено, тогда действует закон
дуэли.
- Ладно, но у меня остается право отказаться от вашего вызова, что я и
сделаю.
Мартин был не лучшим фехтовальщиком и скверным стрелком.
- Тогда вы должны покинуть Либертацию этой же ночью, до захода солнца.
У вас остается не больше часа.
Ни слова не говоря, Мартин обернулся и двинулся к своему жилищу.
Миссьон накрыл мертвого лемура брезентом, намереваясь отнести тело в джунгли
и похоронить завтра утром.
В конторе Миссьона неожиданно охватила парализующая усталость. Он знал,
что надо было догнать Мартина и разобраться с ним, но, как сказал Мартин,
его собственные Правила... Он лег и сразу же провалился в глубокий сон. Ему
снилось, что по всему поселку валяются мертвые лемуры, и на рассвете
проснулся в слезах.
Миссьон вышел забрать мертвого лемура, но и зверек, и брезент исчезли.
С ослепительной ясностью он понял, зачем Мартин застрелил лемура и что
собирается делать: пойдет к аборигенам и скажет, что поселяне убивали
лемуров, и что, когда он возразил, на него напали и ему чудом удалось
спастись. Для аборигенов лемуры священны, и история могла закончиться
кровавой расправой.
Миссьон горько укорял себя за то, что позволил Мартину уйти. Теперь нет
смысла его искать. Все уже испорчено, и аборигены никогда не поверят
объяснениям Миссьона.
Обдумайте неумолимую логику Большого Обмана. Если человек искренне
любит кошек и посвятил себя их защите, вам стоит только обвинить его в
убийстве и издевательстве над кошками. Ваша ложь будет безошибочно выглядеть
правдой, в то время как его яростные отрицания будут смердеть фальшью и
уловками.
Те, кто слышит голоса, исходящие из недоминирующего полушария мозга,
отмечают абсолютную авторитетность голоса. Они знают, что слышат Правду. Тот
факт, что никаких доказательств нет, и что голос может молоть полную чушь,
значения не имеет. Такова уж Правда. А Правда не имеет отношения к фактам.
Те, кто манипулирует Правдой в свою пользу, люди Большого Обмана,
старательно подтасовывают факты. На самом деле, нет ничего более
раздражающего для этих людей, чем концепция факта. Привести факт в свою
защиту означает избежать суда. В предопределенной и оттого абсолютно
предсказуемой вселенной худший грех - вмешиваться в заготовленную запись,
это может привести к изменению запрограммированного будущего. Капитан
Миссьон был повинен в этом грехе. Он угрожал продемонстрировать всем, что
три сотни душ могут сосуществовать в относительной гармонии друг с другом,
своими соседями и экосферой - флорой и фауной.
Биг Бен пробил час. В приглушенной, призрачной комнате собрались
хранители будущего. Хранитель Книг Совета - Мектуб: да будет так. Они не
хотят никаких перемен.
- Сначала триста человек, потом три тысячи, тридцать тысяч. Это может
расползтись повсюду. Надо немедленно положить этому конец.
- Наш человек Мартин под угрозой. Вполне надежный.
Женщина чуть подалась вперед. Захватывающее сочетание непреходящих
красоты и зла на лице; зло, останавливающее дыхание, как смертоносный газ.
Председатель прикрыл лицо носовым платком.
Она говорила холодным, колким голосом, каждое слово - осколок
обсидиана:
- Есть и более важная угроза. Я имею в виду нездоровое увлечение
капитана Миссьона лемурами.
Это слово выскользнуло из ее рта, искаженного ненавистью.
Никаких отголосков инцидента с Мартином. Но Миссьон не ослабил мер
предосторожности. Он чувствовал, что Мартин дожидается своего часа с
холодным терпением рептилии - превосходный агент.
Он с самого начала недооценил Мартина, не обращал на него внимания.
Мартин умел казаться непримечательным (Если хочешь что-то скрыть, лучший
способ - представить непривлекательным место, где это скрыто.). Даже его
должность была неопределенной - что-то между старшиной и членом команды. Но,
поскольку других претендентов на пост старшины не существовало, он как бы
занял вакантное место. И не слишком высовывался. Когда его просили что-то
сделать, он быстро и добросовестно выполнял задание. Но сам ничего не
предлагал.
Поскольку Миссьону было не очень приятно общаться с Мартином, он давал
ему все меньше и меньше работы. Миссьон был недоволен тем, что Мартин решил
присоединиться к поселенцам, но возразить было нечего - Мартин делал свое
дело и никого не доставал. В свободное время он просто сидел с пустым, как
тарелка, взглядом. Крупный неряшливый человек с круглым бледным лицом и
соломенными волосами. Глаза хмурые и холодные, как свинец.
Миссьон впервые по-настоящему разглядел Мартина, когда они столкнулись
над умирающим лемуром. И то, что он увидел, разожгло в нем смертельную,
неугасимую ненависть.
Он увидел в Мартине платного пособника всего того, что было ему
отвратительно. Никакие уступки, никакой компромисс невозможен. Это война на
уничтожение.
Миссьон курил опиум и гашиш и принимал наркотик, который индейцы в
Южной Америке называют яхе. На этом огромном острове, полагал он, должен
быть какой-то особый наркотик, раз здесь столько животных и растений,
которых больше нигде не отыщешь. Наконец он узнал, что такой наркотик
действительно существует экстракт из паразитических грибов, росших только на
особых колючих растениях в засушливых южных областях.
Наркотик назывался индри, что на местном диалекте означало "смотри
туда". За пять золотых флоринов он купил у дружелюбного аборигена небольшую
дозу желто-зеленых кристаллов. Человек по имени Бабучи показал
ему, сколько надо принимать, предупредив, что перебарщивать не следует.
- Многие принимали индри и ничего особенного не видели. Затем принимали
еще и видели слишком много.
- Это дневной наркотик или ночной?
- Лучше всего на рассвете или в сумерках. Миссьон прикинул: до заката
оставался час - чтобы добраться до убежища в джунглях времени хватит.
- Когда он начинает действовать?
- Очень быстро.
Миссьон поспешно отправился в путь. Через полчаса он проглотил
небольшую порцию кристаллов, запив их водой из кожаной фляги. Несколько
минут спустя он почувствовал сбой зрения, словно глаза задвигались на разных
стержнях, и впервые увидел Ящерицу-Меняющую-Цвет. Она была довольно большая,
фута два в длину, и ее было непросто разглядеть, не только потому, что она
принимала цвет окружающего, но и оттого, что она сидела совершенно
неподвижно. Он подошел к ящерице поближе, она уставилась на него одним
глазом, почернев от гнева. Очевидно, Ящерица-Меняющая-Цвет не любила, когда
ее замечали. Ее цвета угасали - до нейтрального оранжево-желтого в
коричневую крапинку. И вот уже на ветке сидит обыкновенная ящерица-гурка,
словно вырезанная из коры. И подмигивает Миссьону золотым глазом.
Несмотря на необходимость быть бдительным, Миссьон проводил все больше
времени в джунглях с лемурами. Древняя каменная постройка, которую он нашел,
стала его жилищем. Строение было оплетено корнями огромного луковичного
дерева, словно покоилось в гигантской руке. Открытую арку во второй комнате
украшала гирлянда корней. Пол был вымощен плитами. Миссьон закрыл вход
москитной сеткой и устроил на полу постель. Подметая пол, он с удивлением
отметил, что насекомых очень мало, и они явно не ядовитые. Каменные ступени
были вытерты, словно по ним ступало множество ног, возможно и не
человеческих.
После первой встречи с крупными лемурами, он определил, где они
обитают. Эти лемуры были слишком большие и тяжелые, в лесу они чувствовали
себя неуютно и жили, в основном, там, где росли трава и кустарник, а лес
становился реже, в миле от его лагеря. Идеальное пастбище, подумал Миссьон с
беспокойством. Существа были доверчивыми, нежными, не боялись человека.
Миссьон торопился. Он хотел добраться до древней каменной постройки до
наступления темноты, надеясь, что там будет его особый лемур. Он часто спал
рядом с этим лемуром на подстилке и назвал существо Призраком.
Миссьон вошел, и Призрак приветствовал его радостным криком. Миссьон
снял ботинки и развесил верхнюю одежду на деревянные крючки, вбитые в
трещины в каменной стене. Единственным предметом мебели был прикрепленный к
стене двуногий стол из грубо отесанных досок, с чернильницей, перьями и
пергаментом. В углу расположились маленький бочонок с водой, кухонная
утварь, топор, пила, молотки, мушкет. Порох и пули хранились в сундучке.
Миссьон сидел за деревянным столом рядом со своим фантомом, Призраком,
обдумывая загадку каменной постройки. Кто мог ее возвести?
Кто?
Он изложил вопрос иероглифами... птичье перо... Он предпочитал перьевую
ручку. Вода... чистая вода под пристанью. Книга... старая книга с картинками
и золотым обрезом. "Призрачные лемуры Мадагаскара". Птичье перо... Чайка,
ныряющая за мусором... кильватеры бесчисленных кораблей. Перо Великой Птицы,
что жила здесь когда-то, и Священное Озеро в двух днях пешком к востоку, где
Священному Крокодилу каждый год приносят в жертву телку. Миссьон размышлял,
есть ли еще похожие каменные строения на острове...
Где?
Буханка хлеба... вода... кувшин... гусь, привязанный к шесту. Смотреть
из одного конца острова в другой глазами Ящерицы-Меняющей-Цвет. Миссьон не
знал, почему он испуган вопросами, кружащимися у него в голове, но это был
приятный испуг.
Где?
Тростник... буханка хлеба... Птица кружит в небе. Женщина ощипывает
птицу, достает буханку из печи. Разрыв между диким, безвременным, свободным
и прирученным, привязанным ко времени, привязанным, точно гусь, вечно
негодующий на свою привязь.
Строение, о котором Миссьон думал постоянно, могли воздвигнуть только в
эпоху, когда Разрыв расширился до Бездны.
Понятие вопроса - это тростник и вода. Знак вопроса гаснет в тростнике
и воде. Вопроса не существует.
Странные существа сложили эти камни вместе. Миссьон не мог их ясно
разглядеть, только руки, словно серые
веревки. Он ощущал необъятную сложность непривычной работы. Камни
слишком тяжелы для рук и тел этих существ. Но по какой-то причине они должны
завершить строительство.
Зачем?
Нет причины.
Призрак шевелился рядом с Миссьоном, распространяя сладкий запах
тамаринда. Несмотря на предупреждение Бабучи, капитан Миссьон знал, что
должен научиться большему.
Он зажег свечу, высыпал изрядную дозу кристаллов индри в ладонь,
проглотил, выпил кружку воды. Почти мгновенноон вспомнил призрачную гориллу,
странное похожее на свинью существо и лемура-оленя.
Миссьон прилег рядом с Призраком. Он не был уверен, что хочет увидеть
то, что покажет ему индри, понимая, что зрелище будет невыносимо печальным.
Он смотрел сквозь нависшие корни, пока ночь впитывала остатки света, как
огромная черная губка.
Так он лежал в полумраке, обняв лемура. Зверек подвинулся ближе,
протянул лапу к его лицу. Маленькие мышиные лемуры выскользнули из-под
корней, из ниш и дупел древнего дерева и, попискивая, прыгали по комнате,
гоняясь за насекомыми. Хвосты метались над головами, большие пылающие уши,
тонкие, как бумага, откликались на каждый звук, а широкие прозрачные глаза
высматривали добычу на стенах и полу. Они делали так миллионы лет. Мечущийся
хвост, дрожащие уши отмечали поступь столетий.
Пока свет впитывался в губку ночи, Миссьон мог смотреть во всех
направлениях на многие мили: тропические леса на побережье, горы и
кустарники в глубине острова, засушливые южные районы, где лемуры прыгали
среди высоких колючих кактусов-дидиерий. Они прыгали, скакали и
странствовали по земле задолго до того, как на острове появился первый
человек, до того, как первый человек появился на земле, до начала времени.
Старая иллюстрированная книга с золотым обрезом, папиросная бумага
поверх каждого рисунка... "Призрачные лемуры Мадагаскара", золотое тиснение.
Гигантские папоротники и пальмы, луковичные тамаринды, лозы и кустарники. В
углу картинки большая птица, десять футов высотой, пухлая, неуклюжая,
беспомощная, явно неспособная летать. Эта птица говорит, что здесь
остановилось время. В таком лесу не могло быть хищников, не могло быть
больших кошек. В центре рисунка кольцехвостый лемур на ветке, смотрит прямо
на зрителя. Теперь появляются еще лемуры, словно в головоломке...
Народ Лемуров старше, чем Homo Sap, намного старше. Их возраст
насчитывает сто шестьдесят миллионов лет, время, когда Мадагаскар отделился
от африканского континента. Их способ думать и чувствовать принципиально
отличается от нашего, он не ориентирован во времени, они не имеют
представления о последовательности и случайности, эти категории для них
противоречивы и непонятны.
Некоторые полагают, что виды, не оставившие окаменелых следов, исчезли
навсегда. На самом деле Большая Картина, история жизни на земле, доступна
для прочтения любому. Горные массивы и джунгли ускользают вспять, то
неспешно, то ускоряя бег, огромные потоки земли движутся или застывают в
широких дельтах, водовороты
земли, словно пилы, отделяют острова друг от друга, великий раскол,
земные массивы трутся друг о друга, затем разделяются, разлетаются в
стороны, все поспешней... утихая у огромного красного острова, с пустынями и
тропическими лесами, поросшими кустарником горами, с озерами, уникальными
животными и растениями; острова, где нет хищников и ядовитых змей, -
обширное святилище лемуров и нежных духов, блеск в драгоценном зрачке
древесной лягушки.
Некогда часть Африки, Мадагаскар был однородным массивом, выдающимся,
словно разросшаяся опухоль, отмеченная трещиной будущих контуров, длинной
трещиной, словно шрам, складка на человеческом теле. Трещина была то
несколько миль длиной, порой сужалась до сотен футов. Это был район бурных
перемен и контрастов, охваченный дикими электрическими бурями, местами
невероятно плодородный, местами бесплодный вовсе.
Люди Разрыва, созданные хаосом и ускоренным временем, промелькнули
через сто шестьдесят миллионов лет, ведущих к Разделу. На какой ты стороне?
Теперь уже поздно выбирать. Ты отделен пылающей завесой. Огромным
праздничным кораблем великий красный остров, осыпанный огнями фейерверка,
величественно отплыл в море, оставляя в теле земли глубокую рану,
кровоточащую лаву и гейзеры ядовитых испарений. Он стоял, пришвартованный, в
очарованной тишине сто шестьдесят миллионов лет.
Время - беда человечества, не изобретение человека, но его тюрьма.
Каков же смысл ста шестидесяти миллионов лет, лишенных времени? И что
означает время для ищущих пропитание лемуров? Нет хищников, нечего боять-
ся. У них есть большие пальцы, но они не делают орудий труда, им они ни
к чему. Им безразлично зло, что, струясь, наполняет Homo Sap, хватающегося
за оружие - теперь-то у него есть преимущество. Жуткое злорадство от знания
- ты все-таки заполучил то, что хотел!
Красота всегда обречена. "Зло и вооруженные люди все ближе". Homo Sap с
его оружием, его временем, его ненасытной жадностью и невежеством столь
отвратителен, что не может разглядеть собственное лицо.
Человек рожден во времени. Он живет и умирает во времени. Куда бы он ни
пошел, он берет с собой и насаждает время.
Капитан Миссьон выплывал быстрее и быстрее, пойманный бурным отливом
времени. "Вверх и вниз, и вверх, и вверх", - повторял внутренний голос.
(Сотри из сознания концепт вопроса Египетский иероглиф может быть тростником
или пером или водой. Кто? Вода перо книга. Сотри его кричащим гусем -где?- и
хлебом когда?*, размывая в огромную, вымершую, не способную летать птицу в
заболоченном пруду.)
Миссьон знал, что каменный храм - это вход в биологический Сад
Утраченных Шансов. Плати и входи. Он чувствовал удар печали, останавливающей
дыхание, захватывающей, разрывающей скорби. Такая скорбь способна убить.
Здесь он учится понимать, какова расплата.
Он вспоминал розовое существо, похожее на свинью, безвольное в
пассивной слабости, безнадежно размятое у стены, и черную обезьяну, стоявшую
напротив входа, недвижную, очень черную - пылающая чернота. И нежного
лемура-оленя, вымершего две тысячи лет назад, Призрака, делящего с ним ложе.
Он пробирался сквозь сплетение корней, тянущихся из древней каменной арки.
Внезапно черная обезьяна возникла прямо перед ним, и он заглянул в ее черные
глаза. Она пела черную песню, строгую мелодию о черноте, слишком чистой,
чтобы уцелеть во времени. Выживает только компромисс, вот почему Homo Sap -
столь путаная, неприглядная тварь, необоснованно и истерично отстаивающая
безнадежные компромиссы.
Миссьон двигался по черному туннелю, завершившемуся серией диорам:
последний лемур-олень падает, сраженный стрелой охотника. Странствующие
голуби осыпаются с деревьев, сметенные выстрелами, валятся на тарелки жирных
банкиров и политиков с их золотыми цепочками для часов и золотыми зубами.
Люди отрыгивают последнего странствующего голубя. Последний тасманийский
волк хромает в голубых сумерках, в лапе застряла пуля охотника. Так
происходит почти со всеми, с теми, кто мог бы жить, у кого был один шанс из
миллиарда, и вот он утрачен. (Когда мы рассматриваем планету как организм,
становится очевидным, кто ее враги. Имя им легион. Они главенствуют и
населяют планету. -Обманутые и обманщики, которые обмануты сами*. Итак, Homo
Sap полагает, что другие животные существуют только для того, чтобы он ими
питался? Бесспорно. Бульдозеры разрушают тропические леса, убивают
приседающих лемуров и летучих лис, поющих гиббонов Клосса (животных, язык
которых похож на красивейшую и изысканную музыку), скользящих
лемуров-колуго, беспомощных на земле. Все исчезает, чтобы расчистить место
для ничтожной человеческой породы, в которой все меньше остается бесценного
ингредиента - дикой искры: энергия замещается материей. Огромной лавиной
бездушной грязи.)
Наблюдай за наблюдаемым наблюдателем.
Беда подступала. Капитан Миссьон ощущал ее. Он получил сообщение от
местного информатора, вполне надежного, что франко-британские экспедиционные
силы готовят нападение на его Либертацию, свободное пиратское поселение на
западном побережье Мадагаскара. Предпочитая морской бой в знакомых водах
необходимости защищаться на суше от атаки с четырех сторон, он решил
подготовить три корабля. Перед отплытием он подошел к входу в Музей
Исчезнувших Видов.
Утром Призрак терся о его ногу, жалобно мяукая. Он знает, что я покидаю
его. Миссьон быстро пошел прочь, но обернулся: Призрак оставался на месте,
смотрел на него, ждал.
После трех дней на море, не найдя следов экспедиционных сил и не
получив известий от местных моряков, у которых он справлялся, Миссьон
догадался, что вся история с осадой была придумана, чтобы выманить его из
поселка. Он повернул назад, но задержанный сильными ветрами, прибыл в
Либертацию лишь восемь дней спустя.
Из бухты он увидел на месте поселка выжженные развалины, не осталось
ничего, лишь запах гари и смерти. Миссьон направился вглубь острова, больной
страх в желудке. Он прошел по пепелищу и двинулся в джунгли к каменной
постройке.
Арка была взорвана на куски, разорванные корни, как сломанные руки,
оплетали кладку и валуны. Миссьон услышал слабый прерывистый стон: Призрак
лежал, придавленный тяжелым камнем. Он отбросил камень, взял умирающего
лемура на руки, понимая, что Призрак ждал его. Лемур медленно погладил его
лапой по лицу с грустным, слабым стоном. Лапа упала. Миссьон знал, что шанс,
который выпадает только раз в сто шестьдесят миллионов лет, навсегда
потерян.
Вход... старая пленка... тусклый, зернистый взрыв... жалобная лапка
тянется к лицу... Он знает, что я на расстоянии ста шестидесяти миллионов
лет... Разорванные корни, как сломанные руки... печальный, слабый стон.
Эта скорбь способна убить, но Капитан Миссьон -солдат. Он не сдастся
врагу. Мучительно изогнувшись, скорбь вынашивает проклятие (Помните пещеру,
содержавшую все вымершие болезни. Семь Казней Египетских: Волосы, Хуи, Поты,
таящиеся в человеческом шаблоне? Шаблон расколот, и все эпидемии времени
освобождены.).
Он перельет свою скорбь в раскаленную вспышку ненависти и призовет
проклятие на все Советы, всех мартинов на земле, на всех их прислужников,
подпевал и последователей:
- Я залью их кровью Христа!
Христос вернулся из четырехдневного скитания в пустыне, отвергнув
искушения Сатаны.
Он стоит в мастерской своего отца. Комната и все предметы в ней кажутся
незнакомыми, и он не чувствует, что вернулся домой. Пользовался ли он
когда-то этими рубанками, пилами, молотками, мастерил ли стулья, столы и
шкафы?
Вот кусок грубого дерева в тисках. Он берет рубанок. Он знает, что этот
инструмент служит, чтобы смягчать грубое дерево, придавать ему форму. На
секунду он ощущает вибрацию, исходящую от инструмента в его руке,
исчезающую, как следы сна, оставляющую мертвую тяжесть в пальцах. Он кладет
руку на дерево, а другой делает острый рывок, пытаясь срезать сук.
Рубанок отскакивает от сучка и впивается ему в левую руку между большим
и указательным пальцами. Глубокий порез, но он не чувствует боли, словно
рука сама сделана из дерева. Он смотрит на нее недоверчиво. Кровь,
вытекающая из раны, не красная, а бледная, желто-зеленая, издающая вонь
аммиачного разложения, как протухшая моча, вонь человеческого пребывания на
земле. Там, где кровь попала на грубое дерево, она проедает его, как
кислота, размывая злобную обезьянью морду, вырезанную в ненависти, гневе и
отчаянии.
Он трогает рану правой рукой, и рана срастается, исчезает от
прикосновения. Даже шрама не остается.
И пришел ко Мне человек с больной обезьянкой в руках, и сказал: "Исцели
мою обезьянку".
"Я не могу исцелять животных, у них нет души".
"У них есть очарование, и красота, и невинность. Что такое люди,
которых Ты исцеляешь, как не животные? Животные, лишенные очарования,
уродливые животные, нелепые и зараженные ненавистью, породившей их
болезнь..." Он прижал к себе больную обезьянку и пошел прочь. Затем
обернулся и сказал: "Иди и исцеляй Своих прокаженных. И Своих зловонных
нищих. Исцеляй, пока не утратишь Свой дар".
И пришли другие с больными кошками и хорьками. И один пришел с больным
ребенком: "У этого ребенка двойное зрение. Он может читать чужие мысли. Он
может говорить с ветром, дождем, деревьями и реками. Исцели его".
"Я не могу исцелить его, потому что он не знает Меня и не знает Того,
кто послал меня".
"Тогда мне плевать на Тебя и на того, кто послал Тебя. Потому что Он
послал Тебя, чтобы сделать людей меньше, чем они есть, а не больше. Он
послал Тебя, чтобы создавать рабов, а не свободных людей. Он послал Тебя,
чтобы ослепить нас и лишить слуха".
Столько нужно энергии, и всякий раз, когда Я использую ее, еще столько
остается. Подкралась женщина, коснулась Моих одежд, и Я сказал: "Добродетель
исходит от Меня!" Я это ощущал. У добродетели был цвет, синий цвет, синее
море или неба. Я использую его весь, и больше не останется ничего.
Сегодня мужчина пришел ко Мне. Сказал, что он художник, и у него
отказывают глаза. "Я прошу исцеления не ради себя, но ради дара, который у
меня есть. Я вижу то, что кроется за лицами, и за горами, и за деревьями, и
за морем. Я вижу то, чего не видят другие и рисую то, что вижу".
Я сказал ему, что не могу излечить его, потому что нет у него веры. Он
рассмеялся - тяжелый, дребезжащий звук, словно напильник, шлифующий бронзу -
и ответил: "Люди, которых Ты исцеляешь, не стоят исцеления. Это потому Ты
исцеляешь их?"
"Это их вера исцеляет".
"Ложь. Я нарисовал Твой портрет. Это портрет лжи". И он поднес картину
к Моему лицу. Это был маленький деревянный квадрат, и краски следовали
изгибам породы, словно само дерево нарисовало картину.
Я был потрясен, потому что уже видел прежде это лицо, вырезанное на
дереве, видел в тот день, когда Моя
кровь пролилась из раны в мастерской Моего отца. И тут Мои глаза
застлала тьма. А когда завеса спала, человека уже не было".
Моряки, проплывавшие близ тосканских берегов, услышали громовой голос,
произносивший с абсолютной уверенностью слова, которые больше не прозвучат
никогда.
"Великий бог Пан мертв!"
Это было 25 Декабря, год Ноль нашей эры (а чудеса приходится платить.
Платить жизнью, красотой, молодостью, невинностью, радостью и надеждой... в
эфемерные мгновения... Магические мгновения... Крошечные серые человечки
пляшут в игрушечном домике на рассвете, маленький зеленый олень плывет в
лесной прогалине, живописный свет заливает красную герань на парижском окне,
ловит белого кота на красной стене в Марракеше... Сколько таких
драгоценностей украл Христос из человеческого будущего, чтобы исцелить
одного убогого прокаженного идиота, одного вонючего, слабоумного,
косоглазого нищего с заячьей губой? Разве Христос искал когда-нибудь
человека, заслуживающего быть исцеленным, человека, обладающего особым
даром, талантом, который дарован одному из миллиона? О нет, Христа волновало
количество, а не качество. С его точки зрения совсем не важно, кого ты
исцеляешь. Это принцип -установить монополию, чтобы никогда больше не было
чудес.
Так что Христос принялся уничтожать сырой материал чудес... душу, дух,
джуну, прану, силу, способную оживить любое существо... все спонтанное,
непредсказуемое, живое. А что такое Паника? Осознание, что все живо. Великий
бог Пан мертв.).
Как марокканские маги поедают собственные экскременты для того, чтобы
отделить себя от прочих смертных, так и Христос получил силу благодаря
древней порче крови. Возникает вопрос: действительно ли Христос осуществлял
чудеса, приписываемые ему? Полагаю, он и впрямь замешан во многих из этих
скандалов. Буддисты считают чудеса и исцеление сомнительными, если не
откровенно предосудительными. Совершающий чудеса попирает мировой порядок с
неисчислимыми длительными последствиям, нередко он движим тщеславием.
Так что, предположив, что Христос действительно совершал чудеса,
скажем: то, что он делал, не столь уж примечательно. Любой опытный маг может
исцелять (хоть и не всегда получается), изгонять бесов, особенно, если он
сам их вселил. Многие практикующие маги могут влиять на погоду. Кое-кому
удается воскрешать из мертвых.
Миссией Христа было доказать, что такие вещи способен делать только
единожды один человек или его полномочный представитель. Его миссией была
ложь. Христос установил монополию на чудеса и монополию на среду чудесного
(Учение Христа можно истолковать, как биологическое самоубийство. Должен ли
олень искать леопарда и подставлять шею под его клыки? Должны ли рыбы
насаживаться на крючки и прыгать в сети? Ни одно животное не сможет выжить,
если решит отыскать и возлюбить своих врагов. Это безумный практический
совет на реальном уровне. На психическом уровне если вы сможете так близко
подобраться к врагу, возможно вам удастся стать его другом или же убить его
чужеродной близостью. Мудрый старый маг как-то сказал мне: 'У меня нет
врагов, я их всех превратил в друзей". Он был самым беспощадным практиком из
всех, кого я встречал. Учение Христа обретает смысл на уровне вируса. Что
делает вирус с врагами? Он восстанавливает их против самих себя. Если он не
попал тебе по одной щеке, подставь другую. Возлюбить врагов - одна из самых
сложных задач на свете. Так, что любой, кто способен на это, обретает
неслыханную силу. Любить врагов - нечеловеческая практика, ставящая
практикующего намного выше - или намного ниже - человеческого уровня.).
Христос называл себя Сыном Человеческим. Я говорил, что Христос был
шаблоном человека. Это не совсем точно; вернее, он отошел от шаблона
человека и стал сыном шаблона. Все виды отошли от шаблона. Существуют
шаблоны кошек, оленей, змей, многоножек, приматов. Когда шаблон разрушен или
отмирает, вымирает целый вид.
Непростительное знание: Творец не способен больше творить (если Он
когда-то и мог). Он только может манипулировать созданиями Своих смертных
слуг. И вот он понемногу понимает, пока привычные предметы появляются в
рассветных лучах, что Он списан Центральным Контролем.
Офицер, занимающийся Его делом, признался в приступе пьяной
откровенности, что худшее, что может сделать куратор - это списать агента.
Если это сделано профессионально, агент сам начинает сомневаться в своей
миссии и, в конечном счете, в своей вменяемости. Слышишь голоса? Он
чувствует, как густым желтым туманом наползает гибель, его охватывает страх,
а миссия тем временем крошится в щепы.
Он начинает сомневаться в том, что кто-то послал его, что у него есть
какое-то задание или цель, помимо того, что подсказывает ему расстроенный
мозг. Был ли действительно какой-то Отец, пославший его, говорящий в его
голове другим голосом? Он видел безумцев, выкрикивающих что-то на улице, их
кусали собаки, а дети забрасывали камнями. Разве он не просто еще один псих,
отчаянно цепляющий за свою уверенность, в то время, как его Правда - лишь
пыль на ветру? Почетный агент планеты, угаснувшей множество световых лет
назад...
Христос должен был понять на кресте, что его подставили. Без Распятия
все это дело столь же никчемно, как прошлогодний снег. Так что его конечной
миссией было убедительным символом навязать бесчисленным миллионам
человеческих существ веру в уродливую ложь. На самом деле потенциально
каждый человек может исцелять или влиять на погоду.
Рационалисты, отвергающие его учение, достигли наибольших успехов в
увековечивании обмана. Верующих и неверующих разделяет тончайшая грань, с
обеих ее сторон - пропасть всеохватывающего невежества. Никто не слеп так,
как тот, кто не желает смотреть.
У Брайана Гайсина есть сказка на все случаи жизни: несколько триллионов
лет назад неряшливый, грязный гигант стряхивал жир с пальцев. Одна из таких
капель жира - наша вселенная на пути к полу.
Плюх.
После смерти капитана Миссьона заблокированный вход в его жилище и
взорванное дерево перед ним оказались под защитой Семи Стражей. Звание
стража не передавалось по наследству. Когда один Страж умирал, остальные
искали ему замену - человека, отмеченного особым знаком. Иногда избранным
бывал ребенок, порой подросток или взрослый. Некоторые из избранных были
даже пожилыми людьми. Поскольку существовали только семь стражей
одновременно, орден сохранял высокую степень секретности.
Земля, окружавшая дверь и вход, стала, разумеется, собственностью
Стражей, а они знали как отпугнуть незваных гостей. Потенциальные нарушители
границы по причинам, которые сами не могли определить, инстинктивно
старались держаться подальше от этого места. Это было то, что они стремились
позабыть как можно скорее. Так что никто в округе толком не знал, где
находится запретная зона.
Члены Совета знали о Стражах, но относились к ним насмешливо. Они были
уверены, что Мартин надежно блокировал вход, если такой вход вообще
существовал. Тем не менее, они послали агентов уничтожить Стражей и
захватить землю. Трем Стражам удалось спастись, и агенты не нашли никаких
следов входа.
Члены Совета, в конце концов, потеряли интерес к так называемому Музею
Утраченных Видов, некоторые даже предположили, что музей был порождением
затуманенного наркотиками рассудка покойного капитана Миссьона. В любом
случае, у них были куда более неотложные дела: международный конфликт на
беспрецедентном уровне. Компьютеры Совета определили, что распря затянется
на пятьдесят-сто лет. Необходимо заглядывать вперед - по меньшей мере, на
такой срок.
Чтобы отвлечь внимание от своей вины за перенаселение, истощение
ресурсов, уничтожение лесов, катастрофическое загрязнение воды, земли и неба
они развязали войну против наркотиков. Они изобрели предлог, чтобы создать
международный полицейский аппарат, призванный подавить инакомыслие во всем
мире (Как сказал Уильям фон Раабиз Таможенного управления США: Это - война,
и любого, кто предлагает толерантное отношение "употреблению наркотиков,
следует считать предателем). Международную организацию нарекли АНА:
Антинаркотическая Ассоциация. По-арабски ana - это "я" (I), так что АНА
может называться "глаз" (Eye).
- Дозу?
- Да... Но многие смотрят в Глаз прямо сейчас. Техасский член Совета
оторвался от кроссворда.
- Стоит ли волноваться? На нашей стороне Тупое Большинство.
- Это не большинство.
- А кому нужно большинство? Десять процентов плюс полиция, плюс армия -
этого вполне достаточно. Кроме того, у нас есть средства информации, крючок,
леска и шоры. Разве хоть одна крупная ежедневная газета хоть раз намекнула,
что война против наркотиков - это вымысел? Разве кто-нибудь спросил, почему
не потратить больше денег на научные исследования и медицину? Хоть один
репортер пытался разведать, что за деньги отмываются в Малайзии? Или на
оффшорных счетах Магатира бин Мохамеда? Кто-нибудь сказал, что
наркоконтрабандисты, повешенные в Малайзии, на самом деле - мелкая сошка?
Нет предела тому, что газетчики могут проглотить и выплюнуть на первую
полосу. Так в чем же дело?
- Но разве мы не обрезаем наши собственные лески?
- Нет, только укрепляем и уничтожаем мелкую конкуренцию.
- Но если мы перестреляем всех наркоманов...
- Мы и не собираемся. Сделаем все, чтобы вздуть цены и, конечно, будут
периоды недостаточного пополнения.
Так что вдруг среди ясного неба все деньги на этой построенной из денег
планете не сгодятся даже на туалетную бумагу.
И призрак Капитана Миссьона чуть не рассмеялся: "Хотите испробовать
новый биологический агент, а?"
Был ясный день на Мадагаскаре, подходящий для пожара; проворный ветер
обдувал лощину у подножья тропического леса. Группа пастухов вывела на
пастбище своих бессмысленных зебу, черных горбатых бычков, перед которыми
аборигены благоговели, используя их в дурацких похоронных церемониях.
Гигантское луковичное дерево - его корни обнимали землю, словно мать,
защищающая ребенка - внезапно охватили языки огня, раздался громкий взрыв,
взметнувший в воздух камни и комья грязи. (Это взорвалась бочка с порохом,
оставленная Мартином - она не детонировала во время взрыва, давным-давно
запечатавшего вход в Музей Исчезнувших Видов).
Пастухи попятились, прикрывая головы. Никого не ранило. Обсудив
случившееся, они пришли к выводу, что кто-то собирался взорвать дерево и
беспечно оставил рядом динамит.
Сифка Бабирбуту был довольно влиятельным человеком, поскольку владел
самым большим стадом зебу в округе. Когда он вернулся в свой двухэтажный
дом, его уже поджидала подготовленная женой теплая ванна. Умывшись, он,
вместо того, чтобы надеть обычные полотняные штаны и рубашку, выбрал лучшую
церемониальную одежду.
Жена взглянула на него с холодным неодобрением.
- Ты пьян или что? Кого хоронят?
- Похороны предстоят всему человечеству, если оно не последует за мной.
Единственный способ спасти мир -это принести в жертву всех зебу на
Мадагаскаре.
Жена заметила странное сияние вокруг его головы, и его голос, как она
потом сообщила человеку из Центра Контроля за Болезнями, "его голос словно
проходил сквозь меня. Затем он громко закричал, так что мои волосы встали,
как иглы на дикобразе, и упал замертво, будто сраженный молнией".
Жертвы болезни, которой заразился Сифка Бабирбуту, разделяли, как
показало вскрытие, одну патологию: их вены были заполнены не кровью, но
желто-зеленой сукровицей, издававшей жуткое зловоние. Болезнь с невероятной
скоростью перекинулась в Африку, а затем в Европу и Америку.
На первой стадии зараженных охватывали причудливые галлюцинации, жертвы
болезни были убеждены, что обладают чудесной силой, так что торопились
исцелить любого, кто был болен или искалечен. Зараженные доставляли немало
хлопот в больницах, они врывались в операционные и приемные покои. Эта
стадия могла продолжаться несколько часов или дней.
Затем следовала фаза ярости, когда жертва начинала обвинять всех
встречных в том, что те предали Сына Человеческого. А некоторые, в страстном
слабоумии, начинали использовать пышущие диким пламенем самодельные
огнеметы, причудливые электрические устройства или просто рубили всех мечами
и топорами. На последней стадии наступали тоска, апатия и смерть ( Любой
опытный врач знает, что развитие болезни с классической симптоматикой скорее
исключение, нежели правило. Можно встретить любую комбинацию ожидаемых
симптомов или же любое их отсутствие. Иногда, в случае Болезни Христа,
первый симптом -смерть. В других случаях болезнь протекает в скрытой форме,
и могут пройти недели, даже месяцы прежде, чем она проявится. В случаях,
когда профессия пациента дает ему относительную свободу действий, болезнь
может развиваться незаметно и привести к невообразимым злоупотреблениям
служебным положением.).
Почтенный хирург с неожиданной яростью сбрасывает пациента с
операционного стола:
- Бери свои костыли и проваливай. Мне такие, как ты, не нужны. Ебаный
калека!
Пастор приносит в жертву младенца на алтаре, режет его бензопилой и
заглатывает кубок крови, прежде чем вмешивается ошеломленная паства.
Отмечено, что полицейские и военные сразу же начинают со стадии
насилия, их деструктивный потенциал ограничен лишь высоким количеством
кровоизлияний в мозг.
Приблизительно сто миллионов погибли от Болезни Христа. Но та, что
выпало на долю умерших, не сравнится с участью выживших.
- Я есть путь. Никто не придет к Отцу кроме как через меня.
Вообразите сотни тысяч пророков, и каждый твердит абсолютно убежденно:
"Я есть путь", пророков, собирающих учеников и даже творящих чудеса.
Спецэффекты долго совершенствовались со времен Иисуса.
Буквалисты ("Буки", как их обычно называют) оправдывают словами Христа
дичайшие поступки.
Теперь Христос говорит, что если какой-то сукин сын забрал половину
твоей одежды, отдай ему другую половину. Соответственно, Буки прочесывают
улицы в поисках грабителя и раздеваются перед ним догола. Многие
незадачливые воры были погребены под горами полуголых Буков.
Неутомимые Прощатели, подразделение Буков, готовы проделать любой путь,
чтобы отыскать врага и простить его. Мафиози забаррикадировался в своем
особняке на Лонг-Айленде, чтобы противник-дон не пробрался внутрь и не
бросился к нему в объятья, чтобы за все простить. Преступники штурмуют
полицейские участки и протягивают руки для наручников. Нет сомнения, братья
и сестры, любовь - вот ответ.
- Позволь любви вылиться наружу потоком патоки. Дай ему поцелуй любви.
Засунь ему язык в горло поглубже, попробуй то, что он ел, благослови его
пищеварение, просочись ему во внутренности и помоги переварить пищу. Объясни
ему, что ты уважаешь его прямую кишку, как часть невыразимой целостности.
Дай ему понять, что ты благоговеешь перед его гениталиями, как частью
Божественного Замысла, жизни во всем ее многообразии.
- Не смущайся. Пусть твоя любовь войдет в него и пропитает, как
Божественная Смазка, по сравнению с которой K-Y или ланолин покажутся
наждачной бумагой. Это самый слизистый, тонкий, нежный лубрикант из всех
существующих и предстоящих, аминь".
Известно, что Елейный Призрак будет любить тебя со всех сторон и даже
изнутри. Но есть люди, утверждающие, что Любовники до Гроба - просто гнусные
прогнившие вампиры, и им следует забить в задницу кол, прежде чем они
полюбят нас до густого лакомого супа и разотрут в порошок. "Таков план
Всевышнего", - говорят они.
Подобные практики вскоре привели кострой нехватке врагов, породив
Профессиональную Службу Врагов: ПСВ. Сообщите нам свои предпочтения, и наши
профессиональные эксперты сделают все остальное. Хотите основать новую
религию? Секту? Ни один культ не может существовать без врагов. Что стало бы
с христианством, не будь Распятия?
Нужен личный враг? Кто-то особенный только для вас?Так приобретите
совершенного врага, все, что вас раздражает и все, что вы не любите, все
детали поведения и одежды, все, что выводит вас из себя. Сообщите свои
предпочтения компьютеру, и ваш личный враг появится на экране.
Полюбите его или ее, и вы обретете нимб.
Медуза, с африканской прической из шипящих змей, задает вопрос: Когда
нимб становится прямым? И как далеко заходит эта прямота? Всюду глаза: в
вашем телевизоре, вашей спальне, вашей ванне... красные луковицы полицейских
носов, вынюхивающих наркотик. Тысячи носатых братков нюхают тебя, слушают
тебя, смотрят за тобой круглые сутки. Рот может вытянуться вперед длинным
розовым тюбиком, чтобы схавать еду с тарелки или даже прямо с вилки
испуганного гурмана, а потом уползти назад, оставляя след кишечной слизи.
Эта Болезнь Христа была только одним из множества заболеваний,
освобожденных роковым взрывом возле потайной двери Музея Утраченных Видов,
экспонатами которого, очевидно, были не только животные, но и вирусы. Если
один вирус угасал, или в тех редких случаях, когда ученые находили наконец
вакцину или способ лечения, новая эпидемия занимала его место. Назад в
квадрат один, Профессор (Профессор Унрух фон Унерхерт выдвинул гипотезу, что
все эпидемии связаны, проистекая из 'Основной и ушасной трещины а
происхождении шеловека. Так што надо плясать от пешки. Што нужно, так это
средство анти-Menschen-. Античеловеческое средство доброго профессора
оказалось смертельным в большом проценте случаев, и вполне бесполезным для
выживших, так что оно вскоре было отвергнуто.).
Так что назад в зоологический и ботанический сад вымерших видов. Сад
Потерянных Шансов. Печальные улицы Потерянного Шанса. Слишком доверчивым и
нежным существам не суждено выжить. Лемур прыгает к озверевшему поселенцу, а
тот с уродливым рыком зарубает его мачете, оставляет истекать кровью.
- Хотел меня укусить. Ебаные звери.
А помните странствующих голубей? Дождем сыплются с деревьев. Ты можешь
продать всех, кого застрелил. И неплохие цены.
Здесь пейзаж расслаивается: крутые горы, ущелья и долины падают в
темные бездны. Все смешалось: звери, растения, насекомые, беспозвоночные,
амфибии, рептилии - все в своей естественной среде обитания. Возникает
коварный район, район вымерших болезней. Оголодавших после стольких лет.
Болезнь вымирает, когда убивает всех на своем пути и не может отыскать
новую жертву. Многие из этих безнадежных, смертельных на все сто процентов
эпидемий длятся недолго. Они поражают человека и остаются, как насморк,
простуда на губе или бородавка. Другие столь опасны, что могут за неделю
опустошить целую деревню.
Баловни войны. Полные энергии, голодные и ждущие.
А вот еще Волосы. За сутки борода отрастает на три дюйма, и Волосы
ползут по телу, тяжелые и густые, корни заползают в желудок и кишки,
опутывают печень и сердце. Под конец жертва похожа на большой клубок волос.
Ник Гренелли всегда был волосатым, черная поросль на груди, спине и
плечах. Бриться ему приходилось дважды в день.
Однажды утром он обнаруживает, что волосы сползают на уши, а щетина
отросла, словно он не брился четыре дня. Волосы на его теле и руках тоже
стали намного длиннее, а кожу покалывает, будто он чувствует, как волосы
растут. Потрясенный, он бреется и садится пить кофе.
Сидя в патио своего дома в Майами, он замечает, что волосы с предплечий
и запястий падают на стол, лента черных волос, и тут он с ужасом понимает,
что волосы движутся, извиваясь, точно маленькие живые волокна, черные
червячки.
- Боже мой! - и в этот момент порыв ветра поднимает волосы над стеной,
окружающей патио, и уносит в небеса.
На следующий день, когда он просыпается, пелена волос застилает глаза,
а, пошевелившись в постели, он чувствует, как подушка волос движется по
телу. Его нос забит волосами, ресницы и брови закрывают глаза. Вопя, он
несется в ванну, его лицо полностью заросло, огромные пучки волос торчат из
ушей, они покрыли ладони, подошвы ног. И волосы - живые, они корчатся и
извиваются, полные жизни. Волосы проросли сквозь щеки, просочились в рот и
горло.
Сандаун Слим просыпается на матрасе в сквере, разделяющем Хьюстон в
Нью-Йорке от Бауэри. Ему кажется, что на нем шуба. Нетвердо усаживаясь, он
обнаруживает, что шерсть не над, а под одеждой, вылезает из-под рубашки,
растет на лодыжках и шее. Он откидывает волосы, лезущие в глаза.
- Ну, - решает он, - кажись, белая горячка.
Он шарит по карманам. Обнадеживающий шелест: два доллара. Хватит на
кварту сладкого. Он поднимается и тащится по Хьюстону и вниз по Бауэри в
винную лавку.
Владелец смотрит на него с холодным неодобрением:
- Слушай, сейчас не хеллоуин.
-А?
- Ты что, обезьяна волосатая? Слим кладет два доллара на прилавок. Но
вместо того, чтобы взять деньги, владелец смотрит на прилавок, где волосы,
упавшие с рук Слима, дергаются, корчатся и складываются, длинные завитки с
черными корнями. Владелец отшатывается, вскрикивая от отвращения.
- Съебывай отсюда и забирай свои деньги!
Смущенный Слим выкатывается на улицу. Он ощущает странное покалывание
во всем теле. Волосы выползают через ширинку. Его ноздри забиты волосами. Он
едва может дышать. Прохожие, взглянув на него, шарахаются. Волосы растут. Он
начинает сдирать их с лица и шеи, и волосы выпадают клочьями, их
подхватывает промозглый весенний ветер.
Ник Гренелли звонит своему врачу. Врач потрясен, но старается смягчить
ситуацию.
- Они живые, я же вам говорю. Смотрите!
Врач не хочет смотреть.
- Это просто другая эластичность. Просто железистый дисбаланс, легко
лечится гормональными добавками. Надо будет сдать анализы в больнице.
Врач уже слышал о подобных случаях, но он понятия не имеет, как их
лечить, и можно ли вообще. Он вспоминает, что читал о женщине, которую
внезапно покрыли волосы - они росли даже на ладонях и подошвах ног.
В приемном покое Ника бегло осматривают и отправляют в изолятор.
Слим, визжа, падает на бордюр, и, пока он кричит, волосы вылезают у
него изо рта и убегают. Подходят два полицейских, останавливаются.
- Что за хуйня? Он весь в волосах.
- Лучше вызвать скорую и не подходить к нему.
- Вы говорите, волосы? - Собирается толпа.
- Эй, не трогайте его, но не упускайте из вида. Мы вернемся через три
минуты.
Вопят сирены, подъезжает скорая помощь. Выбегают люди в защитных
костюмах, масках и очках. Они хватают Слима и запихиваютего в скорую помощь.
Полицейские смотрят на удаляющуюся машину, качают головами.
Владелец винного магазина разглядывает корчащиеся на стойке волоски.
- Какие-то черви, кажись. Неожиданно один из волосков сжимается и
впивается ему в большой палец.
- Мать твою! - Он выдирает волос, но маленький корень остается
невредимым, и он чувствует, как покалывание расходится по всей руке.
Доктор Пирс просыпается от кошмара. Огромный волосатый паук ползет у
него по лицу, душит его. Дрожа, он включает свет и идет в ванную. Его лицо
покрыто извивающимися волосами с колючими крючками на концах. Звонит
телефон. Он охвачен ужасом, его голос задавлен волосами, блокирующими
горло...
- Доктор Пирс?
-Да.
- Это доктор Мейфилд. Вы сегодня привозили пациента? Никола Гренелли? -
Да.
- Нам звонили из Атланты. Похоже, у него новая болезнь, и все, кто с
ним контактировал, под угрозой заражения. Я советую вам как можно скорее
сдать анализы (Рассмотрим историю болезни: она стара, как мир. Как только
появляется нечто живое, его уже ожидает что-то, готовое заразить. Поставьте
себя на место вируса: не сделали бы вы то же самое? Как, когда и где
начинается малярия? Говорят, что СПИД - простая вариация вируса висна,
который естественно образуется у овец и всегда смертелен. СО, дорогой, что
эти пастухи опять ведут себя дурно?) А некоторые говорят, что сифилис пошел
от деревенского дурачка, трахнувшего ламу. И устрашающие Семь Казней
Египетских. Какой-то орган плюет на всех остальных и начинает расти сам по
себе: огромные мозги в пятидесяти-пятигаллоновой банке с маслом, чудовищные
почки, которые можно использовать для диализа.
Мало не покажется.
Наиболее опасная из этих Казней - Хуй. Нет, не опухоль, просто большой
постоянно растущий хуй. Вонь, сырая, гнилостная, удушающая, словно веками
таилась в подбрюшье. Хуй уже три фута длиной и буквально на глазах жертвы он
шевелится и растет, выделяя смазку из трех отверстий в головке. Штука дрожит
от чудовищной нужды:
- Подрочи меня! Подрочи меня! Подрочи меня!
Вскоре жертва уже не может удержаться и начинает размазывать смазку по
головне члена. Штука тут же кончает, извергая семя в потолок, опустошенное
тело жертвы корчится в спазмах. Ткани и кости расползаются, уходя в яйца -
громадные, как бейсбольные мячи. В
финальной стадии жертва превращается в куколку, прикованную к огромному
члену: видна только голова, окруженная ожерельем лобковых волос.
Есть еще воздушный СПИД и равно смертельное Отторжение, когда иммунная
система устанавливает контроль над организмом, отвергая сначала кишечные
бактерии, потом саму еду, а затем и внутренности, отторгая один орган за
другим. Жертв легко узнать по выражению лиц, замороженных маской отторжения,
и по неуклюжей грубости походки, точно они сделаны из стекла. Такие жертвы
изолируют себя в самодельных убежищах - коробках, палатках, пластиковых
скафандрах, всевозможных масках и перчатках - все это они постоянно
опрыскивают дезинфекцией, пока не отдают концы отанорексии, обезвоживания и
отказа внутренних органов.
Есть также болезни животных: сибирская язва, ящур, чумка и другие
вирусные заболевания; они начались на Мадагаскаре, и поголовье крупного
рогатого скота было буквально стерто с лица земли. Овцам не больше повезло,
их уничтожила разновидность вируса висна. Свиньи и козы оказались более
устойчивыми, а отчего-то почти все дикие животные обрели иммунитет. Собаки и
кошки, между тем, умирали миллионами, что оказалось не так уж плохо - ведь
не осталось хозяев, способных ухаживать за ними и кормить. Нет сомнения,
лекарства и вакцины могли бы быть найдены, если бы не шквал заболеваний и
отсутствие времени даже для минимального ухода за больными, методичных
исследований, и, что еще важнее, отсутствие квалифицированного персонала для
проведения исследований. Ученые, лаборанты, компьютерные программисты,
математики и теоретики были буквально уничтожены выборочной эпидемией,
известной как Болезнь Мысли (или Яйцеголовых).
Болезнь Мысли характеризуется изоляцией коры головного мозга от любой
мотивации. Что делает компьютер, когда нет специалиста, чтобы его
запрограммировать? Ничего. И то же самое делает жертва Болезни Мысли,
повторяя одни и те же формулы и теории, как заезженная пластинка. Избранное
нами оружие против вируса - это иммунизация.... иммунизация...
иммунизация... оружие оружие оружие... избранное избранное избранное.
Немотивированное... неспособны выполнить простейшие... одеваться,
питаться... валяются в собственной моче и экскрементах... нужно кормить из
ложечки... для этого нет времени, нет персонала... списать их вместе с
кататониками и прочими хрониками... некому ухаживать за теми, кто не может
или не станет ухаживать за собой...).
Надвигается: Лихорадка Красного Паука. Распространитель - маленький
красный паучок, четверть дюйма. Через несколько секунд после укуса жертва
ощущает сильное жжение. Зуд быстро распространяется по всему телу, и вскоре
человек чувствует, как вся его кожа становится одним зудящим, горящим,
опухающим муравейником. Узлы подмышками и в паху вспухают и взрываются, пока
пациент, визжа отболи, испытывает бес-конечные непроизвольные оргазмы,
извергая ярко-красные дымящиеся экскременты лихорадки, полные яиц, из
которых уже вылупляются пауки. Затем болезнь распространяется на внутренние
органы, завершаясь многочисленными кровоизлияниями и удушьем от отека горла
и легких. Смерть обычно наступает в течение двадцати четырех часов после
заражения.
Географически Лихорадка Красного Паука ограничена небольшим районом -
около десяти миль в длину и мили в ширину. Очевидно, здесь есть нечто
жизненно важное для паука. В этих местах, известных как Красные Земли, есть
металл, похожий на золото, но куда лучше проводящий электричество и крепче
закаленной стали. Он становится податлив, как глина, если его смешать с
особыми растворителями.
Шестимесячный контракт на шахте в Красных Землях - и работник может
безбедно жить остаток дней, так что в кандидатах недостатка нет. Но они
должны продержаться полгода, чтобы получить оплату. Ясное дело, что шахтеры
используют различные мази и окуривания, чтобы отпугнуть пауков. Самый
надежный препарат - смесь солей золота с соком красного кактуса, растущего
по соседству. Хотя это средство, которое можно вкалывать или глотать,
вызывает невероятное привыкание, оно заменяет лихорадку небольшим
раздражением; так опиоманы обретают иммунитет ко многим респираторным
заболеваниям.
Золотышек - так называют людей, принимающих это лекарство - можно легко
опознать по зеркальному
золотому блеску и глубоко запавшим черно-золотым глазам, усыхающим до
круглых пуговок. Уши прирастают к голове и, в конце концов, полностью тонут
в плоти. Симптомы ломки ужасающи, поскольку кости наполняются солями золота,
а, если извлечь золото, кости трескаются и крошатся, и смерть наступает в
течение суток, причем жертва ужасно страдает. Опасаясь побочных последствий,
многие шахтеры предпочитают ритуалы, окуривание и менее эффективные
химические опрыскиватели.
Неоднократно предпринимались попытки извести пауков, но горная
пустынная почва предоставляет тайные убежища, где пауки могут переждать
любую обработку пестицидами. Они приобрели иммунитет ко многим средствам,
так что для устрашающей массированной атаки должны быть готовы
альтернативные пестициды.
Красноземельцы живут в бараках из красного песчаника, а по вечерам
собираются возле бара "Золотая Шахта". Одни потягивают "Золото", другие
"Красную медь", напиток типа афродизиака - тот, кто его пьет, погружается в
красное мерцание, как при слабом случае лихорадки. "Красная медь"
предоставляет ограниченный иммунитет к лихорадке, но не эффективна против
многочисленных укусов. В баре "Золотая шахта" пока еще никого не кусали.
Эти вымершие болезни, скажу я вам, бывает, могут убить и за минуты.
Прожорливые болезни таятся в пыли и соломе, в тумане, болотах и камнях.
Среди самых смертельных - паразитические растения, растущие в человеческой
плоти - например, Корни. Эти Корни прорастают во внутренности и железы,
обвиваются вокруг костей, лозы пробиваются у жертвы в паху и подмышками,
зеленые ростки выскакивают из головки члена, усики высовываются из ноздрей,
выбрасывая смертоносные семена, разлетающиеся по ветру, шипы разрывают
глаза, яйца опухают и взрываются корнями, череп превращается в цветочный
горшок для красивейших мозговых орхидей, которые растут поверх мертвых глаз,
а кожа медленно затвердевает в кору. В некоторых случаях метаморфоза полная.
Жертва врастает в землю и познает изысканные муки медленного укоренения,
пока листья питаются светом, а корни поглощают воду, перегной и почву.
Другие персонажи захвачены плотоядным растением, которое прорывается в
язвы по всему телу, чтобы пожирать рои насекомых, привлеченных сладким
соком, испускаемым цветком...толстых майских жуков, кузнечиков, сороконожек,
пчел, ос, шершней (На Мадагаскаре существовало поедающее людей растение
восьми футов длиной и трех диаметром, с луковидным зелено-бордовым желудком.
Щупальца с липкими колючками выползают из ствола и удерживают жертву пока
ядовитый сок парализует беднягу.
Один из первых путешественников свидетельствует, что аборигены боялись
и поклонялись растению, которое проявляло голод так, что его нельзя было не
удовлетворить. Поэтому они стали приносить ему в жертву пленных. Когда
пленника подводили к растению, щупальца начинали дергаться и дрожать,
издавая столь гнусные запахи, что, свидетельствует наблюдатель, он после
этого случая десять дней не мог притронуться к пище).
Улицы Утраченного Шанса. Человек знает, что у него один шанс из
миллиона установить связь, которая оживит существо, которое он носит в своем
теле. Если у него не получится, маленькое существо погибнет внутри. Нужда
делает его абсолютно безжалостным. Все, что угодно, лишь бы защитить
ребенка. Он может солгать, обмануть, убить без малейшего сомнения. Потому
что он носитель, страж единственного ребенка на миллион.
Были, конечно, виды, исчезнувшие до появления человека, но Homo Sap
внес свою лепту. Он убивает ради еды, но он убивает и для удовольствия, для
уверенности. Более того, он убивает, чтобы потешить эту уродливую штуку.
Штуку, которая у него внутри. Уродливый Дух, нашедший достойное пристанище в
Homo Sap, Уродливом Звере.
Что еще отделяет Homo Sap от других животных? Он может передавать
информацию через письмо или устно другим подобным существам вне пределов
прямой досягаемости, а также будущим поколениям. Граф Коржибский, описывая
эту способность, назвал человека "животным, связывающим время"; она может
быть сокращена до одного слова: язык... представление объекта или процесса
символами, знаками и звуками - это таково благодаря тому, что этим не
является. Коржибский начинал лекцию, постукивая по столу и говоря: "Чем бы
это ни было, это не доска или стол". Это существует, это объект, но не его
название.
Человек продал душу за время, язык, орудия, оружие и право властвовать.
И, чтобы убедиться, что он будет продолжать в том же духе, оккупанты
сохранили гарнизон в подчиненном полушарии его мозга. Как еще объяснить
столь биологически невыгодную вещь, как слабая рука?
Одной рукой они давали, другой отбирали. Пятьдесят на пятьдесят. Что
может быть справедливее этого? Ровным счетом ничего.
Так что, похоже, что эти основные факторы - язык и слабая рука,
связаны. Вряд ли язык предназначен исключительно для передачи информации.
Барьер создан в человеческом организме, барьер или трещина между двумя
полушариями, так, чтобы человек не мог осуществить их синтез. Я провожу
параллель между этими двумя сторонами человеческого тела и трещиной,
отделяющей Мадагаскар от Африки. Одна сторона плывет в околдованную
безвременную невинность. Другая неумолимо движется в сторону языка, времени,
использования орудий и оружия, в сторону войны, эксплуатации и рабства.
По-видимому, их слияние нежизнеспособно, и есть искушение сказать,
вслед за Брайаном Гайсиным: "Сотри слово".
Пожалуй, "сотри" - неточное определение. Формула довольно проста:
переверни магнитное поле так, чтобы, вместо того, чтобы притягиваться, две
половины отталкивали друг друга, как магниты с противоположным зарядом. Это
может стать путем к окончательному освобождению, окончательному решению
проблемы языка, порождающей все прочие человеческие "проблемы".
Как будет выглядеть этот бессловесный мир? Как говорил Коржибский: "Не
знаю. Посмотрим".
Самое дорогостоящее - менять штампы, шаблоны, вот почему Советы,
Синдикаты и оплаченные ими полити-
ки, мафиози, наркоагенты, полиция, церкви и средства информации хотят
знать о лучшем человеческом продукте не больше, чем "Дженерал Моторс" о
турбинном двигателе. Это бы означало уничтожение всех нынешних шаблонов
всюду и навсегда.
Вот почему инакомыслие представляет такую угрозу для Совета;
отклонившись от обычного политического выражения, инакомыслие может
сокрушить священный шаблон. Политическое инакомыслие нередко превращается в
то, чему оно противостоит. Америка превращается в сталинскую Россию, в
абсолютно контролируемое государство, нетерпимое к инакомыслию любого толка.
Некогда был период бурной гибридизации, породившей то многообразие
видов, которое мы наблюдаем сегодня. Существует несколько переходных
существ, например, ягуарунди, который классифицируется по отряду кошачьих,
но больше похож на древесную выдру. Но большинство гибридов не выжило, а те,
что выжили, создали сильную биологическую оборону против дальнейшей
гибридизации.
Что уничтожило большинство гибридов, особенно - по-настоящему
удивительные варианты? Они все были атакованы и убиты чередой опасных
болезней. Для того, чтобы произошла гибридизация, необходимо подавить
иммунную реакцию. Это открывает дорогу болезни. Болезни и загнали выживших в
неизменные биологические шаблоны.
Музей Утраченных Видов - на самом деле не просто музей, поскольку все
виды живы в диорамах их естественных мест обитания. Вход бесплатный для
всех, кто готов войти. Входная плата - способность вынести боль и печаль от
зрелища гибели и таким образом воскрешать виды, наблюдая их.
Вообразите некоторые из вымерших видов: существа, способные есть траву
и мясо с одинаковым удовольствием, человекообразные летучие мыши со
сверкающими крыльями, теплокровные рептилии с чувствами млекопитающих
(красивая зеленая змея тычется мне в лицо), хладнокровные вороны, игривые
черепахи и ящерицы, чувствительные, как щенки, гибрид лемура и осьминога,
живущий в озерах и реках Мадагаскара - он меняет цвет с каждым движением и
нюансом чувства.
Или вот человекообразный лемур-альбинос, с огромными дисками глаз
перламутрового серебра и большими ушами, вздрагивающими от каждого звука.
Глаза лишены зрачков, он смотрит, словно через большие широкоугольные
несфокусированные линзы. Существа отнюдь не беспомощные, у них сильные
игольчатые когти и острые резцы. Как все альбиносы, они очень нежны. Во
взрослом виде весящие около пятидесяти фунтов, они живут на деревьях, но
могут и плавать. Естественно, как все альбиносы, они не выносят света. Днем
они прячутся в пещерах или норах на берегах рек.
Люди-растения, перемещающиеся с места на место, они покрыты
смертоносными орхидеями и жалящим плющом, и человек-электрический-угорь,
шесть футов гладкого коричнево-багрового с тинно-холодными зелено-карими
глазами: оба гермафродиты, сами осеменяю-
щие себя и рожающие... Разумный овощ, движущийся по лесу, пробивающий
путь среди деревьев, плющей и орхидей, похожий на зеленую медузу, плывущую в
зеленой среде... Собака с хвостом-лианой и зубами-шипами... Мыслящие птицы
со светлым пористым телом, как губки... У них большой мозг, громадные глаза,
очень маленькие тела, они способны выпускать когти. Питаются фруктами и
рыбами, которых могут отследить на большом расстоянии благодаря острому
зрению. Их желудки не переваривают шерсть, так что они не охотятся на
млекопитающих и других птиц.
Люди-корни, вот еще пример, способны преодолеть главное неудобство
овощей: они добывают пропитание, паразитируя на растениях и деревьях,
двигаясь от одного к другому, стараясь не засиживаться. Они могут зарываться
в землю, как кроты, высовывая руку или голову, чтобы узнать погоду.
Оказавшись в пустыне, они выпускают длинные стержневые корни и затем
расстилаются, чтобы собрать солнечную энергию, а потом перебираются в другое
место.
Зеленые Люди научились питаться благодаря фотосинтезу, сливаясь в тихих
зеленых водоворотах и вихрях. Некоторые перебрались в воду, развили жабры и
живут в волнах. Другие питаются запахами, которые вдыхают через поры,
способные открываться на ширину спичечной головки. Другие поглощают свет и
цвет, так что их тела сами становятся светом.
Нет возможности выяснить, сколько умерло от эпидемий. На самом деле
голод, отсутствие ухода, насилие и старые добрые пневмония, столбняк,
дизентерия, холера, дифтерит, брюшной тиф, скарлатина, гепатит, туберкулез,
неизлечимые венерические болезни и общие инфекции забирают столько же людей,
сколько так называемые Эпидемии Безумия.
Военачальники встрепенулись. Проповедники, пережившие Болезнь Христа,
собирают последователей и объявляют Священную Войну другим пророкам и всем
необращенным - "Вы, маловерные ублюдки" - убивая тех, кто попадается на
пути. Процветает каннибализм.
Крестовые походы против Неверных предлагаются, но осуществить их не
удается; с тех пор, как Западный мир развалился на тысячи группировок, все
враждуют между собой. Несмотря на эпидемическую паранойю, атомное оружие не
используется с 1945-го года: все, кто способен его использовать, уже умерли
от избытка мыслей. Нет худа без добра.
Ученые обитают в укрепленных зданиях, под охраной оставшихся военных и
полиции. У них серьезные побудительные причины творить.
- Ну, ребята, у нас есть только четырнадцать дней, чтобы найти
сыворотку или лекарство против Волос, иначе...
Когда истекает время, в лабораторию запускают смертельный газ. Все
лаборатории разделены и герметично опечатаны. Так что вот так. Полезный урок
для выживших.
За пределами этих зданий воцарился полный хаос, носятся неведомые
эпидемии, а все попытки установить
закон и порядок оставлены. Всюду возведены крепости, чтобы отбивать
разъяренные банды от голодающих городов.
А что же случилось с членами Совета? Они укрылись на своих яхтах,
островах и в бункерах. Их власть, основанная на манипуляциях деньгами и
политическими связями, испарилась.
Четыре Всадника мчатся по разрушенным городам и заброшенным, заросшим
сорняками фермам. Вирус сжигает себя, его жертвы гибнут миллионами.
Люди мира наконец возвращаются к своему источнику духа, назад к
крошечному народцу лемуров, обитающему в деревьях и листве, потоках, камнях
и небе. Вскоре все следы, все воспоминания о войнах и эпидемиях исчезнут,
как остатки сна.
Первое имя либертарианца, пирата Капитана Миссьона история не
сохранила. Немногое, что мы знаем о Миссьоне, известно из книги "Общая
история самых известных пиратов", изданной в Лондоне в 1724-м году и
написанной неким Капитаном Чарльзом Джонсоном (хотя есть версия, что автором
был Дефо). Воспоминания Миссьона, рукопись на французском, видимо, была
сохранена членом команды, который пережил последнее путешествие Миссьона;
они прошли через много рук, были переведены Джонсоном и включены в книгу.
Миссьон родился в зажиточной провансальской семье, он изучал
гуманитарные науки, логику и математику в университете Анжера в конце
семнадцатого века. Его первым местом службы был военный корабль "Виктуар",
находившийся под командованием дальнего родственника. Корабль прибыл в
Неаполь, и Миссьон отправился в Рим, где он встретил молодого священника по
имени Караччиоли. Во время исповеди Миссьон с удивлением обнаружил, что
священник разделяет его отвращение к земной власти, светской и духовной.
Караччиоли скинул сутану и завербовался на "Виктуар".
Фрегат сражался с двумя алжирскими кораблями и одержал победу,
Караччиоли был ранен в бедро. Другие
морские битвы также были успешными. "Виктуар" пересек Атлантику и возле
Мартиники был осажден английским суд-ном"Винчелси" под командованием
капитана Опиума Джонса. В бою погибли капитан "Виктуара", второй капитан и
три заместителя, Миссьон принял командование на себя, ему помогал
Караччиоли, и англичане были разбиты. Команда единогласно избрала Миссьона
капитаном, и рядом с пиратским флагом был поднят белый флаг с надписью
LIBERTE. После разнообразных приключений у западных берегов Африки, в
которых участвовал захваченный английский корабль и его команда, Миссьон
помог королеве Йоханны воевать с королевой соседней Мохиллы (два острова
между Мозамбиком и большим красным островом, Мадагаскаром). Они захватили
португальский корабль и решили обосноваться на Мадагаскаре. Примерно в
1700-м году Миссьон построил в уединенной бухте на севере острова два
больших восьмиугольных форта и со своим отрядом в несколько сот французских
и английских пиратов, бывших моряков и освобожденных рабов основал свободное
поселение Либертацию.
Вместе со своим помощником Караччиоли и английским пиратом капитаном
Томасом Тью, Миссьон сформулировал Правила, благодаря которым поселение
могло существовать в мирной демократии. В основу Правил легли идеи,
удивительно схожие с теми, что вдохновили Французскую и Американскую
революции конца восемнадцатого века, предвосхитив их на шестьдесят с лишним
лет. Отменялись смертная казнь, рабство, тюремное заключение за долги,
вмешательство в религиозную и сексуальную жизнь. Караччиоли разбил людей на
группы по десять человек, названные штатами, были введены должность
лорда-хранителя и ежегодное всеобщее собрание. Первое собрание продолжалось
десять дней. Тью был назначен адмиралом, Караччиоли - госсекретарем, а
Миссьон получил титул Его Превосходительства Лорда-Хранителя. Однажды, в
последний вечер морского похода у южной оконечности Мадагаскара, капитан Тью
и несколько английских моряков напились ромового пунша, и прилив увлек
"Виктуар" в открытое море, где корабль разбился о скалы. Команда погибла, а
Тью разбил лагерь и ждал спасения. Пока капитан Тью ожидал подмоги в далекой
бухте, два больших отряда малагасийцев напали на Либертацию под покровом
ночи и опустошили колонию. Караччиоли погиб, Миссьону и сорока пяти его
сторонникам удалось спастись на двух шлюпах. Он нашел капитана Тью в
отдаленной бухте, и они решили вдвоем скрыться в Америке, где их никто не
знал. В сильном шторме у мыса Инфанты их шлюп пропал в волнах.
(Теперь мадагаскарским лемурам грозит полное уничтожение. Когда люди
впервые появились на острове 1500 лет назад, существовало около четырехсот
видов лемуров; теперь сохранилось только двадцать два, и все они находятся
под угрозой. В некоторых районах местные охотники использовали лемуров для
пропитания, в других их охраняло табу. Население быстро растет и может
достигнуть двенадцати миллионов к двухтысячному году; между тем
продолжающееся уничтожение лесов и сельское хозяйство на выжженных полях
уничтожило девяносто процентов лесов, естественной среды обитания лемуров.
Предполагается, что лемуры Мадагаскара могут исчезнуть в течение ста лет,
наследие ста шестидесяти миллионов лет уничтожается на протяжении одной
человеческой жизни).
На 83-х акрах леса возле Дарэма, Северная Каролина, 'Центр по изучению
приматов Университета Дьюка- основал колонию: более шестисот представителей
семейства обезьяньих, в основном - лемуров, некоторые из них живут в
полудиких естественных условиях. Колония была основана в Йеле в 1958-м году
и переехала в Дьюк в 1968-м. В том же году родился ершистый лемур, и это был
первый за сорок лет случай рождения в неволе. С тех пор более трехсот
лемуров появились на свет в Центре. Директор Элвин Л. Саймоне установил
хорошие отношения с малагасийским правительством и смог привезти девять
диких сифак в Дьюк в 91-м году.
Центр по изучению приматов Университета Дьюка нуждается в финансовой
поддержке частных лиц. Пишите по адресу: DUPC, Duke University, Durham,
North Carolina 27706
Популярность: 2, Last-modified: Wed, 23 Nov 2005 03:08:42 GmT