---------------------------------------------------------------
Перевод А. Чапковского
Источник: А.Кларк, Космическая одиссея 2001 года. Сборник науч.-фант.
произведений. М., "Мир", 1970.
OCR & Spellcheck: Aslan Frunze
---------------------------------------------------------------
И вот солнце сверкнуло так близко, что вихрь радиации оттеснил Стаю
назад, в черную космическую ночь. Ближе не подступиться -- потоки света,
которые носили ее от звезды к звезде, не давали приблизиться к источнику.
Если Стая не найдет планету и не укроется в ее тени, ей придется -- в
который раз! -- покинуть только что найденную солнечную систему.
Уже шесть остывших планет были открыты и оставлены Стаей. Эти планеты
либо были так холодны, что на органическую жизнь не оставалось и надежды,
либо населялись существами, совершенно непригодными для Стаи. Если уж Стая
решила выжить, ей надо было найти таких же хозяев, какие остались на ее
далекой, обреченной планете. Миллионы лет назад Стая взлетела к звездам на
сверкающих лучах своего взорвавшегося солнца. Но воспоминания о потерянной
родине по-прежнему были пронзительны и ярки -- боль, которой не суждено
стихнуть.
Впереди, окруженная мерцающим ореолом, показалась планета. Тончайшими
органами чувств, обостренными годами бесконечных странствий, Стая потянулась
к ней, достигла и нашла пригодной для обитания.
Как только черный диск планеты заслонил солнце, свирепый ураган
радиации стих. Под действием гравитации Стая свободно падала до внешнего
пояса атмосферы. Когда-то, при первых посадках на планеты, Стая чуть было не
погибла, но теперь она научилась сжимать тончайшую ткань своего тела в
крохотный, плотно сбитый комок -- невероятное искусство, достигнутое ценой
бесконечных упражнений. Понемногу ее скорость падала, пока, наконец, Стая не
повисла между небом и землей.
Долгие годы Стая плавала от полюса к полюсу на ветрах стратосферы, а
беззвучные залпы зари гнали ее на запад, прочь от поднимающегося солнца. И
всюду она замечала жизнь, но нигде -- разум. Обитатели планеты ползали,
летали, прыгали, но никто из них не мог ни говорить, ни строить. Возможно,
через десять миллионов лет здесь и появятся существа, которыми Стая сможет
завладеть и управлять, пока же ничто не говорило об этом. Стая не могла даже
предположить, какой из бесчисленных организмов, обитавших на планете,
унаследует будущее, а без такого хозяина она была ничем -- обычная схема
электрических зарядов, матрица порядка и самосознания в хаосе Вселенной.
Сама Стая не могла управлять материей, но, овладев сознанием живых существ,
она приобретала неограниченные возможности.
Планета уже не однажды изучалась космическими пришельцами, но столь
острая необходимость в этом возникла впервые. Стая находилась перед
мучительным выбором: она могла вновь начать изматывающие скитания в надежде
отыскать наконец лучшую планету, а могла и остаться здесь, ожидая появления
пригодной для ее целей расы.
Подобно стелющемуся в тени туману витала она в воздухе, послушная воле
изменчивых ветров, невидимкой проплывала над неуклюжими, безобразными
рептилиями, наблюдая, запоминая, анализируя, стараясь определить их будущее.
Но ей не на ком было остановить свой выбор: ни в одном из этих существ не
был виден пробуждающийся разум. А покинь Стая этот мир в поисках другого,
она могла тщетно рыскать по Вселенной до скончания времен.
Наконец Стая приняла решение. Природа не принуждала ее останавливаться
на чем-то одном: большая часть ее могла продолжать межзвездные скитания, а
меньшая оставаться здесь -- как семя, которое, возможно, когда-нибудь
принесет плоды.
Стая закружилась вокруг своей оси, ее почти невесомое тело приняло
форму диска. Где-то на границе видимости затрепетали ее края -- теперь это
был бледный дух, слабая, неуловимая дымка, вдруг распавшаяся на две части.
Кружение ослабевало, и вот уже по небу плыли две Стаи, но обе обладали
памятью, желаниями и стремлениями единого существа.
В последний раз родительская Стая обменивалась мыслями со своим детищем
и близнецом. При удачном повороте судьбы, решили они, эта долина меж гор
когда-нибудь станет местом их встречи. Оставшаяся часть Стаи будет
возвращаться сюда в назначенный час из века в век; сюда же будет послан
гонец, если странникам удастся открыть мир, более пригодный для целей Стаи.
И тогда обе части вновь сольются воедино, и Стая навсегда покончит с
бесприютным существованием изгнанников, с пустыми скитаниями средь
равнодушных звезд.
С первыми лучами зари, осветившей еще совсем молодые горы, родительская
Стая поднялась к солнцу. На границе атмосферы ее подхватила буря радиации,
вынесла за пределы системы и вновь бросила в бесконечный поиск. Оставшаяся
часть Стаи приступила к своей почти столь же безнадежной задаче. Она искала
существо, настолько распространенное на планете, что ни болезнь, ни
несчастный случай не могли бы истребить весь вид, и в то же время достаточно
крупное, чтобы оно подчинило себе окружающий мир. Это существо должно было
быстро размножаться -- только так Стая могла направлять и контролировать его
эволюцию. Искать пришлось долго, выбор был нелегок, но хозяин наконец
нашелся. Подобно дождю, который впитывается в выжженную почву, Стая проникла
в маленькие тела одного вида ящериц и этим определила их будущее.
То была невероятно трудная задача даже для тех, кто не ведал смерти. Не
одно поколение ящериц кануло в вечность, прежде чем появились едва заметные
сдвиги. И всегда в назначенный час Стая возвращалась в горы, на место
встречи. И всегда напрасно: ее не ждал там посланец звезд с радостной
вестью.
Века переходили в тысячелетия, тысячелетия -- в эры. С точки зрения
геологического времени ящерицы изменялись довольно быстро. Теперь это уже
были даже не ящерицы, а покрытые шерстью теплокровные, живородящие существа.
Все еще тщедушные и слабые, с маленьким мозгом, они тем не менее носили в
себе зачатки будущего величия.
Но в медленном течении веков менялись не только организмы. Распадались
континенты, под тяжестью неиссякаемых дождей разрушались горы. Сквозь все
эти перемены Стая неуклонно шла к своей цели; и всегда в назначенный час она
приходила к месту встречи, терпеливо ждала и уходила. Возможно, родительская
Стая все еще странствовала где-то, а возможно -- как ни страшно об этом
подумать, -- под гнетом неведомого рока она разделила участь некогда
управляемой ею расы. Но пока оставалось только ждать и стараться определить,
можно ли заставить неподатливый животный мир планеты выйти на дорогу,
ведущую к разуму.
И вновь проходили тысячелетия...
Где-то в лабиринте эволюции Стая совершила роковую ошибку и пошла по
неверному пути. С тех пор как она впервые появилась на Земле, минули сотни
миллионов лет, и Стая устала. Она деградировала. Потускнели воспоминания о
древнем доме, о предназначении; в то время как ее хозяева преодолевали путь,
который ведет к самосознанию, разум Стаи все слабел. И по иронии небес,
послужив движущей силой, которая некогда принесла в этот мир разум, Стая
исчерпала себя, дошла до высшей степени паразитизма: она не могла больше
существовать без хозяина. Навсегда прошли времена, когда, подвластная лишь
ветру и солнцу, Стая свободно парила над миром. Чтобы добраться до древнего
места встречи, ей приходилось теперь мучительно долго передвигаться вместе с
тысячами мелких существ. Но она по-прежнему чтила незапамятный обряд,
особенно теперь, когда сознание горького поражения еще сильнее разжигало в
ней желание к воссоединению. Только родительская Стая, вернувшись и поглотив
ее, способна была возродить в ней жизнь и силу.
Наступали и отступали ледники; те крошечные существа, которые носили в
себе исчезающий инопланетный разум, чудом избежали смертельных объятий льда.
Океан обрушивался на сушу, но они не погибли. Их стало даже больше, и
только. Унаследовать этот мир им не было дано -- далеко, в глубине другого
континента, с дерева слезла обезьяна и с зарождающимся любопытством
уставилась на звезды.
Разум Стаи, рассеянный средь миллионов крошечных существ, ослабевал и
был более не способен объединиться для выполнения своей цели. Распались
связующие звенья, гасли воспоминания. От силы через миллион лет они и вовсе
исчезнут.
Одно оставалось неизменным: слепая тяга, заставлявшая Стаю через
интервалы, которые раз от разу, по какому-то удивительному заблуждению,
становились все короче, искать завершения своих скитании в давно исчезнувшей
долине.
Неслышно рассекая лунную дорожку, прогулочный катер миновал мигающий
огоньками остров и вошел в фьорд. Стояла светлая, прозрачная ночь; на
западе, за Фарерскими островами, виднелась падающая Венера, а впереди в
неподвижной глади воды отражались чуть вздрагивающие огни гавани.
Нильс и Христина были счастливы. Они стояли около поручней, их пальцы
переплелись в тесном пожатии, глаза не отрывались от покрытого лесом склона,
проплывающего мимо. Высокие деревья неподвижно стояли в лунном свете,
выплывая из моря теней своими белоснежными стволами; даже легкое дуновение
ветерка не трогало их листвы. Весь мир спал; только катер своим движением
осмеливался нарушить очарование, заворожившее даже ночь.
Неожиданно Христина вскрикнула и Нильс почувствовал, что пальцы ее
судорожно вцепились в его руку. Он проследил за ее взглядом: Христина во все
глаза смотрела на берег, где безмолвно высились стражи леса.
-- Что ты, милая? -- тревожно спросил он.
-- Смотри, -- ответила она так тихо, что Нильс едва расслышал. -- Там,
под соснами.
Нильс вгляделся в берег, и красота, только что стоявшая перед его
глазами, начала медленно гаснуть, уступая место первобытному ужасу,
выползающему из тьмы веков. Там, под деревьями, ожила земля: пятнистый
коричневый поток падал со склона холма и поглощался черной морской пучиной.
На поляне, до которой не дотягивались тени деревьев, ярким пятном лежал
лунный свет. Пятно менялось на глазах: казалось, сама земля струйками
стекала вниз, подобно медлительному водопаду, ищущему встречи с морем.
Но вот Нильс рассмеялся, и все встало на свое место. Озадаченная, но
успокоившаяся Христина обернулась к нему.
-- Разве ты не помнишь? -- смеялся он. -- Мы же читали сегодня утром в
газете. Это происходит раз в несколько лет, и всегда ночью. Они уже не
первый день так идут.
Нильс поддразнивал ее, стараясь разогнать напряжение последних минут.
Христина посмотрела на него и слегка улыбнулась.
-- Ну, конечно же, -- воскликнула она. -- Какая я глупая!
Она еще раз обернулась назад, и лицо ее опять стало грустным --
Христина была слишком отзывчива.
-- Бедняжки, -- вздохнула она. -- И зачем они это делают?
Нильс безразлично пожал плечами.
-- Кто знает, -- ответил он. -- Одна из бесчисленных загадок. Не думай
об этом, не береди душу. Смотри! Мы сейчас входим в гавань.
Они повернулись к манящим огонькам, за которыми лежало их будущее, и
Христина только раз взглянула назад, на несчастную лавину, которая
неудержимым потоком неслась вниз, освещенная слабым лунным светом.
Повинуясь какому-то неведомому зову, легионы обреченных леммингов
находили смерть в волнах моря.
Популярность: 1, Last-modified: Sun, 25 Mar 2001 13:55:41 GmT