---------------------------------------------------------------
     OCR: Леопард Веша
---------------------------------------------------------------





   Темная южная ночь тихо таяла. Бледнели и гасли  звезды.  За  черной
полосой леса розовел восток.  Словно  огромная  чаша  горячего  борща,
курилась туманами жирная украинская земля. Приближалось утро.
   Но село Яблонное все еще спало крепким мужицким сном.  Дремал  даже
старик-сторож, стоя у дверей церкви с колотушкой  под  мышкой.  Вокруг
все было  тихо  и  спокойно,  как  в  доброе  старое   время.   Только
неугомонные петухи певуче перекликались из конца  в  конец  беспечного
села.
   Ой, не спать бы вам в эту ночь, мужики!..
   На опушке леса на горячем вороном коне появился маленький всадник в
мохнатой папахе, заломленной на затылок. Приподнявшись  на  стременах,
он, как вор, огляделся по сторонам. Хищное лицо его с черными колючими
глазками настороженно вытянулось, ноздри раздулись, словно  у  хорька,
почуявшего дичь. Он вдруг выхватил  шашку  и  со  свистом  рубанул  ею
воздух.
   - Гей, за мной, хлопцы!
   Из леса тотчас вылетел отряд конников  и,  веером  рассыпавшись  по
широкому полю, ринулся на село.
   Тяжело загудела земля. Стаи испуганных птиц взвились к небу.
   Церковный сторож уронил колотушку и в страхе перекрестился:
   - Що такэ, матерь божья? Ратуйтэ, православные!..
   Но уже было поздно: стреляя на скаку, лавина всадников с диким воем
и свистом неслась по улицам злосчастного  села.  Захваченные  врасплох
селяне в панике выбегали из хат и тут же падали, сраженные пулями  или
зарубленные шашками. Бандиты не щадили  ни  стариков,  ни  женщин,  ни
детей.
   - Бей!  -  бабьим  голосом  визжал  маленький  всадник,  размахивая
шашкой.
   Бандиты врывались во дворы  и  хаты,  грабили  пожитки,  свертывали
головы гусям и курам, угоняли овец и коров.
   Но, странное дело, хаты кулаков и деревенских богатеев налетчики не
трогали. Не тронули и дом священника отца Павсикакия.
   Вскоре пламя пожарища озарило страшную картину разгрома.
   Верный своему долгу, старик-сторож поднялся на колокольню и  ударил
в набат.
   Маленький всадник, видимо, атаман шайки, помчался к церкви. За  ним
скакали длинный, как жердь, бандит с помятым  цилиндром  на  голове  и
мрачный рябой детина с обрезом за спиной...
   Набат гудел, усиливая тревогу, призывая на помощь...
   В церкви уже орудовали грабители: они рвали на части парчовые ризы,
обдирали золотые иконы, набивали сумки церковной утварью.
   Атаман шайки на всем скаку ворвался  в  распахнутые  настежь  двери
храма.
   - Вон! Сто чертив вашему  батьку!  -  заорал  он,  награждая  своих
соратников ударами плети. - Вон, а то рубать буду!
   Ворча и ругаясь, бандиты бежали к выходам.
   В алтаре из-под престола выскочил перепуганный насмерть  священник.
С крестом в руках он подбежал к атаману и приложился к его ноге, как к
иконе:
   - Отец родной... батька наш... дай тебе боже доброго здоровья! Спас
дом божий...
   - Но-но, нечего мед разливать, - проворчал атаман, поворачивая коня
к выходу. - Своих попов мы не трогаем, пригодятся.
   Поп чуть не захлебнулся от восторга и преданности;
   - Да боже ж мий!.. Да я... да мы...
   - Ну и баста! - отрезал бандит. Шутя хлестнул попа плетью по  спине
и вылетел из церкви.
   Поп почесал ушибленное место, истово перекрестился.
   - Слава тебе, господи, слава тебе!.. Вот, собака!
   Набат внезапно оборвался...
   Два бандита с трудом оторвали старика-сторожа от колокола, схватили
его за ноги и за руки, бросили с колокольни. Он упал под ноги вороного
коня. Конь шарахнулся в сторону, едва не выбив из седла атамана.
   Глянув на убитого старика, он расхохотался;
   - Что, дозвонился, старый пес?
   В этот момент к атаману подлетел крайне встревоженный конник:
   -  Беда,  батько,  -  у  Совета  перепалка!   Голова   незаможников
[Председатель Комитета деревенской бедноты]  отстреливается  -  Ванька
Недоля!
   Атаман взвыл:
   - Живьем, живьем взять! Шкуру спущу!..
   Осажденные толпой, отец и сын Недоля стреляли из  окон  дома.  Трое
убитых уже валялись у крыльца. Решив, что взять сельсовет  штурмом  не
удастся, бандиты обложили здание соломой и подожгли.
   Когда к  месту  боя  прискакал  атаман,  сельсовет  уже  был  объят
пламенем со всех сторон.
   Через несколько минут дверь дома распахнулась, и  вместе  с  клубом
дыма на крыльцо выскочил могучий старик с  винтовкой  в  правой  руке.
Левой он поддерживал тяжело раненного сына-матроса.
   Шайка встретила их торжествующим ревом, лавой окружив крыльцо.
   - Живьем, живьем взять! - завизжал атаман. - Я им Покажу  Советскую
владу [власть]!..
   Взяв винтовку за конец ствола и действуя ею, как  дубиной,  грозный
старик двинулся прямо на толпу. Бандиты и страхе расступились  по  обе
стороны.
   - Сдавайся, старый черт! - ревели они, пятясь от старика.
   Матрос тяжело опирался на руку отца, с трудом передвигал ноги. Лицо
его было залито кровью.
   Первый смельчак, попытавшийся приблизиться к старику, грохнулся  на
землю с разбитой головой.
   Рев усилился, но круг стал шире.
   По знаку атамана рябой бандит заехал сзади и прямо с  седла  метнул
шашку в спину старика. Тот упал навзничь:
   - Да здравствует власть Советов!
   Упал и матрос.
   Шайка ринулась на беззащитных уже бойцов.
   - Назад, хлопцы! - приказал атаман. - Матроса  взять  в  лес,  а  с
отцом я сам поговорю...
   Бандиты неохотно расступились. Атаман спрыгнул с седла,  подошел  к
истекающим кровью пленникам. Старик лежал неподвижно, как мертвый,  не
выпуская из рук винтовки.
   - Подох, собака! -зло прошипел атаман. - А то  бы  я  показал  тебе
незаможных селян...
   Вдруг откуда-то сверху два камня со свистом пронеслись  в  воздухе.
Один камень больно царапнул щеку  атамана,  а  другой  попал  в  холку
вороного коня. В то же время на другом конце села раздались испуганные
крики;
   - Партизаны! Партизаны!..
   Бандиты  поспешно  вскочили  на  коней  и,  стреляя  куда   попало,
понеслись вон из села.
   По приказанию атамана  рябой  бандит  поднял  матроса  на  седло  и
умчался вслед за шайкой в лес.
   Вскоре село опустело. На улицах валялись только  Трупы  убитых,  да
бегали взад и вперед перепуганные овцы.
   С крыши ближайшего к сельсовету дома проворно силились двое ребят и
с криком бросились к могучему старику, лежавшему посредине  дороги,  у
сгоревшего здания сельсовета:
   - Ой, батька наш, батька!




   Страна Советов пылала в огне гражданской войны. Со  всех  сторон  к
сердцу России - Москве - двигались многочисленные орды контрреволюции,
С востока, севера и юга угрожали  иностранные  интервенты,  снабжавшие
белые армии оружием и продовольствием. В Крыму засел Врангель,  войска
которого прорывались на Украину, в район Екатеринославщины.
   А здесь, в тылу  молодой  Красной  Армии,  бесчинствовали  кулацкие
шайки, возглавляемые разными батьками и атаманами.
   Городские рабочие и деревенская беднота самоотверженно боролись  за
Советскую власть, помогали Красной Армии и нашим партизанам всем,  чем
могли. Сотни и тысячи  молодых  добровольцев  пополняли  ряды  славных
бойцов за дело свободы и социализма.
   В эти грозные годы,  в  кольце  врагов,  советскому  народу  жилось
тяжко, голодно и холодно. После войны промышленность  была  разрушена,
поля не засеяны, хлеба не хватало даже для  снабжения  Красной  Армии.
Деревенские кулаки-богатеи прятали свой  хлеб  и  продукты  в  ямах  и
потаенных местах, занимались спекуляцией и жестоко  грабили  городское
население, спускавшее за хлеб и картошку последние пожитки.
   В те дни, к которым относится  действие  нашей  повести,  такое  же
положение было и в городе Екатеринославе.
   В Гуляй-Поле и по всей  Екатеринославской  губернии  разгуливали  и
грабили мирных жителей банды  знаменитого  на  Украине  батьки  Махно.
Действуя в тылу Красной Армии, эти банды приносили  неисчислимый  вред
советскому  народу:  устраивали  еврейские   погромы,   грабили   базы
снабжения,  убивали  советских  работников,  особенно  большевиков   и
красных партизан. Деревенские богачи и буржуи всячески помогали  им  в
борьбе против Советской власти. Они хотели вернуть старый режим,  царя
и помещиков.
   Был вечер. На густо-красном горизонте тяжко громоздились и лезли  к
зениту грозовые тучи. По  широкому  шляху  из  Екатеринослава  длинной
вереницей тянулись мужицкие  телеги  и  тачанки.  Они  возвращались  с
большого воскресного базара. На возах громоздились  пустые  кадушки  и
макитры  [большая  глиняная  квашня],  кухонная  посуда,  граммофонные
трубы, зеркала и ведра, столы и стулья - словом, все, что  можно  было
выменять у голодающих горожан за хлеб, молоко и картошку.
   Крестьяне явно спешили домой.  Не  желая  остаться  в  одиночестве,
задние возчики усердно нахлестывали и понукали криками своих коней:
   - Та ну, швыдче, ковурый!
   - Гей, Петро! Чи здыхае твоя кобыляка, чи шо?
   - Трохым, геть со шляху, чого став, бач, лис близко!
   Грозовые сумерки уже ползли  по  земле,  окутывая  дорогу  зловещим
полумраком.
   Подъезжая  к  лесу,  мужики  незаметно  вытаскивали  из-под  соломы
короткие куцаки [винтовка с обрезанным дулом, обрез], иные  нащупывали
за пазухой револьверы, готовили ножи. Они явно чего-то  опасались,  со
страхом поглядывая на темные овраги и в сторону леса.
   Только  одна  расписная  тачанка,   запряженная   парой   коней   и
нагруженная до отказа разным барахлом, не торопясь катилась  в  хвосте
обоза. На  ее  задке,  увязанное  веревками,  гулко  громыхало  старое
пианино.
   Лениво пошевеливая вожжами, конями правил здоровенный  мужичище,  с
красным заплывшим лицом и толстой золотой цепочкой на рыхлом брюхе.
   Рядом, словно курица на яйцах, сидела его жена. С  первого  взгляда
было ясно, что это почтенные и богатые люди,
   Вероятно, по случаю  выгодной  спекуляции  мужик  изрядно  выпил  и
теперь беспечно насвистывал украинские песенки. Это  очень  беспокоило
его жинку, которая то и дело тыкала "чоловика" кулаком в спину:
   - Та ну, красный пес, гони швыдче! Бач, як тэмно?!
   - Тэмно? А нехай соби тэмно, - невозмутимо отвечал "красный пес"  и
не думал торопиться, - мини що: дорогу я знаю, село знаю, ворота  знаю
- усе знаю. Хиба ж я пьян, чи що? Бач, у мэнэ яка цидуля е?
   Пьяный кулак выразительно шлепнул ладонью  по  пустой  кубышке,  из
которой торчала ручка нагана;
   - Хлоп, и в голове дырка.
   Жинка разъярилась еще больше:
   - Вот дурна дитына! Хиба ж ты не чув, що тут сам Махно гуляе? Гони,
кажу, швыдче!..
   - Батько Махно? - живо отозвался мужик. - А нехай соби  гуляе,  дай
ему боже... Вин же на радяньску владу идэ, щоб ий кишки повытягло!
   И кулак разразился забористой бранью по  адресу  Советской  власти.
Наругавшись вдоволь, он вдруг бросил вожжи, смачно шлепнул  ручищей-по
жирной спине своей жинки:
   - А хошь, Олена,  я  для  батьки  Махно  "Боже  царя"  спою?  Хошь?
Ей-богу, спою и на музыке натрынькаю...
   Мужик повернулся к пианино и лихо забарабанил кулаками по крышке:
   - Бо-о-о-же, царя храни, сильный дер...
   - Стой!
   - Стой!..
   - Руки вверх! - внезапно загремело над ухом кулака. И  его  кони  в
мгновенье ока оказались свернутыми в обочину, а перед глазами блеснуло
черное дуло револьвера. - Оружие и деньги! -грозно крикнул незнакомец,
направляя пистолет в лоб кулаку.
   В ужасе воздев руки к небу, мужик растерянно забормотал:
   - Деньги?.. Яки деньги?.. - Но, глянув в лицо грабителя,  он  вдруг
увидел  красную  маску,  разрисованную  белыми  полосками  и   черными
пятнами.
   - О, боже ж мий! Нэчиста сила! - взревел  суеверный  мужик,  мешком
падая на свою половину.
   А перепуганная Олена уже лежала ничком, спрятав  голову  в  большую
макитру с остатками сметаны.
   У тачанки появился еще один грабитель в такой же страшной маске.
   - Да они совсем окачурились от страха,  -  сказал  первый,  опуская
дуло пистолета. - А ну-ка, обыщи их, Овод!
   Второй грабитель проворно обшарил воз и кулака.
   - Есть оружие, брат Следопыт! - радостно крикнул он, выхватывая  из
кубышки наган.
   - Даешь поход!  -  отозвался  грабитель,  названный  Следопытом,  и
тотчас спрыгнул с колеса тачанки.
   Две  красные  маски  мгновенно  исчезли  в  ближайшем   овраге,   а
перепуганная чета  еще  долго  лежала  на  месте,  боясь  шелохнуться.
Наконец мужик осторожно приподнял  голову  и  огляделся  по  сторонам.
Вокруг все было тихо.
   - Дэ ж воны? - изумился он, крестясь. - Мабуть наваждение було,  чи
оборотень який? Дывысь, Олена!..
   И только теперь мужик заметил, что  на  плечах  его  жинки,  вместо
головы, торчала огромная макитра:
   - Олена! Гей, Олена! Та дэ ж твоя дурна голова?  Ты  сказылась,  чи
шо?..
   Услышав знакомый голос, Олена  медленно  подняла  голову  вместе  с
макитрой. По ее груди и шее стекала сметана.
   Мужик невольно расхохотался;
   - Бачтэ, яка штука!
   Олена с трудом стащила свой нелепый колпак. Но,  увидев  хохочущего
мужа, она побагровела от ярости и с такой силой трахнула его  макитрой
по голове, что черепки разлетелись во все стороны.
   - Жинку чуть не заризали, а вин регоче, рыжий сатана!
   Однако,  опомнившись,  они  оба  сразу  схватились  за   вожжи   и,
нахлестывая коней, понеслись по шляху, прочь от страшного места.




   Глухая ночь спустила на мир  свой  черный  полог.  Вдали  угрожающе
ворчал гром, вспыхивали белые  молнии,  словно  от  страха,  трепетали
вершины дубов...
   Но что это?..
   Далеко над лесом пролетела красная горящая искра,  за  ней  другая,
третья... В темной чаще заиграли языки пламени.
   Кто же дерзнул зажечь огонь в этом угрюмом лесу в  такую  тревожную
ночь и так далеко от жилых селений?..
   У костра под могучим дубом сидели на  корточках  уже  знакомые  нам
грабители в страшных масках.
   - Слушай, брат Следопыт, - сказал один, подбрасывая сухие  сучья  в
огонь, - для чего ты крикнул: "Оружие и деньги!", когда нам нужно было
только оружие? Мы же не грабители.
   Второй засмеялся:
   - А так страшнее. Видал, как  кулак  глаза  выкатил?  Я  думал,  он
лопнет от страха. Военная хитрость, брат Овод.
   - Ну, нет, это он твоего пистолета испугался...
   - Да, пистолет лихой, - согласился тот, кого  звали  Следопытом,  и
бросил в огонь  большой  черный  "пистолет",  дубовый  ствол  которого
походил на детскую пушку.
   Овод  снял  маску.   Она   оказалась   простой   красной   тряпкой,
разукрашенной белилами и ваксой, с двумя дырками для глаз.
   - Не пора ли, брат, начать совет вождей? -  спросил  он,  засовывая
револьвер за пояс штанов. - В поход мы, кажись, готовы.
   - Ну, что ж, начинать так  начинать,  -  ответил  Следопыт  и  тоже
сорвал с лица маску.
   При колеблющемся свете костра  теперь  уже  можно  было  разглядеть
безусые лица двух подростков, ничуть не похожих на лесных  грабителей.
Один из  них,  названный  Следопытом,  был  одет  в  красную  рубашку,
подпоясан простой веревочкой. На  ногах  большие,  видимо,  отцовские,
сапоги. Крепкий, широкий в плечах и груди, он казался  сильным  не  по
летам. Рыжие волосы буйными вихрами торчали во все  стороны,  а  живые
серые глаза смотрели дерзко и весело.
   Второй паренек был, видимо, слабее первого, но ловкий и гибкий, как
лоза. Черные волосы то и дело сползали  на  его  высокий,  умный  лоб,
заставляя  частенько  встряхивать  головой.  Мягкое  красивое  лицо  и
особенно светлая улыбка годились бы скорее для девушки, чем для  парня
с револьвером за поясом. Одет он был так  же,  как  Следопыт,  обут  в
опорки на босу ногу.
   Следопыт,  не  торопясь,  вытащил  из-за  голенища  сапога  длинную
резиновую кишку с трубкой на конце.
   - Для начала выкурим трубку мира, брат Овод,  -  важно  сказал  он,
набивая трубку чем-то вроде табака.
   Овод молча кивнул головой.
   Следопыт закурил. Выпустил первый клуб дыма и так  закашлялся,  что
на глазах выступили слезы.
   - Тьфу ты, пакость какая! Аж в нос шибануло!
   - Ничего не поделаешь, - отозвался Овод, - таков порядок  в  совете
вождей. Твое слово, брат Следопыт...
   Следопыт вытер глаза рукавом рубахи и начал:
   - Слушай, брат Овод. Одиннадцать лун тому назад Черный Шакал  вырыл
томагавк войны,  а  проклятая  Голубая  Лисица  разоряет  наши  родные
вигвамы и села. Бледнолицые собаки не щадят ни жен, ни детей  наших  и
даже стариков предают лютой смерти у столба пыток. Не пора  ли  и  нам
взяться за томагавки? Или мы трусливые бабы, что сидим дома у  костров
мира? Смерть бледнолицым собакам!
   Оратор грозно потряс кулаком в воздухе и передал конец кишки своему
приятелю. Тот в свою очередь глотнул дыму и тоже закашлялся.
   - Голубая Лисица замучила нашего  брата  Федю  у  столба  пыток,  -
сказал он. - Мы должны разыскать ее  хоть  на  дне  моря,  заковать  в
железные цепи и отправить на суд Великого Вождя краснокожих...
   - Ой, нет, сначала мы всыпем ему пятьдесят горячих, а потом уж и  в
цепи, - перебил Следопыт. - Я обещал батьке...
   - Можно и так, - согласился Овод. - Значит, завтра в поход?
   - Урра-а, в поход! - подхватил Следопыт и,  совсем  как  мальчишка,
перевернулся через голову, ударив каблуками сапог по костру.
   Сноп золотых искр взвился к небу, осветив на  мгновение  и  дуб,  и
полянку, и юных вояк. А затем тьма стала еще гуще и ночь чернее.
   Так неожиданно закончился совет вождей... Однако пусть читатель  не
думает, что все это лишь простая игра юных фантазеров "в индейцев" или
еще что-нибудь в таком же роде. Не  всякому  понятное  решение  совета
вождей явилось началом таких дел и приключений, что они  составят  все
содержание  нашей  повести.  А  впрочем,  вернемся  немного  назад   и
расскажем, как эти ребята задумали свой поход и  что  их  толкнуло  на
отчаянный трюк с красными масками..,




   Отец наших героев Иван Недоля жил в селе Яблонном на  Украине.  Все
его имение состояло из старой  лакомившейся  хатенки  да  худой  сивой
кобылы. Зимой он ходил на заработки, а летом ковырялся на своем жалком
клочке земли и батрачил у деревенских кулаков. В 1914 году  он  вместе
со старшим сыном Федором ушел на войну бить немца.
   Домой Недоля вернулся уже после Октябрьской революции. Он пришел на
село в  рваной  шинели,  заметно  прихрамывая  на  левую  ногу,  но  с
винтовкой в руках. На его  широченной  груди  сияли  два  георгиевских
креста, а за  пазухой  лежала  пачка  большевистских  газет  и  первые
декреты Советской власти о земле и мире, С этого дня Иван  стал  самым
горячим большевистским агитатором на селе.
   - Земля -  народу!  -  кричал  он  на  сельских  сходках,  Потрясая
винтовкой. - Хлеб - Красной Армии! Смерть - белякам и буржуям!..
   В разгар  гражданской  войны  на  Украине  он  организовал  Комитет
незаможных селян и крепко взял в переделку кулаков-мироедов.
   Федор попал на флот.
   Семья Ивана - жена и двое ребят-близнецов - по-прежнему  ютилась  в
кособокой хатенке. Ребята - Дуняша и Мишка - старались  быть  похожими
на отца и на свой лад помогали ему в борьбе за власть Советов.
   Гражданская  война  разбила  село  на  два  враждебных  лагеря:  на
бедняков и кулаков, на красных и  белых,  на  тех,  кто  за  Советскую
власть и против нее,
   Дети бедноты и кулачества тоже разделились на две партии и отчаянно
воевали между собой, шли "стенка на стенку".
   Мишка и Дуняша чуть не каждый  день  возвращались  домой,  покрытые
синяками.
   Старушка мать плакала. Отец посмеивался:
   - Так-так, хлопцы, значит, вам опять всыпали?
   - Всыпали своими боками, -  хмуро  отвечал  Мишка.  -  Мы  им  тоже
наклюкали, дай боже...
   - А кто ж это вас разукрасил так?
   - Кулачье разное да Митька Косой - попов сын.
   - А вы что? Пятки казали?
   Мишка вспыхивал от обиды:
   - Ну, это ты брось, батька, я им такие фонари наставил!
   - И я тоже, - подхватывала Дуняша, показывая отцу рваную  кофточку,
- мы вместе бьем их...
   - За что ж вы воюете, хлопцы мои? - продолжал допрашивать отец  уже
серьезно.
   - А они нас "красными дьяволятами" обзывают. Ну, мы  и...  того,  в
кулаки их...
   - А потом они Советскую власть ругают и тебя тоже.
   Отец был доволен:
   - Молодцы, ребята! За Советскую власть всем беднякам биться надо! И
"красные дьяволята" - хорошая кличка, дашь бы не белые..
   Мать горестно всплескивала руками:
   - Что ж ты делаешь,  старый,  дети  в  крови  приходят,  а  он  еще
нахваливает!
   Но  "дети"  давно  уже   решили   воевать   за   Советскую   власть
по-настоящему, с оружием в руках, как взрослые. Под руководством  отца
они изучали военный строй, ружейные приемы,  стрельбу  из  винтовки  и
револьвера.
   К великому удовольствию Ивана, в  стрельбе  Мишка  скоро  превзошел
его. Из револьвера на десять шагов он попадал в яблоко, а из  винтовки
почти не знал промаха. Неплохо "рубал" он и старенькой  шашкой,  одним
махом срезая голову "белогвардейцу", слепленному из глины. Но из  всех
военных дел Мишке больше всего нравилась разведка. Всерьез готовясь  к
этому делу, он исползал на животе окрестности села,  порвал  все  свои
штаны и рубашки, по голым  стволам  лазил  на  вершины  самых  высоких
сосен, часами сидел там, "выслеживая врага" и корректируя воображаемый
огонь Красной Армии
   Дерзко поправ обычаи своего пола, Дуняша мало в чем уступала своему
брату и была с ним неразлучна, как тень.
   Ребята помогали и матери по хозяйству: ходили в лес  за  дровами  и
хворостом,  таскали  воду  с  реки,   обрабатывали   огород,   чистили
картошку... Впрочем, кроме картошки, у Недоли ничего и не  было.  Хлеб
пополам с мякиной и лебедой они получали из сельсовета по осьмушке  на
человека да изредка по фунту муки через Комитет незаможных селян.
   Так же, как отец, ребята не унывали. Они  свято  верили  в  светлое
будущее трудящихся, в окончательную победу  Советской  власти  и  всей
душой любили Владимира Ильича Ленина, о котором так много рассказывали
им отец и брат Федор. Ленин представлялся им  как  добрый  отец  всего
трудового народа, как великий вождь  и  чудо-богатырь  земли  русской.
Недаром между  собой  они  называли  его  Великим  Вождем  краснокожих
воинов...
   У брата и сестры были две страсти; война и книги. Читали они запоем
все, что подвертывалось под руку.  Но  больше  всего  любили  книги  о
боевых подвигах и приключениях, о путешествиях за  моря  и  океаны,  о
героической борьбе краснокожих индейцев  Америки  за  свою  свободу  и
независимость.
   Любимыми героями Мишки были "последний из могикан" - Ункас и старый
охотник - Следопыт. А так как Следопыт был замечательным  разведчиком,
Мишка присвоил себе и его кличку.
   Дуняша долго не могла найти для себя подходящего имени. Но  однажды
сельский  учитель,  охотно  снабжавший  их  книгами,  подарил   Дуняше
чудесный роман Войнич "Овод:". Ребята  прочитали  его  залпом  и  были
потрясены необыкновенным  мужеством  и  самоотверженностью  Овода.  На
истрепанные страницы, где описывалась трагическая смерть Овода, не раз
падали  горькие  слезы  Дуняши,  а  Мишка  отворачивался  в   сторону,
подозрительно посапывая носом.  Как  настоящий  мужчина,  он  старался
скрывать свою слабость.
   Чтение этой книги закончилось тем, что  Дуняша  дала  Мишке  клятву
быть такой же самоотверженной, как Овод, и так же, как он, мужественно
встретить смерть, если придется погибнуть в борьбе за власть  Советов,
за свободу. Мишка торжественно одобрил клятву сестры и тут  же  назвал
ее Оводом.
   В сознании ребят современные события и герои гражданской войны  так
причудливо переплетались с книжными образами, что они уже  и  сами  не
знали, где кончается чудесная  сказка  и  вымысел,  а  где  начинается
подлинная суровая жизнь. В разговорах между  собою  они  создали  даже
свой особый язык, заимствованный у индейцев  Фенимора  Купера  и  Майн
Рида,  понятный  только  им   одним.   Красноармейцев   они   называли
краснокожими воинами, белых контрреволюционеров бледнолицыми собаками.
Белогвардейский  генерал  Врангель  получил  кличку  Черного   Шакала,
бандита Махно окрестили именем  злого  и  коварного  апаха  -  Голубой
Лисицей. Знаменитый командарм Первой Конной армии Буденный носил у них
имя храброго предводителя одного из индейских племен - Красного  Оленя
и т.п. А Ленина, как мы уже говорили, иначе и не называли, как Великий
Вождь краснокожих воинов: в их представлении это была  высшая  степень
любви и уважения.
   Время  шло.  Гражданская  война  разгоралась.   Ребята   продолжали
готовиться к боевым делам и уже стали осаждать своего батьку просьбами
отпустить их добровольцами в армию краснокожих воинов. Разумеется, они
войдут под начало только самого Красного Оленя, то есть  Буденного.  В
то время слава Первой Конной  уже  гремела  по  всей  России,  заражая
сердца молодежи жаждой подвига.
   Отец одобрительно посмеивался, но все же советовал ребятам подрасти
еще немного, а потом уж...
   Дуняша и Мишка ждали этого дня с  величайшим  нетерпением.  Но  тут
случилось событие, сразу опрокинувшее все их надежды и планы. С фронта
неожиданно прибыл старший брат - матрос Федор, чтобы  организовать  на
селе  заготовку  хлеба  для  Красной  Армии.  Отец,  как  председатель
Комитета незаможных селян, пришел  ему  на  помощь  и  при  содействии
бедноты стал выкачивать у богатеев-кулаков припрятанный хлеб.
   И вот в тот день, когда продотряд выехал в  соседнюю  деревню  и  в
Яблонном не осталось никого  из  вооруженных,  в  село  ворвалась  уже
известная читателю банда и учинила кровавый разгром. Это была одна  из
шаек злейшего врага Советской власти - батьки Махно. Тогда они  увезли
раненого Федора в лес и там замучили насмерть.
   Получив тяжелую рану в спину, отец наших героев все же оправился  и
через два месяца встал на  ноги.  Его  хатенка  сгорела.  Иван  Недоля
устроил свою семью у знакомого рабочего в городе Екатеринославе, а сам
решил уйти к красным партизанам.
   Прощаясь с Мишкой, отец сказал:
   - Вот что, сынок, если я  сам  не  встречу  и  не  убью  Махно,  то
постарайся разыскать его хоть ты и всыпь ему таких горячих,  чтобы  он
вовек не забыл нашей деревни...
   Неизвестно, шутил ли отец или  говорил  всерьез,  но  Мишка  гневно
блеснул глазами и сурово ответил:
   - Не бойся, батька, это ему даром не пройдет. Я найду его хоть  под
землей! Скажи только, сколько ему всыпать?
   Отец невольно улыбнулся:
   - Да влепи хоть полсотни, и то будет добре.
   - И я с Мишкой пойду! - вмешалась Дуняша, бросаясь на шею  отцу.  -
Махно замучил нашего Федю.
   Напоминание  о  смерти  старшего  сына  передернуло   старика.   Он
расцеловал детей и плачущую жену, смахнул с ресницы  тяжелую  слезу  и
быстро вышел вон, прихватив винтовку.
   С тех пор отец как в воду канул - ни слуху ни духу. Все думали, что
он погиб. Только жена не хотела верить и ждала его  домой  изо  дня  в
день, полная тоски и горя.
   После ухода отца ребята решили, что они уже  достаточно  выросли  и
вполне готовы для боевых дел (а как же,  ведь  им  уже  перевалило  за
пятнадцать лет!). Одна беда  -  у  них  не  было  оружия.  Винтовку  и
револьвер забрал отец, а старенькая шашка в расчет не принималась. "Не
оружие, а бабье веретено", - уверял Мишка. Как же быть?  После  долгих
споров и обсуждений ребята  решили  отобрать  оружие  у  какого-нибудь
кулака или бандита, а потом двинуться в "поход". Как и чем закончилась
эта попытка, читатель уже знает из предыдущей главы.
   Костер на полянке догорал. Ребята сидели под дубом, обсуждая разные
детали предстоящей военной кампании.
   В первую очередь они решили пробраться в лагерь  Красного  Оленя  -
Буденного,  недельку-другую   повоевать   с   бледнолицыми   собаками,
поработать для практики разведчиками, а потом уж направиться на поиски
проклятой Голубой Лисицы, то есть Махно, и разделаться ним по-своему.
   Как видно, ребята затеяли нешуточное дело. Они  свято  верили,  что
все пойдет как по маслу и врагам революции несдобровать! Жаль  только,
что им не удалось достать пару хороших маузеров,  с  которыми,  по  их
мнению, можно было победить весь мир: шутка ли  -  двенадцать  пуль  в
одной обойме! Да вот нехорошо еще,  что  старуха  мать  одна  остается
дома. Захиреет с горя.
   - Тяжело будет нашей матке-то,  -  грустно  заметил  Овод,  вытирая
полой рубахи заплаканные глаза, - не выдержит она  голодухи,  зачахнет
без нас...
   - Не зачахнет, - сурово возразил  Следопыт,  чувствуя,  что  и  сам
вот-вот разревется. - Экая ты беспонятливая, война-то ведь  не  кухня,
не с горшками драться. Солдаты всегда уходят, а матери остаются...
   - Да я что же, я  ничего...  Я  говорю  только,  что  тяжело  будет
старухе, - оправдывался Овод, стараясь приободриться.
   - Значит, завтра чуть свет в поход?
   - Уже сегодня. Вишь, светает.
   - Руку, товарищ!..
   Ребята крепко обнялись. А затем  дали  клятвенное  обещание  всегда
быть вместе, не оставлять друг друга в беде и биться за власть Советов
не на жизнь, а на смерть.
   Сидя плечом к плечу  и  продолжая  мечтать  о  будущих  подвигах  и
приключениях на красном фронте, они незаметно задремали.
   Костер давно погас... Ночная тьма поднялась  к  небу,  черные  тучи
рассеялись, и огненные мечи восходящего солнца торжественно возвестили
спящему миру: "Пора вставать, идет утро!.."




   На берегу извилистой речонки, по оврагам и  деревушкам,  раскинулся
лагерь Конной армии Буденного. После многодневного утомительного марша
бойцы и кони отдыхали. Впрочем, этот отдых был  вынужденным:  на  пути
конницы встретились сильные части белогвардейской пехоты,  окопавшейся
вдоль опушки леса с артиллерией и пулеметами.
   Штаб армии расположился в крестьянской хате  на  окраине  села.  На
крыльце стояли два буденовца с винтовками - это охрана. В  штаб  то  и
дело пробегали ординарцы с донесениями или  с  приказами,  выскакивали
обратно, садились на коней и неслись прочь.
   В хате за большим столом, склонившись над  полевой  картой,  сидели
сам Буденный и могучий  седовласый  полковник  с  пышными  и  длинными
усами, похожий на гоголевского Тараса Бульбу.
   - Так вы говорите, полковник, что фланг противника -  самое  слабое
место? - спросил Буденный, скосив глаза на старого казака.
   - Эге ж, - коротко ответил тот, тряхнув  чубом.  -  Ось  тут  такая
низина, по которой можно ударить в конном строю. - Он ткнул пальцем  в
отметку на карте.
   Буденный усмехнулся:
   - А вот здесь, на холмике, стоят "максимки" и могут порезать  твоих
коней, как коса траву.
   Полковник почесал в затылке:
   - Ось тут?.. Могут поризать... Як же буде?..
   - Ударим в лоб, - решил Буденный, - вот по этой долине.
   Полковник удивился:
   - В лоб? Ни, так не можно.
   - В лоб! - повторил Буденный, вставая. - Это слишком  дерзко,  зато
неожиданно для врага. А для конницы внезапный удар - половина  победы.
Ваш полк махнет первым перед рассветом. Еще раз пошлите разведку...
   - В лоб так в лоб, - спокойно  согласился  полковник  и,  вынув  из
кармана коротенькую трубку, стал набивать ее махоркой.
   В дверь кто-то постучал.
   - Войдите! - крикнул Буденный.
   Дверь распахнулась, и бравый казак, взяв под козырек,  вытянулся  в
струнку у входа.
   - Ты что, Гарбузенко?
   - Шпиенов привели, товарищ командующий.
   - Шпионов? Вот кстати.  Где  ж  вы  их  схватили?  -  живо  спросил
Буденный.
   - В лесу, около речки.
   - А почему вы думаете, что это шпионы?
   - Да воны дюже подозрительны:  кажут,  шукалы  Буденного,  и  такое
балакают, що не дай боже.  Мабуть,  воны  пьяны,  чи  шо,  -  отвечал,
переходя на украинский язык, красноармеец,
   - Вы обыскали их?
   - А то як же!
   - Что ж нашли?
   - Та оцю книжку та наган.
   - Хорошо, давайте их сюда.
   - Слухаю! - буденовец повернулся на каблуках  и,  приоткрыв  дверь,
позвал: - Гей, Петро, тяги их до командира!
   В палатку, подталкиваемые сзади, вкатились два старичка с  длинными
бородами  неопределенного  цвета.  Один  походил   на   деда   мороза,
слепленного детскими руками: низенький,  квадратный,  с  всклокоченной
бородой, немного съехавшей набок;  второй  был  тощий  и  прямой,  как
палка. Старички подошли к столу  и  с  любопытством  стали  оглядывать
палатку.
   На столе рядом с картой лежал маузер.
   При виде оружия квадратный старичок  живо  толкнул  в  бок  тощего,
шепнув вполголоса:
   - Гляди-ка, маузер!
   - Маузер, - тоже шепотом ответил тот, сделав еще шаг к столу.
   Полковник, зорко следивший за каждым их движением,  быстро  схватил
маузер и чему-то ухмыльнулся.
   Окинув старичков пытливым взглядом, Буденный оперся подбородком  на
эфес своей сабли и сухо спросил:
   - Вы откуда, старики, пожаловали в наши края?
   - Мы-то? - переспросил квадратный старичок, оправляя бороденку. - А
кому какое дело? Мы ж не такие дурни, чтобы  всякому  болтать,  как  и
что.
   Буденный изумленно вскинул брови:
   - Вот это номер!.. Вас же арестовали около самого штаба!..
   - А ну что ж, - отрезал  старичок.  -  мы  пробирались  к  Красному
Оленю, а нас и цапнули эти чудаки...
   - Что за вздор, какой олень?
   - Красный.
   Тощий старичок дернул квадратного за рукав и на ухо шепнул:
   - Они же не знают!..
   - И верно! - спохватился квадратный. - Мы, значит, к Буденному  шли
и вот - влопались.
   - Ну так говорите, что вам нужно от него. Я и есть Буденный.
   Старички ахнули в один голос:
   - Сам Буденный?
   - А ведь похож! Ей-богу, он! - обрадовался квадратный,  подталкивая
вперед тощего. - Ну, валяй, рассказывай,  брат  Овод,  а  то  я  опять
наверчу что-нибудь.
   Тощий старичок подвинулся ближе к Буденному:
   - Вы на нас не сердитесь, товарищ Буденный. Мы, вот я и мой братень
Следопыт, то есть Мишка, из села Яблонного, а батька наш  Иван  Недоля
ушел в партизаны, брата Федора замучили бандиты Голубой Лисицы, значит
Махно, а мы с Мишкой решили вступить добровольцами к вам...
   - В ряды краснокожих воинов, - вставил квадратный старичок.
   - Не перебивай, пожалуйста, - отмахнулся тощий и продолжал:
   - Под вашей командой мы хотим немного  попрактиковаться  в  военных
делах...
   - Побить бледнолицых собак, - опять  не  утерпел  квадратный,  -  а
потом разыщем проклятую Голубую Лисицу и всыпем ей  полсотни  горячих.
Пусть знает, гадюка, как села жечь! Во!..
   - Вы что-нибудь  понимаете  здесь,  полковник?  -  сердито  спросил
Буденный. - Красный Олень, бледнолицые собаки. Голубая  Лисица...  Что
за тарабарщина такая?..
   Овод хотел уже разъяснить, в чем  дело,  но  тут  старый  буденовец
подошел к старичкам и, вдруг схватив их за бороды, дернул вниз:
   - Бачтэ, яка кумедия!
   И перед изумленными взорами красных конников и  Буденного  во  всей
красе предстали наши герои - Следопыт и Овод. Все прыснули со смеху, а
за ними рассмеялись и ребята.
   - Это еще что за фокусы?! - прикрикнул Буденный.
   Ребята сразу притихли, не совсем понимая, почему  сердится  Красный
Олень, когда все получилось так великолепно.
   - Никакого тут фокуса нет, - робко возразил  Овод,  -  мы  это  для
отвода глаз прицепили и вот явились к вам...
   - А на что вы мне нужны? - отрезал Буденный. - У вас еще молоко  на
губах не обсохло, а вы воевать задумали.
   - Как, на что? - удивился Следопыт, выступая вперед. -  А  кто  вам
Голубую Лисицу поймает?..
   - И потом, иметь такого разведчика, как Следопыт, - вовсе не  худо,
- поддержал Овод. - Он может проползти на пузе хоть двадцать верст,  а
шашкой рубает не хуже любого казака.
   Мишка сердито фыркнул и задрал голову вверх.
   Буденный не выдержал:
   - Вот забавные хлопцы! Куда ж мы их денем, полковник?
   - Принять на  службу  и  отдать  под  мою  команду,  -  невозмутимо
посоветовал полковник, - а я их прощупаю.
   - Хорошо, пусть будет по-вашему, - согласился  Буденный.  -  Только
проверьте сначала, что это за сорванцы такие.
   - Слухаю! Гайда за мной, хлопцы!
   - А где ж наше оружие? - спросил Мишка. - Мы его в бою взяли...
   - Возвратить! -  коротко  бросил  Буденный,  снова  наклоняясь  над
картой.
   По-военному  отдав  честь  Буденному,   ребята   вышли   вслед   за
полковником.




   Был уже вечер, и на голубом небе одна за другой зажигались звезды.
   Ребята шли по деревне,  полные  радости  и  надежд,  -  они  станут
буденовцами!
   Мишка  старался  идти  в  ногу   с   полковником,   который   молча
посмеивался, наблюдая за  юнцами.  Мимо  них  то  и  дело  проносились
верховые. Во дворах ржали и фыркали кони. Порой  слышался  лязг  штыка
или шашки, окрики патрульных, лихая песня. Там и  сям  горели  костры,
вокруг которых сидели на корточках  воины  в  ожидании  ужина.  Лагерь
глухо рокотал и гудел, словно гигантский улей.
   По пути  ребята  увидели  несколько  хат,  снесенных  до  основания
артиллерийским огнем.  Только  черные  остовы  труб  и  печей  зловеще
торчали среди кучи развалин, производя жуткое впечатление.
   У наших героев невольно сжались сердца: вот она  где,  настоящая-то
война! Вот они, настоящие красные бойцы и тот самый фронт, куда тянуло
их с такой неодолимой силой!
   Пройдя развалины, Мишка и Дуняша увидели кучку  деревенских  ребят.
Они шумели и над кем-то громко  смеялись.  Центром  внимания  оказался
молодой китаец с буденовкой на голове, который старался  выбраться  из
толпы.
   - Ходя! Ходя! Косолапый ходя! - кричали  озорники,  дергая  его  за
полу длинной шинели. А  когда  китаец  поворачивался,  чтобы  схватить
обидчика, они с хохотом отскакивали прочь.
   Желтое лицо китайца посерело от гнева. Он яростно  метался  в  куче
озорников.
   Овод возмутился издевательством над китайцем и тотчас шепнул что-то
на ухо Мишке.
   - Есть, дать  взбучку!  -  ответил  Мишка.  И  не  успел  полковник
сообразить, в чем дело, как наши приятели с криком "ура"  врезались  в
толпу  ребят,  раздавая  удары  направо  и  налево.  От   быстроты   и
неожиданности натиска толпа в испуге разлетелась в разные стороны.
   Опрокинув двух-трех озорников, Мишка и Овод подбежали к китайцу и в
воинственной позе стали по бокам.
   - Прочь, бледнолицые собаки! - крикнул Мишка, выхватывая револьвер.
- Не будь я Следопыт, если не влеплю кому-нибудь пулю  в  лоб!  А  ну,
подходи, кто желает!..
   Желающих не оказалось...
   - Молодцы, хлопцы! - смеясь, похвалил  старый  казак.  -  Быть  вам
буденовцами! Ведь это кулацкое отродье напало на Ю-ю.
   - Рады стараться, товарищ полковник! - по-военному гаркнули ребята.
   Прижимая руки к груди, китаец низко кланялся  своим  заступникам  и
почтительно лопотал:
   - Спасибо, капитана!.. Караша, капитана, моя твоя товалиса!
   Он схватил руку Мишки  и  крепко  встряхнул  ее  в  знак  дружбы  и
преданности.  Потом  резко  обернулся  вслед  убегавшим  озорникам   и
погрозил кулаком:
   - Твоя шайтан! Моя твоя бить будет!
   - Как тебя звать, товарищ? - спросил Овод, в свою  очередь  пожимая
руку китайцу.
   - Моя звать Ю-ю, товалиса, Ю-ю...
   Из разговора с полковником выяснилось, что Ю-ю давно уже  находился
в армии Буденного, исполняя различные поручения штаба полка, а  иногда
бывая и в  разведке.  До  прихода  в  армию  он  работал  в  китайской
прачечной в Москве,  потом  был  акробатом  в  цирке  и  даже  уличным
фокусником при старом шарманщике. Гражданская война  пробудила  в  нем
страстное желание покинуть свою неблагодарную  работу  и  броситься  в
огонь кровавых событий. Он смутно понимал, что борьба русских крестьян
и рабочих за Советскую власть есть дело всех  угнетенных,  и  стихийно
потянулся к красным, под знамена свободы и революции.
   По просьбе наших ребят полковник согласился устроить их всех вместе
и взять под  свое  покровительство.  Задорные  юнцы  сразу  полюбились
суровому воину, известному среди буденовцев под кличкой Деда. Особенно
понравился ему  Овод,  поразительно  похожий  на  его  красавца  сына,
сложившего голову в борьбе с белобандитами.
   Все направились к хате, занимаемой полковником.
   - Следуй за нами! - приказал Мишка Ю-ю. -  Теперь  ты  будешь  моим
оруженосцем.
   - Слюхай, капитана! - охотно отозвался Ю-ю, взяв под козырек.
   Вскоре все четверо уже сидели за большим столом в хате полковника.
   - Ну-с, хлопцы, что ж мы будем делать? - начал полковник, попыхивая
трубкой и оглядывая своих гостей.
   - Воевать! - решительно отрезал Мишка. - А пока не худо  бы  поесть
досыта...
   - Мы уже пять дней одними сухарями  пробавлялись,  -  подтвердил  и
Овод, стараясь смягчить слишком прямой ответ Мишки.
   - Добре, хлопцы, можно и поснидать.
   На столе вскоре  появился  незатейливый  солдатский  ужин,  который
голодные ребята мигом уничтожили.
   На первый случай судьба им улыбнулась, и все устраивалось так,  как
мечталось. Было решено, что некоторое  время  они  "попрактикуются"  в
военном деле, поучатся у опытных красноармейцев, как  держать  себя  в
бою, как ходить в разведку, ухаживать за конями и прочее.
   На другой день ребятам уже выдали старенькое военное обмундирование
и короткие  драгунские  винтовки. Правда,  все   это   было   немножко
великовато  и  смешно  топорщилось  во  все  стороны,  но  юнцы  сразу
почувствовали себя настоящими боевыми  буденовцами,  готовыми  идти  в
огонь и воду. Теперь они были  уверены,  что  обещание,  данное  отцу,
будет скоро выполнено.
   Оглядев себя в боевом наряде, Мишка уверенно сказал Оводу:
   - Теперь берегись, Голубая Лисица, душу вытрясем! Во!..
   - Не говори "гоп", пока не перескочишь! - охладил пыл  Мишки  более
благоразумный Овод. Однако и он не мог предвидеть, какие  трудности  и
беды ждут их на пути к заветной цели.
   Так началась боевая жизнь юных фантазеров.




   В суровой, полной опасностей  и  лишений  обстановке  время  летело
незаметно. Прошла неприятная, мокрая, с непролазной грязью осень  1919
года. Прошла и страшная зима с ее лютыми морозами и почти непрерывными
боями против многочисленных полчищ белых, наседавших со  всех  сторон,
проникших  до  Орла  и  Воронежа.  Это  были  самые  критические   дни
гражданской  войны,  когда  Конная  армия  под  командованием  бывшего
унтер-офицера  самоучки  Буденного  разгромила   два   корпуса   белых
генералов Мамонтова и Шкуро, шесть лучших  конных  кубанских  корпусов
генерала Павлова, очистила от белых весь Дон, Кубань, Северный Кавказ,
проделала  воистину  легендарный  тысячеверстный  переход  до   Киева,
захваченного белополяками, а по пути беспощадно уничтожала  бандитские
шайки Махно и других "батьков".
   Невозможно описать все  героические  подвиги  Конной  армии  в  эти
памятные дни и  нельзя  представить  себе  те  бедствия  и  трудности,
которые пришлось ей пережить и преодолеть.  Это  не  столько  битвы  с
врагами, сколько голод и жуткие морозы, паразиты и болезни, невылазная
грязь и бездорожье.
   Все это видели и перенесли наши юные  герои.  Правда,  они  заметно
похудели и загрубели, обтянулись их лица, руки стали жесткими, но зато
они закалились телом и духом, окрепли, возмужали. Теперь  они  поняли,
что война - это не только славные подвиги, но и бесконечно  трудное  и
страшное  дело,  требующее  много  сил,  ума,  железной  стойкости   и
самоотверженной любви к своей Родине.
   За эти дни все трое не раз участвовали в боях, ходили в разведку  с
опытными буденовцами, научились прекрасно владеть конями  и  ухаживать
за ними. Их боевые успехи, выносливость и отвага поражали даже  старых
вояк. А полковник души в них не чаял и всякий  раз,  когда  начинались
бои, дрожал за жизнь ребят, словно это были его собственные дети.
   Теперь  Конная   армия   проходила   по   украинской   земле,   где
бесчинствовали  банды  Махно,  и  в  Мишке  снова  вспыхнула   надежда
разыскать и поймать Голубую Лисицу. Но, перед тем как  отправиться  на
поиски,  ребята  решили  добиться   от   полковника   самостоятельного
поручения, чтобы проверить свои силы и  способности  как  разведчиков.
Дед долго упирался, но, наконец, уступил и обещал при первом же случае
удовлетворить их желание. Такой "случай" не заставил себя долго ждать.
   Однажды полк Деда получил приказ выбить  противника  из  небольшого
леска на левом фланге  Конной  армии.  Перед  наступлением  надо  было
основательно прощупать позиции белых глубокой разведкой, чтобы нанести
удар в наиболее уязвимое место. И вот одновременно с  группой  опытных
разведчиков   полковник,   скрепя   сердце,    решил    отправить    в
самостоятельную разведку и нашу тройку.
   - Только смотрите, хлопцы, зря не  храбритесь,  -  напутствовал  их
Дед, - ходите так, чтобы вас даже заяц не слышал. Разнюхайте, где  там
у них пушки стоят,  где  пулеметы,  да  подсчитайте  их,  а  мимоходом
гляньте, не прячется ли где белая конница, и живо назад...
   Получив боевое задание, друзья, по установившемуся обычаю, немножко
поспорили, как  его  лучше  выполнить.  В  качестве  Следопыта  Мишка,
естественно, принял командование первой самостоятельной разведкой, тем
более,  что  он  обладал  каким-то  особенным  нюхом  и   удивительной
способностью быстро  ориентироваться  в  обстановке  и  применяться  к
местности.
   За час до рассвета, в сопровождении неутомимого и  преданного  Ю-ю,
друзья отправились в путь, вооруженные с головы до ног. Кроме винтовок
и револьверов, каждый имел по нескольку ручных гранат.
   Все живое спало крепким предутренним сном. Даже хищные ночные птицы
редко  нарушали  покой  природы,  беззвучно  пролетая   над   головами
разведчиков и мгновенно исчезая во мраке. Густой туман,  словно  седые
космы старой ведьмы, тянулся по  сырой  земле  и  кустарникам,  мутной
пеленой заволакивал лес,  скрывал  овраги  и  рытвины,  превращал  все
вокруг в клубящуюся  пустыню,  полную  загадок  и  страха.  За  каждым
кустом, в каждой яме и рытвине, казалось, притаился кто-то враждебный,
подстерегающий красных разведчиков. Но Следопыт отважно шагал  впереди
с наганом наготове. Не отставая ни на шаг, за ним шел Овод, а сзади  с
"карабаем" в руках скользил, как тень, Ю-ю. Его пояс был  весь  увешан
гранатами.
   В таком порядке без  всяких  приключении  ребята  прошли  последние
караулы и посты нашего расположения и  вскоре  оказались  между  двумя
неприятельскими армиями.
   Пройдя таким же смелым, уверенным  шагом  еще  с  полверсты,  Мишка
вдруг остановился. Овод тотчас ткнулся носом  в  его  затылок,  а  Ю-ю
налетел на Овода.
   - Тихо! - приказал Мишка. - Садись!
   Ю-ю и Овод тотчас опустились на сырую траву.
   Мишка осмотрелся по сторонам, проверил направление  и  стал  искать
ориентир, по которому  можно  было  бы  двигаться  дальше,  без  риска
заплутаться.
   Вокруг простиралась голая  степь,  кое-где  пересеченная  оврагами.
Вдали виднелся какой-то темный холм,  за  ним  тянулась  полоса  леса.
Мишка решил идти прямо на этот холм, а оттуда наметить новый ориентир.
   - Ложись и следуй за мной! - шепотом скомандовал Мишка.
   Все трое приникли к земле  и  беззвучно,  как  настоящие  пластуны,
поползли друг за другом.
   Время от времени Мишка останавливался, приподнимая голову, и острым
взглядом озирал  окрестности. Видимо, подражая своему герою Следопыту,
он изредка падал на траву и, приложив ухо к  земле,  чутко  ловил  все
звуки и шорохи, стараясь угадать их источник.
   Овод в точности копировал Мишку, а Ю-ю просто ложился  на  живот  и
терпеливо ждал дальнейшей команды. Он полагал, что его дело - точно  и
быстро исполнять приказания, а  об  остальном  должен  заботиться  его
бесстрашный "капитана", в таланты которого он верил свято и нерушимо.
   Но все было тихо и сумрачно.
   Таинственный холм,  до  которого  добрались,  наконец,  разведчики,
оказался большой купой деревьев и кустарника. Дальше виднелся  лес,  а
перед ним предполагалась первая линия обороны противника.
   - Передохнем, - тихо скомандовал Мишка, скользнув, как  ящерица,  в
кустарник.
   Так же бесшумно за ним прошмыгнули остальные.
   Осторожный  Мишка   тщательно   обследовал   ближайшие   кусты   и,
наткнувшись на большую яму, решил расположиться в ней.
   Разведчики еще не успели занять "позиции", как Мишка,  чуть  слышно
шикнув, припал ухом к земле.
   Все притаились в яме, с замиранием сердца  ловя  звуки.  Однако  ни
Ю-ю, ни  Овод  не  слышали  ничего  подозрительного.  С  легким  шумом
перелетали с  ветки  на  ветку  певчие  птицы.  Где-то  далеко  трещал
коростель, из глубины леса доносилось страстное воркование горлинки.
   Через минуту Мишка поднял голову:
   - Нишкни, ребята! Я  слышу  какой-то  подозрительный  шорох,  -  он
указал в сторону леса, - а потом  что-то  стукнуло,  будто  железка  о
железку задела. На всякий случай приготовьтесь к делу.
   Овод и Ю-ю  расположились  справа  и  слева  от  своего  командира,
положив карабины на край ямы и приготовив гранаты.
   Мишка неподвижно лежал на животе, всматриваясь в гущу тумана. Вдруг
он проворно схватил карабин и снова скомандовал:
   - Готовьсь к бою! Без команды не стрелять!
   Овод прильнул щекой к холодному ложу. Ю-ю, как  Будда  сидевший  на
дне ямы, невозмутимо положил руку на затвор "карабая". Ни один  мускул
не дрогнул на его желтом лице. Только в щелках  глаз  блеснул  опасный
огонек.
   Непонятный шорох приближался к яме. У притаившихся  ребят  пробегал
по коже неприятный холодок, жутью сжимались сердца.
   Что бы это значило?
   Но вот справа от ямы, в трех-четырех шагах от ребят,  вынырнула  из
тумана серая фигура солдата с винтовкой в руке.  Стараясь  не  шуметь,
солдат быстро полз на животе. За  ним  тускло  блеснул  штык,  другой,
третий...
   Разведчики не успели еще сообразить, в чем дело, как все исчезло  в
тумане, словно это были призраки. И опять стало тихо.
   - Как это понимать? - прошептал Овод на ухо Следопыту.
   - Очень просто, - зло ответил Мишка. - Мы опоздали с  наступлением.
Бледнолицые собаки предупредили нас. Это прошла первая цепь.  Вот  так
влипли в историю! - Следопыт в затруднении почесал затылок.
   Когда  создавалось  запутанное  положение,  Овод  обычно  находился
скорее и нередко выручал из беды. Так случилось и на этот раз.
   - Вот что, брат Следопыт, - тихо сказал он, - во что бы то ни стало
мы должны предупредить наших, предупредить сию же  минуту,  иначе  наш
полк разгромят бледнолицые собаки.
   Следопыт сердито фыркнул:
   - Это и я знаю. Но как предупредить  -  вот  вопрос?  Впереди  идет
цепь, за ней ползет другая, а потом...
   - А вот как, - возразил Овод, - я и  Ю-ю  останемся  здесь  и,  как
только вторая цепь пройдет мимо нас, ударим вслед огнем из карабинов и
пуганем гранатами... И тут начнется такой тарарам...
   - Ну, а дальше что? - нетерпеливо перебил Следопыт.
   - Дальше ты сию же секунду поползешь  за  первой  цепью,  во  время
паники проскользнешь к нашим и...
   - Есть! - отрезал Следопыт, хватая  карабин.  -  Принимай  команду,
Овод, и действуй...
   И он мгновенно исчез вслед за цепью неприятельских солдат.
   Ю-ю хотя и плохо понял, о чем говорили его друзья, сохранял  полное
спокойствие, ожидая приказаний нового начальника.
   Вскоре появилась вторая цепь белых.
   Овод приказал Ю-ю открыть огонь по левому флангу, а сам  ударил  по
правому.
   - Трах-тах-тах! - внезапно прокатился залп из двух карабинов, сразу
разорвав тишину и как бы пробудив спящую землю.
   - Бах! Б-бах!..
   Несколько беляков справа и  слева  с  воем  завертелись  на  земле.
Вторая цепь, не ожидавшая нападения  сзади,  в  ужасе  заметалась,  не
понимая, кто и откуда стреляет.
   Беглым огнем выпустив по обойме, Овод и Ю-ю засыпали бегущих солдат
гранатами.
   Услышав  пальбу  и  взрывы   позади   себя,   первая   цепь   сразу
остановилась. Солдаты решили, что обойдены красными с тыла,  в  панике
повернули назад и открыли беспорядочный огонь по второй цепи белых. Те
начали отстреливаться, отходить обратно к лесу.
   Началась невообразимая паника.  В  густом  тумане  люди  бестолково
носились взад и вперед, сталкивались, били друг друга, стреляли в упор
белые в белых, катались по земле. Там и здесь  злобно  лязгали  штыки,
сверкали шашки, слышались предсмертные стоны и крики.
   Бегущих беляков Овод и Ю-ю встречали гранатами.
   Через пару минут обе цепи прокатились обратно к лесу, сея панику  в
глубине неприятельского расположения.
   Овод тотчас сообразил, что путь свободен, и дал знак Ю-ю прекратить
пальбу и следовать за собой. Ребята бегом помчались в обратный путь.
   Вскоре отряд буденовцев ураганом налетел на  белых  и  окончательно
смял их ряды. Потом с шашками наголо ринулась уже целая лава конников.
   - Ура! - крикнул Овод. - Следопыт сделал свое дело...
   - Караша капитана! - одобрил и Ю-ю.  высоко  подбросив  вверх  свой
карабин и ловко поймав его за ствол.
   Вдали тяжело загромыхали пушки, затрещали пулеметы.  Лес  опоясался
огнем, пылью и дымом.
   Буденовцы  заняли  позиции  противника,  разбив  два  полка  белых,
захватив пленных и богатый обоз.
   К  полудню  боевая  тревога  улеглась  окончательно.   Полк   начал
готовиться  к  дальнейшему  походу.  Наши  друзья  остались   целы   и
невредимы. Только фуражка Следопыта  оказалась  простреленной  в  двух
местах, да Ю-ю получил пулевую царапину в ногу, на что он плюнул самым
пренебрежительным образом.
   Старый полковник с гордостью рассказал бойцам о первом подвиге юных
разведчиков.
   Буденовцы тотчас разыскали ребят, с криками "ура" подняли на руки и
так лихо "качнули", что едва не вытрясли их внутренности.
   Вечером ребят позвали в штаб.
   Широко улыбаясь, их встретил сам Буденный и каждому  в  отдельности
крепко пожал руку.
   -  Молодцы,  казаки!  -  и,   обращаясь   к   полковнику,   спросил
вполголоса: - Чем бы наградить этих орлят?
   - А мы награды не требуем, - ответил за всех Овод, вытянув руки  по
швам, - мы за Советскую власть стараемся, товарищ командующий.
   Полковник просиял:
   - Бачтэ, яки мои хлопцы?
   Похвалив  ребят   за   преданность   Советской   власти,   Буденный
многозначительно заметил:
   - Но, я полагаю, вы не откажетесь получить по маузеру?
   - Вот это  дело!  -  воскликнул  Следопыт.  -  Какой  же  буденовец
откажется от порядочного оружия!
   Таким образом, давняя  мечта  юных  вояк  осуществилась:  все  трое
получили по  маузеру.  Впрочем,  Ю-ю  отказался,  полагая,  что  лучше
"карабая" оружия не бывает.
   Эти события еще выше подняли  авторитет  наших  героев.  Они  стали
получать задания все более важные и ответственные.
   Однажды буденовцы заметили, что их любимая тройка куда-то скрылась.
Проходили дни, а ребята не возвращались. В разведку, что ли, ушли?..
   На вопросы любопытных полковник только покачивал головой  да  хитро
ухмылялся:
   - Откуда мне знать?
   Куда же, в самом деле, пропали молодые разведчики?




   Темной ночью по глухим лесным тропам  и  дорогам  двигались  черные
фигуры вооруженных всадников. Лишь изредка  фыркали  боевые  кони,  да
поскрипывали на ухабах плохо подмазанные тачанки, нагруженные  оружием
и съестными припасами. Видимо, чего-то опасаясь, люди говорили и  даже
переругивались вполголоса, сердито шикали друг на друга.
   Отряд остановился в глубине леса и  быстро  раскинулся  лагерем  на
большой круглой поляне, примыкавшей к обрывистому оврагу.
   Вокруг, словно на страже, стояли  могучие  дубы.  Посредине  поляны
возникла  холщовая  палатка  для  командира.  Всадники   спешились   и
расположились прямота земле,  под  кустами  и  деревьями.  Костров  не
зажигали.
   У входа в палатку стояли двое с шашками наголо.
   - Слышь, Перепечко,  -  полушепотом  заговорил  один,  обращаясь  к
соседу, - сегодня наш батько зол, як черт.
   - Будешь зол, коли половина войска зарублена красными, -  отозвался
Перепечко.
   - Балакають, що у нас измена появилась, або шпиен який.
   - Мабуть, и так. Воны так швыдко налетели, що сам батько  еле  ноги
унис...
   - Тс-с-с! Вот он идет!..
   Мимо часовых с толстым портфелем в руке быстрыми семенящими шажками
прошел маленький человек в черной мохнатой папахе, надвинутой на  лоб.
Вслед за ним, согнувшись вдвое, полез в палатку длинноногий, как аист,
бандит с цилиндром на голове.
   Войдя в палатку, батька сердито швырнул портфель под ноги часового,
стоявшего около черного знамени:
   - Стеречь, как маму! Иначе - душа вон, и баста!
   Часовой ловко подхватил портфель, сунул его  в  железный  сундук  и
снова вытянулся у знамени с шашкой на плече.
   Бандит в измятом цилиндре проворно сел за походный  стол  и  тотчас
вынул карандаш и толстую записную книжку:
   - Я слухаю, батько, диктуйте...
   - Пшел к чертям! -  огрызнулся  батька,  шагая  взад  и  вперед  по
палатке с плетью в руке. - Ты, скотина, мой адъютант и не видишь,  что
у тебя делается под носом.
   - А что у меня там делается, батько? - испуганно спросил  адъютант,
шмыгнув пальцем по верхней губе.
   - А то, что в нашем войске засел шпион, сто чертив твоему батьку!..
   - Шпион?! - всполошился адъютант. -  Быть  того  не  может!  У  нас
хлопцы все на подбор...
   -  Цыть,  когда  я  говорю!  -  прикрикнул  Махно  бросая  на  стол
скомканную бумажку. -  -  Накануне  разгрома  у  меня  пропала  важная
депеша, а на ее месте я нашел вот эту чепуху.
   Адъютант  проворно  развернул  бумажку   и   прочитал   вполголоса:
"Берегись, коварная Лисица! Твой лохматый скальп скоро украсит  вигвам
Великого Вождя краснокожих воинов. Мы тебе  покажем,  как  села  жечь,
бандитская морда! За красных дьяволят - Следопыт".
   - Что за дьявольщина такая! - развел руками адъютант. - Значит,  за
нами в самом деле кто-то следит и доносит красным о каждом движении. А
ты уверен, батько, вон в том  казачке,  что  охраняет  нашу  казну?  -
кивнув в сторону часового, прошептал адъютант на ухо атаману.
   - Цыть, Голопуз! - оборвал  его  Махно.  -  Этот  мальчишка  -  сын
убитого красными старшины и предан нам, как собака.
   - Молчу, молчу! - осекся Голопуз, захлопывая рот  ладонью.  -  Я  ж
только соображаю...
   Махно остановился посредине палатки и, по-наполеоновски  сложив  на
груди руки, приказал:
   - Пиши, адъютант!
   Голопуз поспешно схватил карандаш.
   -  Атаману  Черняку  от  батьки  Махно  братский  привет,  -  начал
диктовать атаман,  ощупывая  свои  карманы.  -  Слухай,  Черняк:  живо
собирай свое войско и ровно к пяти часам утра будь у Чертова дуба,  да
хорошенько сховайся. Ударим сразу с двух сторон!..
   - Однако  где  же  его  донесение?  -  вдруг  оборвал  себя  Махно,
продолжая обшаривать карманы... - Ах, вот оно!  Ищь  ты,  забыл,  куда
засунул.
   Махно выхватил из заднего кармана брюк маленькую  бумажку  и  вдруг
побледнел, в ужасе выкатив глаза.
   - Эт-то что такое?.. Эт-то ж не то?!
   Трясущимися руками он  расправил  бумажку  и  вполголоса  прочитал:
"Сегодня ночью атаман Черняк будет разбит красными. На  днях  получишь
хорошую баню и ты, проклятая Лисица, не будь я Следопыт"...
   - Опять он, сатана бесхвостый! - неистово заорал взбешенный бандит.
- Шкуру спущу! Засеку насмерть и баста!
   И Махно так хватил плетью по  столу,  что  Голопуз  подскочил,  как
ужаленный, выронив из рук карандаш и тетрадку.
   - Как попала ко мне в карман эта пакость?!  Я  вас  научу  охранять
своего атамана, прохвосты! Вон, глиста поганая!..
   Голопуз ринулся к выходу. Махно толкнул его ногой  в  спину  и  сам
выскочил из палатки.
   Когда палатка  опустела,  казачок  осторожно  шагнул  к  выходу  и,
чуть-чуть приподняв уголок полотнища, выглянул наружу.
   Вокруг было спокойно. Часовые стояли на месте.
   Двигаясь, как тень, казачок вернулся  к  знамени,  проворно  открыл
железный сундук и, вынув портфель Махно, сунул его в свою сумку:
   -  Теперь  пора  тикать.  Кажется,  этот  длинный  журавль   что-то
пронюхал.
   Схватив бумажку,  казачок  быстро  набросал  записку:  "До  скорого
свидания, грозный  атаман.  Как  ни  вертись,  а  от  нас  не  уйдешь,
грабитель. По поручению Следопыта - Овод - Мельниченко".
   Заранее  радуясь  предстоящему  бешенству  бандита,  Овод   свернул
записку треугольником и положил в железный сундук - пусть повеселится!
   Костры давно уже погасли. Часовые сладко дремали.
   Весь лагерь спал крепким сном.
   Бесшумно шагая между спящими бандитами, Овод  благополучно  пересек
поляну и по узкой тропке направился в глубину леса. Здесь он без труда
нашел тачанку атамана и, смело подойдя к караульному, сказал:
   -  Слушай,  Сероштан,  оседлай  живее  пару  лучших  коней:  батька
требует.
   - Чего там седлать, - лениво отозвался казак,  -  два  коня  у  нас
всегда наготове, вон они под дубом стоят.
   Бандит хорошо знал махновского казачка  и,  ничего  не  подозревая,
неторопливо отвязал коней и передал их Оводу.
   - Бери и тикай!
   Овод мигом вскочил в седло, взял второго  коня  за  повод  и  шагом
поехал в сторону лагеря. Зная пароль, он  без  особого  риска  миновал
последнюю стражу и вскоре исчез в лесной глуши...
   Сероштан  между  тем  возвратился  к  тачанке,  раза  два   зевнул,
позавидовал тем, кто спал, и предался воспоминаниям...
   Но как Овод очутился в "казачках" у самого Махно -  вот  вопрос?  К
сожалению, сейчас уже нет времени  для  ответа.  Оводу  дорога  каждая
секунда. Его вот-вот могут хватиться и, конечно, пошлют погоню...




   Проехав шагом около полуверсты и  выбравшись  на  знакомую  дорогу,
Овод пустил коней крупной рысью.  Вот  уже  близко  опушка  леса,  меж
деревьев просвечивает небо. Овод натянул поводья  и,  осмотревшись  по
сторонам, крикнул, подражая филину.
   В ответ из лесной глуши зловеще  закаркал  ворон.  через  минуту  у
самой морды лошади, словно из земли, вырос Следопыт, а за ним появился
и Ю-ю с карабином в  руках.  При  виде  Овода  он  широко  и  радостно
улыбнулся.
   Лошади в испуге шарахнулись в сторону, едва не сбросив седока.
   - Экий ты, леший, как кошка ходишь, - рассмеялся Овод, бросая повод
второй лошади Следопыту. - Принимай скорее, и марш!
   - Что, погоня? - хладнокровно спросил Мишка, одним махом  вскакивая
в седло.
   - Погони еще нет, но она будет. Голубая Лисица в  таком  бешенстве,
что перебьет всю свою банду, если мы не будем пойманы.
   - Тогда летим. Садись за мной, Ю-ю.
   - Караша, капитана, - тихо отозвался Ю-ю, вскакивая  на  круп  коня
позади Мишки.
   - За мной, - скомандовал Мишка, взмахнув плетью.
   Горячие кони помчались по дороге, взметая вихри пыли.
   Лес вскоре кончился. Впереди  извилистой  лентой  тянулся  сердитый
Днепр.
   Беглецы круто повернули вверх, по течению, к известному  им  броду.
По расчетам Мишки, до него оставалось пять-шесть верст, не  более.  И,
если им удастся благополучно перебраться  на  ту  сторону  реки,  дело
будет выиграно, там уже недалеко до военной зоны красных.
   Быстроногие махновские  кони  понравились  Мишке,  и  он  на  скаку
крикнул Оводу:
   - Если увидишь  Голубую  Лисицу,  передай  ей  спасибо  за  хороший
подарок!
   Овод рассмеялся:
   - Я  оставил  ей  благодарственную  записку,  будет  довольна!
   Над Днепром поднялась огромная багровая луна.
   - Эка вынесло тебя не вовремя, - сердито проворчал  Мишка,  стегнув
коня, - за десять верст заметят!
   В ушах засвистел ветер, из-под копыт лихих коней сыпались искры. Но
вскоре Мишка замедлил бег и стал  искать  груду  камней,  обозначавшую
брод.
   Луна, как назло, спряталась за облако, и густая тьма сразу  окутала
реку.
   Не заметив брода, ребята промчались еще с версту вдоль  берега.  Но
вдруг Мишка так круто осадил лошадь, что она взвилась на дыбы, а  Овод
оказался на десяток шагов впереди.
   - Что случилось? - тревожно спросил он, равняясь с Мишкой.
   - Тихо! - Мишка прислушался. - Погоня!
   А луна, словно издеваясь над ребятами, во всей красе снова  выплыла
из-за облака, заливая Днепр и все вокруг чудесным сиянием.
   - Вон брод! - радостно вскрикнул Мишка, показывая на знакомую  кучу
камней, мимо которой они промчались в темноте. Но позади уже  слышался
топот многочисленных копыт, а через мгновение  ребята  увидели  бешено
мчавшийся отряд бандитов. Скакать дальше вдоль берега не имело смысла:
рано или поздно нагонят. Единственный выход - первыми перейти  брод  и
попытаться задержать погоню. Все это Мишка сообразил в одну секунду  и
отдал команду:
   - Сыпь до брода!..
   Беглецы вихрем промчались навстречу врагам и, круто повернув коней,
ринулись в воду.
   Заметив ребят, махновцы пронзительно взвизгнули и тоже  устремились
к броду. Однако беглецы уже были на том берегу.
   Вылетев из воды на кручу, Мишка отчаянно свистнул и дал шпоры коню:
   - Вперед, буденовцы!
   Но в этот момент махновцы с седел дали залп по беглецам.
   Обе лошади грохнулись на землю, отбросив в сторону своих седоков.
   - Вот когда мы влопались! - сердито проворчал Мишка,  вскакивая  на
ноги и хватаясь за маузер.
   - Ну, нет, - возразил Овод, - мы еще посмотрим. Во  всяком  случае,
махновские бумаги мы должны спасти во что бы то ни стало
   Во всем подражая Мишке, Ю-ю спокойно снял с плеч свой "карабай". Он
редко принимал участие в обсуждении обстановки, но  действовал  всегда
решительно и мужественно, точно выполняя любое приказание командира.
   - Ложись, и за мной! - скомандовал Мишка.
   Он прополз шагов пятьдесят вдоль берега и залег за огромным камнем.
Ю-ю и Овод последовали его примеру.
   - Так как же быть с бумагами? - спросил Следопыт, лежа на животе  и
зорко наблюдая за противником.
   Овод снял сумку с плеча и, передавая ее Ю-ю, сказал:
   - Эту сумку Ю-ю немедленно доставит нашим, а мы задержим бандитов у
переправы.
   - Да, ты прав,  всем  спастись  не  удастся,  -  тотчас  согласился
Следопыт. - Но не лучше ли тебе самому пойти с бумагами, а  мы  с  Ю-ю
дадим бой...
   - Нет-нет! - решительно перебил Овод. -  Ведь  мы  дали  клятву  не
покидать друг друга в беде... а беда уже надвигается, -  и  он  кивнул
головой в сторону брода.
   Махновцы заметили свалившихся коней, дали  по  ним  еще  три-четыре
залпа и смело пустились в реку, идя по два в ряд.
   Мишка пожал руку Оводу и приказал  Ю-ю  немедленно  отправляться  в
путь:
   - Умри, но сумку доставь нашему полковнику или самому Буденному!
   - Слюхай, капитана! - Ю-ю с некоторым колебанием взял  таинственную
сумку. Он понял, что ему велят оставить своих друзей в  самый  опасный
момент, когда его "карабай" мог бы пригодиться. Но приказ есть приказ.
Козырнув командиру и поклонившись Оводу,  он  молча  перебросил  сумку
через плечо и быстро пополз прочь от берега.
   Проводив Ю-ю теплым взглядом. Овод вздохнул:
   - Какой он славный товарищ... Прощай, дорогой!..
   - Ну-ну, - нахмурился Следопыт, - рано прощаться. Готовься  к  бою,
видишь - идут!
   Первая пара махновцев была уже на  середине  реки.  Мишка  насчитал
шесть пар  "с  хвостиком",  значит,  тринадцать  здоровенных  бандитов
против двух буденовцев.
   - Пора начинать музыку, - сказал Мишка, прицеливаясь, - надо  снять
первую пару: ты правого, я левого... Пли!..
   Гулкий залп прокатился над рекой.
   Оба  махновца  свалились  в  воду.  Раздался  крик.  Бандиты  сразу
остановились, открыв беглый огонь по мертвым коням, за  которыми,  как
им казалось, спрятались беглецы,
   Маневр Мишки оказался удачным. В то  время  как  махновцы  один  за
другим падали с седел, ребята, невредимы, лежали за камнем.
   Потеряв еще двух убитыми, бандиты в панике повернули обратно.
   - Ослы! - заметил Мишка, выпуская им вслед одну пулю за  другой.  -
Им надо было переть напролом, потерь было бы столько  же,  а  нас  бы,
конечно, пристукнули.
   - Не беспокойся, Мишук, мы, кажется, и так не уйдем: гляди-ка,  что
там творится.
   На помощь бандитам примчался еще один отряд. Он  сразу  спешился  и
вместе  с  остатками  первого  отряда  открыл   по   невидимым   юнцам
ожесточенную стрельбу, осыпая градом свинца  большой  отрезок  берега.
Пули запели и над камнем, скрывавшим ребят. Они не отвечали.
   - Да, пожалуй, ты прав, - признался Мишка, - пешком  нам  не  уйти:
впереди - голая степь, а наши кони на  том  свете...  А  тут  еще  эта
дурища светит во все лопатки!
   Он сердито погрозил кулаком в небо, по которому величаво и медленно
катилась луна.
   Обстрел вскоре прекратился. Бандиты снова сели на  коней  и  редкой
цепью двинулись через переправу.
   - Теперь они уже перейдут реку, как пить дать, - проговорил  Мишка.
- Ну, начинай, брат...
   И  буденовцы  опять  открыли  огонь  по  бандитам.  Однако  те   не
остановились, а только пришпорили коней и вскоре выбрались  на  берег.
Здесь они выхватили шашки и с диким воем устремились к  трупам  коней.
Бандиты надеялись захватить там отчаянных юнцов.
   - А ловко мы их  надули!  -  засмеялся  Мишка,  словно  не  понимая
опасности. - Кажется, штук семь отправили раков ловить.
   Бандиты покружились вокруг мертвых коней,  а  потом  рассыпались  в
разные стороны в поисках притаившихся ребят. Часть ринулась к камню.
   Друзья поняли,  что  смерть  или  постыдный  плен  неизбежны.  Овод
порывисто поцеловал Мишку:
   - Прощай, братишка мой, умрем вместе.
   - Зачем умирать, мы еще  подеремся,  -  ответил  Мишка,  закладывая
последнюю обойму в маузер. - За Советскую власть!.. За Ленина! Пли!
   Двое бандитов,  близко  подскакавших  к  камню,  слетели  с  седел.
Испуганные кони шарахнулись прочь, волоча по камням своих хозяев.
   Беглецы были обнаружены.
   С  торжествующим  ревом  махновцы,  сверкая  шашками,  всей   ордой
двинулись на двух подростков.
   Овод еще раз обнял своего храброго брата и приставил дуло маузера к
сердцу.
   - Прощай!..
   Все это произошло так быстро и неожиданно, что Следопыт успел  лишь
подхватить свою сестру  на  руки,  уронив  маузер.  Разъяренная  банда
махновцев обрушилась на безоружных, нанося им удары, кто чем мог...
   - Стой, хлопцы! - спохватился командир отряда,  вспомнив,  что  ему
приказано поймать и доставить беглецов живьем.
   С большим трудом ему удалось разогнать взбесившихся  головорезов  и
прорваться к ребятам. Они  лежали  неподвижно,  как  мертвые,  залитые
кровью, в растерзанных одеждах.
   - Собакам собачья смерть! - злобно проворчал рябой бандит. - Однако
кто же из них шпион? Они оба так изувечены, что и разобрать трудно.
   - Взять обоих! - приказал командир. - Но сначала отберите  портфель
с бумагами.
   Бандиты осмотрели сумку Следопыта, со всех сторон ощупали Овода, но
никаких бумаг не нашли.
   - Бумаг нет.
   - Как, нет? - растерянно пролепетал  командир.  -  Ну,  быть  беде:
батька всем нам шкуру спустит.
   Рассыпавшись вдоль берега, махновцы осмотрели седла мертвых  коней,
каждый камень, каждый кустик, но бумаги исчезли.
   Рябой бандит обмыл лица ребят водой и только тогда опознал Овода  -
Мельниченко. Командир велел  везти  его  с  особой  осторожностью,  на
случай, если он окажется жив.
   - А что делать с этим щенком?  -  спросил  рябой,  свирепо  толкнув
сапогом безжизненное тело  Мишки.  -  Приколоть,  что  ли,  на  всякий
случай?
   - Взять и его в лагерь, а там разберем.
   И отряд махновцев отправился в обратный путь, захватив пленников.
   Рябой грубо бросил Следопыта  поперек  седла  и  медленно  двинулся
вслед за бандой. Изредка поглядывая на бледное лицо юноши,  он  злобно
ворчал:
   - Я тебя довезу, гадюка!
   Переехав  брод,  он  незаметно  отстал  от   отряда   и,   наконец,
остановился на крутом обрыве. Слез с лошади  и,  сбросив  беспомощного
Мишку на землю, раздел его догола:
   - Я тебе покажу, красная собака, как махновцев бить!
   С этими словами бандит схватил голого Мишку на  руки  и,  раскачав,
бросил с обрыва в кипящие буруны.
   - Катись, дьяволенок!
   И, словно желая проверить, куда упало  тело,  бандит  нагнулся  над
обрывом и глянул вниз...
   В то же мгновение какая-то черная фигура беззвучно выросла  за  его
спиной. В воздухе сверкнул кинжал, и бандит свалился в Днепр вслед  за
своей жертвой.




   Оставив своих друзей, Ю-ю торопливо полз к молодому дубку,  одиноко
стоявшему у проселочной дороги,  в  стороне  от  реки.  На  его  спине
болталась  сумка  с  махновскими  бумагами.  Время  от   времени   Ю-ю
останавливался, осторожно приподнимал голову, оглядывался  назад.  Его
мучило сознание, что пришлось  покинуть  товарищей  в  такую  страшную
минуту. А он  так  привязался  к  ним,  что  ради  спасения  отважного
"капитана" и  его  удивительной  сестренки  готов  был  положить  свою
голову.
   Да, Ю-ю случайно открыл их тайну  и  теперь  смотрел  на  Дуняшу  с
глубочайшим  уважением  и  восторгом.  Однако  китайчонок  ни   единым
движением не выдавал своих чувств,  оставаясь  с  виду  все  таким  же
невозмутимо спокойным и молчаливым. И вот он вынужден уходить, оставив
на растерзание бандитам своих славных соратников.
   - Никараша, капитана, никараша, - укоризненно шептал он,  покачивая
головой. - Зачем такое?.. Ай, никараша...
   Добравшись до дубка, он прилег под ним и стал  наблюдать  за  ходом
боя. Он видел, как падали  в  воду  махновцы  и  в  какой  панике  они
бросились обратно, к берегу.
   - Маладца капитана! - одобрил Ю-Ю.
   Но каков был его ужас, когда второй отряд, невзирая на меткие  пули
друзей, все-таки перебрался через реку и  всей  массой  набросился  на
ребят.
   Ю-ю мгновенно вскочил на ноги и хотел уже бежать на помощь друзьям,
но сумка с бумагами свалилась с  плеча,  напомнив  о  суровом  приказе
Следопыта - доставить ее во что бы то ни стало полковнику.
   Ю-ю был в отчаянии. А когда на его глазах началось  дикое  избиение
ребят; он в бессильном гневе разорвал  свою  гимнастерку  и,  потрясая
карабином, кричал по адресу махновцев:
   - Собака! Бандит! Мой карабай на твой башка стреляй будет!..
   К счастью, за шумом свалки криков Ю-ю никто не  слышал.  Вскоре  он
увидел, как неподвижные тела его товарищей были брошены в седла и  вся
банда отправилась в обратный путь.
   Ю-ю понял, что  его  верные  друзья  и  защитники  погибли.  Сердце
бедного юноши сжалось от тоски и горя.  Захлебываясь  от  рыданий,  он
упал на траву и долго и горько  жаловался  кому-то  на  свою  жестокую
судьбу.
   - Ай, капитана, мой карош  капитана!  -  повторял  он,  катаясь  по
земле. - Пропал наш Овод!.. Совсем пропал!.. Зачем остался Ю-ю?..
   Ю-ю казалось, что вместе с друзьями погас  последний  луч,  который
так тепло согревал его  душу.  Но  вдруг,  пораженный  какой-то  новой
мыслью, Ю-ю ударил себя ладонью по лбу и вскочил на ноги.
   - Ай, никараша мой башка! - С этими словами он схватил свой карабин
и бегом пустился к броду.
   Пока командир был жив, Ю-ю считал невозможным нарушить его  приказ,
но теперь он убит, и ему уже все равно, дойдет бумага  немедленно  или
немножко  позже...  А  главное,  надо  узнать  о   дальнейшей   судьбе
товарищей, быть может, кто-нибудь жив еще, и тогда...
   Рискуя каждую минуту сорваться в бурную  пучину  или  попасться  на
глаза бандитам, Ю-ю с трудом перебрался через брод и издали последовал
за отрядом.  Вскоре  он  заметил,  что  один  из  махновцев  почему-то
задержался у обрыва и слез с коня. Ю-ю тоже  остановился,  спрятавшись
за куст.
   Бандит снял с седла безжизненное тело  и,  положив  его  на  землю,
присел на корточки. Ю-ю подполз ближе и осторожно приподнял голову.  В
предутренних сумерках он смутно видел, как бандит  сорвал  с  человека
одежду и, приподняв обнаженное тело на руки,  подошел  к  самому  краю
обрыва. Вот он качнул его и бросил в Днепр. Ю-ю весь содрогнулся:  ему
показалось, что в воздухе промелькнула всклокоченная голова Мишки.
   Выхватив кинжал, Ю-ю одним прыжком очутился за  спиной  бандита,  а
через мгновение тот, пораженный насмерть, уже  летел  вслед  за  своей
жертвой.  Ю-ю  глянул  с  обрыва.  Внизу  пенились  и  ревели   волны,
разбиваясь об отвесную скалу.
   Ю-ю бегом  спустился  к  берегу  и,  внимательно  оглядывая  каждый
камень, пошел вдоль излучины  вниз  по  течению.  Здесь  река,  сделав
крутой поворот, катилась спокойно. Поиски не дали результатов: на пути
встречались только голые камни, скатанные водой. Ю-ю тяжело  опустился
на землю и, полный отчаяния, уставился неподвижным взглядом  в  темные
воды Днепра.
   Что делать?
   Но вдруг ему почудилось, что кто-то тихо  стонет  вблизи.  Он  живо
вскочил на ноги и осмотрелся по сторонам - никого нет... Через секунду
стон повторился, казалось, он шел из самой глубины реки.
   По спине суеверного Ю-ю  пробежал  холодок:  уж  не  утопленник  ли
подает голос?
   Преодолевая страх, Ю-ю подошел к самой  воде  и  за  большим  серым
камнем увидел чье-то голое  тело,  омываемое  волнами.  Мокрая  голова
лежала на мелкой гальке, лицом вверх. До слуха онемевшего на месте Ю-ю
донесся шепот:
   - Овод... где Овод?..
   Дрожа от волнения, Ю-ю бросился в воду, схватил Мишку  на  руки  и,
выйдя на берег, осторожно уложат его на песок.
   - Мой тавалиса... мой  капитана,  -  радостно  лопотал  он,  насухо
вытирая друга.
   Мишка постепенно приходил в себя. Наконец  он  приподнял  голову  и
мутными глазами уставился в лицо Ю-ю, видимо, не узнавая его:
   - Где Овод?.. Где Дуняша? - еле слышно спросил он.
   Ю-ю беспомощно развел руками:
   - Моя не знай, капитана, бандит пришел, взял...
   Следопыт долго не мог понять, что с ним случилось, где он находится
и почему он голый. Только острая боль в раненой ноге  вдруг  напомнила
ему о расправе бандитов и самоубийстве Овода. Он вспомнил,  как  нежно
обняла его Дуняша, прощаясь перед смертью,  как  она  приставила  дуло
маузера к своей груди, но дальше все пропадало в тумане. Какой-то вой,
крики, страшный удар в голову...
   В первое  мгновение  ему  захотелось  плакать  от  сознания  своего
бессилия. Но мысль о том, что Овод захвачен в плен и, быть может,  еще
жив, и ждет его помощи, заставила  Мишку  собрать  последние  силы.  С
трудом приподнявшись на локте, он стал расспрашивать Ю-ю обо всем, что
он видел.
   Из короткого рассказа китайца Мишка  узнал  только,  что  их  долго
били, потом бросили на коней и увезли через Днепр, а  жив  ли  Овод  -
неизвестно...
   Глаза Следопыта вспыхнули гневом. Надо не плакать,  а  действовать!
Если Овод не умер, проклятый Махно предаст его таким пыткам, каких  не
выдержит даже взрослый человек, а ведь она еще девочка...
   При помощи Ю-ю Следопыт поднялся на ноги,  осмотрелся  и  тщательно
ощупал свои ребра и голову - кажется, все цело.
   - Вот идиоты! - заметил он. - Двадцать ослов не могли одного  Мишку
убить!.. Вот только нога что-то того... Далеко не убежишь...
   Покрытая ранами правая нога Мишки опухала. Ю-ю тотчас разорвал свою
рубашку и ловко перевязал ногу. Но при новой попытке  двинуть  раненой
ногой Следопыт побледнел и свалился на руки Ю-ю. Тот подхватил  его  и
понес к оставленной бандитом лошади.
   Придя в себя и увидев перед носом морду коня, Мишка изумился:
   - А это что за привидение?
   Ю-ю скупо рассказал о стычке.
   - Молодец, Ю-ю! - похвалил Следопыт своего славного оруженосца.
   Ю-ю  счастливо  улыбнулся  и  подал  Мишке  его  одежду,  сорванную
бандитом. Мишка оделся.
   Но как быть дальше? Гнаться сейчас  за  Оводом  -  дело  совершенно
безнадежное, тем более, что  каждую  минуту  бандиты  могли  хватиться
отставшего махновца и начать поиски. Идти  пешком  не  давала  больная
нога...
   Немного подумав, Следопыт решительно скомандовал:
   - На коня!
   Преодолевая мучительную боль, при помощи Ю-ю Следопыт  взобрался  в
седло. Ю-ю уселся за его спиной.
   - Ну, а теперь вперед! - приказал Мишка. - Загони коня, но  доставь
меня к нашему полковнику живым или  мертвым.  Если  буду  кричать,  не
обращай внимания. Только держи крепче и не давай падать.
   - Есть, капитана! - Ю-ю понял, что от быстроты бега  зависит  жизнь
несчастной Дуняши, попавшей в руки свирепых бандитов. Он изо всей силы
хлестнул и без того горячего коня плетью. Тот бешено рванулся  вперед.
Мишка скрипнул зубами от боли. И они лихим  карьером  понеслись  вдоль
Днепра к броду.
   Луна бледнела. Ночная тьма быстро таяла, отступая в лесную глушь.
   Далеко за Днепром вихрилась  пыль.  Словно  стрела,  выпущенная  из
лука, боевой конь летел навстречу ветру, раздувая ноздри. Левой  рукой
Ю-ю поддерживал Мишку, правой нахлестывал коня и  пронзительно  кричал
на всю степь:
   - Га-га-ааа!..




   В то время как наши друзья мчались в лагерь Буденного, батько Махно
нервно бегал по поляне. Он был взбешен до последней степени:  какой-то
молокосос так ловко водил за  нос  грозного  атамана,  что  его  банда
дважды подряд оказалась жестоко битой. Это ли не конфуз!  На  сей  раз
мнимый сын старшины Мельниченко  захватил  важную  переписку  Махно  с
атаманами других банд и план общего наступления на Екатеринослав. Если
беглец не будет  пойман  и  бумаги  попадут  к  красным,  провал  этой
кампании неизбежен.
   Махно, как волк в клетке, носился взад и  вперед,  до  крови  кусая
губы. Он ждал бумаг. Наконец до его слуха донесся топот коней.
   - Скорей позвать есаула! - нетерпеливо крикнул Махно,  хлестнув  по
цилиндру подвернувшегося адъютанта.
   - Я здесь, батько!
   И молодой командир отряда вытянулся перед Махно, взяв под козырек.
   - Бумаги! Подай бумаги! - потребовал атаман, протягивая руку.
   - Бумаг нет, - дрожа всем телом, ответил побелевший есаул.
   - Что ты сказал? Не-е-ет?! -  неистово  заревел  атаман.  -  Запорю
насмерть! Семь шкур спущу, мерзавец!..
   Вспыхнув от гнева и незаслуженной обиды, есаул дерзко Ответил:
   - Забываешься, батько! Я дворянин и не позволю орать на меня!
   - Цыть, мальчишка! Взять его!..
   На крик Махно явился мрачный одноглазый бандит с толстой плетью  за
поясом - палач банды. Он мигом скрутил есаулу руки назад и, как щенка,
потащил в лес.
   - Всыпать ему сто горячих! - крикнул вслед Махно.
   Вскоре из леса послышался свист плетей, яростные проклятия и угрозы
есаула.
   Один из бандитов принес на руках окровавленного Овода и бросил  его
к ногам атамана, как победный трофей экспедиции.
   При виде неподвижного тела мнимого Мельниченко Махно снова вспылил:
   - Как, убит? Я ж приказал доставить живьем!
   - Хиба ж я знаю? Може, сдох, а може, и живой, -  спокойно  возразил
бандит, - я ж не дохтур...
   - Та-а-ак, -  зловеще  протянул  Махно,  разглядывая  бледное  лицо
Овода, - если этот змееныш окажется мертвым,  половину  вашего  отряда
вздерну на деревья.
   - Та воны ж настоящие дьяволята, трясця их матэри! -  оправдываясь,
выругался бандит. -  Двое  щенят  семерых  казаков  угробили  та  трех
поранили.
   Этот неприятный  сюрприз  заставил  Махно  подскочить  на  месте  и
разразиться такой забористой бранью, что даже у видавших виды бандитов
глаза полезли на лоб.
   - А где же второй щенок? - спросил Махно, немного отдышавшись. - Ты
говоришь, их было двое.
   - Того Сероштан вез. Гей, Сероштан, тяни к батьке своего шибеника!
   На крик никто не отозвался.
   Каково же было изумление всей банды, когда стало  известно,  что  и
Сероштан и пленник бесследно пропали.
   - Вот нечистая сила! - в  страхе  ворчали  суеверные  махновцы,  не
знали,  чем  объяснить  таинственное  исчезновение.   -   Мабуть,   то
переворотень був який, чи шо...
   А Махно настолько растерялся, что велел немедленно  связать  и  без
того неподвижного Овода и под усиленной  охраной  отправить  на  новую
стоянку.  Хитрый  бандит  понял,  что  пропажа  бумаг  и  неизвестного
мальчишки может привести к  неожиданному  нападению,  и  решил  тотчас
переменить место.
   Вскоре вся шайка мчалась по тайным тропам  и  дорогам  в  указанный
атаманом район.




   Овод очнулся в какой-то темной конуре. Снаружи слышался  непонятный
рокот. Открыв глаза и озирая мокрые, покрытые плесенью стены, он долго
не мог сообразить, что с ним  произошло.  Но  постепенно  мысли  Овода
прояснились. Он понял, что каким-то чудом уцелел в страшной  свалке  у
переправы и теперь, видно, находится в плену у лютого атамана: от него
уж не будет пощады. Жалко, не удалось покончить с собой. В горячке боя
он забыл вложить в револьвер новую обойму и  упал  не  от  собственной
пули, а от удара бандита.
   Овода охватила тревога за брата. Где он? Жив ли? Может быть, и он в
плену? Тогда их обоих ждет лютая пытка и смерть на виселице.
   Овод содрогнулся.  Он  хорошо  понимал,  что  ему  предстоят  такие
страшные муки, каких, быть  может,  не  знал  и  действительный  Овод,
прекрасный образ которого встал теперь перед ним. Да,  он  постарается
умереть так же мужественно, без  слез  и  мольбы  о  пощаде.  Ведь  он
умирает за Советскую власть, за ту власть, которая принесет  свободу и
счастье всем беднякам его милой Родины... И Мишке, и Ю-ю...  Если  они
еще живы.
   Вдруг огромная лягушка прыгнула на голые ноги Овода.  Он  испуганно
метнулся в сторону и, пронзенный с головы до  ног  мучительной  болью,
снова потерял сознание.
   Очнувшись, Овод снова не мог понять, что же  еще  случилось?  Может
быть, это сон? А может быть,  это...  свобода?  Весь  забинтованный  и
отмытый от крови, он лежал на чистой постели в белой уютной  комнатке.
Как вестник жизни и счастья, светлый луч  утреннего  солнца  падал  из
маленького окна на глиняный пол. Ну, конечно, это свобода. Он у своих.
   Открылась дверь. В комнату вошла высокая стройная девушка и ласково
склонилась над Оводом:
   - Не хочешь ли пить, солдатик? - спросила  она,  подавая  кружку  с
холодной водой.
   Дрожащими губами Овод жадно припал к кружке, чувствуя, как вместе с
водой в его тело вливаются новые силы.
   - Где я? - еле слышно спросил он, словно  боясь  спугнуть  чудесное
видение.
   - Ты у друга, - так  же  тихо  ответила  девушка,  глядя  на  Овода
теплыми карими глазами. - Но дальше не спрашивай: я не в силах  помочь
тебе...
   Только теперь Овод услышал  уже  знакомый  ему  странный  рокот  за
окном: значит, он находится в том же месте и в тех же руках.
   Вдруг дверь с шумом распахнулась, и на пороге появился  сам  батька
Махно в сопровождении одноглазого бандита.
   Злой, тусклый глаз палача заставил  Овода  содрогнуться:  он  вдруг
ясно понял, что его раны перевязаны лишь для  того,  чтобы  возвратить
его к жизни на новые муки, а может быть, и на смерть.
   - Прошу оставить нас, красавица, -  вежливо  поклонившись  девушке,
сказал Махно.
   Бросив тоскливый взгляд в сторону Овода, девушка молча вышла.
   Атаман сел на широкую дубовую скамью около Овода  и  молча  оглядел
его с головы до пят: так смотрит сытый кот на пойманную мышь.
   Сняв с плеча кожаную сумку, одноглазый бросил ее  в  угол  и  молча
встал у двери.
   В сумке что-то зазвенело...
   - Итак, - зловеще спокойным тоном начал  Махно,  -  с  кем  я  имею
удовольствие разговаривать? Надо полагать, не с Мельниченко?
   - Нет, я дочь бедняка-крестьянина из села Яблонного, которое сожгла
ваша банда, - просто ответила девушка, решив  выдержать  испытание  до
конца.
   Махно, словно ужаленный, вскочил на ноги:
   - Как!? Ты... ты... девчонка?! И ты  осмелилась  проникнуть  в  мой
штаб? А знаешь ли ты, что ждет тебя за шпионаж?
   - Пытка и смерть, - спокойно ответила Дуняша.
   - Ты не ошиблась, гадюка. У нашего одноглазого дьявола давно уже не
было работы.
   Дуняша невольно глянула  на  палача.  Отвратительно  ухмыляясь,  он
сидел на корточках и корявыми, как  клешни,  руками  рылся  в  кожаной
сумке. Его сверлящий глаз тускло поблескивал. У Дуняши  упало  сердце.
Но она тотчас взяла себя в руки и отвернулась к стене.
   - Ну, так вот что, подлая девчонка, - снова заговорил Махно, хватая
Овода за волосы и поворачивая лицом к себе. -  Если  ты  хочешь  быть'
повешенной сразу без особых хлопот и неприятностей, сейчас  же  сообщи
нам, куда делись украденные тобой бумаги и тот мальчишка, который  был
вместе с тобой.
   - Как? - вскричала девушка. - Следопыт бежал?!
   Дуняша ликовала: Мишка жив, на  свободе!..  Теперь  она  готова  на
любые муки...
   Услышав ненавистное имя Следопыта, Махно  понял,  что  его  бандиты
упустили самого главного врага шайки. Он задрожал от ярости:
   - Отвечай, звереныш, иначе из твоей спины  вырежут  кожу  для  моих
сапог!
   - Да что ж тут отвечать! - воскликнула девушка.  -  Ваши  бумаги  в
надежных руках, а где теперь Следопыт, спроси у ветра в поле...
   Лицо Махно позеленело.
   - А... ты еще смеешься, змея! Эй, кривой  черт,  поучи-ка  ее,  как
надо отвечать атаману... Только смотри не зарежь насмерть,  а  то  сам
угодишь в Черную балку.
   - Слухаю, батько. Я буду дергать по ниточке, так что не умрет  даже
муха, а толк будет...
   Привычным движением палач подхватил Дуняшу на руки  и,  положив  на
скамью, захлестнул широкими ремнями.  Потом,  не  торопясь,  вынул  из
своей страшной сумки острый блестящий клинок странно изогнутой формы.
   - От этой штуки и не такие  щенки  выли,  -  ворчал  палач,  хватая
девушку за кисть руки.
   Дуняша закрыла глаза...
   Махно быстро отошел к окну и закурил папиросу. Жадно затягиваясь  и
выпуская изо рта кольца дыма, он следил за  каждым  движением  крабьих
рук палача. Тяжкие муки беззащитной  жертвы,  видимо,  доставляли  ему
наслаждение. Его серое лицо подергивалось судорогой, на  тонких  губах
застыла кривая усмешка.
   Время  шло.  Пытка  продолжалась.  Палач  глухо   ворчал,   изрыгая
проклятия. Но ни единого звука, ни слова мольбы о  пощаде  не  услышал
Махно от девушки. Только побелевшее лицо ее покрылось холодным  потом,
да искусанные губы залились кровью...
   - Довольно! - прохрипел пораженный стойкостью девушки Махно. - Пшел
вон!
   Он боялся, что Дуняша умрет, не открыв своей тайны.
   Ворча, как побитый пес, одноглазый отошел.
   Дуняша  очнулась  и,  тяжело  вздохнув,  застонала  от  невыносимой
боли...
   Махно довольно улыбнулся:
   - Ну, что, красный дьяволенок, будешь отвечать батьке Махно?..
   - Буду, - еле слышно ответила девушка.
   - Вот и добре, - похвалил бандит. - Если ты честно ответишь на  мои
вопросы и расскажешь, где теперь находится штаб Буденного,  ты  будешь
помилована. Катись ко всем чертям... и баста!..
   Дуняша с трудом повернула голову, тяжело  глянула  в  испитое  лицо
мучителя и твердо сказала:
   - Убей меня, но своих братьев я не выдам бандиту!
   В то же мгновение над головой Дуняши  сверкнула  шашка  взбешенного
Махно.
   - Стойте! Стойте! - раздался  вдруг  испуганный  крик,  и  девушка,
которая поила Овода, бросилась в ноги Махно: - Пощадите! Пощадите его,
милый атаман, - умоляла она, хватая за  руки  обезумевшего  от  ярости
бандита.
   Описав над Дуняшей кривую, шашка  медленно  опустилась  и  ткнулась
концом в пол.
   Мрачное лицо Махно прояснилось.  Он  торопливо  поднял  девушку  за
плечи и, заглянув ей в глаза, сказал:
   - Хорошо, моя красавица. Ты дашь мне выкуп, и я помилую эту дерзкую
девчонку...
   - Что вы сказали? Это  -  девчонка?!  -  гневно  сверкнув  глазами,
воскликнула  девушка.  -  Неужто  грозный  атаман   воюет   с   такими
младенцами?!
   Махно снова потемнел:
   - Я уже сказал, что дарую ей милость: она  будет  просто  повешена,
как военный шпион... и баста! - Он сделал знак  палачу:  -  На  Черную
балку!
   - О, какой же ты зверь! - простонала девушка, загораживая Дуняшу. -
Нет-нет! Я не дам ее!..
   - Не плачь, сестра, - прошептала Дуняша, - мне смерть не страшна. Я
умираю за святое дело. Прощай!
   Девушка прильнула губами к тонкой бессильной руке Дуняши,  залилась
слезами.
   Палач грубо оттолкнул ее, схватил  пленницу  на  руки  и  понес  из
комнаты...
   Дверь за ними захлопнулась, как крышка гроба.




   Теплый летний день тихо угасал. Ветерок приносил из  степи  крепкий
аромат трав. Невозмутимый покой царил над миром.
   Но люди-звери продолжали творить свое злое дело. На  дне  глубокого
темного  оврага,  именуемого  Черной  балкой,   под   корявым   сучком
обожженного молнией дуба лежал бедный Овод. Из мрачной  глубины  балки
он видел только кусочек угасающего неба, и его душа тоскливо  тянулась
вверх, в эту синюю даль, полную красоты.
   И  впервые  за  всю  свою  боевую  жизнь  стойкий  и  крепкий  Овод
почувствовал  себя  маленькой,  беззащитной   девочкой,   попавшей   в
неумолимое колесо кровавой войны, и вот теперь, сию минуту, она  будет
безжалостно раздавлена вдали от родных мест, на дне черной ямы. А ведь
она желала народу добра и счастья. Она  мечтала  о  том,  чтобы  знамя
Советов засияло над миром, возвещая всем  угнетенным  зарю  свободы  и
братства... Как чудесно заживут бедняки, когда  придет  этот  желанный
час!
   И, забыв  на  мгновение  о  неотвратимой  казни,  Дуняша  счастливо
улыбнулась, вспомнив милого своего Мишку и верного  друга  Ю-ю  с  его
неразлучным  "карабаем".  Вспомнила  и  живо   представила   себе   их
безутешное горе, когда дойдет до них весть о ее смерти. А что будет  с
доброй их матерью, которая ждет не дождется своих дорогих птенцов?!
   И тяжкие слезы сами собой покатились по исхудавшим щекам измученной
девушки. Ей так страстно хотелось жить.
   - Ну, пора, - словно сквозь сон услышала она пропитой голос, - надо
спешить...
   И  огромная  туша  склонилась  к  распростертой  на  земле  Дуняше.
Одноглазый палач продел  ее  голову  в  веревочную  петлю.  Потом  она
увидела, как конец веревки  перекинули  через  сук.  Сук  был  заметно
потерт посредине.
   "Знать, не меня одну вешали  здесь  проклятые  бандиты",  -  гневно
подумала она, машинально поправляя петлю, съехавшую на  подбородок.  И
только теперь Дуняша остро почувствовала, что ее минуты  сочтены,  что
она никогда больше не увидит ни знойного летнего солнца,  ни  голубого
неба, ни пестрых пахучих цветов, ни верных друзей. Ее  сердце  сжалось
предсмертной тоской и сознанием полного бессилия.
   Никакой надежды на спасение не было.  Помощник  палача  -  плюгавый
низкорослый бандит - лениво переваливаясь с ноги на ногу, уже подходил
к своей жертве... А через минуту мертвое тело будет  одиноко  качаться
над этой ужасной ямой, слетятся хищные птицы и...
   - Кррр! Кррр! - донеслось до ее слуха зловещее карканье ворона.
   Услышав  знакомый  сигнал,  девушка  встрепенулась  и,   как   эхо,
отозвалась криком филина.
   Палач отпрянул:
   - Что это? С ума, что ль, она спятила?..
   - Мабуть, и так, -  спокойно  отозвался  помощник,  поднимая  руку,
чтобы достать конец веревки, перекинутой через сук.
   Дуняша подняла голову и глянула  в  направлении  звука.  Но  вокруг
никого не было, только на противоположной стороне оврага что-то  серое
шмыгнуло в кустах, слегка шелохнув ветку.
   "Что ж это? Неужели вороны уже слетаются к  оврагу  в  предчувствии
легкой добычи?" - тоскливо подумала Дуняша,  вновь  поднимая  глаза  к
небу, где уже загорались бледные звезды.
   - Прощайте, звезды! - тихо прошептала Дуняша. - Приласкайте за меня
рыжего Мишку, поцелуйте Ю-ю...
   - Та ну же, тягни!  -  сердито  крикнул  палач.  -  Какого  дьявола
канителишься, каракатица!
   Помощник лениво подпрыгнул, но конец веревки повис так высоко,  что
он коснулся его только концом пальца.
   - А, будь ты проклята, змеюка! С ней и перед смертью морока...
   Он подпрыгнул еще раз:
   - Ну вот и готово!..
   Веревка стала натягиваться...
   Дуняша в ужасе  закрыла  глаза.  Крик  ворона  повторился.  Дуняша,
собрав все силы, резким движением сбросила с головы петлю.
   От неожиданности  тянувший  за  веревку  подручный  палача  потерял
равновесие и свалился.
   В то же мгновение  в  вечернем  воздухе  прокатился  залп  из  двух
карабинов, и  оба  злодея,  пронзенные  пулями,  завертелись  ужами  в
предсмертной агонии.
   Не успела Дуняша прийти в себя, как кто-то уже крепко обнимал ее  и
покрывал лицо поцелуями.
   - Дуняша, милая Дуняша!.. Жива!.. Да очнись же, это я, Мишка!..
   Девушка обвила руками кудлатую голову  брата.  Она  еще  не  верила
своим глазам.
   Но кривой палач лежал неподвижно под  дубком.  Его  подручного  Ю-ю
проворно сваливал в  ту  самую  яму,  которая  была  приготовлена  для
Дуняши.
   Поняв наконец, что она спасена от лихой  смерти,  Дуняша  прильнула
головой к широкой  груди  Следопыта  и  залилась  горячими  радостными
слезами.
   Потом она позвала к себе верного  Ю-ю  и  крепко  расцеловала  его,
благодаря за спасение и помощь.
   Растроганный Ю-ю, не знавший никогда ласки, встал на  колени  перед
лежавшей девушкой и, сложив на груди  руки,  молча  поклонился  ей  до
земли. В эту минуту он готов был ради нее отдать себя на  растерзание,
пойти на самую лютую казнь. Но бедный язык Ю-ю ничего не мог выразить,
и только черные блестящие глаза его  подернулись  влагой,  и  какой-то
комок подкатил к горлу. Он быстро поднялся и, схватив труп  палача  за
ноги, поволок его к яме...
   - Брось эту погань! - сердито буркнул  Мишка.  -  Пусть  их  вороны
хоронят. Нам пора в путь!..
   - Да-да! - подхватила Дуняша. - Возьмите меня скорее отсюда,  а  то
бандиты могут хватиться!..
   Мишка лукаво улыбнулся и, посмотрев на часы, сказал:
   - Не бойся, Овод, через полчаса здесь заварится такая каша, что  им
будет не до нас.
   - Что за каша?
   - Да ничего особенного, я привел с собой десятка три  добровольцев,
которые согласились потрепать махновскую шайку... А теперь марш,  марш
в дорогу!
   - Но как вы меня возьмете, ведь я еще не могу ходить?
   - Не беспокойся, это уже наше дело. Ну что, Ю-ю, готово?
   - Есть, капитана! - отозвался Ю-ю, подавая носилки, сделанные им из
ветвей того дуба, на котором махновские бандиты хотели повесить Овода.
   Осторожно уложив больную, наши герои медленно пошли по дну  оврага,
прочь от страшного места.
   На этот раз ночь им  благоприятствовала:  небо  сердито  хмурилось,
угрожая дождем.
   Овраг кончился.
   Следопыт тихонько свистнул. Из-за темной  купы  ближайших  деревьев
появился буденовец с винтовкой в руках:
   - Несете, хлопцы?
   - Несем.
   - Жив ли?
   - Жив.
   - Вот будет рад наш Дед! Давай скорей на тачанку.
   Красноармеец подошел к носилкам, радостно поздоровался с  Оводом  и
вместе с Ю-ю понес его к тачанке.
   - Сено положено? - спросил Следопыт.
   - Целый ворох.
   - Тогда едем!
   Овод и  Мишка,  у  которого  еще  побаливала  нога,  устроились  на
тачанке, а неутомимый Ю-ю и  боец,  взяв  винтовки  на  ремень,  пошли
следом.
   Проехав верст семь-восемь по глухим  местам,  они  услышали  позади
себя отчаянную ружейную трескотню.
   - Ну, началась потеха! - радостно потирая руки, воскликнул Мишка. -
Дальше мы можем ехать спокойно. Голубая Лисица решит, что она попала в
капкан, и даст тягу к старому лесу, где им знакома каждая тропинка.
   И действительно, вскоре перестрелка  стала  затихать,  удаляясь,  а
затем и совсем прекратилась.
   Дорогой Мишка подробно рассказывал Оводу,  как  он  с  помощью  Ю-ю
вырвался из лап бандитов, как они мчались в полк Деда, как  проследили
потом шайку Махно и разыскали, наконец, Черную балку...
   А  Овод  особенно  подробно  рассказал  о   девушке,   осмелившейся
заступиться за него перед зверем Махно.
   - А где это было? - заинтересовался Следопыт.
   - На водяной мельнице. Я узнала об этом, когда палач вынес меня  из
комнаты.
   Следопыт в раздумье почесал затылок:
   - Так ты говоришь, девушка назвала себя твоим другом?
   - Назвала...
   - А Махно обругала зверем?
   - Зверем.
   - И тот не убил ее?
   - Нет, даже назвал ее милой красавицей.
   - Гм... странная штука. Тут что-то есть  этакое,  -  нахмурив  лоб,
изрек Мишка, - А девка все-таки молодчага. И смазливая, говоришь?..
   - Как в сказке, - улыбаясь, ответил Овод.
   - Ишь ты...
   Путники незаметно  продвигались  вперед  и  к  восходу  солнца  уже
нагнали свой полк.
   Трудно себе представить радость и удивление  старого  полковника  и
буденовцев, когда они услыхали о возвращении уже  похороненного  всеми
Овода. Узнав подробности о пытке  и  геройском  поведении  Овода,  его
пришел навестить сам Буденный.  А  вскоре  он  послал  рапорт  высшему
командованию с просьбой о награждении орденами наших героев.
   На  другой  день  Конная  армия  Буденного   всесокрушающей   силой
двинулась  вперед,  очищая  от  врагов  советскую  землю.  К  великому
огорчению Деда, Овод был еще так слаб, что  его  пришлось  оставить  в
ближайшем госпитале, а вместе с ним остались, конечно, и его друзья  -
Следопыт и Ю-ю.
   Расставаясь с ребятами, старый полковник обнял и расцеловал каждого
по очереди.
   - Берегите себя,  хлопцы,  -  наказывал  он,  моргая  покрасневшими
глазами, - зря на рожон не лезьте и бейте беляков  с  умом.  Я  вас  в
партизанский отряд сдам. Нас уж вы не догоните...
   Любимый буденовский полк ушел вместе с армией, ушел и Дед...
   И опять трое юных бойцов-разведчиков закружились  в  кипящем  котле
кровавой войны.
   А пока три друга ищут свое место в строю, расскажем  читателю,  как
Овод попал в штаб Махно.
   Во время одной из стычек буденовцев с  махновскими  бандитами  Овод
заметил на поле  боя  тяжелораненого  деревенского  парня:  он  горько
плакал  над  трупом  старого  бандита.  Парень  был  без   оружия,   в
крестьянской одежде. На вид он казался не старше Овода. Из  допроса  в
штабе полка выяснилось, что  это  сын  убитого  старшины  Мельниченко,
верного друга и соратника Махно.  Он  возглавлял  одну  из  его  шаек,
которая и была уничтожена буденовцами. Уцелел только этот  парень.  По
его словам, отец впервые взял его  с  собой,  с  тем,  чтобы  передать
самому Махно в качестве ординарца. По документам и письмам,  найденным
в кармане старого Мельниченко, рассказ парня подтвердился.
   Такой случай Овод решил немедленно использовать и,  посоветовавшись
с друзьями, составил план  действий.  Нарядившись  в  одежду  пленного
парня, с документами отца явиться к  Махно  под  именем  сына  убитого
старшины, втереться к нему в доверие и остаться при штабе. Мишка и Ю-ю
будут держать связь с полком и доставлять добытые сведения.
   С некоторым сомнением и неохотой  полковник  одобрил  план  красных
дьяволят.
   Вскоре наши разведчики проследили  банду  Махно.  Переодетый  Овод,
"весь в слезах" и проклиная  красных,  явился  к  атаману.  Он  просил
принять его в банду, чтобы отомстить буденовцам за смерть отца.
   Весть о разгроме шайки Мельниченко разъярила Махно, но просьбу  его
"сына" он решил удовлетворить, а в знак согласия  ожег  его  плетью  и
приказал зачислить казачком при своей особе.
   Скрипнув зубами, Овод стерпел "ласку" бандита и поклялся  отплатить
ему сторицей. А как он выполнил свою клятву, читатель уже знает.




   Через десять дней  после  описанных  событий,  глубокой  ночью,  по
дороге из города выехал большой красный автомобиль. Он  был  изрешечен
пулями, осколками снарядов, но летел, как буря, поднимая облака пыли и
наполняя безбрежную степь тревожным гулом. Вслед за ним  мчался  отряд
вооруженных всадников.
   В автомобиле сидели трое военных в кожаных куртках.  Один  из  них,
небольшого роста,  широкоплечий,  поместился  на  откидной  скамеечке,
держа наготове маузер и зорко вглядываясь в темноту ночи. Двое за  его
спиной тихо переговаривались между собой:
   - Признаться, я очень опасаюсь засады.
   - Да. Я тоже думаю, что надо быть начеку...
   - В самом деле: никому не известный  бандит  вызывает  на  свидание
командира красных партизан, обещая помощь против  Махно.  Согласитесь,
что все это очень странно и пахнет провокацией.
   - На всякий случай за нами следует полуэскадрон надежных рубак...
   - Это, конечно, хорошо. Впрочем, неожиданного нападения я не боюсь:
с нами едет такой разведчик, о котором говорят, что он  чует  махновца
за сто верст...
   Путники смолкли. И только глухой рокот  мотора  да  отдаленный  гул
лошадиных копыт нарушали тишину ночи.
   Вдали  показались  черные  контуры  леса.  Автомобиль  спустился  в
ложбинку.
   - Стойте, - сказал невысокий военный, приподнимаясь с сиденья.
   Автомобиль остановился.
   - Что случилось, товарищ?
   - Надо прощупать овраг перед опушкой. Ждите  сигнала:  если  завоет
волк, немедленно мчитесь обратно и верните отряд,  а  если  все  будет
благополучно, я дам знать лично...
   Говоривший бесшумно выскочил из автомобиля и  сразу  исчез,  словно
нырнул в черную воду.
   - Вот дьяволенок!  -  воскликнул  один  из  оставшихся  военных.  -
Пропал, как кузнечик в траве...
   -  Я  даже  не  успел  заметить,  в  какую  сторону   этот   парень
направился...
   - Недаром он носит кличку Следопыта...
   - Говорят, у него есть сотрудники и такие же ловкие, как он.
   - Да. И я очень доволен, что согласился принять их в наш полк.  Эти
отчаянные ребята так ненавидят Махно, что готовы искать  его  хоть  на
дне моря.
   Беседа была прервана прибытием конного отряда.
   - Приготовьтесь к бою и стойте в этой ложбине, - приказал  командир
красных партизан, выходя из машины.
   Прошло еще минут сорок в напряженном ожидании...
   - Все в порядке! - сообщил Следопыт, бесшумно  вырастая  за  спиной
командира, вздрогнувшего от неожиданности. - Садись, ребята!
   Наши друзья - Овод и Ю-ю вскочили вслед за Мишкой в машину.
   - Вот так  штука!  -  удивился  командир.  -  Да  вы  же  настоящие
невидимки!
   - Вперед!
   Оставив конных в засаде, автомобиль  помчался  к  опушке  леса.  Из
оврага навстречу им, держа  руку  на  эфесе  шашки,  вышел  человек  в
полувоенной одежде.
   - Это он, - шепнул Следопыт на ухо командиру.
   Автомобиль остановился.  Нащупав  пистолет,  командир  выскочил  из
машины и пошел к человеку.
   - Я весь к вашим услугам, командир. Если угодно, я бы мог...
   - Вы меня извините, - перебил командир партизан, - но вашему  слову
мы не можем довериться без достаточных  оснований.  Согласитесь  сами,
что есаулы не так часто изменяют своим атаманам...
   - Вы правы, конечно, но, к сожалению, никаких доказательств  сейчас
я не могу вам представить. Вы можете проверить меня только на деле.
   - Каким образом?..
   - Я могу хоть сейчас дать вам самые точные сведения  о  предстоящих
операциях шайки Махно, и вы можете разгромить ее в любое  время.  Меня
же оставьте  в  качестве   заложника,   а   в   случае   предательства
расстреляйте, вот и все...
   - Хорошо, - согласился, наконец, осторожный командир. -  Вы  можете
сейчас поехать со мной в город?
   - Нет, этого не следует делать. Завтра утром я должен быть у  Махно
на приеме и освобожусь лишь часам к десяти.
   - В таком случае я жду вас завтра к двенадцати часам дня.
   Условившись о месте встречи, они быстро разошлись.
   Усаживаясь  в  автомобиль,  командир   вдруг   заметил   отсутствие
Следопыта:
   - А куда делся ваш старший?
   - Пошел проследить есаула, - ответил Овод, вместе с Ю-ю вылезая  из
машины, - а кстати, проведать что-нибудь о расположении банды.
   - Как? Он опять полез в пасть  Махно?  -  удивился  командир.  Овод
улыбнулся:
   - Не беспокойтесь, товарищ  командир,  Следопыта  не  так-то  легко
скушать.
   - А вы едете с нами?
   - Никак нет.. Мы с Ю-ю подождем его здесь, а завтра вечером,  когда
ваш полк двинется против Махно, мы будем на месте...
   - Почему вы думаете, что  мы  выступим  именно  завтра?  -  спросил
командир, не зная, чем объяснить уверенность Овода.
   -   А   потому,   что   завтра    шайка    попытается    разгромить
продовольственную базу Красной Армии в Н-ском, и вы  сделаете  большую
оплошность, если не предотвратите удара.
   - Соображение верное, - согласился командир,  -  однако  зачем  нам
связываться с этим подозрительным есаулом, если  вы  сами  так  хорошо
осведомлены о замыслах шайки?
   - Он может сообщить ценные подробности, нам еще не известные... Ну,
мы уходим, товарищ командир. До свидания!.. За мной, Ю-ю!
   - Есть, товалиса!
   Ребята исчезли.
   В сопровождении конного отряда красный автомобиль помчался обратно.
Надо было немедленно готовить генеральный бой с многочисленной  бандой
Махно.
   В партизанский отряд знаменитого  командира  Николы  Цибули  ребята
попали без особых затруднений. Как только Овод покинул  госпиталь,  их
приняли с большой охотой, ибо слава о  подвигах  тройки  дьяволят  уже
вышла за пределы буденовской армии. А рекомендации старого  полковника
еще более подняли авторитет  юных  разведчиков.  Они  были  счастливы,
когда узнали, что полк Цибули получил приказ от  высшего  командования
разгромить шайку Махно. Втайне надеясь поймать самого атамана и свести
с ним свои счеты, ребята принимали горячее участие в розысках шайки  и
подготовке к решающему бою.
   В ожидании Следопыта Ю-ю и Овод просидели в овраге до самого  утра.
Их начала уже  одолевать  тревога,  Но  карканье  ворона,  раздавшееся
поблизости, возвестило о благополучном возвращении Мишки.
   По  установившейся  традиции  ребята  ничем  не  обнаружили   своих
опасений и любопытства. Усевшись на траве по обеим сторонам Следопыта,
они разложили перед ним немудреную закуску. Покончив с едой,  Следопыт
рассказал друзьям о результатах своей экспедиции в лагерь Махно. Есаул
действительно  вернулся  в  шайку,  которая  расположилась  за  лесным
массивом, в большом селении. По некоторым признакам и по  подслушанным
разговорам Следопыт вывел заключение, что в  банде  назревает  раскол.
Часть махновских соратников была недовольна  чересчур  "самодержавным"
поведением Махно, который расправлялся с ними, как  хотел,  по  любому
поводу нередко засекая насмерть наиболее строптивых.  Недовольны  были
бандиты  и  несправедливым  распределением  награбленного  добра.   Но
наибольшее  раздражение  вызвали  последние  неудачи  шайки  и   явная
бесплодность всех попыток подорвать Советскую власть на Украине. Часть
молодых махновцев поговаривала даже о  переходе  на  сторону  красных.
Расправа Махно с есаулом подлила масла в огонь.
   - Мне кажется, что при первой же серьезной стычке с красными  часть
банды покинет Махно, - заметил Следопыт, кончая рассказ.  -  Особенно,
если увидит в наших рядах есаула...
   С этими словами разведчик растянулся под деревом, решив передохнуть
до восхода солнца.
   - А Голубую  Лисицу  я  все-таки  высеку,  -  пробормотал  он,  уже
засыпая.
   Овод прилег рядом с Мишкой, а Ю-ю, как обычно, поджал под себя ноги
и уселся у изголовья своих друзей с  "карабаем"  наготове.  Он  ни  на
минуту не смыкал глаз. Его взгляд подолгу останавливался на  спокойном
лице Дуняши. Острые глаза Ю-ю теплели, губы расплывались в  счастливую
улыбку. Он еще не отдавал себе отчета в том, как горячо и чисто  любит
эту девушку. Но, если спросить его, что есть в мире самого дорогого  и
прекрасного, он назвал бы Дуняшу.




   Под вечер следующего дня конный отряд  красных  партизан  Цибули  в
полном вооружении, с двумя батареями полевых пушек вышел из  города  и
быстрым маршем направился к местечку вблизи продовольственной базы.
   Наши разведчики давно уже были на  месте  предстоящего  сражения  и
нетерпеливо ждали прибытия полка партизан.
   Обычно спокойный и сдержанный.  Следопыт  на  этот  раз  нервничал.
Сегодня он надеялся встретиться с  Голубой  Лисицей  лицом  к  лицу  и
рассчитаться с ней за отца и брата, за сожженную деревню, за грабежи и
убийства. Он то и дело осматривал своего боевого коня, проверял маузер
и небольшую, но острую, как бритва, шашку. Рядом с ним в полной боевой
готовности крепко сидел в седле невозмутимый Ю-ю. Он  держал  наготове
свой "карабай". Овода Мишка отослал в санитарный отряд полка.
   Наконец долгожданный час настал.
   В сумерки партизаны прибыли на место и расположились  вдоль  опушки
леса, укрываясь в тени деревьев.
   В эту ночь Махно решил неожиданным наскоком ударить на Н-скую базу,
разгромить ее и взорвать ближайший мост через реку.  Это  нарушило  бы
связь тыла с действующими против Врангеля частями  Красной  Армии.  Он
хорошо знал, что крупных воинских соединений  поблизости  не  было  и,
следовательно,  подмоги  база  вовремя  не  получит.   Хитрый   бандит
действовал наверняка, заранее торжествуя победу.
   Предупредив базу о грозящей  опасности,  командир  партизан  Цибуля
решил укрыть свой отряд в ближайшем перелеске и в конном строю ударить
в тыл махновцам.
   После полуночи взволнованный Следопыт донес Цибуле, что банда Махно
численностью примерно в восемьсот сабель выступила  из  дубовой  рощи.
Она шла  налегке,  без  пулеметов  и   пушек,   не   ожидая   большого
сопротивления.
   Цибуля задумался:
   - Так, та-аак... У них восемьсот, у нас  триста,  да  пулеметы,  да
пушечки, да удар в затылок... Как думаешь, Иван, побьем ворога?
   - Побьем так, что пух и перья полетят! - отозвался могучий всадник,
выдвигаясь вперед.
   Следопыт оглянулся на знакомый голос и обмер на месте:
   - Батька!
   Иван рванулся к Следопыту, едва не опрокинув командира:
   - Мишка! Сынок!..
   И  помощник  командира,  не  сходя  с  седла,   обнял   знаменитого
разведчика - Следопыта. Но радоваться свиданию было некогда.
   - По ко-ооня-аам! - разнеслась команда.
   Через минуту весь отряд стоял в напряженном  ожидании,  готовый  по
первому сигналу двинуться на врага.
   Мимо опушки промчалась батарея, потом  все  стихло,  словно  вокруг
было мертвое поле.
   Отец и сын встали рядом.
   - Ты, сынок, держись  за  мной  с  левой  руки  и  не  отставай,  -
предупредил Иван, в глубине души боявшийся за жизнь Мишки. Он понимал,
что бой предстоит нешуточный.
   Мишка задорно тряхнул головой:
   - Не бойсь, батька, мы тоже  не  лыком  шиты!..  А  ты,  друг  Ю-ю,
держись слева от меня да гляди, чтобы я тебя не зашиб ненароком...
   -  Слюхай,  капитана!  -  живо  отозвался  Ю-ю,   тотчас   выполняя
приказание Следопыта.
   Тяжелый гул сотен лошадиных копыт и звериный рев бандитов разорвали
тишину. Выскочив из леса, шайка  ураганом  неслась  по  широкому  полю
прямо на базу. Махновцы были уверены, что захваченная врасплох  охрана
базы будет смята одним ударом, а там - разгром и богатая пожива...
   Но вскоре сгоравшие от нетерпения партизаны услышали  дружный  залп
из винтовок, треск пулеметов и беглый огонь орудий,  бивших  навстречу
банде прямой наводкой.
   Встречный огневой удар оказался таким  сокрушительным,  что  первые
ряды нападающих - и кони, и всадники - пали,  как  сраженные  молнией,
загородив путь задним.  Грозный  вой  махновцев  перешел  в  неистовые
вопли, в стоны и проклятия.
   Нетерпение Мишки и всех партизан, притаившихся в  засаде,  достигло
высшего напряжения.
   Вдруг над лесом с  треском  разорвалась  красная  ракета.  Канонада
сразу замолкла, будто кто-то незримый  одним  махом  заткнул  огненные
глотки пушек, пулеметов и ружей.
   - Карьером, марш, ма-а-арш! - скомандовал Цибуля, подняв шашку  над
головой...
   И во фланг отступающей  орде  махновцев,  уже  расстроенной  метким
огнем, ринулись партизаны. Их удар был так  внезапен  и  страшен,  что
шайка Махно мгновенно оказалась смятой и, завывая от ужаса,  бросилась
врассыпную.
   В предрассветном сумраке, словно зарницы,  сверкали  сотни  сабель,
сыпались удары, падали сраженные люди, дико ржали, вздымаясь на  дыбы,
озверевшие кони, трещали выстрелы.
   Впереди всех, рассыпая удары направо и налево, мчались трое -  отец
с сыном и Ю-ю. Они искали Махно.
   В горячке боя Ю-ю в первые же минуты оторвался от своего "капитана"
и дрался в одиночку, действуя своим "карабаем", как палицей.
   - Вот  он!  -  крикнул  вдруг  Иван  и,  пришпорив  коня,  помчался
наперерез большой группе, скакавшей к лесу.
   Мишка взвизгнул и врезался в самую гущу бандитов, сшибая их  грудью
своего скакуна. Кольцо бандитов дрогнуло, на мгновение расступилось  и
пропустило Ивана и Мишку.
   - Вот где ты, собака! - крикнул Иван, взмахнув шашкой  над  головой
скакавшего Махно. Но в то же мгновение сбоку налетел всадник,  и  рука
Ивана вместе с шашкой покатилась на землю. Махно в страхе пригнулся  и
еще сильнее пришпорил коня.
   Выстрелом Мишка  снял  с  седла  бандита,  изуродовавшего  отца,  и
возобновил погоню за атаманом, но подходящий момент  был  уже  упущен:
бандиты окружили Махно и плотной толпой неслись к лесу.
   Увлеченный погоней, Мишка не заметил, что он один скачет за  добрым
десятком махновцев, размахивая своей маленькой шашкой.
   Это  вскоре  заметили  и  бандиты.  Внезапно  повернув  коней,  они
окружили  Следопыта,  и  прежде  чем  Мишка  успел   сообразить,   что
случилось, его шашка со звоном отлетела прочь.
   - Взять живьем! - раздался чей-то властный голос.
   Стиснутый с обеих сторон  конями  и  обезоруженный,  Мишка,  помимо
воли, мчался вперед.
   "Вот так штука! - думал он. - Хотел поймать Лисицу, и сам попал  ей
в зубы".
   Увлекая за собой Мишку, банда скрылась в глубине леса.




   В селе Яблонном сегодня было необычайно  шумно  и  весело.  Десятки
пьяных с бутылками самогона в руках шатались по улицам, горланя песни.
В кулацких хатах шел пир горой, тут и там закипали ругань и драки. Что
за диво? Никакого праздника, даже самого маленького, в  этот  день  не
было, а кутили так, словно праздновали "Николу зимнего". Странно  было
и то, что ворота бедняцких хат были закрыты, а их хозяева старались не
попадаться на глаза гулякам.
   Но самый богатый пир был у первого кулака на селе Митро  Забубенко,
куда собралась вся местная знать: бывший урядник Нечипорук,  церковный
староста,  трое  самых  богатых  кулаков,   старый   мельник   и   поп
Павсикакий. А вперемешку с ними на широких скамьях и в креслах  сидели
пестро одетые гости. Хозяева усердно накачивали их самогоном.
   В центре всеобщего внимания был щуплый мужичонка с хмурым,  отекшим
от пьянки лицом и острым взглядом маленьких черных глаз.
   Развалившись в переднем углу, он задрал ноги на край дубового стола
и пил водку стакан за стаканом, как воду. Хмель, видимо, его не  брал.
Через головы собутыльников он смотрел в потолок и зло ворчал:
   -  Будь  я  проклят,  если  когда-нибудь  попадался  так  глупо   в
ловушку!.. Это опять его проделка!.. Семь шкур спущу!
   Он хлестнул плеткой по столу, разрезав пополам  жирную  кулебяку  и
опрокинув графин с самогоном.
   Рядом с переодетым Махно (а вы уже, конечно,  догадались,  что  это
был он)  сидел  на  конце  скамейки  старый  мельник.  Он  с  хитрецой
поглядывал на соседа и шептал ему на ухо:
   - Да что вы сердитесь, атаман. Вы еще не раз порубаете красных... А
теперь бы отдохнуть малость, к нам на мельницу заглянуть.
   Махно встрепенулся:
   - А что? Ждет Катюха?
   - Да боже мой! Ночи не спит.
   - А ты не брешешь, старый пес? Коли правда, озолочу!.. Если соврал,
попробуешь, чем  это  пахнет.  -  Махно  сунул  плеть  под  самый  нос
мельнику. Тот в испуге отшатнулся.
   Махно развеселился и заверещал на всю хату:
   - Гей, Голопуз, где тот щенок, что скакал за нами, как бешеный?
   -  Вин  туточки,  батько!  -  живо  отозвался  Голопуз,  с   трудом
поднимаясь из-за стола. - В чулане лежит до твоего приказу...
   - Тащи его сюда, каналью!
   - Слухаю, батько!
   В глазах Махно забегали злые огоньки.
   - Посмотрим, что он запоет здесь...
   Гости расступились. Связанного Следопыта вывели на середину хаты  и
поставили перед атаманом.
   Прекратив пирушку, все с интересом оглядывали его с головы до  пят,
как заморскую  диковинку.  Мишка  был  в  потрепанном  красноармейском
обмундировании.
   - Эй ты, сопляк, - начал атаман, не меняя позы,  -  кой  черт  тебя
гнал за нами? На виселицу захотел?..
   - Если я сопляк, то ты свинья, которую посадили за стол,  а  она  и
ноги на стол, -  спокойно  отрезал  Мишка,  с  любопытством  оглядывая
странное сборище.
   - Цыть, кутенок! Я  -  Махно!  -  гаркнул  бандит,  думая  запугать
пленника.
   Мишка, только теперь узнавший Махно, побелел от гнева:
   - Благодари бога, что мои руки связаны, а то бы я показал тебе, как
села жечь, бандитская харя!
   Зная бешеный нрав Махно, гости ждали расправы.
   Но пьяный бандит неожиданно расхохотался:
   - Вот так гусь! А ну-ка, развяжите ему руки...
   Удивленного Мишку мигом освободили от веревок. Он не торопясь  стал
растирать затекшие руки и только теперь, заметил, что  окружавшие  его
"мужики" были вооружены револьверами, шашками, кинжалами.  "Переодетая
банда", - сообразил Следопыт.
   - Ну, что ж ты не казнишь Махно? - усмехаясь, спросил бандит, кладя
руку на эфес шашки. - Трусишь, каналья?
   Мишка вспыхнул:
   - Ты сам трус и разбойник, по которому давно виселица плачет!
   Махно выхватил  пистолет  и,  выстрелив  через  голову  Мишки,  зло
усмехнулся:
   - Вот это я понимаю, сам стоит под виселицей и нам же угрожает. Что
с ним делать, хлопцы?..
   - Повесить на первом суку, - отозвался чей-то голос.
   - Зачем вешать, - возразил другой,  -  парубок  дюжий,  не  робкого
десятка. Нехай переходит к нам.
   - Эй, малец, - крикнул третий бандит, -  иди  на  службу  к  батько
Махно. Удалым ребятам у нас хорошо живется.
   Мишка гордо выпрямился и ударил себя кулаком в грудь:
   - Я буденовец и грабить с вами народ не желаю. А Махно я выпорю при
первом удобном случае...
   От такой дерзости даже видавший виды  Махно  на  минуту  опешил.  А
потом заорал:
   - А ну, Битюк, всыпь ему полсотни  горячих  и  повесь  за  ногу  на
ворота!.. И баста! Пусть знает, как разговаривать с атаманом.
   Мишка побелел от ярости и очертя голову бросился на Махно,  пытаясь
схватить его за горло.
   - Стой, тигра лютая!.. - Бандит, названный Битюком,  схватил  Мишку
за ворот и потащил к порогу.
   - Вот змеиное отродье, - сердито проворчал Махно, -  увеличить  ему
порцию вдвое!
   - Слухаю, батько!
   - Ну, берегись, мохнатый черт! - уже стоя на пороге, кричал  Мишка.
- Я тебя еще найду!
   Битюк толкнул его в спину:
   - Катись, шибеник!
   Но Мишка дал ему такую "сдачу" кулаком  в  бок,  что  казак  охнул,
согнувшись пополам...
   Махно опять расхохотался:
   - А  лихо  дерется  петушок!  Он,  пожалуй,  побьет  твоего  дурня,
Битюк?..
   - Ни, не побьет, - ответил  казак,  с  трудом  разгибаясь  и  снова
хватая Мишку. - Я ему сейчас шкуру сдеру.
   - Стой! Шкуру потом, - приказал пьяный  Махно,  -  зови  сюда  свое
отродье!..
   Битюк сердито толкнул Мишку обратно к  столу,  а  сам  выскочил  из
хаты.
   Предвкушая  какую-то  веселую  забаву,  бандиты  освободили   место
посредине хаты и взяли Мишку в кольцо.
   - Поглядим, каков ты есть в кулаке!..
   - Где ему, Битюк в бараний рог его скрутит!
   - А може, и нет...
   Мишка настороженно озирался. У  ближайшего  бандита  за  поясом  он
заметил пистолет и решил при случае воспользоваться  им  для  обороны.
Нет, теперь уж он живым в руки не дастся!
   - А ну, дай дорогу! - раздался окрик с порога.
   Бандиты расступились, и перед Мишкой очутился  здоровенный  верзила
лет восемнадцати. На голове копна растрепанных волос,  нос  картошкой.
Он встал посредине хаты, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.
   Атаман, видимо, решил повеселиться и потешить свою побитую банду.
   - Ша, хлопцы! - он еще раз хлестнул по столу плетью.
   Все притихли.
   Махно обратился к верзиле:
   - Видишь этого чижика, Битюк?
   - Бачу, - ответил парень, поворачиваясь лицом к Мишке.
   - А побить его можешь?
   - Кого?.. Цего?..
   - Ну да, на кулаки взять!
   - А на що? - удивился верзила. - Вин же воробушек.
   Банда разразилась хохотом.
   Мишка вспыхнул от обиды:
   - Но-но, ворона, не очень задирай! В другом месте я б тебе  показал
"воробушка"...
   - Так бей его, Битюк! - взвизгнул Махно, - Это ж буденовец!
   Бандиты дружно заулюлюкали:
   - Дай ему трепку!
   - Ату его!
   - Ну што ж, могу, - согласился молодой Битюк,  не  торопясь  снимая
куртку и засучивая рукава рубахи.
   Мишка заложил руки за спину:
   - А я не желаю! Что я вам - цирк?..
   Махно вскочил:
   - Дерись, звереныш! Если ты побьешь Битюка, катись  на  все  четыре
стороны!.. И баста!
   - А ты не брешешь? - усомнился Мишка.
   - Что-оо? - взбеленился Махно. - Слово атамана свято, как у господа
бога. Начинай, Битюк!..
   - Ладно, коли так, - отозвался Мишка, вставая в боевую  позицию,  -
только как будем драться - по правилам бокса или куда попало?..
   - Бокса? - верзила вытаращил глаза, - Яка бокса? Та я ж тебя и  без
боксы пришибу, як червя. - Он сделал шаг вперед.
   - А ну, давай, верблюд! -  подзадоривал  Мишка,  спокойно  стоя  на
месте. - Попробуй пришибить буденовца!
   - Бей его, Битюк! - завыли бандиты, плотной стеной окружая  бойцов.
- Цель в ухо!..
   Битюк сжал свой огромный кулачище и размахнулся  изо  всей  силы...
Мишка  мгновенно  пригнулся,  кулак  просвистел  в  воздухе,   верзила
пошатнулся и, получив крепкий удар в челюсть, отлетел в сторону.
   - Получай задаток, кабан! - крикнул Мишка.
   Бандиты ахнули:
   - Вот так звезданул петушок!
   - Давай, давай, Битюк!
   - Катай его!
   Разъяренный  Битюк  в   бешенстве   бросился   на   Мишку,   нанося
беспорядочные удары куда попало.  Ловко  отражая  нападение,  Мишка  с
поразительной быстротой бил противника по рукам, заставляя его плясать
вокруг себя, как медведя на цепочке.
   Махно  и  бандиты  хохотали  от  удовольствия,  свистом  и  криками
подбадривая Битюка.
   Но тот, уже избитый в кровь, вторично отскочил от Мишки,  задыхаясь
от бессильной ярости.
   - Ну, я ж тебя убью, собака! - прохрипел Битюк и, наклонив мохнатую
голову, быком ринулся на Мишку, направляя удар в живот.
   Но Мишка, как кошка, отпрыгнул в сторону и с  такой  силой  трахнул
Битюка кулаком по затылку, что тот  всей  тушей  грохнулся  на  пол  и
забороздил носом.
   Бандиты взвыли.
   Не дав противнику опомниться, Мишка вскочил ему на спину и придавил
коленом шею:
   - Ну что, верблюд, сдаешься, или еще наддать?..
   - Та вже ж, шоб твои очи повылазилы! - прохрипел Битюк.
   - То-то же, вперед буденовцев не трогай!
   И, толкнув Битюка ногой в зад, Мишка направился к выходу:
   - До скорого свидания, разбойники!
   Но Битюк-отец загородил ему дорогу:
   - Куда прешь?..
   - Как, куда? Ваш батька обещал мне свободу,  если  я  побью  твоего
дурня.
   На лице Махно появилась злорадная усмешка:
   - Верно, Битюк, дай ему сотню хороших плетей и пусть  уходит,  если
сможет... И баста!
   Смертельно оскорбленный, Мишка бросился на казака  с  пистолетом  и
попытался выхватить у него оружие.  Но  Битюк-отец  успел  перехватить
Следопыта и поволок его во двор.
   Здесь Мишка увидел картину, достойную времен Тараса Бульбы.
   Посредине двора красовалась поставленная "на попа" бочка с  выбитым
дном. Вдребезги пьяные бандиты, кто чем мог, черпали из нее самогон и,
запрокинув головы, пили, пока не  валились  с  ног.  Трое  уже  спали,
развалившись посредине двора.  Один  отчаянно  отплясывал  гопака  под
губную гармошку. Другие во всю силу легких горланили песни.
   В конце двора стоял большой сарай, около  которого  весело  фыркали
две верховые лошади гнедой масти и одна черная,  как  вороново  крыло.
Прислонившись спиной к запертой двери  сарая,  тяжело  дремал  сторож,
вероятно, тоже пьяный. Сюда-то и привел Битюк Следопыта.
   - Эй, Петро,  отчини  дверь,  -  потребовал  Битюк,  толкнув  ногой
сторожа.
   Сторож недовольно пробурчал что-то себе под  нос,  с  трудом  нашел
карман и, вынув ключ, начал возиться у замка.
   - Вот проклятая дирка! - ругался сторож, тыкая ключом мимо замка. -
Засорилась, чи що?
   Пока пьяный сторож возился с замком, Мишка огляделся и заметил, что
в десятке шагов от сарая в высоком заборе не хватает одной доски.
   Сторож продолжал канителиться с замком, ругая  на  чем  свет  стоит
неуловимую "дирку".
   Битюк, крепко державший за руку Мишку, разозлился:
   - Да ну, пьяная морда, дай сюда ключ!
   Оттолкнув плечом сторожа, Битюк  схватил  правой  рукой  ключ,  тем
самым освободив одну руку Мишки. А через мгновение он уже  опрокинулся
на спину, получив страшный удар в челюсть.
   Одним прыжком Мишка очутился около вороной  лошади,  которую  давно
уже держал на примете. Вскочить в седло и дать  шпоры  коню  для  него
было делом одной секунды. И прежде чем Битюк очухался и  поднял  крик,
он уже мчался к забору, боясь только, как бы конь не задел  ногами  за
доску. Но лошадь, словно  птица,  распласталась  в  воздухе,  и,  чуть
коснувшись земли по ту сторону забора, понеслась дальше.
   Повернувшись на лету, Мишка крикнул бандитам:
   - Гей, вороны, вспоминайте Следопыта!
   Вслед беглецу раздались беспорядочные выстрелы  и  отчаянные  вопли
Битюка. Но пули свистели мимо.
   Когда Махно  узнал,  что  в  его  руках  был  знаменитый  Следопыт,
удравший на его  собственном  скакуне,  бандит  пришел  в  неописуемую
ярость. Он  тут  же,  на  глазах  пьяной  толпы,  пристрелил  сторожа,
приказал запороть насмерть злосчастного Битюка,  а  в  заключение  так
стукнул по шее попавшего под руку  попа,  что  Павсикакий  отлетел  на
целую сажень, с треском ударившись в забор.
   О погоне не могло быть и речи; все знали, что коней, равных по силе
бега махновскому, не найти по всей Украине.




   Ю-ю и-Овод не знали, чем объяснить исчезновение Следопыта. Вместе с
сестрами и санитарами они обошли поле брани, осмотрели всех  убитых  и
раненых, но Следопыта не нашли.
   Куда он мог деваться?
   Продолжая поиски, наши герои отошли далеко от центра боя и дочти  у
самого леса увидели кучу человеческих тел и двух мертвых коней.  Какой
богатырь бился здесь, окруженный врагами?! Еле уловимый  стон  донесся
до их слуха. Они бросились на голос: не Мишка ли?
   В центре кучи, придавленный мертвым конем, лежал партизан  могучего
сложения, с красной лентой на шапке. Он был весь залит кровью,  только
смертельно бледное бородатое лицо его казалось чистым, словно  умытым.
В левой руке он держал длинную, почерневшую от крови шашку,  а  правая
была  обрублена  по  самое  плечо.  Вокруг  партизана  валялись  трупы
бандитов, рассеченные богатырской рукой.
   Овод кинулся к партизану и встал на колени.
   Партизан медленно открыл голубые глаза. Секунду смотрели  они  друг
на друга, не узнавая...
   - Дуняша? - прошептал вдруг партизан дрогнувшим голосом. - Ты?
   Дуняша вскрикнула:
   - Отец! Что они с тобой сделали? - припала к отцу и заплакала.
   Иван тяжело вздохнул:
   -  Ничего,  дочка,  я  тоже  порубал  их  довольно...  Прощай,  моя
голубушка... Умираю... за власть нашу...
   - Нет, нет, папаня, ты не умрешь! - воскликнула Дуняша,  выхватывая
из сумки бинты. - Я перевяжу тебя...
   - Поздно, - еле слышно прошептал Иван, закрывая глаза. - Обними  за
меня мать и Мишку... Бейтесь и вы за лучшую долю... за Советы...
   С воинскими почестями похоронили Ивана Недолю  в  большой  братской
могиле, на зеленом холме, у самой кромки дубового леса.
   А Следопыта все не было...
   Получив  отпуск  из  отряда  и  запасшись  провизией,  Ю-ю  и  Овод
отправились на поиски своего вожака.
   Но где его искать?
   По словам Ю-ю, Мишка умчался вслед за Махно к опушке  леса,  а  что
было дальше, он не видел. Овод решил направиться в лес,  хотя  надежда
на встречу была очень слабой. Он знал, что лес тот тянется  далеко  на
восток, что именно в его темных дебрях бродили когда-то махновцы и что
на его северной окраине раскинулось родное село Яблонное.
   Взяв направление на север, ребята углубились в лес. Сначала они шли
по следам банды, бежавшей с поля боя. След был хорошо  виден:  взбитая
копытами коней  земля,  поломанные  сучья  и  ветки  деревьев,  клочья
разорванной одежды. Но вскоре  следы  разделились  и  пошли  в  разные
стороны.
   Куда ж направиться?..
   Был уже поздний вечер, когда ребята вышли на широкую поляну.  Здесь
Овод решил устроить привал до утра: утро вечера мудренее...
   Расположившись под кустом, разведчики вытащили  из  сумок  еду,  но
есть не могли. Потеря отца  и  брата  тяжело  поразила  Овода,  а  Ю-ю
страдал за пропавшего "капитана" и глубоко сочувствовал  горю  Дуняши.
Все же он не терял бдительности и, зорко озираясь по сторонам,  держал
карабин наготове.
   Вдруг из глубины леса,  с  противоположного  края  поляны,  вылетел
растрепанный всадник, без фуражки, в порванной куртке, с окровавленным
лицом. Он мчался прямо на ребят.
   Ю-ю мгновенно вскинул к плечу карабин:
   - Стой, стреляй будет!..
   - Стой! - повторил и Овод, поднимая маузер.
   Всадник с такой силой осадил над  кустом  вороного  коня,  что  тот
взвился на дыбы. А через секунду он уже  был  на  земле  и  с  криком:
"Здорово, орлы!" - кинулся в объятия Ю-ю и Овода. Это был Мишка.
   - Ты весь в крови,  брат  Следопыт,  -  встревожился  Овод.  -  Что
случилось?
   - Чепуха! Лицо поцарапал, когда скакал лесом. Эх, и конь лихой! Как
ветер несется!
   Весть о гибели отца  поразила  Мишку  в  самое  сердце.  Но  он  не
заплакал, нет. Он крепко обнял своих друзей и, как  бы  давая  клятву,
произнес:
   - Жив не буду, а бандита поймаю!




   День был ясный, голубой. Солнце ласково  припекало,  но  в  воздухе
веяло прохладой. В селе Яблонном было тихо и  спокойно:  от  вчерашней
гульбы не осталось и следа. Крестьяне были заняты своим делом.  Только
два плохо  одетых  мужичка  бесцельно  бродили  по  улицам,  мимоходом
заглядывали во дворы, болтали с прохожими. Если бы  кто-нибудь  следил
за ними, он бы заметил, что странные мужички с особой осторожностью  и
любопытством обошли вокруг дома, где прошлой ночью кутил Махно,  потом
осмотрели двор попа  Павсикакия  и,  видимо,  чем-то  раздосадованные,
медленно пошли в конец села. Здесь они наткнулись на  сожженную  хату,
от которой остались только развалины печи да черная труба.
   Мужички остановились, сняв шапки.
   - Вот наша хата, - печально сказал один, тяжело вздохнув.
   - Ничего, - ответил  другой,  -  когда  прикончим  белых,  построим
новую. А подлую Лисицу мы все-таки найдем, не будь я Следопыт...
   Да, это были наши герои. Оставив Ю-ю с вороным конем в  гуще  леса,
они решили побывать в своем селе. Следопыт надеялся застать всю  банду
на месте, но Махно и след простыл.
   Из разговоров с крестьянами ничего определенного выяснить  тоже  не
удалось. Одни говорили, что "батько" ушел вербовать новое "войско"  на
Гуляй-Поле,  другие  уверяли,  что  он  махнул  "под  Херсон",  третьи
полагали, что Махно заболел  и  скрывается  где-нибудь  "у  своих",  а
большинство сердито отнекивалось:
   - А на черта вин мини здався!
   Словом, след Махно затерялся.
   - Настоящая лисица!.. - ворчал Мишка. - А все-таки мы его найдем!
   До вечера они обошли еще одну соседнюю деревню, но и там  не  нашли
конца ниточки, по которой можно было бы добраться до Махно.
   Волей-неволей к ночи им пришлось вернуться в лес, к Ю-ю. Мишка  был
раздосадован неудачей, но поиски решил продолжать.
   - А не сходить ли нам к Черной балке, где банда стояла  лагерем?  -
предложил он. - Ведь Махно ушел не один...
   - Нет,  нет!  -  запротестовал  Овод,  содрогнувшись  от  ужаса.  -
Подальше от этих проклятых мест!
   - Тиха, капитана! - прошептал  вдруг  Ю-ю,  поднимая  руку.  -  Там
буль-буль есть... Зачем такое?..
   Он указал в глубину леса. Все замолкли, напряженно прислушиваясь.
   - Верно, - сказал Следопыт,  -  там  что-то  курлыкает,  вроде  как
тетерев бурчит...
   Овод усомнился:
   - Нет, не похоже... Может, ветер шумит?
   - Какой там ветер, - отмахнулся Мишка, - сейчас такая тишь, ни один
лист не шелохнется. Во всяком случае, проверим. У  меня  здесь  что-то
наклевывается, - он покрутил пальцем вокруг лба. - За мной, ребята!
   Мишка смело пошел вперед,  за  ним  направился  Овод,  а  Ю-ю,  как
всегда, замыкал шествие, ведя коня  под  уздцы.  Местность  постепенно
понижалась, лес становился гуще, дохнуло холодком и сыростью.  Вскоре?
Мишка остановился и, подождав своих соратников, сердито фыркнул:
   - Ерунда! Зря мы сюда свернули - это речонка урчит по оврагу.
   - Речонка?..
   Овод прислушался и вдруг схватил за руку Следопыта:
   - Ой, ребята, да ведь это же мельница шумит!
   - Водяная мельница? - живо отозвался Следопыт. - Уж  не  та  ли,  в
которой тебя мучили?
   Овод побледнел:
   - Может, и та...
   Следопыт хлопнул себя по лбу:
   - Ну и дурак я!
   - Почему? - удивился встревоженный Овод.
   - Ведь эту девушку Махно называл милой красавицей?
   - Называл. Ну так что?
   - И он по ее просьбе не отрубил тебе голову?
   - Не отрубил.
   - И сам поднял девушку с колен?
   - Сам..,.
   - Да что ж ты предлагаешь?
   - Я-то? - Мишка в затруднении  почесал  затылок.  -  Пошли  дальше!
Только тихо, как мыши. А ты, Ю-ю, немножко отстань и веди  коня...  Да
накрой ему морду курткой, чтобы не фыркал!..
   - Есть, капитана! - охотно отозвался Ю-ю.
   - Ты куда это? - шепотом спросил Овод.
   - На мельницу...
   - Зачем?
   - Авось что-нибудь выйдет... Ты говоришь, девушка  назвалась  твоим
другом?
   - Да. Она так меня называла.
   - Замечательно... Пошли, пока не стемнело.
   Следопыт пригнулся, раздвинул ветки кустарника и бесшумно нырнул  в
чащу. Овод и Ю-ю последовали за ним в прежнем порядке.
   Прислушиваясь к шуму воды, они шли довольно  долго  вдоль  какой-то
низины, заросшей дубовым кустарником и  ивняком.  Потом  спустились  в
извилистый овражек, по дну которого бежал ручей. Вначале им  казалось,
что мельница должна быть где-то совсем близко, но рокот воды то  резко
усиливался, то неожиданно затихал и нарастал снова.
   Мишка начинал сердиться. С каждой минутой ускорял  шаг.  Овод  едва
поспевал за ним, но даже и не подумал просить передышку. Он ни  в  чем
не хотел отставать от брата. Что же касается Ю-ю, то о нем можно  было
не беспокоиться. Он мог с одинаковой скоростью шагать хоть целые сутки
без передышки и никогда, не терял  своего  неизменного  спокойствия  и
выдержки.
   - Тсс! Кажется, совсем близко, - прошептал Следопыт,
   Гул водяной мельницы доносился совершенно отчетливо.
   - Ждите меня здесь, а я пойду посмотрю, что там делается, -  сказал
Следопыт и исчез во тьме.
   Мишка шел по узкой тропе, она вскоре вывела его из леса. Перед  ним
лежала  обширная  поляна,  на  склоне  которой  прилепилась  маленькая
деревушка.
   Взяв маузер наизготовку, Следопыт  направился  в  деревню.  Но  его
предосторожность оказалась напрасной; деревня точно вымерла. Нигде  ни
единой души, ни одного огонька в хатах, ни одной собаки  во  дворах  -
ничего живого. Только ветерок печально посвистывал в  разбитых  окнах.
Настороженно  прислушиваясь  и  заглядывая   во   все   дворы,   Мишка
беспрепятственно прошел деревню.
   Где-то пропел петух...
   - Странно, - подумал Мишка, - людей нет, а петух остался.
   За околицей он остановился и осмотрелся по сторонам. Вдали из мрака
ночи блеснул огонек.
   - Ага, кто-то есть!..
   Следопыт смело направился на огонек, который  манил  его  в  темную
низину, где урчала речонка. Идти  пришлось  недолго.  Внизу,  у  самой
кромки  берега,  поросшего  густым  кустарником,  показалось  какое-то
неуклюжее черное здание,
   - Мельница! - обрадовался Следопыт.
   Подойдя  ближе,  он  заметил  небольшое  оконце,  закрытое  толстой
ставней. Из щели струилась  желтая  полоска  света.  Следопыт  ползком
направился к  окну.  Миновав  небольшую  открытую  площадку,  он  тихо
поднялся на ноги и заглянул в щель.
   На широкой скамье понуро сидела молодая девушка. Бледное худое лицо
ее скупо освещал огонек лампочки, подчеркивая бездонную глубину  карих
глаз и густые соболиные брови. Длинная коса черной  змеей  сползала  с
плеч.
   - Она! - прошептал Мишка, дрогнув от радости.
   Девушка сидела неподвижно, в глубокой задумчивости.
   Мишка невольно залюбовался ею и позабыл, зачем он сюда  явился.  На
длинных ресницах девушки блеснула слезинка  и  медленно  скатилась  на
руку.
   О чем она плакала? Тоска ли одиночества  грызла  ее  сердце,  погиб
где-нибудь ее милый, или кулак-отец измывается над нею?..
   Мишка хотел было отойти от  окна,  но  тут  скрипнула  дверь,  и  в
комнату вошел старик, запорошенный мучной пылью.
   Девушка вздрогнула и подняла голову.
   - Все хныкаешь? - сказал старик, останавливаясь перед нею, - Или не
нравится добрый молодец?
   - Оставь меня, отец! - резко ответила девушка, - Ты хочешь погубить
меня.
   Мельник захихикал:
   - Кого ж тебе еще нужно? Может, принца  ждешь  или  графа?  Сюда  и
ворон-то редко залетает...
   - Никого мне не нужно... Но идти на поругание этому зверю не  хочу!
- Девушка закрыла лицо руками и заплакала.
   Маленькие  выцветшие  глаза  мельника  блеснули   из-под   нависших
мохнатых бровей:
   - Эй, не дури, Катюха! Не нам с тобой рассуждать об этом. Он теперь
сила и богат. - Старик пошарил за  пазухой,  вынул  кожаный  кошель  и
высыпал на стол с десяток золотых монет.
   - Вот они! Самые настоящие, царские! А ты ревешь, дурища. В  шелках
ходить будешь.
   - Не нужно мне его проклятого золота - оно в  крови!  -  Девушка  в
гневе отшвырнула монеты и выскочила из комнаты.
   Старик трясущимися руками собрал  золотые,  шамкая  беззубым  ртом,
опять ссыпал их в кошель и сунул за пазуху.
   Мишка отскочил от окна и двинулся в обратный путь.  Он  понял,  что
мельник против воли дочери хочет выдать ее замуж за какого-то  богача.
Хорошо бы помочь ей выпутаться из беды!  Но  как?  Надо  поговорить  с
Оводом. В таких мудреных делах он лучше разберется.  Как-никак,  а  он
тоже - девушка...
   Размышляя таким образом, Следопыт возвратился ъ лес.




   В то время, когда Следопыт спешил к лесу, на противоположном  конце
деревушки показался всадник.  Он,  видимо,  тоже  торопился  и  бешено
нахлестывал плетью покрытого потом и пеной коня.
   - Вперед, вперед, старая кляча!
   Всадник рванул поводья и, едва  не  свалив  покрытого  пеной  коня,
спрыгнул на  землю  около  мельницы.  Подбежав  к  тяжелой  двери,  он
постучал в нее три раза рукояткой пистолета.
   В ответ раздался старческий кашель, и дверь тотчас отворилась.
   Униженно кланяясь гостю,  мельник  повел  его  в  ту  комнату,  где
недавно сидела девушка, так поразившая Следопыта своей красотой.
   - Минуточку обождите, одну минуточку, - залебезил старик,  усаживая
незнакомца, - она сейчас явится.
   Гость хлопнул мельника по плечу:
   - Ну, как? Согласилась? Иль все еще упирается? Боится меня?..
   - Зачем же бояться, хе-хе, такого красавца и вдруг бояться?..  Ждет
не дождется, даже во сне видела... Браги не хотите ли  с  дороги?  Или
винца хорошего?
   - Можно, можно, - благосклонно согласился гость.
   Старик живо принес бутылку вина и кувшин с брагой. Потом подошел  к
внутренней стене комнаты и тихонько стукнул корявым пальцем.
   Гость насторожился...
   После долгой паузы дверь снова скрипнула и на пороге появилась дочь
мельника. При  виде  гостя  она  в  страхе  отшатнулась  и  растерянно
остановилась на месте.
   - Что ж  ты  не  здороваешься,  Катюшенька?  Или  язык  отнялся  от
радости? - ласково засюсюкал старик и, незаметно ущипнув дочь за руку,
зло прошипел ей на ухо: - Смотри, дурища, изведу!..
   Девушка вздрогнула и чуть слышно поздоровалась с гостем:
   - Добрый вечер!
   - Здравствуй, здравствуй, красавица! - Незнакомец взял  девушку  за
руку и усадил рядом с собой на скамью.
   - Я насчет закусочки побегу, а вы здесь поворкуйте...
   Семеня ногами и продолжая хихикать, старик скрылся за дверью.
   Гость и  хозяйка  с  минуту  молчали.  Явная  холодность  красавицы
смущала незнакомца; он не знал, с  чего  начать  разговор,  а  она  не
поднимала головы,
   Однако грубая натура взяла свое: он вдруг схватил девушку за плечи,
с силой рванул к себе и поцеловал.
   Задрожав от страха и отвращения, девушка отскочила в сторону:
   - Не трогайте меня! Ради бога, пощадите!..
   Гость на минуту смутился. Потом сердито спросил:
   - Зачем же старик брал деньги? Разве  я  плохо  наградил  его?  Вот
получи и ты, красотка! - небрежным движением он бросил на стол кожаный
кошелек, который тяжело звякнул.
   - Нет! Нет! - в ужасе вскрикнула девушка. - Возьмите ваше  нечистое
золото, только сжальтесь надо мной и уходите.
   Гость хитро прищурил маленькие колючие глазки и  вынул  из  кармана
бархатную коробочку.
   - А как тебе эта штучка нравится? - В руках гостя сверкнуло богатое
ожерелье.
   Девушка отступила еще дальше:
   - Не возьму ни за что на свете!
   - Так что ж тебе нужно, черт возьми! - вспылил гость. - Или забыла,
с кем разговариваешь? Да знаешь ли ты, что любая красавица  Украины  с
радостью станет женой батьки Махно!
   - Я все хорошо знаю,  -  предчувствуя  беду  и  бледнея,  возразила
девушка, - но я не могу отдать свою руку.., бандиту,
   Махно позеленел от ярости:
   - Молчать, подлая тварь! Да я тебя раздавлю, как змею, и  баста!  -
он схватил ее за косу...
   Девушка вскрикнула и без чувств повалилась наземь.
   - Ладно! - зло прошипел он. -  Не  хотела  покориться  добровольно,
возьмем силой...
   С полумертвой девушкой на руках Махно вышел наружу и  скорым  шагом
направился к лошади.
   Чья-то легкая тень  беззвучно  отскочила  от  окна,  притаившись  в
кустах.
   Махно благополучно дошел до коня. Уложил девушку поперек  седла,  и
стал развязывать уздечку.
   За спиной бандита внезапно появились две фигуры. В то же  мгновение
на его голову упал широкий мешок и сразу опустился до пят. Прежде  чем
Махно успел сообразить, что случилось, и выхватить шашку, он уже лежал
на земле, крепко скрученный веревками, задыхаясь в мучном мешке.
   - Вот это лихо! - воскликнул знакомый атаману голос. - Теперь уж ты
не уйдешь, бандитская харя! Возьми его, Ю-ю!
   - Есть, капитана!
   Махно почувствовал, как чьи-то сильные руки схватили его за ноги и,
как тушу барана, потащили вниз по мокрой траве.
   Овод и Следопыт осторожно сняли  девушку  с  седла  и,  опустив  на
землю, стали приводить в чувство.
   Между тем Ю-ю дотянул мешок до вороного  коня,  стоявшего  внизу  у
речонки, и швырнул под куст.
   Махно слышал, как рядом с ним стукнул о землю  приклад  карабина  и
все смолкло. Хитрый бандит решил попробовать подкупить своего стража:
   - Эй, парень! - глухо, сквозь мешок заговорил он. - Развяжи веревки
и заработаешь пять золотых.
   - Моя нет! - коротко отозвался Ю-ю.
   - Бери десять!
   - Моя нет...
   - Пятьдесят!
   - Пошла на черт! - отрезал страж.
   - Хочешь тысячу, мошенник? - поторопился набавить  Махно,  полагая,
что против такой суммы никто не устоит.
   Ю-ю смачно плюнул:
   - Тьфу на твой тыща!
   - О, черта твоему батьку! - выругался Махно. - Чего  ж  ты  хочешь,
дурак?
   - Дурак мешок сел!
   Махно разъярился:
   - Берегись, собака! Если ты меня не выпустишь, мои молодцы снимут с
тебя семь шкур. И баста! Я - сам Махно!
   Ю-ю засмеялся:
   - Мой знал, кого мешок тащил. А твой молчать, шайтан! - и  Ю-ю  так
сунул бандита прикладом, что тот охнул и сразу смолк.
   Вскоре пришли и остальные: Мишка, Овод и дочь мельника - Катюша.
   - Я повезу Катюшу, а ты возьмешь в седло мешок с бандюгой, -  опять
услышал  странно  знакомый  голос  Махно.  -   Ю-ю   придется   пешком
пробежаться.
   - Есть, капитана! - весело отозвался Ю-ю. - Мой не отстанет.
   - Умоляю вас, бежим скорее! - в страхе просила дочь мельника.
   - Нужно торопиться, друзья, - поддержал Овод, - скоро утро.
   Жуткий холодок пробежал по спине бандита: ему почудилось, будто  он
слышит голос той самой девушки, которая была повешена в  Черной  балке
по его приказанию. Нет, этого быть не может - мертвые не воскресают!
   Разговор продолжался:
   - Ты, Овод, поезжай пока шагом, а мы  с  Ю-ю  останемся  на  минуту
здесь, - приказал Мишка.
   - А в чем дело? - спросил Овод, подсаживая на седло дочку мельника.
   - Ничего особенного, надо старый должок отдать...
   Овод с девушкой уехали вперед.
   Следопыт взял плеть и, подойдя к мешку,  слегка  ткнул  его  носком
сапога:
   - Ну-ка, Ю-ю, поверни его тыквой кверху.
   -  Есть,  капитана!  -  с  удовольствием  отозвался  Ю-ю,  выполняя
приказание.
   - А теперь считай до пятидесяти, да смотри не сбейся...
   Вряд ли надо рассказывать, с каким удовольствием принимал надменный
атаман порцию горячих. Мишка старался изо всех сил:
   -  Не  грабь  народ!  Не  трожь  красных  дьяволят!   Не   лезь   к
буденовцам!..
   Бандит заскрипел зубами и разразился такой забористой  бранью,  что
Ю-ю впервые расхохотался от всей души. А Мишка продолжал всыпать.
   На тридцатом шлепке Мишка услышал крик Овода:
   - Скорей по коням!..
   С большим сожалением Мишка прекратил экзекуцию:
   -Ладно. Двадцать штук досыплю на месте.




   В городе Е. было необыкновенно оживленно и шумно. К главной площади
по всем улицам и переулкам двигались потоки людей.  На  площади  стоял
уже знакомый нам отряд красных партизан в  полном  боевом  снаряжении.
Сегодня он уходил  на  фронт  бить  Врангеля.  Рабочие  организации  и
граждане города провожали партизан с  красными  знаменами,  песнями  и
музыкой.
   Залитая потоками яркого солнца  и  красным  заревом  многочисленных
знамен, площадь горела  и  бурлила.  Людское  море  колыхалось  вокруг
высокой, наскоро сбитой трибуны.
   Митинг был в разгаре.
   Говорил рабочий рельсопрокатного завода:
   - Советская власть, товарищи, в опасности! Черный ворон -  Врангель
- все еще сидит в Крыму. Если мы не  сбросим  его  в  море,  он  опять
полезет на Украину, а за ним, глядишь, и буржуй вернется, и помещик, и
прочие белые гады. Не бывать тому, товарищи!
   - Бей Врангеля! - кричала в ответ толпа.
   - Вот и я тоже говорю, - продолжал оратор. - Партия зовет  нас  под
ружье! Сам Ленин зовет!  Все  за  оружие,  товарищи!  Смерть  буржуям!
Урра-аа!
   - Урра-ааа! - загремело над площадью, и громкое эхо  разнеслось  по
всему городу.
   Вслед за рабочим на трибуну поднялся командир партизанского  отряда
Цибуля, перепоясанный патронными лентами.
   В заключение своей горячей речи Цибуля дал клятву, что его полк  не
вернется назад до тех нор, пока  ни  одного  беляка  не  останется  на
родной земле. Он упомянул также и о полном разгроме махновских банд  и
выразил сожаление, что сам Махно все еще не пойман...
   Но вдруг Цибуля прервал свою речь на полуслове.
   В облаках пыли к площади во весь опор мчался вороной конь  с  двумя
всадниками. С развевающейся по ветру  косой  впереди  сидела  девушка,
которую поддерживал сзади рыжий парень  в  изодранной  одежде.  Далеко
позади скакал еще один всадник с большим мешком поперек  седла,  а  на
диво  всем,  придерживаясь  одной  рукой  за  стремя,  рядом  с  конем
стремительно бежал буденовец.
   Партизаны на всякий случай приготовились к бою.  Толпа  затихла.  А
когда приблизился вороной конь, она  поспешно,  раздвинулась,  очищая,
дорогу.
   Рыжик всадник осадил коня у самой трибуны и крикнул с седла:
   - Здравствуйте, товарищи!
   Цибуля и партизаны увидели отчаянного Следопыта живым и невредимым!
   За ним подоспел и Овод  с  таинственным  мешком  поперек  седла,  с
неутомимым Ю-ю у стремени.
   Знаменитых разведчиков встретили криками "ура". Все трое  оказались
в могучих объятиях друзей и товарищей.
   Сам командир сбежал с трибуны и помог неизвестной девушке сойти  на
землю. Мишка вытянулся в струнку и громко отрапортовал:
   - Дозвольте доложить: поиск проведен успешно. Мы  привезли  подарок
Советской республике!
   Цибуля улыбнулся:
   - Уж не эту ли красу-царевну вы считаете подарком?
   - Никак нет! Наш подарок почище будет! - Следопыт  подмигнул  своим
друзьям.
   - Где же он? - удивился Цибуля. - Я не вижу.
   - В мешке сидит!
   - В мешке?!
   Все окружающие прыснули со смеху. Предвкушая что-то необыкновенное,
народ тесным кольцом окружил разведчиков.
   Командир приказал:
   - В таком случае тащите ваш подарок на трибуну.
   - Есть тащить на трибуну! - отозвался Следопыт.  -  А  ну-ка,  Ю-ю,
отвяжи мешок!
   Ю-ю мигом исполнил приказание,  ловко  взвалил  странный  мешок  на
плечи и понес на трибуну.  За  ним  поднялись  разведчики  и  командир
Цибуля.
   Следопыт скомандовал:
   -- Бросай подарок на середину!
   - Есть, капитана! - Ю-ю весело улыбнулся и швырнул мешок на пол.
   Мешок громко крякнул, потом зашевелился  и  вдруг  сам  собою  стал
подниматься.
   Старушка, стоявшая рядом с трибуной, шарахнулась в сторону:
   - Мать пречиста, мешок встае!..
   Глухо ворча, мешок действительно встал.
   Командир вспылил:
   - Это еще что за шутки, медвежонка, что ли, приволокли?
   - Зачем  медвежонка,  тут  целый  медведь,  -  невозмутимо  ответил
Следопыт, развязывая узел.
   Любопытство толпы нарастало. Передние ряды вплотную придвинулись  к
трибуне, а задние полезли на плечи соседей.
   Наконец таинственный мешок раскрылся и медленно пополз вниз.
   Следопыт отрапортовал Цибуле:
   - Вот он - подарок! Получайте, товарищ командир!
   И перед изумленными взорами  народа  предстал  какой-то  немудрящий
человечишка с поднятыми дыбом волосами, весь  покрытый  мучной  пылью,
растрепанный и жалкий.
   - Это еще что за птица? - спросил командир, не узнавая злого  врага
Украины.
   - Это изменник родины, бандит и грабитель - батька Махно!
   Толпа ахнула:
   - Махно!  Махно!  -  как  ветер,  пронеслось  по  рядам.  -  Смерть
бандиту!..
   Махно узнал не только Следопыта, но и Овода, недавно повешенного им
в Черной балке...
   - Что за наваждение такое? - прохрипел он, пятясь  назад.  -  Опять
эта проклятая девчонка!
   - Да-да! Это - я! - ответил Овод, подходя ближе. - Иногда и мертвые
воскресают, чтобы отомстить живым...
   Бандит в ужасе озирался по сторонам. Ему казалось, что он  сошел  с
ума и теперь бредит  дикими  нелепыми  образами:  воскресшая  девушка,
партизаны, толпы  народа,  сотни  знамен,  шум  и  крики  -  настоящий
кошмар!..
   Командир пожал руки всем разведчикам и обратился к народу:
   - Товарищи! Наши славные разведчики и в самом деле привезли  ценный
подарок Советской России: они захватили в плен одного из самых гнусных
бандитов - атамана кулацкой банды Махно. Хвала и честь юным героям!..
   - Урра-ааа! - загремело над площадью.
   Махно готов был растерзать всех на мелкие кусочки,  но  мог  только
скрежетать зубами в бессильной ярости и злобе. А тут еще  стояла  дочь
мельника и смотрела на его жалкую фигуру, насмешливо улыбаясь...
   На трибуну вошел буденовец и передал Цибуле какую-то коробку.
   - Все три здесь? - тихо спросил тот.
   - Так точно, товарищ командир!
   Цибуля поднял руку, призывая к порядку.
   Сотни глаз впились в командира.
   - Товарищи! - торжественным тоном начал он. - Я счастлив всенародно
заявить здесь, что Коммунистическая партия и Советская  власть  высоко
оценили боевые заслуги и самоотверженность наших отважных разведчиков.
Разрешите от имени Республики вручить этим славным героям  заслуженные
награды...
   Цибуля медленно вынул из коробки три блестящих ордена и  поднял  их
над головой.
   Долго   сдерживаемое   напряжение    толпы    прорвалось.    Ураган
рукоплесканий и криков "ура" рванулся к небу. Над головами  замелькали
платки,  полетели  вверх  шапки,  а  ребятишки,  словно  стая  грачей,
посыпались со всех столбов и заборов.
   Каждый старался протолкнуться  вперед,  к  трибуне,  и  хоть  одним
глазком посмотреть на отчаянных буденовцев, сумевших посадить в  мешок
самого  батьку  Махно.  Но,  кажется,  больше  всех  радовалась  дочка
мельника, которая давно уже стояла на трибуне, не сводя глаз со своего
спасителя - Следопыта.
   А когда командир собственноручно приколол к его широкой груди орден
Боевого Красного Знамени,  Катюша  не  выдержала  и  на  глазах  толпы
расцеловала смущенного Мишку.
   Нет, Дуняша не решилась  поцеловать  Ю-ю,  но  девушка  так  крепко
пожимала ему руки, так нежно поздравляла его с чудесной наградой,  что
на глазах их  верного  друга  выступили  слезы  -  слезы  невыразимого
счастья.





   Юные  друзья  мои,  читатели!  Повесть  "Красные  дьяволята"   была
написана мною в 1921 году в вагоне-теплушке по дороге  из  Костромы  в
Баку. Вместо трех дней я ехал  ровно  месяц.  На  самодельном  столике
наготове лежал маузер...
   Гражданская война подходила к концу, но грабежи и налеты бандитских
шаек на поезда и продбазы продолжались.  Нам  не  раз  приходилось  по
тревоге хвататься за оружие и выскакивать  из  ва-гона.  Поезда  часто
останавливались: не хватало топлива для паровозов,  и  пассажиры  сами
помогали добывать дрова, уголь. Страна изнемогала от голода, разрухи и
болезней. Но  советский  народ  терпеливо  переносил  все  невзгоды  и
героически сражался с остатками интервентов и  контрреволюции.  Вместе
со старшим поколением билась за власть Советов и наша молодежь,  юноши
и девушки  и  даже  дети-подростки.  Сотнями  и   тысячами   шли   они
добровольцами в  ряды  Красной  Армии,  показывая  образцы  невиданной
храбрости и любви к Родине.
   В 1920 году я не раз встречался с такими орлятами. Об их  отваге  и
самоотверженности рассказывали поистине чудеса.
   О боевых  делах  и  приключениях  тройки  юных  героев,  прозванных
"красными дьяволятами", я и написал  свою  первую  повесть.  Она  была
издана в Баку в 1922 году. Это была одна из первых книг о  гражданской
войне, кровавый след которой еще не успел остыть. Наши  юные  читатели
горячо приняли книгу.
   В  1923  году  вышел  в   свет   кинофильм   "Красные   дьяволята",
поставленный в  Грузии  по  моей  повести  и  сценарию  режиссером  И.
Перестиани.
   Советские зрители, особенно молодежь  и  дети,  встретили  фильм  с
восторгом я немедленно отозвались  сотнями  писем  на  имя  командарма
Первой  Конной  армии  С.М.   Буденного   с   просьбами   принять   их
Добровольцами,  как  "красных  дьяволят".  Многие   просили   товарища
Буденного сообщить им и точные адреса этой тройки. В некоторых  клубах
появились группы "красных дьяволят".
   В свое время  кое-кто  упрекал  меня  в  том,  что  боевые  дела  и
приключения  "красных   дьяволят"   порой   кажутся   невероятными   и
непосильными для таких юнцов (16-17 лет). Но вот двадцать лет  спустя,
в годы Великой Отечественной  войны,  я  опять  встретил  "дьяволенка"
нового поколения - это Вася Бобков. Васе пятнадцать лет.  Он  в  форме
солдата. Через плечо автомат. На  груди  орден  Красной  Звезды.  Вася
Бобков - отличный стрелок и храбрый воин. Он не раз ходил в  разведку.
В бою заменял при случае пулеметчика. Мог быть  и  хорошим  наводчиком
орудия. На его счету было двадцать пять убитых гитлеровцев! Ну,  разве
этот юный вояка не мог быть четвертым "дьяволенком" в моей повести?! А
сколько таких пареньков было на разных фронтах  Великой  Отечественной
войны!
   Правда,  в   повести   есть   элементы   некоторой   фантастики   и
преувеличений, но они выражают героические настроения нашей  молодежи,
готовой положить и жизнь свою за дело коммунизма, за счастье народа,


   Текст печатается по изданию:
   П.  Бляхин.  Красные  дьяволята.   Новосибирск,   Западно-Сибирское
изд-во, 1968,

Популярность: 3, Last-modified: Thu, 27 Jul 2000 06:10:00 GmT