-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Государственное дитя". М., "Вагриус", 1997.
OCR & spellcheck by HarryFan, 31 July 2002
-----------------------------------------------------------------------
Есть в германской земле Нижняя Саксония расчудесный городок
Бад-Ротенфельд, санитарно опрятный, как гостиничный номер, и миниатюрный,
как спичечный коробок. Из достопримечательностей этого городка нужно
отметить следующие: с северо-западной стороны к нему примкнул
Тевтобургский лес, тот самый, где в начале Христовой эры германцы
разгромили легионы Квинтилия Вара, лесок, впрочем, так себе, вроде
какой-нибудь нашей "зеленой зоны"; посреди городка стоит высоченная стена,
сложенная из хвороста, по которому стекает вниз пахучая влага, попутно
дробясь до состояния мокрой пыли, - ею-то и ходят дышать бедняги из
пульманологического санатория "Вишневый сад"; имеется пульманологический
санаторий "Вишневый сад".
Из экзотики в Бад-Ротенфельде есть только магазинчик "Караганда".
Держит его Родион Вагнер, русский немец, бывший сержант милиции, уроженец
Караганды. Как войдешь в его магазинчик, так сразу тебя и охватит чувство,
будто ты фантастическим образом перенесся из Нижней Саксонии в
какой-нибудь унылый районный центр, торчащий среди казахской степи, в
какой-нибудь Вагоноремонтный тупик, непроезжий даже в ведренную погоду, в
какой-нибудь сельмаг с покосившимися дверями, выкрашенными кладбищенской
голубой краской, на которых болтается амбарный замок, похожий на пудовик.
И немудрено, что тебя охватит такое чувство: товар у Вагнера располагается
на неструганых досках, впрочем, тронутых олифой и местами убранных резными
бумажными салфетками под вологодские кружева, прилавок обит железом, на
окнах решетки из толстых металлических прутьев, стены покрыты
темно-зеленой гадостью, какая у нас идет на заборы и нужники. Торгуют в
"Караганде" воблой, солеными огурцами в трехлитровых банках, жареными
подсолнухами, халвой, рыбными консервами в томатном соусе, приключенческой
литературой издания "Молодой гвардии", табачными изделиями фабрики имени
Урицкого и спиртными напитками московского ликеро-водочного завода. Сам
Вагнер расхаживает в чапане, но из принципа говорит исключительно
по-немецки.
Так вот в магазине "Караганда" однажды встретились старинные приятели и
соседи по городу Темиртау. Одного из них звали Клюев, у другого была
фамилия Оперманн. Первый в прошлом работал инспектором районного отдела
народного образования, второй - учителем русского языка. Оперманн уехал в
Германию по зову своего нордического сердца, Клюев эмигрировал в поисках
лучшей доли, но на том, однако же, основании, что у него бабушка по
отцовской линии была немка. В настоящее время Клюев сидел на
государственном пособии, а Оперманн работал грузчиком в аэропорту города
Дюссельдорф.
Стало быть, случайно столкнулись они лицом к лицу в магазине
"Караганда", сначала остолбенели от приятной неожиданности, потом обнялись
и некоторое время смотрели друг на друга, не зная, чего сказать.
- Ну как ты, Борис?! - молвил наконец Клюев и попытался потушить
глуповато-радостную улыбку, которая точно прилипла к его лицу.
- Да ничего... - ответил уклончиво Оперманн.
- А какого хрена ты здесь у нас очутился?
- Да вот подлечиться приехал в "Вишневый сад". Легкие чего-то не того,
прямо я тут время от времени задыхаюсь. Один раз разгружали аэрофлотовский
"Ту-154", прошел я в салон, чую - псиной пахнет, и так мне, ты знаешь,
легко задышалось, как в лучшие наши годы! А в нормальной обстановке я,
можно сказать, не дышу, а выполняю тяжелую физическую работу. Ну ладно;
ты-то за каким хреном сюда попал?
- Я, собственно, здесь живу. То есть иммиграционные власти меня в
Бад-Ротенфельд направили на житье. Для тебя как для филолога я хочу
подчеркнуть существительное "житье". Не жизнь, а именно что житье, так,
перебиваюсь с петельки на пуговку, как какой-нибудь сукин сын... Жена ушла
к одному шоферу из Хилтера - наши этот городок называют, конечно, Гитлер,
- дочка в Оснабрюке блядует по мелочам... В общем, туши лампаду!
- Ну, положим, мне сначала тоже пришлось несладко...
- Погоди, Борис; давай-ка мы первым делом выпьем со свиданьицем по сто
пятьдесят с прицепом.
- Ну пошли в какую-нибудь забегаловку, их, слава Богу, здесь пруд
пруди, это все же не Темиртау.
- В забегаловках, - задумчиво сказал Клюев, - у них порции какие-то...
ну не советские, я не знаю... Поэтому я всегда керосиню в "Караганде".
В магазине "Караганда" действительно была устроена едва приметная
стойка на две персоны и подавались в розлив горячительные напитки.
Лицензии на этот предмет у Вагнера не было, но поскольку магистрат,
экзотики ради, смотрел на его самодеятельность сквозь пальцы, Вагнер
ненавязчиво гнул свое. Приятели прошли к стойке, сели на высокие табуреты
и внимательно рассмотрели аквариум с золотыми рыбками, поставленный на
окне. После того как с рыбками было покончено, Клюев щелкнул пальцами и
сказал:
- Эй, на камбузе! Два раза по сто пятьдесят с прицепом!
Вагнер сказал:
- Jawohl!
Выпив по стаканчику водки и по кружке светлого пива, приятели закусили
солеными сушками, которые оказались в карманах у Оперманна. Собрались было
повторить, как в магазин вошел человек в плаще. Вагнер скорчил улыбку и
рванулся ему навстречу.
- Обрати внимание на этого типа, - прошипел Клюев и указал на человека
в плаще мизинцем. - Это Жорка Штамп, одесский еврей, бывший рубщик с
Привоза, а ныне единственный в городе рэкетир.
- Интересно, на кого он тут наезжает? - оживленно справился Оперманн,
будто Клюев напал на родную тему.
- Да, собственно, наезжает он только на "Караганду". И то не очень
часто, я думаю, раз в сезон. И до чего хитер, змей, - просто туши лампаду!
Не режет, не стреляет, детей не крадет, и тем не менее Вагнер как
миленький отстегивает ему тысячу марок в месяц. Года два примерно тому
назад приходит в "Караганду" этот Жорка и говорит: "Гони тысячу марок, а
то я каждый день буду бить морду кому-нибудь из твоих покупателей, - это у
меня просто. Пускай я отсижу на всем готовом какой-то разумный срок, но
твоя фирма прогорит после третьего мордобоя". Скажи, не гений?!
- Чего уж тут говорить: еврей, он и на луне еврей. Ну так вот: мне на
первых порах тоже пришлось несладко...
- Погоди, Борис, - перебил приятеля Клюев, - надо бы повторить. Эй, на
камбузе! Два раза по сто пятьдесят с прицепом!
Вагнер сказал:
- Jawohl!
- Ну так вот, - через минуту продолжал Оперманн, похрустывая лежалой
соленой сушкой, - на первых порах мы с одним мужиком из Алма-Аты
перебивались тем, что угоняли друг у друга автомобили. Сначала он у меня,
потом я у него, потом обратно он у меня, потом опять я у него, и так далее
в этом роде. Бывало, получишь страховку и целый квартал беды не знаешь. Но
примерно через год дело пришлось свернуть, потому что вышел новый
земельный закон: у русских машины не страховать. Скажи, не гады?! А еще
называется демократическая страна!..
- Не то чтобы гады, а я бы так сказал: скучно они живут. Без перчика,
без выдумки, без этого огонька... Просто бьют законом по животрепещущей
фантазии, а того не подозревают, что против нашей смекалки закон - ничто.
Вот послушай, как я добываю средства, если мне, положим, захотелось
послать жене бургомистра букет магнолий... Иду в город и выслеживаю собак.
Скажем, вижу - старушка прогуливает свою шавку, подхожу поближе и норовлю
наступить собаке на лапу или незаметно схватить за хвост. Поскольку собаки
здесь... ну сентиментальные какие-то, я не знаю... С пятой попытки она
обязательно меня цапнет, и я устраиваю скандал. В результате старушка
выплачивает мне компенсацию за ущерб. Правда, весь искусанный хожу, но
нашему брату не привыкать.
- А ведь у нас в Совдепии, - мечтательно заговорил Оперманн, - тоже
сейчас строится демократическое общество, налаживается законность, и все
такое... Ух, какие наши мужики поди раскручивают дела!
- А в Бад-Ротенфельде из наших один сука Вагнер беды не знает! Ну
ничего, я сейчас ему устрою рыбу под винным соусом!.. Эй, на камбузе! Литр
"Московской"!
Вагнер сказал:
- Jawohl!
Когда водка была принесена, Клюев откупорил бутылку, подмигнул
Оперманну и вылил граммов триста спиртного в аквариум с золотыми рыбками,
из-за чего рыбки почти сразу всплыли брюшками вверх. Оставшиеся семьсот
граммов водки пили под соленые сушки минут пятнадцать, потом опять
заказали по "сто пятьдесят с прицепом" и в конечном итоге обогатили
Бад-Ротенфельд новой достопримечательностью, поскольку - неслыханное дело
в Нижней Саксонии, - выйдя на улицу, угодили под грузовик. Впоследствии
немцы так и говорили о Бад-Ротенфельде: "Ага, это тот самый городок, где
двое русских угодили под грузовик".
Популярность: 1, Last-modified: Sun, 04 Aug 2002 13:04:10 GmT