---------------------------------------------------------------
OCR: [email protected]
---------------------------------------------------------------
Первый весенний солнечный луч.
Дарит нам радость и звон капели,
Он приглашает нас в дальний путь
В дорогу, которой пройти не успели...
Все началось с того, что в тот вечер я основательно набрался. И скорее
не основательно, а очень даже порядочно. По крайней мере соображал я
довольно туго и слабо себя контролировал, и, как следствие слабого над собой
контроля, само собой получилось все остальное.
В мои планы не входила такая внеплановая нагрузка, я собирался
сразиться в большой теннис на близлежащем стадионе "Динамо" и с ракеткой под
мышкой направлялся на его теннисные корты, неся на плече сумку со спортивной
одеждой и утяжеленными мячами, наполненными водой. Они хорошо тренировали
руку и позволяли играть практически в любой ветер, не изменяя траектории
полета.
Но до стадиона мне добраться так и не удалось. Я понял это еще издали,
когда увидел около его входа знакомую личность -- Армяна. Армян вел
душещипательную беседу с незнакомым мне пареньком и в ходе беседы так
энергично жестикулировал руками, что оставалось непонятным, как он до сих
пор подобно вертолету не оторвался от земли и не воспарил на пару метров.
С теннисом на сегодня было покончено. Почему? Для этого надо хоть
немного знать Армяна. Армян -- кличка, в нашем районе все имели клички.
Кстати, меня нарекли Маэстро, но обо мне потам. Итак, Армян. Героическая
личность всего района. Его мать была русской, отец армянин, но сам Армян
походил на армянина сильнее отца раз в пять. Он имел орлиный нос, черные
глаза и волосы, научился говорить с акцентом и обладал неукротимо дурным
характером, за который его боготворили все в районе и, возможно, за его
пределами и одновременно опасались иметь с Армяном серьезные дела, ибо тот
был мастер вляпываться в разные темные делишки, вернее был "потенциальным
залетчиком". Ну не было такого случая, где участвовал Армян, чтобы дело не
провалилось в самом начале и пословица: "Горбатого могила исправит" была
написана специально для Армяна. Ее составитель конечно знал, что в таком-то
году появится некая личность по кличке Армян и сразу выдал сие изречение.
Для ясности несколько примеров. Идем мы, значит, в парк, культурно
развлечься. Мы -- толпа из 15 человек. Но чтобы попасть в парк, надо
миновать "пьяную рощицу", где по выходным дням и вечерами собираются
многочисленные и веселые компании. Я тогда сразу сказал: "Не надо Армяна
вперед посылать", -- но меня не послушались. Почему я был против? Армян
станет сладостно драться до полного изнеможения или потери сознания один
против десяти или ста, ему без разницы. Так вот Армян и Бяха-гном идут
впереди, метрах в пятидесяти от нас. Сзади они представляют симпатичное
зрелище -- огромный под два метра ростом Армян и мелкий Бяха-гном. Кстати,
вся наша наличность, около 130 рублей, лежит в кармане у Армяна. И вот наша
головная походная застава натыкается на вражескую засаду в виде примерно
двадцати ребят, старше нас лет эдак на пять (мне 18, Армяну 21 ) и у них
завязывается весьма оживленный диспут. Как мы понимаем, у Армяна просят
немного денег и, как мы понимаем, Армян скорее повесится, чем даст им хотя
бы копейку, а значит сейчас начнется. Я засовываю руку в карман и вдеваю
мизинец в петлю на контрабасной струне, Гатек достает полихлорвиниловую
трубочку с шариками, от подшипника, а Армян лезет за пазуху.
-- Слава богу, допер, -- облегченно вздыхает Гатек и начинает
сворачивать трубочку. Но я знаю Армяна намного лучше и прекрасно понимаю --
Армян полез в карман далеко не за деньгами, а потому вынимаю струну. Так оно
и получилось. Вместо денег Армян сует под нос кому-то из ребят кукиш.
Мгновение и на месте Армяна и Бяхи кипит куча работающих руками и ногами
тел. Слышится грозный рык Армяна и сразу несколько ребят выпадают из общей
потасовки, Бяхи не слышно. Мы, как по команде, бросаемся вперед, на ходу
понимая всю бесцельность своего благородства, силы слишком неравные. Я
только успел перетянуть одну спину струной, получить удар колом по голове,
потерять сознание и остаться мирно лежать под одним из деревьев до приезда
милиции и скорой помощи.
Спас нас тогда именно Бяха-гном. Не знаю, откуда он был в курсе дел
более старшего поколения нашего района. Данное "поколение" в тот злополучный
вечер мирно купалось на глухой оттоке, недалеко от "пьяной рощицы" и в
количественном отношении представляло внушительную силу. Как потом
рассказывали, Бяха ворвался на их полянку, пробежал по кругу, как бешенный
козел с вытаращенными от удивления глазами и с воплем: "Армяна убивают!"
вновь скрылся в кустах.
Как я говорил, Армяна знали все, тем более в нашем районе, а значит
допускать его "гибель" никак было нельзя. Картина получилась великолепная, я
чертовски жалел, что провалялся без сознания самую кульминацию. Можно
представить, около тридцати здоровенных парней, совершенно обнаженные
(купание на протоке происходило в голом виде) с диким свистом и гиканьем,
быстро разбирая по пути штакетник вокруг частных домов, как смерч пронеслись
через людные места парка отдыха к "пьяной рощице". Видимо, особенно были
шокированы дамы, их возгласы неподдельной радости начисто перекрыли зверское
визжание обнаженной толпы, идейным вдохновителем и организатором которой
являлся Бяха. Он неутомимо сновал между бесстыдно голыми телами вперед,
назад, вправо, влево и наискосок, поддерживая и раззадоривая боевой дух
голой армии. "Армия" быстро и эффективно с хрястом проложила себе путь через
кольцо зевак и болельщиков, наиболее нерасторопные из которых получили
"телесные повреждения средней тяжести" (из протокола следствия) и озверело
врезалась в общую потасовку.
Последствия мы расхлебывали пол года. В милиции, следственных органах,
суде и других неприятно известных организациях. И все из-за Армяна,
получившего год условно, но эта история еще более возвысила его авторитет. А
вот один из рядовых случаев. Нарываюсь я на Армяна недалеко, от беседки, где
мы обычно играли в "триньку" и как дурак соглашаюсь идти "бить милиционера",
который вчера публично обозвал Армяна "толстой скотиной". Причем, надо идти
к нему домой. Пошли мы вдвоем, на подходе к дому я начинаю потихоньку
осознавать всю опрометчивость данного поступка, но понимаю, что отговорить
Армяна сейчас не сможет никто, даже за килограмм золота. Ибо если он
втемяшил себе в голову что-либо подобное, то выполнит обязательно. Жил этот
милиционер в стандартном крупнопанельном доме на пятом этаже. Я сразу сказал
Армяну, что буду ждать его пролетом ниже и если понадобится моя помощь, то
немедленно поднимусь и вступлю в разговор. Но помощи не понадобилось. Когда
Армян поднялся на нужный этаж и позвонил, то буквально через мгновенье после
щелканья открывающейся двери раздался глухой удар. "Кто? -- подумал я, --
Армян или милиционер?" Вопрос отпал сам собой, когда Армян с расквашенным
носом и громким нецензурным воплем скатился прямо к моим ногам. При этом он
умудрился не хуже заправского акробата сделать сальто над ступеньками и "с
мясом" вырвать кусок деревянных перил вместе с гайками и болтами. Я вовремя
увернулся от этого куска, он просвистел над моей головой, словно пикирующий
бомбардировщик, и, схватив Армяна под мышки, поволок вниз.
Вот два случая, немного проясняющие персону Армяна. Причем всякого рода
приключения он воспроизводил пачками каждый день и описывать их все не
хватит ни времени ни бумаги. Теперь вы понимаете, почему увидев Армяна у
входа на стадион, теннис на сегодня накрылся. В это роковое время Армян
поднял голову и увидел меня. Теннисные корты, проглядывающие сквозь ворота
стадиона, поднялись вверх и, покружившись стаей над тополями, унеслись за
горизонт--Армян, засунув руки в карманы, направился ко мне. Паренек,
вырвавшись из его пут, скрылся в кустах. -- Привет, Армян!--я начал первым.
-- Хелло, Маэстро. Я вижу у тебя началось временное затмение рассудка? --
Чего ради?
-- А вот,-- он указал на ракетку.-- Курить будешь? Мальборо.
-- Финское,-- я критически осмотрел пачку. Армян недовольно вытащил
сигарету.
-- Финское; румынское, главное Мальборо. Ну ладно, хватит. Нам пора.
Куда? И ты не знаешь? У Гечика паханы на Черное море умотали, в отпуск.
Сегодня намечается бурный вечерок и веселая компания!
-- Опять нажраться как свинья?
-- Ты дурак, Маэстро,-- спокойно констатировал Армян и, схватив меня под
руку, поволок в сторону нашего района. Я бросил прощальный взгляд на
стадион, тот крутанулся в воздухе и исчез вслед за кортами, змий-искуситель
тащил меня в свое логово.
Вот так и началась эта история, в нее я вляпался опять же из-за Армяна
-- панацеи всех бед и несчастий, царя и бога нашего района. Около 23.00 я
понял, что мне хватит и, преодолевая сильную бортовую качку квартиры и
держась за стену, выбрался в прихожую. Посоветовав, не помню кому, как надо
целовать девчонку (они там стояли и целовались) и получив, не помню от кого,
невразумительный ответ нехорошими словами, я вывалился за дверь, чудом не
забыв прихватить ракетку и теннисные мячи. Пoдoждaв немного, пока подъезд не
выровняется после очередной крупной волны и решив, что за крупной должны
следовать мелкие, я быстро прогрохотал по лестнице, почему-то все же на
заднице и, проследив взглядом за скользящей вниз ракеткой, попытался
подняться. Я почти встал, держась за перила, когда очередная волна
захлестнула меня с головой. Ступеньки с радостным скрипом понеслись вверх,
лампочка на стене описала немыслимой сложности вираж, исчезла далеко под
ногами, а я оказался лежащим на одной из лестничных площадок. При этом мою
голову приятно холодил один из приквартирных ковриков, видимо только что
смоченный набежавшей волной. Встав на четыре точки опоры, я сделал круг по
площадке и, найдя ракетку и пару непонятно как тут оказавшихся мячей,
продолжил свой путь к выходу. Высказав по пути бабуле, поднимавшейся вверх,
все, что я о ней думаю и встретив ее удивленно-радостный взгляд, я словно
ракета промчался мимо нее, не переставая изумляться, как я при такой
скорости мог так долго изъясняться с бабулей. В самом низу мне не
понравилась лампочка, то ли светившая слишком ярко, то ли показавшая мне
язык, точно не скажу. Лампочка перестала существовать в тот момент, когда
стала напоминать теннисный мяч, который я ловко подрезал на встречном
подлете. Плюнув на последок в светящийся в темноте глазок и решив что попал,
я покинул полный чудес подъезд и, стряхивая с головы хрустящие остатки
лампочки, постарался определять азимут своего дома. Сориентировавшись по
звездам, фонарю и гаражам я, как мне казалось, довольно уверенно стал
пробираться в нужном направлении.
Тут вздрогнула и подпрыгнула земля, видимо испытав толчок баллов эдак
семь по шкале Рихтера, я подпрыгнул вместе с ней, хотя и не вздрогнул и
оказался в палисаднике, определив через материал джинсов, что его недавно
поливали и довольно усердно. Пошарив вокруг я понял, что сижу в помидорах и
стал тщательно искать спелый. Но помидоры были величиной со сливу и спелые
не находились. Потом открылось окно где-то наверху и хозяин палисадника стал
поливать меня нехорошими словами. Я тоже выразил, ему свое недовольство
неспелыми помидорами и сыростью земли и предложил ему спуститься, дабы
вместе со мной отыскать хоть один зрелый овощ. В ответ на меня вылилось
литров десять холодной воды, произведшей поразительно отрезвляющее действие.
Я быстро вскочил и, сообразив, что азимут выбран с ошибкой на 120 градусов,
вприпрыжку, ловко угадывая момент очередного крена асфальта и усиленно
помогая себе ракеткой, затрусил к парку.
Между домом Гечика и моим домом лежал парк. Не очень большой, но
порядком запущенный. По крайней мере из фонарей там горела едва ли половина,
но парк находился в нашем районе и следовательно опасаться чего-либо мне не
стоило. Преодолев почти половину пути, я сильно притомился и решил присесть
на одну из немногочисленных целых скамеек. Кое-как умостившись на двух
обглоданных досках, я сунул руку в карман и, нащупав там полупустую сигарету
марки "Прима", извлек ее на свет. Скручивание ее с обоих концов заняло у
меня минут двадцать. Вообще-то я бросал курить, но после такой порции
спиртного мог позволить себе пару затяжек. Прикурив наконец, я с
наслаждением откинулся на спинку скамейки и затянулся. В голове приятно
шумело, клумба напротив делала слабые попытки опрокинуться и, следовательно,
сбросить меня с лавочки, но превысить критический угол ей пока не удавалось
Я сделав вторую, более глубокую затяжку. Никотин начал действовать, крен
клумбы с каждой попыткой увеличивался. Я усмехнулся и, решив вступить в
единоборство, затянулся третий раз. И тут моя уши уловили слабый, но все
нарастающий цокот. Посмотрев вдоль аллеи, я аж присвистнул от удивления и
героическим усилием воли заставил клумбу принять почти горизонтальное
положение. По аллее свободно и независимо шла стройная девушка в легком
летнем платье, по мере ее приближения я удивлялся все больше. Она шла чуть
приподняв голову, словно надсмехаясь над всем окружающим, ее стройные ножки,
открытые чуть выше колен и обутые в маленькие туфельки с тонкими каблучками
ступали уверенно и как мне показалось нагло, она имела тонкую талию и
гладкие темные волосы, ровно подстриженные по линии ее плеч. Не соображая,
что я делаю, я встал и развязной походкой вышел на центр аллеи. "Если она
начнет убегать, мне придется нелегко"-- подумал я, но девчонка упорно шла
мне на встречу. "О, наглость!"-- решил я и выплюнул окурок.
Я стоял, она приближалась и когда поравнялась со мной, я быстрым
движением схватил ее за руку.
-- О-оп! Постойте, мадам, всего пару слов для прессы!
Она остановилась, она оказалась красива, или мне так спьяну казалось?
Она попыталась освободиться, но я не пустил ее.
-- Мне больно,-- она говорила спокойно, словно была сильней меня раз в
пять.
-- А мне приятно. Между прочим, тут есть одно местечко...
-- Или вы отпустите мою руку, или...
-- Что "или?" -- я склонил голову и нагло усмехнулся.
В тот момент я не понял ровным счетом ничего. Ни-че-го! Я полетел, при
чем прямо по воздуху и довольно высоко. Описывая великолепную траекторию над
скамейкой, я еще подумал: "Вот она -- левитация! Мечта человечества",-- но
приземление в розы быстро усмирило мою радость. Наверно у меня был вид
идиота, решившего окопаться в розах, отчего я искренне стал хохотать, пока
не понял, что идиот -- это я. А куда пропала девчонка? Высокие кусты у
лавочки не позволяли мне видеть аллею. Тогда я нагнулся и обозрел
пространство под скамейкой. Теперь я отлично увидел плиты аллеи, спешащего
по своим делам ночного жука и еще увидел ее ноги, в маленьких туфельках с
тонкими каблучками. Ноги стояли и ждали меня. И вот тогда мне стало
тоскливо, я отчетливо понял, что в моем полете виновата она. Хмель стал
быстро и качественно улетучиваться из моей головы, рациональное мышление
остервенело занимало освободившееся пространство. Я еще раз посмотрел на
туфельки и решился.
-- Знаешь, давай уходи. Я маленько отдохну и тоже тронусь, так что за
меня не волнуйся.
-- Вставай.
Черт! Она говорила спокойно и уверено, словно заведомо знала, что такая
букашка, как Маэстро, никуда от нее не денется. Ну уж дудки! Я весь
напрягся, приподнялся и сорвавшись с места дунул во все лопатки в темноту
парковых насаждений, Я не оглядывался, я не знал, гонятся ли за мной или мой
рывок совершается в героическом одиночестве, я просто бежал и наслаждался
жизнью. Глупо ввязываться в такие ситуации, неизвестно, чем они кончаются и
потом я не Армян, я Маэстро. Армян сильный и дурак, я немного слабее, но
хитрый, я...
Из глаз брызнул сноп искр, рядом ударили литавры и грянул марш. Марш
грянул у меня в голове, литавры стучали где-то рядом, метрах в трех. Вокруг
головы по окружности неслись колючие желтые звездочки, из их цепочки иногда
выглядывал кукиш. Я понял сразу, что налетел на чугунный забор, окружающий
парк, с ускорением минимум 2q. Тем не менее я резво вскочил на ноги и, щупая
на лбу здоровенную шишку, огляделся. Вроде все тихо, но смутное чувство, что
враг продолжает преследование, не оставляло меня. Чертыхнувшись, я просунул
сквозь толстые прутья забора ракетку, вытащил из кармана мячи, кинул их на
тротуар и, поплевав на руки, принялся за штурм препятствия. Я довольно
успешно преодолел его парковую, часть, залез на гребень и, до слез гордый
совершенным, обозрел окрестности. Этот то меня и подвело. Окрестности со
звездным небом подпрыгнули, причем сильнее всего старалась луна, я попытался
судорожно вцепиться в чугунные прутья, пальцы, естественно, скользнули мимо
и я сверзился вниз головой, но не до асфальта.
Когда подошла девчонка, я мирно висел вниз головой, насажанный на
остроконечные прутья забора клешами своих фирменных джинсов "Леви Страус".
Попытки освободиться ни к чему не привели. Сами джинсы не имели ни малейшего
желания рваться и тем самым освобождать меня, полностью оправдывая рисунок
фирмы: куча лошадей, растягивающая джинсы в разные стороны. Так вот, она
подошла, я дернулся в последней попытке, отчего металлический рубль смачно
щелкнул меня по носу, вывалившись из кармана, и покатился по тротуару с
издевательским звоном.
-- Ты пойдешь со мной,-- она говорила твердо.-- Попытаешься убежать,
пеняй на себя.
-- С тобой? Ха! На кой черт я тебе нужен?!
-- Значит нужен.
-- А почему ты не пошла со мной?
-- Я так хочу.
-- Иди ты... щас, разбежался. Видала дурака, аж два раза; -- я не
договорил упругая и уже знакомая мне волна, притиснула меня к прутьям
решетки. Аналогичное ощущение я испытал, когда летел через скамейку, но
тогда я летел, а теперь эта неведомая сила медленно, но верно втискивала
меня в чугунные прутья. Мне стало действительно больно.
-- Перестань!--Я заорал, задыхаясь от страха и раздражения.-- Убери свой
дьявольский аппарат.
-- Ты согласен? Или я пропущу тебя сквозь решетку, словно мясо через
мясорубку. Хочешь?
-- Мое теперешнее положение...--волна саданула меня снизу и плавно
опустила на сухие листья, перетащив обратно на парковую часть. Теперь я
находился в полной ее власти. Уличные фонари осветили ее лицо. Оно оказалось
действительно красивым, а в руках девчонка держала небольшой брусочек с
маленьким раструбом и этот раструб смотрел мне в грудь. Она чуть повела
головой и тут... Ее глаза СВЕРКНУЛИ В ТЕМНОТЕ как у кошки!!!
-Боже... ты видишь в темноте?
-Вижу, идем.
-Куда?
-Иди вперед, я покажу.
-Может прихватим?-- я кивнул головой на ракетку, сиротливо лежащую по
ту сторону забора и раскатившиеся в стороны мячи.-- Или она мне больше не
потребуется?
-- Как знать, бери.-- раструб брусочка повернулся в сторону забора и
почти мгновенно с сочным звоном лопнули трехсантиметровые чугунные прутья,
лопнули и согнулись параллельно земле, образовав аккуратный четырехугольник,
способный свободно пропустить человека!
Я с опасением пролез в образовавшуюся щель, подобрал ракетку, пару
мячей и направился за последним, откатившимся довольно далеко.
-- Имей ввиду, эта штука одинаково тянет как туда, так и оттуда.
Меня не особо прельщало, пролетев по воздуху, влипнуть в чугун, я
тоскливо посмотрел вдоль тротуара, сверкавшего девственной пустотой и с
тяжким вздохом полез обратно.
-- Теперь прямо, вдоль забора, -- мы тронулись, девчонка шла немного
сзади и нагло подавала команды.
-- Слушай, -- обратился я к ней. -- Может мне и руки за голову заложить?
-- Заложи, если удобно, -- она явно не понимала шуток. Я со злостью
сунул руки в карманы и с видом отдыхающего человека продолжал огибать
деревья. Парк заканчивался, являя собой картину все большего запустения.
Сухая прошлогодняя трава перемешивалась с молодой в диком исступлении.
Колючие кусты шиповника полузасохшими ветками цеплялись за мои джинсы, но я
не боялся за них, они отлично зарекомендовали себя на заборе. Стало совсем
темно, свет почти не долетал до этих забытых людьми мест. Я пару раз получил
по ушам хлесткие удары от низких веток деревьев и рассвирепел окончательно.
Вернее рассвирепел я для себя, для девчонки я старался остаться верхом
обаятельности и вежливости. Ее идиотский аппаратик словно ощущался всеми
мускулами моего тела.
-- Я хочу сделать тебе предложение поменяться местами. Я пойду сзади,
так как ничего не вижу кроме мрака, а ты давай-ка двигай первой.
-- Лучше я тебя двину таким образом, что ты улетишь далеко вперед, а
когда поднимешься, я как раз успею к тебе подойти.
Я, наверно, прозрел в темноте, а может мой мозг нарисовал мне эту
картину в воображении, только девчонка спокойно вскинула руку с брусочком и
я рявкнул что было сил:
-- Нет!!! Мне уже все видно, я даже могу перейти на бег! Бег не
потребовался, рука с брусочком, кажется, опустилась. В такой напряженной
обстановке мы, наконец, добрались до полузаваленного забора, причем
заваленного так, что сам черт мог запросто сломать себе здесь ногу, или
ребро, или череп. Проклиная Армяна с его праздником, владельца фирмы "Леви
Страус", преуспевшего в борьбе за качество выпускаемой продукции и себя
самого, я взял в зубы ракету и, работая конечностями, прополз по
полузаваленной каменной тумбе с торчащими из нее ржавыми арматуринами, долез
до конца и, мысленно призвав на помощь всех святых, сиганул в темноту.
Впрочем, тут оказалось не высоко, метра полтора, не больше. Я немного
треснулся коленкой о камень и несильно порезался о горлышко бутылки,
притаившееся в черной траве. Что касается девчонки, то она спокойно прошла
тумбу и теперь стояла на ее конце, не решаясь видимо преодолеть расстояние
до земли. Я ухмыльнулся.
-- Не получается?
-- Вообще я заходила в парк другой дорогой...
-- Ладно, черт с тобой,-- я кинул в траву ракетку.-- Давай руки.
Она отстранилась, словно в нерешительности, а потом ее маленькие ладони
утонули в моих.
-- Теперь прыгай.
-- Куда?
-- Прямо на меня. Ну!
Она прыгнула, я успел сделать шаг назад и, вырвав одну руку, обхватить
ее за талию, стараясь поддержать. Но моя нога, сделавшая шаг назад,
аккуратно надавила на край ракетки и та сладостно треснула меня под коленку.
Вообщем, мы упали. Хорошо, что я оказался внизу, иначе девчонке пришлось бы
туго. Впрочем, я не сильно расстроился. Ощутив на короткий промежуток
времени теплоту молодого упругого тела, я поборол идиотское в данной
ситуации желание дать рукам волю и помог ей подняться.
-- Не устоял почему-то, - мне вдруг стало немного не по себе, девчонка
молча стояла, закрыв лицо ладонями.-- Эй, ты чего?
Я взял ее за кисти рук и отвел их в стороны.
-- Я проиграла....
-- В чем?
-- Я выронила излучатель.
-- Так поищи, ты же видишь в темноте,-- я еще не осознал, что воля и
свобода свалились мне на голову. Одно движение и эта красавица упадет на
колени с мольбами о пощаде!
-- В темноте я вижу только с ним, это сложная взаимосвязь...
Я мог упиваться победой, мог ржать лошадью, кувыркаться, мог... Сейчас
я мог все! Но мне ничего не хотелось. Стало грустно. Я отрезвел
окончательно, приключениям приходил конец. Она по-прежнему стояла, молча
опустив голову.
-- Кто ты? Как попала в мой район? Что за странная штука, которую ты
потеряла? Отвечай, не молчи, Слышишь?! -- никакого ответа. -- И что мне
делать дальше? Сдать в отделение, вызвать скорую или просто уйти? Так?!
-- Можешь уйти...
-- Ну нет, теперь ни фига! Пока я не узнаю откуда ты...
-- Теперь ты ничего не узнаешь.
-- А мог бы?
-- Мог.
-- Тогда не стой как истуканка, ищи.
-- Что?
-- Господи, свой излучатель! -- я встал на четвереньки и начал ползать в
пыльной траве, показывая пример. Она присела и тоже стала шарить руками. Но
круг моих поисков был больше и эффективней они проводились. Я расположился
почти лежа, обшаривая руками каждый камешек, каждый бугорок, каждую ямку.
Такие поиски стоили мне второго пореза от того же горлышка и найденного
излучателя.
-- Вот,--я поднялся держа в руке странный холодный брусочек с рядом
кнопочек и рычажков. Она тоже поднялась, я это увидел. Увидел?! Я видел в
темноте!!! Багровый свет заливал всю округу, каждый предмет словно
высвечивался изнутри и сам излучатель светился малиновым цветом, выделяя
кнопки и регуляторы едва уловимыми переливами.-- Так кто же ты?
-- Ничего не нажимай! Иначе может произойти непоправимое! -- С кем?
-- Может и с планетой...
-- Землей? Кто ты?!
-- Верни излучатель.
-- И снова попасть под твой контроль? - Нет.
-- Ты отпускаешь меня?
-- Сейчас я никто. Ты решаешь отпустить меня или нет. Но с излучателем
ты не должен уйти. В целях твоей же жизни.
-- Что может случиться?
-- Тебя убьют.
-- Кто?
-- Неважно, тебя найдут по знаку излучателя.
-- А если я убью тебя и выкину излучатель?
-- Тогда не найдут, наверное.
-- Как он работает? Как он работает на это чертово давление?!
-- Первая кнопка на первой грани.
-- Как различаются грани?
-- По точкам.
Я осмотрел излучатель, он действительно имел на гранях различное
количество точек, от одной до четырех.
-- А на притяжение?
-- Первая кнопка на второй грани. Я поднял излучатель, направив его
раструб ей в грудь.
-- Как регулируется сила давления.
-- Первый регулятор на третьей грани.
-- Когда ты пробила забор, он стоял на максимуме?
-- Нет, едва доходил до половины. Расстояние, действия тоже
регулируется.
-- Значит, я могу подобрать такой вариант, что размажу тебя по этой
заборной опоре, не повредив самой опоры?
-- Можешь.
-- Почему ты отвечаешь так спокойно? Если я задумал убить тебя, ни один
следователь не найдет и мокрого места.
-- Меня не будут искать.
-- Да?
-- Будут искать излучатель.
-- Милиция?
-- Ты ничего, ничего не понял.
Раструб излучателя не изменил своего положения, я убрал мощность
давления почти совсем и нажал первую кнопку первой грани. И тут ее сильно
стукнуло о камень опоры, так сильно, что она потеряла сознание, но не упада.
Сила излучателя словно пригвоздила ее к бетону. Я отпустил кнопку и бросился
к ней, успев подхватить уже а падении. Рука, поддерживающая ее голову, стала
мокрой от крови. Тогда я испугался серьезно. Кровь, проступив через волосы,
выделялась на их красном фоне черным пятном. Затравленно оглядевшись, я сжал
в кулаке излучатель и великолепно ориентируясь в темноте понесся в парк.
Вернулся я быстро, рукава моей рубахи были мокрыми до локтей. Одним я
осторожно стер кровь с ее волос, а другим промокнул лицо. Но прошло еще
минут десять, пока она наконец открыла глаза.
-- Слава богу. Я мог тебя убить?
-- Разве ты не хотел этого?-- Она поморщилась и облокотились на опоры,
-- при повороте регулятора мощности на излучателе, сила волны возрастает в
геометрической прогрессии.
-- На, -- я вложил ей в руку излучатель. -- Забери свою игрушку.
-- Помоги мне подняться. Я помог, она еще сильно пошатывалась. --
Доведешь меня до места?
-- До какого?
-- Не спрашивай, доведешь?
-- Доведу, черт возьми!-- я поднял ракетку и обнял ее за талию. Теперь я
мог идти хоть на край света, но поход закончился очень быстро. Мы вышли на
одну из глухих улиц и, пройдя полквартала, остановились.
-- Мы пришли.
-- Ничего не понимаю. Куда?
-- Вон,-- она кивнула. В глубине улочки едва угадывался автомобиль.
-- Машина?
Она кивнула. Я быстрым шагом прошел вперед. "Волга!"
-- Теперь решай, прямо и честно. Если ты сядешь в машину, то узнаешь
все, но можешь все и потерять. Если нет, то забудь сегодняшнюю встречу.
-- Ты играешь в карты?
-- Нет.
-- Зря. Пожалуй, я пойду в "темную". Ключи.
-- Они в замке.
-- Ничего нет.
-- Машина открыта, они в замке зажигания.
-- О'кей. Садись,-- я открыл дверцу и помог ей сесть, быстро обогнул
автомобиль и, сев за руль, включил стартер. Мотор завелся с полоборота. Я
нажал кнопку включения габаритных огней и уставился в осветившийся
спидометр.--Что?! Она прошла 180 километров?!
-- Не важно сколько она прошла. Поехали.
-- Далеко?
-- Смотри, ты сделал выбор обратного пути нет. За город, на сто сорок
второй километр по западному шоссе.
Я тронул машину с места, скрытая мощь мотора урчала под капотом.
"Волга" действительно была совершенно новой. Я вывел автомобиль на дорогу,
шедшую в аэропорт и временно совпадавшую с намеченным мной маршрутом.
-- Подожди,-- я приоткрыл окно и слегка тормознул,--Пост ГАИ! Каким
образом мы его проедем?
-- Их автомобиль не заведется, а ты не остановишься.
-- Ладно,--я снова дал газ.--Может, наконец, познакомимся?
-- Тиа.
-- Маэстро. Как, как?
-- Тиа.
-- Странное имя.
-- Не странней твоего. .
-- У меня это кличка, но я больше привык к ней, чем к имени. Слушай, а
если я сейчас остановлюсь у поста, выйду из машины и...
-- Ты умрешь вместе с ними. Пойми, Маэстро, я говорю правду.
Я взглянул на нее, наши глаза встретились и непонятно почему, я понял с
одуряющей ясностью -- влип. Если раньше все сходило за шутку, флирт или еще
всякую ерунду, то теперь дело обстояло действительно серьезно. Впереди
мелькнули неоновые огни поста, я снизил скорость. Человек с жезлом в руке
позевывая направился к обочине. Стрелка спидометра дрожала на отметке 40.
Человек вскинул жезл. Я включил правый поворот и сбросил газ, тут же в бок
уперлась теплая волна, сдвигая меня с сиденья.
-- Тиа, убери!
-- Маэстро, ты умрешь первым.
-- Убери! Ты мне веришь? Не можешь не верить...-- волна исчезла. Я
утопил педаль тормоза, теперь автомобиль еле катился. Младший сержант службы
ГАИ обошел капот и взялся за ручку дверцы, что-то грохнуло о пол.
Я воткнул сразу третью передачу и буквально втиснул акселератор в пол.
С жалостными металлическими стуками новый двигатель почти сразу заставил-
стрелку спидометра прыгнуть за отметку 60, но я упрямо давил и давил на
педаль. Теперь мотор натужно выл и, когда стрелка ушла за сотню, я спокойно
перешел на прямую передачу. Пост остался далеко позади, облегченно вздохнув,
я полез в бардачек за сигаретами, но едва коснувшись его крышки понял, что
сижу не в дядькиных "Жигулях".
-- Вот и все. Что ты примолкла?
-- Когда он подошел к дверце, я не поверила тебе.
-- Ого! Ты могла меня убить?
-- Нет. Потому я и выкинула излучатель.
-- Хорошо же ты обо мне думаешь. Не веришь?
-- Теперь верю.
Я нагнулся и, не отрывая взгляда от летящего на встречу шоссе, пошарил
под ногами. Нащупав излучатель, я поднял его и протянул Тиа.
-- Возьми.
-- Спасибо.
Я кивнул головой в знак благодарности и улыбнулся. Мне становилось
весело и интересно. Стрелка спидометра билась за делением 140, мотор работал
неслышно и только свист ветра, да белые столбики по краям дороги несколько
разнообразили поездку в ночи.
Через сорок минут Тиа попросила снизить скорость. Мы свернули в сторону
от дороги и понеслись по более узкому шоссе. Быстро промелькнули две
небольшие деревеньки, асфальт кончился и постепенно грунтовую дорогу
окружила плотная стена леса. Я молча выполнял указания Тиа, теперь воздух
вокруг наполнился лесными ароматами и прохладной сыростью ночи, покрышки
автомобиля нудным звуком шуршали по мелкому гравию.
-- Теперь налево, в просеку.
-- Сюда?
Тиа промолчала, казалось, она была занята своими мыслями. Машину сильно
тряхнуло на ухабе, по стеклу стукнули тонкие ветки кустарника и в свете фар
я увидел, что по просеке недавно прошел автомобиль. Свежие следы протектора
ясно отпечатались на влажной глине, примятая местами трава и сломанные
мелкие деревца, росшие прямо в просеке, также свидетельствовали об этом.
-- Тиа, тут недавно проехали, смотри.
-- Не волнуйся, ты видишь следы автомобиля, в котором сидишь.
-- Ты выезжала отсюда?
-- Да. Теперь не торопись, кажется здесь... Стоп!
Я остановил машину и выключил двигатель.
-- Полная темнота, Маэстро. Мне нужна полная темнота.
Я выключил фары, габариты, освещение приборов. Все, что только
выключалось. Удивительная тишина окружила нас. Я не слышал никаких звуков,
кроме нашего дыхания и это казалось страшноватым.
-- Почему так тихо?
-- Молчи, мне нужно подобрать код процессора. Теперь в звенящей тишине я
уловил едва слышное пощелкивание. Тиа колдовала над своим излучателем и тут
острый укол в сердце заставил меня резко вздрогнуть и схватиться за грудь.
-- Не бойся, так действует посылка кода. Идем.
Мы вышли из машины. Казалось, теперь пелена тишины словно уплывает.
Обычные лесные звуки медленно нарастают, отгоняя неизвестную субстанцию.
Послышался знакомый шелест веток, стрекотание сверчков, мерное поскрипывание
деревьев и многое другое, что определяет само понятие -- ночной лес.
-- Теперь иди за мной, старайся не отставать, ты ведь не видишь в
темноте.
-- А "Волга"?-- я взял ракетку с заднего сиденья. Глупо оставлять
ракетку, ценой в пять червонцев в не нашем теперь автомобиле.
-- О ней позаботятся другие. Старайся не отставать,-- Тиа повернулась и
пошла в лес. Я бросил прощальный, полный тоски взгляд на новый автомобиль и,
сплюнув от досады, поплелся следом. Хотя я старался идти почти впритык к ее
спине, я довольно часто получал хорошей ощутимости удары ветками по лицу и
ушам, запинался о цепкие корни, с треском падая и ругаясь сквозь зубы. Да
еще ракетка наверное вменила себе в обязанности хвататься леской за все
ближайшие заросли. Вскоре мы вышли на небольшую поляну, призрачно освещенную
мертвенным светом луны и Тиа остановилась.
-- Здесь.
-- Я ничего не вижу и пока не понимаю, ты можешь объяснить?
-- Смотри внимательно,---она вскинула руку.--На траву в центре.
Я блуждающим взглядом обвел поляну, не находя ничего необычного,
хотя... В центре поляны трава под лунным светом блестела не ярко, а словно
матово. Создавалось впечатление, что вся поляна покрыта росой, кроме
небольшого круга в центре.
-- Блеск?--я вопросительно обратился к ней.
-- Да, блеск. Смотри дальше,--Тиа направила раструб излучателя на центр
поляны и над мутным кругом в центре вдруг заклубился белый дым или туман. Он
принимал все более вещественные формы, становился плотнее, медлительней. В
его клубящихся недрах время от времени вспыхивали и переливались зеленоватые
огоньки. Они загорались все чаще, стараясь принять непонятные очертания и
как-то неуловимо приняли форму сложной геометрической фигуры, похожей на
средних размеров танк, только все его ребра жесткости как бы состояли из
этих самых огоньков.
-- Идем,-- голос Тиа вернул меня к реальности.
-- Боже, что это?!
-- Не догадываешься? Процессор, идем ближе. Я направился за ней по
влажной траве, не видя ничего кроме этого геометрического скопления огней,
осветивших близлежащую траву. Я не мог понять, просматривается ли это
сооружение насквозь, или нет, но расположение огней говорило об объемности
фигуры. Мы с Тиа подошли почти вплотную, я протянул руку, стараясь
дотронуться до ближайшего огонька и не смог. Словно невидимая прозрачная
стена лежала между ним и моей рукой, но легкое прикосновение ладони Тиа
подтолкнуло меня чуть в бок. Полная темнота на мгновенье окружила меня, а в
следующий миг я зажмурился от ярчайшего дневного света, как бритва
ударившего по глазам.
-- О, черт!
-- Подожди, сейчас я уменьшу яркость. Теперь можешь смотреть.
Мы находились в небольшом сферическом помещении, напичканном
аппаратурой непонятного предназначения так, что ни единого миллиметра
полезной площади, кроме пола, не оставалось свободным. Я не успел толком
ничего рассмотреть, как Тиа указала мне на единственное кресло и защелкала
различными рычажками, кнопками, сенсорами и еще непонятно чем. Как
зачарованный смотрел я на ее. действия, слабо отмечая, что вслед за ее
руками по панелям, блокам и узлам веерами и цепочками, по кругу и без всякой
системы разбегаются разноцветные точки вспыхивающих и гаснущих огней.
Некоторые почти сразу исчезали, другие оставались гореть, третьи начинали
равномерно мигать, создавая в помещении удивительной красоты цветовое
представление.
И тут я наконец понял все. Понял, что встретился с человеком внеземной
цивилизации, что вляпался в идиотскую историю и попал на один из много
нашумевших НЛО и что этот самый НЛО сейчас готовится к отлету. Как ужаленный
вскочил я с кресла и, подбежав к Тиа, схватил ее за руки.
-- Тиа! Я не хочу! Соглашаясь, я имел ввиду другое, отпусти меня, даю
слово молчать. Забудем нашу встречу! Я не хочу покидать Землю!
Она спокойно высвободила руки и сжала губы. Ее презрительный взгляд
словно пронизал меня насквозь, заставил изумленно отшатнуться. Как она была
красива!
-- Иди. Ты свободен,-- ее рот скривился в сожалеющей усмешке,-- я же
оказала, что не смогу убить тебя и ты волен сам распорядиться собой.
Тиа отвернулась и продолжила подготовку аппарата, я словно оглушенный
опустился в кресло.
-- Тиа, я не вижу выхода.
-- Излучатель на панели, третья кнопка на второй грани.
Схватив излучатель, я нашел нужную кнопку и торопливо утопил ее. В
одном месте возникло черное отверстие в человеческий рост, знакомые
зеленоватые огни мерцали в его глубине.
-- Не забудь оставить излучатель... землянин. С хаосом мыслей в голове я
отбросил излучатель и выскочил на лесную поляну. Ночной воздух ворвался в
легкие, уши заполнил шум старого леса, влажная трава блестела в призрачном
свете луны. "Землянин",-- слова Тиа звучали в моем- мозгу, давя и круша все
связи разумности, реальности, непонятно чего. Казалось, мой мозг и тело
отказываются повиноваться своему хозяину, начиная жить своей, обособленной
жизнью. "Землянин",-- это слово, произнесенное так холодно и презрительно,
разделило меня и Тиа на два разных полюса, положило грань отчуждения. Тиа
поверила мне, а я...
-- Тиа !!! -- я уткнулся в прочную невидимую преграду, вход в аппарат
исчез,--Тиа, стой! Я забыл ракетку!
Всей массой возбужденного тела я ввалился в открывшийся проем и
растянулся у ее ног.
-- Ты забыл?
-- Маленькая неувязка. Я лечу, я решился.
-- Подумай хорошо.
-- Давай, поехали.-- она загадочно смотрела мне в глаза,-- Ну поехали
наконец!
-- Ты ничего не чувствуешь?
-- Небольшую дрожь.
-- Мы почти пересекли орбиту четвертой планеты вашей системы.
-- Марса?! -- Да, вы называете ее Марс.
-- Ты, наконец, можешь объясниться?
-- Попробую. Мы летим к основному кораблю. Он находится за последней
планетой, вернее за ее орбитой, по вашему Нептун.
-- Последняя планета нашей системы Плутон.
-- Ты живешь в своей системе, но плохо знаешь ее строение и совершенно
не знаешь траекторий и времени движения в ней небесных тел. Орбиты Нептуна и
Плутона смещены относительно друг друга и как бы накладываются. При таком
смещении в определенные промежутки времени Плутон пересекает орбиту Нептуна
и становится восьмой планетой системы, а Нептун девятой. Но вскоре
происходит обратная перемена и планеты вновь возвращаются на места. Теперь
ясно?
-- Ясно, но кто ты?
-- Нас много, на базовом корабле 500 человек, сам корабль размерами
превосходит остров Белый в Карском море.
-- Ты так хорошо знаешь географию Земли?
-- Мы прилетели для контакта с вашей цивилизацией, но поняли, время еще
не наступило. Вы слишком молоды в масштабах вселенной. Нам придется покинуть
вас.
-- Надолго?
-- Думаю на тысячелетие. За это время ресурсы вашей планеты окончательно
истощатся и если человечество выдержит экзамен "переселения", контакт
состоится. Это своего рода экзамен для всех цивилизаций.
-- Их много?
-- Мы знаем восемь. Хотя с одной из них находимся в состоянии войны.
-- Значит, вы воюете?
-- Да, с кронами. Это страшные твари, дай бог нашему кораблю никогда не
наткнутся на их звездолеты.
-- Возможно и такое?
-- Нет ничего невозможного.
-- Но почему ты и я так похожи?
-- Ты можешь не поверить, но я постараюсь объяснить. Миллиарды лет назад
наша цивилизация столкнулась с экологической проблемой на своей планете.
Наша система имела две планеты и не располагала таким широким диапазоном
возможностей, каким в будущем будете располагать вы. Мы жили на первой
планете у звезды, аналогичного класса вашему Солнцу. Только у таких звезд
желтого цвета возникают разумные миры. Это давно доказано практикой полетов.
Так вот, когда ресурсы нашей планеты исчерпали себя, природа погибла,
атмосфера стала ядовитой, мы заняли вторую планету, гораздо более бедную и
начали ее освоение. Так прошло еще два миллиона лет и хотя планета имела еще
достаточно жизненной энергии, но энергия нашей звезды стала падать. Вскоре
возникла опасность ее коллапса и вспышки сверхновой, оставаться в системе
было равносильно самоубийству. Но в то время мы не знали Большого космоса,
мы наудачу построили 45 кораблей-сверхгигантов, превосходящих теперешний наш
в тысячи раз и полностью замкнули на них кругообмен, превратив тем самым в
автономные планеты. Мы разослали их к ближайшим звездам. Поколения сменялись
на них, связь постепенно терялась и когда один из гениев на корабле No 37
изобрел подпространственную связь и сообщил об изобретении на другие
корабли, тех оставалось всего 25. Остальные слишком далеко отошли или
пропали в бездне вселенной. Подпространственная связь обеспечивала
прохождение сигнала за несколько секунд в любую точку, где стояли
аналогичные подпространственные пункты связи (их сделали на остальных
звездолетах по данным No 37), но только в районе, где в определенном радиусе
имелась "черная дыра". Мы успели вовремя, старые методы связи практически
исчерпали себя. От посылки сообщения, до получения ответа с другого корабля
проходили десятки лет и еще более нам повезло, что все 25 кораблей, с
которыми еще поддерживалась связь старым методом, в ближайшие столетия нашли
районы изобилующие "черными дырами". Именно в таких районах и начались
поиски новой родины. Сразу несколько кораблей обнаружили вскоре пригодные
для жизни системы, но почти все остальные отказались туда прибыть. Скорость
тех кораблей была невелика и такое путешествие могло продолжиться
тысячелетия. Теперь каждый искал самостоятельно, наша цивилизация
распылялась по галактике, ставшей нам родной. Но нас сплачивала
подпространственная связь. По негласному закону мы не решались покидать ее
пределы. Расстояния, отделяющие нас были итак огромны. Некоторое время
спустя остальные корабли также нашли планеты и системы с подходящим для нас
климатическим балансом.
Так мы оказались несказанно богаты, это обеспечивала
подпространственная связь. Мысли ученых всех занятых планет работали
совместно, колоссальный разум постепенно стал царствовать над слепыми силами
вселенной. В минимальный срок мы изобрели гениальнейший звездолет, способный
перемещаться в пространстве с невероятными скоростями, превышающими световые
в миллионы раз. Все для его постройки нашлось из тех или иных планетах
нашего братства и когда, наконец, мы выбрали участок, где наиболее
рационально учитывались расстояния между планетами, способы доставки частей
нового звездолета и само вращение нашей галактики -- все вздохнули с
облегчением. Постройка и испытание нового корабля продлились еще три сотни
лет. И когда он был готов, то соединил все планеты надежным мостом, ибо
путешествие между самыми дальними из них не занимало более двух-трех часов.
Мы не остановились на достигнутом, мы победили расстояния галактики н стали
быстро создавать новое поколение скоростных кораблей с энергетическими
установками. За короткий промежуток времени мы построили их необходимое
количество и избороздили родную галактику вдоль и поперек в поисках
пропавших некогда остальных двадцати звездолетов. Мы не верили в их гибель,
по крайней мере в гибель их всех и наши поиски не были бесплодными. В своей
галактике мы обнаружили еще четырнадцать, экипажи восьми из которых обживали
найденные пригодные для жизни планеты, а шесть стали спутниками больших
звезд, смирившись с вечным заточением.
Оставались последние шесть. Три из них мы нашли разбитыми от
столкновения с небесными телами с мертвым экипажем, окружавшим свои стальные
дома вечными спутниками. Это было жутко, часть людей вывалилась в
пространство и кружилась вокруг разбитых кораблей в открытом космосе. Один
корабль продолжал бороздить просторы галактики, но неизвестная эпидемия
скосила всех. Системы корабля работали великолепно, кругообмен совершался
автоматически, но ни единого живого движения не происходило в его недрах.
Еще один мы застигли в безжизненном пространстве, отдалившимся на огромное
расстояние от своей галактики. Он потерял управление и преодолев притяжение
всех звезд нашей галактики, ушел в пустоту. Встреча не поддается описанию.
Наши соотечественники мужественно прошли все испытания, они не скрыли от
себя утраты навсегда возможности обрести новую родину, они заботились и
совершенствовали корабль, ставший их пожизненным домом, они плакали
прощаясь, с ним.
Оставался последний, под номером 7, но мы не смогли его обнаружить.
Нигде. Он исчез неизвестно куда, не оставив ни обломка, ничего, что могло
хоть в какой-то мере дать подсказку.
А теперь слушай внимательно. Совсем недавно, один из наших звездолетов
обнаружил корабль No 7. От момента, когда мы прекратили свои поиски, до
момента его обнаружения прошло 10 миллионов лет! А теперь главное, корабль
No 7 стал вечным спутником Проксимы Центавра, ближайшей соседки вашего
Солнца. Но, обнаруживший его звездолет имел жесткую программу действий, и на
обследование корабля No 7 послали нас.
Корабль был мертв, его системы давно прекратили работы, исчерпав все
ресурсы. На корабле имелись останки мертвых людей, наших людей... Теперь о
данных исследований. Бортовой журнал велся четко до последней минуты, пока
экипаж утратил возможность бороться с непрерывно возникающими неполадками. В
критический момент их число превысило возможности экипажа и корабль погиб,
не долетев до Проксимы Центавра. Но из бортового журнала следовало, что
перед этим он миновал неизвестную систему с девятью планетами, пятая из
которых имела гигантские размеры, шестая была увенчана кольцами, седьмая
лежала на боку, т.е. угол наклона ее вращения равнялся примерно 90 градусам.
К тому же она и вторая планета, в отличии от остальных, вращались в
противоположную сторону. Теперь ты понимаешь?
-- Ваш No 7 пролетел нашу систему?!
-- Не только пролетел. Часть экипажа, более 70% высадилась на третью,
пригодную для жизни и освоения планету, они предвидели конец корабля и не
пожелали рисковать. Это около 40 миллионов человек! Они успели передать тем
кто решил продолжить полет, что производится заселение и что огромных
размеров животные не доставляют им особых хлопот. Потом на корабле перестала
функционировать приемная станция и связь с ним оборвалась навсегда...
-- Господи, ты хочешь сказать.
-- Мы и прибыль для того, чтобы установить контакт, начать совместные
исследования и определить точно -- кто вы, наши далекие потомки или коренные
жители системы.
-- Но у нас есть негры, монголы, люди, чьи черты...
-- Мы знаем. Когда мы содействовали созданию братства в своей галактике,
некоторые из нас, заселяющие планеты с теми или иными климатическими
условиями, стали постепенно изменяться, приспосабливаясь к среде обитания.
-- Но почему вы не установили контакт?
-- Население Земли очень молодо, имеет много проблем и не сплотилось как
мы. Только общая опасность, нависшая над всеми, может объединить землян, как
это произошло с нами. Но у нас с самого начала отсутствовали границы и
государства. В то время, как мы строили корабли нового поколения, звездолет
No 7 только появился в галактике Млечный Путь. Как, никто не знает. Не дает
ответа и корабельный журнал. Из него мы почерпнули, что вдруг без видимых
причин корабль окружил полный мрак, звезды исчезли. Так продолжалось около
месяца, потом звезды возникли вновь, но очертания созвездий не позволяли
определить местоположение корабля. Мы и сейчас теряемся в догадках и
гипотезах и осознаем, как мало мы знаем вселенную.
-- Ты. все время говоришь "Мы".
-- Под словом "Мы" я подразумеваю всех предков, весь свой народ, живший
в разные времена.
-- Откуда ты знаешь наш язык? Где научилась так хорошо говорить?
Тиа усмехнулась.
-- Не я говорю на твоем языке, а ты на нашем.
-- Что?!
-- Да, да. С момента нашей встречи я с помощью излучателя ввела в
подкорку твоего мозга весь необходимый набор слов из нашего словаря. Ты, сам
того не подразумевая, говоришь, на нашем языке и, именно потому созвучны и
согласованы расстояния, такие понятия как год, месяц, минута, названия
планет и галактик и многое, многое другое. Для себя ты также живешь в
среднем как и вое среднестатистическое человечество 68 лет, ибо ты не
замечаешь перемены. Хотя такую взаимосвязь объяснить трудно, но я попытаюсь,
возьмем понятие "год". Для каждой планеты нашего братства время, проходящее
за год, т.е. время одного полного обращения планеты вокруг своего светила,
различно. Если взять к примеру время обращения вашей и моей планеты вокруг
своих светил, то обращение моей планеты будет в десять раз дольше, таким
образом мой год вмещает десять ваших. Такое положение дел ни как не
устраивало наш народ, распыленный по галактике и тогда наши ученые изобрели
способ закладки в мозг необходимого словаря любой из планет с учетом всех
временных и пространственных расстояний, используемых на данной планете. Как
это происходит объяснить трудно, я говорила, но теперь ты живешь и думаешь
на нашем языке и, следовательно, по-нашему времяисчислению, хотя для тебя
самого все осталось без изменений. Получается, что говоря слово "год", ты
для себя отмечаешь земной отрезок времени, а для меня, отрезок времени в
десять раз больше, отрезок времени моей планеты. Более понятно я сказать не
могу. Такая система исчисления уравняла все планеты и убрала все разногласия
во времени. Сам аппарат закладки в мозг словаря находится в излучателе и
является одним из многих его элементов. Если предположить, что мы снова
окажемся на Земле, я заложу себе и тебе в мозг словарь твоего народа и стану
исчислять время по земным меркам, хотя буду думать, что исчисляю его по
своим. Вот так. Аналогично и с названиями и с расстояниями и многим другим.
Называя на моем языке свою галактику "Млечным Путем", ты называешь ее на
самом деле совершенно по-другому, как она называется у нас, но для тебя она
звучит "Млечный Путь", такая система удовлетворяет всех.
-- Стоп, стоп! Подожди, я слабо понимаю.
-- Я и сама слабо разбираюсь в этом, но мне оно и не нужно.
-- Ладно, какова средняя продолжительность жизни вашего народа?
-- В нашем братстве люди почти не умирают естественной смертью от
старения организма. Постараюсь объяснить и это. Каждому из нас, начиная по
физическому возрасту с 18 лет в организм, в область сердца, вживляется
специальный прибор, производящий омолаживание. Его суть состоит в том, что
он не дает организму стариться, развитие как бы останавливается, но развитие
физическое. Умственное продолжает совершенствоваться. Срок действия прибора
омолаживания -- 1000 лет. Одновременно с прибором омолаживания человеку
вручается индивидуальный излучатель, у меня ты его видел. Теперь человек
волен решать сам, с какого времени он хочет остановить свое физическое
развитие, с 18.20 или 50 лет. Для этого стоит проделать с излучателем
небольшую операцию по набору кода и прибор омолаживания включается. Именно
поэтому я так испугалась, когда выронила излучатель, в нем моя жизнь.
Дальше, через 960--990 лет излучатель сигнализирует, что ресурс прибора
омолаживания иссякает и человеку вживляют новый. Срок вживления небольшой,
но включить прибор излучателем можно только через пять месяцев, раньше он не
сживется с организмом и не включится. Таким образом, человек стареет через
каждую 1000 лет на пять месяцев. С учетом продолжительности физической жизни
нашего народа 90 лет, можешь сам посчитать, сколько мы cnoco6ны жить. Теперь
видно, что люди нашего братства умирают либо по несчастному случаю, они в
большом космосе происходят довольно часто, либо по собственному слабоволию
пли просчетам командования, либо по приказу. Других критериев не существует.
-- Но сколько лет тебе?
-- Девятнадцать.
-- А физически?
-- Девятнадцать. Прибор омолаживания я собственноручно запустила вот
этим излучателем пол года назад.
-- Поразительно,-- я сидел ошарашенный, не в силах переварить
услышанное.
-- Подлетаем. Хочу предупредить, на корабле не вздумай никому перечить,
чтобы не случилось, чтобы ты не увидел.
-- Объясни подробней.
-- У нас существует своя, устоявшаяся система взаимоотношений и очень
высоко котируется "табель о рангах", его невыполнение грозит физической
смертью. Возможно, тебе многое покажется диким, абсурдным для такого
развитого народа, каким являемся мы, но не я придумывала такие законы.
-- Нам что-то грозит?
-- Да, возможно.
-- Кому больше? Тебе или мне?
-- Тебе, Маэстро, и я сильно за тебя опасаюсь.
-- Я смогу сам обеспечить свою безопасность.
-- Глупо, ты мгновенно умрешь.
-- Какое место в этом табеле занимаешь ты?
-- К сожалению, самое низшее, мне не подчинен никто. Но я постараюсь
тебя отстоять.
-- Кому подчинены все и зачем тебе пытаться "отстоять" меня?
-- Все подчинены Первому, но моя цифра 500,--самая последняя. Я самая
молодая и подчиняюсь всем. Я родилась в полете, хотя это строго запрещено,
но моя мать скрыла свою начальную стадию беременности от командования, а
потом совет корабля даровал мне жизнь.
-- Выходит, чем ближе к единице число, тем большей властью располагает
человек?
-- Да, второй подчиняется Первому, 499 подчинен 498. а я подчинена всем.
-- Как же перейти в верхнее число?
-- Необходимо проявить себя.
-- Так ты приволокешь меня и спокойно поднимешься!
-- Нет, Маэстро. Мне очень жаль, но я не выполнила приказ и вступила в
контакт, хотя не имела никакого права.
-- Но ведь я сам схватил тебя там, в парке.
-- Я защитилась излучателем и погналась за тобой.
-- Зачем?
-- Не знаю. Ты не такой как все, я имею ввиду корабль. Ты вел себя нагло
и открыто и я против своей воли и против приказа захотела вновь увидеть
тебя. Я сбила тебя излучателем с верха забора, а остальное получилось само
собой.
-- Неужели на корабле нет честных людей?
-- Есть и не мало. Но они боятся слететь со своих уровней, на корабле
царит жесткая командная дисциплина, она написана кровью безопасности
полетов, но как трудно порой приходится из-за нее всем нам. Я затрудняюсь
сказать, чего она приносит больше, пользы или вреда, хотя она уже при мне
неоднократно выручала корабль из верной гибели.
-- Что подразумевает эта система?
-- Если стоящий над тобой по уровню прикажет тебе идти на верную смерть,
ты должен идти беспрекословно. Но ты не можешь перепоручить это человеку
стоящему ниже, ты обязан выполнить приказ сам. Помимо этого, командир имеет
право один раз за время полета уровнять всех, кроме себя и такое право имеют
командиры разведывательных групп, берущие с собой на разведку планеты не
более 50 человек. Но командиры разведгрупп могут уравнивать подчиненных
любое количество раз, что обычно и происходит. При разведке все подчиняются
одному командиру группы, не взирая на номера.
-- Что могут сделать со мной?
-- Скажу честно. В худшем случае уничтожить. В лучшем, ты станешь 501-м.
Легкий толчок всколыхнул наш аппарат, руки Тиа забегали по кнопкам,
лицо стало серьезным и напряженным.
-- Все, процессор сросся с кораблем. Вскоре с нами все решится.
-- Мне что-то тоскливо. Морду кому-нибудь набить, что ли?
-- Забудь все свои штучки. Корабль не Земля. Все, теперь иди за мной.
Вновь знакомый черный провал с зеленоватыми огоньками, а за ним длинный
круглый коридор ведущий в гору.
-- Тиа, что с тяжестью? Я вроде стал легче.
-- Да. В процессоре во время полета поддерживались земная сила тяжести.
На корабле тяжесть соответствует параметрам нашей планеты, она меньше...
Тиа не договорила. С жужжанием разошлись створки круглой двери,
пропуская нас в небольшое помещение кубической формы. У самых дверей стояло
два молодых человека, на вид молодых, истинного возраста я не знал.
Серебристые костюмы плотно облегали их статные фигуры, короткие светлые
волосы были аккуратно расчесаны, а щеки идеально выбриты. Ну ни дать, ни
взять -- манекены с витрины ЦУМа. У каждого на левой стороне груди
находилась прямоугольная табличка с красным номером. У одного 369, у второго
401.
-- С приездом, Тиа, -- улыбнулся 401, -- кого это ты притащила собой?
-- Он отличный парень, Фир, и во многом помог мне.
-- Но Первый запретил контакты с людьми, -- вступил в разговор человек с
номером 369.
-- Я попробую объясниться с ним сама, все получилось неожиданно.
Во время их короткой беседы я исподлобья следил за поведением этих
бравых ребят и понимал, что мой вид не мог у них вызывать ничего кроме
презрения. Действительно, я проигрывал им по всем параметрам. Грязные
рванные джинсы, еще хранящие следы помидорной грядки, мятая рубаха, вся в
репейниках, налипших при поисках излучателя, небритые щеки, длинные
растрепанные волосы. И когда один из них с сомнением взглянул на меня, я не
выдержал.
-- Чуваки, вы пока поговорите, а мне бы помыться, переодеться, ну там и
все остальное...
Парни переглянулись, я понял, что сморозил невпопад, но один из них
улыбнулся.
-- Мне немного жаль тебя, но Первый не присвоит тебе номера.
-- Ты думаешь? -- мы говорили на равных.
-- Он не переносит, когда нарушают приказы, хотя он потакает
безрассудству, иногда, по настроению. Счастливо.
Тиа дернула меня за рукав и я, оглядываясь, вступил в новый коридор,
тускло освещенный редкими скупыми светильниками. Здесь мы сели в машину
каплевидной формы, стоявшую на одном рельсе. Тиа тронула рычаг и утопила
одну из многочисленных кнопок. Машина тронулась с места и, втянувшись в
черный тоннель, понеслась в недра корабля.
-- Тиа, кто эти парни?
-- Мои друзья. Впрочем друзья относительные, на корабле все
относительно, сдвиги номеров иногда происходят ежедневно. Одни идут вверх,
другие вниз.
-- Ты всех на корабле знаешь по именам?
-- Нет, очень немногих, обычно друг к другу обращаются по номерам на
комбинезоне. По имени лишь к хорошим знакомым.
Нашу каплевидную машину иногда подталкивало с боков, но в целом поездка
не заняла много времени и после плавного торможения мы вышли на ряд идущих
вверх ступеней. Поднявшись по ним, мы уткнулись в овальную дверь. Она почти
бесшумно разделилась на три части и исчезла в проемах стен. Мы оказались в
просторном, залитом светом помещении. Форму его я затруднялся определять,
оно имело столько разных ответвлений, углублений пола и возвышений потолка,
что не поддавалось описанию. В глубоком кремового цвета кресле сидел средних
лет мужчина, на его груди красовался номер 4, а по его бокам стояло двое
людей помоложе, с номерами 210 и 211.
-- Ты нарушила приказ,--человек в кресле без предисловия обратился к
Тиа.--Ты представляешь, какие это повлечет последствия?
-- Я не смогла поступить иначе, я...
-- Мне не нужны оправдания, -- Четвертый сцепил руки и заложил их за
голову. Очень неприличный жест в присутствии гостя.--Я пока не решил, как
поступить с тобой, но в ближайшее время ты узнаешь.
-- Я хотела просить у Первого...
-- Замолчи. Уберите ее для начала в подуровень,-- это относилось к 210 и
21l номерам,--А ты, молодой человек, пожалеешь, что послушался номер 500,
таков закон.
Я не успел ничего понять, как здоровенные мужики схватили Тиа и так
заломили руки за спину, что ее лицо исказилось чисто от физической боли. Мне
даже показалось, что хрустнули ее суставы.
-- В подуровень,-- повторил приказ Четвертый и отвернулся, 210 и его
коллега потащили Тиа к двери, но я был давно начеку и когда ребята
находились рядом, я выпустил из рук ракетку и что было силы мило и четко
столкнул их лбами. Ну, впечатление такое, как мне купили новый мотоцикл
марки "Ява", я имею ввиду степень удовольствия. Ребята и не крякнули, и
словно мешки с мукой присели у моих ног. Я поднял ракетку и с улыбкой шагнул
к Четвертому. Он так и замер, бедняга, с глазами в пол лица, а я для эффекта
пару раз махнул ракеткой и она, к нашему общему удовольствию, издала низкие
гудящие звуки. Я еще не решил, куда бы треснуть этого подонка, как он
вскинул руки и заорал:
-- Тиа, убрать!!!
Упругая сила излучателя вмяла меня в стену, рот наполнился соленой
кровью, ракетка отлетела далеко в сторону. Преодолевая неведомую силу, я
повернул голову и взглянул назад. Над двумя безжизненными телами стояла Тиа,
раструб ее излучателя втискивал меня в стену, перехватив дыхание.
-- Скотина... -- успел прохрипеть я, -- убью! -- и потерял сознание.
Встретив подозрительного на дороге,
Не говорите с ним и не молчите.
Не раздумывая, ударьте его посильней
И то, что нужно понять, будет понято.
Очнулся я лежащим на спине с плотно привязанными руками и ногами и,
приподняв голову, обозрел помещение. Идеальной чистоты зеленые плиты
устилали стены и потолок, до пола мой взгляд не достал. Вдоль стен
располагались непонятные приборы с нагромождениями экранов, разноцветных
проводков, трубочек. Где-то за спиной тихо булькало, раздавалось едва
уловимое позвякивание. Что-то до боли знакомое угадывалось во всем
интерьере, впрочем.... Стоп! Я лежу на операционном столе, а стол стоит в
операционной этого чертового корабля, а мои руки и ноги стянуты ремнями
этого чертового стола. Обыкновенные ремни... Интересно, что они задумали?
-- Эй, есть кто живой?
Легкие шаги, слабый шелест и я встретился глазами с подошедшей к столу
миловидной девушкой, миловидной ли? Я видел одни глаза, все остальное
скрывал респиратор, видимо заменявший марлевую повязку.
-- Послушай, как тебя зовут?
-- Луя.
-- Так объясни мне, пожалуйста, Луя, какого черта я лежу на операционном
столе? И что ты собираешься со мной делать?
-- Мне приказано вас препарировать.
-- Ага, так, так. Не понял!
-- Разложить ваши органы по специальным контейнерам, где они смогут
сохраниться до прибытия на нашу базу. Там ученые определят, являемся ли мы с
вами продолжателями одного рода или нет.
Вы подумайте, эта милая девочка говорила так спокойно, словно речь шла
не обо мне, а о подопытной крысе или кролике.
-- И ты сможешь спокойно вспороть мне живот?
-- Я начну с грудной клетки.
-- Святая невинность! Какой у тебя номер?
-- Девяносто третий.
-- Тогда понятно,-- я бессильно откинулся на жесткую подкладку. Сейчас
меня начнут потрошить, как курицу или индюка. Можно гордиться, моя печень
достигнет далеких звезд и мое сердце, и легкие и весь я, разве только по
частям, зато достигну! Вот если бы потом меня смогли снова собрать
воедино... Луя снова подошла ко мне, толкая перед собой столик с
хирургическими инструментами.
-- Как все невообразимо примитивно,-- не выдержал я бешенного
напряжения.-- Такой великий народ и пользоваться простыми железками.
-- Я предпочитаю классические методы хирургии.
-- Да уж, хирургия, ничего не скажешь. Луя неспеша установила столик на
нужную высоту и, поправив резиновые перчатки, откинула простыню с моей
груди.
-- Эй, стой! А наркоз? -- я совершенно искренне возмутился. Я был прав,
на этом столе я мог потребовать себе такую мелочь как наркоз.
-- За совершенное у Четвертого тебя приказано препарировать по первому
разделу,-- перебила она меня,-- То есть живого.
-- Ты что, фашистка?
-- Я не знаю кто такая "фашистка", я выполняю приказ,-- она взяла
скальпель, тот, словно издеваясь, блеснул хищным пламенем, и поднесла острие
к моей груди. Когда его кончик тронул кожу, я рассвирепел окончательно.
Именно рассвирепел, не испугался. Я вдруг решил не умирать, пока не съезжу
по физиономии этому Четвертому, приказавшему использовать "не наши методы".
-- Гав!!!--рявкнул я во всю силу своих легких,-- Луя выронила скальпель
и отшатнулась в непроизвольном испуге, а я нечеловеческим движением
умирающего йога крутанул кистями рук. Ремни треснули с жалобным звуком и
выпустили из плена одновременно две мои ладони. -- Щас, я покажу вашему
Четвертому "кузькину мать"--я расстегивал крепления ножных ремней,--и тебе,
Луя, тоже покажу, не волнуйся.
Освободившись, я схватил со столика скальпель и, придерживая руками
падающую простынь, спрыгнул на пол. Луя метнулась к расположенным вдоль стен
полкам, на одной из них лежал излучатель, но не успела. Я со злостью толкнул
ее в спину и поставил подножку. Слабо вскрикнув, она растянулась на
зеленоватых плитах, а я вцепившись ей в волосы до отказа запрокинул голову и
поднес скальпель к ее горлу.
-- Приехали, где Тиа?!
-- Я не знаю,--Луя хрипела от сильно запрокинутой головы.
-- Тогда мне придется вспороть тебе сонную артерию, довольно гуманно, по
сравнению с препарированием живьем, а?
-- Я не знаю, где Тиа, но ее можно вызвать излучателем.
-- Отлично, вставай!--не убирая скальпель от ее горла, я заломил за
спину ее руку и подтолкнул к излучателю.--Как ее вызвать?
-- Я покажу,-- Луя попыталась взять излучатель, но я рукой, державшей
скальпель, треснул ее по подбородку. Клацнули зубы, Луя все поняла без слов,
приятно работать с такими девочками,--На второй грани табло цифр. Надо
нажать номер 500, раздел и мой номер.
-- И все? Тиа придет?
-- Она обязана подчиниться.
В этот момент с жужжанием раскрылась дверь операционной. Привыкший
подчиняться жестким правилам улицы и не рассуждать в критических ситуациях,
я отбросил свою пленницу и, схватив излучатель, повернулся к возможной
опасности. В дверях стояла Тиа.
-- Маэстро!
-- Закрой дверь и отойди от нее, быстро! Тиа повиновалась.
-- Сама пришла, теперь я разберусь с вами обоими. Сейчас я...
-- Маэстро, сзади!
Я отскочил в сторону и скальпель в руке Луи пролетел мимо. Сгорая от
ненависти и, не посмотрев на регулятор давления, я перевел излучатель и
нажал нужную кнопку. Безжалостная сила, словно мячик, отбросила Лую назад,
она грохнулась о столик с инструментами, перевернулась вместе с ним и в
веере разлетающихся осколков и хромированных железок влетела в лабиринт
хромированных труб, застряв там в странной неестественной позе.
-- Ну что Тиа, теперь ты?
-- Маэстро, ты ничего не понял. Прости меня, тысячу раз прости. Я
подчинилась Четвертому автоматически, с послушанием робота, словно затмение
нашло на меня. Неимоверными трудностями я узнала, что они хотят с тобой
сделать и решила помешать, отсрочить хоть на время это страшное событие.
Поверь, мое появление здесь, в секторе первой сотни, не санкционированное ни
кем, уже само по себе является нарушением правил, а моя помощь тебе, по сути
дела ставит меня вне закона.
-- Положи излучатель и отойди, вот так. Как мне вырваться с корабля?
-- Отсюда вырваться невозможно.
-- Ты хочешь сказать, что решила погибнуть вместе со мной?
-- Да!
-- Ни верю ни единому слову.
-- Но как мне доказать?
-- Отрежь ей ухо,-- я кивнул на Лую, по прежнему бессознательно лежащую
между трубами.
-- Ты... я не смогу.
-- Тогда я не верю.
-- Но нельзя так поступать, тем более с девушкой.
-- Она хотела разобрать меня по частям, как кролика, без обезболивания и
наркоза.
-- Такого не может быть! Мне сказали, что предварительно тебя усыпят.
-- Смотри,-- я указал на операционный стол.-- Где ты видишь
обезболивающие препараты или что-либо подобное? А вот на груди разрез от
скальпеля. Какого? Как после этого я могу верить тебе? Верить любому из вас?
Великий народ! Да вы обыкновенные фашисты. Тиа закрыла лицо руками и
замотала головой.
-- Я не предполагала, что Четвертый способен на такое, его ненавидят все
на корабле, но он Четвертый,
-- Тиа вдруг решительно подошла к Луе и, подняв с пола скальпель,
склонилась над ней.
-- Тиа, не надо.
Она поднялась со слезами на глазах, кончик скальпеля тускло светился
красным.
-- Ты что, правда отрезала?
-- Я не успела...
-- Но отрезала бы?
-- Да.
-- Так, так, так,-- я наконец поднял простыню и прикрылся,-- Ты знаешь,
мне бы не мешало одеться, неуютно что-то, и ракетка с мячами пропала...
-- Я принесу одежду, но мы не сможем скрываться долго.
-- Неси пока, я подумаю. Безвыходных положений не бывает, есть люди,
которые не могут из них выйти.
Тиа ушла, забрав свой излучатель, я не сомневался, что она вернется.
Подойдя к Луе я вытащил ее из сплетения трубок и положил на операционный
стол. Потом я крепко прикрутил ее ножными ремнями, а руки связал под столом
обычной веревкой. Пройдясь вдоль ряда настенных шкафов и открывая все по
очереди, я покопался в их недрах и наконец нашел мазь с таким отвратительным
запахом, что мои внутренности чуть не вывернулись наизнанку. Мазь произвела
великолепное тонизирующее действие, Луя очень изумилась, обнаружив себя на
операционном столе.
-- Ну вот и все, девочка, сейчас моя очередь произвести препарацию
живьем.
Ее глаза открылись от животного ужаса, я, наслаждаясь своим положением,
сорвал с нее респиратор. Да, личико у Луи оказалось действительно
миловидным. Миленькая такая девочка-садист. Конечно, я ни в коей мере не
собирался делать то, что говорил, мне хотелось, чтобы Луя испытала
аналогичные со мной ощущения, но не успел. В операционной появилась Тиа.
-- Одевайся, быстро. Вот твоя одежда, а вот ракетка и мяч, я нашла
только один, времени мало, да и не особенно хочется копаться в утилизаторе.
-- Тебе повезло, Луя, но возможно мы еще встретимся. Признаться,
девочка, ты вела себя не должным образом и рассердила меня, а в моем районе
знают, сердить Маэстро опасно, оттого и уважение, А те, кто. рассердил меня,
носят мою метку, пожизненно. Я ставлю им шрам на лбу, вот так! -- Я провел
лезвием скальпеля наискось по лбу Луи, она вскрикнула, алая кровь потекла но
ее вискам.--Когда будешь смотреть в зеркало, я тебе вспомнюсь и ты
подумаешь, что высший номер еще не однозначно сулит безопасность. А ежели
благородство снова забудется тобой, отдавая предпочтение слепому послушанию
и садистским наклонностям, я достану тебя везде и прочерчу вторую полосу
крестом.
Теперь Луя громко рыдала, с красотой расставаться тяжело. Но я жил по
своим, давно устоявшимся законам и, между прочим, имел полное право
наплевать на законы корабля. Я мог показывать чудеса благородства, но не
переносил подобной подлости. Я никогда не бил ногами лежачего в драке, но не
терпел такого и от других. Если оно совершалось, я устраивал на обидчика
настоящую охоту и не успокаивался, пока его лоб не пересекал мой шрам. Мою
тактику знали и не только в моем районе, а далеко за его пределами и меня
уважали. Теперь станут уважать на корабле. Я начал молча одеваться, Тиа,
дрожа смотрела на изуродованный лоб Луи, но я ни сколько не жалел ту.
Напротив, я получил громадное удовольствие, заставив подлизу Четвертого
содрогаться в рыданиях. Закончив, наконец, с одеванием, я взял ракетку,
заснул мяч в карман и, взяв Тиа за руку, повлек к двери.
-- Идем,-- я заодно прихватил излучатель Луи.
-- Куда? Нам некуда идти, к тому же оставь излучатель, по нему нас
быстро найдут.
-- А твой?
-- Я спрятала его н надежном месте. Нам остается скрываться, но вечно
быть незамеченными невозможно, я затрудняюсь, не предполагаю что нам делать
дальше.
-- Ты приведешь меня к тому месту, где мы высаживались из этого, как
его... ага, процессора.
-- Ты наивен, Маэстро. Процессор настолько сложная и дорогая машина, что
завладеть им несанкционированно невозможно.
-- Есть ли на корабле другие средства полета?
-- Есть, авиетки. Они предназначены для разведгрупп, высаживающихся на
планеты с атмосферой.
-- Это нам и нужно.
-- Нет, авиетка имеет огромные размеры, сложное управление и небольшой
радиус действия. Она служит, целям исследования, напичкана аппаратурой и
топливными баками. К тому же я не умею ей хорошо управлять, да и вооружение
на ней слабое. Мы сможем захватить авиетку, я смогу вывести ее в космос и
направить к Земле, но горючего не хватит даже до орбиты планеты Уран. С
учетом того, что перейдя на инерционный полет нам придется миновать такие
гиганты как Сатурн и Юпитер, авиетка отклонится и станет вечным спутником
одной из них. Но пусть мы одолеем их притяжение, по счастливой случайности
они могут оказаться далеко, я не смогу посадить авиетку на Земле, я не знаю
как это делается. Впрочем, я несу чушь. Они настигнут нас на процессоре
через пол часа и уничтожат прямо в пространстве, зайдя со стороны левого
фюзеляжа, где авиетка не имеет вооружения. Земля не должна знать, что в
Солнечной системе побывали пришельцы, корабль не допустит такого.
-- Значит, мы сможем вырваться на процессоре и ни па чем больше? Тиа
кивнула.
-- Для начала давай проберемся в тот участок корабля, а там, на месте, я
попытаюсь пробиться в процессор.
-- А Луя? -- Тиа оглянулась. -- Она может поднять тревогу, она слышала
наши планы.
-- Луя? -- я подошел к номеру 93. -- Луя будет молчать, правда?
Луя усиленно закивала.
-- В противном случае вторая полоса может увенчать ее лоб, я очень
злопамятный.
--Великолепно Это было сделано великолепно!
-- Вы думаете?!
-- Нет, я уверен;
Через час скрытых передвижении по кораблю, мы с Тиа, наконец,
уединились в небольшом помещении, неподалеку от места, где находилась линия
с каплевидной машиной. Я не пытался строить догадки относительно
предназначения этого помещения, пересеченного во всех направлениях густой
паутиной кабелей различного сечения и цвета. Сейчас я внимательно слушал
Тиа, объяснявшую мне идиотскую систему охраны процессора.
-- Помнишь тот коридор, не наклонный, а прямой? Он выходит из шлюза
управления отчуждением процессора от корабля. Для того, чтобы попасть в этот
самый шлюз, необходимо нажать кнопку, расположенную справа от круглой двери,
но последние пятьдесят метров коридора охраняются системой энергетической
индукции. Она автоматически через три секунды уничтожает любое тело,
попавшее в это пространство без ее отключения. Одновременно подается сигнал
в пункт управления кораблем, причем сигнал подается автоматически, не
зависимо от того, включена энергетическая индукция или нет.
-- А где производится ее отключение?
-- В пункте управления кораблем, но по приказу Первого. Только он имеет
право дать указание на использование процессора.
-- Сколько всего на корабле процессоров?
-- Три.
-- Так мало?
-- Процессор очень дорогой и сложный аппарат. У нас разведывательный
корабль, мы имеем три процессора, Иные корабли не имеют ни одного.
-- Как проникнуть на пункт управления кораблем?
-- Зачем? Ты думаешь, что сможешь отключить энергетическую индукцию? Ты
очень заблуждаешься. Пункт управления -- святая святых корабля, он
охраняется автономно. Никому, кроме двух людей на корабле, не известен
принцип его охраны. Смена на пункте управления происходит по жесткому
графику, разбитому на разные отрезки времени. Никто из охраны не знает даже
приблизительно времени заступления на пост. Туда проникнуть невозможно.
Впрочем, чушь! Энергетическую Индукцию не может отключить пункт управления,
ее не Может отключить никто!
-- Но как, черт возьми, вы проникаете к процессору для совершения
плановых полетов? И потом, ты сама говорила, что энергетическая индукция
отключается в пункте управления кораблем.
-- Я немного оговорилась. Пункт управления не отключает ее, он подачей
команды автоматически утапливает кнопку, а стоит кнопке замкнуть контакты,
индукция исчезнет сама.
-- Не пойму, к чему такое нагромождение, такие сложности и зачем тогда
сама кнопка на стене, если ее можно вывести в пункт управления и спокойно
нажимать рукой?
-- Тут заложена система дублирования, она в полной мере отвечают
требованиям безопасности полета. Если связь "кнопка-пункт управления
кораблем" вдруг прервется, кнопку можно утопить с помощью меткого выстрела
из механического оружия прямо из коридора. Для того и происходит уничтожение
любого тела не сразу, а через три секунды, пуля должна долететь до кнопки.
-- Нуля долетит до нее через долю секунды!
-- Конечно, но запас времени установлен Советом Технической
Безопасности. Из чего они исходили, выбирая именно три секунды, я не знаю.
-- Но можно использовать излучатель.
-- В том и дело, излучатель, не воздействует через энергетическую
индукцию, его свойства теряются в этом коротком пятидесятиметровом створе. И
не такой уж он совершенный этот излучатель, он во многом бессилен.
Механическое оружие охраняется по системе, аналогичной охране пункта
управления. Видишь, Маэстро, все продублировано и продумано до мелочей.
-- Таким образом, все упирается в чисто физическое нажатие кнопки?
-- Не только. С нажатием срабатывает реле и подается сигнал в пункт
управления кораблем, по теоретически за время прибытия охраны возможно
проникнуть в процессор, запустить его и уйти от корабля. Для погони, то есть
для запуска второго процессора, потребуется санкция Первого, он должен все
обдумать, так как вооружение процессоров одинаково и он может лишиться двух,
если они начнут палить друг в друга, потом пока пройдет команда, подготовка
к запуску и т.д., минует большой отрезок времени. Тогда уже радиус
использования вооружения процессоров окажется недостаточным для эффективных
действий, а с учетом их равных скоростей, сближения произойти не может. Хотя
я больше чем уверена, если нам удастся завладеть процессом, погони не будет.
Первый не станет рисковать еще одним. Скорее он плюнет на меня и на тебя и
постарается вернуть угнанный процессор. Найти же нас на Земле, при
отсутствии у меня излучателя практически невозможно.
-- Ты всерьез решила остаться на Земле?
-- Нам не удастся туда вернуться, но я хотела бы быть с тобой все время.
-- Но ты проживешь тысячу лет, а я так мало!
-- Прежде чем спрятать излучатель, я выключила прибор омолаживания,
теперь мне отведено лет восемьдесят.
-- Тиа! Ты сошла с ума! Да теперь плевать на все, я клянусь, мы
выберемся с корабля и я уже знаю как!!!
-- Знаешь?
-- Да! Твое решение остаться со мной словно сдернуло завесу с этой, на
первый взгляд, неразрешимой проблемы. Это как вдохновенье, оно не передается
словами, Тиа, я кажется...
Я привлек ее к себе и упругие прохладные губы тронули мои внеземным
прикосновеньем.
-- Подожди, я не могу целоваться перед смертью,-- Тиа убрала голову. --
Каким образом ты хочешь угнать процессор?
-- Смотри, теннисная ракетка и мяч, а я всегда отличался точностью и
огромной силой удара. Ты говоришь пятьдесят метров, теннисный корт примерно
такой же величины, я умею посылать мяч из конца в конец за молниеносный
промежуток времени. Не думаю, что он составит более трех секунд.
-- Ты гений, Маэстро,-- Тиа мгновенно стала серьезной. -- Но сможешь ли
ты попасть с первого раза? У нас одна попытка, мяч перестанет существовать,
он не вылетит назад, не успеет, а система сигнализации об открытии двери
сработает в пункте управления кораблем.
-- Теперь я попаду куда угодно, не имею права промахнуться. Я уверен в
себе как никогда!
-- Не горячись, хорошо, предположим мы попали в шлюз управления
отчуждением процессора, слушай меня внимательно, только ничего не упусти.
Когда я произведу там необходимые манипуляции, мы очень быстро по наклонному
коридору перебираемся в процессор. Для его подготовки нужно время, немного,
но нужно. Мы должны успеть подготовить его до того момента, когда охрана
попадет в шлюз отчуждения. Для этого ты сразу садишься в кресло и начинаешь
набирать на клавишах код Земли. Он высвечен прямо на экране, я не выключала
его. Там их два, один корабля, другой Земли. Ты будешь набирать верхний. В
это время я подготовлю к отлету все системы и постараюсь помочь тебе. В
противном случае нам не успеть. Но смотри, код длинный и сложный, малейшая
ошибка в наборе и процессор не отделится от корабля. Клавиши на пульте
расположены в два ряда, верхний цифровой, нижний буквенный. Набирать будешь
по порядку, согласно надписи на экране.
-- Я все понял. Не переживай, у нас получится. Единственно о чем я
жалею, так это о том, что не успел съездить по морде Четвертому.
-- Наоборот, лучше с ним никогда не встречаться.
-- Ладно, Тиа, давай-ка лучше действовать, мне порядком поднадоела эта
нумерация.
Мы осторожно вышли из помещения, временно служившего нам убежищем и
после нескольких поворотов вышли в прямой, тянувшийся к шлюзу отчуждения
процессора, коридор. Я поблагодарил бога за его ширину, достаточную для
хорошего размаха и мысленно стал прикидывать, на сколько потребуется поднять
мяч при нанесении удара, с учетом немного меньшей, чем на Земле тяжести. Тут
Тиа тронула меня за руку.
-- Вот, видишь впереди призрачную светящуюся ширму? Она является началом
действия энергетической индукции, ты можешь подойти вплотную, но миллиметр
заступа даст сигнал на пункт управления кораблем и через три секунды включит
индукцию.
-- Как я понимаю, та черная точка и есть кнопка?
-- Слишком мала?
-- Да уж с кортом не сравнить,-- я неспеша положил ракетку под ноги и
стал массировать руку.
-- Поторопись, Маэстро, любое промедление может стоить нам жизни. В
коридор иногда заглядывает охрана и здесь стреляют без предупреждения.
-- Боже мой, для чего вам вообще охрана? Один экипаж...
-- Маэстро, торопись, я не член Совета Технической Безопасности.
-- Ну-ка, отойди. Подальше, я могу зацепить тебя ракеткой, вот номерные
придурки тогда обрадуются! -- Я стал неспеша поднимать мяч на вытянутой руке
вверх, от самого пола, сощурив правый глаз, держа левым черную точку кнопки.
Моя правая рука изготовилась для решающего удара, призванного или спасти
нас, или столкнуть с перспективой препарирования без наркоза, по крайней
мере меня и, видимо, для неописуемого счастья Луи. Рука с мячом поднималась
все выше и выше, Тиа замерла за спиной, вокруг черной точки образовался
мутный туман, более ничего не существовало для меня в мире, кроме этой
чертовой точки. Вот верхний срез мяча показался в поле моего зрения, вот он
закрыл мишень и в тот момент, когда из под его нижней округлой линии вышла
черная точка кнопки, я слегка подбросил его вверх и что было силы двинул по
нему ракеткой.
Мяч мелькнул два раза в скупо расположенных лампах коридора, врезался в
кнопку, отскочил рикошетом, вспыхнул и исчез. И все, ничего больше...
-- Тиа, -- произнес я шепотом,-- клянусь, я но мог промахнуться.
-- Подожди, сейчас, если ты попал, идет анализ команды, система
срабатывает через десять секунд, но сигнал об уничтожении постороннего тела
уже поступил в пункт управления кораблем.
Вдруг коридор ярко осветился, призрачная ширма света исчезла, а дверь в
конце ушла в стену. Тиа молча рванулась вперед и я, не рассуждая, бросился
следом. Мы молнией ворвались в шлюз отчуждения, Тиа открыла ящик, висевший
на стене, и набрала на кнопках, светящихся внутри, короткую комбинацию.
Раздался негромкий переливчатый сигнал и вход в наклонный коридор оказался
открытым. Еще немного и знакомая обстановка аппаратуры процессора окружила
нас. Не обращая более внимания .на Тиа, я уселся в кресло и, уперев палец в
код Земли на экране, стал спокойно, не торопясь набирать на клавишах нужную
комбинацию. Время перестало существовать, пространство процессора постепенно
заливала красочная игра всполохов от бежавших по всем направлениям огней, я
слышал быстрое пощелкивание и поражался, с какой скоростью пальцы Тиа скачут
по кнопкам. И все-таки я успел немного раньше.
-- Я все!
-- Сейчас, сейчас, надо запустить ускоритель развязки выходных
цепей,--Тиа колдовала у последнего темного блока, заставляя его быстро
принимать разноцветную окраску. Раздался едва уловимый толчок, я испугался,
но Тиа улыбнулась.--Мы победили, Маэстро! Мы пошли наперекор им и победили.
-- У них есть оправдание, Совет Технической Безопасности не может играть
в теннис.
-- Ты не можешь представить мы сделали невозможное, вернее ты...
Я не дал ей договорить, я поднялся с кресла и мы, крепко обнявшись, со
смехом упали на пол.
Когда судьба неласкова ко мне
Я перед ней не опускаю руки,
Когда судьба неласкова ко мне
Я жизнь благодарю за мудрую науку.
Мы с Тиа Несясь по лесу, забыв обо всем на свете. Под ногами с хрустом
ломались хрупкие лопухи, трещали гнилые ветки деревьев, молодая поросль со
смаком хлестала, по нашим телам, липкая паутина застилала лица, но мы бежали
ради спасения, стараясь оставить как можно дальше за спиной проклятый
процессор, за которым в любую минуту могли явиться его хозяева. Я слышал
сзади учащенное дыхание Тиа, физическая подготовка на их корабле явно
оставляла желать лучшего. Наконец впереди мелькнул просвет между деревьями и
мы выскочили на автостраду, ведущую в город. Темный асфальт матово блестел в
лучах клонившегося к закату солнца.
-- Как ты думаешь добраться до города?--Тиа с надеждой смотрела на меня.
Я поковырялся в карманах своих фирменных джинсов и явил на свет рваный
трояк.
-- Вообще-то маловато для двоих, но попытаемся тормознуть автобус. Они
тут часто ходят. Вон первый едет.-- Я поднял руку, но водитель, даже не
притормозив, промчался мимо.
-- Не очень-то они хотят нас подбирать.
-- Да, -- согласился я, -- ого, что там за орава?
По шоссе неслось семь мотоциклистов в разноцветных шлемах и тут, к
моему удивлению, они сбросили газ и как по команде стали тормозить. Когда
моторы заглохли и ребята поснимали шлемы, я сплюнул от досады.
-- Этого нам только не хватало...
-- Чего? -- не поняла Тиа.
-- Ребятки с "экспресса", -- я посмотрел на ничего не понимающую
девушку. -- Я с "ракеты", "экспресс" враждует с нашим районом. Пожалуй,
сейчас будет жарче, чем при захвате процессора.
Действительно, ребятки послезали с мотоциклов и, с достоинством одев
свои шлемы на зеркала стальных коней, направились к нам.
-- Маэстро! Какая встреча. Я ее долго ждал. А это что за цыпочка с
тобой?
Я окинул взглядом идущую к нам толпу. Многовато, конечно, тем более при
мне не было ни струны, ни какого-либо другого действенного оружия защиты.
Правда, серьезную опасность мог представлять только Адмирал, остальные были
пацанами, но дикая свора шакалов, порой валит и льва.
-- Хелло, Адмирал. Я весь во внимании, но учти, у меня мало времени.
-- Да? Подумать только!
-- Может, расстанемся по-хорошему? Мне сейчас не до выяснения отношений,
бывают в жизни такие обстоятельства.
-- А у меня как раз наоборот, вагон времени. Спустимся к лесу. Чего
стоишь, или боишься? А, Маэстро? Я вроде не замечал за тобой такого.
-- Если ты натравишь на меня своих шакалов... Ты знаешь меня, Адмирал. В
тот раз я пощадил твой лоб, смотри, не прогадай теперь. Я еще вернусь в
город.
-- Оригинально,--Адмирал явно испытывал замешательство, вспомнив мой
коронный номер.--Но мы не можем мирно расстаться.
-- И твои предложения?
-- Попробуем набить морду один на один. Так будет честно?
-- Вполне, если не учитывать, что твой вес намного больше.
-- Я думаю, ты простишь мне сей недостаток?
Я пожал плечами и, взяв Тиа за руку, пошел к лесу. Один из
экспрессовцев остался у мотоциклов, остальные потянулись следом. Честно
говоря, драться с Адмиралом не улыбалось мне. Он был явно сильнее, но ничего
более разумного для защиты Тиа я представить не мог.
-- Ну что. Маэстро, пожалуй, здесь? Я отпустил руку Тиа и, сцепив зубы,
посмотрел ни Адмирала.
-- Вот только одна заминка. Драться ради драки, не интересно,--Адмирал
явно издевался, чувствуя свое превосходство.--Если ты побьешь меня -- ты
свободен. Ты и твоя девчонка. Но если верх одержу я, извини. Мы с ней
развлечемся. Так будет без подлости? Ведь победителей не судят, судят они.
-- Скотина.
-- Нисколько, жребий брошен. Начнем?
Мы встали в стойки, бить можно было чем угодно, руками, ногами,
головой. Он напал первым. Я успел ловко увернуться от огромного кулака и
отскочить в сторону. Попади Адмирал им Мне в лицо и через несколько
мгновений Тиа валялась бы на траве, придавленная этими скотами. Дальнейшее
происходило быстро и молча, Адмирал явно превосходил меня. Правда, лицо и
голову мне пока удавалось оберегать, но грудная клетка начала саднить в трех
местах от его сокрушительных ударов. Не то, чтобы я не умел драться, дрался
я неплохо, но Адмирал делал это нисколько не хуже меня. Потом удар пропустил
он, хороший удар, прямо в глаз. Было красиво, но малоэффективно. Фингал
получился отменный, но удар в глаз никогда не приносит человеку нокдауна.
Кольцо орущих идиотов сближалось, я слабел все больше. Бессонная ночь, ни
грамма пищи давали себя знать. Наконец, он заехал мне в ухо. В голове
раздался оглушительный гром, словно белый шар лопнул перед глазами, не
устояв на ногах, я грохнулся на траву. Я знал, Адмирал не станет бить
лежачего и попытался отдышаться. И тут раздался крик Тиа. Двое юнцов уже
держали се за руки, стараясь заломить их за спину. Ослепленный яростью я
вскочил и... Адмирал не ожидал моей атаки, он прозевал ее. Сокрушительный
удар одновременно двумя руками: правой в переносицу, левой под подбородок, в
который я вложил всю мощь своего тела заставил моего противника крутануться
на месте и полететь назад. Толстый ствол дерева, принявший в свои жесткие
объятия затылок Адмирала, довершил начатое, он без признаков жизни застыл на
корявых корнях.
А юнцы, схватившие Тиа, уже вошли в азарт. Один держал ее за шею и
руки, а второй, задрав подол платья, пытался совладать с ее ногами. Подбежав
к тому, который стоя на коленях старался соединить ей ноги, я со смаком
врезал ему в рожу своей бутсой. Дико заорав и схватившись за лицо руками,
пытаясь пальцами сдержать поток густой черной крови, он уткнулся лицом в
землю. В это время второй, отбросив в сторону Тиа, ринулся на меня с ножом.
Ну, с такой мелюзгой разбираться было просто приятно, я дал ему ловкую
подножку и когда несчастный во весь рост растянулся в траве, сел ему на
спину и, схватив за волосы, поднес к горлу его же собственный нож.
-- Стоять! -- рявкнул я на троих оставшихся, один из них держал в руках
поднятую дубину, они явно намеревались бросится на меня,-- иначе я пущу
кровь вашему дружку. Вот так, прекрасно. Брось дрын, ублюдок!
Юнец повиновался. Я сладостно постучал Дашкой лечащего подо мной идиота
по сырой земле, стараясь по крайней мере расквасить ему нос, а затем,
подошел к стонущему Адмиралу, сжимая в руке нож.
-- Ты не сдержал слова, Адмирал,-- лезвие коснулось его лба-- Мне очень
жаль.
-Стой, Маэстро! - Адмирал мигом пришел в себя. -- Я не виноват, что они
не послушались я бы сам разобрался с ними. Поверь мне, Маэстро!
-- Мне некогда, Адмирал, иначе тебе пришлось бы туго. Я беру твой
мотоцикл, по условию сделки. Не волнуйся, не на совсем. Мне надо срочно в
город. Мотоцикл заберешь у Лихого во дворе. Понял?
-- Понял. Лучше возьми голубой "Чезет", он поновее и отлично рвет с
места. Как видишь, я забочусь о твоем времени.
-- О'кей, Тиа!--мы почти бегом направились к автостраде. Видимо, мой вид
и нож в руке произведя определенное впечатление на охранника мотоциклов. Он
молча взирал, как я выбрал два шлема, как мы с Тиа взгромоздились на
мотоцикл голубого цвета и, оставив за собой сизое облачко дыма, скрылись из
вида.
-- Они могли тебя убить?--расслышал я голос Тиа сквозь рев мотора и
свист ветра.
-- Нет, гораздо хуже могло быть с тобой.
-- Я уже все поняла. Спасибо, я перед тобой должница.
-- О чем ты говоришь! Это я твой вечный должник.
-- За что?
-- За твое решение остаться со мной, за презрение вечности жизни.
Стрелка спидометра застыла на отметке 120. "Чезет" действительно, был
великолепен, Адмирал не обманул. Он мог дать все 140, но серые сумерки не
позволяли хорошо видеть дорогу, а малейшая ошибка на такой скорости могла
стоить жизни. Мы почти подъехали к городу, когда руки Тиа судорожно сжали
мою грудь. Я оторвал глаза от дороги и в темно-багровом заказном небе успел
увидеть белый след упавшей звезды.
-- Ты чего? Это же метеорит.
-- Это процессор, Маэстро...
-- Ты сошла с ума. Процессор в городе? И как они могли тебя обнаружить?
-- Процессор может сесть в любой точке оставаясь невидимым. Они нашли на
корабле мой излучатель...
-- Ты хочешь сказать, что они тебя засекли?
-- Я не хочу на корабль, спаси меня. Впрочем, все бесполезно?..
-- Ну нет. Есть выход и, пожалуй, единственный.
-- Все зря. Какой выход...
-- Армян. И не спрашивай ничего больше,-- я, наплевав на дорогу, рванул
ручку газа до упора. "Чезет" словно привстал на заднем колесе, мне и самому
стало не но себе от такой скорости. Малейший камешек на асфальте и ребятам с
процессора нечего будет искать. Но теперь счет шел на минуты. Товарищ
сержант на посту ГАИ едва ли успел крутануть головой в след нашему
мотоциклу, а мы неслись по безлюдным вечерним улицам к дому Армяна.
Мотоцикл замер, как вкопанный, у телефона-автомата. Адмирал выполнил
свой долг, теперь, не взирая ни на что, даже на этот проклятый процессор, я
должен выполнить свой. Я бросился к телефону, зная заранее, что двух копеек
у меня нет. Но метаться вокруг телефонной будки, как свихнувшийся болван, я
не мог. Заскочив в подъезд ближайшего дома, я утопил кнопку звонка и не
отпускал ее, пока дверь не открылась. На пороге стояла женщина, или девушка
лет 28.
-- Две копейки, быстро!
-- Молодой человек, вы сошли с ума. Какие две копейки?
-- Круглые!
-- Ну-ка выйдите, иначе я позову милицию,-- она попыталась закрыть
дверь, но не тут то было. Я подставил ногу и толкнул дверь вперед.
-- Я тебе дам, милицию, -- сказал я, врываясь в квартиру и доставая
нож,--Деньги, живо!
Видимо она была одна в квартире и видимо правильно подумала, что лучше
не связываться с обкуренным идиотом. Дрожащими руками она протянула мне
сумочку, стоявшую в прихожей. Раскрыв молнию, я достал кошелек и, присев,
вывернул его содержимое на паркет. Несколько червонцев, пара скомканных
пятерок и прочей бумажной дребедени упало вниз. Загрохотала мелочь, но среди
этого хаоса денег не оказалось ни одного медяка! Я зло воззрился на женщину.
Она очень испугалась, симпатичная, вообще бабенка.
-- Больше нет... Разве что,-- она стала снимать золотые серьги.
-- Дура! На кой черт мне твое золото! Мне надо две копейки!!!
-- Зачем?
-- Святые угодники! ПО-ЗВО-НИТЬ!
-- У меня есть телефон...
И тут я расхохотался, телефон действительно стоял в прихожей, на низком
стульчике, у ножек которого я опорожнил кошелек.
-- Умница!--я сорвал трубку и клацнул ей о каску.--Проклятье,--Шлем
грохнулся на паркете, я торопливо набирал номер Лихого, только бы он не
шлялся где-нибудь.
-- Да,--сонно ответила трубка.
-- Лихой?!
-- Кто это? -- он все еще спал.
-- Маэстро.
-- А-аа, ну хелло, Маэс...
-- Слушай внимательно, времени нет. Прямо сейчас выбегаешь и дуешь к
дому Армяна.
-- Это далеко,--Лихой понемногу просыпался.
-- Плевать, возьмешь такси. У его подъезда будет стоять голубой "Чезет",
отгонишь его к себе во двор и отдашь Адмиралу, понял?
-- Интересно, ты подружился с Адмиралом? -- Лихой проснулся
окончательно.
-- Мы с ним друзья с детства. Ключ под сиденьем.
-- Хорошо, сделаю,--трубка тоскливо вздохнула,-- С тебя причитается.
-- Непременно,--я бросил трубку на рычаг и поднялся, нахлобучив шлем.
Женщина стояла, так и не опустив руки от сережки, она до сих пор ничего не
понимала.
-- Опустите руки, наконец! Я не грабитель, правда, деньги в кошелек вам
придется собрать самой. Куча извинений за беспокойство, но за вашу
нервотрепку ничего не могу предложить кроме рваного трояка и этого вот
ножика, может пригодиться на кухне.
Я положил трешку и ножик на стульчик с телефоном.
-- Постойте, может кофе?
-- Ого! -- я подошел к ней, пожалуй, все же ей было не более 25, --
как-нибудь в другой раз.
Я пулей выскочил на улицу и мотор мотоцикла надрывно взвыл.
Зачем делать сложным, что проще простого?
Ты ищешь причину? -- Это причина.
Дверь квартиры Армяна я открыл своим ключом. Армян сладко храпел,
сотрясая ужасными звуками посуду в серванте, она прямо ездила и позвякивала
от его уверенных всхлипов. Он еще не предполагал, какие приключения ожидают
нас в ближайшем будущем.
-- Армян, вставай! Да проснись же!!
Громкий свист и бульканье. Я оглядел комнату. На журнальном столе
покоилась пустая бутылка из-под коньяка и два бокала. Один хранил следы
губной помады. Я мысленно поблагодарил бога, что в постели находится только
Армян, и, взяв бокал с отпечатками женских губ и остатками коньяка, вылил
его в раскрытый рот Армяна.
-- А-аа, Настя, Настя. Тьфу, гадость. Да завтра позвоню, -- он как
автомат сел и тупым взглядом уставился на нас.
-- Так, начал неплохо. Дальше.
-- О-оо, черт, Маэстро? Это коньяк? Ты куда вчера слинял?
-- У нас будет масса времени прорассуждать об этом во время препарации.
-- Чего, чего?
-- Я тебе потом объясню "чего". Вставай, мне срочно нужна твоя помощь.
-- Кому-нибудь набить морду?
-- Примерно да.
-- А нельзя набить ее утром?
-- Утром нас рассуют по банкам.
-- Ага. По каким?
-- По стеклянным, с раствором. Ты встанешь наконец?!
Армян мгновенно вскочил, нисколько не стесняясь Тиа, вернее, не обращая
на нее никакого внимания, подтянул широченные семейные трусы, способные
вместить двух Маэстро, и стал втискиваться в джинсы. Я же, по ходу дела,
старался объяснить суть своего появления. -- Скоро сюда, за мной и вот ней.
-- А кто она?
-- Зовут Таня, слушай дальше.
-- Ты знаешь, вчера в "Сиявуше" подцепил отличную девчонку, Настей
зовут. Надо вас обязательно с ней...
-- Заткнись,-- бросил я коротко.
-- Есть, -- с готовностью согласился Армян.
-- Скоро сюда за мной, и вот ней, явится группа ребят, хороших ребят.
Они постараются нас захватить.
-- Зачем?
-- Чтобы посмотреть, какие у меня, а теперь видимо и у тебя,
внутренности.
-- Скорее они увидят их у себя.
-- Вот это мне и нужно. Потому я и торчу здесь, а не у себя дома.
Армян застегивал рубашку.
-- Ты правильно поступил, что приехал ко мне,-- он направился в кладовку
и вернулся с охотничьим ружьем.
-- Армян, ты свихнулся?
-- Ты же сам сказал про внутренности,-- Армян понимал все буквально.
-- Но ведь это мокрое дело!
-- Смотря что предпримут твои ребятки. Могут впаять только "Превышение
передела допустимой обороны" Я им засажу по ногам,-- кратко подытожил он,--
Когда по ногам, много не дадут.
-- Спрячь винтовку, идиот! Стоп! -- я прислонил палец к губам и
прислушался. Замок квартиры вроде тихо открывался.
-- Скрывают, что ли? Я больше никому не давал ключей,-- искренне
признался Армян.
-- Им, видимо, не требуется ключ,--дверь заскрипела, да здравствуют
несмазанные двери!--У них есть штучка, типа брусочка, если эта штучка,
окажется на тебя направленной, твои остатки со стены придется соскребывать
ложкой. Убери ружье!
Армян с независимым видом взвел курки.
-- Картечь,--похвастался он,--кабана валит. Легкие шаги нескольких
человек направились к нашей комнате. Потом как-то сразу дверь открылась и
человек, оказавшийся на пороге, получил четкий удар прикладом в зубы.
Возможно, такое обстоятельство привело в замешательство остальных четверых,
что позволило Армяну нанести прицельный выстрел из обоих стволов по ступням
стоящих как истуканы номерных идиотов. Громкий вопль огласил квартиру.
-- Попал!--Армян оставался Армяном, радуясь как ребенок, но я не терял
времени зря. Схватив валявшийся излучатель, я направил его раструб в
корчащуюся толпу и нажал нужную кнопку. Неведомая сила разметала несчастных.
-- За мной!--словно в атаке заорал я и ринулся к выходу.
Выскочив из подъезда, мы сразу окунулись в ночную прохладу и тишину. Я
потрогал цилиндры "Чезета", они оставались еще горячими, ключ лежал под
сиденьем, излучатель в кармане, о лучшем нельзя было и мечтать. Но я знал,
что Лихой несется на такси по ночному городу за этим вот мотоциклом и еще
знал, что слова, данного Адмиралу, нарушать нельзя. Вырвав ружье из рук
Армяна, я запустил его далеко в кусты.
-- Зачем?--спокойно спросил Армян,--Это же вещественные доказательства.
Соседи наверняка слышали выстрел и милиция...
-- Милиция тебя больше не найдет,--оборвал я поток слов.
-- Маэстро! Нам конец. Они не оставят это так просто!--Тиа являла собой
эталон отчаяния.
-- Скажи, мы сможем найти оба процессора?
-- Да, с нами излучатель.
-- Отлично. Армян, у Сайда "жигуль" на ходу?
-- Вчера вроде катался.
-- Маэстро, что ты задумал? Не впутывай в эту историю больше людей!
-- Мы уничтожим оба процессора, Ти... Таня, у них останется один, они не
станут им рисковать и отвяжутся от нас.
-- Авиетки...
-- Их без труда застукает ПВО.
-- Какие процессоры?! Какие авиетки?! Что такое?! --справедливым
возмущением взорвался Армян,--и какого ... ты выкинул ружье?
-- Не ругайся. С нами девушка. Радуйся, благодаря моему уму, нам,
кажется, удастся избежать препарации. Теперь ловим мотор и к Сайду.
Но нашим мечтам не суждено было сбыться. Противная до боли, знакомая
волна пригвоздила нас к асфальту.
Каждый день даст тебе десять новых забот,
И каждая ночь принесет по морщине,
Скажи, где была ты, когда строился плот
Для тебя и для тех, кто дрейфует на льдине?
Нас грубо вытолкнули из процессора и повели вверх по наклонному
коридору. Единственное, что пока успокаивало меня в данной ситуации, так это
то, что в отличие от нас, руки Тиа не стягивал стальной обруч. Она шла
свободной. Армян ни чему не удивлялся, его глаза горели диким огнем жажды
мести и когда мимо нас быстро пронесли наверх носилки с четырьмя
изувеченными, ноги которых были залиты кровью, Армян с удовлетворением
отметил:
-- Надо же, во всех попал. Хорошее было ружье, кучно долбило.
Все четверо просверлили нас ненавистными взглядами, Армян с
удовольствием показал им язык. Молодец он все-таки. Несмотря на скорую
препарацию, ко мне возвращалось хорошее настроение. Путь на каплевидных
аппаратах оказался не долгим, жаль, конечно, ведь каждая минута приближала
нас к роковому моменту. Мы вышли около ступеней, шедших вверх, и я без труда
узнал дверь наверху, дверь, за которой находился ненавистный Четвертый.
Когда мы поднимались, я успел шепнуть Армяну.
-- Если мы постукаем ногами одну сволочь за этой дверью, с меня презент.
-- Считай, что твой презент у меня в кармане,-- Армян оглядел свои
здоровенные ноги в тяжелых ботинках на рубчатой подошве.--Ты знаешь, мне его
заранее не жаль, твоего клиента.
-- Ты прав, такого жалеть нельзя. Я смывался отсюда с великим
сожалением, что не успел побеседовать с ним в нужной обстановке.
-- Радуйся, мы можем исправить твою ошибку.
Но к Четвертому нас не пустили. Мы остались стоять перед дверью. Чуть
поодаль расположилось ДЕОС из нашей свиты. Они держали в руках излучатели и
иногда искоса посматривали в нашу сторону.
-- Шакалье,--не выдержал Армян. Ему явно хотелось найти объект
приложения своих усилий.--Слушай, если не получается с этим Четвертым, давай
приласкаем вон тех.
-- Ты гений, но со связанными руками и при наличии у них изучателей, они
скорее приласкают нас.
-- Плевать.
-- Армян, не сходи с ума!
-- Послушай, ты затащил меня сюда, на их чертову металлическую лоханку?
Затащил,-- ответил он за меня,-- Ты выкинул ружье? Выкинул. А в кармане у
меня лежало еще два . патрона. Улавливаешь? Я мог при желании кокнуть того,
кто вляпал нас в асфальт, в тот момент, когда он занимался оставшимися в
квартире и ослабил контроль. Теперь будь здоров, не мешай мне,-- он
развязной походкой направился к людям в серебристых костюмах. Те
насторожились, но видимо не очень-то они опасались землянина, испытывавшего
к тому же острый дефицит в руках. Между тем Армян, как ни в чем не бывало,
приблизился к ним в плотную (вот дураки, искренне удивился я, мало им
оторванных ног) и резким кивком головы вышиб веер кровавых брызг из носа
стоящего справа. Второй также испытал приятные ощущения у себя в
промежности, куда Армян со смаком влепил ему ботинком.
Они еще корчились, эти недотепы, а я рванулся вперед подальше от
проклятой двери. Но Армян не мог отказать себе в удовольствии наступить на
горло одному из них и задать каверзный вопрос.
-- Жить хочешь?
Задыхающийся от огромной массы армяновского тела человек, усиленно
закивал головой в знак полного согласия. А я, видя что просто так Армяна не
оттащишь, заорал.
-- Армян! Пусть освободят нам руки!
-- Ты слышал? -- это относилось к придушенному. Тот сделал неуверенный
жест рукой в сторону отлетевшего излучателя. Мне стало все ясно.
-- Какая кнопка?!
-- Третья грань, четвертая...--просипел тот.
Опустившись на четвереньки, я подбородком перевернул излучатель и,
нащупав нужную кнопку, нажал. Стальные кольца, стягивающие наши руки, со
звоном упали и тут с жужжанием отворилась дверь в апартаменты Четвертого.
Мы, как по команде, ринулись в проход, но аналогичная дверь успела перекрыть
нам дорогу. Мы повернули вниз, успели забраться в одну из каплевидных машин
и подергать кучу разнообразных рычажков, ничего более. Машина не двинулась с
места. А потом подоспели они. Как порой бывает трудно признавать поражение
после нелегкой победы, но мы сделали это с достоинством. Мы спокойно вылезли
из аппарата и стали перед толпой в серебристых комбинезонах. Один из них
поднял блестящие обручи и их капкан снова защелкнулся у нас за спинами.
Потом был краткий миг прозрения, но прозрения страшного. Я лежал на
операционном столе, приторно знакомый запах заполнял помещение, выложенное
зеленоватыми плитами резкий звук хирургических инструментов, раскладываемых
на столике, раздавался похоронным маршем.
-- Армян!!!--не выдержал я. Ровно никакого ответа, наверное ему успели
вспороть живот немногим раньше, ведь удовольствие надо растягивать,--
Считай, что я жму тебе руку!
-- Дайте ему наркоз,-- услышал я чей-то тихий голос.
И вдруг... я не поверил. Я увидел глаза Тиа, одни глаза, лицо
прикрывала белая повязка. Она вытащила откуда-то снизу маску, закрыв мне
одновременно рот и нос. Одуряющий аромат полился мне в легкие, мысли стали
путанными. Тиа? Она сама станет меня препарировать? Что это? У нее на халате
номер 400?! Тогда все понятно... Как же, новый взлет, видимо, стремление
иметь меньший номер сидит у них в крови. Но она смотрела на меня спокойно,
никакого волнения, казалось, ее глаза излучают радость. Все же она предала
меня. Дурак, старался из-за нее как последний кретин. Надо было отдать ее
Адмиралу. Вряд ли он цацкался бы с ней как я. Впрочем чушь! Я как отрезвел,
я не испытывал к ней ненависти. Почему? Почему?! Но... как все просто, я же
люблю ее!!! Мозг постепенно начал уводить мысля в небытие, свет стал
меркнуть большими размытыми пятнами. Последнее, что я с удовлетворением
отметил; в момент, когда они все склонились надо мной, был лоб Луи, рана
зарубцевалась очень некрасиво...
Мое дао подобно мечу. Обращая меч против других, извлечешь выгоду для
себя. Хватаясь за меч руками нанесешь рану себе.
Яркий свет брызнул мне в глаза. Человек со шприцем в руке быстро
растирал чем-то пахучим сгиб моей руки. Я приподнял голову и обозрел
помещение овальной формы. Я лежал на полке, покрытой мягким материалом. На
полке, выходившей из соседней стены, сидел Армян, тщетно пытаясь разобраться
с техникой одевания свободного желтого балахона. Судя по тому, как он бодро
перебирал руками складки материи, с внутренностями у него обстояло совсем
неплохо и, видимо, ни один жизненно важный орган не покинул его организм,
предпочитая питаться живой кровью, а не баночным раствором. Армян, как
всегда, казался невозмутимым. Человек, сделавший мне инъекцию, упаковывал в
небольшой саквояж свой немудреный арсенал, в комнате кроме нас троих никого
не оказалось. Но Армян словно предугадал мои мысли.
-- Бить его сегодня мы не будем. Он очень просил об этом. К тому же,
кажется, он неплохой парень. Да?-- Последнее "да?" относилось к нашему
оживителю.
Человек неуверенно пожал плечами.
-- Вы странный народ, земляне. Неукротимый и кровожадный. Ведете
бессмысленные войны, убиваете друг друга...
-- Обо всем этом лучше поговори с президентами,-- перебил его Армян.
-- Невозможное невозможно,-- ответил человек,-- Одевайтесь, осталось
мало времени.
-- Времени до чего? -- не понял я.
-- Сейчас нас куда-то поведут, -- Армян, наконец, напялил через голову
свой балахон.-- Больно обещали не делать.
-- И на том спасибо,-- я последовал его примеру, хотя в таком свободном
одеянии чувствовал себя несколько стесненным.
-- Следуйте за мной -- человек произвел с излучателем манипуляцию и
дверь с тихим звуком ушла стену.
Путь от овальной комнаты до места назначения не занял много времени,
так, легкая прогулка. Мы не пользовались ни каплевидными машинами, ни
эскалаторами и все время двигались по горизонтальной плоскости. Человек с
саквояжем привел нас к блестящей, похоже выполненной из стали, двери и
произвел на излучателе несложную комбинацию. Дверь, как и все двери на этом
корабле, тихо скрылась и стене и нашему взору открылся громадный зал, всю
дальнюю стену которого занимало сложное сооружение, походившее на пульт...
Казалось, это нагромождение дисплеев, экранов, разноцветных огней и кнопок
жило своей, независимой от других жизнью, издавая еле уловимый писк. Но я не
успел толком рассмотреть это творение чужой цивилизации, дверь также
неуловимо закрылась за нашими спинами и спокойный низкий голос произнес:
-- Проходите, прошу вас. Тут я заметил невысокого седого человека и
замер. На его груди красовалась цифра 1.
-- Вы, наверное, удивлены,-- продолжил Первый,-- почему вас до сих пор
не умертвили?
-- В некоторой степени да,-- ответил я за нас обоих.
-- Скажу вам сразу, мы решили не делать этого. Вернее я, многие
склонялись к вашей препарации, но я отказался. Не смотря на то, что вы
порядком покалечили наших четверых людей и они в ближайшее время не смогут
приносить пользу кораблю, равно как и всему полету, а на корабле не так
много должностей, имеющих дублеров.
-- Не наша вина, что ваши люди захотели вернуться за мной и за Тиа. Вы
могли свободно улететь и не рисковать процессорами.
-- Ого, ты знаешь как ценится на корабле процессор?
-- Я теперь многое знаю.
-- Потому и пришлось вернуться за вами, это не прихоть наших людей, а
мой приказ.
-- И что с нами будет дальше?
-- А есть на корабле сигареты? -- невпопад встрял Армян. Кажется, ему
наскучило разглядывать помещение и он решил перейти к более насущным
проблемам.
-- Сигареты? -- переспросил Первый, он явно не понимал о чем идет речь.
-- Полцарства за пачку "Примы".
Первый вдруг заразительно рассмеялся, Армян насупился, сообразив, что в
ближайшее время ему придется воздержаться от курения.
-- Да, твой друг молодец, сама невинность. Если не считать сотрясения
мозга и вспоротых свинцом ступней моих ребят, по речь не о том. Я готов
забыть и уже забыл содеянное вами и хочу сделать одно предложение. Вы
полностью согласитесь со мной, что дорога на Землю для вас забыта, вы
никогда не увидите ее. В то же время мне пришлась по душе ваша отчаянность,
неординарность мышления н безрассудная решимость, как в инциденте на Земле,
так и на самом корабле у комнаты Четвертого. Вы практически обезвредили одну
из лучших десантных групп и не останься один из них внизу, мы бы
действительно отказались от вашего захвата, ибо план уничтожения процессоров
имел реальные шансы на успех. Таким образом, я предлагаю вам заменить
выбывших из строя людей в этой группе. Вы покалечили четверых...
-- Пятерых,-- снова не вытерпел Армян.
-- Четверых,-- спокойно поправил его Первый,-- Тот кто получил удар в
лицо вашим оружием, сильно не пострадал.
-- Но сквол кибитсе,-- тихо сказал я Армяну. Но вместо Армяна ответил
Первый.
-- Он не вопит, хотя насчет непрошеных советов я с тобой полностью
согласен.
-- Вы знаете английский?!
-- Нет, но его знаешь ты, этого, вполне достаточно. Так вот, вы
покалечили четверых, но вы двое стоите десяти. Вы согласны войти в состав
группы?
-- В нашем положении может отказаться только придурок. Вы согласны, что
мы не придурки?
-- Вполне.
-- И какие на нас будут возложены обязанности?
-- В течении полета очень мало, охрана и патрулирование некоторых важных
узлов корабля. Десантные группы используются при разведке новых миров, в
непредвиденных ситуациях, которые в полете довольно часто имеют место и тому
подобное. В свободное время, а его у вас будет предостаточно, вы можете
заняться изучением истории нашей цивилизации, ибо теперь становитесь ее
членами, можете посвятить себе авиеткам, нам нужны всесторонне развитые
специалисты, можете грызть гранит науки или всецело предаться физическим
упражнениям. Одно вам будет вменено в обязанность - досконально знать то,
что знает каждый член экипажа и еще законы корабля. Знать и пунктуально
выполнять каждый их раздел. За нарушение законов последует жестокая
расплата, кораблем не может рисковать никто.
-- Мы постараемся.
-- Я так и думал, теперь идите сюда.--Первый подошел к одной из стен и
откинут о сторону тяжелую портьеру. В небольшой нише висело два серебристых
костюма с номерами 501 и 502, а рядом, на низких столиках лежало два
излучателя.
-- О боже, излучатели? Наши?!
-- Да, ваши. Любой из экипажа научит вас пользоваться ими.
-- Но ведь излучатель означает... -- я схватился руками за грудь. Всю
грудную клетку покрывал прочный пластырь из материала телесного цвета.
Неужели тогда в операционной...
-- Через пять месяцев вы сможете запустить свои приборы омолаживания,
каждый свой. Можете включить позже. Пластырь отпадет сам, примерно через
пять суток, шрам исчезнет за месяц.
Теперь мне стало понятным спокойствие Тиа, ее добрые и радостные глаза
и я вдруг впервые пожалел девушку с рассеченным лбом. Не все на корабле
оказались подонками и скотами, здесь встречались довольно милые ребята. А я
смогу стать вечным! Готов ли я был теперь служить кораблю? Чужой
цивилизации? Голос Первого прервал мои мысли.
-- Еще одна деталь, она касается 501-го.
-- Значит я 501, а Армян 502?
-- Да, и пока вам придется подчиняться остальным. Но у нас не отдают
невыполнимых приказов.
-- Но приказание вашего Четвертого, пожелавшего препарировать меня без
обезболивания?
-- Я ничего не знал, можете мне поверить. К сожалению, я не в праве
смещать номера в первом десятке, это делает Совет Безопасности и
исследования космоса.
-- Наверное, до него чертовски далеко, до вашего Совета?
-- Не очень, немногим более 500 лет полета.
-- Пятьсот лет?!!
-- Успокойся, Маэстро,-- опять полез Армян.-- Какая тебе разница,
сколько до этого Совета, пятьсот или пять миллионов. Давай подумаем о
реальном положении дел, о жратве и куреве.
Зная дурной нрав Армяна и понимая, что сейчас он со справедливыми
претензиями полезет к Первому и не желая усложнять едва установившиеся
дружественные отношения, я тихо ему ответил.
-- Замолчи придурок. Так что вы сказали относительно новости для меня?
-- последнее относилось уже к Первому.
-- Новость насчет Тиа. Она обратилась с просьбой в Совет корабля о
совместной с тобой жизни.
-- Да? И такое возможно?
-- Вполне, Совет дал разрешение. Но смотри, любой из вас, также
обратившись в Совет, может в любое время расторгнуть этот союз, у нас нет
законных браков как на Земле, все гораздо свободней и проще. И еще одно
"но". В полете нельзя иметь детей. На корабле много союзов, но никто не
имеет детей. Дети в полете запрещены уставом корабля, ибо 40% наших
звездолетов не возвращается, их экипажи гибнут при известных или неизвестных
обстоятельствах с самими кораблями или без них. Мы не вправе решать за наших
детей и приводить их к гибели. Еще есть кроны. Ты знаешь, кто они?
-- Смутно, Тиа вскользь обмолвилась о них.
-- Лучше с ними вообще не встречаться. Итак, ты согласен на союз с Тиа?
-- Согласен ли я? И вы еще спрашиваете! На кой черт тогда я крал
процессор? Забирал Тиа на Землю? Да хватит болтать, заявляю прямо и
откровенно. Я готов служить кораблю и отдать за него жизнь.
-- Я верю в вас ребята, вы еще принесете присягу кораблю. Я искренне
рад, что корабль приобрел таких людей как вы. Ступайте и помните, корабль
дал вам вечность, отплатите ему тем же, он наш дом на тысячелетия, от него
зависят наши жизни. Миллиарды световых лет отделяют нас от других кораблей и
еще больше расстояние до нашей базы и никто, кроме нас самих, не сможет
оказать нам помощь, только мы и корабль, запомните это главное правило,
рассчитывать можно на себя и никого более,
Мы еще разговаривали с Первым, а Армян с интересом крутил в руках
излучатель, я радовался за него, казалось, он понял, какую власть
Теперь не уходят из жизни,
Теперь из жизни уводят.
И если кто-нибудь даже
Захочет чтоб было иначе,
Бессильный и неумелый
Опустит слабые руки
Не зная, где сердце спрута
И есть ли у спрута сердце?
Пятьсот лет. Много это, или мало? На Земле много, а на корабле -
ничтожный отрезок времени. За пятьсот лет я многое узнал, многому научился,
ни одному человеку на Земле не снились такие знания, для себя я стал почти
богом. Ежедневные физические нагрузки приводили в замешательство всех в
экипаже, они не привыкли так много тренироваться, уповая больше на силу
оружия, чем на силу мышц. Я стал действительно сильным и чертовски
выносливым, мне нравилось мое тело, доведенное до физического совершенства.
Впрочем Армян, или 502-й, не отставал от меня. Жир улетучился из его
организма словно дым. Если раньше он походил на пивную бочку, то теперь
являл гору тугих мышц и шутя ломал силомеры, на которых самые крепкие из
экипажа могли достичь лишь половины шкалы. Мы идеально изучили оружие
корабля, авиеток, десантных групп. Мы могли стрелять из любого положения,
любого вида вооружения и быть полностью уверенными за максимальное попадание
в цель. Мы привыкли к частым тревогам, учебным и боевым, когда по различным
причинам происходила поломка в аппаратуре и системах корабля, и неоднократно
выходили в космос на авиетках и процессорах для исследования астероидов и
небольших мертвых планет у горячих и умирающих звезд. Мы изучали квазары,
черные дыры. нейтронные звезды, мы разгадывали головоломки вселенной и
радовались победам. Но самое главное, мы ни разу не загрустили. Корабль был
напичкан развлечениями и аттракционами спортивного типа и просто азартными.
Мы не боялись слететь вниз по номерной лестнице, мы и так являлись в ней
замыкающими и потому говорили, что думаем, делали, что хотели и за пятьсот
лет стали любимцами корабля, желанными гостями в любой его точке, доступной
нам. Мы привлекли весь экипаж к новым. неизвестным им ранее видам спорта.
Теперь большая часть свободного времени отдавалась футболу, теннису,
волейболу и еще некоторым другим спортивным состязаниям. Но, как и на Земле,
наибольшее признание полупил футбол. На корабле образовалось шестнадцать
команд, из людей, принадлежавших к разным уровням и профессиям. Каждая из
команд имела свое футбольное поле, своих болельщиков и ежегодно проводились
настоящие чемпионаты по разработанным графикам. Я вполне довольствовался
тем, что наша с Армяном команда не опускалась в этих чемпионатах ниже пятого
места.
Нисколько раз Первый вызывал меня к себе и предлагал уменьшить номер.
От пего не ускользнула возросшая закалка всего экипажа. Он считал, что уже
этим я принес кораблю невосполнимую пользу. Но каждый раз я отказывался.
Слишком многое дал мне корабль, чтобы претендовать на большее, я и так был в
неоплатном долгу перед ним. Мне не хотелось рушить дружественные связи,
налаженные практически со всеми, я опасался обид, если кому-то из-за меня
или Армяна придется слететь со своего уровня. На Земле мои кости давно бы
сгнили, превратившись в труху, а тут я был молод, полон сил и энергии, имел
любимое дело, любил и был любимым. Армян также отказывался от продвижения то
ли из-за меня, то ли но своим причинам. Он сильно поумнел и венцом его
творения стала ЕСУОА (единая система управления огнем авиеток). Принцип ее
построения и монтажа передали по подпространственной связи в Совет
Безопасности и исследования космоса, а оттуда на все задействованные в
полете корабли. Я долго не понимал, почему народ, имеющий такие совершенные
корабли, имеет на них столь несовершенные авиетки, пока на беседе у Первого
он не разъяснил мне сей парадокс. Оказалось, что авиетки практически не
нуждаются в вооружении, так как больше служат целям исследования, а у ученых
и так много проблем, чтобы отвлекаться на такую мелочь, как вооружение
авиеток, их больше беспокоило совершенствование кораблей и производство
процессоров и, что самое главное, пути защиты от кронов. Пилотам и
обслуживающему персоналу авиеток вообще не приходило в голову сделать их
более надежными, летают и ладно. Армян же превратил эти громоздкие и ранее
слабо вооруженные аппараты в мощный сгусток наступательного оружия (раньше
правый фюзеляж вообще не имел защиты), а разработанная в совокупности с
одним механиком система форсажа двигателей в сочетании с дополнительными
навесными топливными баками, давала возможность авиетке в открытом космосе
потягаться с самим процессором. Короче, Армян довершил то, что раньше не
сделали конструкторы авиеток, перескочив на другой участок работы и,
наверное, решив, что "и так сойдет". После того, как Совет Безопасности и
исследования космоса получил сообщение об усовершенствовании авиеток, он не
стал долго разбираться, нужно ли такое усовершенствование или нет, он просто
дал приказ на все корабли внедрить его в жизнь. Коротко и ясно, совсем не
как на Земле.
Но не могло относительное спокойствие на корабле продолжаться вечно.
Иначе не был бы принят строгий свод законов безопасности, дублирующих друг
друга. Я купался в бассейне, когда по кораблю пронесся заунывный вой
тревоги. Еще не зная, учебная она или боевая, я пулей выскочил из бассейна,
пролетел сквозь шумящую теплым воздухом сушильную камеру и, на ходу
застегивая магнитные застежки комбинезона, рванул на свой пост, где
собиралась наша десантная группа. Их было еще немного, моих товарищей по
группе, но они продолжали прибывать с каждой секундой. Я не успел занять
место в строю, командир, отдававший первые указания, коротко бросил мне:
"Тебя ждет Первым",-- и вновь углубился в разъяснения.
Выскочив с поста, я во всю силу ног побежал по многочисленным
коридорам. Я не пользовался каплевидными машинами, довольно быстрым и
удобным средством передвижения. В момент тревоги они всегда оказывались
расхватанными, а ждать очереди, не зная, когда освободится одна из них, я не
мог. Я пробежал шесть километров минут за двадцать. У Первого уже сидел
Армян и дымил сигаретой, он научился с помощью своего излучателя лихо
вышибать их из любого синтезатора. Как это у него получилось оставалось
загадкой для всего экипажа, но Армян клялся, что не менял программ синтеза
неорганики. Я еще успел подумать: "Неужели за пятьсот лет курения у него не
развалились легкие" -- но голос Первого прервал мои размышления.
-- Я вызвал именно вас, ребятки, еще до совещания с Советом корабля. Я
хочу идти на Совет тщательно подкованным по всем статьям и, зная
неординарность вашего мышления, решил сначала выслушать вас,-- Первый
выглядел очень озабоченным, казалось, он сильно постарел прямо у нас на
глазах,-- Времени почти нет, буду говорить быстро н кратко. Все непонятное
после. Итак: вы заметили, что сигнал тревоги прозвучал после исчезновения
всем нам знакомой постоянной вибрации? Заметили, прекрасно, хотя прекрасного
в этом как раз ничего и нет. Выведена из строя энергетическая установка
корабля, его сердце, двигатель. Корабль летит 110 инерции, тормозится
притяжением недавно оставленной позади голубой звезды н скоро остановится.
Но самое страшное--остановка двигателя произошла импульсом извне, его
остановили те самые кроны, о которых ты, 501, так много слышал от всего
экипажа. Кроны полностью оккупировали несколько галактик, научились
разрушать энергетические установки наших кораблей посылкой мощных импульсов,
а потом расстреливают наши корабли прямо в космосе. Мы неоднократно пытались
. наладить с ними контакт, но они не принимают никаких условий. Они
трехметрового роста, имеют бугор вместо головы, четыре крестообразно
расположенные челюсти и механический скелет из прочного металла, на который
неизвестным нам способом наращивают живую плоть. Они обладают страшной
силой, немыслимой для живых существ, и хотят завладеть секретом наших
энергетических установок, чтобы на сверхмощных кораблях в кратчайший срок
покорить всю вселенную. Именно они губят большую часть наших кораблей и мы
стараемся по мере возможностей облетать занятые ими галактики стороной. Но
наши галактики граничат с их и волей неволей .нам приходится довольно часто
рисковать, пролетая через них.
Я тоже решил рискнуть и полез в пекло. Дело в том, что на посылки
такого импульса кроны тратят очень много энергии и долго набирают ее заново.
Недавно в этой галактике они уничтожили один из наших кораблей и я думал,
что они не смогут так быстро восстановить утраченную энергию. Но, видимо, их
ученые Тоже не дремлют. Теперь наш корабль практически в их власти. На
ремонт установки уйдет около месяца. Первые звездолеты кронов, мы называем
их лихтеры, т.к. они используют для полетов горючее, а не энергию вселенной,
как мы, будут здесь через шесть суток. Наши радары засекли семь лихтеров
уничтожения. Признаюсь, я поступил опрометчиво, рискуя своим кораблем и
людьми, но выигрыш почти тысячелетия оправдывал такой риск. Наш корабль
извне вооружен только в носовой части противометеоритной зашитой. С ее
помощью мы могли бы разнести в клочья любой из лихтеров захватчиков, но с
поломкой установки мы потеряли возможность маневрирования, кроны же заходят
с бортов. Вот вкратце сложившаяся на данный момент ситуация. Есть ли V вас
соображения?
-- Лихтеры кронов сразу уничтожат наш звездолет?--я поражался своему
железному спокойствию, впрочем, я и так прожил слишком долго, хотя подыхать
мне не очень хотелось.
-- Нет, им понадобится определенное время. Обшивка нашего корабля
достаточно прочная и сможет некоторое время сдерживать выстрелы их пушек.
-- Как происходит сам процесс уничтожения?
-- Они выстраивают лихтеры в цепочку и друг за другом наносят удары по
одному и тому же месту обшивки. Из-за огромной удельной массы, наш корабль
от их выстрелов незначительно поворачивается, что впрочем не мешает лихтерам
прицельно бить в одно место. В конечном счете броня внешнего покрытия устает
и начинает поддаваться, потом лопается, разрушается и происходит
разгерметизация. С началом разгерметизации корабль обречен. Внутренние
переборки слабы и лопаются, как скорлупа ореха. Но уже, в то время, как
внешняя броня даст трещины, мы обязаны окончательно уничтожить
энергетическую установку, дабы она не досталась кронам в полуразрушенном
виде и они не смогли понять принципа ее работы.
-- Если они не могут сразу уничтожить наш корабль, следовательно их
лихтеры довольно маломощны?
-- Да, по сравнению с нашими они меньше раз в триста, их форма такова:
плоский фюзеляж с двумя треугольными крыльями по всей длине. Но, как вы
понимаете, в космосе крылья не нужны, они служат для расположения
аннигиляционных пушек, которые закреплены на крыльях. По пять с каждой
стороны. Полный залп одновременно всех аннигиляторов уже сам по себе плохо
скажется на нашем корабле, так как произведет сильное сотрясение всей
аппаратуры, часть которой выйдет из строя.
-- Значит, все решает вопрос времени?
-- Времени?
-- На ремонт двигателя, как вы говорили, уйдет около месяца. Получается
такая картина: стоит нам продержаться этот период и корабль будет спасен,
ведь лихтеры кронов имеют гораздо меньшую скорость, да и сами кроны не
смогут в ближайшее время накопить энергию для повторного уничтожения нашей
установки.
-- Да, ты прав. Но мы не сможем продержаться и недели, нас разнесут в
клочья.
-- Легко же вы записываете нас в покойники.
-- Ты можешь что-то предложить?
-- Первый вскочил,-- Не молчи, говори, для этого я и вызвал вас к себе!
-- Могу. Но при условии, что системы жизнедеятельности корабля смогут
функционировать при быстром вращении.
--?!!
-- Мы придадим кораблю быстрое осевое вращение, кроны не смогут
прицельно наносить удары по одному месту. Главное, чтобы скорость вращения
нашего корабля, оказалась быстрее скорости, с которой лихтеры кронов смогут
его облетать. То есть, мы не должны дать им возможность сравнять скорость
осевого вращения и скорость облета. Мы должны вращаться быстрее. В противном
случае они получат возможность бить прицельно. Но и тогда они не смогут
выстроиться цепочкой, им придется заходить на ударную позицию по одному и
опять же мы получим определенную отсрочку.
Первый вытаращил глаза, словно жаренный рак.
-- Ты знаешь, кто ты?!!!
Он не успел выразить радость в полном объеме и тут же предоставить мне
цифру 11, потому, как в разговор, наконец, вмешался Армян и безразличным
голосом выдал такое, что даже у меня сперло дыхание.
-- Послушайте, мы имеем двадцать великолепно вооруженных ЕСУОА авиеток с
форсажем и колоссальным запасом горючего. Я не спрашиваю технические
характеристики лихтеров кронов, я знаю заранее, что сейчас по скорости
авиетка спокойно их превзойдет, хотя сидящие в ней будут испытывать довольно
неприятные ощущения перегрузки. Минимальный экипаж авиетки пять человек,
следовательно погибнут в самом -худшем случае сто, но на авиетках опытные
пилоты. Я думаю, число погибших окажется много меньше.
-- Ты хочешь сказать...
-- Мы бросим на лихтеры все двадцать авиеток и половина лихтеров не
долетит до нашего звездолета, они окажутся втянутыми в войну с авиетками, им
придется отбиваться от них, как медведю от пчел. Ведь лихтеров, летящих к
нам, всего семь, итого почти три авиетки на один лихтер.
-- Авиетка не сможет уничтожить лихтер. Он так же прочен для ее
гравитации, как наш корабль для их аннигиляции, авиетка никогда не сможет
выстрелами и даже тараном разгерметизировать их лихтер. -- Первый, тем. не
менее говорил неуверенно, он прекрасно понимал, что на некоторое время
авиетки приостановят лихтеры кронов, но лишь до момента, пока кроны не
поймут, что авиетки им не опасны. Но Армян, не обращая внимания на сомнения
Первого, вякнул:
-- А мы и не будем расстреливать их лихтеры, мы будем расстреливать их
пушки.
Тут мы с Первым, крепко обнявшись, исполнили перед Армяном смесь
рок-н-рола, твиста и джиги. Действительно, что смогут сделать лишенные
оружия лихтеры? А Армян продолжал развивать свои мысли:
-- Если каждая из авиеток уничтожит по две их пушки, огневая мощь,
направленная непосредственно на наш звездолет, ослабнет в геометрической
прогрессии. С учетом осевого вращения мы станем неуязвимы и получим тот
необходимый отрезок времени на ремонт энергетической установки. Но я не
хочу, чтобы авиетки гибли как кролики в то время, когда после очередного
пикирования на аннигиляционные пушки, они окажутся перед носом лихтеров и
те, оставшимися орудиями, смогут превратить их в пыль. Для возможного
сокращения таких неприятных, для сидящих в авиетке, последствий, на каждую
из них здесь, на корабле, должен быть задействован первоклассный диспетчер.
Он будет следить по экрану за действиями авиеток и лихтера и подавать
необходимые команды, направленные на мгновенный уход авиеток из зоны риска.
Пилот, сидящий за ручками управления авиетки, не должен думать о маршруте,
не должен отвлекаться на его расчет и контроль не должен следить за
количеством горючего, системами слежения, датчиками и приборами. Все это
будет делать диспетчер, сидящий здесь, а пилот станет роботом, не думающим
ни о чем, кроме слепого подчинения своему диспетчеру. Так мы намного
увеличим маневренность и выживаемость наших авиеток и, следовательно,
удлиним срок жизни нашего корабля. Потом еще одно. С учетом
усовершенствования конструкции авиеток и форсажного режима, баки авиетки, не
рассчитанные на такое бешенное его потребление, будут быстро пустеть. В
ангарах стоянок авиеток необходимо все подготовить для быстрой их заправки.
Люди, обслуживающие заправочные агрегаты, должны стоять в скафандрах, мы не
имеем права тратить драгоценное время на заполнение ангаров воздухом. К тому
же, с учетом осевого вращения, диспетчер должен ювелирно подавать команды
пилоту, ибо влететь в ангар с космоса, когда корабль описывает немыслимые
пируэты, вряд ли удастся без помощи с самого корабля.
-- Вы молодцы, ребята. Больше мне нечего вам сказать, да это ненужно.
Возможно, впервые в истории мы сделаем реальную попытку выиграть битву за
корабль у кронов. Я немедленно собираю Совет корабля.
-- Собирайте. А мы с Маэстро вылетаем на десятой авиетке прямо сейчас.
Мы постараемся встретить лихтеры кронов как можно дальше в космосе и
отвлечем на себя как можно большее их число.
-- Я не вправе вам отказывать, смелость поощряется на корабле, хотя
желал бы оставить вас здесь. Ваш ум много дороже разрушенных орудий кронов,
-- Но мы десантники. Мы не можем отсиживаться за толстой обшивкой, когда
кораблю угрожает опасность. Мы берем к себе пилотом 205-го.
-- Лучшего пилота?
-- Впереди должны идти лучшие, именно они смогут деморализовать ничего
не подозревающих кронов:
-- Хорошо, идите. Ваш диспетчер выйдет на связь вскоре после отлета.
И если вдруг сомнения придут
И разожгут душевную тревогу,
Мои друзья, мне руки подадут
И вновь надежду обрести помогут.
Мы с Армяном выскочили в коридор. Нервная, хорошо знакомая еще по Земле
дрожь, охватила наши тела. Такое испытываешь, когда стенка стоит перед
стенкой, готовые бросится друг на друга и когда прекрасно видишь, что враг
сильней и многочисленней и для победы тебе придется взять на себя троих а то
и более.
-- Куда? -- я вопросительно посмотрел на Армяна.
-- Я заберу 205-го и подготовлю с ним авиетку. Ты должен найти еще
троих.
-- Двоих,-- поправил я его, -- нам нужно всего пять человек.
-- Лучше взять дублера.
-- Пять, экипаж составим из пятерых. Я возьму Тиа.
-- Знаешь, на что мы едем?
-- Она приносит мне удачу.
-- Делай как знаешь,--он повернулся и почти бегом скрылся в одном из
переходов.
Легкой паники и неразберихи на корабле вроде стало меньше. Весь экипаж
занял исходные места и я, наконец, смог воспользоваться каплевидными
машинами. Одна из них домчала меня до верхнего уровня, где работала Тиа.
Толкнув дверь, я обозрел помещение. За двумя длинными рядами столов
склонились над расчетом траектории несколько десятков человек. Низкий гул
мощной ЭВМ заставлял вибрировать все пространство вокруг. Подбежав к столу,
за которым сидела Тиа, я обнял ее за плечи и зашептал:
-- Бросай все к черту и иди за мной.
-- Я не могу сейчас,-- она осторожно посмотрела в сторону начальника
расчетной.-- Мы получили сложные расчеты по осевому вращению корабля. И хотя
признаться, я не понимаю, для чего они нужны, по меня не отпустят в такой
момент отсюда.
-- Тиа, послушай, к нам приближаются лихтеры кронов, ты знаешь, кто
такие кроны? Тихо!--я зажал ей рот, предугадав возглас удивления, и
отчаяния.--Я только что от Первого. Мы с Армяном вылетаем на десятой авиетке
им навстречу, вскоре за нами ринутся остальные. Ты согласна лететь с нами?
-- Согласна, но авиетки не смогут противостоять лихтерам.
-- Не могли лет двести назад. Теперь могут. Ну, решай.
-- Я решила,--она грациозно поднялась, взяв ее за руку, я направился в
выходу. Перед самой дверью навстречу нам поднялся начальник расчетной. По
инструкции он не мог допустить ухода Тиа во время сложных расчетов.
-- Вы куда?
-- Не поднимай шума,-- я приблизился к нему.-- Ты знаешь, для чего
ведутся вычисления осевого вращения?
-- А вы тоже знаете?
-- Пора довести это до своих людей, они считали бы быстрее.
-- Именно для скорости мне нужна она.
-- Дело в том, что и мне она очень нужна. И помолчи. В то время, пока вы
будете отсиживаться в уютном корабле и дрожать от липкого ужаса, мы поведем
бой с лихтерами кронов на дальних подступах и она,--я указал на Тиа,-- нужна
мне как воздух. Ведь она великолепный корректировщик траектории, ты знаешь,
и обладает изумительным вниманием. Так вот, чем точнее она скорректирует
траекторию авиетки, тем больше шансов у нас продержаться и тем больше вреда
мы нанесем лихтерам кронов, а следовательно, вы, будете реже вздрагивать от
их попаданий по обшивке корабля, Уяснил?
-- Авиетки вступят в бой с лихтерами?!
-- И ты о том же! Да! Вступят! Что еще непонятно? Впрочем, ты тоже
хороший корректировщик. Оставим Тиа здесь? А ты полетишь на авиетке вместо
нее. Согласен?
-- Нно... я должен руководить ими. Совет не разрешит мне покинуть пост.
-- Придется тебе самому сесть за вычисления, скоро у тебя заберут еще
девятнадцать человек, ведь на каждую авиетку нужен корректировщик. Идем,
Тиа, кажется, до него, наконец, дошло. Только бегом, Армян, наверное, рвет и
мечет, я и так потратил много времени на разъяснение этому болвану смысла
жизни.
-- Он не такой уж болван. Между прочим, он мог согласиться занять место
в авиетке. Видимо, марка "землянин" продолжает действовать несмотря ни на
что Ты обратил внимание, что хотя и ты, и Армян имеете самые последние
номера в экипаже, вы, тем не менее, получали приказания только от своего
непосредственного командира?
-- Да, это так.
-- Экипаж боится вас, не понимает, почему вы не желаете получить меньшие
номера. Потому они не приказывают вам. В любой миг вы можете дать согласие и
приказывавший окажется выше тебя в номерном ряду. Зная ваш неординарный
характер, они боятся.
-- Ну и пускай, мне льстит почитание,-- весь разговор происходил на
ходу, мы спускались псе ниже и ниже к ангарам с авиетками и тут я вспомнил,
что нужен еще один. У нас был пилот, два стрелка ЕСУОА и корректировщик.
Требовался инженер связи, без него четкого взаимодействие авиетки и
диспетчера окажется трудно выполнимым. Благо, мы находились на нижних этажах
рабочего персонала и, не долго думая, я схватил за рукав пробегающего мимо
паренька, хрупкого и тщедушного, но выбирать не было времени.
-- Стой! Да стой же ты, наконец! Паренек пытался отколоть пару коленцев
гопака в моих руках.
-- Я опаздываю, мне свернут шею!
-- Я тебе щас сам ее сверну. О кронах знаешь?
-- Давно.
-- Так куда ты, черт тебя побери, так летишь?
-- Я назначен дублером диспетчера.
-- Номер?
-- Десять.
-- О боже! Дублер нашего диспетчера! Рискнем?-- я обернулся к Тиа, она с
улыбкой кивнула.-- Решено. Полетишь с нами? Мы на авиетке номер десять идем,
к кронам первыми, скорее всего наш основной диспетчер не успеет сильно
утомиться. А острые ощущения в течении ближайших часов я тебе гарантирую. Ну
что. летишь?
-- А-аа, плевать. Лечу!
-- Знаешь, на что идем?
-- Я их ненавижу!
-- Хороший мальчик,-- вмешалась в разговор Тиа и потрепала его по
щеке,-- Правда, Маэстро?
-- Да, неплохой.
-- Она тоже с вами?
-- С нами, мой друг, теперь с нами.
--Что вы можете сказать в свое оправдание?
-- Ну-у... видите ли...
-- Достаточно, расстрелять. Следующий!
-- Диспетчер десятой, ответь десятой,--захваченный нами паренек сразу
взялся за дело.
-- Его пока нет,-- раздался голос из динамиков.-- Их еще никого нет, они
на инструктаже у Второго, но скоро займут свои места.
-- Соедини нас с пунктом управления, нам нужно разрешение на вылет.
-- Хорошо, соединяю. Как только появится ваш диспетчер, он сам выйдет на
вас,-- раздался легкий треск и динамики ожили вновь.
-- Пункт управления полетом слушает.
-- Десятая просит разрешения на вылет.
-- Ваши номера?
Паренек оглядел салон авиетки.
-- 205, 400. 464, 501, 502.
-- 464-й? Как ты там оказался? Тебя ждут в диспетчерской.
-- Командир авиетки 501-й, он решил обойтись одним диспетчером.
-- Понятно. Доложите количество горючего и показания обоих тахометров.
-- 800 миллионов литров, 202 и 207 оборотов.
-- Сравняйте обороты, впрочем у вас пилотом 205-й. Вылет разрешаю.
Лобовая стена ангара треснула черной линией и стала раскрываться. В
увеличивающийся разрез открывалась бездонная чернота космоса. Наш пилот
внимательно следил за мелькающими на экране цифрами, показывающими степень
раскрытия створок. Когда цифры на экране поменяли цвет, он щелкнул кнопками
и тронул рычаги вперед. С мягким свистом авиетка сорвалась с места и с
нарастающей скоростью понеслась навстречу лихтерам кронов. Мы шли в
авангарде, остальные экипажи авиеток еще не заняли свои места. Кто станет
первой жертвой в невиданной доселе звездной битве, головной лихтер или
авиетка? Но мы настроились на долгую схватку, именно от нас будет зависеть
все остальное. Если лихтер превратит авиетку в веер развивающихся осколков,
остальным девятнадцати придется очень нелегко.
Армян сосредоточенно сидел в кресле оператора ЕСУОА правого борта, его
ноздри хищно раздувались, руки мертвой хваткой впились в манипуляторы
гравитационных орудий, глаза горели дьявольским огнем.
-- 205-й. ты можешь увеличить скорость сближения?
-- Иду на максимуме.
-- Дай форсаж.
-- Не хочу заранее терять горючее, мы и так отлетим довольно далеко от
корабля, оно понадобится нам в бою и не забывай, я хочу, чтобы его хватило
для возвращения за второй порцией.
Армян беспокойно заерзал, его прямо съедал червь нетерпения, а 205-й
продолжал.
-- С учетом нашего обоюдного сближения ждать осталось недолго, его речь
прервал голос из динамиков.
-- Десятая, ответь своему диспетчеру.
-- Десятая слушает. Как связь?
-- Отлично. Вижу вас на экране, идете лоб в лоб с головным лихтером.
-- Скорость сближения?
-- 4 q с учетом скорости их лихтера.
-- Через сколько мы окажемся в пределах досягаемости их пушек?
-- Минут через двадцать.
-- Не прохлопай этот момент.
-- Не волнуйся, коллега. Признаться, ты оставил меня не в самую легкую
минуту, мне так и не дали напарника.
-- Передай своему коллеге,-- вмешался Армян,-- что мы сейчас
быстро-быстро подлетим, быстро-быстро победим и быстро-быстро вернемся.
-- 502-й говорит, что мы скоро вернемся с победой.
-- А как иначе? Обязательно, не забывайте о горючем, вы отдалились на
приличное расстояние. Внимание, подключи меня к вашему корректировщику, нам
надо согласовать траекторию.
Несколько минут диспетчер и Тиа занимались сложными вычислениями, а мы
с Армяном изнывали от бездействия, потом диспетчер вновь обратился ко всем
нам.
-- При критическом сближении я выведу вас выше лихтера кронов под углом
в 60 градусов относительно второй условной плоскости. Вам придется атаковать
сверху. Это усложнит попадания по их пушкам, они окажутся наполовину
прикрыты крыльями, но кроны потеряют маневренность, к тому же их лихтеры не
вооружены сверху.
-- Я весь во внимании, диспетчер,--вступил в разговор наш пилот, он имел
собственные ларингофоны и мог в любой момент переговариваться с
диспетчером.-- Остальные вылетели?
-- Сейчас гляну на соседние экраны. Да, в космосе восемь авиеток, но
пока они далеко от вас. Внимание! Режим ускорения 2 q, балансир на отметку
39, 60 градусов вверх.
-- Выполнено,-- нилот становился роботом, срастаясь с диспетчером в одно
целое.
-- Крен вправо 30, ускорение 3 q, балансир и угол прежние.
-- Выполнено.
-- Началось,-- Армян прикурил сигарету?-- Щас я их выпотрошу.
-- Ускорение 4 q, быстро! Они задирают нос своего лихтера!
-- Не успеют, выполнено.
Тяжесть перегрузки тугими волнами растекалась по телу. Я дал увеличение
на свой панорамный экран и нервно сдавил манипуляторы ЕСУОА.
-- Армян! Я его вижу! Лихтер!
-- Я тоже. Пока молчим. Бить будем одновременно.
-- Отлично 205-й,-- ликовали динамики,-- вы ускользаете от их пушек,
режим ускорение прежний!
Теперь я ясно видел головной лихтер кронов. Длинный, угловатый фюзеляж,
имевший хвостовое, оперение, венчали два громадных крыла. Из-под их
плоскости хищно выглядывали жерла аннигиляционных орудий. Наша авиетка,
описывая высокую дугу, неумолимо оставляла страшный лихтер далеко внизу. Тот
пытался изменять траекторию, его нос плавно пер вверх, до даже невооруженным
глазом я видел на экране, что кроны сильно запаздывают. Лихтер не обладал
такой скоростью и маневренностью, как наша авиетка. Достигнув верхнего края
дуги, пилот резко развернул авиетку носом вниз.
-- Молодец, 205-й!-- раздался радостный голее диспетчера.-- Форсажный
режим первой степени. Врежте им, ребята! Врежте этим скотам!!!
Я оглянулся на Армяна, словно почувствовав спиной мой взгляд, он
процедил сквозь зубы.
-- Моя пушка первая от фюзеляжа, твоя вторая.
Я судорожно совмещал шесть черных перекрестий ЕСУОА со второй пушкой
лихтера.
-- Ну, с богом.
Дрожь отдачи заколотила авиетку словно и конвульсиях. Длинные
пунктирные полосы ринулись в пространство и уперлись в анннгиляционные
орудия лихтера, вспыхнули на блестящей металлической поверхности и
рассыпались мраморно-белыми брызгами. В ярком свете недалекой голубой звезды
я увидел, как на аннигиляционных пушках лихтера противника появились
глубокие вмятины, потом они перешли в сеть темных трещин, густой паутиной
покрывшие стальные цилиндры. Трещины расползались все шире и шире, наконец,
обе пушки почти одновременно рассыпались на части и исчезли в черной глубине
космоса. Крыло с двумя расстрелянными пушками бешено неслось нам па встречу.
Я невольно съежился, а динамики взорвались криком диспетчера.
-- Десятая, перпендикулярный отстрел, быстро!!!
Под авиеткой вспыхнули ракетницы перпендикуляра, аппарат резко толкнуло
вверх, на мгновение я увидел заклепки на крыле вражеского лихтера и мы
молнией пронеслись между фюзеляжем и крылом по тому месту, где раньше
торчало первое от крыла орудие.
-- Фу-у, едва не прохлопал,-- раздался облегченный вздох нашего
диспетчера.-- Все-таки сказывается отсутствие напарника, но вы отлично
поработали!
-- Будь внимательней. Данные второго захода.
-- Убрать форсажный режим, угол поворота 180 градусов, балансир 0,5,
ускорение 3,8 q.
-- Выполнено.
На экранах опять показался лихтер кронов, теперь мы заходили снизу, его
белое брюхо представляло великолепную мишень, но было неуязвимо.
-- Маэстро! Берем пушки второго крыла, первую и вторую. Приготовься!
-- Десятая, уходите! Кроны выпустили капсулы!
-- Курс прежний!!!-- взревел Армян, не желая терять великолепную позицию
для атаки.
-- Курс прежний,-- повторил 205-й.
-- Десятая, уходите! Три капсулы кронов справа по борту!
-- Пошел ты... -- авиетку затрясло, ЕСУОА изрыгнула в капсулы сноп
гравитации, пространство озарилось яркой вспышкой,-- Попал! Маэстро, бей по
пушкам!
-- Десятая! Лихтер разворачивается по оси, ускорение 5q, форсажный режим
первой степени!-- диспетчер понял, что мы не пожелали уходить от капсул и
ввязались в бой с ними и в этот момент одна из капсул влепила нам в борт
свой заряд.
Авиетку; тряхнуло так сильно, что все, кроме пилота полетели с мест.
Лично я влип лицом в обзорный экран, в кровь разбив нос и губы.
-- 501-й!!!-- диким ревом взорвался пилот,-- Стреляй! Они подставили нам
крыло!
Я размазал кровь но обзорному экрану и, совместив перекрестья ЕСУОА с
пушкой лихтера, запустил свою систему на режим насыщения.
-- Десятая! Две капсулы делают разворот, они пытаются зайти вам в хвост!
Дюзы авиетки не выдержат их ударов!
-- 501-й, скорей! Не успеем увернуться!
Пушка наконец рассыпалась, подчиняясь командам диспетчера, мы сделали
немыслимый пируэт и спрятались от капсул за крыло их же собственного
лихтера.
-- Циркулярный разворот. Бей!
Армян лихо расстрелял вынырнувшие следом за нами капсулы.
-- Десятая, вверх 90, разворот 180,форсажный режим первой степени не
убирать, балансир 0,8.
-- Выполнено.
Линии гравитации вновь впились в пушки лихтера, долбая по ним с
фанатическим упорством. Пушка, по которой бил Армян, взорвалась немного
раньте, его ЕСУОА била кучнее.
-- Десятая, еще три капсулы, вариант бокового скольжения! Немедленно!!
Раздался металлический звон, в салоне посыпались искры, авиетку быстро
завертело вокруг оси.
-- Ботовое попадание,-- хладнокровие констатировал пилот, выравнивая наш
аппарат.-- Все целы?
-- Десятая! Кроны зашли вам в хвост, две капсулы на вашем уровне, одна
выше. Они вас сейчас разнесут!
-- Проклятье,-- пилот сплюнул от досады,-- Диспетчер, делай же
что-нибудь!!!
-- Полный форсажный режим с применением тактики боковых скачков,
попробуйте оторваться!
-- Ты выводишь нас под огонь аннигиляторов лихтера!.
-- Больше ничего нельзя предпринять, попробуйте увернуться. Я сказал
полный форсажный режим!!!
-- Ну милая, выручай... -- это относилось к авиетке. Нас с Армяном
снесла с кресел чудовищная сила перегрузки. Лихтер кронов остался где-то
позади.
-- Десятая, боковое скольжение, вверх 46! Они дали залп!
Авиетка моментально подскочила вверх, уходя в сторону боковым
скольжением, вперед пронеслись белые шары аннигиляции, но, уйдя от верной
гибели, мы все же попали под огонь верхней капсулы. Дуннн!!! Я отлетел в
дальний конец салона.
-- Десятая, вверх 90, разворот по оси 164!
-- Выполнено.
-- Огонь!
Шквал орудий ЕСУОА Армяна обрушился на капсулу сверху, от такой мощи
гравитации не мог уцелеть никто, корпус капсулы разнесло в пыль.
-- Десятая, они вырвались вперед!
-- Вижу.
Я на четвереньках добрался до своего кресла, теперь капсулы кронов
оказались перед носом нашей авиетки. Мы выстрелили одновременно.
-- Перпендикулярный отстрел! -- заорал диспетчер.
-- Выполнено. О-оо!
Рывок не позволил нам попасть в капсулы, их уничтожил сам лихтер. Уйдя
от его аннигиляции, мы подставили под нее капсулы.
-- Десятая, последние данные, лихтеры кронов имеют по шесть капсул,
теперь их лихтер не сможет вам сильно мешать. Разворот 175, балансир 68,
форсаж убрать до 4q.
Знакомая картина наплывающего крыла вновь возникла на обзорных экранах,
не сговариваясь мы обрушили силу гравитации одновременно на одну пушку,
практически сразу она лопнула по всей длине и, разделившись на две
половинки, исчезла под лихтером.
-- Десятая, немедленное возвращение, горючего 500 тысяч литров. Возврат
по высокой эллипсоиде, даю координаты: -- динамики застрекотали винегретом
цифр, градусов и данными диаметрального смещения.
Быстро набирая скорость, авиетка уносилась далеко вверх, выходя на
траекторию возвращения. Мы видели на экранах, как закипает бой авиеток с
лихтерами, частые вспышки аннигиляторов, длинные линии ЕСУОА, маленькие
точки вражеских капсул. Но сейчас мы ни чем не могли помочь нашим друзьям,
горючее в почти пустых баках катастрофически таяло. Наконец, в глубине
пространства показался и стал расти наш звездолет. Он бешено крутился вокруг
своей оси и, казалось, немыслимым, что мы сможем влететь в нужный ангар, где
ребята из обслуживающего персонала нетерпеливо сжимают крепления труб
дозаправки.
-- Десятая, радиальный облет корабля, сравнивайте скорости вращения по
суживающейся спирали.
-- Диспетчер, быстрее! Горючего почти не осталось.
-- Смотрите! -- раздался отчаянный голос Тиа. Мы разом уставились на ее
экран. К нашему кораблю стремительно приближался лихтер кронов, его десять
аннигиляторов были хищно и неумолимо нацелены во вращающийся корпус. Вот они
загорелись адским огнем и взрывы невероятной мощи возникли в разных местах
обшивки нашего монстра.
-- Проклятье, как они прорвались через заслон авиеток?!
-- Десятая, он выстрелит повторно минут через пять, у вас есть время
залететь в корабль.
-- Но мощь его выстрелов неумолимо возрастет!
-- Несомненно. Правда, мы и так испытали не лучшие ощущения.
-- Принимай решение, 501-й, -- пилот оглянулся на меня.
-- Тиа, с учетом форсажного режима последней степени через сколько мы
окажемся рядом с ним?
-- Через полторы минуты.
-- К черту заправку. На лихтер!
-- Выполняю. Диспетчер, данные сближения с учетом максимального
форсажного режима.
-- Угол ноль градусов, балансир 22, боковое смещение 8. Прощайте,
друзья...
Авиетка, словно выстреленная гигантской катапультой, рванулась в
лобовую атаку, аннигиляторы кронов молчали, им пока не хватало нужной
энергии. Похожий на уродливую птицу, лихтер неудержимо понесся навстречу.
-- Смотри, Маэстро, что это? -- Армян невозмутимо щелкнул по своему
экрану, но теперь ЭТО видел и я. В самом носу лихтера, на чуть выступающей
из корпуса полукруглой возвышенности, светились расположенные цепочкой
желтые прямоугольные огни. Они сильно походили на смотровые щели танка и мы
почти одновременно поняли, что видим иллюминаторы внешнего обзора кронов.
-- 205-й,-- обратился я к пилоту,-- Лихтеры не имеют экранов?
-- Да, они управляются визуально
-- Армян! Бьем по огням, стекла не выдержат гравитации!
-- Я готов, но не уверен что там у них стекла. Перекрестья ЕСУОА легли в
ряд на желтые огни иллюминаторов.
-- Огонь!!!
Расстояние между звездолетом и лихтером быстро уменьшалось, ее корпус
дрожал от бешенного шквала гравитации, летящей в желтые прямоугольники, а мы
в каком-то отуплении давили и давили на манипуляторы управления.
-- Десятая, 30 вверх, опасность лобового столкновения!
Но авиетка не изменила курса, нам нечего было терять, для сидящих в
корабле мы уже погибли.
И тут свет внутри лихтера погас... Я непонимающе уставился на экран, но
словно прозрение снизошло на меня свыше, бросив свои манипуляторы, я заорал
пилоту:
-- Вверх!!! Под максимальным углом вверх!!!
Корпус авиетки свечой взмыл перпендикулярно лихтеру и вдруг каждый из
нас, на своем экране увидел поразительное зрелище: с монолитной обшивки
лихтера роем взлетели различные люки, бешенным напором в образовавшиеся
пустоты вырвался в открытое пространство ядовито-желтый дым, уцелевшие ранее
иллюминаторы выскочили словно пробка из бутылки, а сам лихтер непонятным
образом вздулся и тут же ослепительной яркости вспышка озарила космос. Я
невольно зажмурился, а когда открыл глаза, лихтер кронов перестал
существовать. Его обломки шаром разлетались в разные стороны, а наш пилот,
призвав на помощь все свое мастерство, ловко уворачивался от них визуально,
начисто забыв про сыпавшего цифрами диспетчера.
Тогда мы завопили. Не только мы, из динамиков слышался радостный вой
всей диспетчерской, пожалуй, весь корабль сейчас замер в радостном экстазе
победы. Уничтожить лихтер кронов? Это считалось невозможным, а он оказался
достаточно уязвим, стоило использовать время, необходимое ему на зарядку
аннигиляторов, и зайти прямо в лоб. Но раньше авиетки не воевали с
лихтерами, корабли ждали их приближение с покорностью скота, ведомого на
бойню, они не пытались сопротивляться, предпочитая полное уничтожение
энергетической установки и смерть от лихтеров.
Но мы не успели полностью вкусить радость первой настоящей победы.
Двигатели авиетки натужно взвыли, снижая обороты, попытались вновь их
набрать и замолкли окончательно. Стрелки обеих тахометров ткнулись в нули и
теперь, видимо, навечно прилипли к ним.
-- Прилетели,-- пилот неспеша поднялся с кресла и потянулся.-- Горючего
ноль литров, скорость удаления от корабля 4,67q. Мы выбываем из боя. Долго
же им придется искать нас в открытом космосе.
-- Десятая, держи связь! Вы быстро удаляетесь.
-- А никто и не сомневается,-- мрачно пошутил Армян.
-- Диспетчер, немедленно свяжись с Первым, пусть даст разрешение на
использование процессора.
-- Я постараюсь, но к нему сейчас не пробиться. Десятая! Вы идете на
сближение с еще одним лихтером.
-- Да сколько их!-- вконец возмутился Армян,-- семь или сто семь? И
какого черта делают остальные авиетки? Играют в перегонки сами с собой.
-- Я постараюсь,-- продолжил диспетчер,-- но к нему сейчас не пробиться.
-- Вот заладил, как попугай. Задействуй аварийную систему связи.
-- Сейчас все переговоры идут только по ней- Я побегу сам, я сделаю все
возможное, попробуйте продержаться, десятая! Он пошлет за вами процессор,
клянусь! Если кроны не тронут вас, решив что вы погибли, я сам прилечу в
процессоре. Все, диспетчер десятой закончил работу.
В авиетке воцарилась тишина. Усталые и изможденные лица, но полные
решимости. Общее спокойствие нарушил 464-й, обратившись к Тиа.
-- Давай рассчитаем время сближения с лихтером?
-- Все давно рассчитано. 22 минуты при неизменной скорости полета.
Я тоскливо посмотрел на дальномер. Тот невозмутимо отщелкивал тысячи
километров, время контакта с лихтером текло как в песочных часах.
Где ты мой новый герой?
Прошу, явись скорее,
Сорви букет колючих роз за
каменной стенной
Лихтер кронов приближался к авиетке верно и неудержимо. Никто не мог
помочь нам, слишком много времени уйдет у диспетчера на получение разрешения
об использовании процессора, кроны за этот промежуток времени успеют
превратить нашу авиетку в ничто раз восемнадцать. Сцепив зубы, мы молча
наблюдали как растет на экранах вражеский лихтер, черные трубы его
аннигиляторов словно уткнулись в авиетку, гася всякую надежду на спасение.
Но кроны не торопились нас уничтожать и не могли они принять нашу авиетку за
погибшую, несколько вмятин от попаданий их капсул ясно показывали, что
обшивка нашего аппарата уцелела. Мы видели яркие прямоугольники
иллюминаторов лихтера, но лишенные маневра не могли стрелять, от выстрелов
авиетку закрутит силой отдачи, отбросит далеко в сторону и кронам останется
дать лишь слабый залп, поставив последнюю точку для нас в звездной войне.
Правда, мы ни сколько не жалели о содеянном, вывод из строя большего
количества аннигиляторов одного лихтера, полное уничтожение другого и
расстрел шести капсул были неплохим результатом, но каждое мгновение ждать
вспышек их орудий, направленных на авиетку, было делом не из легких.
Кроны не стреляли. Почему? Вопрос был написан на лице каждого из нас,
вызывая недоумение и некоторое раздражение, скорей бы уж... Самое трудное
ждать и догонять. Догонять без горючего нам некого, а лихтер приближался,
нарастая многотонной массой, закрывая все пространство экранов. Наконец, нам
стало ясно, он немного забирает вверх, оставляя авиетку под своим белым
брюхом. Но зачем?
Вдруг в его носовой части вспыхнули огни и сноп пламени мелькнул в
черноте космоса.
-- 501-й, они тормозят...-- пилот непонимающе смотрел на свой экран,--
Они останавливаются!
-- Останавливаются!?
-- Да, прямо над нами. Проклятье, что они задумали? Авиетка не имеет
верхних обзорных экранов.
-- Еще бы,-- немедленно отозвался Армян,-- похоже ваши конструкторы
делали не космический аппарат, а пассажирский самолетик.
-- Смотрите!
Хвост лихтера замер, едва видимый на экране. Сам лихтер застыл без
движения, распластав над авиеткой свои страшные крылья, с безопасными теперь
для нас аннигиляторами. Армян вытащил из внутреннего кармана сигарету и
закурил.
-- Держу пари, Маэстро. Они затащат нас внутрь. Пари на любых условиях.
-- Одумайся, Армян!
-- Пожалуй, он прав, 501-й,-- поддержал пилот.-- У них есть манипулятор,
приличных размеров. Он сможет обхватить авиетку, они заберут ее в лихтер и
постараются вытащить нас живьем.
-- Зачем?
-- Когда вытащат, тогда узнаем, вот!
Раздался звонкий металлический лязг, двигатели авиетки, расположенные
по краям фюзеляжей жалобно захрустели, покоряясь чудовищной мощи
манипулятора кронов.
-- Хорошие были двигатели,-- полушутя, полувсерьез пожалел пилот.
-- Они нам больше не понадобятся. Хруст прекратился, видимо крон,
управлявший манипулятором решил, что прочно захватил авиетку. Хвост лихтера
тронулся навстречу и вниз, понесся все быстрее и быстрее, на миг мелькнули
толстые стены обшивки кроновского звездолета, и полнейшая темнота окутала
авиетку. Раздавшийся вслед за этим клацающий звук показал нам, что авиетка
поставлена на поверхность внутри лихтера.
-- Включить прожектора?-- обратился ко мне пилот.
-- Нет, пусть думают, что мы мертвы. Тем неожиданней окажется для них
наше воскрешение.
Экраны слабо мерцали зеленоватым цветом, за обшивкой авиетки стало
нарастать тонкое шипение. Пилот посмотрел на приборы управления и с каким-то
злорадством произнес:
-- Температура за бортом 3572 градуса тепла и продолжает расти. Они
делают термическую обработку. Внешние датчики обзора рассчитаны на
температуру до 4000 градусов и значит сейчас экраны погаснут на вечно.
Экраны померкли, когда термометр проходил отметку 4170. Армян не
выдержал.
-- Молодцы, техники, на 170 единиц запас сделали. Вот жаль только, что
теперь мы ни черта не увидим.
-- Температура падает.
-- Почему бы ей не падать? Кроны добились своего, лишив нас обзора. Они
кажется тоже достаточно хорошо знают технику противника.
-- 2000, 1680, 1478,... 900,-- как автомат считал пилот.
-- Слушай, заткнись, а?-- Армян зло затушил окурок о пульт управления.--
И не смотри на меня так, этот пульт теперь все равно никуда не годится, даже
зад подтереть нельзя, слишком твердый.
Все замолчали, энергетическая система авиетки, перестав получать от
двигателей необходимый запас мощности, отключила яркое внутреннее освещение,
оставив несколько аварийных огней. Кабина погрузилась в полумрак. Пилот
вскочил с места и, прижав палец к губам, подбежал к внешней двери.
-- В стороны, быстро,-- тихо прошептал он.-- Они режут обшивку в этом
месте...
Он не успел договорить, красный луч лазера прорвался сквозь металл и
уперевшись в стену напротив стал плавить броневые щиты, покрытые слоем
пластика. Кабина постепенно наполнялась, черным удушливым дымом. Армян
неспеша поднялся, и, пройдя к пирамиде с оружием, стал одевать на себя пояс
ручного гравитопулемета. Он по своей мощи значительно уступал внешним
гравитопушкам аветки, но для боя внутри помещений представлял отличное
оружие. Он крепился на шарообразном шарнире к поясу человека своим нижним
концом и имел в верхней части удобную ручку с гашеткой. Таким образом,
стреляющему не требовалось держать довольно тяжелое оружие на весу, сила
тяжести гасилась шарниром. С помощью ручки гравитопулемет мгновенно
поворачивался в любую сторону как по вертикали, так и по горизонтали, при
этом одна рука постоянно оставалась свободной.
По тому, как молча и сосредоточено Армян одевал свой гравитопулемет на
пояс, я понял, что он надеется захватить на тот свет приличную толпу кронов:
когда те ворвутся в авиетку, но как оказалось немного позже, замысел Армяна
состоял в другом.
Следом за ним я подошел к пирамиде и снял с вешалки пояс для второго
гравитопулемета. Конечно, я мог воспользоваться более легким и удобным
оружием, например автоматическим комплексом вспомогательного персонала. Он
стрелял разрывными снарядами частыми очередями, имел в свое нижней части две
ракеты зажигательного действия и еще кучу различных приспособлений для
убийства, но сильно отличался от огневой силы гравитопулемета, был много
слабее. С ним я бы имел гораздо большую подвижность в маневре, но не
пристало мне, десантнику, пасовать, перед трудностями, не для того я так
долго постигал науку уничтожения на корабле. Поборов искушение, я защелкнул
двухметровый корпус гравитопулемета у себя на поясе и, пройдя пригнувшись
под лучом лазера, вспарывающего обшивку, встал с другой стороны. Теперь мы с
Армяном стояли рядом с местом, куда должны ворваться кроны, ворваться и тут
же поплатиться за свою наглость. Следом за нами Тиа, пилот и паренек взяли
из пирамиды автоматические комплексы. Правда, паренек попытался сначала
одеть корпус гравитопулемета, но армяновское -- "не смеши людей" --
заставило его отказаться от этой попытки. Когда все заняли места вокруг
увеличивающегося разреза обшивки, Армян с железным спокойствием начал:
-- Кто знает расположение внутри лихтера кронов?
-- Я, и очень не плохо,-- ответил наш паренек.
-- Будешь показывать дорогу.
-- Куда?
-- В центр управления их лихтером. Мы попытаемся туда пробиться и
уничтожить его. Наверняка мы погибнем, но видимо, не все сразу. Оставшиеся в
живых, пусть даже один, должен пробиться туда и вывести из строя еще один
лихтер кронов,-- Армян посмотрел на вырезанный лазером полукруг,-- Сейчас
Тиа и 464-й сядут за правый и левый пульты управления единой системой огня
авиетки. По моей команде вы одновременно дадите залп из всех орудий
гравитации. Кроны, находящиеся вокруг авиетки, окажутся мгновенно
уничтоженными и мы получим доступ внутрь их лихтера в начальном периоде
операции практически беспрепятственно. Тут главное фактор внезапности, кроны
наверняка точно не знают, живы мы или нет, потому и ведут себя так нагло. И,
почти наверняка только эти, вокруг авиетки, заняты нами, остальные готовятся
к бою с нашими товарищами. Следовательно, пока они очухаются и поймут в чем
дело, пройдет довольно большой отрезок времени, за него нам надо как можно
дальше углубиться в лихтер. По пути мы должны уничтожать все: кронов,
аппаратуру, переборки. Все, что попадет в поле зрения, шквал огня постоянно
должен сопровождать наше продвижение. Ни одного оставленного в живых, ни
единого существа, только дымящиеся обломки и развалины. Если по пути нашего
следования ни одного крона не останется в живых, если мы будем вовремя
перебивать все их кабели, тогда они тем более далеко не сразу поймут, что
творится у них на лихтере. А если мы сможем на некоторое время посеять в их
рядах панику, считайте, что мы победили, лихтер не сможет более качественно
управляться, им придется заниматься нами, а не остановленным ими нашим
кораблем. Внимание, по местам!
Круг разрезанной обшивки почти замкнулся. Тиа и 464-и заняли места за
пультами управления огнем. Мы с Армяном почти вплотную приблизили стволы
гравитопулеметов к краям обреза, пилот стал на колено и тщательно прицелился
в центр круга с автоматического комплекса.
-- Не забудьте, оружие не должно молчать, мы пронесемся по звездолету
как смерчи, как...
-- Вырезанный круг стал медленно клониться под собственной тяжестью.
-- Внешние гравитопушки, огонь!!!
Авиетка бешено затряслась на месте, одновременный огонь правого и
левого бортов не позволял ей ускакать в стороны от силы отдачи. Дикие,
переходящие в ультразвук визги сразу стихли в грохоте гравитопушек,
лопающихся переборок, треске взметнувшегося снаружи огня.
-- Стоп!!!-- не своим голосом взревел Армян.
Тиа прекратила стрелять первой, от этого авиетку отнесло в сторону и
шмякнуло о внутреннюю обшивку лихтера, круглый вырезанный люк от силы удара
ввалился внутрь и наши гравитопулеметы зашлись истошными конвульсиями,
посылая в густой дым непрерывные очереди гравитации. Ни слова не говоря
Армян прыгнул вниз и исчез в раскаленном мареве опустошенного помещения.
Подскочив к краю люка я сиганул следом, в нос ударил вонючий едкий дым.
Закашлявшись, я натянул респиратор и огляделся. Топот кованных полусапог
Армяна слышался впереди, там же, за пеленой дыма стрекотал его пулемет.
Сзади спрыгнули остальные.
-- Вперед, за Армяном!-- завопил я, срываясь на фальцет, и,
поскользнувшись, грохнулся на пол, в склизкую маслянистую массу, бывшую
видимо еще совсем недавно кроном.
-- Армян!
-- Я здесь! Скорей, Маэстро! Этих тварей слишком много, я не успеваю их
разделывать!
Поднявшись сам и приведя гравитопулемет в удобное для стрельбы
положение, я свободной рукой успел перехватить нашего пилота.
-- Отвечаешь за 464-го головой. До того, пока мы не доберемся до пульта
управления кораблем, он нужен нам как воздух.
-- Сделаю!
Мы устремились вперед и, обрушив в проход шквал огня, помогли Армяну
уничтожить набегающих в проход кронов.
-- В боевой порядок пятерки, живо! Мы с Армяном заняли места впереди, в
центр поставили 464-го, а Тиа и пилот стали сзади и по бокам. В таком
положении мы бегом понеслись по длинному центральному коридору. Наши
пулеметы и комплексы не утихали ни на миг, мы проносились мимо открытых
дверей, где отвратительные кроны занимались своим делом. Гравитация
немыслимыми узорами размазывала их по стенам, срывая живую, пульсирующую
плоть с блестящих скелетов, сделанных из прочнейшего металла. С хрустом
разлеталась различная аппаратура, цветными клочьями плавились провода,
размягчался металл. Мы начинали, а Тиа с пилотом довершали начатое, оставляя
позади себя мертвое, горевшее и чадившее дымом пространство развороченного
коридора. Было трудно дышать, атмосфера в лихтере кронов имела много азота,
но мы неудержимо рвались вперед, подчиняясь коротким командам нашего
проводника. Я благодарил себя и бога за хорошую физическую закалку, бежать с
гравитопулеметом оказалось делом не из легких, Армян с пеной у рта и
фанатическим взглядом поливал метавшихся в панике кронов гравитацией из
своего пулемета, разрывные снаряды комплексов миллионами осколков кромсали
их живую плоть, соленый пот заливал глаза, море огня и разрушения
разливалось от нас все глубже и глубже.
-- За поворотом центр управления!-- крикнул 464-й.
-- Наддай, ребята!-- Я первый выбежал за поворот и мою левую руку
молнией прошил лазерный луч. Не почувствовав боли, я дал длиннейшую очередь
вся наша группа выскочила в громадный, почти круглый зал, по периметру
которого шли десятиметровой высоты иллюминаторы обзора, под ними полукругом
виднелся длинный пульт, с повскакивавшими со своих мест кронами. Я не успел
рассмотреть все помещение, гравитопулемет Армяна крутанулся на шарнире,
очерчивая правильный полукруг и по всей длине дальней стенки взметнулись
вверх изуродованные приборы вперемешку с кусками кронов. Дуло моего пулемета
повторило траекторию армяновского, треснули иллюминаторы внешнего обзора,
разрываемые на части кроны словно взрывались изнутри, гравитация буквально
вплющивала в стены их металлические скелеты, их тела зелеными сгустками
стекали с помятых гор размолоченных приборов. Оставшиеся в живых бросились к
нам, но одновременный залп автоматических комплексов отбросил их на останки
их собственных собратьев. Две ракеты белыми полосами прочертили след в
сторону главного возвышения на пульте, стена огня рванулась к высокому
потолку, что-то затрещало, красным букетом рассыпался сноп искр и
одновременно с этим весь корпус лихтера резко содрогнулся.
-- 501-й, смотри!!!
Сквозь оранжевое пламя я увидел в иллюминаторы, как словно играючи,
покачивая крыльями и, применяя тактику боковых скачков, далеко вперед
пронеслись две наши авиетки, но только для того, чтобы развернуться, в
повторном пикировании продолжить атаку обреченного и так лихтера.
-- Давай, ребята!!!-- заорал я в неописуемой радости, словно сидящие в
авиетках могли меня услышать.
-- Где вы раньше шлялись, идиоты!!!-- в тон мне заорал Армян.
-- Добейте этих скотов!!!-- вторил нам 464-й. Только Тиа и пилот
казалось не потеряли способности соображать.
-- 501-й, уходим! Экипажи авиеток поймут, что лихтер не выстрелил и
зайдут в лобовую атаку. На нашем звездолете видели, как мы уничтожили их
лихтер, авиетки станут крошить их иллюминаторы, лихтер обречен!
-- Куда!?
-- Бог мой, к капсулам. Сделаем попытку уйти! Но теперь кроны наконец
опомнились. За поворотом нас встретил мощный пучок лазерных лучей, 464-й,
бежавший первым напоролся на них как на стену и рухнул с пронзенным горлом.
В то время, как мои товарищи ответили кронам дружным залпом, я склонился над
обреченным пареньком, уперев в стену дуло гравитопулемета. Кровь черным
потоком хлестала из сонной артерии.
-- Назад... по коридору... Напротив нашей авиетки ангар с капсулами...--
его глаза стали быстро стекленеть.
-- Пробиваемся к нашей авиетке! Дружно, и...!!!-- гравитопулеметы и
комплексы саданули одновременно, лучи лазеров погасли, перескакивая через
обломки и завалы, созданные по пути следования к пункту управления нами же,
мы в прежнем порядке начали нелегкий путь назад, продолжая кровавую бойню.
Вдруг лихтер вздрогнул от мощного толчка и с гудящим металлическим
звоном стал горизонтально поворачиваться вокруг оси, и сразу же второй, не
менее сильный удар, стал раскручивать лихтер в обратную сторону, сбив нас с
ног. Авиетки провели первую лобовую атаку, пока не смелую, сидящие в них еще
в полной мере не убедились в безопасности аннигиляторов, но третья атака,
могла стать последней для лихтера.
Чертыхаясь, я поднялся и со злостью вырвал корпус гравитопулемета из
кучи обвалившегося мусора. Армян лежа продолжал стрелять, не давая кронам ни
малейшей передышки. Тогда огонь начал вести я, давая возможность встать
остальным, но Тиа не встала. Ее ногу намертво зажало стальным швеллером.
-- Армян прикрой!-- я рванулся к ней и, выпустив из рук оружие,
.нечеловеческим усилием потянул вверх, Тиа дико закричала, я увидел как на
ее ноге, у самой ступни лопнул комбинезон, с хрустом разошлась кожа и
открывшаяся белая кость с визгом чиркнув по обрывкам металла вырвалась на
свободу, оставив в глубине дымящийся паром кусок мяса. Тиа сразу обмякла,
потеряв сознание , а я, взвалив на плечи безжизненное тело, из последних сил
преодолевая немыслимую головную боль, задрал дуло гравитопулемета для
стрельбы.
-- Отстегни пулемет, Маэстро! Отстегни, к черту его! Возьми комплекс
Тиа! -- Армян вопил не оборачиваясь, размазывая по стенам выбегающих в
проход кронов.
Прижав к себе комплекс и отстегнув, наконец, гравитопулемет, мы
продолжили продвижение по вражескому лихтеру. Лучи лазеров едва вспыхнув,
гасли, задавленные огневой мощью нашей группы. Теперь я прикрывал тыл, то и
дело оборачиваясь для очередных выстрелов, но сзади кронов почти не
оставалось, слишком велика оказалась при начальной атаке ураганная сила
нашего огня.
Мы почти добежали до авиетки, когда тело Тиа вздрогнуло и мне на лицо
потекла горячая густая кровь. Как в кошмарном сне я осознал, что луч лазера,
направленный на меня прошил Тиа, я был прикрыт ей как шитом. Не понимая, что
я делаю, совершенно отупев от отчаяния, я кивком головы отбросил поток крови
и, нажав на курок, бросился в узкий проход, где то и дело мелькали тени
кронов.
-- Стоять,-- рука Армяна схватила меня за шиворот и втащила в какое-то
помещение, бронированная дверь захлопнулась, глухой стеной отделив нас от
беснующегося врага. В темном ангаре, аккуратно, в ряд, стояло шесть
новеньких капсул, слегка поблескивая никелем в скупом верхнем освещении: Но
тогда я ничего не соображал, безучастно наблюдая, как пилот, откинув колпак
одной из них, расстрелял оставшиеся пять. Армян перевалил меня и Тиа через
невысокий бортик в кабину и влез следом, пилот уселся в громадное для него
кресло и начал быстро щелкать непонятными приборами. Видимо, он
действительно был лучшим пилотом на звездолете. Быстро найдя нужные ему, он
пропорол выстрелами тонкие створки узкого, желоба и вслед за-их
разлетающимися обломкам.и капсула, сорвавшись с места, унеслась в черноту
пространства.
Армян пару раз уверенно съездил меня по морде, отчего я окончательно
пришел а себя и смог, наконец, осмысленно оглядеться. У моих ног без
признаков жизни лежала Тиа, Армян, с невозмутимым видом прикуривал сигарету,
а пилот, изрыгая проклятия пронесся перед носом нашей авиетки, которая резко
изменив курс на первом форсажном режиме рванула за нами, для нашего же
уничтожения.
-- Ну сейчас они нам влепят,-- скривился пилот, наблюдая за маневром
авиетки.-- Придурки чертовы, мало им лихтера!
-- А ты вылези на крыло и помахай им ручкой,-- мрачно пошутил Армян, но
пилот только отмахнулся, следя как авиетка, словно издеваясь, быстро
нагоняла капсулу. Он дернул ручки управления на себя за мгновение до того,
как гравитопушки ЕСУОА-- детища Армяна-- дали полный залп двух бортов.
Капсула свечой взмыла вверх, а авиетка с немыслимой скоростью пронеслась под
нами и исчезла в черной дали.
-- Кажется, пронесло.
-- Ага,-- немедленно согласился Армян,-- сейчас, подожди немного,
диспетчер их развернет, не долго уж осталось.
Я опустился на колени перед Тиа и, достав индивидуальный
диагностический прибор десантника, вонзил его иглы в нервные сплетения на ее
руке. Хороший прибор, показывает сам, что нужно делать. Интересно, успею я
проделать это до того, как вернется авиетка? Тиа потеряла 35% крови и
продолжала ее терять. Длинная полоса вспарывала ее спину по всей длине, от
шеи до талии. Луч прошел неглубоко, но вскользь задел позвоночник. Разорвав
комбинезон на ее спине, я соединил разошедшуюся кожу и, выдавив сверху весь
тюбик тонизирующею состава, заклеил пластырем. Армян, наконец, отбросил
окурок и занялся ее ногой, но и без того было ясно, что спасти Тиа могло
только прямое переливание крови.
-- Армян, у вас одинаковые группы, давай, действуй. Ногой я займусь сам.
-- Ты сначала перевяжи руку себе, я вижу тебя тоже зацепило.
Я посмотрел на свою рану, кровь не текла, застыв плотной вязкой коркой.
Интересно, сдохну я или нет? Если на корабле кронов есть смертоносные
бактерии, то сдохну наверняка, а если нет, то уже наверняка не сдохну, при
условии, что наши ребята в авиетке будут стрелять не слишком точно, а их
диспетчер порядком утомлен. Решив, таким образом, что пока опасность мне не
грозит, я кинул Армяну аппарат для переливания крови, а сам стал разрезать
комбинезон на ноге Тиа. Мясо на щиколотке оказалось сорванным до кости, даже
на самой кости виднелась глубокая царапина с костной пылью по краям.
Сбрызнув рану дезинфицирующим раствором, я достал контейнер с биомассой и,
вывалив его содержимое на страшное место, стал быстро бинтовать, поглядывая
на Армяна. Тот, вонзив себе в вену толстую иглу и прокачав вручную по
системе кровь до полного выхода из нее воздуха, аккуратно проткнул кожу на
руке Тиа.
-- Кажется, попал,-- он облегченно вздохнул и поставил аппарат
переливания на автоматический режим.-- Сколько лить-то?
-- Сколько можешь. Чем больше, тем лучше.
-- Проклятье, авиетка!-- пилот бросил капсулу в бок так резко, что мы с
Армяном отлетели к борту, игла выскочила из вены Тиа, а аппарат с
безупречной четкостью полил кровь Армяна на самого Армяна. Ни слова не
говоря, он подполз к ней и водрузил иглу в прежнее отверстие. Я, наконец,
оторвался от ноги и посмотрел на экраны. Нашей капсуле удалось уйти от
лобовой атаки, теперь авиетка, ведомая видимо первокласным диспетчером
описывала полукруг, старясь зайти нам в бок. Пилот тот час изменил
траекторию полета, но как мы понимали, это являлось временной отсрочкой и
опять же давало возможность авиетке атаковать нас сзади.
-- Чертовы кроны,-- справедливо возмутился пилот,-- Это не капсулы это
тихоходы какие-то, не могли изобрести нечто более оригинальное.
-- Нет, это диспетчер большая сволочь,-- мрачно выдал Армян,-- вот
вернемся, честное слово, морду ему набью.
Аппарат продолжал качать кровь в вену Тиа, Армян пытался одной рукой
достать сигареты, находившиеся в противоположном от нее кармане, а я впился
глазами в экраны хвостового обзора. Пилот не имел перед собой экранов, он
вел капсулу визуально, наблюдая панораму через длинный и широкий лобовой
иллюминатор, но ему следовало бы оглянуться. Я тронул его за плечо.
-- Посмотри на хвостовые экраны.
Пилот оглянулся и застонал от бессилья. Авиетка почти полностью
завершила разворот и, выбросив в пространство яркий сноп пламени форсажного
режима, устремилась к нам. Армян, наконец, затянулся наконец, затянулся
сигаретой и начал рассуждать:
-- По-моему хватит ей крови. Я откачал два литра и сейчас потеряю
сознание,-- он говорил так спокойно, словно сзади приближалась не авиетка, а
пластмассовый самолетик.-- По очень авторитетному моему разумению, она
потеряла гораздо меньше, чем я ей влил.
-- Давай, хватит, демагог,-- я зло смотрел на авиетку, готовившуюся
повторить атаку.-- Залепи ей вену пластырем и молись, сейчас наши товарищи
будут нас убивать.
Армян проделал эту немудренную комбинацию и осмотрелся.
-- Интересно, гду у капсулы механизм управления огнем?
-- Ты что задумал, скотина?!
-- Я хочу защищаться.
-- От кого?!
-- От авиетки.
-- Против своих?!!
-- Ага. Их там пятеро, а нас четверо. Какая разница, погибнет на одного
больше или на одного меньше? Первый сам говорил, что мы ему дороже и он
хочет видеть нас на корабле. Значит, мы должны подчиниться приказу и
вернуться любым путем.-- Армян помолчал и добавил,-- Даже, если для этого
прийдется прикончить авиетку.
Пилот молчал, наверное, ему тоже хотелось пожить еще немного.
-- Но ты ничего не сделаешь авиетке!-- не сдавался я.
-- Ничего, Первый тоже говорил, что авиетки не страшны лихтерам, меня
хором убеждали, что капсулы не страшны авиеткам, у них только дюзы мол
слабые и вообще на нашем чертовом кораблике мало кто во всем хорошо
разбирается. Я это понял, еще когда ЕСУОА создавал. А то как страусы, голову
в песок окунут и хоть трава не расти. Сейчас, сейчас, дай только
разобраться. Ага, вот!-- корпус капсулы дернулся и две трассирующие очереди
врезались авиетке в лоб. Авиетку быстро закрутило вокруг оси, ЕСУОА наугад
шарахнула обоими бортами, пламя в хвостовой ее части увеличилось вдвое,
снова выравнивая аппарат в устойчивом полете. Не сбавляя скорости, она
немного ушла в сторону, но уверенно продолжила сближение, видимо, надеясь
прикончить нас наверняка.
-- Эй!-- обратился Армян к пилоту,-- Ты сможешь зайти ей в хвост?
-- Могу попробовать, но... не могу.
-- Вот козел. Почему?
-- Там наши друзья.
-- Плевать на таких друзей, они там только и мечтают, как бы получше
заехать в нас из ЕСУОА. И потом мы кто, враги?
Веер ослепительно белых полос окружил капсулу и исчез.
-- Неужели промазали?-- сам у себя поинтересовался Армян и утвердительно
ответил,-- конечно, промазали. Что там за олухи у моей ЕСУОА?
Авиетка вновь унеслась вперед, повернувшись к нам бронированным брюхом.
Стрелять в него не имело смысла, все равно что из рогатки в бетонную стену.
-- Неужто мы им до сих пор не надоели?-- вякнул Армян,-- вон лихтеров
сколько кувыркается,-- и вдруг нечеловеческим голосом,-- Давай, давай!
Уходят!!! Выжми из этой лоханки все что можно!
Он тщательно прицелился и дал залп. Далеко в пространстве рванул
огненный шар.
-- Ты что, попал..?
-- В правый двигатель. Думаю, они дотянут до корабля, правда с залетом
внутрь им придется попотеть. И пилоту и диспетчеру, ну это им за наши
мучения.
Капсула на предельной скорости неслась к нашему звездолету, при этом
пилот далеко обходил потерявшую скорость и маневр авиетку, стараясь не
попасть в радиус действия ее гравитопулеметов.
-- Ты только не додумайся зайти к кораблю с носа, а то они влепят нам из
главной метеоритной пушки.
-- А что толку,-- спокойно ответил пилот,-- они не пустят нас в корабль
и прикончат из процессора. Я думаю успех битвы на нашей стороне. Первый
рискнет и выпустит пару процессоров. Процессор не авиетка, он шлепнет нас на
любом расстоянии.
-- Им надо дать какой-нибудь знак.
-- Какой? Говорите скорей, корабль приближается! Смотрите, блок
отчуждения процессора светится розовым, через пару минут процессор будет в
пространстве. Они наверняка видели, как мы стреляли в авиетку, они думают,
что в капсуле кроны и нам этого не простят.
-- Формулу света!!!-- осенило меня,-- Армян, стреляй назад, пунктир
снарядов повторит движения капсулы и нарисует формулу света! Если на корабле
остался хоть одни здравомыслящий человек, они откроют ангар...
Сзади тихо застрекотали орудия капсулы. Пилот как марионетка дергался в
своем гигантском кресле, ему было очень нелегко, ему ни разу не приходилось
выходить из таких ситуаций. Он манипулировал рычагами, как заправский клоун
своими атрибутами, капсула в бешенной пляске измывалась перед кораблем. Даже
я на своих несовершенных экранах видел размытый, но хорошо заметный след
пунктира. Увидят ли его на быстро вращающемся корабле?
На одном из оборотов нашего звездолета блок отчуждения процессора
загорелся рубиново-красным огнем, процессор вышел в пространство, облачком
легкого газа пронесся мимо капсулы и растворился в стороне, где кипела
основная битва.
-- Армян, он не выстрелил!
-- Ты прав, Маэстро, это видно потому, что мы до сих пор живы и ангар
открывается. Теперь все зависит от пилота, ведь нами не руководит диспетчер.
Ты как сможешь?
Пилот не отвечал. Закусив губу до крови и мотая головой от пота,
ручьями стекавшего с его лба, он дергал ручки управления.
-- Давай, давай! Ну!
Капсула неслась по все суживающемуся кругу, но все больше отставала от
черного провала открывшегося ангара.
-- Увеличь скорость,-- спокойно сказал я.-- Больше не идет, капсула не
может этого сделать.
Вдруг вращение корабля резко замедлилось и мы едва не проскочили черный
прямоугольник. Пилот сразу притормозил и, повернув капсулу носом к
звездолету, пнул ногой здоровенную педаль. Вход в ангар рванулся на встречу,
капсула со свистом влетела в черный проем, вспыхнул ослепительный свет, с
треском разлетелись на куски крепления авиеток, снесенные крылом капсулы,
аппарат завертело юлой и дюзами вплющило в дальнюю стенку ангара.
Армян чертыхаясь вынимал осколки экрана из своих ладоней, пилот без
сознания уткнулся в пульт управления, а я, прижав Тиа к рубчатому полу, лишь
хорошо раскарябал лицо и, как говорится, отделался легким испугом. Первым
вскочил Армян, он откинул колпак и вопль неподдельной радости огласил ангар
авиеток.
Десять лет я не мог найти дорогу назад,
А теперь позабыл откуда пришел..,
-- Итак, Совет корабля в сборе,-- начал Первый.-- Нам придется подвести
итог этой нелегкой битвы, из которой мы сумели выйти победителями, первыми в
истории победителями в звездной борьбе с кронами. Четыре лихтера кронов
уничтожено, три выведено из строя путем расстрела их аннигиляционных орудий.
Два корабля уничтожено экипажем десятой авиетки и надо отдать ему должное.
Без них наш корабль давно перестал бы существовать. Благодаря им мы,
наконец, нашли уязвимое место в их лихтерах и передали эти данные по
подпространственной связи на нашу базу. Что же составляют наши потери? Из
двадцати авиеток полностью перестали существовать семь, еще восемь получили
повреждения различной тяжести, из них две чисто по вине диспетчеров, не
сумевших вовремя подать нужные команды, и капсулы кронов получили
возможность атаковать их сзади. Не малая вина в этом лежит и на самих
пилотах, с ними будет работать комиссия. У нас погибло 42 человека, потери
кронов подсчетам не подлежат.
В кратчайшие сроки нам предстоит в корне пересмотреть всю систему
защиты наших кораблей, для чего подпространственная связь переходит
полностью в распоряжение землян, у них есть ряд идей, способных во многом
увеличить выживаемость наших звездолетов. Да, да, не удивляйтесь, пока еще
они земляне, а не реалы, ибо Совет не принял их в наше братство, это
возможно только при личном контакте. Думаю, в ближайшее время мы сможем
уверенно противостоять кронам, пока они не изобретут более совершенное
оружие нашего уничтожения.
Теперь о сдвигах номеров. Его график вы видите перед собой. К
сожалению, ни 501-й, ни 502-й не пожелали изменить номеров, они связывают
это с непонятным для нас суеверием и считают, что эти номера приносят им
счастье. Я дал согласие на это небольшое нарушение, думаю Совет корабля
поддержит меня, они и так много сделали для братства реалов в целом. Но
всему экипажу, кроме первой и второй десятки я приказываю выполнять любое их
распоряжение, равно если бы они имели 21-й и 22-й номера.
Двигатель корабля восстановлен, о чем доложено на базу управления
звездолетами. Но база не дает нам времени на отдых и расслабление, так как у
нас разведывательный корабль и путь на нее несколько откладывается. Из-за
чего? Постараюсь быть кратким.
В туманности С-56-КН-008, на корабле под номером 76549 возникла
неизвестная нам эпидемия. Сам корабль успел сделать только короткое
сообщение по подпространственной связи о том, что после исследования второй
планеты звезды класса Н-З оба экипажа десантных групп не смогли вернуться.
Третий экипаж десантников не обнаружил никаких следов предыдущих групп и,
проведя короткую разведку, стартовал обратно к звездолету. Через некоторое
время, когда корабль еще находился на околопланетной орбите, сначала у
десантников, а потом и у всего экипажа появились признаки удушья. При начале
операции человек моментально погибал, а в организме не находили ничего, что
могло бы объяснить их удушье и гибель. Легкие разлагались сами собой, без
видимых причин. Корабль 76549 успел сообщить о случившемся на базу и более
никаких признаков жизни не подавал. К нему направили звездолет 99056, с
молодым и неопытным экипажем. Они обследовали номер 76549, но не обнаружили
там ни одного человека, корабль оказался абсолютно пуст!
Командир звездолета 99056 отправил на планету одну за другой пять
десантных групп усиленного состава. Назад вернулась вторая, остальные
исчезли без следов. Вскоре экипаж почувствовал аналогичные симптомы. Корабль
дал последнее сообщение о случившемся и также перестал подавать признаки
жизни. Хочу добавить, что все десантные группы звездолета 99056 действовали
в скафандрах. Никаких других данных у меня нет. Как вы понимаете, База дала
задание выяснить причины гибели двух наших кораблей и отбуксировать их на
Базу. Если это окажется невозможным, уничтожить их энергетические установки,
так как звезда Н-З находится в галактике кронов. С учетом диаметрального
вращения вселенной в данном районе, мы всего через три месяца окажемся в
туманности С-56-КН-008, подлет к звезде Н-З займет двое суток. Я призываю
Совет корабля высказывать свои мнения. Надо все обдумать и взвесить,
неизвестная эпидемия может распространиться и дальше. Мы должны приложить
все усилия и выяснить причину этой аномалии. Прошу не затягивать время,
корабль долетит до конечной точки маршрута смехотворно быстро.
Воздушный замок снова манит в плен,
В царство разрушенных стен..,
-- Держитесь, ребята. Входим в плотные слои атмосферы,-- сквозь вой
двигателей крикнул пилот, стараясь удержать авиетку в устойчивом
горизонтальном полете.
Десантная группа в количестве 50 человек совершала первое приземление
на вторую планету звезды Н-З. Авиетку сильно раскачивало боковым ветром
атмосферы, казалось, она описывает плавную полукруглую траекторию, словно
раскачиваясь на гигантских качелях.
-- Увеличь тягу!-- Крикнул Армян пилоту,-- У меня все кишки выворачивает
на изнанку.
-- Не могу, атмосфера слишком плотная, возможен перегрев поверхностей
фюзеляжей и крыльев.
-- Так что вы там обнаружили на кораблях?-- обратился Армян ко мне,
возобновляя прерванный разговор.
-- В том то и дело, что абсолютно ничего. Никаких посторонних примесей
или бактерий. Корабли абсолютно пустые, ни одного человека, никаких,
остатков органики или живой плоти. Мы обшарили все помещения. Аппаратура в
заданных параметрах, корабли полностью способны продолжить полеты, все
системы работают отлажено и великолепно. Я даже подкинул Первому идею
стартовать обратно на одном из них, наш-то сильно поврежден после атак
кронов.
-- И как он?
-- Сказал, что подумает. Впрочем не знаю, суждено ли нам вернуться?
-- Два экипажа авиеток возвратились, по одному с каждого корабля.
-- Чтобы потом погибнуть от неизвестной эпидемии.-- Погибнуть,
интересно, куда исчезли их тела? О черт!-- авиетку сильно тряхнуло,-- да
увеличь ты тягу, вон 408-й аж глаза на лоб выкатил. У тебя первый вылет?
-- Да,-- 408-й кивнул.
-- Плоховато и для первого,-- Армян шарил взглядом по экрану, затянутому
плотной дымкой облачности, силясь хоть что-то разглядеть в ее непроницаемой
глубине.
-- Десятая!-- раздался голос диспетчера,-- состав атмосферы идентичен
абсолюту, никаких примесей.
Номера авиеток были перенесены после гибели семи, теперь их оставалось
тринадцать. Наш состав группы по счастливой случайности получил приказ
десантироваться на десятой, бывшей ранее восемнадцатой. Видимо Первый, как и
мы, стал суеверен.
-- Вас понял,-- откликнулся наш пилот. Я подошел к передатчику.
-- База, на планету выходим без скафандров, они только помешают
разобраться в ситуации. Раз состав атмосферы идентичен абсолюту, никаких
примесей в скафандрах или открыто -- принципиальной разницы не имеет.
-- Хорошо, база дает разрешение,-- откликнулся диспетчер,-- примите на
двадцать градусов левее, там менее сильное атмосферное течение.
-- Выполняю,-- пилот слегка завалил авиетку на бок, выводя ее на нужный
курс. В салоне действительно стало спокойней. Армян иронически потрепал меня
по плечу.
-- А ты растешь, Маэстро, стать командиром группы в пятьдесят человек,
это многое значит. Получается, Первый полностью проникся доверием к тебе.
-- Угу,-- я кивнул.-- А что ему остается делать? Как и в дьявольской
битве с кронами он полностью полагается на меня.
-- Главное, не растерять там, внизу, наших ребят. Ведь они верят в нас.
Не так ли, Маэстро?
-- Ты прав, Армян. И хоть это запрещено инструкцией, я сам скорее пойду
на гибель, чем пошлю на нее любого из моих ребят.
-- У нас есть и женщины.
-- Всего двое. Слава богу, я уговорил Тиа остаться на корабле, она
слишком слаба после ранения. Не смотря ни на что, я хочу, чтобы наши женщины
вернулись на корабль, пусть они погибнут потом от неизвестной болезни, но на
корабль я хочу доставить их целыми.
-- Скромное желание на неизвестной планете, но посмотрим как оно
пойдет...
Яркий свет залил всю площадь салона, экраны вспыхнули и запищали от
контрастного цвета. Авиетка миновала плотную облачность и теперь висевшая в
зените звезда класса Н-3 во всю мощь своих лучей шпарила по авиетке. Далеко
внизу расстилалась вторая планета Н-3, погубившая два наших звездолета. Я
говорю "наших", но не ошибаюсь, я давно слился с этим странствующим народом,
предпочитающим холод и опасности вселенной, теплой жизни на ласковых
планетах. Армян полностью увеличил изображение, внизу медленно проплывали
очертания незнакомого унылого пейзажа, поражавшего своим однообразием.
Невысокие холмы желтого цвета чередовались с коричневыми образованиями,
напоминающими голые земные скалы, временами под крыльями авиетки
обозначались расплывчатые очертания больших озер, судя по виду имевших
черную гнилую воду.
-- Невеселое местечко,-- уныло процедил Армян,-- хотя, что загадывать,
внизу посмотрим.
-- Смотрите!-- раздался голос одного из десантников противоположного
борта. На его экране ясно обозначились очертания странных нагромождений,
походивших на разрушенные давным-давно конструкции. Но они до боли
напоминали творения разумных рук. В разные стороны торчали концы длинных,
развороченных ржавых полос. Хитроумные сплетения различных ребер жесткости
были местами почти идеально сохранившимися, местами скручены винтом или
вообще сплюснуты неизведанной силой. Кое-где вся эта масса неизвестного
материала принимала совсем немыслимые формы, громоздясь друг на друга,
поднимаясь высоко над поверхностью одиноко торчащими башнями. По мере
дальнейшего полета авиетки весь этот хаос становился более плотным, в его
почти непрерывной массе редко мелькали островки желтой почвы. Я поднес к
лицу ларингофоны.
-- База, прошу разрешение на посадку. Под нами странные конструкции
неизвестного происхождения.
-- Десятая, посадку разрешаю. Будьте осторожны при выходе на
поверхность, постарайтесь поддерживать непрерывную связь.
-- Вы выслали ретрансляторы?
-- Да, один из них зависнет над местом вашей посадки.
-- Хорошо, мы снижаемся,-- последнее больше относилось к пилоту, чем к
нашему диспетчеру.
-- Приготовьтесь!-- крикнул пилот,-- немного неприятных ощущений.
На крыльях авиетки вышли передние и задние элероны, встав почти
перпендикулярно ее корпусу. Авиетка резко затормозила, дрожа всеми своими
частями, несколько десантников послетали с мест, я недовольно покосился в их
сторону. Они не выполнили моей команды и не пристегнули ремни, видимо желая
показать остальным, что обладают более богатым опытом десантирования. Вой
двигателей перешел в свист, они почти полностью остановились, авиетка на миг
замерла в атмосфере и, завалив нос, быстро понеслась к земле. В салоне
возникло краткое ощущение невесомости, поверхность планеты резко скакнула
навстречу и тут же тугая перегрузка навалилась на плечи, пилот выводил наш
аппарат в горизонтальный полет почти над самыми нагромождениями конструкций.
Двигатели моментально ожили вновь, дав авиетке сильный скоростной толчок,
местность внизу слилась в сплошную серо-желтую массу.
-- Захожу на посадку. Впереди свободный участок местности желтого цвета,
никаких видимых препятствий.
-- Радар тоже ничего не засек,-- без вызова откликнулся наш диспетчер.
Связь стала едва слышной.-- Будьте осторожны, ретранслятор пока не занял
нужную высокую орбиту и некоторое время, около получаса связи с вами...
Диспетчер замолк, нагромождения конструкций, кольцом окружающие большое
открытое плато, теперь возвышались над приземляющейся авиеткой, они
прекратили доступ радиоволнам. Пилот дал двигателям среднюю мощность и снова
перпендикулярно крыльям выставил элероны, подняв тучу пыли, авиетка мягко
подпрыгнула и замерла на поверхности планеты. В салоне тут же раздались
возбужденные голоса, они казались даже радостными, сказывалось сильное
нервное возбуждение десантной группы. Эти ребята предполагали, что идут на
верную смерть, но каждый из них верил, что смерть минует именно его и именно
он останется в живых на этой таинственной планете. Шум двигателей постепенно
затих, в салоне сразу наступила жара, кондиционеры, получающие энергию от
генераторов, перестало функционировать.
-- Температура на поверхности +51 градус, влажность воздуха 35%,
ветренности никакой,-- выдал информацию метеоролог.
-- Жарковато будет работать, как в бане.
-- Ничего, не растаем.
-- Ребята, ведь мы десантники,-- подбодрил я своих подчиненных,-- не
пристало нам пасовать перед такими мелочами.
Все номера в моей группе были уравнены, все подчинялись мне одному и
бирки на комбинезонах носили формальный характер.
-- Надеть защитные шлемы и вооружение. Гравитопулеметчики выходят
первыми и занимают оборону полукругом у фюзеляжей авиетки. Остальной
персонал берет автоматические комплексы и аппаратуру контроля среды. Радисты
вооружаются энергетическими пистолетами и берут оба передатчика. Без моей
команды никаких действий не предпринимать. Помните, планета погубила два
корабля и несколько десантных групп, мы не знаем причин гибели десантников
на планете. Возможно, здесь кроется нечто отличное от странной эпидемии. В
салоне раздалось клацанье пристегиваемого вооружения и легкий гомон
возбужденных голосов. Как и предписывалось командиру группы, я вооружился
автоматическим комплексом залпового огня и датчиком радиоактивности.
Автоматический комплекс командира группы отличался от комплексов рядовых
десантников. Он имел двенадцать стволов, расположенных по окружности. При
нажатии на курок они стреляли одновременно: четыре ствола разрывными
снарядами, два зажигательными, два нервнопаралитическими и четыре
осколочными. На каждой авиетке имелся только один такой комплекс залпового
огня, он являлся дорогим и сложным оружием, хотя по огневой мощи превышал
гравитопулемет.
С легким шипением поднялись вверх две двери, в авиетку хлынул мощный
поток ярчайшего дневного света и группа гравитопулеметчиков посыпалась на
поверхность планеты, быстро образовав полукруг, прикрывая открытые люки
авиетки от любой неожиданности. Стволы их пулеметов хищно уставились в
недалекие нагромождения конструкций. Когда они заняли свои места, из
авиетки, вышли остальные. Сухой, горячий воздух словно обжег ноздри, пыль
плотным облаком висела в месте приземления, от ее мелких невесомых частичек
сразу заслезились глаза, зачесался нос. В считанные секунды она проникла
повсюду, захрустела на зубах, тонким слоем, как пудрой, покрыла всю группу.
Я провел пальцем по корпусу авиетки, он оставил ясный след. Усиленное
притяжение чувствовалось каждой мышцей тела, планета имела довольно крупные
размеры.
-- Попробуйте связаться с базой,-- крикнул я радистам, они, присев на
колени стали копошиться в своих передатчиках, но, как я и предполагал, у них
ничего не вышло, ретранслятор только подлетал к заданному месту над пашей
площадкой.
-- Люки авиетки задраить, производим локальное обследование места
посадки. Около авиетки остаются 400-й и 401-й. В случае появления опасности
или чего-либо непредвиденного стрелять. Мы услышим ваши выстрелы и
немедленно вернемся. Группе строиться по боевым пятеркам, впереди на
удалении десяти метров гравитопулемегчик.
-- Может, я пойду первым?-- спросил Армян.-- Ты извини но сейчас
командую я. Когда мне надо будет послать вперед тебя, я сделаю это, не
волнуйся. А пока дуй в свою вторую пятерку.
Армян обиженно замолк. Я осмотрел строй десантников. Впереди, на
удалении десяти метров стоял 407-й, за ним через каждые пять метров заняли
места пятерки в боевом построении. Дула пулеметов и комплексов ощетинились
во все стороны. Как и предписывалось, я вместе с радистами встал после
третьей пятерки, вооружение которой в полном составе смотрело вверх. Теперь
наша группа оказалась неуязвимой со всех сторон, при условии конечно, что мы
первыми заметим опасность.
-- Вперед,-- скомандовал я и вооруженная до зубов вереница медленными
шагами двинулась к ближним конструкциям. Облако пыли осталось позади, оно
неспеша продолжало парить на одном месте, постепенно оседая. Я увидел, как
на корпусе авиетки спиной друг к другу сидело два наших человека, держа под
контролем практически всю свободную площадь, хотя из глубины нагроможденний
они представляли великолепную мишень, но иного выхода у нас не было.
Идти оказалось чертовски трудно. Пот мелкими, тягучими струйками
сочился по всему телу, оставляя на открытых местах неровные грязные дорожки.
Ноги по щиколотку, а иногда и глубже проваливались в невесомую желтую пыль.
Она беззвучно расступалась в стороны и снова смыкалась и как бы текла
мелкими осыпями. Длинный пыльный след висел над маршрутом нашего
продвижения.
Шедший первым десантник поднял руку. Мгновенно весь строй рассыпался в
стороны, образовав круг, центром которого оказались я и радисты, клацнули
затворы вооружения. Все было сделано четко и быстро. Самые дальние залегли,
второй ряд стал на колено, третий замер в настороженности в полный рост. Но
никакой опасности замечено не было, просто по инструкции, первый десантник
должен был время от времени подавать такие сигналы для проверки бдительности
всего личного состава десантной группы. Вот он махнул рукой и все молча, без
претензий заняли своп места. Строй в исходном положении снова двинулся
вперед.
Постепенно мы приближались к началу хаотических нагромождений, порядком
обессилив от палящих лучей висевшей в зените звезды и чувствительной силы
тяжести. На общем фоне завалов неизвестного металла кое-где вырисовывались
черные провалы, контрастно выделяясь на их сероватой массе. Но при более
сильном приближении в их темной глубине стали виднеться небольшие пятна
света, видимо пробивавшегося через верхние эшелоны этой чудовищной свалки.
Вскоре первый десантник достиг одного из них, не замедлив шага, углубился в
недра строений. Ход оказался довольно большим, но не принес ожидаемой
прохлады. Напротив, раскаленные под светилом металлы создали в помещении
удушливую и даже немного кисловатую атмосферу, словно нечто неведомое
разлагалось от адского света.
Мы заходили все дальше в лабиринт образований, появившийся неизвестно
откуда и для каких целей, мои подчиненные ни на миг не ослабили
бдительности, готовые в любой момент к любым неожиданностям. Помещения
внутри этого хаоса имелись самые разные, от громадных залов размытых
очертаний, до узких длинных коридоров самых неописуемых конфигураций.
Некоторые из них заканчивались видимыми тупиками, другие имели
многочисленные повороты или искривления, но мы старались не заходить под их
низкие, не внушающие доверия своды. Теперь под ногами звонко и дробно клацал
металл пола, наполняя строения громким гулом наших шагов.
И тут произошло ЭТО. Мы так ничего и не поняли. Шедший впереди
десантник вдруг рванулся в сторону с огромной скоростью и лепешкой
размазался по стене. Все произошло без единого звука, только не громкий
шлепок тела о стену. Кровь и сгустки слизи, бывшие секунду назад живым
человеком, разбежались от центра в разные стороны тонкими блестящими
ручейками и впитались ее плоскостью. Пустой комбинезон повисел на стене
некоторое время и с шуршанием съехал к ее подножию. А на том месте, где
только что находился несчастный, так и не сдвинувшись ни на миллиметр
торчали его полусапоги с белыми, размолоченными костями ступней.
Никто не выстрелил, стрелять было некуда и не в кого. Все замерли,
пораженные увиденным.
-- Стоп!-- подал я ненужную команду, удивляясь собственной тупости,
никто и не собирался даигаться вперед,-- Первая пятерка, что вы заметили?
-- Ничего...-- раздался сдавленный от волнения голос.
-- Армян,-- тихо сказал я.
Армян вышел из своей пятерки и, уверенно ступая, направился к ступням,
еще истекавшим кровью. Но он не дошел до них самих. Остановившись в метре от
странного рывка десантника, он снял шлем и кинул его вперед. Шлем пролетел
над страшным местом и загрохотал где-то впереди, катясь по гладкой
поверхности пола.
-- Занятно,-- он чуть продвинулся дальше, Держа впереди дуло
гравитопулемета. В тот же миг пулемет с такой силой двинуло в сторону стены,
в которой исчез наш 407-й, что Армян, крутнувшись в воздухе вместе с ним,
тяжело грохнулся всем телом о стенку и приник к ней не в силах оторваться. У
нас на глазах прочнейшая сталь пулемета сплющилась в лепешку на влажном
кровяном пятне, а Армян, быстро отстегнув оружие, отскочил назад.
-- Тьфу, ты черт...-- процедил он, вытирая с лица крупные капли пота,--
Интересно, как бы мне сгонять за шлемом?
Пулемет с грохотом свалился на пол. Стена не хотела "кушать" железо.
-- А толку?-- еще не отдышавшись произнес Армян,-- все равно вещь уже
испорчена. У-уу! Скотина,-- это относилось уже к стене.
Я вышел вперед, к страшному месту. Этим я нарушал инструкцию начальника
группы. Ему полагалось все время быть в центре строя, как правило командир
погибал последним, до конца командуя своими подчиненными. Сжимая в руке свой
комплекс, я почти вплотную приблизился к луже, в центре которой продолжали
стоять ступни человека. Краем оружия, присев на корточки, я подтянул одну из
них к себе и взял в руки. Раздробленные на мелкие кусочки кости перемешались
с мышцами в невероятной круговерти. Группа пристально наблюдала за
действиями своего командира. Я слегка кинул ступню вперед, она также, как и
шлем пролетела дальше и упала без единого повреждения. Я озадачено почесал
подбородок.
-- Не утруждай себя, Маэстро,-- раздался за спиной голос Армяна.-- Если
ты думаешь, что это место пропускает через себя только маленькие части и
превращает в лепешку крупные, то мы все равно не сможем преодолеть его по
частям тела. Сначала голова потом руки и так далее. Хотя лично я полагаю,
что ЭТО реагирует как-то иначе.
-- Почему тогда ЭТО польстилось на твой пулемет?
-- Спроси у него,-- мрачно пошутил Армян. Я пристально посмотрел на
стену, где растворился наш товарищ, но ничего подозрительного не заметил,
стена как стена. Пятно крови почти высохло и еле виднелось на ее фоне. Тогда
я взглянул на противоположную стенку и... Или мне кажется?
-- Армян, подойди ко мне.
-- Подошел.
-- Смотри,-- я указал пальцем на противоположную стену,-- ты ничего не
видишь на ней?
-- Вроде спираль, или кажется? Сероватая такая, около метра в диаметре.
-- Вот, вот. Шлем и ступня пролетели ниже ее, а ствол пулемета как раз
пересек центр,-- я вновь присел и подтянул к себе вторую ступню, Тщательно
прицелившись, я кинул ее вперед, стараясь чтобы она пролетела по центру
спирали. Успех превзошел все ожидания. Ступня молнией метнулась влево и
растворилась на стене. Даже кости, мелькнув, исчезли из виду. Подошва
повисела и вскоре отпала к подножию.
Я оглянулся на группу, они напряженно смотрели на едва видную сероватую
спираль, погубившую нашего товарища. Дула пулеметов и комплексов были
направлены в ее сторону.
-- Не стрелять!-- скомандовал я. Я не знал, что произойдет от выстрелов
и не хотел рисковать,-- попробуем повторить операцию.
По примеру Армяна я снял шлем и кинул его вперед. Он со свистом
разбился на кучу белых осколков, веером разлетевшихся в разные стороны. Я
провел своим комплексом выше и ниже спирали, никакого эффекта. Тогда со
вздохом я лег на пол и по пластунски преодолел опасный участок. Прежде чем
подняться, я тщательно осмотрелся, и, не найдя на стенах ничего похожего на
увиденное, поднялся.
-- Ползком ко мне.-- скомандовал я группе,-- Цепочкой, по одному.
-- Может я сгоняю к авиетке за пулеметом?-- просительно выдавил из себя
Армян.
-- Нет, возьми у радиста пистолет и не дури. Одного не пущу, а группу
распылять не имею права.
Армян со вздохом получил оружие и, кряхтя от жары и тяжести, улегся на
пол, преодолевая серую спираль. Но когда предпоследний из группы проползал
трагическое место, произошла новая беда. Он не успел и крикнуть, как вся
верхняя часть спины, вместе с позвоночником врезалась в стену. Он так и
остался лежать, а все видели еще бившееся сердце и раскиданные в кровавом
месиве легкие. Скрипнув зубами, я с ненавистью уставился на спираль. Из
круглой она сделалась овальной и как бы объемно повернулась центром к полу.
Последний десантник недоуменно стоял позади него, не в силах соединиться с
основной группой.
Где-то недалеко неожиданно раздался раскатистый хриплый визг, эхом
несясь по коридорам и залам адского места. Стволы сразу развернулись в
сторону проема, откуда он был слышен лучше всего. Достигнув верхней точки,
скрип также внезапно оборвался. Спираль продолжала оставаться овальной. Не в
силах видеть как гибнут мои люди, я вскинул комплекс и шквал огня обрушился
на проклятое видение. С грохотом треснула вся площадь стены, вспыхнул сноп
пламени, в его ярком свете все увидели громадный соседний зал. Трассирующие
очереди снарядов теперь крошили его дальний конец. Все, спирали больше не
существовало. Я несколько раз прошелся по месту, принесшему нам две смерти,
туда и назад. Группа снова оказалось в сборе.
-- Теперь внимание! Надо узнать природу скрипа или визга, возможно там
кроется некоторая отгадка, повторяю, возможно. Потом немедленное возвращение
к авиетке. Нам придется миновать несколько залов и коридоров, явление
произошло где-то рядом. Все внимание на стены, при обнаружении спиралей
уничтожать их без команды, даже если вам только покажется. Есть доброволец,
кто пойдет первым?
-- Я!
-- Нет, тебя, я не пушу, не женское это дело соваться под неизвестно
что.
-- Как хотите.
-- Как прикажу,-- я посмотрел в глаза симпатичной девушке, кажется, ее
звали Нисса.-- Вас двое, вами нельзя рисковать. Так кто желает идти первым?
Есть добровольцы?
-- Я пойду,-- вперед вышел 345-й,-- у меня побольше опыта в таких
переделках.
-- Хорошо, первым идет 345-й. Повторяю, внимательно смотреть на стены,
спирали уничтожать без дополнительных команд.
Группа колонной двинулась дальше, нам предстояло преодолеть длинный, но
невысокий коридор, его конструкция заставила всю группу выстроится колонной
по одному. Тоннель коридора плавно загибался и в то время, когда первые люди
успели скрыться за поворотом, последние еще не вошли в его створ.
Под ногами шуршал битый мусор, иногда встречались полувысохшие лужицы,
непонятно откуда взявшиеся в этой адской жаре. По мере продвижения я два
раза разрешал пить тонизирующий напиток из фляг, висевших у каждого на
поясе. Мы продвигались вперед в полнейшем молчании, лишь осколки непонятно
чего тихо хрустели под нашими ногами. Я, шедший в середине строя, не смотрел
на стены, ища спираль, это делали первые из нас, но ЭТО произошло прямо за
двух человек до меня.
Его медленно подняло в воздух, развернуло лицом вверх и аккуратно, с
громким всхлипом разорвало на две части по пояснице. Бедняга не успел
вымолвить ни слова, половинки неспеша, словно издеваясь растаяли в воздухе.
Вниз капнуло немного крови, они растворились в мутной жиже одной из
многочисленных луж, по которым мы проходили. И все. Никаких спиралей, ничего
их напоминающего, стены и пол оказались девственно чистыми. Шедший за ним
десантник остановился как вкопанный, не решаясь сделать дальше ни шагу.
Вот тогда я принял решение возвращаться и доложить на базу о
неудавшейся попытке что-либо разведать на чертовой планете. По моему приказу
один из десантников прошелся по месту гибели и исчезновения товарища. С ним
ничего не случилось. По моей команде вся колонна развернулась и двинулась
назад в обратной последовательности, но пока мы добрались до знакомого зала,
чудовищная сила вырвала из строя и уничтожила еще четвертых. Казалось, ЭТО
происходит хаотично, словно неведомая сила выбирала строго нужных людей, и я
благодарил бога, что ЭТО пока не польстилось на женщин. Мы возвращались
быстрым шагом, с головами втянутыми в плечи. Мы не знали, кто окажется
следующим, мы привыкли видеть противника открыто, пусть он будет самым
страшным. Но мы не могли бороться и воевать с призраками и спиралями,
появлявшимися из мертвой стены или неизвестно откуда.
Мы выскочили в зал и, я смог подвести печальный итог нашего похода. Мы
потеряли семерых из пятидесяти, но ничего не узнали. И, как оказалось,
потери были далеко не последними. Еще одного пришлось потерять на месте, где
ранее на стене я уничтожил проклятую спираль. Но теперь, шедший первым,
молниеносно растекся по полу, с хрустом ломая кости своего скелета, и с
шипением впитался его грязной поверхностью. Как по команде, все одновременно
посмотрели на потолок и, как по команде, раздался залп минимум из тридцати
стволов оружия различных модификаций. Спираль, возникшая на потолке,
перестала существовать.
Этого человека мы потеряли по собственной тупости, мы смотрели на стены
и совершенно упустили из виду пол и потолок и такое невнимание стоило жизни
еще одному. Если в коридоре мы оказались бессильны что-либо обнаружить, то
гибель в зале произошла целиком по нашей вине. Я дал приказ вести круговой
обзор и, группа быстрым шагом направилась к выходу из помещений. Но еще
более страшное видение встретило нас при подходе к авиетке.
Двое охранявших ее десантников исчезли бесследно, а сама авиетка. Она
проржавела насквозь! За такой короткий промежуток времени ее прочнейшая
броневая обшивка покрылась бурыми пятнами ржавчины, местами превратившись в
труху, осыпавшуюся при малейшем прикосновении. Одно шасси вместе со стойкой
подломилось и правое крыло, сломанное в трех местах, лежало полузасыпанное
желтой пылью. Двигатель на левом полуотвалился и висел, почти касаясь
поверхности своей носовой частью. Сгорая от злобы и бессилия, я заглянул
внутрь. Никто ничего не тронул, все оставалось на своих местах, но также как
и обшивка, стало таким ветхим, словно авиетка провалялась на планете миллион
лет. Я постарался пройти к пульту управления, но, провалившись по пояс в
трухлявый пол, отказался от такой попытки. Но откуда могла появиться
ржавчина на практически безводной местности и в такой короткий срок?
Ослепительные лучи звезды Н-З палили немилосердно и жарко, ни единой капли
не упало с безоблачного в этом районе неба. И куда, наконец, исчезли
десантники, охранявшие авиетку? Я допускал гибель в развалинах, но без
приказа они не могли покинуть место посадки. Они могли обороняться, бегать
вокруг авиетки, стрелять в воздух, но они не могли отойти от аппарата дальше
десяти метров, они все четко выполняют приказы. Или здесь кто-то побывал? Я
вышел на свет и приказал группе осмотреть местность, прилегающую к авиетке.
Никаких следов, ни своих, ни чужих, кроме нашей цепочки они не обнаружили.
Тогда я окончательно понял, мы проиграли, планета оказалось сильнее нас и
дал команду вызвать базу. Оба радиста склонились над своей аппаратурой и
вскоре наш пятачок заполнил голос родного корабля.
-- Десятая, слышим вас отлично. Ретранслятор на месте, как там у вас?
-- Мы понесли потери,-- ответил я, утопив тангенту микрофона,--
уничтожено восемь и исчезло двое человек. Часть погибла от непонятных
явлений, как мы их назвали, спиралей, еще четверо по неизвестной причине.
Охранявшие авиетку исчезли без следов. Сама авиетка превратилась в груду
ржавых обломков и к полету неспособна. Прошу выслать еще одну и забрать нас
с планеты. Необходимо тщательно обдумать ситуацию на корабле, созвав его
Совет.
-- Хорошо, я передам сообщение Первому, ждите. Прошло несколько
томительных минут и, динамик ожил снова.
-- Посылаем за вами авиетку. Больше никаких действий не предпринимать.
При подлете войдите в связь с ее экипажем и дайте точные координаты
приземления.
-- Через сколько она сможет вылететь к нам?
-- Экипаж занимает места. Повторяю, более никаких действий, берегите
людей.
Группа полукругом расселась возле ржавой авиетки, потянулись тягучие
минуты ожидания. Мы истекали потом, губы потрескались от адской жары,
полнейшая тишина окружила наш пятачок, ни единого дуновения ветерка.
Дрожащее марево сильно искажало силуэты странных развалин, казалось, они
двигаются беззвучно и хаотично. Я настороженно водил взглядом по их серой
массе, готовый к любым выходкам с их стороны. Неужели так исчезли все, кто
не вернулся с таинственной планеты? И где происходила их посадка? В бортовых
журналах обоих кораблей об этом мы не нашли ни строчки, только время отлета
и последний сеанс связи.
-- Десятая, ответьте четвертой!-- сквозь треск помех раздался позывной
авиетки, идущей к нам.
-- Десятая слушает, подключите меня к автопилоту, я дам вам координаты
посадки,-- немедленно откликнулся один из радистов.
-- Подключаю,-- радист авиетки видимо совершал необходимые манипуляции и
вскоре наш радист застрекотал клавишами с цифровыми индексами, посылая
компьютеру автопилота необходимые данные.-- Десятая, координаты приняты,
ждите.
Через полчаса мы ясно услышали низкий гул двигателей авиетки и вскоре
увидели сам аппарат, блестящий ослепительным серебром в высоком голубом
небе.
-- Четвертая, видим вас!
-- Мы тоже, вы в состоянии подвинуть свою авиетку? Она в самом центре
пятачка. --Нет, она разрушена и двигаться не может.
-- Хорошо, тогда придвиньтесь к ней вплотную всей группой и освободите
побольше места для посадки.
Десантники кучей сгрудились около ржавой мешанины металла, бывшей
совсем недавно мощным кораблем разведывательных полетов.
Четвертая авиетка, резко идя на снижение, помахала нам крыльями, в
ответ раздался радостный крик измученных людей. Описывая большую дугу,
авиетка делала разворот, заходя на посадку. Вот она плавно развернулась на
самой далекой от нас точке траектории, ее нос пригнулся книзу и, аппарат
стал быстро приближаться.
-- Четвертая, примите на 24 единицы влево, вы идете прямо на нас!
Молчание.
-- Четвертая! Ответьте десятой, как слышите?
Никакого ответа.
-- Черт!-- радист привстал с колен, в волнении следя за громадой
авиетки, двигавшейся прямо на нас, ее стальной силуэт слегка искажался
дрожащим маревом, поднимающимся с поверхности.-- Да что они там...
Четвертая!!!
Вслед за радистом поднялись остальные, авиетка не меняла курса,
нацелившись точно в центр группы, вой двигателей быстро нарастал. И вдруг я
понял, что она неуправляема. Многотонная масса стали с полными баками
горючего неслась прямо нам в лоб.
-- В стороны!!!-- не своим голосом заорал Армян, понявший тоже, что и я.
Он первым бросился к спасительным развалинам, несясь вприпрыжку и держа
руками взятый в десятой авиетке гравитопулемет. Упрашиваний не
потребовалось. Как муравьи мы бросились врассыпную к спасительным строениям,
стараясь успеть раньше, чем неуправляемая громадина превратит нас в
обугленные трупы, или куски трупов, не важно.
Добежав до начала строений, я оглянулся. Четвертая неслась над самыми
их верхними возвышениями, теряя высоту с каждым мгновением. Словно в
замедленной съемке, она зацепилась крылом за высоко торчавшую ржавую стрелу.
Молниеносная вспышка пламени, крыло с треском рвануло вверх, продолжавший
работать двигатель мигом утащил его за груду обломков. Авиетка потеряла
устойчивость, завалилась на бок и, чиркнув вторым крылом по земле, врезалась
в поверхность. Я успел увидеть чудовищную вспышку пламени и взрывная волна
упругой массой швырнула меня в лабиринт помещений. Раскаленный дым ворвался
следом, несясь по коридорам и залам пушистыми змеями. Все. Я поднялся и
размазывая кровь по разбитому лицу, еле волоча ноги, вышел на площадку.
Погибшая авиетка прочертила по поверхности длинный глубокий ров, по
пути снесла нашу десятую и вместе с ней вплющилась в дальний конец
нагромождений. Теперь они обе весело пылали, потрескивая и выбрасывая в небо
толстый столб черного дыма.
-- Долетались,-- услышал я сзади чей-то голос.
-- Скорей всего они были мертвы, --ответил я не оборачиваясь.
-- Отчего?!
-- Спроси что полегче,-- я зло пошел в центр пятачка и дал вверх очередь
из своего комплекса. С разных мест ко мне потянулись остальные. Я оглядел
собравшуюся группу, вместе со мной их оставалось 32,-- Где остальные?
-- Большая группа побежала туда,-- один из десантников кивнул в сторону,
где догорали авиетки.
-- Проклятье, радисты!
-- Здесь.
-- Слава богу, вызывайте корабль.
-- База, база, ответьте десятой.
Полнейшая тишина.
-- База, десятая на связи!!!-- не на шутку испугавшись, заорал радист.
-- Не вопи,-- раздался спокойный голос Армяна,-- что у тебя с рацией?
Вся группа, как по команде, воззрилась на передатчик, лиловые пятна
ржавчины покрывали большую часть его корпуса. Дрожащими пальцами радист
вынул прибор из сумки и, раскрутив винты на крышке, достал внутренности.
Вместо схем и транзисторов на платах болталась труха.
-- С таким же успехом ты можешь вызывать кронов.
-- Но что произошло?!
-- То же, что и с авиеткой.
-- Второй передатчик!-- взревал я.
Но и второй передатчик постигла аналогичная участь. Я хмурым взглядом
обвел грязные лица, они выражали ненависть, решимость и все остальное, все
кроме страха. Хорошие ребята.
-- Значит так, друзья,-- подвел я печальный итог,-- связи с кораблем
нет. Лететь не на чем. Единственное, что нам остается -- ждать. Корабль
наверняка пошлет еще одну авиетку, но если с ней что-либо произойдет...
Тогда я затрудняюсь предсказать, как мы попадем на звездолет и попадем ли
вообще. Поэтому, пить -- по моей команде, есть тоже, самыми минимальными
порциями. При экономном расходовании воды и еды нам хватит на десять суток.
Сейчас всем к авиеткам, отыскать трупы товарищей и похоронить, изъять
контейнеры с пищей и фляги. Команда всей группе, приступайте.
Ариадна, Ариадна, заблудился я в чужой
стране
Ариадна, Ариадна, как из лабиринта выйти мне?
Следующая авиетка появилась на вторые сутки. Мы с замиранием смотрели
вверх, до отказа задрав головы. Конечно, понятие "сутки" было относительным,
звезда Н-З немного приблизилась к линии горизонта, по нашим меркам прошло
более 30 часов. Приемы пищи и воды происходили строго по моей команде, но
вода таяла удивительно быстро, никто не мог выдержать более часа, мне
приходилось разрешать делать из фляг несколько глотков теплой противной
жидкости, давно переставшей быть тонизирующей, она тут же вновь испарялась
вместе с потом, обезвоживая организм.
Авиетка шла над нашим пятачком все суживающимися кругами, немного
клонясь на один бок, видимо пилот лишь приблизительно знал место нашей
посадки и мне пришлось выпустить в небо пару красных ракет. Авиетка резко
изменила курс, и начала снижаться. Все тревожно смотрели на ее маневры,
казалось, пока все происходит правильно и трагедия "четвертой" не должна
повториться. Вот пилот выровнял ее над самыми верхними арматурами завалов и
авиетка, словно по струнке, с диким ревом пронеслась над нами, гигантская
тень мелькнула по пятачку и все невольно присели, как будто та могла
зацепить нас. Страшный грохот взорвался канонадой, когда дюзы авиетки,
изрыгая длинные хвосты пламени, мелькнули над площадкой, аппарат исчез за
линией завалов и, стал снова набирать высоту. Мы увидели серебристый корпус,
быстро удалявшийся от земли к небу.
-- Что он делает?!-- невольно вскрикнул один из десантников.
Авиетка сделала разворот в дрожащей дали и вновь нацелила нос на нашу
группу. Теперь она летела почти без звука, или мы просто оглохли от ее рева
и не слышали работы двигателей. Под раскинутыми крыльями появились черные
точки шасси, но авиетка не летела ровно, ее нос раскачивался перпендикулярно
поверхности видимыми для глаз амплитудами. Двигатели работали на форсаже, мы
ясно видели длинный хвост огня, тянувшийся сзади, но их мощи непонятным
образом не хватало для устойчивого полета. Авиетка летела слишком медленно и
крылья с трудом удерживали ее громадную массу, увеличенную тяжестью самой
планеты. Но, видимо, экипаж чувствовал себя нормально и боролся со странными
явлениями потери скорости. Было видно, как поднимаются испускаются закрылки
и элероны, пытаясь стабилизировать полет авиетки, не давая амплитуде
раскачивания достигнуть критических углов. Словно в подтверждение этих
мыслей, на крыльях авиетки зажглись посадочные прожектора, центральный
мигнул два раза, приказывая расчистить место для посадки.
-- Ребята в стороны!-- крикнул я,-- сейчас они будут садиться!
Группа рассредоточилась к развалинам, освобождая центр площадки, с
тревогой следя за полетом наших спасателей. Вот авиетка почти приблизилась к
верхним точкам нагромождений, едва не касаясь их шасси, гул двигателей
смолк, пламя исчезло, авиетка, подняв тучу пыли, мягко спружинила колесами
на поверхности планеты, и прокатившись сотню метров, плавно остановилась.
Мы с криками неподдельного счастья бросились к еще дышавшей жаром
авиетке. Несколько человек, обжигая руки схватились за утопленные скобы
люков, вытащили их, повернули. Люки, сразу два, открылись почти
одновременно, возбужденная толпа ввалилась внутрь и замерла: авиетка была
пуста!
Пилот нашей, десятой авиетки недоуменно опустился в кресло управления,
потрогал еще теплые рычаги, выключил зажигание и, проведя рукой по приборам,
непонимающе сказал:
-- Конечно, автопилот мог посадить авиетку. Неизвестно, как он мог
вычислить наши координаты по связи с ретранслятором. Но он не в состоянии
включать и мигать посадочными огнями...
-- Связь с кораблем, быстро!-- крикнул я нашим радистам. Они вытащили из
шкафов радиостанции и торопливо настроили их на нужную волну.
-- База, ответь "десятой!"
-- База слушает. Наконец-то. Что у вас произошло со связью? Я вырвал
микрофон у радиста.
-- Вы посылали за нами еще авиетку?
-- Да, конечно.
-- Вы посылали ее пустую?
-- Вы в своем уме?!-- голос диспетчера сорвался,-- там было восемь
человек, как и на "четвертой". А где "четвертая"?
-- Она взорвалась у нас на глазах.
-- Так, а "пятая"?
-- Я говорю с нее, она пуста. Вернее сейчас в ней мы, самого экипажа мы
не видели.
-- Может, они ушли искать вас?-- голос дрожал от непонимания.
-- Они сели у нас на глазах, но авиетка была пуста.
Диспетчер молчал, он великолепно понимал, что в авиетке спрятаться
негде. Да и какой дурак будет прятаться?
-- "Десятая", вы в состоянии вернуться?-- устало спросил диспетчер.
-- Мы не проверяли состояние авиетки. Она очень странно садилась, на
форсаже, но с маленькой скоростью.
-- На форсаже?!-- из динамиков донесся грохот, видимо диспетчер все же
слетел с кресла от удивления,-- Он же моментально превратит ее в уголь,
атмосфера планеты слишком плотна.
-- Тем не менее я говорю, что видел.
-- Ничего не понимаю... Немедленно возвращайтесь.
-- Хорошо, только сначала наш пилот проверит се ходовые качества в
полете, а уж потом в авиетку залезем мы.
-- Проверяйте, я пока свяжусь с Первым и доложу обстановку.
-- Пилот и 378-й остаются здесь и делают пробный круг над площадкой,
остальные к развалинам.
Десантники медленно потянулись наружу, всем страшно не хотелось
покидать островок родного корабля. Диск светила приблизился к горизонту
вплотную, но жара не спала. Напротив, раскаленные за светлое время суток,
строения теперь отдавали накопленный за день жар и не несли как раньше
немного прохлады.
Двигатели авиетки взревели, выбросив назад два пучка белого огня.
Авиетка медленно тронулась с места и, пробежав немного, тяжело, словно
нехотя, оторвалась от земли. Потом пламя исчезло. Совсем. В гробовой тишине
аппарат замедлил скорость, и плашмя, шлепнулся на торчащие конструкции.
Вверх взметнулись искореженные осколки, огонь и дым. С запаздыванием на долю
секунды долетел грохот взрыва.
Я бессильно опустился на желтую пыль, грохнув по ней кулаком.
Неописуемое отчаяние охватило меня. Да, я спас остальных, не разрешив
одновременный взлет, но зачем? Нам никогда не взлететь с проклятой планеты,
постепенно становилось понятным, почему не возвращались назад десантные
группы остальных кораблей.
-- Радисты, связь с базой.
-- Но... передатчики остались на авиетке...
-- Вот мы и допрыгались,-- я поднялся, вся группа в отчаянной надежде
смотрела на меня. А кто я для них? Чужак? Впрочем, наверное, нет, сейчас они
верят в меня, надеются и я должен принимать решение.
Итак, нас осталось тридцать, тридцать из пятидесяти, высадившихся на
адскую планету. Сколько сможет вернуться? Наверное, никто. Корабль вряд ли
пришлет еще одну авиетку, это запрещалось инструкцией, а они всегда четко
выполняют приказы и инструкции, техника безопасности полетов у них записана
кровью. Мы все прекрасно понимали, что обречены. Некоторые погибнут раньше,
другие позже, нам никогда не взлететь да и куда взлетать? Будь у нас хоть
сто авиеток, если ни одна из них не способна подняться, превращаясь в ржавую
труху или груду обломков.
-- Армян. Твои соображения?
-- Соображения? Но разве ты послушаешься их?-- Он тяжело присел рядом,
положив пулемет дулом на мягкую пыль.-- Впрочем, я могу сказать. Я бы разнес
к черту часть этих нагромождений, оставив от них то, что мы оставили на
лихтере кронов. Тогда бы мы получили коридор, свободный от залов, спиралей и
прочей дребедени и могли бы попытаться выйти на равнину.
-- А дальше?
-- Понимаешь, я не сомневаюсь, нам придется долго быть на планете и,
значит, придется что-то кушать, пить и искать новые развлечения.
-- С меня и этих хватит по горло, к тому же равнина пуста.
-- Пуста сверху, мы ведь не бродили по ней пешком.
-- Ты хочешь побродить?
-- Я не против, все равно ничего другого нам не остается. Потом мы
видели с авиетки воду. При жесткой экономии пищи нам хватит на месяц, а вот
воды... Она кончится через пару суток, вот тогда нам придется покувыркаться,
сам понимаешь.
-- О'кей,-- я поднялся и посмотрел на горизонт. Звезда Н-З скрылась за
его кромкой, небо стало фиолетовым и лишь около зашедшего светила еще
отдавало голубизной. Душная ночь постепенно овладевала чужим таинственным
миром. По примерным расчетам она продлится немногим более 60 часов, планета
вращается довольно медленно. Я отдаю группе последние приказания, выставляю
часовых и с чувством невыносимой тоски ложусь на теплую сыпучую пыль. Ночь,
что она принесет нашей группе, каким окажется чужой рассвет? Сон неумолимо
сковывает веки, пыльный воздух сочится в сухие легкие, горло дерет от жажды.
Все становится безразличным, далеким и ненужным и вскоре полнейшая темнота
окружает горсточку обреченных людей. Обреченных, но не потерявших веры в
своего командира.
Океан черных потерь, я сразится с тобой не смею.
Океан черных потерь, ты приносишь беду и смерть.
Океан черных потерь, мне бы выйти на желтый берег.
Даже небо и то, с каждым днем над тобой черней!
Легкий толчок в плечо будит меня. Рядом на корточках сидит Армян и
дымит своей вечной сигаретой, когда-нибудь я напишу диссертацию на тему, как
курить пятьсот лет и не сдохнуть. Он словно предчувствовал, сколько нам
придется торчать на планете, его контейнер до отказа забит этой никотиновой
гадостью. На небе горят яркие звезды, душный воздух заполняет легкие, все
по-прежнему, ничего не изменилось.
-- Хватит спать. Маэстро. Пора двигать, люди отдохнули восемь часов, нам
некогда разлеживаться, вода тает.
-- А часовые?
-- Они спали по четыре часа, им хватит, поднимай группу.
Я не спеша встаю и потягиваюсь. Поболтав флягой и прислушавшись к
слабому плеску жидкости, делаю большой глоток. Воды действительно мало. Мы с
Армяном быстро поднимаем всю группу. За время сна никто не исчез, ничего не
случилось. Часовые настороженно шарят прожекторами по близким нагромождениям
развалин, не отвлекаясь на нас. Все молча и безропотно поднимаются на ноги,
как я делают несколько глотков и строятся по пятеркам. Теперь их пять,
часовые продолжают нести службу.
По моему приказу шесть человек с гравитопулеметами выходят вперед, трое
становятся на колено, трое в полный рост. Дула пулеметов направлены в
сторону, где линия завалов наиболее тонка, где ближе всего выход на открытое
пространство. По команде они одновременно делают залп. Со скрежетом
разлетаются изуродованные силой гравитации обломки, с грохотом падая вниз.
Следом звучит довершающий залп из моего комплекса. В свете прожекторов туча
пыли, сквозь ее плотную пелену мы не в силах разглядеть, что творится
дальше, но понимаем, что часть прохода обозначена.
-- Внимание!-- обращаюсь я ко всей группе,-- мы уничтожили часть
строений и видимо спирали, которые там существовали. Но, как вы помните,
спираль, уничтожившая троих наших товарищей, смогла переместиться на
потолок, но для этого ей потребовалось время. Теперь, пока проклятые спирали
временно безопасны, нам надлежит двигаться. Будем идти быстро и без
остановок. Если проход, образованный нашими пулеметами станет уменьшаться,
мы повторим залп. Строй соблюдать обычный, по пятеркам, вперед!
Группа молча хлынула в проход, часовые не сводя взгляда с развалин,
подбежали к нам и пристроились в хвост. Облако пыли поглотило десантников.
Мы почти бежали, под ногами громко хрустели битые осколки строений, лучи
прожекторов хаотически метались впереди, выхватывая из мрака прорубленную
прямую. Впереди всех двигался Армян, готовый принять на себя любую
опасность. Через час мы вновь повторили залп, никто не произносил ни слова,
все четко выполняли распоряжение, отданное мной, слова были лишними, мы
просто спасали, пусть временно, свои жизни.
Группа вырвалась в пустыню, когда край неба позади нас стал розоветь,
обещая скорый восход раскаленной Н-З. Никто не попал под спираль, никого не
разорвала таинственная сила, царствующая в коридорах развалин, мы вышли
целыми и невредимыми, но еще долго бежали вперед, стараясь оставить далеко
позади место, принесшее нам столько смертей и разочарований. Наконец,
запыхавшиеся и немного радостные от небольшой, но честно одержанной победы,
мы остановились у кромки черной на вид воды и бессильно опустились на землю.
Звезда, низко нависшая над горизонтом, уже начинала жалить нас своим
раскаленными лучами, последние капли воды были моментально поглощены сухими
глотками десантников, но вода разливалась перед нами. Я отдал необходимые
распоряжения и, три человека торопливо подготовили к работе портативный
дистиллятор. Его трубки опустили в черную воду и, подключив аппарат к
аккумуляторам, дали полную мощность. Водой мы были обеспечены.
-- Послушай,-- Армян вдруг стал раздеваться,-- тебе не кажется странным,
что радиостанции и авиетка прекратились в ржавое месиво, а оружие, да и все
остальное, сделанное из того же самого металла, осталось как новое.
-- Я не задумывался.
-- А ты задумайся.
-- Ты знаешь ответ?
-- Нет, не знаю.
-- Слушай, чего это ты вдруг раздеваешься?
-- Хочу окунуться.
-- Ты с ума сошел! Мы не знаем, что под водой, смотри,-- Я зачерпнул
полную пригоршню черной жидкости, через ее мутный объем не просвечивали даже
ладони,-- ведь это не вода, это неизвестная гадость.
-- Но дистиллятор синтезирует из нее воду, причем прозрачную. Нет,
Маэстро, перед нами вода и пусть она представляет любую форму, таит любые
неприятности, но я искупаюсь. Мне надоело ходить липким и грязным, проклятая
пыль пропитала меня насквозь.
Не обращая внимания на мои уговоры, Армян разделся и вошел в воду.
Двадцать девять пар глаз, забыв обо всем на свете, смотрели ему вслед.
Наверное так провожают самоубийцу, идущего по крыше небоскреба к его краю.
Армян продолжал удаляться от берега, но вода по прежнему доходила ему едва
до колеи.
-- Черт побери! --донесся до группы его возмущенный голос. Он забрел
метров за триста, но мы ясно различили его слова, планета подкинула нам свою
очередную выходку. Я огляделся. В прозрачном утреннем воздухе виднелся
противоположный берег, до него было километров десять, зато вправо и влево
черная жидкость простиралась за горизонт и, я с тоской подумал, что нам
придется попытаться преодолеть это препятствие. Армян теперь стоял вдалеке
и, согнувшись в поясе, обмывал свое тело. Ему так и не удалось найти
глубокое место, видимо, до противоположного берега глубина оставалась
одинаковой, что в значительной мере облегчало нашу задачу.
Н-3 карабкалась все выше, почувствовав на своей коже теплоту ее лучей,
Армян стал быстро возвращаться. Выйдя на берег, он натянул комбинезон и
вылакал остатки воды из своей фляжки.
-- Разрази меня гром! Идешь, а чернота такая, словно глубина, ну по
крайней мере километр. Руку погружаешь, не видно, ног кажется вообще нет.
-- Придется нам двигать на тот берег.
-- Запросто, я могу идти первым. Кажется, в этой черной жиже нет никакой
жизни.
-- В развалинах мы тоже не видели жизни, разве что спирали. И вообще, мы
еще нигде не видели жизни, всего-навсего исчезают и гибнут люди, ржавеют и
взрываются авиетки, короче, все по мелочам.
-- Не язви, и так тошно,-- Армяя оглянулся на дистиллятор.-- Смотри,
быстро он работает, литров десять накачал.
-- Главное, чтобы он не заржавел и не превратился в труху, в нем
довольно много металла.
-- Но мы достаточно таскаем его за собой и пока он ведет себя молодцом.
-- Дай бог, он наша жизнь.
Я подошел к группе и дал команду разлить воду по флягам. Еще раз
посмотрев на противоположный берег, я встроил всех по боевым пятеркам,
пустив вперед Армяна, и вереница людей вошла в воду. Хотя определение "вода"
мало подходило к черной жидкости, она казалась слишком вязкой, идти было
довольно трудно. Н-3 начала шпарить не на шутку, к тому же рядом не
оказалось спасительных развалин и ничего, за что можно было спрятаться от ее
ослепительных лучей. Больше всего страдали мы с Армяном, лишившись в
развалинах своих шлемов, мы не имели возможности прикрыть глаза дымным
щитком, их резало немилосердно, словно бритвой. Постепенно мы удалились на
расстояние около трех километров, жидкость поднялась едва выше колен, она
расходилась мелкими волнами, однако те не бежали далеко, как на обычной
воде. Они быстро затухали и вокруг расстилалась практически гладкая
поверхность. Но как я ошибался, предполагая, что приключения осталось далеко
позади.
Мгновенно, словно возникнув из ничего, через центр строя пронеслись и
исчезли длинные, едва заметные волны. Казалось, плавник неведомого существа
пробороздил жидкость в миллиметрах от поверхности. Два человека дико
закричали и плюхнулись в мелкую черноту. Товарищи по пятерке едва успели
подхватить их под руки и немного приподнять, но вид кричавших заставил
содрогнуться всю группу. Их ноги, от колена и ниже исчезли, кровь с
остервенением хлестала из обрубков, в стороны торчали порванные сухожилия и
связки, белые раздробленные кости. Несчастных еще продолжали держать на
руках, но неведомая сила оттолкнула державших в стороны и десантники с
отрубленными ногами беззвучно ушли на дно. Сразу восемь человек кинулись на
это место и, согнувшись, руками прошарили дно. Никакого эффекта, абсолютно
ничего. Остальные дико озирались по сторонам, но мне стало понятно все. В
развалинах спирали, в жидкости волны. Надо опасаться волн. Но по спиралям мы
могли стрелять, а по волнам?
-- Внимание!-- крикнул я группе,-- мы зашли довольно далеко, пройдена
треть пути. Идти назад нам нет смысла, ничего хорошего нас там не ждет. Мы
продолжим движение дальше, к тому берегу. Возможно, вернее скорей всего
кто-то из нас погибнет, но остальные должны добраться до берега. Мы
постираемся до минимума свести потери. Смотрите по сторонам, на волны. Если
они возникнут -- стреляйте, старайтесь загасить их выстрелами, не дать
возможности пересечь строй. В противном случае мы будем терять все больше и
больше людей и неизвестно, кто окажется следующим. Теперь вперед, быстрым
шагом и без остановки, отдохнем на том берегу.
Группа в тягостном молчании двинулась дальше, жидкость вскипела от
наших широких и быстрых шагов. Никто не хныкал, не задавал ненужных
вопросов, все казалось предельно ясно: от нашей скорости и внимательности,
зависят наши же потери. Еще через километр сразу три комплекса брызнули
пламенем в стремительно бегущие волны. Вся группа моментально сделала
дополнительный залп из остального оружия, столбы черной жидкости взметнулись
высоко вверх и в бешенной круговерти пузырящейся субстанции уже невозможно
было различить ни волны, ни направления их движения. Огонь еще не успел
стихнуть, все смотрели на пляшущее в пене пятно и никто не заметил волн
набежавших на группу с противоположной стороны. Одна из девушек слабо
вскрикнула и упала в черноту по пояс, потом сразу по грудь и ее голова,
мелькнув в последний раз, с перекошенным от боли и ужаса лицом исчезла,
также как и волны, погубившие ее. Группа замерла на месте, но я не давал
времени на раздумья.
-- Вперед, не останавливаться, быстро!
Армян, подавая пример остальным, с ревом устремился дальше, он шел
уверенными шагами, высоко поднимая ноги и мерно раскачивая на шарнире
гравитопулемет. Итак, волны гасятся, но набегают одновременно с двух сторон.
Я не успел осмыслить все остальное, Армян вдруг рявкнул с животной
ненавистью. Прямо на него, чуть наискосок неслись, разбегаясь в стороны, две
волны, их остроконечный пик направлялся прямо ему в ноги. Но Армян оказался
молодцом. Он тут же присел и, сунув дуло пулемета под поверхность, дал залп.
Пенистая стена длинной прямой линией рванулась в даль, за доли секунды
докатилась до противоположного берега и столб развороченной земли и пыли
взметнулся к небу на его желтой горизонтали. Отдачей его отнесло метров на
пятьдесят от группы и, там он молча скрылся в мелкой глубине.
-- Армян!!!-- я изо всех сил кинулся к тому месту, но сделав пару шагов,
остановился. Над жидкостью возник ствол пулемета, потом его корпус и,
наконец, поднялся сам бешено матерящийся Армян. Он с остервенением плевался
и размазывал по лицу вязкую черноту, походившую на слизь.
-- Где они?! Где?! Убью!!!-- он ошалело вращал глазами, ища объект для
вымещения своей злобы.
-- Слава богу, жив,-- вздохнул я с облегчением.
-- А-аа, Маэстро! Оно уткнулось в меня, слышишь, уткнулось! Я его
чувствовал, упругий толчок. Но я успел напичкать его гравитацией, как чучело
соломой, оно шмякалось в меня по частям. Это осязаемо, вот смотри,-- он
протянул на ладони черный блестящий комочек слизи.
-- Гадость какая,-- несколько десантников склонились над его рукой.
-- Такая гадость кромсает нас,-- он с видимым наслаждением раздавил
слизь, она просочилась между пальцами и закапала вниз,-- сама жидкость
синтезирует из себя эту вот дрянь. Больше тут ничего не может водиться. Но
их можно убивать! Проклятье, я готов уничтожить все на этой планете, срыть
до глубины, до ядра!
-- Вперед,-- мой приказ прозвучал тихо, но все беспрекословно заняли
место в строю и двинулись дальше. Да, их можно убивать, надо только делать
это вовремя.
Теперь группа почти бежала, все старались как можно выше выскакивать из
жидкости, тем самым облегчая себе продвижение. Армян снова занял место
впереди, он со стиснутыми зубами вращал головой по сторонам, в нем
проснулось желание уничтожать, он победил в схватке с противником и ему не
терпелось закрепить свой успех. И ему вскоре представилась такая
возможность. Волны стрелой неслись прямо в лоб надвей группе, а самым первым
в ней скакал Армян. Но мы не видели волн, их видел Армян и он закрывал их от
вас.
Он выстрелил, его крутануло на месте и сразу завалился следующий за ним
десантник.
-- А-аа!!!-- взревел Армян, бросив пулемет, и, согнувшись в поясе,
заскакал на месте, второй десантник с исказившимся лицом поднялся, держась,
руками за бок. Из-под плотно прижатых ладоней сочилась кровь. Армян задрал
вверх одну ногу, из ее икры был вырван солидный кусок мяса, кровь ручьями
стекала к стопе, смывая по пути черные комки слизи,-- Зацепила, собака...
Проклятье.
Часть группы кинулась к пострадавшим, оказывать первую помощь.
Остальные с напряженными лицами застыли вокруг них, готовые в любой момент
отразить нападение. Теперь противоположный берег был значительно ближе, я
мог ясно различить на нем невысокие скалистые холмы. Они начинались
практически сразу, на границе жидкости и почвы. Что ждет нас там? Армяну
отстегнули пулемет, один из десантников взвалил его на плечо, двое других
подхватили Армяна под мышки, помогая идти. Со вторым несчастным была
проделана та же самая операция. Группа из 27 человек продолжила движение.
Теперь мы шли медленней, но волны по непонятной причине перестали тревожить
нас. Мы видели несколько бегущих стрел, но слишком далеко от группы,
казалось, они понимали, что встретили достойного соперника и не решались
повторить нападение.
Мы почти успокоились и уже вплотную приблизились к берегу, первый
десантник вышел на желтую пыль, остальные, забыв о волнах, расслабленной
походкой двигались следом. Расплата наступила мгновенно, вопль отчаянья
заставил всех обернуться. Последний из группы упал, жидкость едва доходила
всем нам до щиколоток, но и этого вполне хватило. Несчастный дернулся раза
два и словно растворился. На его месте жидкость слегка покраснела и вновь
приняла свой черный цвет. Остальные пулями вылетели на спасительный берег и
бессильно повалились на раскаленную поверхность.
Итак, переход через жидкость стоил нам четверых и еще двое ранены.
Правда, за ногу Армяна сильно опасаться не стоило, но состояние второго
десантника внушало опасение. Ребра в боку оказались поломанными, загнулись
внутрь, сдавливая легкое. Бедняга задыхался у нас на глазах, а мы ничем не
могли ему помочь. Здесь требовалась операция. В группе не было ни хирурга,
ни инструментов. Оставшаяся в живых девушка, я запомнил, ее звали Нисса,
поддерживала голову несчастного у себя на коленях, заливаясь слезами. Он не
являлся для нее близким другом, так, один из многих, но катастрофическая
гибель подруги и остальных десантников довели ее до отчаяния. Я жалел ее, но
ничем не мог помочь. С тоской озирал я близкие скалистые образования. Сейчас
мы начнем пробираться по их каменистым, дышащим жаром, уступам. Пока только
пустыня не принесла нам смертей, что ожидает нас в скалах, пока оставалось
тайной.
Если я попаду под поезд и мне перережет живот, и мои внутренности
смешаются с песком и намотаются на колеса, и если в этот последний миг меня
спросят: "Ну что, и теперь жизнь прекрасна?" -- то я воскликну с благодарным
восторгом: "Ах, как она прекрасна!"
Я дал группе небольшой отдых. Мы получили достаточно воды и заполнили
ей все имеющиеся емкости, но пищи по-прежнему мы не могли найти. Никакой,
оставалось надеяться на свои запасы. Сделав из веревок и легких стальных
трубок некое подобие носилок, мы положили туда хрипевшего десантника и
двинулись к холмам. От контрастных теней зарябило в глазах, они быстро
уставали, оставшиеся люди не могли идти по пятеркам. Выстроившись в колонну
по одному, группа втянулась в скалистые нагромождения, петляя между ними
змеей. Звезда Н-3 словно взбесилась, забравшись почти в зенит, она поливала
наши головы своими лучами. Впечатление создавалось такое, словно сверху лил
раскаленный свинец и он паутиной растекался по всему телу.
Группа уходила все дальше, прочь от черной жижи, давшей нам воду и
жизнь, и так неумолимо расправившейся с нашими товарищами. Их теперь нет, но
как знать, может скоро живые начнут завидовать мертвым? Битая скальная
щебенка ползла под рубчатыми подошвами наших сапог, рвала прочную ткань
комбинезонов. Вскоре раненный десантник захрипел, корчась на своих носилках,
из носа и полуоткрытых губ хлынула черная пульсирующая кровь, заливая ему
грудь, капая на мелкие острые камни. С выпученными глазами, от вида которых
меня бросило в холодный пот, он схватился за свою рану, забился в судорогах,
пытаясь схватить ртом хоть немного воздуха, и, захлебнувшись собственной
кровью, безвольно замер. Носилки опустили вниз, теперь ничто не могло помочь
несчастному, он был мертв. Вырыв могилу в небольшом узком ущелье, мы
опустили туда еще теплое тело и завалили его камнями. Нас осталось 25, ровно
половина из всех, стартовавших на десятой авиетке к проклятой планете.
Неужели аналогичная участь постигла группы с других кораблей? Но почему
некоторые смогли вернуться? Неразрешимая загадка. Почему планета отпускала
одних и уничтожала других? Почему? Чем мы отличались друг от друга? Отдав
дань покойному, группа следовала дальше.
Пытка скалистыми холмами продолжалась шестой час. Ровно ничего
заслуживающего внимания мы не заметили. Каменистые возвышения все тянулись и
тянулись, оставаясь такими же однообразными, как и в начале пути. Лечебное
действие биомассы постепенно сказывалось на ноге Армяна, он шел сам, хотя
еще сильно прихрамывал. Тащить тяжелый гравитопулемет ему пока было не под
силу, и он поменялся на комплекс. Теперь в группе только он не имел шлема, я
одел шлем умершего товарища, я не хотел получить солнечный удар, вернее удар
от звезды класса Н-З, и соображения удобства и безопасности превысили
некоторые моральные нормы. Дымчатый щиток значительно снижал уставание глаз,
что касалось Армяна, то его густая шевелюра, свисающая на лоб, вполне
прилично создавала ему тень на глаза.
-- Эй!-- услышал я крик десантника, шедшего в группе первым. Он скрылся
за поворотом одного из холмов и был для большинства невидим.
-- Стой! Назад!!!-- долетел второй истошный вопль. Группа как по команде
ринулась на крики, некоторые спотыкались, другие упали, в кровь расцарапав
ладони. Забыв обо всем на свете, я кинулся следом. Двое кричавших стояли и
молча смотрели ошарашенными глазами на одну из ближних скал. Я проследил их
взгляды, но ничего не заметил.
-- В чем дело?
Один из них обернулся.
-- Там был человек...
-- Где?!
-- На самой вершине скалы,-- десантник указал пальцем вперед, куда
смотрел второй и вся группа.-- Мы кричали, но он скрылся за гребнем, как
ошпаренный кипятком. Не смотрите на меня так, это не галлюцинация и не
мираж. Мы видели его вдвоем, он в комбинезоне, таком же как у нас, но без
шлема.
Я невольно посмотрел на Армяна, тот пожал плечами.
-- Я был здесь с вами,-- видя, что я продолжаю с любопытством его
разглядывать, он взорвался, -- Черт возьми! Я не умею перемещаться в
пространстве! И там, -- он ткнул пальцем в скалу, -- поверь, меня не было.
Там был не я.
-- Но почему он убежал?
-- Потому что растяпы, увидевшие его, не догадались всадить ему в зад
нервно-паралитический заряд.
-- Так, -- обвел я взглядом своих подчиненных. -- Делимся на две группы,
по 12 и 13 человек. С одной пойдет Армян, все подчиняются ему. Со второй я.
Теперь в обход холма, быстро, бегом. Холм длинный, встречаемся на его
дальнем конце. В случае опасности стрелять. Если кто увидит человека, сбить
его паралитическим зарядом, а уж потом мы выясним что к чему. Вперед!
Группы бегом рванули вдоль подножия холма, Армян, казалось, начисто
забыл о раненной ноге, несясь впереди огромными длинными прыжками. Посмотрев
ему вслед, я кинулся догонять свою группу, которая не уступая в азарте
Армяну, вприпрыжку семенила по другую сторону скалы. Я бежал и несколько
опасался за вторую группу, ведомую Армяном. Тот мог отколоть все, что
угодно, зло распирало его на части, я боялся, что он может погубить людей,
но иного выхода у меня не оставалось. Если человек действительно мелькнул на
вершине скалы, то ему будет тяжело быстро спуститься. Ведь мы бежали почти
по ровной местности, а ему придется скакать по камням, через трещины и,
следовательно, он сильно проигрывает в скорости, хотя имеет преимущество в
расстоянии.
Все тяжело дышали, преодоление пересеченной местности с увеличенной
силой тяжести давало себя знать. Правда, мы довольно успешно
акклиматизировались в обычной ходьбе, но в беге нам приходилось трудно.
Призывая на помощь всю свою выносливость, я вырвался вперед, оторвавшись от
остальных метров на тридцать. Видимо, Армян, несмотря на больную ногу, тоже
успел опередить десантников, мы встретились с ним одновременно на дальнем
окончании холма, когда остальные еще не успели добежать до нас.
-- Вон он! -- Армян указал пальцем на следующий холм. К самой его
вершине подбегал человек в серебристом комбинезоне. Он лихо скакал по
громадным камням, делая это с завидной легкостью. Я вскинул оружие и тут же
опустил его. Мой комплекс стрелял одновременно всеми типами зарядов. Нажми я
на курок и от человека остался бы один пепел. Армян замешкался, судорожно
пытаясь перевести рычаг затвора на стрельбу только нервно-паралитическими
зарядами, но проклятый рычаг заклинил, забившись до отказа пылью планеты, и
никак не желал переключаться.
-- Чтоб он сдох! -- в сердцах процедил Армян и нечеловеческим усилием
вогнал рычаг в нужное место. Но пока он проделывал с рычагом необходимые
манипуляции, пока до нас добежали остальные десантники, человек мелькнул на
самой вершине и скрылся за ее пределами.
-- Опять ушел, -- Армян, сжимая в руке комплекс, кинулся вперед. За ним
без приглашения рванулись все остальные. Теперь мы бежали цепью, прямо
вверх, к вершине. Несколько человек упало, споткнувшись в невероятном хаосе
громоздившихся друг на друга камней. Им не помогали, все рвались вперед,
стараясь как можно скорее достигнуть вершины. Последние метры пути остались
позади и группа почти в полном составе одновременно выбежала на гребень.
Дальше простиралась пустыня, она широким языком вдавалась в скалы,
образуя под нами небольшую бухточку с длинным выходом на желтый простор. В
самом центре бухточки, рядом друг с другом стояли две авиетки. Одна
совершенно ржавая, с поломанными крыльями и лохмотьями обшивки, другая
абсолютно целая, блестела под лучами звезды своими никелированными
поверхностями. Она упруго опиралась на шасси и казалась полностью готова к
отлету. Вид авиеток настолько поразил нас, что мы совершенно выпустили из
виду человека, бежавшего от нас. Он почти достиг новенькой авиетки, еще раз
оглянулся на группу и сразу скрылся за бронированным люком.
-- Вот гад, перехитрил все-таки, -- Армян первым вышел из минутного
оцепенения и вскинул палец вверх. -- Тихо!
В наступившей тишине ясно раздался урчащий звук, мы непонимающе
посмотрели друг на друга. Авиетка не могла взлететь, ей мешала вторая,
ржавая, начисто закрывшая выход в пустыню и, следовательно, полосу для
разгона. Армян мягко отступил на шаг.
-- Будь я проклят, но этот козел включил моторы ЕСУОА.
Гравитационные пушки обращенного к нам борта, словно подтверждая слова
Армяна, плавно тронулись со своих мест и начали выстраиваться в одну линию,
направленную прямо на вершину скалы. Той скалы, где стояла наша группа.
-- Вот щас он нам врежет... -- Армян повернулся и, сиганув вниз, понесся
к подножию скалы. Теперь и до остальных дошел смысл наведения гравитопушек.
Упрашивании не потребовалось, группа нестройной толпой, но быстро и
одновременно рванула за Армяном.
Оглушительный залп грохнул нам вслед, эхом прокатившись по мелким
ущельям холмов. Вся верхняя часть скалы веером крупных и мелких обломков
полетела нам в затылок, почва содрогнулась, пыль и дым образовали плотное
облако, закрывшее раскаленное светило. Я бежал к подножию холма, спасая свою
жизнь, рядом со свистом грохнулся здоровенный осколок, разлетевшись на
куски. Я с содроганием представил, что было бы со мной, беги я на метр
правее. Камни продолжали падать, словно дождь, несколько мелких огрызков
протарабанили по шлему, один с силой долбанул в плечо, разбив его до крови,
но я не замедлил бега. В диком хаосе камнепада царила настоящая неразбериха,
группа в панике рассеивалась по ущельям, некоторые старались забраться в
узкие щели, но казалось обломки падали всюду, поставив себе цель накрыть всю
площадь в шахматном порядке. Кто окажется на "черной" клетке, а кто на
"белой" -- целиком зависело от индивидуального везения каждого из нас.
Наконец, я натолкнулся на спасительный провал и спрыгнул в его глубину. К
моему изумлению там уже сидел Армян и разминал между пальцами очередную
сигарету.
-- Добро пожаловать, -- он криво усмехнулся. -- Ты допустил большую
ошибку, Маэстро. Надо было выпотрошить этого придурка из своего комплекса
еще там, на вершине.
-- Да, да, но не забывай, ты тоже стал переключать стволы.
-- У меня уважительная причина, они переключаются, у тебя такой причины
нет, -- он высунул голову наружу. -- Кстати, двое кажется готовы, один
наверняка, второй еще шевелится.
Я выглянул следом. Камнепад почти прекратился, двое десантников лежало
на опустевшем склоне. У одного размозжило голову вместе с каской, перемешав
в диком хаосе осколки шлема и массу мозгов. Второй корчился в предсмертных
судорогах с перебитым хребтом. Он лежал в луже собственной крови,
увеличивающейся с каждым мгновением. Сгорая от жалости к несчастному, я
попытался выскочить, но рука Армяна стянула меня вниз.
-- Не торопись, ему все равно не помочь, а этот идиот наверняка жахнет
еще раз, для верности. По крайней мере на его месте я поступил бы именно
так. Ага, вот! -- он торжествующе посмотрел на меня.
Оглушительный грохот и гравитация срезали верхушку скалы еще на пару
метров, мы упали на дно расселины, стараясь как можно плотнее прижаться к
спасительной стене. Дымящийся обломок все же влетел в наше убежище, Армян
недовольно пнул его ногой.
-- Все-таки я его пристукну.
-- Кого?
-- Да того дурня в авиетке.
-- Нельзя ведь просто так, не разобравшись.
-- Ну да. Он что-то не очень разбирается, я тоже не собираюсь. Тем более
по уставу корабля жизнь большинства дороже жизней меньшинства. Этот
"человек" ухлопал в лучшем случае двоих, значит он автоматически попал в
"меньшинство" и наши жизни дороже. Но пока он сидит в авиетке, мы все равно
не сможем его ухлопать, ее обшивку не продолбаешь из наших пулеметов, она
для них неуязвима. Впрочем, мы и так не станем ее долбать, нам нужна авиетка
целая, способная летать. А раз она торчит тут целая и неповрежденная, значит
и в последствии с ней ничего не случится.
-- Может, она здесь недавно.
-- Нет, она здесь давно. Она не наша, с другого корабля. С какого
именно, точно определить не берусь, но наверняка из тех, что кружат сейчас
на орбите пустые. К тому же вторая, ржавая, садилась позже нее. Она
закрывает той выход в пустыню и не дает разбега для взлета. Но вот почему
вторая, прилетевшая позже сгнила, а эта, как с конвейера, я определить не
берусь.
-- Я тоже, но сам знаешь, планета изобилует неожиданностями. Мы до сих
пор ничего не выяснили, мы как подопытные кролики, над нами просто-напросто
издеваются, уничтожая садистски, невозмутимо и небольшими партиями.
-- Промедли группа хоть мгновение и на тот свет отправилась бы довольно
большая партия из 25 человек.
-- Вроде стихло, ну что, вылезаем?
-- Вылезаем, -- согласно кивнул Армян, отбросив окурок. -- Попробуй
теперь собери группу.
-- Жаль тех двоих. Но первым делом надо собрать остальных. Стрелять
нельзя, иначе он может дать еще один залп. Придется молча шарить по скалам.
Я помог Армяну выбраться из щели. Те двое оказались мертвы. Невдалеке
лежало еще одно тело и я с ужасом определил в нем одного из радистов. У меня
еще теплилась надежда, что мы завладеем авиеткой и свяжемся с кораблем. Но
без радистов, носящих в уме гигантские по объему массивы кодов, это сделать
будет невозможно. Я подбежал к несчастному, он лежал лицом вверх и не имел
никаких видимых повреждений, хотя и был мертв. Перевернув его на живот, я
сплюнул от досады, мелкий острый осколок торчал из его затылка. Видимо, он,
перебив позвонки, поразил двигательный центр мозга. Прийдись удар немного
выше или в сторону, радист остался бы жив.
Армян действовал энергично. Он как заведенный лазил по скалам, извлекая
из различных мест и укрытий оставшихся в живых десантников. Общими усилиями
мы, наконец, собрали всю группу. Погибло трое, едва ли выживет еще один,
камень перебил ему ногу. Остальные почти не имели радений, по крайней мере
серьезных. Мы похоронили троих и положили в тень четвертого, жизнь которого,
видимо, исчислялась часами. Он еще не умер, но я мысленно начертил в уме
цифру 21.
Расставив посты наблюдения, я увел группу за вторую скалу, опасаясь
повторных залпов. Рассевшись на утесах камней, мы стали принимать пищу,
одновременно держа военный совет.
-- Я слушаю ваши предложения, как нам лучше захватить авиетку, но не
убивая сидящего в ней и не калеча сам аппарат. Тот, в авиетке, нужен нам. Он
может рассказать много интересного. Судя ; по времени, он ошивается на
планете больше трех месяцев и, следовательно, знает гораздо больше нас.
Группа подавлено молчала, все были потрясены, гибелью товарищей от
своего же соотечественника. Тягостное безмолвие стало затягиваться, когда,
наконец подала голос Нисса.
-- Я предлагаю дождаться ночи.
-- Так, дальше.
-- Дальше я не знаю.
-- Черт возьми! Что тут думать? -- воскликнул Армян невпопад. Под
покровом темноты я проберусь к авиетке и залягу под ее брюхом. Рано или
поздно этот придурок выйдет из нее и попадет мне в лапы. Но для этого нужно
вначале уничтожить пять датчиков ночного видения борта обращенного к нам, в
противном случае я получу в лоб заряд из гравитационной пушки, разом
покончив со всеми своими неприятностями.
-- Что же, вполне резонно. Но как уничтожить датчики? Один выстрел из-за
любой скалы неминуемо вызовет ответный залп ЕСУОА в ту сторону.
-- Значит, стрелять придется точно и одновременно из пяти мест, один
погибнет, четверо выживут. Но мы выпускаем из виду один важный фактор,
фактор времени. Ему понадобится время на перестройку гравитопушек. Один он
не сможет одновременно переориентировать их на пять мест, только на одно. Но
и тогда можно успеть скрыться в заранее примеченном убежище.
-- О'кей, -- я оглядел группу, -- кто еще кроме 502-го знает
расположение датчиков? -- Да все знают, авиетки изучаются досконально.
-- Тогда нужно пять добровольцев. Кто?
-- Твой вопрос неуместен, -- ответила Нисса, -- на это пойдет любой из
нас, только прикажи.
-- Ладно, -- я ткнул пальцем в первых попавшихся людей, одним из них был
Армян, вторым я.
-- Командир группы не имеет права.
-- Здесь распоряжаюсь я. Если со мной что-либо произойдет, командиром
останется 367-й. Итак, датчики обращенного к нам борта расположены в сторону
скал, что существенно облегчает задачу. Считаем по порядку. Я уничтожаю
первый от носа датчик, Армян второй, ты третий, ты четвертый, а ты
последний, хвостовой. Сверим часы. Сейчас 13.56. Каждый самостоятельно
выходит на ударную позицию и ищет место для укрытия, куда прячется во время
ответного залпа авиетки. На все это даю час. Ровно в 15.00 все стреляют.
Обращаю внимание на особую осторожность. Не высовывайтесь без необходимости
из-за скал, не показывайтесь авиетке, в противном случае один может
провалить все дело. После собираемся здесь, группа никуда не уходит. Нисса,
ты в 14.30 сними посты, они стоят на опасном участке.
-- Есть.
-- Группе уничтожения заменить гравитопулеметы на комплексы, настроить
их на разрывные заряды, только один ствол.
У кого были пристегнуты к поясу пулеметы обменяли их на комплексы. Я
поменялся своим комплексом с комплексом 367-го и наша пятерка разошлась
ветром к границам скал.
Около двадцати минут понадобилось мне для выхода на свою позицию.
Чего-либо более удобного нельзя было придумать. Осторожно подобравшись к
кромке скалы, я нашел два невысоких утеса, стоявших близко друг к другу и
образовывавших как бы естественную бойницу. Немного ниже имелась глубокая
извилистая щель для укрытия и я надеялся, что успею в ней спрятаться. Вынув
бинокль, я тщательно всмотрелся в замершую авиетку и осознал, что поступил
несколько неправильно, хотя и сделал это непроизвольно. Стволы авиетки
смотрели по прежнему на место первоначальных залпов. Следовательно, моя
точка и точка последнего из пятерки десантника являлись самыми безопасными.
Наибольший риск представляли точки Армяна и следующего за ним человека,
именно туда авиетка могла мгновенно выстрелить. Для переориентации ЕСУОА в
мою и последнюю точку, человеку потребуется время, значит, одного из троих я
послал на верную смерть. Но отступать и переигрывать было поздно. Я отыскал
место расположения датчика на корпусе авиетки, направил туда ствол комплекса
и, взглянув на часы, стал ждать. Время текло медленно, казалось, стрелки
застыли, прилипнув к циферблату. Мой комбинезон пропитался потом насквозь, я
лежал на самом солнцепеке и проклинал дурня в авиетке. Какого черта ему
потребовалось стрелять в нас? Таких же людей как и он? И зачем он вообще
убегал?
В звенящей тишине вдруг заработали двигатели авиетки, дрожащее марево
выхлопных газов, поднимая пыль, заколыхалось у нее в хвосте. Человеку внутри
стало жарко и он включил кондиционеры, питавшиеся от генераторов. Отчаянная
мысль забрела мне в голову. Ведь если он находится на планете так долго и
так часто пользуется энергией авиетки, включая движки, то горючего может
остаться слишком мало для взлета, он просто его сжег! Ржавые же баки второй
авиетки не могли пополнить запасы топлива, они превратились в решето. Я зло
прицелился в датчик. Чем скорее мы завладеем авиеткой, тем больше у нас
останется шансов для выхода на орбиту, только бы хватило достаточно топлива
для взлета.
Наконец, стрелки стали приближаться к заветной границе. Я напряженно
всматривался в их тонкие контуры. 14.50, мне показалось, что секундная
стрелка побежала быстрее, 14.54, я снял часы и положил их перед собой, держа
на мушке датчик и контролируя циферблат одним глазом. 14.59--46, 47, 48...
59 Залп!!!
По корпусу авиетки долбанули сразу пять комплексов, пушки ЕСУОА
заметались как оголтелые, возможно, эта секундная отсрочка спасет тех троих.
Бабах!!!-- теперь выстрелила авиетка, но я уже сидел в спасительной глубине
трещины. Хотя в мою сторону не вылетел ни один заряд.
Теперь можно не торопиться. Отсидев в расселине для верности еще минут
двадцать, я вылез и побрел к группе. Десантник с перебитыми ногами был уже
похоронен, группа встретила меня одобрительными возгласами. Вскоре вернулись
еще четверо, жизнь поистине была прекрасна, я улыбнулся от неподдельной
радости, похоже затея с датчиками удалась.
Глиняные куклы бывают мужчинами и женщинами, дорогими и дешевыми. Они
сделаны из земли и когда они разобьются, снова уйдут в землю. Таков человек.
В почти полностью наступившей темноте Армян прощался с нами. Каждый
хлопнул его по плечу, отдавая дань его смелости. Он внешне выглядел
невозмутимым, но то, как часто он курил в последние часы, говорило мне о
многом. В конце концов именно я втянул его в эти приключения, ворвавшись в
его квартиру с Тиа. Единственным оправданием мог служить комплекс
омолаживания, но теперь жизнь, пусть короткая, но на удивительно красивой
Земле ослепительной звездой затмевала все остальные прожитые года. Боже, как
мы не ценим нашу маленькую планетку, крохотный оазис в бесконечных просторах
вселенной. Этот чудный мир, столько раз висевший на волоске из-за
человеческой тупости. Мир, напичканный ядерным оружием, идиотскими войнами,
коррупцией, мафией и многими другими пороками. Что такое драки между
районами в родном городе? Что знают эти пацаны о вселенной, об этой вот
чертовой планете, ежесуточно вырывающей человеческие жизни, как все мелко и
зыбко и где, наконец, грань зла и добра? Мы отравляем атмосферу, выбрасывая
в нее миллионы тонн ядовитых веществ, мы губим леса, реки, океан. Мы
добрались до полюсов, повсюду оставляя хаос и разрушение девственной
природы. Вот и прошло пятьсот лет, что стало с дорогой нашей старушкой --
Землей? Не сгорела ли она в уничтожающей вспышке ядерной катастрофы? Не
погибла ли от действий рук человеческих, приняв смерть от своих неразумных
детей? И кто теперь мы с Армяном, бившие морды таким же придурковатым
подросткам и получавшие от них те же подарки? Земляне? Теперь, наверное,
нет, хотя еще и не реалы. Но мне вверены жизни людей, а я так
неосмотрительно их транжирю. Жизни людей, что может быть дороже жизни?
-- Армян, -- я крепко сжал его руку, -- Скажи, ты не жалеешь?
-- О чем это ты?
-- О полете, о Земле.
Он поморщился.
-- Я уже и забыл... Хотя если честно, то мне наплевать, где именно будут
жрать меня черви, здесь или на Земле, мне вообще безразлично, закопают меня,
бросят так, или меткий выстрел кроновского лихтера выпустит мне кишки прямо
в космосе. Ведь это счастье, мы нужны людям и не на Земле, а здесь, прямо
тут, -- он постучал ногой по камню. -- И они ждут чуда от нас, землян. Ты
понимаешь?
-- Да. Ты наша последняя надежда вырваться из тисков смерти.
-- Только не надо громких слов, мне и так тошно. Единственное мое
желание в данный момент, это не прихлопнуть того идиота, а сожрать завтра
утром банку мяса.
-- Оставь мне пару сигарет.
-- На, травись, -- он протянул мне несколько тонких трубочек. -- Ну, я
пошел.
-- Счастливо. -- Я с тоской смотрел, как между утесами исчезла его
широкая спина, затих шум размашистых шагов. Я сел на теплый камень утеса и
нервно прикурил. Интересно, я не курил пятьсот лет. От первой затяжки мое
горло сдавил удушливый кашель, легкие перехватило, но, преодолев первую
вспышку отвращения, я жадно затянулся. Группа, негромко переговариваясь,
взирала на своего командира, им был непривычен вид сигареты в его губах.
Плевать, я зло затушил окурок о камень и поднялся.
-- Пойду взгляну, на него, как он, -- я кивнул оставшимся ребятам,
проверил два поста и полез на скалу, срезанную выстрелами авиетки. По моим
расчетам Армян еще не добрался до места и я оказался прав. Я залег и,
примостившись поудобнее, настроил бинокль на инфракрасное наблюдение. Легко
запищали микросхемы, беря от микроаккумуляторов необходимую энергию. В
оранжевом неярком свете я ясно различил корпус авиетки, казалось, аппарат
замер навечно, ни единого звука не долетало от него. Проведя биноклем по
окрестностям, я заметил у дальней кромки скал ползущего по-пластунски
Армяна. Он не имел бинокля, ему приходилось двигаться в темноте. Благо, она
еще не была полной, небо сумеречно переливалось немногочисленными звездами.
Вообще интересное здесь небо, звезд очень мало. В этом районе вселенной
практически нет галактик и отдельные островки звезд отстоят далеко друг от
друга. Какого лешего нашим кораблям понадобилось сюда соваться? Тем более в
галактике кронов? Неожиданная смена курса, неподготовленный осмотр чужой
планеты, наказавшей чужаков за их наглое вторжение. Я вновь приложился к
биноклю, Армян преодолел половину расстояния от скал к авиетке. А что, если
мы уничтожили не все датчики? Ведь кто-то мог промахнуться! Тогда от Армяна
нечего будет хоронить, я с содроганием вспомнил, как лупили гравитационные
пушки авиеток в звездной битве с кронами, как разлетались под их
сокрушительными ударами орудия лихтеров и сами лихтеры. Хотя что кроны!
Скалу срезало как бритвой. Возьми этот болван метров на тридцать ниже и
Армян сейчас бы не крался к авиетке. Мы все сейчас мирно лежали б под
толстым слоем камней, мертвые или умирающие, не имеющие возможности
выбраться, преодолеть многометровый щит скал.
Наконец-то! Я вздохнул с видимым облегчением, Армян залез под брюхо
авиетки под самым люком, под тем, где исчез человек. А если тог надумает
выйти из второго? Нет, Армян все равно с ним справится, он не допустит
оплошности, он знает, наши жизни в его руках.
Я поднялся и пошел к группе. Теперь я не опасался выстрелов авиетки, по
крайней мере ночью. Если человек не пришил Армяна, значит, все пять четко
уничтожили свои датчики. Я почти спустился в первое ущелье, когда по его
иссиня-черному дну молниеносно пронеслась желтая пунктирная полоса, на
расстоянии примерно метр или полтора ото дна. Пронеслась и исчезла, как не
было. Я остановился и немного подождал. Луч лазера? Нет, не может быть,
полоса прошла через вон тот большой валун и унеслась дальше, не оставив на
том следов. Быстро спустившись, я преодолел ущелье и оглянулся. Точно такая
же полоса промелькнула в черной глубине, она шла немного правее, но быстро,
как пуля. Удивившись странному явлению, я поспешно направился к группе.
-- Ну, как, он добрался? -- люди с надеждой смотрели на меня, словно это
я, а не Армян, полз к авиетке
-- Все нормально. Если тот выйдет днем или ночью, он его стреножит,
надо, чтобы обязательно вышел.
-- Думаю, что он не станет сидеть всю жизнь в авиетке.
-- Будем надеяться. Кстати, вы не замечали несущихся желтых полос?
-- Где?
-- По дну ущелий.
-- Нет, -- за всех ответила Нисса, -- Может, кто из охраны видел?
-- 392-й, -- обратился я к одному из десантников, -- Сходи к ближнему
посту и узнай насчет полос. Если часовой торчит на дне ущелья, пусть
заберется повыше. Полосы летают над самым дном.
-- О'кей.
Он стал спускаться, а я невольно улыбнулся его "О'кей". Сейчас это
слово произносили многие из группы. Для них оно означало все, что есть
вообще хорошего, оно могло произноситься с любым выражением, интонацией и на
любую тему. 392-й миновал самую глубокую точку ущелья, группа пристально
смотрела за его удалением и тут из-за утеса рванулась знакомая мне полоса,
насквозь прошив идущего десантника. Тот слабо вскрикнул, схватившись за
грудь и остановился,
-- Всем оставаться на местах, -- я бегом кинулся к человеку и, схватив
его за руку, вытащил наверх. Он продолжал держаться за место, где его
прошила полоса. Расстегнув комбинезон, я направил луч фонарика на его грудь
и увидел маленькое красное пятнышко, -- Не больно?
-- Теперь нет, а тогда сильный укол и жжение.
-- Ничего, вроде миновало, но все-таки постарайся не соваться под
полосы, ущелья преодолевай бегом. То же самое скажи часовому.
392-й вернулся минут через двадцать. Остановившись, он глубоко вздохнул
несколько раз, восстанавливая дыхание, и сказал:
-- Часовой сидит на скале, вверху, но его два раза прошили полосы. Он
чувствовал то же, что и я. Более никаких видимых ощущений.
-- Хорошо, теперь всем отдыхать. Утром, с самого рассвета, мы займем
позиции в скалах, вокруг авиетки. Думаю утром ему придется выйти наружу.
Когда смена постов?
-- Через полчаса.
-- При смене не попадать под полосы. Мы не знаем к чему это может
привести, и что они из себя представляют,
Царство ночи полностью охватило нашу сторону планеты. Она не имела
спутников и тем ярче мелькали в темноте яркие пунктиры полос, они пролетали
все чаще и, закрывая глаза, я подумал, что сменным часовым окажется нелегко
преодолевать ущелья, не попадая под их перекрестный полет.
Я забылся тяжелым беспокойным сном. Казалось, он не нес отдых, а
напротив, еще сильнее изматывал организм. Не помню сколько миновало времени.
Я проснулся от непонятного внутреннего толчка и сел. Сонливость моментально
слетела с меня прочь. Достав последнюю сигарету, я решил покурить и сходить
взглянуть на Армяна, заодно проверив посты охраны. Но не успел я выкурить и
половину сигареты, когда зашевелился один из десантников. Он неторопливо
поворочался и вдруг резко сел, как робот, оглядывая спящих... Чисто
инстинктивно я шарахнулся за ближайший выступ и замер. В проснувшемся
человеке я узнал охранника, которого по словам 392-го прошили две полосы.
Тот посидел еще немного, потом встал и начал шарить по карманам. В черном
мраке, слегка разбавленном слабым светом звезд, я заметил два зеленоватых
пятна у него на концах рук. Приглядевшись через бинокль, я поразился. Ногти
человека ярко фосфоресцировали! Он сунул руку за пояс и через линзы бинокля
мелькнул холодный отблеск клинка. Такой нож имел каждый из нас, но еще никто
не воспользовался им на планете. Вставший человек огляделся и, подойдя к
ближайшему из спящих, склонился над ним. Сначала я не понял, что происходит.
До ушей донесся еле слышный хрип, а человек шагнул к другому. И тут до меня
дошло, -- он убивал спящих!
Я мгновенно оценил ситуацию. Ближайший от меня комплекс лежал метрах в
восьми, при такой силе тяжести нечего и думать добраться до него мгновенно.
А у того, прямо под ногами валялось по крайней мере три комплекса, он мог
воспользоваться любым из них гораздо раньше меня. Я пошарил вокруг себя
рукой и сжал увесистый камень. Человек уже наклонился над другим спящим,
когда я вышел из своего укрытия и тихо свистнул. Тот моментально обернулся и
получил в грудь смачный удар острым обломком. Тихо охнув, он согнулся
пополам, выронив нож и схватившись руками за ушибленное место, в черной
темноте его ногти ярко светились. И тут я допустил ошибку. Я бросился на
него, вместо того, чтобы схватить комплекс. Я понадеялся на свою силу и
ловкость и еще на последствия удара. Но человек сразу выпрямился и ловко
увернулся от моего кулака. В кровь разбив костяшки пальцев об его шлем, я
попытался нанести удар левой, но он был четко парирован. Я никогда не
предполагал, что люди с нашего корабля так великолепно знают приемы
рукопашного боя. Молниеносный выпад ноги пришелся мне в солнечное сплетение,
теперь настала моя очередь сломаться пополам. Второй удар, снизу вверх,
впился мне в глаз. Не удержав равновесия и задыхаясь от сбитого дыхания, я
повалился спиной на острые камни. Я не кричал, спасая свою жизнь, я был зол,
и хотел сам решить исход схватки, мое самолюбие было задето. Я оказался
самым натуральным остолопом в данной ситуации. Человек схватил нож и
навалился на меня сверху. В последней, отчаянной схватке я вцепился в кисти
его рук, одна из которых сжимала нож. Его острый конец плавно и неудержимо
приближался к моей груди, на губах убийцы играла холодная нечеловеческая
ухмылка, подписывающая мне смертный приговор.
Рядом раздался негромкий хлопок, мне в лицо брызнуло что-то горячее и
липкое, человек захрипел, сильно отклоняясь назад и в призрачном мерцанье
звезд я увидел в его лбу громадную дыру. Следом произошло еще нечто более
невероятное. Несмотря на продырявленный череп, он, шатаясь, поднялся и
осмотрел площадку со спящими десантниками. Уперевшись локтями в камни, я
привстал из последних сил. В нескольких метрах от нас стояла Нисса, сжимая в
руке пистолет одного из радистов, человек, шатаясь словно пьяный, сделал в
ее сторону пару шагов. В темноте сверкнуло неяркое пламя одновременно с
легкими хлопками. Еще не видя груди человека я понял, что она разворочена
выстрелами из пистолета. Человек остановился и мешком рухнул вниз, замерев,
теперь, кажется, навсегда. Нисса подошла к нему и хладнокровно пнула ногой.
-- Мертв. Чего это ты с ним сцепился?
-- Он убил одного, вон валяется. И готовился прикончить другого, ножом.
Тихо и без криков, прямо в сердце. Не знаю, что с ним стало, силы как у
льва. Есть такие животные на Земле, исключительно сильные звери.
-- Ты прав, -- Нисса помогла мне встать, --с дыркой во лбу он смог
подняться и идти ко мне.
-- Но почему это случилось?
-- Скажи спасибо, что я успела проснуться от вашей возни. Кажутся, во
всем виноваты полосы, ведь его они прошили дважды. Видимо, в психике
произошли некоторые нарушения, он не контролировал себя. Скорей всего и сила
взялась оттуда же.
-- Возможно ты права, но тогда... Мы без слов поняли друг друга и быстро
подошли к 392-му. Его ногти слабо фосфоресцировали.
-- Смотри, кажется, начинается, у того они тоже светились.
-- Придется его прикончить. Отойдем пока за уступ.
Мы скрылись за тем же валуном, где я сидел раньше. Ждать пришлось
недолго, минут пятнадцать, 392-й слабo зашевелился и сел. Все повторялось по
кругу. Вот он поднялся, осматривая группу, вынул нож и... Брызнул огнем мой
комплекс, казалось, человек взорвался изнутри, разом проснулись все
остальные, непонимающе вращая головами.
-- Подъем, -- скомандовал я. Десантники быстро заняли свои места в
строю.
-- Ребята, произошло невероятное. Тот, кого я убил и тот, кого убила
Нисса больше, не являлись людьми. Смотрите, -- я указал на первого убитого,
-- Он обладал колоссальной живучестью и силой. Он убил нашего товарища и
прикончил бы нас всех, не проснись я вовремя и не помоги мне Нисса. Ей я
обязан жизнью. Их обоих прошили полосы. Да, да те, они и сейчас мелькают в
ущельях. Первого они прошили дважды, видимо поэтому он перестал быть
человеком раньше второго, в его мозгу появилась настойчивая мысль уничтожить
всех нас. Нас осталось восемнадцать и я не знаю, столкнулись ли наши часовые
с полосами или смогли их избежать. Если столкнулись, то вскоре...
-- Вон он! -- один из десантников вскинул руку. На фоне фиолетового
неба, на вершине ближней к нам скалы возник часовой с комплексом в руках.
Группа без команды рассыпалась в стороны, ослепительный сноп пламени возник
на месте, где мы только что стояли. Ответные выстрелы не заставили себя
ждать. Сверху раздался оглушительный вопль, кто-то попал в часового
зажигательным снарядом. Тот упал и в свете рассыпавшихся искр теперь
корчился на голых камнях. Еще пара выстрелов из гравитопулеметов разметала
его по частям.
-- Отлично сработано, -- сказала Нисса, -- будем ждать второго?
-- Не стоит, -- раздался в темноте тихий голос. Все мгновенно
обернулись. Второй часовой стоял на краю нашей площадки, задрав пулемет
высоко вверх.
-- Не стоит, -- повторил он. -- Я пришел сам на ваши выстрелы. Можете
поверить, я смог избежать того, что случилось с ним. Хотя в некоторой
степени и поплатился, -- он показал нам левую руку, забинтованную по локоть,
-- Смотрите, смотрите, на лей нет большого пальца. Именно туда вошла желтая
полоска, но я не стал испытывать судьбу, я сразу отсек себе палец. Мне было
очень больно пилить собственный сустав ножом, поверьте. Часовой тяжело
вздохнул.
-- Ты молодец, -- за меня ответила Нисса, -- люди уходят с
катастрофической быстротой, из пятидесяти нас осталось всего семнадцать.
Часовой скептически усмехнулся.
-- Теперь понятно, почему человек из авиетки пытался нас уничтожить. Он
принял группу за этих зомби, людей--оборотней и надо признаться, он уверенно
защищал свою жизнь.
-- Настолько уверенно, что ухлопал троих. -- Думаю, в том нет его вины,
на его месте любой из нас поступил бы точно также.
-- Разберемся утром, когда Армян вытащит его наружу. Теперь спать.
Завтра нам предстоит тяжелый день. Часовые меняются как и раньше, но не
уходят с площадки. Хватит с нас этих зомби.
Наша дорога -- не лента шоссе,
Это тропинка сквозь силы пущи,
Пусть вымокнут ноги в холодной росе,
Должен дорогу осилить идущий.
Группа сидела на площадке и завтракала. Я с аппетитом уплетал мясные
консервы, с сожалением думая, что их осталось очень мало и если мы в
ближайшее время не захватим эту чертову авиетку, то вскоре придется вводить
внутривенно витамины. С наслаждением проглатывая очередной кусочек, покрытый
солоноватым желе, я вдруг поперхнулся и, сдерживая приступ сдавливающего
кашля, схватился за грудь. Все остальные как по команде повскакивали, банки
с треском полетели на камни -- из-за срезанной скалы до площадки долетел
выстрел из комплекса.
Армян не имел комплекса, он вообще ничего не имел кроме ножа, проклятая
инструкция не допускала использование личных излучателей при разведке планет
в составе групп. Чем это объяснялось, я не знал, я знал другое: Армян не
имел оружия, а со стороны авиетки стреляли.
-- Стоять! -- рявкнул я на десантников, уже скакавших к вершине, --
назад! С ума посходили? Если стрелял тот, кто сидит в авиетке, то Армян
мертв и стоит нам показаться наверху, он врежет по скале из ЕСУОА и,
наверняка, немного ниже.
-- Но мог стрелять и 502-й, если он обезоружил его.
-- Мог, но точно мы не знаем. Значит так, делимся на две группы, они
пойдут в обход скалы. Если Армян мертв, а человек на открытой местности,
уничтожить его, ничего другого нам не остается. Если...
-- Эге-гей!!!
Мы вскинули головы. На срезе скалы стоял Армян и махал нам комплексом.
Дружный рев был ему нашим ответом.
-- Вы, наверно, решили дозавтракать, а потом взглянуть, что там
творится? Давайте сюда, скорее! Давайте, давайте, кто первый? Эй! Захватите
мне пожрать, я голоден, как бык! Ну, кто первый? -- он подбадривал нас
криками, пока мы не достигли вершины, возбужденные и запыхавшиеся. Армяну
протянули начатую банку, он с аппетитом стал выскребывать мясо пальцами,
отправляя в рот большие розовые куски.
-- Где он?!
-- Там, -- Он проглотил здоровый шмат и размазал по щекам золотистое
желе, -- валяется скотина. Я его, правда, огрел по голове, -- он встретил
мой укоризненный взгляд и исправился, -- слегка огрел, не сильно. Наверное,
уже очухался.
-- Вниз, -- подал я короткую команду и все устремились к одиноко
лежащему человеку со связанными за спиной руками.
-- Эй, подождите! -- Армян на ходу вылизывал банку,-- он кусается, чуть
палец мне не отхватил, здоровый гамбал!
Но никто его не слушал, все молча бежали к авиетке. Наконец, группа
остановилась полукругом возле лежащего на спине человека. С удивлением и
испугом он скользил взглядом по нашим лицам. Армян немного лукавил, видимо,
он не только заехал ему по голове, но и вышиб пару зубов, под подбородком
несчастного скаталось в пыли несколько кровавых сгустков.
-- Кто ты, с какого корабля?
-- Развяжите меня.
-- Армян, -- я кивком указал на его руки.
-- Развяжите, я ничего не понимаю!
-- Сейчас поймешь, -- Армян перерезал веревку, -- только смотри .не
буйствуй, а то я повторю процедуру и дам тебе еще успокоительного.
-- Кто вы? Вы не с нашей авиетки?!
-- Скотина, только сейчас понял.
-- Кто вы?! -- его голос дрожал от отчаяния.
-- Успокойся, -- я помог ему подняться, -- мы пришли вам на помощь, но
корабли на орбите, два корабля оказались пустыми, мы...
-- Теперь оба?!
-- Да, оба.
-- Мы прилетели на втором, первый был пуст, но наш, наш... Что же
происходит?
-- Теперь на орбите три корабля, два пустые, третий с экипажем.
-- Постойте, кажется, я начинаю понимать.
-- Вот болван, ухлопал троих и теперь на него снизошло прозрение, -- не
выдержал Армян.
-- Наша группа стартовала третьей, пятьдесят человек, после того, как
первые две авиетки не вернулись, -- он сжал виски пальцами, -- меня и еще
одного оставили охранять аппарат, сорок восемь ушло в скалы и пропало
бесследно. Мы радировали на корабль, чтобы пришла помощь, мы надеялись
разыскать пропавших людей, корабль выслал еще одну авиетку. Тридцать человек
и мой напарник ушли в сторону пропавшей группы, потом произошло ужасное.
Авиетка, приземлившаяся после нашей, стала быстро ржаветь. Она превратилась
в труху за каких-то два часа и загородила полосу для взлета. Я не мог ее
уничтожить, она стоит в мертвой зоне, пушки не достают до нее. Даже единая
система управления огнем, построенная по указу Совета Безопасности. Я не
знаю, кто ее изобрел, характеристики и чертежи передали нам уже в полете, мы
успели оборудовать всего несколько аппаратов, -- человек говорил быстро,
едва не проглатывая слова, -- Я прождал трое суток, корабль перестал
отвечать на запросы, я думал, что он улетел и прекратил попытки связаться с
ним. Потом случилась еще более непонятная и страшная вещь. Я стоял на
ближайшей скале, на самой вершине. Я сильно обрадовался, увидев
возвращающуюся группу, вторую, с которой ушел мой напарник. Сначала я ничего
не понял, несколько человек вскинули оружие и начали стрелять в меня. Я
кричал им, но они дали повторный залп и побежали ко мне. Тогда я скрылся в
авиетке и задраил люки. Они стреляли из-за скал, видите вмятины на обшивке,
мне пришлось обороняться, я не понимал, что с ними произошло, они хотели
меня убить. Вскоре они отошли в глубину холмов, но я осмелился покинуть
авиетку на третьи сутки. Я еще два раза встречался с ними и оба раза они
пытались меня уничтожить. Я не знаю почему, я принял вас за них, я...
-- Они стали зомби, людьми--оборотнями, -- вступила в разговор Нисса, --
мы тоже потеряли троих. Ты видел желтые полосы в темноте?
-- Нет, я не выходил ночью.
-- Тогда понятно, их группа нарвалась на них и перестала быть людьми. У
них светились ногти?
-- Откуда вы знаете? Я видел их в окуляры при сильном приближении, их
ногти горели зеленым огнем.
-- Мы знаем из-за личного общения с этими тварями, иначе их не назовешь,
но мы уничтожили эту заразу в зародыше.
-- Твоя авиетка способна взлететь? -- перебил я Ниссу.
-- Да, она в полном порядке, но вторая не дает возможности.
-- Мы расстреляем ее с ручных гравитопулеметов, правда потом некоторое
время уйдет на освобождение места от обломков, но нас теперь много, думаю мы
быстро справимся с этой задачей.
-- А если вернутся зомби?
-- Выставим охрану, как у тебя с передатчиками? Нужно связаться с нашим
звездолетом.
-- Последнее время я не пытался их использовать, но наверное, в порядке,
как и все остальное.
-- Радист, попробуй наладить связь с кораблем.
-- Я попробую, -- радист шмыгнул в авиетку, -- но если корабль убрал
ретранслятор, я бессилен, -- из нутра авиетки раздались различные по
характеру звуки и вскоре радист вылез наружу, держа в руках передатчик, --
Новенький! Сейчас попробуем организовать.
Он вытащил антенну и, надев одну пару наушников, стал колдовать над
приборами станции. Он долго переключал тумблеры, вертел ручки гетеродинов,
щелкал клавишами кодов и, наконец, огорченно сказал.
-- Ни черта не выйдет, ретранслятор слишком далеко, он немного цепляет
нашу волну, но не в состоянии набрать полный банк кодовых обозначений, он не
дает связи с кораблем.
-- Думай, думай, -- Армян похлопал его по плечу, -- заберись на скалу,
может оттуда что выйдет.
-- Нет, ретранслятор на постоянно заданной орбите над местом нашей
посадки, это совсем в противоположной стороне, полсотни метров ничего не
дадут.
-- Не скакать же нам с передатчиком обратно, к развалинам!
-- Стоп! -- радостно вскрикнул радист, -- над нами должен висеть его
ретранслятор, -- он кивнул на человека с разбитыми губами.
-- Да, я связывался через него.
-- Значит, ты знаешь его коды?!
-- Знаю, раз связывался.
-- Номер кода отзыва, ну!
-- 67-КТ-350-ГВ-00867.
Радист прямо за ним набирал код на клавиатуре. В наступившей тишине
резко прозвучал зуммер отзыва.
-- Готово, его ретранслятор ждет данных, теперь через него мы захватим
наш, -- радист манипулировал со станцией, -- только бы памяти хватило, у
таких станций она небольшая.
-- Запараллель еще одну, -- посоветовал наш новый партнер, -- Я принесу.
-- Давай, -- теперь для радиста мы перестали существовать, мы взирали на
него, как на доброго волшебника, а он молча колдовал над двумя
передатчиками, бормоча губами что-то известное ему одному. Чуть слабее, но
ясно и четко прозвучал второй зуммер, теперь уже нашего ретранслятора, --
Есть! Он откликнулся, -- Радист радостно поднялся и протянул мне микрофон.
Дрожащей рукой я прижал к горлу ларингофоны и тихо сказал: -- Корабль, база,
ответь десятой...
-- А?!! -- неожиданно громко рявкнули внешние динамики, -- Что?!
Десятая?!! Где вас черти носят? -- и чуть тише, -- скорей, доложи Первому,
десятая на связи,-- И снова во весь голос.-- Десятая, живы?!
-- Не все, -- я старался говорить спокойно, -- нас всего семнадцать, то
есть восемнадцать, но один не с нашего корабля.
-- Где вы его откопали? Куда запропастились? Ведь ваша авиетка ДАВНО
ВЕРНУЛАСЬ.
-- Что?!! -- теперь взвыла вся наша группа.
-- ДЕСЯТАЯ ДАВНО ВЕРНУЛАСЬ, ДАВНО! На ней было семь человек.
-- Не может такого... ведь она проржавела, потом ее смяла четвертая. Она
не могла вернуться, она...
-- Не считайте меня дураком! Авиетка номер десять, возвращение 22.16 по
базовому времени, то есть через двое суток после ее отлета.
-- Кто ее привел?!
-- Минутку, сейчас посмотрю, -- и диспетчер окончательно сводя нас с ума
назвал номера тех, кто погиб в странных конструкциях от спиралей и от черти
чего в коридоре.
-- Армян, ущипни меня...
-- Что? -- не понял диспетчер.
-- Это я не тебе,-- я вздрогнул от армяновских пальцев, они оттянули
кожу от души.
-- Что у вас там? -- сгорал от нетерпения наш диспетчер.
-- Сугубо личное. Как они объясняют свое возвращение? -- Объясняли, они
умерли.
-- Второй раз, занятно.
-- Да, часов через десять после парковки десятой. Они сказали, что
неожиданно и одновременно проснулись внутри авиетки. Они искали вас, но не
нашли. Связавшись с кораблем, вернее мы с ними связались, они не знали
кодов, они получили приказ на возвращение и вернулись. Вот, сам Первый...
-- Ребята, -- донесся до планеты усталый голос, -- ребята, вы слышите
меня?
-- Да, десятая, впрочем какая десятая, группа из десятой авиетки на
связи.
-- 501-й? Ты жив? Слава богу! Сколько у тебя людей?
-- Восемнадцать, один с другого корабля.
-- Да, мне доложили. Мне искренне жаль ребята, но после возвращения
десятой, на корабле началась странная эпидемия, ее симптомы мы получили из
Совета Безопасности еще при подлете к Н-3, вы знаете их.
Сначала затруднение дыхания, потом смерть от удушья. Легкие разлагаются
неизвестно от чего, они гниют, никаких посторонних примесей, бактерий,
ничего не обнаружено. Процесс гниения идет как бы сам собой, но самое
невероятное -- исчезают трупы. Они превращаются в груду слизи, потом в
порошок и исчезают совсем. Мне, наконец, стало понятным, по чему на каждый
из кораблей, прилетевших ранее, вернулась хотя бы одна авиетка. Планета
вносит эпидемию на корабли именно таким способом. Нас осталось 134, но мы не
в состоянии остановить болезнь. Первыми жертвами стали прибывшие на десятой,
они, видимо, заразили остальных, слишком много было контактов с экипажем. Не
знаю, стоит ли вам возвращаться...
Трах!!! Несколько человек разорвало на части, куски мяса, прилипшие к
обшивке авиетки, стали медленно сползать вниз, оставляя яркие кровавые
следы.
-- Зомби!!! -- раздался чей-то истошный вопль.
-- Ложись! -- рявкнул Армян.
-- В авиетку! -- в тон ему прокричал я. -- Армян, прикрой! -- я дал
очередь по верху скалы, где мелькали серебристые комбинезоны, они сразу
растворились между камней. Орудия ЕСУОА быстро опускались, выстраиваясь в
одну линию, совсем как в тот раз, но тогда на вершине скалы стояла наша
группа. -- Прицел ниже, по центру скалы!
Баммм!!! -- низким гулом ответила авиетка, стена битого крошева
взметнулась к небу, оставшиеся перед авиеткой десантники с перекошенными от
ненависти лицами поливали разрушенную скалу огнем из всех видов оружия.
Камни с глухим стуком падали вниз, разлетаясь на тучи осколков, гигантская
трещина прочертила свой след по всей длине горы. Любому из нас было понятно,
что при таком залпе уцелеть не мог никто. Я быстро оценил ситуацию, сколько
погибло я пока не мог определить, тела десантников были разорваны на части и
разметаны на большой площади. Двое раненых корчились перед авиеткой. Один,
схватившись за живот, кашлял кровью, второй была Нисса. С мукой на лице она
пыталась зажать разбитое плечо, кровь хлестала из-под ее белых пальцев,
стекала на ткань комбинезона, покрывала желтую пыль черными грязными
пятнами.
-- Трое к скале, проверить там все, если кто остался -- добить,
немедленно! -- Я склонился над Ниссой, вытаскивая из сумки пакет биомассы,
-- потерпи, девочка, я сейчас. Да займись же вторым!
Подчиняясь моему приказу, один из десантников перевернул раненного и
отшатнулся. Из распоротого живота, смешавшись с пылью и кровавой слизью, по
земле волочились его кишки. Человек, отупев от боли, совершенно не понимая,
что он делает, пытался руками засунуть их внутрь. Перевернувший его
десантник стоял на карачках и блевал недавно съеденным завтраком. Я с
отвращением отвернулся, а когда, накладывая биомассу на плечо Ниссы,
посмотрел опять, помощь ему не требовалась.
-- Армян, тебе везет, -- я взглянул на запястье девушки, -- у нее твоя
группа крови, давай аппарат переливания, не жадничай.
-- Скоро оставшиеся в живых станут моими кровными братьями и сестрами,
-- мрачно изрек Армян.
-- 502-й, я умру?
-- Я тебе умру, -- Армян всадил в вену иглу, -- только попробуй. О! И
батарейки не сели, работает.
-- Качай, качай, -- я поднялся и стал пересчитывать людей. Их осталось
десять, еще трое на скалах, итого -- погибло пятеро, то, что Нисса будет
жить, я не сомневался, у Армяна хорошая кровь. Самым обидным оказалось то,
что зомби уничтожили радиста. Сами передатчики грудой смятого железа
валялись далеко в пустыне, на приличном расстоянии друг от друга. Связь с
кораблем оказалась утраченной безвозвратно. Даже имея новые передатчики мы
не могли связаться с базой, их память была девственно чиста.
Армян заклеивал руку Ниссы в том месте, откуда вытащил иглу. Трое
уходивших на проверку вернулись.
-- Ну как?
-- Пусто, все завалено слоем камней, там никто не уцелел.
-- Возвращайтесь назад и следите за скалами, там может бродить вторая
группа, а может и эта была не в полном составе, хватит с нас убитых.
Остальным уничтожить ржавую авиетку, растаскивать обломки, как можно скорей.
Нам нужно возвращаться, там гибнут наши товарищи, а мы, здоровые быки,
прозябаем здесь. Выполнять, пребывание в санатории заканчивается, нас ждет
корабль.
Нас здесь обдувало чужими ветрами,
Не скажет никто, где друзья полегли.
Но чтобы они всегда были с нами,
Возьмите по горсточке желтой земли...
На расчистку места для взлета ушло более трех суток по базовому
времени. Еще пару часов авиетку гоняли в атмосфере планеты на всех режимах,
но аппарат вел себя паинькой. Только тогда оставшаяся группа забралась в нее
и мы получили возможность стартовать к кораблю. Но самое страшное ждало нас
позже, когда внешний люк ангара захлопнулся и мы вылезли на рубчатый,
стальной пол. Толстый слой пыли покрывал всю внутренность помещения, следы
наших сапог явственно отпечатывались на его поверхности. С диким визгом
открылась дверь ведущая в корабль, в ярко освещенном проеме стояла Тиа...
-- Тиа!!!
-- Жив?! -- она бросилась ко мне и, не обращая внимания на окружавших
нас людей, мы замерли в долгом поцелуе.
-- Ну хватит, хватит, -- Армян отстранил меня от Тиа, -- еще успеете,
что тут происходит?
-- Они исчезли все до одного! Я одна на корабле, мне страшно, я жду
чего-то, но оно не приходит. Я схожу с ума!
-- Постой, постой, неужели все кроме тебя умерли?
-- Всего несколько часов назад исчез последний. После прилета десятой и
разговора с вами Первого словно накатила волна. Они гибли друг за другом,
десятками, а я ничего не могла понять.
А-аа! -- Тиа внезапно отшатнулась, показывая пальцем за мою спину. Я
резко оглянулся. У одного из десантников сильно посинело лицо, глаза
медленно лезли из орбит, он полной грудью вдыхал воздух и не мог вздохнуть
его достаточно. Он захрипел в тот момент, когда синие пятна пошли по лицу
другого. Я непонимающе осмотрелся, я не знал что предпринять. Люди гибли
быстро, один за другим, прямо на моих глазах. Они вповалку валились один на
другого, хватаясь за горло, тянули скрюченные в последней судороге пальцы к
живым, но живые уже ощущали первые признаки удушья. Я затравленно ждал,
когда, первая, волна страшной болезни накатит и сразит меня, ждал с видом
обреченного, но она не приходила.
Первый погибший являл собой гору зеленоватой слизи, распространяя
вокруг страшное зловоние. Тиа вцепилась в меня мертвой хваткой, я понял, что
ей пришлось пережить, когда люди умирали. К горлу подкатила тошнота, но не
удушье! Я отскочил к стене и, вставив в рот два пальца, вырвал на пыльный
пол. Сплевывая горькие комки пищи и вытирая губы, стряхивая с пальцев
вонючую жижу, я оглянулся и замер. Группа мерзким студнем растекалась по
металлу, местами в ее гуще просматривался сухой коричневый порошок, немного
поодаль на корточках сидел Армян и поддерживал голову Ниссы, она тоже
ощущала признаки удушья, но видимо, не так сильно. Иначе, как смогла хрупкая
девушка уцелеть, когда мужчины, превратились в слизь.
-- Армян! Быстро тащи ее в операционную. Кислород, он может помочь!
-- Слушай, почему мы живы?
-- Не знаю, все потом. Давай я помогу. -- Мы подхватили тело Ниссы и
почти бегом направились к каплевидному транспортеру. Тиа быстро набрала
нужную комбинацию и аппарат рванулся в недра корабля. Ниссе становилось все
хуже. Но ни я, ни Тиа, ни тем более Армян не знали медицины. Армян зло
двинул нагромождение электроники, являющее собой сложный медицинский
диагностической аппарат.
-- Хоть бы инструкцию написали!
-- Ей, кажется, лучше, -- крикнула Тиа, прижимая к лицу Ниссы маску, --
синева проходит.
-- Армян! -- я стукнул себя кулаком по голове, -- Нисса не умрет!
-- Да?!
-- Господи, но все так просто! Тиа и Нисса получили твою кровь! Кровь
землян обладает каким-то иммунитетом против эпидемии. Нисса получила ее
несколько позже, по критической момент миновал.
-- Скорей всего ты прав, но что нам делать дальше?
-- Как что, лететь к Земле.
-- Пятьсот лет?
-- Да хоть тысячу, думаю в скором времени мы сможем разобраться, как
вживляются комплексы омолаживания и сами запросто проведем операции. У нас
вагон времени, комплексы едва исчерпали половину ресурса.
-- Но кроны, нам придется лететь через их владения.
-- Полетим сразу на трех кораблях. Они смогут тормознуть лишь один.
Остальные прорвутся. Пересядем на тот, который окажется в целости, а кроны
пусть разносят на части остановленный звездолет. Мы все равно не сможем
лететь на базу реалов, у нас нет ее координат, мы в состоянии вычислить
только обратные траектории.
-- И все же мне чертовски интересно разгадать загадку планеты.
-- Ну лет, с меня хватит. Лучше представь, что поднимется на Земле,
когда на ее орбите закружат два таких монстра!
-- О'кей, тогда двинем в центр управления, теперь нам можно.
И даже, если страшно не везет,
Везенье неразменная монета,
Не устаю надеяться на взлет,
Надеждой жизнь моя всегда согрета
Место, где кроны разрушили энергетическую установку нашего корабля,
приближалось с каждым часом. У меня в душе царил страшный каламбур. Я не
знал, какой из кораблей испытает очередное разрушение и с дрожью в руках
всматривался в усеянные звездами экраны. Мы допустили страшную ошибку,
страшную и непоправимую, но я понял это несколько позже.
Динамики взорвались отчаянным криком Ниссы:
-- Мой корабль останавливается! Они уничтожили установку энергии
двигателей! Помогите мне!
-- Сейчас... -- долетел негромкий возглас Армяна, -- Надо разворачивать
корабли. Ты слышишь, Маэстро?
-- Да, я приступаю к торможению, -- я быстро заглушит подачу энергии в
двигатели и дал полную мощность на боковое смещение. Но звездолет упрямо пер
вперед, только немного повернув нос в сторону, сила инерции оказалась еще
слишком большой. Звездолет Ниссы тормозился энергетической посылкой кронов,
наши звездолеты такого добавочного воздействия не имели и уносились далеко
вперед. Справа застрекотал считчик расстояний и высветил на добавочном
экране мультипликационную картинку положения трех наших кораблей и
двенадцати лихтеров кронов, устремившихся к быстро останавливающемуся
кораблю Ниссы. Сбоку на экране мелькали хаотические на первый взгляд формулы
цифр, компьютеры подсчитывали время, необходимое на разворот наших кораблей,
а также цифры времени, в течении которого кроны смогут достичь звездолета
Ниссы. Цифры из зеленых превратились в белые, сигнализируя, что расчеты
окончены. Я еще полностью не успел оценить положение, Армян, видимо
получивший аналогичные данные, опередил меня.
-- Маэстро, черт возьми, мы никак не успеем! Кроны достигнут сломанный
корабль намного раньше, мы еще будем находиться на самой далекой траектории
разворота!
-- Нисса! -- закричал я в микрофоны, -- ты знаешь, как придавать кораблю
осевое вращение?
-- Нет.
-- А ты? -- я взглянул на Тиа, сидевшую в соседнем кресле.
-- Нет, не знаю. Это делали техники, а они не имеют права пользоваться
памятью компьютера и значит действовали сами, мы остались без важной
подсказки.
-- Армян!
-- Я знаю столько, сколько и ты.
-- Ты соображаешь, что лихтеров двенадцать, а корабль Ниссы не может
вращаться?! Они разнесут его в клочья, а мы только начнем раскручиваться в
обратную сторону на линии траектории!
-- У тебя есть идея?
-- Да. Она ужасна, но иного выхода я не вижу. Надо лететь к Земле.
-- Болван.
-- Ты сам болван, подумай, что смогут наши звездолеты, вооруженные одной
противометеоритной защитой, лишенные маневренности. Мы погибнем следом,
кроны прикончат нас, пойми это!
-- Я все равно вернусь.
-- Будешь воевать с лихтерами на своем корабле?
-- Попытаюсь.
-- Хорошо, продолжим разворот, но согласись, на этот раз мы проиграли.
Корабль Ниссы молчал. Она слышала наш разговор, понимая, что погибнет
первой, а следом погибнем мы, с небольшой отсрочкой. Мы сами придем на пушки
их лихтеров и кроны не упустят момента. Наши корабли удалялись от корабля
Ниссы, а лихтеры кронов с неминуемой верностью приближались к нему.
Мультипликация, хотя и сильно искажала размеры на экране, но наглядно
демонстрировала процесс сближения и отдаления. Можно было не смотреть на
формулы и таблицы расстояний, яркая картинка и без того наглядно
демонстрировала события. Я со злостью саданул кулаком по пульту. Наш
корабль, такой громадный и скоростной, сейчас сам страдал от своих качеств,
дававших неоспоримые преимущества в другом. По сейчас он был бессилен и его
многотонная масса уносилась все дальше и дальше в просторы вселенной.
С каждой секундой наш звездолет пожирал миллионы километров, кроны на
своих уродливых чудищах почти вплотную приблизились к обреченному кораблю и
стали окружать его.
-- Маэстро! -- долетел голос Армяна, -- они не расстреливают его!
Смотри, они приблизились к обшивке, но я не могу разглядеть, что они творят.
-- Я тоже.
-- Будь я проклят! Они присосались к нему, они будут уводить корабль к
себе! Видимо, первое поражение заставило их действовать иными методами.
-- Пожалуй, ты прав. Тогда у нас есть шанс догнать их в полете.
-- Но мы теряем возможность стрелять, они прилипли все, все двенадцать!
Мы не сможем стрелять, метеоритные орудия разворотят обшивку корабля Ниссы.
-- Ничего, когда будем возвращаться, не давай полной мощности установке,
надо сравнять скорости движения, потом подумаем как быть дальше.
-- А дальше мы прилетим на их базу, тепленькими и живыми, мы просто
ничего иного не сможем сделать.
-- Что ж, придется побывать на их базе. Судя по действиям кронов, мы и
нужны им живыми, в противном случае, они давно бы уничтожили захваченный
звездолет.
-- Согласен, это дает нам шанс. Внимание, подлетаем к точке разворота. У
тебя как, нормально?
-- Да, я начинаю поворачивать, корабль слушается.
-- Мой еще не очень, черт возьми, ведь у меня более новая лошадка по
сравнению с твоей.
-- Прохожу апогей, догонишь в полете.
-- О'кей, кажется, теперь и у меня начинает получаться.
Корабль Армяна несколько дальше начал выполнять разворот.
-- Армян, не увлекайся скоростью, ты можешь проскочить меня, а нам надо
идти вместе.
-- Слушай, при подлете к базе нам надо будет уничтожить энергетические
установки, они не должны достаться кpoнам, но тогда мы сами подрубим сук, на
котором сидим. Мы не сможем вернуться на Землю, нам просто не на чем будет
возвращаться.
-- Тогда давай так, переведем частоту волны излучателей на частоты
взрыва энергетических установок. Тогда мы получим шанс уничтожить установки
в любую минуту, а до поры не станем рисковать.
-- Что?!! -- вступила в разговор Тиа, -- вы не имеете права делать
этого! Рисковать тем, что кроны вдруг завладеют секретом работы наших
двигателей?! Они давно желают получить его и тогда эта зараза
распространиться на всю вселенную и даже Земля не избежит участи
уничтожения.
-- Успокойся, -- Армян говорил невозмутимо, -- при малейшем подозрении
на опасность мы взорвем установки, но у нас остается шанс, пойми это! Один
из тысячи, но все-таки шанс! Маэстро, давай действовать быстро и слаженно,
какая частота волны?
-- 7,5 Кгц.
-- Хорошо, набираем ее на излучателях и держим их в руках не выпуская до
последнего момента. Если кроны захватят нас у себя на базе, даже тогда не
взрываем установки. Только когда они попытаются отобрать наши излучатели,
производим взрыв установок и последующее уничтожение излучателей.
-- Излучатели не надо уничтожать, -- поникшим голосом сказала Тиа, --
кроны не смогут их вскрыть, все внутренности уничтожаются сами по себе,
автоматически, как только малейшее усилие извне приложится к корпусу
излучателя.
-- Вот видишь, -- обратился я к Армяну, -- как все великолепно выходит.
Эгей! не увлекайся скоростью, ты вырвался вперед, притормози.
-- Догоняй!
-- Ты с ума сошел, мы проскочим захваченный корабль.
-- Хорошо, даю торможение, сравниваем скорости, пойдем нос в нос.
Слушай... -- он помолчал и вдруг резко, -- давай раздавим их лихтеры!
-- Как?
-- Сравняем скорость, зайдем с боков и вплотную приблизимся к кораблю
Ниссы. У него прочная обшивка, а лихтеры потрескаются как скорлупа!
-- Неплохая идея, но тут нужна ювелирная точность, мы не сможем.
-- Сможем. Мы станем давить их по очереди, ведь они облепили наш корабль
по кругу. Главное, чтобы остальные не успели отлепиться и врезать нам.
Впрочем и тогда они не смогут сразу прикончить наши корабли.
-- О'кей, я согласен попробовать. Но вопрос времени... Если база кронов
близко, они вышлют помощь, если далеко, то игра стоит свеч.
-- Тогда газуем, они далеко. Попробуем успеть, применив в конце метод
экстренного торможения. Идет?
-- Вперед, Армян! Мы впишем в историю реалов свои громкие имена, жаль не
останется свидетелей, если кроны успеют подоспеть на помощь.
Тиа молчала. Она давно перестала поражаться бредовым идеям землян.
Музыка нас связала,
Тайною нашей стада,
Всем уговорам твержу я в ответ;
Нас не разлучат, нет!
Стиснув до скрежета зубы, я двинул вперед все восемь красных рычагов.
Корпус звездолета вздрогнул, мелко и часто завибрировал, по салонам пронесся
низкий вой, двигатели, словно губка, впитывали в себя энергию управляющей
установки. Перегрузка знакомым свинцом наваливалась на плечи, наливая все
члены тела противной сдавливающей тяжестью. Я кинул взгляд на боковой экран.
За кораблем Армяна беззвучно колотилось в пространстве гигантское пламя.
Малиновые протуберанцы далеко выскакивали назад, мгновенно исчезая в мертвом
холодном пространстве.
-- Не стоит так... резко, -- выдавила Тиа, -- энергии может не хватить и
двигатели захлебнутся.
Я молчал. Если б наш звездолет имел еще восемь рычагов скорости, они
давно бы стояли вместе с первыми. Состояние энергетической установки в
данный момент меньше всего интересовало меня. Я весь сочился ненавистью и
жаждой жизни, предвкушение скорой развязки похолодило пальцы рук и ног.
-- Армян, ты опять вырвался вперед.
-- Надо торопиться, поддай еще энергии движкам.
-- Вот дурак, -- сказал я совершенно искренне, -- у меня звездолет не
тянет! К тому же есть шанс промахнуться, тогда лихтеры непременно влепят нам
в хвосты со своих пушек.
Пламя за кораблем Армяна сразу уменьшилось в размерах. С тихим писком
мультипликация на экране исчезла, сменившись реальным изображением, что
свидетельствовало о небольшом расстоянии. Звездолет Ниссы, облепленный
лихтерами кронов быстро рос в размерах.
-- Маэстро, пора глушить движки, летим по инерции. Приготовься включить
систему экстренного торможения. -- Потом Армян добавил, видимо для себя, но
я услышал. -- Ну, сейчас все полетит в отсеках.
-- Армян, бери правее!
-- Беру.
-- Смотри, заходим, если считать с верхнего лихтера, ты на третий, я на
десятый.
-- О'кей, сближаемся.
-- Тормозим!
Армян оказался прав. Все незакрепленное в отсеках корабля со страшным
грохотом полетело вперед. Я подозревал, что некоторые, наиболее слабые
переборки разлетелось в клочья. Нас с Тиа зверски размазало по пульту и
некоторое время я не мог даже оторвать голову. Динамики ревели голосом
Армяна что-то несуразное, видимо он тоже пытался оторваться от пульта.
Наконец, первый поток перегрузки стал постепенно утихать, теперь мы летели
немного быстрее плененного кронами звездолета. Наши монстры быстро скользили
друг к другу, сравнивая скорости. Путем нескольких несложных маневров нам
наконец удалось построить свой боевой порядок. Звездолет Ниссы теперь шпарил
прямо между нашими кораблями.
-- Маэстро! Они сейчас начнут отрываться! Они включили двигатели!
-- Не успеют. По крайней мере наши жертвы. Давай! -- я рванул рычаги
бокового смещения в сторону, исполинские корпуса наших кораблей словно
нехотя, но все быстрее и быстрее понеслись друг к другу. Я с непонятным
злорадством стискивал манипуляторы, дисплей невозмутимо переливался данными
расстояний, -- Тиа! Держись! Сейчас...
Мощнейший толчок и сразу оглушительный треск. Я пулей слетел с кресла и
покатился по полу, успев заметить описывающие дугу ноги Тиа. Динамики
матюкнулись совсем по земному -- Армян, наверное, летел одновременно с нами.
Затем последовал еще более страшный удар, казалось череп сейчас расколется
от адского звона всего корпуса звездолета, но почему он последовал, я понял
немного позже, когда получил, наконец, возможность заползти в кресло. Дело
было в том, что лихтеры кронов, которые мы давили, оказались прилепленными
не совсем напротив друг друга. Из-за такого смещения они соскользнули от
первого толчка, наши корабли, имевшие колоссальный запас инерции, также
сошли вслед за нами и стукнулись между собой. Лихтеры тронов послужили
амортизатором, в противном случае от такого удара мы могли взорваться.
Армян в своем звездолете, видимо, дал новую порцию энергии в двигатели,
его корабль пошел вперед, со скрежетом пропуская между его корпусом и
корпусом моего корабля, расплющенные в лепешки вражеские лихтеры.
-- Второй, второй заход!!! -- завопил Армян, -- Уходим пока!
-- О'кей! -- красные рычаги снова ушли вперед, перегрузка невозмутимо
вливалась в наши тела, картинка сменилась мультипликационной, место атаки
лихтеров осталось далеко позади. Корабли реалов были поистине само
совершенство. -- Армян, ты где?
-- Посмотри в угол экрана! Они наседают, проклятье... У меня что-то
случилось с установкой! Двигатели не берут всю энергию!
-- Я же предупреждала! -- отчаянно крикнула Тиа, -- он запорол
установку! У него новый корабль, она не приработалась окончательно.
В углу экрана обозначился корабль Армяна. Кроны, пять их лихтеров
атаковали его со всех сторон. Армян непрерывно стрелял из противометеоритных
орудий, но верткие лихтеры врага ловко уходили в мертвую зону, не досягаемую
для корабельных аннигиляторов.
-- Армян держись! Я сейчас тебе помогу! -- сплюнув от злости на пол, я с
нетерпением ждал, пока мой монстр закончит разворот.
-- Не стоит туда соваться,-- вмешалась Тиа.
-- Я не могу его оставить.
-- У нас остался последний корабль, если с ним что-либо случится,
впрочем, ты сам понимаешь все последствия.
-- Понимаю, но я бессилен, мне ничего не остается предпринять, --
корабль почти закончил разворот, я нацелил его нос в то место, где Армян
делал слабые попытки воевать с кронами, -- Армян!
-- Да?!
-- Одень скафандр. Я буду стрелять по ним- Может произойти
разгерметизация, я могу промахнуться.
-- Хорошо, -- он был поразительно спокоен, само спокойствие, ничего
кроме спокойствия. Хотя понимал, сейчас я садану в его сторону из
аннигиляционных противометеоритных пушек и если выстрел окажется не совсем
точным...
-- Армян, ты готов?
-- Почти, можешь наводить.
-- О'кей. Тиа, помоги мне. -- Мы недолго рассчитывали наиболее выгодную
позицию для нанесения удара. Место я выбрал почти вскользь с кораблем
Армяна. По крайней мере так сигнализировал компьютер, но он с трудом
предугадывал траекторию движения армяновского звездолета. -- Армян, ты
можешь не вращаться?! Мой компьютер сейчас сгорит от напряжения, он не может
точно рассчитать следующий момент движения!
-- Ага, попробуй. Я давно уничтожил установку, оставив лишь боковые
двигатели для смещения. Эти лихтеры молотят по обшивке и придают
непредсказуемые движения. Ты поинтересуйся у них очередностью нанесения
ударов и заложи их в компьютер. Все проблемы мигом исчезнут.
-- Ну и шуточки у тебя, --я приник к окуляру наведения аннигиляторов, я
только смотрел, остальное делал компьютер и в данный момент черное
перекрестье смотрело прямо в борт атакуемого звездолета, -- Что б он сдох!
-- Кто?-- не поняла Тиа.
-- Компьютер наведения. Он готов влепить заряды прямо в корабль Армяна!
-- Он предугадывает...
-- Да и ваши изобретатели, тоже олухи, -- не вытерпели,-- не могли
придумать управляемые заряды.
-- Но аннигиляция не подлежит управлению. Это давно доказано, слияние
вещества и антивещества не может быть программным, оно возникает стихийно...
-- Обойдемся без ученых выкладок, -- борт слегка ушел к низу, я призвал
на помощь всех святых и нажал кнопку. Плотный рой шаров аннигиляции
устремился вперед, в считанные секунды долетел до космической баталии и
ослепительные вспышки озарили пространство.
-- Гадство!!! -- рявкнул Армян.
-- Что?
-- Не знаю, попал ли ты в кронов, но в мой корабль наверняка...
Он не успел договорить, а я уже настраивал экран на максимальное
увеличение реальной картинки. Словно в замедленной съемке в космосе
неторопливо вращался наш корабль с развороченным дымящимся ботом, три
лихтера устремились вдогонку за пленником с Ниссой на борту, остальные два
великолепно разлетались в разные стороны тучей обломков. Обломки весело
крутились, поблескивая сталью в лучах небольшой звезды.
-- Армян, они уходят! Держись, я лечу к тебе.
-- Действуй, поменьше слов. Я спускаюсь в ангар авиеток, жду тебя там,
-- динамики щелкнули, сигнализируя об отключении передатчика и я облегченно
откинулся на спину кресла, обливаясь холодным потом. Я прекрасно понимал,
попади аннигиляция немного правее и коллекция разорванных кроновских
лихтеров пополнилась бы солидными обломками корабля Армяна.
--Прекрасно? Да черта с два! Корова тоже говорит "прекрасно", когда на
бойню ведут стадо быков.
Армян удовлетворенно опустился в кресло и похлопал ладонями по
подлокотникам.
-- Наконец-то мы снова вместе. Честно говоря, надоело мне это
одиночество, во где сидит, -- он провел ребром ладони по шее.
-- Скажи лучше, что нам делать дальше.
-- Лететь за кронами.
-- Ну, и так летим, -- я кивнул на экраны, где лихтеры кронов тащили
корабль Ниссы. -- Скорости выравненны... Только не пытайся предлагать снова
давить их, теперь они на чеку, а ввязываться в бой только с метеоритными
пушками я не собираюсь.
-- Я тоже, к счастью.
-- Между прочим, -- язвительно вставила Тиа, -- мы скоро прибудем на их
базу.
-- Вот там и поговорим, -- Армян удовлетворенно хрустнул пальцами, --
Там я им все выложу.
-- Но как?
-- Ты думаешь наши пушки не разнесут их базу?
-- Нет конечно, -- Тиа говорила так, словно это должен знать и
первоклассник, -- У них громадная станция, рядом три планеты, тоже полностью
заселенные кронами, пространство усеяно спутниками, системами уничтожения
дальнего и ближнего, там у них колоссальной мощности вооружение. Просто оно
слишком велико, чтобы таскать его за лихтерами, хотя постепенно радиус его
расстановки увеличивается. Так что будь уверен, на месте оно превратит нас в
пыль.
-- Выходит, они могут запросто отправить нас в мир иной?
-- Думаю нет. Пока цела энергетическая установка нашего корабля, они не
предпримут попытки его уничтожить. Они давно хотят иметь наши двигатели.
-- Получается, мы обладаем своего рода пропуском в их запретную зону?
-- Именно так! Но стоит нам начать атаку и...
-- Можешь не продолжать,--Армян недовольно вскочил и замелькал по
рубке,--На уничтожение установки настроены наши излучатели. Постой! -- Он
вскинул вверх палец, -- но ведь можно настроить их на язык кронов?
-- Нет, но его можно заложить в наш мозг или наоборот.
-- Господи, какая разница. Мы сможем их понимать?
-- Запросто.
-- Великолепно! Я не прочь побеседовать с ними о взглядах на бытие.
-- Первые спутники, -- зловеще сказала Тиа. На экранах стали, появляться
уродливых форм творения, из некоторых торчали здоровенные жерла, они
вращались, держа на прицеле наш корабль. Мы постепенно входили в зону базы
кронов, понимая, что с каждой минутой погружаемся все дальше и дальше во
вражеские владения. Теперь кроны, видимо, совершенно перестали опасаться
нас, три лихтера отделились от конвоируемого ими пленника и устремились
вперед.
-- О, как рванули. Наверняка делится радостью, скоты.
-- Круг замыкается, -- Тиа кивнула на экраны заднего обзора. Спутники
кронов, не спуская нас с прицелов, пришли в движение, закрывая путь назад.
Теперь даже при всем своем желании мы не могли покинуть опасную зону, мы
углублялись и углублялись, чувствуя подсознательно, что впереди нас ожидает
мало восторгов. Масса спутников, разбросанных в пространстве, становилась
все гуще, мне пришлось прилагать много усилий и старания, чтобы не зацепить
какой-нибудь из них, но и впереди летящий корабль замедлил движение.
-- Маэстро, поотстань, расстояние сократилось.
-- Отстаю, не волнуйся, -- я прямо вспотел, хотя корабль послушно
реагировал на мои воздействия. Немного сбоку мелькнуло несколько боевых
лихтеров кронов, они шли видимо на предельной скорости, а спутники,
управляемые командами с базы, послушно расступались на их пути заранее.
-- Стервятники, -- процедил Армян, -- Куда они?
-- Наверняка к разбитому кораблю.
-- Ну, там они ничего, заслуживающего внимания, не обнаружат, разве что
ЕСУОА на авиетках, хотя она им мало поможет в дальнейшем.
-- А процессоры? -- отчаянно встрепенулась Тиа, -- они...
-- Они давно уничтожены, лично расстреливал с пулеметов.
-- База... -- шепотом произнес я. На всех экранах база кронов медленно
поворачивалась в пространстве. Она представляла собой невероятных размеров
полый цилиндр, вернее основная ее часть. От цилиндра, хаотически на первый
взгляд, отростками ощетинились в космос различного вида конструкции, мы не
имели понятия, для чего они предназначены. Весь корпус базы переливался
многочисленными огнями, вокруг маленькими бусинками мелькали летательные
аппараты. Армян дал увеличение на своем экране.
-- Да ведь это их лихтеры, -- в его голосе слышались нотки неподдельного
удивления. Видимо он понял, как была права Тиа, сказав, что базу невозможно
уничтожить с противометеоритных пушек нашего корабля, -- слушай, Маэстро,
она больше нашего звездолета раз в сто!
-- Если брать по длине и объему, -- перебила его Тиа, -- то в 567 и 340
соответственно.
Армян присвистнул, база приближалась, она неумолимо увеличивалась,
росла в размерах, постепенно закрывая все пространство вокруг.
-- Стоп! -- крикнула Тиа -- они остановились.
-- Вижу, -- я перевел рычаги назад, заставляя корабль остановиться, --
Во, оторвались. Не иначе к нам, -- я кивнул на два лихтера, устремившихся от
базы в нашу сторону.
-- Думаю, встретить их надо в нижнем ангаре, в скафандрах и сразу
выложить, что при малейшей попытке насилия относительно нас, мы взорвем
установку.
-- Ты права, -- я поднялся, корабль замер на месте. -- Пошли, мы успеем
натянуть скафандры и открыть им заслонки. Интересно, сколько капсул они
пошлют за нами?
-- Садимся только вместе, -- Армян направился к выходу, -- Ну что вы
там, примерзли что ли?
Довольно быстро мы достигли ангара с авиетками и, помогая друг другу,
влезли в скафандры, Армян подошел к стене и утопил кнопку. Тяжелые
бронированные заслонки стали медленно открываться. Прямо перед нами замер
кроновский лихтер, жерла его пушек смотрели нам в лицо.
-- Если он сейчас пальнет... -- Армян озабоченно покачал головой, -- я
сомневаюсь, что мы успеем уничтожить установку.
Я покрепче сжал свой излучатель, держа большой палец на нужной кнопке,
но кроны не собирались стрелять. Едва расстояние между заслонками стало
достаточно большим, как сразу шесть капсул вывалилось из брюха лихтера и
устремилось к нам. Мы отступили, давая им место для посадки.
-- Ну прямо мирная идиллия, -- не вытерпел Армян, -- обмен опытом в
межзвездных перелетах, конгресс своего рода.
-- Заткнись, и так тошно! Тиа, сейчас они будут здесь, ты можешь
заложить в их мозги наш словарь прямо, когда они сядут?
-- Нет, в скафандрах это не сделать, нужен прямой контакт.
Капсулы садились одна за другой, громко клацая по металлическому полу.
Пламя, рвущееся из их хвостов, сразу исчезало. Когда последняя, шестая по
счету, оказалась в ангаре, шесть колпаков откинулись одновременно.
-- Сейчас полезут, -- Армян непроизвольно отступил назад, -- может взять
комплекс?
-- Теперь поздно, не дергайся. У них вон у каждого лазеры в руках.
Громадные кроны вышли из капсул и нестройной толпой встали перед нами.
Видимо, они переговаривались между собой, но их общение велось почти на
ультразвуке, наши приемники едва улавливали тонкие посвистывания. Кроны
стояли, словно не зная, что же им делать дальше, мы тоже стояли, а Армян
продолжал рассуждать.
-- Да, таких с одного удара не завалишь. А если они захотят нас связать?
Улавливаешь, Маэстро? Ты покрепче держи излучатель, если они попытаются
возникать -- взрывай установку к чертовой матери, а я дам им порцию из
излучателя. Пока они будут валяться, успеешь добежать до авиетки и сразу
всей ЕСУОА сначала по капсулам, потом по лихтеру.
-- Не выйдет, -- сказала Тиа, -- излучатели не действуют на кронов.
-- Как так? -- искренне удивился Армян.
-- Они научились противится, не знаю как, это их тайна.
Армян пожал плечами, больше ничего вразумительного он предложить не
мог. Кроны продолжали торчать на месте. Положение складывалось немного
комичным. Сейчас мы не могли объяснить кронам, что один неверный шаг и
установка будет взорвана. Но и кроны не имели возможности сказать нам
что-либо вразумительное. Наконец, один из них нерешительно шагнул вперед и
снова встал.
-- Болван, -- пока Армян мог говорить все что угодно, они его не
слышали. Он вдруг молча направился к ним и я испугался всерьез. Любая из
сторон могла допустить ошибку, которая окажется роковой. Тем более такая
"сторона" как Армян. Но пока кроны не предпринимали никаких действий.
Армян встал прямо перед ними, он казался невероятно маленьким, и уткнув
руки в бока, нагло прошелся перед их строем.
-- Маэстро, по моему они и впрямь тугодумы. Немудрено, что они до сих
пор летают на каракатицах, вместо настоящих кораблей, -- Он смело раздвинул
в стороны двоих кронов и подошел к капсуле, -- Э-эх! Была не была! -- И
Армян, уцепившись за кромку ее кабины, залез внутрь. -- Тиа, Маэстро,
давайте сюда, а то они так и не додумаются покатать нас, а я горю желанием
посмотреть, что представляет из себя их база внутри.
-- Идем, -- я взял Тиа за руку. Кроны послушно расступились, пропуская
нас. Я помог Тиа забраться в капсулу и мы вдвоем запросто уместились в одном
кресле. Только теперь краны поняли, в чем дело, они стали быстро
рассаживаться по капсулам, в нашу залезли еще двое. Один захлопнул колпак,
другой взялся за рычаги, но Армян деловито похлопал его по плечу,
убедительно показывая жестами, что наша капсула должна вылететь последней. И
тут...
Я непонимающе уставился на крона, он кивнул! Кивнул в знак согласия! Он
отпустил рычаги и откинулся на спинку.
-- Тиа, ты понимаешь что-нибудь? -- она сидела как истукан, наверное,
согласие врага поразило ее также как и меня, -- Тиа, очнись!
Капсулы, одна за другой, стартовали в пространство, когда
предпоследняя, выбросов сноп огня, выскочила из ангара, крон снова взялся за
рычаги. Легкая дрожь прошла по корпусу аппарата, и расположившийся вблизи
лихтер понесся нам навстречу. Наконец, Тиа пришла в себя, она тревожно
оглянулась и, поднеся излучатель к глазам, набрала на нем комбинацию.
Заслонки послушно стали закрываться. Теперь мы были спокойны за
неприкосновенность нашего корабля.
-- На каком расстоянии действует излучатель?
-- Практически на любом. Конечно, не дальше 200 световых лет.
-- А если они захотят проникнуть через обшивку?
-- Она прочна, к тому же излучатель даст немедленный сигнал о
несанкционированной попытке проникнуть в корабль.
Я удовлетворенно кивнул.
-- Маэстро, но мы летим не в их лихтер, -- вскрикнул Армян, затем он
тронул крона и жестом указал на лихтер, откуда стартовали капсулы. Крон
замотал подобием головы и протянул руку вперед, указывая на базу. --
Понятно, нас сразу везут на пышную встречу. Сейчас будет организован
небольшой банкет в честь прибытия землян и реалов и я, наконец, получу
возможность нализаться как свинья, впервые за пятьсот лет. Ты не соскучился
по выпивке. Маэстро?
Я угрюмо молчал. База кранов постепенно приближалась, теперь она
закрывала все пространство впереди, ее стального цвета бок скупо отражал
лучи оранжевого светила системы кронов. С боков пристроилась еще пара
капсул, кроны из них с интересом поглядывали в нашу сторону.
-- Вот любопытные звери, людей что ли не видели?
-- Ты пока порассуждай, -- обратился я к Армяну, -- но смотри, когда Тиа
вобьет им в мозги наш язык, ты свой спрячь поглубже, иначе они из-за него
сразу выпустят нам кишки. В настоящий же момент, каждый час жизни Мне дорог
как золото.
-- К чему такие длинные наставления? Сказал бы сразу -- заткнись, а то
начинаешь тут...
-- Заткнись!
-- Вот. Теперь понятно. -- Армян обиженно умолк.
Между тем впереди раскрылись черные створки и три капсулы влетели в
громадное помещение, залитое ослепительным светом. Все вылезли из аппаратов,
с нетерпением взирая на закрывающиеся ворота. Когда они сомкнулись, кроны
стали снимать скафандры.
-- Снимаем? -- спросил Армян, я кивнул.
Как и на лихтере, дышать на их базе оказалось тяжеловато.
-- Тиа, заложи им словарь.
-- Почему вы полетели за вашим кораблем? -- спросил один из кронов.
-- Все о'кей, они очень мило болтают, -- вместо ответа выдал Армян. --
Хотя мне льстит их невозмутимость. Отличные ребята, особенно когда начинает
сверкать сталь их скелетов.
-- Армян!
-- Да?
-- Ты можешь заткнуться?! Извините, наш друг весьма неуравновешенная
натура, -- обратился я к кронам, -- Что вы решили предпринять по отношению к
нам?
-- Это решит Совет. Сейчас вас проводят в помещение, где вы подождете
его начала. Потом вас пригласят. Теперь следуйте за мной. -- Крон повернулся
и вышел в один из многочисленных проемов, мы послушно двинулись следом.
-- Во детина вымахал, -- снова начал Армян, я наклонился к его уху и
шепотом сказал.
-- Ты самая натуральная скотина. Армян отмахнулся и продолжил
рассуждения.
-- Интересно, они как и теперешние наши собратья тоже станут нас
препарировать? Или их отличие от нас довольно очевидно, чтобы разрешать эти
проблемы хирургическим способом? Эй, приятель! У вас от рождения такой
скелет?
-- Нет, костная система в процессе жизни заменяется на сталь. -- Крон
говорил не оборачиваясь.
-- Какие это дает преимущества?
-- При физических травмах скелет сваривают, нет траты времени на
сращивание костей. Сталь много прочнее, выдерживает усиленные нагрузки.
-- Слушай, Маэстро, я тоже хочу такой скелет! А вы не можете по
знакомству заменить мои кости на сталь?
Крон остановился и удивленно обернулся:
-- Зачем?
-- В совокупности с прибором омолаживания и стальным скелетом, я мог бы
стать заправским суперменом.
-- Я ничего не решаю, решает Совет. Попробуйте поговорить с ним.
-- Понятно. Ты чувствуешь, Тиа, у них тоже культ табеля о рангах.
-- Мы пришли, -- крон толкнул дверь, самую обычную, разве что метра в
три высотой и кивнул, -- заходите.
Мы оказались в просторном помещении, почти пустом, если не считать
нескольких огромных кресел. Армян преспокойно уселся в одно из них, морщась
от слепящего света, и тут он вспомнил:
-- Ого! А где Нисса?!
Мы с Тиа как по команде уставились на крона. Стараясь не терять
самообладания, я спросил:
-- Что с человеком на захваченном вами корабле?
-- Он заблокировал вход. Капсулы давно кружатся вокруг, но створки
постоянно закрыты. Мы не знаем, что с ним вообще и сколько их там.
-- Так, -- я превратился опять в командира, -- Там один человек и нам
нужно, чтобы вы доставили его сюда, к нам.
-- Каким образом?
-- Аналогичным, на капсуле.
-- Я понимаю, -- некое, подобие улыбки пробежало по скрещенным челюстям
крона, -- но как проникнуть в корабль? Как посадить человека в капсулу? Как?
-- Нам нужен передатчик, работающий на частоте наших приемников. У вас
есть такой?
-- Да, ведь мы следим за вашими кораблями.
-- Мне он нужен немедленно. Я свяжусь с кораблем и вы заберете с него
нашего человека.
-- Хорошо, -- крон кивнул и удалился.
-- Интересно, что решит Совет?
-- Я заранее знаю, что он решит, -- ответила Тиа,-- Они предложат нам
жизнь в обмен на энергетическую установку и двигатели нашего корабля. Нам
помогут починить выведенный из строя корабль Ниссы и отпустят восвояси.
-- Они могут держать слово?
-- Не знаю, но, получив установку, мы будем им не нужны. А жизнь четырех
людей, она слишком мала, чтобы нарушать слово, когда появится возможность
уничтожать нас тысячами с помощью построенных по нашему проекту кораблей и
оснащения их более мощным вооружением.
-- Вы от меня этого не дождетесь, господин Гадюкин! -- продекламировал
Армян.
-- Что? -- не поняла Тиа.
-- Это я себе.
Дверь в помещение открылась и в комнату вошел знакомый нам крон, держа
в руках небольшой (для него, конечно) ящичек с рядами блестящих кнопок.
-- Вот, -- он поставил его на пол, -- здесь набирается нужная частота,
тут вызов. Говорить сюда, слушать отсюда. -- Он выпрямился и замер. Армян
тут же беспардонно выложил.
-- Ну все, теперь можешь отчаливать. Прыгайте в капсулы и дуйте к
кораблю, створки у него будут дружески открыты.
Крон молча удалился, мы с Армяном мгновенно прилипли к ящичку и стали
клацать рядом рычагов, набирая нужную частоту. Я еще заканчивал, орудуя на
последних цифрах, а Армян уже поднес к губам микрофон:
-- Нисса, как меня слышишь?
-- Армян, я еще не набрал.
-- Так шевелись!
-- 3наешь что, -- я вскочил, -- набирай сам.
-- Ладно, ладно, не горячись, тебе пустяки остались. И потом я всегда
забываю последние числа. -- Он терпеливо подождал окончания настройки,--
Нисса!
-- Слышу вас! Вы живы!
-- Еще как! Лопаемся от жизненной энергии.
-- Я видела, вы прилетели за мной. Зачем? Вы не имели права такое
совершать.
-- Мы не вы, мы земляне и плевали на ваши уставы и инструкции. По земным
меркам жизнь человека дороже любой машины. Кстати, не вздумай взрывать
установку, настрой на нее излучатель, но не думай взрывать.
-- Почему?
-- Она нам еще пригодится, но теперь о главном. Сейчас к тебе прилетят
капсулы с кронами. Ты спокойно оденешь скафандр и сядешь в любую капсулы.
Они доставят тебя к нам. Здесь, на месте, мы детально обдумаем нашу
дальнейшую политику и решим, что делать, когда соберется их Совет. Но пока
целы двигатели наших кораблей, чаша весов на нашей стороне.
-- Я вижу, они подлетают.
-- Не теряй, пожалуйста, времени, остальное договорим здесь.
Сон про то, как выйду,
Как замок мой снимут,
Как мою гитару отдадут.
Кто меня там встретит,
Как меня обнимут,
И какие песни, мне споют?
Заседание Совета кронов продолжалось четвертый час. Я совершенно одурел
от тяжелой атмосферы, жары и усталости, с безразличием воспринимая споры Тиа
и Ниссы с Советом кронов. Мне хотелось одного, лечь и поспать. Тонизирующие
шарики давно перестали оказывать действие на мой организм. Что касается
Армяна, то он попросту отупел от количества выкуренных сигарет, его лицо
посерело и приобрело нездоровый оттенок.
В принципе спор сводился к одному: краны утверждали, что реалы напали
на них первыми, и именно они развязали войну. Тиа и Нисса утверждали
обратное и винили во всем кронов. Если я сначала заинтересованно
прислушивался к этим баталиям, а Армян принимал в них самое деятельное
участие, то теперь и он и я отошли от бесполезных дебатов. Тем не менее в
моей голове четко отпечатались высказывания кронов о начале войны. Вкратце
их можно выразить следующим обивном.
Цивилизация кронов оказалась много старше цивилизации реалов. Когда
реалы разлетались на своих старых кораблях по своей галактике, кроны уже
довольно обширно проводили исследование и заселение свой. Они оставались
наблюдателями, следя, как реалы открыли секрет подпространственной связи,
как они строили корабли с энергетическими установками, как, они начали
плотно осваивать просторы вселенной. Беспокойство к кронам пришло много
позже, когда реалы стали стихийно распространяться по вселенной. Честь
кронов оказалась задетой, но, несмотря на все попытки их ученых, они не
могли построить аналогов кораблей реалов и постепенно далеко отстали от них
в этой Области.
Все началось с системы Зюнда, где кроны обнаружили восемь планет
пригодных для жизни. По составу атмосферы и по многим другим признакам
система дольше благоприятствовала образованию там колонии кронов и их
корабли - лихтеры первыми достигли Зюнда. Но буквально через несколько лет в
Зюнде появился корабль реалов. В то время они достаточно остро испытывали
дефицит в пригодных для колонизации системах. Реалы вошли в контакт с
кронами, это был их первый контакт, и, потребовали, как минимум, три планеты
для себя. Кроны согласились, ни взамен поставили условие передачи им секрета
энергетической установки, на что реалы ответили безоговорочным отказом.
Кроны в свою очередь предложили реалам культурно "убраться" из их системы.
Но, не взирая ни на что, реалы произвели высадку на три планеты системы
Зюнда. Конфликт зрел, ширился, пока, наконец, на одной из планет, где
высадились реалы, не вспыхнула война. Инцидент быстро перерос в космос, где
50 лихтеров кронов, несмотря на слабое тогда вооружение, имели бесспорный
перевес над одним кораблем реалов. Итог оказался печальным. 22 уничтоженных
лихтера и, естественно, звездолет реалов. Затем реалы, оставшиеся на
планетах, были уничтожены в кратчайший срок.
Однако Совет кронов понимал, что война, если она действительно
разразится, для кронов окажется невыгодной, ибо великолепные звездолеты
противника несомненно одержат быструю и убедительную победу. Совет снарядил
экспедицию на базу реалов из десяти кораблей-лихтеров, кроны сразу хотели
уладить конфликт на Зюнде. С учетом их маленькой скорости, плохой
оснащенности, к границам базы смогли прибыть восемь лихтеров, один по
непонятным причинам взорвался, второй погиб от метеорита. К тому же, жизнь
кронов равнялась 800--900 земным годам и пока проходил полет на лихтерах
сменилось три поколения. Кроны не имели приборов омолаживания и могли
полагаться только на себя.
При подлете к базе навстречу лихтерам устремилась целая армада кораблей
реалов. Бой оказался коротким, вернее, его не было. Лихтеры расстреляли в
упор, жестоко и безжалостно. Но кроны успели передать сообщение об
уничтожении на свою базу по подпространственной связи, в то время уже
открытой ими. После этого мир между кронами и реалами установить было
невозможно.
Кроны, несмотря на все попытки открыть секрет энергетических установок,
так и не смогли этого сделать.
Тогда их мысли пошли по другому пути, ибо в это время корабли реалов
нагло бороздили их галактику, т. к. она была ближайшей соседкой галактики
реалов. Кроны пытались отстоять свои исконные владения, они боролись на
своих маломощных лихтерах, но в большинстве своем погибали. Скорость
снарядов гравитации и аннигиляции была много меньше скорости кораблей реалов
и те легко уклонялись от них, производя ответными выстрелами грандиозные
потери в рядах кронов.
Цивилизация кронов оказалась на пороге гибели. Изобретение сложнейшей
аппаратуры, способной, на время выводить из строя энергетические установки
кораблей реалом, явилось тем спасением, которое хоть на некоторое время
могло оградить их галактику от непрошеных завоевателей. Но даже после этого,
реалы научились быстро проскальзывать через их владения и даже набирались
наглости производить исследования планет в их галактике. Для остановки
очередного корабля реалов, требовалось огромное количество энергии, потом
некоторый отрезок времени реалы достаточно уверенно могли проскальзывать
мимо кронов.
В дальнейшем обе цивилизации усовершенствовали свои достижения. Кроны
-- разрушитель установки, реалы -- сами корабли. Зыбкое равновесие в силах
нарушили мы с Армяном, дав дерзкий бой лихтерам кронов и применив осевое
вращение. После этого кроны испугались всерьез, осознав, что если в
ближайшем будущем мир между ними и реалами не будет восстановлен, они
обречены. Потому они и захватили корабль Ниссы, а не уничтожили его, как
делали это с остальными.
В самом начале Совет кронов предложил нам жизнь взамен одного из наших
кораблей, на что мы единодушно ответили отказом, а Армян нагло рассмеялся им
в лица. Конечно, мне хотелось жить, но именно тогда я понял, что иногда долг
бывает дороже жизни. Тогда последовало второе предложение -- совместная
экспедиция на базу реалов на наших кораблях. Мы были согласны и даже больше,
чем кроны, но в деталях Тиа и Нисса уперлись и гнули свою линию, а кроны не
желали отступать от своей. Именно в тот момент на меня нашло одуряющее
безразличие. Я слышал препирательства кронов и реалов, но не вникал в его
суть.
-- Армян, дай закурить. Я сейчас окончательно обалдею.
-- На, -- протянул он мне сигарету, -- что касается меня, я обалдел часа
два назад. Видимо, наши девчата более легко переносят атмосферу на станции.
-- Вполне возможно, -- я затянулся, -- кстати, ты веришь кронам?
-- Я? Ты знаешь нет, не верю. Хотя и сомневаться в их правдивости
оснований нет. На словах у них все гладко, но как было на самом деле? Ведь
ни Тиа, ни Нисса сами не знают толком. Им могли просто вбить в голову, что
кроны напали первыми, сам знаешь, ведь у нас на Земле история тоже
искажается, -- Армян поднялся.
-- Ты куда?
-- Надоело слушать их болтовню. Замкнутый круг, никто не хочет
соглашаться. Я его сейчас разорву.
-- Эй! Не дури!
-- А-аа, -- Армян махнул рукой и громко захлопал в ладоши, весь Совет
удивленно воззрился на него, -- Значит так. Или вы принимаете то, что я
говорю, или мы взрываем прямо сейчас установки кораблей и можете рвать нас
хоть на кусочки незамедлительно. Мы согласны совершить совместный полет к
базе реалов. Полетим на двух кораблях. Один полностью отдается вам, кронам,
второй нам. Не волнуйтесь, -- Армян махнул рукой в сторону привставшего с
места крона, -- на нашем корабле мы согласны иметь десять ваших
представителей для контроля над нашими действиями. Но если корабль с кронами
сделает попытку скрыться, мы уничтожаем его установку, если что-либо,
противоречащее условиям договора, сделаем мы, группа контроля над нами
уничтожает нас. Все до безобразия просто и понятно. Установку, разрушенную
вашими аппаратами, чиним мы вчетвером. Это не долго, пару месяцев. Потом
производим комплектование экипажей и вылетаем. Договариваться о мире будем
на базе реалов, от нас требуется лишь доставить вашу делегацию на эту базу.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Сейчас вы доставляете нас
на корабль, где мы немедленно приступаем к ремонту установки.
-- Но...
-- Никаких "но"! Или, или. Третьего не дано. Тиа, они еще думают.
Взрывай, к черту, установки!
-- Нет, мы согласны, -- в несколько голосов крикнул Совет. Чувство
глубокого. удовлетворения расплылось на лице Армяна.
Объявление в аэропорту: -- Граждане с билетами на рейс 4875 до Москвы,
просьба уйти из аэропорта...
Шел восьмой месяц полета к системе реалов. Мы шли на двух кораблях. На
одном из них, кроме нас, находилось еще двенадцать кронов, экипаж второго
состоял полностью из кронов, всего 457 человек. Нисса не выпускала из рук
излучатель, настроенный на частоту волны уничтожения установки второго
корабля. При малейшем подозрении мы могли в любой момент вывести из строя
установку, кроны также в любой момент могли "вывести из строя нас". Правда,
некоторые меры предосторожности были приняты и той и другой стороной. Мы
держали Ниссу в закрытом, недоступном для кронов помещении, охраняя ее денно
и нощно, кроны полностью контролировали наши действия. Мы шпионили друг за
другом, как две враждующие державы, впрочем, так оно и было на самом деле. И
вот тогда Тиа задала Армяну именно тот вопрос, который я задавал ему на
Совете кронов.
-- Ты веришь им?
Армян ухмыльнулся и, не задумываясь, ответил:
-- Ни на йоту- Мне кажется, что мы все дальше и дальше втягиваемся в
грязную игру, итог которой может быть весьма печальный и не только для нас,
а для всей цивилизации реалов. Кроны не такие простаки, какими желают
казаться, они гораздо хитрее и опасней и я не берусь сказать, что они могут
выкинуть уже завтра, через час, минуту. И не забывай, выиграв в звездном
сражении три полете к "Н-3", мы окончательно дали им понять, что можем с
успехом противостоять им. Они сейчас доведены до крайности. Лично я, на их
месте, приложил бы максимум усилий, чтобы овладеть кораблями и повернуть их
назад, на их базу. А мы являемся весьма зыбким препятствием на их пути,
зыбким и ненадежным. В конечном счете их сдерживают два излучателя, Ниссы и
Маэстро, достаточно завладеть одним из них и... Поверь, они смогут отлично
обойтись и одним кораблем, но уже скоро армады вновь отстроенных и
оснащенных сокрушительным усовершенствованным вооружением звездолетов
отправятся в просторы вселенной, а дальше нетрудно представить последствия.
Тиа затравленно посмотрела на меня. Если до настоящего момента она
сомневалась в чем-то, то теперь откровения Армяна довели ее до крайности.
Стараясь успокоить ее, я принял как можно более непринужденную позу.
-- Тиа, говори. Я вижу, у тебя имеется план. Ты ведь предпочитаешь
действовать наверняка и не хочешь рисковать установками. Так?
-- Так, я... -- она закусила губу.
-- Ну говори, говори. Мы слушаем! -- я не сдержался и заерзал от
нетерпения.
-- Хорошо. Я расскажу вам то, что до настоящего времени вы, земляне не
знали. Каждый из членов экипажа, один раз за всю жизнь имеет право выйти на
прямой контакт с Главным Компьютером базы реалов, но только один раз в
жизни...
-- Но чем он может нам помочь, ваш компьютер?
-- В него закладываются абсолютно все данные, все что происходит во
вселенной, даже самые мелочи и наша неудача на планете звезды Н-3 через
компьютер кораблей уже заложена в его память. Но самое главное -- все данные
закладываются реально, без малейших прикрас и искажений. Члены Совета
Безопасности реалов, любой из реалов, может только раз воспользоваться
памятью компьютера. Потому капитаны кораблей могут при прибытии на нашу базу
как угодно искажать реальный ход событий, произошедших в полете, все равно
никто из Совета не решиться потерять право использования памяти компьютера,
ведь оно дается единожды. Капитаны могут делать себя героями, идти вверх по
служебной лестнице, занимать высочайшие посты, но они знают заранее -- никто
не спросит компьютер, никто не решится потерять свое право. Много проще дать
человеку повышение, чем воспользоваться компьютером. Многие реалы за всю
жизнь ни разу не используют его, так и погибая, ведь никто не знает, когда
именно настанет тот миг, когда действительно необходимо использовать свое
право.
-- Значит, получается, запроси мы компьютер о загадке проклятой планеты
и мы, возможно, получили бы спасительный ответ?
-- Да!
-- Черт возьми! В экипаже столько людей, Первый мог приказать любому
использовать свое право и воспользоваться компьютером!
-- Это единственное, что не может приказать никто. А заставить реала
потерять свой шанс... это невозможно.
-- Идиотские понятия.
-- Именно так гарантируется реальность закладки событий в память
компьютера. И потому никто не может исказить ход истории не может исказить
ничего, что происходит или когда-либо происходило во вселенной. В противном
случае в компьютер закладывались бы ложные данные и потомки могли бы
проклянуть нас, лишившись настоящей истории жизни реалов.
-- Стоп! -- рявкнул Армян, -- я кажется понял. Ты хочешь воспользоваться
своим правом и выяснить, кто же в действительности развязал войну?!
-- Да!
-- Так давай я сам спрошу компьютер, мне нисколько не жалко этого права.
-- Нет, Совет еще не принял вас в подданные, это произойдет лишь после
его личного знакомства с вами, а до того момента компьютер не ответит вам, в
нем нет ваших кодовых обозначений и паролей.
-- Но почему ты не сделала этого раньше? -- я снова вступил в разговор.
-- Общение с компьютером происходит через подпространственную связь, а
она возможна при наличии в некоторых пределах "черной дыры". Два часа назад
мы влетели в область "черной дыры", а еще через три из нее выйдем и до самой
базы потеряем связь. Вот почему такая поспешность.
-- Хорошо, но как мы свяжемся с компьютером? Стоит выйти из этой комнаты
и мы моментально попадаем под неусыпный контроль кронов.
-- Ну это очень просто, -- вмешался Армян, -- при помощи любого из
излучателей мы приоткроем створки нижнего ангара авиеток. Корабль сам
моментально обнаружит неисправность и попытается ее устранить. Но держа
кнопку на излучателе утопленной постоянно, мы не дадим кораблю простор
действий и он подаст сигнал общей тревоги, выдаст данные на все дисплеи в
отсеках о разгерметизации и включит одновременно звуковую и световую
сигнализацию. Даю гарантию, на кронов это подействует впечатляюще, ведь они
не разберутся что к чему и станут как остолопы искать нас, дабы выяснить
причину аварии. Вот тут и появляюсь я. Я сам бегу к ним с вытаращенными от
ужаса глазами, не волнуйтесь у меня получится, и ору на ходу что-то
бессвязное, из чего кроны понимают, что произошла разгерметизация корабля и
вскоре он развалится. Еще я добавлю, что бегу устранять неисправность и что
одному мне не справится, нужно минимум человек сорок. Кроны сами
останавливают наш и второй корабль и вызывают с него помощь. Дальше мы
одеваемся в скафандры, заметьте, на все это нужно время, и врываемся в
ангар. Там под моим руководством кроны вскрывают ряд панелей, натыкаются на
миллионы проводов и начинают искать неполадку. Естественно, волнуются и у
них ничего не выходит. Они с остервенением ждут подмоги со второго корабля,
ибо самим прозвонить миллионы проводов им не по силам.
Пока эта кампания занята поиском "неисправности". Тиа спокойно
проникает в центр управления полетом и запрашивает свой компьютер. Когда
связь состоится, она прибегает в ангар, где идет напряженнейшая работа по
поиску неполадки и дает знать мне, что все о'кей.
Я отпускаю кнопку на излучателе, корабль облегченно и спокойно
вздыхает, потому как пронесло, и сам закрывает створки. Ну, тут естественно,
бурная радость кронов и наша с Тиа. Мы обнимаемся, пляшем и хлопаем в
ладоши. Кроны выражают радость по поводу чудесного спасения собственными,
принятыми у них методами. Под нашим контролем прибывшая к нам на помощь
группа с другого корабля отчаливает обратно, ибо по условиям контракта на
нашем корабле не может находиться более двенадцати кронов, а мы с Тиа
прибываем к вам. Вы никуда не уходите, не суетитесь, а только покрепче
сжимаете в руках излучатели, готовясь в любой момент взорвать установки
обоих кораблей. Ведь если кроны нас заподозрят в обмане, то прикончат сразу
и не задумываясь. Когда мы собираемся снова вместе, то становится ясным кто
развязал войну первым. Если реалы, то мы продолжаем полет, не делая кронам
никаких каверз. Но если кроны... Нам придется попотеть, чтобы очистить
корабль от этой заразы. Вроде все, -- Армян обвел нас торжественным
взглядом, видимо до глубины души поражаясь своему же уму.
-- Да, Армян, ты гений, -- я похлопал его по плечу и подтолкнул к
выходу. -- Ну, давай, выходи и действуй, а Тиа посмотрит, что ей скажет
компьютер.
-- С богом, -- сказал Армян сам себе и вышел за дверь. Через минут
десять по кораблю пронесся заунывный вой общей тревоги. К нему примешивалось
раздражение самого корабля, который силился и почему-то не мог захлопнуть
проклятые створки, хотя все системы сигнализировали о полной исправности.
По нашим следам пыль да ветер несется,
Спасибо друзьям, что я здесь не один,
Погибнуть иль нет в этой схватке придется,
На то я и русский и я дворянин.
Дрожащими руками я держал портянку с данными Главного Компьютера базы
реалов. Буквы и цифры прыгали перед глазами, я никак не мог сосредоточиться
и оторопело пытался разобраться в разделе, где Главный Компьютер производил
анализ запроса Тиа, разбирался в том, действительно ли она в первый раз
воспользовалась своим правом и является ли она реалкой.
-- Да ты не то смотришь, здесь читай! -- Армян раздраженно ткнул пальцем
в середину текста.
Я быстро откинул от себя около трех метров бумаги и жадно впился в
указанное место взглядом, урывками выхватывая из напечатанного, удивительно
конкретную и отрезвляющую информацию.
... год 567427430-й до н. вр. Открытие реалами системы Зюнда. ... год
567427429-й н. вр. Начало освоения трех плачет с номерами.................
далее перечислялись номера планет, характерные особенности климата каждой из
них и прочая ерунда...... год тот же, неспособность выбрать место, гибель
2-й исследовательской группы на плачете No КН 30089 (причины --
землетрясение и оползень, накрывший базу размещения. 9 баллов). Год тот же,
приказ командира 67-й группы об исследовании бурых "диаграмм" (растений или
животных не выяснено). Гибель от "диаграмм" 14 членов экспедиции....... еще
строчек пятьдесят занимали перечисления тех или иных групп и отдельных
людей, приводились анализы их гибели, либо по просчетам командования, либо
по природным явлениям, либо по неизвестной причине.......... Год 567427402
до н. вр. Появление в системе Зюнда 50 лихтеров кронов. Предъявлен
ультиматум покинуть систему ввиду ее нахождения в галактике кронов или
открытия секрета энергетических установок. Отказ реалов. Начало войны: атака
корабля реалов 20 лихтерами кронов. Высадка на три исследуемые планеты
десанта остальных 30 лихтеров. Полное уничтожение корабля реалов и всех
колонизаторов, за исключением группы под командованием 18-го с корабля No
06789. Корабль отправлен на базу за людскими и техническими ресурсами.
Сопротивление кронам группы под командованием 18-го до...
-- Что это ты читаеши?
Я испуганно вздрогнул, бумага выпала из рук и как в кошмарном сне я
увидел стоящего в дверях крона, он презрительно улыбался своими уродливым
челюстями.
-- Так что там написано? -- повторил он свой вопрос.
-- Ты нарушаешь договор, заходя в это помещение, -- спокойно возразил
ему Армян судорожно пытаясь удержать пальцы Ниссы, старавшиеся утопить
кнопку уничтожения установки на кроновском звездолете -- Я попрошу тебя
немедленно удалиться, последствия могут оказаться весьма неприятными для вас
и для нас.
-- Я согласен, но дело в том, что пока мы занимались ремонтом корабля,
кто-то из вас проникал в центр управления полетом и находился там около
получаса. Я не знаю, кто именно и для какой цели, но датчики, установленные
нами, зафиксировали несанкционированный доступ в центр, а показания прибора
расхода и потребления энергии стали на три деления меньше. Я далек от мысли,
что вы ведете нечестную игру, но что было, то было. От этого никуда не
уйдешь. Потому я и хочу прочитать вон тот листок, ведь расходоваться энергия
могла только на передачу определенного сообщения. Черная дыра рядом, а ведь
мы тоже пользуемся подпространственной связью и знаем как это делается. Вы
связались со своей базой, это ясно и просто. Все дальнейшие действия зависят
от того, какой вы получили от нее приказ. Не пытайтесь меня вывести ив
строя, у вас нет оружия, договор предусмотрел и это, а с вами четверыми я
запросто справлюсь один, даже не применяя вот это, -- крон поиграл лазерным
автоматом, -- только нет необходимости заранее уничтожать установки, ведь я
еще не прочитал текст.
-- Поверь мне, мы связывались не с базой, -- Армян говорил правду, мы
связывались с компьютером, но он говорил слишком спокойно, а крон на беду не
знал характера Армяна, не знал, что если тот говорит спокойно, определенная
каверза уже сидит в его мозгу. -- Но если тебе интересно, можешь прочесть.
Маэстро, отдай ему листок. Отдай, отдай. Не волнуйся, все о'кей.
Я нагнулся и, собрав с пола длинный лоскут испечатанной бумаги,
свергнул ее в трубочку и протянул крону. Тот оперся о край двери и быстро
пробежал глазами несколько строк. Но начало, содержащее анализ истинности
запроса Тиа, ничего сильнодействующего на крона не произвело.
-- Интересно, значит вы запросили свой компьютер, но что это может вам
дать?
Крон явно не знал об истинности информации, заложенной в компьютер
реалов. По мере углубления в текст он становился все более серьезным и
практически утратил контроль над нами. Вскоре подобие бровей резко сошлось у
него на переносице, видимо он добрался до начала конфликта и в этот момент
прозвучал выстрел...
Пуля, дико взвизгнув, отбросила лазерный автомат крона далеко в
сторону, вскользь отрикошетила мне по лбу, содрав изрядный лоскут кожи и
впилась в мягкую переборку.
-- Привет, -- зло и тихо сказал Армян, сжимая в руке блестящий пистолет
радиста. И в полный голос:-- От двери, живо! Маэстро, закрой двери, а мы
пока начнем разговор.
Прижав рукавом хлеставшую из раны кровь, я заблокировал двери на
магнитный замок.
-- Армян, ты где взял пистолет?
-- Скажи спасибо, что пуля не срикошетила тебе в глаз, занятная
получилась бы картина. Одноглазый Маэстро и...
-- Болван! Я серьезно, -- я вспылил не на шутку, пожалуй, такой шрам не
исчезнет и за тысячелетие.
-- А пока наши друзья в кавычках пытались отыскать несуществующий
отказ, я успел заглянуть в авиетку. Как я и предполагал, они слишком
увлеклись ремонтом и не обращали на меня никакого внимания. Конечно, мне
хотелось прихватить гравитопулемет или на худой конец комплекс, но спрятать
его под комбинезоном довольно трудно и я остановился на пистолете. Ну ты,
ублюдок, -- Армян обратился к крону, -- цель полета, живо!
-- Вы... вы не станете стрелять?
-- Ну конечно! Цель полета.
-- Выбрать удобный момент, уничтожить вас, захватить один или два
корабля и доставить их на нашу базу.
-- Вот видишь, Тиа, компьютер действительно напичкан правдой, по самые
бакенбарды. Хорошая штука компьютеры, особенно правдивые, как этот.
Как-нибудь мы обязательно выпьем за него, -- палец Армяна стал неторопливо
утапливать курок пистолета, от крона не ускользнуло это едва уловимое
движение, ведь от него зависела жизнь и немудрено, что бдительность крона
подскочила до высших пределов.
-- Не стре... -- сказал крон здесь, а "ляй" докончил перед своим
господом богом. Пуля влетела ему в рот и вышла через затылок, выплеснув на
белый пластик зеленоватую кашу. Но всего этого крон уже не чувствовал. Он
умер, когда она была на полпути -- посредине мозга.
-- Вот и все, -- Армян понюхал дуло пистолета, -- Приятный запах,
приятней дыма от шашлыка, в данный момент, конечно. Хотя я предпочел бы
продырявить ему живот.
-- Зачем?
-- Когда в живот, больнее выходит. За все их злодеяния он как раз
заслужил пулю именно туда. Маэстро, возьми его лазер. Сейчас нам предстоит
потрудиться, их еще одиннадцать на корабле. Нисса, ты можешь грохнуть
установку второго корабля, они там сильно удивятся. Когда я и Маэстро
прикончим остальных, мы разнесем их корабль в клочья из противометеоритной
пушки. Хвала создателю, у нас теперь есть оружие. Давай, Маэстро, слушай мой
план. Все должно произойти быстро и эффективно, но сначала надо завладеть
центром управления, оттуда мы сможем запросто контролировать все помещения
корабля...
Ну, а потом, обернувшись назад,
От впечатлений устав немного,
Ты снова увидишь в любимых глазах
Эту счастливую нашу дорогу.
Дорога эта порой нелегка
И тучи солнце подчас закрывают,
Но голос любимой и друга рука
Пускай же нам в трудном пути помогают.
Я прощался с Армяном. Прощался надолго, возможно, навсегда. Наши пути
расходились, каждый из нас сам выбирал дальнейшую дорогу, свою судьбу. Я с
экипажем в 250 человек направлялся к Земле, где человечество успешно освоило
за те пятьсот с небольшим лет Венеру и Марс и продолжало изучать остальные
планеты солнечной системы. Земляне выдержали экзамен переселения, реалы
ошиблись только в том, что они нашли выход и не стали до конца потрошить
старушку Землю, предпочитая свернуть на ней все вредное производство и
превратить родную планету в цветущий заповедник. На левой стороне груди у
меня красовалась табличка с цифрой 1. Да, Совет произвел меня в командиры
корабля и доверил жизни еще 250 человек, но теперь я сам стал реалом. Мне
предстояло открыть землякам древнейшую загадку, одни ли они во вселенной или
нет и набрать из них экипаж еще в 250 человек, доставив его на базу реалов,
где будет производится их обучение, после которого экипаж, состоящий уже
полностью из землян получит возможность строить в Солнечной системе корабли
с Энергетическими установками и совместно с реалами или самостоятельно
открывать новые миры.
Мой корабль являлся своеобразной "скорой помощью" для землян, которые
наверняка в ближайшем будущем попытаются исследовать Большой космос, и
погубят в этом новом для них деле миллионы жизней. Они получат все готовое и
братство реалов пополнится еще одной цивилизацией.
Что катается Армяна, то он наотрез отказался лететь к Земле, он
направлялся к звезде Н-3 для исследования загадки ее планеты, предпочитая
опасности и жестокость спокойному полету к родной планете. Но сама сущность
Армяна была такой, он не мог не рисковать. Я постучал ногтем по его бирке с
цифрой 2, несмотря на все его заслуги перед реалами, Совет не решился из-за
его взбаломошного характера доверить ему корабль и жизни людей полностью.
-- Значит, это твое окончательное решение?
-- Да, -- Армян грустно кивнул головой, -- чертова планетка вывела меня
из себя и я не успокоюсь, пока не открою ее тайны. Но теперь и реалы
получили иммунитет против ее выходок так что на этот раз ей будет нелегко
расправится с нами.
-- Но ведь ты стал реалом и получил возможность запросить Главный
компьютер, воспользуйся ей и загадка планеты возможно разрешится.
-- Нет, я хочу сам выяснять причины и потом компьютер может не иметь
нужных сведений, а я потеряю возможность спросить его еще раз.
-- Вот видишь, когда у тебя не было такой возможности, ты горел желанием
использовать ее и даже надсмехался над реалами, но только она появилась и
ты, как истинный реал, начинаешь ее беречь.
-- Ничего не поделаешь, в этом гнилая сущность человека, как реала, так
и землянина, а я в душе всегда останусь землянином. Ну вот ты, отдашь свою
возможность? Спроси компьютер за меня.
-- Ну нет.
-- Вот, вот и я не хочу.
-- Послушай, тебя ведь все равно не пустят на планету. Где ты видел,
чтобы Второй участвовал в разведке? Это один из главных пунктов инструкции
реалов.
-- Скажи, когда я скрупулезно выполнял ихнюю белиберду?
-- Довольно часто.
-- Меня заставляли, теперь заставлять буду я.
Мы помолчали.
-- Как у тебя с Ниссой?
-- Порядок. Я пытался отговорить ее лететь к Н-3, но разве женщин можно
в чем-либо убедить?
-- Мне до Земли 500 лет и столько же обратно. Ты исследуешь планету
много раньше. Куда потом? Как и когда мы встретимся?
-- Не знаю. Совет при удачном исходе, конечно, наверняка пошлет наш
корабль к черту на кулички или еще дальше.
-- По-моему дальше не бывает. Армян пропустил мое замечание мимо ушей.
-- Попытайся воздействовать на Совет в убедительной форме после того,
как сдашь землян базе и направить свой корабль по следам нашего. Прозвучал
переливчатый зуммер на излучателе Армяна.
-- Мне пора, Маэстро, Тебя тоже сейчас вызовут, ведь около года, пока мы
не пролетим галактику кронов, нации корабли полетят рядом.
-- Да, наши и еще три корабля, призванные охранять нас и вступить с
кронами в бой.
-- Ну это им легко, оснащенные таким количеством авиеток с усиленной
огневой мощью, они справятся с лихтерами без труда.
-- Но не забывай, они будут гибнуть, для нашего спокойного прохода через
галактику кронов.
-- Нам приходилось трудней, мы были первыми. Ну, я пошел, счастливо.
Прощаться пока не будем, хотя видеть друг друга мы сможем только на экране.
-- Армян резко развернулся и направился к двери.
-- Армян! Подумай насчет Земли, еще не поздно. Он на ходу развел руками-
-- С удовольствием, но сейчас некогда, некогда и все.
Теперь зуммер моего излучателя пропищал сигнал скорого отлета и я
двинулся по тому же коридору, где только что прошел Армян. Процессор базы
быстро доставил меня на корабль, а каплевидная машина -- до пункта
управления. На корабле царила обычная предполетная беготня, десятки людей
занимались своим, давно заученным, делом. С болью в душе я плюхнулся в
кресло и вызвал к себе начальника службы подпространственной связи. Конечно,
отрывать его от работы в такой момент было преступением, но я не мог
позволить просто так погибнуть Армяну и Ниссе, они стали чем-то большим, чем
просто друзья.
-- Номер 14 по вашему вызову прибыл, -- отчеканил начальник службы, едва
появившись на пороге.
-- Значит так, дружок. В ближайшие два часа после отлета, ты представишь
мне всю информацию о нахождении на маршруте нашего следования всех точек
"черных дыр", откуда можно связаться с кораблем No 9653, он направляется для
исследования системы звезды Н-3. Свяжись со своим коллегой на том корабле и
скорректируй все сеансы. Все возможные сеансы, при условии, что "черные
дыры" на маршруте не будут находится в удалении шести месяцев полета от
условной прямой.
-- Но ведь тогда наш полет удлинится на 40--50 лет.
-- Это не имеет значения, я хочу постоянно поддерживать связь с кораблем
No 9653.
-- Есть, но позвольте спросить, для чего это нам.
-- А для того, что если с No 9653 что-либо произойдет, мы наплюем, на
Землю и полетим к Н-3.
-- Но ведь это...
-- С Советом я буду разговаривать сам. Если кто из экипажа боится, пусть
отправляется на базу, я подарю им одну из авиеток. Но повторяю: если с No
9653 что-либо произойдет, мы изменяем маршрут и летим к Н-3.
-- Маэстро! -- на пороге стояла Тиа, -- а ведь время не изменило тебя,
ты все такой же отчаянный, как и пять веков назад.
Я улыбнулся. Нам предстоял долгий полет.
Популярность: 1, Last-modified: Thu, 06 Dec 2001 05:55:18 GmT