-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Утраченное звено". Киев, "Радянский письменник", 1985.
OCR & spellcheck by HarryFan, 2 November 2000
-----------------------------------------------------------------------
За открытым окном качались ветки сирени. Узоры двигались по занавесу, и
мальчику казалось, что за окном ходит его мать. "Белая сирень" - ее
любимые духи.
- Папа, мама вернулась.
Мужчина оторвал взгляд от газеты. Он не прислушался к шагам, не подошел
к окну - только мельком взглянул на часы.
- Тебе показалось, сынок. До конца смены еще полчаса. И двадцать минут
на троллейбус...
Он удобней улегся на тахте и снова уткнулся в газету.
Прошло несколько минут. Отчетливо слышался стук часов, и это было
необычным в комнате, где находился бодрствующий восьмилетний мальчик.
Взрослый повернул к нему голову, увидел, что сын рассматривает картинки в
книжке, и успокоился.
- Папа, в газете написано про Францию?
Удивленная улыбка появилась на лице мужчины:
- Почему тебя заинтересовала Франция?
- Нипочему. О Гавроше там ничего нет?
"Вот оно что. Он прочел книгу о Гавроше", - подумал взрослый,
удовлетворенный собственной проницательностью.
- В газете пишут, в основном, о последних новостях, о том, что делается
в мире сейчас. А Гаврош жил во времена Французской революции. К тому же,
это лицо не настоящее, а вымышленное - из книги Виктора Гюго.
Заложив пальцем прочитанную страницу, мальчик закрыл книгу и взглянул
на обложку.
- Ну и что же, что Гюго. Гаврош все равно жил.
Взрослый приподнялся, опираясь на локоть. На его щеке краснел, как
шрам, отпечаток рубца подушки.
- Не совсем жил, сынок. Как бы это тебе объяснить... Были, конечно,
такие мальчишки. Но Гаврош, каким он показан в книге, жил лишь в
воображении писателя. Гюго его придумал.
Он умолк, считая объяснение исчерпывающим.
- Видишь, как ты сам запутался, папа, - с досадой проговорил мальчик. -
"Жил, но не совсем". Просто ты, слабо разбираешься в некоторых вещах.
"Он повторяет Зоины слова", - подумал мужчина и с некоторым
раздражением произнес:
- Конечно, я ничего не смыслю в истории и книгах. Я никогда не был
мальчишкой и совсем забыл, что яйца должны учить курицу.
- Ты просто забыл, как был мальчишкой, - слова звучали примирительно.
Маленький человек решил, как видно, быть терпеливым и снисходительным,
вспомнив, что его завтра могут не пустить в кино. - А Гаврош жил во
Франции. Там есть еще такой город Париж...
- Столица, - подсказал взрослый.
Мальчик внимательно посмотрел на пол, будто там он мог проверить слова
отца.
- Пусть будет столица, - согласился он. - Но это неважно. Важно, что
там была Коммуна.
Его глаза сузились, напряженно вглядываясь во что-то. Взрослый
посмотрел туда же, но ничего не заметил.
- Этот Гаврош был вовсе не из книги. Он жил в рабочем предместье. А уже
оттуда попал в книгу. Он любил бродить по берегу реки...
- Сены, - подсказал мужчина, но мальчик не слышал его слов.
- Там была каменная лестница, по ней он спускался к самой реке. Его
встречал рыбак с длинными усами и в шляпе, похожей на старую кастрюлю без
ручек...
"Фантазирует, - улыбаясь, думал взрослый. - Но откуда такие
подробности: каменная лестница, старая шляпа с заплатами..."
- По реке плыли груженые суда, - продолжал мальчик, время от времени
поглядывая на одному ему видимую карту с лесом и парками, отчетливо
выделенными узором ковра; с прохладными озерами, притаившимися в
выщербинах паркета. Тень от письменного стола, которая обычно определяла
границы большой, темной и угрюмой страны, сейчас была главной буржуйской
площадью. Тень от ножки торшера обозначала реку.
Это была особая карта, где город в один миг мог превратиться в
государство или в океан, озеро - в дом, река - в улицу или одновременно
быть и рекой и улицей.
- От усатого рыбака Гаврош узнал, что завтра будет бой с главным
буржуйским полком. Гаврош должен был взять свой барабан и просигналить по
кварталам предместья сбор...
"Он все смешал воедино - Гавроша, Парижскую коммуну и маленького
барабанщика", - подумал взрослый, с любопытством прислушиваясь к рассказу
сына.
- И знаешь, папа, он сигналил особо. Его понимали только наши, а враги
ничего не могли разобрать. Кроме одного врага, который притворился нашим.
У него было два глаза - один настоящий, а другой - стеклянный, и два
сердца. Поэтому никто и не мог догадаться.
"Вот кусочек из какой-то сказки", - подумал взрослый.
- Этот шпион предупредил буржуйский полк, и на рассвете начался бой.
Наши построили баррикаду из булыжников, столов и перевернутых карет.
Приготовили много камней. Те, кто был послабее, стреляли из ружей, а
силачи бросали камни. Мальчишки тоже не сидели без дела. Тот, кому не
досталось винтовки, стрелял из рогатки. Но у рогаток была такая резина,
что камень летел, как пуля.
- Подумать только! - не удержался взрослый.
- Буржуйский генерал приказал подвезти пушки. А у защитников баррикады
кончились и патроны, и камни. Что делать? Гаврош, конечно, решил помочь
своим. Он взял сумку и пополз к убитым, чтобы собрать патроны. В него
стреляли, а он не боялся. Даже песню пел. Вот так...
И звонким, прерывающимся голосом мальчик запел:
...Вперед пробивались отряды
Спартаковцев - смелых бойцов...
- А пули свистели рядом. Одна ранила Гавроша...
- Да, да, жалко его. Погиб, как герой, - сказал взрослый.
Зная о впечатлительности сына, он хотел по возможности сократить
печальное место его рассказа.
- Он не тогда погиб, папа, - откликнулся мальчик. - Это в книжке
написано, что погиб, когда собирал патроны. А Гаврош был только ранен. Он
все-таки дотащил сумку до своих, и они дрались еще целых шесть часов.
Баррикада была почти разрушена, в живых остались только командир и Гаврош.
А враги были уже совсем близко. Командир свернул знамя и сказал Гаврошу:
"Возьми его и убегай. А я задержу их. Знамя надо спасти". Тогда из-за
развалин баррикады поднялся шпион с разными глазами. Все думали, что он
мертвый, но пуля пробила у него только одно сердце, и он притворился
неживым. И вот он взял свой пистолет и выстрелил в спину командиру. А
потом бросился за Гаврошем. Гаврош бегал быстрее, но его окружили солдаты.
А если тебя окружили, то не убежишь. Гаврош выстрелил в шпиона, но он не
знал, куда целить, в какое сердце. И попал не в то. Шпион продолжал
бежать. Гаврош снова выстрелил и снова попал не в то сердце. А враги уже
рядом. Они окружают его со всех сторон, хотят отнять знамя. Сейчас он
погибнет...
Глаза мальчика округлились от ужаса, губы дергались, будто он сейчас
заплачет.
Взрослый встал с тахты и положил руку ему на плечо:
- Ну, не надо так переживать, малыш. В конце концов, это только книжка,
и в ней описаны очень давние события.
Мальчик вдруг сбросил руку отца с плеча и, всматриваясь вдаль,
закричал:
- Давай мне знамя, Гаврош, давай знамя, я спрячу!
Взрослый прижал его к себе, гладил по волосам, что-то бормотал
успокоительное.
В этот миг в открытое окно влетел какой-то сверток, упал на пол.
Мужчина быстро подошел к окну, отодвинул занавес и выглянул. Никого не
было.
Когда он обернулся, мальчик прижимал к груди сверток.
- Ну что там такое? - недоуменно спросил мужчина.
- Он успел! - торжествующе воскликнул мальчик и развернул сверток.
Это было пробитое пулями красное знамя...
Популярность: 1, Last-modified: Sun, 05 Nov 2000 06:04:41 GmT