---------------------------------------------------------------
© Copyright Евгений Н. Кукаркин, 1994-1998
E-mail: [email protected]
Home page: http://people.weekend.ru/kukarkin/
---------------------------------------------------------------
Август. 1991г. Россия. г.Санкт-Петербург.
- Ты поедешь на встречу не один, а с Лилией. - сказал мне шеф.
Лилия - новая секретарша шефа, работает третий месяц. Крепкая, с
соблазнительными формами девица, где- то двадцати шести лет, с
привлекательным лицом и дурацкой челкой, наброшенной на глаза. Самое
выразительное, это ее длинные, пушистые ресницы. Сейчас ее глаза прикрыты
ими, но я знаю- она настороженно смотрит на меня, ожидая реакции на
сообщение шефа.
- Зачем с ней?
- Ее задача- познакомить тебя с ними и обеспечить твое прикрытие.
- Хорошие у нее знакомые, - и я вижу, как дрогнули ресницы Лилии.
Я знаю, она здесь боится только меня. Ей не страшен шеф. За три месяца,
она своим характером подмяла моего "свирепого" шефа.
- О своей задаче ты имеешь представление, - продолжал шеф, - Но там
знают о тебе почти все, у них хорошо поставлена информация, поэтому больше
импровизации и старайся любым способом склонить их на свою сторону. Даже
если ты не добьешься союза, а они будут нейтральны, это уже успех.
- О каком прикрытии со стороны Лилии идет речь? - Ресницы ее опять
дрогнули, и на этот раз поднялись, распахнув на меня темные глаза.
- Лилия создаст вид супружеской пары и будет твоими глазами и ушами на
встрече.
- А если я не понравлюсь ее друзьям?
- Ну, ты себя недооцениваешь, у Лилии приличные друзья. Не так ли? - и
он обратился к Лилии.
- Да шеф. - Лилия поправила свою прическу рукой и опять прихлопнула
ресницами свои глаза.
- Это все, встреча назначена в три. - сказал шеф.
Мы подъехали к ресторану и я вежливо, взяв Лилию под руку, ввел ее в
зал. Народу в ресторане было мало и мы выбрали столик у окна.
- Что ты будешь заказывать? - спросил я у Лилии, раскрывая меню.
- Что-нибудь мясное, на твой вкус, и сухого вина. - попросила она.
- Примите заказ. - обратился я к подошедшему официанту- Два антрекота,
два помидорных салата, двести грамм водки и бутылку сухого, только самого
лучшего.
Я схватил официанта за руку и подтащив его к себе, приглушенно сказал:
"Да поторопись, я ждать не люблю и очень спешу". Официант сразу проснулся,
хотел что- то мне ответить, но еще раз взглянув на меня и мою спутницу, тут
же испарился.
- Так где твои друзья? - спросил я Лилию.
В этот момент, словно из под земли, появился официант с подносом и стал
расставлять заказ на стол. Лилия подождала, когда официант отойдет.
- Сейчас подойдут. - она протянула мне свой бокал - Налей пожалуйста.
Я налил ей вина, себе водки и только хотел выпить, как Лилия сказала:
"Посмотри, вон они". - кивнув за мою спину. Я повернулся. К стойке бара
подошли два здоровых, хорошо одетых, господина. Один из них, небрежно бросив
деньги бармену, заказал выпивку, а другой, оглядев зал и увидев Лилию,
помахал ей рукой и кивнул головой. Я повернулся к Лилии. Лицо ее было
бледно, ресницы вздрагивали.
- Чего нервничаешь. Давай выпьем. - и я опрокинул в себя рюмку водки.
Лилия подняла свой бокал и я увидел, что у нее дрожат руки. Не
полностью налитое вино в бокале, штормило. Вдруг, что- то ударило мне в
голову, одновременно, я почувствовал резь в груди. Я сидел, опустив голову и
сжав руки. Боль тупыми ударами пронизывала всю грудь и голову. Я старался
держать себя в руках и напрягся до основания. Стал выступать пот и первые
струйки его, медленно поползли из под волос. С трудом подняв голову, я
пытался посмотреть на Лилию. На мгновение туман разорвался и, расплывающиеся
черты ее лица, появились передо мной. Лилия сидела белее мела и широко
распахнув глаза, смотрела на меня.
- Сука... Я убью тебя. - с трудом проговорил я.
Лилия начала расползаться перед глазами, а я все боролся и боролся сам
с собой. Моя рука поползла к вилке, но ее стало сводить и все вдруг
потемнело и стало куда- то проваливаться.
Очнулся я от боли в затылке, она билась пульсируя, волнами возникая и
удаляясь. С трудом открываю глаза и вижу грязно- белый потолок, который то
приближался, то удалялся, с приближением и удалением боли. Руки были чем- то
сжаты и лежали ниже груди. Еле- еле подтягиваю их к своим глазам. Руки были
в наручниках и я не сумев их удержать, уронил их на лицо, разбив губы
железом. Все стало ясно, меня поймали и я в камере. Значит, все-таки они
внедрили своего человека. Сволочи.
Октябрь. 1993г. Сербия.
Фронт продолжал жить своей жизнью. Где- то раздавались выстрелы, часто
переходящие в непрерывную дробь. Иногда ухали орудия, отчего наш разбитый
коттедж вздрагивал до основания. Уже второй день, шел занудный дождь. Я
лежал в полуразрушенной комнате коттеджа и, еще не придя в себя от сна,
слушал , как через шум дождя пробивались звуки чавкающей грязи.
- Кто идет? - закричал часовой.
В темных комнатах коттеджа завозились солдаты.
- Свои. Это я, Казначей.
Скрипнула, висящая на одной петле дверь. Кто- то выругался в темноте.
- Сержант, где сержант? - по комнатам заметался свет фонарика.
- Я здесь. - отозвался я.
Свет фонарика ударил в глаза и я прикрылся рукой.
- Убери фонарь. Что у тебя? - вспыхнуло еще несколько огоньков, которые
осветили комнату и лицо Казначея. Оно было мокрым и грязным, на нем резко
выделялись усы с блестевшими, под лучами света, капельками воды.
В этих комнатах расположен мой взвод. Это люди разной национальности,
все наемники, по разным причинам, приехавшие защищать славянскую Сербию. Они
говорят на разных языках, но больше на английском и русском. Они разные:
сильные и слабые, умные и тупые, бандиты и порядочные. Война сковала их в
прочный узел, хотя многие не понимают зачем и против кого они воюют. Я помню
все их трудные фамилии и имена. На фронте фамилии, среди солдат, как- то
стерлись и каждый получил прозвище, которое стало практичными и краткими.
Эти клички, даже не выражают характер, но приклеились к ним так прочно, что
некоторые забыли фамилии и имена своих товарищей.
- Сержант, Шип и Сверчок убиты. - Казначей выдохнул эту фразу и, набрав
воздух, добавил- Они через холм, сюда, несли бачки из- под пищи, но, видимо,
на полосе появился снайпер, они и попались.
Холм, о котором говорил Казначей, находился перед коттеджем и закрывал
нас от фронта. Я вытащил карту, развернул и осветил наш участок. Со стороны
фронта холм был голый, весь перепаханный огородами. Эту лысину зажимал с
одной стороны густой орешник, а с другой- яблоневый сад. От линии окопов до
вершины холма- метров триста. На этом пространстве, сейчас, лежат наши
ребята. А снайпер, наверняка, сидит не в окопах противника, а на нейтральной
полосе. Самое противное, это первый случай, когда снайпер стреляет по ночам.
Вот и у них появились приборы ПНВ. Но то, что кто- то стреляет в дождь, в
темноте и на таком расстоянии, говорит о том, что это профессионал и он
недавно на фронте.
Те, что лежат на холме, мне хорошо знакомы. Шип- русский, из
Краснодарского края. Его фамилия - Шипов, звали Андрей. Свою кличку, Шип
получил от своей фамилии, где оторвали последний слог. Он пришел к нам три
месяца назад и мы с ним быстро стали друзьями. Сверчок - молдаванин, его
фамилия Матрич, когда я пришел, он уже был во взводе и я воспринял данную
ему кличку, как и все окружающие. Ребята имели боевой опыт: Сверчок в
Приднестровье, а Шип болтался у Осетинов во время их конфликта с Грузией.
Конечно, вытаскивать их надо сейчас, пока темно. Днем всю плешку
изуродуют минами и снарядами, только сунься, к тому же, она простреливается
на сквозь. А идти надо, может быть из них кто- то ранен.
- Казначей, а как ты их увидел? - он сразу меня понял. Ткнул свой
грязный палец в карту.
- "Мухи" пустили ракету, а я был вот здесь, в окопе. Оглянулся назад-
холм виден, как на ладони. Их, лежащих, не сразу разглядишь, а вот бачки, из
под пищи, заметны. Дождь идет и бачки от вспыхнувших ракет, переливаются как
глянцевые. А потом, я сюда кустарником прошел. Два раза падал, грязищи до
черта.
Я подошел к телефону.
- Мне четырнадцатого. - Где- то на конце провода раздались щелчки,
больно отдаваясь в ушах. Сонный, раздраженный голос рявкнул: "Что там?"
- Двадцатый докладывает. В полосе квадрата одиннадцать, по всей
видимости, появился снайпер. У меня двое ребят лежат на холме. Их надо
убрать, пока еще темно. Может кто- то ранен. Нельзя попросить хозяина, хотя
бы восемь снарядов в направлении дубка, на нейтральной полосе.
- Ты что, сдурел? Чтобы их снайпер в такую погоду, стрелял ночью. Не
паникуй- это шальные пули. Бери людей. Иди и вытаскивай их. - связь
оторвалась.
- Вот гад. Иди вытащи. Своих сербов никогда не посылает в пекло, а
наши, дружеские души, всегда на убой. Как будто мы полные идиоты, не
разбираемся, где шальные пули, а где- снайперы. - проворчал я в темноту.
- Ты чего сержант? Не выспался. - сказал кто- то в темноте.
- Ладно. Это я пары выпускаю. Крафт, где ты? Ты не разучился еще метать
"кошку"?
- Вроде нет. - раздался голос в углу.
- Крафт, Джин собирайтесь. Казначей, поведешь нас.
Я встал и стал одеваться.
Беспрерывно шел нудный дождь. Ноги вязи в жирной земле и их с трудом
удавалось вырвать из наплывшей жидкой грязи. Меня и моих спутников мотало,
как пьяных, на каждом бугорке и бороздке. Мы автоматически ловили звуки
выстрелов и вытье, проходящих над головой, пуль АК. Где- то, с воем,
шлепнулась в землю шальная пуля. Наши и "мухи" через определенные интервалы
стреляли ракетами. Светящиеся шары, вспыхивали в тучах, не давая яркого
света. Еле- еле я различал спину, идущего впереди, Казначея, которая также
моталась и чавкала грязью впереди меня. Мы вошли в орешник и к нашим
страданиям прибавились удары, невидимых в темноте, веток.
- Здесь. - сказал Казначей, резко остановившись и повел рукой в
сторону.
Вспыхнула, от выпущенной ракеты, туча и я увидел, впереди себя, бачки и
черные бугры, рядом с ними.
- Крафт. - крикнул я- Видел?
- Да.
- Попытайся метнуть "кошку" за бачки, при очередной ракете. До них,
вероятно, метров пятнадцать.
- Я попробую, сержант.
Он отдал конец веревки Джину и стал сматывать "кошку" в рулон для
броска. Опять вспыхнула туча и "кошка" унеслась в надвигающуюся темноту.
Крат и Джин потянули веревку.
- Сержант, вроде есть.
Вновь глухой свет озарил холм и мне показалось, что в мою сторону
медленно перемещается вал грязи. Опять стало темно.
- Казначей, помоги. - выкрикнул Джин.
Через некоторое время вал грязи с бачком оказался у наших ног и мы
принялись руками очищать, находившуюся под ним фигуру. При очередной
вспышке, я разглядел полуочищенное от грязи лицо и не узнал, кто это.
- Это Сверчок. - сказал Джин- Я его узнал по кривому носу.
Крафт, с руганью, стал вырывать крюк "кошки" из одеревеневшей мышцы
бедра Сверчка.
- Следующий, по моему, на два метра дальше. - сказал Крафт и стал вновь
наматывать веревку для броска.
Вспыхнул свет и Крафт опять метнул "кошку". Джин потащил веревку к
себе.
- Попал. - сказал он.
- Мне, кажется, я услышал стон. - вдруг зашипел Казначей.
- Такая штука вопьется, даже мертвый застонет. - заметил Джин.
- Ребята, быстрее. - поторапливал я их.
Они втроем перебирали веревку в руках. Вдруг, раздался выстрел, и
ребята упали в кусты
- Снайпер. Мать его. Как он гад видит? - вырвалось у Джина.
Крафт шипел в темноте как змея, вытащив перерубленный конец веревки.
- У нас больше нет "кошки" - сказал Казначей.
- Все равно его надо вытащить. Он стонал, он ранен- заявил я.
При вспышке тучи, я увидел недалеко, где- то в метрах семи, бугор
поднявшейся земли.
- Он почти рядом. - сказал я- Крафт, размотай веревку, один конец ее, я
привяжу к своей ноге, а другой- к руке. Вы же, возьмете середину веревки и
по моей команде, когда я подползу к раненому, тащите. Джин, оторви бачок от
руки Сверчка, сними с него ремень и захлестни по диагонали через плечо на
нем.
- Не надо туда сержант. Это очень опасно. Давай, лучше, сбегаю к нашим.
- и Крафт махнул рукой в тыл- Достанем еще одну "кошку".
- Если он жив, он просто задохнется в грязи. Ты посмотри какой вал
грязи, не ясно как он лежит, где рана, на голове или на туловище. В любом
случае, если мы его быстро не вытащим, он задохнется и ему конец.
Я привязал конец веревки к ноге, другой, легким узлом к руке. Джим
освободил руку Сверчка от бачка, а его ремень перехлестнул через плечо.
Опустив отворот кепи на уши, я плюхнулся в грязь рядом со Сверчком, просунул
руку под ремень Сверчка и прижался к нему. Голову пришлось положить на бок и
сейчас же холодная грязь, до самого носа, облепила лицо. Я начал ползти,
прижимая труп к себе, с трудом находя неровности почвы под слоем грязи, а
она уже залила мне второй глаз и я ,как при плавании "кролем", мотал в верх
головой, стараясь выплюнуть грязь и вдохнуть свежего воздуха. Беспрерывный
дождь, не мог смыть грязь с лица, а делал ее более жиже. Наконец, мы со
Сверчком уперлись в бедро Шипа. Я очень долго снимал веревку со своего
запястья и ощупью зацепил ее на ноге Шипа.
- Давай. - заорал я, расплевывая в стороны грязь и крепко вцепился в
Сверчка.
Нога натянулась, заныла и мы поехали по вспаханной канаве назад. Вдруг,
меня подбросило и я услыхал звук выстрела. Это Сверчок принял на себя пулю
снайпера. Кто- то схватил мою ногу, рванул и я с трупом влетел за кусты.
Усевшись под кустом, я стал рукою очищать лицо от грязи, кто- то из ребят
сунул мне бинт и это, наконец, позволило открыть глаза.
- Тяните его.
- А уже все.
Ребята хлопотали над телом Шипа.
- Жив.?
- Еще дышит.
Когда я стал более или менее видеть, то вытащил нож и отрезал веревку
от ноги. Потом, рукой стал счищать грязь с куртки, кепи и штанов. От
проникшей под одежду сырости меня стал бить озноб.
- Ребята, снимите с Шипа куртку, я возьму его на плечо, а Джин и Крафт
возьмите Сверчка. Казначей, понесешь мою куртку, оружие и шмотки ребят.
Началась мучительная дорога обратно.
Мы подошли к коттеджу, когда начался рассвет. Подтащив Шипа к первой
койке, я свалил его на матрац.
- Кто-нибудь, займитесь раненым. - обратился я к солдатам, находившимся
в доме.
Я вышел на улицу, взял у Казначея куртку и швырнул ее в бочку с водой,
которая стояла на углу дома под стоком крыши. Мытье одежды и лица заняло
много времени. Наконец, кое- как смыв грязь, я вошел в дом.
В комнате было светло от керосиновой лампы и свечей. У входа в
неестественной позе лежал Сверчок. Около Шипа хлопотало два человека,
промывая его рану на затылке и очищая всего от грязи. Несколько человек
сидело кружком на полу, где по центру были разложены: хлеб, консервы и фляги
с вином и водкой.
- Сержант, иди согрейся. - сказал кто- то.
Я набросил куртку и кепи на косяк внутренней двери и , сев на пол,
опрокинул в себя пол фляги вонючей водки. Я был здорово измотан, как автомат
что- то отвечал на вопросы окружающих и очень хотел спать. Вдруг зазвонил
телефон. Все замолчали и кто- то передал мне трубку.
- Это вы сержант? Как дела?
- Мы вытащили двоих с холма. Один ранен в голову, другой убит. Точно
установлено. Стрелял снайпер.
- Надо предупредить взводных, займитесь этим сержант.
- Хорошо, мне надо отправить раненого в госпиталь, не могли бы вы
подбросить транспорт к развилке дороги?
- А как раненый?
Я повернулся к ребятам, которые возились с Шипом и спросил у них:
"Можно его транспортировать?"
- Он в шоке. - ответил кто- то из них.
- Четырнадцатый он в шоке. - повторил я в трубку- Надо поспешить. Еще,
прошу вас, Шип мой друг и земляк, не могли бы вы отпустить меня с ним до
города, вроде как сопровождающего.
- Хорошо. Сейчас я оформлю вам документы и вышлю транспорт. Выносите
раненого к развилке.
Связь прервалась.
- Казначей, - обратился я к нему- остаешься за старшего. Сейчас позвони
взводным предупреди их о снайпере.
- Ребята, - повернулся я к двум фигурам, возящимися с Шипом берите его,
потащим к машине.
Все зашевелились. Натянув мокрую одежду и навешав на себя оружие, я
пошел за солдатами, выносившими Шипа. У развилки нас ждал бронетранспортер.
Мы затолкали Шипа, в развернутую черную пасть, заднего люка. Откуда то
появился писарь и протянул мне документы.
- Лейтенант дал вам два дня. - сказал он.
Я кивнул головой, попрощался с ребятами и полез в темный провал люка
машины.
Госпиталь был грязным, холодным с неприятным запахом. Полы приемного
покоя захламлены окурками, тряпьем и просто- грязью. Десятки ног протоптали
светлые дорожки паркета, среди этого мусора. В приемном покое суетился
лысый, худой врач, австриец по национальности, плохо знавший сербский,
английский и русский. Для разговора со мной, он вызвал по телефону
медсестру. Вышла симпатичная с большими глазами девушка. Ее белый халат и
шапочка резко контрастировали с окружающей грязью.
- Меня звать Мила. - произнесла она по-русски, протянув свою тонкую
руку в мою загрубевшую, грязную лапу- Что вам надо?
- Я привез своего раненного друга, он русский, он в очень плохом
состоянии, я бы хотел знать, как закончится операция.
- А как вас звать?
- Вообще меня раньше звали Виктор или просто Вик.
- Почему раньше?
- Теперь, уже почти год, кличут сержантом.
Она улыбнулась, потом повернулась к доктору и по-немецки ему все
объяснила. Он что- то буркнул, махнул рукой и пошел к своему столу.
- Виктор, вашего товарища уже увезли в операционную. - она критическим
взглядом окинула меня- В таком виде и с таким складом оружия, вам,
безусловно, в приемном покое ждать нельзя. Вы пройдите в вестибюль главного
входа и подождите меня там. Кончится операция, я к вам выйду и все скажу.
Кстати, а у вас время есть?
- Да, мне дали два дня.
- А куда вы, потом, пойдете? У вас есть где ночевать?
- Я это еще не решил, но наверно в гостинице.
- Наивный молодой человек. В городе все забито военными, но я вам
постараюсь помочь. Вы подождите меня там. - она махнула рукой к двери.
В вестибюле меня окружили темно- синие халаты, двигающихся больных.
Посыпались вопросы: что, где, куда, откуда, как дела, дай закурить, кого
привез. На все я отвечал кратко и, когда они более менее успокоились,
перекинул автомат за спину, выбрал стул, сел и, вытянув ноги, задремал.
Проснулся я от шлепка по щеке. Передо мной стояла Мила, она держала в руке
целлофановый мешочек.
- Виктор, все в порядке. Операция прошла удачно, но положение его
тяжелое. Пулю вытащили, вот она. - и она протянула мне мешочек.
Я вывернул содержимое мешочка на ладонь. Вывалилась пуля, и я замер. На
пуле были видны характерные следы винтовой нарезки, они были до боли
знакомы.
- Что с вами Виктор?
- Мила, понимаешь, я, кажется, знаю кто стрелял.
Документы к тексту.
Газета "ИЗВЕСТИЯ" "...".......1992г.
"...Представитель министерства безопасности подтвердил, что на
территории России физически подготовленных граждан, приговоренных к смертной
казни судом РФ не расстреливают, а используют на работах по добыче урана или
в специальных лагерях для тренировки контингента людей, необходимых для
безопасности РФ. Заключенных в специальных лагерях, называют
куклами...."
Апрель 1992г. Россия. Красноярский край. Спецлагерь в/ч.....
В лагерь привезли меня где- то в середине Апреля. Я думал, что мне
конец и не ожидал того приема, который был здесь оказан. Лагерный врач,
долго мял мое тело, осматривал зубы, уши и глаза. Вежливо задавал вопросы и
делал записи в медкарте.
- Для вас это очень отличный экземпляр. - сказал он, подошедшему
высокому капитану с короткой прической и в темных очках. Капитан снял очки ,
окинул меня взглядом и сказал: "Судя по документам он слишком хорош.
Приложена целая инструкция, как его охранять в дороге. Не уж- то все
выполняли?" - обратился он ко мне. Я показал ему руки, где четко виднелись
багровые следы на ручников.
- Ну и лапа. - с восхищением сказал он- Здесь, где ты находишься- я
твой начальник. Будешь ходить без наручников и строго соблюдать дисциплину.
И запомни еще, ты здесь никто. Теперь ты кукла, со своим пожизненным
номером. Вот он на твоей куртке.
На груди куртки, которую мне передал охранник, был вышит номер 1427. Я
переоделся и пошел в сопровождении капитана и охранника на второй этаж
казармы. Через многочисленные решетки и двери, через изощренный контроль, мы
попали в коридор, в котором справа и слева было много дверей.
- Ну вот и номер твоей гостиницы. - сказал капитан, оттягивая собачку
электрозадвижки на одной из дверей.
Это была вытянутая комната, где стены и потолок покрыты масляной
краской. С правой стороны стены виднелась дверь, далее, две койки и напротив
них, придавленный к стенке, стол. Через открытое окно, затянутого двойными
толстыми прутьями, лилось солнце. За столом на стуле сидел здоровый малый и
читал книгу. Увидев нас, он встал и на его груди я увидел номер 1411.
- Я привел к тебе новичка. - сказал капитан- Расскажи ему его
обязанности и..., заодно, что его ждет.
Он хмыкнул, оглядел камеру и вышел. Дверь щелкнула. Я обратил на нее
внимание. На ней не было обычного стандартного окошка для проталкивания
мисок и подсматривания за заключенными.
- А что здесь? - спросил я парня, указывая на дверь.
- Посмотри. - ответил он.
За дверью была раковина и параша и, все же, это не то , что в тюрьмах,
которые я прошел. Там вонючая параша отравляла воздух всей камеры.
- Давай знакомится. - обратился я к парню - Я Виктор..
- Анатолий. - представился тот, протягивая руку.
- Ну расскажи, куда я все-таки попал и что здесь за порядки?
- Ты попал в тренировочный лагерь, куда собрали нас, приговоренных,
чтобы отправить быстрее на тот свет. Здесь на нас отрабатывают приемы
спецназовцы и суперагенты высшего разряда. Если здесь нас калечат, то не
лечат, - сказал он, вдруг, в рифму - но прихлопнут точно, в любом случае,
либо на ринге, либо на охоте, либо если тебя покалечат. Они, ведь, считают,
что мы уже никто, раз нас приговорили. Здесь мы для них - куклы. Я кукла
1411, ты- 1427.
- А ты давно здесь? - спросил я.
- Я считаюсь старожилом - уже шесть месяцев. Видишь, - он заголил рукав
куртки. Рука, по локоть, была заклеена пластырем. - Я тебе говорил, здесь
такой закон: либо ты его малость покалечишь или победишь, тогда ты будешь
жить, либо он тебя прибьет и тебе конец. Я долго здесь держался, а вот
последний, который со мной дрался, выбрал себе оружие - нож. По здешним
порядкам, противник имеет право выбирать оружие, ты нет. С этим ножом, ему
казалось, легче пришить меня. Сам он подвижный, как черт и ножом владеет
прекрасно. Пространство на ринге небольшое, ты увидишь еще, и я крутился по
рингу, как оса, а когда его занесло немного после взмаха рукой я перехватил
его руку, рванул на себя и ударил ногой в колено. На свое удивление, попал.
Он рухнул на меня боком, а нож, все-таки, успел выкинуть вперед и пропорол
руку. Самое поганое, руку то я не мог отдернуть, она была на упоре. Но
другой рукой, я все же, врезал ему по башке и вырубил его. Встал, а кровища
хлещет. Тут и капитан, с ухмылочкой такой, как мол рука, а у самого,
чувствую, рука к пушке тянется. Я сделал на морде бравый оскал, вроде ничего
говорю, и перед его носом несколько раз согнул руку в локте. Кожа на руке
конвертом вскрылась, кровищи кругом. Врач подошел, посмотрел, сказал
нормально, тут и капитан успокоился. Врач, после того как привел в порядок
лежащего идиота, занялся моей рукой. Залил все просто йодом и залепил руку
пластырем. Теперь, приходится молить бога, чтобы следующая бойня была как
можно позже.
- А какие здесь местные порядки?
- Более менее нормальные. Есть дают, читать дают, но просвечивают, как
рентгеном. Видишь по углам камеры теледатчики, ты у них в пультовой, как на
ладони. Ну что рассказать еще, наш коридор упирается в столовую, едим все
вместе по расписанию. В коридоре двадцать четыре двери, двенадцать слева и
двенадцать справа, народу в камерах мало. Выходим в коридор по звонку. В
столовой три окна в стене: выдача пищи, прием посуды и выдача книг. Вот и
все.
- А как начальство?
- Начальство сюда ходить не любит, кроме того капитана, который тебя
привел. Но ,этот уникум, в его руках твоя судьба. Он разводит всех кукол на
бойню, он первый и пристреливает. Стреляет, как бог и реакция мгновенная.
- А до этого удара ножом, ты дрался?
- Да, последний бой был пятый. До этого мне везло, последний оказался
тяжелым.
- А ты все время здесь один?
- До тебя, я уже пережил двоих. Хорошо подготовленные были ребята,
амбалы вроде тебя. Тут вдруг, прислали "друзей" из Африки, месяц тому назад,
ну и негры оказались подготовлены лучше. Одного на ринге сразу убили,
другого добил капитан, когда из него мешок с говном сделали.
- Сейчас нас здесь много?
- Человек двадцать, ты увидишь их в столовой. Арифметика здесь простая,
нам это капитан в голову вдалбливал, когда был в хорошем настроении. По
России в год около ста двадцати граждан РФ приговаривают к расстрелу, из них
сюда отбирают десять или двадцать человек. Около сорока в Тюю-Мюю, на
урановые рудники, остальных в распыл. Много кукол поставляет сюда КГБ, эти
уже по своим каналам. Я, кстати, сам из этих поставок. Других, таких же
ребят увидишь в столовой. Мне даже кажется, что большинство из них не
понимает, за что они сюда попали.
- Ты сказал из этих. Значит тебя загнало сюда КГБ?
- Поганая история. Время у нас впереди много, я тебе расскажу.
- Откуда ты все знаешь, что здесь творится?
- По найму на кухне работают повара. С одной стороны они кормят нас, с
другой обслуживают охрану. Таким путем, все разговоры от туда поступают
сюда. Иногда, проговаривается капитан. К самым сильным он очень благоволит.
Мне, например, он высказывал мысли, что у нас, здесь, гуманней, чем на
урановых рудниках. Там, мол, люди гниют и долго мучаются , а у нас все
проблемы решаются быстро, только ногу или руку сломал, тут же к стенке и все
в порядке.
- Ринг, я это еще догадываюсь, что такое, а вот охота... Ты чего- то
говорил об этом?
- Это у них такой вид спорта. За казармой расположен полигон. Там все
настоящее: холмы, лес, кустарник, только все окружено забором, через который
удрать невозможно. Так вот, загоняют тебя на такой полигон и охотник, из
суперменов, начинает гонять тебя, как зайца. Охотник, обычно, ходит с
автоматом или ружьем. Если охотник расстреляет весь боезапас, ты выиграл,
жив, ну а не повезло, так не повезло, раненых не оставляют. В предыдущую
охоту семь ребят убили, только одному повезло, это Дим-Димыч, ты его в
столовой сегодня увидишь. Поговори с ним, он может много чего полезного
рассказать.
- А когда меня на ринг выпустят?
- За этим дело не станет. Обычно, дают оклематься. Меня так выпустили
через неделю.
Вдруг в коридоре зазвенел звонок.
- Это нас приглашают в столовую. - сказал Анатолий- Пошли.
Он подошел к двери и нажал на кнопку, автомата, в виде коробки,
висевшего у косяка двери.
- Кукла 1411 и 1427 идут на обед. Щелкнул электрический замок и
Анатолий толкнул дверь вперед.
Прямо из коридора, мы попали в небольшое помещение, где по центру
стояли два длинных стола и скамейки по бокам. Человек десять заключенных
стояли в очередь к окну с надписью "раздача", в виде узкой щели. Заключенные
получали поднос с пищей и рассаживались за столом.
- Видишь того парня с номером 1448- это тот Димка, который выдержал
охоту- шепнул мне на ухо Анатолий.
Окружающие ребята стали со мной здороваться и знакомиться. Они задавали
массу вопросов о том, что творится в мире и другие, касающиеся жизни на
гражданке.
Обед был шикарный. Щи кислые, каша ячневая с подливкой, хлеб, чай и по
большой порции. Я первый раз, считая с момента моего ареста, нормально
наелся.
Жизнь в камере однообразна. Столовая и свободное время, которое
включает в себя: чтение книг, гимнастику и бесконечные разговоры. Однажды
утром, после завтрака, дверь камеры открылась и вошел капитан.
- 1411 , пойдемте со мной.
Анатолий побледнел, встал и пошел к двери. Казалось, после его ухода,
что время замедлилось. Я прислушивался к каждому шороху за дверью и вот,
наконец, раздался щелчок замка. Анатолий, буквально, ввалился в камеру. Вид
его был ужасен. Правая щека распухла и имела багровый цвет, все лицо
измазано кровью. Он кривился от боли и придерживал больную руку, здоровой
рукой. Я помог Анатолию снять куртку. На его, измазанной кровью руке, белел
свежий пластырь. Анатолий пошел мыться, потом свалился на койку и... заснул.
Проснулся он перед ужином и, придя в себя, рассказал.
- Мужик попался худой, жилистый и такой вертлявый, что долго я не мог
поймать его на удар. Морда видишь у меня какая, пока я махну лапой, он мне
несколько раз по роже успевает съездить. Удар я держу вроде ничего, но
все-таки башка моя моталась от его крепких ударов и я уже начал выдыхаться.
Самое противное произошло, когда от его случайного удара по руке, лопнул
шов. Сразу пошла кровь, а он, буквально, озверел от ее вида и давай, давай
еще быстрее лупить то по башке, то по руке. Мне бы его только зацепить, но
никак. Помог, думаю, господин случай, я пошел на него массой, стараясь не
дать ему выскочить под рукой и придавил его к стенке. Тут он не выдержал и,
первый раз махнул ногой, стараясь ударить мне по яйцам. А я его и поймал
....за ногу, зацепил и рванул так, что стены затряслись от удара. Он
грохнулся на пол и я, кажется, сломал ему пару ребер, когда добивал ногой.
- Зрителей, приходит много?
- Много, весь зальчик забит. В первом ряду, в основном, все жены
офицерские, любители крови. Они уже всякого насмотрелись и ни чем их не
удивишь. Бляди, мать их - добавил Анатолий.
- Ты обещал мне, рассказать, как ты сюда попал? - однажды спросил я
Анатолия.
- Ну что ж, - он потянулся, - послушай.
- Работал я в спецназе во Львове. Тут завертелась эта дурацкая
перестройка, ну и забродил народ. Такой поднялся национальный дух, что дай
Украине только Украинское и на хрен нам все инородное. Работы у нас, хоть
отбавляй. Ребята здоровые, а побивали, сначала, и тех и других. Потом все
изменилось. Пришел новый начальник и побивать стали инородных. Тут как раз,
из Киева комиссия прикатила, укреплять национальные кадры. Меня пригласили
на эту комиссию и предложили служить в Киеве. По всем статьям, такие люди
как я, нужны родине в спец подразделениях. Ну я и дал, на свое горе,
согласие. И вот прикатил в Киев. А там отделы еще не организованы, бардак
жуткий. Наконец, появился у меня начальник и первое, что им взбрело в
голову, это всех украинцев в России, которые могут быть полезны для родины,
необходимо сманить на Украину. А для этого, послать в Россию вербовщиков и
где деньгами, где силой, где хитростью вытащить их на родину. Одним из таких
вербовщиков я и стал. Перед самой отправкой в Россию, меня познакомили с
куратором по России и непосредственно, связным с КГБ России, подполковником
Коваленко, по кличке "Кабан". Это здоровенный мужик, выше тебя, шире тебя и
силищи необыкновенной. Морда во, глазки заплывши, шеи нет, голова лежит на
плечах. Стал он пичкать меня информацией, списки офицеров дал,
характеристики на каждого и даже кому по морде дать, а кого деньгами
замазать. Пообещал, что будет рядом и всегда поддержит. Укатил я в Мурманск
и начал бурную деятельность. Но моряки народ сложный и большинство не
клюнуло на посулы из Киева. Тут и начались у меня неувязки и конфликты.
Припугнул я одного, а он на меня, как я выяснил потом, в особый отдел донес.
И когда хотел с ним разделаться, то встретил его не одного, а с двумя
сопровождающими. Это меня не остановило, потасовка была хорошая, но я
перестарался, один из сопровождающих в больнице скончался. Надо отдать
должное русским, они не стали ломать об меня ребра. Они прислали взять
меня... Кабана. Да, да... не удивляйся, Кабана. У них там в КГБ так все
завязано, что сам черт не распутает. Этот пришел и говорит, что я идиот и
чтоб не было международного конфликта, надо сдаваться. Я его послал
подальше, а он меня проучил. Сил у меня не занимать, но это - скала. Отделал
он меня так, что я потерял сознание. Таким меня и взяли. Ну, а чтоб не было
конфликта между Украиной и Россией, запихали в этот лагерь. Это называется
"по линии КГБ", без суда и следствия. Сейчас развал идет везде, во всем
бывшем Союзе и таких, как я, из за которых мог бы произойти небольшой
международный конфликт, здесь полно.
Через два дня, после этих событий, вызвали, наконец, и меня.
Я вошел в зал, где большая часть его, была отделена толстыми прутьями
решетки. Прутья решетки стояли вертикально и были вцементированы в пол и
потолок. За решеткой, на грязных стульях и табуретках сидели зрители.
Действительно, было много женщин, а зеленые мундиры, кое- где пятнами,
скрашивали разнообразие красок женской одежды. Охранник приказал снять мне
куртку и обувь. Я стянул куртку и обувь и в зале начали стихать разговоры.
Женщины ощупывали меня глазами, а девица с зелеными глазами, сидящая в
первом ряду, вся перегнулась и вцепилась в решетку, чтоб меня рассмотреть.
- Вот это новичок - ахнул полковник во втором ряду.
Дверь в стене открылась и вошел "шкаф". Это была машина мяса, выше
моего роста, весом под сто шестьдесят килограмм. Он был голый по пояс, с
мощной грудью, но большим животом. На его толстенных ногах были армейские
ботинки, в то время как я был босиком. Глаза мужика были вдавлены в широкое
лицо, а голова без шеи сидела на площадках плеч. "Шкаф" постоял немного,
осмотрелся и вышел на центр ринга. Наступила тишина.
- Пошел. - вдруг раздался сзади меня голос капитана.
Это было явное обращение ко мне.
Началось. "Шкаф" махнул рукой, я уклонился. Несмотря на свой вес, он
быстро перемещался, делая резкие выпады вперед руками. Он выбросил вперед
ногу, довольно высоко для его живота и пока выравнивал равновесие, я что
есть силы ударил его ниже груди. "Шкаф" даже не шелохнулся и не присел от
боли, он продолжал работать как автомат. Он сумел схватить мою левую руку и
стал ее крутить. Ныряю под его локоть и оказываюсь за его спиной.
Приклеившаяся рука, оказывается вывернутой и он тут же меня выпускает.
Отскакиваю, метра на три, к решетке. Он попер на меня как танк, но я выждав
дистанцию, хватаюсь руками за решетку, подбрасываю свое тело, сгибаю ноги в
коленях и выбрасываю все вперед, ему в лицо. Он не успел увернуться из- за
своей массивности. Это был грохот мебели об пол, туша еще три метра катилась
на спине. Как тигр, бросаюсь в его сторону и прежде, чем он поднял голову,
бью ребром ладони между заплывшей головой и шеей. Он дернулся. Второй удар
бью по ключице и чувствую, как она проваливается под моей рукой- вниз.
"Шкаф" засучил ногами и зашипел.
- Назад. - раздался голос сзади - Отойди в сторону.
В зале стоял гул. Девица с зелеными глазами, нервно потирала руки и
смотрела на мою вздымающуюся грудь. Дверь открылась и вошел врач с двумя
охранниками. Врач наклонился над "шкафом", пощупал его шею, грудь и махнул
рукой. Охранники, с трудом, поволокли тело в проем двери. Мои мышцы стали
отходить от нервного напряжения и я стал натягивать башмаки. Народ из зала
стал расходиться, но женщина с зелеными глазами не отходила от решетки, до
тех пор, пока ее подруга не потащила за руку к выходу. Появился капитан.
- Пошли. - сказал он.
Капитан проводил меня до камеры. Он встал у двери и закурил:
- А ты молодец. Надо же завалил "Кабана". "Кабану" за границу ехать, а
ты его упаковал на два месяца в гипс. Ха..ха.. Хочешь затянуться? - вдруг
спросил он.
Я мотнул головой, отказываясь.
- Как Кабана? - раздался охрипший голос Анатолия.
- Кличка такая у него. Ну ладно, отдыхай. - обратился он ко мне и дверь
за ним захлопнулась.
Я подошел к койке и упал на нее. Анатолий подошел ко мне и стал трясти.
- Скажи какой он. Какие волосы?
Я рассказал все, что видел и описал наружность Кабана.
- Это он. - сделал Анатолий заключение.
После обеда, Анатолий сообщил мне новости, которые ему удалось узнать.
- Этот Кабан- сказал он- говорят, был здесь два года назад. Он выбрал
тогда сам, самого крепкого парня и измолотил его в кусок мяса. Сейчас у него
перелом ключицы и выбита нижняя челюсть.
- Слушай, но ведь я дал ему по шее.
- Значит так плохо дал. Хотя по шее ему, просто, попасть трудно .
Июль 1992г. Россия. Красноярский край. Спецлагерь в/ч.....
Документы к тексту.
Выписка из инструкции о "правилах поведения заключенных и порядка на
территории спецлагеря...."
п.14.8. На кукле, во время боя или тренировке, партнер отрабатывает и
применяет в полный контакт все свои боевые приемы. Включая приемы с
огнестрельным оружием.
п.14.9. С согласия партнера или по его настоянию, кукле разрешается
использовать против него оружие (колющее, режущее, ударное), за исключением
огнестрельного. Причем, всю ответственность за причиненный ущерб партнеру
кукла не несет.
п.14.10. Вид боя проводится в помещении или на полигоне и зависит от
желания партнера.
п.14.11. Партнер выбирает себе куклу сам, зрительно или по
представленной ему характеристике.
Прошло уже, почти, три месяца. За это время, я провел еще два боя и оба
удачно. В первом бою, мне попался негр, цепкий и липкий, как клей. Мы долго
пытались поломать друг другу ребра, но даже обхватить друг друга руками не
могли. Я не мог от него оторваться, а он все это прекрасно понимал, и вовсю
прижимал меня к грудной клетке. Но как только я чуть- чуть оторвался от его
груди, пригнул голову и лбом ударил его в нос. Он ослабил хватку и моя
правая рука попала ему в горло. Негр отлетел к стене и стал кататься по
полу, обхватив руками шею.
Со вторым было легче. Он потерял равновесие, бросив корпус и всю силу в
удар и пронесся вперед, по инерции, когда я уклонился. Я толчком развернул
его и поймав за ногу, в развороте бросил на решетку. К сожалению, два раза
перевернувшись в воздухе, он упал неудачно, все его зубы легли на пол перед
женщинами в первом ряду.
Однажды, в столовой, я подсел к кукле 1448, или Дим-Димычу, и мы
разговорились. Я попросил его рассказать про охоту, в которой он участвовал
и как он спасся.
Так как язык его очень богат различными добавками мата и причем через
каждое слово, я постараюсь кратко перевести весь рассказ в более менее
нормальный перевод.
- Видишь на ухе у меня, кольцо, а на нем маленькая коробочка. Это
передатчик. Мне сказали, что он и сейчас работает. Его наклепали на ухо
перед самой охотой. Капитан посадил меня в газик и повез за казарму, вдоль
забора. Через минут пять, капитан остановил машину и выгнал меня из газика,
а напоследок сказал:
"Если будешь стоять здесь, как пень, тебя пристрелит охранник и он
показал на вышку, торчащую над забором- А если хочешь иметь шанс выжить-
побегай. Условия простые: расстреляет охотник весь боезапас- будешь жить, не
расстреляет- я тебе не завидую."
На гражданке, я слыхал об охоте на лис и понимал, что охотник,
наверняка, выйдет на радиосигнал. Поэтому, решил, его надо держать в поле
зрения, стараться сохранять дистанцию, мотать по полигону, а там может и бог
поможет. Спрятался я в кустах на вершине холма, и через минут пятнадцать,
услышал треск с правой стороны. Охотник появился с боку, судя по всему, даже
не по радиосигналу, а по наводке с крыши казармы, где у них расположен
наблюдательный пункт. Я подпрыгнул, показался и рванул к подошве холма.
Первая пуля рванула воздух над головой. А дальше пошло: оторвусь на метров
двести, спрячусь, чтоб увидеть его, и опять рывок в сторону. Так и промотал
я мужика. Один раз, только, и задела пуля- у куртки клок под мышкой вырван.
А как только у него патроны кончились, тут сразу вышла на меня охрана.
- Ну а бежать, бежать то из лагеря можно?
- Нет, забор глухой, высокий, а перед ним путанка, по наклонной до
кромки забора. А сзади забора, думаю еще хуже, вышки на сто метров одна от
другой.
Мы взяли грязную посуду и пошли сдавать.
- Кстати, - сказал мне Дим-Димыч - передай Анатолию, к нам приезжают
азиаты. Говорят, все супермены и работают не только с кунг-фу, а в основном,
с прикладным оружием.
- Это как?
- Это палки, дубинки, ножи и мечи. Только вот будем мы в равных
условиях, это еще вопрос.
- А когда приезжают?
- Скоро.
Анатолий очень расстроился от моего сообщения.
- У меня рука еще не зажила. - сказал он- В это раз будет мясорубка.
Они уже приезжали сюда, около девяти месяцев назад, я тогда только пришел.
Четырех ребят тогда не досчитались.
- А кто нас будет сортировать и отбирать на эту бойню?
- Говорят, всем заправляет жена капитана. Она имеет досье на каждого из
нас и подсовывает гостям с рекомендациями, какова она эта кукла.
- Как в публичном доме?
- Пожалуй так. Только там все кончается любовью, а здесь кто- то
скончается.
- Понимаешь, - продолжал он- есть такое здесь негласное правило, кто
здесь сторожил, тот идет к самому опасному противнику. Ходили слухи, что
один парень удержался здесь более года, ни кто не мог с ним справиться, так
его все равно пристрелил капитан за ничтожную царапину. Здесь засиживаться
не дадут. И кажется, подошла моя очередь.
Через три дня, рано утром, меня вызвали на ринг. На этот раз, я снял
только куртку, ботинки разрешили оставить. Зрителей было много, особенно на
этот раз. В зале преобладали люди в гражданском с чисто азиатскими лицами.
Дверь отворилась и показался худощавый парень с раскосыми глазами, в руках
которого, было две палки из бамбука. Гражданские заорали, засвистели,
выбрасывая руки в верх, в то время как женщины первого ряда и военные,
только мотали головами и молчали. Крики окончились, парень поклонился
зрителям потом повернулся ко мне и с криком " хоп", бросил мне палку.
Женщина, с зелеными глазами, сидевшая ближе всех к решетке, вдруг крикнула,
обращаясь ко мне: "Ну-ка, врежь этому косорылому." Зал неравномерно загудел.
Парень встал в боевую стойку, перехватив палку правой рукой по центру и
быстро провернул ее несколько раз.
На палках я драться не любил. Еще в Люберцах, в подготовительном
центре, нас заставляли инструктора работать с этим видом оружия и, однажды,
я здорово получил по рукам и целую неделю лечился, после этого, примочками.
Азиат повел разведку, проведя несколько приемов. А потом удары
посыпались один за другим. Я отчаянно отбивался, только моя реакция спасала
от непоправимых ударов. В основном я уходил в защитную стойку, закрывая
ребра мышцами и сглаживая удары. Вот пропустил болезненный удар по ребру и
еще по щеке, неровным концом бамбука. Я лихорадочно искал выход, чувствуя,
что он меня забьет. В отчаянии, я перехватил палку с одного конца, и обрушил
на его голову. Пока я это делал, сумел получить еще один удар по корпусу. Он
принял мой бешеный удар поперек своей палкой, чуть сгладить его, пытаясь
увернуться но его отбросило к решетке. Я ринулся на него и придавил корпусом
к прутьям. Моя грудь зажала его палку и руки, а я давил и давил его в
решетку. Он освободил руку и уперся мне в подбородок. Я тоже освободил
правую руку и, пользуясь тем, что он отклонил мой корпус назад, ударил его
по голове. Он мотнул головой в сторону и попытался защититься, рука его
упала с моего подбородка и я откинувшись, мощным ударом вгоняю его голову
между двух прутьев решетки. Зал ахнул. Азиат изогнувшись, повис на решетке.
- Назад. - раздался голос капитана. Он стоял у решетки и задумчиво
смотрел на нелепо повисшее тело. В зале стоял шум и гвалт.
- Вот черт. Как его выволочь? Коненков, лейтенант, - бросил он в зал-
срочно домкрат. Доктор, где же вы мать вашу, помогите ему.
Врач вместе с охранником положили тело на пол, поддерживая его голову
через решетку. Я пришел в себя и почувствовал, как ноет избитое тело, но
больше всего волновался, жив ли азиат. За его смерть капитан меня не
пощадит. Как бы прочитав мои мысли, капитан повернулся ко мне.
- А ты, вон отсюда. - и обратился к охраннику - Проведи до места.
Я одел куртку и пошел в камеру. А через час вызвали Анатолия и он... не
вернулся. На обеде в столовой ко мне подошел Дим-Димыч.
- Анатолия убили. - сказал он.
- Я уже понял.
- Ему достались "чаки". Ты знаешь что это такое?
- Нет, - не понял я.
- Это две палки, связанных тонкой цепью. Его подвела рука. Шов опять
разошелся и он потерял реакцию. "Кухонники" говорят, что он истек кровью и
долго защищался, но проклятый азиат сделал из него мешок костей. Они очень
злы на тебя, за то что ты сделал с их первым бойцом и отыгрались на двоих
наших.
- А как ты?
- Меня не вызывали. После охоты у меня кратковременные каникулы.
- А ты не знаешь, что произошло с моим партнером?
- Наверно будет жить. Треснул череп и повреждены ушные раковины. Но
тебе это так просто не пройдет. Они говорят - он кивнул в сторону кухонного
окна - что в столовой обсуждали этот бой и все пришли к выводу, тебя
сохранят до охоты и ты там первый кандидат. И еще, тебе повезло, что твой
противник не стал идиотом.
- Чем же повезло?
- Если б он им стал, ты бы здесь не сидел, а где-нибудь гнил.
- Но он может идиотом стать и позже.
- Может. Но это уже там, - он махнул рукой, - а ты пока здесь.
Через две надели в камеру ко мне привели новичка - здоровенного
грузина. Это был очень болтливый мужик. Он был готов говорить дань и ночь.
От него я узнал, что его взяло КГБ, ему пришили шпионаж, убийство а он этого
не делал. Что его пытали и жестоко били во время следствия и без суда
бросили сюда. Я верил ему, зная наши российские порядки, где беззаконие и
неразбериха правят безраздельно. Через полторы недели, его увел капитан и
грузина я больше не видал.
Сентябрь 1992 г. Россия. Красноярский край. Спецлагерь в/ч....
Документы к тексту.
Выписка из инструкции о Правилах поведения заключенных и порядка на
территории спецлагеря в/ч..."
п.15.2. Кукла может во время боя наносить партнеру болевые приемы,
последствия которых не опасны для жизни партнера.
п.15.3. Кукла не имеет право на убийство партнера.
п.15.4. В случае отказа от боя или убийства партнера , кукла
ликвидируется.
..........................
п.20.1. Все акции с куклой (ликвидация, наказание и т.д.) на усмотрение
администрации спецлагеря.
В начале месяца в столовой началось волнение. Дим-Димыч сказал мне, что
прибывают снайперы из Прибалтики. Они проведут здесь охоту. Но когда
снайперы прибыли, первым меня не вызвали. Меня вызвали на третий день, а
перед этим исчез 1448.
Капитан привел меня в кабинет к врачу, который проколол мне мочку уха и
вставил туда кольцо с миниатюрной коробочкой. Там же, какой- то гражданский,
оттянув ухо, приставил к кольцу два зажима с проводами и нажал кнопку на
пульте прибора, стоящего рядом на столе. Меня кольнуло в ухо.
- Вот теперь ты индеец. - захохотал гражданский.
Потом он взял трубку телефона и бросил в нее: "Как сигнал?" - ему что-
то ответили и он, промычав "угу", повесил трубку.
Капитан повел меня на выход из казармы. Все начиналось так, как говорил
мне Дим-Димыч. Меня посадили в газик и выкинули из него у забора через пять
минут. В сентябре холодновато, а на мне только одна шерстяная куртка. Краски
природы буквально режут глаза, после однообразных стен казармы. Среди ржаво-
зеленых пятачков зелени, разбросаны разноцветные листья. С правой стороны,
за кустарником, виднелась крыша казармы. На ней мелькали, движущиеся точки
людей. Я пошел в виднеющийся рядом, лесок. А что если, я даже остановился от
этой мысли, я буду охотником, не бегать от него , а самому идти в атаку.
Шансов выжить мало, но учили же меня когда- то бегать под пулями. До крыши
казармы метров 600- 700, следовательно, охотник будет здесь минут через 5-
10. Надо его ждать здесь, рядом с высоким деревом. Отсчитываю 300 раз. Пора.
Подхожу к дереву и вскарабкиваюсь на него и, вдруг, я увидел снайпера. В
защитной форме, на голове наушники, винтовка на перевес, двигается осторожно
за холмом. Быстро скатываюсь с сосны и бегу ему на встречу. Я выскочил из-
за холма на ровный участок, когда до снайпера было метров сто. Он явно не
ожидал меня и выстрелил, автоматически, не целясь. Пуля чиркнула где- то в
стороне. Так, сейчас начнется. Наклоняю тело резко вправо, влево, еще рывок.
Пуля просвистела у уха.
Еще в Люберцах, инструктор, говорил о замедленной реакции людей при
стрельбе с самозарядной винтовкой. Максимальная скорость нажатия на курок,
после очередного выстрела, 0,7 секунды. И опять рывок влево, еще влево, лица
снайпера не вижу, вижу ствол винтовки. Стоп. Пуля свистит влево . Ствол
опять ищет меня, опять вправо, опять влево и опять вперед. Сейчас будет
выстрел. Падаю и слышу свист над головой. Вскакиваю с наклоном вправо и
вовремя, опять выстрел. Снайпер перезаряжается. Только вперед и качаюсь
корпусом, несусь зигзагом, не отрывая взгляда от ствола. Чувствую снайпер
начал нервничать, теперь он стреляет на вскидку, так- как понимает, что
затяжка времени при прицеливании, дает мне лишние метры. Я уже недалеко от
него, а снайпер опять перезаряжается, это еще шесть секунд. Вперед. На
мгновение вижу перекошенное от страха лицо и прыгающую в руках винтовку.
Снайпер перезарядился и я падаю ему под ноги. Выстрел раздается где- то
сзади. Хватаю снайпера за ногу и рву на себя. Он падает. Прыгаю на него и
бью справа по морде. От удара слетают наушники и кепи и я обалдеваю..., на
землю и лицо рассыпаются длинные, русые волосы. Передо мной была женщина. Я
вскочил и ногой отбросил, лежащую рядом, винтовку. В это время, над головой
свистнула пуля и в стороне прозвучал звук выстрела. Я отпрыгнул в сторону и
оглянулся. Ко мне через холм мчался газик. Капитан, вцепившись в стекло,
размахивал пистолетом. Газик подлетел и я увидел сзади капитана еще одну
женщину в защитной форме, без кепи и знакомым мне до боли лицом. Капитан
спрыгнул и побежал к лежащему снайперу, а я подошел к газику и сказал:
"Здравствуй, Герда." Герда сидела как мумия, смотря на меня большими
глазами.
- Ты жив. Боже мой Вик, ты жив. - наконец разжала губы она. Как в
замедленной съемке, она сползла с машины и подошла ко мне.
В это время обернулся капитан.
- Лейтенант, - сказал он- у нее что- то с челюстью. Сейчас мы поедем к
врачу. Помогите мне отвезти ее в машину.
Герда отшатнулась от меня и пошла. Они втащили снайпера в газик и
капитан подошел ко мне.
- Если бы ты попался к ней, - он кивнул на Герду - она бы тебя точно
продырявила.
Я кивнул головой, это я знал. Я знал, что такое Герда слишком давно.
Судьба уже сводила нас и эта встреча потрясла обоих.
- В машину. - махнул мне рукой капитан и мы поехали к казарме. Ни
Герда, ни я не смотрели друг на друга, каждый думал из нас о чем то своем.
Газик бросало из стороны в сторону по бездорожью. Меня не интересовал
ландшафт, я ушел в прошлое...
Июль 1990г. Россия. Московская область. Спортивный лагерь.
Документы к тексту.
Газета "ИЗВЕСТИЯ" .........1992г.
...Из достоверных источников стало известно, что на территории
Московской области органами МБ и МВД удалось раскрыть базу подготовки
военных формирований молодежи, под прикрытием спортивного лагеря, а также
склад оружия. Склад и база принадлежали националистической организации
"Россия". Прокуратура возбудила уголовное дело.
Перед строем появился инструктор и худощавая девушка в защитной,
военной форме. У нее было вытянутое, продолговатое лицо, с тонким и изящным
носиком, продолговатые брови над стальными, холодными глазами. Белые волосы,
рассыпанные сзади, ниже плеча, прикрыты зеленым беретом. У нее были стройные
ноги, но весь вид портили черные полуботинки, явно не подходившие к таким
ногам.
- Ребята. - сказал инструктор- С вами будет заниматься вот эта
симпатичная девушка. Фамилия ее Калниш, звать- Герда. Она будет вести у вас
специальную огневую подготовку. Прошу ее слушаться и не выходить за рамки
недозволенного.
- Пожалуйста, Герда. - обратился он к ней.
Мой дружок Стас не выдержал и сказал: "Мы, вроде, стрелять умеем, зачем
нам еще баба." Инструктор хотел что- то сказать, но Герда остановила его
рукой. Она мягко, по- кошачьи, подошла к Стасу и остановилась раскачиваясь.
- Вы не скажите вашу Фамилию курсант и еще, вы бывали когда-нибудь на
войне под пулями?
Стас был перед ней как скала, перед кустиком. Чувствуя свое
превосходство перед такой малявкой, его понесло.
- Послушай, у нас здесь ребята не халву едят, а кое что делают и не
бабье это занятие- стрелять.
- Посмотрим. - сказала она- Так все же, как ваша фамилия курсант?
- Ну если для нашего будущего знакомства- Краснов Стас.
- Так послушайте, курсант Краснов Стас. Встретимся мы с вами не
где-нибудь, а в поле и чтоб вы представляли о серьезности нашей встречи, для
начала прошу- Курсант Краснов- выйти из строя.
- Иди ты... - сказал Стас.
- Последний раз, повторяю, курсант Краснов, выйти из строя.
В ее руках, вдруг, появился пистолет. Мы онемели. Инструктор пытался
вмешаться, но Герда так на него посмотрела, что он боком отошел на несколько
шагов.
- Уйдите от сюда. Не мешайте пожалуйста. - сердито сказала она
инструктору.
- Ну? - опять обратилась она к Стасу. Он не шевелился. Герда подняла
пистолет и... выстрелила. Стас подпрыгнул и сделал шаг вперед.
- Вот так лучше. - сказала Герда- А теперь. Вы видите вон тот заборчик.
Сейчас вы пойдете к нему и по моей команде, побежите сюда. Бежать будете
раскачиваясь, чуть пригнувшись, а я вам в этом помогу- и для весомости она
покачала пистолетом.
- Ну и стерва же. - не выдержал я.
На этот раз подпрыгнула Герда. - Кто сказал?
- Я, курсант Воробьев. Мне тоже выйти из строя?
- Да. - Герда подошла ко мне и стала с интересом разглядывать. По
правде говоря, вид у меня, в этот момент, был ужасный. Я был в трусах и
после тренировки, мое тело от пота было грязным, блестящим и вонючем. Она
втянула свой носик.
- Ну и воняет.
- А здесь душиться некогда и нечем, мадам.
- Я не мадам. Я ваш инструктор по фамилии Калниш. Запомните Калниш. -
Растянула она последнее слово.
- Вы, инструктор вобьете мне это пистолетом.
- И пистолетом тоже. А сейчас вы присоединитесь к курсанту Краснову и
будете учиться бегать с ним. Марш. - и она ткнула пистолетом в сторону
забора.
- Пошли Стас. - сказал я- Нельзя трогать живую природу, она запахнет.
- Вы еще не уразумели главного. - раздалось нам в след- Не исполнять
мои приказания- это гарантия быть инвалидом.
Мы остановились у забора.
- А теперь, бегом, назад. - закричала нам Герда.
Курсанты разместились за ней полукругом. В центре стояла Герда. Она
подняла пистолет.
- Курсант Воробьев, ко мне, бегом. - рявкнула она и выстрелила. Пуля
чиркнула у моего виска. От ярости я подпрыгнул.
- Ах ты стерва, ну погоди.
Гигантскими прыжками я несусь к ней. Вторая пуля, заставила меня
мотнуться вправо, третья влево. Семь пуль просвистело у моей головы, прежде
чем я добежал до нее. Я замахнулся, чтобы ударом снести эту глупую башку с
плеч, но она отскочила и ледяным голосом сказа: "Очнись идиот. Это- Стечкин.
Я не шучу. Надо знать оружие."
- Мне очень жаль мадам- инструктор, - вдруг, успокоился я- мне жаль,
что вы женщина, а не мужчина. Иначе бы...
- Что иначе?
- Твоя башка катилась бы здесь по траве, вместе с твоим Стечкиным.
Я плюнул и отошел к онемевшим курсантам. Герда повернулась к Стасу.
- Курсант Краснов, ко мне, бегом. - Стас побежал, от ужаса вылупив
глаза, чуть ли не на лоб. Она начала стрелять и Стас упал. Я подскочил и
схватил ее за локоть, рванув в сторону.
- Ты, дрянь. - Что- то уперлось мне в живот.
- Отпусти. Иначе выстрелю. - Я опять отошел.
- Курсант Краснов, встать, ко мне. - рявкнула опять она. Стас, качаясь,
встал и побежал к ней. Его нельзя было узнать. Он, просто, в эту минуту
постарел и позеленел. Я выругался, повернулся и пошел под душ, смыть свое
скверное настроение.
Так началось наше знакомство. Герда честно отрабатывала свой хлеб, она
гоняла нас до изнеможения. Особенно досталось мне и Стасу. Стас, и еще двое
не выдержали, их пришлось списать. Бегать под пулями, то пулемета, то
автомата, то пистолета, учиться увертываться, когда в лоб уставился ствол-
не очень приятное занятие. Герда стреляла, как бог и я получал от нее массу
неприятных мгновений, когда пуля чиркала по волосам.
Курсанты смеялись надо мной: "Ненавидит, значит любит." - говорили они.
- Да она же дерево. - отвечал я - У нее все заросло паутиной и
плесенью.
Герда упорно отдавала мне предпочтение, выраженное в непрерывных
занятиях и только со мной. Она распускала всех курсантов, кроме меня и
гоняла несколько кругов, под стволом, любимого ей, Стечкина. Но однажды,
когда тренировка кончилась и мы были вдвоем, Герда подошла ко мне и провела
пальцем по мокрой груди.
- Я думаю Виктор, что ты самый способный ученик из всех, кого я
тренировала. Я бы очень хотела, чтобы наши с тобой отношения были более
дружескими.
- Можно я буду называть тебя Герда? - она кивнула - Так вот, Герда, я
не злюсь на тебя. Ты делала свое дело, тебе платили, это твоя работа и я
тоже не прочь чтобы наши отношения приняли другую форму. Ты и в правду меня
многому выучила и я тебе благодарен за это.
- Я не об этом. Я хочу, чтоб ты видел во мне женщину, я хочу чтоб мы
были очень большими друзьями. Ты мне очень нравишься Виктор. Я не хочу, чтоб
это, - она указала на пистолет- было когда-нибудь между нами. Она улыбнулась
и я увидел не стальное лицо красивой амазонки, а лицо милой женщины с
тоскливыми глазами.
- Ты сейчас куда идешь? Подожди меня, я сейчас схожу в душ. Герда
кивнула головой. В этот день мы много гуляли и рассказывали друг другу все,
что приходило в голову. А вечером, после приглашения Герды, я пришел к ней в
гостиницу, где она жила. В маленькой комнатке с одним окном, был один стул и
Герда, как гостю, предложила его мне. Она выставила на стол бутылку
кубанской водки и бутерброды с колбасой и сыром.
- Разлей. - она кивнула на бутылку и села на край кровати.
Я разлил водку по стаканам, один из них, вместе с бутербродом, передал
ей.
- Давай, выпьем за нас. - сказала она- Скоро я уеду и пусть, где бы нас
не мотало, мы вспоминали друг о друге и были друзьями.
Я кивнул и мы выпили. Водка нас оживила, мы разговорились и Герда стала
показывать свои безделушки и всякие вещи.
- А это знаешь что? - она выволокла из шкафа футляр виолончели.
- Знаю. Виолончель.
- Она засмеялась.
Герда достала ключик и открыла футляр. Внутри был пенопласт, в
выдавленной форме которого, лежала снайперская винтовка, неизвестной мне
системы.
- Откуда это у тебя?
- Это подарок. Посмотри. - и она вытащила винтовку- Мне ее за одну
операцию, сам командующий подарил. Видишь этикетку?
На ложе винтовки была металлическая пластинка с надписью: "Самой милой
женщине за неоценимую услугу."
- Но это же не наша вещь.
- Да это бельгийская, новая модель. Видишь выход нарезки, не в виде
широких полозьев, а тонких треугольничков, это все для увеличения скорости
пули. В Союзе всего одна такая. Кагэбэшники где- то добыли.
- Ее могут у тебя стащить.
- Пока миловал бог. Да и кто потащит у одинокой, бедной женщины. - Она
засмеялась.
- Герда, почему ты такая, ну как сказать, воинственная, что ли? Откуда
у тебя эта страсть к оружию, стрельбе, ко всяким операциям, даже к убийству.
- Мы с семьей жили в Анголе. Там всякого навидались. Отец был военным
советником и мы жили не в Руанде, а в казарме, в воинской части, где- то в
пригороде. Отец всегда настаивал, чтобы вся семья училась стрелять из всех
видов стрелкового оружия. Обстановка была тяжелой, а он боялся за наши
жизни. Был дурацкий приказ из Союза, запрещающий всем семьям покидать Анголу
и все ради стабилизации и нормализации обстановки. Вот мы и дождались, когда
Унита начала резню. Все горе солдаты сразу разбежались, остались русские
семьи, да преданные офицеры, которым терять было нечего. В этой свалке
стреляли все, даже дети. Мы продержались три дня, когда подошли части,
верные правительству. Отца ранили, а мать убили во время осады. С тех пор я
все воюю.
- А это, именное оружие, за что?
- Много будешь знать, скоро состаришься. - засмеялась опять она- А в-
общем, опять, за Африку. Там к белой женщине совсем другое отношение, даже
чем к местным, этим и воспользовались наши и провернули одну операцию.
- Там, тоже кого- то ликвидировали?
- Да. Там и оружие вручили.
- Полегче не могли дать.
- Я сама захотела снайперскую. - она положила винтовку на место и
закрыла футляр.
- Ты замужем была?
- Была. Да муж псих попался. Тоже военный. Он туда, я сюда. Не любила с
хозяйством возиться, детьми, больше мотаться по странам нравилось. Муж мой
оказался пьяницей и бабником, а потом, заразился за границей. После этого у
меня к нему стало полное отвращение. Плюнула я на него, ребенка сестре в
Прибалтику подкинула, а сама опять по свету. Вот так я оказалась здесь.
Мы выпили всю бутылку и я почувствовал, что начал плыть. Я пересел к
Герде на кровать и обхватил ее руками. Она прижалась ко мне и сказала:
- Я скоро уеду. Мы с тобой расстанемся, а жаль.
Через пять дней произошло ЧП. После того, как ушел Стас и двое ребят,
нашу группу пополнили двумя парнями. Один из них был закавказец, очень
горячий мужчина и страшный бабник. Он сразу стал цепляться к Герде. Когда
она его, в этот день, хотела потренировать, прежде чем пойти к забору, он
шутливо стукнул своей лапой ее по попке. Герда оскалилась и врезала ему по
скуле стволом пистолета. Брызнула кровь. Закавказец озверел и бросился на
нее. Герда выстрелила. Пуля ударила его в плечо и отбросила метра на два.
Парень он здоровенный, сначала просто ни чего не почувствовал и не понял, а
когда опомнился, пошел на нее гориллой. Мы бросились к нему и я постарался
закрыть его от Герды своей спиной. С трудом, не смотря на ранение, мы
повалили его на землю. Он ревел как бык и затих, увидев измазанные кровью
наши тела. Герда повернулась и ушла.
Комиссию не назначили и наверху постарались все замять. Но вечером
уехала Герда, даже не сообщив мне ничего. Только в гостинице, администратор
передал мне записку.
"Вик, прости, я не могла с тобой переговорить, но обстоятельства
потребовали, чтобы я исчезла. Я уезжаю далеко, но поверь, только с тобой я
чувствовала себя нужным человеком и женщиной. Куда бы нас не разбросала с
тобой судьба, я верю, мы встретимся. Я тебя люблю Вик. Твоя "злая" Герда".
Сентябрь 1992г. Россия. Красноярский край. Спецлагерь в/ч......
На ужине, я встретился с собратьями по несчастью и рассказал, о том что
произошло на полигоне. Один из старожилов сказал:
- Пожалуй у них это первый случай. Такого еще не было. Нападение на
охотника, это пожалуй впервые. Но то как это отразится на нас. Либо они нас
в отместку перестреляют, либо оставят в покое.
- Оставят в покое. - кивнул я головой.
- А ты откуда знаешь?
- Капитан приходил ко мне.
- Зачем? - все посмотрели на меня удивленно.
- Пытался выяснить степень родства или знакомства, с приехавшей
компанией снайперов.
- Ну а ты?
- А я все рассказал, как на духу.
- Так почему же нас оставят в покое?
- Потому что у меня, в приехавшей кампании, действительно есть знакомые
и это подействовало на некоторых из них отрицательно. Правила, которые я им
навязал, слишком им не нравятся и им не хочется, как их подруга, валятся по
больницам, да еще не дай бог с исковерканной физиономией.
На этом мы и расстались.
Примерно, через час, после ужина, ко мне пришел капитан.
- Пошли со мной. - приказал он.
Мы прошли через сложную систему охраны второго этажа и по лестнице
поднялись на третий этаж. Не закрытые решеткой окна с правой стороны
коридора, на мгновение вселили мне надежду на побег, но я отбросил эту
мысль, зная с кем я иду. С правой стороны- вереница дверей с табличками
служб лагеря. Одна из дверей была обита железом. Капитан открыл ее ключом и
я очутился в комнате, с затянутой решеткой окнами. Как и на втором этаже, в
углах комнаты торчали оптические зрачки телекамер. С правой стороны была
дверь и когда я заглянул туда, то был приятно удивлен, увидев ванну, правда,
совмещенную с туалетом. В комнате, у стены, стояла кровать, напротив- стол,
покрытый голубой клеенкой и две табуретки, по бокам стола.
- А теперь. - сказал капитан- Веди себя прилично, к тебе гости. - и он
вышел, закрыв дверь ключом.
Я подошел к ванне и открыл кран. Горячая вода с шумом забила в дно
ванны. Я разделся, отрегулировал душ и залез в ванну. Неожиданно дверь в
ванну открылась и на пороге появилась женская фигура. Прислонившись к косяку
стояла Герда. Мы смотрели друг на друга и молчали. Наконец, Герда зашевелила
губами.
- Вик, когда я увидела тебя, там на полигоне, мне было худо. - я ее
плохо слышал, из- за шума падающей воды.
Я поднялся и струи воды ударили меня в правое плечо. Герда оторвалась
от косяка и подошла ко мне. Брызги душа от моих плеч, бусинками, посыпались
по ее платью. Я отключил душ и она, пальцем, как в прежние времена, провела
по моей груди.
- Выходи. - прошептала она.
Я вылез из ванны и голый пошлепал за ней в комнату. Герда села на
табуретку, а я свалился на кровать и запахнулся грубым солдатским одеялом.
- Когда я узнала, что ты попался и тебя приговорили, я почувствовала,
что от меня оторвалось мое прошлое. - тихо сказала Герда. - В тот день я
запила и неделю не могла придти в себя.
- Герда, я действительно из прошлого. У меня здесь нет ни каких шансов.
Я понимаю, как ты потрясена, увидев меня здесь среди мертвецов, но ты всегда
была женщиной с крепкой психикой и должна понять неизбежное.
- Я ведь чуть не убила тебя.
- Герда, давай не будем сейчас об этом. У нас тобой мало времени и
поговорим о чем-нибудь другом. Ты мне расскажи, как ты жила это время, что с
тобой было.
- Вик, - она рванулась с табуретки, упала мне на грудь и заплакала.
- Ты же железная, Герда прекрати.
- Сейчас, я приду в себя. - она подняла голову и размазала по щекам
слезы. - А мы завтра уезжаем.
- Подари мне этот вечер. Герда.
Она кивнула и потянулась ко мне губами. Мы долго занимались любовью и,
наконец, обессиленные свалились на единственную подушку.
- Расскажи мне, - попросила Герда- что было, после того, когда я
покинула лагерь?
- Люберецкий лагерь разогнали, когда дотошный журналист, нацарапал
статью, в какую- то новую демократическую газетку. Я, по рекомендации, попал
в город к одному из отцов мафии и был у него, вроде чем- то, как пресс-
атташе, для связи с общественностью. Связь эта выражалась в том, что все
службы района: милиция, прокуратура, местные власти- должны быть мной
куплены и попадали под мой контроль. Я вытаскивал, вляпавшихся в дерьмо
рядовых мафиози, крупных предпринимателей и других граждан за приличную
сумму. Чтоб общественность не возмущалась, приходилось правосудию отдавать
мелкую шушеру и всяких наезжих гастролеров, не сумевших вступить с нами в
контакт. В каждом отделении милиции, в каждом следовательском отделе,
имелись свои люди, готовых продать душу, за паршивую сотню рублей.
Но вот наступила полоса невезенья. Зажравшийся прокурор, от старости и
сытости, скончался и нам в район прислали "честного" нового прокурора.
Сначала я его пытался купить, потом стал угрожать, а он как скала. Потом
подослал "хорька", чтоб с дружками проучили строптивого. "Хорек" отделал его
хорошо, но когда стал удирать, у него не завелась машина. Как назло
проезжал, никогда не ездивший, наряд милиции оказался тут и на крик
посторонней женщины, "хорька" схватили. Я пытался "хорька" вытащить, но
прокурор, хоть и избитый, уже вцепился в него. И тут, вдруг, в нашем районе
завалился на мокрухе, какой- то черный. Сначала я думал, что это гастролер и
не придал ни какого значения. Но к шефу приехали мафиози соседнего района и
стали просить помощи вытащить придурка. Шеф поручил мне заняться этим делом
и я стал сорить деньгами влево и вправо, чтобы вытащить подонка. Я суда над
ним не боялся- суд был куплен на корню. Но новый прокурор, выкинул отличный
номер, он добился, что суд буде по месту жительства обвиняемого, в другом
районе города, где я совсем бессилен, а мафия того района воюет с друзьями
подонка. Ну того и осудили. "Друзья" моего шефа, не стали очень разбираться
в подробностях, а просто сказали ему, что его прирежут. Тот от страха все
свалил на меня и однажды, трое черных ребят, под вечерок, напали на меня в
парадной. Двоим я сразу переломал шеи, а третьему, после допроса с
пристрастием, проломил голову. Перед смертью, третий мне рассказал все, что
знал. В своей машине я отвез мертвых подонков в соседний район к дому
главаря и выбросил их у парадной их хозяина, пусть разбирается сам. Так
началась кровавая разборка. В этой потасовке я упустил из виду нового
прокурора, который тщательно собирал на нас досье и ждал только случая,
чтобы расправиться с нами. Случай представился.
Июнь 1992г. Россия. г.Санкт-Петербург.
Информатор позвонил слишком поздно. В это время мы дулись в марьяж. Мы
- это я, Натали и семейная пара соседей по лестничной площадке. Дым выигрыша
и азарта висел над столом, когда взорвался звонком телефон.
- Виктор Николаевич? - спросила трубка.
- Да.
- Это говорит Марина. Вы помните, с аэрофлота.
- Марина Алексеевна, которая мелом испортила мне сумку.
- Да, действительно помните. - засмеялась трубка.
- Я тебя внимательно слушаю Мариночка.
- Да, теперь к делу. Только что приземлился господин Тельс. Вилис
Тельс. Вы, еще тогда, просили сообщить, когда он появиться.
- Что можешь мне сказать еще?
- К сожалению я на рабочем месте, за барьером и не могла видеть, куда
он двинулся дальше.
- Марина я все понял. Большое тебе спасибо. Ты завтра отдыхаешь?
- Да у меня свободный день.
- Я заеду. До свидания Мариночка, до встречи.
Я положил трубку и тут же услышал голос Натали.
- Это что за Мариночка? Господи, сколько у него баб.
- Замолчи. - сказал я и поднял трубку.
- Але...Борис. Это я, здравствуй. Прошу тебя, сядь на телефон, свяжись
со своими людьми в гостиницах и выясни, где поселился господин Тельс.
Запомни. Вилис Тельс. Если узнаешь, срочно звони ко мне. Я сижу жду звонка.
Я положил трубку и повернулся к столу. Пара соседей встала, засуетилась
и стала прощаться. Натали надула губы и дым веселья улетучился из квартиры.
Борис позвонил через двадцать минут.
- Вик, я его нашел. Он в "Прибое", в номере 340. Отметился, как
предприниматель, но по моим каналом он прикатил для встречи с Асланом. Ты
его знаешь, противный тип. Прилетел Тельс на два дня. Послезавтра улетает
обратно. Да еще...Будь осторожен. Верный человек сказал, что господина
окружили менты, только непонятно для чего, то ли для охраны, то ли для
слежки.
- Спасибо Борис. Пока.
Я рванул с вешалки плащ и выскочил из квартиры, под возгласы
негодования Натали.
Я примчался к гостинице "Прибой" и поставил машину недалеко от дома
культуры, который находился напротив гостиницы, только с левой стороны.
Когда я подходил к центральному входу, окно, одной из стоящих у тротуара
машин, опустилось и знакомый голос остановил меня.
- Гражданин Воробьев, вы куда так спешите? - в окне показалась голова в
темных очках с огромной копной нечесаных волос. Я подошел к машине. Внутри
нее сидело еще три человека.
- Здравствуйте Сергей Васильевич. Хочу встретится с одним человеком в
гостинице.
- Он что, назначал вам встречу?
- Еще год назад.
- Не надо вам ходить на эту встречу, гражданин Воробьев. Я к вам
отношусь с большой симпатией и поверьте моему совету, не ходите туда.
- К сожалению, не могу. У меня с тем господином очень много общих дел.
- Ну смотрите сами Воробьев, только знайте, я вас предупреждал.
В холле гостиницы шаталось несколько человек. Один из них, в
гражданской форме, с неприязнью смотрел на меня.
"Уже предупредили." - подумал я.
Я пошел к лифту и заметил, как двое гражданских пристроились за моей
спиной, а тот, с противным лицом, направился к администратору. Я вошел в
лифт и резко повернулся, прижавшись к стеклянной стенке. Двое вошли в лифт и
один из них нажал кнопку третьего этажа.
- Вам ведь на третий, не правда ли? - спросил он.
- Да.
Лифт со скрипом дополз до третьего этажа. Двери открылись и эти двое
выкатились из лифта. Я сделал паузу и тоже тронулся за ними. Старушечье
лицо, дежурной по этажу, сверкнуло по мне очками. Двое гражданских
углублялись в коридор. Я пошел искать номер 340.
Вот и нужная мне дверь. Я постучал.
- Войдите. - раздался громкий голос.
В комнате было три человека. За столом сидели: господин Тельс и
знакомая фигура Аслана, самого гнусного мафиози города. У окна, в кресле,
сидела тонкая женщина с неимоверно длинными ногами, причем они закрывали ее
всю и только голова с прилизанной прической, торчала из- за колен.
- Какие гости. - заговорил Аслан.
- Приветствую вас, господа. - ответил я.
- Здравствуй Вик. - Тельс поднялся и подал мне руку.
- Здравствуйте. - пискнула женщина.
- Хочешь выпить? - спросил Тельс и не дожидаясь моего согласия, стал
наливать коньяк, стоящий на столе, в свободный бокал.
- Если вы не против, я сяду. - взяв бокал, я оторвал свободный стул от
стола и поставил его у стены на против троицы.
- А ведь мы тебя ждали. - сказал Аслан.
- Не потому ли вокруг этого номера полно ментов и темных личностей
вроде тебя.
- Не заводись Вик. - Тельс отставил бокал с коньяком- Я действительно
знал, что ты придешь и хотел с тобой поговорить. Аслан высказал на родном
языке какую- то фразу, замолчал и злобно посмотрел на меня.
- Вик, ты мне мешаешь. - продолжал Тельс- Твои угрозы не позволяют мне
развернуться. Мы, с Асланом, решили предложить тебе, не мешать нам и, если
хочешь, поделим сферы влияния и разойдемся, как пай мальчики.
- Вилис, ты догадываешься за чем я пришел?
- Сколько, ты считаешь, я тебе должен?
- Сто тысяч баксов, пол года назад. Сейчас уже двести.
- Ты шутишь Вик?
- Я тебе сделал большой заказ с медью и цветными металлами. Я
организовал липовые фирмы и сумел без пошлин протолкнуть заказ в Прибалтику.
Ты заработал, по моим подсчетам, пятьсот тысяч баксов. Мою долю ты мне не
вернул. Ты удрал. Удрал, как подонок, даже невесту бросил. - я скосил глас
на мадам, сидящую в кресле.
Ее лицо закрыл бокал, через который она нас рассматривала, как через
лупу.
- Вик, я тебя не оскорблял и прошу, не надо эмоций. Во первых, твои
подсчеты не верны. Медь упала в цене. Во вторых, твой шеф, получил во
владение целый район, который я сумел при дележе, фактически, бесплатно
подарить ему. Такой подарок стоит всех моих долгов. Наконец, в третьих, я,
как ты говоришь, удрал, не из- за тебя, а из- за казанцев, которым
действительно должен приличную сумму.
Я молчал, переваривая услышанное. Неожиданно в дверь постучали. В
комнату ввалилось два типа, которые сопровождали меня в лифте.
- Аслан. - сказал один из них- судя по всему, здесь полно ментов. Я
подозреваю, что в этой комнате спрятан микрофон.
- Ладно ребята, идите. Это не так страшно, я им хорошо плачу и это я их
пригласил, что б этот тип- и он кивнул на меня- не выкинул чего-нибудь.
Ребята вышли.
- Ну и скотина. - с восхищением сказал я.
- Заткнись.
Аслан чувствовал себя на высоте положения.
- И ты предлагаешь с этим подонком, - обратился я к Тельсу - делить
сферы влияния. Да он просто тебя прирежет или продаст. Ни на какие сделки с
этим дерьмом я не пойду. Я еще проверю, что ты мне сказал и если все правда,
ты будешь делать свой бизнес. Но я разорю тебя, если будет этот странный
союз.
В это время вскочил Аслан.
- Да я тебя сейчас сделаю. - в его руках сверкнул длинный ствол
пистолета.
- Аслан не смей. - закричала женщина.
Но остановить Аслана уже было не возможно.
Я отпрыгнул от стула вправо. Пистолет тихо кашлянул и пуля щелкнула,
где- то в стене. Корпусом бросаюсь на стол и вижу, как Аслан и Вилис от
удара кувырком катятся по полу, а на них массой ползет боком стол. Еще стол
не успел остановиться, как я перепрыгнул через него и наступил на руку
Аслана.
- Ты скотина, ты забыл с кем имеешь дело. Я тебя оставлю сейчас в
живых, потому что здесь приличная компания и есть женщина.
- Ребята, - заорал Аслан - Сюда.
В комнату ворвались два его охранника с пистолетами в руках и я начал
действовать, как автомат. Ударом ноги ломаю кость руки, в которой Аслан еще
сжимал пистолет. Он вскрикнул и закрутился на полу. Опять прыгаю через стол,
но уже ласточкой и хватаю первого парня за ногу. Он падает с грохотом на
пол. Отжимаюсь на руках и волчком, выбрасываюсь под ноги второму. Мы втроем
на полу и кто- то из них успевает задеть меня стволом пистолета по скуле.
Кажется я перестарался. Один из охранников мертв, его кадык провалился в
шею, а второй, лежит на животе и из уголков губ его, сочится струйка крови.
Я поднялся и подошел к Вилису.
- Прости Вилис. - я взял его за руку и помог подняться.
Вилис скривил лицо и потирал правую руку. А на полу скорчившись лежал
Аслан и тихо выл, как побитая собака. Женщина, в кресле, вытянула свою
голову с плечами из- за колен и с ужасом смотрела на меня.
- У вас кровь. - шепотом сказала она.
Я провел рукой по скуле и почувствовал боль. Рука вся была в крови.
Платка я никогда в жизни не имел и поэтому стал оглядываться, чем бы
вытереть лицо.
- Возьмите мой. - над коленом протянулась рука с платком.
Я взял и прижал его к скуле. Запах духов, буквально ошеломил меня и
голова стала работать четко и ясно.
- Да поговорили. Но надо кончать. Слушай, ты. - я подошел к
валяющемуся, Аслану - Ты исчезнешь из города. Это дело, с ребятами, возьмешь
на себя сам. Чтобы завтра никто тебя здесь в городе не видел. И если кто из
твоих мальчиков, даже недалеко от меня появится, я тебя достану везде.
- Ну ты и наделал дел Вик. - очнулся Вилис- Сейчас уходи, придут
фараоны и будет опять кровь. Я не хочу этого, а этих, - кивнул в сторону
валяющихся, уберут. Аслан все уладит.
- Да, мне пора. До свидания Вилис. Извини, что так получилось. До
свидания мадам, спасибо за платок.
Я прижал платок к щеке и шагнул к двери.
Когда я подошел к лестнице, мне сразу же не захотелось идти через
главный подъезд и я завернул на черный ход. На первом этаже я зашел на
кухню, прошел мимо изумленных поваров, к открытому окну. Схватив тяжелый
чурбан для рубки мяса, высадил им решетку и выскочил наружу здания. У моей
машины стоял Сергей Васильевич и прилично одетый гражданский.
- Говорил я тебе не ходи туда, а ты пошел. - начал Сергей Васильевич-
Человека ухлопал, двоих изувечил. Вышка тебе обеспечена. - он сказал это
спокойным голосом и вытащил из кармана браслет- Давай поворачивайся.
- Капитан, я предполагал еще раньше, что ты получаешь бабки от Аслана и
закавказцев. сегодня это подтвердилось и мой тебе совет, не мешай. Уйди с
дороги.
- Поворачивайся, тебе говорят. - рявкнул на этот раз Сергей Васильевич.
- Ну что ж.
Я сделал вид, что хочу повернуться и неожиданно ударом ноги врезал
между ног стоящего с Сергей Васильевичем гражданского. С самим капитаном я
разделался проще. От удара он откинулся на крышу машины, а от второго - у
него что- то хрустнуло и он сполз на асфальт. Я залез в машину и увидел, что
от гостиницы ко мне бегут люди.
Проезжая по Большому проспекту, я подумал, что здорово влип и на этот
раз мне из этого дерьма не вылезти.
Я ушел, но у следователей остались записи моих разговоров в гостинице и
все это оказалось в досье прокурора. Он знал, что меня трудно взять из- за
коррупции органов власти и обратился в КГБ за помощью.
Так началась операция КГБ- Лилия. Ее к нам сначала заслали якобы
помирить мафиози, потом- ко мне ее приставили, завели в ресторан, и там она
меня отравила. Подсыпала быстрорастворимого порошка в водку, из- за чего я и
отключился. Потом Лилия фигурировала на процессе, вместе со всякой швалью.
Меня приговорили. После подачи апелляции- не помиловали и я оказался здесь.
Пожалуй, все.
- А что, Аслан уехал из города?
- Да. Но дошли слухи, что его прирезали свои.
- А та девица, с длинными ногами? Ты ее видел потом?
- Да.
- А Вилис?
- Он обманул меня и с казанской группировкой, и со всем остальным. Он
опять бежал.
- Милиционер, жив?
- Сергей Васильевич. Жив. Только с позвоночником у него плохо. Ладно,
все о себе, да о себе. Ты скажи, как твое житье, после Люберцев?
- А никак. Мне предложили съездить в Карабах, где я немного постреляла.
Там- та же история, одному хмырю, очень хотелось меня трахнуть. Когда он
решительно полез, я прострелила плечо. Опять был скандал , и его так же
замяли. Меня опять турнули в Россию. Пожив немного, я поехала в Литву к
сестре и дочке. Приняла гражданство Литвы, опять не ужилась. В Прибалтике
организовывались команды добровольцев в страны СНГ и за границу, под эгидой
каких- то непонятных организаций. Меня пригласили организовать команду
снайперов- девушек, и я согласилась. И вот с отборной группой, для
тренировки, я здесь.
- А как тебе удалось пробить этот вечер?
- Там наверху, я говорю про лагерную верхушку и их домочадцев, страсти
вокруг тебя не утихают. Особенно стараются две шлюхи: жена капитана и его
великовозрастная дочь. Они ходят на твои выступления, как на праздник и обе
по уши влюблены в тебя. Дочь прямо истекает слюной, так хочет с тобой
трахнуться. Во- первых, капитан догадывается об этом и, чтоб насолить им,
пошел уговаривать полковника дать разрешение на нашу встречу.
- А во- вторых?
- А во- вторых, я сама переговорила с полковником. Он же баб любит. Я
потерлась немного, он и поплыл и ни в чем мне отказать не мог. Тут пришел
капитан и подтвердил мою просьбу. Полковник согласился- и я здесь.
- Как ты думаешь нас сейчас видят? Видят, что мы голые и что мы здесь
делаем?
- Конечно. Уверена, что эти шлюхи и другая погань лагеря, сейчас сидит
перед экранами в пультовой, а шлюхи дрочат письки, глядя на нас.
- И тебе не стыдно, что они нас голых видят?
- Это, наверно, стыдно тебе. Мне на них наплевать. Баб голых, где
угодно сейчас можно увидеть и по телеку, и на яву, и в книгах. И я ни чем от
них не отличаюсь. Вот тятьки, - и она руками подняла одну грудь, - вот
попка, вот писька. - и она похлопала между ног - Бабий стандарт.
Герда потянулась и продолжила: "Да и у тебя машинка ничего, впечатляет.
В пультовой сейчас все бабы мне завидуют. Поэтому, давай назло им вгони-ка
свою машинку в меня еще раз, пусть там все эти суки онанизмом изойдутся." -
она вдруг повалилась на меня и поцеловала.
Утром меня разбудил капитан. Герда одевалась в стороне. Потом подошла
ко мне, поцеловала и скрылась за дверью.
- Одевайся. - приказал капитан.
Он сел на табуретку и вытащил сигарету.
- Ну как ночь прошла? Хорошо? - затянулся он. - Если бы ты был на
гражданке, далеко бы пошел. По крайне мере, весь женский персонал от тебя бы
стонал.
- Я уже был на гражданке, капитан.
- Ну, значит, плохо был. Пошли.
Через четыре дня ко мне в камеру опять пришел капитан.
- Пошли на ринг. - сказал он, потом добавил - Да смотри у меня, никого
не сломай, сейчас будет тренировка спецназовцев. Бой, как всегда, в полную
силу с арсеналом всех приемов, но не до крови.
- Мне нельзя, а им можно?
- Им можно. Если ты такой кретин, что позволишь, чтоб тебе пустили
кровавую соплю.
Зрителей за решеткой было так же много. Две женщины у решетки, как
всегда, открыв рот смотрели, как я скидываю куртку. Зеленые глаза одной
сверкали и сверлили меня. Бой был "чистым". В этот раз мне достались, по
очереди, пять спецназовцев, которых я быстро и красиво уложил на ковер.
Женщины первого ряда вскрикивали от восторга, когда я чистыми приемами валил
своих противников на пол.
А на следующий день вечером капитан опять повел меня на третий этаж. Он
не уходил, пока я вымылся в ванной и сел на кровать.
- Возьми свою одежду - сказал он - и закрой телекамеры.
Я повиновался. Капитан вышел за дверь и ввел женщину с очень крутыми
бедрами. По лицу ей можно было дать лет 35. Усталое, поношенное, но еще
красивое лицо. Фигура полновата, из под юбки выглядывали толстоватые ноги.
Капитан обратился к женщине: "Ну, Фани, как договорились" - После этого
вышел и запер двери с той стороны. Женщина постояла, разглядывая меня.
- Здравствуй. - и протянула мне руку.
- Здравствуйте. - ответил я.
- Меня звать Фаина, я здесь в части работаю. Я хотела встретится с
вами. - и она затеребила правой рукой пальцы левой.
Я улыбнулся ей.
- Садитесь Фаина. Мне тоже хочется хоть с кем-нибудь поговорить.
Знаете, в камере так скучно одному.
- Это ужасно, я знаю. Когда я остаюсь дома одна , то хоть на стенку
лезь, до того одной тоскливо.
- А часто вы так остаетесь. Разве у вас нет детей?
- Дети есть, да они у бабки. А мужа вот нет, убили его. Говорят, погиб
на посту.
- Садитесь, чего вы стоите. Угостить я вас ни чем не могу, но ваше
присутствие для меня приятно.
- Правда? - она улыбнулась во все лицо и подсела к столу.
- Вы знаете, я ни одного вашего выступления не пропустила. Я за вас так
переживала, так переживала, а когда вы голову косоглазого в решетку вогнали,
то всю ночь проплакала, думала вас убьют. Но слава богу, все обошлось.
Я встал, подошел к ней. Она тоже поднялась и мы оказались друг против
друга. Я положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в губы.
- Господи, как хорошо. - прошептала она.
В эту ночь она отдалась мне до мельчайшей клеточки кожи. Фаина была
веселой, жизнерадостной женщиной. Она призналась мне, что для того, чтобы
попасть сюда, она подкупила капитана, что она видела в пультовой все сцены
мои с Гердой, но это не оттолкнуло ее от меня, а наоборот- я ей так
нравлюсь, что она готова ради этих встреч на все. Она рассказала мне о
нравах среди верхушки лагеря и особенно несла жену капитана и его дочь. Из
ее рассказа я узнал, что лагерем заправляет жена капитана. Она сводит пары
бойцов, вмешивается во все дела лагеря , включая вопросы ликвидации кукол, а
так же то, что она сексуально больна и трахнулась со всеми мужиками лагеря,
включая кухонных рабочих. По словам Фаины, она меня отметила давно, а после
моей встречи с Гердой, изорвала все простыни дома, так ей хотелось быть на
ее месте. Дочь от мамаши не далеко ушла и доводит отца, добиваясь встречи со
мной, правда, под видом частных бесед с интересным человеком.
Но еще больше, я удивился капитану, который предоставил мне дважды
встречу с Фаиной. В последний раз произошло событие, сыгравшее большую роль
в моей судьбе. Я уже говорил о том, что капитан требовал, чтобы я закрывал
глазки телекамер прежде, чем Фаина войдет. Так вот, только мы с Фаиной после
бурной любви, стали отдыхать, как вдруг, она заметила, что моя куртка
сползла с глазка телекамеры.
- Боже мой. - воскликнула она- Да они же нас видят. Они все видели.
Она бросилась натягивать на себя одеяло. Я вскочил и опять накинул
куртку на телекамеру.
- Они, - всхлипывала Фаина под одеялом- теперь меня затравят, особенно,
эта баба.
- Фаина, - начал успокаивать я ее- все будет в порядке. Я скажу
капитану. Он все уладит.
- Ты ее не знаешь. Она всех здесь сожрет и капитана твоего.
Вдруг в дверях заскрежетал ключ и в комнату ворвалась та самая женщина
с зелеными глазами, что сидела на каждом бое у решетки, в первом ряду.
- Ах ты, сука. - рванулась она к одеялу- Иди сюда, паршивка. - и она
выволокла Фаину за волосы- Марш отсюда, потаскуха поганая.
Она схватила ее одежду и, подтащив Фаину к дверям, выкинула ее за дверь
вместе с одеждой.
- А ты, кобель, - с яростью повернулась она ко мне - хочешь, чтоб я
тебя быстро сгноила здесь.
Я стоял перед ней голый, но какой- то звоночек переливался в голове:
"дверь на ключ не закрыта, дверь на ключ не закрыта, дверь на..." Я подумал,
сейчас или некогда: появился шанс удрать, может повезет. Я схватил объятую
яростью женщину своими руками, рванул на ней платье и швырнул на кровать.
Она пискнула, ее руки схватились за края рваной одежды. Но я дал ей
пощечину. Она откинулась на подушку, и я дорвал то, что было на ней. Два
часа я делал с ней все, что хотел. Она вскрикивала, стонала и потом затихла,
вцепившись руками в матрац. Когда я отвалился рядом, она открыла глаза и
захрипела: "Что ты со мной сделал гаденыш. Правда, так хорошо мне еще не
было. Как я устала." и опять закрыла глаза.
Полчаса мы лежали неподвижно. Женщина сопела носом, и я чувствовал, что
она спит, как убитая. Я тихо слез с кровати. Собрал остатки ее одежды и
аккуратно поменял ее на свою, которая висела на окулярах телекамер. Тихо
одевшись, я прошел в ванну и, схватив пальцами кольцо, висящее у меня в ухе,
рванул... Хлынула кровь. Кольцо я бросил в унитаз, потом промыл ухо,
вернулся в комнату и, взяв женский чулок, привязал ухо к голове. Дверь
действительно не была заперта, и я вышел в коридор. Ключ был в замочной
скважине, и я постарался тихо сделать два оборота. Казарма имела Т- образную
форму. Я находился в аппендиксе коридора. Было где- то около трех часов
ночи. Коридоры были темные, и я прошел, почти не прячась, до центрального и
свернул, не задумываясь, направо. Как я и предполагал, в конце коридора была
лестница. Вот второй этаж. По запаху сразу определил, что это столовая.
Спустился до первого этажа. Тихо открываю тяжелую дверь и оказываюсь во
дворе. Напротив, метров двести, светилось КПП с воротами. Слева и справа от
КПП, через каждые двести метров, светятся вышки. Я стоял на высоком,
бетонном выступе, перед казармой, где первый этаж занимали склады. Вдоль
выступа стояли грузовые машины. Я долго выбирал машину, на которой, как я
надеялся, можно отсюда удрать, и, наконец, подкрался к хлебному фургону.
Двери фургона были закрыты, но дверь кабины открылись без шума.
Я влез в кабину и открыл "бардачок". И здесь подстерегла меня удача. Я
нащупал самодельный, сделанный из нержавеющей трубки, ключ к дверцам
фургона. Я вылез из кабины и, открыл правую боковую дверцу фургона. Потом
опять возвратился в кабину и положил ключ на место, в "бардачок". Осторожно
вытащив восемь деревянных лотков из фургона, я запихиваю их под щель
бетонного выступа. Залезаю в черный квадрат пустоты фургона и прижимаю обе
дверцы до щелчка. Было жутко темно и невидимые железные стойки и ящики
неудобно врезались в мое тело. Я задремал, а проснулся от звуков голосов.
- Сержант, мать твою, давай быстрее.
Стукнула дверца машины , заныл стартер. Мотор застонал, все стойки
заходили ходуном от вибрации. Машину качнуло, и я вцепился руками в
выступающее повсюду железо. Мы подъехали к КПП, и я напрягся.
- Эй, салага, открывай. - раздался голос.
Мы проехали метров шесть и опять встали. Сзади машины заскрипели
ворота.
- Ну, долго ты там будешь? - опять раздался голос- Сволочь, если я хоть
на минуту опоздаю, я тебе яйца точно отрежу.
Впереди тоже заскрипели ворота, и машина тронулась вперед. Наверно,
минут двадцать мы ехали по гравию и ,наконец, выползли на шоссе. Тряска
уменьшилась, я нащупал пальцами боковые защелки дверей. Пришлось приложить
немало усилий, прежде чем дверцы открылись. Свет ударил сквозь узкую щель.
Утро только вступало в свои права. Напротив щели металась зелень хвойного
густого леса. Я ждал своего часа, и вот он наступил. Машина замедлила ход и
еле- еле стала переезжать рельсовый путь. Я приоткрыл дверь и выскочил из
машины. Ноги были как деревянные от неудобного положения в машине, и мне
казалось, что я не двигаюсь. Я перекатился через канаву, и оказался в лесу.
Теперь ищите, на этот раз, я больше не дамся. Я добыл свободу дорогой ценой.
Октябрь 1993г. Сербия.
Документы к тексту.
Выдержки из письма председателя комиссии управления охраны тюрем и
лагерей к уполномоченному КГБ по г.СПб.
Уважаемый Алексей Иванович.
ЧП, случившееся в спецлагере в/ч........., заставляет обратится к Вам с
серьезной просьбой. В Сентябре 1992г. по халатности администрации лагеря,
сбежал заключенный Воробьев Виктор Николаевич, приговоренный к смертной
казни. Есть предположение, что он уже находится в Вашем городе. Поэтому,
большая к Вам просьба, подключить силы КГБ к поимке, указанного
заключенного. Сам заключенный необычен по своей подготовке, физической силе,
развитости и, по моему мнению, ни органам ВД, ни МБ его живым не взять. Во
избежание разглашения случившегося и необычности данного дела управление
охраны тюрем и лагерей предлагает:
1. В случае поимки заключенного Воробьева В.Н., он подлежит немедленной
ликвидации силами КГБ.
2. Официальное участие следственных органов и прокуратуры в данном деле
не желательно. Если дело всплывет по мимо нашего желания, то употребить все
наши усилия на ликвидацию дела.
3. Учредить негласную охрану и предупредить тех свидетелей, которые
давали показания против Воробьева В.Н., о возможном появлении преступника.
4. Возможен вариант, когда Воробьев В.Н., после завершения своих дел в
городе, исчезнет за пределы района или РФ, в этом случае, дать негласное
указание соответствующим службам, сообщить о его местонахождении и
действовать в соответствии с нашей рекомендацией или решением руководства
КГБ.
5. Если Воробьев В.Н., все-таки, попадет в руки правоохранительных
органов, предложить КГБ взять дело на себя, с дальнейшей нашей
рекомендацией.
Высылаем дело Воробьева В.Н.
Председатель комиссии управления охраны тюрем и лагерей.
.........../......../
"...."Ноябрь.1992г.
Мила с тревогой смотрела на меня.
- Какая женщина?
- Это очень долгая история Мила и, если ты захочешь, я тебе ее
когда-нибудь расскажу. Но было бы лучше, если бы я сейчас вымылся в ванне и
отдохнул.
Мила хмыкнула.
- Подожди немножко, у меня сейчас конец смены, я освобожусь и
постараюсь тебе помочь.
- Хорошо, я подожду.
Мила вышла через двадцать минут. Простая гражданская одежда изменила
ее. Короткое осеннее пальто и высокие сапоги до колен, подчеркивали
стройность ее фигуры и длину ног. Белый колпак медсестры исчез и длинные
светлые волосы рассыпались на пальто. Она подкрасилась и выглядела, как
фотомодель с обложки приличного журнала.
- Поехали, у меня фольсваген. Подружка сейчас заступила на дежурство и
оставила мне свои ключи от комнаты. - и она мотнула связкой ключей на
пальце- Понимаешь, я не здешняя, у меня своей квартиры нет.
- Где ж твоя квартира, если это не секрет.
- В Белграде. Я родилась там. Там мои родители. И там моя квартира и,
причем, отдельная.
- А сюда, добровольно?
- Нет. - она засмеялась- Я на последнем курсе мединститута. Меня сюда
послали.
Я с трудом втиснулся в маленькую машинку и мы тронулись по разбитой
войной улице. Мила привезла меня в крохотную квартирку, где я боялся сделать
лишний шаг, чтобы что-нибудь не уронить или не свернуть. Мила приняла мою
куртку и пошла на кухню что- то приготовить, а я, сбросив оружие на столик у
зеркала, пошел искать ванну, чтобы смыть грязь. Ванна была сидячая. Я в ней
стоял и наслаждался струям теплой воды. Минут через двадцать, раздался стук
в дверь ванны.
- Ну скоро ты там. Я уже все приготовила. - раздался голос Милы.
Я сорвал полотенце с крючка, обмотал им бедра и вышел из ванны.
- Вот это да. - она с восхищением провела ладонью по моей груди.
Я протянул руки и положил их ей на плечи.
- Не сейчас. - Она мотнула головой- Мы поедим, я тоже помоюсь и весь
вечер будет наш.
Через день я вернулся на фронт. В штабном домике отдал лейтенанту свою
увольнительную и спросил: "Какие новости?"
- У тебя в отделении опять потери. Убит Казначей.
- Как?
- Снайпер. Сидит на нейтралке. День гад отдыхал, а ночью поменял
позицию. Сегодня утром, Казначей через орешник пробирался к окопам, его и
прихватил.
- У меня просьба, лейтенант. Отпустите меня на его поиск. Мне очень
нужно его взять живым.
- Хорошо. Скажи когда начнешь. Я всех предупрежу, а начальство возьму
на себя. Да вот еще, ходят слухи, что нас перебрасывают на другой участок.
Поторопись. Твои ребята там же, в коттедже.
- Я бы хотел начать сегодня после обеда, лейтенант.
Он кивнул головой.
- Я взводным скажу, пушкарям тоже дам наказ. Ну иди. Успеха тебе. - и я
вышел.
В коттедже мы с ребятами устроили небольшой "мальчишник", с двумя
бутылками бренди, которые я привез из города, но я в этот день не пил.
Взводный встретил нас с руганью. Он ругал всех: и командиров, и погоду,
и, что не вовремя начинаем операцию, и, особенно, снайпера на его участке.
Погода установилась. Появилось солнце и земля немного подсохла. Я уселся у
стереотрубы и стал внимательно изучать участок. Противник был в метрах
четыреста, на холмах. Перед нами была низина, где вдоль фронта растянулась
груда камней. В ней- то и сидел снайпер. Я спросил наблюдателя, где,
примерно, стрелял снайпер.
- А черт его знает где. - ответил тот - По местности, он должен быть у
того разбитого дерева, там чуть- чуть земля повыше и обзор сразу на наши
окопы и что за ними охватывает.
- А пробовали его на каску поймать?
- Пробовали. И на каску, и на куклу. Опытный черт. Зря стрелять не
будет, только наверняка. Когда вашего стрелял, листья у камней подпрыгнули,
а вот где дырка, ее никто не видел.
- Мины кидали?
- Кидали. Толку то нет. Камни. Нужно точно загнать между камней, кабы
знали куда, да каким путем.
- Сержант. - вдруг раздался голос Крафта - Я здесь все на пузе
исползал, еще до этого случая. Там в низине канава, за грядой камней.
Тянется она вдоль линии окопов. Канава глубокая. Да вы сами там с нами, один
раз были, помните, офицерика ихнего тащили.
- Взводный. - крикнул я ворчуну- Сейчас я пойду туда один. По сигналу,
не пожалей несколько мин в направлении вон того разбитого дерева. Мины
посылай одну за другой в интервале, пока я до камней не доберусь. А вы
ребята, - обратился я к своим и окружающим солдатам- прикрывайте меня.
Завяжите перестрелку, да запомните, я вернусь вечером, когда будет темно.
Крафт, возьми куртку и автомат и дай мне одну твою гранату, только вынь из
нее запал. Все. Все по местам. Приготовились. Взводный начинай.
Первая мина с шорохом ушла вверх. Когда раздался взрыв, я выпрыгнул из
окопа и понесся к груде камней, маячивших передо мной. Я мчался по
местности, но левее, где- то в метрах пятидесяти от разрыва мины. Ожили
пулеметы и автоматы противника. Вой и грохот войны вступил в свои права. Я
упал на землю у камней вовремя. Рой смертельных шмелей загудел над головой.
По всему фронту наступил бедлам. Ужом втискиваю свое громадное тело в камни.
Крошки от камней фонтанчиками сыплются на меня. Но вот камни стали пореже и,
наконец, между камнями мелькнула грязная, ржавая вода. Еще рывок и я
плюхаюсь в эту жуткую воду. Холодная вода проникла под рубашку, а лицо и
руки ощутили вязкий и липкий ил. Ползу по канаве вправо, окунаясь с головой,
чтобы не светится перед противником. Время ползет медленно. Дерева еще не
видно. Когда вытаскиваешь голову из жижи, то после протирки глаз, замечаешь
мелкий дождь осколков камней и черт знает чего на поверхности воды. Но вот и
дерево. Выволакиваю свое тело из канавы и впихиваю за ближайший камень.
После того, как я огляделся, замечаю груду вывороченной земли у
ближайшего камня. Отстегиваю гранату Крафта без запала и бросаю за
вывороченный вал земли. Вслед за гранатой, прыгаю туда же. У стены ямы, с
ужасом глядя на вертящуюся у ног гранату сидела женщина. Бью рукой по ее
голове- она валится на дно ямы и я обшариваю одежду. За ремнем заткнут
Стечкин, на ремне две лимонки и финка в чехле. В узкой щели между камнями
лежит снайперская винтовка, здесь же подсумок с патронами и, завернутый в
чехол, прибор ночного видения. На стенке ямы лежит теплая куртка и я, чтоб
согреться, набрасываю ее на себя. Хватаю женщину за пояс и подтягиваю к
своему лицу.
- Здравствуй Герда.
Она открыла глаза и я вижу ее мутные зрачки, в которых ужас и слезы от
боли. Она еле шевелит губами, но грохот фронта не позволяет мне услышать ее.
Сажусь на корточки напротив и упираюсь своими коленями в ее. Чувствую, как
тело Герды колотит дрожь. Мы молчим. Взгляд ее проясняется и она пристально
изучает меня, потом подымает руку и ощупывает место удара. Фронт начинает
стихать.
- В первый раз, когда мы встретились- с трудом заговорила она- ты хотел
дать мне по морде, во второй раз ты двинул по морде моей подруге, хотя, мне
кажется, удар предназначался мне и, вот в третий раз, ты все же добрался до
моей головы.
- В первый раз, ты стреляла, но не убивала, во второй раз, ты не
стреляла, но убивала, а третий раз, ты стреляла и убивала. Это мой ответ на
твою присказку.
- Ты не прав, я все время убивала. Я не умею жить, стирать, готовить,
воспитывать детей, но убивать умею.
- Да. - сказал я- С сегодняшнего дня этот кошмар для тебя кончился.
- Что ты со мной будешь делать?
- Как стемнеет, пойдем к нашим.
- Я не пойду, лучше убей.
- Не пойдешь? Я изуродую тебя и заставлю идти. Ты знаешь, это я могу.
Мы помолчали и она спросила.
- Ты бежал?
- Да.
Мы опять замолчали. Фронт стих и лишь отдельные выстрелы, привычно
хлопали, разрывая тишину. Герда поежилась. Я же медленно согревался и не
собирался отдавать назад куртку.
- Эта встреча могла быть и лучше. - вдруг прервала молчание Герда.
- Нет, ты не готова была к этой встрече. Ты два раза меня хоронила и
знала, наверняка, что из этого лагеря ни кто еще ни разу не уходил. Даже
сейчас, я для тебя, как призрак.
- Как ты бежал?
- Долгая история. Но кратко, благодаря глупости баб, которые и помогли
мне исчезнуть.
- Я случайно не причастна к этому делу?
- Случайно, причастна.
- Значит я тоже глупая баба?
- А ты обидься. В твоем сейчас положении можно сделать вид, что ты
готова растерзать меня.
- Дурак. - сказала Герда - Я тебя одного любила, это я поняла не
сейчас, а тогда на полигоне. И если я хоть чуть-чуть, хоть толечку помогла
тебе бежать, то будь я трижды глупая, дура, идиотка - я счастлива.
- Каждый раз, в самое удачное время, мы объясняемся в любви, только нам
надо еще выбраться от сюда.
Мы опять замолчали, удалившись в наши воспоминания.
- Как ты оказалась у мусульман? - спросил я.
- Все дурная политика наших вождей. После полигона, мы вернулись домой
в Прибалтику, а там набирали добровольцев в Югославию. Я записалась, а
закулисная политика правительства против России, привела к тому, что нас
тайком вывезли к мусульманам.
- Что у вас и православных, и славян много.
- Конечно. Где их нет. Деньги дают везде и они делают все.
- Мне тоже кажется, что воюют здесь, в основном, наемники.
Солнце начало заходить за холмы и появились первые линии теней.
- Отпусти меня Вик. - попросила Герда.
- И ты займешься обычным делом, будешь убивать людей?
- Меня же никто не отпустит от сюда Вик. Я смогу, только, перевестись
на соседний участок. Контракт у меня не скоро кончится. Здесь его разорвать
нельзя.
- Нет Герда. Это конец. Больше ты никого не убьешь, ни здесь, ни там.
- Вик, меня расстреляют ваши.
- Может быть. - кивнул я - А может быть и нет.
- А тебе меня не жалко. Неужели ты меня совсем не любишь?
- Не играй на этом Герда. Ты пойдешь со мной.
Мы замолчали. Язык тени от ближайшего холма, накрыл нас. Стало
прохладно, я уже согрелся, а Герду трясло.
- Пора. - сказал я.
Я скинул куртку и отдал ее Герде. Накинул на нее подсумок с прибором
ПНВ и взяв между камней винтовку и патроны, махнул рукой в нашу сторону.
- Пошли.
Герда ползла впереди меня и первая свалилась в окоп, где нас уже ждали.
- Баба. - ахнули все окружающие.
Герда была как изваяние. Она делала все автоматически и когда ее
уводили в тыл, она даже не взглянула на меня. Прощай Герда.
Нас перебросили на равнину, сменив потрепанные части.
За поимку снайпера меня повысили в звании и назначили командовать
взводом. Теперь я лейтенант. У меня много людей и больше ответственности.
Уважение среди подчиненных я заимел сразу и, конечно, благодаря физической
силе. Мы воюем по прежнему: ползаем по тылам, убиваем, вредим, взрываем,
собираем информацию, но признаюсь, на горах было легче. Там не было этой
массы смертоносного оружия, что находилась на равнине.
Однажды меня вызвали в штаб корпуса. В небольшой комнате, куда меня
пригласили, находилось два человека: полковник югославской армии и
гражданский- небольшой, коренастый, лысый, хорошо одетый мужик с большим
носом пьяницы.
- Здравствуйте. - они поочередно пожали мне руки.
- Давайте знакомится. - взял на себя роль хозяина полковник. - Я
полковник Коранович, а это, - представил он гражданского- Алексей Иванович,
ваш соотечественник, приехал специально из России, что бы повидать вас.
- Лейтенант Сидоров. - представился я.
- Mы, здесь, с Алексей Ивановичем, - продолжал полковник-
заинтересовались некоторыми факторами вашей автобиографии. Вы, наверно,
догадались, что Алексей Иванович представляет государственные ведомства
России и, в свое время, оказывается, занимался вашим делом. Считайте, что
беседа наша, пока, дружеская и не записывается, не протоколируется и не
является, в данный момент, решением вашей судьбы. Хотя, выводы, из нашей
беседы, могут иметь для вас решающее значение. Итак начнем. Ваше настоящее
имя, отчество, фамилия?
- Виктор Николаевич Воробьев. Это в России. Он же- Виктор Николаевич
Сидоров, уже здесь. - уточнил я.
- Вы подтверждаете, что бежали из спецлагеря в/ч..... в Сентябре 1992г.
- Да.
- Что вы делали потом?
- Оказался в городе Санкт-Петербурге, а потом перебрался сюда, в
Югославию.
- Остановимся на некоторых моментах вашего пребывания в городе. Алексей
Иванович, прошу вас.
- Скажите лейтенант, как погибла Лилия. Мы знаем, что вы были
последний, кто присутствовал при ее смерти.
- Это долгая история Алексей Иванович.
- Ничего, мы подождем.
Декабрь 1992г. Россия. г.Санкт-Петербург.
Дон оказался длинным и тощим человеком. Его прыгающие глаза, на
невыразительном лице, никогда не задерживались на определенном предмете, от
этого лицо имело всегда виноватое выражение.
- Это ты меня звал? - спросил он простуженным голосом- Меня срочно
погнали сюда. Зачем? - при этом он быстро перевел взгляд с меня на окна
домов.
- Мне нужно открыть одну дверь. - ответил я.
- Плевое дело. Пошли. Где?
- Здесь. Мы стоим напротив парадной.
Мы вошли в парадную и поднялись на третий этаж. Я показал Дону дверь.
Дон вытащил из кармана инструменты, ключи и начал колдовать. Я отошел в
сторону и стал наблюдать обстановку на лестнице. На наше счастье, ни кого
вокруг не было.
- Все. - сказал Дон, приоткрывая дверь.
- Куда. Назад. - я оттолкнул его от двери- Вот твои бабки и иди. И мой
совет, забудь, что сюда приходил.
Я протянул ему сверток с деньгами. Дон засопел от обиды, но связываться
со мной не стал, взял сверток и затопал ногами по лестнице. Я вошел в
квартиру и, не зажигая света, обследовал ее. Из- за занавески окна, я
увидел, выходящего из дома Дона. Он с остервенением мотал руками и при этом
шевелил губами. Прошло пол часа. К дому подъехала машина из которой вышла
мужчина и женщина и направилась к парадной. Я подошел к двери ванны,
находящейся у входа, и вошел в нее, прикрыв дверь. Щелкнул замок двери и
первой в переднюю, ворвалась она. Лилия включила свет, бросила сумку на
тумбочку и обернулась к мужчине.
- Миша, подержи пальто. - она подставила ему свои плечи.
Он выполнил ее распоряжение, а она прошла в комнаты, на ходу зажигая
свет. Мужчина начал развешивать пальто на вешалке, когда я приоткрыл дверь
ванны. Он стоял ко мне спиной. Это позволило мне тихо выйти и ударить его по
голове кулаком. Подхватив падающее тело, я затаскиваю его в ванну и бросаю
на пол. В гостиной Лилия уже сняла платье и ходила по комнате в одной
комбинации.
- Здравствуй Лилия. - сказал я.
Женщина подпрыгнула и обернулась. Ужас сковал ее лицо, она
задеревенела. Длинные ресницы дотянулись до бровей и темные пятна страха
выглянули из под челки.
- Это....Ты.... - спотыкаясь, ответила она.
- Да это я. Я пришел отдать тебе долг.
- Я знала, знала, что это все равно так кончится.
Рот ее скривился, а ресницы захлопали. Она наконец, вышла из
оцепенения.
- Что ты от меня хочешь?
- Вот. - я вытащил из кармана бутылку вина и поставил на стол- Я принес
долг.
- Я не буду пить эту гадость, не буду. - истерически завизжала она.
- Будешь Лидия, еще как будешь.
Я подошел к буфету и, отодвинув стекло, вытащил фужер. Лидия упала на
диван. Губы ее начали трястись.
- Вот. - я налил фужер и протянул ей.
- Нет, нет. - вскрикивала она.
- Ты хочешь, что бы я это сделал силой. Я это сделаю и малость попорчу
твое прекрасное личико.
- Я говорила генералу, что он все равно достанет. А но все успокаивал.
Дура, уехать надо было. А где Михаил? - вдруг опомнилась она.
- Отдыхает. - ответил я.
- Ну и пусть. - она схватила фужер и опрокинула его содержимое в рот. -
Ну и пусть- повторила она.
Раздвинув ресницы, по щекам потекли слезы. Она откинула голову на валик
и затихла. Я пошел к ней и, в этот момент, задел бедром стол. Фужер, стоящий
на краю стола, покачнулся и упал на пол, с громким грохотом взрыва. Лилия
подпрыгнула на диване.
- А...А...А... - ее голова неестественно повернулась и большие глаза
застыли над приподнятыми ресницами.
- Лилия. - позвал я - Лилия.
Она не шевелилась. Я схватил ее за руку, пытаясь нащупать пульс. Пульса
не было.
- Что же это такое? Что же это. Ведь там ничего не было. - бормотал я.
На меня наступила какая- то апатия, мне стало все безразлично. Я вышел
в коридор и заглянул в ванну. В ванне неподвижно лежало тело Мишы. Я открыл
дверь на лестницу и вышел из дома.
Ноябрь 1993г. Сербия. Белград.
- А как погиб следователь Костромин?
- Нелепо. Чтобы выехать за границу, мне сделали документы второго
шофера в Трансагенстве. Мы должны были представить груз в городскую таможню
перед отправкой в Италию. И вот в таможне, на втором этаже парадной
лестницы, я столкнулся нос к носу со следователем. Он меня узнал сразу.
- Воробьев вы живы? Как вы здесь оказались? - спросил он.
- Работаю. Но простите, я спешу.
- Нет стой. - сказал он, загораживая дорогу.
Я не рассчитал свою силу и он покатился с лестницы вниз головой. Когда
подбежал к нему, шея его была неестественно вывернута и я понял, он мертв.
Народу на лестнице было немного, никто, судя по всему, ни чего не понял. Я
закричал: "Врача. Срочно врача." - и ринулся на выход. Ни кто даже не
подумал задержать меня.
Так как штамп в декларации о досмотре груза я получил, мы тут же
поехали в Италию.
- Вам знаком снайпер, которого вы захватили?
- Да.
- Почему же вы его не ликвидировали. Вы же знали, что он вас раскроет,
а это значит, вам грозят большие неприятности.
- Да знал. В спецлагере я висел на волосок от смерти и, в какой- то
степени, ее присутствие не только продлило мне жизнь, но и спасло ее. Это
была благодарность. И, потом, я все же надеялся на благополучный исход. А
когда я попал сюда, то понял, что я нужен и это тоже вполне устраивает тех,
кому служу.
- Хорошо. Пока отойдем от этого вопроса. Ваш шеф, у которого вы служили
раньше, а так же некоторые лица других группировок, которые вас знали,
погибли. Самое странное, мы не нашли ваших следов в этом деле. Что же
произошло?
- Я помогал разрабатывать некоторые операции по их уничтожению. Но сам
не участвовал. Мне удалось столкнуть лбами эти две группировки. И там
началась кровавая каша. Были третьи, более молодые силы, которые были
заинтересованы в ослаблении своих противников. Эти силы выделяли своих ребят
и я, под видом противоположной стороны воюющей группировки, устраивал резню
ее противников. Потом наоборот, я натравливал ребят на другую сторону, вопя
на всех перекрестках, какие кровожадные то те, то другие.
- Вы сказали в ослаблении противников, а почему не уничтожении? Было бы
проще, захватить их кормушку и делу конец.
- Некоторые кланы просто неистребимы и, зная систему пополнения их
рядов, это просто, обрести себя на длительную войну. Особенно это касается
закавказских кланов.
- Могли бы вы сказать, за что вы уничтожили своих противников? Или по
другому, не могли бы вы объяснить причины уничтожения людей?
- Лидия и следователь были случайностью. Лидию я хотел пугнуть, она
отделалась бы разбитой мордочкой, а вот следователь, здесь все несколько
запутанно. Дело в том, что этот следователь был из КГБ. В ходе работы со
мной, он применял приемы садиста. Меня он пытал, мучил и еще при нем я еще
высказывался, что если буду жив, его удавлю. О нем я как- то не вспомнил,
когда вырвался из лагеря, а когда увидел в таможне, то подумал, что он
неспроста здесь и я попался, что это облава и когда он встал поперек, я
просто отпихнул его и постарался удрать. В отношении моего шефа и остальных-
эти меня продали, причем дважды. Первый раз, когда во время разборок, всю
вину своих провалов свалили на меня и пытались за это убить. Второй раз,
когда я был взят, меня ни кто не выкупил. Даже этого паршивого черномазого,
из- за которого разгорелся весь сыр- бор, мафия сумела выкупить и спасла от
смертной казни. Меня же ни мой шеф, ни кто другой, даже, не пытались этого
сделать.
- Вы говорили о третей стороне, которая участвовала в этих разборках.
Кто это?
- Молодежь. Новое хищное, еще более изощренное поколение преступников,
которое стремится захватить все рынки сбыта, столкнув старых "воров в
законе", находящихся у власти. Я думаю, все группировки, что поделили сейчас
власть, со временем попадут под их влияние. Поверьте, они уничтожат всех
конкурентов и будут владеть городами и областями.
- Полковник, у меня к лейтенанту вопросов больше нет. У вас, наверно,
есть что-нибудь к нему.
- Да, пока, тоже ничего. У вас лейтенант есть ко мне какие-нибудь
вопросы? - обратился он ко мне.
- Да. Я прошу увольнительную и вашего разрешения съездить в город ....
в госпиталь к своему другу. И еще, нельзя ли устроить мне свидание в тюрьме
с Гердой Калниш.
Они переглянулись.
- Хорошо. По поводу, увольнительной, я ее вам дам, а вот с Калниш,
придется подождать. Мы устроим вам свидание. Обещаю. Еще что-нибудь?
- Полковник, можно ли сохранить ей жизнь.
- Вы много хотите лейтенант. Она наемник и, по законам нашей страны, ей
обеспечена смертная казнь. Суд рассмотрит и решит ее судьбу.
- Она сломалась. Для женщины такие удары, это перелом на всю жизнь.
- Не будем устраивать дискуссию по этому вопросу. Все. Идите.
Декабрь 1993г. Сербия. Больница в городе....
Я прибыл в уже знакомую больницу и обратился в справочную.
- В какой палате Шипов А.?
- Шипов А. Состояние удовлетворительное. Температура 36,9. Палата 7,
хирургическое отделение, второй этаж по лестнице направо- затараторила
медсестра.
- Скажите, а работает здесь медсестра, ее звать Мила. Фамилии, к
сожалению, я не знаю.
- Справку о медперсонале не даем. - фыркнула она.
Ну как в России- подумал я.
Порывшись в вещмешке, я вытащил большое яблоко и положил его ей на
окошко.
- Это такая беленькая из хирургической, она должна быть сегодня. Я ее
видела в начале смены. - сказала девчушка и уволокла яблоко в громадный
карман халата.
- Спасибо. - и я пошел вправо по лестнице.
Вот и второй этаж. Прохожу палаты 3...,5...,7... и иду дальше. Вот
название "автоклавная", "ст. медсестра"... и я останавливаюсь. Стучу в дверь
и слышу знакомый, рассерженный голос.
- Погодите. У меня обед, подойдите позже.
Я уже вламываюсь в двери. Мила сидит за столом с бутербродом в руке.
Рядом на столе дымит кружечка кофе, разнося приятный аромат, гораздо лучший,
чем запах больницы.
- Виктор. - стонет она- Боже, Виктор.
Я подхожу к ней и целую ее сначала в голову, потом, в пахнувшие
ветчиной и кофе, губы.
- Ты, все-таки, пришел. Я так тебя ждала. Я думала все, исчез и, даже,
адреса не оставил. Боже, последнее время я о тебе только и думала.
- Это очень хорошо, радость моя. - еще раз поцеловал ее.
Мила бросила бутерброд и, обхватив мою голову руками, крепко прижалась
ко мне.
- Знаешь, я все боялась, а вдруг тебя ранят, вдруг еще хуже.... А от
тебя ни весточки. Слава богу, ты жив.
- Мила, Милочка, я не только жив, но даже получил повышение. Я уже
офицер.
- Правда. Ах ты мое рваное ухо. Ты надолго?
- На два дня. Я отпросился у начальства проведать Шипа и, заодно,
увидать тебя.
- А с Андреем плохо. Нет, температуры нет. Он на половину парализован.
Вся правая часть туловища не двигается и это, видно, навечно. Он это
понимает и настроение его ужасное.
- Когда ты кончаешь работать?
- Через четыре часа.
- Я пойду к Шипу и подожду тебя.
- Нет, ты пообедай, а потом иди, а то обвинишь меня потом, что голодом
уморила. - она стала суетится, потом смешно схватилась за голову.
- Ох и дура же я. Даже не предложила тебе кофе. Погоди, сейчас
бутерброд разрежу и поедим вдвоем.
- Мила, ничего не надо. Пообедаем мы с тобой потом, в ресторане или в
кафе, а сейчас... - и я высыпал ей из мешка часть яблок.
- Ого какие большие, где ты их украл.
- Интенданта расколол на ящик больших.
Яблоко оказалось для Милы таким большим, что она утонула в нем, пытаясь
откусить кусочек.
- Какие вкусные. - Мила оторвалась от яблока и, вытащив из прозрачного
шкафа стакан, налила мне из термоса кофе. Я осторожно, двумя пальцами взял
стакан и Мила засмеялась.
- Виктор, для твоей комплекции подойдет только кастрюля, но ты прости
меня, я ж тебя не ждала и кофе столько не могла наготовить.
Мы пришли к Шипу в палату, когда он спал.
- Андрей. - позвал я.
Он открыл глаза и уставился на меня. Лицо становилось все более
осмысленными, вдруг узнав меня, оно стало кривиться, глаза наполнились
влагой и первая капелька воды побежала к носу. Андрей заплакал. Я прижался
лбом к его лбу. Так мы молчали несколько минут. Когда я выпрямился, губы
Андрея стали дергаться вверх уголком и он, всхлипывая, зашипел: "Это...в- с-
е... кон-нец.."
- Андрей, вот сестра, она подтвердит и доктор мне говорил, что у тебя
сильный организм и через пол года, ты будешь как штык. Правда Мила? -
обратился я к ней.
Мила кивнула головой, а Андрей кривил губы и уже ничего не говорил.
Слезы текли из его глаз.
- Андрей, я через консульство, попрошу, чтобы тебя быстрей отправили на
родину.
Мила гладила его по голове и лицу, стараясь успокоить.
- Виктор, - сказала она- пора уходить, он очень нервничает, не дай бог,
ему будет очень худо.
- Пока Андрюша. - Я высыпал ему на тумбочку оставшиеся яблоки- Я приду
еще к тебе. Обещаю, что не забуду тебя.
Когда мы с Милой ехали в машине, она, после длительного молчания,
задала вопрос.
- Виктор, а что будет с нами? Я не хочу, чтоб ты был таким вот, как он.
Я не хочу, чтоб ты валялся и гнил под каким-нибудь кустом. Я хочу чтоб мы
жили.
- Я тоже хочу. Скорей бы кончилась эта проклятая война. Я даже не
задумываюсь, что будет потом, но если выживу, то постараюсь жить по новому.
- А ты в Россию вернешься, если все будет в порядке?
- Нет, для меня дороги туда закрыты.
- Ты сделал так много плохого?
- Наверно. Россия меня сделала таким. Я в восемнадцать, впервые убил
человека в Афганистане. В девятнадцать, мои нервы были настолько железными,
что я, без угрызения совести, мог истребить всех, кто попался под руку.
После Афгана я был никчемный человек. Без профессии, без работы, я
чувствовал, что ни кому не нужен и... пошел учиться военному делу дальше.
Потом всевозможные приключения и финал- я здесь.
- Виктор, я подумала, может быть ты здесь будешь хорошим полицейским
или военным.
- Может быть. Если даже для этого нужно подучиться, я не против.
- А кем бы ты хотел сам стать?
- Врачом.
- Для этого надо иметь призвание. Я работаю в этой области, я знаю.
- Наверно. но врач мне ближе.
- Ты думаешь так потому, что не испытываешь отвращение к трупам и
рваным ранам .
- Все-таки испытываю отвращение, но я видел этого добра в таком
количестве, что во мне возникло какое- то равнодушие.
- Витя, я тебя очень люблю. Только не смей целовать меня сейчас, - она
уловила, как я потянулся к ней- а то сейчас мы, до конца войны, точно не
доживем. - Она переключила скорость и от рывка машины, я чуть не разбил лбом
ветровое стекло.
Декабрь 1993г. Сербия. Белград.
Меня опять отозвали с фронта в штаб округа. Теперь уже в своем
кабинете, полковник встретил меня как старого знакомого.
- Здравствуйте, заходите. Кофе или чай. - спросил он меня, пожимая
руку.
- Если вас не затруднит, чай.
- Не затруднит. - засмеялся он и, наклонившись к селектору, попросил-
Два чая, пожалуйста, с лимоном.
Нам принесли два чая и два тощих бутерброда с беконом.
- Мы начнем с вами разговор, вот о чем, - завязал разговор полковник-
изучив все данные о вас, любезно представленные друзьями из России, а так же
собранные из наших источников, нам бы хотелось предложить работу у нас.
Работа связана с вашей профессией и в наших органах.
- Хочу спросить вас полковник, вы об этом проинформировали Россию.
- Вы хотите сказать, МВД и МБ? С ними все согласовано.
- Если это так, то у меня нет, выходит, выхода.
- Почему же. Вы можете возвратится на фронт и честно воевать дальше.
- А потом, что будет со мной потом, когда кончится война или контракт.
- Это ваше дело. Найметесь куда-нибудь еще. Войны, пока, идут везде.
- А Россия для меня закрыта на вечно.
- Сейчас, да. Но ничего нет вечного и когда-нибудь вам, может быть и
разрешат вернуться на родину, если, конечно, вы захотите туда сами.
- Что я буду делать у вас?
- Защищать безопасность нашей страны. Поймите лейтенант, не всякому
иностранцу мы можем доверить такую работу. Прежде чем поговорить с вами, мы
изучали вас тщательно, знаем, что вы можете и что нет, в какой ситуации вы
находитесь и чем вы можете привязаться к нам.
- Хорошо. Не буду спрашивать у вас отсрочки на размышление, полковник,
потому что связывая свое будущее с вами, я, действительно, вынужден кое с
чем рвать. Я согласен.
- Я так и предполагал, что вы так скажете. Я рад за вас. Теперь к
деталям. Служить будете в Белграде, в оперативном управлении армейской
контрразведки, которая расположена не далеко от нас. Вам дается на
устройство и сдачу дел двое суток. И еще, вам разрешена встреча с Калниш.
Сегодня вы можете ее увидеть в центральной тюрьме в два часа. Можете ее
поздравить. Ей сохранили жизнь, дали двадцать пять лет. Поздравляю и вас
лейтенант, с вступлением в новую жизнь.
- Спасибо полковник, не разрешите мне еще съездить в больницу, в город
....., попрощаться со знакомыми.
- Не стоит лейтенант. Шипова мы отправили в санаторий, в Сплит, а потом
отправим на родину. Ну а Мила..., у нее кончилась практика и она вчера
приехала в Белград. К стати, у вас есть ее адрес и телефон.
- Да.
- У вас есть отпуск два дня, действуйте лейтенант.
- Разрешите идти.
- Да. До свидания лейтенант. - и он протянул мне руку.
С Гердой я встретился в центральной тюрьме, в комнате встреч. Нас
разделяла толстая витая сетка и тень от нее, падала на лицо Герды и делала
его совершенно незнакомым. Волосы были собраны в пучок и от этого, и от тени
решетки лицо казалось старым.
- Здравствуй Герда. - сказал я.
- Вик, как я была уверена, что ты придешь ко мне. Я так тебя ждала.
- Мне только сегодня разрешили встретится с тобой. Я хочу тебя
поздравить с маленькой победой. Может быть потом будет амнистия и ты раньше
уберешься от сюда. Скоро кончится война и можно ожидать многого.
- Я так много здесь всего передумала, а сейчас когда смерть обошла
стороной, я мучительно думаю, кем я буду потом, кому я буду нужна, в
пятьдесят.
- Говорят, у них здесь можно учиться, приобретай профессию. Учись, пока
не поздно, читай, работай, убивай время. Только не закисай, я буду приходить
к тебе.
- Правда Вик. Да на тебе погоны офицера. Поздравляю Вик. Приходи ко мне
почаще, ты единственное звено с родиной, со мной. Вик, с тобой не говорили,
ведь я о тебе все рассказала на следствии.
- Говорили.
- Я тебе ни чего не напортила?
- Напортила, меня турнули с фронта.
- Но от этого тебе не стало хуже? Там же всегда могли убить.
- Герда, я все время на фронте. Как с Афгана начал, так до сих пор не
могу кончить. Я прошел лагерь смерти, о котором ты знаешь. Я там назывался
куклой. Я сейчас думаю, что я был куклой, начиная с Афгана и до сих пор. На
мне экспериментировали все время, только вершиной пика был лагерь.
- А я тоже об этом думала. Я лезла во все пакостные места и везде
стреляла, без конца рисковала жизнью. Только здесь хотела понять, а за что,
рисковала. Что удивительное, даже не за деньги, а за удовольствие. Ты о себе
говоришь, что ты кукла, а я себя сравниваю с проституткой. Та получает
деньги и удовольствие от того, что тешит мужика, а я получаю деньги и
удовольствие от того, что его убиваю. Та рискует подцепить дурную болезнь, я
рискую получить пулю или быть исковерканной таким мужиком, как ты. Психиатр,
здесь, исследовал меня. Я здорова, я в норме и убивать мужиков, говорит он,
это не болезнь- это вина общества, которое вложило мне с детства это ружье.
Теперь этот порок надо исправлять, а лекарство, выходит, это тюрьма.
- Дурак твой психиатр. Если человек пьяница или наркоман, его, что,
лечить тюрьмой тоже надо? Я не хочу тебя обидеть, но я считаю, что ты
больна. И твоя болезнь излечима не обязательно в тюрьме. У тебя же дочка, а
ты даже не помнишь ее лица, у тебя есть угол, дом. Тебе только не хватало
любви и человеческого тепла.
- Ну любви- то где хочешь.
- Я не про ту любовь. Я про ту, настоящую, о которой мечтает и за
которую борется почти каждая женщина.
- Ладно Вик, это все сказки. Но честно, если бы меня сейчас выпустили,
я бы вышла за тебя за муж. Ты меня взял бы Вик? Обещаю, я была бы хорошей
женой.
- Ты немножко опоздала Герда. Я встретил другую девушку, ее звать Мила.
Она живет в Белграде и я, сейчас, буду служу здесь.
- А как же я? Я же здесь одна, у меня же здесь ни кого, кроме тебя,
нет. - заплакала Герда.
- Мы будем друзьями. Я к тебе буду приходить.
- Нечестивец, идиот, я то ему расплылась, сама дура навязывалась.
- Ты что думала, что я к тебе двадцать пять лет в тюрьму, как домой,
приходить буду.
- Уходи, мне плохо. А сейчас с тобой еще хуже.
- До свидания Герда, я еще приду.
- Меня переводят.
- Я тебя найду.
Февраль 1994г. Сербия. Белград.
Я работаю в отделе по странам СНГ. Это муторная, нудная работа с
информацией, поисками нужных лиц, вычислениями тех, кто работает против
республики и бесконечной фильтрации людей, находящихся в контакте с
иностранцами и по поступающим сигналам.
В начале Февраля меня и двух сотрудников отдела вызвал к себе
полковник.
- Из информированных источников к нам поступили сведения, что десятого
Февраля в ресторане "Шторм", сотрудник украинского посольства, - начал он-
получит информацию от сотрудника консульского отдела Литвы. Нас, конечно,
интересует содержание этой информации. Из тех же источников можно
предположить, что это какой- то документ, может черновик, а может быть
негласное соглашение между двумя государствами о блоке противодействия
России и государств, поддерживающих с ней дружеские отношения. Я собрал вас,
что бы посоветоваться, необходимо ли нам вмешаться и получить эти документы
или сохранить роль стороннего наблюдателя. У кого какие мнения?
- Разрешите мне господин полковник, - выступил я.
- Да, пожалуйста, лейтенант.
- Не лучше бы было собраться прибалтам в посольстве Украины и за
закрытыми дверями решить все вопросы, не привлекая внимания наших органов?
- Хороший вопрос лейтенант. Действительно, почему бы им не собраться
где-нибудь в укромном месте, а не на виду. Мало того, по нашим каналам
дважды поступила информация о встрече двух дипломатических работников в этом
ресторане. Как будь- то кто- то навязывает нам эту информацию. Самое
интересное, что оговаривается документ и его примерное содержание. Для чего
же им надо эта демонстрация? Как вы думаете лейтенант? Я обращаюсь к вам,
потому что вы занимаетесь вопросами СНГ.
- Я думаю, что умышленная утечка информации должна вызвать негативную
реакцию в мире, что может привести к непоправимым последствиям. Сейчас
Украина лезет на непрерывные провокации с Россией по поводу Крыма, флота,
ракет, создает всякие политические конфликты, с целью создать
противоположный ей лагерь. Причина эта в экономической и политической
нестабильности в самой Украине. В мире она еще не набрала веса и стремиться
сблокироваться с любыми государствами, которые пообещают ей помощь. Цель
провокации проста- мы захватываем документы, потом публикуем или передаем их
России и начинается скандал. Государства, по тем или иным причинам
относящиеся отрицательно к России примкнут к Украине и начнут вливать в нее
капиталы, делая ее форпостом борьбы с Россией.
- Возможно вы и правы. Сейчас на Украине великодержавный национализм
взят в основу построения государства. Но это, пока, еще предположения. А вы,
что можете сказать. - обратился полковник к другому сотруднику.
- Может нам не лезть на рожон господин полковник. Может нам проследить,
как произойдет передача и мирно разойтись. Будем вести непрерывную слежку и
поймаем какую-нибудь ниточку.
- Нет, мы возьмем этот документ. Здесь надо подходить по другому.
Нестабильность политической обстановки на Украине может привести к разным
результатам. Либо Украина пойдет на сближение с Россией, если ее ни кто не
поддержит, либо будет источником конфронтации с ней с непонятным, пока для
нее, будущем. Про прибалтийские государства, я не говорю, они экономически
окрепнут и чувствуют себя превосходно. Но национализм там на столько силен,
что их привлекает любая провокация против России. Хотя они очень осторожны,
но вопить о попытках проглотить малые государства Россией, они будут всю
свою жизнь. Нам нужен этот документ, чтобы держать его на всякий случай и в
зависимости от дальнейшей обстановки, либо опубликовать, либо передать, либо
тихонечко спрятать в архив. Теперь об операции.
Полковник позвонил по селектору.
- Подполковник Нушич, зайдите с документами.
Вошел офицер с папкой в руке.
- Знакомьтесь, подполковник Нушич.
- Здравствуйте господа. - подполковник протянул каждому руку.
- Докладываете подполковник.
- После того, когда представитель Литвы уйдет, господин Короленко,
точно, задержится погулять в ресторане. Группа лейтенанта Сидорова начинает
действовать. Лейтенант должен устроить скандал и драку с господином
Короленко. Мало того, он должен обработать его так, что тот останется жив.
Потом лейтенант, отвлекая внимание публики, с шумом двинется к проходу и
уедет на газике. Остальные члены группы. Один подделается под врача и,
наклонившись над Короленко, вынет все документы. Остальные члены группы
отвлекают внимание публики, с одной стороны, сдерживают окружающих от
вступления в драку, с другой стороны, создают много шума и помогают
лейтенанту исчезнуть. Начало операции в шесть вечера. Вот фотография
господина Короленко - и он выложил на стол несколько больших фото. Я подошел
взял фотографию и... обомлел. На меня смотрел "Кабан", да тот самый Кабан,
которого я первым уложил в спецлагере.
- Вы его знаете лейтенант. - спросил полковник, который внимательно
следил за мной.
- Да. Я с ним встречался в спецлагере и имел честь драться с ним.
- Ну и кто тогда победил?
- У него слабая правая ключица и челюсть, полковник. И там мне нужно
было побеждать.
- Так. Так какие у него еще слабые места?
- Он отлично физически подготовлен и ломает монеты пальцами, но менее
поворотлив, хотя реакция есть.
- Ну что ж, вы уже раз с ним встречались, вам и карты в руки, так
говорят по-русски. Подполковник загримируйте лейтенанта так, чтоб его старый
знакомый не узнал. И еще, больше импровизации, а вам лейтенант, не доводить
дело до убийства. Надо все представить, как хулиганскую драку. Вопросы есть?
- Да. Мне не понятна еще одна вещь. Почему на встречу выбран Кабан.
Ведь там не идиоты и посылая туда такого мужика, там знали, что не каждый
его возьмет. Нет ли здесь другого смысла или другой пакости с их стороны. Не
будет ли на встрече кто- то третий, который все будет снимать на пленку.
- Это серьезный вопрос. - сказал полковник- Выплыл он только сейчас,
когда вы увидали его на фото. А как вы думаете господа? - На все вопросы мы
еще не можем дать ответа. - выступил первым подполковник- Но если лейтенант
может завалить кабана, то я думаю, операцию отменять не надо. Будет там
третий или кто- то другой, мы увидим на месте.
- Может кто- то еще выскажется? - спросил полковник.
Все молчали.
- Ну тогда все. Все по местам.
Несмотря на военное время, ресторан был забит гражданскими и после
шести, столиков практически не было. Кабан сидел с полураздетой девицей, что
то ей увлеченно говоря, и накачивал себя коньяком. Я оглянулся, все
сотрудники сидели на местах и делали вид, что усиленно надираются.
Пора. Я встал, взял не открытую бутылку шампанского и заплетающимся
шагом подошел к столику кабана.
- Простите, - я икнул- я вас где- то видел.
Кабан насмешливым взглядом смотрел на меня. Потом оглядев мою фигуру,
он молча взял рюмку и опрокинул ее в рот.
- Я хочу угостить вас шампанским. - сказал я и стал открывать бутылку.
- Вы русский? - резко спросил кабан.
- А откуда вы догадались? - оттягивал время я.
- Пошел вон. - проревел кабан, но я уже успел выстрелить пробкой и
струя шампанского ударила ему в лицо. Кабан откинулся и прежде чем он открыл
глаза, я этой же бутылкой ударил его по голове. Кабан сидел неподвижно,
открыв рот. Бутылка разлетелась осколками и его дама завизжала. Зная, что
надо выкладываться, я вложил в его челюсть все, что имел: и вес, и размах, и
силу. Кабан со стулом с грохотом, растянулся на полу. Музыка прервалась,
кто- то еще закричал . Какой- то гражданский, подскочил ко мне и схватил за
руку. Я смахнул его как пылинку и он, опрокинув, соседний столик, с сидящей
компанией, увлек ее на пол. Начался бедлам. Я направился к двери и несколько
человек шарахнулись от меня, однако у выхода стоял военный с револьвером в
руке и орал: "Стой". Я дернулся влево и тут же бросил тело вниз. Офицер не
успел выстрелить, он грохнулся на ступеньки и револьвер скатился вниз. Я
вскочил и бросился в дверь. Сзади стоял вой и визг. Я подскочил к газику,
открыл дверцу и машина рванула по улице.
Через два часа подполковник подводил итог.
- У господина Коваленко выбита челюсть и кровоизлияние в мозг. Врачи
говорят он вытянет. Тяжело пострадал капитан интендантской службы, у него
поврежден позвоночник, он повредил его, когда падал на ступеньки. У
остальных- мелкие ушибы, синяки и царапины. Документы у нас. Можно считать,
что операция прошла успешно.
- А был ли кто- то еще? - спросил я.
- Был. И с камерой и без. Сейчас мы с вами проведем анализ данной
операции и просмотрим фильм о ваших действиях в ресторане и увидим все, что
удалось подсмотреть.
Начался показ фильма. В начале фильма я подскочил.
- Стоп. - попросил я- Нельзя ли вернуться на кадр назад. Я кажется
знаю, этого человека, который передает Коваленко документы. Это господин
Тельс, Вилис Тельс.
- Вы с ним знакомы? - спросил подполковник Нушич.
- Да. Это мошенник и делец.
- Странная компания. - сказал полковник- По нашим документам, это
господин Балдрис, секретарь литовского консульства. Будем смотреть дальше.
Мы просмотрели фильм. У всех было настроение, как будто мы чего- то не
поняли в данной операции.
- Да... - протянул полковник- Возьмитесь-ка вы ребята и еще раз, сто
раз, проанализируйте операцию. Ловите мельчайшие штрихи, ищите наши и их
промахи. Вы, подполковник, подключите другие отделы и службы. Запросите по
каналам все о господине Тельсе. Есть ли еще вопросы?
- Отреагировало украинское посольство? - спросил я.
- Судя по всему, да. Посол уже звонил в наш МИД. Содержание разговора я
не знаю, но думаю, все затихнет. Они знают, что он пьяница и дебошир.
Эпилог
г.Белград. февраль 1994г.
На своем рабочем месте я ломал голову над массой загадок и проблем,
устроенных господами из Прибалтики и из других дружественных и
недружественных стран СНГ. Вдруг в мои размышления ворвался телефонный
звонок.
- Виктор Николаевич - раздался голос полковника - Только что мне
сообщили, что ваш старый знакомый , господин Тельс, находится в больнице. На
него было осуществлено покушение. Не смогли бы вы подробно выяснить, как и
кто покушался и побывать в больнице чтобы узнать все у самого Тельса.
- Так его состояние нормальное. С ним можно говорить?
- Как Вам сказать? Я получил неполную информацию. Но тем, что знаю -
поделюсь. Тельс ранен и, по- видимому, долго не протянет. Сколько он будет
жить, это вы выясните сами. Постарайтесь, поговорить с ним, если врачи
разрешат.
- Хорошо.
- Зайдите в криминальный отдел, что у королевского дворца на набережной
и изучите все документы по этому покушению.
- Я поехал.
- Отправляйтесь.
Трубка заныла в руке.
Старенький, с аккуратно подстриженной бородкой врач, долго изучал мои
документы, потом автоматическим движением сложил "корочки" и стал нервно
постукивать корешком о левую руку.
- Так вам господина Балдриса?
- Да, если можно.......
- Наверно Вам, вернее - вашей службе, можно.
- Неужели так плохо, док?
Он с удивлением поглядел исподлобья на меня от такого обращения.
- Плохо. Выпущены две пули. Одна разорвала селезенку, другая неудачно
сидит у позвоночника, по пути наделав много неприятностей. Стреляли сбоку.
Надежд- никаких. Я считаю, завтра утром все будет кончено.
- А говорить с ним можно?
- Мы ему сделаем обезболивающий укол. Поговорите.
Он протянул мне "корочки" и повел к палате. У палаты стоял здоровый
полицейский, который отдал мне честь после проверки документов.
Тельс похудел. Его глаза провалились и были закрыты. Губы, вспухшие от
жары, приоткрыты. Я сел рядом на стул и позвал:
- Вилис..... Вилис.....
Глаза открылись и долго изучали мое лицо. Губы зашевелились. Телес
захрипел:
- Я уже умер?
- Это я- Виктор. Ты помнишь меня?
- Ты- мертв, я сам помог тебе. Ты- мертв, и я умер.
- Я остался жив. Я выжил.
Глаза его вдруг приобрели осмысленное выражение. Голос приободрился.
- Вик. Так ты не сдох?
- Как видишь, нет.
- Когда тебя схватили, я постарался, чтоб никто тебе не помог. Я был
уверен, что ты сдох.
- Я знаю.
- Значит ты опять ускользнул, а я теперь загибаюсь.
Мы помолчали, каждый думая о своем.
- Вилис, ты не мог бы мне помочь?
Он выдержал большую паузу и начал осторожно:
- Я бы мог, но кто ты сейчас и на кого работаешь?
- Благодаря твоим заботам я потерял родину и теперь служу Югославии.
Вот мои документы.
Он взял документы, но не раскрыл их. Он смотрел на меня.
- Я все- равно ничего не увижу, но поверю тебе...
Это даже хорошо, что ты служишь им. Тебя наверняка интересуют подробные
события, в которых я участвовал.
- Да.
Тельс сглотнул, и в уголках его распухших губ появилась сукровица.
- Задавай вопросы и не смотри, что я плох. Я выдержу.
Я вынул из кармана проект соглашения двух государств.
- Кто состряпал этот липовый документ? Ты понимаешь, о чем я говорю?
- Я.И он одобрен руководством Литвы.
- Почему он появился?
- Сербы захватили в плен нашего снайпера, который раньше работал в
отделе департамента и занимался формированием и распределением боевых групп
в горячие точки. Он слишком много знал.
- И это явилось причиной появления документа?
- В департаменте испугались разглашения некоторых вещей. Мог бы быть
международный скандал. Решили всех добровольцев- литовцев убрать с фронта и
состряпать документ, который переключил бы общественное мнение на другие
дела.
- А разве сербы опубликовали какие-нибудь данные?
- Нет. Но они отдали их русским, а там некоторые газеты, которые нас не
любят, начали печатать неприятные факты.
- А украинцы были предупреждены вами?
- Нет. Даже господин Коваленко, которому я должен был отдать документы
не знал его содержание.
- Странно. Его содержание уже знали мы.
- Это все наш департамент, он через своих агентов постарался
предупредить югославскую сторону. В основном через МИД.
- Зачем?
- Мы предполагали, что иностранный подданный, господин Коваленко,
устроит побоище в ресторане и, либо он будет убит, либо арестован. И в том,
и в другом случае документ- раскрыт, он в ваших руках, и скандал бы начался.
- Так в чем же вы просчитались?
- Ваше правительство все отдало КРУ, и дело здесь заглохло.
- Вилис, а кто в тебя стрелял? Ты знаешь?
- Не знаю, но догадываюсь. Политика- дело темное и грязное. Коваленко,
у него кличка "Кабан", агент КГБ. Видно узнав, в какую кашу он попал,
попросил дружков отыграться на мне. Вот мне и конец. У тебя все?
- Да. Почти...
- И я задам тебе вопрос. Ты свалил Кабана?
- Да, я.
Вилис закрыл глаза. Тело его обмякло.
- Это хорошо. Так этому мешку с говном и надо. Прости меня, Вик. Я
рассказал тебе все, потому что виноват перед тобой. Живи долго.
С уголков его губ поползла красная нитка.
- Иди. Я устал. Хочу отдохнуть.
Я вышел из палаты и пошел по коридору. У входа на лестницу стояла
мощная фигура в синем халате, который был распахнут, так как не сходился на
животе. Голова фигуры была перевязана.
- Одну минутку, молодой человек.
Передо мной стоял Кабан. Как же я забыл, что Кабан попал в эту же
больницу после драки в ресторане?!
- Я Вас, по- моему где- то видел. Напомните мне. Кто вы? вежливо
заговорил Кабан.
- Я - причина всех твоих несчастий, Кабан.
- ???
- Будучи куклой, я тебя отделал там, в спецлагере. Будучи в ресторане,
я помог тебе очутится здесь.
- Ах ты, сука.
Его руки потянулись ко мне. Я перехватил их.
- Спокойно, Кабан. Бог троицу любит. После третьей драки ты станешь
идиотом или трупом.
Он опустил руки. Глаза бешено буравили меня.
- Ты выйдешь отсюда, Кабан, и исчезнешь. Вообще уедешь из Югославии, но
перед этим мне расскажешь, кто стрелял в господина Балдриса?
- А это не видел?
Кабан вытащил свою лапищу, сложенную фигой.
- Видел. У тебя нет выхода. Я имею некоторые документы о твоих
похождениях в Мурманске, а также есть свидетели, которых ты по указке КГБ
сделал куклами. Когда об этом узнают твои друзья, они тебя прикончат.
- И- еще. Ты уже сделал глупость со своими друзьями из Комитета. Шарики
у Кабана бешено вертелись, что было видно по выражению его лица.
- Так, кто же ты, сученок?
Я поднес к его носу свой документ. Он посмотрел и угрюмо спросил:
- Так ты что, меня берешь?
- Когда выздоровеешь, сразу же возьму. Ты еще мне много должен
рассказать.
Я повернулся и пошел, не оглядываясь, по лестнице вниз. Внизу я
позвонил в управление и вызвал охрану для Кабана.
На следующий день, едва я вошел в служебный кабинет, сотрудник принес
документы о происшедших за день событиях. На шестой странице было несколько
строчек:
"...после тяжелых ранений скончался в городской больнице господин
Балдрис..."
"...В три часа ночи, при попытке бежать из больницы, спускаясь через
окно по связанным простыням с третьего этажа, сорвался и упал на тротуар
господин Коваленко. Смерть наступила мгновенно..."
Что- то оборвалось внутри меня. Все мое прошлое сразу умерло...
Вечером я был у Милы.
- Виктор, я скажу тебе необычную вещь. - она прикоснулась губами к моей
нижней губе, и мы насладились долгим поцелуем. - Виктор, я беременна. - она
глядела мне в глаза и молила, чтобы я не нарушил ее очарование любви.
- Мила, подскажи, пожалуйста, мне- иностранцу. В этой стране, у вас
девушки, когда-нибудь выходят замуж?
Мила засмеялась, в ней исчезло напряжение глаз и она обвила меня
руками. Я присел, подсадил ее на руку и понес по комнатам. Мне впервые на
душе было спокойно и тепло. Новая, другая жизнь наваливалась на меня.
Появилось что- то такое, ради чего нужно жить и жить.
Весна - лето 1994.
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Пролог
- 5 -
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 1
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 2
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 3
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 4
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 5
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 6
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 7
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 8
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 9
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 10
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Часть 11
Е. Кукаркин, Я - КУКЛА Эпилог
Популярность: 2, Last-modified: Fri, 09 Oct 1998 15:54:03 GmT