----------------------------------------------------------------------------
Избранные сцены из трагедии редакция и предисловие Ал. Дейча
М., Акц. Изд. О-во "Огонек", 1930
OCR Бычков М.Н. mailto:[email protected]
----------------------------------------------------------------------------
Личность Вильяма Шекспира, величайшего английского драматурга эпохи,
обычно называемой эпохой Возрождения, остается до сих пор весьма и весьма
загадочной.
Уже давно литературоведы высказывали сомнение в том, что автор
многочисленных исторических хроник, психологических драм и трагедий, веселых
комедий, стихотворных поэм и сонетов был действительно Шекспир.
Немногочисленные биографические данные, которые мы имеем о нем, дают
представление о Шекспире как о сыне мелкого провинциального обывателя,
торговца шерстью и мясника, рано оставившем родительский дом в поисках
приключений, ставшим актером и предпринимателем-директором театральной
труппы. Рукописи Шекспира до нас не дошли. Единственный документ с его
автографом - его завещание - свидетельствует о том, что это был человек
малограмотный, с трудам водивший пером по бумаге. Все это уже давно вызвало
сомнения в подлинном авторстве Шекспира и навело на мысль, ныне совершенно
отвергнутую, о том, что произведения, приписываемые Шекспиру, па самом деле
принадлежат известному Английскому ученому Бекону.
В последнее время возникла еще одна гипотеза, кажущаяся наиболее
правдоподобной. По этому предположению под псевдонимом "Шекспир" скрывается
видный аристократ Елизаветинской эпохи, граф Рютленд. И в самом деле, из
произведений Шекспира мы видим, что их автор обладал большим и
многосторонним жизненным опытом, был в курсе философских и научных
достижений эпохи; наконец, политические и социальные взгляды автора
произведений, приписываемых Шекспиру, доказывают, что великий писатель
интересовался только одной, повидимому, близкой ему средой -
военно-аристократической. Тут и возникает вопрос; откуда сын стратфордского
мещанина, третьеразрядный актер и театральный предприниматель - Вильям
Шекспир мог знать эту аристократическую среду и так прекрасно описывать ее?
Аристократический род Рютлендов до сих пор существует в Англии, но далекие
потомки графа Рютленда закрыли доступ к архивам своего рода и не дают
возможности убедиться в том, что Шекспир, повидимому, был лишь подставным
лицом.
Как бы там ни было, в лице Вильяма Шекспира мы имеем представителя
феодально-аристократической Англии, индивидуалиста, враждебно относящегося к
новой восходящей силе, торговой буржуазии, завоевывавшей себе все большее
место в жизни...
Эпоха Возрождения произвела огромный сдвиг в мировой истории. Как эпоха
торгового капитала она содействовала расширению человеческого кругозора,
ознакомлению с новыми землями и народами, куда стремился отважный
мореплаватель и купец в погоне за новыми рынками. Рутина
феодально-землевладельческого строя, поддерживаемая каноном католической
церкви, отжила свое время. Низшие слои общества бурно предъявляли свои права
на существование. В самой церкви произошел раскол. Догматы католичества были
поколеблены реформаторской деятельностью Лютера, Кальвина и других учителей
церкви. Англия, подобно другим европейским странам, также переключила свою
жизнь на другие рельсы: из феодальной страны она становилась
капиталистической. Эта перемена не могла протекать без классовой борьбы.
Феодальная знать пробует бороться с торговой буржуазией, но борьбу эту ведет
вяло, инертно. С другой стороны, английский торговый капитал не ищет
свержения существующего строя. Ему нужно какое-то мерило порядка и
законности, и он находит его в самодержавии. Он поддерживает самодержавие,
которое охраняет его интересы, защищает его от нападений бродяг и
разбойников на великих водных и сухопутных путях.
Во времена этой быстрой социальной перестройки, в царствование королевы
Елизаветы, возникла знаменитая трагедия Шекспира "Гамлет". Нельзя считать,
как то делают многие буржуазные историки литературы, что образ Гамлета - это
образ вечный, общечеловеческий, символ слабоволия, трагическая фигура, в
которой никак не могут ужиться рядом сердце и рассудок. Нет, образ Гамлета -
образ классовый, временный. Сам Гамлет, принц датский, - дитя своей эпохи,
тип английского феодального аристократа, с глубокой грустью наблюдающий за
тем, как гибнет его феодальный мир. Из родового поместья он уходит, он
отправляется в университет, в знаменитый Виттенбергский университет. По
определению В. Фриче, Гамлет из феодала-помещика превращается в
деклассированного интеллигента. После университетской науки Гамлет попадает
в узкий придворный мирок, в котором он сталкивается с непреодолимой
пошлостью, грязью, с низкопоклонничеством и раболепством. Его старая
феодальная вера была разрушена, но он не мог построить себе нового идеала,
не мог освоить новой правды, которая являлась идеологическим достоянием
восходящего класса, совершенно чуждого Гамлету и враждебного ему. Он не
видит в мире никакой радости. Ему кажется, что мир идет только путями зла и
преступления. От жизнерадостного миросозерцания мыслителей эпохи Возрождения
Гамлет не заимствовал ничего. Он усвоил только глубокий пессимизм Монтэня и
приспособил его к своим настроениям. Ему казалось, что мир знати - это образ
всего мира.
Обычно, трагедию "Гамлет" считали трагедией слабоволия,
нерешительности - и только. Да, Гамлет нерешителен, он сам сознает это.
Прежде чем действовать, он начинает рассуждать, он предается самобичеванию
или утешает себя тем, что размышление может заменить поступок, действие. В
самом деле, зачем убивать короля, убийцу отца Гамлета? Чему это поможет,
если вокруг все прогнило, если "вся Дания - тюрьма", больше того - "весь
свет - тюрьма, а Дания - самое худшее отделение".
Основная трагедия принца-скептика заключается в том, что он не понимает
действительности, что он считает зло жизни непреложным. Он не предвидит
другого исхода, кроме гибели: "Как пошло, пусто, плоско и ничтожно в глазах
моих житье на этом свете! Презренный мир, ты - опустелый сад, негодных трав
пустое достоянье!" Исправить этот пустой и пошлый мир Гамлету не дано.
Влиться в бурную жизнь нового восходящего класса он также не мог. Вот откуда
пессимизм у этрго осколка старины, исполненной преданий о феодальном
благородстве, о славных традициях рыцарей. Образ Гамлета-пессимиста не
единственный в творчестве Шекспира. Таким же одиноким, тоскующим отшельником
является Жак из комедии "Как вам угодно". Жак - это как бы первый, менее
тщательно разработанный эскиз к Гамлету. Жак, подобно принцу датскому,
ненавидит буржуазию, горожан, выскочек в жизни.
Если внимательно почитать "Гамлета", там можно найти много мест, весьма
показательных для классовой установки героя. Когда Гамлет узнает, что
полководец Фортинбрас идет на завоевание клочка земли в Польше, его приводит
в ярость это захватническое стремление, которое он приписывает все той же
жажде накопления, свойственной эпохе торгового капитала: "Две тысячи людей и
двадцать тысяч дукатов загубить необходимо, чтоб о соломинке решить вопрос.
Т_а_к_о_в н_а_р_ы_в б_о_г_а_т_с_т_в_а и п_о_к_о_я - он прорывается у нас
внутри негаданно и нам приносит смерть".
Ко времени написания "Гамлета" (1601/02 г.), т. е. к концу царствования
Елизаветы, происходил интересный процесс втягивания некоторых слоев
родовитой аристократии в круг интересов буржуазии. Возникал класс нового
дворянства, денежной аристократии, и этот класс возвышался над аристократией
родовой. Все более крепнущая буржуазия вступала в конфликт с самодержавием,
и этот конфликт через несколько десятилетий уже вылился в революцию. Вместе
с тем происходила и пролетаризация низших слоев Англии. Выброшенные на
произвол судьбы монахи после уничтожения монастырей и обезземеленные
крестьяне составляли огромный контингент безработных, наводнявших английскую
столицу и другие города. В "Гамлете" мы находим любопытный отголосок и этого
движения недовольных против нисходящего класса аристократии. На кладбище
Гамлет разговаривает с могильщиком, и последний буквально осыпает его градом
шуточек и острот. Гамлет говорит недовольно Горацио: "За последние три года
в_с_е в м_и_р_е д_о т_о_г_о о_б_о_с_т_р_и_л_о_с_ь, что носок простолюдина
так и норовит задеть вельможу за пятку и оцарапать ее".
Итак, мы видим, что Гамлет - определенный классовый образ, возникший в
социальной обстановке Англии конца XVI века. В 1602 году - это год написания
"Гамлета" - возник заговор против тирании королевы Елизаветы. Во главе
заговора стояли Эссекс и Соутгемптон. Эссекс и его сообщники были казнены.
Граф Рютленд был брошен в тюрьму Тоуэр, где и провел в заключении несколько
лет. Так Рютленд, если он действительно является автором "Гамлета", выступал
здесь обличителем тех кровавых преступлений, с помощью которых короли и
придворные взбираются к власти.
По правильному определению И. Нусинова, "гамлетизм" - не вечное
свойство ищущего и сомневающегося человеческого духа, - а мироощущение
класса, из рук которого выпал исторический меч.
Ал. Дейч.
В нашей книжке - избранные сцены из трагедии В. Шекспира "Гамлет", В
основу русского текста положен перевод А. Кронеберга (1844), несколько
обновленный и подправленный. Для ясности даем краткий пересказ содержания
опущенных нами сцен.
Действующие лица:
Клавдий - датский король.
Гамлет - сын покойного и племянник настоящего короля.
Полоний - оберкамергер.
Горацио - друг Гамлета.
Лаэрт - сын Полония.
Розенкранц |
Гильденштерн } придворные.
Озрик |
Священник.
Фортинбрас - принц норвежский.
Гертруда - королева датская и мать Гамлета.
Офелия - дочь Полония.
Действие происходит в Эльсиноре.
Сцена I
Действие происходит в королевском замке в Эльсиноре. Офицеры Марцелло и
Бернардо рассказывают другу принца Гамлета, Горацио, что по бойницам старого
замка бродит тень недавно умершего короля, отца Гамлета. Горацио
отказывается верить в такие чудеса и приходит ночью на площадку перед
замком. Тень, действительно, является, и Горацио решает рассказать об этом
Гамлету, ибо, очевидно, не спроста дух покойного короля не может найти себе
успокоение.
Сцена II
ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ЗАЛ В ЗАМКЕ
Входят король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольтиманд, Корнелий,
придворные и свита.
Король. Хотя свежа еще в нас память смерти Гамлета-короля, нам дорогого
брата; хотя в душе должны бы мы скорбеть и Дания являла бы один скорбящий
лик; но наш рассудок светлый природу победил и, вспоминая кончину брата с
мудрою тоской, мы вместе тем себя не забываем.
Итак сестру, теперь же королеву, наследницу воинственной страны, мы
нарекли возлюбленной супругой с восторгом, так сказать, лишенным силы, с
слезой в очах и с ясною улыбкой, веселый гимн запев при гробе брата, за
упокой при брачном алтаре, и на весах души развесив ровно веселье и печаль.
Мы поступили согласно вашей воле, одобрившей наш брак.
Теперь же мы к другому перейдем. Вы, знаете, что юный Фортинбрас,
предположив, что я лишен почтенья иль что со смертью дорогого нам от дел
земных почившего Гамлета распались связь и сила королевства, мечтами жалкими
увлекся тщетно и к нам осмелился послов отправить, чтоб требовать отдачи
всех владений, утраченных отцом его в бою с покойным королем и братом нашим.
Теперь о нас и нынешнем собраньи - и дело вот в чем: к дяде
Фортинбраса, который слаб, не покидает ложа и замыслов племянника не знает,
я написал, чтоб ход такого дела он прекратил, тем более, что деньги, набор
солдат и содержанье войску берут с его вассалов и земель. Вас, добрый
Вольтиманд, и вас, Корнелий, избрал я передать посланье и мой поклон
монарху-старику. В сношеньях с ним мы не даем вам власти переступить за
точный смысл письма. Прощайте же! Пусть ваша быстрота покажет нам, как вы
служить готовы.
Корнелий и Вольтиманд. Теперь, как и всегда, мы наше рвенье готовы
доказать.
Король. Не сомневаюсь. Счастливей путь! (Корнелий и Вольтиманд уходят.)
Что скажешь ты, Лаэрт? Тьи говорил нам о какой-топросьбе - в чем состоит
она, Лаэрт?
Лаэрт. Опять увидеть Францию, мой государь. Ее покинул я, в мою отчизну
без ропота спешил, чтобы исполнить свой долг при торжестве коронованья.
Теперь, когда исполнен он, опять во Францию летят мои желанья.
Король. Но твой отец? Позволил он тебе? Что говорит Полоний?
Полоний. Государь, он покорил мольбою неотступной моей души тяжелое
согласье, и, наконец, к его усильной просьбе я приложил печать соизволенья.
Позвольте, государь, ему уехать.
Король. Так пользуйся, Лаэрт, счастливым часом: располагай и
наслаждайся им. А ты, наш друг и сын, любезный Гамлет?
Гамлет (тихо). Поближе сына, но подальше друга.
Король. Как, над тобой еще летают тучи?
Гамлет. О, нет! Мне солнце слишком ярко светит.
Королева. Отбрось ночную тень, мой добрый Гамлет. Взгляни как друг на
датского монарха. Зачем искать, с поникшим взором во прахе благородного
отца? Ты знаешь: все живое умирает и переходит в вечность от земли.
Гамлет. Да, все умрет.
Королева. А если так, мой сын, то что же тебе тут кажется столь
странным?
Гамлет. Нет, мне не к_а_ж_е_т_с_я, а точно е_с_т_ь, и для меня что
к_а_ж_е_т_с_я - ничтожно. Нет, матушка, ни траурный мой плащ, ни черный цвет
печального наряда, ни грустный вид унылого лица, ни бурный вздох стесненного
дыханья, ни слез текущий из очей поток - ничто, ничто из этих знаков скорби
не скажет истины: их можно и сыграть. И это все к_а_з_а_т_ь_с_я точно может.
В моей душе ношу я то, что е_с_т_ь. Что выше всех печали украшений.
Король. Оно прекрасно и похвально, Гамлет, отдать отцу прискорбный долг
печали; но вспомни же: отец, и дед, и прадед лишались своих отцов. Потомки
должны надеть из детского почтенья, на время, в память их печальный траур,
но сохранять печаль с таким упорством - то недостойная мужчины скорбь, знак
воли, непокорной провиденью, души бессильной, слабого ума. Что до твоей
поездки в Виттенберг, она с моим желаньем не согласна, и я прошу тебя -
останься здесь, в лучах моих тебя любящих взоров, как первый царедворец,
друг и сын.
Королева. Не заставляй и мать просить напрасно; останься здесь: не езди
в Виттенберг.
Гамлет. Я повинуюсь королеве.
Король. Дивно, вот добрый и приветливый ответ! Будь в нашей Дании нам
равным, Гамлет. Идем! Согласье дружеское принца смеется радостью в моей
душе. Пусть в честь ему раздастся гром орудий: он к облакам взнесет
заздравный кубок, и гром небес на гром земли ответит, когда король наполнит
свой бокал. (Все, кроме Гамлета, уходят.)
Гамлет. О, если б вы, души моей оковы, ниспав росой, туманом
испарились; иль если б ты, судья земли и неба, не запретил греха
самоубийства! О боже мой! О боже милосердный! Как пошло, пусто, плоско и
ничтожно в глазах моих житье на этом свете! Презренный мир! Ты - опустелый
сад, негодных трав пустое достоянье. И до того должно было дойти!
Два месяца; нет, даже и не два, как умер он - такой монарх великий, так
пламенно мою любивший мать. Ее любовь, казалось нам, росла со счастием
любви - и через месяц - покинь меня, воспоминанья сила! О женщины -
ничтожество вам имя! Один короткий, быстротечный месяц - и башмаков еще не
износила, в которых шла, в слезах, как Ниобея {Ниобея - дочь Тантала,
супруга мифического царя фиваиского Амфиона, потеряла своих детей, убитых
стрелами Артемиды. Прим. ред.}, за бедным прахом моего отца... О, небо!
Зверь без разума, без слова, грустил бы долее. Супруга дяди, супруга брата
моего отца! Но он похож на Гамлета-монарха, как я на Геркулеса {Геркулес
(Геракл) - древнегреческий герой, совершивший двенадцать славных подвигов.
Прим. ред.}. Через месяц! Еще следы ее притворных слез в очах заплаканных
так ясно видны - она жена... О гнусная поспешность! Так быстро пасть в
кровосмешеиья ложе! Тут нет добра, и быть его не может. Скорби, душа: уста
должны молчать!
Являются Горацио, Бернардо и Марцелло и рассказывают Гамлету о том, что они
видели ночью на террасе замка тень покойного короля, отца Гамлета.
Взволнованный этим сообщением, Гамлет решает явиться ночью на террасу, чтобы
встретиться с тенью отца.
Следующая сцена (третья) происходит в доме царедворца Полония. Лаэрт, сын
Полония, прощается с сестрой Офелией. Он уезжает во Францию. Лаэрт
предостерегает сестру от увлечения Гамлетом: "Расположенье Гамлета к тебе -
учтивость светская, не больше". Появляется Полоний, дает сыну наставление,
как вести себя на чужбине, и, узнав, что тут шел разговор о Гамлете,
строго-настрого наказывает Офелии выбросить из головы мысли о Гамлете. Он
молод, и ему доверять нельзя. Офелия обещает повиноваться отцу.
Сцена четвертая и пятая посвящены встрече Гамлета с тенью отца. Ночью на
терассе перед замком Гамлет и Горацио стоят на страже. Является тень отца
Гамлета и манит принца за собой. Он следует за призраком. В пустынном месте
тень открывает потрясенному Гамлету страшную тайну: оказывается, отец
Гамлета был вероломно убит дядей, нынешним королем, Клавдием, женившимся
затем на матери принца и севшим на трон. Тень требует отомщения. И Гамлет,
открыв тайцу друзьям - Горацио и Марцелло, клянется помнить об этом
преступлении.
Сцена I
На сцене Полоний. Входит Офелия.
Полоний. Ну что, Офелия, что скажешь?
Офелия. Ах, как я испугалась, о, мой боже!
Полоний. Чего же, бог с тобой? Что там случилось?
Офелия. Я шила в комнате моей, как вдруг вбегает Гамлет: плащ на нем
разорван, на голове нет шляпы, а чулки развязаны и спущены до пяток; он
бледен, как стена; колени гнутся; глаза блестят каким-то жалким светом, как
будто он был послан преиспсподней, чтоб рассказать об ужасах ее. Таков он
был.
Полоний. Безумный от любви?
Офелия. Не знаю, но боюсь, что это так.
Полоний. О чем же он с тобою говорил?
Офелия. Он крепко за руку меня схватил, а, отпустив потом на всю длину
руки своей, другою осенил он глаза и пристально смотрел в лицо мне, как
будто бы хотел его писать. Так долго он стоял; потом, слегка пожавши руку
мне, он покачал три раза головой и так глубоко, так жалобно вздохнул, как
будто тело на части распадется с этим вздохом и жизнь из груди улетит.
Вздохнувши, он отпустил меня; через плечо закинув голову, казалось, путь
свой он видел, без очей: без их участья он вышел за порог и до конца меня их
светом озарял.
Полоний. Пойдем, пойдем со мной - короля сыщу. Вот истинно безумие
любви: оно свирепствует против себя и нас влечет к отчаянным делам не реже,
чем любая из страстей, терзающих нас под луною. Жаль! Ты с ним не говорила
ль слишком грубо?
Офелия. Нет, я только не брала его посланий и самого к себе не
принимала, как вы вчера, отец, мне приказали.
Полоний. Он от того и помешался. Жаль, что раньше я об этом не подумал;
но я боялся, что Гамлет шалит и только хочет погубить тебя. Будь проклято
такое подозренье! Мы, старики, мне кажется, готовы во мнениях переступать за
цель, как юноша нередко забывает предусмотрительность. Идем же к королю: он
должен все узнать. Гораздо хуже скрыть эту страсть от короля, чем тайну
Гамлета разоблачить. Пойдем (уходят).
Сцена II
Король, королева, Розенкранц, Гильденштерн и свита
Король. Добро пожаловать, мой Розенкранц и Гидьденштерн! Желанье вас
увидеть и вместе с тем потребность в вашей службе заставили призвать вас так
поспешно. Вы слышали уже о том, что Гамлет преобразился вдруг. Так говорю я
затем, что он ни телом, ни душою не тот, что был. И я не понимаю, что - если
не родителя кончина - могло так глубоко расстроить. Обоих вас прошу я,
господа, - вы с ним воспитаны, вы так знакомы с его душой, - останьтесь
здесь на время в моем дворце. Старайтесь вы вовлечь его в веселость и в
игру, в забавы, и - сколько вам на след напасть удастся - узнайте, чем он
сильно так расстроен. Быть может, мы, найдя тому причину, найдем и средство
излечить болезнь.
Королева. Он очень часто вспоминал о вас, и я уверена, что нет других,
к кому бы он привязан был так сильно. Когда вы так добры, что захотите нам
времени немного посвятить, мы вас по-королевски наградим.
Розенкранц. Вы властью царскою облечены. К чему просить - вам стоит
повелеть.
Гильденштерн. Мы повинуемся. К стопам монаршим, по мере сил готовы нашу
службу повергнуть мы. Повелевайте нами.
Король. Благодарим вас, верный Розенкранц и добрый Гильденштери,
Королева. Благодарим вас, Гильденштери и добрый Розенкранц. Прошу
сейчас отправиться к Гамлету. Как изменился он, мое дитя! Пусть кто-нибудь
из свиты вас проводит.
Гильденштерн. Мы все стараемся ему на радость и благоденствие его.
Королева. Аминь. (Розенкранц, Тильденштерн и некоторые из свиты уходят.
Входит Полоний.)
Полоний. Корнелий, посланный к норвежскому двору, и Вольтимаид
счастливо воротились с ответом радостным, мой государь.
Король. Ты был всегда отцом вестей счастливых.
Полоний. Благополучно дело окончено. Пресветлый государь и государыня,
распространяться, что значит преданность, что власть монарха, зачем
день-день, ночь-ночь и время-время, все значило бы это расточать и день, и
ночь, и время попустому. И так как краткость есть душа ума, а многословие -
его прикраса, я буду краток. Сын помешан ваш. Так называю я его затем, что в
чем ином, и состоит безумство, когда не в том, что человек безумец. Но не о
том...
Королева. Поменее искусства, но дела больше!
Полоний. Честью вам клянусь, в моих словах нисколько нет искусства. Что
он безумен - это правда; правда, что жаль его, и жаль, что это правда.
Метафора глупа, так прочь ее! Я без искусства к делу приступаю. Мы приняли,
что он сошел с ума - что остается нам? Открыть причину сего эффекта -
правильней: дефекта, затем, что дефективный сей эффект на чем-нибудь
основан. Вот в чем дело! Подумайте об этом, королева. Я дочь имею, ибо эта
дочь моя; из ложного повиновенья она мне вот что отдала. Теперь прошу
отгадывать, и заключать, (Читает.) "Небесной, идолу души моей, прелестнейшей
Офелии". Дурное выражение, истертое. "Прелестнейшая" истертое выражение. -
Но слушайте только. "Ее милой, нежной груди" - и прочее.
Королева. И это Гамлет к ней писал?
Полоний. Позвольте: я все вам расскажу (читает). "Не верь, что есть
огонь в звездах, что солнце ходит в небесах и согревает грудь твою; но верь,
что я тебя люблю. О, милая Офелия, стихи мне не даются: я не владею
искусством размерять свои вздохи, но верь мне, что я тебя глубоко люблю, моя
милая! Прощай. Твой навсегда, пока живет еще это тело. Гамлет". Вот что мне
дочь послушная вручила и все подробно рассказала мне: когда и как в любви он
признавался.
Король. Как приняла она его любовь?
Полоний. Какого мнения вы обо мне?
Король. Ты - честный, благородный человек.
Полоний. И это я желал бы доказать. Но что подумали бы вы, узнавши, что
видел я, как вспыхнула любовь? А должно знать, что я ее заметил, когда мне
дочь еще не говорила. Что обо мне подумали бы вы иль государыня, супруга
ваша, играй я роль кармана для записок иль писчего стола? Смотри я праздно
на их любовь, что думали бы вы? Но нет, я прямо к делу приступил; моей
красавице сказал я вот что: "Ведь Гамлет - принц; он не тебе чета, - и этому
не быть". Я приказал ей пред Гамлетом замкнуть покрепче дверь; не принимать
любви его залогов и посланных его не допускать. Она вкусила плод , моих
советов, а он, отверженный - чтоб сократить рассказ, - предался грусти,
вслед за тем - посту, потом бессннице, потом впал в слабость, потом в
рассеянность и шаг за шагом дошел к безумию, а нас поверг в печаль.
Король. Ты думаешь, что так?
Королева. Оно весьма возможно.
Полоний. Желательно бы знать, когда случилось. Чтоб положительно сказал
я: это так, а вышло иначе.
Король. Я не припомню.
Полоний. Так, с плеч мне голову снимите, когда оно не так. Уж если я
попал на след, так истину сыщу, хоть будь она сокрыта в самом центре.
Король. Но как бы нам разведать все поближе?
Полоний. Вы знаете, он в этой галлерее часа четыре иногда гуляет.
Королева. Да, правда.
Полоний. И в такой-то час пошлю я к нему Офелию. Мы с вами станем здесь
за ковром. Заметьте их свиданье, и если он не от любви безумен, так пусть
вперед не буду я придворным, а конюхом, крестьянином простым.
Король. Увидим.
Входит Гамлет, читая.
Королева. Посмотри, как грустно, бедный, идет он и читает.
Полоний. Прочь, прошу вас! Идите оба прочь! Я с ним займусь. Позвольте!
(Король, королева и придворные уходят.) Как поживаете, принц Гамлет?
Гамлет. Слава богу, хорошо.
Полоний. Знаете вы меня, принц?
Гамлет, Совершенно. Ты - рыбак.
Полоний. Нет, принц.
Гамлет. Так я желал бы, чтобы ты был так же честен.
Полоний. Честен, принц?
Гамлет. Да, сударь, быть честным - значит, как ведется на этом свете,
быть избранным из десяти тысяч.
Полоний. Сущая правда, принц.
Гамлет. Потому что, если солнце, божество, зарождает червей, касаясь
мертвого тела... Есть у тебя дочь?
Полоний. Есть, принц.
Гамлет. Не пускай ее на солнце. Плодородие благодатно; но если такая
благодать достанется в удел твоей дочери - берегись, дружок.
Полоний. Что вы хотите этим сказать? (Тихо). Все на мою дочь
сворачивает. А сначала он меня не узнал: сказал, что я рыбак! Далеко, далеко
зашел он! А, право, в молодости и я страдал от любви не мало, почти так же,
как и он. Заговорю с ним опять. (Громко.) Что вы читаете, принц?
Гамлет. Слова, слова, слова.
Полоний. Но о чем они говорят?
Гамлет. С кем?
Полоний. Я разумею, что написано в книге, принц?
Гамлет. Клевета. Этот мерзавец старик (так в книге. - bmn) утверждает,
что у стариков седые волосы, что лица их в морщинах, с ресниц течет амбра и
вишневый клей, что у них излишний недостаток остроумия и слабые ноги. Хотя я
свято и крепко во все это верую, но, мне кажется, не годится вся писать. Вы
сами, сударь, сделались бы так же стары как я, если бы могли ползти, как
рак, назад.
Полоний (тихо). Это хотя и безумие, однако систематическое. (Громко.)
Не угодно ли вам укрыться от ветра, принц?
Гамлет. В могиле?
Полоний. Да, это точно значило бы укрыться от ветра. (Тихо.) Как метки
иногда его ответы! И это часто удается безумию, а уму и здравому рассудку -
не так-то. Оставлю его и постараюсь устроить свидание его с моей дочерью.
(Громко.) Позвольте, принц, засвидетельствовать, вам мое почтение и
попросить вас дать мне отпуск.
Гамлет. Я ничего не дам вам охотнее, исключая моей жизни, моей жизни,
моей жизни.
Полоний. Прощайте, принц.
Гамлет (тихо). Несносные старые дураки!
Входят Розенкранц и Гильденштерн.
Полоний. Вы ищете принца Гамлета? Он там.
Розенкранц. Благодарю вас. (Полоний уходит.)
Гамлет. Дорогие друзья мои! Что ты поделываешь, Гильденштерн? А,
Розенкранц! Каково поживаете?
Розенкранц. Как все ничтожные сыны земли.
Гильденштерн. Мы счастливы, потому что не слишком счастливы; мы не
кисть на шляпе Фортуны {Фортуна - богиня счастья. Прим. ред.}.
Гамлет. Но и не подошва ее башмаков?
Розенкранц. И то нет.
Гамлет. Стало быть, вы живете около ее пояса, в средоточии ее милостей?
Гильденштерн. Да, правда, мы с нею близки.
Гамлет. Как! Оба? Правда - она женщина легкого поведения... Что нового?
Розенкранц. Ничего, принц; разве что свет стал честным.
Гамлет. Значит, близок день страшного суда. Но ваша новость
несправедлива! Позвольте порасспросить вас подробнее. В чем провинились вы,
друзья, перед Фортуною, что она посылает вас сюда в тюрьму.
Гильденштерн. В тюрьму, принц?
Гамлет. Дания - тюрьма.
Розенкранц. Так и весь свет тюрьма.
Гамлет. Превосходная. В ней много ям, каморок и конурок. Дания одна из
худших.
Розенкранц. Мы другого мнения, принц.
Гамлет. Так для вас она и не тюрьма. Само по себе ничто, ни дурно, ни
хорошо; мысль делает его тем или другим. Для меня Дания - тюрьма.
Розенкранц. Ваша любовь к славе делает ее тюрьмою; она слишком тесна
для вашего духа.
Гамлет. О, боже! Я мог бы заключиться в ореховую скорлупу и считать
себя королем необ'ятного пространства, если бы не злые сны мои.
Гильденштерн. Эти сны - честолюбие. Истинная сущность честолюбия есть
только тень сновидения..
Гамлет. Сновидение само есть только тень.
Розенкранц. Конечно, и мне кажется, что честолюбие так воздушно и
туманно, что оно только тень тени.
Гамлет. Итак, наши нищие - тела, а короли и великолепные герои - тени
нищих. Не пойти ли ко двору? Я, право, не мастер рассуждать.
Розенкранц и Гильденштерн. Мы к вашим услугам.
Гамлет. Ни слова об этом. Я не хочу считать вас заодно с прочими моими
покорнейшими слугами; должно отдать им справедливость, они мне ужасно
прислуживают. Будем же говорить, как друзья; зачем вы в Эльсиноре?
Розенкранц. Мы желали посетить вас - и только.
Гамлет. Нищий, я беден и благодарностью; но благодарю вас, друзья, и,
поверьте, мое спасибо еще полушкою дороже. За вами не посылали? Вы сами
вздумали приехать? Ну, руку на сердце и говорите прямо.
Гильденштерн. Что же сказать нам, принц?
Гамлет. Что угодно - только дело. За вами посылали, и в ваших взорах
есть что-то в роде признания; ваша скромность не довольно хитро его
скрывает. Я знаю, добрый король и королева посылали за вами.
Розенкранц. Зачем, принц?
Гамлет. Это вы должны мне сказать! Заклинаю вас правами нашего
товарищества, союзом юности, всегда верною любовью, всем еще более дорогим,
чем тронул бы вашу душу лучший оратор, - скажите прямо: посылали за вами или
нет?
Розенкранц (Гильденштерну). Что ты на это скажешь?
Гамлет (тихо). Довольно: понимаю. (Громко.) Не скрывайте ничего, если
вы меня любите.
Гильденштерн. Принц, за нами посылали.
Гамлет. Я скажу вам, зачем; моя догадка предупредит ваше признание, и
вы не нарушите тайны короля и королевы. С недавних пор, не знаю отчего,
утратил я всю мою веселость, оставил обычные занятия, и точно - в душе моей
так худо, что это прекрасное создание, земля, кажется мне бесплодною скалою;
этот чудесный небосклон, эта величественная кровля, сверкающая золотым
огнем - что ж, мне она кажется только смешением ядовитых паров. Какое
образцовое создание человек! Как благороден разумом! Как безграничен
способностями! Как значителен и чудесен в образе и движениях! В делах как
подобен ангелу, в понятии - богу! Краса мира! Венец всего живого! И что ж,
для меня это эссенция праха! Мне мужчины скучны, а женщины - тоже. Хотя твоя
улыбка и несогласна, кажется, с этим.
Розенкранц. У меня, и в мыслях этого не было, принц.
Гамлет. Чего же ты смеялся, когда я сказал, что мужчины мне скучны?
Розенкранц. Я думал, как постно угостите вы актеров, если это так. Мы
с'ехались с ними дорогой; они едут сюда предложить вам свои услуги.
Гамлет. Играющий королей - добро пожаловать. Я заплачу дань его
величеству. Странствующий рыцарь найдет дело мечу и копью; любовник не будет
вздыхать даром; весельчак спокойно дотянет роль свою; дурак рассмешит
смешливых, и героиня свободно выскажет свои мысли, если они не споткнутся о
стихи.
Гильденштери. Вот и актеры.
Гамлет. Друзья, я рад вас видеть в Эльсиноре. Дайте ваши руки. Гостей
всегда принимают с комплиментами и церемониями. Позвольте же и вас принять
на тот же манер, затем что иначе мое обращение с актерами, которое, уверяю
вас, наружно будет очень хорошо, покажется лучше, нежели с вами. Добро
пожаловать! Но мой дядя-отец и тетка-мать ошибаются...
Гильденштерн. В чем, принц?
Гамлет. Я безумен только при северо-восточном ветре; если же ветер с
юга, я еще могу отличить сокола от цапли.
Входит Полоний.
Полоний. Здравствуйте, господа.
Гамлет. Послушай, Гильденштерн, и ты, Розенкранц - на каждое ухо по
слушателю: это большое дитя еще не вышло из пеленок.
Розенкранц. Может быть, он снова попал в них. Говорят же, что старые
люди делаются детьми.
Гамлет. Я предсказываю, что он пришел известить об актерах. Замечайте!
Да, точно, это было в понедельник утром.
Полоний. У меня есть новости, принц.
Гамлет. И у меня есть новости: когда Росций был в Риме актером...
Полоний. Актеры приехали, принц.
Гамлет. Быть не может!
Полоний. Уверяю вас честью.
Гамлет. И каждый ехал на осле...
Прлоний. Лучшие актеры в свете! Лучшие для трагедий, комедий,
пастушеских драм, пастушеско-комических, историко-пастушеских,
трагико-исторических, траги-комико-историко-пастушеских, для нераздельного
действия и безграничных поэм. Сенека для них не слишком печален. Плавт - не
слишком весел. Нет равных им ни в заученном, ни в импровизации.
Гамлет. О Иевфай, судья Израиля! каким оокровищем обладал гы!
Полоний. Каким, принц?
Гамлет. Каким? Он красавицу-дочь всей душою любил.
Полоний (тихо). Все о моей дочери!
Гамлет. Не прав ли я, старый Иевфай?
Полоний. Если вы называете меня Иевфаем, принц, так у меня есть дочь,
которую я горячо люблю.
Гамлет. Нет, этого вовсе не следует.
Полоний. Что же следует, принц?
Гамлет. Что? Что придет все к концу, как угодно творцу. А потом ты сам
знаешь: и случилось с ней то, что нам всем суждено. Остальное ты можешь
дочитать в святочной песне. Речь мою прерывают новые лица.
Входят актеры.
Гамлет. Добро пожаловать, приятели! Здравствуйте! Рад видеть тебя
здоровым! Здорово, друзья! А, старый друг, как же обросло лицо твое с тех
пор, как я видел тебя в последний раз! Надеюсь, ты не будешь шептать себе в
бороду? А, красавица моя! Ты поднялась к небу на целый каблук. Дай бог,
чтобы твой голос не потерял свою звонкость, как истертая монета. Добро
пожаловать, господа! Бросимся же, как французские соколиные охотники, на
первое, то ни встретится. Сейчас что-нибудь представить! Покажите ваше
искусство. Ну, патетический монолог!
1-й актер. Что прикажете, принц?
Гамлет. Я слышал когда-то, как ты декламировал монолог - но его никогда
не произносили на сцене, или не больше одного раза; я помню, пьеса не
понравилась толпе; это был апельсин для известного рода животных. Но я и
другие, которых мнение в этих вещах гораздо основательнее моего, почитали ее
превосходной пьесой; сцены были расположены искусно и обработаны с умом и
простотою. Я помню, кто-то сказал, что в стихах нет соли и перцу для
приправы смысла, а в выражениях нет мыслей, которые обличали бы в авторе
чувство; но он назвал эту пьесу простою, здоровою и приятною, и гораздо
больше прекрасною, чем украшенною. Один отрывок нравился мне особенно:
рассказ Энея Дидоне, особенно в том месте, где он говорит об убийстве
Приама. Если помнишь, начни с этого стиха... Постой... постой... "Суровый
Пирр, как африканский лев..." Нет, я ошибаюсь; но начинается Пирром...
"Суровый Пирр; которого доспехи, как черный замысел, подобны были тьме той
полночи, когда лежал он в чреве бедой грозившего коня, теперь переменил на
образе ужасном ужасный цвет: от головы до пят он весь багров; обрызган алой
кровью родителей сынов и дочерей; весь закален огнем горящих улиц,
предательски светящих на шути к цареубийству. Распаленный гневом, в крови,
засохшей на его доспехах, с огнем в очах, свирепый ищет Пирр отца
Приама...".
Продолжай!
Полоний. Ей-богу, принц, вы прекрасно декламируете: с хорошим
выражением и благородно.
1-й актер. "Он его находит: Приама меч не достигает греков: не
повинуется ему клинок - лежит, где пал, не внемля повеленью. В неравный бой
вступает Пирр с Приамом; во гневе меч занес он далеко, но старец пал, не
выждавши удара, от свиста лезвея. Казалась, Троя полумертвая воскреснет от
удара, главою пламенной поникла в прах и Пирра слух сковала страшным
треском. Его клинок, уже летящий долу на снежную главу Приама-старца,
казалось, в воздухе повис - так Пирр стоял, как статуя тирана, и будто бы
без силы и без воли не делал ничего. Но так же, как часто мы перед бурей
замечаем, притих зефир, безмолвны облака, улегся ветер, земля, как смерть,
недвижна - и вдруг пространство рассекает гром: так, после тихого мгновенья,
Пирр опять восстал для яростного мщенья - и никогда циклопов тяжкий молот не
падал так на Марсову броню, как Пирра меч пал на царя Приама. Погибни же,
изменница Фортуна! Владычества ее лишите, боги! Переломайте спицы колеса и в
недра тартара скатите обод с высот небесных!"
Полоний. Это слишком длинно.
Гамлет. Как твоя борода. Не худо бы и то, и другое обрить. Пожалуйста,
продолжай. Он спит, когда не слышит пошлостей или непристойностей. Продолжай
о Гекубе.
1-й актер. "Но кто - увы, кто в скорбном одеяньи царицу зрел".
Гамлет. Царицу в скорбном одеяньи?
Полоний. Это хорошо. Царица в скорбном одеяньи - хорошо.
1-й актер. "Как босоногая, она блуждала, грозя огонь залить рекою слез:
лоскут на голове, где так недавно сиял венец; на место царской мантьи
наброшено, в испуге, покрывало па плечи, исхудавшие от горя. Кто это видел,
ядовитой бранью тот обесчестил бы богиню счастья! И если бы ее узрели боги,
когда она увидела, как Пирр супруга труп надменно рассекал, - взрыв вопля
их, когда они не чужды чувств смертного, заставил бы рыдать небес огнистые
глаза и пробудил бы в сердцах богов бессмертных состраданье!"
Полоний. Смотрите: он изменился в лице, он плачет. Ради бога,
перестань!
Гамлет. Довольно, остальное доскажешь в другой раз. Не угодно ли вам
позаботиться об угощеньи актеров? Слышите! Чтоб их хорошо приняли. Они
зеркало и краткая летопись своего времени. Плохая эпитафия повредит тебе
после смерти меньше, чем злая эпиграмма из уст их, пока ты жив.
Полоний. Принц, я приму их по заслугам.
Гамлет. Нет, прими их лучше. Если обращаться с каждым по заслугам, кто
же избавится от пощечины? Прими их согласно с твоею честью и саном; чем
меньше они стоят, тем меньше будет твое снисхождение. Возьми их с собою!
Полоний. Пойдемте, господа.
Гамлет. Идите за ним, друзья. Завтра вы сыграете пьесу. (Полоний и все
актеры, кроме 1-го, уходят) Послушай, старый приятель, можете вы сыграть
убийство Гонзаго?
1-й актер. Можно, принц.
Гамлет. Так представьте же его завтра ввечеру. В случае нужды, ведь
можно выучить строчек двенадцать, которые мне хочется сочинить, и вставить в
пьесу - не правда ли?
1-й актер. Можно, ваше высочество.
Гамлет. Прекрасно! Ступай за ним, только не смейтесь над ним! (Первый
актер уходит.) Друзья мои, прощайте до вечера. Очень рад видеть вас в
Эльсиноре.
Розенкранц и Гильденштерн. Слушаем, принц {уходят).
Гамлет. Бог с вами! Я один теперь. Какой злодей, какой я раб
презренный! Не дивно ли: актер при тени страсти, при вымысле пустом, был в
состоянья своим мечтам всю душу покорить; его лицо от силы их бледнеет; в
глазах слеза дрожит, и млеет голос, в чертах лица отчаянье и ужас, и все из
ничего - из-за Гекубы {Гекуба - жрица греческого бога Аполлона, жена царя
Трои Приама, от которого она родила пятьдесят сыновей погибших в троянской
войне. Прим. ред.}! Что он Гекубе? Что она ему? Что плачет он о ней? О! если
б он, как я, владел призывом к страсти, чтоб сделал он? Он потопил бы сцену
в своих слезах и страшными словами народный слух бы поразил, преступных в
безумство бы поверг, невинных в ужас, незнающих привел бы он в смятенье,
исторг бы силу из очей и слуха. А я, презренный, малодушный раб, я дела
чужд, в мечтаниях бесплодных боюсь за короля промолвить слово, над чьим
венцом и жизнью драгоценной совершено проклятое злодейство. Я трус. - Кто
назовет меня негодным? Кто череп раскроит? Кто прикоснется до моего лица? -
Кто скажет мне: ты лжешь! Кто оскорбит меня рукой иль словом? А я обиду
перенес бы. Да! Я голубь мужеством; во мне нет желчи, и мне обида не горька;
иначе уже давно раба гниющим трупом я воронов окрестных угостил бы. Кровавый
сластолюбец, лицемер! Бесчувственней, продажный, подлый изверг! Глупец,
глупец! Куда как я отважен? Сын милого, убитого отца, на мщенье вызванный и
небесами, и тартаром, я расточаю сердце в пустых словах, как красота за
деньги; как женщина, весь изливаюсь в клятвах. Нет, стыдно, стыдно! К делу,
голова! Гм! Слышал я, не раз преступным душу так глубоко искусство поражало,
когда они глядели на актеров, что признавалися они в злодействах. Убийство
немо, но оно порою таинственно, но внятно говорит. Пусть кое-что пред дядею
представят, подобное отцовскому убийству: я буду взор его следить, я испытаю
всю глубину его душевной раны. Смутится он - тогда свой путь я знаю. Дух мог
быть сатаной; лукавый властен принять заманчивый, прекрасный образ. Я слаб и
предан грусти; может статься, он силен и он влечет меня на вечную погибель.
Мне нужно основание потверже. Злодею зеркалом пусть будет представленье - и
совесть скажется и выдаст преступленье (уходит).
Сцена I
Входят король, королева. Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденштерн.
Король. И вам никак не удалось дознаться, зачем он роль безумного
играет? Зачем покой его так дико нарушает безумия опасный ураган?
Розенкранц, Он говорит, что ум его расстроен, но чем - про то, увы, не
говорит.
Гильденштерн. Он испытать себя не допустил: он нас хитро безумством
отдалял, когда мы у него старались вырвать признанье в истине.
Королева. А как он принял вас?
Розенкранц. Как светский человек.
Гильденштерн. Но в обращеньи был он очень связан.
Розенкранц. Скуп на вопросы, на ответы щедр.
Королева. К забавам вы его приглашали?
Розенкранц. Нечаянно мы встретили актеров, идя к нему. Сказали это
принцу - и он как-будто с радостью нас слушал. Они здесь, при дворе, и в
этот вечер он приказал им, кажется, играть.
Полоний. Да, правда; мне он поручил просить вас послушать и взглянуть
на представленье.
Король. От всей души. Я очень рад, что Гамлет склонился к этому, - и я
прошу вас еще сильней возвысить и возжечь в нем желание таких увеселений.
Розенкранц. Мы постараемся. (Розенкранц и Гильденштерн уходят.)
Король. Оставь и ты нас, милая Гертруда: мы тайно Гамлета сюда
призвали, чтоб здесь он встретился, как бы случайно, с Офелией. Ее отец и я,
мы станем здесь - законные шпионы, невидимо увидим их свиданье и из его
поступков заключим, тоской любви он болен или нет.
Королева. Я удалюсь. Что до меня, так я желаю, Офелия, чтоб ваша
красота была одна счастливою причиною безумства Гамлета: тогда могу я
надеяться, что ваша добродетель его на путь обычный возвратит.
Офелия. Я тоже, государыня, желаю (королева уходит).
Полоний. Офелия, будь здесь. Мы, государь, займем места свои. (Офелии.)
Вот книга, дочь! Читай для вида: этим ты прикроешь уединение. Нас можно
порицать за то, что мы - случается частенько - святым лицом и маскою
смиренной и чорта проведем.
Король (тихо). О! слишком правда! Как тяжело упали мне на совесть его
слова! Лицо красы продажной не отвратительней в сравненьи с краской, его
покрывшею поддельной красотой, чем грех мой тяжкий с лживыми словами! О,
бремя тяжкое!
Полоний. Я слышу - он идет. Укроемся. (Полоний и король уходят.)
Входит Гамлет
Гамлет. Быть или не быть? Вот в чем вопрос! Что благороднее: сносить ли
гром и стрелы враждующей судьбы или восстать на море бед и кончить их
борьбою? Окончить жизнь - уснуть. Не более! И знать, что этот сон окончит
грусть, и тысячи ударов - удел живых. Такой конец достоин желаний жалких.
Умереть? Уснуть? Но если сон виденья посетят? Что за мечты на смертный сон
слетят, когда стряхнем мы суету земную? Вот что дальнейший заграждает путь!
Вот отчего беда так долговечна! Кто снес бы бич и посмеянье века, бессилье
прав, тиранов притесненье, обиды гордого, забытую любовь, презренных душ
презрение к заслугам, когда бы мог нас подарить покоем один удар? Кто нес бы
бремя жизни? кто гнулся бы под тяжестью трудов? Да, только страх чего-то
после смерти - страна безвестная, откуда путник не возвращался к нам,
смущает волю, и мы скорей снесем земное горе, чем убежим к безвестности за
гробом. Так всех нас совесть обращает в трусов, так блекнет в нас румянец
сильной воли, когда начнем мы размышлять: слабеет живой полет отважных
предприятий, и робкий путь склоняет прочь от цели... Офелия! О, нимфа!
помяни мои грехи в твоей святой молитве!
Офелия. Как провели вы эти дни, мой принц? Здоровы ль вы?
Гамлет. Благодарю покорно.
Офелия. Уж давно желала я отдать вам кой-что, мой принц, что вы мне в
память дали. Возьмите же теперь.
Гамлет. Я не возьму: я никогда и ничего вам не дарил.
Офелия. Любезный принц, вам слишком хорошо известно, что дарили вы с
словами, которых смысл цену вещей удвоил. Букет исчез - возьмите ж их назад.
Для сердца благородного не дорог подарок от того, кто нас не любит.
Возьмите, принц!
Гамлет. А-а! Ты честная девушка!
Офелия. Принц!
Гамлет. И хороша собой!
Офелия. Что вы хотите сказать, принц?
Гамлет. То, что если ты добродетельна и хороша, так добродетель твоя не
должна иметь дела с красотою.
Офелия. Можно ли красоте сыскать собеседницу лучше добродетели?
Гамлет. Да, конечно, красота скорее превратит добродетель в распутство,
чем добродетель сделает красоту себе подобною. Прежде это был парадокс;
теперь это аксиома. Я любил когда-то.
Офелия. Да, принц, - и вы заставили меня этому верить.
Гамлет. А не должно было верить. Добродетель не привьешь к нам так,
чтобы в нас не оставалось и следа старых грехов. Я не люблю тебя.
Офелия. Тем более я была обманута.
Гамлет. Ступай в монастырь. Зачем рождать на свет грешников? Я сам
пополам с грехом человек добродетельный, однако могу обвинить себя в таких
вещах, что лучше бы мне на свет не родиться. Я горд и мстителен, честолюбив.
К моим услугам столько грехов, что я не могу и уместить их в уме, не могу
дать им образа в воображении, не имею времени их исполнить. К чему таким
тварям, как я, ползать между небом и землею! Мы - обманщики все до одного!
Не верь никому из нас. Иди лучше в монастырь. Где твой отец?
Офелия. Дома, принц.
Гамлет. Замкни же за ним дверь, чтоб он играл роль шута только у себя
дома. Прощай!
Офелия. Милосердный боже, помоги ему!
Гамлет. Когда ты выйдешь замуж, вот тебе в приданое мое проклятие; будь
чиста, как лед, бела, как снег - ты все-таки не уйдешь от клеветы. Ступай в
монастырь. Прощай! Или, если ты хочешь непременно выйти замуж, выбери
дурака: умные люди знают слишком хорошо, каких чудовищ вы из них делаете. В
монастырь - и скорее! Прощай!
Офелия. Исцелите его, силы небесные!
Гамлет. Слышал я и о вашей живописи, слышал довольно. Бог дает вам
лицо, вы делаете другое. Вы таскаетесь, пляшете и поете; созданиям божиим
даете имена в насмешку; притворяетесь, будто все это от незнания, а оно
просто легкомысленность. Подите! Ни слова. Это свело меня с ума. Я говорю -
у нас не будет больше браков. Которые уже женились - пусть живут все, кроме
одного, остальные останутся тем, что они теперь. В монастырь! (Уходит.)
Офелия. Какой высокий омрачился дух! Язык ученого, глаз царедворца,
героя меч, цвет и надежда царства, ума и нравов образец - все, все погибло!
А мне, ничтожнейшей, мне суждено, весь нектар клятв его вкусивши, видеть,
как пала мощь высокого ума, как свежей юности краса погибла, цветок весны
под бурею увядший! О, горе мне! Что видела я прежде, и что теперь я вижу
перед собою!
Входят король и Полоний.
Король. Любовь! О, нет: он не любовью болен! Его слова хотя немного
дики, но не безумны. У него на сердце запало семя; грусть его взрастит, оно
взойдет - и плод опасен будет. Затем я вот что наскоро решил: он в Англию
немедленно поедет потребовать уплату должной дани. Быть может, море, новая
страна отгонят от души его тот призрак, вокруг которого так постоянно летает
мысль его, что он лишился почти сознанья самого себя.
Полоний. Да, это будет для него полезно; но я еще уверен, что источник
его тоски - несчастная любовь. Ну что, Офелия? Тебе не нужно рассказывать,
что Гамлет говорил: мы все подслушали. Распорядитесь, как вашему величеству
угодно; но если вы сочтете сообразным, пусть государыня, по окончанья пьесы,
попросит Гамлета наедине открыть ей грусть свою. Пусть откровенно с ним
говорит; а я, когда угодно, здесь стану так, чтобы слышать разговор. Когда и
ей он сердца не откроет, пусть едет в Англию, иль пусть простится с своей
свободою, когда тюрьму за лучшее сочтете вы лекарство.
Король. Быть так: безумству знатного не должно блуждать без стражи
(уходит).
Сцена II
Датский марш. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкрстц,
Галъденштерн и другие.
Король. Как поживаешь, друг наш, Гамлет?
Гамлет. О, превосходно! Живу пищею хамелеона: ем воздух, нашпигованный
обещаниями. Каплуна вы этим не откормите.
Король. Я не понимаю твоего ответа, Гамлет. Это не мои слова.
Гамлет. И не мои уже. (Полонию.) Вы играли когда-то в университете,
говорили вы?
Полоний. Играл, ваше высочество, и слыл за хорошего актера.
Гамлет. Кого же вы играли?
Полоний. Юлия Цезаря. Меня убили в Капитолии, и убийцей был - Брут.
Гамлет. Он поступил, как шут, убивши капитолийского гуся. Что, актеры
готовы?
Розенкранц. Готовы, принц. Ждут вашего приказа.
Королева. Поди сюда, любезный Гамлет; сядь подле меня.
Гамлет. Нет, матушка, здесь есть магнит посильнее.
Полоний {королю). Ого! Слышите?
Гамлет. Позвольте мне прилечь к вам? (Садится у ног Офелии.)
Офелия. Нет, принц.
Гамлет. А вы вообразили, что я, бог знает, что задумал?
Офелия. Я ничего не думала.
Гамлет. Прекрасная мысль лежать у ног девушки.
Офелия. Что такое, принц?
Гамлет. Ничего.
Офелия. Вы веселы.
Гамлет. Кто? Я?
Офелия. Да, принц.
Гамлет. Я готов всегда быть вашим шутом. Что нам и делать, если не
веселиться! Посмотрите, как весело смотрит матушка, а ведь и двух часов нет,
как скончался мой отец.
Офелия. Нет, принц, уже четыре месяца.
Гамлет. Так давно уже! Так пусть же сам сатана ходит в трауре; я же
надену соболью мантию. Боже, уже два месяца, как умер, и еще не забыт! Так
можно надеяться, что память великого человека переживает его целым
полугодом. Но, клянусь, он должен строить церкви, если не хочет, чтобы его
забыли, как прошлогодний снег.
(Звуки труб. Начинается пантомима. Входят король и королева. Они обнимаются,
из'являя знаки любви. Она становится на колени, делает знаки уверения, он
подымает ее, склонив голову на ее грудь, потом ложится на скамью из цветов и
засыпает. Королева его оставляет. Тотчас после того входит человек, снимает
с него корону, целует ее, вливает яд в ухо короля и уходит. Королева
возвращается, видит короля мертвым и делает патетические жесты. Отравитель
возвращается с двумя или тремя немыми и как будто огорчен вместе с нею. Труп
уносят. Отравитель предлагает королеве свою руку и подарки. Сначала она
кажется недовольною и несогласною, но, наконец, принимает их. Они уходят).
Офелия. Что это значит, принц?
Гамлет. Здесь скрывается преступление!
Офелия. Вероятно, эта пантомима показывает содержание пьесы?
Входит Пролог.
Гамлет. А вот, мы узнаем от этого молодца. Актеры ничего не могут
сохранить в тайне - все выболтают.
Офелия. Скажет он нам, что значит это представление?
Гамлет. Да, как и всякое представление, которое вы ему представите. Не
постыдитесь только представиться, а он не постыдится сказать вам, что это
значит.
Офелия. Нехорошо, принц, нехорошо. Я лучше буду слушать пьесу.
Пролог. Для нас и представленья,
В покорном униженьи
Мы просим снисхожденья (уходит).
Гамлет. И только! Что ж это: пролог или надпись на кольце?
Офелия. Оно кратко.
Гамлет. Как любовь женщины.
На сцену входят король и королева.
Король на театре. Уж тридцать раз промчались кони Феба вкруг моря и
земли по тверди неба, и тридцать лет заемный блеск луны то меркнул, то
светил с небесной вышины, с тех пор, как сердце в нас Амур воспламенил и
руки Гименей на брак соединил.
Королева на театре. Пусть солнце и луна свершают снова свой горний
путь: еще свежо и ново пылает в нас любовь. Но ты забыл веселье прошлое: ты
так уныл, что страшно мне. Спокойся, милый друг, не разделяй души моей
недуг, любовь и страх жены неизмеримы: они ничто, иль нет пределов им. Ты
знаешь, друг, как мною ты любим! Любовь и страх во мне неукротимы: любовь
великую страшит все глубоко: ее величие и в малом велико.
Король на театре. Нас скоро, милая, разлучит время: я стар, мне не по
силам жизни бремя. Ты будешь жить, мой незабвенный друг, средь мира
светлого; другой супруг, быть может...
Королева на театре. О, молчи! Измена злая - а не любовь - была б любовь
такая. Супругой вновь быть может только та, кто кровью первого обагрена.
Гамлет (в сторону). Пилюля хороша.
Королева на театре. Что новый брак! И что к нему ведет? Не пыл любви, а
выгоды расчет. И вновь упасть в объятия другого - не все ль равно, что
свесть в могилу снова того, кто умер уже раз!
Король на театре. Ты мне от сердца говоришь - я верю. Но как легко
намеренье забыть! Оно всегда есть раб воспоминанья, родится сильным и
слабеет вдруг: так крепко держится зеленый плод, когда ж созреет - с дерева
падет. Естественно, что всякий забывает о том, что должен самому себе. На
что решились мы в минуту страсти, со страстью и умрет. Порыв восторга иль
тоски умчит с собою замысл. Где громко изливается восторг, там и тоска льет
слезы не в тиши, грустит восторг, и радуется море. Изменчив свет: не
мудрено, что в нем за счастием летает и любовь. Не разрешен вопрос: любовь
ли счастье иль счастие ведет с собой любовь. Падет великий человек - любимцы
его бегут, разбогатеет бедный - его враги вдруг сделались друзьями. Так,
кажется, любовь бежит за счастьем. Когда друзья не нужны - много их; а
обратись к кому-нибудь в нужде - он вдруг в врага преобразится. Окончу тем,
с чего начал: судьба и воля в нас всегда с собою в ссоре, все замыслы
уничтожает жребий; мы думаем, а исполняет он. Ты не желаешь быть женой
другого, но эта мысль умрет со мною вместе.
Королева на театре. О, не питай меня, земля, и свет небесный мне не
свети; ночь, не давай покоя, и день - утех; пусть все мои надежды умчит
порыв отчаянья, а цепи и пост пусть будут жребием моим! Пусть все, что
потемняет в сердце радость, иссушит цвет любимейший желаний! И здесь и там
со мною будь страданье, когда, вдова, я стану вновь невестой!
Гамлет (Офелии). Что ж, если она нарушит клятву?
Король на театре. Довольно клятв! Оставь меня теперь! Я утомлен и
отдохнуть желаю: пусть сон отгонит от меня заботы. (Он засыпает).
Королева на театре. Спи, милый друг! Благословенье мира да ниспошлет на
нас господь (уходит).
Гамлет. Как вам нравится пьеса, матушка?
Королева. Мне кажется, королева наобещала слишком много.
Гамлет. О, да, ведь она сдержит слово!
Король. Ты знаешь содержание? Нет ли чего-нибудь непозволительного?
Гамлет. Нет, нет, они только шутят: отравляют шутя. Ничего
непозволительного.
Король. А как называется пьеса?
Гамлет. Мышеловка. Как это? Метафорически. Это представление убийства,
совершенного в Вене. Гонзаго имя герцога, жена его Баптиста. Вы сейчас
увидите это злодейское дело. Но что до того! До вашего величества и до нас
оно не касается. Совесть у нас чиста, а шапка горит только на воре.
На сцену выходит Луциан.
Гамлет. Это Луциан, племянник короля.
Офелия. Вы берете на себя обязанность хора, принц.
Гамлет. И мог бы быть посредником между вами и вашим любовником, если
бы вам вздумалось сыграть такую комедию.
Офелия. Вы остры, принц, вы остры.
Гамлет. Да, вам пришлось бы постонать, пока притупится моя острота.
Офелия. Час от часу хуже.
Гамлет. Так же, как вы выбираете себе мужей. Начинай, убийца. Оставь
свою негодную мимику и начинай. И ворон, каркая, ко мщению зовет!
Луциан натеатре. Мой яд готов, рука верна - и мысли черны! Безлюдно
здесь - и час благоприятен. Ты, острый сок полуночной травы, проклятием
Гекаты утонченный, пусть силою твоих волшебных чар мгновенно в нем исчезнет
жизни дар (он вливает яд в ухо спящего).
Гамлет. Он отравляет его в саду, чтобы завладеть, его царством. Имя его
Гонзаго. История налицо. Она превосходно описана по-итальянски. Вы сейчас
увидите, как убийца вкрадется в любовь супруги Гонзаго!
Офелия. Король встает.
Гамлет. Как! Испуган ложною тревогой?
Королева. Что с тобою, друг мой?
Полоний. Прекратите представленье.
Король. Посветите мне! Идем!
Полоний. Огня! Огня! Огня!
(Все, кроме Гамлета и Горацио, уходят).
Гамлет. А раненый олень лежит.
А лань здоровая смеется.
Один заснул, другой не спит -
И так на свете все ведется!
Что? Разве эта штука, с лесом перьев на голове и парой бантов на
башмаках, не доставила бы мне места в труппе актеров, если бы остальное
счастье мое меня не покинуло?
Горацио. Да, на половинном жалованья.
Гамлет. Нет, на полном.
Ты знаешь, милый мой Дамон:
Юпитер украшал престол -
И кто ж теперь воссел на трон?
Всесовершеннейший... попугай.
Горацио. Вы могли бы поставить рифму.
Гамлет. О, любезный Горацио, я тысячи прозакладую за слова духа.
Заметил ты?
Горацио. И очень хорошо.
Гамлет. Когда говорили об отравлении?
Горацио. Я пристально наблюдал за ним.
Гамлет. Ха-ха-ха! Музыку! Эй! флейтщики! О, если наш театр не нравится
ему, так значит он - не нравится ему... Музыку!..
Сцена III
Король в беседе с Розенкранцом и Гильденштериом об'являет, что он решил
отправить Гамлета подальше из страны, в Англию. Когда король остается один,
он опускается на колени и хочет найти успокоение в молитве. Он мучается
угрызениями совести. Убийство брата, которое он совершил, не дает ему покоя.
Входит Гамлет. Он готов броситься на короля-убийцу и покончить с ним. Но
убить злодея, на молитве кажется Гамлету слабой местью. Он решает выждать
другого, более удобного, момента и уходт прочь.
Сцена IV
Гамлет упрекает королеву-мать в распутстве и преступлениях, запятнавших ее
честь. Тщетно королева старается сдержать поток обличительных речей
Гамлета.
В первой сцене королева сообщает королю, что безумный Гамлет убил Полония. В
невероятной тревоге король торопится отправить Гамлета в Англию (вторая
сцена).
В третьей сцене Гамлет узнает от короля, что его ссылают. Король в монологе,
открывает свои планы: он велит убить Гамлета, когда он ступит на
английский берег. Сцена четвертая. Равнина в Дании. Норвежский полководец
Фортинбрас просит позволения пройти через датскую землю со своим войском. Он
воюет с Польшей из-за клочка земли, который по уверению норвежского капитана
"не может быть ни нам, ни Польше ни на что полезен". И из-за этого клочка
земли все-таки погибнет много людей! Гамлет начинает снова терзать себя
из-за того, что он так слаб, что не может отомстить за мать и отца, тогда
как тысячи людей гибнут из-за ничего не стоящего кусочка чужой земли.
Сцена V
ЭЛЬСИНОР. КОМНАТА В ЗАМКЕ
Входят королева, Горацио и придворный.
Королева. Я не хочу с ней говорить.
Придворный. Она вас просит так тепло и неотступно, что вам нельзя о ней
не пожалеть.
Королева. Чего же надо ей?
Придворный. Она тоскует все об отце, все говорит, что слышно, как дурен
свет, бьет в грудь себя и стонет: малейший взор готов ее встревожить; в ее
словах нет половины смысли; все дико в них - они - пустые звуки, но их
безобразность на заключенья наводит ум того, кто им внимает. Из этих слов с
догадкою слагаешь какой-то смысл, сокрытый в этих минах, в движеньи рук, в
качаньи головы; невольно думаешь, что много злого тут кроется, хотя ничто не
ясно.
Горацио. Вам не мешало б с ней поговорить: она легко к опасным
заключеньям умы строптивых приведет.
Королева. Впусти ее. (Горацио уходит.) Больной душе моей малейший
случай является предвестником несчастья. Грех боязлив: страшась везде
измены, он сам себе невольно изменяет.
Горацио возвращается с Офелией.
Офелия. Где прекрасная королева Дании?
Королева. Что с тобою, Офелия?
Офелия (поет). Где же милый твой, девица? Он пошел к святым местам
босиком и в власянице - скоро ль будет снова к нам?
Королева. К чему эта песня, милая Офелия?
Офелия. Что вы говорите? Нет, пожалуйста, послушайте (поет). Будь
покойна: схоронили - не воротится домой! Вечный домик осенили крест и камень
гробовой.
Королева. Однако же, Офелия...
Офелия. Пожалуйста, послушайте (поет). Как прекрасен был твой милый...
Входит король.
Королева. Ах, смотри, друг мой!
Офелия (поет). В белом саване, в цветах! Как вокруг его могилы все
стояли мы в слезах!
Король. Что с тобою, милая Офелия?
Офелия. Благодарю вас, ничего. Говорят, сова была дочь хлебника. Боже
мой! мы знаем, что мы, да не знаем, что с нами будет. Хлеб-соль вам!
Король. Намек на отца.
Офелия. Полно об этом говорить; но если вас спросят, что это значит,
так отвечайте (поет): Занялась уже денница, Валентинов день настал, под
окном стоит девица: "Спишь ли милый, или встал?" Он услышал, встрепенулся,
быстро двери отворил, с нею в комнату вернулся, но не деву отпустил.
Король. Милая Офелия...
Офелия. Право, обижаться нечего, а я сейчас кончу (поет). Пресвятая!
Как безбожно клятву верности забыть! Ах, мужчине только можно полюбить и
разлюбить: "Ты хотел на мне жениться", говорит ему она. Он отвечает:
"Позабыл! Хоть побожиться, в этом не моя вина".
Король. Как давно она в этом положении?
Офелия. Надеюсь, все пойдет хорошо. Надо быть терпеливым, а невольно
плачется, когда подумаешь, что они положили его в холодную землю. Брат мой
должен все узнать. Спасибо вам за совет. Подать мою карету! Покойной ночи,
прекрасные дамы, покойной ночи! (Уходит).
Король. Ступай вслед, Горацио, за нею и охраняй, пожалуйста, ее.
(Горацио уходит.) О, это яд глубокой скорби сердца! Всему причиной смерть
отца. Гертруда, невзгоды, собираясь на охоту, не крадутся отдельно, как
шпионы, но в тесно сомкнутых идут рядах. Отец ее убит, твой сын уехал,
виновник справедливого изгнанья. Народ погряз в догадках, в мрачных думах о
быстрой смерти честного министра... Как опрометчиво мы поступили, похоронив
его так втихомолку! Офелия, бедняжечка, в раздоре сама с собой и с разумом
прекрасным, а без него мы только звери, но, наконец, что хуже всех событий,
Лаэрт, из Франции вернувшись втайне, питает дух угрюмый изумленьем и скрылся
в облаках; нет недостатка в наушниках, чтоб заразить его рассказом ядовитым
об убийстве, при чем они, за недостатком знанья, конечно, нас без страха
обвинят. Вот что меня, о милая Гертруда, как градом пуль, изранило насмерть.
Сцена VI. Комната в замке. Матросы привозят Горацио письмо от Гамлета.
Гамлет сообщает в письме, что во время плавания на корабль напали пираты, и
Гамлет попал к ним в плен. Розенкранц и Гильденштерн бежали от корсарского
корабля и продолжают плыть в Англию.
Сцена VII. Другая комната в замке. Король беседует с Лаэртом. Он подстрекает
сына Полония отомстить тому, кто убил его отца и свел с ума сестру. Приносят
письмо от Гамлета. Гамлет сообщает, что пираты высадили его па датский
берег. Король, встревоженный неожиданным возвращением Гамлета, продолжает
подстрекать Лаэрта к убийству принца. Он уговаривает его вызвать Гамлета на
поединок, и Лаэрт предлагает пронзить принца отравленной рапирой. Является
королева с горестной вестью. Офелия, безумная сестра Лаэрта, утонула в реке.
Прильнув к склоненным над рекою ветвям ивы, Офелия плела гирлянды из цветов,
но предательские ветви обломились, и несчастная девушка упала вместе с
цветами "в плачущий поток".
Сцена I
Входят два могильщика, с заступами.
1-й могильщик. А что, ее по-христиански будут хоронить? Ведь, она
самовольно искала спасения.
2-й могильщик. Говорят тебе, по-христиански. Копай же проворней могилу!
Было следствие, и решили похоронить ее, как христианку.
1-й могильщик. Да как же это, если она утопилась не для своей защиты?
2-й могильщик. Выходит так.
1-й могильщик. Нет, дудки! Верно, это случилось... Ведь, вот в чем
дело: коли я топлюсь, так значит, лезу в воду; а полез, так хотел утопиться.
Стало быть, она утопилась-то не сдуру.
2-й могильщик. Не то ты говоришь.
1-й могильщик. Погоди. Вот вода, да; а вот человек. Ну, идет он в воду
и топится, так что ж? Вольно топиться, вольно нет, а все таки пропал. Слышь
ты! А как вода-то к нему приступит да зальет, так, ведь, он не сам утопился.
Стало, кто не наложит на себя рук, тот и жизни не укоротил.
2-й могильщик. И в законе так сказано?
1-й могильщик. И в законе так.
2-й могильщик. А сказать правду? Не будь она дворянка, так не хоронили
бы ее по-христиански.
1-й могильщик. Твоя правда; да то-то и горе - знатным господам и
вешаться и топиться сподручнее. Ну-тка за заступы! Садовники да могильщики
самые старинные дворяне: адамово ремесло!
2-й могильщик. А Адам был дворянин?
1-й могилыцик. Еще бы!
2-й могильщик. Полно!
1-й могильщик. Ей-ей так. Я задам тебе еще один вопрос, и если ты не
ответишь, так сознайся, что ты...
2-й могильщик. Задавай.
1-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника?
2-й могильщик. Висельщик. Виселица переживает всех своих жильцов.
1-й могильщик. Не дурно. Виселица делает добро, да как! Она делает
добро тем, кто сам худо поступает. А ты, ведь, худо сделал, сказавши, что
она состроена прочнее церкви; так выходит, виселица сделала бы тебе добро.
Отвечай еще раз.
2-й могильщик. Кто строит прочнее каменщика, корабельщика и плотника?
1-й могильщик. Да, отвечай - и баста.
2-й могильщик. А вот же знаю.
1-й могильщик. Ну?
2-й могильщик. Нет, не знаю.
Гамлет и Горацио показываются вдали.
1-й могильщик. Не ломай башки. Осел не побежит, хоть убей его; а если
кто опять задаст тебе этот вопрос, так отвечай - могильщик. Его дома стоят
до страшного суда. Сходи-ка в питейный да принеси кварту. (2-й могильщик
уходит.)
1-й могильщик. Что я был за славный малый: волочился во всю мочь - и
как весело, бывало, проходили день и ночь.
Гамлет. Неужели он не чувствует, чем занят! Копает могилу и поет.
Горацио. Привычка сделала его равнодушным.
Гамлет. Так обыкновенно бывает: чем меньше рука работает, тем нежнее у
нее чувство.
1-й могильщик (поет). Но пришла колдунья-старость, заморозила всю
кровь: прочь прогнавши смех и шалость, как рукой сняла любовь (выбрасывает
череп).
Гамлет. В этом черепе был когда-то язык, и он мог петь, а этот
бездельник швырнул его оземь, точно будто челюсть Каина, первого убийцы.
Может быть, это была голова политика, мечтавшего перехитрить самого господа
бога, а этот осел перехитрил его теперь - не так ли?
Горацио. Дело возможное.
Гамлет. Или придворного, которому ничего не стоило говорить: "доброго
утра, ваше высочество! Позвольте пожелать вам всевозможного счастья!" Он мог
быть черепом господина такого-то, который хвалил лошадь господина такого-то,
потому что ему хотелось получить ее в подарок - не так ли?
Горацио. Все может быть, принц.
Гамлет. И вот он стал достояньем господ червей, сгнил, и челюсти его
сносят удары от заступа могильщика. Превращение не дурно; жаль только, что
мы не знаем искусства подсмотреть его. Неужели питание и воспитание этих
костей стоило так мало, что ими можно играть в кегли? Мои собственные болят,
когда подумаю об этом.
1-й могильщик (поет). Что же!.. Факел погребальный, из шести досок
ларец, саван, крест да хор печальный - вот и песенки конец (выбрасывает
другой череп).
Гамлет. Вот еще один. Почему не быть ему черепом приказного. Где теперь
его кляузы, ябедничества, крючки, взятки? Зачем терпит он толчки этого
грубияна и не грозится на него подать жалобу о побоях? Гм! Этот молодец был,
может статься, в свое время ловким прожектером, скупал и продавал имения. А
где теперь его крепости, векселя и проценты? Неужели всеми купчими купил он
только клочок земли, который могут покрыть пара документов? Все его
крепостные записи едва ли поместились бы в этом ящике, а самому владельцу
досталось не больше пространства?
Горацио. Не более, принц.
Гамлет. Пергамент делается из бараньей кожи?
Горацио. Да - и из телячьей.
Гамлет. Телята же и бараны те, кто полагается на пергамент. Заговорю с
этим молодцом. Эй, чья это могила?
1-й могильщик. Моя, сударь! (Поет.) Саван, крест да хор печальный - вот
и песенки конец.
Гамлет. Конечно, твоя, потому что ты в ней.
1-й могильщик. Вы не в ней, значит она не ваша; а вот я хотя и не лежу
в ней, а она моя.
Гамлет. Ты лжешь, говоря, что она твоя: могилы роют для мертвых, а не
для живых. Что за человек будет похоронен в ней?
1-й могильщик. Никакой.
Гамлет. Ну, так женщина?
1-й могильщик. И не женщина.
Гамлет. Кто же, наконец?
1-й могильщик. То, что было некогда женщиной: теперь она скончалась -
спаси господи ее душу!
Гамлет. Каков смельчак! С ним надо говорить осторожнее: он загоняет
словами как раз. За последние три года все в мире до того обострилось, что
носок простолюдина так и норовит задеть вельможу за пятку и оцарапать ее.
Как давно ты могильщиком?
1-й могильщик. Из всех дней в году я поступил в могильщики именно в тот
день, когда покойный король Гамлет победил Фортинбраса.
Гамлет. А давно это?
1-й могильщик. Будто вы не знаете? Всякий дурак это знает. В тот же
день родился Гамлет, что сошел с ума и отправлен в Англию,
Гамлет. Право! Зачем он туда отправлен?
1-й могильщик. Затем, что рехнулся. Там, вишь ты, поумнеет; а впрочем,
хоть и нет, так в Англии это не беда.
Гамлет. Отчего?
1-й могильщик. Там не заметят: там все такие же полоумные.
Гамлет. Отчего же сошел он с ума?
1-й могильщик. Да говорят как-то чудно.
Гамлет. Как чудно?
1-й могильщик. Да будто бы оттого, что помешался.
Гамлет. На чем же он помешался?
1-й могильщик. Да на датской земле. Вот уже тридцать лет, как я здесь
могильщиком.
Гамлет. Долго ли может пролежать человек в земле, ие сгнивши?
1-й могильщик. Если не сгнил заживо - а нынче это случается частенько -
так продержится лет восемь или девять. Кожевник - девять лет.
Гамлет. Отчего же он держится дольше других?
1-й могильщик. Эх, сударь, его работа так выделывает его кожу, что она
долго не пропускает воды; а вода куда скоро уничтожает негодные трупы. Вот
этот череп двадцать три года пролежал в земле.
Гамлет. Чей он?
1-й могильщик. Безмозглого дурака. Как вы думаете, чей?
Гамлет. Не знаю.
1-й могильщик. Провал бы его побрал, мошенника! Он вылил раз мне па
голову целую бутылку рейнвейна. Этот череп Йорика, что был шутом у короля.
Гамлет. Этот? (Берет череп.)
1-й могильщик. Этот самый.
Гамлет. Бедный Иорик! Я знал его, Горацио: это был человек с
бесконечным юмором и дивною фантазиею. Тысячу раз носил он меня на плечах, а
теперь... Как отталкивают мое соображение эти останки! Мне почти дурно. Тут
были уста - я целовал их так часто. Где теперь твои шутки, твои ужимки? Где
песни, молнии острот, от которых все пирующие хохотали до упаду? Кто сострит
теперь над твоею же костяной улыбкой? Все пропало. Ступай-ка теперь в будуар
знатной дамы и скажи ей - пусть она хоть на палец наложит румян, а все-таки
лицо ее будет, наконец, таким же. Заставь ее посмеяться этому. Сделай
милость, Горацио, скажи мне только это...
Горацио. Что, принц?
Гамлет. Как ты думаешь, был Александр в земле - таким же?
Горацио. Точно таким.
Гамлет. И имел такой же запах? Фи! (Бросает череп.)
Горацио. Такой же.
Гамлет. До какого низкого употребления мы нисходим, Горацио! Почему не
проследить воображению благородный прах Александра до пивной бочки, где им
замажут ее втулку?
Горацио. Рассматривать вещи так, значило бы рассматривать их слишком
подробно.
Гамлет. Нисколько. До этого можно дойти очень скромно и по пути
вероятности. Например: Александр умер, Александр похоронен. Александр
сделался прахом; прах - земля; из земли делается замазка, и почему же бочке
не быть замазанной именно прахом Александра? Кто посеял в народах страх,
перед кем дышать едва лишь смели, великий цезарь - ныне прах, и им
замазывают щели! Но тише! Отойдем: идет король.
Входит процессия. Впереди священники с гробом Офелии за теми Лаэрт и
траурная свита, потом король, королева, придворные и прочие.
Гамлет. Король и двор идут сюда поспешно. Кого они так скромно
провожают? Как видно, он из знатных и пресек сам жизнь свою отчаянной рукою.
Посторонимся, друг мой, поглядим. (Отходит с Горацио в сторону.)
Лаэрт. Какие же еще обряды будут?
Гамлет. Вот благородный юноша, Лаэрт. Смотри!
Лаэрт. Какие же еще обряды?
1-й священник. Обряд печальный нами совершен, насколько нам дозволено:
кончина ее сомнительна, и если б высший приказ не изменил порядка церкви,
она б до страшного суда лежала в земле неосвященной. Прах и камни, а не
молитвы чистых христиан должны б ее в могилу провожать. Она ж в венке
девическом лежит; на гроб легли невинные цветы, и он святой покроется землею
при похоронных звуках меди.
Лаэрт. Как - и больше ничего?
1-й священник. Нет, ничего. Мы осквернили бы святую службу, пропев ей
реквием, как всем, почившим в мире.
Лаэрт. Спустите гроб. Из девственного праха фиалки вырастут. Священник
грубый, я говорю тебе: страдая в аде, ты ангелом сестру мою увидишь.
Гамлет. Офелия!
Королева (бросая на гроб цветы). Цветы - цветку. Прощай! Ты будешь
супругой Гамлета - мечтала я! Не ранний гроб твой - свадебное ложе, дитя
прекрасное, я думала убрать.
Лаэрт. О, горе, горе без числа и меры проклятую да поразит главу, того,
кто погасил в тебе рассудок своим злодейством! Не бросайте землю: в
последний раз хочу ее обнять я! (Прыгает в могилу.) Теперь над мертвой и
живым насыпьте могильный холм превыше Пелиона и звездного Олимпа голубой
главы!
Гамлет (приближаясь). Кто тот, кто пышно так здесь горесть выражает,
кому, остановясь в своем пути, внимают с ужасом луна и звезды? Я Гамлет,
датский принц! (прыгает в могилу).
Лаэрт. Пусть сатана твою исторгнет душу! (борется с Гамлетом).
Гамлет. Ты худо молишься. Подальше руки! Не пылок я, но берегись: во
мне есть кое-что опасное. Прочь руки!
Король. Разнять их!
Королева. Гамлет! Гамлет!
Все. Господа!
Горацио. Принц, успокойтесь! (Некоторые из свиты разнимают их, и они
выходят из могилы.)
Гамлет. Об этом я готов с Лаэртом биться. Пока глаза навеки не
померкнут.
Королева. О чем, мой милый Гамлет?
Гамлет. Я любил Офелию - и сорок тысяч братьев со всею полнотой любви
не могут ее любить так горячо. Скажи: на что готов ты для нее?
Король. Лаэрт, он сумасшедший.
Королева. Ради всех святых, оставь его!
Гамлет. Скажи, на что готов ты? Плакать? Драться? Простить? Терзать
себя? Пить острый яд? Я то же сделаю. Ты выть пришел? Ты мне на зло спрыгнул
в ее могилу? Ты хочешь с ней зарытым быть? Я тоже. Ты говоришь о высях гор?
Так пусть же на нас навалят миллион холмов, чтоб их глава страны огня
коснулась и Осса перед ним была б песчинкой! Я разглагольствовать умею, как
и ты.
Королева. Гамлет безумствует; но не надолго припадок бешеный им
овладел; мгновение - и он, как голубица, родив на свет детей золотоперых,
опустит крылья на покой.
Гамлет. Послушай, за что ты так обходишься со мною? Тебя всегда, как
брата, я любил. Да, впрочем, что до этого за дело! Пусть силу грозную являет
нам Алкид, а кот мяукает и пес себе ворчит (уходит).
Король. Горацио, прошу, иди за ним. (Горацио уходит.) Лаэрт, вчерашний
разговор наш должен твое терпенье укрепить. Гертруда, смотри, чтоб сын_ твой
не ходил без стражи. Мы здесь живой воздвигнем мавзолей! Лаэрт, уж близок
час успокоенья, но к цели доведет одно терпенье (уходят).
Сцена II
Зала в замке. Гамлет в беседе с Горацио сообщает ему, что, плывя на корабле
в Англию, он вскрыл королевское послание, в котором король просил
немедленно казнить Гамлета, "и палачу, не давши даже срока, чтоб наточить
топор". Потрясенный низостью короля, Гамлет пишет свое послание, в котором
от имени датского монарха требует немедленной казни Розенкранца и
Гильденштерна, посланных Дании. Гамлет считает, что пора рассчитаться с
королем, убийцей его отца, виновником бесчестия его матери, посягнувшего на
жизнь Гамлета. Является придворный Озрик. Его цель - вызвать Гамлета на
поединок с Лаэртом. Озрик сообщает, что король бился об заклад с Лаэртом,
уверяя, что Гамлет останется победителем. Гамлет соглашается, и Озрик спешит
передать это королю.
На сцене Гамлет, входят король, королева, Лаэрт, Озрик, придворные, и слуги
с рапирами.
Король. Послушай, Гамлет! Вот рука Лаэрта - прими ее от нас. (Соединяет
их руки.)
Гамлет. Прости, Лаэрт! Я виноват; но я прошу прощенья - и ты, как
благородный человек, меня простишь. Всему двору известно, и до тебя дошли,
конечно, слухи, что тяжкою страдаю я болезнью. Поступок мой, так грубо
оскорбивший твою природу, сердце, чувство чести - он был - я об'являю
здесь - безумство. Лаэрта Гамлет оскорбил? О, нет! Когда Гамлет, раздвоенный
в душе и сам не свой, Лаэрта оскорбляет - не Гамлет то, не он нанес обиду -
его безумие. А если так, то и он сам обижен глубоко: безумство - враг
несчастному Гамлету. Вот целый двор: пред ним я отрицаю злой умысел - и в
сердце благородном оправдан я. Я через кровлю дома пустил стрелу - она
попала в брата.
Лаэрт. Довольно, принц! Усмирена природа, хотя б она должна взывать ко
мщенью сильней всего. Но по законам чести, от мира я далек, пока другие,
которых честь не подлежит сомненью, не скажут мне: "смирись". Тогда их
словом честь имени ограждена. Теперь же любовь я принимаю, как любовь, и
оскорбить ее я не намерен.
Гамлет. Ни я; мы братски разрешим заклад. Подать рапиры.
Лаэрт. Дай и мне одну.
Гамлет. Лаэрт, я для тебя - венок лавровый: как яркая звезда во тьме
ночной, в моем незнании блеснет твое искусство.
Лаэрт. Насмешка, принц.
Гамлет. Ничуть, клянусь в том честью!
Король. Подай рапиры им, мой милый Озрик. Заклад тебе известен, Гамлет?
Гамлет. Да. Вы избрали слабейшего бойца.
Король. Я не боюсь: я видел вас обоих. Он стал искуснее и дал вперед.
Лаэрт (взяв шпагу). Нет, эта тяжела; подай другую.
Гамлет. Дай эту мне. Что - все одной длины?
Озрик. Все, все одной, мой благородный принц.
Король. Поставьте мне вино на этот стол; и если Гамлет первый даст
удар, второй, или сквитается за третьим, со всех бойниц пусть выстрелят из
пушек. Теперь король пьет Гамлета здоровье и в кубок перл бросает
многоценный; он стоит больше, чем в короне датской, сиявший на главах трех
королей. Подать мне кубки. Пусть труба литаврам, литавры пушкам, пушки
небесам и небеса земле воскликнут хором: "Король за Гамлета здоровье пьет!"
Начните! Судьи, примечать прилежно!
Гамлет. Начнем!
Лаэрт. Начнемте, принц! (Дерутся.)
Гамлет (нанося удар). Раз.
Лаэрт. Нет.
Гамлет. Пусть судят.
Озрик. Удар, и очень явственный.
Лаэрт. Пусть так. Начнем сначала.
Король. Эй, вина! Стой! Гамлет, жемчужина - твоя! Твое здоровье!
Подайте кубок принцу! (Звук труб и пушечные выстрелы за сценой.)
Гамлет. Нет, потом. Поставь бокал: сперва сразимся. Начнем! (Дерутся.)
Опять удар, что скажешь?
Лаэрт. Да, коснулся, сознаюсь.
Король. Наш сын одержит верх.
Королева. Он потен и устал. Возьми платок мой, отри лицо, мой Гамлет.
Королева пьет за здоровье твое! (Берет отравленный кубок.)
Гамлет. Благодарю.
Король. Не пей, Гертруда!
Королева. Я хочу; позволь мне! (Пьет.)
Король (в сторону). Отравлен кубок тот. Теперь уж поздно.
Гамлет. Теперь мне пить еще нельзя - потом.
Королева. Поди, я оботру твое лицо.
Лаэрт (королю). Теперь я нанесу удар.
Король. Навряд ли.
Лаэрт (тихо). Меня как будто совесть упрекает.
Гамлет. Ну, в третий раз, Лаэрт! Ты шутишь. Прошу же, выпадай со всею
силой. Мне кажется, ты надо мной смеешься.
Лаэрт. Так думаешь? Увидим! (Дерутся.)
Озрик. Нет удара.
Лаэрт. Теперь смотри. (Лаэрт ранит Гамлета, после чего, в жару битвы
они меняются рапирами, и Гамлет ранит Лаэрта.)
Король. Они разгорячились - развесть их!
Гамлет. Нет еще! (Королева падает.)
Озрик. Что с королевой?
Горацио. Они в крови!
Озрик. Вам каково, Лаэрт?
Лаэрт. Я в собственную сеть попался, Озрик! я собственной изменою
убит - и поделом!
Гамлет. Что сталось с королевой?
Король. Ей дурно; кровь увидела она.
Королева. Нет, нет! Питье, питье! О, милый Гамлет! Питье, питье... Оно
отравлено! (Умирает.)
Гамлет. Злодейство! Двери на запор! Измена, где скрылась ты?
Лаэрт (падая). Здесь, Гамлет. Ты убит, тебя спасти нет средства во
вселенной! В тебе нет жизни и на полчаса: клинок изменника в твоей руке - он
отравлен и остр. Мое злодейство сразило самого меня. Смотри! я пал, лежу - и
мне уже не встать. И мать отравлена. Не в силах больше!.. Король, король
всему виной.
Гамлет. И шпага отравлена? Так соверши свое, отрава! (Закалывает
короля.)
Озрик и придворные. Боже праведный, измена!
Король. Друзья, спасите. Я ведь только ранен.
Гамлет (взяв отравленный кубок и заставляя короля его выпить). Допей же
яд, кровосмеситель подлый! А жемчуг здесь? Ступай за королевой! (Король
умирает.)
Лаэрт. Он по заслугам угощен. Отраву он приготовил сам, своей рукою.
Простим друг друга, благородный Гамлет! Моя и моего отца кончина да не падет
на голову твою, твоя же - на мою! (Умирает.)
Гамлет. Прости тебя господь! Я за тобой. Горацио, я умираю. Царица
бедная, прощай. Вы бледны; дрожа, глядите вы на катастрофу, немые зрители
явлений смерти! О, если б время я имел, но смерть, сержант проворный, вдруг
берет под стражу. Я рассказал бы вам... Пусть будет так! Горацио, ты
остаешься жив, ты обо мне и о моих поступках расскажешь тем, кто знать их
пожелает.
Горацио (хватая со стола кубок). Ты ошибаешься: я не датчанин, а
древний римлянин - стакан не допит.
Гамлет (вырывая кубок). Когда ты муж, отдай его ты мне! Оставь! Я
заклинаю небом, дай! Какое я оставлю по себе запятнанное имя, друг Горацио,
когда все так останется безвестным! О, если ты меня любил - постой! Не
отворяй себе врата блаженства и пострадай еще в ничтожном мире, чтоб повесть
рассказать мою. (Вдали слышен марш и выстрелы.) Что за военный шум?
Озрик. То - юный Фортинбрас из Польши возвращается с победой и
английских приветствует послов.
Гамлет. Горацио, я умираю. Яд стеснил мой дух. Я не дождусь вестей из
Англии, но предрекаю: выбор падет на молодого Фортиибраса. Ему даю я голос
мой предсмертный. Ты обо всем случившемся ему подробно расскажи; конец -
молчание! (Умирает.)
Горацио. Вот сердце благородное угасло! Покойной ночи, милый принц! Спи
мирно под светлых ангелов небесный хор! Гром барабанов ближе. (Марш за
сценой.)
Входят Фортинбрас, английские послы и прочие.
Фортинбрас. Какое зрелище!
Горацио. Чего ты ищешь? Несчастья и чудес? Так не ищи их дальше.
Фортинбрас. Кровавый вид! Какому торжеству ты в вечных принесла твоих
чертогах, смерть гордая, так много царских жертв?
1-й посланник. Ужасен этот, вид! Мы опоздали по делу Англии. То ухо
мертво, которому должны мы донесть, что Розенкранц и Гильденштери
скончались, согласно королевскому приказу. Кто скажет нам "благодарю"?
Горацио. Не он, хотя б уста его и были живы. Он не давал на казнь их
повеленья. Но так как быстро за кровавым делом явились вы из Англии и
Польши, велите же, чтоб мертвых положили на катафалк в виду всего народа, а
мне незнающим позвольте рассказать, как все произошло.
Фортинбрас. Мы поспешим послушать твой рассказ, созвавши на совет
вельможей царства. Я с горечью мое встречаю счастье. На датский трон имею я
права, и их я об'являю всенародно.
Горацио. Я должен и об этом говорить. Вам тот дал голос свой, за кем
все царство признает вас царем. Но к делу, к делу! Умы людей раздражены: не
трудно злобе настроить бед средь общего смятенья.
Фортинбрас. Пусть Гамлета, как воина, внесут на катафалк четыре
капитана. Он все величье царское явил бы, когда остался жив. Будь он почтен
при погребеньи почестью военной! Возьмите трупы доблестные эти: на поле
битвы место их! Скажите, чтобы начали пальбу!
(Похоронный марш; все уходят и уносят с собою тела. Вскоре потом слышны
пушечные выстрелы.)
-----
Популярность: 1, Last-modified: Wed, 17 Jan 2007 09:04:19 GmT