Оригинал этого текста расположен на
http://www.yaroslavl.su/~arkhipov/OTCHET/bluenil1.htm
Голубой Нил. Две очень непохожие экспедиции, 1968 г.. 1972 г.
Экспедиция 1968 года (рафты)
Голубой Нил начинает свой бег обманчиво спокойно. Когда он
покидает обширное озеро Тана, его бурые маслянистые воды
струятся в низких берегах между колышащимися плюмажами
папируса. Всего несколько миль вниз по течению и вот грохот,
доносящийся из-за поворота, извещает о первом пороге. Река
становится уже, падает на несколько метров, и неожиданно ее
гладкие воды превращаются в хаос. Следующие 470 миль до
суданской границы река прокладывает путь в глубокой долине,
которая гигантским полукругом раздвигает горы Эфиопии. Пороги
перемежаются со спокойными водами, каждый участок которых
населен собственным семейством крокодилов. Но пожалуй, опасней
этих рептилий могут быть люди: каждый мужчина здесь носит ружье
или копье и несколько экспедиций, спускавшихся по Голубому
Нилу, подверглись нападению.
Сочетание быстрых, необузданных вод, порогов, крокодилов и
другие опасности превращают реку, точнее, ее преодоление в одно
из самых волнующих предприятий. История покорения реки уводит
нас к началу нашего столетия, когда американский миллионер В.
Н. Макмиллан в 1903 году попытался пройти вниз по реке на трех
специально сконструированных стальных лодках. Он спустил их на
воду у моста в Шафартаке, через который проходит главная дорога
из Аддис-Абебы до Дэ-брэ-Маркос и пересекает Голубой Нил
примерно на одной трети между озером Тана и суданской границей.
Такое разделение вполне удобно, потому что некоторые самые
опасные быстрины остаются выше моста. Макмиллан не прошел
далеко его лодки утонули на первом же пороге.
Вплоть до окончания второй мировой войны реку оставили в
покое, затем было предпринято несколько эксцентричных,
неудачных попыток. В одном случае молодой австрийский скульптор
построил плот из бочек из-под бензина, скрепив их деревянными
планками, но проплыл на нем не очень далеко. В 1962 году группа
швейцарцев на каяках стартовала от моста в Шафартаке; они
достигли было суданской границы, но на них напали бандиты.
Двое швейцарцев были убиты, остальные спаслись бегством. В 1964
году шведский экономист Арне Робин, работавший в Соединенных
Штатах, на свой страх и риск пустился в одиночку в путь от
моста в Шафартаке, и за восемь суток ему удалось пройти на
каяке до Хартума. На него нападали крокодилы, он не разводил
костров и делал привалы только с наступлением темноты. Два года
спустя он вместе с другом, Карлом Густавом Форсмарком,
попробовал преодолеть верховья реки на двухместном каяке. Им
удалось пройти только пятнадцать миль - они перевернулись в
водовороте и чуть было не расстались с жизнью, затем в 1968
году осуществилось самое крупное, хорошо организованное
предприятие под руководством капитана Джона Блашфорд-Снелла.
Практически это была армейская экспедиция, На отрезке реки ниже
шоссейного моста у Шафартака участники экспедиции пользовались
большими плоскодонными десантными лодками с подвесными
моторами, а в верховьях только надувными резиновыми лодками
УЭвон РедшанкФ с веслами. Я принимал во всем этом самое
деятельное участие в качестве корреспондента и фотографа УДейли
телеграфФ и был с экспедицией на большей части маршрута. Четыре
года спустя другая группа смельчаков сделала попытку пройти всю
реку. Их было четверо, они шли на каяках-одиночках. Этой
экспедицией руководил двадцатилетний студент-медик Майк Джонс.
Джон Блашфорд-Снелл - рослый, полный мужчина, с тяжелой
челюстью и по-военному коротко подстриженными усами. Он
подчеркнуто носит тропический шлем, ремень УСэм БраунФ с
пистолетом в кобуре и обязательно - знаки различия. Он похож на
несостоявшегося викторианца и был бы, наверное, счастлив стоять
во главе настоящей военной экспедиции, одной из тех. что
вторгались в глубины Африки в XIX веке. В наши дни, будучи
офицером сравнительно невысокого звания, он очень успешно
организовал серию рискованных предприятий. На Голубом Ниле под
его командованием было пятьдесят шесть человек, в его
распоряжении находились одномоторный самолет УБиверФ,
доставленные по воздуху армейский УЛендроверФ и радиопередатчик
для связи со штабом в Англии и, кроме того, целая (флотилия
лодок. Экспедиция проводилась в лучшем стиле традиционных
исследований в Африке, т. е. была одновременно приключенческой
и научной. На первом этапе путешествия четыре большие десантные
лодки с партией зоологов и археологов должны были, отплыв от
моста в Шафартаке, преодолеть нижнюю часть реки. После этого
другой команде плавания по бурным водам на резиновых лодках
предстояло попытать счастья в верховьях реки. Именно на долю
этой партии и выпали настоящие приключения. Само собой
разумеется, мне доводилось испытывать чувство страха и
рисковать жизнью в различных ситуациях в горах, но здесь, на
реке, это случалось со мной гораздо чаще.
Команда Увспененной водыФ, которой предстояло проплыть
бурную часть реки, стартовала 8 сентября 1968 года от истока
реки на озере Тана. Она состояла из девяти человек, которые
распределились по трем надувным лодкам, носившим имена УВераФ,
УНадеждаФ, УМилосердиеФ. Партию возглавлял капитан
Гринхорвардского полка Роджер Чэпмен. Этот уравновешенный,
серьезный и трезвомыслящий человек был искушенным
байдарочником, но почти не имел опыта плавания по бурным водам.
Кстати сказать, этого недоставало всем нам. Правда, мы
практиковались несколько дней на одной из речек Уэльса, но это
был сущий пустяк по сравнению с порогами Голубого Нила.
Тяжело груженные резиновые лодки не отличались особой
ходкостью даже на спокойной воде, ниже озера Тана, но, когда мы
достигли первого ) порога в шести милях ниже по реке, они
запрыгали по волнам, как щепки. Но даже при всем этом нам,
было удивительно весело. Когда стены из пенящейся воды
обступили лодки, нависая над нами, и лодки запрыгали по волнам,
у нас не нашлось времени на то, чтобы поддаться панике. Мы
просто испытывали сильное возбуждение. Скоростной спуск на
лыжах, серфинг и быстрая езда на автомобиле слились здесь в
одно целое-это была езда по лавине вспененной воды. На первом
же пороге лодка Роджера Чэпмена, которая лидировала,
перевернулась - ее опрокинула большая стоячая волна. Мы мало
что могли сделать на порогах, наши усилия на веслах были
настолько ничтожны по сравнению с напором воды, что проскочить
их было делом простого везения.
В ту ночь (нас было девять) мы разбили лагерь у самой воды
на открытом лугу, окруженном низким кустарником. Возбужденный
дневным переходом, я испытал чувство глубокого удовлетворения
от сидения под луной, покуда все занимались приготовлением
полуфабриката из риса с мясом, приправленного затем чесноком и
красным перцем.
Поначалу наше путешествие казалось чем-то средним между
военной операцией и слетом бойскаутов с его надуманным риском,
однако после дня, проведенного на реке, приключения выглядели
вполне реально. На следующий день все стало даже слишком
реальным. Мои ощущения напоминали ощущения Дуга Скотта во время
нашей экспедиции на Эверест в 1975 году, когда поначалу он
испытал разочарование оттого, что счел себя пешкой в чужой
игре, но только до тех пор, пока не почувствовал себя в деле
по-настоящему, когда под самой вершиной оказался впереди. На
Голубом Ниле я пережил подобное, когда стал членом небольшой
партии, составлявшей острие копья всей экспедиции, ударной
группы, спускавшейся вниз по реке в ее верховьях.
Я даже забыл про свое раздражение, которое испытывал от
неусыпной, чуть ли не отеческой опеки Роджера Чэпмена. Он был
превосходным лидером, но командовал нами словно взводом солдат,
не допуская никаких возражений, а ведь с тех пор, как я покинул
армию, я уже успел привыкнуть к непринужденному стилю
руководства, характерному для альпинистских экспедиций. Я
прекрасно ладил с двумя моими товарищами по лодке. Шотландец Ян
Маклеод - человек хрупкого телосложения, служил капралом в
воздушно-десантном полку войск специального назначения
УкоммандосФ. Несмотря на невысокое звание, он не тушевался
перед старшими и проявил такую компетентность во всем, что
пользовался уважением даже Блашфорд-Снелла. Другим членом
экипажа моей лодки был молодой пехотный лейтенант Крис Эдварде
- верзила под два метра ростом, он играл в регби за армейскую
команду, отличался огромной физической силой, но в то же время
обладал покладистым характером и не был обделен воображением.
На следующий день мы начали с того, что стали проталкивать
лодки сквозь архипелаг покрытых буйной растительностью
островов. Колючие остроконечные пальмы смыкались над нашими
головами, а внизу сырая непроходимая чаща почти перегораживала
само русло. Только к полудню мы достигли чистого рукава там,
где река раздалась вширь и обмелела. Последовала серия порогов,
один опаснее другого. Мы не могли провести петую разведку,
потому что в том месте берега поросли непроходимым кустарником
и сильно заболочены. Нам оставалось продвигаться только вперед
и надеяться на лучшее. На одном из порогов экипаж УНадеждыФ
выбросило из лодки волной. Джима Мастерса в свои сорок лет он
был самым старшим в нашей ударной группе - засосало подводным
течением, и он всплыл на поверхность только благодаря
спасательному жилету с автоматической системой поддува.
Покуда, высадившись на берег, мы ремонтировали днище лодки, он
сидел в стороне от нас, как-то странно притихший и напряженный.
Тогда мы не поняли, что происходит с ним, что он испытал и чем
так сильно потрясен.
После случая с Джимом Мастерсом мы провели лодки через
очередной порог на веревочных буксирах с берега, но на это ушло
много времени, и у нас лопнуло терпение. Мы едва просмотрели
начало следующего порога (издали было заметно только колебание
воды впереди) и решили пройти его с хода. Роджер Чэпмен шел
первым и исчез из виду с устрашающей быстротой. Последовала
длинная пауза, а затем мы увидели зеленую ракету. Это был
сигнал для следующей лодки. Мы выждали, когда УНадеждаФ уйдет
от нас на несколько метров вперед, и двинулись сами. Наши
товарищи впереди проскочили, умудрившись не опрокинуться,
однако мы видели, что они с трудом справлялись с лодкой. Их
пронесло через несколько других порогов, прежде чем им удалось
прибиться к берегу.
Нам повезло меньше. Мы так и не увидели порога, пока не
оказались прямо на нем. Похожий на запруду слив пенящейся воды
низвергался к подошве, затыкавшей проход огромной стоячей
волной, вызванной тягой воды, перекатывающейся через
препятствие и отбрасываемой вспять. Какое-то мгновение лодка
заколебалась на краю водоворота. а затем ринулась вниз. Все мы
что-то орали. Лодка ударилась о камень, завертелась волчком, и
в следующее мгновение я оказался под водой. Всплыв на
поверхность, я мельком увидел днище перевернутой лодки, и меня
снова затянуло под воду. Инстинктивно я выдернул чеку баллона
со сжатым воздухом для автоматического поддува спасательного
жилета, вынырнул на поверхность, успел глотнуть воздуха и снова
ушел под воду. Меня словно полоскали в огромной стиральной
машине. Я не чувствовал страха, мне просто инстинктивно
хотелось сделать вдох, затем до моего сознания стало доходить,
что я, кажется, намереваюсь утонуть. Легкое ощущение вины
перед женой Вендой сменилось любопытством: УКак все будет,
когда меня не станет? Ф
Внезапно вода ослабила свой захват, и я увидел, что меня
несет на камни у подножия порога. Все трое едва спаслись. Ян
Маклеод уцепился за лодку, и его пронесло дальше через огромные
сливы, прежде чем он сумел ухватиться за ветку кустарника,
свисавшую с берега, и выбраться на сушу. Криса Эдвардса
поволокло к краю другого порога, и его с большим трудом спас
другой член нашей группы, который сумел перехватить его,
спустившись в воду на конце веревки.
Для того чтобы полностью почувствовать приключившееся с
нами, мне потребовались сутки. Венда и я потеряли нашего
первого ребенка всего два года назад он утонул, и это усилило
мой ужас. Меня так сильно потрясло случившееся, что я попросил
Роджера Чэпмена вывести меня из состава команды Увспененной
водыФ. Еще один человек тоже Уподал в отставкуФ, а Крис Эдварде
получил такие ранения, что не могло быть и речи о его
дальнейшем участии в сплаве. Роджер Чэпмен и Джон
Блашфорд-Снелл попали в трудное положение. События того дня
выявили весьма реальные опасности реки и показали, что
резиновые лодки не годятся для плавания по порогам. Роджер
Чэпмен отправился пешком на разведку русла ниже порогов
Тиссиат, которые выглядели еще опаснее, а все мы остались,
чтобы провести лодки вниз по течению вплотную к берегу к началу
порогов. Пороги Тиссиат производят не меньшее впечатление, чем
Ниагара. Они ниспадают огромным занавесом, перемежаясь с
лесистыми островками, с отвесной стены, которая перегораживает
узкое ущелье, раскрывающее свой зев навстречу широкой долине.
Непосредственно ниже них находится гидроэлектростанция, а чуть
дальше старый мост (один из двух, построенных здесь
португальцами в восемнадцатом столетии).
Поскольку у нас не хватало рабочих рук, я согласился
помочь спустить лодки вниз по течению. Пришлось проталкивать их
по узким рукавам, порой перетаскивая волоком через заросли
мокрой травы в обход самых тяжелых порожистых участков, и я
понемногу стал отходить от потрясения. меня даже начали
одолевать сомнения по поводу решения выйти из игры, особенно
после того, как два других члена экспедиции, которые тоже имели
семьи, решили продолжать начатое. Когда вернулся Роджер, я
попросил его снова включить меня в состав команды Увспененной
водыФ, однако он уже нашел мне замену и, как я подозреваю, был
очень рад избавиться от отчаянного спорщика, от Которого можно
было ждать только неприятностей и который, как представитель
прессы, пользовался своим положением, чтобы своевольничать.
Теперь Роджер Чэпмен сократил численность своей команды до
шести человек, распределив их по двум лодкам. После
рекогносцировки он пришел к выводу, что некоторые участки реки
слишком опасны, поэтому лодки перевезли на несколько миль ниже
порогов Тиссиат. Затем на веслах было пройдено двенадцать миль
до того места, где берега реки смыкаются в узкую горловину,
сквозь которую проталкивается весь объем воды. несомой Голубым
Нилом, кипящей здесь словно в котле. В этом месте река ныряет в
ущелье с отвесными стенами, которое тянется на шесть миль до
второго португальского моста, ниже которого все выглядит не так
уж страшно. Поэтому Роджер Чэпмен решил сплавить лодки без
людей вниз по течению, чтобы их подобрала другая партия,
которая соответственно займет позицию у моста, в то время как
два экипажа лодок пройдут этот участок пешком.
И кажется иронией судьбы, что такой опытный человек, как
парашютист Ян Маклеод, расстался с жизнью, когда казалось,
ничто ему не угрожало.
Мы почти завершили переход до моста и собирались
форсировать речку Абайа. Она была каких-то десять метров
шириной, но очень глубокой и быстрой. Ее бурые воды стрелой
пролетали мимо нас в отвесных скалистых берегах, Маклеод
переправлялся вторым, предварительно привязавшись к
страховочному концу. Он проявил себя настолько компетентным
человеком буквально во всем, что мы считали само собой
разумеющимся, что он был также и прекрасным пловцом. Однако,
прежде чем Ян добрался до середины потока, мы поняли, что у
него не все ладно. Веревка, которой он обвязался, затягивала
его под воду. Вскоре все, что он смог делать, это держать лишь
голову над водой. По мере того как Маклеода сносило вниз по
течению, с берега выдавали веревку, но очень скоро от нее
остался только кончик. Если бы люди на берегу продолжали
удерживать веревку, течением его затянуло бы под воду. При
попытке вытащить его обратно произошло бы то же самое. Кто-то
закричал: УОтпустите веревку! Ф Ее выпустили из рук, и в то же
мгновение Роджер Чэпмен, проявив настоящий героизм, даже не
сняв ботинок, бросился в воду, чтобы помочь Маклеоду. Ему
удалось схватить его и даже подтянуть к противоположному берегу
как раз вовремя, чтобы избежать очередного порога. Однако
веревка, обвязанная вокруг пояса Яна. действовала теперь как
якорь; его оторвало от Роджера и затянуло под воду. Мы никогда
не видели его больше, а тело так и не было найдено.
Джон Блашфорд-Снелл ожидал нас у моста. Теперь наша
флотилия была усилена тремя лодками типа УРедшанкФ и двумя
надувными лодками с подвесным мотором. Блашфорд-Снелл снова
принял командование, и я тоже решил вернуться на реку. Несмотря
на пережитое потрясение, я не мог писать об экспедиции,
находясь на берегу.
Участков, труднее тех, что остались выше порогов Тиссиат,
больше не встречалось, но, несмотря на это, наше плавание
напоминало езду по испытательному полигону для автомашин - мы
не могли быть уверены в том, что ждет нас за очередным изгибом
реки. В любом случае едва ли мы сумели бы остановиться. Мы не
испытывали больше возбуждения, нас преследовало гнетущее
ощущение страха. Когда мы уворачивались от камней или обходили
буруны, наши нервы и внимание были на пределе.
Река постепенно обрела новое лицо. Теперь она катила свои
воды между отвесными скалистыми берегами единым гладким и
быстрым потоком. Наконец-то мы могли хоть немного расслабиться
и полюбоваться созданными природой архитектурными достоинствами
скалистых берегов. Изящные стройные башни вздымались из воды
метров на десять, а впадающие в реку притоки были перекрыты
огромными арками. В ту ночь мы остановились в идиллическом
месте на поросшем деревьями берегу притока. Стены ущелья
высились над нами метров на сорок пять.
Нас сильно заинтересовали две пещеры в отвесном утесе
напротив, которые, казалось, были когда-то обитаемы. Утром нам
удалось добраться до этих пещер на лодке, и мы нашли там много
осколков глиняной посуды и две древние силосные ямы, загаженные
пометом летучих мышей. Нас взволновало это открытие.
Я наслаждался чашкой кофе, когда в лагерь буквально
ворвался неизвестно откуда появившийся Джон и закричал:
"Торопитесь, нужно немедленно убираться отсюда!" В то же
мгновение сверху послышались резкие пронзительные крики, а
потом раздался ружейный залп. Это застало нас врасплох. Мы не
могли поверить в то, что какие-то люди в самом деле собираются
убить нас.
Сначала я подумал, что нападавшие хотят просто прогнать
нас. Джон Блашфорд-Снелл начал выкрикивать в мегафон
традиционное местное приветствие, но с утеса ответили
выстрелами. Помню, как я сам выскочил из укрытия и стал махать
рукой, а затем внезапно увидел нацеленное на меня ружье.
Покуда кое-кто из нас пытался умиротворить нападавших,
другие выскочили из укрытия, чтобы грузить лодки. Прячась за
деревьями, мы спорили о том, что нам делать, но никто не хотел
открывать ответный огонь. Одни предлагали сделать холостой
залп, другие, в том числе и я, считали, что следует оставаться
на месте и попытаться урезонить нападавших либо вызвать помощь
по радио, Конец спорам положил камень величиной с кухонный
стол, который со свистом прилетел сверху. "Джентльмены, пора
принять решение, - сказал Блашфорд-Спелл удивительно спокойным
голосом. Когда я крикну "пошли!" - бегите к лодкам". Все, что
я помню теперь, это как мы толкали лодки по мелководью.
Казалось, будто скалы во руг заслонили небо, а само небо было
черным от падающих сверху камней. Пули шлепались в воду вокруг
нас. Мы уже набирали скорость в главном русле, когда что-то
сильно ударило меня в спину в я повалился в лодку. В меня
угодили камнем.
Тогда Джон Блашфорд-Снелл вскинул револьвер и начал
стрелять наугад, хотя шансы попасть в кого-нибудь из нападавших
с дистанции сорок пять метров при стрельбе вверх с движущейся
лодки были ничтожны. И все же выстрелы, по-видимому, заставили
противника нырнуть в укрытие. Казалось чудом, что никто из нас
все же не был ранен. такие крупные цели, как лодки, не получили
повреждений. Если бы пуля угодила в надувную лодку, наше
положение могло оказаться серьезным. К счастью, мы плыли по
реке гораздо быстрее, чем нападавшие бежали по берегу, и вскоре
стали для них недосягаемы. В ту ночь мы остановились на
каком-то острове. Перед наступлением темноты местный подросток
переплыл протоку, немного поболтал с нами и, без сомнения,
получил хорошее представление о наших пожитках. Мы
сильно нервничали, и прежде чем улечься спать, я убедился в
том, что все необходимое находится у меня под рукой, и даже
решил не снимать на ночь обувь. Роджер Чэпмен остался на часах.
Он вышел за пределы территории нашего лагеря, чтобы проверить,
целы ли лодки, и наугад повел лучом ручного фонаря по кромке
воды - в пучке света мелькнула голова человека, который плыл
через протоку с противоположного берега. Затем послышался
грохот камней, Чэпмен посветил (фонарем и увидел на другом
берегу каких-то людей. Все они сжимали в руках копья. Роджер
что-то крикнул им, с того берега выстрелили и начался бедлам.
Я проснулся от воинственных криков, по не почувствовал
страха, а просто настроился на какой-то особый лад. Меня
сильно беспокоили наши лодки, которые мы вытащили на берег
метрах в пятидесяти пяти от лагеря. Если бы нападавшие
завладели ими, мы были бы обречены. Схватив пистолет, бокс с
камерами и пленками, я заорал: "Ради бога, бежим к лодкам!" - и
кинулся к берегу. Роджер Чэпмен проделал то же самое, а
остальные залегли цепью поперек острова и открыли огонь по
нападающим. Последовало смятение, послышались какие-то вопли,
темноту пронзали вспышки ружейных выстрелов и дуги сигнальных
ракет, которые находчивый Джон Блашфорд-Снелл стал пускать в
сторону атакующих. Я несколько раз останавливался на бегу и
стрелял из пистолета по вспышкам выстрелов. Попасть в
кого-нибудь было почти невозможно, и неожиданно я понял, что в
патроннике у меня осталось только два патрона, а запасных в
кармане не оказалось. В хорошенькое положение я попаду, подумал
я, если кто-то все-таки пробрался к лодкам. Я бросился к ним и
с облегчением увидел, что на берегу никого нет.
Затем выстрелы стихли так же внезапно, как и начались.
Лишь редкие звуки, доносившиеся с противоположного берега,
говорили о том, что нападавшие были еще там. В полнейшей
темноте мы собрали все вещи и отступили к лодкам. Часа два мы
оставались на месте, надеясь дождаться рассвета, но в 3 часа 30
минут услышали пение рожка, который, скорее всего, извещал о
новом нападении. Джон Блашфорд-Снелл, обеспокоенный тем, что у
нас почти не осталось боеприпасов, приказал отчаливать.
В кромешной тьме мы выгребли на главное русло. Было жутко,
потому что в темноте различались только мерцание воды и темные
силуэты берегов. Вскоре послышался рев порога, мы попытались
подтянуться к берегу, но оказались во власти течения, а затем
очутились в полосе пены, взлетели па вершину огромной волны,
перевалили через нее и оказались но другую сторону гребня,
однако двум другим лодкам повезло меньше.
"Казалось, что лодка встала на дыбы, рассказывал позднее
Роджер Чэпмен. Я засунул ногу под банку и кое-как удержался,
по двух моих спутников выбросило из лодки. В то же мгновение я
сообразил, что если сию же секунду не схвачу товарищей за
шиворот, то мы уже никогда не отыщем их в темноте. К счастью,
ребята всплыли рядом с бортом, и я втащил их назад".
Тем временем лодка, которая буксировала нас, стала тонуть.
Воздушный клапан получил повреждение, и вся ее носовая секция
сплющилась. У людей не оставалось другого выбора, как отдать
наш буксир, и мы стали дрейфовать в темноте сами по себе.
Через добрых полмили нам удалось подтянуться к песчаному
островку на середине реки, где мы просидели до рассвета в
полном одиночестве, чувствуя себя беззащитными.
Драматическому бегству, казалось, не было видно конца. У
лодки Джона Флетчера повредило винт, едва она миновала порог.
Добравшись до песчаного островка, он извлек ящик с
инструментами и попытался заменить винт, в то время как его
товарищи дожидались рассвета. Через несколько минут он подошел
к Роджеру Чэпмену.
"Случилось ужасное. Я потерял гайку крепления винта", -
прошептал Джон.
Подвесной мотор играл огромную роль в нашем спасении. Мы
попытались исправить положение с помощью изогнутого гвоздя, но
из этого ничего не получилось. Затем Джон прибегнул к
последнему средству - развел эпоксидную смолу и обмазал ею
гребной вал. Однако для ее высыхания был нужен минимум час, а
рассвет неумолимо приближался.
Джон Блашфорд-Снелл выждал, сколько мог, а затем приказал
двигаться дальше. Джон Флетчер обвязал винт полиэтиленовым
мешком, чтобы не замочить смолу, мы столкнули лодку в воду и
стали дрейфовать вниз по течению.
Слышалось только шипение быстрой воды. Тусклый рассвет
окрасил в светло-коричневые тона неровные скалы и остроконечные
вершины по обеим сторонам ущелья. После ночного кошмара это
выглядело необычно красиво. Мы скользили по реке, вокруг было
очень тихо, но эта тишина казалась нам полной угроз.
Позднее мы встретили большую плоскодонную десантную лодку,
которая прошла вверх по реке, чтобы сопровождать нас вниз по
течению до моста Шафартак. Наши приключения почти завершились,
и 25 сентября мы уже вытаскивали лодки на берег чуть ниже
моста. Нам удалось преодолеть верховья Голубого Нила на всем их
протяжении, за исключением двух длинных участков с
труднопроходимыми порогами.
Подводя итоги, следует отметить, что экспедиция достигла
значительных успехов, положив на карту большие участки реки,
что не удавалось предыдущим исследователям. Кроме того, была
проделана полезная работа по зоологии. Предприятие оказалось
намного интересней в приключенческом плане, чем мы могли
предположить. Джон Блашфорд-Снелл постарался предусмотреть все
случайности и руководил экспедицией словно военной операцией. У
нас были группы поддержки, но, когда мы попали в объятия реки,
все эти силы могли с таким же успехом находиться на другом
континенте, потому что просто не могли прийти нам на помощь. В
некотором роде действия Джона Блашфорд-Снелла напоминали
руководство большой гималайской экспедицией с ее страховочными
веревками, базовыми и промежуточными лагерями. Он будто
командовал армейской частью, и его приказы подлежали
неукоснительному исполнению. Вне всякого сомнения, все это
оправдало себя как при руководстве экспедицией в целом, так и в
сложных ситуациях на самой реке. Однако можно поспорить по
поводу целесообразности участия в экспедиции такого большого
количества людей; это сковывало ее действия и создавало
дополнительные проблемы. В заключение можно добавить, что
надувные резиновые лодки УРедшанкФ оказались непригодными для
выполнения поставленной задачи. Они часто опрокидывались и
плохо управлялись на быстринах.
После экспедиции 1968 года Джон Блашфорд-Снелл продолжал
организовывать и осуществлять еще более дерзкие предприятия:
перетаскивание вручную УЛендроверовФ через заболоченные джунгли
Дарьенского перешейка, отделяющего Северную Америку от Южной,
спуск по реке Заир во главе экспедиции, составленной из ученых
и военных. Совсем недавно он организовал экспедицию УДрейкФ
(глобальный проект), чтобы позволить молодым людям попробовать
себя на поприще исследовательской работы в полевых условиях и
приключений.
Предприятия Майка Джонса и Джона Блашфорд-Снелла на
Голубом Ниле сильно отличаются друг от друга. Если говорить
языком альпинистов, то разница между ними такая же, как между
плотной, тщательно организованной осадой горы и небольшой
группой, совершающей восхождение в альпийском стиле. По иронии
судьбы, именно многочисленная по составу и очень тщательно
организованная экспедиция не сумела уберечься от потери
человеческой жизни и своей многочисленностью и тяжеловесностью
на спуске по реке как бы сама спровоцировала два нападения, в
то время как сравнительно слабо организованная экспедиция
байдарочников, которые, однако, были по-настоящему знакомы с
бурными водами - "вспененной водой", - прошла без потерь.
Весьма вероятно, что смелость иногда сама по себе является
хорошей защитой.
Популярность: 1, Last-modified: Sun, 19 Oct 1997 06:28:41 GmT
