Email: [email protected]
Никто не может сказать точно, где находится та граница, за
которой просто риск переходит в некое стремление к
самоубийству.
4 августа 1996 я и мой друг Олег Головкин погрузились в
ТУ154 и вылетели из Домодедово в Барнаул. Это был уже мой
четвертый визит в Алтайские горы, которые, кажется, с каждым
годом все более привлекают меня своей красотой и какой-то
неестественной дикостью и удаленностью от всего, что мы
привыкли называть цивилизацией. В аэропорту Барнаула нас ожидал
грузовик, на котором нам предстояло проехать еще ни много ни
мало окло 700 км в сторону Монголии - путь, занявший два дня и
приведший нас в горную страну, где путешествуя в течение
следующих двух недель мы встретили лишь двух алтайцев на
лошадях. Проехав через весь Горный Алтай мы оказались в Чуйской
степи - поднятой на 2-х километровую высоту и окруженной со
всех сторон горами пустынной равнине. Здесь живут вперемешку
алтайцы, казахи и монголы, пасутся овцы и верблюды, а зимой
средняя температура - минус 50. Здешний мир - это совершенно
другое измерение, где все живет в совершенно ином ритме.
В 93 году мне довелось побывать в Кош-Агаче - поселке,
который стоит ровно в центре Чуйской котловины; я вспоминаю
грубо сбитые обветренные деревянные дома, желтую пыльную степь
вокруг, никакой растительности и горы в голубой дымке,
тянущиеся цепью вдоль горизонта. Тогда я улетал отсюда в
Горно-Алтайск, теперь этот рейс вот уже год как перестал
существовать.
Чуйская степь встретила нас пылью и комарами. В поселке
Чаган-Узун мы свернули с Чуйского тракта, который далее уходил
вглубь степи через Кош-Агач в Монголию. Спустя некоторое время
мы приблизились к горам; двигаясь вдоль притока Чуи
Чаган-Узуна, на противоположном берегу мы увидели пасущихся
верблюдов. Воцарившаяся тишина, склоны гор и верблюды в
дрожащем мареве вдалеке, - для нас, еще не успевших отвыкнуть
от городской суеты, это все казалось нереальным. Перед взлетом
на перевал Карагем мы проехали древние захоронения - курганы,
хаотически разбросаные по долине. Это множество холмов
правильной формы придавало местности еще более мистический вид.
На перевал мы забирались пешком, поскольку крутой подъем
не позволил машине ехать вместе со всем грузом и людьми. Резкий
набор высоты дал о себе знать слабостью и головной болью. С
перевала открывались фантастические виды на снежные склоны гор
Южно-Чуйского хребта; вдали на зеленом высокогорном пастбище
паслось стадо яков. Желание сходить посмотреть на этих редких
животных ни сегодня, ни в последующие дни осуществить так и не
удалось, сначала из-за времени, а потом - из-за лени.
Мы выгрузились в километре ниже перевала. Хотя дорога и
была пробита до самой Карагемской поляны, куда нам нужно было
попасть, но теперь из-за дождей и оползней ехать по ней было
невозможно. Природа в этих краях - это довлеющий фактор,
человека здесь трудно назвать хозяином положения, он вынужден
лишь подстраиваться под те жесткие и жестокие условия, которые
ставит перед ним природа. Это видно хотя бы на примере
строительства дорог в здешних горах. Каких огромных усилий
требуется, чтобы добраться сюда, привезти горючее и все
необходимое, ведь каждый раз это самая настоящая экспедиция,
длящаяся не один день, а то и не одну неделю. И вот худо-бедно,
но дорога сделана, пусть и совершенно примитивная, люди уходят
восвояси, и вокруг снова воцаряется тишина. И вот теперь
достаточно лишь одного оползня, который длится несколько
секунд, чтобы все людские труды превратить в ничто. Для природы
это тоже, что для человека шевельнуть мизинцем. Спускаясь к
Карагемской поляне мы встретили много таких мест, где дорогу
перегораживали осыпи. Была и другая мысль: быть может именно
это суровое противостояние человеку, низведение человека до
ничтожества, сохранит первозданность этих великолепных,
сказочно диких мест.
Пешая часть нашего путешествия продолжалась совсем не
долго - всего около 10 километров вдоль притока Карагема
Йолдоайры. Утром мы добираемся с рюкзаками на Карагемскую
поляну, ставим лагерь и отправляемся за лодками. 4 километра
Йолдоайры мы с Олегом плывем на лодках - своего рода
первопрохождение. Расход воды очень маленький, хотя и
значительно увеличивается во второй половине дня; падение -
просто сумасшедшее - эдакая водяная горка, где единственный
способ остановиться - это пытаться выброситься на береговые
камни. Как и два года назад на Чулышмане, я доверил свою жизнь
моей замечательной каноэ-одиночке Perception Gyramax, Олег же
впервые на действительно сложной воде тестирует свой новый каяк
Prijon Canyon. Наш сплав по Йолдоайры заканчивается в месте,
где дорога уходит от реки вверх, а сама река устремляется в
глубокий каньон с водопадами. Вконец измученные напряженным и
насыщенным днем, мы приносим лодки в лагерь.
Весь последующий день основная часть группы занимается
постройкой катамаранов и плота, а мы, как освобожденные от этой
необходимости, лезем на ближайшую гору за живописными видами.
Карагемская поляна представляет собой довольно компактную
плоскую равнину в слиянии рек Карагем и Йолдоайры, ограниченную
со всех сторон горами. В нескольких километрах отсюда
начинаются величественные скальные стены и ледники наиболее
высокой части горного массива Южно-Чуйского хребта. Отсюда же
по хорошо набитой тропе можно перебраться через перевал
Абыл-Оюк на Шавлинские озера - одно из самых красивых и
популярных среди туристов мест на Горном Алтае.
Постройка катамаранов одним днем не ограничилась и отплыть
мы смогли только во второй половине следующего дня. Сплав на
каяках (в моем случае на каноэ) в составе большой катамаранной
группы имеет много плюсов и минусов. Среди очевидных плюсов -
это простота в организации страховки, а также возможность плыть
налегке без вещей (из всех моих вещей на этот раз со мной в
лодке едет лишь непромокаемый чемодан с фотоаппаратурой). Кроме
этого, не нужно ломать голову над множеством проблем при
подготовке путешествия, таких, как список продуктов, групповое
снаряжение, аптечка и т.п. При всем при этом, однако, большая
группа менее мобильна, нежели, скажем, группа их 2-3-х каяков и
одного катамарана. Наши опасения, что на сложной воде мы будем
отставать от катамаранов из-за того, что нам придется
просматривать то, что катамараны идут сходу, не оправдались. Мы
просматривали то же, что и все, и шли сходу все, что шли
катамараны. Более того, нам часто приходилось ждать, пока вся
группа соберется вместе после прохождения очередного
препятствия.
Верхний каньон Карагема начинается уже в 3-4 километрах
сплава от Карагемской поляны. Река на протяжении следующих
нескольких километров представляет собой сплошной порог с очень
приличным падением. Воды к вечеру заметно прибывает, она
становится мутно белого цвета, из-за этого кажется, что ее еще
больше. Идем просматривать, карабкаемся по зарослям вдоль
берега. Сплав, видимо, предстоит напряженный, и чем дальше мы
продвигаемся, тем более устрашающий вид имеет река. Решаем идти
на следующее утро, по голубой утренней воде.
Заносим вещи на некоторое расстояние ниже и ставим лагерь
в тесном месте в зарослях на склоне. Мы с Олегом все-таки
плывем первые 200-300 метров, дабы закончить день на
положительной ноте.
Только к полудню следующего дня после долгих просмотров и
сборов нам удается наконец отплыть. По моим ощущениям река
больше каячная (канойная), нежели катамаранная. Катамаран не
успевает маневрировать в несущемся потоке, но вместе с тем он
же и многое прощает. Для каяка (каноэ) сплав здесь технически
очень сложный, но, вместе с тем, и очень приятен. Двигаемся
медленно, постоянно просматриваем и снимаем на фото и видео.
Возле правого притока Камрю Карагем замирает, подпруженный
сошедшим недавно селем. Здесь мы останавливаемся до следующего
дня. Сразу за подпором река с бешенным ревом устремляется в
100-метровый узкий канал - прямой участок русла, зажатый
селевым выносом. Более всего это напоминает широкую канаву, в
которой беснуется необузданный поток. Зловещую картину
дополняет голый ствол дерева, торчащий ровно посреди реки. Как
и в предыдущий день, решаем прохождение отложить до утра, а
сегодня, пока есть время, сходить на экскурсию к озеру в 5
километрах выше по притоку.
Хрустально чистая речка Камрю течет в круто спадающей
долине и в нескольких местах образует каскады водопадов. На
пути к озеру нам приходится продираться сквозь непролазный
бурелом из поваленных сгоревших деревьев - гарь, оставшаяся
после грандиозного пожара, бушевавшего по всей Карагемской
долине еще в 74 году. Воистину Бабка-Ежкинские места, где все
враждебно человеку, все норовит зацепить, оцарапать и уколоть.
Зато озеро награждает великолепным видом: изумрудная вода и
цепь скалистых гор с ледовыми склонами.
Следующий день стал для меня на Карагеме самым сложным и
неприятным (возможно не для меня одного). Погода испортилась.
Перед тем, как решиться поехать Селевой порог, мы битый час
ходили вдоль него под дождем, ломая голову, что и как здесь
будет с лодкой (соответственно, и с гребцом). Когда я увидел
плот, который стало мотать вверх-вниз в месиве из валов сразу
за порогом, мне подумалось, что что-то здесь не так.
Действительно, сам Селевой порог был большим и страшным, но
проехался буквально со свистом, видимо из-за большой скорости
теченя. Я влетел почти во все водяные завихрения, которые мы
так опасались, глядя с берега, и каждый раз дело ограничивалось
лишь хлестанием холодной воды в лицо и потерей видимости на
несколько мгновений. Однако то самое месиво из валов оказалось
на деле намного серьезнее - в реке, откуда ни возьмись,
появилась какая-то дикая мощь, и лодку начало швырять словно
щепку. Была только одна мысль - не перевернуться, поскольку
шансы сделать эскимосский переворот в таком буйстве были
минимальны. Меня измотало так, что я был почти не в состоянии
сойти со струи и зачалиться. В течение минут 10 после этого я
восстанавливал дыхание, долго не решаясь сделать траверс реки,
так как пристал не к тому берегу.
Сразу за всем этим следовал порог "Горка" с двумя
мощнейшими сливами и прижимом под скалу. [Я перевернулся в
огромном стоячем валу после первого слива. Встал сразу, но был
выброшен на камни у берега; долго пытался сползти ниже, и в
конце концов получилось так, что попал в самый что ни на есть
прижим. Встать удалось только после нескольких неудачных
попыток и то только, после того, как лодку вынесло из-под
скалы.] Дальше все продолжалось в том же духе в течение
последующих нескольких часов. [Мощные пороги шли один за
другим, и] теперь, в отличие от вчерашнего дня, это был уже не
просто приятный техничный сплав, а сплав по экстремально
сложной воде на грани собственных возможностей.
Закончился Верхний каньон Карагема порогом "Не проходите
мимо", в котором перевернулся катамаран-двойка. [В этом пороге
все было плохо: и заход, и центральная часть, и выход - два
недюжих прижима подряд.] Олег благоразумно перетащил каяк за
порог, а я еще долго ходил по берегу в раздумьях. Для
прохождения требовался довольно сложный маневр, и было
непонятно, смогу ли я его проделать. Скорее всего на мое
решение повлияло вылезшее солнце, в лучах которого все
показалось веселее. Линию движения мне все-таки удалось
выдержать, но под конец, не будучи уверен, где лучше проехать,
я залетел на ровный каменный пьедестал точно между двумя
выходными сливами. Посидев ради интереса среди бурного
падающего потока, позируя фотографирующим наблюдателям на
берегу, я наконец спрыгнул, оказавшись на безопасном расстоянии
от прижима. В результате, вместо героического прохождения
получился фарс.
Следующие два дня сплава уже не были такими напряженными.
Долина Карагема расширилась, крупный приток Караайры добавил
воды, погода вновь наладилась, и вечерами мы загорали, греясь
на прибрежном песке. Из препятствий запомнился Винт - мощный
порог, чем-то напомнивши мне первую ступень Водопада на
Чаткале. Проехали бодро, Олега даже затянуло в большую бочку,
откуда он, впрочем, через некоторое время благополучно
выбрался. Была еще пара завалов, один из которых мы обнесли. За
несколько километров до впадения в Аргут река совсем
успокоилась, вошла в многочисленные мелкие разбои. Мы совсем
было расслабились, Олег погрузился вместе с каяком на
катамаран, но тут начался каскад нижних порогов, о которых мы
даже и не знали. Откровенно говоря, я даже несколько испугался
- настолько мощной показалась вода. Лодку начало швырять,
периодически тормозя в бочках; в голове вертелась мысль, что
если это Карагем такой мощный, то что же за ужас нам предстоит
проходить на Аргуте. Когда все закончилось и я зачалился возле
катамарана, то с удивлением обнаружил на нем Олега, так и
просидевшего на нем с каяком все последние пороги. Каяк был
полон воды, а Олег, весь мокрый, дрожал от холода и завидывал
мне, сидящему в сухой лодке. Вот так мы и закончили речку
Карагем. Теперь перед нами был полноводный и страшный Аргут.
Место впадения Карагема в Аргут - это широкая степная
долина, где по берегам растут тополя, а каменистая сухая почва
устлана полынью, от которой в воздухе стоит сильный пряный
запах. Со всех сторон долина закрыта горами, с юга - это цепь
высоких скалистых гор с вечными снегами на вершинах, реки здесь
втекают и вытекают через неприступные ущелья. До ближайшего
селения - Джазатора - отсюда день пути, а из самого Джазатора
до ближайшего аэродрома в Кош-Агаче три года назад я добирался
на попутном бензовозе примерно за сутки. Это настоящий тупик,
совершенно дикий и оторванный от всего мира угол. Если
представить все Алтайские горы огромным лабиринтом, то долина,
в которой мы оказались - это один из самых дальних его тупиков.
В лагере в зарослях облепихи мы прожили почти три дня.
Обязательным пунктом нашей программы было посещение ключевых
мест Карагемского прорыва. Ровно год назад при прохождении
части прорыва погиб Андрей Волков, с которым меня лично судьба
свела в 1994 году на реке Чулышман. Тогда мы с Олегом примкнули
на каяках к группе катамаранщиков, где Волков был
руководителем. Год спустя эта же группа пришла сюда для попытки
прохождения Карагемского прорыва на Аргуте. Волкова смыло с
плота не так далеко от выхода из ущелья. Шансов остаться вживых
при самосплаве в такой воде практически нет. Теперь на склоне
над прорывом установлена памятная табличка.
Карагемский прорыв - это настоящая природная аномалия. Я
представляю себе, что, будь такое место где-либо в цивилизации,
это было бы великолепной туристической достопримечательностью,
где непременно появились бы лесенки, мостики, перила и т.п.
Аргут, имеющий огромный для горной реки расход воды, прорезает
себе путь через хребет, образуя 5-ти километровый каньон с
ужасным падением. Спуск к воде по крутому склону занимает
добрый час. То, что находится в этом каньоне, - это даже не
пороги, это просто буйство водяной стихии, сотни тонн воды,
рушащиеся ежесекундно сквозь обломки скал с неистовым ревом.
Надо всем этим - густой туман брызг. Находясь рядом, чувствуешь
страх и некую магнетическую силу воды, которая как бы
притягивает к себе. Ползая по мокрым и скользким камням у
берега, я все время думаю о том, что оказаться в воде здесь
означало бы верную смерть (наверно, чрезвычайно красивый способ
самубийства, куда как оригинальнее, чем, скажем, просто
броситься в воду с моста...).
Аргут, оказался не таким страшным, каким мы его себе
представляли, хотя большая вода и вызывала благоговейный
трепет. Большая вода для каяка (каноэ) - это своя специфика;
прохождение порога на малом судне в такой большой и мощной
реке, как Аргут, означает - грести, грести, грести, грести,
грести... И в результате все равно попадаешь именно туда, куда
попасть не хотел. Впрочем, несмотря на гигантские размеры, все
очень мягкое и как бы незлобное. Исключение составили лишь два
препятствия: пороги Водопад и Раздельный.
Порог-Водопад - это грандиозный свал воды на протяжении
метров трехсот. Это был порог, который мы были готовы обнести
еще задолго до того, как его увидели, поскольку очень часто его
обносят и с плотами, и с катамаранами. Встали лагерем,
просматривали долго и дотошно, и вечером, и утром. Теоретически
все проходится по частям, а вот вместе... Все-таки решаем идти,
мне как-то не по себе: большая вода давит, и уверенности особой
я не чувствую. Порог начинается тремя мощными сливами подряд, в
одном из которых я переворачиваюсь, но быстро встаю. В середине
порога ценой титанических усилий мне удается затолкнуть себя в
суводь и перевести дух. В конце порога я теряю какую-либо линию
движения и ориентацию и попадаю в совсем узкий слив-щель у
самого берега, где меня кладет и я чуть не теряю весло. Снова
быстро встаю, проезжаю еще несколько бочек и оказываюсь рядом с
катамараном, который страхует нас в конце порога.
Еще из аргутских порогов запомнился Раздельный, где я во
второй раз после Карагема угодил в прижим: все-таки каноэ имеет
один серьезный недостаток - иногда что-то оказывается не
под-руку... Хотя, в какие бы переделки я не попадал, мне пока
всегда удается оставаться в лодке, факт особенно удививший меня
в порге Президиум на Мажое (см. ниже).
Аргут порадовал нас хорошей погодой и безумно красивыми
каньонами перед впадением реки Шавла. В устье Шавлы мы
встретили московскую группу, которая немало удивилась размерам
наших катамаранов и наличию малых судов. Здесь же меня охватили
ностальгические воспоминания о том, как семь лет назад я выплыл
сюда из маленькой хрусально чистой Шавлы в полноводный белесый
Аргут, величественно несущий свои воды к неведомым еще порогам
и стремнинам.
МАЖОЙСКИЙ КАСКАД РЕКИ ЧУЯ
Чуя с Мажойским каскадом, наряду с Башкаусом, - это на
сегодняшний день два, несомненно, наиболее доступных маршрута
для камикадзе от водного туризма. Дорога в обоих случаях
приводит к самому началу сплава. Протяженность Мажойского
каскада - около 15 километров, сложность нарастает постепенно,
от абсолютно гладкой воды вначале, до следующих один за другим
порогов высшей категории сложности в глубоком и недоступном
каньоне в кульминационной части.
Для каяков (каноэ) Мажойский каскад, начиная от порога
Президиум, - это действительно экстремальный сплав, граничащий
с самоубийством. Я искренне не советовал бы никому повторять
наше прохождение, просто потому что это уже слишком. В который
раз нам повезло с водой - ее уровень был несколько ниже
среднего, но это всегда лотерея. К тому же, если идти в конце
сезона и рассчитывать на низкую воду, то нужно иметь ввиду
связанное с этим понижение температуры, а при холодной погоде
прохождение очень сложных порогов в каньоне, из которого очень
сложно выбраться, - это ведет к чрезвычайным ситуациям. В нашем
случае можно сказать, что мы отделались легким испугом.
Первый день доставил истинное удовольствие - сложность
нарастала постепенно, река в нашу небольшую воду -
исключительно каячная. Катамараны чувствовали себя здесь не
слишком уверенно из-за и узостей, обилия камней и необходимости
проделывать затейливые маневры. Я чувствовал, что нахожусь в
форме и творил все, что хотел. Для нас с Олегом было полной
неожиданностью, когда в середине дня мы остановились перед
Президиумом, самым сложным порогом каскада, и решили не
продолжать сплав. Это, конечно было оправдано необходимостью
переносить вещи и ставить базовый лагерь, но для нас было бы
лучше идти сложные пороги сейчас, когда мы в прекрасной форме,
хорошо разогреты и чувствуем воду. Но делать нечего, оставляем
суда и часть вещей, и переходим ставить лагерь ниже километра
на два. По дороге просматриваем участок порогов - все выглядит
крайне неприятно, хотя с большой высоты и не так внушительно.
Второй день был полной противоположностью предыдущему.
Этот день плохо начался, и так же плохо закончился. Придя к
катамаранам и лодкам, мы обнаружили, что часть вещей пропала -
вчерашние подростки-рыбаки, видимо, не теряли времени даром.
Настроение, конечно, упало, и ктамаранщики решили в этот день
не идти. У меня утащили гидро-куртку и спасательный жилет, у
Олега - спасжилет. После короткого совещания мы решили все-таки
плыть, хоть и в неудобных одолженных катамаранных жилетах.
Сразу же за поворотом - порог Президиум. Просмотр невозможен,
так как берег - это гладкие отвесные скалы. Недолго думая, Олег
поплыл и скрылся из виду. Его решением было проехать все пять
ступеней по основной струе, несмотря на то, что во второй
супени был риск попасть под скалу, а в третьей и четвертой
вообще никто не мог предположить, что сделают с лодкой два
огромных неправильных водосброса. Так или иначе, но Олег
миновал все неприятные места благополучно, отделавшись лишь
переворотом в большом закручивающемся вале на самом выходе.
Ключевым местом Президиума была вторая ступень порога, где
я избрал более хитрый вариант, дабы избежать прижима, которых
для меня уже и так было достаточно на Карагеме и Аргуте. Я
решил спрыгнуть с плоского камня рядом с основным сливом,
проскочить по инерции противоток и оказаться в бочке, которая
бы отвезла меня в сторону к берегу. Такая линия хорошо
просматривалась с высоты тропы, но, заехав в порог, я быстро
понял, что ошибся с масштабом. Ступенька с противотоком
оказалась значительно больше, чем я предполагал, меня
быстренько подсосало, притащило под слив и припечатало к двум
камням, поставив на свечу. Нос лодки, склонившись надо мной,
торчал вертикально. В таком положении я провел несколько минут,
находясь в потоке воды, и размышляя, что предпринимать дальше.
В каждом сплаве должна быть какая-то изюминка, то есть
ситуация, о которой будешь впоследствии особенно вспоминать. На
Чулышмане это было мое "меткое" попадание в большую и глубокую
бочку, откуда меня выпустило только когда я отстрелился и
занырнул глубоко вниз. До сих пор удивляюсь, как мне удалось
выбраться на берег так быстро, удержав при себе и лодку и
весло. Теперь со мной произошло нечто похожее, с той разницей,
что я не покинул лодку (большей частью потому что не смог
освободиться от упоров). Раскачав каноэ, я добился того, что
меня продавило потоком в подводную арку под двумя камнями.
Слава богу, что этому ничего не помешало. С сорванным фартуком
и полной воды лодкой я с трудом зачалился и побежал смотреть на
злополучное место, потому что совершенно не мог понять, как же
так?..
Дальше пошло хоть и с трудом, но уже без эксцессов, хотя в
одном свитере без гидрокуртки я сильно вымок и замерз. Пороги
следовали очень неприятные, с большим количеством камней и
мощной водой. Чувствовалось психологическое напряжение: мы
находились в неприступном каньоне с отвесными стенами и на нашу
беду погода резко портилась. Когда мы добрались до базового
лагеря, уже лил проливной дождь. Прямо перед лагерем я влетел в
огромную бочку и, постояв в ней несколько секунд, освободился,
окончательно мокрый и продрогший.
Погревшись немного около костра, решили плыть дальше и
закончить Мажой сегодня. Это было мое решение, за него я вскоре
и поплатился. До конца каньона оставалось 2 километра и
несколько порогов, в том числе водопад под названим "Малыш".
Конечно же в таком состоянии и после такого тяжелого сплава нам
нужно было остановиться и оставить прохождение на завтра. Но я
настоял, и никто не захотел проявить твердость и отговорить
нас. На просмотре очередного порога, когда до выхода из ущелья
оставалось уже совсем немного, каяк Олега упал в воду со
скользкого камня и уплыл. В порыве отчаяния я бросился в лодку,
надеясь догнать каяк, хотя это и было довольно глупо. Порог, в
который я поехал, был короткий, но крайне злобный; на выходе из
него я перевернулся и почувствовал, что вывихнул плечо.
Удивительно, но уже с вывихом я умудрился перевернуться и
сделать эскимосский переворот еще раз, и после этого
зачалиться.
Сплав был закончен. Далее события развивались быстро и,
как бы, уже не со мной. 4 часа мы выползали наверх по крутому
склону к Шавлинской пешеходной тропе, а потом в поселок Чибит.
Оттуда доехали деревенскую больницу в Ак-Таше, где мне вправили
руку,а наутро я был уже снова в лагере. До сих пор меня не
покидает ощущение, что все произошло как-то слишком
стремительно и безболезненно, хотя в этом-то и весь парадокс: в
те 4 часа карабкания по осыпям и кустам я был почти в
бессознательном состоянии именно от боли. Но боль осталась в
том промежутке времени, так же, как и неприятные эмоции,
связанные с погодой и нашим надрывным прохождением последних
километров Мажоя. Осталось радостное чувство, что все
закончилось, и что мы все-таки сделали это.
Непройденным остался водопад "Малыш", который мы так и не
увидели. Каяк Олега нашелся выброшенным на камни перед выходом
реки в долину, а мою лодку ребята вытащили и принесли в Чибит
еще "по горячим следам". На катамаранах Мажой ребята в этот раз
так и не поехали.
Наш сплав в Мажое занял всего два дня, за которые так
много всего случилось. Я отнюдь не считаю, что Чуя покорилась
нам, более того, мне кажется, что Чуя почти сломала нас. Нам
удалось пройти почти все, но я бы никому не пожелал такого
прохождения. Если на Карагеме и Аргуте мы чувствовали себя
хозяевами положения, то здесь река нам просто выкрутила руки, -
в том числе и буквально... В результате я бы сказал, что матч
закончился в тяжелой борьбе со счетом 1:1.
Однажды у меня с Олегом зашел разговор о том, что же
делать дальше с нашим хобби. Перед нами встала трудноразрешимая
проблема: реки, которые принято в водном туризме считать
сложными, оказываются для нас вполне по силам, и через какое то
время перестают удовлетворять запросы, однако, следующий шаг -
это уже некое приближение к самоубийству, шаг за черту. Что
это, кризис жанра, говорящий о том, что пора заняться
чем-нибудь другим, пока цел? Или продолжать балансировать на
грани?
Популярность: 1, Last-modified: Wed, 24 Dec 1997 15:31:45 GmT