Роман Романыч Запатрин. Клуб "Unis Anus"

"Одной ж...й на трех свадьбах посидит"

П.В.Киреевский "Собрание песен, пословиц и
поговорок русского народа", т.2. М., Наука, 1988

Жизнь человеческая скоротечна... Наверное, у многих в
пору поздней молодости возникало желание как бы прожить
несколько жизней. С одной стороны, хотелось подольше пожить
свободной жизнью, а, с другой, надо было думать и об
обустройстве жизни личной. Плюс еще учеба...

Иван Иваныч страдал явной "охотой к перемене мест".
Детство и юность у него сложились так, что до конца школы он
дальше ста километров от своего родного Ленинграда не отъезжал.
Вырвавшись на просторы студенческой жизни, он почувствовал
непреодолимый зуд дальних странствий. Первым его открытием в
этой области была сама мысль о том, что на большие расстояния
можно перемещаться практически бесплатно. Не буду описывать,
как это делалось конкретно: для этого понадобилось бы написать
целую книгу (кстати, книга такая уже написана, но не мною).
К тому же, вместе с изменениями в жизни нашей многие эти методы
уже устарели.

Первое свое крупное путешествие Иван Иваныч совершил
после второго курса университета. В июле его послали,-- под
угрозой лишения стипендии,-- в студенческий отряд: собирать
помидоры в дельте Волги, а к середине августа ему надо было
прибыть в спортлагерь -- на берег Черного моря, недалеко от
Сухуми. Один из однокурсников, бабушка которого была родом из
Тбилиси, рассказал ему, что в прошлом веке из Карачая в Сухум
можно было проехать на арбе, через Клухорский перевал. Дорога в
объезд Кавказа была бы на добрую тысячу километров длиннее, и
Иваныч решил рискнуть: перейти через перевал пешком.

Надо заметить, что в горах он никогда раньше не был, а
весь его туристический опыт ограничивался одним- единственным
походом. Двух вечеров с гитарой у костра ему вполне хватило,
после чего он твердо решил, что туристский образ мыслей и жизни
-- это не для него. А ни в чем не повинный музыкальный
инструмент,-- гитара, -- окончательно стал для него "символом
тоталитаризма".

Однако вернемся к кавказской экспедиции Иван Иваныча.
Перемещаясь, как он выражался, "самоходом" (что означало любые
доступные бесплатные средства передвижения), он на отловленном
за Тебердой экскурсионном автобусе доехал до конца автодороги.
Дальше действительно шла гужевая дорога -- старая и
полуразбитая. Итак, -- вперед! Однако, через час хода дорога
просто исчезла под ледником. "Не поворачивать же назад",--
решил Иваныч, взобрался наверх и продолжил свой путь, определяя
направление по солнцу, тем более, что впереди было что-то
похожее на перевал.

На перевале стояли два туриста,-- красивые, похожие на
павлинов своими яркими одеждами. "Ш-ш...ш...бамб!" -- раздался
какой-то шум, и в то же мгновение откуда-то сверху свалился
юноша в кедах и джинсах с недоеденным кусочком колбасы в руке.
Смачно шлепнувшись об лед, он тут же вскочил и спросил у них:
"Извините, пожалуйста, вы не скажете, как пройти к Южному
приюту?" -- Повисла недоуменная пауза... "А... Да... э... там"
-- махнул наконец рукой один из них.

Пару часов спустя Иваныч уже весело шел среди кустов
вдоль горного ручья. И вдруг... Впереди стояли два диких вепря,
-- черные, лохматые, -- и, сурово похрюкивая, пялились на него.
Тут он ощутил в себе какой-то первобытный импульс: судорожно
попытался найти что-нибудь вроде дубины, не нашел, наконец
схватил камень и заорал: "Ть'вашу в три дня тыцких!" (еще со
школьной скамьи он считался крупным специалистом по
ненормативной лексике)... "Тьва...Ри...ня...", -- послышалось
эхо. Вепри, как это ни странно, почувствовали, что перед ними
царь природы, и позорно бежали.

В первой же деревне, которую он затем встретил на своем
пути, он видел таких "диких вепрей" в каждом дворе...

Добравшись (не без приключений) на следующий день до своей
спортбазы, Иван Иваныч несколько дней осмысливал все перипетии
своего путешествия. Многие не верили его рассказу. Несмотря ни
на что, он определенно решил, что его призвание -- именно такие
путешествия.

Прошло несколько лет. Позади университет, пора уже
остепеняться. Но никак не получалось: каждый отпуск неизменно
выливался в несколько тысяч километров "самоходом". Пришел
опыт, появились нетривиальные наблюдения. Например, если
останавливался грузовик с портретом Сталина на лобовом стекле,
то, скорее всего, водитель будет просить деньги (позже Сталина
сменил Высоцкий, того, в свою очередь, российский флаг).

Однажды судьба свела Иван Иваныча с тремя студентками-
геологами. Они к тому времени имели некоторый опыт жизни в
реальных полевых условиях без туристской романтики.
Наслушавшись его рассказов про "самоход", решили попробовать
сами... Раздобыли три старых дорожных велосипеда, починив их по
принципу "дамский ремонт": так, например, у одного из них
треснувшая передняя вилка была связана веревочкой с аккуратным
бантиком, и отправились в велодизельное путешествие вокруг
Чудского озера. Днем отражали атаки ревизоров в дизель-поездах,
ночью ехали по пустым эстонским дорогам... Въехали в Псковскую
область. По сравнению с тихой Эстонией она показалась им
Лас-Вегасом: ночные пьяные ралли на тракторах, шумные выяснения
отношений возле магазинов далеко за полночь... Однако выдюжили!

Как то раз, встретившись для очередного обмена
впечатлениями, Иваныч предложил в некотором смысле "официально
оформить отношения". Для этого надо было сформулировать
объединяющую их концепцию. Вокруг них были люди, постоянно
жалующиеся на нехватку времени, ничего не успевающие. Наши же
герои успевали все: учились, подрабатывали, вели каждый свою
личную жизнь, занимались художественной самодеятельностью,
путешествовали... И тут Иваныча осенило! В старину про таких
людей говорили: "Одной ж... на трех свадьбах посидит". На том и
порешили: назвали свою маленькую компанию "Клуб Unis Anus", а
концепцию всеуспевания и совмещения, соответственно,
унианством.

Часто во время путешествий возникала проблема: надо было
как-нибудь идентифицировать себя, например, перед водителями.
Называться туристом по вышеупомянутым причинам не хотелось,
рассказывать про Unis Anus -- долго. Как то раз, будучи в
Эстонии, Иваныч сказал, что он не турист, а "vabureisija"
(вольный путешественник). К его собственному удивлению, это
сразу было понято без комментариев. То же самое произошло и в
Латвии с термином "brivcelotajs"... В иных же местах, где он по
инерции тоже пытался назваться "вольным путешественником",
ничего из этого не выходило. Людям надо было четко указать одну
из трех альтернатив: бандит, командировочный или турист.
Приходилось скрепя сердце (и тихо скрипя зубами) выбирать
"туриста".

Были у Unis Anus и сочувствующие, и сопутствующие лица;
выработался и свой жаргон, во многом похожий на сленг нынешних
вольных путешественников (есть такие!). Сам Иван Иваныч
отличался большой основательностью в своих странствиях.
Географию он знал досконально, изучил устройство локомотива,
много другой железнодорожной терминологии. В частности,
безбилетников-дилетантов "унианцы" отличали от коллег -
"профессионалов", например, по тому, что ревизоров в поездах
дилетанты называли, как и широкие слои населения,
"контролерами". Кроме того, Иван Иваныч при посещении союзных
республик (напоминаю: дело это давнее) всегда обращался к людям
на местном наречии. Хуже ли, лучше ли, -- зависело от
конкретного языка: по-латышски, скажем, -- свободно, а вот
по-грузински -- еле-еле. Коллеги по Unis Anus таких высот,
конечно, не достигали, но тоже старались употреблять хотя бы
самые ходовые выражения. И окупалось это сторицей -- никаких
проблем с отчуждением, характерных для русскоязычных "гостей",
они не испытывали. Будучи математиком по профессии, Иван Иваныч
разработал "систему коллективного взаимодействия" и "сходящихся
договоренностей" при путешествиях трех и более человек: как не
потеряться при раздельном автостопе, как транслировать
сообщения о возможных проблемах, и множество других полезных
мелочей.

А годы все шли и шли. Коллеги по Unis Anus обзаводились
семьями, однако концепция жила! К примеру, бесплатно
"самоходом" съездить с маленьким ребенком к родственникам
живущим за тысячу-другую километров ни для кого из них не было
проблемой.

Как то раз Иван Иваныча пригласили в качестве
визитирующего профессора в Мехико, где ему предстояло провести
месяц в тамошнем университете. Высидеть целый месяц на одном
месте было выше его сил... Ну, съездил посмотреть мрачные,
обсиженные туристами пирамиды Теоти'уакан. Но была у него одна
давняя мечта... Выкроив пару дней, он приступил к ее
осуществлению.

Западная Мексика. Горы Сьерра-Мадре. Едет фермерский
грузовичок. Хоть гражданская война и закончилась давным- давно,
но в горах еще бывают боевики, поэтому водитель ведет свою
машину осторожно, пристально всматриваясь вперед. Очередной
поворот, -- и он видит беззаботно идущего дядьку с небольшим
рюкзачком. Водитель останавливается, и слышит, что путник
говорит по-испански с явным акцентом. "Скорее всего, -- опять
американский наркоман", -- думает водитель, собирается
тронуться, но прохожий успевает-таки переубедить его и садится
в машину. Расставшись с водителем в полудиком парке на дальней
окраине Акапулько, Иван Иваныч прислушался.

Невдалеке, за зарослями, хряпал мертвой зыбью Тихий
океан. Дойдя до кромки берегового обрывчика, он внимательно
огляделся. И, наконец, нашел, что искал: крупный экземпляр
кактуса-"нопала", широкой пластиной своей смотрящий на запад,
далеко в океан. Можно было приступать... Иван Иваныч достал
перочинный ножик. Аккуратно вырезал полуметровую наклонную
линию, еще одну: получилась буква "Х". Затем вырезал еще две
буквы...

Поездка в Мексику удалась! Вернувшись домой, он обнаружил
приглашения в Италию и Грецию на одно и то же время. Всего
лишь в два места сразу! "Успеем",-- подумал Иваныч...

05.03.1997

Роман Романыч Запатрин

Популярность: 1, Last-modified: Sat, 08 Mar 1997 11:20:05 GmT