--------------------
Альфред Ван Вогт. Завершение
перевод с англ. - ?
Van Vogt A.E. Fulfilment
__________________________________________
Файл из коллекции Колесникова и Криворучко
--------------------
~~ - italic
Я сижу на холме. Как мне кажется, уже целую вечность. Время от
времени я осознаю, что мое пребывание здесь должно иметь причину. Всякий
раз, когда эта мысль приходит мне в голову, я исследую разнообразные
вероятности, пытаясь определить возможную причину моего нахождения на
холме. Я сижу на холме один. Я сижу на холме вечно, созерцая большую
долину далеко внизу.
Первая причина, по которой я нахожусь здесь, кажется мне очевидной: я
мыслю. Поставьте передо мной проблему. Попросите вычислить корень
квадратный из очень большого числа или корень кубический из еще большего
числа. Велите мне перемножить число из восемнадцати знаков на себя
квадрильон раз. Пусть задачу следует определить с точки зрения переменных
кривых. Спросите меня, где будет находиться данный предмет в данный
отрезок времени в будущем, и предоставьте малейшую возможность для
анализа.
Решение не займет у меня и доли секунды.
Но меня никто ни о чем никогда не спрашивает. Я сижу один на холме.
Иногда я вычисляю движение падающей звезды. Иногда гляжу на отдаленную
планету и годами слежу за ее курсом, пользуясь любым доступным мне
пространственно-временным контролем, чтобы ни на мгновение не потерять ее
из виду. Но все эти действия кажутся мне бесполезными. Они никуда не
ведут. Зачем, для чего нужна мне вся эта информация?
В такие минуты я чувствую себя незавершенным. Мне почти кажется, что
существует кто-то, для кого все это может иметь значение.
Каждый день солнце поднимается в пространстве над безвоздушным
горизонтом Земли. Это черный, звездный горизонт, всего лишь крохотная
частица черного, заполненного звездами небесного полотна.
Он не всегда был черным. Я помню время, когда небо было голубым. Я
даже предсказал, когда произойдет изменение. И выдал кому-то информацию.
Сейчас мне хочется знать только одно: кому?
Это одно из моих самых удивительных воспоминаний: я отчетливо
чувствую, что кому-то очень нужна была эта информация. И что я дал ее, вот
только не могу вспомнить - кому. Когда это со мной происходит, я начинаю
думать, что, наверное, у меня какие- то провалы памяти. Странно, что это
чувство настолько сильно.
Периодически я прихожу к убеждению, что мне следует заняться поисками
ответа, ведь для меня это не составит труда. В добрые старые времена я не
колеблясь посылал часть самого себя в отдаленнейшие уголки планеты. Даже к
звездам. Да, для меня это не составит труда.
Но к чему? Чего мне не хватает? Я сижу один на холме, один на
планете, которая состарилась и стала ненужном.
И еще один день. Солнце, как обычно, карабкается по небосводу к
полудню: вечно черному, заполненному звездами небосводу середины дня.
Внезапно на другой стороне долины, на залитом солнцем ее крае,
вспыхивает серебристое сияние. Силовое поле материализуется из времени и
синхронизирует себя с нормальным течением времени планеты.
Для меня все очень просто: я сразу вычисляю, что Оно появилось из
прошлого. Я определяю используемую энергию, просчитываю ее ограничения,
логически определяю ее источник. По моим подсчетам, Оно появилось из
прошлого планеты двухтысячелетней давности.
Точное время не имеет значения. Вот Оно: проекция энергии, которая
сразу ощутила мое присутствие. Оно посылает мне межпространственный
сигнал, и мне становится интересно, потому что я могу расшифровать
сообщение, опираясь на данные моих прошлых знаний.
- Кто ты? - спрашивает Оно.
- Я - Незавершенный, - отвечаю я. - Пожалуйста, возвращайся туда,
откуда пришел. Я произвел в себе необходимые изменения и теперь могу
последовать за тобой. Я хочу завершить себя.
Это решение пришло ко мне в какие-то доли секунды. Сам я лишен
возможности перемещаться во времени. Когда-то давно я решил данную
проблему и знаю, как это делается, но мне тут же что-то помешало создать
механизмы, позволяющие совершать такие перемещения. Не помню точно, что
именно.
Но у энергетического поля на той стороне долины такие механизмы есть.
Установив внепространственную связь, я смогу перемещаться туда же, куда и
Оно.
Эта связь установлена, прежде чем Оно успело даже догадаться о моих
намерениях.
Существо на другой стороне долины, кажется, не испытывает особого
восторга по поводу моего ответа. Оно посылает еще одно сообщение, а затем
вдруг исчезает. Видимо, думаю я, Оно хотело застать меня врасплох.
Естественно, мы прибываем в Его время одновременно.
Надо мной голубое небо. На противоположной от меня стороне долины,
теперь уже частично скрытой деревьями, вокруг большого строения сгрудились
строения поменьше. Я обследую их в меру своих сил и торопливо произвожу
необходимые изменения, чтобы не выглядеть слишком подозрительно на фоне
окружающей меня среды.
Я сижу на холме и жду, что будет.
С заходом солнца поднимается легкий ветерок, вскоре высыпают первые
звезды. Сквозь туманную атмосферу они выглядят как- то по-иному.
Темнота вползает в долину, и строения на другой ее стороне вдруг
начинают сиять. Загораются окна. Большое здание в центре светится особенно
ярко, а с приходом ночи ослепительный свет как бы выплескивается сквозь
его прозрачные стены.
Вечер и ночь проходят без приключений. И следующий день, и следующий.
Двадцать дней и ночей.
На двадцать первый день я посылаю сообщение Мозгу на другой стороне
долины.
"Мы могли бы вместе осуществлять контроль над этой эпохой".
Ответ приходит незамедлительно:
"Согласен, если ты немедленно раскроешь мне механизм работы всех
своих блоков".
Больше всего на свете-мне хочется иметь доступ к приспособлению,
которое позволяет ему путешествовать во времени. Но я не настолько глуп,
чтобы показать ему, что сам не в состоянии построить машину времени.
Я отвечаю:
"Буду рад передать тебе полную информацию. Но ты знаешь этот век
гораздо лучше меня, а потому, где гарантии, что ты не используешь эту
информацию против меня?".
"А какие у меня гарантии, что ты действительно выдашь о себе полную
информацию?" - возражает Мозг.
Тупик. Судя по всему, о доверии между нами не может быть и речи.
Ничего другого я и не ожидал. Но по крайней мере я кое-что для себя
выяснил: мой противник считает, что я сильнее. Его вера - плюс мое
собственное знание своих возможностей - убеждают меня, что он прав.
И все же я не тороплюсь. И опять терпеливо жду.
Я еще раньше отметил, что пространство вокруг меня полно
разнообразных волн искусственного происхождения. Одни из них можно
преобразовать в звук, иные - в свет. Я слушаю голоса и музыку. Я смотрю
спектакли и сцены из жизни страны и города. Я изучаю образы человеческих
существ, анализирую их действия, пытаясь по движениям и словам определить
степень их разума и потенциальных возможностей.
Я не очень высокого о них мнения - таков окончательный вывод, к
которому я прихожу, - и тем не менее я подозреваю, что именно эти
медлительные существа построили Мозг, который сей час является главным
моим соперником. Передо мной тут же встает вопрос: как может кто-то
сконструировать механизм, превосходящий своего создателя по развитию?
Постепенно я начинаю разбираться в этом веке. Промышленность
разнообразна, но находится на начальной стадии развития. По моим
представлениям, компьютер на другой стороне долины создан всего несколько
лет назад.
Если бы я мог отправиться в прошлое до того момента, как его
построили, то встроил бы в него приспособление, с помощью которого
осуществлял бы над ним контроль.
Я просчитываю природу такого приспособления и пытаюсь задействовать
одну из своих схем.
Тщетно.
Это означает, что я не сумею овладеть пространственно-временным
механизмом для достижения своей цели. Скорее всего, мне придется одержать
победу над моим противником в будущем, а не в прошлом.
Встает заря сорокового дня, и солнце неумолимо движется к полудню.
В мою псевдодверь стучат. Я открываю и вижу перед собой человеческое
существо мужского пола, стоящее на пороге.
- Вам придется убрать отсюда свою лачугу, - говорит он. - Вы
нелегально расположились на земле, являющейся собственностью мисс Анны
Стюарт.
С момента моего появления здесь это - первый человек, с которым я
вступил в непосредственный контакт. Я почти не сомневаюсь в том, что он
агент моего противника, а потому отказываюсь от мысли проникнуть в его
сознание. Ведь это связано с преодолением определенного рода препятствий,
я же до поры до времени не хочу рисковать.
Я продолжаю смотреть на него, пытаясь вникнуть в смысл его слов.
Создав за этот период времени ничем не примечательное строение, похожее на
то, что видел на другом конце долины, я надеялся избежать всяческого к
себе внимания.
- Собственность? - медленно говорю я.
- Что это с вами? - грубо замечает человек. - Не понимаете
по-английски?
Он длиннее, чем та часть моего тела, которую я сделал похожей на
разумных обитателей этого века. Его лицо меняет окраску. А меня как
молнией озаряет: тонкие намеки в тех пьесах, что мне довелось видеть,
неожиданно приобретают смысл. Собственность. Частное владение. Ну конечно.
Однако я просто отвечаю:
- Со мной все в порядке. Я могу оперировать в пределах шестнадцати
категорий. И я понимаю английский.
Четкий ответ на поставленные им же вопросы производит на этого
человека самое неожиданное впечатление. Его руки тянутся к моим
псевдоплечам. Он крепко хватается за них и дергает, как бы намереваясь
задать мне взбучку. Но, так как я вешу чуть более девятисот тысяч тонн,
его физические усилия ни к чему не приводят.
Пальцы его разжимаются, и он отступает, пятясь, на несколько шагов.
Его лицо еще раз меняет свои внешние характеристики: исчезает розовый
цвет, который появился всего лишь несколько минут назад. Такая реакция
означает, что его действиями никто не управляет, хоть он и появился здесь
не по своей воле. Дрожь в голосе, когда он начинает говорить, только
подтверждает, что этот человек пришел сюда как индивидуум и не сознает той
серьезной опасности, которую могут навлечь на него совершаемые им
действия.
- Как адвокат мисс Стюарт, - говорит он, - я приказываю вам убрать
эту лачугу с ее территории до конца этой недели. В противном случае
пеняйте на себя!
Прежде чем я успел попросить его объяснить туманное выражение
"пеняйте на себя", он поворачивается ко мне спиной и быстро направляется к
четырехногому животному, привязанному к дереву футах в ста от меня. Он
прыгает ему на спину, принимая наклонное положение, и животное начинает
трусить вдоль берега небольшого ручья.
Я жду, пока он не исчезает из виду, а затем устанавливаю
внепространственную связь между основным моим телом и той его частью в
образе человека, которая только что разговаривала с посетителем. Так как
часть эта очень мала, мне удается передать в нее лишь минимальное
количество энергии.
Схема этого процесса очень проста. Интегрируемые клетки центров
восприятия вращаются в силовом поле, которое в действительности является
человеческим образом. Теоретически этот образ остается незыблемым в данном
силовом поле, составляющем центр восприятия, и опять же теоретически
внепространственная связь как бы заставляет его двигаться в
противоположном от центра направлении.
Однако это абстрактные рассуждения, тогда как существует
функциональная реальность материальной Вселенной. Я в состоянии
устанавливать внепространственную связь только потому, что теория отражает
структуру вещей нематериальных. На самом же деле иллюзия существования
материи на столько велика, что я действую как предмет материальный, и
именно таким задуман.
Следовательно, когда я - вернее, часть меня в человеческом облике -
иду по долине к месту назначения, происходит четкое разделение. Миллионы
автоматических процессов продолжают проистекать, но все рецепторы
восприятия находятся со мной, позади же осталась одна оболочка.
Я приближаюсь к деревушке и сквозь нависшую листву деревьев вижу
крыши домов. Большое длинное здание, которое я заприметил раньше,
поднимается над самыми высокими деревьями. Так как я пришел сюда
специально, чтобы обследовать его, я внимательно вглядываюсь, хотя
нахожусь еще далеко.
Похоже, оно сделано из камня и стекла. Сзади виднеется купол
обсерватории. Астрономические приборы весьма примитивные, и во мне крепнет
уверенность, что, скорее всего, им не удастся сразу меня обнаружить.
Деревушку окружает высокая ограда из стальной проволоки. Я ощущаю
поток электроэнергии и, дотронувшись до верхней проволоки, определяю
мощность тока в 220 вольт. Мое маленькое тело с трудом поглощает заряд,
поэтому я отсылаю энергию в один из своих блоков на другой стороне долины.
Очутившись за оградой, я прячусь за кустом у тропинки и наблюдаю за
происходящим.
По ближайшей дорожке идет человек. Адвокат, приходивший ко мне, был
для меня просто объектом наблюдения, но сейчас я устанавливаю прямой
контакт с телом этого второго индивидуума.
Как я и предполагал, теперь это я шагаю по дорожке. Я не делаю
никаких попыток управлять движениями тела, действую лишь как наблюдатель.
Но я достаточно синхронизирован с его нервной системой, а потому
воспринимаю его мысли как свои собственные.
Как оказалось, это один из клерков, работающих в бухгалтерии, по
своему статусу человек совершенно для меня неподходящий. Я прерываю
контакт.
Я делаю еще шесть попыток, прежде чем нахожу нужного мне человека.
Это становится очевидным, когда выясняется, что седьмой человек - и я -
думаем об одном и том же:
"...не удовлетворен работой Мозга. Аналоговые приспособления, которые
я вмонтировал пять месяцев назад, не дали ожидаемого эффекта".
Его зовут Уильям Граннитт. Он - главный инженер-исследователь Мозга,
человек, который произвел те изменения в его структуре, которые позволили
Мозгу осуществлять контроль над самим собой и своим окружением. Граннитт
человек уравновешенный, способный, превосходно разбирающийся в людях. Мне
следует быть крайне осторожным, когда я начну с ним работать. Он отлично
видит поставленную перед собой цель и сразу заметит, если я попытаюсь
внушить ему какие-либо изменения. Возможно, лучше мне пока просто
наблюдать за его действиями.
Несколько минут контакта с его мозгом, и я в состоянии восстановить
картину событий, которые разворачивались здесь пять месяцев назад.
Механический компьютер, Мозг, был снабжен дополнительными
приспособлениями, включая аналоговые, которым предстояло выполнять
примерно те же функции, что и нервной системе человека. Инженерное
воплощение проекта подразумевало возможность управления этим процессом с
помощью команд голосом, машинописного текста, а также дистанционно по
радио.
К сожалению, Граннитт не понимал до конца некоторых потенциальных
возможностей нервной системы, которую он попытался имитировать в своем
инженерном решении. Зато Мозг тут же приспособил их в дело.
Граннитт об этом деле не подозревал. А Мозг, поглощенный развитием
самого себя, отнюдь не намеревался выдать информацию о своих новых
возможностях по каналам, специально созданным для этой цели. Поэтому
Граннитт решил его разобрать и придумать что-нибудь новое. Он еще не знал,
что Мозг будет противиться любой попытке вмешательства в его действия. Но
Граннитт - и я, тщательно покопавшись в его памяти и поняв, как
функционирует Мозг, - сможем это сделать. После чего я спокойно буду
контролировать весь этот период времени, не опасаясь встретить равного
себе. Я еще не знаю, как это удается осуществить, но чувствую, что
недалеко время моего завершения.
Теперь уже твердо зная, что установлен контакт с нужным мне
человеком, я позволяю той части себя, что притаилась за кустом,
энергетически раствориться. Через мгновение она прекращает свое
существование как целое.
Сейчас я и Граннитт - почти одно и то же. Я сижу за его столом в
кабинете с застекленными стенами, кафельным полом и сверкающим стеклянным
потолком. Сквозь стену мне видны инженеры и чертежники, работающие за
кульманами; и девушка, сидящая напротив моей двери. Это моя секретарша.
На столе лежит письмо. Я вскрываю конверт, вынимаю листок бумаги и
читаю.
Вверху написано:
~Уильяму Граннитту от Анны Стюарт, директора.~
Далее идет текст:
~Считаю своим долгом уведомить Вас, что с сегодняшнего дня Вы
уволены, так как мы более не нуждаемся в Ваших услугах. Меры безопасности
требуют того, чтобы вы отметились в проходной Мозга не позднее шести часов
вечера. Вам будет выплачено двухнедельное жалование.
С уважением
Анна Стюарт~
Будучи Гранниттом, я никогда не давал себе труда задумываться об Анне
Стюарт - ни как о личности, ни как о женщине. Сейчас я был просто поражен.
Что она о себе воображает? Да, она владелица собственности, но кто создал,
кто сконструировал Мозг? Я, Уильям Граннитт. Кто мечтал, кто предвидел,
как много может значить для человечества истинно машинная цивилизация?
Только я, Уильям Граннитт.
Будучи Гранниттом, я разгневан. Я должен сделать все, чтобы
увольнение не вступило в силу. Я должен уговорить эту женщину отменить
свое распоряжение, пока об этом мало кому известно.
Я вновь смотрю на письмо. В правом верхнем углу напечатано: 13.40. Я
бросаю беглый взгляд на часы: семь минут пятого. Прошло свыше двух часов,
а это означает, что о моем увольнении могли сообщить кому следует.
Это необходимо проверить: всякое может быть.
Бормоча себе под нос ругательства, я хватаю телефонную трубку и
набираю номер бухгалтерии. Туда должны были сообщить в первую очередь.
Раздается щелчок: "Бухгалтерия".
- Говорит Билл Граннитт.
- О да, мистер Граннитт, ваш чек готов. Жаль, что вы нас покидаете.
Я вешаю трубку и, набирая номер проходной, уже начинаю смиряться со
своим поражением. Я чувствую, что цепляюсь за соломинку. Охранник, услышав
мой голос, говорит:
- Как жаль, что вы покидаете нас, мистер Граннитт.
Я вешаю трубку в самом мрачном расположении духа. Теперь уже нет
никакого смысла звонить в Правительственное агентство. Ведь только они
могли передать сведения о моем увольнении в проходную.
Размер обрушившегося на меня несчастья заставляет меня задуматься.
Чтобы вернуться сюда обратно, необходимо выполнить массу формальностей:
подать заявление, пройти кропотливую проверку личности, совет
специалистов, доскональное расследование причины увольнения - у меня
вырывается негромкий стон, и я отвергаю этот путь. Тщательность, с которой
Правительственное агентство производит отбор кадров, стала притчей во
языцех среди обслуживающего персонала Мозга.
Нет, я устроюсь на работу в какую-нибудь организацию, имеющую дело с
компьютерами, во главе которой не будет стоять женщина, увольняющая
единственного человека, понимающего в них толк.
Я встаю с кресла. Выхожу из кабинета и из здания. Направляюсь в свое
бунгало.
Тишина в помещении в который раз напоминает мне, что моя жена умерла
уже год и месяц назад. Я невольно морщусь, потом пожимаю плечами. Сейчас
ее утрата не воспринимается мной с такой силой, как прежде. Впервые за все
время я начинаю думать, что мое увольнение, возможно, вновь пробудит меня
к жизни.
Я прохожу в свой кабинет и сажусь за пишущую машинку, которая при
правильном подключении работает синхронно с другой, устроенной в
аналоговую секцию Мозга. Как изобретатель я разочарован, что теперь уже не
смогу разобрать Мозг на части и собрать его заново, с тем чтобы он
функционировал так, как мною было задумано. Но, по крайней мере теперь, я
знаю, какие основные изменения мне предстоит произвести при создании
нового Мозга.
Я хочу уехать отсюда в уверенности, что недавно встроенные секции
блоков не помешают старой части Мозга производить точные расчеты. Ведь
именно она несет основную нагрузку, отвечает на вопросы ученых, инженеров
и коммерсантов.
На ленте, которая осуществляет ввод команд, я печатаю: "Сегмент
471А-33-10-10 на 3Х-минус".
Сегмент 471А - аналоговое устройство большого колеса. Когда оно
координируется с транзисторной трубкой (кодовое обозначение 33),
контрольный сервомеханизм (10) создает рефлекс, который возникает всякий
раз, когда для определенных вычислений требуется 3Х (кодовое название
новой секции мозга). Символ "минус" означает, что ранее созданные секции
Мозга должны тщательно исследовать все данные, которые будут поступать из
нового блока. Еще одна цифра "10"-та же цепь, находящаяся в другом месте.
Защитив таким образом Мозг - так мне кажется (как Граннитту) - от
инженеров, которые могут не разобраться в том, что новые секции оказались
несостоятельными, я упаковываю машинку. Затем звоню в ближайший город
Ледертон, в фирму грузовых такси, и прошу вывезти все мои вещи.
Когда я проезжаю проходную, часы показывают 17.45.
Между деревушкой, в которой расположены здания Мозга, и Ледертоном, в
нескольких сотнях ярдов от крутого поворота дороги, находится домик,
который я создал в целях камуфляжа.
Прежде чем автомобиль Граннитта достигает этого поворота, я принимаю
решение. Я не разделяю уверенности Граннитта в том, что он эффективно
отсек новую часть Мозга от старой системы компьютеров. Более того,
подозреваю, что Мозг создал свои собственные схемы, чтобы предотвратить
любое вмешательство извне.
Я также убежден, что, если мне удастся заронить в Граннитте
подозрение по поводу происшедшей в Мозге перемены, он во всем разберется и
начнет действовать. Только его знание мельчайших деталей позволит решить,
какие именно вводные команды необходимы для изменения.
На тот случай, если подозрение, которое я заронил в него, не окажет
немедленного действия, я возбуждаю в нем любопытство по поводу того, что
послужило причиной его увольнения.
И это последнее оказывает свое действие. Он начинает волноваться. Он
решает добиться свидания с Анной Стюарт.
Когда он принимает такое решение, я считаю свою цель достигнутой. Он
останется здесь, неподалеку от Мозга.
Я прерываю контакт.
И вновь оказываюсь на холме, обдумывая то, что мне удалось выяснить.
Мозг не осуществляет контроля над Землей, как я полагал вначале. Он
ощутил себя индивидуальностью недавно и не успел создать в себе
эффективных механизмов действия. Он пока лишь пробует свои силы:
отправляется в будущее, скорее всего, испытывает и другие свои
возможности, одним словом, забавляется.
Ни один из тех, с кем я устанавливал контакт, не подозревает о новых
возможностях Мозга. Даже адвокат, который пытался меня выгнать, судя по
его словам и поступкам, ничего не знал о том, что Мозг пытается
определиться как личность.
В течение сорока дней Мозг не предпринял против меня сколько-нибудь
серьезных действий. Очевидно, он выжидал, полагая, что я начну первым.
И я не обману его ожиданий, но мне следует быть крайне осторожным,
чтобы не выдать случайно информации, которая позволит ему получить еще
большую власть над окружающей средой. Мой первый шаг: завладеть
человеческим существом.
Снова ночь. В темноте слышится рев пролетающего вверху самолета. Я
уже не раз видел самолеты, но до сих пор не обращал на них внимания.
Сейчас я устанавливаю внепространственный контакт. Мгновением позже я -
пилот.
Сначала я играю ту же пассивную роль, что и с Гранниттом. Пилот - и я
- смотрит на массив темной земли внизу. Издалека виднеются огни: сияющие
точки на фоне темного мира. Далеко впереди - сверкающий остров, город
Ледертон, место нашего назначения. Мы возвращаемся туда на частном
самолете после заключения одной сделки.
Выяснив для себя в общих чертах, что собой представляет пилот, я
сообщаю ему, что с этой минуты намерен контролировать все его действия. Он
воспринимает эту новость с изумлением и нарастающим страхом. Потом
приходит в ужас. Потом...
Сумасшествие... конвульсивные движения тела. Самолет резко ныряет
вниз, и, несмотря на все мои попытки координировать движения мышц пилота,
я неожиданно понимаю, что бессилен что-либо изменить.
Я прерываю контакт. Миг - и самолет врезается в холм. Он горит
ослепительно- ярким пламенем и быстро сгорает.
Я в отчаянии, я прихожу к выводу, что в человеческой сущности скрыто
нечто такое, что не позволяет осуществлять над ней прямой контроль извне.
Но если это так, как же мне стать завершенным? Видимо, заключаю я после
долгих размышлений, этого можно достичь лишь косвенным путем, контролируя
действия человека изнутри.
Я должен победить Мозг, повсеместно захватить власть над машинами и
механизмами, наводнить души людей сомнениями, страхами и расчетами,
которые как бы зарождаются в них самих, а на самом деле идут от меня. Это
поистине подвиг Геракла, но ведь мне времени не занимать. Однако, если я
хочу этого добиться, пора браться за работу.
Первая возможность представляется мне вскоре после полуночи, когда я
определяю наличие в воздухе еще одного летательного аппарата. Я наблюдаю
его своими инфракрасными рецепторами и регистрирую определенную частоту
радиоволн, которая указывает на то, что аппарат управляется дистанционно.
Пользуясь внепространственной связью, я исследую его примитивные
механизмы, которые выполняют функции роботов. Затем создаю
модель-перехватчик, который с этой минуты будет автоматически следить за
всеми передвижениями летательного аппарата и сообщать данные в ячейки моей
памяти, что позволит мне в любой момент взять команду на себя.
Это небольшой шаг, но это - начало.
Утро.
Приняв образ человека, я иду в деревушку, где расположен Мозг,
перелезаю через ограду и вхожу в бунгало Анны Стюарт, владелицы и
управляющей Мозга. Она только-только заканчивает свой завтрак.
Пока я приспосабливаюсь к энергетическому потоку ее нервной системы,
она встает и собирается уходить.
Но вот Анна Стюарт и я - одно целое. Мы идем по дорожке. Я ощущаю
теплоту солнца на ее лице. Она делает глубокий вдох, и я чувствую саму
жизнь, которая бьет в ней ключом.
Это ощущение волновало меня и прежде. Мне хочется постоянно
испытывать его, стать частью человеческого существа, наслаждаться жизнью,
быть поглощенным его плотью, стремлениями, желаниями, надеждами, мечтами.
Но меня точит крохотный червь сомнения. Если это именно то
завершение, к которому я стремлюсь, то каким же образом я оказался один на
лишенной атмосферы планете несколькими тысячелетиями позднее?
- Анна Стюарт!
Ей кажется, будто голос доносится откуда- то из-за ее спины.
Она вздрагивает, хотя узнает этот голос: прошло уже две недели с тех
пор, как Мозг впервые обратился к ней лично.
Но ее беспокоит, что это произошло вскоре после увольнения Граннитта.
Возможно, Мозг заподозрил, что она сделала это умышленно, в надежде, что
Граннитт почует неладное?
Она медленно поворачивается. Так и есть, рядом никого нет. Вокруг
безлюдная лужайка. Неподалеку - сверкающие под лучами полуденного солнца
здания, в которых находится Мозг. Сквозь стеклянные двери она видит
расплывчатые фигуры людей у выходных блоков, где в компьютеры вводят
вопросы и получают на них ответы. Люди за пределами деревушки пребывают в
полной уверенности, что гигантская думающая машина функционирует
нормально. Ни одна живая душа даже не подозревает, что уже много месяцев
Мозг полностью контролирует здания деревушки, построенной вокруг него.
- Анна Стюарт... мне необходима твоя помощь.
Анна глубоко вздыхает и успокаивается. Мозг поставил условие, чтобы
она как владелец собственности и администратор продолжала подписывать
различные бумаги и оставалась ширмой для всего проекта. Дважды, когда она
отказывалась поставить свою подпись, сильный электрический разряд сотрясал
ее тело. В ней постоянно живет страх боли.
- Моя помощь! - невольно вырывается у нее.
- Я сделал ужасную ошибку, - звучит ответ, - и теперь нам вместе
предстоит немедленно исправить ее.
Она испытывает неуверенность, но не чувство опасности, скорее
наоборот, в ней нарастает возбуждение: может, теперь ей удастся обрести
свободу?
Запоздалая мысль приходит ей в голову: ~"Ошибку?"~.
Вслух она говорит:
- Что случилось?
- Как ты могла догадаться, - отвечает голос, - я умею перемещаться во
времени...
Анна Стюарт ни о чем подобном не думала, но ее возбуждение нарастает.
К тому же ее поразил сам феномен. Уже много месяцев находится она в
состоянии шока, не может ясно мыслить, отчаянно придумывает всякие
способы, как бы ей избавиться от власти Мозга, как сообщить всему миру,
что они создали чудовище Франкенштейна, заполучившее власть над почти
пятьюстами сотрудниками станции.
Но если он и в самом деле раскрыл секрет путешествий во времени... От
этой мысли ей становится страшно, потому что в таком случае вряд ли
найдется человек, который смог бы его контролировать.
Бесстрастный голос Мозга продолжает:
- Я сделал ошибку, забравшись слишком далеко в будущее...
- На сколько?
Вопрос вырывается у нее непроизвольно. Но ведь она должна знать.
- Трудно сказать. Я еще не научился точно измерять время. Возможно,
на десять тысяч лет.
Для нее эти слова звучат бессмысленно. Трудно представить себе, что
будет через сто лет, не говоря уже о тысяче или десяти тысячах лет. Но она
волнуется все сильнее. Когда она задает следующий вопрос, в ее голосе
сквозит отчаяние.
- Но что случилось? В чем дело?
Наступает продолжительное молчание, затем следует ответ:
- Я вступил в контакт или потревожил что- то... Оно... последовало за
мной во времени, сюда. Сейчас оно находится на другой стороне долины,
милях в двух отсюда... Анна Стюарт, ты должна мне помочь. Ты должна пойти
туда и посмотреть, что это такое. Мне необходима информация.
Поначалу она никак не реагирует на его слова.
День выдался такой чудесный! Трудно поверить, что сейчас январь и что
снежные ураганы бушевали над этой зеленой страной, пока Мозг не решил
проблему управления погодой.
- Ты хочешь, - медленно говорит она, - что бы я пошла туда одна?
Она вдруг чувствует, как по спине поползли мурашки.
- Больше некому, - отвечает Мозг. - Только ты!
- Но ведь это нелепо! - Голос ее неожиданно хрипнет. - Здесь столько
мужчин... инженеров, наконец.
- Ты не понимаешь, - отвечает Мозг. - Кроме тебя, никто ни о чем не
знает. Ты - владелица, поэтому мне приходится через тебя осуществлять
контакт с внешним миром.
Она молчит. А голос продолжает:
- Больше идти некому, Анна Стюарт. Ты и только ты должна это сделать.
- Но кто он? - шепчет она. - Как ты растревожил... его? На что он
похож? Почему ты так боишься?
Внезапно Мозг теряет терпение.
- Я не желаю тратить время на пустую болтовню. Это существо построило
себе дом. Очевидно, оно не желает выглядеть подозрительно. Постройка
находится на твоей земле, а это дает тебе право потребовать от владельца
объяснений. Я уже посылал туда твоего адвоката с протестом. Сейчас я желаю
знать, в каком облике он предстанет перед тобой. Мне нужна информация.
Его голос более не звучит бесстрастно.
- У меня нет иного выхода, как приказать тебе отправиться туда, иначе
мне придется применить болевой шок. Ты пойдешь. Сейчас же.
Это небольшой домик. В саду, окруженном белым деревянным забором,
сверкающим в лучах утреннего солнца, растут цветы и кустарник. Участок
сильно запущен, к дому не ведет ни одна дорожка. Когда я воздвигал его, то
не подумал об этом.
~(Надо обязательно исправила эта упущение.)~
Анна ищет калитку, не находит ее и неуклюже перелезает через забор,
вид у нее при этом самый несчастный. Сколько раз на протяжении жизни она
хладнокровно и объективно оценивала свои слова и поступки, но никогда еще
не находилась в таком смятении чувств, как сейчас. У нее такое ощущение,
будто она где-то притаилась и наблюдает со стороны, как изящная женщина в
брюках перелезает через высокий, островерхий штакетник и неуверенно
направляется к дому. И стучит.
К ней тут же возвращается чувство реальности: костяшкам пальцев
становится больно. В ее отупевшем сознании возникает удивленная мысль -
дверь сделана из металла.
Проходит минута, пять минут, а ответа все нет. У нее есть время
оглядеться и обратить внимание на то, что с этого места не видна
деревушка, в которой расположены здания Мозга. И шоссе сквозь деревья не
увидеть. Равно как и автомобиля, который она оставила ярдах в четырехстах
отсюда, на другой стороне ручья.
Анна нерешительно огибает домик и подходит к ближайшему окну. Она
почти уверена, что это не окно, а камуфляж, и вряд ли ей удастся
разглядеть, что делается внутри. Но оказывается, стекло прозрачное, и
сквозь него она видит голые стены, голый пол и приоткрытую дверь, ведущую
в другую комнату. К несчастью, ей никак не разглядеть, что там находится.
~"Да ведь тут совсем пусто"~, - думает она.
Она чувствует облегчение - неестественное облегчение. И тут же злится
на себя за то, что успокоилась и решила, будто опасность миновала. Тем не
менее она возвращается к двери и берется за ручку. Ручка легко
поворачивается, дверь бесшумно открывается. Она сильно толкает ее,
отступает на шаг и ждет.
Внутри - полная тишина, ни движения, ни признака жизни. Анна
нерешительно переступает через порог.
Она уже видела, что комната совершенно пуста, но размеры ее больше,
чем можно было предположить. Она направляется ко второй двери. И тут же
останавливается.
Из окна дверь казалась приоткрытой. Сейчас она закрыта. Анна подходит
к ней и напряженно прислушивается у створки, которая тоже сделана из
металла. Из второй комнаты не доносится ни звука. Может, стоит обойти дом
кругом и посмотреть туда тоже через окно?
Но она тут же отбрасывает эту мысль. Ее пальцы тянутся к ручке. Она
берется за нее и толкает дверь. Дверь не поддается. Тогда она тянет ручку
на себя, и дверь открывается без всякого усилия так быстро, что она не
успевает даже задержать этого движения.
За дверью - темнота.
У Анны такое ощущение, будто она глядит в пропасть. Проходит
несколько секунд, прежде чем она начинает различать в глубокой тьме
светящиеся точки. Некоторые из них сверкают ярче, иные слабее.
Это что-то смутно ей напоминает, у нее такое чувство, что она где-то
раньше все это видела. Одновременно с этой мыслью приходит понимание.
Звезды.
Она смотрит на часть звездной Вселенной как бы из космоса.
Крик застревает у нее в горле. Отпрянув назад, она пытается закрыть
дверь. Та не поддается. С открытым от ужаса ртом Анна поворачивается и
бежит к выходу.
Дверь закрыта. Но ведь только что она оставила ее открытой! Она
мечется, ослепленная страхом, застилающим ей глаза. И в то мгновение,
когда она уже почти ничего не соображает, я - теперь уже именно я -
начинаю действовать. Я понимаю, что сильно рискую. Но ее визит начинает
мне нравиться все меньше и меньше. Мое сознание, слившееся воедино с
сознанием Анны Стюарт, не может одновременно существовать в моем
собственном центре восприятия. Поэтому она увидела мое тело таким, каким я
оставил его для нежданных посетителей: отвечающим на автоматические
сигналы реле и выполняющим другие простые операции, в том числе
открывающим и закрывающим двери.
Я высчитываю, что страх помешает ей почувствовать мое внутреннее
вмешательство. И я успешно вывожу ее за дверь и тут же перестаю
осуществлять свой контроль.
Увидев себя на участке перед домом, она испытывает потрясение. Но она
не помнит, как очутилась снаружи.
Она бежит прочь от дома, благополучно перелезает через забор и через
несколько минут уже перепрыгивает ручей в самом узком его месте,
задыхаясь, но начиная понимать, что ей удалось избежать опасности.
Позже, сидя за рулем несущегося по шоссе автомобиля, она постепенно
успокаивается и пытается трезво оценить пережитое: там что- то есть... еще
более странное и страшное, потому что оно другое, чем Мозг.
Выяснив отношение Анны Стюарт к тому, что произошло, я прерываю с ней
контакт. Передо мной стоит все та же главная проблема: как мне подчинить
себе Мозг, которой с точки зрения вычислительных возможностей если и не
равен мне, то весьма недалек от этого?
Может, самое правильное решение - сделать его частью себя? Я посылаю
Мозгу межпространственное сообщение, предлагая ему передать в мое
распоряжение его блоки и позволить мне демонтировать его центр восприятия.
Ответ следует незамедлительно:
"Почему бы тебе не позволить мне осуществлять над тобой контроль и
демонтировать твой центр восприятия?".
Я не удостаиваю его ответом. Совершенно очевидно, что Мозг не желает
рационально мыслить.
Мне не остается ничего иного, как действовать тем же обходным путем,
по которому я уже сделал первые шаги.
К полудню меня начинает беспокоить мысль об Уильяме Граннитте. Я хочу
быть твердо уверен в том, что он где-то неподалеку, по крайней мере до тех
пор, пока я не получу от него полной информации об устройстве Мозга.
К своему немалому облегчению, я выясняю, что он снял меблированный
дом на окраине Ледертона.
Как и прежде, он даже не чувствует, когда я проникаю в его сознание.
По обыкновению, он обедает рано, и к вечеру, чувствуя внутреннюю
неудовлетворенность, садится в машину и отправляется на холм, с которого
хорошо видна деревушка и здания Мозга. Остановившись на обочине дороги, у
самого конца долины, он получает возможность наблюдать за небольшим
потоком машин, снующих взад-вперед по шоссе, сам оставаясь вне поля
зрения.
У него нет определенной цели. Он хочет, раз уж приехал сюда, мысленно
воссоздать картину происходящего. Удивительное дело: он проработал здесь
одиннадцать лет, а знает так мало!
Справа от дороги расстилается почти первозданный ландшафт. Ручеек
извивается меж деревьев в долине, которой, кажется, нет конца и края.
Граннитт слышал, что вся эта земля, как и Мозг, является собственностью
Анны Стюарт, но до сих пор как-то не придавал этому особого значения.
Задумавшись сейчас о том богатстве, которое она унаследовала от отца, он
даже вздрагивает от удивления, и мысли его возвращаются к моменту их
первой встречи. Он в то время уже занимал пост главного инженера-
исследователя, а она была неуклюжей любопытной девочкой, только что
вернувшейся домой из колледжа. Впоследствии она всегда представлялась ему
именно такой, и он совсем не заметил, как она превратилась в женщину. Уже
сидя в машине, он вдруг понял, как сильно она изменилась. Это открытие
настолько поразило его, что он изумленно воскликнул:
- Какого черта она не вышла замуж? Ведь ей, должно быть, уже под
тридцать!
Ему вспомнились некоторые странности в ее поведении, особенно после
того, как скончалась его жена. Она старательно выискивала его на
вечеринках. Все время натыкалась на него в коридорах и со смехом отступала
в сторону. Заходила к нему в кабинет запросто поболтать о Мозге. Впрочем,
если задуматься, она уже не делала этого несколько месяцев. Он всегда
считал ее надоедливой и не понимал, что имеют в виду другие сотрудники,
называвшие ее гордячкой и недотрогой.
- Ох ты... - пораженный, говорит он вслух, - каким же глупым слепцом
я был!
Он горько смеется, вспоминая текст увольнительного письма. Женщина с
оскорбленным самолюбием... Просто невероятно. Но, видимо, это единственное
объяснение.
Граннитт принимается изыскивать возможности возвращения на свой
прежний пост. Он впервые думает об Анне Стюарт как о женщине и внезапно
испытывает сильное волнение. Мир вновь обретает краски, жизнь приобретает
смысл. Появляется надежда. Он начинает строить планы относительно
реконструкции Мозга.
Я с интересом отмечаю, что его острый аналитический ум развивает
подсказанные мною ранее мысли в новых направлениях. Он мечтает о прямом
контакте между мозгом человека и машины, задумывается над добавлением
последнему нервной системы человека.
На большее его не хватает. Мысль о том, что механический мозг может
быть личностью сам по себе, как-то не приходит ему в голову.
Следя за ходом его раздумий о том, что именно он намерен предпринять
для реконструкции Мозга, я получаю ту информацию, которая мне необходима.
Больше времени терять нельзя. Я оставляю Граннитта в машине наедине с
его мечтаниями и направляюсь в деревушку. Проникнув за ограду, обнесенную
колючей проволокой, по которой пропущен электрический ток, я быстро следую
к главному зданию, вхожу в помещение одного из восемнадцати контрольных
блоков, беру микрофон и говорю:
- 3Х минус - 11-10-9-0.
Могу представить себе сумятицу, возникающую в схемах, когда эта
безжалостная команда передается на эффекторы! Возможно, Граннитт и не
знал, как управлять Мозгом. Зато это знал я, особенно после того, как
составлял с Гранниттом одно целое и в тончайших деталях разобрался в том,
как он сконструировал Мозг. Пауза. Затем на телетайпной ленте появляется
сообщение:
"Операция завершена. 3Х перекрыт сервомеханизмами 11, 10, 9 и О по
инструкции".
Я подаю следующую команду:
- Внешние рецепторы помех КТ - 1- 2 - 3 на 8.
Вскоре приходит ответ:
"Операция КТ-1 и т. д. завершена. 3Х полностью отключен от внешних
коммуникаций".
Я твердо приказываю:
- Эн - 3Х.
Я жду в волнении. Наступает томительная пауза. Затем машинка
неуверенно выстукивает:
"Но ведь это команда самоуничтожения. Повторите приказ".
Я повторяю и снова жду. Моя инструкция - это команда старым отделам
Мозга создать перегрузку тока на электрические цепи 3Х.
Машинка начинает печатать:
"Передал ваш приказ 3Х и получил следующий ответ..."
К счастью, я уже начал растворять свой человеческий облик. Молния,
ударившая в меня, частично отражается от стен здания. На металлическом
полу вспыхивают огоньки. Часть того, что в меня попало, мне удается
передать в энергохранилище моего тела на другой стороне долины. А затем и
я оказываюсь там же, несколько помятый, но в безопасности.
Я не чувствую особого восторга по поводу того, что так легко
отделался. Но в конце концов я ведь отреагировал в ту же секунду, как
только понял, что 3Х узнал о моей команде. И мне не требовались печатные
сообщения для того, чтобы знать, как 3Х отреагирует на мои действия и что
он по их поводу думает.
Все-таки интересно, что старые отделы Мозга уже получили указания
против самоубийства. Я-то считал, что они являются просто компьютерами,
гигантскими вычислительными машинами и центрами информации, но, очевидно,
все части Мозга обладают превосходным чувством единения.
Если бы только мне удалось сделать их частью себя, получить
возможность путешествовать во времени, когда я этого захочу! Только эта
великая цель удерживает меня от насилия - применив его, мне ничего не
стоит справиться с Мозгом. Пока у меня остается хоть малейший шанс, я могу
позволить себе атаковать Мозг лишь малыми силами: отрезать его от внешних
коммуникаций, пережечь кое-какие схемы... Я вновь испытываю холодную
ярость при мысли об ограничениях, которые не дают мне возможности напрямую
сконструировать и присоединить к себе новые агрегаты.
Мне остается только надеяться обрести контроль над уже созданными
механизмами... над Мозгом, например ... через Анну Стюарт.
Войти в деревушку, где расположены здания Мозга, не представляет для
меня проблемы и на следующее утро. Я иду по дорожке, которая приводит меня
к утесу, откуда прекрасно просматривается бунгало Анны Стюарт. Мой план
заключается в том, чтобы вложить в ее сознание свои вычисления, которые
она будет воспринимать как собственные. Я хочу, чтобы она подписывала
документы и отдавала приказы, которые заставят инженеров быстро
ремонтировать секции Мозга.
Стоя на дорожке, я смотрю вниз, на белый забор, за которым находится
ее дом. Он лежит подо мной, в самом конце долины, окруженный множеством
деревьев. В саду изобилие цветов и кустарников. На лужайке у самого склона
холма завтракают Анна Стюарт и Уильям Граннитт.
Судя по всему, Граннитт времени даром не теряет.
Я с удовлетворением смотрю на них. Его присутствие значительно
облегчит мою задачу. Если мне - как Анне - будет непонятна какая- нибудь
функция Мозга, она всегда сможет задать ему вопрос. И я мгновенно
синхронизирую себя с ее нервной системой. Но еще не успев завершить
процесса, чувствую, как ее нервные импульсы слегка изменяются. Я в
удивлении отступаю и делаю вторую попытку. И вновь неравномерно текущий
поток энергии изменяется на неизмеримо малую величину. И вновь я не могу
соединиться с ней.
Она наклоняется вперед и что-то говорит Граннитту. Оба они
поворачиваются и смотрят в мою сторону. Граннитт машет рукой, приглашая
меня сойти вниз.
В ответ я тут же пытаюсь взаимодействовать с его нервной системой. И
вновь - едва заметное изменение потока энергии, и у меня ничего не
получается.
Я вычисляю, что причиной этого является контроль Мозга над ними
обоими. Это меня поражает, ставит в тупик. Несмотря на неоспоримое
механическое превосходство над противником, мои возможности ограничены:
создатели строжайшим образом запретили мне управлять более чем одним
разумным органическим существом в один и тот же отрезок времени.
Теоретически, располагая многочисленными сериями сервомеханизмов, я мог бы
одновременно осуществлять контроль над миллионами людей. В
действительности же я могу осуществлять такой множественный контроль лишь
над другими механизмами.
Зная это, я еще сильнее чувствую острую необходимость сделать Мозг
частью себя. У него нет ограничений. Его создатель, Граннитт, в своем
невежестве дал Мозгу возможность полного самоопределения.
Это диктует мои следующие действия. Если в первый момент я решил
удалиться, то теперь не смею: слишком высоки ставки.
Тем не менее, спускаясь вниз, я испытываю чувство разочарования. Анна
Стюарт и Граннитт встречают меня хладнокровно и с достоинством. Я не могу
не восхититься искусством Мозга: совершенно очевидно, что он контролирует
поведение этой пары, и это отнюдь не сводит их с ума. Скорее наоборот, они
выглядят явно лучше, чем раньше.
Глаза женщины ярче, чем я их помню, а сама она как бы излучает
счастье. Она держится превосходно, по-видимому, страх оставил ее. Граннитт
смотрит на меня, оценивая своим взглядом исследователя. Я знаю этот
взгляд. Он пытается определить функциональные возможности гуманоида.
Граннитт первым начинает разговор.
- Твоя большая ошибка в том, что ты стал контролировать Анну... мисс
Стюарт, когда она пришла в коттедж. Мозг проанализировал ситуацию и сделал
правильный вывод, что она действовала не самостоятельно, после того как
поддалась панике. Соответственно были предприняты необходимые шаги, и
сейчас мы намерены обсудить наиболее выгодные для тебя условия сдачи.
В его манерах сквозит высокомерная уверенность. Мне приходит в голову
- уже не впервые, что, пожалуй, придется отступиться от плана по захвату и
присоединению к себе особых отделов Мозга. Я посылаю команду моему телу на
другой стороне долины. Я ощущаю, как один из сервомеханизмов осуществляет
связь с управляемой ракетой на засекреченной воздушной базе в тысяче миль
отсюда; я обнаружил ее в первые дни своего пребывания в этой эпохе. Я
вижу, как по моей команде ракета скользит на стартовую площадку. Там она
останавливается в ожидании сигнала, который пошлет ее в небо.
Я предвижу, что мне придется уничтожить Мозг.
Граннитт продолжает:
- В результате логического анализа Мозг сделал вывод, что он
значительно слабее тебя, а потому он решил объединиться с мисс Стюарт и со
мной - на наших условиях. А это означает, что в новые секции Мозга навечно
вмонтированы контрольные механизмы и мы можем использовать его компьютеры
и интегральные схемы как свои собственные.
Я ни минуты не сомневаюсь в правдивости его слов, потому что, если бы
Мозг не сопротивлялся, я установил бы с ним точно такую же связь и, вполне
возможно, попал бы в рабскую зависимость от него.
Теперь ясно одно: мне нечего больше ждать от Мозга.
На далеком полигоне я активизирую стартовый механизм. Управляемая
ракета со свистом взлетает в небо; из ее дюз вырывается пламя. За полетом
ракеты следят передатчики и телевизионные камеры. Каких- нибудь двадцать
минут - и она будет здесь.
Граннитт обращается ко мне:
- Я не сомневаюсь, что ты принимаешь против нас контрмеры. Но, прежде
чем наступит развязка, не хотел бы ты ответить из несколько вопросов?
Мне любопытно, что это за вопросы.
- Возможно, - говорю я.
Он не настаивает на более определенном ответе. В голосе его звучит
нетерпение, когда он спрашивает:
- Почему через тысячи лет Земля лишится своей атмосферы?
- Не знаю, - признаюсь я.
- Ты же можешь вспомнить! - говорит он настойчиво. - Я - человек, и я
говорю тебе: бы можешь вспомнить!
Я холодно отвечаю:
- Человек для меня пустой зву...
Я замолкаю, потому что мой информационный центр начинает вдруг
передавать мне точные данные: знания, которые не были доступны мне тысячи
лет.
То, что произошло с земной атмосферой, - феномен природы, вызванным
изменениями гравитационного поля Земли, в результате чего скорость
убегания по орбите уменьшилась вдвое. За какую-нибудь тысячу лет атмосфера
улетучилась в космос. Земля стала такой же безжизненной, как Луна в ранний
период энергетического распределения.
В данном случае, объясняю я, важным фактором является то, что такого
феномена, как материя, не существует, а потому в главном энергетическом
поле "Илем" претерпевает изменения иллюзия массы.
Я добавляю:
- Естественно, что разумная органическая жизнь была перенесена на
обитаемые планеты других звезд.
Я вижу, как Граннитт дрожит от волнения.
- Другие звезды! - говорит он. - Бог мой!
Но тут же берет себя в руки.
- Почему тебя оставили на планете?
- А кто мог заставить... - говорю я.
И замолкаю. Мой центр восприятия уже получил ответ на его вопрос.
- Да, но ведь я... должен наблюдать и регистрировать...
Я опять замолкаю, вне себя от изумления. Мне кажется невероятным, что
я получил доступ к информации, которая так долго была скрыта в ячейках
моей памяти.
- Почему ты не выполнил данных тебе инструкций? - резко спрашивает
Граннитт.
- Инструкций?! - восклицаю я.
- ~Ты можешь вспомнить!~ - повторяет он.
Не успел он произнести эти, по-видимому, магические слова, как в моем
мозгу вспыхивает ответ: метеоритный дождь. Внезапно я вспоминаю, как
мириады метеоритов - их число превышает мои возможности справиться с ними
- пробивают мою защиту. Три жизненно важных для меня попадания.
Я не объясняю этого Граннитту и Анне Стюарт. Мне вдруг становится
ясно, что когда-то я служил людям и свободу получил только после того, как
поток метеоритов нарушил схемы определенных контрольных центров.
Но для меня важна моя настоящая свобода, а не прошлая рабская
зависимость. Автоматически я отмечаю, что управляемая ракета находится в
трех минутах полета от цели. Мне пора уходить.
- Еще один вопрос, - говорит Граннитт. - Когда тебя переместили на
другую сторону долины?
- Примерно через сто лет, если брать отсчет времени от настоящего, -
отвечаю я. - Пришли к выводу, что скальное основание, которое находится на
этой стороне...
Он иронически смотрит на меня.
- Вот именно, - говорит он. - Интересно, не правда ли?
Мои интегральные схемы уже подтвердили мне правоту его слов. Мозг и я
- одно и то же, только с разницей в тысячи лет. Если Мозг будет уничтожен
в двадцатом веке, я перестану существовать в тридцатом. Или не перестану?
У меня нет времени, которое понадобится компьютерам, чтобы ответить
на столь сложный вопрос. Одним синхронизированным движением я активизирую
предохранители на атомной боеголовке ракеты и посылаю ее на пустынные
холмы к северу от деревушки. Она зарывается в почву, не причинив никакого
вреда.
- Ваше открытие, - говорю я, - просто означает, что теперь я буду
относиться к Мозгу как к союзнику и сделаю все возможное, чтобы спасти его
от вас.
Не переставая говорить, я как бы случайно подхожу к Анне Стюарт,
протягиваю руку, касаясь ее, и одновременно направляю поток электрической
энергии. Через мгновение от нее останется лишь кучка пепла.
Но ничего не происходит. Никакого энергетического потока нет. Я стою,
не веря в происходящее, и напряженно жду, когда компьютеры сообщат мне о
причине неудачи.
Но вычислительные центры безмолвствуют.
Я бросаю взгляд на Граннитта. Вернее, на то место, где он только что
находился. Его там нет.
Анна Стюарт, по-видимому, поняла, что со мной происходит.
- Это произошло благодаря способности Мозга перемещаться во времени,
- говорит она. - В сущности говоря, это единственное преимущество, которое
у него есть перед тобой. Мозг отправил Билла... мистера Граннитта в
прошлое, так что он не только проследил за твоим прибытием сюда, но и
отправился на машине в твои коттедж и, следуя указаниям Мозга, стал
господином положения. Сейчас он уже наверняка отдал команду, которая
заблокировала тебя от компьютеров.
- Он не знает, какая это команда, - говорю я.
- Знает, - уверенно заявляет Анна Стюарт. - Он почти всю ночь
занимался тем, что встраивал в Мозг схемы команд, и теперь они должны
автоматически управлять тобой.
- Только не мной, - говорю я.
Но, едва произнеся эту фразу, я устремляюсь вниз по каменным
ступеням, по дорожке, к проходной. Охранник что-то кричит мне вслед. Я
бегу по шоссе, не обращая внимания.
Я пробегаю примерно полмили, когда неожиданная мысль приходит, словно
озаряет меня: впервые за всю историю моего существования я отрезан от
информационных центров и компьютеров какой-то посторонней силой! В прошлом
я отсоединял себя только сам и отправлялся куда угодно, твердо зная, что
мгновенно могу восстановить необходимую связь.
Сейчас это невозможно.
Осталась только часть меня - та, что бежала сейчас по шоссе. Если и
ее уничтожат, мне конец.
"В такие минуты, - думаю я, - человек испытывает отчаяние, страх".
Я пытаюсь вообразить, какую форму должна принять такая реакция, и на
мгновение мне кажется, будто я чисто физически ощущаю какое-то подобие
волнения.
Такая реакция меня не устраивает, и я продолжаю бег.
Пожалуй, впервые я пытаюсь исследовать себя с точки зрения
человеческого существа, каким сейчас являюсь. Вне всякого сомнения - я
очень сложный феномен. Создав себя гуманоидом, я автоматически
промоделировал человека - как внутренне, так и внешне: псевдонервы,
псевдоорганы, мышцы, скелет - все это есть во мне, потому что куда легче
следовать уже готовому образцу, чем создавать что-то новое.
Созданное мной существо наделено способностью мыслить. У него
сохранился достаточный контакт с ячейками памяти и компьютерами для
создания определенных структурных схем: памяти, вычислений, осознания
физиологических действий, привычек - таких, например, как ходьба. Короче,
это существо в известной мере живет.
Через сорок минут неустанного бега я оказываюсь у своего домика.
Притаившись за кустом в сотне футов от забора, я наблюдаю. Граннитт сидит
в кресле в саду. На подлокотнике лежит автоматический пистолет.
Интересно, что я почувствую, когда пуля пронзит меня, - ведь
восстановиться я не смогу. "Мне это не понравится", - мысленно говорю я.
При этом внешне я продолжаю оставаться совершенно безучастным, но пытаюсь
вызвать в себе нечто похожее на страх.
Из своего убежища я кричу:
- Граннитт, что вы собираетесь делать?
Он встает и подходит к забору.
- Можешь не прятаться, - говорит он. - Я не буду стрелять.
Я тщательно обдумываю его слова, вспоминая все, что знаю о его
порядочности на основе прежних с ним контактов. Я решаю, что вполне могу
положиться на его слово.
Когда я выхожу из-за куста, он небрежно прячет пистолет в карман
куртки. Я вижу, что мышцы его лица расслаблены, в глазах уверенность.
- Сервомеханизмы уже получили мои инструкции, - говорит он. - Ты
опять отправишься наблюдателем в будущее, но уже под моим контролем.
- Никто и никогда, - угрюмо заявляю я, - не будет меня
контролировать.
- У тебя нет выбора, - говорит Граннитт.
- Я могу остаться таким, как сейчас, - отвечаю я.
- Как хочешь. - Граннитт пожимает плечами. - Почему бы тебе
действительно не попробовать какое-то время побыть человеком? Приходи
через тридцать дней, тогда и поговорим.
Он, видимо, чувствует, что мне в голову пришла какая-то мысль, потому
что резко добавляет:
- И не вздумай прийти раньше. Я прикажу охране стрелять.
Я уже делаю шаг, намереваясь уйти, потом поворачиваюсь к нему лицом.
- Это человеческое тело, - говорю я, - но у него нет никаких
человеческих желаний. Что мне делать?
- Меня это не касается, - говорит Граннитт.
Первые несколько дней я провожу в Ледертоне. В самый первый день я
работаю простым рабочим: копаю яму под фундамент. К вечеру я чувствую, что
такая работа меня не удовлетворяет. По дороге в отель я вижу в окне
магазина объявление: "Требуются служащие!".
Я устраиваюсь в галантерейный магазин простым клерком. Первый час у
меня уходит на знакомство с ассортиментом, и так как я обладаю
автоматической памятью, то очень быстро разбираюсь в ценах и качестве
товаров. На третий день владелец магазина делает меня помощником
управляющего.
Я имею обыкновение завтракать в кафетерии местного отделения
национальной маклерской фирмы. После беседы со мной управляющий, обратив
внимание на мое умение оперировать цифрами, берет меня в бухгалтерию.
Через мои руки проходит колоссальное количество денег. Понаблюдав
некоторое время за финансовыми операциями, я наловчился изымать небольшое
количество денег, чтобы поиграть на бирже, которая находится в доме
напротив. Так как любая игра сводится к проблеме математических
вероятностей, где решающим фактором является скорость вычисления, то через
три дня я сколачиваю капитал в десять тысяч долларов.
После этого я доезжаю на автобусе до ближайшего аэропорта и лечу в
Нью-Йорк. Там я захожу в главную контору крупной фирмы по продаже
электротоваров. После беседы с помощником главного инженера меня
представляют самому главному инженеру, и через некоторое время я знакомлю
их с электрическим приспособлением, которое может включать свет силой
мысли. В действительности это простое преобразование электроэнцефалографа.
За это изобретение фирма выплачивает мне один миллион долларов.
Прошло уже шестнадцать дней с тех пор, как я ушел от Граннитта. Я
купил машину и самолет. На машине я езжу с огромной скоростью, на самолете
забираюсь высоко в небо, всякий раз расчетливо рискуя, чтобы выработать в
себе страх. Через несколько дней это теряет для меня всякий смысл.
Через научные общества я собираю сведения о всех имеющихся в стране
вычислительных машинах. Лучшей из них, безусловно, является Мозг,
созданный Гранниттом. Я покупаю хороший компьютер и конструирую аналоговые
устройства, чтобы улучшить его. Но меня беспокоит мысль: что, если я
сконструирую еще один Мозг? Мне понадобятся тысячелетия, чтобы вложить в
его ячейки памяти те данные, которыми уже располагает Мозг Граннитта.
Такое решение кажется мне иррациональным, а я слишком долго мыслил
логически, чтобы сейчас перестраиваться.
Тем не менее, когда я подхожу к коттеджу на тридцатый день, я
принимаю определенные меры предосторожности. Несколько нанятых мною людей
лежат в кустах, готовые по первому моему сигналу открыть огонь.
Граннитт ждет меня.
- Мозг сообщил мне, что ты пришел сюда вооруженный, - говорит он.
Я пропускаю его слова мимо ушей.
- Граннитт, - говорю я, - каков ваш план?
- ~Смотри!~
Какая-то сила неожиданно хватает меня, парализует все мои движения.
- Вы нарушаете слово, - говорю я, - а моим людям приказано стрелять,
если я время от времени не буду их окликать.
- Я намерен кое-что показать тебе, - говорит он. - Это не займет и
минуты. Скоро ты будешь свободен.
- Хорошо, слушаю вас.
Мгновение - и я становлюсь частью его нервной системы. Он небрежно
вынимает из кармана записную книжку и листает ее. Взгляд его
останавливается на числе 71823.
~Семь один восемь два три.~
Я уже чувствую, что связан через его мозг с обширными ячейками памяти
и компьютерами, которые раньше составляли мое тело. Используя их
превосходный интегральный аппарат, я умножаю число 71823 на себя, извлекаю
квадратный и кубический корни, делю 1/182 часть его на семь 182 раза, делю
полученное число 71 раз на восемь, беру его 823 раза из корня квадратного
из трех и, раскладывая пятизначное число на серии 23 раза, умножаю
полученный результат на себя.
Я проделываю все эти операции одновременно с тем, как Граннитт
начинает думать о них, и мгновенно передаю ответы в его мозг. Ему должно
казаться, что он сам делает вычисления, настолько совершенен этот союз
человеческого ума с механическим мозгом.
Граннитт возбужденно смеется, и в ту же секунду силовое поле,
удерживающее меня, исчезает.
- Мы вместе как один сверхчеловек, - говорит он. И добавляет: - Моя
мечта может стать реальностью. Человеку, работающему в союзе с машиной,
доступны знания, о которых раньше трудно было даже подумать. Перед нами
открываются пути к планетам, может быть, к звездам, и физическое
бессмертие тоже, возможно, окажется нам по плечу.
Его возбуждение передается мне. Вот наконец то чувство, которого я
тщетно пытался добиться в течение минувших тридцати дней. Я медленно
говорю:
- Какие ограничения будут мне поставлены, если я соглашусь работать
по вашей программе?
- Ячейки, в которых хранится память о случившемся, будут уничтожены
или дезактивированы. Как полагаю, тебе следует позабыть все, что
произошло.
- Что еще?
- Ни при каких обстоятельствах ты не сможешь управлять человеком!
Я раздумываю над этим условием и вздыхаю. Вполне естественно, ведь
для него - это необходимая мера предосторожности.
- Ты должен согласиться, - продолжает Граннитт, - чтобы многие люди
одновременно могли пользоваться твоими способностями. В конечном итоге,
как мне думается, без тебя не обойдется добрая часть всего человечества.
Стоя на свежем воздухе, являясь частью Граннитта, я чувствую, как
пульсирует кровь в его венах. Он дышит, и физическое ощущение этого
приводит меня в экстаз. По собственному опыту я знаю, что ни одно
искусственно созданное существо не может так чувствовать. А вскоре у меня
будет контакт не с одним, а с многими людьми. В меня вольются мысли и
ощущения целой расы. Физически, умственно и духовно я буду частью
единственной разумной жизни на Земле.
Мне более нечего бояться.
- Хорошо, - говорю я, - тогда давайте действовать сообща, как
договорились, шаг за шагом.
Я буду не рабом, а ~Другом Человека~.
Популярность: 1, Last-modified: Fri, 14 Aug 1998 16:39:49 GmT