---------------------------------------------------------------
© Copyright Сергей Белецкий
Email: [email protected]
Homepage: http://members.xoom.com/cyteg/usr/sb/index.htm
Date: 4 Nov 1999
---------------------------------------------------------------
--------------------
Сергей Белецкий. Живое
===============================
e-mail: [email protected]
--------------------
Фонтан у входа в "Robin Hood plane" уже включили, и теперь над
малахитовой чашей змеились, переливались струи воды радужные, как павлиний
хвост. Сегодня Олегу свезло - в плетеном кресле под каштаном никого не
было. Он уселся. Предвкушая удовольствие на мгновение прикрыл глаза. Затем
пробежал взглядом полированную поверхность чаши. Исерченная бледнозелеными
прожилками чаша напоминала стократно увеличенный тополиный лист. Прожилки
шевелились. Сливались, разъединялись, обивали друг друга, словно усы
сладкого горошка. Двигались медленно, не быстрее стрелок на часах
городской ратуши.
Обычно Олег приходил к ратуше в шесть вечера, когда золотые медведи
на часах начинали представление: отнимали от губ рога, в которые остальное
время должны были трубить, хлопали друг друга по плечам, откупоривали
предусмотрительно кем-то оставленные винные бочонки, наливали по чарке
размером в две медвежьи головы... В прошлую субботу что-то не поделившие
звери принялись было тузить друга, но вскоре нашли компромисс и
закончилось, как всегда, бражничанием.
Под часами помаргивало желтым невзрачное табло. Олег знал: если
подойти ближе, прочтешь, что часы - патентованная технология Dell Computer.
Струи фонтана подпрыгнули, обдав водяной пылью вислоухого спаниеля.
Недовольно фыркнув, пес отбежал к играющей в классики хозяйке. Олег
улыбнулся и остался сидеть - ему-то водяная пыль была нипочем.
Далекая Фриваре-стрит гудела умиротворенным ульем. Народ бродил возле
фонтана, рассаживался по скамейкам, покупал мороженное у женщины в синем
фартуке, похожей на матушку из сказки о Гансе и Гретель.
На ящике с мороженным предовольный пингвин, улыбаясь во весь клюв,
лопал эскимо. Да, подумал Олег, мороженое, оно неплохо бы. И для Ленхен
две порции. Ну ладно, вниз вдоль Джобс-парка и пора домой.
Он в последний раз окинул взглядом фонтан - в основании уже
помаргивали лампочки подсветки - поднялся и только теперь заметил, что
футболка на груди влажная. Обошел играющих в классики девчонок, с трудом
подавил в себе щенячье желание попрыгать с ними вместе. Пошагал к парку.
Отличный выдался день. Жалко, уже проходит. А Ленхен можно и три
мороженных купить... Нет, три многовато. Горло слабое, заболеет.
Темнело. Налетел порыв ветра, принеся от русской кафешки обрывок
ретро-песенки: "А я девочка с плеером, с веером..." Над девятиэтажной
пирамидой, что, казалось, вся состоит из темносинего хрусталя вспыхнули и
замерцали оранжевые буквы: "COMPAQ. Качество, не вызывающее сомнений.
Войди, чтобы убедиться". И тут же, словно опасаясь не успеть, по вершине
соседнего куба заторопилось бегущей желтой вязью: "Технология
интеллектуального сканирования Hewlett-Packard. Великолепный результат".
Под прозрачными стеклами пиццерии "От Мавруши" парень в блестящем
трико без устали жонглировал полудесятком булав. Олег остановился
посмотреть.
Черные-желтые словно осы, булавы хороводились в воздухе. Парень
неторопливо ловил их, чтобы опять подбросить, еще хитрее ' *`cb(". Вот
одна, кажется, падает,.. нет он ловит ее подъемом ступни, подбрасывает.
Улыбается заапплодировавшим зрителям.
- Приглашаю всех в нашу пиццерию. Сегодня в меню...
Олег тоже похлопал, но в пиццерию не пошел - некогда было. Вот
выберемся в субботу вдвоем с Ленхен. Может и ей здешняя кухня понравится.
Навстречу показался патруль. Двое одинаково располневших полицейских
с полураспущенными на пузах ремнями, окинули Олега ленивым взглядом.
Видимо широкоплечий блондин в мокрой футболке, каким Олег выглядел со
стороны, подозрений не вызвал, и полицейские прошагали мимо. Прямо не
стражи порядка, а курортники в какой-нибудь Анапе.
Крик раздался из парка. Олег вздрогнул, будто это его ударили.
Зашарил взглядом по земле, но на стерильной здешней земле не было не то
что камня, пылинки лишней не было. Ничего, кулаками, зубами... Глотку ему
вырву!...
Патрульные хватая с пояса дубинки уже скрывались в аллее. Олег
бросился следом. Эх, вот мне бы дубинку и потом дубинкой лупить пока не
заскулит, не завоет о пощаде огромное волосатое тело. Только оно не
заскулит и не завоет.
Гаснущий свет неба, едва проникал под переплетшиеся кроны. Олег
неправильно свернул в темноте, бежал, не понимая почему до сих пор не
догнал патрульных топочущих где-то совсем рядом.
Слева охнули, заскрипел песок. Поняв, что ошибся Олег рванул назад к
развилке. Кто-то вскрикнул, послышались размеренные удары. Дубинкой
добивает гад, похолодел Олег.
- Куда, стерва!- прикрикнули из темноты.- Тебе тоже мозги вышибить?
- Пожалуйста, нет... Олег нырнул в другое ответвление. Тут было
светлее - через деревья с улицы светил рекламный щит вортала Neptunus.
- На колени!- донеслось из-за поворота.- На колени, с-сука!
Аллея поворачивала, впереди замаячили две фигуры. Олег едва успел
взять правее, чтобы сшибить нужную.
Клест упал, Олег свалился следом. По ушал резанул непривычно громкий
хруст песка и хриплое дыхание. Олег, наконец, попал руками на горло
лежащего внизу человека, но надавить не успел. Его подбросило - наверное,
Клест ударил коленом - Клест не клавиатурой пользовался, как Олег,
какой-то продвинутой штукой с полусотней небазовых движений.
Олег еще цеплялся за горло, а его уже переворачивало, перед глазами
мелькнула бирюза щита, где выезжал из пены старик с трезубцем, затем,
качнувшись, в разрыве кроны застыла серая дыра неба.
Дыру закрыла голова Клеста.
- Тля, скаут, жаль я тебя лично не знаю! Я бы тебе устроил.
Клест несколько раз ударил Олега кулаком в лицо. Теперь Олег хуже
видел, труднее стало поворачивать голову. Лишь бы девчонка убежала, пока
Клест его не убьет.
- Тля, скаут, ты зачем это делаешь, а? Чем я тебе мешаю?
Говорил Клест гладко, без неровностей и задержек, какие выдают речь
склеенную ботом-переводчиком. Соотечественник. Ходит же такая мразь по
улицам. Рядом совсем.
- Эй, скаут, не спи!- Клест еще раз ударил Олега в лицо.- Говори со
мной, объясни. Может, я чего-то не понимаю. Может, я тебя обидел. Ты
скажи, давай разберемся!
- Что тебе сказать?- Олег удивился, как по-чужому звучит в наушниках
его голос - в Плоскости Клест разбил ему губы.- Тебе что сказать, что ты -
гад? А то ты сам не знаешь!
- Нет, извини меня, скаут! Я - не гад. Там, у себя, я никого не
насилую по темным аллеям, понял, да? Я всегда плачу транспорте и даже
уступаю места старушкам. У меня дочь три года и пацан семи лет, и я
горбачусь на работе, чтоб выросли и стали людьми не хуже прочих, понял,
да? Тля, я сюда расслабиться прихожу!
Голова Клеста дернулась и исчезла, открывая Олегу клок неба вверху.
Олег долго вжимал клавишу пока, наконец, сумел сесть. Осмотрелся. Девушки
нигде не было. Низ щита был закрыт темной грудой, Олег поначалу решил -
земли, позже разглядел поблескивающие форменные пуговицы.
- Я расслабиться хочу,- бубнил из темноты Клест.- Тля, мне мало в
конторе набивать базу, а дома слушать визги жены, что у ее сестры новая
блузка, а она до сих пор ходит в старой. А здесь - можно все!
- Так не бывает,- сказал Олег. Рука наткнулась на полицейскую
дубинку, но бить Клеста уже расхотелось.
- Здесь - бывает. Ты когда в плоскость входил, предупреждение читал?
Старше восемнадцати и кого шокируют сцены насилия - не входить.
Осуществляешь любые, скаут, любые свои фантазии! Здесь нет закона! Понял,
да?
- И потому ты уродуешь все, до чего дотягиваешься... Убиваешь,
насилуешь...
- А это мое дело! Любые фантазии, понял да? Вообще-то, скаут, мужик
бы меня понял. А ты по-моему не мужик...
- Что?- обалдел Олег.- А кто же?
- Девка? Нет наверное...- раздумчиво сказал Клест.- Тля, скорее всего
тебе лет 13! Угадал, а?
В темноте Олегу почудилось движение. Его передернуло, когда он понял:
Клест шевельнулся по-свойски пихнуть в бок.
- Мамка не заругает, что за девушек в парке заступаешься? А, скаут?
Олег сцепил пальцы на рукоятке дубинки.
- Шел бы ты отсюда в "Робин Гуд Плэйн", скаут. Знаешь где вход? Я
покажу, если не знаешь. Тля, сражался бы с шерифом Ноттингема, с
самозванным Джоном... Чего ты ко мне-то пристал, а?
- Ненавижу, когда убивают живое...- неожиданно для себя выдохнул Олег.
- Чего-чего?
Олег промолчал.
- Живое? Где живое? Тля, вот это все вокруг живое? Ты фантастики
перечитал, скаут! Это все здесь наворочано, чтобы я,.. я - понял, да? смог
ломать в свое удовольствие.
- Нет,- сказал Олег,- это все создано, чтобы просто жить. А ты -
больной, самоутверждаешься, когда ломаешь. Я думаю, потому, что ломать -
просто: бери при входе тело Шварценеггера и круши. Ломать - просто, а
создавать ты неспособен.
Кулак врезался Олегу в лицо, бросил на землю. Как и прежде было не
больно, только перед глазами стало совсем черно.
- Сволочи,- кричал невидимый Клест, топча Олега.- Хорошие,
совестливые, соль земли, да? На, получай! Вот тебе, соль земли...
Стал ухудшаться звук. Олег уронил пальцы на клавиши. Должен быть удар
ногой. Бесполезно, тело не слушалось.
- Загнали как волков, обложили красными флажками!- ревел Клест.- Это
нельзя, то безнравственно! Слов красивых придумали про "ломать",
"создавать"! Уже в мечты пролезли со своими правилами! У-у, ненавижу! Тля,
как жить, уже в мечтах нет свободы?!
Олег почти совсем оглох, едва слышал выкрики Клеста.
- Любуешься собой, скаут, красуешься! А дома небось не спасаешь...
девиц в темных аллеях! Трусишь! Дома-то все понастоящему! Могут головке
сделать бо-бо! И на собраниях своих скаутских... не спешишь высунуться!
Пинаешь, кого все пинают! А здесь - хороший?! Убью, убью гада!
Потом Олег умер.
"Ваше тело скончалось от многочисленных переломов и кровоизлияний",-
сообщил бот женским голосом. Вы находились в "Dream plain" один час 38
минут. Пожелаете выбрать новое тело?"
- Да,- сказал Олег и ткнул в первый попавшийся базовый контур. Вышел
на улицу из кабинки воплощения. Снял трубку, набрал номер.
- Полиция? Двое патрульных убиты в Джобс-парке. Идти вглубь по первой
аллее со стороны Миллениум-стрит. Если поторопитесь, еще успеете застать
убийцу.
- Пожалуйста, сэр, назовитесь.
Олег повесил трубку и прервал сеанс "Dream plain". Снял очкимонитор,
подошел к высокому, в полстены, окну. За стеклом наливался чернотой
октябрьский вечер. Окаймляя площадь, покачивались гирлянды сине-зеленых
светляков.
Здешний мир тоже был живым. Был старше и потому более живым, чем тот,
новый, рожденный в умах плэйн-дизайнеров, разбросанный по серверам Сети.
- Эй, Олег Михайлович!
Олег вздрогнул, обернулся. Иван Мирошник из вневедомственной охраны,
просунул в приоткрытую дверь широкое, как блин, лицо.
- Заканчивать бум? Домой идти бум?
- Бум,- согласился Олег.
Он, вдруг заторопившись - без пяти минут семь! - выключил компьютер,
запер дверь и пробежал по коридору, к лестнице. За спиной педант Мирошник
пробовал двери на закрытость. Олег спустился по ступеням и успел-таки
купить мороженное в институском магазинчике. "Снегирь" - любимый сорт
Ленхен. Почему-то такого, нигде больше не продавали. Надежно упаковав
покупку в два целлофановых пакета, прошел к выходу.
На улице в лицо дохнуло холодом. Олег поежился поднял ворот куртки и
рысцой обогнул здание института на треть еще в желтых глазах-окнах. Дальше
путь лежал через крохотную площадку, известную в народе как "комариная
плешь", потом дворами. Десять минут пешком и дома. Десять минут это
хорошо: можно кое-что спокойно додумать.
"Ненавижу, когда убивают живое". Конечно, это не вся правда, даже не
полправды. Если живым считать лишь то, что бегает-плаваетлетает.
Чувствует. Ну а если какой-нибудь вандал даже не животное убьет, сожжет
рисунок? Скамейку - тоже ведь чей-то труд! - и в щепы? Или всего лишь
начнет дробить камни - обычную булыгу станет толочь в пыль. Не для того,
чтобы создать что-нибудь из пыли - просто ненавидя, желая разрушить. Разве
не умирает постепенно мир со смертью каждой своей частицы?
- Эй, ты куда?- поинтересовались из темноты.
Олег ошеломленно остановился, только теперь заметив впереди черную
фигуру. Кажется, дальше стояли еще несколько и одна лежала - от узкого
серпика луны слишком мало света, чтобы разобрать.
- Кто там, Кекс?
- Прохожий.
- Ну так пусть проходит, если прохожий.
- Слышал, что сказано, прохожий?- спросил ближний силуэт.- Давай,
иди. Вот сюда, в переулок.
- Помогите,- тихо попросили из темноты.
- Тс-с-с, милая,- одна из плохо различимых фигур зашевелилась,- мы же
с тобой обо всем договорились.
- Давай, иди,- повторил силуэт.- Ноги отнялись?
Олег свернул в переулок, сделал полсотни шагов. Сердце колотилось
где-то у горла. Драться он не умел. Это в Плоскостях "удар левой" и
"коленом в пах" всего лишь комбинации нажатых клавиш.
Милиция... Нужен телефон... Олег заозирался. Место было малознакомым,
но наверняка переулок вливается в проспект. И до тамошнего автомата
добираться минут пять, да еще пока приедут... За это время...
- Трус, трус,- стучало кровью в висках.
Олег швырнул сумку под забор, огляделся, ища дом побогаче. Чтобы
наверняка с телефоном. Нашел: двухэтажный с флюгером-петухом, тянущим
голову к желтой дольке месяца.
Олег подбежал к стальной калитке в полтора человеческих роста. Глухо
заворчала собака.
За окнами дома "Штормом" грохотала Ванесса Мэй. Олег дернул калитку,
собака заворчала громче. Отойти бы еще метров на сто, чтобы ТАМ не
услышали. А то ведь здесь не откроют, а оттуда придут...
А еще лучше, Олежка, со злостью подумал он, беги домой, целуй Ленхен
ужинай и ложись спать. Девиц можно защищать и в Плоскости. Там безопаснее.
Ну я же не хочу возвращаться думал Олег, тряся калитку, мне же
страшно! Собака принялась размеренно лаять. Мне же страшно! Почему я не
могу по-нормальному, по-человечески пройти мимо и забыть? Ну надолго ли
меня хватит если лезть во все уличные разборки? А Ленхен? Что с ней будет,
если не дай Бог... Мне страшно, Ленхен. Только если уйду, мне же на тебя
глаза будет стыдно поднять!
Всхлипнув, Олег последний раз пнул калитку и принялся оглядываться. В
громоздящейся у забора уродливой куче распознал строительный мусор.
Порывшись, вытащил вполне пригодную к употреблению деревяху. От шума за
воротами собака залаяла часто и зло. В доме по-прежнему звучала Ванесса.
Олег побежал. За собачьим лаем его приближения не услышали. Одежду
ведь порву, подумал Олег. Еще в школе никогда не дрался - объяснял себе,
что жалко одежды. А может, просто трусил.
Теперь в хилом свете лунного серпика Олег разглядел пятерых. Кто-то
ползал по земле, пытался подняться и тогда один из стоящих пнул его ногой
под ребра. Другой, державший девушку за воротник, прошипел:
- На колени с-сука!
- А это еще...- начал третий, наконец услышав шаги.- Витюня, гля!
"Гля" Витюня не успел. Олег с разбега ударил его деревяхой поперек
хребта. Треск ломающейся деревяхи потонул в Витюнином крике. Олег налетел
на второго, жалея только, что у него тело не парня-качка из "Dream plain",
а обыкновенное родное тело, маленькое и толстое. И как только Ленхен его
такого полюбила?
Они упали на асфальт. Олег больно ушиб руку и тоже вскрикнул, но
ничего - он был наверху.
- Беги, Юлька, беги!- захрипел ползавший на карачках парень.
- Сашенька!
- Беги, глупая, быстрее!
Каблуки девушки застучали по асфальту.
- Стой!- зло крикнул оставшийся на ногах - Олег опознал Кекса. Кекс
рванулся было в погоню, но Саша, уцепил его руками за сапог. Кекс упал.
С полминуты дрались на асфальте возле стонущего Витюни. Потом Олегу
попали кулаком в лицо. Перед глазами колыхнулось красное. Не черное -
красное, мелькнула удивленная мысль, что-то недодумали плэйн-дизайнеры...
После второго удара Олег потерял сознание.
Очнулся почти сразу же. Трое были уже на ногах, Витюня, сгорбившись,
стонал.
- Паха, мотаем,- Кекс, поддерживая Витюню, побрел к проулку между
домами.- В другой раз повезет.
- Не-ет, Кекс,- Паха шагнул к Олегу, тот неловко брыкнул ногой, но
промазал.
- Один раз всего,- и полуботинок врезался Олегу под ребра. Олег
взвизгнул.
- Один всего раз я захотел,- снова удар,- расслабиться! Единственный
раз!- крикнул Паха.- По-настоящему! И этот...- удар,- этот Васек, все
обделал! Что, защищаешь обиженных, Васек? Получи! Угнетенных? Получи!
Крича, Олег свернулся клубком, защищая живот, заелозил локтями, чтобы
прикрыть почки. Темнело перед глазами, что-то хрустнуло в боку и от новой
боли Олег заорал в полный голос.
- Кончай, Паха,- обозвался Кекс из проулка.- Это тебе не эльфам
компьютерным морды чистить! Забьешь.
- Встречу еще - прикончу!- пообещал Паха и, пнув Олега напоследок,
скрылся в проулке.
Олег полежал минуту неподвижно. Голова гудела, губы были жесткими и
солеными.
- Юля, Юленька,- забормотал парень.
- Эй, друг!- окликнул Олег.
Парень приподнялся:
- Где она?
- Туда побежала,- Олег вытянул руку и бок взорвался болью. - Да не
волнуйся,- с трудом выдохнул он,- там пять минут и проспект.
- Юлька, ты где?- парень встал, споткнулся о ноги Олега. Перешагнул,
шатаясь побрел прочь.- Юлька!
Надо же, ребро сломали, думал Олег кривясь и ощупывая бок. Больно-то
как! Единственную куртку уделал, рубаха липнет - в крови. А Ленхен как
расстроится... Да, не забыть сумку с мороженым! Кинул напротив домины, где
петух-флюгер...
Олег опустил кружащуюся голову на асфальт. Возбуждение драки утихало,
накатывала боль, а он лежал в пустом переулке чему-то улыбаясь.
Сергей Белецкий. Сага о Хаке
--------------------
Сергей Белецкий. Сага о Хаке
===============================
e-mail: [email protected]
--------------------
Моей Светланке - жене и
другу посвящается
Ощутив волю бога, НосАч взвалил топор на плечо и радостно потрусил на
указанную делянку. "Наконец-то!",- пела вся его сущность. Наконец-то ему
поручено дело, нужное Клану.
На делянке рубил лес старый пеон.
Носач назвался, как того требовали правила приличия.
- Грум,- представился пеон, не прекращая работы.
Носач встал справа и вонзил топор в неподатливую древесину. Долго
рубили молча. Молодой пеон несколько раз собирался заговорить, но из-за
сурового вида напарника все не мог решиться.
Повеял ветер. Покосившись вверх, Носач увидел гордость Клана
Драконьей Утробы - Хохлатого. Линия жизни дракона тлела багровым.
- Хохлатого изранили,- Носач свирепо шмыгнул носом.- Проклятые
рэйнджеры, топор им в загривок!..
- Ну ничего,- тут же подбодрил он себя и молчаливого старика.- Наш
дракон себя еще покажет!
Носач знал, конечно, что не покажет. В первойвторой битве умрет - с
такими-то ранами!
Старик, обхватив бревна, затопал к Чертогу. Через пару взмахов Носачу
тоже пришло Время Относить, и он потрусил за Грумом. На полдороге обогнули
строящуюся лесопильню троллей. Пеоны-плотники сноровисто работали
молотками, но не было радости в их лицах. Носачу и самому взгрустнулось:
вспомнил рассказы, как рыцари народа Даларана заперли семерку огров в
ущелье. Споро подползли баллисты, и гвардия Драконьей Утробы бесславно
полегла под камнями. Кто же решал вернуться каменной щелью, находил смерть
на клинках рыцарей.
Казалось, даже Негаснущий Свет меркнет над орочьим Кланом, предвещая
скорое поражение.
Летуна Носач заметил, уже совсем вернувшись к вырубке. Желтое пятно в
небе стремительно распухало, превращаясь в грифона. На спине твари
восседал человеквсадник с волосами, заплетенными в длинную косицу.
- Летит, топор ему в загривок!- буркнул Носач.- Вот не к нам бы, а,
Грум?
Но это, конечно, был грифон-разведчик, а летел он выяснить что
творится в орочьем городе, и попутно сжечь беззащитных пеонов.
Довольно скалясь, всадник взмахнул магическим молотом. На земле
выросла стена огня, рванулась вперед, паля все живое.
- Боже, заступись,- забормотал работающий Носач. Краем глаза он
видел скользящие к нему языки пламени.- Спаси и помилуй!
Затем огонь ударил Носача, и он заверещал от боли. Сила, принуждавшая
повиноваться богу, исчезла, и пеон обрел на мгновение собственную волю.
Выбежав из пламени, остановился. Боль от ран притупилась, и тело, ставшее
опять непослушным, замерло в ожидании воли бога.
Со стороны города к вырубке планировали Хохлатый и юный Головорез.
- Эй, ящерки,- обрадовано завопил Носач.- Поджарьте-ка эту кучу
перьев!
Из пасти Головореза вырвался алый язык пламени.
- Вот так! Дава... Ва-а!- заверещал Носач, которого снова подпалило.
Он опять побежал, выскочил из огня Головореза и уткнулся в пламя
Хохлатого. Линия жизни уже светилась красным. Носач отпрянул, замер
повернутый одним боком к драконам, другим к клювастой твари. Всадник на
грифоне снова поднимал молот.
- Все,- отрешенно подумал Носач,- конец. Прощай родной Клан
Драконьей Утробы - твой пеон умер ни за вязанку дров.
Уже катился на Хохлатого вал пламени, чтобы крылом задеть обреченного
Носача; чтобы заставить его бежать не разбирая дороги и умереть под
ответным огнем. Пеон испуганно зажмурился, и вдруг вспыхнуло перед его
внутренним взором поле боя с высоты драконьего полета. И в частоколе
деревьев, с земли кажущемся сплошным, он заметил брешь.
Носач дернулся, едва задело пламенем, побежал к лесу. Видение не
обмануло: брешь оказалась на месте. Через десяток шагов боль от ожога ушла
- тело опять перестало слушаться, но пеон был уже в безопасности. Бормоча
хвалы богу-спасителю, скосил глаза, чтобы посмотреть кто кого.
Вражеский грифон улетал. Линия жизни его стала такой же желтой, как и
он сам. Вот, подумал Носач, подранили наши проклятую тварь - а толку?
Человеческие маги вылечат. А мне помирать: одна стрела эльфа - и свалюсь!
Бог изъявил свою волю, и пеон направился к делянке, где уже стучал
топором Грум. Носач стал рядом, с размаху вонзил лезвие в дерево. Жизнь
была кончена.
- Эх,- вырвалось у молодого пеона,- нам бы в Клан одного мага-хилера!
Грум опять не ответил, только, повернув голову, взглянул на Носача. Носачу
показалось даже - повернув больше, чем дозволено. Ободренный вниманием, он
пожаловался:
- Умру молодым. Так Победы и не приближу. Вот почему лечат только
человеческие маги? Скажи, Грум, разве справедливо?
- Чтоб лечить, юноша, не нужно быть магом...
Сначала Носач обрадовался, что с ним заговорили. Через мгновение
понял ответ.
- Это... как это?- растерянно пробормотал он.
- Ты и сам сможешь лечить. Если постараешься...
- Ну да,- обиделся Носач,- смеешься! Ха, пеоныхилеры! Да скорее
драконы будут летать кверху брюхом.
До Времени Относить работали молча.
По дороге к лесопильне обошли огров, хмуро обсуждавших последнюю
новость с передовой. Человеческие маги бураном размели сторожевые башни на
фланге, а паладины смяли дозор из топорометателей.
- Люди сейчас казармы будут строить,- объяснял огр постарше.-
Выстроят штуки три, а то - пять и начнут рождать паладинов. Снесут нас.
Задавят массой.
- Чего ж мы стоим-то?!- крикнул другой огр.- Вырезать их, пока не
укрепились!
- Ну, вырежи,- хмуро буркнул первый.- Если сможешь шевельнуться. Что
не чуешь - нет на то воли бога! Бог, чай, не дурак: знает, кого когда
вырезать...
Ой, худо, худо... Нам бы хилеров, хилеров бы нам, мысль не оставляла
Носача. Драконов вылечить, огров раненых, пеонов. Навалились бы скопом,
ей-ей разнесли б людишек!..
Спина Грума мелькала впереди. А вдруг и вправду что-то знает? Носач
вспомнил, как Ершистый по большому секрету рассказывал: есть старые юниты,
что хранят Тайное Знание. Про что это знание - неизвестно, только жутко
оно могущественное.
Носач тогда не очень поверил: если и вправду есть такие юниты, почему
не используют знание во благо Клана?
- Слышишь, Грум, ты и вправду?- заговорил Носач, едва вернувшись на
делянку.- Ну, что я смогу?..
- Сможешь,- старик долбил топором ствол.
- А-а... как?
- Это Путь, юноша. Долгий Путь.
- Ну хорошо!- отчаянно вскрикнул Носач.- Ладно! Ради Клана я готов
ступить на этот Путь. Готов вытерпеть, что нужно, если потом и вправду
стану хилер! Но вот высунется из леса лучник, стрельнет... А для меня
теперь одна рана и конец! И мне конец, и Пути! Но ты же умеешь лечить,
правда? Яви чудо, вылечи меня!
- Хорошо,- спокойно кивнул Грум.- Посмотри на линию жизни.
Носач посмотрел. Его линия жизни была полной длины и восхитительно
зеленого цвета.
- Клянусь перепонкой демона, я снова как новенький!- радостно
завопил Носач, продолжая, впрочем, махать топором во славу Клана.- Это
чудо, Грум!
Но для Грума уже пришло Время Относить, и он, обхватив бревна,
зашагал к троллевой лесопильне.
- Это чудо!- вопил счастливый Носач, ударяя топором в ствол.- Чудо!
Ты - поистине великий муд...
Время настало и для Носача. Обернувшись, он увидел, что старый пеон
уже далеко и, конечно же, не слышит. Носач затопал следом. Скорее бы
отнести бревна и поговорить со стариком.
- Чудо!- выдохнул он, едва его и Грумов топоры снова застучали.- Но,
Грум, это была не магия! Маги говорят заклинания или знаки чертят. А ты...
- Это называется "Хакнуть Ойкумену", юноша.
- Как? "Хакнуть"?- такого слова Носач еще не слышал.
- Не "хакнуть", юноша. "Хакнуть Ойкумену", - поправил Грум.- Это
слово мудрых и означает: использовать знание высших законов Ойкумены для
ее изменения.
- Так значит, Путь в том, чтобы научиться хакнЕть... хаканЕть, нет,
хаканАть!
- Правильно: "хАкать",- снова поправил Грум.
- "Хакать..."- с благоговением выговорил Носач.- Ох уж я!.. Так
обхакаю людишек и эльфов проклятых! Хохлатому полное здоровье, уж мы с
ним...
- Что?- спросил Грум, так же размеренно рубя лес.
- Разнесем Даларан, Учитель!- сказал Носач и тут же испугался
последнего слова. А вдруг поторопился? Вдруг Грум еще решает: достоин ли
Носач Пути, а тот показывает, какой невоспитанный нахал?!
- Я понял про Даларан,- Грум как будто не заметил обращения.-
Разнесете, дальше что?
- Ну, пока не знаю!- сказал вновь повеселевший Носач.- Что-нибудь
будет...
- Будет, юноша, но не наш Клан. Сам подумай: что делать нам - детям
войны, если война окончилась?
Носач думал долго. Всю дорогу, пока относили бревна и пока
возвращались. И даже не обратил внимания, что у казармы пусто, а издалека
доносятся лязг стали и крики огров-людоедов.
- Наш бог что-нибудь придумает,- сказал он Груму.- Не может быть,
чтобы бог и не придумал!
- Наш бог - бог войны, не мира. Война закончится, и он создаст другой
мир с новой войной.
В небе затарахтело, и из-за деревьев показалась длиннохвостая
летающая машина людей. Зависла над вырубкой. Белобородый гном-пилот,
завидев пеонов, высунулся в окошко и принялся корчить рожи, но Носач даже
не замечал, что его пытаются дразнить.
- Нет,- со злостью рубил Носач, мотая головой, сколько было
дозволено.- Что-то здесь не так! Я чувствую: не может быть так глупо
устроено - конец войны - конец Ойкумене!
- Ты правильно чувствуешь,- впервые за беседу улыбнулся Грум,- твоя
сущность богата байтами духа.
Носач хотел было узнать: что такое "байты духа", но Грум продолжал -
говорил, что Высшие, совершив Неслабый Крэк, устроили встречу Носача с
Грумом.
- А что такое Крэк?- решился наконец перебить молодой пеон.
- То же самое, что и Хак.
- Ага,- Носачу хотелось поскрести затылок, но руки были заняты
топором. Воля бога оставалась прежней - рубить, рубить и снова рубить.
Отдыхать было некогда.
- А Высшие, это - боги?
- Нет, юноша. Высшие - это сущности, настолько познавшие Ойкумену,
что им уже не нужно воплощения в теле орка или человека.
Хохлатый, парящий в десятке длин от вырубки, вдруг ощутил волю бога
Клана и скользнул к летуну-разведчику. Пилот испуганно сморщился,
захлопнул окошко. Вцепившись в рычаги, принялся молиться своему богу.
Наверное, молитвы были услышаны, воля изъявлена, и летун торопливо
заскользил прочь.
- Учитель,- сказал Носач, рубя твердую древесину,- извини, если
вопрос покажется тебе глупым, но... зачем познавать Ойкумену?
- Чтобы понять свое предназначение и, поняв, ему следовать.
Почувствовать себя частью вечной Ойкумены и самой Ойкуменой. Движение к
этому и есть Путь.
- Бр-р-р,- Носач замотал головой, сколько ему было позволено.-
Учитель, а ты не можешь еще немного Похакать? Я тебе, конечно, верю, но
все это так странно...
- И ты хочешь подтверждения? Слушай же: и дважды не придет Время
Относить, как одного из нас отправят в шахту. Богу Клана не хватает золота.
Носач разочарованно сморщил нос.
- Но это не Хак, это обыкновенное пророчество...
- Юноша,- строго проговорил Грум,- запомни: никогда не Хакай без
нужды, ибо Хак часто влечет Глюк.
Тут подошло Время Относить, сначала для Грума, следом и для Носача.
Возле троллевой лесопильни два метателя с наборами боевых топориков за
поясами травили анекдоты о гоблинах. У барака топтался свежерожденный огр.
Неторопливо перетаскивали золото из шахты в Чертог собратья-пеоны. В
орочьем городе было спокойно. Пока.
- А что такое Глюк?- поинтересовался Носач, возвращаясь к вырубке.
Шагать пришлось долго: вырубка все глубже уходила в лес, так что лесопилка
и парящие драконы-дозорные оставались во многих шагах позади.
- Глюк, юноша, - слово мудрых. Ойкумена Глючит, если вдруг без
причины нарушает свои законы. После Большого Глюка Ойкумена может даже
Зависнуть!
Страшно прозвучало последнее слово, и вздрогнувшему Носачу вдруг
захотелось спрятаться в Чертоге и носа не высовывать наружу. Но бог не
изъявил такой воли.
- Зависание - смерть законов Ойкумены,- произнес Грум, продолжая
работать топором.- И смерть всех ее сущностей.
Носач снова вздрогнул.
- Но волею бога возникают новые законы и новые aci-.ab(. Только
Высшие не погибают безвозвратно. Ибо владеют искусством Крутого Хака,
юноша, и хранят свою сущность на Винче... э-э, в месте Ойкумены, которое
выживает при Зависании.
В этот миг Носач ощутил волю бога.
- Учитель!- крикнул он, а ноги уже несли к городу.- Как же я найду
этот Путь?
- Ищи Путь в себе,- донеслось с вырубки.
Какой может быть Путь в себе?
Носач миновал лесопилку, бараки и присоединился к пеонам, снующим от
Чертога к шахте и обратно. Чуть было не забыл представиться. Потом молча
забрал мешок с золотом и поволок к Чертогу.
- Эй, новенький,- позвал топающий следом Ищейка,- знаешь про Жгучее
Лезвие?
- Нет,- сказал Носач. Потом заметил у Чертога двух пеонов, и челюсть
у него отпала.- А это... как это?
- Во-во,- откликнулся Ищейка,- оно самое.
Пеоны у Чертога, были всем как пеоны, да вот только в синих рубахах.
А даже новорожденный знает, что орки Драконьей Утробы всегда носят черное!
Синие... это же другой Клан!
- Разбили Лезвие,- поделился Ищейка, когда они с Носачом разгрузились
в Чертоге и зашагали обратно.- Начали долбить их башни баллистами. Тут по
воле бога выехал рыцарь смерти и поджег под баллистами землю. Ну, те,
известно, сгорели. Тогда человеческий бог двух магов выставил...
- Народ Даларана?- спросил Носач, когда вновь вышел из шахты.
- Не,- отозвался Ищейка.- Это мы завязли с Далараном. Против них
Азерот выступал. Ну вот, дали маги бураном по башням и зацепили случайно
огров. Те взбесились, побежали драться и прямо под буран. Бог едва
половину их вытащил, да и те с красной линией жизни. А как буран стих, в
дыру налетели паладины, снесли раненых огров и пошли на город...
Неужели конец, думал Носач. Не важно чья победа: после победы ничего
здесь не будет. И меня не будет и Пути... Хотя нет, Путь, наверное,
останется, только по нему пойдет уже кто-то другой.
- ...кто уцелел, бог к нам привел,- продолжал болтать Ищейка.-
Теперь будем вместе со Жгучим Лезвием оборону держать... Эй, Носач, тебя
куда?
А Носач, опять подхваченный волей бога, шагал к знакомой вырубке. Он
и бежал бы, но на бег воли бога не было. Только бы Грум оказался на месте!
Грум был на месте.
- Учитель!- Носач привычно стал по правую руку старого пеона.- Как я
рад тебя видеть! Думал, не будет воли бога на нашу встречу! Ты слышал о
Жгучем Лезвии?
Грум кивнул.
- Теперь люди добьют и наш Клан,- с горечью сказал Носач.- Мы тратили
жизнь на разговоры о Пути, а она оказалась короче взмаха топора.
- Будь ты и прав, Ученик, будь наша жизнь короче взмаха топора,
разве не достойнее прожить ее беседуя о Пути, чем стенать: как мало
осталось жить?!
- Ты прав, Учитель,- подумав, согласился Носач.
- Но в мире нет случайного,- размеренно стучал топором Грум,- и
смерть всего лишь этап нашего Пути.
- Но разве не исчезаем мы, когда приходит смерть?
- А разве исчезает воздух, когда перестает дуть ветер? Лишь
становится по иному заметен нашим чувствам. Так и со смертью - умирает
наше тело. Наша сущность же уходит в Ойкумену, чтобы возродиться в ином
теле.
Носач вдруг вспомнил видение земли с высоты драконьего полета,
спасшее ему жизнь. От внезапного понимания, он чуть было не выронил топор
из рук, но на то не было воли бога.
- Нам дается жизнь, чтобы, накапливая знания и опыт, мы постигали
законы Ойкумены. Но, не понимая куда стремиться, многие из нас гонятся за
пустыми ценностями воплощения: его здоровьем и силой, его победой над
врагами. Сущность же, признающая себя просто телом, от жизни к жизни
воплощается в телах, все менее склонных к размышлению. Теряет байты духа и
однажды рождается деревом или камнем.
Время Относить настало для пеонов почти одновременно, и Носач,
зашагав вслед за Грумом, попросил:
- Но если здоровье и сила - пустые ценности, Учитель, укажи, что я
должен делать, чтобы познать ценности истинные?
- Я не могу указать тебе что делать, ибо у каждого свой Путь. И не
так важен наставник, как желание постичь. Слушай себя, вникай в себя.
Когда топор твой вонзается в дерево, будь не рядом с топором, а ощущай
себя единым с Великой Ойкуменой.
Миновали строящуюся лабораторию гоблиновалхимиков. Возле новеньких
бараков, похрюкивая, толпились синие и черные огры. Рядом, волей бога,
собирались в отряд метатели топоров. Кланы орков были еще не сломлены.
- Учитель, мне тревожно,- сказал Носач у лесопильни.- Мне кажется,
сейчас произойдет что-то страшное.
- Ты уже немного чувствуешь,- ответил Грум, сбрасывая бревна.- Это
хорошо. Скоро ты совершишь свой первый Хак.
- Учитель, я явственно ощущаю беду!
Грум кивнул.
- Когда мы будем возвращаться, на нас нападет конница людей. И я
уйду из этой жизни. Но не страшись смерти, ибо она всего лишь шаг на Пути
духа. Спрашивай, у тебя еще есть время задать мне вопросы.
Носач помолчал.
- Учитель, прости, мне трудно задавать вопросы, '- o, что ты сейчас
умрешь,- наконец произнес он.- Я пытаюсь понять разумом, что смерть не
страшна, и всетаки боюсь ее. Ты говорил, что, шагая по Пути духа,
возродишься в ином теле, потом еще в ином. Что же будет дальше?
- Мы станем Высшими.
- А дальше? Или Высшие - это последний этап Пути?
- Нет, Ученик. Постигая законы Ойкумены, Высшие сами становятся
высшей частью Ойкумены - ее разумом и постепенно сливаются с ним. Как река
сливается с морем и даже самый мудрый не скажет, где в безбрежном море
вода той реки.
- Значит ли это, что разум Ойкумены есть высшая ступень?..
- О нет, юноша, путь познания бесконечен! И кто знает, нет ли в
глубинах мироздания сущностей того же порядка, что и Ойкумена, и не
сливаются ли они в еще более высокую сущность?
Паладинов было четверо. Всадники в желтом возникли из-за длинного
языка леса, на мгновенье задержались, затем по воле бога пустились рысью к
пеонам.
Грум и Носач шли к своей делянке и не могли даже поднять топорики,
чтобы защититься от налетающей смерти. Носач понимал, что Учитель-Хакер
способен бежать и без воли бога. Но этого не сделает.
Огры у бараков заметили паладинов, стали рычать и выкрикивать
оскорбления. Не обращая на них внимания, желтые всадники подлетели к
Груму, идущему первым. Жуткая лошадь, увешанная листами брони, бешено
скалясь, налетела на Носача. Он закрыл глаза, чтобы не видеть закованного
в латы всадника, неспешно поднимающего меч. Тело послушное прежней воле
бога взяло в сторону, огибая паладина. Шагало к вырубке.
- Боже, спаси нас и сохрани,- бормотал дрожащий Носач, ожидая удара.
Он не видел, как мечи обрушились на Учителя, стремительно укорачивая
его линию жизни. Как, взбесившись при виде раненого пеона, огры Драконьей
Утробы с рычанием и проклятиями рванулись к паладинам. Всадники ударили
убегающего Грума в спину и тот упал на траву красной кляксой.
Огры были уже рядом. Оставив невредимого Носача, все еще шагающего к
лесу, всадники развернулись и поскакали прочь от орочьего города. Толпа
огров помчалась следом, но вскоре остановилась в дозоре по воле бога.
Через одно Время Относить, к вырубке, где работал грустный Носач
подошел молодой пеон.
- Затычка,- представился он.- А ты - Носач, да? Мне Ищейка
рассказывал. Знаешь новость?
Слаб я, думал Носач. Был рядом Грум, и я верил, а исчез, тут же
закрались сомнения: может это воплощение - единственное? И не
предательство ли размышлять об Ойкумене, когда происходит решительная
битва с людьми?
- У бога-то Лезвий был секретный план!- трещал под ухом Затычка.-
Люди разнесли ему главный город, а не прочухали, что у него на севере под
боком у Даларана десяток бараков! И сейчас оттуда огры толпами валят, у
Даларана полгорода уже снесли, а вторая половина горит!
Грум говорил, что воплотится в новом теле, размышлял Носач, но правда
ли это, кто знает? А если Учитель ошибался? А теперь и я буду ошибаться
следом за ним? Чему верить? Где тот, кто укажет верный Путь?
Он отнес бревна на лесопильню, едва заметив, что новенькую
лабораторию наконец достроили. Внутри что-то клепали и сколачивали чумазые
мастеровые, затем над лабораторией поднялся в воздух цепеллин с
пилотом-гоблином.
Жизнь так коротка, тюкая топором думал Носач, что не успеть найти
верную дорогу. И уж тем более не сделать верного шага без наставника...
- Юноша,- произнесли откуда-то сверху,- не так важен наставник, как
желание постичь!
Носач застыл, потом обалдело повернулся к пролетающему в небе
цепеллину.
- Что? Что он сказал?- любопытно косил глазом новичок. И чего это
Носач не рубит? Разве такое дозволено?- Что сказал-то?..
Носач, не отвечая, провожал взглядом цепеллин.
- Гля, я балдю!- сказал бог, тыкая мышкой в прекратившего работу
пеона.- Мужики стойте.
- Че там?
- Глючит че-то... Ну че ты смотришь, дубина, давай, лес руби! Гля, я
такого еще не видел!..
- Вечно у тебя, Михась, че-нить глючит...
- Ну, слава тебе, зашелестело... Ну че, мои верные орки, покропим
траву красненьким?! Поехали мужики!
Популярность: 1, Last-modified: Thu, 04 Nov 1999 07:14:29 GmT