Дмитрий Лаптев. Судьба еврея в СССР

Длинный, бестолковый, загаженный людьми и предметами
рынок. Дождь. Полупьяный кавказец за прилавком с тощей
редиской. Ленивые мокрые собаки попрятались под редкие
деревянные навесы, где их брезговали покупатели; восседая на
черных деревьях истерически выли свою вечную песню
птицы-мутанты... еще по рынку из конца в конец ходил веселый
милиционер, которого боялся Ф., и не зря.
- Эй, синагога, - поманил пальцем, - ты, ты... Документы
есть?
"Как будто Константин Константинович меня не знает," -
горестно задумывался Ф., расстегивая дрожащими пальцами свой
ободранный плащ и вытаскивая справку. Жить как всегда было
плохо.
- И как тебе, шнобель, документы дают. Я бы не дал. Я бы
тебя, еврюгу, вот что - в зоопарк бы в клетку посадил и
гражданам за деньги показывал бы. Как свинью на ВДНХ. Хоть
какая-то польза. За мутью пришел, а?
- Н-н-н... нет... я за редисочкой... правда...
Милиционер брезгливо кинул справку в лужу, что плескалась
у ног Ф., пожал плечами и двинул своей дорогой.
"Пронесло, - понял Ф., вылавливая документ, - все равно -
гады!" Ему захотелось напиться.
Полупьяный кавказец с редиской, доселе равнодушно
наблюдавший сцену, засмеялся:
- Гы! Как свынью, гаварит на ВДНХ! Такой тощий свинья -
никаму не нужный свинья! Тебя в цирк надо - дрессированный
обезьяна показывать!
- Здравствуйте, товарищ Бобикян. Почем у Вас сегодня
редиска?
- Ты что гаваришь! Разве тебе ридиска нужен? Тебе не
ридиска нужин - тебе кой-кто другой нужин! Гы! - на ужин.
Ф. смутился.
- Это, конечно-же... Но и редиски, вот, надо.
- Зачем жиду ридиска! А - бери - мне все равно, хоть
подавысь!
Началась торговля. Дурацкая редиска потянула аж на
четверть общей цены - товарищ Бобикян заставил купить ее всю.
Ф. набил овощем авоську, стеклянную же баночку с малиновой
пузырящейся жидкостью аккуратно и боязливо спрятал во
внутренний карман пиджачка.
"Теперь надо безукоризненно продумать обратную дорогу, -
Ф. хорошо помнил как две недели назад его отловили какие-то
комсомольцы, избили, отобрали муть и все деньги, - Я не пойду
через парк, потому что там граждане натравят на меня
выгуливаемых собак; я не пойду также и в обход по улице Летчика
Кукушкина, где свирепствует банда Васьки из четвертого "А"; я
не пойду и вдоль трамвайных путей - там меня задавит трамвай, -
Ф. машинально достал из авоськи красный пучок и отгрыз. - Я
пойду так - сперва крадучись вдоль дома, в котором живет
академик Петров, затем я быстро-быстро перебегу через улицу и
окажусь в кустарнике. Оттуда... оттуда я, пожалуй, смогу
незаметно перебраться к дому номер четыре с проходным
подъездом, проскочив который мне останется спрыгнуть в
заброшенную канаву и скоро бежать... и вот я почти дома." Ф.
положил редиску обратно, вздохнул и приступил к реализации.
Реализация, однако, затухла уже на втором пункте -
перебежать улицу Летчика Кукушкина оказалось решительно
невозможно, ввиду милицейского оцепления - по трассе ожидался
авто товарища Собакова. Дружинники отловили Ф. в кустах, долго
били, но по счастью, отправили не сразу на Лубянку, а в местное
отделение. Участковый его знал.
- Ребята, да никакой он не террорист - обычный жидяра и
живет в доме номер одиннадцать, второй подъезд. Выбить ему
зубы, да пинком...
- А че он тогда в кустах прятался, - упирались бдительные
- обыскать хотя-бы!
- Срал, наверное... жиды всегда по религии в кустах, это
самое... Эй ты, - повернулся участковый, - пес! Что делал в
кустах? Ну-ка - карманы!
"Все пропало, - в ужасе решил Ф., вспоминая Уголовный
Кодекс, - "...незаконное владение жидом или приравненными к
жидам категориями граждан мутью наказывается пожизненными
исправительными работами на самых вонючих стройках народного
хозяйства". И в этот момент на улице раздался оглушительный
взрыв!
- Это... - протянул участковый и, оставив на столе
фуражку, ломанулся в открытую дверь; вслед за ним выскочили и
другие; в их числе Ф., который, не став выяснять причин
происходящего, принялся со всех ног улепетывать куда глаза
глядят.
В тот день он не решился вернуться домой, переночевав на
каком- то мокром чердаке в компании злобного серого кота с
голодными голубыми глазами, который сожрал ночью всю редиску.
Утром Ф. ощупал внутренний карман - муть лежала на месте.
Тогда он определил пойти к Вольфенштейну.
"Я учился с Вольфенштейном в одном Вузе. Он еврей - он
мне поможет. Он многого добился в жизни... Что же там, все-таки
рвануло?" - думал Ф.
Вольфенштейн действительно добился многого. Он оказался
одним из той кучки мерзавцев, на которых молчаливо не
распространялось "Совместное Постановление ЦК КПСС и Совета
Министров СССР о безусловных и решительных мерах по искоренению
в СССР жидов". Такие как Вольфенштейн, пойдя в услужение
режиму, косвенно способствовали травле своих братьев, получив
взамен от власти право легально приобретать муть.
Ф. не пустили в трамвай ("жидам не положено!"), и он
пешком брел километров с десяток, прижимаясь к домам,
отсиживаясь в кустарниках и забегая в подъезды при виде детей и
милиционеров. Два раза его покусали собаки, один раз двинул
палкой лысый пенсионер... Пионеры и школьники кидались в него
калом животных. Старушки - современницы первых пятилеток -
отпускали в его адрес поганые мерзости; какой-то крепкий мужик
- по виду рабочий - дал по шее мощным кулаком; прелестная-же
девушка, увидев несчастного из окна, закидала того тухлыми
яйцами и помидорами.
"СССР - говно!" - почувствовал Ф.
Вокруг, весело и уверенно передвигались советские люди.
Их лица были счастливы и одухотворены. Партия дала им все.
Партия дала им муть.
"Я буду писать товарищу Сталину," - решился Ф.
- И Лазарю Моисеевичу, - добавил он вслух.
Советские люди вокруг не расслышали. У многих из них в
руках были карточки, дающие право законно и дешево купить муть
в любом продовольственном магазине. На следующий год Партия
вообще планировала карточки отменить.
Ф. наконец-то добрался до высокого дома, где в одной из
квартир обитал со своей семьей Председатель Правления Общества
Содействия Освобождению Азии и Африки, товарищ К. И.
Вольфенштейн. В подъезде расположился свирепый консьерж в
военной форме, но без погон.
- Чего тебе, носатый! - заорал страж подъезда.
- М-м-мне ю-ю-ю... к товарищу Во... Вольфен...
- Всем надо к товарищу Вольфенштейну! Товарищ
Вольфенштейн на работе, и всякую сволочь к нему пускать не
велено! Пшел вон, гадюка!
Ф. достал из кармана немного денег.
- Ну пожалуйста... Он меня знает. Он меня впустит...
Консьерж воровато положил сумму в карман гимнастерки и
смягчился:
- Ну... коли так - щас позвоню. Але, хи-хи-хи, Изольда
Львовна? Это Кобыло вас потревожил, хи-хи... Ага, сторож,
сторож... Как Ваше драгоценное здоровьице? А Карл Иаковлевич
дома? Нету? А тут его один това... один мужик спрашивает...
да... говорит, что знакомый. Гнать в жопу? Так точно,
хи-хи-хи. Ваше приказание будет выполнено, уважаемая Изольда
Львовна. Нет, нет... рвань какая-то... с пустой авоськой. В
жопу, в жопу! В сраную, вонючую жопу! Так точно, почтеннейшая
Изольда Львовна, это вы изволили совершенно правильно
выразиться - в мерзкую, грязную, сраную, вонючую жопу! Всего
наилучшего, Изольда Львовна.
Консьерж со страшной фамилией Кобыло положил трубку.
- Нет, жидяра, не пустит она тебя. Если сбегаешь за
водкой - так и быть, посиди тут у меня, подожди его... а-а-а -
тебе не продадут! А может у тебя муть есть? Если есть, то тоже
неплохо.
- Что Вы! - испугался Ф. - Нам же не положено. А водку я
могу купить у спекулянта. Чуть-чуть дороже, но деньги у меня
есть, пока...
Ф. очень не хотелось опять тащиться по улице, но иного
выхода не было - в противном случае приходилось вообще
неизвестно сколько времени торчать снаружи в ожидании
Вольфенштейна. Бутылку он купил в двойную цену, заработав за
время похода три удара по шее и пинок в живот. Еще в него
плюнула старуха.
Товарищ Кобыло был доволен.
- Вот, - весело потирая руки произнес он, - и от жидов
ведь польза бывает!
Он плеснул Ф. сто граммов в грязный, пахнущий керосином,
стакан, сам-же приложился из горла.
- Ухх... Слышь, жидяра - а признайся, покушение - ваших
рук дело?
- К-какое, - похолодел Ф., - какое такое покушение?
- Совсем дурак? На товарища Собакова покушение!
- Не... я не знаю... Я газет сегодня не читал. И радио не
слушал. А что - было покушение на товарища Собакова? И его
убили?
- Не радуйся, носатый - жив товарищ Собаков! Террорист
бросил бомбу в машину, но он уцелел. К сожалению, - консьерж
встал по стойке смирно и горестно произнес, - пострадала теща
товарища Собакова.
- Теща?
- Вот именно, теща. Взрывом ей оторвало голову. Врачи
обещают, что ходить она сможет только к осени.
"Чего он несет!" - подумал Ф., но промолчал.
- Врага, - продолжал Кобыло, - захватили на месте
преступления.
- И кто же им оказался?
Но Ф. не довелось услышать подробности до конца, потому
как заскрипели автомобильные тормоза, открылась входная дверь,
и в подъезд вошел Карл Иаковлевич Вольфенштейн собственной
персоной. Консьерж с тысячерублевой улыбкой кинулся ему
навстречу:
- Здравствуйте, уважаемый товарищ Вольфенштейн! Вернулись
уже, хе-хе, с работы? А Вас тута дожидаются...
- Лыс-сый! - Председатель Правления, казалось, не верил
глазам. - Лысый! Да это ты! Сколько же мы не виделись!
- Да, Карлу... то есть - да, Карл Иаковлевич... Вот я...
А не виделись мы три года. Как раз до Постановления...
Вольфенштейн помрачнел. "Ладно, пойдем, - кивнул он Ф., -
только это... давай-ка ты по лестнице. Пятый этаж, я там тебя
встречу." С этими словами Вольфенштейн нажал кнопку лифта.
- Нельзя жидам на лифте, - подтвердил Кобыло, - не
положено Постановлением. Тем более, когда враги бомбы кидают.
Беги, беги... Вона - лестница.
Вольфенштейн представил Ф. жене - омерзительной толстухе
с жабьим ртом, которая, обдав последнего гримасой, удалилась,
как она сказала - "в будуар".
- У меня дети на даче, - сказал хозяин, - будешь жрать? -
сейчас прислуге скажу.
После обеда расселись в кабинете на кожаных диванах. Пили
коньяк.
- Ну, - спросил Вольфенштейн, - ты ведь не просто так
пришел?
- Я, Карл Иаковлевич, в беду попал.
- И в какую же? - недовольно буркнул хозяин.
- Это покушение... вчерашнее. Я там рядом был, домой
просто шел. А меня арестовали, до взрыва еще... А потом взрыв,
ну - я и убежал, зачем-то. А теперь меня, наверное,
разыскивают, как соучастника. Тем более, что я им
подозрительным показался.
Вольфенштейн тяжело вздохнул и задумался.
- А ты точно не при чем?
- Да что Вы, Карл Иаковлевич! Вы сколько лет-то меня
знаете! Я и мышки не обижу!
- Смотри, Лысый! Подведешь - из под земли достану!
Сегодня переночуешь здесь, в прихожей, на сундуке. Завтра
вечером, приеду с работы - разберемся. Ничего руками не трогай
и из квартиры не выходи. Пол подмети, кстати, заодно...
Спал Ф. плохо. Утром пришла какая-то бабка, огрела его
сковородкой, велела вставать и идти помогать ей на кухне. Весь
день Ф. мыл полы и окна, выбивал ковры и диваны, перетаскивал
мебель... Заветную баночку он переложил в свой ботинок. Вечером
приехал Вольфенштейн.
- Плохи твои дела, Лысый, - начал было он, но, обнаружив
Ф. в неподдельном ужасе, рассмеялся, - шучу, шучу! Никто тебя
не ищет, тем более, что всех бандитов уже схватили. Фашисты
недобитые, паразиты... Их ждет суровый суд народа! -
торжественно изрек Вольфенштейн.
- Значит я могу вернуться домой и на работу? - не верил
Ф.
- Можешь, можешь. А кстати, а где ты работаешь?
Ф. опустил голову.
- Мусорщиком. Еврею можно только мусорщиком. А ведь у
меня диссертация - "Кожные и венерические заболевания у
представителей советского крупного и прочего рогатого скота".
Карл Иаковлевич, ну почему в мире столько несправедливости!
Вольфенштейн недовольно поморщился.
- В мире, дорогуша, несправедливости действительно
хватает. Но в Советском Союзе никакой несправедливости нет и
быть не может! Партия знает что она делает!
- Но Карл Иаковлевич... а если я напишу письмо товарищу
Сталину?
Хозяин пожал плечами.
- Пиши. Каждый может написать письмо товарищу Сталину.
Только я не вижу повода...
Вольфенштейн пообещал Ф. похлопотать, чтобы того не
выгоняли с работы за прогул.
- Но больше я ничего сделать не могу. Постановление -
закон для каждого советского человека! Я скажу шоферу, чтобы
отвез тебя домой.
Дома соседка избила Ф. шваброй за то, что тот, якобы,
сожрал ее галоши. Полежав и поохав пару часов на раскладушке,
Ф. затем встал и приступил в ночи писать письмо Вождям.
"Почтеннейшие товарищи Сталин, а также и Лазарь
Моисеевич!"
Ф. грыз карандаш, бросал его на стол, рвал написанное,
писал снова...
"... каждый день хожу избиенный и окровавленный... не
пускают в транспорт и магазин... без мути человек жить не
может... били и отняли все деньги... соседи не пускают в
туалет... муть... кассир забирает себе пятую часть зарплаты,
говорит жидам деньги все равно не нужны, раз им муть не
положена... права человека... дорогой товарищ Сталин, а также и
Лазарь Моисеевич... муть... муть... скоро, говорят, всех
евреев отправят на Луну... скоро, говорят, всех евреев будут
топить в Москве-реке... муть... скоро, говорят, всех евреев
будут скармливать крокодилам в зоопарке... проблема мути взяла
за горло... избили так, что орать не мог... отняли все
деньги... муть... высшее образование спец. по пробл. сов.
крупн. рог. и проч. скота... работаю весь в говне... муть..."
Из-за грамматических ошибок переписывать пришлось
несколько раз. Удовлетворившись в результате, Ф. запечатал
послание в конверт и надписал адрес - "Кремль, Сталину, а также
и Лазарю Моисеевичу".
Наконец можно было употребить муть.
Ф. прошел на кухню. В квартире все спали, иначе бы просто
не пустили - вот почему он всегда приготовлял и употреблял
продукт в два-три часа ночи; соседи-же, ничего и никого не
боясь, проделывали это в любое время, вызывая у Ф. зависть и
горечь.
"Права человека," - подумал Ф., доставая соль, сахар,
перец и горчицу.
Он открыл баночку, внимательно понюхал, поморщился,
достал с полки блюдце. Взял столовую ложку, зачерпнул немного
из баночки, перелил... Растер специи в блюдце. Вынул из кармана
заранее приготовленные спички, настругал серы. Смешал все это
обратно в баночку. Добавил уксуса и марганцовки. Произнес
заклинание. Продукт был готов.
"Миллионы и миллионы счастливых граждан Советского Союза
с самого детства честно и свободно употребляют муть - главное
достижение социализма. И хотя сейчас, всего через пять лет
после победы в Великой Отечественной Войне, не удалось еще
восстановить производство продукта в полной мере, Партия делает
все, чтобы максимально удовлетворить потребности населения. Ибо
право советских людей на муть заложено в Сталинской
Конституции!"
"Свиньи, - шептал Ф., - возвращаясь в свою крохотную
комнатку, - фашисты, антисемиты, сионисты, собаки... Как вор
какой- то..."
Ф. взял пипетку, набрал ее из баночки полностью. Затем,
стоя посередине комнаты, медленно поднял голову и закапал
половину в правый глаз. Тоже самое проделал с левым. Не опуская
голову, наощупь, положил пипетку на стол. Еще через полчаса его
натурально завязало в морской узел, а зубы принялись выбивать
"Марш советских танкистов". Изо рта потекла какая-то гадость.
Редкие волосы встали дыбом.
Так он пролежал на полу узлом до семи утра, когда пришла
пора собираться на работу. Обалдевший от ощущений, ради которых
и стоило жить, Ф. с трудом развязывался, вспоминая
пригрезившиеся ему волшебные сады и фонтаны, между которых
кружили миллионы прекрасных девственниц, пытавшиеся его
соблазнить; он вспоминал неземную музыку Космоса, с которой
сливался в своих фантастических путешествиях этой ночи...
- Все, пора на работу, - сказал Ф.
Он встал и пошел на работу.
Ответ от Вождей пришел быстро - уже через неделю Ф.
держал в руках грязноватый конвертик, помеченный "Москва,
Кремль, Управление делами ЦК КПСС". Внутри оказался уже совсем
вонючий листок с буквами.
"От руки, - горестно шепнул Ф., - лень было печатать..."
Он приступил читать:
"Жидяра.
Если ты, сука жидовская, плохо понимаешь политику Партии,
то нас это не ебет! Убирай свое говно и не приставай к нам со
своей сраной программой! Партия знает чего делает, неуклонно
повышая жизненный уровень советского народа, являясь авангардом
всего прогрессивного человечества в деле построения социализма
и коммунизма..
С коммунистическим приветом
Сталин.
P.S. А за предложение - спасибо"
"Какое предложение? Так он за или против?" - офигел Ф.
Внизу, корявым почерком было приписано:
"Ты, бл... (неразборчиво) сука, говно е...
(неразборчиво)... ное, мудак (неразборчиво)... ев ху...
(неразборчиво) пидо... (неразборчиво).
Лазарь Моисеевич."
- Вот так, - сказал Ф., - любовь Партии к простому
народу.
Внезапно его осенило.
- Надо ехать в Израиль, страну евреев! - воскликнул Ф.
"Но как туда добраться? - подумалось - Может быть
Вольфенштейн поможет!"
Вольфенштейн помочь согласился.
- Надоел ты мне, жидовская морда. Может действительно
отправить тебя. Хоть в Африку.
Они сидели в Вольфенштейновском кабинете и пили коньяк.
- Я сделаю тебе паспорт, временный паспорт, чтобы только
доехать до Одессы. Органы будут думать что ты мой человек -
отправляешься в Турцию - содействовать ее освобождению. В
Одессе тебя встретят. Делай все, что тебе скажут, и через
неделю окажешься в Стамбуле. Там увидишься с местными
коммунистами- подпольщиками, заодно передашь им кое-что... Они
отправят тебя дальше. Только... - Вольфенштейн хитро взглянул
на Ф., взял ежедневник и написал цифру. - Это стоит вот
столько.
- Но... у меня нет таких денег!
- Продашь все, что у тебя есть. Не тащить же барахло за
границу. Срок - неделя. Тогда принесешь деньги и получишь
паспорт.
Всю неделю Ф. продавал вещи и употреблял по ночам муть.
На работу он больше не ходил.
Паспорт оказался именно таким, как и писал Маяковский -
красным и свирепым, с огромным гербом на обложке. Ф. с
гордостью положил его во внутренний карман, туда, где обычно
складывал баночки.
- И без фокусов, - предупредил Вольфенштейн, - приедешь в
Одессу - и сразу к товарищу Кобыло.
- Как к Кобыло? - удивился Ф.
- Родной брат, - пояснил Вольфенштейн, - У тебя поезд
завтра?
- Завтра.
- Ну, смотри... Может когда еще увидимся...
Они увиделись раньше, чем предполагал Вольфенштейн.
Ф. уже сел в вагон (одноместный люкс с роскошным
диваном), как к нему постучали.
- Документы! - сурово потребовал штатский.
- А, да, да, конечно.
Ф. протянул паспорт с приятным ощущением собственной
значимости.
- Пройдемте!
- Как! - поперхнулся Ф. - Я здесь со специальной миссией!
- Миссия отменяется, жидовская морда!
Чекист железной хваткой рванул несчастного за шиворот,
выволок на площадь перед вокзалом, где и передал "секретного
агента" каким-то военным около грузовика.
- Еще один, - сказал чекист.
- Вот - жида поймали... - одобряли прохожие.
Военные швырнули Ф. в кузов. Там уже валялись люди.
- Где я? - спросил Ф. у людей.
Солдат закрыл железную дверь кузова и машина медленно
тронулась.
- Куда нас везут! - в страхе заорал Ф.
- Куда-куда... В зоопарк, - прозвучало из темноты.
- Зачем?
- Ты что, газет не читаешь?
- Н-н-нет...
- Вышло Совместное Постановление ЦК КПСС и Совета
Министров СССР.
- Какое Постановление! - рявкнул Ф.
- Всех евреев отправлять на корм крокодилам, - был ответ.
Ф. схватился за волосы и отключился. В зоопарке его
избили, приведя в себя.
- Послушайте товарищ! - зашептал Ф. какому-то, судя по
всему, большому начальнику. - Это недоразумение. У меня... Я -
советский разведчик, отправляюсь в Одессу с секретной миссией.
У меня поручение лично от товарища Вольфенштейна... Вы ведь
знаете товарища Вольфенштейна, а товарищ...
Товарищ посмотрел в лицо Ф. и спокойно заметил:
- Знаю ли я товарища Вольфенштейна? Конечно знаю. Он был
здесь две минуты назад.
- Товарищ! Я тоже должен видеть Вольфенштейна! Ну
пожалуйста, ну товарищ!
Начальник поднял голову, кого-то разыскивая.
- Кобыло!
Невысокий крепкий старшина мгновенно возник перед ними.
- Вы т-т-тоже Кобыло... - пробормотал Ф.
- У нас большая семья, - вежливо отвечал тот.
- Кобыло, - скомандовал начальник, - отведи его к
Вольфенштейну.
Старшина с сомнением покачал головой: "Боюсь, что уже
поздно, товарищ Кобыло"
- Как! - чуть не плача вскричал Ф. - Неужели он уже
уехал! А - товарищи Кобыло!
- Пойдемте! - сказал старшина. - Вон к той решетке.
Бывший товарищ Вольфенштейн медленно исчезал в пасти
гигантского буро-зеленого чудовища. Ф. закрыл глаза.
- Скажите, - взмолился Ф., - а почему... а зачем так...
- Какой-то сознательный товарищ, - также тихо, серьезно и
вежливо отвечал старшина Кобыло, - написал товарищу Сталину и
предложил три варианта решения вопроса. Товарищ Сталин
посоветовался с Лазарем Моисеевичем и выбрал самый экономически
грамотный. Товарищ Сталин всегда прислушивается к пожеланиям
трудящихся. Вы какую рептилию предпочтете - эта сейчас
питается, прийдется подождать; но вон в том вольере...
Крокодилы громко чавкали, лениво стуча мощными хвостами.
- Кстати, - добавил старшина. - Лазарь Моисеевич тоже
здесь. На случай, если Вы и его захотите видеть...
Популярность: 1, Last-modified: Thu, 07 Aug 1997 15:44:14 GmT