Виктор Стасевич. Мешок Праздников
---------------------------------------------------------------
© Copyright Виктор Стасевич
Email: [email protected]
Предложено номинировать на литературный конкурс ТЕНЕТА-98.
Категория - произведения для детей.
http://www.teneta.ru
---------------------------------------------------------------
Все лето - то тепло,
Всю зиму холодну,
Всю осень богату
Едва дождалися
Глаза охвостали...
Гулкий шум вьюги доносился сквозь толщу снега. Она с
остервенением кидалась на деревья и сырой морозный скрип сучьев
наполнял берлогу. Старому медведю в эту зиму не спалось, он уже
несколько раз пытался уснуть, но только мог на время забыться в
тревожной дремоте, каждый раз вздрагивая при любом постороннем
шуме. Все мешало хозяину леса, видно смерть где-то бродит, так и
слышится вдалике неясное постукивание ее косы.
"Э-э нет, беззубая, рановато ты меня ищещь,"- думал медведь по
имени Сусек, поглядывая на поседевшую лапу,- вот приведу внука,
обучу всему, лес в добрые лапы передам, а там и на небесные
поляны можно податься , пчел поворошить, рыбку в ручье половить,
малинкой в овраге полакомиться." При мыслях о малине в животе
забурлило. Да и не мудрено, чай на голодный желудок в зиму
ложился. Ох, эти медвежьи заповеди. Белки, пигалицы вертихвостые,
орехов, грибов на зиму припасли. Даже бурундук, пустобрех и
свистун, и тот в нору добра натаскал. А ты не моги... Тяжело
вздохнул Сусек, повернулся на бок и уперся животом в корягу,
кряхтя и проклиная свою жизнь в медвежьей шубе, принялся
приминать сучья. Неожиданно лапой нащупал среди осенних листьев
какую-то странную деревяшку, плоскую и гладкую. Медведь вытащил
ее и на него пахнуло душистым медовым запахом. Старик даже
испугался, отряхнулся и пару раз чихнул. Нет, точно медом пахнет.
"Хе, так ведь это с улья, который я у мужика на прокат взял."-
радостно втягивая ароматный воздух воскликнул Сусек, одна
досточка осталась от такого проката.
"Хороший был мед!"- с этой сладкой мыслью и заснул старик. Ему
приснилась поляна залитая солнцем. На ней были расставлены ульи и
пчелы дружно носились в воздухе, таская божественное кушанье.
Когда Сусек вышел на поляну, они не бросились на него по
обыкновению, а радостно загудели, как старые друзья после долгой
разлуки. Откуда-то из-за улья вышла большая лохматая пчела,
ростом с медведя. Сусек не на шутку испугался, но пчела осипшим
голосом проговорила: "Отведайте Сусек Михайлович, медок, что
утреняя роса."И протянула большой жбан расписанный цветастыми
пчелками. Медведь осторожно взял посудину и слегка пригубил. Мед
был липовым, растекался во рту и теплым солнечным светом
перетекал в живот, оттуда в лапы, в уши, в нос. Сусек стоял и
любовался, как искрится его шерсть, а пчела все не унималась: "А,
вот это гречишный медок, а это - цветочный...донниковый." Медведь
растерянно засунул лапу в ведерко с медом и блаженно смотрел, как
янтарные пузыри медленно отрывались от его когтей. Неожиданно
пчела дыхнула на медведя табачным запахом. Сусек повернулся и
увидел, что это вовсе не пчела, а мужик, у которого он утащил по
осени улей. Медведь оторопело уставился на него, а мужик ласково
улыбаясь, спросил: "Может малинки отведаете?" Потом достал ружье
и засыпал в ствол целую кружку бархатных ягод малины, прицелился
медведю в лоб и нажал на курок. Из ружья медленно вылетали ягоды
и с мелодичным звоном проскакивали где-то между ушей, теряясь в
соседнем березняке.
От досады медведь замахал лапами и...проснулся. Было тихо,
темно и только изредка тишину нарушал мелодичный звон, который
медленно приближался к берлоге. Через некоторое время стали
слышны голоса людей. "Облава!"- от этой страшной мысли заныла
старая рана где-то под лопаткой. Медведь оскалил свои желтые зубы
и напрягся, как сжатая пружина. Звуки приближались. Уже отчетливо
был слышен скрип снега под ногами и веселый говор людей. Звонко
смеялась какая-то женщина, звенели бубенцы и чей-то до боли
знакомый голос повторял: "Постойте, Матрена Ивановна, ну постойте
же." Эта Матрена произносилось с каким-то надломом и трещинкой в
"т". "Пчеловод!- догадался Сусек,- никак счеты пришел
сводить...нет, так просто он меня не возьмет". Медведь рванулся
наружу, ломая сучья, разгребая снег... но рядом уже никого не
было, только вереница следов пахуче стелилась к опушке леса, куда
выходили люди. Медведь оторопело сел в сугроб и осторожно втянул
морозный воздух, потом приподнялся, потрогал лапой снег и, не
понимая что делает, поплелся по следам. Ноги плохо слушались и
ломило где-то в спине, но вскоре он размялся и с легкостью
разгребая снег лапами, побежал по сугробам. Морозец, покусывая
кончики ушей, взбадривал и пъянил. Через некоторое время он
догнал людей. Они были странно одеты, кто в цветастые сарафаны
поверх полушубков, кто в шубы, вывернутые шерстью наружу, а один
даже тащил козлинную голову на шесте. Кавалькаду замыкал знакомый
пчеловод в старых валенках с желтыми кожанными заплатками, с
коробом на веревочной перевязи через плечо, в полушубке,
подпоясанном ярко красным кушаком, один конец которого свисал до
земли и мужик постоянно падал, как только на него наступал. Он
смеялся, отряхивал снег с бороды и пьяно растягивая слова
говорил: "Ну постойте же, Матрена Ивановна". Впереди шла женщина
с накрашенными щеками в кокошнике и синем сарафане поверх старого
пальтишка. Она отбегала от мужика и звонко смеясь смотрела, как
он поднимается. И каждый раз, когда пчеловод заваливался в
сугроб, из короба высыпались то пирожки и печенье, то
какие-нибудь сладости. Медведь осторожно их обнюхивал и,
приглушенно чавкая, съедал. Нежданное угошение теплом разливалось
в животе и Сусек довольно сопя плелся по тропинке.
За пригорком показались огоньки деревни. Запах дыма и
возбужденный лай собак остановил Сусека. "Нет, пожалуй в деревню
лучше не ходить, шубу попортят." И медведь свернул с тропинки,
неожиданно споткнулся о пенек, припорошенный снегом, и покатился
с горки. Потирая ушибленный бок Сусек узнал знакомый забор.
"Никак хозяйство пчеловода?! Надо проверить,"- подумал медведь и
сломал жердину забора. Огород было не узнать, весь в снегу, он
волнами стелился от изгороди к изгороди и казался большой лесной
поляной, но стог, за которым стояли ульи, все также монументально
стоял на своем месте. Сусек с трепетным ожиданием где-то под
сердцем шагнул к стогу, обогнул его, но... там был все тот же
снег. Он обошел еще раз стог, потом еще раз, но ульи не
попадались. Медведь ошалело потряс ушами и принюхиваясь побрел к
дому пчеловода. "Так, вот колодец, вот хлев, там дом, а где же
ульи?!"- отчаяние захлынуло старика.
И уже когда он решил возвращаться в берлогу, наткнулся на
приземистый сарайчик, засыпанный с одной стороны снегом под самую
крышу. Медведь подозрительно осмотрел его, втянул воздух, но
ничего не мог уловить, хотя кокое-то волнение не покидало его и
не давало ему уйти от этого строения. Медведь осторожно подошел к
омшаннику, разгреб лапами снег и толкнул старую дверь. Она с
треском упала в темноту и на него хлынула теплая волна знакомого
запаха. Он сел, блаженно поводил мордой из стороны в сторону и
полез в дверной проем. Там было темно, но Сусек чувствовал, что
тут аккуратно составлены ульи. Он нащупал в темноте один из них,
слегка его встряхнул и услышал ласкающий ухо звук. "Пчелки, мои
родные,"- не выпуская улья, медведь сел в угол и блаженно
приоткрыв рот, как малый медвежонок, уснул, изредка поглаживая во
сне бок улья.
Ой, авсень, ой, коляда!
- Дома ли хозяин? - Ево дома нету,
Он уехал в поле пашаницу сеять...
Скрипучий декабрь шершавым языком последней недели скатывал
хрустящие снежинки в пухлые перины сугробов. Он гулко вздыхал,
покачивая лохматой головой елей, неторопливо пересчитывал
поземкой уснувшие деревья, заботливо поправлял снежное покрывало
на берлогах и, по-детски, высунув язык, с увлечением расписывал
окна домов.
За одним из таких окон жил дымчато-искристый кот, имевший
удивительную кличку - Дэрмур. Обладая пышными усами и склонностью
к рассуждениям, он гордо носил свое имя, как любой его кошачий
собрат носит свой хвост. Род Дэрмура происходил от тех ушлых
рейнских котов, которые не прочь были погреться у костра
какого-нибудь бродяги или понежиться в кресле барона у камина.
Оттуда, кстати, и имя кота - Der Mur. И если кто-нибудь
сомневался в славном прошлом нашего кота, мог элементарно это
проверить: достаточно было дать Дэрмуру кусок рыбины, а лучше всю
- от головы до хвоста. Тогда у него закипала кровь предков и из
его утробы вырывался боевой клич всех котов Рейна:
"Д-ы-рррр-ррр-М-у-у-рр-рр-ррр", его грудь распирало, а в глазах
вспыхивал огонь, освещавший в прошлом шумные грабежи купцов,
коварные лица грозных баронов и, конечно, дымные благоухающие
кухни кабаков. В остальном все было буднично - длительная
практика и природная виртуозность, несомненно, сказывались - от
рыбы даже запаха не оставалось.
Так вот, лежа на спинке старого кресла, которое стояло у печки
еще с тех незапамятных времен, когда его туда поставили, Дэрмур
самозабвенно предавался размышлениям. Все его рассуждения и мечты
были связаны с настоящим днем, ведь сегодня наступил тот самый
декабрьский день, который тридцать первый, т.е. ночью принесут
НОВЫЙ ГОД. Какой он будет сегодня? Этот вопрос был настолько
волнующим, что шерстистая волна дрожи проскакивала высоковольтным
разрядом под шкурой кота. Он невольно подскакивал и изгибал спину
все тем же вопросом - какой? Дэрмур сладко вспоминал прошлые
Новые года - все они были большими, не меньше хвоста этого
живоглота Нарзана - одноухого волкодава, живущего в конуре возле
угольного сарая. Нет, Новый год нельзя сравнивать с хвостом
паршивой собаки. Новый год - серебристый, покрытый чешуей,
испускающей такие запахи, что за ушами начинает щемить. Дэрмур
даже тряхнул головой от таких воспоминаний. Но почему хозяин -
старик Петрович, называет Новый год собачьим именем - Горбушей?
Вот, мол, Дэрмуша, с Новым годом тебя, полакомись горбушенькой.
Нет, Новый год есть Новый год, с этим согласится даже профессор
Крун, старый, пожелтевший от времени и жизни ворон. Под этим
подпишется любой, возможно, даже хозяин, если, конечно, его можно
будет оторвать от своих реликвий. Ведь давно известно, что он
коллекционер, а это пропащие существа, особенно когда они
собирают не какие-нибудь там захудалые минералы, а бактериальные
кристаллы. А у Петровича было замечательное собрание от
рубиново-строгих галлереидов до шероховатых, стального оттенка,
глыбок изралеидов. Но гордость хозяина - это янтарные ромбики
фолиаидов. Их блеск приводил хозяина в неописуемый восторг, а вся
коллекция - кота Дэрмура. Тут уж каждая драная собака, каждый
сопливый пацан знали, что кристаллы пахнут ... но чем? Вот то-то!
- валерианкой, а этот божественный запах можно сравнить разве что
с Новым годом или с Муськой из соседнего двора. Кот томно
выпустил когти и пару раз неспеша дернул истертую ткань старого
кресла. Неожиданно раздался металлический звон из ящика, который
хозяин называет как-то странно: Ча-Сы. Звон заполнил всю комнату,
резко перешел в грохот, опять с люстры Крун свалился, сейчас
заорет... Но не успел ворон открыть свой клюв, как дверь
отворилась и в дом ввалился хозяин со своим другом и с Новым
годом. Одного он держал за руку, другого - за хвост. Хозяин дико
заорал:"Дэрмуша, вот твоя горбуша! Встречай, голуба, Новый год".
Кота как ветром сдуло с кресла, он ловко перепрыгнул через
взъерошенного ворона и устремился к "Новому году", который
истекал жиром, серебрился и, выкатив глаза, словно ждал
Дэрмура... .
* * * * *
"Как жалко, что Новый год так быстро кончается..."- сыто
потягиваясь, думал кот чистокровных рейнских кровей - ДЭРМУР.
И докатилась до первопрестольной славная масленица. Денечки
выдались чудесные, сдобренные веселым солнышком, припорошенные
хрустящим снежком. Жить бы да радоваться, да Господа Бога славить
в праздничных речах. Ан нет, не весело было Матвею, коту
боярского рода, в рыжей богатой шубе, да при усах роскошных. Ох,
не весело. И шел он по улице, а мысли докучливые, как крысы
трактирные донимали его. Ох, донимали. А мысли те - одна горше
другой, да как им не быть, род его знатный пообнищал, шуба
поизносилась, одни усы остались, да вот еще под старость лет
бакенбарды отрастил, а дома не нажил. Все растерял по распутству
своему.
Вот шел кот Матвей не знамо куда, не знамо зачем. И надо ж было
такому случиться, выскочил на улицу мыша, мещанского сословию.
Видно в соседскую лавку за сырком, али маслицем - никак блины
печь. А звали ту мышу по простому - Ивашкой.
Ох, испугался Ивашка, увидевши кота-боярина, встал посередь
улицы, слово молвить не может, а язык как лещь мороженный, лапы
будто не свои, хвост сосулькой торчит. Только глазки-бусинки, как
четки у иностранного посла, так и ширкают туда сюда. Увидел
Матвей мыша у себя на дороге - осерчал. Ох, осерчал.
"Да, с каких это пор холопье отродье у меня под ногами путаться
будет?!"-заорал он не своим, собачьим голосом. А Ивашка совсем
голову потерял, трясется как лист осиновый, с места сдвинуться не
может. "Ну, погоди у меня!"- прорычал кот и рыжей тучей двинулся
на мыша. А он уж со всеми родными попрощался, стал просить
Господа Бога принять его душу грешную, да по неразумению, да по
недомыслию обещался ему и всем его ангелам по доброй осьмушке
сыра. Одно слово - мыша. А Матвей, взявши Ивашку за шиворот,
вдруг слышит слова крамольные, но душу кошачью греющие. "...и
тебе, и всем кому не пожелаешь, дам я сыра голландскаго, да
российскаго и маслица по фунтику..."- шептал Ивашка. Задумался
тут наш кот:"Чего это я так раскалился, идет себе добропорядочный
муж, а я ни с того ни с сего разорался". И тогда Матвей
спрашивает Ивашку:"Сыр-то свежий?"
- Свежий...,-пропищал мыша.
- А к маслецу видно блины полагаются?
- Полагаются... Поставил кот мыша на землю, облизнулся, усы эдак
лапой поправил, бакенбарды слегка примял, да говорит:" Ну что ж,
веди. Так и быть, отведаю твоих блинов."
Не верит Ивашка ушам своим и робко так, с почтением к коту
обращается:"Уважте, ваша милость, хоть и тесно у нас, но душевно
и вкусно". Пошли они к мышу в дом, под крыльцо купеческих
хоромин. Ох, и переполоху они там навели. Жена Ивашки с испугу
блин спалила, а ребятишки, как горох по щелям рассыпались. Только
младшенькая, несмышленая Мышунька не испугалась, забралась коту
на плечо, хохочет, да из усов бантики вяжет. Весело стало Матвею,
замурлыкал старый от удовольствия. А Ивашка жену торопит, на стол
мол подавай, видишь гость какой.
Долго сидели Матвей с Ивашкой. Уж Мышунька уснула. Уж меда
хмельные и блины праздничные кончились. И тут схватила кота тоска
гремучая, комком сырым и колючим к горлу подступила. "Куда ж я
тепрь пойду?!"- думает кот, а слезы, как соленые опята по морде
катются и об стол звонко разбиваются. Испугался Ивашка:"Пошто ж
гостьюшка дорогой опечалился, неужто обидели чем?" Качает головой
Матвей, а сказать ничего не может. Ивашка скорей за водичкой
брусничной - старика отпаивать. Посидел маленько кот, успокоился,
да и рассказал все мышу про жизнь свою разгульную и старость
печальную. Пожалел его Ивашка и стал уговаривать Матвея у него,
мыша - мещанского сословия, жить остаться... Так Матвей,
кот-боярин, там и живет.
Да... чего только в масленицу не бывает.
Удивительные и невероятно правдивые истории, рассказанные Спиридоном Каземировичем Чечеткой
На берегах тихой речушки Прудиха в далекие доисторические времена было
две деревни. На правом берегу - Голое, на левом - Пузово. Люди жили там
веселые и добродушные. Однажды, по царскому указу или по собственному
уразумению, построили они мост, соединяющий их селения. Прошли годы, и
незаметно для всех из двух деревень вырос городок. С именем сладить никак
не могли, спорили, кричали, маленько подрались, пображничали и решили
слить имена деревень. Получилось Голопузово, но чтоб соблюсти мужское
достоинство, город все-таки, а городу не пристало быть нечто средним,
последнюю букву уронили. Так и стоит Голопузов, подпирая небо трубой
завода по изготовлению калош.
Казалось, ничего не могло сокрушить тишину нашего города, но вот лет
десять назад снизошло на городское начальство великое беспокойство, и
порешило оно открыть у нас библиотеку, разумеется детскую, взрослым то не
до чтения. Под это благое дело власти надумали отдать историческое здание.
Сразу скажу, чтоб не вводить читателя в заблуждение, таких зданий у нас три
- церковь, дом с колонами бывшего помещика и конюшня. Церковь,
естественно, не годилась под библиотеку, дом с колонами занят городским
управлением, осталась конюшня. Ее покрасили, отштукатурили, вставили окна
и поместили туда скудный скарб новоявленной библиотеки. На торжественном
собрании жителей было провозглашено, что отныне в городе есть "Нос
Буратины", название библиотеки. Странное, конечно, но я думаю намного
лучше, чем номер такая-то. Кстати библиотекаря у нас называют хранителем.
Им и является ваш покорный слуга Спиридон Каземирович Чечетка. Мне эта
должность пришлась по душе, я человек неспешный, люблю предаваться
праздным рассуждениям и пить чай с малиновым вареньем, поэтому новую
должность принял с радостью. Все равно охранять это здание, раньше
сторожем состоял при овощном складе, который как раз и располагался в
бывшей конюшне.
После открытия библиотеки в нашем городе начались невероятные
происшествия и даже где-то случаи. В связи с этими событиями я выдвинул
теорию "Меридианальных катаклизм". Суть ее сводится к тому, что в мире
существуют линии по которым различные непонятные явления совершаются
наиболее часто. Эти линии я назвал "Меридианами катаклизм", но самое
удивительное, что по моим расчетам пересечение всех меридианов находится
у нас в Голопузове, а именно под "Носом Буратины", вторая точка где-то в
лесах Южной Америки, под хижиной какого-то колдуна из племени людоедов.
Свои расчеты и гипотезу "явлений флуктуирующих чудес и катаклизм" я
отправил в Академию наук. Мои расчеты точно совпали с
экспериментальными данными в лаборатории по ядерному синтезу и тогда в
нашем городе провели международную конференцию "Меридианы катаклизм
Чечетки". После международного признания мне было присвоено звание
"Уважаемый Голопузовец" и подарены новые очки.
По моему я слишком увлекся и ушел от основной темы. Так вот, после
открытия библиотеки все события о которых я сейчас вам расскажу и начались.
В первую очередь в городе появился настоящий волшебник, он открыл
маленький магазинчик "Чародейка". О, об этом магазине можно много
говорить, но лучше в него сходить и посмотреть самому. Так вот, первая
история как раз и началась с моего посещения этого магазина.
Необитаемая школа?!
В городском парке среди тропинок и кленов, рядом с покосившемся фонарем
стоит старый красный дом Мага по имени Азин. Сам он живет в подвальчике,
а наверху держит магазин школьных принадлежностей. Это удивительный
магазин с конфетным названием "Чародейка". Дверь у него из сине-зеленого
стекла с изумрудным колокольчиком, который... не звенит. Вот не звенит и все.
Сколько не говорил ему Азин: "Звени! Кому говорят! Маг я или фантик
какой?!". А колокольчик знай свое: "Не буду..." Вот так покупатель заходит, а
он ему: "Не буду!" Как хочешь, так и понимай, можешь заходить, а можешь на
улице мокнуть под дождем. Почему под дождем? А дверь такая, ее только
откроешь, как из аквариума дождь выскакивает и на улицу. А там хоть ночь,
хоть зима, все одно - поливает как из ведра. Как то раз я зашел в этот магазин,
чтобы выкупить очередной том энциклопедии "Бред сивой кобылы".
Колокольчик весело крикнул "Не буду" и на улице пошел дождь. Маг по
обыкновению протер очки и проворчал: "Опять дождь, ведь только, что
светило солнце. Что за погода?!" И пока он возился с двумя белобрысыми
школьниками, объясняя им, как действуют летающие шпаргалки, я
рассматривал полки магазина. Чего тут только не было: от рогаток и трубок -
плевалок до "Полного Наставления Ябедам", но вдруг на самой нижней полке
между банками со средствами для выпучивания и свечения глаз, я увидел
большую старую бутылку. И пока я ее рассматривал, ко мне подошел маг и
проговорил: "Вы не думайте, джина в бутылке нет. Я проверял на детекторе".
"А что же там есть?" "Вот этого я сказать не могу. Нарушение прав
покупателя при покупке удивительных бутылок, но безопасность потребителя
мы гарантируем в течение одного года." "А что через год произойдет?" "Ну,
знаете, милейший! Это не ко мне. Это к астрологам, а я шарлатанством не
занимаюсь. У меня товар качественный и настоящий. Так, что берете?"
"Хорошо, мне еще..." "Вашу книгу я завернул. Рад вас видеть в нашем
заведении."
И я оказался на улице. До сих пор не могу понять, как ему удается
выпроваживать покупателей? Дома я занес бутылку на кухню и после недолгой
возни с сургучом, вытащил пробку, затем извлек старую ученическую тетрадь,
пропахшую горелым шницелем. На ней было написано неровным детским
почерком: "Печальная история Родиона Кукурузова". Привожу вам этот
рассказ:
"Однажды, в один прекрасный понедельник, я неспеша прогуливал уроки. И
тут на нашей улице произошел очередной катаклизм, подул сильный ветер, он
поднял меня и понес над городом, лесом, речкой и как бросит в море. А оно
оказалась ненастоящее, а где-то даже странное, вместо воды там были чернила,
почему-то разноцветные. Я хотел подумать: "Вот пришел мой последний час,"-
но не успел - стал тонуть. Тонул я тихо пуская разноцветные пузыри, пока не
уцепился за что-то и не вынырнул на поверхность. Оказалось, это был
учебник "Математики", только громадный - с меня ростом. Я ухватился за него
и увидел остров. Я плакал и кричал: "Земля! Земля!" - но оказалось, что это
была просто школа. Я был ей рад как никогда. С трудом забрался на ступеньки
и вошел в здание. Она была пуста. Тут я понял - меня выбросило на берег
НЕОБИТАЕМОЙ ШКОЛЫ. Моему отчаянию не было предела, но надо было
жить. Из парт и классной доски я соорудил хижину. Из указки я сделал копье,
чтобы отбиваться от надоедливых двоек, которые все время норовили укусить.
Ел я в буфете, где можно на пару четверок или одну пятерку выловить сосиску
или шницель. На тройки клевали, только липкие стаканы с кислым компотом. А
если сунуть подмареную двойку, то вообще все сосиски можно распугать. Но
четверки или пятерки надо прежде заработать. Они, как мыши разбегались по
щелям и норам, а выманить их можно, только когда сделаешь "домашнее
задание". Самую большую опасность представляют единицы. Они, как
зубастые акулы, живут в море, но могут выползать на берег, тогда жди беды.
Одно от них спасение - расставить капканы из учебников, только нужно
каждый день перелистывать странички, но перед этим их надо прочитать.
И вот, как-то раз я увидел на горизонте парус. У меня чуть сердце не
выскочило из груди. Парус приближался и наконец я увидел корабль. На палубе
стоял весь наш класс. На мостике - директор в капитанском кителе и с трубкой
в зубах. Я стал прыгать, махать руками, кричать, но, когда меня увидели, на
корабле началась паника. Сквозь шум голосов: "Это Родион Кукурузов!",
"Наш двоечник", "Он нас утопит!", "Мы все пойдем на корм едини-цам", я
услышал голос нашего директора. Он прозвучал, как приговор: "Лево руля!
Двоечников на борт не брать!" Корабль скрылся за горизонтом. Моему
отчаянию не было границ, но я понял, что меня может спасти только один
человек - я сам. Теперь я усиленно изучаю различные предметы, и из старых
парт, классных досок делаю себе шлюпку. Вот так! До встречи Родион
Кукурузов!"
Какая печальная история! Я уронил тетрадь на стол и воскликнул:" О!
Превратности жизни! Как долго зловещий рок будет играть с такими хрупкими
созданиями, как наш бедный двоечник!" Чувства во мне вскипели и даже
остывший чай не мог загасить огонь моего негодования. Что же делать?!
Объявить однодневную голодовку в знак поддержки Родиона или написать
возмущенное письмо в общество охраны животных?! В смятении и в поисках
банки с малиновым вареньем я метался по своей комнатке. Неожиданно я
вспомнил, что вчера оставил ее на подоконнике в библиотеке. Раздираемый на
части нехорошими предчувствиями я бросился в соседнюю комнату и лицезрел
картину, которая переполнила чашу моей скорби. На подоконнике сидел Мишка
и облизывал свои пальцы. Банка, поражая чистотой своих стенок, стояла
рядом с этим рыжим созданием. Кстати его страсть толкать пальцы куда
попало, а потом их старательно облизывать, часто ввергала этого сластену в
крайне щекотливые истории.
Одну из них я вам сейчас поведаю, только вернусь к себе в комнату и найду
записи в книге регистраций. Ага, вот она -
Ужасная история
В городе стояла нестерпимая африканская жара. Асфальт, как
мягкий шоколад прогибался под кедами, а на улицах продавали газировку с
разноцветными пузырьками и мороженое. Мишка радостно подскочил к киоску
и купил себе два эскимо, затем забрался под раскидистый куст сирени и уселся
на лавочку. На скамейке рядом с ним сидел дяденька в шляпе, трусах,
спортивной майке с номером пять и домашних тапочках. В пухлых руках он
держал мятую газету. Через некоторое время этот странный сосед отложил
газету в сторону, тяжело вздохнул, снял шляпу и обмахиваясь, принялся
рассматривать Мишку. Вдруг он открыл рот и...свесил большой розовый язык.
Мишка обескуражено уставился на языкастого дядьку, который теперь был
похож на его терьера Смита. Так они посидели минуты три, затем дядька
смачно сглотнув слюну, проговорил: "Молодой человек, у вас эскимо тает...
дайте лизнуть." Мишка как во сне протянул ему остатки эскимо. Раздалось
радостное чавканье и через пару секунд, облизав Мишкины пальцы, дядька
надел шляпу, встал, невнятно произнес: "Вкусно" и "Надо бы запить", двинулся
в сторону киоска. Мишка удивленно слушал удаляющиеся шаркаюшие шаги и
смотрел, как тает вторая порция эскимо.
"Эй приятель, под тобой лужа",- услышал он чей-то веселый смех и мимо него
протрусили два парня с высунутыми языками. И тут Мишка заметил, что у всех
людей были собачьи языки. Малыш в песочнице ковырялся с машинкой и
изредка облизывал свой нос пипку. На соседней скамейке две девушки
студентки читали книги, кокетливо свесив кончики розовых язычков. Водитель
поливал лобовое стекло троллейбуса лимонадом, после чего не торопясь
слизывал пузырящуюся пенку со стекла. Даже на афише у кинотеатра бандит с
коричневым языком пытался скрыться от милиционера, который облизывал
свой черный пистолет, явно собираясь выстрелить. Мишка растерянно
посмотрел на свой язык. Все было в порядке, в витрине отражался маленький
человеческий язычок, с тем только отличием, что он был слегка синеватым от
чернил. "Тут что-то не так, какое-то происшествие в городе, а я его
проворонил",- с такими мыслями мальчишка добрел до дверей своей
квартиры. Открыла мама и сразу же вскинула руки: "Боже мой, какой ты
грязный, опять на улице ел эскимо!" Она наклонилась и стала облизывать его
лицо. "Не надо",- завопил Мишка и...проснулся. У него на кровати стоял
большой пес Смит и, возбужденно поскуливая, облизывал Мишкин нос. А на
улице стояла зимняя ночь и за окном от крещенских морозов тихо подрагивали
замерзшие ветки тополя.
Вы скажите, что это просто сон?! Ничего подобного, бывает и хуже!
Вдруг кто-то поскребся в мою дверь, и из-за двери показалась хитрая,
конопатая... как бы точнее выразиться...
- Спиридон Казимирович, может чайку попьем, а то у меня от этого варенья все
внутри слиплось. Да, я хотел сказать, что кто-то у вас банку с остатками
малинового варенья оставил.
- Ничего себе остатки! - возмутился я.
- Так это ваше?! - и Мишка сложил губы двумя блинчиками, это означало
искренность. А я демонстративно промолчал.
- Вы знаете, у меня пряники есть.
- Вот это другой разговор, - все равно с ним придеться мириться, как никак
читатель. А "Читатель" звучит гордо! Мишка обрадовался и стал
вытряхивать из портфеля пряники. Он явно слукавил, когда сказал
"пряники". Под этим словом скрывался одинокий представитель кулинарной
фауны с вдавленным в бок ластиком. Радость наполнила меня, как пустой
сосуд сладким шербетом - Михаил был растерян и смущен. Он покраснел и,
чтобы скрыть свой стыд и позор, засунул голову в портфель, вроде как
поиски продолжаются. Я благородно не стал испытывать на прочность
нервную систему мальчишки, а просто сказал: - Чего уж там, у меня пирог с
рыбой есть, Марья Ганибаловна испекла. Давай чай пить будем и...- я
тяжело вздохнул, как старый паровоз перед долгой дорогой, - так и быть
откроем новую банку с вареньем. Ты какого хочешь?
- Чернышного...
- Черничного, учись говорить правильно.
Мы расставили снедь на столе и чинно сев на старинные скрипучие стулья
приступили к трапезе. Мишка, чтобы загладить свой поступок, стал
расспрашивать меня про историю и происхождение слов. Он знал, хитрая
бестия, что это любимая моя тема, я могу часами предаваться подобному
занятию и чувствовать себя вполне.
- Вы знаете, Михаил, - о, какой высокопарный стиль! Но читатель простит меня,
это мой конек.
- Нет, вы знаете, Михаил, - продолжал я, - многие слова пришли к нам из
темных глубин веков. История их часто покрыта непроглядным
глянцеватым мраком!
"Молодец, Чечетка!- похвалил я себя, - но почему глянцеватым?
Ладно об этом подумаю попозже". А вслух сказал: - Но бывают истории слов
просто сказочные, не веришь вот послушай, что записано в
моей регистрационной книге-
Откуда произошло слово "Юриспруденция"
С незапямятных времен раскинулось озеро среди березовых кол-
ков. Да и озером его трудно было назвать, так лужа болотная. С
другой стороны если подумать кому лужа, а кому дом родной. Кто
только не жил среди зарослей ивняка и рогоза, кого только не
вскормила теплая Лужа, но больше всех было здесь лягушек. Самый
старый и почтенный из всей зеленой, орущей братии был лягух по
прозвищу Бурый. Прозвище он получил за цвет своей кожи. Бурого
знали в округе все - от самого последнего головастика до ненасыт
ных цапель. Эти голенастые птицы его никогда не трогали, хотя
другим лягушкам спуску не давали. "Уважа-ают",- тянул иногда Бурый, хотя я
подозреваю, что причина крылась в гастрономических
вкусах пернатых. Кто будет есть засохший сухарь на праздничном
столе, а Лужа как раз и была тем самым столом. Но самое интересное, что
история эта не про них и не про Бурого, а про его племянника Юрку. Этот
неугомонный долговязый лягушонок истоптал всю
Лужу и ее окрестности. В каких только переделках и приключениях
он не побывал, чего только не пришлось ему хлебнуть, кроме, конечно,
родимой водицы из Лужи. И все из-за его пронырливого и
необычайно любопытного характера. Все его интересовало, и если вы
слышите крик галок, или шумные потасовки лягушек, или сердитый
беличий цокот, можете искать Юрку. Он где-нибудь рядом, выпучив
свои глаза цвета незрелой сливы и высунув шершавый язык с неподдельным
интересом наблюдает за очередным событием. И больше всего возмущало
лягушонка несовершенство мира, да и не столько мира,
сколько его обитателей. Казалось все есть - живи, плавай, летай,
ползай... в общем созерцай жизнь во всей ее красе, так нет -
обязательно подерутся. Это мой кусок, это мое дерево, вода, небо, лес...
Кипучий ум и деятельная натура Юрки не могла с этим смириться.
Сомнения не оставляли его, нельзя -ли как-нибудь привести все к порядку.
Эти сомнения не убавились даже после того, как часть их он оставил двум
цаплям. В пятницу утром они его поймали и уже готовы были разорвать на
части и съесть, как Юрка, что есть силы закричал: "Поровну, обязательно
поровну и по справедливости!", чем смутил цапель. И они принялись
высчитывать где эта справедливая черта по которой можно разделить
лягушонка. А так как с математикой у них было туго, а жадности хоть
отбавляй, они проворонили Юрку. Кстати этих незадачливых цапель можно
и сейчас увидеть рядом с поваленным деревом. Они хлопают крыльями и
стучат клювами, видимо справедливую черту ищут. А Юрка решил, что пора
ему вмешаться в этот лучший из миров и стал он сочинять свод правил и
законов. На первой странице лопуховой тетради он так и написал: "Юра из
пруда. Свод законов". Он почему-то Лужу постоянно называл прудом. В
этом слове для него было столько скрыто - и дом, и пру, это вероятно что-
то лошадиное, и глубокое "у", да и не перечислишь. Конечно в Луже,
извините, в Пруде узнали о новом занятии Юрки. И это вызвало бурное
оживление и неописуемое веселье. К вечеру лягушки собирались со всех
уголков и дружно хохотали или квакали. Даже старик Бурый приковылял и
сердито поглядел на лягушонка, потом поймал пару мух, сглотнул, страшно
выпучив глаза, махнул лапой: "Ва-ажничает", и ухлюпал к себе под корягу.
Эту новость узнали сороки и разнесли по всему лесу. Дошла весть и до
хозяина-медведя. Он вначале не обратил внимания на эту шумиху, но все
вокруг, то шептали и щебетали, то выкрикивали из-за стволов деревьев (а
вот этого делать не надо), а иной раз прямо в глаза говорили ему, правда
предварительно забирались повыше на сук. И все об одном и том же - нет
справедливости и порядка в лесу, потому что не закона, хотя законник вроде
есть.
За живое задело хозяина и, не долго думая, пошел он к Луже.
Прикосолапил к месту смуты и беспокойства, потоптался на берегу пока все
утихомирятся и как зарычит: "Юрка, ежик тебя забодай, вылазь поганец и
отвечай, чего там строчишь?!" От страха все лягушки кинулись врассыпную,
птицы затихли и даже неугомонные комары попадали в траву. Через некоторое
время из под куста ивы показался наш лягушонок. Его слегка потряхивало,
видимо от важности момента, поэтому лопуховая тетрадь с записями
постоянно падала в воду, Юрка суетливо собирал листики, хлопал ртом и с
опаской поглядывал на медведя, который терпеливо ждал на берегу. Наконец он
подал тетрадь медведю. На обложке от воды рас-плылись часть букв и осталось
только "Юр...из пруд...". Медведь недовольно поводил носом и пробурчал:
- Какая-то юриспруденция...
- Это с-свод зак-конов...- заикаясь с трудом проговорил Юрка.
- Хорошо, пошли в берлогу, почитаешь мне на досуге.
И они заковыляли в лес.
Вот вроде и вся история, ах да, медведю понравилась вся эта
"юриспруденция", особенно те места, где написано про порядок.
- Выдумки это все, - сказал Мишка и откусил кусок пирога.
- Выдумки?! Нет, вы только посмотрите на этого неблагодарного обжору.
Нет вы только посмотрите! Ест и не верит ни одному моему слову. Корми таких
черничным вареньем!
- Обязательно, кормить! - подхватил этот негодный мальчишка.
- Ах так, тогда нашу дискуссию мы будем продолжать в другой плоскости.
Сейчас я расскажу историю после которой все узнают кем ты станешь!
Настоящий Др...
- Скоро осень, а потом зима, - предположил Мишка и откусил яблоко.
- Ну и кислятина...- хотел подумать он, но тут увидел голову в
кустах, аппетитно жующую листья смородины.
- Ого, - с сомнением произнес Мишка.
- Чего? - заинтересовалась голова.
- Ты кто?
- Не знаю, но дедушка говорит, что я лох-несский дракон голубых
кровей, - и он вышел из кустов. Его тело, покрытое рыбьей чешуей,
заблестело на солнце, а два больших голубых глаза и один сирене-
вый стыдливо спрятались под рыжими ресницами. Мишку охватило радостное
чувство, как будто ему купили новый велосипед. Он важно
расхаживал вокруг Дракона и трепетно поглаживал то щипики на
хвосте, то перепонки между пальцами, то пробовал дергать маленькие
рожки. Вдруг он остановился, насупился и рассматривая чешую на животе,
строго спросил: - Ты настоящий?
- Ой, - воскликнул Дракон, - конечно настоящий.
- А почему такой маленький?
- Это потому, что мало ем, но скоро стану таким же большим, как
папа.
Дракон был явно иностранного производства. Мишка в этом сразу
разобрался, а также в том, что он был всего лишь Дракошей. Где вы
видели дракона ростом с корову Буренку.
- А почему у тебя одна голова? - продолжал сомневаться Мишка.
- Хе, а почему у тебя всего два глаза? - не сдавался Дракоша.
Мишка нахмурился и прошептал: - Ты огонь умеешь пускать?
- Не -а, только пузыри в луже, но зато я умею летать.
И правда на спине Дракоши была пара роскошных крыльев, аккуратно
сложенных в пластиковые пакеты.
- Не беда, это мы сейчас исправим, - и Мишка важно зашагал к
папиному гаражу, где тихо ржавел старый "Опель".
- Вот тут-то и раскрывается вся подноготная души этого мальчишки.
Переломный момент в жизни Михаила. Как бы сказать по точнее - бег
будущего, полет мысли, паровозные искры... о нет, что-то не то, лучше
слушайте продолжение истории о коварном экспериментаторе.
Веревки сильно резали кожу, но чего не сделаешь ради друга.
Поэтому Дракоша только терпеливо жмурился, когда мальчишка привязывал к
его голове паяльную лампу.
- Вот, кажется все в порядке, - Мишка деловито потрогал
ручку, - пора начинать, ты готов?
- Угу, только чем-то сильно пахнет.
- Ничего, привыкнешь, - и с видом эксперта Мишка стал крутить краник
лампы. Она недовольно зашипела, выпуская тоненькую
струйку бензина. Дракоша закашлял и принялся махать перепончатыми
ручками.
- Ерунда, сейчас нагреется и все пойдет как по маслу, - Мишка
зажег спичку и поднес к лампе, которая сразу вспыхнула и загудела. И тут же
Дракоша завопил самым не драконьим голосом и затряс
горящей головой. Все было бесполезно, лампа гудела сильнее и
сильнее, пламя охватило голову Дракоши и он кинулся бежать по саду с дикими
воплями. Мишка не на шутку испугался, заревел и кинулся бежать за ним.
После трех минут непрерывного бега, когда
были сломаны три яблони, основательно вытоптан малинник и взлохмачена
клумба, Дракоша споткнулся о собачью будку, в которой без-
мятежно спал Шарик, и упал в лужу. Послышалось шипение потухшей
лампы, визг испуганного Шарика и дикий рев перепуганного Мишки.
На это шум прибежала Бабушка. Она сразу все поняла, сунула Кольке
платок и полезла в лужу спасать Дракошу и Шарика. Когда все обгорелые,
грязные, но счастливые, выбрались из лужи, Бабушка сказала:
- Эх ты, растяпа - экпериментатор, обидел Дракошу.
- Откуда ты знаешь, что он Дракоша?- пробурчал Мишка, вытирая
свой нос, безнадежно черным платком.
- Бабушка все знает, - подумал Шарик и побежал поделиться новостями к
своей подружке Жучке.
За ужином Мишка засыпал на стуле, слушая удивительные рассказы Дракоши,
который был слегка оранжевым от облепихового масла.
- А все-таки, он настоящий Др...- не смог договорить Мишка и уснул.
- И кем же я буду? - Мишка с напускным равнодушием флегматичного баллона
скатывал шарики из крошек пирога.
- Испугался?! Мороз бежит по коже и батареи отключены!
- Нет, правда, Спиридон Казимирович...- взмолился Мишка.
- Ты будешь, - меня опять захлестнула волна драматического искусства, - ты
будешь...- показалось, что все сейчас вскочат со своих мест и будут
аплодировать мне пока я не уйду на покой. А, впрочем, кроме Мишки все равно
тут нет никого и я сел устало на скрипучий стул.
- Спиридон Каземирович, - захныкал Мишка, - кем я буду?
- Естествоиспытателем, то бишь биологом. Вечно тебе испытывать естество,
вечно мучить животных.
- Когда я мучил животных?!
- А Дракоша Черныш?
- Это была встреча двух миров...
- На Эльбе?
- Нет в Затоне. Да и биологом я не хочу быть. Хватит нам в городе одного
Вениамина и нашей биологички.
- Вениамин Дробовикужанский - печальный тенор Голопузова и театра
комедии. А если он и председатель зеленых, так это еще ничего не значит.
- Кстати, председателем его выбрали только благодаря моему Чернышу.
- Точно, он тогда кричал громче всех, чтоб Дракоше поставили клизму.
Убоялся несчастный его укусов. За инициативу и справедливую любовь к
прекрасному животному его выбрали главным среди зеленых.
- А еще говорят, когда он запоет своим плаксивым голосом - дохнут тараканы.
Моя бабушка его как-то раз приглашала.
- Каковы результаты?
- После "Моя печаль страдает аллергией...", кот Пантелеймон объелся рыбой и в
кладовке прокис морс.
- Немудрено, когда Вениамин начинает вытаскивать из себя слова как
прошлогоднюю тянучку, у меня внутри тоже что-то киснет. Налей лучше мне
чайку и я расскажу почему он стал по совместительству председателем
общества охотников и рыболовов.
Жил был в нашем городе Вася Пташкин - простой российский волшебник из
первого "А". Добрейшей души человек с большими ушами и дермантиновым
портфелем. Однажды зашел он в один случайный магазин со стеклянными
витринами. И видит Вася картину ужасную - кильки в томатном соусе, шпроты
в железных банках, макароны из пшеничной муки, селедки соленые, куры
копченые, масло из подсолнухов надавлено... долго перечислять все бесчинства
человечества. Одним словом - настоящее живодерство и растениедерство.
Встрепыхнулась душа Васи как птаха на насесте и выпало из нее яичко
возмущения. Берет тогда Вася свою волшебную рогатку и ну пулять камешками
по всему этому безобразию. А камешки те не простые, а заговоренные, Васей
Птахой заговоренные. Зазвенели банки и витрины, зашуршали пакеты с мукой и
крупой, глухо захлопали камешки по толстым бокам колбас и окороков.
- Ах ты, негодник... - вскипела от возмущения продавщица и тут же
поперхнулась своими словами. На нее из-за стекла витрины сердито глядел
свежемороженный карп, лениво отмахиваясь плавником от суетливых селедок.
Вдруг воздух магазина разрезал истошный крик - это две палки сырокопченой
колбасы устроили драку с целой кучей сосисок. Разом затряслись банки на всей
полке, видимо кильки, тушенка и прочая консервированная живность ожила в
них, но не могла выскочить из железной темницы. Продавщица медленно
оседала на пол и громко вздыхала: "Маша, Ма-ша...". А Маша из соседнего
отдела изумленно хихикала и пощипывала листочки пшеницы, которая выросла
из пакетов с мукой. Вокруг нее уже шумели настоящие джунгли из проса,
гречихи, подсолнечника и другой растительности.
Довольный собой Вася вышел из гастронома. Мимо него выпучив глаза
пробежал милиционер. Он постоянно выкрикивал "Зеленые в городе" и
отчаянно отбивался от двух кусков ветчины, которые бежали за ним весело
похрюкивая. Через дорогу от магазина под щитом с остатками надписи
"...звоните 01" в обнимку со статуей девушки с веслом сидел
Дробовикужанский. Он со страхом смотрел на галдящих ощипанных уток и
гусей.
В этот день весь город был перевернут с ног на голову. Сорвались все уроки и
вечернее заседание в пивной "Светлый Путь Кормчего". Довольные ученики, а
также собаки и кошки бегали по городу улюлюкали, гавкали и мяукали. Вороны
шумели над крышей городской управы, заглушая конструктивные предложения
депутатов "как спасти город от этой напасти". Одни предлагали купить
керосину и залить всю продуктовую нечисть, другие - пойти к Магу Азину и
попросить его навести порядок. Мэр принял "консенсусное решение" -
оппозиция во главе с военкомом идут за керосином, а он с верными
соратниками к Азину. Голова города понимал, что нам поможет или запад или
чудо. Выбрали более реальное - чудо, Азин свой человек.
Мага долго просить не пришлось, он только пробурчал: "Ох мне этот Птаха...",
одел плащ в зеленую крапинку и пошел на улицу. Проходя мимо какой-нибудь
веселящейся живности Азин произносил неудобоваримые слова или заклинания
и все возвращалось в первоначальный вид. Когда подошли к гастроному он уже
полыхал. Оппозиция обильно полила гастроном керосином и ненароком
подожгла. Дом полыхал как рождественская свеча. Уже приехали пожарники и
обильно поливали гастроном водой, но толку ноль без палочки. Дом шипел как
жареная сосиска на сковородке, но огонь не унимался. Все бродячие собаки в
городе собрались погреться и послушать собачьему сердцу милые звуки.
Разозлился тогда главный пожарник, сложил руки мегафоном и как гаркнет:
"Маг ты или миска кошачья, сделай что-нибудь". Азин вздохнул и помахал
рукой - тут же пошел дождь. Дом залил по самую крышу и пожарников заодно.
Они теперь водолазами работают, кстати в этом же доме поселились, там
теперь клуб "Утопающих и водолазов". А Вениамин Дробовикужанский после
этой истории организовал общество охотников и рыболовов на случай
повторения описанной ситуации. Ваську Птаху отправили в Кинтереп в школу
для одаренных волшебников. Вот и вся история!
Ой. Мишка посмотри сколько уже натикало, пора закрывать библиотеку.
Мы вышли на вечернюю улицу, которую освещала осенняя луна. На ее фоне
медленно пролетали гуськом летающие тарелки. Опять Зима будет холодной,
вздохнул я и попрощался с Мишкой.
Популярность: 1, Last-modified: Sun, 29 Nov 1998 07:33:11 GmT